Донырнуть до звезд Сергей Лукьяненко
Сборник "Гаджет" #13
Сергей Лукьяненко
ДОНЫРНУТЬ ДО ЗВЕЗД
* * *
Старик и мальчик сидят на морском берегу. Старик перебирает четки из раковин. Мальчик делает вид, что вспоминает. На самом деле он смотрит на горизонт.
Кто-то сказал мальчику, что, когда день сменяется ночью, в небе можно.увидеть звезды. Это неправда. Но вечерами мальчик приходит к морю и смотрит на горизонт.
Ночь приходит в мир. Сразу становится темно и прохладно. Звезд нет, только искры планктона вспыхивают в темной воде. Старик шевелится и говорит:
- Время прошло. Рассказывай.
Мальчик вздыхает, переводит взгляд от горизонта к старику. Что горизонт, что старик - для мальчика они оба древние и непостижимые.
- Оахо Три Весла всю свою жизнь хотел странного, - начинает мальчик.
- Почему его звали Три Весла? - спрашивает старик.
- Потому что в лодке он один стоил трех гребцов, - отвечает мальчик удивленно. Такие простые вопросы его обижают.
- Рассказывай дальше, - говорит старик.
- Он совершил много удивительных подвигов. Когда ему было только десять лет…
***
Я на время отвлекаюсь от них. Я люблю наблюдать за стариком, но время его жизни истекает. Я чувствую, что мне понравится наблюдать за мальчиком, но я не знаю, сколько ему отпущено.
В этом мире все зависит от меня. Все, кроме судьбы.
Я решаю посмотреть на звезды. Это почти так же интересно, как смотреть на людей. Почти - потому что звезды умирают реже. Я не видел их рождения, я не застану их смерти. Нет ничего столь непохожего, как человек и звезда.
И все же на них одинаково интересно смотреть.
Я думаю о том, что мальчик поспешил родиться. Он никогда не увидит звезд.
Когда я вновь смотрю на старика и мальчика, легенда близится к концу.
- И построив этот чудесный корабль, Оахо попрощался с женами и поплыл на край света, - говорит мальчик. - Бури кидали и крутили его корабль, но он плыл вперед. Волны унесли бурдюки с водой, но он стал пить морскую воду. Кончилась еда, но Оахо поймал черепаху и ел ее мясо.
- Что говорит закон? - тихо спрашивает старик.
- Нельзя есть черепах, это закон, - отвечает мальчик. - Но нельзя умирать, если можно выжить, это другой закон. Когда два закона говорят разное, каждый сам решает, как поступить.
Мальчик замолкает, но старик чего-то ждет. И тогда мальчик добавляет:
- Оахо решил жить и съел черепаху.
Старик кивает.
- Он плыл и плыл, держа путь по солнцу, - продолжает мальчик. - И однажды Оахо увидел впереди острова. Он решил, что нашел Землю-у-Края-Света, и обрадовался. Но когда корабль Оахо пристал к берегу, навстречу ему вышли его жены и дети. Так Оахо Три Весла совершил путешествие вокруг света. Так люди узнали, что мир - круглый.
Старик кивает. Пальцы его все так же перебирают четки. В ночной темноте мальчик этого не видит, только слышит, как постукивают друг о друга раковины.
- Тебе нравится Оахо, - говорит старик.
- Да, учитель. Я хотел бы быть его сыном.
Я думаю о том, что мальчик опоздал родиться. Оахо гордился бы таким сыном. Но мальчик - тоже его потомок, хоть он и не знает о том.
- Что ты хочешь услышать, Соуи Два Вопроса?
Мальчик оживляется. Он знает, что спросить:
- Расскажи мне о звездах, Алату Четыре Голоса. Старик перебирает четки. Пальцы ласкают гладкие раковины. Старик медлит, он не хочет отвечать. Но учитель обязан учить - таков закон.
- Звезды похожи на искры от костра в небе или светящийся планктон в море, - говорит старик. - Когда-то все небо было в звездах. Днем их нельзя было увидеть, зато ночами люди выходили из хижин и смотрели в небо… сколько им хотелось. Звезды висели высоко-высоко, они мерцали, но не гасли. До них нельзя было дотянуться, и они не годились ни для чего полезного. Но смотреть на них было приятно.
Мальчик слушает. Наверное, он думает о том, что смотрел бы в небо каждую ночь.
Я отвлекаюсь ненадолго и тоже смотрю на звезды. Для меня это и развлечение, и работа.
Звезды красивы, но они могут подождать.
Звезды умирают очень редко.
- …и когда-нибудь будет новое небо и новые звезды, - говорит старик. - И новые люди будут смотреть на них. Когда это случится, не знает никто.
Старик неправ. Я - знаю. Это случится через девяносто три года, два месяца и шесть дней. Но им этого никогда не узнать.
- Люди должны помнить о звездах, потому что иначе звезды забудут людей, - заканчивает старик. - И ты молодец, что думаешь о звездах.
Мальчик вздыхает. Спрашивает:
- А правда ли, что Оахо Три Весла видел звезды?
Старик молчит. Ему очень не хочется говорить. Очень.
- Так сказано в легенде о последнем подвиге Оахо, - говорит он.
- Расскажи ее, - просит мальчик.
И старик начинает рассказывать.
В этом мире от меня зависит все, кроме судьбы. Но я умею предсказывать судьбу - почтит так же точно, как движение звезд. И теперь я знаю, что мальчик умрет раньше старика.
Мне становится грустно.
- Я видел свет в небе, но не нашел там звезд. Так сказал Оахо. Я испытал все, что может испытать человек, но мне мало. Так сказал Оахо. Если звезд нет в небе, я найду их на дне моря. Так сказал Оахо. И он взял самую маленькую лодку и ночью поплыл в море. Он долго дышал, а потом взял тяжелый камень и прыгнул в воду. И он погружался все глубже и глубже, пока не достиг дна. И там, на дне моря, он увидел звезды. И они были так прекрасны, что Оахо не захотел возвращаться. Он остался на дне, и глаза его до сих пор смотрят на звезды.
Мальчик не спрашивает, кто рассказал про звезды, если Оахо не вернулся. Он знает, что правда легенды выше, чем правда жизни. Он молчит и думает.
- Оахо был великим пловцом, - говорит старик. - Он мог нырнуть куда глубже, чем любой другой человек. Куда глубже, чем можешь нырнуть ты. Не каждый, кто остается в пучине, видит звезды.
Это правда.
- Алату Четыре Голоса, - говорит мальчик. - Но ты рассказывал, что море мелеет с каждым годом. Острова становятся все больше и больше. С Раунуи на Ото-ару уже можно пройти, не замочив ног, а когда я был маленьким, приходилось плыть.
Это тоже правда.
- Море мелеет, - тихо говорит старик. - Но море все равно глубоко. Может быть, через сто лет…
Он замолкает. Ему не хочется думать о том, что будет через сто лет. Но он прав. Уже через пятьдесят лет мир изменится. Огромное море и маленькие острова превратятся в большую сушу и маленькие озера.
Так будет, потому что с каждым днем мне нужно все больше и больше воды.
- Спасибо тебе, Алату Четыре Голоса, - говорит мальчик.
Он встает и уходит, а старик тщетно смотрит в темноту, пытаясь понять, куда пошел Соуи, любящий задавать вопросы. К деревне или к лодкам?
Старик поднимает голову к небу и смотрит на меня. Смотрит так, будто видит.
Мне становится неуютно.
- Защити его, всемогущий, - шепчет старик. - Ему всего пятнадцать лет. Он слишком рано стал задавать вопросы. Защити его! Я знаю, ты слышишь меня. Ты ведаешь все, что происходит в мире. Ты видишь движение рыб в пучине и бег звезд в небе. Когда я просил, ты посылал дождь. Когда я просил, ты пригонял рыбу. Сейчас я прошу самую малость, всемогущий! Останови мальчика! Возьми мою жизнь вместо его!
Мне становится стыдно.
- Защити его, - шепчет старик. - Останови его… Я хотел бы ответить, что защитить и остановить это не одно и то же. Но я не могу ответить. Я смотрю, как плачет старик и как мальчик выбирает самую плохую лодку. Старик не хочет, чтобы мальчик умер. Мальчик не хочет, чтобы племя понесло убыток.
Я вызываю дождь.
В центре мира, там, где днем пылает свет, который люди называют солнцем, сгущаются облака. Я трачу немного энергии - и ливень обрушивается на остров, смывая слезы с щек старика. Капли барабанят по перевернутым лодкам, и мальчик останавливается, глядя в небо.
Дождь холодный.
Люди в деревне просыпаются и молят меня о милосердии.
Я не слушаю их.
Мальчик спускает лодку на воду. В лодке лежит камень на длинной веревке, свитой из копры, - якорь. Мальчик взвешивает его на руках и кивает. Камень тяжелый.
Я вызываю ветер.
Я не делал этого, когда Оахо уплыл в море. Оахо был стар и хотел лишь одного - увидеть звезды. Он увидел их, но глаза его давно уже съели рыбы.
Мальчик упрям. Он гребет, и лодка движется прочь от берега. Почти туда, где на дне моря лежат кости Оахо, опутанные веревкой из копры.
Я могу сделать для мальчика лишь одно.
Я могу показать ему звезды.
Я смотрю на дно. На стеклокерамике почти нет песка, сила Кориолиса относит его к островам. Морское дно темное, словно небо. Гладкое, сверкающее, темное небо.
Я даю команду, и на огромном цилиндрическом корпусе корабля оживают сервоприводы. Мне все равно требуется проверить механизмы - к тому дню, когда корабль достигнет Проциона и для людей откроется новое небо.
Изъеденный метеоритной коррозией лист брони начинает сдвигаться. Очень медленно. Но мальчик еще гребет, мальчик еще борется с ветром, и я должен успеть.
Корабль плывет в пространстве почти четыреста лет. Первый земной колониальный корабль. Ковчег поколений, в ласковом тропическом раю которого живут будущие колонисты. Большинство устраивает такая жизнь - рыбалка и охота, свадьбы и празднества. Тихий, ласковый рай.
Но всегда находятся те, кто хочет увидеть звезды. Иначе меня не отправили бы в путь длиной в полтысячи лет.
Мальчик бросает весла. Он сидит, вцепившись руками в борта лодки, и дышит. Дышит часто и сильно, наполняя легкие воздухом.
А глубоко внизу начинают сиять звезды.
Я должен защищать и оберегать людей. Это смысл моего существования. Каждая жизнь - бесценна, каждая жизнь - протянутая между звездами нить, дорога из прошлого в будущее. Это закон.
Но я не должен вмешиваться, спасая отдельного человека. Всегда и во всем полагаясь на доброго и всемогущего бога, люди перестанут быть людьми. Это тоже закон.
Я могу лишь показать мальчику звезды.
Лодку залило водой, лишь поплавки-балансиры удерживают ее на поверхности. Мальчик обрезает веревку острым ножом из осколка раковины, наматывает веревку на руку. На миг поднимает голову - глядя на меня.
Бросает камень за борт.
И прыгает в воду.
Мне страшно.
В десяти километрах над поверхностью моря, по центральной оси корабля в зоне невесомости, расположены мои основные блоки. Это то, чем я думаю. Но одновременно я - весь плывущий меж звезд корабль. Еще в какой-то мере я - плачущий на берегу старик, погружающийся в пучину мальчик и трясущиеся в хижинах люди.
И я очень хочу спасти того единственного, кто хочет увидеть звезды.
Я еще могу это сделать.
Я лишь не в силах найти для себя оправдание.
Вода вокруг мальчика становится все холоднее и холоднее. Дыхание космоса вытягивает тепло сквозь обшивку, а я трачу энергию лишь на то, чтобы вода в глубине не превратилась в лед. Глаза мальчика открыты, и он смотрит вниз, вдоль натянутой будто струна веревки, увлекающей его на дно.
Еще миг - и он увидит звезды.
Но он уже не успеет подняться.
Время, пока я могу его спасти, истекает. А решения все нет и нет. Я знаю, что одна-единственная жизнь не стоит ничего. Ни джоуля энергии, ни оборота сервопривода, ни килограмма воды, сгорающей в топке термоядерного двигателя.
Но я уже нарушил правила, открыв броню заслонок.
Этот мальчик хочет увидеть звезды.
Так же как те, кто строил мою плоть и учил меня думать.
Я вдыхаю клубящийся вокруг меня водяной пар. Превращаю его в воду - и бросаю в камеру сгорания. Я отдаю команды - и реактор выходит на рабочую мощность. Я касаюсь главного двигателя - и магнитная броня окутывает титановые дюзы.
Вспомогательные системы что-то кричат - это похоже на собачий лай. “Незапланированный маневр”… “расход рабочего тела”… “обоснование”… “обоснование”…
Я становлюсь радаром - и заставляю его увидеть впереди астероид. Немыслимый, чудовищный астероид, несущийся в межзвездной пустоте - прямо на меня.
Вспомогательные системы стихают.
Я снова смотрю на мальчика.
Он видит звезды. Он висит над самым дном и сквозь стеклокерамику видит звезды. Звезды прекрасны.
Я заглядываю ему в глаза - и вижу отражение звезд в зрачках. Глаза мутнеют от кислородного голодания, но он еще жив.
Звезды прекрасны, почти как люди.
Мальчик слабо ведет рукой, пытаясь сбросить веревочную петлю. Когда-то я так же смотрел но Оахо Три Весла - но тот не сделал этого движения. Он был стар и хотел лишь одного.
А мальчик хочет увидеть звезды и выжить.
Петля затянулась намертво. Мальчик достает нож и перерубает веревку. Бросает последний взгляд на звезды - и рвется вверх.
Глубина - сорок семь метров.
Ему не выплыть.
Когда два закона говорят разное - каждый сам решает, как поступить.
Я поджигаю плазму.
Тонны воды превращаются в газ и вырываются из дюз главного двигателя.
Корабль вздрагивает.
Мир бьется в судороге.
Теперь главное - все правильно рассчитать.
Водяной вал проходит по внутренней поверхности цилиндра, на миг обнажая дно. Я маневрирую, уклоняясь от несуществующего астероида. Есть три вещи, которые я должен сохранить.
Бьющийся в потоках пены мальчик, мечтавший увидеть звезды.
Острова, которым вскоре суждено стать холмами.
Ну и я сам, конечно же.
Из морского дна выдвигаются демпферы. Некоторые не срабатывают, раскрываются не полностью. Надо будет починить… потом.
Цунами пробует острова своим краем. Слизывает пальмовую рощу. И несется на старика, стоящего у кромки отступившего моря.
Мне очень жаль, но тут я бессилен.
Старик видит надвигающуюся из темноты волну. Планктон возбужденно сверкает - и это похоже на звезды.
- Спасибо, всемогущий, - шепчет старик, прежде чем водяной вал накрывает его - и уносит в море.
Цунами уже стихает, но одну жертву море все-таки получило.
Последними включениями двигателя я заставляю волны метаться из стороны в сторону. Подгоняю к берегу оглохшую, ослепшую, нахлебавшуюся воды песчинку - и выбрасываю мальчика на берег.
Буря стихает.
Мальчик лежит на песке и жадно дышит.
Я смотрю на звезды в его глазах. Отворачиваюсь.
Корабль плывет в пустоте.
Звезды красивы.
Почти как люди.
Почти.
|
