Только небо, только ветер… Сергей Васильевич Лукьяненко
# Рассказ написан для участия в конкурсе "Рваная грелка"
Сергей Лукьяненко
Только небо, только ветер…
- Три миллиона жизней - это плата за независимость?!
Президент смотрел с экрана строго и серьезно. Будто ждал ответа. Артем смотрел на президента - ему было интересно. Маме, похоже, не было - она мыла на кухне посуду. Шумела вода, гремели тарелки. Мама напевала старую детскую песенку: «Взлетая выше ели… Не ведая преград… Крылатые качели…»
- Мама, потише! - попросил Артем.
- Да, это плата за независимость! - твердо сказал президент. - И мы ее добьемся. Через год население нашей страны должно увеличиться на три миллиона человек! Это наш патриотический долг!
- Совсем с ума сошли, - почти весело сказала мама. Оказывается, она все-таки слушала. - У нас отрицательный прирост рождаемости.
- Отрицательный - это уже не прирост! - сказал Артем.
- Так говорят, - вздохнула мама.
- Нас - сорок семь миллионов, - продолжал президент. - Надо, чтобы было пятьдесят. С этой целью мной разработаны следующие программы. Родить в течении года обязаны…
- Это какая-то ерунда, - сказала мама. Она даже бросила посуду и вышла в комнату, вытирая руки кухонным полотенцем. - Нельзя рожать по приказу.
- …семьи, в которых один ребенок… - перечислял с экрана президент.
- О! - сказал Артем. Ему стало смешно. - Мама, у меня будет братик или сестричка?
Мама легонько шлепнула его полотенцем по затылку.
- …образовать временную патриотическую семью юноши старше шестнадцати и девушки старше пятнадцати…
- Мама, а я, оказывается, женюсь! - захихикал Артем.
Ему было смешно. Президент часто говорил с экрана глупости. Ну, сказал еще одну - будет о чем поржать с ребятами…
- Школу вначале закончи, жених! - мама тоже улыбалась. Но как-то встревожено. И смотрела на экран телевизора, где президент продолжал говорить о патриотическом долге. Артем, прихрамывая, встал, пошел на кухню за чаем.
- Нога болит? - спросила мама.
- Да не, нормально, - Артем постарался идти тверже. - Все нормально, мам.
- В конце концов, должны быть какие-то послабления для… - мама замялась.
- Для инвалидов? - спросил Артем жестко. - Я пойду, выгуляю Рекса.
Рекс, до этого тихо дремлющий в кресле, тяжело соскочил, подошел к Артему, ткнулся мокрым носом в ладонь. Артем посмотрел в слепые собачьи глаза, погладил пса по загривку.
- Вот тебе все равно, хромой я или нет, верно, Рекс? - спросил он.
- С другой стороны, - внезапно сказала мама чужим голосом, - в этом есть и плюсы. Временная семья может стать и настоящей.
- А так за меня никто замуж не пойдет, да? - спросил Артем. - За инвалида хромого? Ты это хотела сказать.
Мама ушла на кухню. Она всегда так поступала, если назревал конфликт - уходила на кухню и начинала перемывать посуду. Когда от них ушел отец, мать мыла посуду два дня подряд, даже золоченый ободок с тарелок стерся.
Артем нацепил Рексу поводок и вышел во двор. Там болтались Алеха и Тим. Алеха тут же замахал рукой, крикнул:
- Эй, Хромой, тебе шестнадцать есть?
- Месяц как исполнилось, - ответил Артем подходя. Рекс отбежал на всю длину поводка и присел в кустах.
- Повезло, - огорчился Алеха. - А мне только через полгода… не дадут жену, сволочи… Почему такая дискриминация? Девкам с пятнадцати, а парням с шестнадцати?
- Да чушь это все, - сказал Артем. - Никого женить не будут, вот через месяц сами увидите.
- Артем! - классная подождала, пока он встал. - У меня к тебе серьезный вопрос.
- Ну? - уже зная, о чем пойдет речь, буркнул Артем.
- Месяц прошел с тех пор, как наш дорогой президент объявил о патриотической программе.
Артем смотрел в окно. Клены на школьном дворе совсем покраснели, вот-вот листья начнут осыпаться…
- Все ребята уже определились. Все сыграли свадьбы. Сколько ты будешь тянуть?
- Я маленький еще, - сказал Артем. Класс захохотал - Артем был самым высоким.
- Юморишь, - кивнула классная. - Вижу. А ты в курсе, что на следующей неделе тех, кто уклоняется от патриотического долга, будут вывозить в специальные лагеря и женить?
Артем пожал плечами. В это он все-таки не верил. То есть верил, но не до конца.
- Я желаю тебе только добра, - смягчилась классная. - Ты умный хороший мальчик.
- К тому же хромой, - кивнул Артем.
- Да, - беспощадно подтвердила классная. - Тебе надо закончить школу. Так что… - ее взгляд пробежал по партам. Все затихли. - Добровольцы есть?
- На что? - спросил Никола. Он был туповат.
- Ты не годишься, - под общий хохот отрезала классная. Жена Николы, Олеся, пихнула его в бок и покрутила пальцем у виска.
- Так, добровольцев нет… - палец классной забегал по списку. - Галина… Оля… Света…
- Я с Борькой из параллельного женюсь! - быстро сказала Галина. - Мы утром с ним договорились.
- Оля… Света… - классная задумалась. - Артем, кто тебе больше нравится?
- Вы, - сказал Артем. Ему все еще казалось, что ситуацию можно обратить в шутку.
- Я замужем, - ответила классная без тени улыбки. И у Артема вдруг похолодело в животе. - Света. Она и по математике тебя подтянет. А ты ее по английскому.
- Юлия Тимофеевна! - воскликнул Артем.
- Властью, данной мне указом президента, - буднично сказала классная, - объявляю вас, Артем и Света, мужем и женой. Где будете жить, у Артема или у Светы, определитесь сами. Но учтите, жить вы обязаны вместе!
Артем посмотрел на Свету. Маленькая, тихая, она покраснела до корней волос. Артем почувствовал, что тоже краснеет.
- И помните, что если через два месяца тест не даст положительных результатов, - зачем-то вполголоса добавила классная, - вам будет оказана медицинская помощь. Артем, бери портфель и садись к жене.
Из школы они шли вместе. Шли и молчали. Света жила по соседству, Артем знал ее с первого класса. Ну… как сказать «знал»? Видел. Разговаривал… иногда. Снежками кидался.
- Помнишь, мы в третьем классе спектакль ставили? - спросила вдруг Света.
- Какой?
- Про недород. Ты был злым комиссаром, а я селянкой, у которой ты отобрал хлеб.
- Не помню, - признался Артем.
- Ты меня тогда взял за руку, - сказала Света.
- И ты помнишь? - поразился Артем.
- Ага.
Они опять пошли молча. Потом Артем решительно забрал у Светы портфель.
- Спасибо, - сказала она.
- И тебе спасибо, - признался Артем.
- За что?
- За то, что не стала говорить «не надо, я сама, ты же хромой…»
- Ну и что, что хромой? - Света пожала худенькими плечиками. - Ты мужчина. И ты мой муж.
Она снова покраснела. Артем понял, что надо брать инициативу на себя.
- Где жить-то будем? У твоих или у моих?
- У тебя своя комната есть?
- Есть.
- А я с братом живу в одной.
- С братом? - удивился Артем.
- Он маленький еще, ему семь…
- Тогда лучше у меня, - сказал Артем. - Я живу вот там…
- Я знаю, - сказала Света. - Вон твое окно… Я только вещи соберу и приду. А ты пока маму предупреди.
- Тебе не надо помочь? - спросил Артем вслед. Света только покачала головой - косички смешно запрыгали на плечах.
К приходу Светы Артем как раз успел убраться в комнате. Мама порывалась помочь вымыть пол, но он справился сам. И тахту от собачьей шерсти пропылесосил. И на компьютере постирал всякие фотки, которые могла увидеть Света. И даже окно протер.
Света пришла с большим чемоданом и рюкзаком на плечах. Мама открыла дверь, быстро забрала вещи и крепко обняла ее. Сказала радостно:
- Теперь это твой дом, доченька… Постой, что это?
Под глазом у Светки был большой синяк.
- Это папа, - сказала Света спокойно. - Мой папа. Он очень расстроился.
- Но ты же не причем, это президент велел! - воскликнула мама.
- До президента ему не добраться, а я рядом была, - ответила Света. - Можно, я умоюсь?
- Да, да, конечно… - засуетилась мама. - Вот сюда…
- А тапочки надевать?
- Как хочешь, мы дома без тапочек ходим…
Мама вошла в ванную вслед за Светой - они пустили воду и стали о чем-то шушукаться. Артем пожал плечами и захромал к телевизору. Передавали сплошь репортажи из загсов, ток-шоу о счастье материнства и детские фильмы. Артем пожал плечами, взял со стола газету и стал читать. В газете, в принципе, было то же самое.
- Вот это настоящая семейная жизнь, - сказала Света входя. Синяк ей мама закрасила тональным кремом. - Муж с газетой перед телевизором…
Артем не сразу понял, что она шутит.
- Я думал, ты совсем без чувства юмора, - сказал он.
- Поможешь мне с иностранными? - попросила Света.
- Конечно, - Артем отложил газету. - А что именно?
- Фьючеперфектпрогрессив. По английскому. Никак не разберусь. И с деепричастными оборотами в русском.
- Сейчас, - сказал Артем. Иностранные он любил.
Вечером мама вдруг засобиралась.
- Совсем забыла, ребята, - сказала она. - Я же обещала бабушку навестить.
- Да куда ты на ночь глядя? - удивился Артем. - Метро закроют, не успеешь вернуться…
- А я у бабушки заночую, - объяснила мама, виновато пряча глаза. - И на работу от нее поеду. Вернусь завтра вечером…
- Ты позвони, как доберешься, - только и сказал Артем.
Когда за мамой захлопнулась дверь, Света посмотрела на Артема и тихо сказала:
- Хорошая она у тебя.
- Угу, - буркнул Артем.
- Артем, у тебя с кем-нибудь это было?
- Нет, - сказал Артем, сразу сообразив, что такое «это».
- У меня тоже. А ты вообще знаешь, как?
- Конечно, - Артем покраснел. - Ну… в теории.
- Я тоже в теории…
Они смотрели друг на друга и медленно заливались краской. Оба.
- Знаешь, что, - сказал Артем. - Это как-то неправильно. Давай не спешить?
- Я тебе не нравлюсь? - спросила Света.
- Нравишься, - ответил Артем и с удивлением понял, что говорит правду. - Очень. Только вот так… из-за того, что классная решила…
- Ну нам же велели…
- Время пока есть.
Света вдруг облегченно выдохнула:
- Спасибо. Артем, ты мне очень нравишься. Больше всех.
- Я уже понял, - признался Артем.
- Ты знаешь, я даже иногда молилась, чтобы ты меня хоть заметил, - Света улыбнулась. - Но я тоже не хочу… так. Давай привыкнем друг к другу?
Артем кивнул:
- Слушай, а ты в игры играешь?
- Какие?
- Компьютерные. Я во «Властелина колец» играю.
- Покажешь? - спросила Света с интересом.
Они играли до трех часов ночи. Сходили в рейд, выполнили два квеста. Светке и в самом деле понравилось. Потом они съели половинку холодной курицы, выпили литровую бутылку колы и легли спать. Света на тахте Артема, а Артем на полу, вытащив из-под тахты свернутый рулончиком матрас. Уже под утро Артем проснулся от того, что ужасно хотелось в туалет. Он тихонько вышел из комнаты, ухитрившись даже не разбудить Рекса, не включая свет прошел в коридор. Когда вернулся, увидел, что Света во сне разметалась и с нее сползло одеяло. Артем осторожно укрыл ее, лег и крепко уснул.
Было начало ноября. За окнами лил дождь, колено у Артема разболелось, он сидел, прижимая к суставу грелку с горячей водой. Грелка была старенькая, рваная, приходилось держать ее аккуратно, чтобы не намочить постель.
- А твою ногу нельзя вылечить? - спросила Света. Она расчесывала волосы, сидя у окна в одной ночнушке. Мама что-то шила в комнате, напевая свою любимую песенку.
«Детство кончится когда-то… Ведь оно не навсегда…»
- Можно, - сказал Артем. - Только это сложная операция, у меня весь сустав раздроблен. У нас таких не делают, только в Европе и Америке. Ну еще, говорят, в России. Врут, наверное.
- А давай мы накопим денег и ты вылечишь ногу?
- Давай, - согласился Артем.
Света отложила расческу. Сказала:
- Всем девочкам велели завтра прийти на медосмотр. И принести тест-полоску.
- Что будем делать? - спросил Артем, помолчав.
- Ты не беспокойся. Я с Лидкой договорилась. Я ей дам тест, она на него… ну, понял.
- Ты умница, - сказал Артем. - Почему я раньше не замечал, что ты такая умница?
- Потому что все мальчишки дураки, - засмеялась Света.
Весна пришла неожиданно. Под теплым ласковым дождем снег растаял за одну ночь. Артем вел Свету домой, бережно поддерживая под руку. Света одной рукой держалась за большой живот.
- Тяжело? - спросил Артем.
- Ничего… сползает немного, - сказала Света. А потом совсем тихо добавила: - Что мы будем делать, Артемка? Что мы будем делать? Олеся вчера родила. Настя вот-вот… а у нас два месяца осталось…
- Я что-нибудь придумаю, - сказал Артем. - Обязательно. Ты не волнуйся.
Они поднялись на четвертый этаж - лифт не работал в рамках президентской программы экономии электроэнергии. Вошли в квартиру. Артем помог Свете раздеться, они прошли в зал. И увидели маму, перебирающую какие-то старые бумаги.
- Привет, мам, - сказал Артем. Света чмокнула маму в щеку. - Что ты ищешь?
- Твое свидетельство о рождении, - объяснила мама.
- Оно же потерялось.
- Я его потеряла, я его и нашла, - мама достала листок и протянула Артему.
Некоторое время Артем оторопело смотрел на листок.
- В России? - спросил он, наконец. - Русский?
- Да, - ответила мама. - Кстати, я все знаю.
- Что - все?
- Про вас со Светой все знаю. Что ты спишь на матрасе. И вообще… - мама помолчала.
- А ты думал о том, что за срыв президентской программы парней отправляют на принудительные работы, а девушек - отдают в женские исправительные колонии? Ты знаешь, как Свету там будут исправлять?
- Мама…
- Скоро семнадцать лет, как мама! - она встала и протянула Артему несколько купюр.
- На столике в прихожей телеграмма из Белого города. Там заболел твой дядя.
- У меня есть дядя в Белом городе?
- Нет, но это неважно. С этой телеграммой тебе продадут туда билет. Пересадка на русский поезд в Болотном Колодце. У вас есть справка о достойном выполнении президентской программы, вас отпустят вдвоем… если вы скажете, что ненадолго, только попрощаться с дядей…
- А что потом? - спросил Артем. От волнения у него сел голос, он говорил хрипло - как отец на каких-то старых сохранившихся записях.
- Вы уже большие, - сказала мама. - Я в вас верю. Денег, конечно, у нас нет… но ты парень умный. А Света находчивая. Может быть я к вам приеду… потом.
Артем кивнул. И сказал:
- Только Рекса, мама, мы заберем с собой.
Пограничник смотрел на Артема строго и неприязненно.
- Чего удумали - жинка едва брюхо тягает, а вы в гости собрались?
- Дядя умирает, - сказал Артем. - Попрощаться хочет, на жену мою посмотреть. Он же не виноват, что судьба его так забросила…
- Не виноват, так надо было возвращаться, - пробурчал пограничник, но все-таки поставил штамп в паспорте. - А то погоняться за красивой жизнью…
- Да разве там жизнь красивая? - удивленно сказал Артем. - Там же Россия!
Пограничник криво ухмыльнулся и внушительно пояснил:
- Понимать надо - город приграничный. Они там витрину своей суверенной демократии устроили, чтобы нас смущать. Так что с умом себя ведите. На провокации не поддавайтесь, о политике не разговаривайте, рты не разевайте… А собаку-то зачем с собой тащите? - в голосе пограничника вдруг возникли подозрительные нотки.
- Так это ж дядькина собака, - нашелся Артем. - Тоже пес помирает… пусть хозяина увидит.
- То верно, - решил пограничник. - Идите…
Артем и Света двинулись к русскому поезду. Артем тащил чемодан и поддерживал Свету. Света держала поводок Рекса.
- Сползает, - неожиданно сказала она.
- Светочка, нам чуть-чуть… - прошептал Артем.
- Артемка, совсем сползает… прости…
Тугая подушка, набитая гречневой шелухой, выпала из-под платья - и Света мгновенно превратилась из беременной женщины в тоненькую испуганную девочку. Пограничник разинул рот.
- Светка, беги! - закричал Артем. И, бросив чемодан, кинулся к поезду вслед за ней.
Проклятое колено никак не хотело сгибаться. Он полубежал, полупрыгал, вслед за ним топали ботинки пограничников. Света уже вбежала в вагон, втащив за собой Рекса и теперь испуганно смотрела из-за плеча проводницы и русского пограничника. В вагоне были тепло и приятно пахло. Играла музыка. Чистый ясный голос пел: «Но пока мы только дети, нам расти еще расти… Только небо, только ветер… Только радость впереди…»
- Не уйдешь, уклонист! - ревел за спиной пограничник. Потом послышался звук падения и ругань - пограничник споткнулся о подушку и это дало Артему несколько драгоценных секунд.
- Артемка! - кричала Света. - Быстрее!
Артем уже слышал за спиной тяжелое дыхание. Последним усилием он вцепился в поручни и забросил ноги на решетчатую ступеньку. В плечи тут же вцепились - но Артем держался крепко.
- Он на российской территории, - строго сказали над головой. Щелкнул затвор автомата. Пограничник, матерясь, отпустил и Артем поднялся в вагон. Русский пограничник посмотрел на него добрыми усталыми глазами и сказал:
- Ne boisa, hlopec. Mi teba v obidu ne dadim. Ti govorish po russki?
- Da, - ответил Артем. - Ya russkiy.
- Что ж ты творишь, парень? - кричал вслед пограничник. - Как тебе не стыдно, девочка! Уклонисты! Вы не патриоты своей великой родины!
Артем покачал головой и, прежде чем взять Свету за руку и пойти в купе, ответил, сам не понимая, о ком говорит - о Свете, или о родине:
- Об одном прошу - оставьте ее в покое!
|
