Прах земной Юлия Сергеевна Лукова
        Связавшись с убийцей из Дома неприкасаемых, Элена прекрасно понимала, насколько сильно изменится ее жизнь. Но знать - одно дело, а быть готовой ко всем ужасам, что принесет ей их совместное путешествие по радиоактивной пустыне - совсем другое. На пути к новой жизни девушке предстоит выдержать множество испытаний, победить самые сильные свои страхи… а также не сойти с ума, идя по красной ковровой дорожке, залитой кровью, что стелет перед ней ее спутник.
        Юлия Сергеевна Лукова
        Прах земной
        Связавшись с убийцей из Дома неприкасаемых, Элена прекрасно понимала, насколько сильно изменится ее жизнь. Но знать - одно дело, а быть готовой ко всем ужасам, что принесет ей их совместное путешествие по радиоактивной пустыне - совсем другое. На пути к новой жизни девушке предстоит выдержать множество испытаний, победить самые сильные свои страхи… а также не сойти с ума, идя по красной ковровой дорожке, залитой кровью, что стелет перед ней ее спутник.
        Прах земной.
        Часть первая: Чёрный стиль жизни.

***
        Крепкий на вид мужчина среднего возраста неподвижно стоял около окна и, щурясь от лучей заходящего солнца, перебирал в мыслях возможные варианты сделки. В лицо ему дул тихий ветерок, принося с собой долгожданную прохладу после довольно-таки жаркого дня. За спиной, на стоящем в центре комнаты столе лежал стандартный, ещё не подписанный договор на убийство. Юридически засвидетельствованным документом он не являлся, зато служил отличным сдерживателем для излишне болтливых клиентов, разглашающих кому-попало секретные сведения. Ведь за подобный договор, не только исполнителя, но и заказчика правоохранительные органы по головке не погладят.
        - Извините! Маэстро… так вы дадите мне кого-нибудь для решения моей проблемы? - окликнула хозяина кабинета женщина с рыжими распущенными волосами, начиная нервничать из-за долгого молчания. Она сидела на сером диванчике у стены и, закинув ногу на ногу, вертела в руках пластиковую визитную карточку.
        - Дам.
        - И кого же?
        - Того, кто будет соответствовать вашим требованиям. Не каждый ведь сможет в одиночку пробраться в хорошо охраняемый дом, найти и убить в нём двух испуганных детей. Ещё и изуродовать их тела после всего настолько, чтобы родной отец не сразу узнал, - не глядя на собеседницу, тихо проговорил мужчина, глава Дома неприкасаемых.
        - А что, ваших… работников не учат и не подготавливают к таким заданиям? Я вообще не понимаю, какая разница, кого нужно убить? - спросила женщина, уцепившись за последнюю фразу. - Ребёнок или взрослый человек - смерть за всеми приходит.
        - Ну да, за всеми. Но вы явно мало знаете о нашем сословии! Многие неприкасаемые выходят из самых низов общества. Больше половины из них привыкли убивать ещё с детства, но убивать быстро, аккуратно и не заметно. А вы хотите договориться чуть ли не о публичной казни, да ещё и инквизиторскими методами, - произнёс он, едва заметно покачав головой.
        - Но я…
        - Хотя даже для вашего случая существуют нужные люди. Кстати, один такой человек уже идёт к нам. Вы же наверняка хотите с ним познакомиться? С нашим особенным сотрудником? - неожиданно засмеявшись, вполголоса спросил хозяин кабинета и, посмотрев в сторону мрачной женщины, продолжил:
        - Я уже столько раз пересматривал записи с его делами, что даже не знаю, как с ним разговаривать. Вроде бы и человек он, но с другой стороны - один большой брак. Настоящая ошибка природы. Проще говоря, вам как раз подойдёт.
        Резкий стук в дверь оборвал главу Дома, и тут же в помещение вошёл высокий темноволосый мужчина. Быстро пройдясь равнодушным взглядом по комнате, он опустил глаза в пол, ожидая приказов.
        - Рич? - позвал глава. - Два ребёнка, прямые дети Олега Романова, Элена и Филипп. Время исполнения - максимум три дня.
        Элена.
        Не люблю равнодушных людей. Прежде всего, потому что от них можно ждать любой подлости. В жизни я уже не раз в этом убеждалась… да и, наверное, не только я.
        Собственно, не о том речь. Меня зовут Элена Романова. Я родилась в довольно обеспеченной семье, росла жизнерадостным, общительным ребёнком и внешностью была больше похожа на маму, которая умерла при невыясненных обстоятельствах спустя восемь лет после того, как родила меня.
        Доставшиеся от неё русые волосы, невысокий рост, тихий голос и карие глаза порой становились причиной грусти отца. Он об этом, конечно, не говорил, но не разглядеть печали на его лице я не могла. Дочь всё-таки…
        После маминой смерти, папа с трудом, но всё-таки выбил у правительства разрешение на переезд в другую страну, где-то кому-то заплатив, где-то кому-то пригрозив. Уже тогда он имел хорошие связи в разных сферах бизнеса, а потому в общении с некоторыми людьми мог чувствовать себя королём.
        Сейчас я живу вместе с ним, мачехой и маленьким сводным братцем, которому скоро стукнет два года.
        Ещё давно, когда мне было семь лет, меня сбила машина. Сейчас, перечитывая копию истории болезни, я знаю, что тогда потеряла очень много крови и получила огромное количество переломов… но гораздо больше меня задевает то, что в той злополучной аварии я потеряла память. Полностью. После неё я не могла ни ходить, ни разговаривать, ни - как мне иногда кажется - даже думать.
        Второе рождение с повторным набиванием шишек и синяков проходило пусть и быстрее, чем у настоящих новорожденных детей, но, в тоже время, в десятки раз медленней, чем у моих же сверстников. Обидно, что сказать, но даже в такой ситуации я бы нашла каплю для радости, если бы память возвращалась, хотя бы по чуть-чуть. Но нет, прошло двенадцать лет, а вспомнить ничего не получается.
        Вдвойне грустно оттого, что все мои знакомые и вхожие в нашу семью люди говорят, что до семи лет я была счастливой девочкой. А учитывая мою новую жизнь и память, я уверена, что "первое" рождение действительно было лучше.
        - Элена! - в дверь комнаты постучались. - Ваш отец попросил, чтобы вы заглянули к нему на пару минут, он хочет поговорить.
        - Иду, - отозвалась я, замерев и перестав крутиться около зеркала.
        Элена… Вообще-то при рождении мама решила дать мне имя Елена, но папа, когда регистрировал меня, от волнения неправильно записал в документах одну букву. Вот и получилось что-то такое, не совсем соответствующее нашей русской фамилии.
        Увы, эту историю я опять же узнала из чужих уст, а потому не могу со стопроцентной уверенностью сказать, что именно так и было. Кто знает, может быть, родители просто перед этим поссорились, и папа, таким оригинальным способом, решил досадить маме.
        Выйдя из спальни, я направилась было в сторону лестницы, ведущей на первый этаж (на котором папа, в общем-то, и обустроил свой кабинет), но сделав пару шагов, в задумчивости остановилась.
        Неизвестно о чём мы с отцом будем разговаривать. Он может в равной степени начать разговор о моей неуспеваемости в школе, а может с порога сообщить о своём скором отъезде.
        В общей сложности наше общение займёт около получаса-час, а за это время домой как раз успеет вернуться из магазинов Светлана, новая папина жена. Третья по счёту, если точно. Знаете, ещё две недели назад она меня пугала, потому что была холодна и равнодушна ко многим вещам и людям, окружающим её, в том числе и ко мне.
        Из-за этого я даже пыталась сблизиться с ней какое-то время, как ребёнок пытается сблизиться со взрослыми, чтобы не остаться одному без защиты и тепла. И лишь недавно до меня наконец-то дошло, что все эти старания в глазах мачехи ничего не стоят. Всего одна её фраза, брошенная вскользь, полушёпотом, всё изменила: Нужно договориться с неприкасаемыми.
        После этого я больше никогда не улыбалась ей и не старалась приблизиться. Зато каждый день тайком пробиралась в родительскую комнату и, попросив совесть тихонько сидеть в сторонке, копалась в записных книжках Светы, ища в них заметки о любых таинственных встречах или разговорах. Я уже нашла одну интересную бумажку. Её текст поначалу даже не особо меня заинтересовал: Ресторан "Большая охота" приглашает Вас на открытие, что состоится такого-то числа, в таком-то месте.
        Вроде бы стандартное приглашение-реклама, но вот оформление у него, мягко говоря, подкачало. Написано всё от руки, мелким, не всегда разборчивым почерком, да ещё и на обыкновенной белой картонке. Наверное, мало у кого возникнет желание посетить заведение, выпустившее столь оригинальную, но далеко не привлекательную рекламу. Светлана, по крайней мере, точно не захочет туда идти. И если так, зачем она тогда хранит этот мусор у себя в столе? Вопрос.
        А вообще, не исключено, что я просто ошибаюсь и накручиваю себя этими подозрениями, как… Боже, ну пусть я действительно ошибаюсь!
        Развернувшись в обратном направлении, я пошла в другой конец коридора. Именно там располагались родительские комнаты.
        Дойдя до нужной двери, я привычно огляделась, прислушалась и, не заметив ничего подозрительного, вошла в спальню. В комнате было темно, пришлось искать на стенке выключатель, чтобы включить свет.
        Через минуту я уже пересматривала чужие бумаги, квитанции и чеки с магазинов, надеясь отыскать во всей этой куче макулатуры своё спасение. И, что удивительно, почти сразу же мне повезло. Ну, как, повезло? Просто в толстой сиреневой папке с рисунками Светы, окончившей художественную академию на отлично, я нашла карандашный портрет молодого черноволосого мужчины, и теперь, по крайней мере, знала, чьё лицо последним увижу в этой жизни.
        Хм, как и следовало ожидать, это лицо принадлежало убийце из Дома неприкасаемых. И это же лицо я уже видела один раз…
        Это случилось около девяти лет назад. Моя первая мачеха, Рината, взяла меня вместе с собой на вечернюю прогулку, неизвестно каким образом упросив папу отпустить нас гулять без охраны. В принципе, это должно было быть безопасно, жили-то мы тогда в центре города, в самой безопасной его части, но… не сложилось.
        Не смотря на название "вечерняя прогулка" всю дорогу до места мы ехали на машине. А когда всё же пришло время выходить, я, десятилетняя, немного отстающая в развитии девочка, несколько секунд с непониманием смотрела на высокий многоэтажный дом, зажатый с двух сторон точно такими же домами, пока Рина строгим тоном не потребовала вылезти из машины.
        Впрочем, вся её строгость очень сильно была похожа на обыкновенное нетерпение и ожидание. Это сейчас я понимаю "ожидания чего", а тогда пребывала в полном неведении.
        Мы зашли в дом и поднялись на лифте на нужный этаж. Мачеха, немного подумав, отыскала среди трёх дверей нужную и, потащив меня за собой, вошла.
        В квартире было тихо и, на первый взгляд, пусто. Но стоило нам пройти дальше по коридору и заглянуть в первую же попавшуюся комнату, как нашёлся и сам хозяин. Он сидел в кресле, положив руки на подлокотники и глядя ничего не выражающими глазами прямо перед собой. Его чёрные волосы, едва прикрывавшие уши, казались чернее неба в безлунную ночь, а лицо будто бы никогда не примеряло на себя даже тени улыбки. Одетый во всё чёрное, он… напугал меня, при этом ни сказав даже слова.
        - Привет, - прощебетала мачеха, отодвинув меня в сторону и подойдя к креслу, в котором сидел незнакомец.
        - Почему с ребёнком? - тихо спросил тот, поднявшись. Голос был красивым, но до ужаса безразличным.
        - Я не хотела лишних вопросов. Олег наверняка бы заинтересовался, куда это я собралась одна и без охраны, а так… - не договорив, она обняла мужчину за шею и поцеловала в щёку. Черноволосый в ту же секунду повернул голову к ней, и взгляд его поменялся, сейчас он будто спрашивал: Зачем ты это сделала?
        А и вправду, зачем? У неё же есть папа, её муж и вообще, по идее, её любимый человек!
        - Пошли в другую комнату, - попросила Рина, глянув в мою сторону. - Она отсталая, и Олегу вряд ли что-нибудь расскажет. А если и расскажет, то он её не поймёт, - это уже мужчине.
        - Хорошо, пошли, - развернувшись в сторону двери, ведущей в соседнюю комнату, друг Рины приглашающе махнул рукой. Мачеха же, громко засмеявшись, вновь обняла его. Они ушли, оставив меня одну со своими мыслями и появляющимися из ниоткуда вопросами.
        Интересно, почему я боюсь этого человека, а Рина нет? Или она тоже боится, но не говорит об этом? Тогда, если всё же боится, зачем нужно было приходить сюда?
        Мысли подобного рода занимали мою голову около десяти минут, пока дверь из соседней комнаты не открылась, и оттуда не вышел черноволосый, держащий на руках спящую Рину.
        - Пошли на улицу, - сказал мне и первым отправился на выход.
        Оказавшись на улице, он подошёл к такси, на котором мы приехали, и положил мачеху на заднее сиденье, затем постучал в окно водителя, привлекая его внимание. Когда таксист, седой и немного лысоватый мужчина, вышел, брюнет неожиданно схватил его двумя руками за шею и сдавил. Послышался хруст.
        Я в ужасе отшатнулась и зажмурилась, чтобы ничего не видеть. Мне хотелось убежать, но как можно было оставить Рину? Вдруг бы он и ей что-нибудь сделал?
        - Садись в машину, я отвезу тебя домой, - закрывая багажник, обратился ко мне… убийца?
        Быстро сев в машину и кое-как устроившись рядом с мачехой, я попыталась прекратить дрожать и сжимать зубы, но ничего не получалось.
        Всю дорогу я крепко держала Рину за руку, с каждой секундой чувствуя, как тепло её ладони всё тает и тает…
        Когда машина остановилась за поворотом, где-то в пятидесяти метрах от нашего дома, убийца отстегнул ремень, открыл дверь и куда-то ушёл. А уже утром охранник, по-моему, один из наших новых работников, заметил поблизости подозрительную машину (чем именно подозрительную, я не знаю) и решил на всякий случай пойти, поговорить с водителем. Но когда он увидел, кто сидит в этой машине, и понял… тело Рины к тому времени уже полностью остыло.
        И вот сейчас я держала в руках портрет того самого человека, что убил Рину и мужчину-водителя.
        Господи, теперь я точно знаю, что ошибки быть не может. Светлана действительно обратилась к неприкасаемым. В противном случае, где бы она тогда смогла увидеть этого человека?
        Убийцы же не простые обыватели, которых от нечего делать можно встретить на улицах родного города. Их Дом запрещён законом, следовательно, и ведут они самый, что ни на есть, затворнический образ жизни и никогда не заводят себе каких-либо знакомых. А это как ни что другое говорит о том, что абы где встретить неприкасаемого не получится.
        Положив рисунок обратно в нижнюю полку, я вышла из родительской спальни. Убийца убийцей, но и о мачехе, которая скоро должна вернуться, забывать нельзя. Кто знает, что ещё способна выкинуть эта ненормальная женщина? Да и папа меня ждёт, так что лучше больше не задерживаться, дабы не отвечать потом на ненужные вопросы.
        - Эль, ты где так долго была? - стоило мне войти в кабинет, как практически тут же поинтересовался родитель.
        - Переодевалась, я же недавно с пробежки вернулась, - соврала, глядя себе под ноги. Всё равно папа не будет проверять правда это или нет, ведь он даже не помнит, что врачи, на время, запретили мне бегать и вообще заниматься физкультурой.
        - Так, Элёк, у меня тут много дел, так что говорю сразу: мы со Светой сегодня уезжаем, примерно на три дня, ты и Филя остаётесь дома, - уткнувшись в свои документы, пробормотал он и вздохнул. - Леонида и Марк останутся с вами, - имея ввиду нашу домработницу и начальника телохранителей, добавил отец.
        - Ясно. А вы прям сейчас уезжаете?
        - Света придёт, и поедем.
        - А-а-а, - протянула я и, встав с диванчика, на который уже успела присесть, ожидая долгого разговора, вышла из кабинета.
        Не стоило ждать, что он окликнет меня или ещё как-нибудь выразит своё желание, чтобы я осталась. Никогда такого не было, и я даже не уверена, что будет. Но сейчас мне, честно говоря, не важно, как Олег Романов относится к своей старшей и единственной дочери. Настолько не важно, что не хочется просить у него никакой помощи. Да и чем он мне поможет? Спрятаться от неприкасаемых если и можно, то лишь на время, сманить на свою сторону деньгами так вообще ни при каком раскладе не получится. Их глава, конечно, ценит деньги, но репутацию целого Дома он, как мне кажется, всё равно ставит несколько выше. Так что, даже если бы папа знал о моих проблемах, то ничего бы изменить не смог. Это ли не повод попытаться разобраться со всем самой?
        Распахнув дверь своей комнаты, я подошла к шкафу, открыла его и начала выбирать одежду, чтобы переодеться. В голове, пусть пока и не слишком чётко, стали проступать первые зарисовки плана.
        Для начала нужно было попытаться не пустить неприкасаемого в дом, чтобы он, добираясь до меня, не убил и не покалечил других людей. Избежать этого на самом деле очень легко, мне надо просто чаще выходить на улицу и гулять по вечерам.
        Главное только на этих прогулках внимательно следить за всем тем, что происходит вокруг. А то будет у меня нож из груди торчать, а я лишь тогда пойму, что убийца рядом.
        Да и встретившись с ним, надо постараться не скатываться до бесполезных криков типа: "Не убивай меня!" или "Давай договоримся!". Так как на того, кто зарабатывает себе на жизнь убийствами, такое вряд ли подействуют.
        Адекватный, спокойный разговор - единственное, что может помочь. Не будет его - и мне быстро перережут горло, даже не узнав, что я хочу перенять договор и предложить неприкасаемому свою плату за его услуги.
        Но если всё пойдёт по плану, надеюсь, у меня хватит сил перетащить убийцу на свою сторону. По крайней мере, надежда есть.
        Вот и нужная одежда нашлась, и настроение чуть прибавилось… но коленки всё равно дрожат, и ничего с этим не поделаешь. Ну да, ничто не может быть идеальным, особенно кое-как составленный план "Улыбнись неприкасаемому".
        За ужином я сидела, ни на кого не обращая внимания. Обычное моё поведение, но если раньше приходилось делать это осознанно, чтобы не замечать чужих лживо-дружелюбных лиц, то теперь у меня просто не получалось отвлечься от неприятных мыслей и предчувствий. Плохо, конечно, но с самой первой секунды, как я нашла портрет неприкасаемого, в душе поселилось чувство неспокойного ожидания. Я боялась, что за моей жизнью могут прийти в любой момент, из-за чего пыталась успокоить себя хотя бы тем, что днём неприкасаемому будет трудно пробраться в наш дом, а вот когда стемнеет…
        И знаете, я угадала, убийца действительно пришёл ночью, но не этой, а следующей.
        - Эля, вы уходите? - спросила у меня наша домоправительница, увидев, как я снимаю с вешалки куртку и достаю шапку.
        - Да, - глубоко вздохнув, почти спокойно ответила. - Пройдусь чуть-чуть на свежем воздухе, потом вернусь.
        - Но ваш отец просил, чтобы вы не выходили из дома одна!
        - Да знаю я, знаю.
        - И всё равно уходите? Без охраны? - полным возмущения голосом, спрашивает женщина. - Этого ещё не хватало! Да Олег Викторович с нами такое сделает, если узнает, что вы одна гулять по ночам ходите, что страшно подумать!
        - Ничего он вам не сделает, - как можно более небрежней отмахнулась я, про себя же подумав, что выговор или увольнение от моего папы им будет гораздо легче перенести, чем смерть от руки неприкасаемого. А второе обязательно случится, если я не выйду из дома. - Тем более, вчера я уже гуляла по улице и ничего, вернулась целая и невредимая.
        - Гуляли? - неверящим тоном переспросила домработница и в следующую же секунду неожиданно помчалась на второй этаж, крича во всё горло:
        - Марк, ты где ходишь? Марк!
        За подмогой побежала. Ну-ну, а я-то думала, что раз получилось выбраться незамеченной из дома вчера, то и сегодня никаких проблем не возникнет. Ан нет, ошиблась. Не подумала, что домоправительница, увидев, как я одеваюсь, побежит докладывать обо всём начальнику охраны. Ведь, по сути, не в её обязанностях заботится о безопасности дома и всех живущих в нём людей.
        - Элена, если вы хотите пойти на прогулку, то сначала возьмёте с собой двух моих людей! - грозным тоном начал Марк, за считанные секунды спустившись со второго этажа и оказавшись рядом со мной.
        - Я ненадолго и недалеко, - упрямо возразила, сложив руки на груди. Только двух охранников мне не хватало! Да они быстрее меня умрут, если я возьму их на эту несчастную прогулку, потому как уже несколько часов, в моей душе самым позорным образом цветёт страх. Даже ожидание уже ушло, а он всё крепчает и крепчает, и это верный признак чего-то плохого.
        - Тогда я вас не выпущу из дома! Потому что во всём, что касается безопасности, я решаю, что стоит делать, а что нет. И ваш отец, Элечка, сам сказал мне об этом, когда принимал на работу в этот дом, - скверно улыбаясь, протянул мужчина. Домработница за его спиной согласно поддакивала.
        Я вам не Элечка! - так и крутилось на языке, но раздувать спор резко расхотелось, стоило мне ощутить едва ли не физическую боль от набирающего обороты страха. Может быть, задержись я в доме ещё на пару минут, и выйти на улицу у меня уже не получиться. Смелости не хватит. Так что лучше не медлить.
        - Я пошла, пусть ваши охраннички сами меня догоняют, - расстроено буркнула и пару раз дёрнула за ручку входной двери.
        Ну, а через несколько минут я уже стояла перед воротами с двумя телохранителями по бокам. Эх, кто бы знал, как тяжело было сделать тот единственный шаг и оказаться на широкой, малолюдной улице, от которой так и веет застывшим ужасом. Настоящий триллер со мной в главной роли.
        - Элен, куда вы хотели пойти?
        - Никуда, просто по округе побродить, - тихо ответила, слегка склонив голову набок.
        И мы отправились в сторону моста "Серых Кардиналов", являющегося одной из самых старых достопримечательностей нашего города.
        Правда, не смотря на такое громкое название, живых людей там порой бродило ещё меньше, чем на кладбище. Может это из-за того, что про мост ходило слишком много страшных сказок и легенд, а может никому просто не было дела до постройки времён последнего короля нашей страны.
        Дорога от дома до "Кардиналов" заняла около получаса. Совсем не долго, учитывая, что убийцу нам пришлось ждать и того меньше. Так как не прошло и минуты, как я, случайно оглянувшись, заметила у другого конца моста мужчину, одетого во всё чёрное и неспешным шагом направляющегося к нам.
        Мои телохранители тоже его заметили, но, вопреки всякой логике, не насторожились. Наверное, им было трудно осознать, что человек с совершенно равнодушным и отрешённым лицом может взять и напасть на них, что может свернуть голову одному и ударить длинным узким ножом в сердце второго. Да, они просто не знали, что этому неприкасаемому не нужна ненависть, чтобы убить кого-нибудь, ему вообще не нужны чувства, чтобы качественно выполнять свою работу.
        Мне до сих пор стыдно за то, что я не предупредила их тогда о приближении убийцы. Умом понимаю, что им бы это всё равно не помогло, но кошки скребут.
        - Элена Романова, - посмотрев на меня, тихо произнёс мужчина и выпрямился.
        В ответ мне так и хотелось закричать: "Стой!", "Уйди!" - но вместо этого пришлось сказать кое-что другое, совсем не соответствующее сложившейся ситуации:
        - Подожди! Можно, я подарю тебе подарок? Пожалуйста? - в момент осипшим голосом нерешительно спросила и протянула в сторону замершего убийцы свою руку, ладонью вверх.
        - Зачем мне твой подарок? Тем более, я его не вижу.
        - Н-ну… он будет отличать тебя от других неприкасаемых. Ты сможешь узнать, как проходит жизнь у людей, не связанных с Домом, - незаметно сглотнув, пояснила я и, достав из кармана небольшое острое лезвие, сделала порез на указательном пальце и снова протянула ему руку.
        - Мне это не нужно, - глядя куда-то в сторону, спокойно проговорил он и сделал один шаг в моём направлении. Рука его при этом крепче сжала окровавленный нож.
        - Почему ты думаешь, что не нужно? Ты же не знаешь, что я могу дать тебе! - с затаённым отчаянием возразила я, смотря в землю, чтобы случайно не встретиться с серыми глазами мужчины и не увидеть в них равнодушие. Тем неожиданней стало тёплое прикосновение чужих пальцев к моей ладони.
        Медленно подняв голову, я едва не заплакала от страха: на руке неприкасаемого вместо нормальных ногтей росли настоящие когти, длиной не меньше трёх-четырёх сантиметров.
        - Ты пила яд? Твоя кровь сейчас отравлена? - спросил он и, после того, как я резко мотнула головой в разные стороны, дотронулся до ранки на указательном пальце.
        Рич.
        Поначалу я даже не понял, что со мной произошло.
        Просто неожиданно, стоило только дотронуться до красного пореза на пальце девушки, как весь свет, идущий от уличных фонарей и далёких небесных звёзд, померк. Исчезли звуки и запахи, а также чувство ощущения собственного тела. Но не прошло и пяти секунд, как всё вернулось обратно. Правда, в несколько ином виде.
        Земля теперь освещалась не звёздами, а солнцем. Не пойми откуда появился громкий шум, состоящий из огромного количества человеческих голосов и машинного скрежета.
        Я привычно хотел было закрыть уши руками, чтобы избежать потери сознания от давящих на мозг звуков, но не смог. Тело почему-то отказывалось меня слушаться. И вскоре нашлось объяснение - почему. Я просто… смотрел на мир чужими глазами. И, если судить по общим ощущениям и половине отсутствующих зубов во рту, это были глаза ребёнка.
        Хм, не следовало мне соглашаться на тот непонятный подарок. Сразу было видно, что та девчонка, Элена, очень хочет жить, а потому однозначно что-то задумала. И выработанная с малых лет привычка знать и стремиться знать чуть больше других в этот раз только подвела меня. Я оказался в непонятном месте и в очень странной ситуации, из которой пока не видел выхода.
        - Эль, Эля! Доченька, посмотри на маму! - спокойным, чуть мягким голосом попросила незнакомая мне женщина, которую я до сих пор не замечал. Она сидела совсем рядом, всего в полуметре от меня, и чему-то улыбалась. - Открой ротик, Элька! Скушай ложечку за маму и папу, - всё приговаривала она, и секунду спустя ребёнок всё же поднял к ней голову, а у меня наконец-то получилось получше рассмотреть её лицо.
        Мама, - тут же появилась первая мысль, но эта мысль абсолютно точно мне не принадлежала. Скорее, это был какой-то первый порыв в чувствах ребёнка, а я просто его заметил.
        - Эль, а ну быстро рот открывай, а то весь твой суп Бобик съест! - погрозив мне… нет, дочке пальцем, женщина поднесла к её же губам ложку с супом, а в следующее мгновение я почувствовал вкус чего-то донельзя разваренного и полухолодного на языке.
        Одним из немногих моих желаний на тот момент стало желание выплюнуть гадкую еду, наверняка целиком и полностью состоящую из химикатов. Но девочка молча ела и даже не плевалась, а потому мне представился четвёртый или пятый случай за всю жизнь: терпеть то, что не нравится.
        - Ну, вот и молодец, - улыбнулась мать, когда её чадо дожевало последнюю ложку. - А теперь давай ложиться спать.
        Она ненадолго ушла, я же в это время старался, если и не найти нить, связывающую меня с этим телом, то хотя бы понять, как вернуться в своё собственное. Увы, у меня ничего не получалось. Опять. Почему? Как у дочери Романова получилось такое провернуть? Как - а это бесспорно она - у неё получилось заставить меня видеть эти галлюцинации? Нет, скорее Элена просто соврала, и её кровь отравлена.
        Только… такой резкий переход от реальности к иллюзиям должен даваться очень сильным ядом. Но из всех известных мне отрав, чтобы получить подобный эффект (как неожиданное переселение в тело ребёнка), нужно добавлять вещество в свою кровь, а не так, как в моём случае - просто дотронуться до чужой. И да, похоже, я упустил из виду ещё одну вещь: та женщина звала меня Элей, Элькой. Смешно, оказывается, ощутить себя в теле своей жертвы. И противоестественно.
        Когда мать Элены вернулась, сама девочка уже спала. Тихо вздохнув, женщина укрыла меня… ребёнка одеялом и аккуратно прилегла рядом с ним на кровать. Хотя нормально отдохнуть у неё так и не получилось, потому как буквально через полчаса девочка резко проснулась и отчего-то сразу же стала громко плакать.
        Так странно, вроде бы и я плачу, и не я. И ощущение неприятное, будто моё сознание накладывается на сознание Элены-ребёнка. При этом побеждаю явно не я…
        Поднявшись с кровати и взяв меня на руки, мама вышла из дома на улицу и остановилась на веранде. Кажется, она звала папу, но я-маленькая была так сильно занята размазыванием слёз по лицу, что ничего не замечала. А я-чужая не отрывала шокированных глаз от высоких старых деревьев, видневшихся вдалеке. Ведь то были деревья, посаженные ещё до Ядерной Войны, и я знала… ЗНАЛ, что это может значить.
        Элена.
        Глядя на побелевшее лицо неприкасаемого, я поспешила убрать свою руку подальше от его руки и на всякий случай отступила от убийцы на пару шагов назад.
        Я не знала, что ему "показала" моя кровь, какой именно момент она выдернула из моего прошлого, но готовилась к самому худшему. Ведь с какой стороны не посмотри, а везде мой план был очень шатким и ненадёжным. Из-за того, что строился он, по большей части, ориентируясь не на реальные доводы разума и факты, а на обыкновенную интуицию.
        - Эмм, ты же видел кое-что сейчас, да? - несмело поинтересовалась я, когда мужчина, очнувшись от моей памяти, слегка покачнулся и сделал один шаг вперёд, чтобы не потерять равновесие и не упасть.
        - Да, - коротко и без эмоций.
        - Хочешь, расскажу, что это такое было? - осторожно спросила, украдкой оглянувшись по сторонам. Людей на мосту совсем не было, а о мёртвых телохранителях мне сейчас лучше не вспоминать.
        - Рассказывай, - медленно кивнув головой, разрешил мужчина. - По дороге на кладбище.
        - Н-на какое кладбище?!
        - На Северное. Ты идёшь впереди, - сказал он немного резко и зачем-то протянул свою руку в мою сторону (совсем как я недавно). Растопырив пальцы с длинными когтями, убийца с псевдо-задумчивыми интонациям спросил:
        - Или не идёшь?
        Всё, намёк понят.
        - Нет-нет, иду, - поспешно сказала я и быстро проскочила мимо неприкасаемого.
        Через десять-пятнадцать минут, когда мы отошли на довольно значительное расстояние от моста и завернули в какой-то проулок, практически полностью лишённый света, убийца заговорил:
        - Что у тебя с кровью? Ты мне соврала, и она всё-таки отравлена? - его спокойный голос, от которого толпы мурашек носились по всему телу, заставил меня ещё больше прибавить шаг.
        - Нет, я не врала. В ситуациях с вашим Домом вообще врать очень опасно, - тонко заметила и, собравшись с силами, попыталась как можно понятнее ответить на первый его вопрос. - Кровь у меня, наверное, с самого рождения такая, но я не уверена. Просто… когда-то моя мама работала на границе с Пепелищами вместе с одной исследовательской группой. Недолго, всего три недели. Она уже тогда была замужем за папой и как раз ходила на первом месяце беременности со мной. Но об этом она узнала только после того, как вернулась из своей трёхнедельной командировки. Родители тогда очень сильно перепугались. Пепелища всё-таки, остаточная радиация и прочая гадость настраивали их на то, что будущий ребёнок, то есть я, может родиться уродом. Их, конечно, быстро успокоили сразу несколько врачей, сказав, что плод серьёзных отклонений не имеет и от остальных детей, скорее всего, также будет мало чем отличаться. В больнице не ошиблись, потому что сейчас у меня только кровь… странно себя ведёт. Прошлое, вон, показывает.
        - А ты уверена, что это прошлое, а не галлюцинации?
        - Нет, прошлое - это наверняка. Раньше уже случалось такое, что некоторые люди тоже… ну, в смысле на них тоже попадала моя кровь. И они мне потом рассказывали, что видели. Из их рассказов я и догадалась, что видели они именно прошлое, - тихо закончила я, втянув голову в плечи и поёжившись. Чувствовалось, что неприкасаемый прямо-таки не отрывает взгляда от моей спины, но обернуться и спросить его ещё о чём-либо не хватало смелости. Я и так уже переживаю, что слишком многое ему о себе рассказала, и сейчас он попросту где-нибудь прикопает меня из-за пропавшего интереса.
        - Ш-ш-ш, - от неожиданности зашипела я, когда со всей скорости врезалась в какое-то непонятное заграждение. Точнее, не заграждение, а закрытые на довольно-таки большой замок ворота кладбища. Кладбища?
        Стоило сообразить, что мы добрались до нужного места, как меня передёрнуло.
        - Не останавливайся, открывай ворота, - потребовали сзади.
        - Тут закрыто… - но не успела я толком договорить, как убийца отодвинул меня в сторону, схватил замок и стал вертеть его в разные стороны.
        - Долго ломать, перелазим.
        - Я не умею! - сжавшись, тихо воскликнула я.
        Кошмар, нервы начинают сдавать. Хоть бы не сорваться…
        И, если уж на то пошло, не нужно мне было говорить неприкасаемому о том, что забор для меня - непреодолимое препятствие, однозначно целее была бы. А так сказала, и он просто взял меня на руки и перекинул через него. Нет, не так, как какой-нибудь мешок с картошкой, но не многим лучше. Спиной я, по крайней мере, точно ударилась и ногу подвернула. Сам же убийца без видимых усилий ловко перепрыгнул через ограждение.
        - Пошли в центр, - одним своим тоном заставляя меня встать с земли, произнёс мужчина и в этот раз первым двинулся вглубь кладбища. Хотя нет, не первым. Вон остановился - меня ждёт, головой даже качнул, как бы намекая на то, что не стоит задерживаться.
        - Уже встаю, - тяжело отозвалась, стараясь не сильно опираться на покалеченную ногу и, по мере возможности, не особо афишировать свою хромоту. Но о чём я говорю? Он всё равно заметит, убийца же.
        - Чем я могу перенять твой договор? - набравшись смелости, робко спросила и, не удержавшись, оглянулась на идущего позади мужчину. Тот резко дёрнул плечом и остановился. Прямо перед чьей-то могилой.
        - По-моему, ты и сама догадываешься чем, - с небольшой задержкой последовал ответ.
        - Значит, ты согласен на такую плату?
        - Я думаю.
        Думает. А вот интересно, когда он закончит думать, я проживу ещё чуть дольше пары секунд или нет? Мне кажется, что нет. Ну, действительно, как несколько капелек моей крови могут соперничать с деньгами, которые заплатили главе его Дома за убийство? Никак. Но то, что убийца до сих пор думает, а не хватается за свой нож - я объяснить не могу. Может быть, он ищет выгоду, может, пытается понять, что я ещё скрываю, но… насколько мне известно, в их Доме царит жёсткая иерархия, и неповиновение приказам вышестоящих наверняка очень сильно карается. Поэтому неприкасаемые не должны ни над чем раздумывать, прежде чем убить человека! Сами ведь они не люди, перестали ими быть ещё с тех самых пор, как пришли в Дом. И как ни грустно это говорить, они должны тупо, по-звериному, на уровне инстинктов защищать себя от наказания. Должны сразу убивать.
        Ходят также и слухи о том, что некоторые из них уже рождаются в Доме. Страшно представить, какие это получаются существа: настоящие безумные палачи, чьи родители ещё при жизни опустились до простых команд "иди-убей".
        - Ты знаешь, что если мы перезаключим договор, и я не стану тебя убивать, то нам придётся уходить из города? А скорее даже из страны, - тихий голос, словно шелест опавших жёлтых листьев, нарушил мои мысли.
        - Да, знаю. В качестве основного пункта договора, я как раз хотела попросить тебя, чтобы ты довёл меня до Пределов, - это максимум, что я могла просить.
        Ведь путь до них, хоть и короток, но сам по себе очень труден и охраняем. Так как за Пределами сразу идут Пепелища. Одно отличается от другого лишь тем, что Пределами пугают маленьких детей, а Пепелищами - и детей, и взрослых. В последних, к тому же, не только земля обращена в серый пепел, но и развалины разрушенных городов населены животными с изменённым генотипом. Мутантами, проще говоря.
        - В Пределах тебя тоже достанут. Не я, а кто-нибудь из моего Дома, - заведя руки за спину, проговорил черноволосый. - Поэтому я поведу тебя через Пепелища и, по возможности, буду стараться защищать. Кстати, ты же до переезда в нашу страну жила в России?
        - Ну да.
        - Тогда туда и пойдём. В качестве оплаты, ты каждый день будешь давать мне свою кровь. Пару капель, - уверенно сказал он и, достав из голенища сапога приснопамятный нож, зачем-то воткнул его в землю.
        - Э-э-э, это для договора? Мне тоже нужно что-то сделать? - нерешительно спросила я, из последних сил сдерживая слёзы.
        Быть того не может… Боже, неужели он и вправду согласился?
        - Не нужно. Нож в земле - это просто суеверие моего Дома. Отгоняет неприятности ночью.
        Странное суеверие. По-моему, единственная неприятность, которая может с тобой случиться ночью, так это встреча с неприкасаемыми. А так как с одним представителем данного класса я уже встретилась, то и волноваться мне, наверное, больше не о чём. По крайней мере, пока.
        - Элена, - повысив голос, позвал мужчина и, когда я повернулась в его сторону, спросил:
        - Мне нужно убить твоего брата, Филиппа?
        - Убить? - сглотнув, переспросила и непроизвольно склонила голову вниз, чтобы убийца не увидел на моём лице страха и полной растерянности. - Зачем?!
        - Его имя, как и твоё, было вписано в последний договор, который заключили мой глава и нынешняя жена Романова. Ты ведь знаешь, что заказчиком была именно она? Твоя мачеха, - проговорил неприкасаемый, посмотрев на меня без тени той улыбки, которой так любят улыбаться злодеи многих фильмов, демонстрируя своё презрение и насмешку над сломленными врагами.
        - Знаю, - значит, она и Филиппа… заказала. Сумасшедшая, завистливая, тупая дрянь! - Не надо убивать Филиппа! У нас новый договор, и обязательства тоже другие.
        - Хорошо, - на мгновение прикрыв глаза, негромко согласился черноволосый и вдруг, используя странные, механические интонации, приказал:
        - С кладбища я ухожу первым, ты сидишь здесь полчаса и возвращаешься домой. Если что я сам найду и заберу тебя.
        В первый раз, находясь в обществе неприкасаемого, я едва заметно улыбнулась. Приход старухи с косой временно откладывался.
        Рич.
        Оставив девушку на кладбище среди чужих могил и покосившихся надгробий, я добрался до ограды и вновь прикрыл глаза. Пусть это и не являлось обязательным условием, но так было легче слушать.
        Те, кого я искал, прятались примерно в сотне метров от кладбища. Их было трое. Они не разговаривали, не перешёптывались и, в целом, никак не выдавали своего волнения.
        Всё ясно. На этот раз Маэстро решил отправить следить за мной не чёрных неприкасаемых, а белых. Что ж, вот и первая непредвиденная проблема появилась быстрее, чем можно было ожидать…
        Белые убийцы изначально считались сильнее чёрных. И дело даже не в знаниях и мастерстве, они просто сильнее психически.
        Если брать информацию из коротких рассказов Маэстро, то можно сделать вывод, что чёрным просто трудно привыкнуть к жизни в нашем Доме, к его правилам… и ко мне. Меня глава почему-то всегда выделяет отдельным пунктом, а почему - никогда не объясняет. Впрочем, мне хватает и того, что чёрные и белые не лезут ко мне по пустякам со своими проблемами и вопросами, отлично понимая, что я никоим образом к ним не отношусь.
        Ведь кто такие чёрные? Люди, пришедшие в наш Дом и до этого никогда не убивавшие по заказам других людей, только для себя. Они из тех, кто не способен контролировать собственную жизнь, из тех, кто от безысходности отдал Маэстро всё своё.
        А кто такие белые? Они родились в Доме, и глава имеет полное право на их службу и подчинение. Они умны, но безвольны и почти ко всему равнодушны.
        И кто же такой я? Меня привели в Дом в четырёхлетнем возрасте, но обучение проходило вместе с белыми. Помню, Маэстро тогда ещё очень сильно понравились мои ногти…
        Но сейчас не стоит думать об этом, так как совсем рядом прячутся подобные мне.
        Никогда раньше не убивал тех, с кем рос. Интересно, а я должен чувствовать что-то мерзкое, убивая их? Люди говорят, что да, я знаю, что нет.
        Элена.
        Оказавшись во дворе родного дома, я с большим трудом смогла успокоить тяжелобьющееся сердце и с облегчением вздохнуть. Кто бы что не говорил, но оказаться среди людей в момент грозящей тебе опасности - настоящее облегчение.
        - Элена, где вы столько времени пропадали? - стоило зайти в дом, как на меня с порога накинулась наша домоправительница вместе с начальником охраны. - И где шляются Кирилл с Максом?
        - Не знаю, они меня так и не догнали, - поведя плечами, буркнула я.
        Рассказывать кому-либо о мёртвых телохранителях, убитых прямо на моих глазах, не хотелось. Да даже если бы и хотелось, не нужно было быть большого ума, чтобы понимать, что из-за этого рассказа мой побег к Пределам может сорваться.
        - Ищите их где хотите! А я пошла к себе в комнату, - когда без этого не обойтись, я всегда могла разыгрывать из себя испорченную, эгоистичную девчонку. Ведь так в большинстве случаев легче уходить от разговоров и чужих нотаций.
        Поднимаясь по лестнице на второй этаж, я невольно прислушивалась к сопровождающим меня малейшим шорохам и звукам, боясь, что неприкасаемый, из-за каких-то одних ему ведомых причин, просто обманул глупую девочку по имени Эля, а сейчас терпеливо ждёт её где-нибудь за углом, чтобы убить.
        Проходя мимо спальни Фили, я на секунду замерла в нерешительности, но всё же не удержалась и слегка приоткрыла дверь, проверяя, всё ли в порядке с братом? И как только убедилась, что да, переживать пока что не о чем, так же тихо закрыла. Оказавшись же в своей комнате, я в задумчивости остановилась перед зеркалом и стала думать.
        Итак, что мы имеем? Убийца, с которым я заключила договор, пошёл на нарушение правил собственного Дома, потому что не исполнил сразу приказ своего главы и не убил меня. Я не знаю, что именно подтолкнуло его к такому решению. Может, он увидел что-то важное для себя в моей памяти? А что? Очень даже возможно. Жаль только, что я не в состоянии контролировать эти "картинки" из прошлого и даже приблизительно не могу сказать, что видел неприкасаемый.
        Ой, хватит себя накручивать! Уже давно вещи собирать нужно, а не стоять посреди комнаты и трястись, как осиновый лист.
        Да, верно. Он же сказал, что сам придёт за мной, единственное, не уточнил, когда именно. Поэтому лучше не затягивать с поиском нужных вещей в дорогу, а то ещё не успею взять что-нибудь важное.
        Первым делом в небольшую сумку полетели шприцы с нужными вакцинами. Один укол способен на один день заменить завтрак, обед и ужин. Конечно, это вредно, но брать на мёртвые земли еду… немного опасно. И даже не немного, а вполне себе опасно! Так как серый пепел, устилающий земли Пределов и Пепелищ (из-за чего их так и назвали) до сих пор хранит в себе довольно большое количество вредных для человека химикатов. И не стоит даже надеяться, что я, Филя и неприкасаемый пересечём этот участок, оставаясь полностью здоровыми. Особенно Филя. Он же ребёнок, для него этот переход будет особенно трудным и опасным. Но оставить мальчика здесь, рядом с матерью, женщиной, которая хотела его убить, будет очень глупо. Пыталась убить один раз, попытается и во второй - известная аксиома.
        Так, что у нас дальше? А дальше нужно взять с собой пару защитных масок. Их хватает всего на несколько часов, и они не слишком действенные в плане очистки воздуха, но, по крайней мере, будут защищать нос и рот от всякой гадости, вроде пыли и пепла, которого в тех землях навалом. Также надо не забыть взять с собой пару тонких покрывал с теплоизолятором. Пусть они и будут занимать половину сумки, но спать же на чём-то тоже надо. Не на земле же!
        Погруженная в собственные мысли, я случайно споткнулась о табуретку, стоящую около шкафа, и упала на пол, при этом больно ударившись коленом.
        Ох, надеюсь, стук получился не слишком громким? Не хотелось бы, чтобы прибежали Леонида с Марком и увидели, как я тут старательно вещички для побега собираю. Хотя не так уж много и собирать-то осталось. Положить в сумку пять шприцов на всякий случай и готово. Впрочем, нет, не готово, надо ещё Филю разбудить.
        Выглянув в коридор, я практически на цыпочках пробралась в комнату брата и стала его будить. Пока Филипп сонно тёр глаза, мне пришлось тихо уговаривать его не мычать и не брыкаться, чтобы не дай Бог никто не услышал, время-то позднее.
        - Филь, тише, давай, иди ко мне на ручки, иди. Только тише, - мягким голосом просила, прижав братца к себе.
        Через минуту я снова положила его на кровать, но уже в своей комнате. Пускай окончательно проснётся, а я ему пока одежду найду.
        - Не-е-ет, я хотю спать! - продолжал пинаться Филя, когда я стала одевать ему тёплые колготки и водолазку.
        - Оденешься и ляжешь спать.
        Брат на такое согласился, так как не научился ещё достаточно хорошо не то, что пререкаться со взрослыми, а даже говорить.
        - Ну, всё, а теперь спи, - ласково погладив малыша по голове, пробормотала я и присела на пол около кровати дожидаться неприкасаемого.
        - Элена, - вздрогнув, я подняла голову и настороженным взглядом окинула спальню. Не хотела же засыпать, а глаза как-то сами собой закрылись… на пятьдесят минут закрылись, судя по часам на телефоне!
        - Мы должны уходить, - аккуратно прикрыв за собой дверь, неприкасаемый сделал несколько шагов в нашу с Филиппом сторону и остановился.
        - Угу, - кивнув, я тут же подхватила наготовленную сумку и спящего Филю на руки. - Только мой брат со мной пойдёт. Я не хочу его здесь оставлять и… и… я сама за ним следить буду!
        - Хорошо, только иди за мной и не отставай.
        И я старалась не отставать, ступая чуть ли не след в след за убийцей и осторожно неся при этом дремлющего брата.
        Ну, ничего, не такой уж он и тяжёлый, дотащу как-нибудь, - думалось мне, но когда на нашем пути в коридоре встретился мужчина (из-за темноты было сложно разглядеть его лицо), я споткнулась и едва не уронила Филю. Убийца же, не колеблясь ни секунды, кинул в замершего человека короткий нож и тут же подхватил мёртвое тело, не давая ему упасть на пол, чтобы не наделать лишнего звука.
        К сожалению, в таких делах без лишних жертв не обойтись. И глупо было думать, что люди, охраняющие сейчас наш дом от таких вот черноволосых незваных гостей, переживут эту ночь. А стоило нам выйти из дома, как убийца тут же подтвердил эти мысли. Два охранника с переломанными шеями - ещё одна страшная картина в моей памяти.
        - Прости… те, - едва слышно прошептала и отвернулась от - ещё мгновение назад - живых людей, боясь отстать от неприкасаемого более чем на пару метров.
        В ту ночь пролилось много крови, но по сравнению с тем, что могло бы быть… я не знаю радоваться мне или плакать.
        Честно говоря, я думала, что мы сразу отправимся к Пределам, дабы не задерживаться в городе и не навлекать на себя ненужной опасности, но неприкасаемый довольно резко перебил меня и непреклонным тоном заявил, что хотя бы на один день, но нам придётся задержаться.
        Зачем ему это нужно? За ним же сейчас наверняка все убийцы Дома гоняются (отступник ведь!), а он вместо того, чтобы в спешном порядке уходить из города, почему-то вздумал сидеть на одном месте целых двадцать четыре часа и ничего не делать.
        - Я хотю спать, хотю спать! - бубнил сонный Филя, пытаясь слезть с моих рук.
        - Куда я тебя отпущу? Сиди та…
        - Элена, стой! - оборвав меня на полуслове, шикнул неприкасаемый.
        Сам же он, не останавливаясь, сделал ещё пару шагов и буквально растворился в темноте. Вернулся мужчина примерно через две-три минуты и не с той стороны, откуда я его ждала.
        - Пойдём, впереди никого не осталось, - не сильно толкнув меня в спину, произнёс он.
        - Угу, - а какой ответ от меня ещё можно было ожидать? - Много их было? - неуверенно спросила я, лишь бы не молчать. А то в тишине мне как-то сразу начинали вспоминаться разные нехорошие вещи и чьи-то мёртвые, разорванные тела.
        - Четыре, - после короткой паузы всё-таки ответил черноволосый. Надо же, а до этого спрашивала - он вообще никак не реагировал.
        - Куда мы сейчас идём? - поинтересовалась второй раз, опять же не особо надеясь на ответ. И правильно делала, что не надеялась - он опять замолчал.
        Убийца конченный.
        - Эй, мне тоже за тобой идти? - окликнула мужчину, когда тот неожиданно сменил направление. Мало ли, вдруг он опять кого-то заметил, а сказать мне "стой" попросту забыл.
        - Да, - негромко ответил, и вскоре мы уже стояли на первом этаже старого многоэтажного дома и звонили в чью-то квартиру.
        Может быть, здесь живёт кто-то из его знакомых, тех, кто может нас на время спрятать? - подумалось мне. Одновременно с этим дверь открылась, и в проёме появилась заспанная беловолосая девушка.
        - А вы кто? - только и успела спросить она, прежде чем убийца сломал ей шею.
        Крепко стиснув Филю, я прижала его голову к своей груди, надеясь, что он ничего не успел заметить.
        Пройдя в квартиру, неприкасаемый громко позвал:
        - Есть здесь кто? - на что получил ответ:
        - /Цензура/, а ты кто вообще та… кхрр, - принадлежал этот голос какому-то мужчине, может молодому, а может и нет.
        И пусть я не видела ни его лица, ни того, что происходило в комнате, но по последним коротким хрипам догадалась - ещё один невиновный человек мёртв.
        - Заходи в квартиру, - безразлично произнёс Убийца, подняв лежащую в дверном проёме девушку.
        - Зайду, только… их сначала куда-нибудь убери, чтоб не видеть, - попросила, передёрнув плечами.
        - Хорошо, - даже не изменившись в лице, согласился он. На редкость пугающий человек. Надеюсь, такие как он - лишь редкие исключения из правил морали и жизни.
        Несмело заглянув в квартиру и пройдя по коридору в просторный зал, я как раз застала момент, когда неприкасаемый взваливал на своё плечо мёртвого мужчину лет тридцати.
        Быстро отвернувшись и едва заметно сгорбившись, я подошла к одиноко стоящему у стенки дивану и аккуратно положила на него Филю.
        - Если ничего не случится, будем ждать следующей ночи в этой квартире, - сообщил черноволосый, прикрыв за собой дверь комнаты, в которую только что отнёс тела убитых.
        - Ты знаешь, кто были эти люди? Ну, чья эта квартира хотя бы? - с виной на сердце спросила я, присев на корточки и закрыв лицо руками.
        Неприкасаемый, по-моему, на миг задумался, но на мой вопрос не ответил, хотя не услышать его он не мог.
        Ха-ха-ха, игнор, однако!
        - Подпиши бумагу, - последовал короткий приказ через пару минут.
        Подняв голову, я чуть ли зубами не заскрежетала от непонятного, неожиданно нахлынувшего чувства, смеси отвращения и страха. Так мне, за одну единственную секунду, стало противно смотреть на лицо этого убийцы.
        - У меня ручки нету, - устало произнесла, стараясь не слишком показывать своё отношение к нему. Мало ли, вдруг разозлиться.
        - Вот, бери, - почти сразу же мне протянули простую синюю ручку, чтобы поставить галочку на… договоре?
        - Спасибо. А это же наш договор, да?
        - Да.
        Эх, наверняка простая формальность.
        - До вечера сиди тихо и не мешай мне, - чётко проговорил он, как только получил назад подписанную мной бумажку.
        - Ладно, - безразлично пожав плечами, я вновь повернулась к брату.
        Эх, не повезло нам с тобой, Филя, родиться в семье Романовых, сильно не повезло, - на миг подумалось мне и практически тут же выветрилось. Если родились, значит так, наверное, и впрямь было нужно.
        - Кстати… - подтянув к себе сумку, я открыла самый маленький её отдел и достала оттуда небольшую коробочку, в которой лежал Филин крестик.
        Братец, пусть и был с детства крещённый, но никогда его не носил. То ли мачеха не разрешала, то ли сам ещё не понимал, что так нужно. Я и сама совсем недавно узнала, что его нужно носить и не снимать, но… даже так это ничего не значит. Ведь я старше, я должна заботиться о брате и ни в коем случае не должна оставлять его без защиты и Ангела Хранителя.
        - Это что? - подозрительный, пробирающий до костей голос на секунду отвлёк меня от собственных мыслей.
        - Крестик.
        - Зачем?
        - Чтобы Филька всегда был под защитой, - объясняю, приподняв голову брата и повесив ему на шею крест. Вот хомяк, спит и даже не шелохнётся!
        - Под защитой? Разве крест может защитить? - впервые за время нашего общения мне почудились какие-то эмоции в голосе неприкасаемого. Жаль не разобрать какие именно, "чтец душ" из меня, честно говоря, совсем никудышный.
        - Естественно, может!
        - Как?
        - Ну…
        - Не знаешь, а веришь?
        - Да, верю! - не сдержавшись, резко буркнула я и, поднявшись с пола, с вызовом обернулась.
        Убийца стоял, прислонившись спиной к стене, и неотрывно смотрел на меня, слегка склонив голову к плечу. Глаза его не мигали, волосы отчего-то были взлохмачены, а руки и плечи напряжены.
        Глядишь, ещё чуть-чуть и кинется убивать.
        - Извини, пожалуйста… я… м… что-то ляпнула не то или… что?
        - Ты хотела меня ударить?
        - Нет! - поспешно выкрикнула я, а раздражение на его безликие, короткие вопросы и излишнюю назойливость разом куда-то испарились.
        - Если ещё когда-нибудь захочешь меня ударить, не забывай, можешь умереть в ту же секунду.
        - Угу-у-у, - нервно протянула я, опустив глаза.
        Господи, сохрани нас с Филей от такой участи.
        Рич.
        Едва слышно вздохнув, я аккуратно сложил подписанный Эленой договор в карман и попытался успокоиться. Всё-таки, я думаю, девчонка не хотела принести мне большого вреда. Скорее всего, она просто на что-то разозлилась и захотела выместить злость в одном ударе. А так как бить неживое и неодушевлённое не так удовлетворяюще, как живое и одушевлённое (если судить по Маэстро и его довольно частым вспышкам гнева), то она хотела прийти в себя за мой счёт.
        Хорошо, что не успела, иначе уже несколько минут как была бы мертва. Я бы не стал оглядываться на только что заключённый договор.
        Не нравиться признавать, но иногда, когда за моей спиной скапливается слишком много трупов, моё тело начинает плохо реагировать на приказы разума, больше подчиняясь инстинкту самосохранения. Везде видится враг, опасность. Это всё делает меня слабее, как неприкасаемого, ведь не контролируя себя, я могу упустить жертву, провались задание, сильно разозлить Маэстро…
        Маэстро.
        Теперь он вряд ли сможет испытать это чувство, злость, вновь. Вряд ли он вообще сможет что-то испытать, являя сейчас собой бесформенную кучу из костей и мяса.
        Надо же, думая о нынешнем состоянии главы, я чувствую сожаление оттого, что не убил его раньше. Выходит, не так уж я бесчувственен, как мне говорили учителя Дома.
        К слову, просто так отпускать меня на волю никто не собирался.
        Вернувшись Домой после разговора на кладбище, я сразу же наткнулся на пятерых средних по силе чёрных. Естественно, вооружённых и крайне враждебно настроенных.
        Ещё бы, ведь я пришёл раньше посланных следить за мной белых, а это из разряда вон выходящее.
        Почуяв опасность, моё дурное чувство самосохранения зарычало и буквально швырнуло меня на "собратьев". Хорошо ещё, что их было не так много.
        Спасибо Маэстро за то, что он запирает всех подвластных ему убийц под землёй, оставляя на верхних этажах всего несколько пугливых чёрных и своих телохранителей.
        Если бы не запирал, мне бы сейчас намного хуже пришлось бы, - думал я, добивая пятого неприкасаемого и кое-как прислушиваясь к происходящему на втором этаже.
        Что не говори, но я жутко измотан и к тому же ранен, а впереди ещё бой с минимум двумя телохранителями Маэстро…
        - Ты предал главу и Дом! - шипел последний поверженный белый, с безумными глазами следя за мной и будто бы не чувствуя боли от перебитых в нескольких местах рук и ног.
        Хмыкнув, я воткнул в его сердце нож.
        Странно, но мне не кажется, что это один из лучших убийц Дома (а именно лучшие и становятся телохранителями).
        Мог ли Маэстро обмануть меня?
        Резко отдёрнув руку от двери его кабинета, я быстро и, насколько возможно, бесшумно сорвался с места, через пару секунд вновь оказавшись на первом этаже. Маэстро стоял в центре зала и задумчиво оглядывал пол, залитый кровью своих подчинённых. Наверное, он ждал тех, кто притаился сейчас наверху, с известием о моей быстрой смерти.
        Налетев на него со спины, я сделал то, чего, оказывается, хотел с самого детства: прервал его жизнь на этой земле…
        - Эм, можно спросить? А как тебя зовут? - прозвучавший вопрос отвлёк меня от воспоминаний и немного охладил мысли.
        - Рич, - ответил, хотя по-хорошему следовало бы промолчать. - Элена, ложись, спи и не трогай меня.
        Девчонка, услышав последнее, мигом притихла и послушно легла на диван рядом со своим братом.
        И мне не помешало бы подремать. Только сперва нужно убедить себя, что скоро рассвет и днём нам почти ничего не угрожает.
        Элена.
        Проснулась я ближе к обеду. Хотя говорить "проснулась" слишком громко, на самом деле меня разбудил Филя.
        Продрав глаза в незнакомом месте, брат почти тут же поднял вой и прервал тем самым мой и так не очень крепкий сон. Рич, который тоже успел задремать у самой стенки около двери, резко подскочил со своего места, на автомате выхватывая нож.
        - Почему он орёт? - спросил убийца, заткнув уши и недобро посматривая в нашу сторону.
        Знаете, если бы я не видела в тот момент его глаз, то вообще бы никогда не подумала, что этот человек может быть чем-то недоволен, так хорошо он скрывал свои истинные чувства.
        - Испугался, - негромко пискнула я, пытаясь по-быстрому успокоить брата. - Просто испугался.
        - Заткни его чем-нибудь, - приказал черноволосый и, развернувшись в сторону двери, быстро вышел из комнаты, по-прежнему закрывая уши руками.
        "Заткни его чем-нибудь!" - мысленно, со злостью передразнила я его, по вполне понятным причинам не осмеливаясь делать этого вслух.
        - Он? О-о-он? - показывая пальцем в сторону ушедшего мужчины и прижавшись к моей руке, спросил Филя на своём детском языке.
        - Кто это? А это, как бы сказать, наш… братик.
        Не дай Бог когда-нибудь такого в родственниках заиметь.
        - Да он наш далёкий братик, он будет нас защищать и найдёт нам новый дом, - ну, допустим, если в первое ещё можно как-нибудь поверить, то второе сюда вообще никак не вяжется. Не тот человек наш спутник.
        Да только не имеет смысла рассказывать Фильке обо всём, что сейчас происходит, и, во избежание многих проблем, пусть он лучше думает о неприкасаемом, как о родственнике - меньше бояться будет.
        - Па-па? Папа де?
        - Уехал, малыш, уехал, - разведя руками, грустно ответила я и, стащив брата с дивана, пошла искать кухню.
        Рич много позже обнаружился в какой-то дальней комнате, не то спальне, не то гостевой. Свернувшись на полу около кровати, мужчина… спал. Ну, наверное, спал. Точно сказать я, увы, не могу, потому что подойти и проверить так ли это, у меня банально не хватало духу.
        Наступил вечер, солнце готовилось уйти за горизонт, а неприкасаемый до сих пор не показывался из комнаты.
        Честно говоря, я даже немного волноваться начала, вдруг с ним что-то не так? Пусть внешне он и выглядел нормально, когда уходил, но может я просто чего-то не заметила?
        Робко постучав в дверь спальни, в которой закрылся Рич, я спросила:
        - Это… можно мне войти?
        - Заходи, - последовал ответ через пять-десять секунд.
        - Я просто сказать пришла, что вечер уже, и на улице скоро темнеть начнёт. А ты говорил, что мы ночью выходим, - на всякий случай сразу предупредила, краем глаза отметив, что в комнате нет ни одного окна, зато очень много всяких мелких полочек, шкафчиков, стульчиков и тумбочек. И единственное, что выделяется на общем фоне, так это широкая двуспальная кровать, около которой на полу и сидел Рич. - Ты спишь весь день, у тебя всё нормально? - последнее вырвалось само собой, чесслово.
        - Нормально, - уставившись в одну точку, проговорил неприкасаемый и неожиданно позвал. - Иди сюда.
        Нахмурившись и ощутив смутное волнение, я, тем не менее, подошла к убийце поближе.
        - По договору, ты отдаёшь мне каждый день по несколько капель своей крови, так? - только и произнёс он, резко поднявшись и схватив меня за руку. Тёмно-серый длинный коготь прошёлся по моей ладони, оставляя за собой неровную красную полосу.
        - Да… и сколько времени ты хочешь пробыть в таком состоянии? - со сбившимся от страха и боли дыханием, спросила.
        - Десять минут, не больше, - не громко ответил мужчина и осторожно прикоснулся к порезу.
        И всё же интересно, что именно его зацепило в моих воспоминаниях? Хм, мне даже в голову ничего не приходит на этот счёт. Но наверняка это что-то жизненно-важное для Рича, ведь не стал бы он из-за абы чего бросать свой Дом, верно?
        Приподняв голову, я несмело заглянула в полуприкрытые глаза неприкасаемого и задумалась. Вот же загадка! С виду такой бесчувственный и страшный убийца тоже, оказывается, всего лишь человек, а значит, стопроцентно должен испытывать хоть какие-то эмоции. Пусть морально он и находится в сотнях километрах от звания "нормальный", но всё же.
        Это ты такие выводы сделала, прикоснувшись к его руке?
        Ну, да. Ведь сейчас я чувствую, что кожа у Рича на самом деле очень тёплая.
        И что с того?
        Ничего, просто только что я убедилась, что он действительно живой человек, а не "оживший" зомби с холодной кожей. А что? Вспомнить хотя бы когти это человека, и не такой вариант бредом покажется.
        В таком случае, не только кожу нужно проверять, но и сердце. Давай, посмотри, есть ли у него пульс?
        Э-нет, спасибо, пока что мне и кожи с головой хватает в качестве доказательств, к тому же, буду я ещё лишний раз к этому убийце прикасаться!
        Только вспомню, как он собственным руками человека способен задушить, так сразу дрожь находит, - с мрачной миной подумала я и случайно взглянула на настенные часы.
        Жуть, что со временем? Как я могла его прозевать?!
        - Рич, - позвала тихонько и отпустила безвольную, ослабшую руку неприкасаемого. - Прости, пожалуйста, я тут на семь минут тебя случайно… задержала.
        Кажется, он меня не слышит. Боже, что с ним сейчас? Ему сильно плохо? - и словно в ответ на мои короткие хаотичные мысли, мужчина вдруг покачнулся и упал. Прямо на меня.
        Ух, я никогда тебе этого не забуду, Рич! Ни то, как моя спина встретилась с твёрдым полом, ни то, как из лёгких - под твоим нехилым весом - вышибло весь воздух. Никогда не забуду!
        Да-а-а, по правде говоря, в те "прекрасные" минуты я его едва ли не по-настоящему ненавидела. Повезло ещё, что через некоторое время черноволосый всё же очнулся и поднялся на ноги.
        Мне он руку, конечно же, не предложил, но я была рада уже тому, что наконец-то могу свободно пошевелить ногой и даже, кажется, рукой. Глядишь, скоро сама сесть смогу, а там и до кровати доползти.
        Невзначай скосив глаза на Рича и всё также оставаясь в лежачем положении, я стала ждать его слов. Но, по сложившемуся доброму обычаю, ни слов, ни звуков он из себя не выдавил и просто вышел из комнаты. Хорошо, что не обратил внимания на время, иначе бы догадался, из-за кого случилась эта неприятная ситуация…
        Когда же я всё-таки пересилила боль в спине и заставила себя подняться, солнце за окном уже давным-давно село. Не стану скрывать, от этого мне стало немного грустно. Хотя и не удивительно, ведь только что закончился мой последний день в родном городе.
        - Элена, ты ещё тут? - равнодушно (как и всегда) поинтересовался вернувшийся в комнату убийца.
        - Ну, да, а что?
        - Нам пора ехать.
        - Ехать? - он ничего не путает? Машина-то у него откуда?
        - Да. Бери своего брата и выходи на улицу.
        Кивнув в знак согласия, я послушно поплелась в зал за Филей. И ровно через пятнадцать минут мы с ним уже полностью одетые и собранные стояли на улице перед невысокой синей машиной. Интересно, а она спортивная или нет?
        - Садитесь в машину, - резко прозвучал за спиной голос темноволосого мужчины, напоминая мне о том, что сейчас не время думать о всякой фигне.
        - А откуда она у тебя? - всё же не удержалась и спросила я, открывая дверь заднего сиденья и пропуская вперёд себя шустрого братца.
        - Нашёл ключи у владельцев той квартиры, - коротко пояснил неприкасаемый, подняв глаза к небу. - Элена, садись уже быстрее, нам пора.
        - Да-да, хорошо, - устало пробурчала, залезая в салон. - Ну что, Филька, поехали вперёд, к лучшей жизни?
        - Да! - жизнерадостно, но не совсем понимая о чём я говорю, согласился брат. К слову, ему сейчас и не нужно было что-либо понимать - мелкий ещё.
        Рич.
        Выехав за черту города и оказавшись на прямой, практически полностью пустой трассе, я смог забыть о предупреждающих знаках и увеличить скорость до максимально-возможной. В другой ситуации я бы не стал так поступать, дабы не подвергать свою и чужие жизни ненужной опасности (всё-таки машины очень не надёжны в управлении), но сейчас другой случай.
        За эту ночь нам нужно пересечь больше ста шестидесяти километров, и если мы будем ехать медленно, то не успеем. Также, не стоит забывать о - пусть и редких - полицейских постах, способных создать ненужные проблемы и задержки. Ведь ни документов, ни доверенности на машину у меня нет, и если патрульные нас остановят, то другого выхода, кроме как убить их, у меня не будет.
        - Рич, а куда мы сейчас едем? Ну, в смысле, в какую сторону? Восток, север, юг? - зевая, сонно спросила Элена с заднего сиденья.
        Почему она задаёт так много вопросов? Я уже устал не только отвечать на этот бесконечный поток слов, но и слушать. Расслабилась она что-то… Может, перестала меня бояться? Плохо, потеряв её страх, я могу потерять и её уважение. А без него, к слову, переход через Пепелища будет несколько затруднён.
        Взяв лежащий на соседнем с водительским сидении пистолет, я, не оборачиваясь, показал его притихшей девушке.
        - Ты меня достала. Заткнись, наконец, или я прострелю твоему брату ноги, и учти, тащить его после этого сама будешь, - отвечаю, старательно имитируя злость и недовольство. Маэстро говорил, что это очень хороший способ воздействия на людей, а значит, Элена должна поверить. Конечно, если бы я нас самом деле чувствовал эту злость, то возможно у меня получилось бы лучше её передать. Но я ничего подобного не чувствовал и мог довольствоваться только тупой, отдалённой болью от заживающих ран.
        - Прости, пожалуйста, я не буду больше… я буду молчать! - заикаясь, едва слышно прошептала девушка.
        Не обращая на Романову больше никакого внимания, я перевёл взгляд на дорогу. Скорость на спидометре давно достигла отметки двести сорок, а потому пора бы уже сосредоточиться. Всё-таки я не совсем отстал от этого мира, чтобы не знать сколько людей, в целом, попадают в аварии и сколько от этого гибнет.
        - Синяя Sentra прижмитесь к обочине! Повторяю, синяя Sentra сейчас же прижмитесь к обочине! - патруль. Надо же, мы от города всего на двадцать километров отъехали, а они уже дежурят. Резко сбросив скорость, я затормозил посередине дороги и вышел из машины.
        - Покажи документы! - зло гаркнул один из патрульных, медленно доставая из кобуры пистолет.
        Заметив это, я осторожно подошёл к нему и показал сложенный вчетверо листок, наш с Эленой договор.
        - Это что? - подозрительно уточнил мужчина, протянув руку, чтобы взять бумажку.
        В тот же момент он с криком отскочил от меня на пару шагов назад, держась за сломанную конечность. Его напарник тут же попытался что-либо предпринять, но сделать ничего не успел, свалившись на землю с разорванным горлом. Нужно будет потом руки помыть, а то ногти снова потемнеют от крови.
        - /Цензура/! - громко выматерился первый полицейский, сидя на земле и со страхом глядя на меня. Про пистолет он почему-то напрочь забыл.
        Через пару минут я уже оттащил тела обоих мужчин к обочине, где, не особо заморачиваясь, сбросил их в канаву. Всё лучше, чем оставлять на дороге. Их "повозку" тоже не помешало бы куда-нибудь деть, но на это придётся потратить слишком много времени, так что, сойдёт и так.
        Вернувшись в машину, в которой меня ждала Элена со своим братом, я завёл двигатель и со всей силы выдавил педаль газа. Мы обязательно должны успеть. Не важно, с какой скоростью я буду ехать, сколько людей ещё убью, но до рассвета мы обязательно должны добраться до Пределов.
        - Рич, - через какое-то время тихо-тихо прошептали с заднего сидения, но когда я оглянулся, то не встретил ни обеспокоенных глаз, ни испуганного выражения лица, ведь Элена уже спала. Пусть и сидя, и сильно склонив голову набок, но спала.
        Хм, и кто же меня тогда звал?
        Элена.
        - Быстро просыпайся! - кто-то довольно-таки грубо дёрнул меня за руку.
        Одно мгновение мне потребовалось, чтобы из мира снов, перейти в мир реальный, в котором сейчас, к слову, и присутствовал этот человекоподобный неприкасаемый с тяжёлым, недружелюбным взглядом.
        Наказание какое-то… один раз посмотришь на неживое лицо этого мужчины, и в груди тут же что-то неприятно сжимается. Сердце или душа, сказать затруднительно, но однозначно это происходит из-за него.
        - Что такое? Нужно куда-то идти? - спросила хрипло, аккуратно погладив брата по голове.
        - Мы почти у Пределов. Сейчас нужно только через пост перебраться. Бери брата и не шуми, - негромко распорядился Рич, отступив назад, чтобы дать мне вылезти из машины.
        - Ага, хорошо, - ответила я, хоть и знала, что в случае с ним отвечать обязательно нужно лишь тогда, когда он сам об этом просит.
        Выбравшись на улицу вместе с Филей, который сейчас крепко спал у меня на руках, я быстро огляделась и пришла к выводу, что неприкасаемый завёз нас непонятно куда. Вдалеке виднелся дом, под ногами хрустел гравий, кругом стояло много засохших яблонь и колючих кустов.
        - Идём, - пихнув меня в спину, скомандовал черноволосый и первым направился в сторону странного домика.
        Вздохнув и крепче прижав брата к себе, чтобы ненароком не уронить (руки после сна были немного слабы, но что с этим поделать?), я послушно пошла за ним, морально уже настраиваясь на предстоящий беспредел, кровь и смерть.
        Через некоторое время, когда мы подошли к зданию на расстояние меньше шестидесяти метров, Рич резко заставил меня присесть, а по правде говоря, чуть ли не лечь на землю. Всё дело в том, что из-за дома в тот момент вышло несколько людей с автоматами наперевес. Ну, или с чем-то похожим на автоматы.
        - Сиди тихо, сейчас они пройдут, - прошептал он, неотрывно следя за солдатами. Неужели мы почти дошли до Пределов? - Всё, побежали, быстро. И… точно! - обернувшись, неприкасаемый забрал у меня Филю.
        - Я сама его понесу! - нервно возразила, но, увы, это не помогло.
        - Перейдём через пост, потом верну. Если ты его сейчас сама понесёшь, то не сможешь в случае чего нормально спрятаться, понятно?
        - Угу, - и всё равно мне было страшно доверять ему брата.
        - Иди прямо за мной, внимательно смотри под ноги и больше ни на что не отвлекайся, - продолжал давать подробные инструкции Рич, наверное, переживая, что я могу испортить весь побег. - Слышишь? Вообще ни на что не отвлекайся.
        - Да-да, поняла, - глубоко вздохнула и пошла точно след в след за уходящим мужчиной.
        Мы и вправду чуть нос к носу не столкнулись с часовыми, но, благодаря Ричу, вовремя успели спрятаться в тени наваленных друг на друга мешков цемента и длинных досок.
        Это у них сейчас что-то вроде смены поста? - мысленно спрашивала я у самой себя, наблюдая за тем, как четверо высоких мужчин с оружием идут в сторону "будки", непонятной маленькой пристройки у самых ворот.
        Вот ужас! Я-то думала, что прятаться нужно только от тех, кто сейчас делает обход территории, а тут ещё и у самых ворот люди столпились. Конечно, о чём речь? Это вполне понятно и ожидаемо, что здесь столько охраны, но как же мне всё-таки не хочется опять переступать через мёртвые тела и идти вперёд по чужой крови. А Рич ведь сейчас наверняка не выдержит и вылезет из укрытия, чтобы расчисть нам дорогу. По правде говоря, мне вообще непонятно зачем он решил прятаться, если знает, что, в конце концов, всё равно придётся убивать.
        - Рич, а что дальше?
        - Будем ждать. Сейчас пост сменится, пройдут те, кто обходит периметр дома, и мы пойдём к воротам.
        - Нас же увидят! Или как?
        К сожалению, на последний вопрос мне не ответили. Наверное, я его опять заколебала, вот он и злится молча… хотя о чём я говорю, максимум, на что "оно" способно, это средней тяжести раздражение.
        - Эй, Рем, тащи всех обратно на склад! - вдруг раздался над моей головой громкий мужской голос. - У нас на складе опять нефки* спущены! Какая сволочь это сделала?! Быстро все сюда, проверяться будете, гады!
        Не сразу, но до меня всё-таки дошло, что кричат это со второго этажа и кричат, к счастью, не нам. А недавно заступившим на пост часовым, которые сейчас тихо сквернословя и чуть ли не рыча, поплелись обратно в дом. И стоило только последнему из них захлопнуть дверь и скрыться внутри, как Рич в ту же секунду выскочил из нашего укрытия и побежал в сторону ворот, я, с небольшим отставанием, тоже.
        - Давай, я хотя бы Филю подержу? - спросила, заглянув в будку (всё внутреннее пространство которой было завешано картами отдельных регионов и прочими бумажками) и увидев, как мучается неприкасаемый, одной рукой держа брата, а другой пытаясь набрать какой-то код на компьютере. Учитывая же, что когти у него не трансформировались в обычные человеческие ногти, то делать это мужчине было очень трудно. Он постоянно попадал не туда, сбивался, стирал всё и начинал вводить код заново.
        - Я сам, - не оборачиваясь, в полголоса пробормотал Рич со своей любимой, ничего не выражающей маской на лице.
        Вздрогнув, я прикрыла глаза, прогоняя страшные воспоминания, и из-за этого даже не заметила, что Филя-то, оказывается, уже и не спит, а грустными глазищами смотрит прямо на меня, положив подбородок на плечо убийцы. Почему мелкий не заплакал, очнувшись рядом с чужим человеком, я сказать не могу, но мне кажется, что он просто ещё не до конца проснулся. Да-да, наверное, именно из-за этого! Ведь не зря же, когда неприкасаемый всё-таки домучил компьютер и железные ворота стали потихоньку открываться, брат неожиданно встрепенулся и начал хныкать.
        Рич, заслышав первые тихие хлюпы, повёл себя как ненормальный, бессердечный, тупой неприкасаемый! А кто ещё додумается приставить пистолет к голове ребёнка, чтобы тот прекратил плакать?
        - Он сейчас ещё больше расплачется, отпусти его! - со злостью проговорила я, протянув трясущиеся руки к брату.
        - Потом, - коротко ответил убийца, указав на выход. - Пошли.
        Едва сдерживаясь, я, тем не менее, покорно вышла из будки и зашагала к полуоткрытым воротам, за которыми начиналась совсем другая дорога, более опасная.
        Неприкасаемый ступил на земли Пределов чуть позже меня, Филя же сидя на его руках уже просто разрывался от криков. Резко помотав головой в разные стороны, мужчина бросил ребёнка на землю. Зараза, вот взял и просто бросил! Он же маленький! А если с такой высоты сломает себе что-нибудь? У него же кости хрупкие, идиот!
        - Филь, Филечка не плачь, смотри, я здесь! А кто здесь, а? Я здесь! - пыталась успокоить брата, но тот лишь всхлипывал и ничего не слушал, по маленьким щёчкам текли слёзы.
        Скотина безмозглая, неприкасаемый этот!
        Оглянувшись на Рича, я лишь краем глаза отметила, что он, жутко сгорбившись и втянув голову в плечи, стоит в паре метров от нас и закрывает уши руками. Ну, надо же! Бедный и несчастный нашёлся.
        Только мне вот, к примеру, этого несчастного больше отпинать хочется, чем пожалеть. Единственное, что мешает, так это знание того, что убийцу пинать опасно. Даже этого придурка. Нет. Особенно этого придурка.
        - Куда мы пойдём? Ты вообще помнишь, что нам нужно уходить? Солдаты могут скоро прибежать, тем более, если слышали шум, - негромко напомнила я, прижимая к себе Филю и недобро поглядывая на брюнета.
        - Да, пошли, - произнёс тот, медленно выпрямляясь и тяжело дыша. И куда, интересно, это "чудо" собирается нас завести?
        Рич.
        Кто бы мог подумать, что даже после убийства Маэстро, я смогу воспользоваться своими старыми привилегиями неприкасаемого. Хотя, с какой стороны не посмотри, в этом нет ничего странного. Сейчас-то о моём предательстве знают не так много человек, в основном только белые убийцы, а они, к слову, не очень любят делиться информацией с чёрными, которых в Доме в десять раз больше.
        В нехватке информации и заключается вся их проблема.
        И если бы, допустим, тот чёрный, дежуривший на границе, знал о смерти своего главы, то у нас с Эленой не получилось бы пройти через охранный пост полностью незамеченными.
        Ну, тут стоит пояснить, что Маэстро, ещё несколько лет назад твёрдо решивший организовать свою сеть осведомителей, поставил на каждый такой пост по одному чёрному неприкасаемому. Главной задачей этих убийц, ещё не совсем сошедших с ума от страха и частично сохранивших способность нормально общаться с людьми, являлась именно слежка. Они сообщали Дому, кто сейчас находится в Пределах, кто выехал, кто задержался и так далее. Стоит отметить, что иногда в их обязанности входил и отвод глаз настоящим часовым.
        К примеру, полгода назад Маэстро посылал меня на убийство одного министра культуры, приехавшего на заражённые земли в качестве рекламы. Тогда я работал по чётко заданной схеме: подходил как можно ближе к охранному посту, сбрасывал вызов дежурящему чёрному и, пока тот отвлекал часовых, открывал ворота с помощью полученного в обратном сообщении кода.
        Также я, кстати, поступил и в этот раз. Как итог, мы с Эленой смогли попасть на земли Пределов, никого при этом не убив. Ведь, что ни говори, но было бы довольно сложно добираться до границы Пепелищ, если бы за нами бежали военные, а так, не попавшись никому на глаза, мы можем немного отдохнуть перед последней, более серьёзной преградой.
        Элена.
        Аккуратно приоткрыв входную дверь, я обулась и вышла на улицу.
        Тёмно-синее небо понемногу начинало светлеть, но оно и не удивительно, ведь из-за горизонта уже начинали выглядывать короткие лучи солнца.
        Нерешительно потоптавшись пару секунд на месте, я всё же отошла от дома, в который нас с братом затащил неприкасаемый, на пару десятков метров, чтобы оглядеться.
        Песок неестественного серо-коричневого оттенка скрипел под моими ногами, как скрипел бы зимой белый снег, и потому навевал какие-то обманчивые ощущения, будто я сейчас не по Пределам иду, а гуляю с Филей во дворе нашего дома и леплю с ним снеговиков.
        Подняв голову и слегка прикусив губу, я задумчиво посмотрела вдаль, в ту сторону, откуда мы пришли в эту заброшенную деревню.
        Ну как, деревню? Ещё несколько лет назад это было довольно таки приличное поселение с парочкой кирпичных и саманных домов и даже с небольшим садом и огородом. Своеобразный городок молодых учёных, как мне сказал Рич. Сказал он это, естественно, не по своей инициативе, а только после того, как я на протяжении пятнадцати минут задалбливала его разного рода вопросами. Точнее, не его. Вопросы я шептала сама себе, надеясь, что если буду говорить вслух, то смогу хотя бы отчасти в чём-нибудь разобраться, а на убийцу старалась даже и не смотреть без особой надобности. Уж что-что, а его отношение к Филе в тот момент меня просто вымораживало…
        И, наверное, именно из-за того, что я старалась как можно меньше обращать внимания на неприкасаемого, из головы как-то незаметно выветрилось, что он терпеть не может шёпоты и любые другие лишние звуки. Если вспомнить, он и на крики брата реагирует всегда одинаково - затыкает уши.
        Так, - тряхнув головой, упрямо подумала я. - Нужно перестать на него злиться, чтобы впредь не делать ошибок, которые вполне могут вывести его из себя.
        Это мне сегодня повезло, что он стал отвечать на мои вопросы насчёт Пределов и нашего дальнейшего пути, вместо того, чтобы прострелить брату ноги, как и обещал, если я буду слишком много болтать. Кто знает, как Рич поведёт себя в следующий раз? А следующий раз будет очень скоро, если я не перестану на него обижаться и забывать при этом элементарные правила осторожности.
        Хорошо, всё. Больше не буду злиться, не буду злиться… В конце концов, не такая уж я и злопамятная, а здоровье Фильки, как ни крути, дороже любых нанесённых мне обид. Поэтому, пусть уж лучше он пару раз упадёт с рук неприкасаемого, да хоть живым останется.
        Под ногой что-то неожиданно хрустнуло, и я с испугом отскочила назад.
        Что это ещё такое? - промелькнул короткий вопрос в голове.
        Подойдя чуть ближе и наклонившись, я едва заметно усмехнулась. Ветка. Коричневая, тонкая ветка, длиной примерно в тридцать-сорок сантиметров. Только три полностью чёрных листочка среди остальных жёлтых говорят, что ветка эта не совсем обычная.
        Медленно протянув руку, я собиралась самым кончиком пальца дотронуться до необычного листика, но резко опомнилась. Нет, не буду я тут ничего трогать, боюсь.
        Вдруг учёные бросили своё поселение не зря? Вдруг они нашли какой-то опасный вирус или растение с хитрым ядом? Хотя нет, что за бред, Рич не привёл бы нас в опасное место, да и сам он, по-моему, говорил, что учёные не ушли отсюда, а их выгнали… но всё равно не хочу рисковать.
        Возвращаясь обратно в дом, я помимо воли стала больше оглядываться по сторонам. И растущие то тут, то там низкие кустарники и молодые деревья теперь вызывали во мне гораздо больше подозрений, чем раньше.
        Хм, да уж, если я сейчас обращаю внимания на такие явления, как чернеющие листья, то, что же будет тогда, когда мы доберёмся до Пепелищ?
        Сняв обувь на улице, я вошла в дом и прислушалась. Тишина. Вот и хорошо, значит, Филька не просыпался. Мне вот сейчас тоже желательно пойти прилечь, а то ведь всю ночь на ногах провела, устала, глядишь, и скоро стоя засыпать начну.
        Стараясь особо не шуметь, я быстро добралась до нужной комнаты и, не раздеваясь, осторожно устроилась рядом с братом на среднем по размерам диване. Сон пришёл практически мгновенно и принёс с собой напоминание о моём недавнем разговоре с Ричем…
        Убийца как всегда шёл впереди, я же, немного отставая, плелась где-то в двух-трёх метрах от него.
        По левую руку от меня вот уже который час тянулась тёмная полоса не слишком высоких деревьев, по правую - ничем не засеянные поля. Дорогу освещала яркая полная луна, отбрасывавшая на землю нежное голубое сияние, и звёзды.
        - Пределы тоже считаются заражённой землёй, хотя, конечно, не так сильно, как Пепелища. Раньше, когда опасность была не так заметна, здесь проживало много людей, которые своими силами пытались восстанавливать почву, сажать деревья, очищать реки. Многие думали, что исправить то, что сделало химическое оружие вполне возможно, если постараться. Но примерно пятнадцать лет назад люди поняли, что всё на самом деле не так просто. От продуктов, выращенных на Пределах, всё чаще стали замечаться вспышки неизвестных болезней, вода, даже после очистки, могла вызывать сильные галлюцинации, и жить на такой территории становилось уже невозможно. Ну, это обычным людям, учёным на такие мелочи было плевать. А когда власти страны всё-таки начали образование второй границы, отделяющей нынешние Пределы от основных, ничем не загаженных территорий, именно они возмущались больше всех, - ровным тоном произнёс Рич то, что и так было известно любому школьнику в нашем городе.
        Достав из кармана своего плаща то ли телефон, то ли какой-то передатчик, мужчина замахнулся и со всей силы бросил устройство на землю, для верности ещё и наступив на него ногой. Послышался странный звук, напоминающий звон металла, и хруст стекла.
        Значит всё-таки передатчик. Ведь если бы это был какой-то использованный и уже не нужный мужчине мусор, то его можно было бы просто выкинуть куда подальше, а не втаптывать разбитый механизм в землю.
        - Ты говорила, что твоя мать около трёх недель работала на Пепелищах. А у неё не было, случайно, знакомых, которые проработали бы там по нескольку лет? - закончив с расправой над беззащитным устройством, спросил неприкасаемый.
        - По нескольку лет? - приподняв брови, задумчиво переспросила. - Да нет, не было. Самые упрямые из тех, кого она знала, держались по шесть-семь месяцев и то потом не выдерживали постоянной нагрузки и уезжали.
        - Уезжали… - эхом повторил мужчина, сцепив руки в замок и слегка наклонив голову вперёд.
        Чёрная, рваная чёлка полностью закрыла его глаза, и в голубом свете луны Рич показался мне куда более странным и отталкивающим, чем при свете дня. Сейчас он больше всего походил на одну из тех противных Богу тварей, о которых в прошлых столетиях так любили снимать фильмы и писать книги. Возможно, кто-то не слишком знаком с древним искусством, поэтому я поясню, кого имела в виду. Упырей.
        Согласно старым сказкам, это - умершие люди без души и сердца, живущие за счёт живых. Днём они прячутся на старых полузаброшенных кладбищах и принимают вид старых, немощных людей, а ночью… ночью их обычно изображали красивыми, властными и порочными "хозяевами жизни", которым для существования требуется свежая кровь.
        Вот именно-то ночную вариацию упырей мне и напомнил неприкасаемый - такой же гад, которому зачем-то нужна моя кровь.
        - Хочешь, я скажу тебе одну вещь? - очнувшись от своих мыслей, Рич повернулся в мою сторону и, не мигая, посмотрел в глаза.
        Поджав губы, я нервно дёрнула плечами, как бы намекая, что мне без разницы, и пусть он сам решает, что говорить, а что нет. Не думаю, будто ему всерьёз нужен мой ответ. Не такой он, чтобы чужим мнением интересоваться.
        - Твой организм очень быстро восстанавливается, хотя болевой порог на удивление низкий, почти как у здорового человека, - медленно проговорил черноволосый, сжав руки в кулаки и с непонятным наслаждением втянув в себя ночной воздух.
        И хотя это наслаждение никак не отразилось на лице моего собеседника, но не увидеть его в расслабленно-опущенных плечах и не услышать в громком дыхании мужчины было бы трудно. Интересно, что с ним такое? Почему всего на секунду, но Рич стал таким… другим? И почему стоило ему снова перевести на меня свой взгляд, как я увидела в нём чувства, чем-то напоминающие боль и злобу? А ещё осмысленность, словно неприкасаемый только что вспомнил, где находится.
        - Что значит "как у здорового человека"? - отвернувшись, спросила я, а по коже тотчас пробежали толпы мурашек.
        - То и значит. Здоровый человек - тот, кто ни разу не был на Пепелищах и даже близко к ним не приближался, - по звуку, сделав пару шагов, убийца остановился у меня за спиной. - И мы с тобой, Элена, не здоровы. Потому что я тоже был там какое-то время, как и ты вместе со своей матерью.
        Да уж, его разговорчивость до добра не доводит, - с грустью подумала я, поморщившись.
        Эх, подумаешь, восстановление у меня быстрое, ему-то какая выгода оттого, что я об этом узнаю?
        - Рич.
        - Что? - резко спросил он, положив руку мне на плечо.
        В тот момент я чуть было не грохнулась в обморок. И, прошу заметить, это не было бы слабостью с моей стороны, так как любой, окажись сейчас в такой ситуации, не выдержал бы напряжения и поведения неприкасаемого. Меня от потери сознания спас только страх уронить брата, который опять спал у меня на руках, подперев щёку кулачком.
        Не опять, а снова. Ты же не виновата, что Рич любит путешествовать ночью, и тебе приходиться постоянно таскать мелкого соню на своих руках?
        - Пошли дальше?
        - Нет. Дай мне сначала свою руку, - потребовал мужчина, доставая нож.
        - З-зачем?
        - Мне нужно кое-что проверить.
        - Что?!
        - Сейчас поймёшь, - пробормотал он, проведя острым лезвием по своей ладони. - Дотронься, теперь твоя очередь.
        С сомнением уставившись на неприкасаемого, я, тем не менее, не захотела ему перечить, а потому почти безропотно протянула руку и коснулась пореза.
        Возможно, Рич думал, что его кровь тоже может мне о чем-нибудь рассказать, но он ошибся. Вместо ужасающего прошлого убийцы, меня встретила темнота. Тоже сама по себе очень страшная и неприятная вещь, но не до такой степени, как его жизнь, наполненная убийствами и муками невинных людей.
        Очнулась я лежащей на земле и с резкой головной болью. Неприкасаемый сидел на корточках в полуметре от меня и внимательно разглядывал свою ладонь, перепачканную кровью. Зарёванный Филя стоял чуть позади него.
        Кое-как поднявшись, сначала на четвереньки, а потом и на ноги, я медленно обошла Рича и присела около брата. Видимых ушибов и порезов у того вроде бы не наблюдалось, значит, можно надеться, что, потеряв сознание, я не придавила его к земле своим телом, и он просто свалился на меня сверху. А в том, что мелкий плачет, почти наверняка виноват убийца.
        - Ну и что ты видела? - холодно поинтересовался мужчина, поднимаясь.
        - Ничего, - зло буркнула, мысленно приказывая себе успокоиться.
        - Вообще ничего? - кажется, он не удивился. Ожидал? Тогда зачем понадобилось надо мной лишний раз издеваться?
        - Да!
        - Ладно, одно выяснили. Теперь можно идти дальше.
        Мне не понять его логики, - тоскливо подумала я, перед тем как уснуть.
        Рич.
        Ночью мы пришли в заброшенный лагерь учёных.
        Элена практически сразу отправились укладывать своего брата спать, а я некоторое время находился на улице, вдыхая пыльный воздух и слушая мёртвую тишину Пределов. Не хочу отрицать - эта атмосфера успокаивает меня. И пусть её нельзя сравнивать с жизнью на Пепелищах, но сейчас, после громкого города, я доволен и тем, что есть. А в особенности приятно знать, что в этот раз у меня появилась цель, чтобы находится здесь. Настоящая цель, а не приказ Маэстро убить очередного неугодного Дому человека.
        Напомнила мне об этой цели Элена, а точнее, её кровь, хранящая в себе тысячи ярких воспоминаний и мелких подробностей из жизни девушки. Почему я узнал об этой особенности Романовой лишь сейчас? Узнал бы я о ней лет семь назад и уже тогда бы мог уйти из Дома и отправиться на поиски Заповедников. Шутка ли, двадцать девять лет прожить в этом мире (двадцать пять из которых провести у ног Маэстро), и ни разу не попытаться найти место, которому я когда-нибудь смогу доверить свои кости? Хм…
        Заповедники. Тяжело поверить, но кое-где ещё остались леса и джунгли, не тронутые взрывами химических бомб. А учитывая, что после Ядерной Войны страны и государства перестали выпускать точные карты** своих территорий и природных ресурсов, то найти Заповедники на чужой земле не представляется возможным.
        В любом случае, кто знает, что скрывается за очередным высоким металлическим забором, постоянно находящимся под напряжением? Государственная лаборатория, Заповедник, а может быть ты уже и до границы с Пределами дошёл?
        Но сейчас мне не важно, насколько трудно их найти. Потому что имея доступ к знаниям человека, который когда-то жил рядом с ними, можно серьёзно сократить эти поиски и облегчить себе задачу.
        Только мне не даёт расслабиться один вопрос: те деревья, что я впервые увидел в воспоминаниях Романовой, ясно указывают на то, что я ищу, но почему они ничем не окружены, почему никем не охраняются?
        Ладно. Потом, может быть, спрошу об этом у девушки.
        Элена-Элена… нам обоим сильно повезло, что я не убил тебя ещё при первой нашей встрече.
        Несколько часов спустя. В прошлом.
        Маленькая Элена, которой совсем недавно исполнилось четыре года, бежала по лесу и даже не думала смотреть себе под ноги. Из-за чего через каждые два метра с визгом спотыкалась и падала на землю, сдирая кожу на руках и ногах.
        И если ей на это было плевать, то мне уже надоело терпеть эту бессмысленную боль. Хотелось дать девчонке по голове и самому перехватить контроль над телом. К сожалению, пусть я и научился немного сопротивляться сознанию Романовой и отличать свои мысли от её собственных, но управлять телом ребёнка до сих пор не могу. Приходиться терпеть.
        - Доча, иди сюда! Я тебе кое-что покажу, - слегка повысив голос, позвал отец Элены. Или Эльки, как они её называют. - Смотри, это белый гриб. У него белая шляпка и белая ножка. А это мухомор - с красной шляпкой и пятнышками. А это лисички и опята, а это…
        - Олег, да куда ты ей столько всего рассказываешь? Она же маленькая, ей по чуть-чуть нужно всё объяснять! - из-за плеча мужчины появилась невысокая русоволосая женщина, мама девочки.
        - Ничего, пускай запоминает! Может, пригодится, - погладив дочь по волосам, произнёс Романов. На что девочка лишь задорно рассмеялась, в то время как мне резко захотелось сломать ему шею.
        Просто вспомнилось, как шесть лет назад, когда я убил его вторую жену, он вместе со своими людьми выследил меня через пару дней и едва не помешал выполнению задания, на котором я тогда находился. Но у Элены не было планов убивать своего отца, а потому она улыбалась, разглядывая незнакомые ей грибы и по-прежнему не замечая чужого присутствия в своей голове.
        - Мам, а можно мне посмотреть, что там дальше? - подняв глаза на мать, спросила девочка и пальцем указала вглубь леса.
        Для меня её прогулка тоже могла бы стать очень полезной, в плане сбора информации и разведки, но не получилось.
        - Нет, нельзя! Там опасно! - хором запретили родители.
        И следующий за этими словами недовольный вздох принадлежал не только Эле, но и мне.
        Карл.
        Вот за что мне так нравятся приграничные военные посты, отделяющие земли Пределов от Пепелищ, так это за незабываемый и не выветриваемый запах гнили и плесени. Все коридоры, многие кабинеты и даже жилые комнаты пропитаны им.
        Ведь когда закончилась Война, и властям (не только нашей страны) в срочном порядке понадобилось оградить оставшееся население от растущей заразы, мёртвых земель, они почему-то решили, что сделать это лучше всего по старинке: с помощью бутового камня, глиняных кирпичей и шифера.
        Многие военнослужащие осуждают их за это, потому как сейчас, спустя три сотни лет после возведения границы, здесь всё находится в громадном упадке и редко что подаётся восстановлению.
        Но мне даже нравится их выбор! Он помогает правильно оценивать ситуацию и в полной мере ощутить в какой выгребной яме сейчас находится наше драгоценное общество. Половина суши уничтожена, большинство морей уже давным-давно сгорело (химия сейчас и не на такое способна), человеческая смертность ого-го какая и это при том, что рождаемость с каждым годом всё уменьшается, а число абортов растёт. Люди не задумываются о том, что творят и с уверенностью считают, что им всё дозволено.
        Я, к слову, руководствуясь их логикой, однажды прикольнулся и подошёл к одной такой молоденькой дамочке, которая всего пару часов назад убила своего ещё не успевшего родиться ребёнка. Подошёл я к ней, схватил за волосы, затащил в подворотню и в нужном месте и с необходимой силой ударил по горлу, чтобы ближайший час она могла только шептать.
        До сих пор помню её глаза, полные слёз и нестерпимой боли, окровавленный рот, открытый в неслышимом крике, и судорожно вздымающуюся от страха грудь. Я не стал говорить ей ничего лишнего, просто шепнул:
        - Сейчас ты почувствуешь всё то же самое, что чувствовал твой ребёнок совсем недавно.
        Сначала я оторвал ей правую руку, потом левую. С ногами такое проделать было не в пример сложнее, из-за чего я просто переломал их в пяти местах. Под конец вспорол ей живот, а когда она через полминуты окочурилась, забросил все "остатки" в мусорный бак.
        И ещё после этого меня в газетах и в сети называли маньяком! Почему интересно? Я же всего лишь хотел намекнуть людям, напомнить о законе справедливости и том, что зло всегда возвращается к тому, кто его совершил. Ко мне моё зло тоже вернётся. Замучаетесь считать, в каком размере вернётся…
        Кстати, меня зовут Карл. И возвращаясь к первоначальной теме разговора, повторю, мне нравиться в этом захолустье!
        Гораздо лучше, чем сидеть Дома и каждый день лицезреть своего папаню. Он мне вообще всегда ненормальным казался. Во-первых, потому, что воспитал во мне убийцу-маньяка, а во-вторых, тем, что заставляет величать себя "Маэстро" и никак иначе!
        И эта его дурная манера давать всем неприкасаемым иностранные имена-клички… просто в дрожь бросает от отвращения!
        Особенно если вспомнить, что раньше, до того как папашка забрал меня на своё попечение в Дом, у меня были нормальные имя и фамилия, а сейчас какой-то занюханый "Карлик". Но это ничего, по крайней мере, мне повезло, что в обитель всех убийц я попал не сразу после рождения, а чуть погодя, и потому стал чёрным неприкасаемым, а не белым.
        И тут уж как бы Шмаэстро не бился, но заставить меня забыть прежнюю жизнь и своё первое, настоящее имя у него никогда не получится. А вот белым не повезло, это факт. У них жизнь начинается и заканчивается в Доме, и кличка навек одна и та же. Гали-и-имая.
        Взять, к примеру, того же Рича, то бишь - Ричарда. Мрачный тип, хоть и самый сильный среди папкиных подопечных. Жил он под крылышком своего главы ещё до моего появления на свет и там же, под крылышком, загнётся. А маникюр у него всё-таки прикольный, вот бы посмотреть, как он им людей полосует…
        Размышляя подобным образом об отце, кличках и Доме в целом, я вышел из своей комнаты и направился в сторону узкой винтовой лестницы, по которой можно спуститься вниз, на первый этаж, и выйти на улицу.
        Зазевавшись, я случайно повернул не туда и попал в комнату управления камерами слежения.
        - Ого, - присвистнул, разглядывая лежащий на полу труп какого-то лейтенанта с разорванным горлом.
        Напрягшись, я посмотрел на раскуроченную системную панель компьютера и вырванные из стен мониторы. И не только они: всё в помещении было разбито и уничтожено.
        У кого хватило дури такое провернуть? Почему в моё отсутствие?!
        Сделав шаг вперёд, я случайно на что-то наступил. Раздался хруст. Приглядевшись, понял, что этим чем-то оказались осколки зеркальных дисков, мощных, но, увы, очень хрупких накопителей информации.
        Не разрешая себе больше находиться в потенциально опасном месте, я развернулся и выбежал из комнаты. Следующие пять минут, что пришлось потратить на дорогу до второй, запасной и в какой-то степени секретной комнаты управления камерами, мне то и дело попадались трупы. Много трупов. Не обращая на них внимания, я уверенно, но осторожно подбирался к интересующему меня объекту. Введя пароль на небольшой панели, расположенной справа от нужной двери (статус майора тоже даёт некоторые преимущества и знания), я вошёл. И сразу огляделся.
        Впрочем, зря я волновался. Тот, кто устроил беспорядок в первой комнате, явно не подозревал о существовании второй. Успокоив дыхание, я запер металлическую дверь обратно на замок и прошёл к компьютеру. Выведя на экраны записи с камер последних трёх часов и усевшись в "одноногое" кресло, я сосредоточился.
        Правда, примерно на двадцатой минуте просмотра на моё лицо набежал кровожадный оскал, а руки сами собой сжали подлокотники.
        Папка, папка… что ж ты не предупредил, что ко мне на границу пожалует твой главный питомец? Я бы хоть почву для него подготовил, пропустил бы на Пепелища без лишних свидетелей, - думал я, не отрывая глаз от мониторов, на которых Рич "полосовал" - почти точно так же, как мне это совсем недавно представлялось - моих бывших коллег и начальников.
        Вот он закончил с ними и оглянулся. Скосив глаза влево, я заметил приближающуюся к неприкасаемому девку с ребёнком на руках.
        Ха, интересно. С каких это пор Шмаэстро даёт своим тунеядцам какие-либо задания, помимо слежек и убийств?
        Ай, ладно, раз уж я теперь знаю, что весь этот бардак устроил Рич, то нужно что-то делать. Он не убрал до конца все следы, доказательство тому эта комната, а значит прибрать за ним должен я, иначе папаня мне потом башку оторвёт.
        Скептически вздохнув, я пошарил по базе данных и, найдя нужные видеофайлы, удалил их. Потом мне долго и муторно пришлось разбивать "зеркалки" об пол.
        Это ещё повезло, что все камеры были подключены напрямую к компьютеру и собственных флэшек не имели, а то пришлось бы потом бегать по коридорам и выключать каждую самостоятельно. Столько мороки было бы.
        В кармане завибрировал телефон.
        - Да, - ответил.
        - Товарищ майор! Вы живы? Где вы? Говорит сержант Аквалёв, у нас экстренная ситуация! Подполковник и почти все старшие офицеры убиты! Капитан Ларинов и старший лейтенант Карков сильно ранены!
        - Только они? - холодно поинтересовался я.
        - Да!
        - Сколько всего выживших?
        - Десять, - из шестидесяти солдат десять живы! Ну, Рич и монстр… хотя с двумя он всё-таки схалтурил, не добил.
        - Где вы сейчас?
        - На пятом этаже, - пятый этаж, жилые комнаты для обычных солдат. Выходит, все, кто выжил, так же как и я находились в своих комнатах? - Я сейчас приду, в Центр Командования без меня ничего не сообщать!
        Поднявшись на нужный этаж, я практически сразу же встретился с десятком настороженных пар глаз. Солдатики-солдатики…
        Естественно, помогать им не входило в мои планы, а потому, по-быстрому перестреляв этих детей и добив раненых, я решил ещё раз проверить все этажи и убедиться, что больше никого в живых действительно не осталось. Убедившись же, снова схватился за телефон. Нужно напомнить о себе в Доме.
        - Где Маэстро? Позовите, - странно, трубку в кабинете отца взял какой-то неприкасаемый. - И кто ты вообще такой? Телохранитель?
        - Нет, - ответил мне прозрачно знакомый голос. - Я просто белый. Феликс.
        - Мне пофиг, главу нашего позови!
        Убийца какое-то время молчал и только через несколько секунд соизволил ответить:
        - Не могу, его убили.
        - Кто? - клацнув зубами, удивлённо спросил.
        - Рич. Два дня назад.
        - Два дня назад? Два?! Почему меня не оповестили?! - марионетки тупые! Да я самый первый должен был об этом узнать! В молчанку захотели поиграть?
        Хотя… я догадываюсь, почему мне ничего не сказали. Я же "чёрный". А белые с чёрными не играют и секретиками не делятся. Зато сейчас я сын сдохшего главы, и они - даже если не хотят этого - обязаны меня слушаться!!!
        - Ты сейчас один? - вкрадчиво и почти добродушно поинтересовался.
        - Нет.
        - Включи громкую связь.
        - Включил.
        - Приказ всем тем, кто находится сейчас в комнате: пристрелите Феликса.
        Спустя миг в трубке раздалась оглушающая череда выстрелов.
        - А Ричарда я найду. И серьёзно с ним поговорю, - нажав на красную кнопку отбоя, тихо пообещал сам себе.
        Нефки* - бочки с ядовитым газом, в малых количествах действующим, как дурман.
        Точные карты** - именно по ним вражеские командиры наводили свои ракеты, взрывая административные центры стран и природные комплексы, которые ещё до Ядерной Войны высоко ценились.
        Часть вторая: Обезвоживание.
        Элена.
        Прошло уже больше часа с тех пор, как наша небольшая группа из трёх человек преодолела границу и оказалась на Пепелищах. Мы с Филькой уже порядком устали и выдохлись, но неприкасаемый упорно хранил молчание и никак не выказывал своего мнения по поводу моих бесконечных предложений устроить привал. Только спустя ещё пару пройденных километров, он всё-таки согласился на отдых.
        Расстелив на холодной земле одеяло с теплоизолятором, я посадила на него брата. Около минуты ушло на то, чтобы покопаться в переданном Ричем рюкзаке, который тот забрал у военных, и найти там пригодную для брата еду. Пригодную, потому что сейчас у мелкого было от силы двенадцать зубов, и нормально кусать и пережёвывать любую пищу он пока не мог.
        Правда, когда я всё-таки нашла более-менее подходящие консервы, Филя уже спал, свернувшись клубочком на покрывале и положив ручку под щёчку. Бедный, как же нужно было так устать, чтобы сразу с непривычки на твёрдой земле отключиться?
        Огорчённо скривившись из-за того, что мальчик лёг голодным, я накрыла его вторым одеялом и, со вздохом отвернувшись, снова стала рыться в рюкзаке. Найдя новые банки с консервами, но уже такие, что точно не подошли бы брату, открыла их и неохотно стала жевать.
        Окинув быстрым взглядом окрестности, я в который раз уверилась, что путешествовать по пустыне - само по себе очень неприятное занятие. Сейчас попытаюсь объяснить почему.
        Вот представьте, к примеру, себя в каком-нибудь малолюдном или вообще полностью безлюдном месте. Вашим глазам не за что зацепиться, потому что поблизости нет ни кустика травы, ни мелкого камешка, и под ногами лежит только тёмно-серый песок, бывший когда-то плодородной землёй обычного коричневого цвета. И так до самого горизонта на все триста шестьдесят градусов, куда ни повернись, ни посмотри. А если кому-то вдруг недостаточно тяжёлой атмосферы, то представьте ещё ночное небо с тонким полумесяцем, считай не дающим никакого света и временами скрывающимся за тучами.
        Вот она какая, моя первая ночь на Пепелищах.
        Страшные места. Особенно если вспомнить об их разнообразной фауне. Наслушавшись баек про одних только горбатых волков и лосей-падальщиков, можно с катушек съехать. Хорошо ещё, что многим животным в такой пустыне просто не выжить, воды-то с пищей здесь нет…
        Кстати, я тут подумала и пришла к выводу, что перспектива остаться одной на мёртвых землях, без защиты и проводника, пугает меня не многим больше, чем возможность и дальше путешествовать вместе с этим самым проводником. А виновато в том пристрастие Рича к холодному оружию, которое он в полной мере проявил на границе с Пепелищами.
        Стыдно признаваться, но когда мы добрались до высокой кирпичной стены с пристроенным к ней зданием наблюдательного поста, я до последнего момента верила, что неприкасаемый не станет никого убивать, и мы сможем спокойно и незаметно преодолеть последнее препятствие, также как сделали это на Пределах. Но я сильно ошиблась, и как следствие, сама же из-за этого сильно пострадала.
        Ведь мало того, что Рич убивал всех встреченных на своём пути солдат, так ещё и его методы с каждым разом становились куда жёстче и безобразнее. И многих защитников границы, из-за значительного превосходства в численности, он старался поначалу попросту оглушить. Ножом в живот, пулей в печень или когтями в глаза.
        А уже потом, когда наступило время добивать оставшихся… многим людям пришлось расстаться со своими головами. И если вы думаете, что я щучу, то вы чем-то похожи на Рича, потому что в отличие от него, нормальные люди таким не шутят и не забавляются.
        Я понимаю, что он убийца… но почему так жестоко?!
        Всего раз увидев его с длинным, окровавленным кинжалом в одной руке и с чьей-то отрубленной головой в другой, меня долго выворачивало на месте. Счастье вообще, что Филя ни о чём не знал, потому что шапка, натянутая до самого носа и закрывающая глаза, не позволяла ему что-либо разглядеть. Но в то же время он по-прежнему мог чувствовать запахи и слышать то, что происходит вокруг…
        Вздрогнув, я пару раз моргнула и попыталась отогнать от себя все неприятные мысли. Затем, против воли кинула осторожный взгляд на убийцу и слабо порадовалась, что практически не видела тогда той ужасной бойни, так как почти сразу же после её начала спряталась вместе с Филей в одном из служебных помещений. Где, к слову, и просидела до последнего человеческого крика и раздавшегося вслед за ним выстрела пистолета. После чего на этаже, на котором мы в тот момент находились, образовалась полнейшая тишина. Было слышно только пиканье приборов и жужжание какого-то насекомого под потолком, то ли мухи, то ли пчелы.
        Выбравшись же из своего укрытия, я взяла брата на руки и отправилась искать Рича, стараясь не смотреть лишний раз на тела убитых и не терять равновесия на скользком от крови полу. Но это не помогло мне остановить быстро растущее в душе чувство вины и ненависти к себе.
        Неприкасаемый нашёлся в небольшой полутёмной нише, с приснопамятным кинжалом и чьей-то головой в руке… Не трудно догадаться, что было дальше, верно?
        - Элена, ты ещё долго так сидеть будешь? Ложись спать, - холодно произнёс Рич, сидя ко мне вполоборота, на своём плаще, постеленном на голую землю.
        - Сейчас доем и лягу, - пробурчала.
        Для меня было большой новостью, что на Пепелищах вообще можно что-то есть. Нам-то ещё со школы говорили, что еда на заражённых землях в первый же час приходит в негодность, как ты её не защищай, а тут, по заверениям неприкасаемого, имея обычные консервы, можно до трёх дней не волноваться о нормальном пропитании. Не считать же нормальными те шприцы с вакцинами, что я взяла с собой из дому?
        - По тебе не видно, что ты так уж сильно хочешь есть. А вот спать… - а по тебе не видно, что ты всерьёз озабочен моими проблемами. - Ты что, чего-то боишься? - задал новый вопрос Рич, расстегнув верхние пуговицы своей рубашки, чёрной и кое-где даже дырявой. Хм, а его тоже, оказывается, ранили. Пусть и не сильно, раз он в состоянии свободно преодолевать большие расстояния, но всё же.
        - Боюсь, что ты убьёшь нас с Филей во сне.
        Убийца на миг замер, а потом в задумчивости дотронулся указательным пальцем до своих губ.
        - Я не убиваю просто так. Я лишаю людей жизни только тогда, когда они мне мешают или когда на них поступил заказ. Ты же можешь спать спокойно, потому что ни на одно из этих условий пока не попадаешь.
        - Успокоил будто: пока не попадаю. А если ты через полчаса резко передумаешь и решишь, что мы с братом тебе всё-таки мешаем? Что будешь делать?
        - Сначала, может, немного потерплю, а потом видно будет, - как нечто само собой разумеющееся сказал мужчина. - Хотя тебя, Эля, трудно терпеть, особенно твою болтовню с этим павлином.
        - С кем? - недовольно переспросила я, передёрнув плечами от пробежавшего по спине холодка страха и, в то же время, силясь вспомнить, кем этот неприкасаемый обозвал моего брата.
        По-моему, птица когда-то была такая, потом исчезла. Только при чём здесь Филя?
        - Павлин - птица, вымершая семьдесят-восемьдесят лет назад, - подтвердил мои догадки убийца. - Она не умела петь, как другие птицы, и от её криков у людей с первых же секунд закладывало уши.
        - Да ты что? - устало пробормотала я.
        - Да.
        - Разговорчивый какой, - ещё тише буркнула, забравшись к Фильке под одеяло и уткнувшись носом в его макушку. Бедный малыш, вот уж кто за сегодня всего натерпелся. И странного поведения сестры, и пугающих звуков с тошнотворными запахами…
        По закону подлости, только я начала проваливаться в дрёму, как неприкасаемый уронил что-то на землю и зашипел. От неожиданности я резко открыла глаза и с опаской посмотрела в его сторону.
        - Что такое? - со страхом позвала.
        - Ничего! Спи! - тяжело дыша, приказал он.
        Уснёшь тут, когда рядом такое чудовище сидит и шипит.
        Рич.
        С трудом уговорив Элену лечь спать и дождавшись, пока она, наконец, не перестанет вертеться и затихнет, я осторожно, чтобы не задеть края мелко кровоточащей раны, закатал до плеча левый рукав рубашки.
        Даже в такую тёмную ночь света для моих глаз было вполне достаточно, а потому, бегло осмотрев ранение на внешней стороне руки ближе к локтю, пришлось признать, что хотя бы ради приличия и собственного спокойствия, нужно обработать его края и наложить бинт.
        Нагнувшись вперёд, я подтянул к себе рюкзак, который до этого передал Романовой, и стал искать в нём лекарства. Боль с каждой минутой становилась всё сильнее и назойливее.
        Да, похоже, я всё-таки переоценил свои знания в области медицины, перепутав обычный порез с колотой раной. Хотя откуда я мог знать? Кровотечение с самого начала было слабое, рана почти сразу же сомкнулась и особой боли не доставляла. Те повреждения, что я получил в бою с белыми неприкасаемыми, когда уходил из Дома, и то выглядели куда значимее…
        Отыскав все нужные лекарства, я в определённом порядке, чтобы не запутаться, разложил их возле себя. Распечатал и оторвал небольшой кусочек ватки, капнул на него зелёнкой и приступил к обработке ранения, в то же время, избегая лезть в саму рану. Затем, в ход пошла обеззараживающая мазь и бинт.
        Правда, с бинтом я немного перестарался, и повязка получилась слишком сильной. Скрипнув зубами от боли и зашипев, аккуратно начал всё переделывать.
        - Что такое? - насторожилась Элена, чуть приподнявшись с земли.
        - Ничего! Спи!
        Не понимаю я её волнения. Чего она каждый раз так вздрагивает, стоит мне хоть как-то напомнить о своём присутствии? Ей бы сейчас спать и десятый сон видеть, сил набираться на дневной переход, а она вместо этого всего лишь притворяется, что спит, на самом же деле следя за любыми моими действиями.
        Закончив с перевязкой и достав из внутренних карманов плаща кинжал средней длины и короткий нож, я воткнул их по обе стороны от себя и, склонив голову набок, стал ждать рассвета. Всё равно мне, в отличие от Романовой, нельзя спать. Хотя пустыня и кажется безопасной, но на деле это совсем не так. В любой момент из леса, до которого осталось не больше двух-трёх километров, может прийти кто-нибудь из хищников и напасть на нас. В ночи все звери, обитающие на Пепелищах, становятся в разы сильнее… зато днём почти никто из них ни на что не способен.
        Я говорю почти, потому что даже в этом правиле есть кое-какие исключения, с которыми по возможности лучше не пересекаться. Ведь на чёрных землях твоя жизнь находится не в твоих руках, а в лапах более сильного тебя монстра.
        Таков мой родной мир, в котором я родился и провёл первые четыре года своей жизни.
        Таков мир и моих родителей…

***
        Джейн и Роберт родились в одном Доме, как раз в то время, когда "царствование" над неприкасаемыми принадлежало Мастеру, отцу Маэстро. Обучение они проходили у одних и тех же учителей, а из-за небольшой разницы в возрасте первые задания стали получать примерно одинаково.
        Смотря на эту пару со стороны, нельзя было сказать что-то наверняка. Они в равной степени походили как на заблудившихся брата и сестру, всегда держащихся за руки, так и на двух бесцельно бредущих одиночек, в упор не замечающих друг друга. Эмоции, как и у многих других белых, у них проявлялись в ограниченном количестве. Тут уж нечего добавить - обычные дети своего Дома.
        Но в какой-то момент программа, с детства заложенная в голову Роберта, дала сбой, и молодой убийца получил возможность видеть окружающие его вещи такими, какими они были на самом деле. Немного времени ему потребовалось, чтобы поменять собственные представления о нормальной жизни и, отравив Мастера, уговорить Джейн бежать вместе с ним на Пепелища.
        Неизвестно, что двигало двумя неприкасаемыми, которые, не смотря на свою профессию, были тогда ещё совсем молоды. Действительно ли это было желание изменить жизнь или нечто иное… Скорее всего, они и сами далеко не до конца понимали смысл своих поступков.
        - Мам, меня собака съесть хотела, - пожаловался худой парнишка с чёрными волосами и серыми глазами, в потрёпанной, давно нестиранной одежде, опустив голову вниз и со страхом вспоминая напавшую на него грозную гиеновую собаку, чуть выше полуметра ростом и с яркой пятнистой шкурой. - Она меня сначала за руку укусила, а потом напоролась на мои ногти, разодрала себе горло и сдохла. Мам, дай тряпку, мне нужно руки вытереть, пока кровь не засохла… Воду же вы всё равно брать не разрешаете, - добавил он, продемонстрировав одну из своих ладоней с множеством мелких царапин и укусов, доставшихся от когтей и зубов хищника.
        Темноволосая девушка примерно двадцати лет от роду перестала разглядывать пустоту прямо перед собой и перевела взгляд на сына. Был поздний вечер, но темнота для мальчика уже тогда не представляла большой проблемы, а потому он хорошо разглядел расширенные зрачки матери и полное отсутствие чувств на её лице.
        Опять она его будто не замечает. Как же от этого… рычать хочется.
        - Пап, где тряпка? - упорствовал ребёнок, переключившись на сидящего рядом с матерью черноволосого человека, точащего ножи.
        - Поищи в тумбочке, в пещере, - задумчиво посмотрев на сына, посоветовал Роберт. В отличие от Джейн, он гораздо чаще разговаривал с ним, а иногда даже и учил чему-нибудь полезному для выживания на Пепелищах. - Пол только не заляпай, а то звери набегут.
        - Хорошо, - развернувшись, мальчик обогнул родителей и направился в сторону средней по размерам пещеры, вход в которую был скрыт от посторонних глаз большими серыми камнями и нитевидным мхом. Даже в самое жаркое лето там стоял жуткий холод и сырость, отчего вся немногочисленная мебель, сделанная Робертом собственноручно, давно покрылась плесенью и основательно прогнила.
        Не в лучшем состоянии были и старые, дырявые матрасы, заменяющие семье беглых неприкасаемых кровати, и полуистлевшая одежда, которую иногда и одевать-то страшно, порвётся ещё от резких движений.
        - Тряпка, ты где? - вздохнул мальчик, разглядывая аккуратно сложенные футболки, шорты, тёплые (относительно) штаны и вылинявшие до невозможности свитера. - Тут же только одежда, вся чистая и почти без дырок, - повертев головой в надежде отыскать что-нибудь менее полезное, он щёлкнул пальцами и, нагнувшись, залез под тумбочку, чтобы через секунду вылезти оттуда с маленьким клочком неизвестной серо-бурой ткани.
        Именно этим клочком он зажимал кровь в прошлый раз, когда случайно натолкнулся на чёрную гадюку в кустах, растущих возле пещеры. И это при том, что змеи больше любили селиться в лесах, в то время как неприкасаемые выбрали своим домом горы.
        Аккуратно стерев кровь, мальчик немного поколебался, но всё же достал из аптечки шприц и сделал себе дезинфицирующий укол, надеясь, что мать не заметит пропажи одного лекарства. А даже если и заметит, то сильно всё равно не накажет - папа не даст. По крайней мере, лучше молча стерпеть три-четыре удара по лицу, чем мучатся потом от заражения, вызванного слюной гиеновой собаки, что уже сейчас через рану разнеслась по всему его организму. Выбравшись из пещеры, юный охотник медленным шагом побрёл обратно к родителям, которые тихо о чём-то переговаривались.
        - Как думаешь, если мы отдадим его в Дом, то Маэстро больше не будет нас преследовать? - приблизив своё лицо к уху Джейн, полушёпотом спросил Роберт. - Всё-таки я убил его отца.
        - Не знаю. Ты же и сам знаешь, какой нынешний глава… злопамятный.
        - Да. Но нужно же хотя бы попробовать.
        - Почему нужно?
        - Потому что я вижу, как ты устала жить в таких условиях. Я сам устал. Пепелища не наш дом, мы тут просто долго не продержимся.
        - Угу, - лицо девушки на мгновение стало мягче. - Когда ты поведёшь своего сына в Дом?
        - Если хочешь, - Роберт слабо улыбнулся. - Могу прям сейчас.
        - Хочу, - незамедлительно последовал ответ. - Ты только возвращайся быстрее, хорошо?
        - Само собой. Сын, - негромко позвал черноволосый, заметив стоящего в нескольких шагах от него мальчика. - Иди, переодевайся. Пойдёшь со мной к Пределам.
        - А что одевать? - моргнув, спросил тот.
        - Поищи что-нибудь почище и покрепче. Не хватало тебе ещё по дороге половину одежды растерять.
        - Хорошо, - послушно кивнул паренёк и, развернувшись, пошёл обратно к пещере, одеваться.
        В целом, путь до границы занял четыре дня. Всё это время Роберт потратил на то, чтобы придумать способ, который поможет ему и его сыну пробраться в страну с наименьшими затратами и, если повезёт, никем неузнанными.
        Что удивительно, такой способ быстро нашёлся, стоило им натолкнуться на небольшую группу учёных, собирающих вблизи военного поста образцы почвы и саженцы низкорослых деревьев.
        Люди науки как раз уже собирались уходить, время-то было позднее, но, заметив вдалеке мужчину с ребёнком на руках, все как один замерли. Опомнились они лишь тогда, когда Роберт приблизился к ним на расстояние едва ли не меньше вытянутой руки и заговорил… заговорил о маленьком сыне, которого он изо всех сил старается спасти и которого в их родной стране хотели забрать на опыты.
        Бывший неприкасаемый хорошо понимал, что не все проникнутся сочувствием к двум беглецам, но и расчёт же с самого начала делался не на жалость, а на интерес. Как же так, ведь это такой выдающийся случай, взрослый мужчина и ребёнок смогли перебраться через мёртвые земли! И не умереть!
        В итоге Роберта действительно замаскировали под одного из работников группы, дав ему запасной белый халат и несколько контейнеров, а мальчика посадили в один из ящиков, куда обычно складывали саженцы. Как оказалось, таких действий вполне достаточно, чтобы преодолеть границу, потому как многие военные из-за тихой жизни и однотонных дней уже давным-давно забыли, что такое хороший контроль.
        С учёными двое "беглецов" также незаметно прошли через Пределы, каждую минуту отвечая на самые разные вопросы, но потом, на подходе к городу, в котором можно было встретиться с Маэстро, разделились с ними. А если честно, то попросту сбежали.
        - Сын, сейчас ты войдёшь в тот дом, и попросишь увидеться с главой неприкасаемых. Если тебя вдруг кто-нибудь попытается выгнать, покажи им свои руки и скажи, что умеешь убивать. Что я научил тебя убивать, понятно? - нагнувшись к мальчику, вполголоса поинтересовался Роберт.
        - Понятно. А ты уходишь обратно к маме, да?
        - Да.
        - А можно потом к вам вернуться?
        - Нет! - резко ответил мужчина, сжав ладонь сына. - Тебе не нужно возвращаться. На Пепелищах можно легко умереть. Мы с мамой тоже хотим оттуда уйти.
        - Хотите уйти? Значит, вы скоро за мной вернётесь?
        - Нет, не вернёмся. У тебя будет другая жизнь. Ты и без нас справишься.
        Поджав губы, мальчик понятливо кивнул.
        - Кстати… ты же не забыл, как тебя зовут? Помнишь имя, которое я тебе дал? Помнишь ещё, что не должен был говорить о нём маме?
        - Угу.
        - Вот. Теперь вообще никому о нём не рассказывай, хорошо? Просто, чтобы самому потом не волноваться, молчи об этом, ладно?
        - Ладно, а почему?
        - Поживёшь ещё немного - узнаешь, - усмехнулся Роберт и, поцеловав сына в макушку, ушёл.
        Мальчик же какое-то время собирался с силами, чтобы постучаться в тот самый дом, на который ему указал отец, но всё никак не мог решиться. Чувствовалось, что если войти туда - то можно уже и не выйти. В конце концов, его заметил высокий мужчина в строгом чёрном костюме, вышедший из этого дома покурить.
        - Эй, ты чего тут стоишь? Подойди.
        Сглотнув, сероглазый медленно приблизился.
        - Позовите главу неприкасаемых, мне нужно с ним поговорить.
        - А не жирно ли тебе будет, с самим главой разговаривать? - насмешливо спросил курящий, нагнувшись и выпустив облачко серого дыма прямо в лицо мальчика.
        Закашлявшись, тот ответил:
        - Я умею убивать. Меня Роберт научил, - и показал свои руки.
        - Кто? - переспросил мужчина, выронив сигарету.
        - Р-роберт.
        - Роберт. Точно он? Не понимаю… Подожди, а ты тут каким боком?
        - Роберт - мой папа.
        - Ого, даже так, - сам себе улыбнулся незнакомец. - Вот и замена ему в моём Доме. Или ты замена Джейн? Нужно уточнить…
        Рассмеявшись, мужчина крикнул кому-то в темноте:
        - Догнать Роба, он наверняка ещё в городе. Информацию не разглашать, - и уже мальчику. - Ну, что, пацан, у тебя есть имя?
        - Нет.
        - Будешь Ричардом. Или нет, лучше Ричем. И что у тебя за когти такие интересные? Ты пробовал ими кого-нибудь убивать?…
        Рич.
        Сзади послышался неясный шорох, а затем и тихое рычание. Прислушавшись, я, тем не менее, не стал оборачиваться, чтобы не подтачивать лишний раз нервы зверя и не провоцировать его раньше времени на нападение.
        По рычанию и довольно-таки громкому дыханию, можно было предположить, что это либо рысь, либо шакал. И те, и те, в принципе, не отличаются крупными размерами, зато последние имеют привычку нападать группами по семь-десять особей.
        Решив сначала хоть краем глаза взглянуть на животное, первым посетившее нас этой ночью, я резко откинул голову назад. В перевёрнутом изображении мира на меня уставились светящиеся жёлтым глаза молодой рыси. Быстро схватив воткнутый в землю нож, я развернулся и метнул его в рычащего хищника, который из-за голода, видимо, уже мало что соображал. Ведь будь он в нормальном состоянии, то стразу бы понял, что охотиться на тех, кто превосходит его числом и размерами, на самом деле очень глупо.
        Нож попал рыси прямо в основание передней лапы, из-за чего животное на мгновение припало к земле, но потом, отскочив от меня на несколько метров назад, снова зарычало.
        Действительно, голод. Глаза слишком дикие и движения все дёрганные…
        Внимательнее присмотревшись к хищнику, я стал ждать, когда он первым приблизиться и нападёт. В принципе, можно было бы и самому сделать первый шаг, но не хочется сейчас далеко отходить от Элены и зря тратить время. Зверь-то хоть и запуганный, и голодный, но в критический момент может просто развернуться и убежать, так и не вернувшись.
        В конце концов, через полминуты у него закончилось терпение, и он кинулся вперёд. Боль в лапе и общее взвинченное состояние приблизили его смерть.
        Мне не хотелось зря пачкать ногти, поэтому в ход пошёл кинжал, который, наполовину войдя в грудь хищника, навсегда остановил его сердце.
        Задумчиво пригладив шерсть на загривке рыси, я невольно вспомнил о том, как впервые столкнулся с этими тварями и чуть не стёр ноги в пыль, пока убегал от них по узкой каменистой дороге к Роберту в пещеру… Вытащив из тела мёртвого животного нож с кинжалом и оттащив его подальше от места ночлега, я приблизился к Элене и осторожно дотронулся до её плеча.
        Она всё-таки уснула? Или только притворяется?
        Нет, похоже, и вправду уснула. С одной стороны, это хорошо, отоспится да сил наберётся, но с другой - как она могла не заметить приближения рыси? Ну, даже если и не приближение, так рычание и другие посторонние звуки она должна была услышать? Почему то, что говорю и делаю я, Элена постоянно замечает, а на другое никак не реагирует?
        - Апчхи! - громко чихнул Филипп, не открывая глаз.
        Девушка тут же что-то забормотала себе под нос и погладила мальчика по голове.
        Засмотревшись на этих двоих, я пришёл к выводу, что не стоит давать Романовой и дальше таскать своего брата на руках. У неё мышцы рук и спины и так развиты очень слабо, выносливости почти никакой нет, а с такими нагрузками она точно скоро загнётся.
        Прикинув примерно, как можно помочь девушке, я сел обратно на землю, на свой плащ, достал рюкзак и выложил из него все медикаменты и продукты. Если правильно всё вымерить и разрезать, то можно попробовать сделать для Элены специальную сумку, в которой она смогла бы носить Филиппа. Всё оставшееся время до рассвета я был занят этой задумкой, а также отпугиванием мелких тварей, вроде той рыси и нескольких шакалов.
        Под утро на землю, буквально на пару минут, выползли плоские черви. Несколько из них полезли в сторону спящих Романовых, но так как опасности для человека они никакой не представляли, я не стал их отгонять.
        К слову, один-то из этих червей и разбудил Элену, обмотавшись вокруг её руки. От визга, который издала девчонка, проснувшись и увидев рядом с собой это мелкое животное, у меня мгновенно заложило уши. "Отличное" начало дня…
        Элена.
        Разбудило меня странное ощущение чего-то холодного и сколького, ползущего по руке и, кажется, настойчиво требующего того, чтобы я встала и открыла глаза. Ощущение это было настолько реальным, что списать всё на сонные бредни не получилось бы ни под каким предлогом.
        Приподнявшись на локте и стараясь при этом не особо тревожить Филю, я села, мысленно досчитала до трёх и кое-как заставила себя приоткрыть один глаз. Второй спустя секунду распахнулся сам, его даже упрашивать не пришлось, равно как и непроизвольно вырвавшийся визг. Далее последовало нехорошее слово в адрес неприкасаемого. Может, последнее, конечно, и было лишним, но сейчас у меня все беды чётко ассоциировались с одним именем - его.
        - Эйка… - сонно заворочался брат, с головой укрывшись одеялом.
        - Ты чего орёшь?! - со своего места в ответ прошипел убийца, светля меня злым взглядом.
        - Хочу и ору! Ты, имбецил, что, разбудить меня не мог? Тут столько гадов ядовитых вылезло, а ты спокойно смотришь, как они по нам ползают? - стряхнув со своей руки длинного сиреневого червяка, заорала на Рича, и впервые за долгое время присутствие рядом младшего брата меня не остановило. - Ты нас совсем защищать не собираешься? Что даже предупредить не в состоянии?
        - Заткнись! - тоже заорал мужчина, разом побледнев и схватившись за виски.
        - Отвали! - в тот момент меня охватила такая злость на Рича, что любые здравые мысли просто втаптывались в землю агрессивно-настроенной волной чувств. Откуда-то изнутри пришло огромное желание хотя бы чуть-чуть заставить неприкасаемого выполнять условия нашего договора. Он, между прочим, помимо проводника, ещё и защитником быть согласился, так пусть не увиливает!
        - Заткнись, кому говорю!
        - А я тебе сказала: отвали!!! - кричать на него, зная, что это доставляют ему боль, оказалось хоть и низко, и бесчеловечно, но весьма успокаивающе.
        Чтоб у тебя уши отвалились! Будешь знать, как невиновных людей убивать!
        Чудовище, как тогда двух людей, девушку и мужчину, в их же собственной квартире угробил!
        И солдат на границе!
        И солдат… солдат…
        Но если вспомнить, я тоже в этом плане далеко не идеал. Эгоистка, которая ставит свою жизнь и жизнь брата выше других.
        На миг замолчав, я с трудом проглотила вставшие комом в горле слёзы и снова посмотрела на неприкасаемого. Тот, достав длинный нож с небольшими зазубринами на конце лезвия, резко поднялся с земли и сделал шаг ко мне.
        - Рич, стой! Убери нож! Извини, пожалуйста! - испугавшись, виновато пропищала я, но смысл моих слов, кажется, так и не дошёл до получателя.
        Дура.
        Отшатнувшись от мужчины на пару метров и на всякий случай в противоположную от Фильки сторону, я замерла и, насколько позволяли оголённые нервы, стала ждать.
        - Рич, не подходи ко мне… извини меня!
        Он что, не понимает слова "извини"? - мысленно спрашивала саму себя, глядя на приближающегося убийцу.
        Не выдержав напряжения и закричав, я побежала. Почти тут же немного левее меня пролетел тот самый нож, который мужчина всего пару секунд назад держал в руках. Промахнулся. Что уж тут? У меня самой уши на миг заложило от своего же крика, а о неприкасаемом, наверное, и заикаться не стоит.
        Если он меня сейчас не прирежет, больше никогда не буду на него орать, - с запоздавшим раскаянием прошмыгнула дрожащая мысль, прежде чем меня крепко схватили за запястье и с силой дёрнули назад.
        От этого рывка я споткнулась и ударилась спиной о грудь налетевшего на меня мужчины. Едва не поседев раньше времени от такой незавидной близости, я попробовала вырвать свою руку из лапы убийцы, да только сил у меня было явно поменьше, чем у него.
        - Ну извини ты меня! - в последний раз попробовала попросить прощения, да только кому это было нужно?!
        Закрыв глаза и уже практически ощущая на своём горле когтистые руки мужчины, я посмотрела в сторону внимательно наблюдающего за нами Филиппа и, поджав губы, тут же отвела взгляд, устремив его вверх, к красно-фиолетовому рассветному небу, по большей части только для того, чтобы не расплакаться. Нужно же хотя бы перед смертью одну миллисекунду побыть сильной…
        И только я об этом подумала, как тут же голова сильно закружилась, перед глазами всё поплыло, а затем пришла тупая, отдалённая боль где-то в области позвоночника.
        Кажется, когда ломают шею, именно так и происходит?
        Рич.
        - Эля, по сторонам, давай, смотри, а не себе под ноги! - уставшим голосом потребовала невысокая полноватая женщина с длинными, заплетёнными в простую косу светлыми волосами, схватив девочку за руку и внимательно следя за проезжающими мимо машинами. - И на светофор смотри. А если будешь всегда такой невнимательной, то точно когда-нибудь под машину попадёшь.
        - Угу, - согласилась Эля, и не подумав вникать в смысл сказанных только что няней слов.
        В этих воспоминаниях Романовой уже исполнилось около семи-восьми лет. Понемногу начинал закаляться характер, всё больше проявлялась капризность, которую сопровождали самые разные глупые вопросы и крики.
        Хорошо, если бы во всём этом нашлась хоть капля полезной информации об интересующем меня Заповеднике, так ничего нет!
        Ммм, бесполезно потраченное время… как же это злит.
        Перейдя через дорогу, женщина стала что-то искать в своей безразмерной зелёной сумке, с которой на время вечерних прогулок никогда не расставалась.
        - Тёть Насть, дайте мне, пожалуйста, денег на мороженное, - сцепив за спиной руки в замок и прикусив нижнюю губу, негромко попросила девочка. - Вам же папа на каждую прогулку всегда что-нибудь выдаёт, да?
        - Где ты здесь видишь магазин с мороженным? Тут одно барахло продаётся из электроники и одежды, - недовольно буркнула няня. - Тем более, ты сахарную вату уже около кинотеатра ела. Тебе что, мало?
        - Но я хочу! На улице жарко-о-о! А мороженное продаётся на той стороне, через дорогу.
        - Мы же только что оттуда пришли! Ты не могла мне сразу сказать, когда мы ещё там были? - схватив Элену за руку и крепко сжав её ладонь, спросила женщина возмущённо.
        Будь это моё тело, у этой особы уже давно были бы переломаны все пальцы. Но Романова терпит.
        - Я забыла сказать, - капризно захныкала малявка.
        - Ай, ладно. На деньги, - раздражённо хмыкнув, няня дала девочке несколько бумажных купюр. - Или нет, пошли вместе купим, а то ты опять по сторонам смотреть не будешь и…
        - Настасья, привет! - окликнув женщину, поздоровался с ней высокий лохматый мужчина в мятой синей футболке и зелёных шортах.
        Неряха. В нашем Доме за такой внешний вид строго наказывали, даже убить могли.
        - Ой, Лёшка! - с улыбкой помахала ему нянька. - Привет, а ты же вроде на той неделе в другой город уехал?
        - Ну, как видишь, уже приехал, - пожав плечами, ответил тот и с любопытством поинтересовался:
        - А это твоя подопечная, да?
        - Да, да… Элей зовут, но это ладно. Ты мне лучше скажи, когда у вас там с Леной праздник намечается?
        Разговор двух взрослых быстро надоел Элене. От нечего делать она стала разглядывать витрину магазина, около которого тогда остановилась, но потом, вспомнив, что деньги на мороженое ей уже выдали, осторожно посмотрела на Анастасию с Алексеем и незаметно отступила на шаг назад. А заметив, что те так и заняты своим разговором, уже не скрываясь в вприпрыжку выбежала на проезжую часть.
        - Элена, ты куда пошла? А ну быстро назад! - закричала няня, слишком поздно заметив её отсутствие.
        - Сейчас вернусь! - помахав ей рукой, крикнула Эля, как тут же из-за поворота на большой скорости вылетели две машины с затемнёнными стёклами.
        Водитель первой смог вовремя среагировать и объехать неожиданное препятствие в лице маленькой, застывшей на дороге девочки, но… не второй.
        Всего за мгновение до столкновения моё сознание слилось с сознанием Романовой, а уже потом, потеряв себя в её мыслях и страхе, я почувствовал сильнейшую боль во всём теле, от которой, казалось, не спасёт даже беспамятство.
        Элена.
        Я лежала на спине, слегка прикрыв глаза и стараясь не особо морщиться от отвращения, вызванного моим нынешним положением. Затылком чувствовалось спокойное, но всё равно слишком громкое биение сердца неприкасаемого, а макушкой ощущалось его дыхание.
        И это всё очень неправильно, стоит только вспомнить события двадцатиминутной давности, когда мы с ним во всё горло орали друг на друга, а Рич, к тому же, ещё и собирался меня убить.
        Мне, наверное, вообще жутко повезло, что он, догнав меня тогда и схватив за руку, до крови разодрал своими когтями моё запястье, из-за чего, собственно, и свалился потом без чувств на землю. Но так как хватка-то у этого гада оказалась чересчур крепкой, я упала следом за ним.
        Вот и лежу до сих пор на груди бессознательно Рича, временами пытаясь вырвать свою руку из его лапы, но при этом только сильнее раздирая царапины и вынуждая кровь течь с новой силой. Вставать на ноги я пока что не пробовала из-за подозрительной боли в спине, которая частично передавалась и на рёбра.
        Ну и… каракатица. Даже слезть с этого идиота не могу, а ведь он, как очнётся, снова может попытаться меня убить. Проблема. По-хорошему, после всего случившегося нам с Филей нужно быстро брать руки в ноги и бежать от него без оглядки, но страх остаться на чёрных землях без должной защиты и проводника тоже весьма велик. Где же тут найти меньшее зло, если в обоих случаях нас с огромной вероятностью ждёт смерть?
        - Кушать хотю, - прозвучал над головой просительный голос братца, который, оказывается, всё это время медленными шажками подкрадывался ко мне и неприкасаемому. - Кушать хотю! - повторил.
        - Сейчас будешь кушать. Подожди немного, - чуть помедлив, со слабой улыбкой произнесла я.
        Да, пусть спина всё ещё побаливает и с негодованием реагирует на любое неосторожное движение, но Филька со вчерашнего дня ничего не ел, а я не хочу, чтобы у него в таком маленьком возрасте желудок испортился.
        Кое-как извернувшись и посильнее сжав зубы, я вырвала свою руку из ладони неприкасаемого, в следствии чего, красных полос на моей коже значительно прибавилось. Зараза, больно…
        Скатившись с неприкасаемого, я пару секунд простояла на четвереньках, не шевелясь и как можно внимательней рассматривая лицо Рича. Убедившись, что убийца так и остаётся лежать, связанный чужими воспоминаниями (моя кровь на его ладони ещё не успела свернуться), я облегчённо выдохнула.
        - Эйя, - позвал брат, отбежав от меня на несколько метров и махнув рукой в сторону нашей "лежанки" и сумок.
        - Да иду я, иду, - тихо пробурчала себе под нос и, с третьей попытки поднявшись на ноги, пошла вслед за неугомонным Филькой. Через пару минут мелкий уже во всю уминал консервы, практически полностью позабыв об окружающем его мире. Я же, в свою очередь, сидела рядом и никак не могла решить, как лучше всего поступить. То ли уйти сейчас, пока Рич лежит без сознания, то ли наоборот, остаться на свой страх и риск и ждать его пробуждения. Но, даже если мы с братом никуда не уйдём, появляется другой вопрос: в каком настроении очнётся убийца и не попытается ли он в случае чего завершить начатое, то есть не захочет ли снова убить нас?
        Если кое-кто больше не будет его умышленно доставать, то и до убийства дело, скорее всего, не дойдёт.
        Тогда… остаёмся? В конце концов, с Ричем же у меня получалось как-то договариваться, если тому что-то не нравилось, а вот с животными-людоедами - ни разу. И не вариант, что вообще получится.
        Спрятав лицо в ладонях, я просидела так около двух-трёх минут, пока не услышала стон и не поняла: Рич приходит в себomanПоднявшись со своего места, я медленно с опаской подошла к лежащему на земле убийце. Глаза у него были открыты, но на моё приближение он почему-то никак не отреагировал. С чего бы это? Остановившись в нескольких шагах от неприкасаемого и присев на корточки, я осторожно позвала:
        - Рич… у тебя кровь из носа идёт, - можно было бы ещё добавить, что и губу он прокусил до крови, но я не стала. Потом, если что, сам заметит, а мне сейчас главное с ним разговор наладить, а то создаётся такое ощущение, что он то ли заснул с открытыми глазами, то ли умер.
        - Тебе воды принести? - спрашиваю, дотронувшись до его плеча, но опять не встречая хоть какой бы то ни было реакции на свои действия. Да что с ним такое? - Рич?
        Не зная, как поступить, я легонько толкнула его в плечо, потом, когда никакой реакции не последовало, ещё несколько раз. Примерно на второй минуте тармошения Рич закашлялся и, перевернувшись на бок, с трудом сел. Серые глаза с расширенными зрачками и полопавшимися сосудами осмотрели меня с ног до головы и, по-моему, поначалу даже не узнали.
        Странно всё это… Он там от моих воспоминаний головой, случайно, не повредился?
        - Элена, - едва слышно прошептал мужчина, спустя какое-то время.
        - Что? - спросила я, в глубине души тихо порадовавшись, что уж моё-то имя Рич вроде бы не забыл.
        - Отойди от меня.
        - В смысле? Куда отойти?
        - Просто отойди. Желательно куда-нибудь подальше, - сквозь зубы процедил убийца. А потом он вдруг чему-то криво не то улыбнулся, не то ухмыльнулся, чем довёл меня до лёгкого культурного шока.
        Хотя тут, думаю, любой сможет меня понять, зная, что в обычном состоянии представляет собою Рич, и как этот не-человек скупится на любое проявление эмоций.
        - Хорошо, сейчас уйду, - убрав с глаз мешающуюся чёлку и довольно резво подскочив с колен, я быстро пошла прочь от неприкасаемого, как того тому и хотелось, при этом не забывая через каждые два шага оглядываться назад и раз за разом увеличивать скорость.
        - Эйя! Ещё хотю есть! - заметив моё приближение, громко прокричал Филя, а для пущей убедительности ещё и помахал у себя над головой пустой банкой из под консервов.
        - Тише ты! Не кричи, сейчас всё дам, - шикнув на брата, я снова с опаской оглянулась на убийцу: не начнёт ли он опять рычать на нас с Филькой из-за слишком громких разговоров?
        Но нет, ему сейчас, похоже, вообще никакого дела до нас нет. Вон, сидит всё также на земле, зажав рот руками и раскачиваясь всем телом из стороны в сторону, и витает в облаках.
        Ну не безжалостный убийца просто, а самый безобидный на свете шизофреник!
        - На, ешь, - открыв новую банку, я без промедления выдала её мелкому. Пусть наедается, всё равно сегодня-завтра вся еда закончится и придётся её выбрасывать.
        Мне бы тоже, кстати, не мешало чего-нибудь пожевать. Пусть пока что и не очень хочется, но сравнительно небольшой опыт, полученный в нескольких школьных поездках и походах, показывает, что на пустой желудок путешествовать очень даже не рекомендуется. Потому что почти всегда существует большая возможность свалиться без сил на ровном месте и основательно "примять" себе лицо. Со мной такое уже было один раз, и тогда меня успел вовремя подхватить учитель. В нынешней же ситуации, очень сомневаюсь, что Рич, в случае чего, сможет повторить его подвиг.
        Заставив себя таким образом позавтракать, я ни на секунду не переставала хоть краем глаза посматривать за неприкасаемым… Кто бы знал, как он пугает меня, находясь в таком зомбированном состоянии, когда и не знаешь даже, чего от него можно ждать.
        - Эйя, - постучав железной вилкой по донышку пустой банки, позвал мелкий обжора.
        - Что?
        - Хотю пи-ть! Пи-ть хотю!
        - Держи, - улыбнувшись, передала брату открытую бутылку, в то время как убийца, перестав улыбаться и зажимать рот руками, пытался осторожно подняться на ноги и сделать хотя бы пару пробных шагов.
        Не смотря даже на то, что Рич мне крайне неприятен, я бы могла сейчас подойти к нему и предложить помощь, подставить своё плечо, так сказать, но учитывая, что он сам всего несколько минут назад "попросил" меня уйти, я не хочу этого делать. Так как устала уже натыкаться на чужую неблагодарность и равнодушие! Точно также, как устала бояться и находиться рядом с этим монстром!
        Из плаксивой задумчивости меня вывел несильный пинок по голени. Не трудно же догадаться, кто это сделал?
        Подняв голову, я со скрытой неприязнью посмотрела в глаза неприкасаемому, чьё бледное лицо и красные глаза как никогда делали его похожим на упыря. Пнув меня ещё раз, не знаю, правда, зачем…
        Садистские наклонности, наверное, проснулись.
        …Он кивнул куда-то в сторону и произнёс:
        - Вон там лежит рюкзак, армейский. Я его, как смог, переделал под детский. Будешь носить в нём своего брата, чтобы руки были всегда свободны и не уставали. Поняла?
        - Да, - удивившись, пробормотала. - Спасибо… На вот, кстати, я случайно салфетки влажные вчера нашла, когда консервы доставала. Вытри кровь с лица.
        Склонив голову набок, Рич протянул руку и без колебаний взял одну салфетку, правда, не касаясь при этом моей ладони.
        - Складывай вещи. Нам пора идти, - закончив с "умыванием" и отбросив салфетку в сторону, ровным тоном скомандовал неприкасаемый.
        - Хорошо, - выдохнула. - А ты, значит, есть пока не будешь?
        - В дороге поем.
        - Так вредно же так есть… разве нет?
        Но мой вопрос мужчина предпочёл проигнорировать, просто-напросто повернувшись к нам с Филей спиной.
        Неужели старый неразговорчивый убийца возвращается?
        Рич.
        После страшной боли и криков незнакомых мне людей, виновников аварии и простых наблюдателей, резко наступившая тишина показалась чем-то нереальным. Прошло, наверное, немало времени, прежде чем лёгкий порыв прохладного ветра и слабый солнечный свет, еле-еле пробивавшийся из-за туч, убедили меня в обратном.
        Надо же, помню, когда я бежал за Эленой, этих туч ещё не было, а сейчас уже наползли… непредсказуемые Пепелища.
        Попытавшись приподнять голову, чтобы хоть немного оглядеть окружающее меня пространство, я неожиданно столкнулся с ещё одной проблемой, помимо неприятной рези в глазах и громкого стука сердца в ушах: со слабостью. Непривычное и очень чуждое для любого неприкасаемого чувство, которое до сегодняшнего дня лично я испытывал всего несколько раз за всю жизнь. Ведь слабость, мало того, что враг нашей профессии, так ещё и враг выживания.
        Взять, к примеру, тот же город, точнее, городские помойки. Даже там слабые не живут.
        Видел я один раз, как бомжа, сломавшего на моих глазах ногу, через пару минут загрызли собаки, почуявшие запах крови и прибежавшие с другого конца километровой свалки. А был бы тот человек хоть каплю сильнее и меньше бы обращал внимания на свою травму, то смог бы отбиться от них или, по крайней мере, убежать.
        Вздохнув, я заставил себя выкинуть ненужные воспоминания из головы и для проверки попытался согнуть пальцы в кулак. Не получилось. А оттого не удивительно, что, не имея возможности нормально контролировать своё тело, я пропустил приближение постороннего человека. Хотя какой посторонний на Пепелищах? Скорее всего, это Элена пришла меня убить…
        С удивлением осознав, что, возможно, нахожусь сейчас на пороге смерти, я почувствовал моментальный прилив сил. Ну вот, говорил же, что неприкасаемым не свойственна слабость!
        Громко закашлявшись, я приподнялся на локтях с земли и резко сел. Потом перевёл пустой взгляд на девушку, которая пусть и выглядела испуганной, но в руках почему-то не держала ни ножей, ни пистолета, ни вообще какого-либо другого оружия.
        Странно. Элена ведь знает, что сейчас, я вполне в состоянии или даже в настроении её убить, так чего же она не воспользовалась случаем, пока я был без сознания, и не перерезала мне, скажем, горло? Не ценит свою жизнь? А как же, в таком случае, Филипп? За него она разве не боится? За то, что я могу его сейчас убить, не переживает?
        - Отойди, - говорю, не добавляя, что это в её же интересах. Ну и… частично в моих.
        - В смысле? Куда отойти?
        - Просто отойди. Но вообще, желательно куда подальше, - сказал, а губы сами собой сложились в улыбку. Причём действительно сами собой. Потому что, когда я попытался вернуть своему лицу привычное выражение, то понял, что не могу ничего исправить. Все мышцы будто окаменели.
        Стоило Элене уйти, как из моего горла неожиданно вырвался короткий смешок, а на лицо наползла ещё более широкая улыбка. Быстро закрыв рот руками, я постарался переждать сумасшедшее, непонятное поведение собственного тела, которое, к слову, зачем-то стало раскачиваться из стороны в сторону, будто качаясь на качелях.
        Одновременно с этим в голове кто-то робко, но вполне чётко сказал: "Люблю играть!".
        Хотя, почему кто-то? Элена… детский голос Элены… но как я могу его слышать?
        Что за шутки?
        В левой руке, которой я держал девчонку, когда находился без сознания, появилось неприятное холодное покалывание, пальцы на несколько минут онемели.
        Вскоре, правда, все неприятные ощущения ушли, голос в голове стих, а тело вновь стало меня слушаться.
        Встав на ноги, я приказал Романовым быстро собираться и отправляться в дорогу, решив, что времени на завтрак и так ушло непозволительно много.
        Последующие же полчаса я старательно убеждал себя в том, что всё со мной произошедшее просто небольшое "наказание" за длительный просмотр чужих воспоминаний, на деле оказавшихся для меня полностью бесполезными.
        Оглянувшись, я внимательно посмотрел на идущую позади девушку. Смеясь, она разговаривала с братом и, кажется, не замечала ничего вокруг себя.
        Какая беспечность. Или она думает, что в химической пустыне, из которой мы до сих пор не выбрались, нет никакой опасности? Напрасно. На Пепелищах никогда не существовало и поныне не существует такого понятия, как "безопасный". Да и какая безопасность, если здесь даже от времени суток может зависеть степень продолжительности чьей-либо жизни?
        Как так? Ну, ночью, к примеру, как я уже говорил, из нор вылезает огромное количество хищников, от которых иной раз легче спрятаться, чем убежать. А днём (преимущественно после полудня) солнечные лучи, усиленные радиацией, могут изжарить тебя изнутри всего за несколько часов. Ужасная участь. Даже пытки Маэстро никогда не смогут сравниться с этими ощущениями…
        - Рич, можно спросить? - прекратив смеяться, сдержанно попросила Элена у меня за спиной.
        Всё так же не останавливаясь и не оборачиваясь, я кивнул.
        - Там же вдалеке деревья растут. Это лес, да? Мы туда направляемся?
        - Туда.
        - А там сильно опасно?
        - Когда как. Ночью опаснее, чем в пустыне, днём наоборот - не так сильно опасно.
        - То есть днём там безопасно? - поравнявшись со мной, сделала неправильные выводы девушка.
        - Нет, там всегда опасно. Иногда меньше, иногда больше, но безопасно там не бывает никогда, - сказал, рассчитывая на то, что Романова, может быть, хоть немного призадумается над тем, где мы сейчас находимся, и в будущем больше не будет мне перечить. Только расчёты эти не оправдались, так как Элена резко выразила своё желание не идти в лес и настойчиво попросила найти какую-нибудь другую дорогу. Но голоса она при этом не повышала, даже интонации были скорее просительными… меня, видно, боится. Не новость, конечно, но всё равно повышает самооценку бывшего неприкасаемого.
        - Ты меня слушала? Говорю же, днём там безопаснее, чем здесь, потому мы туда и идём, - холодно напоминаю, поправив сумку у себя на плече.
        - Из-звини, - тихо бормочет она, снова отступая назад, мне за спину.
        Боится-то боится, но с другой стороны, разве можно быть такой пугливой?
        Карл.
        - Ну, и какое имя мне лучше всего выбрать? - задумчиво спрашивал я сам себя, сидя в батькином кресле и закинув ноги на его же рабочий стол. - Дед отзывался на Мастера, прадед на Людоеда. Имён можно придумать много, но как найти самое подходящее? - взлохматив волосы рукой, возмутился в потолок, но, увы, не получил от него никакого ответа.
        А жаль, я был бы не против немного с ним поговорить, хоть о жизни, хоть о чём. Прямо как в прошлый раз, когда друзья припёрли на мой день рождения таблетки рефрана*, и мы все до одури ими обожрались… вот философия тогда была, игры подсознания! А сейчас? Занял папкино место и разгребаю его дела, даже отдохнуть денёк не могу. И единственное развлечение, которое могу себе в ближайшие дни позволить - это выбор нормального имени.
        Согласно заметкам в журнале Маэстро, который я недавно нашёл, многие наши предки, становясь во главе Дома, меняли своё имя на какое-нибудь громкое прозвище. Спрашивается, чем я хуже? Вот-вот, ничем. Эх, наконец-то перестану быть Карликом…
        Варварски прерывая мои мечтания на самом интересном месте, в дверь размеренно постучались.
        - Войдите! - разрешаю, раздражённо закатив глаза. Что там за зараза пришла?
        - Карл, только что приходил курьер из Миграционного центра. Он принёс вашему отцу разрешение на выезд из страны и последующее годовое пребывание в России, - глядя чётко перед собой, на одном дыхании произнёс вошедший чёрный убийца.
        - Ого, папка хотел свалить из Ластонии?
        - Да, он подавал прошение в центр семь лет назад.
        - Семь лет… дурь настоящая, столько ждать. Он им что, взятки дать не мог?
        - Маэстро говорил, что они такое не принимают, - спокойно проинформировал меня неприкасаемый, пожав плечами. - Так мне вернуть разрешение обратно?
        - Не надо. Мы с отцом внешне очень похожи, так что, может быть, сам вскоре надумаю туда поехать.
        - Кстати, Карл, - непроизвольно заскрипев зубами от собственного имени, я более чем недружелюбно уставился на чёрного. - К вам женщина-заказчица пришла. Жалуется на недобросовестное исполнение договора и на обман.
        - Дура, что ли, чтобы жаловаться? Или думает, что из-за договора неприкосновенной заделалась? Ай, ладно, это потом, какой у неё заказ? - нахмурив брови и устало потерев виски, спрашиваю.
        - Убийство детей бизнесмена Романова.
        Романов? Знакомая фамилия… кажется, это то самое задание, которое Рич так и не выполнил. Я его, как назло, ещё толком и просмотреть не успел.
        - А сама она к его семье как относится?
        - Вроде бы Маэстро говорил, что Светлана, женщина эта, третья уже по счёту жена Романова.
        - Жена? Она что, поручила нам убийство своих же собственных детей? - убрав ноги со стола, заинтересованно уточнил.
        - Да. Только один ребёнок для неё родной, а второй нет, - опустив взгляд в пол, тихо пробормотал неприкасаемый.
        - Понятно. Ну что ж, Чернуша, веди эту леди ко мне, послушаю её жалобы, - ехидно оскалившись, разрешаю.
        Вышеназванный убийца тут же испарился, а через две минуты в мой кабинет уже входила высокая, стройная женщина с яркими, рыжими кудрями и холодными зелёными глазами.
        Самовольно усевшись на небольшой диванчик около окна, она несколько секунд бросала на меня весьма любопытные взгляды, а потом якобы робко спросила:
        - Извините, а где Маэстро?
        - Умер, - искренне усмехнулся, потерев переносицу.
        - Ум-мер? Из-за чего?
        - Вас это не касается, - всё также дружелюбно улыбаясь, я медленно поднялся с кресла, обогнул стол и приблизился к гостье. - Просто примите к сведению, что сейчас у неприкасаемых другой глава. Я. А вы, насколько помню, пришли по поводу своего заказа?
        - Да, - выпрямив спину, несколько удивлённо произнесла та. - Я не очень довольна… работой ваших людей. Я думала, детей просто убьют и оставят их тела в доме Олега. Но вместо этого дети куда-то пропали!
        - Они не пропали, а сбежали, - поправив Светлану, я непринуждённо присел рядом с ней на диван.
        - Сбежали? Что, вдвоём? И убили почти всех людей, что мой муж нанял для охраны целого дома?
        - Нет, им помог один наш убийца, который… - не успел я толком договорить, как меня, на свою же беду, перебили.
        - Какой убийца? Разве бывший глава не контролировал своих подчинённых "от" и "до"? Почему какой-то самовольник…
        - Успокойтесь, Света, мы всех найдём. И предателя, и ваших детей. Если хотите, то именно такими, какими вы их заказывали предыдущему главе, - снисходительно предлагаю, наблюдая за возмущённой женщиной. Ничего. Пускай ещё немного попищит, похрабрится и выскажет всё, что думает по поводу нашего Дома. Всё равно последнее слово за мной останется.
        - Хорошо. Не буду спрашивать, где вы будете их искать, - а тебе никто и не ответит. - Но хочу, чтобы вы всё-таки выполнили мой заказ, как следует.
        - Без проблем. А можно мне тогда задать вам вопрос? Я могу понять, почему вы вдруг захотели убить свою падчерицу, но почему вы при этом решили убрать и своего сына? Он же вам как бы родной.
        Жена Романова нерешительно поглядела на меня, нахмурилась, но промолчать не решилась:
        - Чтобы муж ничего не заподозрил. Он-то видел, что я не очень хорошо отношусь к его дочери, и мог бы сделать кое-какие выводы, если бы её убили. А так, если умрут сразу двое, то это, как бы сказать… и для меня горе, и для него.
        - М-м-м, вот как, - едва слышно пробормотал, нахмурившись и искоса поглядев на спокойную женщину.
        - Угу.
        - Светлана, скажите, хоть это и не так важно уже… вы когда-нибудь делали аборты?
        Элена.
        Лес, за который так упорно цеплялся неприкасаемый, отказываясь искать другой маршрут, с самого начала стал внушать мне серьёзные опасения по многим причинам. Те же колючие кусты, что встретили нас на подступах к нему, оказались, по словам убийцы, очень ядовитыми. А ветки первых рассмотренных нами вблизи деревьев сплетались между собой, становясь похожими на обыкновенные клетки для птиц. И хотя Рич потом объяснил, что растения таким образом защищают свои плоды от некоторых животных, спокойней мне от этого всё равно не стало.
        Хорошо хоть листья тут были нормальные и в большинстве своём радовали глаз насыщенным зелёным цветом. И не чёрным, как в Пределах!
        - Элена, иди сюда, посмотри, - остановившись, убийца оглянулся и негромко подозвал меня к себе.
        Подойдя поближе, я посмотрела на того, кого так старательно советовал мне запомнить неприкасаемый - бурого питона. Огромный грязно-коричневый змей, около тридцати-сорока метров в длину, в ширину - не больше двадцати сантиметров. Днём, то есть сейчас, он может одновременно и спать, и охотиться. Под чешуёй у него находится много длинных и очень прочных игл, которые, реагируя на малейшие колебания воздуха, в одно мгновение удлиняются и пронзают неосторожное животное. Питается эта тварь тоже иголками, которые, застрянув в теле жертвы, начинают быстро высасывать из неё все белки, минералы, углеводы, жиры и так далее, а когда насытится - просто прячет своё оружие обратно под чешую. Дрянь, короче, а не эволюция.
        - Ты всё помнишь, что я тебе об этой змее говорил?
        - Угу, - передёрнув плечами, мрачно отозвалась.
        Филя, сидя в своём рюкзаке у меня за спиной, тихо зевнул… малыш мой, как мне тебя жалко.
        - Тогда переступай, - разрешил мужчина, внимательно наблюдая за тем, как я, подняв ногу, осторожно перешагнула через спящего змея и тут же отскочила от него подальше, увидев выскочившие в моём направлении тридцатисантиметровые иглы-копья.
        - Я его не разбудила? - тяжело дыша, спрашиваю.
        - Нет, днём у них очень крепкий сон, такой мелочью не проймёшь. Пошли вперёд, - командует. - И старайся не отставать, как обычно.
        - Ладно, - шмыгнув носов, согласилась я и последний раз оглянулась на спрятавшую иглы змею.
        В каком-то роде мне и брату повезло, что нашим спутником стал именно Рич. Он если что и защитит, и предупредит нас об опасности, но всё равно находиться рядом с ним… страшно.
        Через пару часов нашего медленного продвижения вглубь леса, неприкасаемому отчего-то резко захотелось устроить привал. Не знаю с чем это связано, ведь прошли-то мы всего ничего, даже по моим меркам, но спрашивать его о чём-либо я не решилась. Так как пора уже научиться держать себя в руках и не забывать о том, что Рич - убийца. Жестокий убийца, который не раз доказывал свою готовность убить меня и моего брата.
        А уж если я опять буду вести себя настолько неразумно и провокационно, как сегодня утром, то он точно без лишних метаний возьмёт и переломает нам с Филей шеи.
        - Элен, а какой язык используется в России? - повернув голову в мою сторону, поинтересовался вдруг неприкасаемый.
        Сейчас он преспокойно сидел на земле, привалившись к стволу какого-то дерева с роскошной жёлто-зелёной листвой, хотя ещё совсем недавно ни на секунду не выпускал из своих рук кинжал и не переставал давать мне разные ценные указания, по поводу выживания на Пепелищах.
        - Русский, какой же ещё?
        - А там есть люди, говорящие на ластонском?
        - Ну, говорящих, наверное, нету, но понимающие должны найтись, - со скрипом подбирая нужные слова, отвечаю. - Я плохо помню историю, но, кажется, нам в каком-то классе говорили, что на территории нынешней Ластонии, когда-то находилось три независимых государства, в которых был большой процент русскоговорящих людей. По некоторым данным, именно они после Ядерной Войны, разговаривая на двух языках одновременно, создали ластонский язык на основе русского. То есть, слова они использовали по привычке в основном русские, но принцип построения предложений и вопросов был другой… Из-за этого в современной России тебя могут понять, а могут и не понять. Языки хоть и прямые родственники, считай, но… я не знаю.
        - Хм, - неопределённо вздохнул мужчина, отвернувшись. - А ты чистый русский знаешь?
        - Знаю, конечно, это же мой родной язык.
        Угу, кое-кому этот родной язык пришлось заново учить после потери памяти.
        - И как, по-твоему, большая разница? - достав из внутренних карманов пару ножей, Рич стал по очереди их затачивать. В это же самое время со стороны небольшого озера, на берегу которого мы устроили привал, раздался громкий плеск.
        Неужели в этой грязной луже водиться рыба? - засомневалась я, но, опомнившись, тут же вслух ответила неприкасаемому:
        - Нет, для меня разница, в принципе, не такая уж и большая. Но у других могут быть проблемы, - и снова посмотрела на озеро.
        Вода в нём, как назло, была настолько мутная, что даже при очень большом желании ничего бы я в ней не разглядела. Хотя попробовать-то никому не возбраняется, верно?
        Встав с насиженного места, я медленно приблизилась к берегу и с некоторым сомнением стала смотреть вглубь озера. Правда, буквально через полминуты у меня стали слезиться глаза из-за отражавшихся в воде ярких солнечных лучей, а и без того душный воздух стал казаться просто-таки обжигающим. Кошмар, ну и погода… жара.
        - Рич, скажи, пожалуйста, а в пустыне сейчас также жарко?
        - Хуже, - слабо отозвался мужчина, отложив ножи. - Послеобеденные часы всегда самые жаркие на Пепелищах, и лучше всего пережидать их именно в лесу. Здесь хоть какая-то защита от солнца.
        - Ясно, - также слабо отозвалась я, едва заметно нахмурившись.
        Вот, значит, что… защита от солнца, от истощения… от теплового удара, в конце концов. А я ещё не хотела в этот гнилой лес идти. Да уж, Рич в сложившейся ситуации действительно смыслит куда больше меня.
        Не удивительно, он же сам недавно говорил, что какое-то время жил на Пепелищах. Интересно, а сколько именно черноволосый тут жил? Может быть, год? Или два? Та нет, нереально столько времени провести в одиночестве, без поддержки и какого бы то ни было общения, да ещё в такой экологически опасной зоне. Хотя, если вдуматься, то я же говорю о Риче, неприкасаемом, которого ни под каким предлогом нельзя назвать нормальным человеком.
        - Куда пошёл? - строго спросила я у брата, попытавшегося быстро переползти через мои ноги, чтобы сразу же кинуться к озеру и искупаться в нём. - А ну быстро на место! - схватив мелкого шкодника за руку (слов же он не понимает!), я случайно кинула взгляд на водную поверхность и резко замолчала.
        - Рич, там на озере пятно какое-то красное. Большое очень… ты не знаешь, что это? - спросила у лежащего на земле с закрытыми глазами неприкасаемого.
        - Рыба крупная за питона зацепилась, - приподнявшись, сонно пояснил убийца.
        - За питона? Они что и в воде охотиться могут? - сглотнув, с тревогой посмотрела на спутника.
        - Могут, - напротив спокойно ответил тот и снова закрыл глаза. - А теперь закрой рот и дай мне отдохнуть.
        - Хорошо, - прижав Филю к себе и невольно закатив глаза, послушно согласилась.
        И ладно, пускай спит. Я вот мелкого тоже сейчас уложу и сама лягу. Эта жара так выматывает…

***
        Обычно, когда неприкасаемые нарушали правила Дома, Маэстро сильно наказывал провинившихся, отправляя их на трудновыполнимые задания или вообще, без лишних слов, просто убивая. Но ситуация, о которой ему доложили около семи часов назад, на какое-то время выбила его из привычного холодного равновесия. Потому как на этот раз провинившимся оказался Ричард. Четырнадцатилетний мальчишка, собравший в себе одни из самых лучших черт, полагающихся наёмному убийце… жалко было бы посылать такого на верную смерть и губить подрастающий талант.
        - Маэстро, Рич ждёт вас на минус втором этаже, в девятом тренировочном зале. Вы идёте?
        - Ждёт? Это он так сказал? - усмехнулся глава, поражаясь наглости своего молодого воспитанника.
        - Да.
        - Хм… тогда сейчас иду. Кстати, Джо, приведи в тот же зал мужчину с минус пятого из седьмой камеры. Только чтобы он был с мешком на голове.
        - Конечно, Глава, - склонив голову, ровным тоном ответил неприкасаемый и вышел из комнаты. Где-то через полминуты, за ним покинул свой кабинет и сам Маэстро.
        - Рич, скажи мне, пожалуйста, а тебе не кажется, что к старшим можно относиться и более уважительно? - задумчиво спросил мужчина, аккуратно прикрыв за собой стальную дверь малого тренировочного зала пыток и с усмешкой взглянув на прикованного к стене мальчишку с испачканными в чужой крови лицом и руками.
        - Куда уважительнее? Я и так вас уже целый час здесь жду, сколько можно? - возмущённо прорычал юный убийца, со злостью потянув цепь железного ошейника, приковавшего его к стене.
        Неизвестно почему, но когда рядом не было собратьев по Дому, Рич становился куда разговорчивее обычного. Возможного, это последствие слишком мягкого отношения к нему Маэстро, а, возможно, просто проявление характера.
        - Некоторые ждут несколько дней, - возразил глава, приблизившись к Ричарду и сняв с того ошейник.
        - А руки? - удивился парень.
        - Руки потом.
        Через пару минут в зал вошёл неприкасаемый, с которым Маэстро недавно разговаривал в своём кабинете, и сгорбленный босой мужчина с чёрным мешком на голове и связанными за спиной руками.
        - Это что? - приглядевшись к вошедшим, вполголоса спросил Ричард, и эхо, блуждавшее в пустом помещении, тут же подхватило его слова, отчего пленник неожиданно вздрогнул и, споткнувшись, упал на колени.
        - Твоё наказание, - излишне спокойно ответил глава Дома. - Дашь этому человеку тридцать пять плетей, потом выколешь глаза. Я надеюсь, ты сможешь нащупать их через ткань? Да, Джо, может быть, и ты тоже что-нибудь предложишь?
        - Ну… пускай вспорет ему живот, - безразлично дёрнув плечом, подал голос названный неприкасаемый.
        - Вонять будет, - скептично возразил Маэстро, но через секунду резко поменял своё мнение. - Хотя, не я же дышать буду. Так, хорошо, тогда под конец… Рич, ты меня слушаешь? Под конец свернёшь ему шею, понял?
        - За кого вы меня держите? Естественно, понял, - недовольно буркнул парень, разминая онемевшие кисти рук. - Где плеть?
        - Сейчас Джонатан принесёт. Джо?
        - Конечно, Глава, сейчас, - равнодушно отозвался неприкасаемый, сходив в подсобное помещение и принеся оттуда длинную плеть с несколькими кинжалами. - Держи, Рич.
        - А отцеплять меня не будут?
        - Не будут, - с улыбкой подтвердил Маэстро. - Давай приступай. Я буду считать… И-и-и р-раз!
        Джонатан поднял пленника и подтолкнул его к настороженному Ричу. Тут же раздался тихий свист плети, но от мужчины, на чью спину обрушился удар, не долетело ни звука. Только после восемнадцатого удара его терпение и сила воли лопнули, и по залу разнёсся негромкий стон.
        - Чего застыл? - отозвался Маэстро, глядя на молодого неприкасаемого, замершего от этого звука. - Давай дальше.
        - В чём смысл мучить какого-то левого мужика, если наказывать вы, по идее, пришли меня? - кивнув на сидящего в луже собственной крови пленника, настороженно спросил Ричард.
        - Заткнись. Потом узнаешь в чём смысл.
        - Потом-потом… - неприязненно скривился парень, вскинув руку с плетью и продолжив наносить удары по спине, рукам и ногам мужчины.
        - Тридцать пять! - с тихим смешком досчитал глава, махнув рукой Джонатану, чтобы тот забрал у Рича плеть и дал взамен один короткий кинжал. - Ну, что ж, работай дальше! - с подозрительным весельем, напополам перемешанным с глумлением, приказал.
        - Да сейчас я уже, - тихо прошептал парень, притянув пленника за ноги поближе к себе. - Сейчас всё сделаю… - ещё тише добавил, а рука с зажатым в ней кинжалом сама собой потянулась не к глазам, а к горлу израненного мужчины.
        Не хочу пытать, легче убить, - с ненавистью, направленной, прежде всего, на своего главу, подумал молодой убийца, но резкий удар по лицу заставил его выронить кинжал и на время потерять ориентацию в пространстве.
        - Рич, /цензура/, доиграешься! Только себе хуже сделаешь! - засунув руки в карманы брюк, с раздражением предостерёг его Маэстро.
        - Чем же хуже? Да и куда уже…
        - А тем хуже, что я, как и обещал, нашёл Питера. Он сейчас отсиживается на минус четвёртом этаже, хотя мне всё больше начинает казаться, что нужно перевести его на минус шестой.
        - Не верю. Не могли вы его найти за такое короткое время.
        - Да ладно? А если бы всё-таки смог?
        - Тогда уж лучше сразу его убейте, - негромко откликнулся Рич, вжав голову в плечи и невольно воскресив в памяти лицо Питера… пятилетнего мальчишки, пришедшего в Дом около года назад вместе с одним из телохранителей Маэстро.
        Как и многие мелкие, он сначала просто привыкал к обстановке Дома и лишь в прошлом месяце стал изучать положенные всем неприкасаемым дисциплины, такие как строение тела человека и осторожность пользования холодным оружием. Рич с ним часто пересекался в последнее время и с каждым разом всё отчётливей видел в мальчике самого себя. То есть, каким он сам был, когда только попал в Дом под руку Маэстро…
        Питеру кто-то совсем недавно подсыпал в еду яд, рассчитанный на медленную смерть. Яд этот из той категории, когда выпившему его нужно искать не противоядие, а звать врачей. В случае мальчика - всего-то и требовалось, что сделать операцию на печени, очисть её, чтобы возобновился процесс обмена веществ, но Маэстро, естественно, не стал бы суетиться для простого ученика и привлекать для этого людей из внешнего мира. Поэтому не так давно Рич сам, без ведома главы, ушёл из Дома вместе с Питером, чтобы попытаться найти мальчишке помощь. Отсутствовал он от силы часов восемь и вернулся только час назад, старательно заметая следы, указывающие на местопребывание ребёнка… но, видимо, его всё-таки кто-то выследил.
        - Джонатан, приведи Питера сюда, раз уж Ричард не верит, что мы смогли его найти.
        - Да, сейчас.
        Через несколько минут Рич действительно убедился, что от главы Дома неприкасаемых спрятать что-либо практически нереально. В зал втолкнули испуганного русоволосого мальчишку пяти лет. Питера.
        - Итак, объясняю в последний раз, Рич: если откажешься отрабатывать своё наказание на этом… ммм, человеке, - Маэстро пнул в бок, лежащего на полу мужчину. - Тогда Джонатан будет практиковаться на том зашуганном мальчугане. Теперь понятно?
        - Да, - сквозь зубы выдохнул парень, подобрав кинжал и сглотнув.
        - Тогда приступай…
        Выколоть пленнику глаза и вспороть живот оказалось, почему-то, не в пример сложнее, чем сломать шею.
        Потянувшись в третий раз дрожащими руками к горлу кричащего от жуткой боли мужчины, Рич попытался преодолеть себя и завершить пытки, но страшное давление в висках и затылке мешало ему это сделать, мешало сосредоточиться.
        Тело молодого убийцы крыла крупная дрожь, а в ушах всё сильнее становился раздражающий скрежет, перемешанный с криками мучающегося пленника.
        Приложив немалые усилия, у Ричарда всё же получилось сломать шею своей жертве, которая через несколько секунд, вполне возможно, и так бы умерла сама от болевого шока.
        Но только всё закончилось, и наступила благодатная тишина, как вдруг, с другого угла зала, раздался детский визг, наполненный не дюжим страхом и запоздалым шоком. Вслед за этим визгом, в голове парня раздался другой крик… крик человека, мужчины, которого он только что убил.
        - Заткнись! - зло гаркнул Рич на Питера, резко закрыв уши руками.
        - Ну, что ж, друг мой, поздравляю, наказание своё ты наполовину прошёл, - похлопав в ладоши и обратив на него весьма заинтересованный взгляд, произнёс Маэстро.
        - Наполовину? - слабым, дрожащим голосом переспросил Ричард.
        - Ага, - забрав у подопечного кинжал, подтвердил мужчина и вновь подозвал к себе Джонатана. - Джо, когда мы с Питером выйдем из зала, снимешь с трупа мешок.
        - Конечно, - в своём стиле отозвался неприкасаемый, с точностью выполнив указания главы, после того, как они с Ричем остались в зале одни.
        - Что это за человек? - неживым голосом спросил Ричард, увидев лицо мертвеца и замерев.
        - Роберт. Ты его разве не узнаёшь? Он же твоим отцом был, кажется?
        Ответом ему стал резкий удар когтями в грудь… Рич без труда смог до него дотянуться, не смотря на то, что был прикован цепями к стене.
        Тварь безумная, - подумалось Джонатану за пару секунд до смерти.
        Рич.
        - Питер? - позвал я, пытаясь отыскать мальчика в густом, сером тумане и постоянно цепляясь плащом за ветки колючих кустарников.
        - Отстань от меня, уйди! - закричали будто бы из-под земли, а я резко открыл глаза, почувствовав на себе чужой, пытливый взгляд, который, судя по сжавшемуся от плохих предчувствий сердцу, не предвещал нам с Эленой ничего хорошего.
        Неужели хищники проснулись?
        Взглянув на небо, я удостоверился, что до заката осталось три-четыре часа, а, значит, звери должны ещё спать. Тем не менее, я ещё раз внимательно огляделся, но опять же ничего подозрительного не увидел. Ни со стороны деревьев, ни со стороны озера. Но ощущение того, что за нами кто-то наблюдает, всё не пропадало.
        Подумав, я решил как можно скорее разбудить Элену. Приблизившись к мирно сопящим брату и сестре, присел на корточки. Дотронувшись до руки девушки, я с некоторым удивлением почувствовал слабое тепло, идущее от её кожи. Что странно, ведь моя ладонь (левая) уже несколько часов не могла согреться даже под вредными, жаркими лучами солнца. Здесь же только и нужно было прикоснуться к другому человеку, чтобы ощутить тепло.
        Решив удостовериться, что мне ничего не почудилось, я снова прикоснулся к руке Элены и снова почувствовал тепло. Обрадовавшись, я неподвижно просидел около Романовых десять минут, размораживая свою ладонь, и только после того, как температура моей кожи стала такой же, как у девушки, отошёл.
        К тому времени, Элена и сама уже начала ворочаться, а вскоре и вовсе проснулась.
        - Рич, уже вставать пора, да? - сонно пробормотала она, протерев глаза.
        - Да, вставать, - задумчиво повторил я, подобрав с земли плащ. - Буди Филиппа, и пойдём.
        - Ага, сейчас, - погладив брата по голове, ответила Эля, а у меня перед глазами тотчас встала другая картина, где Питер со слезами на глазах забился от нас с Маэстро в самый дальний угол своей камеры и, заикаясь, сказал, что ему страшно. При этом из его рта тонкой струйкой вытекал гной… ещё бы, печень же ему так и не вылечили. Из-за этого почти все его внутренности сгнили, и он вскоре умер. Мучаясь или нет, не знаю. Глава об этом не особо распространялся, только сказал, что мальчик умер, и всё.
        А мне до сих пор кажется, что вместо него умерло моё настоящее сознание. Или, как иногда пишут в книгах, душа. Пусть люди и считают, что она бессмертна.
        Элена.
        Растолкав не желающего просыпаться Фильку и по-быстрому его накормив, я окликнула застывшего на берегу озера неприкасаемого и сообщила, что мы с братом полностью собрались и готовы продолжать путь дальше. На что убийца лишь безэмоциональным голосом заявил, чтобы я держалась поближе к нему и не забывала смотреть по сторонам… то есть, опять прочёл лекцию, по поводу того, как следует вести себя в лесу. И не надоело ему одно и то же без конца повторять? Мне ведь всё это ещё с первого раза хорошо запомнилось, так чего снова заводиться?
        Удручённо вздохнув и склонив голову вниз, я стала внимательно смотреть себе под ноги, чтобы не споткнуться о что-нибудь и не упасть. Всё лучше, чем постоянно витать в облаках.
        За час пути, лес сильно изменился. Деревья стали намного выше и толще, появились первые звериные тропки, норы. Опавшие листья ярким ковром устилали землю. Напомню, что когда мы только вошли в лес, такого ещё не было. Тогда осень в нём будто бы только начиналась, а сейчас - уже заканчивается. На деле же, если судить по календарю, в природе полным ходом идёт лето. Вот такие вот дела…
        Хотя в лесу, по крайней мере, можно почувствовать это "золотое" время года, не то, что в городе, где деревьев и вообще каких-либо посадок очень мало. Существуют, конечно, ещё и Заповедники с хорошо сохранившейся, богатой флорой и фауной, но обычному люду знать, где они находятся, не положено. В той же Ластонии их местонахождение приравняли к государственной тайне, о которой известно только правящей верхушке страны. Такое, кстати, наблюдается во многих государствах, где есть Заповедники. Исключения составляет Россия и ещё несколько стран, которые во время Войны пострадали не так сильно, как остальные, и чьи природные ресурсы практически никак не истощились.
        В общем, я отвлеклась. О чём там с самого начала разговор был? А, да, о природе… ну, о ней, в принципе, и так уже достаточно сказано. Разве что ещё можно добавить, так это то, что пока я занималась своим излюбленным занятием, то есть, опять думала о всякой ерунде, солнце очень близко подобралось к линии горизонта. И до заката, за которым сразу же последует ночь, по моим подсчётам, осталось не более получаса.
        - Рич, а мы будем сегодня на ночь останавливаться или нет? - спросила, разумно предположив, что от этого человека можно ожидать чего угодно.
        - Будем, конечно. С вами и днём-то трудно идти, а ночью вообще никакого спасения не будет, - мрачно пробормотал неприкасаемый, оглянувшись и посмотрев мне в глаза.
        Ну вот, опять он не в духе.
        - Начнёт только темнеть, найдём нору какого-нибудь хищника, горбатого волка, к примеру, и в ней уже переночуем.
        Так, впоследствии, и получилось. И когда солнце только-только стало отбрасывать последние свои лучи на землю, окрашивая листву деревьев в ярко-изумрудный цвет, Рич остановился возле большой земельной кучи, чем-то отдалённо напоминающей обыкновенную землянку. Затем, сказав мне оставаться на месте, отодвинул заваленный листьями проход и полез в нору, из которой, спустя пару секунд, послышалось угрожающее рычание потревоженного зверя. Я с опозданием поняла, что Рич может и не справиться с разозлённым животным, но не успела толком испугаться, как из-под земли раздался приглушённый звук выстрела, и рычание сменилось скулежом, а потом… потом на мою руку с тихим писком прыгнул какой-то волосатый комок, который, дико зашипев, тут же стал царапаться и кусаться (тонкая ткань моей водолазки не оказалась большой проблемой для его зубов).
        Оторвав непонятную тварь от своего локтя, я узнала в ободранной красно-серой кучке шерсти представителя кошачьего рода. Только представитель этот был очень маленьким, немногим больше новорожденного котёнка, но при этом имел вид самого настоящего взрослого кота.
        Опомнившись и отбросив как можно дальше от себя жертву химического оружия, я попыталась закатать по локоть рукав водолазки и осмотреть укус, но мне помешал выползший из норы неприкасаемый, чьи руки и когти опять были измазаны в крови. Взяв из сумки влажные салфетки, мужчина вытер руки и спросил, кто меня укусил. Я с заметным волнением принялась описывать ему укусившего меня кота… ну, или кошку.
        Рич всё молча выслушал, обдумал, а потом просто указал на одно из близрастущих деревьев и поинтересовался: не это ли животное на меня напало?
        Посмотрев в указанном направлении, у меня на время пропал дар речи, потому что зверюга, которую я только что очень сильно швырнула о землю, даже и не думала убегать. Наоборот, она преспокойно сидела на ветке берёзы и внимательно за мной наблюдала. Такими глазами наблюдала, что не возникало сомнений: пора начинать беспокоиться за сохранность второй своей руки. Но коварные кошачьи планы полностью расстроил Рич, метнув животине подарок в виде небольшого острого лезвия. Да уж. Не знала, что у него и такое есть.
        - Подождите здесь ещё несколько минут, мне нужно волка из норы вытащить, - обращаясь к нам с братом, попросил мужчина. - Солнце уже ушло и темнеть сейчас начнёт очень быстро, так что нужно сначала успеть всё доделать.
        Вяло кивнув, я отвернулась в противоположную от убийцы сторону и, присев, отстегнула рюкзак с Филькой. Пускай мелкий разомнётся, а то уже, наверное, замучился без движения сидеть.
        Сначала брат и вправду сильно обрадовался и даже стал нарезать вокруг меня круги, но потом, когда Рич вытащил из норы труп здоровенного волка с чёрной, угольной шерстью и горбом на спине, не меньше тридцати сантиметров, Филя резко остановился и, всхлипнув, прижался ко мне.
        - Да не бойся ты, - ласково сказала, хотя самой было не менее страшно и противно.
        Хорошо ещё, что Рич каким-то шестым чувством понял настроение брата и поспешил оттащить мёртвое животное куда подальше, иначе слёз было бы очень много.

***
        Несколько часов назад.
        На берегу Змеиного озера, устроившись на привал, отдыхало несколько человек: молодой мужчина, девушка и ребёнок.
        Случайно наткнувшуюся на них женщину удивил такой набор, но не очень сильно.
        Сделав несколько шагов вперёд, незваная гостья хотела подойти к спящим поближе, но вдруг, почувствовав что-то неладное, поспешила спрятаться за высокими колючими кустами, растущими чуть в стороне от необычной компании. И правильно, между прочим, сделала, потому что именно в тот момент крепко спящий, казалось бы, мужчина резко поднялся со своего места и, выхватив из земли длинный кинжал, принялся оглядываться по сторонам.
        Кинжал в земле? Он из Дома? Нет-нет, сейчас же день, а оружие втыкают ночью, - сама себя успокаивала незнакомка, слегка нахмурившись. - А вообще, пора отсюда уходить. Вдруг Роберт уже вернулся?
        Элена.
        Тихо скрипнув зубами от боли, я с трудом подавила желание отодвинуться от неприкасаемого как можно дальше и отнять у него, наконец, свой многострадальный локоть.
        - Не дёргайся, - с едва слышной угрозой в голосе приказал Рич, крепче сжав мою руку.
        От него так и тянуло нездоровым раздражением и усталостью, но я, вопреки устоявшемуся обычаю, почти никак на это не реагировала. Потому как всё внимание сейчас уделяла небольшой ранке на внешней стороне своей руки, оставленной когтями и клыками дикой кошки.
        - Я стараюсь, но больно же всё-таки! - оправдываясь, робко произнесла, когда мужчина во второй раз сделал мне замечание.
        А я бы и рада не дёргаться, да только как оставаться спокойной, если застрявший в руке осколок кошачьего клыка медленно заражает меня красной чумой? С чего я это взяла? Да вон же, сидит рядом со мной доморощенный специалист по всяким болезнетворным заразам и мутировавшим тварям в одном лице. Сидит и говорит обо всём, что на данный момент крутится-вертится у него на языке. А вертится много, так как всего за каких-то три минуты я узнала, что укусила меня редкая горная кошка, которая, судя по тёмно-красному цвету шкуры, идущей вдоль позвоночника, уже давно болеет красной чумой, а также то, что для каждого вида живых существ эта болезнь имеет свой подход.
        Как я поняла со слов неприкасаемого, если человек будет дышать воздухом, в котором есть частицы этой заразы (настроенной на весь кошачий род), то ему ничего не будет. Но если его укусит какой-нибудь заражённый кот, то болезнь осядет в организме и со временем подберёт к нему свой "ключ". Короче, придавив эту гадость в зародыше, можно с лёгкостью избежать эпидемии. Что и хочет сейчас сделать Рич. Только для этого ему сначала нужно вытащить клык из моей руки, но учитывая, что доставать он его собирается при свете маленького, не слишком яркого фонарика, то так называемое лечение, может сильно затянуться по времени и навредить мне. Ведь чем дольше убийца будет ковыряться пинцетом в ране, тем сильнее будет возможность занести туда ещё какие-нибудь болячки… да и, по правде говоря, это может быть просто ужасно больно.
        - Всё, терпи, я вытаскиваю осколок, - он его уже нашёл? Так быстро? Да уж… глаз алмаз, не иначе.
        - Угу, - неохотно согласилась, поёжившись от холода, гулявшего в норе волка (весьма просторной, кстати, где-то три на четыре метра по площади). Как мне недавно объяснял Рич, этот зверь очень чувствителен к жаркой погоде, из-за чего почти всегда вынужден искать себе убежище на несколько метров под землёй.
        - Вытащил? - настороженно интересуюсь спустя полминуты молчания.
        - Вытащил. Сейчас укол дезинфицирующий сделаю и замотаю руку бинтом. Подожди, не опускай локоть, себе же больнее сделаешь! Пусть он на уровне плеча находится.
        Странно слышать от него такие простые, человеческие слова. Ведь произнеси он их хотя бы с небольшой долей сочувствия, и я бы уже не смогла так категорично заявить, что мол, Рич, ты - бесчувственный нелюдь. Не смогла бы! А так… всё по-прежнему остаётся на своих местах.
        - Элен! - начиная злиться, неизвестно в какой раз позвал меня мужчина.
        - Что?
        - Кулак разожми, а то кровь снова потечёт!
        - Из-звини, не заметила, - тут же извинилась, расслабив руку. Неприкасаемый в ответ только что-то раздражённо прошипел, вколол мне антибиотики и начал забинтовывать рану. И пусть движения у него были резкие, а сильной боли я всё равно не почувствовала. Хоть на том спасибо.
        - А в этой норе точно спать безопасно? Звери не залезут? - спросила, когда убийца закончил перебинтовывать мою руку и выключил фонарик.
        - Мелкие - нет, потому что чуют здесь запах волка, а его в лесу многие бояться. А крупные животные, ты и сама понимаешь, сюда вряд ли пролезут. Твой брат уже спит? - с чего-то вдруг спросил мужчина, шурша листьями, которых в норе, также как и на поверхности, было очень много.
        - Ага, спит, - прислушавшись к тихому сопению братца, положившего голову на моё бедро, ответила. - Рич, а откуда возникло это определение "неприкасаемые"?
        - Так в древности называлась одна каста в Индии, в которую входили люди самого низшего сорта. Прикоснуться к ним считалось большим позором. Кому-то показалось логичным соединить понятие индийских рабов с наёмными убийцами, которых общество во все времена осуждало и пыталось по-своему принизить. Вот и прижилось такое название.
        Ого, это получается, что я ещё в первую нашу встречу, подав руку неприкасаемому, сама же себя лишила чужого уважения? Очень смешно.
        - М-м-м, понятно, - многозначительно произнесла я, укрыв себя и брата одеялом и завалившись спать. А так как частично любопытство у меня было удовлетворено, да и с Ричем мы на ночь вроде не ссорились, то сон у меня выдался крепким и более-менее спокойным.
        Знаете, наверное, я не буду подробно описывать всё то, что происходило с нами следующим днём, так как он мало чем отличался от предыдущего.
        Нет, я больше не кричала на Рича, желая хоть чем-нибудь отомстить ему за свою несчастливую судьбу, и он не гонялся за мной с ножом, чтобы убить, как в прошлый раз, но… при всём при этом, утро второго нашего дня пребывания на Пепелищах также как и первое нельзя было назвать приятным. После целой ночи, проведённой в волчьей норе, очень сильно болели спина и шея, а также затёкшие руки-ноги. У Фильки, равно как и у неприкасаемого, таких недугов вроде бы не наблюдалось, но если здоровый сон брата я ещё могу понять, то как получилось выспаться у человека, который выше меня на две головы и гораздо шире в плечах, неизвестно.
        Второй "приятной" новостью прошедшего утра стало известие о том, что вся имеющаяся в запасе еда уже испортилась, и теперь нам вместо нормально пищи придётся делать себе уколы с сывороткой, чтобы не умереть с голоду. Ничего страшного, я бы и это спокойно вынесла и не стала бы портить себе настроение из-за такой мелочи, но когда чуть позже какая-то птица, отдалённо напоминающая домашнего индюка, едва не продырявила Фильке голову своим клювом, я не выдержала и заставила себя выпить успокоительного. Да-да, и тут же стала похожа на Рича. В том плане, что мысли и поведение у меня сделались на редкость пофигистичными. Может, неприкасаемый в детстве тоже чего-нибудь подобного наглотался и из-за этого теперь с постной рожей ходит? Ха-ха.
        После инцидента с индюком, Рич предупредил меня, что повторения вчерашнего привала у озера можно не ждать, и в часы, когда солнце будет палить особенно жарко, мы всё равно продолжим идти вперёд.
        Правда, стоило дневному светилу подняться высоко-высоко в небо, как убийца сам же и стал больше всех проявлять неуверенность…
        Меня вот, к примеру, тоже шатало от той жары, и голова раскалывалась неимоверно, но на него вообще было невозможно смотреть. Глаза - никакие, походка - деревянная, а уж что там говорить про внимательность… это чучело, по другому и не скажешь, прошло где-то в тридцати сантиметрах от того самого бурого питона и по касательной поранило себе ногу. В итоге, ещё на несколько метров бинта и один дезинфицирующий укол у нас стало меньше.
        Ну, а ближе к концу дня мы достигли предгорий. Местность была ещё лесистой, но Рич сказал, что это ненадолго.
        Вот начнём подниматься выше, и вся растительность постепенно вымрет. Но это будет уже завтра, так как если начать подъём сейчас, то позже, к темноте, можно не успеть с поиском места для ночлега. Как-то так.
        Рич.
        Горы, насколько я могу судить, понравились Элене куда больше чем лес, в котором, по её же собственным словам, вся зелень и животные были слишком экзотичными, из-за чего автоматически вызывали страх и слабую панику. В отличие от гор, где ничего подобного "вроде бы" не наблюдалось, и где "просто находиться" было морально легче.
        В ответ я не стал ей ничего говорить о том, что порой может вылезти из очередной расщелины или внезапно броситься под ноги, если зазеваться.
        Пускай. Если это бережёт её нервы, то и мне, возможно, тоже что-нибудь когда-нибудь сбережёт. Ту же жизнь. Ведь если девушка будет постоянно орать и шарахаться от любой тени… в горах такое поведение чревато многим и в первую очередь тем, что можно либо самому оступиться и упасть в пропасть, либо привлечь к себе внимание хищников. Я уже не говорю о возможности спровоцировать обвал. Впрочем, надеюсь, нам не придётся подолгу задерживаться на тех участках, где они возможны.
        Ближе к полудню небо сильно потемнело, сменив белые облака на серые грозовые тучи. Ветер усилился, но особой прохлады по-прежнему не приносил. Что, в принципе, верно, ведь откуда взяться прохладе, если воздух, не смотря на мрачное небо, липкий и донельзя горячий? Едва ли не такой же горячий, как в пустыне в это же время.
        Тропа, по которой мы шли, хоть и была достаточно широкой, но постепенно сужалась, по обе стороны окружённая высокими скалами. От таких только и можно ожидать обвалов.
        - Ай, а ну брысь! - как по заказу, тут же возмущённо заголосили у меня за спиной.
        Обернувшись к Элене, я как раз успел заметить метнувшегося к небольшой куче серых камней котёнка горной кошки. Взглянув на Романову, беспомощно разглядывающую свою ладонь, у меня невольно закралось подозрение, что я путешествую в компании не с одним ребёнком, а сразу с двумя. Причём тот, что кажется постарше, приносит вдвое больше проблем, чем тот, что поменьше.
        - Тебя опять укусили? - спокойно уточняю.
        - Эмм, да… опять кошка. Только эта, кажется, поменьше была, чем та.
        - Я видел.
        - Она тоже чумой болеет? - грустно спросила девушка, поджав губы.
        - Нет, у неё же спина не красная была.
        - Ну, хоть в чём-то повезло…
        - На, вытри кровь, - посоветовал, протянув девушке салфетку.
        - Спасибо, - неуверенно пробормотала та, сделав пару шагов в мою сторону, но неожиданно о что-то споткнувшись и упав.
        Посмотрев вниз, я весьма неприятно удивился, встретившись взглядом с маленькой, около шестидесяти сантиметров, чёрной ящерицей, чья круглая голова отдалённо напоминала обтянутый кожей человеческий череп, а маленькие красные глаза и длинный язык, вызывали не совсем обоснованный страх. Не совсем, потому что бояться, по большей части, нужно ночью, когда на охоту выходят взрослые копии этих ящериц.
        - Это что за уродец был? - с испугом спросила Элена после того, как животное убежало.
        - Ящерица.
        - Ящерица? Такая здоровая?
        - Да, замолчи. И давай поднимайся уже, нечего нам тут задерживаться.
        - Руку подай, пожалуйста. Я спину сильно дёрнула, встать больно.
        Устало вздохнув, я нехотя протянул ей руку. И кто ж знал, что эта дура ухватится за неё своей испачканной в крови ладонью?!
        Меня тут же накрыла темнота, ужаснейшее ощущение беспомощности, а затем и воспоминания девушки.
        Стены длинного узкого коридора, заполненного орущими во всё горло школьниками, были окрашены в непривычный для глаз яркий жёлтый цвет, на полу постелен линолеум. Чем-то такая обстановка напомнила мне закрытый этаж Дома, куда изредка сгоняли всех чёрных неприкасаемых для тренировок и проверки на прочность их и без того хрупкой психики.
        Но в отличии от этих… учащихся, бывшие мои собратья не создавали так много шума, из-за которого даже привыкшей ко всему Элене некомфортно становится. Хотя, если прислушаться повнимательнее к мыслям девушки, то можно понять, что некомфортно ей не из-за идущего со всех сторон шума и чересчур пёстрых нарядов сверстников, а из-за какого-то белобрысого парня, неожиданно схватившего её за руку и что-то шепчущего на ухо.
        - Пошли на улицу выйдем, поговорить нужно! - сказал он и тут же с упрямством чёрных смертников** потащил почти не сопротивляющуюся девушку на выход из школы. Самой Элене, кстати, в тех воспоминаниях было около семнадцати лет.
        - Эль, ну так что ты думаешь насчёт нашего вчерашнего разговора?
        - Ничего, - просто ответила Романова, старательно отпихивая прочь воспоминания, касающиеся прошлого вечера.
        Попытавшись в обход неё докопаться до этих воспоминаний, я пропустил тот миг, когда парень, Леонард, придвинулся ближе к Элене и прилип к её губам…
        Открыв глаза, я слегка дрогнувшей рукой попытался вытереть себе рот, но как назло мерзкие ощущения, вызванные излишней похотливостью одной семнадцатилетней мрази, маскировавшейся под друга Элены, проявлялись всё сильнее и сильнее. В какой-то момент я вообще поймал себя на том, что вот уже несколько минут сижу на коленях, на голой земле, и пытаюсь вырвать себе губы. Кровь большими каплями стекает вниз по подбородку к горлу… и на руках кровь, и на ногтях… когда такое было в последний раз, чтобы я пытался покалечить сам себя? Куда делось это проклятое чувство самосохранения?
        Ш-ш-ш, как же гадко! С парнем целовалась Элена, а прочувствовать всё это нам пришлось обоим. Извращ-щение, терпеть такое не могу… и не буду. Потому что знаю, как можно избавиться от противных ощущений.
        Клин клином вышибают.
        - Элен, подойди сюда, - зову, косо поглядывая в сторону напуганной девушки с ребёнком на руках.
        От страха брата подхватила, - заговорил опыт внутри меня. - Убежать хочет.
        - Подойди. Если бы я хотел - давно бы уже убил. Не слышала такого?
        - Н-не слышала, - помотав головой, со страхом ответила та.
        - Подойди, - повторяю. - Смерти родному брату хочешь?
        Против последнего довода Элена идти не захотела. Опустив Филиппа на землю, она очень осторожно приблизилась.
        Посмотрев на неё снизу вверх, я резко приподнялся на коленях и, схватив девушку за руку, рывком заставил сесть её рядом со мной на землю. Сжав крепче плечи Романовой, я прижался губами к её губам, в ту же секунду глаза Элены будто остекленели… точно, моя кровь. Она же в ней ничего не видит.
        Поддерживая одной рукой голову бессознательной девушки, а второй обнимая за талию, я слегка прикусил её губу, но так, чтобы не поранить. Не хватало мне опять провалиться в прошлое и увидеть там очередную дрянь. От последствий другой бы избавиться.
        Да не думай ты об этом! Наслаждайся тем, что есть сейчас!
        И откуда у меня в голове такие мысли? - удивился, проведя языком по губам девушки.
        От Маэстро… забыл уже, что ли?
        Да нет, помню, - про себя усмехнулся, в очередной раз коснувшись тёплых губ Элены. Образ наглого Леонарда постепенно уходил из памяти, равно как и то, что он сделал. В принципе, этого было достаточно, чтобы оставить девушку в покое, однако отпускать её мне пока что не очень хотелось.
        Ведь что ни говори, а приятно, когда она так молчит и не рыпается… нервы мои лишний раз не точит, терпение не испытывает. Жаль, что нельзя её усыпить, хотя бы на время. Заказчица всё-таки.
        Элена.
        Снаружи шёл сильный ливень, изредка грохотал гром, сверкала молния… не погода, а настоящий подарок небес, особенно учитывая, что в воздухе ещё совсем недавно стояла невыносимая духота, а о дожде нельзя было даже помечтать.
        Филька вон тоже радуется, стоит на входе в пещеру и, высунув руки, ловит падающие с неба холодные капли воды. Рич сказал, что это почти безвредно и не опасно, а потому с моей стороны возражений не было. Раз мелкому нравится, то пусть играется, я же со своим поганым настроением тихо посижу в сторонке и понаблюдаю за неприкасаемым.
        После того как мой обморок, вызванный кровью убийцы, плавно перешёл в лёгкий сон, мужчина растолкал меня и, абсолютно ничего не сказав о причинах своего ненормального поступка, приказал подниматься на ноги и идти дальше. А у меня тогда, если честно, в голове такой кавардак творился, что смысл некоторых слов доходил далеко не сразу. Вот и получилось так, что когда я слишком долго обдумывала всё сказанное в свой адрес, у Рича закончилось терпение, и он, разозлившись, как бы случайно вывихнул мне плечо. Хорошо ещё, что не сломал ничего, а то я, после всего пройденного и пережитого, рамки для этого человека не ставлю, потому что понимаю - бессмысленно ставить их для того, кто незнаком с такими понятиями, как мораль, честь и честность.
        Эх, надеюсь, его дрянной "поцелуй" не будет мне теперь каждую ночь сниться? Вместе с осуждающими лицами тех людей, которых Рич до этого убивал на моих глазах… да, я не оговорилась. Их лица мне действительно уже снились, как раз прошлой ночью.
        - Тьфу ты, дрянь, - тихо прошипела я, сплюнув чуть в сторону слюну, до сих пор имеющую металлический привкус.
        Сидящий на соседнем матрасе убийца на это никак не отреагировал. Ещё бы! Ведь он даже не пытался хоть чем-нибудь объяснить свой поступок, так чего же ему сейчас рот раскрывать?!
        Поудобнее устроившись на точно таком же, что и неприкасаемый, матрасе и подперев щёку кулаком, я обвела взглядом пещеру, которая, судя по всему, не только укрытием от дождя нам сегодня послужит, но и местом ночлега. Потому что на улице уже начинает темнеть, а вот дождь лить всё никак не перестаёт. Ну, в принципе, не велика беда, переночуем в пещере. Здесь, что удивительно, имеются кое-какие удобства. Вон, к примеру, в паре метрах от меня около стены стоит тумбочка и шкаф, чуть дальше - невысокий стол, больше всего напоминающий обеденный. И хотя невооружённым глазом видно, что сколочена вся эта мебель самостоятельно, из неровных досок и кривых, ржавых гвоздей (хотя поржавели они, наверное, из-за слишком большой влажности воздуха в пещере), но всё равно это - мебель! Помимо неё здесь также нашлось несколько одеял, много одежды, лекарств и даже железной посуды.
        Прикинув мысленно, что да как, я вскоре пришла к выводу, что пещера эта когда-то принадлежала Ричу. Неспроста же он около двадцати минут назад носился по ней с лопатой наперевес? И уж точно не по счастливой случайности нашёл клад, в виде двух заряженных пистолетов, одного молотка, отвёртки, пары метров верёвки и мыла. Последние две вещицы особенно символичны, правда?
        Но сейчас, похоже, это место занято кем-то другим, потому что пещера выглядит до странности обжитой. Ни грязи от случайно забредших животных, ни пыли на мебели нет, а ведь неприкасаемый не был здесь больше девяти лет. И то девять - это приблизительная цифра, так как сама я встретилась с ним в первый раз именно столько лет назад, как раз тогда, когда ходила с Риной на её "вечернюю прогулку".
        - А-а-а! - вдруг закричал Филя, но не успела я толком испугаться и узнать, что случилось, как братец, словно маленький косолапый медвежонок, переваливаясь, подбежал ко мне и стал несильно стучать по голове.
        Около минуты ушло на то, чтобы понять, что это он мне так волосы моет, шкодник мелкий, руки-то у него были мокрые.
        - Нет, всё, Филь, спасибо! Я уже чистая! - как могла отнекивалась я, убирая маленькие ручки подальше от своей больной головы.
        - Сё? - переспросил брат, застыв. Убедившись же, что купать меня больше не надо, он решил с чего-то облагодетельствовать и неприкасаемого. Подойдя к сидящему к нам спиной Ричу, Филька замахнулся и несколько раз со всей силы приложил его по голове.
        Испугавшись возможной реакции со стороны убийцы, я быстро подскочила к этим двоим и оттащила мелкого как можно дальше от мужчины. Филя хоть и не больно бьётся, но Рич уже столько раз грозился покалечить его, что сердце у меня тотчас забилось быстрее от страха, а на языке уже крутились извинения за ничего не смыслящего брата.
        - Рич… - осторожно начала, как в ту же секунду услышала раздражённо-усталое "отстань".
        И всё-таки я его не просто боюсь… я его ещё и ненавижу.
        Рич.
        Интересно, каким образом я проморгал тот момент, когда брат Элены подкрался ко мне со спины и ударил по голове? Оно хоть и не больно было, но куда я тогда смотрел? А если бы это Элена захотела мне голову снести? Повод у неё был, пусть и не совсем весомый, на мой взгляд, нужный настрой тоже присутствовал, из-за чего я даже не стал бить Филиппа по рукам, в качестве наказания за его поступок, потому что этим только спровоцировал бы Романову на нападение. А этого мне, по правде говоря, не очень хотелось делать. Так как одно дело было грозить девчонке смертью, когда мы только оказались на Пепелищах, и совсем другое - сейчас, когда пройдено уже больше половины пути и потрачено так много усилий, чтобы сохранить ей и её брату жизнь.
        К тому же, ладонь у меня почему-то неметь стала. Не холодеть, как раньше, а именно неметь. И если уж мне в скором будущем всё-таки придётся избавиться от надоевшего общества детей Романова, то перед этим нужно будет сначала убедиться, что это онемение никак не связанно с кровью девушки, в чём я сильно сомневаюсь.
        Осторожность не помешает, - любил повторять Роберт, отправляясь на охоту за чёрными лисами и беря меня с собой.
        К слову о нём. А ведь пещера на самом деле не брошена. Пусть отец и убит, но Джейн всё ещё живёт здесь… не думал, что она сможет выжить на Пепелищах без него.
        Предавшись воспоминаниям, я не заметил, как на землю опустилась ночь. Снаружи по-прежнему лил дождь, уже не такой сильный, как вначале, но всё равно идти по такому не представлялось возможным. Потому что рано или поздно можно было потерять осторожность и, поскользнувшись, упасть на камни, переломав себе все кости.
        Элена с братом полчаса назад устроились на одном матрасе и быстро уснули. Мне же сегодня ночью сон опять не грозит.
        Пещера всё-таки не нора, в неё может заглянуть любой зверь, находящийся на охоте, а потому приходиться насильно бороться с усталостью посредством старых, относительно работающих методов, чтобы не пропустить приход ночных тварей.
        Нагрев на костре, который мы специально разожгли на ночь, немного воды, я достал из шкафа несколько листьев мяты, крапивы и пару ягод шиповника. Всё это Джейн определённо нашла в лесу, но где же она сама сейчас ходит?
        Кинув в кружку с кипятком наготовленные листья и ягоды, я подождал пару минут, пока всё заварится, и сделал первый глоток. На вкус получилось не очень вкусно, впрочем, как и всегда, зато со сном теперь будет хоть немного легче бороться.
        Подойдя к краю пещеры и время от времени отхлёбывая из кружки, я стал внимательно вглядываться в темноту. По-хорошему, мне следовало бы сразу достать нож, на случай неожиданного нападения хищников, но, правду говорят, безопасная жизнь портит человека, притупляя его осторожность и добавляя лени… тем не менее, ящеров я разглядел сразу. Маленькие светящиеся точки красного цвета двигались хоть и осторожно, но достаточно быстро, с каждой секундой сокращая расстояние до пещеры.
        Поставив кружку с заваренными лечебными травами на землю, я достал из голенища сапога короткий кинжал с маленькими зазубринами на конце лезвия, чтобы легче было пробивать чешую монстров, и вытащил из кобуры пистолет.
        - Элен! - от громкого окрика девушка резко подскочила со своего места и, прищурившись, устало покосилась в мою сторону.
        - Чего?
        - Лови пистолет, я всё равно привык пользоваться ножами, но тебе он может и пригодиться. Ты же умеешь с ним обращаться? Умеешь? Тогда тем более бери, бери и смотри не отходи от Филиппа. Сейчас к пещере подбираются несколько ящеров, примерно таких же, каких мы видели сегодня днём, только размерами больше, и собираются на нас напасть, - объясняю, не отрывая глаз от крадущихся к нам красных точек.
        - Насколько побольше? - схватив пистолет, напряжённо поинтересовалась Романова.
        - В длину не уступают нильским крокодилам.
        - А это…
        - А это три метра, - произнёс и тут же услышал стук выпавшего из рук девушки пистолета. - Да не трясись же ты, их всего двое. Даже если я одного пропущу, и он подойдёт к вам слишком близко - стреляй, так ты его хотя бы на время оглушишь, задержишь. Поняла?
        - Угу, - сглотнув и подобрав с земли оружие, нервно кивнула Элена. Кажется, она как раз собиралась ещё о чём-то спросить, но меня отвлекло шипение готовящихся к атаке ящеров.
        Вот уж…
        Из темноты выскочило двое хищников, шкуры у них были мокрые из-за дождя, глаза светились красным, а с длинных двадцатисантиметровых языков капала жёлтая слюна. Краем уха услышал, как вскрикнула от страха Элена, и заплакал от увиденного Филипп.
        Дети неприспособленные, - отстранённо подумал, кинув нож в одного из ящеров. В ответ, тут же чуть не оказался сбитым с ног вторым зверем.
        Метнувшись вперёд, я попробовал дотянуться кинжалом до морды ближайшего хищника, но тот со злобным рычанием вовремя отпрыгнул назад. Ещё бы, при росте не больше полуметра они могут себе позволить как угодно вертеться у меня под ногами, избегая многих ударов, а вот мне, чтобы хоть немного их задеть, приходиться наклоняться чуть ли не к самой земле, рискуя столкнуться нос к носу с мордой ящера…
        Когда у одного из них получилось проскочить мимо меня с боковой стороны, я сам едва не зарычал от злобы и собственного промаха, уверенный, что зверь попытается запрыгнуть мне на спину и перегрызть горло, однако, в прошествии трёх жгущих нервы секунд, понял, что ошибся и нападать на меня никто не собирался. Улучив момент и оглянувшись, заметил, как излишне прыткий зверь, оставив своего сородича один на один со мной, взял курс на застывших позади Романовых.
        Понимая, что не могу разорваться на части и защитить и себя, и их, я решил разобраться сначала хотя бы с одним хищником, а уже потом - со вторым, которого Элена вполне в состоянии отвлечь на минуту-другую, тем более, оружие у неё для этого есть.
        Отскочив от метившего по моим ногам хвоста первого ящера, я сразу же бросился вперёд, не боясь, что сзади на меня кто-нибудь нападёт. Мгновение спустя, увернувшись от целившихся в лицо когтей, ударил хищника кинжалом в горло, а затем, нащупав у него на затылке две выпирающие косточки, со всей силы на них надавил. Сколькое, покрытое чёрной чешуёй тело тут же замерло, а мощные лапы резко подкосились…
        Не помню точно, как добрался до второго ящера, который, как выяснилось чуть позже, успел прокусить Элене голень, но помню, что его смерть была точно такой же, как и первого. Единственное, что тот зверь всё-таки смог до меня дотянуться и неслабо поранить плечо, а этот только бесполезно барахтался перед тем, как я воткнул ему нож в шею, ломая позвонки.
        - Дура, почему ты не стреляла?! Я тебе пистолет для чего дал? Жить расхотелось? Ты теперь посмотри, что у тебя с ногой стало! - после того, как всё утихло, тут же заорал на Элену я, потеряв всякий контроль над собой.
        - Я с-стреляла, но ем-му всё равно б-было… а ты… ты вообще… не в-видел и н-не слышал н-ничего… - сильно заикаясь, выдавила из себя бледная девушка, но, в конце концов, не выдержав напряжения и не договорив, расплакалась.
        Я даже замер на секунду от растерянности. Но не от того, что Элена неожиданно надумала лить слёзы, а от того, что она сказала про выстрелы. Неужели я так увлёкся боем, что пропустил такой грохот?
        Подойдя к трупу второго убитого мною ящера, я наклонился и стал осторожно осматривать его чешую.
        В основном никаких повреждений на ней наблюдалось, но на передней лапе и кое-где на морде, если присмотреться, чешуйки были сильно повреждены, хотя открытой раны и не наблюдалось. Мне, человеку, использовавшему в своё время против ящеров один лишь пистолет да пули, очень знакома такая картина, а это значит, что Элена не соврала. Она и вправду стреляла в зверя и даже смогла его немного задеть, а я этих выстрелов почему-то не заметил. Точно также как недавно не заметил и приближения Филиппа… что же со мной такое твориться, откуда взялась эта рассеянность, невнимательность?
        Вздохнув, я заставил себя не думать на эту сколькую тему, хотя бы до того, пока не перевяжу плечо и не заставлю сделать то же самое со своей ногой Элену. Я-то к боли уже давно притерпелся, а она вполне может и умом повредиться, терпя всё это. Только вот на этот раз лечить себя сама будет! С моими подсказками, но сама. Не хватало мне в очередной раз в её кровь вляпаться. И так уже терпение с каждым часом всё больше испаряется, а желание остаться в одиночестве заполняет все мысли.
        - Хватит ныть, Элен, тебе нужно перевязать рану. Вот сумка с лекарствами, начинай, - говорю, сев на свой матрас и сняв грязную, залитую в нескольких местах кровью рубашку, которую после боя с ящерами только на тряпки выкинуть.
        - Ты меня слышала? - заметив, что так и не получил какого бы то ни было отклика на свои слова, раздражённо интересуюсь.
        - Слышу, - шмыгнув носом и с трудом отняв от лица ладони, дрожащим голосом ответила девушка.
        - Почему у тебя слёзы… красные? - спросил настороженно, увидев, что вместо обычных прозрачных капель, у Элены из глаз идёт непонятно что красного цвета.
        - П-потому что Пепелища. Я тебе уже рас-сказывала, это с команд-дировкой моей матери с-связано.
        - Тоже с рождения такое?
        - Д-да… вместо н-нормальных слёз из глаз всегда течёт к-кровь. Это очень б-больно, знаешь ли. Я из-за этого и не люблю плакать, и стараюсь себя сдерживать, а сейчас просто уже не выдержала… последние дни ведь были такими насыщенными, вот и выползло всё накопившееся наружу, - поделилась своими ощущениями девушка, хотя какой толк рассказывать об этом мне, я не понимал.
        - Знаешь, - хотела продолжить свою речь Элена, но, повернув голову в мою сторону, она запнулась и резким движением закрыла себе рот ладонью.
        - Что такое?
        - Что у тебя с рубашкой?
        - Испортилась, я её снял.
        - А-а-а, - расслабилась девушка, вытерев тыльной стороной ладони свои губы. И чего она так испугалась?
        Элена.
        Нападение ящеров и внезапный приступ злости неприкасаемого стали той последней соломинкой, что переломила спину верблюда и окончательно смела весь мой внутренний контроль и самообладание.
        Обидно. Я столько дней сдерживала себя, старалась не плакать, не думать о плохом и не переживать попусту, но в итоге всё равно не смогла избежать слёз. А главное, по такому глупому поводу сорвалась, что самой неприятно становится, стоит в очередной раз вспомнить об этом.
        И как бы мне ещё намекнуть Ричу, что после устроенной недавно истерики я могу на время ослепнуть? Сказать прямо? Оно-то, конечно, может и прокатит, но что будет, если неприкасаемый отреагирует не так, как мне хотелось бы?
        Потеря зрения всё-таки серьёзная проблема, которая может помешать нашему быстрому передвижению или вообще создать такие трудности, что Рич, чтобы не заморачиваться лишний раз, сам решит от меня избавиться… но если убийце ничего не сказать, то дальнейшая ситуация может оказаться в разы хуже возможной смерти. И это при том, что считается, будто хуже смерти ничего нет. Идиотизм, хуже неё всегда были вечные мучения.
        Конечно, если завтра днём, как раз тогда, когда у меня по идее должно пропасть зрение, на нас нападут твари, подобные сегодняшним ящерам, то мои и Филькины муки вряд ли будут вечными, но тоже вполне серьёзными и долгими. Сами посудите: быстро бегать или хотя бы держать в руках пистолет я уже не смогу, Филька вообще ребёнок. Для живущей здесь мерзости не составит труда напасть на нас откуда-нибудь из-под земли и начать жрать заживо.
        Рич тоже не всесильный и отбиваться сразу от десятка монстров не сможет. А его словам о том, что днём все звери спят в своих норах, я уже не слишком-то и верю, потому что не раз натыкалась в горах на мелких, шныряющих туда-сюда животных…
        Так, ладно, не буду развивать тему насчёт того, что с нами может произойти. Лучше просто с утреца пораньше расскажу обо всём Ричу и понадеюсь на то, что он сдержит своё слово и будет защищать нас согласно Договору.
        Пододвинув с трудом уснувшего брата поближе к себе и стараясь не тревожить понапрасну больную ногу, я прикрыла глаза, в надежде хотя бы немного подремать, и тут же их открыла, заслышав снаружи чей-то рёв.
        - Кто это?
        - Не бойся, не к нам, - лениво отозвался неприкасаемый, разорвав когтями очередной бинт. Мою-то ногу мы вдвоём пару минут назад с горем пополам перебинтовали, а теперь Рич сам со своим плечом мучается, хотя я честно предлагала ему помощь.
        - Спи, давай!
        - Да спала бы уже давно, если бы могла, - с грустью пробормотала, и вдалеке тут же снова раздался чей-то вой.

***
        Джейн была до крайности раздражена и обессилена, едва ли не впервые за последние двадцать с лишним лет.
        Где-то там в её пещере сидело и готовилось ко сну трое незнакомцев, тех самых, которых она позавчера встретила у озера.
        Точнее, - поправилась женщина, не обращая внимания на льющуюся за шиворот холодную воду и голодное шипение выбежавших на разведку грызунов. - Спать легли только двое, а третий, мужчина, продолжает караулить вход.
        Если бы Джейн не видела, как он разобрался сразу с двумя ящерами, то однозначно попробовала бы отстоять свою пещеру. Но она видела, а потому придётся отступить… хотя бы на эту ночь.
        Элена.
        Эта ночь, как и следовало ожидать, выдалась для меня тяжёлой и бессонной. Каждый раз стоило немного задремать или расслабиться (чего само по себе достичь было очень трудно), как рядом начинала кричать какая-нибудь тварь, и все мои старания уходили впустую.
        Одно радует, что на предупреждения о потере зрения Рич отреагировал на удивление спокойно, проявив при этом полную незаинтересованность и равнодушие. Я бы подивилась такой вялой реакции на надвигающиеся неприятности и тихо обругала бы себя за то, что без конца подозревала его в плохих намерениях относительно нас с братом, если бы в последний момент не заметила с каким мрачным, усталым лицом мужчина произносил это пресловутое:
        - Не бойся, ничего страшного не случится, я вас защищу, - судя по тону, ему просто было не до нас, и он сказал всё это, только, чтобы я поскорее отстала.
        Неужели Рич так устал за прошедшую ночь? Я, конечно, понимаю, что его ранили, но, во-первых, после тех чёрных монстров к нам в пещеру больше никто не заявлялся, а, во-вторых, я нахожусь в том же положении, что и неприкасаемый, и, не смотря на рану, чувствую себя не в пример бодрее. Хотя, может, его просто сильнее задели?
        - Давай останемся здесь ещё на пару часов? А то у тебя вид чересчур больной какой-то, вдруг ты…
        - Нормальный вид, не лезь, - отмахнулся мужчина, шумно вздохнув.
        Новая тёмно-синяя рубашка, которую он после долгих поисков вытащил из шкафа и надел взамен испорченной старой, была расстёгнута на несколько верхних пуговиц, и мне не составило труда разглядеть на его шее несколько длинных царапин, наверняка полученных вчера в неравном бою с детьми матушки-природы.
        - Слушай, а что у тебя с рукой? - спросила, случайно опустив взгляд вниз и увидев, что кожа на его ладони покрылась ярко-красными пятнами и полосами. Такое в основном случается либо после ожогов горячей водой, либо после сильного недостатка кислорода в крови. - Онемение, да?
        - Да, было недавно. Пока что всё прошло. Не знаю, только, надолго ли, - нахмурившись, недовольно пробубнел Рич, будто это я была виновата в том, что у него кровообращение нарушено.
        - Поищи в сумке мазь, там, по-моему, была какая-то, как раз для таких случаев. Вдруг тебе поможет? - посоветовала, вспомнив маленький красный тюбик со звёздочками и прилагающуюся к нему инструкцию по применению, из которой я, собственно, и подчерпнула информацию о причинах потери кожей чувствительности и симптомах плохого кровотока.
        Я вообще много инструкций имеющихся у нас в запасе лекарств прочитала, но этот тюбик запомнила очень хорошо, потому как до сего момента не могла даже предположить, зачем военные запихнули в свою аптечку такой сомнительный препарат. Сомнительный в том плане, что в случае онемения отдельных участков кожи или сразу целых рук и ног люди обычно обращаются к врачам, а не занимаются самолечением. В Ластонии с этим очень строго, ведь практически любое лекарство при повышенных дозах способно дать противоположный от ожидаемого эффект… короче, ничего безопасного в нашем мире со времён Ядерной Войны не осталось.
        - Поможет? Да ну? - тон мужчины был исполнен такого сомнения и насмешки, что я чуть на землю не села от удивления.
        Вот это Рич даёт! Для полной картины испорченного вампира-аристократа только кривоватой усмешки с клыками и не хватает. У-упырь, недоделанный!
        - Поможет, - закусив губу и посмотрев на него исподлобья, хмуро заключила я. Затем, развернувшись, пошла в сторону мирно спящего братца. Нужно было сделать мелкому укол, пока тот не проснулся и не попытался в сотый раз от меня сбежать.
        А уже примерно через десять-пятнадцать минут, когда мы вышли из пещеры и снова двинулись в путь, мне в полной мере довелось почувствовать, каково это, путешествовать с больной ногой. Ни тебе нормально наступить, ни опереться на больную конечность, ни, тем более, успевать шагать за Ричем…
        Настроения не добавляла и постепенно образовывавшаяся перед глазами прозрачная красная плёнка, которая в самом скором времени существенно потемнеет, став непроглядной чёрной, и полностью лишит меня возможности видеть.
        Что поделать, ведь если бы не она, то, по словам врача, консультировавшего нас с отцом по этому вопросу, я бы могла вообще навсегда ослепнуть. Видите ли, слёзные железы у меня представлены в настолько искажённом виде, что по-хорошему вообще не должны выполнять свои функции. Но это, я повторю, по-хорошему, а вот по-плохому они работают хоть куда. И каждый раз после своей работы очень сильно повреждают сетчатку глаза, которую потом и приходиться восстанавливать той самой красноватой плёнке…
        - Скоро пойдём на спуск. Смотри себе под ноги и ступай аккуратно, чтобы не упасть, - предупредил неприкасаемый, заметив мой задумчивый, блуждающий от камня к камню взгляд. - Если начнутся проблемы со зрением - сразу зови.
        - Проблемы и так уже давно начались, - закатив глаза, усмехнулась. Постоянное молчание стало порядком надоедать, а потому мне было трудно упустить возможность перекинуться с Ричем хотя бы парой-тройкой ничего не значащих слов.
        - Я имел в виду, когда совсем плохо станет - тогда и зови.
        - Хорошо, - нехотя согласилась.
        Так как убийца замолчал, и разговаривать теперь было не с кем, я стала больше внимания уделять дороге да гадать, что ждёт нас на спуске с гор. Очередной непроходимый лес, горная речка или какая-нибудь цветочная поляна с маленькими белыми ромашками, на которых так удобно гадать "любит или не любит"?
        Да уж, наверное, моё уставшее от постоянных нагрузок сознание действительно дошло до своего предела, раз уже разрешает мне думать о подобных глупостях. Чувствую себя дурой.
        Но в чём-то я оказалась права, потому что вскоре мы и вправду наткнулись на большую ровную местность, которая когда-то может быть и была поляной с красивыми, вкусно пахнущими ромашками, но сейчас представляла собой голую серую землю, без какого-либо намёка на зелень.
        Со всех сторон нас по-прежнему окружали скалы и камни поистине исполинских размеров, а потому ничего нового моему взору не предстало. Разве что вскоре перед нами неожиданно нарисовалась узкая, всего в полтора метра, дорожка-ответвление, ведущая вниз. До этого мы шли только вверх.
        - Рич, а человек умрёт, если с такой высоты упадёт? - поинтересовалась я, увидев, что по правую сторону от нашей новой тропки идёт простая горная "стена", а вот по левую - крутой склон, чья длина может сровняться с высотой трёхэтажного дома.
        - Смотря как падать будет.
        - Мы с Филькой умрём?
        - Вы - да.
        Ну, что же, ожидаемо, хоть и не утешительно.
        - О, а что это там такое? - присев на корточки и прищурившись, чтобы получше рассмотреть лежащее у подножья склона животное, с умеренным интересом спросила Рича. Ответ меня поразил.
        - Это кеша.
        - Кеша? Попугай Кеша? - первая пришедшая на ум ассоциация оказалась не очень умной, но это я поняла лишь после того, как высказала её вслух.
        - Какой ещё попугай? - не понял прикола Ричард.
        Ну, конечно, он-то, в отличие от меня, навряд ли увлекался просмотром древних, советских мультиков с озвучкой на чистом русском языке.
        - Да нет, то я сама с собой разговаривала… Так что там за Кеши такие?
        - Животные, строением тела больше всего напоминают медведя, но морда у них почти полностью кошачья. Умеют повторять человеческую речь, ростом редко превышают один метр…
        - А почему этот кеша такой… тощий? - не смотря на то, что свернувшийся в клубок и невиданный мною ранее зверь, выглядел большим и достаточно безобразным, смотреть на его выпирающие рёбра было дико. Я имею в виду, чтобы такая здоровая тварь и не смогла бы найти себе нормальную еду?
        - Он же мёртвый, каким ему ещё быть? - спросил Рич уже без прежних учительских интонаций.
        - Мёртвый? Я думала - он спит, - сглотнув, взволнованно ответила. - А отчего он умер? Ты же сам мне рассказывал, что на Пепелищах все всех всегда съедают, поэтому и трупов нигде не валяется, а этот лежит, и даже падальщиков рядом с ним не видно.
        - А ты посмотри вниз. Там вся земля ровная, больших камней и деревьев нет, тени которую они могли бы дать - тоже нет. По сути, для гор, это настоящая сковородка. Когда солнце основательно припечёт, все те, кто в ней сидят, зажарятся, из их организмов испарится вся вода, а внутренние органы просто расплавятся.
        - Как расплавятся?
        - Если найдём труп, до которого сможем дотянуться, я тебе покажу "как".
        - Сдурел? Не надо ничего искать. И мне потом ещё всякую гадость показывать, фу!
        Ну всё, обидела ты нашего шизофреника. Ишь как у него взгляд потемнел, и губы сжались.
        - Ты сама об этом разговор завела.
        - Да, но искать я тебя ничего не просила… ой.
        - Что?
        - Ничего, в глазах просто потемнело. Резко так, - вздрогнув, пробормотала я, а по спине тотчас прополз неприятный холодок. Ещё бы, тут только что день был, солнце яркое светило, а через секунду уже поздний-поздний вечер, окрашенный, к тому же, в тёмные бардовые тона.
        - Пошли вперёд. Нам, пока жара не началась, нужно успеть ещё до леса добраться. Он не такой большой, как первый, но от солнца защитит.
        Блин, точно! - запоздало осенило меня. - Если солнце убивает таких здоровых животных, как эти кеши, то почему оно не может убить человека?
        Признаюсь, дальше я сглупила. То есть… виной всему, конечно, был страх изжариться на солнце, но мне тоже следовало хоть немного подумать головой, а не лететь поперёд неприкасаемого вниз, чтобы быстрее оказаться в лесу. Скажу лишь в свою защиту, что даже Рич не ожидал тогда подвоха, иначе не разрешил бы мне идти первой.
        Рич.
        Достав из сумки таблетку сафитина*** и тщательно её измельчив, я высыпал получившийся порошок на металлическую ложку, капнул туда немного воды и поднёс полуготовую смесь к разведённому недавно костру.
        Где-то через полминуты пальцы стало неприятно жечь, а от ложки потянулся слабый запах спелых яблок. Помешав спичкой мутную, зеленоватую жидкость, я взял заранее наготовленный шприц и осторожно набрал в него лекарство.
        Невольно вспомнилось, почему я всё это сейчас делаю и для кого…
        В том, что Элена внезапно захотела идти впереди меня, нет ничего ни удивительного, ни мистического. Ведь я сам умышленно рассказал ей о скрытой опасности солнечных лучей, дабы увеличить скорость нашего передвижения, а вид высушенного солнцем кеши всего лишь закрепил результат моих слов.
        Это сейчас я понимаю, что лучше бы мне было не пускать девчонку вперёд себя или вообще заставить её идти с десятиметровым отставанием, а тогда… тогда я сглупил. А если бы пошёл первым, то не пропустил бы появления молодого кеши, перегородившего своим телом половину тропы, и не допустил бы, чтобы он покалечил кого-нибудь из нас.
        Что ж, расслабился, виноват. Вот и приходиться сейчас из-за своей ошибки готовить лекарство, которое поможет Элене справиться с ядом не в меру прыткого зверя, успевшего полоснуть её когтями по бедру. Не сильно, но полной уверенности в том, что она выживет, у меня нет.
        В аптечке, которая досталась нам от военных, собраны далеко не все существующие в мире противоядия. А средство, что гарантированно помогло бы Романовой справиться с ядом кеши, среди них так точно нет. Да и сомневаюсь, что такое вообще где-либо найдётся, ведь учёные, не смотря на всю фанатичность и любовь к своей профессии, стараются не лезть на Пепелища без особой надобности. Соответственно, откуда им знать о новых видах животных, возникших здесь, в том числе и о кешах?
        Закончив набирать лекарство в шприц, я подождал, пока оно остынет, и повернулся к сидящей на пеньке, в полуметре от меня, девушке. Волосы у неё порядком растрепались, одежда измазалась в крови и земле, от правого кроссовка отклеилась подошва. Жаль, я не додумался утром взять Элене что-нибудь из одежды Джейн, тогда бы она не выглядела сейчас так печально и несуразно.
        Вот, кстати, и ещё один повод считать, что не нужно мне было уступать ей дорогу в тот раз. Ведь такой помятый вид девушка приобрела не от одной встречи с мелким кешей, нет. Такой она стала после того, как на предсмертный рёв убитого мною медведоподобного монстра пришло четверо его сородичей, и нам в скором порядке пришлось спасаться от них бегством. Чего вполне можно было бы избежать с помощью двух-трёх кинжалов, пущенных из-за угла, которые не дали бы гаду и пасти раскрыть!
        Пф, но до чего же гадкое, тяжёлое чувство возникает в груди, скажу я вам, когда бежишь, схватив полуслепую идиотку за руку, а у неё ещё и ребёнок сидит за спиной и орёт, и думаешь, как бы тебе не свалиться вниз, в объятья солнечной ловушки, той самой "сковородки". Когда оглядываешься на следующих по пятам тварей и мечтаешь, чтобы на противоположном конце тропы тебе не встретилась остальная часть кешьей стаи, которая может состоять и из одного, и из двух десятков взрослых особей.
        Повезло… повезло нам всего этого избежать. Также как повезло в том, что дальше границы леса звери за нами не сунулись. Знают, наверное, что со своим слабым обонянием просто заблудятся здесь, среди множества посторонних резких запахов, а жертв так и не догонят. После пятиминутного бега по горной местности мне стоило огромных усилий совладать с собой и успокоиться, вытряхнуть из сердца весь страх и перестать обращать внимание на громкий звон в ушах.
        Избавиться от планов об убийстве Элены, как основного источника сваливающихся на мою голову бед, помог заново перечитанный текст Договора и вбитая ещё Маэстро, чётко осознаваемая мысль, что все условия, записанные на этой бумажке, должны быть выполнены во что бы то ни стало.
        - Рич, ты там не видишь, куда Филипп убежал? Я его уже давно что-то не слышу, - обеспокоенно спросила Элена, хмурясь и безуспешно пытаясь хоть что-нибудь разглядеть сквозь тёмно-красную плёнку на глазах.
        - Не знаю, убежал куда-то, - малозаинтересованно ответил я, не отрываясь смотря на шприц с лекарством и гадая, а поможет ли оно девушке или нет?
        В памяти быстро всплывала нужная и ненужная информация по данному поводу.
        Итак, полноценный яд имеется только у детёнышей кеш, а также у сравнительно молодых особей. Действовать он начинает примерно через десять-пятнадцать минут после попадания в кровь, парализуя дыхательную систему жертвы. Прям как у некоторых змей. Способ вывода яда тоже, кстати, не сильно от них отличается. И если у чешуйчатых отрава содержится и выпрыскивается из клыков, то у мохнатых всё это происходит при помощи когтей…
        - Поищи его, пожалуйста! - вцепившись в мою руку, попросила Романова. Какая смелая, даже и не скажешь, что раньше от одного моего голоса от страха тряслась. - Я боюсь. Тут опасно, и он может на кого-нибудь наткнуться!
        - Элен, - предупреждающе начал, тем не менее, не став вырывать свою руку из её рук. Пусть сначала успокоится. - Я всё здесь недавно обыскал, ни на кого он не наткнётся, успокойся.
        - Не могу! - тяжело дыша, прошептала она. Так, а это уже яд действовать начинает. Нужно быстро дать ей лекарство.
        - Давай я сделаю тебе укол, а потом уже пойду и поищу твоего брата.
        - Нет, найди сначала его! Пожалуйста! - пальцы девушки ещё сильнее сжали мою руку, а сама она чуть ли не перешла на крик.
        Поморщившись и резко поднявшись с земли, Элена при этом испуганно замолчала и отпрянула, я развернулся и отправился искать Филиппа. Что-то внутри так и подмывало немного затянуть эти поиски, чтобы Романова хорошо прочувствовала тот страх перед болью и неизвестностью, что неизбежно возникает на пороге смерти, но я не стал ни к чему прислушиваться - сейчас каждая минута дорога, а девчонку можно и позже проучить.
        Филипп нашёлся спустя полминуты под каким-то неизвестным мне кустом с двумя тигровыми, ядовитыми ягодами, крепко зажатыми в кулаке. Сам он находился без сознания.
        Ещё один.
        Подняв мальчика с земли и проверив пульс у него на запястье, я обессилено поднял глаза к небу… живой, как и его сестра, пока живой.
        - Эль, - громко позвал, вернувшись к девушке и положив Филиппа на траву рядом с потухшим костром.
        - Что? Где Филя? - резко встрепенулась та, вскочив на ноги.
        - Здесь он, здесь, - говорю. - Давай руку, тебе нужно сделать укол.
        - Подождёшь со своим уколом! Что с Филькой? Почему он молчит? - не выдержав потока вопросов, а может просто не найдя правильных слов для ответов, я нащупал на шее Романовой сонную артерию, надавил на неё и тут же крепко прижал к себе готовое упасть на землю, безвольное тело.
        Теперь работать нужно было быстро…
        Элена.
        Очнулась я ближе к вечеру, когда солнце, окрашивая облака в ярко-оранжевый, порою даже красный цвет, готовилось уйти за горизонт, а в лесу только-только начали просыпаться звери и птицы. Мои глаза были уже полностью здоровы, о чём прямо говорило отсутствие на них надоевшей красной плёнки и вернувшееся ко мне нормальное "многоцветное" зрение.
        - Элен, посмотри на меня, - раздался откуда-то сверху спокойный голос неприкасаемого. - Тебе дышать не трудно? На воды попей.
        Рич несильно сжал моё плечо, помогая принять сидячее положение, и тут же впихнул в руки флягу с водой.
        - Спасибо, не хочу. Скажи лучше, где Филя?
        Молчание.
        - Рич, где Филипп? - начиная злиться из-за того, что черноволосый в последнее время всё чаще стал меня игнорировать, повторила. И то, что Фильки нигде не было видно - лишь нагнетало обстановку и усугубляло моё и без того не самоё здоровое состояние.
        - Элен, - сев напротив, мужчина сложил руки на груди и внимательно посмотрел на меня своими серыми провалами, которые я на тот момент, ну никак не могла назвать обычными человеческими глазами. - Филипп умер. Отравился ягодами. Я не смог его вылечить, потому что весь сафитин ушёл на твоё противоядие. Кстати, пока ты была без сознания, я вернулся в пещеру и выбрал тебе одежду. Одень, а то в такой грязи в моём Доме даже старые чёрные не ходили… Элен?
        Последние фразы явно были сказаны для того, чтобы заговорить мне зубы. Только этого не требовалось, я и так была занята пережёвыванием первых его слов.
        Филька умер? Нет, он же такой маленький… куда ему умирать?!
        - Элен. Элен… Эль? - неприкасаемый наклонился вперёд так, что едва не коснулся своим лбом моего лба. - Ты сейчас опять заплачешь и опять ослепнешь. Успокойся, - приказал.
        - Почему ты ему не дал тот сафитин? Он же почти с любым ядом помогает справиться, я слышала… почему ты Филе ничего не оставил?!
        - Лекарства получилось мало, тебе одной еле-еле хватило.
        - А ему бы этого с головой хватило!
        - А я не с ним Договор заключал, - тоже распаляясь, заявил мужчина.
        Резкое движение с его стороны, и я вновь отправилась в темноту. Увы, не как Филя, не навсегда.
        Рич.
        Под ногами еле слышно хрустел песок, ветер с каждой минутой становился всё сильнее, поднимая в воздух огромное количество химической пыли и грозясь, тем самым, создать настоящую песчаную бурю. То, что обошло нас стороной в самом начале пути, вполне может передумать и прийти сейчас, под конец, так сказать.
        Элена спокойно лежала у меня на руках, вот уже который час не приходя в сознание. Точнее, это я не давал ей очнуться. Сейчас и так ситуация тяжёлая, а мне как раз её криков-стонов из-за смерти брата не хватает.
        - М-м-м, - хотя стонать и вздыхать она умудряется даже в бессознательном состоянии.
        Перехватив девушку поудобнее, я ускорил шаг. Где-то далеко позади завыли на луну волки, им вторил злобный, надломленный рык шакалов. Что мне сильно не понравилось, ведь обычно, будь то травоядные или плотоядные животные, все стараются сохранять тишину, чтобы ненароком не выдать своего местоположения и не навлечь на себя и свою стаю опасность.
        А тут разголосились… бурю чуют, наверное. Зверьё всегда о приближающихся проблемах и переменах самым первым узнаёт, и повода сомневаться в этом у меня ещё не находилось.
        Ладно. Пусть будет буря. Нас тогда наверняка на четверть засыплет песком, и дышать станет абсолютно нечем, но, по крайней мере, не придётся ждать нападения от хищников. Они, по каким-то причинам, не любят появляться в пустыне на время сильных ветров. Бояться, что заметёт? Не знаю. Сейчас гораздо важнее то, что я слишком устал после длинной, бессонной ночи и многокилометровых переходов, и даже мелкие стычки с шакалами могут забрать у меня последние силы.
        И всё же мои предположения вскоре подтвердились - буря началась примерно через пятнадцать минут после того, как животные стали проявлять недовольство. Воздух посерел от поднявшихся в него пыли и песка, свет, идущий от неполной луны, стал значительно слабее. Резкие удары ветра в спину всё настойчивее гнали меня вперёд, а неразличимый гул временами связывался во вполне понятный посыл: либо иди, либо падай мордой в песок.
        Живой груз на руках, казалось, с каждым шагом становился тяжелее на несколько килограммов, хоть и придавал большей устойчивости в борьбе с ветром… от этого, правда, ноги и руки отваливаться не переставали.
        Когда дышать стало совсем невозможно, я прижал голову девушки к своему плечу, а сам уткнулся носом в её волосы и прикрыл глаза. Кожа на лице уже горела от прикосновений тысяч маленьких песчинок, в то время как внутри всё тряслось от жуткого холода. Пустыни Пепелищ и простой ночью никогда нельзя было назвать тёплыми, а уж сейчас, с ветром…
        Поняв, что такая ситуация будет наблюдаться ещё достаточно долго, я решил остановиться и присесть. Некстати проснулась старая боль в плече, закружилась голова и заныла поясница.
        Старею или просто отвык от больших нагрузок? Вот чего-чего, а признаков старости я за собой никогда не замечал, но и то, что Дом меня разбаловал, сказать тоже нельзя. Тогда, может, вся беда в том, что сейчас я путешествую не один и заботиться вынужден не только о себе? Вот это вероятнее всего.
        Вскоре, сам того не ожидая, я заснул. Планы дождаться окончания бури успешно провалились. Лишь ближе к утру, перед самым рассветом, меня разбудил несильный тычок под рёбра - Элена просыпалась и неосознанно пыталась слезть с моих рук.
        Скрипнув зубами от досады на собственную невнимательность, я опустил её рядом с собой на землю, размял затёкшие руки, вытряхнул песок из сапог и, дождавшись, когда Романова окончательно отойдёт ото сна, попробовал с ней заговорить. Последнее оказалось занятием бесполезным, потому что девчонка попросту ничего не слышала, неразборчиво что-то бормоча себе под нос и смотря куда-то в пространство, ни на чём подолгу не задерживая взгляд.
        В принципе, я мог просто схватить её за руку и заставить идти за собой, если бы не слишком чёткий дух угрозы и гнева, направленный в мою сторону. Именно он-то и вынудил меня снова отправить Элену в забытье и опять взять её на руки. Но сон по любому пошёл мне на пользу, так как сил в теле заметно прибавилось, и даже настроение уже не было таким мрачным по сравнению со вчерашним днём.
        А где-то через три километра наконец-то стали видны башни охранного поста. Добрались-таки.
        Честно говоря, я ещё не думал толком о том, как нам перейти эту границу, но кое-какие мысли всё же имелись. К примеру, мне показался неплохим вариант просто приблизиться к башне вплотную и подождать пока нас не заметят военные. Стрелять по незнакомцам, вышедшим из Пепелищ, солдаты вряд ли станут, не выяснив предварительно у этих людей, как они попали на заражённые места и как смогли там выжить. Ну, а дальше, даже если их, то есть, нас свяжут и отправят в какую-нибудь временную тюрьму или лабораторию - всегда остаётся возможность для побега. А у меня эта возможность вообще нечеловеческая… абстрактно выражаясь.
        До границы оставалось где-то сто-сто пятьдесят метров, когда к нам на встречу вышло с десяток человек в чёрной форме, с защитными масками на лицах и автоматами за спиной. Шли они уверенно, оружия не поднимали, но смотрели настороженно. Моё поведение от их не особо отличалось.
        - Николай Сергеевич, это вы, да?! - первым делом с почти незаметным "акающим" акцентом спросил высокий, темноволосый мужчина, шедший впереди всех. Из-за маски голос у него был слегка приглушён. - Как вы сюда дошли? Нам говорили, что база, на которой была ваша экскурсионная группа, находится в пятидесяти километрах отсюда! И искали вас, после исчезновения, в основном, только в тех краях! - приблизившись, он с опаской и хорошо заметным сомнением коснулся запястья лежащей у меня на руках Романовой, проверяя пульс. В одежду я её переодел новую, поэтому выглядела она сейчас более-менее прилично, разве что немного запылённо.
        - Что с Алёной Сергеевной? Кто на вас напал? - заговорил второй мужчина, выглядывая из-за спины командира группы и теребя в руках свою фуражку.
        Нас приняли за кого-то другого, - быстро сообразил я, уцепившись за слова "экскурсионная группа".
        - Нет, /цензура/ никто не нападал, мы просто наткнулись на бурю и… /цензура/ нас чуть не замело! - вспоминая уроки Маэстро по общению с простыми людьми, ответил, демонстративно скривившись. Даже ещё одно непечатное слово пришлось добавить, чтобы придать своим словам большей эмоциональности. В Доме говорили, такой способ иногда очень хорошо выручает в разговорах с посторонними. Хотя самому мне до сих пор не понятен принцип работы этих оскорбительных обращений.
        - Давайте Алёну Сергеевну сюда, у нас есть врач, и её сейчас же к нему отнесут.
        - Не надо, с Алёной всё хорошо. Она до этого в обморок грохнулась, а теперь просто крепко спит, - отказываюсь, зная, что в такой непонятной обстановке разделяться нельзя. К тому же, прикрываясь Эленой, можно легко скрывать от чужих глаз свои ногти.
        - А сами провериться вы не хотите?
        - Нет. Я хочу поскорее вернуться в город, - проанализировав общий тон военных, который был на редкость мягким и в чём-то даже услужливым, я решил высказать свою первую просьбу. Это, конечно, большой риск, так как о людях, с которыми нас умудрились перепутать, и о сложившейся ситуации, мне ничего неизвестно. Но и лезть напролом, убивая всех подряд, как в Ластонии, было бы опрометчиво.
        - А, да, это само собой, - махнув рукой, ответил первый. - Пойдёмте.

***
        Когда во время стандартной экскурсии по Пепелищам в семнадцатом пограничном округе пропали дети мэра города Верхоянска, Константин Сазанов, начальник двадцатого округа, только усмехнулся и покачал головой. По его мнению, разрешённые два года назад короткие, всего на полчаса, экскурсии по заражённым местам должны были закончиться когда-нибудь именно так. Это они ещё долго без ЧП продержались, ведь поначалу люди опасались далеко отходить от экскурсоводов и сопровождающих группу солдат, а сейчас привыкли, что ничего не происходит, и осмелели.
        Сазанов даже от своих подчинённых не раз слышал что, дескать, Пепелища не так страшны, как их малюют.
        Ну-ну, это они просто не видели вблизи тех тварей, что московские учёные по чистой случайности откопали здесь год назад. Таких монстров даже по телеку сейчас не показывают, чтобы не доводить впечатлительных людей до обмороков…
        Так вот, о пропаже. Константину, как и многим другим, было плевать на деток мэра, которые, с большой вероятностью, сами и навлекли на себя неприятности. Тем более, руководство из Центра даже не прислало ему их фотографий, что означало одно из двух: либо на отпрысках градоначальника уже забили крест, либо охранный округ Сазанова с самого начала не входил в зону поиска пропавших.
        Всё-таки родственники главы маленького города не такие уж и важные люди, чтобы гонять из-за них по всем Пепелищам отряды генномодифицированных солдат. А даже если бы кто-нибудь и додумался до такого, то не вариант, что вояки по возвращении домой не принесли бы с собой чуму нового поколения, как это было в Ритасполе****. Тогда все вернулись почти здоровыми, и только один подцепил какую-то дрянь, из-за которой у людей потом кости стали в желе превращаться. А российские власти, по-видимому, хотят повторения той истории, раз в последние годы всё чаще стали посылать разведгруппы на Пепелища чуть дальше, чем это принято делать в других странах. А уж с экскурсиями они вообще вычудили, потому что нигде, кроме как необъятной Родины Константина, до такого ещё не додумались…
        Эх, но как же Сазанова всё-таки перетрусило, когда к нему в кабинет ворвался его секретарь и сообщил, что к наблюдательной башне приближается мужчина с женщиной на руках.
        Начальник двадцатого округа тут же приказал собрать группу из нескольких солдат, чтобы встретить гостей. Да и сам потом, не утерпев, быстро спустился вниз, к выходу на мёртвую зону. Вслед за ним туда прибежал и новый ставленник-информатор Центра, Василий Буркин.
        Человек класса "в каждой бочке затычка" и, к тому же, жуткий подлиза. Такой хоть до Владивостока может на своём горбу важных особ тащить, в надежде, что и ему в качестве вознаграждения что-нибудь за это перепадёт. Разговаривать с ним всегда трудно, а вот ждать глупостей или подстав можно в любое время суток…
        Рич.
        Отряхнув полы плаща от пыли, я закрыл багажник машины на ключ, куда минутой ранее закинул тело некоего Василия Буркина. Когда начальник охранного поста запер нас в изоляторе, дожидаться приезда каких-то специалистов из Петербурга, он единственный, кто решил пойти против его решения, предложив мне и Элене свою помощь, чтобы добраться до ближайшего города.
        Возможно, было не совсем… честно, убивать его после того, как он, в обход начальства, на своей машине перевёз нас через Пределы, но поступить иначе я не мог. Этот мужчина оказался слишком болтлив, не в меру любопытен, дотошен и внимателен. Уйди мы с Эленой и оставь его в живых, так через какое-то время, подсказывает интуиция, пришлось бы скрываться от властей и милиции, а листовки с нашими фотографиями висели бы на каждом столбу.
        Сев за руль, я надавил на педаль газа, и машина резко сорвалась с места. Мимо проносились высокие, крепкие деревья, на небе светило солнце. Краски в этих местах были более насыщенного и глубокого цвета, чем на Пепелищах, что с одной стороны вызывало интерес, а с другой - сильно резало глаза.
        Пока водителем был Буркин, я смог вдоволь насмотреться на пейзажи российских Пределов, которые не сильно-то и отличались от пейзажей здоровых территорий. Не удивительно, что при выезде оттуда у нас даже паспортов не спросили. Тот, кто додумался устраивать экскурсии по Пепелищам, вполне мог разрешить людям свободно передвигаться и по Пределам.
        Чему я удивляюсь?
        Постучав пальцами по рулю, я через зеркало заднего вида посмотрел на Элену. В последний раз, когда она приходила в сознание, то пыталась табуреткой проломить мне череп. Что сказать, прыткая девушка… когда не надо.
        Элена.
        Очнулась я уже в городе. Вокруг было много машин, домов, где-то даже деревьев. Стандартная картина для России, если судить по фотографиям, которые мне порой присылали немногочисленные тёти, дяди да бабушка по папиной линии.
        - Всё, Договор выполнен, теперь можешь идти, куда хочешь, - милостиво разрешил Рич, спиной привалившись к стене обшарпанного, многоэтажного дома и склонив голову вниз так, чтобы чёлка закрывала половину лица. Поза у него была весьма напряжённая и скованная, а кожа казалась ещё белее и бескровней, чем обычно.
        - Ну… тогда пока, - с усмешкой попрощалась, сойдя с тротуара на проезжую часть. Пешеходной зебры нигде не было видно, но на тот момент я о ней даже не вспоминала, уперевшись взглядом в серый асфальт и еле-еле переставляя ноги.
        Глаза мои всё видели, уши слышали, чувства были накручены до предела, пытаясь отвлечь меня от мыслей о брате внешними ощущениями… но вот разум не хотел переключаться ни на что другое, равно как и забывать о случившемся. Филя, мелочь моя пузатая, как так получилось, что тебя не стало?
        Не выдержав разрывающей душу тяжести, я заплакала.
        Рич.
        Не оглядываясь больше на Элену и из последних сил удерживая равновесие, я вернулся обратно в машину, припаркованную буквально в нескольких метрах от нас, и откинулся на сидение. Пусть шум, создаваемый людьми и проезжающими мимо автомобилями, был в разы тише, чем в каком-нибудь городе-миллионнике Ластонии, но мне от всего этого всё равно было очень и очень не сладко.
        Приятная, слегка тревожная тишина Пепелищ осталась позади, также как и их цветовая сдержанность и строгость. Трудно поверить, что я по собственной воле оттуда ушёл, хотя так оно на самом деле и есть. Я покинул родные края в погоне за Заповедником и спокойной жизнью, и поздно о чём-либо сожалеть…
        Приоткрыв глаза, я пару секунд неотрывно смотрел сквозь лобовое стекло на дорогу. Вон Элена перешла одну полосу, потом ещё одну, а потом почему-то остановилась. Мгновенно разум накрыло чувством дежавю.
        Громкая музыка и скрип колёс, столкновение, толпа людей и их крики. В прошлый раз под такое сопровождение я неподвижно лежал, скованный памятью Элены, и переживал страшнейшую боль и муки. Сейчас, смотря на повторяющееся прошлое со стороны и своими глазами, я почувствовал внутри… пустоту. Ту самую, что была там с самого моего знакомства с Романовой и до него. Ту пустоту, которую временно подменили подчерпнутые из памяти Элены чувства и эмоции. Сейчас же всё, похоже, возвращалось на свои места. И скорее всего, через какое-то время я забуду свою заказчицу и стану таким же, как и прежде…
        Благодать.
        Заведя машину, я медленно выехал на дорогу, нашарил в бардачке тёмные очки и, нацепив их на глаза, отправился в противоположную от аварии сторону, от лежащего на земле изломанного, окровавленного тела Элены. Моей бывшей заказчицы.
        Элена.
        Эмоциональное обезвоживание… это такая… дрянь. Честно, лучше бы я умерла от недостатка воды, высохнула, как кеши на солнце, чем утонула бы в затопившем душу равнодушии, в котором все эмоции, как рыбы, плавают к верху брюхом.
        Рефран* - галлюциногенные таблетки.
        Чёрные смертники** - бесполезные, не оправдавшие надежд чёрные неприкасаемые.
        Сафитин*** - стимулятор центральной нервной системы человека. Вскрывает "запасы" энергии и витаминов организма и помогает ему бороться с ядом. Семьдесят процентов случаев с положительным исходом после применения.
        Ритасполь**** - город в одном из государств Африки. Мировой науке станет известно об этом ещё не скоро, но на Пепелищах можно найти до миллиарда различных вирусов, каждый из которых срабатывает на генокод одного конкретного человека и только потом, адаптировавшись в организме хозяина, начинает искать подход к другим людям.
        Часть третья. Страшнее тебя.
        Карл.
        - Да не хочу я больше здесь сидеть! Вы меня все уже достали за эту неделю! Дайте мне выписку! - потеряв всякий человеческий облик, кричал я на молодую рыжеволосую медсестру, что в третий раз за день пришла проверить мне температуру и выкачать из вены литр моей же бесценной кровушки.
        Я возненавидел эту процедуру уже на второй день своего пребывания в больнице, но тогда вообще чуть не потерял над собой контроль и не убил эту падаль, заявившуюся ко мне с неизменной гаденькой улыбочкой и сразу с двумя шприцами.
        И нет ничего стрёмного в том, что я сорвался! На моём месте даже Удав-Ричард не выдержал бы!
        - Нельзя, ты ещё от перелёта не оправился, - поправив длинную косую чёлку, снисходительно ответила мерзавка и бодро прошагала мимо моей кровати к окну.
        Выбросить бы её оттуда, да, гадство, решётка стоит.
        - Нормальный человек тебя один раз увидит и до конца жизни потом будет всем доказывать, что зомби существуют и живут среди нас, - сказала она и сунула мне под нос маленькое зеркальце в раздражающей, ярко розовой оправе. В нём я смог разглядеть своё лицо, всё в сплошных кровоподтёках, венах и артериях, просвечивающихся сквозь бледную кожу. Но самое неприятное здесь то, что такая картина наблюдается у меня сейчас по всему телу. Долбанный перелёт!
        - Дивчина моя языкастая, да будет тебе известно, что если я и стану в будущем какой-либо нежитью, то нежитью, как минимум, высшей и разумной. Вурдалаком там или гулем, например.
        - Кем-кем?
        - Трупоедом, Оленька, трупоедом.
        - Пф! - закатила глаза девушка, усевшись на табуретку рядом с моей кроватью и протянув градусник. - На, мерь, вперёд и с песней.
        - С песней я буду из этого дурдома уходить! А сейчас, извини, голос надо беречь, - огрызаюсь, разводя руками.
        - Да ты тут единственный сумасшедший, чтоб ты знал!
        - Был бы сумасшедшим, ты бы опасалась ко мне столько раз на день с градусниками заходить!
        Гавкались мы с ней ещё около пяти минут, пока она не закончила меня пытать и не ушла.
        Лёжа на одноместной больничной койке, я ещё раз обдумал все свои дела, которыми планировал заняться в России, и на всякий случай заново перечитал дневник Маэстро. Последнее было для меня чем-то вроде шпаргалки и путеводителя в одном лице. Папаня всё-таки поболее моего мир видел и после себя тоже кое-какие полезные сведения оставил. И советы. Советы, без которых мне сейчас просто не обойтись…
        - Эй, сосед, как там тебя… Лёшка! Низшая каста в Индии, тринадцать букв?
        - Вы меня спрашиваете? - нехотя повернув голову в сторону говорившего, низкорослого лысого старикана с явной печатью алкоголизма на лице, уточнил. В больницу его доставили сегодня утром, с инсультом, и поселили почему-то именно в мою палату. Разговориться за несколько часов, что он находится здесь, мы, конечно же, не успели, следовательно, откуда ему знать, как меня зовут?
        - Да-да, - нетерпеливо подтвердил он, кивая на газету с кроссвордом в своих руках. - Так ты про Индию что-нить сказать можешь или нет?
        - Откуда вы узнали моё имя? - вкрадчивым, спокойным голосом интересуюсь, приподнявшись на кровати.
        - Да в паспорте твоём посмотрел, он всё равно в твоей тумбочке свободно валялся, - пожал плечами мужик, откинувшись на подушки.
        Слетев со своего места, я меньше, чем за секунду преодолел те два метра, что разделяли наши кровати, и схватил его за горло. Выпучив глаза и захрипев, алкоголик попытался отодрать мои руки от своего горла. Естественно, безуспешно. Я его почти убил. Почти - потому что запах жуткого перегара в последний момент отрезвил меня, заставив отшатнуться от источника зловония и зажать нос. Лишь после этого я вспомнил, что обещал себе не следить в больнице и трупов не оставлять.
        Вот только эта мразь копалась в моих вещах, открывала паспорт…
        Выбежав в коридор, я быстрым шагом направился к лифту, чтобы поскорее оказаться как можно дальше от своей палаты и пытающегося отдышаться там алкоголика.
        Причина моего срыва крылась в том, что впервые за много лет в документах, в точности в паспорте, обо мне была написана абсолютная правда. От имени и места рождения до положения о семье и детях. Как любой нормальный неприкасаемый, я бы предпочёл вообще не "существовать", как человек, и не числится ни в каких базах данных. Но Маэстро, заказав себе семь лет назад российский паспорт и подав прошение на посещение им этой страны, зачем-то сделал то же самое и для меня.
        Сам я об этом узнал всего лишь в прошлом месяце, когда выяснилось, что батя собирался в Россию далеко не достопримечательности посмотреть, а заняться некоторыми важными делами Дома. А туда, где замешан наш Дом, одному лучше не соваться. Вот он и хотел взять меня и ещё трёх убийц с собой. Теперь понятно, почему в посольстве так долго обрабатывали его заявление. Такую группу и вправду нужно было досконально проверить и изучить. Но это не искупает того, что он сделал! Моё имя теперь же и в милиции есть, и в больницах… и второй раз выкрасть его оттуда не получится! Разве что объявить себя после возвращения в Ластонию без вести пропавшим…
        Спустившись на третий этаж, я, чтобы поменьше попадаться на глаза врачам и другим больным, наугад забежал в одну из палат, находящихся ближе всего к лифту. Если верить рассказам Оли, медсестры, то в этом крыле здания лежат преимущественно коматозники. Лучше компания только в морге.
        - Молодой человек, что у вас с руками? - удивлённый голос за спиной заставил меня резко обернуться и отскочить от двери на несколько шагов в сторону.
        На стуле, возле лежащей на кровати русоволосой девушки, сидел седой, но всё равно ещё достаточно крепкий на вид мужчина. Лица его я нормально разглядеть не смог из-за яркого солнечного света, льющегося изо окна и заставляющего меня неприязненно щурится.
        Вот же дрянь, неужели на врача напоролся?
        - И на лице полно ангиом*. Вы что к нам из другой страны прилетели? Эй, парень, ты чего завис? Не понимаешь? Sprechen Sie Deutsch?**
        - Не, не, всё я понимаю, - вздохнув, криво улыбнулся. Судя по тону и незнакомому термину "ангиома" передо мной сидел всё-таки врач, пусть и без привычного белого халата и стетоскопа на шее. М-м-м, ладно, не проблема. Сейчас просто развернусь и зайду в соседнюю палату, там, если что, и перекантуюсь, пока полностью не успокоюсь.
        Но только я собрался так поступить, как взгляд, до того медленно блуждающий по комнате и неохотно переползающий с предмета на предмет, зацепился за лицо спящей девушки. Ну… или не совсем спящей.
        Внутренне подобравшись, я сделал несколько шагов по направлению к ней, но как-то чересчур уж резко был остановлен рукой мужчины.
        - Не надо к ней подходить, у девочки сейчас серьёзно ослаблен организм, а вы как раз после перелёта. Вдруг и её чем-нибудь заразите? Да и зачем вы вообще сюда пришли?
        - Палаты перепутал. И если бы я был таким заразным, как вы говорите, то меня бы уже давно сплавили в карантин, а не разрешали бы свободно шляться по больнице и пугать своим видом всех подряд, - говорю, усмехаясь и не отрывая глаз от бледного лица незнакомки. Чем-то оно меня привлекло, но чем именно - понять, пока что, не получается. - Скажите, а эта девушка… она одна в больницу поступила? С ней, случайно, не было такого высокого мужчины с чёрными волосами? - мгновение и я вспомнил.
        Эта же та девчонка, с которой папкин любимчик уходил на Пепелища! Она здесь что, одна? А Ричард тогда где?
        - Никого с ней не было. Девочку сбила машина, а скорую вызвали прохожие, - грустно улыбнулся собеседник. - Подождите, в смысле, не было ли с ней черноволосого мужчины? Вы что её знаете?
        - Нет, не знаю, - ни грамма ни соврав, отвечаю. - Просто я уже видел эту девушку несколько раз у себя на Родине, в Ластонии, и теперь мне немного странно… встретить её ещё и здесь.
        - Да уж, совпадение, - хмыкнул медик.
        - Скажите, а когда она в себя придёт? Хотя бы примерно? - взволнованно спросил, нахмурившись.
        Мне уже давно хочется поговорить с Ричем, задать ему много вопросов об отце и его смерти, но если до сегодняшнего дня у меня не было никаких идей, относительно того, где его можно найти, то сейчас появился хоть кто-то, кто может мне в этом помочь.
        - Ну, выводить её из состояния комы мы планируем где-то через две-три недели, но это если не возникнет никаких осложнений.
        - Может, ей нужны какие-нибудь лекарства или дополнительная операция? Вы скажите, потому что… не могу я соотечественника в беде бросить, - какое-то время в комнате стояла тишина, такая, что было слышно, как в соседней палате тихо играло радио, а на улице, за окном, дул ветер, но она быстро пропала, а мужик задумчиво сказал:
        - Да нет, ничего такого не нужно. Всё, что могло ей помочь, мы и так уже сделали.
        - Понятно, - кивнул сам себе, засунув руки в карманы и переступив с ноги на ногу. - Я ещё зайду как-нибудь. До свидания.
        Выйдя из палаты, я направился к лифту, чувствуя, что уже полностью успокоился и в какой-то степени даже подобрел. Но стоило створкам лифта открыться, как всё моё добродушие, как ветром сдуло.
        - Лёша! Ты что вообще сделал? Почему твой сосед по палате бегает по всей больнице и орёт, что ты пытался его задушить?!
        - Какой задушить, Оль? Это Змий его душил, большой такой, даже я заметил!
        - Пургу не гони! Какой змий?
        - Зелёный Змий, дорогая моя, зелёный, - многозначительно поиграв бровями, отвечаю.
        - Дурак!
        Элена.
        К моим рукам тянулось много разных по ширине синих, прочных лент и проводов, соединяющихся с противно тикающими и пищащими приборами. На ладонях повскакивали большие коричневые пятна, отчего кожа стала выглядеть старой и некрасивой. Ещё я почему-то не могла пошевелить своими пальцами на ногах. Сами нижние конечности тоже чувствовались как-то отдалённо, что становилось немного страшно.
        Ко всему прочему, комната, в которой я оказалась, была не моей. В моей папа с мамой недавно сделали ремонт и поклеили все стены в красивые обои в золотой цветочек, а здесь всё было просто белым. Да и кровать у меня дома стояла мягкая, а тут жёсткая! И телевизор мне папа вчера в спальню поставил и игрушек кучу принёс. А здесь ничего из этого нет. Вот куда уже родители меня завезли?
        Откинув одеяло в сторону, я хотела растереть свои ноги, как учила бабушка, чтобы прогнать онемение, но наткнулась почему-то на… какие-то другие ноги. Не свои. Мои маленькие были, а эти слишком длинные и костлявые.
        - Добрый день, барышня! - распахнув дверь, в комнату широким шагом вошёл высокий, улыбчивый дедушка с седыми волосами. - Тише, тише, не пугайтесь так, меня зовут Василий Исаевич, я - ваш лечащий врач.
        - Где мама? - перебила его, шмыгнув носом.
        - Какая мама? - не понял тот, схватив в самом дальнем углу комнаты большой деревянный стул и дотащив его до моей кровати.
        - Моя мама. Её Катей зовут. Вы её знаете? - с надеждой спросила, глядя на то, как он осторожно присаживается и берёт в руки большую тетрадь с жёлтыми страницами.
        - Девушка, вы… я вас не понимаю. С вами до аварии мать рядом была?
        - Нет. Перед тем, как меня сбила машина, я гуляла со своей няней Настей. Она такая невысокая и толстая.
        - Девушка, вам сколько лет, что вы с нянями гуляете? - подозрительно уточнил он, взяв меня за руку и оглядев синяки на запястьях.
        - Мне семь лет! - обиженно буркнула. В то же мгновение тетрадь с потрёпанными страницами съехала с колен противного деда и плюхнулась прямо на пол. Так ему и надо. Будет мне тут ещё глупые вопросы задавать!

***
        - Странно, как я забыл, что после аварий у некоторых людей может напрочь отбить память? - спросил Василий, обращаясь больше к самому себе, чем к наблюдающей за ним женщине, сидящей на небольшом, кожаном диванчике и неторопливо листающей модный женский журнал.
        - Да тебе на пенсию уже давно пора, твой склероз не только тебя задолбал, но и половину больницы, - высокомерно сказала она, тряхнув короткими, пепельного цвета волосами.
        - Замолчи, - скрипнув зубами, отозвался мужчина, продолжая наматывать круги по своему кабинету. - Ей сейчас не меньше восемнадцати лет, я проверил по составу крови. Но она говорит, что ей сейчас всего лишь семь лет. Семь! Я понимаю, когда люди забывают о себе и своей прежней жизни ключевые моменты, но… чтобы из памяти так просто выпали, по меньшей мере, десять лет жизни? И чтобы человек после такого не только считал себя семилетним ребёнком, но и вёл соответствующе? Такое разве может быть?
        - Может. Покопайся в архивах больницы.
        - Да не в том дело! Я же сам лично проводил операцию, в том числе и на мозге, чтобы не возникло никаких проблем и внутренних кровотечений! Я ей все кости восстановил, почти все шрамы убрал, а у неё мало того, что память почти полностью отсутствует, так ещё и ноги…
        - Что с ногами-то? - повернув голову, поторопила его женщина.
        - Ходить она не может. Хотя я раз тридцать ей на лазерах весь позвоночник проверил.
        - Хм, значит, ты фиговый специалист.
        - Ну, нет, это девчонка странная. У неё сломанные пальцы, которые я только завтра хотел начать собирать, срослись быстрее, чем локтевая кость, которую я пару дней назад ей восстанавливал. И из комы она тоже сама вышла.
        - Да ну?
        - Представь себе. Я очень-очень, очень сильно удивлён.
        - Ой, не парился бы слишком, бывают и в наше время такие феномены, - внезапно кинув свой журнал под ноги Василию, скривилась женщина. - Я вот тоже теперь, после полёта в Польшу, ни одну прививку нормально перенести не могу, а лекарства на меня, как ты помнишь, не действует. Вдруг и эта твоя… Элена, когда-то на самолётах летала? Ты об этом не думал?
        - Точно! А об этом я не думал! - ни грамма ни смутившись своей не то забывчивости, не то недогадливости, радостно воскликнул хозяин кабинета.
        - Да ты не только склерозник, ты ещё и тугодум, - раздражённо выпалила его собеседница, поправив в ухе серёжку. - Знала бы, что ты такой, ни за что бы за тебя замуж не вышла!
        - Ага, ты меня тоже за последние дни своим токсикозом уже достала, - согласился Василий, по большему счёту продолжая думать о своём.
        В частности о том, какими способами можно было бы вытянуть из Элены немного сведений о её семье и о ней самой, чтобы попробовать найти родных девушки. Ведь если никто не объявиться, то её саму, с большой вероятностью, отправят в приют.
        И Василий, зная, что ничего хорошего его пациентку там не ждёт, хочет помочь ей. Тем более, была бы информация, а связи у него найдутся.
        Карл-Алексей.
        Из больницы меня выписали через пять дней. Трудно описать нематными словами, как я был счастлив возможности наконец-то свалить из этой шарашки!
        Мою радость частично разделяли Кристиан, Дженнифер и Себастьян, неприкасаемые, которых отец ещё при жизни планировал взять с собой в Россию и которых я не так давно назначил своими телохранителями. Почему возмущался Сёба, я понимаю, он всё-таки чёрный, а значит кое-какие чувства, в том числе и злость на местный персонал, ему доступны, но Крис и Джен… им не свойственно реагировать на такие мелочи. Я знаю, мне Маэстро хорошо вдолбил в голову свои уроки по психологии неприкасаемых. Так хорошо, что я даже не представляю, что могло спровоцировать моих персональных, толстокожих рабов на раздражённое шипение и нервные поглядывания в сторону здания больницы.
        - Царь, можно я останусь на улице, пока вы будете разбираться со своими делами? - щурясь от яркого солнечного света, но при этом даже не споткнувшись на моём новом прозвище (куда там всяким Мастерам и Маэстро), спросил Крис. Из-за слишком высокого роста этого неприкасаемого мне пришлось задирать голову чуть ли не к самому небу, чтобы заглянуть в его бесстыжие глаза и, с трудом удержав лицо серьёзным, поинтересоваться:
        - С чего бы это?
        - Нам не нравится, что там много людей. Они очень шумные, но убивать вы их из-за этого не разрешаете, а простых слов они не понимают, - вылезая из машины, которую я буквально позавчера купил в небольшом городском автосалоне, негромко проговорила Джен, отвечая на мой вопрос вместо Кристиана.
        - Ты думаешь, кто-нибудь будет слушать малолетку вроде тебя? - в свою очередь поинтересовался Себастьян, приблизившись к девушке со спины. В его тоне различных чувств и эмоций было побольше, но тоже, скажем честно, не фонтан.
        - Люди должны прислушиваться к другим людям, - с твёрдой уверенностью ответила неприкасаемая, повернувшись к напарнику лицом.
        К слову, и Джен, и Сёба были не очень высокого роста, светловолосы и с одинаково простоватыми, детскими лицами. И не скажешь даже, что у одной родители серийные маньяки, а у другого в списке больше полусотни изнасилований, убийств, обвинений в педофилии и четыре приговора к смертной казни.
        За педофилию, если бы она действительно имела место быть, а не выражалась пустыми обвинениями, я бы его и сам убил, но Сёба, приложив поистине титанические усилия, смог убедить меня в обратном. До сих пор поражаюсь его выдержке и находчивости.
        - Должны прислушиваться, как же, - наклонившись вперёд, всё тот же Себастьян, юноша-психопат с добрейшей в мире улыбкой, взял Джен за подбородок и лизнул её в щёку. Девушка на подобное никак не отреагировала, зато проходящие мимо нас по тротуару люди посмотрели на сие действо весьма красноречиво с хорошей долей скепсиса и высокомерия. Да и я вмиг насторожился. Потому как если вовремя не прекратить это своеволие, чёрный может быстро слететь с катушек и начать заниматься тем, чем он обычно занимался до прихода в наш Дом - насилием. А Дженнифер может посчитать его действия за угрозу своей жизни и схватиться за оружие. Оно мне надо их потом разнимать?
        Подобравшись вплотную к переругивающейся парочке, я положил свою ладонь на шею Себастьяна и сдержанно произнёс:
        - Если тебе не хватает женщин, я достану тебе железную деву, будешь с ней ночи напролёт миловаться.
        Убийца вздрогнул. Замер. Покорно отошёл от Джен, неосознанно прикрывая ладонями рёбра.
        Это мой маленький… не то секрет, не то безумие. Когда мне только стало известно об обвинениях Сёбы в педофилии, я немного рассвирепел и в одной из пыточных комнат минус пятого этажа собрал аналог средневековой железной девы. В моей версии спицы внутри этой милой безликой красавицы были расположены несколько иначе, чем у средневековых инквизиторов, но вместе с тем более разумно. У них жертва могла умирать мучительной смертью до нескольких дней, у меня - значительно дольше.
        Себастьян несколько раз, до того как Маэстро запретил мне его трогать, нарывался на эту деву, а потому знает, что будет, если снова возьмётся за старое.
        - Не надо мне женщин, - буркнул мертвенно-бледный убийца, и на лице его уже не было видно ни улыбки, ни задора, ни, тем более, похотливого желания.
        - Мужчин тебе тоже никто не даст, - усмехнулся злорадно я, пихнув его в спину и кивнув в сторону больницы. - Крис, Джен, ждите здесь, никого не убивайте, если кто-то начнёт к вам цепляться - щёлкните по носу. Оружием не светить, понятно?
        - Да, Царь, - и зачем я взял их всех с собой? А, точно, нам же после больницы ещё на встречу с одним фраером ехать, с которым без надёжной охраны в реальной жизни лучше не пересекаться.
        Зайдя в больницу, я приказал Сёбе не отставать и не цепляться попусту к медперсоналу и первым вошёл в лифт. Нажал на кнопку третьего этажа и мимолётом заглянул в зеркало средних размеров, что висело у противоположной стены. В нём тут же отразилось моё собственное, крайне недружелюбное и не выспавшееся лицо с расширенными зрачками и бледной кожей. Волосы, которые я ещё до вылета в Россию перекрасил в тёмно-каштановый цвет, этой бледности только добавляли. Не спасали положение даже светло-серый деловой костюм и белая, выглаженная рубашка. Эх, зря, можно сказать, наряжался. Я ведь не пугать людей собирался, а производить на них хорошее впечатление. Но с таким лицом и настроением у меня, видимо, мало что получится.
        Откуда-то сверху раздался тихий писк, и дверцы лифта медленно разъехались.
        Не теряя ни секунды времени, я вышел в коридор и направился прямиком к нужной палате. К сожалению, заглянув в неё, я не обнаружил там ни Василия Исаевича, лечащего врача заинтересовавшей меня девушки, ни её самой.
        В другую комнату перевели, что ли? - мысленно спросил сам себя, в задумчивости приложив к губам указательный палец. - Приплыли.
        Развернувшись на сто восемьдесят градусов, я под вопросительным взглядом Себастьяна вылетел из палаты. Затем, поймав пробегавшую мимо медсестру, с горем пополам вызнал у неё, где можно найти Василия. Как оказалось, седой мужик, которого я поначалу и за врача-то не признал, на самом деле являлся заведующим отделения реанимации и имел собственный кабинет чуть дальше по коридору.
        - Ага, спасибо, - с небольшой заминкой выдавил из себя я, и миловидная большеглазая девушка, та самая медсестра, тут же по-доброму мне улыбнулась. Ну и Сёбе тоже.
        Добравшись до кабинета Василия, я предупредительно постучался и вошёл.
        Обстановка комнаты чем-то напомнила мне кабинет отца. Здесь присутствовали такие же высокие, почти до самого потолка, книжные шкафы, мягкий кожаный диван, два кресла и большой деревянный стол в самом центре. Единственная разница в том, что у Маэстро в кабинете почти всегда было темно, и свет не резал глаза так сильно, как тут. А так, в принципе, сходство феноменальное.
        - Добрый день, а Василий Исаевич на месте? - ещё раз оглядев помещение, но так и не обнаружив нужного человека, спросил я у стоящей ко мне спиной женщины в белом халате. Когда она обернулась, я на автомате стал внимательно разглядывать её лицо - что поделать, профессиональная привычка - из-за чего пропустил появление Василия. Медик меня поначалу тоже не заметил, вывалившись из какой-то захламлённой кладовки и разглядывая пыльную коробку в своих руках, на крышке которой аккуратным почерком было написано "Человеческие образцы". Вау.
        - Нужно было нам раньше там уборку сделать. Столько устаревшей гадости накопилось, за раз не разгребёшь, - сказал он, по-прежнему не отрывая глаз от коробки.
        - Здравствуйте, Василий Исаевич, - поздоровался, состроив максимально постную мину. А то вид у мужика был такой взъерошенный, что меня против воли потянуло на поржать.
        - А, здравствуйте, Алексей, - улыбнувшись, медик поставил свою коробку на стол, отряхнул руки от пыли и поспешно пригласил меня войти в кабинет.
        Ну да, я же мальчик воспитанный, до сих пор на пороге стою, стесняюсь как бы.
        - Я по поводу той девушки, которая после аварии к вам попала.
        - Да, я помню, - вздохнув, перебил меня заведующий. - Её уже выписали.
        - Как выписали? - мгновенно заледеневшим голосом уточняю.
        Я же заходил к нему перед своей выпиской, и сам видел, что девчонка была вообще… ни рыба, ни мясо. Куда он её уже выписал?!
        - А так. Элена вышла из комы немного раньше, чем мы планировали, и с большими проблемами с памятью. За неё тут же взялись органы опеки и самые разные психологи, чтобы помочь реабилитироваться. Но из-за того, что никаких родственников у девочки не нашли, её временно, а может и на совсем, определили в одну семью. Признаюсь, я немного этому поспособствовал, потому что считаю, что в приюте с такой травмой Элене не место.
        - Расскажите подробнее, что там у неё с памятью?
        - Проблемы у неё с памятью, большие проблемы, - невесело усмехнулся мужчина. - Эля считает себя семилетним ребёнком и говорит, что последнее из того, что ей запомнилось перед попаданием в больницу - это то, как она гуляла со своей няней по городу и выбежала на проезжую часть…
        - Подождите! Но память-то у неё вообще будет восстанавливаться?
        - Естественно, будет! Со мной недавно созванивались приёмные… или как это лучше назвать… люди, которые взяли Элю в свою семью. Они рассказывали, что девочка последнее время ведёт себя очень тихо и постоянно держится за голову. Возможно, эти процессы предшествуют возвращению памяти.
        - Да? А вы не можете дать мне адрес той семьи, с которой сейчас живёт… Элена, да?
        - Могу, конечно. Сейчас даже напишу.
        - Ага, благодарствую, - сказал, приняв через полминуты из рук медика бумажку с адресом.
        Вот только вчитавшись повнимательнее в трудноразличимые каракули, я немного подзавис. Потому что по намалёванному Василием адресу проживал один известный в криминальных кругах наркобарон, с которым у меня на сегодня забита стрелка. Это что же, Элена сейчас находится на его попечении?
        С какого перепугу? Почему именно у него?!
        Элена.
        Меня зовут Элена Романова. Месяц назад меня сбила машина, и я потеряла память. Что здесь самое неприятное и нелепое одновременно, так это то, что подобное уже случалось со мной один раз и последствия были колоссальными…
        За окном прогремел гром. Небольшая, музыкальная шкатулка тут же выскользнула из моих рук и с глухим стуком упала на пол. Точнее, на мягкий ворсистый ковёр, по которому так приятно ходить босиком или просто валяться на спине, раскинув руки и ноги по примеру морской звезды.
        Наклонившись с кровати к полу, я снова взяла шкатулку и стала вертеть её в руках. Так, лишь бы отвлечься. Всё равно за окном дождь, а комната, в которой я живу уже несколько дней, по-прежнему остаётся для меня большой унылой пещерой, в которой все вещи чужие, и нет ничего, что создало бы иллюзию спокойствия и добавило хорошего настроения.
        Ну да ладно, не о том сейчас…
        Как уже говорилось, память за свою короткую жизнь я теряла дважды.
        Первый раз случился, когда мне только-только исполнилось семь лет. Тогда я попала под машину во время прогулки с тётей Настей по городу и очнулась уже в больнице, абсолютно ничего о себе не помня.
        Во второй раз всё повторилось, только немного странно… из памяти ушло двенадцать последних лет жизни, а вернулось первых семь.
        Скажу честно, когда пару дней назад я лежала и чуть ли не плакала от сильной головной боли, и врачи говорили, что таким образом у меня восстанавливается память, в моей душе ещё жила надежда. Надежда на то, что после возвращения всех воспоминаний, я смогу найти маму и папу. Но эта надежда себя не оправдала.
        Нет, врачи не ошиблись, память ко мне действительно вернулась, не вся, конечно, только период с семи лет до одиннадцати, но и этого хватило по самое "не хочу".
        Ведь готовилась-то я к хорошим новостям, а вместо этого узнала, что мама… умерла. Что папа после её смерти забрал меня вместе с собой в другую страну, где потом и нашёл себе новую жену, Ринату. Одно из самых ярких воспоминаний, которое мне досталось, было как раз про неё. Точнее про её встречу с неприкасаемым…
        Нет! Не хочу снова об этом думать, не хочу вспоминать о маме, об этом убийце. Если буду вспоминать - буду обязательно плакать. А слёзы для меня сейчас смерти подобны. Почему? Потому что…
        - Элька! Папа домой вернулся, смотри, какую он мне цепочку красивую купил! - в комнату влетела растрёпанная девчонка с чёрными, слегка кудрявыми волосами. Мальвина, родная дочь приютивших меня людей - Артёма Сергеевича и Маргариты Анатольевны Зубакиных. - Смотри, смотри какая черепушка!
        Звонким голосом продолжала восторгаться она, плюхнувшись рядом со мной на кровать и пихая под нос свою цепочку с кулоном в виде черепа.
        Мальвине было шестнадцать, и фактически я была старше её, но вот по уму или правильнее сказать по развитию она меня обгоняла.
        - Да, красиво, - равнодушно говорю, отвернувшись к окну. Ну не то у меня сейчас настроение, чтобы радоваться вместе с ней, не то.
        - Вот почему ты опять такая хмурая? Молчишь целый день и вниз спускаться не хочешь, а я, к твоему сведению, с самого утра жду, когда ты придёшь и поиграешь со мной в приставку!
        - Мальвин, ну ты сама хоть поняла, что сказала? - с укором интересуюсь, закатив глаза и отложив шкатулку в сторону. - Ты же знаешь, я после той аварии на ногах стоять до сих пор нормально не могу, а ходить тем более ещё нескоро научусь.
        - Да я же не заставляю тебя самой по этажам бегать! - накручивая прядь волос на палец, почти искренне возмутилась девушка. Почти, потому что будь её воля, то все бы в этом доме просто летали, исполняя её поручения и капризы. Я в том числе. - Позвонила бы по телефону, который тебе Медуза вчера принесла, кому-нибудь из папиной охраны. Они бы тебя запросто на первый этаж перенесли, это всё-таки их работа, - упоминание экономки Екатерины, которая за светло-голубой цвет своих волос была прозвана Медузой, иногда Горгоной, чуть-чуть пошатнуло озорную улыбку на лице младшей Зубакиной, но всего лишь на одну секунду. Не знаю из-за чего, но Мальвина очень сильно не любила эту женщину, зачастую высказываясь о ней очень и очень грубо.
        Мне же Екатерина Власовна, в принципе, казалась вполне адекватной и миролюбивой тёткой. А то, что цвет не совсем стандартный, так ей всего лишь тридцать лет! А мне давно ещё мама рассказывала, что взрослые - примерно такого возраста - любят вещи, которые делают их моложе. Хотя страдать таким в тридцать лет, это, конечно, да, нужно уметь.
        - Элька, где твой телефон?
        - В тумбочке, - не подумав, ответила. И зря, потому что Мальвина, недолго думая, тут же схватила подаренное мне пару дней назад средство связи и быстро набрала номер охраны своего отца.
        - Макс! Что, не он? А кто, Ибрагим? Что ж, слушай, Ибрагим, - важно начала она, убежав к противоположной стене комнаты, чтобы я уж точно не смогла достать её со своей кровати и забрать телефон. - Зайди, пожалуйста, в дом, на минутку! Нам помощь нужна! - и без дальнейших объяснений, отключилась.
        - Зачем ты туда звонила? - я убито закрыла лицо ладонью. - Я же говорила, что не пойду вниз! А если тебе так уж хочется, то неси ты эту свою приставку сюда, меня-то зачем по этажам таскать?
        - Ну, во-первых, нормальный экран есть только на первом этаже, на других играть себе дороже, а, во-вторых, что здесь такого? Тебя все на руках таскают, как королеву, а ты отнекиваешься, - поражается моей якобы глупости Мальвина, устремив взгляд в потолок. Мечтательница.
        Такой не объяснишь, что роль королевы в нынешней ситуации стеснительную меня особо не прельщает, а за обыкновенную способность ходить своими ногами я бы с радостью слезла с чужих рук и шей. В дверь слабо постучали, и в комнату тут же заглянул молодой парень с явными кавказскими чертами лица. Видимо, это с ним Мальвина разговаривала по телефону.
        - А вот и Ибрагим! - с каким-то странным смешком произнесла она, будто вспомнив о чём-то жутко смешном и из последних сил сдерживая себя, чтобы не рассмеяться. Но вот я, хоть ты тресни, не понимаю, что такого смешного в имени этого охранника. Ну, Ибрагим и Ибрагим, что с того? - Ибрагим, будь другом, дотащи эту вредину на первый этаж, а? - невежливо кивнула в мою сторону кудрявая эгоистка.
        - Вы только из-за этого меня звали? - скосив глаза в сторону, несколько настороженно произнёс охранник.
        - Из-за этого, из-за этого, - поправив воротник зелёной блузы, резко ответила Малька. Ну да, не любит она отвечать на чужие вопросы, хотя сама порой может даже глухого довести до нервного срыва своим неконтролируемым словесным поно… потоком то есть.
        - Ладно, - протянул парень, приблизившись к кровати и осторожно взяв меня на руки.
        - Элька, я сейчас к себе в комнату заскачу, а вы пока в зал идите, - с едва заметными повелительными интонациями сказала девушка, выбегая из комнаты.
        Мы же с Ибрагимом, на пару горько вздохнув, вышли вслед за ней, но направились не на третий этаж, куда, собственно, и побежала черноволосая прилипала, а вниз…
        К слову, этажей в этом доме, или правильнее будет сказать в особняке, и было-то всего три.
        Первый предназначался для приёма гостей и развлечений, второй - для выпендрёжа. Множество комнат с дорогими картинами восемнадцатого-девятнадцатого века и прочими произведениями искусства запросто это подтвердят. И единственной жилой комнатой, что располагалась на этом этаже, была моя спальня. Остальные обитатели роскошного жилища, в том числе сами Зубакины и несколько привилегированных слуг, жили на третьем.
        Нет, конечно, Артём Сергеевич и Маргарита Анатольевна хотели вместо меня поселить сюда кого-нибудь из этих самых слуг, но я попросила их этого не делать. Сначала, потому что планировала сбежать из новой семьи, потом, когда вернулась память, просто не хотелось дёргаться и создавать лишний шум. В итоге сейчас весь второй этаж целиком и полностью "принадлежал" мне.
        Даже странно, как родители Мальки на такое пошли? Как оставили меня без должного присмотра? А если бы я что-нибудь своровала и сбежала?
        Никто ведь не может заранее сказать, что взбредёт в голову незнакомому человеку с памятью ребёнка. А вдруг я вообще только притворяюсь и на самом деле уже давно здорова? Им такие мысли в голову не приходили?
        Конечно же, приходили, - тут же одёргиваю саму себя, рассудив, что родители Мальки не такие простые, какими кажутся на первый взгляд. Чтобы не быть голословной, скажу: один раз я сама своими глазами видела в кабинете у Артёма Сергеевича оружие. Нет, не пистолеты, они-то как раз были у всех охранников в доме, а автоматы. Большие, чёрные, тяжёлые. Мне их Мальвина побежала показывать сразу же после того, как спровадила своих родителей в театр. Но она явно забыла про слуг, которые по негласному правилу внимательно следили за ней в отсутствии хозяев, и прокололась.
        Лялечка шестнадцатилетняя. Столько лет прожила в этом доме, а осторожности вообще, считай, не обучена. Я же, как это ни странно, находясь здесь чуть меньше двух недель, успела многое понять и приспособиться. Вот уж действительно, что наличие мозгов от возраста не зависит… хотя, подождите, во мне что, опять заговорила язвительность? Как вовремя.
        - Вас куда приземлить? - с коротким смешком спросил Ибрагим, когда мы, спустившись по лестнице на первый этаж и поплутав немного по узкому, разветвлённому коридору, оказались в просторном светлом зале. В котором также стоял удобный мягкий диван бежевого цвета, два кресла ему подстать, стеклянный столик и книжный шкаф от верхней до нижней полки заставленный толстенными книгами. Это ещё помимо большого плазменного телевизора и развешанных по разным углам комнаты колонок, а-ля домашний кинотеатр.
        - Давай на коврик, перед телевизором.
        - Больше ничего не надо? Я пошёл?
        - А? Да, спасибо за помощь, - закинув руки за голову и потянувшись, добродушно поблагодарила я молодого человека.
        Как только охранник ушёл, в зал тут же влетела Мальвинка с кучей маленьких пластмассовых коробочек в руках и двумя джойстиками, чьи провода были обмотаны вокруг её шеи наподобие шарфа.
        - Элька, лови! - с порога крикнула она и тут же бросила мне одну из этих коробочек, в которой, как оказалось, лежал картридж с её любимыми видеоиграми.
        - В какую играть будем?
        - Не знаю, я их все по триста раз уже прошла, выбирай ты, - щедро предложила девушка, подключая джойстики к телевизору и садясь на пол рядом со мной.
        - А вдруг я фигню какую-нибудь выберу?
        - Ничего, я тебе об этом сразу же скажу.
        - Тогда смысл мне вообще что-то выбирать? - философски спросила я, с интересом наблюдая за тем, как Малька всё больше и больше начинает раздражаться.
        Вот же, а ведь раньше ты не была такой заразой!
        Я не зараза, я просто люблю подразнить людей.
        - Маля, опять ты здесь сидишь. Тебе эта приставка ещё не надоела? - усталый и немного даже разочарованный голос Артёма Зубакина раздался со стороны двери.
        Обернувшись, я посмотрела на застывшего на пороге комнаты мужчину и в десятый раз поразилась тому, как же он всё-таки похож на гангстера из исторических фильмов. Такие же короткие тёмные волосы, высокий рост, несколько резкие черты лица и большой ум.
        Мальвина ему чуть ли не каждый день вопросы на разные темы задаёт, от естественных наук до происшествий в современном мире и политике. И он всегда отвечает.
        - Здрасьте, дядь Артём, - вежливо поздоровалась, памятуя, что именно благодаря этому человеку меня миновала участь сразу же после больницы отправиться в приют и потерять, тем самым, возможность вернуться к родителям… точнее, теперь только к папе.
        - Привет, Элечка, - неизвестно почему, но от подобного обращения меня слегка передёрнуло.
        - Па, а кто там у тебя за спиной жмётся? - без малейшего стеснения тыча пальцем за спину отца, спросила Малька.
        Я тоже пригляделась повнимательнее и таки заметила топчущегося позади Артёма Сергеевича парня. Ростом незнакомец был поменьше, чем глава семейства Зубакиных, но, в то же время, и на лицо казался более привлекательным. Фигура, у него была подтянутая, кожа светлая, а глаза немного блестели. То ли от смеха, вызванного бесцеремонностью моей новой подружки, то ли просто по жизни были такими.
        - Привет, девушки, меня Лёха зовут, - не шибко заморачиваясь формальностями, представился он. - Если хотите, можете и Алексеем Алексеевичем называть, но мы с вами почти одного возраста, так что, наверное, лучше всё же на "ты".
        - На "ты" со мной только моя семья и друзья разговаривают, а вы здесь вообще никаким боком не стояли, - влезла Малька, не реагируя на красноречиво сжатый кулак отца. Удивительный пофигизм и чувство наглости.
        - Мальвин, Алексей мой новый коллега и спонсор некоторых наших с мамой проектов, так что замолчи.
        - Да ладно вам, Артём, что вы с дочкой так серьёзно? - засмеявшись, спросил этот Алексей, приблизившись к нам с Малькой на расстояние вытянутой руки и присев на корточки.
        Сначала он молчал, задумавшись о чём-то своём так сильно, что мы с подругой даже начали недоумённо переглядываться, но потом неожиданно серьёзным тоном произнёс:
        - А вообще, Элька, я просто соскучился. Хоть ты этого и не помнишь, но мы с тобой уже много раз виделись… там, в Ластонии.
        - В Ластонии? - переспросила, невольно став внимательнее разглядывать его лицо.
        Я знала, что могу встретиться со своими старыми знакомыми, друзьями или дальними родственниками, но как в таких случаях вести себя с ними так и не придумала. Да и сложно поверить, что передо мной сидит действительно родной и близкий человек.
        Дурацкая потеря памяти.
        - Ага, там. Мы с тобой вообще часто общались. Только вот последний год, считай, не созванивались. Я не знал, что ты уехала в Россию. Узнал только тогда, когда сам сюда приехал и увидел тебя в больнице, где ты в коме лежала. Понимаю, сейчас я для тебя чужой и незнакомый человек…
        - Но? - подсказала.
        Мальвина тоже слушает его с большим вниманием, наверняка еле сдерживается, чтобы опять не влезть в разговор со своими комментариями. Один лишь Артём Сергеевич не проявляет никакой заинтересованности, прислонившись плечом к косяку двери и уставившись в одну точку на полу. Хотя наверняка и он тоже прислушивается.
        - Давай снова начнём общаться? Вдруг к тебе тогда и память быстрее вернётся?
        - Ну… давай.
        - Классно, - улыбнулся Лёша. - Тогда, может, погуляем завтра по городу? Я много чего интересного могу тебе рассказать.
        - Алексей, стоп. Давайте сначала несколько документов подпишем, которые планировали? А потом уже будете полностью свободны, и договоритесь с Эленой о встрече.
        - Ладно, - без особого энтузиазма согласился парень. Спустя полминуты их двоих в комнате уже не было.
        - Эль, как думаешь, он правда твой друг? - спросила Мальвина, бросив очередной подозрительный взгляд на захлопнувшуюся дверь.
        - Ну… наверное. Его же твой папа привёл.
        - Ага, это аргумент, - тихо усмехнулась она, но я её уже не слышала, занятая разглядыванием коробок с видеоиграми.
        Рич.
        В комнате беспокойно мерцал свет от двух ароматических свечей, оставленных гореть в красивых серебряных подсвечниках в самом центре стола. На полу растекалась лужа дорогого и невероятно вкусного красного вина, которое я по неосторожности пролил, когда вытаскивал из-за стола Кристину, девушку, пригласившую меня сегодня на ужин.
        По странному стечению обстоятельств, Крис сегодня утром бросил парень, и она блуждала по городскому парку в поисках того, кто смог бы утешить её этой ночью в своих объятьях, романтический ужин шёл как приятное дополнение.
        Я бродил по тому же самому парку с похожей целью, но не совсем в поисках утешения. Мне срочно нужно было найти девушку. Неважно какую, главное, чтобы я смог ей понравиться, и она согласилась пойти со мной в уединённое место, где не было бы лишних глаз и ушей. Зачем? Во всём виновата Элена. Я, если можно так выразиться, отравился её кровью, и теперь моя ладонь с каждым днём всё больше и больше становится похожей на мраморную холодную глыбу, лишённую какой-либо подвижности. Чтобы хотя бы на время восстановить чувствительность, мне нужно каждый день обмывать руку чужой кровью. А так как лечебной красной жидкости требуется много, то проходится убивать своих "доноров", иначе желаемого результата не достигнуть.
        К такому выводу я пришёл совершенно случайно, попав в довольно щекотливую ситуацию, едва не стоившую мне жизни, отчего вспоминать о ней нет ни малейшего желания.
        Добавлю только, что раньше я никогда не убивал людей в угоду себе, только в случаях, грозящих мне смертью или пытками. И то, чем приходиться заниматься сейчас… на самом деле очень сильно выводит меня из равновесия и напрягает нервы. Когда я заношу нож над очередной девчонкой, не чувствуя при этом ни страха, ни боли, ни опасности, то понимаю, что меняюсь. Меняюсь и становлюсь на одну ступень с чёрными неприкасаемыми, которые одно только и делали до прихода в Дом, что убивали, грабили, убивали. Как-то так. Но я отвлёкся.
        Гуляя по парку, я уже успел выделить для себя двух девушек, возможных жертв, как неожиданно меня за рукав дёрнула какая-то мелочь с предложением пойти к ней на квартиру и отлично провести время. Мелочь звали Крис, и от неё жутко тянуло спиртным. Домой к себе она тоже приглашала очень настойчиво. Такое поведение, даже в состоянии алкогольного опьянения, было очень глупым и безрассудным с её стороны… но, в конце концов, не было бы дураков, и жить стало бы значительно труднее. Прежде всего, мне. Да и расточительство это - отказываться от того, что само слепо идёт к тебе в руки.
        А Крис ведь только минуту назад поняла, какую ошибку совершила, пригласив к себе в квартиру человека с "такими длинными ногтями". Как раз тогда, когда я чётким ударом по горлу лишил её голоса и возможности закричать, а несколькими граммами кетерона***, добавленными в бокал вина, частично и возможности двигаться.
        Ты что делаешь? - слабо шевелились её губы, но ни единого звука они так и не проронили. Большие синие глаза глядели на меня со страхом и безнадёжностью, однако это не смогло поменять моего мнения относительно судьбы этой девушки. Моя рука дороже её жизни.
        Приоткрыв дверь одной из комнат, оказавшейся спальней хозяйки квартиры, я осторожно положил Кристину на большую двуспальную кровать, застеленную ярко-алым шёлком, и достал из кармана складной нож.
        Сделал надрез на одном запястье. Тело Кристины резко выгнулось дугой, но кровь девушки уже стекала в мою ладонь, на время возвращая ей прежнюю чувствительность и согревая. Но вскоре сердце моей жертвы остановилось, и я с сожалением был вынужден признать, что подобное решение проблемы - вовсе и не решение, а временная мера, которая через неделю-другую, возможно, вообще перестанет помогать. Так как эффект от такого лечения с каждым разом становится всё менее заметным.
        Хм, делать нечего… придётся искать Элену. На любой яд должно, существовать противоядие.
        Элена.
        Я лениво помешивала малиновый коктейль, временами щурясь от дующего в лицо и треплющего волосы прохладного ветерка, и от нечего делать разглядывала снующих туда-сюда прохожих. Все они были какие-то сосредоточенные, излишне напряжённые, не обращали внимания на то, что происходит вокруг, с головой уйдя в свои собственные проблемы.
        Меня же больше волновало то, что своим хмурым видом они мешали мне спокойно любоваться незнакомым городом.
        Конечно, если бы все люди вдруг исчезли или хотя бы замерли на месте, то город уже нельзя было бы назвать полноценным городом, но иногда так хочется, чтобы всё в этом царстве железа и стекла остановилось и больше никогда не приходило в движение. Чтобы никто не копошился в своей безразмерной сумке, не высыпал её содержимое на землю, под ноги других прохожих, не орал на всю улицу трёхэтажным матом и не выбегал на дорогу, рискуя попасть под машину. Всё вышеописанное я уже имела честь лицезреть лично, так как кафе, в которое нас с Мальвиной завёл Лёша, находилось под открытым небом. Хорошего настроения сей факт, естественно, не добавлял. Я только и мечтала о том, чтобы моя подружка и наш с ней новый знакомый поскорее закончили выбирать себе напитки и вернулись, наконец, ко мне за столик. Но из-за того, что у одной черноволосой особы на редкость дурной характер, этот процесс мог затянуться ещё хоть на десять, хоть на двадцать минут. Как назло.
        Положив руки на подлокотники своего кресла-каталки (это в доме оно не всегда бывает нужно из-за лестниц и слишком высоких порогов, а когда выберешься на улицу, без него не обойтись), я устало откинулась назад и вздохнула.
        Поначалу всё было нормально. Лёша привёл нас в это заведение с улыбчивыми официантами и букетами белых ромашек за каждым столиком и щедро предложил заказывать всё, что душе угодно.
        Я быстро определилась с тем, чего именно мне бы хотелось съесть, но Мальвина, до жути обрадованная, что Артём Сергеевич отпустил нас гулять сегодня без охраны, решила устроить себе большой праздник за чужой счёт и заказала много пирожных, мороженных и самых разных мелких шоколадок. А вот напитки с чего-то сказала выбирать Лёше. Он согласился, схватил меню и пошёл делать заказ, так как официантов никто из этих двоих дожидаться почему-то не хотел.
        Вернулся с горой всякой всячины на подносе, весёлый и с улыбкой до ушей, но, приземлившись на своё место, практически тут же услышал тихий, недовольный голос нашей красавицы. Мальвина не была бы собой, если бы не нашла даже в такой ситуации какого-нибудь изъяна.
        На этот раз ей не понравился напиток, который Лёша по её же собственной просьбе выбрал на свой вкус. Фыркнув раз для приличия, она снова взяла меню и вчитывалась в него порядка пяти минут, пока парень не имел осторожность сказать нам о том, что в помещении (кафе было одновременно и в здании, и на улице) есть бармен, готовый за символическую плату намешать коктейли, отсутствующие в общем списке. Глаза Зубакиной тут же загорелись, и, думаю, здесь становится понятно, куда это они так дружно смотались, оставив меня допивать второй… или нет, третий бокал "малины".
        Продолжая думать о своём, я случайно бросила взгляд в конец улицы, в ту же секунду сердце словно сжали невидимые когти. В мою сторону шёл человек, подобно смерти одетый во всё чёрное. По мере приближения у него всё больше прорисовывалось лицо. Бесстрастное, равнодушное, мёртвое… Плащ, который был на нём независимо от погоды, высокие сапоги, рубашка завершали образ страшного детского воспоминания. На носу у человека сидели солнцезащитные очки, прятавшие за своими стёклами серые глаза, до дрожи пустые и холодные.
        Мне не раз уже встречались люди, имеющие нездоровую страсть к чёрному цвету, они также ненормально одевались, но одним существенным различием между ними и остановившемся напротив меня убийцей являлось наличие у первых хоть каких-нибудь скудных эмоций и положительных моральных качеств. У неприкасаемого же это всё явно отсутствовало.
        - Привет, Элен, - сказал он ровным голосом, присаживаясь на стул рядом со мной и снимая солнечные очки. Отведя глаза, чтобы не встречаться ими с убийцей, я сжала под столом кулаки и большим усилием воли затолкала поглубже в память мысли о том, как именно умерла Рина.
        - Здрасьте, - невольно сглотнув, робко ответила на его приветствие. На что-то большее слов просто не хватило.
        - И чего так неуверенно? - слегка склонив голову набок, честное слово, как птица какая-то, спросил убийца. - Я думал, ты кричать начнёшь или убежать попытаешься, как только меня увидишь, а ты наоборот. Что, снова боишься?
        - Вы Рину… мою мачеху убили. Как мне вас не боятся?
        - Я её убил, потому что мне приказали её убить. Ты же сама знаешь, я в то время в Доме жил и сам себе вообще не принадлежал. А за ослушание у нас могли и без головы оставить, - вроде и не оправдываясь, но очень убедительно и со смыслом проговорил неприкасаемый.
        - Откуда мне об этом знать? Мне о таком никто никогда не рассказывал.
        - А о таком и не нужно рассказывать, могла и сама догадаться.
        Ничего я "не могла"! Мы с ним виделись всего один раз в жизни и то много лет назад, и знать что-то о нём, его работе и Доме я чисто логически не могу. Но тут убийца положил на край стола свою ладонь в чёрной кожаной перчатке и перевёл тему разговора в другое русло:
        - Помнишь тот день в горах, когда я тебя поцеловал?
        - Поцеловал? - ошарашенно переспросила я, вскинув голову и во все глаза уставившись на мужчину. Он тоже, не мигая и не отрываясь, смотрел прямо на меня.
        - Это не очень точное определение, но другого я подобрать не могу, - мгновение спустя сознался он, вздохнув и резко сняв перчатку с правой руки.
        Первым делом, на что я невольно обратила своё внимание, были его ногти… настоящие когти. Похожие мне однажды встречались в энциклопедии в разделе про динозавров, у какого-то мелкого хищника, который при желании мог распороть ими брюхо более крупным животным. Уверена, неприкасаемый на такое тоже способен, ведь на вид его когти выглядят очень острыми. И как только я в прошлый раз не разглядела у него подобной… особенности?
        - А что вам от меня вообще нужно? Зачем вы подошли? - запоздало отметив, что убийца замолчал, спросила я. Предчувствия были нехорошими, и они, к сожалению, с лихвой оправдались.
        - За кровью.
        - З-зачем за кровью?
        - Хочу кое-что узнать с её помощ… - негромко начал он, взяв мою ладонь в свою руку и неожиданно замолчав на полуслове.
        Я тоже молчала, не спеша выдирать свою конечность из его лап. Мало ли, как он на это отреагирует?
        - А что вы хотели узнать? - переборов страх, вызванный его присутствием, всё же осмелилась спросить я.
        - Не твоё дело, - нахмурившись, пробормотал неприкасаемый. Он злится? Может, нужно позвать кого-нибудь на помощь, пока не поздно? И где там шарятся Малька с Лёшей?!
        - Хотя, знаешь что… - но договорить убийце не дали.
        Словно притянутые моими мыслями, из здания кафе вышли Мальвина и Алексей.
        Не знаю, как убийца определил в них моих знакомых, но едва завидев их, он нехотя поднялся со стула и ушёл, ничего не сказав на прощание. Уж не значит ли это, что он ещё вернётся?
        Не успела я всерьёз заволноваться, как ко мне подскочил взбудораженный, взволнованный Лёша, и с нездоровым интересом стал расспрашивать про убийцу Рины.
        "А зачем он приходил, а что ему было надо, а что он сказал и под каким предлогом подсел…" - сыпались градом вопросы.
        Я не особо хотела рассказывать кому-либо о случившемся, в том числе и Мальвине, с довольным видом попивающей свой напиток и внимательно к нам прислушивающейся, поэтому соврала, сказав, что мужчина подсаживался просто познакомиться, но так как меня такие старички, как он, меня никогда не интересовали, я ему отказала. Большего от меня Алексей не добился и через полчаса всё-таки прекратил свой допрос. Но чем же его так заинтересовал неприкасаемый?
        Карл-Алексей.
        Дрянь, зачем я попёрся с этой малолетней пигалицей, Мальвиной, в бар? Нужно было оставаться с Эленой, глядишь, и с Ричардом бы получилось поговорить. Даже если бы он к нам не подошёл, я бы его заметил и, скорее всего, смог бы найти способ незаметно увязаться следом. А бежать за неприкасаемым сейчас, под пристальным взором людей того наркоторговца, которые призваны незаметно следить за его драгоценной дочуркой (старый параноик наврал, что отправил её без охраны), значит нарваться на лишние вопросы…
        Ладно, не нужно преждевременных волнений. Ричарда я всё равно найду. Первые плоды от знакомства с Эленой уже получены, но нужно ещё немного подождать. Всего лишь подождать.
        Рич.
        До встречи с Эленой внутренние противоречия буквально раздирали меня на части. Я метался из одной крайности в другую, не мог решить, как поступить с Романовой после того, как найду её. Убить, похитить или для начала просто понаблюдать со стороны?
        В конце концов, так ни в чём и не определившись, я вернулся в город, в котором рассчитывал встретить свою бывшую заказчицу, и начал сбор информации.
        Мысли о том, что Элена могла умереть в той аварии, в голове как-то не возникали, либо очень хорошо прятались моим подсознанием. Правда, всё это было ровно до того момента, пока я сам не увидел её воочию.
        Девушка однозначно похудела, побледнела и стала мало похожа на себя прежнюю. Глаза у неё, пусть она и старалась лишний раз на меня не смотреть, будто выцвели, изменились до неузнаваемости. В разговоре с её стороны также отчётливо проскальзывал страх, растерянность и непонимание.
        Но ещё большее непонимание проступило на лице Элены, когда я, устав от многодневной непрекращающейся боли, снял перчатку и схватил её за руку.
        Она так испугалась моих ногтей… почему? Она же их не раз уже видела! И только сейчас поняла, что нужно бояться?
        А потом появился Карл, неофициальный палач Дома Неприкасаемых. Хотя теперь, после смерти Маэстро, он, наверное, стал новым главой. Кому ещё им быть, как не ему? Только что он забыл в России? Да ещё так близко ко мне и Эле?
        Элена.
        С прогулки я вернулась в плохом настроении, ни на секунду не забывая о своей встрече с неприкасаемым. Подумать только, за последние десять лет мы виделись с ним всего два раза, а он уже зачем-то требует себе мою кровь.
        Не знаю, зачем она ему вдруг понадобилась, но догадки, которые возникают в голове по этому поводу, позитивом и надеждой не блещут. От них, если уж приводить примеры, наоборот, будто серый дымок обречённости идёт, с характерным едким запахом гари.
        Дома нас с Мальвиной как обычно ждала Маргарита Анатольевна, которая, отправив дочку куда-то на третий этаж, тихо поинтересовалась о моём самочувствии, настроении и частенько посещающих меня приступах головной боли.
        Она всегда об этом спрашивала, так что я уже привыкла отвечать на её бесконечные вопросы. Но сегодня к заученным ответам пришлось добавить коротенький рассказ о своей встрече в кафе с "эпатажным молодым мужчиной". А то дойдёт до четы Зубакиных вся эта информация через "сломанный телефон" в лице Мальвины, и окажется, что со мной не только познакомиться хотели, но и вообще чуть ли не изнасиловать.
        Закончив разговаривать с Маргаритой, я, скрипя сердцем, попросила слоняющегося по дому охранника перенести меня наверх. Он согласился, и через несколько минут я уже сидела на кровати в своей комнате, в обнимку с подушкой и смотрела в окно. Повторяющаяся ситуация, дежавю. Когда оно приходит, я постоянно чувствую себя не в своей тарелке, а мир видится плоским, ненастоящим и будто нарисованным…
        Не выдержав давящей на грудь тоски, я вытащила из кармана джинс телефон и позвонила Мальвине, попросив её побыстрее подняться ко мне в комнату.
        - Хавашо, - уже что-то стащив на кухне, прочавкала она в трубку.
        Культура, - про себя усмехнулась я, задней мыслью даже позавидовав Зубакиной в том, что она такая простая. Я вот не могу так легко вести себя с совершенно чужими людьми, общаться с ними, как со старыми знакомыми, и делиться своими проблемами, а Малька может.
        Иногда это кажется мне её главным недостатком, а иногда хочется стать ну хоть немножко похожей на неё.
        - Чего звала? - дружелюбно спросила она, заходя в спальню с большим бутербродом в одной руке и баночкой газировки в другой.
        - Ничего. Просто. Поразвлекай меня, мне скучно! - откинувшись назад на подушки, я с интересом посмотрела на озадаченное лицо Мальвины.
        - Я тебе чё шут дворовый? - уперев руки в бока и нахмурив брови, обиженно проговорила она. - Позови Медузу, она у нас смешнее любого клоуна номера откалывает, вдруг и тебя на смех пробьёт?
        - Сомневаюсь, - прокрыв рот ладонью, зевнула я.
        Мы секунду помолчали, а потом Маля негромко позвала:
        - Эль.
        - Чего?
        - А к тебе, правда, только познакомиться подходили? Тот мужик странно одет был, он никакой там, случайно, не извращенец?
        - Откуда я знаю, может и извращенец. Но подходил он только, чтобы познакомиться, - пожав плечами, соврала я и уставилась на свои руки, сомкнутые в замок.
        - Тогда почему ты с ним не познакомилась?! - неожиданно подлетела к кровати девушка, нависнув надо мной, как туча над землёй, и возмущённо сверкая глазами-молниями. - И нифига мне тут ничего не говори про то, что он старый был. Нормальный! И одет прикольно!
        - Ты же только что говорила, что одежда у него странная? - с сомнением уточнила я.
        - И странная, и прикольная. Так тоже может быть! - важно заключила она, закатив глаза.
        Ха! В этом и есть вся Малька. И за себя решит, и другим поможет, даже если её об этом никто не просит…

***
        Какой бы недоверчивой и сложной в общении не считала себя Элена, но с Алексеем она сдружилась достаточно быстро. Темноволосый, улыбчивый парень со странным блеском в глазах очень часто навещал её в доме Зубакиных, нередко привозя с собой небольшие подарки вроде маленьких шоколадных конфет и мармелада. Один раз он даже подарил ей съедобные шахматы, которые Элька потом на пару оприходовала с Мальвиной, едва начав партию. Уж больно вкусными оказались фигурки, и слишком долгой виделась девочкам эта игра, чтобы ждать с моря погоды, когда можно будет загнать вражеского короля в угол и поставить ему "шах и мат".
        Лёша после этого ещё долго сокрушался по поводу того, что кому-то катастрофически не хватает терпения и силы воли, невзначай кося взглядом в сторону Мальвины. Последняя это, естественно, замечала, и в долгу тоже не оставалась, отвечая ему в свой излюбленной, немного резкой манере, зато без высокомерия и заносчивости, как это было в первый раз.
        Элена, смотря на них, с каждым разом всё больше убеждалась в том, что эти двое друг друга стоили. А их ежедневные перепалки и подколки… было необычно слышать, как Лёша, всегда обходительный и заботливый в отношении Романовой, кидает "шпильки" в сторону Мальки, которая в свою очередь поливает его из большого шланга иронией и сарказмом.
        В принципе, всё было нормально, за одним небольшим исключением. Артём Сергеевич с чего-то был не в восторге оттого, что девочки так часто общаются с его деловым партнёром. Но причины этого тщательно скрывал…
        Несколько дней назад Элена заболела, и отец Мальвины, под предлогом того, что нечего беспокоить больного ребёнка, взял и выставил Алексея обратно на улицу, когда тот пришёл в очередной раз её навестить.
        Сама девушка такого поведения не понимала и не принимала, всячески намекая Маргарите Анатольевне, которая имела хоть какое-то давление на мужа, что ей скучно. Тем более, Мальвина недавно записалась в школе на дополнительные уроки по фортепиано и теперь приходила домой не в обед, как раньше, а чуть ли не вечером, и Элена целыми сутками сидела одна в своей комнате, уставившись в телевизор или телефон, так как других развлечений просто не было.
        Маргарита же, добрая и мягкая по характеру женщина, прекрасно её понимала и поэтому тоже не раз подходила к мужу. Правда, безрезультатно.
        Тем неожиданней стало то, что Артём Сергеевич сам сегодня зашёл в спальню к Элене и, погладив девушку по голове, как родную дочку, предупредил, что через полчаса к ним заедет Алексей. Девушка, до этого молча лежавшая на своей кровати и сверлившая взглядом стену с "мультяшными" фотообоями, удивлённо покосилась на старшего Зубакина. Но тот только улыбнулся ей и, сказав не грустить, опять ушёл куда-то по своим делам.
        А в назначенное время, или даже немного раньше, на пороге её комнаты нарисовался Алексей с пакетом мандаринов, апельсинов и всего того, что обычно принято носить больным людям.
        Выглядел он не таким бодрым и весёлым, каким Элена запомнила его с прошлой встречи, а уставшим и чуточку раздражённым. Было видно, что его что-то сильно разозлило, и он едва сдерживается, чтобы не пустить эту злость в их разговор.
        - Лёш, у тебя голова болит? Или проблемы на работе? Вы с Артёмом Сергеевичем не очень-то друг друга и жалуете, - закинула пробную удочку русоволосая девушка.
        - Ну да, есть немного, - усевшись на пол, возле её кровати, со смешком согласился Алексей.
        - Тогда как вы вообще работаете вместе?
        - Ну, Элька, это бизнес. В нём люди иногда даже со своими кровниками сотрудничать начинают, а мы с Артёмом, хоть и не любим друг друга, но пару часов вместе выдержать можем. А большего нам для обсуждения контрактов и не надо, - пожал плечами парень, что примечательно ни капли не соврав.
        Они с Зубакиным действительно работали на благо общего дела, хотя с самого начала откровенно недолюбливали друг друга. Чего стоит их первая встреча под кодовым названием "стрелка", когда оба без улыбок и светских шуток заряжали пистолеты и готовы были кишки выпустить своему противнику… Чудом, не иначе, смогли они тогда договориться и прийти к выгодному для обоих решению, которое надолго связало главу неприкасаемых и известного в криминальных кругах наркоторговца заоблачными суммами денег. Вдобавок ко всему Карл вытребовал себе формальное разрешение видеться с Эленой… то самое, которое Зубакин в последнее время стал нарушать. Но волноваться не стоит, скоро укуренная морда получит по заслугам.
        - Тоже мне, бизнес, - покачала головой Эля, закинув руки за голову. - Лёш, а как мы с тобой познакомились?
        - Я же тебе уже рассказывал, - удивился Карл, посмотрев на девушку. По правде говоря, он очень рисковал, представившись Эле её старым другом. Да что там рисковал, сглупил идиот! Как он потом будет выкручиваться, когда у неё память восстановится? Оставалось только надеяться, что Рич сам вскоре объявится и помощь Романовой главе больше не понадобится.
        - Расскажи ещё раз.
        - Будто от этого там что-то новое появится… Ай, не щипайся, - шикнул на улыбающуюся Элену Алексей.
        - А вдруг ты от меня что-нибудь скрываешь?
        - Да чего мне от тебя скрывать?
        - Ну, ты никогда не говорил, на каком именно сайте мы с тобой познакомились.
        - Я говорил! Это у тебя, мамзель, память куриная, - обернувшись к девушке и исхитрившись легонько щёлкнуть её по лбу, засмеялся парень.
        - Не смешно.
        - Смешно, у тебя ведь память всё-таки только после аварии отшибло, а ведёшь ты себя как столетняя склерозная старушка, которая то, что было минуту назад забывает!
        - Ну ты зараза, Лёшка! - потеряла терпение Эля, зарядив собеседнику меж лопаток.
        - Ах ты, больно же!
        - Зато бесплатно, - с довольным видом отмахнулась девушка, достав закатившийся под кровать мандарин и очистив его от кожуры. - Ты мне лучше про сайт расскажи…
        - И тебе тут же станет легче?
        - Да!
        - Тогда ладно. ИксИксИкс плюс восемнадцать.
        - В смысле?
        - Категория сайта, на котором мы с тобой познакомились. Название у него немного неприличное, тебе точно нужно его называть? - старательно кося под дурачка, спросил молодой человек.
        - Не бреши, не могли мы там с тобой познакомиться! - запустив в приятеля подушкой, возмущённо пробубнела покрасневшая девушка.
        - Брешут собаки, а я правду говорю, - увернувшись от опасного снаряда, просиял Лёша. Карл, смотрящий на Элену из глубины его глаз, лишь скривился и покрутил пальцем у виска, намекая, что кому-то сейчас явно нездоровиться. Но не успела потасовка получить продолжение, как по комнате разнеслось звонкое воронье карканье и громкие раскаты грома. Звонок на телефоне Эля выбрала крайне интересный и необычный.
        - Слушай, подай, пожалуйста, телефон, вон он на стуле около двери лежит, - попросила хозяйка комнаты.
        - Что там за бестолочь нас уже отвлекает? - недовольно пробухтел Алексей, поднявшись с пола и взяв простенькую раскладушку. Давно он таких раритетов не встречал. - Да?
        - Эй, дай мне! - прошипела Эля, попытавшись схватить приятеля за край ветровки.
        - Вы ошиблись номером, перезвоните позже! - быстро протараторил парень, приготовившись нажать на кнопку отбоя, но резко передумав, едва услышав знакомый голос:
        - Карлик, тебе же Маэстро сто раз говорил не брать чужие вещи. Отдай телефон Элене.
        - Эльки рядом нет. А что насчёт вещей, то папа мне только чужие кинжалы брать запрещал, про телефоны он ни разу не заикался, - мгновенно оскалился Карл, но, заметив вопросительно выгнутые брови Элены, слегка сбавил обороты. - А ты по какому поводу звонишь, белый? Или чёрный? А то я у бати как-то не удосужился узнать про твой статус.
        - Карл…
        - Зови меня Царь.
        - Я ушёл из Дома и могу называть тебя, как хочу.
        - Разве у белых есть какие-то желания помимо желаний их главы? - желчно, и явно играя на нервах собеседника, поинтересовался Царь.
        - Не знаю, если хочешь, спроси об этом у своих телохранителей. А вот у чёрных желания сплошь примитивные. Чего только стоит вспомнить тот случай, когда я тебя из мужского Дома терпимости вытаскивал. Я тогда извращений на всю оставшуюся жизнь насмотрелся и на тебя, когда ты под кайфом слюни пускал, тоже.
        - А не надо было тогда меня оттуда вытаскивать, раз такая тонкая душевная организация.
        - Мне Маэстро приказал, я не мог отказаться.
        - Тогда не жалуйся.
        - Тогда передай телефон Элене, - первым вернулся к сути разговора Рич.
        - Ты со мной сначала поговори, а потом уже на других переключайся, - негромко произнёс глава неприкасаемых, отойдя к противоположному концу комнаты. Эля с возрастающим беспокойством следила за его передвижениями и старалась хоть что-нибудь понять из странных, бессмысленных реплик друга.
        - О чём же поговорить? О том, как ты будешь мне мстить за смерть Маэстро?
        - Было бы за кого мстить, у нас с ним всегда были натянутые отношения, так что преследования со стороны моего Дома можешь не бояться, - перейдя на деловой тон, совершенно серьёзно сказал Карл и, немного помедлив, с неудовольствием добавил:
        - Подработать хочешь?
        - По специальности?
        - Конечно, ничего другого ты же не умеешь. Где мы можем встретиться?
        Раз спросил про специальность, значит, почти согласился, - мысленно прикинул Карл, внимательно вслушиваясь в голос собеседника. - Если согласился, значит, где-то уже подвох.
        - За городом? - предложил своё место встречи Рич.
        - Можно и за городом. Как раз где-нибудь в километре от федеральной трассы, ближе к лесу. Завтра вечером.
        - Хорошо, приведёшь с собой Элену.
        - Конечно, Бельчик. Я с самого начала знал, что ты к ней неравнодушен, - улыбнулся Карл пищащим в трубке коротким гудкам.
        - Кто звонил? С кем ты разговаривал?
        - С поклонником твоим давешним разговаривал, - положив телефон и присев рядом с Элей на кровать, легкомысленно улыбнулся молодой человек.
        - Врёшь!
        - Возможно, немножко…

***
        - Артём, а ты уверен, что Элю можно отпускать с этим Алексеем так далеко? Почти загород, - спросила Маргарита, перебирая на своём столике стеклянные флакончики духов и баночки молодящих кремов и изредка поглядывая на мужа, сортирующего на полочках в шкафу любимые детективы. - Артём? Ты меня слышишь?
        - Слышу-слышу.
        - А почему не отвечаешь?
        - Думаю, чего бы такого соврать, чтобы ты в меня всё своё вонючее богатство не запустила, - усмехнулся Зубакин, намекая на большую банку французской пахучей мази, которую Маргарита только что взяла в руки.
        - Я её по любому запущу, если ты мне ничего не ответишь, - покачав головой, пригрозила женщина.
        - Ну, как тебе сказать… этому сопляку я ни капли не доверяю. Чем его так заинтересовала Элена, у меня тоже узнать не получилось. Но! Ты же знаешь, если его сейчас оградить от неё, он не только деньги перечислять перестанет, которые сейчас все Мальвине на лечение уходят, но ещё и снова кого-нибудь из наших в городе прирежет, - поставив один из детективов на полочку, раздражённо пробормотал Артём Сергеевич.
        Маргарита тут же вспомнила, как почти месяц назад в их округе всё чаще стали умирать представители криминальных кругов разного ранга. Чьи секреты, всплывая на поверхность, рассорили между собой воров и наёмных убийц, контрабандистов и барыг… много кого. Дела Зубакиных от этого тоже пострадали, но не так сильно, как у других, в том числе и по той простой причине, что работали они больше с соседними регионами, а не вертелись внутри своего, как белки в колесе.
        Но и оставлять на самотёк подобный беспредел рядом со своим домом было нельзя, так как неизвестно, что сидело в головах у таинственных убийц, и зачем им так резко понадобилось проредить криминальные общины.
        Вот Артём Зубакин и впрягся в их поиски… и едва ли не на следующий же день встретился с парнем с нерусской кличкой Карл и тремя подчинёнными ему убийцами. Профессиональными, как в последствии смог убедиться мужчина, и исполняющими любое слово своего сумасшедшего командира. А как иначе назвать того, кто прямо в разгар перестрелки орёт, что на самом деле не в стрелялки играть пришёл и /цензура/ мериться, а всего лишь предложить сотрудничество?
        - Это, Рит, а Маля там себя как чувствует? - несколько виновато спросил Зубакин, вспомнив о дочери.
        - Сам у неё спроси, она тебе ответит.
        - Не могу я у неё о таком спрашивать, - поджав губы, вымученно пробормотал тот. - И ей, наверное, неприятно со мной о таком разговаривать.
        - Со мной она тоже не особо секретничает. Говорит только, что живот болит не постоянно, а промежутками. На погоду остро реагирует, спать часто мешает, - по мере того, как мать Мальвины об этом говорила, уголки её губ всё больше опускались, превращая молодое, красивое лицо в мрачную маску уставшей женщины. - И врач говорит, что язва с каждым разом только больше становится.
        - Э-эм… Рит, не плачь, - оставив книги, мужчина подошёл к жене и обнял её со спины. - Деньги на лечение у нас есть, а с деньгами Карла нам и на реабилитацию, и на всё что угодно хватит. Донора тоже уже нашли.
        - Да знаю я, знаю, но эта язва из Пепелищ пришла, её точно можно вылечить?
        - Можно, Рит, тебе же врачи сказали. Тем более за такие деньги, что мы собрали, весь Ритасполь можно было вылечить, - уверенно проговорил Артём, прижав голову Маргариты к своей груди. - Малька вылечиться, и всё для этого у нас уже есть.
        Рич.
        С того дня, как я подошёл к Элене в кафе и напоролся на Карла прошла ровно неделя. За это время я смог собрать более подробную информацию о том, что случилось с девушкой после нашего расставания.
        Общая картина вырисовывалась чёткой, единственное, что мне было непонятно, это причина, по которой наркоторговец надумал взять к себе в семью человека, не помнящего большую часть своей жизни. Зато выяснилось, почему Элена выглядела такой испуганной, когда я подсел к ней за столик и стал вспоминать наш "поцелуй". Она, оказывается, снова потеряла память, забыв даже о своём брате, Филиппе. Что мне, в принципе, только на руку. Ведь при таком раскладе девушка будет меньше меня бояться и, если я постараюсь, больше доверять. Лишь бы Карл ничего не испортил…
        По его словам, месть его не интересует, но что он тогда хочет? Какую работу недавно предлагал мне "по специальности"? Признаюсь, я согласился на эту работу только для того, чтобы он вывез из города - из-за шума которого у меня уже уши в трубочку сворачиваются - Элену. А то сидит она у Зубакиных дома под камерами наблюдения да под защитой пятидесяти бандитов, и попробуй до неё не то, что незаметно, живым добраться. Моё чувство самосохранения, о котором раньше не раз говорилось, не позволит мне даже взглянуть без веских причин на особняк наркоторговца, а уж пробраться на его территорию тем более. Вот и приходиться окольными путями добираться до девчонки. Только как получилось, что на половине, а то и больше, этих путей сидит Карл?
        Эх, Карл… второй человек, после Маэстро, доставивший мне огромное количество проблем. Тот, кого я без промедления задушил бы собственными руками, едва представилась бы такая возможность.
        Сын своего отца, сумасшедший, жестокий, истинный чёрный. Помню, когда мне было шестнадцать лет, а ему едва исполнилось девять, он из кожи вон лез, чтобы пойти со мной на уроки пыток, которые всегда проводились индивидуально и далеко не для каждого неприкасаемого. Видите ли, хотелось ему посмотреть, как я людей своими ногтями полосую… Элена на такие ситуации как-то дала очень точное определение: вспомнишь - вздрогнешь. Иного в душе не возникает, стоит мне задуматься о своей жизни в Доме…
        Весь следующий день, до встречи с Карлом, я провёл за городом, в придорожной гостинице, выкачавшей из меня львиную долю наворованных денег, вследствие чего невольно пришлось задуматься о поиске других, более эффективных способах заработка. Ведь скоро со мной будет ещё и Элена, и тратить нам придётся вдвое больше, чем сейчас…
        Дожидаться своих старых знакомых из Дома я решил не на трассе, а в лесу, от которого до неё было около сотни метров. Из-за густых зарослей травы и деревьев можно было свободно разглядывать дорогу и следить за проезжающими мимо автомобилями. И сам не на виду, и Карла заранее разглядеть смогу.
        Через полчаса на обочину съехала чёрная тонированная машина, из которой спустя минуту вылез нынешний глава неприкасаемых. На телефон тут же поступило сообщение от неизвестного отправителя с вопросом "Ты где?" и подписью "Карл". Звук на устройстве я отключил заранее, так как не хотел, чтобы прошедшие максимально-возможную генную модификацию белые вычислили моё местоположение по такому пустяку, если что-то пойдёт не по плану. Писать ответ было неудобно, так как кнопки на телефоне были маленькие, а ногти длинные, но через пять минут мне всё же удалось набрать "Вытащи Элену из машины".
        Потому что в голову закралось нехорошее предположение, что девчонку он с собой не привёз. Предположение это подтвердилось, когда Карл открыл в машине все двери, и стало видно, что в салоне никого нет.
        "Выходи, поговорим. Как видишь, я вообще один приехал, не только без неё", - гласило следующее его сообщение.
        Общаться с ним подобным образом я бы замучался, так что пришлось выйти. Отсутствие рядом с этим человеком телохранителей не позволяло расслабиться, скорее даже больше напрягало нервы, заставляя искать в каждой мелочи подвох и опасность. С Карлом опасно связываться не потому, что он хороший неприкасаемый с выдающимися данными, а потому, что он сильно болен. Он только кажется здоровым, в реальности же имеет на руках заверенную толпой врачей справку о систематически происходящих с ним маниакальных психозах. Ему ничего не стоит подорвать проходящего мимо незнакомого человека гранатой и самому же потом месяц отлёживаться от попавших в тело осколков.
        За это его и опасаешься… ну и за неизвестное число неприкасаемых, которых он притащил с собой в Россию. Это на нашу встречу Карл мог заявиться один, но в чужую страну - никогда.
        - Привет, Ричард! - качнув головой, протянул он руку для приветствия.
        - Привет, Карлик, - сказал я, не захотев отвечать на рукопожатие. Лицо главы тут же скривилось, но он не стал по своему обыкновению хвататься за оружие. Видно, ему, как и мне, приходилось сдерживать себя. Вопрос: зачем?
        - Я тебе второй раз говорю, зови меня Царь, - остановив изучающий взгляд на моих руках, которые я от напряжения сложил на своей груди, попросил сын Маэстро.
        - Не хочу. Царём я буду тебя называть только если захочу вернуться обратно в Дом.
        - А я тебя обратно и не зову, - хмыкнул Карл. - А Эльку не отпустили со мной Зубакины. Сказали, что устраивать пикник за городом не видят смысла, что это может быть опасно… короче, чего-то они уже пересрались.
        Я молча ждал, что последует за этим вступлением.
        - Но я могу поговорить с ними, и ты хоть каждый день будешь видеться и свободно общаться со своей ненаглядной. Признавайся, тебе же любовь в жопу ударила, вот ты и сбежал из Дома, да? - он так сильно улыбался, что искусственно увеличенные у стоматолога клыки стали видны больше обычного.
        - Нет.
        - Да ладно, не стесняйся, я тоже, как-то было, за одной красавицей приударял… только она мне быстро надоела. Пришлось сдать её к Фрэду в лабораторию.
        - Что ты говорил про работу по специальности? - не видя смысла дальше выслушивать его откровения, не выдержал я.
        - Деньги нужны? - вопросом на вопрос ответил он. - Конечно, нужны, знаю я вас белых, ничего не умеете, кроме как убивать. А денюжки-то в карманах обычных граждан маленькие водятся, крупные либо дома в сейфе лежат, либо на карточках. Чего молчишь? Слушаешь? Ну, слушай. Предлагаю работу. Шпионаж, слежка, прослушка, может быть, обучение новых кадров в Дом. Что думаешь? Платить буду сто процентов получше, чем ты сейчас "зарабатываешь", - показал он в воздухе двумя пальцами кавычки. - Со временем сможешь даже бункер в тайге построить, - усмехнулся глава, заставив меня замереть. Хоть и по незнанию он последнее ляпнул, а ситуацию со мной описал очень точно.
        - Царём я тебя называть всё равно не буду.
        - Как хочешь.
        - Тогда согласен.
        - Чудно.
        Элена.
        Взбив подушку и поправив едва не упавшее на пол одеяло, я поудобнее устроилась на кровати, взяла с тумбочки книгу и с головой погрузилась в чтение.
        Убивать время подобным образом мне вчера вечером подсказала Маргарита Анатольевна, а Мальвина даже книжку нужную подкинула, сказав, что это её самая любимая история. Долго упрашивать меня не пришлось, потому что умереть в столь юном возрасте от скуки и безделья пределом моих мечтаний никогда не являлось.
        Сначала чтение шло со скрипом, потом в книге стало появляться интриг и загадок… но Малька, негодяйка, как-то умолчала о том, что подсунула мне ужасы. А по обложке и аннотации жанр определить было невозможно!
        До середины романа главы ещё ничего попадались, зато, читая вторую половину, мне то и дело хотелось спрятаться под кроватью и просидеть там до самого утра, носа наружу не высовывая. Да интерес, будь он неладен! Пришлось всю ночь из-за него читать и прислушиваться к каждому шороху, боясь услышать за дверью скрип половиц или скрежет точащихся друг о друга ножей. Но, не смотря на то, что на чтение этого романа ушла уйма времени, дочитать его я так и не смогла. Слишком томик объёмным оказался. Автору нужно было ещё немного помучить героиню, прежде чем прирезать её руками маньяка.
        В итоге после обеда я опять сидела с книгой в руках, чувствуя, как на шее волоски поднимаются от страха, а глаза против воли стреляют в сторону закрытой двери, окна и шкафа, стратегических мест для появления любого маньяка-извращенца.
        - Артём Сергеевич будет недоволен…
        - А я тебе что тут уже битый час втуляю? Это мой телохранитель! Так что давай, отходи в сторону! Или я тебе сейчас морду начищу! - послышалась вдруг ругань где-то на другом конце этажа.
        Голос Лёши среди прочих узнать было легко, в нём как обычно смешались капелька возмущения, горстка вздорности и нахальства. А спорил он с кем-то из личной охраны Зубакина, кажется.
        - Здорова, Элька! - распахнув двери, жизнерадостно поприветствовал меня Алексей, попутно одарив загадочной, слегка пакостной улыбкой и лёгким прищуром хитрых глаз.
        Одет он был в ярко-красную футболку с иероглифами, чёрную куртку и серые джинсы. Волосы как всегда растрёпаны, а глаза немного блестят. Всё-таки они у него по жизни такие.
        - Привет, - нерешительно проблеяла я, так как парой секунд ранее прочитала эпизод, где главной героине от неведомого воздыхателя пришла посылка с браслетом из человеческих зубов. - С кем ты там уже поцапался?
        - Ай, не знаю. Осёл какой-то прибежал и выгнать меня с этажа пытался. Самоубийца, чтоб его, - усмехнулся парень, приблизившись и сев на самый краешек кровати. За ним с отставанием в пару секунд в комнату вошёл… мой старый знакомый из Дома неприкасаемых.
        На меня будто каменную плиту кинули. Сердце в груди дало сбой, на мгновение упав куда-то в область желудка, а по спине пробежал слабый холодок. Эффектное и неожиданное появление моего самого сильного детского кошмара.
        Откуда? Откуда он здесь взялся?!
        Незаметно облизав пересохшие губы, я попыталась поймать за хвост хоть одну умную мысль, но на ум, как назло, ничего путного не приходило. Лёша, скорее всего, заметил мою нерешительность и нехилый испуг, отчего не постеснялся заговорить первым.
        - В общем, Эль, у меня к тебе есть разговор. Он короткий, но очень серьёзный. Ричард, - кивок на застывшего чуть позади убийцу. - Я знаю, ты с ним знакома, когда-то жил в Ластонском Доме неприкасаемых, и сам, естественно являлся неприкасаемым. По приказу своего главы, он когда-то убил твою мачеху.
        - А… ты откуда об этом знаешь? - вздрогнула я. Не столько от неожиданности, что об этом случае знает кто-то ещё, сколько от лёгкости и беспечности, с которыми приятель мне об этом сообщил.
        - Потом расскажу, не сейчас, - замахал руками парень. - Из-за аварии ты много чего забыла, а Рич не обо всём хочет мне рассказывать, поэтому нормально разложить ситуацию по полочкам я тебе не смогу. Так что выслушай пока так, как есть. Гут?
        - Гут, - с подозрением согласилась я, гадая, что же такого страшного хочет сказать мне этот засранец, по доброй воле связавшийся с убийцей.
        - Итак… ну, не буду особо мудрить со вступительными речами и скажу сразу: ты и Ричард вместе недавно сбежали из Ластонии. По какой причине, нафига - не знаю. Но так сложилось, что моя работа тесно связана с поисками таких вот неприкасаемых-беглецов. Я помогаю им устроиться и приспособиться к жизни в обществе, учу тому, что убивать всех подряд плохая кака, а они за это какое-то время работают на меня. Так вот, Эль… можешь на меня, конечно, обижаться, но мы с тобой знакомы никогда не были. Я нашёл тебя только для того, чтобы попытаться потом связаться с Ричардом. Понимаешь?
        Не всё, что он говорил, доходило до моего мозга с первого раза, но то, что всё-таки долетало, тоже имело нехилый успех и вводило в длительный ступор. Большое благо, что от шока я очнулась достаточно быстро и хотя бы внешне смогла вернуть себе самообладание. Про внутренний контроль, правда, лучше умолчать.
        - Связался? Молодец. Зачем тогда опять ко мне припёрся? У меня ведь, надеюсь, больше нет знакомых среди убийц и маньяков? - почувствовав в душе слабую обиду на то, что моей мечте о сильном, преданном друге сбыться, похоже, не суждено, я поспешила скрыть разрастающуюся апатию за едким словом и хмуро поджатыми губами. Правда, слишком сильно вливаться в образ смелой и обманутой всеми барышни мне мешала маячившая неподалёку тень под именем Ричард. Что поделать, страшный он…
        - Элька, дурочка, не плачь, - с чего-то был о себе слишком высокого мнения Лёша, раз подумал, что из-за него я готова тут слёзы начать лить. Он резко подался вперёд и, как большого плюшевого медвежонка, прижал меня к своей груди. Пахло от него хорошо, если ничего не путаю, то яблоками и, может быть, совсем немножко апельсинами.
        - Отпусти её, видишь же, она не плачет, - нарушил тишину холодный голос убийцы.
        - А нос и глаза всё равно красные, - упрямо возразил Алексей, взяв моё лицо за подбородок и внимательно посмотрев в глаза. Так внимательно, словно душу вынуть хотел.
        - Лёш, отпусти, пожалуйста, - не услышав или просто не пожелав исполнить такой маленькой просьбы, парень ещё сильнее прижал меня к себе и крепко поцеловал, слегка укусив за нижнюю губу. Смелый ход, попытка достать упавшее в бездну хорошее настроение. Весьма в его духе.
        - Эленка, не кисни, мы же с тобой до этого много времени вместе проводили, я и вправду теперь считаю тебя своим другом. И ты считаешь меня своим другом… Рич, собака, ну ты что, совсем не ревнуешь? - обратился он уже к Ричарду, состроив печальное лицо. Убийца вместо ответа лишь тоскливо вздохнул и устало прикрыл глаза ладонью. Знаете, это, наверное, было самое высочайшее проявление чувств с его стороны, которое только может увидеть обычный человек и остаться при этом в живых.
        - Алексей, - дверь неожиданно распахнулась, и на пороге комнаты возник злой, но умело это скрывающий, Артём Сергеевич. - Дай ты Элене отдохнуть. Пошли лучше наверх, поговорим. Ты забыл, что у нас сегодня встреча с Капрановым? - бросив пробирающий, короткий взгляд на Рича, недобро осведомился он.
        - Не забыл, - раздражённо отрезал молодой человек, поднявшись с кровати и с коварной улыбкой отправив мне воздушный поцелуй, мол, намекая: разговор не окончен, я ещё вернусь.
        Уже без улыбки он подошёл вплотную к Зубакину, вытолкнул его в коридор и захлопнул за собой дверь. Я же осталась одна на один в комнате с Ричардом, который стоял сейчас около стены, засунув руки в карманы брюк, и сквозь рваную чёлку сверлил меня взглядом.
        - Чего ты от меня добиться пытаешься? Опять кровь понадобилась? Так сцеди пол стакана или сколько там тебе нужно и уходи, - натянув одеяло по самый нос и незаметно для себя перейдя на "ты", смело пробубнела я.
        - Если бы всё было так просто, - с намёком на мечтательность, негромко произнёс черноволосый мужчина. Взяв стул в дальнем углу комнаты, он поставил его рядом с моей кроватью и присел. Я, честно сказать, ждала от него объяснений или даже требований немедленно сделать то-то и то-то, но убийца молчал, не желая посвящать вашу покорную слугу в свои страшные думы. Лишь спустя минуту неприятного молчания и угнетающей тишины, он соизволил спуститься с небес на землю и снова обратить на меня свой взор. - Тебе холодно?
        - Чего? Это тут причём?
        - Тебе холодно? - настойчиво повторил Рич.
        - Нет.
        - Тебе жарко?
        - Нет, - недоумённо ответила я, начиная заметно нервничать.
        Тогда неприкасаемый осторожно взял мою ладонь в свою руку. Длинные когти слегка оцарапали запястье, но кожу вроде бы не проткнули. Тем не менее, сердце в груди от волнения застучало как бешеное.
        И стало более-менее понятно, к чему клонил мужчина, спрашивая о холоде и жаре. У него у самого рука была ого-го какая холодная, будто он её в ледяную прорубь на две-три минуты засунул, не меньше. Постепенно она, конечно, отогревалась, но всё равно, думается мне, что-то тут было нечисто.
        - Вы меня… убьёте? - спросила о самом важном.
        - Убил бы, если бы точно знал, что это хоть чем-нибудь мне поможет.
        Неприятно такое слышать, зато пустых надежд и иллюзий точно не возникнет. Одно непонятно, почему мне на своём жизненном пути обязательно нужно было столкнуться с вот этим… пренеприятнейшим, вызывающим тошноту и отвращение человеком?
        - Ясно, - устало заключила я. В то же мгновение убийца резко поднялся со стула и оглянулся на дверь.
        - Элена, мы не последний раз с тобой видимся. Если к тебе вернётся память, и ты вспомнишь что-нибудь обо мне, тебе же будет лучше молчать. Сболтнёшь кому-нибудь что-нибудь лишнее - себе же хуже сделаешь, - тут он опять оглянулся на дверь, а затем, склонившись вперёд, крайне убедительно прошептал на ухо. У меня от его шёпота и горячего дыхания все краски с лица спали:
        - Либо украду, чтобы ни Карл, ни Зубакин не нашли, либо точно убью.
        Разогнувшись, как раз тогда, когда в дверь громко постучали, Рич развернулся и вышел из комнаты. Так это за ним приходили? Он что, шаги заранее услышал?
        И о каком Карле шла речь? Кто-нибудь знает?

***
        Артём Сергеевич, не оглядываясь, шёл прямо по коридору, стремясь быстрее попасть в свой кабинет. Мимо его внимания проходили картины известных художников, развешанные по всему третьему этажу, и окрашенный во все цвета осени сад, который можно было увидеть, просто подойдя к окну, выходящему на внутренний двор дома.
        За мужчиной, что-то неразборчиво бубня себе под нос, тащился Алексей. Люди Зубакина уже успели привыкнуть к вздорному характеру парня, но сам Артём никак не мог спокойно относиться к его мелким выходкам и хамской манере общения.
        Отец Мальвины был лидером и уже достаточно давно привык видеть в своём окружение опущенные в смирении головы и согнутые спины. Исключением из правил являлась его семья, но она только сильнее подчёркивала жёсткий нрав мужчины.
        Алексей, в принципе, был слеплен из того же теста, но ему больше подходило определение не жёсткий, а жестокий. Из-за чего Зубакину не хотелось ворошить и без надобности трогать то хрупкое перемирие, что образовалось между ними на почве общих интересов.
        - А удачно вчера всё-таки дело прошло, - перестав совещаться с самим собой, громче сказал Алексей.
        - Ты про Малинина?
        - Ага.
        Удачно, - про себя усмехнулся мужчина, вспомнив залитый кровью пол в особняке главного вора города, Егора Малинина, и мёртвые, обезображенные тела его подчинённых.
        - Твои ребята всегда так проблемы решают или вы вчера больше дури приняли, чем обычно?
        - Ты про что? - достав из кармана куртки семечки, уточнил Карл. Зёрнышки благополучно отправлялись ему в рот, а вот чёрная шелуха бесшумно падала на пол, под злым взглядом хозяина дома.
        - /Цензура/, а ты не /цензура/ ли?
        - Да ладно, выделю я тебе денег на уборщицу, не кипишуй, - панибратски пробормотал тупорылый идиот, продолжая жрать семечки.
        Зубакин поймал себя на мысли, что ему до чесотки в заднице хочется прострелить наёмнику голову, но тут на лестнице послышались торопливые шаги и из-за угла показались его секретарь и телохранитель Алексея.
        Мечты о зверском убийстве наглого хама пришлось временно отложить. Артём прекрасно помнил, что стало вчера с младшим сыном Малинина, когда тот решил испытать удачу на прочность и напасть на Алексея со спины.
        Ричард его сначала просто в несознанку отправил, а потом целое показательное выступление устроил, вспоров парню живот и на кишках протащив его по всему особняку. Крики стояли ужасные, запах отвратительный. Кто-то блевал, кто-то с интересом наблюдал за экзекуцией, приоткрыв рот и не смея даже моргнуть. Равнодушием и крепкой выдержкой могли похвастаться только Алексей, сам Ричард и тройка других убийц, которых Артём видел ранее.
        - Ну как, наворковался со своей ненаглядной? - ехидно улыбаясь, спросил Карл на языке одного из коренных народов Ластонии. Мёртвый говор, который сейчас не являлся родным ни для одного человека и использовался, преимущественно, только неприкасаемыми для передачи сообщений с важной Дому информацией. В России его никто не знал, так что беспокоиться о подслушивании не приходилось.
        - Да, - не вдаваясь в подробности, просто ответил Рич на том же языке.
        - О чём шептались? Не поделишься?
        - Не поделюсь.
        - Жмо-о-от, - разочарованно протянул молодой глава, остановившись и похлопав любимчика Маэстро по плечу. - Ну и ладно, мне Элька потом сама обо всём расскажет.
        - На русском продублировать не хочешь? - вклинившись в их разговор и тоже остановившись, спросил Артём. Ему, как и многим другим людям, не нравилось терять нить разговора и глупо хлопать глазами, пока другие решают между собой важные и не очень вопросы.
        - Зачем? Боишься за свою безопасность? - притворно удивился Карл, искоса глянув на Зубакина. - Рич, сгоняй в мою машину, там папка голубая лежит. Принеси её мне.
        - Сам иди, - вежливо послал его убийца.
        - Мне лениво! - хуже маленького ребёнка заныл главный наёмник, действуя на нервы сразу двум людям.
        Артём подумал, что Коготь - так однажды пошутил его заместитель про Ричарда - психанёт и всё же отправиться за папкой в машину, но ошибся. Тот даже с места не сдвинулся, отвернувшись в другую сторону, чтобы не видеть угрюмого лица своего начальника.
        Этот момент тут же заинтересовал Зубакина, который почти на сто процентов был уверен, что все убийцы Алексея слепо превозносят своего предводителя. Оказалось не так. Один солдат выбивается из строя. Интересно, можно ли использовать этот факт как-нибудь с выгодой для себя?
        Элена.
        По земле прыгали наглые, тощие вороны, изредка громко каркая и хлопая крыльями, на деревьях сидели воробьи. Ветер незаметно стих, а солнце решило сегодня не только выглянуть из-за туч, но и порадовать людей своим теплом.
        Мне даже жарко немного стало за те несчастные полчаса, что пришлось просидеть в саду, разглядывая проплывающие мимо облака и всеми силами отбиваясь от мыслей о своей тяжёлой доле и горькой судьбинушке.
        Вскоре, правда, на коврик, постеленный на голую землю, рядом со мной плюхнулась Мальвина, и думать о чём-нибудь плохом стало по определению невозможно. Волшебным, мистическим образом она помогала мне отрешиться от всего плохого, развлекая своими рассказами, бесконечными вопросами и сплетнями.
        - Чё сидим, чё грустим? - спросила девушка беспечно. - Из-за того, что Васька в больнице наплёл, переживаешь? А маме сказала, что на свежем воздухе книжку почитать хочешь. Соврала?
        На последних словах я машинально взглянула на лежащую на траве книгу, уже другую, не про маньяков, и неопределённо дёрнула плечом. Ну да, соврала. Так как не хотела никому рассказывать о своих проблемах и переживаниях и делиться тем, что скопилось на душе за неполные два месяца.
        Это в детстве я первым делом бежала к маме-папе, чтобы они меня успокоили или пожалели, а сейчас я мало того, что выросла, так и медленно восстанавливающаяся память ещё больше ужесточает характер. Смерть матери, убийство мачехи, переезды из одной страны в другую, жизнь в незнакомой семье - всё это не оставило во мне ни грамма беспечности и почти полностью уничтожило какую бы то ни было наивность. Так о каком доверии к посторонним и незнакомцам при таком наборе может идти речь?
        - Э, ты меня слышишь? - устав дожидаться ответа, нетерпеливо спросила Малька.
        - Слышу, конечно. Ты так орёшь, что тебя даже прохожие на улице слышат.
        - Я не ору, я так разговариваю, - задрав нос, поучительно сообщила она мне. - А ты вот всегда всё слишком тихо говоришь. Как тебя люди понимают, для меня вообще загадка.
        - Нормально я говорю, это вы все глухие, - нахохлилась я, потому что терпеть не могла просьбы "говорить погромче". Точно так же, как Мальвина не любила "говорить потише".
        - Так что, ты до сих пор переживаешь из-за того, что сказал тебе Вася?
        - Да, переживаю. У меня всё-таки никогда раньше онкологию не находили, - отцепив со штанины маленький репейник, невесело усмехнулась я.
        Потом, чуть подумав, взяла и скинула с себя куртку-ветровку, оставшись в синей майке с коротким рукавом и спортивных штанах чёрного цвета. Ничего, не заболею.
        - Ой, успокойся ты! У тебя ещё ничего не подтвердилось окончательно, а ты от простых подозрений уже с ума сходишь.
        - Подозрения - не подозрения, а была бы я здорова, никаких дополнительных обследований проходить бы не пришлось.
        - Пессимистка, с тобой неинтересно разговаривать, - обиженно пробурчала девушка, надув напомаженные губки. Впрочем, от своих обид она отошла достаточно быстро. И когда снова стала говорить, тему для расспросов выбрала другую, но тоже не самую приятную.
        - А вы с Лёшкой случайно не поругались? Он к нам столько раз приезжал за эти пять дней, а ты всё время в своей комнате запираешься и его не пускаешь. Папа этому очень радуется, но… я же знаю: когда он радуется, у других обязательно какие-нибудь проблемы намечаются! - с самым возмущённым видом заключила младшая Зубакина, ударив кулаком по своему же колену и тут же скривившись от боли. - Ну, что скажешь?
        Отрицательно качнув головой, я вымученно прикрыла глаза и спокойным голосом выдала надоевшую, заученную фразу о том, что всё хорошо, ситуация под контролем, а Лёша сейчас слишком занят с Артёмом Сергеевичем, чтобы заглядывать ко мне каждый день.
        Мальвинка, разумеется, сразу после этого надулась и, поднявшись с коврика, равнодушно произнесла:
        - Если не хочешь говорить, тогда я тебя от него тоже больше прятать не буду, - и убежала.
        Через пять минут позади снова послышались чьи-то шаги. Предположительно Мальвины.
        Я не стала оборачиваться из-за того, что не знала, как оправдать свою скрытность перед подругой. Поэтому никак не ожидала, что глаза мне закроют тёплые мужские ладони, а самоуверенный знакомый голос тихо, на ушко, спросит "Угадай кто?".
        - Отойди от меня! - несколько истерично вскрикнула я, отцепив от своего лица чужие руки и обернувшись.
        Лёша был при всём параде. Уложенные лаком волосы, чёрный деловой костюм, начищенная обувь и приятный парфюм. Стандартная улыбка на пол лица и букет большущих алых роз в руках. Будто с какой-нибудь супер важной конференции вернулся, чес-слово.
        - Элька, ты чего от меня шарахаешься как от прокажённого? - впихнув цветы мне в руки, предельно серьёзно спросил молодой человек. - Я же тебе всё в прошлый раз объяснил и извинился за своё поведение. Мы помирились, а ты, значит, до сих пор на меня обижаешься?
        Что? Он извинялся? Мы помирились? Что-то два этих момента как-то не отложились в моей памяти, чего эта зараза гонит?
        - А ты думаешь, обижаться не на что? - приподняв бровь, максимально спокойно спросила.
        - Ну, есть за что, но не до такой же степени.
        Не до такой степени… а до какой? Лёша представился моим другом, как раз тогда, когда я находилась в наиболее шатком и близком к потере рассудка состоянии, он обманул меня, ради своих неизвестных, тёмных и наверняка опасных делишек. Ведь, согласитесь, с чем же таким должна быть связана его работа, если она подразумевает связь с убийцами?
        А я, между прочим, не железная. Мне страшно от тех игр, в которые он играет вместе с Ричардом. Я не хочу снова ему верить, не хочу снова привязываться, так как если его ложь повторится… отходить от всего будет гораздо труднее и больнее. К тому же, что если в следующий раз я привяжусь к нему чуть сильнее и уже не смогу отказаться от его дружбы, общества и защиты? Пусть даже выдуманных.
        - Скажи честно, что тебе от меня надо? - сдалась я, пересев подальше от него на самый край коврика.
        - Мне нужно, чтобы ты относилась ко мне, как раньше, - с готовностью признался Лёша. - Не запиралась в своей комнате, когда я приезжаю, звонила каждый день и побольше рассказывала о себе.
        - Облезешь. Врунам веры больше нет.
        - Веры нет, веры нет… а я тебя на руках готов был целыми днями носить! А ты из-за такой мелочи обижаешься. Подумаешь приврал кое-где, - сокрушённо вздохнул парень, уныло втянув голову в плечи.
        Вроде и злиться на такого дурачка бесполезно, да прощать страшно. Знакомы-то мы с ним без году неделя, а он уже называет меня своим другом. Вслух. Я, к примеру, Мальвину так только мысленно называю, из-за того, что до сих пор не уверена в своём выборе.
        А Лёша - парень! - не постеснялся сказать мне это в глаза, состроив самую честную и серьёзную мину, которую можно только представить. Неужели он вправду привязался ко мне даже сильнее, чем я к нему?
        - Ты до сих пор не можешь ходить? - неожиданно спросил темноволосый, запрокинув голову вверх, к небу.
        - Шевелить ногами могу, а стоять и ходить пока нет.
        - Почему?
        - Ноги ещё слабые, болят сильно и веса тела не выдерживают. Василий Исаевич, мой лечащий врач, говорит, что нужно преодолевать эту боль. Но у меня здесь, - задумчиво дотронулась до пятки правой ноги. - Будто кнопка какая-то расположена. Наступишь на неё, и колени сразу подгибаются.
        - Эх ты, мелочь моя бедная, - закатив глаза, погладил меня по волосам Лёша. И лишь тогда я поняла, что позорно жалуюсь ему на жизнь и ищу защиты.
        - Всё, проехали, - недовольно бурчу. - Иди, давай, отсюда. Тебя Артём Сергеевич заждался.
        - Я уже был у него, - рассеянно возразил тот, поднявшись с земли. Затем, снова нагнувшись, он обнял меня руками за талию и рывком поставил на ноги. Вцепившись в широкие плечи парня, чтобы не упасть, я не сразу заметила, что почти не опираюсь на свои нижние конечности. В связи с чем, падать тоже пока не собираюсь.
        - Ого, прикольно! - пискнула от радости, сделав маленький невесомый шажок назад. К сожалению тут же пришлось поспешно добавить:
        - На коврик меня обратно посади, тебе же тяжело, наверное.
        - До дома я тебя довести смогу. Хочешь?
        - Ну… хочу.

***
        Карл развалился на заднем сидении автомобиля, используя небольшой чёрный кейс, как подушку, и слушая тихий гул двигателя. С Эленой он расстался пятнадцать минут назад на положительной ноте, вследствие чего появился хороший шанс полагать, что вскоре она окончательно простит ему его обман.
        Нужно лишь немного терпения, и на сей раз ожидание уже не будет ему в тягость, потому что Карлу, в принципе… нравится эта девушка. С ней можно разговаривать, давая волю своим чувствам, которые ни в коем случае нельзя было выпускать в Доме, при разговоре с неприкасаемыми. Именно из-за эмоциональной несдержанности, кстати, Маэстро и отправил его на границу с Пепелищами. Старый крот боялся, что Карл испортит ему целое поколение убийц заразной страстью к пыткам и сильными чувствами, никогда не утихающими и подстрекающими своего хозяина на глупые, рискованные поступки.
        А Элена пусть и не убивала ни разу, но ей будто бы в шутку всё равно можно рассказать о том, как он, Алексей, будет пытать некоего Баринова, если тот не подпишет с ним и Артёмом один жутко крутой контракт. Она будет отбрыкиваться от него, закрывать уши руками и с жалобной улыбкой просить перестать говорить о всяких ужасах. А Карл будет смеяться и называть её трусихой.
        - Где остановиться нужно? Тут две аптеки есть. Вон одна, а вон дальше другая. У какой вы встретиться договаривались? - обернулся к своему главе сидевший за рулём Себастьян.
        - Останови около первой. Ричик сам машину увидит и подойдёт, если что, - пожевав губу, дал указание Карл.
        Улица, на которую они заехали, была пустой и безлюдной, хотя электронные часы показывали время чуть больше пол одиннадцатого вечера. На ночном небе сверкали звёзды, висел тусклый месяц, стояла непринуждённая тишина. В городе такой почти никогда не бывает, а вот в пригороде…
        - А это не он стоит? - спросил Себастьян, кивнув на стоящего около неработающего светофора человека в чёрном плаще.
        - Где? - лениво поднялся со своего места Карл. - А да… он. Не подходит, зараза. Ладно, заводи машину, езжай до второй аптеки.
        А сразу до неё проехать было нельзя? - мысленно недовольно заворчал чёрный, против правил сохранивший маленькую часть своего противного характера после прихода в Дом.
        - Ну, что, птица счастья, принесла мне благую весть? - довольно поинтересовался глава у Ричарда, выбравшись из машины и негромко хлопнув дверцей.
        - Принёс.
        - Какую же?
        - Варваров-младший, которого Крис позавчера не успел убить, давно ведёт дела с Зубакиным. Они оба всегда покрывают друг друга, имеют большую осведомительную сеть. У каждого есть доступ к счетам Маэстро.
        - И это ты мне принёс благую весть… так она выглядит в твоём понимании? - угрожающе уточнил Карл.
        - Да, - сдвинувшись на полметра в сторону, чтобы иметь возможность без больших потерь отразить возможную атаку, согласился Рич.
        - М-м-м, - нервно постучал пальцами по бедру Карл. - У меня просто… слов нет! Скажи, ты вообще ничего хорошего мне не нашёл?
        - Я рассказал всё, что смог выяснить.
        - Дерьмо, - скривился глава, следом произнеся ещё одно слово, менее цензурное. - Нужно как-то решать эту проблему со счетами. Охамели суслики мои деньги тратить. Батя их под наркотой раздал кому попало, а мне теперь… ты куда?
        - Ухожу. Мне сегодня нужно зайти к Элене. И так из-за тебя её уже больше пяти дней не видел, - отвернулся Ричард, зашагав в противоположную сторону от той, откуда приехали Карл с Себастьяном.
        - Я вот поражаюсь, как ты с таким характером и полученным в Доме воспитанием мог кем-то заинтересоваться? Да ещё и до такого фанатизма, а? - догнал его сын Маэстро.
        Рич промолчал, проигнорировав вопрос.
        - Хотя родители у тебя тоже ненормальными были.
        Ноль реакции.
        - Моего деда отравил Роберт, отца убил ты…
        Опять молчание.
        - А твои дети, возможно, когда-нибудь убьют меня. Как думаешь?
        - Хм, - неопределённо хмыкнул Рич, ускорив шаг.
        - Чего фыркаешь? Эй, ответить можно? Ай, да ну тебя, - сплюнул Карл, остановившись. - А Элену ты по любому сегодня не увидишь. Её Зубакины с собой в гости забрали! - крикнул он напоследок и побрёл обратно к машине.
        Элена.
        Не сказать, что мои отношения с Лёшей вернулись в прежнее русло после того, как он во второй раз приполз ко мне с извинениями и шикарным букетом красных роз, но и показательно холодными они быть перестали.
        Видеться мы с ним стали по-прежнему очень часто, но не было уже в наших отношениях - по крайней мере, с моей стороны - большой искренности и лёгкой непринуждённости.
        Лёшка-то что? Он шутил, как и всегда, болтал, на ластонский манер немножко растягивая слова, делился смешными случаями, которые происходили с ним во время его учёбы в университете. А я глядела в это самое время на него, зачастую пропуская некоторые слова мимо ушей, и всё пыталась доказать своему сердцу, что передо мной сидит не мой старый, по недоразумению забытый друг, а незнакомый, в общем-то, человек. Обманщик, которому почему-то всей душой хочется доверять, но (какое везение!) разум и трезвое мышление мешают. Они же подсказывают мне невзначай вызнать у Лёши что-нибудь о Ричарде.
        Неведение ведь тоже синоним неопределённости, а она, как известно, часто загрызает человека изнутри, не давая тому нормально жить. А я не хочу становиться бледной тенью самой себя и вести полумёртвое существование. Я хочу жить! Без страха, без вранья, без маячившего на горизонте рака печени…
        К слову об этом. Последний раз я обследовалась больше двух недель назад, а каких-либо подтверждённых результатов ещё не получила. Может, нужно опять съездить к Василию Исаевичу на приём?
        Маргариты Анатольевны, конечно, дома сейчас нет, а обычно она и возила меня в больницу, но почему бы не попробовать съездить самой, тем более передвигаться я теперь могу и без чужой помощи.
        За это, кстати, нужно сказать огромное спасибо всё тому же Лёше, который ежедневно навещал меня и выводил на короткие прогулки вокруг особняка Зубакиных. Со стороны казалось, что хожу я сама, всего лишь опираясь на его руки, но фактически - он носил меня на своих руках. Впрочем, как и обещал.
        Двигаться благодаря ему я стала, как ни крути, гораздо чаще, из-за чего ноги с каждой такой прогулкой всё больше крепли и крепли. Совсем скоро я и вправду смогла ступать самостоятельно, держась за Лёшку, как за костыль. Так вот, возвращаясь к нашим баранам, может, попросить кого-нибудь из охраны свозить меня в больницу? Артём Сергеевич же не будет злиться, если я их немного поэксплуатирую?
        Взяв прислонённые к тумбочке костыли - мы с ними сейчас вообще стали лучшими неразлучными друзьями - я медленно встала с кровати и вышла из комнаты. Потом, спустившись на первый этаж и неожиданно почувствовав бурчание в животе, свернула на кухню, схватила пирожок с повидлом и нос к носу столкнулась с Медузой. То есть с Екатериной, экономкой. Вот же Мальвина! Дурной пример точно заразителен.
        - Эля, привет! Ты кушать хочешь? А зачем пирожок схватила? Пойдём я тебе лучше супика налью, это точно полезнее будет, - слащаво запричитала она, встав в дверном проёме и не давая мне тем самым выйти из кухни.
        - Здрастье. Да нет, спасибо, я суп потом, может быть, поем, мне сейчас некогда, в больницу нужно собираться, - не без труда нацепив на себя улыбку, ответила. Екатерина хоть и неплохая женщина, и характер у неё безмерно добрый, но вот вся эта конфетность и слащавость порой сильно меня клинит. Так и хочется гаркнуть во всё горло, что я не ребёнок и разговаривать со мной тоже следует нормально, но… совесть же потом задолбает!
        - Да? А Маргариты Анатольевны сейчас дома нет. С кем же ты поедешь, зайка?
        Чего? Зайка?!
        - Знаю я, что она уехала, - сказала я строго, подойдя вплотную к двери и недвусмысленно кивнув экономке, чтобы та отошла в сторону. - А что поделать, на приём-то к врачу всё равно идти надо. Самой или с кем-то их не волнует, главное, чтоб на обследование вовремя явилась и кровь без опозданий сдала.
        - Деточка, да ты же маленькая ещё совсем и слабая. Нечего самой с такими проблемами разбираться и нервы свои зря тратить! Подожди, может, завтра вместе с Маргаритой поедешь?
        - Не, спасибо, я уже сейчас собралась.
        - Куда ты собралась? - послышался с лестницы любопытный голос Мальвины. Спустя несколько секунд в поле моего зрения появилась и сама подруга, одетая в яркую цветастую юбку и вязанный оранжевый свитер. Волосы у неё были забраны в хвост, глаза щедро подведены чёрным карандашом, а на нарощенных ногтях высыхал лак с новым модным рисунком.
        Завидев замершую рядом со мной Екатерину, её лицо поначалу сильно скривилось, как у бьющегося в конвульсиях злого клоуна, но в следующее же мгновение приобрело отстранённый, мало в чём-либо заинтересованный вид.
        - В больницу хочу съездить, - грустно улыбнувшись, пояснила я. Малька на меня ещё немного дуется из-за того случая, но в целом вроде бы уже отошла. Точнее, мне просто хочется в это верить.
        - О, хорошо, мне тоже туда нужно, - обрадовалась девушка, убежав на второй этаж, но тут же вернувшись со словами:
        - Без меня не уезжать, я щас.
        - Да куда я уеду, - тихо вздохнула я, обернувшись к Екатерине. - А вы не могли бы позвать охрану, чтобы кто-нибудь из них нас в больницу отвёз, а то мне на костылях тяжело ходить, - попросила, вспомнив, что все свободные охранники преимущественно ошиваются во внутреннем дворе, где у них даже свой маленький домик с нужным им оборудованием имеется. А мне туда ковылять всё равно, что Мальке пешком во Владивосток идти.
        - Да конечно, Элечка, сейчас я к ним схожу и обо всём быстренько расскажу, - и она, торопясь, убежала.
        Говорю же, добрая, отзывчивая женщина, чего её Мальвина так недолюбливает?
        - Всё, я собралась, - спустилась с лестницы подруга, с потрёпанной синей сумкой, перекинутой через плечо. - А чё, Медуза ушла уже куда-то? - спросила она, недоверчиво оглядевшись.
        - Да, я её попросила, чтобы она кого-нибудь из охраны позвала.
        - А, ясно, - понятливо покивав, согласилась девушка. - Ёлки, я с этой водорослью столько раз за сегодняшний день сталкивалась, что думала - точно себе аллергию на морепродукты заработаю! Жаба, как же она меня достала!
        - За что ты её так не любишь? - озвучила я свой вопрос, поудобнее перехватив костыли и выйдя на улицу. В лицо тут же подул холодный ветер, попутно растрепав волосы и вызвав толпу мурашек по всему телу.
        - А за что её любить? За то, что в рот ко мне заглядывает, когда я ем, или за то, что как со слабоумной разговаривает? - раздражённо обернулась ко мне Малька, уперев руки в бока.
        - Она со всеми так разговаривает, не ты одна особенная, - пытаюсь втолковать ей, но у этой девчонки тонна самомнения! Мне одной эту кучу никогда не разгрести.
        - Нет, ты просто не слышала, как эта жаба со мной себя ведёт, когда другие не слышат, - сжав кулаки, зло прошипела черноволосая. - И за спиной она меня вечно обсуждает! Я это всегда по её глазам вижу!
        - У тебя самомнение до Марса скоро вырастет, никто тебя не обсуждает. Если на то пошло, то кого-кого, а обсуждать должны меня, больше тем найдётся.
        - Тебя она тоже обсуждает! - категорично припечатала Мальвина, едва ли не рыча.
        Ну вот, я же говорила, что у неё нездоровая реакция на эту тётку.
        - Девочки, вас Ибрагим в больничку отвезёт. Садитесь быстрее в машину, а то простудку заработаете! - спешила к нам Екатерина. Ветер подгонял её в спину, отчего голубые волосы экономки развевались и становились ещё больше похожи на щупальца медузы.
        - Конечно-конечно, - сладким голосом пропела подруга, когда женщина проскочила мимо нас в дом. - Выдра кривозубая, все волосы ей когда-нибудь выдеру.
        - О, смотри, Ибрагим уже до ворот подъехал, - махнула рукой я, желая отвлечь девушку от опасных мыслей.
        - Вижу, - процедила та, глянув в указанную сторону. - Недоумок, не мог, что ли, ближе подъехать?
        Сколько не пытайся сбить с Мальвины весь настрой, а почти всегда бесполезно.
        Спустившись с лестницы и пройдя ещё около тридцати метров, мы сели в машину - тёмно-красную, наверняка очень дорогую иномарку с тонированными стёклами. Спереди за рулём уже сидел Ибрагим. Он, не реагируя на нас, разглядывал фотографию миловидной, но серьёзной на вид светловолосой девушки в спортивном костюме.
        - Заснул, что ли? Элька, пни его, чтоб машину заводил. И печку пусть включит, а то я сейчас задубею от холода, - с повелительными интонациями сказала она мне, голодным волком уставившись на Ибрагима.
        Но тот спустя секунду отмер сам и, не сказав ни слова дочке шефа, завёл машину. Со стороны Мальвины послышалось радостно-язвительное:
        - Ой, неужели!
        Мне в который раз стало стыдно за её поведение. Вот почему ругается со всеми она, а облитой помоями и чужим неодобрением чувствую себя при этом я?
        - Слушай, а тебе-то самой зачем в больницу? - вскоре, когда смотреть на медленно проплывающие за окном магазинчики надоело - пробки даже в таком маленьком городе никто не отменял - спросила я.
        - Папа попросил его снимки рентгена забрать. Я как раз думала, одной мне в эту вонючую берлогу тащиться, - нелестно обозвала Мальвина больницу. - Или нет. Решила с тобой. Спустилась вниз, а ты там и так уже стояла и на Медузу кричала, что тоже собралась куда-то.
        - Я не кричала на неё, - смущённо вставила я, но до Зубакиной в таких случаях слова собеседника доходят хуже, чем до жирафа.
        - Кричала. Ты же обычно тише травы шуршишь, а там прям в огнедышащего дракона превратилась! - задумчиво выдала девушка, не обращая внимания на мои вялые попытки доказать обратное. - Кстати, к нам скоро мой братец из армии вернётся, - расстроено пошкребла она обивку переднего пассажирского сиденья.
        Насколько я помню из её рассказов, ей старший брат, Пётр, около года назад ушёл отдавать долг Родине. Служить его отправили на границу России в Терскую область, где в то же самое время активизировались боевики. Артём Сергеевич, призналась однажды Мальвина, имея крепкую дружбу с одним влиятельным человеком, не раз предлагал сыну перейти служить в какое-нибудь менее напряжённое место, но тот всегда отказывался.
        - А чего ты расстраиваешься вообще?
        - Мне придётся освобождать его комнату, - ещё горше сказала она. - От своих вещей.
        - Это та комната, которая у тебя как большой платяной шкаф значится? - с опозданием поняла я, вопросительно посмотрев на подругу.
        - Да, - горю девушки не было предела, шмотки занимали значительное место в её жизни.
        - За брата тоже могла порадоваться, его всё-таки из горячих точек отсылают.
        - Смысл за него радоваться, если ему и так там ничего не грозило? - расстроено буркнула Мальвина. - Папа у нас с самого начала подсуетился, так что Петьку за пределы части, считай, никогда не выпускали. Может пару раз на уборку территорий, и то я не уверена.
        - Чего он тогда целый год там сидел? Надеялся, что потом когда-нибудь всё же выпустят повоевать? - от фонаря ляпнула я и неожиданно оказалась права.
        - Что-то типа того. Этот петух всегда хотел сбежать из дома, воевать мечтал. С отцом у них постоянно тёрки из-за этого были, вот он и не хотел домой возвращаться.
        - Хм, ну у вас в семье и страсти бурлят.
        - А ты думала, - согласилась Мальвина, и в ту же секунду машина вдруг резко затормозила. Я смогла удержаться на месте, а вот подружка ударилась лбом о спинку переднего сидения. И весь оставшийся путь проклинала Ибрагима, вздумавшего пропустить перебегающую дорогу кошку. Парень на её вопли ничего не отвечал, что только больше злило Зубакину, ненавидящую, когда её игнорируют. От этого она сильнее заводилась и вымещала своё недовольство на окружающих. Вот почему я пулей вылетела из машины, едва Ибрагим заглушил двигатель. Второй вылезла раздражённая Мальвина.
        - Пошли? - спросила у неё, разглядывая большое серое здание городской больницы и длинную лестницу, не меньше пятидесяти ступенек, перед парадным входом. Изощрённое издевательство для тех, кто ходит на костылях. А для калясочников вход вообще, по-моему, есть только с обратной стороны. Какие добрые люди его туда запихнули?
        - Да пошли, пошли, - также как и я, окинув больницу скептически-недовольным взглядом, ответила девушка.
        На входе нас, правда, чуть не сбил с ног рыжеволосый вертлявый мальчишка, с гипсом на правой руке, но меня вовремя дёрнула за собой Мальвина, помогая убраться с траектории полёта этого маленького вихрастого урагана и нелестно комментируя действия его мамаши-воблы, которая шла следом и не смогла удержать "свою мартышку на привязи".
        - Зараза, не люблю больницы! - фырчала Зубакина уже непосредственно перед кабинетом Василия.
        - А кто их любит? - вопрос, конечно, риторический.
        - Здрасьте, Василий Исаевич, к вам на приём можно? - мило улыбаясь - вся чёрная энергия витавшая над ней грозовым облаком будто испарилась - заглянула в кабинет Маля.
        - Мальвина, здравствуй! Подожди минуту в коридоре, сейчас я человеку лекарство выпишу, - ответил ей врач. Я его не видела, но голос был добрым и весёлым. Хороший он человек, ко всем с пониманием и вниманием относится.
        - Так, Элька, стой тут, жди пока баба оттуда не выйдет. После неё зайдёшь, а мне сейчас в другое крыло за рентгеном сноситься надо, - дала она указания.
        - А зачем ты тогда тут со мной стояла? Пошла бы сразу за рентгеном, я бы и сама до кабинета дошла.
        - Сама бы ты без меня сейчас на первом этаже с поломанной шей из-за той мартышки рыжей валялась, - ворчливо возразила она и убежала, предварительно щёлкнув меня по лбу.
        Буквально через полминуты после её ухода из кабинета Василия выскочила невысокая, слегка полноватая женщина и, едва не сбив меня с ног, а вернее сказать с костылей, аки танк пошла дальше по коридору, локтями распихивая других людей.
        Покачав головой, я постучала в дверь и вошла. Василий Исаевич сидел за столом и снова что-то писал. Когда мужчина снял очки и поднял голову, мне показалось, что он чем-то недоволен, но потом все чувства на его лице были сметены большой волной удивления. Похоже, он думал, что Малька приехала к нему одна, а тут ещё и я нарисовалась.
        - Здравствуйте, - опустив глаза, поздоровалась.
        Мужчина в тот же миг резко поднялся со своего кресла и несколько растерянно пробормотал:
        - Элена? Привет… ты приехала вместе с Мальвиной?
        - Да, я хочу узнать, что там с моими анализами. Я спрашивала об этом Маргариту Анатольевну, но она говорила, что сама ничего не знает и за точными разъяснениями надо ехать к вам. Так что там с анализами? Подтвердилось всё? - улыбаться и вести себя столь непосредственно было нелегко, но нужно.
        - Подтвердилось, - после паузы, коротко произнёс Василий. В мою душу тут же тонким ручейком поползли два неприятных чувства: неверие и страх.
        - Правда? - единственное, что смогла выдавить.
        - Не бойся. Рак печени, но пока что только первая степень. Мы тебя быстро вылечим, - встав из-за стола, по-отечески положил руку мне на плечо мужчина в бесплодной попытке успокоить. - Ты же теперь вон как шустро ходить умеешь. Приедешь к нам на лечение ещё три-четыре раза и будешь здоровой.
        - Слабо верится, - вполне искренне призналась, борясь с желанием разреветься. Не хватало мне для полной картины ещё и слепой курицей стать, тогда вообще полный улёт будет.
        - Зря. К нам не часто, но тоже люди с онкологиями лечиться приходят. И первая степень - не так страшно, по… все вылечиваются, - мне кажется, или это загадочное "по" могло вылиться в совсем не загадочное "почти"?
        Ответить ему я ничего не успела - дверь в кабинет открылась и в неё влетела подозрительно-радостная Мальвина. Опять поругалась, что ли, с кем-то? А отчего её быть такой весёлой?
        - Рентген взяла? - невыразительным голосом спрашиваю.
        - Ага, - девушка помахала перед моим носом белой бумажной папкой, в которой, по-видимому, и лежали нужные снимки. - А у вас тут чё? - снова спросила она, схватив со стола Василия маленькую бутылочку минералки и, не стесняясь, наполовину осушив её.
        - У меня рак нашли. Ты проспорила.
        Девушка, подавившись, закашлялась и во все глаза уставилась на меня.
        - Как нашли?
        - Просто, - не было желания отвечать нормально.
        Тем более, Василий Исаевич сам потом начал объяснять нам всё, что он с коллегами смог выявить. Хотя, думается мне, всей правды он нам так и не сказал. Наверное, боялся сильнее меня расстроить или вообще напугать. Ничего, потом, я всё равно добьюсь и от него, и от Зубакиных всего того, что они оставили от меня в секрете.
        Совсем скоро мы попрощались с Василием и вышли в коридор. Мальвина сказала мне, что Ибрагима вызвал к себе Артём Сергеевич, а за нами сейчас должен приехать другой человек, которого послал Лёша.
        Я почти не удивилась, выйдя из больницы и увидев знакомую синюю машину и облокотившегося на неё Ричарда.
        Идти стало тяжелее, и живот скрутило от страха, как перед походом к зубному врачу, но в целом лицо я сохранила и смогла вместе с Малькой спокойно поздороваться с неприкасаемым.
        - Здравствуйте, вы за нами, да? - кокетливо улыбнулась ему девушка, заправив выбившуюся из причёски прядку волос за ухо.
        - Да. Садитесь, - кинув на подругу безразличный взгляд, сказал мужчина. Одет он сегодня был на удивление прилично: джинсы, рубашка, куртка, классические туфли вместо любимых сапог. Всё, естественно, чёрное, но хотя бы видок у него стал не как у чокнутого киномана, косплеющего графа Дракулу или Ван Хельсинга.
        Ибрагим-Ибрагим, на кого же ты нас покинул? - мысленно проворчала я, сев на заднее сидение. Я думала, Мальвина плюхнется следом, но она почему-то вдруг вздумала усесться рядом с водителем.
        Ричард одел тёмные очки, чтобы солнце не мешало ему вести машину, и повернул ключ в замке зажигания. Автомобиль плавно тронулся с места.
        - А вы у Алексея работаете, да? - хлопая длинными накрашенными ресницами и улыбаясь, спросила Мальвина.
        - Да.
        - Давно?
        - Недавно.
        - А кем? Просто водителем или телохранителем? - продолжала допытываться она.
        - И тем, и другим, - тихо ответил убийца, начиная, по-видимому, раздражаться. Малька, я тебя умоляю, перестань ты липнуть к этому чудовищу! Перестань с ним разговаривать!
        - Меня зовут Мальвина. А вас? - на этом силы и желание отвечать у Ричарда закончились, и в салоне повисла многообещающая тишина.
        - А вас как зовут? - повторила девушка, нахмурив брови.
        - Алло, гараж, ты меня слыш… - тут она резко замолчала. Точнее, что-то заставило её замолчать. Хотя Рич в её сторону даже не смотрел, значит, она сама что-то то ли увидела, то ли поняла. Потом у неё спрошу.
        - Ой, стойте! - спустя пять минут сказала девушка, и я уже испугалась, что за этим последует новая порция расспросов, но Малька меня быстро успокоила, добавив:
        - На том перекрёстке остановитесь. Мне давно в один магазин сходить нужно, я сейчас туда быстро сбегаю и вернусь.
        Рич послушно доехал до ближайшего перекрёстка и свернул на обочину. Зубакина тут же выскочила на улицу и сразу забежала в неприметную антикварную лавку с ободранной вывеской "Взгляд из прошлого". В слове "взгляд" не хватало буквы "г", а в "прошлого" - буквы "ш". Это и всё, чем мне запомнился тот магазинчик.
        - А тебя правда Ричард зовут? - спросила внезапно. Впервые, оставаясь наедине с неприкасаемым, мне больше хотелось говорить, нежели молчать. Всё-таки известие об онкологии не так легко перенести в себе.
        - Правда.
        - А почему именно ты за нами приехал?
        - Больше не кому было, - поправив ворот рубашки, равнодушно ответил черноволосый мужчина.
        - А почему… ты мне отвечаешь, а Мальвине не захотел?
        - Смысл ей отвечать, если она мне никто? Тем более, девчонка много болтает. Раздражает сильно.
        - Я тебя тоже раздражаю? - осторожно уточнила.
        - Да.
        - Так зачем ты тогда со мной разговариваешь? Ты не ответил.
        Убийца неожиданно снял очки и медленно повернулся ко мне. В его глазах, серых, словно туман на старом кладбище, ничего не отражалось. Знаете, обычно в глазах людей можно увидеть своё собственное отражение или отражение окружающего мира, а вот в его увидеть ничего было нельзя.
        Разбитые зеркала души…
        - Тебя терпеть я давно научился, - после короткой заминки произнёс он, отвернувшись и снова напялив очки.
        - В смысле? Это когда?
        - Сама потом вспомнишь.
        - Эй, ну скажи, - неуверенно протянув руку и тронув его за локоть, попросила я.
        - Сама потом вспомнишь, - повысил голос неприкасаемый, правда, руку мою отцеплять не стал, напротив накрыв её своей ладонью. Кожа у него была слегка загрубевшей, но тёплой. За исключением некоторых мелочей так вообще самой обычной.
        - Это что у тебя, беруши в ушах? - со смешком поинтересовалась. Волосы у Рича хоть и длинные, и уши почти полностью закрывают, но не настолько, чтобы не увидеть маленькие жёлтые затычки.
        - А что, не видно? - в голосе мужчины можно было различить слабое недовольство и раздражение, но останавливаться и замолкать я не собиралась. Он ведь сказал, что научился меня терпеть, так пусть терпит. Я, конечно, не буду специально доводить его до белого каления, но и в тишине сидеть тоже не хочу.
        - Зачем они тебе?
        - Чтобы сознание не потерять. Здесь много шума, он всегда давит на уши. Нужно же как-то защищаться.
        - У тебя такой острый слух? Ты даже сейчас меня нормально слышишь? А когда люди шёпотом разговаривают - тоже слышишь? - засыпала его вопросами. Это так странно - испытывать интерес и любопытство к тому, кого боишься. По-другому своё внутреннее состояние я описать не могу.
        - Слышу.
        - Скажи, а тебе моя кровь всё ещё нужна?
        - Пока что нет, - отрицательно качнул головой Рич.
        - А чего мы с тобой тогда так часто видимся? И нафига ты меня при каждой встрече за руку хватаешь?
        - Так надо, - нетерпеливо ответил он сразу и на первый, и на второй вопрос.
        - А ты людей по-прежнему убиваешь?
        По-хорошему, нужно было выяснить это ещё давно, но подходящей возможности всё никак не представлялось.
        - Я никого не убиваю, успокойся уже, - бесстрастным тоном посоветовал мужчина, сильнее сжав мою руку.
        Призадумавшись над тем, что ещё под благовидным предлогом можно из него вытащить, я не заметила вышедшую из антикварной лавки Мальвину с двумя большущими пакетами в руках. Поэтому ощутимо вздрогнула, когда она - уже с кем-то разговаривая по телефону на повышенных тонах - села в машину и дала неприкасаемому отмашку ехать.
        Вырвав свою руку из его ладони, я пару мгновений лихорадочно размышляла, успела ли подружка заметить этот жест или нет. По тому, как она увлечённо продолжала разговаривать со своим собеседником по телефону, можно было сделать вывод, что нет, не заметила.
        - Ты мне в тысячный раз уже это говоришь. Конечно, я запомнила! За кого ты меня принимаешь? - оскорблённо вопрошала она, прижимая плечом к уху средство сотовой связи. - Расстроилась. А у него я ничего не спрашивала, времени не было. Да и когда, ты же сам говорил об этом при посторонних не упоминать. Всё, ладно, давай. Скоро домой приеду.
        Не прощаясь, Зубакина нажала на кнопку сброса вызова и повернулась ко мне.
        - Элька у меня спереди места мало, возьми пакеты к себе.
        Девушка протянула мне своё барахло, попутно скосив глаза в сторону нашего водителя и подмигнув. Что она хотела этим сказать, осталось для меня загадкой.
        Я так надеялась, что неприкасаемый просто выгрузит нас с Малькой рядом с домом и уедет, но надежды сии были напрасны. Он увязался следом.
        - Спасибо, что пакеты взяли, они такие тяжёлые! - потупив глазки, поблагодарила Рича подруга. Качать права она больше не пыталась, но внимание мужчине уделяла огромное. Влюбилась, что ли?
        Ричард же оставался относительно верен сам себе и в основном молчал, идя по правую руку от меня. Подруга шла с левой стороны, из-за чего стороннему наблюдателю могло показаться, будто он мною от неё отгородился. Как там Рич сказал, раздражает она его?
        - Ой, Элечка, Мальвина, вы вернулись! - прибежала на шум Катерина, не успели мы с Зубакиной даже куртки снять. На голову женщина повязала косынку, а спереди надела фартук. Опять она что-то готовит? - Как съездили, что врач сказал?
        - Нормально всё, - пихнув меня в бок, чтобы молчала, сквозь зубы процедила ей Мальвина. - Здорова Элька.
        - Это же очень хорошо! - захлопала в ладоши женщина с необычным цветом волос. - А я тортик делаю, будете вечером с чайком пить?
        Хоть готовка и не входит в обязанности экономки, но Екатерина почти каждый день что-нибудь варит, жарит, тушит, радуя хозяев дома и непомерно раздражая их единственную дочурку.
        - Да, да, будем, - пробубнела девушка, тихо позвав меня за собой в столовую, а Рича попросив отнести пакеты в мою комнату. Не поняла, почему именно в мою?
        - Потому что папа меня себе харакири заставит сделать, если узнает, что я купила!
        - А что ты купила? - нахмурив брови, подозрительно спросила.
        - Потом. Потом всё покажу, - отчего-то шёпотом пообещала она. Что эта мадам уже задумала?
        Столовая представляла собой большой, прямо-таки королевских размеров зал с бежевыми стенами, красивой люстрой, стилизованной под старинную, и громадным столом в самом центре. Красивая, но неуютная, как по мне, обстановка.
        - Садись, сейчас я с кухни чего-нибудь стащу поесть и приду, расскажу тебе кое о чём, - Зубакина помогла мне отодвинуть высокий деревянный стул со спинкой и сразу после этого убежала.
        Любит она сегодня бросать меня в одиночестве.
        Положив локти на стол, я посмотрела в окно. Там, снаружи, уже начинало потихоньку темнеть. Октябрь заканчивался, день становился короче. Скоро в это же самое время на улице вообще полная темень стоять будет.
        Опустив голову на сложенные на столе руки, я неожиданно для себя задремала. И увидела сон. Коротенький сон, который заставил сердце биться быстрее, но не знаю, от страха ли?
        Под ногами тихо скрипел светло-серый песок, белое солнце слепило глаза, опаляло кожу, оставляя на ней большие красные ожоги. Боли не было, это ведь сон всё-таки, но чувства в душе царили неспокойные.
        Иногда я останавливалась, чтобы передохнуть, и тогда мне казалось, что песок до сих пор продолжает скрипеть, будто кто-то невидимый идёт за мной следом, но стоило обернуться, как все звуки пропадали. То, что местность была пустынная, только добавляло мистики и нагнетало обстановку.
        Со временем скрип за спиной становился всё громче и громче, и когда я уже хотела сорваться с места, дабы не попасться в руки невидимому преследователю, сильные руки схватили меня за плечи, и тело будто парализовало.
        - Не спеши, - сказал чей-то тихий, грустный, смутно знакомый голос. - Эль… не злись на меня из-за Филиппа, - попросил неизвестный, пощекотав ухо горячим тяжёлым дыханием. Наверное, ему пришлось бежать, чтобы догнать меня.
        - Из-за какого Филиппа? - не поняла я, ощутив лёгкий поцелуй в шею. Вроде бы и одежды на мне было достаточно, а прикосновение чужих холодных губ словно голой кожей почувствовала.
        - Не злись на меня, - повторил мужчина, лица которого я так и не увидела, проснувшись от тихого рыка Мальвины прямо над ухом:
        - Болтливые гамадрилы, как они меня достали!
        - Кто гамадрил? - тря глаза, сонно переспросила я. Приличнее было бы спросить, кто именно её достал, но со сна не всегда удаётся задавать правильные вопросы.
        - Да те бараньи морды, которые на кухне нам в еду крысиный яд ложат.
        - Что?
        - Ай, да шучу я, не обращай внимания, - поставила подруга на стол поднос с множеством заварных пирожных и шоколадных эклеров, а также с двумя чашками дымящегося кофе. - В общем, чего я хотела тебе сказать. Про антиквариат.
        - Ну?
        - Не нукай, не запрягала. Так, с чего начать? Ты же знаешь, что в прошлом веке была большая мода на разные радио-игрушки?
        - Знаю, - закинув в чашку с кофе несколько ложек сахара, устало кивнула. - Ты что-то из этой фигни себе купила? И нервная теперь такая ходишь из-за этого?
        - Сама ты фигня, а я сокровище настоящее купила!
        - Ты купила очередную дурь.
        - Ш-ш-ш, - обиженно зашипела на меня Мальвина, одарив злым взглядом.
        - Ой, ну не дуйся, рассказывай дальше. Что именно ты купила?
        - Змей, - тут же забыв все обиды, восторженно прошептала она. - На ГЛОНАССе работают. Можно все игрушки в одну сеть подсоединить, а можно по одной запускать. Башка маленькая, на ней камеры установлены. Эх, Элька, - стукнула девушка кулаком по столу. - Представь, если их всех разом в комнату к Медузе отправить. Она ж до усерачки напугается, если увидит их!
        - Змеи на ГЛОНАССе? - с сомнением переспросила я, чтобы понять, что не ослышалась.
        - Да! У них оболочка из натуральной змеиной кожи сделана. Я себе таких пятнадцать штук купила, они немного потрёпаны из-за времени - а ну-ка, представь, в том столетии сделаны - но смотрятся очень реалистично!
        - Ой, не хочу даже представлять, - отмахнулась, не разделяя её радости. - Объясни лучше, чего ты в машине к этому Ричарду как алкаш к бутылке водки прилипла?
        - Он мне понравился, - пожав плечами, просто ответила девушка. - Красавчик-мужик и фигура классная. Не говори, что сама ни разу на него не засматривалась! - погрозив мне пальцем, "строго" предупредила Мальвина.
        - Не засматривалась.
        - Гордый, собака, только слишком. Я у него про имя спрашиваю, а этот гусь будто специально язык откусил и молчит.
        - Помню. Ты его в машине чуть вообще не отматерила, - криво улыбнулась я.
        - Да, я хотела… но у него на поясе пистолет висел.
        - Испугалась?
        - Да нет, привычка просто. Папа мне и Петьке всегда говорил, что когда видишь незнакомого человека с оружием, нужно вести себя с ним предельно серьёзно и без шуток. Вот и сработали тормоза, - она сделала маленький глоток кофе. - Ух, а видела, какие у него когти? Прикольные, да?
        - Ужасные. Только извращенцы себе такие делают.
        - Интересно, а клыки у него есть? - сделала вид, что не услышала меня девушка. - Гадство, почему я не посмотрела?
        - Да как бы ты посмотрела, в рот ему, что ли, заглядывала бы? - но меня опять не услышали.
        - М-м-м, это так красиво смотрится! Острые ряды клыков сверху и снизу, как у Файрота в первых сериях! - о, теперь она и свой любимый инквизиторский сериал вспомнила.
        Сейчас будет разглагольствовать…
        - Прикинь зато, какой стресс на зубняков сваливается, когда Рич к ним лечиться приходит! - злорадно засмеялась она, постучав пальцами по столу.
        - С чего ты так уверена, что у него обязательно есть эти клыки?
        - Если когти есть, то и клыки хотя бы для имиджа должны быть!
        - Ну, ты сравнила: когти и клыки! - закатила глаза я, поражаясь, с каким рвением Мальвина принялась отстаивать свою позицию.
        - Спорим, что есть? На желание?
        - Не, максимум на щелбан. Но то, что у него обычные зубы, я тебе ещё докажу, - пообещала, усмехнувшись.
        Мы с ней ещё три часа сидели и разговаривали о самом разном. Даже тему онкологии затрагивали. Зубакина ненадолго согласилась побыть моим личным психологом, позволив выговориться.
        Теперь можно было не бояться оставаться один на один со своими мыслями, потому что значительная часть моих переживаний была рассеяна подругой.

***
        В это же самое время на втором этаже особняка:
        - Здравствуйте, Ричард, - загадочно улыбаясь, поприветствовал Артём Сергеевич неприкасаемого.
        Черноволосый убийца, только что вышедший из комнаты Элены, замер и обернулся.
        - Можно вас к себе в кабинет пригласить? На пару слов? - не дождавшись от телохранителя Карла какой бы то ни было реакции, вновь высказался Зубакин.
        - Хорошо… пойдёмте, - внимательно оглядев наркоторговца, согласился Рич. По взгляду отца Мальвины он ясно понял - разговор предстоял интересный и достаточно содержательный.
        Рич.
        Достав из кармана ключ, я со второй попытки открыл дверь и на нетвёрдых ногах ввалился в квартиру Карла. Общее состояние было никаким. Голова раскалывалась, по телу нет-нет да проходили крупные волны дрожи, из правого уха текла кровь, слух напрочь отрезало.
        За последнее время я уже успел свыкнуться с этим явлением, хотя поначалу оно вызывало во мне неконтролируемые приступы паники. Было непонятно из-за чего пропадает слух, и почему это так часто повторяется, но потом меня всё-таки настигло озарение, и стало ясно, что во всём виноват город. Его шум, который зачастую превращается в фон и который люди постепенно учатся не замечать, незаметно давит на мозги и нешуточно тормозит мысли.
        В Ластонии я этого не замечал, потому что днём в город никогда не выходил и на задания всегда отправлялся ночью, как другие неприкасаемые. А сейчас приехал в Россию, стал больше шляться в местах большого скопления людей и машин - и заработал себе лишний геморрой.
        Причём геморрой этот по большей части проявлялся лишь тогда, когда действие города на меня ослабевало. Пока шум оставался фоном, ты ничего не чувствовал. Стоило организму расслабиться и окунуться в тишину - мгновенно приходила расплата.
        Беруши, о которых сегодня спрашивала Элена, помогали, но немного. Совсем немного.
        Шатаясь, я прошёл в зал, просторную светлую комнату с минимумом мебели, и, не в силах больше стоять, лёг на диван. Опять заляпаю подушки кровью, Карл будет в не себя от гнева.
        С другой стороны, эта ситуация, когда я возвращаюсь сюда уставшим и разбитым, повторяется далеко не в первый раз. Может, он уже привык к грязным подушкам?
        К горлу незаметно подобралась тошнота, я поднялся и быстро пошёл в ванную, где, собственно и застрял на пять минут, очищая желудок от всего съеденного за последние несколько часов.
        Закончив со всем, я опять вернулся в зал на диван. Слух не возвращался, но, думаю, скоро это пройдёт, главное отдохнуть… нет, всё-таки нужно будет стараться поменьше выходить в город днём. Надоело так изо дня в день мучиться. Раньше хоть какая-то отдушина была. Бродил в десятках километров от цивилизации, в лесах задерживался, давал организму отдых, а как с Карлом связался, в город зачастил, так и понеслось.
        Не смогу я здесь жить, - убеждаюсь снова и снова. - Да и в деревнях сейчас тоже полным ходом механизация идёт, так что спрятаться там - тоже не выход. Остаётся один вариант, куда можно податься, но о нём пока лучше не вспоминать…
        Напрягшись, я повернул голову влево и в тот же миг встретился глазами с Себастьяном. Пусть и не слышу, а приближение посторонних чувствую безошибочно. Хоть это осталось неизменным.
        - … - сказал Сёба что-то, но так как Маэстро давным-давно посчитал чтение по губам ненужным мне знанием, я ничего не понял.
        - Не слышу, - пояснил, уткнувшись в подушку. Кажется, кровь из уха стала течь сильнее.
        Через какое-то время после ухода чёрного, в комнату зашла Дженнифер. Мне тогда уже получше стало, и я мог немного слышать.
        - Повернись, дай лоб потрогаю, - полминуты молчания. - У тебя температура. Тридцать девять и пять градусов примерно. Выпей таблетку.
        - С такой температурой в больницу надо ехать, чухонцы белые, а не таблетки глотать, - показался в дверях Сёба.
        - Карл не разрешал, - ответила ему неприкасаемая, подав мне стакан с водой и лекарство.
        В моей голове совершенно некстати возникла мысль, что если бы тут был Карл, я бы сюда никогда не пришёл в столь поломанном состоянии. Нет у меня доверия сыну Маэстро и не будет.
        - Карл не разрешал, а Рич сейчас окочурится.
        - Он каждый день таким приходит, а на утро всё равно выздоравливает.
        - А сейчас, я тебе говорю, он сдохнет.
        - Выздоровеет скоро!
        - Звони в скорую, идиотка.
        - Карл не разрешал!
        - Твари, заткнитесь, - прорычал я, уткнувшись лицом в подушку. Что в Доме жить мешали, собратья фиговы, что сейчас. Разницы никакой.
        Элена.
        - Куда ты меня завёл? - хмуро спросила я, внимательным взглядом окинув дёргающуюся в предсмертных конвульсиях толпу людей под смесь звуков, напоминающих скрежет бензопилы и стук молотка о наковальню. Музыкой это язык не поворачивался называть. Или у молодёжи России и Ластонии просто слишком разные вкусы и предпочтения?
        - А ты не знаешь? Это "Заря" - лучший клуб в городе.
        - Это-то я вижу, но почему все здесь чуть ли не голыми скачут, ты не объяснишь? - про голых я, конечно, немного утрировала. По больше части полураздетыми здесь танцевали только девушки, а парни пока ещё сохраняли нормальный вид. - В Ластонии клубы намного приличней! - перекрикивать грохочущую на весь зал музыку было сложно, и я не уверена, что долго смогу справляться с этой задачей.
        - Неправда! Ты просто до этого в нормальных клубах не была, там всё то же самое творится, - склонившись к уху и не специально пощекотав своими волосами мою щёку, проорал он.
        Ну вот, я с ним точно так когда-нибудь оглохну.
        Удивительно, как ему вообще удалось заманить меня в столь злачное место, где большинство присутствующих людей пребывают в явном неадеквате и алкогольном опьянении, а в ассортименте имеется всего несколько подозрительных (судя по названию) коктейлей и закусок.
        Сильнее облокотившись на Лёшкину руку, я вместе с ним дошла до столика, стоящего почти у самой стены, подальше от трясущейся под музыку толпы. Парень тут же, как ни хотелось мне его отпускать, чтобы не оставаться одной, ушёл за напитками к бармену.
        Клуб "Заря" представлял собой большое двухэтажное здание, имел два здоровенных танцевальных зала - верхний ВИП, нижний нет - и несколько звуконепроницаемых комнат для особо важных и почётных гостей.
        К слову, Лёша привёл меня именно на верхний уровень, где зал, может быть, и был поменьше, чем внизу, но и количество пьяной молодёжи на квадратный метр здесь тоже зашкаливало не так сильно, как в обычной зоне.
        - На, держи, самые дорогие выбирал, - через три минуты вернулся с напитками Лёша. За ним, опустив взгляд в пол, шёл официант с небольшой чашкой шоколадных конфет в руках. Поставив их на наш столик, он тут же поспешил скрыться.
        - Дорогое, значит качественное? - понимающе фыркнула я, взяв себе тёмно-синий коктейль с мини-зонтиком и трубочкой. - Мальвина любит такие места, а меня-то ты сюда зачем притащил?
        Да, подруга не просто любит таскаться по всяким там клубам, она этим активно страдает и других пытается заражать. Она бы и сегодня с нами увязалась, но накануне всё-таки исполнила свой злодейский план и запустила в комнату к Екатерине змей, напугав экономку до глубокого, продолжительного обморока.
        Когда же со всего дома на крики сбежались люди, кто в пижамах, а кто прямо в трусах, ночь ведь на дворе стояла, то перед ними предстала занимательная картина: развалившаяся на полу без сознания женщина с эксцентричным цветом волос и три змеи, бьющиеся друг о друга головами.
        Говорила я Мальке, научись ими сначала более-менее сносно управлять, а потом уже других пугай, так нет же, она у нас самая умная! Теперь сидит под домашним арестом и без спроса даже носа на улицу высунуть не может.
        - Как зачем притащил? Чтобы ты развеялась! Сидишь же постоянно в своей комнате, света белого не видишь. Зачахнешь скоро.
        - Загнул, света не вижу, - слабо улыбнулась я, сделав первый пробный глоток коктейля. На вкус он оказался немного кислым, как неразбавленный яблочный сок, но пах отчего-то сладкой дыней. - Ты сегодня подозрительно-весёлый какой-то…
        - Я всегда такой, - возразил Лёша, одним глотком осушив свой стакан и закинув в рот три конфеты. - Любишь танцевать?
        - Так как они - не люблю, - категорично заявила, бросив мимолётный взгляд на качающихся в пьяном угаре людей. - Мне больше в паре танцевать нравится.
        - Да? - почесав щёку, вытянул под столом ноги довольно-лыбящийся Лёша. - А я тебя как раз хотел вытянуть на такие… энергичные танцы. Ну и ладно, подождём медляк. Выползем под него костями погреметь.
        Как ни сопротивлялась я его настрою, но так оно и получилось. Примерно через две-три песни из колонок полилась медленная, на удивление мелодичная, по сравнению с тем, что играла до этого, музыка, и парень мгновенно поднялся со своего стула, галантно подал мне руку, помогая встать из-за стола.
        Коктейль остался недопитым, конфеты не съеденными. Всё плавно ушло на второй план.
        Положив руки на Лёшкины плечи, я первую минуту ещё ощущала кое-какую скованность, но потом заставила себя расслабиться и даже чуть сильнее прижаться к своему кавалеру.
        Молодой человек тоже, кстати, молчал, крепко обняв меня руками за талию и невидящим взглядом уставившись куда-то в сторону. Тёмно-зелёная футболка и синие джинсы, которые он надел сегодня в клуб, придавали ему ещё более хулиганистый вид, чем обычно.
        Я, под напором Мальвины, в кои-то веки напялила короткую юбку и рубашку с коротким рукавом. За что ещё дома была "обозвана" красавицей и удостоилась от приятеля шутливого целования ручки.
        Скоро мелодия закончилась, и мы вернулись за свой столик. Остаток моего коктейля со словами "чё-то мне жарко" высушил Лёша.
        - А ни чё, что мне тоже жарко? - резонно заметила я, и он, виновато чмокнув меня в лоб, вновь ускакал за напитками.
        Вернулся куда быстрее, чем в прошлый раз. Я успела съесть всего две конфеты, а он уже сидел на своём прежнем месте, держа в руках два бокала с фиолетовыми напитками и хитро на меня поглядывая из под пушистой чёлки.
        - Что такое?
        - Вот, попробуй. Вкусная вещь, а главное настроение качественно поднимает, - покровительственно сказал он, отхлебнув немного из своего бокала.
        Пф, а я думала, опять всё одним махом опрокинет…
        - Это же сок виноградный! - удивлённо подняла на него свои глаза, после того, как тоже попробовала.
        - А ты побольше глотни, весь сок сразу исчезнет, - посоветовал парень, положив локти на стол и подперев кулаком щёку.
        Следуя его совету, я выпила сразу половину напитка. Друг - надеюсь, я не пожалею, что снова начинаю так его называть - оказался прав. Сока я не почувствовала, теперь в бокале находилось чистейшее вино.
        - Классно, как они такое сделали? А если всё целиком выпить, какой вкус почувствуешь?
        - Авторитетно заявляю - ничего не почувствуешь. Просто отрубишься и весь кайф себе поломаешь.
        - Кайф поломаешь?
        - Ага, - утвердительно кивнул, не став вдаваться в подробности.
        Да и не потребовались его объяснения, потому как вскоре я сама поняла, что к чему.
        Нет, сначала мне, конечно, подумалось, что медленно расцветающие на стенах зала красные ромашки - часть лазерного шоу. Но стоило огромной, размером с кулак, пчеле усесться в нашу чашу с конфетами и отсалютовать другой такой пчеле, летающей в воздухе, лапкой, как стало понятно, что что-то здесь нечисто. А если точнее, то меня впервые в жизни посетили глюки.
        Лёша! Вот что он мне приволок? Правда, не смотря на всё, кричать на друга не хотелось, наоборот - хотелось обнять его и поклясться в вечной дружбе.
        Что я, собственно, и сделала, едва мы с ним снова пошли танцевать.
        - Алло, Ричик? Привет-привет. Да я выпивал, тебе-то какая разница? Не хочешь к нам в "Зарю" приехать? Мы тебя если что подождём и на квартиру уезжать пока не будем… Кто здесь со мной? - задумчиво повторил Лёша вопрос невидимого собеседника. - Элька, поздоровайся, - и он сунул мне под ном свой мобильник, поросший красноватым сухим мхом. Глюки-глюки.
        - Здрасьте, - послушно произнесла.
        - Элена? - несколько оторопело спросил Рич после секундного молчания.
        - Ну да, - только и успела сказать перед тем, как Лёша опять прижал телефон к своему уху.
        - Приходи, повеселимся. Честно, будет лучше, чем тогда с Кирой на минус четвёртом в Доме, - парень ещё что-то недолго выслушивал от Рича, а затем торопливо отключился.
        - Зачем ты Ричарда позвал?
        - Он же твой телохранитель. Должен знать, где, в случае чего, тебя искать, - ответил брюнет, взяв меня под локоток и направившись к выходу.
        С какого… такого он мой телохранитель?
        Всё бы было хорошо, если бы мы, спустившись вниз по лестнице на первый этаж, крепче держались за руки. Тогда плотный поток танцующих людей не смог бы за каких-то пару секунд отдалить нас друг от друга на целых пять метров.
        Понимая, что не получиться пробраться обратно к Лёше, я махнула ему рукой в сторону выхода и, пока он окончательно не потерял меня из виду, крикнула:
        - Буду ждать тебя на улице! - навряд ли он это услышал, ну а вдруг?
        Из клуба, что удивительно, я выбралась первая. Не малую роль в этом сыграло желание побыстрее оказаться на свежем воздухе и хоть немного проветрить мозги. А то от тех глюков, что плясали сейчас перед глазами, недолго и умом тронуться. Или, но это в лучшем случае, в вытрезвитель отправиться и рассказывать потом дежурящим там дядям-полицейским, что у них вместо носа хобот вырос, а на лбу третий глаз.
        Остаётся надеяться, что я не настолько наклюкалась, чтобы запах алкоголя был чересчур уж заметен. Да и вообще, были ли те напитки на самом деле алкогольными или в них добавили что-то другое?
        На улице я мёрзла минут двадцать. Лёшка не спешил появляться, охранники "Зари" дежурили внутри помещения, так что даже поговорить было не с кем. На ночном небе висела полная луна, людей и проезжающих мимо машин было катастрофически мало.
        Начиная заметно нервничать, я старалась меньше оглядывать по сторонам. Галюны никуда не делись и с каждой минутой становились всё изощрённее. Чем больше я стояла одна в одиночестве, тем больше вокруг меня начинало бегать маленьких злобных эльфов с крючковатыми носами и горбатых гномиков с секирами. Никогда не думала, что эти милые сказочные создания приобретут такой мерзкий вид в моём подсознании.
        - А-а-а!!! - громкий женский визг раздался где-то совсем рядом и почти сразу же оборвался. Тем не менее, уши на пару мгновений заложило нехило.
        Не до конца осознавая, что делаю, я приблизилась к тому переулку, откуда раздался крик, и с опаской выглянула из-за угла.
        Рядом со служебным входом клуба стоял парень с головой минотавра и ножом резал, оставляя глубокие шрамы, лицо рыжеволосой девушки, не подающей признаков жизни. Отпрянув назад и перекрестившись, я опустилась на корточки, закрыла лицо дрожащими руками и неслышно с испугом всхлипнула…
        - Эля, поднимайся. Иди в машину, - рядом со мной присел Рич. Точно, ему же Лёша звонил, приехать просил. - Машину знаешь? Синяя, номер семьсот пятьдесят семь, иди.
        Закивав как деревянный болванчик, я с трудом, аккуратно по стеночке встала и пошла к машине. И не слышала, как неприкасаемый равнодушно бросил в переулок:
        - Карл, бросай девушку, иначе точно сегодня кому-нибудь попадёшься.
        Сев на заднее сиденье, я обхватила себя руками. Пульс и адреналин зашкаливали. Хотелось сбежать как можно дальше от этого места, от этого переулка, но куда бежать? Я - калека, через сотню-другую метров выдохнусь и упаду без сил. Подберёт меня потом какой-нибудь серийный-маньяк и уволочёт к себе домой. Вот счастье-то будет.
        - Ты пила что-нибудь? - сел на своё место Рич, заводя мотор и выруливая на дорогу.
        - Да, мне Лёша покупал два коктейля. Кстати, а мы что, не будем его ждать?
        - Нет, он сам, куда ему надо, доберётся.
        - А мы куда едем?
        - К Зубакиным, куда ещё? - резонно спросил убийца, сжимая руль.
        В особняке Зубакиных все давно уже спали. Разве что охрана стояла на воротах да территорию вокруг особняка патрулировала, а так везде ровным слоем лежала тишина. Собаки и те не гавкали.
        Рич помог мне подняться на свой этаж, довёл до комнаты. Я как схватила его за руку во дворе, так до сих пор и не отпускала. Гномов и эльфов за мной больше не бежало, и страх почти полностью убрался из души. В конце концов, тот минотавр и девушка могли быть ещё одними глюками, больными плодами больного воображения. Только с неприкасаемым всё равно находиться было спокойнее.
        Тогда мне не без оснований казалось, что он способен защитить меня от любых бед на свете. Хоть и не за просто так, но способен! А за чувство защищённости я в те минуты была готова многим поступиться. В том числе и своими принципами.
        В моей комнате было темно, но включать светильник я не стала, так как боялась наплыва новых глюков. Тем более слабый, слегка голубоватый лунный свет, льющийся из окна, все же позволял видеть дальше собственного носа, а большего и не требовалось.
        Убийца сел на пол около моей кровати, вытянув длинные ноги и скрестив на груди руки.
        Дотронувшись до его плеча и подождав пока он поднимет на меня свои мутные, холодные глаза, я сдержанно попросила:
        - Пересядь на кровать, почему ты вечно на полу сидишь? - на ответ у меня, конечно, надежды не было, но, как говорится, попытка не пытка, так чего бы не попробовать?
        - На полу безопаснее, - коротко ответил черноволосый через полминуты, всё-таки поднявшись и пересев на мягкий матрас.
        - Это чем же?
        - Тем, что это нестандартно. Если тебя ночью придут убивать неприкасаемые, то они наверняка будут стрелять сначала по кровати, думая, что ты спишь, и на пол посмотрят не сразу. А мне, чтобы проснуться и достать оружие, хватит двух-трёх секунд.
        - А разве ты не услышишь приближение убийц заранее? - спросила я, так как действительно не понимала. У Рича же такой тонкий слух, он неладное быстрее всех почует, чего ему бояться?
        - Может, услышу, может, нет, ситуации разные бывают, - вздохнул мой телохранитель, клацнув зубами, то ли от холода, то ли ещё отчего.
        А мне неожиданно вспомнились слова Мальвины, те самые про когти, клыки и стоматологов.
        - Рич? - тихонечко пискнула. - Повернись ко мне, пожалуйста.
        Мужчина нехотя выполнил мою просьбу.
        Быстро переползя на другой конец кровати, поближе к нему, я пару мгновений напряжённо всматривалась в спокойное, бледное, но весьма симпатичное лицо неприкасаемого. Да, Малька, в этом мне придётся с тобой согласиться.
        - Рич, а у тебя есть клыки?
        - В смысле? - удивился черноволосый.
        В то же мгновение на его макушке расцвёл небольшой оранжевый цветочек, чьи листья больше напоминали челюсти собаки или ещё какого-нибудь не особо крупного животного. Из середины тут же высунулся длинный язык и - по примеру лягушки - хлопнул невесть откуда взявшуюся голубую бабочку.
        - У тебя клыки есть? - повторяю, не отрывая глаз от убийцы. Цветок-хищник не только поймал несчастное насекомое, но и жевал его, и чуть ли при этом не чавкал.
        - У всех людей есть спереди по две пары клыков.
        - Не-не, не эти, - замаха руками я, чувствуя внутри небывалое волнение и неуверенность.
        - А какие?
        - Сейчас проверю - скажу, - пообещала, приподнявшись немного, чтобы наши с ним лица оказались на одном уровне, а потом просто коснувшись своими губами его губ.
        Заметив, что Рич, в общем-то, близок к состоянию лёгкого культурного и морального шока, я несмело обняла его за шею и провела языком по верхней губе.
        Загадочный напиток, который Лёшка подсунул мне тогда в баре, помимо всего прочего, определённо что-то сделал и с моими внутренними тормозами, потому что в обычном состояния, я бы себе такого точно никогда не позволила.
        - Эль? - слегка отодвинулся Ричард, внимательно, если не сказать подозрительно, разглядывая моё лицо.
        - Чего? Мне просто интересно: есть у тебя клыки или нет! - сказала и уже куда уверенней снова прилипла к мужчине, зарывшись одной рукой в жёсткие чёрные волосы, а второй продолжая обнимать его за шею.
        Какое-то время со стороны неприкасаемого не поступало никакой реакции, но потом он вроде бы… оттаял. Куда резче, чем я его, притянул меня к себе и углубил поцелуй. Горячее дыхание, удивительно сильные руки, обнимающие за талию, прикосновение к щеке чуть мокрых губ, даже дурацкий цветок на его башке, что наблюдал за нами своими мелкими любопытными глазками… мне всё нравилось. Хотя нежности в этом человеке не набралось бы даже на медную монетку.
        - Нашла клыки? - после всего спросил Рич, когда я, ещё не отошедшая от волнительных ощущений, сидела, привалившись к его плечу, и часто-часто дышала.
        - А? Не знаю, как-то не разобрала. Давай ещё раз проверим?
        Теперь уже мужчина первым приник к моим губам, отрывая от реальности и кидая в океан фантастических эмоций. Завтра я наверняка буду сходить с ума оттого, что так много себе напозволяла этим вечером. Но завтра - будет завтра, а сегодня я слишком пьяна, чтобы удержать маску тихой, приветливой девочки на месте. Также как и Рич слишком эмоционален, чтобы бояться его до дрожи в ногах и звёздочек в глазах. Как я вообще могла считать, что он страшнее всех на свете? Нет, совсем нет, совсем…
        Рич.
        Вопрос о клыках застал меня врасплох. Дальнейшие же действия Элены насторожили и всерьёз обеспокоили.
        Скажу честно, не ожидал я, что Романова, избегавшая на Пепелищах моего прямого взгляда и случайных прикосновений, расхрабриться до такой степени, что полезет к убийце своего брата с поцелуями. Видно характер у неё после аварии и потери памяти изменился куда сильнее, нежели предполагалось.
        - У тебя этот гладиолус клок волос сейчас оттяпает, ты что, не чувствуешь? - вдруг с возмущением спросила девушка, подняв руку и вцепившись в мои волосы.
        - Это ты мне сейчас всё повыдёргиваешь, - говорю, пытаясь разжать её пальцы. Не ровен час, и вправду что-нибудь выдерет.
        - Не злись, не будь страшилой, - поджала губы Элена, и взгляд у неё немного поплыл. Однозначно Карл ей какую-то наркоту подсунул. Не в чистом виде, так разбавленную. Я вообще поражаюсь, как на месте той девушки, которую он зажал в переулке, не оказалась сама Эля.
        - Эй, ты что молчишь? - прошептала она тихо, положив свои ладони мне на грудь и с любопытством заглядывая в глаза.
        - А надо что-то говорить?
        - Ну, не знаю… расскажи, о чём ты думаешь.
        - О том, что у тебя уже глаза блестят, и ты скоро ляжешь спать.
        - У меня глаза красивые? - с восторгом, спросила она, несколько раз сонно моргнув. - Ну, раз блестят.
        - Ладно. Пусть будут красивыми, - соглашаюсь, коснувшись её щеки правой рукой. Став чаще с ней видеться, я очень скоро вернулся в нормальное состояние и забыл, какие мысли возникают в голове, когда не можешь пошевелить рукой и согреться.
        - А у тебя глаза некрасивые. Как у дохлой рыбы. Тебе надо научиться улыбаться, - непосредственно пробормотала Эля, напомнив мне своего брата, Филиппа.
        - Даже если научусь, они не изменяться.
        - Брехня. Глаза - зеркало души. Если душа меняется, глаза тоже меняются.
        - Где ты такое слышала?
        - Все об этом знают, - перебравшись ко мне на колени и обняв руками за шею, девушка по-доброму рассмеялась.
        Уткнувшись лбом ей в плечо, я чувствовал, как пальцы Элены медленно скользят по моей спине, и не возражал. Но когда она поцеловала меня в шею, непроизвольно крепче сжал её талию.
        - Ай, ты меня уколол!
        - Не специально же.
        - Злодюка! - надула щёки Романова, встав с моих колен и свернувшись калачиком на кровати.
        Буквально через минуту она уже спала, тихо посапывая в подушку. Неизвестно зачем протянув руку, я коснулся длинных растрёпанных волос девушки и проверил пульс. Он ничем не отличался от моего собственного, в том плане, что был абсолютно нормальным и размеренным.
        Крепкое у неё всё-таки здоровье, хотя везение, как любят говорить люди, напрочь отсутствует. Впрочем, я тоже не особо привык, чтобы всё в жизни получалось само собой. Ещё в Ластонии, приняв предложение Элены и заключив с ней договор (формальный, как ни посмотри), я ожидал какого-нибудь подвоха и не ошибся.
        Если бы мне в тот день достоверно сказали, что ценой спокойного существования, к которому я так упорно стремлюсь, является зависимость от крови Романовой… согласился бы я тогда?
        Загадка. А сейчас выхода из ситуации осталось всего два: либо навсегда привязать Элену к себе, либо убить её в надежде, что этот отчаянный шаг не усугубит моё положение и не отнимет руку.
        В окно два раза громко постучали, Элена вздрогнула, заворочалась, но не проснулась. Поднявшись с кровати, я приблизился к окну и открыл его нараспашку. Угадайте, кто пришёл…
        - Почему ты увёз Эльку из клуба? Мы с ней даже не начинали играть, а ты её уже спрятал, - цепляясь за выступы в стене, пожаловался Карл. Волосы, лицо и руки у него были измазаны в чужой крови, одежда порвана, глаза покраснели, как от слёз, но на деле, скорее всего, глава неприкасаемых просто перевозбудился на своей охоте чуть больше обычного, и всё.
        - Помучить кого-нибудь хочется? У тебя опять приступ?
        - Ага, есть немного.
        - Раз приступ, пошёл бы лучше разобрался с Теримовым. Сколько ему ещё от нас бегать? Забудь о девушках, хоть на время.
        - Ничего ты не понимаешь, Ричик, - снисходительно вздохнул он, перестав держаться и оттолкнувшись руками от стены. Секунду спустя, сын Маэстро стоял уже на земле, запрокинув голову вверх и о чём-то усиленно размышляя.
        Удивил, второй этаж всего. Вот если бы с пятого спрыгнул… Видя, что Карл уходит, я перемахнул через подоконник и догнал его.
        - Как ты сюда пробрался?
        - Через забор.
        - Я имею в виду, как тебя камеры до сих пор не заметили?
        - Секрет фирмы, - развёл руками Карл, ускорив шаг.
        Нет, так не пойдёт. Мне не нужно, чтобы он свободно разгуливал в таком одурманенном состоянии рядом с Эленой, а об этом бы даже никто не знал.
        - А серьёзно?
        - Заделаешь Дженнифер ребёнка, тогда поговорим на эту тему. И не пялься так на меня, я тут не шутки шучу.
        - Маэстро надоумил? - сквозь зубы прошипел я, вспомнив прошлого главу и его дурные эксперименты.
        - Почти. Я папкин журнальчик на досуге почитываю иногда и… тоже не отказался бы посмотреть на твоих детишек. Ты же у нас уникум, на человека только внешне похож, а они бы тогда какими были?
        - Ты его журнальчики дальше почитай, если повезёт, наткнёшься на ответ, - скопировав усмешку самопровозглашённого Царя, отвечаю. - Но, скорее всего, ничего ты там не найдёшь. Твой отец не любил делиться секретами. Некоторые из них так в голове и держал, пока не умер. Теперь все его исследования остались в одном экземпляре и мало кому доступны, - коснувшись указательным пальцем своего виска, я развернулся и пошёл к тому месту, где оставил машину.
        Цепкий взгляд Карла сверлил спину.
        Ничего, пускай думает. Я в проигрыше по любому не останусь.
        Ангиома* - красные паутинки на коже, образованные мелкими и не очень кровеносными сосудами.
        Sprechen Sie Deutsch?** - после Ядерной Войны основным международным языком стал немецкий.
        Кетерон*** - психотропное вещество, частично парализующее нервную систему человека.
        Часть четвёртая. Снегири и синицы.
        Элена.
        Утро следующего дня наступило внезапно, ворвавшись в мою комнату вместе с криками Артёма Зубакина, уже за что-то отчитывающего свою единственную дочурку, и громкими ответными проклятьями самой Мальвины, по обыкновению не считающей, что она может быть в чём-либо виновата.
        Эти двое бегали с этажа на этаж, без передыха что-то друг другу показывая и доказывая, а сейчас, похоже, остановились возле моей двери.
        Спросонья я не могла толком понять, из-за чего они орут на этот раз, а когда немного протёрла глаза, отец и дочь уже ушли, предположительно каждый по своим делам. Или же Артём Сергеевич опять отправил Мальку отбывать наказание в свою комнату.
        Я только собралась проверить правильность этих предположений, встав с кровати и успев стянуть помятую во сне кофту, но остановилась, будто громом поражённая одной мыслью. Я действительно видела вчера всяких глючных эльфиков и гномиков?
        Пощёлкав пальцами перед глазами и прислушавшись к своим внутренним ощущениям, я с удивлением осознала, что чувствую себя как всегда, и стандартный похмельный набор мне покамест не грозит.
        Только вот есть непривычно сильно хочется и спать тоже, а ведь я встала с постели всего две минуты назад. К тому же, в голове сплошная каша варится, хотя все события прошедшего вечера помнятся в мельчайших подробностях. И как мы с Лёшей танцевали, и как он приносил и нахваливал мне всякие подозрительные коктейли. Минотавра в переулке помню и Ричарда меня обнимающего… убийца.
        Убийца не так давно обнимал меня, успокаивал и целовал, а я всем этим беззастенчиво наслаждалась! Да даже принимая во внимание то, что он бросил убивать людей, факты всё равно остаются фактами. Он лет на десять меня старше! Мне - девятнадцать, и ему - точно где-то около тридцати!
        Ещё куда ни шло, если бы я вчера с Лёшей поцеловалась, но Рич… я с себя дурею, извиняюсь за выражение!
        Кстати, а чего это непрошибаемый Ричард вообще стал терпеть моё ненормальное поведение и не ушёл? Почему ответил на поцелуй?
        Почесав репу, я попыталась сопоставить "повседневного" неприкасаемого со вчерашним. Сопоставила. Получалось, что с последним определённо что-то было не так. Конкретно не так! Он ни разу не сказал мне, как я его достала, и вместо того, чтобы полностью пресечь любые поползновения в свою сторону, предпочёл терпеть бред с поиском клыков и прочего.
        Может, Рич перед тем, как прийти ко мне, нашёл Лёшу и тот его чем-нибудь опоил? Да нет, не может такого быть. Не в плане того, что Рич наотрез отказался бы от алкоголя, а того, что неприкасаемый просто не смог бы зайти в клуб! Он от громких звуков с ума сходить начинает, а там не только музыка противная играла, но ещё люди кричали. Нет, этот вариант отпадает.
        Что же тогда?
        Переодевшись в свежую одежду, я отправилась искать Мальвину. Можно было вечно размышлять о событиях вчерашнего вечера, но мне хотелось забыться. Маля в этом деле лучший помощник и советник.
        Вот только найти её и поговорить мне не удалось. По словам одного паренька из охраны, она куда-то уехала с отцом, у обоих видок был крайне раздражённый. Ну, это мы и так знаем.
        Что ж, хорошо, будем успокаивать нервы своими силами, - подумала я, и немедля отправилась обратно к себе в спальню - убираться. В детстве я сильно недооценивала это бесспорно полезное занятие, а вот когда выросла, быстро поняла, что это один из самых лучших способов забыться и привести мысли в порядок. Но уборка лишь ненадолго принесла в мою душу успокоение, потому что в обед меня снова накрыло. Возвращающейся памятью накрыло.
        Мы с Мальвиной и её родителями сидели в столовой, неспешно поглощая пищу и разговаривая на разные бытовые темы. Рядом суетилось несколько девушек-служанок, которые расставляли на стол вторые блюда и уносили грязные тарелки на кухню. В какой-то степени атмосфера напоминала качественный исторический фильм о буднях аристократов девятнадцатого-двадцатого века.
        Я чуть ли не на пальцах гадала, стоит ли рассказывать подруге о наших с Ричем поцелуях или данный эпизод лучше попридержать в себе, как по голове неожиданно шарахнуло чувством дежавю. Грудь сдавило от нехватки воздуха, появилось ощущение, будто я знаю, что должно произойти в следующую секунду. Повеяло холодом.
        Повезло ещё, что в таком состоянии я пребывала недолго, пять ударов сердца от силы. Зато потом из памяти, постепенно наращивая темп, стали выплывать человеческие образы и слабое эхо чужих голосов.
        В моё распоряжение вернулись три года памяти, заполненные в основном школьной информацией и непростыми отношениями с папой. Наверное, я бы долго ещё находилась в прострации, если бы не острый локоть Мальвины, пихнувший меня прямо под рёбра.
        - У тебя глаз дёргается, - шепнула тихо подружка, с каменным выражением лица глядя на своих родителей.
        - Да? Странно, - моргнув несколько раз, пробормотала я. Ну вот, и до нервного тика уже дожили. - Кстати, ты мне так и не рассказала, из-за чего сегодня с отцом поцапалась.
        - Я не успела, - пожаловалась Малька, состроив страдальческую мину. - Меня к тётке загород увезли! К этой крысиной мымре…
        - Зачем к ней?
        - Откуда я знаю?! Захотелось чуме болотной с единственными родственниками пообщаться, своих тараканов за наш счёт покормить, - прорычала девушка, несильно хлопнув ладонью по столешнице. Будь у неё когти, как у Рича, она бы там точно несколько глубоких царапин оставила. - Уховёртка беззубая!
        - На кого ты опять ругаешься, дочь? - отвлёкшись от разговора с женой, спросил глава семьи.
        - Ни на кого, папуль, - на глазах превратившись из злой ведьмы в невинный одуванчик, сладким голосочком прощебетала подруга. Её бы в театр отправить играть, с такими-то талантами.
        - Эля, тебе добавочки подложить? - раздался за спины голос всеми "любимой" экономки.
        Слева от меня послышался звук упавшей на пол ложки и тихая ругань. Мальвина по-своему "радовалась" приходу этой милейшей женщины, что поделать.
        - Да, спасибо, - кивнув, поблагодарила Екатерину за внимательность.
        Не смотря на то, что я уже успела вычерпать глубокую тарелку борща и съесть не менее большую тарелку пюре с тефтелями, голод всё ещё был очень сильным.
        - Ой, Эля! - засмеялась Маргарита Анатольевна, с умилением наблюдая за тем, как я уплетаю за обе щёки принесённую добавку пюре.
        - Что? - смущённо говорю, замерев с поднесённой ко рту вилкой.
        - Мы тебя, наверное, назад в Ластонию не отпустим, - со смешком, который мне не слишком понравился, произнёс Артём Сергеевич.
        - Как так?
        - Тебя там плохо кормят, - засмеялся мужчина, но шутка вышла несмешной. До сжавшегося сердца несмешной.
        Возможно, именно из-за этой шутки я решила пока не говорить Зубакиным о вернувшемся ко мне новом отрезке памяти. А проснувшись следующим утром и вдохновившись внезапно пришедшей на ум идеей, вообще утаила от своих благодетелей кое-какие вещи.
        Например, им я сказала, что хочу съездить сегодня в церковь, умолчав о желании заглянуть ещё и в салон сотовой связи.
        Пробить нынешний номер Олега Романова у меня, конечно, не получится, да и нет у операторов такой информации на заграничных абонентов, но можно будет позвонить со специального аппарата на наш старый адрес в Ластонию. С мобильных телефонов-то эту функцию давно убрали. Вдруг мои надежды оправдаются, и трубку поднимет папа или кто-нибудь из родственников?
        В церковь же мне нужно заехать, чтобы купить крестик - обычный, нательный. Мой старый недавно пропал куда-то, а ходить без него, лично для меня, всё равно, что с голой грудью. Неприятно и… голо. Не прибавить, не убавить.
        Только вот дозвонившись до Лёши - с охраной Артёма Сергеевича мне, по понятным причинам, ехать не хотелось - ничего обнадёживающего для себя я не услышала.
        - Нет, извини, у меня сегодня ни секунды свободного времени нет. Позвони Ричу, чтобы отвёз, я тебе сейчас его номер скину, - дыхание у парня было отчего-то прерывистым. Он временами на кого-то прикрикивал, временами что-то шипел себе под нос. Трудно определить, куда его занесло этим воскресным днём, но по непонятному тяжёлому гулу и лаю собак, складывалось впечатление как от какого-нибудь мелкого завода или фабрики.
        - Да не надо, он же твой охранник, чего он постоянно со мной катается? - преувеличенно бодро сказала, про себя же подумав, что со стыда сгорю, если хоть краем глаза увижу Ричарда.
        - Он не мой охранник, а твой. Я волнуюсь, когда ты с дочкой Зубакина в город ездишь, поэтому если вдруг собираешься куда - звони сразу ему, хорошо? В округе только кажется, что всё спокойно, а на самом деле напороться на неприятности можно в любое время суток.
        - Прикалываешься?
        - Да какой там? Эль, я всё-таки бизнесом занимаюсь, и с обратной ситуацией в городе тоже неплохо ознакомлен, - как маленькой втолковывает мне друг.
        - С криминалом тоже ознакомлен?
        - Ну… немного, - впервые за три месяца нашего знакомства Лёша так открыто в этом признавался. Что сказать, естественно, я слегка прифигела, но потом быстро сориентировалась и поспешила попрощаться.
        Не прошло и минуты, как мне на телефон пришло сообщение с номером Рича. Легкомысленно фыркнув, я засунула телефон в карман джинс.
        Не буду звонить убийце, лучше сама на маршрутках доберусь, куда нужно. А то ведь если сяду в одну машину с неприкасаемым - однозначно начну думать о событиях прошедшего вечера и ночи.
        Правда, едва высунувшись за порог дома, я тут же шмыгнула обратно. На улице стояла жуткая холодина даже для обычного человека, а для меня, мерзлячки, тем более.
        Похоже, погода заранее не оставила мне право на выбор, да?
        - Привет, - пролепетала я, дозвонившись до Ричарда со второго раза.
        - Что надо? - нелюбезно спросил мужчина, по звукам, кажется, зевнув.
        - Это… Лёша сказал, что ты сейчас вроде ничем не занят, - знаю, что ничего подобного он не говорил, но надо же как-то начинать разговор! - Можешь меня сегодня в церковь свозить?
        - Куда? - после короткого молчания переспросил неприкасаемый.
        - В церковь.
        - Это где?
        - Ну, одна есть в центре, вторая ближе к выезду, а третья где-то на федеральной трассе, - перечисляю всё то, что успела отыскать полчаса назад по интернету. - Эй, алло? - позвала, потому как в трубке вот уже вторую минуту стояла абсолютная тишина.
        - Чего "алло"? - тяжело вздохнул Рич. - Здесь я. Жди, скоро приеду.
        Через сорок минут во двор и вправду въехала знакомая тонированная машина.
        Выйдя из дома, я обмороженной мухой проскочила до автомобиля и села на заднее сиденье. Коли решила ехать вместе с Ричем, так хотя бы локтями с ним стукаться не буду и глазами поменьше встречаться.
        - Ты дорогу знаешь, или тебе карту дать? - повернулась я к взлохмаченному и явно не выспавшемуся убийце.
        - Разберусь, - с проклёвывающимся сквозь маску равнодушия недовольством, буркнул он.
        На людях Рич меньше проявляет свои эмоции. Неужели то, как неприкасаемый ведёт себя со мной следствие того, что он "научился меня терпеть"?
        В церковь, которая стояла почти на самой городской черте, мы приехали к самому концу службы. Попросив мужчину посидеть в машине, я надела на голову платок и вошла в храм.
        Правильно ещё в детстве замечала, что стоит войти в Божий Дом, как все посторонние звуки просто отрезает. Становится слышно только церковный хор, голос батюшки и изредка звон колоколов.
        Людей здесь находилось достаточно: дети, мои ровесники, взрослые и пожилые люди.
        Стены в храме были исписаны картинами из Священного Писания, многие иконы украшали венки из вкуснопахнуших цветов и свечи.
        Купив крестик, я тут же его надела, затем подошла к иконе Спасителя, расположенной в центре храма, и, перекрестившись, приложилась к ней.
        Не скажу, что до этого очень часто бывала в храмах, отец не очень задумывался о подобном духовном воспитании своей дочери, но когда у меня всё-таки получалось сюда выбраться, я, не чувствуя усталости, могла простоять и прослушать всю службу.
        Интересно, а мама придерживалась такого же мнения, что и папа или нет? Чей у меня всё-таки характер?
        Вскоре служба закончилась, и люди стали медленно расходиться.
        А снаружи меня уже поджидал сюрприз. Рича в машине не было! Я же просила его никуда не уходить, а он взял и слинял куда-то.
        Мне пришлось обойти церковь почти два раза, прежде чем он нашёлся. За весьма интересным занятием, кстати.
        Кто бы мог подумать, что недолюбливающий людей неприкасаемый будет помогать низкорослому седому дедушке - сторожу, наверное - таскать большие коробки из подвала в крестильный зал, находящийся не в храме, а в соседнем, небольшом здании.
        Старичок как раз благодарил моего угрюмого, вечно молчаливого телохранителя за помощь, как вдруг из-за угла появляюсь я, вся такая воинственная и замёрзшая, и, клацая зубами, начинаю:
        - Ты з-зачем машину з-закрыл?!
        Бестолочь!!! - дико хотелось добавить, но, помня о посторонних и жёстком характере Рича, пришлось сдержаться.
        - Я из-за-за тебя скоро с-снег вместо пара в-выдыхать начну! - обвиняюще сказала, подойдя вплотную к неприкасаемому, наблюдающему за мной удивлённо-недоверчивыми глазищами.
        Лицемер! Скрывает свои эмоции, прикрываясь позорным кленовым листочком равнодушия, и радуется.
        - Ох, ладно, Ричард, спасибо за помощь. Идите, а то девушка сейчас замёрзнет, - добродушно улыбнувшись, дедушка развернулся и похромал к храму.
        Рич, оглядев дрожащую ледяную статую, в которую я медленно превращаюсь, взял меня за руку и повёл к машине.
        Я вот поражаюсь, как он умудряется так крепко держать мою ладонь, и при этом совсем не царапать кожу когтями?
        Кинув задумчивый взгляд на его волосы, я вспомнила оранжевый цветочек-хищник, ловивший позавчера на голове мужчины бабочек, и улыбнулась. А уши, кажется, слегка покраснели от смущения и воспоминаний того вечера, но едва ли кто-нибудь это увидит. У меня сейчас не только уши красные, но и щёки с носом, причём, последние от холода.
        - Так зачем ты из машины выходил? - я ни в коем случае не осуждала неприкасаемого за то, что он помогал тому дедуле носить ящики. Скорее, мне было просто непонятно, что сподвигло этого чопорного человека на такой подвиг. Не тянул Рич на доброго самаритянина, хоть ты тресни.
        - Захотел и вышел, - вяло махнув рукой в сторону переднего пассажирского сидения, сказал мужчина и уселся за руль.
        Быстро запрыгнув в машину, я, в то же время, не теряла уверенности и продолжала расспрашивать его о случившемся.
        - А помочь почему решил?
        - Меня попросили - вот и помог. Куда ехать?
        - На Черкасскую, соседняя улица. И что, тебя всего лишь попросил какой-то незнакомый человек, и ты сразу пошёл ему помогать? - не поверила.
        - Да, - напротив очень серьёзно ответили мне.
        - А если я тебя кое о чём попрошу, ты тоже… исполнишь?
        - Смотря, что ты попросишь, - уклончиво ответил.
        - Улыбнись, а?
        - Зачем?
        Вот ёлки-палки! Когда мы в моей комнате целовались, позабыв обо всём на свете, он подобных вопросов почему-то не задавал.
        - Надо, - бурчу, доставая мобильник и включая камеру. - На память сфотографировать тебя хочу.
        Ну, не совсем на память, но на день-два его оскаленная фотка в телефоне задержится. Надо же мне доказать Мальвине, что у Рича нормальные зубы, а рассказывать про наши с ним поцелуи не особо-то и хочется. Это всё-таки слишком личное.
        - На память?
        - Ага, давай уже улыбайся. Пока красный на светофоре горит.
        - Какая ты болтливая, - растянув губы в фальшивой улыбке, вздохнул мужчина.
        Пользуясь моментом, я радостно нажала на кнопку и щёлкнула его на камеру. Но забыла отключить вспышку.
        - Дура, - впервые слышала, чтобы Рич такое говорил. Обычно он даже самыми безобидными словами не бросается, а тут… трёт глаза, моргает и без конца шипит о моей ограниченности. Довела я, в общем, человека. Неловко как-то.
        Рич.
        Одно дело, когда какой-то посторонний человек просит тебя о помощи, и совсем другое, когда с этим же самым пристаёт Элена.
        С ней, хочу заметить, нужно вести себя вдвое, а то и втрое внимательнее, чем с другими, потому что Романова - не девушка, а… нечто, имеющее две ноги, две руки и голову, абсолютно не предназначенную для простейшей мыслительной деятельности.
        Порой я с некоторой завистью начинаю вспоминать Дом, где не было излишне назойливых девиц, из вредности кричащих тебе на ухо гадости и фонариком светящих в глаза.
        Ещё один корень зла, преследующий меня по сей день, зовут Маэстро. Потому как именно он приучил нас, неприкасаемых, никогда и никому не отказывать в помощи. Конечно, в своих мечтах он подразумевал, что помогать мы будем друг другу, и не мог предположить, что кто-то из его подопечных когда-нибудь вырвется на свободу, и будет помогать не своим собратьям, а тем, кто с Домом связан постольку-поскольку.
        - Ой, здесь-здесь останови, смотри не проедь! - попросила девчонка, ткнув пальцем в направлении двухэтажного магазина электронной связи.
        Что ей там понадобилось? - припарковавшись, заглушил мотор.
        Но Элена, ничего не объясняя, уже отстегнула ремень безопасности и убежала по своим делам.
        Пока её не было, я, за неимением лучшего и более интересного, разглядывал дорогу, с минимумом проезжающих мимо машин, узкую улочку и голубое, чистое небо. По цвету и насыщенности не сравнить с серым небом Пепелищ. Тем не менее, жилось мне там гораздо лучше, чем в городе…
        - Па, давай её съедим? - кидая хмурые взгляды на любимую папину лису, белую как снег и приблизительно метр ростом, спрашиваю.
        - Не надо, у нас и так еды достаточно, - отрицательно мотает головой Роберт, сидя на большом сером валуне и точа ножи. Джейн в это время чем-то шуршит в пещере.
        - А шкуру содрать? Сделаешь из неё тёплое одеяло. Зима скоро, - на этих словах Цапля - так папа называл лису - повернулась ко мне и, припав к земле, зарычала.
        Она не любила никого, кроме Роберта, и заботиться о себе тоже позволяла только ему.
        - Если шкуру содрать, одеяло получиться маленькое, нам с мамой такое не пойдёт. А тебе будет жирно четвёртым меховым одеялом укрываться.
        После этой фразы я на него сильно обиделся и ушёл в пещеру к Джейн.
        Той же ночью Цапля незаметно подкралась ко мне и укусила за пятку. Я тогда впервые схватился за отцовские кинжалы и стал гонять по округе обнаглевшее животное. Зато потом, также впервые получил нагоняй от Роберта за испорченное оружие и выдранные усы Цапли.
        Большое достижение, учитывая, что мне тогда не больше трёх лет было, а рост не превышал девяноста сантиметров. Пепелища дали мне мозги, не свойственные трёхлетнему ребёнку, но силу и ловкость требовалось развивать самому…
        - Всё, дела закончились. Поехали домой, - вскоре вернулась Эля из магазина.
        Непривычно тихий голос девушки, без прежнего задора, смелости и любопытства, наводил на меня тревогу и странное беспокойство. Хм. Раньше я на такие мелочи не реагировал.
        - Слушай, а почему мы сбежали из Ластонии?
        - Твоя мачеха обратилась в наш Дом с заказом на твоё убийство. Ты об этом прознала, не знаю как, и договорилась со мной о побеге, - намеренно не вдаваясь в подробности, ответил я и в который раз прищурился. Мало было моим глазам той вспышки на телефоне, теперь ещё и солнце в лицо светит. Не стерпев, я достал из бардачка солнцезащитные очки и надел их. Ехать сразу стало значительно легче.
        - О побеге договорилась, - постучав указательным пальцем по губам, повторила девушка. - А как я тебя нашла? Откуда ты узнал, что меня собираются убить?
        - Мне поручили тебя убить - тогда и узнал.
        - Но я тебя уговорила, и ты отказался выполнять приказ своего главы, да?
        Не говоря ни слова, просто кивнул. Честно говоря, горло уже пересохло с ней разговаривать.
        - Что я тебе такого пообещала, что ты согласился на такой самоубийский… самоубитский… поступок?
        - Что пообещала, тем уже расплатилась.
        По какой-то причине такой ответ вызвал у Элены неудержимый смех. Она склонилась чуть вперёд и, прикрыв рот ладонью, смеялась. Щёки у неё раскраснелись, русая чёлка закрывала глаза, а ярко-красный шарик на шее почти развязался, грозясь сползти на пол.
        Приглядываюсь к ней и понимаю: той, с кем я несколько месяцев назад заключил Договор и сбежал из страны, нет на прежнем месте. Мою, в целом, рассудительную и осторожную заказчицу замещает неспокойная проблемная девчонка с легкомысленным ветром в голове. А ведь та Элена, если сравнивать, нравилась мне куда больше, и проблем от неё было меньше.
        - Не смотри на меня так внимательно, ты же не маньяк, - девушка натянуто улыбнулась и, протянув руку, взъерошила мне волосы.
        Правда, не прошло и секунды, как сама поспешно отдёрнула свою конечность от моей головы и с несколько шальным от собственного поступка взглядом прошептала:
        - О-ой… ой, смотри на дорогу!
        На дороге застыл человек запоминающейся неопрятной наружности. Он рылся в большом целлофановом пакете, чем-то напоминающим мусорный мешок, и сходить на тротуар, судя по всему, не собирался.
        Я резко нажал на тормоза, но так как скорость у нас была приличная, машина остановилась не сразу, а лишь пробежав дополнительные десять метров.
        Мужчину мы всё же задели. Конечно, не так сильно как могли бы, иначе он бы сейчас не с парой-тройкой синяков и без сознания валялся, а с перебитыми костями и проломленной головой.
        - Поднимай его, звони в скорую! - металась туда-сюда перепуганная Элена, противореча самой себе и не зная за что хвататься. - Мы его не убили?
        - Не кричи на ухо, - приказал, присев на корточки рядом с пострадавшим и, опять же по настоянию неугомонной девушки, проверив у него пульс.
        Пришлось на время задержать дыхание, так как темноволосый, заросший мужчина больше напоминал лесного борова искупавшегося в глубокой помойной луже и по ошибке научившегося ходить на двух ногах, чем человека. Одежда у него, в точности, потрёпанная кожаная куртка, коричневый свитер и широкие рабочие штаны, тоже источала незабываемые ароматы. Ну, однозначно боров.
        Все-то у тебя не люди. То Элька, то вот этот… тип.
        - На ключи, иди, открой багажник, там аптечка лежит, - не обращая внимания на голос в голове, передал спутнице ключи от машины.
        Вокруг, к счастью, не было ни одной живой души, поэтому мешать мне (кроме Романовой), а тем более звонить в милицию было некому. Всё-таки в центре промышленного района находимся. Тут такое хитросплетение улиц, что обычный водитель предпочтёт ехать в объезд, а прохожими и случайными свидетелями аварии могут оказаться лишь вышедшие покурить механики или фрезеровщики.
        Подняв голову, якобы находящийся без сознания что-то неразборчиво заворчал и попытался сфокусировать на мне взгляд. После того, как у него это более-менее получилось, он дёрнулся и схватил мою руку, разглядывая ногти.
        - Рич, я не могу её найти! - пожаловалась Элена, продолжая копошиться в багажнике.
        - Ищи, - крикнул в ответ я, в общем-то, сомневаясь, что немытому субъекту, обнюхивающему в данный момент мою ладонь, нужна медицинская помощь. Разве что психологическая.
        Дикие глаза облазившего все окрестные помойки смотрели на меня очень пристально, цепко, где-то испытующе. Такими же становятся глаза Карла, когда он видит распиленных вдоль тела людей…
        Клац, - укусил меня за пальцы пострадавший, даже не думая разжимать челюсти.
        На автомате ударив его второй рукой в живот (вспарывать не стал, представив, как будет визжать Элена, увидев эту картину), поднялся на ноги и пнул мужика уже по рёбрам.
        - Идиот, прекрати! - напрасно я думал, что удастся избежать криков девушки. Она всё равно при любом раскладе всегда орёт.
        - Не прекращу, садись в машину
        - Ты человека сбил, а теперь ещё его и пинаешь? - возмущается она, задирая голову вверх, чтобы иметь возможность смотреть мне в глаза.
        - Коротышка, - зачем я сказал это вслух?
        - Сам гоблин! - поджав губы, обиженно шипит "коротышка" и подбегает к сидящему на земле мужчине.
        Что-то после того памятного вечера, когда Карл опоил её наркотиками, она уж больно смело начала себя вести, совершенно перестав меня бояться. Как я позволил такому случиться?
        - Вам сильно плохо? Встать можете? Хотите, мы отвезём вас в больницу?
        - Я хочу… подарите мне руку вашего друга.
        - Отойди от него, он каннибал, - повысив тон, говорю Эле и в качестве аргумента показываю ей свою кисть, на которой до сих пор видны чёткие следы человеческих зубов.
        С коротким вскриком Романова отскакивает от того, кого несколько мгновений назад жалела всей душой.
        - Девушка, не бойтесь, я не такой! - приложив кулак к сердцу, возражает оборванец. Затем, покопавшись в карманах своей куртки, достаёт очки и продолжает:
        - Извините, я немного оговорился, мне не рука нужна, а ноготь вашего спутника.
        - Да? - с недоверием тянет девушка, ненавязчивыми мелкими шажками отходя мне за спину.
        - Да! Меня зовут Миф. Мифьен Бонифасович Крюгер.
        - А-а-а, так вы нерусский? В смысле, вы иностранец?
        - Почти, во мне течёт кровь разных народов, в том числе и русских, - выпрямившись, заверяет он и с фанатичной улыбкой поглядывает на меня.
        - То-то у вас имя такое… интересное. Так может вас в больницу всё же лучше отвезти?
        - Ох, да знаете, наверное, не надо, - нагнувшись и подобрав свой мусорный мешок, который на самом деле оказался старым походным рюкзаком из тёмно-серой выцветшей ткани, отказался Мифьен.
        Я уже расслабился, что не придётся терпеть его присутствие у себя в машине, как он поспешно добавил:
        - Но вы можете отвезти меня домой, и тогда я прощу вас за то, что вы меня чуть не убили, - подмигнув, улыбнулся мужчина. - А может, вы мне свой ноготь ещё отдадите, а? И кровушки на анализы. У меня как раз где-то баночка была подходящая и шприц, фармацевт я или кто? - деловито поправил очки он.
        Приблизившись к чужаку на расстояние меньше полуметра, я резким ударом сбил его с ног, придавил лицом к земле и приготовился свернуть шею, как вдруг почувствовал лёгкий тычок в область чуть пониже лопаток.
        Это Элена не придумала ничего лучше, чем прилипнуть к моей спине и, обхватив руками за пояс, попытаться оттащить от чрезмерно наглого бомжа. Хотя нет, не столько она пыталась, сколько просто стояла и испуганно повторяла:
        - Ты что делаешь? Ты чего, отойди не надо. Ты же больше не убиваешь! - вздохнув, я на пару мгновений так и замер, продолжая придавливать Мифа к земле. Затем поднялся, вместе с продолжающей висеть на мне девушкой, и повёл плечами.
        - Отцепись, - оглянувшись, сказал.
        - А ты его убивать не будешь? - с несвойственной взрослым людям наивностью вполголоса спросила она.
        - Не буду, - незаметно поморщился.
        Вот что случается, когда заводишь связи и долго общаешься с одними и теми же людьми. Невольно начинаешь идти у них на поводу и самое противное - по своей воле.
        Мог ведь я убить Мифьена на глазах Романовой, и что? Напугал бы её до слёз и оттолкнул от себя ещё больше. Первое, несомненно, являлось бы неплохим плюсом, но не второе. Как я после такого смогу находиться рядом с ней, если она постоянно будет от меня убегать и прятаться?
        - Ну, раз домой вы меня не повезёте, то, может, хотя бы номерок телефона оставите? - встав с земли и отряхнувшись от пыли, снова обратил на себя наше с Элей внимание ободранец Миф. А у него, похоже, самосохранение напрочь отсутствует. Беда.
        Девушка, не вспоминая о простейших правилах безопасности, согласно кивнула темноволосому бомжу.
        - Слушай, ну не злись, я же ему не твой номер дала, - сквозь городской шум прорывались в моё сознание слабые оправдания Элены, сидящей на заднем сидении машины.
        Я только отмахнулся, без слов прося её замолчать.
        До особняка Зубакиных оставалось не больше километра, но впереди образовалась пробка, из-за чего в дороге мы наверняка проведём ещё не меньше получаса.
        Тридцать минут. Неимоверно долго, принимая в расчёт то, что морально я уже "никакой", а лимит безопасного нахождения в городе давно исчерпан.
        Всегда так. Первые часы, проведённые в этой железобетонной коробке, чувствуешь себя хоть и с натяжкой, но вполне сносно, зато потом начинается. Обмороки, кровь, жуткие боли в голове…
        Повезло, что городок, в который нас с Эленой забросило, довольно маленький по размерам. В Ластонии, к примеру, в своём родном городе-многомиллионике я даже высунуться на улицу днём не мог, потому что за считанные секунды терял сознание, а тут ещё как-то держусь, машину вести умудряюсь.
        Хотя нет, уже не умудряюсь, - мысленно вздохнул я, съезжая на обочину и спешно вылезая наружу. Звуки стали сильнее врезаться в уши, а сердце застучало как у кеши после грызни со стаей волков.
        - Сиди здесь, - оставив Элену в недоумении сидеть в машине, я прошёл мимо ярких вывесок торгового центра да витрин мелких магазинов и направился к переулкам. Где-то там, если ничего не путаю, должна находиться стройка. Стройка многоэтажки с нулевым подземным этажом, куда не долетают даже отголоски царящих в городе беспорядков.
        Примерно на середине путь мне загородила подвыпитого вида молодёжь. Лица пяти парней расплывались, голоса растворялись в общем гаме и до меня не долетали. Но по тому, как один из них, самый высокий и грузный, вразвалочку подошёл ко мне и схватил за плечо, дыхнув перегаром, стало понятно, что намерения компания имеет не самые добрые.
        Реакция с моей стороны последовала незамедлительная, не смотря даже на полудохлое состояние.
        Главарю я разодрал когтями шею, второму и третьему разбил головы, попутно целиком и полностью вымазавшись в их крови. До четвёртого вовремя дотянуться не успел, из-за чего в следующее же мгновение ощутил мимолётную боль в левой руке.
        Именно последний факт и заставил меня наплевать на всё и, достав пистолет, пристрелить прыткого парня и его собутыльника, собирающегося вот-вот удрать.
        Пистолет у меня был без глушителя, и как следствие - уши заложило окончательно. Не хотел же его использовать, а вынудили!
        Наскоро проверил руку. Рваная рана, которую мне на память оставил четвёртый нападавший, оказалась ожидаемо неглубокой. Для бывшего неприкасаемого вообще царапина.
        Втянув в грудь побольше воздуха, я поспешил отправиться туда, куда первоначально и собирался.
        Формально стройка многоэтажного дома не заканчивалась, но я, сколько не захаживал туда по ночам, а никогда чего-либо нового не замечал. Возможно, в мечтах строителей это здание и было уже закончено, но на деле до сдачи проекта оставалось ещё много работы.
        Перепрыгнув через полутораметровый забор, при этом чуть не потеряв равновесие и не грохнувшись на землю, я слегка покачивающейся походкой добрался до деревянной двери. Постоял немного, обдумывая, чем буду объяснять Элене и наркоторговцу Зубакину своё долгое отсутствие, и лишь потом зашёл на первый этаж.
        Сразу меня обступил приятный полумрак, и даже пробивающиеся с верхних недоделанных этажей лучи света не портили атмосферы. Глазам и ушам был дан долгожданный отдых.
        На нулевой уровень я решил не спускаться, рассудив, что без фонарика могу там и покалечиться, а слух и здесь может успешно восстановиться.
        Скинув куртку на пол и сев на неё, я закатал рукав испорченной рубашки и закрыл глаза. Вскоре, правда, деревянная дверь снова открылась, и в проём с опаской просунулась Элена.
        Просил же её не идти за мной! Какое у нас там в Доме наказание за непослушание?
        Элена.
        Рич сидел, привалившись спиной к стене и постелив на холодный пол свою куртку, и на моё появление никак не реагировал.
        Медленно, словно крадущийся разведчик, я подошла к нему и осторожно потыкала указательным пальцем в грудь. Неприкасаемый едва заметно дёрнулся, но глаз не открыл. Дыхание у него было ровным, а вот выражение лица до крайности уставшим.
        Опустив взгляд ниже, я от неожиданности прикусила себе язык. Длинная тонкая рана пересекала внешнюю сторону его руки, растянувшись от локтя до большого пальца кисти.
        Включив на телефоне фонарик, я посветила им на одежду мужчины и, без преувеличения, ужаснулась. Она вся была измазана в крови!
        Откуда… как успел?!
        Я же в машине после его ухода, можно сказать, не сидела - сразу за ним побежала. Заблудилась немного в переулках, свернув пару раз не туда, но, в конце концов, вышла к стройке и успела заметить, как Рич перепрыгивает через забор! Ну и отправилась потом искать цивилизованный вход на стройку, понимая, что повторить его трюк у меня не получится. А сюда прихожу, и он уже весь в крови…
        - Бу, - мрачно сказал брюнет, выбив из моих рук зажигалку. Не успев обрадоваться, что с ним всё в порядке, я оказалась прижатой к стене и крепко удерживаемой мужчиной за запястья.
        - Ричард? - испуганно выдохнула, отпрянув и сильнее вжавшись в стену.
        К сожалению, видимость здесь была не очень хорошая, и выражения лица склонившегося надо мной убийцы было практически не разглядеть.
        - Откуда у тебя кровь? С кем ты подрался? - спрашивала, силясь отодвинуть от себя черноволосого. Только вопросы эти он начисто проигнорировал, вместо ответа раздражённо шикнув.
        - Я же тебе говорил сидеть в машине, - холодным тоном начал Рич, ещё ближе придвинувшись ко мне и, не мигая, заглянув в самую душу. Пробир-рает.
        - Знаю, но ты таким бледным был. Я подумала, что тебе плохо… - робко бормочу, скосив глаза в сторону. Боязно мне как-то на него сейчас смотреть.
        - Ты не о том человеке волнуешься, Элена, - произнёс он задумчиво. В образовавшейся тишине это прозвучало несколько зловеще.
        По позвоночнику пробежала стайка мурашек, а живот неприятно скрутило. Поведение Рича всё больше начинало меня пугать и угнетать.
        Чем-то я его уже разозлила. Или расстроила. Или просто достала?
        Тем временем, прокусив свою губу до крови, мой "телохранитель" всё с тем же равнодушным лицом взял и поцеловал меня в щёку. Красная капля его крови потекла вниз, соскользнула по шее и, кажется, остановилась. Моргнув, я отключилась.
        В себя пришла уже в машине. Через метров сто за окном виднелся въезд на территорию особняка, принадлежавшего Зубакиным.
        - Салфетку дать? - окликнул меня сидящий спереди Рич.
        - Зачем? - не сразу врубилась в ситуацию я, но, быстро вспомнив последние отложившиеся в памяти события, резко сказала "да" и выхватила из рук мужчины маленькую влажную салфетку, а там и всю упаковку.
        Странно, что мне он предложил салфетки, чтобы вытереться, а сам ими вообще не воспользовался. При солнечном свете стало видно, что не только одежда у него заляпана кровью, но и часть лица, и руки, и даже волосы. Закончив вытираться, я критично осмотрела себя в зеркало заднего вида и выскочила на улицу. В след мне раздалось угрюмое:
        - Днём мне больше не звони, не отвечу.
        - Больно надо, - зло скрипнула зубами я, идя по аккуратно выложенной жёлтыми камнями дорожке к моему временному дому.
        Полуголые кустики и деревья, высаженные то тут, то там, согласно махали ветками, будто поддерживая всё, что вертелось у меня на данный момент в голове и на языке.
        Настроение ухудшало и то, что дело со звонком в Ластонию так и не выгорело. Из-за суматохи и крайне странного поведения Рича, я на короткий промежуток времени об этом забыла, а сейчас вот опять вспомнила.
        Что ж… в конце концов, я с самого начала предполагала такой конец. Не нужно расстраиваться. Будет ещё масса способов связаться с отцом и как-нибудь сообщить ему о своём местонахождении. Я уверена.
        Карл-Алексей.
        Кап-кап. Кап-кап-кап. Кап-кап-кап-кап. Ка…
        Этот звук выносит мне мозг. Вместе с тем, он убаюкивает и обещает долгожданный отдых и покой.
        Давным-давно, ещё до Войны, в маленькой азиатской стране существовала одна интересная пытка, когда осуждённому завязывали глаза и на лоб капали холодной водой. Через несколько дней, он либо умирал, либо сходил с ума.
        С другой стороны, представьте реакцию странника, измождённого жаждой, которому на лоб с неба падают редкие капельки дождя и тут же высыхают. Не менее жестоко, не правда ли?
        Только вот причиной неожиданно нахлынувших на меня философских дум стала не пресловутая "аш-два-о", а кровь. Тоже жидкость, тоже может спасать жизни, тоже без неё умрёшь… и всё же капает она немного по-другому.
        Коснувшись светлых волос лежащей передо мной мёртвой девушки, я заглянул в тёмно-бардовую лужу, растекавшуюся под её головой, и с равнодушной категоричностью был вынужден признать: у меня раздвоение личности. Не такое резкое, как у пациентов психиатрических клиник, но со своими странностями и приколами.
        Хотя, может, это и не раздвоение вовсе, а просто мой очередной бзик?
        Когда я, в угоду своим маньяческим наклонностям начинаю распиливать людей на кусочки, внутри появляется непреодолимое желание, чтобы мне похлопали. В самом деле, можно ли это назвать раздвоением личности?
        Маньяк и актёр - милое сочетание.
        Поудобнее перехватив нож, я нарисовал или, скорее, вырезал на щеке девушки улыбающееся солнышко. Особенно ярко это смотрелось в сочетании с её закатившимися вверх глазами и тонкой струйкой запёкшейся крови, идущей изо рта.
        Прелестно, где мой фотоаппарат?
        Достав из сумки, брошенной на диван у стены, цифровик, я сделал парочку живописных фотографий, в лучших жанрах мистики и ужаса. Покажу Сёбе, он оценит.
        Дверь в комнате, в которой я сейчас находился, была выбита немного ранее, что помогло расслышать тихие шаркающие шаги в коридоре.
        - Ты всегда так ходишь, если хочешь, чтобы о твоём приближении узнали заранее, или нет? - не оборачиваясь, уточняю с улыбкой.
        Остановившийся за моей спиной человек молчит. Он тоже знает, что я знаю, кто он такой. Ха-ха.
        Отойдя от развалившейся на полу любовницы Цветаева, моего уже мёртвого конкурента в гонке за деньгами Маэстро, я взял со стоящего в центре кабинета стола книгу. "Война и мир" называется, Толстой автор.
        Символично. Пятнадцать минут назад в этом доме полным ходом шли военные действия, а сейчас вроде как мир наступил. Ну, военные действия - это, конечно, немного приукрашено, но нужный смысл улавливается легко.
        - Выпытал у Цветаева всё, что нужно? - спрашиваю, продолжая держать в руках древнее - аж пятьдесят лет назад выпущено! - издание и глядя в окно, выходящее на городской парк имени Пушкина.
        - Выпытал, - ответил Рич односложно на втором "официальном" языке Дома. Значит, где-то рядом по Цветаевской халупе рыщут люди Зубакина. Вот крокодил, мы же с ним договорились, что он во дворе всё прочёсывает, я - в помещениях. Верь после этого моему "союзнику". Или соратнику, фиг его знает, как это правильно называется.
        - Полезное что-нибудь есть? - спрашиваю на том же языке.
        - Да, он назвал один из счетов, доставшихся ему от Маэстро. Но от первоначальной суммы там, наверное, почти ничего не осталось. Это он так сказал, - безразлично произнёс Ричард. Неприлично с таким равнодушием и пофигизмом говорить о тех деньгах, за которыми я охочусь в России уже третий месяц. Неприлично!
        - Хоть какая-то информация, и то хлеб, - пожимаю плечами, внимательно наблюдая за тем, как Рич, обогнув мёртвую девушку и пройдя мимо меня, сдёрнул с окна голубую занавеску и стал вытирать об неё свои окровавленные руки и когти. Культура. - Кстати, я вчера думал о нашем разговоре…
        - О каком?
        - О том, что на той неделе состоялся. Ночью, когда ты меня к Элене не захотел пускать. Помнишь?
        - Помню.
        - Так вот. Если говорить серьёзно, я могу ответить на твои вопросы. На любые - заметь какая щедрость, но в обмен на это ты должен будешь заделать Дженнифер ребёнка.
        - Опять ты об этом. Не пойдёт, обмен неравноценный.
        - Я же тебе говорю: не на один вопрос отвечу, а на много! А ты девчонку только обрюхать, там делов-то.
        Конечно, для нормальных людей дети не "всего лишь", но для неприкасаемых они именно что ненужный балласт, который при появлении на свет проще отдать на воспитание своему главе. Удивляюсь вообще, как Рич выжил у Роберта с Джейн, чистокровных белых!
        - На такой обмен я не согласен, - повторил спокойно Ричард, отвернувшись к старинному серванту, заставленному разнообразными винами и виски. Чего только не было в кабинете покойного Цветаева.
        - Тогда баш на баш, по одному вопросу.
        - Давай, - ну естественно! На это-то он согласился без возражений.
        - У тебя были когда-нибудь дети? Твоя кровь и всё такое, - приподняв бровь, первым интересуюсь.
        - Если рассматривать кровное родство, то дети были. Если не кровное, то я пять дней приглядывал за братом Элены и был вынужден о нём заботиться. Мне Маэстро говорил, что это ещё иногда усыновлением называется.
        Я не сдержался и несильно пнул по ноге подстилку Цветаева. Девушке уже всё равно, а мне собственное любопытство надо как-то усмирять.
        - Батя немного ошибся, усыновлением кое-что другое называется. А как звали твоего ребёнка? Он жил в нашем Доме?
        - Жил. Звали его Джеком. О том, что он мой я узнал через три года после его смерти.
        - Интересно, - обдумывая сказанное, почесал затылок я. - Твой вопрос?
        - Как у тебя получается обходить камеры слежения в доме Зубакина?
        - Поинтереснее чего-нибудь не мог спросить? А вообще техникой нужной пользуюсь, - отвечаю, состроив кислую мину. - Коробочка такая, чем-то на пульт от телевизора смахивает, блокирует сигнал камер в радиусе тридцати метров и мешает им передавать снятое на главный компьютер. Часто ломается, для серьёзных дел не годиться, но побаловаться иногда можно…
        - У вас тут так чисто, - прервав наше общение, заглянул в кабинет Виталий, правая рука Артёма Зубакина.
        - Объясни, - недовольно протянул я, достав из пачки сигарету и прикурив. В голову тотчас будто понапихали серо-синей ваты (именно сей цвет ассоциировался у меня с расслабленностью и забвением) и чужие голоса стали восприниматься очень отдалённо.
        Хорошие сигареты, от хорошего поставщика. Жаль, что его посадили, у меня этого курева всего ничего осталось, а других таких никто кроме него не поставляет.
        - Твои ребята в соседнем крыле дома повеселились. Ни одного живого из приближённых Цветаева не осталось. Кишки под ногами валяются, головы отрубленные по полу катаются, кое-кто из наших до сих пор проблеваться не может, - скривился мужчина, стерев пот со лба рукой с зажатым в ней пистолетом.
        - Договорим потом, - тихо шепнул Ричу, не имея не малейшего желания разговаривать на важные и крайне интересные мне темы при посторонних.

***
        Православный храм в честь иконы Пресвятой Богородицы "Скоропослушница" был не только одним из самых известных и больших в Ластонии, но и самым красивым и старым. Построенный несколько веков назад, он поражал многих, даже не шибко-то и верующих людей своим величием и красотой.
        Девять блестящих на солнце куполов, символизирующие девять ангельских чинов*, и круглая форма храма, говорящая о вечности, бесконечности существования Церкви и её нерушимости, поднимали в душе самые волнительные ощущения и трепет у всех, кто хоть раз бросал на них взгляд.
        Внутри Божьего Дома все стены были расписаны удивительно-живыми ликами Великих Угодников, Ангелов, Богоматери и Святой Троицы. Некоторые иконы пребывали здесь уже не один век и являлись чудотворными, к которым приезжали поклониться люди из самых дальних уголков страны.
        Собственно, Олег Романов был одним из этих людей. Он приехал сюда в последней надежде на чудо, в надежде увидеть когда-нибудь своих детей, Филиппа и Элену, живыми. Что всем казалось нереальным, особенно после того, как два месяца назад третью жену бизнесмена нашли мёртвой на помойке.
        Олег тогда впервые осознал, что значит медленно сходить с ума, не видя прежней жизни за толстой стеной отчаяния и страха.
        Он тысячи раз хотел выколоть себе глаза, когда бессонными ночами ему начинали мерещиться тени дочери, сына и жены, склонившиеся над его кроватью. А иногда, когда они тихо перешёптывались между собой, мужчине неизменно закрадывались в голову мысли о самоубийстве.
        Как-то раз, Романов оказался на мосту, под которым текла широкая река с сильным течением. Он в странном забвении и полном онемении мыслей остановился, подошёл к перилам и, наполовину перевесившись через них, стал раздумывать, а не прыгнуть ли ему вниз?
        Выживет или достанут спасатели - значит, дети живы. Не выживет - значит, сможет скорее с ними встретиться в новой загробной жизни. Не могут же люди после смерти испаряться без следа? Должны же они куда-то попадать?
        Положение у мужчины тогда было очень опасным. Пройди мимо какой-нибудь человек и легонько задень его рукой - всё, сорвался бы Олег. И с большой вероятностью умер.
        Но никто его не толкнул, не задел, и сам мужчина, к счастью, прыгать тоже быстро передумал.
        Зато тени детей его после этого случая стали донимать гораздо чаще.
        В конце концов, отец Элены не выдержал и обратился за советом к священнику. Тот благословил его съездить на север Ластонии и посетить храм "Скоропослушницы".
        Олег не был уж больно верующим, как его первая жена, хоть и относил себя к православным христианам, но за совет поблагодарил и вскоре поехал в церковь.
        Где и стоял сейчас со смешанными чувствами в груди и печальной неуверенностью. Он находился здесь около часа, а какой-либо уверенности до сих пор не чувствовал.
        Может, нужно поставить свечку? - вместе с тем, как он об этом подумал, из алтаря вынесли чащу с Кровью и Плотью Иисуса Христа - так называли это православные - и батюшка стал читать молитву, прося причастников повторять, пусть и мысленно, за ним.
        А детям до семи лет можно и не поститься перед Причащением, - всплыли вдруг давние знания в голове мужчины. - Всё бы отдал, чтобы сейчас повести Фильку на это… Причащение.
        Покачав головой, безутешный отец достал купленную в церковной лавке свечку и поставил её перед образом Божьей Матери. Той самой "Скоропослушницы". А затем вышел.
        Садясь в машину и отмахнувшись от вопросительного взгляда своего телохранителя, Антона, а с недавних пор ещё и друга, он несколько хрипло сказал:
        - Заводи.
        Выехав с территории церкви, они решили сначала забежать в какой-нибудь ресторан, чтобы пообедать, а уже после забирать из отеля свои вещи и отправляться домой. Но едва Антон заглушил машину перед яркой вывеской кафе "Синяя Птица", как у Романова зазвонил телефон. Олег нехотя ответил.
        - Ты чего трубку не берёшь так долго? У меня для тебя новость, - напряжённо сказал начальник безопасности, Марк, ответственный за поиски Элены и Филиппа в отсутствии их отца.
        - Какая?
        - Мы мальчика, на Филиппа похожего, нашли.
        - А девочку, похожую на Элену?
        - Э-э-э, нет… не находили. Мальчик тока… Подожди, ты что, не веришь? - закричали в трубке, поняв, что новость нисколько не тронула того, кому она предназначалась.
        - Вы мне за эти месяцы столько людей нашли, которые на Филю и Элю похожи, и всегда мимо.
        - /Цензура/, да на этот раз мы точно уверены! Филипп живёт в соседнем городе с какой-то бабой, её анкету уже подбирают! Приедешь - убедишься!
        - Отвали, - устало попросил мужчина и, нажав на красную кнопку, сбросил вызов.
        - Может, они и вправду на этот раз Филиппа нашли? - спросил Антон, внимательно посмотрев на помертвевшего от горя друга.
        - До этого они тоже "и вправду находили". То Фильку, то Эльку. По очереди, - с застывшей на лице неживой гримасой, отвернулся к окну вдовец.
        После посещения храма, надежда в нём стала стремительно слабеть.
        Да, всё-таки он надеялся на чудо или хотя бы какой-нибудь знак…
        Элена.
        - И ты что, в такой юбке на встречу с друзьями пойдёшь? - приподняв бровь, с сомнением оглядела я попавший ко мне в руки предмет, который Мальвина гордо именует юбкой от Валерия Крупского, известнейшего модельера России, заслужившего много наград и премий за свои оригинальные наряды. - Она же вязанная! И летняя, к тому же, короткая. Её только поверх купальника на пляже и носить, в других местах в таком показываться просто стыдно.
        - Нифига ты не понимаешь! Эта юбка - новое творение Валеры, мне её тётка из столицы привезла!
        - А, твоя тётка, - понимающе протянула я, спрятав за поджатыми губами ехидную усмешку. - Это к ней тебя родители в субботу уволокли? Как ты там её называешь… крысиная мымра?
        - Она самая, ровесница динозавров.
        - И чего ты от неё подарки принимаешь, если так сильно её не любишь?
        - Ну, знаешь, мой папа тоже чиновников и депутатов не любит, но терпит, потому что с ними работать очень выгодно.
        - Сравнила, - насмешливо улыбнулась я, встав с уютного мягкого кресла и заглянув в большой шкаф, шириной не меньше трёх метров. - У тебя тут столько вещей висит, могла бы выбрать что-нибудь получше, - говорю, взяв несколько вешалок с красивыми и показавшимися мне наиболее тёплыми платьями и аккуратно разложив их на Мальвинкиной кровати.
        - Не хочу пла-а-атья, - с нотками капризности протянула подруга, скрестив на груди руки.
        - А в летней юбке по морозу хочешь переться, да?
        - Ой, нашла мороз, шесть градусов на улице, - беспечно отозвалась она, скинув разложенную мной одежду на пол.
        - Какой у тебя всё-таки характер скверный.
        - Нормальный, - возражает хозяйка комнаты, встав рядом с зеркалом и достав приличных размеров косметичку в форме царского ларца.
        - И куда же ты с друзьями попрёшься? Вы хоть как дикари к прохожим не приставайте, если вдруг вздумаете по городу погулять.
        - Стоп. А ты со мной разве не пойдёшь? - обернувшись ко мне с зажатым в руке карандашом для подводки глаз и губной помадой, резко спросила брюнетка.
        - А что мне там делать? - в свою очередь поинтересовалась я, немало удивившись. - Твои друзья, ты с ними видеться в последнее время реже стала, сама как-то жаловалась, вот и наверстаешь упущенное. А мне в спальне у себя ещё поубираться надо.
        - Да ты эту и прошлую неделю только и делаешь, что в комнате своей убираешься, пошли сегодня со мной!
        - Не, Мальвин, не пойду, что я там буду делать?
        Девушка снисходительно закатила глаза.
        - А если серьёзно? С кем я там буду разговаривать? - вновь спрашивала я Зубакину, оглядываясь по сторонам и не понимая, почему мы с ней прячемся в самом дальнем уголке сада, куда охранники и те редко заходят.
        Слабо подул холодный ветер, закачались ветки полностью облысевших деревьев, завыла на луну бездомная собака. Неприятная атмосфера, хотя и слышно, что за высоким двухметровым забором шумят люди, ездят машины, и всё вроде бы как в нормальном городе.
        - И зачем обязательно лезть через забор, чтобы к друзьям сбежать? Отпросилась бы у родителей, и всё.
        - Ага, чтоб они со мной отряд телохранителей отправили? - неприязненно скривилась Маля, щёлкнув каким-то пультом в сторону ближайшей берёзки. Сверху тут же что-то три раза пикнуло.
        - Это что пищит?
        - Камеры выключились. Давай быстро перелазить, а то они через четыре минуты опять включаться, - поторопила она меня, подняв лежащую на земле - то ли специально принесённую, то ли просто кем-то забытую - деревянную лестницу и прислонив её к забору.
        - Откуда ты знаешь, может быть, к друзьям тебя отпустили бы и без охраны? - идя уже по широкой улице, наполненной спешащими по своим делам людьми, допытывалась я у неё. - Меня же они с Лёшкой в клуб отпустили без проблем!
        - Ага, потому что клуб тот принадлежал давнему папиному дружку и подельнику. За тобой там такой конкретный присмотр был, что никакая охрана нафиг не всралась.
        - Правда? - удивилась я, моментально скиснув. Да уж, если так, то Малькины родители действительно клинический случай. Представляю, как они будут кричать, когда мы домой вернёмся.
        - Кстати, на, посмотри, - найдя в телефоне фотку Рича, я с самодовольной миной на лице протянула устройство подруге. - Полюбуйся на своего клыкастого.
        - Хм-м, - разочарованно хмыкнула та секундой позже.
        - А я тебе что говорила?
        - Ну и что! Он красивый и прикольный даже без клыков! И глаза у него, как у раненного волка, грустные! - привела странный довод Маля, тряхнув чёрными кудряшками и поправив рукава лёгкой курточки синего цвета, под которой у девушки была одета не менее тонкая шёлковая кофточка.
        Да, одежду она себе выбрала знатную. Не то, что я, "деревенщина", джинсы напялила, свитер тёплый, куртку и зимние полусапожки на ноги.
        - Тебе совсем не холодно? - поспешила сменить тему я, а то не хватало нам ещё о достоинствах Ричарда начать говорить.
        - Не холодно, - подтвердила Зубакина, с брезгливостью поглядев на пробежавшего мимо нас трёхногого кота. Сочувствием, как я уже успела понять, она могла проникнуться далеко не к каждому.
        - Опа-на, чувырла стоит. А остальные куда захавались? - внезапно спросила она у самой себя.
        Проследив за направлением её взгляда, я наткнулась глазами на высокую, но всё равно кажущуюся хрупкой девушку с красными волосами и миловидным лицом. Она стояла, кутаясь в коротенький фиолетовый плащ, рядом с входом в развлекательный центр и переговаривалась с кем-то по телефону.
        Схватив меня за руку, Мальвина на всех парах попёрла к ней.
        - Привет, прогульщица, чего опаздываешь? - весело поздоровалась красноволосая, закончив разговаривать и попутно приветливо помахав мне рукой.
        Я ответила простой, но искренней улыбкой.
        - А что сразу прогульщица? Я, по крайней мере, с нашими созваниваюсь, а ты вообще на целый месяц куда-то из жизни пропала, - поправив чёлку, с долей высокомерия ответила Зубакина. - Это Элька, знакомься. Элька, это - Саша, моя одноклассница.
        Я задумчиво кивнула, глядя на то, как девчонки, крепко обнявшись, принялись обсуждать неизвестного мне Иван Палыча, который умудрился опозориться на прошедших учительских соревнованиях, поскользнувшись на бумажке во время бега и упав на другого участника-учителя.
        Интонации Александры были вполне миролюбивы, а вот Мальвина опять на всех брызгалась слюной и ядом. Мне даже на мгновение показалось, что её не столько раздражает неуклюжий препод, сколько выводит из равновесия одноклассница. Честно. Она так холодно с ней разговаривала, что сомнения по поводу их дружбы закрались в голову против моей воли.
        - А чего ты тут, кстати, стоишь?
        - Мишку дожидаюсь. Он в "Крабе", - Александра оглянулась на развлекательный центр. - Никогда не был. На каком этаже находиться боулинг не знает, запрётся куда-нибудь не туда, и будут потом пожары, потопы и разорванные медные трубы, пока нас не найдёт.
        - Ага, это в его духе.
        - Эль, а ты в какую школу сейчас ходишь? В наш город недавно приехала? - переключила своё внимание на меня красноволосая девица.
        - Да, недавно, три месяца назад. А в школу я не хожу, закончила её ещё в том году.
        Ну-ну, ты уверена, что точно её закончила?
        Не знаю, у меня сейчас полжизни из памяти стёрто. Не рассказывать же посторонним, что из-за двукратной потери памяти я не могу вспомнить даже такой элементарной вещи?
        Саша с поразительным рвением принялась расспрашивать меня о жизни. Я отвечала, но при этом старалась ненавязчиво обходить те вопросы, где так или иначе могла быть затронута тема семьи и аварий.
        - О, Мишка идёт! - вдруг почти с детским восторгом воскликнула моя новая знакомая и быстро пошла навстречу неторопливо бредущему к нам парню с ярко-жёлтыми волосами и ростом примерно на двадцать сантиметром выше меня.
        - Кикимора, к Мишеньке побежала, жаба бородавчатая. Бедный Самохин, как у него терпения хватает эту дуру шестнадцатилетнюю терпеть?
        - Ты так говоришь, будто тебе самой не шестнадцать.
        - Ты, в отличие от меня, не знаешь её характера! - оскорблённо воскликнула девушка. - Обезьяна мадагаскарская! Кидается на всех и вся. На девчонок из зависти, на парней из жадности, шалава паршивая.
        - В шестнадцать лет и… проститутка? - выразила я не дюжие сомнения, посмотрев на неторопливо идущую к нам Александру, под ручку с Михаилом.
        - Да, а в тринадцать первый аборт!
        - Откуда такие сведения? - Мальвина пусть и недолюбливает людей, но врать на подобные темы, я думаю, не станет.
        - От верблюда, - раздражение в голосе Зубакиной проскользнуло столь явно, что я посчитала лучшим больше не приставать к ней с расспросами.
        Однако к Саше у меня отношение стало более настороженным. Неприятно и дико знать, что тринадцатилетние дети творят и живут тем, о чём не каждый взрослый человек может помыслить.
        - Привет, девчонки, - улыбнулся во все тридцать зуба Миша, глядя в упор на меня. - А ты кто?
        Формулировка у вопроса была не очень вежливая, но доброжелательный, приправленный лёгким любопытством тон парня ясно говорил, что обижать он никого не собирался.
        - Это Элька, подруга моя хорошая. Такая же культурная, как и я, так что попрошу контролировать свой речевой аппарат и срач понапрасну не разводить. Понятно? - уперев руки в бока, грозно предостерегла Мишу Мальвина. Но тот лишь снисходительно усмехнулся и пренебрежительно ответил, что не понимает претензий в свой адрес.
        - Тебе подробнее всё объяснить?
        - Ага.
        - Балда! - пихнув парня в плечо, огрызнулась Малька.
        Через пять минут, когда мы зашли в развлекательный центр и сдали верхнюю одежду в гардероб, я чуть попридержала её и в лоб спросила:
        - Ты всех своих друзей ни во что не ставишь?
        - С чего ты взяла? Это просто Сашка - дура, которая дружит с Мишкиной сестрой, и из компании её без веских причин не выкинешь. Она мне даже не приятельница.
        - А к нему чего цеплялась? - указала в спину идущего впереди нас молодого человека.
        - Предупредить хотела. Он у нас бывает чересчур не сдержан в общении с людьми, в том числе и с теми, кого не первый год знает. Ругается часто, а я помню, что ты к матам негативно относишься… - под конец объяснительного монолога Мальвина говорила всё тише и тише. - А вообще друзья у меня классные. Сама скоро увидишь.

***
        Сказанное темноволосой девушкой в точности исполнилось, и тихая, скромная Элена отлично поладила с остальными её друзьями. С художницей Аней, талантливым хоккеистом Димой и гитаристом одной малоизвестной метал-группы Кириллом. Хотя будь Эля чуть постарше и так хорошо вписаться в их разношёрстую компанию у неё, наверное, не получилось бы.
        Взять, к примеру, того же Мишу. Ему, как и Романовой, было девятнадцать лет, но из-за того, что парень никогда не попадал в аварии и не страдал амнезией, характер у него понемногу начинал твердеть и закаляться. Появлялись другие интересы, и тусоваться с "мелкотой" постепенно стало совсем не прикольно, но необходимо, дабы приглядывать за младшей сестрой Анькой и отговаривать её от разных глупостей.
        В то время как у притягивающей к себе неприятности Эльки поведение иной раз было не лучше, чем у шебутной Мальвины, впрочем, как и интересы. Не зря эти две девушки так быстро сдружились и нашли общий язык.
        - А хорошо всё, однако, складывается, - тихо бурчала довольная Зубакина, сидя за небольшим круглым столиком боулинг-клуба, поедая третий кусочек пиццы с грибами и запивая его вредной, но вкусной кока-колой.
        За первой дорожкой бок о бок стояли Элена с Мишей, причём второй показывал первой, как правильно кидать шар, чтобы выбить страйк.
        Позади них тёрлась грустная Саша, пытаясь обратить внимание парня на себя, но постоянно терпя поражение. Этот факт доставлял Мальвине особо сильное удовольствие, ведь красноволосую одноклассницу она не любила всей душой.
        - Что это с братушкой сегодня такое? - за столик подсела Аня, улыбчивая девчонка с причёской-каре и штангой** в левом ухе.
        - Не видишь, что ли? Веселиться твой братушка.
        - Ага, веселиться. Обычно он наши сходки переносит хуже, чем алкоголик процедуру кодирования.
        - Ну, так это обычно. А сегодня к нему родственная душа прилетела, страдать легче, - усмехнулась Мальвина, стащив, пока никто не видит, со второй целой пиццы кусочек помидора.
        - Знаешь, а мне показалось, что это к нам родственная душа прилетела, - хитро глянула на неё Аня. - Ей точно девятнадцать? Не пятнадцать, не шестнадцать, хотя бы?
        - Говорила же уже, ей столько же сколько и Мише, - вслух сказала брюнетка, а про себя подумала, что Самохина младшая однозначно углядела в поведении Элены какие-то странности. Интуиция у неё всегда работала на отлично.
        И это качество Ани вызывало в Мальвине наибольшее уважение.
        Вообще, если разобраться, то друзьями Зубакиной в основном становились именно те, кто чем-то, по каким-то параметрам её превосходил. Той же природной интуицией, возможностью создавать картины, по реалистичности неотличимые от фотографий, или способностью одним лишь голосом зачаровывать толпы людей.
        Элене, по мнению Мальки, больше всего удавалось рисовать отменные, смешные карикатуры и шаржи.
        Например, однажды Романова накарябала со слов Мальвины портрет Максима Хазановича, школьного математика, так сходство вышло просто феноменальным. После чего дочь Маргариты и попыталась разговорить угрюмую русоволосую девчонку со значительными пробелами в памяти и выведать у неё всё мало-мальски интересное.
        Примерно так они и подружились.
        Элена.
        Миша оказался весёлым и весьма добрым парнем, но, как и предупреждала Мальвина, немножко резковатым. Гадости об окружающих говорил редко, зато метко. Но я привычная, всё-таки общение с одной известной всем особой с мерзопакостным характером и тут имеет свои плюсы.
        - Смотри, сильно не нагибайся, можешь не устоять и вслед за шаром полететь, - давал наставления парень, стоя чуть позади меня и дыша практически в затылок. И это, пожалуй, было единственной вызывающей неудобство вещью.
        - Угу, да, поняла, - заторможено бормотала я, раздумывая, как бы отодвинуться от Миши хоть на два-три шажочка в сторону и сделать полноценный, глубокий вдох.
        От терпкого, горьковатого запаха его парфюма у меня слегка кружилась голова, и всплывали на поверхность всякие нехорошие мысли. Точнее не мысли, а воспоминания о том, как в восьмом классе я впервые пошла на свидание со своим одноклассником, а тот, чтобы произвести наиболее приятное впечатление, вылил на себя полфлакона - не удивлюсь, если больше - дешёвого одеколона с раздражающим карамельно-яблочным запахом.
        Ох, я тогда и намучалась, словами не передать. С Мишей, конечно, приятней находиться рядом, но и забыть то, что было раньше не так-то легко. Разве что под машину броситься… хе-хе.
        Интересно, а если бы я опять надумала с кем-нибудь куда-нибудь сходить, какие бы остались впечатления?
        В принципе, фигура у меня сейчас не в пример лучше, чем четыре года назад, грудь появилась, лицо избавилось от детской припухлости, и, в общем-то, парням я могла бы быть очень даже интересна. А вот есть ли поблизости такой, кто был бы интересен мне самой?
        - Пробуй сама.
        - Что?
        - Говорю, попробуй сама шар кинуть.
        - А, хорошо, - сказала и тут же сделала пробный бросок.
        Может, это я такая мазила, а может, Мишка просто плохо объясняет, но в итоге ни одной кегли мной сбито так и не было. Печально.
        - /Цензура/, кто так кидает? - сдув со лба чёлку, неизвестно кого спросил парень.
        - Ну, я так кидаю, не ругайся.
        - Да я же не на тебя.
        - А всё равно не ругайся.
        - Кто на кого ругается? - незаметно подкралась к нам Мальвина. - Мишенька, я же тебя как человека просила… - елейно начала она, прежде чем заорать:
        - Осёл, тут приличное место, тут не матерятся!
        - Тут не орут как потерпевшие на пожаре, а материться могут, и ещё как! - не так громко, как подруга, но тоже заметно повысив голос, сказал Миша.
        Из-за спины Зубакиной вдруг выглянула Аня, милая, смешливая девушка, и попыталась призвать всех к миру во всём мире.
        - Вот не можете вы без ругани! А завтра опять помиритесь и чуть ли не в дёсны целоваться будете!
        - С ним, что ли? С дуба рухнула? - пришибленно спросила Маля, в упор глядя на парня, который тоже что-то пробубнил на высказывание сестры, но, как мне показалось, менее цензурное.
        Уже много позже, когда все успокоились и уселись за столик, Анька подсела поближе ко мне и, тихо хихикнув, шепнула, что, дескать, её брат с Мальвиной в их компании ругаются друг с другом больше всех, но и в себя приходят также очень быстро.
        Она стала вспоминать один случай, произошедший с этими двумя под Новый год. Соль истории заключалась в следующем:
        Мальвина, желая скрыться с глаз своего старого и не в меру назойливого поклонника, спряталась в одной из гостевых комнат в доме Аниных родителей, находившихся тогда в отъезде, и под давлением выпитых ранее пяти бокалов вина уснула, предварительно зачем-то забравшись в шкаф. Проснулась она от шороха одежды и тихих голосов, принадлежащих ввалившимся в комнату полураздетым Мише и его девушке. И тот, и та были в крайне подвыпитом состоянии.
        На моменте, когда Зубакина запустила в страстно целующуюся парочку хрустальной статуэткой лебедя с криками: "В подъездах этим надо заниматься!" - Аню случайно ткнул в плечо Кирилл, гитарист какой-то там метал-группы, и всем сидящим за столом резко стало интересно, о чём это мы там с ней шушукаемся. Больше всех было интересно Мальке и Мише. Однако, как у них шестое чувство сильно развито…
        Собственно, больше никаких ссор за вечер не было. Всё тихо, мирно и чинно, как говорится. Но только вплоть до того, пока не пришло время расходиться, и Миша не вызвался проводить меня домой.
        Услышав его предложение, Мальвина отчего-то встала в позу и заявила, что провожатый мне, а заодно и ей, не нужен, и мы сами куда угодно прекрасно дойдём, а он, Миша, пускай лучше сдаст сестру с Сашей на руки беспокоящимся родителям.
        - Да вообще-то нас уже Дима с Киркой проводить согласились, - вставила свои пять копеек Аня, под одобрительным взглядом брата крепко держа за локоть растерянную Сашу.
        Что-то мне подсказывает, красноволосая надеялась, что провожать их будет всё-таки Миша. Но Аня, не дав однокласснице оформить имеющиеся претензии в слова, быстро со всеми попрощалась и утянула одноклассницу за собой. Следом за ними ушли и Кирилл с Димой, при этом о чём-то между собой горячо споря.
        - Ты же с Мальвиной сейчас живёшь? - выйдя на улицу, спросил Миша.
        - Угу, - промычала я, плотнее запахнув куртку и спрятав руки в карманы.
        По легенде, придуманной Малькой менее чем за одну минуту, получается, что я - дочь важного делового партнёра её отца, приехала из столицы и временно живу в их доме.
        Соглашусь, отмазка аховая, но распространяться о своих проблемах малознакомым людям тоже не сильно хочется, о чём не раз уже упоминалось.
        - Мне Саша говорила, что ты школу ещё в том году закончила, а в ВУЗ никакой пока не поступила. Хочешь пойти куда-то работать сразу? - достав сигарету и прикурив, спросил парень.
        - Э-э, нет, я просто ещё не решила, где хочу учиться, и сейчас только присматриваюсь, езжу по стране, думаю, кем больше хочу стать. Папа дал мне целый год на обдумывание.
        - Везёт тебе, Элька. Если бы я в такой ситуации оказалась, то тоже бы так поступила, - с задумчивой серьёзностью поделилась своими мыслями Мальвина.
        - Как так?
        - Подальше от родителей свалила бы.
        - Пф, как много тебе для счастья надо, - усмехнулся Миша, кинув короткий взгляд на Зубакину.
        - Для счастья мне нужен замок в Европе и Центральная Сибирь в личное пользование! - огрызнулась черноволосая девчонка, состроив высокомерное лицо.
        - Сибирь-то тебе зачем? - удивилась я.
        - Смотри, с такими запросами ни один мафиози не согласится тебя содержать!
        - А мне мафиози нафиг не нужны, я лучше за депутата пойду!
        - Твой же отец их не любит? - опять вставила я, и опять этого никто не услышал.
        - Найди себе лучше вора, у них тоже бабок всегда немерено водится.
        - Найду, не за таких же барыг, как ты, идти!
        - Барыг? - всё меньше доходила до меня суть разговора.
        - Точно решила? Сословие богатое.
        - Точ-чно! - прошипела девушка, а Мишка лишь мило улыбнулся и, подхватив мня под локоток, быстрее пошёл вперёд.
        - Она по жизни очень нервная, ты это, наверное, уже сама понять успела, - шепнул молодой человек мне на ухо, а за спиной в это время лился целый поток проклятий в его адрес. - О, а вон и ваш дом уже видно, пошли! - светясь энтузиазмом, прокричал он отстающей Мальвине, за что спустя десять секунд схлопотал увесистый подзатыльник.
        - Охр… дура, ты зачем это сделала? - осёкшись, спросил у подлетевшей к нему Мальвины Миша.
        - За надом! - раздражённо зашипела подруга, показав ему сжатый кулак. - Попрёшься к воротам и запалишь нас охранникам, и я тебя удушу! - в сердцах пообещала она удивлённому парню.
        - Маль, так мы им всё равно на глаза попадёмся, по-другому же в дом не заберёшься!
        - Заберёшься! Как в первый раз через забор перелазили, так и сейчас сделаем.
        - У нас же лестницы нету, - снова попыталась я до неё достучаться, но тщетно.
        - А этот "друг" нам для чего? - похлопав Мишку по плечу, самодовольно улыбнулась девушка, будто не она пятнадцать минут назад пыталась отправить его вместе с Анькой домой.
        - Вы что, без спросу с дому сбежали? - с опозданием дошло до нашего спутника.
        - А сбежать можно со спросом? - невинно уточнила Зубакина, и они снова начали пререкаться.
        В конце концов, я не выдержала и пригрозила Мальвине тем, что возьму и сама сейчас пойду в ворота стучаться, чтобы домой быстрее попасть.
        Подруга приняла к сведению серьёзность моих намерений, и приказала Мишке (он прям "засветился" от оказанной ему чести) нагнуться, чтобы она смогла сначала взобраться ему на спину, потом встать на плечи, а затем уже, оказавшись на нужной высоте, перепрыгнуть через забор.
        - Да ну… кости себе ещё переломаете, - засопротивлялась потенциальная лестница.
        - Мишенька, ну, пожалуйста, - сложив ладошки в молитвенном жесте, попросила хитрая брюнетка. Так она простояла где-то около минуты, пока парень раздражённо не произнёс:
        - Ладно, залазь давай.
        Смотря на то, как Маля стоит на плечах Мишки и орёт на него, чтобы он ни в коем случае не смел поднимать голову (ещё бы, ведь кое-кто напялил на сегодняшний вечер супер короткую юбку), я тихо умирала от смеха. А также радовалась, что не послушала советов любимой подружки и надела джинсы.
        - А-а-а, - взвизгнула Малька, наверное, сильно ударившись при приземлении.
        - Что такое?
        - Да ногу, кажется, подвернула, - прохныкала с той стороны забора девушка, подтвердив мои предположения.
        - Дура, я же говорил: лучше не прыгать!
        - Отвали, таракан!
        - Что, Элька, тоже полезешь? - обернулся ко мне злой парень, уверенный, что уж я-то такими глупостями страдать не буду.
        - М-м-м… полезу.
        - Тоже, значит, дура! - говорит и неожиданно подхватывает меня на руки.
        - Эля, что у вас там такое? - взволнованно кричит Мальвина, позабыв о том, что нас может услышать охрана.
        - Ничего! - в ответ орёт Мишка, не давая мне слезть с его рук и снова стать ногами на землю.
        - Миша, отпусти!
        - Да пошли вы обе…
        - Чего? - возмущаемся мы на пару с Зубакиной.
        - Позовите, Артёма Сергеевича! - приблизившись к воротам, приказал Миша.
        - Ты кто? - последовал ответ из темноты за калиткой.
        Я вздрогнула, потому что как ни приглядывалась, а разглядеть там никого не смогла.
        - Самохин.
        - Юрий Валентинович?
        - Нет, Михаил, сын его, - глядя в мои глаза, улыбнулся предатель.
        Сдал нас в самом конце! И Малька хороша, не могла аккуратней прыгать!
        - Скотина! Навозник гнилой, гиена дебильная! - рычала разозлённая Мальвина, заметно прихрамывая на правую ногу и меряя шагами мою комнату.
        Я почти спокойно наблюдала за тем, как она выплёскивает свой гнев в оскорблениях и малоприличных, крепких выражениях, лишь изредка молча с ней соглашаясь.
        После того, как Миша вытолкнул нас под строгий взор Артёма Сергеевича и с чистой совестью удалился по своим делам, нам основательно промыли мозги по поводу подростковой куриной легкомысленности, прочитали нотацию и на целую неделю запретили выходить из дома. От себя добавлю, что разговор этот сопровождался красноречивыми взглядами Маргариты Анатольевны, которая, точно вам говорю, будет потом проводить с нами нудные воспитательные беседы отдельно от мужа.
        - Что это? - резко перебила я излияния подруги, заслышав с улицы длинный гудок, чем-то смахивающий на пароходный, который спустя миг повторился и с гораздо большей силой.
        - Сирена, наверное.
        - А зачем она?
        - Без понятия…
        Рич.
        Джен сидела на диване в зале и с безучастным выражением лица смотрела телевизор. Карл с Крисом и Себастьяном недавно ушли на встречу с каким-то важным человеком, даже не взяв с собой телефонов и оставив нас с неприкасаемой одних в квартире.
        - Пытки смотришь? - спросил я, присев рядом с ней.
        - Да. Царь приказал, - всё также равнодушно кивнула Дженнифер, не отрывая глаз от экрана, где старому седому мужчине в грязных лохмотьях заливали в рот горячее масло. Не прошло и секунды, как в кадре появилась тонкая мальчишеская рука с огромными чёрными ногтями и выколола пленнику один глаз.
        Тёмную комнату, в которой мы с Джен сейчас находились, огласил странный звук, не то крик, не то рык, переполненный болью и бессилием.
        Помню я. Помню и этот крик, и того мужика, и застывающее масло, медленно разрывающее ему желудок. Мой второй урок пыток.
        - Надо же, у тебя с детства такие когти… - задумчиво произнесла неприкасаемая, встав с дивана и включив в комнате свет.
        - Ногти, - поправил её, прищурившись.
        Пожав плечами, она ушла в свою комнату.
        Не в первый раз за собой замечаю необъяснимую тягу с кем-нибудь поговорить. Казалось бы, всего час назад я пришёл к Карлу с гудящей головой и полным отсутствием слуха (опять в городе дольше положенного был), а сейчас уже ищу себе собеседника.
        Странные вещи со мной творятся, и я точно знаю из-за кого.
        - Джен, - позвал, но ответа не получил. - Джен!
        - Что?
        - Не знаешь, из-за чего сирена недавно выла?
        - Крис говорил, что в город зверь какой-то с Пепелищ пробрался. Власти включили тревогу.
        - Ясно, - пробормотал, в уме решая, стоит ли звонить Элене, чтобы узнать, где она сейчас находится? Ведь если в город пришло животное с Пепелищ, то магнит неприятностей внутри девушки обязательно притянет его к себе.
        Элена.
        Из сна меня вырвал резкий, громкий стук, назойливой мухой пролетев прямо над ухом. Я перевернулась на другой бок и попыталась снова задремать, но стук повторился.
        Нехотя продрав глаза и поднявшись с кровати, я сонным привидением подошла к окну. Одернув ночнушку, выглянула наружу. К сожалению, ничего, что могло бы быть источником шума, не увидела и уже хотела было вернуться обратно в постель, как вдруг к окну подлетела большая чёрная ворона и, стукнув клювом по стеклу, быстро улетела. Через десять секунд эта операция повторилась. И ещё через десять, и ещё. Это птичий прикол какой-то?
        Поняв, что уснуть больше не получится, я взяла с тумбочки расчёску с резинкой и заплела косу. А то всё с хвостами хожу и хожу, никакого разнообразия, да и надоели они мне, если честно.
        Кстати, совсем забыла рассказать, мне же сегодня ночью Рич звонил! Но я не стала брать трубку. Отчасти из-за того, что он сам мне до этого запрещал ему звонить, а отчасти из-за того, что рядом на тот момент сидела злая Мальвина, поминающая "добрым" словом своего друга Мишу.
        После звонка Ричарда, мне также пришло сообщение от Лёши, которому с чего-то вздумалось поинтересоваться моим местонахождением. Ему я отправила односложное "дома", а после просто отключила телефон. Чтоб не доставали.
        - Просыпайся! - нетерпеливо забарабанила в дверь младшая Зубакина, обрывая цепочку воспоминаний.
        Посмотрев на часы, стрелки на которых показывали ни много, ни мало, а десять утра, я лишь подивилась тому, что подруга, вместо того, чтобы быть сейчас в школе, пришла в очередной раз забивать мою голову своими проблемами.
        - Встала уже давно, заходи, - говорю, глядя на своё отражение в большом зеркале, стоящем около всё того же окна. Светло голубые джинсы и красный тонкий свитер, что я, задумавшись, одела на автомате, не очень сочетались между собой, но переодеваться было как-то лень. - Чего в дверь ломишься?
        - Дело есть! Пошли наверх! - подталкивая меня в спину, шикнула Малька.
        Решив подчиниться, я позволила довести себя чуть ли не за ручку до третьего этажа и только потом спросила:
        - Чего ты хочешь, может, расскажешь уже?!
        - Тихо ты, щас всё будет! - уверенно махнула рукой девушка, но тут с лестницы послышались чьи-то шаги, и она, ни говоря не слова, быстро затолкала меня в ближайшую комнату.
        Когда неизвестный человек прошёл мимо, подруга соизволила объяснить ситуацию:
        - В общем так, сегодня вечером приезжает Петька, мне нужна твоя помощь.
        - Твой брат? А это его комната, да? - переспросила, заметив на компьютерном столе фотографию высоко парня с такими же, как и у Мальвины, чёрными кудрявыми волосами. Потом, правда, всё моё внимание переключилось на гору бумажных коробок с одеждой, стоящих в центре комнаты, и до разглядывания не было уже никакого дела.
        - Да. Папа сказал мне одежду в коробки уложить, чтобы перенести их на первый этаж, там какая-то комната-кладовка свободная есть. А Петьке он хочет перестановку сделать. Ну, как было до его ухода в армию.
        - Ты согласилась перенести свои "сокровища" в кладовку?
        - Да не соглашалась я, просто вариантов других нет. И я маму всё равно потом уломаю, выпрошу себе ещё одну комнату.
        - От меня-то что требуется?
        - Помоги передвинуть шкаф, - указательный пальчик с дорогим маникюром ткнул влево, в большую деревянную бандуру шириной, по моим прикидкам, около трёх метров, а высотой около двух.
        - Мы с тобой такое не передвинем, - категорично заявила я, едва взглянув на это чудовище.
        - Ещё как передвинем. Сначала на метр вправо, потом обратно.
        - Зачем?
        - У меня флешка с документами за трубу завалилась, достать не получается, нужно отодвигать, - похлопав рукой по дверце шкафа, объяснила Маля.
        - Попросила бы своего папу, сама же говоришь, что он тут перестановку делать собирается.
        - Если ему об этом расскажешь, его удар хватит.
        - Почему?
        - А я на этой флешке вирус на его ноут давно занесла, важные файлы какие-то постирались. Он из-за того случая таким дёрганным стал. До сих пор не могу у него сенсорную панель не стену выпросить, представляешь?
        За такими разговорами мы с ней передвинули шкаф на шестьдесят сантиметров в сторону, убив на это полчаса.
        - Всё, я больше не могу, - на последнем издыхании прошептала я, потеряв на короткий миг равновесие и шлёпнувшись на пятую точку, вместо того, чтобы аккуратно присесть на корточки. Малька была не в лучшем состоянии.
        - Ла… ла… ладно! Так попробую достать, - опираясь на швабру, как на костыль, пробубнела брюнетка.
        - Угум, - согласно промычала я, тяжело дыша. - А сейчас у тебя на флешке какие документы? Не вирусы, случайно?
        - Не, хакерские коды для подбирания паролей к чужим компьютерам.
        - Серьёзно?
        - Да нафига мне врать?
        - Да кто тебя знает, - тихо проговорила, чтобы Зубакина ничего не услышала.
        - Достала! - немыслимо изогнувшись и протянув руку за шкаф, радостно вскрикнула Маля.
        - Давай вниз спустимся, я есть хочу, - после того, как "бандура" вернулась на прежнее место, а мы незаметно вышли из комнаты Петра, предложила я.
        - А, да, пошли, я тоже пожрать забыла! - закивала девушка, ускорив шаг.
        Правда, до столовки мы дойти не успели, путь нам перегородила Екатерина.
        - Эленька, сейчас Василий Исаевич из клиники звонил. Тебе первый курс лечения пора проходить. А вам Мальвина, на рентген надо!
        - Не поеду, я занята!
        - Поедешь! - строго сказал Артём Сергеевич, подойдя к нам со спины.
        И я, и подружка вздрогнули от неожиданности.
        - Па-а-ап… - опомнившись и проанализировав ситуацию, жалобно шмыгнула носом Маля, но на главу семейства, как ранее на Мишку, этот трюк не подействовал.

***
        - Вот, смотри на этого мальчугана, точная копия твоего Филиппа, - приглушённо произнёс Марк, кивков головы указав своему собеседнику, куда нужно смотреть.
        - Какая разница? Посмотрю вживую, посмотрю фотографии, послушаю записи голоса… это не Филипп, Марк, - Олег устало откинулся на спинку стула, пустым взглядом скользя по помещению небольшого ресторана, в который они с Марком зашли вслед за худой черноволосой женщиной лет сорока и её маленьким сыном. Что примечательно, у мальчика были абсолютно белые волосы длиной до плеч, чёрные глаза, и бледная кожа, которая в полумраке приобретала едва заметный синеватый оттенок. В общем… ничего общего с русоволосым, кареглазым Филиппом в любое время года так и пышущим здоровьем и нормальным цветом кожи.
        - Я сто раз на него посмотреть успел. Это не Филипп. Ты послушай его голос, речь! Пацан однозначно старше моего сына.
        - А ты заткни уши и не обращай внимания на его волосы, на лицо посмотри!
        - Это не он, заткнись, наконец. Закажи водки.
        - Хорошо. Всё-таки… ты отец.
        Элена.
        Я лежала на операционном столе и медленно приходила в себя после наркоза.
        Василий Исаевич, как только мы с Мальвиной приехали в больницу, сказал, что сначала сделает мне укол какого-то крутого препарата, которое поможет моему организму легче переносить лечение, а потом пройдётся специальным лазером по раковой опухоли. От этого за три-четыре сеанса она распадётся на несколько более мелких частей и расти больше не будет, а с годами и вовсе исчезнет.
        Услышав это, я обрадовалась, что практически за пару недель смогу затормозить рост болезни, но мужчина поспешил развеять эту радость и уточнить, что лазерную процедуру следует проводить не чаще одного раза в полтора месяца.
        На мой вопрос, почему такой большой интервал, врач ответил, что это из-за особенности лучей, действующих на опухоль. Если использовать их чаще, то они могут просто выжечь человеку органы и кровеносные сосуды.
        На этих словах, в памяти что-то слабо шевельнулось. Будто вот-вот собиралась появиться картинка из прошлого, но яркости в глазах резко поубавилось, и ничего увидеть не удалось. Но я уверена, что кто-то уже рассказывал мне о каких-то особенных лучах, способных сжечь любое живое существо изнутри.
        - Ты отошла от наркоза? Молодец. Как себя чувствуешь? - приблизившись, Василий помог мне приподняться и заботливо протянул стакан с холодной водой. - После лечения всем всегда так пить хочется, так что если тебе стакана мало будет, принесу ещё.
        - Ага, спасибо… мало, - хрипло поблагодарила, выпив всё до последней капли.
        Медик мягко рассмеялся и, легонько взлохматив мне волосы, ушёл за водой. Редкость всё-таки встретить в наше время таких добрых людей.
        Я вообще очень благодарна Василию за то, что он ещё на прошлой встрече убедил меня в излечимости рака, и мне об этом, считай, не пришлось волноваться.
        - Вот вода, а вот телефон, тебе там кто-то уже второй час названивает. Если знаешь номер, можешь позвонить, но с кушетки пока не вставай, - попросил вернувшийся мужчина, нацепив на нос очки. - Я сейчас с Мальвиной закончу, и поедете домой.
        - Хорошо, - прошептала, просматривая список пропущенных звонков. Всего их было семнадцать и все с одного и того же незнакомого номера.
        Подумав немножко, я нажала на зелёную кнопку вызова. Ответили мне быстро, если не сказать, мгновенно.
        - Здравствуйте, Элена! Это Мифьен, помните меня?
        - Э-э-э, помню. Здравствуйте, - сохраняя нейтральный тон, чтобы не показать своего удивления, поздоровалась. - У вас сейчас всё хорошо? Не ходили в больницу после той аварии?
        - Ай, да какая то была авария, фигня.
        - А по какой причине тогда звоните?
        - Хотел узнать номер телефона того мужчины, что с вами в прошлый раз был. Вы же его знаете? Можете продиктовать мне его номер?
        - А… вы собираетесь на него заявление писать? - неосознанно испугавшись, что Рича могут забрать в милицию, я поборола первый порыв выбросить телефон в окно и прислушалась к тому, что скажет по этому поводу Мифьен.
        - Какое заявление?
        - О нападении.
        - Нет-нет-нет, ничего такого. Понимаете, Эля, я биолог. Изучаю различные аномалии в генокоде человека. А ваш друг в этом деле… уникален!
        - Вы про его когти, что ли?
        - И про них тоже!
        - В смысле, тоже? У Рича из… как бы сказать, уникального только они.
        - Нет, что вы, вы не правы! У него удивительное строение тела, как хирург вам говорю!
        - Вы же говорили, что вы биолог! А на первую нашу встречу вообще фармацевтом назвались! - вспомнила я неожиданно, чем вызвала в трубке смущённое покашливание.
        - У меня не одна специальность, я много, где учился… увы, не всегда доучивался, - грустный голос мужчины с капелькой обиды и уныния вызвал у меня лёгкую улыбку и что-то вроде сочувствия, но давать ему телефон убийцы я, естественно, не собиралась. - Стойте, не отключайтесь!
        - Я и не отключаюсь.
        Пока что, - добавила про себя.
        - Ну, вы долго молчали, я и подумал, будто собираетесь отключиться. Так вы скажете номер? Не отказывайте мне, вдруг у герра Ричарда какая-нибудь неизлечимая болезнь? Или патология, мешающая ему нормально жить? Я много чего смыслю в генетических мутациях, смогу помочь!
        - У него всё в порядке, - уверяю Мифьена, хотя у самой полной уверенности насчёт этого, естественно, нет.
        - Пожалуйста, дайте мне его номер!
        - Нет, не могу, извините! - с нажимом повторяю и сбрасываю вызов.
        Странный тип, фанатичный. Как его, оказывается, заело на Риче… возможно, не зря неприкасаемый относился к нему с таким недоверием и подозрительностью?
        Совпадение - не совпадение, а вечером у меня появилась возможность задать Ричу этот вопрос лично.
        Родители Мальвины и она сама уехали встречать Петра в аэропорт, но из-за того, что рейс самолёта, на котором тот должен был прилететь домой, задерживался, провели они там больше времени, чем планировали.
        На землю опустилась непроглядная темень, повключались фонари, улицы опустели, а от них по-прежнему не было ни слуху, ни духу.
        Подивившись тому, что самолёты могут так сильно задерживаться, я расстелила постель, выбрала себе новый романчик ужасов - непостижимым уму образом мне стали нравиться подобные истории - как в комнату, постучавшись, заглянула женщина из прислуги.
        Состроив недовольную мину, она через губу сообщила мне о том, что у ворот стоит какой-то "подозрительный, хмурый мужик" и грозиться посворачивать всем охранникам шеи, если я к нему не выйду. Такую наглость и прямоту, как вы, наверное, догадываетесь, может иметь только один человек из всех моих немногочисленных знакомых.
        Одев по-быстрому кофту и джинсы, но не став снова заплетать косу, я накинула на плечи короткое серое пальто и вышла на улицу.
        - Я тебе сообщение десять минут назад отправил. Думал, прочитаешь - выйдешь, а ты его и не открывала, да? - без претензий, а просто констатируя факт, произнёс Рич.
        И пусть весь его внешний вид, поза и лицо не выдавали никаких эмоций, но я-то тоже не первый день с ним знакома, и оттого знаю, что убийца всего лишь держит маску, по старой привычке не желая показывать кому-либо своих настоящих чувств.
        К тому же, не Ричик ли совсем недавно грозился перебить всю охрану, если я не выйду? Вряд ли такими обещаниями будет разбрасываться тот, кто абсолютно, до самых пяток спокоен.
        - Или ты спала, когда я тебе его отправил? - приблизившись, мужчина осторожно взял меня за руку.
        - Не спала, - буркнула, сдув со лба чёлку. - А ты зачем пришёл?
        - Проверить, как ты тут живёшь. К тебе Карл часто приходит? - чуть крепче сжав мою ладонь, спросил Рич вполголоса. Каким бы общительным он мне в последнее время не казался, а разговаривать громко всё равно не любит.
        - Какой Карл?
        - Я иногда так называю Алексея.
        - Лёшкин позывной? - улыбнулась я, с интересом поглядев на неприкасаемого. - Или прозвище? А почему ты его так называешь?
        - Его все так называли в моём Доме, - наклонившись чуть вперёд, заглянул мне в глаза черноволосый. - Так он часто к тебе приходит?
        - Нет, мы с ним уже восьмой или девятый день не видимся, созваниваемся только и то не всегда. А вы с ним давно друг друга знаете? Или познакомились, когда он захотел тебя на свою сторону переманить? - пользуясь разговорчивостью Рича, задала новый вопрос я. - Расскажи, а?
        - Давай, когда ты всё о себе вспомнишь, тогда и расскажу?
        - А я уже всё вспомнила.
        - Не ври мне, - свободной рукой щёлкнул меня по лбу мужчина. Без разницы даже, что это было жутко больно, гораздо сильнее меня разозлило то, что промахнись он хоть на чуть-чуть, и я имела бы все шансы остаться без глаза!
        - Не вру, я правда почти всё уже вспомнила, - шиплю, искоса посмотрев на своего обидчика. - А ты нафига вообще приехал? Со мной за ручку под луной постоять и о Лёшке спросить?
        - Да, - удивительно послушно согласился Ричард.
        - Псих, - вынесла я вердикт, важно покивав. - Кстати, к тебе тут один другой псих клинья подбивать собирается, он приставучий, конечно, но ты смотри, не убивай его, ладно?
        - Я и так никого не убиваю.
        - Ну, это же хорошо?
        Силясь понять, что такого особенного разглядел Мифьен в Риче, я не сразу заметила, что неприкасаемый молчит и давать положительный ответ не торопится.
        Но чего я, собственно, хотела? Для него человека убить, то же самое, что для моего папы сигарету выкурить. Вполне ожидаемо, что он не понимает всего ужаса своей профессии.
        Из-за этого мне его даже капельку жалко. А ну-ка, убивать на протяжении многих лет невинных людей и видеть в их глазах боль и страх. Он, случайно, умом не повредился, когда в своём Доме жил? Не с действующим ли психопатом я сейчас разговариваю? Надо бы узнать… только как подвести разговор именно к этой теме?
        - А сколько тебе лет?
        - Двадцать девять.
        - Ого, я думала ты старше! - призналась. - А чем ты сейчас занимаешься? В смысле, чему Лёша учит бывших неприкасаемых? Какой ему резон вообще вас переучивать?
        - Выгода ему от нас большая. Каждый убийца специалист сразу в нескольких областях. Я, например, хороший аналитик, и немного разбираюсь в строительстве.
        - Строительству-то тебя зачем учили?
        - Чтобы правильно рассчитывать количество тротила на подрыв многоэтажного дома, не перебивай, - он ещё и террорист! - Так вот, из-за таких умений Карл и подбирает тех, кто сбежал из Дома, и помогает им научиться уживаться с другими людьми.
        - И тебе тоже?
        - И мне.
        Надо же. Неужели Рич и вправду пытается измениться? Почему тогда я продолжаю видеть в нём неуравновешенного социопата, циника и эгоиста?
        - И как, научили его лекции тебя хоть чему-нибудь?
        - Да.
        - Уверен? - слабо улыбнулась.
        Подойдя вплотную к мужчине, я попросила его нагнуться и, когда он исполнил мою просьбу, чмокнула его в ухо. Помня же, что слух у неприкасаемого очень острый, постаралась, чтобы это было не слишком громко.
        Рич отскочил назад с удивительной скоростью, растирая "повреждённое" ухо и глядя на меня со смесью удивления, недоумения и заоблачного неодобрения. Равнодушия и спокойствия на его лице не осталось ни на грамм.
        - Я бы ещё понял, если бы ты опять чего-нибудь с Карлом напилась и надумала разной ерундой заниматься, но сейчас же ты трезвая, - вновь приблизившись и взяв меня за подбородок, угрожающе произнёс он.
        Я непроизвольно скосила глаза на его когти и несколько нервно пробормотала:
        - А ты не думай, мне твою реакцию проверить хотелось, ты же только что хвастался, что учишься нормально с людьми общаться. Может, это и так, но на приколы ты всё равно реагировать не умеешь.
        - Твои издевательства называются приколами?
        - Да! Говорила же тебе уже - научись улыбаться, будешь хотя бы делать вид, что понимаешь, что такое шутки.
        - Не хочу. Мне от этого никакого толку не будет, - не согласился мужчина, постучав пальцем по моему лбу.
        - Слушай, не мельтеши своими когтями перед глазами, ты мне их точно так когда-нибудь выколешь!
        - Не выколю.
        - Не зарекайся.
        - Не зарекаюсь.
        - Не возражай!
        - Не возражаю.
        - Ты специально меня раздражаешь! - с обвинением воскликнула, на что Рич лишь покачал головой. Как мне показалось, снисходительно.
        Он надо мной смеётся? Вот зараза! Ну, хоть не таким угрюмым и мрачным выглядеть стал, и то маленькая победа. Я рада, что получилось развести его на эмоции. А там, глядишь, пройдёт ещё немного времени, и этот чёрствый неприкасаемый и вправду научиться улыбаться.
        - Ты меня тоже раздражаешь, - не стал долго думать над ответом он.
        - Да кто тебя только не раздражает, - фыркнула, отвернувшись к воротам и думая, что и тут Рич мне что-нибудь возразит. Но проходит десять секунд, двадцать, тридцать, а ответа всё нет.
        Оглянувшись на мужчину, я сразу же замечаю, что на лице у него опять застыла его любимая, ничего не выражающая маска, а глаза снова смотрят будто сквозь тебя. Он умеет обижаться? Иначе с чего такая резкая перемена? Мы же с ним нормально только что разговаривали…
        Неожиданно поманив меня к себе рукой, Рич прошептал:
        - Не рассказывай им слишком много о нас.
        - Кому не рассказывать? - переспросила, приятно удивившись, что лицо у него, может, и стало маловыразительным, а вот голос остался прежним.
        - Вон, за деревьями в тени охрана стоит.
        - Давно стоит?
        - Нет.
        - Хорошо… я тогда пойду уже в дом, наверное. Тут холодно, скоро в Снегурочку превращусь.
        - В кого? - удивился на сей раз мужчина.
        - Персонаж такой есть, новогодний, фольклорный.
        - Не знал.
        - Ты много чего не знаешь. Ладно, всё. Так можно вечно разговаривать. Пока, - улыбнулась дружелюбно и махнула ему на прощание рукой. В тот момент, да и до этого тоже, я абсолютно забыла, что разговаривала с убийцей и душегубом.
        Рич.
        В последнее время Элена удивляет меня всё больше и больше. То засмеётся внезапно, то загрустит, а то и вовсе что-нибудь совсем странное выдумает. Я не понимаю, что случилось с моей заказчицей. От её прежнего рассудительного характера ничего не осталось.
        Очень плохо, ведь раньше у меня хотя бы оставалась уверенность, что из-за своей подозрительности и осторожности она не будет совершать глупые, необдуманные поступки. А сейчас… про сейчас даже говорить не буду.
        - Гадство, куда прёшь! - закричал врезавшийся в меня парень в синем спортивном костюме и чёрной шапке с серебристой надписью "Sidr". - Ты чё не видел, что я бежал? Отойти не мог?
        Ощутив сильную боль в висках и ушах, я схватил крикуна за руку, рывком притянул к себе и вогнал ему нож в место соединения позвоночника с черепом. Тело спортсмена обмякло, и я быстро отволок его в ближайший переулок, забеспокоившись, что кто-нибудь из редких прохожих может обратить слишком пристальное внимание на двух, обнимающихся посреди улицы мужиков. Не бегать же мне потом за всеми случайными свидетелями и не убивать их по одному. На это вся ночь может уйти или больше…
        Закинув труп в мусорный бак, я в тоже время ни на секунду не переставал думать о сегодняшней выходке Элены.
        С чем она экспериментировала? Кого рассматривала в роли подопытного? Себя или меня? Какой ожидался результат?
        Вопросы есть, а ответами и не пахло. И самое главное, как объяснить девушке, что участвовать в её опытах я не собираюсь? Обычные слова она же не понимает…
        Элена.
        Проснулась я оттого, что кто-то медленно двигал мою кровать к центру комнаты.
        Ещё не до конца отойдя ото сна, я оторвала голову от подушки и тут же встретилась взглядом с незнакомым черноволосым, кудрявым парнем, держащим в зубах маленький фонарик.
        - Ты кто? - находясь в трансе от такого оригинального пробуждения, я лихорадочно раздумывала над тем, кем, кроме вора, может быть этот придурок с бегающими глазками и можно ли мне в качестве самообороны запустить в него чем-нибудь тяжёлым.
        - Стоп, стоп! Не кричи, - попросил он, взяв фонарик в руки. - Не кричи, я сейчас уйду, ключ найду и уйду.
        Чем-то говоривший показался мне знакомым, но тут я случайно увидела у него на поясе открытую кобуру с пистолетом и нож.
        Испуганный писк вырвался из горла сам по себе. Что поделать, спокойно разглядывать всякие ножики и кинжалы я могу только, если они принадлежат Ричу или отцу, а не каким-то там левым типам не вызывающей доверия наружности.
        - Не кричи, ты, идиотка! - больно сжав плечо, закрыл мне рот незваный гость. Глаза его метали молнии, а губы сжались в тонкую полоску.
        Ещё больше испугавшись, я попыталась вырваться из недружественных объятий, но добилась лишь того, что мы оба завалились на мою кровать и запутались в одеяле. Неизвестно до чего бы мы такими темпами дошли, но скоро в дверь постучали и голосом моей дорогой подружки зашипели:
        - Чего орёшь? Охрана сейчас вся на твои крики посбегается!
        Из-за того, что рука парня до сих пор закрывала мне рот, ответить я ей ничего не смогла.
        - Эй, ты не спишь там? - недовольно позвала Мальвина, стоило молчанию затянуться.
        Я пнула вооружённого дурака ногой, чтобы он ослабил хватку и дал мне ещё одну возможность крикнуть и позвать на помощь, но удар получился не слишком сильным.
        Зараза, Рич бы его быстро отрубил, он бы даже шелохнуться не успел!
        - Что ты здесь забыл, дубина безголовая?! - не успела я собраться с мыслями и второй раз ударить ночного визитёра, как в комнату вошла, уставшая стоять за дверью, Малька.
        Она же включила свет в спальне и теперь сверлила злобным взглядом затылок прилипшего ко мне парня.
        - Не лезь, мелочь! Иди к себе, и чтобы я тебя до обеда не видел, - обернувшись к ней, приказал тот, очень напомнив мне своей кислой миной и хмуро сведёнными к переносице бровями стоящую напротив нас девушку.
        - Наглость! Первый день дома, а уже людей доставать начинаешь! Ты их спрашивал, нужен ты им в их койках? А, Петюня?
        - Кыш к себе! - не захотел развивать разговор парень, продолжая придавливать меня своим телом к кровати. Пусть я уже и не вырывалась, глядя с сомнением то на него, то на Мальку.
        Неужели это её брат? На фотографиях он по-другому выглядит, более интеллигентным. Вот, наверное, почему я его сразу не узнала. Ну и из-за темноты ещё, конечно же.
        Видя, что Пётр не намерен шутить и сейчас просто вытолкает её обратно в коридор, брюнетка завизжала, в рекордные сроки собрав на втором этаже всех живущих в особняке людей.
        Парень хоть и пытался её остановить и заставить замолчать, но Мальвина же не я. Она не постесняется и старшему брату между ног врезать.
        - Какого /цензура/ ты здесь сидишь? - грозно поинтересовался у сына Артём Сергеевич, прибежавший на визги дочери раньше остальных.
        Любитель оружия при виде отца вздрогнул и с тихим стоном поднялся с коленей, рефлекторно одной рукой ещё закрывая самое дорогое, что есть у мужчины.
        - Не ругайся, тут девочки, - попросила мужа Маргарита Анатольевна, встав рядом с ехидно улыбающейся Малькой.
        Я до их прихода еле успела набросить на себя халат и теперь тоже ждала хоть каких-нибудь объяснений хоть от кого-нибудь.
        - Пап, мам… - начал говорить устроивший весь этот сыр-бор, но за неимением подходящих слов резко замолчал.
        Ещё сильнее покраснев от злости, Зубакин-старший мотнул головой на выход и первым удалился из спальни, за ним ушла Маргарита. Понуро опустив голову, свалил и Пётр, на секунду задержавшись, чтобы что-то сказать сестре. Но та по своему обыкновению показала ему средний палец и язык и, высокомерно задрав нос, отвернулась.
        - Дебил, правда? Жалко, родственников не выбирают, а то я бы такое чучело в свою семью точно никогда не пустила бы, - пожаловалась она, закинув руки за голову и потянувшись.
        - Дебил, - без возражений повторила я и широко зевнула в кулак.
        - Что он тут забыл-то, он не говорил? - передвинув вместе со мной кровать на прежнее место, спросила подруга.
        - Ключ искал какой-то, - пожала плечами я, с грустью посмотрев в окно. Солнце ещё не встало, а меня уже разбудили. Нечестно. Может, опять прилечь, прикорнуть?
        - А зачем он ему?
        - Ты такие вопросы задаёшь, откуда я знаю?
        - Вдруг он говорил? Петька вообще редкостный балабол, заговорит до такой степени, что сам повесишься. А кровать он зачем передвигал?
        - Фиг его. Ковёр, может, подогнуть хотел. Мало ли под ним ключ спрятал, - без задней мысли предполагаю.
        - Ну, да, он и не такое учудить может. Давай тогда обратно кровать двигать!
        - Зачем? Мы только её на место поставили.
        - Надо, Вася, надо. Давай, помогай-помогай, - поторопила меня девушка.
        Её бы упрямство да в мирное и полезное русло направить, так нет, Мальвина разной фигнёй предпочтёт страдать, а полезным делом даже от скуки не займётся.
        Непонятно, каким чувством или глазом я это увидела, но под ковром действительно кое-что оказалось. Не ключ, а маленький - пять на пять сантиметров - металлический диск в бумажном конверте, на котором красным маркером было написано…
        - ОСПРО, - выглядывая из-за плеча подруги, растерянно прочитала я. - Подпись, Кент.
        - Ах, они козлы!!! - со всей злости швырнула диск на пол Маля.
        - Кто козлы?
        - Петька и Мишка! Не успел один осёл домой вернуться, а второй ему уже любовные записочки шлёт… олени с вывихнутыми мозгами, умертвия компьютерные! - на избытке эмоций ругалась черноволосая, всем своим видом показывая, как она зла.
        - Какой Миша?
        - Тот, что тебя на руках носил и папе сдал. Самохин - падла!
        - Почему падла?
        - Потому что! - топнула ногой она, состроив брезгливую гримасу и пустившись в долгие объяснения.
        Оказалось, что Петя с Мишей однажды здорово подставили её перед Артёмом Сергеевичем, ровно через месяц после того, как девушка занесла на комп отца вирусы. Двум начинающим хакерам для испытаний кое-какой программы нужен был третий ноутбук. И они его нашли в комнате младшей сестры Петра.
        Не особо шифруясь, друзья подключились к охранной системе Зубакинского дома. По неопытности, парни устроили там такую мешанину файлов, что и сами не смогли найти то, что хотели.
        Когда же Маргарита Анатольевна, программист по образованию, стала разбираться с этой историей, то сразу по айпи вычислала ноутбук дочери (компьютеров сына и Миши она не увидела, так как напрямую к системе они не подключались). Вот и получилось так, что все шишки достались одной Мальвине. Её тогда очень сильно отругали, прочитали длиннющую нотацию и перестали выдавать деньги на карманные расходы.
        А Пётр даже ничего не сказал сестре о своих проделках, и узнала она об авторстве этой подставы лишь четыре месяца спустя, и то случайно.
        Каким же образом в моей комнате под ковром оказался конверт с диском, Зубакина не знает. Но по надписи "ОСПРО", догадывается, что во всём опять замешаны те двое, ведь это их аббревиатура, расшифровывающаяся как "Основной Проект".
        - Ты понимаешь, Петька ещё с армии не успел толком вернуться, а они снова за старое. Наверняка это Миша подбросил диск. Передавать же документы лично из рук в руки эти придурки считают не интересным! И зачем надо было обязательно подбрасывать конверт в твою комнату?
        - Так у брата спроси, он должен быть в курсе.
        - Спрошу, пусть тока не ответит, опять по яйцам получит.
        - Хм, да ты его в тот раз и так сильно ударила. Он, наверное, до сих пор дыхание восстанавливает.
        - Ну, да, - не без гордости кивнула девушка, сложив руки на груди. - Я же не просто так уроки уличного боя посещала.
        - Ты и на такое ходила? - открыв дверь, я первой вошла в столовую и уселась по выработавшейся привычке около окна. Малька приземлилась рядом.
        - Ходила. Папа записал сразу же после того, как Петька в армию свалил.
        - И Маргарита Анатольевна не возражала?
        - Не сильно. Мама привыкла, что он её о таких вещах почти никогда не спрашивает.
        - Да? - уточнила я с сомнением.
        Дело в том, что в нашей семье папа довольно часто советовался с мамой по любым вопросам, а она с ним. А когда муж не интересуется мнением жены в воспитании ребёнка, это, согласитесь, странно.
        - Эля, привет! Ты тоже будешь сегодня с нами завтракать? - вошла в столовую Екатерина, держа в руках поднос с чайником и шестью кружками и мягко улыбаясь.
        - Да, раз уж меня так рано разбудили… и ещё так оригинально, - вяло рассмеялась я, отметив, что, поздоровавшись со мной, экономка начисто проигнорировала Мальвину. И это уже не в первый раз. Подруга её окончательно достала своим хамским поведением?
        - Ой, Петя сегодня утром, наверное, всех удивил. Особенно Артёма Сергеевича.
        - А мне показалось, он его больше разозлил, чем удивил.
        - Ну, и это тоже. Пойду, возьму ещё одну кружечку и скажу Лиде конфетки с печеньем нести.
        - Буэ, - едва дверь за женщиной захлопнулась, произнесла Мальвина и сделала вид, что её тошнит. - Рядом с ней за завтраком сядешь, и никакой сахар в чай кидать не нужно будет. Удивительная курица для своих лет.
        - Да ладно тебе. Зато она всё от чистого сердца делает и говорит.
        - Вот уж не надо! Какое там чистое сердце у этой ведьмы?
        - О чём болтаете, девочки? - на этот раз наш разговор прервала Маргарита.
        Полвосьмого на часах, а она уже надела свой деловой костюм, состоящий из белой рубашки, серой юбки до колен и пиджака, и заплела волосы в сложную косу.
        Наверняка даже не ложилась после того, как Пётр час назад пробрался в мою спальню.
        - Маргарита Анатольевна, а где вы работаете? - Мальвина говорила, что у её отца свой бизнес, связанный с перекупкой и распространением различных товаров, а вот где работает мать подруги мне было не неизвестно.
        - Я Артёму с компьютерами и рекламой помогаю, - сев за стол напротив нас, коротко ответила женщина.
        Одновременно с этим в столовую вернулась Екатерина, не с одной кружкой для чая, как говорила, а с тремя.
        - А к нам гости приехали, - натянуто улыбнулась она.
        - Да-да, припёрлись, а вы и не ждали! - раздалось весёлое от дверей. Секундой позже в помещение вошёл Лёша с хмурым Артёмом Сергеевичем, а за ними ещё один мужчина. Высокий, со светлыми волосами и любопытными глазами, иной раз стремящимися заглянуть человеку в самую душу.
        - Доброе утро, - поздоровался незнакомец со мной и Мальвиной, а Лёшка в это время как раз закончил раскланиваться в приветствиях с Маргаритой.
        - Привет, - обняв за плечи, поцеловал меня в щёку парень. Черноволосой досталась любезная, но неискренняя улыбка. - Как мы с тобой давно не виделись…
        - А ты соскучился уже, что ли? - недоверчиво хмыкнула я, указав на соседний рядом с моим местом стул и предложив ему присесть.
        - Ага!
        - Раньше тогда почему не приехал?
        - Дела навалились, работа чуть не задушила, - пожаловался друг, и что-то в его взгляде действительно говорило об усталости.
        - Отоспался бы сначала, через день бы и встретились.
        - Нет, мне сегодня захотелось, - вздохнул он, несильно щёлкнув меня по носу.
        Да уж! Алексей Алексеевич в своём репертуаре.
        Карл-Алексей.
        Поначалу я не хотел заезжать к Зубакиным домой.
        Ночь сегодня выдалась тяжёлой. Криса ранил в плечо какой-то гамадрил на разборках с местной мафией, моего нового информатора повесели перед зданием городской мэрии, а Рич под самое утро вздумал подраться с Себастьяном, чуть не убив чёрного.
        Попытавшись узнать, из-за чего бывший батин любимчик на несколько минут съехал с катушек, я сам в ходе долгих разговоров едва не потерял над собой контроль и не начал новую заварушку.
        В конце концов, этого удалось избежать, но никаких объяснений, кроме как пожеланий не лезть не в своё дело, от Ричарда добиться не удалось.
        Подумав, я решил поставить зазнавшегося осла на место, а заодно встретиться, наконец, с Романовой. Хотя и физически, и морально моё состояние на тот момент было не лучше, чем у бледной, раздавленной поганки.
        Встретили меня у Зубакиных, мягко говоря, холодно… опять же за исключением Элены.
        Очаровательная девушка, но слегка глуповатая. Я её столько раз обманывал, а она продолжает относиться ко мне с доверием и теплотой.
        Что, в принципе, не плохо, так как через неё очень удобно держать Рича на коротком поводке. Подумать только, самый чёрствый, бездушный, озлобленный на весь мир убийца, который мне попадался, носится с Элей хуже курицы с яйцами и рычит на всех, кто к ней подойдёт. Прям исходящая ревностью собака на сене…
        - Элька, а к тебе Рич вчера не заходил?
        - Заходил, - тихо ответила "возлюбленная" неприкасаемого, перестав пялиться на Себастьяна. Светловолосый неприкасаемый ради сохранения чужих нервов нацепил на лицо широкую улыбку вместо повседневного, голодного оскала и выглядел в глазах дам весьма респектабельным человеком.
        Подозрение и отвращение читалось в глазах одного Артёма. Наркоторговец, в отличие от других, знал, что умеет делать этот юноша со светлейшим выражением лица, и с какой скоростью люди превращаются в фарш, стоит ему взяться за оружие.
        - О чём-то интересном разговаривали?
        - Да нет, - удивляется девушка, не понимая, зачем я об этом спрашиваю. - О самом обычном, как день прошёл, что нового и интересного случилось.
        - Понятно, и когда это чудо опять к тебе придёт?
        - Он не говорил, но мне кажется, что дня через три или четыре. Ты же знаешь, он реже обычно не появляется.
        - Знаю, - кивнул, отхлебнув полкружки чая и не став больше ничего добавлять. Все за столом и так к моим словам прислушивались, а то, что мне ещё нужно сказать Элене чужих ушей не потерпит. Вернее, оно-то потерпит, но вызовет много вопросов, отвечать на которые мне дико в лом.
        - Артём, ты Коровина уболтал соглашение подписать, или он сам уже слился? - обращаясь к наркоторговцу, но смотря на его жену, между делом спросил я.
        С Маратом Коровиным, выступающим на чёрном рынке торговцем человеческими органами, мы мучаемся с начала ноября. Завтра будет ровно месяц с того дня, как Зубакину в голову стукнула очередная блажь, и он потихоньку стал перетягивать на себя поставщиков Коптильщика. За каким макаром ему это всралось, я не спрашивал. Но предполагается два варианта. Первый, шире бизнес - больше денег. Второй, шире бизнес - больше возможностей.
        Я ещё не определился, что вероятнее. Возможно, там и третий, и комбинированный мотив имеется…
        - Нет, он ещё гавкает и на контакт идти не хочет.
        - Смотри, авторитетами закидает.
        - Не закидает, его бизнес в городе уже поделили, - пройдясь по мне высокомерным взглядом, произнёс мужчина.
        Я от неожиданности подавился чаем.
        - Ты же себе его бизнес забрать хотел?
        - Ты забыл, как Цакин жадных не любит?
        Ох, этот олень, Цакин… киллер доморощенный. Собрал в городе нечто отдалённо напоминающее мой Дом и гордо зовёт себя главой наёмников. Да только какие там наёмники? Горстка неучей, никогда не видевших настоящий мастер-класс. Если проводить аналогии, то они - первокурсники затерянного в глухом лесу технаря, а мои неприкасаемые - профессора самого крутого университета страны.
        - Что мне до этого дрыща Цакина. Идиот он, - поддавшись злости, скрипнул зубами я и тут же заметил испуг в глазах Романовой.
        Я такой страшный? Приятно. Однако, её подружке, дочери Зубакина, по ходу моя выразительная мимика до лампочки. Как смотрела на меня по-бараньи прямо, открыто, жуя свою конфету, так и сейчас смотрит.
        - Артём, вы чего при всех о работе разговариваете? - шепнула мужу Маргарита, когда женщина с экстравагантным цветом волос принялась подливать всем чаю.
        - А ты не видела? Он сам первый об этом спросил.
        - Мог бы намекнуть ему, что потом всё расскажешь.
        - Я ему сто раз уже прямым текстом говорил, чтобы он языком не трепал. Вспомни!
        Никто за столом, кроме меня, не слышал их перешёптываний. Я бы тоже предпочёл не слышать, но приобретённый вследствие многих операций острый слух не снимешь и в карман не положишь.
        А вообще, если уж зашла об этом речь, то в Доме много у кого был хороший слух. Другое дело, что чёрным он доставался или не доставался от природы, а вот всем белым - его улучшали искусственно. В Ластонии не первый десяток лет практикуются подобные услуги. Конечно, цена на них тоже непомерно высокая, но что не сделает глава для тех, кто в будущем способен принести ему ещё больше денег?
        Мне же все операции и улучшения достались лишь потому, что последний управлявший Домом хрыч был моим отцом. А Ричу, непонятно к какому "классу" относящемуся, ни слух, ни зрение, ни обоняние накручивать не пришлось, он и так этим всех на порядок превосходил.
        В кармане завибрировал телефон, звонила Дженнифер. Чего это она? Ричик, что ли, надумал побуянить?
        Нет, маловероятно. Он же у нас ночной зверёк, с утра до вечера спать привык и только ночью выходить на охоту. Или он никак не может успокоиться из-за того, что я поехал до Элены? Вот имбецил.
        - Спасибо большое за чай, рад был начать этот день с вами и в вашем доме, - с кривой улыбкой поблагодарил Маргариту и Артёма, взяв Романову за руку и потянув её за собой. - Пошли, проводишь! - тихо попросил.
        - Опять "секретики" какие-то? - захлопнув за собой калитку, спросила Романова.
        - А?
        - По тебе же видно, что ты сказать что-то хочешь.
        - Ничего по мне не видно, это ты слишком проницательная.
        - Может быть. Давай, выкладывай, что за думы тебя сегодня всё утро мучают, - облокотившись о капот моей машины, поторопила Эля. В красном коротком пальто и чёрно-синей шапке с большим бубоном она выглядела младше той же Мальвины, хотя в глазах и читался куда больший ум и сообразительность, чем у недалёкой дочки наркодиллера.
        - Тяжкие думы мучают. Тяжкие, - добавив в голос загадочности, протянул я.
        - Ну, и?
        - Сейчас объясню. Скажи, тебе нравится Ричард?
        - Как человек?
        - Нет, как мужчина.
        - Не нравится, с чего бы это? - покрутив пальцем у виска, поспешила откреститься от всех подозрений девушка.
        - А почему он тебе не нравится?
        - А тебе бы самому такой человек понравился? Он ведь… живой робот!
        - Знаешь, даже не смотря на то, что я людей каждую неделю пачками убиваю и на кусочки рублю, я себя слабо с мальчиками в одной кровати представляю. Уж лучше с мёртвыми девочками.
        - Фу, некрофил, - скривила губы Элена, показательно отступив на один шаг назад. - Ты когда такое лицо делаешь, я и вправду начинаю видеть в тебе маньяка. А то, о чём ты иногда болтаешь, даже Рич, наверное, в своём Доме не вытворял!
        - Ага, куда ему до меня, - счастливо зажмурился я от такой похвалы. - Но, подумай: это ты можешь на Рича, как на пустое место смотреть, а у него-то к тебе могут быть вполне… тёплые чувства, - не сказать, чтобы я верил в то, что говорил, но какая-никакая опека и беспокойство за Элену часто проскальзывает в действиях неприкасаемого. Так что любые бредовые идеи могут оказаться единственно верными ответами.
        - Смеёшься?
        - Нет, просто я один знаю почти все его повадки. И, хочешь верь, хочешь - нет, у него к тебе, однозначно, более трепетное отношение, чем к другим.
        - Да, но этот трепет может быть вызван чем угодно, ты не забывай.
        - А ты не забывай о его прошлом и не вздумай с ним сближаться, как друг тебе говорю. Была уже одна в наш… ихнем Доме барышня, которая ходила за Ричем по пятам. Как итог, теперь у неё от него ребёнок. Что ты на меня так смотришь? - спросил я, когда скепсиса на лице девушки стало также много, как и снега в Антарктике.
        - Рич, какая-то девушка и ребёнок? Ну, ты загнул.
        - Не загнул, он мне сам об этом рассказывал. А если сомневаешься, то сама можешь потом у него обо всём узнать, - вот мы и подошли к основной и самой главной части разговора. - Мне потом расскажешь, если вдруг что-нибудь новое выяснишь…
        - Хитрый какой, на меня такие разговоры сваливать, - хмыкнула Элена, сложив руки на груди.
        - Почему сваливать? Я же не заставляю тебя ничего делать. Просто предлагаю, - резонно заметил, глянув на электронные часы на телефоне. - Ладно, мы с тобой что-то заговорились. Мне ехать давно пора. Пока, красавица, - попрощавшись, я крепко обнял Романову за плечи.
        - Пока, - задумчиво повторила девушка, нахмурившись.
        Видно, пищу-то для размышлений я ей всё-таки подкинул. Хорошо.
        - Поехали на выезд из города, мне встретиться кое с кем надо, - сев в машину, приказал Себастьяну. - И лыбу свою дурацкую сотри. Не для кого теперь улыбаться.
        Хм, какие же тормоза мне достались в подчинение… ужас!
        Рич.
        Дождь лил, не переставая ровно семь часов. На небе из-за туч не было видно ни звёзд, ни луны. Улицы, благодаря стихии, на короткое время избавились от снующих туда-сюда и вечно куда-то спешащих людей. По крайней мере, мне за те полчаса, что пришлось идти по городу, никто не встретился. Тишину же в округе нарушали лишь падающие на землю и крыши домов капли воды.
        Жаль, что ноги слишком быстро занесли меня на улицу, где живёт некий Мифьен Бонифасович Крюгер. Тот, кого я первоначально принял за бомжа и кого должен буду вскоре убить. Не по приказу Карла, а по своей собственной инициативе, если можно так выразиться.
        Зайдя в нужный дом, я сложил зонт, достал из кармана плаща бумажку с адресом, полученным от убитого мною ранее детектива, поднялся на седьмой этаж и позвонил в сорок пятую квартиру.
        Так как открывать мне никто не спешил, позвонил ещё раз. И снова ноль реакции. Наплевав на звонок, я постучал в дверь и… неожиданно обнаружил, что она не заперта. Либо это замок такой слабый, либо Мифьен - бестолочь непуганая.
        - Александр Викторович, вы чего стучите, знаете же, что открыто, - аккуратно подстриженный, темноволосый мужчина сидел за столом на кухне. Присосавшись к бутылке с вином, он время от времени лениво поглядывал на разбросанные по полу документы с пластиковыми карточками.
        Как же я не люблю пьяных. От них всегда такой дрянью несёт, что хоть дыхание задерживай, хоть скафандр надевай, а вонь всё равно почувствуешь.
        Ладно ещё, если бы можно было убить Мифьена сразу, метнув ему нож в горло или сердце, но нет! Нужно сначала выяснить, зачем он нанял детектива следить за Эленой, и лишь потом доставать оружие…
        Незнакомого мужчину с фотоаппаратом я заметил два дня назад, когда пришёл навестить свою "подопечную". Он крутился рядом с домом Зубакина, из-за чего мне и подумалось, что его цель - семья наркоторговца.
        Однако, столкнувшись с ним на следующий день в том же месте, я краем уха зацепил конец телефонного разговора, в котором он делился со своим заказчиком тем немногим, что успел разузнать о Романовой.
        Через полчаса городской следопыт валялся в подворотне с проломленным черепом, зато у меня появилась необходимая минимальная информация о его нанимателе, Мифьене.
        - Пьяница, - сказал я, чтобы привлечь к себе внимание о чём-то крепко-накрепко задумавшегося алкоголика.
        - Кто? - резко повернулся в мою сторону мужчина, быстрым движением спрятав бутылку с вином под стол. - Вау, Белочка пришла меня навестить! Первый раз вижу Белочку, - доверительным тоном сообщил он, вцепившись руками в столешницу и медленно встав со стула.
        - Зачем ты следил за Эленой? - закинул пробную удочку я. Разговаривать с неадекватным Крюгером не хотелось, но это был самый лёгкий способ вытащить из него интересующие меня сведения. Иными словами, чесать языками легче, чем пытать.
        - Я не следил… - отрицательно замотал головой хозяин квартиры, на секунду напомнив мне голодную ящерицу с Пепелищ.
        - По твоему приказу следили.
        - Ну, по приказу, это да… а ты зачем спрашиваешь, Белочка? - удивительно резво подскочил ко мне Миф и с поистине безумной улыбкой попытался обнять за плечи.
        Пнув мужчину по голени, я толкнул его раскрытой ладонью в грудь. Грохнувшись на спину, он закашлялся и попытался подняться, но, поскользнувшись на одной из банковских карт, снова упал.
        - Какая агрессивная Белка! - пробубнел он, закрыв лицо руками и свернувшись на полу в позе эмбриона. - Чё те надо, Смерть Несущая?
        - Смерть несущий, - поправил, обойдя его по широкой дуге и открыв окно на проветривание. Пофиг на дождь, не моя же квартира. - Зачем ты нанял детектива?
        Я на миг встретился с глазами Крюгера. И он внезапно, как на духу, выложил всё, что вертелось у него на тот момент на уме.
        Что сказать… брат Элены в своё время и то более понятно изъяснялся. Много усилий пришлось потратить, чтобы вникнуть в пьяный бред Мифьена и отфильтровать его по принципу "нужное-не нужное".
        - То есть, ты через Элену хотел встретиться со мной?
        - Да, с герром Ричардом, с ним, - закивал он, опрокинув в себя рюмку водки. - Ух! Я биолог, все профессора города почитают меня за гения! А с герром Ричардом я бы столько открытий совершил…
        - Значит, ты ради открытий готов на любой шаг? Даже на самый глупый и опасный?
        - Ага.
        Фанатик, чокнутый.
        - Э, Белая, зачем нож взяла? - сидя ногами на стуле и грызя солёный огурец, с интересом спросил Мифьен.
        Поморщившись от излишне радостного голоса мужчины, я кинул в него тонкое, десятисантиметровое лезвие, но через секунду, каким-то левым чувством понял: оно не долетит до своей цели.
        В ту же секунду справа раздался грохот. Биолог свалился со стула и, ударившись головой об угол стола, лежал на полу в отключке. На спине же у него сидела, скалясь и тихо рыча, белая лиса. Рост около полуметра, длина вместе с хвостом больше метра. Не взрослая особь, но, тем не менее, вырасти успела хорошо. Видно, Мифьен хорошо кормил.
        Умная тварь, знала, что на тебя кидаться бесполезно, вот и решила стул с хозяином сбить…
        Придавив лису к полу и обмотав ей пасть полотенцем, чтобы не кусалась, я вышвырнул зверюгу в коридор и быстро захлопнул дверь кухни.
        Так, план меняется. Убивать Мифьена пока не буду, наоборот расшевелю пьяницу и узнаю, откуда у него такой злой экспонат с Пепелищ. А то мало ли, вдруг где-нибудь поблизости ещё и кеша спрятался?
        - Бе-е-елка, отстань! - протестующе замахал руками биолог, не желая возвращаться в реальность. - Изыди, нечисть!
        Подумав-подумав, я перестал его будить, рассудив, что с алкоголиком всё равно нормального диалога не получиться. Придётся ждать, пока не протрезвеет.
        - Ох, собака наглая, - захрипел Крюгер, согнав со своих плеч лису.
        Животное примерно три часа назад сломало деревянную дверь в кухню, но на меня нападать не стало, запрыгнув Мифьену на спину и успокоившись.
        - Шо танк по бульвару, ни стыда, ни совести…
        Тут он заметил меня, сидящего около газовой плиты на стуле, и замер.
        - Откуда у тебя это животное?
        - Герр Ричард?
        - Животное откуда взялось?
        - Герр Ричард, у вас ко мне какое-то дело? Чаю, кофе хотите наль…
        - Откуда у тебя белая лиса? - не показывая своего раздражения, повторил я.
        - Жемчуженка? Я её нашёл на окраине, ну недавно, когда сирена выла, - наконец услышал мой вопрос мужчина, улыбаясь шире Карла на похоронах.
        - Других животных нет? Крыс, волков, змей?
        - Крысы под раковиной есть, каждую ночь из мусорки что-нибудь тягают, заразы. А змеи в лаборатории сидят. Показать?
        - Показывай, - удостоверюсь, что никакой дряни с Пепелищ он с собой не приволок и точно придушу. Его и белую шавку.
        Элена.
        На первом этаже второй раз звонил телефон. Сбежав по лестнице с расчёской в руках и чуть не споткнувшись на предпоследней ступеньке, я подняла трубку и выдала глубокомысленное:
        - Алло?
        - Эленька, это я.
        - Здравствуйте, Маргарита Анатольевна! - пропыхтела я, тяжело дыша. Пробежала от силы пятьдесят метров, а уже задыхаюсь. Вообще никакого здоровья нету. Спортом, что ль, заняться?
        - Ты не можешь сказать охране, чтобы кто-нибудь за Мальвиной в Дом культуры сходил, а то на улице уже темно, я за неё переживать буду, если она сама пойдёт.
        - Хорошо. А почему вы сразу им не позвонили?
        - Да я звонила, не отвечают, - объяснила женщина, добавив, что её зовут.
        Она и Артём Сергеевич ещё утром уехали то ли к кому-то в гости, то ли на какой-то приём, забрав с собой сына и оставив нас Малькой одних дома. Но не успели мы с подругой обрадоваться отсутствию занозы-Петьки, как девушке позвонили из школы и вызвали в городской ДК. У них там полным ходом шла подготовка к Новому году, хотя до самого праздника было ещё три недели.
        В общем, не трудно догадаться, что вскоре "упорхнула" и Мальвина, а я оставшиеся полдня провела в гордом одиночестве.
        И вот, наконец, появился повод выйти на улицу и прогуляться. Нет, не подумайте, я и раньше могла куда-нибудь сходить или побродить по городу. В этом вопросе Зубакины всё-таки давали мне немного больше свободы, чем своей дочери. Но самой бродить скучно, а с тем же Ибрагимом и Малькой куда как интересней.
        А может, мне вместо Ибрагима Рича позвать? - задумалась. - Возьму его в качестве охраны, в конце концов, он и вправду назначен Лёшкой моим телохранителем. Да и Мальвина обрадуется отсутствию собственных конвоиров.
        Она ведь частенько жалуется на недостаток свободы. И я её более чем хорошо понимаю. Мой отец после убийства Ринаты тоже ко мне с десяток вооружённых монстров приставлял, дабы охраняли от всего и вся…
        С неприкасаемым о встрече я договорилась быстро. Даже подозрительно как-то.
        Только выскакивая на улицу в коротеньком пальто и кое-как напяленной шапке, я не учла одной маленькой загвоздки… мороза минус десять и снега.
        Первые пять минут на воздухе мне было вполне тепло и весело, но, простояв на ветру какое-то время, до организма, видимо, дошло, в какую морозилку он попал. Вот и начали потихоньку отмерзать нос, руки и ноги.
        - Тебе не холодно будет так идти? - раздался за спиной знакомый голос.
        - Нет, какой там! Тепло же на улице, - наигранно слабо улыбнулась я, обернувшись к Ричу. - Это ты как на Северный Полюс вырядился. Не жарко?
        - Нет, - не заметил подкола мужчина, поправив свисающий чуть ли не до земли чёрный шарф и указав на своё горло. - Я простыл недавно, врач сказал, если буду ходить как обычно, заболею ещё сильнее.
        - И где же это ты умудрился простыть? И когда? - подлетев к неприкасаемому, я, как ни в чём не бывало, схватила его за руку и потащила по дороге к Дому Культуры. Он немного нахмурился - ещё бы, у него-то ладонь тёплая, а у меня лапки ой-какие холодные - но говорить что-либо не стал. Никак джентльмен в душе потихоньку просыпается?
        - Вчера вечером в деревню ездил, в речке искупался и простыл.
        - Ты плавал в такой мороз? - уточнила я, внимательно посмотрев на черноволосого. Вроде бы и не врал он, но с другой стороны… чувствовалась в его тоне какая-то ирония. Будто говорил одно, а смысл вкладывал другой. - В новостях утром говорили, что на речке сейчас лёд, как ты мог в ней искупаться?
        - Случайно получилось…
        - Ой, да ладно! Даже если бы ты просто в ледяную воду прыгнул, то валялся бы после такого в кровати с температурой под сорок и больной головой! Так что нечего мне тут басни рассказывать.
        - Почему басни, у меня просто иммунитет хороший, - возразил Рич, кашлянув в кулак.
        - Не верю.
        - Не веришь, что я простыл?
        - Нет, что ты в речке купался, не верю. Да и если бы ты на самом деле простыл, то кроме шарфа нацепил бы ещё и шапку, - важно сказала я, кивнув поздоровавшейся со мной маленькой девочке и её родителям.
        - Не люблю шапки.
        - А болеть любишь, да?
        Идти рядом с ним было прикольно. Он не давал упасть, если я вдруг где-нибудь оступлюсь или поскользнусь, спрашивал о том, как прошёл день, сам отвечал на вопросы. Иными словами, сегодня Ричард прямо-таки излучал добродушие и дружелюбие. Образцовый телохранитель, аж самой себе завидую. Только не смотря на то, что шли мы довольно бодро, согреться у меня всё равно не получалось.
        Да что же это такое! Надо было тоже шарфом обмотаться, - стуча зубами, подумала я. - Хотя… ещё ведь, в принципе, не поздно!
        Резко остановившись, Рич удивлённо на меня при этом посмотрел, я схватила один конец шарфа мужчины и два раза обмотала его вокруг шеи. Сразу стало так тёпленько…
        - И кто врал, что ему не холодно? - хмыкнул неприкасаемый.
        Шарф был такой длинный, что мы могли не липнуть друг к другу, а свободно идти рядом, как и раньше.
        - А кто врал, что… ой, у тебя что, опять беруши в ушах?
        - Ага, здесь много шума даже вечером.
        - Давай тогда через парк пойдём? Там деревьев много, потише должно быть, - предложила я, пожалев, что решила позвать его сегодня с собой в город. Думала, раз людей вечером по улицам меньше бродит, то и ему нормально идти будет… но нет, ошиблась.
        - Веди.
        Поспрашивав у прохожих, как пройти к "Николаевской Роще" и поплутав немного в переулках, мы с Ричем всё же нашли правильную дорогу и совсем скоро уже стояли у самых ворот городского парка.
        - Это… можно вопрос? - нарушила я затянувшееся молчание, разглядывая засыпанные снегом деревья и молодые ели.
        - Можно, - разрешил мужчина, потянув меня вперёд за руку.
        - В общем… не знаю даже, как начать, - набрав в грудь побольше воздуха и тут же выдохнув, пожаловалась я.
        - Придумывай и говори, - выражение лица неприкасаемого было как всегда отстранённым, да только назвать его холодным или равнодушным теперь почему-то язык не поворачивался.
        - А у тебя правда есть дети? - собравшись с духом, спросила.
        - Не правда.
        - Как так?
        - А так. Нет детей.
        - Но… как же… мне Лёша говорил, что у тебя в Ластонии ребёнок живёт! - отчего-то засмущавшись, сказала я.
        - Да? И что он тебе ещё говорил?
        - Ничего.
        - Ну, сейчас детей у меня нет. Был когда-то сын. Его убили на тренировке в Доме, - короткими фразами поведал мне Рич, глядя себе под ноги. - Случайно, - добавил, секунду подумав.
        - Кошмар какой, - еле слышно прошептала. - А… ты из-за этого оттуда потом сбежал? Не смог простить смерти сына?
        - Нет, не из-за этого.
        - А из-за чего тогда? - расспрашивать мужчину о подобном было и неудобно, и неприятно, но…
        Три слова - язык без костей. И ума палата.
        - Не из-за чего. Отстань, - бросил Рич, повернув ко мне голову и одарив предостерегающим взглядом.
        Дышать от этого взгляда сразу стало как-то тяжелее, впрочем, как и идти. Эх, за живое задела… человека обидела.
        - Изв… - но извиниться за всё сказанное неприкасаемый мне не дал.
        - Я тебе уже говорил, что пока память не восстановишь, о Доме можешь даже не спрашивать. А ты всё равно в это лезешь!
        - Да куда я лезу? Мы вообще про детей сейчас разговариваем.
        - А то я не знаю, что ты через детей хочешь что-нибудь о Доме узнать, - пробурчал в сторону черноволосый, не видя, как я потихоньку начинаю раздражаться.
        Подумать только… неужели Рич стал таким мрачным не из-за болезненных воспоминаний об убитом сыне, а из-за того, что я якобы пыталась вытащить из него информацию о Доме? Ну он и свинья!
        Скрипнув зубами от раздражения, я не стала ему больше ничего говорить по этому поводу и, молча, пошла вперёд.
        Правильно, не надо зря нервы тратить на этого олуха бесчувственного!
        Под ногами скрипел снег, в спину дул холодный ветер. Казалось бы, вокруг столько деревьев, что и многоэтажек уже не видно, и машин не слышно, а он всё кружит рядом и не успокаивается.
        Подняв лицо к небу и засмотревшись на бесконечное сине-чёрное полотно с мириадами звёзд, я на время выпала из реальности и забыла о своём спутнике. Только вот он обо мне не забывал и продолжал нести службу верного телохранителя.
        - Осторожно, не наступи, - сказал вдруг Рич, придержав меня за локоть.
        - Что?
        - Птица впереди лежит, смотри, не наступи.
        - О, синица… и снегирь? Надо же.
        На дорожке, где-то в двух метрах от нас сидела огромная синица, размером с два хороших яблока, а к её боку прижимался махонький снегирёнок.
        Видно было, что им очень холодно, но стоило мне присесть на корточки, чтобы получше рассмотреть пичуг, как они быстро разлетелись.
        - Попросила бы меня, я бы тебе их поймал, - пробормотал Рич, не совсем верно расценив мои приседания.
        - Отстань, - точно так же, как и он недавно, буркнула я, отряхнув колени и ладони от снега.
        Пожав плечами, неприкасаемый показательно отвернулся в другую сторону. Выглядело это довольно смешно, учитывая, что нас с ним до сих пор "связывал" шарф. Впрочем, после секундных раздумий, я решила вернуть Ричарду его собственность обратно от греха подальше… или от нежелания идти с ним слишком близко.
        Возможно, мужчина понял моё настроение, а возможно, у самого были мысли не лучше, но за вечер мы больше не сказали друг другу и пары фраз. И увиделись в следующий раз лишь в новом году.

***
        В Юго-Восточном округе Ластонии второй день шёл ледяной дождь. Дороги и провода покрылись толстой коркой льда, из-за чего сразу в двух городах пропал свет и сотовая связь. Кто-то был вынужден по старинке зажигать свечи, а кто-то, например Олег Романов, ещё в прошлом году купил мини-электростанцию и сидел сейчас не в потёмках, а с нормальным освещением у себя в комнате в своём любимом кресле.
        - Ой-ой-ой, и это тридцать первое декабря! - покачала головой низкая полноватая женщина, принеся отцу Элены горячий кофе с печеньем. - Пойдёт дурачьё сегодня праздновать-напиваться и точно убьётся, - поставила она поднос на столик около окна.
        - Сами виноваты будут, - отложив в сторону папку с детскими рисунками, угрюмо ответил мужчина. - Леонида, я же просил вас просто кофе принести, а вы опять со своей выпечкой…
        - Вам хоть что-то иногда есть надо. На обед с ужином вы же не спускаетесь, а потом шуршите ночью полуфабрикатами разными!
        - Что хочу - то и ем, - пробормотал Олег в след уходящей домоправительнице, посмотрев на телефон. Сеть по-прежнему отсутствовала.
        Встав с кресла, Романов подошёл к окну и открыл жалюзи. На улице было темно, дождь лил, но уже не с такой силой, как в самом начале.
        Есть надежда, что в скором времени он закончится, и в городе начнутся восстановительные работы. Тогда уже завтра можно будет попробовать связаться с Марком и узнать, что он смог выяснить о резне на границе с Пепелищами.
        О чрезвычайном происшествии такого уровня Олег узнал около недели назад, получив электронное письмо от Геннадия Шевцова, в прошлом своего коллеги по бизнесу. В котором так же упоминалось о том, что на "семнадцатом пограничном посте группа профессиональных следователей обнаружила отпечатки пальцев ребёнка, приблизительно двух лет, и молодой девушки, двадцати лет…" и "…установить личности не удалось…".
        Сопоставив факты, мужчины дружно выдвинули необъяснимое, фантастическое в каком-то роде предположение, что эти отпечатки вполне могли бы принадлежать Элене и Филиппу. Ведь их похитили всего за несколько дней до того, как на пограничном посте перебили всех военных. Конечно, при таком раскладе становится вопрос, а на кой похитителям вообще понадобилось идти на Пепелища вместе с детьми, но… чтобы ответить на него нужно время.
        Посовещавшись ещё раз, но уже с Марком, Олег позвонил Геннадию и всё же попросил его "подёргать за ниточки" и достать отпечатки из ментуры. Шевцов с осени занимал пост мэра Вильги, столицы Ластонии, и вполне в его силах было выполнить просьбу друга.
        Позавчера Марк как раз уехал за копиями отпечатков. Но начался дождь, и с того самого момента дозвониться до него не получается. Если бы, хотя бы на минуту сеть…
        - Олег Викторович, Олег Викторович! - ворвалась в комнату необычайно серьёзная Леонида. - Связь! Одно деление появилось и сразу же пропало! Но мне сообщение от Марка прийти успело. Он пишет, что застрял в Вильге…
        - А то я этого не знаю.
        - И что отпечатки совпадают! Они с Шевцовым уже всё проверили, - взволновано произнесла она, протягивая телефон недоверчиво смотрящему на неё мужчине.
        - Отпечатки совпали, а Пепелища… а Филя с Элей?
        Рич.
        Слизнув кровь с тыльной стороны ладони, я остановился у одиноко стоящего на перекрёстке фонарного столба и в тысячный раз за ночь пожелал Карлу жуткой смерти от руки такого же, как и он сам, безумца.
        - Чтоб тебя как собаку выпотрошили, - не в силах сдержать рвущуюся наружу ярость, шептал я.
        Глаза мне в те секунды застилала дикая злость, остро стал восприниматься окружающий мир. Гораздо острее, чем прежде. Надо же было этой твари полезть выяснять отношения именно сегодня, когда у меня дела и без того плохи!
        А не надо было ему про Джека врать. Карл всё равно когда-нибудь узнал бы о том, что он не твой сын.
        Но не так же быстро! - мысленно взвыл я, тяжело дыша и кривясь от боли в поломанных рёбрах. И смог же дотянуться, мальчишка!
        До такого безрукого калеки, как ты, даже самый последний чёрный без труда дотянулся бы, а ты про главу Дома говоришь.
        Молчи. У меня только левая рука онемела, а с правой всё в порядке.
        Раньше, если на то пошло, у тебя вообще одни пальцы с ладонью немели, а сейчас вся рука по плечо. Видишь разницу? Ты такими темпами скоро и голову чувствовать перестанешь.
        Не преувеличивай, не перестану.
        Сходи к Элене "подлечись". Чего ты её уже третью неделю сторонишься?
        Не сторонюсь, я просто проверял насколько сильна зависимость, вызванная кровью девчонки. Проверял и, сам знаешь, пришёл к весьма неутешительному выводу… Пф, а ты сегодня подозрительно болтливый какой-то. Опять будешь уговаривать меня спрыгнуть с крыши или застрелиться?
        Нет, с чего ты взял?
        У тебя рано или поздно все разговоры к этому сводятся, так что, убедительно прошу, заткнись.
        Втянув голову в плечи, я ускорил шаг и, едва заметно прихрамывая, вскоре вышел к площади перед старым монтажно-строительным техникумом. Отлично, ещё пять минут ходьбы, и буду дома.
        Грохот от взрываемых в центре города петард и фейерверков почти утих. Здесь-то на окраине люди уже давно по домам разошлись, а там по улицам до сих пор толпы пьяных обезьян ходят. Новый Год празднуют…
        Внезапно над головой раздался громкий свист, затем резкий хлопок. Уши заложило, а в глазах на время потемнело от боли. Скорее бы эта ночь уже прошла, что ли…
        Поспешив убраться с площади, я завернул на знакомую улицу и почти нос к носу столкнулся с еле плетущейся, смотрящей себе под ноги девушкой. Мазнув по ней взглядом, на автомате отметил распущенные светлые волосы, короткую красную юбку и такого же цвета пальто.
        Пискнув, незнакомка шарахнулась от меня в сторону.
        Удивившись, я собрался было пройти мимо, но ощутив покалывание в левой руке, безвольно висящей вдоль тела, остановился. Знакомая реакция на знакомого человека.
        - Что ты здесь делаешь? - неохотно повернулся к прижавшейся к стене дома Романовой.
        - Кто в-вы?
        Твой любимый неприкасаемый.
        - Ричард, не узнаёшь уже? Хватит трястись, - раздражение, вызванное её страхом, на миг перебило даже мысли о тишине и отдыхе.
        - Рич? Ух, а я уж испугалась, что маньяка встретила, - приблизившись, с облегчением призналась Элена.
        - А я на эту роль уже не тяну? - со смешком поинтересовался.
        Знала бы ты, девочка, сколько человек я убил за прошедшие две недели, пытаясь вернуть своей руке прежнюю чувствительность, не вела бы себя сейчас так беспечно.
        - Не тянешь. Я тут заблудилась, отведёшь меня домой?
        - Нет, - не отрывая глаз от её лица, ответил.
        Морозный ветер обжигал кожу холодом, трепал волосы, но от неё веяло таким знакомым теплом, что прочие ощущения перед ним просто отступали. Картину портил лишь запах спиртного, исходящий от одежды девушки.
        - Не отведёшь? Почему?
        - Потому что, - не стал ничего объяснять я, отвернувшись.
        - Ты… за что ты на меня уже обиделся? - сделала неожиданное заключение Элена, перегородив мне дорогу и уперев руки в бока.
        - Ни за что.
        - Ну да, как же. Почему тогда к Зубакиным не приходишь, мне не звонишь? Ещё и сейчас через силу разговариваешь и та-а-аким недовольным тоном. Ведёшь себя, как Лёша, когда мы с ним из-за какого-нибудь пустяка сцепимся!
        - Не сравнивай меня с этим… человеком.
        - А что так?
        - Не твоё дело.
        - Рич, какой же ты всё-таки зануда. Ого, ну у тебя и рука холодная! - взяв меня за руку, удивлённо воскликнула светловолосая. - Как изо льда сделана. Прикольно!
        - Кому прикольно, а кому холо…
        - Это что, кровь? - запнувшись на последнем слове, неуверенно спросила девушка. Она включила на телефоне фонарик и стала светить им мне в лицо.
        - Эй! - возмутился подобной наглости.
        - На щеке кровь, губы разбиты, кожа на руках содрана, плащ порван и тоже весь в крови. С кем ты уже подрался?
        - С пьяными местными.
        Подрался. С местными. Опять врём, опять на те же грабли наступаем?
        Так нужно. Нельзя Элене пока знать, что Карл представляет из себя на самом деле, и на что он способен. Из-за этого может возникнуть куча проблем, не все из которых я смогу решить даже при очень большом желании.
        - Кошмар, во гопота оборзела. Их, наверное, много было, раз тебе так сильно досталось? - сочувственно сжала мою руку Эля.
        - Ну… да, - согласился, стремясь быстрее закрыть скользкую тему. - Я бы тебе не советовал одной домой возвращаться, а то тоже наткнёшься по пути на каких-нибудь придурков, а помочь некому будет.
        - И куда мне тогда идти? - приуныла она, опустив голову. - Ты меня отвести не можешь, телефон я с собой не брала да и звонить Зубакиным в такое время - чистое самоубийство.
        - Я тут рядом квартиру снимаю, если хочешь, можешь…
        - Ух ты, спасибо! - не дав договорить, повисла на моей шее Элена.
        - Ш-ш-ш, больно, - с трудом отпихнул от себя забывшуюся девушку, морщась от боли в рёбрах.
        - Извини. Сильно больно?
        - Терпимо.
        Отперев дверь, я пропустил вперёд себя Романову, после чего сам зашёл в квартиру.
        Яркая лампочка в прихожей прекрасно освещала весь тот беспорядок, что я в спешке устроил ещё сегодня утром, а именно: валяющиеся на полу гелевые ручки, стёрки, карандаши, отброшенную в угол помятую картонную коробку и ветхую телефонную книгу с жёлтыми, потрёпанными страницами.
        - Аккуратно, не наступи ни на что, - сказал своей подопечной, подняв валяющуюся буквально на пороге вешалку с верхней одеждой.
        - Хорошо, - разувшись и сняв своё пальто, сказала девушка. - А тебе зачем всё это нужно, если не секрет? - присев на корточки, она помогла мне собрать разбросанную по полу канцелярскую мелочь.
        - Знакомый один приволок вчера. У двери самой поставил коробку, ну, я через неё утром, когда к Карлу спешил, и перецепился.
        - О, у тебя уже знакомые появились. Прорыв, учитывая, как ты у нас людей терпеть не можешь.
        - А ты откуда знаешь? Может, я просто стесняюсь признаться им в своей пламенной, безграничной любви? - ох и загнул, самому смешно стало.
        - Сомневаюсь, - прикусив губу, Элена осторожно положила руку на моё плечо и заглянула в глаза. - Ты с ними и разговаривать нормально не умеешь, сразу скатываешься до угроз и шантажа.
        - Я когда-нибудь тебя шантажировал? - отстранившись, спросил.
        - Я другое дело. Со мной ты белым и чуть ли не пушистым становишься. Не расскажешь почему?
        - Нет, - подтолкнув девушку в сторону зала, буркнул. - Подожди меня там, я скоро приду.
        - Ты куда?
        Пропустив вопрос мимо ушей, я зашёл в ванную и на крючок закрыл за собой дверь. Скинув дырявую, испачканную в крови рубашку, осторожно ощупал правый бок. К счастью, ни одно из рёбер вроде бы не повредило лёгких и каких-либо других важных органов, но врача вызывать всё равно придётся. Перевязка - дело тонкое, а я - человек, в общем-то, далёкий от медицины. В Доме меня учили обрабатывать колотые раны, порезы, ушибы, но с переломами всегда отправляли к кому-нибудь более сведущему в этих делах.
        Обработав длинную глубокую рану на левой руке, я достал из аптечки бинт и занялся перевязкой. Затем вспомнил о разбитой губе и прочих мелких царапинах, и достал дезинфицирующие капли.
        Закончив с неприятными, но нужными процедурами, я под краном вымыл волосы и решил зайти к себе в комнату, за новой рубашкой. Но что, вы думаете, я там увидел?
        - Я же тебе в зал сказал идти, - нахмурился, разглядывая развалившуюся на кровати девушку.
        - Да тут дверь просто была открыта, я случайно заглянула и не смогла удержаться. Ноги вообще отваливаются, - похлопала она по одеялу, счастливо улыбнувшись и посмотрев на меня. - Ого!
        - Что, ого? - спросил я, осторожно разминая руку, которая в присутствии Элены быстро "размораживалась" и приходила в норму.
        - У тебя весь бок синий, и рука жутко перебинтована, - сказала она, круглыми то ли от удивления, то ли от страха глазами продолжая меня разглядывать.
        Открыв шкаф, я схватил первую попавшуюся рубашку с длинным рукавом и оделся.
        - Сильно напилась сегодня? - поинтересовался, вспомнив окружающий Романову плотным кольцом запах спиртного. Сейчас она полежит немного на моей кровати, а потом всё бельё придётся менять и комнату проветривать, чтобы избавиться от этого тошнотворного запаха.
        - Не, я почти не пила. Сидела просто рядом с Мишкой и Петькой за столом, вот и провонялась гадостью алкогольной.
        - С кем сидела?
        - С другом одним и Малькиным братом, он недавно из армии вернулся.
        - И как же ты оказалась в их компании? - присев на кровать, насторожился я.
        - Мальвина притянула. У неё первого января, сегодня то бишь, день рождения, а она взяла и в качестве подарка выдурила у Артёма Сергеевича разрешение встретить Новый Год с Мишкой. А там и её братец с нами увязался, естественно, не случайно. Эти трое пили полночи и меня пытались споить, а когда я на минуту отвлеклась от них, вообще взяли и куда-то свалили. А я, в итоге, заблудилась, - с улыбкой рассказывала мне Эля, лёжа на спине и закинув руки за голову.
        - Понятно.
        - А теперь ты отвечай, где целые две недели шлялся, что даже позвонить не мог?
        - Неважно.
        - Как неважно? Мне очень даже важно и…
        - Знаешь, я соврал тебе насчёт детей. У меня их нет.
        Элена подавилась воздухом. По крайней мере, у меня сложилось такое впечатление при виде того, как она, сглотнув, тут же резко закашлялась.
        - Ты соврал? - переспросила она, восстановив дыхание и уткнувшись в меня внимательным, цепким взглядом. - Зараза, у меня слов не хватает, чтобы сказать… чтобы объяснить… брехло!
        Разозлившись, бывшая заказчица запустила в меня подушкой, я увернулся. Она сразу же потянулась за второй, взглядом так и говоря, что жить мне осталось не долго. Проникшись, я быстро сориентировался, перехватил руки девушки и повалил её на кровать, нависнув сверху.
        Чем-то такая поза показалась мне забавной, и на лице против воли появилась улыбка. А вот Эля наоборот притихла, сжалась, и лишь упрямо сжатые губы выдавали её обиду. Светлые волосы разметались по синей простыне и напоминали лучи солнца на тёмном небе. Какое странное сравнение, однако.
        - А если серьёзно, зачем ты соврал? - перейдя на серьёзный тон, спросила она.
        Поняв, что молчание сейчас не лучший выход, я всё же решил рассказать ей немного о Карле, а также упомянуть о его нездоровом любопытстве, касающемся моей жизни в Доме.
        - Понимаешь, все неприкасаемые очень скрытные люди. Не сами по себе, это особенность воспитания. За любой неосторожный вопрос или взгляд в моём, так сказать, мире могли запросто избить до полудохлого состояния. За намеренное вытягивание личной информации - часто убивали. Карл об этом прекрасно был осведомлён, и всё равно продолжал доставать меня вопросами о детях. В конце концов, я не выдержал и соврал ему, чтобы он отвязался, - о том, что я попутно вытянул из доморощенного Царя некоторые интересующие меня сведения, я говорить не стал.
        - А он тебе не поверил и решил подослать с вопросами уже меня?
        - Да, и знала бы ты всю правду, точно ему проболталась бы.
        - Тогда зачем ты сейчас мне об этом рассказываешь? Я всё ещё могу проболтаться.
        - Не можешь, он по своим связям уже выяснил всё, что хотел.
        - Какая досада, - самыми кончиками пальцев дотронувшись до больного места на моём боку, Элена неожиданно шмыгнула носом.
        - Не плачь.
        - Не собираюсь. Просто жалко тебя, дурака… со всеми дерёшься, от всех получаешь!
        - Нашла из-за чего беспокоиться, - снисходительно улыбнулся, погладив её по голове. Сущий ребёнок.
        - Ложись спать, поздно уже, - поднявшись с кровати, сказал и вышел из спальни.
        Посетовав на какие-то новогодние сюрпризы и пьяную подругу, она всё же последовала моему совету и легла спать, а я с горем пополам заставил себя набрать номер Мифьена.
        - Да, герр Ричард? - не смотря на то, что на часах шёл четвёртый час ночи, ответили мне сразу.
        - Ты сейчас свободен? Приходи, нужна твоя помощь, - бросил в трубку, включив свет в зале и сев на стоящий у стены мягкий диван.
        - Правда? Вы хотите посмотреть результаты анализов? - с неприкрытой радостью в голосе закричал Миф, по звукам уронив что-то большое и хрупкое на пол.
        - Нет, - предусмотрительно убрав телефон подальше от уха, резко сказал я. - Результаты с собой пока не бери, если раскопал что-нибудь важное - так расскажешь.
        - Э, хорошо. Тогда сейчас приеду.
        Сбросив вызов, я откинул голову назад, на спинку дивана, и прикрыл глаза.
        Крюгера я не стал убивать по нескольким причинам, но все они были крепко связаны между собой. Если говорить кратко, то я просто вовремя понял, каким полезным может оказаться хирург-биолог-фармацевт, особенно если он умеет держать язык за зубами и предан своей работе.
        Помимо этого, показав мне свою лабораторию, Мифьен смог по-настоящему заинтриговать меня своими идеями и экспериментами. Одним из самых ярких его опытов стал второй отросший хвост у крупной чёрной крысы. Подобного мужчина добился, без конца влияя на ДНК грызунов медицинскими препаратами и экспериментируя с их же кровью. А последнее было и является "больной" темой для меня и Элены.
        - Герр Ричард, откройте, пожалуйста! - застучали во входную дверь, нарушая моё спокойствие.
        - Мифьен, а потише нельзя? - отперев замок, я неодобрительно уставился на учёного идиота, сверкающего на весь этаж дурацкой, немного фанатичной улыбкой и держащего в руках штук семь толстых чёрных папок. - Я же говорил без бумажек… а эту ты зачем с собой взял?
        - Жемчужинку нельзя одну дома оставлять, она мне всю лабораторию перевернёт и всех крыс съест, - ухитрившись нагнуться со своей горой папок, Мифьен потрепал тихо скалящуюся лису по башке и поправил очки на носу. Не ей, естественно. Себе.
        - Проходи. И, кстати, объясни, зачем ты мне вчера… точнее, уже позавчера, приволок ту коробку с канцелярским барахлом?
        - Просто так. У меня этого добра дома навалом, даже в избытке, а вам может пригодиться. У вас гости? - заметив в прихожей сапоги Элены, шёпотом спросил Крюгер.
        - Да, так что тихо, - с каменным лицом сказал я хирургу, чтобы у того даже мысли не возникло расспрашивать меня об этих гостях.
        - А зачем вы меня позвали, если не по поводу моих опытов?
        - Знаешь, как с поломанными рёбрами нужно поступать? - в свою очередь спросил я, уже предчувствуя нездоровую реакцию Мифьена и его азарт. Мои предчувствия, как обычно, меня не обманули.
        - Вы сломали рёбра? Покажите-покажите! - завертелся вокруг меня он. - То-то я смотрю у вас и с лицом не всё в порядке, и дышите вы тяжело. Ну же, покажите!
        Сняв рубашку, я указал ему на синий бок и медленно расползающийся кровоподтёк.
        - Как интересно. Встаньте вон туда, в центр комнаты, там свет лучше!
        - Сюда?
        - Нет, сюда.
        - Это же уже не центр.
        - Без разницы! Руку уберите, и да, повязку вам на неё наложили отвратно, сейчас с рёбрами разберусь и заново перебинтую, - деловито говорил Миф, ощупывая мой бок. - Так, внутренний перелом, внешних проявлений кроме гематом и кровоподтёков нет. Кровью кашляли? Обезболивающее себе уже вкололи? Как нет? Ладно, ждите здесь, у меня в машине фотик лежит, узнаем насколько сильное у вас повреждение.
        Его "фотик" оказался гибкой медицинской панелью, с функцией рентгена и УЗИ мягких тканей. Внешне устройство больше напоминало солнцезащитную плёнку, которой люди летом обклеивают окна, то есть такое же блестящее, шуршащее, но на ощупь плотное и холодное.
        Обмотав меня этой плёнкой, Мифьен сделал пять снимков и скинул их себе на планшет.
        - Два ребра сломано, органы не повреждены. Иных осложнений нет. Всё как я и думал, - сам себе покивал он, в несколько раз увеличив изображение и задумчиво водя пальцем по экрану.
        Схватив бинт и несколько пузырьков с лекарствами из аптечки, мужчина уже куда уверенней занялся моим лечением. Рот его при этом ни на секунду не закрывался, зля меня нескончаемым потоком слов и действуя на нервы. Сколько я не прикрикивал на хирурга, чтобы он заткнулся, а надолго его всё равно не хватало.
        Оставаться же равнодушным и держать лицо непроницаемым, когда тебе на ухо зудят и зудят об убийстве какой-то малолетки из средней школы, было сложно. Ко всему прочему, под ногами крутился наглый дикий зверь, именуемый кое-кем Жемчужинкой, что только подливало масла в огонь.
        - Герр Ричард, скажите, пожалуйста, а вы стимуляторов, случайно, никаких не принимаете? - встрепав себе волосы, ни с того ни с сего спросил Крюгер.
        - Не принимаю.
        - А то я у вас в крови нафетон нашёл, - излишне буднично продолжил Миф, и сразу стало понятно, что он едва сдерживается, чтобы не начать допрос. - Это такое стимулирующее вещество, которое не даёт наркотического наслаждения, но тоже вызывает привыкание. В некоторых странах им до сих пор пытаются лечить людей от героиновой зависимости. Только давно доказано, что бесполезное это занятие и опасное. Мало кому помогает, но в могилу уже многих свело.
        - И это ты нашёл у меня в крови?
        - Да. Я сначала сам не поверил, когда увидел данные на компьютере. Тем более, за эти две недели содержание нафетона у вас заметно уменьшилось. Сначала его было много, потом резко стало меньше, а вот во вчерашних пробирках с кровью вообще ничего не осталось! - с каждым словом голос мужчины становился всё громче.
        - Не кричи, у меня гости.
        - Извините, - понуро опустил голову он, закончив с перевязкой рёбер. - А теперь руку показывайте. Посмотрю, что с ней.
        Мифьен достал новую пачку ваты и ножницы.
        - Так ты в папках притащил исследования моей крови, или свои опыты с крысами?
        - Вашей крови.
        - Оставишь мне, я их потом почитаю.
        - Конечно! А я-то думал, вам не интересно совсем.
        Он дурак? Как мне может быть неинтересна бегущая по моим венам дрянь, которая в теории опасна для жизни?
        Спровадив Крюгера и его живность под утро, к шести часам, я заглянул на кухню, сделал себе чаю и, как и обещал, погрузился в чтение принесённых им отчётов. Понятной оказалась лишь треть слов, остальные две трети составляли неизвестные медицинские термины.
        Просидев над бумагами не разгибая спины около двух часов, я встал из-за стола, чтобы снова сделать себе чаю, и тут заметил Элену, прислонившуюся к косяку двери и наблюдавшую за мной не до конца проснувшимися, совиными глазами. Спутанные после сна волосы торчали во все стороны, лицо девушки было неестественно бледным и уставшим. Похмелье? Не выспалась?
        - Рич, а где у тебя расчёска лежит? Я что-то везде искала, а нигде нету.
        - Не знаю, сам второй день найти не могу, - ответил, налив в кружку кипяток и бросив туда заварку.
        - О, чаёк. И мне кружечку сделай, пожалуйста, - попросила Эля, потерев пальцами виски и усевшись на стул возле окна, небо за которым только-только начинало светлеть.
        - А сама не можешь? - нахмурился я, но кружку ещё одну достал.
        - Ты даже представить себе не можешь, как у меня сейчас болит голова, - зажмурившись, сказала она устало. - Неужели это из-за каких-то трёх… ну, ладно, четырёх бокалов вина? Как думаешь?
        - У меня можешь даже не спрашивать, я никогда не напивался и от похмелья не страдал.
        - Правда? - приподняла брови Романова. - У вас, наверное, в Доме с этим строго было? А, стоп. Запретная тема, извини, я забыла.
        - На чай.
        - Спасибо, - Элена осторожно приняла из моих рук горячую кружку. - Давай тогда поговорим о чём-нибудь другом?
        - О чём?
        - О тебе, например, - щёки девушки внезапно порозовели.
        Ну, снова здорова…
        - Я прожил в Доме двадцать пять лет, вся моя жизнь, так или иначе, связана с ним. Подумай, что будет, если мы начнём говорить обо мне?
        А ты начни. Пускай девчонке неповадно будет.
        - Хорошо, я тебе кое-что расскажу, слушай, - собравшись с мыслями, сказал. - Однажды мне дали задание, подстроить несчастный случай министру энергетики и его жене, я не справился и значительно подпортил этим репутацию Дома. Мой глава тогда очень сильно разозлился и отправил меня на нижние этажи, помогать палачам. Пытки я, как и многие другие, не любил и работу свою делал невнимательно, спустя рукава. Как-то раз я не уследил за одним осуждённым, да-да, у нас тоже бывают предатели, и он поднялся наверх, где перерезал много тренирующегося молодняка и сбежал. Его, конечно, потом нашли и вернули, но меня в тот же день отправили в тюрьму, под землю. Пока волокли - чуть не убили. Сам-то я идти не мог.
        - П-почему?
        - Мне перед этим голень частично раздробили, - флегматично ответил, вспомнив, как ныне покойный наставник Карла, Жан, лично этим занимался. - В камере, в которую меня посадили, уже находился другой неприкасаемый. Его "колесовали". Привязали к большому колесу и переломали все крупные кости, в том числе и позвоночник. Он лежал, бредил, кричал, четыре раза просил меня о смерти…
        - Всё, хватит. З-з-замолчи! - крикнула внезапно Элена, зажав мне рот руками. - Я тебя не о ком-то там просила рассказывать, а о себе!
        - Я о себе и рассказываю. Дослушай. И пойми, наконец, что всё, что касается меня - не для твоих ушей! - схватив её за плечо, медленно произнёс, глядя в глаза. - Я просидел с колесованным в одной камере три дня, я умом повредился, находясь рядом с ним! И до сих пор слышу в своей голове его голос, который призывает меня то застрелиться, то вены себе вскрыть, то таблеток наглотаться… вот так.
        - Ты к психиатру не пробовал обращаться? - помолчав несколько секунд, нерешительно спросила Романова.
        - От такого не лечатся, от такого только в психушку дорога.
        Или на тот свет.
        Захлопнись.
        Элена.
        - Деточки, вам может булочек принести перекусить? Обед же скоро, а вы до сих пор ещё ничего не ели, - сложив руки на груди, предложила Екатерина. Она уже полчаса расхаживала рядом с нами, выспрашивая то об одном, то о другом, а, в конце концов, заведя разговор о третьем.
        - Нет, спасибо, - в четыре голоса одновременно ответили мы ей, и экономка, покачав головой, вышла из столовой.
        - Что ты делаешь, вот что ты делаешь?! - возмутилась Малька, хлопнув ладонью по столешнице и сунув брату под нос фигурку шахматного коня.
        - Лошадью хожу, - просто ответил тот, кинув смеющийся взгляд на меня и Мишку.
        - Кони так не ходят, - замотала головой подруга, ещё больше распаляясь. - Я час потратила, чтобы тебе правила игры объяснить, а ты их даже немножко понять и запомнить не удосужился. Осёл!
        - Но-но, сестричка, не борзей! А то я тоже начну, - тут же осадил Зубакину Пётр, привстав и отвесив ей звонкий щелбан.
        Мальвина под столом пнула парня по ноге, тот в долгу также не остался, в итоге завязалась потасовка. На то, чтобы растащить славных родственничков подальше друг от друга у нас с Мишкой ушло две минуты. Но какие это были минуты! Меня покусали за руку, а парню вообще кулаком в ухо зарядили. Ох, и как у таких добрых людей, Артёма и Маргариты, могли получиться такие агрессивные дети?
        - Вам нельзя за одно дело вместе браться, обязательно махаться потом начнёте, - усадив упирающегося Петьку за другой конец стола, сказал Миша, потирая красное ухо и криво, совсем невесело ухмыляясь. Я в это время старательно успокаивала злую Мальку.
        - Вы каждый раз из-за всякой фигни соритесь, не надоело? - вставила свои пять копеек я, не отрываясь, смотря на Петра.
        В этот раз зачинщиком был именно он, хотя подруга тоже хороша - на всякие мелочи так остро реагировать.
        - Ребята, живите дружно, - посоветовал им Мишка, подмигнув мне и добавив:
        - А то фиг я на ваши звонки седьмого января отвечать буду.
        - А что такого должно случиться седьмого января? - вопрос этот, как можно догадаться, принадлежал мне.
        - Двадцатник ему исполнится, пьянка будет большая. Что, Самохин, счастлив, небось? Теперь официально сможешь с собой ствол носить…
        Я и раньше слышала фамилию Миши, знала, что мы ровесники, но даже не подозревала, что день рождение у него седьмого января. Иначе бы давно уже вспомнила другого мальчика Миху Самохина, с которым в детстве ходила в садик в одну и ту же группу и с которым почти никогда не разговаривала, не смотря на то, что он мне очень нравился.
        Неужели это он сидит сейчас со мной в одной комнате? Или это глупое совпадение?
        - Самохин… Самохин! - прекратив шептаться с Петром о каких-то прикладах и барабанах, желтоволосый парень обратил внимания на меня. - А ты где жил, когда тебе шесть лет было?
        - В Подмосковье, но после семи лет переехал с родителями сюда, а что?
        - Да просто вспоминаю, как в садике Аня Морковина тебе котлеты в тарелку подкладывала, ты этого не замечал и говорил, что воспитатели тебя больше других любят, - улыбаясь, легкомысленно ответила я, с удовольствием наблюдая, как вытягивается от удивления лицо Миши.
        - Ты о чём?
        - А ты не догадываешься?
        - Догадываюсь, но скажи хоть свою фамилию, чтобы я тебя вспомнил.
        - Ха, а так, значит, уже забыл? - не мудрено, я тоже его не сразу приметила.
        - Забыл. Но ты, походу, сама меня только сейчас узнала.
        - Романова. Помнишь-нет?
        - Помню…
        - Эй, друже мои, вы о чём вообще? - влезла в разговор Мальвина, вертя в руках фигурки короля и королевы белых.
        - По-моему, они вспоминают, как ходили в одну школу, - выдвинул предположения Пётр. - Или в садик. Да, скорее всего, в садик.
        - Фига се, правда?
        В столовой на мгновение установилась гробовая тишина, а потом Мальвина, со скрипом отодвинув стул, встала, подняла с пола упавшую в ходе разборок шахматную доску и снова начала учить своего брата игре.
        Мы с Мишей уселись рядом с ними и, как и до этого, стали комментировать каждый ход. Иногда встречаясь с парнем глазами, я против воли улыбалась и сама себе мысленно говорила:
        Надо же, в детстве не общались, а тут встретились спустя столько лет.
        Заинтересовавшись тем, что Пётр каким-то немыслимым образом всё-таки убил ладью Мальвины и поставил шах её королю, я не заметила, с какой грустной улыбкой на меня в этот момент посмотрел Самохин. А если бы и заметила, то наверняка не смогла бы верно её расшифровать.
        На следующий день подруга, ворвавшись в мою комнату ни свет, ни заря, бодро, с преступной жизнерадостностью спихнула меня с кровати и отправила умываться. Понимая, что в голову девушке пришла очередная блажь, я даже сопротивляться особо не пыталась, здраво рассудив, что легче сделать то, что она просит, чем с утра с ней препираться.
        - Скажи хоть, куда мы едем? - сев на заднее сидение машины, обратилась я к Мальвине.
        - Я тебе уже говорила - сначала в банк, а потом Мише за подарком в торговый центр.
        - В какой именно?
        - Да открылся недавно на Калининской улице один. Я планировала там ещё к Новому году прибарахлиться, а меня Анька в другой поволокла.
        - Ясно. Но зачем в такую рань вставать-то было?
        - Ой, Элька, какая рань? Без пятнадцати девять уже, в банке давно очереди выстроились громадные!
        - А ты там, кстати, что забыла?
        - Деньги со счёта, который мне мама открыла, нужно снять. Папа ведь у меня все кредитки ещё перед праздниками забрал и до сих пор не вернул! - пробурчала Маля тихо, косясь на водителя и сидящего впереди телохранителя.
        Услышат - доложат, - поняла я её мысли.
        В банке и вправду уже выстроилась солидная очередь, и Зубакина не преминула во всеуслышание этим возмутиться.
        - Девушка, ведите себя потише или выйдете на улицу, - сделал замечание подруге высокий мужчина с шикарными черными усами и бакенбардами.
        - Сами лучше валите в эту морозилку и уступите девушке место!
        Словами не передать, как мне временами становится стыдно за свою подругу. До такой степени стыдно, что самой охота ей пару подзатыльников отвесить!
        Пристроившись в соседнюю очередь, которая, по заверениям Мали, была на два человека короче, я достала телефон, чтобы позвонить Ричу. Два дня прошло с того неприятного разговора, когда неприкасаемый частично сознался в своей… неадекватности, и беспокойство до сих пор меня не отпускало. Было страшно, что он сорвётся, не выдержит и послушает преследующий его голос, спрыгнув с крыши или застрелившись.
        С другой стороны, держался же как-то Рич до того, как сознался во всём мне?
        - Да? Я только что лёг спать, что тебе нужно?
        - У тебя всё хорошо? Раны не мучают, новых шишек не набил? - чуточку заикаясь, нервно спросила я. Сердце сжалось от волнения, грудь сдавило невидимое кольцо и сразу стало тяжело дышать. Сама не ожидала, что буду так за него волноваться.
        - Нет, не набил… Эль, серьёзно, я спать хочу. Перезвони попозже, - мягко попросил Рич, отчего у меня по коже поползли мурашки.
        - Л-ладно, - мявкнула в трубку, после чего черноволосый сбросил вызов.
        Ну, и пофиг, пускай спит. У него, как я успела понять, вообще график странный. Днём дрыхнет, а ночью бодрствует. Сова - вот он кто!
        - А я тебе говорю, пасть заткни! - почти по слогам прорычала кому-то Мальвина.
        Оглянувшись, я увидела, что она тоже разговаривает по телефону и собеседник ей крайне неприятен. - Сашенька, а ты не /цензура/ ли?
        - Выйди из банка, пожалуйста, там проорись и возвращайся, - подтолкнув девушку к выходу, посоветовала я. А то будет сейчас на весь зал орать, и нас с Валентином, телохранителем, позорить своими криками. - Я займу очередь, и Валик тебя, если что, позовёт.
        Кивнув зло, Мальвина буквально вылетела из банка. Видать, много претензий у неё накопилось к этой Саше, Аниной подруге.
        Повернувшись к кассе, от которой нас отделяло человек десять, я принялась изучать листовки, дабы не зевать от скуки и хоть чем-то себя занять. Я так сильно увлеклась чтением, что не заметила, как все люди в помещении разом замолчали. Отвлёк меня от своего занятия выстрел и чей-то короткий визг. А слова, сказанные низким, хриплым голосом показались в первую секунду тупой шуткой:
        - Всем лечь на пол. Это ограбление.
        Никто в зале не шевельнулся, все замерли и, казалось, даже дышать перестали. Тогда стоящий за спиной главаря бандит в маске с прорезями для глаз и рта поднял пистолет и снова выстрелил, но на этот раз не в потолок, а в ногу стоящего рядом с выходом молодого мужчины. Заорав, тот схватился за повреждённую конечность и упал. По залу тут же разнеслось несколько испуганных криков, после чего люди стали опускаться на пол. Кто-то пытался слиться по цвету с коричневым линолеумом, кто-то залезал под столы и стулья, надеясь, что это хоть как-то их спасёт.
        Я вместе с Валентином отползла поближе к стене, преступники, которых по моим подсчётам было не меньше одиннадцати, в это время вывели из-за касс работников банка и скрутили охранников. Ещё пятёрка бандитов выволокла в центр зала небольшой тёмно-синий ящик. Издалека даже не поймёшь, из чего он сделан. По-моему, из металла, а там, кто его знает?
        - Элена, не смотрите туда, - дёрнул меня за рукав Валентин. - Не встречайтесь с ними взглядом, не привлекайте внимания. И, пожалуйста, дышите глубже, не тряситесь.
        Лишь после его слов я заметила, что тело моё охватила крупная дрожь.
        Наверное, со стороны я сейчас как никогда напоминала больную припадочную, которой срочно-срочно требовалось принять лекарство, чтобы не задохнуться и успокоить нервы. А телохранитель Мальвины, тот, что по идее должен был быть на данный момент с ней, а не со мной, продолжал шептать на ухо:
        - Не бойтесь, это обычное ограбление, сейчас они заберут деньги и уедут, тем более, что полиция сюда ещё не приехала.
        Я молчала, слушая его и смотря на загадочный ящик в центре зала. На душе было неспокойно.

***
        - Артём, ты узнал кто это? С ними можно договориться? - Маргарита медленно приблизилась к мужу, сидящему за столом в своём кабинете, и дотронулась до его руки, крепко сжимающей мобильный телефон.
        - Нельзя. Я звонил Витьке, - вспомнил Самохина-старшего и своего закадычного приятеля Артём Сергеевич. - Он сказал, что знает, кто сидит в банке. Боевики, приехали к нам с юга, потеряли полгода назад в перестрелке треть своих людей или около того. Кого убили, а кого за решётку посадили…
        - Если они террористы, почему не выбрали место помноголюдней, зачем в банк пошли?
        - Наши думают, что в этот раз они запланировали только ограбление. Возможно, шантажом ещё попытаются вернуть своих людей. Хоть какую-то их часть. Разговаривать с ними бесполезно, Элену они не отпустят. А Мальвина там что говорит? Видела что-нибудь, когда выходила из банка?
        - Мальвина сейчас у себя в комнате в прострации сидит, молчит. Волнуется, наверное. Екатерина её успокоительным отпаивает.
        - Новости смотрела? - поднявшись, обнял жену Артём.
        - Да нет, не могу, там только сильнее обстановку накаляют, - глухо сказала женщина прижавшись к груди мужа.
        В эту секунду телефон главы семейства запищал, оповещая о приходе нового сообщения.
        "Информация подтвердилась, приоритетом для них являются деньги и сообщники, но в случае, если их требования не выполнят, грозятся убить заложников. Говорили, что откроют бочку с триазгеном***".
        - Что там? Это Витя тебе написал, да?
        - Да. У "грабителей", - жёстко усмехнулся мужчина. - Есть триазген. Они уже начали запугивать им городские власти.
        - В открытую запугивать? Дураки, что ли?
        - Не исключено, - потемнев лицом, произнёс Зубакин.
        Ситуация с каждым часом всё ухудшалась и ухудшалась.
        Элена.
        Преступники чего-то добивались от полицейских. Сначала на нежелание последних идти на уступки они грозились убить всех заложников, а потом и вовсе устроить теракт. При этом бандиты не уставали повторять, что всё происходящее находится у них под контролем. Но то, что что-то пошло не так - было очевидным.
        По крайней мере, для меня, потому что остальные находящиеся в помещении люди вели себя тихо. Террористы тоже своего беспокойства, если оно было, не показывали.
        Зато меня колотило от страха, как ненормальную. Нос заложило от едкого, кислого запаха, глаза слезились. Я, как могла, вытирала их рукавом пальто, пряталась, жалась к стенке, чтобы никто не увидел, что слёзы мои не прозрачные, а насыщенного красного цвета.
        Через минуту люди начали кашлять. Одного мужчину вырвало кровью, а у двух девушек, немногим старше меня, поднялся жар. Валентин глубоко дышал и старался сдерживать кашель, но тоже не мог долго терпеть. Вскоре без видимых на то причин свалились на пол двое мужчин-бандитов, охраняющих синий ящик. Когда у них проверили пульс, оказалось, что они мертвы.
        - Утечка! - заорал высокий, плечистый мужчина в маске, отшатнувшись от ящика. Его сообщники заволновались и стали что-то кричать друг другу на незнакомом языке. А люди, сидящие в зале, на них даже глаз не поднимали, всё кашляли, кашляли… три минуты без перерыва кашляли.
        Террористы, ругаясь и толкаясь, поднялись на второй этаж банка. Спустя секунду оттуда раздался грохот (будто здоровенный деревянный шкаф или что-то вроде того уронили), следом последовало несколько пистолетных выстрелов.
        В этот же момент мне на колени упал Валентин. Лоб у мужчины был горячий, дыхание прерывистое, а зрачок сужен. За какие-то мгновения кожа его посинела, кое-где появились фиолетовые язвы и прозрачная липкая слизь.
        От ужаса по спине пробежал холодок, а к горлу подкатил ком тошноты. Я отползла от телохранителя подальше, но врезалась в растерянную, напуганную женщину, у которой изо рта вываливались чёрные гнилые камешки, отдалённо напоминающие зубы, а из глаз катились крупные капли. Не то слёзы, не то кровь. Прям как у меня.
        Поднявшись на ноги и спотыкаясь, я подбежала к выходу, навалилась на дверь и попыталась открыть её. Не получилось, заперто.
        Посмотрев в окно, я тихо-тихо ахнула. На улице никого не было. Ни полицейских, ни толпы зевак, ни машин. Одни только фонари светили, разгоняя ночную тьму. Нас бросили?
        Ноги подкосились, и встать я уже не могла. Единственное, что было мне доступно, это смотреть, как заживо съедаются неведомой заразой люди, как они меняются, теряя данный природой облик.
        Пожилые, мужчины и женщины средних лет, подростки - все стонали, кричали, дыша, как рыбы, выброшенные во время шторма на берег, и выцарапывая себе глаза, чтобы не видеть тех ужасов, что с ними происходили.
        Но их криков и стонов я не слышала, так как уши заложило от стука собственного, тяжелобьющегося сердца.
        Я всё ждала, когда и моя кожа начнёт пузыриться, превращаясь в жуткого вида жижу, но зрение пропало быстрее, а ощупывать себя на наличие язв было страшно.
        Хлюпнув носом, я разрыдалась от бессилия, страха и одиночества, заполнивших душу и мысли под завязку. И резко остановилась, когда чья-то холодная рука дотронулась до моей щеки, мокрой от слёз… то есть, от крови.
        В голове всё ещё шумело, но голос… каким-то образом его голос я услышала.
        - Тихо, не бойся. Это я.
        Рич.
        Взяв мелко дрожащую девушку на руки, я посмотрел на тёмно-синий ящик, оставленный террористами в центре зала, затем перевёл взгляд на мёртвых людей на полу и поморщился.
        Вот, что происходит, когда оружие попадает в руки дилетантов. Много смертей - никакой выгоды, тошно смотреть на такую топорную работу…
        - Не молчи, пожалуйста, - вцепившись крепко в моё плечо, прошептала Эля. Волосы её, как и лицо, были в крови, но не в слизи - верном признаке разложения и действии на организм отравляющего газа.
        - Не буду. Только скажи, на какие темы с тобой можно разговаривать, чтобы ты опять не разревелась, - осторожно ступая по скользкому от чужих "останков" полу, попросил я Романову. Но заметив, как сжалась девушка от обычной вроде бы фразы, успокаивающе поцеловал её в висок. А на языке тотчас почувствовал лёгкий, металлический привкус. - А ты знаешь, что у тебя кровь изменилась?
        - В смысле?
        - Раньше она показывала мне твоё прошлое, а сейчас я дотрагиваюсь до неё и ничего не вижу, - забежав на второй этаж, я переступил через тело старого террориста с дырой от пули во лбу. Наверняка главарь не захотел сдаваться властям, а оттого и приказал своим подчинённым застрелиться.
        Выйдя через дверь в конце коридора на балкон, я по пожарной лестнице спустился на небольшую площадку перед парадным входом в банк.
        - Откуда ты знаешь, что кровь могла показывать моё прошлое? - напряжённо спросила Элена, надолго задумавшись, прежде чем задать мне этот вопрос.
        - Ты сама об этом давным-давно говорила, - хмыкнул, вспомнив трясущуюся от страха девчонку, готовую в любой момент упасть в обморок, но стойко продолжающую что-то говорить мне "об обычной жизни обычных людей" и держащую в руках маленькое лезвие. - Так что, есть у тебя предположения, из-за чего твоя кровь могла измениться или нет?
        - Да. Мне кажется, это из-за того, что я сама начала всё вспоминать и надобность в дополнительных "запоминалках" отпала…
        - Ну, а что, вполне может быть, - согласился я, прислушиваясь к звукам города.
        Скоро сюда приедут МЧС, нельзя, чтобы они нас заметили.
        - Ты стоять вообще не можешь? - поинтересовался, открыв дверцу и усадив девушку в машину.
        - Не могу, ноги одеревенели, - уныло кивнула светловолосая.
        На подъезде к моему дому, она сильно раскашлялась, а потом, дрожащими руками закрыв лицо, неожиданно разревелась.
        - Эль?
        - Я умираю, да? - не своим голосом пробормотала Романова, отворачиваясь. - Газ тех людей в банке убил, и меня тоже убьёт, только медленно.
        - Не убьёт.
        - Но я кашляю! Все люди… там… - и опять всхлипы стали громче.
        Терпи, Рич, сегодня ей можно.
        - Триазген в первые же минуты начинает действовать на организм. Если бы он был для тебя опасен, ты бы сразу умерла.
        - А почему он для меня не опасен, почему я сразу не умерла? - прозвучало как обвинение.
        - Потому что ты была на Пепелищах. Ты особенная, как и я, - проговорил, не слишком вдаваясь в подробности. На самом деле и на нас с ней газ немного влиял, но не как яд, а как мощный аллерген.
        Например, не смотря на все утверждения химиков о том, что триазген не имеет запаха, в банке гулял ощутимый кисловатый душок, от которого нет-нет, да тянуло избавить желудок от недавнего ужина. Также от этого запаха сильно слезились глаза, и клонило в сон. Уверен, Элена через все эти симптомы тоже прошла.
        Достав связку ключей, я открыл дверь и внёс бывшую заказчицу в квартиру. Она как раз вспоминала своего кота по кличке Папа Вася и грустила, что не может мне его показать, так как живёт он в Ластонии с её отцом. Видно, газ помимо аллергии ещё и на мозг девушки не слабо повлиял. Вот, что по-настоящему печально.
        - За тебя Зубакины переживают, - исчерпав все темы для разговора, сказал. - Хочешь позвонить им? Дать телефон?
        - Давай.
        Совсем скоро вся семейка наркоторговца узнала, что с Эленой всё хорошо. Романова коротко объяснила им, что выбраться из банка ей помог телохранитель Мальвины, которого почти на самом выходе убили террористы. Я заранее предупредил девушку, что придётся соврать, дабы никто не узнал о нашей с ней особой "природе".
        - Садись на диван, осторожней. Я сейчас схожу за аптечкой и салфетками и вернусь.
        - Х-хорошо, - вскинув голову, Элена невидящими глазами уставилась куда-то сквозь меня.
        Невольно рука дёрнулась, чтобы потрепать её по волосам, выказывая поддержку, но в последний момент я себя остановил и, отступив назад, пошёл за лекарствами.
        Когда вернулся, увидел, что девушка снова сидит, сгорбившись, и плачет.
        Мои шаги, хоть я и ступал бесшумно, она будто почувствовала. Села ровно и, кусая губы, призналась:
        - Умереть так хочется. Или хотя бы заснуть и больше не просыпаться.
        - Заснуть, чтобы в кошмарах потом проживать всё то, что произошло с тобой сегодня? - хмуро спросил, взяв стул у окна, поставив его напротив Романовой и присев. - Да не плачь ты.
        - Не могу! Не могу забыть какими стали те люди, как они страдали перед смертью…
        - Не думай о них, они тебе никто, - посоветовал, искренне не понимая её переживаний. Одно дело, если бы Элена просто испугалась страшного вида умерших, так нет, она по ним ещё слёзы льёт.
        - Эгоист, - всхлипнув, буркнула моя подопечная.
        - Был бы эгоистом - не побежал бы тебя из банка спасать, - расстегнув первые три пуговицы на блузке девушки, я аккуратно салфетками вытер кровь с её шеи, затем занялся лицом. - И нашли бы тебя живую и невредимую сотрудники МЧС, и сдали бы в государственную лабораторию на опыты, если бы не я. Пока люди переживают за всех и вся, они даже самым близким помочь не в состоянии. Поэтому выбирать объект для волнений и ухаживаний нужно только один.
        - О, какое заявление! А ты долго меня выбирал, пока не решил начать заботиться и присматривать?
        - Я тебя вообще не выбирал, мне тебя жизнь подсунула, - усмехаясь, ответил.
        Затем, закончив с умыванием, измерил светловолосой давление. Оно оказалось намного ниже среднего.
        - Но всё равно, как так получилось? Я попадаю в аварии, ломаю себе кости, от обычной простуды в кровати валяюсь неделями, а от ядовитого газа умереть не могу. От рака могу, а от газа нет! - сглотнув, нервно на одном дыхании выдала Элена.
        - От какого ещё рака?
        - От простого. Врачи увидели на печени опухоль, сказали, если не буду лечиться - умру.
        - А мне ты почему о ней не говорила? - вкрадчивым тоном интересуюсь, сунув ей в руки таблетку для повышения давления и стакан с водой. - Пей, давай.
        - А зачем было говорить? Ты раньше только и жаловался, как я тебя достала и как я тебе надоела… не хотелось усугублять ситуацию. Посмотри, ты даже сейчас за что-то на меня уже пыхтишь и злишься.
        - На глупость твою злюсь. Сожми и разожми кулак. А теперь не дёргайся, кровь у тебя брать буду, - я завязал резиновый жгут чуть выше локтя девушки и приготовил шприц.
        - Эх, Ричард, вы опять превращаетесь в вампира?
        - Да, - недовольно произнёс и только потом задался вопросом: "В кого?".
        - Во упырина, у тебя там клыки не отросли, случайно?
        - Проверь, у тебя это хорошо получается.
        - З-зараза! - раздражённо бросила та, не найдя, чем ответить.
        - Ну-ну.
        - Рич, ты болтливая зараза!
        - Сама просила меня не молчать. И про вампиров тоже ты первая вспомнила. А вообще, хватит, замри, - набрав в шприц несколько кубов крови, я взял с журнального столика одну из стеклянных колб, оставленных Мифьеном, и перелил туда красную жидкость. Отдам этому фанатику на исследование, уж он-то мне и про рак, и про всё на свете расскажет.
        - За тобой приехали, - услышав копошение на лестничной клетке и грозный голос наркоторговца, поспешил обрадовать я свою гостью.
        - Зубакины?
        - А кто ещё? Пойду им дверь открою, а то будут сейчас ломиться.
        Впускать посторонних в свою квартиру, пусть они и приютили у себя Элю, не хотелось, но пришлось. Поздоровавшись через силу со всеми членами преступной семейки, я проводил их в зал, а сам застыл на пороге, наблюдая за тем, как Маргарита с Мальвиной кинулись обнимать бледную Элену. Артём с сыном, к счастью, были менее эмоциональны.
        - Не кричите вы так, она же ничего не видит, - прикрикнул я на женщин, не понаслышке зная, во сколько раз становится острее слух, когда пропадает зрение.
        - Не видит? Как так? Кто не видит? - опять загалдели эти… люди, не замечая, как с каждым их словом всё сильнее бледнеет и сжимает кулаки Элена.
        Ей бы сейчас отдохнуть, а не выслушивать все эти причитания, но беда в том, что не позвать Зубакиных я тоже не мог. Прошлой осенью мы с Артёмом договорились о сотрудничестве, и врать ему сейчас мне не только не выгодно, но и опасно.
        - Элена, солнышко, что же с твоими глазами? - присела на диван рядом с Элей Маргарита.
        - Вы новостей не смотрели? У террористов был триазген, произошла утечка. Валентин не сразу вывел Элену из банка, и газ успел ей навредить, - уставившись в пол в одну точку, объясняю недовольно. А заодно даю сестре Филиппа установку, в каком именно направлении ей нужно будет врать.
        - Бедный Валик, - нет, вместо того, чтобы слушать меня, она опять кого-то жалеет.
        Что за человек такой?
        - Так, всё, поднимайтесь, поедем в больницу, - распорядился вдруг глава семьи. - Элене срочно надо записаться на обследование, мало ли, какой вред этот газ ей нанёс или может ещё нанести. Бывает же, что последствия и через неделю, и через месяц вылазят, так что лучше сразу провериться, чтобы не волноваться понапрасну.
        Выслушав мужа, Маргарита помогла своей "приёмной дочери" собраться, и спустя минуту всё семейство уже покинуло мою квартиру.
        В комнатах вновь установилась тишина, а на душе стало отчего-то грустно. Хм, если бы не договор Элена могла бы остаться со мной…
        - Как я успел заметить, ты не слишком доверяешь Карлу и держишься в стороне от его людей, - всплыли в памяти слова наркоторговца. - Может, захочешь немного поработать на меня?
        - Каким образом - поработать?
        - Ты сам видел, какой интерес этот псих проявляет к Элене. Сейчас у меня связаны руки, и прекратить их общение не представляется возможным. А я хочу, чтобы она находилась под надёжной защитой. Мои люди, увы, не уберегут её в случае чего от его шавок. А ты сможешь.
        Зубакин угадал, сильного доверия между мной и главой Дома и впрямь не было. И так как условия работы с оплатой он предложил хорошие, причин для отказа у меня не нашлось. Тем более, если бы Карл имел нездоровые планы на Романову, я бы всё равно был вынужден её защищать. А предложение отца Мальвины в свете всего вышеизложенного выступало просто приятным бонусом.
        Карл-Алексей.
        - Ну? Рот открывай, что я тебя как маленького ребёнка уговаривать буду?
        - Не уговаривай, я и сама могу поесть!
        - Раз сказали мне тебя покормить, значит, я и буду тебя кормить. И точка.
        - Ой-ой-ой, у тебя будто родительский инстинкт проснулся, - вздохнула Элена, дотронувшись до белой повязки на своих глазах и открыв рот.
        Я поспешил дать ей ложку овсянки. Та ещё гадость, но если врачи принесли девушке именно это, то не мне её всякими пирожными пичкать.
        - Он у меня каждый раз просыпается, когда ты в детство впадаешь.
        - Нянька ты моя заботливая, - слабо улыбнулась Эля, с неохотой жуя кашу. Не смотря на слепоту, выглядела она довольно бодрой и весёлой. Валерьянки никак наглоталась?
        - Не, эту должность уже Рич занял, - возразил.
        - Кстати, вы с ним уже помирились? Он говорил, что ты на него разозлился из-за…
        - Его вранья? - закончил я за девушку, с насмешливой, слегка кровожадной улыбкой повязав ей полотенце на шею.
        - Эй, я же не маленькая! Так как?
        - Конечно, помирились. Обычно я брехунов их же собственными кишками душу, но для этого козла решил сделать исключение.
        Что правда - то правда. Убивать его я больше не планирую, лишь напомню зарвавшемуся убийце кто в жизни хозяин, а кто - слуга…
        - Лёш, а ты часто по совести поступаешь?
        - А тебе зачем?
        - Пример для подражания ищу, - засмеялась Элена.
        - Нет, не часто, - воспользовавшись случаем, я дал ей ещё несколько ложек каши.
        - Ха, ты, получается, такой же, как Рич? Врёшь направо и налево, людей люто ненавидишь, за любое неосторожное слово убить готов?
        - Да, да, да, - поставив пустую тарелку на прикроватную тумбочку, на которой уже примостилась большая ваза с букетом цветов и не одним, я обнял опешившую девушку. - Всё правильно.
        - Ага, так я и поверила. Ты на человека гораздо больше похож, чем он.
        - Сомневаюсь. А по совести, как ты сказала, я, правда, давно не поступаю, - сдув со лба чёлку, ответил уже серьёзно. - У меня её вообще нет.
        - Да ну, она у всех есть, а ты что, особенный?
        - Да. Можешь считать, мне сама судьба велит идти всегда налево, против правил.
        - Приведи хоть один пример.
        - Ну, однажды, лет эдак в четырнадцать, я сказал своему отцу, что если когда-нибудь потеряю левую руку - то буду вести самый разгульный, какой можно представить, образ жизни, а если правую - то исправлюсь. И что ты думаешь? Тем же вечером пьяный отморозок в переулке сломал мне левую руку!
        - Он-то сломал, но ты же её не потерял, - засомневалась Элена, откинувшись назад на подушку.
        - Всё равно это был знак, - говорю, не понимая, что стукнуло меня тогда дать себе такую нелепую клятву. - Ох, извини, Эльчонок, меня мои обалдуи вызывают, наверное, опять кому-нибудь голову случайно снесли.
        Заметив на телефоне одиннадцать пропущенных вызовов от Криса, извинился я перед девушкой.
        - Тяжело тебе, наверное, с бывшими неприкасаемыми дело иметь, - снова приняла мои слова за шутку Эля.
        - Тяжело, - поддакнул я, чмокнув её в лоб и вылетев из палаты.
        Если Себастьян опять приставал к Дженнифер, я его точно на дыбе растяну! Вопрос только, где её ещё в России достать…
        На лестнице я столкнулся с каким-то растяпой с ярко жёлтыми волосами, и его лицо показалось мне неожиданно знакомым. Но времени на разглядывания не оставалось, и я, спустившись на первый этаж больницы и выйдя на улицу, помчался загород, где, по идее, и должны были сейчас ошиваться мои проблемные рабы.
        Элена.
        После того, как меня зарегистрировали в больнице, определили в палату и взяли все требующиеся анализы, Артём с Маргаритой заметно успокоились. Это было прекрасно слышно по их голосам и манере разговора.
        Пожелав мне крепких снов, они с трудом заставили поехать домой Мальвину, которая на эту ночь хотела остаться со мной в клинике для моральной поддержки (как она сама выразилась). Но под родительским напором подруга сдалась и, надувшись, гордо удалилась вперёд них из палаты, на прощание несильно сжав мою руку.
        Клюющий носом от усталости Пётр ушёл последним, напоследок разрешив мне звонить ему в любое время дня и ночи, если что-нибудь срочно понадобится.
        Оставшись один на один с собой, я ещё около двадцати минут слушала музыку на телефоне, но потом батарейка села, и тишина снова стала давить на уши.
        Не представляю, как Рич может ей наслаждаться, это же настоящий нерводробитель какой-то!
        Без музыкального сопровождения я продержалась недолго и вскоре вызвала дежурного врача, попросив его вколоть мне снотворного. Что удивительно, дядька согласился.
        Была, конечно, вероятность, что я, заснув, снова перенесусь в банк, как и предрекал неприкасаемый, но этого не случилось, что поутру очень меня обрадовало.
        Весь следующий день прошёл в суматохе, ко мне в палату вечно кто-то заходил, то медсёстры - занести очередной букет цветов от людей, которых я даже не знаю, то от новых посетителей.
        Самыми первыми пришли меня навестить Маргарита с Малей, затем, отпросившись с работы, с другого конца города приехал Василий Исаевич, к обеду в палату заглянул Лёша. Мы с ним около часа болтали о разной фигне, но потом и он сбежал - воспитывать своих "обалдуев". За Лёшкой пришёл Миша, за Мишей опять Мальвина…
        Ночи я ждала как манны небесной. Но когда она, наконец, наступила, а я уже приготовилась ложиться спать, в дверь снова постучали.
        - И кто бы это мог быть? - устало пробубнела я, убрав в сторону привезённый Петром плеер с наушниками.
        - Догадайся.
        - О! Привет, Рич. Вот мне интересно, ты ещё позднее прийти не мог?
        - Не мог, - присев рядом со мной на кровать, спокойно ответил неприкасаемый. - У тебя зрение ещё не восстановилось?
        - Нет. Заставили бы меня тогда врачи эту повязку носить, - несколько ворчливо отозвалась я, вместе с тем жутко радуясь, что он пришёл меня навестить. Всё-таки привыкла я к его обществу, к этим странным разговорам по душам, молчаливой поддержке. Не думала, что когда-нибудь буду скучать по убийце, а он - волноваться за меня.
        - Дай посмотрю, - сняв с глаз повязку, черноволосый приподнял моё лицо за подбородок и задумчиво сказал:
        - Белок уже не такой красный, и зрачок реагирует на свет нормально, не то, что вчера. Скоро выздоровеешь, - ободряюще похлопал меня по плечу он.
        Воображение тут же подкинуло мне картинку, где с лица мужчины чёрной тенью сползла вся неуверенность и беспокойство, а губы скривились в привычную полуулыбку. Жаль, что в действительно видеть его лица я сейчас не могла, как и проверить насколько близки мои фантазии к реальности.
        - Хотя… что это у тебя тут за красная точка? - наклонившись вперёд, дотронулся до моей щёки Рич.
        - Какая красная точка? - испугалась я, замерев.
        - Шутка, - насмешливо произнёс неприкасаемый и крепко поцеловал меня в губы.
        - А ты сегодня, похоже, в хорошем настроении, да? - удивлённо предположила я через несколько секунд, когда он отстранился.
        - Как сказать. Я вообще о другом хотел поговорить, когда сюда к тебе собирался.
        - О чём же?
        - Ты не передумала возвращаться в Ластонию?
        - Нет, у меня же там папа с этой… с мачехой живёт. А что?
        - А то, что тебя там могут убить, - второй раз за наш разговор огорошил меня Рич.
        - Кто?
        - Наш Дом, кто же ещё?
        - Так, время для посещений давно закончилось! Я вам на минуту разрешила зайти, а вы сколько здесь уже сидите? - влетела в палату Антонина Петровна, медсестра, что принимала меня вчера. Голос у неё был громкий, резкий, визгливый… одним словом, бедные мои уши.
        - Успокойтесь, - приказал Рич женщине, поднимаясь. - Я уже ухожу. Элена, пока.
        - Пока, - обиженно попрощалась я, злясь на дурацкие больничные правила и пришедшего так поздно неприкасаемого.
        Сова он, понимаете ли!

***
        Навестив Элену в больнице, Миша вернулся домой, закатил мотоцикл в гараж и, опасаясь кому-либо попадаться на глаза, поднялся в свою комнату.
        С декабря прошлого года в их доме крутилось много людей, близких и дальних родственников, из-за чего огромный двухэтажный особняк стал больше напоминать тесный, бурлящий день и ночь муравейник.
        Многочисленные тёти, дяди, бабушки, приехавшие издалека, частенько будили в Самохине-младшем раздражение и желание поплеваться ядом. Но отец заранее предупредил его о том, что хамить дорогим родственникам не следует, иначе легко можно схлопотать по шее.
        Отчего Юрий Самохин, редко вспоминающий о существовании собственных братьев и сестёр, решил собрать под крышей своего дома всю родню со стороны жены, никто в семье не знал. Догадывались только, что во всём опять замешаны большие деньги.
        - Ох, даже там уже насрать успели, - закатив глаза и шипя сквозь зубы ругательства, Михаил подошёл к компьютеру, положил обратно в коробки разбросанные диски с софтом и смёл оставленные малышнёй крошки чипсов на старую тетрадь по информатике.
        - Убираешься? - полюбопытствовали у него за спиной.
        - Ага, тут опять кто-то, пока я в больнице был, чипсы жрал. Не видела, кто именно?
        - Нет, я сама недавно домой вернулась, - засмотревшись на фотографии на столе брата, отрицательно помотала головой Аня. - На каток с нашими ходила. Тебя там, кстати, тоже ждали. Особенно Саша, она так расстроилась, когда узнала, что ты не придёшь.
        - Переживёт, - отмахнулся парень, бросив на сестру недовольный взгляд. - И не смей ей больше давать мой номер, я уже запарился их менять!
        - Сам виноват. Что ты, не можешь ей уже прямо сказать, что не собираешься с ней встречаться? - уперев руки в бока, хмуро спросила девушка.
        - Вот сама ей об этом и скажи!
        - А ты боишься? Или совсем уже со своей Эленой замотался и все мозги потерял?
        - Не понял… Элена здесь причём?
        - Притом, что ты с ней с самого Нового Года чаще видишься, чем со мной. Целыми днями у Зубакиных зависаешь! - возмущалась Аня, меряя шагами комнату и косо поглядывая на брата. - Мне, конечно, по барабану на твои намечающиеся шуры-муры, но ты с Сашей сначала разберись!
        - Какие шуры-муры, Анька? - схватив сестру за локоть, обманчиво спокойным тоном спросил Миша. - Ты что-то путаешь.
        - Не правда! Даже Мальвина заметила, что ты при виде Элены вести себя странно начинаешь… влюбился, по любому, - сладко улыбаясь, не отвела взгляда девушка.
        - Чтоб ты в этом понимала… - отпустив её, себе под нос пробубнил Миша. - Я вообще, когда Элю вижу, не влюблённым себя чувствую, а виноватым, - неожиданно признался.
        - Почему это?
        - Помнишь Романова?
        - Того мужика, который с папой бизнес вёл давно, а потом разорвал?
        - Да, Элена его дочка.
        - Ты уверен? - после секундного молчания, обескураженно переспросила Аня.
        - Абсолютно.
        - Ну… что я могу тебе сказать? Не ты же её мать убил, а наш с тобой папаня. Сам знаешь, каким он тогда радикалом был, это сейчас у него методы помягче стали… А вообще, меньше думай о таком, а то крыша, как у дяди Влада съедет, - положив руку на плечо парня, искренне посоветовала девушка.
        Она в отличие от него редко мучилась подобными вопросами и всё, что было в их жизни, считала целиком и полностью заслугами или ошибками своих родителей. Ни на кого другого девушка ответственность не перекладывала, даже когда злилась.
        - Эх, мне бы твоего пофигизма, - грустно улыбнулся Миша, отвернувшись.
        - Не пофигизма, а здорового взгляда на мир, - поправила его сестра.
        - И этого тоже.
        Элена.
        Сегодня ночью ко мне вернулось ещё три года потерянной памяти, из-за чего половину следующего дня я ходила аки сонная муха, никого и ничего не замечая на своём пути. Зато ближе к полудню, окончательно проснувшись, я смогла обдумать вновь поступившие в моё распоряжение воспоминания.
        По-настоящему интересным оказалось лишь одно из них, то, что было связанно с рождением Филиппа.
        Брат, у меня есть брат! - ещё вчера я не знала о его существовании, а сегодня вся голова занята этой мыслью…
        Ко всему прочему, зрение у меня начало потихоньку восстанавливаться, и врачи разрешили наконец-то снять повязку. На радостях я скинула Мальвине пару смсок, затем, вспомнив, что у Миши сегодня День рождения, позвонила уже ему. Потом от скуки стала разглядывать стоящие в палате цветы. Большинство букетов прислали деловые партнёры Артёма Сергеевича, но встречались цветочки и со знакомыми именами.
        А час назад мне принесли букет больших, красивых жёлтых тюльпанов. Простояв на окне несколько минут, бутоны раскрылись, и я увидела в них… четырёх снегирей и трёх синиц. Принёсшая цветы медсестра, сказала, что это не пластмассовые, обклеенные пухом игрушки, а настоящие чучела.
        - Точно? - спросила я, разглядывая застывших на веки птиц.
        - Да на все сто, - улыбнулась медработница, во второй раз подивившись находчивости и оригинальности дарителя, который в маленькой открытке, прилагающейся к букету, представился просто как Илья. Ни тебе фамилии, ни отчества… ну и ладно.
        Вечером того же дня ко мне в гости с тремя плитками шоколада неожиданно заявился Рич. Следом за ним, по закону мировой подлости, пришёл Лёша. Учитывая, что эти двое за праздники так и не помирились, встреча вышла весьма… эмоциональной.
        Драки моими стараниями удалось избежать, но вид у обоих мужчин после вынужденного приветствия и рукопожатия был такой кислый, что хоть закусывай.
        Рич, кажется, хотел спросить меня о чём-то важном, но при Лёшке он молчал как партизан, изредка поглядывая в нашу сторону с плохо скрываемым неодобрением. После Лёшиного ухода в палату заглянули Зубакины. И пока мать подруги расспрашивала меня о моём самочувствии, неприкасаемый стойко терпел трёп самой Мальвины, не отвечая ей и не показывая своего раздражения. Болтовню Ринаты он когда-то терпел с точно таким же выражением лица: спокойным, равнодушным, каменным.
        Ох, нет, что-то не то мне вспомнилось… Рич больше не убивает, а такое лицо для него - просто как защитная маска! Я привыкла, что со мной он эту маску снимает, но при посторонних он ведь… всегда такой? Так чего я испугалась?
        - И много ты уже вспомнила? Память нормально восстанавливается? - спросил неприкасаемый, когда все ушли.
        - Угу, всё отлично! Осталось всего два года вспомнить, и я снова стану собой, - пробормотала, нерешительно глядя на Рича. Из-за его дурацкой выходки с поцелуем, мне теперь очень сложно находиться рядом с ним. Да что там! Разговаривая с неприкасаемым по телефону, я от волнения иногда даже заикаться начинаю. Вот уж удружил, Ричик, так удружил.
        Лёшкины поцелуи ты всегда воспринимала как шутку, так в чём проблема? Воспринимай так же и Рича.
        Легко сказать…
        - Зубакины тебя про отца не спрашивают? И про то, что ты собираешься делать, когда память вернётся?
        - А? Да нет. Они как-то стараются таких тем не касаться. Может, не хотят забегать вперёд, а может ещё что…
        - Ясно, - кивнул Рич, задумавшись о чём-то своём.
        И как ни пыталась я его тогда разговорить, а мыслями он всё равно был где-то далеко.
        В воскресение, двенадцатого января, меня выписали из больницы. Приятно было вернуться домой, в родные - точнее ставшие таковыми - пенаты.
        Артём Сергеевич с Петром уехали по делам чуть ли не на самый восток страны, Маргарита работала, а Мальвина ходила за мной как привязанная, рассказывая по памяти билеты к переводному экзамену по истории…
        - В начале прошлого века Сандора из-за нехватки ресурсов развязала Ядерную Войну с Монойской Народной Республикой. В результате этого конфликта пострадали все страны Западной Европы и значительная часть стран Восточной Азии. Из-за того, что в России в это время шла гражданская война, наша страна, богатая природными ресурсами, от ядерных ударов практически не пострадала. Под конец войны сандорская ракета сбилась с курса и упала в районе сибирской равнины, серьёзно навредив местной природе. После чего Россия собралась и вместе с МНР бомбанула в ответ по Сандоре, и половина северосандорского континента тут же ушла под воду…
        - Нет, это уже какой-то вольный пересказ получается, давай заново, - поудобнее устроившись на диване перед телевизором, командным тоном потребовала я.
        Подруга не преминула возмутиться:
        - Сколько можно уже? Я зубрю эту тягомотину второй месяц, и опять что-то не так?
        - Ты сама говорила, что учитель, который будет принимать у тебя эти билеты, очень придирчив, поэтому нужно избегать отсебятины. Так что, давай ещё раз.
        - В начале прошлого века Сандора из-за нехватки ресурсов… - монотонно забубнила девушка и вдруг замолчала. - А-а-а, как же мне всё это надоело!
        - Не тебе одной, - тихо вставила я, отложив тетрадь с билетами в сторону.
        - Давай перерыв сделаем? Пошли наверх, посмотришь, какой я подарок Мише по интернету заказала.
        - Какой подарок, у него же уже прошло день рождение?
        - Да, но он же его ещё не отмечал!
        - Отчего так?
        - Ну, у него дом до четырнадцатого числа родственники оккупировали, а в ресторане Самохин днюху отмечать не хочет. К тому же, Петька с папой уехал, а он ведь главный Михин дружок и подельник, как тот без него напиваться будет? - сказала Зубакина, хитро усмехнувшись и спихнув меня с дивана.
        - Беспардонное существо, - бурчала я, потирая ушибленное заднее место и ковыляя за подругой на третий этаж. Через пару минут она уже вовсю хвасталась мне серебряной цепочкой с тонкой, прямоугольной пластинкой, на которой аккуратно выгравировали номер "пятьсот двадцать семь". Знаете, как в морге покойникам цепляют бирки с номерами, так и здесь было что-то похожее. Да… любит Мальвина пошутить по-чёрному.
        - Кстати, а где твой браслет, который тебе Дед Мороз в моём лице на Новый год принёс? - уложив цепочку обратно в коробочку, строго спросила черноволосая. - И чего это мы так пристыженно молчим, а?
        - Я его, наверное, в банке посеяла, - с неохотой призналась я.
        На Новый год Маля подарила мне узкий браслет из серебра, попросив носить его и не снимать. Я и носила… а потом пошла в банк, ослепла и не заметила, как подарок подруги исчез.
        - В банке? - угрюмо переспросила Зубакина - на напоминания о том страшном дне она реагировала ничуть не лучше меня. - Тогда понятно. Ну и пофиг. На Восьмое марта выдурю у папандра денег побольше и снова куплю тебе браслет. И себе. И на этот раз всё будет из золота, - мечтательно протянула девушка, любуясь несуществующим украшением на своём запястье.
        А не мог ли Рич снять браслет, когда мерил мне давление и помогал стирать кровь? - мысленно вернувшись к событиям того вечера, спросила себя я.
        Оставив Мальвину и дальше любоваться невидимыми цацками, я вышла в коридор и набрала номер неприкасаемого. К сожалению, телефон у него оказался выключен. Неужели опять спит? Да не может ни один нормальный человек столько дрыхнуть! Или может?
        Промаявшись ещё где-то с полчасика без дела, я плюнула и решила наведаться к нему домой. В принципе, это можно было сделать и самой, поймав попутку или сев на автобус, но охрана наотрез отказалась выпускать меня на улицу без должного сопровождения. Пришлось согласиться на все их условия и в итоге обзавестись двумя мощными шкафами, личными телохранителями, и одним водителем.
        Вскоре я уже стучалась в квартиру Рича, игнорируя любопытного подростка, остановившегося рядом с нами на лестничной клетке и держащего на поводке большую лохматую собаку.
        - Зачем пришла? - открыв дверь, с порога спросил неприкасаемый, который, вопреки моим ожиданиям, выглядел вполне бодро и одет был не абы как, а в выглаженную чёрную рубашку и классические брюки.
        Это он со сна такой? Вот ведь! А я, проснувшись, всегда на чучело огородное похожа, а не на человека…
        - Привет. Ты не находил у себя браслета? Узкого такого?
        - Не находил, - ответил Рич, бросив короткий, цепкий взгляд на моих телохранителей. - Ты только из-за этого приехала?
        - Не совсем. Можно я сама его поищу? Вдруг он завалился за диван или ещё куда-нибудь?
        - Проходи. Но эти пускай здесь стоят-ждут, - пропустив меня в квартиру, Ричард захлопнул дверь прямо перед носом сунувшегося было следом "шкафа".
        - И когда ты уже будешь вежливым с другими?
        - Никогда, - расслабившись и посветлев лицом, зевнул мужчина. Невольно я улыбнулась такому преображению, но почти сразу же вспомнила о поцелуе и покраснела.
        Ситуацию ухудшало и то, что накануне мне приснился сон. Очень странный сон о том, как Рич нёс меня на руках через серую пустыню, вокруг кружила песчаная буря, и ни одной живой души не было видно поблизости. А неприкасаемый упрямо шёл вперёд, спасал меня от кого-то, шептал что-то успокаивающее на ухо…
        - Эй, ты там не заснула? Ищи свой браслет.
        Осмотрев зал, заглянув под диван, кресла и стулья, я убедилась, что ценной вещицы в комнате действительно нет.
        - Ну, я же говорил, - снисходительно хмыкнул Рич, встав позади меня.
        - А чего это у тебя на столе такой беспорядок? Бумажек куча валяется на немецком языке, книжки и листовки какие-то, - расстроившись из-за подарка Мальвины, переключилась я на первое, что попалось на глаза - на заваленный всяким хламом стол.
        - Знакомый врач прислал. Он сам немец по происхождению, хотел моё мнение по одному поводу услышать, но я немецкого не учил, вот и остались эти бумажки просто так валяться.
        - Не учил? Как так, он же международный!
        - Не учил и всё. Вспомни, где я жил.
        - Ах, ну да, ну да, - понятливо закивала я, ухмыльнувшись. - То есть, ты даже основ не знаешь? - на всякий случай снова уточнила.
        - Не знаю, - раздражённо подтвердил он, после чего я медленно произнесла… на немецком:
        - Ты большой дурак, с тобой очень сложно общаться. У тебя даже морали как таковой и то нет, и вряд ли она когда-нибудь появится. Но! Ты не раз помогал мне, поэтому… нет ничего странного в том, что ты мне нравишься, верно?
        Признаться в этом было легко, всё-таки Рич сам сказал, что по-немецки он ни бум-бум, однако на душе после всего сказанного стало легче. И краснеть больше не хотелось.
        Какое-то время мы с неприкасаемым просто пялились друг на друга и молчали. Потом я заметила, как за спиной мужчины мелькнуло что-то белое.
        - Ого, это лиса? Настоящая? - на кресле сидела и смотрела на нас маленькими жёлтыми глазками пушистая белая лиса. Увидев, что на неё наконец-то обратили внимания, она победно тявкнула.
        - Настоящая, - недовольно процедил Рич, согнав животное на пол.
        - А откуда она у тебя? Или это он?
        - Она. Да тот же врач-немец подкинул на неделю, пока из командировки не вернётся.
        - И как её зовут? - присев на корточки, я несмело протянула руку и почесала лису за ушком. В ответ услышала шипение, не злое, но предупреждающее.
        - Жемчужина.
        - У неё пузо какое-то большое, она случайно не того… как это у лис называется? Не в положении?
        - А я откуда знаю? - пожал плечами хозяин квартиры, приблизившись. Лиса на него внимательно посмотрела, рыкнула и, махнув напоследок длинным, шикарным хвостом, выбежала из комнаты.
        - Вот бы мне такую зверюшку. А врач этот… он лис, случайно, не разводит? Может, можно у него хоть маленького лисёнка купить? - просительно заглянув в глаза Рича, с надеждой спросила я.
        Чем-то пушистая животина мне приглянулась, хотя раньше я за собой особой любви к братьям нашим меньшим как-то не замечала.
        - Я спрошу у него, - сдавшись, пообещал неприкасаемый.
        - Честно? Спасибо, - радостно воскликнула я, поддавшись внезапному порыву и обняв его.
        - Да не за что…
        Рич.
        Элена ушла. Вернувшись в зал, я постоял немного в тишине, а затем громко позвал:
        - Заходи.
        Спустя пару секунд в дверному проёме появился растрёпанный Крюгер со своими любимыми круглыми очками на носу и, как обычно, с нездоровым блеском в глазах.
        - Простите, герр Ричард, я не смог удержать Жемчужинку, она так вырывалась, так вырывалась, - пожаловался он, взлохматив себе волосы. - А фрау Романова уже ушла?
        - А то ты не слышал. С самого начала стоял в коридоре и подслушивал.
        - Я не подслушивал, вас и так было хорошо слышно, - неубедительно возразил Мифьен, подхватив на руки свою зверюгу. - И ничего она не беременная, просто растолстела немного, - погладив лису по большим бокам, грустно вздохнул мужчина.
        - Уверен? Белые лисы и с собаками могут потомство иметь.
        - Да? Откуда вы знаете?
        - Не важно. И раз уж ты всё равно подслушивал, переведи мне всё, что Элена на немецком говорила, - но хирург неожиданно заупрямился. Встав в позу, он с гордо поднятой головой заявил:
        - Я чужих секретов не выдаю. Их бин могила!
        - Не кусай руку, которая тебя кормит. Слышал такую русскую поговорку, а, немец?
        - Я ещё и француз, - мгновенно насупился Мифьен, отвернувшись.
        - Рука, которая тебя кормит, - повторил я. - Сколько ты уже денег на опытах с моей кровью заработал?
        - Это шантаж!
        - Герр Крюгер…
        - Она сказала, что вы большой дурак, но всё равно очень ей нравитесь.
        - Это всё? И где та страшная тайна, которую ты не хотел выдавать?
        - А вы сами не понимаете? Вы нравитесь фрау Романовой! А сказать "нравится" для девушек - всё равно, что признаться в любви.
        Элена? Призналась мне в любви?
        Скептически хмыкнув, я взял со стола одну из заинтересовавших девушку листовок и помахал ей перед лицом хирурга.
        - Ладно, закрыли тему. Ты проверил ту кровь, что я тебе недавно давал? Что с онкологией?
        - У меня оборудование старое, проверка ещё идёт. Но скоро всё будет готово. И это… я параллельно провёл другое исследование, - Миф поглядел в мою сторону с немым вопросом. Пришлось кивнуть ему, чтобы он продолжал. - Я нашёл в принесённой вами крови нафетон, только более качественного состава, чем у вас. Ради эксперимента я разбавил полкуба этой крови пятью кубами крысиной, и через минуту в колбе образовалось много нафетона, идентичного вашему. Понимаете, что это значит?
        - Обладатель крови с качественным нафетоном может вызывать зависимость у окружающих его людей и животных? - спросил я, прочистив горло.
        - Что-то типа того. Герр Ричард, познакомьте меня, пожалуйста, с этим человеком. Это же феномен… дар природы! - сбивчиво говорил он, загибая пальцы.
        - Ничем не могу помочь, - осадил его я, отступив назад и упав в кресло. Ноги не держали, в ушах нарастал шум.
        В принципе, и до этого было понятно, что моя "привязанность" к Элене имеет крепкие корни, сродни физической зависимости, но получить научное подтверждение этого я был всё же не готов.
        - Что будет, если резко перестать общаться с… одарённым человеком?
        - Ломка начнётся.
        Значит, холод и онемение, которое приходит, когда я долго не вижу Романову, это ломка? И мне нужно будет вытерпеть всё, чтобы снова стать свободным? Я же не выдержу…
        Ага, легче сразу застрелиться.
        Элена.
        На часах было примерно три часа ночи, когда в окно моей комнаты постучались. Да-да, именно в окно. Поначалу я испугалась, но потом разглядела того, кто додумался навестить меня в столь поздний час и успокоилась. Нет, это был не Пётр, тем более, что он с отцом вернётся домой только через два дня, а Рич.
        Встав с кровати и накинув халат, я открыла окно, пустив в спальню холодный, морозный воздух и пьяного мужчину.
        - Ты зачем припёрся, трезвенник хвалёный? - я включила маленький светильник над кроватью, чтобы лучше видеть нежданного визитёра, который сейчас сидел на подоконнике и изучал свои когти. - И как ты прошёл через охрану?
        - У Карла одолжил одну вещицу и отключил камеры на заборе, - явно испытывая моё терпение на прочность, не сразу ответил Рич.
        - Да? А припёрся-то ты зачем, друже? - с сарказмом повторила, пойдя к нему поближе.
        - А ты не рада, что я пришёл?
        - А чего мне радоваться? - насмешливо спросила я, осторожно принюхиваясь и пытаясь определить, сколько он успел выпить, прежде чем его посетила "светлая" мысль прийти ко мне.
        - С того. Ты же меня любишь.
        - И всё-таки ты знаешь немецкий, - прошипела я, разозлившись. - Только на троечку. На троечку с очень большим минусом. Потому что я не говорила, что люблю тебя, а говорила, что ты мне нравишься. Но поверь, это проходящее чувство, и своим поведением ты скоро окончательно его из меня выбьешь!
        - Не любишь, да ну? - нагло ухмыльнувшись, Рич притянул меня к себе и, не замечая протестов, поцеловал. Так, словно… словно… в общем, теперь была его очередь искать у меня клыки.
        - Что с тобой творится? - удивлённо прошептала я, тяжело дыша и чувствуя, как сильно колотится сердце в груди.
        - Не знаю. Я ведь дурак и ничего не знаю, да? - в конец развеселился он, вызвав новый приступ злости с моей стороны.
        - Ах ты брехло пьяное, что ты уже задумал? Ты меня ещё в больнице своими приколами раздражал, и сейчас покоя не даёшь!
        Приложив палец к моим губам, Рич достал из кармана плаща какой-то мешочек, передал его мне и, открыв окно, спрыгнул вниз.
        Пьяный, покалечишься же! - хотелось крикнуть мне, но крик этот отчего-то застрял в горле.
        - Ты в порядке? - тихонько пискнула.
        - Да что со мной будет? - философски буркнул неприкасаемый, по колено стоя в снегу. - Э-эль, - позвал серьёзно.
        - Что?
        - Хотя мы больше и не связаны договором, я всё равно буду убивать тех, кто вредит тебе, - сказав это, он развернулся и пошёл прочь.
        - Эй, не надо никого убивать! Эй! - крикнула я, офигев от такого заявления. - Учись быть нормальным человеком!
        Облизав припухшие после поцелуя губы, я закрыла окно. Дрожащими руками развязала мешочек и достала оттуда синицу и снегиря. Они были точь-в-точь, как те, что мне подарили вместе с тюльпанами в больнице. М-да…
        Рич.
        Небо медленно светлело, одна за другой затухали звёзды, а я лежал в сугробе на обочине у дороги и корил себя за глупость.
        Голова раскалывалась, во рту было сухо и гадко, по телу разлилась противная слабость.
        Вчера идея напиться и на время забыть о всех своих проблемах казалась мне, хоть и неприятной, но заманчивой, сейчас же, прочувствовав на собственной шкуре, что такое похмелье, я понял, как ошибался.
        Сначала (после того, как мне всё-таки удалось залить в себя четыре рюмки водки) всё шло нормально: мысли о собственной зависимости пропали, жизнь снова заиграла красками. Захотелось побродить по городу, пообщаться с людьми. Но едва выйдя на улицу, я столкнулся с компанией каких-то отморозков и подрался с ними. Потом попал под машину и до инфаркта напугал водителя своими ногтями. Потом…
        К Элене ты тоже успел сходить.
        Да? Не помню. И как здесь на обочине оказался, тоже не помню.
        Поднявшись на ноги, я стряхнул снег с волос, достал телефон и вызвал такси. Пока ждал, ходил туда-сюда, чтобы согреться, и просматривал пропущенные вызовы и сообщения, девятнадцать из которых было от Романовой и лишь одно от Мифьена.
        Я проверил кровь, она чистая. Онкологии нет, - вот, что написал мне Крюгер.
        Как нет? - запоздало дошёл до меня смысл написанного. - Элена же говорила, что есть. Артём записал её к плохим врачам? Сомневаюсь. Но Миф тоже не мог ошибиться. От какого же рака её тогда лечат?

***
        Солнце светило ярко, по улицам с санками бегали маленькие детишки, за ними неохотно брели закутавшиеся в тёплую одежду взрослые. Проводив взглядом весёлую стайку школьников-первоклашек, Артём поднялся по лестнице и остановился перед входом в здание больницы.
        - Здравствуйте, Василий, - поздоровался он со стоящим к нему боком медиком.
        - Здравствуйте, - затянувшись сигаретой, махнул рукой тот в ответном приветствии. От резкого движения пепел упал на рукав серой куртки, накинутой поверх белого медицинского халата, и Василий поспешил его стряхнуть.
        - Я хотел узнать, что там с операцией Мальвины. На какой месяц вы её запланировали?
        - Я ещё ничего не планировал. Не забывайте, что вашей дочке нужно ещё сделать два переливания крови. Одно будет через неделю, второе через полтора месяца. Плюс дополнительные подготовительные процедуры. Получается, что до операции в среднем ещё два месяца.
        - Да уж, - безрадостно выдохнул наркоторговец. - Василий, нас с женой ещё беспокоит, что Мальвина чаще стала жаловаться на… холод под кожей, - тщательно подбирая слова, продолжил он.
        - И? Я вам уже говорил, что у девочки галлюцинации. Нельзя им верить.
        - Но её кожа и вправду иногда такая… ледяная.
        - Последствия болезни, что поделаешь? Терпение, Артём Сергеевич, терпение и спокойствие. А теперь извините, мне пора возвращаться к работе. До свидания, - сказал Артёму врач, докурив.
        - До свидания, - разочарованно повторил Зубакин.
        Опять ему не назвали конкретных дат, опять Рита с Малей будут нервничать. Остаётся надеяться, что с переливаниями всё пройдёт более гладко, и донор никуда не денется…
        Элена.
        Со дня странного признания Рича прошло три дня. За это время я так и не получила от него ответа ни на одно из своих сообщений.
        Серьёзные основания для переживаний давало и то, что неприкасаемый был сильно пьян, когда уходил от меня. А в таком состоянии, как известно, проще простого заработать себе на голову неприятности…
        - Это чё за кислая рожа? Улыбнись, мать, ты к другу на праздник едешь! - пыталась достучаться до меня Мальвина, с раздражением глядя на водителя и нетерпеливо постукивая пальцами по коробочке, в которой лежал наш подарок для Миши. Зубакина настояла, чтобы я дарила ему эту цепочку вместе с ней.
        - Угу, я помню, - отвернувшись к окну, задумчиво ответила.
        С Мишкой за всё время нашего знакомства мы, конечно, успели сдружиться, но вот идти на его день рождения мне не хотелось. Я не любитель больших сборищ, а у него - как сказала подруга - именно сборище и планируется. Будет много парней и девушек, моих ровесников, ну, а толку, если я почти никого из них не знаю?
        То ли дело Маля! Она везде, в любой ситуации и компании чувствует себя, как рыба в воде. Человек без комплексов, что называется.
        Дом у Самохиных оказался на один этаж скромнее, чем у Зубакиных, зато по площади раза в полтора больше. Подарив имениннику цепочку и выслушав его едкий комментарий по поводу "бирки покойника", мы с Мальвиной пошли искать Аню.
        Отовсюду лилась громкая музыка, на первом этаже кто-то устроил световое шоу с дискотекой, так что протолкнуться к лестнице было довольно сложно, но нам с Малькой это всё же удалось.
        - Слушай, а это точно все его друзья? - подёргала я подругу за рукав кофты, увидев, что наверху людей не меньше, чем внизу.
        - Кто тебе такую глупость сказал? Естессна, нет, - выискивая в толпе Аню, прокричала мне на ухо девушка. - Тут не только Мишкины друзья, тут ещё друзья его друзей и друзья знакомых. А, вижу её. Пошли быстрей!
        Мишина сестра сидела на диване у окна и пила молочный коктейль, рядом стоял высокий парень с синими волосами и что-то ей доказывал. Подойдя ближе, я разглядела в его губе кольцо, а над бровью маленькую татуировку-паука.
        - Тоха, ты снова покрасился? А почему не в красный? Синий тебя на гопника делает похожим! - раскинув руки в стороны, Мальвина обняла и расцеловала парня в обе щёки. Я, что скрывать, удивилась. Не часто она такими пламенными объятьями кого-либо встречает.
        - В красный я не смог, Костян не захотел меняться.
        - Ясно. Кстати, вот, познакомься это - Эля. Элька, а это Антон, - представила нас друг другу Мальвина.
        - Привет.
        - Здорова.
        Они продолжили обсуждать какого-то Костяна, который с прошлого месяца захапал себе красный цвет и никому другому его теперь не уступал.
        Так как я единственная не понимала о чём идёт речь, мне объяснили, что Мишка прошлым летом предложил шестерым своим однокашникам пари: выбрать один из цветов радуги и на год покрасить в него свою шевелюру. Цветами можно было меняться, главное только не возвращаться к своему природному "окрасу".
        - А давайте найдём Костика, напоим его и заставим перекраситься! - предложила внезапно Мальвина, придвинувшись поближе к Антону.
        Мне тут же вспомнился Рич. Чем он таким, зараза, занят, что не может ответить на сообщения или хотя бы перезвонить?
        - Как ты его найдёшь? Сама видишь, сколько здесь народу.
        - Так мы разделимся, - не унималась подруга, схватив парня за руку и утащив его по направлению на первый этаж.
        - Чего это она с ним такая добренькая? - с непониманием обернулась я к Ане.
        - А она Тоху за старшего брата почитает, вместо Петьки, так сказать. И ведёт себя с ним прилично, а-ля барышня средневековая. Ну что, пошли искать Костяна?
        Мы-то пошли, но, прочесав весь второй этаж и заглянув во все комнаты (по крайней мере, во все открытые), никого не нашли.
        - Может, они его уже внизу схватили? - предположила я.
        - Может быть… ан нет, вон же он шатается! - указала Аня в другой конец зала, потянув меня за собой. Но вскоре толпа танцующих нас разделила, и я отстала.
        Растерянно оглядываясь по сторонам и думая, как бы протолкнуться обратно к окну, я прижалась к стене, чтобы не быть задавленной каким-нибудь подвыпившим бугаем.
        Вдруг все лампочки потухли, а помещение осветил яркий сиреневый луч, за ним последовал голубой и розовый. Кто-то восторженно вскрикнул, для меня же время будто замедлилось, стало трудно дышать.
        Опять дежавю. Опять мир замер, а голова заполнилась яркими образами.
        Последние кусочки памяти вернулись на своё место, и по щекам потекли слёзы.
        Филька, братец мой… два года, всего два года, куда тебе умирать?!
        - Эй, а ведь мы знакомы, - прозвучало неожиданно над головой. - Тобой Царь очень интересуется.
        - Что?
        Передо мной стоял парень со светлыми волосами и мягкими, детскими чертами лица. Глаза на пол лица, наивная улыбочка и белая, застёгнутая на все пуговицы рубашка создавали образ галантного джентльмена, однако от его голоса по позвоночнику пробежало стадо мурашек.
        - Элена, правильно? А я Себастьян, - заправил выбившуюся прядь волос мне за ухо незнакомец. Я не успела перехватить его руку, и он дотронулся до нервно бьющейся жилки на моей шее. Дальше - темнота.

***
        - Простите, пожалуйста, я вас не заметил, - Олег помог подняться с земли немолодой уже черноволосой женщине. Зазевавшись, он перестал смотреть по сторонам и в итоге врезался в неё.
        - Ничего страшного, - через силу выдавила из себя та, притянув к себе своего не то сына, не то внука, маленького мальчика с белыми волосами.
        Где-то он этих двоих уже видел… не тот ли это мальчуган, которого Марк за Филиппа принял?
        - Ещё раз извините, - вновь пробормотал Романов, подав женщине упавшую в снег сумку.
        - Угу. Роберт, пошли, - сказала она уже мальчику, но тот на это никак не отреагировал, пялясь во все глаза на Олега и приоткрыв рот.
        - Я не Робет, я Фийип! - крикнул мелкий неожиданно, вырвав свою руку из руки женщины и кинувшись мужчине за спину. - Я Фийип, - повторил уже гораздо тише и неуверенней. - Па-а-апа…
        - Роберт!
        - Филипп?
        Девять ангельских чинов* - делятся на триады, каждая из которых имеет какую-либо особенность. Первая триада: Серафимы, Херувимы, Престолы. Вторая триада: Силы, Господства, Власти. Третья триада: Начала, Архангелы, Ангелы.
        Штанга** - украшение, пирсинг.
        Триазген*** - ядовитое вещество, газ или жидкость без цвета и запаха.
        Часть пятая. Пыль небес.
        Рич.
        Пять дней прошло с тех пор, как пропала Элена. Карл за это время таинственным образом тоже успел куда-то подеваться, что не осталось без моего и Зубакинского внимания.
        Конечно, живущие в городе Джен с Крисом всячески отвергали его причастность к похищению Романовой, но одно из основных правил, которому нас учили в Доме, гласило, что к любым совпадениям нужно относиться с опаской и осторожностью. Тем более, Царёк сам обещал отомстить мне за враньё про "сына". И как же он рассчитывал это сделать, если не с помощью Элены?
        Пока я искал подтверждение своим домыслам, наркоторговец обратился в полицию и задействовал многочисленные криминальные связи, но никаких зацепок так и не нашёл. Что лишний раз подтверждало - девушку похитили профессионалы, коими как раз и являлись Карл с Себастьяном.
        В конце концов, мне надоели бесплодные поиски, и я снова пришёл к неприкасаемым за разъяснениями, на сей раз не собираясь уходить без ответа.
        - Куда уехал Карл? - устало повторил я свой вопрос, прижав Дженнифер к полу и прочертив ножом от её виска до подбородка кривую линию.
        Девушка даже не поморщилась, однако сердце её застучало быстрее и страха в глазах основательно прибавилось. Она уже призналась, что Элену забрал их обожаемый Царь, а вот куда он уехал, говорить отказывалась.
        Кристиан же в это время лежал в прихожей с поломанным позвоночником и помочь своей напарнице, естественно, был не в состоянии.
        - Не знаю, - ответила неприкасаемая, всем своим видом сейчас больше напоминающая куклу Вуду с переломанным руками и ногами, чем живого человека.
        Поняв, что ответа мне не добиться, я воткнул ещё одно лезвие в её грудь и поднялся.
        Затем, вызвал скорую помощь и полицию.
        Первые пускай заберут с собой неприкасаемых, а вторые прочешут квартиру Карла. Уверен, они найдут много интересных вещей, способных создать этой наглой морде большие проблемы.
        Не смотря на неудавшийся разговор и малое количество информации, поиски Элены я продолжил, только вот… на седьмой день у меня полностью отнялась рука. В прошлый раз, чтобы это случилось, должно было пройти две недели, а сейчас хватило и одной.
        Но чем дальше в лес - тем больше палок. На восьмой день я перестал чувствовать плечо, на девятый - часть туловища, на одиннадцатый - вторую руку. А потом случилось то, о чём не так давно предупреждал меня Мифьен.
        Началось всё поздней ночью и с того, что ко мне вновь вернулась прежняя чувствительность. Решив, что это Элена находиться где-то поблизости, я выбежал на улицу, прочесал весь район, но ни Романову, ни Карла так и не нашёл. Возвращаясь домой, почувствовал странное головокружение и присел на лавочку отдохнуть.
        Я не сразу сообразил, что со мной происходит, поэтому, когда рядом стали крутиться большие, даже жирные крысы, лишь удивился. Но когда одна из них запрыгнула мне на колени и превратилась в маленькую ящерицу с Пепелищ, на время потерял способность говорить.
        Совсем скоро ко мне на лавочку подсел человек в сером плаще. Это был тот неприкасаемый, которого давным-давно колесовали и посадили со мной в одну камеру. Именно его голос раз за разом призывал меня покончить жизнь самоубийством.
        - Ну, как жизнь? - придвинувшись поближе, спросил он. Лицо его наполовину истлело, в нём копошились разные жуки и черви, из пустых глазниц выглядывали змеи.
        - А тебе зачем?
        - Протокол веду, - усмехнулась жертва колесования. - Бесы приказали.
        - Тогда, лучше всех.
        - Не-е, так не пойдёт. Мы, убийцы, хорошей жизни не заслуживаем. Надо исправлять.
        Сильный удар под дых выбил из меня весь воздух, последующий в грудь сломал несколько рёбер. Я упал на землю, попытался встать, но тело снова будто парализовало.
        - Дева или колесо? - спросил стоящий надо мной мёртвый мужчина, держа в одной руке маленькую деревянную статуэтку женщины, а в другой - кольцо. Но спрашивал он не меня. Крыс.
        - Дева! - пропищала стая озлобленно пищащих грызунов.
        Тут же земля подо мной разверзлась, и я упал… в железный гроб. Под кожу мне загнали тысячу игл, а сверху накрыли крышкой с изображённой на ней девушкой. Из горла вырвался тихий хрип, мысли затмила боль. По венам будто пустили жидкий огонь, а глаза выжгли кислотой. Тишина звенела в ушах, сводила с ума, обещая бесконечно долгие муки. Не зря всё-таки я так сильно боялся в детстве этой железной девы - любимой пытки наших палачей…
        - Герр Ричард, герр Ричард, - продрался в затуманенное сознание обеспокоенный голос Мифьена.
        Я вздрогнул, потому что гроб и боль с иглами мгновенно исчезли.
        Крюгер, не теряя ни секунды, помог мне подняться и сесть на лавочку. На небе ярко светило солнце. Это что я, полночи пролежал в снегу? И как только не замёрз…
        Мимо проходили люди, и пусть никто из них не обращал на нас внимания, но все они о чём-то разговаривали, смеялись и шумели. Они шумели! И тишины не было.
        Поднявшись с лавочки, я на деревянных ногах обогнул Мифьена и пошёл прочь.
        - Герр Ричард, вы куда?
        - Домой, на улице холодно.
        Находиться в вертикальном положении было тяжело, ходить - ещё тяжелее. Я бы, наверное, и до квартиры своей не дошёл, свалился бы где-нибудь по дороге, если бы Миф не подставил вовремя своё плечо и не помог дойти, куда нужно.
        - Чего вы в снегу-то лежали? Что случилось? - проведя меня в квартиру, нетерпеливо поинтересовался хирург.
        - А сам не догадываешься?
        - Ну…
        - Ломка случилась.
        Зайдя в зал, я без сил упал в кресло.
        - Хм, уже? - поправил очки на носу мужчина, поставив на подлокотник небольшую деревянную коробку.
        - Что это?
        - Мой эксперимент.
        - Крыса? - брезгливо уточнил я, открыв коробку и увидев в ней тощего, запуганного зверька с грязно белой шерстью и красными глазами.
        Подавив в себе желание выбросить этот эксперимент в окно, я потребовал от Крюгера объяснений.
        - Да, крыса! У неё восемь дней назад была ломка. Ну, если честно, я вкалывал кровь с нафетоном и другим крысам, но они не выжили. В общем, когда у Герты закончилась ломка, - кивок на забившееся в угол животное. - Я снова вколол ей кровь. Позавчера был срок второй ломки, но ничего не произошло. Так что, поздравляю вас, герр Ричард! Вы не только избавились от зависимости, но и обезопасили себя до конца жизни! И можете теперь не опасаться видеться с тем человеком, что вогнал вас в такое состояние.
        - Точно?
        А нужно ли мне, если подумать, на самом деле продолжать видеться с Эленой? Я же от неё больше не завишу. Или как?
        - Герр Ричард, вам звонят.
        - Да? - достав телефон из кармана брюк, я ответил на звонок.
        - Рич? Прекращай поиски, Элена нашлась. Она все эти две недели была с этим ушлёпком в горах на Урале.
        - С ушлёпком - это с Карлом?
        - Да. Он мне недавно звонил, говорил, что они вечером прилетят. Так что к восьми часам, думаю, поедем их встречать.
        - Я тоже?
        - Да.
        Надо же, с чего это наркоторговец вдруг решил позвать меня с собой? Он чего-то ждёт от Карла? Боится или наоборот хочет подраться, проучить его?
        - Кто звонил? - полюбопытствовал Мифьен, едва я закончил разговаривать.
        - Не важно.
        Выпроводив его за дверь, я прилёг было отдохнуть, но сон, как назло, долго не шёл.
        Мысли в голове вертелись самые разные, и не сказать, чтобы приятные.
        За покалеченных и доведённых едва ли не до смерти неприкасаемых Карл однозначно будет мстить. И не так, как в случае с Романовой, а по-настоящему. Впрочем, с этим психом можно и потом разобраться, гораздо сильнее меня сейчас волнует Элена. Честно, вот что мне с ней делать?
        Не смотря на то, что я от неё больше не завишу, меня всё ещё тянет решать её проблемы. А уж как чешутся пальцы свернуть шею тому проныре, что "нашёл" у неё рак! Возможно, я всё же немного привязался к этой девчонке? Привыкают же люди друг другу. Джейн вон до сих пор Роберта ждёт…
        Не разобравшись толком в ситуации, я уснул.
        А вечером, к половине девятого, мы с Зубакиным и его людьми уже стояли в аэропорту. Из-за шума от взлетающих и заходящих на посадку самолётов у меня пошла кровь из правого уха, но никто этого вроде бы не заметил.
        - О, идёт, тварь! Улыбается, - тихо и зло сказал наркоторговец, дав команду своим охранникам, двум высоким, хмурым мужчинам, быть настороже.
        - Всем привет, скучали без нас? - остановившись напротив Зубакина и одной рукой обнимая Элену за плечи, насмешливо оскалился Карл. Ответа на своё приветствие он не получил, после чего картинно скривился и пробубнел:
        - Ой, какие мрачные морды. Элька, они нам не рады, полетели обратно.
        - Полетишь… полетишь ты у меня, гном чокнутый! И на кладбище аварийную посадку совершишь!
        - Тёмка, тише будь. Не кипишуй.
        - Заткнись, глиста зелёная! - сжав кулаки и едва сдерживая рвущиеся наружу ругательства, наркоторговец двинулся в сторону парня, но тот вовремя отскочил назад и спрятался за спиной девушки. Та лишь кисло улыбнулась и попросила их не ссориться и не устраивать представления для ждущих свой рейс зевак.
        Приглядевшись к Элене повнимательнее, я заметил, что глаза у неё подозрительно блестели, будто от слёз, кожа была бледной-бледной, а губы искусаны… это она из-за Карла такой измученной стала выглядеть?!
        - Ричик, ты излучаешь слишком много негативной энергии, даже больше, чем обычно. Может, успокоишься? - поинтересовался глава Дома, поцеловав Романову в макушку. К его счастью, ответить мне не дал прибежавший с кучей сумок Себастьян.
        - Царь, я забрал наши вещи, - запыхавшись, сообщил чёрный.
        - Хорошо. Поехали тогда по домам?
        - Разбежался, - одёрнул его Зубакин не без злорадства. - Это Рич Элену домой повезёт, а мы поедем к Комарову. Он ведь нас уже третью неделю по чьей-то милости с документами дожидается, если я не ошибаюсь?
        - Э? Я не могу до Комарова, мне сначала своих рабов надо навестить, я по ним соскучился, - запротестовал Карл, нахмурив брови.
        Они по тебе тоже очень соскучились… как и следователи из уголовного розыска.
        - Сначала поедешь со мной, а потом уже до своих рабов, - прищурившись, с угрозой повторил Артём.
        В итоге он и вправду утащил Карла с собой, я же повёз Элену.
        - Как отдохнула в горах? - отъехав от аэропорта километров на пять, спросил.
        - Нормально, - смотря через лобовое стекло на дорогу, холодно ответила девушка.
        Настроение у неё было, как я успел заметить, не очень. И не ясно, то ли это Карл его ей так испортил, то ли ещё кто-то.
        - Ты с Карлом поссорилась?
        - Нет.
        - Себастьян к тебе приставал?
        - Нет.
        - Тогда почему ты такая недовольная?
        - Потому что Филипп умер.
        Если бы из-за гололёда я не вёл машину так медленно, то мы однозначно куда-нибудь да врезались бы. Всё же её признание вышло слишком неожиданным.
        - Ты уже всё вспомнила?
        - Да, две недели назад, у Миши на празднике, - девушка повернула голову ко мне, но в глаза смотреть не стала. - Там же я встретилась с Себастьяном, и он отвёз меня к Лёше. А тот с бухты-барахты предложил слетать с ним в горы. Лёшка наврал, что Артём Сергеевич дал добро на эту поездку, а я этого не знала и согласилась. Думала, улечу подальше от тебя, хоть легче станет…
        - И как, слетала - полегчало?
        - Чуть-чуть. А вообще… скажи честно, ты до сих пор убиваешь людей, да? - вдруг спросила меня Романова.
        - Да, - не видел я смысла отрицать очевидное. К тому же, с полной памятью она и так прекрасно знала ответ наперёд.
        - Значит, и Лёшка тебя не перевоспитывает?
        - Нет. И никогда не пытался.
        - Он тоже убийца? - голос Элены, когда она это говорила, был на удивление спокойным. Я даже растерялся немного.
        - Ага.
        Кивнув, Элена снова отвернулась к окну. Выглядела она подавленной, и мне… мне, хоть это и странно, хотелось её чем-нибудь утешить. Например, сказать, что Филипп не умер, что я отвёл его к Джейн в пещеру, и та на моих глазах дала ему противоядие, но разве бы она мне поверила? Усмехнулась бы, покивала… и всё.
        С неба посыпал снег, ветер усилился. Я включил печку в машине, чтобы девушка не замёрзла.
        - Знаешь, когда я была в горах с… Карлом, я немного пришла в себя и поняла, что тогда на Пепелищах ты действовал точно по договору, защищал нас с братом. Но мою жизнь, в конце концов, оценил всё равно немного выше, чем его. Я, конечно, не согласна с таким выбором, но понимаю, что по-другому ты поступить не мог. Поэтому и злюсь на себя… можно вопрос?
        - Давай.
        - Помнишь, когда ты мне противоядие от яда кеши вколол, ты дал мне ещё чистую одежду? Ты бегал за ней аж в пещеру? По той дороге, где кеши ходили? И всё только ради одежды? - с вопросом посмотрела на меня Элена. В её глазах было столько надежды, немой просьбы и боли, что я не сдержался.
        - В той пещере жила моя мать. Пока ты спала, я отнёс ей Филиппа.
        - Чтобы она его закоп… похоронила?
        - Нет, чтобы выходила.
        - Филя сейчас жив? - аж замерла от волнения девушка.
        - Да.
        Шумно вздохнув, Элена неожиданно уткнулась лбом мне в плечо и всхлипнула.
        - Эй, ты хоть не плачешь там?
        - Нет, - подняв руку, она невесомо коснулась моей щеки и слабо, но искренне улыбнулась. - Ich liebe dich*.
        - Чего?
        - Того. И не говори, что не понял.
        - Да я честно не понял!
        - А ты включи свой переводчик, как в тот раз в квартире.
        Мой переводчик сейчас принимает роды у своей обожаемой лисы, как я его включу?
        Элена.
        По правде говоря, дело обстояло немножко по-другому, нежели мне пришлось рассказать Ричу.
        После того, как я ушла в несознанку, Себастьян действительно отвёз меня к Лёше домой. Только я тогда этого не знала, отчего и испугалась до потери пульса, думая, что попала в лапы к маньяку. Но когда в квартиру, куда меня доставил предполагаемый маньяк и убийца, вернулся друг… что там началось!
        Увидев кровь на моём лице (ещё у Миши дома я расплакалась из-за Фильки), он словно озверел. Кинулся на Себастьяна, чуть не выбросил его из окна, поставил фингал под одним и вторым глазом, и был таков. И только потом додумался спросить, что со мной случилось.
        Я и ответила ему, находясь в глубокой прострации, что во всём виноваты Пепелища, а кровь на лице - что-то вроде слёз. Лучше, конечно, было бы свалить всё на недавнее ограбление в банке и ядовитый газ, но мозг у меня на тот момент работал с перебоями.
        Зато какими обиженными глазами посмотрел на Лёшку Сёба, когда я закончила свои объяснения! На меня так даже Филя в своё время не смотрел, выпрашивая конфеты… Эх, братишка, где же ты сейчас? Что за женщина заботиться о тебе? И заботиться ли вообще?
        В целом, отдых на Урале можно назвать удавшимся, интересным. Если бы не этот отдых, я бы, наверное, совсем свихнулась из-за "смерти" брата и продолжала бы считать Рича виноватым в том, что случилось на Пепелищах…
        За все две недели, проведённые в горах, лишь однажды случилось то, что до икоты меня напугало.
        В тот день, Лёшка - или всё же Карл? - пошёл показывать мне горное озеро, а заодно стал докапываться, из-за чего я в тот вечер плакала. Я отнекивалась, как могла, но поделиться с кем-нибудь своими проблемами и облегчить тем самым тяжесть на душе хотелось жутко. Поэтому и рассказала ему, как Рич… не убил, но позволил умереть моему брату.
        В свою очередь друг признался мне, что давным-давно у него тоже были младшие - две сестры. Но глава неприкасаемых, некий Маэстро, забрал их в свой Дом, чтобы вырастить из девочек убийц. Только они не прошли какого-то испытания и их убили.
        - Я всё ждал, когда смогу отомстить Маэстро за то, что он натворил, долго ждал… и получилось так, что я профукал свой момент, и за меня ему отомстил кое-кто другой. Но ты отомстить Ричу не сможешь, хочешь, за тебя это сделаю я? - предложил он мне, вертя в руках точно такой же нож с зазубринами на лезвии, какой не раз можно было видеть у Ричарда.
        - Не надо, - замотала головой я, силясь подавить страх от пришедшей на ум догадки относительно друга и того, с какой лёгкостью он говорил про эту месть.
        - Хорошо, но ты, если что, обращайся, - парень, как ни в чём не бывало, чмокнул меня в лоб и снова заболтал о всякой ерунде.
        И ведь подтвердились эти догадки, он действительно оказался убийцей, таким же, как Рич. Или лучше? А вдруг хуже? Кто б знал…
        Что касается Зубакиных, то они встретили меня хорошо (хотя и отругали ещё раз за двухнедельное отсутствие), только Мальвина выглядела какой-то сонной, слабой, неприветливой и… замёрзшей, что ли?
        Позже вечером, перед тем как лечь спать, ко мне в комнату заглянула Маргарита, сказав, что завтра Василий Исаевич будет ждать меня на лечение.
        Ах, да, рак, опухоль…
        Слишком большие и частые переживания отрицательно влияют на здоровье, - убедилась я на следующий день, проснувшись рано утром с жуткой головной болью.
        Всю ночь мне снились кошмары, в которых Филя раз за разом попадал в ловушки Пепелищ, а Рич с Лёшей дрались на смерть. Так что в больницу к Василию я поехала не выспавшейся, а оттого уставшей и раздражённой.
        - Здравствуй, Элена, - поприветствовала меня Анна, знакомая медсестра, встав из-за столика регистрации. - Василий Исаевич вчера говорил, что приедет в больницу чуть попозже и просил, чтобы я открыла тебе дверь, чтобы ты здесь не сидела и не ждала. Пойдём тогда?
        - Да, конечно, - повеселев немного, согласилась я.
        В кабинете Василия стоял небольшой диванчик. Может быть, пока он не придёт, я успею поспать? Хоть чуть-чуть, хоть пятнадцать-двадцать минут, мне и этого будет достаточно…
        Открыв нужную дверь, Анна пропустила меня вперёд. Ничего не подозревая, я вошла. На том самом диванчике, на который у меня за каких-то две минуты успели нарисоваться большие планы, лежал Василий Исаевич. Рот у него был зашит большими неаккуратными стежками, одно ухо отрезано, а руки и ноги вывернуты под страшным углом. Он встретил нас с Анной затуманенным болью взглядом и тихим, утробным воем…
        - А-а-а! - громко завизжала медсестра, отскочив назад, но споткнувшись о порог и упав.
        Я же, находясь в каком-то зомбированном состоянии, медленно развернулась, вышла в коридор и схватила первого попавшегося санитара.
        - Девушка, я спешу, что вам надо? - но потом он увидел Василия.
        И все сразу забегали, закрутились, Анне накапали успокоительного, меня отодвинули в сторону, попросив дожидаться приезда полиции. Больные, пришедшие на приём, тихо перешёптывались, косо поглядывая на врачей и медсестёр… и лишь мне, наверное, казалось, что не все так страшно, как могло бы быть. Не убили же Василия, в конце концов. Или это я просто очерствела до уровня Рича, сама того не заметив?
        Рич.
        Зубакин позвонил мне в одиннадцать часов утра с просьбой приехать в какое-то захудалое кафе на краю города. Поначалу я хотел отказаться, всё же днём по улицам бродит слишком много людей, но когда наркоторговец добавил, что это касается Карла, был вынужден согласиться.
        Пока ехал к месту встречи, без конца зевал, проклиная прошедшую ночь и медика, не желавшего ничего говорить об онкологии, найденной им же у Элены. Нет, в конечном итоге, я узнал всё, что мне требовалось, но перед этим мужика пришлось немного попытать…
        А Элю действительно использовали. Сами же Зубакины. У их дочери, Мальвины, оказалось какое-то серьёзное кишечное заболевание с Пепелищ, и ей требовался донор.
        Но не простой, а золотой.
        Да, донор с особой кровью, подстраивающейся под все особенности организма реципиента. Раньше Мальвину лечили дорогими лекарствами, а стоило на горизонте появиться нужному человеку, как всё - забрали к себе в семью и почти полгода дурили голову добрыми намерениями.
        Ничего, ещё не вечер. Я им такое просто так не спущу…
        Кафе оказалось ещё дальше, чем мне описывали, и не на выезде из города, а за его приделами.
        - Артём Викторович ждёт вас на втором этаже, - встретил меня у входа в здание Игорь - помощник Зубакина.
        Мы зашли в помещение и поднялись по лестнице наверх, в большой светлый зал с множеством маленьких столиков, за которыми обедали люди. Артём сидел у стены, разглядывал какую-то карту и пил кофе. Но меня он то ли заметил, то ли почувствовал заранее.
        - А, Рич, уже приехал? Подходи, садись, у меня для тебя новость есть важная. Игорь, ты тоже садись.
        - Какая новость? - отодвинув старый, деревянный стул и присев, спросил я.
        Находиться в обществе этого человека, после всего, что рассказал мне сегодня лечащий врач Элены, было сложно. Хотелось вскрыть наркоторговцу вены и смотреть на его мучения, однако время мести ещё не пришло, и нужно было держать маску.
        - Мои люди вчера ночью убили Карла и Себастьяна. Мне нужно, чтобы ты помог нам теперь найти остальных его подельников: Кристиана и Дженнифер.
        - Карла убили? - перебил его я, усомнившись в том, что правильно всё расслышал.
        - Да.
        - Каким же образом?
        - Мне сказали, что подорвали дом, в который он зачем-то зашёл, подробностей, пока что не знаю.
        - Как так - сказали? - подавшись вперёд, прошипел я.
        Артём, вроде бы не глупый человек, видел, на что способен Карл с оружием в руках, и всё равно не потрудился узнать, как был уничтожен этот маньяк? Да я бы ни за что не поверил в его смерть до тех пор, пока бы мне не предъявили его мёртвое тело или хотя бы голову!
        - Сказали и всё, - отказался что-либо объяснять Зубакин, подозвав к нашему столику официанта. В это время мне на телефон пришло сообщение от Элены. Она писала, что Карл только что звонил ей и предложил сегодня вечером прогуляться по Набережной.
        Ну-ну, умер он, говорите?
        Приказав девушке в ответном письме ни в коем случае не соваться на Набережную, я следом отправил ей адрес Мифьена, сказав сейчас же идти к нему. Крюгера о том, что скоро у него будут гости, тоже предупредил. Теперь требовалось…
        - Ричард, что с Кристианом и Дженнифер?
        - А что с ними? - переспросил, прослушав большую часть того, что говорил мне до этого наркоторговец.
        - Их тоже нужно найти и убить. Они опасны.
        - Да-да, сделаю, - кивнул мужчине, лишь бы он отвязался. - Это всё? Я пошёл, у меня ещё есть дела.
        Только я отодвинул стул, чтобы встать, как слух резанул звук выдёргивания чеки из гранаты.
        Перевернув стол, я упал на пол и прижался к стене, в следующее мгновение уши заложило от взрыва. На первом этаже тоже не слабо прогремело, раздались первые выстрелы пистолетов и автоматные очереди. Зубакин с Игорем последовали моему примеру, пригнувшись к полу.
        Достав пистолет и несколько лезвий, я выглянул из-за нашего, хоть и пустякового, но укрытия. Посетители кафе истерично кричали друг на друга, не понимая, что происходит, кто-то порывался помочь раненным, проверить убитых, а около пяти человек с другого конца зала, как и мы, достали оружие.
        - Много здесь ваших?
        - Четырнадцать вместе с нами, - ответил Игорь.
        Не густо… а главное, знать бы ещё кто есть кто.
        Не дожидаясь, когда враг поднимется на второй этаж или кинет ещё одну гранату, помощнее предыдущей, я подбежал к лестнице, ведущей вниз, и спрятался за широкой колонной. На первом шла перестрелка. Тех, кто стрелял в охранников Зубакина, я знал, это были люди Арбузова, главаря наёмников, у которого наркоторговец в прошлом месяце зарезал сына.
        Сбежав по лестнице, я метнул в безоружного мужчину, вероятно посетителя кафе, нож. Затем, подхватил его тело и прикрываясь им, как щитом, стал пробираться к выходу. От дыма слезились глаза, я нет-нет да спотыкался об лежащих на полу мёртвых людей и при этом отстреливался от других, живых.
        Редко мне случалось бывать в таких передрягах. В основном Маэстро отправлял меня, как и других белых неприкасаемых, на "чистые" задания. Где не требовалось огнестрельного оружия, а для разрешения всех проблем хватало ножей, кинжалов и хитрости. Для подобных же "разборок" готовили чёрных, не имеющих острого слуха и зрения…
        Тем не менее, пистолет всегда находился при мне, в отличие от тех же Криса и Джен.
        Один, особо прыткий наёмник напал на меня сбоку. Замахнувшись ножом, он успел чиркануть меня им по щеке. Зараза…
        - Ку-ку, - отпрыгнув назад, улыбнулся наёмник. Им оказался Себастьян, чёрный, которого выпустили в естественную среду обитания. Из-за дыма я его не сразу узнал.
        Так это Карл решил объединиться с Арбузовым? За такое короткое время он уже успел обо всём с ним договориться?
        Взрыв ещё одной гранаты серьёзно ослабил мой слух и внимание, чем воспользовался чёрный, снова бросившись на меня с ножом.
        Отпустив тело убитого ранее мирного мужчины, я увернулся от удара нападающего, выбил из его руки оружие, сделал подсечку, но не успел увернуться от оперативно брошенного лезвия. Оно насквозь пробило мне плечо. Завалившись на пол, Себастьян попытался дотянуться до валяющегося рядом автомата, но в этот самый момент получил пулю в голову. Кто-то из людей Зубакина выстрелил. Хоть какая-то от них польза…
        До выхода добраться было полдела, так как на улице нас тоже поджидали люди Арбузова. Прикрываясь на этот раз телом Себастьяна, я выглянул наружу и добежал до своей машины. Далее, продолжая отстреливаться, забрался на водительское сидение, завёл двигатель, чуть не сточив себе все нервы, и нажал на педаль газа.
        Погони за мной не было. Либо нападение было спланировано именно с целью убить Зубакина, либо у Арбузова осталось мало людей, и он не захотел лишний раз напрягаться и кого-то догонять.
        Дорога до дома Мифьена без преувеличений показалась мне вечностью. Слух пропал, зрение в ближайшем времени грозилось последовать его примеру, рана в плече ныла и отвлекала от дороги.
        Уезжать надо из этого города!
        Сколько раз я уже себе об этом говорил? Так нет же, повода достойного не находилось! Теперь нашлось, только кому от этого легче?

***
        В храме в честь Святого Николая Чудотворца шло Таинство Евхаристии, Причащения. Причащались все: молодые и старые, хромые и здоровые. Всем хотелось причаститься Божественных Таин.
        К священнику подошёл мужчина, седой, исхудавший за последние месяцы, но с невообразимо добрыми и счастливыми глазами. На руках у него сидел маленький мальчик.
        - Причащается младенец…
        - Филипп.
        - Младенец Филипп, - повторил священник, поднеся ложечку к губам мальчика.
        - Причащается раб Божий…
        - Олег.
        - Олег, - на этот раз служитель поднёс ложку к губам мужчины. - Поцелуйте Чашу и проходите вперёд, - добавил он тихо, принимая следующего причастника.
        Олег благодарно кивнул ему за подсказку и, прижав к себе вновь обретённого сына, отошёл от алтаря. Его прошение было услышано, мечта сбылась. Он пришёл в храм вместе с Филиппом. Осталось приложить ещё немного усилий, постараться, и Элена тоже обязательно найдётся.
        Главное - не переставать верить в это.
        Элена.
        Сбежав из дома под благовидным предлогом, я пошла по тому адресу, что прислал мне Рич. И сильно удивилась, когда, прибыв на место, позвонила в нужную квартиру и увидела перед собой того больного… пардон, малость фанатичного не то фармацевта, не то хирурга, не то вообще биолога.
        - А, фрау Романова, герр Ричард предупредил, что вы придёте. Ну, вы проходите, проходите, не стесняйтесь, - Мифьен пропустил меня в своё жилище.
        - Ага, спасибо, - неловко улыбаясь, я зашла и повесила свою куртку на вешалку.
        Тут же мне под ноги бросилась, угрожающе тявкая, белая лиса. Такую мне уже доводилось видеть в квартире у Рича. Стоп, а не она ли это и есть?
        - Не бойтесь, она гавкает, но кусаться без необходимости не станет, - успокоил меня Мифьен. - У неё недавно лисята появились, вот она на всех и кидается.
        - Лисята? А можете их показать? - заговорил во мне ребёнок, до дрожи любящий животных. Хозяин квартиры поощрительно улыбнулся и позвал меня за собой.
        Рич пришёл примерно через час. За это время нас с Мифом с ног до головы успели обслюнявить и покусать - Жемчужинка не хотела, чтобы мы даже на метр приближались к её "сокровищам".
        - Мифьен, это я, - раздался из прихожей голос неприкасаемого.
        - Привет, ты почему на мои звонки больше не отвечал? - выбежала я навстречу мужчине, да так и замерла испуганно, едва увидев его.
        - Мифьен, помоги мне дойти до дивана.
        Неприкасаемый стоял в дверях и сильно щурился, пытаясь что-то разглядеть, будто в квартире заколотили все окна и выключили свет. Его щёку пересекал жуткий порез, когти и одежда были в крови…
        - В смысле? А вы сами не можете? - спросил Миф из зала, не пожелав оторвать своё заднее место от мягкого кресла и встретить гостя.
        А Рич неожиданно гаркнул во всё горло:
        - Предупреждаю сразу, я тебя не слышу. И не вижу… Миф!
        На нетвёрдых ногах приблизившись к мужчине, я взяла его за руку и повела в зал. Он понял, что это не Мифьен ведёт его, но говорить ничего не стал. От одежды неприкасаемого тянуло гарью, кровью и ещё чем-то гадким и мерзким. Сам он едва заметно прихрамывал и морщился, крепко вцепившись в мою руку.
        Когда Мифьен увидел его, то сразу убежал, спотыкаясь на каждом шагу, за аптечкой и какими-то приборами.
        - Где ты так… умудрился? - не в силах подобрать правильные слова, спросила я. - Ты, правда, ничего не слышишь?
        Так как все эти вопросы уходили и оставались без ответа, я сделала вывод, что Рич действительно нас не слышал. Но почему? Что с ним случилось?
        - Фрау Романова, отойдите, мне надо его осмотреть и перевязать, - вернулся в комнату Мифьен. Забывшись, он сказал всё это на своём родном языке, немецком, но я его всё равно прекрасно поняла.
        Около получаса ушло на то, чтобы полностью перевязать Рича, обработать его раны, осмотреть на наличие других повреждений, коих к счастью не оказалось.
        - А если у него больше ничего не повреждено, почему он нас не видит и не слышит?
        - Не знаю. Может, герр Ричард скоро проснётся и сам нам что-нибудь расскажет?
        И он оказался прав. Проснувшись через полтора часа, Рич объяснил, что просто попал в перестрелку, нанюхался дыма, а оттого впоследствии и лишился слуха и зрения.
        - Скоро всё пройдёт, - пообещал он мне, когда Мифьену кто-то позвонил, и он вышел на балкон поговорить. - Миф ушёл? - притянув меня к себе, прошептал тихо неприкасаемый. - Если да, то подай воды холодной.
        - Тебе же нельзя! - возмутилась я, подав ему со стола тёплую воду. А потом вспомнила, что он меня не слышит, и шумно вздохнула.
        - Я же просил холодную!
        - Гуляй Вася, жуй опилки. И пей тёплую, - огрызнулась я. Счастье, что он меня не слышал.
        Зря мы с хозяином квартиры так сильно кудахтали и беспокоились за Рича, так как уже к вечеру он стал чувствовать себя гораздо лучше и даже намылился сходить по делам в город.
        - Э, нет, друг, куда ты одеваешься? У тебя рана! Глаза только восстановились, и слух вернулся…
        - Элена, у нас нет времени. Подожди, помолчи и послушай меня. На нас с тобой сейчас охотятся, - закрыв мне рот ладонью, сказал он. - Так, рассказываю по порядку. Зубакин никакой не бизнесмен, он торгует наркотиками. Тебя в свою семью он принял, потому что ты лекарство для Мальвины. Она болеет кишечным заболеванием уже больше года, а твоя кровь лечит её. Чтобы удержать тебя рядом с ней, Маргарита сказала Василию подделать результаты анализов и сказать, что у тебя рак. Но это не так, ты здорова, понимаешь? Вчера Зубакин попытался убить Карла, а он выжил и пару часов назад напал на него. Так что Артём сейчас, скорее всего, мёртв. Теперь, Карл ищет нас с тобой, и если найдёт, то мало не покажется никому, потому что у него есть люди и связи. И нам с тобой надо уходить.
        Договорив, Рич накинул куртку, поднял моё лицо за подбородок, быстро поцеловал в губы и вышел из квартиры.
        - Ого, какие у вас страсти кипят, - раздалось неожиданно за спиной.
        - Мифьен, вы слышали, что он говорил? - испугалась я, обернувшись.
        - Естественно. Видимо, у герр Ричарда ещё не до конца восстановился слух, потому что он говорил громче обычного.
        - Ясно, - протянула я, лихорадочно соображая, что можно ему ещё сказать, а что нельзя.
        - Да вы не волнуйтесь, я предполагал, что ваш друг занимается опасной работой, при нём ведь всегда оружие, и характер у него резкий… от хорошей жизни таким не будешь.
        Что верно, то верно, - усмехнулась про себя.
        От всего того, что наговорил перед уходом Рич, у меня снова разболелась голова.
        Не верилось, что улыбчивый, заботящийся о семье Артём Сергеевич занимался распространением наркотиков, а Лёшка, ставший моим лучшим другом, - убийствами. И слова про болезнь Мальвины казались не более чем глупой шуткой, и про мой рак тоже…
        - Фрау Романова…
        - А?
        - Я не ослышался, вы болели раком?
        - Ну, да, мне врачи так в больнице сказали. А Рич говорит, что они ошиблись. Не знаю даже, кому верить?
        - Верьте своему другу, - улыбнулся мужчина, поправив свои очки, вечно сползающие на кончик носа, и пригласив меня на кухню выпить чаю.
        Пока грелся чайник, он рассказывал мне смешные истории из своего студенчества, шутил, вспоминал всякие небылицы, иногда спрашивал о Риче и всячески старался отвлечь от плохих мыслей. А в обмен на три куба моей крови пообещал подарить одного лисёнка.
        - Да вы не бойтесь, ничего преступного я делать не собираюсь, мне она нужна будет только для исследований, вот у герр Ричарда спросите.
        - Ох, ладно-ладно, поверю тебе на слово, - всё же согласилась я на его предложение, после чего лишилась н-нного количества крови, но зато обзавелась белым лисёнком.
        Только Рич к моему приобретению отнёсся с большим сомнением, обозвав его "домом для блох" и "бесполезной шавкой", а потом объявив, что мы немедленно уезжаем из города.
        - Уже? - поразилась я.
        - А ты хочешь, чтобы нас нашли? - резонно спросил он и указал на Мифьена. - Или его хочешь подставлять? А может, к Маргарите с Мальвиной вернуться?
        Ни того, ни другого мне не хотелось, а потому я послушно пошла за Ричем вниз по лестнице. На улице уже стемнело, нас ждало такси.
        - До Кашировска, - приказал водителю неприкасаемый, сев в машину следом за мной.
        Таксист сделал погромче маленький телевизор, по которому шли новости, и завёл мотор.
        - На улице Бакулёва неизвестные взорвали дом Артёма Зубакина, двадцать пять человек погибли, в том числе жена и дети бизнесмена, - прислушавшись, разобрала я слова журналиста третьего канала.
        - Их убили? - повернулась к Ричу. Сердце пропустило несколько ударов и забилось с удвоенной силой.
        - Не смотри так на меня, это не я. Планы, конечно, были сделать что-нибудь такое, но времени не оставалось. Так что, подозреваю, это заслуга нашего с тобой общего знакомого.
        - Лёши? - сипло выдохнула.
        - Карла. Лёша он только по паспорту, - притянув к себе, Ричард успокаивающе погладил меня по голове. Без его поддержки я, наверное, совсем расклеилась бы и заплакала.
        Карл-Алексей.
        Плохое настроение преследовало меня уже который день подряд. Помимо этого я немножко скучал по Себастьяну, кляня на чём свет стоит убившего его Рича. Много сил уходило на разборки с правоохранительными органами и лечение Кристиана и Дженнифер.
        Кто-то, подозреваю, что Зубакин с Ричардом, похозяйничали в моей квартире и покалечили моих же (!) неприкасаемых, которые по сей день ни разу ещё не приходили в себя. Деньги утекали рекой, проблемы росли как на дрожжах.
        Я жалел, что Зубакин уже умер, и нельзя отомстить ему ещё раз. Вместе с этим мне хотелось поговорить с кем-нибудь, высказать всё то, что не давало покоя душе, но Элена сбежала вместе с Ричем, а другого человека, кто спокойно мог выслушивать мои бредни, рядом не было.
        Вчера я созванивался со своим заместителем, он сказал, что в Доме тоже не всё гладко. Бизнес отчего-то упал, все враги в округе перемирились и в услугах моих подчинённых больше не нуждались.
        Что это, чёрная полоса жизни? Надеюсь, нет.
        По идее, мне следовало пуститься в погоню за Ричем, чтобы наказать его за смерть Себастьяна, однако направиться папин любимчик мог куда угодно, ведь Россия - большая страна, и связей у меня здесь не так много, как хотелось бы. Да и нужно было сперва закончить дела в городе и разобраться, наконец, с деньгами Маэстро, а потом уже пускаться во все тяжкие.
        С Арбузовым у меня, кстати, сложились неплохие отношения. По крайней мере, доверял я ему на порядок больше, чем покойному ныне Зубакину.
        И вздумалось же этому засранцу, Артёму, подослать ко мне своих людей! Ну, забрал я с собой Элену на Урал и никого об этом не предупредил… чего из-за этого сразу убийство организовывать?
        Тем более, послали на моё устранение настоящих дилетантов. Их было всего семеро, они несколько часов ходили за мной по пятам и не раз светили при этом оружием. В какой-то момент я не выдержал столь назойливого внимания к своей персоне и первым начал перестрелку с метанием острых и не очень предметов. Потом устроил допрос единственно-выжившему наёмнику, узнал, кто их направил, и заставил позвонить наркоторговцу и сказать, что дело выполнено. И ведь Артёмка поверил. Без видимых доказательств поверил, что я мёртв!
        Ну, что… я в нём разочаровался.
        Элена.
        Месяц назад мы с Ричем приехали в небольшой городок Антарск, что находился близ границы с Моноем**. Этому предшествовало полмесяца пути автостопом и куча потраченных нервов, вызванных нашим побегом.
        Неприкасаемый до такой степени запугал меня идущими по пятам убийцами, что вскоре я сама собственной тени стала бояться. Но по прибытию в Антарск, по существу не город, а большую деревню, мужчина сознался, что никакой погони за нами нет, и он просто хотел, чтобы я не препиралась и аки послушная овечка просто шла за ним.
        Ох, как я на него тогда обиделась! И не разговаривала вплоть до того момента, пока он не извинился. Это было что-то с чем-то. Чтобы Рич и извинился… такое мне раньше разве что во сне присниться могло.
        - Ладно, прощаю, - с барского плеча милостиво кивнула я, после чего Ричик огорошил меня новостью о том, что он нашёл нам новое жильё.
        - А с городом что? Мы не будем здесь жить? - удивилась тогда.
        Оказалось, что нет. Даже в той деревеньке, Антарске то бишь, Рич частенько терял слух, а иногда и зрение. Ему это быстро надоело, и он выкупил часть земли в глухом-глухом лесу вместе с домом, принадлежавшим когда-то какому-то богатею из столицы. Я не стала спрашивать, откуда у Рича деньги на такие покупки, дабы не разочаровываться в нём ещё больше. Однако маленькую пометочку на всякий случай себе сделала.
        Помимо всего прочего я часто вспоминала о Мальвине. Действительно ли она считала меня своей подругой? Или это только я, наивная душа, так думала? Сейчас, когда её убили, правды уже не узнать. А Маргарита с Артёмом… после известия о том, что это они придумали мне онкологию, никаких тёплых чувств у меня к ним не осталось.
        Рич такой подход одобрил.
        - Как классно всё-таки гулять по ночам, - восторженно вздохнула я, подняв глаза к чёрному, звёздному небу и полной луне.
        Тёплый ветерок подгонял в спину, рядом шёл человек, который мне очень и очень нравился, не смотря на своё страшное прошлое. Почти идиллия.
        - Ну, наверное, - не шибко разделял моих восторгов Рич, глядя себе под ноги.
        В последнее время мы с ним часто вот так прогуливались по дамбе, наблюдая за речкой и просто дыша свежим воздухом.
        Являясь "совой", он невольно приучал и меня больше соблюдать "ночной режим" жизни. То есть спать с обеда до вечера, завтракать в полночь, а ужинать в полдень и много чего ещё.
        Но что удивительно, живя в таком темпе, я со временем заметила, что начала меньше уставать и напрягаться и вместе с тем чаще улыбаться… интересно, почему так?
        - О, смотри, там свет. Это люди?
        - Да, - Рич остановился.
        - Что такое?
        - Подожди, я слушаю, что они говорят.
        Пока он слушал - я смотрела. А оттого вскоре заметила, что в нашу сторону кто-то медленно крался. Этот кто-то был очень низкого роста и страшно уставший, судя по тяжёлому дыханию. И хотя мне не дано было, как Ричу, слышать того, что говорили люди с фонариками, которые, по меньшей мере, находились в трёхстах метрах от нас, я прекрасно понимала, что ищут они именно этого "коротышку".
        - Стой, - неприкасаемый схватил за шкирку попытавшегося прошмыгнуть мимо нас беглеца, заросшего мужчину в грязной, вонючей одежде, от долгой носки ставшей настоящими лохмотьям.
        Коротышка замахнулся на Рича ножом, но тут же получил по рукам и ногам.
        - Ш-ш-ш, - катаясь по земле, шипел от боли он.
        Ричард дал ему несколько раз по рёбрам и отошёл.
        В моём присутствии он обычно парой тройкой ударов и ограничивался, нанеся серьёзные раны лишь один раз парочке подвыпивших хулиганов, напавших на нас по пути в Антарск. Меня жалел? Хотелось бы думать, что ему просто надоело убивать, но это, скорее всего, не так…
        Тут прибежали люди с фонариками, вилами и лопатами, увидели скулящего коротышку и поспешили его скрутить.
        - Извините, этот человек напал на нас, когда мы не дали ему пройти, - обратилась я к занятым мужикам, судя, по тем же вилам - деревенским. - Это преступник какой-то?
        - Нет, девушка, это наш местный дурачок. Сошёл с ума в начале весны. Гулял по лесу, его чуть волки не сожрали, а он до сих пор туда щимиться, говорит, покоя хочет! - объяснил мне бородатый, высокий дядька, взвалив связанного беглеца себе на плечо. Коротышка больше не рыпался, наверное, они ему что-то успокаивающее вкололи.
        - Он опасен?
        - Вообще, нет, но когда его в лес не пускают - серьёзно звереет, как сегодня. А вы не боитесь в такое время по дамбе гулять? Здесь иногда волки да всякое шакальё лазит, - предупредил нас другой мужчина в светлом медицинском халате, накинутом поверх обычной рабочей одежды.
        - Спасибо, мы знаем, - сказал ему до того молчавший Рич, положив мою руку себе на локоть. - До свидания.
        С горем пополам, я научила неприкасаемого элементарным правилам приличия: здороваться, прощаться, благодарить - но в его исполнении даже такие простые слова всё равно всегда выглядели, как какое-то одолжение.
        Ладно, так уж и быть здравствуйте! Ну, хорошо, хорошо, прощайте. Да подавитесь вы своим спасибо…
        Примерно с таким выражением лица неприкасаемый выдавливал из себя слова вежливости. Безнадёжный тип.
        Только стоило ему вдруг ни с того, ни с сего поцеловать меня или позвать с собой на прогулку, как все обиды разом пропадали…
        Однажды, я спросила у него, как он ко мне относится, но нормального ответа, к сожалению, так и не получила. Рич пробубнел что-то неразборчивое и сбежал от меня в лес. Но если бы я была для него пустым местом, разве взял бы он меня с собой в Антарск? Стал бы вообще беспокоиться и заботиться? Вряд ли.
        - О чём задумалась?
        - Ни о чём, - соврала я, крепче сжав его локоть. И ведь сам предложил мне его. Ха.
        - Я слышал, когда только собирался покупать дом в лесу, что в этих краях регулярно пропадают люди.
        - Да? Ужас какой. А почему молчал?
        - Пугать не хотел.
        Логики в его словах было на дырку от бублика (как он собирался скрывать от меня то, что я рано или поздно узнала бы, живя здесь?), но всё равно мне стало приятно от такого признания.
        Через несколько дней, когда я вместе с Ричем поехала в ближайшую деревню за продуктами, то невольно оказалась втянута в один неприятный разговор.
        - Эля, ты же с мужем в лесу живёшь? - передав мне пакет с домашним творогом и сметанной, спросила рыжая Люба. С этой девицей я познакомилась недавно на базаре, когда искала у кого бы купить молока.
        - Ну, да, - все в деревне почему-то считали Рича моим мужем, хотя никто из нас двоих никому ничего подобного не говорил. Я жителей деревни не переубеждала лишь потому, что не хотела лишних пересудов. Так-то для них всех я замужем, всё законно, а как выясниться, что мы с неприкасаемым просто живём под одной крышей, так начнётся: сожители, любовники или ещё чего похуже…
        - А вы криков никаких у себя там не слышали? Просто дядь Костя на днях опять сбежал, и наши мужики его всё никак найти не могут. Сожрали его волки, однозначно, сожрали.
        - Да, ладно тебе, найдётся ваш дядя Костя ещё. Я вот одна по лесу гуляю и ни одного волка ещё не встретила.
        - Так никогда не поздно и на зверей, и на косточки, человеческие, обглоданные нарваться…
        После этого разговора на душе остался тяжёлый осадок.
        Тем не менее, жить в лесу было весело, а Рич так вообще сказал, что гораздо безопасней, чем в городе. Я вместе с Кубиком, своим грозным лисом, частенько бродила рядом с нашим новым домом, собирая грибы, и за полчаса вполне могла собрать объёмную корзинку опят или подосиновиков.
        Жизнь текла своим чередом, но в один прекрасный момент неприятности снова постучались в дверь.
        Натан Васильевич, глава деревни, пришёл к нам с сыновьями поздно вечером и попросил Рича помочь им разыскать пропавшего прошлым вечером мальчика. Неприкасаемый согласился и ушёл с ними на поиски. Только никто из мужчин не вернулся. Ни к утру, ни к обеду, ни к вечеру. Я с Кубиком прочесала треть леса, но так никого из них и не нашла. Женщины из деревни тоже.
        - Их, наверное, медведи задрали. Или ещё кто… голодный… - рыдали у меня на кухне жёны и сёстры пропавших. Их основной версией были дикие звери, но я сильно сомневалась, что кто-либо из крупных хищников способен справиться с Ричем. Тем более, перед уходом он до такой степени вооружился всякими ножичками и кинжалами, что даже у старосты глаза на лоб полезли от удивления.
        Так что, нет, вариант со зверьём отпадает. А если так, то… виноваты в их исчезновении люди. Но кто способен справится с выходцем из Дома неприкасаемых? Ответ один - другой неприкасаемый.
        - Лёша, это ты… это из-за тебя… ты знаешь, где Рич? - набравшись храбрости, позвонила я бывшему другу.
        - Что, кто говорит? - сонно спросил парень. Но едва он сообразил, кто ему звонит, как рявкнул в трубку:
        - Элена?! Куда эта тварь тебя забрала? Где ты сейчас? И где он сам?
        - Рич пропал, это ты с ним что-то сделал? - уже менее уверенно спросила я, а потом и вовсе испугалась, что сделала большую ошибку, позвонив главе неприкасаемых, и отключилась. Лёша, точнее, Карл даже возразить ничего не успел. Надеюсь, я не сделала ситуацию ещё хуже, чем она есть?
        Задремав в зале прямо на кресле, я проснулась уже поздно ночью оттого, что кто-то настойчиво тряс меня за плечо.
        - Рич? - неверяще пискнула я и бросилась ему на шею. Его одежда пахла старыми листьями и хвоей, волосы были в пыли, а руки в мелких царапинах. - Ты где пропадал столько дней? Мальчика нашли? А с теми мужиками, что за тобой приходили, всё нормально? - завалила я его вопросами, о своём звонке Карлу благоразумно умолчав.
        - Да, нашли, но они все в овраг свалились, темно было, двое ноги переломали. Я за аптечкой пришёл. Есть у нас, кстати, что-нибудь, чтобы в дороге перекусить?
        Рич быстро накидал в сумку всё, что требовалось для первой помощи, и мы отправились за старостой и его сыновьями. И хотя черноволосый пытался заставить меня сидеть дома, я всё равно увязалась следом.
        Небо сегодня было просто чёрным, без луны и звёзд. Тени деревьев, шорохи в кустах, гул ветра порой заставляли меня испуганно замирать, из-за чего потом приходилось увеличивать шаг, дабы совсем не отстать от Рича. Благодаря нашим ночным прогулкам, видела в темноте я просто прекрасно. Не так хорошо, как он, конечно же, но тоже весьма и весьма неплохо.
        Костюм я перед выходом из дома надела спортивный, Рич переоделся в стандартное обмундирование неприкасаемого, даже плащ с собой захватил и ещё кучу оружия. Да, некоторые привычки так быстро не выветриваются.
        Первое время мы с ним молчали, потом Рич рассказал мне, где пропадал целых пять дней.
        Оказалось, что мужчины зашли гораздо глубже в лес, чем планировали. То и дело они натыкались на следы мальчика, находили фантики от съеденных им конфет, клочки одежды, из-за чего, собственно продолжали двигаться вперёд. Когда лес перестал быть знакомым, идти стали медленнее. Как же они с такой осторожностью могли свалиться в овраг - я ума не приложу.
        К обеду следующего дня мы пришли на место.
        - Почему мы шли сюда часов семь, а тебя не было пять дней?
        - Потому что я веду тебя по прямой дороге, а мы тогда прочёсывали весь лес, каждый сантиметр, - нацепив солнцезащитные очки на нос, терпеливо пояснил Рич.
        В овраге мистическим образом никого не обнаружилось. Мой спутник отреагировал на это по-своему.
        - Дураки… - прорычал, метнув в ближайшее дерево нож. Не знаю, целился он куда-то или нет, но попал в белку. - Я им говорил, чтобы так и сидели здесь на месте, меня ждали, так нет, им проще оказалось на себе двух раненных тащить и за мелким пацаном не забывать следить. Вряд ли они вернутся в деревню. Ладно, их беда, пошли домой.
        Пусть с первой частью его монолога и с тем, что староста с сыновьями - дураки, я была согласна, но вот бросать этих людей мне по-прежнему не хотелось.
        Представилось, что было бы, если бы на месте этого сумасшедшего мальчика оказался Филя? Разве я бросила бы его вот так на произвол судьбы, без шансов вернуться к своим родителям? Естественно, нет.
        - Может, попробуем их найти?
        - Зачем? Им наша помощь, как видишь, не нужна. Иначе сидели бы тут сейчас и ждали меня с лекарствами.
        Было видно, что Рич сильно зол, однако на мне своё плохое настроение он не срывал. Разве что немного резко отвечал, но не более. Я снова попросила его продолжить поиски. Перед глазами так и стояло лицо мальчика, чем-то неуловимо похожего на Филю, попавшего в беду и зовущего кого-нибудь на помощь. По спине побежали мурашки.
        Как хочешь, чтобы поступали с тобой, так поступай и с другими.
        Возможно, если мы сейчас найдём старосту и других, кто-нибудь когда-нибудь поможет и моему брату?
        - Пожалуйста, давай найдём их, - приблизившись, я обняла мужчину и щекой прижалась к его спине. - Еда, аптечка у нас есть. Поищем их ещё немного, а потом, если что, вернёмся.
        - Смысл их искать? - расцепив мои руки, Рич обернулся. - Эль, они сами виноваты.
        Понятливо опустив глаза, я шумно вздохнула. И только хотела ещё что-то сказать, как мне на нос неожиданно опустилась снежинка. Подождите, какая снежинка? Весна же сейчас!
        Посмотрев на хмурое небо, я от изумления даже рот немного приоткрыла. В воздухе над головой кружились не то маленькие, серые снежинки, не то большие пылинки… пушистые, такие… а может, это вообще пух?
        - А… а-а… апчхи! - нет, всё-таки это пыль.
        - Пепелища…
        - Что?
        - Пепелища напоминает, - вместе со мной разглядывая "пыль", сказал мужчина. Было в его тоне что-то ностальгическое, грустное и явно не предназначенное для чужих ушей.
        Ричик быстро опомнился и престал глазеть на небо.
        - Ладно. Пошли домой.
        Он бы определился, где его дом.
        В смысле?
        Он идёт не в ту сторону.
        - Эй, мы не в ту сторону идём.
        - Я лучше знаю, куда мы идём, - возразил неприкасаемый, взяв меня за руку и потянув за собой. То ли он из тех мужиков, что никогда не признаются в том, что забыли дорогу, то ли… я теряюсь в догадках.
        Рич.
        Мы действительно отправились домой, только другой, длинной дорогой. Почему так? Просто мне стало интересно, что за пыль вдруг посыпала с неба. Также хотелось посмотреть, что скрывается за этим бесконечным лесом. Всё-таки мы поселились на границе с Моноем, страной, являющейся ослабленной версией Пепелищ, и мало ли какая дрянь перешла от них к нам, и насколько она опасна?
        Но Элена о моих мыслях, конечно же, не знала, а оттого и пыталась время от времени свернуть куда-нибудь в сторону и начать поиски старосты и его сыновей.
        Солнца не было видно, всё небо заволокло чёрными тучами, а ветер с каждой минутой всё больше усиливался.
        Романова шла позади меня, отставая на несколько метров и спотыкаясь на каждом шагу, глаза у неё от недосыпа сильно покраснели. Я бы и сам был не прочь немного подремать, но, во-первых, некогда, а, во-вторых, негде.
        Когда всё в округе, в том числе и я с девушкой, покрылось заметным слоем пыли, закапал дождь. От земли тут же поднялся серый, густой пар, от которого постоянно хотелось то чихать, то кашлять.
        - Да что же это такое? - возмущалась Эля, закрывая рот ладонью и чихая уже восьмой раз подряд. - Что за гадость такая? И где "будь здорова"?
        - Будь здорова.
        - Спасибо.
        В первые же минуты мы с ней промокли до нитки, и я уже подумывал возвращаться назад, наплевав на длинную дорогу, но увидел, что деревья стали редеть, и решил пройти ещё немного, дабы, наконец, успокоиться, и лично убедиться в том, что никакая опасность за лесом не спряталась.
        Вскоре мы вышли к большому полю, простиравшемуся до самого горизонта. Коричневые колосья прижимались к земле от сильного ветра и дождя, в небе то и дело сверкала молния, и грохотал гром.
        - Поле? Пшеничное? Или какое? - спросила Элена, щурясь от поднимающегося от земли пара.
        - Нет, похоже на рожь.
        - А там кто идёт? - подставив ладонь ко лбу козырьком и всматриваясь вдаль, окликнула меня девушка.
        В двухстах метрах от нас медленно шёл ребёнок в потрёпанной одежде и короткой палкой в руке.
        - Пошли, надо его догнать! - потянула меня вперёд Элена.
        Говорила она тихо, да и дождь кое-какой шум всё же создавал, но пацан её будто услышал. Он оглянулся, посверлил нас взглядом и бросился прочь. Второе дыхание открылось?
        Мы с девушкой, не сговариваясь, побежали за ним, хотя и сами сильно устали.
        Зря напрягались…
        Да, этот мальчик оказался миражом, растаявшим перед самым моим носом. И колосья ржи тоже были миражом, который видишь, а дотронуться не можешь. Что это за пар-дурман? Что за дождь?
        Рядом, поджав губы и дрожа от холода, а может и не только от холода, стояла Элена. Обняв девушку одной рукой за плечи, я повёл её обратно к лесу. Хватит с нас этих исследований и поисков, нужно как можно быстрее вернуться домой.
        - А мы точно правильно идём? - спросила она минут через пять.
        - А ты опять сомневаешься?
        - Да. Смотри, что там за сараи впереди стоят?
        - Миражи, наверное.
        - Думаешь?
        Только мы дошли до предполагаемых миражей, деревянных, покосившихся домов, как Элена постучала в дверь одного из них кулаком.
        - Миражи? - посмотрела на меня со слабой улыбкой.
        Тогда я и понял, что пока не закончится дождь, не исчезнет пар, мы с ней не сможем найти обратную дорогу к дому. Так и будем плутать, гадая, очередной мираж перед нами или нет, и точно куда-нибудь забредём… в Моной, например.
        Выбрав убежищем от дождя самый крайний дом в заброшенном посёлке, я первым делом проверил, не затаились ли в нём хищники, и лишь после этого позволил Элене войти. С деревянным сараем, как выразилась девушка, нам повезло. Да вся мебель там значительно подгнила, стены покрылись плесенью, но в комнатах было сухо, а стёкла в окнах целы и без трещин, что автоматически защищало нас от пара.
        Сняв куртку и майку, я развесил их на старом железном стуле и предложил то же самое сделать Элене, хотя бы со своей верхней одеждой. Но девушка почему-то отказалась, а главное посмотрела на меня как на дурака…
        - Ты же простудишься, снимай, я тебе свой плащ дам, - плащ лежал у меня в рюкзаке под аптечкой. Я, в общем-то, не верил, что он пригодится, но по привычке всё равно взял его с собой. А вот ведь как круто история повернулась! Жаль, я не додумался ещё одеяло с теплоизолятором с собой захватить и еды побольше…
        - Хорошо, но только отвернись, - закусив губу, попросила Романова. Стеснительная какая. В Доме девушки-неприкасаемые, попадая в такие ситуации, даже не думали упрямиться и с радостью принимали то, что им давали. - Всё, оделась.
        Эля опустилась на пол рядом с дверью, обняв руками колени. На скрипучую кровать, в матрасе которой несколько минут назад пищали мыши, она садиться не хотела.
        - А тебе есть, что одеть? - спросила, напряжённо меня разглядывая.
        - Нет, откуда? - взяв аптечку, я нашёл в ней пачку антибиотиков и протянул девушке. Дома пускай сколько угодно болеет, но пока мы отсюда не выберемся - она должна оставаться здоровой. - У меня крепкое здоровье, я и так не заболею.
        - Я не думала, что у тебя так много шрамов, - в свою очередь сказала она задумчиво, указав на тонкий белый шрам на моём животе.
        Когда он мне достался? На втором задании Маэстро, кажется?
        - Как видишь - много, - я сел рядом с ней, рукой взлохматив себе волосы. Мокрые, но ничего, скоро высохнут.
        Элена грустно вздохнула и, зевая, спросила:
        - Как думаешь, скоро дождь закончиться?
        - Не знаю. Ты есть хочешь?
        - Немножко. Я больше спать хочу. Сейчас, наверное, вколю себе витаминов, и точно отрублюсь…
        - Какие витамины? Иди бутерброды ешь. Зря ты их, что ли, брала?
        - Они мальчику, этому… Антону!
        - Не найдём мы никого! Иди и ешь! - интересно, на неё всегда надо кричать, чтобы она послушалась и перестала пререкаться?
        - Тогда и ты ешь! - мне в руки, не принимая возражений, впихнули два бутерброда и чай. Термос у нас, оказывается, тоже был.
        Пока ели - каждый думал о своём, но потом Элена попросила меня рассказать что-нибудь "нестрашное" о себе и Доме. Пожав плечами, я поведал ей о Роберте и о том, как первый раз встретился с Маэстро. Затем о жизни и обязанностях молодого неприкасаемого.
        Заговорившись, я не сразу заметил, что девушка уснула, положив свою голову мне на плечо. А когда заметил, просто замолчал, уставившись в окно, за которым по-прежнему лил дождь и поднимался пар.
        Тихое дыхание Элены и гул ветра на улице напомнили мне ночь в пещере, когда на нас напали взрослые ящеры. Как всё-таки жизнь с того времени поменялась… или я? Не исключено, что и то, и другое.
        - М-м-м, - не открывая глаз, промычала девушка. При этом она так смешно надула губы, что я не удержался и легонько поцеловал её. Реакция последовала незамедлительная. - Не, Рич, ну чё это такое? Иди сюда.
        Всё также с закрытыми глазами, она обняла меня руками за шею и прижалась к моим губам. Хмыкнув и не разрывая поцелуя, я пересадил её к себе на колени, погладил костяшками пальцев по щеке.
        - Эй, ты что делаешь? - словно очнувшись ото сна, возмутилась вдруг Эля, когда я пуговица за пуговицей стал расстёгивать плащ. На лице её застыло выражение глубокого недоумения и даже шока.
        - А ты не догадываешься?
        - Эм… а… - Элене явно не хватало слов, чтобы внятно выразить свои мысли, поэтому я решил прийти ей на помощь. Только не словами, а действием.
        - Ри-и-ич? - пискнула она, лишившись плаща и оставшись сидеть на моих коленях в одних спортивных штанах и лифчике. - Слушай, ну я, конечно… предполагала… мечтала даже иногда… но здесь же холодно и грязно!
        - И-и-и? - как она протянул я, крепко прижав её к себе и слегка укусив за ухо.
        Девушка вздрогнула, чуть выгнулась мне на встречу и сглотнула.
        И тут в коридоре неожиданно хлопнула входная дверь. Что-то тихо чавкнуло и хрустнуло.
        - Ни секунды без сюрпризов, - вторя моим мыслям, хриплым голосом пожаловалась Эля.
        Элена.
        Признаться честно, я уже и сама была не против продолжить то, что начал Рич, однако этим планам помешала некстати хлопнувшая дверь.
        Неприкасаемый быстро сориентировался и, пересадив меня на пол со своих коленей, схватил оружие, длинный кинжал и пистолет. Бесшумно ступая, он выглянул в коридор и… со злостью ударил кулаком по стене. С потолка тут же отвалился кусок штукатурки и упал ему прямо на голову, что сделало мужчину ещё злее.
        - Что такое? - накинув плащ и приблизившись, я с опаской выглянула из-за его спины. - О-о-о… - многозначительно изрекла, увидев лежащего на полу и свернувшегося калачиком мальчика. - Это Антон?
        - Да. А вот где его сопровождающие я даже предположить не берусь.
        - Может, он опять от них сбежал?
        - Без понятия.
        Рич помогать не спешил, поэтому я сама подошла к мальчику и взяла его на руки. Антон весь измазался в грязи, в его волосах запуталось много маленьких веточек и листьев. А ещё он был жутко тяжёлым.
        - Положи его, надорвёшься, - напустил на себя грозный вид Рич, отобрав у меня ребёнка.
        - Надо ему витаминов вколоть, сам он есть вряд ли будет… или лучше сначала его от грязи оттереть? - суетилась я, копаясь в аптечке.
        Около получаса ушло на то, чтобы влажными салфетками стереть с мальчика всю грязь. Он не сопротивлялся и вообще обращал на нас с Ричем минимум внимания.
        Наверное, настолько устал, что даже бояться незнакомых людей уже не мог… как, в прочем, и есть, - убедилась я, спустя семь бесплодных попыток накормить пацанёнка. - Надо было ему всё-таки сразу сыворотку с витаминами колоть.
        Впрочем, так я, в конце концов, и поступила. А Рич ещё и всадил ему двойную дозу снотворного.
        - Зачем? - прикрикнула на него. - Для детей это вредно!
        - А ты посмотри, что за окном твориться. Темнеть всё больше начинает, скоро даже нам с тобой ничего видно не будет. А ты представь, что бы мы делали с ребёнком и в темноте? Он бы просто разнылся как ему страшно, и холодно, и голодно.
        - Уже не голодно, - на автомате вставила я, потрепав спящего Антошку по голове.
        Он, к слову, был очень похож на Фильку. Такой же светленький, с пухленькими щёчками и губками, разве что ростом немного повыше брата.
        Смотрю на него, а у самой слёзы на глазах наворачиваются. Так похож, так похож… но обманываться нельзя. Он - не мой брат. В деревне его ждёт мать и старшая сестра, которая наверняка переживает за него точно так же, как и я за Фильку в своё время, так что…
        Рич сходил в соседнюю комнату и принёс оттуда пыльное, местами погрызенное, но достаточно тёплое на вид одеяло. А я помогла завернуть в него Антошку, предварительно сняв с мальчика куртку, тонкий свитер и штаны. Потом был разговор ни о чём с неприкасаемым, лёгкий поцелуй и крепкий-крепкий сон. Глаза я продрала только утром, от грома.
        Дождь на улице закончился, но небо было по-прежнему чёрным. Мы с Ричем вкололи не желающему просыпаться мелкому ещё одну сыворотку, заменившую ему завтрак, и выбрались из нашего дома. Вместо поля-миража, что ещё вчера окружал заброшенный посёлок, нашим взорам предстала голая земля. Ну, это ненадолго. До следующего ливня.
        Я тащила рюкзак с провизией и лекарствами, а Ричард нёс Антона, перекинув того себе через плечо.
        - Возьми его нормально. Ему же больно, наверное.
        - Думаешь, если бы ему было больно или неудобно, он бы сейчас спал?
        - Не знаю! Ты же вчера в него столько снотворного закачал…
        - Нормально, выживет, - отмахнулся Рич, остановившись и посмотрев назад, на посёлок, от которого мы уже успели отойти на приличное расстояние.
        - Что такое? - тоже обернулась я.
        - Да вот думаю, правильной ли дорогой мы идём.
        - Как так? Ты не знаешь, с какой стороны мы пришли?
        - Это-то я знаю. Я дороги не знаю! Сама вспомни, какие круги мы вчера нарезали, когда за миражом бегали, - мрачно сказал мужчина и поудобнее перехватил заворчавшего во сне мальчика.
        - Да-а-а, ситуация та ещё.
        Видимо, лицо у меня от таких новостей стало совсем кислым, так как Рич поспешил добавить, что стоит солнцу выглянуть из-за туч, как он поймёт, где находятся север и юг, и сможет указать стопроцентно верное направление.
        - Ты юг и север только по солнцу различаешь?
        - Да.
        - А Пепелища? - с вопросом посмотрела на него. - Ты же там жил и должен побольше других в выживании разбираться.
        - Не должен. Мне всего четыре года было и жил я в горах. Из пещеры выходил только вечером и ночью, охотился с Робертом… зачем мне тогда было заморачиваться определением севера и юга?
        - Ну да, - не оставалось мне ничего, как признать его правоту. - А расскажи побольше о своей матери? Про Роберта ты говорил, а вот про Джейн вообще, считай, ни слова.
        Да и надо же мне, в конце концов, знать, кому Рич подбросил моего Фильку? До этого мы с ним не особо разговаривали на эту тему, то он отмалчивался, то я не решалась спросить, то старосты всякие за помощью прибегали… а сейчас момент - самое то.
        - Она родилась в Доме. Всегда очень зависела от Роберта, что в те годы, что сейчас. Я сказал ей, что Филипп - его второй сын, она поверила и приняла твоего брата без лишних вопросов. Она вообще за то время, что мы с ней не виделись, ещё больше на отце помешалась… ждёт его до сих пор и верит во всякий бред.
        - И не стыдно было так мать обманывать? - поддёрнула его я, неприятно удивившись тому факту, что Филька остался жить с больной на голову женщиной.
        - Нет, - усмехнулся мужчина, посмотрев на меня взглядом а-ля: что за глупость ты сморозила?
        - Эх, ты… О, Антошка проснулся.
        Лучше бы я этого не говорила. Глядишь, мальчик бы укачался, лёжа на плече Рича, и поспал бы ещё немного, но, услышав своё имя, он насторожился, встретился со мной взглядом и разревелся. Мужчина тут же посадил его на землю и быстро отошёл в сторону, что вызвало ещё больший рёв.
        - Эй, Тоша… что ты, что ты… не надо плакать! - пыталась успокоить я мальчика, но тот от этого только больше реветь начинал. Рич сновал рядом, но ближе чем на пять метров старался не приближаться.
        - Подойди сюда, может, хоть у тебя получится его успокоить? У меня ведь тоже уши закладывает от его криков! - с трудом удерживая брыкающегося мальчика, попросила я.
        Достав из кармана связку ключей, Рич позвенел ей и нехотя приблизился. Антон на него заинтересованно посмотрел, всё ещё тихонько подвывая, но уже не размазывая слезы и сопли по щекам. Вот мелкий протянул руки и выхватил у неприкасаемого ключи, а тот в ответ посадил его себе на шею.
        Ох, благословенная тишина.
        Подождав, пока в ушах перестанет звенеть, я поинтересовалась:
        - Может, назад развернёмся? А что ты на меня так смотришь? Мы идём гораздо дольше, чем вчера, а леса до сих пор не видно, и солнце не спешит показываться… и ежу понятно, что мы заблудились!
        Увы, но на моё предложение Рич ничем, кроме косого, недовольного взгляда, не отреагировал. Я же предпочла за лучшим заткнуться и всячески его игнорировать.
        Вот почему? Как так получилось, что никто из деревенских за столько лет не выяснил, что находиться дальше за лесом? Почему никто ничего не сказал нам об идущей с неба пыли, дожде и рождаемых ими галлюцинациях? И эта пустошь… она что, бесконечная? Нам даже деревца или на худой конец кустика травы по пути не встретилось! Кругом - Ничего… как же отсюда выбраться?
        То ли мои мысли были услышаны, то ли ещё что, но вскоре вдали показались деревья. Чёрные макушки высоких сосен внушали уважение и вместе с тем дарили надежду на спасение. Поэтому мы с Ричем только ускорили шаг, надеясь за пару часов добраться до леса. Всё было бы хорошо, если бы не…
        - Мёртвые, - прикрыв рот ладонью и старательно сдерживая рвотные позывы, прошептала.
        Присев на землю и кинув рядом с собой сумку, я обхватила голову руками, старательно отводя глаза от мертвецов. Мне и раньше доводилось видеть трупы и не по одному-двум, а по несколько десятков, но то, что осталось от старосты и его сыновей даже Рича заставило брезгливо поморщиться, что уж о девочке Элене со слабой психикой вспоминать? Мертвецы с синей, натянутой на кости кожей с полным ртом червей и маленьких белых личинок до сего дня мне только во сне и могли присниться.
        - Деда, - пискнул Антон, сильнее обхватив Рича за шею.
        - Наглядное доказательство тому, что глупость наказуема, - подняв меня за воротник куртки, как котёнка за шкирку, буркнул неприкасаемый и по широкой дуге обогнул умерших.
        - Как думаешь, от чего они такими стали? - сжав дрожащие пальцы в кулак, сипло спросила.
        - Заразу подцепили.
        Неужели через границу с Моноем в Россию, а конкретно в наши края, пришла какая-то радиоактивная гадость? Вирус? Или чума? Столько предположений, что в голове всё не помещается…
        Вдруг на небе сверкнула яркая молния, и начался дождь. За несколько мгновений поднялся такой пар, что разглядеть что-либо дальше вытянутой руки стало практически нереально. Неожиданно мир перед глазами закружился, я потеряла равновесие и едва не упала, но Рич вовремя спохватился и успел меня поддержать.
        - Что-то мне нехорошо, - рябь в глазах стала сильнее, а кожа в тех местах, куда попадали капли дождя, чесалась и зудела.
        - И мине, - проворчал неожиданно Антон, дёрнув Рича за волосы.
        - Ай, аккуратнее! - зашипел мужчина, поморщившись.
        - Кожа чешется… - продолжала я.
        - И у мня, - повторял Тоша.
        - Это от дождя, - вставил свои пять копеек неприкасаемый, но голос его звучал не слишком уверенно. - Эль…
        Позвал, только я не спешила отвечать, занятая разглядыванием своих рук, на которых медленно, но верно расползались красные паутинки, лопающихся под кожей мелких сосудов. Ногти почернели и немного вытянулись, вены на запястьях повздувались и теперь жутко болели.
        - Я заразилась. Я чем-то уже заразилась, - бормотала, как припадочная, зайдясь сильным кашлем. - И Антон тоже…
        - Элена, пойдём! - с нажимом произнёс Рич.
        - Нет, стоп… а вдруг я и других людей заражу? Это у тебя иммунитет на всякую дрянь, а я точно всех заражу, если вернусь домой… болезнь… смертельно это или нет?
        - Не придумывай. В помещении с ядовитым газом ты, значит, выжила, а сейчас умирать собралась? - раздражённо спросил он, схватив меня за руку, выше локтя. - Эля!
        - Подожди, давай всё обдумаем… и отпусти меня!
        Тут за спиной неожиданно прогремел выстрел, послышался лай собак. Оглянувшись, я заметила вдалеке неясные тени, больно похожие на человеческие силуэты. Силуэты?
        Рич приказал мне сбросить рюкзак с вещами и взять себе Антона, сам же он, не медля ни секунды, достал пистолет. Прицелившись, выстрелил, но ни в кого не попал. А те, кто шли за нами, бросились в рассыпную.
        Я не успела и глазом моргнуть, как из пара выскочило два человека в серых защитных костюмах и респираторных масках и с ножами бросились на Рича. Следом за ними появилась женщина, тоже в защитке, но нападать на неприкасаемого она не спешила.
        - Элена, в сторону!
        Замешкавшись, я всё же отбежала в сторону, в то время как двое незнакомцев вели с Ричем бой не на жизнь, а на смерть, как бы пафосно, это не звучало. Женщина же к этому моменту решила обратить своё внимание на меня, чему я, честно сказать, была не очень рада.
        Сбив меня с ног (я в последний миг оттолкнула от себя Антона) и повалив на землю, она сунула мне под нос какую-то дурно пахнущую тряпку. С первым вздохом голова опустела от мыслей, со вторым зазвенело в ушах, а с третьим ослабело тело. Краем сознания заметила, как Рич что-то прокричал своим противникам, и один из них рассмеялся.
        Тю ты, тут драка серьёзная, а этот дурак смеётся…
        Карл-Алексей.
        В детстве я часто стрелял в воробьёв из рогатки. Тренировал меткость, учился маскировке и терпению, в общем, упражнялся во всём том, что могло оказаться полезным в Доме. И, видимо, мелкие пичуги всё-таки затаили на меня зло, пронеся свою ненависть через года, и сейчас пользовались случаем, припоминая мне все мои прошлые занятия с рогаткой.
        С улицы, даже сквозь закрытое пластиковое окно, очень хорошо было слышно их противное, возмущённое чирикание. Сотни - сотни! - воробьёв сидели на проводах, устроив всем желающим бесплатный концерт.
        Я бы давно встал с кровати, открыл окно и прогнал бы их куда-нибудь на этаж повыше, да только тело отказывалось меня слушаться, а мысли разбегались кто куда, не желая собираться в кучу.
        Уж не собрался ли я подыхать? - испугался было, как птичий гомон вдруг утих, и я услышал голос Элены, обсуждавшей с кем-то моё нынешнее состояние.
        - Примерно через полчаса он выйдет из наркоза. Если будет хорошо себя чувствовать - сможете с ним поговорить, - сказал собеседник девушки.
        - Да, спасибо вам большое! - неизвестно за что поблагодарила она его.
        Значит, я лежу под наркозом? А с Ричардом что? Он мёртв или также отлёживается сейчас после той драки?
        Задумавшись, я стал перебирать в уме события последних дней.
        После того, как удалось выяснить, с какого телефона и откуда звонила Элена, я вместе с Крисом и Джен сразу же полетел в Антарск. Там навёл справки, поговорил с нужными людьми, заплатил кое-кому и вскоре уже знал, где именно живёт Рич. То, что он пропал, как утверждала Эля, верилось слабо, поэтому и домой к нему я заявился не с пустыми руками и не один. Устраивать кровавое побоище на глазах девушки хоть и не сильно хотелось, но ради мести можно было пойти и не на такое…
        Только дома действительно никого не оказалось. Ни Рича, ни самой девушки. Зато по двору бегал белый лис. Едва я отворил ворота, как пушистый Цербер бросился мне под ноги и начал злобно тявкать.
        Красные глаза зверюги горели огнём, а с острых выступающих чуть вперёд клыков капала почти чёрная слюна. Я бы этого лиса на месте и пристрелил, но Джен действовала быстрее, загнав его в будку рядом с калиткой и заперев там. Когда же стало известно, что хозяева дома отсутствуют, именно она отпустила Цербера в лес, где он, собственно, и взял след Элены и Рича.
        Эти двое, судя по следам, очень долго блуждали по лесу, а затем, заблудившись, пошли в сторону Моноя и перешли границу.
        Я что-то такое и предполагал, потому и сказал своим подчинённым взять защитные костюмы и маски. В рекордно короткое время мы догнали наших потеряшек. Я достал пистолет с приготовленной специально для Рича обоймой, но некстати пошёл дождь, поднялся радиоактивный газ и… первый выстрел ушёл впустую. А ведь у меня тогда были реальные шансы его убить! Если бы не газ, просочившийся сквозь маску, и не глюки, которые он вызвал, то сейчас на Монойских Пределах догнивал бы труп этого козла. Увы, удача в тот момент была явно не на моей стороне…
        Мне пришлось отступить от боя практически сразу после того, как Джен забрала с собой Элену, а Крис ушёл их прикрывать. Ричард же, вместо того, чтобы догонять нас налегке, закинул себе на плечо какого-то полумёртвого пацана, из-за чего и отстал прилично. Зато потом, когда он всё-таки нагнал меня в лесу… случилось что-то серьёзное. А вот что - вспомнить не получается.
        - Лёш, просыпайся, - позвала меня Эля, несильно похлопав по щеке.
        - Я… я не сплю, - с трудом ворочая языком, ответил.
        - Глаза хоть открой.
        Вздохнув, я кое-как выполнил её просьбу и взглядом сразу же упёрся в серый потолок больничной палаты. Из окна шёл яркий солнечный свет, а рядом на стуле сидела Элена с накинутым на плечи белым, медицинским халатом.
        - Привет. Сколько дней я отсутствовал? - со слабой улыбкой на губах, спросил.
        - Восемь.
        - Ого, а что так много?
        - А вы с Ричем подрались сильно, не помнишь, что ли? Ещё бы чуть-чуть и убили бы друг друга. Ну… это же, в принципе, и было твоей целью? Убить его? - добавила грустно девушка, внимательно меня разглядывая. - Да, Царь?
        - Э-э-э…
        - Мне только интересно, почему ты меня живой решил оставить?
        - В смысле, оставить? Я тебя и не планировал никогда убивать. Только Рича, - сказал относительно спокойно, а в душе, тем временем, поднималась буря. Где лазят Джен и Крис? От кого Элена узнала о моём прозвище? - Он убил Себастьяна и чуть не зарезал тех двух дурней, что приглядывали за тобой эти восемь дней. И знаешь, когда он это сделал? Когда мы с тобой отдыхали в горах. Помнишь, как ты сама хотела скрутить ему шею за своего брата?
        - Хотела, да перехотела, - буркнула девушка обиженно. - И я же не знала, что ты целым батальоном профессиональных убийц командуешь.
        - А это тут причём?
        - При том. Доигрались вы с Ричем. Что ты, что он, - резко сказала она, откинув в сторону толстое одеяло, которым я был укрыт.
        Мгновенно стало холодно, но потом я опустил взгляд вниз и увидел свою правую руку… руку… какую ещё руку? Вместо руки у меня теперь была металлическая клешня с длинными, тонкими пальцами, мерзкий протез, который ещё не обтянули искусственной кожей. Тварь…
        - … Он отрубил мне руку?
        - Да. А ты выколол ему глаз, - нагнувшись, девушка успокаивающе сжала моё плечо и поцеловала в лоб. Я тоже раньше часто ей так делал…
        - Позови, пожалуйста, врача. Я хочу у него кое-что спросить.
        - Хорошо, сейчас, - кивнув, Эля поднялась со стула и вышла из палаты.
        Я попробовал поднять руку к лицу, чтобы получше рассмотреть протез, но слабость, до сих пор гулявшая в теле, не позволила мне сделать даже этого.
        Элена.
        Я думала, Лёша разорётся, когда увидит свою руку, но он напротив был очень спокоен, по крайней мере, внешне. Что творилось у него на душе, я могла лишь догадываться.
        В коридоре, прилипнув к двери, дежурили Кристиан и Дженнифер. Заходить к своему Царю они боялись, потому и попросили меня поговорить с ним первой. Наверное, я плохо знала Лёшу, так как страха он во мне не вызывал, хотя должен был. Как-никак - Глава Дома неприкасаемых.
        - Что там? Как там? - стоило выйти из палаты, как на меня тут же накинулась Джен. Она с опаской поглядывала на дверь и сильно нервничала.
        - Да шок у него… сами слышали, он не орал, не ругался, просто лежал и смотрел на свою руку. Зайдите к нему, проведайте, а то ещё больше потом за промедление получите.
        Кивнув, девушка потянула Криса за собой в палату. Секундой позже стало слышно, как кричит на них Лёша, в красках описывая различные способы расчленения и виды казни.
        Неприкасаемые сейчас, наверное, от ужаса в стену вжались. Они-то как раз этого и боялись…
        Мне даже жалко их немного стало, хотя убийцы, в принципе, последние, кого стоило бы жалеть. Тем не менее, я была благодарна им за то, что они заботились о нас с Антоном, пока Рич и Карл валялись в отключке. Кстати, о мелком, родственники уже забрали его из больницы. Он, как и я, вылечился от подхваченной в Моное заразы, оказавшейся мутировавшим аналогом чесотки. Пришлось заплатить врачам нехилую сумму, чтобы они никому не распространялись об этом и не писали заявления в полицию.
        Дескать, двое из леса перешли через границу с Моноем, проигнорировав предупреждающие знаки (которых не было), а назад вернулись уже больные, хромые и косые…
        И Рич тоже! Вот как он мог заблудиться тогда в лесу?
        Лечащий врач Лёши сейчас как раз менял моему неприкасаемому повязку на глазу. Застыв на пороге в нерешительности, я сделала глубокий вздох и подошла поближе.
        - Геннадий Андреевич, вас там человек из соседней палаты зовёт, спросить что-то хочет.
        - Сейчас закончу и приду, - не отвлекаясь от перевязки, сказал полноватый, лысый мужчина в синем халате врача. - Ричард, повязку снимать не разрешаю, если ещё раз снимите - привяжу вас к кровати и до самой выписки не отпущу!
        - А он её уже снимал? - встрепенулась я, грозно нахмурив брови и посмотрев на Рича.
        Неприкасаемый, заметив мой взгляд, пожал плечами и отвернулся к окну, рядом с которым стояла его кровать.
        - Да. Сказал, что просто хотел посмотреть, что у него с глазом. А то, что осложнения могли начаться, это, конечно же, его не волнует! Врач всё поправит, всё вылечит! А нужна ли этому врачу лишняя морока? - проворчав себе под нос ещё что-то, Геннадий отодвинул меня в сторону и вышел из палаты.
        - Ну, и как там этот? - по тону и брезгливой усмешке на губах, я поняла, что спрашивал Рич о Лёше. - Не молчи, я слышал его голос через стену.
        Вот, гадство! Просила же врачей положить Лёшку в другое крыло больницы, глядишь, и не услышал бы неприкасаемый своего врага.
        - А ты как себя чувствовал, когда без глаза три дня назад проснулся? - усевшись на его кровать, задала встречный вопрос я.
        Смотреть на Рича было… больно. Всю голову и левый глаз ему перебинтовали, но щёку рассекал тонкий, едва заметный белый шрам.
        Дураки. Подрались - и оба получили.
        Шмыгнув носом, я склонила голову вниз, не зная, что ещё можно сказать. Когда же мужчина притянул меня к себе и обнял за плечи, и вовсе захотелось разрыдаться.
        - Вы же больше не будете никаких боёв устраивать?
        Он открыл рот, намереваясь что-то ответить, но тут же его закрыл.
        - Рич?
        - Как я могу обещать то, что не от одного меня зависит? - заправив прядь волос мне за ухо, резонно поинтересовался он.
        - А ты со своей стороны пообещай, а с Лёшки я потом тоже такое обещание стрясу!
        - Ну-ну, - усмехнулся мужчина, ни капли мне не поверив. - Стрясёшь ты с него такое.
        - Не веришь?
        - Конечно, нет, - легко согласился Рич, под моё недовольное сопение. - Ты, кстати, не помнишь, пока я без сознания был со мной в палате ещё кто-нибудь лежал? - он кивнул на стоящую у другой стены, аккуратно заправленную зелёным покрывалом кровать.
        - Ну, да, был какой-то мужчина, но он уже умер, у него рак последней стадии был. А что?
        - Ничего, просто… когда я - скажем так - спал, то постоянно слышал как кто-то пел. К нему родственники не приходили? - не смотря на показное равнодушие, Ричу отчего-то было важно знать ответ. Вот честно - сердцем чувствовала!
        - Нет, вроде, никаких родственников или знакомых… только священник приходил. Геннадий Андреевич говорил, что Владиславу, мужчине тому, резко стало плохо, и он попросил позвать священника для исповеди. А тот сразу приехать не смог, до больницы добрался только через пять часов. И после того, как он причастил Владислава, тот сразу умер. Представляешь? Будто пять часов только его приезда и ждал***, - пересказала я Ричу, так поразивший меня случай.
        - Угу, как специально, - пробормотал мужчина, почесав затылок.
        - Кстати, а что врачи про твои когти говорят?
        - То же, что и Мифьен раньше.
        - Просят сдаться на опыты? - натянуто улыбнулась я, погладив его по щеке, вдоль шрама, и коснувшись повязки, закрывавшей больной глаз. Хотя… нечего там было уже закрывать.
        Где-то через сорок-сорок пять минут вернулся Геннадий Андреевич и выгнал меня из палаты, сказав, что Ричу нужен отдых. Неприкасаемый наоборот говорил остаться, но я и сама видела, как его порой клонило в сон, а оттого быстро попрощалась и ушла. Напоследок заглянула к Лёше, но тот уже спал без задних ног.
        Оставалось только надеяться, что проспавшись, они не полезут снова друг к другу выяснять отношения, а то от этих двоих всякого можно ожидать. Их не волнует, что столько людей заботится и переживает за них. Куда там господам неприкасаемым думать об этом! У них месть на уме, холодное и огнестрельное оружие, пытки…
        Вечером, я снова пришла в больницу и сразу решила зайти к Лёше. Он сидел на кровати, подложив под спину штуки три подушки, и смотрел что-то на планшете.
        - Привет, - поприветствовал меня он, отсалютовав "механической" рукой.
        - Джен и Крис принесли? - кивнула я на планшет.
        - Ага, контрабандой.
        - Почему контрабандой?
        - А мне к электронике нельзя прикасаться, из-за того что клешня не до конца настроена…
        Парень ещё не договорил, а я уже вырвала планшет из его рук и отбежала подальше, чтобы он не смог до меня дотянуться.
        - Если врачи сказали, что вредно, значит, вредно. Не вреди себе ещё больше.
        - Да куда уже больше, - буркнул зло Лёша, но злость эта была направлена не на меня, а на того, кто сейчас мирно спал за стенкой в соседней палате.
        - Лёш, а вы с Ричем… вы же не будете теперь драться? - помолчав немного, я задала другу тот же вопрос, что и Ричарду недавно.
        - Хм, - загадочно хмыкнул парень. - А этот - ты поняла кто - что говорит?
        - Что не только от него всё зависит.
        - Нда? Ловко он ответственность на других перекладывает. Хотя это черта всех белых… Ладно, раз так, я его тоже трогать не буду, - на миг изменившись в лице, серьёзно пообещал друг.
        - Правда? А чего это ты так легко согласился?
        - Есть причины, - Лёша помахал перед моим носом железной рукой.
        И тогда мне вспомнилась клятва, которую он давал своему отцу: Если я потеряю правую руку, то исправлюсь.
        Неужели он думает сдержать слово?
        Рич говорил, что Лёша абсолютно без тормозов, что он жесток и обещания исполняет лишь в тех случаях, когда ему самому это нужно… но мне хочется верить в лучшее.
        - Спасибо, Лёш!
        И жизнь вернулась почти в привычное русло. Крис каждый день возил меня в больницу, а потом обратно домой в лес. Я ещё немного побаивалась, что Рич и "Царь" снова полезут меряться силами, но вскоре и от этого страха удалось избавиться.
        Кое-какие тёрки у них в последствие, конечно, были, но, к счастью, до рукоприкладства и метания ножей дела не доходили.
        Я часто созванивалась с Мифьеном, один раз даже звонила Ане, поздравив её с Днём рождения и передав привет Мише. Лёша решил на неопределённое время остаться в Антарске. Каждую неделю он навещал меня, не обращая внимания на недовольное рычание Рича. Вот только, что ему понадобилось в городе, друг так и не сказал, но то, что в сводках новостей не появлялось сообщений о серийном маньяке, лично меня очень радовало…
        Я так легко об этом говорю, хотя, по правде, сама до сих пор боюсь включать новостные каналы и читать газеты, чтобы не увидеть там чего-нибудь страшного.
        А однажды Рич огорошил меня, сказав, что хочет покреститься.
        - Точно? - на всякий случай переспросила я, гадая, что послужило толчком для такого желания.
        - Да.
        - А ты, случайно, не из-за того, что с твоим соседом по палате случилось, хочешь покреститься?
        - И из-за этого тоже, - ответил он мне тогда, помявшись для приличия и объяснив. - Когда я лежал под капельницами, у меня была очень высокая температура, за сорок. А после того, как палату обрызгал водой священник, она буквально на глазах стала спадать, это даже Геннадий подтвердил.
        - Хм. Ну, а об имени ты подумал? Ричардом в православной церкви, по-моему, не крестят.
        - Тогда Илья.
        Илья? Не под этим ли именем он мне цветы и чучела птиц когда-то дарил?
        - Чего ты так привязался к этому имени?
        - Меня так Роберт в детстве называл, - улыбнулся мужчина, хитро на меня посмотрев.
        Лёша, кажется, говорил, что у некоторых неприкасаемых бывает по два имени, одно - данное до прихода в Дом, а другое - уже в Доме. Но я как-то не думала, что и у Рича может быть второе имя.
        - А что ж ты, Илюшенька, раньше мне об этом не говорил? - ласково спросила я, схватил мужчину за воротник чёрной рубашки.
        - А кто меня спрашивал?
        - Действительно! А у тебя самого языка нет?
        - Почему же? Есть, - возразил Рич-Илья и в долгом поцелуе прилип к моим губам.
        Язык у него может и есть, а вот мозгов за время нашего знакомства прибавилось незначительно.
        Тем не менее, через полтора месяца состоялись крестины. Крёстным стал Кристиан, а крёстной - Дженнифер. Других-то знакомых, которые бы согласились на такое, у нас не было.
        - Ну что, как ощущения? - спросила, когда мы всей толпой вышли из храма. Волосы у Рича были ещё мокрые после умывания святой водой, но, учитывая, какой ветер дул на улице, они высохнут максимум через десять минут.
        - Странные. До крещения у меня голова от его криков разрывалась, а сейчас такая тишина…
        - От чьих криков? - не поняла я.
        - Колесованного неприкасаемого. Помнишь, я тебе о нём рассказывал? Я сидел с ним в одной камере, и он просил меня убить его.
        По спине побежали мурашки, едва я поняла, о ком говорит Рич.
        - А что он тебе кричал до крещения?
        - Что если я не могу наложить на себя руки, то должен убить хотя бы священника, - остановившись, мужчина поправил чёрную повязку на глазу. Он поправлял её каждые пять минут, видно было, что не привык ещё носить такую вещь.
        - Давай помогу, а то узел сейчас совсем развяжется.
        - Вы там скоро? - окликнул нас Крис, стоя возле машины.
        - Скоро! - раздражённо ответил Рич, процедив сквозь зубы:
        - Раньше они могли хоть вечность кого угодно ждать, а как связались с Карлом, так он им весь характер испортил.
        - Мне кажется, это со всеми неприкасаемыми рано или поздно случается. Я вот тебе тоже характер "испортила", - улыбнулась я, вспомнив Антошку, которого он недавно спас. Согласитесь, если бы Рич остался прежним, равнодушным ко всему убийцей, мальчик вряд ли бы выжил.
        Карл-Алексей.
        Главарь банды, высокий, широкоплечий мужик с длинным клювом вместо нормального носа подошёл ближе и, дыхнув мне в лицо сигаретным дымом, завёл всем известную песню.
        - Я не понял, ты чё борзый такой, а? Дядя тебя спросил, который час, а ты сразу игнор включил, да? - он наклонился, и мне, чтобы не упасть, пришлось отступить на два шага назад.
        - Что ты, дядя, какой игнор? - простодушно спросил я, достав пистолет и прострелив главарю ноги.
        Никто даже дёрнуться не успел.
        - Расступись, малышня! - весело приказал, разглядывая ошарашенные лица мелких хулиганов. - Я должен быть хорошим, а вы мне мешаете…
        Вдруг вдалеке сверкнула молния, и над городом прокатились один за другим раскаты грома, словно подтверждая мои слова. А может, и вправду подтверждая?

***
        Элена сидела за небольшим деревянным столиком в зале у окна и думала, с чего бы ей начать запись в своём дневнике. С недавних пор девушка решила, что в её жизни происходит слишком много интересных вещей, которые не всегда откладываются в памяти и очень быстро забываются на фоне других событий. Чтобы не упустить ничего важного, она и завела дневник.
        Только стоило взять в руки ручку, как дело тут же застопорилось. Не иначе, чем закон подлости в действии.
        Отвлекая Элену от дневника, внизу затявкал лис Кубик, за воротами просигналила машина, и Илья, ругаясь на приехавших в такую рань (тринадцать часов, самое пекло), нацепил солнцезащитные очки и пошёл встречать гостей.
        Эля же продолжала страдать над пустым дневником.
        Она настолько увлеклась, что не услышала, как на первом этаже дома громче обычного хлопнула входная дверь, и кто-то, тяжело дыша, побежал вверх по лестнице. Не видела она и остановившегося на пороге бледного трёхлетнего мальчика с белыми волосами до плеч и чёрными глазами, а потому очень испугалась, когда сзади на неё кто-то налетел, обхватив маленькими ручонками за пояс и прилипнув щекой к спине.
        - Эйка!
        А вот голос она узнала сразу. Обернувшись, Элена чуть дрогнувшей рукой погладила мальчика, своего брата Филиппа, по голове.
        - Филька…
        Во дворе дома в это время сверлили друг друга взглядом два мужчины, сильно поседевший за прошедший год Олег Романов и муж Элены - Илья Синицын.
        А на юге страны, отдыхая на даче отца, жарил картошку и подшучивал над сестрой Михаил Самохин. Это он, узнав о возвращении Олега в Россию, подсказал ему, где стоит искать свою дочь. Пусть и частично, но этим молодой человек искупил вину своего отца, убившего мать Элены. По крайней мере, он очень хотел в это верить.
        Ich liebe dich* - (нем.) Я люблю тебя.
        Моной** - Монойская Народная Республика.
        Только его приезда и ждал*** - реальный случай.