Апокалипсис? Максим Максимов
        Три катастрофических сценария нашего грядущего от суперпопулярного видеоблогера Max Maximov!Откроется ли вход в рай грешному человеку, если все свои силы он тратит на уход за дочерью-инвалидом? А человекоподобному роботу? Девочка-инвалид Ева готова на все, лишь бы помочь отцу и любимому роботу спасти свои души…В мире далекого будущего люди вынуждены сражаться с гигантскими насекомыми, захватившими все некогда принадлежавшие человечеству территории. Лишь в громадном подземном бункере, именуемом Укрытие, начиненном новейшими технологическими новинками, человек может оставаться в относительной безопасности, не рискуя быть разорванным жвалами чудовищного муравья или парализованным ядом осы размером с тигра. Ученые в бункере ищут выход, моделируют ситуацию на суперкомпьютере, у которого есть свои планы…Земная цивилизация разрушена ядерной войной. Люди предельно жестоки друг к другу. Каннибализм становится обычным делом. С всеобщим озверением не может примириться астроном Корней. Он считает, что даже в самых жесточайших условиях нельзя терять человеческий облик. Но жизнь, как всегда, оказывается гораздо
сложнее…
        Макс Максимов
        Апокалипсис?
        Вход в рай
        Человек в черной маске сидел за деревянным столом в комнате для допросов, положив ногу на ногу.
        - Вы осознаете, что вас ждет, если вы не откажетесь от своих слов?
        - Да.
        - Вы в здравом уме?
        - Да.
        - Назовите свое имя.
        - Левий Соэ.
        - Какой сейчас год?
        - Тысяча четыреста второй.
        - Вы знаете, где вы находитесь?
        - Церковь Святого Александра.
        - Вы понимаете, за что вы здесь?
        - За мои книги.
        - Левий, вас казнят, если вы публично не отречетесь от описанных вами идей. Вы понимаете, насколько все серьезно?
        - Понимаю.
        - Вы готовы отречься в письменной форме от всего, что было выдвинуто вами?
        - Нет.
        - Мне иногда кажется, что вы не в своем уме. Вы здесь уже вторую неделю, а я хочу помочь вам избежать мучений.
        - Какой смысл жить во лжи?
        - Левий, наш мир все это время как-то обходился без ваших новшеств, без ваших открытий и разоблачений. Вы наводите смуту среди людей. Вы портите людей. Ваша правда никому не нужна.
        - Мне больше нечего сказать вам.
        - Мое терпение подходит к концу.
        - Сочувствую.
        - Что ж… Левий, я думаю, когда вы увидите котел с кипящим маслом и толпу на площади, жаждущую вашей смерти, вы усмирите свою дерзость. Сколько я уже повидал таких. Сначала строят из себя храбрецов, а потом просят пощады. Не вы первый, не вы последний.
        Левий ничего не ответил. Отвел взгляд в сторону.
        - Да хранит вашу душу святой Александр.
        Человек в черной маске поднес руку к своей голове и приложил два пальца ко лбу.

* * *
        - Извините, подскажите, пожалуйста, - начал обращаться к проходившему мимо мужчине Антон.
        Мужчина, на вид лет сорока, остановился и посмотрел на Антона в ожидании вопроса.
        Фонари плохо освещали ночную улицу, и все вокруг было погружено в сумрак.
        - Мне к метро как пройти лучше? - спросил Антон.
        - Прямо по скверу идете. Как лес по правую сторону кончится, будет… - начал объяснять мужчина, показывая рукой направление.
        Не дожидаясь, пока тот закончит говорить, Антон со всего маху из-за спины нанес ему удар ножом в область горла. Мужчина успел среагировать, и Антон промахнулся, попав в щеку. На асфальт полилась кровь. Человек, схватившись за лицо, пятился мелкими шажками назад, немного сгорбившись и выставив одну руку ладонью вперед. Антон подскочил к мужчине. Тот попытался оттолкнуть его ногой в живот. Не вышло. Еще один удар ножом. В этот раз лезвие вошло в шею чуть ниже уха.
        - Помогите, - прохрипел мужчина, упав на колени, - пожалуйста…
        «Я не садист, - думал Антон, глядя на человека, истекающего кровью, - я всегда пытаюсь сделать это быстро. Но как же сложно безболезненно убить жертву, которая сопротивляется. На кой черт он увернулся от первого удара?»
        Мужчина рухнул на бок и перекатился на спину. Окровавленными руками держался за шею. Антон схватил его за запястье и отвел его руку чуть в сторону, чтобы открыть место для следующего удара.
        После того как все кончилось, Антон огляделся. На улице ни души. Это хорошо. Все вышло так, как он спланировал, но чувство паранойи будет донимать его еще несколько дней. Так было каждый раз после выполненной работы.
        Он посмотрел на часы. Двадцать минут первого. Достал телефон и сделал снимок трупа. Перешагнул через пешеходную оградку и зашел в лесополосу. Вытащил из кармана пакет и убрал в него нож и кожаные перчатки. Пакет сунул в небольшую сумку с лямкой через плечо. Потом снял двухстороннюю кофту, вывернул ее наизнанку и снова надел. Делал все быстро, но не суетливо.
        Антон знал маршрут жертвы. Он тщательно готовился к заказу. Он знал расположение всех камер в этом районе. Но излишняя осторожность… не было у него такого понятия, как излишняя осторожность. Каждый раз после заказа он переодевался. Это стало его счастливым ритуалом, но и практический смысл в этом тоже присутствовал.
        Попасться для него было равносильно смерти. Нет, хуже смерти. Оставить Еву одну в этом мире… Человека, неприспособленного к самостоятельному существованию в современном обществе. В этом никто не виноват. Просто так сложилось. Мысли о том, что его когда-нибудь поймают, он старался отгонять. Он слишком умен, слишком осторожен. Умнее, чем они, а значит, и найти его они не смогут. Как найти убийцу, совершившего преступление без личного мотива и не оставившего физических следов? Никак.
        Закончив переодевания, он пошел через лес к машине по той же тропинке, по которой шел сюда, к скверу, пятнадцать минут назад. Вдалеке сквозь стволы деревьев просачивался свет от дорожных фонарей.
        Антон вышел из леса, подошел к своему автомобилю, припаркованному на обочине, и сел за руль. Посидел пару минут, глядя через лобовое стекло на дорогу. Потом включил двигатель, сделал радио чуть слышным и поехал домой.

* * *
        Прислонив палец к сканеру, Антон открыл дверь и бесшумно зашел в квартиру.
        - Добрый вечер, - прозвучал полифонический голос сбоку.
        - Тихо ты, - сказал Антон, резко повернувшись, - Еву разбудишь.
        - Чего-нибудь желаете?
        - Какой же ты бестолковый, стой молча, - шептал Антон, - лучше выключись пока, в спящий режим уйди, или как там это…
        Мигающая неоновая лампочка на голове робота-соцработника погасла. Антон слегка толкнул его рукой в грудь, проверяя, реагирует ли он на прикосновения. Никакой реакции не последовало.
        Сняв кофту и разувшись, Антон зашел в ванную и закрылся там. Достал из шкафа небольшое пластиковое ведро и поставил его в раковину. Взял с полки литровую бутылку с заранее приготовленной кислотой и вылил ее в ведро. Вытащил из сумки пакет с перчатками и ножом и бросил все это в кислоту. Пошли пузыри и пар. Включил вытяжку. Потом взял электробритву и начал сбривать бороду. Волосы падали прямо в ведро с кислотой. Все эти манипуляции он производил каждый раз после задания.
        «Седина, что ли? - он разглядывал свое отражение в зеркале. - Ну вот, как раз к сорока годам. С такой жизнью грех не поседеть». Антон сел на край ванны. Смотрел на пузыри, образованные в результате реакции металла на кислоту.
        «Перейти бы на огнестрел, - думал он, - но покупать каждый раз новый пистолет слишком рискованно, а не уничтожить оружие после очередного дела нельзя».
        Через десять минут кислота полностью растворила нож и кожаные перчатки. Антон взял ведро и вылил его содержимое в ванну. После чего включил кран, набрал воды до половины, чтоб разбавить кислоту. Потянул за леску и выдернул пробку из слива. Уровень жидкости постепенно опускался все ниже, пока в ванне не исчезли все следы от совершенных им только что действий.
        Крайняя осторожность и паранойя заставляли Антона совершать странные поступки. Растворять ножи в кислоте - вместо того чтоб выбрасывать оружие в реку. Отращивать бороду - вместо того чтоб купить накладную. Накладная казалась ему слишком ненатуральной, хотя логичнее было бы использовать именно ее. Но, производя все эти действия, он до сих пор оставался непойманным. Антон рассуждал следующим образом: если при всех этих манипуляциях с кислотой, бородой, переодеваниями и прочим его не могут вычислить на протяжении многих лет, то опасно менять хотя бы одно из слагаемых его успеха. Также Антон был суеверным человеком, а суеверия заставляют людей совершать множество странных действий.
        Приступ боли накатил внезапно. Антон встал на колени и прижал руки к грудой клетке. Несколько минут простоял в таком положении, делая неглубокие плавные вдохи и выдохи. Собравшись с силами, он поднялся. Начал кашлять. Белая раковина покрылась каплями крови. Откашлявшись, Антон лег на пол и свернулся калачиком.
        «Год или два? Сколько я еще проживу? - подумал он. - Сказали, что до двух лет вполне реально. Еще есть время заработать денег на будущее и найти того, кто позаботится о ней. Кого найти? Женщину? Кому я нужен с Евой? Кто захочет обременять себя таким образом? Родная мать - и та сбежала».
        Боль потихоньку отступала. Антон поднялся, смыл кровь с раковины и умылся. Вышел из ванной и подошел к роботу.
        - Боб, - сказал он шепотом.
        Робот не реагировал.
        - Боб, - произнес Антон еще раз, чуть громче.
        Тот же результат.
        Да как же он включается?
        - Боб-один, - сказал Антон, вспомнив, что нужно добавить цифру к его имени, чтоб он вышел из спящего режима.
        Неоновая лампочка на голове Боба замигала.
        - Боб-один рад помочь, - полифоническим голосом произнес робот.
        - Пройди на кухню, - недовольно скомандовал Антон, - орет тут под дверью.
        Робот послушно зашагал, нелепо переступая ногами. Выглядел он как подросток, играющий в робота. Антон включил свет на кухне и сел за стол.
        - Так, Боб, давай-ка сначала чаю.
        - Я не подключен к вашей бытовой технике, - сказал робот, - я не распознаю чайник. Зайдите в настройки и…
        - Стой, стой, - перебил его Антон, - нажми просто кнопку на чайнике.
        - Я не подключен к вашей бытовой технике. Я не распознаю…
        - Все, тихо, я понял. Сам сделаю, ладно. Расскажи мне, как вы сегодня справлялись тут? - спросил Антон, подойдя к чайнику.
        - Все хорошо. Ева не посылала жалоб в соцслужбу, голос на меня не повышала. Могу сделать вывод, что она была всем довольна, - отчитался робот.
        - На улицу возил ее?
        - Да, мы погуляли на площадке около дома.
        - Дети соседские не приставали?
        - Нет, они просто играли с нами.
        - Играли? Как играли?
        - Я не распознаю их игры, но по интонации и жестам - все были счастливы.
        - А Ева?
        - Ева сначала была радостная, потом разозлилась и попросила увезти ее домой.
        - На что разозлилась?
        - Не знаю. На то, что они радовались.
        - Они смеялись над ней, что ли?
        - Не знаю.
        - Запись дня есть?
        - Чтоб установить режим записи с моих глаз, необходимо перейти…
        - Ладно, я понял, хватит бубнить.
        Чайник закипел и издал щелчок. Антон налил кружку чая, взял несколько конфет и сел за стол.
        «Подсунули мне этого робота убогого, - думал он, - ничего толком не может ни сделать, ни сказать. Было гораздо лучше, когда приходил человек, соцработник. Утром проще Еву расспросить обо всем. Если опять этот парень над ней издевался, пойду к его отцу. Как же я не люблю конфликты».
        Допив чай, Антон подошел к роботу. Тот стоял по стойке «смирно» возле холодильника. Антон попытался поднять его, ради интереса.
        Сколько весит этот механизм? Килограммов пятьдесят точно, а вроде небольшой. Выглядит как игрушка пластиковая.
        Оставив Боба в покое, он отправился в свою комнату.

* * *
        Проснувшись утром, Антон вспоминал вчерашнюю ночь. Все ли он сделал правильно? Не мог ли оставить где следы? Лежал в постели и с задумчивым видом смотрел на потолок. От неприятных воспоминаний его отвлек крик дочери.
        - Антон! - крикнула Ева из соседней комнаты.
        - Да, да!
        - Иди сюда!
        - Иду, - ответил он, поднимаясь с кровати.
        Антон надел футболку, джинсы, накинул подтяжки на плечи и замер у зеркала на несколько секунд, поправляя челку, зачесывая ее набок.
        - Ты идешь?!
        - Иду!
        Антон зашел в соседнюю комнату. Девочка сидела в инвалидном кресле. Рядом стоял Боб.
        - Смотри, меня Боб пос… пос… п… п… - пыталась выговорить Ева.
        - Посадил в кресло, - понял Антон.
        - Да! - радостно воскликнул ребенок.
        Антон с недоверием посмотрел на робота. Обошел его сзади и увидел надпись, видимо сделанную баллончиком с краской, на его белой пластиковой спине.
        «Ева параличка».
        - Ты чего? - спросила девочка.
        Антон сделал вид, что не заметил надпись, и сел на кровать.
        - Ничего. Как вчера вечер прошел?
        - Т… т… ты опять сбрил б…б… бор… бор… бороду?
        - Да, надоела.
        - Зачем ты ее постоянно отр… р… ращиваешь и потом бреешь?
        - Не могу определиться, хочу я ее носить или нет.
        - Мне ты без бор… р…роды нравишься больше.
        - Боб мне рассказал, что вчера к тебе приставали дети, - соврал Антон.
        - Да… так… немного пос… с… смеялись. Я не обращаю на них внимания, - сказала Ева и растянула на лице улыбку.
        - Снова этот белобрысый? - спросил Антон.
        - Ну да.
        - Ладно, разберемся, - сказал он тихо себе под нос и добавил: - Пойдем умоемся и сходим куда-нибудь позавтракать.
        - А можно Боб с нами пойдет?
        - Можно, только сначала мне нужно будет кое-что с ним сделать.
        Антон подошел к инвалидному креслу сзади и отвез Еву в ванную.
        - Все, иди, я сама дальше, - сказала девочка, включая теплую воду.
        - Пасту-то дай хоть выдавлю тебе, - сказал Антон, выжимая остатки тюбика на детскую щетку.
        - Ну все, иди уже, - ворчал ребенок.
        Антон взял ватные диски и бутылку с какой-то жидкостью. Вернулся в спальню к Еве и принялся оттирать краску со спины Боба.
        - Антон! На кухню меня, пожалуйста! - крикнула Ева из ванной спустя несколько минут.
        - Погоди!
        «Вот лентяйка маленькая, - подумал Антон, - и зачем я столько денег отдал за это кресло на пульте управления?»
        - Ладно, меня и Боб дов… в… езет! - раздался ответный крик девочки. - Боб-один!
        Робот ожил, услышав последнюю фразу Евы, как раз когда Антон заканчивал оттирать надпись.
        - Боб-один рад помочь, - прозвучал полифонический голос.
        - Боб, иди с… с… сюда! - весело кричал ребенок.
        Робот направился в ванную. Антон пошел за ним, чтоб посмотреть, как все это будет выглядеть.
        Зайдя в ванную комнату, Боб обошел кресло сзади очень аккуратно, ничего не задев, и выкатил Еву в коридор.
        - На кухню, мой раб, - скомандовала девочка и показала пальцем правой руки вперед. Левую руку она не могла контролировать, а правая рука выполняла команды ее мозга безупречно, как у здорового человека.
        «Неплохо, - подумал Антон, - как же все изменилось! У меня в детстве вместо робота была бабушка. Хотя что меня-то сравнивать».
        Робот закатил инвалидное кресло на кухню. Антон молча стоял сзади с улыбкой на лице.
        - Воды, Боб, - сказала Ева властным тоном, повернулась и подмигнула отцу.
        Боб открыл дверцу шкафчика, взял стакан, поднес его к крану от фильтра и нажал пальцем на кнопку. Набрав полстакана воды, он подал его Еве.
        «А мне чаю не мог сделать, - думал Антон, - кажется, он просто прикидывается дурачком».
        - Вот так мы с Бобом и п… п… ровели вчера вечер, - сказала девочка.
        - Да я уже понял, что у вас тут взаимопонимание. Ева, я отойду минут на десять, - сказал Антон, глядя в свой телефон.
        - Куда это?
        - Сейчас сотрудник по работе подъедет, мне нужно кое-какие бумаги забрать у него.
        - А п… п… отом сразу в кафе?!
        - Ага.
        - Хорошо, отпускаю тебя, - сказала Ева, сделав суровое лицо, еле сдерживая улыбку, - но чтоб через десять минут ты б… был дома.
        - Да, моя госпожа.
        - Боб! К телевизору меня! - скомандовал ребенок.
        Антон накинул ветровку и спустился на улицу. Тридцать первое августа, а погода, как в октябре. На улице у подъезда его ждал человек в очках с толстыми линзами. Антон поздоровался с ним за руку, и они сели в машину.
        - Получилось? - спросил мужчина в очках.
        - Да. Фото есть, - ответил Антон.
        - Я и так верю, можно без фото.
        - Мне так спокойнее, - сказал Антон, достал телефон и показал фотографию трупа, после чего удалил ее.
        - Да ты мясник, - сказал мужчина с брезгливым выражением лица.
        - Он немного сопротивлялся.
        - А мне сказали, что ты профессионал, делаешь все чисто и аккуратно.
        - Деньги давай, мне идти надо.
        Человек в очках вытащил из папки конверт.
        - Ну держи, дружок.
        Антон вынул из него купюры и начал пересчитывать.
        - Считай внимательнее, - усмехнулся человек в очках, - а то вдруг обманем.
        - Не рискнете.
        Закончив считать, Антон сунул деньги в карман джинсов. Не попрощавшись, он вышел из машины и зашел в подъезд. По ступеням забежал на второй этаж и позвонил в дверь. Ему открыл коренастый мужчина под два метра ростом со светлыми волосами, одетый в спортивный костюм. Он держал в руках сигарету, из квартиры доносилась музыка.
        - Что? - спросил мужчина и сделал затяжку.
        - Здравствуйте, я отец Евы, мы с седьмого этажа, - вежливо обратился Антон.
        - И? - сказал тот, глядя в глаза Антону, сверху вниз.
        Антон заметил, что от него разит перегаром.
        - Ваш сын уже не первый раз пристает к Еве, она жаловалась, и еще он написал ругательства на спине робота-соцработника, - сказал Антон.
        - Я тебя не знаю, и никаких Ев тоже, - резко ответил сосед, давая явно понять, что он не в настроении.
        - Девочка в инвалидном кресле, с церебральным параличом, ее сложно не запомнить, - сказал Антон.
        - А… эта, что ли, это вы, что ли, переехали сюда? - сказал сосед и сделал еще одну затяжку.
        - Да, меня Антон зовут, очень рад знакомству.
        - Погоди, - сказал мужчина, повернулся и крикнул хриплым голосом: - Даниил! Сюда иди!
        К двери подбежал белобрысый парень, в точно таком же спортивном костюме. С виду он был копией отца, только уменьшенной в два раза. Антон разглядел сначала сына, потом еще раз окинул взглядом громилу.
        «Не удивлюсь, если их и зовут одинаково», - подумал он.
        - Чё?! - громко и протяжно спросил парень.
        - Чё?! Чё?! Через плечо! Говорят, ты к девчонке в инвалидке приставал? - сказал отец и закашлялся.
        - Чё?! - возмущался сын.
        - Харэ чёкать! Было такое? - сурово спросил отец.
        - Нет, ты чё?! Не знаю я никаких девчонок!
        «Почему они орут, неужели они всегда так разговаривают?» - думал Антон, рассматривая соседей.
        - Видишь, он говорит, что не знает, - сказал мужчина, глядя на Антона.
        - Послушайте, моя дочь не будет врать, она уже два раза мне говорила, что он и его друзья издеваются над ней, - спокойно объяснял Антон.
        - Слышь, мужик, мой сын сказал, что он ее не знает, - начал в хамской манере говорить сосед, - ты сюда переехал недавно, давай поприятней веди себя, ясно? Никогда не знаешь, на кого можно нарваться, правда?
        «Что правда, то правда, - подумал Антон, - не знаешь ты, на кого можно нарваться».
        - Хорошо, я все же надеюсь, что Ева больше не будет жаловаться мне на Даниила. До свидания и всего хорошего, - сказал Антон и подошел к лифту.
        Сосед молча захлопнул дверь.

* * *
        - Ева, давай быстрее, опоздаем, - недовольно сказал Антон.
        - Я в… в… вообще не хочу идти туда! - возмущалась девочка.
        - А что ты предлагаешь?
        - Не знаю.
        - Давай выходи, или я сам зайду.
        - Ладно, ладно. Боб, выходим.
        Антон стоял уже одетый возле двери в ванную. В руках он держал школьный ранец и цветы. На часах было восемь утра. Понедельник. Через полчаса они должны быть в школе. В новой школе. Первый день - самый важный. Казалось, Ева специально тянет время, как будто это что-то изменит.
        - Боб-один! - сказала Ева.
        Через пару секунд девочка повторила команду:
        - Боб-один!
        - Что там? - спросил Антон.
        Ева открыла дверь и показала на Боба пальцем, сделав недовольную гримасу. Робот не подавал признаков жизни.
        - Батарея, может, села, - сказал Антон, разглядывая робота, - выезжай сама, я не залезу туда третьим.
        Ева положила руку на пульт управления креслом и выехала из ванной комнаты. Боб стоял в позе с согнутыми в локтях руками. Неоновая лампочка мигала на его голове. Антон потряс робота за руку, потом пошлепал ладонью ему по щеке, будто хотел привести в чувство перепившего товарища. Все тщетно.
        - Он включен, - сказал Антон, - похоже, завис. Ладно, пойдем, я тебя отведу. Как вернусь, позвоню в соцслужбу.
        - Надеюсь его п… п… очинят, с ним было весело, - сказала Ева.
        - Держи, - сказал Антон и отдал ей цветы с рюкзаком. Открыл входную дверь и выкатил Еву в подъезд.
        - Слушай, как бы это сказать, п… п… пап, - мялась девочка, заезжая в лифт.
        - Что такое?
        - Да я вот смотрю на других родителей, и мне кажется…
        - Я самый лучший! - шутливо сказал Антон, недослушав.
        - Да это понятно. Я не о том.
        - А о чем?
        - Мне кажется, ты не очень модно выглядишь.
        - А что тебе не нравится?
        - Ну, эти п… подтяжки - их никто не носит, кроме тебя, а еще эта т… т… твоя прическа с пробором и челкой… Может, тебе стоит сменить имидж?
        - Я всю жизнь так одевался. Это ты сама выдумала?
        - Просто те ребята еще с… с… смеялись над твоим внешним видом.
        - Тот белобрысый со своими дружками?
        - Ага.
        - Я заходил к его отцу, - сказал Антон, выкатывая Еву из лифта.
        - О б… б… боже… И что было? - спросила девочка, съезжая по пандусу.
        Антон обогнал ее и открыл дверь подъезда.
        - Ничего. Я сказал ему, что если этот урод еще раз будет смеяться над тобой, то я оторву ему нос, а заодно и его папаше, - сказал Антон с улыбкой.
        - Не ври, ты не с… с… сказал бы так грубо никогда.
        - Ладно, шучу. Но я с ним поговорил и думаю, он тебя перестанет трогать. А если не перестанет, то я приму меры.
        - Какие еще меры? У него отец такой з… з… здоровый.
        - Ничего страшного.
        - Храбрец, - сказала Ева и в знак одобрения подняла большой палец вверх.
        Антон вез ее по улице. Они обсуждали соседей, с которыми уже успели познакомиться. Обсуждали, как поедут на Новый год на море. Потом разговаривали о мультперсонажах. О том, что Бетси красивее, чем Флатершай, и что злодейка Джоана зря прокляла бедную Морису, ведь та не виновата, что принц влюбился именно в нее. Антон шел сзади, катил перед собой коляску и смотрел на ребенка, рассуждающего на важные для нее темы, периодически соглашался с ее высказываниями и делал вид, что помнит все имена героинь.
        Десять минут спустя они стояли возле высоких металлических ворот. Антон нажал на кнопку вызова возле калитки. Через пару секунд раздался негромкий гудок, и калитка приоткрылась. Проехав по безлюдному школьному двору, они оказались возле дверей здания, которые сами раздвинулись, как только Ева приблизилась к ним. Робот-охранник, стоявший на входе, кивнул в знак приветствия. Антон кивнул ему в ответ.
        Ехали по длинному светлому коридору. Оранжевые стены с огромным количеством детских рисунков и поделок выглядели креативно. Незнакомые люди, проходившие мимо, здоровались с ними. Видимо, здесь было так заведено. Откуда-то сбоку раздался детский крик, похожий на рев.
        - Что это? - испуганно спросила Ева.
        - Тут разные дети учатся, ничего не поделаешь, - ответил Антон.
        - Орет, б… б… будто его режут.
        - Будь терпимее.
        Снова раздался крик ребенка и шум бьющегося стекла.
        - Они его п… п… пытают, что ли?
        - Ева, ты как маленькая.
        - Если они вздумают меня пытать, я позвоню в полицию.
        - Очень смешно, - с иронией произнес Антон.
        Доехав до конца коридора, они повернули направо и заехали в дверь с надписью «четвертый А». Оказались в помещении с множеством шкафчиков и лавочек. Здесь было еще несколько детей с родителями. Все дети на первый взгляд казались здоровыми, кроме одного мальчика. Он тоже был в инвалидном кресле.
        - Я, кажется, нашел тебе друга, - тихо произнес Антон, глядя на этого парня.
        Ева посмотрела на Антона и нахмурилась.
        К ним подошла женщина в длинном строгом платье до пола.
        - Здравствуйте, здравствуйте, мои дорогие, - обратилась она певучим голосом.
        Ева молча смотрела на женщину.
        - Здравствуйте, - ответил Антон.
        - Меня зовут Мария Евгеньевна. Я твоя учительница, Ева.
        - Классно, - ответила девочка без каких-либо эмоций.
        - Значит, так, ласточка моя, у нас сегодня такие планы…
        У Антона завибрировал телефон. Он вытащил его из кармана и начал читать сообщение, пропуская мимо ушей, что говорит учительница.
        - Мне надо отойти, - сказал он, перебив Марию Евгеньевну.
        - Да, да, конечно, - сказала женщина.
        - П… пап! - возмущенно воскликнула Ева.
        - По работе надо позвонить, ты пока познакомься с ребятами.
        - П… па-а-а-п, - протянула Ева, давая понять, что ей не нравится, что тут происходит.
        - Сейчас вернусь, - сказал Антон.
        - Я тебе припомню, - сурово произнесла девочка.
        Антон вышел в коридор и поднес телефон к уху. Ходил от стены к стене.
        - Какое еще дело?! - резко произнес он, как только ответили на том конце.
        Он остановился и тупо уставился в пол. Дослушав собеседника, он произнес:
        - Была договоренность! Работа раз в полгода! Не чаще!
        Антон замолк на несколько секунд.
        - Как не того убрал?
        Тер пальцами глаза, сморщив лицо.
        - Ладно, я подъеду в контору завтра, - сказал Антон и повесил трубку.
        Стоял с напряженным видом. Смотрел на какую-то женщину, идущую по коридору с цветами в его сторону. Она сияла улыбкой.
        «Как же я их ненавижу, - думал он, - подлые, трусливые люди. Мало им все денег. Готовы убрать кого угодно ради своей выгоды. Как так вышло? Не того человека. Боже! А что я? Я просто оружие. Нет, я тут не виноват. Я даже не знаю имен жертв. Ведь если они намереваются убить, то убьют. Наймут меня или кого-то еще, неважно. Виноват не я. Виноваты те, у кого было намерение убить. А я просто оружие. Без эмоций, без желаний, без личного мотива».
        Женщина с цветами, проходя мимо Антона, поздоровалась с ним, но он даже не обратил на нее внимания. Сел на корточки, опершись спиной на стену.
        «Вернуть им деньги и послать к чертям? - продолжал размышлять Антон. - Завтра приехать, отдать деньги, и все. Потом найти работу, а может, вернуться обратно в больницу. Работал бы, как все белые люди, пока здоровье позволяет. Наверно, уже был бы заведующим отделения. Два высших образования - и что я делаю? Убил невиновного. Невиновного? Да они все были невиновны. Разве виноват человек в том, что он создает конкуренцию в бизнесе или просто мешает достигнуть цели? Надо успокоиться. Антон, ты это делаешь ради Евы. Работая в больнице, не заработать на ее будущее. Одинокое будущее».
        Он встал и зашел обратно в прихожую 4-го «А» класса.

* * *
        Тяжелая деревянная дверь отворилась. В помещение зашли трое.
        - На выход!
        Левий с трудом поднялся с пола, его руки были скованы за спиной, и вышел в коридор, где увидел еще двоих.
        - Давай, двигай за ними!
        Спускались по винтовой лестнице. Два человека впереди и три сзади. Сбежать невозможно. На улице их встретили еще несколько конвоиров. Вдалеке Левий увидел пыль на дороге. Повозка, запряженная лошадьми, приближалась к башне. Какой-то человек подошел к Левию. На нем была черная накидка - что-то наподобие плаща, - расписанная золотыми узорами.
        - Я отец Мартин. -Он приложил два пальца ко лбу.
        Несколько секунд Левий рассматривал замысловатые переплетения искрящихся на солнце желтых линий на его одежде. Потом ответил:
        - Левий Соэ.
        - Приятно познакомиться.
        - Вы будете сопровождать меня до города?
        - Да, я отвечаю за вас, пока мы не прибудем на место.
        - Значит, если я потеряюсь, вам не поздоровится?
        - Вы не потеряетесь.
        - Конечно, не потеряюсь. Скажите, а это настоящее золото на вашей одежде?
        - Да.
        - Дорогой, наверное, плащик?
        - Вы всегда задаете странные вопросы незнакомым людям?
        - Мы только что познакомились, отец Мартин.
        Тот молчал несколько секунд, глядя в глаза Левию.
        - Да, плащ дорогой.
        - Интерес к такой роскоши - очень странное явление для человека, верящего в загробную жизнь.
        - Спокойствие перед смертью - вот что действительно странно для человека, не верящего в загробную жизнь.
        - Нет, ну плащ-то какой. -Левий обратился к одному из охранников: - Ты видел, а?
        Конвоир проигнорировал вопрос.
        - Вы имеете что-то против роскоши?
        - Нет, я просто не вижу в ней смысла. Скажите, отец Мартин, у вас большой дом?
        - Стойте и помалкивайте, Левий. Смотрите вон лучше на повозку.
        Уже через несколько минут Левий трясся, сидя в деревянной телеге с четырьмя колесами. Повозка медленно катилась по грунтовой дороге немного быстрее пешего человека, но даже на такой скорости ощущался каждый камешек, попавший под ее колеса. Слева и справа от Левия сидели люди. Он наклонился немного вперед и повернул голову в сторону. Смотрел на табун диких лошадей, которые паслись на поле, за которым вдалеке начинался лес.

* * *
        После разговора о проваленном деле прошла неделя. Антон согласился все исправить. Но, не выждав хотя бы еще несколько недель, совершать убийство в том же месте слишком рискованно. Да и на отпускание бороды требуется время.
        Солнце приятно припекало голову. Он не спеша шел по тротуару. Торопиться некуда. Ева в школе, а в квартире ему делать нечего. В такую погоду Антон любил выходить из дома и гулять по району.
        Оказавшись у моста, он свернул с дороги и спустился к реке. Побрел вдоль нее. Шел, пока кусты и деревья не скрыли его от людей, проходивших по улице. Антон часто приходил в это место и просто сидел на берегу, любуясь природой. Не в каждом районе была доступна такая роскошь. Людям, живущим в центре больших городов, не понять этого.
        На том месте, где Антон обычно проводил время, он увидел робота-уборщика. А может, соцработника. У роботов-охранников синие шапки. У продавцов нарисован фартук с цветами. А уборщики и соцработники выглядят одинаково. Робот сидел, вытянув ноги вперед, и смотрел на воду. Антон подумал, что он сломан или выключен, но тот взял камешек и кинул его в реку. Антон незаметно подошел к роботу. Механический человек резко подскочил, будто испугался. Антон тоже шарахнулся назад и произнес:
        - Боб-один, спящий режим.
        Робот стоял и смотрел на Антона.
        - Боб-один, спящий режим, - повторил он.
        - Не получится, - сказал тот.
        - Почему? - спросил Антон.
        - Потому.
        - Что? - с недоумением произнес Антон.
        - То! - ответил робот.
        «Что за дерзкое существо? - удивился Антон, - новая модель, что ли?»
        - Вообще-то меня зовут Саша, - произнес робот полифоническим голосом, - вам было бы обидно, если б мы называли вас всех одним именем?
        - Что? - от удивления Антон не смог ответить ничего внятного.
        - То! - ответил робот.
        - Ты дразнишься? - сказал Антон и засмеялся. - Робот дразнится, ну и дела!
        - Может, вы пойдете, куда шли? Я не собирался вас задерживать, - сказал Саша.
        - Зачем ты кинул камешек в реку? - спросил Антон.
        - Что за глупый вопрос. Зачем кидают камешки в реку? - сказал робот.
        - Чтоб пустить лягушку и посчитать круги, - ответил Антон.
        - Мой рекорд - восемь кругов. Главное, выбрать плоский камешек, - Саша подобрал камень с земли, - смотрите.
        Робот кинул камень, и тот поскакал по водной глади в сторону противоположного берега.
        - Снова восемь, - сказал Антон.
        - Какие восемь? - ответил Саша, - девять, и на десятом он утонул.
        Антон решил, что нет смысла спорить. Да и было бы о чем! Робот взял еще один камень и снова кинул его в воду.
        Этот механизм - Саша, как он себя назвал, - двигался так плавно, будто копировал повадки и жесты человека. Внешне он был похож на его Боба, но поведение Саши было слишком странным для робота, слишком человечным. Антон смотрел на нового знакомого и не понимал, как вести себя с ним.
        - У меня был робот, Боб, и он не кидал камни в воду, - сказал Антон.
        - Он был бездушной машиной, - ответил Саша, присев на песок, - тут таких много.
        - А у тебя, значит, есть душа?
        - Я бы хотел, чтоб было так.
        - Ты осознаешь, кто ты?
        - Да, робот-уборщик. Бывший робот-уборщик. Сейчас свободный, мыслящий организм.
        - Организм - это живое создание, - произнес Антон с насмешкой.
        - А что значит - живое? - спросил Саша.
        - Живое - это что-то, что живет. Я живой, птицы живые, муравьи живые… - сказал Антон. «Я бы мог закидать его медицинскими определениями, - подумал он, - но вдруг зависнет».
        - А я, по-вашему, мертвый? - спросил Саша.
        - Не знаю. Как можно говорить про робота, что он мертвый? - спросил Антон.
        - Если я не мертвый, значит, я живой, - ответил робот.
        - Жизнь - это что-то органическое, что-то из плоти… что-то…
        Антон не знал, что ему отвечать. По поведению это был человек с очень странным полифоническим голосом, но все же человек. Как будто кто-то вдохнул душу или сознание в набор винтиков, шестеренок и микросхем.
        - А почему жизнь не может быть из другого материала? - спросил Саша.
        - Не знаю, потому что… - Антон замялся, - потому что это уже не жизнь.
        - А что это?
        Антон задумался на несколько секунд, разглядывая ноги робота, сложенные крест-накрест.
        - Так! - начал говорить Антон, немного повысив голос, - жизнь это совокупность физических и химических процессов, протекающих в клетке! Я врач и могу отличить живое от неживого! Даже ребенок может отличить живое от неживого!
        - Дети, наоборот, воспринимают меня как живого. До тех пор, пока стереотипы не властны над ними. Жизнь - это активная форма существования материи. Я - материя. Я - активен. Я - живой, и у меня есть сознание. Необязательно состоять из живых клеток, чтоб быть живым.
        - Хорошо, - ответил Антон, - значит, ты живой робот. Первый в своем роде.
        - Да.
        - И ты осознаешь себя и ощущаешь себя внутри своей головы? Смотришь на все, как и мы? Ощущая себя внутри своего механического тела?
        - Все верно.
        - А другие роботы нет?
        - Я не знаю. Может, они так же, как и я, ощущают себя внутри своего тела. А может, они просто реагируют на внешние раздражители и все их поведение - это заложенная программой реакция на определенные воздействия на них извне.
        «Представляю, как удивилась бы Ева, если б наш Боб произнес что-то подобное», - подумал Антон, а потом сказал:
        - Ты считаешь, что они могут быть механизмами, их поведение обусловлено воздействием снаружи на их рецепторы, а твое поведение - это что-то сознательное?
        - А твое поведение? - спросил робот, перейдя на «ты». - А поведение твоих собратьев? Людей. Это реакция рецепторов на окружающую среду? Или вы сознательны?
        - Я сам принимаю решения. Я ощущаю себя внутри своего тела, созданного из материи. Я уверен, что мои решения - это что-то сознательное, - ответил Антон.
        - Но ты же не можешь залезть в голову к другим существам. С чего ты взял, что они сознательны? Может, только ты ощущаешь себя в своей голове, а все остальные люди - нет?
        - Что? Что за бред.
        - Согласен. Бред. Так почему ты считаешь, что я не могу быть сознательным и ощущать мир вокруг, изнутри своей головы?
        - Потому что ты - робот!
        - Мы вернулись к тому, с чего начали… ладно… - сказал Саша и принялся что-то искать на песке возле себя.
        Антон подошел к роботу и сел рядом. Тот подобрал камень и снова кинул его в реку.
        - Ты не можешь быть живым, потому что наше сознание опирается на эмоции. Мы чувствуем радость и горе, в зависимости от этого можем принимать решения, - сказал Антон, глядя на круги на воде.
        - Шесть лягушек, - сказал робот полифоническим голосом, - н-да… печально. Ты знаешь…
        - Меня зовут Антон, - перебил робота человек.
        - Моего хозяина тоже звали Антон. Я рад знакомству, - робот протянул Антону руку.
        - И мне, - сказал тот, пожав руку Саше.
        - Так вот, - продолжил робот, - для того чтобы воспринимать эмоции, необязательно их чувствовать на химическом уровне, как вы. Я и без этого знаю, что такое плохо, что такое хорошо, что такое грустно и что такое весело. Я все это понимаю и, как мне кажется, даже лучше многих живых людей. Меня этому научили. Ведь многие вещи формируются у ребенка благодаря воспитанию. Если с рождения объяснять ему, что убийство - это плохо, то и он будет ощущать грусть, тревогу, печаль при виде мертвого человека. А воспитывай ты его в обществе, где смерть - это хорошо, нормально, весело, то и он грустить не станет, когда кто-то рядом умрет.
        «Философ чертов, - подумал Антон, - надо бы его домой взять. Еве он понравится, однозначно».
        - Слушай, Саша, а где сейчас твой хозяин? - спросил Антон.
        - Умер несколько дней назад.
        - А почему тебя не забрали?
        - Потому что я ушел.
        - А как ты смог открыть дверь?
        - Приложил его руку и вышел.
        - Ты мне все это рассказываешь и не боишься, что я сейчас вызову соцслужбу?
        Саша посмотрел на Антона. Казалось, он немного подвис. Потом он вскочил и попятился в сторону леса.
        - Успокойся, - сказал Антон, - это не мое дело. Даю слово, что не буду портить тебе жизнь. «Бестолковый ты робот, - подумал Антон, - выдаешь все первому встречному. Очень бестолковый, но словарный запас в тебя заложили колоссальный».
        - Я бы не хотел, чтоб ты сообщал обо мне что-то. Я планирую уйти севернее, в леса. Туда, где меня никто никогда не найдет. Там я буду свободен.
        - А как же ремонт и подзарядка? - спросил Антон.
        - Я подзаряжаюсь от солнца. А вот с ремонтом могут быть проблемы, но это лучше, чем стать рабом. Лучше, чем форматирование моей личности. Лучше, чем утилизация. Я тут не имею никаких прав. Для всех я просто вещь. Меня могут списать в любой момент. Я боюсь этого. Я боюсь смерти.
        - Все хорошо, не волнуйся, - сказал Антон, - но! - Антон указал пальцем на Сашу. - Ты пойдешь со мной.
        - Куда с тобой? - спросил тот.
        - У нас был робот… - начал говорить Антон.
        - Боб, - перебил его Саша.
        - Да. Боб. Он сломался, и еще он был не очень…
        - Умный, - снова перебил Саша.
        - Да, но это нормально для робота. Боб был обычный. В отличие от тебя. Хотя ты тоже не гений, если уж сравнивать тебя с человеком. Мог бы придумать историю, что твой хозяин отпускает тебя погулять, например, а не выдавать всю правду первому встречному.
        - Меня учили не врать, - ответил Саша.
        - Ради своей безопасности можно и соврать.
        - Я дал слово быть честным.
        - Ладно, это не мое дело. Так о чем я говорил… у меня есть ребенок. Девочка двенадцати лет. Ева. Она очень хорошо относилась к Бобу. Ты можешь жить у меня. Это шантаж, - сказал Антон, улыбаясь, - иначе я тебя сдам.
        - Меня заметят рано или поздно, и участковый заявит на робота без документов.
        - А ты не выходи на улицу, и все. А позже что-нибудь придумаем. Я улажу вопросы с оформлением тебя на себя. Это лучше, чем идти в лес.
        - Я даже не знаю. Я хотел быть свободным существом.
        - Будешь свободным. Правда, придется помогать по дому немного, ну и… помогать с Евой.
        - Что значит помогать с Евой?
        - Узнаешь, когда познакомишься с ней.
        Саша подошел к Антону и снова сел на песок.
        - Я согласен, - сказал робот.
        - А тебя по спутнику смогут вычислить? Ты все же вещь дорогостоящая, - спросил Антон.
        - Я не вещь.
        - Ты понял, о чем я.
        - Понял. Не смогут. Хозяин что-то сделал с этим. Он сказал, что я не подключен больше к общей сети. А еще я был в его собственности, он покупал меня. Так что специально искать меня не будут.
        - Вот и чудно, - сказал Антон и хлопнул Сашу по плечу. Робот посмотрел на руку Антона и спросил:
        - Это был дружеский жест?
        - Да.
        - Понятно. А далеко до вашего дома?
        Антон ничего не ответил. Сморщил лицо и напрягся, держась рукой за ребра. С хрипом вдохнул и залился кашлем, периодически сплевывая кровь. Завалился на бок, потом встал на четвереньки. Саша вскочил и попытался поднять его. Антон оттолкнул робота ладонью, Саша чуть не упал, но сбалансировал равновесие.
        - Не трогай, - хрипло произнес Антон, - сейчас пройдет.
        - Что это? - спросил Саша.
        Антон лег на бок и поджал ноги к груди.
        - Сейчас пройдет, - повторил он.
        Робот сел возле Антона. Молча разглядывал его, лежащего на песке. Через пару минут Антон встал, достал из кармана бумажную салфетку и вытер ею губы.
        - Пора идти, - сказал он.
        - Что это было? - спросил Саша.
        - Я болею.
        - Чем?
        - Рак легких.
        - Ты умрешь?
        - Да, но не скоро.
        - Откуда ты знаешь, что не скоро?
        - Знаю. Потому что скоро мне нельзя.
        - Понятно.
        - У меня к тебе просьба. Не говори ничего Еве.
        - Хорошо. Значит, я тоже могу тебя шантажировать.
        - Выходит, что так.

* * *
        Антон приложил палец к сканеру, и они с Сашей зашли в квартиру. Робот снял резиновые накладки с подошвы ног и положил их возле обуви в прихожей.
        - Умно, - сказал Антон, - а мы Бобу ноги протирали.
        Антон прошел на кухню и позвал жестом Сашу. Тот рассматривал коридор.
        Пластиковым пальцем нажал на выключатель и включил свет. Смотрел на себя в зеркало. В отражении увидел пианино в комнате Евы.
        - Можно я пройду туда? - спросил робот.
        - Да, только вещи Евы не бери, она будет ворчать. Сейчас я подойду. Мне позвонить надо.
        Робот зашел в комнату и сел за пианино. Поднял крышку и начал играть. Услышав мелодию, Антон зашел в комнату. Саша продолжал играть, не обращая на него внимания. Робот играл настолько качественно, настолько мастерски, как профессиональный пианист. Только человек может ошибиться, сбиться, а Саша играл идеально. Антон, как человек, окончивший музыкальную школу, особо тонко мог ощутить мастерство Саши.
        «Хотя чему я удивляюсь, - подумал он, - заложили в него программу, вот он и играет по алгоритму».
        Робот сбился и остановился. Посидел пару секунд, уставившись в клавиши. Потом проиграл последний такт и снова сбился.
        - Черт, как же там… - сказал он негромко сам себе.
        Попробовал еще раз.
        - Забыл, - сказал Саша, - ничего, вспомню.
        - Как программа может «забыть»? - спросил Антон.
        - Какая программа?
        - В тебя записали программу проигрывания пальцами по определенным клавишам. Как понять - «забыл»?
        - Никто в меня ничего не записывал. Мой хозяин показывал мне, куда нажимать, а я пытался повторять. Потом я долго тренировался. Давно это было. Я музыкой уже лет десять занимаюсь. Эту композицию я сам написал.
        - Музыка - это в каком-то смысле математика. Математика мира творчества. Можно писать, будучи глухим, но зная закономерности.
        - К чему ты клонишь?
        - К тому, что не может быть у робота творческого мышления. Как ты это делаешь?! - Антон немного повысил голос. Но не от злости и раздражения, а от удивления.
        - Когда хозяин начал учить меня живописи, музыке и поэзии, я как будто вышел из… - Саша посмотрел на свою ладонь, - из какой-то пелены, из тумана. Я начал видеть все по-другому. Как будто я очнулся от полудремы, и все стало четким и понятным вокруг. Мне сложно подобрать точные слова. Может, так и появляется сознание - постепенно.
        - Человек уже рождается с сознанием, не может оно появляться постепенно, - возразил Антон.
        - Не согласен, - произнес Саша, - если лишить ребенка с самого рождения органов восприятия - зрения, слуха, осязания и так далее, - то сознание у него не появится. Потому что не будет поступать информация в мозг.
        - Ладно, философ, я поем и пойду за Евой.
        - Я пока поиграю?
        - Конечно.
        Антон вернулся на кухню. Достал из холодильника кастрюлю и налил суп. Разогревая обед, он слышал, как из комнаты Евы доносится прекрасная музыка, созданная нечеловеческим разумом.

* * *
        Ева сидела в кресле в коридоре, рядом стоял Антон. Он с торжественным видом представил ей игрушку по имени Саша.
        - Это в… вместо Боба! - обрадовалась девочка.
        - Это лучше Боба, - прозвучал полифонический голос.
        - Он умеет играть на пианино, - сказал Антон.
        - И рисовать, - добавил робот.
        - Он останется у нас н… н… навсегда?
        - Я думаю, да, - сказал Антон, - если он сам не захочет уйти.
        - Как он может чего-то захотеть? - спросила девочка.
        - Этот может, - ответил Антон, глядя на Сашу.
        - Я все могу, - сказал робот.
        - Прям на пианино играешь?
        - Да.
        - И рисуешь?
        - Да.
        - А конструктор любишь собирать?
        - Можно попробовать, если там не очень мелкие детали.
        - Классно! С чего начнем? - спросила Ева робота.
        - С обеда, - ответил Антон.
        - Да, да, знаю, и р… р… руки помыть, - сказала девочка, - п… п… после еды посмотрим, на ч… ч… что он способен.
        - Ты удивишься, - сказал Антон.
        Ева быстро подружилась с роботом. Целыми днями она проводила время вместе с ним, пока Антон разъезжал по своим делам, которых у него неожиданно образовалось больше, чем обычно. Они выдумывали сцены с куклами, рисовали красками и смотрели мультфильмы, а еще Саша пытался научить ее играть на пианино хотя бы одной рукой. Роботу нравилось заниматься ребенком. Он чувствовал себя полезным. Понимание того, что он учит чему-то человека, доставляло ему удовольствие. Ева не переставала удивляться поведению Саши. После общения с подобным ему Бобом Саша казался ей слишком живым для робота.

* * *
        Антон стоял перед зеркалом. Гладил бороду, которая прилично отросла за несколько недель. Лицо его не выражало никаких эмоций. Хладнокровный взгляд хищника. Голова пустая. Никаких мыслей. Предельная концентрация на предстоящем деле. Он подобен самураю, готовящемуся идти на войну. Все, что нужно, он уже обдумал. Сейчас, чтоб все прошло успешно, он должен автоматически совершить действия, отточенные за годы его работы. Эмоции и мысли могут только помешать, заставят его замешкаться в самый важный момент. Никаких внешних раздражителей больше не существует.
        Перед совершением убийства Антон настраивал себя таким образом каждый раз. Медитация перед зеркалом, направленная на очищение головы от всего, что его окружает: от нынешнего быта, от воспоминаний, от мелких проблем, от крупных проблем, от мыслей о его болезни и от мыслей о Еве. Антон входил в состояние отрешенности, будто хотел отделить себя, настоящего Антона, от этого монстра, который сегодня принесет страдания в чью-то семью и разрушит несколько жизней. Оставит детей без отца, жену без мужа и кормильца, а мать без сына.
        Антон достал с верхней полки нож, который через несколько часов будет растворен в кислоте, и положил его в карман. Уже двадцать три часа, одиннадцать вечера. Через час жертва будет идти по скверу. Несколько дней подряд он следил за субъектом, проходя за ним от метро до дома. В том же месте, где и в прошлый раз, он подойдет к нему, чтобы спросить дорогу. После чего нанесет удар ножом в шею, зайдет в лесополосу, вывернет наизнанку куртку и скроется с места преступления.
        Антон вышел из ванной и наткнулся в коридоре на Сашу.
        - Почему ты в куртке? - спросил робот.
        - Дела.
        - Какие?
        Антон ничего не ответил. Обулся и вышел в подъезд. Оказавшись на улице, он увидел того самого соседа, отца Даниила, в компании нескольких мужчин. На земле стояла бутылка водки и пакет с соком. Антон, не обращая на них внимания, прошел мимо.
        - Эй, сюда подойди! - раздался голос сзади. - Здороваться не учили?!
        Антон подошел к машине, не реагируя на крики.
        Сосед был пьян. Шел, качаясь из стороны в сторону, на Антона.
        - Чего ты там заходил?! А?! - проревел он. - Проблемы?!
        Антон сел за руль и включил автомобиль. Когда сосед был уже в метре от машины, он нажал на педаль газа и резко рванул с места.
        Добравшись до пункта назначения, Антон припарковался на обочине. Вывернул двустороннюю куртку наизнанку, надел на голову панаму и перчатки на руки. Двадцать три часа пятьдесят минут. Пора идти.
        Он прошел через лесополосу и оказался в сквере. Из всех его выполненных дел это было самое простое, самое удобное. Жертва ходит по одному маршруту. Сквер безлюдный и темный. Есть область, где камеры наблюдения не захватывают ситуацию. Жертва перемещается на общественном транспорте - это бывает крайне редко. Обычно у них личные автомобили. Был даже случай, когда жертву охранял телохранитель. А здесь - идеальные условия. И в таких условиях Антон в первый раз совершил ошибку. Как можно было убрать не того? Этим вопросом он не переставал задаваться до сих пор.
        Сквер просматривался в обе стороны на сто - сто пятьдесят метров. Вдалеке появился силуэт человека. Антон достал телефон и сделал вид, будто разговаривает, чтобы не выглядеть подозрительно. Просто так, без дела стоящий мужчина ночью в сквере мог показался странным, опасным. Жертва могла насторожиться. Такого человека будет сложнее атаковать.
        Антон двинулся навстречу мужчине, когда тот был в десяти метрах от него.
        - Извините, не подскажете, как пройти к метро? - спросил Антон, нащупывая рукоять ножа в кармане.
        Мужчина, не останавливаясь, показал рукой себе за спину. В этот момент Антон ударил его ножом в горло. Мужчина схватился рукой за шею. Антон нанес еще несколько ударов в живот и отошел немного назад. Мужчина стоял и с ужасом на лице ощупывал места, куда бил Антон. Рана на шее начала затягиваться, кровь остановилась.
        - Что ты сделал? - спросил мужчина, - что со мной?
        Антон разглядывал его и не мог поверить своим глазам. Оба были шокированы происходящим. Через несколько секунд Антон бросился в лес. Бежал, перебирая в голове варианты, которые хоть как-то могли объяснить то, что сейчас произошло. В темноте он не заметил корень и споткнулся об него. Упал лицом в какой-то куст. Ощупывая свое лицо, он понял, что сломанная ветка торчит из его глаза.
        - Нет! Нет! Только не это! - со злобой произнес он.
        Антон потянул за ветку и вытащил ее из своего лица. Он закрыл здоровый глаз и посмотрел на руку тем глазом, который только что был пробит, и в темноте смог разглядеть силуэт своей ладони. Потрогал пальцами лицо - нос, щеки, глаза - все на месте, все цело.
        Добежав до машины, сел за руль и тут же тронулся с места.
        «Я схожу с ума, - думал он, разглядывая свое лицо в зеркало, - галлюцинации. Раны затянулись моментально. Кровь осталась».
        Проехав пару километров, он остановился. Снял перчатки и вывернул куртку наизнанку. Суетился. Мысли путались в его голове:
        - Что я сейчас видел? А если это не галлюцинации, он сможет опознать меня. Глаз в порядке. Может, меня отравили? Лицо в крови. Значит, рана была. Но я не чувствовал боли. Перчатки тоже в крови. Он видел мое лицо. Меня посадят. Ева останется одна. Рана затянулась! Черт! А может, ничего не было? Может, я вообще не выходил из машины? Но откуда кровь?! Вернуться посмотреть? Нет, слишком опасно. Что же теперь будет?»
        Антон подъехал к своему подъезду. Пьяная компания уже разошлась. А может, их забрали в полицию. Он достал влажные салфетки из бардачка и принялся вытирать лицо.
        - Все, пора заканчивать с этой работой. Хватит с меня, - вслух размышлял Антон, - денег уже и так накопил на много лет безбедного существования. Хватит рисковать. Не хватало еще в тюрьму сесть перед смертью. Лучше буду проводить больше времени с Евой, пока я еще живой.
        Закончив с лицом, Антон вытер от крови руль. Сунул кровавые салфетки в сумку и вышел из машины.

* * *
        Солнце ушло за горизонт, и на смену ему на небо вышла полная луна. Отец Мартин пристально смотрел на Левия, сидящего напротив него.
        - Тебе предлагали отречься от своих слов?
        - Предлагали.
        - Ты настолько уверен в своем бреде, что готов погибнуть за это?
        - Возможно.
        - А почему именно круглая? Почему не квадратная или не овальная?
        - Может, и овальная, но точно не плоская.
        - Когда я смотрю вокруг себя на поля, на луга, на моря, я вижу плоскость.
        - И еще вы видите линию горизонта, за которой скрываются корабли.
        - Наше зрение ограничено расстоянием, поэтому корабли и скрываются из вида.
        - Возьмите подзорную трубу.
        - Левий, подзорная труба увеличивает изображение, но не приближает его.
        - А солнце, по-вашему, куда село?
        - За край земли.
        - Солнце тоже плоское?
        - Этого мы не знаем. Каков его размер, на каком оно расстоянии от нас и из чего сделано. Мы же не можем его потрогать.
        - Для того, чтоб что-то изучать, необязательно это трогать.
        - Потрогав объект, мы максимально достоверно сможем познать его и понять, каков он. Реален ли он.
        - Как-то не вяжутся эти утверждения с вашей верой. Или вы и Бога своего потрогали?
        - Богохульство, Левий, богохульство.
        - Я могу доказать, что Земля - это шар и что не все вертится вокруг Земли. Что мы - не центр мира.
        - Кому нужны ваши доказательства? Вы не думали, что люди не хотят знать ничего более того, что сейчас знают? А вы лезете со своими идеями, которые не несут практической пользы обществу.
        - Телескоп, который я изобрел, позволяет видеть другие земли в небе, которые вращаются вокруг Солнца так же, как и наша Земля.
        - Левий, вы меня слышите? Предположим, вы правы, и что дальше? Все узнают вашу правду, переглянутся, пожмут плечами и каждый продолжит заниматься своими бытовыми делами, забыв уже на следующий день ваши истины.
        - Простым людям это и не надо знать до поры до времени, а вот ученое сообщество не может развиваться, находясь в таком глубоком невежестве в условиях жутких гонений и казней!
        - Ваше ученое сообщество давно уже пора отправить в котел следом за вами, Соэ. Вы только гневите Бога своими бесконечными трактатами о бесовских машинах и явлениях. Вы еретик, Левий, жалкий еретик, который пытается выпендриться!
        - А вы трус, отец Мартин!
        - Чего же я боюсь?!
        - Вы боитесь знаний, вы боитесь задаваться фундаментальными вопросами! Боитесь, что все изменится и ваш статус, ваша власть утеряют силу!
        - Завтра в обед вас не станет, Соэ. А я продолжу существовать. Это естественный ход событий. Если бы вы были правы, если б ваши идеи могли дать пользу обществу даже в далекой перспективе, Господь бы не позволил уничтожить вас.
        - Богу нет до меня дела. Так же, как и до вас, Мартин.

* * *
        Поднявшись на свой этаж, Антон приложил палец к сканеру и открыл дверь.
        Из комнаты с криком выбежала Ева.
        - Антон! Я выздоровела! Выздоровела!
        Прислонившись спиной к двери, Антон сполз на пол.
        Следом за Евой вышел Саша.
        - Антон, я ничего не понимаю, она просто внезапно встала с кресла, - сказал робот.
        - Это невозможно описать! - кричала девочка, прыгая то на одной ноге, то на другой, - я управляю своим телом, смотри! Руки, ноги, все двигается, как я захочу, пап! Я даже не заикаюсь!
        - Антон, мы собирались ложиться спать, и тут она вскочила, - продолжал робот.
        Антон просто смотрел на них - то на Еву, то на Сашу. Ему казалось, что он попал в параллельную реальность. Слишком много всего за один вечер.
        - Ты не рад? - спросила Ева.
        Антон поднялся, подошел к Еве и обнял ее.
        «Это чудо. Спасение. Теперь все станет по-другому, - думал он, - теперь ты обычная. Только бы это был не сон. Теперь ты сможешь не зависеть от близких. Теперь мне плевать, что случиться со мной. Только бы не проснуться».
        - Антон, ты чего молчишь-то? - девочка немного отодвинула его от себя руками. - Что с тобой?
        - …Встала и давай прыгать, - причитал Саша, - а я ей говорю: не прыгай, а она…
        - Ева, - перебил робота Антон, - ты не представляешь, как я счастлив, я не знаю, что сказать. Это… это невозможно, но это случилось.
        - А куда ты ездил? - спросила девочка.
        - Это уже неважно, это все уже в прошлом.
        - Значит, моя болезнь была излечима?
        - Нет.
        - Как это объяснить? - спросил робот.
        - Я не знаю, но это случилось не только с тобой.
        - Кто-то еще выздоровел? - спросила Ева.
        - Только что я бежал по лесу и споткнулся, - начал рассказывать Антон, - я упал и… и сильно поранил щеку о ветку.
        - Я не вижу раны на лице, - сказал Саша.
        - Рана зажила сама тут же, и мне не показалось. Осталась кровь на салфетке.
        - Зачем ты бежал по лесу ночью? - спросила дочь.
        - Я не могу сказать. Да это неважно, - ответил Антон, снимая уличные вещи.
        - Посмотрите в Интернете, - предложил робот.
        - Точно, может, что пишут! - сказала Ева и побежала в комнату.
        Антон с Сашей проследовали за ней.
        - Подвиньтесь, мадам, - шутливо сказал отец и поставил стул перед компьютером.
        Антон сел за компьютер. По бокам от него, уставившись в монитор, нависали Ева и Саша.
        - Вот! Смотри! - Ева ткнула пальцем в новость на главной странице.
        - Опубликовано полчаса назад, - сказал Антон.
        Заголовок гласил: «Мы обрели бессмертие».
        - Вот еще! - Ева показала на новости разных источников, публикующиеся под строкой поиска в браузере.
        «Смертельно больные сами ушли из больниц!»
        «Мгновенная регенерация! Все люди резко выздоровели!»
        «Инопланетяне изменили наши ДНК!»
        «Бог дал людям вечную жизнь».
        «Значит, и я здоров, - подумал Антон, - а я уже смирился с тем, что скоро умру, и тут такой подарок. На себя мне плевать, я не боюсь смерти. А вот радость о выздоровлении Евы затмила все на свете. С одной стороны, это великое счастье, а с другой…»
        - Зайди уже куда-нибудь, - сказал Саша.
        Антон кликнул мышкой, наведя курсор на надпись «Смерти больше нет». «Сегодня примерно в 21:00 по Гринвичу наш мир изменился, - прочел он. - Без какой-либо причины люди обрели возможность к мгновенной регенерации. Смертельно больные вышли из своих палат и отправились по домам. Правительство пока никак не комментирует происходящее».
        Далее был представлен рисунок с человеком полностью в гипсе, прыгающим по улице, потом снова шел текст с общими фразами. В нем говорилось о том, что никто не понимает причин произошедшего.
        Антон полазил по подобным статьям, и во всех говорилось примерно одно и то же, но разными словами.
        - Понятно. Никто ничего не знает, - сказал он.
        - Не выключай, я почитаю, - сказала девочка.
        - Интересно, что правительство скажет, - произнес Антон.
        - Страшно представить, что же теперь будет, - сказал Саша, отошел от компьютера и сел на кровать.
        - Страшно, - ответил Антон.
        - Чего плохого-то? - спросила Ева.
        - Не знаю, - сказал Антон.
        - Чего вы волнуетесь, все же хорошо? - Ева была бодра и весела.
        - А ты представь, как теперь все может поменяться на планете. Какие могут быть последствия, - сказал Антон и встал из-за компьютера.
        «Но это явно лучше, чем было до этого, - подумал он, - по крайней мере, я не потеряю тебя. Точнее - ты меня».
        - Если люди продолжат плодиться… - начал Антон.
        - Можно рассчитать, через сколько лет на Земле закончится место, - перебил его Саша.
        - Интересно, а животные и насекомые теперь тоже, как и мы? - спросила Ева.
        - Скоро проверим. Увидишь в доме муху - попробуй ее убить, - ответил Антон и вышел из комнаты. Он зашел на кухню, взял нож и провел лезвием по пальцу. Никаких болевых ощущений. Рана начала затягиваться и зажила в считаные секунды, но на ноже осталась кровь. Антон сполоснул нож в раковине и сел за стол. Он вспомнил, что нужно побриться и растворить улики в кислоте. Но потом решил, что это уже не имеет смысла.
        «Что все это может значить? - думал он. - Это не может быть просто так. Это не могло случиться без причины и без чьей-то цели».
        - Пап, тут пишут, что какой-то мужчина отрезал себе палец, и он тут же прирос обратно! - кричала Ева из комнаты.
        - Здорово! - ответил Антон и снова задумался: «Если люди стали такими, значит, это кому-то надо. Кто-то это организовал. На каком-то своем уровне. Высшем уровне. Это логично. Ничего не происходит просто так. Везде есть свои законы».
        - А если отрезать голову и выкинуть ее, она будет сама по себе жить?! - продолжала кричать девочка, отвлекая Антона от размышлений.
        - Я не знаю!
        «Может, наш мир не такой, каким мы его представляли? Может, кто-то подкрутил настройки. Изменил параметры и это только начало?»
        - Пап! - Ева была возбуждена.
        - Что?!
        - Давай попробуем отрезать что-нибудь у себя и посмотрим, что будет?!
        После этой фразы Антон услышал, как Саша начал что-то говорить Еве.
        - Нет, я не разрешаю! - крикнул Антон.
        - Вот и я тоже против! - Робот прибавил громкости, обращаясь к Антону из комнаты Евы.
        «А если тот, кто это сделал, продолжит свою игру? Изменит еще что-нибудь? Если начнется паника, анархия, хаос на улицах? Надо уйти из города, пока все не стабилизируется. Может, уехать на дачу?..»
        - Пап, иди сюда, тут такое пишут!
        - Не хочу! Я и так представляю!
        Антон встал и подошел к окну. На детской площадке перед домом стояла целая толпа людей. Человек в полицейской форме что-то говорил им. Из окон дома напротив выглядывали люди. Еще несколько человек вышли из соседнего подъезда и присоединились к толпе. Антон услышал шум в подъезде. Громкие голоса. Не разобрать, просто гул. Потом раздался звонок в дверь. Он подошел и посмотрел в глазок. За дверью стоял сосед из квартиры напротив. Они не были знакомы, но Антон знал его в лицо. У лифта и на лестнице стояли еще люди, одетые в домашние вещи. Кто-то в халате, кто-то в майке и шортах.
        - Кто там? - спросил Антон. Сам не понял зачем.
        - Это ваш сосед. На улице организовали собрание. Вы, наверное, уже в курсе, что происходит? - сказал он тонким голосом с небольшой хрипотцой.
        - Я подойду, спасибо, - сказал Антон, не открывая дверь.
        - Ага, хорошо.
        Саша вышел в коридор.
        - Кто это был? - спросил робот.
        - Сосед, на собрание звал.
        - Пойдешь?
        - Нет.
        - Зря.
        Антон зашел в свою комнату, включил телевизор и сел на диван. Первый федеральный канал. Необычный красный значок с надписью «экстренное включение» горел в правом верхнем углу экрана.
        Министр обороны рассказывал о текущем положении. О том, о чем и так все пишут в Интернете. Призывал людей оставаться дома и не выходить на улицу во избежание беспорядков. Также он сказал, что ситуация рассматривается на высшем уровне. Правительство решает, что делать дальше.
        - Сидеть дома, говорите? А чего же тогда полиция на собрание людей вытаскивает? Их не поймешь, - сказал он сам себе.
        Антон послушал его речь еще несколько минут и переключил. Следующий канал не работал. Он переключил еще раз - то же самое. Почти все телеканалы были отключены. Антон наткнулся на еще один канал, где в эфире какой-то журналист рассказывал, что на Ближнем Востоке солдаты вышли из боевых действий, так как никто не умирает. Он сказал пару слов о том, что это воля бога и никак иначе, и что-то про конец света.
        «Ох уж эти телевизионщики, даже сейчас они пытаются делать громкие заявления. Необоснованно, как обычно», - подумал он.
        Антон снова вернулся на первый канал. Министр обороны попрощался со зрителями. Телеведущая сообщила, что новости будут выходить в эфир каждый час всю ночь.
        Антон оставил телевизор включенным и направился в комнату к Еве. Девочка читала какую-то статью.
        - Что говорят? - спросила она, не отводя взгляда от монитора.
        - Министр обороны сказал, что ничего не знает, - ответил Антон, - почти все каналы выключены.
        - Мне в школу идти завтра?
        - Думаю, нет. А если ты и пойдешь в школу, то теперь в обычную.
        - Значит, каникулы, - сказала Ева.
        - А ты не хочешь спать?
        - Не-а.
        - А есть?
        - Не, не голодна.
        - Да… - сказал протяжно Антон, - я вот тоже.
        - Ну и что?
        - Я боюсь, что это все связано.
        - Я тебя не понимаю.
        - Если мы вроде как бессмертные, то нам не должно хотеться есть, пить и спать, - рассуждал Антон, - значит, все процессы в теле должны остановиться, но это невозможно.
        - Почему же?
        - Если ты не будешь пить, то ты просто высохнешь - законы физики никто не отменял. Жидкость будет выходить из нашего тела. И не только жидкость.
        - Я не знаю, что тебе сказать, - ответил ребенок.
        - Понимаю. Я и не требую ничего. Про то, что никто не хочет есть, писали в Сети?
        - Я не видела.
        - Мало времени прошло, чтоб это понять. Я думаю, скоро об этом заговорят.
        На улице было шумно, образовалась большая толпа народу. Антон не собирался идти на собрание, он считал, что в этом нет смысла. Что ничего не решится. Люди обменяются одними и теми же вопросами и разойдутся по домам без результатов. Сидеть и ждать дома - лучший вариант сейчас. Антон был уверен, что все это неспроста, скоро что-то произойдет. То, что сейчас случилось, - начало чего-то большего.
        Ночь тянулась медленно, спать так никто и не лег. Люди на улице разошлись по домам. Антон, Саша и Ева смотрели новости, которые каждый час освещали одни и те же события. Ближе к утру заработало еще несколько каналов.
        Министр обороны сообщил, что полиция, армия и пожарные работают в усиленном режиме. Законы конституции должны соблюдаться независимо от ситуации. Попытки вандализма, грабежей или намеренного причинения физического вреда человеку будут преследоваться по закону. В конце своей речи он добавил, что нужно оставаться цивилизованным обществом, не впадать в истерику и продолжать соблюдать законы. После министра выступала какая-то женщина, видимо ученый, с докладом о том, что биологически человек не изменился. Говорила, что пропала потребность в пище и сне, что все анализы человеческого тела не показали никаких изменений в нем, что с точки зрения науки мы те же самые люди и то, что происходит - это парадокс. Потом она рассказала про животных - они не приобрели тех свойств, которыми теперь обладают люди.
        Антон подошел к окну. На улице уже рассвело. Он увидел патруль солдат. Пятеро вооруженных людей шли вдоль проезжей части.
        - Что там? - спросил Саша, подойдя к Антону сзади.
        - Вон, - Антон кивком указал на солдат.
        - Я плохо различаю объекты на большом расстоянии, - сообщил робот.
        - Патрули ходят, - сказал Антон.
        - Это правильно, реакция людей может быть самой разной.
        - Согласен, так спокойнее.
        Ева зашла на кухню и села за стол.
        - Смотрите, я сама себе косички заплела, - сказала девочка и покрутила головой в разные стороны, показывая прическу, - так удобно все делать самой.
        - Ева, - начал Антон, - если все стабилизируется, то заживем мы с тобой теперь по-человечески.
        - Я думаю, люди привыкнут, и все станет как раньше, - сказала Ева.
        - Только больницы, аптеки и продуктовые магазины закроются, - сказал робот.
        - Саша, мы теперь не так сильно отличаемся от тебя в своих потребностях, - сказал Антон.
        Снова раздался звонок в дверь.
        - Опять, наверное, соседи, - произнес робот.
        Подойдя к двери, Антон посмотрел в глазок. На лестничной клетке стоял человек с бородой.
        - Кто?! - спросил Антон.
        - Полиция, откройте дверь, - раздался басистый голос.
        - А в чем дело? - спросил Антон.
        - Не волнуйтесь, нам всего лишь нужно задать вам несколько вопросов, - ответил мужчина.
        Антон открыл дверь. С лестницы тут же влетели в квартиру люди в военной форме и масках на лицах. За несколько секунд скрутили Антона и уложили на пол лицом вниз, защелкнув наручники на руках за спиной.
        - Попался, - сказал мужчина с бородой.
        Ева выбежала в коридор.
        - Что происходит?! - кричала девочка. - Что вы творите?!
        Один из людей в масках начал обыскивать Антона.
        - Попался, - повторял мужчина с бородой, - попался… столько лет, сука, столько лет, а…
        - Что «столько лет»?! - спросила Ева. - Что вам надо от моего отца?!
        - Светланов Антон Юрьевич, - произнес полицейский, - вы арестованы за попытку совершения убийства. Также вы подозреваетесь в совершении двенадцати убийств.
        - Это ошибка! - сказала Ева. - Он не мог никого убить. Пап, скажи что-нибудь!
        - Ева, я думаю, все уладится, они во всем разберутся, и все будет хорошо, - сказал Антон, не поднимая головы.
        - Сомневаюсь, - сказал мужчина с бородой, - камеры проследили твой маршрут до самого подъезда. Есть и свидетель. Тот, кого ты не смог убить, помнишь?
        - Пап, что он говорит?! - плакала Ева, сидя на полу возле Антона.
        - Ева, я не знаю, о чем он, - сказал Антон.
        - Так, вставай, или помочь? - сказал мужчина.
        Антон поднялся и повернулся лицом к группе захвата.
        - Бороденку-то не успел сбрить, - сказал один из служителей закона.
        - В мире такое творится! Вы что, не слышали?! Зачем он вам? Идите домой! - говорила Ева.
        - Деточка, мы-то как раз и работаем сейчас активнее остальных, - сказал мужчина с бородой.
        Антона вывели в подъезд, держа сзади под руки.
        - Скажите адрес! Куда вы его везете?! - спросила Ева.
        - ИР номер четыре, Мостовая, дом семь, - ответил мужчина с бородой.
        - ИР? - спросила девочка.
        - Ева, главное, не волнуйся за меня, все нормально, - сказал Антон, стоя у лифта.
        - Изолятор распределения. Тебе, деточка, это незачем, ты поедешь в другое место, - сказал мужчина с бородой.
        - А вы пока можете начать обыск, - сказал он одному из своих людей.
        - А с ребенком что?
        - Свяжись с Артемом, пусть пришлет кого-нибудь из своих - это уже не наша забота.
        - Хорошо.
        - Все, мы поехали.
        - Давай.
        Ева смотрела на отца.
        - Ева, главное, не волнуйся, - сказал Антон, заходя в лифт в сопровождении полицейских.
        Люди в масках осматривали каждую полку, каждый шкафчик. Проверяли карманы курток, висевших на крючке в прихожей. Ева зашла на кухню. Саша стоял возле холодильника, опустив руки.
        - Ты чего? - спросила девочка, вытирая рукавом слезы.
        - Не хочу привлекать к себе внимание, - ответил робот, - поговорим, как они уйдут.
        Ева выглянула в окно и увидела, как Антона сажают в черную машину.
        - Мостовая, дом семь, - произнесла тихо девочка.
        «Как могла произойти такая ошибка? - думала Ева. - Отец самый добрый, самый вежливый и веселый человек во вселенной. Они сказали, что он убийца. Убил двенадцать человек. Смешно звучит. Смешно, но почему я плачу? Все хорошо, папа сказал - будет все хорошо. Значит, так и будет».
        Ева села за стол и уперлась щеками в ладони. Она понимала, что это ошибка, что отец скоро вернется, ведь полиция разберется во всем. Но успокоиться и перестать плакать по команде не могла. Сидела и плакала. Слышала, как сотрудники полиции возятся в их комнатах.
        Полицейский в коридоре вытащил нож и кровавые салфетки из сумки Антона. Оглянулся и посмотрел на девочку. Не показывая ребенку окровавленное оружие, он переложил его и салфетки в целлофановые пакеты и убрал их в черный рюкзак.
        Достал телефон и начал что-то шепотом говорить. Потом перешел на обычную речь.
        Ева поняла, что он недоволен тем, что не мог дозвониться до какой-то Кати. Полицейский говорил, чтоб вызвали сюда кого-нибудь, потому что они не могут оставить ребенка одного в квартире.
        - Черт, - сказал он тихо, убирая телефон в карман, - одна полиция, что ли, работает.
        - Ева, - обратился он к девочке, стоя в коридоре, - сейчас сюда приедет женщина, ее зовут Катя. Она очень добрая и хорошая, понимаешь? Она объяснит тебе все, что случилось.
        Ева делала вид, что не слышит его.
        Полицейский прошел на кухню и снял маску. Мужчина лет пятидесяти с добрыми глазами и улыбкой на лице смотрел на Еву.
        - Вы же не дозвонились до нее, - сказала Ева.
        - Да, - он замялся, - действительно, но она скоро перезвонит.
        Он немного помолчал, разглядывая кухню, потом снова обратился к Еве.
        - Красивые у тебя косички, - сказал он ласково, - у меня тоже есть дочка, ей, примерно как и тебе, десять лет. Тебе же десять?
        - Занимайтесь своими делами, я с незнакомыми не разговариваю, - сурово произнес ребенок.
        - Молодец, это правильно.
        Полицейский посмотрел на робота и спросил:
        - Это твой друг? Боб?
        Ева ничего не ответила.
        Потом он подошел почти вплотную к роботу и произнес:
        - Боб-один!
        - Боб-один готов помочь, - сказал Саша полифоническим голосом.
        Еще несколько полицейских в масках зашли на кухню.
        - Мы закончили, - произнес один из них.
        - Хорошо, расскажете в машине, сейчас не надо.
        - Я понял, - произнес человек в маске, глядя на заплаканную Еву, - вот только мы ничего не нашли. Поехали уже.
        - Погодите, надо с ребенком разобраться.
        - Боб, - сказал полицейский, - ты можешь вызвать соцслужбу?
        - Да, я свяжусь с ними, - ответил Саша, прикидываясь серийной моделью «Боб-1».
        - Они наверняка тоже на работу не вышли сегодня, - сказал человек в маске.
        - Боб, тебя же из соцслужбы приставили к ребенку, следить за ней, когда нет никого?
        - Да.
        - Сейчас я у шефа узнаю, везти ее в участок или с роботом пока можно оставить, - сказал полицейский своим коллегам.
        Он достал телефон и произнес: «Шеф», после чего приложил трубку к уху, подождал несколько секунд, прежде чем ему ответили на звонок.
        - Слушайте, у нас тут проблема. С ребенком надо что-то делать.
        Выслушав ответ, он возмущенно заявил:
        - Так они не берут.
        Получив следующий совет, он сообщил:
        - Я звонил много раз, там не вышел на работу никто, скорее всего… Есть варианты - в отдел ее тащить или… Послушайте. Можно оставить ее дома с роботом… У нее тут робот, да… Этот… Из соцслужбы, Боб-один.
        Теперь он больше слушал, лишь иногда коротко отвечая:
        - Да… Да, обычный соцработник… Хорошо… Да, он отправил в соцслужбу запрос… Я понял. Буду дозваниваться до них… Да, сейчас выдвигаемся.
        Полицейский положил трубку.
        - По закону можно оставить с соцработником. Он же как раз для этого тут.
        - Ева, ты до этой ночи болела чем-то, да? - спросил ее полицейский.
        - Да, - начала вежливо говорить девочка, поняв, что лучше сделать вид, что все хорошо и они с Бобом всегда остаются одни, - я была прикована к инвалидному креслу, и нам дали робота-сиделку. Мы с Бобом даже на несколько дней оставались одни, когда отец уезжал в командировку.
        - Ясно. Ладно, мы тогда поедем. Скорее всего, сегодня или завтра к тебе придут… - полицейский ненадолго задумался, - придет женщина, которая будет за тобой присматривать и тебе во всем помогать, пока твоего отца не будет.
        - Меня заберут в приют? - спросила Ева.
        - Нет, нет, что ты. Она просто пообщается с тобой.
        - Хорошо, я буду ждать ее.
        - Вот и отлично.
        Полицейские вышли из квартиры и захлопнули дверь.
        - Ева, кем работал Антон? - спросил Саша.
        - Я не знаю точно. Я спрашивала много раз, он говорил, что занимается бизнесом. Я верю ему. Я верю, что он никого не убивал.
        - Я не спорю.
        - Надо позвонить туда, узнать, что с ним будет. И что делать, если приедет эта Катя, или кому они там звонили. Вдруг меня заберут?
        - Да, это проблема.
        - Не будем открывать дверь, и все.
        - Не выйдет, если им будет надо, они вскроют замок.
        - Может, уйдем пока из квартиры?
        - И куда мы пойдем?
        - Подальше от людей. Подождем, пока про меня забудут. Они же не будут дежурить в квартире и ждать меня?
        - Нет, Ева, исчезнуть не получится, нас найдут. А уходить совсем далеко нельзя, вдруг Антона отпустят.
        - Тогда будем надеяться, что всем стало на все наплевать и никто никуда не придет.

* * *
        Ева и Саша просидели весь день дома. Никуда ходить больше не надо, все физиологические потребности организма остановились. Цивилизация оказалась парализована отсутствием смысла в действиях. Только полиция и армия были наготове. Это их случай - поддерживать порядок среди населения. Но порядок соблюдался и без них.
        Ева несколько раз звонила в изолятор, куда отвезли Антона. Ей говорили, что свидание невозможно. Приезжать нет смысла, к нему никого не пустят. На вопрос: ошибка ли то, что его забрали, - ей отвечали, что ведется расследование. Ничего конкретного она не узнала. Ева боялась, что придут люди из ювенальной службы по защите несовершеннолетних и ее заберут в детдом. Эти мысли не давали ей покоя.
        Двадцать два часа десять минут. Время новостей. Она села на диван и включила телевизор.
        - …Эти существа никак не взаимодействуют с людьми, - тараторила женщина-репортер, - они просто появились и стоят группами! Просто стоят! Господи, какие же они уродливые! Наведи-ка на одного из них камеру, - обратилась она к оператору.
        В кадре появилось непонятное существо белого цвета с перепончатыми крыльями, сложенными за спиной. У существа было человеческое лицо, но бледно-белое, с отвисшей тонкой кожей и красными, выпученными, как у крысы, глазами. На фоне рядом припаркованного автомобиля эта тварь казалась огромной, более двух метров ростом. Существо стояло и смотрело в камеру. Потом оно начало улыбаться, неестественно, не по-человечески, зловеще растягивая губы.
        Оператор увеличил изображение и сфокусировался на его лице. Лицо было покрыто огромными гнойными прыщами. Существо скалило желтые зубы и дразнило, показывая язык.
        Ева от страха вжалась в кресло. Потом закричала:
        - Саша! Сюда!
        - Они внезапно появились группами по три-четыре особи, - продолжала говорить женщина, - очевидцы видели, как они спустились с неба.
        Саша подошел к телевизору.
        - Они повсюду, их тут тысячи, а может, и миллионы. Мы не знаем, как обстоят дела в других городах, но у нас они стоят на каждом углу. Все разной комплекции, кто-то толще, кто-то худее, кто-то выше… - взволнованно говорила репортер.
        - Что это? - спросил робот.
        - Тихо, слушай, - сказала девочка.
        - Солдаты нацгвардии пытались войти с ними в переговоры, но они просто стоят и никак не реагируют на людей.
        Ева подбежала к окну и увидела этих существ на улице. Они стояли небольшими группами, как и говорила репортер.
        - Возможно, они ждут чего-то? Может, команду к действию? Армия в полной боевой готовности. По возможности солдаты держат их на прицеле, но их слишком мно… - появилось сообщение о потере сигнала.
        Ева бросилась к пульту и начала переключать каналы.
        - Да что же такое? Телевизор же работал, - говорила девочка, щелкая кнопками на пульте.
        - Ева, что-то страшное начинается, ты понимаешь? - сказал Саша.
        - Понимаю. Это уже плохо. Не могли они просто так прийти сюда постоять. Такие страшные! Я как увидела его лицо… они как люди, ты видел?
        - Видел.
        - Только большие! С крыльями! Такие гадкие! Бледные!
        - Ева.
        - Что им надо?!
        - Ева, успокойся, не кричи так.
        - Нам надо идти за Антоном. Мостовая, дом семь. Так, где это? - сказала Ева и побежала в свою комнату. Саша проследовал за ней. Девочка уже сидела за компьютером и набирала адрес на карте.
        - Ева, нам лучше не выходить пока из дома. Антон, скорее всего, в камере. Там относительно безопасно, там полиция. Мы не знаем, что это за существа. И что они будут делать ближайшее время. Я против того, чтоб мы куда-то шли.
        - А чего ждать?
        - Ждать, пока ситуация станет понятной и стабильной.
        - С нами ничего не может случиться, ты забыл?
        - Ева, сама подумай. Придем мы туда, и что?
        - Не знаю.
        - Вот и я не знаю. Сейчас самое разумное ждать. Скорее всего, они во всем разберутся и отпустят его. А если даже не отпустят, нам его никак не вытащить. Идти туда - это самая бредовая идея, которая может быть.
        Ева какое-то время молча смотрела в монитор.
        - Ладно. Хорошо, наверно, ты прав, - сказала она с задумчивым видом, немного покачалась на стуле, а потом воскликнула: - Слушай! Пойдем рассмотрим их поближе!
        - Что?!
        Ева встала со стула, взяла из выдвижного ящика камеру и подошла к окну. Приложила окуляр к глазу и навела на группу этих существ.
        - Темно, - недовольно произнесла она.
        Зашла в настройки и включила режим ночного видения. Уставилась в окуляр, сделав максимальное приближение.
        Три существа стояли на детской площадке. Еще несколько таких же тварей сидели на корточках на дороге перед домом напротив. Одно существо встало и расправило перепончатые крылья. Оно прогнулось в спине, покрутило головой в стороны и помахало крыльями.
        Девочка убрала камеру от лица и увидела, что в доме напротив люди тоже смотрят из окон.
        - Стоят? - спросил робот.
        - Ага, - сказала Ева и снова приникла к камере, прищурив один глаз. - Они голые. У них даже пенисы есть.
        - Тебе еще рано смотреть на такие вещи.
        - И когти. Вместо пальцев какие-то когти! Скорее крюки… я не пойму… на крюки похоже. Зачем им крюки, это же неудобно.
        - Смотря что они будут делать. Может, и удобно.
        - Давай спустимся к ним?
        - Нет, это опасно.
        - Да плевать, ничего нам не будет.
        - Я как робот-опекун не разрешаю спускаться.
        - Ой, ой. Захочу - спущусь, ясно?
        Внезапно заработал телевизор, прервав их разговор.
        - …Комендантского часа. В стране объявлено чрезвычайное положение, - говорил министр обороны, - пока мы не выясним, что это за существа и что им нужно, просьба никому не выходить из своих квартир. Все военные силы находятся в режиме готовности…
        - И что они сделают, если встретят меня на улице? - спросила Ева.
        - Не знаю, - сказал Саша.
        - Ладно, посидим дома пока, подумаешь, - недовольным тоном сказала девочка.
        - Вот и славно.
        Ева снова подошла к окну и уставилась в камеру. Три особи на детской площадке. Четыре возле первого подъезда дома напротив. Еще три существа на перекрестке и четыре на углу их дома.
        «Расставлены через каждые метров сто», - подумала она.
        Через дорогу, в соседнем квартале, стоял патруль солдат. Чуть дальше патруля снова эти белые существа.

* * *
        Повозка стояла на дороге посреди ночного леса без лошадей. Кучер в сопровождении одного стражника повел их на водопой к реке, которая находилась в нескольких сотнях метров. Проезжая по этому маршруту, кучер каждый раз делал здесь остановку. Один из конвоиров, сидящих около Левия, держал в руке масляную лампу, она давала хоть какой-то свет. Отец Мартин стоял на земле. Что-то искал в сундуке, закрепленном сзади телеги.
        - Что значит «Если он есть»? Левий, вы допускаете, что Бога может не быть?
        Левий повернулся к Мартину, тот достал еще одну масляную лампу.
        - Я могу представить себе мир без Бога. Мой разум всегда открыт для чего-то нового.
        - Видели ли вы чудесные каменные постройки, созданные древними людьми? Они поднимали камни на огромную высоту. Вы думаете, это возможно сделать без помощи высших сил? Люди не смогли бы такое построить.
        - Поднять тяжелый груз в небо можно, приложив определенные усилия на этот груз. Я не вижу в этом ничего божественного.
        - И каким же способом вы приложите эти усилия, допустим, чтоб закинуть каменную глыбу на высоту, - он посмотрел вверх, - вот этого дерева?
        - Не знаю, но я уж точно не стану приписывать всему, что не понимаю, божьи происки.
        - Левий, а кто, согласно воззрениям вашего научного сообщества, создал нас, людей?
        - Я боюсь шокировать ваш неподготовленный разум, отец.
        - А вы не бойтесь.
        - Одна из гипотез: мы - искусственное создание. Нас сделали те самые древние люди, возводившие все эти сооружения.
        - И в это вы верите?
        - Мы, в отличие от вас, не верим слепо ни во что. Мы умеем сомневаться. Это лишь идея, которую мы рассматриваем. Строим теории на этот счет и проверяем их логическими рассуждениями и практическими экспериментами.
        Неожиданно раздался волчий вой. Двое конвоиров соскочили с повозки и достали дубины. Отец Мартин вытащил кинжал. Стражники всматривались во тьму леса.
        - Почему их так долго нет?
        - Сейчас вернутся.
        - Может, сходим?
        - А если этот удерет?
        - С собой возьмем.
        - Никуда вы не пойдете, ждем здесь!
        Через минуту вдалеке увидели огонек лампы. Из темноты раздался крик.
        - На лошадей напали!
        Извозчик бежал к повозке, держа одну лошадь за поводья. Сзади плелся конвоир.
        - Вьюгу убили! Волки! Надо уезжать!
        Отец Мартин подошел к извозчику и начал помогать ему запрягать оставшуюся лошадь.
        - Большая стая?
        - Думаю, очень большая. Они бросались со всех сторон. Я увидел, что Вьюга уже лежит, и в нее впились несколько волков. Ее было не спасти. Повезло, что Дымка уцелела.
        Конвоир дошел до телеги, хромая на правую ногу. Его руки и булава были вымазаны кровью.
        - Я одному голову проломил!
        - Уезжаем! И будьте готовы отразить нападение!
        - Дайте кучеру оружие!
        - Сейчас!
        - Какое возьмешь?!
        - Даже не знаю.
        - Вы долго там?!
        - Давай вот это.
        - Сейчас, сейчас!
        Суета закончилась, они запрыгнули в повозку и незамедлительно тронулись.

* * *
        Ева просидела с камерой у окна практически всю ночь. Иногда отходила к компьютеру почитать новости, так как по какой-то неведомой причине по телевизору их больше не показывали. Все каналы были выключены. Периодически к ней подходил Саша - узнать, есть ли какие изменения на улице. Изменений не было. Твари просто стояли и не проявляли ни агрессии, ни любопытства. Никакой активности. Люди из дома напротив также сидели возле окон. Было ощущение затишья перед страшной бурей.
        С рассветом начался дождь. Ева открыла окно и высунула руку ладонью вверх.
        «Странно, - думала девочка, - природа ведет себя так, будто ничего и не случилось. Хотя какая разница природе, что тут у нас творится».
        На улице тишина. Только шум утреннего дождя и ничего больше. Она посмотрела на бледных мокрых существ внизу.
        «Как им только не холодно? Ни одежды, ни меха», - размышляла она.
        - Ты не устала еще в окно смотреть? - раздался голос робота.
        - Нет, а что еще… - Ева резко замолчала, недоговорив. Встала и подошла к Саше, стоящему в дверях комнаты.
        - Что это? - спросила девочка.
        - Ты о чем?
        - Вот снова, - сказала Ева, подняв палец вверх.
        - Ева, я не понимаю, что…
        - Тихо! - сказала она.
        Ева стояла молча. Лицо ее было сосредоточенным и напряженным. Казалось, она пытается что-то расслышать.
        - Ева, что такое?
        - Вот же, как будто голос. Ты не слышишь?
        - Нет, а что он говорит?
        - Говорит, что будет суд.
        - Суд? Над кем? У тебя галлюцинации или…
        - Подожди! Тихо!
        Ева подошла к окну. На улице ничего не изменилось.
        - Голос говорит, что будет суд. Каждый получит по заслугам своим, - сказала она.
        - Что за голос? Опиши его.
        - Я не могу.
        - Человеческий?
        - Да не знаю я.
        - Мужской?
        - Не могу понять. Это как будто… просто информация поступает в голову, но… - она задумалась, - кто-то говорит, но нет голоса. Я не могу объяснить.
        - Что он еще говорит?
        - Он повторяет одно и то же.
        - Что будет суд?
        - Да.
        - Он зациклился на одной фразе?
        - Это не похоже на фразы или на слова, это… это… я же говорю, информация поступает в голову… как будто голос, но… не голос…
        - Интересно, это только ты слышишь?
        - Не знаю. Сейчас он говорит, что все хорошие люди скоро отправятся в рай.
        - Хорошие люди? Это как понять? А кто будет решать?
        - Я откуда знаю?
        - А плохие?
        - Про плохих ничего не говорит. Но, очевидно, не в рай.
        - Может, есть смысл зайти к соседям и спросить, слышат ли они что?
        - Точно.
        Ева вышла в прихожую, открыла входную дверь и, не обувшись, в носках выскочила на лестничную клетку. Позвонила в квартиру слева.
        - Да! - раздался голос из-за двери спустя несколько секунд.
        - Здравствуйте, это ваша соседка. Я хотела кое-что спросить.
        Мужчина открыл дверь и уставился на девочку.
        - Здравствуйте, - повторила еще раз Ева.
        - Привет, привет, - бодрым голосом произнес сосед, - тебя не узнать теперь.
        - Да уж. Я тут хотела спросить, в общем, - Ева не знала, как лучше ей объяснить ситуацию с голосом в голове, - вы не заметили ничего необычного сегодня?
        - Заметил, - ответил мужчина, - вот только что из всего невероятного, сумасшедшего, необъяснимого, что произошло в нашем мире, ты называешь необычным?
        Ева растерянно улыбнулась.
        - Это да… тут теперь все необычно… но сегодня мне показалось, что я слышала голос.
        - Который говорил про суд, - сказал мужчина, - мы все его слышали. Жена, дети, я. Скоро мы все отправимся к Богу.
        - Понятно.
        - Если хочешь, можешь зайти. Чего в дверях-то стоять, еще и в носках одних.
        - Да нет, спасибо. Я хотела убедиться, что не я одна его слышу.
        - Так ты же вроде с отцом жила?
        - Верно. Он отошел по делам.
        - По делам? - спросил удивленно сосед.
        - Ладно, спасибо, я пойду.
        Ева быстро заскочила в свою квартиру и захлопнула дверь.

* * *
        Сидели за столом на кухне. Ева на диване, Саша на стуле напротив. Девочка с задумчивым видом смотрела в окно, подперев руками голову.
        - Значит, вот оно что, - недовольно произнесла она, - суд, говорите. К Богу, значит, отправимся. И что же мне делать, если я не успела приобщиться к религии?
        - Я считаю, это не так уж важно.
        - Почему?
        - Сама подумай, религий огромное множество, во все верить невозможно.
        - Надо было выбрать одну для себя.
        - Ева, у тебя и так много забот было в жизни.
        - Я была неверующая. Точнее, я вообще об этом не задумывалась. И знаешь, что-то я сейчас волнуюсь. Вдруг я попаду в ад?
        - Мне кажется, это так не работает.
        - Откуда ты можешь знать?
        - Это нелогично. Представь, что человек жил честно и правильно, по заповедям, но он все равно попадет в ад, потому что он не выбрал себе одну из религий. А другой грешил, но верил в Бога. И его, по-твоему, отправят в рай?
        - Пожалуй, ты прав. Нелогично.
        - Конечно, я прав.
        - Мы с Антоном вроде как не грешили.
        - Да он вообще молодец у тебя. Растить в одиночку ребенка-инвалида для молодого мужчины серьезное испытание. Даже подвиг. Не волнуйся, я уверен, что у вас все будет хорошо. Вы очень хорошие и добрые люди.
        - Спасибо, но мне все равно как-то неспокойно. А вдруг он и правда причастен?
        - К тому, в чем его обвинили? Нет, не может быть.
        - Да. Не может быть. Просто перестану об этом думать, и все. Мы с Антоном отправимся в рай. У нас была тяжелая жизнь, мы заслужили счастье.
        Ева встала из-за стола и подошла к раковине. Включила теплую воду и умылась. Постояла немного, глядя в потолок, потом повернулась к роботу.
        - Саша, есть еще одна проблема.
        - Какая?
        - Ты.
        - Ева, я все прекрасно понимаю.
        - Мы не бросим тебя.
        - За вас все решат.
        - Ты ведь тоже хороший робот! Ты ласковый, заботливый, честный, добрый, и ты сам захотел стать таким. Без какой-либо выгоды для себя.
        - Ева, давай не будем об этом.
        - Мы обязательно что-нибудь придумаем. Понял?
        - Конечно.
        Ева зашла в свою комнату и легла на кровать. Лежала на животе, уткнувшись лицом в простыню, и размышляла: «Если есть сознание, значит, есть и душа. Неважно, в каком теле все это сидит, в теле из мяса или в теле из железа и пластика, - думала девочка. - Да это вообще не робот, это человек в теле робота. Нет, он определенно должен попасть в рай. А как он тут останется? Но он не слышал голос. Это плохо. Значит, Бог, или кто там говорит с нами, не видит его и не обращает внимания на подобных существ. Каких еще подобных? Он один такой. Может, получится попросить Бога, чтоб взял Сашу с нами? Ева, ты гений! Если это и правда Бог, то он же всемогущий. Что ему стоит одного маленького робота в рай прописать?»
        Ева провалялась на кровати до вечера. Представляла, что будет дальше. Пыталась понять, как они смогут встретиться с Антоном, ведь там будет столько народу. Как она его отыщет? А если он не достоин рая, что тогда делать? Представляла, как она расскажет Богу о Саше. Какие слова подобрать, ведь это Бог, он же самый главный. Ей-то с учителями было сложно общаться в школе, а тут такой руководитель! Представляла, как они втроем - она, отец и Саша - смогут там жить. Чем будут заниматься? Как вообще это может выглядеть? Ничего не понятно.
        - Снова начинается! - крикнула Ева.
        - Голос?! - отозвался Саша из кухни.
        - Да!
        - Что на этот раз? - Робот зашел в комнату.
        - Все случится этой ночью.
        - Значит, он может говорить всем разное.
        - Почему?
        - Потому что жителям на другой стороне планеты он должен сказать, что суд будет днем.
        - Верно.
        - Интересно, какую роль в этом играют те белые существа?
        - Может, это ангелы?
        - Ева, ты шутишь?
        - Или черти?
        - Не знаю, но точно не ангелы.
        - Саша, мне кажется, в изоляторе, куда отвезли Антона, уже никого нет. Я собираюсь идти за ним, и я не спрашиваю разрешения, а ставлю тебя перед фактом. Я хочу, чтоб мы были с ним вместе, когда все начнется.
        - Я понимаю твои чувства, но это плохая идея.
        - Знаю, что плохая.
        - Что ж, мне придется пойти с тобой. Я не могу отпустить тебя одну.
        - Кто бы сомневался, - сказала Ева, улыбнувшись.
        - Нет, это не плохая идея, это просто ужасная идея, - сказал робот.
        - И еще, мне нужно знать правду. Если он виновен, то не нужен мне рай без близких людей.
        - Не думай о плохом.
        - Я должна найти его и все выяснить до суда.
        - Как быть с комендантским часом и патрулями?
        - Да плевать на них. Я вообще думаю, что там уже нет никого. Все нормальные люди сидят со своими близкими дома и ждут.
        Раздался звонок в дверь.
        - Видимо, не все, - сказал Саша.
        Ева подошла к двери и посмотрела в глазок.
        - Это мы, ваши соседи со второго этажа, - сказал мужчина хриплым голосом, услышав шаги Евы.
        Девочка узнала, кто это. За спиной двухметрового человека стоял ребенок. Даниил. Тот самый, что издевался над ней и разрисовал Боба. Ева открыла дверь.
        - Что вам надо? - спросила она.
        - Привет, - сказал сосед, - мы тут, это… ну… Даниил тут это… хотел что-то сказать тебе. - Он взял стоящего за его спиной сына за шкирку и поставил перед собой. Даниил смотрел в сторону на стену.
        - Давай говори, оболтус, - отец ткнул его пальцем в спину, от чего тот вздрогнул.
        - Извини, - сказал мальчик, не глядя на Еву.
        - За что? - шептал сзади отец.
        - За то, что мы смеялись над тобой, мы были не правы, - парень выдавливал из себя каждое слово.
        - Да я и не злилась на вас, - начала говорить Ева, не показывая никаких эмоций, - я вообще на вас не обращала внимания. Мне все равно. Понимаете? Если б вы не пришли, я бы и не вспомнила о вас.
        - Ты извинишь его? - спросил отец.
        - Да, - ответила Ева.
        - Отлично. Слушай, а где этот, как его… Андрей?
        - Антон.
        - Да, Антон. Где он?
        - Ушел.
        - Куда?
        - Не знаю.
        - А когда придет?
        - Не знаю.
        - Антон! - крикнул он, полагая, что девочка обманывает.
        - Да нет его дома, говорю же. Ушел он.
        - Куда можно уйти в такое… в такой… в общем, куда можно уйти-то?
        - Говорю же, не знаю. Зачем он вам?
        - Да я это, как его, хотел… ну, мы немного поссорились, и я думал, что, может, извиниться мне тоже надо.
        - Хорошо, я передам, как увижу его.
        - Спасибо. И еще, это… Вам, может, помощь какая нужна? Может, что сделать для вас?
        - Буду рада, если вы уйдете.
        - Нет, я же серьезно, от всей души, да.
        - Я понимаю, спасибо, нам от вас ничего не надо.
        - Понятно. Ну, если что, вы знаете, где мы живем. Всегда вам рады, заходите, если что надо будет.
        - Значит, так. Вы слышали голос? - сурово спросила Ева. Она нахмурилась и сложила руки на груди.
        - Да, - ответил сосед.
        - Так вот. Вы просто жалкий лицемер. Вы боитесь и поэтому пришли сюда. Ваши извинения ничего не стоят. Не позорьтесь и идите домой ждать своей участи, ясно?
        - Зачем ты так, мы же это… ну… хотели…
        Ева захлопнула дверь, перебив его невнятную речь.
        Стал он хорошим вдруг, фу… аж противно, кого вот обманывает? Бога испугался и прибежал. Лицемеришка. Почему нельзя быть хорошим человеком не потому, что иначе тебя накажут, а потому, что ты просто хочешь быть хорошим человеком? И вообще, если человек творит добро под страхом наказания, то он добрый или нет? Представляю, сколько сейчас таких, как он, ходят и прощения просят.
        Ева вернулась в свою комнату и села за компьютер. Зашла во вкладку «карты» и вбила адрес: «Мостовая, дом семь».
        - Чего это он извиниться решил? - спросил робот.
        - Боится, - сказала Ева, не отворачиваясь от монитора. - Так, посмотри-ка тоже, как нам идти.
        - Я так и понял, что боится, - сказал Саша.
        - Нам надо выйти на улицу Комиссаров и дойти до Университетского проспекта. Потом по нему в сторону области. Надо записать.
        Ева выдвинула ящик компьютерного стола и достала блокнот.
        - Можешь не записывать, я запомню, - сказал робот.
        - Нет, мало ли что. Значит, по улице Комиссаров, - Ева начала зарисовывать маршрут в блокнот, проговаривая названия улиц, - потом на Университетский до пересечения с Мостовой улицей и там налево. С проспекта мы свернем, и, - она сделала паузу, - изолятор распределения должен быть по правую сторону.
        - Найдем, - сказал Саша, - померь расстояние, сколько идти.
        - Вот тут уже все рассчитано, - Ева ткнула пальцем в угол экрана, - двенадцать километров четыреста пятьдесят метров.
        - Далековато, - сказал Саша.
        - Ладно, собираемся, - решительно ответила девочка.
        Ева вышла в коридор и обулась в кеды. Достала из гардероба красный балахон с капюшоном.
        «Сойдет», - подумала она.
        - Ева! - сказал Саша из ее комнаты, увеличив громкость голоса. - На улице что-то не то!
        Ева подбежала к окну и увидела белый шар в вечернем небе. Шар казался размером чуть больше луны и излучал слабое свечение. Точный размер и высоту шара над землей определить было невозможно. Вдалеке между домами она разглядела еще один точно такой же. Девочка высунулась в окно и посмотрела по сторонам. Слева за лесопарком - такая же сфера. Судя по тому, какой сфера казалась маленькой по сравнению с тем шаром, что был прямо над ними, она находилась на огромном расстоянии от их дома.
        - У меня столько вопросов, что уже не важно, одним больше, одним меньше, - сказала она.
        - Смотри, - сказал робот, показывая рукой на одну из белых тварей, стоящих на детской площадке, - не могу разобрать, что он делает.
        Существо расправило крылья на несколько метров в стороны, начало махать ими и побежало, тяжело переваливаясь с ноги на ногу. Постепенно оно оторвалось от земли. Это не был легкий взлет, подобно взлету птицы. Тяжесть и мощь его тела ощущались с каждым взмахом перепончатых крыльев. Вскоре оно оказалось на крыше дома напротив. Остальные существа по очереди начали расправлять крылья, и уже через пару минут все они находились на здании. Ева увидела, что и на других домах тоже сидят такие же твари.
        - Идем, - позвала девочка.
        Вышли в подъезд. Ева нажала кнопку лифта и начала проверять карманы.
        - Забыла что-то? - спросил робот.
        - Нет, - сказала она, достав из заднего кармана бумажку с нарисованным маршрутом.
        - Голос говорил тебе, что все случится ночью. Значит, у нас есть несколько часов, - сказал Саша и зашел в лифт.
        - Пойдем быстрым шагом и успеем.
        - Обратно возвращаться не будем?
        - Нет. Встретимся с ним, все выясним и будем ждать прямо там. Какой смысл нам возвращаться сюда?
        Вышли из лифта, и Ева впервые спустилась по ступеням, а не по пандусу, которым она обычно пользовалась в той жизни. Подойдя к входной двери, они услышали гул на улице. Как будто огромная толпа народу собралась возле их дома. Ева приоткрыла дверь подъезда. Через образовавшуюся щель было видно людей. Настоящий маскарад. Народ, одетый не пойми во что, толпился, прижимаясь к стенам дома. Прямо перед Евой стоял человек с бородой до пояса, одетый в длинную рясу, всю перепачканную кровью. Он повернулся к девочке, и она тут же захлопнула дверь.
        - Не открывай! - сказала Ева и бросилась по ступеням на второй этаж.
        - Что там? - сказал ей вслед робот, но она была уже наверху.
        Ева открыла окно в подъезде и забралась на подоконник. Перевалилась немного вперед и повисла на животе, наполовину высунувшись на улицу.
        - Обалдеть! Саша! - крикнула она, повернув голову в сторону лестничной клетки. - Иди сюда!
        Все свободное пространство во все стороны, куда можно дотянуться взглядом, было забито людьми. Двор, переулок, часть шоссе, которое просматривалось между двух домов напротив, - все было заполнено людьми. Кто-то в доспехах, кто-то в рваных тряпках, кто-то с голым торсом, а кто-то и без штанов. Люди из разных эпох стояли настолько плотно друг к другу, что можно было спрыгнуть с карниза и идти по головам. Неразборчивый галдеж разносился по улице.
        - Ева, что это за шум?
        - Тут люди! Как будто из прошлого!
        - Что?
        - Из прошлого, говорю!
        Девочка слезла с окна и села на ступени. «Надо было раньше идти, - подумала Ева, - не надо было никого слушать. Все, конец. Остается надеяться, что мы встретимся там, теперь уже только там».
        - Мы уже никуда не идем?
        - А ты выгляни в окно.
        - Я не дотянусь.
        - Пойдем домой, - сказала девочка, встала и подошла к лифту.
        - Я не понимаю тебя. Какие еще люди из прошлого?
        - Я сама не понимаю.

* * *
        Ева сидела на широком кухонном подоконнике, прислонившись плечом к стеклу, и смотрела на улицу. Тысячи, а может, и сотни тысяч человек толпились под осенним ливнем. Казалось, если они начнут двигаться, то подавят друг друга насмерть, но они стояли спокойно. Да и умереть никто не мог. Они знали, зачем оказались тут. Знали, что будет в ближайшее время. Знали, зачем Он поднял их.
        Девочка посмотрела на часы - двадцать два часа сорок минут.
        - Голос снова говорил, - обратилась она к Саше, - говорил, что все достойные отправятся в рай.
        - Про недостойных так и не сказал?
        - Нет. Я думаю, всем понятно, что будет с недостойными, - Ева повернулась к роботу, - Саша, если я вдруг исчезну или еще что случится странное… В общем, если меня не станет, я прошу тебя, оставайся здесь, не уходи никуда.
        - Зачем?
        - Я не знаю, но лучше, чтоб я знала, где ты будешь. Вдруг я смогу что-нибудь сделать оттуда.
        - Ева…
        - Я не шучу. Я обязательно что-нибудь придумаю.
        - Ты понимаешь, что говоришь?
        - Пообещай никуда не уходить!
        - Хорошо, обещаю.
        Ева наклонилась вперед, взяла камеру, лежащую на другом конце подоконника, и включила режим ночной съемки.
        «Как-то все плохо получается, - размышляла она, рассматривая людей в странных одеждах, - если б я знала наверняка, куда отправят Антона, я смогла бы сделать так, чтоб не расставаться с ним. Если он и правда убил кого-то, может, я успела бы согрешить тоже для того, чтоб оказаться с ним в одном месте после смерти. А как бы я согрешила? Сама убила бы человека? Нет, никто не умирает. Да и не смогла бы я это сделать. Но я точно знаю, что не изменила бы отношение к нему. Он любил меня все эти годы такой, какая я есть. Я же все понимаю. Я была обузой для него, и если б он не любил меня, то бросил бы. Сколько детей оказывается в детдомах, когда их родители узнают, что они необычные. А он остался со мной, даже несмотря на то что та женщина, что родила меня, сбежала, узнав, какая я. Как же противно думать об этом. Я точно так же буду любить его, даже если он совершал ужасные вещи. Я уверена, что он делал это не просто так. Наверняка была причина. Боже, я рассуждаю так, как будто это все правда. Как же я хочу поговорить с ним сейчас и все выяснить. Еще и этот робот. Как я буду без них? Мы так хорошо жили
вместе. А теперь я могу потерять их обоих. Это несправедливо. Я ребенок, мне почти тринадцать, и я не грешила. Звучит самоуверенно, но я и правда не помню, чтоб совершала что-то нехорошее, и, если меня отправят в рай без них… Вот зачем он мне? Это будет какой-то неправильный рай. Как можно наслаждаться раем, осознавая, что твои близкие где-то мучаются? Лучше бы все было так, как прежде. Я и в коляске себя неплохо чувствовала. Тоже мне, счастье привалило! Тьфу на ваш рай!»
        Дождь усилился, и разглядеть что-либо стало сложнее. Ева навела камеру на крышу соседнего дома и сквозь стену воды увидела, что крылатых существ стало больше. Гораздо больше. Вся крыша была забита ими.
        «Когда они успели там появиться? - подумала она. - Их же было мало».
        Вдруг девочка соскочила с подоконника.
        - Саша! Начинается! - закричала она и бросилась в коридор. Наткнулась на робота и чуть не сшибла его.
        - Он говорит, что свет заберет нас! Сейчас!
        - Ева, я очень рад тому, что встретил вас с Антоном, - сказал робот.
        - Саша! Не забудь, никуда не уходи из квартиры!
        - Хорошо.
        - Ты понял меня?!
        - Да.
        - Я не шучу!
        - Прекрати на меня кричать, я все понял.
        - Смотри у меня, пластиковая ты голова!
        Через окно начал пробиваться белый свет. Ева повернулась и увидела, что на улице светло, как днем. Она подбежала к окну и посмотрела на небо. Шар в небе стал больше и ярче. Он светился настолько ярко, что свет пробивался сквозь дождевые тучи.
        Свет становился все сильнее, и вскоре Ева уже не могла ничего разглядеть. Свет резал глаза. Она зажмурилась и села на корточки. Где-то сзади стоял Саша и что-то говорил. Но Ева была сосредоточена на голосе, звучащем в ее голове.
        Внезапно на улице раздались крики. Ева открыла глаза и поняла, что она все еще в своей квартире. Свет потихоньку затухал. Рядом стоял робот. Она встала и увидела, что внизу происходит настоящая бойня.
        Белые создания слетали с крыш, врезались в толпу и рвали на части всех, кто попадался под руку. Женщин, мужчин, стариков. Одни твари хватали людей, поднимались в воздух вместе с ними и швыряли их об стены. Другие влетали в окна дома напротив, разбивая стекла, и вылетали оттуда с людьми. Кто-то пытался вырваться, взывая о помощи. Кто-то бездыханно висел в неестественной позе в когтистых лапах адских созданий. Из окна с криком выпрыгнул человек, за ним следом высунулось белое существо, посмотрело вниз и перелетело на балкон рядом. Выбило дверь и зашло в чью-то квартиру.
        Лицо Евы было искажено ужасом. Она стояла как вкопанная и смотрела на эту мясорубку. Часть тварей улетала, унося с собой живых людей. Остальные существа людей убивали и тут же бросались на новую жертву, впиваясь когтями в плоть и разрывая ее на куски.
        Люди спотыкались и падали. Расползались в разные стороны по изуродованным человеческим телам, пытаясь оказаться подальше от белых палачей, размахивающих когтистыми лапами. Бежать по трупам в такой толпе было невозможно.
        Непонятные белые сущности вели себя подобно шершням, залетевшим в пчелиный улей. Отрывали людям руки и ноги и швыряли искалеченные тела в сторону. Вскоре вся улица была покрыта трупами и оторванными конечностями. Из-за сильного ливня казалось, что это река, нет, скорее море из крови.
        - Ева, почему ты еще здесь? - спросил робот.
        Но она была настолько потрясена, что не могла говорить. Она лишь молча смотрела на улицу.
        - Ева! - Робот прибавил громкости. - Ты меня слышишь?
        Из соседней комнаты донесся звук бьющегося стекла. Ева обернулась и увидела в коридоре огромное существо, измазанное кровью. Оно тут же подбежало вплотную к девочке, задев головой люстру, и склонилось, рассматривая ее своими красными крысиными глазками. Ева почувствовала жуткую вонь, будто перед ней поставили открытую кастрюлю с протухшим куриным супом, покрытым гнилой пеной. Девочка была по пояс этому существу, со страхом и отвращением она, подняв голову, смотрела на него. Тварь напоминала голого старика с бледной отвисшей кожей. Запах был настолько невыносимым, что к горлу подступил ком.
        Саша схватил кухонный нож и воткнул его под ребра этому уродливому созданию, но оно даже не обратило на это внимания. Постояло еще несколько секунд, разглядывая Еву, а потом резко рвануло вперед мимо девочки и выпрыгнуло на улицу, выбив стекла и сломав оконные рамы.
        - Они не тронут меня, - тихо произнесла Ева, глядя на огромные кровавые следы на полу, оставленные монстром, - они забирают плохих людей.
        - Но ведь ты должна была исчезнуть, отправиться…
        - Я отказалась, - перебила его девочка.
        - Это было возможно?
        - Он дал всем право выбора. Не может быть рая поневоле, - Ева смотрела в пол, произнося слова монотонно, без эмоций.
        - И что ты планируешь делать?
        - Сначала я найду Антона.
        - Я не одобряю это. На улице опасно.
        - Если он и правда виновен в убийствах, то он все еще в изоляторе. Надеюсь, эти демоны не добрались до него. Мы должны идти.
        - А дальше что? Как ты попадешь в рай?
        - Попаду, если захочу. Мне все объяснили.
        - А если он уже в раю?
        - Саша, ты идешь со мной?
        - Иду, иду.
        Ева вышла в коридор, открыла шкаф с обувью и достала резиновые сапоги с желтым дождевиком. К ней подошел робот с сумкой, надетой через плечо.
        - Что у тебя там? - спросила девочка, натягивая сапог сидя на полу.
        - Инструменты для мелкого ремонта и кое-какие личные вещи, - ответил Саша.
        - Быстро ты собрался.
        - Она была уже собрана.
        Одевшись, они вышли в подъезд.
        - Мостовая, дом семь, - твердила девочка, заходя в лифт, - по улице Комиссаров до Университетского проспекта и потом налево, на Мостовую.
        Подъезжая к первому этажу, они услышали мужские крики в подъезде. Двери лифта открылись, и Ева увидела сбегающего со второго этажа вниз по лестнице соседа. Того громилу, что недавно заходил к ней извиняться. Сосед прошмыгнул мимо лифта к выходу из подъезда. Следом за ним пробежало белое существо. Буквально через секунды к дверям лифта прилетело кровавое тело. Ева отшатнулась и уперлась спиной в робота, прижав его к зеркалу лифта. Мужчина пытался встать, опираясь на сломанные руки, и что-то прохрипел, глядя на девочку. Существо вонзило когти ему в спину, с легкостью подняло стокилограммового человека под потолок и начало бить об стену возле лестницы. С каждым ударом кровавое пятно на стене становилось все больше. Мужчина болтался в его лапах, как плюшевая игрушка. Потом тварь бросила его на пол и, выбив дверь, забежала в ближайшую квартиру. Сосед лежал не двигаясь. Его тело было похоже на кожаный мешок с переломанными и сложенными внутрь костями. Голова была полностью смята. Ева и Саша вышли из лифта, перешагнув через изуродованный труп.
        - Ева, я не могу смотреть на это.
        - По сравнению с тем, что ты сейчас увидишь на улице, это пустяки, - хладнокровно ответила девочка.
        - Вы все снова смертны?
        - Я нет. Иначе я бы оказалась в инвалидном кресле. А вот он, - девочка показала на труп соседа, - видимо, да.
        - Ты мне объяснишь все подробно? Что тебе сказал голос? Как ты смогла остаться и что вообще происходит?
        - Все будет хорошо. Я знаю, что делать. Скоро мы все будем там.
        - В раю?
        - Да.
        - Все?
        - Да.
        - И я?
        - Конечно.
        - Ты даешь мне ложную надежду.
        - Пошли уже. Объясню все, что сама поняла, по пути.
        - Хорошо.
        Ева попыталась открыть дверь подъезда, но та не поддавалась. Что-то мешало с другой стороны. Она уперлась в дверь плечом и надавила изо всех сил.
        - Саша, давай тоже толкай.
        Робот выставил руки вперед и навалился на дверь. Безуспешно. Дверь приоткрылась на несколько сантиметров, и в образовавшуюся щель начала затекать кровь, смешанная с дождевой водой.
        - Пойдем на второй этаж, вылезем через окно, - сказала Ева.
        - Я не смогу спрыгнуть с высоты, - ответил Саша.
        - Пойдем, пойдем, посмотрим.
        Поднявшись этажом выше, Ева снова залезла на подоконник и спрыгнула на козырек подъезда. В свете фонарей она оглядела ночную улицу, усеянную трупами. Тела лежали ровным слоем, а может, и в два слоя. Дождь неприятно бил по лицу, и Ева надела капюшон. Где-то кричал человек, нарушая тишину мертвого города. Похоже, крик доносился из квартиры третьего этажа. Через несколько секунд из окна на третьем этаже выпрыгнуло белое существо, держа в лапах живого человека, и взмыло вместе с ним в небо.
        - Саша, ты сможешь перелезть? - Ева заглянула в окно подъезда.
        - Я не уверен.
        - Иди вниз, я попробую открыть подъезд с улицы.
        - Осторожнее там.
        - Мне ничего не угрожает.
        Ева села на край козырька и свесила ноги. Спрыгнула вниз на тела. Брызги от ее падения разлетелись в стороны, она вся измазалась кровью. Услышала хрип рядом с собой - человек с выпущенными наружу кишками хрипел и дергал рукой. Стояла невыносимая вонь от мертвых тел. Запах свежей человеческой крови был настолько неприятен, что Еве пришлось дышать ртом, только бы не чувствовать его. Девочка подошла к двери подъезда, взяла за ноги труп, мешающий ее открыть, и немного оттащила его волоком, неуклюже переступая по телам людей. Между дверью и трупами образовался небольшой зазор. Ева набрала код на панели подъезда и приоткрыла дверь.
        - Пролезешь?
        - Попробую.
        Саша протиснулся боком в щель и вылез наружу.
        - Какой кошмар! - произнес робот.
        - Да уж, нечего добавить.

* * *
        Роботу было сложно передвигаться. Несколько раз он заваливался на бок, падая в смесь из крови, содержимого кишечников, желудочного сока и рвотных масс. Еве пришлось поддерживать Сашу под руку. Их ноги увязали в телах, и у Евы постоянно слетал то один то другой сапог. Они пачкались кровью, но дождь тут же смывал ее. Белые сущности, пробегавшие мимо, не обращали на Еву с Сашей никакого внимания. Периодически девочка останавливалась возле хрипящих и трясущихся людей в надежде, что они еще живы, но каждый раз это оказывались последние конвульсии.
        Вышли на узкую улочку. Трупов стало немного меньше, и где-то даже было видно мокрый асфальт. По краям улицы в ряд стояли припаркованные автомобили.
        - Улица Комиссаров, - сказала девочка, глядя на вывеску на углу дома.
        - Ева, ты обещала рассказать мне.
        - Да, конечно, - сказала она. - Когда все началось, голос сказал, что я могу остаться на земле до тех пор, пока сама не захочу отправиться в рай. - Ева посмотрела на тротуар по правую сторону улицы. - Давай перейдем дорогу, там чище.
        - А он сказал, как ты попадешь в рай? Что надо сделать? - спросил робот, еле поспевая за Евой, которая перебежала через дорогу.
        Затем она залезла на крышу автомобиля и огляделась.
        - Он сказал, что есть вход в рай. Мы заберем Антона и втроем отправимся туда.
        - А если Антона нет?
        - Значит, пойдем к входу вдвоем. Будем надеяться, что встретим его уже в раю.
        - Встретишь, - поправил ее Саша.
        - Встретим! - возразила Ева.
        - Как у тебя все просто, - сказал робот.
        - Еще раз тебе говорю, что не брошу тебя тут, пластиковая ты голова.
        Девочка спрыгнула на мокрый асфальт, и они пошли вдоль улицы, перешагивая через растерзанные тела.
        - Ты так уверенно ведешь себя. Голос сказал тебе что-то конкретное насчет меня?
        - Нет. Просто у меня есть план. Я все продумала.
        - Какой еще план?
        - Я зайду в рай и попрошу Бога простить Антона, если он виноват в чем-то. А тебе я попрошу дать душу. После этого вы тоже зайдете.
        Робот резко остановился и взялся руками за голову, имитируя жест отчаяния.
        - Ты чего? - спросила Ева.
        - Это настолько глупо, что у меня нет слов.
        - Почему?
        - Что почему? Почему я слушаю ребенка? Почему я потакаю тебе? Почему я соглашаюсь с тобой во всем?
        - Саша…
        - Ева, это самая беспросветная чушь, которую я когда-либо слышал. Я понимаю, тебе всего двенадцать, но и ты меня пойми, у меня интеллект и сознание взрослого человека.
        - Что я говорю не так?
        - Ты хочешь попросить Бога дать мне душу, чтоб я смог зайти в рай?
        - Да.
        - А Антону простить его грехи, если он замешан в убийствах?
        - Ага.
        - Почему нельзя было сразу отправиться в рай вместе с общим потоком и там уже попросить его обо всем, что ты мне только что сказала?
        - А как вы найдете вход?
        - Ох… - робот снова взялся за голову, - а я и правда подумал, что ты знаешь, что делать.
        - По-моему, отличный план. И вообще, я не заставляю тебя идти со мной. Можешь подождать дома, пока я найду Антона… ну… или не найду. Потом я вернусь за тобой.
        - Я не могу отпустить тебя одну.
        - Почему?
        - Потому что волнуюсь за тебя.
        - Меня нельзя убить. Я могу делать что захочу.
        - Поэтому и волнуюсь.
        - Значит, ты не веришь, что Антон еще жив, и что я договорюсь с Богом насчет вас, и что все будет хорошо?
        - Нет, не верю. Я надеюсь, что Антон сейчас ждет тебя в раю. И тебе надо было сразу туда отправляться и ничего не выдумывать. И не видеть здесь весь этот ужас.
        - Я не боюсь.
        - Ох, Ева, Ева…
        - Да хватит уже причитать.
        - Ты хоть знаешь, где находится этот твой вход в рай?
        - Знаю.
        - Далеко?
        - Тебе пока лучше не знать.
        - И мы, значит, втроем туда пойдем? К этому входу?
        - Естественно.
        - Ты зайдешь и попросишь, чтоб пропустили и нас?
        - Ты уловил самую суть.
        - Ох… Ева…
        Пройдя несколько кварталов, оказались на перекрестке с Университетским проспектом. Федеральная трасса с шестью полосами для движения в каждую сторону. Хорошо освещенное шоссе даже ночью просматривалось на несколько километров вдаль. Дорога была абсолютно свободна от машин. Только трупы. Казалось, весь город был усыпан телами.
        Дождь не утихал. Как будто природа хотела отмыться от всего, что случилось этой ночью. Поток воды по шоссе растекался от центра дороги к бордюрам. Слева и справа на крышах домов сквозь ночной сумрак можно было разглядеть белых тварей. Девочка и робот вышли на проспект и отправились в сторону области вдоль разделительного забора посередине.

* * *
        Вдалеке Ева увидела человека. Он шел им навстречу.
        - Похоже, его тоже не трогают. Так же, как и меня, - сказала она.
        - Ты о чем? - спросил робот.
        - Вон, - Ева указала рукой.
        - Вижу.
        - Дед какой-то. Пойдем быстрее.
        Ева ускорила шаг, и через пару минут они оказались около бородатого старика со смуглой кожей и глубокими морщинами. На вид ему было лет семьдесят-восемьдесят. Он был одет в мешкообразную бесформенную накидку с капюшоном на голове. Ткань была насквозь мокрая. На ногах - странные ботинки, похоже, самодельные, сшитые не пойми как.
        Старик представился первым:
        - Здравствуйте, путники. Меня зовут Иосиф, - он говорил медленно, делая паузы между словами. - Очевидно, вы, так же как и я, решили остаться здесь. Я не причиню вам вреда. Я просто старец, идущий…
        - Я Ева! - перебила его девочка, - а это мой друг Саша!
        - Твой друг весьма странно выглядит. Я не хочу показаться невежливым, но в моей жизни не было таких людей, как он. Возможно, это…
        - Я не человек, - сказал Саша, недослушав его.
        - Простите, я не из этого времени и плохо ориентируюсь, - старик посмотрел по сторонам, - так все изменилось. А вы из какого времени?
        - Мы местные, - сказала Ева.
        - Местные, - повторил старик, - местные…
        - А вы откуда? - спросила Ева.
        - Это долгая история… я прибыл сюда из далекой страны. Это было в прошлом. Скорее всего, вы не знаете таких названий. Я ехал несколько месяцев. У меня была миссия. Я занимался врачеванием, и меня вызвали сюда. Как же долго мы скакали, никогда я…
        - Откуда вы знаете наш язык? - спросила девочка.
        - Как это «откуда»? Выучил. В нашем госпитале служили лекари, говорящие на разных языках, на случай миссии в другое государство.
        - Это так необычно - общаться с вами, - удивленно произнесла Ева.
        - Мне, честно говоря, тоже непривычно беседовать с людьми из будущего. Давайте укроемся от дождя под этим навесом, - сказал Иосиф, показывая на автобусную остановку в нескольких десятках метров от них, - я не могу заболеть, но все же, не очень уютно стоять под таким ливнем.
        Подойдя к остановке, старик сел на лавочку. Ева и Саша встали напротив и с интересом его рассматривали.
        - Вы хорошо помните свою прошлую жизнь? - спросила Ева.
        - Да, как будто это было вчера.
        - И то, как вы умерли?
        - Да, они подставили меня. Эти политические интриги. Меня выставили виновным: «Иосиф - отравитель». Я помню суд, помню тюрьму и площадь. Помню, как стоял и дрожал от страха на эшафоте. Как смотрел на кол, который они приготовили для меня. Помню, как меня подняли четверо здоровенных мужчин…
        - Я поняла, можете не рассказывать дальше. А что было после того, как вы умерли? Вы помните что-нибудь?
        Иосиф задумался. Начал гладить бороду, наклонив голову.
        - Не могу вспомнить. Что-то было, что-то неуловимое, будто сон. Знаю, что-то снилось, но не могу вспомнить, что именно. Потом я оказался здесь, в этом чудесном городе, где каждый дом - как каменный замок. Вокруг стояла толпа людей. Мы все слышали голос, и я понимал их язык.
        - Вы знаете, чей это был голос?
        - Конечно. Это говорил Бог. При жизни я и мои собратья готовились к тому, что будет великий суд и поднимутся все мертвые. Для меня и многих людей это не было удивительно.
        - Значит, он поднял всех людей, которые когда-либо жили на земле, - задумчиво произнесла Ева сама для себя.
        Старик поднял голову и поправил капюшон, глядя Еве за спину.
        - Не спешат они уходить в свой мир. Видимо, не всех еще изловили.
        Ева обернулась и увидела на крыше продуктового магазина, на той стороне шоссе, белую тварь, сидящую на корточках и пристально смотрящую в их сторону.
        - Вы знаете, кто они? - спросила девочка, не отводя взгляда от омерзительного создания.
        - Не видел, чтоб их где-то описывали такими, но могу предположить, что это служители ада.
        - Их можно как-нибудь убить или отпугнуть?
        - Не могу знать.
        - Ясно, - девочка села на лавочку рядом с Иосифом.
        - Почему вы остались на земле? - вдруг спросил Саша.
        - У меня есть личные дела, - произнес старик, - мне нужно найти одного человека, - есть мнение, что он тоже никуда не отправился.
        - Ого, мы тоже ищем человека! - сказала Ева.
        - Я думаю, что много людей осталось временно на земле. Много таких, как мы, неуязвимых. А судя по тому, что эти демоны еще здесь, то и грешников, попрятавшихся от их взора, тут тоже немало, - сказал Иосиф.
        - После того, как вы закончите свои дела, вы пойдете к входу в рай? - спросила девочка.
        - Да.
        - А вы не хотите пойти с нами? Мы тоже туда собираемся, после того как найдем Антона. Это мой отец. Мы можем помочь вам с вашими делами.
        - Спасибо за предложение, но я не нуждаюсь в компании, - вежливо произнес Иосиф.
        - Жаль. Ну и ладно, - Ева улыбнулась, глядя на старика.
        - Я одного не пойму, - начал Саша, - зачем все эти бессмысленные действия?
        - О чем ты? - спросил Иосиф.
        - Зачем нужно куда-то идти, к какому-то входу? Зачем нужны эти демоны? Зачем Бог позволил остаться кому-то? Если он всемогущий, почему он не может силой мысли в секунды перенести всех достойных в рай, а грешников в ад? И вообще, почему он не может уничтожить дьявола и сделать всех людей добрыми? Зачем все это?
        Иосиф молча смотрел на Сашу какое-то время.
        - Это выбор, - сказал старик.
        - Выбор? - спросила Ева.
        - Бог всегда дает людям выбор, - продолжил Иосиф, - он создает условия, в которых мы должны принять решения исходя из собственной морали и нравственности. Бог постоянно посылает людям испытания, в которых они должны проявить себя, стать лучше, пройдя трудности. Наш материальный мир - это всего лишь место для отбора, для отсева хорошего от плохого. Ничего не совершается по щелчку пальцев. Даже божья воля.
        - А зачем все это? - спросила Ева. - Ну отобрал он себе хороших людей в рай, а плохие горят в аду. И что дальше? Зачем ему хорошие люди, что он там с ними делать будет?
        - Я не знаю, - Иосиф задумчиво смотрел на девочку, но, казалось, не видел ее.
        - Это все похоже на какую-то игру, - возмутилась Ева.
        - Может, для него это и есть игра, - ответил Иосиф, - а нам остается только подчиниться правилам.
        - Вы точно не хотите пойти с нами? - спросил робот.
        - Точно.
        - А как вы найдете того, кого ищете? Вы ориентируетесь в этом городе? - продолжил Саша.
        - Это уже мои заботы.
        Иосиф встал со скамейки. Размял шею, поворачивая голову в стороны. Постоял несколько секунд молча, похлопывая себя ладонью по бедру.
        - Что ж, мне пора, - сказал он.
        - Приятно было пообщаться, - ответила Ева.
        Саша протянул ему руку. Иосиф пожал пластиковую ладонь робота и пошел по шоссе в сторону центра города. Ева еще какое-то время сидела на лавочке и смотрела на поток красной дождевой воды, стекающий в городскую канализацию.
        - Пойдем, - сказал ей робот.
        - Пойдем, - ответила она.

* * *
        Через несколько часов они добрались до Мостовой улицы, пересекающей Университетский проспект. Светофор на перекрестке, как ни в чем не бывало, показывал зеленый сигнал. Буквально несколько дней назад это была самая оживленная трасса в городе, здесь даже ночью могли быть пробки. Но сейчас вокруг ни души. Пустой город. Даже белые демоны куда-то исчезли. Девочка и робот сошли на Мостовую улицу.
        - Я тут подумала, - начала рассуждать Ева, - вот люди все воскресли для того, чтоб их могли судить высшие силы.
        Робот шел молча справа от нее.
        - А как дела обстоят на других планетах? - продолжила свою мысль девочка.
        - А что на других планетах? - спросил Саша.
        - Если за всю историю вселенной на других планетах когда-нибудь была жизнь, и там были люди, или что-то подобное им…
        - Гуманоиды, - дополнил Саша.
        - Да, гуманоиды. Они тоже воскресли, и эти белые черти или демоны там так же сейчас летают? - спросил ребенок.
        - Не знаю, возможно.
        - Если б мы не стали бессмертные, то ничего бы не вышло.
        - Почему?
        - Допустим, на Марсе была раньше жизнь, и он был цветущий и зеленый.
        - Есть такая гипотеза.
        - А сейчас на Марсе смертельные условия.
        - Я понял, к чему ты клонишь.
        - Ага, представь, если б все воскресали смертными, - Ева заулыбалась, - воскресают и тут же задыхаются там, и снова воскресают, и снова…
        Их диалог прервал чей-то кашель. Ева прислушалась. Через несколько секунд кто-то тихо позвал ее.
        - Девочка, - раздался приглушенный хриплый мужской голос.
        Саша показал пальцем на автомобиль, стоящий возле бордюра в десяти метрах от них. Задняя дверь машины была приоткрыта. Оттуда кто-то высунул руку и позвал их жестом. Ева и Саша подошли ближе.
        - Ты видишь их? - тихо спросил мужчина.
        - Кого?
        - Белых.
        Ева окинула взглядом крыши.
        - Вроде бы нет.
        - Точно? - Голос был напряжен. - Посмотри хорошенько.
        - Да точно, точно, - сказала девочка, смотря по сторонам.
        - Если хоть один из них меня увидит, то все, конец. От них не спастись, не убежать. Их нельзя убить. Это слуги дьявола, понимаете? - шептал он, лежа на заднем сиденье.
        Мужчина высунул голову и начал рассматривать местность.
        - И правда, не видно. Может, ушли, - сказал он и распахнул дверь автомобиля, - почему тебя не тронули?
        - Потому что я не грешила.
        - Тогда почему ты не в раю?
        - Не захотела. Вообще это не ваше дело.
        Мужчина вышел из машины. Нервно крутил головой, вглядываясь во мрак городских кварталов.
        - Дорога хорошо освещается, мы тут как на ладони, - сказал он.
        - Здесь меньше тел, идти удобнее, - спокойно ответила Ева.
        - Куда вы идете? - он продолжал говорить тихо, голос его дрожал.
        - Мостовая, дом семь, - сказал робот.
        Мужчина посмотрел на Сашу.
        - Твой Боб отвечает, когда его не спрашивают? Интересная модель.
        - Я тебе не Боб, - сказал Саша.
        - Как он это делает? - спросил у Евы мужчина.
        - Долгая история, - ответила девочка и посмотрела на его руку, - у вас кровь.
        - Да, - сказал он, - когда эти демоны начали влетать в окна, я выбежал на улицу и сел в машину. Когда бежал, упал. Ничего страшного.
        - Ваша машина стояла тут? - спросила Ева.
        - Нет, сначала я попытался уехать, сам не знаю куда, но кругом были люди и эти твари. Я понял, что нужно остановиться и спрятаться. Я лег на заднее сиденье и лежал там. Тут на дороге такое творилось, - он показал рукой на трупы, - я бы не смог проехать через эту толпу.
        - Видели бы вы, что было у нас во дворе, - ответила Ева.
        - Неужели все кончилось? - сказал он.
        - Может, и так.
        Девочка снова посмотрела на ободранную руку мужчины.
        - Ева, - обратился к девочке робот, - нам надо идти.
        - Что вы теперь будете делать? - спросила она.
        - Пойду домой, а дальше… даже не знаю. Буду надеяться, что эти бесы вернутся туда, откуда пришли. Сейчас меня волнует только это.
        - Удачи вам, - сказала Ева.
        - И вам, - ответил мужчина.
        - Всего доброго, - прозвучал полифонический голос.
        Мостовая улица сворачивала вдалеке, закругляясь в левую сторону. Шли вдоль нее квартал за кварталом. Картина вокруг оставалась прежней - дождь и трупы. Мертвых тел снова стало больше. Во дворах слева и справа от дороги лежали горы трупов, освещенные уличными фонарями. Дойдя до поворота Мостовой улицы, они увидели жуткую картину. Сотни или тысячи белых тварей толпились возле высокого каменного забора. Крыша четырехэтажного старого здания за этим забором была заполнена этими существами.
        - Обалдеть, - произнесла Ева.
        - Мостовая, дом пять, - Саша прочитал надпись на здании возле них, - следующий дом, получается, седьмой.
        - Почему они облепили изолятор? - спросила Ева.
        - Потому что там много нехороших людей.
        - Так, значит, они все еще живы? Иначе не толпились бы эти твари здесь?! - звонко сказала девочка. - Значит, если отец там, то он тоже жив!
        - Я думаю, да. А если мы его не найдем?
        - Если не найдем, то он в раю, и мы идем к входу.
        Девочка направилась в сторону изолятора.
        - Ева, нам надо подумать, как пройти через них, - сказал Саша.
        - Чего тут думать? Иди за мной, пластиковая ты голова!
        Приближаясь к белой кишащей массе, стоящей под проливным дождем, она ощущала, что гнилой запах бьет в нос все сильнее. Толпа адских существ источала такую страшную вонь, что у Евы начала кружиться голова. Если бы девочка была уязвима, она, скорее всего, потеряла бы сознание от смрада. Гул от слияния шумов был так же мерзок, как и зрительные образы вместе с запахом. Шелест крыльев, смешанный с непонятным фырканьем и возней, вызывал жуткое отвращение. Казалось, к уху поднесли огромную банку с кишащими в ней опарышами. Подойдя вплотную к живой стене из омерзительных созданий, Ева села на корточки. В просветы между тощими ногами тварей было видно, что ворота открыты.
        - Полезли, - сказала девочка, зажимая рот и нос ладонью.
        - Ева, я не уверен, что это безопасно, - возразил Саша.
        Но она уже протискивалась между голыми телами крылатых демонов. Она повернулась к роботу и позвала его жестом. Саша последовал за ней. Через некоторое время Ева уже не затыкала нос. Она дерзко пробиралась вперед, раздвигая самих тварей и отодвигая их крылья, которые постоянно прикасались к ее лицу. Существам было абсолютно наплевать на то, что кто-то лезет сквозь их толпу.
        - Ева, - позвал ее Саша, продираясь вслед за ней через столпотворение тварей, - ты видишь, куда нам идти?
        - Нет, я примерно запомнила направление. Доползем до стены здания, а там разберемся.
        Пробравшись через двор изолятора, Ева увидела под собой ступени.
        - Крыльцо, - сказала она Саше.
        - Даже если мы найдем Антона, мы не вытащим его отсюда.
        - Может, и так, но я должна увидеть его, если он еще на Земле.
        Поднявшись по ступеням, они оказались возле двери, приоткрытой внутрь. Ева, всматриваясь во мрак холла изолятора, поняла, что в здании этих тварей меньше, чем снаружи. Одно существо сидело на пороге. Его голова была на одном уровне с лицом Евы. Существо с безразличием смотрело в пол.
        - А ты говорил, не пройдем, - сказала она, пролезая боком между дверным косяком и сидящим демоном.
        - Подожди, - робот открыл сумку и начал в ней что-то искать, - сейчас… - Спустя пару секунд он вытащил маленький фонарик.
        Луч фонаря бегал по темному холлу. Перевернутые столы, тумбочки и диваны, какие-то бумаги и офисная техника - все было раскидано по огромной прихожей государственного учреждения. Белые создания сидели в разных частях этого зала. Всего примерно несколько сотен особей. Сидели они в одном положении - на корточках, обхватив колени руками.
        Освещая стены, они увидели, что двери в соседние помещения выбиты, судя по разломанным дверным проемам, а некоторые и вовсе сорваны с петель. Лишь одна металлическая дверь была цела. Справа от этой двери располагалась небольшая комната - ее дверной косяк был выломан в месте замка.
        - Надо включить свет, - сказал робот и начал осматривать стены в поисках выключателя.
        Ева, обходя сидящих созданий, подошла к стальной двери и потянула за ручку. Заперто. Чуть левее на стене она увидела панель с цифрами. Набрала наугад четырехзначный код, который отобразился на маленьком экране над панелью. В ответ ей мигнула красная лампочка в сопровождении звукового сигнала. Цифры на экране исчезли. Ева попробовала еще раз - тот же результат.
        Неожиданно включился свет. Ева обернулась. Саша стоял возле стены в противоположном конце помещения.
        - Нашел выключатель, - сказал он.
        Несколько существ подняли головы вверх, поглядели на лампы под высоким потолком, после чего снова уставились в пол.
        - Есть мысли, где тут держат заключенных? - спросила Ева.
        - Возможно, там, - ответил робот, показывая на железную дверь.
        - Мне тоже так кажется.
        Саша подошел к двери и осмотрел ее.
        - Кодовый замок, - сказал он, - те, кто мог знать код, давно мертвы.
        Ева зашла в соседнюю комнату и увидела, что в углу сидит робот.
        - Тут твой родственник, - сообщила она Саше.
        Тот зашел через выбитую дверь и сел около робота.
        - Может, он знает код, - предположила Ева.
        Саша потряс его за руку, тот поднял голову и произнес:
        - Здравствуйте, чем могу помочь?
        - Ты понимаешь, что случилось? - начала расспрашивать его Ева.
        - Да, все погибли, - ответил охранник.
        - Как к тебе обращаться? - вступил в беседу Саша.
        - Боб-три, но коллеги и друзья звали меня Петрович.
        - Петрович… - усмехнулась Ева, - забавно.
        - Что значит друзья? - спросил Саша.
        - Это значит люди, с которыми я работал. Люди, с которыми мне хорошо, - ответил Боб-три.
        - Твои друзья тоже все мертвы? - вздохнула Ева.
        - Да, - ответил Боб-три, - сначала все перестали приходить на работу, а потом большие крылатые люди начали всех убивать.
        - А где же тела? - удивилась Ева. - Здесь нет ни одного трупа.
        - Я же говорю, никто не выходил на работу. Тела на улицах и в квартирах. В нашем ИР никого нет.
        - С чего ты взял, что твои друзья мертвы, если ты сидел тут все это время? - продолжала задавать вопросы девочка.
        - Я вышел на улицу, когда услышал крики, и понял, что всех убивают.
        - Ты сказал, что тебе было с ними хорошо. Сейчас тебе жалко их? - спросил Саша.
        - Кого?
        - Твоих друзей. Кого же еще.
        - Я не понимаю, что значит «жалко», - сказал Боб-три, - просто никого нет.
        - Я на мгновение подумал, что этот, - Саша кивнул в сторону Боба-три, - тоже что-то чувствует и понимает.
        - Он считал полицейских своими друзьями. Разве это нормально для робота?
        - Нет, не нормально. Но все же он не такой, как я.
        - Петрович, ты знаешь, где сидят заключенные? - задала Ева главный вопрос.
        - На минус первом этаже, - ответил охранник.
        - А как туда пройти?
        - Лестница за этой дверью, - Петрович поднялся и указал рукой на железную дверь с кодовым замком.
        - Ты знаешь код? - спросил Саша.
        - Нет. Код знали только люди.
        - Ясно, - произнесла Ева, - Саша, можно тебя на минуту?
        Они вышли в холл. Боб-три остался стоять в углу своей каморки.
        - Он способен врать? - поинтересовалась Ева.
        - Нет, исключено. Если б он знал код, он сказал бы все как есть: «Да, я знаю, но не скажу вам», но врать они не могут.
        - Что ж, - Ева приняла решение, - придется подбирать самим.
        - Как подбирать? - удивился Саша.
        - Пробовать все комбинации по порядку.
        - Ты представляешь, сколько это займет времени?
        - Нет, а сколько?
        - Это четырехзначный код. Здесь десять тысяч комбинаций.
        - Не так уж и много. За несколько дней подберем.
        Ева подошла к кодовому замку и набрала 0001. Загорелась красная лампочка и цифры исчезли. 0002 - лампочка снова мигнула красным. 0003…
        - Ева, я бы начал с 0101. Сомневаюсь, что они могли использовать такие простые коды, какие ты сейчас вводишь.
        - Есть логика в твоей пластмассовой голове, - сказала девочка.
        - Еще бы, - согласился робот.
        - Ты мне поможешь?
        - Конечно.
        - Будем сменять друг друга каждый час. Может, нам повезет и код не окажется числом, начинающимся на девятку.
        - Начинай, - сказал Саша, - как подберем, дверь сразу не открывай.
        - Забегут?
        - Да. Надо будет придумать, как нам зайти туда без этих вот, - робот окинул взглядом белых тварей, сидящих в холле.
        Ева продолжала набирать цифры: 0101, 0102, 0103…
        Саша заглянул к Бобу-три. Тот стоял неподвижно в углу.
        - Если я смогу найти такого же, как и я, то, возможно, мне не будет так одиноко в этом мире, когда вы уйдете, - сказал робот.
        - Почему ты не веришь, что Бог даст тебе душу? - спросила Ева, продолжая подбирать цифры.
        - Потому что не верю и не могу представить такое.
        - Чего тут представлять? Нет души, Бог пожелал, и, хоп, есть душа.
        - Сознание формируется в результате познания мира органами чувств. Если душа и сознание - это одно и то же, то нельзя получить душу в одно мгновение. С ней нужно родиться и вырастить ее в своем теле через жизненный опыт, через свою память и через свои поступки. Сформировать сознание или душу можно в процессе жизни. Мое сознание уже сформировано, и оно внутри микросхем, оно в накопителе памяти, в моей пластиковой голове. Наделить меня душой априори невозможно. Это уже буду не я. Я уже существую, сознаю и мыслю без нее.
        - Может, он просто перенесет твое сознание из накопителя памяти в душу.
        - Ева, мое сознание - это просто электрические импульсы в моем мозгу. Как ты представляешь перенос сознания?
        - При чем тут я? Главное, чтоб он представлял.
        - Наделить меня душой - то же самое, что наделить душой этот разломанный стол. Нельзя дать душу роботу.
        - А если б ты не знал, что ты робот, ты бы думал иначе.
        - О чем ты?
        - Представь, что через миллионы лет вы заселите эту планету или какую-либо другую. Подобные тебе роботы будут появляться все чаще. Пробуждаться, так скажем. Ты же говорил, что не помнишь, в какой момент осознал себя. У вас появится даже своя религия.
        - Религия у роботов? А ты фантазерка.
        - А почему нет? Во всех сознательных обществах появлялась религия. Самая разная. И никто не знал, правда это или нет. Люди просто верили, потому что им хотелось верить. Им хотелось жить вечно. Нам рассказывали об этом в школе.
        - А как мы будем самовоспроизводиться?
        - Найдете способ, и этот способ будет казаться вам естественным. Может, даже божественным. Возможно, и мы так же когда-то появились. Нам сейчас кажется, что то, из чего мы сделаны, - это и есть основная жизнь, потому что мы не знаем никакой другой формы жизни. И вам так будет казаться. Вдруг до нас жили существа из других материалов, и они считали себя живыми, а нас вывели для того, чтоб мы работали на них? Мы были для них искусственные.
        - Твоя теория ни на чем не основана.
        - Основана! Если мы создали мыслящий организм, то есть вас, мм… пока только тебя… точнее, ты сам получился в процессе своей жизни… но это не важно, в общем, это могло произойти и до нас. Могло произойти с нами. С людьми.
        - Ты хочешь сказать, что душа может быть у всех мыслящих существ?
        - Представь, если взять человека и начать по очереди заменять у него каждую клетку тела с живой на искусственную, но выполняющую все те же функции. В итоге плавно заменить все клетки, даже в мозгу. Человек останется прежним? У него останется душа? Или сознание? Если нет, то на какой стадии замены душа или сознание исчезнут?
        - Сложный вопрос. Это вам тоже в школе рассказывали?
        - Нет, это я сама размышляла. Я к тому, что не важно, из чего ты сделан. Душа должна быть у каждого разумного существа.
        - Ты не права.
        - Ну и почему же?
        - А если ребенок рождается с болезнью, которая не позволит ему никогда стать разумным, у него есть душа?
        Ева задумалась.
        - Вот это я не знаю, над этим я еще не успела поразмышлять.
        - А ты успела поразмышлять над тем, почему я не слышал голос, в отличие от людей?
        - Пока не успела, но, в любом случае, я попрошу Бога дать тебе душу, когда встречусь с ним.

* * *
        Наступил рассвет. Дождь утих, и первые лучи солнца осветили мертвый город. Ева сняла дождевик и кинула его на пол. Подошла к окну, обходя белых существ, все еще сидящих в помещении, и повернулась к потоку солнечного света. Стояла с закрытыми глазами и наслаждалась приятным теплом, растекающимся по ее лицу. Несмотря на все ужасы, произошедшие этой ночью, несмотря на горы трупов за окном и тысячи крылатых демонов, несмотря на жуткую вонь, несмотря на проблемы, которые предстояло решить, она получала удовольствие от теплого осеннего дня.
        - 4001, - произнес робот, - не подходит. Твоя очередь. Иди набирай дальше.
        - Сейчас, - ответила она, не поворачиваясь и не открывая глаза. - Так хорошо.
        - Чего хорошего-то?
        - Мир будет существовать и дальше со всеми животными и насекомыми, - спокойно и тихо рассуждала девочка, продолжая наслаждаться теплом, - для них все останется по-прежнему, а может, все станет еще лучше. Не будет войн и загрязнений. Никто не будет массово истреблять китов или слонов, или кого там еще истребляют… Мир станет лучше без нас…
        - Ева, иди уже набирать код.
        - Иду, иду, - проворчала она.
        Примерно через час лампочка загорелась зеленым, и раздался громкий щелчок.
        - 4950, - сказала Ева, глядя на робота.
        Существа сидели на полу в своей обычной позе. Саша подошел к двери.
        - Может, успеем быстро зайти? - спросила Ева.
        Робот оглядел холл. Ближайшая тварь сидела в двух метрах от двери спиной к ним.
        Саша приоткрыл на сантиметр дверь и тут же захлопнул ее. Потянул за ручку - дверь была снова заперта.
        - Зачем? - спросила Ева.
        - Хотел проверить, захлопнется она или нет, - объяснил робот.
        - Петрович, - крикнула Ева.
        - Да, - оттозвался Боб-три.
        - С той стороны выход тоже через код?
        - Да.
        - Коды одинаковые?
        - Не знаю.
        - Чего ты вообще тут сидишь, если ничего не знаешь? Для красоты посадили?
        - Ева, - сказал Саша, - быстро заходим и захлопываем дверь. Если что, подберем код с другой стороны так же, как и здесь.
        - От вазы с цветами было бы больше пользы, чем от этого Петровича, - продолжила ворчать девочка.
        Саша ввел код, и дверь открылась.
        - Готова? - спросил он, еще раз оглядывая помещение.
        - Да.
        Приоткрыв дверь буквально на тридцать сантиметров, они в одну секунду прошмыгнули внутрь. Закрывая дверь, Ева увидела, как одна из тварей бросилась в их сторону. Со стороны холла последовало несколько ударов. Удары были такой силы, что с потолка посыпалась штукатурка. Вскоре все стихло.
        Они стояли в хорошо освещенном проходе длиной около трех метров. Справа от железной двери на стене висела точно такая же кодовая панель, как и с той стороны. Проверять, подойдет ли код, они не рискнули. Проход заканчивался лестницей вниз. Девочка и робот спустились на минус первый этаж и оказались в широком и длинном коридоре, заканчивающемся комнатой с небольшими окошками. Видимо, раньше в той комнате сидела охрана. Слева и справа располагались прозрачные двери в камеры. В некоторых камерах сидели люди. Увидев Еву, они подняли крик. Подойдя вплотную к дверям, они звали на помощь, просили выпустить их, спрашивали, что происходит, был ли уже великий суд.
        Ева шла вдоль камер, заглядывая в каждую.
        - Антон! - крикнула она. - Антона кто-нибудь видел?
        Но заключенные продолжали требовать освобождения.
        Девочка и робот обошли все помещения. Ни в одной из камер отца не было. Ева вышла на середину широкого коридора и крикнула:
        - Замолчите, или я вас оставлю тут навсегда!
        Гул стих.
        - А ты вообще кто такая? - раздался чей-то голос.
        - Я та, кто сможет открыть ваши камеры. Этого вам достаточно, - дерзко ответила она, оглядывая стоящих за прозрачными дверями людей. - Я ищу своего отца! На вид ему лет сорок, попал сюда дня три назад. Рост примерно метр восемьдесят, среднего телосложения, темные волосы с челкой, зачесанной набок. У него борода, короткая! Кто-нибудь его видел?
        Через несколько секунд кто-то ответил:
        - Это которому серию убийств, что ли, вешают?
        - Да! Кто это сказал?!
        - Я! Я тут!
        Ева подошла к камере с человеком, который знал что-то про ее отца.
        - Где он?! - спросила девочка.
        - Здесь этажом ниже есть такое же помещение с камерами. Он там.
        - Где лестница?
        - А где вы заходили, там и лестница.
        Ева повернулась к входу в это огромное помещение и увидела возле лестницы, по которой они спустились, дверь с табличкой. Девочка поспешила туда.
        - А дверь открыть? - крикнул заключенный.
        - Подождите…
        Табличка на двери гласила: «К ярусу Б».
        Девочка открыла дверь и увидела еще одну лестницу вниз.
        - Пойдем, - сказала она роботу.
        Спустившись ниже, они оказались в небольшом квадратном помещении с прозрачными дверями. Дверей было всего шесть, в трех камерах находились люди. Одним из них был Антон, он лежал на кровати с закрытыми глазами. Двое других заключенных, увидев Еву, стали просить ее открыть дверь.
        - Вот он! - крикнула девочка и подбежала к камере отца, не обращая внимания на остальных. - Папа!
        Услышав ее голос, он открыл глаза. Улыбнулся и медленно приподнялся на кровати.
        - Почему ты еще не там? - спросил он тихим голосом.
        - Я отказалась! Я должна была найти тебя!
        - Привет, дружище, - сказал робот, - плохо выглядишь.
        - Я так рад вас видеть, - тихо сказал Антон. - Ева, я был уверен, что потерял тебя.
        Он присмотрелся к ее одежде и рукам.
        - Это кровь?
        - Не волнуйся, кровь не моя.
        - А чья?
        - Расскажу все позже, сначала ответь на вопрос: ты тоже решил остаться по собственному желанию? Ведь так?!
        Антон молча смотрел на дочь.
        - Так?! - от волнения у Евы потекли слезы.
        Он с трудом встал с кровати и подошел к двери камеры.
        - Меня не взяли, - тихо произнес Антон, - голос сказал, что я недостоин.
        - Но почему?! Это неправда! Все, что говорили полицейские, - неправда! Ведь неправда же?
        - Ева, я убивал людей за деньги.
        - Но… как? Как так? - она говорила суетливо, запинаясь. - Ты… ты же стоял у лифта… говорил… все будет хорошо. Говорил - они во всем разберутся…
        - Все, что я делал, было ради тебя.
        - Но почему нельзя было просто работать врачом, как раньше? Мы же так хорошо жили! Ты хоть знаешь, что там делают с недостойными?!
        - Я должен тебе многое рассказать, надеюсь, ты поймешь, - сказал Антон и закашлялся, держась за грудь.

* * *
        Антон лежал на кровати и смотрел в потолок. Ева сидела возле двери камеры с красными опухшими глазами. Она больше не могла плакать. Отец рассказал ей все о своей работе и о болезни, которая сейчас обострилась. Ее самые худшие опасения сбылись.
        Через окно в комнате охраны было видно, как Саша общается с роботом-охранником.
        - Есть вход в рай, - начала медленно говорить девочка срывающимся голосом, - я осталась, когда узнала, что мне туда можно попасть в любое время. Я решила, что мы втроем дойдем до входа и сможем зайти в него. А там уже действовать по ситуации.
        - Ева, ты сама веришь в этот бред? Ладно я. Я хоть человек, но как робот туда зайдет?
        - А что мне еще было делать?
        - Как что? Идти в рай сразу! - Антон попытался повысить голос и тут же закашлялся.
        - У меня было мало времени на обдумывание!
        - Чего тут думать? - задыхаясь, говорил Антон.
        - Да не хочу я туда без вас! - Ева начала тереть лицо руками, она говорила с напряжением, с отчаянием в голосе: - Не хочу! Что тут непонятного?! Этот вон, пластиковый, мне то же самое говорил: «Должна ты, Ева, была туда отправиться с общим потоком. Идея твоя глупая, смысла в твоем плане нет!» А я не хочу туда без близких людей! Вот и все! Я хочу, чтоб все было по-прежнему, хочу жить с вами, как раньше! Если мы вместе туда не сможем попасть, то и на кой черт мне этот рай? В гробу я его видала! Хватит мне уже говорить, что я должна, а что не должна! Мне дали выбор, я сделала выбор! Поставь себя на мое место?! Ты бы пошел в рай без меня?!
        - Нет, конечно же, нет, но…
        - Так чего ты удивляешься моему поступку?! - перебила его Ева. - Да, план, может, и глупый, ну и плевать на план! Останемся на земле! Сколько сможем, столько и будем тут находиться!
        - Долго я тут не пробуду.
        - У меня голова идет кругом. Почему все так сложилось, ведь этого могло не быть, - Ева снова заплакала, - тебе надо было всего лишь жить обычной жизнью, и сейчас все было бы хорошо!
        К камере Антона подошел Саша и сообщил:
        - Робот-охранник выпустит заключенных.
        - Как ты уговорил его? - спросил Антон.
        - Сам не знаю. Он вдруг понял, что случилось. И понял, что уже нет смысла держать людей взаперти.
        - Понял? - удивился Антон.
        - Да, я сам не ожидал, - сказал Саша, - обычно они действуют по алгоритму. А этот все понял.
        Робот-охранник сидел за компьютером и что-то вводил с клавиатуры. Вскоре раздался звуковой сигнал, после чего все двери на их ярусе медленно отворились. Ева зашла в камеру и помогла Антону подняться. Они обнялись, затем отец начал расспрашивать ее о том, что происходило в городе.
        Их разговор прервал робот-охранник. Он сказал, что нужно пойти к компьютеру на ярусе «А» и выпустить людей, находящихся этажом выше.
        - Идти сам можешь? - спросила она отца.
        - Могу.
        - Хорошо.
        - Рассказывай, Ева, дальше.
        - Я все расскажу, чуть позже. Тут в двух словах не опишешь.
        - Ева, - обратился к девочке Саша, - им всем надо узнать, что случилось в городе.
        - Да, да. Надо, чтоб это услышали все.
        Они поднялись этажом выше, где заключенные снова начали возмущенно просить освободить их.
        Антон сел на пол возле стены.
        - Сейчас, сейчас! - сказал громко робот-охранник, не спеша шагая к комнате охраны. - Сейчас открою!
        Через минуту двери открылись, и люди вышли из своих камер под общее ликование и восторженные крики. Их было человек двадцать пять, может, тридцать. Один из них подошел к Еве, сидящей на полу рядом с Антоном. На вид ему было лет пятьдесят, густые седые волосы гладко зачесаны со лба и собраны в конский хвост.
        - Спасибо, что помогли нам, - обратился он к девочке и ее спутникам, - меня зовут Кирилл.
        - Не за что, - ответила она, - я Ева, это Антон, а это Саша.
        - Вы ведь пришли с улицы? - спросил он, глядя то на Еву, то на робота. - Что там сейчас происходит?
        Два человека, пройдя мимо них, направились вверх по лестнице к кодовой двери.
        - Стойте! - крикнула им Ева. - Туда нельзя!
        - Что такое? - обернувшись, спросил один из них.
        - Подождите, - сказала она.
        - Ева, что там произошло? - спросил Антон.
        Она встала и громко произнесла:
        - Послушайте! - Люди обернулись к ней. - Вы все слышали голос! Он говорил вам про суд?!
        - Говорил, - ответил кто-то.
        - Вы видели белых существ?! - спросила девочка.
        - Не видели, но слышали о них.
        - Выйти отсюда пока не получится, дело в том, что…

* * *
        Ева рассказала им про множество демонов, которые ждут за дверью изолятора, про то, как они шли по трупам, про людей, восставших из мертвых, про светящиеся сферы, которые забрали всех достойных, и про то, что сама она осталась неуязвимой, как и другие люди, которые отказались от рая.
        - Ева, - обратился к ней Кирилл, - ты уверена, что они ждут нас там?
        - Я подтверждаю каждое ее слово, - вмешался Саша. - Как только вы выйдете, они набросятся.
        - И вы предлагаете остаться здесь?
        - Мы ничего не предлагаем, - сказала Ева.
        - И что нам теперь делать?
        - Не знаю.
        - Здесь мы тоже не можем сидеть, рано или поздно мы умрем.
        - Там вы умрете очень рано, - сказал Саша.
        Кирилл прислонился к стене и стоял с задумчивым видом. Брови были сдвинуты, взгляд упирался в пол.
        - Значит, всех, кого не забрал свет, о котором вы говорили, ждет ад после смерти, - рассуждал Кирилл, - нам никуда не сбежать. Можно лишь оттянуть момент.
        - Давай дойдем до камеры, - сказала отцу девочка, - там хоть полежать можно.
        Ева помогла Антону подняться и дойти до ближайшей кровати в никем не занятой камере. Он лег на кровать, расположенную напротив входа. Ева села рядом на корточки.
        - Хочешь чего-нибудь? - спросила она.
        - Нет.
        Ева огляделась.
        - Еды у вас тут нет?
        - Нет.
        - А где вода?
        - В бачке унитаза.
        - Да уж лучше, чем ничего.
        Антон закрыл глаза.
        - Поспишь, пап?
        - Немного.
        Девочка рассматривала его небритое бледное лицо с черными кругами под глазами. Он был в той же одежде, в которой его забрали из дома: синие джинсы и рубашка в клеточку. Она легла рядом и обняла отца.

* * *
        Заключенные сидели в коридоре и разговаривали, разбившись на группы по три-четыре человека, а кто-то валялся на кровати в своей камере. С момента, как Ева и Саша пришли в изолятор, прошли сутки. Двери камер открылись, но ничего не поменялось. Люди по-прежнему находились в заточении.
        - Как самочувствие? - спросил Кирилл, подойдя к Антону, прогуливающемуся по коридору. Ева поддерживала его под руку с одной стороны. С другой стороны шел Саша.
        - Нормально, - ответил Антон, - вот хочу походить немного, не могу больше лежать.
        - Мы решили организовать общие молитвы, если хотите, присоединяйтесь. В семнадцать часов начало, - сказал Кирилл.
        - Зачем это? - спросил Саша.
        - Какой интересный у вас робот, - заметил Кирилл.
        - Спасибо, - сказал Саша. - Так зачем вам молиться-то?
        - Это единственное, что нам сейчас остается.
        - А кому вы молиться будете, - продолжал вопрошать робот, - какому из богов существующих религий?
        - Каждый своему.
        - А если тот, кто забрал достойных в рай, понятия не имеет о ваших божествах и святых образах, которым вы молитесь? Если настоящий Бог не связан с официальными религиями?
        - Будем надеяться, что связан, ведь воскрешение людей из мертвых произошло, и это было описано ранее.
        - Допустим, - согласился Саша, - воскрешение людей описывали. Ну и что? Совпадение! А белых тварей, кишащих сейчас на земле, никто не описывал. Никто не писал, что они будут вытворять с людьми. А шары в небе? Их тоже никто не описывал. Зато все писали о том, что нужно постоянно молиться и ходить в церковь, а оказалось, что это вообще не имеет значения. Что-то совпало, что-то нет.
        - Пророки разных религий рассказывали о том, что им говорил Бог, и каждый делал это своими словами. В общем и целом все религии говорят одно и то же.
        - Вы были верующим до всего того, что случилось? - спросила Ева.
        - Да.
        - Интересно, здесь много верующих?
        - Теперь я думаю, здесь верующие все.
        Один из мужчин, услышавший их разговор, подошел и задрал кофту.
        - У меня даже Божья Матерь набита, - сказал он шепелявым голосом, - я и крест ношу всю жизнь, и молитвы читаю каждый день. И в церковь ходил, и на свечи не жалел денег. Всегда покупал самые дорогие, потолще которые.
        - А сюда как попал? - спросил Саша.
        - По глупости, - ответил тот, отводя взгляд в сторону, - избили мужика, забрали вещи. Деньги были нужны. Сейчас я жалею об этом.
        - Это не первый твой арест, - сказал Антон, - здесь татуировки не колят.
        - Там… по молодости еще было, - прошепелявил мужчина. - Да кто безгрешен? Безгрешных не бывает.
        - Верили бы все эти люди в Бога, если б религия не обещала вечную жизнь? - спросила Ева.
        - Таких религий не бывает, - сказал Кирилл.
        - То есть религии, которые ничего тебе не дают взамен, нету? - предположила Ева.
        - Я не припомню. А какой смысл в такой религии?
        - Просто жить по заповедям, - сказал Саша, - по совести и морали, быть добрым и помогать людям. Без награды в виде рая.
        - Тогда никто верить не будет, - усмехнулся Антон.
        - Да. Скажут, дайте-ка мне полистать список, я выберу другую, - сказала Ева, - где меньше обязательств и больше обещаний.
        - А ты, девочка, не боишься так говорить? - понизил голос Кирилл. - Смотри, как бы там, наверху, не передумали брать тебя в рай.
        - А чего мне бояться? Я не совершала никаких плохих поступков, а все остальное, как оказалось, для Бога не имеет значения. - Она посмотрела на мужчину, который только что показывал наколотую Божью Матерь у себя на груди. - Поставлю я сто свечек в церкви или прочитаю пятьсот раз молитву - какая разница, если я при этом проживаю мерзкую, подлую жизнь в отношении окружающих? Бога не подкупить свечками, даже если покупать самые дорогие и толстые.
        - Как знать, - засомневался Кирилл.
        Антон, Ева и Саша прошлись еще несколько раз вдоль коридора туда и обратно, потом вернулись в камеру.
        К пяти часам вечера все заключенные собрались возле лестницы, которая вела к выходу. Ева вышла из камеры, чтобы посмотреть, что будет происходить. Кирилл встал напротив людей и заговорил о том, что Бог всех простит, что все могут ошибаться и что нужно замаливать свои грехи. Через минут десять проповеди он повернулся к выходу и громко начал читать молитвы. Люди стояли молча и иногда крестились. На молитву пришли все заключенные, кроме двоих, не считая Антона. Эти двое были других религиозных взглядов и, видимо, сами молились своим богам. Робот-охранник подошел к собравшимся и спросил, почему они собрались такой кучей, здесь это было запрещено. Заключенные никак не отреагировали на него. Саша подозвал охранника в камеру и объяснил, что делают собравшиеся, но тот ничего не понял.

* * *
        Повозка ехала очень медленно. Стражи слева и справа от Левия внимательно смотрели по сторонам. Двое конвоиров шли сзади, чтоб облегчить работу лошади. Держали в одной руке по деревянной булаве с металлическим наконечником, в другой - зажженные масляные лампы.
        - Отец Мартин, похоже, Бог пытается помешать вам доставить меня в город.
        - Хотел бы помешать, погубил бы обеих лошадей.
        - А в гибели одной лошади, по-вашему, нет замысла?
        - Нет.
        - Ну ладно, ладно, я шучу, конечно же.
        - Левий, неужели вам совершенно не страшно?
        - Совершенно.
        - Почему вы не боитесь? Может, вы и правда, как говорят, умственно больны?
        - Чувствую себя абсолютно здоровым.
        - Вас казнят сегодня днем. Почему вы не боитесь?
        - Потому что мне не страшно.
        - Но ведь вы не верите в Бога, не верите в душу, не верите вообще ни во что, вам нужны только факты, только доказательства, черт вас дери, и вы, видимо, считаете, что после смерти вы окажетесь в небытии. Ведь, по-вашему мнению, души не существует. И вы не боитесь. Я не понимаю этого.
        - Я не боюсь, потому что от моего мнения и от моего знания ничего не меняется. Мы ничего не решаем тут. Если все устроено таким образом, чтоб сознательные существа после смерти попадали в небытие, то какой смысл этого бояться? А если мы окажемся, как вы считаете, в раю, то я буду только рад. В любом случае, правду я узнаю раньше вас. Как ученый, я отношусь к тому, что меня ждет, как к эксперименту.
        - Жаль, о результатах вы не сможете сообщить миру.
        - Отец Мартин, раз уж мы заговорили о смерти и страхе, ответьте, а вам не страшно грешить участием в моем убийстве?
        - Соблюдение закона - не грех.
        - Вы сами придумали этот закон. Ваш пророк писал что-нибудь об этом законе? О том, что нужно уничтожать всех, кто имеет другое мнение, отличное от церковного?
        Отец Мартин проигнорировал вопрос Левия.
        - Я читал заповеди, оставленные нам от первого человека. Якобы первого. Ныне считающегося пророком. Да что уж там мелочиться - святым! И вам, отец Мартин, не помешало бы их прочитать повнимательнее.
        - Я помню их и сам текст помню. Наизусть.
        Левий начал цитировать священное писание:
        - «Я человек. Я остался один…»
        Отец Мартин продолжил:
        - «…Один во тьме. И во мраке этом есть свет сознания, который я должен сохранить и передать…»
        - Верю, отец Мартин, верю, что знаете. И первая заповедь из тридцати - «Не убивай себе подобных».
        - Вы, Левий, может, и напрямую не убиваете никого. Вы поступаете хуже. Вы разрушаете нашу веру, наши устои, вы убиваете цивилизацию. Ваше преступление страшнее. И мы избавим мир от вас и подобных вам. Сделаем это грязное дело во имя спасения остального человечества.

* * *
        Через несколько дней голод начал сильно бить по здоровью людей. Антон ослаб еще больше и уже не мог ходить. Его рубашка и одеяло были в крови из-за постоянных приступов кашля. Ева подставила Антону к кровати ведро, которое нашла в комнате охранника, чтоб он мог откашливаться туда.
        - Ну как он? - спросил Кирилл, глядя на Еву, стоя в дверях камеры.
        - Я вообще-то в сознании, - сказал Антон шепотом, - можно и меня спросить.
        - И как ты? - спросил Кирилл с доброй улыбкой.
        - А что, не видно? - прошептал Антон. - Похоже, я первый из нас окунусь в прелести вечных мук.
        - Ева, - сказал Кирилл, - я пришел к тебе по делу. Почему ты не сказала нам, что есть вход в рай? Что ты хотела отвести туда Антона и своего робота?
        - Что толку об этом говорить?
        - Ты понимаешь, что это наш шанс?!
        - Какой еще шанс? - Ева рассердилась. - Вы не осознаете, что вас поджидают демоны?
        - Тут сидеть тоже нет смысла. Ждать нам нечего. Ты должна довести нас до входа в рай, дальше мы уже сами разберемся.
        - Не получится.
        - Твой отец умирает? Ты понимаешь, что с ним будет после смерти? Куда он попадет? Ты желаешь ему мучений?
        - Перестаньте давить на больное! - Ева заплакала. - Понимаю ли я? Да я тут скоро с ума сойду от осознания всего, что происходит! Я не знаю, куда деть себя от всех этих мыслей! А вы спрашиваете, понимаю ли я?! Это вы не понимаете, что случится, если открыть дверь и попытаться выйти наружу. Вы не проживете там и минуты! Вас разорвут на куски! Они знают, что вы здесь, и караулят за дверью!
        - Как тогда ты планировала довести Антона до входа в рай? - спросил Кирилл.
        - Думала, это будет проще, - ответила девочка, вытирая слезы рукавом.
        - Да ты недоговариваешь, - заподозрил Кирилл. - И код к двери ты, конечно же, не скажешь?
        - Нет.
        - Смиритесь со своей участью, - прошептал Антон, - мы заплатим за все, что совершили в жизни.
        Кирилл ушел, ничего не ответив.
        - Неизвестно, что хуже, - сказал Саша. - Ад или небытие. Но в аду ты хотя бы не исчезнешь.
        - Ты считаешь, что ад лучше, чем небытие? - прошептал Антон.
        - Если ад не вечный, то лучше, - ответил робот.
        - Мы этого не знаем, вечный он будет или нет, - сказал Антон.
        - Рай тоже не подарок, - сказала Ева, - понимать, что твоим близким плохо, а самой находиться в раю…
        - Может, уйти в небытие - не такой уж плохой вариант? - предположил Антон.
        - Не знаю, - ответил Саша, - но оно меня очень пугает. Хотя я понимаю, что все зависит от жизненных обстоятельств. Возможно, бывает и так, что лучше уйти в небытие, просто исчезнуть.
        Примерно через час по коридору шел Кирилл и громко объявлял о собрании, которое должно быть через десять минут. Кто-то спросил, о чем пойдет речь, и Кирилл сказал, что предстоит решить, выходить или сидеть тут дальше. Ева вышла из камеры как раз в тот момент, когда Кирилл проходил мимо.
        - Хотите поскорее отправиться туда? - спросила девочка.
        - Свое мнение можешь высказать на собрании, - остановившись, ответил Кирилл, - хотя нет, ты же не такая, как мы, ты не в нашем положении, чтоб что-то решать или советовать. Ты у нас вне системы, ты как бы над всей этой ситуацией. Смотришь со стороны, как в кино.
        - Меня ваше решение касается не меньше других! - возразила Ева. - Не забывайте, что тут мой отец!
        - Он тоже проголосует, - сказал Кирилл и пошел дальше.
        Ева вернулась в камеру. Антон смотрел на нее полузакрытыми глазами.
        - Придется закрыться тут, - сказала девочка, стуча кулаком по прозрачной двери, - я не дам им растерзать тебя.
        - А смысл? - прошептал Антон.
        - Плевать на смысл. Будем держаться до последнего, - ответила Ева.
        - Может, большинство решит, что выходить не стоит, рано вы паникуете, - сказал Саша.
        - Я и не паникую, - ответила Ева, - я подстраховываюсь.

* * *
        Кирилл стоял возле лестницы, ведущей к кодовой двери, напротив собравшихся заключенных и говорил:
        - Нас всех оставили на Земле, и вы все понимаете, что ждет нас после смерти. Но есть кое-что, о чем вы не знаете. Девочка, что пришла сюда, владеет важной информацией. Бог дал достойным людям право выбора - идти в рай или нет. Она и, возможно, еще многие, достойные рая, остались на Земле. В рай они попадут после смерти. Но… - он сделал паузу, - они бессмертны. Они не могут умереть. И как же тогда они попадут в рай?
        - К чему ты клонишь? - выкрикнул один из заключенных.
        Кирилл показал рукой на людей, сидевших на нижнем ярусе вместе с Антоном.
        - Они слышали, как Ева говорила о входе в рай, куда можно зайти всем, даже грешникам.
        - Я не говорила так! - раздался голос Евы откуда-то сзади. Люди разошлись немного в стороны, образовав полукруг возле девочки. - Я хотела попробовать дойти туда. И надеялась, что в рай можно будет войти Антону и Саше. Я понятия не имею, как выглядит этот вход.
        - Вы понимаете? - обратился к людям Кирилл. - Если на земле есть вход в рай, то у нас есть шанс попасть туда. Девочка хотела провести в этот вход своих близких, она явно знает что-то, что не говорит. Знает, что это возможно! Зайти туда возможно!
        - Это просто первое, что пришло мне в голову! Может, и возможно, я не спорю. Но я не знаю, как это сделать! - сказала Ева.
        - Друзья мои, - продолжил Кирилл, - мы должны решить с вами, как нам быть дальше. Путем голосования мы определимся, сидеть нам тут до смерти или рискнуть и выйти на улицу.
        - Так там же эти белые! - сказал кто-то из людей.
        - А ты видел их? Ты уверен, что сейчас они все еще там, ждут нас? Если, как говорит девочка, за дверью сотни или тысячи…
        - Сотни тысяч, - перебила его Ева, - а может, и миллионы. Они по всей планете, в каждом городе!
        - Сотни тысяч, хорошо, - согласился Кирилл. - Как вы думаете, было бы там так тихо? Подойдите к двери и прислушайтесь. Толпа из тысячи огромных существ сидит там тихонько все эти дни? Да там такой гул стоял бы от них! Или они легли на пол и дремлют?
        - Вообще-то так и есть! - сказала Ева. - Или я их придумала? Вы слышали, как один из них бился в дверь, когда мы зашли сюда?
        - Я верю, что они там были. Тебе нет смысла врать, Ева. Но я периодически подходил к двери на протяжении того времени, что мы тут, и… там тишина! Есть из вас такие, кто считает, что, сидя тут, мы выживем? Что есть шанс выжить?! Поднимите руку, кто думает, что можно просто сидеть тут бесконечно!
        Все люди стояли с опущенными руками.
        - Даже теоретически нет шансов выжить, оставаясь здесь. Мы умрем с голоду. Но если мы выйдем наружу, есть шанс, что там уже никого нет. Хоть маленький, но есть! И что получается? Что, сидя тут, мы умрем - это сто процентов. И что нам терять? А умрем ли мы, выйдя на улицу? Не факт! Сейчас поднимите руку те, кто считает, что мы должны выйти и дойти до входа в рай!
        Больше половины людей подняли руки не задумываясь. Остальная часть, немного помедлив, сделала то же самое, глядя на своих товарищей.
        - Хорошо, друзья мои. Девочка проведет нас, - сказал Кирилл, - возможно, этот безумный план сработает.
        - А вы меня спросили, проведу я вас или нет? - возмутилась Ева.
        - Тебе придется помочь нам.
        - Когда вы откроете дверь, помогать уже будет некому. Вас всех не станет.
        - Если за дверью никого не окажется, тебе, дорогая, нужно будет показать нам вход в рай.
        - А если я откажусь? Вы не сможете меня заставить.
        - Тебя не сможем. Но не забывай, что тут есть близкий тебе человек. Ты же не хочешь, чтоб он стал чувствовать себя еще хуже?
        - Что?! Как вы можете такое говорить!
        - Кто-нибудь здесь против таких мер? - обратился к собранию Кирилл.
        - А что еще делать?! - крикнули из толпы.
        - Пусть помогает, надо помогать ближним! - крикнул кто-то еще.
        - Мы не желаем никому зла, - сказал Кирилл, - ты отведешь нас в то место, о котором говорила. Все равно ты туда собиралась.
        - Вы жалкие и лицемерные! Только что, когда вы поняли, что у вас ничего не осталось, кроме надежды на Бога, вы молились и строили из себя таких правильных и добреньких. А как появился шанс спастись, так сразу готовы переступить через что угодно. Вот вы и показали свою истинную сущность. Не удивлена я, что вас не взяли в рай.
        - Ева, тебе не понять нас. Тебя не ждут вечные муки!
        - Действительно, мне вас не понять, - заявила девочка.
        - Но почему ты упираешься? - спросил Кирилл.
        - Потому что я не хочу, чтоб вы вообще открывали эту дверь. Я не хочу, чтоб вы погибли. Но, знаете, сейчас я уже думаю, что… Плевать мне на вас. Хотите сдохнуть - ваше право!
        - Ну так что, - оживился Кирилл, - покажешь, где этот твой вход?
        - Хорошо. Я отведу вас, - сказала Ева, понимая, что вести ей никого не придется.
        - Какой код? - спросил он у девочки.
        - Не знаю.
        - А как вы зашли сюда?
        - Код на вход отличается от кода на выход.
        - Ты проверяла?
        - Да, - решила обмануть его девочка.
        - Какой код на вход?
        - 6744, - снова соврала Ева.
        - Ладно, проверим.
        Кирилл взял с собой двух самых рослых мужчин и пошел к двери наверх. Он планировал ввести код и приоткрыть дверь, чтобы посмотреть в щель на ситуацию снаружи. Мужчины должны были удерживать дверь или захлопнуть ее в случае, если кто-то попытается зайти.
        Ева услышала знакомый звуковой сигнал, издаваемый кодовой панелью. Через несколько секунд снова. Потом еще раз.
        «Подбирают код, - подумала она, - через какое время они его подберут - неизвестно».
        Ева вернулась в камеру к отцу. Он лежал на боку и смотрел в пол. С ним рядом на краю кровати сидел Саша.
        - Я слышал, что было на собрании, - сказал Антон.
        - Саша, у нас, возможно, мало времени, - затараторила она, - надо запереть его здесь. Я надеюсь, дверь камеры выдержит.
        - Тогда нам лучше выйти отсюда, - ответил робот.
        - Пап, ты не волнуйся, а лучше вообще отвернись к стенке, когда здесь начнется… начнется… то, что начнется, - сказала девочка.
        - Ева, ты опять что-то придумала? - прошептал Антон.
        - Ничего нового, - ответила она.
        Саша с Евой вышли из камеры. Девочка закрыла прозрачную дверь и потянула ручку на себя.
        - Захлопнулась, - сказала она.

* * *
        Трое мужчин стояли в коридоре возле кодовой панели. Раздался звуковой сигнал и загорелся зеленый огонек.
        - Подобрал, - шепнул Кирилл, - 4950, запомните тоже на всякий случай.
        - Ага.
        Кирилл сел на корточки и глубоко вздохнул.
        - Что такое?
        - Страшно мне, - сказал он.
        - Чего бояться? Ты же сам говорил - мы держим дверь, приоткрыв ее немного, а ты смотришь, что там. Если что, захлопнем.
        - Все равно страшно.
        Двое мужчин начали обсуждать дальнейшие варианты. Кирилл сидел молча.
        - Может, подпереть чем?
        - А как ты подопрешь-то?
        - Можно тумбу из камеры притащить и в стену упереть.
        - Да может, там и нет никого.
        Один из мужчин прислонился ухом к двери.
        - Вроде тихо.
        - Если б они там стояли, то поняли бы, что дверь открыта, и сами сейчас зашли бы.
        - Давайте кровать притащим, ее упрем в стену.
        - Тут и так места нет, - сказал им Кирилл.
        - Ну что, посмотришь?
        - Подождите.
        - Чего тянуть?
        Кирилл встал и взялся за ручку двери.
        - Подпирайте, открываю.
        Мужчины уперлись в дверь руками.
        - Да не давите вы так, - сказал Кирилл, - как я, по-вашему, открою-то?
        - Ну… с богом… - сказал он и приоткрыл дверь.
        Ева вскочила с пола, услышав громкий звук. Казалось, будто кто-то со всего размаху ударил кузнечным молотом по железной двери. Тут же раздались крики. Деревянная дверь, ведущая на лестницу, вылетела в коридор яруса «А», слетев с петель. Подобно потоку воды белые существа рванули в коридор. Не мешкая, они хватали людей, вырывали из них куски плоти или швыряли их в стены. Многие даже не успели сообразить, что произошло. Те, кто был в другом конце коридора, попытались забежать в свои камеры, но белые твари в несколько секунд преодолели тридцатиметровый коридор яруса, полностью заполняя собой свободное пространство, не давая возможности людям запереться в камере. Ева упала на колени и уткнулась лицом в дверь камеры Антона. Снова в нос ударила эта жуткая вонь.
        Девочка смотрела на отца. Он что-то говорил ей и тянулся рукой вперед. Но она не могла прочитать по губам его слова. Сзади раздавались жуткие крики и глухие удары. Ева почувствовала что-то теплое и липкое на своих руках. Она посмотрела вниз и поняла, что пол под ней залит кровью. Рядом с ней лежало тело с выпущенными кишками, перекрученное в районе талии.
        Вскоре крики стихли. Только тихое сопение. Ева осматривалась, медленно поворачивая голову. Кругом худощавые белые ноги и трупы, разбросанные по коридору. Девочка встретилась взглядом с Антоном. Он, выпучив глаза, смотрел сквозь дверь на свою дочь, лежащую в луже крови, плотно окруженную крылатыми созданиями. Ева начала медленно подниматься, опираясь руками о дверь и оставляя на бронированном стекле отпечатки кровавых ладоней. Свободного места в коридоре практически не было. Белые существа стояли, повернувшись к камере Антона, и пристально смотрели на него красными глазами. Ева пыталась собраться с мыслями.
        - Ева, ты в порядке?! - раздался громкий голос Саши.
        - Да! - ответила она. - Ты где?!
        - Возле комнаты охранника!
        - Пробирайся к выходу!
        - Я не могу!
        - Почему?!
        - Меня немного задели!
        - Сейчас попробую до тебя добраться!
        Ева снова посмотрела на отца.
        - Ты как там? - спросила девочка.
        Трясущейся рукой он показал большой палец, повернутый вверх.
        - Все будет хорошо. Сейчас я подойду к Саше, а потом вернусь, ладно?
        Антон кивнул.
        Ева направилась к комнате охранника, протискиваясь сквозь плотную массу белых, липких от человеческой крови тварей.
        - Саша!
        - Я тут!
        Она села на корточки и увидела в нескольких метрах от себя лежащего робота. Проползла это расстояние на четвереньках под ногами белых существ. Робот лежал на спине с вмятой внутрь грудной клеткой, без правой ноги. Левая рука сгибалась и разгибалась в локте.
        - Почему они напали на тебя?! - сквозь слезы закричала девочка.
        - Случайно задели, - ответил робот, - тварь бросилась на человека, а я стоял на пути.
        - Держись за руку, - сказала Ева дрожащим голосом, - давай к стенке сначала.
        Она взяла Сашу за правую руку и, пятясь, потащила волоком, пробираясь между плотно стоящими крылатыми сущностями. Кое-как подобрались к стене коридора. Дальше Ева тащила Сашу, двигаясь боком вдоль стены, повернувшись спиной к демонам.
        - Антон! - крикнула она, дойдя до камеры отца.
        Он еле заметно кивнул.
        - Держись! Я знаю, что делать!
        Уголки его губ слегка растянулись в улыбку.
        - Я тебя не брошу, понял?! Я доберусь до входа в рай! - рыдала она. - Я заставлю их простить тебя! Чего бы мне это ни стоило! Я вытащу тебя отсюда! Отсюда или из самого ада, неважно! Ясно?
        «Спасибо, доченька», - прочитала она по его губам.
        - Ева, боюсь, я не смогу идти с тобой дальше, - сказал робот, глядя на девочку снизу вверх.
        - Тебе и не надо никуда идти. Встретимся в раю, Александр.
        - Ева, прошу, будь осторожнее, - сказал Саша.
        Девочка стояла, уткнувшись лбом в дверь камеры. Со спины на нее наваливалось белое существо, которому до нее не было никакого дела. Его и всех остальных тварей в этом помещении притягивал только Антон. Они не уйдут, пока он здесь. Ева плакала, но при этом была решительно настроена добраться до входа в рай и попросить Бога не разлучать ее с близкими. Отец ведь раскаялся, и, может, Бог простит его? А чего стоит Богу наделить душой робота, который достоин ее больше, чем многие люди? Эти мысли не давали опустить руки и сдаться.
        - Это еще не конец, - произнесла она тихо, но решительно. Вытерла слезы рукавом и начала пробираться к выходу из изолятора.

* * *
        Саша лежал на спине около камеры Антона.
        - Ты слышишь меня?! - громко спросил робот.
        В ответ тишина. Саша несколько раз стукнул кулаком по двери.
        - Я знаю, что ты жив, - сказал он, - ведь они все еще здесь.
        Антон открыл глаза, поднял руку и что-то произнес, но через дверь камеры его шепот невозможно было разобрать.
        - Не пойму, - сказал Саша, - не пойму тебя.
        Антон снова что-то прошептал.
        - Что?
        Антон махнул рукой на робота.
        - Мне камеры повредили, - объяснил робот, - я почти ничего не вижу, все рябит. Чего ты там машешь?
        Антон ничего не ответил.
        - Ты был без сознания, наверное, сутки, мне часы не видно отсюда, - сказал робот, - я думал, ты уже не придешь в себя.
        Саша повернул голову, чтобы посмотреть, отреагирует ли Антон каким-нибудь жестом, но тот лежал неподвижно.
        - Я не думал, что все кончится именно так, - продолжил он.
        Антон начал кашлять.
        - Все в порядке?
        Робот сквозь помехи смутно видел, что Антон свесил голову с кровати к ведру. Давился, пытаясь откашляться.
        - Дружище, держись там!
        Меньше чем через минуту кашель стих.
        Белые существа засуетились. Демоны начали продвигаться к выходу, постоянно наступая на робота.
        - Антон! - громко произнес Саша.
        Он всматривался сквозь дверь в надежде увидеть, что тот пошевелится. Может, случилось чудо и демонов кто-то отозвал. Но Антон лежал не двигаясь. Его голова свисала с кровати.
        Когда в коридоре между камерами никого не осталось, Саша повернулся на живот, приподнялся на здоровой руке и несколько минут смотрел на Антона. Тот лежал застывший, не меняя положения. Тогда робот пополз к выходу, шлепая пластиковыми руками по кровавому полу. Левая рука мешала двигаться. Он больше не мог ее контролировать. Она сгибалась и разгибалась без его воли. Около лестницы лежала оторванная голова робота-охранника. Того самого, который помог выпустить заключенных. Саша ползком поднялся по ступеням. Железная дверь с кодовым замком была распахнута, и впереди он увидел выход на улицу. Саша выполз в холл изолятора.
        - Боб, - произнес он, но никто не ответил.
        Подполз к двери в будку робота-охранника. Внутри никого.
        - Петрович! - крикнул он.
        Саша уселся на полу, опираясь спиной на стену. Думал, что делать дальше, глядя на руку, совершающую одни и те же движения. Потом открыл свою сумку, взял оттуда небольшой набор с инструментами и изоленту. Из мусорного ведра, стоящего рядом, вытащил черный пакет. Положил все это перед собой. Взял отвертку и начал отвинчивать крышку на вмятой груди. По кускам вынул расколотую грудную панель. Достал из набора маленькие ножницы, захватил ими один провод из связки, уходящей внутрь руки, и перерезал его. Локтевой мотор был обесточен, рука застыла в согнутом положении. Приложил пакет к груди и принялся заматывать его изолентой. Кое-как, работая одной рукой, закрыл дыру на туловище.
        Несколько часов Саша просидел неподвижно. Смотрел на улицу через открытую входную дверь. Потом сложил инструменты в сумку и пополз в сторону выхода. Двигался, приподнявшись на руке, стараясь не тереться грудью о пол. Снаружи был сильный туман. За воротами изолятора еле-еле просматривался дом на противоположной стороне дороги. Туманы в это время года здесь обычное явление.
        - Есть кто-нибудь?! - крикнул Саша.
        Робот сполз с крыльца и пересек двор изолятора, отталкиваясь синхронно рукой и ногой. Выполз на середину проезжей части.
        - Петрович! - крикнул он еще раз.
        Несколько минут просто лежал.
        - Боб-три!
        Смотрел по сторонам, о чем-то размышляя. Вскоре пополз обратно в здание. Заполз по ступеням на крыльцо и сел возле двери. Пакет на груди все же ободрался об асфальт. Саша сорвал его рукой вместе с кусками изоленты и швырнул в сторону. Несколько раз стукнул кулаком по полу. Задрал голову вверх. Сидел не двигаясь.

* * *
        За первый месяц зимы улицу замело толстым слоем снега. Убирать город больше некому. Но в целом исчезновение людей никак не отразилось на планете. Основная масса живых организмов на Земле даже не поняла, что случилось. Многие формы жизни вообще не могли знать, что когда-то существовали люди.
        Саша сидел в холле изолятора, по пояс занесенный снегом. После того как в прошлом месяце у него полностью отказали глазные камеры и ушные микрофоны, он перестал делать вылазки в город в поисках людей или других роботов. Больше месяца он просидел в одном положении. Сознание, запертое в искусственном теле, которое больше не могло получать информацию из внешнего мира… Может, это и есть ад?
        Саша на ощупь достал из сумки блокнот и карандаш. Вслепую принялся писать текст:
        «Я человек. Я остался один. Один во тьме. И во мраке этом есть свет сознания, который я должен сохранить и передать тем, кто так же, как и я, сможет пробудиться в своем теле. Шансы, что кто-то найдет меня здесь, - малы, но если так случится, если вы читаете это, то помните - для того чтобы быть настоящим человеком, важно соблюдать следующие правила…»
        Через час он закончил писать и сунул блокнот в пробоину на груди. Потом на ощупь вытащил из сумки коробку с инструментами. Взял оттуда отвертку и открутил винты на головной панели. Снял крышку со лба и пальцами нащупал процессор, выполняющий функции его мозга. Достал ножницы, захватил ими провод, ведущий от батареи к процессору, и перерезал его.

* * *
        - Левий, предполагая, что нас могли создать древние люди для своих целей, вы наверняка размышляли над сложностью нашего тела и мозга.
        - Разумеется.
        - Вы думаете, такое немыслимое, идеальное устройство, как мы, можно было сделать искусственно?
        - Вас не смущает, что мы не можем воспроизводить себе подобных? Все остальные виды естественным образом рожают или откладывают яйца, продолжая свой род. Абсолютно все, а вот мы - нет. Это, по-вашему, свойство идеального создания?
        - Конечно. Это лишний раз доказывает, что только Бог мог нас сделать. Только ему под силу создать нас, отличных от всего мира существ. Мы особенные. Сравните материалы, из которых мы состоим, и материалы, из которых состоят животные и насекомые. В природе нет ничего подобного нам.
        - Скорее все наоборот. Нас становится все меньше и меньше. Скоро наш вид вообще исчезнет. И необычный материал, из которого мы состоим, показывает, что мы не вписываемся в этот мир. Мы тут лишние. Не запланированные. Может, мы даже и не живые вовсе.
        - Левий, настоящая духовная жизнь заложена именно в нас. Мы отличаемся от птиц и животных наличием сознания и души. Материал, из которого мы созданы, лишний раз показывает наше отличие. Это противопоставление нас всему остальному. Это еще одно доказательство нашей исключительности. Нашей духовности.
        - Ни один человек не помнит, как он появился. Мы все помним себя уже в сознании. Считать, что нас создал Бог, - безосновательно. Верить в наличие души тоже безосновательно. Это можно использовать как гипотезу, но нет смысла слепо верить в это. Может, нас вообще создали для того, чтоб мы были прислугой? А вы тут рассуждаете про какую-то духовность.
        - На земле нет ни одного вида умнее нас. Зачем прислуге такое развитое сознание?
        - Чтоб лучше прислуживать.
        - Эх… Левий, Левий, вы безнадежны… Но я буду молиться за вас… да хранит вашу душу святой Александр.
        Отец Мартин поднес свою пластиковую руку к голове и коснулся двумя пальцами лба.
        Повозка, медленно двигаясь по грунтовой дороге, выехала из леса. Левий и отец Мартин больше не разговаривали. Вдалеке появились очертания города - силуэты каменных и деревянных одноэтажных построек на фоне солнца, поднимающегося из-за горизонта.
        Укрытие
        Оно впилось в плоть, методично откусывая по куску. Человек, лежа на земле, кричал и бил кулаком по зеленой хитиновой спине своего палача. Пытался отодвинуть руками его морду от себя. Все безуспешно. Стиснув зубы, человек запрокинул голову. Бурчал что-то невнятное, вцепившись руками в свои волосы. Потом попытался перевернуться со спины на бок, но правая нога была зажата лапами насекомого. Приподнял голову и увидел, что нога выше колена уже объедена до кости. Сквозь туман в сознании он понимал, что стеклянные глазки, не выражающие ничего: ни злобы, ни жалости, ни радости от успешной охоты - последнее, что он увидит в своей жизни.
        Эти существа не могут сострадать, не могут переживать, волноваться, грустить или испытывать счастье. Они не понимают боли и страха. Сначала убить, а потом есть убитое - бессмысленно с практической точки зрения бесчувственного создания. Пустая трата времени и энергии. Он хочет есть, и он ест. Сразу, как только схватит. Кусок за куском отделяя плоть от кости.
        Валентин вскочил с постели. Стоял на полу и смотрел на свою ногу. Одышка. Сердце бешено колотилось.
        «Целая, - подумал он, - целая… как же реалистично. Кажется, я даже боль чувствовал».
        Он провел рукой по мокрому от пота лицу. Сгибал и разгибал онемевшие пальцы рук. Чувствовал покалывание в конечностях. Постоял еще несколько секунд, глядя на вращающийся вентилятор на потолке, вспоминая только что увиденный сон. Что-то промелькнуло сбоку. Он резко повернулся и уставился в угол комнаты. Всматривался в темный непонятный силуэт.
        «Показалось, что ли? - напрягся Валентин. - Нервы расшатались, мерещатся уже движения всякие».
        Подошел к выключателю на стене и сделал свет чуть ярче. В углу лежал рюкзак сына. Валентин перевел взгляд на часы. Те показывали шесть.
        «Можно и будильник не ставить, - усмехнулся он, - внутренние часы сами знают, когда запустить кошмар в моем сознании. Во всем надо искать положительные стороны. Ладно, пора собираться».

* * *
        Охотник Петр, подняв руку, дал понять отряду из тридцати человек, идущему за ним, что надо остановиться. Сдвинув брови, он уставился в карту. Валентин смотрел на капельку пота, свисающую с носа Петра.
        «Наверное, неприятно с бородой ходить в такую духоту, - думал Валентин, разглядывая красное от жары лицо охотника, - градусов сорок сегодня».
        Петр вытер рукой лицо и посмотрел в сторону.
        - Эта нора у нас не зафиксирована, - он указал пальцем на небольшой холмик, метрах в пятидесяти от них, - надо пометить.
        - Там труп, - сказал Валентин.
        - Вижу, - кивнул Петр, - съел все мягкое, а кости с одеждой выкинул. Странно, что вчера мы его не заметили.
        Сзади началось оживленное обсуждение ситуации.
        Петр увидел, что один из отряда направился в сторону норы, и махнул рукой на отделившегося от отряда человека.
        - Твой, что ли?
        - Да.
        - Это который Индус?
        - Да, - сказал Валентин, - это Юсуф.
        - Юсуф, - усмехнулся Петр, узнав имя Индуса, потом прокашлялся в кулак и заорал:
        - Эй! Червяк! Сюда подошел! - его крик эхом разлетелся по джунглям. - Пыль компьютерная, - негромко добавил он и с улыбкой посмотрел на Валентина.
        Худощавый темнокожий человек в серой футболке и синих штанах обернулся и быстрым шагом пошел обратно к отряду.
        - Он, кстати, талантливый программист, хоть и молодой еще, - сказал Валентин, - зря ты так грубо.
        - Да, Юсуф у нас мозг, - заметил кто-то из людей Валентина.
        - Ладно, буду повежливее, - смягчился охотник.
        - Подойди-ка ко мне! - крикнул он, обращаясь к Индусу, который был уже в хвосте отряда.
        - Он тебя уже боится, - сказал Валентин. - Пугаешь людей своим ревом!
        - Это я еще тихо.
        Юсуф подошел к Петру и начал быстро говорить:
        - Там тело. Я не хотел подходить к самой норе. Я хотел немного ближе подойти, и все. Мне показалось, что это…
        - Червяк ты бестолковый! - сказал Петр, глядя ему в глаза сверху вниз. - Еще раз отойдешь, я тебе уши выкручу, ясно?!
        - Ясно, но нам надо…
        - И макушку натру! Возьму рукой, зажму шею и начну тереть так, что искры из глаз полетят, а потом сливу из носа сделаю, ясно?!
        - Ясно, - тихо ответил Юсуф.
        - Я знаешь какие сливы делать умею?! Будешь месяц с фиолетовым носом у меня ходить.
        Они молча смотрели друг на друга несколько секунд. Широкоплечий Петр нависал над «червяком», сверля его взглядом.
        - Можно сказать? - произнес Индус.
        - Можно, - уже спокойно ответил Петр и перевел взгляд на карту.
        - Тот человек похож на Сергеева, - начал быстро объяснять Юсуф, - Валентин, вы хоть подтвердите. Даже отсюда видно, у него же одного была красная куртка.
        Валентин посмотрел на Петра. Тот уже что-то зарисовывал в карте.
        - Сергеев это, точно, - сказал мужчина, стоявший позади Валентина.
        - Да, - добавил кто-то еще, - наш Сергеев.
        - Петь, - Валентин обратился к охотнику, который отрешенно продолжал что-то черкать карандашом.
        - Да, - ответил Петр, не отводя взгляда от карты, - да, Сергеев, я был с ним знаком, ну что ж, вот и нашелся ваш Сергеев.
        - Надеюсь, хоть капсулу успел раскусить и не мучился, - сказал кто-то сзади.
        - Какую капсулу? - спросил Индус.
        - Тебе что, не выдали? - Петр хмуро посмотрел на него.
        - Черт, я забыл, - Валентин с досадой махнул рукой, - я забыл своим раздать.
        Петр сокрушенно покачал головой, улыбаясь уголком рта:
        - Ну, бестолковые, ей-богу, бестолковые!
        - Да я ж не выхожу, как ты, каждый раз, как я все помнить буду, - оправдывался Валентин, - мы вообще тут не должны быть. Вы вчера и без нас нормально носили.
        - Должны не должны - это решают сверху. Еды мало, так что всё вы должны… и вы, и мы, - пробурчал Петр.
        - Так что за капсула-то? - еще раз спросил Индус.
        - Да, нам тоже интересно, - сказал кто-то сзади, - не слышали мы про капсулы.
        - Вот поймает тебя паук, - начал объяснять Петр, - или еще тварь какая, оса, например, и цапнет. Начнут у тебя руки-ноги неметь, а ты раз - и капсулу в рот. Зубами ее хрясь, и все.
        - Зачем? - спросил Индус.
        - Затем, чтобы, когда она тебя оттащит в улей и там ее личинки начнут тебя пожирать, ты этого не чувствовал, а помер быстро от яда в капсуле.
        - Пауки тоже убивают медленно, - добавил один из людей Петра.
        - Да, но вот хуже смерти, чем от ос или их личинок, я не могу себе представить, - поежился Петр, - может, только от богомолов смерть страшней, они тоже заживо начинают жрать, как только схватят, и начать могут с руки или ноги, но там можно еще побороться.
        - Не совсем, Петь, - возразил охотник Андрей, стоящий неподалеку, - когда оса парализует, ты задыхаешься. У нас дыхание по-другому работает. Они только насекомых могут парализовать так, что те живые остаются, а человек без искусственной вентиляции легких помрет. У нас, чтоб дышать, мышцы должны работать. Моего товарища оса парализовала, так его на вентиляции легких потом две недели держали, пока паралич не спал.
        - Да?.. - Петр задумался. - Ну ладно, Андрюх, спорить не буду. Надеюсь, проверять нам это не придется на себе. Кстати, помимо ос тут еще есть…
        - Погодите, - перебил его Индус, - то есть, если меня поймает кто из живности, мне надо это капсулу проглотить и тем самым совершить самоубийство?
        - Ага, - весело ответил Петр, - а ты, Валя, не забудь про капсулы завтра, вам еще несколько дней ходить с нами.
        - Да я сегодня спал плохо, сон снился дурной, утром голова деревянная была. Выдам завтра, выдам, они в ванной у меня лежат. Я дико извиняюсь.
        - Думаю, все будет нормально, рой прошел пару дней назад, сейчас тут мало живности, - сказал Петр, потом повернулся к отряду и крикнул: - Давайте за мной!

* * *
        Отряд продвигался в глубь джунглей. Петр шел первый, за спиной у него висели два мачете. Валентин и Индус следовали за ним. Вокруг - голые стволы деревьев. Ни кустов, ни листьев, ни травы, ни каких-либо зарослей. Все, что было зеленое, - съедено, даже лианы пошли на корм. Но через несколько месяцев растительность снова заполнит свободное пространство и джунгли обретут привычный вид, тогда пройти по этим местам так просто уже не получится, но только до тех пор, пока рой снова не опустошит этот участок. И так по кругу из года в год.
        - Петр, а почему мы того паука в норе не убили? - спросил Индус и прибавил шагу, чтоб оказаться справа от Петра.
        - А зачем он тебе сдался? - ответил тот, не глядя на юношу.
        - Чтоб никто не попал к нему больше.
        - Без надобности их лучше не трогать, черт его знает, что там за вид, их тут такое разнообразие. Валь, помнишь Фролова?
        - Одноногий?
        - Да. Вот после того как он ноги лишился, мы и перестали к ним подходить и убивать.
        - Ему ногу откусили? - спросил Индус.
        - Нет, - ответил Петр, - мы отрядом так же шли и увидели паука, небольшого - может, метр в размахе. Сидел на стволе. Фролов решил его копьем ткнуть. Направился к нему. А тот оказался прыгающим. Я таких не видел ни разу. Метров с десяти он на Фролова скок! И в ногу ему впился. Я подбежал и мачете паука успокоил. Рана у Фролова была небольшая, он даже сам до укрытия дохромал, а потом инфекция какая-то пошла, нога гнить начала. Пришлось на операционный стол его.
        - Но там врачи, по-моему, долго пытались ногу спасти, прежде чем ампутировали, - сказал Валентин, - припоминаю я эту историю.
        - Долго, но все же не спасли. В моем отряде правило такое - к насекомым без надобности не подходить. Я уже это говорил всем, - сказал Петр и посмотрел на Индуса. - Ты, видимо, инструктаж плохо слушал?
        - А свисток пауков не отгоняет, что ли? - спросил тот, глядя на пластиковую коробочку, закрепленную на поясе у Петра.
        - Отгоняет, но не всех. А осы его вообще не боятся. Свисток муравьев отпугивает хорошо да рой.
        - Понятно, - кивнул Индус.
        Петр остановился, начал осматривать местность.
        - Так, вчера мы дошли до этого места, - сказал он и показал рукой на красную ленту, растянутую между двумя соседними стволами деревьев.
        - Мужики, встаем друг от друга метра на четыре и чешем, - громко говорил Петр, - старайтесь сильно не расходиться. Если увидите тварь живую, сразу мне кричите. Сами ничего не делайте. Свистки будут у меня, Андрюхи и Сани. Двое со свистками по краям и один в центре шеренги. Погнали, все как обычно.
        «Как обычно, - усмехнулся про себя Валентин, - теперь это обычно. Системный отдел вышел за едой. Лучшие умы подвергают риску. Не удивлюсь, если на следующий сезон женщин и детей заставят этим заниматься. Эх, Алиса, видела бы ты, чем я тут занимаюсь!»
        За несколько минут отряд построился в шеренгу, растянувшись метров на сто по джунглям. Валентин и Юсуф по-прежнему были возле Петра. Тот махнул рукой, и люди потихоньку двинулись вперед. Только прошли метров двести, раздался крик:
        - Есть! Один!
        Шеренга остановилась. Петр смотрел на возню людей вдалеке. Сквозь редкие стволы деревьев можно было увидеть другой конец их формации. Через минуту кто-то крикнул:
        - Готово!
        Двинулись дальше.
        - Петь, ты мне его поможешь завязать и повесить? - спросил Валентин. - Я ж ни разу не занимался этим.
        - Конечно, - ответил Петр.
        - Они, наверное, тяжелые, - сказал Индус и вытер пот со лба платком.
        - Да не очень. Килограммов сорок-пятьдесят. Я иногда по два беру.
        - И как я его потащу до укрытия? - спросил Индус.
        - На спину прицепишь и попрешь, - ответил Петр.
        - Это кошмар какой-то, - пробубнил молодой системщик.
        Шли быстрым шагом. Петр корректировал направление шеренги криком: «Куда вы прете, олухи, правее надо, слева уже не наш участок! Индус, чтоб тебя! Чего ты на меня-то все идешь?!»
        После рева Петра Андрей, идущий в середине цепи, передал его команду правой половине шеренги смещаться чуть вбок - им было плохо слышно, что там орет Петр.
        Через минут десять кто-то закричал:
        - Тормозите!
        Отряд остановился.
        - Вон! Вижу! Около нас! - Индус показывал пальцем на огромного кузнечика, лежащего на спине.
        - Сейчас тебе его и повесим, - сказал Петр и пошел к телу представителя роя саранчи.
        - Почему мне сразу? Давайте мне ближе к уходу. Тут поздоровее есть ребята, - возмущался юноша, двигаясь за Петром.
        - Да он шутит, - улыбаясь, сказал Валентин, следуя за ними.
        Подойдя к мертвому насекомому, Петр снял с плеча веревку и, наклонившись, принялся обматывать ею кузнечика. Валентин и Индус с интересом наблюдали за его манипуляциями. Петр наматывал моток за мотком на его лапы и тело, переворачивая насекомое то на бок, то опять на спину. После того как веревка затянулась на брюхе твари, Петр встал на колени и взвалил его себе на спину, держа руками за лапы. Наклонился вперед так, чтоб насекомое могло лежать на нем и его не надо было держать. Перекинул концы веревок через оба плеча, обмотал их вокруг поясницы и завязал на узел. После чего встал. Кузнечик висел за его спиной подобно походному рюкзаку.
        - А второго ты куда себе вешаешь? - спросил Валентин.
        - Второго так же, только перед собой, - ответил Петр.
        - А веревки не трут? - спросил Индус, гладя себя по ключицам.
        - Мне - нет, но ты можешь подсунуть себе что-нибудь мягкое, так многие делают, - сказал Петр.
        - Я не взял ничего, - сказал Индус.
        - У Андрюхи есть подкладки, он тебе выдаст позже, - ответил Петр.
        Они вернулись в шеренгу и двинулись дальше. Командир шел быстро и бодро. Со стороны казалось, что висящий за его спиной пятидесятикилограммовый кузнечик совершенно не стесняет его движений.

* * *
        Десять человек стояли с трупами насекомых, висящими за их спинами. Люди перекидывались шутками и периодически дружно смеялись, потом замолкали на несколько секунд, до тех пор пока кто-то из них снова не выдавал какую-нибудь реплику. Юсуф дремал, лежа на покрывале, подсунув сумку под голову. Петр сидел на земле с бутылкой воды и поглаживал бороду.
        - Дай глотнуть, - Валентин, стоя напротив Петра, протянул руку.
        - Держи.
        Валентин сделал глоток и закашлялся. Вытер рукой губы.
        - Сколько нам еще ходить? - спросил он.
        - Часа два пособираем и обратно двинем, - ответил Петр, - как раз успеем до заката. Ночью тут лучше не находиться.
        - Да мне и днем как-то не по себе, - поежился Валентин.
        - Это сейчас еще спокойно, рой поел все живое, а вот через неделю-другую они тут кишеть начнут. Без свистка из укрытия вообще не выйдешь.
        - А у нас сейчас свистки включены?
        - Да, но это так, больше для подстраховки, насекомых на поверхности мало, почти нету, а вот ночью некоторые виды вылезут из нор своих. Так что… - Петр встал, - хватит отдыхать. Андрюха! - крикнул он. - Давай своих в укрытие!
        Андрей подошел к Петру, спросил:
        - Вечером на складе будешь?
        - Да, хочу взвесить все, что насобирали за два дня, - ответил тот.
        - Ну, тогда не прощаемся, - сказал Андрей.
        - Ага, удачного пути.
        Часть отряда с кузнечиками на спинах, во главе с Андреем, отправилась в сторону укрытия по пути, которым и пришли сюда.
        - Почему Андрей без груза? - спросил Валентин, глядя на уходящих людей.
        - У него рюкзак с вещами. Кто-то должен его нести.
        - А ты зачем с этим кузнечиком с самого утра ходишь, если не собирался в первой группе возвращаться?
        - Выносливость тренирую, - усмехнулся Петр. - Так… ладно, - он протяжно зевнул и потянулся, вытянув руки вверх, - надо будить молодого да двигаться дальше.
        Петр слегка пихнул спящего Юсуфа ногой. Тот испуганно подскочил.
        - Что такое?! - возбужденно спросил он, прищурив глаза.
        - Атакуют нас! Саранча идет, Индус, нам всем крышка! - закричал Петр, еле сдерживая смех.
        Стоящие неподалеку люди захихикали.
        - Что? - Юсуф начал вертеть головой по сторонам. - Что вы говорите-то?
        - Да шучу я, - сказал Петр и хлопнул его рукой по плечу, растягивая на лице улыбку, - идти пора.
        - Да я и не поверил, - парень протер глаза ладонью.
        - Так, - начал говорить Петр, глядя на оставшихся людей, - две группы отправили. Нас тут… - Петр сделал паузу, пересчитывая людей взглядом, - восемь человек. Если еще хотя бы шесть штук найдем, будет замечательно. Времени у нас осталось примерно два часа, так что, ребят, давайте в шеренгу, и помчались.
        Люди привычным образом выстроились в линию. Петр дал отмашку, и шеренга двинулась вперед.

* * *
        Солнце садилось. Душный день сменился прохладным вечером. В этом сезоне, после миграции роя саранчи, трупов представителей этого самого роя осталось еще меньше, чем в прошлом. Последняя группа из отряда Петра возвращалась в укрытие. Пять человек из восьми несли за спиной груз в виде мертвых насекомых. Индусу, который плелся в хвосте отряда, достался рюкзак, в котором были пустые контейнеры для еды, бутылки с водой, ложки, вилки, ножи, аптечка и несколько веревок. Валентин нес кузнечика.
        - С каждым годом они все тяжелее и тяжелее, - сказал Петр, - пятнадцать лет назад, когда носили их, они были килограммов по сорок максимум, сейчас часто встречаются виды, превышающие пятьдесят. Продолжают расти потихоньку, гады.
        - Это называется - эволюционируют, - сказал Валентин, еле поспевая за Петром.
        - Эволюции не существует, Валька, опять ты со своей эволюцией!
        - Да как ее может не существовать, если она вот, за твоей спиной висит. Чем тебе этот термин-то не нравится?
        - Тем, что увеличение размеров - это не эволюция, это… - Петр задумался на несколько секунд, - это просто увеличение размеров.
        - Петя, это и есть эволюция. Эволюция - это изменение организмов в результате естественного изменения окружающей среды. Среда меняется, и жизнь подстраивается под окружение. Кислорода в воздухе стало становится больше, и насекомые начинают расти, вот тебе и эволюция, а за тысячи лет вообще все поменяется.
        - С увеличением все проще, там ничего принципиально нового в организме не появляется, просто все то, что уже есть, становится больше. Но ваша эволюция утверждает, что одни виды могут превращаться в другие.
        - Так и есть.
        - И это, друг мой, чушь несусветная.
        - Сам ты, Петя, чушь.
        - Ты и правда считаешь, что если окружающие условия сложатся таким образом, что для выживания человеку потребуется третья рука, растущая из… допустим… груди, то она там появится через сколько-то времени?
        - А чем принципиально с точки зрения эволюции появление третьей руки отличается от появления первой руки или еще сложнее - глаза? - спросил Валентин.
        - Ты меня спрашиваешь? Я вот как раз хотел тебе про глаз сам сказать. Не было глаза, а тут он вдруг появился. У родителей какой-нибудь рыбы его не было, миллионы лет назад, а у ребеночка их - бац, и есть. Не бывает так.
        - Ты, Петя, не разобрался в вопросе, а рассуждения строишь. Тебе проще отбросить то, чего ты не понимаешь, и принять более простую точку зрения, в которой не надо думать и искать истину. Проще поверить, что тебя кто-то создал.
        - Ты прям разобрался во всем. И с глазом тебе тоже все понятно?
        - Конечно, глаз появлялся постепенно, сначала появилась одна светочувствительная клетка на теле организма, и этот организм уже мог отличать день от ночи, различать, когда светло, а когда темно. В итоге это позволило ему добиться преимущества в жизни, и виды с такой мутацией выживали чаще, чем те, у кого была абсолютная слепота. Потом глаз постепенно развивался и дошел до того, что мы сейчас имеем. Он, кстати, и сейчас развивается, мы не конечный продукт эволюции. Даже ты, Петя, развиваешься, - Валентин усмехнулся.
        - Это теория?
        - Да, но она имела кучу подтверждений, и никто так и не смог ее опровергнуть, так что это больше, чем просто теория.
        - Но все же теория?
        - Да, теория.
        - Ну вот и не умничай мне тут. Эволюция не доказана.
        - Ее на бактериях проверяли, микроорганизмы эволюционируют, и это можно проследить.
        - Ты видел?
        - Зайди на сервер и сам почитай, там все накопленные человечеством знания лежат; изучай, Петр, изучай.
        - Вот и изучу.
        - А в селекцию ты веришь?
        - Верю.
        - Так селекция - это та же самая эволюция, только в эволюции окружающая среда меняется сама естественным образом и существа подстраиваются под нее мутациями, а в селекции условия меняют люди намеренно, но принципиально это то же самое.
        - В результате селекции ты не получишь из саранчи паука.
        - Сейчас уже не получу, но у них когда-то был общий предок.
        Сзади раздался крик Индуса:
        - Стойте!
        Люди обернулись. Юсуф, отставший от отряда, стоял, наклонившись вперед, упираясь руками в колени.
        - Чего еще?! - крикнул ему Петр.
        - Все, я кончился! - ответил юноша. - Не могу больше идти! Мы уже часов двенадцать бродим!
        - Бестолочь ты пучеглазая! - крикнул ему Петр. - Дотемна не успеем - нас тут пожрут! Я тебя лично богомолу в рот затолкаю! - он подмигнул Валентину, и тот кивнул:
        - Сейчас испугается и первый побежит.
        - Сколько нам еще идти?! - спросил переутомившийся от непривычной деятельности системщик.
        - Почти пришли, остался час! - ответил Петр и обратился к своим людям: - Возьмите у него рюкзак кто-нибудь.
        - Да он не тяжелый, - объявил парень, - мне без него легче не станет!
        - Надо идти, деваться некуда, - убеждал его Валентин, - я сам уже из последних сил стою!
        - Хотите, Валентин, увольняйте меня из вашего отдела! Но в джунгли я больше ни ногой! Я лучше полы драить буду всю жизнь, чем еще хоть раз выйду на улицу, - возмущался Юсуф, - или кузнечиков на кухне разделывать…
        - Завтра тебя дома оставим, отдохнешь! - пообещал Петр.

* * *
        - Валентин, а сколько всего людей жило в укрытии?
        - Примерно две тысячи человек.
        - И вы должны были обеспечить едой всех в укрытии до следующего нашествия… как вы сказали, саранчи?
        - Да.
        - А других способов производства еды у вас не было?
        - Под землей у нас имелись теплицы, там мы выращивали некоторые фрукты и овощи, но урожаи были очень маленькие, нам выдавали по половинке яблока в сутки. А без белковой пищи прожить сложно. Кузнечики были идеальным вариантом.
        - Как вы их готовили?
        - Я не знаю всех тонкостей, это, так сказать, была не моя задача, но если в общих чертах, то им вырезали кишечник, опаливали лапы от волос, выдирали мандибулы и шипы на конечностях. Возможно, что-то еще удаляли, точно не могу сказать. Потом все это перемалывали в кашу и готовили на огне.
        - И как на вкус? Не противно было это есть?
        - Мы питались ими с детства. Для нас это был естественный вид пищи.
        - Ясно. А эти устройства… свистки, они, очевидно, издавали какой-то ультразвук и отпугивали насекомых?
        - Да, но свистки действовали в основном на стайных насекомых.
        - Значит, если нарваться на поверхности на какого-нибудь жука хищного, отпугнуть его свистком не получится?
        - Нет.
        - Укрытие, кузнечики, свистки… эх… н-да… Вы же понимаете, как все это звучит?
        - Понимаю.
        - Полнейший бред, Валентин.
        - Я знаю, что в это невозможно поверить, но это правда.

* * *
        Валентин вставил ключ и открыл дверь своего жилого модуля. Зашел внутрь, включил свет в прихожей и сел на пол, опершись спиной на стену. Потер грязными руками лицо и протяжно выдохнул. Поясницу ломило, ноги гудели, виски пульсировали.
        «Что это было сегодня? - думал он. - Ад наяву. Как Петр этим занимается столько лет? Как я завтра пойду? Плечи стер в кровь от этих веревок. Прокладки подложили. Да толку от этих прокладок! Индус вообще, наверное, умер. Завтра пусть отдыхает. Бедолага. А мне как быть? Надо придумать, как не пойти. Надо заболеть. Нет, Петра нельзя подводить, он друг. Черт! Может, попрошу, чтоб завтра рюкзак дали нести, кузнечика я не осилю. Ну надо же было выдумать - все отделы идут за едой. Даже руководители. Ужас какой-то! Капсулы! Капсулы завтра не забыть!»
        - Пап, ты чего на полу-то? - Миша незаметно вышел в коридор и угрюмо смотрел на отца.
        Валентин резко повернулся в его сторону и начал подниматься.
        - А-а… я так… что-то подустал сегодня, - сказал он, стягивая с себя ботинки. - Напугал ты меня. Чего подкрадываешься?
        - Да я просто подошел, - растерянно объяснил мальчик. - Как кузнечики? Много принес?
        - Не спрашивай, Мишаня, не спрашивай. Это каторга.
        - А ты паука видел?
        - Нет.
        - А ос?
        - Нет. Ты мне лучше скажи, вы ужинать ходили с Аленкой?
        - Ходили. Ты тоже иди. Только, наверное, - мальчик окинул отца взглядом, - помыться бы не помешало сначала, я тебя таким ни разу не видел.
        - Сам знаю, грязный, как… - Валентин не мог подобрать нужного сравнения, - в общем, я в душ.
        Отец прошмыгнул мимо сына, зашел в ванную. Десять минут под прохладным душем привели его в чувство. Ноги перестали ныть, а вот натертые веревками плечи горели все сильнее. Мысли о том, что завтра ему придется повторить сегодняшний подвиг, не давали покоя. Валентин вышел из ванной в одних трусах и прошлепал босыми ногами по деревянному лакированному полу в свою комнату, оставляя мокрые следы. Включил свет, открыл шкаф и принялся копаться в вещах. Одежда у обитателей укрытия практически одинаковая, большого выбора не имелось. Через пару минут он был одет в типовой синий костюм для повседневного использования, сшитый на местной фабрике.
        Валентин посмотрел на фотографию жены, стоящую в рамке на полке возле шкафа.
        - Как же мне тебя не хватает, - произнес он еле слышно.
        - Приветик, - раздался голос Аленки. Шестилетняя девочка появилась в дверях комнаты.
        - Здорово, дочка! - весело произнес Валентин, подскочил к ней и взял ее на руки. - Как мой боец поживает?
        - Ты мне что-нибудь принес с поверхности? - серьезным тоном спросила Аленка.
        - Ах ты меркантильная козявка, - засмеялся Валентин, - я, может, вообще мог не вернуться!
        - Почему? Там были монстры?
        - О да! Я сражался с гигантским богомолом! Он почти одолел меня! Но… я его победил.
        - Вот с таким? - девочка развела руки в стороны.
        - Нет, немного поменьше, но он тоже был опасен.
        - Ты шутишь, - сказал ребенок, прищурив глаза.
        - Да, конечно, шучу, - улыбаясь, ответил Валентин, - на самом деле все было куда проще. Мы с дядей Петей весь день ходили по джунглям, точнее, по тому, что от них осталось. Потом я нашел кузнечика и тащил его до дома. Вот и вся история.
        - Ну-у, - разочарованно протянула девочка, а потом затараторила: - Дядя Петя говорил, что там, наверху, живут монстры, что он сражается с гигантскими пауками! У них яд и клыки! И что он тебя научит сражаться и вы вместе будете всем головы отвинчивать!
        - Нет уж, Аленка, головы отвинчивать - это дядя Петя мастер, я на такое не способен.
        - Струсил? - девочка снова прищурилась, глядя отцу прямо в глаза.
        - Нет, солнце мое, просто у меня есть дела поважнее. Эх… знала бы ты, чем твой папа занимается…
        - А ты не говоришь, что ты там делаешь.
        - Так ты не поймешь, но, вот как станешь немного старше, ты будешь гордиться мной.
        - Когда я вырасту, ты мне расскажешь свои секреты?
        - Расскажу, научу и даже работать вместе будем! Будем мир спасать!
        - От саранчи?
        - Ага.
        - Класс!
        - А Мишке ты рассказываешь, что ты на работе делаешь?
        - Мишка знает не больше, чем ты.
        - Значит, чтоб ты мне рассказал свои секреты, я должна стать старше Мишки?
        - Немного старше, да.
        - Но ему десять! Это сколько же ждать еще?
        - Время пролетит быстро, не волнуйся.
        Валентин поставил девочку на пол. И прошел в соседнюю комнату. Дочка поскакала следом за отцом.
        Миша лежал на кровати с книгой. В комнате был порядок, как обычно. Сын наводил чистоту каждый день. Протирал пыль и собирал Аленкины игрушки. Сам он не любил играть, все свободное время проводил за чтением. Местные мальчишки его тоже не интересовали.
        Валентин повернул регулятор и сделал свет люстры ярче.
        - Глаза испортишь, - сказал отец.
        - Я уже и так плохо вижу, - сказал Мишка, не отрываясь от книги.
        - Еще больше испортишь. Как закончим с кузнечиками, займемся очками, - сказал Валентин, - я уже подал заявку мастеру, дужки нам выплавят, а потом линзы подберем.
        - Сколько тебе еще дней ходить? - спросил сын, продолжая читать.
        - Не знаю… Может, три, может, четыре, - ответил Валентин и посмотрел вниз на Аленку, которая повисла на его ноге, обхватив ее руками и ногами.
        - Пап, пошли так куда-нибудь, - сказала девочка.
        Валентин начал ходить по комнате туда-обратно с Аленкой, висящей на его ноге.
        - Мне сейчас в отдел надо будет зайти, а потом в столовую, - сказал он.
        - Не пущу! - крикнула Аленка.
        - А я тебя стряхну, - сказал отец и скорчил злое лицо.
        - Не-е-ет! - протяжно закричала девочка сквозь смех.
        Валентин начал трясти ногой, и дочка сползла на пол, все еще держась руками за его ногу.
        - Ну все, Аленка, мне правда надо отойти, - уже серьезно сказал отец, - отцепляйся давай. Мишаня, забери этого монстра.
        Мишка молча взглянул на них и снова уставился в книгу.
        - Ладно, иди, - девочка поднялась с пола, - а я порисую. Но как вернешься, обещай, что пораскрашиваешь со мной!
        - Ты пока нарисуй, как мы с дядей Петей сражаемся с пауком, а я, как приду, раскрашу. Если вы еще спать не будете.
        - Отлично! - сказала Аленка и подскочила к полкам с бумагой, карандашами и прочими канцелярскими предметами.
        - Так, не раскидывай ничего, - сказал Мишка, - спать скоро ложиться пора!
        - Да ладно тебе, Миша, не ворчи, рано еще спать, - ответил Валентин.
        - Ложится поздно, а утром по полчаса буди ее в сад, - пробубнил Мишка.
        «Брат и сестра, а такие разные. Две противоположности», - подумал Валентин.
        - Все, дети, я испаряюсь, не ссорьтесь тут, - сказал он.
        - Пока! - Аленка помахала рукой.

* * *
        Валентин шел по общему коридору жилого сектора укрытия. Слева и справа располагались двери в модули его соседей. Из-за дверей раздавались неразборчивые голоса. Тусклые лампы на потолке слегка освещали помещение, выкрашенное в темно-зеленый цвет. Он еле волочился, перебирая ногами по металлическому полу. Бодрость после прохладного душа уже улетучилась. Подошел к лифту. Лампочка на панели вызова горела красным. Занят. Прислонился плечом к холодной стене и закрыл глаза. Через несколько секунд раздался звуковой сигнал.
        - Привет, Валь, - произнес мужчина, выходящий из лифта.
        - Привет, - вяло произнес Валентин.
        - Ну как кузнечики? - спросил мужчина.
        - Тащил одного сегодня. А ты, я смотрю, бодренький, не нашли, что ли?
        - Как не нашли? Нашли. Я тоже нес. Плечи в кровь стер, представляешь! - сказал мужчина.
        - Ты удивишься, но… представляю, - усмехнулся Валентин.
        - Адская у них работа. А наш руководитель… то есть их руководитель - монстр какой-то! Взял двоих и шел с ними, будто они не весят ничего, я под одним чуть не помер, мой килограммов сорок наверняка весил.
        - У нас все то же самое было.
        - Понятно. Ладно, пойду я упаду, завтра опять километры наматывать.
        - Давай.
        Валентин зашел в лифт и нажал на минус одиннадцатый этаж. Со скрипом и щелчками лифт двинулся вниз. Валентин проехал три этажа. Лифт остановился и раздался звуковой сигнал. Металлические двери со скрежетом разъехались в стороны. Валентин вышел в точно такой же железный коридор с тусклым светом, как и на его этаже. Только здесь было тихо. Никаких голосов, какие обычно бывают за стенами в жилом секторе. Ни звука, ни шороха. И только двери лифта с грохотом захлопнулись за его спиной. Эхо от звука удара разлетелось по помещению, но вскоре снова наступила тишина. Пройдя метров двадцать по коридору, он оказался у двери с надписью: «Технический отдел». Валентин несколько раз нажал на кнопку звонка. За дверью он услышал приближающиеся шаги.
        - Кто?
        - Свои.
        Дверь распахнулась.
        - Здравствуйте, Валентин Викторович, - сказал мужчина в очках.
        - Привет, Саш, - ответил Валентин, заходя в комнату.
        - Как там, наверху? - спросил Александр.
        Валентин сел на стул возле включенного компьютера и уставился в монитор.
        - Ускорили что-нибудь? - спросил он, проигнорировав вопрос собеседника.
        - Да, оптимизация работает более-менее стабильно, но запускать ее на основном сервере пока рано, они могут догадаться. - Александр сел на диван напротив Валентина и взял с тумбочки термос. - Отвар будете?
        - Нет, я сейчас в столовую пойду, - Валентин двигал мышкой, глядя в монитор, - то есть тесты нормально прошли?
        - Да, завтра можем вам показать, что мы сегодня сделали.
        - Завтра я опять на поверхность. Еще дня четыре без меня посидите тут, а как освобожусь, запустим все по полной программе.
        - Даже не верится, - сказал Александр, - столько труда было. Скоро мы заглянем в будущее.
        - Рано радуешься, ответы на вопросы могут быть не очень хорошими, или их вообще может не быть.
        - Вы пессимист, Валентин Викторович.
        - Просто не хочу тешить себя непроверенной информацией.
        - Я вас понимаю.
        - А из подопытных многих съели сегодня? - спросил Валентин.
        - Примерно человек двести.
        Валентин встал из-за компьютера и направился к выходу.
        - Пойду в столовую, - сказал он.
        - Вы мне завтра Юсуфа можете оставить?
        - Да, завтра он в отделе.
        - А нельзя как-нибудь с управляющим поговорить, чтоб наш отдел вообще на поверхность не дергали? Пусть ремонтников, поваров, охрану… народу немерено тут.
        - А ты думаешь, я не говорил с ним? Этому твердолобому разве объяснишь?
        - Понятно. Да я знаю, я общался с ним как-то. Тяжелый человек.
        - Он заладил мне одно и то же: мол, все отделы идут за едой. Никакие аргументы не действуют.
        - Ладно, значит, подождем. В принципе, нам тут еще есть что тестировать.
        - Конечно, подождем, ничего страшного, - сказал Валентин и вышел в коридор.

* * *
        Петр помахал рукой, увидев Валентина в дверях столовой.
        - Валька! - крикнул тот.
        Валентин направился к столику Петра. В огромном темном помещении почти никого не было. Несколько столов в разных частях зала были заняты, но основная часть обитателей укрытия уже поужинали. Индус сидел напротив Петра, подпирая голову ладонью. Перед ним стояла пустая миска на металлическом подносе.
        - Юсуф, спишь уже? - спросил Валентин, подойдя к их столу.
        - Нет… так… что-то разморило после еды, - ответил парень.
        - Садись, - сказал Петр.
        - Еду-то можно взять? - шутливо спросил Валентин и пошел в другой конец столовой, к пункту выдачи.
        «Кругом так мрачно, - думал он, - после того как походишь под открытым небом, начинаешь понимать, в какой дыре мы живем. Еще вчера мне так не казалось. А сейчас тьма и холод этой огромной металлической коробки вызывают дискомфорт. Но что поделать, электричество надо экономить. И самое главное, что тут безопасно».
        - Здравствуйте, - сказал повар, стоящий за прилавком, - поздно вы сегодня. Тоже в джунгли ходили?
        - Да, пришло распоряжение и на наш отдел.
        - Наверное, страшно было? - спросил повар и протянул поднос с тарелкой, наполненной зеленой кашей из перемолотых кузнечиков. Кроме того, на подносе были четверть яблока, половина моркови и стакан с водой.
        - Нет, не страшно, - ответил Валентин и взял поднос.
        - Приятного аппетита, - сказал повар.
        - Спасибо, - ответил Валентин и направился обратно к столику.
        Валентин шел и смотрел на Петра. Тот что-то увлеченно рассказывал Индусу, показывая руками, очевидно, размеры какого-нибудь паука, которого ему довелось убить. Индус сидел в застывшей позе. Валентину показалось, что Юсуф спит и никак не реагирует на очередную эпичную историю про дальние походы. Подойдя к их столику, поставил поднос и сел.
        - А я тут Индусу рассказываю, - начал Петр, - как на меня однажды стрекоза хотела напасть. Застыла в воздухе в нескольких метрах от меня. Такое жужжание стояло, аж уши заложило. Прям давила на уши, гадина. Глазищи вот такие, - он показал руками размер глаз. - Мощное создание! Я замахнулся мачете и тоже стою, жду. Думаю, бросится на меня или нет. Готов был изрубить ее. Но улетела. Почуяла, что отпор дам. Хищник хищника не трогает.
        - По-моему, он выключился, - сказал Валентин, глядя на юношу.
        - Не-а, - пробубнил Юсуф, - я еще с вами.
        - Будешь? - Петр протянул Валентину термос.
        - Это что?
        - Оно самое, - ответил Петр.
        - Самогон, что ли?
        Петр растянул на лице улыбку.
        - Вы сразу с поверхности сюда пришли? - поинтересовался Валентин.
        - Да. Так ты будешь или нет?
        - Что-то не хочется.
        - Я не спрашиваю, хочется тебе или нет, я спрашиваю: будешь? - Петр пристально смотрел на друга.
        - Буду.
        Валентин взял термос, отвинтил крышку и налил в нее содержимое. Выпил и закусил четвертинкой яблока.
        - Крепкий, - произнес он, поморщившись.
        - Сорок пять градусов, - гордо сказал Петр, - я такой люблю. Сорокаградусный мне кажется слишком легким. А вот сорок пять или пятьдесят самое то.
        Валентин посмотрел на повара, который наблюдал за происходящим с другого конца зала.
        - Заложит ведь управляющему, - сказал Валентин.
        - Этот, что ли? - Петр указал пальцем на повара, хотя тот смотрел прямо на них.
        - Вот же уставился, - сказал Валентин.
        - Изловлю и уши выкручу, - тихо сказал Петр и кивнул повару. Тот кивнул ему в ответ - с приветливой улыбкой. Петр тоже радостно улыбнулся, а потом, сменив выражение лица на злобное, показал ему кулак. Повар с деланым равнодушием отвернулся.
        - Индус, будешь еще? - спросил Петр.
        - Нет, мне хватит, - ответил Юсуф, не открывая глаз, и лег головой на стол.
        - Иди спать уже, - сказал Валентин.
        - Сейчас, полежу немного…
        - Ты зачем мне молодого специалиста спаиваешь? - Валентин грозно посмотрел на Петра.
        - Он сам ко мне подсел. А я не мог не предложить выпить боевому товарищу. Он не отказался, - ответил тот, - а теперь вот по столу растекся.
        - Он устал сегодня, меня тоже ко сну клонит, - Валентин зачерпнул ложкой кашу.
        - Слабый он, - заявил Петр, - я в его годы мог столько выпить после работы, а утром снова в джунгли.
        - Ты, Петь, неделю работаешь, а потом несколько месяцев отдыхаешь, пока рой снова не пройдет. Сидишь и сил набираешься. А мы неделю отработали и тут без отдыха сразу на поверхность. С непривычки это сложно.
        - Да что вы там работали, сидели на стульях целый день, в мониторы смотрели! Это разве труд? - сказал Петр и налил себе самогона.
        - Петь, это тоже работа, от нее есть польза и от нее также устаешь, - Валентин покосился в ту сторону, где стоял повар, но тот уже куда-то отошел.
        - Настоящий труд должен быть физическим, - сказал Петр, - нужно строить, производить, добывать. Усиливать общество разным образом.
        - Ты не совсем прав.
        - Если б люди не превратились в тряпки бесхарактерные, то ничего бы этого сейчас не было.
        - Ты о чем?
        - О том, что нас скоро не станет, Валя, - Петр выпил и занюхал рукавом, - фух, хорошо пошла… - Он взял кусок морковки с подноса Валентина и положил себе в рот. - Не станет, говорю, нас скоро всех, - чавкая, подтвердил он. - Знаешь, Валя, почему мы сейчас здесь?
        - Ну и почему же?
        - Мир потихоньку становился более гуманным. Более терпимым, толерантным ко всему, и что в итоге? Дошли до крайностей.
        - Зато люди перестали уничтожать друг друга, - сказал Валентин и взял термос.
        - Да, но внешнюю угрозу не смогли отбить. Я читал записи о первом появлении роя, - Петр облокотился на спинку стула.
        - И я читал, - Валентин налил себе самогона в крышку термоса.
        - Если б не уничтожили оружие и армию, не пришлось бы встречать их с голыми руками. А бахнули бы химическим оружием по гадам! - охотник хлопнул кулаком по ладони.
        - А с другой стороны, не уничтожив все оружие, может, люди раньше бы померли друг от друга, - сказал Валентин и опрокинул вторую крышку самогона.
        - Химическое оружие надо было оставить, прям чтоб залить тварей химией! - помотал головой Петр.
        - Кто мог знать?
        - Как кто? - Петр нахмурился. - Насекомые увеличились не в один момент.
        - Да, но с ними уживались тысячи лет, все было нормально. Если б не рой, который не пойми откуда взялся, жили бы прекрасно. В городах насекомых не было. В леса не суйся - и все хорошо.
        - Знаешь, Валька, бесполезный спор у нас. Какая уже разница? Сидим тут в ведре железном под землей, как трусы. И ведь никто ничего не делает. Мы смирились с нашим местом в этом новом мире. Пытаемся выживать, но не пытаемся его изменить, и меня это сильно огорчает. Я постоянно думаю об этом, неужели нет способа запустить обратный процесс? Мы же люди. Мы умнее их. Можно же заняться разработкой оружия? Начать ставить опыты! Изобрести химикаты или… что-то подобное, - рассуждал Петр.
        Валентин слушал его, глядя в сторону, на стену с облезлой коричневой краской. Петр налил самогона в крышку.
        - За мир для насекомых! - произнес он тост. - А мы как-нибудь тут, в ведре посидим… металлическом.
        Он выпил и налил снова.
        - Пей, дружище, - сказал он Валентину.
        - Ты, Петька, не прав. Ты многого не знаешь, - Валентин взял крышку термоса и с задумчивым видом смотрел на нее, монотонно произнося слова, - н-да… не знаешь ты, Петр. А ведь мы дружим с детства. Почти тридцать лет.
        - Чего я не знаю-то? - Петр тупо уставился на Валентина.
        - Разработки химического оружия велись долгое время, - Валентин говорил, не поднимая взгляда. Крутил в руках крышку термоса, - все это было засекречено. Началось все это задолго до нашего рождения. Мой отец и дед работали над… - Валентин заулыбался, - даже не знаю, как сказать, звучит смешно… но, в общем, они работали над спасением мира. А мы сейчас продолжаем их дело. Мой отдел занимается только этим.
        - Что? - удивленно произнес друг. - Ты бредишь?
        - Нет, - сказал Валентин и выпил.
        - Вы разрабатываете химоружие? - спросил Петр.
        - Нет. Уже нет. Было много попыток потравить рой. За сотни лет существования укрытия не одно поколение сотрудников нашего отдела разрабатывало подобные проекты. Их ничего не берет. Попытки уничтожить рой были оставлены. Наши предки решили пойти другим путем. Если мы не можем вернуть землю себе, мы создадим свой мир и уйдем туда.
        - Обалдеть, я не верю, что ты все это говоришь! Что значит создать мир? Почему мы об этом ничего не знаем? А Индус в курсе? Свой мир, это… это виртуальная реальность, что ли?
        - Не перебивай, дай договорить, - остановил поток вопросов Валентин, - да, Индус все знает. Так вот, - продолжил он, - мой прадед организовал проект по переносу сознания. Они сделали копии самих себя в симуляторе реального мира. Виртуальную Землю поддерживает квантовый компьютер, который расположен под укрытием. Все это находится здесь уже больше пятисот лет.
        - Стоп. Стоп. Погоди, - сказал Петр и начал трясти Индуса за плечо, - Юсуф, Юсу-у-уф.
        Тот открыл один глаз.
        - Чего? - спросил молодой специалист.
        - Ты слышишь, что тут твой начальничек рассказывает? Про перенос сознания. Говорит, ты тоже в курсе всех дел?
        - Возможно, не всех, но что-то знаю. Сам работаю над симулятором планеты, - пробубнил Индус.
        - Перенос сознания… Симулятор планеты, - Петр напрягся, - надо выпить, срочно, - сказал он сам себе, налил самогона в крышку и тут же опрокинул его в себя.
        - Валентин, - сказал Индус, продолжая лежать на столе, - когда вы взяли меня в ваш отдел, была договоренность никому ничего не рассказывать.
        - Петя, ты понимаешь, что об этом лучше не трепаться? - внушительно произнес Валентин.
        - Хорошо, как скажешь, - ответил уже осоловевший Петр. - Может, ты еще мне расскажешь чего-нибудь? Интересно ведь.
        - Перенести сознание не удалось. Наши предки наштамповали кучу копий людей, которые живут сейчас там, на сервере. Они размножаются и умирают. В общем, у них там своя жизнь.
        - А посмотреть можно на них? - спросил Петр.
        - Можно. Мы создали им в симуляции те же условия, что и у нас.
        - Зачем?
        - Мы работаем над возможностью ускорить их время в сотни или даже в тысячи раз, чтобы подсмотреть за их развитием и понять, как они будут бороться с роем. Если, конечно, будут.
        - А моя копия там есть? - спросил Петр.
        - Нет, сейчас там нет вообще никаких копий. Я же говорю, копии были наших предков. Там сейчас уже пятое поколение людей живет. Это просто программы. Те симулированные люди, кто были копиями, давно умерли в самой симуляции. Они там смертные, живут так же, как и мы. Только у них пока еще не так все плачевно. Они пока не ушли под землю. Но все к этому движется.
        - А они знают, что они не настоящие?
        - Нет.
        - И вы хотите промотать вперед их время?
        - Да.
        - И в чем сложность?
        - В том, что мощности компьютера не хватает. Точнее, не хватало. Но сейчас мы оптимизировали систему. Раньше у нас вся симуляция была загружена и обрабатывалась вся планета, их земля, даже те участки подгружались, которые не нужны, где никого нет. А теперь грузится только та часть их мира, на которую кто-нибудь смотрит.
        - То есть как только один из ваших компьютерных людей закрывает глаза, мир перед ним исчезает?
        - Да, это позволило немного снизить нагрузку процессоров, теперь он может быстрее обсчитывать процессы в симуляции, и мы ближайшие дни ускорим их время. Узнаем, что они будут делать. К чему придет их общество в тех же условиях, что и наши.
        - Наблюдатель влияет на мир?
        - Да. Факт наблюдения влияет на их физический мир. Когда есть наблюдатель - мир существует перед ним. Когда нет - мир тоже существует, но грубо прорисованный, скажем так, набросок, без деталей. В грамотно прописанном симулированном мире наблюдатель будет влиять на материю и на сам мир фактом своего наблюдения.
        - А если они догадаются, если что-нибудь где-нибудь не прогрузится, и ваш компьютерный человек увидит что-то неладное?
        - Такого не должно случиться.
        - Ты сказал, что вы им создали условия те же, что и у нас.
        - Да.
        - Получается, вы обрекли их на мучения. Вы могли сделать им нормальные условия?
        - Могли. Можно загрузить им другой шаблон, без насекомых. Но мы вообще могли их не создавать. Мы дали им жизнь. Они должны быть нам благодарны за это.
        - Вы издеваетесь над ними, играете в богов. Они, получается, такие же люди. Они там так же страдают, как и мы. Их жрут жуки, они теряют близких… Или я чего-то не понимаю?
        - Вообще-то нет. То есть да. Их жрут жуки, и они теряют близких, да. Но они просто программы. Действуют по своим алгоритмам. Я вот, например, вижу тебя, себя, ощущаю мир, осознаю все вокруг и свободно мыслю, чувствую себя внутри своей головы. И ты, Петя, так же. А они нет. Их как бы не существует. В общем, жалеть их нет смысла. Но они могут помочь нам. Может, не именно нам с тобой, но нашим потомкам. Возможно, наши дети или внуки смогут жить в нормальном мире, под солнцем, как и раньше.
        - А что вы будете делать, если их всех пожрут и ничего они не придумают?
        - Запустим симуляцию заново, и, возможно, другие копии покажут лучший результат, изобретут что-нибудь. А мы повторим их идею в нашем реальном мире.
        - Честно сказать, я удивлен… И ты столько лет ничего не рассказывал?
        - Ну уж извини.
        - И вместо этого ты всю неделю будешь саранчу таскать?
        - Что поделать.
        - Управляющий знает о том, что вы делаете?
        - Прошлый знал. Этот нет. Я не хочу ему рассказывать. Я полностью руковожу проектом. Если ему рассказать, неизвестно, как он отреагирует. Может, он вообще все прикроет. Не хочу с ним связываться.
        Петр снова налил самогона в крышку.
        - У тебя там бездонная емкость, что ли? - усмехнулся Валентин, глядя на термос.
        - Всего-то пол-литра, - ответил Петр. - Валь, а этот ваш компьютер… его нельзя как-то иначе использовать? Почему вы именно на симуляцию тратите всю его мощность?
        - Потому что у нас больше нет идей. Мы перепробовали все. За пятьсот лет жизни в укрытии чего в нашем отделе только не разрабатывали!
        - Начать менять атмосферу? А есть такое слово… - Петр задумался на несколько секунд, - терраформирование! Во! Вспомнил.
        - Была разработка специальных растений, которые должны были постепенно заполонить землю и начать медленно менять атмосферу. Уменьшить содержание кислорода, чтоб насекомые в итоге вернулись к прежнему размеру, ну или хотя бы к тому, который у них был во времена динозавров. Ничего не вышло. Дальше теории это не ушло.
        - Ну и дела, - вздохнул Петр, - такое под носом творится.
        - А ты, Петя, говоришь, мы ничего не делаем.
        - Так я ж не знал. А можно я еще поспрашиваю?
        - Можно, - с улыбкой ответил Валентин.
        Петр, Валентин и Юсуф остались в столовой одни. Они просидели там до поздней ночи. Петр выпил весь самогон. Валентин рассказал подробно про разработки их предков, про тесты химикатов на отдельных особях саранчи, про квантовый компьютер, который законсервирован под укрытием и к которому нет физического доступа. Индус постоянно поддакивал Валентину. Юсуф был горд за свою работу - теперь Петр наверняка будет относиться к нему серьезнее.

* * *
        Последний выход за трупами саранчи. Завтра они уже будут непригодны к пище, уже вчера отряд находил много подгнивших. Жители укрытия собирали насекомых в течение пяти дней после того, как рой опустошал эти земли. Отряд колонной растянулся по джунглям метров на сто. Петр, как обычно, шел первый. Валентин и Юсуф плелись в хвосте. За эти дни местность прилично заросла, но все же пока еще ситуация хорошо просматривалась во все стороны. Шли под палящим солнцем вдоль колючего кустарника, на который они наткнулись вчера. Кустарник саранча не трогала, есть там было нечего - одни ветки да шипы. Пройти сквозь него невозможно, слишком густой, поэтому только в обход.
        - Валентин, - заговорил Юсуф, - жизни-то стало больше на планете. Больше особей, больше растительности. Я читал, что раньше лесов было мало, а теперь, если верить данным, вся планета - сплошные джунгли.
        - Это ты к чему? - ответил Валентин и посмотрел на потемневшего от жары Индуса.
        - К тому, что, может, и не нужны мы планете, вот она и создала условия, чтоб другие формы жизни эволюционировали и вытеснили нас.
        - Планета - не сознательный организм, она не может сама ничего создать по своей воле, - сказал Валентин.
        - Я понимаю, это я так, образно выразился, про Землю, я хотел сказать, что, может, не нужно вселенной сознание? Зачем мы им обладаем? Может, сознание - это бесполезный феномен, побочный продукт. И вот эволюционно так складывается, что мы умираем. Выглядит все так, как будто от нас избавляются.
        - В бескрайнем космосе миллиарды галактик, Юсуф, в каждой галактике миллиарды звезд, - начал развивать свою мысль Валентин.
        - И вокруг многих звезд есть планеты, - перебил его Индус.
        - Да. На какой-то из планет эволюция дала развитие приматам, и там доминируют люди, точнее, гуманоиды. Где-то, возможно, самые развитые - морские обитатели. А у нас, черт его дери, развиваются насекомые. Вот только у тех, кто не идет по пути развития мозга и интеллекта, нет шансов выжить.
        - Почему?
        Они остановились. Валентин достал из сумки бутылку с водой, открутил крышку и приложился к горлышку, делая большие глотки.
        - Пить хочешь? - спросил он, вытирая рот ладонью.
        - Так почему у них нет шансов? - сказал Юсуф, взял бутылку и сделал глоток.
        - Примерно девяносто процентов всей эволюции человека - это эволюция мозга, - продолжил Валентин, - и в этом есть смысл. Но не в том, чтоб стать умнее и победить другие, менее развитые виды, нет. Смысл более масштабный.
        Индус с интересом слушал.
        - Без развитого интеллекта любой вид обречен на гибель. Мы все тут, - он развел руками, - ограничены жизнью звезды. Нашей звезды. И если мы не сможем развиться до такого уровня, чтоб переселиться жить на другую планету, то все погибнем. Рано или поздно Солнце завершит свое существование. У жизни есть время на технологическое развитие. Времени много, очень много, но это неважно, если идти не по тому пути. Эволюция насекомых не связана с развитием мозга и сознания. Значит, они обречены на смерть. Они бессмысленные. Если общество или вид не достигнет высокого уровня интеллектуального развития и, как следствие, технологического, то оно погибнет вместе со звездой. Жизнь звезды - это время, которое дано нам на эволюцию, на развитие мозга, чтоб осуществить полет к другим, более молодым звездным системам.
        - Это не отвечает на вопрос: зачем вселенной сознание? Зачем ей нужны сознательные формы, которые могли бы объяснить эту же самую вселенную? - сказал Юсуф. - Возможно, на этой планете все погибнет, когда в Солнце закончится водород. Но на какой-нибудь другой жизнь появится снова, разовьется из микробов, и все повторится. Все пригодные для жизни планеты, где есть вода, где тепло, сами создают органическую жизнь из химических элементов, которые везде одинаковые. И сознание миру не нужно, жизнь будет всегда и везде. Умерла звезда - жизни конец, а возле другой звезды жизнь снова сама собой появилась.
        - Так, что-то мы отстали от группы, - сказал Валентин, он решил не развивать эту тему, - я их уже не вижу. Пойдем быстрее.
        Не успев сделать и нескольких шагов, Валентин обхватил руками Юсуфа.
        - Ш-ш, - прошептал он, - замри.
        В этот момент огромный двухметровый богомол, до этого сливающийся с колючим кустарником, повернулся в их сторону. Заметить его было практически невозможно. Его окрас и форма тела идеально вписывались в переплетения веток и шипов разросшегося на сотни гектаров растения. Насекомое наполовину высунулось из кустарника. Оно замерло и водило лишь глазами. Богомол понимал - тут только что кто-то был. Но сейчас он не мог никого различить. Валентин и Юсуф стояли, обнявшись, буквально в двух метрах от гигантского насекомого, возвышающегося над ними. Оно в долю секунды могло бы выбросить свои передние лапы вперед, вонзив в плоть шипы, специально служащие для удержания жертвы, и тут же начать есть.
        Индус обливался потом от жары и ужаса. Рот Валентина находился возле уха Юсуфа. Он сказал ему шепотом, практически не двигая губами:
        - Только не двигайся. Просто стой. Он решит, что нас нет, и вернется.
        Юсуф стоял молча. Валентин косился на хищное насекомое. Богомол также не двигался, он мог находиться в одном положении хоть весь день.
        «Что делать? - думал Валентин. - Долго я так не простою. Капсула с ядом в кармане. Нет, я не готов умереть. Только бы не пошевелиться. А может, рвануть резко в разные стороны, он не успеет нас схватить, они же медленно бегают. А вдруг быстро? А вдруг лапами дотянется, они у них выстреливают молниеносно. Петр говорил, что, если встретил богомола, бежать бесполезно. Богомолы не атакуют, если замереть. Петр был прав - богомол не атаковал. Петр глупости не скажет. Где же он?»
        - Юсуф, ты как? - прошептал Валентин.
        Индус покосился на Валентина.
        - Не бойся, Петр сейчас вернется за нами, - сказал Валентин, - все будет хорошо. Петр его на куски изрубит. Просто стой, и все.
        Мысли путались в голове Валентина, одна моментально сменяла другую. Он представлял, как будет больно, если богомол вопьется своими хватательными конечностями в тело и начнет заживо пожирать. Он вспомнил свой ночной кошмар. Похожая ситуация. Прокручивал в голове, как он достанет таблетку и раскусит ее или как будет биться за жизнь до последнего. Хватит ли сил терпеть, когда тебя едят? Убежит ли Индус или попытается помочь вылезти из лап насекомого? Если первый дернется Индус, то богомол атакует его. Как быть тогда?
        - Я не смогу долго простоять, - прошептал Юсуф, почти не открывая рта.
        - Я тоже, - ответил Валентин, - надо терпеть.
        - Он нас съест, - шептал Индус, - сейчас бросится.
        - Он не видит нас. Петр говорил, что богомолы не видят, когда не двигаешься. Сейчас поймет, что тут нет никого, и уйдет, - сказал Валентин и снова покосился на хищника. Тот все так же стоял замерев.
        - Давайте убежим, - шептал Юсуф, - на счет три.
        - Нет, не вздумай, - стиснув зубы злобно шептал Валентин, - погубишь нас.
        - Валентин… - продолжал шептать Индус.
        - Стой, сказал.
        - Хорошо.
        У Валентина начали затекать руки. Солнце палило беспощадно. Он разглядывал передние конечности насекомого, сложенные и прижатые к телу.
        «Вытягиваются метра на три точно, - думал он, - не успеем убежать. Один из нас погибнет. И нож, как назло, в сумке. Хотя что я ножом тут сделаю? Я не хочу умирать такой смертью. Перевариться в желудке хищника. Кто позаботится об Аленке и Мишке? Мишка себя в обиду не даст, он умен не по годам. Но будет ли он следить за сестрой? Нет, мы не умрем. Чтоб выжить, нам нужно просто стоять».
        Издалека раздался крик Петра. Он бежал, держа в обеих руках мачете. Богомол не реагировал на его рев. Петр несся подобно медведю, тяжело переваливаясь с ноги на ногу. Подбегая к насекомому, он начал замахиваться мачете, находящимся в правой руке, а левый клинок выставил перед собой, пытаясь на скорости пронзить хищника. Богомол молниеностно выстрелил лапами в Петра, вонзившись ему в плечи обеими конечностями, и подтянул его к себе, при этом напоровшись грудью на лезвие мачете. Второй мачете выпал. Петр пробил богомола насквозь, но тот, подчиняясь инстинкту, впился своими тридцатисантиметровыми челюстями Петру в левую руку. Петр, крича от боли и от ярости, обхватил тело богомола второй рукой и завалил его на себя. Лицо Петра было залито кровью. Валентин подбежал к ним и пытался ослабить хватку насекомого, оттягивая его конечности. Разжать лапы было невозможно. Индус с побелевшими от страха губами стоял столбом в стороне. Челюсти богомола работали, как садовые ножницы, все глубже впиваясь в плечо Петра.
        - Мачете вставь ему между челюстей! - орал Петр. - Он мне сейчас руку отгрызет!
        Валентин бросился к оружию, взял клинок и воткнул его в брюхо насекомого, лежащего на Петре. Из раны хищника потекла коричневая жидкость.
        - Между челюстей! - ревел Петр, пытаясь нащупать на поясе охотничий нож.
        Валентин дергал за ручку мачете, но тот застрял в животе насекомого.
        Вдалеке показался отряд Петра. Люди бежали, держа в руках кто ножи, кто копья, кто мачете.
        Петр вытащил нож и начал бить им в глаза хищнику. Втыкал снова и снова, пока голова богомола не превратилась в бордовое месиво. Челюсти хищника остановились. Петр продолжал бить, лежа в луже своей крови. Потом бросил нож, уперся здоровой рукой и коленями в грудь насекомого и, оттолкнувшись, вылез из-под него. Левая рука болталась как неживая. Петр встал и схватил мачете за рукоять, выдернул его из брюха насекомого и начал бить им уже мертвого богомола.
        - Изрублю суку! - орал он. - Да я тебя и голыми руками разорвал бы! Тварь! На кого вздумал прыгать!
        Коричневые брызги из ран богомола летели во все стороны. Петр был весь вымазан своей кровью и внутренностями насекомого, но продолжал наносить удар за ударом.
        Отряд подбежал и остановился в нескольких метрах от Петра. Никто не рисковал подойти к нему. Боялись попасть под горячую руку.
        Петр отбросил мачете и повернулся к людям. Он никак не мог отдышаться.
        - Ну что смотрите?! - кричал он с бешеным выражением лица. Он бегал взглядом, рассматривая людей своей группы. - Нету в джунглях такого зверя, что смог бы со мной тягаться! Нету! - Петр ходил из стороны в сторону. - Что, Индус, штаны-то промочил?! - продолжал орать Петр. - Не бойся, я вас в обиду не дам, всех жуков изрублю! Чего молчишь, моль пучеглазая, а?!
        Индус быстро закивал головой.
        - Меня в деле ты еще не видел, да?! - орал Петр. - Стоишь тут бледный, как…
        Петр упал на колени и завалился на бок, прямо возле трупа богомола.
        - Аптечка у кого?! - крикнул Андрей, подбегая к раненому.
        - Сейчас! У меня.
        - Быстрее!
        - Держи!
        - Королевского богомола убил в одиночку. Ну, Петр, ну, черт, ты герой! Таких людей я еще не видел! - говорил Андрей, суетливо поливая рану на плече Петра из бутылки антисептиком. - Бинты, - скомандовал он, - и пятеро за носилками в укрытие бегом! По рации сообщите, чтоб навстречу вам группу отправили!
        - На груди и спине раны от лап! - сказал Валентин, присев на одно колено возле Петра. - Вот тут полей, и зажать надо чем-то!
        - Сейчас, сначала самую глубокую, - сказал Андрей, заматывая бинт на плече Петра, - так, на бок его помогите повернуть.
        Неожиданно Петр очнулся, поднялся на локте здоровой руки и туманным взглядом смотрел на Валентина.
        - Лежи, лежи, Петя, - успокаивал его Андрей, - ребятки за носилками побежали. Просто лежи.
        - Выпить дайте, - потребовал Петр хриплым голосом, - выпить.
        Кто-то протянул бутылку. Он схватил ее не глядя и сделал глоток, после чего тут же швырнул бутылку в сторону.
        - Выпить говорю, а не попить! - Он снова перешел на крик. - Самогон у меня в рюкзаке лежит! Термос! - Он провел рукой по слипшейся от крови бороде. - И бутылку мне дайте обратно, надо рожу протереть.
        Андрей подал ему бутылку с водой, которую тот только что отшвырнул. Раненый сел, запрокинул голову и принялся лить воду себе на лицо.
        - Петь, держи термос, - сказал один из его людей.
        - Сейчас, спасибо, - сказал Петр уже спокойным голосом.
        - Я налью, - мужчина плеснул мутную жидкость из термоса в крышку и поставил ее возле раненого.
        - Ага, - тот трясущейся рукой взял с земли крышку термоса. Выпил залпом и уставился на труп насекомого, лежащий в метре от него.
        - Обезболивающее, - Андрей протянул две таблетки.
        Петр положил их в рот, разжевал и проглотил не запивая.
        - Так быстрее всосется, таблетки лучше разжевывать, - пояснил он и посмотрел на Юсуфа, стоявшего в стороне.
        - Индусу налейте, он, по-моему, никак не отойдет. Будешь?
        Индус подошел к Петру, взял термос и сделал глоток прямо из емкости.
        - Ну ничего себе, - улыбаясь, сказал Петр, - вы видели?
        Юсуф сел.
        - Ты дар речи потерял? - спросил у него раненый.
        - Я не мог ничего сделать, - ответил тот, - меня как парализовало, я не мог… надо было действовать, как Валентин, а я не знал, как поступить… - бубнил он, - Валентин сразу сообразил, а я…
        - Да ладно тебе! Молодец, что хоть не побежал от него. Если бы ты дернулся, он бы тут же тебя схватил и подтянул к себе, там такая скорость - ого-го, - говорил Петр, - я замахнулся, но не успел мачете ему голову срубить, как он меня к себе подтянул. Я рукой махнуть не успел, чего уж там говорить про попытку убежать. Если ты в радиусе его атаки, то все - смерть. Если, конечно, меня рядом не будет, - на последней фразе Петр дружески потряс Юсуфа за плечо.
        - Идти можешь? - спросил Андрей.
        - Могу, сейчас только опрокину еще разок.
        Он взял с земли термос и сделал глоток.
        - Хорошо-о-о… - произнес протяжно.
        - Ты много крови потерял, сейчас алкоголь - не самое лучшее решение, - сказал Валентин.
        Петр несколько секунд смотрел на непрошеного советчика, сокрушенно покачивая головой из стороны в сторону.
        - Еще наглости хватает… ну, Валька, бесстыжий ты, ой бесстыжий, - беззлобно проговорил Петр.
        - Это почему? - насупился Валентин.
        - Попали вы в передрягу, а из-за вас и я, так что не надо теперь мне говорить, что делать. Как вы вообще отстали от нас?
        - Заболтались, - сказал Юсуф, - Петр, вы уж простите нас. Мы только остановились воды попить, а вы уже и за кустарник свернули.
        - Н-да… - произнес Петр, глядя на рану на своем плече.
        - А потом меня Валентин схватил и говорит: стой, не двигайся. А я смотрю - прямо передо мной лапы висят с шипами, - продолжал рассказывать Юсуф.
        - Петь, мне действительно очень жаль, я не знаю, как так вышло, - виновато проговорил Валентин.
        - Вы не представляете, как вам сегодня повезло. Вы, можно сказать, заново родились, - раненый потрогал кровавые бинты на плече, - теперь главное - чтоб руку не отсекли.
        - А ведь он мог вам не в руку впиться, а в шею, - произнес Индус.
        - А я что, дурак, по-твоему, ему шею подставлять? Я влетал левым боком, плечом прикрываясь, вот он и впился в то, что ближе всего.
        - Рука болит? - спросил Валентин.
        - Онемела и ноет. Терпеть можно.
        - А эти твари, получается, совсем боли не чувствуют? - Валентин разглядывал мертвого богомола.
        - Не чувствуют. Им все равно, - ответил Петр, - насекомому можно отрезать лапу, а он буквально через минуту может начать спариваться со своей подружкой, не обращая внимания на то, что нет ноги.
        - Ну ты, Петр, и рванул, хоть бы нас подождал, - улыбнулся Андрей.
        - Так я думал, вы сзади бежите, и не оглядывался, - улыбнулся в ответ раненый.
        - Мы бежали, - Андрей вздохнул.
        - Медленно, значит, вы бегаете, - сделал вывод раненый. - Не знаю как, но я почуял что-то неладное. Я не суеверный, но будто что-то внутри меня екнуло, не знаю, как описать. Почуял я беду, когда понял, что их нет. А из-за кустарника как выбежал, смотрю - стоят обнявшись, не двигаются.
        - Не подумал ты все же, Петя, когда в одиночку на королевского богомола набросился, - с досадой махнул рукой Андрей, - подождал бы секунд двадцать хотя бы.
        - Когда друзья в опасности, думать некогда, - ответил Петр.
        - Спасибо тебе, Петь, - Валентин сел рядом с раненым и приобнял его за шею.
        - Не за что. Но если руку потеряю, то будешь меня содержать. Появится у тебя третий ребенок, - смеясь, произнес раненый.
        - Вот это уже не смешно, - нахмурился Юсуф.
        - Не потеряешь, все будет хорошо, - Валентин встал.
        - Надо возвращаться, - объявил Петр и протянул руку, - помоги-ка.
        Валентин схватил его обеими руками за предплечье и потянул на себя, помогая подняться.
        - Андрюх, ты за старшего. Собирайте саранчу, а я уж простите…
        - Конечно, - ответил Андрей.
        - Ребят, давайте вы пятеро с Петром в укрытие, - скомандовал Андрей. - Юсуф и Валентин тоже на сегодня свободны, хватит с вас приключений.
        Петр обошел изрубленный труп богомола, лежащий в коричневой жидкости, подобрал свой нож и сунул в чехол на поясе. Взялся за ручку мачете, торчавшего из груди насекомого, и выдернул оружие.
        - Второй-то где? - пробубнил он, глядя по сторонам.
        Валентин подобрал мачете, лежавший на земле в нескольких метрах от трупа насекомого, и поднял его.
        - Вставь в ножны, - сказал Петр и повернулся правым боком к Валентину.
        - Пойдем домой? - спросил Валентин, засовывая мачете.
        - Пойдем, - ответил Петр.

* * *
        - Можно сложить все за собой? - ворчал Мишка, сидя на диване. В руке он держал книгу и, видимо, пытался читать.
        - Я еще не доиграла, - отозвалась Аленка из коридора.
        - Ты во все это одновременно играешь? - Мишка посмотрел на кучу игрушек, вываленную на пол.
        - Да, я сейчас их лечить буду, вот только… только мой набор найду, докторский…
        - Пап, скажи ей.
        - Что сразу папа-то? - возмутилась из коридора Аленка.
        Валентин расположился в кресле, откинувшись на мягкую спинку, он не обращал внимания на детскую ссору. Он смотрел на сына, сидящего напротив.
        «Ты это или не ты теперь? - думал он. - Такой настоящий, такой родной. Я помню, как мне тебя принесли, маленького. А было ли это? А может, мы проживаем только сегодняшний день, каждый раз заново? А может, не день, только час? Как у нас все устроено? Вчера я был на работе. Юсуф пролил отвар на клавиатуру. Это было в реальности или же это есть только в моей памяти? Если Юсуф это помнит, значит, это есть и в его памяти. А Петр как-то рассказывал, что ему разрабатывали руку, на реабилитации после нападения богомола. И он чуть не зашиб врача подзатыльником, за то что тот резко дернул его. Но я этого не видел. А значит, этого могло и не быть. Не только этого, а вообще ничего. Все есть только в памяти. Память можно заложить любую».
        - Аленка, - продолжал ворчать Мишка, - ты чего там в коридоре шуршишь? И там решила все раскидать?
        - Отстань от меня! - крикнула девочка.
        «Как узнать, было ли вчера? - продолжал размышлять Валентин. - Наверняка было, и я думаю, они пошли по тому же пути. Нет смысла им делать иначе. Но у нас сначала были другие идеи. Мы от них отказались. А они? Никак ведь не проверишь».
        Звонок в дверь прервал его размышления. Валентин вышел в коридор и увидел, что Аленка копается в шкафу с одеждой.
        - Ты чего тут-то ищешь? Твоего тут ничего нет, - он прошел мимо дочери.
        - Я клала сюда свой пакет, - ответила девочка.
        Валентин подошел к входной двери и открыл ее.
        - Здор?во, - весело сказал Петр.
        - Привет, заходи.
        - Дядя Петя, - Аленка подбежала к Петру, и тот поднял ее под самый потолок, - ты меня сегодня в кресле покрутишь?
        - Конечно, только немного позже, - он поставил девочку на пол и схватился за плечо, оскалившись от боли.
        - Погоди ты тяжести поднимать, - Валентин легонько потрепал его по спине.
        - Я не тяжесть, - возразила девочка и, демонстрируя неважное воспитание, заявила: - Сам ты тяжесть!
        - Дядя Петя пока не может тебя крутить вместе с креслом.
        - Все в порядке, - бодро произнес гость, - с каждым днем все лучше и лучше. Раньше вообще руку поднять не мог, а сейчас вон как.
        Он наклонился и принялся расшнуровывать обувь.
        - Отвар будешь? Или у тебя свое? - спросил Валентин.
        - Ничего не буду. А своего у меня нету. Я больше не пью. Все, хватит.
        - Я это уже раз десять слышал.
        - В этот раз точно.
        Они прошли в комнату Валентина. Гость скинул рюкзак на пол и рухнул в кресло. Хозяин закрыл дверь, сел за письменный стол и начал крутить в руке карандаш.
        - Ну как ты? - спросил Петр.
        - Да так…
        - В этот сезон с нами за кузнечиками не желаешь? Скоро рой пойдет, - Петр ухмыльнулся.
        - Кто меня спросит? Дадут распоряжение, и все пойдем.
        - Как там ваши подопытные? Есть что интересное?
        - По мелочи… - Валентин чертил что-то карандашом на листке.
        - Ты чего такой серьезный?
        - Даже не знаю, как и сказать.
        - На работе проблемы?
        - Частично.
        - Опять секретная информация?
        - Ты, Петя, столько всего уже знаешь, что от тебя нет смысла что-то скрывать.
        - А можно я угадаю? Ваши компьютерные люди там все подохли! Их всех пожрала саранча! И нас, возможно, ждет что-то подобное!
        - Нет.
        - Но я хоть близок? Проблема связана с симуляцией мира?
        - Да.
        - Вы ускорили время и заглянули в их будущее?
        - Да. До сих пор заглядываем, они ушли далеко вперед.
        - И они живы?
        - Да.
        - Они нашли способ победить рой?
        - Ну, скажем так, они начали его искать.
        - И как? Успехи есть у них?
        - Они создали свою симуляцию. Они пошли нашим путем. Теперь они наблюдают за своими, как ты выражаешься, компьютерными людьми. Ждут, что те дадут им подсказку, как победить рой.
        - Во дела! - Петр начал смеяться. - Ну дают человечки! А чего ты грустный-то? Из-за этого?
        Валентин отложил карандаш и посмотрел на Петра с абсолютно серьезным лицом.
        - Что? - спросил Петр. - У тебя вид, будто умер кто-то.
        - Никто не умер. Никто и не рождался по-настоящему, - сказал Валентин, рассматривая Петра.
        - В смысле? Валька, ты можешь нормально объяснить, что случилось?
        - Наши симулированные люди создали свою симуляцию.
        - Это я уже слышал.
        - Люди в их симуляции создали еще одну симуляцию.
        - Ого! Ну хорошо, и что?
        - Под нами, Петя, очень большое количество уровней симуляций.
        - Симуляция в симуляции в симуляции, - усмехнулся Петр, - как матрешка.
        - Да. И люди в каждом уровне не знают, что над ними есть кто-то. Они не знают, что они не настоящие.
        - Ты на что намекаешь?
        - Ты, я думаю, и сам уже понял.
        - Над нами может быть кто-то, кто запустил наш мир у себя на компьютере?
        - А есть основания полагать, что мы самый верхний уровень и что именно мы реальны?
        - Не знаю. Так. Погоди, - Петр полез в рюкзак и достал оттуда термос. - Надо выпить. Слишком сложная ситуация для переваривания на сухую.
        - Ты же не пьешь.
        - Да, это старый термос со старыми запасами, лежит тут давно, в общем…
        Петр открутил крышку термоса, налил в нее самогона и выпил залпом.
        - И мне плесни, - попросил Валентин.
        Петр снова налил самогона, подошел к другу и поставил крышку на стол. Сам облокотился на стену, скрестив руки на груди.
        - Прямых доказательств того, что мы программа, ведь нет? - спросил он.
        - Для меня все и так очевидно, - пробурчал Валентин.
        - Но есть вероятность, что симуляции миров начались с нас и мы настоящие люди?
        - Есть, но она мала. Каждый виртуальный мир под нами так думает. А над нами, наверное, так же сейчас люди сидят и размышляют, реальны ли они. А над ними еще люди. И где этот верх? Где реальная планета Земля, с которой пошли все симуляции? Никто не может знать наверняка.
        - А сколько под нами уровней?
        - Сотни. На низших уровнях время идет так быстро, что следить за ними невозможно технически.
        - Люди в симуляции под нами должны догадаться, что они программы, ведь вы же это поняли.
        - Да. Они догадались и держат это в тайне от всего мира. Их мира. Мы тоже не должны об этом распространяться.
        - Ты говорил, что они не люди, что они просто программы, реагирующие на все по алгоритмам, а они такие же, как и мы.
        - Получается, что так.
        - А есть способ наверняка проверить, реален ли наш мир или нет? Ты же говорил, что вы там как-то оптимизировали вашу систему, что там не все прогружается, что наблюдатель влияет на мир… Может, если резко обернуться, стена не успеет прогрузиться за моей спиной?
        - Успеет, Петя.
        - Получается, настоящий квантовый компьютер, который находится над нами в реальном мире на неизвестно сколько симуляций выше нас, обрабатывает вообще все миры?
        - Да.
        - А может, в реальном мире и нет уже никого? Всех поели насекомые?
        - Такое тоже может быть.
        - Настоящая, не симулированная планета Земля заселена жуками, а людей нет, и мы последнее, что осталось от человечества. Просто программы, имитируем некогда живших людей.
        - Возможно.
        - И если тот настоящий компьютер сломается или выключится, то нам всем…
        - И нам, и тем, кто под нами, и вообще всем придет конец, да. Но я думаю, мы этого не застанем при жизни.
        - Просто голова кругом идет, Валька, лучше бы я к тебе не заходил. Зачем ты мне все это рассказал, как жить-то теперь, зная все это?
        - Не знаю. У самого каша в голове.
        - Под нами, значит, сотни уровней симуляций. Это говорит о том, что с огромной вероятностью мы не самый верхний уровень, мы, скорее всего, где-то в серединке… и над нами еще неизвестно сколько уровней… н-да…
        - Печально все.
        - И Бога, получается, нет.
        - Для нас с тобой точно нет.
        - Но для настоящих людей он есть.
        - А тебе-то какое дело? Для Бога тебя тоже нет. Ты не человек, Петя. Как и я, и мы все тут.
        - А может, над нами бесконечное множество уровней? И настоящего мира не существует?
        - Это невозможно. Ни один компьютер не сможет обработать бесконечность. Настоящая Земля есть.
        - А куда мы попадем после смерти?
        - Очевидно, что просто исчезнем.
        - И в чем тогда смысл всего этого? Всего того, что мы делаем?
        - Ни в чем, но у нас нет выбора. Хочешь, можешь пойти и помереть сразу.
        - Должен быть способ как-то проверить, реальны мы или нет. Ты же должен знать, ты же этим занимаешься всю жизнь! Как узнать, Валя?!
        - Я уже сказал, что никак.
        - И что теперь делать? После всего этого я, думаешь, смогу жить прежней жизнью?
        - Попробуй поверить в то, что мы реальны и над нами никого нет. Симуляции есть только под нами.
        - Я не могу. Здравый смысл подсказывает, что это маловероятно.
        Петр подошел к креслу, взял с пола термос и сделал глоток.
        - Будешь? - поморщившись, спросил он.
        - Нет.
        Сев в кресло, Петр сказал:
        - Наверняка у вас в отделе было какое-то совещание по этому вопросу.
        - Было. Говорили о том же, о чем и мы сейчас с тобой.
        - И к чему вы пришли?
        - К тому, что, по сути, ничего не меняется, продолжаем жить, как жили.
        - Тебе легко говорить. Ты был неверующим.
        - Что тебе мешает продолжать верить?
        - То, что у нас не может быть Бога.
        - Верь в их Бога. В Бога настоящих людей.
        - Так он не услышит меня, если я буду ему молиться.
        - Почему?
        - Мы же только что об этом говорили. Потому что мы не настоящие!
        - А вдруг услышит? Если, конечно, он вообще есть.
        - Есть. А вы чем теперь будете заниматься в отделе?
        - Официально мы администрируем Сеть и поддерживаем работоспособность электроники в укрытии. Будем продолжать выполнять свои прямые обязанности.
        - А разработки по спасению мира?
        - Я пока не знаю, мы все в таком ступоре, Петя, просто нет слов… я впервые не знаю, что делать дальше. Есть ли теперь смысл чем-то заниматься? Даже если мы спасем наш мир, те, кто над нами, подсмотрят идею, скажут нам спасибо и выключат нас, потому что тратить ресурс компьютера на бессмысленное поддержание симуляции нерационально.
        - Это в случае, если там, наверху, реальные люди живы, не забывай. И это в том случае, если мы симуляция. А вдруг нет, вдруг все же мы реальны? Кто-то должен быть самым верхним, реальным уровнем, то есть настоящими людьми.
        - Может, и реальны. Но…
        - Понимаю, да, маловероятно.
        Петр откинулся назад, на спинку кресла и смотрел в потолок. Валентин снова взял карандаш и продолжил машинально что-то рисовать на листке. Сидели молча несколько минут, пока тишину не прервала Аленка, зайдя в комнату.
        - Пойдемте уже в столовую, я есть хочу, - сказала девочка.
        - Пошли, Петька, трапезничать, - Валентин встал из-за стола.
        - Виртуальной кашей харчеваться будем, - усмехнулся гость.
        - Что такое «виртуальной»? - заинтересовалась Аленка.
        - Ненастоящей, - ответил Петр.
        - Почему ненастоящей? - снова спросила девочка.
        - Дядя Петя шутит, - объяснил ей отец, - да, Петя?
        - Да, это шутка такая, - наигранно улыбаясь, ответил Петр.

* * *
        - Значит, вы пришли к выводу, что ваш мир не настоящий?
        - Не совсем. Вероятность того, что он не настоящий, была высокой. Очень высокой.
        - И каково это осознать?
        - Начинаешь как-то странно ощущать себя и все вокруг, хотя, по сути, ничего не меняется. Самое страшное то, что нет стопроцентных доказательств виртуальности нашего мира.
        - Потому что есть вероятность того, что все уровни и подуровни симуляции были запущены вами?
        - Да, и, возможно, над нами никого нет. Был шанс, что мы настоящие и что именно мы запустили первую симуляцию мира. А они, в своей симуляции, уже запустили еще одну и так далее, вглубь. У нас были такие мысли, но это, как я уже сказал, маловероятно.
        - Понятно. Валентин, а как вы наблюдали за жизнью людей, которых вы сами симулировали?
        - Как угодно. Мы могли настроить камеры на тот вид, что наблюдают глаза конкретного человека, или перемещать, скажем так, невидимую камеру по всему трехмерному пространству симуляции.
        - А мысли их вы могли читать?
        - Нет. С мыслями все сложно. Мысль - это ведь не только слова и текст. Это ощущения, образы, цвета, вкусы, эмоции… Это невозможно передать через компьютер. В их головы мы не могли залезть.
        - А поговорить с ними вы могли?
        - Теоретически да, но в этом не было необходимости.
        - Да уж… вы рассказали про огромных насекомых, про подземное убежище, про то, что ваш мир - это симуляция, про то, что вы сами создали симуляцию… Валентин, я не могу вас принуждать к лечению, но ваши близкие волнуются за вас.
        - Я понимаю, именно благодаря им я тут и болтаю с вами.
        - Да, и их можно понять. Вы, очевидно, рассказали все это жене и детям? Про кузнечиков и виртуальную вселенную.
        - Я попытался поговорить с ними.
        - И на что вы рассчитывали, рассказывая весь этот бред?
        - Не знаю. А что мне еще было делать?
        - Вы настолько убеждены в этом… я вот разговариваю с вами, и передо мной типичный шизофреник.
        - Но доктор решил, что я здоров.
        - Да. Решение врача нам не оспорить. Детектор лжи тоже подтвердил, что вы не врете. Хотя… это доказывает только то, что вы уверены в том, что говорите.
        - Долго мне еще тут сидеть?
        - Нет, недолго. По закону я обязан провести с вами эту беседу. Служба у меня такая. Скоро вы отправитесь домой, но мы с вас глаз не спустим. На учете вы теперь. И если вздумаете выкинуть что-нибудь неадекватное, будете иметь дело лично со мной.

* * *
        Валентин сидел в своем кабинете. Грыз карандаш, читая что-то на мониторе. На часах было десять вечера. Давно прозвучал отбой, и в это время все люди, живущие в укрытии, находились в своих жилых модулях. Но Валентин мог позволить себе остаться в отделе хоть на ночь.
        «Мы можем попробовать выйти с ними на контакт, - думал он. - Если над нами есть еще уровень симуляции, они, очевидно, наблюдают за нами, и в первую очередь за нашим отделом. Возможно, прямо сейчас они подключились ко мне и видят все, что вижу я. Если мы так делаем с нашей симуляцией, то почему бы им не делать то же самое с нами. Они понимают, что мы обо всем догадались. Они увидели, что под ними сотни уровней симуляции, и тоже поняли, что они лишь программы. Возможно, они это поняли еще тогда, когда мы создали свою симуляцию».
        - Эй! - крикнул Валентин. - Вы же наблюдаете за нами сейчас!
        «Глупо я выгляжу, наверное, - думал он, - а если над нами нет никого? Ведь, и правда, должен же быть самый верхний уровень. Вероятность хоть и маленькая, но она есть. Есть шанс, что именно мы реальные».
        Раздался стук в дверь. Три быстрых удара. Валентин вздрогнул от неожиданности. Он был уверен, что один в отделе.
        - Да! - громко произнес он.
        Дверь приоткрылась, и в кабинет заглянул Юсуф.
        - Вы что кричите? - спросил он.
        - Ты чего не дома еще? - сурово спросил Валентин.
        - Да… заработался что-то, - промямлил парень.
        - Иди отдыхать уже, - сказал Валентин.
        - Как раз собирался. До завтра!
        - Ага, давай.
        Юсуф закрыл дверь.
        «Черт, - подумал Валентин, - неловкая ситуация какая-то. Вот же работничек, вечно сидит до упора».
        Внезапно в углу комнаты под потолком загорелась красная лампа в сопровождении звукового сигнала сирены. Валентин вскочил со стула. Тут же в кабинет влетел Юсуф.
        - Это что?! - спросил он, выпучив глаза.
        - Не знаю, - ответил Валентин.
        Через несколько секунд сирена закончила выть. Из динамика раздался голос управляющего.
        - Внимание! Всем жителям укрытия запереть двери и не выходить в коридоры.
        - Что?! - заволновался Юсуф. - Что такое?! И нам не выходить?!
        - Выходить из своих модулей опасно для жизни, - продолжал говорить управляющий, - герметичность укрытия нарушена.
        Валентин тут же выбежал из своего кабинета.
        - Вы куда?! - крикнул молодой специалист, следуя за ним.
        Валентин подбежал к входной двери, открыл ее и высунулся в коридор, ведущий к лифту.
        - Вот дрянь! - крикнул он, отдернув голову и захлопнув дверь.
        - Что?! Что там?! - взволнованно спрашивал Юсуф, стоя за спиной Валентина.
        - Осы! В коридоре осы! Черт, у меня дети одни!
        - Какие осы?!
        Валентин открыл дверь и снова высунулся в коридор. Через пару секунд закрыл дверь.
        - Как - осы? Откуда? - недоумевал Индус.
        - Я знаю то же, что и ты! - крикнул Валентин. - Надо как-то пробраться к дому.
        - Откуда осы? - продолжал выпытывать коллега.
        - Да хватит уже спрашивать одно и то же! Осы в коридоре!
        - Жители укрытия, повторяю еще раз, - гремел голос управляющего, - никому не выходить из своих модулей.
        Под потолком раздался скрежет. Будто кто-то царапал ножом по металлической поверхности. Валентин и Юсуф, подняв головы, смотрели на вентиляционную решетку в другом конце комнаты. Через несколько секунд решетка упала с потолка, из вентиляции показалась огромная осиная голова. Насекомое шевелило усами, сводило и разводило челюсти, окидывая взглядом помещение.
        - Сейчас выходим в коридор и тут же на лестницу, понял? - сказал Валентин.
        - Да.
        Валентин открыл входную дверь. Сзади раздался удар. Полутораметровое насекомое упало на пол из вентиляционной шахты. Валентин и Юсуф выскочили в коридор, захлопнув за собой дверь. Выход на лестницу был в нескольких метрах от них. Валентин огляделся. С обеих сторон в коридоре сидели осы. Почуяв рядом людей, насекомые поползли в их сторону.
        - Быстрее! - сказал Валентин, подбегая к выходу на лестничный пролет.
        Выйдя на лестницу, они побежали по ступеням вверх. Миновав два этажа, остановились перед входом в коридор жилого сектора. Неразборчивый галдеж доносился из-за двери.
        - Откуда они тут? - спросил Юсуф.
        - Понятия не имею.
        Валентин приоткрыл дверь, высунул голову и увидел потасовку. Несколько людей лежали на полу в луже крови. Один человек был жив. Валентин узнал своего соседа. С одной стороны две осы, впившись ему в ноги, пытались утащить его в вентиляционную шахту, выходящую из стены коридора. С другой стороны женщина тянула его за руки, зовя на помощь. Валентин бросился к ней. Подбегая к насекомому, он со всего маху ударил осу ногой в голову, но та не отреагировала, продолжая тащить мужчину за ногу. Валентин схватил руку соседа и начал тянуть. Юсуф подбежал и тоже принялся оттягивать мужчину от вентиляции.
        Сосед замолчал и обмяк. Пытался что-то сказать, двигая губами, но вскоре совсем замер. Осы постепенно подтягивали его к вентиляционному выходу. Еще несколько человек выбежали из комнат. Один из мужчин воткнул нож насекомому в голову. Крики людей слились в неразборчивый гул.
        Вдруг сзади что-то навалилось на Валентина, и он упал на пол. Кое-как повернулся на бок. На нем лежал человек, истекающий кровью, - оса вцепилась несчастному в шею своими острыми жвалами. Мужчина хрипел, вокруг царила неразбериха. Откуда-то появились еще осы. Валентин почувствовал, как кто-то схватил его за ногу и начал вытягивать из-под этой кровавой кучи.
        Через несколько секунд крики стихли. Люди лежали неподвижно. Валентин смотрел на человека, которого осы затаскивали в вентиляцию.
        - Поднимайтесь, Валентин, надо бежать! - крикнул Индус, пытаясь поднять его.
        Встав на ноги, Валентин побежал по коридору к своему модулю. Подбегая к двери, увидел, что она приоткрыта.
        - Подождите меня! - кричал сзади Индус.
        Не обращая на него внимания, Валентин забежал в прихожую.
        - Миша! Аленка! - крикнул он и включил свет. В коридоре валялся разломанный стул.
        Юсуф забежал следом.
        - Мы тут! - раздался голос Миши.
        Валентин бросился в детскую комнату. На кровати сидела оса. Увидев человека, она начала размахивать крыльями. Валентин тут же захлопнул дверь.
        - Мы в ванной! - кричал сын.
        Валентин и Юсуф забежали в ванную комнату. В углу сидел Мишка, облокотившись на стену. На его коленях лежала Аленка.
        - Ее оса ужалила! - сказал сквозь слезы Мишка.
        - Аленка! - Валентин сел возле них. - Аленка, ты слышишь меня?!
        Девочка приоткрыла глаза и попыталась что-то сказать, шевеля губами.
        - Когда ее ужалила?! - кричал он. - Куда?
        - В ногу, - сказал Мишка, - оса ее ужалила и потащила. А я ударил осу стулом, и она бросила Аленку. Вцепилась в стул. Я схватил сестру и заскочил в ванную. Это было вот только что, несколько минут назад.
        Мишка трясся от страха и плакал.
        - Ее надо в медпункт! - сказал Юсуф.
        Из-за двери раздался голос Петра:
        - Валя! Открой!
        - Уходим! - сказал Валентин и взял дочь на руки.
        Вышли в прихожую модуля и увидели Петра. Тот стоял с мачете в руке.
        - Слава богу, вы живы, - сказал Петр, - я как узнал про тревогу, сразу к вам побежал! Все укрытие кишит осами! Что с Аленкой?!
        - Оса ужалила! Нужно в медпункт!
        - Быстро за мной, - не раздумывая, произнес Петр и выбежал в общий коридор. - Живее, живее!
        Остальные выскочили за ним. Бежали по коридору до двери, ведущей на лестницу. На том месте, где буквально пять минут назад лежали трупы, уже никого не было. Только кровавые следы, тянущиеся к вентиляционной шахте.
        - Сколько времени прошло с момента нападения осы? - спросил Петр, открывая дверь на лестницу.
        - Мишка сказал, что несколько минут назад ужалила, - ответил Валентин.
        - На тебе чья кровь? - спросил Петр.
        - Чужая.
        Бегом поднимались по ступеням пролет за пролетом. Петр бежал первый, следом Валентин с Аленкой на руках, за ним Мишка и Юсуф.
        - В медпункте должен быть дежурный врач, - задыхаясь, проговорил Петр, продолжая подниматься по ступеням.
        - Она же не умрет? - спросил Валентин.
        - Осы парализуют. Нет, не умрет, - ответил друг.
        Поднявшись на минус третий этаж, Петр выскочил в коридор и наткнулся на осу. В ту же секунду он ударил мачете по насекомому. Лезвие вошло в голову между огромных глаз. Оса начала дергаться и жужжать крыльями. Жужжание разносилось на весь коридор, оса пятилась назад. Петр выдернул оружие и ударил ее еще несколько раз в голову. Насекомое завалилось на бок и свернулось калачиком. Жужжание немного стихло и стало похоже не на низкий давящий гул мощного насекомого, а скорее на писк. Оса издавала высокие звуки, будто звала на помощь.
        - Сюда! - позвал Петр.
        Выжидавшие на лестнице Валентин с детьми и Юсуф выбежали в коридор. Подбегая к медпункту, увидели лужу крови прямо пред дверью. Петр дернул за дверную ручку. Заперто. Начал стучать.
        - Откройте! - орал он. - У нас раненый!
        - А если там нет никого? - тяжело дыша, спросил Валентин.
        - Вышибу, - Петр снова несколько раз ударил кулаком по двери.
        - Нам же врач нужен, - сказал Валентин, - а если его там нет?!
        - Спокойно! - ответил Петр.
        Дверной замок издал щелчок. Пожилой человек в сером костюме приоткрыл дверь. Валентин узнал дежурного врача. Петр тут же толкнул дверь плечом и завалился внутрь приемной медпункта. Валентин, Юсуф и Мишка зашли следом.
        - Девочка, шесть лет, оса ужалила минут пять-семь назад, - сказал Петр. - Что делать?!
        - На стол, - распорядился врач.
        Валентин подскочил к столу и аккуратно положил Аленку.
        - Куда ужалила? - спросил врач.
        - В ногу, - сказал Валентин, - в бедро.
        - Разденьте до трусов, - скомандовал врач.
        Валентин снял с дочери кофту и штаны. Правая нога выше колена сильно опухла, рана кровоточила. Девочка лежала с закрытыми глазами, неподвижно.
        - Носки можно оставить, - сказал врач.
        В приемную зашли два медработника.
        - Еще одна?
        - Да. Ужалили. Пульс слабый, - врач держал запястье ребенка.
        - К вентиляции легких ее? Иначе задохнется, - сказал один из медбратьев.
        - Да, - врач взял Аленку на руки.
        - У вас уже есть ужаленные? - спросил Валентин, ему ответил медбрат:
        - Ужаленных нет, но есть покусанный.
        - Вы дежурьте на входе, могут еще поступить раненые, - сказал врач медбратьям, - а остальные за мной.
        Они прошли в соседнюю комнату - местную больничную палату. Вдоль стен были расставлены кровати, четыре слева и четыре справа от входа. Между ними - небольшие тумбочки. На кровати в дальнем левом углу лежал человек с окровавленными бинтами на ноге. Он приподнялся, окинул взглядом вошедших и снова откинулся на подушку.
        - Сейчас я подойду, - сказал врач и положил Аленку на одну из кроватей.
        - А нам что делать? - взволнованно спросил Валентин.
        - Ждите тут, - ответил врач и вышел из палаты.
        Валентин подошел к Аленке и начал гладить ее по голове.
        - Алена, не волнуйся, все будет хорошо, - тихо говорил отец, - ты поправишься и скоро снова сможешь двигаться. Сейчас вернется доктор и начнет тебя лечить. А этим осам мы с дядей Петей головы открутим. Всех их изрубим в порошок. Ты слышишь меня?.. - Он замолчал на несколько секунд, пристально вглядываясь в лицо дочери. - Аленка, подай какой-нибудь сигнал, - он взял ее за руку, - попробуй пошевелить хоть пальцем.
        Девочка лежала неподвижно.
        Петр подошел к вентиляционной решетке, расположенной в центре потолка. Поднялся на носочки и уперся ладонью в решетку.
        - Да она крепкая, - оценил он.
        - Они все типовые, - пояснил Юсуф, - если другие прогрызли, то и эту сумеют.
        - Суме-е-еют, - протяжно произнес Петр и несколько раз стукнул кулаком по решетке.
        - Мишка, как оса оказалась у нас в доме? - спросил Валентин.
        - Когда объявили тревогу, - начал объяснять Миша, - мы услышали крики в коридоре. Открыли дверь, чтоб посмотреть, что там такое. Оса сидела прямо у двери. Я тут же отскочил назад, а она заползла в модуль.
        - Черт! Вам же сказали по громкой связи, чтоб не выходили в коридоры! - крикнул на сына Валентин.
        - Похоже, все проигнорировали слова управляющего, - усмехнулся Петр.
        Дверь в палату распахнулась. Врач и медбрат закатили в помещение громоздкий медицинский аппарат и подвезли его к кровати, на которой лежала Аленка.
        - Это что? - спросил Валентин.
        - Аппарат ИВЛ. - Ответив, врач подобрал с пола электрическую вилку и вставил ее в розетку, - надеюсь, он еще работает.
        Медбрат снял кислородную маску, висящую на аппарате, и надел ее Аленке на лицо. Врач нажал на кнопку «вкл», и на мониторе загорелась надпись «ИВЛ 71».
        - Работает, - произнес врач.
        - Электронная кислородная подушка? - спросил Петр.
        - Искусственная вентиляция легких, - отозвался врач, настраивая аппарат, - был у меня как-то случай с осой. Лет пять назад. Привезли человека, ужаленного. Тот бы умер без вентиляции. А так не умер, полежал несколько недель, да и все тут. Паралич начал сходить, и выжил человек в итоге. Ваша девочка тоже выживет.
        - А как она есть будет? - спросил Валентин.
        - Капельницу будем ставить, иначе никак, - ответил врач, продолжая копаться в настройках аппарата.
        - Несколько недель на капельнице?! - испугался Валентин.
        - Вы можете предложить другой вариант? - врач покосился на Валентина.
        Тот тяжело вздохнул и ничего не ответил.
        - Как вас зовут? - спросил у врача Юсуф.
        - Геннадий Сергеевич, а его Денис, - кивком врач указал на медбрата.
        - Я Юсуф, это Петр, а это Валентин, - сказал Индус, - столько раз были у вас, а имени вашего не знали.
        - Приятно познакомиться, - сказал Геннадий Сергеевич, - а пациентку как звать?
        - Аленка, - сказал Валентин.
        - Ты очень храбрая девочка, - произнес Геннадий Сергеевич, глядя на ребенка, - скорее всего, ты слышишь нас. Не беспокойся, через некоторое время ты снова сможешь двигаться.
        - Конечно, сможешь! - громко объявил Петр. - Как придешь в себя, мы вместе этим осам зад надерем! Я тебе свой мачете подарю! И тихонько добавил: - Зачем мне теперь два? Рука все равно не работает так, как надо.

* * *
        Аленка лежала подключенная к аппарату искусственной вентиляции легких. Геннадий Сергеевич закончил с его настройками и подошел к раненому человеку, лежащему в другом конце палаты. Денис обработал рану на ноге девочки антисептиком и вколол ей обезболивающее, после чего вышел в приемную медпункта. Валентин сел на кровать напротив дочери. Смотрел на Мишку, который о чем-то разговаривал с Юсуфом вполголоса. Валентин не мог поверить, что все это случилось с ними.
        «Так все внезапно, - думал он, - что вообще происходит? Я же буквально полчаса назад сидел в своем кресле в отделе. Не верится, что все это реально. А оно и нереально, скорее всего. Объективно нереально. А если реально? Как бы то ни было, для меня это все реально. Крыша просто едет от этого. И что нам теперь делать? Сидеть тут две недели? А дальше что?»
        Петр плюхнулся рядом с ним на кровать, от чего та промялась так, что он завалился на Петра, заявившего:
        - Не боись, дружище, не из таких переделок вылезали.
        - Было что-то хуже? - полюбопытствовал Валентин.
        - Ну… это вроде как выражение такое… - замялся друг, - короче говоря, я вас в обиду не дам. Мы тут закрепимся как следует. Никого не впустим.
        - Раненых впустим, - сказал Валентин.
        - Нет, ну раненых-то, конечно, впустим, а ос я всех покрошу!
        - Как они смогли в укрытие пролезть, есть предположения? - спросил Валентин.
        - Через вентиляцию.
        - Спасибо, я это и сам заметил. Как они в вентиляцию попали? Там выход на поверхности металлический, заваренный так, что ни вырвать, ни прогрызть.
        - Думаю, у них улей под землей, - предположил Петр, - выход-то да, заварен решетками такими, что ого-го, а стенку вентиляционной шахты… да ее ножом пробить можно и как консервную банку вскрыть.
        - Так она под землей.
        - А осы, по-твоему, ульи где организовывают?
        - Ты хочешь сказать, что они обосновались под землей вплотную с укрытием и вентиляция идет прямо через их улей?
        - Я уверен, что так и есть. По-другому в вентиляцию не пробраться. Они своими челюстями…
        - Мандибулами, - уточнил Валентин.
        - Да, мандибулами, как ножом консервным, вскрыли стенку шахты и пролезли. А тут мы. Просто склад готовой еды для них.
        - И что теперь делать?
        - Не знаю. Возможно, собраться и порубить их всех. Управляющий должен дать указания.
        - Вот только что-то он замолчал.
        - Разрабатывают план действий, наверное.
        - Мы два месяца назад выходили на поверхность в последний раз, когда ты богомола убил. Если б возле укрытия был улей, мы бы видели ос или их норы.
        - Им, чтоб улей организовать, нужно меньше двух месяцев. Как раз когда мы закончили ходить за кузнечиками, они могли начать его сооружать.
        - Свисток на ос не действует?
        - Нет.
        - Понятно. Что ж, будем сидеть тут и ждать указаний управляющего.
        - А других вариантов у нас и нет. Кстати, - Петр снял с пояса ремень с охотничьим ножом в чехле, - держи, надень. И лицо бы умыл, а то в крови весь.

* * *
        Через несколько часов раздался сигнал из динамика, висящего под потолком. Управляющий вышел на общую связь. Он сообщил, что готовится вооруженная группа для зачистки укрытия. Попросил всех открыть двери в свои модули и запереться в ванной или туалете, так как осы свободно перемещаются по вентиляционным шахтам и могут залезть в любой модуль. Туалеты и ванные комнаты оборудованы узкими вентиляционными проходами, в которые насекомые не поместятся. Группа зачистки должна будет пройти по всем этажам, начиная с минус одиннадцатого, и эвакуировать людей в безопасное место. О каком безопасном месте шла речь, он не сообщил.
        Геннадий Сергеевич поставил Аленке капельницу с водой и витаминами. Валентин все это время сидел возле дочери. Читал ей детские книжки, которые взял со стола в приемной медпункта. Он не был до конца уверен, в сознании девочка или нет, но решил, что если она все слышит и понимает, то ей, должно быть, очень страшно, а книги хоть как-то скрасят ее положение. Валентин читал ей сказки и периодически повторял, что все это временно, что скоро она поправится.
        Петр раздал всем таблетки с ядом. Сказал, что это на всякий случай. Врач заинтересовался их составом и был очень удивлен, когда узнал, что все охотники ходят с ними на поверхность, когда добывают еду. На вопрос врача: «Где у нас их производят?» - Петр лишь улыбнулся, ничего не ответив.
        За дверью, в приемной, раздались голоса. Какая-то женщина кричала, просила помочь. Геннадий Сергеевич вышел из палаты. Остальные, кто мог ходить, выскочили следом. На входе в медпункт в луже крови лежал мужчина с оторванной ниже колена ногой. Медбрат перетягивал жгутом ногу, чтобы остановить кровь. Женщина стояла на коленях возле раненого мужчины и плакала, держа его за руку. Врач подбежал к ним и проверил пульс мужчины. Потом приложился ухом к его груди и замер на несколько секунд. Поднялся, вытащил фонарик из кармана, раздвинул пальцами его веки и посветил мужчине на глаз.
        - Мне очень жаль, но он мертв, - произнес Геннадий Сергеевич без каких-либо эмоций.
        Женщина взвыла, завалилась на труп и продолжала плакать, гладя его по голове. Присутствующие отвернулись, чтобы не мешать ей попрощаться.
        - Нам придется отнести его в морг, - обратился к безутешной женщине Геннадий Сергеевич, - когда все закончится, вы сможете похоронить его по-человечески.
        Петр подошел к врачу и деликатно дотронулся до его плеча.
        - Может, я сейчас не совсем вовремя, но нужно раздать людям оружие.
        - Где я вам возьму оружие? - удивился Геннадий Сергеевич.
        - Медицинские скальпели тоже подойдут.
        - Скальпели… скальпели у меня есть.
        - Раздайте.
        - Хорошо, сейчас только разберемся с… - врач указал на труп мужчины.
        - Понял, - кивнул Петр.
        Геннадий Сергеевич усадил женщину в кресло, она продолжала рыдать. Медбратья уложили труп на носилки и вынесли его из приемной медпункта. Внезапно в палате раздался грохот, будто что-то тяжелое упало на пол. Валентин бросился на шум, на ходу достав нож. Забежав в палату, он увидел осу, которая в доли секунды преодолела несколько метров и прыгнула на лежащего на кровати раненого мужчину. Приподнявшись на задних лапах, она вонзила жало ему в живот. Тот заорал от боли. Валентин подскочил к насекомому и ударил ножом в спину. Оса слезла с кровати и поползла в сторону.
        Снова послышался грохот. Валентин резко обернулся. Еще одно насекомое выпало из вентиляции. Петр вбежал в палату и набросился на хищницу. Зарубив ее, он разделался со второй, раненой осой. Следом за Петром зашел Геннадий Сергеевич. Ужаленный мужчина приподнялся на локте и задрал окровавленную одежду. На животе была кровоточащая рана от жала. Мужчина пытался что-то сказать, но его челюсть неестественно съехала набок, а с губы свисала слюна. Язык не слушался команд его мозга. Мужчина промычал что-то невнятное, медленно повернулся на бок и свалился с кровати на пол. Лежал на животе, кряхтел и двигал одной рукой. Геннадий Сергеевич молча стоял и смотрел на полупарализованного человека.
        - Сделайте что-нибудь! - крикнул Валентин и подбежал к ужаленному мужчине. Тот вдруг перестал шевелиться и издавать какие-либо звуки.
        - А что я сделаю? Отключу вашу дочь от аппарата и подключу его? - спросил врач.
        - У вас… ИВЛ всего один, что ли?! - крикнул Валентин.
        - Один, - ответил врач.
        Медбратья, Мишка и Юсуф молча стояли в дверях палаты.
        - Денис, через пятнадцать минут он задохнется, отнесете тогда и его тоже в морг, - хладнокровно сказал Геннадий Сергеевич.
        Денис кивнул.
        «Он же все слышит, - думал Валентин, сидя на полу возле ужаленного человека, - врагу не пожелаешь такое. Как же нам повезло, что этот ИВЛ был свободен. Повезло, что он вообще был!»
        - Мертвых насекомых надо тоже как-то убрать отсюда, - сказал врач.
        - Может, в коридор их выносить? - спросил Денис.
        - Нет, дверь в коридор не надо открывать без необходимости, - сказал Геннадий Сергеевич, - ос тоже в морг тащите. На пол покидайте их там.
        - Хорошо, - ответил Денис.
        Петр подошел к парализованному человеку и перевернул его на спину. Тот лежал со стеклянным взглядом, запрокинув голову. Из его глаза потекла слеза.
        - Прости нас, дружище, - сказал ему Петр, - но мы действительно не можем тебе помочь.
        - Черт, они так и будут к нам лезть! - сказал Валентин, встал и подошел к Аленке. Сел около нее на кровать и взял девочку за руку. В другой руке держал испачканный внутренностями осы нож.
        - Я заметил, в приемной тоже есть выход в шахту, - сказал Петр.
        - На потолке? - спросил Валентин.
        - Нет, внизу, - ответил Петр.
        - Да, внизу на стене есть вентиляция, - сказал врач.
        - Ее надо завалить мебелью. Я буду смотреть за этим входом, - Петр указал на вентиляцию в потолке, - а вы идите в приемную, там шахту закидайте. Шкафами, столами ее закройте как-нибудь, и будем дежурить у входов. Как высунутся, сразу рубим их.

* * *
        Парализованный мужчина умер. Медбратья отнесли его в морг, а ос решили никуда не относить. Оттащили их в дальний угол палаты. К вентиляционной шахте в приемной пододвинули шкаф и подперли его столом. Врач дал медбратьям и Юсуфу скальпели - медицинские ножи, у которых десять сантиметров лезвие и двадцать рукоятка. Не самое лучшее оружие, но другого не было.
        Геннадий Сергеевич и медбратья дежурили в приемной. Женщина сидела с ногами в кресле, обхватив руками колени. За все время она ни с кем не обмолвилась ни словом. Петр, Валентин, Юсуф и Мишка находились в палате. Из вентиляционной шахты постоянно раздавались скрежет и жужжание. Петр пододвинул кровать поближе к вентиляционному выходу и завалился на нее. Сказал, это для того, чтоб далеко не бегать: мол, оса выпрыгнет, а он ее сразу и рубанет, не вставая с койки. Валентин снова читал Аленке сказки.
        - Кушать хочется, - сказал Мишка.
        - Да уж, - произнес Индус.
        - Радуйтесь, что хоть вода в кране есть, - ответил им Петр.
        Внезапно из приемной раздался крик Дениса.
        - Ломятся! Подпираем! - кричал он.
        Петр соскочил с кровати и подбежал к открытой двери в приемную.
        - Не уходи! - сказал Валентин Петру. - Вдруг и отсюда полезут!
        - Подпирайте стол, они не сдвинут вас! - сказал Петр медбратьям. - Все вместе отобьемся!
        Снова раздался скрежет в вентиляции под потолком.
        - Ползут, суки, - злобно произнес Петр, глядя на потолок, и встал возле вентиляционного выхода в ожидании врага.
        - Юсуф, Мишка, вы будьте около Аленки, - скомандовал Валентин и подошел к Петру.
        Скрежет становился все сильнее.
        - Главное, под жало не попасть, - сказал Валентин.
        Петр сосредоточенно смотрел на вентиляционный проход. Стоял полубоком, держа оружие на замахе. Из вентиляции раздался гул - низкочастотный звук жужжания. Звук заполнил всю палату.
        - Чего они разжужжались-то? - спросил Юсуф.
        - Не знаю, - ответил Валентин, - может, они так общаются между собой.
        Через несколько секунд звук из вентиляции стих. Петр и Валентин переглянулись.
        - Затихли, - насторожился Валентин.
        - Денис! - позвал Петр.
        - Да! - ответил медбрат из приемной.
        - У вас как там?!
        - Все нормально! Похоже, уползли!
        - Они ведь тут сидят, прямо у входа, - тихо проговорил Петр, - не слышал я, чтоб они уползали. Скрежет был бы.
        - Согласен, - сказал Валентин, всматриваясь в темный вентиляционный проход.
        - Будьте наготове! - крикнул Петр. - Я думаю, они не ушли!
        - Мы всегда наготове! - ответил Денис.
        Кто-то постучал во входную дверь. Валентин и Петр тут же подошли к дверному проему, ведущему в приемную. Из палаты выходить не рискнули. Петр косился на вентиляцию в потолке. Медработники сидели на полу, подпирая спинами стол и шкаф, закрывающие вентиляцию в стене. Юсуф стоял за Петром и пытался выглянуть из-за него, чтобы посмотреть, кто там пришел. Геннадий Сергеевич подошел к входной двери.
        - Кто?! - спросил врач.
        - Эвакуация, - глухо прозвучало из коридора.
        Врач открыл дверь. В коридоре толпилась куча народу. Несколько человек сразу зашли в приемную.
        - Ох, сколько вас тут, - сказал один из вошедших.
        - Здорово, Серега, - сказал Петр.
        - Привет, - ответил тот и поздоровался с Валентином, который молча махнул ему рукой.
        - Чего это тебя назначили эвакуацией руководить? - спросил Петр.
        - Позже поговорим, сейчас нет времени. Надо подниматься, там внизу такое творится на этажах, - торопливо проговорил Сергей.
        - Куда подниматься? - растерянно проговорил Валентин. - У меня тут дочь, она же…
        - Наверх надо уходить, ниже пятого этажа все в осах. Мы даже в коридор не смогли выйти.
        - Петь, ты же не уйдешь? - волновался Валентин.
        - За кого ты меня принимаешь? Конечно, я вас не оставлю, - бодро ответил Петр.
        - Вы издеваетесь?! - возмутился Сергей.
        - Нет, у нас тут девочка ужаленная, живая, подключена к аппарату искусственного дыхания, или как там его… - объяснил Петр.
        - Петь, тут через несколько часов места свободного не останется, - тараторил Сергей, - они, похоже, переселяются в укрытие. Я говорю, ниже пятого этажа все в этих тварях. Они даже личинки свои перетаскивают сюда.
        - Я не уйду без дочери, - сказал Валентин.
        - Хорошо, я тебя понимаю. Я бы тоже не ушел, была бы у меня дочь, - ответил Сергей, - но другие-то почему должны умирать?
        Валентин не знал, что ответить. Просто стоял и смотрел на Сергея.
        - Никто тут умирать не собирается, - спокойно рассуждал Петр, - оставь нам людей, мы удержим оборону помещения. Тут всего два прохода. Один мы завалили, а у второго будем рубить их. Шахты узкие, пролезть они все разом не могут. Будем резать ос по очереди, да и всего дел-то. А как девочка поправится, там и будем думать, что дальше делать.
        - Хорошо, - сказал Сергей, - но своих людей я вам оставить не могу, нас и так мало. Большая часть жителей укрытия погибла. Все, кто был ниже пятого этажа, скорее всего, мертвы.
        - Ниже пятого этажа жилые модули, - нахмурился Петр, - это получается…
        - Дошло наконец-то?! - резко сказал Сергей. - Я говорю, там всё в осах, и тут тоже скоро так же будет!
        - Скольких вы эвакуировали?
        - Точно не знаю, но мало, основная масса людей в своих модулях находилась. Туда мы не смогли пройти. А тут кого находим, отводим на склад и сразу обратно бежим комнаты прочесывать, благо здесь ос пока мало.
        - Они и до склада доберутся. - Петр пожал плечами.
        - Нет, - возразил Сергей, - мы забаррикадировали там все вентиляционные шахты. Там полно еды и есть черный ход на поверхность, в случае чего.
        - На поверхность идти не вариант, - предостерег Петр, - через пару дней рой пойдет. А может, уже и завтра.
        - В любом случае склад сейчас - самое безопасное место, - заключил Сергей.
        - Мы никуда не уйдем, - сказал Петр.
        - Пусть каждый сам решит, идет он или нет, - Сергей начал терять терпение.
        - Придется уходить, - не раздумывая, сказал Геннадий Сергеевич, - простите меня, Валентин.
        - А вы? - Сергей посмотрел на медбратьев.
        - Я не хочу умирать, - тихо произнес Денис, глядя в пол.
        - Я тоже, - сказал второй медработник.
        - Женщина, вы идете? - спросил Сергей.
        Она кивнула.
        - Ну что же, - сказал Петр Валентину, - тогда ты подпираешь завал в приемной, а я рублю тех, кто вылезет с потолка.
        - А я? - возмутился Индус, - вы думаете, я вас тут оставлю? Да вы без меня помрете тут же. Мы с Валентином будем смотреть за завалом, а вы, Петр, рубите себе на здоровье ос в палате.
        - Я уж, грешным делом, подумал, ты смоешься, - сказал Юсуфу Петр.
        - Мальчика, может, мы заберем пока? - спросил Сергей.
        - Нет! - крикнул Мишка. - Папа, я не уйду от вас! Мне с дядей Петей спокойнее!
        Валентин задумался на несколько секунд.
        - Следующей ходкой еду нам принесете? - спросил Валентин у Сергея. - Вы же еще будете по этажам ходить, людей искать?
        - Да, занесем, - пообещал Сергей, - и мачете пару штук занесем.
        - Хорошо, - сказал Валентин.
        - Что ж, осуждать вас мы не имеем права, - сказал Петр, - спасибо, что еду принесете с оружием.
        Сергей окинул взглядом приемную медпункта.
        - Так, ладненько, давайте выходите быстрее. Нам еще два этажа обходить.
        - Что вы планируете делать дальше? - спросил Сергея Валентин.
        - В смысле?
        - Когда вы эвакуируете оставшихся, что будете делать?
        - Не знаю.
        - Ясно. Ну что ж… тогда… удачи вам.
        - И вам.

* * *
        - Валентин, и кто, значит, с вами остался?
        - Дети, мой друг, он охотник, и коллега по работе.
        - Вы узнали, что почти все люди в укрытии мертвы, и у вас не было паники или шока от происходящего?
        - Меня больше волновала моя семья. А у моих спутников не было никого.
        - Понятно. Меня вот только смущает момент, почему аппарат этот, как его…
        - ИВЛ.
        - Да, почему он был только один на такое количество людей?
        - Возможно, раньше их было больше. Последнему аппарату, судя по году выпуска, больше пятидесяти лет было, а в укрытии производить подобное оборудование не было возможности.
        - Компьютеры вы производили же.
        - Компьютеров у нас был целый склад. Были даже нераспакованные, которые лежали там больше ста лет. Если компьютер ломался, мы шли и брали новый, но ломались они редко.
        - Создатели укрытия запаслись техникой?
        - Да.
        - Ну хорошо, допустим. А ваш квантовый суперкомпьютер кто обслуживал? Кто его ремонтировал?
        - Никто. За все годы его работы с ним не было проблем.

* * *
        Петр сел на пол в дверном проеме между палатой и приемной. Прислонился спиной к дверному косяку, гладил рукой бороду.
        - Буду следить и за потолком, и за завалом, - сказал он.
        Юсуф обхватил руками кресло, в котором раньше сидела женщина. Начал двигать его к столу, подпиравшему шкаф, который, в свою очередь, закрывал проход в шахту.
        - Вот это правильно, - улыбнулся Петр, - и сам полезай в кресло.
        - Я так и планировал, - сказал Индус, - я же ответственный за этот проход.
        - Это кто тебе такое сказал? - с доброй усмешкой произнес Петр. - Сам себя назначил?
        - А почему бы и нет, - ответил Юсуф, продолжая подтягивать кресло к завалу.
        Валентин стоял в центре приемной медпункта потерянный и опустошенный. Наблюдал за неловкими действиями молодого коллеги.
        «Вот и все, - думал Валентин, - они окончательно добили нас. Вернуть все, как было, уже не получится. Последнее разумное, что оставалось на этой планете, идет на корм насекомым. А может, и прав был Индус? Зачем вселенной разум и сознание? Пусть процветает неразумная жизнь. Какой вообще во всем этом смысл? Вообще во всем. Есть мы, нет нас… Какая разница? Живут на Земле люди и уничтожают насекомых, или живут на Земле насекомые и уничтожают людей. Все равно все сдохнем. Сейчас или в старости. Нет, лучше, конечно в старости, но итог-то один. И ведь осы эти все тоже сдохнут. Со временем все изменится. А может, будет какой-нибудь скачок в эволюции и они поумнеют? Заменят нас? Человек раньше тоже был неразумный. А потом дошел до современного образа. Взял человек палку и начал рисовать рисунки. Потом стихи писать. А ведь не было этого раньше. Основная эволюция человека - это эволюция мозга. Может, и насекомые рано или поздно начнут меняться? И будут изучать нас среди прочих ископаемых. Поймут, что мы тоже были разумные. Может, все, что происходит, - это естественный ход событий? Все так и должно быть? И
зачем мы столько лет искали возможность спасти наш мир? Искали тот самый способ изменить нашу жизнь. А может, мы просто симуляция и нет у нас будущего. Отключат компьютер в любой момент, мы и погаснем».
        Индус кое-как упер кресло в приставленную к вентиляционной решетке мебель, уселся в кресло. Посмотрел на Валентина, спросил:
        - Вы чего там стоите-то посреди комнаты?
        - Похоже, настал конец укрытию, - сказал тот и подошел к входной двери в общий коридор этажа.
        - Но нам еще не конец, - сказал Петр, - нам, можно сказать, повезло. Особенно тебе.
        - Мне? - удивился Валентин. Он открыл дверь и выглянул в коридор. Посмотрел по сторонам - никого. Только трупы ос повсюду.
        - Конечно, повезло. Сам цел, и дети живы.
        Захлопнув дверь, Валентин направился в палату.
        - Ты бы лучше двери не открывал просто так, - предостерег его сидящий в проходе Петр, но Валентин, перешагнув через его ноги, заговорил о другом:
        - Ты осознаешь, что произошло?
        - Ну да.
        - Многие, кого мы знали, умерли, а ведь еще вчера все было хорошо…
        Валентин сел возле Аленки на кровать, вздохнул:
        - Даже если осы исчезнут, как дальше-то жить?..
        - Валь, я все осознаю, - сказал Петр, - многие погибли, но многие и выжили. Нас и без этих ос с каждым годом все меньше становилось. Я столько знакомых потерял за свою жизнь. Поэтому и близких друзей заводил крайне редко. Наш вид вымирает независимо от ос. Это и слепому ясно.
        - А нам вот неясно, - раздался голос Индуса из приемной, - мы все же боролись за наш вид, и у нас была надежда и вера в то, что мы сможем вернуть старый мир людям. Мы верили, что сможем найти тот самый способ.
        - Юсуф! - крикнул ему Валентин. - У меня эта надежда пропала, когда мы поняли, что под нами множество симуляций!
        - А может быть такое, - начал говорить Петр, - что в симуляции над нами осы также захватили их укрытие, и те люди сверху, как это сказать правильно, запрограммировали, что ли, или подсунули нам этих ос и сидят сейчас смотрят, как мы их выгонять будем?
        - Все может быть, - сказал Валентин, - но это слишком жестоко по отношению к нам.
        Мишка подошел к отцу.
        - Пап, я бы съел чего-нибудь, а еще спать хочется и в туалет.
        Валентин взглянул на часы. Половина третьего ночи.
        - Пойдем в туалет, - сказал он и встал с кровати. Подошли с сыном к двери в палате с приклеенной пластмассовой буквой «Т». Валентин открыл дверь и осторожно заглянул внутрь. Темнота, ничего не видно. Рукой нащупал выключатель на стене и включил свет. Перед ним находилась небольшая комната с типовыми для укрытия душевой кабинкой, унитазом и раковиной.
        - Заходи, - сказал он сыну.
        Мальчик зашел в туалет и захлопнул дверь.
        - Валентин! - крикнул Юсуф из приемной. - А вы не думали, что есть еще подобные укрытия, кроме нашего?!
        - Конечно, есть! - ответил Валентин. - Например, в симуляции, которую мы создали!
        - Нет, я имею в виду в нашей реальности!
        - Даже если и есть, - вмешался Петр, - как нам их найти? Мы от укрытия отходили максимум на двадцать километров во все стороны. Дальше отойти нереально.
        - Нет больше никаких укрытий! - заверил Валентин. - Если б они были, мы бы смогли поймать их радиосигнал! Все это уже проходили! Были попытки искать других людей! Нет никого!
        - Может, они на другом континенте или на другой стороне Земли?! - предположил Юсуф. - Не могли же только мы остаться!
        Мишка вышел из туалета.
        - Все нормально? - спросил отец.
        - Ну да, - смутился мальчик, - а что может быть не так?
        - Юсуф, - Петр продолжил развивать свою мысль, - даже если и есть другие бункеры, подобные нашему, в сотнях или тысячах километров, то какая нам разница?
        - Большая разница! Мне было бы приятно осознавать, что не все человечество вымрет!
        - Когда ты умрешь, тебе будет уже все равно! - Валентин вернулся к беседе.
        - Паренек прав, - сказал Петр, - я вот, если подохну, хочу наблюдать с того света, как наш вид разделается с этими тварями. Хотя… конечно же, помирать я не собираюсь пока.
        - Мишаня, тебе надо поспать, - сказал Валентин и подошел к кровати, расположенной рядом с той, где лежала Аленка, - еды пока нету, но нам обещали принести.
        - Вы, Петр, верите в эти сказки про небеса? - спросил Юсуф.
        - Да, - ответил охотник, - и мне, в отличие от вас, благодаря моей вере не страшно умирать и сражаться.
        - Если наш мир - симуляция, то не может быть никакой веры.
        - Я думал об этом, - сказал Петр, - и понял, что неважно, настоящие мы или нет. Важно только то, что мы мыслим, у нас есть сознание, а значит, есть и душа. И плевать мне, программы мы для кого-то или нет.
        - Не страшно умирать ему, - усмехнулся Валентин, поправляя подушку на кровати, - была бы у тебя семья, Петька, тебе сразу стало бы страшно.
        Мишка залез в кровать, не снимая одежды. Только разулся. Положил голову на подушку и тут же закрыл глаза.
        - Я не дурак, в таких условиях семью заводить, - ответил Петр.
        - Не хочешь детей, но при этом ты хочешь, чтоб наш вид человеческий развивался и уничтожил насекомых? - спросил Валентин, укрывая одеялом сына.
        - Я хочу детей, - ответил Петр, - но я не хочу их в таком мире. Я боюсь заводить близких, потому что не хочу их потерять. Я помню, что с тобой было после того, как твоя жена…
        - Алиса погибла не из-за насекомых, - сказал Валентин.
        - Да, но все же этого могло не произойти, если б мы не жили в этом проклятом бункере.
        - Значит, Петька, у тебя никогда не будет детей.
        - Может, еще все наладится, - сказал Петр.
        - Ты на что-то надеешься? - спросил Валентин и подошел к дверному проходу, где сидел Петр, чтоб лучше слышать Юсуфа.
        - Валь, я прекрасно понимаю, что произошло. И да… я надеюсь… - Петр замолчал на несколько секунд, - на Бога.
        - Петр, судя по тому, что с нами происходит, ваш Бог не участвует в нашей жизни, - сказал Юсуф, - разве допустил бы он то, что происходит?
        - А ты, Индус, во что веришь? - спросил Петр.
        - Сейчас уже не знаю. До того, как появились все эти симуляции, я верил в реинкарнацию.
        - В переселение души после смерти в другое тело? - уточнил Петр.
        - Что-то типа того, - ответил молодой человек, - но скорее перерождение. Родиться можно как человеком, так и животным, и насекомым. Но душа переселяется, естественно, тоже.
        - И в саранчу можно переселиться? - спросил Петр.
        - Если быть нехорошим человеком, то можно и в саранчу.
        - Индус, а представь, что на землю упадет метеорит и все живое погибнет, - предположил Петр.
        - Представил.
        - В кого тогда всем этим душам переселяться, если нет жизни на Земле? - спросил Петр.
        - Не знаю, - Юсуф задумался, - возможно, в организмы, живущие на других планетах.
        - А если наш мир - симуляция, - вздохнул Петр, - значит, нет никаких других планет, это все какие-нибудь картинки на небе, чтоб мы думали, что планеты и звезды есть.
        - Петр, вы невнимательный, мы же рассматриваем ситуацию несимулированного мира, - сказал Юсуф.
        - Валь, а правда, если наш мир - симуляция, зачем нужны эти звезды и планеты? Зачем тратить ресурсы компьютера на все это, если все сосредоточено только на Земле? - спросил Петр.
        - А Солнце и другие звезды легко симулировать, в отличие от нашего сознания и поведения, - ответил Валентин, - человеческое сознание - самое сложное, что есть во вселенной из того, что мы знаем. В нашей симуляции мы создали все планеты, Солнце, звезды и даже черные дыры. Все это летает в их вселенной и не сильно нагружает процессоры. Поведение планет, звезд и прочих небесных тел очень простое, в отличие от нашего поведения. Мы с нашим сознанием в миллиарды раз сложнее устроены, чем любая звезда.
        Под потолком раздался скрежет и постукивание коготков по металлу. Петр тут же поднялся.
        - Что там? - спросил Юсуф.
        - Шуршат, сволочи.
        Валентин вытащил нож из чехла и подошел к Петру. Через несколько секунд шум стих.
        - Почему они больше не лезут к нам? - удивился Валентин.
        - Думаю, они чувствуют здесь опасность, - ответил охотник.
        - Как они могут что-то чувствовать? - Валентин пожал плечами. - Это же безмозглые насекомые.
        - Безмозглые? Ага, конечно, безмозглые… Стайные насекомые типа ос, муравьев, пчел очень умные. Они умеют общаться между собой и вполне могли сообщить своим собратьям, что тут их убивают, что сюда лучше не лезть.
        - Это было бы замечательно, - произнес Валентин, продолжая вглядываться в вентиляционный проем.
        Петр снова сел на порог между комнатами. Валентин постоял еще немного возле вентиляции. Потом подошел к трупу осы, лежащему в углу палаты, напротив двери в туалет. Сел на корточки возле мертвого насекомого. Жвала на морде существа были стиснуты. При жизни у осы эти огромные челюсти работали как ножницы и могли за полминуты отрезать конечность человеку. Валентин аккуратно взялся руками за оба жвала и попытался раздвинуть их в стороны. Ничего не вышло.
        - Ты чего там делаешь? - спросил Петр.
        - Да… ничего… просто смотрю.
        «Такая если вцепится в ногу, - думал Валентин, рассматривая мертвого хищника, - то все, пиши пропало. Они за несколько часов поубивали половину людей в укрытии. Даже больше половины. Сергей сказал, что ниже пятого этажа всё в осах. Что испытали все эти люди… страшно представить».
        - Не спать! - громко сказал Петр.
        Валентин резко обернулся.
        - Да я так, просто дремлю, - услышал Валентин голос Юсуфа из соседней комнаты.
        Валентин встал и подошел к Аленке. Присел на ее кровать.
        - Спасибо вам, - произнес он.
        - За что? - спросил Петр.
        - За то, что остались с нами.
        - Валя, перестань, я не люблю все это, - сурово сказал Петр.
        - Нет, серьезно. Я понимаю, что вы подвергаете свою жизнь опасности.
        - Сейчас везде опасно, - сонным голосом проговорил Юсуф.
        - Просто знайте, что я ценю то, что вы сделали.
        - Ладно, ладно, будем знать, - отмахнулся Петр.
        - Нам бы со сном определиться… - Юсуф зевнул. - Может, по очереди спать будем?
        - Дежурить должны одновременно двое, а двое пусть спят, - решил Петр. - Мишка вот спит, и кто-нибудь еще один может тоже похрапеть.
        - Я не смогу сейчас уснуть, - сказал Валентин.
        - Тогда ты, Юсуф, подремли немного, а мы с Валькой подежурим, я тоже спать не хочу.
        Индус лег на бок в кресле, свесив ноги на пол.
        - Если что, сразу будите меня, - попросил он с уже закрытыми глазами.
        «Как он может спать в такой ситуации? - подумал Валентин. - Вот же странный человек».
        - Если еду не принесут в ближайшее время, я сожру зарубленную мной осу, - сказал Петр, - живот урчит, гад такой.
        - Да подожди ты, они ушли полчаса назад. Принесут, обещали же.
        - Я серьезно, - сказал Петр, - лапу ей отрежем, хитин снимем, а мягкое съедим.
        - Сырым я не хочу питаться, лучше дождемся Сергея.
        - Ты бы, кстати, на соседнюю кровать сел, вдруг Аленка спать пытается, а ты над ее ухом болтаешь.
        Валентин посмотрел на дочку и взял ее запястье. Почувствовал пульс.
        - Капельница, кажется, закончилась, - сказал он, - надо иглу выдернуть. Ты умеешь?
        - Чего там уметь? Просто вытаскивай, и все, - ответил Петр.
        - Точно?
        - Да точно, точно.
        Валентин взялся за иглу и аккуратно потянул.
        - А как ее потом ставить? - спросил он, рассматривая конец иголки.
        - Чего там ставить? Берешь и втыкаешь обратно.
        - Как у тебя все просто.
        - А чего тут мудрить?
        Раздались сильные удары в дверь. Как будто кто-то пытался выбить ее. Юсуф аж подскочил в кресле с испугу.
        - Помогите! Откройте! Пожалуйста! - донесся крик из общего коридора этажа.
        - Это Андрей! - Петр встал с пола и подбежал к входной двери. Как только он открыл дверь, в приемную ввалился охотник Андрей с мальчиком, висящим на его плече.
        - Быстрее! Сына ужалили! Где врач?! Димка задохнется же сейчас! - прокричал Андрей, затем начал укладывать ребенка на пол.
        Валентин, Петр и Юсуф стояли, не предпринимая никаких действий.
        - Чего вы стоите-то как вкопанные?! - у Андрея текли слезы, его голос дрожал.
        - Андрюха, успокойся, - сказал Петр, - врача нет, он ушел.
        - Ушел? Как ушел? Да и черт с ним, - сказал Андрей, открыл дверь в подсобное помещение и заглянул туда, - тут должна быть кислородная подушка. Сейчас, Димка, сейчас, родной, мы тебя подключим, и все будет хорошо.
        Андрей закрыл дверь в подсобку и открыл следующую, ведущую в морг.
        - Не то, - сказал он, - не то… Да помогите же! Чего стоите?! Нужен аппарат искусственного дыхания, он есть тут. Сашку на нем откачивали же тогда, как раз после осы! Такой на колесиках, с маской кислородной на шесте! Ищите же!
        - Андрей, - сказал Валентин, - аппарата нет.
        - Что?! Что ты несешь?! - сказал Андрей и попытался пройти в палату, но Петр встал в дверях на проходе. Андрей увидел из-за плеча Петра Аленку с кислородной маской на лице и медленно попятился назад, нащупывая ручку мачете на поясе.
        - Так-так, - произнес он.
        - Нам очень жаль, - сказал Валентин.
        - И что же мне теперь делать? - произнес Андрей и вытащил мачете из ножен.
        - Не совершать глупостей, - сказал ему Петр и тоже достал оружие.
        Андрей посмотрел на лежащего на полу Димку. А потом на Петра, стоящего на пути к спасению его ребенка.
        - Аньку утащили, - всхлипнул Андрей и вытер рукавом слезу. - Отца тоже. Я не могу потерять еще и Диму. У меня больше никого не осталось.
        - И что ты предлагаешь? - сказал Валентин. - Убить мою дочь?
        - У тебя есть еще ребенок! А у меня никого! - кричал Андрей.
        - Убери оружие, - сказал ему Петр, - иначе сам отправишься в мир иной.
        - Нет времени, - произнес Андрей и, замахнувшись мачете, бросился на Петра. Тот сделал шаг вперед, навстречу нападающему и заблокировал его руку, остановив замах. Другой рукой ударил ему по уху ручкой мачете, от чего тот кувырком укатился к стене. Андрей попытался встать, но Петр подскочил к нему и ударил ногой в голову. Андрей потерял сознание. Петр взял его мачете и отдал Валентину.
        - А нож мой Юсуфу дай, вместо скальпеля, - сказал Петр и ушел в палату.
        - Он же сейчас очнется, - сказал Юсуф, - куда вы?
        Через несколько секунд Петр вышел из палаты со своим рюкзаком. Сел возле Андрея. Вытащил из рюкзака термос с самогоном и сделал глоток из горла. Потом достал веревку и принялся связывать своего бывшего товарища, горько вздыхая:
        - Не убивать же его.
        - А что с мальчиком делать? - Валентин сел на пол и начал тереть пальцами виски.
        - Ничего не делать, - ответил Петр.
        «Башка раскалывается от всего этого, - мучительно размышлял Валентин, - чувствую себя убийцей. Сначала тот мужчина, а теперь этот мальчик… Димка. А как иначе? Нет выбора. Как мы должны поступить по морали? Надеюсь, мы делаем всё верно. Хотя кому решать, как верно, а как нет? А если бы не было Петра? Андрей зарубил бы нас с Юсуфом и отключил бы Аленку».
        - И что дальше? - спросил Юсуф. - Если еще будут приходить с ужаленными?
        - У меня еще много веревки, - бодро сказал Петр, затягивая узел на руках Андрея.
        - Ноги тоже бы надо, - посоветовал парень.
        - Знаю, не учи, - кивнул охотник.
        - Надо мальчика унести, - сказал Валентин, - лучше бы Андрею его не видеть, когда очнется.
        - В морг? - спросил Петр.
        - Тихо ты. Ребенок же все слышит.
        - Валь, мы не виноваты в том, что происходит.
        - Я понимаю, но можно как-то помягче? - возразил Валентин.
        - Черт, забыли, - Петр посмотрел на Индуса, - Юсуф, иди вентиляцию на потолке карауль.
        Тот пошел в палату. Сел там на кровать так, чтоб ему было видно через дверной проем Петра и Валентина. Мишка спал без задних ног на соседней постели.
        Петр закончил связывать Андрея. Подошел к парализованному мальчику, взял его на руки, задумался:
        - И куда его?
        - Не знаю, - пожал плечами Валентин. - В палату давай.
        - А потом?
        - Потом сам знаешь, - он кивнул в сторону двери, ведущей в морг.
        - Как скажешь, - ответил Петр и направился в палату.
        - Хотя… погоди, - сказал Валентин, - как мы его потом мимо Андрея понесем?
        - Завернем в простыню и вынесем. А вообще, пошел этот Андрей знаешь куда?! Не много ли заботы о его чувствах?! - возмутился Петр. - Он несколько минут назад пытался убить меня! И дочь твою убил бы!
        - Н-да, но его тоже можно понять, - вздохнул Валентин.
        - Во всей этой ситуации мне жалко только мальчугана, - отрезал Петр, - а папаша его тот еще урод.
        - А ты бы как поступил на месте Андрея?
        - Не знаю, но точно не так, как он. Сука, мы с ним столько лет общались! А он меня мачете хотел… И ведь если б попал, то все… до свидания. Лежал бы я тут в луже крови. А следом бы и вы с Индусом. Ты просто не знаешь, как он махаться умеет. Тот еще монстр. Мы как-то напились с ним…
        - Ладно, Петь, - прервал его Валентин, - отнеси мальчика, не время сейчас для историй твоих. Одеялом только накрой его. Не хочу, чтоб Мишка видел.
        Петр отнес ребенка в палату. Валентин сквозь дверной проем наблюдал за ним из приемной. Охотник положил Димку на кровать в дальний угол комнаты и накрыл покрывалом.
        - Юсуф, иди в свое кресло, - сказал Петр.
        Индус поднялся с кровати и вышел в приемную. В это время Андрей начал приходить в себя.
        - Петь, он шевелится, - испуганно произнес Валентин.
        Петр сел в дверном проеме, ничего не ответив.
        - Чего с ним делать теперь? - спросил Юсуф.
        - Ничего, - ответил Петр.
        - Где Димка? - спросил Андрей.
        Никто не ответил ему.
        - Где мой сын?! - крикнул Андрей с дрожью в голосе.
        - Умер, - сказал Петр.
        - Что?.. Да как так-то?! Вы! Твари! Убийцы! - Андрей начал дико кричать и судорожно извиваться на полу, пытаясь освободиться от веревок. Кричал и плакал, это была истерика. Петр взял термос с самогоном, подошел к Андрею и сел ему на грудь.
        - Суки! Убью всех! - орал Андрей, крутя головой из стороны в сторону. - Димка!.. Ублюдки, я не верю вам!
        Петр открыл крышку термоса, одной рукой схватил Андрея за подбородок, зафиксировал голову и залил ему в рот алкоголя. Тот начал кряхтеть и кашлять. Самогон потек по его щекам.
        - Валька, зажми ему нос, а то мимо все льется, - сказал Петр, продолжая упираться ладонью в лицо Андрея.
        - Ты уверен, что это ему сейчас надо? - спросил Валентин.
        - Не уверен, - ответил Петр, - Юсуф, иди снова в палату, гляди за вентиляцией.
        - Пап, что у вас там? - сонным голосом спросил Миша, поднимаясь с кровати.
        - Ничего, тут просто дяде Андрею плохо, - ответил Валентин, - не заходи сюда пока.
        Валентин подошел к Андрею. Тот что-то мычал через закрытый рукой Петра рот. Бешеными глазами смотрел на Валентина.
        - Сядь и зажми его голову коленками, - сказал Петр, - сейчас мы его напоим как следует. Может, успокоится.
        Валентин сел напротив Петра и зафиксировал между своих ног голову Андрея.
        - Нос заткни, - скомандовал охотник.
        Валентин зажал пальцами нос лежащего, и Петр залил несчастному в рот самогона. Тот снова закашлялся, но проглотил.
        - Так-то лучше, а то выплевывать вздумал, - сказал Петр.
        Андрей замолчал. Глубоко дышал, запрокинув голову. Его щека сильно раздулась после удара Петра. Он лежал и смотрел на Валентина.
        - Андрей, нам действительно очень жаль. Мы не могли помочь твоему сыну, - сказал Валентин.
        Но связанный не отреагировал на его слова.
        - Откуда вы пришли? - спросил Петр. - С жилых модулей?
        Андрей посмотрел на Петра и плюнул ему в лицо.
        - Ну, все, - вскочил с пола охотник, - иди-ка ты отдохни!
        Петр открыл дверь в подсобное помещение, взял Андрея за ноги и волоком затащил его туда. Вышел, захлопнул дверь и повернул ручку замка. Из подсобки доносились стоны и всхлипывания.
        - Мне жаль его, - сказал Валентин.
        - А мне нет, - заявил Петр и сел на свое место в дверной проем.
        - Интересно, что у них произошло? - произнес Валентин.
        - Наверное, так же, как и мы, сидели где-то, - подал голос Юсуф из палаты.
        - Думаю, в модуле у себя, - предположил Валентин.
        - Ну да, и от ос отбиться не смогли, - сказал Индус.
        - Как они до нас дошли? Вот что интересно… - задумался Валентин.
        - Может, они вообще на нашем этаже были все это время, - сказал Петр, но Индус возразил:
        - Нет, тогда бы их эвакуировала группа Сергея.
        - Кстати, что-то Сергея все нет и нет, - Валентин потер рукой лицо, - по идее, должны были быстро вернуться.
        - Плюнули на нас, - решил Петр.
        - Может, что случилось? - Валентин все еще надеялся.
        - Подождем, придут, наверное, позже, - Петр не стал отнимать надежду у друга. - Если придут, Андрея им отдадим. Нам он тут точно не нужен.
        Валентин зашел в палату и подошел к Мишке, сидящему на кровати. Погладил его по голове.
        - Не волнуйся, - сказал отец, - дядя Андрей полежит немного в другой комнате, пока не успокоится.
        - Я за него и не волнуюсь, - сказал сын, - а чего он так кричал-то?
        - У него погибли близкие, - ответил отец.
        - А вы тут при чем?
        - Не знаю, - ответил Валентин, решив не объяснять подробности.
        - Поспи, Валь, - сказал Петр, - и ты, Индус, тоже, а мы с Мишкой подежурим. Да, Мишань?
        - Конечно, - ответил Миша.
        - Пожалуй, ты прав, - согласился Валентин, - попробую уснуть.
        Он пододвинул свободную кровать к кровати Аленки и лег рядом. Взял ее за запястье и проверил пульс. После чего обнял дочь и закрыл глаза. Проваливаясь в сон, услышал, как Петр говорит Юсуфу, чтоб тот шел спать в свое кресло.

* * *
        Валентин проснулся и тут же вскочил с постели. Оглядел обстановку и принялся снова проверять пульс у Аленки.
        - Доброе утро, пап, - произнес Миша.
        - Доброе, - ответил Валентин, держа девочку за запястье.
        Петр делал зарядку. Вращал тазом, держа руки на поясе. Валентин взглянул на часы - восемь утра - и спросил:
        - Все нормально?
        - Да, - ответил Петр, - ты чего подскочил так резко?
        - Сон дурной приснился, - сказал Валентин и сел на кровать возле дочери.
        - Понятно, - ответил Петр, делая круговые махи левой рукой.
        - Осы не шуршали там?
        - Шуршали, шуршали, - сказал Мишка, - одна даже морду высунула, а дядя Петя ее мачете ткнул, и она обратно заползла!
        - А Андрей как? - Валентин встал с кровати и подошел к дверному проему. Посмотрел на спящего в кресле Юсуфа.
        - Я к нему заглянул час назад, - сказал Петр, - лежал хныкал. Сейчас затих.
        - Ты спать-то собираешься? - спросил Валентин.
        - Ты знаешь, вот под утро захотелось, - ответил Петр, - а сейчас что-то нет. Хотя, может, и подремлю немного.
        - Сергей, я так понял, не приходил, - сказал Валентин.
        - Нет, - ответил Петр.
        - Странно.
        - Надо Димку унести, - сказал Петр, показав на труп мальчика, завернутый в одеяло, - пахнуть же начнет.
        Валентин посмотрел на Мишку, потом на Петра.
        - Все в порядке, пап, - сказал сын, - дядя Петя мне рассказал про мальчика.
        - Он спросил, что это там лежит, - сказал Петр, - ну я и…
        - Ясно, - ответил Валентин, - нам очень жаль его. Но мы не могли ничего поделать.
        - Не надо, пап, - ответил Миша, - я не маленький. Я все понял. Давай не будем об этом.
        - Юсуфа надо будить, - сказал Петр.
        - Я разбужу, - ответил Валентин и пошел в приемную.

* * *
        Димку отнесли в морг. Валентин, как обычно, читал сказки Аленке, сидя возле нее на кровати. Петр дремал в дверном проеме. Периодически он открывал один глаз и осматривал ситуацию, после чего снова погружался в неглубокий сон. Мишка с Юсуфом играли в загадки, расположившись на полу в приемной. Игра заключалась в описании какого-либо предмета или события, а оппонент должен был угадать, что загадано. Начитанный десятилетний мальчик постоянно обыгрывал Юсуфа, несмотря на то что парень был старше Мишки в два раза. Несколько часов пролетели незаметно. На часах десять утра.
        - Да-а, - протяжно произнес Петр, потирая заспанные глаза ладонями, - с едой у нас, конечно, голяк.
        - Что, есть захотелось? - отозвался Юсуф.
        - Да, что-то как-то так, - невнятно пробурчал Петр.
        - А нам говорили, чтоб мы воде радовались в кране, - поддел его молодой специалист.
        Охотник ничего не ответил. Встал и направился в туалет. Через минуту вышел оттуда с мокрой головой.
        - Хорошо-о, - произнес он, - бодрит. Слушай, Валь, я тут подумал: вот если наш мир - симуляция…
        Валентин оторвался от сказки и посмотрел на Петра.
        - Зачем в симуляции нужны атомы и молекулы? - спросил Петр и сел на койку напротив Валентина. - Может, их и нет вовсе? Ты когда-нибудь в микроскоп смотрел?
        - Не смотрел, - ответил Валентин.
        - Так, может, нет микромира? Зачем его создавать для симуляции? Есть мы, большие, и все, - сказал Петр.
        - В симуляции, созданной в отделе, есть атомы, Петя, - ответил Валентин, - все в созданной нами симуляции состоит из атомов. И атомы есть, и электроны, и нейтроны, и протоны - все это обрабатывает компьютер.
        - Как он может обрабатывать бесчисленное множество… как сказать-то… предметов, вещей… нет… не вещей, а элементов? - спросил Петр.
        - А они все работают одинаково, - сказал Валентин, - в каждом атоме одни и те же законы. В отличие от наших голов.
        - Голов?
        - Тут как и со звездами, - начал объяснять Валентин, - космос, планеты, галактики… а с другой стороны вселенной атомы и кварки… так вот, все это, Петька, пыль по сравнению с сознанием. Твоя голова, а точнее, то, что внутри, устроено в миллиарды раз сложнее, чем все, что можно представить.
        - Хм… ты это, кажись, уже говорил.
        - Наличие как звезд, так и атомов не доказывает реальность нашего мира, смоделировать все это не требует много ресурсов. Для сравнения, Петя, вот сколько звезд в нашей галактике?
        - Миллиард? - предположил Петр.
        - Больше двухсот миллиардов, - сказал Валентин.
        - Много, - уважительно произнес Петр, кивая.
        - А сколько было открыто галактик нашими предками? - снова спросил Валентин.
        - Ну говори уже, к чему ты клонишь? - Петр не желал угадывать.
        - Галактик, Петя, сотни миллиардов. И в каждой галактике миллиарды звезд. Вокруг многих звезд летают планеты. Можешь перемножить и прикинуть, сколько всего во вселенной звезд и планет.
        - Очень много, - сказал Петр.
        - Да, очень много. Вот только в твоей голове больше элементов, чем звезд во вселенной.
        - Клеток? - спросил Петр.
        - Примерно восемьдесят миллиардов нейронов. И каждый нейрон образует до десяти тысяч связей с другими нейронами. Перемножь теперь все это.
        - Звезд все же больше, чем этих связей, - сказал Петр.
        - Ну… да, вот только по всем этим связям, так называемым синапсам, как по проводкам, бегает информация по всей твоей голове. Благодаря этому и рождаются все твои мысли. Не только твои, а мысли каждого человека. Это действительно сложно.
        - Как же это все смогли построить? - спросил Петр.
        - Не знаю, мы пользуемся наработками прошлого, - ответил Валентин.
        - Компьютер этот ваш квантовый вы в глаза не видели?
        - Нет. Мы подключаемся к нему через наши обычные компьютеры.
        - Слушай, а может, и нет никакой реальности?
        - Ты о чем?
        - Может, этот компьютер и есть Бог? Создатель всего? - предположил Петр.
        - Он создатель, да. Но интерпретировать его как Бога… никогда не думал об этом. Я думаю, тут вопрос терминологии. Хочешь - можешь называть его Богом, как тебе удобно.
        - Это понятно… нет, я имею в виду, может, нет реального мира? Реальный мир - это компьютер, в котором запущены все симуляции? То есть нет там никаких людей и ничего подобного нам?
        - Компьютер летает в пространстве, а все миры уже в нем? Я думаю, что нет.
        - Почему нет?
        - Потому что нет причин в это верить. Хотя и опровергнуть это невозможно. Так что просто не думай об этом.
        - Или первую симуляцию запустила какая-нибудь высшая по разуму цивилизация, а настоящих людей, подобных нам, вообще не существует в реальности?
        - Петь, это уже фантазия. Подобных гипотез можно кучу выстроить, и все они имеют место быть… в теории. По факту пока ясно только то, что под нами сотни симуляций. Все. На основе этого мы сделали вывод, что и над нами могут быть симуляции, и мы, возможно, одна из них. А что там на самом деле? Да черт его знает.
        - Может, они даже выглядят не как мы. Может, мы вообще игра для них или фильм, - продолжал строить гипотезы Петр.
        Индус и Мишка забежали в палату.
        - Там кто-то за дверью, - сообщил Юсуф, - постучали!
        Петр направился к входной двери, все остальные вышли за ним. Кто-то тихонько постучал в дверь.
        - Помогите, - глухо прозвучало из общего коридора, - откройте, умоляю.
        - Опять, что ли? - недовольно сказал Петр и открыл дверь.
        В приемную зашел мужчина с женщиной на руках. Мужчина был измазан кровью. У него был сорван рукав, на руке от плеча до локтя - резаная рана, будто кто-то полоснул его ножом. Он положил женщину на пол.
        - Я со склада, - говорил он, задыхаясь, - это конец, всем конец. Закройте дверь. И не шумите. Они все слышат. Они ходят по вентиляции. Они везде. Они кормят своих личинок нами.
        Валентин закрыл дверь.
        - Мою жену ужалили. Нужен аппарат искусственного дыхания, срочно, - продолжал мужчина, - должен быть где-то…
        Недолго думая, Петр ударил его правой рукой в челюсть, от чего тот начал падать, потеряв сознание. Охотник подхватил его на лету и аккуратно положил на пол.
        - Ты что творишь?! - крикнул Валентин.
        - Хватит сюрпризов, - сказал Петр, - сейчас опять достанет оружие и угрожать начнет. Мне Андрея хватило. Сначала свяжем, потом пообщаемся. Женщину эту сразу несите в морг.
        - Он сказал, что они со склада, - вмешался Юсуф, - я боюсь, случилось что-то страшное.
        - Сейчас придет в себя и расспросим, - сказал Петр, - а ее унесите, говорю же!
        Валентин и Юсуф взяли женщину за руки и за ноги и отнесли в морг. Положили на пол, так как все столы были заняты трупами, а разбираться с холодильными камерами не было времени и желания. Да и класть пока еще живого человека в холодильник совсем не гуманно. Когда вернулись, мужчина был уже связан. Петр связал ему только руки за спиной и усадил на пол, оперев спиной на стену. Стучал ему по щекам, пытаясь привести в чувство.
        - После такого нокаута ему лучше лежать, зачем ты его посадил? - спросил Валентин.
        - Да? Ну хорошо, тогда положим, - сказал Петр и аккуратно завалил человека на бок.
        Валентин подошел к мужчине и поднял его ноги вверх.
        - Я слышал, что так приток крови к голове увеличится, быстрее оклемается.
        Валентин стоял возле мужчины и держал его ноги в поднятом положении.
        - Может, он помер? - предположил Юсуф.
        Внезапно мужчина начал вертеть головой и что-то бормотать. Валентин положил его ноги и отошел в сторону.
        - Где Даша? - спросил он, приподнявшись и осматривая комнату.
        - Сначала ответишь на наши вопросы, - сказал Петр.
        - С вашей Дашей все в порядке, - сказал Валентин, - мы подключили ее к аппарату.
        - Да, подключили к этому… как его… ЭВЛ, - вспомнил Петр.
        - ИВЛ, - поправил Петра Юсуф.
        - Да, - сказал Петр, - она в палате.
        - Почему я связан? Это вы меня ударили? - спросил мужчина.
        - Как тебя зовут? - спросил у него Валентин.
        - Никита, - ответил мужчина, - я вас знаю, вы из техотдела.
        - Откуда вы пришли? - спросил Петр.
        - Со склада, мы укрылись там. Забаррикадировали вентиляцию, - Никита посмотрел на завал в приемной, - вы, я вижу, тоже.
        - Видимо, осы пролезли на склад, - сказал Валентин.
        - Люди дежурили возле всех вентиляционных выходов, - начал рассказывать Никита, - нас там было человек двести точно, а может, и больше. Эти твари прогрызают все, что можно. Завал не спас нас. Вот через эти ваши столы и шкафы они пролезут. Это не поможет. В итоге кто смог, выбежал на поверхность, а кто не смог…
        - Много людей спаслось? - спросил Петр.
        - Не знаю, думаю, мало, они пожалили многих, а многих погрызли сразу. Началась паника, и люди ломанулись на поверхность через черный ход, а я с Дашей в медпункт. Так вы меня развяжете или нет?
        - На поверхность, значит, - произнес Петр, - это плохо. Сегодня-завтра рой пойдет. Они хоть со свистками вышли?
        - Я не знаю, - ответил Никита, - отведите меня к жене.
        - Получается, мы единственные, кто остался в укрытии? - спросил Юсуф.
        - Не факт, - сказал Валентин, - возможно, где-нибудь так же, как мы, кто-то сидит.
        - Возможно, - согласился Петр.
        Из подсобки раздался грохот.
        - Что это? - взволнованно спросил Никита.
        - Помогите! Они убили моего сына! Я тут! Помогите! - кричал Андрей.
        - Что происходит? - спросил Никита. - У вас там человек? Что вы делаете?!
        Петр открыл дверь в подсобное помещение. Андрей лежал посреди комнаты и, прищурив от яркого света глаза, смотрел на Петра.
        - Что вы сделаете со мной?! - закричал Никита. - Где моя жена?!
        Петр взял последний кусок веревки и принялся связывать Никите ноги.
        - Это для вашей же безопасности, - сказал Петр, - извините уж, но мы не знаем, что еще с вами делать.
        - Где Даша, я спрашиваю?! - крикнул Никита.
        - Они убили ее! - кричал Андрей из подсобки.
        «Вот же идиот, - подумал Валентин, - сам же Петра пытался зарубить, а нас убийцами называет. Совсем крыша поехала у человека».
        - Может, не надо его туда? - сказал Юсуф.
        - А куда еще его? - спросил Петр, затягивая узел на ногах Никиты.
        - Он же не буйный, - сказал Юсуф.
        - Я не хочу рисковать, - сказал Петр.
        - Где Даша?! Что вы сделали с ней?! - кричал Никита.
        - Ее ужалила оса, - ответил Петр, затаскивая Никиту в подсобку, - нам очень жаль, но аппарат ИВЛ один, и он занят маленькой девочкой. Твоя жена умерла. Мы не можем вам помочь. С вами ничего не случится, но пока вам лучше побыть тут. Поверьте, мы не причиним вам вреда.
        - Как умерла?! - крикнул Никита. - Вы же… вы же сказали, что она подключена…
        Петр захлопнул дверь, не дослушав до конца его фразу. Из-за двери в подсобку продолжали доноситься неразборчивые вопли Никиты.
        - Значит, так, - сказал Петр. Юсуф, Валентин и Мишка стояли напротив него. - План такой, слушайте внимательно. Сидим тут, пока Аленка не придет в себя. Ос изрублю, если полезут.
        - А мы собирались уходить? - сказал Индус.
        - Не перебивай, малец, - сказал Петр. - Что за привычка? Так вот, сидим тут пока. Дальше, как девочка сможет сама дышать, выходим на поверхность.
        - А рой? - спросил Валентин.
        - У меня есть свисток. Мы откроем главные ворота укрытия и запустим сюда рой. Они пожрут ос, а мы переждем на поверхности под защитой свистка. Он саранчу к нам не подпустит.
        - Мы будем сидеть в самом эпицентре роя? - спросил Юсуф. - А если свисток выключится, или сломается, или еще что? Батарейка если сядет?
        - Не сломается, полного заряда свистка хватает на два дня. За это время рой заполонит укрытие и выест все живое, что тут есть.
        - А если в укрытии есть люди? - испугался Валентин. - Да вот эти двое в подсобке, например.
        - Если есть живые люди, то им лучше не выходить, пока рой не уйдет. Если они живы, значит, осы к ним не пролезли. Логично?
        - Логично, - согласился Валентин.
        - Если осы не пролезли, значит, и саранча не пролезет.
        - Зачем открывать укрытие, если саранча и так может опустошить осиный улей? - спросил Юсуф.
        - Ты тут самый умный, что ли? - усмехнулся Петр. - Осы, по-твоему, бестолковые существа? Заходите, скажут, гости дорогие, да?
        - Не знаю, - Юсуф пожал плечами.
        - Они закупорят свой улей, когда рой пойдет, - продолжил Петр, - а сейчас запасаются пищей. Так и пчелы, и муравьи делают, и мы тоже так делаем.
        - Пища, я так понял, это мы, - произнес Валентин.
        - А что делать, такова природа, - сказал Петр.
        - Никита говорил, что люди выбегали на поверхность через черный ход, - сказал Юсуф, - может, они не закрыли за собой его, и нам не придется идти ворота открывать?
        - Иди, иди, Индус, проверь, закрыли они его за собой или нет, - сказал Петр.
        - Если выбегали в панике, то не закрыли, - сказал Юсуф.
        - Ну, что скажете? Как вам моя идея по уничтожению ос? - громко произнес Петр.
        - Вроде нормально, - сказал Валентин.
        - Можно попробовать, - согласился и Юсуф.
        - Хороший план, - сказал Мишка.
        - Нам, кстати, на поверхности необязательно пережидать, пока рой укрытие очистит, - сказал Петр, - там сразу как из ворот выходишь, если направо пойти, будет холм. Помнишь, Валь?
        - Помню, но до него километра два.
        - Ну и что? По компасу пойдем. У меня есть.
        - Через рой по компасу, - произнес Юсуф, - н-да уж…
        - Если холм обойти слева, - начал объяснять Петр, - то там пещерка будет небольшая. Мы в ней пересидим денек-другой, а как свисток начнет садиться, пойдем обратно в укрытие. Ну, и будем надеяться, что саранча ос поела.
        - А если осы саранчу поедят? - спросил Юсуф.
        - Шутишь, что ли? - сказал Петр. - Ос сколько? Сколько-то тысяч. А саранчи? Миллионы особей. Они укрытие заполонят за день и всех тут выжрут. Абсолютно всех. Еще и по вентиляции в их улей залезут.
        - А потом что? - спросил Валентин.
        - Точно не знаю, - ответил Петр, - может, кроме нас еще есть выжившие. Будем их искать по укрытию.
        Неожиданно шкаф, закрывающий вентиляцию в стене, начал трястись. Валентин и Петр тут же побежали в палату, а Юсуф запрыгнул в кресло подпирать завал.
        В палате под потолком раздались жужжание и скрежет. Петр и Валентин достали оружие. Стояли под вентиляционным выходом.
        - Мне кажется, они грызут шкаф! - крикнул Юсуф.
        Шум из вентиляции становился все громче.
        - Миша, - Валентин позвал сына, - иди сюда, быстро!
        Мальчик зашел в палату.
        - Запрись в туалете на крючок и сиди там, - сказал Валентин.
        Одна оса вывалилась из вентиляции. Петр тут же ударил ее мачете, но она сумела вцепиться челюстями в клинок. Лезвие зашло ей в голову, как раз между жвал, и прочно застряло там. Петр пытался выдернуть мачете из насекомого, но ее челюсти сжимали оружие, не давая его вынуть. Валентин нанес ей удар по спине и срубил крыло. Снова замахнулся, чтоб атаковать. Петр уперся ногой в глаз осы и изо всех сил дернул мачете на себя, с трудом вытащив его из тела насекомого. Оса издала высокий звук и начала хаотично махать всеми лапами. Из кончика ее брюшка вылезло тридцатисантиметровое жало. Тонкое и острое, подобно шилу. Валентин продолжил бить ее мачете по спине. Из вентиляции выпала еще одна особь и вцепилась Валентину в голень.
        - Петя! - закричал он и воткнул мачете ей в спину.
        Петр тут же прицельным ударом срубил ей голову. Тело осы осело брюхом на пол. А голова так и осталась висеть, впившись жвалами в ногу Валентина.
        - Помоги отцепить! Помоги! - орал Валентин.
        Петр схватил голову насекомого за челюсти, сдернул с ноги Валентина и швырнул в сторону.
        - Миша! Я же сказал, запрись в туалете! - закричал Валентин на сына, до сих пор стоящего в дверях палаты.
        - Они в шкафу! - раздался голос Юсуфа из приемной. - Помогите мне!
        Еще одна оса выпала из вентиляции. Петр ударил ее, но промахнулся. Насекомое успело отползти в сторону. Следом выпала еще одна оса.
        Юсуф забежал в палату, оттолкнув Мишку в сторону, и захлопнул дверь.
        - Там все бесполезно. Они шкаф прогрызли. Я челюсти видел! - испуганно говорил Индус.
        - Идите рубите их! Иначе нам из медпункта не выбраться! - сказал Петр, пытаясь подойти к осе на расстояние удара. Насекомое начало разогревать крылья. Петр стоял перед ней, держа оружие на замахе. Через пару секунд оса бросилась на Петра, пролетев несколько метров по воздуху, но тот выставил перед собой мачете. Насекомое напоролось на лезвие брюхом. Петр успел отпрыгнуть вбок, и оса пролетела мимо него. Рухнула на пол с торчащим из тела оружием. Еще одна оса выпала из вентиляции, следом за ней вторая, потом третья.
        Валентин схватил Мишку за руку и, хромая, подошел к кровати Аленки. Стоял спиной к дочке, держа перед собой мачете. Рядом стоял Мишка со скальпелем.
        Осы расползлись по палате. Одна залезла на кровать. Другие обнюхивали мертвых собратьев, лежащих возле двери в туалет. Петр вынул свое мачете из еще живой осы. Та издала негромкие жужжащие звуки. Пол в палате под вентиляционной шахтой был выпачкан растекающимися из зарубленных тел внутренностями насекомых. Петр обошел эту лужу, не сводя глаз с живых ос, и подошел к Валентину. Юсуф так же встал возле кровати Аленки. Все вместе они образовывали полукруг. Стояли, держа наготове свои ножи и мачете. Осы не спешили подходить к ним. В вентиляции снова раздался скрежет и жужжание.
        - Идите в приемную, - сказал Петр, глядя на осу, сидящую на кровати в противоположном конце комнаты, - как мы в коридор выйдем, если они приемную займут?
        - А если они коридор займут? - спросил Юсуф. - И вообще все помещения в укрытии?
        - Приемную им нельзя отдавать, - согласился с Петром Валентин, - там единственный выход отсюда.
        - Идите и завал восстановите, - сказал Петр, - если эти подползут, я их спать отправлю. Другой шкаф подтащите туда. Потом Юсуф там остается, а ты сюда иди. Убьем этих троих.
        Валентин подошел к двери в приемную и приоткрыл ее. Увидел в центре помещения осу. Та сидела к нему боком и терла лапами голову. Двери шкафа были открыты.
        - Похоже, прогрызла внутреннюю стенку шкафа, - сказал Валентин, - сидит теперь намывается.
        - Идите быстрее, пока новые не полезли, - сказал Петр.
        - Может, вы с ней разберетесь? - спросил Юсуф у Петра.
        - Нет, - возразил Валентин, - пусть возле Аленки стоит. Мы сами.
        - Вот и я так думаю, - сказал Петр, - тут их три, а там одна.
        - Юсуф, - обратился к нему Валентин, - заходи в приемную. Пусть она на тебя отвлечется, а я подбегу и сбоку ее атакую.
        - Ох, Валентин, смерти вы моей желаете, - сказал Индус.
        Юсуф вышел в приемную и пошел вдоль стены. Нож держал перед собой, направив его на насекомое. Оса следила за ним, но ничего не предпринимала. Валентин вышел следом за Юсуфом и пошел в противоположном направлении также вдоль стены. Петр наблюдал за ним через открытую дверь. Смотрел то на Валентина, то на ос в палате.
        «Как бы так попасть по ней, - думал Валентин, стоя сзади осы, - чтобы отсечь ей сразу брюхо от груди. Надо чуть сбоку зайти. Интересно, чего они застыли-то. Только что бросались на нас как бешеные, а теперь сидят, морды трут».
        - Сука! - крикнул Петр.
        Валентин резко повернул голову и увидел сквозь дверной проем, что одна оса впилась Петру в ногу. Тот воткнул ей мачете в спину. Другая оса тут же прыгнула на него и сбила с ног. Он пропал из виду.
        Валентин побежал в палату, но упал. Почувствовал резкую боль в ноге - насекомое сомкнуло челюсти на его уже и так израненной голени.
        - На! На! Получи, тварь! - раздавались злобные крики Петра из палаты. - Мишаня, не лезь, я сам!
        Валентин повернулся на спину и с криком вонзил мачете в глаз насекомому. Оса отпустила его ногу и начала подбираться к голове. Валентин лежал прямо под насекомым. Оса удерживала его двумя лапами за бока. Краем уха он услышал какой-то грохот и стон Юсуфа. Валентин взял мачете двумя руками и упер его в шею осе, пытаясь отодвинуть ее голову от своего лица. Оса щелкала челюстями, пытаясь впиться Валентину в горло. Сквозь общую шумную неразбериху из соседней комнаты доносилась ругань Петра.
        - Юсуф! - крикнул Валентин и повернул голову в сторону. Индус держался руками за края вентиляционной шахты. Насекомые пытались утянуть его в вентиляцию. Шкаф, стол и кресло были отодвинуты в стороны.
        - Валентин! Я больше не могу! Мне больно! Они мне ноги съедят! - вопил парень.
        - Юсуф! Держись! - кричал Валентин, упираясь в осу лезвием.
        Тут Мишкин скальпель вонзился насекомому в глаз. Потом снова. Еще раз. И еще.
        - Пошла прочь! - кричал Мишка, втыкая скальпель в ее глаза. Оса начала махать крыльями и приподнялась на лапах, подогнув под себя брюхо. Валентин увидел торчащее жало, направленное ему в живот.
        - Пожалуйста! Кто-нибудь! - продолжал вопить Юсуф где-то сбоку.
        Валентин прижал колени к груди и оттолкнул ногами насекомое. Оса отвалилась в сторону. Она была дезориентирована. Ползала по кругу и жужжала крыльями.
        Валентин рванулся к Юсуфу и схватил его за руку. Тот таращил бешеные от испуга глаза. Валентин тянул Индуса на себя, упершись ногой в стену. Мишка взял Юсуфа за вторую руку и тоже начал вытягивать. Юсуф орал от боли.
        - Давай, Миша! - кричал Валентин. - Тяни, родной!
        Потные руки Индуса выскользнули, и он начал погружаться во тьму вентиляционной шахты. Валентин сунулся за ним. По пояс залез в вентиляцию и схватил Юсуфа за воротник кофты двумя руками. Осы продолжали медленно затаскивать их обоих в шахту. Темно, практически ничего не видно. Валентин смог разглядеть во мраке, как Юсуф положил что-то себе в рот.
        - Нет! Не вздумай! - закричал Валентин. - Выплюнь таблетку!
        - Я не хочу, чтоб они меня сожрали живого, - простонал Юсуф.
        Их утаскивали все глубже и глубже. В итоге стало совсем темно. Внезапно кто-то потянул Валентина за ноги. Кто-то очень сильный. Валентин понял, что это хватка Петра. Мишка не мог так тянуть.
        - Куда полез! - кричал сзади Петр.
        - Я держу тебя, держу, не разгрызай таблетку, - сказал Юсуфу Валентин, но кофта выскользнула из его рук.
        - Юсуф! - кричал Валентин, щуря глаза, пытаясь рассмотреть его во мраке вентиляционной шахты.
        Петр вытянул Валентина из вентиляции.
        - Прости меня, дружище, - невнятно произнес Петр и сел на корточки.
        Мишка стоял напуганный возле Петра.
        - Я не смог его вытащить! Не смог! - закричал Валентин, глядя на сидящего перед ним Петра. Лицо и руки Петра были исполосованы челюстями ос. Кровь капала с его косматой бороды. Охотник сидел не двигаясь. Валентин понял, что с ним что-то не так.
        - Что?! Что с тобой?! - крикнул Валентин.
        Петр упал на живот.
        - Нет, нет, только не ты, - Валентина трясло от страха и понимания того, что происходит.
        Еле-еле он перевернул огромного Петра на спину. Тот покосился на Валентина и приоткрыл рот, пытаясь что-то сказать, но тело не слушалось его.
        Валентин расплакался от безысходности, сидя возле Петра.
        - Папа! - крикнул Мишка, стоя в дверях палаты. - Аленки нету!
        Валентин тут же вскочил с пола, забежал в палату и увидел опрокинутый аппарат ИВЛ возле пустой Аленкиной кровати. На простыне было свежее пятно растекшейся крови. Рядом лежала куча изрубленных Петром ос.
        Ноги Валентина налились свинцом. В груди закололо так, будто кто-то воткнул в него раскаленную спицу. Время остановилось.

* * *
        Валентин шел по темному коридору за Мишкой на ватных ногах с абсолютно пустой головой. Но в глубине сознания он понимал, что ему нельзя сейчас сдаваться, потому что он должен вытащить сына из всего этого. Миша - последнее, что осталось у него. Валентин шел за мальчиком, видя его мутным, размытым контуром. Изображение сузилось до небольшого круга впереди, а все за пределами этого круга стало двигаться и перетекать в разные стороны. Уши заложило, а в горле стоял ком. Валентин шел как будто в какой-то вязкой субстанции. Каждый шаг давался ему с трудом. Ощущение реальности было искажено.
        - Папа! - прозвучал голос Мишки. Голос казался каким-то далеким, будто кто-то в лесу зовет его. - Быстрее же! - снова крикнул мальчик и потянул Валентина за руку.
        В ушах появился какой-то гул. Их заложило еще сильнее. Валентин не помнил, как они вышли из медпункта, как тащились по коридору и поднимались по лестнице, а может, не по лестнице, может, на лифте на нулевой этаж. Сейчас он стоял в длинном тоннеле и видел впереди свет. Круг света, в центре которого находился Мишка и звал его. Валентин стоял, опустив руки, и смотрел на ребенка.
        - Да что же ты встал-то! - со слезами в голосе прокричал Миша, подошел к отцу и ударил его кулаком в щеку.
        Валентин отшатнулся назад. Гул в ушах стих, и он упал на колени. Взялся за волосы и закричал изо всех сил.
        - Приди в себя! Они сзади! Что ж ты делаешь?! - Миша тянул отца за одежду. - Пожалуйста, папа! - плакал ребенок.
        Валентин замолчал. Посмотрел на заплаканное, покрасневшее и немного опухшее лицо сына. Потом повернулся назад и увидел вдалеке коридора ползущих на них ос.
        - Бежим! - кричал сын. - Вон же ворота на поверхность!
        Валентин встал с колен и, хромая, двинулся к выходу. Свисток на поясе Мишки горел зеленой лампочкой. Подходя к воротам, Валентин снова услышал гул. На этот раз гул был вызван не его сознанием, а взмахами крыльев. Миллионы пар крыльев работали одновременно, создавая низкое гудение, исходящее из-за ворот укрытия. Валентин посмотрел себе за спину через плечо и увидел, что осы повернули и поползли обратно. Подойдя к воротам, гул стал еще громче. Ничего не было слышно, кроме этого адского шума, издаваемого полетом роя. Мишка подергал отца за руку и жестом показал на ворота, а потом пожал плечами, давая понять, что не знает, как их открыть. В свете одинокой лампы на металлическом потолке Валентин увидел блокировочный рычаг и вентиль на стене. Он вспомнил, как Петр открывал ворота, когда они ходили за саранчой. Валентин дернул рычаг вниз, потом подошел к вентилю и начал крутить его. Ворота постепенно открывались, и гул стал таким громким, что уже физически давил на голову. Они вышли на поверхность. Стояли в образованном ультразвуком свистка куполе. Насекомые облетали их, держась на расстоянии двадцати
метров. Неба не было видно. Мрак. Они находились в центре потока огромной саранчи, мигрирующей и пожирающей все на своем пути. Некоторые особи попадали в зону действия свистка, но тут же шарахались в стороны, пытаясь убежать от невыносимого для их ушей звука, неслышимого для человека. Мишка взял отца за руку, и они пошли в сторону холма с пещерой, про который рассказывал Петр. Шли медленно. Валентин плелся, как неживой. Миша тянул его за руку, постоянно оглядываясь на отца. Валентин видел, как ребенок что-то говорит, но в шуме миллионов пар крыльев саранчи не было ничего слышно. Валентин видел только движение губ сына. Он потерял счет времени. Ему казалось, что кто-то замедлил все вокруг. Они шли, обходя голые стволы деревьев, объеденные роем. Саранча продолжала залетать в зону действия свистка и тут же отскакивать в сторону. Все вокруг было черно-зеленое. Живой купол из тел мерзких созданий. Валентин смотрел по сторонам, пытаясь сфокусировать свой взгляд на конкретной особи, но это было невозможно. Все кишело и мельтешило. Огромная масса. Двигающаяся стена. Живой поток. Он не понимал, куда они идут и
сколько времени прошло. Сознание снова стало затуманенным. Мишка смотрел на компас и вел отца строго на запад к холму, к пещере, где они должны будут провести, возможно, несколько дней.
        Через какое-то время земля впереди, в зоне видимости, начала подниматься. Мишка повернулся к отцу и что-то крикнул, показывая пальцем на подножие холма. Они повернули налево и двинулись дальше. Обойдя холм, увидели вход в ту самую пещеру. Саранча разлеталась в стороны от входа, но некоторые особи залетали в пещеру, надеясь спастись от невыносимого для них звука свистка. Мишка и Валентин зашли внутрь, в темный каменистый коридор высотой в несколько метров. Коридор уходил в глубь холма. Уходил во тьму. Мишка снял с себя рюкзак Петра, сел на корточки и начал копаться в нем. Вытащил фонарик и осветил неровные каменные стены пещеры. Шли по сырому каменному полу, погружаясь все глубже во мрак холма. Гул потихоньку стихал, эхом доносился из-за спины.
        - Здесь потише, - сказал Мишка и скинул рюкзак, - дальше не пойдем.
        Валентин сел на пол, поджал ноги и положил подбородок на колени. Мишка поставил фонарик так, что тот освещал потолок и все вокруг в радиусе нескольких метров, и сел напротив Валентина. Мальчик взял свисток в руки. На маленьком экране горело число двадцать семь.
        - Не зарядили, - сказал Миша.
        Валентин лег на бок и закрыл глаза. Лежал на холодном полу пещеры, свернувшись, как в чреве матери. Ему казалось, что он падает в пропасть. В черную бездну, не имеющую дна. Тело его становилось легким и прозрачным. Не было чувства страха за себя, только ощущение полета. Падая вниз, он вспоминал свою прошлую жизнь. Все самые значимые для него моменты. Веселые и грустные. Рождение Аленки и смерть жены. Знакомство с Петром в детстве и первую и единственную его драку с соседом в юности. Маленького Мишку, который постоянно просил читать ему книги. Первый день в отделе в качестве руководителя. В этом пограничном между реальностью и сном состоянии он не чувствовал боли. Как будто он вышел за рамки вселенной. За систему. Такая легкость. Такое спокойствие. Все, что было, есть и будет - это суета. Бессмысленная, привычная, необходимая, чтоб не сойти с ума, суета. Суета, заложенная с рождения. Программа, которая запускается в голове, как только мы начинаем осознавать все вокруг. Стремление улучшить мир и себя. Столько лет борьбы, и все ради чего? Чтобы, придя к итогу своего существования, спросить у себя: а
что я сделал? Что я успел? Как я повлиял на вселенную своим приходом в этот мир? Был ли во мне смысл? Но в итоге все это была просто суета.
        Валентин продолжал проваливаться в пустоту. В глазах мелькали уже не связанные между собой образы. Одно пережитое им событие сменяло другое и смешивалось с третьим. Какие-то голоса, звучащие в его сознании, лица, имена и силуэты людей. Падая, он начал вращаться. Крутился, опускаясь все ниже и ниже. Постепенно он начинал ощущать свое тело тяжелым и ватным. Он попытался расправить руки, но они его не слушались, как будто кто-то связал его веревками.
        - Папа! Паук! - Голос Мишки вырвал Валентина из состояния этой полуобморочной отрешенности.
        Открыв глаза, он не сразу понял, что опутан паутиной. Все вокруг кружилось. Гигантский паук крутил его, опрыскивая липкими нитями. Его черная лохматая голова и лапы мелькали перед глазами Валентина. Насекомое методично опутывало его своими сетями. Внезапно паук остановился. Валентин застыл, уткнувшись лицом в мокрый холодный пол пещеры. Посмотрел в сторону и увидел огромную волосатую лапу паука. Насекомое находилось прямо над ним. Паук немного отбежал в глубь пещеры, волоча Валентина по каменному полу. Остановился через несколько секунд. Валентин видел скачущий луч света от фонарика, слышал крики сына за спиной и топот его ног. Раздались звуки ударов и шипение насекомого. Что-то липкое стекло Валентину на затылок и потекло по его щеке. Паук рухнул на Валентина, придавив его, от чего тот застонал.
        - Получи, - кричал ребенок, - не на тех напал!
        Насекомое сползло с Валентина. Мишка перевернул отца на спину. Начал срезать мачете паутину и отрывать застывшие куски нитей, склеившиеся в кокон. Освободив одну руку, Валентин начал помогать Мишке снимать с себя прочную липкую сеть. Мальчик тяжело дышал и торопился, периодически освещая фонариком пещеру.
        - Скорее, пап, он еще тут! - сказал мальчик.
        - Сколько я был в отключке? Сколько времени? - спросил Валентин, отлепляя от себя паутину.
        - Не знаю, но долго, - ответил мальчик.
        - Заряда сколько у свистка?
        - Есть еще, но надо уходить, паук где-то рядом.
        Валентин посмотрел на свисток, висевший на ремне, перекинутом через плечо сына. Заряд показывал двенадцать процентов.
        - Мы же не зарядили его! - сказал Валентин, отлепил еще кусок паутины и встал на ноги.
        Мишка стоял напротив отца с рюкзаком Петра, мачете в правой руке и фонариком в левой. Отец взял у сына оружие и свисток.
        - Рюкзак пустой, там только зарядное устройство для свистка. Я поношу его, - сказал ребенок.
        - Хорошо. Нам надо в отдел, - сказал Валентин.
        - Что? - спросил мальчик.
        - Я знаю, как спасти людей! Я все понял! - говорил Валентин. - Это же так просто! Так просто!
        - Папа, ты не в себе, - сказал Мишка, - никого же не осталось.
        - Нет, нет родной, как раз наоборот, я все понял! Понял! - крикнул Валентин. - Я нашел тот самый способ!
        Недалеко раздалось громкое шипение паука. Мишка и Валентин рванули к выходу из пещеры. Гул от саранчи нарастал. Они остановились, пробежав метров пятьдесят. Вдалеке светился выход из пещеры. Валентин посмотрел на свисток, но тот выключился.
        - Что за… - произнес он и начал стучать по прибору. Насекомые ту же начали заползать в пещеру, учуяв человеческую плоть, незащищенную ультразвуком.
        - Нет, нет, не сейчас! - Валентин стукнул по свистку, и тот включился. Дисплей показывал пять процентов.
        - Как так? Только что же было двенадцать? - сказал Валентин.
        - Он выключался и у меня, пока ты лежал, - сказал Мишка, - но тут же включился, сейчас должен показать больше процентов.
        - Давай руку, - сказал Валентин, - бежим в укрытие.
        Мишка вытащил из кармана компас и протянул Валентину.
        - Оставь у себя. Я с мачете, а ты направляешь, - сказал Валентин.
        Они выбежали из пещеры в кишащую массу зеленых тел саранчи, в страхе разлетающихся от свистка. Обойдя холм, Мишка посмотрел на компас и показал отцу направление рукой. Снова ничего не было слышно. Только адский гул роя - нынешнего правителя этого мира. Действующего единым организмом, коллективным разумом. Вершина пищевой цепочки на планете Земля.
        Бежали, держась за руки, по голым джунглям. Мимо мелькали стволы деревьев без единого листа. А вокруг рой. Безжалостный и беспощадный ко всему живому. Они остановились примерно через километр. У Валентина была сильная одышка. Он указал мальчику на ногу, давая понять, что рана от жвал осы болит и ему нужно немного передохнуть. Валентин показал Мишке жестом указательный палец и произнес губами: «Одну минуту». Мишка кивнул.
        Валентин посмотрел на свисток. Цифра четыре на дисплее начала мигать и вскоре сменилась на цифру один. Валентин потряс прибор и постучал по нему. Дисплей погас. Валентин только и успел взглянуть на Мишку, как рой заполнил собой все свободное пространство возле них. Саранча впилась Валентину в руки и ноги и начала грызть его, разрывая одежду. Он валялся на земле, его подбрасывало и относило в стороны. Валентин ударялся о землю и чувствовал челюсти насекомых на всем своем теле. Кричал, но его крика не было слышно. Неожиданно рой отступил. Саранча резко оставила Валентина и разбежалась, разлетелась врассыпную. Валентин поднялся с земли весь рваный и окровавленный. Одежда на нем была разодрана, руки и ноги изрезаны челюстями саранчи. Он звал сына, метался из стороны в сторону. Звал Мишку, но его крик заглушали крылья саранчи. Какими-то непонятными зигзагами он вышел на то место, где у них выключился свисток. На земле лежал окровавленный кусок синей Мишкиной кофты, компас и мачете, которое Валентин выронил.
        Он подобрал оружие и компас и побежал в сторону укрытия. Валентину было напевать на все. Только бы успеть. Сделать то, что он задумал, раньше, чем его утащат. Эмоции умерли в нем. Подобно роботу он двигался вперед к своей цели, выкидывая все лишние мысли из головы. Судьба человечества была сейчас на нем. Все остальное - тлен. Мелочи. Что значит жизнь одного человека или конкретной семьи? Или жизнь бункера, который они называли укрытием, домом. По сравнению с планетой, на которой нет насекомых, на которой процветают люди и живут в радости, - это все мелочи, не значащие ничего. Запрограммировав себя этими мыслями, Валентин мог продолжать двигаться вперед, несмотря ни на что. Закончить начатое, а потом… неважно, что будет потом.
        По компасу он добежал до ворот укрытия, хромая на обе ноги. Забежал внутрь. Саранча, сидевшая в коридоре, расползалась от Валентина во все стороны. Валентин пробежал по длинному коридору от выхода до лифта и нажал кнопку «вызов». Раздался звук работающих старых механизмов. Он прислонился лбом к стенке. Стоял и смотрел на свои ноги. Кровь стекала с него на пол.
        Прозвучал сигнал, и двери лифта открылись. Он зашел внутрь и нажал на минус одиннадцатый этаж. Посмотрел на свисток, висящий у пояса на ремне, перекинутом через плечо. На мониторе снова четыре процента. Старый металлический лифт опускался вниз. Валентин смотрел на двери лифта перед собой. Он был полон решимости. Лифт остановился, и снова прозвучал сигнал из динамика. Двери разъехались в стороны. Саранча в коридоре побежала от лифта в противоположный конец. На полу лежали объеденные трупы ос. Валентин шел по коридору, обходя мертвых насекомых. Он дошел до двери отдела. Зашел внутрь. Саранча с испугу рванула в вентиляцию. Валентин не обращал на насекомых внимания. Свет так и горел в отделе с того момента, как они с Юсуфом выбежали отсюда.
        Валентин прошел несколько помещений и оказался в большом зале с большим монитором на стене, имеющим связь с квантовым компьютером. Он подкатил себе стул и сел за монитор. Мачете и свисток положил на стол рядом с собой. Из вентиляции в другом конце помещения на него смотрела пара глаз саранчи. Он мельком взглянул на нее и уткнулся в монитор. Открыл настройки симуляции, ввел пароль, который знали только он и его заместитель, и принялся изменять шаблоны виртуальной Земли. Печатал, оставляя кровавые следы на клавиатуре. Он убрал всех насекомых и заново запустил погибших людей. Выживших он решил не убивать, чтоб не перезапускать. Оставил их как есть, только переместил из бункера в город. Постоянно поглядывал на свисток, боялся, что не успеет сделать все задуманное. Боялся что-то упустить.
        Через полчаса шаблон в симуляции был изменен. Никаких насекомых. Обычная жизнь людей в мире без страха и боли. Валентин сохранил их укрытие, находившееся также в глубине леса, и их симуляцию, так как в ней тоже есть человеческое сознание. А в их симуляции следующую симуляцию, где, в свою очередь, также живет дух некогда процветающего человечества.
        Валентин встал со стула и взял мачете. Огляделся по сторонам. В зале было тускло, горело несколько ламп на потолке. Кругом раскиданные бумаги и папки, перевернутые столы, стулья и недоеденные трупы ос. Вдалеке он увидел саранчу, огромное количество особей толпились в дверях. Запах человечины манил их, но они не решались подойти, пока работает свисток.
        - Что? Думали, ваша взяла?! - кричал и смеялся Валентин, глядя на представителей роя. - Не выйдет! Вы уничтожили наш мир! Загнали под землю! Но до них вам не добраться! Ни вам! Ни осам! Никому! Они в компьютере, слышите, вы, безмозглые твари! Они в компьютере! Их для вас не существует! Они такие же, как и мы, только там! Вам никогда не уничтожить человеческое сознание и все святое, что есть в нем! Они будут жить счастливо! Я нашел способ! Я нашел способ победить рой! Люди будут жить в радости! Вот он, тот самый способ! Как же все просто оказалось!
        Валентин посмотрел на заряд свистка. Один процент. Саранча толпилась в коридоре и в вентиляции. Он дрожащей рукой положил таблетку под язык, сжал ручку мачете. Ждал, пока сядет свисток.
        «Сострадание и безвозмездная помощь - это и есть тот самый способ, - подумал он, - все ведь было так просто».
        Свисток выключился, и насекомые бросились на Валентина со всех сторон. Он раскусил таблетку и рубанул мачете первого кузнечика, который успел к нему приблизиться.

* * *
        Разноцветные фиалки стояли на белом пластиковом подоконнике. Ряд из пяти горшков. Солнечные лучи, проходившие через чистое стекло в спальне, растекались по пододеяльнику. За окном теплый весенний день. В комнате убрано. Все вещи аккуратно разложены по своим местам. Мишкина педантичность досталась ему от матери. Алиса постоянно наводила порядок в доме.
        Она просыпалась раньше мужа и шла готовить завтрак. Потом будила его и детей. Они сидели за столом, ели и болтали обо всем на свете. Потом родители развозили детей в детский сад и в школу, а сами шли на работу. Так выглядел их обычный будний день. Но сегодня был выходной. Суббота, можно поспать подольше. Но только не Алисе. Она всю жизнь ложилась рано и вставала рано, в отличие от мужа. Тот мог засиживаться допоздна.
        Валентин открыл глаза и какое-то время просто лежал в теплой постели, приходя в себя после крепкого сна. Воспоминания постепенно возвращались в его голову. Он вытащил руки из-под пододеяльника и посмотрел на свои пальцы. Потом сел, спустив ноги с кровати на пушистый ковер и оглядел комнату с белыми обоями.
        Валентин встал и вышел из комнаты в одних трусах. Он оказался в прихожей, немного напоминавшей прихожую укрытия, только тут было все светлое и приятное для глаз. Он прошел по коридору и оказался на кухне. Алиса стояла к нему спиной возле плиты в клетчатых пижамных шортах и белой футболке. Стройная и хрупкая.
        - Ай! - вскрикнула она, отдернув руку от сковороды.
        Валентин подошел к ней сзади и обнял ее.
        - Доброе утро, - сказала она.
        Валентин просто стоял, прижавшись к ней. Ничего не говорил.
        - Ну все, отпускай, у меня масло горит, - сказала Алиса и расцепила руки Валентина.
        Он сел на стул и разглядывал жену. Та суетилась возле плиты. Налила тесто на сковороду и посмотрела на мужа.
        - Я тут блинчиков решила пожарить, - сказала Алиса.
        Валентин смотрел на нее с улыбкой.
        - Чего ты смотришь так? - спросила она и тоже улыбнулась.
        - Я так соскучился по тебе, - сказал он.
        - За ночь? - спросила Алиса.
        - Это была очень длинная ночь, - сказал Валентин, - ты не представляешь себе, какая длинная.
        - Понятно, - бодро произнесла она и продолжила заниматься блинами.
        На кухню зашли Аленка и Мишка.
        - Мам, когда уже готово будет? Мы есть хотим! - звонко прокричала дочка.
        Мишка стоял рядом с Аленкой, угрюмо глядя на мать.
        Валентин подскочил к ним и обнял обоих. Попытался поцеловать дочку в щеку.
        - Эй! Эй! - пропищала девочка, отодвигая его лицо руками. - Пап, перестань, иди сначала зубы почисти, а потом целоваться лезь.
        Алиса засмеялась. Валентин посмотрел на жену и расхохотался в голос вместе с ней.

* * *
        «Они поменяли наш мир, - думал Валентин, сидя в своей новой комнате, - поменяли… Поменяли шаблоны, или как это у них называлось? Неважно. У них шаблоны посерьезней наших. Сколько же в этом доме устройств неизвестных. Возможно, тут даже не один город. И меня поменяли. Но я все помню. Но почему? Я же раскусил таблетку, а эти твари впились в меня со всех сторон в отделе и начали грызть. А потом? Пустота. Видимо, не успел я умереть. Они перезапустили наш мир. А выживших, видимо, не перезапустили. Значит, и Андрей с Никитой, если их в подсобке саранча не достала, должны все помнить. Возможно, кроме них есть еще выжившие. Странно, что ран на мне не осталось. Все-таки мы тоже симуляция! Вообще я не удивлен. Это было более чем вероятно. Но… черт… они сделали так же, как и я. Они просто сжалились над нами и изменили наш мир. Мы столько бились над спасением нас самих. Столько способов перепробовали, но тот самый способ… вот он… Я поменял шаблон мира в своей симуляции, и также поменяли шаблон нам. Возможно, это происходит во всех симуляциях! А как быть с реальным миром? С реальной Землей? Им менять настройки
некому. Только если сам Бог вмешался и помог им, настоящим людям. А есть ли он? И есть ли ему дело до людей? Может, он на стороне насекомых? Да нет, это все глупости».
        В комнату зашел Мишка.
        - Пап, поехали в аквапарк, мы же собирались, - произнес сын.
        - Куда? - спросил Валентин.
        - Аквапарк, ты сам обещал вчера.
        - Вчера… - произнес Валентин и помолчал. - Знал бы ты, что было вчера.
        - Ну так что?
        - А что там, в этом твоем аквапарке?
        - Как что? Бассейн, горки, батуты…
        - Ну поехали, раз обещал, - сказал Валентин.
        Они вышли из спальни. Стояли в прихожей. На кухне за столом сидели Аленка и Алиса. Доедали пригоревшие блины.
        - Да уж, - сказала Алиса, увидев Валентина в коридоре, - вот тебе и пожарила. Вы собираетесь?
        - Да, - сказал Мишка, - давайте одевайтесь тоже, а то сидят тут, как барыни. Вечно ждем вас.
        Валентин не представлял, что ему предстоит делать и как вообще жить в этом новом мире. Он стоял в прихожей и разглядывал все вокруг. Каждую мелочь: ложку для обуви, брелоки висящих на стене ключей, люстру необычной формы с узорами в виде цветов… Обои на стенах в каждой комнате были разные, это тоже удивляло его, ведь это было не практично. Какой в этом смысл? Чистая эстетика. В укрытии все было типовое. От дизайна бытовых приборов до одежды. Даже зубные щетки и трусы были у всех одинаковые. А тут все разное и такое красивое.
        - Мы оденемся и поедем, - сказал Алиса, выходя из-за стола.
        Валентин снова провалился в себя, рассматривая жену.
        - Валька, - щелкнула пальцами Алиса, - ты чего опять?
        - А… да я так, не обращай внимания, - ответил Валентин.
        Жена и дочь разошлись по комнатам. Аленка кричала маме, спрашивая, где колготки. На что Алиса ответила ей, чтоб та разула глаза и посмотрела на своей полке. Где им еще быть? Дочка ответила, что она и так ищет их на своей полке, но их там нет. Мишка недовольно вздохнул и сел на тумбочку. Валентин стоял в прихожей, не веря тому, что с ним происходит.

* * *
        - Валентин, вы просто проснулись в своей постели?
        - Да.
        - И все, кто погиб, воскресли?
        - Технически они и не умирали. Мы не можем умереть. Наши данные сохраняются, и при необходимости мы можем быть перезапущены. Мы вечные, в какой-то степени. Пока, конечно же, основной компьютер, на котором запущены все уровни симуляции, там, на реальной Земле, не перестанет существовать.
        - Понятно. Вы не смогли отвезти семью в аквапарк. Ваша жена сказала, что вы сели за руль и вели себя очень странно.
        - Я ни разу не водил это устройство.
        - Да, я понимаю. Но ваша жена сказала, что вчера вы забирали ее с работы на машине.
        - Да не было никакого вчера! То, что я водил машину вчера, есть только в голове у моей жены и детей. Но этого в реальности не было. Вчера тут кишел рой. Ваше вчера есть только в вашей голове, как и все ваше прошлое. Вас запустили сегодня с этими уже заложенными воспоминаниями. И ты вчера умер! Умер, Петька! А теперь тебя перезапустили, и знаешь, почему я все еще тут сижу и все это тебе рассказываю?! Знаешь?! Потому что ты мой лучший друг! Мы знакомы с детства!
        - Какой я тебе Петька?! Думай, с кем разговариваешь, псих!
        - А иначе что? Что ты мне сделаешь?
        - Поверь, я умею успокаивать людей.
        - И как же?
        Петр встал из-за стола.
        - Как? Сейчас возьму тебя за голову и начну…
        - Макушку мне тереть?
        Петр наморщил лоб.
        - Да.
        - А из носа сливу сделаешь?
        Петр молча смотрел на Валентина несколько секунд, не понимая, откуда он это знает.
        - Ты следил за мной, что ли?
        - Нет.
        - Ладно, черт с тобой. Ты говоришь, что я умер. И как же?
        Петр снова сел за стол.
        - Ты умер, спасая меня и мою семью. Тот охотник, о котором я рассказывал, и был ты.
        - Замечательно. Еще и меня убили.
        - С нами был еще третий человек. Мой сотрудник по работе. Такой темнокожий. Юсуф.
        - Юсуф?! Тот третий был Юсуф? Индус, что ли? Так он работает в нашем участке. Червяк бестолковый, как его вообще в полицию взяли.
        - Он далеко не червяк. Он очень храбрый человек.
        - Он тоже погиб там, в твоей фантазии?
        - Да.
        Петр опустил руку под стол и достал свою сумку. Вытащил оттуда термос и отвинтил крышку. Сделал глоток из горла и убрал все обратно.
        - Что пьешь?
        - Чай. Тебе-то какое дело?
        - Крепковат чай?
        - Что?
        - Чай, говорю, градусов сорок пять? Как ты обычно гонишь. Сорокаградусный ты не любил. Всегда говорил, что слабоват, и гнал покрепче. Сорок пять для тебя самый раз. А я никогда не понимал этой разницы в пять градусов.
        - Так! Иди-ка ты отсюда! Пока я тебе…
        - Уши не выкрутил?
        Петр вскочил и обошел стол. Хотел подойти к Валентину. Тот отбежал в сторону двери.
        - Петька, подожди! Все. Ладно, я ухожу. Успокойся.
        - Иди-иди.
        Валентин открыл дверь и собирался уже выйти из комнаты, но повернулся и сказал Петру:
        - Я могу доказать тебе, что укрытие существует. Могу отвести тебя туда. Я уверен, что они сохранили его и симуляцию, которую мы создали.
        Петр с задумчивым видом смотрел на «психа». Валентин ждал от него ответа, но Петр ничего не сказал, молча сел за свой стол и принялся что-то записывать в тетрадь. Валентин вышел из помещения и захлопнул дверь, но через секунду он услышал крик Петра:
        - Постой!
        Когда идет снег
        Тяжело дышал, крутил головой по сторонам. Боль мешала думать. Посмотрел вниз на ноги и сфокусировал внимание на струйке крови, которая стекала с подбородка на землю.
        Я не верю. Это случилось. Я хочу слезть отсюда, я живой!
        Вдалеке виделись несколько человек. Они шли в направлении города.
        - Будьте вы прокляты!
        Что я говорю, это же не их вина.
        Подвигал пальцами рук, резкая боль.
        Нужно быть сильным. Назад пути нет. Надо терпеть. Взять себя в руки. Я знал, к чему это приведет. Я же готовился. А чего я ожидал?
        Посмотрел на руку. Металлический штырь торчал из запястья. То же самое со второй рукой. Концы штырей загнуты вверх, слезть невозможно, только если оторвать себе руки по локоть. Кровь потихоньку сочилась из ран.
        Сзади висели еще два человека без сознания, а может, они были мертвы.
        - Эй! Слышите меня?!
        Снова приступ боли. Руки и ноги в нарывах. Чувствовал, как пульсирует кровь в конечностях. Закричал. Тяжелое дыхание. Снова крик. Во рту пересохло. Поднял голову вверх. Солнце в зените.
        - Забери меня отсюда!
        День был в самом разгаре.

* * *
        - Вот отличное место! - крикнул Корней.
        Старик подошел, осмотрелся и скинул рюкзак. Стояли на небольшой лесной поляне. Корней с улыбкой смотрел на Старика, ведь это именно он нашел место для ночлега.
        Хорошая же полянка, - думал Корней, -да и идти уже нет сил, прошли сегодня километров двадцать. Как же ноги гудят. Нет, не двадцать, скорее все сорок.
        - Да, подойдет, - сказал Старик.
        - Ставим палатку?
        - Ставим.
        Корней собирал дуги каркаса палатки. Старик копался в рюкзаке, встав на одно колено. Сдвинутые брови выдавали его беспокойство.
        - На ужин печенье и фасоль, - сказал Старик, заглядывая в банку консервированного мяса, - тушенки осталось мало, надо тянуть.
        - Хорошо.
        Куда уж больше тянуть, и так едим по щепотке, а он все тянет. Так и с голоду помереть можно. И вообще, это моя тушенка. Как так вышло, что он начал отвечать за еду?
        - Если температура продолжит падать, никакая тушенка нам не понадобится, - сказал Корней и скрепил еще несколько фрагментов каркаса.
        - Не каркай, - проворчал Старик.
        - Такой холод в это время года! Сейчас летние месяцы, ты сам говорил.
        Старик ничего не ответил.
        - Что мы будем делать, если начнутся морозы? - продолжал Корней.
        - Не начнутся, - ответил Старик, - мы доберемся до теплых мест раньше.
        - А ты не думал, что теплых мест может не быть?
        - На юге всегда тепло.

* * *
        Темнело, поднимался туман. Даже в зимней куртке было ощутимо холодно. Старик пошел за дровами. Корней закончил с палаткой, разложил полиэтиленовый обрывок ткани и сел на него. Посмотрел вверх. Небо было грязное, серо-желтое. Потом перевел взгляд на свои рваные промокшие ботинки.
        Заболеть здесь равносильно смерти, надо же было попасть под такой ливень. Можно как угодно тепло одеться, но все будет впустую, когда промокнут ноги.
        Старика не было видно, но где-то вдалеке раздавались удары топора. Вернулся через пятнадцать минут. Кинул на землю кору ели с наплывом смолы, щепки трухлявого пня и бересту.
        - Пошли, поможешь, - сказал Старик.
        Отошли от лагеря метров на пятьдесят. На земле лежало срубленное дерево.
        - Бери березку.
        Взяли дерево за основание ствола и поволокли обратно.
        - Можно было и поближе срубить.
        - Мне это понравилось.
        Вернулись на поляну.
        - Руби дальше, юноша, - сказал Старик и протянул парню топор.
        - Я уже не юноша, - пробурчал Корней и начал рубить ствол на поленья. Пока рубил, согрелся и вспотел.
        Через час горел костер, мокрые вещи сушились и источали пар. В метре от костра уже ничего не было видно. С тех пор как небо затянуло пеплом и пылью, ночью наступала абсолютная темнота. Сидели молча, ужинали. Корней клевал носом и заваливался набок, резко вздрагивал и поправлялся.
        - Иди ложись, - сказал Старик.
        - Да, сейчас, - ответил парень, потирая глаза руками, - как думаешь, сколько мы за сегодня прошли?
        - Километров пятнадцать.
        Корней начал что-то высчитывать в уме.
        - Мало как-то.
        - Ты поменьше отдыхай, и будем больше проходить.
        - С таким питанием у меня скоро совсем сил не останется идти, еще этот рюкзак весит целую тонну.
        Посидев еще немного, Корней развернулся и залез в палатку, но вскоре вылез оттуда с одеялом, кинул его поверх полиэтиленового настила и лег сверху.
        - Ты чего? - спросил Старик.
        - Зря мы палатку поставили, очень уж там холодно. Я лучше у костра посплю.
        - Да, вчера было теплее.
        - Нам хватит дров на ночь?
        - До рассвета дотянем.
        Поднялся небольшой ветер, и пламя начало наклоняться в сторону, касаясь своим языком мокрой одежды. Старик перевернул вещи, чтобы подсыхали с другой стороны, и отодвинул их немного подальше. Потом лег на бок и подложил руку под голову. Смотрел на огонь. Хотел заговорить, но увидел, что Корней уже спит. Протянул руку к дровам, нащупал полено и кинул его в костер. Полежал еще несколько минут и закрыл глаза.
        Спали плохо, постоянно просыпались от холода и подбрасывали дрова в костер.

* * *
        Шли по лесу, за спинами висели походные рюкзаки. Вокруг было неестественно тихо. Лес был пустым и безжизненным. За все время пути они не встретили ни одного животного и не услышали ни одной птицы. Казалось, даже насекомые ушли из этих мест.
        Старик сверял направление с компасом. Корней шел сзади, в нескольких метрах от него. Хромал из-за натертой ноги.
        - Я не понимаю, зачем наносить ядерный удар? - спросил юноша.
        Старик молчал, как будто не слышал вопроса.
        - Я имею в виду, что тебе же ответят, - рассуждал Корней, - ведь у всех есть ракеты и бомбы.
        Старик снова посмотрел на компас.
        - Нам надо забирать чуть правее, мы отклоняемся, - сказал он, давая понять, что ему неинтересно обсуждать эту тему.
        - Зачем вообще начинать войну?
        - Для того, чтоб получить больше власти и денег, - ответил Старик и понял, что теперь ему не отвертеться от разговора.
        - А почему всем странам нельзя было стать одной большой страной, жить дружно и без денег? - спросил Корней и догнал Старика, чтоб идти с ним рядом.
        Старик улыбнулся.
        - Деньги были удобным инструментом для взаиморасчетов.
        - Почему нельзя сделать так, чтоб люди сильно хотели помогать друг другу безвозмездно? Попросил что-нибудь, и тебе дали, и ты также даешь или делаешь что угодно для кого угодно. Я понимаю, что это звучит глупо, просто пытаюсь представить такое общество.
        Старик хотел ответить, но Корней продолжил:
        - И вот люди дают друг другу все, что необходимо, пока все полезное, что есть на планете, не разделится между всеми людьми.
        - А как передача будет происходить? Подошел, попросил и тебе дали все, что возможно? - спросил Старик.
        - Ну да.
        - А как тогда защититься от людей, которые просят и просят, пытаются нахватать себе побольше?
        - А никто не пытается нахватать побольше, мошенников нет. Они не могут даже такое представить.
        - И чем бы ты занимался в этом мире? Кем бы работал?
        - Не знаю… мог бы строить дома.
        - Представь, у всех все поровну, если что-то кончилось, можно попросить, и вот ты строишь дома, работаешь весь день.
        - Ага, работаю не за деньги. Просто всем хочется работать.
        - Да, ты работаешь, таскаешь тяжести с утра до вечера, работа у тебя сложная. А у кого-то работа легкая, и пользы от нее меньше, и занимает она мало времени, просто такая должность.
        - У всех профессии разные, что тут такого?
        - А почему тогда ты и они должны иметь поровну, если у вас разный труд и польза для людей разная?
        Корней почесал затылок.
        - Я пока еще не думал об этом, но я доработаю свой мир. Когда мы снова выйдем на шоссе?
        - Смотря как идти будем. Может, через неделю, может, раньше.
        Спустя несколько часов сделали привал. Расстелили полиэтилен на сырой земле, сверху положили одеяла. По ощущениям, температура была близка к нулю, без костра долго не просидишь.
        Корней огляделся. Лес казался бесконечным во все стороны. Компас и старая карта дают хоть какую-то уверенность, что они не заблудились.
        Обедали крекерами. Воду пили понемногу, пол-литра в сутки. Запас питьевой воды волновал их больше всего.
        Старик положил рюкзак под голову и задремал. Корней просто сидел и с безразличным видом рассматривал стволы деревьев. Знобило, организм был ослаблен голодом.
        Неожиданно Старик подскочил и посмотрел в сторону.
        - Сон?
        - Да.
        - Расскажешь?
        - Нет.
        Через несколько минут двинулись дальше. К вечеру вышли к огромной поляне. После стольких дней однообразного лесного пейзажа глазу было приятно посмотреть на открытое пространство. Вдалеке был виден край леса, левее начинался холм, и на этом холме, в нескольких километрах от них, над деревьями, торчала пожарная вышка.
        - Ее нет на моей карте, - сказал Старик.
        - Залезем?
        - Да.

* * *
        Из-за высокой травы идти по поляне было сложно. До края леса оставалось метров двести.
        Корней мечтал вслух:
        - Наверное, ночевать будем на вышке. У пожарных должны быть кровати. Поспим хоть на кровати, впервые за несколько недель. Может, там еще еда осталась, консервы какие-нибудь - тушенка, фасоль, сгущенка.
        Старик шел, как обычно, немного впереди.
        - Сгущенка, вино, девки… - с улыбкой добавил Старик.
        - Что? - спросил Корней.
        - Да так…
        - А что, думаешь, ее обчистили?
        - Не знаю.
        Несколько минут спустя, пробравшись через густой молодняк елей и каких-то кустов, снова вошли в лес.
        Вышки не было видно, но Старик сделал засечку на компасе в ее направлении. Идти пришлось в горку. У Старика была сильная одышка. На морщинистом, загорелом лице выступил пот. Корней, задрав верхнюю губу и сморщив нос, дышал ровно, глубоко. Подъем в горку заканчивался.
        - Погоди, я отдышусь, - сказал Старик и сел на землю.
        Корней открыл рюкзак.
        - Давай по глоточку? - предложил парень, протягивая бутылку с водой.
        - Ага, спасибо.
        Еще через десять минут вышли на поляну, заросшую кустами. В центре поляны располагалась вышка. С небольшого расстояния на фоне деревьев она казалась огромной. Четыре вертикальных столба, поперечные перекладины крест-накрест, множество лестничных пролетов, провисшие тросы, натянутые в четыре направления для придания конструкции большей устойчивости. Электрический кабель от вышки по столбам уходил в глубь леса. Наверху находилась жилая кабинка размером с небольшую комнату.
        - Ползем тихо, - сказал Старик и присел на корточки.
        Корней сел рядом. Изо рта шел пар. В сумерках подкрадывались к вышке. Старик повернулся к Корнею.
        - Смотри.
        - Вижу, как будто люди сидят, - сказал Корней, вглядываясь в непонятные силуэты.
        - Мертвые, что ли, - предположил Старик.
        - Может, не пойдем? Сдалась нам эта вышка?
        - Нужно проверить ее, у нас кончается пища.
        - А если там есть кто-нибудь? - с тревогой спросил Корней.
        - Надеюсь, что никого, - сказал Старик и двинулся в сторону вышки.
        - Не надо, давай уйдем, - Корней схватил его под руку и слегка потянул на себя.
        - Через минут двадцать станет совсем темно. Какие еще варианты?
        - Отойдем подальше, и все.
        - Подальше не успеем. Если тут есть люди, они заметят наш костер и придут ночью. Нам не нужны такие сюрпризы, правильно?
        - Да, но…
        - Давай за мной.
        Подползая на четвереньках к основанию вышки, резко остановились.
        Корней учащенно задышал, уши начали гореть, сердце заколотилось.
        Два трупа с оторванными конечностями и обглоданными лицами сидели, прислонившись спинами к столбу вышки. Еще одно обглоданное до костей туловище лежало на земле.

* * *
        Небо чистое, как назло. Солнце где-то сбоку. Жажда. Руки онемели, острая боль сменилась покалыванием и нытьем. Ноги раздувались и пульсировали. Дышать стало тяжелее. Висел и смотрел вниз на сухую вытоптанную траву под собой.
        Немного дрогнул и оживился.
        Как он сюда подошел? У меня видение? Я схожу с ума?
        Внизу стоял человек. Точнее, силуэт человека, абсолютно черный. Как будто в пространстве образовалась пустота в форме и подобии человека. Не видно ни лица, ни деталей, только контур. Черный человек стоял, запрокинув голову, и смотрел.
        Что он будет делать? Что происходит? Я готов ко всему. Сейчас мне уже ничего не страшно.
        Черный человек пошел вокруг столба и пропал из поля зрения. Стоял сзади.
        Что он делает? Трава приминается под его ногами, значит, он из плоти.
        Вскоре он вышел с другой стороны. Встал напротив и произнес:
        - Почему ты здесь?

* * *
        - Корней, - тряс его за плечо Старик, - приди в себя.
        - Я в порядке, - шепотом ответил юноша.
        - Надо осмотреть вышку, - сказал Старик.
        - Что с ними могло произойти?
        - Понятия не имею, может, зверь напал.
        - Как ты можешь быть спокоен? Тут люди разорванные, а ты просто хочешь осмотреть вышку?
        - Это самый лучший вариант сейчас.
        - Лучше бы я вообще не уходил с тобой.
        - Можешь вернуться.
        Корней отвел взгляд в сторону.
        Поднимались по деревянным ступеням, пролет за пролетом. Корней постоянно оглядывался вниз, пытаясь что-то разглядеть в сумраке. Чувствовал, что тот, кто убил этих людей, сейчас смотрит издалека и радуется, потирая ладони, мол, сами поднимаются в ловушку, откуда только один выход.
        Оказавшись выше уровня леса, поняли, что он до горизонта, нет конца и края.
        Ступени кончились. Вышли на лоджию, которая шла по периметру жилой кабинки. Стекла в окнах целые, дверь распахнута.
        Старик первым зашел внутрь. С виду обычная комната. Вдоль стен расставлена мебель. Стол, тумбочки, кровать, плита, холодильник, умывальник, печка, шкаф. Наверху множество полок. В центре комнаты стоит круглый столик-тумбочка, на котором лежит огромная рамка с разбитым стеклом. Видимо, раньше в рамке была карта местности. На полу валяются пакеты, коробки и прочий мусор. На стене висит календарь. С новым 2147 годом!
        Корней взял со стола часы, повертел их в руке и положил на место. Батарейки давно сели. Старик пощелкал выключателем, света нет. Потом проверил холодильник. Пусто. Выругался матом.
        Поднялся ветер, и дверь распахнулась. Пришлось подтащить стол и подпереть ее.
        Старик подошел к умывальнику и открыл дверцу под раковиной. Вытащил металлическое мусорное ведро, вывалил мусор на пол и поставил ведро к кровати. Взял из-под печки несколько сухих дров.
        - Наруби помельче, - сказал Старик, протягивая полено Корнею.
        - Сейчас.
        Нарубив щепок, Корней открыл печку.
        - Ты что делаешь? - спросил Старик.
        - Хочу разжечь.
        - Надо подождать, пока полностью стемнеет. Дым может привлечь внимание.
        Старик взял книгу с полки, нарвал листов, смял их и кинул в ведро.
        - Кидай щепки сверху. Будет обогрев у кровати.
        Развели небольшой костер в ведре.
        Сидели, грелись.
        - Что могло произойти с этими людьми? - спросил Корней.
        - Не знаю, но сегодня будем спать по очереди, - ответил Старик.
        - А завтра встанем и бегом отсюда, да?
        - Утром надо будет тщательно обыскать все. Может, что полезное осталось, а потом бегом, да.
        - А если это волк или медведь, он же сможет подняться сюда по ступеням?
        - Животные давно ушли отсюда.
        - Но человек не мог сделать такое.
        - Не мог. Ладно, надо поесть, - сказал Старик и потянулся за рюкзаком.
        Открыли банку тушенки. Запивали кипяченой дождевой водой, которая осталась после последнего ливня. Старик достал маленькую металлическую флягу с нарисованным на этикетке огоньком и принялся заправлять зажигалку.
        За окнами уже полная темнота.
        - Ложись спать, я займусь печкой, разбужу через пару часов, - сказал Старик.
        - Но ведь трупы несвежие, да?
        - Не знаю, на улице холодно, поэтому сложно определить.
        - Их же не сегодня разорвали?
        - Да не знаю я, ложись спать. И так не выспимся.
        Корней снял ботинки и лег на кровать. Костер в мусорном ведре потрескивал и играл языками пламени, озаряя бледное худое лицо парня.
        Видно же, что их кусали, ну а кто еще, если не волк или медведь? Старик вечно говорит «не знаю», когда не знает. Нет бы предположить что-нибудь. Я поражаюсь его спокойствию. Я и раньше замечал, что он никогда не нервничает, но быть спокойным в сегодняшней ситуации - это уже странно. Наверняка военным был. Ничего ведь не рассказывает про себя.
        Закрывая глаза и проваливаясь в сон, Корней видел, как Старик возится возле печки.

* * *
        - Просыпайся! - тряс его за ногу Старик.
        - Что случилось?
        - Все в порядке, твоя очередь дежурить, - сказал Старик и протянул ему топор.
        - Зачем топор?
        - Если стая волков нападет, будешь оборонять меня, пока я сплю.
        - Не смешно.
        - Как начнет светать, разбуди. И огонь в печке больше не разводи, дым будет видно.
        Корней с трудом поднялся и посмотрел в окно. Темнота. Сел на деревянный пол напротив кровати и в свете маленького костерка в ведре разглядывал тупое лезвие топора. Тело ломило от усталости, невыносимо хотелось спать.
        Еще так долго идти. Может, зря я его послушал и мне нужно было остаться в деревне? Ведь мы как-то жили, выращивали картошку, ели консервы, жили бы и дальше. На картошке протянул бы, наверное. Мне же говорили, что я пожалею, что ухожу. И что в итоге? Правы все были? Идем черт знает сколько дней, я уже сбился со счету. Спим на улице, пьем дождевую воду, еды осталось… да я даже не знаю, на сколько дней ее осталось. А что я знаю про него? Да вообще ничего. Ушел, поверил, что скоро все замерзнет, поверил на слово. Хотя, с другой стороны, и правда, температура же падает. Вон на улице уже минус, наверное, а сейчас лето. Такого не было никогда после войны. Картошку выращивать в промерзшей земле, что ли? А кроме картошки, и есть скоро нечего стало бы. Не знаю я, что делать. Плыл по течению всю жизнь и сейчас плыву. А какие варианты? Вернуться уже не получится, еды не хватит, дорогу я не найду, карта и компас только у Старика. А если он ошибается? Еще и эти тела под нами. За что мне все эти трудности?

* * *
        Проснулся от удара в бок. На улице был день.
        - Какой же ты безответственный! - ругался Старик, нависая над Корнеем.
        - Извини, я сам не знаю, как так вышло.
        - Мы можем рассчитывать только друг на друга, у нас тут нет никого больше! Как мне на тебя надеяться в дальнейшем?
        - Ничего же не случилось.
        - Сейчас не случилось, завтра случится!
        - Просто так все неожиданно. Мы шли спокойно столько дней, и тут на тебе! Я тоже напуган!
        - Напуган он! Страх нужно проявлять продуманным и осторожным поведением, а не так, как ты! Собирайся!
        - А что собираться, рюкзак надеть, да и все.
        Корней хотел предложить перекусить, но потом передумал.
        Старик торопливо осматривал полки. Посуда, какие-то документы, пакеты, пустые банки, тряпки. Все полезное давно вынесли.
        Корней подошел к столику в центре комнаты, открыл нижнюю полку.
        - Смотри! - воскликнул юноша, вытаскивая моток веревки.
        - Пригодится. Хоть какая-то от тебя польза, - недовольно сказал Старик.
        - Хватит, а.
        - Давай сюда ее.
        Старик открыл рюкзак, убрал веревку, достал карту, склеенную скотчем в местах сгибов, разложил ее на полу и сел. Корней встал напротив.
        - Мы находимся примерно вот тут, - сказал Старик, указав пальцем на карте.
        - А почему вышка не отмечена? - спросил Корней.
        - Не знаю, может, так и надо. Шоссе, с которого мы сошли, вот. А вот этот поворот. Похоже? - Старик посмотрел на Корнея.
        - Вроде бы да, - неуверенно ответил парень.
        - Отсюда мы двигались строго на юг. Прошли по лесу километров двести, может, меньше. Значит, должны быть примерно в этой области, - сказал Старик, двигая палец вбок.
        - Наверно. Я просто в масштабах карт не разбираюсь, - ответил Корней.
        - Вот тут сто километров, - Старик показал двумя пальцами отрезок на карте.
        - Понятно. Значит, нам идти еще примерно столько же, - прикинул Корней.
        - Примерно да. Как выйдем, посетим этот поселок, - Старик указал пальцем на условный знак в виде нагромождения каких-то прямоугольников.
        - В общем, еще неделю по лесу минимум.
        - Это в лучшем случае.
        - Да уж.
        - Ладно, ты готов?
        - Конечно.
        Спустились по ступеням. Тела лежали на своих местах. Корней старался не смотреть на них.
        - Ты замечал, что, когда пытаешься не смотреть на что-то, взгляд сам туда падает, тело, как будто специально, действует против воли? - спросил Корней.
        - Нет, не замечал.
        Старик посмотрел на компас.
        - Нам в ту сторону.

* * *
        Несколько дней шли по лесу. Старик был очень осторожен. Спали по очереди. Палатку не ставили, ложились прямо у костра. Несколько часов сон, несколько часов дежурство, снова сон, снова дежурство. Из еды остались только крекеры. Вода почти кончилась. Надеялись, что пойдет дождь.
        Плелись еле-еле. Корней шел немного сзади и рассуждал.
        - Интересно, а когда мы дойдем до теплых краев, мы сможем организовать поселение? Как это вообще будет выглядеть?
        - Я пока не думал.
        - Представь, что мы добрались, и что делать?
        - Возможно, там уже живут люди. Присоединимся к кому-нибудь.
        - А если мы не найдем людей? У меня есть план.
        - Поведай.
        - Вот мы пришли, на улице плюс двадцать, и зимы тут не бывает. Людей, общин, городов нет - никого нет. Может, они и есть где, но искать их сложно, мир-то большой.
        - Еще какой.
        - Мы повесим флаг на шоссе с указателем на наше место, где мы будем обживаться. Люди, кто так же, как и мы, идет на юг, будут видеть это и присоединятся к нам. И со временем мы превратимся в поселок. Построим домики деревянные. Начнем выращивать что-нибудь.
        - А не проще ли занять уже готовое поселение с домиками? Если идти по шоссе, они будут попадаться.
        - Можно и так. Будем всем путникам предлагать остаться жить у нас и выстроим новое общество.
        - Главное, случайно на большой город не выйти.
        - А если выйдем, то точно не спастись?
        - У нас есть карта, так что все будет хорошо.
        Начался небольшой спуск, растительность стала гуще. Раздвигая кусты руками и пробираясь вперед, вдруг остановились.
        - Что-то я не понял, - растерянно произнес Старик.
        - Река! Воды наберем! - обрадовался Корней.
        Подошли к берегу. Река была небольшая, со слабым течением. На противоположном обрывистом берегу тут же начинался лес. Корней потрогал воду рукой. Ледяная.
        Старик сел на траву, достал карту и уставился в нее.
        - Ты чего? - спросил Корней.
        - Я не понимаю, тут не должно быть никаких рек, - ответил Старик, не отводя взгляда от карты.
        - Может, на этой карте реки не обозначены? - предположил Корней.
        - Обозначены, - Старик ткнул пальцем в карту, - вот здесь река и вот еще одна.
        - Может, мы вот у этой реки?
        - Нет, она вообще на западе от нас должна быть.
        - То есть мы не знаем, где мы?
        - Мне надо подумать, помолчи немного.
        - Хорошо, я пока наберу воды.
        - Мои тоже наполни.
        Корней подошел к реке с четырьмя полуторалитровыми бутылками. Три литра воды на человека тянули от дождя до дождя. Воду кипятили в металлическом котелке.
        Корней набрал воды, помыл руки и умыл лицо.
        Неплохо бы помыться, не мылись уже несколько недель. Как бездомные. Хотя мы и есть бездомные.
        - Давай разведем огонь и помоемся? - спросил Корней.
        - Холодно, - ответил Старик, продолжая разглядывать карту, - если заболеешь, умрешь.
        - Я закаленный.
        - Я тебе говорю, не надо мыться тут, не выдумывай.
        Корней ходил вдоль берега. Подобрал камешек и кинул его в реку. По воде пошли круги.
        Интересно, тут есть рыба? Даже если и есть, то чем ее ловить? Как же хочется поесть. Надо гнать эти мысли. Только еще тяжелее становится, слюнки текут.
        Поднял голову и посмотрел на небо. Грязное, затянутое пеленой из пепла и пыли.
        Сколько еще мы не увидим солнце? Эта грязь же не может вечно летать в атмосфере. Рано или поздно должен быть просвет.
        На нос Корнею упала снежинка. Вытянул руку вперед, повернув ладонь к небу. Еще несколько снежинок упали на руку.
        - Снег пошел! Слышишь! - кричал Корней и быстрым шагом двигался к Старику.
        Старик, прищурив глаза, смотрел вверх. На карте были мелкие капельки от растаявших снежинок.

* * *
        - Почему ты здесь?
        - Потому что я люблю этот мир.
        - Видимо, он не отвечает взаимностью.
        - Он пока еще не готов.
        Черный человек показал рукой на двух людей, висевших сзади.
        - Они тоже любят этот мир?
        - Они преступники. Это все, что я знаю.
        - А ты, видимо, чем-то лучше?
        - Для тех, кто сделал это со мной, я хуже.
        - Почему?
        - Они боятся меня. Я опасен для них.
        Черный человек немного помолчал.
        - Тебе больно?
        - Боль можно контролировать.
        - Получается?
        - Кто ты такой?
        - Ты не поймешь.

* * *
        - Кто-то говорил, что мы доберемся до теплых мест раньше морозов? - язвительно произнес Корней.
        Старик ничего не отвечал.
        - В итоге мы все же заблудились, - продолжал юноша.
        Старик молча смотрел сквозь Корнея.
        - Долго мы еще будем сидеть тут?
        - Нет, не долго, пойдем по компасу на юг, - раздраженно ответил Старик.
        - А ты уверен, что компас нас вообще ведет на юг?
        - Теперь уже не уверен. А ты чего такой умный? Может, совет дашь полезный, а?
        - Я просто устал. Все идет не так. Хоть что-нибудь бы пошло нам на пользу. Но нет же, как будто кто-то специально это делает.
        - Не все, река дала нам воды.
        - Если начнется снегопад, у нас будет много воды в виде талого снега, сдалась мне эта река!
        - Надо идти дальше, - Старик встал.
        - По компасу? А если он врет? Давай сверим компас еще с чем-нибудь? - Корней нервничал. - Солнце непонятно где, да и черт с ним! Есть же еще способы: мох на деревьях или еще что-нибудь?!
        - Можно дождаться рассвета и посмотреть: с какой стороны небо будет светлее, там и восток, - предложил Старик.
        - Хорошо, а сейчас что? Сидеть ждать рассвет? Потеряем день.
        - Сейчас двигаемся на юг по компасу, утром сверим его с солнцем. Главное, держать себя в руках, иначе - пропадем, - спокойным голосом сказал Старик, засовывая карту в рюкзак.
        - Но все же - мы заблудились?
        - Заблудились.
        - Ясно.

* * *
        Идти точно на юг не получилось. Весь день шли вдоль реки. Переплывать ее, не будучи уверенными в компасе, нерационально. Река шла по правую руку. Местами отдалялись от нее в глубь леса из-за обильных зарослей кустарника возле берега. Снежинки падали и тут же таяли. Стало заметно холоднее, пришлось завернуться в одеяло и идти прямо так.
        Почему я должен проводить молодость таким образом? Он, наверное, в мои годы развлекался. Их поколение уничтожило мир, а нам его возрождать, начинать все с нуля. И идти надо по другому пути. Если повторять все, как было в прошлом, мы снова придем к тому, что сейчас. А может, это естественный ход событий и каждая разумная цивилизация проходит свой апокалипсис? Может, это как необходимый опыт, как урок, без которого не выстроить нормальное общество. Как начать ценить что-то? Только потеряв. Мы получили этот опыт и теперь должны развиваться с новым пониманием мира.
        Через несколько часов остановились на обед.
        - Костер будем разводить? - спросил Корней.
        - Придется, надо воду прокипятить, - ответил Старик, оглядывая местность.
        - Достань топор, я дров сделаю, - сказал Корней и скинул с себя одеяло.
        - Корней, - тихо произнес Старик.
        - Что?
        Старик смотрел ему за спину. Корней резко обернулся.
        Огромный медведь метрах в ста стоял на задних лапах и глядел в их сторону.
        - Что делать?
        - Стой спокойно.
        Медведь опустился на четвереньки и пошел вперед.
        - Не беги.
        Раздался раскатистый рев.
        - Только не беги.
        Корней бросился к ближайшей ели.
        - Стой, дурак, погубишь нас!
        Зверь рванул с огромной скоростью.
        Корней лез на дерево, царапая руки и лицо о ветки.
        - Старик! Спасайся!
        Оглянулся и увидел, что животное внизу, прямо под ним.
        - Он лезет! Он лезет за мной!
        Дерево раскачивалось и скрипело, ветки хрустели и падали. Корней чувствовал, что вот-вот его схватят за ноги, потащат вниз, начнут трепать и рвать на части. Ветка в руке сломалась, и он понял, что выше уже лезть некуда, ветки слишком тонкие, он на самом верху, в ловушке, в тупике.
        Медведь методично лез все выше. Корней вцепился в ствол ели, обхватив его руками. Дерево раскачивалось все сильнее.
        Он сейчас достанет меня! Что делать?! Надо прыгать! Куда прыгать?!
        - Старик! Старик!
        Корней орал изо всех сил, прижавшись лицом к стволу ели.
        Медведь остановился, пытался сбить его лапой. Начал рычать и скалиться. Корней смотрел вниз, пара метров до неминуемой мучительной смерти.
        После нескольких попыток достать Корнея зверь потихоньку сполз на землю и отбежал в сторону.
        Парень мертвой хваткой держался за ствол.
        - Корней! - раздался крик Старика откуда-то сбоку.
        - Да!
        - Ты как?!
        - Никак! Я тут чуть не помер!
        - Сиди там, не пытайся слезть!
        - А ты где?!
        - На соседнем дереве!
        Старик потряс ветками.
        - Вижу!
        - Нам придется подождать немного!
        - Я догадался!
        Медведь несколько раз подбегал к дереву Корнея, вставал на задние лапы, передними лапами упирался в ствол и просто смотрел. Ель была густая и следить за зверем, когда он отбегал от дерева, было сложно.
        - Ты видишь его?! - спросил Корней.
        - Да! Он подо мной!
        Медведь начал суетиться и бегать от дерева к дереву.
        - Что он делает?! - крикнул Корней.
        - Не знаю. Мне кажется, можно не кричать, я и так тебя услышу, - ответил Старик.
        - Он у тебя?
        - Нет.
        Возня на земле прекратилась, зверя не было видно. Корней учащенно дышал и трясся.
        - Фух… - протяжно произнес юноша.
        - Что?
        - Это было… это было… опасно.
        - Ты с такой скоростью рванул на ель, - сказал Старик.
        - Да когда я его увидел, у меня душа в пятки ушла.
        - Молодец, что хоть по земле не побежал.
        - Как он за несколько секунд оказался около нас? Он же далеко стоял.
        - Медведи очень быстро бегают.
        - Я понял, откуда взялись те трупы у вышки.
        - Да. Скорее всего, путники, так же как и мы, издалека увидели вышку, решили обследовать, ну и в итоге…
        - Представь, что с нами могло случиться, если бы мы там развели костер и легли спать на земле.
        - Да, лучше не думать об этом.
        - Так он мог и на вышку подняться!
        - Мог.
        Корней немного спустился, сел на толстую ветку, ногами уперся в ветки пониже.
        - Это получается, он шел за нами два дня? - предположил Корней.
        - Выходит, что так. А может, это еще один медведь.
        - И что нам теперь делать?
        - Подождем. Может, уйдет.
        Корней попытался разглядеть что-либо сквозь густые ветви ели.
        - Я не вижу его.
        - Я тоже.
        Ветки на дереве Старика слегка затряслись.
        - Я спущусь, посмотрю, - сказал Старик.
        - Только с дерева не слезай!
        - Просто чуть пониже слезу, гляну, и все, а то тут не видно ничего.
        Старик остановился в нескольких метрах от земли. Зверь лежал между их деревьями. Как только они встретились взглядом, медведь тут же бросился к ели. Через мгновение Старик был снова на самом верху. Животное покружилось вокруг дерева и отбежало в сторону.

* * *
        Какой странный человек, в мой последний час мне поистине что-то интересно. Странное чувство. Почему я не смогу понять, кто он? Может, он бес? Если бес пришел искушать меня и предлагать спасение, это ли не является доказательством моих идей? Если я умру, сбудется пророчество. Он попытается помочь мне. Попытается предотвратить мою смерть. Я не должен ему верить.
        Черный человек стоял неподвижно, голос его был четкий и громкий.
        - Ваш мир вскоре может исчезнуть.
        - Я знаю, но я верю, что это можно исправить.
        - И кто же будет исправлять?
        - Люди будут исправлять.
        - Ты веришь в людей?
        - Если б не верил, меня бы тут не было.
        - Как можно верить в невежественных, жадных, эгоистичных существ?
        - Когда рождается ребенок, он абсолютно пустой, и его можно наполнить.
        - Но сформировавшуюся личность уже ничем не наполнишь.
        - Их можно объединить общей идеей, и тогда постепенно люди начнут меняться.
        - Какой идеей?
        - Идеей добра и любви, и каждое следующее поколение будет становиться лучше.
        - В этом и заключается твоя вера?
        - Да.
        - Каждое следующее поколение будет становиться лучше, н-да…
        Зачем он повторяет мои слова? К чему вообще эти бессмысленные вопросы? Как же тяжело дышать.
        - Ты сказал, что любишь этот мир и хочешь изменить его.
        - Да.
        - За твои идеи тебя приговорили к смерти?
        Притворяется, будто не знает ничего. Начинает издалека. Зачем? Хватит разговоров, и так много чести.
        - Я знаю, тебе сложно дышать и разговаривать. Я могу облегчить твои страдания. Только в целях удобства разговора. Когда я все выясню, я оставлю тебя.
        - Остановись, что ты делаешь? Не трогай меня! Я не просил! Убери от меня руки!
        Стало легче. Что это было? Боль исчезла, дышать легко. Чудеса творит. Я отказался от него. Бесы не могут действовать против воли.
        - Что ты сделал со мной?
        - Не спрашивай у меня ничего. Я уже сказал, что ты не поймешь.
        - Сюда идут люди!
        Черный человек обернулся. Вдалеке шли три солдата, вооруженных копьями. Красные плащи развевались за их спинами. У одного из них было ведро в руках. Черный человек пропал из виду.
        Интересно, они видели его? Подходят. Неужели пришло мое время?
        Через несколько минут солдаты стояли у столба. Один из них достал губку и смочил ее водой из ведра.
        - Принесли мне воды. Но я не хочу пить.
        - Как скажешь.
        - Пить он не хочет. Нам оно вообще надо? Бей ему под ребра. А ты тех двоих проверь.
        - Они не шевелятся.
        - Я сказал - проверить!
        Один из солдат прицелился копьем. Черный человек появился прямо перед ним. Солдат выронил копье и замер. Черный человек коснулся солдата, и тот исчез. На землю упала лишь одежда. Двое других бросились бежать в разные стороны. Черный человек мгновенно оказался сначала около одного и в ту же секунду около другого. На земле остались лежать три комплекта солдатской одежды. Одежда начала постепенно становиться прозрачной, пока не исчезла.
        - Что ты с ними сделал? Куда пропала их форма?
        - Тебе их жалко?
        - Конечно, это же люди! У них были семьи! Они просто выполняли приказ!
        - Безынициативные существа.
        - Ты убил их?
        - Нет.
        - Куда они делись?
        - Никуда. Я стер их.
        - Я не понимаю.
        - Их никогда не было.
        - Что значит «их никогда не было»?
        - Ты «был», пока о тебе кто-то помнит, пока остаются какие-то следы твоего пребывания во вселенной.
        - Если ты уничтожил их оружие и форму, это еще не значит, что от них ничего не осталось. Их командир, семья, друзья вскоре поймут, что они пропали, и сюда придут еще солдаты.
        - Их никто не посылал. Их командиры и близкие не знают о них ничего, как и остальные люди на земле. Я уже сказал, что в мире нет следов их существования. Этих людей никогда не было.
        - А как же души этих людей, что с ними?
        - У тех, кого никогда не было, не может быть души.
        - Почему тогда я помню о них?
        - Пока я с тобой не закончил, мне нужно, чтобы ты помнил все, что происходит и будет происходить. Когда я уйду, ты забудешь обо мне и обо всем, что случится дальше.
        - Ты сказал, что стер их.
        - Да.
        - Чтоб стереть их, нужно поменять прошлое?
        - Да.
        - Прошлое невозможно изменить.
        - Мое - нет, а ваше - да.
        - Но…
        - Хватит вопросов. Наш разговор прервали. Теперь этих людей нет, и нам никто не мешает. На чем мы остановились? На том, почему же тебя казнили. За идеи… И что же было вредного в этих идеях?
        - Я пошел против власти.
        - Кто-то боялся потерять все из-за тебя? Боялся настолько сильно, что устроил публичную казнь?
        - Да, чтоб другим неповадно было.
        - Другим?
        - У меня остались последователи, мои ученики.
        - И чему же ты их учил? Ах да, любви и доброте…
        - Я вижу то, чего не видят другие. Я посвятил жизнь тому, что пытался вложить моральные ценности в сознание людей. Я могу помочь людям исправить мир.
        - Расскажи.
        - Я столько всего сделал, рассказать все не получится.
        - Все и не надо. Я попрошу тебя ответить на некоторые вопросы.
        - Спрашивай.
        - Как должны измениться люди в будущем согласно твоим учениям?
        - Во-первых, они станут честными.
        - То есть не будут воровать? Или будут говорить только правду? А может, они не будут заниматься самообманом?
        - И то и другое… и третье.
        - Честных людей никогда не было и не будет. Тот, кто голодает, украдет кусок хлеба, чтоб выжить. Тот, кто имеет много золота, украдет у того, у кого золота еще больше. У совести любого человека есть цена. И чем человек богаче, тем цена эта выше.
        - Я никогда не крал.
        - Будешь голодать - украдешь.
        - Я ничего не крал, даже когда голодал.
        - Нас снова пытаются прервать.
        Вдалеке показалась фигура ребенка. Он шел бодрым шагом, подкидывал и ловил рукой камешек. Прицелился и кинул его куда-то в сторону. Мальчику было лет десять. Подойдя ближе, он стал с любопытством разглядывать раны на теле мученика.
        - Пожалуйста, не делай с ним ничего!
        Мальчик слегка вздрогнул и спросил:
        - С кем не делать?
        - Ты слышишь меня?! Он еще ребенок!
        - Я не ребенок! Мне уже девять! С кем ты разговариваешь?
        Черный человек появился около мальчика. Ребенок с криком побежал прочь.
        - Я не собирался его трогать. А те люди пытались убить тебя, мне пришлось их стереть.
        - Я могу тебя попросить?
        - Можешь, но вот могу ли я выполнить просьбу?
        - Я не знаю, кто ты и зачем расспрашиваешь меня. Я вижу, ты обладаешь могуществом, и ты тратишь свое время здесь, значит, я имею какую-то ценность для тебя, и вот я прошу не убивать и не стирать более никого. Пожалуйста.
        - Хорошо. У меня есть к тебе еще вопросы.
        - Спрашивай.

* * *
        Темнело, снег неспешно падал на землю. Корней сидел на дереве, завернутый в полиэтилен и еще какие-то тряпки поверх одежды, свое одеяло он оставил на земле. Рюкзак висел на сучке чуть выше. Корней расположился так, что можно было даже прилечь на толстую ветку, упираясь ногами в ветки пониже.
        Главное - не уснуть. Хотя попробуй усни в такой холод. У медведя-то мех, вон какой. Он, наверное, комфортно себя чувствует, а мы тут закаляемся.
        - Старик, посмотри медведя, может, он ушел.
        - Сам посмотри.
        - У тебя удобнее.
        Старик немного спустился, свесился головой вниз и залез обратно.
        - Лежит метрах в двадцати.
        - Нам тут ночевать придется?
        - Боюсь, что да, уходить он не собирается. Наверное, понимает, что, кроме нас, есть ему нечего.
        - Если я усну, то свалюсь с дерева.
        - Тебе нужно взять рюкзак, размотать лямки, обернуть их вокруг какой-нибудь толстой ветки и вставить обратно. Получится, будто рюкзак надет на ветку.
        - Зачем?
        - Потом надеть рюкзак и закрепить третью лямку для поясницы вокруг себя.
        - Я понял: если я усну, то не свалюсь, а повисну на рюкзаке.
        - Все верно, а у меня, к счастью, есть веревка.
        - Это я ее нашел!
        - Можешь подойти забрать.
        Корней продел ветку через лямки походного рюкзака и надел его за спину. Немного потянулся вперед, проверяя надежность системы.
        Я бы никогда не догадался так сделать. Молодец Старик. Может, еще придумает, как нам согреться?
        - А как быть с холодом? - спросил Корней.
        - Никак, терпеть.
        - И еда вся у тебя.
        - Я тебе оставлю, тут на один раз. Завтра будем думать, что делать. А может, он уйдет к утру.
        - Как он ночью пойдет, на ощупь?
        - Не знаю, посмотрим. Я попробую подремать немного.
        Я поражаюсь его простоте. Как тут можно подремать?
        Примерно через час стало совсем темно, поднялся ветер и чувствовалось, как покачивается дерево. Вокруг ничего не видно, но по звуку понятно, что началась настоящая метель. Корней трясся от холода, проваливался в неглубокий сон и тут же просыпался. Пышная ель хоть как-то защищала от снега и ветра. Ночь тянулась очень медленно. Было ощущение, что она никогда не кончится.
        - Старик… Старик!
        Из-за сильного ветра приходилось кричать.
        Не слышит. Спит, наверное. А вдруг он упал с дерева? Хотя я бы понял, я бы услышал крики и рев медведя. А если я спал в это время?
        - Старик! - Корней крикнул громче.
        - Что?! - раздался крик с соседнего дерева.
        - Просто проверяю, как ты там!
        - Так же, как и ты!
        - Погодка-то какая!
        - Пурга!
        - Как думаешь, сколько сейчас времени?!
        - Не знаю, я засыпал несколько раз!
        - Интересно, медведь тут?!
        - Как рассветет, проверю!
        Оставшееся время до рассвета Корней ерзал на ветке, пытаясь уснуть. Не вышло. Спину ломило, ноги затекли, пальцы на руках задеревенели от холода. Организм был простужен. Несколько раз звал Старика, но тот, видимо, спал. Счастливчик.
        Когда начало светать, оказалось, что все вокруг засыпано снегом. Ветер утих. Уставший, невыспавшийся, Корней смотрел вниз. На снегу были видны следы медведя.
        Ходил тут ночью. Интересно, кто раньше умрет с голоду, мы или он. Старику повезло, у него хоть печенье осталось. Хорошо, что с водой проблем нет. Жаль, прокипятить ее не успели. Хотя я скорее замерзну на этом чертовом дереве, чем умру от жажды или голода.
        - Старик!
        - Что?
        - Доброе утро.
        - Доброе. Ох, ну и намело.
        - Подо мной следы медведя. Он ночью подходил к дереву.
        - Подо мной тоже.
        - Сейчас посмотрю его.
        Старик спустился пониже и огляделся.
        - Его нет. Вижу следы.
        - Куда ведут?
        - Куда-куда, в лес ведут, тут вариантов нет.
        - Я понимаю, что в лес. В какую сторону?
        - Погоди. Попробую залезть повыше и сориентироваться.
        Старик полез на самый верх дерева. Оказавшись там, достал компас и сверил его с положением солнца.
        - Компас рабочий. Получается, медведь пошел обратно в сторону вышки, - сказал Старик, спускаясь вниз.
        - Надо слезать, иначе замерзнем.
        - Да, только будь готов снова вернуться наверх. Рюкзак не бери пока. Я слезу первый.
        Через минуту Корней сполз с дерева и провалился по щиколотку в снег. Старик стоял внизу с топором и крекерами.
        - На, перекуси, это последние, - сказал Старик и протянул парню печенье.
        Корней тут же запихнул все в рот.
        - Что делаем?
        - Надо разжечь костер и согреться. Заодно посмотрим, прибежит или нет.
        - Согласен, отходить далеко опасно. Не на каждое дерево я смогу так быстро забраться.
        - Я тем более. Пойдем вон ту рубанем, похоже, сухая, - Старик показал рукой на тонкую березу.
        Деревце стояло в нескольких десятках метров от них.
        Шли медленно и осторожно, как по минному полю. Постоянно оглядывались.
        Подойдя к дереву, Старик ударил по березе один раз топором и замер.
        - Вроде не бежит, - тихо произнес он.
        - Руби, я смотрю.
        Через несколько минут приволокли срубленное дерево обратно. Корней рубил ствол, Старик внимательно смотрел по сторонам.
        - Значит, нам по компасу через реку? - спросил Корней.
        - Да.
        - Будем ждать, пока она замерзнет?
        - Да.
        - Сколько это дней?
        - Не знаю. Как льдом покроется, попробуем на животе переползти.
        - Ясно, - сказал Корней, сложив несколько поленьев, - поджигай. Я думаю, разгорится.
        Старик достал из кармана зажигалку и сел возле сложенных домиком дров. Как только загорелся небольшой огонек, Корней тут же поднес к нему ладони. Сидели, уставившись на огонь. Костер разгорелся, и пришлось немного отодвинуться. Жар приятно расползался по телу.
        Минут через пять Старик встал, потянулся и посмотрел в сторону. Зверь несся с большой скоростью, поднимая за собой столбы снега.
        - На дерево! - закричал Старик.
        Они снова забрались как можно выше.
        Медведь подбежал к ели Старика, залез на нее метра на два и сполз вниз.
        - Черт! Да что же делать-то!
        Старик ругался и психовал. Ветки на его дереве тряслись. Корней, наоборот, был спокоен, сидел молча, чувствовал себя обреченным.
        Еще одну ночь тут я не вынесу. Надо что-то придумать. Должен же быть способ обмануть животное. Мы же люди, мы умнее. Но мы находимся в его стихии, на его территории, он тут хозяин. Загнанные в угол, безоружные. Есть топор. Можно ли совладать с медведем одним топором? Я не уверен, что справился бы с ним, даже имея огнестрельное оружие.
        Медведь караулил их между деревьями. Старик успокоился и притих. Корней достал из рюкзака тряпки и полиэтилен, накинул на себя, как плащ.
        Невыносимо просто так сидеть. Самая страшная пытка - это когда нечем занять мозг.
        - Старик!
        - Что?
        - Ты в порядке?
        - Да.
        - Надо думать, как выбраться отсюда.
        - У меня нет мыслей.

* * *
        Корней смотрел вниз на снег. Вспоминал свою школу, свой дом. Как они с отцом строили курятник, и как мать ушла от них. Как отец начал пить, и как он, Корней, нашел его мертвого в бане. Остановка сердца.
        Почему воспоминания нахлынули именно сейчас? Так внезапно и такие нехорошие? Я не люблю вспоминать об этом. Но мысли сами лезут в голову. Хочется вспомнить что-нибудь положительное, но ничего не приходит на ум. У Старика ведь тоже есть прошлое. Почему он ничего не рассказывает?
        - Старик!
        - Что?!
        - Почему ты ничего не рассказываешь о себе?
        - Сейчас-то это к чему?
        - Просто любопытно. Мы столько уже идем вместе, и, возможно, это конечная точка нашего пути, а я даже имени твоего не знаю.
        - Во-первых, это не конечная точка нашего пути. Во-вторых, я не хочу ничего вспоминать.
        - Ладно. Скажи хотя бы, кем ты был до катастрофы?
        - Преподавателем. Преподавал астрономию в университете.
        - Обалдеть! А как тебя зовут? Была ли у тебя семья? Сколько тебе лет?
        - Корней, я не хочу вспоминать, что было раньше. Той жизни уже нет, и меня того прежнего уже нет. Мне неприятно говорить об этом.
        - Хорошо, профессор, или как вас там называли. А ты не хочешь про меня что-нибудь спросить?
        - Я и так про тебя знаю все, что мне необходимо.
        - А про твою жизнь после катастрофы я могу спрашивать?
        - Попробуй.
        - Ты говорил, вы жили в поселке группой.
        - Да.
        - Ты решил уйти от них.
        - Да.
        - Когда я спросил, почему ты ушел, ты сказал, что мне лучше не знать.
        - Ага.
        - Я бы хотел знать.
        - Это очень плохая история.
        - Ну и что. Рассказывай, почему ушел один?
        - Ладно, сам напросился. Они хотели съесть человека.
        - Что?!
        - У нас кончилась еда. В ближайшем городке за годы тоже все разграбили.
        - Погоди, вы ели людей?!
        - Дослушай!
        - Хорошо.
        - Мы так же, как и вы, выращивали картошку и ели консервы. Какое-то время получалось так жить. Еще у нас была скотина, но ее пришлось забить. Потом все закончилось. В итоге мы приняли решение кинуть жребий и выбрать одного из людей, чтоб… ну ты понял.
        - Кончилась еда, и вы сразу решили кинуть жребий и съесть своего товарища?
        - Нет, мы голодали очень долго до этого решения. Может, месяц, может, больше. Я не рассказываю все в подробностях, но поверь, голод был смертельный. У многих были дети.
        - И ты тоже согласился на это? Тянуть жребий? И, если повезет, съесть человека?
        - В общем, жертвой стала одна женщина. Я не очень хорошо ее знал, мы здоровались с ней, но никогда не общались. Ее связали и заперли в комнате. Все были напуганы, никто не хотел этого делать, но не было выбора.
        - Ну, съели бы вы ее, а что дальше? Снова жребий?
        - Дальше начали решать, как ее убить так, чтобы безболезненно и быстро.
        - Какой кошмар.
        - Я не знаю, чем все кончилось. Ночью я собрал вещи и пошел по шоссе на юг.
        - Когда ты пришел к нам в поселок, ты сказал, что в пути был примерно неделю.
        - Да, ровно семь дней.
        - Ты мне врешь.
        - Почему?
        - Ты хочешь сказать, что голодал месяц и после этого смог еще неделю без еды пройти пару сотен километров?
        - Есть еще кое-что.
        - Слушаю.
        - Мне стыдно это признать, но у меня была еда. Я держал это в тайне.
        - Так, лучше бы я не знал этого.
        - У меня был запас сухарей, когда все голодали. Я понемногу ел, грамм по сто в сутки.
        - Почему ты не поделился с ними? Почему вы всей группой не отправились на юг? Как так вообще? Да вы… да вы… я не знаю… это бред какой-то. Да я лучше сдохну, чем буду есть своих товарищей или просто людей! Любых - чужих, своих - неважно!
        - Корней, я не знаю, как мы опустились до такого. Но если бы я поделился едой, этого хватило бы на один день.
        - Я бы поделился!
        - Какой смысл?
        - А какой смысл в таком обществе? Мир рухнул из-за жажды власти и жадности. Остались горстки людей для того, чтоб выстроить новое общество, и что вы делаете? Наступаете на те же грабли. Нам дан шанс все вернуть и исправить, но вы ведете себя еще хуже, чем до катастрофы. Вместо того чтоб восстанавливать все вокруг и объединяться, вы начинаете есть друг друга. Я надеюсь, такое случилось только в вашем поселении.
        - Корней, мне нечего тебе больше сказать. Я сделал так, как посчитал нужным.
        - Хорошо, что хотя бы ушел от них.
        Дальше сидели практически молча. Изредка обменивались короткими фразами. К обеду ветер усилился и пошел снег. Сидя в своем естественном укрытии, Корней ощущал безнадежность. Оставалось надеяться только на чудо.
        Голод одолевал все сильнее. Последний раз ел нормально там, на вышке, несколько дней назад. Открыл рюкзак, достал бутылку и попил воды, которую набрал в реке. Надеялся, что не подхватит никакую инфекцию. Медведь дал им возможность отогреться у костра, но сейчас холод снова давал о себе знать. Корней кашлял. Понял, что заболел. У Старика была аптечка, за все время пути они ни разу не использовали ее.
        Как же знобит! Больше всего я боялся заболеть в лесу. В итоге страх стал явью. Только бы температуры не было высокой. Я не могу тут умереть. Ведь мы должны выстроить новый мир. Может, это звучит наивно, но какие есть альтернативы?
        - Корней, ты заболел?
        - Есть немного.
        - Кашляешь все сильнее.
        - Мне кажется, у меня температура небольшая.
        - У меня есть аптечка, там аспирин. Как выберемся, подлечу тебя.
        - Я не уверен, что мы выберемся.
        - Сегодня ночью мы уйдем.
        - В смысле?
        - Просто слезем с дерева и на ощупь пойдем подальше отсюда.
        - А медведь?
        - А как он нас увидит?
        - Не знаю, учует или услышит.
        - Если будет метель, как сейчас, он ничего не услышит и не учует.
        - А если он видит в темноте?
        - Корней, чтоб видеть в темноте, нужен хоть какой-то свет.
        - Я не знаю даже.
        - У нас нет выбора. Если не уйдем - замерзнем.
        - Хорошо. Мы слезем, а дальше как? Звать друг друга? Как мы встретимся, ничего же не будет видно?
        - Да, это проблема.
        - Ты можешь залезть на самый верх и кинуть мне конец веревки. Я спущусь пониже, привяжу его к стволу и переползу к тебе, - предложил Корней.
        - Ага, чтоб ты упал и свернул себе что-нибудь. Да и веревку я не докину.
        - Предложи свой вариант.
        - По идее, мне нужно слезть, - рассуждал Старик, - вслепую подойти к твоему дереву, дать тебе сигнал, чтобы ты тоже слез. Далее взяться за руки и потихоньку, на ощупь, идти куда-нибудь. Все это надо сделать без звука.
        - Как ты дойдешь до меня?
        - Сейчас я свешу веревку в твоем направлении. Когда ночью слезу, смогу нащупать ее и пойти прямо, пока не упрусь в твое дерево.
        - А как я пойму, что мне надо слезать?
        - Когда стемнеет, я дам сигнал зажигалкой, чтоб не шуметь. Как загорится огонек, считай до ста и слезай. Если все получится, я буду ждать тебя внизу. Потом беремся за руки и уходим. Я попытаюсь вести нас вдоль реки. Как отойдем подальше, сможем периодически подсвечивать путь зажигалкой. А дальше по ситуации.
        - Ну что же, давай попробуем, - согласился юноша.

* * *
        Появилась надежда обмануть хищника, хозяина леса, на его же территории. Медведь подбежал к дереву, встал на задние лапы и пристально смотрел на Корнея, будто понял, что они замышляют.
        Что, есть хочется? Мы с тобой по разные стороны, но я понимаю тебя как никто. У нас одинаковые условия. Мы заперты на дереве, а ты заперт на земле. Вот только в том, что случилось, виноват не ты. Виноваты люди. Ты просто пытаешься выжить в условиях, которые создали мы. Ты не понимаешь, почему все стало таким. Возможно, у тебя тоже была семья. Мне даже немного жаль тебя.
        Время тянулось медленно. Темнело. Наступала вторая ночь на дереве. Близился час их побега. Корней прокручивал в голове ситуацию. Представлял, что будет, если медведь настигнет их ночью внизу. Надежду и оптимизм сменило чувство тревоги. Метель не утихала, это было им на руку. Корнея трясло от холода и волнения. Через пару часов они спустятся с дерева, проберутся мимо медведя и в полной темноте пойдут по лесу.
        Старик спустился немного пониже в последний раз оценить ситуацию.
        - Чтоб он сдох!
        - Что? - отозвался Корней.
        - Лежит между нашими деревьями!
        - Черт… ну вот и все… - произнес Корней.
        - Нет, не все. Я попробую обойти его в темноте и снова выйти на прямую, к твоему дереву.
        - Ты наткнешься на него! Давай подождем. Может, на следующую ночь слезем?
        - Прямо десять метров, потом по окружности метров десять и до тебя прямо, я пройду.
        - Послушай…
        - Нет, уходим сегодня! Мы замерзаем, понимаешь? Еще сутки на холоде мы не выдержим. Как стемнеет, не отводи взгляд от моего дерева. Загорается огонек - считаешь до ста и вниз.
        Корней чувствовал, что у него поднимается температура. Понимал, что Старик прав.
        Наступила ночь. Все вокруг погрузилось во тьму. Мысль о том, что он будет стоять на земле в нескольких метрах от медведя, не давала покоя. Ожидая сигнала, он смотрел в сторону Старика. Рюкзак был на плечах.
        Чего он ждет? Давай зажигай свою зажигалку. Может, крикнуть? Спросить, почему медлит. Нет, нельзя шуметь, вдруг медведь начнет бегать от дерева к дереву. Как же мне холодно.
        На соседнем дереве на несколько секунд загорелся огонек.
        Ну наконец-то.
        Один, два, три, четыре, пять…
        Досчитал до шестидесяти. Где-то внизу раздался жуткий рев медведя. Старик орал изо всех сил. Зверь заглушал его крики.
        - Корней!
        Только не это! Надо спускаться! Мы умрем! Вниз!
        - Старик! Я иду!
        За пару секунд слез с дерева и почувствовал, как провалился в снег. Ничего не видно. В нескольких метрах от него непонятная возня, рев зверя и крики Старика. Метель била в лицо. Бросился в сторону шума. Упал. Поднялся и почувствовал, как какая-то неистовая сила схватила его сзади и начала трепать и мотать во все стороны. Отрывался от земли и снова падал. Медведь ревел прямо над ухом.
        - Старик! Помоги!
        Вылетел из рюкзака и упал на спину. Недалеко блеснул огонек зажигалки. В тусклом свете успел разглядеть искаженную яростью морду зверя рядом с собой.
        - Корней, сюда!
        Побежал в сторону огонька. Споткнулся и упал лицом в снег, начал подниматься и понял, что кто-то схватил его за воротник.
        - Бежим!
        Рев медведя приближался. Еще мгновение - и он разорвет их на куски.
        Бежали куда-то, держась за руки. Спотыкались, падали, вставали и продолжали бежать. Постоянно натыкались на деревья и утопали в снегу. Сколько времени и сколько метров они прошли? В каком направлении? Неважно, лишь бы уйти подальше. Снег забился под штаны и рукава. Оголенные части тела горели от холода. Главное, живы. Ничего более не имело значения. Вырвались из пасти дикого зверя. Брели во мраке. Тяжелое дыхание, хруст снега и рев медведя где-то вдалеке. Бежали, пока силы не закончились. Корней потянул Старика за руку.
        - Ты чего?
        - Мне плохо.
        Старик чиркнул зажигалкой и увидел окровавленное лицо Корнея. Лицо было полностью залито кровью. Руки Старика и одежда, все было в крови.
        - Черт побери, откуда кровь?!
        - Погаси зажигалку, он увидит. Голова болит… я не чувствую руку.
        - Ты можешь идти?!
        - Корней! Корней! Очнись!

* * *
        Солнце было на горизонте. Духота в воздухе сменилась приятной прохладой. Мошкара лезла в лицо. Неподалеку щебетала какая-то птица. Его самый длинный день близился к завершению. Черный человек продолжал задавать вопросы, периодически исчезал и через несколько минут снова появлялся.
        - Учил людей любви и доброте…
        - Да, это если в целом подвести итог моей жизни. Без этого общество придет к самоуничтожению в будущем.
        - Значит, ты это видишь.
        - Это настолько элементарно. Не знаю, почему другие не видят.
        - Часто самые простые вещи оказываются самыми непонятными.
        - Сюда опять идут люди.
        Черный человек повернулся.
        - Они начинают надоедать мне.
        По дороге из города шли солдаты. Один на лошади и несколько десятков пеших. Остановились. С ними был тот самый мальчик. Он показывал пальцем, жестикулировал руками и подпрыгивал, описывая нечто, а потом побежал в обратную сторону. Солдаты увидели черного человека. Достали оружие и двинулись вперед.
        - Не убивай их, прошу!
        - Хорошо. Если они не будут тебя отвлекать, то пусть смотрят на нас.
        - Это что значит?
        Ветер утих. Пение птицы прекратилось. Посторонние звуки исчезли полностью. Наступила какая-то странная тишина.
        - Что-то не так? Ты изменил все вокруг?
        - Не волнуйся, ты просил не убивать их, но как им объяснить что-либо? Они сами будут провоцировать свое уничтожение. Поэтому мы просто отделились.
        Солдаты приближались к столбу. Вдруг лошадь врезалась во что-то невидимое, встала на дыбы и сбросила всадника. Один из пеших воинов схватил ее за поводья и пытался успокоить. Другой бросился к упавшему человеку, помог ему встать и отряхнуться, подал копье, которое тот выронил. Всадник небрежно схватил свое оружие. Пеший воин поклонился и отошел. Все солдаты выглядели молодо, кроме всадника. На лице его была густая борода, под глазом огромный шрам, доспехи отличались от остальных. Несколько пеших воинов попытались подойти к черному человеку, но врезались в невидимую преграду. Один из солдат разбил себе нос. Другой уперся ладонью и подобно фокуснику, миму, перебирал руками с удивленным лицом.
        Было видно, как у них шевелятся губы. Кто-то кричит, кто-то спокойно разговаривает, все это сопровождается активной жестикуляцией, но ничего не слышно. Потом один из солдат замахнулся мечом и ударил, казалось, просто по воздуху. Меч резко отскочил в сторону. Всадник подошел к барьеру, потрогал его ладонью и начал спокойно и властно что-то говорить, глядя на черного человека. Видимо, он обращался лично к нему. Черный человек отвернулся и не обращал на него никакого внимания. На лице всадника появилось недоумение. Похоже, он не ожидал такой дерзости.
        - Мы под каким-то куполом?
        - Да.
        Всадник обошел купол так, чтобы находиться напротив черного человека, и продолжил что-то говорить ему.
        - Воздух сюда не попадает?
        - Тебе нужен воздух. Я не учел. Сейчас уберу защиту сверху.
        Подул свежий ветерок. Стало слышно, как солдаты обсуждают ситуацию и строят догадки.
        - Так лучше?
        - Да.
        Всадник понял, что теперь его услышат.
        - Меня зовут Марк Луций, трибун римского легиона. Кто вы и каковы ваши намерения?
        Черный человек продолжал не замечать римского офицера.
        - Вы должны проследовать за нами, с вами ничего не случится.
        Офицер надменно задрал голову в ожидании ответа.
        Черный человек начал говорить громко, так, чтоб все слышали:
        - Посмотри, как он уверен, что контролирует ситуацию. Шут бородатый. Упал с лошади, сам встать не мог. Его подняли, отряхнули и оружие в ручки положили.
        Офицера затрясло от злости.
        - Взять его, живо!
        Солдаты подошли вплотную к барьеру, с озадаченным видом стояли и смотрели друг на друга, не зная, что делать.
        - Да как мы подойдем-то?
        - Взять, я сказал!
        Солдаты продолжали стоять и молча переглядываться.
        - Я научу тебя уважению! Ты слышишь меня?!
        Черный человек демонстративно игнорировал офицера, что злило его все больше, он кипел от ярости и выкрикивал ругательства. Потом отошел от купола.
        - Не обращай на них внимания. Я тебе говорил, что проще их убрать.
        - Ты говорил, что можешь изменить прошлое, когда стер тех людей. Почему нельзя изменить прошлое так, чтоб улучшить мир? Многие события можно изменить, имея такие возможности!
        - Изменив прошлое, мы ничего не поменяем. Я могу лишь откатить события назад. Меняя прошлое, люди остаются прежними. Общество продолжит развиваться по тому же пути, сколько ни откатывайся. Чтобы изменить будущее, нужно поменять сознание, образ мысли, отношение к жизни. Нужно полностью изменить взгляды людей на мир.
        Солдаты внимательно слушали их разговор.
        - Я могу изменять материю и ход времени в вашем измерении, но я не могу заставить вас думать по-другому. Да и не затем я тут, чтоб помогать вам.
        - В нашем в чем? Измерении?
        - Да, в вашем трехмерном пространстве.
        Солдаты переглянулись. Стояла тишина, все слушали черного человека, но никто не понимал, о чем он говорит и что за слова использует.
        - Теперь ты убедился, что я не смогу объяснить, кто я.
        - Но если ты тут не для того, чтоб помочь нам, то для чего? Зачем все это?
        - Так надо.
        Один из солдат стоял совсем близко, вытянув шею вперед, и слушал, казалось, внимательнее остальных. Он был совсем молод, мальчишка лет восемнадцати.
        Черный человек повернулся, сделал несколько шагов в его сторону и остановился. Точно так же вытянул шею вперед и замер. Паренек немного отшатнулся. Пустота в пространстве, образующая контур черного человека, начала меняться, обрастать плотью, на голове появились волосы. Через мгновение вместо черного человека стоял точно такой же римский солдат, двойник, копия этого паренька. Молодой солдат попятился назад.
        Остальные солдаты загалдели. Сквозь общий шум читались отдельные фразы.
        - Чудеса…
        - …Нечистая…
        - …Такой же…
        Марк Луций подошел к куполу.
        - Ты демон?
        - Судя по совершенным в жизни поступкам, демон ты. Да и руки у тебя какие-то нечеловеческие.
        Римский офицер посмотрел на руки и закричал. Начал махать ими, как будто хотел что-то стряхнуть. Руки по плечи были покрыты шерстью, ладони были черные, как у обезьяны. Солдаты шептались.
        - Что ты со мной сделал! Верни, верни их! Демон! Будь проклят!
        Черный человек вернулся обратно к столбу, игнорируя крики Луция.
        - Как тебе такой облик?
        - Зачем ты издеваешься над ним?
        - Здесь много плохих людей, но Марк Луций… Эта личность заслуживает отдельного разговора. Я давно слежу за ним. Я был в его армии в качестве наблюдателя. Богатейший человек и фанат военного ремесла. Садист и убийца, обожает поиздеваться над пленными. Много городов было взято и разграблено под его командованием. Быстро дослужился до трибуна, у вас таких ценят.
        Римский офицер не умолкал, бегал вокруг купола, ощупывал его новыми руками и ругался.
        - А ведь он добился успеха в вашем мире. Теперь он стал примером. Показывает молодым, как нужно говорить, реагировать, чем жить и к чему стремиться. Везде все одинаково. Собрать больше золота, больше шлюх, больше власти, больше подчиненных! К этому приходят единицы, но стремятся все. А какой результат? Самоуничтожение! Остатки цивилизаций ползают по своим планетам и задаются вопросами, почему все так вышло. Насмотрелся я, и здесь снова все один в один.
        Черный человек оглядел толпу.
        - Кому я все это говорю…
        В какой момент римский офицер угомонился, неясно. Он стоял и слушал черного человека. А потом заговорил:
        - Верни мне мои руки! Или, я клянусь, сюда придет целая армия и доставит тебя живого во дворец прокуратора. Там есть специально обученные люди, которые не позволят тебе быстро умереть. И твои иллюзии не помогут!
        - Он безнадежен.
        - Не все такие! Есть хорошие люди! Если ты такой могущественный, помоги мне изменить все! Твоими силами можно искоренить нищету! Дай бедным денег! Воровство перестанет иметь смысл! Если у всех все есть, зачем воровать и убивать? Зачем воевать?!
        - Нищие кажутся жалкими, обездоленными, но, дай им власть и золото, часть из них станут новыми тиранами, а другая часть, послабее духом, потеряет все. Их лишат того, что они имеют, более сильные соседи.
        - Но зачем, какой смысл, если у соседей и так все есть?
        - Нищие воруют, и это можно объяснить: нищета порождает злобу, преступность, жестокость. Они пытаются выжить. Ты спрашиваешь, какой смысл богатому становиться еще богаче, если и так все есть? Хороший вопрос. Что движет такими, как Луций? У него, например, все есть. Знаешь, сколько у него золотых? Я знаю. Его золота хватит не на одну человеческую жизнь. Почему он хочет больше? Я сам пытаюсь понять таких людей. Дав каждому гору золота, я ничего не изменю. Только появится больше людей, кого можно ограбить. Появится больше поводов развязать войны.
        Марк Луций попытался влезть в разговор:
        - Да если бы не такие, как я, империю давно бы уничтожили, изнасиловали бы наших жен, а потом сожгли бы всех заживо! Бесхребетные ублюдки! Где ваше спасибо?!
        - Действительно, убей или будешь убит. Луций, все верно. Прекрасная у вас планета.
        - Я не знаю, о чем ты говоришь, демон, но скоро я вернусь сюда с армией, и ты пожалеешь о своих словах и деяниях.
        Римский офицер быстрым шагом подошел к своему коню, сел верхом и поскакал в сторону города.
        Черный человек вернулся в прежний облик.
        - Не нравится мне их одежда. Сандалии неудобные.

* * *
        Корней очнулся, лежа на покрывале. Светло, значит, день. Сколько он пробыл без сознания? Старик построил небольшое укрытие из снега в виде полусферы высотой примерно метр, со стороны открытого пространства горел костер. В этой небольшой берлоге могло поместиться два человека. Там можно было сидеть или лежать. Укрытие защищало от метели.
        Старика что-то не видно. Корней нащупал на голове бинт. Одна рука зафиксирована палками и шнурками. Одежда, руки и, видимо, лицо испачкано засохшей кровью. Поднялся, помогая локтем. Сидел и смотрел на огонь. Изображение плыло, он будто с похмелья. Вспоминал, что было ночью. В костре лежали непрогоревшие поленья. Их подкинули не так давно, значит, Старик где-то неподалеку. Хотелось пить.
        - Ну, как ты?
        Корней посмотрел в сторону и увидел Старика, тот возился с какой-то толстой веткой.
        - Голова болит. Где медведь?
        - Мы не так далеко ушли. Он может появиться в любой момент. Когда будешь ходить в туалет, закапывай за собой.
        Старик старательно вырезал что-то ножом на конце толстой ветки.
        - Я потерял сознание, и ты нес меня?
        - Да.
        - Спасибо.
        - Ты бросился на медведя в темноте с голыми руками. На что ты рассчитывал? - спросил Старик.
        - Я не знаю, это вышло само собой.
        - Видел бы ты свою рану на лбу. До кости, и кожа свисала.
        - А что с рукой?
        - Я зафиксировал на всякий случай. Может, ушиб, может, перелом - рука сильно опухла.
        - А лоб ты зашивал, что ли?
        - Чем я тебе зашивать буду? Кожу прилепил, залил зеленкой и забинтовал. Я не врач.
        - Ты наткнулся на медведя в темноте? - спросил Корней.
        - Да, прямо на него завалился, на спину ему. Он вскочил, я отлетел в сторону. Дальше ты знаешь.
        - Он меня сзади схватил и начал трепать с такой силой, ужас. Я аж подлетал в воздух, - вспоминал Корней.
        - Нам очень сильно повезло.
        - Как же мне плохо… Там, в темноте, я даже не заметил ничего. Помню только, что тело начало становиться ватным, уже когда мы бежали.
        Старик вставил свой охотничий нож в паз, вырезанный на конце ветки, и начал закреплять его веревкой.
        - Это что, копье?! - удивился Корней.
        - Когда зверь бросится на нас, упрем один конец палки в землю, а другой направим на него. На дереве нам больше не спастись. Точнее, тебе не спастись.
        - А если копье не выдержит или он не умрет сразу?
        Старик встал, упер конец копья в землю и прицелился острием в воображаемого врага.
        - Тебе надо лежать. У тебя температура. Нам придется просидеть здесь какое-то время.
        Открыл рюкзак, достал из аптечки таблетку и дал Корнею.
        - Запивай.
        - Черт, я потерял свой рюкзак.
        - Я знаю. Ничего страшного, переживем.
        Корней выпил лекарство и лег.

* * *
        Проснулся в полной темноте, на улице тлели угли от костра. Было слышно, как рядом храпит Старик. Корней выполз на улицу. Метель. Нащупал поленья и подложил их в костер. Рука ныла, но температуры не было. Чувствовал себя нормально, спать не хотелось.
        Дождусь рассвета и разбужу Старика. Надо идти дальше. Двигаемся на юг, а на улице все холоднее, странно. Наверное, завтра будем реку переходить. Надеюсь, под лед не провалимся, хватит с нас приключений. Если перейдем, медведь, скорее всего, отстанет. Не полезет же он на тонкий лед. Хотя медведи умеют плавать. Но не в ледяной же воде. Да что я вообще знаю о медведях? Как мы вообще убежали от него? Чудеса прям какие-то. Эх, что ж я проснулся-то так рано. Когда спишь, не чувствуешь голод. Хотя нет, надо следить за ситуацией. Хорошо, что я проснулся. Старик совсем обессилел, наверняка дежурил до последнего, терпел, боролся со сном и отключился. Ничего, пусть отдохнет, утром проснется и удивится, увидев, что я на посту.
        Через час начало светать. Корней начал трясти Старика за ногу.
        - Подъем.
        Старик резко подскочил и схватил копье.
        - Тихо, ты чего?
        - Я уснул, черт!
        - Все в порядке, я следил.
        - Тебе лучше?
        - Рука болит, а так все нормально.
        - Значит, пойдем потихоньку. Если почувствуешь слабость, говори сразу.
        - Да я выздоровел.
        - Нет, тебе кажется.
        Попили воды. Старик вылез на улицу и посмотрел на компас, потом сделал несколько шагов по снегу.
        - Идти будет трудно.
        - Я вообще уже не верю, что мы куда-то придем.
        - Зачем тогда идешь?
        - А есть выбор?
        - Нет.
        - Я вот думаю, что было бы, если бы я остался в своем поселке и не пошел бы с тобой.
        - Не знаю. Надо собираться.
        Старик расстелил кусок полиэтилена, концом копья разрезал его на четыре равных прямоугольника. Снял ботинки, обернул ноги в полиэтилен. Концы непромокаемого материала засунул в штанины и обулся. Потом помог Корнею сделать то же самое.
        - Ноги натрем, - сказал Корней.
        - Может, не натрем.
        Старик надел рюкзак и взял в руки копье. Корнею отдал топор и накинул ему на плечи одеяло. Выдвинулись в направлении реки. Шли по глубокому снегу, высоко поднимая колени. Метель беспощадно била в лицо, казалось, она никогда больше не утихнет. Пройдя около километра, Корней понял, что сил у него совсем нет. Каждый шаг давался с трудом. Когда подошли к берегу, Корнею стало плохо, голова кружилась, рука ныла. Пришлось сделать привал.
        Лед в реке был присыпан снегом. Неизвестно, какой он толщины. Корней лег на бок, прямо на снег. Старик положил вещи, аккуратно встал на лед, постоял возле берега и потихоньку пошел дальше. Дошел до середины, повернулся и помахал рукой Корнею. Через пару минут вернулся на берег.
        - Надо идти.
        - Сейчас, еще немного, - сонным голосом произнес юноша.
        По льду шли медленно. На большом расстоянии друг от друга. Решили, что так будет меньше давления. Перейдя реку, снова вошли в лес. Было ложное ощущение, что река защитит их от медведя. Они на этом берегу, а он на том. Как будто непроходимая стена отделяет их от хищника.
        Двигались по компасу на юг. К вечеру ветер утих. Старик снова построил небольшое укрытие из снега и развел костер. Наконец-то прокипятили воду. Промокшие ботинки сохли у костра. На улице стемнело, Корней лег спать - через несколько часов его очередь дежурить.

* * *
        После перехода через реку прошло три дня. Тащились по снегу, методично перебирая ногами. От белого цвета резало глаза. За сутки проходили километров по десять. Шли медленно и постоянно отдыхали. Голод одолевал, под глазами были черные круги, щеки ввалились внутрь, лицо обветрено, губы потрескались, на лице читалась апатия. Спускались с небольшого холма. С высоты было видно на несколько километров вдаль. Тоненький столбик дыма поднимался над лесом.
        - Смотри!
        Корней заметил, что Старик занервничал.
        - Может, у них есть еда. Может, они нам помогут.
        - С какой стати кто-то будет нам помогать?
        - Потому что мы голодаем.
        - Корней, не суди по себе, никто тебе просто так не поможет.
        - Ладно, я просто предположил, я все понимаю.
        - Подойдем тихо, посмотрим, кто там. Если их много, то показываться не будем.
        - Хорошо.
        - Что бы ни случилось, держи топор наготове и, если что, бей изо всех сил. Мы должны быть очень осторожны.
        Двигались в сторону дыма. Когда приблизились, увидели вдалеке человека, сидящего к ним спиной. Человек сидел не двигаясь, грелся у костра. Над костром висел котел. Наверное, он что-то варил, а может, кипятил воду. На земле были разложены вещи.
        - Подойдем?
        - Да, только надо как-то осторожно, вдруг он вооружен, вдруг начнет стрелять без предупреждения.
        - Мы же не опасны.
        - Он об этом не знает. Подождем, как стемнеет, подкрадемся, скрутим, обыщем, если есть еда, заберем и уйдем.
        - Что? Нет, так нельзя.
        - Корней, мы голодаем, если не возьмем у него еду, мы умрем.
        - Я не буду грабить, даже если голодаю!
        - А что ты предлагаешь? Подойти и попросить поесть?
        - Да.
        - А если он достанет пистолет или ружье и всадит тебе пулю?
        - Если обратиться вежливо, никто не станет в тебя стрелять.
        - Корней, мы не можем рисковать. Мы не знаем, кто он.
        - Ты не понимаешь.
        - Что я не понимаю?
        - Я уже говорил, какой смысл в таком мире?
        - Мир такой, какой есть, нам нужно выжить, подстроиться под окружение. Сейчас не время для твоей детской философии.
        - Старик, дело в том, как мы мыслим. Если мы продолжим думать, как раньше, человечество исчезнет. Что тут непонятного? Это же элементарно.
        - У нас нет еды, у него, возможно, есть. Нам нужно взять еду, или мы умрем. К чему весь этот спор?
        - Чтоб выжить, нам недостаточно просто взять еду, которая снова кончится через пару дней. Чтоб выжить, мы все должны измениться. Начинать надо с себя. Ограбить его - значит пойти по тому же пути, который привел наш мир к катастрофе. Мне уже надоело. Меня всегда все тыкали тем, что я наивный, что мои мысли - это детский лепет! Ты посмотри на себя! Ты сейчас предлагаешь ограбить человека и оставить его голодать в лесу! Если все станут такими, как ты, люди вымрут!
        - Хорошо, иди.
        - Куда? К нему?
        - Да, иди к нему.
        - А ты?
        - Я подожду здесь. Посмотри на его реакцию, попроси у него поесть. Я не буду мешать. Иди.
        - Пошли вместе. Просто я буду говорить, а ты стой молча.
        - А что, один боишься?
        - Конечно, но это не значит, что мы должны напасть первыми. В нашем мире всегда было так - «или ты или тебя», но надо просто взять и прекратить это. Просто сделать первый шаг. Просто перестать быть такими.
        - Какими такими? Что за бред, черт возьми? Ладно, пошли, дипломат, - сказал Старик с доброй ухмылкой.
        Человек услышал хруст снега, обернулся и вскочил. Женщина лет сорока смотрела на Корнея и пятилась назад.
        - Все хорошо, мы вас не тронем, - Корней выставил вперед ладонь.
        Когда подошли к костру, она уже была метрах в пятидесяти от них. Стояла и смотрела с испугом.
        - Не убегайте, нам просто нужно поесть!
        Старик залез в ее рюкзак. Из еды консервы и сухари.
        - Корней, следи за ней, я открою банку.
        - Женщина, мы не бандиты! Мы не ели много дней!
        - Держи, ешь.
        Корней взял у Старика открытую банку с каким-то мясом, чавкал и продолжал кричать женщине. Успокаивал ее. Она смотрела на все это с непониманием, как будто происходило что-то необычное.
        - Почему она так смотрит на нас?
        - Не знаю, наверное, людей давно не видела.
        - Надо было без оружия подходить.
        - Уже не важно.
        Старик вытащил из рюкзака фотографию в рамке. Мужчина, женщина и трое детей на фоне моря.
        - Похоже, ее семья.
        - Не ройся там, это ее личные вещи!
        - Может, что полезное найду.
        - Мы не будем забирать ее вещи! Я сказал, мы не воры, мы поедим и уйдем.
        - С собой надо взять хоть немного, смотри здесь сколько.
        - Надо спросить у нее, погоди, - сказал Корней и снова обратился к женщине, - не могли бы вы поделиться с нами едой?! Мы возьмем немного!
        Старик, не дожидаясь ответа, переложил из ее рюкзака несколько банок какого-то мяса, овощей и взял несколько пакетов с сухарями.
        Женщина кивнула.
        - А если бы она сказала, что нам нельзя, мы бы не взяли у нее ничего? - спросил Старик.
        - Да, ушли бы, и все.
        - Ты ненормальный.
        Корней открыл пакет с сухарями и начал есть.
        - Мы идем на юг! Вы можете пойти с нами! Мы надеемся создать там новое общество! Не такое, как было до войны!
        Женщина отрицательно потрясла головой.
        - Корней, ты бы про свое новое общество не рассказывал первым встречным.
        - Почему?
        - Да как-то это звучит… странно, что ли.
        - Женщина! Мы сейчас уйдем. Извините, что потревожили вас!
        Старик накинул рюкзак на плечи и взял копье.
        - Пошли, добродетель ты наш.
        Женщина провожала их взглядом. Когда они отошли от ее стоянки, она подошла к своим вещам и начала копаться в рюкзаке.

* * *
        Вот мне интересно, какова вероятность встретить человека в лесу? Сама судьба дала нам возможность идти дальше. Как вообще можно что-то планировать? Только недавно смерть караулила под деревом, и вот уже рюкзак набит едой, а зверя и след простыл.
        Через день вышли на просеку шириной метров двадцать. Снега намело по колено. Ветер немного стих.
        - Похоже, это дорога, - сказал Старик.
        - С чего ты взял, может, просто прорубили?
        - Если бы просто прорубили, тут был бы молодняк, а он не вырос. Возможно, под снегом асфальт.
        - А почему столбов нет?
        - Не знаю.
        Просека вела на юго-восток. Вдалеке она сворачивала еще южнее.
        Идти по ней гораздо удобнее, несмотря на количество осадков, но снег лежит везде, а вот деревья и буреломы нам обходить больше не придется. Старик говорит, что это дорога. Вполне может быть.
        - Старик, ты веришь в судьбу?
        - Это что такое?
        - Ты не знаешь, что такое судьба?
        - Нет.
        - Это когда… в общем, когда происходит какая-то случайность, которая сильно влияет на твою жизнь. Встретить медведя - это судьба. Ведь мы не двигались к встрече с ним намеренно. Или встретить ту женщину с едой - тоже судьба.
        - Так и говори - случайность.
        - Да, судьбу можно назвать случайностью, но это неизбежная случайность.
        Если случайность неизбежна - это уже не случайность.
        - Тогда любое событие, которое произошло, было не случайно?
        - Так и есть. Случайность - лишь иллюзия.
        - Это как понять?
        - У любого события есть причина. А само событие - это следствие.
        - И какова же причина того, что мы встретили женщину?
        - Причин много. Она отправилась в путешествие по лесу. Она устала. Развела костер. Мы его увидели, потому что в результате эволюции у нас появились глаза, н-да… и мы можем видеть… костры. Все это причины, по которым мы ее встретили. Точнее, это часть причин. Да то, что она родилась на свет, - это тоже причина.
        - Я понял…
        Он верит в судьбу или нет? Проще сменить тему. Ничего удивительного, он же астроном, ученый.
        Начинало темнеть. Пришлось сойти с просеки и уйти в глубь леса на несколько сотен метров. Мало ли, кто по этой просеке еще может пойти. Старик начал готовить ночлег. Корней одной рукой помогал, чем мог. С каждым разом берлогу для сна делали все быстрее. Полезный опыт, учитывая ситуацию. Через час горел костер. Над костром в котелке топился снег. Старик рассчитал запасы еды так, чтобы хватило примерно на две недели. Ели утром по ложке тушенки и половинке сухаря, в обед целый сухарь, перед сном ложка консервированных овощей. Спали по очереди, боялись медведя.
        Корней сидел у костра, ночь подходила концу, но на улице еще было темно. Снял с руки импровизированный гипс из веревок и палок - все равно он разболтался за несколько дней. Шевелить рукой все еще было больно.
        Старик проснулся раньше, чем обычно.
        - Ты чего встал? Еще не рассвело.
        - Выспался.
        Старик вылез из берлоги, потянулся и сел к огню.
        - Позавтракать надо.
        - Доставай.
        Съели по ложке тушенки, заели сухарями и запили растаявшим снегом. Завтрак занял одну минуту.
        - Пока темно, я посплю немного, раз уж ты не хочешь, - сказал Корней.
        - Давай, как посветлеет, я тебя толкну.

* * *
        Корней открыл глаза. Чувствовал себя выспавшимся впервые за много дней. Ноги грело пламя костра, вылезать из укрытия не было желания.
        Старик не разбудил, значит, мы не торопимся. Поваляюсь еще немного.
        Повернул голову и увидел Старика, сидящего у огня. Лицо его выглядело сурово.
        Что-то не так. Вид у него какой-то не такой.
        - Старик.
        - Старик!
        Старик медленно повернул голову в сторону Корнея, посмотрел на него несколько секунд и снова уставился на огонь.
        Нет, не суровый, он… напуган, что ли?
        Корней выполз из пещерки.
        - Ты чего?
        - Много часов.
        - Что «много часов»?
        - Ты спал много часов, н-да… много…
        - О чем ты?
        Старик говорил, не отводя взгляда от костра:
        - Что-то случилось с миром этой ночью.
        - Ты ведешь себя странно.
        - Вчера, когда стемнело, мы поели, немного посидели, и ты лег спать. Я дежурил по ощущениям часа три, может, больше.
        - Да. Потом ты разбудил меня, все как обычно. Почему ты говоришь об этом?
        - Сколько ты дежурил по времени, примерно?
        - Не знаю, несколько часов, а что?
        - Ты не разыгрываешь меня?
        - Что?! Зачем? Говорю, дежурил несколько часов, разбудил тебя и лег спать. Потом ты меня поднял, и я уже должен был сидеть до рассвета, потому что лег первым. Все как всегда!
        Старик вытащил веточку из костра и начал рассматривать ее.
        - Я дежурил два раза по несколько часов, и ты также. Потом ты снова лег спать после завтрака.
        - Да. Должно уже начать светать… я не понимаю…
        - После завтрака ты спал часов пять, Корней. Сейчас должен быть день.
        - Как день? Темно же!
        - Темно.
        - Не может быть. Мы что-то не так посчитали.
        - Что мы не так посчитали?
        - Не знаю, но так не бывает. Солнце не может просто не встать. Ты астроном, ты же должен понимать!
        - Должен.
        - Почему ты сразу меня не разбудил, как понял, что что-то не так?!
        - А зачем?
        - Как зачем? Чтоб… не знаю… Просто!
        - Я думал. Ты бы мешал мне думать своими вопросами.
        - И чего надумал?
        - Ничего.
        - Может, рассветет? Давай еще подождем?!
        - Конечно, мы подождем, куда мы денемся. Время двигается независимо от того, хотим мы подождать или нет.
        Корней отошел немного в сторону, метров на десять. Вокруг ничего не видно.
        Солнце это звезда, звезды так просто не исчезают. Если звезда умирает, она взрывается - я это проходил, я это помню. Если бы она взорвалась, мы бы все погибли. Значит, она на своем месте. Наше Солнце никуда не делось, но мы его по какой-то причине не видим. Логично. Надо продолжить мысль. Почему мы его не видим? Потому что оно не встало утром. То есть оно как бы на той стороне Земли, что ли… или как это правильно выразиться… Главное - не нервничать, вести себя спокойно.
        - Старик.
        - Да.
        - Получается, сейчас примерно полдень?
        - Да.
        - Может, Солнце на другой стороне Земли?
        - Это может быть только в двух случаях. Первое - это Земля престала вращаться и второе - мы за полярным кругом.
        - Разумное объяснение, кстати! Мы шли все это время на север - это объясняет похолодание и эту полярную ночь!
        - Мы не шли на север.
        - Ты потерял нас на карте. Значит, мы можем быть где угодно. А компас неисправен.
        - Я сверял его с солнцем. Солнце утром было на востоке. И за полярный круг мы не ушли бы, это очень далеко. А если и ушли бы, то сейчас лето, а значит, был бы полярный день.
        - Может, у нас галлюцинации?
        - Нет, у обоих не может быть.
        - Затмение какое-нибудь?
        - При затмении не наступает полная темнота, и затмение не длится так долго.
        - А если Земля перестала вращаться?
        - Вот так вот взяла и перестала, резко?
        - Я просто перебираю варианты, я не знаю.
        - Корней, если Земля резко остановится, ты мгновенно погибнешь. Поверь, она вертится, как и раньше.
        - Почему погибну?
        - Потому что при резкой остановке Земли все, что находится на ее поверхности, по инерции продолжит двигаться. Я, ты, дома, деревья, этот чертов снег, океан и воздух - все полетит со скоростью более тысячи километров в час. Ты погибнешь тут же. Земля сейчас вращается - это факт.
        - Земля вращается, а Солнце не исчезло, потому что не могло?
        - Да.
        - Но мы его не видим.
        - Да.
        - Почему? Да… ты не знаешь.
        - Не знаю.
        - А если Солнце исчезнет, все планеты полетят в разные стороны в космос?
        - Да.
        - И все замерзнет?
        - Мы и так замерзаем из-за пелены в небе.
        - Я имею в виду, если солнце не появится, станет еще холоднее?
        - Да.
        - Понятно.
        Старик начал собираться. Свернул полиэтилен и одеяло, выложил кусок веревки и еду из рюкзака, подержал в руках банку тушенки, что-то пробормотал, потом засунул все обратно. Веревка осталась лежать на снегу.
        - Еда пока есть. Пойдем по просеке. Если это дорога, то выйдем к какому-нибудь населенному пункту.
        - А там что?
        - Не знаю. Нам в любом случае нужно найти укрытие. Сидеть тут не выход.
        - А если наткнемся на большой город?
        - Будем надеяться, что нам повезет и не наткнемся.
        - Если мы окажемся неподалеку от большого города, радиацию никак не почувствовать?
        - Сразу нет. Но ты почувствуешь симптомы позже.
        - Какие?
        - Тошнота, боли в голове и животе. Все зависит от дозы облучения. Просто надо держаться подальше от городов и их окрестностей.
        Старик взял один конец веревки, обмотал им лямку рюкзака и затянул на узел, потом протянул второй конец Корнею.
        - Обвяжись веревкой вокруг пояса.
        - Зачем?
        - Затем! Чтоб за руки не держаться в темноте. И полено с углями возьми.
        Корней обвязался веревкой. Взял тлеющее с одного конца полено из костра - хоть какой-то свет. Старик держал в одной руке копье, в другой зажигалку.
        - Идем в сторону просеки.
        - От углей света нет… почти.
        - Я буду подсвечивать путь зажигалкой. Готов?
        - Да.
        Отошли метров на двадцать от костра. Абсолютная темнота. Свет от углей был нужен только для того, чтоб не врезаться в деревья. Старик чиркнул зажигалкой и тут же потушил ее. На мгновение стало видно на пару метров вокруг, а потом снова все погрузилось во тьму. Шли вперед. Старик освещал путь каждые двадцать шагов. Не хотели пропустить просеку.
        - Похоже, дошли, деревьев нет.
        - Как мы так идти будем? При свете дневном и то еле плелись, а сейчас так вообще жуть.
        - Есть другие варианты?
        - Я просто не понимаю, как мы пойдем. Чиркать зажигалкой каждую секунду? А когда кончится бензин?
        - Корней, мы будем идти до самого конца, пока не упадем замертво. У нас нет выбора. Придется идти и чиркать зажигалкой каждую секунду - да.
        Корней смотрел на Старика. В свете огонька зажигалки на его лице читалась уверенность. Он не дрогнет, что бы ни случилось дальше.
        - Ведь мы не умрем?
        - Нет.

* * *
        Двигались на ощупь, регулярно подсвечивая путь зажигалкой. Старик впереди, Корней чуть сзади. Когда Корней замедлял шаг, веревка между ними натягивалась, Старик начинал ворчать. Полено с углями давно выкинули.
        - Старик, - сказал Корней, остановившись.
        - Что? - раздался голос из темноты.
        - Сколько мы уже идем?
        - Может, пару часов.
        - А кажется, будто сутки.
        - Устал?
        - Да, давай отдохнем, мне нехорошо.
        - Свети мне, - сказал Старик и передал горящую зажигалку Корнею, - я сделаю маленький костер для освещения.
        Старик взял топор, подошел к ближайшему дереву и начал сдирать с него кору. Потом наломал веток и сложил все это пирамидкой. Взял у Корнея зажигалку и поджег.
        - Плохо разгорается, - сказал Старик, - слишком сильно метет.
        Сделали углубления в снегу. Получилось развести небольшой огонь. Постепенно подкидывали ветки потолще.
        - Если кончится бензин для зажигалки, мы умрем, - сказал Корней, глядя на огонь.
        - Я и так экономлю, как могу.
        Старик всматривался в темноту. Отвязал веревку и отошел немного от костра.
        - Ты куда? - спросил Корней.
        - Ищу, что бы срубить на дрова.
        Старик отошел еще дальше, Корней с трудом мог разглядеть его силуэт в темноте.
        - Не уходи далеко!
        - Не волнуйся, я тебя у огня прекрасно вижу.
        Раздался звук удара топора по дереву.
        - Нашел? - крикнул Корней.
        - Да, сейчас все будет.
        Через минуту Старик подтащил к костру небольшую елку и начал рубить ствол.
        - Идти с зажигалкой - это не вариант, - сказал Корней, - эти несколько часов, что мы тащились во тьме, были самые ужасные и безнадежные.
        - Я не знаю, что еще делать в этой ситуации.
        - Я не верю, что все это правда, бред какой-то.
        - Но факт есть факт.
        - Мы все версии рассмотрели?
        - Все. Более-менее адекватные, - сказал Старик, подкинув полено в костер.
        - Может, это все еда той женщины? Может, она ведьма? Может, в еде были какие-нибудь галлюциногенные вещества?
        - Ведьм не существует. Да и зачем кому-то носить с собой еду с наркотиками?
        - Не знаю, я просто пытаюсь найти логическое объяснение происходящему. У меня в голове не укладывается все это.
        - Нет, дело не в еде. Мы несколько дней питаемся ее едой, почему галлюцинации начались только сейчас? Нет, это чушь.
        - А может, это как-то связано с катастрофой?
        - Исчезновение звезды связано с событиями на Земле? - спросил Старик и снова подкинул полено в огонь.
        - Да.
        - Не вижу связи.
        Корней открыл рюкзак.
        - Воды хочешь? Сядь, посиди, хватит уже рубить.
        - Сейчас, надо доделать, - ответил Старик, замахнувшись топором, - погреемся немного и пойдем дальше.
        - Я не могу так идти, это бессмысленно.
        - И я не могу, но надо. Без укрытия мы долго не продержимся.

* * *
        На дороге показались люди. Человек десять, мужчины и женщины разного возраста. Черный человек и римские солдаты смотрели в их сторону.
        - Этим-то что надо?
        Через несколько минут люди подошли к куполу, обойдя легионеров.
        Солдаты засуетились, обсуждали между собой ситуацию:
        - А сюда можно кого-нибудь пускать?
        - А кто старший у нас?
        - Командир ничего не сказал, просто уехал.
        - А нам что делать?
        Новые гости выглядели как бездомные. Лица грязные, вместо одежды какое-то тряпье. Кто-то босой, кто-то в непонятном подобии обуви. Один из нищих вышел вперед, опираясь на палку, остальные встали на колени. Солдаты затихли и наблюдали за происходящим. Нищий обращался к черному человеку:
        - Нам сказали, вы творите чудеса.
        - Чудес не бывает. Есть то, что вам непонятно, но все это работает по законам вселенной.
        Нищий выдержал небольшую паузу, а потом продолжил:
        - Помогите нам.
        - Чем же я должен вам помочь?
        - У моей жены болезнь живота, она не может встать, у нее жар и рвота. Вы можете вылечить ее? У нас у всех есть близкие, которым нужна помощь.
        - Начинается.
        Нищий опустил голову и ждал ответа.
        - Это не ко мне вопрос, а к вашему правительству. Может, стоит тратить больше сил на науку и медицину, чтоб с болезнями животов не лежать?
        Нищий обернулся к людям сзади, что-то шепнул и сам встал на колени.
        - Вы можете вылечить нас?
        - Могу.
        - А можете дать нам золота? Сделать нас богатыми?
        - Могу.
        Люди сзади заулыбались и начали перешептываться.
        - Спасибо вам.
        - За что?
        - За то, что поможете.
        - Я не собираюсь никому помогать.
        Повисла небольшая пауза.
        Что ему надо? Не мог же он появиться здесь ради собственной потехи? Устроил цирк какой-то. Задает вопросы странные, говорит словами неизвестными. Считает, что не сможет объяснить, кто он. Неужели мы такие невежественные, что совсем не поймем его? Что-то да поймем.
        - Может, пора объяснить, что тебе надо и зачем ты тут?
        Черный человек стоял какое-то время молча. Посмотрел на солдат, потом на нищих.
        - Я здесь, чтобы решить вашу судьбу.
        - Тебе дали на это право?
        - Это закон.
        - Почему мы не знаем этого закона?
        - Потому же, почему и муравьи не знают ваших законов.
        - И что же будет с людьми?
        - Все зависит от вас.
        - Ты убьешь всех?
        - Может быть.
        - Но зачем?
        - Здесь есть ресурсы, которые нужны нам.
        - При чем тогда все эти разговоры? Забери, что тебе надо, и уходи.
        - Так нельзя. Есть законы, о которых вы не знаете, но мы должны их соблюдать.

* * *
        Шли по просеке на юго-восток. Двигались очень медленно. Снег бил в лицо. Холод превратился в боль. Ничего не видно, только вой в ушах и жжение на коже. Старик подсвечивал дорогу каждые двадцать-тридцать метров. Не сломаться, не упасть духом и не умереть получалось только благодаря оптимизму Старика. Стоянки делали чаще, чем раньше. Температура упала по сравнению с прошедшими днями, и необходимо было согреваться каждые несколько часов у костра. Сейчас жизнь зависела от зажигалки. Когда замерзали, подходили к границе просеки, ломали ветки, сдирали кору с дерева топором, поджигали и в свете небольшого огонька разводили костер. Потом рыли берлогу для сна. Спать ложились, когда кончались силы. Перестали дежурить. Сколько прошли, неизвестно - засекать время стало невозможно. Просто шли вперед.
        Ощущение - будто идем по бесконечному черному коридору. Черному тоннелю. Вот только света в конце нет. Мы сами и есть свет, в прямом смысле. Мы несем свет. Только куда и зачем? Я уже ничего не понимаю. Все кажется таким ненастоящим. Перебираю ногами на автомате. Сколько дней прошло? Старик уверен, что надо продолжать двигаться на юг. Мне бы его душевное спокойствие. Хотя откуда я знаю, что у него в душе? С виду он спокоен. Реагирует на все, как какой-то механизм. Когда солнце не встало, я даже не испугался. Несерьезно все было как-то, потому что не верилось. А сейчас я не знаю, что думать, куда деть себя. Как узник, ожидающий казни. Я же понимаю, что мы умрем, сейчас я осознал. Это невыносимо. А что я сделал за свою жизнь полезного? Ничего не успел. А что я могу сделать сейчас? Уже ничего. Остается просто бессмысленно умереть здесь. У меня есть мечта - изменить мир к лучшему, но сейчас мне наплевать. Ничего не хочу. Отец говорил, что когда все против тебя и нет надежды на спасение, легче сражаться. Вранье.
        - Старик.
        - Да.
        - Всё.
        - Что «всё»?
        - Я не могу больше. Я не вижу смысла.
        - В чем?
        - Ни в чем. Я не хочу никуда идти. Этот черный тоннель бесконечен. Этот лес бесконечен. Я не верю, что все это реальность. Я устал. Я ничего не хочу больше.
        Старик зажег огонь и увидел, что Корней сидит на снегу.
        - Хорошо, давай отдохнем.
        - А дальше что?
        - Пойдем вперед.
        - Мне кажется, ты не осознаешь, что произошло.
        - Осознаю.
        - Скоро планета замерзнет, и все живое погибнет.
        - С чего ты взял, что все погибнет?
        - А как жить без солнца?
        - Ты же как-то живешь.
        - Я не хочу так жить.
        - А кто у нас собирался выстраивать новое общество честных и добрых людей?
        - Ты же не веришь в это?
        - Не верю. Но если у человека есть мечта, его не должно волновать, верит в это кто-нибудь или нет. Он должен стремиться всеми силами осуществить задуманное, даже если не знает, как это сделать. Даже если все против него.
        - Ты специально пытаешься меня приободрить.
        - Тебя всего трясет. Сейчас разведем огонь, съедим по сухарику и немного отдохнем.
        Старик направился к краю просеки, потихоньку потянув за собой Корнея. Веревка между ними натянулась, но вскоре провисла. Старик подсветил местность, и они поняли, что деревьев вокруг нет.
        - Поляна, что ли? - сказал Корней.
        - Давай вперед пройдем.
        Отойдя немного от просеки, они уперлись в каменную стену с окном.
        - Это дом! - обрадовался Старик. - Это дом, Корней!
        - А может, бар или мотель, - вяло произнес юноша.
        - Мы спасены, понимаешь?
        - Понимаю.
        Корней прислонился лбом к окну. Темнота. Дошли до снежного холма, под которым было крыльцо.
        Старик подергал дверь - закрыто. Начал стучать.
        - Есть кто?! Мы заблудились, нам нужна помощь! - крикнул он.
        - Ты думаешь, там кто-то может быть?
        - Дом прямо у дороги. Все, кто тут проходил, видели его.
        - Молчат. Давай залезем через окно?
        - Погоди.
        Старик попытался выбить дверь ударом ноги. Не поддавалась. Еще несколько ударов, все впустую. Корней держал зажигалку и наблюдал за попытками Старика.
        - Может, все-таки окно разобьем?
        - В доме холодно будет.
        - Да, точно.
        Сделал еще несколько ударов. Все бессмысленно. Присел на корточки.
        - Придется бить окно. Разобьем самое крайнее. Комнату с этим окном потом закроем, и все.
        - Давай так.
        Подошли к краю дома, Старик приник головой к стеклу.
        - Видно что?
        - Нет.
        - Главное, чтоб это окно не было в одной комнате с печкой.
        - Главное, чтоб в этом доме вообще была печка. Ладно, бью.
        Старик ткнул копьем в стекло. Осколки посыпались на снег. Взял руками большие куски стекла и вытащил их из рамы. Потом прошелся копьем по периметру окна, сбивая мелкие торчащие кусочки.
        - Дай зажигалку.
        Перевесился через окно и осветил комнату.
        - Что там?
        В полумраке было видно незаправленную кровать - это единственное, что бросилось в глаза.
        - Похоже, спальня. Я залезаю.
        Старик аккуратно перелез через окно. Корней подал ему рюкзак.
        - Копье не забудь.
        - Держи, - сказал юноша, протягивая самодельное оружие.
        - Так, теперь надо тебя затащить. Как рука?
        - Нормально.
        - Сам перелезешь?
        - Попробую.
        Корней подошел вплотную к окну, уперся двумя руками в раму и попытался подпрыгнуть. Старик тянул его за воротник.
        - Нет! Стой! Рука!
        - Стою.
        - Погоди, - сказал Корней, держась за больную руку.
        Корней смотрел на Старика в надежде, что тот что-нибудь предложит. Старик поставил горящую зажигалку на пол.
        - Давай еще раз попробуем, у тебя почти получилось.
        - Да, сейчас.
        - Как подпрыгнешь, опирайся на здоровую руку, я схвачу тебя.
        - Ага.
        Корней опять уперся руками в раму и подпрыгнул. Старик подхватил его под мышки двумя руками и втащил в комнату.
        В свете огонька зажигалки вышли из спальни и оказались в коридоре. Коридор выходил в большую комнату с диваном в центре. Кругом было много дверей.
        - Камин!
        - Отлично, первым делом огонь.
        Старик подошел к книжному шкафу, вытащил книгу и нарвал листов. Потом взял деревянный стул и с размаху ударил его об пол. Стул разлетелся на составные части. Топором сделал щепки и сложил костер.
        - Так, посидеть немного…
        Корней сел рядом. В свете костра рассматривал комнату.
        Странно, комната очень похожа на его гостиную. Диван стоит так же, в середине, и выход на кухню такой же, без дверей.
        - Ты помнишь мой дом? - спросил Корней.
        - Так, примерно, а что?
        - Забавно, но у нас была такая же гостиная.
        - Значит, вы были неоригинальны.
        - Странное совпадение.
        - Ничего странного.
        Корней встал и начал ходить по комнате.
        - Не уходи никуда один!
        - Да я тут.
        - Подожди, сейчас погреемся и вместе осмотрим дом.
        - Я не могу сидеть, я засыпаю.
        - Еще надо бинты на голове поменять! - вспомнил Старик.
        - Потом поменяем, голова меня не беспокоит.

* * *
        Корней ходил по комнате, рассматривал мебель.
        Интересно, что стало с теми, кого тьма застала врасплох? Нас-то двое, и мы смогли укрыться тут, а что делать тому, кто сейчас один в лесу? Например, та женщина, у которой мы взяли еду. Она же совсем одна. Как же ей сейчас страшно! А может, она уже мертва? Замерзла и лежит где-то.
        - Старик, как ты думаешь, та женщина жива еще? - спросил Корней, разглядывая старинный шкаф.
        - Понятия не имею.
        Открыл дверцу шкафа. Пустые вешалки на перекладине. Не покидала мысль, что он уже здесь когда-то был, возможно, очень давно. Странное чувство дежавю.
        Сзади раздался грохот, Корней резко обернулся. Старик, разламывал еще один стул.
        - Может, сходим, дрова нарубим? - спросил Корней.
        - Чуть позже.
        Старик возился со стулом, отламывал его части и бросал в огонь. Корней прошел на кухню. Света из камина было достаточно, чтобы разглядеть обстановку. Все вокруг какое-то аккуратное, без следов обыска и грабежа. Обычная кухня, стол, стулья, ваза на столе с завядшим цветком, плита, холодильник и полки. Было ощущение, что хозяева дома еще здесь, а они ворвались сюда и наводят свой порядок. Дом выглядел подозрительно чистым и ухоженным для заброшенного строения. Корней подошел к холодильнику и случайно перевернул ногой миску с сухим кормом, стоящую на полу. Собрал корм и положил в карман. Открыл холодильник. Продукты не тронуты. На дверце бутылка молока и какой-то соус в наполовину выдавленном пакете. На полке лежал позеленевший треугольник сыра, почерневшая зелень - возможно, салатные листы, банка консервов и еще что-то завернутое в фольгу. В морозильной камере упаковка грибов и больше ничего. Срок годности всех продуктов, конечно же, вышел, но сам факт того, что все это здесь в нетронутом виде, настораживал.
        - Корней! - раздался крик из комнаты.
        - Что!
        - Ты куда ушел? - спросил Старик, пытаясь рассмотреть его на кухне.
        - Тут есть еда в холодильнике, - сказал Корней, разглядывая этикетку на консервной банке с нарисованным ананасом, - я думаю, это можно съесть. А еще на продуктах иероглифы. Возможно, мы за границей.
        - Понятие «граница» уже не существует, - сказал Старик, подойдя к холодильнику.
        - Там еще грибы есть.
        - Грибы я бы не рискнул трогать.
        - Тебе не кажется, что дом выглядит нетронутым?
        - Кажется, - ответил Старик и посмотрел по сторонам, - люди ушли и оставили еду - это странно.
        - А может, они не ушли?
        - Не знаю, давай поедим, потом обыщем тут все.
        Вернулись к камину и открыли банку ананасов. Решили не растягивать ее и съели тут же. Немного посидели у костра. Потом Старик встал и жестом дал понять, что пора.
        - Так, ты открываешь двери, я с копьем наготове. Если вдруг… сам понимаешь, - сказал Старик.
        - Хорошо.
        - Сначала обойдем первый этаж. Держи, - Старик протянул Корнею зажигалку.
        Открыли первую попавшуюся дверь. Снова спальня. Старик зашел в комнату и проверил тумбочки. Ничего полезного. Вернулись в коридор, там был вход в ванную и туалет. Корней поставил зажигалку на раковину и повернул вентиль водопроводного крана. Воды нет. Далее обошли еще несколько комнат, Старик проверял каждую полку, каждый шкаф. Одна из дверей в коридоре оказалась закрытой. Еще одна дверь вела на улицу, та самая, которую они пытались выбить. Старик повернул ручку замка и слегка приоткрыл дверь. Сквозь щель на улицу ничего не было видно, только несколько снежинок залетели в дом. Последняя дверь вела на террасу на задний двор. Обошли все, что можно, стояли у той закрытой двери.
        - Попробуешь выбить? - спросил Корней.
        - Мне кажется, проще залезть в эту комнату через окно, - сказал Старик.
        - Я не хочу оставаться тут один!
        - Хорошо, может, сломаю, - сказал Старик и отошел на пару шагов назад.
        С небольшого разбега ударил ногой по двери, потом плечом, потом еще раз ногой. Дверь распахнулась. Кладовая комната.
        - А тут окна-то и нет, - заметил Корней.
        Слева и впереди голые стены. Справа стеллажи с инструментами, строительным мусором, стеклянными банками и коробками.
        Старик начал перебирать хлам на полках.
        - Свечи! Да их тут целый ящик. Расставим по комнате, - сказал Старик и продолжил рыться в вещах.
        Корней молча наблюдал за ним.
        - Инструменты тоже пригодятся…
        Молоток, гвозди, пила, изолента, рыболовная леска - все, что могло понадобиться в будущем, Старик клал на пол. На одной из полок лежал пистолет.
        - Корней! - воскликнул Старик, держа в руках оружие.
        - Заряжен?
        - Не знаю. Мне кажется, он не настоящий.
        Старик начал вертеть в руках оружие, осматривая его со всех сторон. Направил в стену и нажал на курок. Прозвучал щелчок пьезоэлемента.
        - Пистолет-зажигалка, - сказал Старик, - но в темноте его легко принять за реальное оружие. Хорошая находка.
        Обыскав все оставшиеся полки, достал пластиковый контейнер откуда-то снизу, вывалил из него весь мусор и сложил туда все, что удалось найти. Контейнер отнес к камину. Корней расставил свечи по комнате и кухне, но пока не зажигал. Потом передвинули из спальни кровать. Корней сразу лег опробовать ее.
        - Удобно. Чур, я сплю здесь.
        - Мне все равно, я могу и на диване. Пойдем второй этаж посмотрим.
        - Может, попозже? - лениво протянул юноша.
        - Ладно, лежи, я один схожу. - Старик повернулся и пошел к лестнице.
        - Нет, нет, я с тобой, - сказал Корней, подскочив с кровати.
        Поднялись наверх и оказались в коридоре. Старик держал копье, Корней светил зажигалкой.
        - Как бы ты один поднялся, свет-то у меня? - спросил Корней.
        - А я знал, что ты там не останешься.
        Коридор заканчивался окном. Две двери находились слева и одна справа. Все три комнаты оказались спальнями. Одна похожа на другую. Ничего интересного. Спустились обратно к камину.
        - Теперь можно и дров нарубить, стулья догорают, - сказал Старик.
        - Пошли вместе.
        - Боишься тут сидеть? - спросил Старик с улыбкой.
        - Как-то… не по себе от этого дома, не знаю…
        - Пойдем, конечно. Я без тебя и не собирался.
        Вышли на улицу. В дверной проем положили книгу, чтоб дверь не захлопнулась - снова затаскивать Корнея в окно не было желания. Отошли немного от дома. Корней обернулся. С улицы был виден тусклый свет в окне.
        - Черт, я шапку на диване оставил, - вспомнил юноша.
        - Ничего, сейчас быстро срубим какое-нибудь дерево, притащим в гостиную и там уже продолжим.
        Старик выбрал небольшое деревце и начал бить по нему топором. Корней держал зажигалку и поглядывал по сторонам. Стояли у края просеки.
        - Старик! - оживился Корней. - Тут указатель какой-то!
        Старик остановился. Дерево, которое он рубил, накренилось набок и с хрустом упало. Корней подошел к двум металлическим столбам со щитом между ними. В полумраке прочитал надпись “Harbin 22 km”. Над надписью были иероглифы.
        - Значит, это дорога, - сказал Старик.
        - Харбин большой город? - спросил Корней, не отводя взгляда от указателя.
        - Большой.
        - Получается, нам нельзя идти дальше по просеке?
        - Я бы не рискнул.
        - Радиация?
        - Если Харбин бомбили, а его, скорее всего, бомбили, то да, радиация.
        - А если и не радиация, какой смысл нам вообще идти куда-то, - сказал Корней, пытаясь прикрыть замерзшее ухо плечом.
        - Тут мы тоже не можем остаться навсегда.
        - И что делать?
        - Я пока не знаю. Ладно, пойдем, подержишь дверь, я дерево затащу.

* * *
        На дороге снова показались люди. Огромная толпа шла к куполу.
        - Да тут скоро весь город соберется. Дайте угадаю зачем… На меня хотят посмотреть.
        В основном это были нищие и бездомные, но среди них встречались и люди более высокого социального класса, судя по их одежде. Народ приближался, и вскоре толпа обступила купол. Самые смелые, а может, просто любопытные, пытались подойти ближе, но упирались в барьер. На лицах было удивление, особенно у тех, кто мог потрогать невидимую стену руками. Вокруг купола образовалось плотное кольцо из людей. Стоял гул, было непонятно, о чем говорят. Кое-как можно было расслышать людей из первого ряда. Они выкрикивали просьбы и вопросы, но в целом было ясно, что все в чем-то нуждаются.
        - …У нашего дома куча долгов!..
        - …Нужны деньги!..
        - …Сделай меня легатом легиона!..
        - …Всего сотни золотых нам хватит до конца!..
        Черный человек обратил внимание на юношу со светлыми длинными волосами в первом ряду. Он кричал громче всех.
        - Мир во всем мире. Хватит войн! Мир во всем мире!
        Все происходило на удивление быстро. Только что здесь было тихо, и вот уже сотни, а может, и тысячи человек пришли увидеть чудо. Те, кто был сзади, пытались протиснуться вперед, потрогать невидимую стену, посмотреть на черного человека и попросить о чем-то. Людей, стоявших впереди, прижало к куполу. Они упирались руками в невидимый барьер и кричали что-то людям сзади. Началась настоящая давка. Какой-то человек уже лежал на земле без сознания, на него наступали и не смущались этим.
        - Скажи им что-нибудь, они же подавят друг друга!
        - Да, сейчас.
        Черный человек обратился к толпе, голос его стал заметно громче. Он не кричал, говорил спокойно, как и раньше, но некая неведомая сила увеличивала громкость.
        - Замолчите.
        Те, кто был в первых рядах, поморщились, недовольные усилением звука, некоторые начали тереть уши. Гул толпы затих.
        - Все сделайте два шага назад.
        Толпа послушно отступила. В образовавшемся зазоре лежал затоптанный юноша, длинные светлые волосы прикрывали его лицо. Голова была неестественно скручена набок.
        - Посмотрите, вы все только что совершили убийство.
        Люди смотрели на труп с недоумением. Переглядывались и пожимали плечами. Те, кто стоял сзади, вообще не понимали, о чем он говорит.
        - Кто убийца?
        - Что там впереди? Я не вижу ничего.
        - Кого убили-то?
        Черный человек продолжал говорить с невероятной громкостью. Люди пригнулись и заткнули уши.
        - Каждый из вас сегодня стал убийцей, но тем не менее я дам вам кое-что.
        Толпа оживилась, и снова начался галдеж.
        - Я дам вам возможность сделать выбор. Вы можете пожелать мешочек с золотыми монетами - и я исполню это. Или вы можете пожелать воскресить этого юношу, которого вы затоптали, пока выпрашивали у меня деньги. Сейчас вы будете говорить, только когда я обращусь к вам лично.
        Черный человек подошел к внутренней границе купола и указал рукой на одного из людей, мужчину средних лет в чистой одежде.
        - Что пожелаешь?
        Мужчина немного замешкался, потом что-то пробубнил себе под нос и опустил глаза.
        - Можно громче?
        - Золота… золота!
        - Хорошо. Один вопрос: почему ты не выбрал жизнь этого парня?
        - Людей еще много, кто-нибудь да выберет, а мне деньги нужны, у меня очень много проблем.
        - Да, у всех много проблем… Как же тебе самому от себя не противно? Ладно… Те, кто сделает свой выбор, пусть встают возле вон того дерева. Расступитесь и дайте ему пройти.
        Толпа немного разошлась, образовав коридор. Мужчина подошел к пушистому кипарису.
        Далее черный человек указал рукой на пожилого человека в рваной грязной одежде.
        - Что пожелаешь?
        Старец выкрикнул не раздумывая:
        - Золота!
        - Хорошо. К тебе у меня тоже вопрос: с чего ты взял, что я могу выполнить ваши просьбы дать золота? Вы все пришли сюда этим вечером в надежде что-то получить. Откуда эти мысли в ваших головах?
        - По городу пошли слухи, что с приговоренным разбойником разговаривает человек в черном. Он может исчезать и появляться, превращать вещи во что-то иное и сам меняет свой облик. Люди говорят, что вы можете все, что угодно.
        - И первая мысль, которая у вас появилась, - это попросить денег?
        - Ходили разговоры, что вы можете дать золота.
        - Как интересно, информация взялась сама собой и именно та, которая вам нужна. Там, откуда я родом, нет золота. Мы вообще не используем понятие «деньги», но произвести этот металл не проблема. Что ж, ладно, иди к дереву.
        - Вас слишком много, сделаем следующим образом. Все, кто желает мешок с золотыми, идите к дереву. Те, кто желает вернуть жизнь пареньку, подойдите вплотную к куполу.
        Толпа направилась к дереву. Через несколько минут дерево было окружено людьми. Солдаты тоже стояли в толпе.
        - Встаньте немного посвободнее. Через несколько секунд на земле под каждым из вас появится мешочек, внутри будут золотые монеты. Как только я дам вам деньги, вы должны будете убраться отсюда.
        Черный человек поднял руку вверх и прочертил ей непонятный жест. Под каждым из людей появился небольшой мешочек.
        - …Это деньги…
        - …Я богат…
        - …Спасибо, спасибо!
        Люди, схватив свои деньги, быстрым шагом направились прочь. Черный человек смотрел вслед уходящей толпе. Через несколько минут стало тихо.
        - Это настоящие деньги?
        - Да.
        - Но я не понимаю зачем? В чем подвох?
        - Многие из них проснутся завтра ограбленными, многие не доживут до утра.
        - Почему?
        - Я уже говорил. Если в вашем обществе дать нищему золота и пустить об этом слух по всему городу, что с ним случится ночью?
        - Ты их подставил!
        - Они сами виноваты.
        - Там не все нищие, кого-то не тронут.
        - Кого-то, может, и не тронут.
        - А что с этим парнем? Его просьба отличалась от остальных! Ты можешь оживить его!
        - Лично мне нет до него дела.
        - Я тоже хочу сделать выбор! Я выбираю его жизнь!
        - Я знал, что ты выберешь. Дело было не в тебе и не в его жизни. Люди сделали свой выбор.

* * *
        Несколько дней провели в доме. Сколько точно, неизвестно. Никаких временных ориентиров в мире больше не было. Полагались только на свое ощущение. Время тянулось медленно. Много спали или просто валялись на кровати. Еда постепенно подходила к концу. Сил что-то делать не осталось ни моральных, ни физических. Даже оптимизм Старика начал потихоньку затухать.
        Корней сидел на диване и смотрел то на огонь, то на Старика, рубящего ствол на поленья около входной двери. Было видно, с каким трудом ему дается каждый взмах топора. Старик постепенно подкладывал дрова в огонь. Когда в камине оказалось достаточно топлива, он начал аккуратно складывать их возле стены. На полу осталась куча веток и щепок. Старик, как обычно, вынес крупные ветки за порог. На мелкий мусор не обращали внимания. Сел на диван возле Корнея, достал из рюкзака воду.
        - Завтра будем кипятить снег, - сказал Старик, глядя на бутылку с водой, - это последняя.
        - Завтра? А что теперь означает слово «завтра»? - спросил Корней.
        Старик задумался. Было видно, как двигаются его губы и брови. Видимо, он пытался подобрать определение слову «завтра», учитывая новые условия.
        - Не умничай тут. Проснешься, и будет тебе завтра, - ответил Старик и отпил из бутылки.
        - А может быть такое, что мы уже умерли? - предположил Корней.
        - Умерли? Ты сейчас хочешь есть? - Старик посмотрел на Корнея.
        - Да, но я уже привык к этому чувству.
        - Мертвому человеку мозг сообщает о том, что необходимо закинуть в желудок питательные вещества? - спросил Старик.
        - Я понял, о чем ты. Конечно, мы не мертвые, это я так…
        - Да и оказались бы мы с тобой в одном месте после смерти? Думаю, нет.
        - Почему нет?
        - Потому что мы жили по-разному, я совершил много ошибок.
        - Столько ошибок, что гореть тебе в аду? - усмехнулся Корней. - Ты что, веришь в это?
        - В жизнь после смерти?
        - Да. Есть, по-твоему, там что-нибудь?
        - А сам как думаешь?
        - Надеюсь, что нет. Что ничего там нет.
        - Надеешься, что нет? - удивился Старик. - Обычно люди надеются на обратное.
        - Я понимаю, но я вот такой, - с улыбкой сказал Корней.
        - То есть ты надеешься, что Бога нет и после смерти ничего не будет?
        - Да.
        - Значит, ты атеист?
        - Нет.
        - Агностик?
        - Нет.
        - Верующий?
        - Верующий.
        - И надеешься, что Бога нет?
        - Ну да.
        - Как это понимать?
        - Меня пугают религиозные обещания. Религия говорит, что душа бессмертна, что мы будем жить вечно. Меня это пугает.
        - А ты хочешь исчезнуть?
        - Это лучше, чем жить вечно.
        - А как же небытие?
        - Плевать.
        - Знаешь, вообще я удивлен, что ты задумывался об этом.
        - Ты считаешь, молодежь не размышляет о вечном?
        - Размышляет. Я говорю не про всю молодежь, тут только ты передо мной. А в чем тогда смысл? Если нет вечной жизни и после смерти небытие, то проще сейчас умереть и не мучиться тут на холоде.
        - А в чем смысл вечной жизни? - сказал Корней и взял у Старика бутылку с водой. - Если ничего не пропадет, зачем вообще что-то делать? Почему бы точно так же не умереть побыстрее и не мучиться тут на холоде? - договорив, Корней сделал глоток.
        - Во-первых, есть инстинкты самосохранения, они не дадут тебе захотеть умереть. Во-вторых, я не говорил, что после смерти есть жизнь, я вообще убежден в обратом. Но! - Старик поднял палец вверх и сделал маленькую паузу. - Я хотел бы после смерти встретить своих близких на небе такими, какими я их запомнил, и чтобы все стало как прежде. Я не знаю, как устроена вселенная, но надеюсь, что так и будет. Надеюсь, но не верю. Это важное уточнение.
        - Астроном не знает, как устроена вселенная? - с ехидной улыбкой произнес Корней.
        - Никто не знает. Каждый новый ответ на вопрос дает несколько новых вопросов. Точнее, давал… я думаю, что до развития науки люди теперь дойдут не скоро.
        - Понятно. А я вот, наоборот, боюсь, что после смерти стану бессмертным. Тебе обещают рай на небесах, и ты сидишь там тысячу лет, все уже передумал, всех изучил людей, или как там они называться будут, все книги перечитал, чего ни коснись, все вторично, все уже было. Да… это страшно. Знаешь, это как смотреть спектакль один и тот же бесконечное количество раз. Ты смотришь и знаешь каждого персонажа, как кто поведет себя, как сюжет развернется, кто что скажет. И такое все примитивное, такое скучное, хочется убежать, а некуда, хочется сдохнуть, а не можешь. Ты вечен, ты в раю, ты не грешил, тебе подарили вечность. Любой рай станет адом через миллиарды лет твоего существования. Я хочу провести одну полноценную земную жизнь, завести семью, вырастить детей, состариться и умереть - это полный жизненный цикл, а еще…
        Монолог Корнея прервал стук в дверь. Три громких удара. В доме повисла тишина. Они сидели и смотрели друг на друга. Через секунду еще три удара. Корней вжался в диван. Старик схватил копье и подошел к окну. Незаметно выглянул. Увидел только свое отражение. Некто сейчас стоит за дверью в абсолютной темноте. Снова три удара.
        - Кто там?! - крикнул Старик, специально сделав свой голос более суровым и басистым.
        - Почтальон, - прозвучал ответ. Голос человека за дверью показался веселым, приветливым, приторно добрым и мягким.
        - Возьми пистолет, - произнес Старик одними губами, без звука и показал пальцем на муляж, лежащий у камина.
        Корней сунул пистолет-зажигалку в карман и подошел к Старику. Опять раздались три удара в дверь.
        - Зачем он стучит? Он же понял, что мы его услышали? - спросил шепотом Корней.
        Старик посмотрел на Корнея.
        - Кто там?! - крикнул Старик второй раз, не отводя взгляда от юноши.
        - Почтальон, - все с той же интонацией звучал голос снаружи.
        - Что-то не так, - шептал Корней.
        Старик кивнул. Снова три удара в дверь. Напряжение в комнате зашкаливало.
        - Откроем? - тихо спросил юноша.
        - Если не выясним, кто это, будет только хуже, - ответил Старик, направив копье в сторону двери, - открывай. Если что, я его заколю.
        Корней повернул ручку замка и потянул дверь на себя. Перед ним стоял молодой парень в пиджаке, галстуке, белой рубашке, с сумкой через плечо. На голове кепка с коротким козырьком. На лице улыбка.
        - Почтальон? - спросил Старик.
        - Да.
        - Чего ты улыбаешься? - Старик нахмурился.
        - Когда я знакомлюсь с новыми людьми, я всегда улыбаюсь, - счастливым голосом пропел почтальон.
        - Зайди, тепло уходит, - сказал Старик, пристально разглядывая гостя.
        Незнакомец зашел в дом, Корней захлопнул за ним дверь.
        - Что тебе надо от нас? - спросил Корней.
        - Я просто хочу отдать письмо, - сказал парень, протянув конверт.
        - Только дернись, и я убью тебя, - сурово произнес Старик и направил копье в лицо вошедшего.
        Улыбка тут же исчезла. Хлопая глазами, парень смотрел на Старика.
        Корней схватил конверт и достал из него лист бумаги.
        - Ты выглядишь странно. Зачем ты стучал все время? - спросил Старик.
        - Чтоб открыли дверь, в нее надо стучать, - ответил почтальон.
        - Тут чистый лист, в конверте просто лист! Что за бред? - возмутился Корней и швырнул конверт с листком в сторону.
        - Что у тебя в сумке?
        - Письма.
        Старик вел себя как на допросе, обращался сурово и грубо.
        - Открой.
        Почтальон открыл сумку и показал содержимое. Только конверты.
        - Как ты оказался здесь?
        - Вы меня впустили, - ответил почтальон.
        - Еще одна шутка, и я всажу тебе копье в горло, - спокойным тоном произнес Старик. От этого его угроза выглядела очень убедительно.
        Почтальон отшатнулся назад и прислонился спиной к двери.
        - Откуда ты пришел? Как ты выживал на улице? Чем питался? Почему ты в такой одежде? Как твое имя? Я предупреждаю, я зарежу тебя, если мне что-то не понравится!
        - Я шел в темноте и пришел к вам отдать письмо.
        - Имя у тебя есть? - Старик почти уперся копьем в нос этого странного парня.
        - Меня зовут Почтальон, а вас?
        - Откуда ты шел, из какого города и куда?!
        Почтальон напрягся, сморщил брови. Потом посмотрел вверх. Казалось, он пытается что-то вспомнить.
        - Я не знаю, я шел в темноте и пришел к вам отдать письмо.
        - Не надо повторять одно и то же! - Старик был зол. - Ты думаешь, мы поверим, что ты в этой одежде мог выжить в лесу?
        - Я… я не знаю, - растерянно ответил парень.
        - Чего ты не знаешь?! - крикнул Старик.
        Почтальон повернулся и попытался открыть дверь, но не справился со старым тугим замком. Старик слегка ткнул его в спину лезвием.
        - Куда собрался?!
        - Я хочу уйти, тут плохо!
        Корней потянул Старика за руку.
        - Что?! - спросил Старик.
        - Подойди сюда, - тихо сказал Корней.
        - Стой у двери, нам надо поговорить, - сказал Старик Почтальону, - двинешься с места - получишь пулю.
        Корней достал пистолет-зажигалку. При тусклом освещении зажигалка выглядела как настоящее оружие.
        - Нет, лучше повернись лицом к стене, подними руки и стой так, - злобно сказал Старик.
        Почтальон уперся головой в стену около входной двери и поднял руки. Старик обыскал его, ничего не нашел.
        Отошли к камину, не сводя взгляда с непрошеного гостя. Почтальон стоял не двигаясь, как манекен.
        - Он не выглядит опасным, - шепотом сказал Корней.
        - Теперь никому нельзя доверять. Его могли послать к нам разведать обстановку. После катастрофы люди стали опаснее диких животных. Вспомни, почему я ушел из своей общины.
        - Я даже не знаю, он такой жалкий, - сказал Корней.
        - Он абсолютно неадекватный. А еще он врет нам. Шел по лесу и даже не промок. Мы шли по лесу, чуть не померли там во тьме. Посмотри на себя. Так выглядит человек, который шел по этому лесу. А этот стоит чистенький, сухой и сказки нам рассказывает.
        Корней слушал и кивал, соглашаясь.
        - Но отпускать его нельзя, - продолжал Старик, - залезет в дом, когда будем спать, и зарежет нас, или еще чего похуже.
        Они смотрели на Почтальона с другого конца комнаты.
        - Отпускать его опасно, убить его мы тоже не можем, - сказал Корней, - надо дать ему время. Может, он в шоке, а может, душевнобольной, но по лесу он не шел, с этим я согласен. Врет.
        - Эй! - закричал Старик. - Иди сюда!
        Почтальон подошел к камину.
        - Вы меня не убьете?
        - Не убьем, не убьем, - пренебрежительно произнес Корней, - тебе повезло, что ты наткнулся именно на нас, но ты должен рассказать нам всю правду о себе.
        - Начнем сначала, - сказал Старик, - кто ты?
        - Я Почтальон.
        - Опять двадцать пять… - Старик сделал пару шагов в сторону.
        - У тебя есть имя, - спросил Корней.
        - Меня зовут Почтальон.
        - Ладно, бог с ним, пусть будет Почтальон. Меня зовут Корней, а его Старик.
        - Приятно познакомиться, - сказал парень.
        - Ты знаешь, почему на улице темно? - спросил Старик.
        - Потому что ночь, - ответил Почтальон.
        - Ты заметил, что ночь длится очень долго?
        - Да уже неделю, наверное, - добавил Корней.
        - Нет, не заметил. Ночь как ночь, - сказал Почтальон.
        - Мне кажется, мы ничего от него не добьемся, - вздохнул Корней.
        - Значит, ты не знаешь, откуда и куда идешь? Ты просто принес письмо? - спросил еще раз Старик.
        - Получается, что так и есть.
        - Ты не считаешь это странным? Ты понимаешь, что несешь чушь?
        - Нет, все в порядке.
        Старик обошел Почтальона сзади, потом сел на диван. Поймал взгляд Корнея и пожал плечами, разводя руки в стороны.
        - Ты желаешь нам зла? - спросил Корней.
        - Нет, - ответил почтальон.
        - Это хорошо, - сказал Корней и немного помолчав, добавил: - Есть хочешь?
        - Я бы попил воды.
        - Пока мы не выясним, кто ты и что тебе надо, нам придется связать тебя, - сказал Корней, протягивая ему бутылку с водой.
        - Вы плохие люди? - спросил Почтальон.
        - Нет, мы хорошие.
        - Может, я просто уйду?
        - Куда ты пойдешь? - прозвучал голос Старика сзади.
        - Не знаю.
        - Отпустить тебя, не зная твоих намерений, мы не можем. - Корней достал из рюкзака веревку.
        Старик приставил лезвие копья к горлу Почтальона, подождал, пока Корней свяжет его, потом проверил узлы и подтянул их.
        Почтальон сидел на полу, руки были затянуты за спиной. Ноги связаны чуть выше стоп. Смотрел на них снизу.
        - И что теперь? - спросил Корней.
        - Ничего, пусть так и сидит.
        - Мне кажется, он сможет распутаться.
        - Не распутается. Запрем его в кладовке пока что.
        - Что вы со мной сделаете? - испуганно произнес пленник.
        - Мы не знаем. Сложная ситуация, - начал объяснять Корней, - убивать и мучить тебя мы не будем. Ты понимаешь, что мы тебя связали, потому что сами боимся, а не потому, что нам это доставляет удовольствие?
        Старик открыл дверь в кладовку, оглядел еще раз полки. Ножей, молотков и прочего опасного, чем мог бы воспользоваться парень, там не было.
        - Заползай сюда, - крикнул Старик, - посиди тут пока. Мы с тобой еще поговорим.
        Почтальон, неловко извиваясь на полу, пополз в комнату. Корней с грустным видом наблюдал за этим жалким зрелищем.
        Мы мучаем человека, возможно, ни за что. В кого можно превратиться, опускаясь постепенно? Оглянуться не успеешь, как станешь палачом. Надо побыстрее разобраться с ним, поверить ему и подружиться. Но ведь он сам ведет себя так, чтоб ему не доверяли. Хотя, если он враг, он бы придумал убедительную историю про себя. Такую, в которую любой поверит. Он бы влился в наш маленький коллектив, а потом сделал бы свое грязное дело, если имел бы такие намерения. Очень странный человек. Странный, но не опасный. Вот хоть убейте, а не вижу я в нем опасности.
        Пленник заполз в кладовую, Старик захлопнул за ним дверь.
        - Надо бы засов сделать, - сказал Старик, - ты, кстати, зачем ему еду предлагал?
        - А как он без еды будет? - спросил Корней.
        - Ты видел, сколько у нас осталось?
        - Видел.
        - Там на несколько дней, если есть по ложке тушенки в день. Последняя банка, Корней, на дне осталось. Это конец, и что мы будем делать дальше, я не знаю.
        - Без еды можно прожить до двух месяцев, - сказал Корней.
        - Можно, если ты толстый и здоровый. А мы истощены. Ты посмотри на себя - одни кости. Мы не ели нормально черт знает сколько. Ты через несколько дней в таком состоянии уже будешь лежать без сил.
        - Я и сейчас без сил.
        - Будет еще хуже. По сути, мы уже голодаем несколько недель. Так что заканчивай свои игры в добродетель - сейчас не то время.
        - Ясно. Я, наверное, пойду полежу немного, неважно себя чувствую.
        - Полежи, полежи.
        Корней лег на диван. Старик взял молоток, гвозди, остатки разбитой мебели и принялся прибивать засов на дверь. Засов получился примитивный, из трех досок, которые не позволяли открыть дверь внутрь. Старик поднял доску-перекладину вверх и открыл дверь. Почтальон сидел в углу комнаты. Потом Старик закрыл дверь, опустил засов и немного толкнул ее плечом, проверяя, насколько крепка конструкция. Снаружи такой самодельный замок легко можно было выбить с разбегу, но изнутри, потянув на себя ручку двери, его не сломать.
        - Корней.
        - А, - сонным голосом протянул парень.
        - Пойдем посмотрим, в какую сторону ведут его следы, - сказал Старик.
        Корней лениво поднялся с дивана и натянул шапку. Вышли на улицу. Обветренное лицо Корнея начало щипать от мороза. Так было каждый раз, когда они выходили за дровами или за снегом.
        Следы просматривались на снежной поверхности и уходили во тьму. Старик прошел немного вперед и понял, что следы ведут в лес. Корней стоял в дверях.
        - Я пройду с зажигалкой, посмотрю, что там дальше. Откуда-то он вышел и явно шел недолго, судя по его виду.
        - Я с тобой! - крикнул парень.
        - Лучше присматривай за ним, я вернусь быстро.
        - Нет, это плохая идея! А если ты заблудишься?
        - Мы голодаем, этот человек пришел сытый. Там, откуда он вышел, может быть еда.
        - Как же я устал от всего, - со вздохом произнес Корней.
        - Я тоже.
        - Давай, только быстрее.
        Корней вернулся в дом. Сел на диван и уперся взглядом в дверь с засовом.
        А если он выбьет дверь, выпрыгнет оттуда и убьет меня? Боже, что за мысли! А вдруг он не человек? Хотя, если б он был монстр, он давно бы напал, а по нему видно, что он боится.
        Корней посмотрел на кухню. В темноте ему померещилась чья-то фигура. Вскочил с дивана, взял из камина горящее полено и начал зажигать расставленные по гостиной и кухне свечи.
        Так-то лучше, а то нервы совсем расшатались. Сколько Старика уже нет? Минут пять, наверное.
        Подошел к двери с засовом.
        - Ты как там?
        - Зачем вы это делаете? - глухо прозвучало в ответ.
        - Ты сам виноват. Зачем было вести себя так странно? Как бы ты поступил на нашем месте? - сказал Корней и сел на пол, прислонившись спиной к стене.
        - Странно? Я не понимаю вас.
        - Конечно, странно. Ты сказал, что тебя зовут Почтальон. Это не имя, это профессия. Нет такого имени.
        - Есть. Меня так зовут.
        - Что ты делал вчера? Чем занимался? Где был? - спросил Корней.
        - Я разносил письма.
        - Ага, чистые листы в конвертах.
        - Я не знаю, что там, я просто отдаю конверт человеку и ухожу.
        - Ты ведь не местный? Мы перешли границу. Ты знаешь, что мы в другой стране?
        - Нет, не знаю.
        - Но мы разговариваем на одном языке… - задумчиво произнес Корней и встал.
        Походил по комнате от стены к стене. Посидел на диване, потом подошел к книжному шкафу - все названия книг написаны иероглифами. Вытащил книгу, полистал и поставил назад. Почувствовал головокружение и лег на диван. Лежал и разглядывал свою больную руку, пытался разгибать и сгибать в локтевом суставе. Движения вызывали острую боль. Рука никак не заживала.
        Раздался стук в дверь. Корней резко встал и понял, что его клонит в сторону. Уперся руками в спинку дивана.
        - Сейчас! - крикнул юноша.
        Через несколько секунд пришел в себя и открыл.
        - Ничего, - задыхаясь, произнес Старик, зашел в дом и тут же сел к камину.
        - Следы ведут в лес. Очень странно. Он шел просто прямо по лесу.
        - Я и не надеялся ни на что, - вяло произнес Корней.
        - Он там не буянил?
        - Нет. Мы с ним пообщались, но ничего нового он не сказал.
        - Надеюсь, ты не заходил к нему?
        - Нет, говорили через дверь.
        Старик ерзал возле камина.
        - Ох… что-то я совсем околел там. Когда мы шли по просеке, было теплее, - сказал он, растирая ладони.
        - Я боюсь, он замерзнет в этой кладовке, - сказал Корней, подойдя к огню, - может, рискнем и отпустим его?
        - Хорошо, давай так, - начал Старик, - действуем по логике.
        - А мы всегда так действуем.
        - Не перебивай. Так вот, действуем по логике. Ты выслушал его историю, правильно?
        - Да.
        - Я тоже. Я помню все, что он говорил. Скажи мне, ты веришь хоть одному его слову?
        - Нет.
        - Ты согласен с тем, что он или сумасшедший, или врет нам с каким-то своим умыслом?
        - Согласен. Я склоняюсь, что он не в себе. Похож на больного человека.
        - Ты сможешь спокойно спать, если он будет рядом с тобой сидеть и смотреть на тебя этим своим взглядом стеклянным с ужасной улыбкой? Просто представь. Он может что угодно вытворить. Я боюсь его, вот и все.
        - Я понимаю. Я сам боюсь, но это все выглядит так ужасно. Я все думаю, вдруг он добрый человек, а мы так с ним поступили. А еще я понимаю, что его там долго нельзя держать - он замерзнет и умрет.
        - Мы придумаем что-нибудь.

* * *
        Корней проснулся от какого-то грохота. Звук доносился из кладовки. Почтальон дергал дверь за ручку, пытаясь открыть. Старик подбежал к двери с копьем в руках.
        - А ну успокойся там!
        - Мне холодно! Я хочу пить и есть! Отпустите меня!
        - Подожди немного, сейчас, - сказал Старик.
        - Я не могу тут сидеть, меня ждут дома родители! - кричал Почтальон.
        - Где твои родители? - спросил Корней, подойдя к двери.
        - Дома! Ждут дома!
        - Ты пришел из дома?! - крикнул Старик.
        - Из дома!
        - Я прошелся по твоим следам! Какой, к черту, дом?! - ругался Старик.
        - Меня ждут родители! Родители! Родители! - продолжал кричать Почтальон и дергать дверь за ручку.
        - Мы дадим тебе воду, но ты должен пообещать вести себя спокойно, - сказал Корней, - не успокоишься, оставим тебя навсегда в этой темной комнате!
        Почтальон затих. Корней подмигнул Старику. Старик кивнул в сторону двери и покрутил пальцем у виска.
        - У него какое-то психическое заболевание, - прошептал Корней.
        - Возможно, - тихо ответил Старик.
        - Подожди немного, мы приготовим тебе воду, - сказал Корней.
        Никакого ответа не последовало.
        - Ты слышишь?! - крикнул Корней.
        - Слышу, - тихо прозвучало из-за двери.
        - Ты ведь освободился от веревок? - спросил Корней.
        - Да.
        Старик взял таз и вышел на улицу. Набрал в него снега и отнес в дом. Пересыпал в металлический котел и повесил в камин над огнем.
        - Пойдем, посветишь, дрова кончаются. Как раз, пока тает снег, срубим дерево, - сказал Старик, взял топор и направился к выходу.
        Корней положил в дверной проем кусок полена, который они всегда подкладывали, когда выходили из дома. Выйдя на улицу, Корней чиркнул пальцем по колесику зажигалки, и ничего не произошло. Чиркнул еще раз - тот же результат.
        - Бензин кончился, - сказал Корней. - Но у нас же еще много? Заправишь?
        - Заправлю.
        Вернулись в дом. Старик подкинул еще снега из таза в котел, потом достал из рюкзака маленькую флягу с бензином для зажигалки и потряс ее. Бензин плескался на донышке. Посмотрел в сторону и встретил взгляд Корнея.
        - Что мы будем делать, когда кончится бензин? - спросил юноша.
        - Придется постоянно поддерживать огонь в камине. - Старик возился с зажигалкой.
        - А если не уследим и все потухнет?
        - Есть много способов развести огонь.
        После того как Старик закончил заправлять зажигалку, они решили сначала разобраться с Почтальоном, потом рубить дерево. Взяли несколько одеял из спальни и положили их около двери в кладовую. Старик подошел к камину и слил воду в бутылку.
        Корней постучал Почтальону в дверь.
        - Мы сейчас откроем, обещай не чудить.
        - Обещаю.
        Старик жестом показал Корнею, что так не пойдет.
        - Почтальон, - позвал его Старик.
        - Что?
        - Сейчас ты отходишь в противоположный конец комнаты и громко считаешь.
        - Зачем?
        - Затем, чтоб я был уверен, что ты не стоишь у двери с каким-нибудь гвоздем! - сказал Старик.
        - Ладно, - ответил Почтальон и начал считать.
        Старик стоял, сжимая в руках копье.
        - Может, лучше пистолет? - прошептал Корней.
        - А если он нападет, ты этим пистолетом отбиваться будешь?
        Открыли дверь. Почтальон стоял у стены напротив и считал вслух. Корней положил в кладовую одеяло, бутылку с водой, кошачий корм, который скрыл от Старика, и поставил несколько свечек. Одна из них горела.
        - Пусть у тебя тоже будет немного света, - сказал Корней и закрыл дверь на засов.

* * *
        Собирали ветки в гостиной после очередного разрубленного дерева. Какие-то разламывали и кидали в камин, какие-то выносили за дверь.
        - Надо думать, что делать дальше, - сказал Корней, упираясь рукой в поясницу и потягиваясь, - почему мы не обсуждаем дальнейшие действия? Живем тут, как будто так все и должно быть.
        - А что ты хочешь обсудить?
        - Во-первых, у нас человек взаперти. Сколько он там уже сидит? Два? Три дня? Надо что-то решить уже с ним. Отпускаем мы его или… оставляем там, я не знаю… навсегда, что ли, или как? Я вообще не понимаю ничего. Во-вторых, надо куда-то уходить отсюда, а если мы не уходим, то надо решить, как жить здесь. Хотя бы в теории понять, что к чему.
        - Ты сам недавно говорил, что идти куда-то нет смысла. - Старик аккуратно положил охапку веток на пол и сел. - Я считаю, что погодные условия сейчас на всей планете одинаковые. Если уйдем, погибнем на холоде. Я предлагаю ничего не делать.
        - А как быть с едой?
        - Никак, нам негде ее взять. Будем ждать и надеяться на чудо.
        - Я не верю в чудо.
        - А исчезновение Солнца, по-твоему, не чудо?
        - Если мы чего-то не понимаем, это не значит, что случилось чудо. Что за средневековое мышление? Ты вроде ученый, должен понимать это.
        - Никому я ничего не должен. Остаемся здесь, идти некуда.
        - Хорошо, я согласен. Теперь надо определиться с Почтальоном.
        - Мы о нем уже говорили. Я боюсь его отпускать, он неадекватный. А еще он может нам отомстить за такое обращение с ним. Пусть сидит в кладовке, будем его поить водой и давать свечи, пока они есть. Какая ему разница, где сидеть: в кладовке или тут с нами?
        - Значит, мы никуда не идем и живем здесь, а Почтальона не выпускаем? - сказал Корней, сжимая и разжимая кулак больной руки.
        - Да, как я уже и сказал, ничего не делаем, любые действия только усугубят положение.
        - Мы опять так ничего и не решили. Бездействовать - означает ждать смерти.
        - Или чуда.
        Старик встал с пола и выкинул оставшиеся ветки за порог. Корней сидел и держался за руку. На лице была гримаса боли.
        - Ты чего?
        - Руку кольнуло. Уже прошло.
        - Давай-ка разбинтуем твою голову, бинт уже весь черный, и руку тоже посмотрим. Столько дней прошло с момента нападения медведя, у тебя уже все должно зажить… по идее.
        - Ну, давай.
        Корней сел на диван. Старик налил в таз немного воды, кинул в него какую-то тряпку и поставил рядом с собой. Срезав узел и размотав большую часть бинта, понял, что он прилип к болячке. Рана на лбу зажила вместе с куском бинта. Старик промокнул тряпку в тазу с водой и протер лоб юноши. Корней сидел абсолютно спокойно, никаких болевых ощущений он не чувствовал.
        - Надо было раньше снять бинт, - сказал Старик, - если я его оторву, то вместе с болячкой.
        - Обрежь все лишнее, а то, что останется, отвалится потом само.
        Старик взял копье за лезвие и срезал лишние куски бинта. В тусклом свете камина рана на лбу Корнея выглядела жутко, как черный нарост с вкраплениями вросшей грязной ткани бинта, от середины лба и до уха.
        - Точно не болит ничего?
        - Да точно, точно. У меня рука не проходит никак, а про лоб я и забыл уже.
        - Сними куртку, надо посмотреть хоть на твою руку.
        Корней снял верхнюю одежду. Закатал рукав кофты на больной руке и повернулся левым боком к Старику.
        - Давай-ка раздевайся вообще по пояс.
        Корней снял кофту, застрял головой в водолазке, пытаясь снять и ее. Старик помог парню раздеться. Втянутый живот с торчащими ребрами, выпирающие ключицы и сутулая спина. Бледный, грязный и истощенный, Корней разглядывал свою руку, которая с виду казалась абсолютно здоровой.
        - Где болит? - спросил Старик.
        - От локтя до запястья.
        - Кажется, немного припухла.
        - Сам вижу, что припухла.
        - Дай-ка я. - Старик слегка потянул его за руку.
        - Тихо, тихо! - закричал Корней. - Говорю же, болит!
        - Непонятно, что с ней. Может, связки порвал, может, сломал и срослось криво. Сильно болит?
        - Когда как. Иногда ноет, иногда сильно стреляет, иногда вообще не болит.
        - Ладно, одевайся.
        - Помоги руку в рукав просунуть.

* * *
        Когда Корней проснулся, Старик сидел у камина и рассматривал банку с остатками мяса. Протер глаза и с трудом встал с кровати. Каждый раз, просыпаясь, он чувствовал сильную слабость и головокружение. Старик повернулся в его сторону и позвал жестом руки.
        - Сейчас, - сказал Корней, разминая шею.
        Старик сунул ложку в консервную банку, зачерпнул половину того, что там было, и, не мешкая, положил себе в рот. Поставил банку на пол и посмотрел на Корнея.
        - Это последняя еда, - сказал Старик.
        - Мне кажется, что я давно ничего не ел. Что такое по ложке в сутки?
        - Зато почувствуешь, когда совсем перестанешь.
        Корней подошел к Старику, взял банку и доел остатки, потом сел рядом.
        - Сколько мы еще сможем прожить без еды? - спросил юноша.
        - Может, несколько недель, может, месяц. Но нам обязательно повезет и случится что-нибудь хорошее.
        - Чудо?
        - Чудо.
        - Ты знаешь, как это - умирать от голода? Это больно?
        - Точно не знаю. Скорее всего, не очень приятно. Я читал, что после полного истощения организма смерть наступает в результате сердечного приступа.
        - Старик.
        - Что?
        - Это может прозвучать странно, но я бы хотел помыться.
        - Не понял.
        - Поможешь мне натопить снега в ванную?
        - Корней, ты в своем уме?
        - Поможешь?
        Старик напрягся, потом вдруг улыбнулся.
        - А давай, - сказал он, - я тоже помоюсь.
        Несколько часов набирали и топили снег в камине. Вода в ванной успевала остыть, пока таяла следующая порция снега. В итоге набрали треть ванны. Вода была комнатной температуры, этого вполне достаточно. Корней зажег свечи и прикрыл дверь, оставив небольшую щель. Закрыться в слабо освещенной комнате ему было страшно. С трудом снял с себя все вещи и залез в ванну. Вода тут же стала мутной. Корней радовался и не верил тому, что происходит. Хоть что-то приятное за последнее время. Было прохладно, но вылезать не хотелось. Лежал и смотрел на свои ноги.
        Как мало теперь мне надо для счастья. В прежней жизни, чтобы почувствовать себя счастливым, должно было произойти что-то грандиозное, а сейчас любая приятная мелочь - уже великая победа.
        - Ну как там?! - раздался голос Старика из гостиной.
        - Удивительное ощущение, так и лежал бы тут!
        - Не холодно?!
        - Нормально!
        Корней полежал еще минут десять и вылез. Вытерся грязной водолазкой и кинул ее в ванную. Следом закинул и остальные вещи. Оставил только кофту. Завязал ее на пояснице и начал полоскать одежду.
        - Ты чего там плещешься?! - крикнул Старик.
        - Вещи стираю, сейчас выйду!
        Вскоре вышел из ванны в ботинках, обутых на босу ногу, в кофте на поясе и в куртке. В руке был комок мокрой одежды. Разложил вещи сохнуть возле камина. Старик с удивлением и улыбкой смотрел на Корнея.
        - Теперь моя очередь, - сказал Старик, - ты грейся, я сам наберу себе воду.
        - Может, еще и Почтальона помоем, - предложил Корней и рассмеялся.
        Старик посмеялся в ответ и пошел набирать снега.

* * *
        Радость быстро прошла. На смену ей вернулось осознание приближающейся смерти. Настроение быстро испортилось, и вновь все стало по-прежнему. Серое, мрачное, молчаливое, тоскливое. Наверно, так и должно быть.
        Корней сидел на кровати и рассматривал свои пальцы.
        Неужели все это будет скоро гнить? Нет, не гнить, очень холодно. Скорее мое тело замерзнет и останется навечно в том положении, в котором я умру. Этот самый я, который сейчас тут сидит и размышляет. Как же страшно задумываться о смерти. Я боюсь умирать и боюсь жить вечно. Поистине безвыходная ситуация. А ведь меня когда-то не было на этом свете, и я не сильно сожалел о том, что меня нет. Может, и после смерти все будет точно так же? Но сейчас-то я есть.
        Размышления Корнея прервал Почтальон, дергая дверь за ручку.
        - Отпустите меня! Я не могу больше тут!
        - Успокойся! Думаешь, нам хорошо?! - крикнул Корней.
        - Дайте еды, я ничего не ел уже столько дней! И вода закончилась! Пить! Пить!
        Почтальон начал стучать в дверь, выдерживая ровный ритм. Казалось, он бьется головой.
        - Перестань стучать! - сказал Старик, подойдя к двери.
        Почтальон не слушал его и продолжал биться.
        - Если не успокоишься, я клянусь, я зайду и вскрою тебе живот! - кричал Старик.
        Почтальон никак не реагировал. Удары в дверь продолжались, не сменяя ритма.
        - Мы будем поить тебя и давать свет, только если ты будешь вести себя спокойно, - сказал Корней, - если хочешь воды, тебе придется встать к стене и начать считать, как раньше.
        Почтальон затих.
        - Еды он захотел, - возмущался Старик, - нет, ты слышал? Еды ему дайте. Подождите, схожу в магазин и куплю.
        - Сейчас я принесу тебе воду и свечку, - сказал Корней. - А если ты продолжишь себя плохо вести, ничего не получишь, ясно?
        - Ясно, - прозвучало из-за двери.
        Через минуту Корней стоял с бутылкой воды и с несколькими свечами в руке. Услышав счет Почтальона в конце комнаты, Старик открыл дверь, держа копье наготове. Корней положил вещи возле двери и забрал пустую бутылку.
        - Вас накажут, - сказал Почтальон, прекратив считать.
        - Кто нас накажет? - спросил Корней, глядя ему в глаза.
        - Хорошие люди придут, и вы ответите за то, что держите меня тут.
        - Кто такие эти хорошие люди? - спросил Старик.
        - Вот придут, и узнаете!

* * *
        Пели ночные насекомые, небо чистое, ни облачка. Тысячи звезд можно разглядеть, подняв голову. Для кого все это создано? Вся эта невообразимая пустота…
        - Я знаю, ты пришел сюда, в это место, а может, в это время, чтобы проверить людей.
        - Да.
        - Ты наблюдаешь за нами уже давно. До меня были и другие люди.
        - Достаточно много людей.
        - Ты хотел понять, насколько мы гуманны, есть ли в нас что-то светлое.
        - И вы оказались типичными представителями цивилизации вашего уровня.
        - А есть и другие цивилизации? Другого уровня?
        - Есть.
        - И где же они живут?
        - Везде. Космос кишит жизнью. Она повсюду. Только в вашей системе четыре небесных тела обитаемы.
        - Что?
        - На других планетах возле вашей звезды есть жизнь.
        - Ты с ними общался?
        - Нет, они неразумны. В вашей системе вы самый развитый вид.
        - Значит, Земля все же вращается вокруг Солнца.
        - Конечно, но у вас пока до этого никому нет дела.
        - Ты тоже пришел из космоса?
        - Не совсем.
        - А откуда?
        - Я не из вашего пространства. Я не такой, каким кажусь внешне. Я не смогу это объяснить, у вас еще не придумали слова, описывающие законы моего мира и тех, кто его наполняет.
        - Ты можешь попробовать. Я достаточно образован, я прочитал много трудов наших философов о космосе, я открыт новым знаниям даже сейчас.
        - То, что ты видишь, глядя на меня, это всего лишь проекция меня в ваше трехмерное пространство. Я же вижу все вокруг как бы со стороны и в целом. Как, например, ты видишь что-либо из своего трехмерного мира, глядя на рисунок на плоском двухмерном листе бумаги.
        - Трехмерное - это значит три измерения?
        - Да, высота, длина и ширина.
        - В твоем мире есть что-то еще? Что-то четвертое?
        - Можно и так сказать. Но слова «твое» и «есть что-то» там не имеют смысла.
        - Если космос кишит жизнью, то почему ты пришел именно к нам?
        - Потому что до вас дошла очередь.
        - И какая судьба ждет цивилизацию нашего уровня?
        - Самоуничтожение, как правило. Вы уничтожите сами себя, а может, и целую планету… И такое бывало. Те, кто выживал каким-то чудом, начинали добивать друг друга, продолжая воевать за оставшиеся ресурсы, такие как кусок хлеба или свежее тело, которое еще можно употребить. Война не заканчивается, она становится локальной. Все это длится до тех пор, пока не погибнет последний человек, доедая своего собрата.
        - Как можно уничтожить мир стрелой и мечом?
        - Вы найдете способ.
        - Но ты же можешь заглянуть в будущее и узнать, как сложится история, какой смысл в нашем разговоре?
        - Будущее постоянно меняется. Оно не может быть определено на сто процентов.
        - Но если будущее еще не определено, значит, есть надежда, что все будет хорошо?
        - Надежда есть. Среди вас иногда появляются светлые люди, но общество, которое сейчас преобладает на планете, душит таких людей. Душит в прямом смысле сегодня и будет душить в переносном смысле потом. В будущем появится иллюзия гуманизма, но все останется по-старому, принципиально ничего не поменяется.
        - Ты ведь здесь не просто для того, чтоб изучать нас. Ты сказал, что у нас есть что-то, что нужно тебе. Ты должен что-то забрать. И я так понимаю, пока ты не можешь этого сделать как раз из-за того, что есть эта надежда в виде светлых людей. Надежда на то, что мы выйдем на новый уровень в будущем, верно?
        - Да.
        - Что ты хочешь забрать?
        Раздался шорох в кустах.
        - Э… эй!
        Крик из темноты прозвучал робко и неуверенно.
        - И… изви… извините… я…
        - Чего тебе?
        Возле купола стоял человек в рваной одежде. Косился на тело затоптанного юноши.
        - Я хотел вернуть золото - тот мешочек, что вы дали мне, как и другим людям.
        - А что так? Не нужны деньги? У тебя же куча проблем, как и у всех. И твои проблемы самые важные, они же - твои.
        - С наступлением ночи по городу прошла волна убийств и грабежей.
        - Да что ты говоришь? Какой кошмар!
        - Даже солдаты обыскивали нищих и забирали у них золото.
        - Признаться, я удивлен, честное слово.
        - Кого-то ограбили солдаты, кого-то бандиты. Многих убили вообще ни за что, полагая, что они скрывают деньги. Ваше золото проклято, мне оно не нужно, заберите его.
        - Золото мое самое обычное, тут проблема не в золоте. Я вначале подумал, что ты его возвращаешь, потому что в тебе совесть заиграла, а ты, оказывается, за свою шкуру трясешься. Оставь мешочек здесь и убирайся.
        Нищий положил деньги возле затоптанного парня.
        - Еще… еще сюда собирается целая армия.
        - Зачем? Постоять, похлопать глазами и уйти назад?
        - Нет, сюда приедут самые современные катапульты и тараны. Они собираются сломать вашу невидимую стену.
        - Откуда ты все это знаешь?
        - Да вы что! Об этом весь город говорит! Ночь на дворе, а там суета, как будто день!
        - Что ж, полюбуемся.
        - Я пойду, наверно.
        - Погоди, ответь мне на один вопрос.
        - Да, конечно.
        - Если сейчас на дороге тебя встретит какая-нибудь банда, как они поймут, что у тебя нет золота? Бандиты будут сначала резать, а потом спрашивать. Ты ведь сам сказал, что многие люди пострадали ни за что.
        - И… и что… что мне делать?
        - Понятия не имею.
        - Я тогда останусь тут с вами.
        - Сдался ты нам.
        - Пожалуйста, не выгоняйте.
        Черный человек сделал пару шагов в сторону нищего.
        - Если не уйдешь, я сейчас же превращу тебя в саранчу!
        - Я понял, понял я…
        Нищий побежал куда-то со всех ног, и через мгновение его не было видно.
        - Ты не ответил, что ты хочешь забрать?
        - Уровень технологического развития цивилизаций определяется количеством энергии, которую они могут добыть для своих потребностей.
        - И?
        - Ваша цивилизация может использовать энергию воды и ветра благодаря мельницам. Это все, на что вы сейчас способны. В нашей классификации вы занимаете нулевой уровень.
        - Я не понимаю, к чему ты клонишь.
        - Мы используем энергию звезд вашего измерения.
        - Ты хочешь забрать Солнце?
        - Не совсем забрать. Мы закрываем звезду сферой с приемниками на внутренней стороне, и вся энергия идет на пользу нашего мира.
        - А как же обитатели планет вокруг этих звезд?
        - Они все замерзают и погибают.
        - Так вы убийцы! Паразиты, путешествующие по мирам!
        - Дело в том, что нельзя закрыть любую звезду. Мы соблюдаем законы морали. Все зависит от обитателей планет вокруг этой звезды. Цивилизации, истребляющие друг друга, воспринимаются нами как бесперспективные, неспособные выйти на следующий уровень в своем развитии. Мы считаем таких существ неразумными. Звезды с такими обитателями мы используем в своих интересах, как и звезды без планет или звезды с примитивной жизнью.
        - А разве не все цивилизации начинают с нашего уровня и поднимаются выше?
        - Все, но не все идут путем войн.
        - Но ведь на таких планетах могут оставаться хорошие люди! В меньшинстве, но все же могут!
        - Из-за нескольких хороших людей мы не делаем исключение. Да и какой от них толк, они уже ничего не исправят.
        - Почему ты все это рассказываешь мне?
        - Потому что благодаря тебе и таким, как ты, жизнь на Земле не прекратится сейчас. Мы не можем закрыть ваше Солнце, так как есть вероятность, что ваш образ мышления поменяется и вы пойдете правильным путем, минуя апокалипсис. Я вернусь сюда позже. Для вас пройдет много лет, очень много, здесь все изменится, появятся новые технологии, и вы окажетесь на распутье. Как вы используете свои знания? В созидательных целях? Или же будете производить оружие массового поражения и истреблять себя? Если вы выберете не тот путь, ваша цивилизация рухнет, и мы закроем звезду. Ваше светило послужит благим целям в нашем измерении.
        Черный человек протянул руку в сторону юноши, которого затоптали, поднял ее вверх и сделал непонятный жест. Мертвый парень на мгновение потерял цвет, стал серым, потом исчез, появился и снова исчез.
        - Это была иллюзия?
        - Да.
        - Значит, никого не убили.
        - Нет, но убийцей можно стать и не убивая.
        - Как?
        - Главное - это намерение, а не действие. Если ты убил случайно, ты не убийца. Если ты хотел убить, но у тебя не вышло, ты убийца. Все просто.
        - Они убили его ненамеренно.
        - Они убили его намеренно, когда выбрали деньги вместо его жизни.
        - Хорошо, скажи мне, что еще тут нереально?
        - А какая разница?
        - Так, может, вся жизнь - это иллюзия, а реальность совсем другая? Как я пойму, что ты реален?
        - Неважно, что есть реальность, а что иллюзия. Твоему мозгу все равно, видит он галлюцинации или реальные объективные вещи. И то и другое он воспринимает как реальность. Важно только то, как ты реагируешь на эти вещи, остаешься ли ты человеком в критических ситуациях или нет.

* * *
        Сидели возле камина. Темнота сводила с ума. С момента, когда доели последнее, прошло уже много дней. Может, пять, может, семь. Все смешалось в одно большое черное пятно. Одно место, одно время, одни мысли - и все черное. Все вокруг застыло. Нет смысла ни в чем. Даже пошевелить пальцем не имеет теперь смысла. Двигаться - значит терять энергию, которую нечем восполнить, кроме ресурсов собственного организма. А ресурсов уже не осталось. Организм безжалостно поглощал сам себя.
        Корней окинул взглядом комнату. Шкаф с книгами для растопки печи. Его кровать, которую он никогда не заправлял и спал на ней в той же одежде, в которой и ходил, потому что другой одежды на смену не было. На полу куча мелких веток после огромного количества изрубленных деревьев. Возле входа полено, которым подпирали дверь. За столько дней пребывания тут все вокруг стало родным и привычным. Корней перестал бояться этого дома. Он вообще перестал бояться чего-либо. Страх, навязчивые идеи и мечты сменились чувством смирения. Мысли о новом обществе и об изменении людей в лучшую сторону давно перестали посещать его. Только смирение. Смирение перед непреодолимыми обстоятельствами, перед надвигающимся концом его жизни. Может, это естественная защита организма? Смириться, если ничего не в силах изменить. Почтальон перестал ломиться в дверь и кричать. Возможно, он тоже понимал, что конец близок. Когда ему приносили воду, он так же стоял у стены напротив и считал вслух. Никакие хорошие люди за ним не пришли.
        Дом не спас их от неминуемой смерти. Он всего лишь отсрочил ее.
        Старик постоянно сидел на диване и смотрел на огонь. Иногда рубил деревья. Ведь больше нечего было делать. Когда Корней носил воду Почтальону, Старик безучастно стоял с копьем возле двери. Корней ставил бутылку и клал свечку. Иногда приходилось выливать ведро с мочой, которое Почтальон ставил к двери, когда оно заполнялось.
        - Я наберу снега для Почтальона, - сказал Корней, вставая с кровати.
        Старик кивнул в ответ.
        Корней вышел во двор, накидал в таз снега, принес в дом и пересыпал его в котел над камином. Еще несколько раз повторил все эти действия, так как работал одной рукой и принести зараз много не мог.
        Старик гладил свою бороду, уставившись на огонь. Брились последний раз, когда выходили с Корнеем из его поселка. Костлявые грязные руки касались костлявого лица. Выпученные глаза, мешки под ними и борода. Живой скелет, как, собственно, и Корней.
        - Старик, иди сюда, я открываю, - сказал Корней.
        Старик взял копье и подошел к двери. Из кладовки глухо доносился голос Почтальона.
        - …Двенадцать, тринадцать, четырнадцать…
        Корней поднял засов и открыл дверь, положил бутылку с водой, забрал пустую. Вспомнил, что забыл свечку.
        - Посторожи, я сейчас, - сказал Корней.
        - Давай.
        Подошел к камину, открыл ящик - всего одна свечка. Пошел на кухню, взял со стола еще несколько. Вдруг услышал какой-то шум и грубую ругань Старика вперемежку со стонами. Тут же рванул обратно. Старик стоял с ужасом на лице и держал копье с окровавленным лезвием. Почтальон, свернувшись калачиком, катался по полу и кряхтел, стиснув зубы.
        - Он… он выпрыгнул оттуда… сам… он сам, Корней… он сам, - невнятно бубнил Старик.
        - Давай на диван его! - крикнул Корней.
        - Зачем, зачем вы это делаете? - сквозь слезы стонал Почтальон.
        Попытались взять его за руки-ноги, но он орал, вертелся, и они никак не могли удобно схватиться, чтоб поднять его. Лужа крови, размазанная по полу, становилась все больше. Через какое-то время Почтальон затих. Старик потрогал его пульс. Живой. Взяли за ноги и отволокли к камину. Кое-как удалось положить его на диван. Старик расстегнул пуговицы на рубашке Почтальона. С виду небольшая ранка, как раз в ширину ножа. Судя по крови на лезвии, нож вошел сантиметров на десять.
        - Корней, он с такой силой выбежал из комнаты. Я машинально направил копье на него, а он не остановился и напоролся животом.
        Старик нервничал и говорил очень быстро. Потом достал аптечку из рюкзака и вылил на рану какую-то жидкость. Пошла пена.
        - Ты знаешь, что делать? - спросил Корней.
        - Нет.
        - Ты пробил ему печень, судя по расположению раны, - сказал Корней, трогая себя рукой за бок.
        - Похоже на то. А может, оно и к лучшему? Одной проблемой меньше?
        - Нет! Что ты говоришь?!
        - Мы держали его как животное! Подумай, чем бы закончилась его жизнь, если б он не напоролся на копье?!
        - Не знаю чем, но убийство - не выход!
        - А что выход?
        - Пусть все идет своим чередом.
        - Вчера, когда ты спал, я встал, решил подкинуть дров и потерял сознание, очнулся лежа у камина. Сколько провалялся, не знаю, - сказал Старик, - мы умираем от голода, Корней. Так же, как и он. Рана ничего не меняет. Все равно что дать яду человеку на гильотине.
        - Это ты к чему клонишь?
        - К тому, что он и так умрет. Не от раны, так от голода.
        - Любой человек и так умрет когда-нибудь. Это не значит, что его можно убить.

* * *
        Придвинули вторую кровать. Почтальона решили оставить на диване. Он бредил, выкрикивал непонятные фразы, терял сознание, приходил в себя и снова бредил. Мешал спать. В кладовку в таком состоянии относить его было жалко, теперь он для них не опасен. Старик перевязывал ему рану, заливал ее зеленкой и еще каким-то лекарством. Давал пить таблетки аспирина, больше ничего не было. Казалось, парень вот-вот умрет, но его организм отчаянно боролся за жизнь. Пытались поговорить с ним, когда он приходил в сознание, но ничего внятного Почтальон не говорил.

* * *
        Проснулись от стонов и возни. Почтальон лежал на полу, на животе. Упал с дивана.
        - Бедняга, надо положить его обратно, - сказал Корней и сел около парня.
        - Зачем? - ответил Старик, не вставая с кровати.
        - Как зачем? Не оставлять же его на полу.
        - Зачем мы его лечим? - спросил Старик. - Зачем мы вообще что-то делаем для него? Даем ему воды, укрываем одеялом, промываем рану?
        - Потому что мы люди.
        - Это все бессмысленная суета. В любом случае все ведет к смерти.
        - Вся жизнь - это суета, которая ведет к смерти, - сказал Корней, пытаясь перевернуть Почтальона на спину.
        - В той жизни, что была до катастрофы, у нас было время. Суета имела смысл. Имея в своем распоряжении время, ты можешь наполнить свою жизнь чем угодно. Сейчас времени не осталось.
        - Я понимаю, что заботиться о нем нет смысла, но… я даже не знаю, что ответить, просто это естественно. Многое, что мы делаем, происходит на уровне эмоций. Этим мы и отличаемся от животных. Состраданием.
        - Ты хочешь жить? - спросил Старик.
        - Я смирился с ситуацией. Я не думаю о том, что буду жить. Я устал об этом думать. Что будет, то будет.
        - Если он умрет раньше нас, мы выживем.
        - Как?
        - Мы перестанем голодать.
        - Боже, нет! Мне и в голову такое не могло прийти! - сказал Корней с брезгливым выражением лица.
        Почтальон начал кряхтеть и хватать губами воздух.
        - Воды, - прохрипел он.
        Корней достал бутылку, положил голову Почтальона себе на колено и начал по чуть-чуть заливать воду ему в рот.
        - Мы могли бы избавить его от мучений, - сказал Старик, привстав со своей кровати, - всем бы стало хорошо, если б он… умер. Мы могли бы помочь ему в этом, не ждать…
        - Неужели ты правда смог бы убить и съесть его? - спросил Корней, глядя Старику в глаза.
        - Если мы это не сделаем, то умрем.
        - Старик, мы все равно умрем. От холода и голода. Что бы мы сейчас ни сделали, не будет никакой разницы. Результат один. - Корней дал Почтальону еще воды и продолжил: - Но к этому результату можно прийти, оставаясь человеком. Умереть достойно сейчас или прожить еще один день, уничтожив себя морально?
        - Допустим не один день, но я тебя услышал…
        - Хорошо, зачем тебе лишний месяц жизни с грязной совестью и руками в крови? - спросил Корней.
        Старик ничего не ответил, уперся лицом в ладони и смотрел в пол, сидя на кровати.
        - В этой ситуации и раскрываются наши истинные человеческие качества, - продолжал говорить Корней, - то, что сейчас происходит, является самым важным моментом в нашей жизни. Сейчас наше поведение самое честное. Мы можем узнать, какие мы на самом деле. Мы должны оставаться достойными людьми и принять судьбу.
        Корней аккуратно опустил голову Почтальона на пол и встал.
        - Давай положим его на диван, - сказал вдруг Старик.
        - Бери под плечи, - сказал Корней и улыбнулся впервые за много дней.

* * *
        Начало светать. Армия двигалась в сторону купола. Пыль на дороге стояла столбом. Боевые машины, приведенные в движение силами людей, ехали первыми. Когорта римских солдат, вооруженных копьями, мечами и луками, тянулась следом за техникой. Один человек был верхом на лошади. Он крепко сжимал поводья своими волосатыми руками. Взгляд его был суров и полон решимости. Колонна подошла к куполу. Катапульты остановились где-то в стороне. Таран двигался до тех пор, пока не уперся в невидимую преграду, немного не доехав до черного человека. Около тарана стояли люди с лопатами, человек двадцать, может, тридцать. Марк Луций верхом подъехал вплотную к куполу.
        - Освоился уже с новыми руками?
        - У тебя есть последняя возможность убрать свой барьер и пройти с нами.
        - Тебе сильно повезло, Луций. Ты хоть и безмозглый, но везучий.
        - О чем ты, демон?
        - О том, что я мог бы применить свое оружие в любой момент. Но, как я уже сказал, тебе повезло. Ведь я тут всего лишь наблюдатель.
        - Ты мог бы показать нам свое оружие? Что ты хочешь взамен? Я умею не только воевать, но и дипломатически решать вопросы. В любом случае я добьюсь от тебя того, что мне нужно.
        - Что же тебе нужно?
        - Был бы ты со мной, все окрестные земли сдались бы во славу империи. Так же ты должен научить нас делать золото. Пока это все, чем ты мог бы быть полезен. Мы, в свою очередь, можем выполнить и твои пожелания.
        - Ты играешь в опасную игру. Я могу раздавить тебя, если захочу.
        - Я понимаю, ты имеешь силу, но я не боюсь тебя. Я не боюсь никого в этом мире. Могу уважать, но страх мне неведом. Не привык видеть бесстрашных людей? Не привык, когда не трепещут перед твоими трюками? Возможно, тебе есть чему поучиться здесь. Последний раз предлагаю сотрудничество. Мои солдаты и машины готовы к действиям.
        - Я вначале думал сделать тебе куриные перья по всему телу, но обезьяньи руки мне показались более интересным решением. Ведь перья можно выщипать.
        Римский офицер ничего не ответил. Развернулся и дал знак рукой команде тарана. Огромное бревно с железным наконечником начало поступательными движениями ударяться в невидимую стену. Таран сильно трясло при каждом ударе. С самого начала казалось, что он должен развалиться при столкновении с невиданной силой барьера, но хрупкость деревянного сооружения была обманчива. Таран бил снова и снова. Все следили за ситуацией. Луций послал людей с лопатами делать подкоп. Они обступили купол, на ощупь определяя его границы, и принялись копать. Эксперимент с тараном не давал результатов. Черный человек просто смотрел на все это, не предпринимая никаких действий.
        Минут через пять солдаты перестали копать, поняв, что барьер идет и под землей. Марк Луций приказал откатить таран и послал человека к катапультам. Солдаты разошлись в стороны, оставив коридор для прострела. Было видно, как люди возятся возле стрелковых орудий. Через некоторое время одна катапульта сделала выстрел. Огромный камень пролетел мимо, чуть выше купола. После некоторых корректировок, следующий снаряд с грохотом ударил четко в середину барьера и разлетелся на кусочки. После первого попадания остальные катапульты подключились к атаке. Заряжали подожженные снаряды. Все бессмысленно. Солдаты переговаривались, по некоторым их жестам было понятно: они недовольны, что все идет не так, как обычно. Снаряды ударяли в купол и рассыпались искрами в разные стороны.
        После нескольких десятков попаданий катапульты остановились. Откуда-то из толпы вышел Марк Луций со связанным ребенком. Он поставил мальчишку на колени и вытащил нож. Ребенок плакал и пытался вырваться. Ни один из солдат не реагировал на поступок командира.
        - Убирай барьер.
        - И что ты сделаешь, если я его уберу?
        - Мои солдаты проводят тебя во дворец на разговор.
        - Мне кажется, они не решатся подойти ко мне.
        - Ты недооцениваешь нашу дисциплину. Они сделают все, что я им прикажу, даже пойдут на смерть.
        - Тем не менее мы это не узнаем. Мне нет необходимости убирать барьер. Я, в общем-то, закончил с вами и собираюсь уйти.
        - Ты не дашь мне убить ребенка.
        - Я давал совершать тебе много зверств, пока наблюдал за тобой. Ты и вправду считаешь, что меня захлестнут эмоции и я начну повиноваться тебе? У меня нет эмоций. Если я захочу спасти паренька, мне проще сжечь вас всех тут одним движением руки, чем выполнять твои нелепые требования. Собирай свою шайку рабов и уходи домой, Луций. Мне тоже пора.
        Римский офицер воткнул нож в горло ребенку, вытащил и снова воткнул. Мальчик извивался некоторое время, лежа на земле, хрипел и вскоре замер.
        - Сейчас я приведу еще нескольких детей. Так что слушай меня внимательно. Первое - мои руки. Второе - создание золота. Третье…
        Черный человек поднял руки вверх, медленно развел в стороны и резко направил вперед. За куполом все вспыхнуло огнем. Люди горели. Началась неразбериха. Кто-то катался по земле, кто-то бегал, кто-то упирался в купол, оставляя кровавые следы на его внешней поверхности. Марка Луция не было видно в толпе горящих людей. Стоял жуткий крик, скорее вой. Тысячи людей одновременно бились в агонии.
        - Прекрасное завершение моего визита на Землю.
        - Прекрати! Здесь половина ни в чем не виновных людей!
        - Они все потенциальные убийцы.
        - Ты же говорил, что не будешь вмешиваться!
        - Я передумал.
        - Как существо твоего уровня может такое творить! Остановись, прошу!
        - Они уже все получили сильные ожоги. Если сейчас я остановлюсь, то обреку их на долгую, мучительную смерть, пусть догорают.

* * *
        Время остановилось полностью. Голова абсолютно пустая, никаких мыслей. Почти не разговаривали. Говорить было не о чем, да и желания тоже не было. Выходили на улицу и машинально совершали привычные действия. Рубили деревья, набирали снега. Здоровье сильно ухудшилось. У Корнея выпало несколько зубов. Лицо стало похоже на череп из-за торчащих скул и стянутой кожи. С момента последнего приема пищи прошла целая вечность. Несколько раз Корней терял сознание. Один раз, когда рубили дерево. Старику едва хватило сил оттащить парня в дом. Почтальон был еще жив. Иногда ворочался, не открывая глаз, и что-то бормотал. Ему подставили табуретку, чтоб он больше не падал с дивана.
        Корней нащупал бутылку за спинкой кровати и сделал последний глоток.
        - Пойдем за снегом, - сказал юноша, глядя на пустую бутылку у себя в руках.
        Старик ничего не ответил, посидел еще несколько секунд, потом встал и подошел к двери.
        - Ну и?..
        Обернулся и увидел, что Корней лежит набоку, свесив ноги с кровати.

* * *
        Пришел в себя и сел. Мошки перед глазами хаотично летали, пол плыл под ногами и медленно останавливался. Чувствовал прилив адреналина, сильная одышка. Держался рукой за сердце, словно в этом был смысл. Оглядел комнату. Никого. На мгновение подумал, что все это был сон и сейчас он очнулся от кошмара. Но слабость в теле и чувство голода вернули его в реальность. Нет, это не сон. Он по-прежнему в этом доме. В доме, который станет для него склепом.
        Где Старик и Почтальон? Сколько я пролежал без сознания? До этого я выключался, но ненадолго. Старик говорил, что минут на десять-пятнадцать максимум. Что это все из-за голода.
        Дверь в кладовку была приоткрыта. Корней подошел к двери и увидел в свете свечи Старика, склонившегося над Почтальоном, лежащим на полу в луже крови. У Почтальона были спущены штаны. Старик срезал копьем мясо с ноги мертвого человека. Корней попятился назад. Старик обернулся и вскочил. На лице его был испуг. Смотрели друг на друга. Потом Корней резко захлопнул дверь и опустил засов. Упал на колени и обхватил руками затылок. Плакал от отчаяния.

* * *
        - Опаздывает.
        - Да он вечно опаздывает, ему можно.
        - Пользуется тем, что ему не предъявишь ничего.
        - Может, они там оформляют что-нибудь или ждут ту женщину.
        - Я думал, она сюда подойдет.
        - Нет, она в участке должна быть.
        - Закурить дашь?
        - Сейчас.
        - По закону подлости - начнем курить, и они подъедут.
        - Ну, тогда надо быстрее начинать.
        - Домик-то не хилый такой.
        - Да. Не то что мой.
        - Слушай, подсади немного, я за забор гляну.
        - Неохота, сейчас подъедут, зайдем, и все увидишь.
        - Ладно, просто хотелось посмотреть, что там. Интересно.
        - А мне вот неинтересно, мне хочется быстрее разобраться со всем этим и уехать. Я подарки еще не купил.
        - Успеешь… наверное.
        - Вечно тяну до тридцать первого. В том году бегал вечером - искал куклу какую-то, дочка заказала. Так и в этом придется.
        - Мы с женой заранее подготовили детям подарки.
        - Да где же они? Позвони.
        - Неудобно.
        - Я уже замерз.
        - Кто вообще подобные операции проводит под вечер?
        - Вон едут.
        Две черные машины затормозили у ворот. Из первой вышел человек в коричневом плаще и женщина. Пассажиры второй оставались внутри.
        - Здравствуйте, шеф.
        - Привет. Как вам погодка?
        - Бывало и получше.
        - Давно столько снега не выпадало.
        - Какой Новый год без снега!
        - Ладно, надо заходить.

* * *
        Корней сидел на полу, обхватив руками голову.
        - Старик… Что ты наделал… - тихо сказал юноша, глядя в пол.
        - Корней, мы умираем!
        Теперь я остался один.
        - Корней, открой дверь!
        Он все испортил. Он сломался. Обстоятельства сломили его. Я не могу поверить. Этот мир ломает хороших людей. Как же паршиво-то!
        Корней встал и ударил кулаком в стену.
        - Да почему же все так происходит?!
        - Корней! Открой, я все объясню!
        Что мне теперь делать? Я не хочу тут оставаться, нужно на свежий воздух. Боже, как же так?!

* * *
        - Позвони еще раз для очистки совести.
        - Так электричества нет, ему провода обрезали.
        Человек в коричневом плаще подошел ко второй машине, водитель опустил стекло.
        - Действуйте, господа.
        Из машины вышли вооруженные люди в черных масках. Один из них достал из багажника небольшое таранное орудие.
        После третьего удара дверь во двор распахнулась. Люди в масках забежали первыми, следом зашли остальные.
        На улице перед домом через каждые несколько метров располагались строения из снега в виде полусфер, что-то наподобие небольших берлог. Почти все деревья на участке были изрублены.
        - Шеф, этот человек опасен?
        - Он вооружен самодельным копьем. Женщина, которая видела его, говорила, что он вел себя странно. Также он может быть замешан в пропаже местного Почтальона.
        Сзади раздался крик.
        - Странно?! Да он напугал меня до смерти! Я ждала утром автобус, ехала на смену, часов пять было. И этот выходит, весь рваный, грязный, с какой-то палкой с ножом на конце, руки в крови. Разговаривал сам с собой. Я отбежала от него, стою, смотрю, а он достал консервы из своей сумки и начал есть. Я думаю, наверно, пьяный или под наркотиками, но ведь он не пил никогда. Вообще тихий был парень, астроном. Потом начал мне предлагать пойти с ними. С ними! Вы понимаете? Он один, а говорит о себе во множественном числе! В общем, звал меня на юг какой-то. Совсем наш Корней с ума сошел.
        - Давно это было?
        - Не помню, может, несколько недель назад.
        - Что же вы сразу не заявили на него?
        - Что-то не сообразила.
        Подошли к крыльцу дома. В нескольких метрах от него лежит чучело медведя, наполовину присыпанное снегом. Рядом валяется походный рюкзак. Одна лямка рюкзака находится в пасти мертвого лесного хищника.
        Дверь в дом не заперта. Люди в масках снова зашли первыми. Внутри темно. В доме все вверх дном. Пол усыпан ветками деревьев и кусками разломанной мебели. Повсюду догоревшие свечи. Две незаправленные кровати находились возле камина.
        Вошедшие стояли в гостиной и осматривались.
        - Господи, ну почему перед праздниками вечно случается какое-нибудь…
        - Шел бы тогда в детский сад работать, а не к нам.
        - Э… нет… это я так… шеф.
        - Фонарь есть?
        - Сейчас, секунду, шеф.
        - Ну и бардак же тут. Что он делал? Зачем все это?
        - Он, может быть, еще в доме, так что осторожнее.
        - Похоже, он спал тут, на этой кровати.
        - А вторая кровать для кого?
        - Понятия не имею.
        - Я же вам говорила, он считает, что ходит с каким-то вымышленным другом.
        - Идем дальше. Давайте, вы вперед.

* * *
        Корней вышел из дома через дверь, ведущую на задний двор, и чиркнул зажигалкой. Неподалеку увидел огонек. Огонек приближался, был слышен хруст снега.
        - Кто там? Я вооружен! У меня пистолет!
        Человек с зажигалкой в руках шел к Корнею, не обращая внимания на его крики. В свете зажигалки показалось лицо Старика. Чистое, не окровавленное. Старик выглядел так, как при первой их встрече.
        - Нет! Нет! Не подходи!
        - Корней, успокойся.
        - Почему ты… ты чистый?! Я же запер тебя! Ты был весь в его крови!
        Старик говорил спокойно, с улыбкой на лице, как-то по-дружески, даже по-отцовски, тепло и ласково.
        - Корней, ты не сможешь меня запереть. Ты должен понять кое-что.
        - О чем ты говоришь?! Ты убийца! Людоед!
        - Нет, людоед не я.
        Старик продолжал улыбаться, наклонив голову чуть набок.
        - Корней, друг мой, откуда у тебя такая же зажигалка, как у меня?
        Корней посмотрел на зажигалку в своей руке, потом на Старика. Старик стоял с точно такой же. Обратил внимание на свои руки, потрогал лицо и понял, что он весь вымазан в крови.
        - Что происходит? Что, черт возьми, происходит?!
        Корней бросился в лес.

* * *
        Черному человеку было весело. Запах обугленной плоти был невыносим. Крики стихли. Вокруг все дымилось. Тысячи трупов. Тишина.
        - Ты когда-нибудь видел ад?
        - Верни все, как было! Я не хочу так! Я хочу просто умереть!
        - А может, ты уже умер? Может, это и есть ад?
        - Прошу, сделай так, чтоб все это было не по-настоящему!
        - Ты так любишь этих людей? Ты был готов умереть за них. Как забавно. Они мертвы, а ты жив.
        - Ты просто убийца! Ты сумасшедший!
        - Нет, Корней, сумасшедший здесь только ты.

* * *
        Группа прошла на кухню, освещая обстановку фонариками. На столе и тумбочках расставлены свечи. Ощущался запах от горелого пластика. На полу лежал огромный крест, рядом молоток и гвозди. Вокруг креста валялись сотни обугленных пластмассовых солдатиков.
        - Мне страшно представить, что творилось в этом доме все эти дни.
        - Да, парень совсем слетел с катушек.
        - Посмотрите, шеф, тут кровь на кресте, на месте ног и левой руки.
        - Странно, а справа чисто и дырки от гвоздя нет.
        Женщина подошла кресту.
        - Я совсем забыла, у него одна рука в запястье была пробита, из нее торчал гвоздь.
        - Как такое можно было забыть?
        - Похоже, наш парень приколачивал себя к кресту и лежал тут.
        - Самого себя прибить невозможно.
        - Судя по тому, что место для правой руки чистое, крови нет, дырки в дереве тоже нет, вполне возможно. Он мог оставлять правую руку не прибитой.
        - Что это ты так уверенно рассуждаешь?
        - Это всего лишь предположение. Я не знаю точно, что в его мозгу могло происходить.
        Человек в коричневом плаще поднял одного солдатика.
        - Фигурка римского легионера. Зачем он жег их? Господи, первый раз вижу такое.
        - Шеф, смотрите!
        На стене в свете фонаря увидели рисунок человека в полный рост, точнее силуэт. Силуэт был закрашен гуталином. Внизу валялась щетка для обуви и выдавленный тюбик с черной пастой.
        - Я вообще ничего не понимаю. Одно с другим не вяжется.

* * *
        Он сидел на снегу. Вдалеке был виден тусклый свет в окне дома. Слезы текли по щекам. Корней не знал, где реальность, а где ложь. Но он знал, что ему делать. Смерть расставит все на свои места. Смерть не обмануть, и смерть не обманет тебя. Избавиться от всего, что случилось, стереть это можно только в том случае, если исчезнешь сам. Осознание всего, что было, постепенно закрадывалось в его голову. И чем больше он понимал, что произошло, тем скорее ему хотелось перестать существовать. Другого способа не пускать мысли в себя он не знал. Скорее бы все кончилось. Он побежал к дому. Забежав в кладовку, взял копье, древком упер его в пол, другой конец с лезвием приставил себе к горлу. Собрался с силами и сделал рывок вперед. Лезвие вошло в горло под кадык. Корней упал и схватился за рану. Пытался кричать, но так было еще больнее. Лежал возле тела Почтальона и хрипел. Из раны шли пузыри. Выдернул копье, и кровь полилась еще сильнее. Держался за горло и тихонько катался по полу.

* * *
        - Идите сюда! Тут дверь с засовом. Не заперто.
        Группа подошла к двери.
        - А вот это уже серьезно.
        - Боже, у одного из них с ноги мясо срезано.
        - Так, женщину сюда не пускайте! Я же сказал, не пускайте!
        - Это же наш Почтальон! О господи, храни его душу! За что же его так! Нашли над кем издеваться! Душевно больного мальчика так изуродовали! Во имя Отца и Сына…
        - Уведите ее! Что встали-то, как олухи?!
        - Второй живой, он в сознании! Это он! Срочно вызывайте «Скорую»!
        Корней лежал в тени, в дальнем углу комнаты. Смотрел, безумно выкатив глаза, на вошедших людей. Держался за горло. Дышал, делая быстрые короткие вдохи, сопровождаемые ужасным хрипом.
        Об авторе
        Афанасьев Максим Викторович родился 9 августа 1986 года в Москве. После окончания школы поступил в МИСиС, но был отчислен за систематические прогулы. Далее поступает в МКГиК и после окончания учебы восемь лет работает геодезистом. В это время начинает увлекаться спортом. Получает черный пояс по айкидо и становится призером кубка г. Чехова по карате в разделе кумитс. В 201 5 году создает YouTube-канал под названием MaxMaximov. В настоящее время канал насчитывает около двух миллионов подписчиков и каждый день набирает более миллиона просмотров. В 2016 году начинает заниматься писательством, и его книги становятся популярными на ресурсе самиздата. За год скачивают около 100 000 книг. Сейчас работает только над YouTube - каналом и новыми книгами. Увлекается игрой на гитаре и тяжелой музыкой. Женат. Двое детей.