Орден Крона. Армия свободы Нина Малкина
        Красные луны Квертинда #3
        «Будь свободен - устанавливай правила!» - гласит лозунг Ордена Крона. Армия свободы шагает по Квертинду, выжигая на своём пути остатки некогда величайшей династии и её наследия. Скоро мир запылает в огне, и на пепелище родится новое королевство - честное, свободное от старых устоев и древних проклятий. Но Квертинд не намерен легко сдаваться и преподносит новые сюрпризы, раскрывая глаза на то, чего я раньше не замечала.
        Меня зовут Юна Горст. И больше я не смеюсь в лицо опасности…
        Нина Малкина
        Орден Крона. Армия свободы

* * *
        Глава 1. Вдовий плач
        Наш баркас шёл плохо.
        Море лупило ледяными кулаками о борт и раскачивало палубу. На каждую крохотую волну жалкое судёнышко взбиралось неохотно и с явным облегчением плюхалось о тёмную гладь, чтобы в следующую секунду сделать очередной героический рывок.
        От морской качки завтрак стоял у меня в горле, но наружу, к счастью, не просился. Я полулежала в трюме, натягивая на нос задубевший от соли плед. Вытянуться в полный рост мешали огромные тюки с провизией, ящики с оружием и запечатанные бочки. Казалось, они распирали нутро трюмной каюты и заставляли баркас натужно стонать от боли. Несчастный рыболовный корабль не был приспособлен для перевозки грузов, поэтому его жалобный деревянный вой заглушал даже громкий плеск волн.
        «Хрррррр», - новый крен развернул судёнышко влево, и меня, как тряпичную куклу, метнуло на вязанку курток и ватников. Я вцепилась в неё колючим репейником, и посильнее стиснула зубы.
        - Погода не способствует морским прогулкам, - голос с палубы ворвался вместе с порывом ветра и брызгами пены. - Но мы скоро прибудем. До острова Гриффорд три часа пути, не больше.
        Я сощурилась от тусклого света и приложила ладонь к глазам. Тёмный силуэт загораживал почти весь проход, пах морем и едва уловимо - терпкой пряностью.
        От сладкого запаха тошнота всё же дала о себе знать. Тяжело вздохнув, я откинула старое покрывало и села. Потёрла глаза.
        Со вчерашнего дня поспать так и не удалось.
        После встречи с Джером я вернулась в свою комнату, намереваясь хорошенько отдохнуть перед поездкой. Но вместо этого долго ворочалась в постели, раздумывала о трудной жизни квертиндцев и своей собственной. «Неужели я так никогда и не стану счастливой? Может, ментор прав, и такая свобода, которая требует борьбы, только гнетёт и портит благополучие?» - без конца вертелось в мыслях. В качестве последней попытки уснуть сунула голову под подушку, но и это не спасло. Мешало всё - звёздный свет из окна, мерное сопение соседок, слишком холодная постель, вмиг показавшаяся неуютной. К утру сон так и не пришёл, поэтому я плюнула на попытки провалиться в забытие и из академии вышла рано - ещё до песни Сирены. Знакомое «Как сладок сна конец…» настигло меня уже в приюте, полностью собранную и готовую к поездке.
        - Мы очень вовремя отбыли, как раз до отлива, - Демиург присел напротив и протянул мне исходящую паром кружку. - Так что трудностей в пути не возникло. Если любишь морские пейзажи, можешь подняться на палубу. Отсюда открываются восхитительные виды на архипелаг. Мы как раз подплываем.
        Я обхватила обеими руками горячий напиток, понюхала. Чихнула, потёрла заледеневший кончик носа, но всё-таки прохрипела в ответ:
        - Не люблю.
        Первый же глоток приятно согрел внутренности и протолкнул тошнотворный ком в желудок.
        Между помятых боков металлической чашки плавало несколько ягод шиповника и листья мяты. Удивительная простота для того, кого невозможно было представить без роскоши в каждой мелочи. Но сегодня признать в господине Демиурге создателя Ордена Крона было невозможно: напротив сидел совершенно обычный мужичок в рваной рыбацкой одежде и натянутой на лоб шапке. Небритый, с обветренным лицом и обкусанными как у меня губами. Даже глаза одинакового цвета - мутно-коричневого.
        - На берег я с тобой не сойду, - начал инструкцию ненастоящий рыбак. - Там тебя встретит Татовский. Он проводит к лагерю и обеспечит безопасность.
        Говорил тоже по-иному - коротко, отрывисто, по делу. Да и вообще выглядел недовольным, угрюмым. Словно не одобрял грядущей встречи. Или брезговал.
        - Мне может что-то угрожать? - я оторвалась от питья и глянула из-под растрёпанных волос.
        Судно снова бросило в сторону, и мы оба припали на бок. Кружка булькнула и обдала горячими ароматными каплями, но на дне ещё осталось немного чая. Поймав равновесие, я вылила остатки в горло и притулила посуду на какой-то из ящиков.
        - Лагерь охраняется не хуже приюта Ордена, так что вряд ли, - Демиург всё-таки взмахнул пальцами по своей изящной привычке. Без единого перстня этот жест смотрелся по-дурацки. - К тому же, тебя защитит твоя фамилия. Дочь Тезарии Горст уже стала символом сопротивления, а после твоего явления в лагерь армии весть разнесётся во все уголки Квертинда.
        Он замолчал, разглядывая свои ногти.
        - И это привлечет в Орден новых людей для будущей войны, - продолжила я вместо него предсказывать очевидные последствия. - Подарит квертиндцам надежду на победу и веру в лучшее, свободное будущее. Всё, как вы и говорили. Так?
        - Всё так, - согласился Демиург, но радости по этому поводу не явил. - Свободный Квертинд. Новые правила.
        - Свободные квертиндцы, - невольно поправила я, вспомнив вчерашний вечер. Поймала удивлённый взгляд своего собеседника и спешно оправдалась: - То есть… Конечно, Орден хочет вернуть Крона в королевство, пытается остановить разрушение и проклятие. Но ведь ещё мы сражаемся за людей, правда? За тех, кого иверийские принуждения привели к нищете и лишениям. Эта война ведь нужна им, господин Демиург? Она изменит жизнь квертиндцев к лучшему? Сделает их счастливее?
        Шквал вопросов прозвучало слишком наивно, но мне хотелось услышать подтверждение тому, что я всё делаю правильно. Что Джер ошибался, когда говорил о том, что квертиндцы не хотят свободы. Только не ценой войны.
        Господин Демиург посмотрел странно, но улыбнулся. Почему-то стало легче, хотя настроение этого владельца театров меня обычно не тревожило.
        - Всё верно, Юна, - непонятно чему развеселился мужчина. - Мне нравится образ твоих мыслей. Сражаться за квертиндцев, а не за Квертинд! Звучит, как новый лозунг, - он внимательно осмотрел меня и приказал: - Повернись.
        - Зачем? - сразу же ощетинилась я, но всё же развернулась к нему спиной.
        Ловкие пальцы причесали волосы, натянули до лёгкой боли и принялись заплетать толстую косу.
        - Знак соединения должно быть хорошо видно издалека, - пояснил Демиург, перевязывая своё творение грязным шнурком. - Старайся вытягивать шею. Шагай смело, будто за тобой уже идёт многотысячная армия. Смотри прямо, но без вызова. И помни, что меня не существует для всех этих людей. На вопросы о господине Демиурге отвечай уклончиво, не подтверждая и не развеивая свою связь с создателем.
        - Вы так говорите, будто мы любовники, - развернулась я, но наткнулась на совершенно серьёзный взгляд.
        - Позволь квертиндцам создавать свои сказки, - он поднялся и подал мне руку. - А сказки про любовь они любят больше всего.
        Я угрюмо уставилась на мужскую ладонь, всерьёз раздумывая над тем, не укусить ли её. Так сказать, в приступе любовной страсти. Но баркас начал замедлять свой ход, и я всё-таки поднялась, держась за пузатые бочки. Вгляделась в дверной проём, где замаячили фигуры ещё двух рыбаков - судя по пошлым ухмылкам - вполне настоящих.
        - И ещё, - шепнул на ухо Демиург перед тем, как выйти. - По традиции, приют Ордена Крона устраивает праздник для кроуницкой знати в честь Дня Династии. Высокородные квертиндцы завтра явятся к закату в сопровождении спутников. В этом году моей спутницей будешь ты.
        - Нет, - быстро отказалась я.
        - Это был не вопрос, - он легко подтолкнул меня к выходу. - Мы с тобой должны рассказать нашу сказку ещё кое-кому.
        - Я завтра занята, - соврала я.
        И сразу же вспомнила танцующий бестиатриум. Скучный праздник в академии, который я собиралась пропустить, отлёживаясь в комнате. Или обжираясь в теплицах с Комдором. Или в библиотеке Голомяса, на худой конец. Давненько там не появлялась.
        - Элигия поможет тебе с дамским туалетом, - как будто не услышал моего аргумента господин Демиург. - Зайдёт к тебе с утра и принесёт всё необходимое. На праздничный маскарад в приюте нельзя являться в студенческой форме.
        - Только не она! - запротестовала я. - Если вы снова подошлёте ко мне Элигию, то тогда я точно не приду!
        - Договорились, - легко согласился мужчина, и я поняла, что попала в ловушку. - Тогда найди приличное платье, сделай причёску и не забудь надеть маску.
        Он придержал меня за локоть, будто боялся, что я сбегу прямо сейчас и больше никогда не вернусь. Море снова толкнуло судно, и на палубу посыпались крупные капли от боковой волны, вызвав крепкие ругательства рыбаков. До нас долетели только солёные брызги пены, которые я быстро смахнула рукавом.
        - Ты теперь часть Ордена Крона, Юна, - напомнил Демиург, воспользовавшись заминкой. - И у тебя есть обязательства не только перед его армией, но и перед теми, кто её снабжает. Эти люди не мерзнут в лагерях, но их вклад не менее важен. Будь добра, явись завтра вовремя.
        - Кем! - крикнули с палубы, и я не сразу поняла, что кричат нам. - Ты девку-то не лапай! Руки за неё пообрубают!
        - Или чего похуже, - захмыкал второй рыбак с тощей шеей. - Вон уже рыщут аки волчары по берегу!
        - А я и не лапаю! - пробасил Демиург у меня над ухом, и я подпрыгнула - то ли от громкости, то ли от непривычного выговора. - Было бы за что её лапать!
        - Вы что, представились Кемом?! - прошипела я сквозь зубы.
        Мужики засмеялись, оценивая меня сальными взглядами. Самозванец-Кем вместо ответа поднялся по скрипучей лестнице и удивительно гармонично вписался в компанию простых рыбаков. Что-то сказал им вполголоса, и те снова заржали.
        Я тоже поднялась следом, жмурясь от утренней хмари и отряхивая труху с ладоней - перила, как и всё на этом баркасе, давно требовали ремонта. Запахнула накидку, выдохнула облачко горячего пара и направилась к самому носу - подальше от мужской компании.
        Погода была самой что ни на есть кроуницкой - низкое серое небо и туманная изморозь, перемешанная с солёными каплями.
        За низким бортом пенилось и бурлило Холодное море, неохотно пропускающее баркас к Гриффорду. Укрытый лесом остров казался одной большой скалой. Он торчал над морской глубиной заснеженным гигантским валуном с лысыми откосами и выглядел абсолютно необитаемым. В ложбинках горы ютились только облака тумана да сосновые рощицы.
        Я подула на ладони, замёрзшие от прикосновения к холодному дереву, и вгляделась в подножье Гриффорда. Чёрные точки на белоснежном фоне очень быстро вырастали в размерах и становились вполне реальными людьми.
        Нас и правда встречали.
        Вдоль берега бродили трое вооружённых мужчин. Теперь я даже узнавала Бешеного Крейга - человека из пятёрки Татя. Его цепкий взгляд пронизывал до самых костей - мужчина коршуном высматривал пассажиров дряхлого судёнышка. Заметив меня, он удовлетворённо кивнул и жестом подозвал двух других встречающих.
        Низкий причал под сапогами бойцов тонул в тумане, но чем ближе мы подбирались, тем заметнее становились крепкие сваи, ровный настил и даже отлично сколоченный сарай с добротной крышей. Сразу за ним низкая скала расступалась, образуя неширокий проход, в котором разглядеть что-то не представлялось возможным. Высокие деревья выстроили плотную сеть вдоль всего прибрежного подножья, и заснеженные кроны нависали прямо над кромкой моря.
        Потянуло едким, горьким дымом, и я закашлялась. Обернулась на попутчиков - те мелькнули тремя огоньками дымящих самокруток и довольными рожами. Пару секунд я пялилась на Демиурга, надеясь на последние напутствия, но он даже не развернулся в мою сторону. Поднёс к губам папиросу, затянулся и с хриплым хохотом выдохнул дым, охотно беседуя с рыбаками.
        - Юна! - крикнули с берега, и я чуть не вывалилась за борт.
        Покрепче вцепилась в край, ожидая столкновения, но судно осторожно и плавно ткнулось носом в причал, разгоняя облака прибрежного тумана. Один из парней накинул швартовой канат, притянул баркас ближе.
        - Добро пожаловать на Гриффорд, - Крейг подал руку и улыбнулся.
        Наверняка он хотел выглядеть дружелюбным, но бешеным этого бойца Ордена Крона назвали не зря - его вечно бегающие глаза и подёргивающийся кадык выдавали в жилистом парне взрывной нрав. Я была готова спорить, что Крейг имел изначальную огненную склонность, но вряд ли поблизости можно было найти детерминант для подтверждения моих выводов.
        - Привет, Крейг, - бросила я и с его помощью легко перепрыгнула на пирс.
        И снова оглянулась - не смотрит ли Демиург? Хоть одним глазком? Может, всё-таки проконтролирует процесс высадки Юны Горст на остров? Но нет, лже-рыбака больше интересовал догорающий окурок в грязных пальцах.
        - Твой визит парни ждали больше, чем бренди в вишнёвых бочках! - похлопал меня по плечу Крейг, не заметивший замешательства. - Как добралась?
        - Хорошо, - активно закивала я.
        Отряхнула накидку от капель, постучала сапогами. Пара лирн звякнули в карманах в такт крику единственной олуши, восседающей на крепкой ограде.
        - Эти хмыри тебя не обижали? - Крейг кивнул в сторону тройки на баркасе и заорал: - Слышь, хмыри, вы её не обижали?
        - Гар-гар-гарр! - нахально закрякала желтоголовка за спинами.
        Мужчины же, в отличие от олуши, настороженно притихли. Насупились. Оценили взглядом вооружённых парней, потоптались на месте.
        - Обижал один, - охотно пожаловалась я. - Вон тот, в серой шапке. Остальные не трогали.
        Это была мелкая шутка для Крейга, но вместо ответного смешка он неожиданно поманил к себе пальцем Демиурга.
        И только теперь до меня дошло, что Бешеный Крейг, возможно, понятия не имел о том, кто на самом деле стоит среди угрюмых рыбаков. Да, парень бывал в приюте, но вряд ли хоть раз поднимался в кабинет или вообще заходил в поместье.
        Троллье дерьмо! Я умудрилась нарушить главный приказ Демиурга в первые же пять минут. Плохое начало…
        - Иди-иди, - подначил Крейг замешкавшегося мужчину. - Объяснять тебе буду, как ты был не прав.
        - Не надо, - попыталась я схватить бойца за рукав, но тот ловко вывернулся.
        Поставил ногу на короткий столб, опёрся локтем о колено и снова гаркнул:
        - Сюда подошёл!
        В глазах рыбаков мелькнули страх и ненависть одновременно, но никто не предпринял попытки к сопротивлению или хотя бы диалогу.
        Демиург молча перебрался на пирс, опустил глаза, словно и вправду был виноват, и сразу сделался каким-то маленьким, прямо крохотным.
        - Мы ништо, господин, - замямлил он. - И пальцем не тронули, потопи меня Вейн! Мы грузы всегда в целостности доставляем, знаете ведь… Да кто ж станет-то!.. - в мутных глазах читалась мольба. - Кто ж станет портить чужое добро - коль то выпивка, коль девка…
        В изумлении я даже рот раскрыла - так убедительно играл создать Ордена Крона роль напуганного мужика. Он ещё и носом хлюпнул и сжался в комок, когда Бешеный Крейг навис над ним угрожающей тучей.
        - Для тебя это не девка, а госпожа Горст, - боец с размаху пнул Демиурга в живот, и я дёрнулась вместе с ним.
        Неосознанно подалась ближе и хотела извиниться хотя бы взглядом, но согнувшийся пополам Демиург смотрел под ноги и хватал ртом воздух. Его напарники стыдливо отвернулись, делая вид, что ничего не произошло. Только смелая олуша зашумела крыльями, спрыгнула с торчащей балки и взмыла в воздух.
        - Разгружайте, - приказал Бешеный Крейг притихшим рыбакам.
        Моего названного обидчика он решил больше не наказывать, и я выдохнула напряжение. «Простите» - прошептала одними губами, когда Демиург всё же глянул в мою сторону. Разобрать эмоцию я не успела, потому что спешно двинулась вслед за Крейгом - к широкой протоптанной тропе между крутыми откосами.
        Дорога на удивление была хорошая, расчищенная, примятая сапогами и копытами. И недолгая: вскоре мы спустились к военному поселению, подобно Понтону, расположившемуся прямо на пологих откосах и чуть плотнее - в неширокой низине. Потрёпанные шатры стояли близко друг к другу, плавали в тумане, как серые поплавки. Кое-где желтели пятна огня, тянуло костровым духом и запахом еды.
        - Смотрите, идёт! - крикнули слева, и я вдруг остановилась. - Это наша Горст!
        - Где Горст? - звонкий голос раздался совсем близко.
        Я растеряно оглянулась - ко мне бежали люди, выплывали из тумана радостные лица - мужские, женские. Юнцы прикладывали кулак к груди, восславляя Квертинд, взрослые мужчины салютовали оружием. Даже старики - матёрые, тренированные, настоящие воины - почтительно склоняли головы. Пара краснощёких мальчуганов, ещё не парней, но уже по-взрослому крепких, хором крикнула: «Горст!»
        - Вы вся в мать, - схватила меня за руку пожилая женщина в шерстяном платке и с добродушной улыбкой смахнула слёзы. - Похожа. Похожа!
        Я с сомнением улыбнулась ей в ответ и смущённо пожала тёплую ладонь. От такой встречи оторопела - я не знала никого из этих людей и не сделала ничего, чтобы заслужить тёплый приём. Это что - тоже происки Демиурга? Побочное действие легенды о выжившей дочери Тезарии, освободительнице Квертинда от Иверийского гнёта?
        - Но-но! - пробирался сквозь разрозненную толпу Тать, распихивая локтями зевак. - Близко чтоб никто не подходил, ясно? - прикрикнул на людей, хватая меня в широкие объятья.
        Одет он был, как заправский горец, - в шапке с волчьим хвостом, обмотанный шкурами и подпоясанный ремнями с рядом лёгких ножей. С нашей последней встречи Тать отпустил бороду, что скрыла его уродство, но добавила возраста - казалось, мой нынешний охранник постарел на добрых десяток лет.
        Огромные руки на короткую секунду обхватили меня и сразу же отпустили - Нард Татовсикй шикнул на хихикающих молодых бойцов, те в ответ охотно расступились.
        - Наша Горст! - объявил Тать во всеуслышанье.
        Видимо на случай, если ещё не все догадались.
        Я моментально вспомнила недавние наставления Демиурга - вытянула повыше шею, демонстрируя чёрного паука и шагнула твёрдо, как подобает генералу или, может, кому-то из высших чинов.
        - Горст! - охотно поддержала толпа, нестройно аплодируя и присвистывая.
        Так мы и двинулись - я во главе, Тать и Бешеный Крейг по обе стороны, а вокруг - настоящая армия изгоев, бурлящая каким-то фанатичным восторгом и непонятной мне радостью.
        При ближайшем рассмотрении лагерь оказался укреплённым - шатры разбили вокруг скудной деревни всего на несколько домов. От бревенчатых ворот топорщились пиками частоколы, темнели подмёрзшие рвы, и, как положено, - стояли караульные. При виде меня они тоже поменялись в лице и приложили зажатый кулак к груди. Я одобрительно кивнула им в ответ и даже пожелала лёгкой службы - уж не знаю, по какой такой внезапно появившейся покровительности.
        Чувствовать себя по-настоящему важной и ценной оказалось легко и даже приятно. В обстановке такой однозначной почтительности и бескрайней народной любви я без труда выполняла возложенную на меня роль - кивала, улыбалась и смотрела свысока. Ступала действительно твёрдо, насколько это было возможно на хрустящей гравием дороге.
        Хоть местное укрепление едва бы насчитало несколько сотен бойцов, они были ближе всех к войне за свободу, к войне за Квертинд и теперь даже наверняка - за Юну Горст. Я даже немножко загордилась, и пришлось приложить усилия, чтобы отогнать неуместную заносчивость.
        Это была чужая, иная жизнь, будто уехав из Кроуница я попала в какой-то вымышленный далёкий мир, где меня почитали наравне с правителями и лидерами сопротивления. Или даже больше - Тать то и дело как-то ревностно поглядывал в сторону раскрывших рот командиров, безропотно кинувшихся мне на встречу. Они тоже поджидали у шатров в количестве пятерых человек, но никто из них не был мне знаком.
        Мелькнули тиали - зелёные, оранжевые, даже серые. Должно быть, магов в армии Ордена Крона, как и во всём Квертинде, ценили больше рядовых бойцов со сталью. Я пожала всем руки, выслушивая представления, и почти наощупь двинулась за Татем - мы свернули с насыпной дороги прямо в притоптанный снег.
        На Гриффорде туман сгущался, тёк по земле, как парное молоко, и солдаты вокруг военных палаток казались призраками. Проходя вдоль ряда шатров, я вертела головой направо и налево, осматривая самый настоящий военный лагерь. В щелях входов мелькали жаровни и удивлённые лица, тут же выглядывающие из своих полотняных домов.
        - Горст! - слышалось сквозь треск поленьев и хлопанье полотна.
        Горели костры - блёклые огоньки под чёрными от нагарала котелками, в которых бурлила крупа с кусками солонины. Я сглотнула слюну и вытянула шею так сильно, что в глазах забегали чёрные мушки. Даже не верилось, что Горст - это на самом деле я, а не придуманный герой из легенд.
        Бешеный Крейг шёл впереди, расчищая дорогу и тоже вытягиваясь в струнку - от важности своей охранной миссии. К нашему маленькому отряду то и дело пытался кто-то присоединится, но Тать быстро отсылал желающих подальше. Сопровождающая толпа зевак тоже постепенно рассеялась - люди разошлись по своим делам, забились в палатки и редкие сколоченные домики.
        - Общий барак, - махнул рукой Татовский на ветхое каменные строение с кособоким крыльцом и побитыми ступенями. - Для командиров и военачальников. Остальные по-простому, в шатрах.
        Он кивнул за спину, грозно зыркнул на подбежавшего мальчишку, и тот моментально ретировался.
        - Сколько здесь человек? - я оглянулась на низенькие шпили палаток, торчащих из туманного моря.
        Нам вслед смотрели мужчины в наскоро накинутых кафтанах и шинелях без опознавательных знаков, как в регулярной армии Квертинда. Даже перечёркнутой короны Ордена Крона не было видно.
        - Около четырёхсот, - охотно ответил Тать. - В основном солдаты и воины, но есть и простые мужики да их бабы. Мы здесь только обучаем бойцов, формируем в отряды и отправляем на Полуостров Змеи, к месту битвы. Или куда скажут, - он почесал бороду. - Кому надо - деньжатами помогаем, чтобы могли семью прокормить, если осталась где в Квертинде. Да или просто на расходы. У всех есть расходы, ясно?
        - У всех, - подтвердила я, и снова рассеянно огляделась.
        Заметила стрельбище и одобрительно присвистнула - тренировочный полигон здесь был, что надо. Добротные мишени, насыпи, крепкие брусья и глубокие рвы. Даже в академии такого не было - Джер и Фаренсис обычно гоняли боевых магов по лесному массиву, но студенты быстро нашли лазейки и лёгкие маршруты, так что особо не утруждались. Здесь же избежать нагрузки было просто невозможно - широкое поле просматривалось почти до самых откосов, и даже туман обходил стороной это место.
        На утреннем поле сейчас были заметны только несколько ползающих по подмерзшей грязи солдат да нависший над ними командир, орущий не хуже каркающей олуши. Для тренировки людей было маловато, поэтому я решила, что бойцы чем-то провинились и теперь отрабатывали наказание.
        Сзади заскрипели колёса, загалдели. В ворота въехали две гружёные телеги, запряжённые сильными капранами и охраняемые теми парнями, которые встречали меня на берегу. Ни рыбаков, ни Демиурга среди них не было, и я быстро потеряла интерес к разгрузке.
        - Иди проверь, - приказал Тать Крейгу, и тот нехотя, но всё же двинулся к тюкам и бочкам, споро сгружаемым прямо на притоптанный снег.
        Я же с любопытством откинула полог ближайшей ко мне телеги и присвистнула ещё раз - на отличной оружейной стали блестела мелкая изморозь. Боевые луки, мечи, топоры, колчаны с новым и прекрасным оперением - здесь скрывалось целое состояние! Полный арсенал магазина «ОружейНорм», только ещё новее и лучше, лежал ровными рядами в открытых ящиках и охранялся одним-единственным караульным.
        - Юна Горст, - хлюпнул красным носом довольный солдат, нагло рассматривая мой знак соединения. - Будь свободен!
        - Устанавливай правила, - непроизвольно отозвалась я, увлекшись ящиками.
        Запрыгнула прямо на телегу, отчего та качнулась. Меня привлёк странного вида лук - короткий, с особым механизмом взведения и спуска тетивы. Я схватила один экземпляр из ящика и взвесила на руке. Тяжёлый.
        - Так это… - растерялся охранник боевого богатства. - Без особого допуска, сами знаете… Нельзя вам здесь…
        Он умоляюще посмотрел на Татя, перевёл взгляд на меня, застывшую с чудным оружием в руке.
        - Это же Юна Горст, - возмущённо заметил Татовской. - Пусть осмотрится. Она за этим и приехала.
        Парень вроде успокоился, но насупился. Спрятался за высоким воротом, одним глазом поглядывая за моим изучением - не сопру ли чего из-под его носа? А ему потом отвечать…
        Воровать я, конечно, ничего не собиралась. Хотя что-то мне подсказывало - надумай я выбрать себе оружие из этой тележки, никто против не будет. Может, даже обрадуются, что Юна Горст теперь ещё лучше вооружена.
        Впрочем, сейчас моя персона мало интересовала местных - они окружили вновьприбывшую повозку с продовольствием и закупоренными бочками. Судя по одобрительным возгласам, выпивка приезжала в лагерь нечасто. Я хмыкнула, схватила короткую и крепкую стрелу, попыталась приноровить её в специальный паз. Покрутила так и эдак, осваивая новый для себя вид оружия. «Я ревную» - сообщил Каас из-под накидки. Карнеум за спиной согласно промолчал.
        - Арбалет, - вслух пояснил Тать, подперев спиной телегу. - Привезли из Тимберии. По точности превосходит даже Карнеум, но проигрывает в скорости. Зато обучение короткое - солдаты быстро осваивают такую стрельбу, не то, что из лука, - он тоже схватил один образец, прицелился. - Мы заказали ещё увеличенные варианты для осадных машин и метания снарядов по площади.
        - Думаете, сражения будут масштабными? - я всё-таки вернула арбалет на место и спрыгнула.
        Снежное облачко взметнулось и смешалось с туманом.
        - А это не наше дело - думать, ясно? - оскалился Тать. - Наше дело понятное: бей врага, сражайся за свободу, умирай, если придётся. Думать до войны надо было. На Полуострове Змеи сейчас так - коль приехал, будь любезен действовать, а не размышлять.
        Я отряхнула ладони, поправила кожух с Каасом на бедре, чтоб не обижался. И снова взглянула на тренировочное поле, где крепкие мужские тела разгоняли туман.
        - Ты поведёшь этих парней в Астрайт? - я кивнула на наказанных бойцов, что сейчас взбирались по тросам на высокую стену.
        Парни пыхтели от натуги, но приободрились, заметив меня.
        А я снова смутилась. Почему все так радуются при моём появлении? Как я могла помочь этим людям? Что я могла им дать, кроме надежды? Живым, дышащим, с идеями и планами? Они горели свободой, светились изнутри в промозглом военном лагере. Лучшая жизнь была им как маяк, как путеводная звезда, а я оказалась живым олицетворением этой жизни. Как будто один мой вид обещал спасение и победу.
        Тать помолчал немного, словно тоже думал о чём-то подобном. Достал свой портсигар с табачными пластинами. Закинул одну в рот, пожевал.
        - Я из Кроуница не выезжаю, ясно? - сказал строго, но с обидой. - Тут пока нужен, за парнями досматривать. Да и за улицами города - тоже. За всем догляд нужен. Один я знаю, кто как послужить Ордену может. Рано мне помирать пока.
        «То есть, вы их всех на смерть отсылаете?» - хотела спросить я, но за шатром послышался стук копыт, и мы развернулись.
        - Юна Горст, - невысокий мужичок, в тулупе и с торчащими красными ушами спрыгнул с капрана и резво схватил мою руку, затряс. - Приятно. Я - Проней, смотритель местный.
        Не успела я ответить, как он быстро увлёк меня за собой в сторону центра поселения. Тать недовольно напрягся, но зашагал следом без предупреждений и угроз.
        Толпа вокруг выпивки ненадолго отвлеклась на нас, выкрикнула короткие приветствия, задержала на мне взгляды и снова принялась с шумом и смехом встречать свой хмельной ужин ко Дню Династии.
        Мы прошли мимо булыжных заборов, над которыми возвышалась единственная здесь башенка. Низенькая, всего с одним окошком у самого потолка и зубчатым фонтоном. Святилище Крона, догадалась я. И сразу же нашла подтверждение, когда Проней коротко поклонился закрытому зданию и похрустел по снегу дальше - к погосту с рядом покосившихся виселиц. Знакомо пахнуло амброй.
        - Это сейчас по-новому Гриффорд, - рассказывал на ходу Проней, когда мы миновали башню. - А раньше знаешь как остров звали? Вдовий плач. Ещё раньше, значит, тут висельня была. Смертников Квертинд не кормил в Зандагате, как теперь, а вешал прямо по приговору.
        Верёвки полностью сгнили, лишь кое-где всё ещё заворачивались в смертельные петли. Я поёжилась - то ли от холода, то ли от жутковатого местечка. Поплотнее запахнула полы накидки, всё же накинула капюшон, решив, что достаточно покрасовалась в лучах славы.
        - Тогда всего и дел было - могилки знай себе копай да висельников скидывай, - он остановился перевести дух у крепкого колодца. Хлебнул воды прямо из черпака, фыркнул. - А теперь овчарня здесь, склады, поставки муки и продовольствия, караульные - всё на мне. Командиры, знаете, как жрут? И спать на пуховых перинах любят, солома не по их спинам, чтоб их кряхтом падучим скрючило. Пить хотите?
        Я не отказалась. Колодезная вода оказалась сладкой и бодрящей. Желудок заурчал, напоминая о том, что завтрак случился давно, а время уже настало обеденное. Пока пила, успела оценить замысел Демиурга - спрятать армию на острове висельников, куда никто в здравом рассудке не сунется, - было просто и гениально.
        - Так я и говорю, - продолжил свой отчёт смотритель, принимая из моих рук черпак. - Мне бы в помощь кого посмышлёнее, чтоб сподручнее было. Да хоть бы и Татя!
        - Не заговаривайся, Проней, - огрызнулся Тать. - У меня дел в Кроунице - во! - он постучал краем ладони по горлу. - Некогда мне тут с вами хозяйство вести, ясно?
        - Ясно, - несогласно согласился Проней, тихонько взял меня за локоть, отвёл в сторону и зашептал: - Я человек занятой, по всему получается, не просто сторож, а кастелян крепости. А жалование скудное, всего тысяча лирн за седмицу. Куда это годится?
        - Тысяча лирн? - удивилась я огромной сумме.
        И попыталась найти крепость среди низеньких домов под снежными шапками. Из строений тут был только тот самый общий барак для командиров, святилище да пара пыхающих дымоходом изб.
        - Вот и я говорю - никуда не годится, - по-своему рассудил смотритель. - Вы уж там поговорите с господином, как вы это умеете, - он запнулся, воровато огляделся. - Как-нибудь убедительно, чтобы Пронею жалование вдвое увеличили, а я уж позабочусь тут, чтобы Юна Горст стала ещё популярнее.
        - Куда уж популярнее, - сорвалось с языка, хотя ответ вышел неразумный.
        Надо было ответить что-то про господина Демиурга, ведь речь шла именно о нём. Только вот насколько смотритель был с ним знаком? Знал ли о существовании? Демиург лично ему платил, или Проней, как и все, просто верил в легенду о великом создателе Ордене Крона? Согласится, отказаться или промолчать?
        - Лапы-то убери, ловчила ты языкатый, - вовремя пришёл на помощь Тать. - Я с тебя глаз не спускаю, ясно? Ты кормить нас будешь или водичкой попоил - и хватит?
        - А как же! - снова деловито зашаркал довольный собой Проней. Подошёл к новой избе, постучал валенками о порог. - Пожалуйте сюда, в тепло и гостеприютие Гриффорда!
        Уговаривать меня не пришлось - я резво юркнула в открытую дверь, подальше от восторженно-любопытных взглядов. Всё-таки Демиург постарался на славу, и Юна Горст на Гриффорде оказалась чем-то вроде святилища Крона - того и гляди, начнут кланяться и возносить молитвы.
        В тепле и гостеприютии избы оказалось довольно людно. Настолько, что меня даже не сразу заметили, и я успела спокойно оглядеться. Обстановка была простой, но опрятной. Стены прикрывались узорчатыми одеялами, стылый пол устилали ковры, люстра и канделябры прекрасно высвечивали собравшихся десятком новых свечей.
        Грубый, но добротный стол стоял ровно посередине и вместо скатерти укрывался картой, над которой сейчас склонились четверо - мы явно явились в разгар собрания или военного совета.
        В двоих я сразу же признала тех самых командиров, встречавших меня у ворот. И устыдилась, поскольку имен в суматохе не запомнила, да и внешне мужчины были подстать друг другу - невысокие, коренастые, с лицами, лишёнными всякого выражения, привыкшими скрывать чувства. Даже сейчас на них застыли равнодушные мины, словно предстоящая война никак не волновала военачальников Ордена.
        Третий человек походил на старика и на юнца одновременно - мужчина как будто был без возраста, сутулый и остроносый. Он обгладывал утиное крыло и то и дело тыкал жирными пальцами в край карты, с упрямством что-то доказывая.
        Четвёртой была женщина. Крепко сложенная, статная, с нахмуренными бровями и выдающимся подбородком - она сразу же напомнила мне магистра Калькут в не самом благостном настроении. А тиаль Девейны на мощной груди окончательно убедил в сходстве. Женщина упёрлась мощными кулаками о столешницу и недовольно смотрела на своих соратников. Белый тиаль угрожающе покачивался над картой, как встревоженный маятник.
        Остальные - солдаты, оруженосцы, прислужники толпились вокруг, суетились над выстроенными вдоль стен тумбами, таскали из кухоньки исходящие паром блюда. Бряцало оружие, шептались поварята, трещали свечи и шаркали сапоги.
        В стороне, под запотевшим окошком, изумительно пах целый обеденный пир - запечённый с клюквой гусь, золотистые бараньи ножки, россыпь разносолов и сдобные пироги. Я сглотнула слюну и шарахнулась в сторону от подошедшей девки с серебряным чайником. Она чуть глаз мне не выбила длинным почерневшим носиком.
        - Умываться извольте, - поклонилась прислужница под моим недоверчивым взглядом.
        Поклон вышел так себе, но я сама вряд ли исполнила бы что-то получше, поэтому несчастную служанку простила. Нагнулась над тазом, подставила руки под струю тёплой воды, пока Тать по очереди здоровался со всеми присутствующими.
        - Юна Горст, - гордо представил Татовский, подталкивая меня ближе к собранию, и почти рывком содрал тёплую накидку.
        Я мгновенно почувствовала себя голой под внимательными взглядами, хоть жилет и сорочка всё ещё были на мне. Да и брюки никуда не делись. Но десятки пар глаз будто разрывали меня на лоскуты, а внезапная тишина резанула уши похлеще звенящего визга. Захотелось сжаться в комок, опустить глаза и стать крохотной, незаметной, как недавно Демиург, но вместо этого я вытянулась в струнку, радушно улыбнулась и… всё-таки накрыла ладонью знак соединения по своей любимой привычке. Рельеф паучьих лап, как всегда, успокоил и предал уверенности.
        - Конечно, Юна Горст, - первым расплылся в улыбке мужичок без возраста, обтёр пальцы о кафтан и протянул мне руку. - Рады приветствовать вас в нашем скромном штабе. Я - Лонтерей Бродзен, генерал-фортификатор армии Ордена Крона.
        Пальцы его оказались цепкими, а рукопожатие - уверенным и бодрым.
        - Метрий Билик, - по-военному скупо выпалил один из командиров, потрясая в свою очередь мою ладонь. - Командующий третьего кроуницкого полка армии Ордена Крона. Мой помощник, - он по-свойски похлопал по плечу соседа. - Керин Билик, кровный брат и заместитель.
        - Добро пожаловать на Гриффорд, - слюбезничал Керин, обнажая ровный ряд зубов.
        Младший Билик вряд ли был намного старше Лонима. Парень одёрнул синий щегольской кафтан, стукнул каблуками. Юркий, с ловкостью отличного лучника и открытой располагающей улыбкой, он был единственным, чья радость от встречи со мной казалась действительно искренней.
        Командующий Билик же, его старший брат, сдвинул брови и устало надул щёки. По его мрачному виду можно было догадаться, что Юна Горст возникла ещё одной досадной проблемой в довесок к уже существующим.
        - Мелира, - недовольно представилась женщина, уперев руки в бока. - Работник тыла.
        В отличие от братьев Биликов, она не только не явила радости или растерянной досады, а уставилась с откровенной злобой и возмущением - от такого приёма челюсти сжались сами собой, и в животе противно заурчало.
        - Мелира - как королева? - я обхватила себя рукой, пытаясь унять громкий рёв желудка.
        Тиаль с песком стыдливо сунула под жилет и отругала себя за неуместный вопрос. Наверняка это была в точности та фраза, которую леди с таким именем слышала в первую очередь при знакомстве в Квертинде.
        - Не смейте меня сравнивать с лживой королевой, предавшей бога-создателя! - рявкнула Мелира и молитвенно сложила руки, будто удерживая саму себя от приступа гнева. Тяжёлый подбородок навис над горящими белой магией ладонями. - Королевство обмана и лицемерия, - забубнила работник тыла. - Извратили величайшую из магий, предали божественный дар. Не успели извести одних тиранов, как к власти рвётся уже самый жестокий приспешник Толмунда. Но Крон придёт спасти всех, кого проклял Иверийский Квертинд!
        Фортификатор Лонетрей икнул, командир и заместитель отвели глаза, а остальные никак не отреагировали - просто продолжили заниматься своими делами. Видимо, такая решительная эмоциональность Мелиры была в порядке вещей.
        - У вас сестра в Кроуницкой академии есть? - снова не удержалась я от глупого вопроса.
        В ответ получила ещё один гневный взгляд и прикусила язык. Опустила глаза на карту Квертинда, придавленную стаканами с выпивкой.
        - Мне ещё родственных связей среди врагов не хватало, - заворчала женщина. - Достаточно и того, что приходится развлекать заезжих разгильдяек в последние дни перед отправкой армии.
        - Мелира, - мягко тронул её за руку Лонтерей. - Юна Горст нужна Ордену.
        Мелира явно хотела снова возмутиться, но закрыла рот и отвернулась. Зашептала молитвы - то ли Девейне, то ли Крону. А я воспользовалась паузой, чтобы тщательно обдумать ответ.
        Завоевать реальное уважение армии изгоев оказалось задачей посложнее, чем своей банды или даже академии. По сложившейся ещё с моего первого визита в приют традиции, знакомство с руководством Ордена Крона у меня как-то не ладилось. Теперь я тоже была частью организации, причём, если судить по отношению солдатов и наёмников, - немаловажной. Но вот те, кто стоял во главе, относились к символу сопротивления в моём лице с недоверием.
        - Не хотелось бы вам мешать, - попыталась оправдаться я, всё ещё разглядываю карту. Яркие фигурки окружали полуостров Змеи, как детские игрушки для мальчишек. - Но у меня тоже есть своя задача: вникнуть в план боевых действий и разделить борьбу за Свободный Квертинд со всеми, кто предан Ордену Крона и создателю.
        Командующий Билик прочистил горло, Мелира фыркнула, а Лонтерей наградил меня долгим и совершенно непонятным взглядом. Один Керин хохотнул, будто обрадовался моей маленькой победе.
        Давить на свою связь с Демиургом было слишком нагло, но они не оставили мне выбора. К тому же, под создателем мог вполне себе подразумеваться и сам Крон. Двусмысленность вышла довольно однозначной, хоть и нахальной, и я осталась собой довольна. Демиург бы одобрил.
        Рядом запыхтел Тать, вручая мне вишнёвый бренди. Очень кстати, потому что от духоты и неловкости во рту пересохло. Моя сегодняшняя нянька в виде обезображенного охранника явила трогательную заботу: Татовский раздобыл кусок пирога, из нутра которого вываливались капуста вперемешку с варёными яйцами, истекающее жиром рёбрышко, увесистый ломоть сыра и россыпь мелких помидоров. Всё это богатство кучкой громоздилось на глиняной тарелке, бесцеремонно бахнутой прямо поверх географических рельефов иверийского престольного округа - ровно по центру карты.
        - Что? - сделал грозную рожу Нард Татовский в ответ на возмущённое цоканье. - В Свободном Квертинде народ не морят голодом.
        Военный совет замешкался и притих. Потянуло холодом - в избу заглянула деловитая морда Пронея, оглядела всех придирчивым взглядом и удовлетворённо скрылась.
        - Во имя Свободного Квертинда! - прервал затянувшуюся неловкость Керин Билик и поднял один из стаканов, призывая всех собравшихся сделать то же самое. - Во имя Ордена Крона!
        - Во имя Свободного Квертинда! - охотно поддержал его брат.
        - За свободных квертиндцев! - выпалила я и сделала крохотный глоток.
        В избе зашумели, заорали лозунги. Тать гаркнул в такт, выпил. Мелира промолчала, но к восславлению присоединилась - тоже подняла стакан и осушила его одним махом.
        От крепкого напитка во рту остался горько-ягодный вкус, а желудок свело судорогой.
        Да к Толмунду этот этикет! Я закашлялась и сразу же принялась уплетать еду, пододвинув тарелку ближе к восточной границе. Вся западная была сплошь заставлена солдатами, укреплениями, осадными башнями и требушетами.
        - Верес, - прохрипел Керин, жмурясь от крепости напитка. - Вот здесь, - парень ткнул пальцем в левую часть карты. - Крупный промысловый город на полуострове Змеи.
        Я подалась ближе, раскусывая кислый мелкий помидор. Мне понравилось, что младший Билик сразу перешёл к делу, а не стал и дальше выказывать сомнения в уместности моего присутствия. Я буквально вцепилась взглядом в Верес, демонстрируя свою заинтересованность. Жирная точка города ютилась между низеньких гор полуострова, чуть западнее Астрайта, ближе к бескрайнему Данужскому лесу - границе с Таххарией-Хан.
        - Там добывают руду, - морщась, я выудила из памяти что-то с занятий Гремора Айро. Как назло, больше половины в прошлом году проспала, поэтому о Вересе помнила немного. Но вместо самоукора отгрызла кусок сыра и с аппетитом зажевала.
        - Город плавки металла и кузней, - вроде бы подтвердил мои слова Керин, тряхнув длинной чёлкой. - Богат залежами руды. Снабжает армию Квертинда вооружением, отправляет заготовки для строительства фрегатов и занимается разработкой новых видов оружия.
        - Это будет наше первое масштабное сражение, - пояснил командир Метрий Билик. Он снова наполнил свой стакан и выпил уже без церемоний. - Верес охраняется регулярной армией в составе тысячи человек, из которых не меньше двух сотен - боевые маги.
        - Четыре сотни против тысячи? - быстро прикинула я и даже жевать перестала, но от комментариев о безрассудстве воздержалась.
        - Наша основная армия стоит здесь, - включился в беседу Лонтерей, обозначая место стоянки пустым стаканом. - Третий кроуницкий полк станет последним пополнением перед битвой. Мы собираемся покинуть Кроуниц через четыре дня. Общий сбор начнётся в третий день от праздника Династии, чтобы народ успел отгулять и получить должный настрой. К сто пятнадцатому дню загрузимся в бриги - фрегаты будут слишком заметны с пристани, а внимание привлекать ни к чему.
        - Хотите перевезти людей под видом торгового каравана, - одобряюще кивнула я.
        Нард Татовский проскрипел стулом по полу, удобно устроился. Бахнул крышкой портсигара и довольно зажмурился, как сытый кот. Керин Билик потянулся, было, к нему с просьбой, но под взглядом старшего брата стушевался.
        - С армией соединимся в Вересовом конце, вот здесь, - двинул фигурку командующий вдоль реки. - Встанем лагерем и к утру уже возьмём Верес - тихо, быстро и без суеты. Без Кирмоса лин де Блайта разведка на Полуострове Змеи работает из рук вон плохо, оттого мы сумели собрать трёхтысячное войско в разливе реки Татания. Квертинд и генерал лин де Голли не успеют перекинуть людей для защиты за такой короткий срок. Верес слишком далеко от Астрайта, а местность на полуострове болотистая, трудная. Когда основные силы с боевыми магами подтянутся к Вересу, от города останутся только горы пепла и огня.
        - Неудобное положение для форсирования высоты, - тут же заспорил Лонтерей. - Если из консульства появятся стязатели, да хоть и пара десятков, бой будет жестоким, а победа не такой однозначной.
        - Эффект неожиданности! - стукнул осоловевший Метрий Билик кулаком по столу, отчего фигурки подпрыгнули. - Мы потратили столько времени, чтобы добиться этого преимущества, и не можем и дальше копить силы. Когда вернётся Чёрный Консул, он первым делом прошерстит свою территорию, и уж тогда бой придётся принимать нам. Всего полгода, Лонтерей! - командующий почесал покрасневший глаз. - Осталось полгода до его коронации. К этому времени нужно лишить Квертинд хотя бы Вереса! Сейчас идеальный момент для нападения.
        - Зачем вам сжигать Верес? - просто спросила я.
        Без знания военного дела и стратегии мне было трудно поддерживать беседу, но я не стала стесняться глупых вопросов. Если уж мне суждено играть роль любовницы Демиурга, то надо хотя бы пользоваться положением. Это был единственный способ стать настоящей частью Ордена - разобраться в его планах.
        - Неужели не проще его захватить? - продолжила я свою мысль. - Если он так ценен для вооружения, то нам оно тоже может пригодится.
        Пауза была предсказуемой, но я выдержала её стойко - оглядела всех по очереди, ожидая если не отчёта, то хотя бы пояснения.
        - Так поехали с нами в Астрайт, - насмешливо предложила Мелира. - Ты ведь ценный для Ордена символ. Так и поможешь удержать Верес! Или ты только умные советы даёшь?
        - Я пока нужна в Кроунице, - покосилась на Татя, но он в беседу не вступал - решил, что в обеспечение безопасности не входит защита Юны Горст от нападок вздорной бабы.
        - Чем ты лучше Иверийских прихвостней? - засопела женщина совсем рядом. - Отсиживаешься за спинами солдат! Ты хоть раз видела настоящий бой, когда все вокруг превращаются в мясников? Закрывала глаза умирающему от ран? Что ты сама сделала для Ордена? Кроме того… Кроме… - она отвела взгляд. Налила себе выпить, утёрла нос рукавом. Заворчала что-то гневное, но разобрать было невозможно.
        «Кроме того, что согрела постель Демиургу», - продолжал за неё Каас, возжелавший испробовать крови Мелиры. Само собой, ему в этом желании было отказано.
        - Обещаю, что присоединюсь к битве, - ровно проговорила я, стараясь не выдавать эмоций. - Как боевой маг и как воин. Поведу войска Ордена Крона в бой, если мне не удастся убить Чёрного Консула до его коронации. Но пока я нужна живой.
        - Мы бы не посмели просить тебя сопровождать полк на полуостров Змеи, - строго сказал Метрий Билик больше для Мелиры, чем для меня. - Эту задачу поручили нам, и мы с ней справимся.
        - Я хочу отправиться с вами, - уверенно заявила я. Хмель немного разгорячил кровь и развязал язык. - И биться плечом к плечу с бойцами и теми, кого проклял Иверийский Квертинд, как и меня. Во имя Крона и свободы. Во имя моей матери, чьё имя опорочили, - я сделала ещё один обжигающий глоток. - Но принесу больше пользы, если останусь в Кроунице. Вместо одного бойца вы получите сотни!
        Речь вышла убедительной и горячей. Я решительно нахмурила брови, но, по правде говоря, сама себе не верила. Какой пример подавала Юна Горст бойцам Ордена, избегая битв? Я должна была идти впереди армии со знаменем перечёркнутой короны, а не ублажать избалованную знать на маскараде. Моё место было среди солдат и в пекле сражения. Всё, от самого точного лука до четвёртого порядка боевой магии говорило о том, что я окажусь ценной единицей на поле боя.
        - Так почему бы не взять Верес для нужд Ордена? - повторила я свой вопрос для притихшего совета. - Вместо того, чтобы выпрашивать оружие у богатеев, мы можем завоевать его силой!
        Опрокинула стакан в горло и по очереди осмотрела каждого, практически требуя ответа. Так-то. Юна Горст больше не наивная овечка. Те, кто пытаются её запугать и поставить на место, получают жесткий ответ. И наплевать на звания, авторитеты и регалии.
        - Потому что мы - мятежники, - мягко напомнил Лонтерей, чуть ли не по слогам выговаривая каждое слово. - Пятнадцать лет назад Орден Крона уже воевал с Квертиндом. Это была кровопролитная гражданская война, в которой мы проиграли. Тогда королевство было ослаблено и ошарашено смертью правителей, поэтому восстание могло бы закончится удачей. Армия была дезориентирована, а стязатели оплакивали Мирасполя, без которого в ложе не принималось ни одного решения. С гибелью главнокомандующего весь боевой состав Квертинда превратился в стадо баранов. Мы дошли почти до самого Лангсорда, и взяли бы его.
        - Если бы не военный гений Кирмоса лин де Блайта, - зло хмыкнул командующий Билик. - Провалиться ему в пекло! Подонок шёл за нами по пятам и отгрызал по куску от Ордена. Лично истязал пленных кровавой магией и сдирал кожу с ещё живых братьев на площадях отвоёванных городов. Он оставлял людей умирать на глазах у всех. В назидание.
        Мелира возмущённо запыхтела и с явным превосходством глянула на Татовского. Недовольная женщина нашла себе новую цель - хотела обвинить Татя в том, что глупая девчонка заставляет совет озвучивать очевидные вещи. Или в том, что Чёрный Консул всё ещё жив. Или во всех грехах человечества сразу, что вернее.
        Тать оскалился и едва слышно рыкнул в ответ. Клацнул челюстями, закидывая новую порцию табака. Мне бы не помешало его нахальство, потому что своё собственное вмиг улетучилось вместе с ясностью мысли.
        - Чёрный Консул - посланник самого Толмунда… - задумчиво вставил Керин, но сразу же подобрался, вскинул подбородок: - Так говорили солдаты на привалах, я сам слышал! Хоть брат и гонял меня подальше от лагерных сборищ.
        - Из наших дезертиров можно было бы сложить плот через всё Марииское море! - разошёлся Метрий Билик. Цветом он напоминал один из помидоров, оставшихся на моей тарелке. - Трусливые псы! Дрожащие твари!
        Мужчина сжал мясистые кулаки, схватил пустой кувшин и громко рявкнул на прислужников от досады. Юркий мальчонка мигом поднёс новую выпивку, но всё равно получил тычок от командирских пальцев. Я потёрла лоб, будто и мне достался унизительный щелчок.
        - Мы не удержим Верес, - резюмировал Лонтерей, дождавшись, когда командующий займётся очередным стаканом. - У нас не хватит людей, оружия и опыта, чтобы противостоять объединённой армии Квертинда, когда она явится на место мятежа. Нападение на город - только попытка ослабить военную мощь королевства и заявление о том, что мы не сдаёмся.
        Весьма очевидная вещь. Можно было бы понять это до того, как предлагать совету откровенные глупости. Рановато я возомнила себя руководителем.
        От стыда покраснели кончили ушей, а сорочка прилипла к спине. Духота моментально показалась невыносимой: моя недавняя горячность буквально сгустилась вокруг, и дышать стало тяжелее. Захотелось последовать примеру командира - тоже опрокинуть ещё стаканчик, но мне предстоял путь домой, так что от соблазнительной идеи я отказалась.
        - А если вы не возьмёте Верес? - уже тихо спросила я, боясь поднять глаза на командующего.
        Почему-то город кузней представился маленьким Кроуницем - серым, каменным и хмурым. При мысли о том, что там живут люди - простые квертиндцы - меня передёрнуло. От самой себя. Ещё несколько минут назад нападение представлялось мне игрой в стратегию, в деревянные фигурки на карте. Орден Крона против Квертинда и наследия Иверийской династии. Даже её я проиграла, но на деле всё было куда страшнее: эта война переломит чьи-то жизни, лишит людей крова и работы, разрушит семьи и судьбы.
        Я почти увидела свет, что льётся сквозь две ладони - мою и Джера. Свет от далёких праздничных огней Кроуница, свет мирной жизни и благополучия, на который я покушалась прямо сейчас.
        - Победа у меня - вот здесь, - показал кулак опьяневший Метрий Билик, и я мгновенно вернулась в реальность. - Мы установим свои правила и освободим Квертинд от гнёта! Именем Ордена Крона!
        Он икнул, и брат осторожно придержал его за локоть.
        - Не смей ляпнуть такого при солдатах, - прошипела Мелира.
        - После битвы армия отойдёт в Данужский лес, - дал самый внятный ответ фортификатор Лонтерей, скорее по привычке передвигая фигурки на карте. - Независимо от её исхода. Это нейтральная территория и граница с Таххарией-хан, армия Квертинда не посмеет сунуться туда без дипломатической договорённости. Так что преследование маловероятно.
        «Там поместится целая армия?» - хотя спросить я, но спину лизнул ледяной сквозняк, и на пороге снова возник Проней.
        - Приехал, - важно сообщил смотритель.
        - Ну наконец-то! - впервые за всю встречу обрадовалась Мелира, поднимаясь.
        - Будь свободен! - разошёлся Метрий Билик. - Устанавливай правила!
        Он пошатнулся и едва не упал при попытке передвижения. Благо, Керин подхватил брата и помог поймать равновесие.
        Люди вокруг забегали, засуетились, принялись накидывать тулупы и телогрейки, разбирать валенки. Суматошный шум словно по щелчку прервал собрание и выгнал народ на улицу.
        Генерал Лонтерей потерял всякий интерес к карте и сунул руки в шинель, поданную ему мальчишкой-прислужником.
        - Кто приехал? - схватила я за рукав Татя, когда тот тоже двинулся к выходу.
        - Стязатель, - лицо бойца перекосило ещё сильнее, будто он съел кислятину. - Шор Лормонт. Привёз новости из ложи.
        Теперь и мне стало премерзко. Стязателя из Ордена Крона доводилось знать только одного, и воспоминание о нём больно царапнуло изнутри. Каас… Мой родной, доверчивый и мёртвый Каас.
        Изба стремительно пустела, но вместо того, чтобы ринуться за толпой, я отступила вглубь. Достала кинжал, поймала своё отражение, провела пальцем по гравировке.
        Вдруг этот Шор Лормонт близко знал Кааса? Вдруг он был его другом? А что, если он знает и то, что это я выпустила стрелу в висок под рыжей шевелюрой?
        Нет, быть того не может. Я зажмурилась и глотнула посвежевшего воздуха. Во рту стоял сладковатый вишнёвый привкус, и горло драло так, будто в него сыпанули песка.
        От бренди кружилась голова, а в ней - бредовые мысли.
        Конечно, Шор Лормонт не представляет угрозы. Уж вряд ли он будет пострашнее Мелиры-Калькут с её брезгливой нетерпимостью, а к подобному я давно привыкла.
        Но в любом случае, знакомиться со стязателем не было никакого желания. От этих ребят за версту разило властью и неприятностями. Предатель ложи был на стороне Ордена Крона, а значит - на моей, но от одной мысли о бордовых перчатках с блестящими коронами закрадывалась идея о незаметном побеге. Наверное, я боялась напоминания о Каасе. Или просто ревновала внимание орденцев.
        Схватила очередное рёбрышко с тарелки и вцепилась зубами в сочное мясо. Присела на освободившийся стул.
        Самое лучшее решение - восстановить силы. Бессонная ночь и выпивка не самым лучшим образом сказывались на сообразительности.
        Тать вышел, и в избе остались только пара служек, косо поглядывающих в мою сторону. Из открытой двери веяло сыростью и туманом, в ярком свете канделябров казавшимся голубоватым маревом. На улице гудели, славили Свободный Квертинд и Орден Крона, - должно быть, праздничная радость придавала народу особого, лихого настроя, когда ждёшь перемен к лучшему и чувствуешь единение с толпой.
        Я тяжело вздохнула, схватила накидку и всё-таки вышла - не столько встречать стязателя, сколько сообщить Татю, что готова отбыть в Кроуниц. Повторять свой неудавшийся подвиг на военном совете я не собиралась, как и вмешиваться в дальнейшую подготовку армии. От еды и духоты меня разморило. Глаза просто слипались, а мозг и вовсе взялся густым студнем, требующим отдыха и покоя.
        Сумерки на улице только-только подёрнули синевой туманную серость, и это означало, что в академию я вернусь к ночи - как раз, чтобы выспаться перед завтрашним праздником. От осознания того, сколько проблем на меня свалилось из-за подготовки к торжеству, я едва не откусила кусок уже почти лысой косточки. Зашипела, схватившись за чудом уцелевший зуб, и решила перенести решение завтрашних проблем на завтра. А прямо сейчас всё-таки оценить нового гостя Гриффорда.
        Издалека Шор Лормонт выглядел очень рослым, крепким парнем - раза в полтора больше Кааса. Стязатель даже не потрудился переодеться или прикинуться кем-то другим - так и приехал в форме карающего служителя Квертинда. Он не улыбался и не любезничал - раздавал короткие и злые указания, на обращения реагировал редко и с раздражением. Но Татю пожал руку, сверкнув неизменной перчаткой, и даже вроде бы уважительно кивнул. Как и Лонтерею, накинувшегося с расспросами, едва Лормонт спрыгнул с капрана.
        Следовало представиться, выдержать наверняка холодное пренебрежение стязателя и сразу же вежливо попрощаться - свою роль ходячего знамени на Гриффорде я отыграла, местами даже переусердствовала, и теперь больше всего хотела оказаться подальше от места своего триумфа и позора одновременно.
        Я похлопала по карманам накидки, по привычке проверяя, не умыкнули ли моё скромное богатство в избе, устало надула щёки и хотела, было, выкинуть косточку, которая едва не стоила мне зуба, но заметила юркого щенка у кладки дров. Крохотный, с мелким хвостиком-крючком, то и дело дёргающимся от нетерпения, он был одним из местных представителей - так же доверчиво и влюблённо смотрел на знаменитую Юну Горст.
        - Ну ладно, - сдалась я щенячьему напору и двинулась в его сторону, отчего тот закружился в радостном вихре. - Держи, приятель, - сунула под нос остатки своего позднего обеда.
        Благодарный собачонок захрустел косточкой. От восторга он даже подпрыгивал задними лапами, причмокивая. А я с удовольствием потрепала его за ухо - холодные пальцы согрелись от тепла животного. Шёрстка щенка оказалась гладкой и ласковой, а любопытный нос то и дело тыкался мне в лицо, отчего я рассмеялась. Эта компания была лучше компании стязателя и грубой Мелиры, что хотели сожрать меня так же, как мы с пёсиком эту несчастную кость - не оставив даже кусочка.
        Отчего-то вспомнился арахнокот, и улыбка немного померкла. К тому же, я представила себя со стороны - девчонка, играющая со щенком, совсем как ребёнок. Такая не годится в качестве примере яростного борца с судьбой и принуждениями. Такую переломит война в первой же битве.
        Здесь, между двух заснеженных изб, вдали от внимательной толпы, на секунду я пожалела себя. В моём мире всё было окутано лишениями и борьбой. Время шло, а жизнь становилась злее, требовательнее и хуже. Ничего и никогда не доставалось мне просто так - без условий и сражений, каждую кроху счастья приходилось выгрызать, вырывать у лап яростной судьбы. Одолело такое чувство, что я во всём мире лишняя, что мне нет места ни в Ордене Крона, ни в академии, ни даже рядом со своим ментором.
        Я решительно поднялась. Морозный воздух холодил разгоряченную кожу, вишневый привкус так и висел на языке, вдобавок сумерки почти лишили зрения, и без того размытого хмелем.
        За поворотом, у входа в избу, застучали сапоги, загалдели - видимо, стязателя Шона Лормонта тоже привели в гостпериюте Гриффорда. Я выглянула из-за высокой кладки дров и нашла глазами Татя. Он озадаченно озирался в поисках меня. Это было кстати. Пора было выбираться с этого острова, но мне оставалось пережить ещё одно глупое представление.
        - Береги себя, ладно? - снова развернулась я к щенку, чтобы погладить его на прощание.
        Почти вышла к толпе, но взгляд сам собой зацепился за солдата в дальнем конце Гриффорда.
        У самого лагеря, между двух палаток, стоял человек - один из туманных призраков. Зловещий образ темнел в клубах белёсого марева, словно был выткан из тени. Человек-тень не шёл навстречу, не выкрикивал «Горст», не махал рукой и вообще не делал попыток как-то со мной пообщаться. Мимо него мелькали люди - такие же неясные образы, выплывающие из кроуницкого тумана и растовряющиеся бесследно, но призрак стоял неподвижно. Под глухим капюшоном не было заметно лица, но я была убеждена, что он смотрит прямо на меня - по затылку побежали мурашки.
        Я вдруг поняла, что жутко замёрзла, и обхватила себя руками. Что за театральная таинственность? Может, господин Демиург решил самолично проверить, не растерзали ли Юну Горст почитатели во славу Свободного Квертинда? Или всё-таки… Всё-таки этот призрак - Чёрный Консул?
        На этот раз меня не захлестнул ни страх, ни азарт, ни ярость. Только какая-то обреченная усталость. Не сводя взгляда с силуэта, чтобы не потерять его из виду, я двинулась прямо на него. Кирмос лин де Блайт? Наплевать. На этот раз Джера рядом не было, а бесконечные загадки сидели уже в печёнках. Хочешь убить меня - так убей, только прекрати запугивать! Это больше не сработает.
        Человек двинулся прочь, но медленно, словно нарочно хотел, чтобы я видела его. Заманивал? Может быть.
        Я ускорила шаг, почти побежала, когда призрак свернул за одну из дальних палаток. Особо не рассчитывала на благополучный исход погони - с каждым шагом множилась уверенность в том, что за серым шатром я не обнаружу никого, что наваждение растворится в тумане или тени, как делало много раз до этого момента. А мне останется только задумчивость и сомнения в собственном благоразумии.
        Сдавленно вскрикнула, когда со всего разбегу наткнулась на вполне живой и твёрдый силуэт реального человека. Он мягко удержал меня от падения и отошёл ещё дальше - к заснеженному подножью. Здесь лагерь заканчивался, и сосны угрожающе нависали с высоты скального откоса.
        - Ты, - я вытащила Кааса, мгновенно приладив его на ладони для броска. - Оживший кошмар из моих снов!
        От эмоций правда вырвалась сама собой - я просто несла то, что уже много времени было у меня на уме. Захотелось немедленно метнуть кинжал, но любопытство всё же пересилило, и я помедлила, позволяя врагу сориентироваться.
        - Тише, Юна, тише, - шикнул на меня человек, скидывая капюшон.
        Я ожидала увидеть кого угодно, но захлебнулась словами и оскорблениями. Глотнула воздуха и отшатнулась - ошарашенно зашагала задом и почти упёрлась спиной в брезентовый полог.
        - Шенгу лин де Сторн? - неверяще вылупилась на генерала, который когда-то пытался подставить Джера. - Вы же… сбежали из Ордена! И от Квертинда! Вы теперь изгой для всех!
        Каждая мышца горела от напряжения, но я не собиралась расслабляться. Неизвестно, кем теперь этот человек был для меня - другом или врагом. Я покрепче перехватила бордовую рукоять и оценила расстояние для броска.
        - Юна! - послышался рёв Татя где-то вдали.
        Между палаток снова промелькнули спешащие по своим делам бойцы, но нас они не заметили. Или просто не обратили внимания. Я могла бы отозваться прямо сейчас, позвать на помощь - и уже через две секунды рядом оказался бы целый отряд. Вот только пока этого не произошло, у меня был шанс отомстить Шенгу лин де Сторну за свои лишения. Прикончить его без разбирательства и суда.
        - Из-за вас я чуть не убила Джера! - злобно выплюнула обвинения и уже почти метнула клинок в лживого генерала, но тот выставил перед собой ладони в знак признания моей силы.
        - У нас мало времени, - скороговоркой предупредил генерал, кидая взгляд в сторону мелькающих факелов. - Юна, ты должна меня выслушать.
        - Не подходите! - прикрикнула я, отскакивая.
        - Хорошо, - быстро согласился Шенгу. Полог захлопал, и по стенам шатров забегали тени, где-то громко засмеялся раскатистый мужской голос. - Мне хватит и одной минуты, - торопливо продолжил мужчина. - Ты должна знать: всё, что я говорил о твоём менторе…
        Он осёкся, словно потерял дар речи. Открыл и закрыл рот, пробуя на вкус то, что собирался сказать.
        - Да? - подалась я вперёд, но мужчина странно дёрнулся и посмотрел мне за спину рассеянным взглядом.
        - Генерал! - злобно поторопила я. - Вы сами сказали, что мало времени, так не тяните!
        В ответ Шенгу лин де Сторн пошатнулся и начал оседать. Из мужских глаз брызнули кровавые слёзы, полностью заполняя всю глазницу. От шока я рванула к нему и поймала за руки, попыталась удержать.
        Алая жидкость бурлила и пенилась, стекала на руки, пачкала мою и его одежду. Из пустых уже глазниц, изо рта и носа хлынули водопады крови, полилась на мою накидку, на снег, забрызгивая всё вокруг. Целое озеро или даже море крови, в которое я плюхнулась вместе со своей потяжелевшей ношей.
        - Зачем вы соврали про Джера? - я с силой сжала голову генерала, пытаясь добиться ответа.
        Развернула к себе кошмарное лицо - точнее то, что от него осталось. Мне необходим был ответ, и только это сейчас было важно. Только это, и ничего больше - не жизнь, не война, не будущее, не я сама. В сознании маяком горел один-единственный вопрос, который казался правильным и по-настоящему важным.
        Я подняла дрожащие ладони, скользкие и липкие, и сразу же - отползла задом, замотала головой. Огни, тени, покачивающиеся сосны, бесконечные палатки, солдаты в тулупах, рваные клочья тумана - всё слилось в единый шум. Кинжал Каас, чистый и блестящий, лежал в трех шагах - я даже не заметила, как выронила его. Подползла к оружию на четвереньках, скрюченными от холода пальцами схватила бордовую рукоять, сжала крепче. Сталь в руке мгновенно вернула меня в реальность.
        - Зачем же вы соврали про Джера? - спросила я уже у трупа, под которым стремительно растекалась огромная лужа. Белоснежный покров напитывался алым и превращался в Иверийский стяг под некогда верным Квертинду генералом.
        Я посчитала вдохи, чтобы успокоиться. Закралось дурацкое ощущение, что Шенгу лин де Сторн умер от моего прикосновения, но это, конечно же, было не так.
        Глаза заслезились от окружающих огней - они брали меня в кольцо, как загнанного зверя, приближались и тащили за собой людей - ко мне бежали со всех сторон, судя по звуку многочисленных шагов.
        Огромная фигура возникла будто бы из ниоткуда, и я кинулась на грудь ошалевшему Татю. Вцепилась в толстый ворот ватника окровавленными пальцами.
        Сзади, как назло, подоспели ещё бойцы с факелами - все как один открывали рты в удивлении, некоторые даже отворачивались.
        - Я не убивала его, - встряхнула бойца и повторила громче для всех: - Это не я.
        Прекрасно представила себе, как всё произошедшее выглядело со стороны. Очень трудно было доказать, что я не виновна, но всё же я потрясла перед носом Татовского чистым кинжалом, пытаясь убедить в своей непричастности. Это было весьма слабым аргументом, но других на ум не приходило.
        - Крейг, веди парней на центральные ворота, - неожиданно скомандовал Тать. - Лормун, собирай пятёрку - обыщите остров.
        Мужчины стояли, не смея пошевелиться. А до меня начало медленно доходить, отчего никто даже не пытается меня обвинить в убийстве.
        - Быстро! - рявкнул Тать, и солдаты немедленно сорвались с места.
        - Милость Толмунда, - наконец сообразила я, разжимая пальцы.
        Обернулась на Шенгу лин де Сторна. Труп генерала был в точности похож на те, что я видела в Кедровках. Моментальная смерть мозга, вызванная кровавой магией. Кровавой магией очень высокого порядка. «Чёрный Консул смеялся над твоей медлительной тупостью» - хохотнул Каас, и я быстро сунула его в кожух.
        Запоздало завертелась в разные стороны в поисках красного тумана. Алые ленты нельзя было не заметить среди белого марева, но я додумалась до этого слишком поздно.
        Безумно и глупо хохотнула. Чёрный Консул больше не скрывался. Он действительно насмехался над Юной Горст, все ближе и ближе подбираясь к своей запуганной жертве. А я вместо того, чтобы кинуться ему вдогонку, ползала по снегу как таракан и пыталась поговорить с трупом.
        Подоспевшая Мелира с ужасом уставилась не на мёртвого генерала, а на меня, улыбающейся своей догадке. Мимо прошагал стязатель. Он присел над телом, тщательно его осмотрел и озвучил то, что было и так очевидно:
        - Здесь поработал кровавый маг пятого порядка, - назидательно, будто мы были его учениками, проговорил Шор Лормонт. - Такие есть среди людей Ордена?
        - Нету, - перебила я открывшего было рот Татя. - Тот, кто убил Шенгу лин де Сторна пришёл за мной.
        Юна Горст снова оказалась в центре внимания. Только теперь я была той, кто лучше всех мог оценить ситуацию. Увы, весьма и весьма безрадостную. Сомнений в том, что Иверийский Квертинд ходит за мной по пятам в лице могущественного кровавого мага не оставалось. А это означает, что третьему кроуницкому полку не дадут доехать до Астрайта - ни на бригах, ни на фрегатах.
        Я обошла по кругу притихших мужчин, остановилась возле Мелиры и, убедившись, что всё ещё владею общим вниманием, заявила:
        - Праздника не будет.
        Постаралась придать голосу твёрдости. Наклонилась, потёрла руки о лёд, нагребла побольше чистого снега. Кровавые ручейки побежали между пальцами. Никто не посмел мне возразить, и я продолжила:
        - Немедленно увозите отсюда армию и всё, что сможете увезти. В кратчайшие сроки. Скорее всего, скоро на остров явится армия Квертинда во главе со стязателями, - мазнула взглядом по Шону Лормонту. - Настоящими стязателями, способными на уничтожение. Они зачистят здесь всё, убьют всех.
        На удивление, Мелира кивнула первой. Целительница обошла меня и присела над трупом. Отдала короткие указания подошедшим людям, и те накрыли тело покрывалом.
        Стязатель Шор Лормонт откровенно запаниковал, проверил ряд тиалей в карманах плаща. Мне стало даже жаль его: если ложа узнает о предательстве, парня ждёт незавидная участь. Гораздо более незавидная, чем Кааса или даже Шенгу лин де Сторна.
        - По чьему приказу? - дал о себе знать Метрий Билик.
        Командующий третьем кроуницким полком стоял в окружении пары десятков человек и выглядел совершенно трезвым. Количество выпитого бренди выдавала только испарина на крепком лбу и терпкий алкогольный дух. Запах мгновенно напомнил мне господина Демиурга, и я даже на краткий миг понадеялась, что это именно он убил Шенгу лин де Сторна. Но выяснить это прямо сейчас не было возможности, а промедление грозило лагерю разоблачением и в лучшем случае - арестами. А в худшем - Вдовий плач мог снова оправдать своё название и жуткую погибельную славу места казни.
        - Под мою ответственность, - смело выдала я. - Именем создателя и Ордена Крона! Надеюсь, у вас нет возражений?
        Метрий Билик нахмурился, но возражений не имел. Тать похлопал меня по плечу, а Мелира заботливо, даже по-матерински накинула на мои плечи тулуп, укутала, как младенца. Потяжелевшая накидка неприятно загрубела и прилипла к коже. Кровь пропитала почти всю одежду и волосы, и они превратились в липкие сосульки.
        - Можешь остаться сегодня у нас, - пролепетала подобревшая женщина. - В моей избе тепло и хватит места.
        - Благодарю, - коротко ответила я. - Но к рассвету мне нужно быть в Кроунице.
        - Корабль уже ждёт, - сообщил Тать и с готовностью шагнул ближе.
        От усталости и тяжести хотелось рухнуть прямо в снег и уснуть, накрывшись толстым тулупом. Или принять предложение Мелиры, но мне и правда необходимо было вернуться. Поэтому единственное, о чём я попросила перед отъездом, была чистая одежда и несколько ведёр подогретой воды.
        Когда знакомый баркас отчалил от каменистого берега, мне всё же хватило сил обследовать нехитрую палубу в поисках нужного мне рыбака. К сожалению, Демиурга здесь больше не было. Зато в обратный путь со мной отправился Тать, и я почти силой затащила его в трюм, где наказала немедленно отправиться в приют с новостями.
        - Сам знаю, - обиделся Татовской, устраиваясь рядом прямо на влажных досках опустевшей каюты.
        Трюмное нутро показалось даже просторным по сравнению с моим утренним впечатлением. И каким-то уютным, почти родным. Я прижалась к тёплому боку Татовского и почти провалилась в сон, когда вдруг на ум пришло совершенно бестолковое воспоминание из далёкого прошлого:
        - Ты сегодня был нянькой для истеричной пустышки, Тать, - сквозь дремоту хмыкнула я. - Спасибо.
        - Я своих не бросаю, - отозвался боец и надел мне на голову тёплую пушистую шапку. - А ты, мелкая, особенно своя. И ни разу не пустышка, и не истеричная. Я таких баб ещё не встречал, ясно?
        Длинный мех полностью закрыл обзор, но я не стала убирать шапку со лба. В трюме всё равно было темно и сыро, а такая преграда будто отгородила меня от всех проблем - прошедших или грядущих.
        - Ясно, - только зевнула я в ответ и обхватила широкое плечо в знак благодарности.
        Завтрашний день обещал новые трудности, но сейчас меня ждал путь домой и крепкий сон, утаскивающий в свои объятия, как в морскую пучину. Последним, что я услышала, было тяжёлое мужское сопение и стук крышки портсигара.
        Глава 2. Вальс в темноте
        Покупка платья оказалась пустяковым делом. Я даже пожалела, что нервничала утром по этому поводу и поднялась пораньше, чтобы успеть закончить все приготовления.
        После морской прогулки мой сон был похож на маленькую смерть: вернувшись с Гриффорда, я рухнула на кровать бесчувственной тушей и, кажется, за ночь даже не пошевелилась. И не шевелилась бы весь следующий день, но песня Сирены по обыкновению своему начала новое утро и напомнила о том, что я всё ещё дышу. К горькому сожалению каждый новый вдох приносил отдельное воспоминание: платье, причёска, приют, маскарад. Господин Демиург и его знатные прихвостни. Простонав в подушку оскорбления, я всё-таки отодрала себя с корнями от постели и отправилась на Тифоний бульвар.
        «Почему ты позволяешь ему использовать тебя?» - спросил Каас голосом Джера, когда лавочка «Дамские туалеты» пыхнула мне в лицо пыльным запахом пудры и вихрями пышных кружев. Естественно, вопрос я проигнорировала. Всё вокруг было такое сверкающее, шуршащее и пёстрое, что я едва не сбежала в соседний «ОружейНорм» - любоваться единственно приятным блеском - блеском стали. Женские наряды поначалу вверги меня в растерянность, а позже - в панику: я понятия не имела, по какому принципу нужно подбирать платье, и даже хотела вернуться в академию за Фидерикой. Но как только глаза привыкли к нарочитой яркости, я всё же смогла найти для себя способ оценить ассортимент магазинчика.
        Главным и однозначным критерием в выборе вечернего туалета стала цена. Нет, я больше не была нищей сироткой, и благодаря добыче кроуницколя и куртажикам Голомяса могла бы позволить себе практически любое платье из местной лавочки, но тратиться на такую мелочь посчитала неразумным.
        Во-первых, сумма оплаты за третий год обучения в академии была ещё очень далека от необходимой, а во-вторых, спускать свои в прямом смысле кровно заработанные лирны на прихоть Демиурга показалось мне плохой идеей. В конце концов, я ведь не собиралась соблазнять гостей приюта, а только выказать им своё расположение. Для этого дела сгодится и радушная улыбка. Фальшивая, конечно.
        Обрадовавшись складным доводам, платье я выбрала скромное, светло-рыжее, отделанное жёлтой тесьмой и приятным ценником в тридцать лирн. Не менее приятная владелица лавочки прямо просияла от моего выбора. Улыбчивая женщина так была рада расстаться с этим нарядом, что пообещала мне скидку. А когда узнала, что я не собираюсь обременять её примеркой, и вовсе вручила мне в качестве подарка милую сумочку, похожую на жирного цыплёнка. «Выйдет прекрасный вечерний комплект» - убедила меня напудренная лавочница.
        С маской дела обстояли сложнее. Разложенные на зеркальной витрине кусочки кружев и перьев стоили не меньше доброй сотни лирн, что категорически не нравилось моей скупости. Я всячески испытала маскарадные аксессуары на прочность - помяла, поскребла ногтем и изучила крепления. Последние оказались весьма непрочными, что никак не оправдало в моих глазах стоимость украшений.
        В конце концов, я почти наугад остановила свой выбор на кружевной лисьей морде. Ажурное золотистое переплетение имитировало рыжую хищницу и почти не скрывало лица. Но я и не питала иллюзий по поводу того, что мне удастся сохранить таинственность в приюте - знак соединения мгновенно выдаст личность Юны Горст, даже если лицо её будет скрыто за стальным шлемом.
        На покупку снаряжения ушло не больше получаса, и в четверть двенадцатого я уже стояла на сверкающей изморозью мостовой Тифоньего бульвара в окружении пёстрых витрин и прижимала шуршащий свёрток.
        Кроуниц вовсю предавался праздничной радости: фасады домов украсили флажками и золотистыми коронами, искристый сверкающий дождь стекал с козырьков крыш, иллюзорные ели подмигивали магией, а живые деревья расправляли колко-инистые ветки, заполняя улицы ароматом хвои.
        «Во имя Квертинда!» - слышалось из окон лавочек, из-под каменных арок и разносилось вдоль тесных улиц.
        Развесёлые горожане торопились по своим делам, дети хрустели цветными леденцами, а невесомый сегодня снег лениво осыпал город серебристой пыльцой.
        Пышущий заразительным ликованием народ смело улыбался друг другу, и я легко окунулась в эту звенящую и хохочущую атмосферу. Бодро зашагала вдоль торгового бульвара - в этом году у меня была возможность купить маленькие сувениры всем тем, кого хотелось поздравить.
        Для парней из банды очень кстати подвернулись крохотные флаконы душистой воды «Влюблённый оборотень». Рудвик за лотком уверял, что привёз ароматы из самого Батора, где знают толк в том, как должен пахнуть мужчина. Нюхать я не стала, просто сгрузила пузырьки в походный мешок и, подумав, дополнила покупку двумя плетёными браслетами для Фиди и Сирены. Оставлю их на подушках в комнате, чтобы избежать неловкой церемонии вручения.
        Торжественная суета так захватила меня, что я чуть было не потратила весь свой бюджет на подарки для преподавателей, рудвиков академии и бойцов Ордена Крона. Но вовремя остановилась и всё-таки зашагала вдоль деревянных лотков со сладостями и горячими чанам бузовника.
        Ближе к рынку Южного квартала веселье шло полным ходом: девушки раскручивали пышные юбки с бордовыми ленами, музыканты вразнобой громыхали лютнями и дудками, а уже сильно нетрезвые горожане басили песни, славящие Квертинд и Иверийскую династию. Прямо под ноги им выливали помои и кидали овощные очистки торопливые хозяйки, галдели навязчивые торговцы, сновала ребятня с вёдрами и шлёпали деловитые рудвики, но такая теснота совсем не беспокоила жителей бедного района. Кажется, сегодня их невозможно было отвлечь от торжества.
        - Во имя Квертинда, студентка! - кинулся меня обнимать какой-то совершенно обезумевший старичок, когда я протискивалась к мясной лавке.
        В нос ударил затхлый запах старости и кислый - дешёвого хмеля. Но я всё же похлопала незадачливого квертиндца по плечу и проследила, как он раскрыл объятия для следующей жертвы.
        Долго задерживаться не стала - обогнула толстого мясника в переднике, перепрыгнула лужу и осторожно замедлила шаг. Остановилась напротив аккуратной старушки на широких ступенях лавочки. Мимо торопились покупатели, хлопала дверь популярной сегодня мясной лавки, тянуло копчёностями и свежей кровью. Старушка, как и недавний старичок, славила Квертинд и охотно поздравляла всех спешащих по своим делам жителей Кроуница.
        Побитое молью пальто, прикрытое чистенькой ажурной шалью и маленькие перчатки с пуговками делали старушку похожей на куколку, любимую своей хозяйкой. Заметив мой взгляд, он обрадовалась ещё больше и протянула один из своих товаров.
        - Купите игрушку в подарок, они приносят счастье! - обратилась ко мне женщина.
        Назвать её по имени язык не поворачивался - не хотелось смущать мастерицу и как-то выдавать то, что я пришла именно к ней. Она замёрзла - нос и кончики ушей, торчащие из-под низенькой шляпки покраснели, но глаза старушки улыбались.
        - Остались только хобороторги, - виновато вручила мне тряпичного зверька женщина и смутилась. - Они не очень популярны среди покупателей…
        Я взяла в руки поделку крупной вязки. Разобрать животное в ней было трудновато - на морде торчало два рога разного размера и ярко-фиолетовый хобот с милым пяточком на конце. Хвостом служил пучок пряжи, правым глазом - жёлтая пуговица, а левым - оранжевая бусина.
        - Вам нравится? - шмыгнула носом Линда, осторожно доставая чистый платочек из кармана пальто.
        - Он прекрасен! - отчего-то выпалила я и сунула в замёрзшую старушечью ладонь три лирны.
        - Это слишком много! - запротестовала мастерица и попыталась вернуть мне деньги, но я отошла на два шага.
        - Купите сегодня сладостей, - попросила я смущённую леди. - Праздник же! Во имя Квертинда!
        - Во имя Квертинда! - рассмеялась Линда и промокнула платочком уголки глаз. - Спасибо вам, милая девушка! Он принесёт счастье своему владельцу! Подарите его тому, кого любите!
        Она потрясла ладонью с монетами. Радостный свет в глазах мастерицы напомнил мне тот самый свет, что струился сквозь наши с Джером пальцы.
        - Кого люблю… - в носу защипало, и я едва удержалась, чтобы не чихнуть, отвернулась и смешно поблагодарила: - Спасибо, Линда!
        Зашагала быстро, оставив растерянную женщину с монетами, потом и вовсе побежала, разгоняя толпу.

* * *
        В комнате с номером «триста двадцать два» мерцала иллюзорная ёлка.
        Это было самое красивое праздничное украшение из всех, что мне доводилось видеть - идеальные ровные пушистые веточки подрагивали вместе с жемчужными бусами, гармонично вплетёнными в бордовые ленты магии. И даже венчающая дерево корона светилась мягкими приглушёнными искрами, как свежий снег в солнечном свете. Глаз не отвести!
        Вдоволь налюбовавшись прекрасным творением мага Мэндэля, я с тяжёлым вздохом перевела взгляд на зеркало. Как раз в тот момент, когда дверь отворилась, и на пороге появились две другие хозяйки комнаты.
        - Юна? - вытаращила глаза Фидерика, схватившись за косяк, чтобы не упасть.
        - Это просто иллюзия, - смело выдала Сирена, поочерёдно стягивая длинные перчатки. - Наверное, Куиджи решил оставить нам шутку-сюрприз.
        - Ну, - развернулась я к подругам, чтобы развеять сомнения в своей материальности. - Как вам?
        Затопталась на месте и захотела обхватить себя руками, но это бы помешало демонстрации наряда. Поэтому я просто развела руки в стороны и стукнула себя по бёдра: мол, оценивайте. Потом сообразила, что комплект нужно дополнить, и схватила с кровати пухлую сумку-цыплёнка, растолстевшую ещё сильнее: она уже успела сожрать хоботорога.
        - Если ты хочешь подарить эту старомодную сорочку своей бабушке, то отличным дополнением станет ночной чепчик, - Сирена упёрла руки в боки и хотела что-то ещё добавить, но заметила браслет у себя на подушке.
        Мне показалось - подобрела. По крайней мере, замолчала.
        - Почему ты не попросила меня помочь тебе с выбором? - осторожно обошла меня по кругу Фиди, воздерживаясь от комментариев.
        - Да бросьте! - виновато заулыбалась я. - Отличное платье. Оранжевое. Чуть-чуть совсем не по размеру.
        И снова уставилась в зеркало. В плечах наряд сидел отлично, но вот в груди был тесноват. В районе талии плотные складки заметно топорщились, и непосвящённый человек мог бы принять меня за беременную даму. Сильно беременную даму.
        - Маска красивая, - ткнула пальчиком Сирена мне в лоб. - Точно получше чёрного чулка на голове. Смотрите-ка, в элегантности Юны Горст наметился прогресс!
        - Юна, какая прелесть! - выпалила Фиди, обматывая запястье браслетиком. - Он очень милый! Спасибо!
        Девушка кинулась обниматься, и я охотно обхватила пухлые мягкие плечи. От Фиди пахло тарроко и эдельвейсом - точно так же, как от меня самой. Глаза сами собой снова метнулись к мерцающей иллюзии, мерно подрагивающей на нефритовом подконнике. За окном падал мягкий, медленный снег, дополняя праздничную картину Дня Династии.
        - У нас побывал Куиджи? - догадалась я, когда Фидерика отпустила меня и принялась рассматривать свой подарок.
        - Вообще-то в этой комнате живёт другой ментальный маг, - Сирена назидательно подняла палец и указала им на ёлку. - Эта иллюзия - творение Фидерики, а не её будущего мужа.
        - Она потрясающе красивая! - похвалила я.
        - Тебе нравится? - Фиди прижала ладони к щекам, по-хозяйски осмотрела иллюзорную ель. - Она получилась крохотной, потому что пока что мой порядок слишком маленький, но я прибавила капельку магии Нарцины при создании, - девушка довольно тряхнула рыжими кудрями и задумалась. - Точнее будет сказать наоборот: к магии искусства прибавила ментальную… - она снова взглянула на меня и замолчала, оглядывая мой наряд с ног до головы.
        - Ты можешь смешивать магию? - больше для поддержания беседы спросила я и всё-таки обхватила себя руками.
        Сирена откинула крышку нарядной коробки и зашуршала упаковочной бумагой, извлекая на свет тонкую полупрозрачную ткань нежно-фиолетового цвета. Она потянула за собой гладкий переливчатый атлас юбки. Восхищённый вздох вырвался как-то сам собой. Лёгкое сожаление поскреблось в затылок, и я зачесала ещё влажную после душа шевелюру. Надо было всё-таки взять с собой помощницу в выборе наряда…
        - Это несложно, - Фиди осматривала меня так же, как недавно свою ёлку - оценивающе, чуть прищуренно и совершенно по-деловому. Между бровей у девушки залегла складка. - Ты ведь не пойдёшь на торжественный бал в сапогах?
        - А? - отвлеклась я от размышлений о собственном промахе и уперлась взглядом в побитые мысы любимой обуви. - Их ведь не видно под юбкой?
        - Можешь взять мои прошлогодние, - быстро предложила Фиди и вытащила из-под кровати слегка мятую коробку. - Это босоножки. Они не слишком подойдут к твоему наряду, да и до бестиатриума придётся нести их в руках, но идти на праздник в сапогах под платьем это… Это… - она замялась, будто в один миг стала прежней застенчивой Фидерикой Уорт, а не успешным ментальным магом.
        - Это очень в стиле сорокиной дочери, - Сирена, в отличие от Фиди, в выражениях совсем не стеснялась. - Не удивлюсь, если ты их даже не вымоешь от грязи перед танцами.
        - Сорокина дочь недавно разгребала результаты вздорной глупости под названием «Я хочу стать женой таххарийца», - не осталась я в долгу. - А это очень, очень грязное дельце, можешь мне поверить. Так что будет справедливо, если ты хотя бы вымоешь мои сапоги после этого, Сирена.
        - Вот ещё! - сморщила носик серебристая лилия. - Может расскажешь нам, почему после твоего вмешательства Лоним больше не разговаривает с Куиджи и даже отказался приходить на его свадьбу? А когда речь заходит о тебе, то Рилекс вообще без возражений соглашается со всем перечнем недостатков Юны Горст?
        Сирена отвлеклась от своего воздушного платья и вопросительно поджала губы. Ей больше нравилось, когда Лоним всё-таки спорил с ней по поводу моих качеств.
        - Последствия благих намерений, - в ответ передёрнула я плечами. - Это было лучшим решением и меньшим злом.
        - Примерь, - вмешалась в спор Фиди, пододвигая мне обувь, больше похожую на связку ремешков.
        - Это даже интересно, - растеряла ехидный запал Сирена, наблюдая, как я пытаюсь протиснуться стопой в мягкие обручи из бежевой кожи. - То, как однобоко ты подходишь к решению любых трудностей!
        Пока мы со студенткой Эстель вели битву взглядами, Фидерика присела передо мной и помогла - сама затянула мелкие замочки, расправила и перевернула тонкие полоски на лодыжке.
        - Спасибо, - поблагодарила я подругу и оценила результат её усилий.
        После массивной подошвы сапог босоножки казались какими-то маленькими, прямо крохотными. Нога на невысоком каблуке стояла неустойчиво, то и дело намереваясь завалиться на какой-нибудь из боков. Зато размером обувь оказалась впору. Я подпрыгнула и прикинула, каково будет стрелять из стойки в столь шатком положении. Сморщилась - то ли от ощущений, то ли от осознания того, что Карнеум придётся оставить дома.
        - Ещё кое-что, - увлечённая Фидерика буквально накинулась на меня, и я инстинктивно дёрнулась от неё прочь. Но Фиди с удивительным для неё проворством оказалась рядом и обвила широкую ленту несколько раз вокруг моей талии, подбирая вспученные складки и что-то приговаривая себе под нос. Явно не заклинания Нарцины, но и не едкие комментарии в адрес моего выбора, что уже было неплохо.
        - Так лучше, - с долей сомнения выдала серебристая лилия, поглаживая свой подбородок.
        - Лучше, - встала с ней рядом Фидерика и снова прищурилась. - Нужно волосы подобрать.
        Так действительно было гораздо лучше, судя по отражению. Ленты Фидерики служили небольшим корсетом, отчего талия отчётливо обозначилась на фоне бёдер, и даже грудь стала казаться больше. Вдобавок концы лент закручивались в милый бантик где-то за спиной, не оставляя сомнений в нарядной женственности. Дело оставалось за малым - не растерять опрятный вид за поездку на капране до самого приюта Ордена, и Демиург точно останется доволен.
        Наряд выглядел законченным, но студентка Уорт не остановилась - она вооружилась ножницами и иглой, аккуратно чикнула оранжевый лиф где-то под мышкой и принялась подгонять платье по фигуре. Сирена фыркнула и удалилась в комнату гигиены - наводить красоту.
        Одну тонкую ниточку Фиди велела мне зажать между зубов - объяснила это какой-то нелепой приметой, но я заподозрила, что это для того, чтобы я не отвлекала подругу разговорами.
        Я и не отвлекла. Молча стояла бездвижной куклой, которую наряжает заботливая хозяйка. Выполняла короткие команды: повернись, придержи ткань, подними волосы. И думала о том, что роль покорной куклы будет сопровождать меня весь праздник. Только вот сосредоточенная Фидерика, закусывающая от увлечения губу и пыхтящая над каждым стежком, - совсем не претендовала на игры с моей душой и приказы отдавала простенькие. О том, какие приказы будет отдавать Демиург, я старалась не думать, но тоже, как и Сирена, поглядывала на часы с замиранием сердца. Грядущая торжественная ночь нервировала мрачной таинственностью, но я ничего не могла с этим поделать.
        Иголка в пухлых ладошках взмывала вверх и снова ныряла в рыжую ткань, прихватывая ленты и собирая излишки материи. Мягкие блестящие локоны Фидерики почти сливались цветом с моим платьем и щекотали каждый раз, когда девушка склонялась слишком близко.
        Мне стало неловко.
        Всё это время я думала только о себе, принимая заботу Фиди как должное. А ведь она была не обязана помогать! Подруге приходилось возиться со мной вместо того, чтобы самой готовиться к празднику. Я мысленно пообещала себе в следующий раз не экономить на наряде и обязательно спросить совета у той, для кого мода была родной стихией. Даже роднее стихии разума.
        - Фиди, - наконец, не выдержала я и выплюнула уже промокшую нить. - Ты и правда настоящий маг Нарцины! Это твоё призвание!
        - Настоящих магов Нарцины учат в Мелироанской Академии Благородных Дев. Но туда принимают девушек только благородных фамилий, - Фидерика затянула последний узелок, отрезала нитку и взбила руками неожиданно пышную юбку рыжего платья. - Мне туда не попасть.
        - Ты уже всё умеешь, - я покрутилась перед зеркалом, довольная удачным преображением. - Кстати, когда ваша с Куиджи свадьба?
        - Мы назначили дату, - просияла подруга. - Отметим прямо в академии, в Церемониальном Зале, на двести девяносто четвёртый день от Красной Луны. Весна - отличное время для торжественной церемонии! Ты ведь придёшь, Юна?
        - Конечно, - довольно кивнула я и снова уставилась на отражение. - Ни за что не пропущу свадьбу лучших друзей!
        Платье изменилось до неузнаваемости - стараниями Фидерики я выглядела как настоящая высокородная леди: изящная, аккуратная и очень нарядная. Юна Горст и правда стала похожа на торжественную иллюзию самой себя. Даже удивительно, сколько радости мне принес собственный образ.
        - Спасибо, Фиди! - не стала я сдерживать странной девичьей эмоции и обняла подругу.
        - Я смотрю, ты полюбила праздники, - цокнула вернувшаяся мокрая Сирена. - Каково это - отмечать День Династии, которую прикончила твоя мать?
        - О, боги, Сирена! - рявкнула я самое приличное, что пришло в голову. - Надо было отдать тебя таххарийцу! Или той ведьме, что едва не сожрала нас прямо посреди атхавара! Почему-то когда я тебе вдруг понадобилась, ты забыла о преступлении Тезарии Горст и охотно воспользовалась услугами сорокиной дочери! - схватила расчёску и чуть было не швырнула её в подругу, но вовремя одумалась - только угрожающе ткнула гребнем в сторону язвительной леди. - Зачем я только пошла за тобой в это пекло?!
        Даже в платье Юна Горст осталась сама собой, и при первой же возможности вооружилась. Но впечатление это произвело только на Фиди - она осторожно сделала два шага задом, опустилась на стул.
        Студентка Эстель же не заметила, в какой опасности находится, и не услышала, как запела боевая сталь в ворохе привычной мне одежды. Она вообще, казалось, пропустила гневную речь мимо своих увешанных серьгами ушек. Мокрые потемневшие локоны прилипли к затылку и щекам девушки, но даже это её не беспокоило. Серебристая лилия задучиво перебирала украшения в большой шкатулке. Бусы, ленты, кольца, заколки то и дело покидали своё привычное место и с приятным тихим щелчком падали обратно.
        От такого невнимания я рыкнула оскорбление под нос и всё-таки швырнула расчёску - но не в Сирену, а на свою кровать. Троллье дерьмо! Глупо было надеяться, что какой-то браслет исправит наши отношения. Даже мои попытки сберечь её от таххарийца ничего не значили для бывшей подруги. Избалованная леди Эстель не умела признавать ошибок и быть благодарной.
        - Только бы он меня не выбрал, - неожиданно обречённо вздохнула серебристая лилия, когда я немного успокоилась. - Боюсь, нас с ним в этом случае ждёт неприятный разговор. Моё сердце принадлежит Лониму, и теперь я это знаю точно. Объясняться с хьёль-амиром мне бы не хотелось - отказы всегда больно ранят мужчин.
        Вряд ли вонючего таххарийца можно было ранить - хоть словом, хоть клинком. Джеру это удалось в поединке, но он был магистром боевого факультета и настоящим мастером битвы. Лоним же таким мастером не был, хоть и слыл одним из лучших студентов Омена. Грязное, нехорошее предчувствие мазнуло изнутри, и я вмиг угадала то, о чём думала Сирена, перебирая свои драгоценности. И даже… посочувствовала ей.
        Между бледных длинных пальчиков мейлори серебристой лилии вдруг мелькнула тонкая длинная игла. На миг показалось, что Сирена хранит стилет среди своих побрякушек, но это оказалась острая шпилька с фигурным золотистым наконечником. Мимо прошуршала Фиди, обдав меня привычным нам обеим ароматом.
        - Можно? - осторожно спросила студентка Уорт и буквально выдернула иглу из ладошек Сирены. Но быстро оправдалась: - Юне как раз подойдёт под наряд.
        - Конечно! - всплеснула руками Сирена. - Давай отдадим ей всё, что у нас есть! - она поднялась и зашлёпала босыми ногами прямо по каменным плитам, но всё-таки разрешила: - Можно. Это всё равно подарок троюродной тётки. Ненавижу её.
        - Похоже на отличный кинжал, - я взвесила на ладони тяжёлую длинную шпильку, когда Фиди вручила мне опасное украшение. Прищурила глаз и примерно прикинула расстояние до Сирены. Точный выйдет бросок, без промаха. - Можно хранить в сапоге, удобно доставать в неожиданный для противника момент.
        Движущаяся цель в виде Сирены поджала пальцы и задрала вздёрнутый носик.
        - Не забудь вернуть, - предупредила девушка. - Тётка ужасно расстроится, если узнает, что я избавилась от её фамильной заколки.
        - Непременно, - растянула я губы в ехидной улыбке вместо благодарности.
        И прямо заёрзала от предвкушения - если эту штуку вставить мне в причёску, то я не останусь без оружия на празднике! Конечно, Чёрный Консул с большой долей вероятности никак не может проникнуть в приют, но вдруг он умеет ходить сквозь стены?
        Метнулась к кровати - туда, где в ворохе формы был зарыт Каас. Задрала платье, притулила ремень с кожухом на бедро - так ещё лучше! Теперь я не только нравилась сама себе, но и чувствовала привычную уверенность - шуршащий ворох юбок прекрасно скрывал уже потёртую бордовую рукоять верного стального друга.
        «Мы вышли на новый уровень отношений,» - пошутил Каас, охотно расположившись поверх резинки чулка.
        Я усмехнулась сальной шутке и сделала дурашливый поклон Фидерике, застывшей с гребнем в руках. Она, в отличие от меня, собиралась использовать его по назначению: уже приготовила стул для своей нарядной куклы и горстку шпилек.
        Где-то в коридоре радостно завизжали девичьи голоса и застучали каблучки - хлопотная суета захватила всё женское крыло замка Кроуницкой Академии, и я неожиданно поняла, что тоже предаюсь ей с некоторым удовольствием. Присела на край стула и выпрямила спину, подставляя макушку заботам подруги. Прикрыла глаза и почти замурлыкала от наслаждения, когда Фиди принялась расчёсывать волосы.
        Было что-то неуловимое, но очень ценное в том, чтобы на одно праздничное утро стать обычной девушкой, верящей в лучшее и ожидающей чудес.

* * *
        Мороз сковал наледью торчащие из-под снега кусты, и ветки их казались прозрачными кристаллами из пещер Трескималя - хрупкими, звонкими и сверкающими. Проглянувшее сквозь серую завесу закатное солнце лизнуло снег бледными лучами, добавив и без того ослепляющей яркости окружению.
        Я сощурилась и осторожно приподняла длинную юбку платья, спускаясь с каменных ступеней. Шагала медленно, чтобы ненароком не упасть и не растерять наведённую Фидерикой красоту.
        Ёлки-сугробы выстроились торжественным рядом вдоль широких аллей. Зима в праздничный день пыхнула снегопадом, и мир сделался сверкающим и пушистым, как белоснежный плюшевый медвежонок на витрине игрушечного магазина - ещё совсем новый, не тронутый детскими ладошками.
        На дорожках было людно: свиры в светло-зелёных мантиях покинули стены академии и принялись украшать двор праздничного замка, отмахиваясь от летящего снега.
        В высоких арках бестриатриума то и дело мелькали ленты зелёной магии, вспыхивали оранжевым стены и мельтешили рудивики. Подготовка к праздничной ночи шла полным ходом. Я вздохнула, понаблюдав издали за превращением столь любимой мной боевой арены в танцевальную площадку, и свернула в другую сторону - туда, где находилось ещё одно дорогое сердцу строение.
        Ближе к комплексу святилищ встретилось не меньше десятка пушистых помощников, ретиво тянущих высокую пышную ёлку прямо по заиндевелой тропинке. Я обошла их, стараясь держаться как можно дальше, и наткнулась на стайку хохочущих целительниц. Девушки поедали сливочную карамель у святилища Девейны, но, завидев меня, резко замолчали. Зашептались.
        - Брысь! - рявкнула я как можно громче, и под ближайшей ёлкой сорвался с места мелкий зверёк.
        В отличие от него, целительницы только опасливо оглядели меня с ног до головы, будто надеясь, что я прогоняла не их. Или что я - вообще не сорокина дочь Юна Горст, а вежливая леди в нарядном платье. Пришлось внести ясность:
        - Пошли вон отсюда! - грозно прикрикнула я и даже, было, потянулась за Каасом, но рука нащупала только ворох ткани над кожухом.
        Ухнула от досады - сомнительная получилась угроза. Но и такой хватило, чтобы студентки вздрогнули и по одной зашагали прочь от церемониального комплекса, потом и вовсе побежали. Там, где они стояли, осталась только одна яркая варежка и пара выпавших леденцов.
        Я отпихнула утерянную одежду ногой, снова повыше задрала юбки, обхватила их в охапку вместе с кучей барахла - сумкой, босоножками, маской - и зашагала по сугробам прямиком к покосившимся воротам военного штаба банды изгоев.
        - Ты не понял, - раздался голос Куиджи из храма рудвиков. - Маскиг’овка иллюзией по сути является обманом г’азума - заклинание пятого погядка мне пока недоступное, - он громко вздохнул и изменил интонацию, явно копируя магистра Риина. - Видеть, но не замечать. Слышать, но не понимать. Так пг’ячут пг’едметы на видном месте или даже здания…
        - Во имя Квертинда! - прервала я занудную речь, распахивая двери.
        Парни мне явно сразу обрадовались, но потом остолбенели, обнаружив под форменной накидкой непривычный вид и, наконец, как-то насмешливо заулыбались.
        - Ты похожа на сморщенный абрикос, - хмыкнул Комдор, усаживаясь на крышку клавесина.
        За его спиной мерцала ёлка - гораздо менее привлекательная чем та, что я видела в комнате, но зато эта иллюзия была высокой и почти не дрожала. Нед достал кинжал и принялся ковырять и без того поломанные клавиши.
        - Очень кг’асивый нагяд, - вежливо похвалил Куиджи, уступая единственный стул.
        Мон опустил глаза, покраснел, но потом кинулся закрывать за мной ворота в храм рудвиков. Дохлой крысой тут уже не воняло, лишний мусор мы вынесли ещё месяц назад, так что в военном штабе банды царил некоторый уют.
        - Я ненадолго, - постучала сапогами, сбивая снег с подошв, свалила свою девичью ношу кучкой на свободный стул и принялась раздавать подарки.
        Это было не очень хорошим решением - тратить драгоценное время на поздравление банды изгоев, но я не смогла себе отказать в этой прихоти. В День Династии мне было необходимо увидеть тех, в ком я была уверена, и кого любила - короткий момент искренности с близкими людьми перед маскарадом лицемерия.
        Парни благодарили от всего сердца, нюхали флаконы с надписью «Влюблённый оборотень» и даже не кривились.
        - Пахнет шалфеем и лавандой, - повёл носом Мон и в очередной раз откупорил притёртую пробку.
        - Кряхт, - ругнулся Комдор. - Забыл про подарки! Но с меня выпивка!
        Я строго глянула в сторону Неда, но комментировать не стала. Мон зашаркал ногой по полу, опустил голову и покраснел до кончиков ушей. Должно быть, тоже забыл. Но это были сущие мелочи. Самым выжным было то, что каждый из банды помнил о клятве.
        - Мы с Фидег’икой тоже пг’итовили всем сюг’пг’изы, но вг’учим на пг’азднике, - важно сообщил Куиджи.
        - Меня Фиди и так сегодня одарила, - я указала на своё платье, и парни с сомнением уставились на юбки. - Кстати, красивая ёлка! Здорово, что ты украсил наш штаб!
        - Ты её видишь? - отчего-то расстроился Куиджи и прямо сник.
        Хотелось уточнить, почему учтивый комплимент вызвал такую реакцию, но глаз зацепился за циферблат с Иверийской короной. Часы показывали половину пятого, а это означало, что времени у меня почти не осталось. А перед отправлением в приют я собиралась посетить ещё одного, самого важного человека…
        - Мне пора, - коротко кинула я и торопливо засобиралась.
        Натянула перчатки, подхватила своё барахло и, обернувшись у самого выхода, обнаружила озадаченные физиономии. Банде было явно интересно, куда я собралась, и пришлось частично посвятить их в свои планы на ближайшую ночь.
        - В бестиатриуме меня не будет, - сразу предупредила я, чтобы отсечь лишние вопросы. - У меня есть дела в Кроунице, так что встретимся уже завтра. - Куиджи открыл рот, но я торопливо перебила его ценными указаниями: - Держитесь подальше от Ракель и её шайки прихвостней. Особенно следите за Родриком Трейсли, он трусливый ублюдок и может нагадить по-тихому.
        - А ты… - всё-таки начал Лампадарио, но я снова его заткнула.
        - Буду со своим ментором, - уверенно соврала я, и на лицах вмиг мелькнуло облегчение и понимание.
        Возможно, когда они увидят Джера в бестиатриуме, вопросы у них снова возникнут, но объяснения я решила оставить на потом. Сейчас слишком волновалась перед предстоящей встречей. Да и платье с причёской сковывали не только движения, но и мысли - приходилось контролировать каждый шаг и каждый взмах, чтобы ненароком не разрушить хрупкий наряд.
        - Во имя Квертинда! - помахала я на прощание, и, получив такой же ответ, дёрнула тяжёлые створки.
        Ворота поддались не сразу, и пришлось протащить их волоком, расчищая небольшой сугроб у выхода. «Надо будет починить» - мелькнуло в голове, когда я уже отошла на пару десятков шагов. Ступила на расчищенную дорожку, с облегчением отпустила порядком надоевшую юбку и только теперь заметила спешащего следом за мной Мона.
        - Значит, тебя не будет на празднике? - запыхтел Монтгомери, уткнувшись взглядом в святилище Девейны.
        Я напряглась. Объясняться и дальше совсем не хотелось, а лишние расспросы нервировали похлеще тянущего ожидания.
        - Не будет, - сквозь зубы процедила я, демонстрируя нежелание беседовать.
        - Я думал, что… - он обхватил свой тиаль, отпустил и снова обхватил. - Ну, что все будут танцевать, а ты не будешь, потому что не любишь. Я люблю, но… - кинул на меня короткий взгляд, затоптался на месте. - Тоже не буду, конечно. Или, может, мы могли бы с тобой как на занятиях Банфик… - парень замолчал, будто ждал, что я соглашусь.
        - Мон, я не буду танцевать, - терпеливо выдохнула я. - Ни в бестиатриуме, ни где-либо ещё.
        - Так и знал, - победно заключил он и улыбнулся, погладил пухлой ладонью ёжик волос. - Поэтому хотел вручить на празднике, как Куиджи, но… Вот. Это тебе, Юна.
        Монтгомери протянул небольшой футляр из бежевого шёлка и сдавленно икнул.
        - Спасибо, - спешно поблагодарила я и сразу же сунула любопытный нос в коробочку.
        Внутри лежала идеальная бусина. Изящное и нежное украшение для истинной леди, с которой наверняка меня можно было сегодня перепутать. Но я не была леди. И никогда не носила ничего подобного. Поэтому не знала, как отреагировать. Прошла минута, другая, а я так и стояла, всматриваясь в переливчатый перламутр. Мне ещё никто не делал подарков вот так, из рук в руки, и сейчас я вдруг осознала, что принимать их - не так уж и просто. По крайней мере, у меня совершенно не было опыта.
        - Тебе не нравится, - погрустнел Мон. Он почесал замёрзшее ухо, спрятал руки в карманы накидки. - Я просто не знал, что нужно дарить девушкам. А ты вообще… не совсем девушка!
        Нежно-розовая горошина размером с бруснику сияла даже ярче окружающего снега. Я аккуратно поддела бусину, и она потянула за собой тонкую золотистую цепочку.
        Мимо прошагал недовольный поварёнок с огромным подносом ароматного печенья, и я едва не выронила подарок - поймала ожерелье буквально у самого сугроба. Со стороны площади заголосили восславления, захохотали студенты.
        - То есть, конечно же, ты девушка! - как-то яростно оправдался Мон, будто злился на студентов или на самого себя. - Просто я знал, что ты не любишь всё эти женские штучки, но всё равно… - он облизал губы.
        - Мне нравится, - прервала я смущённую речь. - Похожа на крохотную луну. Такая… ровная. И красивая.
        - Правда? - вытаращил глаза друг.
        - Клянусь, - ни капли не солгала я. - Можно надену её прямо сейчас?
        - Ты хочешь?… - глаза его забегали, оглядели дорожки, ёлки, мелькающих на ступенях студентов, но остановились на мне. - Да, конечно! - обрадовался Монтгомери. - Мне будет приятно, если наденешь.
        - Поможешь мне? - протянула я украшение, и он попятился, будто в руках у меня был коготь икша, а не его собственный подарок.
        Но потом осмелел, подул на ладони, бережно взял подвеску.
        Я развернулась, скинула капюшон. Волосы Фидерика подняла мне в высокую причёску, поэтому дополнительно придерживать их не потребовалось - только расстегнуть ворот накидки, освобождая шею.
        Прохладная горошина легла между ключицами, и я обхватила её, придерживая, чтобы она снова не попыталась утопиться в сугробе.
        Ладони Мона оказались горячими, будто сквозь них текла магия Девейны, - приятный жар обжигал затылок с каждым прикосновением. Я слышала, как парень пыхтит, пытаясь совладать с хитрым замком. Стояла неподвижно и боковым зрением наблюдала за теми, кто кидал на нас любопытные взгляды. Ну и пусть… Правила мы не нарушали, а на слухи мне давно уже было наплевать.
        Через минуту всё было кончено, и я не придумала ничего лучше, чем обхватить мягкое большое тело друга в знак благодарности.
        - Во имя Квертинда, - прошептал мне на ухо Мон.
        - Отпразднуйте здесь без меня хорошенько, - пожелала я, освободившись от медвежьих объятий друга, и тихо добавила: - Проследи, чтобы Комдор не напился, ладно?
        - Конечно, - уже искренне и свободно улыбнулся Монтгомери. - Встретимся утром за завтраком?
        - За обедом - точно! - пообещала я. - Завтрак могу проспать.
        Мы рассмеялись и, постояв ещё несколько секунд, разошлись в разные стороны.

* * *
        В некотором смысле мы с хоботорогом были похожи. Он и я - нелепые, странные создания, что каким-то невероятным счастливым образом выживали вопреки судьбе. Мы оба должны были сгинуть, погибнуть под смертельными жерновами Квертинда, но оба неплохо устроились и даже имели вполне ясные перспективы. Но если участь хоботорога легко объяснялась человеческой жалостью и великодушием, то моя собственная казалась мне совершенно непостижимой. Я словно ходила по натянутому канату с завязанными глазами, и каждый следующий шаг мог оказаться смертельным. Одно неловкое движение - и сорвёшься в пустоту. Но страха не было: нутром, шестым чувством я ощущала, что где-то внизу за мной следит тот, кто непременно поймает, если оступлюсь…
        - Где же твой хозяин? - спросила я у вязанного собеседника.
        Тихий шёпот в пустом кабинете показался слишком громким, как и последующий за ним вздох. Хоботорог сверкнул глазом-бусиной, но мудро промолчал.
        Господина Демиурга всё ещё не было, поэтому маскарада я дожидалась в компании уродливой игрушки и фолианта кровавой магии. Книгу открыла больше по привычке - поначалу вздумалось потратить свободное время с умом и вычитать несколько новых заклинаний, но сознание напрочь отказалось сосредотачиваться на учёбе. В конце концов, я забросила жёлтые страницы и уставилась рассеянным взглядом в окно.
        Двор приюта наполнялся густыми янтарными сумерками, светлыми от фонарей и сияющих иллюзий. На террасе суетились слуги, заканчивая последние приготовления: столы вдоль парапета заполнялись блюдами, бесчисленные свечи вспыхивали под лучинами, бокалы сияли начищенными стенками. Даже снегопад не посмел потревожить оживлённого благополучия. Праздник шёл неумолимо, неизбежно, лавиной человеческого счастья и светлых надежд. Ожидание чуда почти осязаемо висело в воздухе - случайной улыбкой на вечно угрюмом лице, блеском глаз и заливистым смехом.
        Прелестная Марианна, совершенная в своём бледно-голубом платье, встречала первых гостей на правах хозяйки. Нарядные господа со своими хорошенькими спутницами подолгу задерживались у беседки, в которой сегодня разместился оркестр, и под тихую музыку двигались вдоль главной аллеи. Неизменно останавливались у фонтана с обнажённой Нарциной, звонкие струи которого сегодня были похожи на страницы персонагвира - казалось, в каждой живёт семейка золотистых светлячков.
        Я снова тяжело вздохнула. Меня от этого карнавала роскоши отделяло стекло и несколько последних одиноких минут времени. Вопреки ожиданиям, именно времени у меня оказалось предостаточно: в приют я приехала даже раньше назначенного часа. Капрана гнала нарочно медленно, всматривалась в толпу в глупой надежде и берегла внешний вид, но до красных ворот поместья добралась всё равно ещё до прибытия первых гостей.
        А всё потому, что Джера так и не встретила.
        Пёстрые яркие бабочки взволнованно затрепетали крыльями за спиной и с размаху врезались в стекло - они тоже разделяли мою нервозность и разочарование. Ещё пару часов назад я с таким же упорством ломилась в дом ментора в тщетной попытке поздравить его с традиционным королевским праздником. Даже позволила себе войти без приглашения - но в круглом домике было пусто, темно и холодно. Где пропадал его хозяин, я даже предположить не могла. От этого и без того неприятный грядущий праздник казался мне чем-то вроде пытки, очередного экзамена на фальшь и лицемерие. Я должна была улыбаться и славить Квертинд, несмотря на растущее беспокойство и брезгливость. Что ж, по крайней мере, в этот раз у меня на лице была самая настоящая маска.
        Золотистая лисья морда не придавала загадочности, но неплохо подчёркивала глаза. Я дотронулась до отражения в оконном стекле, пытаясь узнать в нём саму себя, и недовольно скривилась. Наряд больше не казался таким уж привлекательным: цвет платья выглядел слишком резким. Кожа на фоне ярко-оранжевой ткани смотрелась бледной, почти зелёной, волосы - тусклыми и растрёпанными, вдобавок вид портил длинный розовый шрам от зубов икша, прекрасно заметный даже в темноте. Да и без него все руки были сплошь исполосаны мелкими царапинами и крохотными порезами. Уверенность в собственной привлекательности испарилась. От той Юны Горст, что красовалась перед зеркалом в комнате, не осталось следа. Только жемчужина в ложбинке ключиц была прекрасна без всяких оговорок - украшение ловило блики от канделябров и мягко сияло благородным перламутром.
        - Через пять минут жди меня у стойла, - ворвался знакомый голос вместе со звуком открывающейся двери. - Пусть Ленида принесёт туда костюм и маску. Бродзена проводите в хранилище артефактов, а особого гостя… - мужчина заглянул, наконец, в кабинет и запнулся. - Юна?
        Господин Демиург, кажется, не ожидал меня увидеть. Или просто не узнал, как и многие сегодня. Из-за спины создателя Ордена Крона выглянула кривая рожа Татя и несколько любопытных слуг. Но ненадолго - дверь закрылась прямо перед их носом, когда грязный и хмурый Демиург вошёл внутрь. Я уже видела его в таком виде, но сейчас удивилась не меньше, чем он - наряд бедного рыбака резко контрастировал со сдержанной роскошью поместья. И вряд ли служил карнавальным костюмом.
        - Рад, что ты пришла, - непривычно скупо бросил Демиург. Прошёл прямиком к столику с графином, налил себе глоток вишнёвого бренди, отхлебнул.
        - Вы напомнили мне об обязанностях, - осторожно начала я и отшатнулась, потому что от мужчины здорово несло потом и пылью.
        Демиург не заметил моей гадливости и уселся на диван прямо в грязной одежде, откинул голову на спинку и прикрыл глаза. Устал. Несколько минут молчал, и я даже заподозрила, что он уснул, но закрытые веки слегка подрагивали, выдавая работу мысли и присутствие сознания.
        - Только вернулся с Гриффорда, - объяснил мужчина. - Пришлось срочно вывозить с острова армию, - приоткрыл один глаз, повернул голову. - Ты молодец, что распорядилась о срочном отбытии. Это спасло людей и планы Ордена на взятие Вереса. Не ожидал.
        Я всё же присела рядом - на самый край дивана, чтобы не испачкаться, и внимательно всмотрелась в его лицо. На лбу Демиурга залегли две глубокие морщины, уголки губ опустились, а под глазами темнели круги. Под моим взглядом он закатал рукав и отодрал пломп размером с десятилирновую монету. Иллюзия спала, но внешности мужчины это почти не изменило - уставший, потрёпанный вид создателя Ордена Крона говорил о том, что ночь у него выдалась тяжёлая. Только глаза стали яркими и разными. Как у… хоботорога. Я торопливо запихнула игрушку в сумку, будто устыдилась его существования.
        - Я могу быть полезнее, чем вы думаете, - насупилась я. - И толку от меня гораздо больше именно рядом с армией, а не на бестолковом маскараде живых кукол. Я могла бы отправиться в Верес вместе с третьим кроуницком полком, чтобы…
        - Почему ты не сказала мне, что за тобой следят? - перебил Демиург. Осушил глотком стакан, с звонким стуком отставил его.
        От резкой смены темы я растерялась и часто заморгала. Действительно, почему я не сказала об этом заранее? Очевидно, что поездка на Гриффорд приведёт Чёрного Консула прямо в колыбель Ордена Крона, в один из его скрытых лагерей.
        - Не была уверена, - я надула щёки и хотела почесать затылок, но наткнулась на острую заколку и опустила руку. - Знаете, я думала, Кирмос лин де Блайт настолько въелся в мысли, что просто мерещится в каждой тени. А доказательства слежки были сомнительными, не убедительными.
        - И ты всё ещё мне не доверяешь, - коротко заключил господин Демиург. - Хотя поводов для сомнений у тебя не было. Но я ведь не твой непогрешимый ментор.
        Яркие, разноцветные глаза смотрели насмешливо, выжидающе.
        - Только попробуйте, - предупредила я злобно. - Только попробуйте ещё раз подвести его под подозрения, и я уйду прямо сейчас, не дожидаясь, когда ваша богатенькая знать начнёт прожигать во мне дыру жадными взглядами! - я подскочила и заметалась по кабинету. Каблуки босоножек утонули в пушистом ковре. Правая нога неудачно подвернулась, но не повредилась. - Это наверняка вы подослали Шенгу лин де Сторна, чтобы он снова посеял в моей душе сомнения! Ваш спектакль как всегда безупречен от начала и до конца, но вы правы - я не доверяю ни вам, ни удивительным случайностям, хитро подстроенным специально для обмана наивной мейлори. Только вы повторяетесь - сначала Кедровки, теперь вот Гриффорд. Не вмешивайте в это ментора!
        Демиург откровенно забавлялся. Он наблюдал за мной из-под полуопущенных век и, кажется, не внял ни единому слову. От этого злость только разгорелась разрушительным пожаром - захотелось врезать по довольной физиономии, стереть с его лица эту насмешку.
        - Я даже не пытался намекать на его личность, - усмехнулся господин Демиург. - Ты сама сделала выводы и начала их опровергать. Кого ты убеждала сейчас в своей правоте, Юна? Саму себя?
        - Вы назвали его непогрешимым ментором! - захлебнулась я возмущением. - И говорите, что не пытались намекать на то, что он - Кирмос лин де Блайт!
        - Я имел ввиду лишь то, что для тебя ментор - безусловный авторитет, хотя ему ничего не стоило заслужить твою преданность, - он подался вперёд, сцепил руки в замок. - Женщины любят покровителей. Легко быть героем для одинокой сиротки, беззащитной девушки и отвергнутой обществом пустышки. Гораздо сложнее сделать из неё самостоятельную личность.
        - Это вы-то делаете из меня самостоятельную личность? - фыркнула я. - Я скорее пугало над стягом Ордена Крона, чем реально весомая его часть. Вы не даёте мне и шагу ступить без вашего присмотра и указания!
        - А чего бы ты хотела? - спросил Демиург. - Какого участия? Власти? Принятия решений?
        - Хочу биться бок о бок с солдатами, - уверенно выдала я. - На своей шкуре ощутить, каково это - сражаться за свободу. Позвольте мне хоть раз внести реальный вклад в дело Ордена Крона и сделать то, что я умею.
        - Из меня плохой воин, - задумчиво ответил Демиург. - Поэтому мне трудно разделить твоё стремление наносить увечья и отнимать жизни. И уж тем более понять тягу к неоправданному риску.
        - Это не ради моего удовольствия, - постаралась пояснить как можно спокойнее. - А ради людей. Ради квертиндцев, которые готовы умереть за свою идею. Как и я.
        - Жертвы, - понятливо кивнул Демиург и встал. - Они полны романтики. На деле это всего лишь инструмент управления, один из, - он подошёл к прозрачную шкафу с бабочками и тихонько постучал пальцем над ярко-красной красавицей. - Если и разменивать жизнь, то награда должна быть достойной собственной смерти. Вряд ли ты поможешь квертиндцам, бессмысленно погибнув в случайной стычке.
        - Господин, - в кабинет заглянула напуганная девица в кружевной маске. - Гости уже в сборе, ждут начала торжества.
        Она с ещё большим ужасом оглядела своего господина, а затем с неприязнью - меня, будто это именно я являлась причиной задержки.
        - Дай мне несколько минут, Юна, - заторопился Демиург к выходу. - Приведу себя в порядок, и мы спустимся на маскарад. - у дверей он всё-таки задержался. - Я подумаю над твоей просьбой и её выполнением. Но сейчас нас ждут другие дела.

* * *
        - Приятно познакомиться, господин Плессир, - я согнула ноги в коленях и опустила голову, имитируя поклон. - Рада видеть вас на празднике.
        - Очаровательно! - приложился к руке подслеповатый старичок и поднёс к глазу пенсне. - А кто ваш спутник?
        Господин Плессир был без маски, но в высоком тяжёлом парике, увенчанном золотой короной. При каждом поклоне волосяная конструкция так и норовила свалиться с головы старика на того, кому не повезло оказаться его собеседником. Я предусмотрительно сделала полшага назад и покосилась на Демиурга.
        - Таинственный благодетель, как и вы, - выдала заученную заранее фразу.
        Старичок оказался доволен ответом, как и стоящий рядом Демиург, сделавшийся на удивление молчаливым. В отличие от моей, маска создателя Ордена Крона почти полностью скрывала лицо, демонстрируя взору только подбородок с неизменной ямочкой.
        Господин Демиург за короткий срок обрёл положенную безупречность: он успел отмыться от грязи, переодеться в подбитый пурпуром камзол и обернуть вокруг шеи шарф из тонкого полотна, завязав его в пышный бант и пустив концы на грудь. Ноги мужчины украшали туфли с золочёными пряжками, а перстни на гладких ладонях прятались под кружевом манжет. Но и этого показалась недостаточно для преображения - волосы Демиурга побелели, а в прорезях маски снова мелькали одинаковые глаза - тёмно-фиолетовые. Судя по количеству схожих образов, пломпами решили воспользоваться многие: создавалось впечатление, что мёртвые Иверийцы не просто восстали этой ночью, но ещё и заметно расплодились.
        Господин Плессир отошёл, увлекая за собой молодую остроносую девушку с тяжёлыми серьгами. Из толпы тут же возник ворчливый Минестл, недовольно почёсывающий длинную бороду.
        - Добро пожаловать на праздник, господин Минестл, - процедила я сквозь зубы.
        От улыбки болели щёки, но при виде казначея я посильнее растянула уголки губ. Изображать радушие было труднее, чем шагать по Гриффорду в сопровождении толпы солдат. Но я старалась изо всех сил, кочуя вслед за Демиургом от столика с угощениями к открытым сегодня настежь дверям и окнам. Из поместья лился свет и тепло, выбегали слуги с подносами, доносился смех и сплетни. Широкая площадь, на которой когда-то мы ужинали вдвоём, сегодня была забита гостями.
        - А, Юна, - проскрипел неприятный бородач. - В таком виде, пожалуй, я бы смог продать тебя даже в Тимберию за мешок кристаллов.
        Селовен Минестл не потрудился нарядиться в костюм, а только накинул королевскую мантию на одно плечо. Видимо, решил, что правителям прошлого и этого будет достаточно.
        - Теперь Орден Крона заплатит за меня дороже, - едко ввернула я, склоняя голову назад.
        Так стало немного легче. Громоздкая причёска тянула виски, запах цветущих растений врезался в ноздри.
        На террасе было тепло, как в погожий весенний день. От пестроты и духоты кружилась голова. Что за глупая традиция - тратить магию на буйное цветение в разгар зимы? Цветы были повсюду: в каменных вазах, в низких кадушках вдоль забора, на ближайших клумбах, специально расчищенных от снега к празднику. Вдобавок мелкие птички перелетали с куста на куст и тоненько верещали. Пташек привезли с юга специально ко Дню Династии.
        - Оставлю тебя ненадолго, - Демиург заметил кого-то у алых ворот и в мгновение ока смешался с толпой.
        А я была только рада остаться в одиночестве. Насколько это вообще было возможно посреди шумного праздника.
        Маскарад разгорался подобно лучине, и я находила в нём некоторую прелесть: загадочные маски вокруг интриговали, злословили, хохотали, оставаясь неузнанными. Была в этом нарочитом притворстве изощрённая свобода от чужого мнения и от самого себя. Расшитые жемчугом высокие шляпы, перья, драгоценности, блеск атласа, сверкающие маски скрывали лица и намерения. В День Династии лживых королей мне казалось это особенно уместным. Каждый третий не поленился воспользоваться магией преображения, чтобы приобрести вид правителя - мне встретилось несколько прекрасных Мелир, парочка вооружённых Галиофов и даже выбеленная пудрой болезненная Везулия. А уж Тибров Иверийских было не счесть: я насчитала четверо, не считая Минестла, седина которого и без пломпа походила на цвет волос великой династии.
        Я снова откинула голову и растёрла уставшую шею. Сощурилась от яркости. Сотни фонарей, казалось, парили надо мной в воздухе - их привязали к деревьям и натянутым над головами верёвкам. За спиной тут же возник Тать с грязно-бурым лицом и серебристой повязкой на голове. Пышная борода его была причёсана и выкрашена в зелёный цвет.
        - Развлекаешься, мелкая? - он шагнул к столику с угощениями, резво опрокинул стакан и зажевал ножку мелкой птицы.
        - Он опять послал тебя следить за мной? - без интереса спросила я.
        С обеда во рту у меня не было ни крошки, но есть не хотелось. Наоборот, нутро сжималось и сворачивало от неприятных ощущений, ленты туго давили на рёбра. Но я всё же набрала полную ладонь гладких виноградин и горсткой отправила в рот.
        - А чего за тобой следить? - Тать был в весёлом настроении и низко хохотнул. - Ты и так на хвосте целый Квертинд водишь.
        - Что с Гриффордом? - я поперхнулась и даже жевать перестала, вспомнив о вчерашнем дне. - Успели вывезти? А если и за вами тоже следили?
        - Господин самого Мэндэля перехитрить может, ясно? - пояснил Тать и перевёл тему: - Ну, как тебе здесь?
        На главной аллее, у святилища Нарцины сверкнули вихрем искры, и толпа громко заверещала. Оркестр грохнул бодрой музыкой.
        - Скучно, - пожаловалась я. - Никого не знаю. Да и меня, кажется, мало кто знает. Не понимаю, зачем Демиург притащил меня сюда.
        - Тише, тише, - вскинулся Тать, озираясь. - Ты язык-то попридержи, мелкая. Не стоит называть господина, даже если нас никто не слышит, - он откусил ещё кусок и указал куриной ножкой в сторону. - Вон тот, в шлеме рыцаря, видишь?
        - Рядом с витой колонной? - я привстала на носочки, поскольку обзор загораживала дамская маска с высоким пучком из ярко-синих перьев.
        - Он самый. Молодой князь Велисмунд Веллапольский. Последний из княжеского рода. Приехал тайно на маскарад, чтобы почтить Орден своим присутствием, - Татовский сунул мне в руки бокал вина.
        - Почему тайно? - я охотно вовлеклась в сплетню и глотнула напитка.
        - Велисмунд поддерживает сопротивление, - Татовский тоже выпил. - Те, кто сомневаются в служении Ордену, могут склониться в нашу сторону, узнав в рыцаре столь могущественного покровителя.
        - Всё равно не понимаю, причём тут я, - я отвернулась, глотком осушила бокал и схватила пирожное с лимонным кремом.
        Хмель почти мгновенно ударил в голову. Я крепко зажмурилась, прогоняя внезапное опьянение, и уставилась вдаль - туда, где невозмутимый дворецкий наполнял черпаком бокалы из сверкающей изумрудными гранями вазы. Зелёная жидкость пенилась, пузырилась, однозначно выдавая «полыний шторм». К диковинному напитку выстроилась целая очередь - очередной белоголовый король Тибр в парадной мантии, вертлявая женщина пышного телосложения в цветастых шароварах, человек непонятного пола в глухой, расписанной золотом маске…
        - …представь себе, она каждый свой день начинает с бокала игристого баторского вина, который вносит в её будуар приезжий воин из таххарийцев, - высокая леди с розовым волосами и блестящей алмазной рыбкой-заколкой протиснулась между мной и Татем. - Должно быть, ей до отвращения надоел собственный муж.
        Женщина-русалка одарила меня надменным взглядом, пригладила переливчатые чешуйки на обтягивающей юбке и отвернулась к подруге.
        - Ведь бывает же так, чтобы надоел собственный муж! - рассмеялась её закутанная в прозрачный шёлк спутница.
        - Нет любовника выносливее искусного воина, ясно? - вступил в разговор Тать, сверкнув своей самой очаровательной улыбкой.
        Обе кокетки игриво скользнули взглядами по крепким, тренированным плечам Татовского и даже не испугались его кривой рожи. Возможно, решили, что она - часть костюма.
        Я закатила глаза и оставила бойца развлекаться флиртом с высокородными красавицами. Отошла в тень вьюнка с неестественно крупными цветами, прихватив с собой ещё один бокал вина.
        Напиться - вот отличная идея на сегодняшний вечер. Хоть этим унылый праздник в приюте Ордена выгодно отличается от танцулек в бестиатриуме.
        Я набрала полный рот вина, безуспешно поискала глазами Демиурга, рассмотрела вязь татуировок на полуобнажённом крепком теле с головой медведя и… наткнулась взглядом на высокую мужскую фигуру с руками кровавого мага.
        Протолкнув напиток в горло и отступив ещё дальше в тень, я инстинктивно напряглась. Хотя с его бы? Просто кто-то из гостей оказался столь оригинален, что вместо Иверийца решил нарядиться Чёрным Консулом. День Династии и маскарад вполне это позволяют.
        И всё же… Как странно.
        Словно нарочно демонстрируя почерневшие на предплечьях вены, незнакомец повыше закатал рукава белой сорочки. Он о чём-то оживлённо беседовал с важным господином, а я никак не могла отделаться от ощущения, что знаю каждый волосок на его теле, каждый шрам и каждый изгиб. Что он и есть моя судьба, которую я искала среди тысяч лиц, в шумных звуках боя и в тишине библиотечных ярусов.
        А моя судьба… Всегда была рядом. Вино моментально показалось кислым, и я выплюнула его в ближайшую вазу с камелиями. Живот скрутило резкой болью, а затылок полоснуло так, словно кто-то дёрнул рывком за волосы.
        Теперь я с жадностью изучала мужскую спину. Пыталась найти подтверждение своему ошибочному узнаванию, но только сильнее притягивалась к нему. Неосознанно - как тянется слепой котёнок к запаху молока.
        Бывает, смотришь на человека - и глазами выделяешь его из тысячи, потому что в его движении, в коротком повороте головы, в том, как пальцы обхватывают бокал с «полыньим штормом» и даже в том, как вздымается его грудь при дыхании, видишь самый близкий на свете образ.
        «Это - он,» - подал голос Каас, приглушённый тканью пышной юбки.
        - Это - не он, - вслух сказала я и тихо двинулась по кругу, чтобы заглянуть незнакомцу в лицо.
        Которое, как назло, оказалось скрыто под маской. Такой же чёрной, как его волосы и руки. Мужчина резко развернулся - и в этот момент, вглядываясь в хищный профиль зловещей маски, я вдруг отчётливо поняла, что это не мой ментор. Что сознание снова и снова играет со мной полюбившуюся злую шутку, которая каждый раз работает безотказно. А я, как глупая и доверчивая кукла, легко поддаюсь на эти игры разума, позволяя эмоциям управлять собой. Даже не пытаясь рассмотреть под высоким воротником чёрного паука, я резко развернулась и почти наощупь двинулась прочь - вниз по каменной лестнице, ведущей прочь от террасы.
        На высокой стене по правую сторону то и дело вставали тени, но я не остановилась. Наоборот - ускорила шаг, перепрыгивая через ступеньку. В воздухе праздничной ночи разливалось больше не волшебство - мистика и тревога. Я бежала прочь от своего главного страха, не позволяя ему снова завладеть мной. По мере спуска влажная духота сменилась зимней прохладой, и это отрезвило разум. Потянуло сыростью и снежным холодом.
        Я с разбегу припала к резным воротам, запутавшись в платье и тряхнув выбившимся прядями. Сорвала маску, глотая морозный воздух, как исцеляющий эликсир. По ту сторону ограды сверкнула подмёрзшая гладь озера - спокойного, тёмного. Похожего на Фарелби. Отчего-то впервые за всё время захотелось домой.
        И ещё захотелось… О, Ревд, просто до рези в глазах, до острой боли в сердце захотелось увидеть Джера! Так сильно, как никогда раньше. Прямо сейчас, немедленно, чтобы он оказался рядом. Больше всего на свете, больше, чем могущества или победы над Иверийским гнётом, больше самой отчаянной мести. Кажется, в этот миг я променяла бы всё на свете только за то, чтобы…
        - Юна? - раздалось сзади.
        Я прикусила губу и посильнее стиснула сумку, ощущая сквозь пушистую ткань очертания бестолкового, нелепого хоботорога. Три вдоха по три секунды. Это всё вино. Я перебрала с хмельным напитком и поддалась чувствительности. Стоило взять себя в руки и вернуться в реальность.
        Я обернулась и задрала голову к крепкой фигуре мужчины в самом начале лестницы. За спиной его цвет и свет заливали пространство террасы, мелькали люди. Отсюда, из темноты, я могла бы и его принять за ментора, пожалуй.
        - Господин ищет тебя, - сообщил Тать.
        - Я иду, - устало выдохнула я и подняла юбки, чтобы взобраться обратно в пекло маскарада лицемерия.
        Дурацкие юбки! Ненавижу платья! Всегда знала, что дамская одежда - сплошные ограничения и неприятности. Ещё и маска эта… Глупости. Так и не надев обратно лисью морду, я просто выкинула её в мокрый сугроб. Всё равно не умею притворяться. Ещё и сумку с хоботорогом хотела выбросить следом, но всё-таки пожалела.
        - Гостей в этом году будет развлекать менестрель, - Тать сжал мою ладошку и дёрнул так, что я чуть не пропахала носом побитые замшелые ступени. - Гений Тибрийский. Слышала когда-нибудь?
        - Ооооо, - улыбнулась я внезапной догадке, порадовавшись тому, что могу отвлечься. - Много, много, много раз.
        - Серьёзно? - недоверчиво скривился Тать.
        - Обожаю его, - поведала я чистую правду.
        - Никогда бы не подумал, что ты разбираешься в музыке, - голос Демиурга зазвучал совсем рядом.
        Создатель ждал у ограды. Довольный, расслабленный и таинственный. Так и не скажешь, что всю ночь провёл на ледяном острове и нервном напряжении. Я даже позавидовала его умению держать себя и не выдавать усталости.
        - Я ещё смогу вас удивить, - пообещала я.
        Татовский буквально сдал куклу Юну Горст с рук на руки - видимо, всё-таки получил задание следить за мной на празднике. После мозолистой, сухой и горячей ладони Татя прикосновение прохладных пальцев Демиурга показалось изысканной лаской. Он нежно прошёлся кончиками пальцев по моему запястью, как всегда, не придавая большого значения прикосновению. Но я отчего-то вздрогнула. Должно быть, слишком впечатлилась недавним видением и общей атмосферой торжества.
        - Идём, - господин взял меня под руку и повёл сквозь толпу.
        Я покорно двинулась рядом, подстраиваясь под его шаг. Во все стороны завертела головой, стараясь найти того кровавого мага в толпе, но тщетно. Вот темноволосый мужчина в белой сорочке, но ниже ростом и толще. У столика с пирамидой бокалов ещё один брюнет с почерневшими руками наслаждается десертом. Не тот. Ещё один, схожего роста и образа, веселит стайку торжественно-нарядных масок. Тоже не похож.
        Увлекшись, я не заметила, как мы пересекли площадь и остановились ближе к притихшему оркестру - в тени беседки, увитой розами. Вид отсюда открывался не самый удачный, но зато пышный куст с нежными бутонами служил отличным укрытием. Запах роз впился в ноздри, уже привычно вызывая знакомую дурноту. Я уткнулась носом в мужское плечо, чтобы заглушить навязчивый аромат. Демиург от неожиданности отпрянул - посмотрел удивлённо и как-то… с недоумением. Но потом воспользовался положением и деликатно приобнял меня за талию.
        - …из самой столица Квертинда! - донёсся голос Марианны из-за спин собравшихся в круг в гостей. - Великий король баллад и повелитель слова, Гений Тибрийский!
        Явление барда поддержали весьма сдержанными аплодисментами, чему он ни капли не смутился. А я от приятной встречи захлопала громко и яростно, отчего стоящая впереди леди в кружевной полумаске обернулась и скривила губы. Ну и пусть. Зато бард легко нашёл меня в толпе и, сняв свой жёлтый берет, задорно поклонился до самого пола. Довольная, я помахала ему и улыбнулась. Может, это было слишком нарочито, но просто необходимо мне сейчас.
        Тренькнули струны, утихомирив толпу, и после короткой паузы в воздухе разлилась напевная, проникновенная и знакомая мне до каждой нотки мелодия. Я мгновенно погрузилась в сладкое забытие, в полудрёму, и была готова услышать голос Сирены, поющей о том, как сладок сна конец… Но вместо неё запел бард. Высоким, бархатистым голосом умелого сказителя.
        Смотри же на себя чужим холодным взглядом.
        Кем стала ты теперь, и служишь ты кому?
        Не свет горит в тебе, а месть коварным ядом
        Всё манит и влечёт к душе пропащей тьму.
        Могла бы ты пойти дорогой чести доброй,
        Со смертью не играть, судьбе не возражать.
        Но сделав выбор раз, ты больше не способна
        Стать той же, кем была, и двинуть время вспять.
        И вновь перед тобой есть два пути опасных.
        Какой из них верней - не знаёт даже тот,
        Кто проклял королевство божественною властью,
        Кто Квертинду сулит трагический исход.
        Влечёт тебя туда, где новые вершины
        Горят во тьме ночной сиянием любви,
        А долг зовёт к мечте, заветной, нерушимой:
        Погибелью врага закон установить.
        Две правды, две судьбы, две разные дороги
        Ведут в один конец, одна другой темней.
        Но с кем разделишь жизнь в финальном эпилоге?
        Чей Квертинд для тебя окажется важней?
        Дивная мелодия струилась сквозь толпу, вытягивала на поверхность самые сокровенные чувства. Гости притихли, завороженные лирической балладой и талантом Гения Тибрийского. И я тоже - притихла. Пропали мысли, сомнения, тревоги. Душа как будто исцелилась от всякого недуга и взмыла вместе с высокими нотами к ярким фонарям над нашими головами.
        Я не могла оторвать взгляд от пальцев барда, между которыми сверкали золотистые искры. Он создавал свою балладу на глазах сотни зрителей, и это было невероятно. Но ещё невероятнее было то, что менестрель будто бы пел специально для меня - и пел о чём-то важном. Он не сказал ничего конкретного, и в то же время сказал так много! Как будто сулил стать мне путешественницей, стоящей на перепутье. В его песне было послание, откровение и предсказание.
        Из оцепенения я вышла одновременно с окружающими и почти побежала со всеми к исполнителю загадочной баллады - туда, где автор принимал заслуженные комплименты. Но Демиург удержал меня, силой заставил оставаться на месте.
        - Не спеши, - негромко сказал мужчина. - Менестрели являются на подобные торжества, чтобы выразить почтение хозяевам, но никак не наоборот.
        Он едва заметно повернул голову и шепнул что-то молодому парнишке, стоящему позади. Тот резво сорвался с места, выждал удобного момента и буквально умыкнул барда из-под носа восторженных зрителей.
        - Сегодня волшебная ночь, - шепнул мне Демиург на ухо перед тем, как Гений Тибрийский предстал перед нами. - И я исполняю твои желания.
        Ответить что-то колкое я не успела, поскольку меня окатило волной обаяния от самой лучезарной улыбки барда. Он прижимал вензельную лютню, как ребёнка, и лучился такой чистой радостью, будто магия Нарцины была сродни кровавой. Невероятно заразительно!
        Я так обрадовалась встрече, что чуть было не кинулась обниматься, но вовремя вспомнила о том, что играю роль спутницы хозяина маскарада, поэтому должна быть достойной почтения.
        - Гений Тибрийский! - искренне улыбнулась я в ответ. - Последний раз мы виделись ровно назад. Ты тогда исполнял «Балладу будущего короля». Помнишь меня?
        - Юна Горст, - чарующим голосом пропел бард и приложился к моей руке. - Ваше имя по-прежнему не изменилось. Но за этот год вы подобно утёнку превратились в прекрасную лебедь.
        - Это комплимент? - опередил мою благодарность Демиург.
        Безымянный бард вздрогнул от его голоса и посерьёзнел, будто простой вопрос был укором или угрозой.
        - Уверена, что да, - ответила я за барда. - Этот музыкант просто не знает другого способа общения с женщинами.
        От похвалы я немного смутилась, пригладила причёску и попыталась скрыть шрам на предплечье, одним боком спрятавшись за Демиурга.
        - Моей спутнице нравится ваша баллада, - повелительно сообщил Демиург. - Вы пришли на праздник один?
        Он взял с ближайшего подноса высокий бокал на тонкой ножке и предложил барду. Тот охотно принял напиток, жадно приложился и одним глотком влил в себя лучшее баторское вино. Резко выдохнул хмельные пары и с жаром ответил:
        - Эта баллада и есть моя спутница в любом приключении!
        - Скажите же сами: хороша ваша спутница или дурна? - Демиург снова меня опередил, явно наслаждаясь беседой и положением.
        - Разве может бард судить своё творение? - без шуток ответил музыкант. - Она всё равно, что дитя для матери - любима в любом обличии.
        - Так а кому вы предлагали её на суд? - напирал Демиург.
        - Самым строгим и могущественным ценителям, - менестрель уважительно поклонился, стащив с головы берет и мазнув длинным пером каменные плиты. - Вроде вас.
        - Неужели? - рассмеялся Демиург. - И вы знаете, кто я?
        - Конечно, Ваше Величество, - подтвердил бард, напяливая обратно нелепую шапку, цветом схожую с моей сумкой. - Вы - Дормунд Иверийский, величайший король Квертинда и его пределов!
        - Такой уж величайший? - хитро прищурился создатель Ордена Крона.
        - Настолько, насколько позволяют баллады, - слукавил музыкант.
        Неожиданная разговорчивость Демиурга удивила меня. Я с открытым ртом следила за странной перепалкой, пытаясь уловить суть. Кажется, они оба говорили на ином языке, понимали какие-то скрытые смыслы слов и предложений.
        - Вы кажетесь хитрее, чем пытаетесь выглядеть, - не то похвалил, не то уличил Демиург. - И баллады ваши похожи на пророческие. Может, вы тот, кто стоит за спинами квертиндцев? Тот, кто способен одним словом изменить судьбу королевства?
        - Я простой бард, - Гений Тибрийский сам взял ещё один бокал с подноса, подумал и схватил наколотый на вилку кусок сыра. - Барду надлежит рассказывать историю, но не вмешиваться в её ход. Отдаваться последовательности и не перечить богам!
        - Ну что ж, - потерял интерес Демиург. - Тогда я призываю вас отдаться во власть хмеля и насладиться праздником!
        Бард взглянул осоловевшим взглядом, снова принялся слюнявить мою ладонь и хотел ещё что-то добавить, но внезапно мир погрузился во тьму. Все фонари разом погасли, лишив меня зрения. Над толпой прокатился громкий «Ах!». Я напряглась и рывком задрала юбку. Схватилась за рукоять Кааса, пытаясь разглядеть хоть что-то в этой кромешной темноте.
        Справа, шагах в двадцати зазвенел тоненьким переливом колокольчик. Я дёрнула головой, готовая к любой неожиданности. С другой стороны тоже послышалась звучная трель, будто маленькая птичка ответила на зов своей подружки. Рука крепче сжала кинжал. Новый звон раздался совсем рядом, и на мою ладонь на рукояти Кааса легла прохладная рука Демиурга. Он осторожно убрал наши руки от оружия. Кончики мужских пальцев скользнули по бедру, как капельки воды стекают по коже, и бережно вернули ткань юбки на место. Всё моё тело немедленно покрылось крупными мурашками.
        - В Иверийском замке торжественный бал по традиции начинался с колокольчиков, - губы Демиурга коснулись моего уха. - После чего король с королевой открывали вечер первым танцем.
        Колокольчики пели теперь отовсюду: десятки или сотни переливов заполняли душную ночь волнительным предвкушением. Вместо фонарей вспыхнули редкие свечи, освещая блеск нарядов, играя бликами драгоценностей. Торжественная толпа пришла в движение. Казалось, восторженный трепет на лицах проступает сквозь маски.
        - Прекратите! - я часто задышала от волнения, духоты и прикосновений. - Я не хочу танцевать, если вы намекаете на это. Ни с вами, ни с кем-либо ещё.
        К счастью, я неправильно поняла намёк. В центр освободившейся площади вышел Селован Минестл, ведущий под руку Марианну. Оркестр подхватил их движение, и первая пара закружилась в стройном, торжественном и величественном ритме по кругу. Ледяной порыв принёс вихрь снежинок, и они сверкающим кружевом взметнулись из-под юбки прелестной танцовщицы.
        Следующие танцоры включилась в медленный, плавный вальс, закружились как стрелки часов по циферблату. Я на секунду и правда ощутила себя в королевском замке. Пестрые, блистательные гости вставали в ряд мерцающими тенями. В тусклом свете свечей это выглядело таинственно и завораживающе.
        - А чего ты хотела бы сейчас? - так же близко и тихо спросил Демиург.
        Околдованная нарядным вихрем танцоров, я вообще забыла, что он рядом. И даже не сразу услышала вопрос. Но через минуту всё же честно попыталась задуматься о желаниях.
        Первой мыслью было - снять неудобные тряпки и оказаться в привычной форме академии и при оружии.
        Второй - найти Кирмоса лин де Блайта и прикончить одной смертельной стрелой.
        Но когда я подняла голову к неожиданно ярким звёздам, невидимым до этого момента из-за слепящих фонарей, я вдруг вспомнила о желании, которое загадала под Красной Луной. И которое загадала ещё раз, мысленно… Пятнадцать минут назад. Ладонь сама собой метнулась к чёрному пауку, слишком приметному на фоне открытых плеч.
        - Ты несносно предсказуема! - засмеялся Демиург, и я отпрянула. - В самом деле, я даже не ожидал, что будет так легко.
        Я впилась в него прищуренным злым взглядом. Опять он за своё! Читает мои мысли и отвечает на них до того, как они успеют оформиться в сознании. Возомнил себя знатоком человеческой души! И непонятно, где начало его игры, а где - конец. Там, в кабинете, когда мы были наедине, на секунду, на крохотное мгновение мне показалось, что я видела этого человека настоящим, живым. Что мы даже стали как-то… близки. Впрочем, всё что происходило сегодня было ложью, обманом, мороком. Из-за атмосферы праздника я легко поддавалась эмоциям, которые никогда бы не позволила себе в любой другой день.
        - Не боишься, что твоё желание сбудется? - яркие глаза оглядели толпу танцующих, словно мы говорили о том, как прекрасен маскарад и праздник.
        - Я смеюсь в лицо опасности, - подняла я уголок губ. - Кажется, вам этого я ещё не говорила.
        - Наслышан, - он положил пальцы на мой затылок.
        Отвратительно властный жест, от которого хотелось подсечь нахала и врезать по почкам. Но я только протестующе подняла плечи.
        - Я ведь сказал тебе уже, что сегодня исполняю твои желания, - он с силой повернул мою голову к себе, заставляя смотреть в глаза. - Даже самые невероятные. - Взгляд Демиурга был таким неожиданно колючим и обречённым, что я растерялась и не стала сопротивляться. - Потанцуй со мной.
        - Это вряд ли, - я всё же отвернулась, выискивая глазами поднос с бокалами вина. - У меня на этот вечер другие планы. - Подумала над изяществом отказа и добавила: - Это точно не то, чего я желаю. Танцы не приносят мне удовольствия. У меня совсем нет к ним таланта. Боюсь, это испортит вечер не только мне, но и вам.
        Вот так. Магистр Банфик могла бы мною гордиться. По крайней мере, я только что отказала господину Демиургу и при этом не чувствовала себя обречённой мышью под лапой сытого кота.
        - Я всё же настаиваю, - мужчина перехватил мою руку, тянущуюся к бокалу. - Ты не поверишь, как много можно узнать о желаниях в танце. Своих и чужих. Из меня плохой воин, но хороший танцор. Ты останешься довольна итогом. Я ведь ещё ни разу не подводил тебя, Юна.
        Слабая попытка вывернуть руку не принесла успеха.
        Собственное имя, произнесённое голосом Демиурга, отчего-то прозвучало убедительным аргументом. Ему удалось меня заинтриговать.
        Клянусь, я не хотела танцевать! Но с каждой минутой, проведённой на веселящемся карнавале, с каждой новой нотой музыки я всё сильнее и сильнее ждала чуда. Хотелось довериться этому мужчине под маской, как уже доверилась однажды - в нашу первую встречу. Хотелось послушаться его. Позволить вершить волшебство: ведь он был способен на него и творил невозможное! Он знал всё о моих мыслях. Пожалуй, даже больше меня самой. Может, и о желаниях тоже?
        Всё нутро вопило, что не нужно поддаваться. Более того: на место тоскливого безразличия пришёл страх - дикий, неестественный, отупляющий страх перед тем, кого боялся весь Квертинд. Как тогда - в театре. Всё повторялась - музыка, его власть надо мной и… острое влечение. Мощное, как кровавая магия. Торжественная мелодия манила к мужчине, делала его центром мира. Шептала: «Шагни в объятия, позволь ему сдержать слово».
        И я шагнула.
        - Отлично, - улыбнулся Демиург, крепче сжимая мою ладонь.
        - Я вас предупреждаю, - предприняла я последнюю попытку отказаться. - В танце даже капран изящнее, чем я.
        - Не думай об этом, - он коснулся губами моего лба. - Я помогу тебе.
        От неожиданного поцелуя я прикрыла глаза. Но сразу же широко распахнула: нельзя поддаваться обаянию господина Демиурга! Все вокруг - марионетки в его спектакле, а сегодня у меня роль одной из них. Нужно помнить о том, кто я на самом деле. И сопротивляться паутине собственных незнакомых эмоций.
        - Станете героем для несчастной леди, что не умеет танцевать? - хотелось вложить насмешку, но голос сорвался на хриплый писк.
        - Только проводником для её чувственности, - он убрал ладони, чтобы развязать бант на шее, и я выдохнула напряжение.
        Между тонких мужских пальцев белой змейкой скользнул шелковый шарф.
        - Это… - голос всё ещё хрипел, и я прочистила горло. - Это зачем?…
        В ответ Демиург приложил палец к моим губам, призывая к молчанию, обошёл меня по кругу и завязал глаза. Мир снова пропал, как недавно перед звоном колокольчиков, но теперь я остро ощущала лопатками близость мужчины.
        - Вальс в темноте, - едва слышно выдохнул он, и мои губы сами собой раскрылись от внезапной робости. - Ты прекрасно владеешь движениями своего тела, но игнорируешь его желания. Не думай о том, как танцуешь. Забудь про разум. Доверься мне, Юна.
        Мне ничего больше и не оставалось. За неимением зрения, единственным ориентиром в громыхающем музыкой мире оказался рука господина Демиурга. Он притянул меня ближе, обхватил нежно, едва касаясь, и увлёк за собой.
        Я всё ещё боялась. Всего на свете: его, себя, ставших в миг зловещими масок и пронизывающей музыки. Боялась наткнуться на кого-то в своей слепоте или просто упасть, поэтому прижалась теснее, ощущая мужское тепло и улавливая его движения.
        Демиург сделал шаг, и я легко, даже охотно подалась следом, словно и в самом деле была марионеткой, привязанной к пальцам кукловода. Только нитями служили мои нервы, что звенели струнами в такт чарующему вальсу.
        Вот и всё. Я шагнула не в мужские объятия, а в пропасть, в которую теперь летела, набирая скорость. Как просто, оказывается, стать одной из театральных кукол господина Демиурга. Одной из тех почитательниц, что становятся на колени и целуют перстень. Чем я отличалась от них всех? Да ничем. Согласиться танцевать для меня было гораздо, гораздо более серьёзным шагом, чем коленопреклонение.
        Мужская рука легко, почти невесомо, сжимала мою талию, и я двинулась сама вслед за ним ещё до того, как он задал направление. Знала, куда он хочет вести - чувствовала телом, как напрягались его мышцы под одеждой, как двигались его бёдра, и как он переносил вес, чтобы сделать следующий шаг. И хотела, чтобы он не останавливался.
        Мой незримый партнёр не требовал, не давил, не толкал. Но я подчинялась его молчаливым командам мгновенно, словно мы проделывали это вместе тысячу раз. Каждый поворот горячил кровь и заставлял сердце биться быстрее. Меня вели какие-то древние женские инстинкты, что завладели телом. Или это Демиург владел им сейчас даже больше, чем я сама?
        И этот запах - сотни свечей, цветущего сада, вишневого бренди и меня самой - дурманил и распалял ещё сильнее. О да, мне хотелось ещё. О, боги! Мне хотелось танцевать. Хотелось остаться такой - в этом трепете, в этом лёгком хмеле и слепом мире, где я осталась наедине с собственными ощущениями и лёгкими касаниями мужчины, что пугал меня. Пугал и… бесконечно манил.
        Голос оркестра взобрался по высоким нотам, застыл где-то на вершине мелодии, и моя опора на миг пропала.
        Я пошатнулась, потеряла равновесие и… В мой иллюзорный невесомый мир вторглись требовательные, жёсткие и очень злые объятия сильных рук.
        На секунду мне показалось, нет, я даже понадеялась, что Демиург позволил себе стать настойчивее. Но осознание, как назло, в этот раз не запаздывало, а опережало мысли. Оказалось, что тело обладает не только инстинктами, но ещё и памятью… И её моментально подтвердил новый вдох, принёсший мне с родным и до боли знакомым запахом однозначное подтверждение.
        Я застонала от досады и ужаса, потому что поняла, что это был больше не Демиург.
        - Джер, - выдохнула я и рывком сорвала повязку с глаз.
        Это был он.
        Сейчас, сжимающий меня в объятиях и тогда, когда я взглядом признала в Чёрном Консуле своего ментора. Хищная маска. Кровавые руки мага. Знак соединения на шее.
        Нет. Нет! Нет!!!
        Я распахнула глаза от потрясения и страха, задохнулась и рухнула бы прямо здесь, если бы крепкие тиски мужских рук отпустили меня хоть на секунду. Мы стояли прямо посреди танцующей площади. Тихая музыка зазвучала громче, быстрее и разогнала и без того бешеный ритм сердца.
        Слова застряли в глотке вместе с криком. Я бы могла расплавиться от стыда и того гнева, который горячими, острыми волнами выплёскивался сквозь кожу Джера. Или он смял бы меня, как мягкий воск - настолько крепко, до боли, сжимал моё тело, ещё минуту назад подчиняющееся приказам Демиурга.
        - Ты недооцениваешь мои клятвы, Юна, - в злом рокоте голоса не было ничего от моего ментора.
        И, не дожидаясь ответа, он с силой крутанул меня так, что я едва устояла. Оттолкнул от себя прочь, будто ненужную вещь, но когда я уже летела вниз на каменные плиты - поймал и снова притянул к себе. Крепко прижал лицом к груди.
        - Помнишь, я говорил, что никому не позволю на тебя влиять? - прошипел над макушкой.
        Качнулся в такт музыке вместе со мной, развернул резко: так, что ткань юбки хлестанула меня по голеням. Легко положил руки на плечи и обжёг шею дыханием.
        - Даже если ты сама настойчиво ищешь чужого влияния, - сквозь шёпот сочился яд в его словах. - Не пытайся от меня убежать.
        Почувствовав свободу и подгоняемая животным страхом, я рванулась прочь, но Джер схватил меня за запястье. Я едва не взвыла от боли - мужские пальцы впились в обнажённую кожу, как зубы икша. Он снова рывком развернул меня к себе - и я оказалась лицом к лицу с ментором. С ментором, абсолютно изменившимся к маскараду: с тёмными волосами, мутациями кровавого мага и агрессивной яростью в жуткой черноте огромных радужек. Непроизвольно я изогнулась, отклонилась назад так сильно, как только могла. Он навис надо мной ожившим кошмаром.
        И в этот миг я очнулась.
        Раскаяние и ярость рванулись крупной дрожью. Я попыталась вывернуться, оттолкнуть от себя Джера, затрепыхалась пойманной птицей. Упёрлась в подбородок, замолотила руками и ногами, надеясь попасть хоть куда-нибудь. Сгруппировалась, попробовала ударить каблуком по мужской голени. Или коленом в пах. Любой подлый приём. Только бы он меня отпустил…
        - Мне казалось, сегодня ты полюбила танцы, - издевательски ухмыльнулся Джер, легко уворачиваясь от моих нервных попыток ему навредить. - Или всё дело было в партнёре?
        - Нет, - всхлипнула я в ответ.
        «Нет, дело было не в партнёре.» «Нет, я не полюбила танцы». «Нет, ты не можешь быть Кирмосом лин де Блайтом». «Нет, я не влюблена в Демиурга». «Нет, я больше не хочу продолжать». «Нет, ты не должен позволять себе ярости у всех на виду». «Нет, тебя просто не может быть в приюте Ордена».
        - Нет, нет, нет, - простонала я вслух, когда он выкрутил мои руки.
        Пара слева остановилась, с недоумением и любопытством наблюдая за нашей уже борьбой. Рядом с ней застыли ещё двое танцоров - они прикрылись ладонями и, кажется, потешались над диковинным зрелищем. Мы становились центром внимания.
        - Отпусти, - взмолилась я.
        Джер скрипнул зубами, подхватил меня на руки. Но я изогнулась, оттолкнулась от мужской груди, вывернулась ужом и даже попыталась укусить его за плечо.
        Он гость в приюте Ордена, а я - его часть. Я знаю двор и сумею спрятаться на просторах сада, в поместье или в стойлах. Только бы вырваться… Боги, дайте сил мне вырваться! Для меня сейчас не было ничего страшнее, чем остаться наедине с ментором!
        Ещё немного… И я уже почти упала на каменные прогретые плиты двора, чтобы со всех ног рвануть в темноту, но Джермонд снова поймал меня. На этот раз позорно перекинул через плечо, как непослушного ребёнка, и быстрым шагом двинулся сквозь толпу. Обессилев от шока и растерянности, я подняла голову и сдула с лица волосы. Теперь на нас смотрели все: маски и лица наблюдали за представлением, в котором у меня была больше не роль куклы, но жертвы. Казалось, все до единой нарисованные улыбки - ехидные, коварные, глупые, сочувствующие и насмешливые - предназначались мне одной.
        Демиург стоял в тени беседки. На его руку опиралась мрачная Элигия. Она была без маски, но гримаса обиды и бессилия меняла красивое лицо до неузнаваемости. Ну конечно. Как я могла забыть… Это наверняка госпожа Велилльер привела Джера на маскарад в качестве спутника. Надо было скинуть её с облачного моста, пока была возможность!
        Певичка рванулась вслед за нами, но создатель Ордена Крона удержал её, как недавно удерживал меня. Господин Демиург поймал мой умоляющий взгляд и довольно кивнул. Только теперь я поняла, что он исполнил моё заветное желание. Ведь больше всего на свете я желала, чтобы появился Джер и забрал меня с праздника, на котором я чувствовала себя лишней.
        И в этот миг, глядя в глаза Демиурга и улетая прочь от маскарада сплетен и буйного цвета лицемерия, мне открылась такая простая, но такая сложная истина: бойтесь своих желаний. Бойтесь, ибо они могут сбываться.

* * *
        Невозможно смеяться в лицо опасности, если ею вдруг становится твоё сбывшееся желание.
        Легко грезить о мечте, когда она кажется невероятной, далёкой и несбыточной. Но стоит ей воплотиться - она может стать самой настоящей угрозой. И от этого открытия ты теряешься настолько, что хочется вернуться обратно в томительное ожидание. Чтобы подготовиться, обдумать все лучшие и худшие стороны, встретить долгожданный момент своей жизни во всеоружии. Чтобы знать, что с этим делать, и как это пережить.
        Пролетать вниз головой мимо стен лабиринта на спине разъярённого ментора - не самая лучшая поза для встречи своей мечты.
        Попытки выбраться из плена я оставила ещё в тот момент, когда мы нырнули в тёмное сырое нутро зелёных коридоров, прячась от сотен любопытных взоров. И не потому, что эти попытки были обречены на провал, а потому что я вспомнила: убегать от ментора черного паука - плохая идея.
        Сейчас я не только осознавала это, но ощущала всем сердцем, особым чутьём - Джер бы ни за что не отпустил меня. Причём, менторские чувства и ответственность здесь были не причём. Хоть он и имел безупречный авторитет идеального наставника, происходящее вряд ли можно было назвать очередным уроком. Ментором владели исключительно звериные, мужские инстинкты, не поддающиеся никакой логике.
        В этом-то и заключалась проблема.
        Джер учил меня сражению, нападать первой и бить наотмашь, а упав, - встать и держать удар. В моих лучших грёзах я видела гордость в его глазах за мою победу в битве. Представляла, как мы встанем однажды на равных бок о бок, быть может, в новой грядущей войне. Я внимала его наставлениям и гордилась тем, что оправдываю ожидания.
        Ментор требовал подвергать аналитике каждое действие, вести переговоры и добиваться своих целей. Я успешно тренировала и этот навык на всех, кого встречала на своём пути.
        Мейлори Юна Горст под руководством Джермонда Десента стала одним из лучших бойцов курса и факультета, настоящим лидером собственной банды и легендой академии.
        Да, хороший ментор научил меня многому.
        Кроме одного - быть женщиной.
        И сейчас, повисшая на его плече, распалённая безумными танцами и беззащитная перед его ревностной яростью, я совсем не смеялась в лицо опасности. Я тряслась от холода, липкого страха, лихорадочного возбуждения и ужасающего вида ментора. Хаотично отбивалась от громкого воя Кааса, стучащего кровью в висках: «Это он.» И пыталась сообразить, как же мне пережить свою мечту остаться наедине с Джером, неожиданно превратившимся из ментора в мужчину.
        - Может, поставишь уже? - наконец не выдержала я, когда звуки музыки далеко позади.
        Спросила без особой надежды на успех. Просто потому что тщетно пыталась справиться с пронизывающей паникой, которую Джер, конечно же, ощущал.
        Но он поставил. Стряхнул с себя так резко, что я чуть не сломала ногу при приземлении. Навис надо мной так же, как несколько минут назад в танце, впился чёрным, тяжёлым взглядом.
        «Ты убила меня из-за Кирмоса лин де Блайта», - подал голос Каас.
        Я вжала голову в плечи, хлюпнула носом и обхватила себя руками. Изо всех сил попыталась сосредоточиться на грядущей беседе, уговорить себя, что жуткий образ - обычная ментальная иллюзия для маскарада. Я и сама в прошлом году выглядела так же благодаря пломпу магистра Риина! Но мозг, увы, верил больше глазам, чем разумным доводам.
        Чернота заливала почти все глаза Джера, потемневшие руки не оставляли просветов кожи, и даже из-под ворота тянулась к мужскому виску чёрная венка. Воистину, судьба всё злее насмехалась над Юной Горст.
        - Хочешь красивой жизни? - рявкнул мужчина.
        Я подпрыгнула и едва не заревела. Нет, это точно не мой ментор! Ведь он как никто другой знает, что этого я не хочу! Но вместо защиты снова хлюпнула носом и уставилась на чёрного паука на мужской шее. Захотелось схватить его, срезать с кожи этого человека, чтобы вернуть на место - моему родному, понимающему, хорошему ментору.
        - Нет, - выдала я то, что без конца повторяла с тех пор, как его увидела.
        Троллье дерьмо! Да как взять себя в руки, когда перед глазами стоит оживший ужас в виде Чёрного Консула? От Джера сегодня даже пахло по-другому: сквозь привычный родной запах пробивался горький полыньий дух и приторно-сладкий аромат дамских духов.
        Чтобы отвлечься, я обвела глазами бархатистую зелень стенок, мокрую от талого снега, темнеющие проходы и голубые звёзды над головой. Увы, в сырых коридорах лабиринта не было ничего, за что можно было бы зацепить взгляд… Но я была готова смотреть на что угодно, только не на Джера!
        - Нет! - уже увереннее продолжила я и перешла в неуверенное нападение: - Что ты такое говоришь? Ты сам себя слышишь?
        Он не слышал. Ни себя, ни меня. Просто зло и яростно выталкивал обидные слова, будто нарочно хотел посильнее меня задеть.
        - Дорогих нарядов? - продолжил напирать ментор. - Знатных приёмов, побрякушек, внимания света и собственного роскошного поместья? - он замолчал на несколько секунд, будто ожидая от меня ответа, но быстро продолжил: - Что ты считаешь достойным себя? Балы в Иверийском замке тебя устроят?
        - Джер! - осадила я. - Ты просто… - слова застряли в глотке, потому что я ещё никогда не пыталась оскорбить ментора.
        - Или тебе подойдёт любой хлев, лишь бы рядом был он? - Джер разочарованно ухмыльнулся.
        Меня будто под дых ударили - до такой степени стало обидно и гадко от этой его ухмылки. Я никак не могла взять в толк, что же случилось с Джером, отчего он вдруг натурально взбесился? Он знал, для какой цели я связалась с Демиургом, и знал, зачем мне нужен Орден Крона. Почему же в этот миг его как будто подменили?
        - Ты несёшь ребячью чушь! - Я открывала и закрывала рот, как рыба, в слабых попытках объяснить реакцию ментора, пока, наконец меня не осенило: - Да ты просто пьян!
        От неожиданной догадки безумно хохотнула. Ревд, да он и вправду напился! Как же глупо это выглядит со стороны! Мне вдруг вспомнилась Церемония Определения, на которой Джер так же вытащил меня из толпы. Тогда я впервые попробовала «полыний шторм». Тихонько засмеялась себе под нос, пытаясь сгладить ситуацию, но сделала только хуже.
        Сильно хуже. Ох, зря я посмела вообще открыть рот! В следующую секунду Джер схватил меня за единственное украшение - розовую жемчужину - и больно потянул. Тонкая цепочка врезалась в шею. Я зашипела от боли.
        - Это он тебе подарил? - потребовал ответа ментор.
        - Отдай, - серьёзно и спокойно попросила я, обхватывая ладонями крепко сжатый мужской кулак. - Демиург не имеет отношения к этой бусине.
        Теперь и я начинала злиться. Ещё чуть-чуть - и он вспорет мне кожу плетёным золотом. Или того хуже - повредит подарок Мона, сделанный с такой нежностью и теплотой. Вот это уже смахивает на вредительство, которое не так просто будет простить, как полыний пьяный бред.
        - Это розовый жемчуг взморья Палчуг, - почти прокричал мне в лицо Джер. - Ты хочешь, чтобы я поверил, будто ты можешь позволить себе подобное украшение?!
        - Мне его подарил Мон, ясно? - вызверилась я в ответ, пытаясь разжать мужские пальцы, но внезапно притихла и спросила: - Этот жемчуг дорогой?
        Слава богам, на этот раз ментор меня услышал. По крайней мере, хотя бы часть из сказанного. Первую часть.
        - Толстый целитель? - Джер смешно захлопал глазами, будто очнулся от ментального транса. - Из твоей компании?
        - Из моей банды! - раздражённо выплюнула я, выдирая из его рук жемчужину.
        К счастью, сделать это теперь было просто, потому что Джер больше не пытался её удерживать. Он отшатнулся, ошалело оглядывая меня новым взглядом с ног до головы. Наверное, только сейчас заметил, что на мне не форма академии. Задержался глазами на пауке, как недавно делала и я сама, - наверняка хотел узнать меня в новом образе.
        Долго рассматривать себя я не позволила. Развернулась и обиженно зашагала вглубь лабиринта - подальше от обезумевшего и почерневшего ментора. Пусть катится к своей Элигии или в пекло Толмунда, где самое место Чёрному Консулу!
        Видеть его не могу!
        Магическое тепло праздника удалялось вместе с шумом и музыкой, и с каждым шагом мороз всё злее щипал меня за оголённые плечи. Но я была так разгорячена ссорой, что возвращаться не собиралась. Только не пока там стоит Джер! Может, это вообще не Джер, а кошмарный сон, в который я провалилась от выпитого вина?
        Каблучки босоножек гулким эхом стучали по мокрым плитам. Какая злая шутка - обрядиться в Чёрного Консула! Как он посмел заявиться в приют в таком виде?!
        Я почти перешла на бег. Шаг, ещё шаг. Второй поворот направо, десять шагов по длинному коридору. Нырнуть в проход за каменной лавкой. И как ему вообще хватило наглости обвинить меня в алчности? Он забыл, кто такая Юна Горст?!
        Лёгкий ветерок взметнул ткань юбки. Руки покрылись мурашками - на этот раз точно от холода. Я зарычала и помянула кряхта. Пожалуй, сегодня я сама сделала всё для того, чтобы меня не узнавали. Раздражённо швырнула сумку в ближайшую стенку. Она мячиком отскочила от мягкой зелени и сиротливо приземлилась под ноги. Я пнула её и побрела дальше - вдоль длинной череды одинаковых статуй, покрытых подтаявшими шапками снега.
        Кошмарный день! Ужасный праздник! Отвратительное платье, неудобная обувь и глупость, глупость, глупость маленькой Юны.
        Я сама вляпалась во всё это троллье дерьмо. Надо было отказать Демиургу ещё там, на корабле, а не испытывать судьбу в надежде на волшебные чудеса.
        Ещё и подарок приготовила для дурацкий. Стыд и идиотизм!
        Знакомый виток коридора изогнулся так, что от резкого поворота едва не закружилась голова. Или всё-таки закружилась? О, Ревд, дай мне сил и терпения пережить эту бесконечную ночь!
        Одинокая башня посреди открытой площадки возникла как-то неожиданно. Я застыла в проходе, наткнувшись на святилище Крона, и пугливо обернулась - не идёт ли кто следом? В лицо дунул влажный от тумана ветер, зашелестев мелкими листьями высокой изгороди. Далеко-далеко, как будто в другой жизни, громыхал оркестр, гудела толпа и вспыхивал свет. Но здесь, в самом центре зелёного лабиринта, я была одна.
        Широкие плиты блестели от изморози - снег вокруг башни был расчищен, но свиры Омена сюда явно не добрались. Скорее всего, просто не нашли дорогу к спрятанной в хитрых лабиринтах просторной комнате. Да и я оказалась здесь случайно - по привычке считала повороты, которые так старательно запоминала в прошлый раз.
        Это было к лучшему - оказаться подальше от всех. От Демиурга, от разряженных гостей, от Элигии, от Джера. Кто знает, какие сюрпризы может ещё преподнести День Династии. Пережду в одиночестве разгар праздника, возьму капрана - и бегом домой, в спокойный и предсказуемый уют академии.
        Только бы не замёрзнуть!
        Мороз уже не горячил, а заметно охлаждал обнажённую кожу. Тонкий месяц над башней собрал вокруг себя горсть звёзд - один в один Демиург в окружении восторженных почитательниц.
        Лунный свет лился мягко, приглушённый лёгким туманом. Я задрала голову ему навстречу, надеясь согреться от этого слабого голубоватого света, но тщетно. Музыка за спиной смолкла так резко, что тишина на миг показалась мне оглушительной. Даже свист сквозняка и шелест листьев притихли. Я поёжилась. Стало так жутко, будто в целом мире я осталась одна. Стылый воздух казался медленным, как заледенелое молоко. Я сделала шаг, скидывая с себя оковы морока, но ничего не изменилось. Чудилось, ещё немного - и сквозь дыхание я услышу шёпот ледяной россыпи, гул древних камней святилища и ток собственной крови.
        Особенное место… Зря я зашла так далеко.
        Оркестр грохнул с новой силой, и я резко выдохнула. Тряхнула выбившимся волосами, облизала высохшие губы. Пора возвращаться обратно. Должно быть, Джер уже ушёл… И мне пора. Только ещё немного постою и пойду. Всего одну минуту. Ещё минута в ледяном одиночестве, которое, как назло, лизало мою кожу теперь ещё и изнутри.
        Усталость рухнула на плечи одномоментно, придавив тяжестью пережитого. Как же погано всё получилось… От голода, холода и выпитого вина потемнело в глазах, и я пошатнулась. Проковыляла до башни, поджала замёрзшие пальцы и оперлась плечом о холодное полотно двери.
        Чуть-чуть передохну перед поездкой. Путь домой в миг показался длинным и утомительным, будто мне предстояло преодолеть весь Квертинд. Окружение расплылось, смазалось единым мрачным пятном. Я крепко зажмурилась. Перед глазами поплыли яркие мурашки, похожие на мерцание страниц персонагвира.
        Что-то я совсем обессилела. Так и знала, что все эти танцы - дурная затея. Даже после сражения с икша не чувствовала себя так паршиво, как после вальса с Демиургом. И последующей сцены с Джером.
        Пять вдохов по три секунды. Закрытые веки дрожат от напряжения… Но надо взять себя в руки.
        Я постояла немного, убеждаясь в том, что всё ещё дышу, и открыла глаза. И увидела грязную и намокшую, но всё ещё жёлтую сумку прямо под самым носом.
        - Я должен извиниться, - родной голос мгновенно вернул меня в реальность.
        Я вцепилась покрасневшими пальцами в сумку, выдрала её из мужских рук и недоверчиво оглядела ментора. Джер избавился от проклятой иллюзии и стал самим собой - обычным человеком без кровавых мутаций и свирепого блеска в глазах. Смотрел мягко и виновато. Так, что у меня не осталось ни капли обиды. Ментор был как никогда нужен мне сейчас… Да и всегда.
        - Джер, - по-настоящему обрадовалась я и припала к его груди.
        Безотчётно, порывисто, под действием какой-то совершенно незнакомой магии притяжения.
        Джер оказался восхитительно тёплым, таким уютным и по-настоящему родным! Моим ментором. И в этот раз, как и в сотни предыдущих, беды и сомнения отступили под натиском сметающей нежности единственно правильных объятий. Я льнула к нему с такой жадностью, какой сама от себя никогда не ожидала. Стало даже стыдно за то, что я так быстро сдалась и простила его. Но не настолько, чтобы хоть на секунду отстраниться.
        - Ты вся ледяная, - он сам отстранился, растёр мои плечи и подул на лицо горячим хмельным воздухом. Я смешливо скривилась. - Решила замёрзнуть насмерть назло мне?
        Он улыбнулся собственной шутке, но в зелёных глазах мелькнуло беспокойство. И от этой родной зелени, яркой даже на фоне изумрудной изгороди, и от этого беспокойства где-то в животе зашевелился ласковый нежный трепет.
        - Назло Кирмосу лин де Блайту, - хлюпнула носом я и попыталась улыбнуться.
        Зубы стучали от холода, но от близости Джера кожа снова вспучилась крупными мурашками, согреваясь. Он сгрёб меня в охапку, прижал крепко, обнял. Спрятал от холода. Я распласталась, как ящерка на горячем камне - хотелось стать ещё ближе, проникнуть ему под кожу, свернуться доверчивым щенком у сердца.
        - Прости меня, - ментор вытащил длинную заколку Сирены из моей причёски, расправил локоны по плечам. - В последнее время чувствую себя скверно. Всё время хочется напиться…
        - Ты и напился, - я потёрлась щекой о его грудь, стиснула в кулаки сорочку.
        Боги, какое это удовольствие! Неторопливое, томное, нарастающее. После тревог, острых эмоций и ожиданий обернуться в теплое кольцо рук ментора.
        - Связь крепнет, - продолжил оправдания Джер. - Я опьянел не от хмеля, а от твоего страха. Нового, иного - смешанного с удовольствием. Раньше ты так боялась только меня. И я… - он осёкся, задумался.
        - И ты приревновал, - бездумно промурлыкала я себе под нос.
        Сразу же осознала, что ляпнула и застыла. Думала, он нахмуриться в ответ или задумается над моими словами. Но Джер только рассмеялся. Как-то отчаянно, бессильно, но жутко заразительно. Будто я озвучила то, что он сам не хотел говорить вслух.
        И я подхватила его смех. Встряхнула полегчавшей головой, откинула назад волосы и расхохоталась, глядя на смеющегося ментора.
        Разве мы шутили?
        Разве было в этом хоть что-то смешное?
        Разве мог ментор ревновать мейлори из-за её страха?
        - Меня ты боялась гораздо сильнее, - с какой-то извращённой гордостью заявил Джер. - Кажется, я этого и добивался. Наговорил тебе… Как ты там сказала… Детской чуши?
        - Ребячьей чуши, - всё ещё хохоча, вспомнила я дурацкое выражение. - Да в тот миг я была твоим ментором! И испугалась совсем не обидных слов, а только твоего вида… - я снова хлюпнула носом, но уже радостно. - Видел бы ты себя - настоящий Чёрный Консул! Жуткий и ужасающий! Никогда больше так меня не пугай!
        Я улыбнулась широко и открыто, обхватила ладонями его лицо. Заглянула в глаза, пытаясь уловить каждое изменение, каждый малейший отклик. Ожидая обещания, что больше никогда…
        Но Джер молча выдержал мой требовательный взгляд.
        Едкая, ядовитая темнота потекла по венам вместо пульсирующего счастья. Улыбка с каждой долей секунды становилась всё менее искренней от его молчания. Мы больше не смеялись, зато оглушительно заголосил Каас. Разразился таким унизительным хохотом, от которого глаза сами собой подёрнулись пеленой.
        - Мне понравилась твоя прошлогодняя идея с преображением, - дёрнул уголком губ Джер. - Решил, что ты тоже оценишь.
        Только вот было это невесело… Он перевёл взгляд на мой знак соединения, погладил его кончиками пальцев. И с каждого словно била колючая молния, пронзала меня насквозь. Я склонила голову, наслаждаясь этой лаской. Замешанной на страхе, тревоге, сомнениях…
        - У меня для тебя есть подарок, - торопливо прохрипела я.
        Встряхнула волосами, пытаясь заглушить безумный голос Кааса и дурманящий коктейль чувств. Запустила руку в сумку, нащупала шерстяного уродца. Хоботорог не желал покидать цыплячье нутро, нарочно цеплялся лапами за стенки. Но я всё же извлекала его на слабый свет и протянула ментору.
        - Вот, - я сглотнула вязкую слюну и задрожала от гаденькой тревоги. - Приносит счастье.
        Джер поник. Вместо ответа он устало прикрыл глаза, потёр переносицу. Выдохнул так тяжело и горестно, будто я не подарок ему сделала, а выкинула очередную глупость. Я почувствовала себя Толстым Моном. Но не сдалась.
        - Если подарить его тому, кого… - голос сорвался на истеричный писк. - Если подарить близкому человеку… - попыталась я подобрать слова, но ничего не выходило, поэтому решила просто представить свой подарок: - Это…
        - Это хоботорог, - однозначно узнал Джер. - Я знаю, кому Линда советует их дарить. Спасибо, Юна.
        Он забрал вязаного чудика и натянул улыбку. Почти ровную.
        Неловкость встала между нами колючей преградой. Даже большей, чем Демиург или Орден Крона.
        - Просто других уже разобрали, - принялась я рассматривать свои руки. Некрасивые. Все в царапинах и шрамах. - Думала, что тебе может понравиться. В прошлый раз ты говорил о поделках Линды с таким оживлением…
        - Это лучший подарок за всю мою жизнь, - с грустной улыбкой сообщил ментор.
        Он так обречённо и горько смотрел на нелепую морду хоботорога, будто искал в нём ответы на все трудные вопросы в мире.
        - Уродливая игрушка? - фыркнула я, прячась за волосами.
        В носу защипало. Но Джер справился со своей неожиданной тоской и взглянул на меня открыто.
        - Это доказательство того, что моя мейлори подарила торжественный ужин Линде, - он снова потёр мои плечи, которые уже успели заледенеть без его объятий. - Может, это маленькое дело - самое большее, что ты сделала для Квертинда. И при этом даже никого не убила.
        Я осторожно повела плечами, высвобождаясь.
        - Ну, День Династии ещё не закончен… - попыталась придать голосу игривости. - У меня с собой даже оружие есть!
        Для убедительности задрала юбку и резко вытащила Кааса, радостно блеснувшего перед взором Джера. Но он не отстранился, а наоборот - подался ко мне ближе. Я сделала нервный шаг назад.
        - Ещё это признание, - взгляд ментора стал настойчивее и решительнее. - И я могу на него ответить… Своим признанием. Хочешь?
        Он сделал ещё шаг ближе, и я упёрлась лопатками в дверь святилища. Отрицательно замотала головой. Я что, отказывалась от своей мечты? Джер ведь хочет сказать, что любит меня, правда? Он в этом хочет признаться?
        Я просто… Боюсь своих желаний. Теперь - боюсь.
        Между мной и ментором на этот раз повисла колючая преграда не в виде неловкости, а в виде тускло поблескивающего кинжала. Я медленно опустила его, но Джермонд поймал мои руки, обхватил горячими ладонями поверх рукояти. Упер кончик лезвия себе в грудь. И почти напоролся сам - подошёл так близко, что я вжалась в дверь. Всхлипнула сдавленно и распахнула глаза от незнакомого, почти болезненного вожделения.
        - Одним ударом, Юна, - прошептал Джер. - Во имя Квертинда.
        Прежде, чем я сделала следующий вдох и впустила в сознание новую мысль, дверь за спиной скрипнула, открылась. Мы оба с шумом рухнули внутрь святилища. Брякнулись на каменный пол перед взором создателя, как два самых отъявленных грешника.
        Успели сгруппироваться - как смогли. Я больно ударилась бедром, разбила локти. Джер, кажется, тоже - подставил руки, чтобы не придавить меня своим весом. Каас звякнул о холодный каменный пол, отлетел к ногам бронзового бога. Я застонала - от боли, разочарования, облегчения. Кипящая смола, секунду назад разрывающая мои вены, скрутилась пульсирующим комком внизу живота.
        Джер вскочил почти мгновенно, огляделся. И кинулся бы убить любого, кому не повезло оказаться внутри… Но кроме нас в круглой узкой башне была только бронзовая статуя.
        - Это не Нарцина, - сходу определил обозлённый ментор. - И не Толмунд… Да что это за место?
        Совершенно обезумевший вид Джермонда в момент сменился растерянным. Он забыл о том, как мы тут оказались. И вообще забыл о моем существовании. Он жадно рассматривал бородатого старика, сдвинув брови и потирая ушибленные локти.
        - Святилище Крона, - прохрипела я и попыталась сесть.
        Тянущее томление превратилось в пытку. В виски врезалась резкая боль, мышцы туго скрутило судорогой. Я изогнулась дугой, корчась на холодном каменном полу и пытаясь вдохнуть. В груди разливалась больше не страсть - ядовитый огонь, выжигающий клеймо где-то в области сердца. Я заскребла ногтями по горлу. Вдохнуть! Рот открывался и закрылся потив моей воли, но драгоценный воздух не проникал в горло. Вдохнуть! Шею сдавило незримыми тисками. Я будто проглотила ворох рыбьих костей, и они врезались мне в глотку десятком жал.
        - Крона? - эхом отозвался Джер и наконец взглянул в мою сторону. - Юна?!
        Ментор приподнял меня, но это не помогло. Теперь болело везде. Сознание расплывалось, растворялось в мучительном розоватом мареве. Уже в полуобмороке я почувствовала, как тело взмыло в воздух. Ноги и руки стали лёгкими, невесомыми. Я полетела к избавлению от боли в мягком, тёплом коконе. Почти достигла желаемого покоя, но мир застонал моим собственным голосом. Ещё секунда в забытии - и в лёгкие ворвался морозный воздух.
        О да, я снова дышала!
        Крупными глотками заталкивая во внезапно свободное горло живительную прохладу, с каждым новым всхлипом вспоминая реальность. День Династии, Приют Ордена, святилища Крона, Джер…
        - Проклятье, Юна! - ругнулся нависший надо мной Джер. Выглядел он бледным и всклокоченным. - Что с тобой происходит? Ты больна?
        - Такое бывает… - Прокаркала я давние слова Мона, прочистила горло и пояснила уже отчётливее: - Такое бывает от переживаний в трудные дни. Сегодня трудный.
        Я лежала прямо на ледяных плитах у порога святилища. Луна и звезды светили всё так же высоко, значит, времени прошло немного. Может, минута или несколько.
        - Трудный, - быстро согласился ошалевший ментор, прижал мою голову к сердцу, коротко поцеловал в макушку. - Если бы ты могла чувствовать мой страх, ты бы свихнулась сегодня.
        Я снова хрипло закаркала. К счастью, Джер быстро признал в этих звуках смех, а не попытки скончаться.
        - Как себя чувствуешь? - уже спокойно спросил ментор.
        Пятая точка заледенела даже сквозь пышный ворох юбки, и я осторожно поднялась, чтобы оценить ситуацию. Джер заботливо помог мне встать и даже пройтись. Но всё ещё крепко держал и ощутимо нервничал. Хотя очень зря - внезапный приступ прошёл, будто ничего и не было. Чувствовала я себя уставшей, потрёпанной, но здоровой.
        - Прекрасно, - пожала я плечами.
        Далёкий карнавал громыхал весёлой мелодией и вспыхивал светом. В такт ему ухал филин, звенели подтаявшие капли и завывали сквозняки. Моё короткое отсутствие мир проигнорировал. И я решила, что это очень верное поведение. Расправила юбки, подула на ладони. Поправила замочек ожерелья, съехавший набок. И заглянула в храм. Крон сидел неподвижно, удерживая часы между колен и выглядел спящим.
        - Бог Крон, - продолжила я под вопросительным взглядом Джера, старательно делая вид, что всё в порядке. - Первый бог, создатель всех богов Квертинда. Покровитель иверийской магии и династии правителей. Был уничтожен ими… Ээээ… Кажется сто лет назад?
        - Иверийская династия уничтожила бога? - засомневался ментор.
        То ли в моих словах, то ли в попытках заверить его в моём здоровье. Но и в том и в другом убедить его было легко. Дыхание выровнялось, голова больше не кружилась и даже особый похотливый трепет пропал…
        Я важно проковыляла мимо башни. Внутрь заходить предусмотрительно не стала. Коснулась спиной камня, на удивление едва тёплого. С облегчением привалилась к твёрдой опоре. Потёрла виски.
        - Не совсем, - попыталась сосредоточиться на беседе.
        Можно ли рассказывать это Джеру? Я ведь не хотела его в это втягивать… Такой неудачный момент для беседы и раздумий на эту тему. Как, впрочем, и все события этой ночи - невпопад, невовремя, некстати. Сегодня хотелось бы говорить совсем о другом… И в другом месте.
        - Иверийцы уничтожили память о первом боге, а Орден Крона пытается вернуть его в Квертинд, чтобы предотвратить нашествие икша, - выдала я сквозь зубы. - Но об этом положено знать только тем, кто состоит в Ордене свободы.
        - Бог Крон, - потрясённо повторил Джер и скрылся в башне.
        Я с облегчением сползла по стене, думая о том, что же было перед тем, как Крон внезапно ворвался в нашу беседу. Ну или мы ворвались в его обитель.
        - Ты должна мне всё рассказать о нём, - ментор принёс мой кинжал, вручил рукоятью вперёд. - Всё, что ты знаешь о боге Кроне, Юна.
        - Да я ничего больше и не знаю, - нехотя поделилась я. Рука от тяжести Кааса мгновенно упала вниз, - Разве ты сам… - осеклась, чтобы кашлянуть. - Ты сам впервые о нём слышишь?
        - Впервые, - он снова скрылся в башне.
        Заметался там, будто загнанный в клетку зверь. Что-то шептал, шаркал подошвами, вздыхал. Джер пребывал в глубочайшем потрясении. Даже я не была в таком, когда впервые узнала о создателе. Отчего-то этот факт обрадовал меня. И когда озадаченный ментор снова возник у выхода, я улыбнулась ему.
        - Как бог Крон связан с икша? - в зелёных глазах горел лихорадочный азарт.
        - Что-то вроде проклятия, - почувствовала я себя хозяйкой положения и наставницей. - Якобы они призваны уничтожить наследие Иверийской династии. Сожрать всё, что ими создано. То есть Квертинд. Большую его часть.
        Я поправила волосы, чтобы придать себе мало-мальски привлекательный вид. Думала, что это возымеет эффект. Что ментор в благодарность обнимет меня. Вспомнит, что я подарила ему хоботорога. И что чуть не отлетела в пекло Толмунда несколько минут назад. Что я, в конце концов его мейлори!
        Но бог Крон интересовал Джермонда гораздо больше, чем всё, что сегодня произошло. Он снова вернулся в святилище, оставив меня мёрзнуть и пялиться в звёздное небо.
        - Если тебе интересно, спроси у Демиурга! - прокричала я в темноту.
        Втянула воздух через зубы и прикусила язык. Упоминание Демиурга всегда выводило Джера из себя, но только не сейчас. Увы, ментор меня проигнорировал. Захотелось вернуться назад - в наше волшебное, исцеляющее, нежное единение.
        - Джер? - не выдержала я.
        - М? - прилетел задумчивый короткий ответ.
        - Ты хотел мне в чём-то признаться? - подсказала я ход нашей беседы.
        - Хотел, - отозвался он из храма.
        Вышел, присел напротив, оглядел меня хозяйским взглядом. Совсем не таким, на какой я рассчитывала. Взглядом хорошего ментора, недовольным здоровьем и состоянием своей мейлори. Да и внешним видом наверняка…
        - А теперь больше не хочешь? - жалобно спросила я.
        - Теперь я хочу убраться отсюда, - однозначно отрезал Джермонд. - Вставай, нам пора ехать домой.
        И схватил меня за предплечье - так, как регулярно делал этот не тренировках. Я недовольно нахмурилась и тяжело поднялась. Как раз в тот миг, когда над приютом Ордена взорвался первый фейерверк, славящий великую Иверийскую династию.
        Цветная вспышка осветила бледное лицо ментора. Он действительно больше не хотел признаний и объятий. Кажется, разумом он уже покинул это место, и теперь стремился сделать это и телом.
        Следующий взрыв вернул меня в тот миг, когда я выстрелила в бокал с полыньим штормом… И безуспешно пыталась сбежать от Джермонда Десента прежде, чем стала мейлори черного паука.
        Я завороженно раскрыла рот, задрав голову к небесам, но Джер и теперь не разделил моих настроений. Ментор привычно, даже равнодушно переплёл свои пальцы с моими и волоком потащил меня к выходу.
        Я не стала сопротивляться. По крайней мере, теперь я шла сама, а не висела на его плече беспомощной жертвой. Шла как послушная мейлори, а не как напуганная девушка. И думала о том, что моя заветная мечта, так напугавшая меня в эту волшебную ночь, сжалилась надо мной и… решила не сбываться.
        Глава 3. Это выше моих сил
        - Подумать только, какая грязища! - заворчала Нэнке, огибая заваленный бумагами стол.
        Туфли сиделицы оставили следы на запыленном паркете. По всему полу беспорядочно белели пергаменты и свитки, валялись раскрытые книги вперемешку с кувшинами, подносами и склянками. С витой люстры спускался встревоженный паук, недовольный появлением людей. Кабинет Великого Консула, некогда жилой, пришёл в запущение.
        Нэнке заохала, запричитала и громко чихнула.
        - Марилька, Дарна, немедленно доставайте мётлы! - отдала распоряжения женщина. - Леди Ренделл, расположитесь на кушетке, там вам будет комфортно. Модистка обещала принести облачение к утру. Опять задерживается, негодница…
        Служанки ураганом влетели в комнату, закружились хороводом по всему пространству. Косые солнечные лучи, проникающие сквозь узкую щель между штор, немедленно высветили взметнувшуюся пыль. Нэнки распахнула окно и впустила городской шум вместе с потоком свежего весеннего ветра.
        - Ваша Светлость, простите старуху ради Девейны, - сиделица припала на один бок. Зимой она подвернула ногу и до сих пор хромала. - Этот противный рудвик заверил меня, что содержит кабинет в чистоте и уединении. - Она принялась сгребать мятые бумажные комки с подоконника. - Вот же пушистый прохвост, пустомеля! Ещё и нос воротит, подумайте только, эка важность!
        - У Йоллу на этой неделе другие заботы, - я отошла к окну, чтобы не мешать слугам делать их работу. - Целитель Пантел уже прибыл из Ирба?
        - Ещё утром, - поклонилась Нэнке. - Сразу после вашего отъезда с Аннийского проспекта.
        - И что он сказал, Нэнке? - взволнованно вскинулась я. - Он сможет помочь консулу Камлену?
        Нэнке отвела глаза, пожевала губами. Красноречивый ответ, который я прекрасно поняла. Но не удержалась, всё-таки спросила:
        - Великий Консул поднимется с постели?
        - Так всё в милости Девейны! - развела морщинистыми руками женщина. - Ежели угодно будет прародительнице, то порадует нас ещё Камлен Видящий мудростью. А уж господин Пантел всю магию на него изведёт, да ещё учениц своих трудиться заставит денно и нощно. С ним трое девиц приехали из Мелироанской академии, все лучшие целительницы. Не унывайте, Ваша Светлость. Помолитесь семерым богам, и они ниспошлют благодать.
        - Будем молиться, - согласилась я и устало отвернулась к беспокойным улицам Лангсорда.
        - Это мудро, - бросила Нэнке и, охнув, заковыляла прочь с громкими причитаниям: - Дарна, куда ж ты метёшь, дурища! Там же бесценные фолианты!
        За спиной зашлась в извинениях служанка, хлюпнула вода в ведре.
        Не обращая внимания на звуки уборки, я легко коснулась тяжёлой портьеры и отодвинула её.
        На площади перед Преторием блестели медью трубы. В честь дня рождения Мелиры Иверийской город выпустил оркестры на белые улицы, веселящие вечно спешащую толпу. Музыканты, разодетые в военную форму, играли «Славу Галиофа» - древний марш с простым ритмом. Мелодия заглушалась шумом дилижансов, цокотом копыт и громкими окриками погонщиков. Вдоль мостовой собралась целая очередь - чья-то лошадь свернула ногу на ровном месте, и докучливый кучер пытался самостоятельно оттащить несчастное животное с дороги…
        - Милостивая Девейна, прародительница, озари путь Камлена и будь благостна к душе его, - прошептала я, всматриваясь в городскую суету. - Освети Квертинд мудростью и сбереги его от погибели.
        Последующий вздох вышел горестным и тяжёлым. Мудрость молитв очищала разум, но не облегчала ноши правления, свалившейся на меня с болезнью Великого консула. Это оказалось выше моих сил.
        Уже больше месяца Камлен Видящий не вставал с постели в собственном доме и принимал только целителей, стыдясь старческой немощи. В редкие минуты нам удавалось побеседовать, и каждый раз я терялась от количества насущных тем, которые просто не успевала обсудить в короткую встречу. На долгие обсуждения у Камлена не было сил, у меня же - времени.
        Время внезапно оказалось бесценным ресурсом. Дни приобрели стремительность породистой лошади и понеслись безумным галопом. Проблемы и трудности Квертинда свалились резко, одномоментно, ссутулили мои хрупкие плечи, как тяжёлая промокшая шинель. И тянули, тянули вниз - на самое дно безнадёги.
        Сколько бы я ни старалась, какие бы решения не принимала, положение Квертинда ухудшалось с каждым днём. А с ним - и моё собственное. Изматывающие усилия казались тщетными, труды - напрасными. Без наставлений Камлена Видящего я словно сама ослепла, брела наощупь по неисповедимым путям Квертинда. И начинала верить консулу Дилзу, без конца повторяющему, что Камлен сошёл с ума к старости, водрузив полномочия Великого Консула на плечи юной девушки, потерявшейся в лабиринтах вечности и собственных заблуждениях. Хуже всего было то, что я и сама была с этим согласна. В голове бесконечно стучало жалкое: «Это выше моих сил.»
        - Желаете обсудить текущие дела? - бодрый женский голос вернул меня в суетливые будни.
        Аккуратная, гладко причёсанная женщина развернула длинный пергамент, загородилась им от солнца. Джулия Ренделл предпочитала строгое бордовое платье в качестве рабочей одежды. Консульские весы красовались на широком воротнике, как иверийская корона на форме стязателя. Всем своим видом моя новая помощница выказывала приверженность традициям и идеям монархии.
        В ответ я снова тяжело вздохнула. Минуты, отпущенные на молитвы и жалость к самой себе, закончились. Я незаметно смахнула слезинку с ресниц и усилием воли заставила разум проясниться.
        - Письмо от вашей матушки из Норреспонда, - леди Ренделл приняла моё молчание за согласие. - Положу на каминную полку.
        Я кивнула.
        Обычно матушка писала редко, ради формальности, особо не изъявляя желания общаться с неудачной дочерью. Мои сестры радовали её гораздо больше своими успехами в свете. Я же всегда была белой вороной. Но теперь, когда внимание всего знатного Квертинда сосредоточилось на мне, и я обрела власть, старшая леди Ностра стала более дружелюбна.
        Скорее всего, в письме была настойчивая просьба о какой-нибудь оригинальной услуге или приглашение посетить родовое гнездо в качестве трофея семьи. В любом случае, вскрывать конверт, перевязанный голубой лентой транспортной компании, я не спешила.
        - Исторический музей прислал приглашение на представление портрета последних правителей, - перешла помощница к следующему пункту. - Организаторы будут рады, если вы перережете праздничную ленту в янтарном зале.
        Я поискала глазами музей, но его, увы, не было видно. Строение принадлежало к новейшей истории и всегда впечатляло меня своей оригинальностью. Крышей здания служил ярко-алый полукруг, символизирующий красную луну. Основание купола подпирали семь белоснежных богов Квертинда, вырезанных семью разными магам Нарцины.
        Обычно из-за цвета исторический музей ярко выделялся на фоне мраморного города, но сейчас дым от дилижансов и человеческий рой полностью скрывали его свой густотой.
        - Найди место в расписании, - приняла я прошение музея, рассматривая квертиндцев, в честь праздника непривычно плотно заполняющих улицы.
        Разодетые горожане мало обращали внимание на оркестр и приглашённых актёров. Столичные жители привыкли к увеселениям, и всё больше развлекались сплетнями и обсуждением ежедневных забот.
        Только розовощёкая ребятня беспечно резвилась у фонтана, запрыгивая на его ограждения и пугая городских птиц.
        Одна из потревоженных пернатых стаек взметнулась в воздух, мелькнув чернотой у белокаменных карнизов, воспарила над высокими крышами и направилась к двуглавому шпилю Иверийского замка. Грачи пролетели под циферблатом часов, заложили почётный круг и спланировали на один из многочисленных резных балкончиков, не встретив препятствия.
        Я задумчиво проводила стайку взглядом. Когда-то Иверийский замок так тщательно охранялся, что даже грачи не могли подлететь незамеченными…
        - Господин Драуф завтра предлагает разделить с ним и его гостями званый ужин для обсуждения поставок новых ткацких станков из Тиберии, - будничным тоном проговорила помощница. - Я отклонила. У вас запланирован поход в театр. Но если хотите, то…
        - Что будут играть? - перебила я, сминая мягкую ткань портьеры и всё ещё наблюдая за грачами.
        Чёрные птицы важно шествовали по фигурной балюстраде, как хозяева величественного замка. Словно проклятые убийцы из Ордена Крона, уничтожившие монархов. Может те тоже прилетели на крыльях прямо в окно королевской спальни? Невозможно…
        - Сейчас… - леди зашуршала листами. - Где-то здесь, я записывала… Да. Спектакль «Асмодей» о трагической кончине несчастной женщины.
        - Разве Квертинду мало трагедий? - озвучила я риторический вопрос, размышляя о траурной славе великого здания. В одну ночь самый большой замок королевства превратился из архитектурного шедевра в мраморный могильник… И никто не знал, как это произошло.
        - В этом году всего три, насколько мне известно, - как ни в чём не бывало ответила девушка. - Если нужно, я могу уточнить названия.
        Джулия Ренделл была щепетильной и исполнительной, но совершенно не способной к изящному диалогу.
        - Не нужно, - отмахнулась я.
        Названия спектаклей меня не интересовали. Как и ткацкие станки. Как и светская жизнь, участие в которой тоже теперь входило в перечень моих обязанностей. Долг велел сдерживать волну паники и тревог, захватившую Квертинд. Пока она ещё не добралась до столицы, но активно нарастала на западе. С нападением на Верес люди стали покидать Полуостров Змеи, бросать свои дома и мигрировать ближе к столице. И я не могла это остановить.
        - Тогда обсудим наряд и закупку новых шляпок из мастерских госпожи Фонфон? - помощница почесала пером кончик носа.
        «Выберем бархат для кабинета Великого Коснула?»
        Я резко одёрнула руку от занавеси, раздражённо потрясла ею, в очередной раз прогоняя чьё-то прошлое. Прижала запястье к губам, вдохнула запах мяты. Моё настоящее. Двести пятнадцатый день от Красной Луны, двести десятый год… Самая середина весны.
        Привычный шёпот окружения больше не приносил прежней печали. В последние дни он беспокоил меня гораздо меньше хлёстких ударов самоукора. Я снова и снова ругала себя за слабость и беспомощность. Несмотря на уверенные улыбки в кругу столичной знати, я понятия не имела, как прекратить надвигающий мятеж и всё больше паниковала от его неизбежности.
        Преторий официально не признавал начало гражданской войны. Таково было решение Верховного совета. Известие о вероломстве Ордена Крона в Вересе было далёким, почти ненастоящим - столица сочла это неприятным событием, но недостаточным поводом для отмены народных гуляний. Никто не верил, что Квертинд может позволить Ордену Крона новые нападения. Лангсорд и Преторий продолжали делать вид, что контролируют свои территории и в качестве отвлечения учредили новые праздники. Я охотно поддерживала эту позицию и не чувствовала ни сожаления, ни брезгливости. Потому что знала: чем тяжелее и опаснее времена, тем ярче и громче пиршества.
        - Ваша Светлость? - напомнила о себе помощница, ожидающая моих распоряжений.
        - Какие мероприятия ждут Лангсорд в ближайший месяц? - уточнила я.
        - О! - быстро нашлась женщина. - За днём рождения Мелиры последует праздник дилижанса, потом фестиваль баллад и… - она сощурилась, вспоминая грядущие события. - Кажется, ярмарка даров Ревда в осиновых рощах, - ловкие пальцы скрутили пергамент в трубочку. - Так что насчёт мадам Фонфон? Вы просмотрите предложенные эскизы?
        Леди Ренделл хоть и не отличалась учтивостью, но обладала цепкой хваткой и удивительным даром появляться в нужное время в нужном месте. Так она и стала моей помощницей - обычная служащая Претория оказалась рядом в тот момент, когда видение застигло меня врасплох, у одной из мраморных статуй. Из-за загруженности я потеряла счёт времени, и рухнула в прошлое древнего архитектора, как кубик сахара в чайную кружку. И растаяла бы по возвращении в реальность, но рядом возникла женская фигура в строгом костюме. В её огромном портфеле обнаружился лауданум и пара леденцов, а крепкие руки помогли добраться до кабинета Великого Консула.
        - Закажи фасоны на свой вкус, - наконец ответила я озадаченной помощнице. - Но пусть подолы и рукава вышьют весенними цветами, а к шляпкам подберут ридикюли. И кружево непременно бламандское!
        Умница Ренделл засуетилась в поисках чернильницы.
        - Я справилась о здоровье Грэхама Аргана, как вы и велели, - затараторила Джулия, порхая вокруг заваленного канцелярией стола. - Экзарх чувствует себя превосходно, быстро идёт на поправку. Ранение его почти не беспокоит, и сегодня он собирается посетить Верховный Совет.
        - Благодарю, - улыбнулась я. - Но я и сама уже справилась о его самочувствии.
        Память незамедлительно явила сегодняшнее утро. Шёлковые смятые простыни, нежность в потемневших глазах и ласковый шёпот: «Я не смог ждать ещё дольше». Сладостное томление разлилось по телу от горячих воспоминаний. Теперь уже рана действительно почти не беспокоила экзарха… А три месяца назад, когда Грэхам вернулся с той ужасной битвы при Вересе, я боялась, что он погибнет от потери крови.
        Глаза наполнились слезами, щёки вспыхнули. Через несколько часов я возглавлю Верховный Совет, на котором будет экзарх Арган… Как не выдать личной привязанности? Как вести себя с Грэхамом? Тут же одёрнула саму себя: не о том думаю… Политические страсти должны беспокоить меня гораздо больше, чем любовные.
        Взгляд снова метнулся к Иверийскому замку, а вместе с ним - и мысли.
        Лауна Иверийская была легкомысленной, но хорошо охраняемой королевой. Ложа стязателей была создана для защиты династии и прекрасно выполняла свою функцию. Сам Мирасполь стоил десятка, если не сотни бойцов. Но всё же они оба были сожжены в своей спальне.
        Расследование убийства длилось десятки лет. Никто, даже консул лин де Блайт, так и не смог выяснить, как убийцы попали в замок. Проникнуть туда было невозможно. Все фрейлины, включая предательницу Тезарию, тщательно досматривались, проходили десяток охраняемых дверей и надевали браслеты из ризолита прежде, чем попасть в королевские покои. Тогда как же она смогла пробраться так далеко, да ещё и привести с собой троих подельников?
        - Если хотите, мы можем обсудить ещё реставрацию храма Семи Богов, на которой настаивает градоначальник, но времени осталось немного…
        - Да, - часто заморгала я и отошла от окна. - Конечно. Мне пора окунуться в видение, а тебе - заняться подготовкой Колонного зала, - повысила голос, чтобы меня услышали служанки и Нэнке: - Уборку можно закончить позже. Велите подать обед прямо сюда. И найдите Йоллу, он должен подготовить меня к Верховному Совету.
        - Ни минуточки покоя! - запричитала сиделица, перекладывая книги. - Да хоть бы сегодня, в праздник-то, донесениями не мучали! У вас такое нежное сердце и чувствительная душа… Да как можно, такой груз взвалить на хрупкие плечи?! Куда же Его Милость Камлен смотрел…
        - Он слепой, - вставила Джулия Ренделл.
        Мы с Нэнке понимающе переглянулись. Помощница не заметила неловкости: она что-то увлечённо чиркала в своих записях, и скрип пера неприятно ранил слух. Нэнке закряхтела, промокнула платочком глаза, отёрла руки о передник.
        - Ну, шустрее, вертихвостки! - поторопила сиделица служанок, справившись с эмоциями. - Её Светлость нужно оставить в одиночестве! Идёмте, леди Ренделл, - Нэнке грубо ухватила Джулию за плечо. Та не стала сопротивляться, только прихватила свой огромный портфель с истёртой тахты.
        Неровным ритмом застучали каблучки, но я уже не видела, как женщины покинули кабинет. Отцепила брошь Великого Консула и подошла к шкафу со сказками. Скользнула в открывшуюся потайную дверь, чихнула от затхлого воздуха.
        Древние артефакты, ларцы и пыльные шкатулки теснились на лакированных полках, потрескавшихся от времени. Крохотная комната напоминала заброшенный склад антиквариата. В убранстве приёмной Претория было куда больше пышности, чем в его самом сердце - хранилище реликвий. Так всегда бывает с величием: в реальности оно выглядит гораздо проще, чем в представлении обывателя.
        По привычке я скинула обувь, положила ридикюль на самое чистое место. Пачкать его не хотелось - это был один моих любимых: шитый бисером и гладью, с платиновой застёжкой и тонкой цепочкой вместо ручки.
        Томно потянувшись, как кошка после сладкого сна, я прошлась вдоль полок.
        Здесь была лишь крохотная часть Иверийского наследия - мантия, когда-то небрежно лежавшая на троне, детерминант Тибра и его же копьё, пророческие вышивки Везулии, крупные и мелкие часики. Скудные осколки быта династии, которые Камлен самолично вынес из замка. Крохотная часть чужих воспоминаний…
        Тревожное оживление, проникающее в душу каждый раз, когда я подолгу рассматривала Иверийский замок, всё ещё не давало мне покоя.
        Нехотя я откинула крышку самого большого сундука и достала атласную туфлю Мелиры, примятую с одного бока.
        Величайшая королева Квертинда имела безупречный вкус и открытую душу. Она возводила не только города из камней из досок, она выстраивала новое общество - цивилизованное, культурное, прогрессивное. Она была близка к народу и справеделива. Смотреть её глазами было легко и отрадно. Никакой горечи, только честь, совесть и гордость королевства. Путешествие в светлые времена, когда Иверийский замок служил таким же символом династии, как корона на бордовом полотне…
        «Ирба непременно нужно женить, иначе он до старости останется юным бездельником.»
        Я закусила губу, отрезвляя собственный разум, и по привычке напомнила себе дату. Нужно позволить голосу Мелиры Иверийской завладеть моим сознанием. Нужно отправиться именно в её прошлое. Мы даже обговаривали это с Его Милостью Камленом…
        Почему же я сопротивляюсь, не желая тратить драгоценную магическую память на Мелиру?
        Я подёргала себя за пряди, справляясь с неукротимым желанием узнать правду о той роковой ночи, когда погибла Лауна.
        Что тогда произошло? Как убийцы проникли в Иверийский замок? Как их пропустили стязатели во главе с Кирмосом лин де Блайтом? Почему Лауна, обладая магией времени, не воспользовалась созданным артефактом или просто не остановила время?
        Сотни следователей и лучших магов Квертинда пытались найти объяснение, и у них ничего не вышло. Что могла молодая девушка обнаружить там, где уже побывали умудрённые опытом профессионалы? Пусть и наделённая даром смотреть сквозь время? Может, это была очередная глупая надежда, и уповать на прорицания так же бессмысленно, как и на мудрость молитв?
        Взгляд сам собой метнулся к тяжёлой связке ключей, сиротливо висящей у входа. Иверийский замок… Шёпот его стен я слышала даже отсюда. Как много эти стены могли бы мне рассказать, окажись я внутри! Вот бы пересечь площадь, отомкнуть ворота, взобраться в королевские покои и припасть к настоящему хранилищу реликвий, как к драгоценному источнику знаний! Интуиция подсказывала мне, что там я смогу найти разгадку. Именно я…
        Ведомая каким-то внезапным порывом, я потянулась к ключам… И отпрянула. Встряхнула локонами, вдохнула аромат мяты, сбрасывая наваждение.
        Я не имею права ослушаться приказа Великого консула. И не могу позволить себе забыть об обязанностях. Сегодня бледную прорицательницу ждёт бархатное облачение, Верховный Совет и гнёт ответственности, но никак не посещение Иверийского замка.
        И всё же маленькое отступление от правил я могла себе позволить. Не раздумывая долго, я убрала вещи Мелиры на место, захлопнула сундук и повернулась к резной шкатулке с драгоценностями последней королевы. Если бы только я могла выбирать период, в который могу отправиться! Если бы можно было без промаха попасть именно в тот миг судьбы, когда ход событий делает решающий поворот! Увы, приходилось рассчитывать на удачу.
        Среди колец и ожерелий обнаружилась статуэтка Мэндэля, особо почитаемого Лауной Иверийской…
        Крохотный бог разума, исполненный в аквамарине, позвал меня женским голосом, и я охотно подалась ему на встречу. Позволила рассудку раствориться в вечности, и на этот раз приняла прорицание не со смирением, а со страстным любопытством. И очутилась в королевской спальне Иверийского замка. Тяжёлые бордовые портьеры задёрнуты, и в комнате царит полумрак. На комоде вспыхивает ветвистый подсвечник как будто сам по себе, и я присвистываю. Провалится мне в Агафью лощину, вот это зрелище! Все покои в чёрном пепле, будто не двоих людей тут жгли, а целую деревню.
        Агафья, моя напарница, визжит. Вот малахольная душонка! Жалеет, небось, что вызвалась самой смелой. Позарилась на щедрую оплату грязной работы. Глаза прячет, осмотреться боится. А чего тут страшиться? Вон, даже тел не осталось, только головёшки да кучки вместо королевской кровати. Огонь-то магический был, не простой.
        - До вечера управитесь? - спрашивает Великий консул.
        Он следом вошёл, ключи принёс. Огромная такая связка, прямо убить можно. Агафья, как старшая из нас, кивает, распоряжения выслушивает. Я же головой только и знай себе верчу: хоть разочек королевские покои посмотреть!
        Красота-то какая везде! Три двери по разным концам комнаты, на каждой иверийская корона вспучивается. Окна такие, что сам каменный Тибр сюда пешком войти сможет, если в полный рост встанет. Вон он виден отсюда - сидит в выступе, Преторий охраняет. Знал бы первый король, какое горе его потомков постигнет… Ни за что б не помер!
        Люстра над круглым столиком алмазной гирляндой спускается, а в стенах расписные шёлковые полотна в лепнине. С магией деланы, не иначе: все божественные сюжеты, как в храме Семи Богов. Я аж рот раскрыла от прелести. Так и пошла вдоль стен, рассматривая сады Девейны, Мэндэля за работой в мастерской разума, Омена в великой битве. Стало быть, боги свои изображения и уберегли: всюду грязища, гарь, хлопья пепла, а не стенах - ни пятнышка! Хоть ты тресни, а в жизни такого чуда не видала. И не увижу больше.
        Башмаки все пепел уже облепил, гарь так и чешет нос. А я знай себе глазею! Меня с нижней кухни сюда подняли. Грязной работы я никогда не чуралась: и птиц щипала, и овец потрошила. Освежевала, бывало, когда прямо в шкуре приносили. И стязателей не боялась, как все девки из прислуги. Потому и дозволили мне войти, за храбрость и трудолюбие. Посчитали, что не испугаюсь страшной картины. Работать буду, а не рыдать над судьбой правителей. То и верно: бабка ещё моя говорила, что каждое создание и каждая вещь должны службу служить, а не без дела простаивать.
        - Чистоту оставьте идеальную, - наказывает Камлен Видящий. - Как закончите, дверь плотно закройте. Дальше выйдите через чёрный ход, пересечёте двор, пройдёте через маленькую калитку в дальнем саду. Возвращаться не смейте! Все придворные и слуги уже покинули замок, поэтому вас никто не потревожит. Вынесите отсюда всё, чего коснулся хоть крохотный клочок пепла. Сложите в мешки и выбросьте в реку.
        - Выбросить в Лангсордье? - выпучивается Агафья. - Да как же можно, Ваша Милость! Это же… - она запинается, подбирая слово, и выдаёт: - Память!
        - Квертинд даже если захочет, не сможет забыть об этой трагедии, - консул трёт красные глаза. Не спал, стало быть, с самой прошлой ночи. - Королевству ни к чему лишние напоминания.
        - Страшное горе, - всхлипывает Агафья. - Что же будет теперь с Квертиндом без Иверийцев? А с нами? Куда ж мы из замка-то?
        - Королевские служанки быстро работу найдут, - небрежно машет рукой Камлен Видящий. Но лицом темнеет. Видно, что Агафья за больное задела.
        Консул отворачивается, нелепо барахтается в воздухе до тех пор, пока, наконец, не нащупывает золотую дверную ручку. Хватает её обеими руками, дёргает.
        - Я провожу, Ваша Милость! - подбегает Агафья. Она сомневается, но всё же берёт Великого Консула за локоть.
        Тот выдёргивает руку с раздражением. Нахохливается, как сыч.
        - Обойдусь пока без помощи, - шипит на служанку. - А ты сделай своё дело и исчезни. Иверийский замок больше не нуждается в услугах горничных. Вечером его ворота закроются для живых. И если вы не хотите присоединиться к мёртвым - рекомендую закончить уборку к закату.
        - Всё сделаем, - кланяется как подобает Агафья. Я тоже сгибаюсь в почтительном приседании.
        Нас Фруида научила, фрейлина королевы. Она частенько на кухню приходила уже за полночь - то молока с мёдом отнести Лауне, то о готовке справится, то просто перекусить. Где теперь смешливая добродушная Фруида? Отослали, небось, в какой знатный дом в качестве гувернантки. Или ещё чего похуже.
        Камлен Видящий выходит, и крупная дрожь пробивает затылок, когда мы с Агафьей вдвоём остаёмся. Как жить-то теперь? Кому мы нужны? Раньше о нас король с королевой заботились - и ели сытно, и жили в тепле. А уж какие представления устраивались в замке! Я сквозь дверную щель всегда посмотреть бегала на наряженных придворных. А теперь не будет всего этого. Горько и обидно. Да чтоб его милость консул Блайт кишки выпустил тому, кто посмел такое сотворить! Пылать Ордену Крона в бесконечной огненной бездне!
        Утираю потёкший нос рукавом, но сдерживаюсь. Не до истерик сейчас. Работать надо.
        Зато Агафья ревёт в три ручья, как только взглянет на то место, где кровать стояла. Ну как с такой дело сладить?
        - Ээээээуууыыыыы, - мычу я успокоительно.
        Это меня боги немотой прокляли в детстве. За воровство. Я на рыночной площади калач взяла у булочника - есть очень хотелось. Тот меня за ухо выволок прямо к позорному столбу. Повезло мне, что Примела, королевская кухарка, вовремя заметила и пожалела - не позволила выпороть. Она большой вес имела среди торговцев из-за должности и справедливого характера. Забрала меня добрая женщина для черновых работ в кухне. Тогда-то я онемела - не то от испуга, не то от счастья. Но вероятнее от кары богов.
        Потому боязно мне сейчас - если самих правителей такому мучению подвергли, как же простые люди жить станут, вроде меня? Кому нужна немая девка, да ещё и с самых низов прислуги?
        - Вот эту метлу возьми, - хнычет Агафья, вручая мне блестящий черенок. - Она попышнее, удобнее загребать будет. Да не стой столбом! Слышала Великого консула? До заката надо управиться!
        А сама отворачивается, ладонями прикрывается - и давай реветь по новой. Малахольная, что с неё взять. Ну я тихонько скребу пол - под слоем пепла рисунок на паркете проявляется - дивные узоры.
        Шорх-шорх. Метла и правда славная, вон как ладно кучки собирает. Я вонючие насыпи на лопату сгребаю, в мешок скидываю. И к комоду бочком протискиваюсь. Канделябр тут стоит с семью ветвями, из чистого золота, не иначе. Я его ещё при первом обходе приметила. Но такой под подол не сунешь незаметно. Благо, на дамском столике ещё много чего бесхозного стоит.
        Фигурка бога из гладкого камня, например. Она сама в руку прыгает. Мэндэль, узнаю я без ошибки. Такой крохотный, а всё равно мудростью веет. Мудрости бы мне не помешало сейчас немного - смекнуть, как дальше в жизни устраиваться. Раньше этот Мэндэль Лауне служил, а сейчас мне послужит. Потому что каждая вещь хозяина иметь должна, а не без дела простаивать. Так бабка говорила. Выходит, я теперь хозяйка статуэтки.
        - Как же не уберегли вас, не спасли, - причитает Агафья, падает на колени у кучи пепла. - Всесильные боги, за что вы так наказали Квертинд?
        Я кривлюсь от её рыданий. Но Мэндэля на место ставлю. Лучше ему будет здесь, пусть отсюда меня покровительством облагораживает. А то снова какую немощь наведёт. Лучше бусики в карман суну - на первое время хватит. Прохладные кругляшки оттягивают карман, и сразу же мудрость снисходит от бога разума: в Батор поеду. Вечно тёплый край всегда богатством славился.
        - Всё, чего пепел коснулся сюда складывай, - Агафья пододвигает сундук, и я подпрыгиваю. Не заметила, как она подошла. И когда только реветь перестала? - В реку не скинем, старьёвщику отнесём. Квертинду всё равно уже, куда эта память сгинет, а нам прибыль. Всё равно до калитки нас никто провожать не будет.
        Вот вроде дура-дурой, а здравые мысли проскакивают. Оно и понятно: не дослужилась бы Агафья до королевской прислуги, если б совсем безмозглая была баба.
        - Каааааааааа, - соглашаюсь я.
        И хватаю первое, что под руку попадается - фарфоровых танцоров. На них кучки пепла лежат, значит, в сундук отправляются. Старьёвщик уж сам отмоет, да сбагрит повыгоднее. Тоже послужит кому-то эта хрупкая красота, мёртвым она ни к чему.
        Жаль, подсвечник из чистого золота здесь останется. На нём, как и на стенах, нет следов пожара. Хорошо бы, конечно, самой испачкать, да сделать вид, что так и было… Но Примела говаривала, что жадность губит души. Мне пока и бусиков хватит. И прибыли от старьёвщика…
        - Да не трогай ты вазу, идиотина! - ворчит Агафья. - Не всё подряд туда скидывай, а только самое негодное! Имей уважение к погибшим! Тут только тряпкой махнуть, и чистота. Постараемся всё в таком же виде оставить. В сундук самое грязное, что отмывать долго нужно… - она берёт тончайший шарф, раздумывает, вертит его так и эдак. Смотрит на меня раздосадовано и вздыхает: - Мети лучше дальше, я сама с вещами разберусь.
        Мету. Хорошо, что хоть успела к мудрости Мэнлэля приобщиться и богатству Лауны. Придумала: к сестре поеду, в Мелироан. Она меня пристроит в знатный дом, буду аристократам прислуживать. А что? Я и поклону обучена. И рекомендации какие-никакие имею. Может, даже бусики продавать не придётся. Сама носить буду, как королева. В память о службе в Иверийском замке.
        Шорх-шорх. Метла под комод не лезет. Туда тоже пепел забился - поди выгреби! Я за резной край крепче хвастаюсь, чтобы оттащить мебель от стены. Руки у меня крепкие, не такие тяжести тягали.
        Навались! Ящик трогается. Ножки по паркету скрипят до того противно, ну точь-в-точь дитё плачет. А комод еле-еле ползёт, с моей-то силищей и то только на ладонь от стены отошёл. Выдыхаю, утираю лоб рукавом. С таким темпом до вечера можем и не управиться. Пепел-то мало сгрести в мешки, ещё мокрой тряпкой отдирать нагар.
        Но распереживаться не успеваю. Гляжу - а прямо в пепле тугой свёрток лежит. Его едва видно в щель между стеной и комодом. Тянусь рукой, чтобы достать, но только пальцами по боку скребу. Не дотянуться. Надо ещё тяжёлый комод двигать.
        Ну-ка, навались ещё! И снова скрип. Он врезался в уши протяжным воем, скрежетом металлического клинка по человеческой кости. Затрепетал язычком колокола в черепной коробке. Я схватилась за голову, зажала уши, пытаясь заглушить звенящий внутри головы скрип, понимая, насколько тщетны мои попытки избавиться звона вечности… Но скрип затих.
        Я открыла глаза, огляделась, попыталась встать. Видимо, рухнула во время видения на пол. Хватанула ртом воздуха, обвела хранилище глазами… И грустно рассмеялась возвращению в реальность.
        Какая ирония!
        Очередное погружение вышло нелепым и случайным. Прорицателям не дано выбирать человека, который владел предметом на протяжении всей его истории. Как и момент видения. Я хотела увидеть Лауну, а вместо неё увидела грубую плебейку со склонностью к воровству.
        Теперь вместо королевской мудрости сознание наполнилось гадливостью от вандализма… Так и хочется помыть руки от грязи. Да не от той, которая осталась после сожжения правителей, а от душевной, толкающей невежественную девушку к дикости. Я всегда любила народ Квертинда и хорошо относилась к простолюдинам, но смотреть их глазами было невыносимо.
        Что ж, пусть это станет уроком и наказанием за своеволие - бесполезная трата драгоценной магической силы. Лучше бы придерживалась заданного плана, и окунулась в прошлое Мелиры. С её вещами почти не случается подобных провалов.
        Вдруг скрип прозвучал ещё раз. Лоб мгновенно покрылся холодным потом. Я привстала на локтях, отползла к ближайшей стене, упёрлась лопатками.
        О, боги, только не это! Неужели я снова путаю реальность и видения? Нет… Мне никак нельзя позволить дару управлять мной. Только не сегодня…
        Прижала колени к груди, затрясла локонами. Чудилось, что глуповатая служанка двигает свой комод прямо за дверью… И что я увижу её своими глазами, ступив за порог. Скрип раздавался явно с той стороны. Заледенев от безрассудного испуга, я вся обратилась вслух. Звук раздался едва заметный, тихий-тихий. И короткий. Он казался вполне настоящим, приземлённым и обычным. Даже знакомым. Ещё не осознавая реальности в полной мере, я метнула взгляд на приоткрытую дверь. Из-за потемневшего полотна торчало пушистое ухо.
        Я уронила голову на колени и захихикала над своей впечатлительностью. Нет, это не безумие явилось по мою душу. Это Йоллу. Сама же приказала ему явиться в кабинет! И рудвик исполнил приказ в точности. Как Джулия Ренделл, понимающая любые слова слишком буквально.
        - Проходи, - позвала я ослабевшим голосом.
        Поднялась, держась за стену. Шатаясь, добрела до своего ридикюля. Достала флакончик лауданума. На этот раз без снотворного - сегодня у меня было ещё много дел. Опустошение магической памяти замораживало тело и ослабляло разум, и я торопливо вылила лекарство в рот.
        Рудвик пыхтел, как сотня дилижансов, но заглядывать не осмелился. Подобрал торчащий животик, затаился. Шаркнул лапами.
        - Йоллу, я тебя вижу, - подсказала я таинственному шпиону, сглатывая сдобренную мёдом горечь.
        - Ваша Светлость, - бочком ввалился в хранилище обиженный разоблачением рудвик, но сразу придал себе серьёзный вид. Свет из кабинета немедленно врезался в глаза, очерчивая низенькую пушистую фигуру. - Облачение для Верховного Совета прибыло, лу-лу. Бледная девочка может нарядиться Великим консулом и пройти в Колонный зал.
        Он выпятил животик, одёрнул бордовый кафтанчик и протянул мне мохнатую руку с аккуратно остриженными когтями.
        - Спасибо, - поблагодарила я насупленного рудвика и оперлась на его лапу. - Консулы уже прибыли?
        - Усаживаются за столом Совета, - ещё сильнее сдвинул мохнатые брови Йоллу. - Я сказал им, что вы ещё не отобедали, лу-лу.
        Я торопливо вышла из хранилища, стараясь придать походке твёрдости. Неожиданная забота Йоллу была приятной, но шла во вред - заставлять консулов ждать у меня не было никакого права. Даже если причиной задержки являлось прорицание.
        Кабинет Великого консула окружил прохладой и тишиной. До сих пор я не привыкла к этому контрасту пространства - настойчивые голоса окружения смолкали после видения и появлялись только спустя несколько дней. Но самая первая, не нарушаемая даже тихим шёпотом тишина казалась целомудренной, первородной. Я любила бездвижно наслаждаться ею в одиночестве, но сейчас осознанно нарушила это таинство - села за накрытый стол, сама подняла серебряный клош над горячим блюдом, схватила вилку и с неприличным стуком отрезала кусок жареной оленины с соусом из баторского вина и трюфелей.
        - Мантия Великого консула, сшитая по вашим меркам, - Йоллу поднял бордовую одежду, наблюдая за моей спешной трапезой.
        Тяжёлый бархат спрятал рудвика целиком, укрыв его бордовым одеялом. Я едва не подавилась новым кусочком от смеха, но сразу же запила еду вишнёвым ликером. Скривилась от сладости - повар опять забыл, что я не люблю сироп в напитках. Из-за этого даже пришлось брезгливо отодвинуть десерт и заесть сахарный привкус салатом из спаржи.
        Пушистый секретарь в тканевом плену забарахтался, закряхтел, но выбрался из неловкого положения и, повозившись, нашёл горловину и рукава. Фыркнул, выпятил животик и выжидающе уставился на меня глазками-бусинками. Я не стала продолжать обед - быстро отодвинула блестящий поднос с тарелками, встала и позволила рудвику накинуть мне на плечи тяжёлую величественную одежду.
        - Премерзкая мастерица не хотела мне доверять облачение, - пожаловался Йоллу. - Говорила, что дамская одежда отличается от мужской, и я не смогу одеть леди. Вздор на свинячьей петрушке, лу-лу! Всем известно, что леди ничем не хуже господина.
        - Леди действительно отличаются, - сунула я руки в рукава, сама запахнула полы, вытащила волосы из-под ворота. - Но мантия - это просто накидка. С этой задачей ты прекрасно справился.
        - Её Милость госпожа Лампадарио прислала собрание сочинений знаменитой женолюбицы Фионы лин де Будуар, - Йоллу смахнул невидимые пылинки с подола тяжёлой мантии, завертелся вокруг волчком. - Это труды об ущемлении прав женщин в современном Квертинде. Я могу почитать вам вслух после совета, как своей хозяйке, лу-лу.
        Я застыла, внимательно глядя на рудвика. Изо всех сил Йоллу пытался мне понравится, но порой перегибал палку и здорово увлекался модными суждениями. Фиона лин де Будуар - знаменитая куртизанка из Ирба - славилась своей любовью к слабому полу. Как платонической, так и вполне плотской. Но Йоллу, конечно, всё понимал по-своему.
        - Лишения женщин похожи на страдания рудвиков, лу-лу, - доверительно шепнул Йоллу, стискивая край моих одежд. - Никто не воспринимает нас всерьёз. Я уже прочёл пять томов госпожи лин де Будуар и готов помогать вам в борьбе против господинов!
        - Все пять томов? - я отвернулась, пряча смешливые искры во взгляде.
        - Точно пять, лу-лу, - загордился рудвик. - И теперь знаю всё о леди.
        Я не выдержала и всё-таки захихикала, прикрываясь кулачком. Пожалуй, теперь я понимала, почему Камлен Видящий предпочитал компанию рудвика любому другому. Совершенная чепуха зачастую несла в себе куда больше смысла, чем казалось на первый взгляд. И уж точно - Йоллу прекрасно умел отвлекать от гнетущих мыслей, тяжёлого самочувствия и даже головной боли.
        - Что ж, Йоллу, давай для начала не будем заставлять ждать достопочтенных господ, чтобы нас восприняли всерьёз, - я решительно двинулась к выходу.
        Рудвик обогнал меня и услужливо открыл дверь.
        В коридорах Претория было безлюдно: служащие предпочитали не попадаться на глаза никому из консулов, поэтому во время Верховного Совета не покидали рабочих мест. Я торопилась, но шла небыстро - тяжёлая бордовая мантия оттягивала плечи и волочилась по полу. Шитье золотистой нитью блестело иверийскими коронами, закручивалось на подоле выпуклым сложным орнаментом. Одежда Великого консула требовала достоинства и стати даже тогда, когда я была скрыта взоров.
        Йоллу шёл впереди, по привычке прокладывая дорогу и без конца оборачиваясь. Боялся, что я споткнусь или набреду на колонну или одну из мраморный статей, украшающих коридоры главного консульства Квертинда. Но, в отличие от слепого Камлена, я была зрячей, поэтому преграду на нашем пути заметила даже раньше рудвика.
        - Ванда, - улыбнулся Грэхам, который отчего-то ещё не занял своё место за столом Верховного Совета. - Я ждал тебя позже. Как видение? Не слишком измотало тебя?
        Свежая ветка белой орхидеи на фоне бордовых перчаток выглядела цветком Девейны среди кровавых рек пекла Толмунда. Я приняла хрупкий стебель скорее по привычке и неосознанно шагнула назад, но чуть не упала - наткнулась на Йоллу. Рудвик спрятался за моей спиной, цепко ухватился за подол мантии.
        - Нет, я… - растерялась я от неожиданной встречи, но быстро собралась: - Со мной всё порядке. Я не могу позволить себе отдыха, когда меня ждут консулы и Квертинд. Ты выбрал неудачное время для светской беседы и подарков. Почему ты здесь?
        - Надо поговорить, - стязатель схватил меня за локоть и отволок в сторону. - Я боялся потревожить тебя во время видения, поэтому не пришёл раньше. Нам предстоит сложный совет.
        - Верховный Совет никогда не решает простых вопросов, - я недоумённо высвободилась из хватки и оглядела Грэхама.
        Форма стязателя была тщательно вычищена, перчатки лоснилось совершенно новой бордовой замшей, короны бликовали золотом, но вот их хозяин выглядел не так идеально. От привлекательного мужчины, что утром покидал мою спальню, не осталось и следа - теперь это был сосредоточенный, напряжённый экзарх стязателей. Острые скулы резко выделяются над впалыми щеками, лоб напряжён. Что его привело в такое состояние? Кровавая магия? Битва? Снова казнь стязателя?
        - Отнеси орхидею в кабинет, ладно, Йоллу? - отослала я рудвика, чтобы остаться с Грэхамом наедине. - И отдай распоряжения Нэнке, чтобы возобновила уборку. Справишься?
        Йоллу не ответил. Просто рванул прочь с такой скоростью, в какой я бы никогда не заподозрила ни одного рудвика. Только сверкнули мохнатые пятки и цокот коготков эхом раздался по пустым коридорам.
        - Мне ведь не надо тебе напоминать, что в Колонном зале меня ждут консулы, а моё положение и без неприятных опозданий очень шаткое? - быстро перешла я к беседе, когда рудвик скрылся за поворотом. - Давай присоединимся к Верховному Совету. Лучше по отдельности, с небольшим перерывом во времени. Неужели разговор нельзя отложить?
        Я боязливо огляделась, опасаясь быть застигнутой врасплох. Слухи о нас с Грэхамом ходили уже давно, и ни один из нас их не опровергал. Но время, место, да и моя одежда были совсем не подходящие для такого однозначного подтверждения…
        - Разговор пойдёт как раз о Верховном Совете, - Грэхам навис надо мной, упёрся ладонью в стену справа от меня. - Консулы хотят раскрыть портальных привратников для армии Квертинда. Даже для их низших чинов. Ты понимаешь, что это значит?
        - Что теперь не только консулы и стязатели смогут перемещаться между охранными арками, но и воины? - мгновенно предположила я. - Это отличное решение в условиях начинающейся войны. Позволит быстро перебрасывать армию даже в самые отдалённые уголки королевства… После Вереса это кажется разумным решением.
        Тайны королевства бережно хранились консулами, и упоминать их вот так, в коридорах, было опасно и неприлично. Я снова нервно осмотрела коридоры - не подслушивает ли кто? Беспечность экзарха стязателей граничила с безрассудством.
        - Ты себе не представляешь, какие последствия несут в себе такие кардинальные перемены, - Грэхам потёр переносицу. - Постановление о рассекречивании станет нарушением древнего указа Дормунда Иверийского. Королевская династия неспроста скрыла привратников от глаз народа. Армия слишком многочисленна и не организована. Раскрыть порталы для солдат - значит во всеуслышанье заявить, что мы долгие годы пользуемся привилегиями, недоступными простым квертиндцам. В консульствах начнётся хаос, если люди узнают, что можно перемещаться между городами одним заклинанием. Народ не хуже Ордена Крона разнесёт портальные арки, желая на себе ощутить непостижимое влияние королевской магии. Иверийцы этого не хотели. Квертинд этого не хочет.
        - Откуда тебе знать, чего хочет Квертинд? - вскинула я подбородок, позабыв о неловкой ситуации. - Может, именно сейчас он хочет защиты и охраны? Стязатели едва справились в последней битве в Вересе, а если за ней последуют другие нападения…
        - Мы тоже справимся, Ванда, - Грэхам положил ладонь на мою щёку, бережно погладил, успокаивая. - Сейчас Орден Крона собирает армию по кускам, прячется в Данужском лесу, и мы выгоним их оттуда в ближайшее время. Доверь это мне. На полуострове Змеи патрулируют военные отряды, и в каждом городе, где есть консульства введён комендантский час. И ещё… - он оглянулся на чьи-то далёкие шаги. - Толмунд! Это всё ты сейчас услышишь на совете, - он подался ещё ближе, заговорил шёпотом: - Тебя буду склонять к решению рассекретить порталы, но если ты поддашься их уговорам - собственноручно подтолкнёшь к мятежу тысячи подданных. Преторий, много лет скрывающий уникальные королевские создания, выставит себя в не лучшем свете. Будь уверена, Орден Крона пополнится новыми бойцами, и обвинят в этом…
        - Перестань! - прервала я торопливую речь, скинула руку Грэхама и сверкнула глазами. - Ты не имеешь права влиять на мои решения! Я всё ещё настаиваю, чтобы мы обсудили это в Колонном зале. Ведь именно для этого существует Верховный Совет? Для обсуждения трудных решений? Или коридоры Претория предпочтительнее для вас, экзарх Арган?
        - Каждый из консулов ведёт свою игру, - торопливо продолжил Грэхам, будто совсем меня не слышал. - Генерал лин де Голли теряет авторитет в глазах офицеров. На последнем голосовании он едва победил с крохотным перевесом… Старый солдафон пойдёт на любые ухищрения, чтобы не лишиться должности. Раскрытие привратников для армии он непременно запишет в ряд своих заслуг. Но сам бы до такого беспрецедентного хода он бы никогда не додумался, в это замешан консул Батор… И это решение нацелено на то, чтобы упразднить мои полномочия.
        - И всё же я должна их выслушать! - настаивала я. - Быть может, их больше беспокоит благополучие королевства, чем собственные амбиции.
        Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Ванда и Грэхам были беспрекословно верны друг другу, но будущему великому консулу Ностра и экзарху Аргану ещё предстояло выяснить законы отношений. Принцип стязателя: «карать, подчинять и приказывать» прорывался сквозь тщательно выстроенные убеждения Грэхама, и я не желала поощрять такой тон. В конце концов, наша близость не давала ему права становится наставником, а покровители мне были не нужны.
        - Какое простодушие, - насмешливо скривился стязатель, когда понял, что я не собираюсь идти у него на поводу. - Ты веришь, что этих напыщенных кабинетных индюков в бархате заботит что-то, кроме из собственных жирных задниц?
        - Грэхам! - уже открыто возмутилась я. - Ты говоришь о консулах Верховного Совета! Ни один из них не занимал бы кресло, будь эти люди настолько примитивны! Я не хочу больше тебя слушать!
        Оттолкнула экзарха, но бесполезно - он стоял недвижно, сверлил меня яростным взглядом. Всё равно, что пытаться сдвинуть скалу дыханием ветра! Прохладный мрамор стены Претория холодил кожу спины даже через плотную ткань накидки, давил на лопатки. Но вместо того, чтобы сильнее вжаться в камень, я негодующе упёрлась ладонями в мужскую грудь. Грэхам схватил меня за оба запястья и встряхнул, чем окончательно подтвердил своё желание доминирования.
        - Так защищаешь их, будто они тоже побывали в твоей постели, - бросил мне в лицо экзарх.
        Озноб опустошённого магией тела мгновенно сменился испепеляющим жаром. Волна возмущения поднялась из недр сознания и повисла слезами на ресницах. Обида, злоба, неверие - всё сразу застряло комом в горле. Я почувствовала себя покинутой, преданной. Опороченной. И дело было отнюдь не в интимной связи… Я не хотела верить, что Грэхам Арган целый год вился вокруг меня только затем, чтобы иметь влияние на бледную прорицательницу.
        На этот раз он позволил себя оттолкнуть. Я сразу же зашагала прочь, утирая слёзы тонкими пальцами. Но не сделала и пяти шагов - развернулась, чтобы дать пощёчину мужчине, унизившему меня попыткой манипуляции. А она унижала гораздо больше, чем обидные слова, брошенные в сердцах…
        Звук хлёсткой оплеухи эхом отразился от арочных сводов. Грэхам дёрнулся от удара, сжал зубы так, что желваки заиграли на скулах, но в мою сторону больше не взглянул. Развернулся на каблуках и молча ушёл, оставив меня одну с потрясением и уязвлённой гордостью.
        Как же так? Неужели Ренуард Батор был прав, и коршуны Претория разорвут меня на крохотные лоскуты ради величия Квертинда? Или своего собственного? Как мне теперь идти на Верховный Совет? Какое решение принять? Что будет с нами?
        Голова закружилась, слёзы так и стояли перед глазами. Я почти наощупь добрела до статуи сидящей женщины в просторных одеждах и оперлась ладонями о холодное колено. Под мраморной вуалью белые глаза полнились покорным смирением. Я не разделяла уступчивой молчаливости благородных дев, но сейчас, разбитая и измученная после видения, не могла найти для себя причины сделать и пары шагов.
        Обидные горькие слова Грэхама, усталость последних дней и страх перед грядущим советом вылились потоком слёз и всхлипов. Я самым позорным образом зарыдала, оседая рядом с мраморным постаментом. Одинокая, безумная, несчастная девочка в бордовых одеждах в самом сердце Квертинда. Не верила самой себе, пыталась остановить поток слёз, но они текли и текли против моей воли, прорываясь жалобными стонами.
        Казалось, что всё это и в самом деле - выше моих сил.
        Так и хотелось сесть рядом и превратиться в гладкую статую, безмолвно созерцающую бытие.
        Но, в отличие от смиренной статуи, я должна была встать.
        Потому что если позволю себе думать, что я чего-то не смогу, то так и будет.
        Теперь у меня был целый букет причин доказать миру свою состоятельность.
        Преодолевая дурноту, я поднялась и расправила плечи. Белая прорицательница с честью пройдёт все испытания и достойно исполнит свой долг. И хоть я никогда не видела своего будущего в прорицаниях, именно таким представляла жизненный путь леди Ностры.
        Даже величайшие королевы Квертинда не смогли изменить многовекового уклада и убедить в том, что женщины достойны самостоятельно принимать решения. Даже лучшие из мужчин, к которым я причислила Грэхама Аргана, не верили в состоятельность моей личности. Выходит, на шахматной доске консульских игр у меня не может быть союзников. Каждый играет сам за себя.
        И единственный, с кем можно беседовать без риска стать пешкой - рудвик Йоллу.

* * *
        Йоллу бежал.
        Гулкий ветер свистел в ушах, кисточки и щёки дрожали в такт бегу, а животик так и норовил выпасть из роскошного камзола.
        Рудвик покрепче обхватил тело лапами, лу-лу, чтобы придать себе манёвренности, и ускорился ещё сильнее. Нужно было спешить в Колонный зал за бледной девочкой. Она не должна была оставаться одна ни на минуту! А он, Йоллу, подвёл её! Лу-лу!
        Человеческие мраморные изваяния пролетали мимо, но рудвик не остановился даже перед скульптурой нимфы с корзиной фруктов - на любование прекрасными плодами у Йоллу совсем не было времени. Он нёсся по коридорам пушистыми метеором, чтобы непременно встать за креслом великого консула во время Верховного Совета. Потому что без него - маленького секретаря большого человека - у Ванды Ностры всё могло пойти не так.
        Как неудачно встретился страшный кровавый маг на пути! Видно, его послал сам злобный Толмунд, чтобы совсем испортить настроение перед советом и самому Йоллу, и его чувствительной хозяйке, лу-лу. Теперь же бледная девочка вынуждена страдать в одиночестве, не ощущая поддержки за своим худеньким безволосым плечом. Несчастное создание!
        Перед высокой белой дверью Йоллу всё-таки остановился. Но только на минуту - перевести дыхание и привести себя в порядок. Рудвик одёрнул бордовую одежду, подкрутил пальцами кисточки на ушах и как можно осторожнее толкнул створку с вспученными золочёными весами. Тихо, как тайный разведчик, лу-лу, проник в величественный зал с колонным рядом и только теперь окончательно выдохнул. Совет был в самом разгаре, и бледная девочка сидела во главе стола как и подобает Великому консулу - грациозная, торжественная и мудрая. Гордая, как королева. А королев, как известно, много не бывает, лу-лу.
        - Эли-Добральи - это пригород Лангсорда? - спросил приятный наместник удела Батор, даже не взглянув в сторону вставшего за креслом Великого Консула пыхтящего рудвика.
        - Между прочим, на границе Иверийского Престолького округа, - отозвалась Витта Лампарио. - Недалеко от столицы вымерла целая деревня. Сначала скот, потом и люди. В ближайшем городе Нирнове началась паника. Градоначальник Мильсон говорит, что ничего не пугает сильнее, чем испуганные люди. Просит направить целителей, но… - женщина неуверенно взглянула на Ванду Ностра.
        - Но у нас нет свободных целителей, - бледная девочка стала ещё бледнее окружающих бесконечных колонн, уходящих к мозаичному потолку. - Магические силы королевской артели целителей ещё не восстановились.
        - Целители только вчера вернулись из Астрайта, - подтвердила госпожа консул Лампадарио. - На накопление уйдёт несколько дней, но болезнь ждать не будет… Люди бегут из Эли-Добральи в поисках помощи и разносят болезнь за пределы поселения.
        - Отправим туда стязателей, - решил экзарх Арган, рассматривая свои перчатки. - Деревню оцепят и не позволят выходить за её пределы под страхом смерти. Кровавая магия легко исцелит болезнь, если кто-то из моих людей заразится.
        Йоллу дунул на усы для смелости.
        Экзарх стязателей был способен взглядом перемолоть в труху любую добычу, будь то преступник, предатель королевства или излишне любопытный нос рудвика, лу-лу. По привычке маленький секретарь спрятался за высокую спинку кресла, увенчанного золотой короной, но вспомнил, что должен защищать бледную девочку, и осторожно вернулся на место. Глянул на Ванду. Леди сидела ровно, спокойно, но в льдистых глазах то и дело вспыхивали оранжевые искры ярости. Или просто древние мозаичные короли отражались в её радужках?
        - Это не гуманно, - ровно проговорил консул Батор. - Случись подобное в южном уделе, я бы ни за что не обрёк людей на смерть. Как представитель народа и единственный из наместников за столом совета, я рекомендую оставить селянам свободу перемещения. В конце концов, у них будет хотя бы шанс на исцеление. В королевстве есть свободные целители и знахари…
        - Экзарх Арган прав, - сквозь зубы процедила Ванда Ностра. Йоллу показалось, что говорить ей трудно. - Разумнее будет обезопасить Квертинд от вспышки заразы, оцепив деревню. Целители пребудут туда сразу после накопления плазны. До тех пор нам нельзя допустить контактов больных с остальным королевством. Хорошо, что градоначальник Мильсон вовремя выслал запрос.
        - Может, сразу их и перережем? - тепло улыбнулся консул Батор бледной девочке. - Я заметил, что карательные методы ближе вам, чем цивилизованные, госпожа Ностра, - он кивнул, отчего светлые кудри и уютные подбородки мягко качнулись. - Ваша светлость.
        Последние слова консул особо подчеркнул, обращая внимание на разницу в положении. Рудвик посильнее выпятил животик.
        Партимо Батор больше не казался Йоллу таким уж милым. А Грэхам Арган - таким уж страшным. Экзарх как раз глотнул воды из медного кубка, явно указывая на то, кто здесь вершина пищевой цепочки. Но у Йоллу на этот счёт было своё мнение, лу-лу. Теперь он точно знал, что вместе женщины и рудвики справятся с недостатком уважения, и намеревался с этого момента защищать не только Ванду Ностра, но и всех леди королевства. «Коалиция освобождения рудвиков и женщин истинного Квертинда» - так будет называться новое объединение, которое Йоллу собирался создать вместе с хозяйкой сразу после Верховного Совета. Сокращённо «КОРЖИК», лу-лу. Йоллу облизнулся.
        - Консул Дилз, - тихо обратилась бледная девочка, проигнорировав выпад наместника южного удела. - Какие новости по поводу поставок оружия из Веллапольского княжества? Нам нужно восполнить утерянный в Вересе ресурс как можно быстрее, учитывая нарастающее напряжение.
        Маленький человек в красивой шапке, сидящий рядом с пустующим креслом Орлеана Рутзского, прочистил горло.
        - Князь Минерский отказался со мной сотрудничать, - скупо поведал дипломатический консул. - Требует непременно правителя Квертинда с официальным визитом. Ума не приложу, что делать. Все попытки наладить отношения терпят крах… Веллапольцы снова напомнили о притязаниях на Галиофские утёсы. Политический брак устроит их в качестве компенсации, но Квертинд всё ещё не имеет короля. Мне не позволили осмотреть территории, но я успел заметить, что княжество готовится к войне. Боюсь, что их отказ вооружать Квертинд обусловлен не только моим низким положением.
        - Осталось полгода, - вслух проговорила Ванда, рассеянно глядя перед собой. - Всего полгода, и новый правитель удовлетворит их требования.
        Она не сдержалась - потёрла переносицу, разглаживая складку между бровей. И даже едва слышно застонала. К счастью, никто, кроме Йоллу этого не услышал.
        - Непременно, - заверил экзарх Арган скорее одну-единственную бледную девочку, чем весь Верховный Совет.
        По крайней мере, он неотрывно и даже неприлично смотрел только на неё. Йоллу занервничал. Но сразу же смело фыркнул: шелуха на молочной пенке, лу-лу! Нечего бояться этого кровососа!
        - На восстановление Вереса брошены все силы, - вступил в беседу генерал лин де Голли. - Северная часть не подлежит реконструкции, но восточная, где сосредоточена большая часть кузниц, будет готова к работе через три месяца. Три месяца без оружейного производства… - мужчина надул щёки. - Армия без снабжения всё равно что танцорки без юбок. Порнография!
        - Нужно заменить производство экспортом, - заучено выдала Ванда Ностра, будто читала по учебнику. - Может, обратиться к правительству Тимберии? Я читала, что их новое оружие смертоносно.
        Над столом советов прошёл гул неодобрения. Только Витта Лампадарио оживилась, обхватила серый тиаль и подалась вперёд.
        - Артефакты Тимберии невероятны! - с азартом выпалила женщина. - Научные достижения до того немыслимы и впечатляющи, что давно способны соперничать с магией!
        - Недопустимо! - стукнул генерал лин де Голли кулаком по столу. - Лишиться магии ради механических побрякушек?! Боевые маги составляют основную мощь армии Квертинда, а вы предлагаете им пожертвовать силой? Вы знаете, что произошло в Тимберии с развитием магии механизмов? Крохи традиционной магии, оставшиеся в их королевстве, не способны даже подпалить фитиль!
        - Мы можем заказать несколько образцов, и вы сами убедитесь! - не сдавалась консул Лампадарио.
        - Неужели тимберийские артефакты эффективнее стязателей? - вскинул бровь Грэхам, вопросительно уставившись на Витту. - Кровавая магия тоже уступает науке, консул Лампадирио?
        Женщина стушевалась. Проговорила себе под нос что-то невнятное, пригладила затянутые в тугой пучок волосы. За спором консулы Верховного Совета не заметили, как бледная девочка потёрла покрасневшие глаза и подёргала себя за серебристые пряди. Йоллу, лу-лу, сделал шаг ближе и осторожно принюхался - от хозяина в предобморочные моменты пахло кислятиной, как от забродившего сыра. От Ванды же пахло только мятой и каким-то цветочным мылом.
        - Есть ещё донесение с севера, - консул Батор подвинул стул, скрипнув ножками о пол. - Пришло из консульства Эльце. Целых два военных отряда пропали без вести в горах. Один ушёл за другим, и оба сгинули. Нет вестей и даже тел. Гарнизон опустел.
        - Эльце - это… - задумалась хозяйка-леди, виновато прищурившись и массируя пальцами виски с голубыми венками.
        Рудвик юрко нырнул в ближайший ящик, извлёк длинную увесистую трубочку пергамента и бахнул её на стол прямо перед важными консулами. В ответ получил усталый, но благодарный взгляд от бледной девочки. Остался очень доволен собой, лу-лу. Но с тревогой подумал о том, что беседу о «КОРЖИКЕ», возможно, придётся отложить до завтра.
        Карта Квертинда захрустела, раскрываемая тремя парами рук. Ванда Ностра заводила пальцем по нарисованным горам в поисках упомянутого названия. Нашла быстро - Йоллу даже моргнуть не успел.
        - Эльце при Мелире был процветающим городом, - не глядя на карту, рассказывал консул Батор. - Вторым по населённости после Кроуница. Но после истощения рудной залежи опустел. Теперь Эльце едва ли насчитывает пару тысяч жителей. Удалённое поселение без стратегического значения, но с неплохими условиями для жизни. Даже консульство есть!
        - Расследованием исчезновения может заняться местная власть, - леди Ностра по прежнему изучала карту, никак не выдавая своего состояния. - Конечно, в отсутствие Орлеана Рутзского с организацией руководства на севере есть некоторые сложности, но я не за что не поверю, что в Кроунице не осталось способных заместителей. Генерал лин де Голли, вы уже направили туда новый охранный отряд?
        - Гхм, - заёрзал на кресле генерал. - С перебросом отрядов в горную местность есть некоторые трудности, - мясистые руки мужчины сжались в кулаки и снова разжались. - К тому же, крохотная группа бойцов не сможет защитить консульство в случае нападения Ордена Крона.
        - Орден Крона не нападает на севере, - резко бросил экзарх Арган. - К тому же, на Эльце им нападать бессмысленно. После зачистки Гриффорда мои люди тщательно обследовали прилегающие острова и сам Кроуницкий мыс. Военных лагерей не обнаружено. Там больше нет вооруженных формирований. А как вы правильно заметили, генерал лин де Голли, перемещения весьма затруднительны в этой местности.
        - Да, - отрицательно помотал головой генерал. - То есть, нет. Гхм, - на высоком лбу мужчины надулась толстая вена от напряжения. - В связи с проблемами переброса военных отрядов я предлагаю позволить армии использовать портальных привратников. Это заметно упростит манёвры и позволит избежать повторения инцидента в Вересе, - он осмелел и открыто посмотрел на Ванду Ностра. - Ваша милость! Ээээ… Светлость! Если б мои ребята смогли добраться до Вереса, как стязатели… Мы бы не решали сейчас неразрешимую задачу о вооружении Квертинда! Консульства построены для защиты Квертинда, а мы едва ли можем их обезопасить одними только силами стязателей!
        - Верес - это упущение разведки, но никак не проблема перемещения! - возразил Грэхам. - Портальных привратников нельзя делать достоянием общественности - очереди выстроятся до самого Лангсорда! О реакции народных масс я умолчу, потому как она окажется ещё опаснее лавины желающих зевак-путешественников. Как вы вообще представляете себе переброс тысячной армии через одну-единственную охранную арку, генерал лин де Голли?
        - Я не прошу открывать привратников для народа! - забасил генерал. - Только для армии, боевых магов и отрядов особого реагирования! Мы можем установить пункты вооружения в консульствах…
        - Армия - это немаленькая часть народа, - Грэхам сцепил руки в замок над столом. - Вы сможете гарантировать сохранность священной иверийской тайны, известной тысячам солдат?
        - Нет, но…
        - Стязатели справятся с любым нападением, - отрезал экзарх, не позволяя возражать. - Я справлюсь. И доказал это в Вересе.
        - Геройство имеет свои привилегии, правда, экзарх Арган? - хохотнул консул Батор. - Вы наш мученик-защитник, омывающий кровью пороги консульств. Разве можно уступить эту роль?
        - Вы забываетесь, консул Батор, - предупредил экзарх.
        - Я просто тревожусь за собственные территории, - мягко проговорил тучный мужчина. - Продовольствие удела Батор не менее важно, чем вооружение с полуострова Змеи. И Орден Крона это понимает. Мне бы хотелось быть уверенным в защите консульств южных городов. Только подумайте, как укрепит эту защиту возможность армии появлятся неиссякаемым потоком из охранной арки…
        - Вы собираетесь нарушить иверийский указ и предать великое наследие, - Грэхам встал и угрожающе навис над столом, оперевшись ладонями. На гладкой бордовой скатерти собрались нахальные складки. - Как широко вы можете раздвинуть границы дозволенного? Может, следующим указом узаконим кровавую магию?
        - Тогда вы совсем смешаетесь с толпой, - съязвил наместник южного края. - Ваши попытки сохранить привилегии смешны.
        От повисшего в воздухе конфликта Йоллу, лу-лу, растерял все мысли и машинально дёрнул край скатерти.
        - Перестаньте, - устало попросила хозяйка. В окаймлённых краснотой глазах читалась растерянность и усталость. - Мы должны смотреть в одном направлении, а не упражняться в язвительности за столом совета. Пора признать, что Орден Крона представляет существенную угрозу для королевства. Проклятая организация теперь не только отравляет умы и сердца подданных, она ещё и ведёт вполне кровопролитную и разрушительную военную кампанию в Квертинде.
        - Моя дорогая, - консул Батор накрыл пухлой рукой белую ладонь Ванды и тут же исправился: - Ваша Светлость, госпожа Ностра. Я в очередной раз убеждаюсь в мудрости нашего Великого консула. Вы достойны занимать его кресло.
        Грэхам Арган вцепился взглядом в покровительственный жест и даже срипнул зубами так громко, что Йоллу затоптался на месте. Не иначе, у кровавого мага в этот момент выросли клыки, лу-лу.
        - Думаю, он одобрит моё решение, - Ванда Ностра потёрла светлую бровь. - Тяжёлые времена требуют отчаянных мер. Как бы вам не хотелось думать иначе, экзарх Арган, Верес - это проигранный бой Квертинда. Несмотря на то, что стязателям удалось оттеснить войско бунтарей, последствия слишком сильно сказываются на благополучии королевства. Мы не можем строить защиту Квертинда на ваших обещаниях.
        - Это значит, что вы одобряете прошение? - выпучил глаза генерал лин де Голли. - Армия получит доступ к привратникам?
        Йоллу тоже вытаращился, ожидая решения бледной девочки. В его правильности рудвик ни капли не сомневался.
        Ванда Ностра встала, прямая и высокая, как сама Девейна. Под бордовой мантией консула звякнули браслеты. Хозяйка обвела собравшихся взглядом, тяжело вздохнула, открыла рот и… кулем рухнула прямо в объятия рудвика. Йоллу, лу-лу, едва успел поймать хрупкое белое тело, замотанное в бордовые одежды. Глаза девушки закатились, но рудвик точно знал, что причиной обморока было не видение, а обыкновенная усталость. Да, именно усталость. И именно обморок. Обычный пустяк на пресном тесте, лу-лу!
        Консулы вскочили со своих кресел, что-то закричали, замахали руками. Рудвик их не слышал, лу-лу. Он бережно баюкал хозяйку, напевая ей бабушкину колыбельную. И только когда экзарх Арган подхватил бесчувственную девушку на руки и уверенно понёс её прочь вдоль ряда колонн, Йоллу понял, что сидит на холодном полу совершенно напуганный и потерянный. Он поднял голову к высокому куполу над столом Верховного Совета и сильно зажмурился от слепящего цветного света, льющегося сквозь мозаичный купол. «КОРЖИК» может подождать, лу-лу. Всё на свете может подождать, пока Ванда Ностра приходит в себя. Рудвик-секретарь как никто другой знал, что она - обычная бледная девочка, хоть и бесконечно мудрая. Она хочет сберечь королевство, но оно обязано отвечать ей взаимностью. Во имя Квертинда, лу-лу!
        Сверху на крохотного рудвика недовольно смотрели величайшие короли прошлого, навечно застывшие в мозаиках окон.
        Глава 4. Последний шанс на побег
        Магистр Калькут поднесла горящую лучину к плоской резной тарелке и подожгла лежащий в её центре кристалл. Густой дым взметнулся белёсыми клубами, собрался в причудливые облачка и взлетел к самому потолку - туда, где над детерминантом Шарли висела массивная бронзовая люстра. В нос моментально ударил религиозный аромат амбры.
        Студенты, сидящие на скамейках своих факультетов, притихли и с опаской посмотрели в сторону четырёх суровых стязателей. За их спинами невысокая прямая женщина в роскошной бордовой мантии промакивала платочком глаза. Консул Витта Лампадарио прибыла к самой свадьбе, изрядно удивив всю Кроуницкую академию появлением. Волна слухов и разговоров ещё не успела набрать достаточной мощности, как главный их герой появился в воротах Церемониального Зала при полном параде.
        Куиджи Лампадарио шагнул под полукруглый свод. Строгий фрак со светлым жилетом и повязанным платком в тон, чёрные туфли, сверкающие начищенными носами в свете свечей и - неожиданно - тяжёлый перстень на пальце. Парень помедлил несколько секунд, давая всем хорошенько себя рассмотреть, и неспешным шагом двинулся по залу. Негромкий стук каблуков эхом разнёсся над сводами, смешиваясь с терпким запахом.
        - Это его последний шанс на побег, - шепнул Комдор и слегка повысил голос: - Псих, вали, пока не поздно!
        Я хмыкнула и откинула за спину прядь с миинхом, которую от скуки теребила с тех пор, как заняла своё почётное место в последнем ряду трибуны Ревда. Нед сидел рядом, то и дело пытаясь приложиться к ещё полной фляжке. До сих пор я успешно пресекала его попытки напиться ещё до церемонии, но сейчас упустила момент, и Комдор всё-таки отвернулся к сплошной полосе окон за нашими спинами. Парень от души глотнул хмельного напитка, чем заслужил мой осуждающий взгляд. Оставалось только надеяться, что сегодня это был не полыний шторм.
        - Подвиньтесь, - попросил пробравшийся к нам с трибуны целителей Толстый Мон.
        Его перемещение не осталось незамеченным - ректор Аддисад, стоящая сегодня с магистрами у самого входа, пригрозила нам троим пальцем и что-то шепнула Джеру. Тот закивал, но прерывать торжественную тишину замечаниями не стал.
        На месте отсутствующей трибуны сегодня высилась круглая арка, увитая гирляндами из красных пушистых цветов, белых роз и тканевых лент. Золотистая корона венчала арочный круг, как голову монарха. Вся торжественная конструкция нежно сверкала серебристо-белыми огоньками магии Мэндэля.
        Огромный капюшон белой мантии Биатрисс Калькут, грозной скалой возвышающейся в центре арки, полностью скрывал глаза и лоб женщины и являл взору только внушительный подбородок. Но и его было почти не разглядеть - струя дыма, исправно текущая вверх с тарелки на высокой тумбе, прятала лицо женщины за плотными клубами. За спиной у целительницы стояли двое не менее эффектных участников обряда - таинственный человек под алом капюшоном и худощавый парень в мантии консульства.
        Новоявленный жених почти дошёл до места церемонии, но остановился возле вооружённой охраны в перчатках. Стязатели разошлись в стороны, пропуская Куиджи к матери. Парень, не раздумывая, опустился на одно колено и склонил голову. Консул Лампадарио заплакала, обхватила голову сына и по-матерински прижала к себе, что-то нашёптывая в темноволосую макушку.
        Студентки умилённо охнули, загалдели, но строгий оклик ректора вернул гулкую тишину.
        Получив благословение, Куиджи высоко задрал подбородок, нашёл нас троих глазами и коротко кивнул. В ответ захотелось радостно засвистеть, закричать его имя и захлопать в ладоши, но я только улыбнулась и помахала сразу обеими руками. Комдор поднял фляжку в качестве одобрения, но быстро спрятал её за спину, поняв, что мы привлекли внимание абсолютно всех в Церемониальном зале. Банда изгоев сегодня женила одного из своих бойцов - к тому же, ещё и сына консула - и бесконечно гордилась этим событием. Даже угроза отработок за нарушение правил не могла утихомирить нашего ликования.
        - Куиджи Лампадарио, - гаркнула магистр Калькут, и вся студенческая толпа по привычке подпрыгнула. - Ты принёс плату богам за благословение супружеского счастья?
        Парень вытянулся в струнку и гордо подошёл к свадебной арке.
        - Под взог’ом семег’ых богов я смиг’енно молю о пг’аве называться мужем, - громко и важно проговорил Куиджи.
        Из кармана он достал ровно семь сверкающих иверийскими коронами круглых монет. Бережно поднял каждого из богов, стройным бронзовым рядом окруживших чашу с амброй, и положил под основание статуэток по золотому лирну. Консул Лампадарио громко всхлипнула. Ей вторили несколько студенток с белой и серой трибун.
        - Ой псииииих, - радостно засмеялся Комдор.
        - Заткнись уже, - улыбнулась я в ответ.
        Тихий волнительный гомон знаменовал начало церемонии, и теперь даже ректор Аддисад не могла унять трепетного шёпота и громких вздохов.
        - Боги приняли твои подношение, - магистр Калькут перекричала шум и подняла руки к потолку, разогнав рукавами дым. - Да начнётся обряд!
        Её голос подхватила одна-единственная труба в руках студента Нарцины, а следом единым хором грянул оркестр, заполняя пространство стремительно нарастающей мелодией.
        В дверях, откуда лился солнечный весенний свет, появилась женская фигура в пышном платье. Прозрачная алая вуаль покрывалом окутывала почти всё тело невесты, бережно поддерживаемая десятком рудвиков. Вокруг Фидерики Уорт собралась разряженная пушистая толпа в самых невероятных шапках, тюрбанах и шлемах. Каждый хватался за край невесомого облачения - рудвики желали урвать кусочек счастья. Впереди шла Вилли в распределяющей шляпе, сияющая от участия в самой настоящей праздничной церемонии.
        Процессия с возвышающейся в середине палаткой-невестой двинулась вдоль ряда гостей под торжественную музыку. Розовые лепестки маральника, застрявшие в традиционном алом покрове, ссыпались следом, подхватывались сквозняком и кружились в мелких вихрях.
        Фиди шла, обнимая дрожащими руками свой фамильный пергамент и робко улыбалась всем, кто стоял вдоль её пути. Родителям, магистрам, свирам, даже таххарийцу с его бронзовой охраной, неведомо зачем приглашенному на студенческую свадьбу. Рудвики семенили рядом, толкаясь и пофыркивая, перетягивали длинную красную вуаль пока, наконец, вместе со своей бесценной ношей не достигли свадебной арки. Там пушистые помощники попытались стащить невесомое покрывало с головы девушки, едва не свалив её на потеху веселящимся студентам, но на помощь подоспел Куиджи. Он осторожно перекинул край вуали через голову своей будущей жены, и лёгкая ткань упала к ногам.
        Ослепительно прекрасная виновница торжества осталась в белоснежном подвенечном платье. Гости слаженно выдохнули от невероятной красоты Фиди. Роскошные бронзовые локоны собраны под два тонких обруча, пухлые плечи белеют в открытом декольте, тонкое кружево юбки подмигивает драгоценным блеском крохотных камешков.
        Фидерика, пунцовая от смущения, сильнее сжала пергамент. Невеста опустила глаза и погладила крохотные бутоны ландыша, привязанного к сверкающему свитку. Музыка смолкла.
        - Возлюбленные дети Квертинда! - с теплотой обратилась магистр Калькут к жениху и невесте. - Любовь провела вас по неисповедимым путям и соединила сердца незримой нитью. Вы подобно двум первым богам были предназначены друг другу и подобно им храните в душах единственно верное чувство. Теперь же вы стоите у алтаря, чтобы связать судьбы воедино. Мы чтим ваше желание заключить священный союз перед богами и Квертиндом.
        Нед пихнул меня плечом и протянул свою фляжку, но я раздражённо отмахнулась от него, как от назойливой мухи - так была поглощена моментом.
        - Мы готовы стать свидетелями брачной клятвы и принять вас двоих как единое целое, - голос женщины звучал напевно, будто прямиком из древних легенд. - Возьми же, жених, цветок невесты своей, как взял Толмунд бутон с волос Девейны, и брось в землю. И пусть каждый, кто желает запретить тебе владеть ею, бьётся за это право.
        Куиджи осторожно разжал дрожащие пальчики Фиди и вытащил пергамент, символично украшенный цветком. Бросил на пол. Я хмыкнула. В Фарелби невеста передавала жениху белый цветок на церемонии в знак согласия, и клятва считалась состоявшейся. Бюрократичный Квертинд же внёс свои коррективы в древнюю легенду. Сведения о семейном положении аристократов должны были быть записаны представителем консульства в фамильные пергаменты, и этот официальный свиток тоже участвовал в обряде. Долговязый секретарь за спиной магистра Калькут самодовольно вздёрнул подбородок, будто от него зависел исход свадьбы. Отчего-то это меня разозлило.
        - А что если кто-то поднимет её пергамент? - раздалось совсем близко.
        Я с удивлением обнаружила рядом Тефиду Морани. Мелкая сидела с краю и таращилась то на свиток-ландыш у ног жениха и невесты, то на тощего представителя консульства, с какой-то жадностью взирающего на фамильный пергамент Фидерики. Если так пойдёт и дальше, на лавке банды изгоев совсем не останется места.
        - Куиджи будет драться, да? - громко прошептала Тефида.
        - С психа станется, - хмыкнул Комдор. - Но банда поможет ему победить.
        Нед поймал мой взгляд и ехидно подмигнул. Видимо, вспомнил свою собственную дуэль, в которую Куиджи очень неблагородно вмешался, чтобы спасти тощий зад Комдора. Я цокнула в ответ и отвернулась. Нервно прищурилась, наблюдая за сиротливо лежащим пергаментом Фидерики. Пусть только попробуют притронуться к нему…
        Время шло, студенты возбуждённо перешёптывались, а магистр Калькут всё молчала и ждала, когда же объявится желающий сразиться с Куиджи за право владения Фидерикой. Фиди безбожно краснела, псих всем своим видом выражал готовность к схватке, мелкая Тефида сыпала глупыми вопросами. Я заёрзала от нетерпения.
        - Фидерика сегодня такая красивая, правда? - жужжала первокурсница Морани. - Вдруг кто-то и вправду решится поднять пергамент?
        - Никто не станет этого делать из-за красоты невесты, - процедила я сквозь зубы. - Ты такая… - на языке вертелись слова «глупая», «примитивная», «наивная», но вместо обидного слова я решила задать вопрос: - Ты как сюда вообще попала?
        - Как и все, - пожала плечами ходячая непосредственность. - Сбежала от первокурсников. С ними ужасно скучно. Кстати, некоторые любят красивых женщин.
        Тефида очень характерно указала глазами в сторону Джера и Элигии, стоящих бок о бок в ряду магистров. Они оба тоже не отрывали взгляда от пергамента, но судя по виду - совсем не переживали за исход.
        - Да, - согласился Комдор. - И это помещает этих некоторых в особую категорию под названием «мужчины».
        Мон и Тефида засмеялись, а я нахмурилась. Певичка взяла Джера под руку, прижалась бедром, распахнула пухлые губы и что-то шепнула ему. Мучительная ревность полоснула изнутри острым лезвием и буквально скрутила моё тело. Он мой! Только мой и ничей больше! «Он только твой ментор» - шепнул Каас.
        - Отныне никто не посмеет оспорить твоё право мужа, Куиджи Лампадарио! - оповестила наконец магистр Калькут, и я злобно выдохнула. - И станет Фидерика Уорт женой тебе, как стала Девейна женой Толмунду. Да не разлучат вас горести, беды и преграды, да будет течь жизнь ваша под красными лунами рекой полноводной и спокойной!
        Куиджи спешно поднял свиток с ландышем и с коротким кивком вручил его секретарю. Толпа взорвалась победным улюлюканьем, заголосила, захлопала в ладоши и застучала ногами. Даже консул Лампадарио присоединилась к хору голосов, восславляющих всеобщее согласие с церемонией. Мы всей бандой разом вскочили со своих мест, запрыгали и захохотали.
        Смех у меня вышел лихорадочным, немного фальшивым, но я быстро уткнулась в мягкое плечо Мона, чтобы больше не смотреть в сторону магистров. Стало немного стыдно от того, что такой трепетный момент соединения близких друзей я испытываю совсем не светлое радостное чувство, а обычную зависть.
        - Тихо, тихо! - орала Биатрисс Калькут. - Церемония ещё не закончена!
        У свадебной арки парень в бордовой мантии получил доступ сразу к двум сверкающим пергаментам. Он поочерёдно снял с них печати с помощью консульской броши, и те растворились красноватым дымом. Магистр целителей отошла от алтаря, уступив место человеку в красной мантии, и им неожиданно оказался Голомяс. Я присвистнула при виде библиотекаря и выкрикнула приветствие, утонувшее в общем гомоне.
        - Студьенты, прошу тишины! - не выдержала ректор Аддисад.
        Не сразу, но толпа стихла, и редкие шепотки казались громкими в строгой тишине зала. Мы все, не сговариваясь, закрыли рты и застыли перед романтичным таинством обряда.
        Голомяс связал мизинцы Куиджи и Фиди с помощью двух лент - красной и белой. Закончив, он что-то сказал сначала одному, потом другому. Получив согласные кивки, магистр седьмой стихии вытащил ритуальный кинжал и одним росчерком оцарапал сразу два мизинца. Фидерика пискнула, хмурый Куиджи же стоял твёрдо, как настоящий благородный муж. Капли крови закапали на подпалённую в чаше амбру, и к смолистому аромату добавился противный палёный аромат нагретой крови.
        Так и не развязывая лент, жених и невеста поставили отпечатки пальцев на каждом из пергаментов, официально подтверждая свои права не только перед гостями и богами, но и перед Иверийским Квертиндом. Фамильный пергамент оказался артефактом магии крови, и я даже удивилась, отчего я раньше никогда об этом не задумывалась.
        У алтаря же происходила суета - секретарь что-то чиркал в пергаментах, Голомяс активно тряс свободную руку Куиджи в качестве поздравления, пока магистр Калькут поднимала высоко над головой серебряный кубок с выбитыми на боках гравировками - сердцем Толмунда и змеёй Девейны. Традиционная свадебная чаша, завершающая ритуал.
        - Властью, данной мне богами, я объявляю Куиджи и Фидерику - мужем и женой! - торжественно гаркнула Калькут и наклонила кубок.
        Вода тонкой струйкой полилась на связанные руки молодожёнов, забрызгала вокруг крохотными капельками. Подожжённая амбра в чаше зашипела.
        - Властью, данной мне консульством, представляю вам господина и госпожу Лампадарио! - скрипучим голосом оповестил секретарь, передавая уже запечатанные свитки хозяевам.
        - Можете поцеловать невесту, - улыбнулся Голомяс.
        Фиди стала ещё пунцовее, чем раньше. Куиджи насупил брови, приблизился к новоявленной жене и, прикрыв глаза, осторожно коснулся губами её рта.
        - Даааааа! - вскочил рядом Комдор, не дожидаясь окончания поцелуя. - Псих женился!
        За ним поднялся Мон, обнажив в улыбке щербинку между зубами, затем встала Тефида и весь зал студентов, получивших, наконец, официальное дозволение кричать, визжать, славить богов, Квертинд, жениха и невесту, самих себя и грядущий праздник, для которого уже подготовили свадебные шатры на площади вокруг статуи семи богов.
        - Ура! - охотно присоединилась я к крикам, сложила руки трубочкой и проорала: - Именем банды изгоев, поздравляю!
        - Именем банды изгоев! - Нед забрался с ногами на лавку и запрыгал на ней, слившись с буйствующей толпой. - Ура психу и Фидерике!
        Смущённые, радостные и довольные жених и невеста уже освободились от своих пут, выслушали поздравления магистра Калькут и активно махали руками превозносящей их толпе.
        - Я не псих, - прочла я по губам Куиджи, когда он повернулся в нашу сторону.
        Он улыбался так широко и искренне, так довольно, что я тоже прониклась этим неотвратимым счастьем, этой эйфорией единения и безумством любви. По примеру Комдора, залезла на лавку прямо в сапогах, обняла за плечи Неда и заскандировала вместе с ним «Лампадарио!». Мы хохотали от праздничного блаженства, от осознания того, что один из нас обрёл сегодня совершенно иной, совсем взрослый статус.
        Оркестр грянул бодрым вальсом, заглушая праздничный гул, и некоторые пустились в пляс прямо на своих местах.
        Нед тоже затанцевал, а я просто прижалась к Мону боком, потрепала его по белобрысой макушке и даже чмокнула в лоб, поддавшись волнительной радости. Целитель не стал подниматься за нами на сиденье, оттого казался ниже меня на добрых полголовы. Он поднял глаза, и от щенячьего, преданного взгляда мне стало не по себе. Вспомнилась жемчужина, за которую зимой меня чуть не убил Джер, и я быстро отвела глаза, чтобы не позволить воспоминаниям и неловкости испортить момент.
        Фидерика и Куиджи стояли у арки рука об руку в окружении гостей. Студентов пока к молодожёнам не пускали - они выслушивали наставления от родителей, напутствия от ректора. Магистр Риин обнял своих студентов по-отечески, долго и много говорил что-то им обоим. Джер просто пожал руку Куиджи и обошёлся парой короткой фраз для Фидерики, Элигия поправила волосы невесты и чмокнула в щёку.
        Когда же, наконец, первые поздравления были высказаны, студенты хлынули с трибун бесконечным потоком, утопившим в своей массе господина и госпожу Лампадарио. Первой ринулась Сирена - она подобно порыву ветра слетела с голубой трибуны, торжественно-нарядная в своём персиковом платье и заколкой-бантом в цвет, и кинулась тискать ошалевшую от внимания Фидерику.
        Мы подошли одними из последних - но не потому, что меньше всех хотели поздравить самого ближайшего из своих друзей, а потому что великодушно разрешили остальным погреться в лучах искрящегося свадебного счастья.
        - Подумать только! Муж и жена! - обхватила я сразу обоих друзей. - А кажется, что только вчера встретились в библиотеке Голомяса!
        - Спасибо… - без конца шептала Фидерика. - Спасибо, Юна. Спасибо всем!
        По затуманенному взгляду я поняла, что подруга меня почти не видит и вообще плохо соображает от эмоций. Она часто моргала, хлюпала носом и чихала в кружевной платочек. Но всё ещё оставалась очень красивой.
        Толстый Мон обнял Куиджи и легко оторвал его от пола. Нед хохотнул и шепнул жениху что-то пошлое, судя по перекошенной физиономии психа. Мелкая Тефида путалась под ногами, как собачонка, перебегала от одного к другому пока, наконец, не стала рядом со мной, почти в точности скопировав мою позу. Потёрла голую шею, тряхнула редкими светлыми волосами. Несколько секунд она молчала, и я почти успела сбежать, но мелкая всё-таки открыла рот раньше, чем я успела скрыться в толпе.
        - Мой брат, ну тот, что служит в армии Квертинда, говорит, что с помощью Иверийской магии можно перемещаться между консульствами одним заклинанием, - тихо проговорила Тефида, провожая глазами Ракель с её целительской свитой. - И что он уже так делал. Только это большой секрет. Никому не говори.
        - Чтобы и меня сочли чокнутой? - хмыкнула я. - Ну уж нет. Распространяй свои бредни сама.
        Мелкая скривилась, почти как магистр Айро, и стала похожа на сухофрукт. Если бы на ней было оранжевое платье, легко можно было бы обозвать сморщенным абрикосом. Но Тефида Морани, как и я, предпочла прийти на свадьбу в студенческой форме - брюках и зеленом жилете. На фоне нарядной толпы это и вправду делало нас похожими. К сожалению.
        - Я недавно была у директора, - вроде бы похвасталась первокурсница, не теряя надежды удивить меня новостями. - За провинность.
        Я не отреагировала. На глаза как раз попалась Сирена, о чём-то оживлённо беседующая с Мотаной Лавбук под свадебной аркой. Не иначе, девушки с факультета Вейна придавались мечтам о свадьбе. Интересно, она помирилась с Лонимом? Что-то его не видно на свадьбе, да и вообще в академии…
        - Так вот, - не отставала мелкая. - Я подслушала разговор Джермонда и Надалии.
        - Магистра Десента и ректора Аддисад, - назидательно поправила я, всё ещё делая вид, что мне не интересно.
        - Они обсуждали тебя, - сообщила Тефида. - Вместе с магистром Банфик, - девушка выдержала паузу и шагнула ближе. - Кажется, женщины всерьёз подумывали о твоём исключении. Но магистр Десент заверил, что ты одна из лучших студенток курса и подаёшь большие надежды.
        - Правда? - сдалась я и всё-таки вытаращилась на студентку Морани.
        - Правда, - довольно кивнула мелкая. - А ещё что ты наверстаешь все пропущенные занятия, - она схватила меня за рукав и зашептала над самым ухом. - Я давно уже знаю, что ты прогуливаешь уроки по этикету.
        Тефида явно почувствовала себя хозяйкой ценных сведений и застыла в ожидании ответа. А я задумалась. Не следит ли за мной эта докучливая ворона? Что она ещё знает? Про Орден Крона, занятия с Демиургом? Теперь я оглядывала Тефиду совсем по-новому, прикидывая, насколько опасна может быть назойливая подражательница. Уж не надумала она меня шантажировать?
        К счастью, первокурсница была не слишком терпеливой, поэтому быстро развеяла мои самые смелые подозрения очередной глупостью:
        - Почему Джермонд всегда покрывает тебя? - в лоб спросила Тефида. - Не наказывает, не ругает и всегда на твоей стороне?
        Я мгновенно расслабилась и засмеялась себе под нос, не раскрывая рта. Только дёрнула уголком губ по привычке. «Потому что он хороший ментор» - ответил бы Каас, если бы его был способен слышать ещё кто-то, кроме меня.
        Джер как раз повернулся в мою сторону. Он о чём-то разговаривал с консулом Лампадарио в окружении вооружённой охраны. Женщина в бордовой мантии тоже разглядывала меня. Как-то слишком пристально и недоверчиво, будто прощупывая взглядом. Я что, кукла в коробке? Неприятный интерес консула всколыхнул волну подозрений - может, и до неё дошли сведения о Юне Горст, символе Ордена Крона? И стязатели как-то странно косятся. Не отправят ли меня в Зандагат прямо со свадьбы?
        От безумных предположений меня снова спас ментор. Одним взглядом, как всегда. Он смотрел тепло, спокойно и с гордостью. Его уверенность тут же передалась мне.
        - Почему не наказывает? - переспросила я и наклонилась, явно намекая на большую тайну.
        Тефида аж рот раскрыла и подалась ближе, подставляя мне ухо и наблюдая за своим кумиром - магистром Десентом. Джер как раз очень удачно не отрывал от меня довольного и прищуренного взгляда, что добавило ещё большей убедительности моему следующему заявлению.
        - Я с ним сплю, - прошептала я чётко каждое слово, наслаждаясь эффектом.
        И помахала Джеру. Он искренне и очень дружелюбно улыбнулся своей мейлори.
        У Тефиды отвисла челюсть. Судя по ответному молчанию, мелкая потеряла дар речи. Чем я охотно воспользовалась и в долю секунды скрылась в толпе, не упуская своего шанса оказаться подальше от источника новых вопросов.

* * *
        Весна в Кроунице - самое противное время года. Даже несмотря на розовые лепестки, падающие с небес вместо снега, грязь и серость сплошным ковром укрывают улицы и дороги. И хоть площадь перед академией отмыли к свадьбе и украсили цветами и лентами, стоило отойти на десять шагов - попадёшь в хмурое царство слякоти и ненастья.
        Я потрясла сапогом, пытаясь отделаться от налипшей грязи, и тихо ругнулась под нос. Не земля, а болото какое-то! В таком виде почва подвластна больше магам Вейна, чем служителям Ревда. Вода была везде: стояла маленькими озерцами в проталинах, журчала ручьями по побитым дорожкам, капала с хвойных веток и собиралась в лужи у порогов.
        Коротким порывом было вернуться обратно на торжество, но за спиной грохнул музыкой свадебной оркестр, приглашая гостей на танцы, и я всё-таки поспешила прочь - прямиком в мокрую бездну. Само собой, болото для меня было более приятным окружением, чем танцующие студенты.
        Праздник был в самом разгаре, но я решила не мозолить глаза жениху и невесте. Они и без меня заметно устали от бесконечных поздравлений, пожеланий любви и взаимопонимания. После церемонии и свадебного пира новоявленные господин и госпожа Лампадарио выглядели измученными капранами после спуска с Сомнидракотуля. Да и гости утомились - наевшись до отвала изысканных яств и напившись айвового сока, студенты начали потихоньку разбегаться по академии. Я охотно последовала их примеру. Бегом спустилась по мокрым каменным ступеням, вдыхая аромат молодых иголочек и мокрой земли. Подтаявший снег лежал на обочинах бурыми кучками, присыпанный грязно-розовыми лепестками. Первые птицы уже вовсю горланили весенние песни, несмотря на всё ещё промозглую, холодную погоду северной местности.
        Настроение было прекрасным, и я насвистывала глупую свадебную балладу под нос. Знакомая до каждого камешка тропа вильнула, спустилась тремя побитыми ступенями и привела меня прямо к огромной, как Холодное море, луже. Недолго думая, я обошла её по бордюру и спрыгнула почти у самого порога жилища магистра Риина, что стоял первым в ряду грязных после зимы домиков-грибочков.
        Джер, как и я, тоже сбежал с весёлого пиршества и теперь наверняка прятался дома. Я очень надеялась застать его за чтением и поговорить о свадьбе, холодной весне, огромной пропасти между четвёртым и пятым порядком магии, о успехах курса и появлении консула. В общем, о всякой чепухе.
        С некоторых пор мне стало необходимо не только его присутствие, но и прикосновения к ментору - я казалась сама себе безвольной, зависимой от его тела пиявкой. Тёплые ладони, уютные объятия, мужской запах, тембр голоса и кривая успешка Джера настолько прочно засели в моем привычном распорядке, что казались нужнее еды, сна и самого дыхания.
        Иной раз мне приходилось нарочно выдумывать повод, чтобы лишний раз заглянуть к ментору. Как сейчас. Но Джер легко позволял мне внезапные визиты и даже поощрял. Порой казалось, он и сам уже не мог без этого жить. Мы обожали проводить время наедине - это были минуты откровенного и ласкового счастья. Драгоценное и чистое единение.
        Впрочем, бывали и другие моменты - полные недоверия, уговоров и отчуждения. Когда я в очередной раз возвращалась из приюта Ордена с новыми знаниями кровавой магии и наставления Демиурга, Джер будто нутром чувствовал, где именно я была. Тогда-то ментор и превращался в разъярённого льва, бешеного зверя. Не иначе, по запаху определял присутствие чужака на своей территории. А я, честно признаться, нарочно провоцировала его - нравилось ощущать настоящую, неприкрытую, мужскую ревность. Отчасти это было моей местью за Элигию, отчасти - единственным подтверждением небезразличия, в котором я нуждалась всё больше и больше с каждым днём.
        Вчера как раз случился очередной визит в приют Ордена, и я не сомневалась, что ментор об этом уже проведал. Поэтому, подходя к знакомому дому, приготовилась к мелкой перебранке и последующему неизбежному примирению.
        На мой стук дверь открылась мгновенно. Я улыбнулась при виде Джера и с порога бросилась ему на шею - впитать невесомый эфир нежности. Сейчас он нахмурится, строго отчитает меня за нарушение правил, сделает вид, что обижен. А я буду снова убеждать его, как важно дело Ордена Крона для квертиндцев и меня лично. Хотя, честно признаться, в методах борьбы за свободный Квертинд я уже начинала сомневаться…
        - Умилительная картина, - вмешался в наше единение женский голос.
        Я втянула воздух сквозь зубы. Вот кто самая настоящая пиявка! Давно же её здесь не было. Хотелось сразу послать Элигию в пекло, самолично подгоняя её пинками, но Джер грубо отцепил меня и вернулся в дом. Я настороженно прошла следом.
        Певичка полулежала на кровати, изящно выставив бедро. Вот только умилённой она не выглядела - на веках растеклись чёрные пятна от уголька, которым женщина подводила глаза, нос покраснел, губы распухли. Создавалось впечатление, что она ревела.
        - Тебе лучше вернуться на праздник, - коротко бросил ментор куда-то в пространство.
        На меня он не смотрел. Потёр колючую щетинистую щеку, рассеяно полистал книгу на столе.
        - Мне? - глупо спросила я.
        Происходящее напоминало дурную пьеску, коих я насмотрелась в театре Демиурга за последние пару месяцев. Иногда создатель Ордена Крона предпочитал проводить занятия в тайной ложе, наблюдая за зрителями. Я же в эти моменты жадно смотрела на сцену и почти всегда смеялась на игрой актёров - настолько неправдоподобными, глупыми, фальшивыми казались спектакли.
        - Ты должна быть рядом с лучшим другом в день его свадьбы, - с сомнением ответил Джер, всё ещё отводя глаза.
        Я прищурилась. Что здесь происходит?
        - Комдор мой лучший друг, - с улыбкой выдала я. - У него всегда есть выпивка!
        Хохотнула над собственной шуткой, но меня никто не поддержал.
        - Просто уйди, - устало и злобно проговорила Элигия, утирая ладонью глаза.
        Я открыла рот для новой шутки, но засомневалась. Нарастающее напряжение можно было уже есть ложкой, и на этот раз виной тому была не моя встреча с Демиургом. Я постояла ещё несколько секунд, переминаясь с ноги на ногу, и всё-таки вышла. Обернулась. Может, Джер передумает и вернёт меня? Но он резко закрыл дверь с такой силой, что подтаявший снег скатился с крыши и едва не рухнул мне на голову.
        Увернувшись от мокрой лавины, я только теперь осознала, что меня очень нагло выставили, как третью лишнюю. Выкинули за шиворот, как шавку, которая не хочет жить в своей конуре и без конца лезет в хозяйский дом.
        Глаза подёрнулись пеленой. Обида подступала медленно, поднималась холодом из груди и вставала комом в горле. Я часто заморгала, оглядываясь, и к своему ужасу увидела на дорожке Сирену Эстель, внимательно наблюдающую за происходящим. Мейлори серебристой лилии, должно быть, шла от своего ментора, когда увидела меня на пороге Джера. Кряхт! Меньше всего хотелось бы, чтобы именно эта принцесска стала свидетельницей моего унижения.
        Досада и отчаяние вырвались жалобным стоном. Дерьмо! Троллье! Как всё… неудачно!
        Сжимая зубы и считая про себя вдохи, я спустилась с крыльца и сделала три шага. Попробовала ухмыльнуться, но уголки губ опустились сами собой против моей воли. Под пристальным взглядом Сирены я едва не разревелась. Попытка изобразить безразличие не удалась.
        - Он там с ней? - без приветствия спросила девушка.
        Я всё же отвела взгляд - покосилась на молодые шишки, гроздьями облепившие ели. Солнце светило свободно и ярко, отражаясь от луж и талого снега, искрилось в капельках на ветках. Погода стояла ясная, но кроуницкий туман на этот раз, казалось, белел густым студнем не в воздухе, а у меня в голове. Вместо ответа я потёрла глаза и едва заметно кивнула. Как стыдно за эту слабость! Гроза академии и лидер банды изгоев Юна Горст едва не ревёт на пороге своего ментора! Должно быть, это просто усталость и весна… Скорее бы студентка Эстель насладилась зрелищем и ушла.
        Но Сирена не собиралась уходить. Вместо того, чтобы продолжить путь по дорожке, она свернула в мою сторону. Леди Эстель подошла, молча похлопала меня по бёдрам, по-хозяйски уверенно завозилась с кожухом и вытащила Кааса. Я позволила ей это - даже в случае нападения, я легко справлюсь с неумелыми попытками атаки леди Эстель. Весьма сомнительно, чтобы Сирена этого не понимала. Но что же тогда она задумала?
        Девушка задрала рукав платья по локоть, зажмурилась и чиркнула кинжалом по коже. Царапина вышла неглубокая, но достаточная, чтобы по всей длине проступили бусинки крови. Я оторопела от такого самовредительства и вырвала оружие из рук капризной безумной леди.
        - Ты что творишь? - я отошла на три шага и осмотрела Кааса, попробовавшего крови Сирены.
        - Спасаю тебя от трагедии, - сморщила носик леди Эстель и громко, пронзительно завизжала.
        - Замолчи! - ошарашенно прикрикнула я и заметалась.
        Она меня подставила! Маленькая капризная дрянь! Да я ради неё потеряла лучшего друга, обесчестила свою банду, а она!.. Избалованная мерзавка!
        Джермонд выбежал на крик почти мгновенно - злой, угрюмый, всклокоченный. Быстро оглядел однозначную картину: воющая во всю глотку Сирена, размазывающая алые разводы по руке, и я в обнимку с окровавленным Каасом.
        - Она, - хныкала студентка Эстель. - Она на меня напала! Хотела убить!
        - Это ложь! - замотала я головой. - Просто дешёвая, наглая ложь! Это… - я глянула на ревущую девушку, на озадаченного Джера на пороге и на появившуюся за его спиной Элигию. Ситуация была не самая скверная. Даже несколько… выгодная. Я проглотила продолжение фразы и закрыла рот.
        - Сирена! - из дома напротив выбежала Дамна лин де Торн.
        Ментор серебристой лилии кинулась на спасение мейлори в одном халате и в пушистых тапочках. Она бежала по тёмным от влаги дорожкам с выражением злости и непонимания на лице. У раненной Сирены женщина остановилась, оглядела порез и недоумения во взгляде прибавилось. Я едва сдержала смешок - всё происходящее всё больше и больше напоминало мне пьеску из театра. «Дамский обман». Или «Женская хитрость».
        - Что здесь произошло? - строго спросила госпожа лин де Торн.
        - Меня тоже это интересует, - поддержал отчего-то развеселившийся Джер.
        Он даже не спустился с крыльца. Так и стоял в одной сорочке, прислонившись плечом к дверному косяку. Элигия положила ладонь с блестящими коготками на мужское плечо, и моя довольная ухмылка мгновенно превратилась в злобный оскал.
        - Юна напала на меня, - подвывая, поведала молодая серебристая лилия. - Это было ужасно. Кажется, я умираю.
        - Да, - охотно поддержала я и для убедительности взмахнула Каасом. - Я её едва не прикончила!
        И прикусила щёку, чтобы не заржать во всю глотку. Джер, кажется, сделал тоже самое - по крайней мере, ни ярости, ни недовольства в его взгляде я не ощущала. Только любопытство и хитрую усмешку. Мой ментор потешался над ситуацией и просто ждал её развития.
        - Дамна, я умирааааю! - наигранно стонала Сирена.
        Дамна лин де Торн подхватила оседающую актриску и прошлась горящими белой магией ладонями по её груди, спине, животу. Идеально очерченные брови женщины сошлись на переносице. Совершенно сбитая с толку, она внимательно изучила свою мейлори, потом по очереди осмотрела парочку в дверях, меня, снова Сирену.
        Все присутствующие ждали вердикта госпожи лин де Торн. Или вернее сказать - продолжения лицедейства. Дамна задрала подбородок, сдула со лба выбившуюся прядь и с выражением неподдельной скорби изрекла:
        - Очень серьёзное ранение. Я не смогу ей помочь здесь. Магистр Десент, помогите отнести девочку в целительские.
        Джер хмыкнул. Коротко, без обиды или каких-либо признаков негодования. Видимо, решил, что проще поддаться на провокацию, чем спорить с увлечёнными притворством женщинами. Ментор спустился с низких ступеней, подхватил обессиленную Сирену на руки. Та откинула голову в беспамятстве, закатила глаза и застонала. Жалобно, как умирающий на смертельном одре. Отросшие за зиму локоны красиво разметались на ветру, нарядное платье пропиталось кровавыми пятнами. Для завершения драматической картины сейчас не хватало только появления Лонима.
        Я всё-таки не выдержала и захихикала, отворачиваясь к хвойным рощицам. Даже ехидно потёрла ладони друг о друга - спасибо, боги, что этот спектакль удался! И спасибо Сирене. Не могу поверить, что девятнадцать лет у неё подобные выходки срабатывали! Но вот же - очевидное и наглядное подтверждение.
        - Юна, - ворвался в моё ликование противный женский голос. - Тебе ведь не нужно к целителям?
        Элигия заняла место Джера - так же, как он, привалилась к дверной раме плечом. Хотелось бы увидеть её недовольное возмущение и позлорадствовать, но певичка лениво рассматривала ногти, будто происходящее её не касалось.
        - Нет, - бросила я.
        Но всё же прошагала мимо - вслед за удаляющейся процессией из двух менторов и одарённой актёрским талантом подруги.
        - Помнишь, ты говорила мне, что он уничтожит меня? - так же ровно проговорила Элигия. - Желаешь узнать, была ли ты права?
        Я обернулась. Не дожидаясь ответа, певичка приглашающе кивнула и скрылась в доме моего ментора. «Он не умеет любить» - вспомнились слова из далёкого разговора. Сейчас всё это казалось таким неправдаподным, не нужным, не имеющим отношения к реальности… Мой первый визит в приют Ордена с живым тогда ещё Каасом. Мучительные подозрения, в клочья разрывающие душу.
        Отгоняя воспоминания, я всё же двинулась за ментором, но резко встала - так, словно в грудь вошёл летящий навстречу нож. Даже закололо где-то под рёбрами - в области сердца.
        «Я могу ответить своим признанием. Хочешь?»
        Почему я тогда отказалась?
        Потому что испугалась. Предпочла ничего не менять в своей жизни, которой была довольна. Кажется, впервые за долгое время я достигла гармонии и покоя, и любые перемены воспринимала как угрозу. Но долго ли может жить в мире блаженных иллюзий?
        Слева мелькнула яркая коралловая стайка щуров - птицы срывали можжевеловые ягоды и горланили свои грустные, протяжные песни. «Пьюю-лии» - раздавалось из леса. Завороженная звенящим пением, я медленно развернулась и вошла в дом. Прикрыла за собой дверь и выжидательно уставилась на пиявку, сидящую за столом. Она не удивилась моему появлению. Не обрадовалась, не расстроилась. Не рассмеялась своим звенящим смехом. Элигия неотрывно смотрела на медные кубки на столе и мыслями была где-то далеко.
        Бокал заскрипел по столу, когда красивые дамские пальцы подвинули его в мою сторону.
        - У меня больше нет ни единой возможности укрыться от Квертинда, - поведала женщина кубкам. - Ни единой.
        Она закрыла лицо руками, растёрла румяна, перемешанные со слезами, и зашаталась из стороны в сторону. Только теперь я поняла, что певичка здорово пьяна. Характерный хмельной запах ударил в нос, подтверждая догадку.
        Вместо развала книг на столе Джера сейчас красовалась бутылка вина, явно со свадебного пира, и пара кубков. Я привычно прошлась по дому, села напротив певички и плеснула себе вина. Неопрятный вид делал Элигию похожей на уличную девку, и мне до ужаса нравилось видеть ей такой. Сейчас на её фоне я выглядела красавицей.
        - Да не смотри ты так, - хохотнула Элигия, глянув на меня сквозь пальцы. - Всего пара бокалов и немного полыньего шторма…
        Госпожа Велилльер, всегда роскошная, сейчас выглядела просто жалко. Словно из-под блеска украшений и яркости нарядов впервые проступила несчастная, отчаявшаяся женщина.
        - Осуждаешь, - с грустной улыбкой протянула она. - Сидишь здесь, его обожаемая девочка, мейлори-недотрога и юный идеал, смотришь на меня свысока и думаешь, что мои методы недостойные, грязные, вульгарные.
        - Похотливые, - добавила я.
        Она наклонила голову, пьяно зажмурилась и рассмеялась.
        - Что ты знаешь о похоти, детка? - розовый от вина язык женщины прошёлся по губам. - Невинное дитя с девичьей гордостью. Он боится даже дышать в твою сторону, - она обвиняюще ткнула в меня пальцем. - Пылинки сдувает. Бережёт, как дракон своё сокровище. А хочешь знать, какой он? В постели?
        Я глянула на дверь. Может, уйти, пока не поздно? Беседы с Элигией никогда не заканчивались ничем хорошим. Кубок с вином в руках задрожал, и я поставила его на стол.
        - Не хочу, - буркнула угрюмо.
        - Конечно, хочешь, - певичка закинула ногу на ногу. Длинный разрез на платье разъехался, обнажая острые аккуратные коленки. - О ком ты думаешь перед сном, Юна? О своём менторе? Или о другом своём наставнике? Он ведь не уступает ему в мужской харизме, ммм? Кто из них волнует тебя?
        Я тоже откинулась на спинку стула и задрала ногу на колено. Всё же пригубила вино - сделала крохотный глоток. Загадочно улыбнулась и заводила пальцем по кромке, не торопясь с ответом. Кое в чём певичка была права - Демиург действительно был моим наставником. И не только в кровавой магии - он научил меня сдерживать эмоции и не поддаваться на провокации. Не обнаруживать свои слабые, самые мягкие места перед тем, кто легко этим воспользуется.
        - А на кого из них ты бы поставила? - я пожала плечами.
        Наверное, мне следовало уйти. Не провоцировать пьяную женщину на исповедь и сплетни, а просто вернуться на свадьбу. Или найти ментора и провести с ним остаток дня, как я и планировала. Но мне вдруг… Стало интересно. Захотелось узнать больше об их отношениях с Джером. Часть его жизни была недосягаема, и я даже ревновала не столько к Элигии, сколько к тому, что он не допускает меня в свою душу. В эту её половину.
        Но ещё… Ещё мне хотелось узнать о её отношениях с Демиургом. Насколько они близки?
        - Спроси ты меня об этом ещё год назад, я бы, не задумываясь, поставила на господина, - она осторожно зажала одну ноздрю, потом другую, останавливая насморк. - Но теперь… Теперь я не знаю, на кого бы я поставила. Потому что не знаю, кого бы сама выбрала.
        - Значит, Джер всё-таки уничтожил твою самоуверенность, - хмыкнула я.
        И отчего-то загордилась ментором. Или собой? Я уже не отделяла себя от него.
        - Джер? - переспросила певичка и снисходительно улыбнулась.
        В ответ я посмотрела открыто и нагло. Произнесла уверенно, по слогам:
        - Джермонд Десент.
        - Как же ты его любишь, - она пьяно потянулась на стуле. - Безумно, предано, слепо. Нужно было понять это ещё тогда, когда несчастный Каас привёл тебя в приют. Или раньше - когда ты отказалась бежать с ним из Квертинда.
        - Откуда ты знаешь? - молниеносно вскинулась я.
        - Откуда, откуда, - передразнила довольная певичка. - Как ты думаешь, кто ему посоветовал сбежать ещё до посещения приюта? - она смягчилась и в чертах проступила женская, почти материнская мягкость. - Но вы оба остались. Глупые дети… Маленькие глупые дети, играющие во взрослые игры. Это всегда заканчивается плохо.
        Удивительно, но Каас, всегда желающий вонзиться в глаз певички, сейчас молчал. Мне не хотелось уничтожить её, прикончить, разрезать на десятки кусков или столкнуть с облачного моста. В какой-то некоторой мере я сочувствовала ей и даже… понимала. Наверное, передо мной сидел единственный в Квертинде человек, который так же, как и я, скучал по Каасу.
        - За Кааса, - подняла я бокал с вином.
        - За Кааса, - искренне поддержала Элигия.
        Мы выпили и помолчали немного, размышляя о судьбе рыжего стязателя.
        - Нас обеих обманули, - первой нарушила молчание женщина. - Окутали ложью, заставили любить. Хитро и тонко запутали, и теперь я не представляю, что будет с нами, - она откинула волосы от лица и рассеянно уставилась в пустоту. - Убедили, что если добиться успеха в грандиозном мероприятии, это пойдёт на пользу. Только не уточнили, кому это пойдёт на пользу. Я только сейчас начала понимать, что больше не хочу быть фигурой на шахматной доске. Ни пешкой, ни королевой. Я вообще хочу выйти из этой игры. Но меня никто не отпустит.
        Я подалась вперёд. Сведения, которыми обладала Элигия, были явно поинтереснее тех, что сообщила мне Тефида. Я знала, что она неспроста вертится вокруг Джера, только не понимала - зачем? Зачем Демиург подослал её? Следить за ним? Он и так на виду у всей академии. Соблазнить его? Даже если так - это ничего не меняло для Ордена Крона. И почему она говорит о Демиурге во множественном числе?
        - Ты на редкость живучая, - заметила я. - Выберешься из любой задницы.
        - Это правда, - легко согласилась Элигия. - Но в этот раз всё иначе.
        Я цокнула и закатила глаза. Тоже мне, овечка на заклание! Веллильер заметила мой скептицизм, но не стала спорить, а вдохновленно вытянулась на стуле, будто только что пришла к важному осознанию.
        - Ты ещё можешь сбежать! - она закивала своим выводам. - Да, да, да! Юна, у тебя есть ещё шанс на побег - последний. Поверь, только это тебя спасёт. Ещё немного - и ты тоже угодишь в их сети навечно. Даже если захочешь когда-нибудь сбежать из Квертинда - тебя он не отпустит так же, как не отпустит уже меня. Но сейчас… Сейчас у тебя ещё есть возможность развязаться со всем этим и жить простой жизнью. У тебя ещё есть шанс начать всё сначала. Другого не будет.
        - То есть ты мне предлагаешь выйти за эту дверь и оставить академию, учёбу, ментора, королевство ради какого-то мистического спасения? - хмыкнула я. - Может ты просто хочешь от меня избавиться?
        - Я уже говорила - ты не враг мне. И я хочу помочь. Потому что ты - дочь Тезарии. Потому что вижу в тебе себя.
        - Не оскорбляй меня такими сравнениями, - съязвила я в надежде задеть её гордость.
        Певичка не обиделась. Она скинула туфли, отшвырнула их подальше - в полоску света, льющегося сквозь высокие окна. Распустила по плечам лохматые волосы, потрясла ими и закинула босые ноги на свободный стул. Налила рубинового напитка в оба пустых кубка.
        - Знаешь, до знакомства с Тезарией мужчины обращались со мной как с дерьмом, - она сделала глоток вина и взмахнула пальцами точь-в-точь как Демиург. - Но леди Горст научила делать их своими рабами. Это оказалось удивительно легко, и я даже успела разочароваться во всех мужчинах мира, пока не встретила господина. Он так разительно отличался от остальных, что у меня не было шансов не полюбить его. Он не поддавался ни на одну из дамских уловок, но сам легко проворачивал такие манипуляции, от которых у меня кружилась голова. Мне казалось, что я нашла родственную душу. Всё, что происходило рядом с ним было таким… невероятным и захватывающим! Каким-то волшебством, чудесами. Я с полной самоотдачей поддерживала любые авантюры, потому что они всегда заканчивались победой. А если на горизонте появлялась малейшая опасность - господин всегда прикрывал меня.
        Она похлопала себя по щекам, прошлась кончиками пальцев под глазами, вытирая черноту. А я тронула паука на шее. Всё это было так похоже на нас с Джером, но только с иной, извращённой стороны. Конечно, сходство с Элигией на радовало меня. Особенно в свете того, что она считала себя обречённой.
        - Когда-то я тоже была юной мейлори рядом с могущественным наставником, - продолжила Элигия. - И не думала, что встречу кого-то, кто сравнится с ним, - она поймала мой нахмуренный взгляд. - Что? Только не говори, что сама ни разу их не сравнивала. Мне только интересно, в чью пользу склоняются твои симпатии.
        - Ждёшь, что я стану откровенничать? - ощетинилась я.
        - А почему нет? Думаешь, ты бы не пошла по моему пути? У тебя хватило бы ума и чести? Не смеши. Не будь у тебя ментора, ты бы уже ползала в ногах у господина в драгоценном ошейнике, слизывая с его пальцев мёд.
        - Гадость, - скривилась я.
        - О нет, маленькая мейлори, - она спустила ноги и пригрозила пальчиком. - Ты уже готова это делать. Вопрос лишь в том, чьи пальцы предпочтительнее.
        Представить себе Джера в такой ситуации было невозможно. Он и вправду никогда не позволял себе лишнего рядом со мной - такого, чего не мог бы позволить хороший ментор. А вот Демиург… Никогда не был хорошим. Он всегда был мужчиной - соблазняющим, манящим, волнующим и будоражащим. В его присутствии я не ощущала покоя и нежности, а только острое влечение. По телу прошла дрожь от воспоминаний о танце в День Династии. Я так легко и с таким наслаждением отдавалась во власть Демиурга, буквально таяла в его руках и мечтала, чтобы это не заканчивалось…
        - Господин может многому научить, - подстегнула мою фантазию Элигия. - Такому, чего твой ментор не умеет и вряд ли когда-нибудь захочет научиться.
        Я облизнула губы. Отчего-то на них отчётливо обозначился вкус малины. И вишнёвого бренди. Элигия превосходно усвоила уроки Демиурга, и сейчас отлично рисовала в моём сознании самые смелые образы. Она снова вела в беседе, но упустила то, что наставник у нас был один и тот же. Я подавила короткое желание вступить в спор и сама накрыла ладонью её руку.
        - Тогда почему ты хочешь предать его ради Джера? - спросила я в лоб, отгоняя неуместное возбуждение. Она попыталась вырвать ладонь, но я крепко сжала холодные пальцы. - Может, потому что любишь его? Слепо и безумно?
        И хмыкнула уголком губ. В точности как ментор. Элигия дёрнулась, но быстро вернула себе самообладание. Приблизила лицо близко-близко и прошептала прямо мне в губы:
        - Я ребёночка от него хочу. И только он сможет меня защитить, иначе - бездна.
        Я вскочила в бешенстве, опрокинула стул, отлетела на три шага. Что она сказала? Ребёнка? От Джера?!
        Может, вспороть ей брюхо прямо сейчас, не дожидаясь, пока там появится зародыш? И вырвать чёрное сердце из груди этой дряни? Или лучше начать с языка?
        Певичка сложила руки, изящно оглаживая плоский живот под шёлком платья. Она даже не подозревала, что я всерьёз раздумывала над убийством. Возможно, в следующую секунду я бы метнула Каас прямо в её аккуратный лоб, но в дверь постучали.
        Элигия усмехнулась и показала глазами на дверь. Скользкая пиявка! Изворотливая дрянь! Надеюсь, Джер в курсе её планов…
        Бурлящий гнев рвался наружу, растекался горячечным запалом по венам, и мне понадобилось несколько минут на то, чтобы утихомирить вой стали и бой крови в ушах.
        Стук раздался снова, уже более настойчивый.
        Кого это принесло в такой удачный для Элигии момент? Дамна лин де Торн вернулась? Джер? Он бы не стучал в собственный дом…
        Не раздумывая слишком долго, я дёрнула ручку-кольцо и к своей ещё большой злости обнаружила на пороге Тефиду. Только её здесь не хватало! Мелкая совсем уже потеряла чувство страха! Как только ей хватило мозгов и наглости явиться за мной прямо сюда?
        - Чего тебе? - рявкнула я угрожающе.
        - Юна, - первокурсница пыхтела как рудвик, пытаясь унять сбившееся дыхание. - Скорее… - она махнула рукой в сторону. - Ракель снова напала на банду.

* * *
        В лесу пахло сыростью. Побитые дорожки размякли, отчего грязь налипла почти до самого колена. В сапогах хлюпала вода, но сейчас это было меньшей из бед: мы бегом продиралась сквозь чащобу, сражаясь с хлёсткими ветками.
        Тефида не умолкала ни на секунду. Она успела рассказать, что банда изгоев как раз направлялась в теплицы, когда попала в засаду. Куиджи с ними, понятное дело, не было. Молодожёнов накануне шумно проводили с праздника под пошлые песенки и прибаутки, которые Тефида и сама охотно выкрикивала.
        На этом хорошие новости заканчивались. Мелкая извинялась за свою трусость, хныкала как ребёнок и стенала, что недостойна банды, потому что бросила Мона и Неда на растерзание подонкам. Нападающих, по словам первокурсницы, было четверо. И выглядели они явно бодрее пьянющего Комдора и разряженного во фрак Мона. Целитель принял на себя первый удар, а дальше Тефида уже не видела - малодушно дала дёру.
        Среди подонков Морани узнала только Ракель. Остальных она пыталась описать словами, но я отмахнулась, сосредоточившись на беге. Я и сама догадывалась о составе. Дыхание уже драло глотку, икры горели огнём, когда мы всё-таки достигли лесной развилки.
        Банду настигли у мелкого родника, вдоль которого вились дорожка. Ручей, игриво перескакивая с камня на камень, шумно катился вдоль узких берегов и разбивался о непривычное препятствие - Неда Комдора. Родрик Трейсли окунал моего друга с головой в ледяные воды, легко удерживая нелепо дёргающиеся руки. Мон лежал на земле, прикрывая голову руками и как-то сдавленно крякал от каждого удара грязного сапога Шона Мелко.
        Первым порывом было ворваться в драку с удара ноги, освободив от мучений хотя бы одного из банды, а потом уже разбираться с остальными. Я даже рванулась на воплощение нехитрого плана, но резко остановилась и юркнула за широкий лысый ствол сосны.
        На пригорке, покрытом редкими зелёными травинками и первоцветами, стояла Ракель. Но не с Заком, а с… Виттором! Поначалу я даже не поверила глазам: не может быть, чтобы Оуренский опустился до такой мерзости! Осторожно выглянула из укрытия, стараясь не выдавать себя. Парочку было трудно разглядеть за россыпью камней, но ошибки быть не могло. Это был точно патлатый блондин.
        Кряхт! Я бегло оглядела напуганную Тефиду, соображая, что же предпринять. Боюсь, даже в бою один на один с Оуренским мне не справится, а на Неда и Мона вряд ли можно было рассчитывать. Выйти сейчас было равносильно самоубийству. Как назло, даже Карнеума с собой не было! Когда утром я собиралась на свадьбу, и предположить не могла, что к концу дня мне пригодится оружие…
        Что же делать?
        Думай, Юна, думай!
        Разумнее в этом сражении вырубить самого опасного противника, а дальше действовать по ситуации. Шона Мелко я даже если не одолею, то точно займу на время, что даст возможность Мону прийти в себя и помочь Неду. Вдвоём у них, даже побитых, будут шансы справиться с Трейсли. Говнюк никогда не славился боевыми навыками. Ракель же не в счёт - эта драная кошка наверняка сбежит, поджав хвост, как только начнётся серьёзная драка. Она так уже делала. Стратегия выглядела удачной, если бы не одно но.
        Вырубить Виттора можно было только точным броском кинжала в сердце. Я взвесила на ладони Кааса и снова обернулась - прикинула расстояние. Небольшое. Как раз необходимое для точности.
        Я крепко прижалась затылком к стволу дерева и зажмурилась. Даже стукнула несчастную сосну головой в надежде растрясти мысли. Время шло, Мон стонал, Нед шумно вдыхал, а кучка уродов потешалась над моими друзьями, пока я мялась в нерешительности…
        Нет, меня не тяготила мораль или жалость к Виттору. У нас с блондином были давние счёты, а убийство с некоторых пор входило в список моих удовольствий. Проблема заключалась в том, что я прекрасно осознавала последствия. Убить Оуренского на глазах у свидетелей, прямо в академии… Это попахивало не просто преступлением, а безумием. Даже ментор не сможет меня прикрыть.
        - Эй, выдра! - раздался голос Ракель.
        Я встрепенулась и принюхалась, как зверь. И только теперь сообразила, что мелкая так и стоит на дорожке, выпучив от ужаса глаза. Она даже не попыталась спрятаться или слинять. Торчала испуганным сусликом посреди поляны, и, что ещё ужаснее, пялилась прямо на меня с Каасом в руке.
        - Толмунд, - ругнулась я.
        - Проваливай по-хорошему и держи рот на замке, поняла? - прикрикнула целительница.
        Я кивком указала Тефиде на дорожку, охотно поддерживая приказ Ракель. Мелкая медленно, очень медленно развернулась, но не успела сделать и шагу, как заговорил Виттор:
        - Подождки-ка, - насторожился блондин. - Это же ты та одуревшая фанатка сорокиной дочери? Бледная тень Горст?
        Я зашипела и прикусила губу. Трогать мелкую - это уже запрещённый приём, её не стоило вмешивать в наши дела.
        - Пришла защищать этих щенков, банду изгоев? - хохотнул Виттор. - Не боишься, что с тобой сделаем то же самое, что с ними?
        «Убегай» - прошептала я одними губами, отчаянно надеясь, что Оуренский не станет её догонять. Но Тефида, вместо того чтобы рвануть со всех ног ближе к замку или хотя бы к теплицам, расправила плечи и пошла навстречу боевому магу.
        - Я смеюсь в лицо опасности, - смело заявила первокурсница.
        Дура! Какая же дура! Боги, да это просто ходячее недоразумение! И когда она только успела нахвататься?
        Улучив момент, когда Виттор скроется из виду, я перебежала ближе - пригнулась за крупным валуном, вовсю зеленеющим молодым мхом. Услышала, как шумно втянул воздух Нед, закашлялся и помянул кряхта. Видимо, появление Тефиды привлекло внимание говнюков, и Трейсли отвлёкся. Но в следующую секунду Комдора снова макнули лицом в реку. Тефиду же Виттор схватил за шею, перекрывая дыхание. Ситуация ухудшалась.
        Больше медлить было нельзя. Я пригнулась, гуськом подобралась ещё больше, потёрла ладони друг о друга и опустила как можно ниже - к размокшей земле с торчащими травинками. От почвы повеяло приятно холодом, словно сам Ревд благословлял меня. Но сейчас, увы, родная магия виделась мне слабым помощником в ситуации. Поэтому я сосредоточилась на поджарой тушке патлатого блондина и прошептала заклинание, которые уже сотню раз повторяла наизусть:
        - Sang dalor venie! Eman miсhi'tum del Tolmund.
        Виттор мгновенно отпустил Тефиду, и та отлетела как ошпаренная. Оуренский дёрнулся, зашипел и повалился прямо в слякотную лужу. Тело его вытянулось в струнку, на шее взбухли вены, а изо рта пошла пена.
        Алый туман поднялся из-под земли и прильнул к моим ладоням. Он всё лился и лился, сверкал алыми искрами под кожей, заполнял нутро эйфорией. Кровавая магия потекла по венам неистовым азартом и животным чувством превосходства. Когда последняя лента запрещённого заклинания впиталась в руки, я встала в полный рост, больше не скрываясь. В этот миг мне показалось, что я бы справилась со всеми сразу.
        Я и не стала больше откладывать - взобралась на валун и размашистым прыжком налетела на Мелко, обхватила ногами, повалила его и от души врезала по удивлённой физиономии. Потом ещё и ещё. До тех пор, пока глаза боевого мага не закатились. Мон быстро сообразил, что спасён - отполз подальше, придерживая руками разорванную на животе сорочку.
        С Недом дела обстояли хуже - его выволокли на берег, но несчастный без конца кашлял и отплёвывался, дрожал и стонал. Он не видел происходящего, только ругался себе под нос и снова кашлял.
        Остальные же окружили бьющегося в конвульсиях Виттора и выглядели по-настоящему напуганными.
        Я подняла уголок губ. Не стоило вам связываться с бандой изгоев, ублюдки.
        Слезла с обмякшего Шона, хищно обошла по кругу толпу студентов. Сдула локон со лба, но неудачно - тяжёлый миинх оттягивал прядь, так что пришлось убрать волосы пятернёй. Тело стало послушным, гибким и ловким, и я плыла сквозь воздух, контролировала каждое малейшее движение и упивалась состоянием всесилия.
        Родрик Трейлси при виде меня запуганно попятился, будто увидел чудовище. Но этот ссыкливый олух меня сейчас не интересовал. Как и Тефида, застывшая статуей.
        Ракель была единственной, кто меня не заметил - она взывала к Девейне, спешно ощупывала светящими ладонями Виттора и хлопала парня по щекам. Пришлось внести ясность - быстрым рывком я вцепилась в чёрную копну волос, дёрнула что было сил и бросила целительницу не землю перед собой. Прикрыла глаза и шумно втянула воздух - к весеннему аромату земли, мха и молодой хвои добавился кисловатый запах человеческого страха.
        Студентка Зулейтон завыла, отвлекая меня от наслаждения моментом. Я села сверху, фиксируя руки, наклонилась ближе и прошептала:
        - Ты разбиваешь мне сердце, пантера. Забыла, что я тебе обещала в прошлый раз?
        Вытащила Кааса и слизала остатки крови Сирены. Конечно, это не восполнило магическую силу, но мне очень нравилось чувствовать власть и чужое унижение. Я упивалась ужасом в глазах жертвы и хотела напугать её сильнее. Подкинула кинжал, поймала за кончик лезвия и поднесла ко лбу Ракель. Та задёргалась, как кролик в смертельных объятиях удава, заорала и заревела - пришлось зафиксировать её голову свободной рукой.
        - Я обещала вырезать тебе на лбу «сука», - напомнила я и одним быстрым росчерком распорола смуглую кожу.
        Буква «С» вышла неровной. Следовало поправить её, но порез мгновенно наполнился кровью и размазался сильнее. Крупные, как алмазы в её серёжках, слёзы покатились из глаз Ракель. Плачь целительницы стал наградой и долгожданным отмщением. О да. Я буду выдавливать из неё по слезинке за каждую секунду страдания моих друзей.
        Лезвие Кааса снова вспорхнуло надо лбом девушки, но на этот раз не достигло своей цели - меня схватили сзади и буквально стащили с горланящей целительницы.
        - Тише, Юна, не надо, - шептал Мон, крепко прижимая мои руки. - Она не стоит того.
        Я трепыхнулась в знак протеста - очень хотелось закончить свой шедевр, но на пути встал Нед. Мокрый, продрогший, он взял моё лицо в ладони, не позволяя отвести взгляда. Ледяное прикосновение отрезвило, но едва ли утихомирило желание раскидать обоих друзей и вернуться к поучительному наказанию для черноволосой стервы. Я должна выполнить обещание! Ракель заслужила! Как они не понимают, это дело чести!
        - Он умирает, - внезапно заголосила Тефида. - О, Девейна, спаси! Семеро богов, за что?!
        Мы одновременно повернулись в её сторону. Виттор у ног трясущейся мелкой больше не бился в конвульсиях. Он обмяк и лежал соломенным чучелом прямо в грязи. Но точно не умирал - блондин оценивал вполне осознанным взглядом нашу банду. Задержался глазами на мне и - задумался. Плохой знак. Очень плохой знак.
        - Помоги ему, - кивнула я Мону.
        Тот всё не решался выпустить меня из медвежьих объятий. Посмотрел на Неда - видимо, ждал от него разрешения.
        - Да не стану я больше никого резать, - раздражённо опередила я Комдора. - Обещаю.
        Толстый Мон всё же ослабил хватку, но несмело - явно готовился ловить меня повторно. Нед в нарядном костюме, промокшем до нитки, пошире расставил ноги для устойчивости. Ракель тоже напряглась - вжалась в скальный уступ, прикрывая ладонью свежую рану на лбу. Но я намеревалась сдержать новое обещание, как и все данные ранее. Бурлящая энергия и острая страсть к битве всё ещё подстрекали к решительным действиям, но я посчитала вдохи и выдохнула возбуждение. Драка закончилась. Победа осталась за нами, а это главное. Самое время заняться Виттором.
        Действие кровавой магии проходило. Я размяла шею, потрогала разбитую скулу - даже не заметила, как её повредила. Кажется, левая нога тоже начинала болеть. Вытянула ладони - и сразу же спрятала их за спину. К счастью, нарочитого жеста никто не заметил - всех интересовал пострадавший Оуренский.
        - Не понимаю, - Мон навис над молчаливым парнем. - У него явные внутренние повреждения, но магия Девейны не помогает.
        Студент Лоза воззвал к богине, даже высунул кончик языка от старания, но тщетно. Ракель шептала заклинания в унисон, но даже вдвоём целители не справлялись - Оуренский едва двигался. Несчастный хотел встать, но рухнул обратно на скользкую землю.
        Все участники забыли о вражде - сейчас их волновало больше состояние Виттора. Даже Шон Мелко очнулся и заинтересованно подполз ближе к группе студентов.
        А я наоборот - отошла подальше, пряча за спиной руки. Я знала, что тело и самочувствие Виттора Оуренского восстановится естественным образом спустя время. Ближайшие часы, скорее всего, блондин проведёт в постели. Возможно даже в целительском крыле. Но это было не важно.
        Подгоняемая новым осознанием, я буквально взлетела вверх по побитым ступеням, легко контролируя движения. Солнце клонилось к вершинам гор, но последние его лучи всё ещё освещали лес, играли бликами на стекле теплиц, приятно согревали ласковым янтарным светом.
        Я подняла руку и внимательно осмотрела её. Через всю ладонь, перекидываясь между пальцами и ломано извивалась, тянулась длиннющая чёрная вена.
        Глава 5. Под защитой Кроуница
        Привычное кроуницкое землетрясение застало нас за завтраком. Студенты, ещё ленивые и сонные, не обратили на подземные толчки совершенно никакого внимания. Они мазали куски свежего хлеба ежевичным вареньем и обсуждали прошедшую свадьбу. Новоиспечённая невеста ожидаемо в столовой не появилась, а вот Куиджи, бодрый, свежий и гладко выбритый охотно принял аплодисменты и громкие выкрики поздравлений, едва показавшись под резной нефритовой аркой.
        - Может, мне тоже жениться? - Комдор, хмурый от похмелья, лениво зевнул.
        - Если хочешь славы, то лучше обзаведись близким родством с консулом, - весело ответил Мон, таская засахаренную чёрную смородину из вазочки.
        Я слушала разговоры банды вполуха и почти не ела. Меня беспокоил бледный Виттор Оуренский, кидающий в мою сторону странные взгляды. Я откинулась на спинку стула и посмотрела в ответ с вызовом, но внутри съёжилась от страха и немного - от стыда. Узнай кто, что кровавые мутации начали менять моё тело - окончательно заклеймят чудовищем. О произошедшем я не могла рассказать даже Джеру, потому что знала, что это приведёт ментора в бешенство.
        Руку с чёрной веной я тщательно перемотала эластичным бинтом, ссылаясь на травму от тетивы. Никто не спросил, когда я успела добраться до Карнеума, и никто не знал, что самый точный лук в мире не вредит своему хозяину, даже если тот стреляет голыми руками. Такое часто бывало с менее опытными лучниками, поэтому перебинтованная рука ни у кого не вызвала подозрений. Хотя у Оуренского вид был такой, будто он обо всём догадался, и непременно сдаст меня стязателям. Патлатый гад! Хорошо, что хоть к целителям не пошёл - отлежался в комнате и даже спустился к завтраку. Оуренскому повезло, что моё первое боевое заклинание Толмунда вышло слабым, да ещё и подпитанным кровью животного. С человеческой получилось бы эффективнее.
        Я задумчиво постучала испачканным в ежевичном варенье ножом по пустой тарелке. Резать горло живому человеку, пожалуй, даже проще, чем животному. Я не сомневалась, что смогу пополнить кровавую плазну таким способом. Многие из ублюдков, в отличие от несчастных зверушек, заслуживали расправы. Квертинд показал мне истинное лицо человечности: алчность, трусость, жадность, мелочность и зависть. И никакие, самые возвышенные и горячие убеждения, не могли изменить этой природы. Зато с этим прекрасно справлялось насилие.
        Со стороны могло показаться, что в своих битвах с судьбой я ввязывалась в недостойные, грязные дела. Переступала через мораль и слабость. Даже через закон. Что я стала пренебрежительно относится к чужому страданию и даже смерти. Что теперь мне стало легко причинять увечья и отнимать жизни. Что ж, ликуйте, наблюдатели!
        Ведь так оно и есть.
        - Добг’ое утг’о, дг’узья, - знакомый голос вывел меня из раздумий.
        Куиджи гладко зачесал ещё мокрые волосы, обрядился в свежую сорочку и выглядел надутым и гордым, как лев с фрески над камином. Даже рукопожатие у него вышло твёрдым, крепким - не таким, как раньше. Комдор, конечно, не упустил возможности ввернуть пошлую шуточку.
        - Пристроил черенок, а? - подмигнул он и повысил голос: - Наш псих наконец-то стал мужиком!
        Нед поднял глиняный бокал честь новоявленного мужика и взъерошил его идеальную причёску, чем вызвал недовольное фырканье.
        - Как Фиди? - вместо приветствия спросила я, всё ещё отрешённо блуждая мыслями в собственной беспощадности.
        - Благодаг’ю, моя супг’уга чувствует себя пг’екг’асно, - охотно поведал Лампадарио и уселся. - Как вам пг’аздник? Юна, что с г’укой?
        - Праздник у банды удался, - хмыкнула я, и Нед с Моном хохотнули в унисон. - Ты даже не представляешь…
        - Хм, хм… - вмешался в разговор девичий голос.
        Я вжала голову в плечи и осторожно обернулась. В подозрительной близости от нашего столика стояла Сирена. Девушка умудрилась смотаться из комнаты ещё до рассвета, так что утром мы не виделись. За последние два дня леди Эстель уже второй раз приближалась ко мне на расстояние меньше тридцати шагов, и я пока не решила, было ли это доброй переменой или дурным знаком.
        - На днях приезжает моя тётка, - деловито сообщила серебристая лилия. - Та самая, троюродная. Которая постоянная треплет меня за щеку.
        - Да? - напряглась я, пытаясь уловить суть беседы. - Если хочешь, могу снова тебя порезать.
        - Ты до сих пор не вернула мне её подарок, - напомнила Сирена. - Заколку, помнишь? С дня династии.
        - Ах… - растерялась я и похлопала себя по карманам. - Да, заколка.
        На самом деле острый аксессуар давно поселился за голенищем моего сапога и даже пару раз приходил на помощь в мелких стычках на арене. Мне нравилось иметь среди оружия что-то изящное, мелкое, женское, но при этом смертоносное. Не то чтобы я не собиралась возвращать вещь подруге, просто редко бывала в комнате, и как-то всё забывала или ленилась…
        - Держи, - сдалась я, выдёргивая изрядно потускневшую шпильку-иглу из сапога.
        - Фу, - сморщила носик леди Эстель, - какая гадость, Юна! Она пахнет твоим потом! - Девушка возмущённо упёрла руки в бока. - Всё, к чему ты прикасаешься больше ни на что не годится!.. - она запыхтела, подбирая слова, но всё же быстро вернула себе приказной тон: - Вот как мы поступим: ты хорошенько вымочишь её с щёлоком, отполируешь мягкой холстиной и вернёшь мне к вечеру.
        - Договорились, - быстро согласилась я на сделку и виновато почесала затылок.
        Хотя, конечно, Сирена расценивала это не как сделку, а как приказ. Учитывая промедление с возвратом, она имела на него право. Я быстро сунула заколку на её уже привычное место и всё-таки вовлеклась в беседу.
        - Позавчера, пока ты пропадала в Кроунице, мы ходили в Понтон, - рассказывал Комдор, провожая удаляющуюся Сирену щенячьим взглядом. - Так там на нас напали.
        - Снова Ракель? - удивилась я.
        - Нет, - Комдор глотнул ягодного отвара. - Какая-то обезумевшая мамка пыталась прикончить Мона. Говорила, что он сгубил её ребёнка.
        - Мон не может вылечить всех, - махнула я рукой. - Вы избаловали этих бедняков.
        - Тут дело в другом, - хлюпнул напитком Нед. - До того, как Мон дал ему капли, ребёнок был здоров.
        Я застыла, так не донеся до рта ещё горячий пирог. Куиджи перестал стучать приборами по тарелке и тоже вытаращился на Мона. Поверить в то, что наш целитель мог навредить ребёнку, было невозможно. Да на свете не было человека добрее и милостивее! Даже сама Девейна наверняка позавидовала бы его миролюбию!
        - Я попробую исследовать труп ребёнка, - как ни в чём не бывало поведал Мон, с аппетитом уплетающий пирог с капустой. - Моё лекарство помогло остановить эпидемию халдянки в Понтоне, но раствор плохо приживается в ослабленном организме. - На секунду он задумался, оглядывая нас всех по очереди, но продолжил жевать: - Да, пожалуй, причина и правда в том, что ребёнок не пережил введение вакцины. Я допускал такое развитие реакции.
        - Допускал г’азвитие г’еакиции? - вскрикнул Куиджи. - Монтгомег’и! Ты говог’ишь, что убил гебёнка… Отг’авил! И говог’ишь об этом спокойно, как будто так и должно было быть. Это же… отвг’атительно!
        - Это не так, мне жаль! - быстро оправдался Мон. Он заёрзал на стуле и умоляюще свёл брови. - Но из-за моих капель выжили тысячи других в трущобах. Они были обречены на заражение, но я предотвратил это! Гибель несчастного мальчика - это ужасно, но цель оправдывает средства. Он бы, возможно, всё равно умер со временем… - Он понял, что привёл плохой аргумент и продолжил: - Но дело даже не в этом! Я как целитель мыслю не только категориями жизни человека, но и выживания человечества. Это глобальная задача охраны здоровья всех квертиндцев!
        Толстый Мон порозовел до кончиков ушей, заметно распереживался и схватил меня за руку. Я едва не выдернула её, но силой воли заставила сидеть спокойно. Жест вышел очень нарочитым. Куиджи с Недом заметили его порывистость и возникшую неловкость, отчего Мон смутился и спрятал обе ладони под стол. Поник, устыдившись.
        - Вы все заг’азились безумием от Юны, - обречённо вздохнул ментальный маг. - Боюсь, что тепег’ь и я тоже. Остаётся только молиться, что пг’аг’одительница Девейна пг’остит нас.
        Над столом повисла тишина. Все уткнулись в свои тарелки, но аппетит банды был испорчен.
        На самом деле, весь Кроуниц слышал о чудесном исцелении Понтона - об этом даже объявило местное консульство. Заслуги приписали милости прародительницы, и я в очередной раз убедилась в лживости власти. В каждом слове, в каждом звуке заключался обман. Начиная с того, что Девейна не была прародительницей, а только созданием Крона… И заканчиваем тем, что к прекращению вспышки болезни никто из богов отношения не имел.
        Я подвинулась ближе к Мону и ободряюще толкнула его плечом. Он сразу же просиял, будто только и ждал моего прощения.
        Простить целителя было легко. И не только потому, что он был предан мне, но и потому, что мой застенчивый друг в одиночку сделал для квертиндцев больше, чем правительство или даже Орден Крона. Толстый Мон не выкрикивал лозунгов, не призывал народ к войне… Он просто совершил добро, молча и без ожидания похвалы. На его счету были сотни спасённых жизней, в то время как на моём…
        Я осеклась, разглядывая забинтованную руку. Что было бы, если б я не пропадала весь год в приюте Ордена, обучаясь кровавой магии, а вместе с бандой помогала детям в Понтоне? Может, это спасло бы гораздо больше простых квертиндцев, чем война за свободу? А если бы со мной был Орден Крона и все ресурсы Демиурга? Вместо оружия мы бы могли купить еды. Да чего уж там, мы бы могли отстроить весь Понтон от склона Трескималя до самого Южного квартала! И жертв было бы гораздо меньше. В десятки, в сотни раз.
        - Давай посмотрю, - Мон потянулся к бинтам на моей руке, но я отскочила, как ошпаренная.
        Стул с шумом отлетел и едва не грохнулся от резкого движения. Я отошла подальше, чем изрядно удивила банду и привлекла внимание завтракающих студентов. Оглядела всех ошалевшим взглядом и завертела головой - то ли прогоняя непрошенные мысли, то ли отказываясь от предложения целителя.
        - Нет, - наконец изрекла я и снова попятилась. - Мне пора в… На занятия.
        Резко развернулась и почти налетела на Джера. Он поймал меня в объятия, легко встряхнул, быстро оглядел и нахмурился, обнаружив бинт на ладони.
        - Это Сирена отомстила тебе за вчерашнее? - вроде бы пошутил ментор, но выглядел при этом совсем не весело.
        - Тетива, - коротко оправдалась я.
        И, повинуясь инстинкту самосохранения, прижала обе руки к груди и рванула прочь, не дожидаясь развития беседы.
        - Юна! - позвал меня Джер, но я сделала вид, что не расслышала и перешла на бег.
        Спиной ощущала, как ментор провожает меня недовольным, подозрительным взглядом. Кажется, он уже запланировал неприятный разговор, который я только подстегнула своим побегом. Но он случится потом, в другое время, и я обязательно придумаю, как найти нужные слова. А сейчас у меня была только одна цель - как можно быстрее обзавестись артефактом, скрывающим мутации кровавой магии. К счастью, я знала, кто мне в этом поможет.

* * *
        Мощные челюсти клацнули совсем близко от моих пальцев, и капран хрумкнул половинкой яблока. Я погладила животное по колючей шерсти и привязала поводья. Выходить из стойла не спешила - просто наблюдала из-за низкого ограждения за мощёной улицей и двумя верзилами, охраняющими высокий свод вычурной двери. Тяжёлые створки с пышной резьбой прямо-таки кричали об излишней помпезности заведения. Золотые короны Квертинда величаво вспучивались золочёными нашлёпками на дверном полотне, а крохотные блики иллюзий, сверкающие подобно блеску бриллиантов, и вовсе вопили: нищим не входить!
        Живая суета центрального проспекта, осыпаемого лепестками маральника, проносилась мимо скучающих стражников цокотом копыт капранов, перекличкой голосов и пестротой весенних нарядов. Никому не было дела до окон магазина под вензельной вывеской «Драгоценный шик».
        От очередного стремительного всадника пахнуло пряным табачным запахом, и мелкий весенний кроуницкий снег разлетелся невесомыми вихрями. Капран рядом принялся справлять малую нужду, и мне всё-таки пришлось выйти из вонючего убежища и твёрдой походкой направиться прямиком к вычурным дверям.
        Нищей я себя не чувствовала - увесистый кошель на поясе больше напоминал мешок и звенел при каждом шаге. Приличная сумма сбережений позволяла мне стать покупательницей «Драгоценного шика», но всё же я немного робела - с тех пор, как Каас водил меня в «Фуррион», я держалась подальше от мест роскоши и сейчас с непривычки нервничала. Даже нарочно толкала бедром кошель, чтобы лирны погромче звенели. Не прогонят же меня, в самом деле? Мне был необходим артефакт, а простая логика подсказывала, что лучше начать его поиск с ювелирной лавки.
        На ходу я поправила бинт на руке, чтобы тщательнее скрыть чёрную вену. Конечно, проще всего было переложить решение проблемы на Демиурга. Он был единственным, кому я могла открыться и довериться без риска быть осуждённой и поруганной. Но всё-таки обращаться за помощью к господину не хотелось. Услуги создателя Ордена Крона дорого обходились впоследствии, и если был хоть малейший шанс избежать обязательств - нужно было им воспользоваться.
        Уверенный шаг и наглый взгляд сделали своё дело - охранники нахмурились, но не стали преграждать мне путь. Приободрившись, я почти дёрнула за блестящую ручку-кольцо, но дверь неожиданно открылась изнутри. В лицо хлынули тепло и свет, но они не помешали мне прекрасно рассмотреть вынырнувшего из царства роскоши посетителя. Неосознанно я отпрянула - отошла подальше и открыла рот. На меня смотрели бледно-жёлтые, как позолота на дверях, глаза таххарийца.
        - Мейлори Юна Горст, - тут же узнал меня хьель-амир. - Ты нарочно следишь за мной?
        От возмущения я выпучила глаза и хотела послать бронзового дикаря прямиком в пекло, но за его спиной возникли неизменные телохранители. Огромные, полуголые, увешанные металлом и кожей, с миинхами в тонких чёрных косичках, они мгновенно привлекли внимание и заставили несчастных охранников магазина почувствовать себя крошечными гномами на их фоне. Проходящие мимо местные жители замедляли шаг и едва не тыкали пальцами в троих варваров посреди городской улицы.
        - Вот ещё, - фыркнула я, но оскорбления придержала. - У меня есть дела в ювелирной лавке.
        - Разве ты не должна учиться убивать у своего ментора? - таххариец подошёл ближе, но я не сделала ни шагу назад. Задрала подбородок, чтобы смотреть ему в глаза. - Разве не опасно женщине бродить одной?
        - Кроуниц - мой город, - твёрдо ответила я. - Он защищает меня не хуже стали и ментора.
        В ответ таххариец рассмеялся, нагло закинув голову назад. Костяные миинхи застучали друг о друга, добавляя музыке проспекта варварские нотки. Противные прихвостни хьёль-амира загоготали в такт, чем спугнули случайных зевак. Люди начали расходиться, опасливо озираясь и прибавляя шаг. Этот неприятный факт противоречил моему заявлению, и я стиснула зубы от досады.
        Вот бы перерезать им громогласные глотки! Каас согласно завопил, отчаянно требуя свободы и крови, но я не поддалась опасному соблазну. Быстро обошла дикаря, задев плечом одного из его воинов. Но в лавку зайти снова не успела - в следующую секунду что-то невесомое чиркнуло меня по бедру. Я подпрыгнула от неприятной щекотки и возмущённо развернулась, на этот раз совершенно точно намереваясь высказать всё, что я думаю о чужеземцах. Но застыла - в руках у хьёль-амира блеснуло лезвие хопеша. Прежде, чем я успела сообразить, что происходит, ремень с Каасом соскользнул с моего бедра и тут же был подхвачен хохочущим чужеземцем. Я среагировала мгновенно - кинулась отбирать свой главный символ, но потерпела неудачу - варвар просто увернулся, поддразнивая меня моим же кинжалом.
        - Немедленно верните! - потребовала я.
        Вонючие дикари! Да что они о себе возомнили?! Я была верноподданной Квертинда, и они не имели никакого права вести себя, как стая шакалов! Ярость и обида впились иглами в затылок и лишили возможности соображать. Я снова кинулась в бой, но таххарийцы только этого и ждали - они потешались, перекидывая друг другу кожух с Каасом.
        - Где же твой защитник город Кроуниц, мейлори Юна Горст? - насмешливо спросил хьёль-амир.
        Горожане собрались на другой стороне улицы любопытной кучкой - не больше десяти человек. В мою защиту не выступил никто. Схватка с варварами представлялась не самой хорошей идеей тщедушным лавочникам и служанкам с корзинами, а рудвики и вовсе попрятались за юбки, как детишки.
        Ситуация попахивала тролльим дерьмом. Я бы хотела побороться за свою собственность, но посреди города, на виду у варваров и жителей даже кровавая магия не могла стать мне помощницей. Да и не было у меня плазны на её сотворение… Только злость, возмущение и ощущение несправедливого бессилия. Я злобно запыхтела, ожидая развития событий.
        - Лучше вместо кинжала надень ожерелье, подаренное повелителем, а вместо мужской обуви - браслеты на щиколотки, - хьёль-амир на секунду достал Кааса из ножен, но быстро убрал не место, потеряв интерес. Но возвращать не спешил. - Королевство, в котором женщины носят оружие, позорит мужчин.
        - Так проваливайте, - раздражённо выплюнула я. - Вам не рады в Квертинде. Вы не достойны местной женщины. Даже Элигии.
        - Магистр Велилльер красивая, - варвар задумчиво тронул миинх в моих волосах, и я дёрнула головой. - Но я ищу не просто красивую женщину, а амирью. Правительницу Таххарии-Хан. Сильную и решительную. Смелую и властную. Умную и хитрую. Её дуната-мар должен был достоин меня.
        Я отклонилась назад и даже немного присела - хьёль-амир навис надо мной скалой и явно наслаждался преимуществом. Думает, что загнал меня в угол? Тоже мне, дикий зверь. Но я приняла его игру - улыбнулась как можно приветливее и сделала вид, что мне нравится нелепый флирт этого выродка. Даже положила ладонь на его горячее обнажённое плечо и поймала в золотых радужках тень удовольствия. Другой рукой скользнула за голенище сапога, мысленно блуждая в ближайшем проулке Кроуница.
        - Кстати, Сирена - глупая, трусливая и слабая, - попыталась я защитить подругу от последствий её решений. - Не рекомендую брать её в жёны. К тому же, она уже передумала! Я не вру - можете сами спросить у неё! У этой девчонки ветер в голове!
        В горле пересохло, и последние слова вышли визгливыми, но варвар не обратил внимания на мои слабые убеждения.
        - Шаххрейн, - неожиданно вспомнил он и напряжённо сморщил лоб, но быстро расслабился и понизил голос: - Леди Сирена Эстель после подношения стала одной из моих невест. Я не возвращаю даров и обетов.
        - Верните мой кинжал, - напряглась я.
        - Не переживай, мейлори Юна Горст, - обнажил белые зубы дикарь. - Дуната-мар - священное согласие. Его нельзя отнять силой. Я чту заветы предков.
        Я всё-таки отошла. Несло от таххарийца, как от капрана, если того смазать ореховой пастой. Но больше всего меня напрягала близость мужского тела - горячего, поджарого и сильного тела тренированного воина. Это здорово дразнило и нервировало. Я спрятала руки за спину, но варвар в долю секунды преодолел разделяющие нас пару шагов и прижал меня к себе. Я растерялась.
        - Пошли со мной, мейлори Юна Горст, - скорее приказал, чем попросил таххариец и лизнул мою щёку. Я брезгливо отвернулась. Варвары смотрели гордо, с прищуром и хитростью. - Ни одна женщина ещё не пожалела о том, что пошла с Махди ад-Хазином. Пошли со мной сейчас - и я не только верну тебе женское оружие, если оно тебе так нравится, но и подарю любой товар из этой лавки. Хочешь?
        Горячее дыхание обжигало щёку, ноздри щекотал въедливый аромат пота и иноземных масел. Я сглотнула слюну и тихо, на ушко прошептала варвару:
        - Кроуниц будет против.
        И со всей силы вонзила заколку Сирены в мужское бедро. Успела достать её из-за голенища, пока варвар упивался преимуществом.
        Таххариец завыл, схватился за рану, а я, не теряя времени, выдернула из его рук Кааса и рванула в сторону проулка Степняков. Там располагались городские прачечные, и в погожие дни бельё развешивали по всему двору.
        За мной пустилась погоня - два дикаря быстро сориентировались и пустились следом. Но я ожидала такого развития и успела подумать об этом заранее. Толкнула какого-то зеваку в объятия первого преследователя, нырнула под низкую арку. Перевернула пустую бочку, которая стояла тут, должно быть, ещё со времён Галиофа. Перегородив проход, бросилась наутёк - сквозь развивающиеся на ветру полотна. Коридор из верёвок был запутанным, но я знала его наизусть - не раз ходила через этот двор прошлым летом. Легко уворачиваясь от тканевого плена, я юркнула под козырёк входа в прачечные и обернулась, убеждаясь, что бронзовые тупицы барахтаются в простынях. Хохотнула - и нырнула в сквозной тоннель в стене. Он как раз вёл к Тифоньему бульвару.
        Туман был бы мне сейчас отличным помощником, но, как назло, сегодня он развеялся, и весенний воздух Кроуница заполнял солнечный свет и кружащиеся в воздухе лепестки. Весна была в разгаре, и улицы прекрасно просматривались насквозь. Но я всё равно была уверена, что смогу оторваться. Ведь я была дома. Кроуниц - мой город. Каждый закоулок и поворот здесь служили мне укрытием, а узкие проходы и низкие арки заботливо укрывали каменными ладонями.
        Таххарийцы наверняка уже сообразили, куда делась их жертва, поэтому медлить я не стала - пробралась сквозь толпу горожан и путешественников, приехавших к сезону цветения маральника, стукнула по знакомому ржавому щиту и протиснулась в знакомую до каждого камешка лавку.
        - Здравствуйте, господин Норм! - кинула на ходу занятому покупателями оружейнику. - Я пройду через заднюю дверь, ладно?
        - Да, конечно, - растерялся оружейник и не успел задать не одного вопроса, как я уже перемахнула через витрину и оказалась в чулане.
        Толкнула дверь на улицу, вышла в чистый дворик и только теперь позволила себе отряхнуться и кое-как приладить кинжал на место. Ремень был испорчен, поэтому пришлось подвязать его концы вокруг бедра. Несмотря на это, победная улыбка разъехалась сама собой.
        Так-то! Надумали проучить Юну Горст в её любимом городе? Почувствуйте себя теперь неуклюжими тупыми верзилами. Квертинд не терпит доверчивости и неосмотрительности, и вам ещё предстоит это узнать. Если нужно, я не раз вам это объясню, вонючие вы варвары. Но мои уроки могут быть жестокими.
        «Ни одна женщина ещё не пожалела о том, что пошла с Махди ад-Придурком» - передразнила я c таххарийском акцентом и помахала на себя ладонями. Жарко.
        Выдохнув, я потёрла чёрного паука и схватилась за ближайший выступ. Задняя стена «ОружейНОРМа» сплошь состояла из выступающих кирпичей и служила прекрасной лестницей на самую крышу.
        Уже наверху, на нагретой серой черепице, я увидела своих преследователей. Двое тупоголовых дикарей рыскали вдоль Тифоньего бульвара и принюхивались, как разъярённые волки. Выглядели таххарийцы похлеще голодных икша. Их повелитель шёл следом - тянул повреждённую ногу и хмурился, с неприязнью оглядывая серые дома, бесконечные фонари и вывески лавочек. Те в ответ насмешливо скрипели и хлопали на ветру. Я была готова поклясться, что в эту секунду сам оживший Кроуниц глумился вместе со мной над непрошенными гостями.

* * *
        До театра я добралась по крышам. Настроение было до того приподнятым, что я буквально летела на крыльях, перепрыгивая очередной проулок или балансируя на перекинутых арках-мостиках. Под ногами проносился серый дикий камень города, а над головой пестрели яркие от весенней зелени и цветущих диких вишен склоны гор. Мой Кроуниц! Я с удовольствием вдыхала весенние ароматы и обгоняла свежие порывы солоноватого морского бриза. И пусть мне не удалось обзавестись артефактом, сегодня я приобрела гораздо больше - чувство самоуважения и авторитет в глазах таххарийцев. В следующий раз дикари подумают, прежде чем связываться с Юной Горст.
        Дёрнула крышку люка на крыше - силы во мне было на пятерых! - и проворно нырнула в тёмную прохладу театра. Даже такие тайные тропы были доступны для той, кто провёл не один день в исследованиях крыш, дворов и узких улочек. Воспоминания о Каасе, когда-то показавшем мне этот путь, не отозвались привычной болью в груди, а разлились мягким теплом по сердцу.
        Не задерживаясь на чердаке и лестницах, я быстро пробралась в одну из актёрских комнат - в ту самую, которую Демиург назначил для наших встреч.
        В просторной каморке было темно. Я нащупала знакомый диван и с облечением бахнулась на мягкий бархат. Развалилась удобнее, откинула голову и прикрыла глаза. Теперь я была не только под защитой Кроуница, но и под защитой Ордена Крона - сюда таххарийцам точно не добраться.
        Насладиться тишиной и одиночеством не успела - низенькая дверь скрипнула, и в мой покой ворвался приторный аромат доброй сотни роз и духов обладательницы роскошного букета.
        - О, Ревд, - закатила я глаза от неприятной встречи. - От тебя невозможно скрыться.
        Элигия замерла на пороге - видимо, не ожидала меня здесь увидеть, но быстро прошла внутрь и прикрыла за собой дверь. Небрежно швырнула букет на пол, зажгла свечи и устроилась напротив большого зеркала.
        - Даже не поздороваешься? - хмыкнула я. - Вчера ты была более разговорчивой. Я бы даже сказала - болтливой.
        Канделябр прекрасно подсвечивал комнатушку: при свете она не казалось такой уж большой. К тому же, была сплошь завалена хламом - большую часть помещения занимала вешалка с пышными юбками, перьями, шляпками и шалями, а у дальней стены ютились столик артистки и пузатый пуфик. На нём и сидела Элигия, прикрыв лицо руками и облокотившись о заставленную флакончиками столешницу. Она молчала.
        Я пожала плечами и очень кстати обнаружила рядом вазу с фруктами. Ажурная скатерть под ней запылилась, но груши и виноград выглядели свежими. Даже ещё влажными от недавнего мытья. Я с удовольствием отщипнула холодную виноградину и закинула в рот. Сладкий сок брызнул на язык, и я немедленно повторила процедуру.
        - Так и будешь молчать? - из вежливости поинтересовалась я, поедая чужие угощения. - И разве ты не должна быть в академии в этом время?
        - А ты? - певичка взглянула на меня в отражении сквозь пальцы.
        - Ты же сама советовала мне убежать, - съязвила я. - Вот, убегаю.
        И закинула ноги на свободную часть дивана. Чтобы показать ей, что я тоже здесь хозяйка. Для ещё большей убедительности откусила зеленоватый бок груши. Недоспелой. Интересно, её растили маги Ревда или обычные фермеры юга? И где же господин Демиург? Раньше Элигия никогда не вмешивалась в наши занятия. По правде сказать, я почти никогда не видела их вместе.
        - Я предупреждала, что у тебя был последний шанс на побег, - поправила Элигия. - И ты его упустила. Сегодня у тебя его уже нет.
        - И кто же меня удержит? Ты? - я кивнула на её голую спину. - Господин Демиург? Кстати, где он? У нас с ним здесь встреча.
        Элигия обернулась на стуле и посмотрела открыто, без утайки.
        - Какая же ты глупая, - с какой грустью, без привычного высокомерия, выдохнула певичка. - Почти такая же, какой была год назад. Только теперь ещё и самодовольная и избалованная.
        - Может, это такая маска? - я схватила настоящую карнавальную маску со спинки дивана и иронично спряталась за ней. - Обманываю тебя, чтобы ты сочла меня слабым противником и не ждала подвоха.
        Выглянула, показала Элигии язык и снова спряталась за нарисованным лицом. Маска была ярко-синяя, с золотыми прожилками и приклеенными ресницами.
        - Думаешь, ты неуязвима, - она не спрашивала. Утверждала с уверенностью: - Что ты стала такая сильная, почти всемогущая! Не боишься ни тьмы, ни убийц, ни края и ни дна. Можешь справиться с любыми трудностями.
        Неприятный холодок прошёлся по затылку, и я на всякий случай поправила бинт на ладони. Хотя он отлично прятал мутации.
        - Так и есть, - я развела руками.
        - Великий лидер банды изгоев Юна Горст, - продолжала ёрничать Элигия. - Символ Ордена Крона. Мейлори чёрного паука. Ты вольна делать, что вздумается, ведь хороший ментор всегда прикроет.
        - Завидуешь мне? - не стала я оспаривать титулы и выводы. Всё так и было.
        - Я тебе сочувствую, - в её голосе и вправду не было зависти или злобы. - И ему тоже. Ведь как бы ты не старалась оставаться ему верной, всё равно предашь.
        - Не путай меня с собой!
        Как всегда в разговорах с Элигией, я начинала потихоньку закипать.
        - Ты уже его предала, - не сдавалась она. - Когда пришла сегодня не к нему, а сюда. Хотя прекрасно знаешь, что он не доверяет Ордену Крона, а Орден не доверяет ему.
        - Я сама теперь Орден Крона, - напомнила я. - И тоже решаю, кому доверять.
        Подумалось - она опять начнёт обзывать меня глупой, самоуверенной. Или склонять к сомнениям насчёт личности Джера. Но Элигия замолчала. Только смотрела на меня пристально, с жалостью, и это раздражало ещё сильнее.
        - Пожалуй, в своём стремлении быть для тебя хорошим он стал очень плохим ментором, - вздохнула певичка. - И начал приходить к этому выводу. Но я не смею его осуждать. Я сама, сколько не пыталась доказать тебе, что никогда не была и не буду врагом, так и не смогла завоевать твоё доверие. А он смог. Он вообще, - она резко отвернулась, захлопала пушистыми ресницами. - На многое способен. Я бы никогда не подумала…
        - О боги, - улыбнулась я, а потом засмеялась. Захохотала в голос. - Ты всё-таки влюбилась в него! По-настоящему! - от этой новости я не на шутку развеселилась и стукнула себя по коленке. - Я была права! Я ведь предупреждала тебя. Ещё в приюте, помнишь?
        Элигия не ответила. Она старательно отводила взгляд, прижимала пальчики к уголкам глаз, чтобы остановить слёзы.
        - И ты завидуешь мне, - я опустила ноги и взволнованно подалась вперёд. - Потому что я и вправду неуязвимая. А ты - ничтожество. Жалкая попрошайка! Которая ползает в ногах у того, кого собиралась прикончить, вымаливая хоть каплю внимания.
        Она замотала головой, отказываясь от моих слов. Но глаза певички влажно заблестели. Я попала в точку!
        - Я просто хочу его уберечь, - тихо проговорила певичка. - Как и ты.
        - Убереги нас от себя, госпожа добродетель, - подняла я уголок губ.
        И вздрогнула, потому что дверь резко распахнулась, и на пороге появился Тать. Серьёзный, собранный в дорогу - в плотной боевой куртке, металлических наручах и с оружием. При виде нас с Элигии он сразу же растерял весь свой боевой настрой, почесал затылок и озадаченно сощурился.
        - Наконец-то! - обрадовалась я старому другу.
        Признаться, терпение моё было на исходе. Издеваться над Элигией было приятно, но каждая минута наедине с ней была мучением. А уйти первой - означало сдаться. Поэтому неожиданному поводу сбежать в виде Татя я обрадовалась вполне искренне. Даже кинулась обниматься - но у самой двери смутилась, ограничилась парой хлопков по плечу. Певичка же влетела в объятия бойца так быстро, что несчастный даже не успел опомниться. Кажется, для него это стало удивлением. Но я знала, что так она выигрывает время, чтобы взять себя в руки.
        - Чтоб меня так всегда встречали! - засиял Татовский и, освободившись из цепких лап певички, обозначил цель визита: - Господин прислал меня за тобой, Юна.
        - Идём в приют, - охотно согласилась я.
        - Нет, - Тать почесал бороду. - Сегодня у нас другая цель. Орден начинает войну на севере.
        Я застыла от неожиданности ещё не понимая, рада этому или нет. Глянула на Элигию - она равнодушно перебирала розы, никак не выказывая удивления. А Тать продолжил:
        - Господин сказал, ты хотела поучаствовать в настоящей битве, - между бровей бойца залегла глубокая складка. - Поэтому мне приказано взять тебя с собой в поход. Идём на консульство Эльце. Это недалеко. Полдня пути на молодых капранах.
        - Так это же… замечательно! - сходу решила я. - Наконец-то я смогу послужить Ордену так, как умею!
        Мысли сразу же запрыгали встревоженными кузнечиками: нужно было вернуться за Карнеумом и всё-таки поговорить об артефакте. И желательно не попадаться на глаза Джеру. Нехорошо, конечно, держать его в неведении, но… У меня появился шанс поучаствовать в настоящей битве наравне с бойцами! Сделать хоть что-то для победы!
        - Я был против, ясно? - сурово пробасил Тать, мельком глянув на Элигию. - Лучше бы тебе остаться в Кроунице, мелкая.
        - Да брось! - я снова хлопнула его по плечу. - Мы справимся. Уверена, что господин ни за что не отправил бы меня в настоящее пекло, и если…
        - Тать прав, - перебила певичка. - Тебе нельзя туда идти, Юна, - она особенно выделила слово «нельзя». - Война - не женское дело. Твоя мать не одобрила бы.
        - Восемнадцать лет меня не волновало её мнение, так что и в этот раз вряд ли я прислушаюсь, - уже на ходу бросила я и почти успела выйти.
        - Твой ментор не одобрит, - Элигия схватила меня за руку и заглянула в глаза, пытаясь донести какую-то свою истину.
        - Прекрати совать нос в наши с ним отношения, - я выдернула локоть, но задержалась, чтобы кинуть напоследок: - Ты никто для меня. И ты никто для него, если ты сама этого ещё не поняла.
        Певичка шокировано отшатнулась, будто я плюнула ей в лицо огнём. В каком-то смысле, так и было. Но я была страшно довольна тем, что могу озвучивать неприятную и оскорбительную правду для Элигии. А в том, что это была правда, я не сомневалась.
        Глава 6. Именем Ордена Крона
        Эльце издалека казался мало похожим на город. В отличие от Кроуница, крохотное поселение располагалась на крутом высокогорье и было целиком утоплено в скале. Громадные глыбы прятали в своих недрах серые стены домов, едва отличимые от горного массива. Только крохотные окошки, в которых уже зажигался свет, выдавали присутствие человеческой жизни.
        У городских ворот я боязливо натянула поводья и остановилась. Капран подо мной согласно фыркнул, полностью разделяя опасения. Впереди, между двух приземистых башен висел огромный камень, зажатый кирпичными стенами. Казалось - только шагнёшь в эту ловушку, и валун тут же обрушится на голову, погребая под собой непрошенных гостей. Но бойцы Ордена уверенно въехали под дикий свод, пригибаясь под самой низкой его частью.
        - Не боись, не рухнет, - кинул проезжающий мимо Джоу и пришпорил капрана.
        Он смело въехал в город вслед за остальными. Самый молодой из пятёрки Татя оказался и самым разговорчивым - всю дорогу мы обсуждали раннюю весну, планы Ордена, войну и обратную дорогу.
        Тревожное волнение перед предстоящим нападением способствовало беседе - мы планировали поджечь старое городское консульство, тем самым разрушив крохотную часть наследия иверийской династии. По сведениям Демиурга, опустевший гарнизон Эльце едва ли насчитывал десяток человек, поэтому задача казалось до обидного лёгкой. Даже если завяжется битва - мы легко справимся с ленивыми разжиревшими защитниками города. В конце концов, я была не простым солдатом, а боевым магом. А чёрная вена, которую в компании Ордена Крона я больше не прятала, была символом достижения, а не меткой позора. В Ордене вообще всё было по-другому - не так, как в иверийском Квертинде.
        Я привычно потёрла паука для уверенности и всё же пустилась мелкой рысью вслед за малочисленными спутниками. Тать решил, что для дела вполне хватит его пятёрки, в которой он был уверен. Поэтому в нашем отряде было шестеро - Джоу с отцом Фолоном, Бешеный Крейг, вечно молчаливый Ремейн и мы с Татовским.
        Узкая нить улочки нырнула в тоннель, и мы выстроились в ряд, неспешно вышагивая по примятой земле. Дороги Эльце проходили прямо сквозь скалу: в этих каменных коридорах казалось, будто ты попал в пещеру, и вот-вот из-за угла выскочит икша. Но вместо скрюченных уродцев попадались только угрюмые, недовольные нашим появлением местные жители. Для них мы были чужаками, незнакомыми путешественниками, неизвестно зачем сунувшимся в их обжитое гнездо. Они даже ещё не знали, что их неприязнь вполне обоснована.
        Те части Эльце, что располагались под открытым небом, резко контрастировали с прохладной темнотой тоннелей: склоны буйно цвели яркой зеленью, пестрели лиловыми кустами, растущими из каменных трещин. Стены домов до самых крыш облепливал мох, а кое-где сплошным лиственным водопадом вился плющ. В отличие от Кроуница, крохотный северный город был не каменным драконом, а природным украшением Квертинда - казалось, что крохотные домики выросли прямо посреди горного цветения.
        На нагретых ступенях я спешилась и оглянулась - посмотрела вниз, в извилистую долину. Солнце туда почти не добиралось, и по ущелью ползли белыми щупальцами клочки тумана. Блестело горное озеро - гладкое, как зеркало, окружённое величавыми соснами и заснеженными вершинами. Тихо. Спокойно. Мирно. Вспомнилось, как Джер говорил о том, что Квертинд прекрасен, и я его почти не видела… Сейчас я была уверена, что смотрю на самую лучшую, самую удивительную его сторону, затерянную в Галиофских утёсах.
        Город Эльце был до того великолепен, что вдруг стало стыдно от того, что я пришла сюда с разрушительной целью. И совестно, что не сообщила о поездке Джеру. Я вообще сбежала от него в столовой, оставив в недоумении. Противный червячок сомнений с жадностью впился в сердце. В груди ощутимо закололо - тревога и беспокойство поднялись невидимой волной и едва не утащили меня в свои неласковые объятия.
        - Ты ещё можешь повернуть обратно, - раздалось совсем рядом. Я не заметила, как Тать подъехал и тоже спрыгнул с капрана. - Я вот что думаю, мелкая, - он наклонился ближе, чтобы я услышала тихую речь: - Лучше бы тебе отсидеться в местной таверне, пока мы разведаем обстановку.
        - Что тут разведывать? - фыркнула я и пошла вдоль булыжного заборчика, сплошь уставленного цветочными горшками. - Гарнизона нет, жителей мало, консульство без охраны. Быстро сработаем - к ужину будем жарить кабанчика у подножья. Я видела парочку молоденьких на склоне. Джоу хвастался, что подстрелит дичь одной стрелой. Но я думаю, что утру ему нос…
        Я хмыкнула, давая понять, что думаю о меткости молодого бойца. Но Тать меня не поддержал. Он воровато оглянулся и заговорил ещё тише, чтобы не услышали идущие впереди мужчины:
        - Когда всё начнётся, из консульства могут выйти стязатели. Они всегда появляются, как будто нарочно поджидали нас внутри. Засада может быть, ясно? - он прочистил горло. - Поэтому держись за всеми, чтобы не пострадать первой. Не то господин мне голову снесёт.
        - Боишься, что буду геройствовать? - улыбнулась я. - Не переживай, у меня хватит боевого опыта не бросаться грудью на стрелы.
        Татовский мазнул взглядом по моей груди, но тут же одёрнул себя. Достал портсигар, задумчиво покрутил его в руках. Закинул в рот красную пластину.
        - Эти твари не стрелами бьют, а кровавой магией, ясно? Для неё не нужна меткость. Возможно, не все смогут вернуться, - он скосил глаза на смеющихся Фолона и Джоу, зажевал. - Кто-то может упасть замертво от милости или другой какой дряни.
        Я тоже развернулась к бойцам, горячо беседующим о чём-то явно весёлом. Проверила Карнеум за спиной, размяла пальцы и пожалела, что так и не успела восполнить кровавую плазну перед дорогой. Тратить её на Оуренского было, конечно, эффектно, но совсем не экономно. Что если и правда придётся сражаться со стязателями?
        - Да не бойся ты, - тут же подбодрил Тать и толкнул меня кулаком в плечо. - В таких делах побеждает не магия и сила, а информация, ясно? Стязатели прямо сейчас очень заняты, и сюда прислать могут только пару юнцов из Пенты Толмунда. Недоучек. Мы с тобой посильнее будем.
        Он весело кивнул на мою ладонь с чёрной веной, но легче не стало. Неприятное, липкое чувство скользнуло ледяной змеёй по затылку. Когда я думала о настоящей войне, то представляла поле боя и сотню бегущих целей. Видела, как враг заносит меч для удара, но падает, сражённый моей стрелой. Как я верчусь смертоносным ураганом по битве, оставляя за собой след победителя. Враги в славных грёзах всегда были безликими, с искажёнными злобой чертами, а порой и вовсе уродливыми, как икша. Но что если это будут молодые парни в бордовых перчатках?
        - На-ка, держи, - Татовский протянул мне открытый портсигар. - Помогает от дурных мыслей.
        Я завороженно подняла верхнюю пластинку и положила на язык. Жуткая, вонючая кислятина заполнила рот. Едва я попыталась прожевать угощение, язык и нёбо взялись вязкой дрянью. Я тут же выплюнула остатки в ближайшую глиняную вазу.
        - Как ты жрёшь эту гадость? - скривилась я и прополоскала рот сливухой из фляжки.
        - Дело не во вкусе, а в эффекте, - усмехнулся Тать и крикнул парням: - Эй, дурни! Заканчивайте прохлаждаться, пора двигать.
        Шумное оживление как ветром сдуло. Бойцы мигом посерьёзнели, подтянулись, принялись снимать мешки с сёдел. Сразу видно - бывалые парни, с такими не страшно идти в битву. Джоу получил приказ отвести капранов - не в местное стойло под голубой вывеской, а к ближайшим западным воротам. Нард Татовский на правах главного рассудил, что покидать город выгоднее в обход, учитывая предстоящую неразбериху на улицах.
        Закинув звенящую поклажу на спины, мы двинулись к консульству - но не по центральной улочке, а по самой окраине - вдоль отвесного обрыва. Всё-таки местные жители знали друг друга в лицо, и нам не стоило светиться. Хоть мы и позаботились о том, чтобы со стороны смахивать на группу путешественников, лишнее внимание было ни к чему.
        Дома вдоль обрыва примыкали боком к самой пропасти - ветхие, но добротные, сложенные из лавовых блоков. Кое-где вместо каменной ограды открытые балкончики украшали кованные перила неизменно с горшками зелени.
        - Путники! - радостно вскрикнула румяная жительница прямо с балкона. Она грелась в лучах закатного солнца, перевесившись через булыжную изгородь. - Вы, верно, идёте к часовой башне Древних Волхвов?
        Мы переглянулись, но останавливаться не стали.
        - Туда и идём, - буркнул Тать, явно не выказывая расположения к беседе.
        - Приятной прогулки! - не сдавались женщина. - Заглядывайте потом в таверну «Три хвоста». У нас и ванны есть для гостей, постели чистые, а на ужин будет рагу из ягнёнка.
        - Заглянем, - уверенно соврала я и искренне улыбнулась незнакомой леди.
        Она приободрилась, помахала мне вслед мозолистой ладонью. А я отвернулась, стараясь не думать о том, что нас обеих ждёт сегодняшним вечером. От дурных мыслей избавиться получилось на удивление легко. Должно быть, кислая дрянь Татя была чем-то сродни лаудануму.
        Идти пришлось недолго - уже через пару десятков домов мы вышли к северной площади - крохотному мощёному пяточку на конце утёса, почти со всех сторон окружённому обрывом. Отсюда прекрасно просматривались горы - от вида просто дух захватывало! Древние Галиофские пики величаво обступали площадь со всех сторон. Последние лучи солнца, пробивающиеся сквозь редкие тучи, освещали шелестящие кронами отвесы до самого горизонта. Ветер доносил запахи горных трав, и от свежего ароматного воздуха кружилась голова. Красота этого места околдовывала.
        - Пришли, - скомандовал Тать и кивнул на здание.
        Консульство расположилось по другую сторону - оно замыкало ряд низеньких домиков, развернувшись крыльцом к открытой площади. Сразу за ним торчала квадратная башня с развивающимся бордовым стягом Квертинда. Ни местных жителей, ни путешественников - только уборщик метёт побитые ступени да влюблённая парочка прижимается друг к другу на лавке под раскидистым буком. Издалека доносится блеяние овечек.
        Я крепко зажмурилась и вогнала ногти в ладони, чтобы отрезвить собственный разум. Несмотря на умиротворяющую атмосферу местечка, нужно было быть готовой к сражению. Бойцы уже вовсю доставали из мешков бутыли с жидким огнём, крепили наручи и проверяли оружие.
        - Господа иверийцы, встречайте гостей, - пошутил Бешеный Крейг, подкидывая меч. - Мы выпустим ваши магические кишки.
        Отряд согласно хохотнул. Я тоже постаралась посмеяться в лицо опасности, как делала этого всегда. Получилось плохо и не убедительно.
        Ремейн перекинул целых две перевязи метательных кинжалов, поймал мой напуганный взгляд и задорно подмигнул. Вместо слов он вообще предпочитал общаться мимикой - такой уж у парня был характер. Хотя, конечно, за редкие встречи я не успела узнать его как следует.
        Крепкий и, несмотря на возраст, поджарый Фолон взвешивал в руке тяжеленный молот. Такой не то что череп пробьёт - в скале дыру оставит.
        - Как мы пройдём сквозь охранную арку? - дёрнула я за рукав Татя, отвлекаясь от сборов.
        - Мы её разрушим, - спокойно пояснил он. - Арка сделана из непрочного сланца, не выдержит и двух ударов.
        - Разрушим магическую арку? - я старалась не выдавать удивления и гаденького страха. - Охранную арку консульства?
        - Но сначала выкурим оттуда всех крыс, - согласно ухмыльнулся Татовский.
        К счастью, моего волнения он не заметил. Чтобы справиться с переживаниями, я тоже занялась активной подготовкой - потуже затянула ремень с колчаном, размяла кисти. Ухватилась за бордовую рукоять Кааса и оценила местность на возможность использования магии. Земли было предостаточно - клумбы, рыхлые обочины, да и кладка брусчатки вся избита, по такой будет легко пустить разлом…
        - Наконец-то займёмся делом! - вернулся взлохмаченный Джоу.
        Вот кто предвкушал начало битвы даже больше меня - у парня в прямом смысле чесались руки. Он то и дело проходился ладонями по брюкам, хватался за лук за спиной, но снимать так и не решился - рано.
        - Зайдёте с Ремейном слева, - отдал распоряжение Тать, вручая по две бутылки каждому из бойцов. - Там широкое окно без охраны. Подожжёте паклю и сразу кидайте - не ждите, пока разгорится! Жидкий огонь вспыхивает мгновенно, и лучше бы ему это сделать уже внутри консульства.
        - Держи, - мне тоже достались довольно увесистый хрупкий заряд пламени. - Ты подберёшься с торца, там есть окошко в чулан и самый безопасный путь. Проём крохотный - не промахнись. Но даже если и так - не задерживайся, сразу беги оттуда. На всё-провсё у вас пять минут. Встречаемся здесь же. Как только бордовые мантии побегут прочь - зайдём внутрь и разрушим арку.
        - Прямо в огонь? - вырвалось у меня само собой.
        - В консульство зайду с Крейгом и Фолоном, - скрипнул зубами Тать. - Вы остаётесь наблюдать за входом, ясно?
        - Это нечестно! - возмутился Джоу. - Вы обещали битву, а выходит только мелкое вредительство! Здание даже не сгорит в пламени - оно каменное!
        - Молись, сынок, чтобы битвы не было, - беззлобно отчитал сына Фолон и по-отечески потрепал его по голове. - Если всё выгорит, мы сделаем больше дело для Ордена. Для свободного Квертинда.
        - Не доросли ещё со стязателями тягаться, - дёрнул кадыком Крейг и сплюнул на землю.
        Джоу насупился, но спорить не стал. Только спросил:
        - Когда идём?
        - Как только вспыхнут жаровни, - Тать кивнул на кованные урны вдоль ограды. - Они освещают площадь ночью и всегда загораются в одно и то же время. Сумерки - отличный союзник для армии свободы, - он оглядел всех по очереди. Мне казалось, добавит своё любимое «ясно?», но Татовский только коротко скомандовал: - Туда.
        Пригибаясь, мы пробрались к зарослям кустарников у самого края площади. Здесь ютились развалины круглой башни. Я безошибочно узнала в разрушенном здании святилище, и даже могла поставить сотню лирн на то, что знаю, кому оно принадлежало. Когда-то наверняка сюда приносили подношения и просьбы о прощении и милости, но сейчас храм Крона осыпался кучкой камней и порос травой. Это зрелище добавило решительности и даже какого-то мстительного азарта.
        - Во имя Квертинда, - Татовский протянул мне не горящий факел, когда огоньки жаровен вспыхнули сами собой по всей площади. - Будь свободен…
        - Устанавливай правила, - отозвались мы хором.
        И одновременно двинулись к ближайшему огню. Собранно, уверенно и слаженно. Почти синхронно опустили светочи в жаровню, освещая самих себя и пространство вокруг вспыхнувшими огоньками. Несчастный дворник, заметив нас, выкинул метлу и дал дёру.
        - Именем Ордена Крона! - заорал Джоу вслед мужику, но Тать раздражённо шикнул.
        Но поздно - на крик из низкого здания консульства вышли пара растерянных и напуганных охранников, в одних брюках и сорочках, но вооружённых мечами.
        Руки у меня были заняты, и я на миг растерялась. Хотела выбросить бутылку с жидким огнём и факел, но Тать заметил мои колебания и поторопил:
        - Этими займёмся мы. Ваша задача - поджечь консульство. Всё по плану. Вперёд!
        Пару секунд я решала, стоит ли ослушаться и остаться в битве, но, быстро смекнув, что драться тут почти не с кем, рванула вокруг здания.
        Факел тихо потрескивал, и мне пришлось замедлить бег, чтобы его не задуло порывами ветра. Сзади раздались приглушенные звуки битвы, и я отчего-то мелочно порадовалась тому, что не участвую. Оглядываться не стала, только посмотрела под ноги, чтобы не споткнуться на незнакомой дороге и принялась считать вдохи. Поворот, перемахнуть через низкую ограду, - и вот я почти на месте.
        Огонь разгонял густые сумерки и делал меня прекрасной целью, но я не встретила ни одного препятствия. Только когда оказалась совсем близко, под самыми стенами консульства, что-то хлопнуло над головой, и я затравленно пригнулась. Но это оказался всего лишь бордовый стяг с иверийской короной. Выругавшись на саму себя, я припустила вдоль невысокого здания, высматривая свою цель.
        Единственное окошко было и вправду крохотным - круглым, размером с поднос в столовой академии. Но застеклённым. Пришлось воткнуть факел в рыхлую почву, чтобы достать Карнеум. Я рассудила, что разумно будет сначала разбить стекло стрелой, а потом только бросать жидкий огонь в бутылке. Даже не зная, насколько правильно поступаю, я выстрелила, и окно тут же отозвалось глухим коротким звоном. Не теряя больше времени, я поднесла заткнутое паклей горлышко к огню, и тут же метнула восполнившийся снаряд точно в цель.
        - Есть! - обрадовалась точному попаданию.
        Темнота в здании медленно окрашивалась в оранжевый цвет, и я позволила себе понаблюдать за начинающимся пожаром. Сзади хлопнули двери, закричали, послышались крики, и я не стала больше медлить - побежала обратно в условленное укрытие.
        Кажется, прошло меньше минуты, прежде чем я добралась до места встречи и обнаружила там Джоу и Ремейна. По их ехидным рожам было понятно, что свою часть они выполнили не менее успешно и теперь гордятся первенством.
        - Долго копалась, Юна, - цокнул Джоу.
        - Ты бы предупредил, что у нас соревнование, - огрызнулась я и тут же спросила: - Где Тать?
        - Здесь, - раздалось совсем рядом.
        При виде знакомой кривой рожи я немного расслабилась. Татовский явно побывал в сражении - куртка была забрызгана кровью, а на левом плече красовался свежий шрам. К счастью, не глубокий.
        - Ждём, пока свалят и заходим, - хриплым голосом сообщил Татовский. - После этого идём к западным воротам. Погони не будет.
        - Откуда ты знаешь? - вскинулся Джоу, держа лук наготове.
        - Мы перебили всю охрану, - оскалился Тать, и я испугалась его - кажется, глаза наёмника потемнели только за эти пять минут.
        Я опустила взгляд на смуглые мужские ладони, сжимающие рукоять меча, и нашла подтверждение своей догадке - сетка чёрных вен стала гуще и темнее. Значит, Татовский обращался к Толмунду. Я незаметно провела пальцем по своей пока единственной чёрной вене и признала, что завидую. Жаль, что сегодня у меня не было ни единого шанса применить кровавую магию.
        - Ничего нам не оставили, - сокрушался Джоу. - А говорили, что будет сражение! Наврали, выходит!
        Ему никто не ответил. Бешеный Крейг жевал, Ремейн следил за входом, а Тать молча рассматривал меня в сумеречном свете. Появилось неприятное, тревожное ощущение, что я стала объектом чрезмерно пристального внимания… Даже кожа зачесалась от тяжёлого мужского взгляда.
        - Почему они не бегут? - подал голос Фолон. Он стоял в стороне, опираясь на рукоять молота. - Бордовые мантии? Здание уже должно было разгореться, жидкий огонь распространяется в считанные секунды.
        Татовский отвернулся к консульству, и я облегчённо выдохнула. В здании в слабом свете входа мелькали тени, суетились люди, но пожара не было. Из окон валил странный дым - белые невесомые клубы. Облака не рассеивались даже от ветра - так и висели вокруг консульства туманными сгустками.
        - Что-то не так, - наёмник сделал пару шагов, но задумчиво остановился. - Странно. Огонь уже должен был выгнать их прочь.
        Он жестом подозвал Фолона с Крейгом. Втроём они двинулись ко входу, держа наготове оружие.
        - Им же хуже, - злобно оскалился Джоу, снимая со спины лук и доставая стрелу. - Мы давали им шанс уйти, но они предпочли умереть за Квертинд.
        Я согласно хмыкнула и последовала примеру парня - тоже спустила Карнеум, потянулась к колчану. Пальцы дрожали и плохо слушались. Да и не только пальцы… Всё тело словно окунулось в топкое болото. Сам воздух сделался густым и вязким от напряжения.
        В точке прицела двигались три крепкие мужские фигуры, заходя по обе стороны от входа. Высокое крыльцо было сплошь затянуто дымом, и разглядеть кого-то в дверях было невозможно. Вдобавок сумерки размазывали очертания, что делало видимость совсем уж отвратной.
        - Отец!.. - сквозь зубы процедил Джоу и натянул тетиву.
        Я среагировала мгновенно - нашла глазами Фолона, который в какое-то мгновение упал на землю, выгибаясь от внезапных судорог.
        - Стязатели, - отозвался слева Ремейн и сорвался с места, на ходу вытаскивая кинжал.
        Тетива свистнула, но выстрел был не мой: Джоу первый нашёл цель - зелёная сфера терреската подсветила фигуру в едком дыму прохода. Если это и был стязатель, то явно очень глупый. Видимо, он растерялся и сделал всё по учебной теории, мгновенно сделав себя центром мишени. Джоу этим воспользовался. Надо отдать должное - стрелял хвастун действительно неплохо.
        Следующие два стязателя не стали повторять ошибку товарища. Они выступили одновременно, смешивая с белёсыми клубами красный туман Толмунда. Тать откатился, спрятался за колонну крыльца. Крейг куда-то исчез, а Фолон едва успел подняться на четвереньки. Крупный мужчина, измученный кровавой магией, отплёвывался и пытался нащупать рукоять молота.
        Мы с Джоу выстрелили одновременно - почти вслепую, надеясь на случайное попадание. Стрелы полетели одна за одной, пропадая в туманном мареве входа. Никто не упал и не вскрикнул внутри, только снова мелькнула алой лентой магия Толмунда, окрашивая безобразный рот консульства в кровавый цвет. Фолон закричал - страшно, громко и протяжно. Его сын бросил лук и кинулся на помощь.
        - Куда?! - я попыталась ухватить парня за воротник, но он вывернулся и выбежал на площадь.
        Это было безрассудно, глупо, самоотверженно, и парень сразу вытянулся в струнку от кровавой магии, задёргался как на плахе.
        - Падай! - прокричала я. - На землю, Джоу!
        Но вместо того, чтобы пригнуться и сдаться, упрямый хвастун шагнул к отцу. Преодолевая боль, судороги и слабость, он шёл вперёд, будто бы в одиночку мог спасти весь отряд. Когда он достиг бездвижного тела Фолона, я почти выдохнула, но воздух пронзил далёкий свист, и в горло парня вонзилась первая стрела. Он упал как подкошенный и забулькал кровавыми пузырями. Следом прилетели ещё три смертоносных жала, вгрызаясь в плоть парня острыми наконечниками.
        - Джоу! - безумно заорала я и вскочила в полный рост, забыв об укрытии.
        Глаза заволокло пеленой, и первым порывом было броситься ему на помощь, закрыть собой. Но мимо тут же просвистела стрела, следом за ней ещё одна. Поддавшись порыву, я упала на землю, закрыла голову руками.
        - О Ревд… - прошептала я, забившись под отвесный камень.
        Боги, да как же это? За что Джоу? Он просто хотел помочь отцу…
        Зубы застучали, в голове гудело: «Беги!» Я начала считать вдохи, сбиваясь и путаясь в цифрах.
        - Давай, Юна, - прорычала я самой себе. - Истеричная ты пустышка, там убивают твоих друзей! Соберись, трусливый боевой маг!
        Успокоиться так и не получилось. Страх и тревога нарастали, но вмести с ними - злость и боевая ярость. Какое-то мощное, дикое безумие поднимались обжигающей волной, вскипало потоками лавами под кожей. Я ухватилась за это чувство, как за спасительную соломинку, и нашла в себе силы встать и оценить ситуацию.
        Казалось, земля вокруг консульства содрогалась от битвы - сражение шло жестокое, кровавое. Стязателей было меньше десятка, но для нашего крохотного отряда даже один представлял угрозу. Тать вертелся смертельным вихрем, разрезая и отгоняя противника сразу двумя тяжёлыми мечами, Ремейн улепётывал от троих стязателей, а Бешеный Крейг… Я сглотнула, признав в окровавленном теле своего товарища. На нём живого места не было - его проткнули раз двадцать, не меньше.
        - Sol Amunt! - как можно ровнее проговорила я. - Eman miсhi'tum del Rewd!
        Почва покорно взорвалась, разбрасывая камни и куски. Ближайшего стязателя подбросило от взрыва, откинуло назад. Он упал и на миг потерял ориентацию - по крайней мере, едва шевелился. В два прыжка я подбежала и, глядя на поверженного противника с ужасом поняла, ЧТО нужно сделать.
        Под чёрной маской оказался совсем ещё мальчишка - парень был моложе меня на добрых пару лет, а может и того больше. Он округлил глаза и зажмурился, увидев сверкнувшего в моей руке Кааса. Я замешкалась.
        Звуки боя смолкли, время застыло кусочком смолы. Я слышала лишь собственное дыхание, бешеный стук сердца и лязг зубов - челюсти мелко подрагивали. Обернулась. Три клинка, направленных на Татя, застыли в опасной близости от его тела. Ещё миг, - и бойца проткнут так же, как недавно Бешеного Крейга.
        - Именем Ордена Крона, - промямлила я под нос. И заорала что было сил: - ИМЕНЕМ ОРДЕНА КРОНА!
        Парень у моих ног открыл глаза - ещё не потемневшие от магии Толмунда - и света от жаровен мне хватило, чтобы увидеть в них жгучую, почти уничтожающую ненависть. Стязатель потянулся и схватил меня за лодыжку.
        Лезвие кинжала легко чиркнуло по его горлу, и глубокий разрез быстро напитался вязкой слизью. Я облизнулась, представляя как наполняется кровавая плазна. Резко развернулась и без промедления воззвала к Толмунду, как делала это ещё вчера. Один из окруживших Татя противников упал, выронив оружие. Второй всё же успел достать наёмника клинком, и в бок Татя воткнулось остриё фламберга. Третий, должно быть, тоже ещё совсем юнец, замешкался.
        - Дерьмо, - ругнулась я. - Троллье дерьмо!
        Одной стрелой не поразить сразу троих. Раненный Тать был в опасности. На решение было меньше секунды, и я даже не успела осознать его в полной мере.
        К алому туману магии добавилось зелёное свечение, и все три врага в бордовых перчатках рухнули в разлом, нелепо взмахнув руками. Тать благодарно кивнул, пятясь и зажимая кровавую рану. С удивлением я осознала, что даже не воспользовалась воззванием - магия Ревда откликнулась в долю секунды на один мысленный приказ.
        Приободрённая, я взобралась прямо на труп, намереваясь выпустить колчан стрел в барахтающихся как скот воинов. Радуйтесь, выродки, Юна Горст дарит вам милосердие быстрой смерти!
        - Милость Юны Горст, - насмешливо заорала я и выпустила три стрелы в головы стязателей.
        Стрелы Карнеума безошибочно нашли цели. Они насквозь пробили черепа, как некогда сочные фрукты наглого торговца в Фарелби.
        Я дёрнула уголком губ, радуясь победе. Сожаление о смерти троих парней было незначительным, далёким, как едва уловимый шум горной речки. В конце концов, Квертинд послал их на смерть, а я просто защищала друга.
        Обессилевший и раненый Тать с трудом стоял на ногах, пошатываясь от слабости. Глаза его расширились от дикого страха и паники. Но меня это не испугало - я была слишком увлечена ликованием. Сзади что-то хрустнуло, звякнуло, и я изящно и ловко крутанулась, приободрённая успехом и кровавой магией.
        - Именем Ордена Кро… - Кованая перчатка ударила меня под рёбра, как котёнка, сбивая на землю.
        Я тут же откатилась, захлёбываясь кровью и воплем, и беспомощно уставилась на опускающийся бастард. Его владелец не был стязателем - обычным солдатом в кольчужном капюшоне. Не соображая ничего от шока, я только и смогла беззащитно вытаращиться.
        От смерти меня спас кортик Ремейна - крохотная рукоять вошла аккурат над кадыком моего палача. Он выронил оружие, и клинок воткнулся в землю буквально в пальце от моего плеча. Я поднялась на четвереньки, поползла, пытаясь разглядеть хоть что-то в наползающем дыму и внезапной суматохе. Мимо мелькали чьи-то сапоги, кричали десятки голосов, звенело оружие.
        Рядом просвистел кинжал - не то Реймена, не то врага. Сразу следом - град стрел. Одна вонзилась в мой сапог, к счастью, едва оцарапав пятку. Вытаскивать я не стала - забралась под чей-то труп, прикрываясь мёртвым телом от смертоносных жал. На меня уставились остекленевшие глаза - не стязателя, а обычного мужчины. Он был так близко, что я могла разглядеть сетку сосудов на его носу, грязную щёку, седые волоски в щетине. Ещё один солдат армии Квертинда. Меня затошнило.
        - Таааать, - позвала я.
        И тихонько заскулила, скосив глаза. Из консульства сплошным потоком шли и шли солдаты - армия Квертинда во главе с боевыми магами. Они появлялись из густого дыма, то и дело мигающего зелёным и оранжевым свечением. Как же так? Тать говорил, что появятся только стязатели…
        В это мгновение я даже не испугалась, лишь вздохнула от того, что нам теперь не выиграть. А потом надо мной вспыхнул труп. Я мгновенно его отпихнула, но щёку обожгло раскалённой искрой, и от этой крохотной боли в сознание рассерженной осой впился страх - дикий, отупляющий, самый злой страх скорой смерти. Он шёл из таких глубин, что все предыдущие эмоции показались мне крошечными и не настоящими.
        - О Ревд, прости, прости, Девейна, Толмуд, спасите, - отчаянно взмолилась я.
        Совсем как когда-то трусливый Нивейд Малкер. Как маленькая, жалкая, глупая девчонка перед лицом кончины. Я понимала, что моя судьба может оборваться прямо в эту секунду. Что больше не будет наказаний, ворчаний ментора, угрозы исключения из академии и порицаний ректора. Что в настоящем бою можно найти настоящую смерть. И что мне отчаянно, до боли и судорог хочется жить. Я столько ещё не успела!..
        От следующей стрелы я увернулась чудом. Поползла по горящей земле подальше от сражения. Мимо понёсся Ремейн, прямо навстречу пока ещё рассеянной армии. Я мелочно порадовалась, что он отвлечёт от меня внимание…Только бы оказаться подальше! Где угодно! Только не здесь! Боги, помогите! Кто-нибудь, помогите, умоляю!
        - Джер, - жалко и глупо заскулила я. - Пожалуйста, прости меня. Спаси меня!
        Рядом рванула земля вместе с брусчаткой, меня обдало колючими осколками и отбросило на добрый десяток шагов. Я больно ударилась о что-то твёрдое и, кажется, потеряла сознание, потому что следующее, что помню - окровавленное лицо Татя, бьющего меня по щекам.
        - …бежать, мелкая, - сбивчиво бормотал Тать. - Здесь армия… Целая армия, ясно? Откуда взялись… Засада…
        В ушах гудело, голова раскалывалась, но я всё же поднялась и вцепилась в куртку наёмника дрожащими от ужаса пальцами. Вокруг было светло, как днём - крохотная площадь оказалась вся перерыта магией и сейчас полыхала. В дыму мелькали десятки людей. Зловещие фигуры рыскали по полю в поисках предателей Квертинда. Сверкали огни тиалей, блестела сталь, гремели приказы. Я не разбирала ни слов, ни пространства, только держалась за Татя, как за своего единственного спасителя.
        - Привет Ордену Крона от бледной прорицательницы, - раздалось неподалёку, и стройный хор мужских голосов грянул одобрительным возгласом.
        Мы даже не успели разглядеть говорящего, как рядом мелькнул огненный шар, разбиваясь сотней языков пламени у ног. Я напуганным кроликом нырнула в тот самый ров, в который ещё несколько минут назад скинула троих стязателей. Закаталась прямо по трупам, сбивая искры. И завыла, едва подняла глаза - Тать горел, размахивая руками. Его крупная полыхающая фигура стала отличной целью для солдат.
        Карнеум сам собой оказался у меня в руках и, глотая ужас и крик, я принялась лихорадочно стрелять в сторону идущего к нам мага Омена. Он шагал спокойно, неторопливо, уверенный в своей победе. За ним поочерёдно из дымного морока выныривали боевые маги и солдаты. Один, второй. Третий. Десятый. Я потеряла счёт.
        Ни одна стрела не достигла цели - они вспыхивали прямо в полете и осыпались наконечниками и кучками пепла. Маг смеялся. Не может быть! Я замотала головой, отказываясь верить в происходящее и сдавленно взвизгнула, когда сверкающий клинок пробил насквозь спину Татя. Красный кончик высунулся из мужской груди. Капли крови потекли по подбородку наёмника, а губы едва успели прошептать одно слово: «Беги.»
        И я побежала. Выбралась из ямы, будто вспорхнула на крыльях. Под подошвами захрустели стрелы и осколки камня. Нога наткнулась на что-то мягкое, и я едва не упала, споткнувшись о тело Фолона. Его добили клинком - зияющая дыра в груди уже не пульсировала, а поблёскивала влажной чернотой. Рядом в луже крови лежал Джоу. Ещё живой, но с кровавой пеной у рта и мольбой во взгляде. Помогать ему было некогда. Как и сожалеть.
        Не думая о том, что ждёт меня внизу, я сиганула с обрыва и вместе с градом камней покатилась по крутому склону. Содрала кожу с ладоней, разбила локти и колени. Возможно, что-то ещё - боли не чувствовала.
        Приземление выбило весь воздух, но я сразу же встала и снова побежала. Меня гнала безумная, свирепая паника и одно желание: выжить! Только бы выжить! Я оказалась не смелой воительницей, а трусливой и жалкой, бросившей своих товарищей, но сейчас мне было наплевать. Я бежала прочь, не разбирая дороги.
        Кувыркнулась, угодила сапогом в узкий ручеек и… ткнулась носом в алые лацканы формы стязателя. На миг подумала, что уже мертва, и у входа в пекло Толмунда меня встречает сам Каас. Но меня резко тряхнули, заставив посмотреть в лицо, и я увидела, что этот стязатель совсем не похож на Кааса - седые пышные усы, светлые волосы. И твёрдый взгляд чёрных, как бездна, радужек.
        - Ты должна сдаться, - голос тоже был другой - низкий, спокойный и вкрадчивый. Реальный.
        Мужчина немного ослабил хватку, убрал клок волос от моего лица. Оглядел с ног до головы с каким-то беспокойством, даже по-отечески. Почти как ментор.
        - Ни за что! - горячо выпалила я, задёргалась бешено, но он снова тряхнул меня и проговорил прямо в лицо:
        - Армия не казнит пленных, тебя отправят в Зандагат.
        - Нет, - попыталась я вырваться, заколотила руками, ногами, головой, чем могла. - Я не хочу в Зандагат, только не туда! Я из Ордена Крона, я знаю, как пытают изменников! Я не хо-о-очу!
        На последнем слове позорно завыла. В горле собрался ком, я начала задыхаться. Внутри всё заледенело - я представила, как этот стязатель взглядом выдавит из меня жизнь. Возможно, это и к лучшему. Милость Толмунда казалась не такой уж печальной участью.
        - Тебе не убежать от армейских ищеек, - чётко и отрывисто проговорил мужчина. - Сдаться - единственный вариант выжить.
        - Значит, я умру! Лучше смерть! - я замотала головой, прогоняя слёзы и затряслась. - Убей же меня! Чего ты ждёшь?
        - Успокойся, - прошипел сквозь зубы стязатель.
        Как я могла успокоиться? Что он такое говорил? Почему он меня не убивает? Мы проиграли, мой отряд мёртв. Тать умер. Я всех предала.
        - Стязатель Вилейн - раздалось за спиной, и я дёрнулась, как от удара. Обернулась. - Рады, что вы помогаете в поимке преступниц.
        Армия Квертинда уже спешно спускалась с обрыва. Четверо боевых магов шли впереди, а за ними - целый отряд солдат - два или три десятка, я не могла разобрать. Только выпучила глаза от ужаса и осознания, что это точно конец.
        - Эта совсем девчонка, - стязатель развернул меня лицом, но отпускать не спешил. - Запуталась. Жалко губить.
        Маги и солдаты как по команде хмыкнули, рассматривая меня нахальными взглядами. Жалости не не было ни в одном. Только презрение, неприкрытая вражда и отвращение. Они видели перед собой предательницу Квертинда, и в этот миг я засомневалась, что доживу до Зандагата.
        - Она сама себя сгубила, - ответил тот самый маг Омена, что убил Татя.
        Видимо, он был главным.
        - Верно, - быстро согласился стязатель. - Я доставлю её туда, где ей самое место.
        Он больно дёрнул меня за плечо, я споткнулась, упала, но странный мужчина рывком поднял меня и волоком потащил за собой. Крохотная надежда царапнула изнутри. Подумалось, что стязатель Вилейн так же, как и Каас верен Ордену Крона и господину Демиургу. Что мы выберемся отсюда вместе, доедем до приюта, и всё будет хорошо.
        - Стязатель Вилейн, передайте нам пленницу, - донеслось вслед.
        Мой неожиданный охранник выругался. Тихо - услышала только я. Посмотрел виновато и обречённо, но развернулся уже с улыбкой:
        - Не доверяете?
        - Вас не видели почти год, - кивнул один из магов, на вид самый молодой. В тиале его летела стрела Ревда. - Ваше внезапное явление и стремление увести пленницу выглядят весьма подозрительно. Мы не можем отпустить вас. Но не будем против, если присоединитесь к отряду сопровождения.
        В его словах была какая-то игра, ирония. Будто между армией и стязателями шла древняя вражда, и теперь они соревновались в уступчивом злословии. Может, мне это выгодно? Я застыла, ловя каждое слово.
        - Понимаю. Я бы и сам так поступил, - с той же улыбкой пояснил стязатель, но продолжил уже серьёзно: - У меня особое задание Претория. Которое я намерен выполнить. Поэтому очень рад, что вы освобождаете меня от неприятной обязанности. Охотно откланяюсь и займусь другими делами.
        Вопреки здравому смыслу и всякой логике, я ухватилась за алые лацканы, замотала головой. Я не понимала, на чьей стороне этот человек, но нутром, интуицией чувствовала, что он может меня защитить. А вдруг?… Это слабый шанс на спасение, но всё же он был. Только вот вступит ли он в бой за меня с доброй полусотней человек?
        Ответ пришёл сразу же. Руки в бордовых перчатках грубо отцепили меня от себя, а взгляд огромных чёрных радужек стал равнодушным.
        - Иди, - стязатель подтолкнул меня в спину, верно расценив расстановку сил.
        - Нет, - взмолилась я. - Не отдавайте меня им, прошу!
        - Пошла! - рявкнул Вилейн и с силой толкнул меня прочь.
        Я упала на четвереньки и едва не распласталась на скользкой траве, как дохлая рыба. Сил совсем не осталось. Шатаясь, поднялась и сделала несмелый шаг. Хотелось посмеяться в лицо опасности - в лицо своему врагу - армии Квертинда, и я даже задрала смело подбородок. Но сразу же съежилась, обхватила себя руками.
        В академии я привыкла к едким измывательствам студентов, к надменности и насмешкам. Но то что я видела в глазах солдат было ненавистью. Чистой, самой яростной ненавистью в отношении проклятой девки из Ордена Крона. Десятки жестоких, ненавидящих взглядов впивались иглами. Если бы могли - они бы разорвали меня прямо здесь, а куски скормили собакам. Впрочем, в Зандагате меня вряд ли ждала более светлая участь… Но я всё ещё дышала! Всё ещё дышала, и не собиралась идти покорной жертвой в лапы мучителей! Нельзя сдаваться!
        Не раздумывая долго, я резко крутанулась и кинулась к ближайшему камню - укрыться от стрел и заклинаний. Огромный валун приближался так быстро, что на секунду показалось - всё получится! У меня получится! И почти получилось…
        Вдруг перед самым носом земля взорвалась гейзером, отбросив меня назад. Я обречённо упала навзничь. Сверху посыпались комья влажной почвы и свежая трава.
        Звёзды в небе светили спокойно, молчаливо. Их холодный свет закрыли возникшие надо мной тени. Кто-то засмеялся, кто-то заворчал проклятия. Но я не слышала - окружение погрузилось в туман, вечный туман Галиофских утёсов. Боль пульсировала кошмарным маятником, выдавливала жизнь. Всё тело превратилось в один сплошной синяк - даже мягкая земля с такой силой впивалась в рёбра, что, казалось, они насквозь вспорют грудь.
        Из бледно-розового морока на миг выплыло женское лицо. Уставшее и безразличное. «Девейна» - пронеслось в голове. Я даже улыбнулась милостивой богине. Как смогла приветливо. Она заберёт меня отсюда, и исчезнет удушающая, жестокая боль, позор и сожаления…
        Поверх армейской формы женщины слабым огоньком мелькнул тиаль. Но это была не змея исцеления, а серые кольца Мэндэля. Бледные тонкие губы его владелицы едва слышно воззвали к богу разума, и прежде, чем я успела попрощаться с жизнью, мои мучения прекратились.
        Мир погрузился по тьму.
        Глава 7. Бездна Толмунда
        Противный скрип врезался в уши, как вой раненного животного в лесной ночи. «У-у-у» - зловеще гудело рядом. Я медленно и осторожно вдохнула, пробуя на вкус запахи неизвестного пока места - дерево, дешёвый щёлок, чистая постель. Дождь и горные травы. И среди них - невесомым шлейфом, аппетитной дымкой - охотничье жаркое. В животе заурчало. Я стиснула зубы и приоткрыла глаза. Совсем немного, только чтобы увидеть сквозь узкие щёлочки, как рядом суетится женская фигура над ворохом грязной ткани.
        - Надо было послать с ним наших людей, - донеслось приглушённо, издалека. - Хоть бы идиота Вармока. Зря ты меня не послушал, Турген. Не доверяю я этому стязателю, слишком подозрительно всё выглядит, - женский голос раздавался из приоткрытой двери, но даже так было слышно, как сильно его владелица обеспокоена. - Теперь мы застряли здесь до рассвета из-за этой орденской шлюхи.
        - Она права, - громыхнул кто-то в такт сквозняку. - Что, есл…
        «У-у-у», - призраком завыл ветер, заглушив следующие слова говорящего. «Кррррркх», - отозвалась деревянная створка. Увлечённая уборкой женщина и ухом не повела, а я зажмурилась - голова раскалывалась неимоверно. К противным звукам добавился хор мужских голосов, смеющихся и горланящих на разные лады. Совсем далёкий, почти не настоящий.
        - Стязатель Вилейн многие годы верно служил Квертинду, - это был явно командир, судя по слишком хорошо и чётко поставленной речи. - Сам Кирмос лин де Блайт доверял ему, будучи экзархом. Мы и так выказали неуважение, не позволив забрать пленницу. Вилейн доложит экзарху, и к утру здесь будет отряд стязателей для допроса и сопровождения преступницы. Орден Крона - дело ложи, а не наше. Они и займутся расследованием. Или вы хотите тащиться с ней в Астрайт через весь Квертинд? Для желающих я могу это устроить.
        Собеседники в ответ промолчали. Или, может, заговорили очень тихо - завывания сквозняка снова приглушили звуки.
        Я осторожно ощупала лицо - стянутое сухостью, всё в запёкшихся корках крови. Глаза удалось разлепить кое-как. В ушах помимо сквозняка стоял звон, в животе поселилась резь, а голова надулась так, будто над ней висела толща воды. Вдобавок я поняла, что почти голая - из одежды на мне осталось только белье и тонкая сорочка.
        - Надо было убить мерзавку ещё у консульства, - заворчала тревожная женщина. - Сжечь, когда она улепётывала по склону. Может, ещё не поздно, а? Скажем, что она оказала сопротивление…
        - Девчонка всё равно бы не ушла. Ты слышала, что сказал Вилейн? Она - ценный свидетель, - судя по гневным ноткам, Турген начинал раздражаться. - Вдруг её ментор тоже пособник проклятого Ордена, и она его сдаст? Или она обладает ещё какой-то информацией, которую охотно поведает? Зандагат и стязатели знают своё дело.
        Я резко рванулась рукой к пауку на шее и часто задышала. Сердце заколотилось как бешеное.
        Джер! Как же я могла забыть о связи… Резко села на кровати, преодолевая головокружение. С тех пор, как я увидела армию Квертинда, страх не покидал меня ни на мгновение. Он тянулся за мной, как зловещая тень и кровавый след. Это путеводная нить для ментора… По которой он меня найдёт. Уже ищет. Я сморгнула пелену перед глазами, отбросила взявшиеся сосульками волосы и дёрнулась от пронзительного, напуганного женского визга.
        - Очнулась, очнулась! - верещала женщина.
        Я узнала её - это именно она приглашала нас в таверну «Три хвоста», когда мы только вошли Эльце. Сейчас от радушного гостеприимства не осталось и следа - хозяйка поминала богов и звала на помощь армию, круглыми глазами пялясь… на мою ладонь.
        - Кряхт, - выругалась я, когда поняла, в чём дело.
        Чёрных вен было даже не две, а пять или шесть - на первый взгляд и не сосчитать из-за грязи. Маленькая сетка речушек разливалась между пальцами, безошибочно выдавая кровавого мага. И откуда только взялась? Я наивно думала, что они появляются по одной за каждое применение…
        Не успела я вспомнить происходящее и осмотреться, как в небольшую комнату вместе со свежим порывом ворвались трое недавних собеседников - все боевые маги. Тёмно-синие плащи, два ряда пуговиц вдоль кителей, наградные нашивки на плечах и превосходная сталь обнажённых клинков. Я кулем рухнула с твёрдой койки и встревоженной мошкой поползла задом, сверкая голыми коленками.
        Мимо мелькнули ножки грубого стола, табуретки, комод… Страх и отчаяние придали мне скорости, и я решительно метнулась к дальней стене, где линялая занавеска надулась парусом. Открытое окно! Это моё спасение! Не раздумывая, я рванула в приглашающие створки, почти вывалилась наружу, но в последнюю секунду уцепилась за подоконник.
        Семеро богов! То есть… Восьмеро! Ни улицы, ни заднего двора - только пропасть без дна, бесконечная каменная глубина ущелья, такая же далёкая, как светлеющее перед рассветом небо. Окно нависало над огромным каньоном, по дну которого безмятежно тянулась узкая горная речушка. Я задохнулась от бескрайнего простора, от вида и от осознания неудачи. Ещё секунду я парила над пропастью, а потом меня резко дёрнули за волосы и рывком бросили на уже знакомый деревянный пол.
        - Куда собралась, тварь? - спросил маг с тиалем Омена.
        Тот самый, что сжёг и убил Татя. Это и был Турген, быстро распознала я по голосу. Хлюпнула носом, оглядела троих и принялась снова отползать - уже инстинктивно. Упёрлась спиной в угол, прижала к груди колени, замотала головой. Вернулся страх - только на этот раз какой-то скорбный, обречённый.
        - Я не в чём не виновата, - попыталась оправдаться перед людьми в армейской форме. - Ни в чём.
        На меня смотрели чужие, равнодушные лица - каменное Тургена, сочувствующее - женщины-ментальщицы и любопытное - незнакомого мага Ревда. Последний разглядывал нахально и в подробностях, как гибридную веллапольскую зверушку. Ещё бы, девка из Ордена Крона! Беззащитная, почти голая.
        - Кто вас послал? - незнакомец присел напротив, утёр краешек губ тыльной стороной ладони. Из его рта сильно пахнуло луком и дешёвым пойлом. - Где лагеря армии Ордена Крона? Где вы прячете оружие?
        - Не знаю, - честно ответила я.
        И сжалась в комок. Я ведь и правда никогда не знала о планах Демиурга! Он не рассказывал мне о лагерях. Только об одном-единственном, сейчас разорённом Гриффорде.
        Толмунд! Я даже не была частью армии свободы… Первая же серьёзная битва оказалась мне не по силам и унизила перед самой собой. И мне даже не хотелось это исправить. Мне вообще больше не хотелось воевать. Хотелось забиться под одеяло или в объятия Джера и обиженно хныкать… Чтобы после больше никогда не связываться с Орденом Крона.
        - Где на севере стоянки армии повстанцев? - мужчина сжал мои щёки одной руки, заставив смотреть в глаза. - Отвечай!
        - Я была только в Гриффорде! - пробубнила я. - На острове Вдовий плач! Рядом с Кроу… - Хлёсткий удар сбил меня на бок.
        - Ты кем себя возомнила? - навис сверху маг. - Дурить нас вздумала? Гриффорд давно зачищен.
        - Там была армия! - заспорила я. - Зимой. Третий кроуницкий полк… Ай!
        Меня снова схватили за волосы и потащили через всю комнату. Боль ошпарила череп, я вцепилась в мужские руки, взвыла и застучала ногами по полу.
        - Отпустите! - брыкалась я. - Я правда больше ничего не знаю!
        - Стязателям ты всё расскажешь, - злобно пообещала женщина, с каким-то извращённым удовольствием наблюдая за моим унижением.
        Меня рванули вверх, перекинули через борт деревянной бадьи. В тело вгрызлись тысячи игл - ванна была доверху наполнена ледяной, колодезной водой. Я даже не успела завизжать от неожиданности - только хватанула ртом воздуха прежде, чем меня макнули в этот жалящий кошмар с головой. Троллье дерьмо! Я забарахталась, попыталась вырваться, но твёрдая рука держала крепко.
        Вода обступила как могила, из которой не выбраться. Прозрачная и чистая, она сразу же помутнела, смывая с меня кровь и грязь, залилась всюду - в нос, в уши, в рот. В горло. Очень хотелось вдохнуть, но было нечем. Холод пронзил похуже града стрел. А ещё очень хотелось жить.
        Мир внезапно вернулся: хлёсткие порывы сквозняка, шум таверны и воздух - такой сладкий, такой упоительно вкусный, с примесью ароматов еды и трав. Я закашлялась, отплёвываясь, и вдохнула полной грудью. Надышаться! Я всё ещё дышу!
        - Как водичка? - насмешливо спросил боец и добавил: - Несёт от тебя, как от помойной ямы.
        Он вывалил на мои волосы щёлок из глиняной тарелки и растёр так, что в глазах защипало. Я часто заморгала и зафыркала, силясь избавиться от жжения под веками. Зубы стучали от жуткого холода, но больше от страха. Что со мной будет? Что я могу рассказать им, чтобы меня перестали истязать? Хоть что-то? Я и правда ничего не знала…
        - Кто твой ментор? - женщина с тиалем Мендэля склонилась ближе. - Он придёт за тобой?
        - Не знаю. Он не виноват, - снова честно ответила я и постаралась набрать как можно больше воздуха перед следующим погружением.
        Голову сжали ледяные тиски. Вода пошла пеной и мелкими пузырями. В этот раз я даже не сопротивлялась - сил не было. Только отрешённо подумала о том, что хотела бы, что Джер пришёл. Он всегда спасал меня от всего на свете. И сейчас, когда меня топили в ледяной купели, я тоже надеялась, что ментор уже где-то рядом и сможет помочь. Он же чувствовал страх… Только вот даже сейчас, теряя сознание от недостатка воздуха, я понимала, как наивно и нелепо моё желание.
        Когда остаёшься наедине с палачами, есть только два варианта: смириться, покорившись мучителям, или послать их в пекло, рассмеявшись. Раньше для меня выбор был очевиден. Но, кажется, ту, старую Юну Горст вчера всё-таки убили под консульством, и ей на смену явилось трусливое, ничтожное и безропотное существо. Так, как сейчас, я себя не ненавидела даже после убийства Кааса.
        - Всё равно не отмыть тебя от орденской грязи, - меня вытащили за шкирку, как щенка. Швырнули на пол. - Сделай милость отряду стязателей - сдохни до их приезда. Избавишь ребят от необходимости ехать в Зандагат. Там тебя всё равно не ждёт ничего хорошего.
        Я бы и рада была - сдохнуть. Лёгкие горели огнём, меня трясло, как в лихорадке. Болело всё - от макушки до повреждённой пятки…
        Частые вдохи были похожи на скулёж. Но я не плакала. Держалась. Покрепче закусила край ладони, чтобы остановить слёзы. Они душили не хуже отчаяния и чувства собственной беспомощности. Я боялась будущего и ничего не могла с этим поделать. Как два года назад - в день, маленькая Юна впервые выехала из Фарелби после смерти отца. Только теперь всё было гораздо страшнее…
        - Шлюха Демиурга, - солдат несильно пнул меня носком сапога под рёбра.
        А казалось - выбил из меня жизнь. Лёгкий тычок отозвался сильной судорогой во всём теле. Я только крякнула и задубевшими пальцами нащупала знак соединения.
        - Не приплетай к допросу деревенские вымыслы, - скривилась женщина. - Демиурга не существует.
        Сознание мутилось, и я слышала человеческую речь будто бы через глухую ширму - отдалённо, безразлично.
        - Как тебя зовут? - Турген присел рядом.
        Он поднял моё запястье, рассмотрел чёрные вены. Я не ответила. То ли от бессилия, то ли от безучастия к своей судьбе. Всё равно изобьют до смерти. И это ещё самый лучший вариант - не дожить до рассвета, когда моё измученное тело отдадут в руки стязателям.
        - Не хочешь говорить, - хмыкнул он. - Он тебя напугал, да? - маг огня развернулся к своему напарнику. - Дол, ты её напугал!
        Все трое засмеялись. Дол даже хрюкнул. А я закашлялась. Озноб пробирал до костей, мокрая сорочка прилипла к телу.
        - Назову тебя Тори, - мужчина поднял меня, усадил. Я бы упала, но спина упёрлась в край кровати, и Турген осторожно придержал меня за плечо. - Тебе нравится имя Тори? - он приблизил ладонь к моему лицу, и я испуганно дёрнулась.
        Но вместо удара Турген нежно погладил щеку тыльной стороной. Он казался добрым, а в глазах плескалась что-то едкое, перочинное - то ли похоть, то ли хитрость.
        - В молодости у меня была девушка Тори. Такая же красивая, как и ты. Я её любил, - маг огня увлёкся рассказом и мазнул взглядом по моим губам. Облизнулся. - Вот что мы сделаем, Тори. Я велю подать тебе чистую сухую одежду и немного еды. И даже оставлю ненадолго в одиночестве. Ты переоденешься, хорошенько обдумаешь своё положение, и когда я вернусь - порадуешь меня ценными сведениями. И чем-нибудь ещё, хорошо? Если будешь умницей - стязателям не придётся вынимать из тебя органы по частям. Доживёшь свой век в камере Зандагата, может, даже выйдешь к концу жизни. Ты меня поняла, Тори?
        В таверне громыхнули новой песней, и боевые маги улыбнулись веселью, доносящемуся снизу. Турген так и сидел рядом - ждал ответа. И впервые за всё время страх во мне уступил место ярости. Я даже почувствовала себя лучше - словно по венам потекла энергия чужой жизни после кровавой магии. Сил придали не близость смерти, не инстинкт самосохранения, не желание жизни, а именно искры гордыни в глазах Тургена и чужое превосходство. Он даже имя мне дал!
        - Спасибо, господин, - как можно покорнее улыбнулась я в ответ. - За вашу доброту.
        Первое правило ментора. Дай то, что желает человек на выгодных для себя условиях. Моё условие - жизнь этой мрази. Если мне суждено умереть, я заберу его с собой. Этот хрен не сможет помочь, просто хочет воспользоваться положением и моим бессилием. Вряд ли это входит в его полномочия…
        - Вот и договорились, - он стукнул ладонями по коленям, поднимаясь. - Пойду выпью с солдатами после славного боя, а после поднимусь к тебе. Будешь ждать меня, Тори?
        - Да, господин.
        Неужели, передышка? Он ещё что-то говорил, но я уже не слушала: хаотично придумывала, на что потратить драгоценные минуты одиночества. И ещё до конца не верила, что меня и вправду оставят одну. Впрочем, бежать из клетки-комнаты было некуда. Только если сигануть в каньон, лишив себя жизни. Этот вариант я тоже не исключила.
        Маги вышли один за другим, и я тут же встрепенулась: принялась растирать задубевшие руки и ноги, возвращая им чувствительность и всё поглядывала на деревянные стены. Они были сплошь завешаны охотничьими трофеями, только вместо голов лакированные подставки демонстрировали хвосты: короткий обрубок медведя, длинный лисий, пушистый ласки, облезлый заячий… Увы, никакого оружия, даже декоративного.
        «Три хвоста» - вспомнила я название и мимолётом отметила, что хвостов здесь явно больше трёх. В следующий миг занавеска опять взлетела, потревоженная сквозняком, и в комнату вошла напуганная хозяйка с кувшином и хлебом. Под мышкой она держала серый бесформенный свёрток одежды, явно предназначенной для слуг и поварят.
        - У нас лишних нарядов нет, - обиженно буркнула женщина и поджала узкие губы с едва заметным пушком.
        Она осмелела, но держалась всё равно не безопасном расстоянии - бросила свою ношу на край кровати, еду положила туда же. Посуду поставила прямо на пол. «Как для собаки» - промелькнуло в голове.
        Едва дверь за прислужницей закрылась, я рванула к кувшину. Вода, отвратительно тёплая - теплее, чем та, в которой меня недавно купали, - показалась сладким нектаром. Я пила большими глотками, жадно прикладываясь снова и снова к глиняному горлышку. Откусила кусок хлеба, быстро зажевала и только теперь начала осознавать, как противно и постыдно сорочка облепила тело. Кожа просвечивалась сквозь тонкую ткань, вплоть до крохотных родинок под грудью и крупных мурашек, покрывающих живот.
        - Ублюдки, - выругалась я на своих мучителей. - Похотливые свиньи. Чтоб вас икша драли!
        Наскоро переодевшись в серое платье из грубого льна, я принялась метаться в узком помещении, открывать все ящики, искать что угодно - что-то, что может послужить оружием. Щётку, зеркало, да хоть бумагу. Магистр Риин как-то рассказывал, что стязатели могут убить углом конверта, если понадобится, - убийство в Пенте Толмунда возведено в ранг искусства. Сейчас даже такая глупость казалась неплохой идеей.
        На секунду я застыла, вспомнив лицо стязателя, которому вчера перерезала горло. Недоучка, совсем ещё мальчишка… Вряд ли он умел убивать даже сталью, не говоря уже о других способах. Как давно его забрали от родителей? Возможно, только вчера…
        Сквозняк снова прошелестел по босым ногам, взметнул свободную юбку, и я рванула к двери - плотно закрыла её, подложив мокрую сорочку. Скривилась от мерзких звуков. Захмелевшие солдаты голосили так, что невозможно было разобрать, то ли это песня, то ли крики ужаса.
        Таверна ходила ходуном - мужской рёв напоминал завывания животных. Стены тряслись, и даже хвосты подрагивали от грохочущего где-то внизу пира. Тоже мне, герои… Победили пятерых человек.
        Сглотнув неприятные воспоминания и застрявший в глотке кусок хлеба, я подняла кувшин. Пожалуй, черепок может послужить неплохим кинжалом. Если его удачно разбить, немного обтесать об камень…
        Разбила я его за окном - не слишком сильно саданула об лавовый камень внешней стены. Глиняные осколки полетели в пропасть, превращаясь в крохотные точки. Как они рухнули на дно я уже не видела.
        В руках остался шершавый обломок - длинный, заострённый и вполне смертоносный. Не Каас, конечно, но если вонзить его в горло, в крупную артерию, шансов на выживание не будет. Ни у кого из нас, но это уже вопрос второй.
        Остриё в руках придало уверенности, как всегда. Без оружия я вообще давно уже не чувствовала себя полностью спокойной. А так… хоть какое-подобие.
        Я взволнованно прошлась вдоль комнаты, потом ещё и ещё. Остановилась напротив божницы. Странно, но на грубой полке стояла всего одна статуэтка - Нарцина из застывшего вулканического камня. Богиня красоты улыбалась, беспечно и охотно наслаждаясь прекрасным днём.
        Густая ярость и решительность, придававшие сил, начали отступать, а вместе с ними - последняя надежда. Я моргнула, закусила губу и медленно сползла по стене, не отрывая взгляда от жизнерадостной богини. До боли сжала острый осколок - глупое, импульсивное решение, которое больше походило на приступ безумства, чем на попытку спасения.
        - У меня было всё, - тихонько прошептала я Нарцине, глядящей на меня со своего деревянного ложа.
        Боги, у меня было всё! Друзья, академия, успехи. Я была так близка ко всем своим мечтам… Так близка!
        У меня был ментор. Самый хороший на свете ментор, которого я теперь никогда не увижу.
        Предательская жалость к себе подкатила тошнотой.
        Я уронила голову на колени и крепко зажмурилась.
        Тишина обступила такая гулкая, резкая, словно замерли все звуки во вселенной. Только часы тикали на руке - это единственное, что мне оставили от самой себя. Жаль, что они больше не могли повернуть время вспять… Ни на пять минут, ни на десять, а хотя бы на день, чтобы у меня был шанс избежать кошмарной участи. Последний шанс на побег. Я упустила его, потеряла, проигнорировала, как и всё лучшее, что было в моей жизни.
        А лучшим было то время, когда мы сидели с Джером на краю земли, ощущая звенящую нежность и теплоту мгновения.
        «Нам давно пора уже двигаться к новым вершинам», - проговорила я в такт родному голосу, звучащему в голове. Прости меня, Джер, но дальше тебе идти без меня…
        Тряхнула волосами и хлюпнула носом, прогоняя слезливое наваждение. Тяжёлые пряди оказались почти сухими и даже тёплыми. Как долго я уже так сижу? Неужели час? Или больше?
        Я встала и прислушалась. Всё ещё тишина. Почему никто не шумит? Солдаты разом захмелели и уснули? Где шаркающий топот ног недовольной хозяйки и звон посуды? И где Турген? Из звуков остался только свистящий шёпот ветра. Что-то неуловимо изменилось, будто бы сама вселенная рухнула в ту самую ледяную толщу, в которой недавно купали меня.
        Я прижалась ухом к двери, надеясь уловить далёкие голоса или шелест уборки, но всё равно - ничего. Осмелев, я приоткрыла дверь и выглянула наружу - отчего-то мёртвая тишина пугала ещё больше, чем ревущий хор пьяных солдат.
        Снаружи, прямо у деревянных перил, лежали двое. Без кольчужных доспехов и обмундирования они казались простыми горожанами. Только валяющиеся рядом мечи да луки выдавали бойцов. Я даже не сразу поняла, что с ними произошло, но когда заметила кровавые провалы вместо глазниц, картинка постепенно начала проясняться: тёмные лужи под каждым из трупов, алые ручьи, текущие из глаз и рта…
        - Толмунд, - тихонько выругалась я и сразу же зажала себе рот руками.
        Осторожно прокралась вдоль тел, стараясь не попадать босыми ногами в кровь, растёкшуюся почти по всему полу. Следующей я встретила хозяйку - казалось, только что она приносила мне кувшин, осколок которого всё ещё врезался в ладонь. А теперь женщина лежит с полуулыбкой на лице, сжимая ворох свежих простыней. Она даже не поняла, что умерла…
        Половицы заскрипели под ногами, нарушая гробовое молчание. Прихрамывая, я тихо спускалась по лестнице и старалась не заорать - всюду, по всей таверне лежали трупы, заливая алой слизью все поверхности. Должно быть, это и была бездна Толмунда - царство смерти и ужаса, застывшее в одном мгновении жизни… Не хватало только рек огня и приспешников с раскалёнными когтями.
        Сердце застучало бешено где-то в горле. Меня замутило, и едва не вырвало прямо на тело Тургена, лежащее у лестницы. Подчиняясь порыву, я отлетела к стене и вжалась в неё, подвывая от ужаса и какого-то сокрушительного, звенящего горя. Осколок кувшина выскользнул сам собой, с гулким звуком разбился о пол. Леденящий озноб пробрал до самых костей.
        Глаза выхватывали только отдельные детали: вот кружка, которую молодой солдат так и не донёс до рта… Разбитая тарелка с ещё дымящимся куском мяса, слетевшая с подноса подавальщицы. Живой треск огарков в залитой воском люстре - туда не дотянулся Толмунд, когда установил свою власть в некогда оживлённой таверне…
        Та сама леди, ментальный маг, погибла в объятиях незнакомого мужчины. Он наслаждался обществом - посмертную улыбку не скрывает даже длинная борода. Целый взвод вместе со всеми обитателями таверны уничтожили по щелчку пальцев, превратили в одно мгновение в кровавое уродство, в застывшую сценку из религиозных книг. Милость Толмунда…
        - Кирмос ли де Блайт, - прошипела я.
        И рванула прочь. Глаза подёрнула пелена, и я почти не видела, куда бегу - наступала босыми ногами на ещё тёплые, мягкие тела, поскуливала и хваталась за любые выступы, чтобы не рухнуть новым трупом среди кошмарного зрелища.
        Это сделал зверь. Не человек. Чудовище. Сам Толмунд поднялся на земли Квертинда, чтобы продемонстрировать свою силу. Чтобы напомнить мне о важной миссии, которая стала почти не заметна, почти забыта в суете и хороводе будней…
        - Кирмос лин де Блайт, - уже громко проговорила я, оказавшись на улице, и заорала: - Хватит прятаться за чужими смертями!
        Я панически закружилась, всматриваясь в окружение. На улице было ещё темно, но рассветные сумерки уже очертили силуэты крохотных домиков, пёстрых клумб-вазонов и низенького булыжного забора. Он прерывался крепкими, высокими воротами таверны «Три хвоста». Над входом трепыхался один-единственный фонарь, отбрасывая зловещие пятна света на пустынный двор…
        А за воротами, выделяясь на фоне серого рассветного окружения, чернел мужской силуэт. Он шагнул в мою сторону, и все внутренности вместе с бешеным сердцем ухнули куда-то вниз. Дрожь ушла, но по телу пробежали крупные мурашки. Это был животный, первородный ужас перед хищником. Захотелось упасть на землю, закрыть голову руками и молча ждать смерти. Но в следующую секунду волной эйфории и облегчения на меня обрушилось осознание спасения, потому что на свет вышел Джер.
        - Джер! - обрадовалась я и кинулась на встречу, но запнулась, будто наткнулась на невидимую стену. Обернулась на дверь таверны… И уже неуверенно повторила: - Джер?
        И сразу же сама себе мысленно ответила: да, конечно, это мой ментор! Он, наверное, с ума сходил от связи, и пришёл за мной, как и обещал. Его привело обещание и мой дикий, необузданный страх, прокладывающий пусть от ментора к мейлори. Мысли рванули галопом, перескакивая от одной к другой, я открывала и закрывала рот, но всё объяснения стоило оставить на потом.
        - Джер, там, в таверне такой ужас… - торопливо попыталась объясниться я и шагнула навстречу. - Здесь Кирмос лин де Блайт, он убил солдат. И всё ещё где-то рядом, нам нужно спрятаться…
        Мало соображая от перенесённых переживаний, я кинулась в объятия ментора, как всегда, пытаясь закрыть его собой… Только вот Джер не позволил. Он перехватил меня за руку, ту самую, с чёрными венами. И одним взглядом потребовал объяснений.
        - Это в прошлом, - глупо попыталась я оправдать свои мутации. - Мы пришли сюда с отрядом из Ордена Крона, крохотным, всего… - Хлёсткая, обидная пощёчина прервала мою речь.
        Голова дёрнулась на бок, и я рефлекторно приложила руку к щеке. И даже улыбнулась поначалу своему безумию. Мне точно показалось. Или… нет? Джер что… меня ударил?
        - Тебя на цепь посадить?! - прорычал ментор чужим, разъярённым голосом.
        И только теперь я взглянула на него по-новому. Тяжёлое, частое дыхание. Огромные зрачки, безумный взгляд… И горячие, раскалённые, пульсирующие волны бешенства, опаляющие меня снова и снова. По-настоящему обжигающий гнев. Или… не знаю что. Этому не было названия.
        Ноги подкосились, но Джер поймал меня - не за талию, как обычно, а за шею. Унизительно обхватил затылок и рванул за собой - прямо в бездну Толмунда, из которой я с таким трудом выбралась.
        - Не надо, - заскулила я, упираясь ногами. Зашипела, наступив на больную пятку. - Я не хочу туда, Джер! Я не могу на это смотреть. Мне страшно. Ты слышишь?
        Причитания звучали единственным звуком в оглушающей тишине. Ментор втолкнул меня обратно в таверну, и на секунду я понадеялась, что всё исчезло - слишком уж странными, неправдоподобными были последние события.
        Но мёртвые тела были на месте - все до одного. Вместо глаз - провалы без дна, и реки - даже не крови - тьмы, темноты. Казалось, её можно черпать ладонями и наполнять лохани для ритуальных купаний. Искалеченные лица, прерванные судьбы.
        Я отвернулась, взяла лицо Джера в руки и заглянула ему в глаза - неужели он не видит, что вредит мне? Неужели не чувствует мой дикий страх и почти физическую боль от вида кошмарной смерти?
        - Я буду смотреть на тебя, - зубы клацали, и слова выходили нечёткими. - Только на тебя.
        Джер развернул меня, прижал спиной к груди и положил ладонь на лоб. Заговорил над самым ухом:
        - Нет, ты будешь смотреть на последствия. Смотри на них, Юна. Это солдаты армии, что защищали Квертинд. У них есть семьи, дети, у них были планы и желания. Они были верны королевству до последнего вздоха. А теперь они все мертвы, - он сделал паузу, чтобы я успела осознать сказанное и продолжил: - Это твой выбор, Юна. Твой. Твоя война. Сколько их здесь? Два десятка? Три? Ты хочешь убить сотни, тысячи, миллионы. Но разница между тобой и ними в том, что они не хотели воевать. Она защищали тех, на кого нападала ты.
        - Нет, - замотала я головой. - Это всё Кирмос лин де Блайт, это не я. Клянусь, это не я их убила!
        - Тогда ответь сама себе на вопрос. Ты бы убила их ещё час назад, если бы могла?
        Я не ответила. Только открыла рот и часто заморгала. Но ментору мой ответ и не требовался. Он знал его… Лучше меня.
        Джер оттолкнул меня, как-то брезгливо, будто прокажённую. Я не удержалась - упала на четвереньки, угодив в лужу крови. Попыталась встать и не смогла - голова кружилась, окружение ходило ходуном. Мне было плохо, по настоящему плохо - от вида кровавой бойни, от осознания правоты ментора, от боги ещё знают каких мыслей, голодными гиенами раздирающих сознание. Злым маятником, навязчивым повторением гудело в висках: «Это сделал Кирмос лин де Блайт. Не я. Только не я.»
        Я так и пересекла злосчастный порог - ползком, едва не падая на брюхо. Свободное платье мешало, висело мешком, путалось в ногах. На подоле блестели свежие тёмные пятна чужой крови. Я поднялась, хваталась покрасневшими пальцами за дверной косяк и нашла взглядом Джера - он снова стоял в воротах, задрав голову. Смотрел на первые лучи ещё спрятанного за горными верхушками солнца.
        Поток свежего ароматного воздуха привёл меня в чувства. Юбка облепила ноги, когда я зашагала по побитой дорожке к своему ментору. Растрёпанные волосы больше не пахли тарокко и эдельвейсом - смолистым запахом дешёвого щёлока.
        Шаг, ещё шаг. И вот я уже совсем близко к нему.
        Если бы при мне был Каас, он бы непременно сказал, что был прав, и Джер - и есть Кирмос лин де Блайт. Но Каас остался где-то в таверне - спрятался в жутких владениях бога смерти. Но было ещё кое-что. Я знала, что как только впущу эту мысль в сознание, позволю себе ещё хоть раз подумать, что ментор и есть Черный Консул, то я потеряю его. Навсегда. Что не станет больше никаких «нас», не будет новых вершин и будущего…
        - Ты теперь меня ненавидишь, да? - тихо спросила я.
        Пусть скажет - и тогда я, наконец, буду знать, что между нами. Буду знать, что нельзя ни к кому привязываться. Нельзя слепо и преданно верить в человека, который тебя презирает.
        - С чего ты взяла? - он слегка повернулся, но всё ещё избегал смотреть на меня.
        - Я ведь и правда могла бы их всех убить.
        Теперь, когда я сказала это вслух, отчего-то поступок не казался таким уж чудовищным. И это… делало меня ещё хуже. Делало меня действительно достойной ненависти. Я ведь не смелая и гордая воительница. Даже не борец за свободу. А всего лишь Юна Горст. Истеричная пустышка, сорокина дочь и трусливое существо, готовое на самые ужасные поступки ради самой себя. Да даже ради своего тщеславия.
        - Я тебя не ненавижу, Юна, - Джер повернулся, и мне показалось, что ему непросто дались эти слова.
        Он сказал это с каким-то сожалением. Будто бы это было жестокой, неприятной правдой, и он бы хотел, чтобы было иначе. Но связь… Мысль запнулась, остановилась при взгляде на мужчину в шаге от меня.
        Робкие, янтарные лучи очертили его лицо - тёмные брови с глубокой складкой между ними, острые скулы. Верхняя губа чуть тоньше нижней и прерывается белёсым росчерком шрама, всегда делающим родную улыбку кривой ухмылкой. Зрачок полностью прячет зелень радужки, и в нём, как в чёрном зеркале, отражаются мои глаза - восторженные, взволнованные и… влюблённые.
        «Я тебя не ненавижу, Юна.»
        Я крепко зажмурилась, встала на носочки, обвила его шею руками и прижалась губами к сжатому жесткому рту.
        В Баторе говорят, что истинная близость таится в поцелуе. Демиург говорил, что он является проверкой настоящей любви. Но в эту самую секунду, целуя Джера, я не чувствовала ни восторга, ни особенной близости, ни даже трепета. Его губы тёплые, почти горячие. Но сухие и твёрдые. Джер не шевелился, но и не делал попыток прервать этот странный поцелуй.
        Когда всё закончилось, я уткнулась взглядом в свои босые ступни, грязные от крови. И в миг почувствовала себя полной дурой - импульсивной, наивной. Испорченной и испачканной. К тому же страшной и растрёпанной. Извиниться, что ли?
        Ментор откинул голову и с силой, по-звериному втянул горный воздух городка Эльце. Взглянул с сердитым прищуром из-под ресниц. А потом рванул ко мне, будто все сдерживающие преграды и цепи разрушились в одно мгновение.
        Джер вжал меня в твёрдую створку ворот, словил мой всхлип и впился жадным, требовательным поцелуем. Мужской язык раздвинул мои губы, наполнил рот терпковатым фруктовым послевкусием.
        Мир рванул тысячами искр и поплыл, закружился ворохом чувств и эмоций. Только что здесь была я сама, а теперь - иная, новая, молодая женщина плавилась в руках ментора податливой свечой. Горячая ладонь легла на затылок, не позволяя отстраниться, и поцелуй стал ещё глубже, грубее - но этого сладкого напора в голове не осталось ни одной мысли. Я дурела от влажных ласк, от настойчивых губ, что прикусывали и зализывали снова и снова. Кажется, даже постанывала.
        Вцепилась в плечи ментора, как в спасительную опору, вжалась в него всем в телом, хотя, казалось, ближе было уже невозможно. Орден Крона? Кирмос лин де Блайт? Всё было не важно… Ничего не имело смысла, кроме меня и Джера.
        Я почти заревела, когда ментор отстранился, позволяя мне вдохнуть, заскользил губами по щеке. Его рот сомкнулся на мочке уха, горячее дыхание обожгло шею. Джер прикусил мою неожиданно чувствительную кожу - там, где ямка над ключицей, и сразу же - снова поцеловал. Только на этот раз - осторожнее, нежнее, изучая меня языком. А мне хотелось большего. Жар в груди сводил с ума и заставлял льнуть к его губам, зарываться пальцами в волосы и дрожать, дрожать, дрожать… Наверное, мои ласки было до смешного неуклюжими, но я просто не могла остановиться.
        Неужели это происходит на самом деле? Или я провалилась в сон, в иную реальность, где мир в очередной перевернулся с ног на голову? Это было невероятно, настолько невероятно, что я забыла, где нахожусь, и что случилось за эту безумную ночь.
        Прекратилось всё так же, как и началось - резко, одномоментно - ментор почти рывком оторвал меня от себя, отошёл на два шага. Я сразу же побрела следом, как привязанная, как пьяная, ведомая самым одурманивающим в мире запахом и острым желанием. Крепкая рука схватила меня за плечо и буквально пригвоздила к воротам, не позволяя приблизиться. Я распахнула глаза и попыталась унять дыхание - тщетно. Посчитать бы вдохи, но, кажется, я забыла цифры.
        Джер молчал. Он долго и пристально смотрел на меня в упор, не моргая. О чём думал? Не знаю.
        Утро испуганно затихло. Кружащиеся над нами хохочущие солнечные лучи едва касались кожи, играя и лаская. Гулко завывал ветер где-то в вышине, поскрипывал одинокий потухший фонарь. И больше - ничего.
        Может быть, бездна Толмунда - это не кровавое месиво из чужих тел? Может быть, для каждого она - своя? И эта - моя личная? Может это было прощание - такое острое, такое сладкое? Может, он сейчас уйдёт навсегда, оставив меня наедине с отчаяньем и горьким сожалением? Я знала: если только Джер сделает ещё один шаг назад - я умру, лишившись чего-то жизненно необходимого, текущего по венам и дающего дыхание. Но ментор и не думал уходить. Он упёрся рукой рядом с моей головы, навис надо мной и пугающе спокойно произнёс:
        - Твоя свобода закончилась, Юна. Теперь ты будешь слушаться меня, - он криво ухмыльнулся. - Пора бы уже перестать быть хорошим ментором.
        Глава 8. Аспид
        - Где Комдор? - тихо спросил Мон. - За ним лучше присматривать, в городе сейчас много студентов… И Лоним наверняка здесь.
        Солнце припекало совсем по-летнему, нагревало макушки и жалило щёки. Каменный хвост дракона, на который я взгромоздилась, тоже начинал изрядно поджаривать кожу даже сквозь ткань брюк.
        Палец коснулся незнакомой гравировкой на моём новом артефакте - тонком тусклом браслете. Обычная безделушка за пару лирн, сувенир для путешественников с выбитым изречением какого-то старого мудреца. Прочитать я не смогла - язык Древних Волхвов мы изучали на первом курсе, но я, конечно же, проспала часть занятий.
        - Я видел Зака Маффина с шайкой, - продолжил Монтгомери, прищурено оглядывая людную площадь Хвоста Дракона. - Наверняка они что-то задумали. Лучше бы нам не разделяться или вообще убраться отсюда.
        Из Эльце мы с Джером приехали вчера утром. Ментор спас из бездны моё оружие, но возвращать не торопился. Всю дорогу до Кроуница я молчала, пытаясь оценить перемены в себе, в нём, в окружении.
        В ту роковую ночь я будто бы погрузилась в тёмную, опасную глубину, проплыла, касаясь животом дна, и вынырнула совершенно в ином мире. Этот новый Квертинд был мне ещё не знаком. Изменилось всё: воздух, небо, осязание и запахи. Но главное - изменилась что-то внутри меня, щёлкнуло, сломалось. Я пока не знала, что сулят эти перемены, но ощущала жизнь по-новому: всё теперь доставляло огромную радость. Я могла смеяться, беседовать с друзьями, наслаждаться каждым вдохом! И ещё… Всем тем, что меня ждёт в новой, мирной жизни.
        Я выплюнула розовый лепесток маральника и задумчиво прошлась пальцем по губам. Центральная площадь Кроуница полнилась народом: лоточники с угощениями добрались и сюда, наперебой предлагая драконьи чешуйки, полыний шторм, пропаренный дикий чеснок и горсти свежих весенних ягод. Между высокими человеческими фигурами сновали рудвики, и пушистая шерсть на ушах блестела особенно ярко в лучах северного солнца. Морской бриз подхватывал полы нарядных девичьих сарафанов, шитых по подолам, и доносил запахи еды из ближайших трактиров. Восторженные путешественники рассматривали разномастные городские фонари, окружившие площадь нестройным рядом, каменную статую чешуйчатой ящерицы и, конечно же, троих отдыхающих студентов в зелёных жилетах.
        - Может, сходим в Фуррион? - не унимался целитель. - Все вместе. Спрячемся от любопытных глаз и заодно отметим окончание года!
        - Фуг’г’ион - одно из самых достойных заведений Кг’оница, - поддержал Куиджи, щурящийся от солнца. - Настоящая достопг’имечательность. Если бы я знал, что мы собиг’аемся туда, уговог’ил бы Фидег’ику пойти с нами.
        - Только Комдора надо найти, - засуетился Мон. - Всегда тревожусь, когда он не прыгает рядом…
        Я словила Карнеум, едва не съехавший с драконьей спины, и снова принялась теребить браслет. Артефакт мне подарил Джер. Едва я открыла глаза в собственной постели, увидела ментора: он сидел рядом и ждал, пока я проснусь. Я только и смогла натянуть одеяло на нос, чтобы спрятаться.
        Такое неожиданное появление было не в духе Джермонда, какое-то нарочитое, наглое, даже… навязчивое. Но теперь я понятия не имела, чего ждать от собственного ментора. Он принёс мне всё, из чего состояла Юна Горст: Каас, Карнеум, тиаль с песком, даже миинх и повреждённые сапоги. Добавив к вороху личных вещей артефакт преображения.
        «Я сам буду напоминать о необходимости обновления заклинания Мэндэля, - пояснил Джер. - И ещё: разрешаю тебе сегодня выйти из академии вместе со студентами, согласно правилам. В честь дня покупки тиалей. Купишь себе новую обувь.» Опухшая и заспанная, я даже не сразу сообразила, что вопрос «С каких пор мне требуется твоё разрешение?» прозвучал по меньшей мере самонадеянно. «С недавних», - услужливо напомнил Джер, чмокнул меня в лоб и скрылся за дверью. А я так и осталась сидеть среди груды смертоносного металла с новым приобретением - тоненьким матовым браслетом с древними символами. Прикосновение прохладного обруча к коже мгновенно скрыло чёрные вены. Надпись гласила: «Nomis un corde visas-se.» Значения я не знала, да и не интересовалась особо - все мои мысли занимали последние события. Мутации кровавой магии скрылись благодаря иллюзии, но вот другие следы - более глубокие, безобразные шрамы, изуродовавшие мою душу, не давали покоя.
        Утром я долго всматривалась в зеркало. Что со мной стало? Когда-то я не хотела жить в мире, где ничего не стоит чужая жизнь. А теперь с лёгкостью резала глотки, ломала судьбы и даже получала удовольствие… Та маленькая Юна, которой я когда-то была, возненавидела бы меня.
        - Юна, ты нас вообще слушаешь? - возмутился Мон.
        - А? - вскинулась я. - Да… Комдор. Ты прав, его нельзя упускать из виду.
        Я спрыгнула, пошатнувшись. Новые сапоги натирали большой палец, и с непривычки я скривилась. Или это было от отвращения к самой себе? Не знаю. Всё теперь стало так… запутанно. Но Мон был прав, когда напомнил о Комдоре - за ним нужен глаз да глаз. Он легко мог устроить новые проблемы с шайкой Ракель, а это никак не входило в мои планы. Особенно теперь.
        - Не Комдор, а Аспид, - появился сам повод нашего беспокойства. - Я ходил за сайками в Понтон. Лучшие только у Джетки. Хотел сделать вам приятное!
        - Всем привет! - обрадовала Тефида, выглядывая из-за плеча Комдора. - Какие планы у банды сегодня?
        Девчонка деловито откусила ароматную сайку, присыпанную кунжутом, и тряхнула волосами. Уселась на хвост дракона, закинула пятку на колено и нагло, с прищуром, улыбнулась.
        - Спасибо, - приняла я свою порцию выпечки и, недовольно сдвинув брови, наклонилась ближе к Неду: - Ты зачем девку привел?
        - Так она сама пришла, - Комдор пожал плечами и откусил огромный кусок: - Скафала, фто едва унесла ноги от Трейсли. Я подумал, что со мной ей будет безопаснее.
        На мостовую немедленно спланировала стайка воробьёв и даже пара желтоголовых олуш, почуяв угощение. Я раскрошила кусок сдобы и кинула птицам, не сводя глаз с Тефиды. Та улыбалась во весь рот. Длинный палец дылда продела в пустую петлю зелёного жилета. Верхней пуговицы не было.
        - Видели, как таххарийцы сегодня провожали свою колдунью? - как ни в чём не бывало заговорила Тефида. - Как восставшую из мёртвых, с жутким воем и боем барабанов. Дикари! Но без её палатки у третьего спуска стало пусто. Будто бы чего-то не хватает.
        - Наконец-то убрали лишнее, - пробурчала я.
        - О, она была кошмарной! - быстро согласилась Тефида. - Эти жуткие шкуры и пластины на стенах… И дым… Пусть убирается в свои степи!
        - Вместе с вонючим главным варваром, - смягчилась я и глотнула сливухи из фляги Комдора. - У нас для него невест нет!
        Мы с Тефидой засмеялись, но что-то такое неприятное, противное царапнуло изнутри. Похожее на дурное предчувствие. Я опасливо заозиралась.
        - Вообще-то хьёль-амир уедет позже, - встрял Мон. Он утёр платочком вспотевший лоб и надул щёки от жары. - В первый день лета Надалия хочет устроить официальное прощание. Союз и добрые отношения с Таххарией-хан очень важны, и большое значение имеет то, какое впечатление увезёт из Квертинда её представитель.
        Олуша вспорхнула, обдав меня градом из розовых лепестков и пыли. Я чихнула и вдруг поняла, что беспокоило меня не предчувствие, а, скорее, стыд и сожаление. Вдобавок к тому, что мои руки были по локоть в крови квертиндцев, я ещё и собственноручно поспособствовала тому, чтобы варвару в Квертинде очень не понравилось… Оставалось надеяться, что наша маленькая стычка не повлияет не политические отношения. В конце концов, не станет же хьёль-амир Таххарии-хан обижаться на студентку? Или станет?..
        - А что если он увезёт с собой Сирену? - Комдор застыл с открытым ртом. - Что если она захочет стать женой таххарийца? - он угрюмо опустил голову и заворчал: - Уж лучше Лоним…
        - Комдор, - прорычала я. - Ты можешь думать о чём-то другом? Все уши прожужжал: Сирена, Сирена, Сирена. Ей плевать на тебя, понял? Плевать. Открой уже, наконец, глаза. Ты и правда ведёшь себя, как амурный хлюпик. Землянику вырастил, в дуэль полез… Тоже мне, герой-спаситель!
        - Чего ты взъелась? - обиделся Нед. - Ты сегодня сама не своя! Может, надо выпустить пар? Сходим на Трескималь? А вечером - в Фуррион…
        - В академию нужно вернуться до темноты, - выдала я.
        Куиджи даже поперхнулся от моего заявления. Я похлопала по тощей спине, делая вид, что не замечаю удивление банды. Комдор и Мон переглянулись.
        - Мы успеем вег’нуться до темноты, - осторожно заметил Куиджи.
        - Я с вами! - подскочила Тефида. - Ещё ни разу не видела икша! Поверить не могу, что поучаствую в настоящей битве!
        Я выкинула остатки сдобы птицам, потрогала знак соединения. Спокойное, мирное весеннее утро так резко контрастировало с ужасами последних дней, что я боялась сделать лишний шаг, чтобы не нарушить хрупкое спокойствие. Поэтому придала себе строгий вид и обратилась к Тефиде со скучным, но логичным вопросом:
        - Ты понимаешь, что это нарушение правил?
        - Я сама хочу устанавливать правила! - с жаром воскликнула девчонка.
        И посмотрела хитро, явно намекая на лозунг Ордена Крона. Кажется, маленькая прохвостка успела сунуть свой длинный нос везде. Не первокурсница, а просто ходячая неприятность!
        От её наглого, глупого и самоуверенного взгляда меня прямо прошибло. Соплячка даже не подозревала, что кроется за её горячими высказываниями. Это было бездумно, порывисто, нахально и… бессмысленно. Это было так похоже на меня!
        - Какие правила ты хочешь установить? - я схватила Тефиду за плечо и тряхнула.
        От резкой смены настроения она беспомощно вылупилась, как кролик в лапах хищника. Не ожидала моего напора. Со стороны мы выглядели смешно - первокурсница смотрела на меня сверху вниз, но испуганно и виновато.
        - Я… - заёрзала Тефида. - Я хочу, чтобы Квертинд был свободным… Чтобы все жили счастливо…
        - Юна, да она просто несёт всякую чушь… - попытался вступиться Мон, но я отмахнулась.
        - Я задала тебе вопрос. Отвечай! - я почти рычала от негодования.
        На плечо легла рука Куиджи. Банда переживала, что я устрою драку с мелкой прямо посреди людной площади. Впрочем, именно этого можно было ждать от Юны Горст…
        - Да брось, Горст! - подпрыгнул рядом Комдор. - Она же с нами! - Он приложился к горлышку фляжки, но тут же выругался: - Кряхт, ты выжрала всю мою сливуху!
        Пришлось посторониться - нас оттеснила группа рудвиков с мётлами и швабрами. Они отчищали дракона от птичьего помёта и налипших лепестков маральника. Один из ушастиков держал кружевной зонтик и соломенную шляпку.
        - Как чудесно, Милош, только посмотри! - заголосила дама в элегантном платье, шлейф которого, кажется, уже подмёл всю грязь кроуницких мостовых. - Это зловещая площадь из легенд! Безголовый дракон!
        Восторженная путешественница была явно не из этих мест. Она сияющими глазами оглядывала изгибающееся чешуйчатое тело пока, наконец, не увидела нас. Её спутник - низкорослый пухлый господин с тростью смотрел исключительно на свою женщину. Она и впрямь была красавицей.
        - А это студенты львиной академии! - захлопала в ладоши белокурая леди. - Будущие маги, гордость Квертинда!
        Странная процессия рассматривала нас так же, как минуту назад - дракона.
        - Г’ады пг’иветствовать вас в Кг’оунице, - вежливо поклонился Куиджи.
        Мон улыбнулся, а я почесала затылок, раздосадованная неожиданным вмешательством. Чужое внимание раздражало, к тому же, оно прервало мою нравоучительную отповедь для первокурсницы.
        - Куплю сливухи, - выхватила я флягу из рук очарованного красавицей Неда. - А вы пока избавьтесь от компании.
        - Лучшая сливуха в таверне «Сонный плющ», - бросила Тефида, как-то странно поглядывая на меня искоса.
        - Угу, - буркнул довольный Комдор, кажется, не расслышав ничего из сказанного.
        У парня едва слюна не текла - с таким вожделением он пялился на изящную блондинку с лёгким румянцем и блестящими кудрями. Отдалённо она напомнила Дамну лин де Торн, только молодую и восхищённую. Ну, или Сирену.
        - Уймись уже, Комдор, - кинула я напоследок. И злобно зыркнула на Тефиду, вжимающую голову в плечи: - И ты тоже.
        Со стороны я была похожа на разгневанную гарпию. Кажется, моя новая жизнь начиналась не слишком удачно. Срываться на друзьях было отвратительной стратегией и ужасным поведением.
        Я не понимала, почему злюсь. Пожалуй, дело было в Тефиде. В самом деле, эта глупая девчонка не сделала мне ничего, за что я могла бы её презирать. Но она до отвращения, до болезненного стука в висках напоминала мне саму себя. Даже один взгляд на то, как она гордо задирает подбородок, как смотрит на всех свысока и как говорит о вещах, о которых понятия не имеет, поднимал во мне волну негодования. Я не могла поверить, что выглядела точно так же - смешно и нелепо. «Безмозглая балда,» - ругнулась я не то на неё, не то на себя, и юркнула под козырёк трактира «Сонный плющ». Брякнул над головой кованый резной лист, скрипнули двери-ворота, и в лицо пыхнул душный, спёртый воздух вполне приличной харчевни.
        У порога какой-то пьянчуга задел меня плечом, но я не стала раздувать конфликт и даже останавливаться. Пробурчала под нос недовольства и направилась прямиком к стойке трактирщика.
        - Набери сливухи, - стукнула фляжкой о столешницу и прибавила целый лирн для повышения градуса почтительности. - Только не той бурды, что наливаешь в зале, а не разбавленной, из бочки.
        - Госпожа маг, - трактирщик отложил грязный стакан и просиял при виде щедрой оплаты. - Так для вас у нас всегда всё только самое лучшее! Мы не обманываем кроуницев!
        Я натянула дежурную улыбку и отвернулась. Потёрла виски - голова начала раскалываться. Изо всех старалась не думать о произошедшем в Эльце, но справлялась всё хуже и хуже. Стоило закрыть глаза - в воображении оживала бездна Толмунда. «Это не я их убила,» - повторяла я как мантру, но с каждым разом это всё меньше походило на правду. В душе вскипала обжигающая смесь: сожаление, горечь, страх и боль, желание изменить прошлое…
        - Эй, ты! - Тот самый пьянчужка, что едва не сбил меня на входе, решил не спускать обиду. Он кривой походкой пробирался ко мне, почёсывая рыжую бороду удивительно белыми, длинными и изящными пальцами.
        - Дерьмо, - вскинулась я, догадавшись, и развернулась к трактирщику: - Давай флягу.
        - Так ещё и половины не нацедилось, - радушно улыбнулся мужик. - Вы же велели не разбав…
        - Флягу! - рявкнула я и перевесилась через стойку. - Быстро!
        Трактирщик ухнул, озадачился, но спорить не стал. Протянул мне не до конца наполненный сосуд и присвистнул, когда я цепко выхватила собственность Неда и со всех ног понеслась к выходу. На ходу успела заглянуть в лицо тому самому рыжебородому посетителю, чтобы убедиться в своей догадке. Ошибки быть не могло. Это был Демиург. Собственной персоной. Он только и успел обернуться в мою сторону, когда я стрелой пронеслась мимо.
        На улице быстро осмотрела толпу - вряд ли создатель явился самолично, без охраны и свиты. Вон тот тип, с плешивым затылком явно смотрит подозрительно… И женщина, перебирающая горох на ступеньках бакалейной лавки, тоже недобро косится.
        Стараясь унять частое дыхание, я посчитала вдохи. Лоб покрылся испариной и неприятно холодил кожу.
        Дерьмо, дерьмо, троллье дерьмо!
        Я знала, что должна была явиться в Орден после битвы при консульстве. Честно всё рассказать, может, даже поругаться за то, что нас отправили на убой. Но я… не хотела больше иметь к отношения к проклятой организации.
        И теперь господин Демиург самолично явился в город, чтобы вернуть символ Ордена Крона туда, где ей самое место - в свои дурманящие объятия.
        А чего я ожидала? Что в одну ночь мир и в самом деле изменится, и прошлое отпустит меня? Как будто ничего и не было? Что Господин Демиург просто исчезнет, а Орден Крона станет такой же вымышленной сказкой, какой её представляет себе Сирена? С этим нужно было разобраться, но… не сейчас.
        Насвистывая под нос мотив знакомой мелодии, чтобы не выдать волнения, я неспешно прошлась до площади. Боковым зрением отмечала любую слежку и любое подозрительное движение.
        Подумалось: вдруг помимо Ордена Крона меня теперь ещё будут преследовать и стязатели? В той таверне, где меня знали, как Тори - предательницу Квертинда, никто не выжил, но если остались свидетели?… Что если стязатели проведут расследование? Узнают ли они о причастии девушки с пауком к нападению на консульство? И ещё прямо в спину дышит Кирмос лин де Блайт…
        Ладонь привычно шлёпнула по пауку, когда я упёрлась в длинную фигуру Тефиды, в точности копирующей мой жест. Да что ж всё так скверно!
        - Ты почему всё ещё здесь? - сходу накинулась я на первокурсницу.
        - А куда мне ещё пойти? - огрызнулась мелкая. - Не в приют же…
        Я постаралась унять раздражение и подозрительность и впервые назвала девчонку по имени:
        - Тефида, - как можно мягче обратилась я. - Ты не представляешь, во что ввязываешься и в какие коварные сети можешь сама себя завести. Заблуждения насчёт… - я запнулась, подбирая слова. - Насчёт борьбы не ведут ни к свободе, ни к справедливости. Это не для тебя. Толмунд, - я зажмурилась и надавила ладонями на глаза, старалась унять нарастающую головную боль. - Это даже не для меня.
        - Я сама решу, что для меня, - фыркнула девчонка.
        Медленно, очень медленно я выдохнула, обречённо озираясь. Ещё два дня назад я была всемогущей, неуязвимой, гордой и смелой Юной Горст, а теперь понятия не имела, как справиться даже с надоедливой последовательницей. Я чувствовала себя усталой, опустошённой. Злилась на весь мир только ради того, чтобы не злиться на саму себя. И снова убегала.
        - Заведи друзей среди первокурсников, сходите с ними в кондитерскую… - я пожала плечами и искренне улыбнулась, стараясь вернуть себе недавнее жизнелюбие. - Или на рынок в южном квартале. Там продаются милые браслеты, - подняла руку, демонстрируя своё новое приобретение. - Ты ведь хочешь себе такой?
        - Я хочу чего-то большего, чем браслеты, - девчонка смотрела мне прямо в глаза - открыто, нахально. - Я буду сражаться за то, что мне дорого. Мне слишком поздно поворачивать назад.
        - Глупости, - рассмеялась я. - У тебя ещё миллион возможностей жить… просто жить обычной жизнью. Наслаждайся!
        Она цокнула, отворачиваясь.
        - Послушай, - я развернула её лицо к себе. - Пути назад не будет. И та, кем ты была до этого… умрёт. Забудь об этом.
        Что-то мелькнуло в её взгляде - не то понимание, не то ярость. Я не успела разобрать - банда окружила нас неплотным кольцом, заподозрив неладное.
        - Идём в Фуг’г’ион? - предложил Куиджи, потягивая фруктовый кисель.
        - Псих, мы идём на Трескималь! - поднял палец Нед и притянул ментального мага так, что тот расплескал свой розоватый напиток.
        - Я не псих, - как всегда пробурчал Куиджи, отряхивая капли с брюк.
        - И Тефида с нами, - по нездоровому блеску глаз Комдора я поняла, что он уже успел найти выпивку даже без своей фляги. - Она - часть банды изгоев. Хочешь ты этого или нет, Юна. И Трейсли неспроста гонял её сегодня про Кроуницу.
        Он кивнул за спину, где как раз мелькнул зеленым жилетом Шон Мелко прежде, чем скрыться за резной вывеской в виде бочонка пива. Прихвостни Ракель крутились неподалёку и наверняка что-то замышляли…
        - Он прав, - вступился Мон. - Тефиду опасно оставлять одну в городе.
        Первокурсница победно улыбнулась.
        А вот я не была так довольна. От слежки на затылке шевелились волосы, хотелось поскорее покинуть людную площадь. С Тефидой или без.
        Беглый взгляд над макушками толпы не принёс результатов. Из знакомых узнала только Артура, о чём-то беседующего с прелестной леди у витрины магазина игрушек. «Не позволяй им решать,» - пронеслись давние слова, брошенные тёмным Оуренским на дуэли. Ещё один враг, ещё один конфликт… Кто знает, во что выльется обида, которую мы им нанесли в утро дуэли… И все стычки после. Я снова прошлась пальцем по браслету, убеждаясь, что он надёжно прячет чёрные вены. Месть студентов меня волновали сейчас куда меньше Ордена Крона и возможное преследование Квертинда.
        На пороге Фурриона как раз возник Нэнс, белозубо улыбнулся и сделал приглашающий жест для всей нашей компании. Поймал мой взгляд и едва заметно кивнул за спину.
        - Идём на Трескималь, - отвернулась я и бросила в довольного Комдора полупустой фляжкой.

* * *
        Как только ты делаешь шаг за грань дозволенного, она, эта грань, исчезает. И больше нет различия между добром и злом, справедливым возмездием и кровавой расправой. Все, кого ты когда-то подвела, становятся забытыми эпизодами из прошлого. Принесённый вред, утраченные жизни… больше не чьи-то судьбы. Они переосмысливаются, превращаются в символы потерь и неудач. Как игрушки, пешки, неодушевлённые предметы. И в своей игре ты забываешь, что каждый из них любил жизнь так же сильно, как и ты. И, возможно, был в тысячу раз достойнее её, чем ты. Но им просто не повезло.
        Мне же - повезло. Я шагала под северным ласковым солнцем в компании лучших друзей, смеялась и старалась не думать о том, сколько горя я принесла в прошлую ночь в чьи-то семьи. Друзья помогали.
        Весна в Кроунице - звенящая, буйная в своих розовых вихрях, прохладная в сухой тени елей, пахнущая мхом, цветением, приключениями, - слепила глаза и радовала душу. Неожиданно я осознала, что такие простые моменты жизни и были моими любимыми. Что ничего - ни убийство, ни месть, ни даже власть не приносили мне такой радости, как обычная прогулка в компании близких людей. В этом свете моя одержимость Кирмосом лин де Блайтом казалось острой занозой в сердце, которую я никак не желала вытаскивать. Она вросла и даже пустила корни.
        - Юна никогда не попадает впросак, - рассказывал Комдор Тефиде. - У неё всегда есть план, всё продумано заранее. Хочешь, расскажу, как мы однажды отделали Маффина так, что он звал на помощь мамочку?
        Мы поднимались по пологой скалистой тропе Трескималя, то и дело останавливаясь у душистых кустов жимолости, чтобы полакомиться ещё недоспелыми кисло-сладкими ягодами. Залитые солнцем полянки вовсю зеленели буйной растительностью, скрывая каменистую горную почву.
        - Он звал Ракель, - Мон пыхтел от подъёма, и на его замечание никто не обратил внимания.
        - Мамочка, милая, спаси меня от банды изгоев, - увлёкшись, передразнивал Комдор. - Зачем ты родила меня тупым боровом?
        Тефида расхохоталась. Кривляния Комдора и правда выглядели смешными, хоть и были далеки от правды. Я тоже улыбнулась и на всякий случай обернулась - не идёт ли кто следом? Вдруг Демиург явится прямо на глазах у банды? В кого он преобразится на этот раз? В разбойника, желающего поживиться кроуницколем в кишащих икша пещерах?
        Что-то такое ядовитое, противное отравляло моё приподнятое настроение. Тревога или неуверенность. Замешательство. Я боялась, что перестала быть той, о ком с такой гордостью рассказывал Комдор. Будто бы твёрдая, непробиваемая кожа сорокиной дочери Юны Горст треснула, обгорела в пожаре Эльце, и на её месте появилась нежная, розовая и чувствительная… Ещё не до конца схватившаяся и болезненная.
        Когда мы прошли мимо той поляны, где когда-то закопали трех разбойников, все дружно замолчали. И только Тефида тараторила свои студенческие сплетни, не замечая смены настроения.
        А я даже шаг заметила. По спине пробежали мурашки от стыда и страха. Да что это со мной? Откуда эти сожаления? Отчего вдруг я превратилась в пугливого кролика? Тайные могилы под бурым откосом поросли травой и никак не выдавали своего присутствия. Там даже тел не осталось…
        Но мне отчего-то дико захотелось повернуть обратно. Прямо сейчас убраться отсюда.
        - Что-то не так? - Мон первым заметил мою медлительность. - Ты сегодня как будто… не с нами. Другая.
        Он был прав. Пожалуй, я и правда была другая. Только вот эта другая не годилась больше не роль лидера. Нужно было взять себя в руки.
        - Устала после тренировки с ментором, - соврала я, пожимая плечами.
        И двинулась дальше - вверх по склону. Если выкажу слабину, сомнения - банда тоже начнёт сомневаться, а это ни к чему хорошему не приведёт. Они верили в меня безоговорочно. Они закопали трупы по моему приказу. Они стали преступниками. Почти такими же, как я. Как те, кого мы тогда убили. В те мгновения мне казалось, что мы - жертвы, и просто защищалась. Возможно, тогда так и было, но теперь…
        «Теперь ты сама стала палачом», - сверкнул в руке кинжал.
        В отражении мелькнули глаза стязателя - но не Кааса, а того, ещё юного, беззащитного перед моим смертельным росчерком… Секунду я пребывала в безумном забвении, пока не поняла, что снова вижу лишь своё отражение. Откуда-то из глубин души на меня смотрела та, другая, маленькая Юна, которая однажды стояла на краю туманной пропасти и мечтала никогда не становиться частью кровавого Квертинда. Маленькая Юна, которая жалела Гренку и была готова бороться за его жизнь… За любую жизнь. Сколько с тех пор я видела смертей? Сколько причиняла сама? Как далеко я сама была готова зайти в своей тьме?
        - Смотрите! - взвизгнула Тефида. - Это они? Какие ужасные! Это же икша?
        Я остановилась, как вкопанная. За своими рассуждениями я чуть было не забыла о цели подъёма. Впрочем, до пещер оставалось ещё шагов двести, не меньше, и можно было позволить себе расслабиться. Ведь икша раньше никогда не покидали сырых шахт… Почти никогда.
        - Вы тоже это видите? - уточнил Куиджи.
        - Пресвятая Девейна, - запыхтел Мон.
        У отвесного склона, прямо у основания, чернела свежей землёй лысая полянка - голый кусок чистой земли, как будто выжженной. Ни травы, ни кустарников, ни даже деревьев… Почва шевелилась, как огромный муравейник, перемещалась волной и росла в размерах, расширяясь во все стороны. Не десятки - сотни икша сметали всё, что попадалось им на пути: даже камни они были бы ради сожрать, если б те не были слишком крепкими для острого ряда клыков.
        Коричневый рой тянулся из пещер, толпился на откосах, падал с отвесных камней. От бесконечного мельтешения я даже не успела запаниковать - глаза обшаривали привычное окружение, а мозг отказывался верить в увиденное.
        - Они ужасные, - с бесконечным восторгом в голосе прошептала Тефида.
        Надо было ей что-то ответить.
        Надо было сказать, насколько опасны икша… По крайней мере, в таком количестве. Схватить за шиворот и немедленно убежать с Трескималя. Сообщить обо всём в академию. Надо было снова стать настоящим лидером банды и принять верное решение… Но я стояла молча, разделяя ужасающий трепет перед проклятием Крона и всё ещё пребывая мыслями в своих самокопаниях. И только тихо ухнула, когда безумная девчонка вытащила кинжал и с громким, истошным криком кинулась прямиком к ближайшему зубастому монстру. Размашистый удар рассёк череп грязекровки, обдав Тефиду ядовитой слизью.
        - Кккуда?… - только и успел прошептать Мон.
        Мы все дёрнулись следом, но резко остановились - застыли в мгновенном осознании беды. Куиджи прижал к себе свою набитую пергаментом сумку. Готова поклясться, я слышала, как стучали его челюсти.
        Коричневое бормочущее море волной двинулось на источник звука - к юной первокурснице, сияющей счастливой улыбкой победительницы. Ветер ласково прошелестел над камнями и донёс хорошо известные мне запахи - надвигающейся битвы и грядущей смерти. Я снова очутилась в заведомо проигрышном бою, из которого нет спасения. Поэтому отступила, растерявшись, и замотала головой. Струсила. Или впала в отчаяние. В следующий миг сдавленно крякнула Тефида - то ли от боли, то ли от неожиданности - один из грязекровок взобрался по головам собратьев и прыгнул сверху - вцепился прямо в девичье лицо, заглушив крик.
        - Вытащу её, - спокойно и ровно проговорил Нед.
        Он обнажил оба клинка - меч и безымянный кинжал и, тихо ступая, оказался рядом с Тефидой. Блеснула сталь, мгновенно напитываясь коричневой кровью икша. Комдор действовал чётко, разумно и быстро. Он не раздумывал о том, что шум битвы уже привлёк новую стаю зубастых головастиков. И даже не сбросил первого монстра, вонзившего в бок Неда острые клыки: в азарте битвы парень продолжал раскидывать прибывающих икша, стаскивал их с Тефиды и пытался удержать равновесие. А я… по-прежнему стояла как вкопанная.
        Первокурсница, понимая, что пришла помощь, отползла задом. Вместо правого глаза у неё зиял алый провал, сочащийся кровью.
        - Что нам делать, Юна? - Мон стиснул моё плечо.
        Слишком сильно, словно клещами. Он был в ужасе.
        «Бежать!» - почти крикнула я в ответ. И… устыдилась. Мои друзья погибали под сотней острых зубов, а я бездвижно наблюдала за кровавой картиной и думала только о том, как бы спастись. Под ложечкой сосало - мерзкий, новый и леденящий страх собственной смерти сковал по рукам и ногам. Кажется, настала пора врезать самой себе.
        - Помогите Тефиде, - отдала я приказ онемевшими губами.
        И спустила Карнеум. Пальцы гнулись плохо, отказывались повиноваться, но я всё же вложила стрелу отточенным движением, прижала тетиву к щеке.
        Шмяк! С первым выстрелом я вспомнила, что битва была моей стихией. Что я вообще-то боевой маг, и у меня есть десяток возможностей исправить ситуацию. Или хотя бы попытаться. Что размышлять о последствиях и причинах лучше после боя, а не во время. Если, конечно, у нас ещё будет такая возможность…
        Шмяк! Шмяк! Шмяк!
        Цели выбирала внимательно, чтобы попусту не тратить стрелы. В первую очередь те, что свалили Тефиду. Потом - несущиеся на звук рассекающий воздух стали. Комдор бился уже с десятком грязекровок, а они всё бежали и бежали… Нед благодарно кивнул, заметив мои выстрелы, и обрадовался, когда очередной икша отлетел вместе с пронзившей его стрелой. Парень припал на одно колено, и я успела разглядеть, что вся нога парня обагрилась его же кровью - алая жидкость ручьем стекала из огромный дыры в животе… Но думать об этом было некогда.
        Я метнулась к толпе грязекровок, пробирающихся к друзьям. Они как раз подняли раненную Тефиду и тащили её за ближайший камень. Мон на ходу взывал к богине и ругался - кажется, Девейна не отвечала ему.
        - Sol Amunt! - взмахнула я руками, преграждая дорогу бормочущему рою. - Eman miсhi'tum del Rewd!
        Земля рванула фонтаном, а потом ещё одним и ещё. Грязековок разметало по небольшой поляне коричневыми брызгами - вместе с землёй и свежей травой. Я не разбирала, какой из гейзеров был - мой, а какой - Комдора. Кажется, он тоже кричал воззвания. Воздух пронзило зелёное свечение Ревда и новый свист десятков стрел. Глаза разбегались от целей - икша было слишком много. Они приближались неумолимо, не оставляя шансов на спасение.
        Когда стрелять стало уже невозможно, в ход пошёл Каас. Я резала, рубила и пиналась как-то отрешённо, совсем без чувств и эмоций. Боли от ран не чувствовала. И всё пытаясь отыскать глазами банду. Успели ли спрятаться? Додумались ли убежать? Как там Комдор?
        Мелькнула мысль раздавить грязекровок разломом, как когда-то на занятии, и я даже кинула оценивающий взгляд на развороченное магией плато. Икша копошились на свежей земле, поднимались на ноги и снова - бежали. Но не в мою сторону, а ближе к обрыву. Там, под кривой низенькой сосной, где я последний раз видела Комдора, громоздилась бормочущая куча. Нужно было что-то предпринять. Кроме разлома идей больше не было.
        Вскинуть ладонь для заклинания я не успела, как и додумать план - мысль спряталась за вспышкой боли, пронзившей голень. Я ударила Каасом не глядя, почти наощупь. Дёрнула рукой и взвыла - лезвие застряло в кости черепа. Кряхт! Как же паршиво, как всё паршиво… Выжить в битве под Эльце, чтобы так бессмысленно и глупо погибнуть у пещер…
        Со всех сторон на меня неслись зубастые пасти вечно голодных икша. Лакомиться плотью им нравилось явно больше, чем травой да корой…
        Наверное, в этот момент мне стоило испугаться неотвратимой смерти. Вспомнить Джера, пожалеть себя или попытаться сбежать. Но среди той самой кучи у обрыва сверкнуло белизной знакомое лицо - мокрое и совсем мальчишеское. Комдор был в сознании и крупно вздрагивал, должно быть, как и я, ощущая каждый новый укус зубов-кинжалов. Я заорала. Бессилие, стыд, ничтожество перед силой теперь уже не армии - проклятием мёртвого в Квертинде бога одолели меня. Я готова была принять кару за всё содеянное, я готова была к плачевным последствиям и страданиям… Даже к смерти. Но только не к потерям. Только не моя семья!
        - Комдор! - захрипела я и отчаянным рывком выдернула кинжал.
        Снова замахала им, расчищая себе путь к Неду. Сплёвывая солёную кровь и уже понимая, что мне не дойти…
        - Комдор! - снова позвала я и дёрнулась в сторону.
        Откатилась, прижимая Кааса к груди и раскрыла рот - рядом со мной разбился огромный огненный шар, расплёскивая искры и охватывая рой грязекровок. Ещё один прилетел ближе к Неду. Пожирающие его икша заверещали, загомонили, немедленно бросили свой обед. Плато перед шахтами загоралось - по всему пространству врезались в землю шары огня, восставая громадными, во весь рост, кострищами и поглощая бормочущих монстров.
        Треск и вой пламени, удушливый запах свежей плоти и чад, горящая земля - должно быть, судьба и впрямь решила вернуть меня в Эльце. Тёмный вход в пещеры превратился в ворота консульства. Сейчас оттуда выйдет армия с боевыми тиалями, и меня станут пытать… Я зажмурилась в ожидании худшего.
        - Юна, - слабо позвал Нед.
        Придя в себя, я шарахнулась от горящего икша и сломя голову бросилась к другу. Меня едва не опалил новый шар - он летел в сторону вырубки, откуда всё ещё выбегали грязекровки. Их встречало пламя, опустошающее поляну не хуже самих зубастых монстров: почва пошла сухими трещинами, кусты и деревья обуглились, а камни… плакали серыми слезами.
        Огонь явно был магический. «Служитель Омена,» - догадалась я. Где-то поблизости был тот, кто спас нас от неминуемой смерти. Кто-то, кто ходил за мной по пятам уже давно и… берёг от всех бед. Я остолбенела от вывода и попыталась увидеть сквозь языки пламени и горящих монстров того, кого искала глазами десятки раз - в темноте, в снегах, в своих кошмарных снах. Или в мечтах? Не знаю…
        Увы, видимость была отвратная. Воздух окрасили лиловые всполохи, почти такие же, как кусты маральника: это икша массово покидали пылающее плато, сбегая от верной погибели. То тут, то там вспыхивали знакомые ауры, почти слепили, оставляя после себя только дымную фиолетовую пустоту. Я бы даже назвала это зрелище красивым, если бы не знала, насколько оно разрушительно.
        - Юна, - едва слышно разнеслось в трескучей пламенем тишине.
        Голос - родной, живой, до невозможности знакомый звучал раскатистым громом посреди угасающей поляны. Кашляя и хрипя, жадно глотая воздух с крупинками пепла я не побежала - упала на четвереньки и поползла по горячей земле к Комдору. Мелькнула крупная тень - это Мон опередил меня, закрыл огромным телом Неда от жара и солнца. Где-то за далёким валуном подвывала Тефида, цепляясь за руки Куиджи - не хотела отпускать парня от себя. Тот сомневался, но всё же скинул девчонку и тоже осторожно направился к лежащему Комдору, нетвёрдо ступая и озираясь.
        - Слишком много повреждений, - скупо проговорил Мон, когда я очутилась совсем рядом. - Я не знаю, что лечить первым, раны, они…
        «Смертельные», - закончила я мысленно. Для такого вывода не нужно было быть целителем: рваные дыры на теле Неда Комдора сочились кровью, но самой страшной, жуткой была та, что на животе. Казалось, икша уже успели выесть часть внутренностей… Меня затошнило. Я едва брезгливо не отвернулась, усилием воли заставила себя перевести взгляд на лицо парня. Комдор попытался приподняться на локтях, оглядеть самого себя, но я не позволила - надавила на его лоб, заставила смотреть в глаза.
        - Я умираю, да? - жалобно простонал Комдор.
        Он не верил. Никто из нас не верил. Смех какой, Комдор умирает! Подумать только! Быть этого не может.
        Мон шептал заклинания и бледнел с каждой белой вспышкой магии Девейны. Куиджи возник рядом, прикрывая платочком нос. Тефида хныкала, размазывая кровь вперемешку со слезами из единственного глаза.
        «Пресвятая богиня, - взмолилась я мысленно, наблюдая за слабеющим Монтгомери. - Прошу тебя, дай силы своему служителю для исцеления. Не позволь Неду лишиться жизни. Хочешь - забери мою…»
        А вслух сказала:
        - Не неси чушь, Комдор. Я не дам тебе сдохнуть, понял? Только попробуй кинуть банду. Ты клялся, помнишь? Клялся нам всем!
        Он засмеялся, закашлялся, потом заплакал. Захныкал как ребёнок, как маленький мальчик.
        - Всё будет хог’ошо, - тоненько пропищал Куиджи и отвернулся.
        Его вывернуло. К пеплу и дыму добавился тошнотворный запах рвоты. Мне захотелось присоединиться к Куиджи, и я сглотнула вязкую горькую слюну. Всё-таки отвернулась - глянула на верхушки гор, за которым скрывалось солнце.
        Один Мон, как и всегда, держался из последних сил и всё шептал воззвания. Только вот раны Комдора не исчезали - не превращались в тонкие розовые шрамы, плоть не срасталась вновь.
        Длинный меч Комдора, весь в коричневой слизи, валялся неподалёку. В руках Нед держал только кинжал. Да не просто держал - сжимал так, будто его рукоять была самой жизнью. Костяшки пальцев парня белели даже сквозь буро-коричневый слой грязи.
        - Я не хочу умирать, - хныкал Комдор. - Не хочу! Я хочу в кондитерскую. Или в Фуррион. Пойдём сегодня?
        Глаза его мутнели. Зрачки забегали в поисках меня, хотя я была совсем близко - прямо над головой Неда. Но этого оказалось недостаточно - пришлось подать голос, чтобы парень меня нашёл:
        - Я здесь, Комдор! - прикрикнула я истерически. - Тебе врезать, чтобы ты не паниковал?
        - Псих, - слабо позвал парень.
        - Да? - тут же отозвался Куиджи.
        - Достань фляжку из кармана, - Нед зажмурился, и из уголков глаз стекли крупные слёзы, оставляя чистые дорожки на покрытом черной грязью лице. - А то врезается прямо в бедро. Вот же грифонья срань!
        «Я не псих» - должен был сказать Лампадарио. Но он молча вытащил фляжку, покрутил её в руках, не понимая, что делать дальше.
        Рядом запричитала Тефида:
        - Ты спас меня, Нед, - заорала она, раскачиваясь из стороны в сторону. - Я чуть не умерла! Чуть не погибла!
        - Ты всех нас спас, - тихо вторила я, едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на Тефиду с кулаками.
        Комдор улыбнулся, и я сжала его кулак ладонями. Чтобы показать: я здесь, рядом, всё будет хорошо! Мы справимся, мы же банда изгоев!
        Нед попытался что-то сказать, но только хватанул ртом воздух. Потом собрался с силами, едва слышно захрипел:
        - Отдай Сирене землянику, ладно?
        - Не буду я этого делать! - с нарочитым смешком огрызнулась я, глотая подступающий ком. - Сам будешь позориться, амурный хлюпик!
        - Не хлюпик, - бледными губами прошептал Нед. - Аспид.
        Он переложил рукоять кинжала в мою руку, сжал её обеими ладонями и повторил:
        - Аспид.
        - Аспид, - согласилась я.
        Комдор довольно опустил голову. Он позволил себе расслабиться и сделал ещё четыре слабых вдоха. А потом умер. Да, именно так он и умер. Быстро, глупо и бесславно, на знакомом склоне Трескимался, из-за вопиющей глупости чужой ему девчонки.
        Где-то ещё потрескивало пламя угасающих костров, кто-то наблюдал из укрытия. Пели весенние птицы, шелестели маковки сосен, играло янтарными лучами закатное солнце. И всё так же летели лепестки маральника - розового кроуницкого снега. Была я, был Куиджи и был Мон. А Неда больше не было. «Всегда тревожусь, когда он не прыгает рядом,» - донеслись слова из такого далёкого, радостного утра, когда Комдор кормил нас сайками…
        - Ты вылечишь его? - визгливо вскрикнула Тефида.
        Она с надеждой смотрела на Мона, который в одно мгновение бросил все попытки к заклинаниям.
        Целитель сидел у тела друга, опустив голову, и плакал. Он ослаб от траты огромного количества плазны, почти не мог двигаться и даже, наверное, разговаривать. Только беззвучно трясся в рыданиях, не замечая ничего вокруг.
        Его обнял Куиджи - распластался на большом теле, как на тёплом камне. И неясно - успокаивал ли друга ментальный маг или успокаивался сам.
        - Он ведь не умер? - первокурсница схватила меня за рукав, заглянула в лицо единственным глазом. Кажется, собственное увечье беспокоило её сейчас гораздо меньше грядущего осознания.
        Я смотрела на неё долго, не в силах отвести взгляд. Пока она, наконец, не выдержала, и снова зашлась в рыданиях:
        - Пойдём домой, пожалуйста. Я хочу домой. Мы вылечим Комдора. Магистр Калькут его вылечит. Или… - её осенило: - Или господин…
        Я с силой вырвала руку из её хватки и всё-таки врезала по девичьему лицу. Несильно - едва коснулась пальцами. Тефида схватилась за щеку и захлебнулась плачем.
        - Мы пойдём домой, - я не узнала собственного голоса. Хриплый. Чужой. Взрослый. - И никто из нас больше не выйдет из академии и не нарушит её правил. Мы похороним Комдора и всегда будем помнить о том, что живы только благодаря ему.
        Слова давались с трудом. Я отвернулась и побрела куда глаза глядят. Я не знала, что могу сказать. И самое ужасное - я даже не могла винить Тефиду. Потому что понимала, что во всём была виновата сама.
        Это я привела банду впервые на склоны Трескималя.
        Это я позволила им думать, будто смогу защитить от всего.
        Это я заставила их хранить страшную тайну.
        Это я была настолько беспечна, что не думала о последствиях. Хотя ежедневно держала в руках напоминание о том, чем заканчивается вера в собственное могущество. И вот теперь у меня было ещё одно.
        В горле стоял жуткий ком, но я не плакала. Только утёрла нос рукавом и обнаружила, что всё ещё сжимаю кинжал. Несколько минут назад он имел хозяина, но не имел имени… И вот теперь обрёл его. Стал символом горькой потери, как и некогда Каас.
        Обессилев, я остановилась у самого обрыва. Дальше идти некуда. Только прыгать на дно бесконечной бездны, где меня ждали мои друзья.
        Навалилась боль от ран и усталость после битвы - ноги подогнулись сами собой, и я опустилась на колени. Воткнула оба кинжала в землю перед собой. Согнулась, сгорбилась как старуха, зажмурилась до белых кругов перед глазами, вцепилась пальцами в волосы.
        И завыла-зарычала, словно два острия вонзились не в землю, а прямо в моё сердце, и оттуда кричали хором:
        «Ты убила нас. Убила. Убила.»
        - Убила, убила, убила, - шептала я в унисон и всё вспоминала.
        Янтарные глаза Кааса, подёрнутые тьмой кровавой магии. Серые, смеющие - под длинной чёлкой Комдора. Испуганные - юного стязателя в Эльце, что смотрел с мольбой… И даже разбойника, которого я пристрелила прямо здесь.
        Вокруг проносились десятки взглядов, и каждый взгляд говорил моими губами: «Убила.»
        Не знаю, сколько я так просидела.
        Только когда чья-то осторожная рука коснулась спины, я подняла голову и увидела, что совсем стемнело. В Понтоне зажигались первые огни, а за ним вспыхивал сотнями окон и сам Кроуниц. Тысячи людей уснут сегодня, чтобы встретить следующее утро… И я буду среди них.
        Пришла пора снова встать и… оглянуться. Что было у меня за спиной? Только смерть, потери, лишения и борьба. А ещё - постоянное бегство. От проблем, от ответственности, от самой себя. Всё, от чего я так старательно бежала, так или иначе догоняло меня. Я забыла простой вывод, один из уроков ментора, который он невольно преподал мне своей смертью: у всего есть цена. И если ты отказываешься назначать свою, судьба непременно возьмёт с тебя больше…

* * *
        В академию мы вернулись ночью.
        Одним богам ведомо, каково нам было нести бездыханное тело Комдора через весь Кроуниц. Тефида то и дело теряла сознание, и в целительское крыло её внёс на руках Куиджи. Я бы никогда не подумала, что в нём достанет силы - но ментальный маг ни разу не пожаловался на тяжесть с самого склона. Комдора несли мы с Моном, хотя каждый следующий шаг давался с трудом. Казалось, это был самый бесконечный путь в моей жизни. Но правда в том, что это было только его начало.
        Тяжелее всего далась дорога к дому ментора. Хотелось развернуться и сбежать в свою комнату, накрыться одеялом и ждать, пока новость о смерти Комдора разлетится по академии… А утром, едва рассвет коснётся нефритового подоконника под огромным окном, заваленном пергаментами подруг, тихонько встать и отправиться в город - переждать бурю.
        Но я больше не собиралась бегать.
        Джер открыл почти мгновенно, как и всегда. И, кажется, даже был рад меня видеть… Но быстро переменился в лице, едва оглядев меня с ног до головы.
        - Ты ведь была с друзьями в городе? - спросил он осторожно, пропуская меня внутрь.
        Я открыла рот, чтобы рассказать всю правду. Ведь Джер - магистр, и он должен одним из первых узнать, что случилось с его студентом. Разумом и здоровой аналитикой я понимала, что теперь и у него будут проблемы из-за меня. И сейчас я ему скажу: «Комдор умер, погиб от зубов икша». Потом добавлю подробности, если он потребует. Ничего не утаивая. И мы вместе придумаем, что делать дальше. Ведь надо жить дальше…
        - Юна? - Джер подошёл ближе, но трогать меня побоялся.
        Или побрезговал - я была грязная, в слизи икша, в крови своей и Неда. Нога перетянута бинтом, губы потрескались, но это было всё не важно.
        Я так и не смогла произнести этого вслух, вот так, глядя в глаза ментору. Потому что эти слова опустили бы плотину, за которой всё ещё держался поток слёз и горького отчаяния. Я задрожала всем телом, затряслась от того, что боль вдруг стала реальной, настоящей. Вместо сердца в груди поселилась чернота - бездонная злая дыра, заполняющая нутро. Горькая потеря выбила дыхание, скрутила мышцы и пробила до самых хрящиков, сгорбила меня под весом тяжёлой новости и прибила бы к полу - а быть может, и ещё ниже - низвергнула в пекло. Но Джер не дал мне упасть. Подхватил на руки, прижал к себе, будто мог утихомирить дрожь. Но в этот раз у него не получилось.
        Ментор положил меня на кровать и хотел отойти, но я вцепилась в его сорочку мёртвой хваткой, как недавно Нед - в рукоять своего кинжала. Джер был моей жизнью, моим спасением и надеждой на лучшее. И он уступил - лёг рядом, обнял меня, погладил по волосам.
        Глаза по-прежнему оставались сухими, но я плакала. Кажется, плакала словами - они полились малосвязным потоком. Я говорила, говорила, говорила… О том, как погиб Нед Комдор. О том, что я виновата. О то, что моя тьма преследует меня с тех пор, как я дала ей выход на нашем краю земли. Что почти забыла лицо Кааса… И что я очерствела, превратилась в убийцу без жалости и поводов. Что все мои мечты стали месивом из бессилия, озлобленности и мести. Хлюпая носом и захлёбываясь словами, я рассказывала, как сильно запуталась, как обманывалась коварными внушениями. Как верила в своё могущество. Как небрежно относилась к друзьям и жизни… И как шла за Демиургом вместе с тысячами людей из Ордена Крона, как хотела сражаться, сжечь до тла Квертинд, не признавая самого простого: никто не хочет войны. Даже те, кто активно её разжигают. На самом деле они просто хотят жить. Жить в мире, гармонии и порядке, а не в борьбе. Но как же сложно это понять…
        Сколько мне понадобилось жестоких уроков, чтобы прозреть! Сколько было загублено судеб, жизней… И как равнодушна я была к чужому горю, пока не столкнулась со своим собственным.
        Джер слушал, не перебивая и почти ни о чём не спрашивая. Это была моя исповедь перед личным богом. В какой-то момент я даже испугалась его молчания и притихла настороженным кроликом. Посмотрела в зелёные глаза - они были близко-близко - и отчего-то подумала, что если и был в мире человек, способный понять мои чувства, то он прямо сейчас сжимал меня в объятиях. И каким-то чудом мне повезло его встретить.
        Я потянулась и легко коснулась губами мужских губ. Зачем? Наверное, чтобы убедиться, что он не отвернулся от меня, что его порыв не был случайным влечением, что он готов принять меня даже такую. Всё ещё готов, несмотря на все те беды, что я принесла ментору, Каасу, Комдору и его семье… И десятком других семей, о которых мне было ничего неизвестно.
        Джер ответил на поцелуй. Он вышел горьким, каким-то… обречённым. Но он был живой, исцеляющей водой для меня. Это было так удивительно! Касаться ментора, целовать его, чувствовать тепло и участие. Я не заслужила такой награды. Поэтому засмущалась, уткнулась в его грудь и крепко зажмурилась.
        - Ты ведь говорил мне, - прошептала я. - Обо всём этом. И о войне, и о жизни. И о квертиндцах. Почему я не слушала?
        - Думаю, что некоторые истины невозможно увидеть или услышать, - ментор зачем-то поправил артефакт на моём запястье. - Только прочувствовать на себе. Люди постоянно делают ошибки, пребывают в плену собственных заблуждений. Годами, десятилетиями, а порой и целой жизнью. До тех пор, пока какое-то потрясение или невероятное событие не меняет их мировоззрений.
        - Но ты… - я приподнялась на локте, посмотрела на ментора в упор. - Ты совсем не такой, как другие люди. Ты не ошибаешься, не заблуждаешься, всегда поступаешь правильно. Защищаешь меня, студентов и, - я прикусила губу, - всех на свете. Как тебе это удаётся?
        Он усмехнулся уголком губ, откинулся на спинку, заложил руки за голову. Задумался, глядя в потолок. А потом перевёл взгляд на меня и ответил:
        - Никак. Мне это не удаётся, Юна. Так же, как и тебе. Так же, как и всем людям в мире. В этом суть человечности, её грязь, её низость и мелочность. Мои решения часто продиктованы не благом и здравомыслием, а эгоизмом. Кажется, я уже достаточно вырос, чтобы честно это признать.
        - Человечность - величайшая из опасностей, - вырвалось у меня прежде, чем я успела вспомнить, что это слова Демиурга.
        - Да, - быстро согласился Джер. - Но не только. Кое-кто очень близкий научил меня, что в человечности таится ещё и великая сила. Могущественная магия, способная на великие свершения. Путь даже они и кажутся крохотными со стороны.
        - Похоже на речи Голомяса, - хлюпнула носом я, устраиваясь на мужской груди.
        - Этому меня научила ты, - неожиданно выдал Джер.
        Я снова подскочила, как потревоженный суслик и уставилась на ментора круглыми глазами. Я? Чему-то научила Джера?
        - Именно ты, - ответил он на мой мысленный вопрос и улыбнулся. - Это тоже те истины, которые невозможно узнать иным способом, кроме как - почувствовать.
        Он замолчал, хотя мне всё ещё было непонятно.
        - В тебе столько живых эмоций, искренности и преданности, - слова давались ему с трудом, как бывает в минуты откровений. - И я давно уже все их разделяю с тобой - не только по связи, нет. - Джер убрал клок волос от моего лица и едва коснулся знака соединения. - Ты напоминаешь мне об утраченных ценностях. С тобой я стал уязвим - это правда, но в то же время настолько могущественен, насколько может быть человек без страха потерять всё без остатка. Потому что даже в этом случае у меня останется самый веский повод жить дальше.
        Я потянулась, было, снова поцеловать его, но остановилась. На мужской щеке остался грязный след от моего прикосновения. Я вдруг поняла, что явилась сюда прямо с битвы, и острая, резкая боль от потери Неда заглушила всё прочее - стыд, неловкость, смущение. Горе всё ещё стискивало затылок колючими тисками, но Джер как всегда нашёл те слова, которые были мне необходимы. Ведь у меня тоже был повод жить дальше. Кажется, я понимала, о чём он говорил… Но была так растеряна, что не знала, что ответить.
        - Это кинжал Комдора? - спросил ментор, когда молчание слишком затянулось.
        - А? - не сразу сообразила я, но всё же вспомнила и вытащила новое оружие на свет. - Да. Аспид.
        Длинный, тяжёлый клинок был не чищен, но даже сквозь засохший яд икша проглядывалась вязь и глубокая борозда вдоль лезвия, делящая его на две симметричные части. Словно язык смертоносного ящера, чей укус вызывает мгновенную смерть.
        - Аспид, - понятливо кивнул Джер и вытащил рукоять из моих рук.
        Он повертел кинжал, рассмотрел его, взвесил на ладони. Заключил:
        - Хорошее оружие. Но слишком тяжёлое для женской руки. Нужно будет научить тебя, как им пользоваться.
        - Давай снова сходим на край земли? - с энтузиазмом предложила я. - Теперь у меня будет больше времени. Да почти всё свободное время! Впереди целое лето, и я не выйду без тебя из академии. Клянусь, теперь я буду беречь всё, что у меня есть. У меня есть так много!
        Эта идея была ещё одной спасительной ниточкой, вытягивающей меня из бездны отчаяния. Я даже попыталась улыбнуться, хватаясь за мысли о живых, о Куиджи с Моном, которые, наверное, ещё не спят в своих постелях… О моей светлой, родной и заботливой Фиди. Да даже о Сирене, язвительной вертихвостке! «Не забудь отдать ей землянику, Горст. Это было моим последним желанием», - впервые подал голос Аспид. К горлу снова подкатил ком, и я часто заморгала, опустив глаза.
        - С Орденом Крона покончено? - Джер поднял мой подбородок, не позволил спрятать взгляд.
        - Будет покончено, - честно призналась я. Втянула воздух сквозь зубы, морщась, как от застарелой боли. - Они не оставят меня в покое, а я не собираюсь больше убегать. Мне стоит явиться в приют и попрощаться. Честно сказать Демиургу, что наши пути разошлись.
        Отчего-то Джер усмехнулся, хотя ничего смешного в моих словах не было. Но возражать не стал.
        - Пожалуй, он не причинит тебе вреда, - кивнул ментор. - По крайней мере сейчас.
        - Так ты не против? - удивилась я.
        - Нет. Мне понятно твоё желание завершить старые дела. Если, конечно, ты и вправду намереваешься их завершить.
        - Обещаю! - подхватилась я. - Больше никакого Ордена Крона, охоты на икша и других сомнительных приключений! Мне бы только защитить тех, кто дорог…
        Я резко встала, но едва не рухнула от внезапного головокружения. Перед глазами поплыли алые круги, а ноги едва не подкосились.
        - Тебе нужно отдохнуть, - Джер на этот раз не стал меня обнимать, только осторожно поймал за локоть и помог вернуть равновесие. - И хорошенько выспаться. Идём, я тебя провожу.
        - Идём, - легко согласилась я.
        Кажется, теперь бы я согласилась на что угодно! В последнее время так часто видела смерть, очень много смертей, что теперь ощущала себя на самом острие жизни - и больше всего мне хотелось сберечь её. Отлить в воске или в прозрачном желе, чтобы она застыла в неизменном виде, в любимом Кроунице, родной академии и рядом с ментором.
        Когда мы вышли во влажную ночь, пахнущую молодыми клейкими иголочками и туманом, я вдруг остановилась и посмотрела на Джера в густой темноте. Боги, как он был красив! Как же я раньше этого не видела? В нём словно сосредоточилось всё новое и древнее - совсем ещё юный, молодой мальчишка, отчего-то мыслящий как старец. Мудрость в мелких морщинках у глаз, сила в острой линии скул и холодная ярость в крохотном шраме у губ. В нём был заключен целый мир, который я до сих пор не потрудилась даже познать!
        «Поцелуй меня,» - попросила я мысленно.
        И он поцеловал. Не отстраняясь, не брезгуя юной мейлори, не стыдясь своих чувств. Тонкий бледный месяц осветил нас серебристым светом, выглянув из-за низких туч. Я пила счастье с его губ - необходимое, самое настоящее и чистое, которое мне только доводилось испытывать. Как стыдно это было в ночь, когда погиб Комдор! И как упоительно это было в ночь, когда я родилась заново!
        Хвойный лес шелестел во тьме, и мир плыл, плыл над нами тёплым ветром, шумел сломанными ветками в далёкой чащобе и жужжал неспящими жуками над холмом. Мы были словно ему созвучны - в этот миг мы учили и небо, и лес, и воздух быть счастливыми: в этом ведь и был смысл существования - в предельной ясности и благополучии. В возможности быть вместе, стоять рядом, дышать друг другом, касаться тел. Ради этого было… всё.
        Мне не хотелось, чтобы это заканчивалось. Никогда. Промелькнула мысль даже вернуться обратно в дом, затащить ментора туда силой и остаться с ним до утра. Но какой-то приятный, трепетный страх кольнул сердце, пробежался ледяными мурашками по позвоночнику.
        - Боишься меня? - тут же уловил ментор.
        Улыбнулся хитро, с прищуром.
        - Нет, - хрипло ответила я и попыталась описать чувства: - Я… - осмотрела себя - грязную, чумазую. - Я просто…
        Он не дал мне договорить. Коротко поцеловал, прерывая объяснения, и потащил за собой к замку. Я недоумённо смотрела на его профиль и видела, как он пытается скрыть улыбку. Что было за ней? Острое счастье? Смущение? Недовольство? Или, может… издевательское торжество?
        Я тряхнула головой, отгоняя дурные мысли. Чушь какая! Между нами нет секретов. Почти нет. Я прикусила губу и метнула недовольный взгляд в сторону промелькнувшей белки. А потом посмотрела на часы.
        - Джер, - позвала тихо.
        - Да?
        Он не остановился и не замедлил шаг. Так и вёл меня за руку за собой следом - по каменным ступеням, вдоль еловой аллеи, сквозь белёсую пелену. Ментор делал так много раз, но сейчас… он шёл с таким упорством, будто боялся остановиться и повернуть назад. Наверное, откровения и новые подробности о истинной натуре Юны Горст были сейчас излишни.
        - Ты хотела что-то сказать? - напомнил Джер уже у статуи семи богов.
        - Да, - как можно увереннее улыбнулась я и отвела глаза. - Хотела узнать, что написано на браслете.
        - Хм, - он потёр колючую щёку. - Я думал, ты достаточно хорошо знаешь тахиши, чтобы прочитать.
        - Мы изучали язык Древних Волхвов в прошлом году, но мне трудно давались эти символы, - виновато протянула я. - И магистр Риин не был так требователен, как сейчас…
        - Я понял, - прервал он мои оправдания и пояснил: - Это строчка из древней детской сказки, в которой взрослые находят особую мудрость. Если её перевести, то звучать она будет примерно так: «Главного глазами не увидишь - зорко одно лишь сердце».
        Вот как. Зорко одно лишь сердце. Я постояла ещё немного, всматриваясь в своего хорошего ментора, пытаясь разглядеть его сердцем, и вдруг резко отвернулась, будто глаза обожгло пламенем. Будто кто-то незримый снова метнул в меня огненный шар, как тогда на плато. Был ли это Кирмос лин де Блайт?
        «Как бы ты не старалась оставаться ему верной, всё равно предашь,» - вспомнились слова дряной певички Элигии. Я знала, что на этот раз она точно не попала в цель. Я никогда не предам ментора.
        Но разве это гарантирует то, что он не предаст меня?
        Глава 9. Всё может быть иначе
        Прощание с Недом Комдором по традиции устроили в Церемониальном зале. Свечи в огромной нефритовой люстре едва горели, отчего в просторном помещении воцарился гнетущий полумрак. Тягостное, трагическое молчание прерывалось шёпотом и всхлипами. Нед лежал, окружённый бутонами белокрыльников и мелкими букетами - подношениями студентов, и казался совсем живым. Вот сейчас он встанет, шагнёт со своего вычурного ложа и прыгающей походкой направится прямо к нам, к своей банде и лучшим друзьям. Я отругаю его за глупую шутку, и мы все вместе отправимся в теплицы…
        Но Комдор был бездвижен и бел. Стоило мне только прикоснуться к его ладони - она обдала могильным холодом так, что захотелось немедленно отпрянуть.
        - Ты выполнил своё обещание, - шепнула я мёртвому другу. - Не оставил в беде никого из нас, сражался до самого конца.
        Я осторожно поправила тиаль на его груди - пустую колбу без привычного символа Ревда. Когда маг умирает, его тиаль гаснет.
        - Прости меня, Аспид, - сквозь зубы проговорила я. Рык отчаяния едва сдерживался в глотке. - Это всё последствия заблуждений. Моих заблуждений.
        На плечо легла тяжёлая рука Мона. Я резко вдохнула и подняла глаза к потолку. Гореть мне в пекле Толмунда за всё, что я натворила в Квертинде! Если когда-то Юна Горст ещё имела надежду заслужить прощение, то теперь оставалось только смириться с расплатой. Судьба назначила свою цену.
        Я отвернулась и отошла от Неда, поднимая громкий гул стуком каблуков по каменным плитам. Сотни глаз следили с трибун. Осуждали ли меня студенты? Сочувствовали? Не знаю. Впервые мне было безразлично их мнение. Следом шла банда - всё, что от неё осталось: Толстый Мон, Куиджи и подвывающая Тефида. Последняя тоже была похожа на живого мертвеца: плечи сгорблены, пустая глазница перемотана бинтом, а здоровый глаз опущен к полу. Возможно, она тоже себя корила за смерть друга.
        - Это его мама, - едва слышно прошептал Куиджи, когда мы остановились у самого выхода, в тени высоких ворот.
        Госпожа Комдор беседовала с Джером у зелёной трибуны Ревда. Женщина выглядела чернее тучи: глубокие морщины пересекали бледный лоб, темнеющие провалы глаз выдавали бесконечное горе. Но держалась она с достоинством. За всё утро прощания мама Неда не позволила себе истерик или обвинений. Может, просто так же как и мы до конца не верила, что её сын навсегда покинул этот мир?
        Прощальная речь Надалии Аддисад была преисполнена искренней скорби и соболезнований. Она почти не говорила о разбирательствах и том шоке, в котором пребывала вся академия, всё большее уповая на трагическую случайность. Мы же стояли в молчании, оглушенные новым чувством потери и осознанием личного горя. Слова были излишни.
        Когда же всё было кончено, мы вместе с остальными студентами высыпали под яркие жизнерадостные лучи северного солнца и растеряно застыли, прижавшись друг к дружке. Мир живых приглашал нас ощутить радость существования: на откосах обильно цвели яркие лютики и зеленел свежий травяной ковёр, звенели птичьи голоса и жужжала мошкара, пахло cосновой смолой и дурманящим маральником.
        Эту гармонию поздней весны нарушали только стязатели, организованной группой спускающиеся по каменным ступеням. Вооруженные и суровые, как и положено служителям ложи, они грозно оглядывали толпу, явно выискивая кого-то конкретного. Иверийские короны на лацканах и перчатках поблёскивали в ярком свете. Это отвратительно раздражало глаза.
        Мон рядом заметно занервничал, затоптался на месте, но быстро взял себя в руки. Куиджи схватил меня за плечо, больно впиваясь в кожу узкими пальцами. Я старалась не паниковать, но ладони вспотели от нервозности, и я боязливо обернулась на Джера, плотнее прижимая браслет-артефакт к коже. Ментор тоже недоумевал. Зачем стязатели появились на похоронах студента? Неужели нас обвинят в смерти Комдора? Или кто-то всё-таки выдал убийство разбойников? Может, карающая ложа явилась только по мою душу, прознав о нападении в Эльце? Поводов было не счесть, и это-то ещё сильнее подстёгивало тревогу.
        Но, к нашему облегчению, отряд в бордовых перчатках уверенно прошёл мимо банды и направился прямиком к Виттору Оуренскому. Патлатый блондин почтительно кивнул стязателям, подхватил походную сумку и уже, было, двинулся к выходу, но обернулся и посмотрел на нас. Долгий, очень говорящий взгляд на банду изгоев должен был выражать усмешку и превосходство. «Вы плохо кончите,» - зазвучало воспоминанием его давнее пророчество. Но Виттор не насмехался. Он скорбел вместе с нами, и, кажется, сам был недоволен тем, что оказался прав.
        - Он уезжает учиться в Пенту Толмунда, - пояснила всхлипывающая Тефида. - Вся семья встревожена внезапным решением Виттора и не может понять, почему он вдруг решил присягнуть кровавому богу.
        - Стать стязателем - это почётно, - заметил Куиджи.
        - Идеально для Виттора Оуренского, - отчеканил Мон. - Он создан для формы стязателя.
        Я промолчала, впиваясь взглядом в своего недавнего недруга. Выглядел он здоровым - должно быть, моё вмешательство в его организм с помощью кровавого заклинания прошло бесследно. Оуренский тоже смотрел мне в глаза - внимательно, не отрываясь, а потом еле заметно кивнул. Как будто в благодарность. И тут меня осенило: он понял. Он понял, что произошло тогда в студенческой драке, и сделал из этого свой, особый и личный вывод. Именно этот вывод подтолкнул его к решению стать стязателем. Однажды ощутив на себе могущество разрушительной силы, очень сложно оставить этот эпизод в прошлом. Особенно, если ты тщеславен как Виттор Оуренский. Или как Юна Горст.
        Я кивнула в ответ. На прощание. Я не сомневалась, что эта тайна будет известна только нам двоим, ведь она в какой-то мере стала толчком для важного решения. Пожалуй, только я и могла понять Виттора. Никто из нас не стал бы отказываться от власти управлять чужим телом, высасывая из него жизнь в свою пользу. Вот только Оуренский, в отличие от меня, пошёл по единственному законному пути: решил стать стязателем.
        Он двинулся вслед за своими будущими братьями в черных масках, а я смотрела ему вслед и оценивала по-новому. Жилистая подтянутая фигура лучшего в академии бойца, надменная походка и выверенные движения. Толстый Мон в самом деле прав: Виттор Оуренский с самого рождения был создан для алых лацканов и бордовых перчаток. Что ж… Удачи тебе, мой давний противник и соперник. Надеюсь, мы ещё когда-нибудь встретимся.

* * *
        Лоним и Сирена ждали у теплиц.
        Мне хотелось, чтобы они пришли именно вместе - отчего-то видеть их союз с некоторых пор стало отрадо. Словно их любовь была отголоском из прошлого - того самого, когда в моей душе сиял свет, и я желала счастья всем и каждому. Это был один из тех якорей, за которые мне теперь хотелось цепляться. Ведь я по-прежнему, несмотря ни на что, желала им счастья. Да и потом, Лоним Рилекс тоже имел право по-своему проститься с Комдором. В некоторым смысле, эти парни имели отношение друг к другу даже большее, чем Сирена.
        - Спасибо, что пришли, - коротко поприветствовала я друзей и указала на стеклянную дверь входа: - Идём.
        Они недоумённо переглянулись, но последовали за мной без вопросов.
        В теплицах этим утром было безлюдно, все свиры отправились на поминальный ужин в замковую столовую. Поэтому внутри нас встретили только фигурки Ревда и буйно плодоносящие растения.
        - Это от Неда, - скупо выдала я и отодвинула огромный лист, загораживающий огромную, налитую соком ягоду. - Он растил её для тебя, Сирена.
        Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но подумала - и закрыла. Язвительная и эгоистичная принцесса впервые не нашла слов. Она растерянно смотрела на Лонима, то ли спрашивая у него разрешения, то ли пытаясь разделить замешательство. Потом всё же собралась и несмело ступила на влажную почву. Каблучки туфелек тут же утонули глубоко в земле, но Сирена не заметила - она завороженно шла к съедобному подарку. Романтическая глупость, совершенная наивность погибшего Неда сейчас казалась самым живым поступком на свете. В этом была его душа, его стремления, его вера и преданность.
        Я не стала задерживаться рядом - оставила Сирена одну с неожиданным и по-детски трогательным сюрпризом. Отвела подальше Лонима.
        - Лучше бы я позволила тебе убить его на дуэли, - проговорила обречённо, когда мы оказались достаточно далеко. - Это была бы славная смерть воина. Прости, Лоним… Как видишь, судьба жестоко наказала меня за то, что я вмешалась в её ход.
        - Ты не должна просить у меня прощения, - он остановился под раскидистой грушей. - Тем более теперь, когда всё так сложилось.
        - Да, Виттор был прав, - едко усмехнулась я. - Можешь быть доволен.
        - Никто из нас не доволен, - отрезал Лоним. Мы все сочувствуем тебе… Даже тогда сочувствовали. - Он сделал длинную паузу, как будто размышлял над следующей фразой, но всё-таки добавил: - Ты изменилась сама и изменила всех, кто знаком с тобой. Вряд ли Комдор отказался бы от своей судьбы, даже зная исход.
        Он потрепал меня по плечу - вроде бы дружески, примирительно, но как-то осторожно. Будто не был уверен, что я не ударю в ответ.
        - Жалости не надо, - выдохнула я. - Это во мне точно не изменилось. Просто скажи, что не держишь зла.
        - Не держу, - охотно кивнул Лоним. - И если вдруг тебе что понадобится, в академии или вне…
        - Ты всегда придёшь на помощь, - благодарно улыбнулась я. - Как и я тебе, - перевела взгляд за спину, где уже замаячила растерянная Сирена с блестящими глазами. - Ну и ей, конечно.
        - Это… - серебристая лилия откусила кусок ягоды, но почти наверняка вкус её был солёным от слёз. - Самое вкусное…
        Она не выдержала и всё-таки разревелась. Спрятала лицо на груди у подоспевшего Лонима. А я только кивнула ему и резко развернулась, оставляя друзей утешаться в объятиях друг друга. Сунула руки в карманы и быстро зашагала прочь. Потому что если бы я простояла там ещё хоть секунду, непременно бы разревелась сама.

* * *
        История Квертинда учит, что самые опасные люди на свете - это приспешники Ордена Крона. Пожалуй, в последнее время меня тоже можно было бы причислить к ним. Даже и впрямь назвать символом борьбы. Несмотря на то, что я абсолютно не понимала сути революционной войны, не отдавала себе отчёта в её разрушительности и отчаянии, я стала одной из тех, кто сражался за Свободный Квертинд - мистическое лучшее место, в котором всем станет хорошо. Только теперь я осознавала, что эта мечта была всего-навсего фантазией, воплощённой надеждой всех тех, кто был недостаточно опытен, чтобы во всех бедах винить самого себя.
        Капран подо мной перешёл на мелкую рысь и споткнулся, отвлекая от внутренних рассуждений. Мы уже подъезжали к приюту Ордена. Хоть я твёрдо решила, что мне больше не по пути с мятежниками, необходимо было покончить с этим прошлым по-настоящему, по-взрослому. Сказать о своём решении Демиургу, глядя ему в глаза, а не прячась от ответственности в академии или за спиной ментора.
        Темнело стремительно, будто и не весна в Кроунице стояла, а глубокая осень. Я привычно толкнула алые ворота, шагнула на территорию приюта и поначалу оторопела. Во дворе шёл какой-то праздник. На яркой благоухающей клумбе, между ягодными кустами и низкими фонарями, обитатели и работники приюта расстелили покрывала и теперь сидели, весело смеясь и уплетая жареное мясо. Неожиданная умиротворяющая картина была похожа на портрет счастливой семьи со страниц книг об искусстве: женщины были красивы и весело смеялись, мужчины расслаблены и сыты. Заметив меня, один из компании - Нэнс, владелец «Фурриона», - весело замахал рукой, призывая присоединиться к их шумному пикнику.
        Колючая боль пронзила грудь смесью сожаления и тоски по прошлому. Я как будто вернулась домой, где меня ждали родные… Но среди собравшихся слишком явно не хватало Татя и его пятёрки. Их место заняли незнакомые бойцы, восседающие на каменном ограждении отдельной вооружённой группой. Незаменимых не существует…
        Конечно, все были ради видеть знаменитую Юну Горст. С чужих слов я узнала, что теперь я - не только дочь великой Тезарии, символ борьбы, но ещё и выжившая при Эльце воительница. Хранимая самим Демиургом и благословенная Кроном. В понимании местных богами представлялись оба.
        - Как дела, Нэнс? - беззаботно спросила я, приближаясь.
        От моего внимания он растерялся. Раньше я избегала бесед в Ордене со всеми, кроме Татя. Но мужчина быстро приободрился и засиял пуще прежнего.
        - Превосходно! - белозубо улыбнулся он. - Мы одержали сокрушительную победу в Тивноте… Немыслимо! Мы впервые действуем так близко к столице! Преторий, должно быть, в панике.
        Общее восславление свободного Квертинда активно поддержалось разноголосьем.
        - Пока вы отвлекли на себя внимание власти в Эльце, дивизион магов и бойцов Ордена Крона подчистую снёс консульское здание в Иверийском престольном округе, - гордо поведал какой-то седоусый мужчина. - Разобрал до основания! Прямо под носом у Камлена и консулов!
        Я потёрла чёрного паука.
        - И это при минимальных потерях! - подхватил парень в военном кителе. - Большая часть дивизиона успела отступить до прибытия армии. Те были слишком заняты поимкой пятерых преступников в захолустном Эльце, - он пьяно засмеялся. - И одну даже не поймали. За Юну Горст!
        Он высоко поднял инкрустированный кубок и так рьяно приложился к его краю, что темное вино полилось из уголков рта.
        - За Юну Горст! - вторили ему собравшиеся.
        Леди в широкополой шляпе воззвала к Омену, и крохотным огоньком подожгла фитиль свечи. Тот ярко разгорелся в сумерках, и в пламени я увидела погибающего окровавленного Татя. Почувствовала гарь, отчаяние и раздирающий страх. Свою трусость и смерть друзей. Весь тот кошмар, что случился со мной в Эльце, здесь и сейчас называли «минимальными потерями». Но разве имела я права винить хоть кого-то из этих людей?
        - Благодарю, - натянула я вполне искреннюю улыбку. - Но моей заслуги в этом нет.
        - Какая завидная скромность, - похвалил Нэнс и, завладев вниманием толпы, многозначительно подытожил: - Юна Горст воистину достойна называться лидером Ордена Крона! Окажите честь, леди, и присоединитесь к нашему маленькому торжеству.
        Он похлопал по одной из разбросанных бархатных подушек, приглашая меня присесть. Девушка - знакомая служанка поместья - наполнила для меня тарелку и протянула с улыбкой.
        - Не сегодня, - как можно мягче отказалась я. - Но я желаю вам приятного вечера.
        Никто не стал возражать. С приятным удивлением я отметила, что моему отказу компания расстроилась вполне правдоподобно. Но я пришла сюда с конкретной, весьма безрадостной целью, и задерживаться не собиралась.
        В кабинет Демиурга меня никто не провожал. Хотя охранялся он, конечно, как и всегда, отлично. Но вместо препятствования все вытянутые в струнку бойцы подбирались ещё сильнее, а некоторые даже прижимали к груди тиали или кулаки в знак почтения.
        Сам же создатель моего появления не заметил. Или сделал вид. Он стоял возле прозрачного шкафа с бабочками и задумчиво наблюдал за тем, как из кокона рождается новая жизнь. В застеклённом пространстве уже порхали несколько новорожденных красавиц.
        - Господин Демиург, - дала я знать о своём прибытии, плотно притворив за собой дверь кабинета. - Вы искали меня в городе.
        Он не повернулся на мой голос. Только слегка наклонил голову, и я нутром почувствовала, что он улыбается. Или скалится. Никогда нельзя знать наверняка, что же на самом деле чувствует Демиург. Он открыл стеклянную дверцу, и на свободу моментально выпорхнула лазурная красавица. Бабочка сделала круг под резным тяжёлым потолком и уселась на сухоцвет.
        - У меня к вам разговор, - уже менее уверенно добавила я и приблизилась.
        Я надеялась словить взгляд разноцветных глаз, получить приглашение присесть. Выпить или отведать малины. Отчего-то хотелось закончить нашу странную связь на доброй, дружеской ноте. Может, даже уступить в чём-то Демиургу. Несмотря на неприятный повод, мне было важно сохранить его расположение.
        Но создатель Ордена Крона молчал, будто кроме его драгоценных бабочек в кабинете больше никого не было. Задумавшись, он раскладывал цитрусовые дольки - угощения для пёстрых чужестранок. Я помялась в стороне и незаметно поправила Аспида на левом бедре - непривычная тяжесть кинжала как будто вносила свою лепту в неловкость встречи.
        Наконец, мужчина заговорил.
        - Крохотная гусеница проходит удивительный путь метаморфоз, - он поправил один из плотных коконов, закрыл дверцу и отошёл к столу. Но не уселся в кресло, а только пролистал раскрытую книгу. - Её тело содержит структуры, способные и готовые в заданный момент запустить механизмы трансформации в бабочку.
        Я не стала прерывать лекцию о жизни насекомых. Наоборот, кинула заинтересованный взгляд на увешанную куколками жердь. А потом - на Демиурга. Странное, мимолётное чувство исказило его лицо - уголки губ опущены, глаза незримо блуждают по страницам учебника. Какая-то невообразимая покорность судьбе, признание поражения и неизбежности сквозили во внешности этого красивого мужчины.
        - Гусеница, улавливая зов судьбы, начинает окукливаться снаружи и разлагаться изнутри, пока в один прекрасный момент не разорвёт кокон и предстанет перед миром абсолютно иным существом, - он удостоил меня взглядом. - Вершиной природной прелести.
        Ещё несколько дней назад, до поездки в Эльце, я бы почувствовала неладное в беседе, ощетинилась злобным оскалом и обиделась на высокопарные сравнения. Но теперь во мне была будто великая сила спокойствия и принятия - её вселяла безусловная защита и любовь Джера. Он заверил, что ничего плохого со мной в Ордене не случится. Да я и сама это знала. Оттого смотрела на Демиурга миролюбиво, даже нежно. Кажется, я больше его не боялась.
        - Но в итоге все страдания, которые претерпевает существо, заканчиваются апогеем существования, - он сделал паузу и зловеще уточнил: - Смертью.
        - Вы ведь не угрожаете мне, правда? - всё-таки не выдержала я.
        - Ни в коем случае. Я любуюсь тобой, - серьёзно проговорил мужчина, - моя маленькая Юна. Ты тоже перерождаешься в нечто совершенное, хоть ни капли не похожа на прекрасную бабочку. Твоим творцом выступала не природа, а люди. Смею заявить, что вхожу в их число. И оттого собираюсь сберечь тебя, как и твой ментор.
        Он приглашающе кивнул на раскрытый учебник и кресло. Знакомая книга кровавой магии был готова поделиться тайными знаниями. Но я не шелохнулась.
        - Как раз об этом я и хотела поговорить, - наконец перешла я к цели визита. - Я пришла в последний раз в приют. К вам. Для того, чтобы честно сказать, что выхожу из состава Ордена Крона и больше не намерена участвовать ни в войне, ни в обучении, ни в воодушевлении народа. Мне бы хотелось разорвать любые связи и продолжить учёбу в академии на правах обычной студентки.
        - Тебя так напугала битва при Эльце? - Демиург искренне удивился. - Ты ведь неспроста выжила, среди того отряда были…
        - Нет, - резко перебила я, не желая обсуждать тот ужасный день. - Я не хочу знать подробностей.
        Мимолётное любопытство всё же заползло противным ужом в сознание: если в армии были представители Ордена Крона, почему они убили Татя и парней? Почему Демиург позволил им умереть? Жертвы ради большой войны? Разменные пешки для более выигрышного хода… Но я тряхнула кудрями, отчего миинх со знакомым звуком стукнулся о Карнеум. Нельзя увлекаться военной стратегией и политическими играми. Это нужно оставить в прошлом.
        Однако же, знакомая, уже сроднившаяся с моей душой тёмная ярость хлестанула не хуже пощечины Джера.
        - Причина в другом, - как можно спокойнее пояснила я. Нужно сохранить невозмутимость. В конце концов, я пришла объясниться. - Мне больше не близки цели и идеология Ордена. По крайней мере те, о которых он заявляет во всеуслышание. Свободный Квертинд, новый уклад жизни и всеобщее благо - как иллюзии Мэндэля, ненастоящие видения. Или проще сказать - обман разума.
        - И ты больше не желаешь убить Кирмоса лин де Блайта? - едко ввернул Демиург.
        Я засомневалась. Опустила голову и снова потёрла паука. Надула щёки и тяжело выдохнула. Сложный вопрос.
        - Это было желанием обиженной девочки, - уклончиво ответила я. - Мелочная месть назначенному врагу за случайные несчастья. Я слишком долго цеплялась за этот порыв, как делают все в Ордене Крона, - смело подняла подбородок и посмотрела в яркие глаза Демиурга. - Как делаете и вы.
        - Ты перепутала меня с Каасом, - спешно парировал он. - Мальчишкой, обиженным на жизнь. Моя цель - не месть, а помощь людям.
        - Помощь людям? - с истеричным хохотком вторила я. И неожиданно заговорила быстро, растеряв всю сдержанность и надменность. - Вы не помогаете людям, Демиург! Вы их губите! Вы могли бы построить больницы, школы, дома для бедных. Но вы построили театры! Театры! - я не выдержала его взгляда и отошла, заметалась по кабинету. Встревоженная бабочка почувствовала мою вспышку и снова вспорхнула в воздух. - Вы говорили мне, что боретесь не за Квертинд, а за квертиндцев. Говорили, что сражаетесь за Крона и бережете королевство от проклятия. Но на самом деле вы сражаетесь за себя. Да! И не смотрите на меня так! Я как никто другой хорошо это понимаю. Мстите за свои детские обиды. Только вместо Кирмоса лин де Блайта, ваша цель и враг - Иверийцы. Я потратила на коварные заблуждения два года, а вы - всю жизнь. Более того, вы настолько увлеклись, что выстроили изощрённую месть и поверили в свои идеи. Вы сто лет лелеяли и пестовали обиды, превратили их в гражданскую войну. Сделали развлечением, что тешит ваше самолюбие.
        Я подошла вплотную, очень близко и почти выплюнула ему в лицо:
        - Вы монстр - это правда. И это не похвала, как вы предпочитаете думать. Люди гибнут за Орден Крона, за свои идеи, которые вы им навязали. И число этих жертв уже давно перевалило за количество тех, кого убил Кирмос лин де Блайт. Но какие жертвы приносите вы? Вы! Тот, кто стоит в тени ширмы и аплодирует, пока вокруг него валятся трупы!
        Я замолчала, осознавая, что зашла слишком далеко. Неожиданная смелость граничила с наглостью. Я не собиралась обвинять Демиурга или вот так высказывать ему в лицо всё, что внезапно стройным монологом полилось откуда-то из глубин сознания. Троллье дерьмо!
        - Воистину, удивительная трансформация, - ничуть не обиделся создатель Ордена Крона. Кажется, я ещё сильнее его впечатлила. - Выступление, достойное Великого Консула в Претории. Или Кирмоса лин де Блайта.
        «Врежь ему,» - с хохотком посоветовал Аспид. «Давно пора было это сделать,» - согласился с товарищем Каас. И я чуть было не поддалась на их уговоры, но неожиданно осознала, что могу ранить словами сильнее, чем кулаками.
        - Вы так хотите быть похожим на него, - я презрительно улыбнулась. - Говорите, что вы с ним дополняете друг друга. Но знаете, в чём разница между Чёрным Консулом и вами? - я всё же сделала короткую паузу прежде, чем ответить самой: - Он хотя бы стоит перед своим народом, честно сражаясь в самых кровопролитных битвах. Вы же прячетесь за спинами тех, кого отправляете на смерть.
        - Я даю им свободу! Свободу устанавливать правила! - возмутился Демиург, и я возликовала.
        Впервые за всё время мне удалось пошатнуть маску уверенности невозмутимого создателя Ордена Крона. Он не нашёл других слов, кроме пустого, примитивного лозунга его же организации.
        - Вы отбираете у них счастье, - почти прошептала я. - Подменяете их цели и приоритеты. Людям не нужна свобода, за которую нужно лить кровь.
        Он потрясённо замолчал, а я прошлась по мягкому ковру и распахнула оконную створку. В кабинет ворвался далекий смех, звон бокалов и горячий напоенный ароматами воздух.
        - Посмотрите на них, - я завороженно взглянула на празднующих людей на клумбе. Демиург не последовал за мной, и нетерпеливый приказ вырвался сам собой: - Посмотрите! Они ещё не столкнулись с войной. И поэтому счастливы. Здесь и сейчас. Вот, что им нужно, Демиург. Простые радости, мелкие заботы, что наполняют их жизнь.
        Разноцветные глаза неотрывно следили за мной. Дикое противоречивое чувство отражалось в них - победа и поражение одновременно. Господин Демиург был восхищён и в то же время раздосадован. О да! В нём сошлось всё несовместимое - лёд и пламень, мир и война. Покой и ярость. Только вот мне показалось, что злился он вовсе не на меня… И это придало новых сил.
        - Устанавливать правила всегда тяжело - такая участь лишает свободы гораздо больше, чем что-либо в этом мире, - закончила я свою мысль, к которой так долго вела. - На самом деле, эти люди хотят жить по правилам. Следовать за лидером, что укажет им, куда идти, - я набрала побольше воздуха. - Любовь, дружба, уважение, преданность - это то, что они хотят испытывать на самом деле, а не вечную борьбу и сомнения, к которым вы их подстрекаете. В этом простота и величие самой жизни. Вы видите это, Демиург? - я снова ткнула пальцем на благостную картину за окном. - Это дал им Квертинд. Тот, что существует уже двести лет. Как иверийское наследие, дарующее счастье, как все те ели, что сверкают магией Мэндэля в день Династии.
        Ярко-голубая бабочка, привлеченная ароматами и светом, немедленно выпорхнула на свободу и закружилась в солнечных лучах. Крохотное создание радовалось прекрасному дню наравне с людьми. Там, внизу, отмечали победу, о цене которой участники пиршества и представления не имели. Но это было не важно. Они, как и все, имели право на заблуждения и свои истины. В этом заключалась опасность человечности. Но в том, что эти люди всей душой верили в лучшее и желали счастья для близких и Квертинда, - было её достоинство. Величайшая магия человечности.
        Высоко в небе белой лентой сверкнула молния, и я оторопела. Моё прощание с Орденом Крона вылилось потоком откровений, новых истин, которые только зрели в моих мыслях. Я вдруг поняла, что пришла сюда не для прощания, а для того, чтобы найти себя. После Эльце, смерти Комдора и новых отношений с Джером мои убеждения перевернулись с ног на голову. Сейчас, высказанные вслух для Демиурга, они стали удивительно реальны. Почти осязаемы. И казались единственно правильными.
        - Знаешь, что я вижу, Юна? - Демиург так и не взглянул на двор поместья, продолжая рассматривать меня всё то время, пока я говорила и молчала. - Как он смеётся надо мной. В каждом слове твоей горячей речи. Я увлёкся этой битвой за твоё одобрение, сам того не замечая. И сейчас вынужден признать, что проиграл. Проиграл ему тебя.
        - Я не приз, который можно выиграть или проиграть, - ещё больше завелась я. - Я такой же человек, как и все они.
        - Ты приз, Юна, - усмехнулся Демиург. - Утешительный приз. И я обещаю оставить тебя ему, когда выиграю главное сражение. Сражение за Квертинд. Оно ещё только грядёт. Самый большой и масштабный спектакль, который я только ставил в своей жизни. И у тебя в нём - главная роль. Это будет не любовная история, как многие могут подумать с самого начала. Но это будет история о любви и о той власти, что она имеет над вами. И сейчас, на самой своей середине, она только начинается.
        - Вы отвратительны, Демиург, - выплюнула я, окончательно взбешённая его надменностью и непониманием. - Вы словно сам этот ваш… веллапольский дьявол! И не способны слышать никого, кроме себя.
        - Этого достаточно, - кивнул он. - Достаточно для победы в финальном акте. И в нём я узрею, как он проклянёт себя за то, что сделал с тобой.
        - Я сама сделала это с собой. Потому что только я управляю своей судьбой и решениями, - в моём голосе звучала убежденная твёрдость. - Хоть вы и думаете, что способны манипулировать сознанием, и даже преуспели в этом, но не всё вам подвластно. Вы возомнили себя богом, постановщиком людских судеб. Вы ничем не отличаетесь от Иверийцев. Я даже боюсь представить, кто вы на самом деле.
        За окном снова свернуло, резкий раскат сотряс небо, и первые быстрые капли дождя застучали по дорожкам и листьям. Люди, что сидели внизу, с шумом и визгом разбежались. Я тоже хотела удалиться, выбежать прямо под дождь и отправиться домой, но неожиданно Демиург в три шага оказался рядом, схватил меня за горло и заставил смотреть в глаза. От такой неожиданной перемены я едва не заорала. Он никогда не позволял себе грубости или угроз. Наоборот, прикосновения Демиурга всегда были ласковыми, дразнящими и лёгкими.
        Снаружи хлынул сильный дождь, и, разбиваясь о подоконник, обдал нас брызгами.
        - Меня зовут Ладимин Веллапольский, - сквозь зубы прорычал создатель Ордена Крона и практически швырнул меня на диван.
        Он снял поочерёдно зачарованные перстни, выкинул их на пол и предстал передо мной в истинном виде. Не человек - столетнее чудовище, слишком давно живущее на этом свете за чужих смертей. Кровавая магия изменила его до неузнаваемости: полностью чёрные руки выглядывают из белых рукавов сорочки, шея и щеки перерезаны плотной сеткой вен, бесцветные волосы серебрятся в слабом свете свечей. И глаза, густо залитые чернотой. Воистину, это и был веллапольский дьявол! Настоящий монстр!
        - Я из королевского рода, ведущего своё начало ещё со времён Первых Волхвов, - он обошёл меня по дуге, и я инстинктивно вжалась в спинку. - Моим отцом был Парт Веллапольский, муж Везулии. Выдающийся учёный и амбициозный правитель. Он пытался сделать из меня иверийца, и наполовину ему это удалось. Увы, не на самую лучшую. Магии Крона, вопреки легендам, мне не досталось.
        В мрачном кабинете господин Демиург казался теперь лишь тенью самого себя - зловещим силуэтом, восставшим из тьмы. Должно быть, он хотел меня напугать, но вместо страха вернулось чувство извращённого влечения. Удивительно, но тот монстр, что стоял сейчас передо мной, это странное ужасающее создание казалось мне предельно прекрасным. Совершенным. Я открыла рот и вылупилась во все глаза, будто это не только я излила ему душу, но и он мне. Будто именно его душа говорила сейчас со мной, и это таинство было сродни посвящению.
        - Несмотря на происхождение, я полюбил Квертинд по-настоящему. Как своё собственное королевство, - он подошёл и навис надо мной, погладил по волосам, склонил голову на бок. Жуткий. Безумный. Удивительный. - Я очень долго пытался жить по чужим правилам и следовать за лидером. Верил в лучшее. Пока не понял, что единственная надежда на лучшее - устанавливать правила самому. Ты очень скоро узнаешь, что и сама не сможешь по-другому.
        Я резко вдохнула и раскрыла губы. Как будто глотнула вишнёвого бренди и почувствовала на языке саму суть Демиурга. Хотелось ответить, что я хочу жить простой жизнью, а не устанавливать правила. Снова стать той уверенной и нахальной Юной Горст, что ещё минуту назад вещала о величии человечности и мелких радостях. Но в горле пересохло, и слова застряли в груди.
        - Я верну Квертинд - Крону, - сказал Демиург скорее самому себе. - И на развалинах вместе с первым богом создам новый мир, новую династию и новую историю. Или же… - он на секунду задумался и отстранился. - Крон сделает это без меня.
        - Какой ценой? - выдавила я хрипло. - Может, это будет и не Квертинд вовсе?
        Он не ответил. Улыбнулся и присел рядом, как делал обычно на наших занятиях. Осторожно коснулся моей щеки, намотал прядь волос на палец.
        - Ты должна была испугаться меня. Выхватить оружие или сбежать. Позвать ментора, - поделился он. - Видимо, я и впрямь не такой уж хороший манипулятор. Твои реакции больше непредсказуемы, Юна. Что ты чувствуешь сейчас?
        - Гордость, - честно ответила я. - За то, что держу вас в замешательстве. Вы ведь сами меня этому учили однажды. Когда говорили, что весь мир - театр лжи.
        Демиург рассмеялся. И я улыбнулась его веселью.
        - Знаешь, всё может быть иначе, - он вмиг стал серьёзным. - Да, всё ещё может быть иначе, - кивнул каким-то своим мыслям. - Я бы смог изменить твоё отношение. Ты и я, - он снова замолчал, внимательно рассматривая моё лицо.
        - Да? - подалась я ближе.
        Он не двигался, пребывая в каком-то отрешенном состоянии. Может, в мечтах. Или в сожалениях. В планах. Страшный, древний, изменившийся мужчина. Зловещая легенда Квертинда. Короткий миг вдруг растянулся на целую вечность, погрязнув в тишине и молчании. Происходило что-то важное, решающее, почти религиозное. Обряд, способный вырвать с корнем всю суть моей истории. За окном снова хлопнул гром, обрушивая нас обоих обратно. В настоящую реальность.
        - Величайшая из магий, - Демиург вдруг опустил глаза и усмехнулся, - человечность. Какая глупость! Ты почти убедила меня в этом.
        Он встал и налил себе выпить. Отвернулся к окну, уставился на дождь.
        - Вы и я, - напомнила я, поёжившись. - Что могли бы… мы?
        В голове помутнело, и по телу разлилась необъяснимая слабость. Из окна тянуло холодом и сыростью, отчего кожа мгновенно вспучилась мурашками.
        Создатель Орден Крона отставил стакан, старательно собрал все свои разбросанные украшения. Надел перстни на пальцы, возвращаясь в привычный вид прекрасного принца. Прячась за маской.
        - Спасти Квертинд, конечно, - невозмутимо ответил господин Демиург. - Уберечь от Чёрного Консула и Иверийского гнёта.
        Острый укол разочарования пронзил грудь. Неприятное, порочащее чувство заставило меня подняться. Наверное, это был стыд. Или просто настала пора и в самом деле проститься. В глазах потемнело, но я быстро поймала равновесие. С неожиданным изумлением отметила, что мне трудно расстаться с господином Демиургом. Я и в самом деле странно и болезненно к нему привязалась.
        - Что ж, я уже сказала вам, что это больше не мой путь, - я развела руками. - Поэтому сейчас наша последняя встреча.
        - Как знать, - пожал плечами мужчина. - Передай своему ментору, чтобы тщательнее берёг свою мейлори. Иначе мне придётся тебя похитить.
        Он снова улыбнулся - искренне и тепло. Я рассмеялась от приятного комплимента. И обрадовалась тому, что трудный миг прощания скрасился милой шуткой. Всё-таки господин Демиург был совершенно особенным человеком. Он выставил ладонь с алым перстнем на мизинце, и я даже на секунду задумалась, не поцеловать ли его. Так сказать, жест покорности на прощание. Но Демиург сам прервал мои сомнения. Он подошёл и совершенно по-деловому пожал руку.
        - Прощайте, господин Демиург, - улыбнулась я.
        - Счастливого пути, Юна Горст, - вернул он любезность.
        Я вышла, не оборачиваясь. Быстро сбежала по лестнице, а когда сунулась во двор - удивилась тому, что дождь льющейся пеленой стоит за пределами приюта Ордена Крона, но на его территорию не попадает. Над головой, подобно молниям, сверкают голубые ленты магии Вейна, отгоняя тяжёлые капли. Это была прощальная забота Демиурга… Нет, Ладимина Веллапольского.
        Но стоило мне ступить за порог, выйти за красные ворота - стихия обрушилась во всей своей красе. Ливень хлестал по идеальному голубому ельнику, шевеля хвойные лапы, стучал по фонарям и дорожным плитам. Я вмиг вымокла до нитки, но не спешила оседлать капрана. Настороженно огляделась, стараясь высмотреть за пеленой дождя силуэт. Так бывало всегда, когда я покидала приют - ощущение преследования возвращалось с новой силой.
        - Этого ты хотел, Чёрный Консул? - заорала я, стараясь перекричать дождь. - Чтобы я отказалась от своей идеи? Чтобы сама сдалась тебе? Давай же, покажись. Дай посмотреть в глаза. Обещаю, что не убью тебя первой же стрелой.
        Мне никто не ответил. Роскошные поместья скрывались за высокими заборами, молча умывались звенящими каплями. На улице не было ни единого прохожего - высокие фонари делали ночь светлой, как день. Только стайка птиц метнулась из-под пышного цветущего куста.
        - Может, ты не так уж и неправ, - сказала я тише, склоняя голову. - Может, теперь я заслуживаю смерти не меньше тебя.
        Не знаю, было ли это правдой на самом деле. Кто теперь рассудит? Два года я мечтала убить врага, квинтэссенцию зла. Я точно знала, чего хочу и что есть зло. Точнее, кто. Но теперь… Всё пошло прахом. Я сама стала подобием Чёрного Консула, взбирающимся к вершине по трупам и судьбам. Стоила ли моя месть таких жертв?
        - Он обещал, что ты найдёшь меня, - обречённо обратилась я к лесу. - Смотри же, я одна. Потеряна. Беззащитна. Самое время выйти.
        Сердце застучало часто-часто, намереваясь выпрыгнуть из груди. Я представила себе страшного кровавого мага, пугающего и зловещего, как Демиург без скрывающих артефактов. Только бы не заорать и не сбежать, если он выйдет. Только бы суметь скрыть свой страх перед лицом таинственного врага!
        Я содрала с запястья браслет и размяла ладонь с почерневшими венами. Вытащила оба кинжала и снова вгляделась в тьму рощи в надежде уловить хоть какое-то движение. Может, мимолётное, едва заметное… Увидеть, наконец, того, кто преследовал меня весь последний год.
        Лес шумел привычными звуками, дождь шелестел по колючим кронам, мягко горели стройные фонари. У привязи фыркал капран.
        Но больше - никого.
        Сейчас в этой хмурой промокшей ночи я была совершенно одна.
        - Ну и катись в бездну, - проворчала я себе под нос, отвязывая животное. - Пора нам оставить друг друга в покое.
        Я ловко запрыгнула на капрана и пустила его в галоп.
        А на следующий день началась моя новая, мирная жизнь прилежной студентки. Покорной и возлюбленной мейлори черного паука.
        Глава 10. Высочайшим приказом повелеваю
        Перегородивший дорогу королевский дилижанс из красного дерева остановился у древнего святилища. Храм возвышался строгим смотрителем: он принадлежал сразу двум богам - Толмунду и Девейне. Обе высокие башни, символизирующие прародителей богов, примыкали к противоположным стенам старинного строения. Солнце зависло между двумя божественными шпилями и лило медовый свет на полированные мостовые.
        - Приехали, лу-лу, - оповестил возница-рудвик через переднее окно.
        Я немедленно толкнула дверцу и, не дожидаясь помощи, ступила на булыжную мостовую Лангсорда.
        Отдалённая окраина тонула в утренней дымке. Белокаменные здания, закованные в пояса золочёных карнизов, были ниже, чем в центральной части города, но неизменно украшались барельефами. На мраморе вспучивались городские сценки: телеги на торговой ярмарке, танцующие у фонтана девицы, даже дилижансы. Лепнина и резные балконы сменялись стрельчатыми воротами и глянцевым блеском окон.
        - Ты и ты, - голос Грэхама прозвучал совсем рядом. Экзарх спрыгнул с коня и указал на стязателей. - Ждите у дилижанса. Остальные за Её Светлостью. Держите оружие наготове.
        Указанные бойцы мгновенно повиновались. Стязатели встали за моей спиной, оттеснив Йоллу и Джулию. Бордовое платье последней пестрело на мраморной белизне улиц не хуже квертиндских знамён.
        Город уже не спал, но в его пульсе чувствовался медленный, тягучий ритм: ночные гуляки разошлись по домам, а торговые лавочки только распахивали двери для горожан. Завидев нас, дворники и газетчики раскрыли рты, но, вопреки ожиданию, испуганно замолкли. Тишину нарушали только хлопки развивающихся на стенах бордовых флагов, скрип колёс да лошадиное ржание.
        - Сколько ждать прибытия княжны? - я погладила гнедого норреспондского скакуна. С детства люблю эту породу, выведенную в моём родном краю. - Мы не опоздали?
        - Дозорные доложили, что веллапольская делегация покинула Мэлфи два часа назад, - Грэхам напряженно осмотрел окрестности. - Значит, как раз в эти минуты они подъезжают к Лангсорду. Думаю, у нас есть ещё какое-то время, - он наклонился ближе и, убедившись, что никто не слышит, продолжил: - Тебе не нужно было самой ехать к воротам города. Сейчас даже в столице небезопасно. Официальный визит требует встречи в Претории, но никак не на воротах. Это не подобает Великому Консулу.
        - Великий Консул сможет принять княжну в Претории, - ровно и подчёркнуто официально проговорила я. - Я же чувствую необходимость выстроить отношения с ней ещё до её появления в Лангсорде в качестве официальной гостьи. Но ваша забота неоценима, экзарх Арган.
        Грэхам скрипнул зубами, но ничего не ответил. Только двинулся вслед за мной вдоль кованных перил, кидая весьма недоброжелательные взгляды на местных горожан. Я же искренне улыбались встречным и даже наслаждалась прогулкой.
        В Лангсорд можно было всматриваться часами. Город мечты и королей был словно выписан кистью Монро Тьёлди - белый лик богини Девейны и золотые кудри Нарцины. Торопливый шелест шагов Вейна слышался в журчании быстрой Лангсордье и плеске городских фонтанов. Столица Квертинда была застывшей поэзией, сборником мраморных верлибров и кованных рифм. Среди его страниц укрылась от забвения Иверийская династия, великая и таинственная.
        Путь предстоял близкий - по набережной вдоль канала, вплоть до городских ворот, подпирающих своей аркой рассветное небо. Дорога взбиралась на полукруглые мостики и блестела от утренней росы в лёгком свете лучей, над головой шумели листьями осины. Маршрут Джулия выбрала заранее по моей просьбе. Этот выезд был необходим не только в качестве жеста политической вежливости, но и знака уважения к квертиндцам. Бледная прорицательница должна появляться в народе.
        Я замедлила шаг, справляясь с ворохом тонких юбок, и крепче прижала плетёный клатч, украшенный двумя кожаными кисточками. Йоллу утром пришёл в восторг от моего непременного аксессуара и даже порывался самостоятельно его носить, но я не позволила. Всё-таки внутри покоились королевские вещи, хранящие драгоценные воспоминания.
        - Как проходит подготовка к коронации Кирмоса лин де Блайта? - заговорила я о насущном.
        Джулия тут же очутилась рядом, дерзко и смело растолкав стязателей внушительными бёдрами.
        - Колонный зал Претория расчистили от мебели и украсили драпировками, - начала отчёт помощница. - Из Батора прислали королевский трон, вот только, - она закусила губу. - Он слишком велик для помещения. Залы Претория не предназначены для массовых мероприятий.
        Девушка кинула виноватый взгляд на Грэхама и стыдливо замолкла.
        Я тоже помолчала. Идея открыть Иверийский замок к коронации была напрочь отвергнута Его Милостью Камленом. В очередной раз. А вчера вечером он даже не пустил меня к себе в комнаты, чтобы обсудить нападение на Тивнот и огласку гражданской войны. Это угнетало и приводило в состояние растерянности: с каждым днём я чувствовала, что сил остаётся всё меньше.
        Тревога в Лангсорде нарастала с каждым днём. Теперь не только среди консулов, но и среди знатной верхушки столицы. Пошли слухи, что Ванда Ностра не справляется с обязанностями правления. Орден Крона по-настоящему властвовал в Квертинде и сознании людей, всё сильнее запугивая простых квертиндцев. Или настраивая против Претория… Бедственное положение скрывать и дальше было невозможно, и следовало его признать. Вдобавок ситуация усложнилась новыми подробностями о существовании портальных привратников. Теперь даже те, кто раньше был лоялен к власти, начали посматривать неприязненно. Я теряла союзников, теряла отряды армии, теряла консульства - драгоценное Иверийское наследие. Но самое главное - я теряла веру в себя. Радовало только одно: совсем скоро эта ноша переляжет на плечи короля.
        - Придётся урезать список приглашённых, - я поёжилась от речной прохлады. - Коронацию нельзя переносить, она должна состояться в первый день 211 года. Сразу на утро после Ночи Красной Луны. Строго к возвращению консула лин де Блайта из изгнания.
        Джулия активно зачиркала грифелем по пергаменту, но сразу же перешла к продолжению:
        - Кто будет возлагать корону Тибра на голову короля? В древности этой почести удостаивались старшие родственники, но по новым традициям…
        - Он сам, - твёрдо решила я. - Камлен Видящий не сможет присутствовать на коронации. Это будет краткая церемония, предшествующая свадебной. Квертинд слишком нуждается в новом правителе, чтобы мы могли позволить себе оттягивать его восхождение на трон.
        - Тогда сразу последует присяга стязателей, - быстро нашлась помощница. - На площади Тибра выстроим ограждения для военного строя. Какое место отведём княжне? Возле короля и в числе гостей?
        Я задумалась, поглядывая на идущего рядом Грэхама. Этот вопрос хорошо бы задать самому Кирмосу лин де Блайту. Политический брак для укрепления отношений с Веллапольским княжеством был вопросом почти решённым. Знал ли его милость лин де Блайт о планах Квертинда? Разделял ли их? Мне казалось, что иного выхода не было, но вдруг знаменитый Чёрный Консул был способен найти его?
        В числе гостей, - это решение было уже менее уверенным. - Думаю, должные почести ей вознесут на скорой свадьбе.
        Небольшая группа детей на другой стороне улицы заверещала и активно замаха, завидев нашу процессию. «Смотрите, это бледная прорицательница!» - выкрикнул юркий паренёк. Мы как раз пересекали Подельный Мост. Река Лангсордье здесь становилась полноводнее, шире, а воздух - холоднее. Дилижансы свободно проезжали по мостовой, зажатой между стволами осин. Знаменитые рощи начиналась западнее, за воротами, но белоствольные длинные деревья с высокими кронами проникли уже сюда. Они нахально теснили фонари и здания, выстроившись стройной очередью и отбрасывая ажурные тени на светлый камень. А между этими природными колоннами пестрели алыми ягодами кусты барбарисов.
        - Во имя Квертинда! - выкрикнула я в ответ, позволяя группе одетых в форму школьников насладиться зрелищем. - Предсказываю вам прекрасный день!
        Дети в ответ заголосили громче, а Грэхам рядом хмыкнул. Я тоже улыбнулась как можно радушнее.
        - А правда, что вы исполняете желания? - один из ребят перебежал улицу и кинулся, было, прямо ко мне, но был остановлен стязателями.
        Я подозвала парнишку жестом, присела напротив и подмигнула. Сорвала веточку барбариса с симпатичными ягодами, вытащила шпильку из причёски и приколола украшение к лацкану школьного пиджака. Вся остальная группа детей во главе с учительницей ахнула.
        - Только тех, кто хорошо учится, - подмигнула я ребёнку.
        - Даже самые несбыточные? - школьник выпучил глаза.
        - Разве они от этого становятся менее желанными? - ответил за меня Грэхам, и мы оба - я и мальчик - задрали головы.
        Фигура экзарха темнела в солнечном свете, но даже так было понятно, что он неотрывно смотрел на меня. Было в этом взгляде столько отрадности и гордости, что я неосознанно смутилась и потупилась. С того самого разговора в коридорах Претория мы ни разу не оставались наедине, и я думала, что легко справлюсь с симпатией. Но меня по-прежнему тянуло к этому мужчине, и страсть с разлукой становилась всё острее. Она была такой же живой, как детская вера в чудо.
        Должно быть, мои щёки заалели, что оказалось совсем неуместно. К счастью, мальчишку позвала учительница, и он моментально ретировался, испугавшись кровавого мага.
        - Спасибо, что спасли меня от ребёнка, - проговорила я сквозь смущённую улыбку. - Право, вы - выдающийся экзарх своего времени.
        Сама не знаю, была ли ирония в моих словах, или я говорила искренне.
        - Выдающимся экзархом был Кирмос лин де Блайт, - Грэхам кивнул на очередной мост и мы вместе продолжили путь. - По крайней мере, он сумел обуздать Орден Крона в ещё более отчаянном положении Квертинда, - он осёкся, мгновенно уловив мою тревогу, поэтому тут же добавил: - Осталось недолго, Ваша Светлость. Мы уже в конце пути.
        Конечно, Грэхам говорил не о сегодняшней прогулке. Но впереди уже замаячили городские ворота. Высокие, массивные, декорированные золочёной лепниной, они давно уже выполняли функцию достопримечательности - Лангсорд простирался и за ними, вырастая новыми постройками далеко за прежними границами. Но древняя арка, сохранившаяся почти в идеальном виде, до сих пор была местом встреч.
        Согласно легенде, Тибр Иверийский замуровал в фундаменте свой старый тиаль, чтобы принять уникальную королевскую магию. Поэтому место хранило в себе особую атмосферу перекрёстка не только дорог, но и судеб: ворота знаменовали смерть простолюдина и рождение короля. Поговаривали, что в витиеватой лепнине арки содержится шифр тайной магии, и многие выдающиеся исследователи до сих пор силились его распознать, часами изучая вязь на мраморе. Сегодня же всех оттеснили за ограждение, чтобы открыть дорогу высокопоставленным гостям.
        На самой верхушке ворот, в ясных небесах, змеилось бордовое знамя с Иверийской короной. У подножья ждал отряд сопровождения - стязатели, боевые маги и городовые.
        - Едут! - вскричали на дозорной башне. - Сейчас минуют ворота!
        И следом сразу же показался транспорт с эмблемой Веллапольского княжества на дверце - пятиглавой гидрой. Это был не привычный местным жителям дилижанс, а самая настоящая карета, запряжённая чудовищного вида зверьми. Ездовые животные чуть крупнее волка выглядели опасными - мощная грудная клетка вздымалась от долгого бега, по всему хребту вспучивался колючий длинный мех, а удлинённые морды, больше похожие на ежиные, казалось вот-вот перекусят уздечку. Бежали чудо-волки тоже необычно - низко пригнувшись к земле, словно крадучись.
        От испуга и неприятного вида у меня засосало под ложечкой, но я вскинула подбородок, поправила знак консульских весов на груди и натянула улыбку, занимая положенное место.
        К тому моменту, когда запряженная чудовищами карета сделала круг по Сходской площади, объехав фонтан и барбарисовую изгородь, мы успели выстроиться для торжественной встречи. Грэхам встал по правую руку от меня и подошёл чуть ближе, чем позволяли приличия. Слева расположился знаменщик. Остальные - за спинами.
        Экипаж остановился в нескольких шагах. Повеяло запахом животного пота, дорожной пылью и жаром. Из-за переполоха я едва не провалилась в видение - пришлось приложить надушенный мятой платок к носу и рту, чтобы остаться в настойщей реальности.
        - Княжна Государства Веллапольского, милостевийшая сударыня Чресенских пределов, Лозового Взморья и Дезовы, Её Высочество Талиция Веллапольская, - объявил глашатай делегации, спрыгнув с облучка.
        Он немедленно открыл дверь и подал руку своей госпоже - долгожданной княжне Талиции.
        В установившейся не короткий срок тишине я пожалела, что отказала оркестру в присутствии, посчитав его лишней напыщенностью. Напряжение зазвенело натянутой струной арфы, и даже зеваки за оградой площади притихли. Но когда на свет показалась княжна, все переживания снесло, как сносит столичный зной прохладным бризом Лангсордье.
        Очаровательная девушка, слишком юная для возложенной обязанности, смущённо улыбнулась, сверкнув очаровательными ямочками на щеках, и немедленно присела в реверансе. Хрупкое тело княжны выглядело детским, закутанным в тяжелое бархатное платье. Длинные рукава доставали до земли, оставляя открытыми только крохотные белоснежные ладони. Они прижимали к девичьей груди гроздь глиняных колокольчиков.
        - Ваше… Высочество! - нашлась я после короткий паузы и немедленно кинулась поднимать княжну. - Ну что вы! Это мне подобает кланяться перед вами!.. - я оглянулась в поисках поддержки, но нашла только суровый взгляд выходящей из кареты сиделицы и злобный рык ездовых животных.
        Должного сопровождения у княжны не было, как не было и охраны, и мне пришлось самостоятельно подать ей руку. Такое пренебрежительное отношение Великого князя к собственной дочери обескураживало, как и то, что возраст новоиспеченной невесты едва достигал шестнадцати лун. Когда Великий Веллапольский князь говорил о браке, мы и помыслить не могли, что в королевы нам предлагалась не старшая, а младшая дочь Его Величества.
        - Позвольте поздравить вас в прибытием в Квертинд и выразить глубокое почтение, - начала я, когда мы двинулись вдоль площади под шепотки толпы. - Это большая честь для Квертинда и существенный шаг к укреплению союза между нашими землями.
        - Вы - Ванда Ностра, - подняла испуганные глаза княжна, семеня рядом. - А где мой жених? Кирмос лин де Блайт?
        Она наконец отняла руки от груди и послышался тонкий перезвон колокольчиков, вторящий звуку моих браслетов. Каждый наш шаг сопровождался почти хоровым «динь-динь». Со всех сторон послышался стук каблуков стязателей - нас взяли в плотное кольцо. Престарелую сиделицу княжны оттеснили в самый конец делегации, что явно не понравилось веллапольской подданной.
        Я тайком взглянула в лицо спутнице, стараясь не выдавать замешательства. Из-под диадемы из шёлка, шитой золотом и серебром, виднелись светлые кудрявые пряди, тонкие брови собрались домиком, но при ближайшем рассмотрении я решила, что Её Высочество всё же больше женщина, чем ребёнок.
        - К сожалению, он не смог присутствовать, - я постаралась придать лицу скорбный вид. - Коронация состоится только через неделю, а до тех пор он в изгнании.
        - В изгнании? - эхом повторила княжна.
        - Это одно из испытаний правителя, - охотно ухватилась я за возможность разговора. - Кирмос лин де Блайт не назовёт имени и публично не признает самого себя до тех пор, пока не взойдёт новая Красная Луна. Поэтому он и не смог присутствовать здесь в своём истинном качестве, это было бы нарушением клятвы.
        - Всего лишь не называть имени? - удивилась девушка. - Так просто?
        - Именно так, - кивнула я как можно увереннее. - Совсем скоро Квертинд обретёт нового короля, а сразу после состоится ваша свадьба.
        Мы ступили на резной мост, окунувшись во влажную прохладу, и остановились у перил. Над речной поверхностью заиграла голубыми и жёлтыми бликами магия, образуя фигуру из пара и тумана. Сначала из капель собралась голова, за ней следующая, и вот уже пятиглавая гидра поблёскивала в солнечном свете. Следом её бережно окружила Иверийская корона - символ Квертинда. Почти иллюзия, но созданная без применения магии Мэндэля, которую веллапольцы недолюбливали и считали обманом разума. Туманная скульптура вышла на удивление точной и подвижной, впечатляющей своими изгибами. Это символичное представление было призвано впечатлить княжну, но другую. Ту самую старшую дочь, которая увлекалась квертиндской магией и могла бы по достоинству оценить её смешение. Эта же княжна вместо ожидаемого восторга заметно погрустнела.
        - Я с нетерпением жду этого дня, - заученно проговорила Талиция. - Для меня большая часть стать супругой консула Квертинда.
        Туманная гидра поплыла вдоль Лангсордье в своей короне, как в крохотной лодочке. Со обеих сторон нависали белоснежные фасады домов, построенных очень часто - вплотную друг к другу. Осины белели вдоль улицы охранным рядом, похожие на стязателей за нашими спинами.
        Я развернулась и жестом попросила оставить нас с княжной наедине. Стязатели не двинулись с места. Я возмущённо вскинула бровь и уставилась на Грэхама. Тот словно нарочно выдержал паузу в несколько секунд прежде, чем отдать короткий приказ:
        - Всем вниз. Охранять подходы, никого не пускать.
        Экзарх тоже пошёл вслед за своими людьми, по пути раздавая ещё какие-то указания.
        Они ушли не далеко - только спустилась с моста, преградив путь. Но мне и этого было достаточно. Всё, чего я хотела - короткого конфиденциального разговора с юной княжной.
        - Вы не обязаны были меня встречать, - начала сама Талиция, наблюдая за удаляющейся скульптурой магии Вейна. - Всё это, - она кивнула на реку и обвела взглядом стязателей, - лишнее. Я знаю, что должна стать женой Чёрного Консула и родить ему наследника. Отец рассказал мне об этом, когда отсылал из дома.
        - Ваше Высочество, - настала моя очередь кланяться, чтобы обратить на себя внимание. - Теперь ваш дом здесь, в Квертинде. Вы станете женой не просто консула, но короля. Станете королевой. И будете достойны почёта и служения едва ли меньшего, чем заслуживаете по праву рождения. Наша история насчитывает несколько правительниц, которые называются величайшими. После свадьбы вы станете полноправным монархом, и единственной властью над вами будет обладать только ваш будущий муж.
        Талиция подняла глаза - полные слёз и горькой печали. Ярко-зелёные радужки влажно блеснули под светлыми ресницами. Кажется, девушка была совершенно не честолюбива. Бесполезно задабривать её обещаниями влиятельности.
        - Вам не стоит даже думать о враждебности Квертинда или его верноподданных, - спешно заверила я. - Никто не посмеет обидеть вас ни делом, ни словом.
        Стоило подобрать правильные слова, чтобы убедить Талицию выйти замуж. Судя по всему, такая перспектива совсем её не радовала, и девушка всем нутром противилась навязанному замужеству. Но этот брак был подарком Веллапольского княжества и гарантией мира хотя бы на первое время. Такого необходимого мира! Я не могла справиться с гражданской войной внутри Квертинда, но была обязана предотвратить угрозы всех внешних. И передо мной стояла та, от импульсивного решения которой мог зависеть исход всего предприятия. Я неплохо знала, как бывают переменчивы юные девы, особенно когда на них давят чужие решения.
        - Дома я тоже была в безопасности, - она отшатнулась и снова прижала к груди колокольчики, отчего мелодичный звон мгновенно стих.
        - Вас держали взаперти в тёмных покоях, запрещали читать любые книги, помимо священных, и даже питались вы отдельно от князей, - скороговоркой выдала я и прежде чем Талиция успела возразить, добавила: - Вы младшая дочь князя. Вы прибыли сюда без охраны. Веллапольский кнесет не настоял на официальной встрече. Вам не дали приданного. Не думаю, что вашего отца в самом деле беспокоит ваша безопасность. Как и, впрочем, ваша жизнь. Не говоря уже о счастье.
        Я сама удивилась своему неожиданному спичу, поэтому потрясённо замолчала, понимая, что могла оскорбить влиятельную гостью. На щеках девушки проступили алые пятна, но она не позволила себе заплакать или возмутиться моим вторжением в личную жизнь. Достойная выдержка.
        - Откуда вы так много знаете обо мне? - холодно спросила Талиция.
        - Не только Веллапольское княжество наблюдает за Квертиндом, - ушла я от прямого ответа. - Мы должны были убедиться, что будущая королева достойна основать новую правящую династию.
        Мы действительно убедились. Её Высочество княжна Руслана Веллапольская, старшая дочь Великого князя, стремилась к образованию и наукам, восхищалась магией Квертинда и была слишком свободолюбива для своего государства. Мы вели переписку, и я с нетерпением ждала встречи с будущей королевой. Младшая же дочь, Талиция, была покорной затворницей и славилась кротким нравом.
        - Я… - она замешкалась, перебирая складки платья. - Я, право, не знаю, достойна ли…
        - Решать только вам, - подбодрила я собеседницу.
        - Мне кажется, что одна темница просто сменилась другой, - всё-таки разоткровенничалась княжна, и я выдохнула. - Только теперь я ещё и предана собственным родителем.
        Талиция отвела взгляд, делая вид, что разглядывает позолоченный фонарный столб. Он поднимался от кованных перил и разветвлялся на пять низких плафонов, сейчас не горящих. По чашам тянулась торжественная ветвь лавровых листьев. Безупречное творение мага Нарцины, конечно же. Которое княжна не видела за горестной пеленой. Пара слезинок упали на металлические перила.
        - Каждый из нас живёт в темнице, из которой не может убежать, если это вас утешит, - я доверительно коснулась плеча девушки, чтобы показать, насколько понимаю её положение.
        Мы обе затихли, думая о своём. Я задрала голову. Среди облаков летел клин журавлей, плачуших скорбную песню в такт настроению. Всё шло совсем не так, как я изначально планировала, и теперь было понятно, что я не могу отослать несчастную Талицию обратно с пометкой: «Вы прислали нам не ту княжну». Просьба о замене будет выглядеть оскорблением гораздо большим, чем то, которое нанёс нам Великий Князь, прислав младшую дочь. Значит, нужно как-то обернуть этот курьёз на пользу Квертинду.
        Лангсорд активно просыпался, и на улицы высыпали люди, спешащие по своим делам. Горожане замечали нас и ненадолго останавливались, недоумённо разглядывая двух высокопоставленных особ посреди моста. Княжну это откровенно смущало. Она долго молчала.
        - Какой он? - наконец спросила Талиция, развернувшись на группу сосредоточенных стязателей.
        В первые мгновения я растерялась и едва не спросила «Кто?». Служители короны стояли организованным отрядом. Сосредоточенные лица, залитые чернотой кровавой магии глаза, блеск золотых корон на перчатках. Вокруг отряда образовалось пустое пространство, потому что квертиндцы боялись приблизиться. Грэхам почти не выделялся: его положение можно было различить только по едва заметным почтительным кивкам воинов и редким, отрывистым распоряжениям, слетающим с очерченных губ.
        - Чёрный Консул, - уточнила княжна, так и не дождавшись ответа. - Сиделица говорила, что он пьёт кровь и ест человеческую плоть, как ездовой притикал. Это правда?
        Я обернулась на встревоженную женщину, оказавшуюся почти в плену у нашей охраны. Весь её вид выражал крайнюю степень обеспокоенности. Я вспомнила загнанных волков, запряженных в карету, и едва сдержала усмешку. Не столько от сравнения будущего короля с кровожадным чудовищем, сколько от собственной глупости. Кажется, в стремлении угодить княжне я переиграла саму себя. Её Высочество княжна Руслана Веллапольская боялась инородной ментальности, подавления воли или ограничения свобод. Но вот юная Талиция, что сейчас затравленно прижимала к груди колокольчики, боялось страшного чужого мужчину.
        - Кирмос лин де Блайт очарует вас в первые же минуты, даже не сомневайтесь, - заверила я. - Он умён, благороден, внимателен и знает, как подобает обращаться с княжной. И человеческую плоть точно не ест.
        - Он красивый? - девушка нетерпеливо закусила губу и сжала перила. - Я слышала, он выдающийся воин. Его тело изуродовано шрамами и ожогами?
        - Его Милость очень привлекателен, - ничуть не слукавила я. И без личной оценки в этом не приходилось сомневаться. В моём тоне зазвучали менторские нотки, но интуиция подсказывала, что это верный путь. - Кровавая магия способна восстанавливать тело и омолаживает заклинателя. Посмотрите на стязателей. Кто-нибудь из них вызывает у вас отвращение?
        Мы неспешно двинулись вдоль моста. Под тяжёлой бархатной юбки княжны мелькнули атласные туфли, а на лице - живое любопытство. Она по-новому взглянула на кровавых магов и, пожалуй, вид её полностью удовлетворил.
        - Ничуть, - повеселела Талиция, и тут же тихо рассмеялась.
        Переменчива, как весенняя погода. Воистину, ещё совсем дитя.
        - Ах, госпожа Ностра! - неожиданно вскинулась юная княжна. - Вы не оставите меня? - Она задержалась и приложила ладонь к горящим щекам. - Прошу, поедемте вместе! Мне так много хочется спросить!
        - Увы, на сегодня запланированы дела королевства, - я медленно, но твёрдо зашагала вперёд, увлекая за собой Талицию. - Но обещаю, что непременно навещу вас завтра в усадьбе Скотпино. Это чудесное место среди осиновых рощ, где всё уже готово к вашему приезду. Вы когда-нибудь ездили на дилижансе?
        Впереди нас уже встречал возница-рудвик в голубом наряде транспортной компании. Кажется, он привёл Талицию в больший восторг, чем порождение магии на реке. К нам сразу кинулась сиделица княжны, едва не рухнув по пути в реку.
        - Добро пожаловать в Квертинд, лу-лу! - отчеканил пушистый служитель и с поклоном открыл дверь дилижанса перед леди.
        - Лу-лу! - повторила девушка. - До чего же мило! У меня в усадьбе будут такие пушистые гибриды? Они специально выведены для увеселения?
        - Рудвики не гибриды, - спокойно пояснила я. - Это уникальная раса, издревле проживающая в Квертинде бок о бок с людьми. Думаю, среди прислуги точно найдётся пара рудвиков. Просто дайте знать, что желаете допустить их в своё ближайшее окружение.
        - Они не кусаются? - Талиция хотела потрогать пушистые уши, но резко одёрнула руку, когда те затрепетали.
        Сиделица схватила её за локоть и угрожающе выставила перед собой короткий зонтик.
        - Совершенно безобидны, - заверила я.
        Один из стязателей подал руку княжне, чтобы помочь подняться в дилижанс. Девушка сначала боязливо потрогала бордовую перчатку, отчего кровавый маг под чёрной маской заметно улыбнулся, и всё-таки позволила себе опереться на мужскую ладонь. Маленькая девичья фигура исчезла за дверью дилижанса, но тут же показалось её лицо в открытом окне - растерянное, но любознательное. С другой стороны помогли усесться её спутнице, отчего кузов заметно покачнулся.
        - Желаю вам приятной поездки, Ваше Высочество, - улыбнулась я на прощание.
        - Жду вас завтра, госпожа Ностра! - помахала рукой княжна и сразу же испуганно подпрыгнула, когда дилижанс тронулся.
        Я проводила удаляющийся транспорт задумчивым взглядом. Вокруг нашей стоянки уже собралась толпа зевак, без конца отгоняемая бдительным городовыми. «Бледная прорицательница!» - крикнули со стороны храма. Я обернулась и, так и не определив кто конкретно кричал, рассеянно помахала сразу всем.
        - Нужно отослать её обратно, - подошёл Грэхам. - На трон Квертинда хотят посадить ребёнка.
        - Ни в коем случае, - отрезала я и поспешила к собственному дилижансу, чтобы спрятаться от посторонних взглядов.
        Переполненная магическая память придавала неиссякаемой, почти истеричной бодрости. Поэтому шла я быстро и так же быстро соображала.
        - Джулия, немедленно пошли верную служанку с приказом к княжне, - я на ходу перевела дыхание. - Пусть учит Талицию придворным традициям Квертинда, а заодно читает её почту и запоминает гостей. Особенно прибывших из Веллапольского княжества. Да и… - я скривилась. - Рудвиков. Отошлите ей рудвиков в усадьбу.
        - Думаете, её подослали с враждебной целью? - удивилась подоспевшая помощница.
        - Если и так, то она сама об этом пока не знает, - я снова помахала рукой толпе и ускорила шаг. - Возможно, князь рассчитывает спровоцировать конфликт. Поэтому княжна должна не только тщательно охраняться, но и быть всецело на нашей стороне, чтобы лишить веллапольцев даже намёка на повод. При желании она может скомпрометировать короля.
        - Хотите ограничить её перемещения?
        - Пока нет, - я взялась за дверную ручку дилижанса и почти нырнула внутрь, но задержалась. - Да, и ещё. Узнай об условиях обучения в Мелироанской Академии Благородных дев. Мне кажется, Её Высочеству могут понадобиться уроки Лапитолины Првленской.
        - Уроки соблазнения? - недоверчиво скосила глаза помощница туда, где недавно стоял дилижанс юной Талиции.
        - Пока просто узнай, - бросила я.
        - Ваша Светлость, ещё кое-что, - окликнула Джулия.
        - Да?
        - Только что принесли, - помощница показала пергамент с печатью правителя Таххарии-Хан. - Срочное донесение. Хьёль-амир Махди ад Хадзин прислал официальное прошение увезти из Квертинда верноподданную. Он выбрал невесту.
        Я схватила листок с неграмотным, но старательным почерком и быстро пробежалась глазами. На имени девушки слегка задержалась, раздумывая. Но сразу же переместилась дальше по тексту.
        - …военный союз с Таххарией-хан, регулярные поставки оружия и помощь в расследовании заговорщиков Ордена Крона, - прочитала я вслух отдельные строки. - С чего вдруг такая щедрость? И откуда ему известно о наших внутренних проблемах?…
        Пальцы выстукивали дробь о красное дерево. Свадьбами решались многие вопросы о мире, но именно это прошение было подозрительным, и я никак не могла понять, в чём подвох. Вступление в брак не требовало высочайшего согласования. С какой целью таххариец желает заручиться поддержкой Претория? Хочет увести невесту силой?
        - Все квертиндские девушки давали согласие на брак согласно таххарийским обычаям, - пояснила Джулия, угадывая мои соображения. - Хьёль-амир не станет нарушать заветы своего народа.
        - Не станет, - эхом вторила я, но с выводами не спешила.
        Вдохнула аромат мятного масла, справляясь с голосами. С одной стороны - простая формальность, жест политической вежливости. Но с другой… Это было так не похоже на нравы таххарийцев - спрашивать разрешения… Что-то здесь явно было не так.
        - Нужно показать Его Милости Камлену, - наконец решила я. - Сегодня же. Медлить с ответом ни в коем случае нельзя. Скажи вознице, пусть везёт на Аннийский проспект, к дому Верховного Консула, - я всё же забралась в дилижанс и с облегчением опустилась на бархатные подушки. - А пока мне нужен покой и время для видения. Следи, чтобы меня не беспокоили.
        В ответ Джулия только кивнула и отступила, чтобы лакей закрыл дверь. Я плотно задёрнула занавески, откинулась на мягкую спинку и выдохнула, позволяя себе короткую передышку. Экипаж тронулся. Не медля больше не минуты, я достала мужской перстень с портретом Везулии Иверийской и моментально провалилась в видение.
        Я иду по узкому проходу вслед за ключником, несущим факел, слуги и стража семенят следом. Полы мантии развиваются от быстрого, порывистого шага и то и дело обнажают танцевальные туфли с шёлковыми лентами. Не успел сменить к выходу. Впрочем, казнь - чем не последний танец жизни? Мой наряд вполне уместен.
        - Ваше Величество, люди устали и изголодали, их силы истощены, - бросается мне на встречу декоратор с лампой в руке. - Художникам нужен отдых.
        - Искусство ревниво, - отмахиваюсь от назойливого служителя и решительно продолжаю путь. - Оно требует всецелой отдачи. Вели магам Нарцины закончить следующий коридор к исходу недели. Я сам проверю результат.
        - Да, Ваше Величество.
        Мастер кисти низко кланяется, но чувств не выдает. У губ его собрались две складки: одна вверх, другая вниз, что говорит об умении и радоваться, и страдать попеременно. Он, как и все художники в этих подземельях, прошёл тщательный отбор: в зеркальные лабиринты допускаются только те, кто умеет творить молча. Впрочем, я не планировал давать им возможность доказать свою верность. Ни один из группы творцов больше не увидит свет. Приказ об их казни после окончания работ уже отдан.
        - Будьте осторожны, - замедляет ход проводник. - Здесь три скользкие ступени, а дальше и вовсе неровный пол. Ступайте мягче.
        - Не тебе диктовать королевскую поступь, ключник, - мой голос опускается до подобного далекому камнепаду гула. - Ты слуга, а не советник.
        Четверть часа назад мы спешно спустились в подземное царство Лангсорда - огромный лабиринт из тысяч коридоров и залов, с выходами в восьми ключевых точках города. Чарующая своим белоснежным величием столица пустила глубокие корни на всём протяжении, и проходы эти сводят с ума, поскольку стены и потолок затянуты зеркалами. Попавшего сюда горожанина ждёт безумная смерть в бесконечных коридорах подземелья. Ибо никто, кроме ключника, с детства изучающего расположение ходов, не знает пути наружу.
        В отражении множество Дормундов Иверийских кажутся армией потусторонних созданий. Гладкие длинные волосы серебрятся поверх бордовой мантии, ярко-фиолетовые глаза и тёмные, почти чёрные брови хранят извечную тайную. Превосходный портрет правителя. Вот что я оставлю потомкам - священный богоподобный образ - прочный щит и гарантия народной любви. Во имя Квертинда!
        У следующего поворота останавливаюсь и провожу пальцами по едва ощутимому рельефу строк на поверхности зеркала.
        Del mhistico creaho nit ciara,
        Laihecat et dici: «Vit per Regent!»
        Строчка из поэмы «Царственность». Спрятана среди тысячи символов на тахиши, что умело выведены по блестящей глади - от пола до самого потолка. Вязь - чистейшее золото. Превосходный, достойный ориентир в зеркальном однообразии. Даже оказавшись в этих лабиринтах в одиночестве, без сопровождения, я смогу выбраться. Лёгкая усмешка трогает мои губы. Заговорщикам не удастся разгадать тайный шифр.
        У блестящих стен кипит работа - магия Нарцины вспыхивает под руками творцов, ослепляя жёлтым светом. Здесь орнаменту только предстоит ещё появиться. Художники трудятся день и ночь. Они раз за разом выводят мудрости писаний из сотен древних фолиантов, окуная кисть в расплавленное золото.
        Я задерживаюсь рядом с ещё свежим, застывающим изречением, и всматриваюсь в глубину. От жёлтых вспышек кружится голова и уплывает взгляд. Там, в отражении, вижу его - моего мучителя. Он стоит за спиной - привидение, бесплотный старик в серой робе. Густая борода прикрывает грудь, пронзительные глаза смотрят в самую душу. Голову разрывает жестокая боль, горло сдавливает тисками. Я припадаю к зеркалу, глотая ртом воздух… Проклятый Крон! Немощный старик, перестань меня истязать!
        - Ваше Величество, - приближается лакей. - Вам дурно? Позвать целителей?
        - Нет! - я отпрыгиваю от него, как от чумного. - Не смей трогать меня более!
        Крон стоит поодаль, освещаемый золотыми вспышками. Палач и мучитель. Он просто смотрит, но от его взгляда головная боль терзает меня злыми толчками, накатывает снова и снова. Тебе не сломить меня, старик! Вопреки страданию, я расправляю плечи и втягиваю воздух сквозь зубы. Терпеть осталось недолго.
        - Не желаете вернуться в покои? - спрашивает один из стражников. - Вам не обязательно присутствовать на казни. Она так или иначе состоится на рассвете по вашему приказу.
        Они не видят его. Никто не видит Крона, кроме меня - истинного Иверийского наследника. Только я благословлён и проклят его силой. Впервые он явился мне здесь, в одном из залов зеркальных подвалов, где отец ставил свои безумные эксперименты - протыкал мою кожу иглами, выдёргивал волосы и пускал кровь. Всё ради того, чтобы раскрыть секрет величайшей из магий. Но я нашёл способ избавления.
        Стражник в тревожном нетерпении переминается, гремит доспехом, и звон отражается в зеркальных коридорах подземелья, подобно моему образу. Я едва удерживаю болезненный стон. Свита взирает на меня, ожидая распоряжений.
        - Слышал? Поторапливайся, ключник! - велю низкорослому слуге, что застыл с открытом ртом.
        Он мгновенно срывается с места, увлекая за собой. Свет от факела множится в зеркалах, рассыпается созвездием огней.
        Надо торопиться. Осталось совсем недолго, и я освобожусь. Нужно только ускорить шаг.
        - Не смейте дотрагиваться до короля, - наставляет впереди камердинер. - Он этого не терпит.
        Несмотря на сырость и сквозняки, настроение заметно улучшается по мере того, как Крон скрывается из виду. Я почти бегу.
        Здесь, в глубине подземелья, зеркала вместо золотой вязи покрыты только слоем пыли. Сюда ещё не добрались маги Нарцины, и без проводника можно заблудиться. Путь не самый короткий, но зато надёжный.
        Великий Консул настаивал на том, чтобы король поехал в экипаже, как и положено правителю, но публичность слишком опасна для единственного хранителя Иверийской магии. Людские помыслы темнее, чем самый дальний угол бездны Толмунда. Никому нельзя доверять. Даже членам семьи. Тем более - членам семьи.
        Зависть и ехидство. Вот что я вижу в смотрящих на меня глазах. Они как едкая оспа поражает народ. Первые язвы покрыли моего отца и братца-бастарда. Лицемерные, двуликие заговорщики. Их воля - расчленили бы моё тело, да пустили дух, в котором заключена величайшая из магий. Они мечтали заполучить мою силу, не зная о том, какое проклятие она за собой влечёт. Они тоже не видели Крона.
        И не увидят впоследствии. Я почти избавился от мерзкого старика, уничтожив его воплощения в Квертинде. Я создам новый уклад и новую религию. Хороший король умело позирует для картины мира. Великий же - пишет её сам. Мой шедевр, Новый Квертинд на семи богах почти закончен. Осталось пара финальных штрихов. Создатель сам подтолкнул меня к этому отчаянному шагу. Я возвышусь даже над славой первого короля - Тибра Иверийского. Я дам людям то, чего они желают: восьмого бога из плоти и крови, восседающего на троне Квертинда. Истинного Иверийца.
        Рука сама собой сжимается в кулак. Белоснежные перчатки и сорочка скрывают шрамы, которые оставил Парт Веллапольский. Он и не подозревал, что его увечья гораздо глубже, чем розовые борозды вдоль вен…
        - Сюда, Ваше Величество, - зовёт ключник, придерживая лысые ветки, загораживающие выход из лабиринтов. - Мы вышли почти у храма. Должность не позволяет мне покидать лабиринт, но слуги проведут вас к последнему оплоту исчезающего бога.
        Светлая ночь врезается в глаза, но мою решимость ослепить невозможно.
        Сто шагов по каменному саду - и вот я вижу тяжёлую, круглую башню в окружении строящихся зданий. Последний храм Крона.
        Вокруг вырастают амбарища, окружённые частоколами. Строительные леса цепляются за фасады, а новые мраморные колонны ещё лежат в песке. Я глубоко вдыхаю аромат струганного дерева и лёгкого морозца. Так пахнет Новая История. Строительством, свершениями и ночной свежестью.
        «Храм здесь лишний,» - с удовольствием отмечаю про себя.
        Святилище Крона невыгодно темнеет старой кладкой на фоне новых домов: грубые обтёсанные камни, тяжёлые, монументальные, словно из затхлого прошлого. Крыша сияет медным куполом. Даже не золотым. Как мелко!
        В другие времена здесь снуют простолюдины, сейчас же челядь выдворили за пределы квартала. Ради дела политической важности. Ради казни.
        У ворот храма собрались лучшие бойцы Квертинда. Стоят в молчании, только гулкий ветер треплет навесы над дверьми да знамёна.
        Я выхожу на свет, и моя фигура приковывает взгляды. Почтительные - преданных людей, среди которых Великий Консул, и ненавистные, тёмные, даже жалостливые - кровавых магов. Пятеро стязателей заключены в кольцо охраны. Отступники. Их стерегут, как самых опасных существ - десятком боевых магов. Тиали светятся в предрассветных сумерках. Стоит изменникам только захотеть - они, возможно, смогли бы перебить всех и спасти свои жизни. Но они не захотят. Они погибнут за свои убеждения, канут в безвестность вместе с памятью о Кроне. Их разумом владеют глупые суеверия, такие же древние, как пророчества из позапрошлого века.
        Я поднимаюсь на сколоченный помост, поправляю мантию и высокого поднимаю подбородок, взирая на подданных сверху.
        - Вы обвиняетесь в предательстве короны, нарушении клятвы оберегать правителя и отказе следовать новому закону, - возвещает глашатай. - Вы отказываетесь предать старого бога забвению. И высочайшим приказом проговариваетесь к казни.
        Никто из пятерых не дёрнулся, не выдал чувств и не стал разубеждать обвинителя. Глупцы! Я бы проявил милосердие.
        Стрелки уже готовы. Десять лучников из королевской гвардии выстроились вдоль помоста.
        - Завязать вам глаза? - спрашивает солдат, стоящий ближе всех к отступникам.
        - Нет, - следует короткий ответ того, кто ещё вчера был экзархом.
        Рука его в бордовой перчатке стискивает осиновую веточку так, что та ломается. Он первым опускает чёрную маску, и его примеру следуют остальные четверо. Изо рта стязателей вырываются облачка пара. Они даже не напуганы. Я бы простил людям их нелепую убеждённость, если бы она не питала могущество того, кто являлся мне укоряющим кошмаром. Эти стязатели даже не подозревают, что их упрямые молитвы и поклонение мучают их повелителя.
        - Есть ли у вас последние желания? - решаю я проявить королевскую милость.
        Бывший экзарх долго молчит, всматриваясь в меня почерневшими глазами. Потом, наконец, просит:
        - Позвольте помолиться создателю в последний раз. Только за что, чтобы он был ласков к Квертинду, который мы сегодня оставим.
        - Никто не будет больше молиться ему, - тщательно проговариваю каждое слово, но окончание тонет в лошадином ржании подъезжающего экипажа.
        От гнева и раздражения сдавливает грудь. Кто посмел прервать казнь?! Неужто снова Крон явился по мою душу, чтобы подвергнуть пытке? В ушах гудит, перед глазами расплываются морозные сумерки, но я быстро фокусирую взгляд на простой крытой повозке. Подобные нанимают в самом отчаянном положении.
        Экипаж останавливается так резко, что из-под колёс летит грязь. В следующую секунду дверца распахивается, и из кареты выбегает испуганный юноша в наспех надетом сюртуке. Он лохмат, всклокочен, на щеках - горячечный румянец. А в глазах, отличных друг от друга по цвету, - лихорадочный блеск.
        - Ваше Величество, - кидается мне в ноги нарушитель порядка. - Молю вас, одумайтесь! Ещё не поздно переменить решение и взять иной курс! Древние пророчества предостерегали от этой ошибки. Нельзя спорить с богами!
        Он торопится и задыхается, как гонец. Хочется пнуть его, но я только благородно улыбаюсь и кладу руку на макушку брата. При дворе все только и шепчутся о его выдающемся мышлении. Народ видит в нём благодетеля и рационализатора, невзирая на юный возраст. Я же вижу единственного способного к успешному заговору бастарда.
        - Ладимин, - покровительственно зову я. - Поднимись. И встань рядом со мной, брат.
        Он подчиняется, но слишком порывисто - запрыгивает на помост, хватает меня за руки, заглядывает в глаза.
        - Я знаю, ты боишься, - шепчет Ладимин у моего лица. - И знаю, чего. Обмана и предательства. Но я не позволю случиться беде, как не позволял до этого момента. Я же уничтожил всех твоих врагов! - он прерывается на секунду, торопливо сглатывает и продолжает: - Я не позволю отцу больше истязать тебя. Никому не позволю. Я создам Орден Короля и поклянусь тебе в верности на церемонии! Самолично обучу личную гвардию… Ты будешь в безопасности! Ты - истинный Ивериец, любимый богами правитель Квертинда. Не дай им повод отвернуться от тебя!
        Правый глаз его отливает фиалковым, и я понимаю, что на какую-то часть он способен быть мне преданным родственником. Но левый - ярко-зелёный - является живым свидетельством того, что Ладимин - потомок вероломных Веллапольцев. Сын нашего честолюбивого отца. И он скажет всё, чтобы убедить в своём расположении и отобрать право на трон и величайшую из магий. Наивный, глупый юнец… Он и понятия не имеет о той ноше, что я несу.
        - Я вырос в Квертинде, - убеждает Ладимин, будто бы угадывая мои мысли. - И я смогу защитить королевство и тебя. Это всё, чего я хочу. Ты должен довериться, мне брат.
        - Довериться? - усмехаюсь ему в лицо. - Для тебя ложь такая же личная стихия, как для меня - Иверийская магия. Ты владеешь ею в совершенстве. Только безумец доверится тебе, Ладимин! Вы с отцом убили мою мать - Везулию, потому что она была истинной королевой Квертинда! Теперь ждёте удачного случая, чтобы прикончить и меня. Вы бы уже давно сделали это, если бы Крон ответил на ваши бесконечные молитвы.
        - Это не так! - возмущается Ладимин. Слишком искренне. Настолько, что я распознаю притворство. - Везулия совершила самоубийство. Меня ещё не было на свете, а отец… Он молится за спасение Квертинда и просит прощения за то, что сотворил с тобой.
        Я отворачиваюсь. После ночного бала я слишком устал, чтобы тратить время ещё и на пустые разговоры. Поднимаю руку и взмахиваю ею в воздухе, призывая к продолжению.
        - Останови казнь, - шепчет рядом брат. - Ещё не поздно, Дормунд. Эти люди… стязатели на твоей стороне. Они защищают тебя, даже под угрозой лишения жизни. Пытаются защитить от самого себя. Однажды Крон уже проклинал Квертинд. Древние пророчества…
        - Хватит! - рявкаю во всю глотку, но сразу же понижаю голос, вспоминая о репутации. - Пора эти предрассудки оставить в прошлом. Начитайте!
        Стязатели выдыхают и одновременно, и, как по команде, поднимают взгляды к небесам.
        Я подбираюсь весь от макушки до пяток и подаюсь вперёд. Крон должен остановить казнь, если он и вправду так могущественен. Пусть явит своё обличие верноподданным и скажет, что я не достоин стать его дланью на землях королевства! Если пророчества правдивы - бог не позволит Иверийцу занять его место!
        Расстрельный отдаёт приказ.
        - Достойной дороги Толмунда, господа, - срывается с губ экзарха прежде, чем звуки выстрелов разрывают воздух.
        Стрелы вгрызаются в тела, пронзают чёрные плащи с алыми лацканами. Мужчины дёргаются, как в нелепом танце. Я склоняю голову на бок. Под этот рваный ритм мне даже захотелось танцевать. Тетивы звенят снова и снова, выпуская десятки стрел в пятерых отступников. Их звон похож на музыку, которой я наслаждаюсь до тех пор, пока расстрелянные тела не падают. Какое разочарование! Думал, стязатели проживут дольше. Королевская охрана, кровавые маги. Но ничего удивительного: алые лацканы с иверийскими коронами скрывают обычных людей из плоти и крови.
        Кусок земли у подножья башни темнеет, напитывается алым. Весьма скучное зрелище, но я понимаю, что этот пример, как и моё присутствие, необходимы. Это послужит дисциплине и укреплению слова короля. Для тех, кто в нём ещё сомневаются.
        Теперь, когда мужские спины не загораживают храм, видна бронзовая статуя создателя. Старик сидит с закрытыми глазами, обхватывая огромные песочные часы коленями. Последняя казнь у последнего храма Крона. И он до сих пор не воплотился. Ни для квертиндцев, ни для меня. И я чувствую себя таким здоровым и бодрым, каким давно уже не был.
        - Ну что ты приуныл? - обращаюсь к поникшему братцу. - Веселее, Ладимин! Создашь ты свой Орден Короля, брат! И я стану звать тебя Демиургом, хочешь?
        Поддавшись чувству, тянусь к брату для объятия, но обрываю сам себя. Вдруг своим прикосновением я одарю его величайшей из магий? Этого нельзя допустить!
        Ладимин в ответ молчит, словно нарочно сжимая зубы. Только смотрит исподлобья странно и жутко. От этих разноцветных глаз всегда пробирает ледяной озноб. Нет, всё-таки нельзя оставлять его при себе…
        - Ваше Величество, подавать экипаж или предпочитаете вернуться тайным ходом? - подходит лакей и подаёт мне руку.
        - Я поеду в карете Ладимина, - решаю я. - Раз уж он так удачно подал её для своего правителя.
        Спускаюсь с помоста, позволяя страже окружить меня. Оборачиваюсь, чтобы взглянуть на брата. Он так и стоит на ступени помоста, молчаливый и подавленный. Смотрит на статую Крона, что едва виднеется в дверном проёме башни. Переводит взгляд на трупы отступников. Что-то замышляет. Надеюсь, ему не хватит ума вслед за ними заявить о своей твёрдости в отношении веры?
        - Затащите их внутрь храма, - киваю на мёртвых стязателей и обращаюсь к Великому Консулу: - Пусть маги Ревда сравняют башню с землёй. И завтра же начните строить на это месте бани, чтобы даже пустоты не осталось. Устройте праздник для народа. Никаких записей, упоминаний, проводов и скорби о потерянном боге. Только радость нового мира и устоя!
        - Конечно, Ваше Величество, - заверяет меня сметливый консул, поспевающий за моим шагом.
        Он получил назначение только недавно. Крупный, сгорбленный и с выступающим громадным лбом, он нравился мне проницательностью и покорностью. Невзирая на неприятный внешний вид, Лорид Маффин был удивительно находчив и не брезглив. Он присутствовал на всех казнях, а в отдельных случаях даже сам вставал в ряд стрелков.
        - Такая мудрость, как ваша, присуща только подлинным творцам истории, - лизоблюдствует Маффин. - Вы войдёте в историю, как Дормунд Созидатель, - он причмокивает губами и тут же заговаривает о разрушениях: - Хочу напомнить, что по вашему приказу все фолианты и упоминания в свитках сожжены. Мы дважды обыскивали знатные дома и под страхом смерти запретили разговоры. Последние обыски идут в жилищах бедняков. За десять лет кампании по уничтожению Крона в Квертинде Преторий добился внушительных успехов. Это последнее святилище, и вы лично присутствовали на его уничтожении, как и пожелали.
        - Он не появился, - радостно сообщаю консулу. - И больше не появится.
        - Кто, Ваше Величество? - потирает лоб Лорид.
        - Кто? - переспрашиваю я, чтобы выиграть себе время на раздумья. - Мой отец, конечно.
        - Парту Иверийскому не здоровится с утра, - сообщает консул.
        - Он Веллапольский, - поправляю я.
        - Конечно, - быстро соглашается Маффин.
        Сзади слышатся шаги - это Ладимин уходит прочь, скрывается за недостроенным зданием. Куда же ты, брат?…
        - Пошлите за ним стязателей, - велю я. - Десяток. Нет, два!
        - Ваше Величество, с этим есть трудности, - мнётся консул.
        У кареты уже собрался отряд сопровождения - строй из кровавых магов, верных своему королю. Всего семь. Мало.
        - Вы казнили почти всех стязателей, - сообщает Маффин. - Ложа опустела. Она издревле полнилась сынами знатных родов и аристократией. Стязатели Квертинда следовали традициям чести, совести, служения королевству. Должность несёт почёт и славу фамилии. Алые лацканы - символ доверия короля, и только лучшим и образованнейшим умам мы можем позволить вершить правосудие…
        - Так наберите новых! - отмахиваюсь я от потока информации.
        - Никто не желает больше идти на эту службу, - разводит руками консул. - Мы установили огромное жалование и привилегии, но аристократия боится за своих детей… Эти казни…
        - Я не хочу этого слушать, - вскидываю ладонь. - Наберите откуда хотите, хоть из подворотни. Они должны уметь хорошо убивать и быть верными королю. Это всё, что требуется от стязателя. Для этого ремесла никакого образования и воспитания не нужно.
        - Но как же, - брови Маффина взлетают вверх. - Облик справедливого судьи…
        - Разговор окончен, - прерываю консула и киваю на стражу, что закончила с уборкой. - Пошлите этих за Ладимином.
        - Привести вашего брата в Иверийский замок? - уточняет Лорид.
        Я усаживаюсь в карету и на миг замираю.
        Он здесь.
        Крон.
        Сидит рядом на твёрдой лавке. Так близко, что его колено почти касается моего.
        Виски мгновенно взрываются болью, будто от уха до уха внутри головы протянули трубку, по которой льётся расплавленное золото… То самое, которым маги Нарцины выводят поэму «Царственность» в подвалах. То самое, которое струится прямо сейчас живой змеёй с королевской мантии на простую робу первого бога. Он всё тот же, седой, старый, только глаза его изменились - теперь смотрят на меня разноцветным укоряющим прищуром.
        - Ваше Величество? - недоумевает консул.
        Я ничем не выдаю присутствия Крона. Не вскрикиваю, не выпрыгиваю из повозки. Только правая нога начитает дёргаться сама собой. Каблук танцевальной туфли выстукивает о пол повозки: тук-тук, тук-тук. Я прижимаю её ладонью как можно сильнее.
        - Я хочу убить Ладимина, - проговариваю сквозь стиснутые зубы. Собственный голос кажется чужим, далёким, а речь - невнятной.
        - Простите? - морщит лоб консул.
        Одно рукой я вцепляюсь ему в горло так, что белеют пальцы. От неожиданности Лорид Маффин выпучивает глаза и хрипит. Прижимает свои руки к горлу, но ему не хватает духу сопротивляться. К нам подбегают стязатели, но тоже замирают в нерешительности: они не знают, кого защищать - то ли Великого Консула, то ли своего короля.
        - Он всегда врёт, - поясняю я, стараясь преодолеть боль. - Он врёт, что не молится Крону и врёт, что не желает моего трона. Это он терзает меня. Надеется на мою гибель, чтобы отобрать корону. Но это корона Иверийская! И принадлежать будет только Иверийцу!
        - Заговор, - шепчет Великий Консул так, чтобы все услышали. - Его Величество раскрыл заговор, который возглавил Ладимин Веллапольский. Догнать и казнить на месте!
        - Госпо… жа Ностра, откройте!
        Моё тело трясёт, как в лихорадке, будто повозку нарочно раскачивают изменники.
        Я задохнулась и услышала себя - не то смех, не то плач.
        - Ваше Вели…
        - Срочное донесение из Претория!
        Каблук так и стучит по полу: тук-тук, тук-тук. Никак не могу унять…
        Реальность вернулась громким, сотрясающим шумом, и я не сразу поняла, из какого времени он доносится. Пришлось затаиться, чтобы в следующую секунду услышать раскатистый, настойчивый стук в дверь королевского дилижанса.
        - Госпожа Ностра, прошу вас!
        Я моргнула несколько раз, ощупала своё лицо и пришла в невероятную, раскалённую ярость.
        - Как вы смеет меня тревожить! - крикнула я и что есть силы толкнула дверцу.
        Она едва приоткрылась, ударившись о чьё-то тело.
        В следующий миг я устыдилась своей вспышки. Получилось излишне грубо, будто сознание Дормунда просочилось в настоящее. Его сила всё ещё довлела надо мной.
        Дверь открылась, являя целое собрание: трое членов Верховного Совета стояли на ступенях Претория, окружив дилижанс. Партимо Батор, Гвелейд Дилз, экзарх Арган, Джулия уместились в кольце охраны из стязателей и городовых в полосатой форме. За их спинами восседал в своём ложе каменный Тибр, освещенный полуденным солнцем. Значит, возничий ослушался приказа и не повёз меня на Аннийский проспект… Что же могло случиться?
        - У нас скорбные новости, госпожа Ностра, - начал консул Дилз, снимая с полысевшей головы шапку.
        Я привстала им навстречу, но сразу же опустилась обратно на подушки без сил. И дело было не только в том, что видение измотало меня. Я слишком хорошо знала, что только одна скорбная новость может заставить консулов спешно собраться в Претории и прервать моё погружение.
        - Камлен Видящий умер, - озвучил неотвратимое Партимо Батор. - Мы все скорбим. - Он выдержал необходимую паузу и продолжил: - Вы должны принять пост Великого Консула, как и было завещано. Или назначить на эту должность заместителя.
        Консул Батор поправил бордовую мантию на плечах, смахнул невидимые пылинки. Его Милость Дилз вскинул подбородок. У меня закружилась голова.
        - Это не все новости, - дал о себе знать Грэхам. Голос его хрипел, выдавая тревогу. - Верес снова подвергся нападению. Среди бойцов Ордена Крона было не меньше десятка магов. - Он помолчал, подбирая слова. - Мы отбили город, благодаря вашему решению позволить армии использовать привратников. Но повстанцы успели нанести существенный вред восстановительным работам в кузницах и оружейных. Консульство также пострадало. Мятежники кричали, что должны уничтожить Иверийское наследие ради спасения Квертинда. Что он проклят и обречён. Некоторые из них задержаны и будут конвоированы в Зандагат. Я отбываю туда немедленно.
        - Возможно, они правы, - слабовольно выдала я и прижала ладони к груди.
        Трагические известия пошатнули мою решимость, а видение - веру в наследие Иверийской династии.
        Консул Дилз и Грэхам отвели взгляд, словно застали леди в неподобающем виде. Впрочем, так и оно было. После видения я всегда была катастрофически уязвима, особенно в первые минуты. Но необходимо было взять себя в руки. Я нащупала мелкий замочек на ридикюле и попыталась расстегнуть его. На помощь сразу же подоспела Джулия.
        - Вижу, вы обескуражены новостями, - консул Батор, в отличие от коллег, продолжал пристально меня разглядывать. - Я понимаю, время для решений не подходящее. Вы устали и измучены. Но суровые времена требуют немедленных реакций. В эти дни Квертинд особенно беззащитен. Нам всё сложнее отражать нападения, а теперь ещё и смерть Камлена и разрушения в Вересе… В конце концов, скоро нам нечем будет вооружать новобранцев. Что будем делать, Ваша… - он запнулся. - Ваша Милость?
        Я обвела глазами собравшихся и слишком резко опрокинула в горло флакончик с лауданумом. По-плебейски зажмурилась от горечи, но сейчас мне было совсем не до приличий. Партимо Батор был прав - не время жалеть себя. Необходимо было действовать.
        Все ждали моего участия.
        Преторий шумел, подобно пчелиному улью, - бордовые фигурки служителей закона спеши внутрь, посетители плутали вдоль колонной аркады. Главное консульство протягивало белые руки, обнимая площадь. Душный ветер гулял между мраморными колоннами, брусчатка гудела под колёсами дилижансов и, казалось, не существует для извечного Лангсорда - свидетеля истории - ни бед, ни войны, ни смерти. Я задрала голову. Там, на верхнем этаже Претория, находился кабинет Камлена Видящего, в котором решались важнейшие политические вопросы… Мой кабинет. Сегодня он пережил ещё одного Великого Консула. Как переживёт когда-то и меня.
        - Помогите выйти, - я приподнялась на подушках, собираясь с силами.
        Мужчины засуетились, придерживая меня и подавая руки. Я охотно приняла помощь и выпрямилась в полный рост. Сделала два тяжёлых, но уверенных шага и всё-таки пошатнулась.
        - Ваша Милость, - донесся в спину голос Партимо Батора.
        - Ванда! - позволил себе фамильярность Грэхам.
        Их тревоги были оправданы, как и их забота, за которой они тщательно скрывали амбиции. Но препираться и отдыхать было некогда. Сегодня Великому Консулу предстояло ещё много дел.
        - Не беспокойтесь, господа, - повелительно подняла я руку, подзывая Джулию с кипой свитков. - Я найду способ обеспечить Квертинд оружием. - Консулы недоумённо переглянулись, но меня это не остановило, и я слегка поклонилась на прощание: - А теперь позвольте мне привести себя в порядок и заняться распоряжениями о прощальной церемонии для Камлена Видящего.
        Глава 11. Жертвы во имя любви
        За широко распахнутым окном бытовой лавочки громыхало море. Холодные волны накатывали на пристань, распугивая стаи олуш и обдавая брызгами пассажиров прибывшего судна. «Фаворит Вейна» голубел парусами на фоне серого неба и выглядел в разы лучше с тех пор, как привёз меня в Кроуниц. Тогда мы продирались сквозь шторм и бурю прямиком к северной столице, омытой Холодным морем… Когда же это было?… Два года назад? Или целых две жизни?…
        - Что желает студентка-леди, лу-лу? - поторопил меня пушистый продавец за стойкой.
        Очередь из покупателей за спиной возмущённо засопела.
        - Две резных свечи, пожалуйста, - я тряхнула волосами, прогоняя воспоминания. - Из натурального воска.
        Рудвик взял с прилавка пару отличных ароматных свечей и ловко завернул их в шуршащий пергамент.
        - С вас полтора лирна.
        Я возмущенно присвистнула, но покорно расплатилась. Настроение было прекрасным, приподнятым грядущими планами и радостными встречами. Последний день лета предвещал традиционное в Квертинде начало года, которое я собиралась провести в самой лучшей компании.
        - Пусть грядущая Ночь Красной Луны будет особенной! - дежурно пожелал рудвик и сразу же забыл о моём существовании.
        Я не стала задерживаться в лавке. Выбежала на улицу, жадно вдыхая аромат своей покупки. Свечи чудесно пахли мёдом, воском и немножко - сбывшейся мечтой. Память сразу же услужливо вернулся меня в прошлую ночь Красной Луны, когда мы с Джером держали точно такие же свечи, стоя у статуи Семи Богов. Тогда я загадала заветное, несбыточное желание, которое исполнилось. Чем не чудо? Именно такой теперь была моя жизнь - наполненной крохотными моментами радостей.
        - Завтра идём в «Дамский шик», - сходу набросилась Фидерика, едва я успела закинуть покупку в сумку.
        Подруга взяла меня под руку и увела за собой вдоль оживлённой улицы, приговаривая:
        - Мы с Куиджи устраиваем небольшую вечеринку в первый день Красной Луны. Пригласим Мона и Сирену с Лонимом. Думаю, общий праздник пойдёт вам на пользу. Вы ведь наладили отношения.
        Я обернулась назад - туда, где следом шагали парни по мокрой мостовой Кроуница. Куиджи и Мон увлечённо беседовали. Возможно, о той же вечеринке.
        - Отличная идея, - пожала я плечами. - Принесу угощения и что-нибудь из выпивки.
        - Об этом позаботится мой муж, - гордо заявила Фиди и перешла на шёпот: - Наша задача - быть красивыми! Давай я помогу тебе с выбором наряда?
        Я снова обернулась, уже с опаской. Поймала странный, долгий взгляд Толстого Мона и ускорила шаг.
        - Это лишнее, - однозначно решила я, делая вид, что рассматриваю бесчисленные вывески. - Приду как всегда, в форме.
        - Но…
        - Фиди! - мгновенно прервала я намечающиеся уговоры. - Даже не думай наряжать меня, как куклу! Я весь вечер буду чувствовать себя дурёхой в кружевах.
        - Ладно, - легко сдалась Фидерика, хихикая. - Сирена с Лонимом уже прибыли и будут ждать на площади. Хочу поймать их и тоже пригласить. Так здорово, что ректор Аддисад разрешила нам посмотреть на прощание с хьёль-амиром! Тефида говорит, что там собрался почти весь Кроуниц, и толпа пестрит зелеными жилетами.
        - Ох уж эта Тефида, - усмехнулась я.
        Улицы города сегодня и впрямь походили на коридоры Кроуницкой королевской академии: по пути нам то и дело встречались знакомые лица студентов или встревоженные, совсем детские - первокурсников. Подумать только, как им повезло! Они ещё даже не могут оценить прелести этой прогулки. Пройдёт немного времени, и любимые дети Квертинда, запертые в академии, узнают свои склонности и наденут форменные жилеты. А к концу года - обретут тиали. Я поправила свой собственный, заполненный песком, и потёрла паука на шее.
        - Сможешь вырастить целый букет лилий к нашему празднику? - спросила увлечённая Фидерика. - Хочу украсить вечеринку живыми цветами, лентами и иллюзиями. Будет невероятно! - она мечтательно закатила глаза.
        В таком пышущем идеями состоянии она здорово напоминала Сирену. Впрочем, ничего удивительного: серебристая лилия влияла на всех, кто оказывался в непосредственной близости. Фиди же общалась с леди Эстель едва ли меньше Лонима.
        - Конечно, - легко согласилась я. - Розовые или белые? Серебристые, боюсь, не получатся. Да и Сирена не потерпит конкуренции.
        Мы обе засмеялись, но Фиди тут же замолчала, привлечённая отрезом ткани на открытом прилавке швейной лавочки. Она, как завороженная, побрела к пёстрому лоскуту, а я не стала её останавливать. Пошла следом, всё ещё хихикая, но задержалась у доски объявлений.
        Листовка Ордена Крона с перечёркнутой короной трепыхалась на ветру. В нынешней суете никому не было до неё дела. Кроуницы пробегали мимо, не замечая громкого лозунга на белом пергаменте. Кричали подавальщицы, наперебой предлагая драконьи чешуйки и полыний шторм в напёрстках, проносились всадники на капранах, ворчали рудвики с поручениями. Пахло пылью, солёным ветром и мокрым камнем. Обычный день в Кроунице.
        - Куиджи! - увлечённо окликнула Фиди.
        Она жестом подозвала мужа и принялась что-то настойчиво ему объяснять, по очереди демонстрируя отрезы ткани. К диалогу подключился продавец и даже Толстый Мон. Я же улыбнулась. Приятно было видеть своих друзей такими. Радостными, разгорячёнными прогулкой, спорящими о какой-то совершенной ерунде.
        Низкие тучи опустились тяжёлым пологом на город, зацепились за скалы и козырьки крыш. Кроуниц укутался в туман. Под арками переходов залегла темнота, а по каменным улочкам гуляли сквозняки, подгоняя путешественников и раздувая полы плащей. Но хмурые, обычно угрюмые местные жители сегодня подобрели: они спешили вдоль Тифоньего бульвара, маневрируя между вывесками. Люди торопились на площадь, где уже отмечали отъезд хьёль-амира как национальный праздник. Нелепость, конечно, но в каком-то смысле я тоже торжествовала.
        Сегодня можно было отметить мою победу над кровавым прошлым. Ещё весной, когда я покинула приют в последний раз, часто думала о том, что после всего, что произошло, я не смогу жить обычной жизнью. Что душа будет томиться в поисках авантюр и приключений, что я сама себя обманываю, когда думаю о том, что простые радости заменят мне борьбу и высокие цели. Что Юна Горст не сможет жить без опасных приключений. Но я помнила, как изматывают запредельные эмоции. И оставляют опустошённой. Сейчас же моя душа как никогда была наполненной. Она насквозь пропиталась заботами близких и их теплотой. Вниманием моих друзей. И Джера.
        Я высоко задрала голову, втянула влажный воздух северной столицы и с удовольствием зажмурилась. Жизнь действительно оказалась прекрасна. В ней притаилось столько удивительного, светлого и неизведанного! Всё лето я провела с Джермондом, и мы не расставались ни на один день. Пожалуй, концентрация счастья в эти мгновения достигла своего пика. Если бы у меня сейчас спросили, как бы я хотела прожить остаток жизни, я бы без раздумий ответила: в комфорте, покое и объятиях ментора.
        Оставшись вдвоём, без любопытных взглядов студентов и магистров, мы с Джером могли позволить себе не скрываться. И мы наслаждались друг другом. Это было так удивительно: трогать его, целовать его, прижиматься к нему телом или просто сидеть рядом, прислонившись к тёплом боку и уткнувшись носом в чёрного паука на мужской шее. Я запомнила каждый сантиметр его лица, линии его ладоней, тепло его губ и то, как он напрягался каждый раз, когда наши ласки становились горячее. Казалось, он даже нарочно придумывал занятия, только чтобы реже оставаться наедине. И я тоже смущалась, поэтому охотно поддерживала любые путешествия. К чему торопить события? У нас впереди целя жизнь! Та самая, которая прекрасна.
        Мы объездили почти все пригороды Кроуница, плавали к мелким каменистым островам, где в крохотных домиках жили гостеприимные жители. Тренировались на цветущих полянах, и Джер научил меня владеть двумя кинжалами одновременно. Мы даже сходили к домику Чахи - разрушенному и опустевшему. В память о великой колдунье я вырастила красную розу и вручила её Джеру, как он мне когда-то давно. А потом мы проводили закат - наш любимый закат над Кроуницем - рухнули в прохладную ароматную траву и, лёжа под звёздами, мечтали о том, как в следующем году непременно съездим в Лангсорд. Ментор говорил, что столица стоила того, чтобы увидеть её хотя бы однажды.
        - Юна? - тронула меня за локоть Фидерика, и я вздрогнула. - Всё хорошо?
        Она покосилась на листовку и заметно забеспокоилась. Ветер надул её накидку, и, казалось, моя подруга сейчас взлетит в воздух. За спиной Фиди маячили Мон с Куиджи.
        - Все в порядке, - искренне улыбнулась я и сорвала запрещённый пергамент. Выкинула его в ближайшую урну. - Просто подумала о том, как люблю свою жизнь. Люблю Кроуниц. И вас.
        Мимо пронеслись всадники на капранах, и Мон бережно отвёл меня в сторону. На перекрёстке было людно. Загадочная немота Кроуница звенела от возбуждения. Казалось, даже серый гранит, с утра смоченный мелким дождиком, пел древние Веллапольские песни под музыку морского плеска. Липкий воздух разбавляло свечение жёлтых фонарей, похожее на рыбий жир в студне.
        - Идёмте скорее! - подбежала к нам всклокоченная Тефида. - Там уже все собрались, и ректор Аддисад, и магистры! Варвары охраняют сцену: для хьёль-амира возвели целый помост! Он натянул шкуры между брусьями и укрыл кресло мехами, - она выпучила глаза. - Сделал логово короля дикарей!
        - А к нашему представлению всё готово? - спросила я у Куиджи.
        Первой двинулась в путь. И сразу же собралась, придала себе деловитый вид. Я ведь всё ещё лидер банды изгоев! А значит, несу ответственность за них всех. Сегодня мы задумали одно невинное безобразие, чтобы порадовать квертиндцев и самих себя.
        - Я договог’ился с тог’говцем фг’уктами, он г’азместил лоток на площади, - отчитался псих. - Выходит больше пяти десятков мишеней. Тухлых у него нет, но ошмётки и сок могут г’азлетаться над зг’ителями, так что…
        - Отлично, - похвалила я. - Осталось поймать Лонима, и мы устроим маленький прощальный сюрприз для варвара. Заодно впечатлим жителей!
        Дружной группой мы подошли к Площади Хвоста Дракона. Там уже было практически не протолкнуться: кроуницы желали взглянуть на таххарийского принца и его бронзовых охранников. Последних шастало удивительно много. Они протискивались сквозь толпу, цепким золотым взглядом рассматривая каждого встречного. Может, искали кого-то или просто таким нахальным образом заявляли о превосходстве. Ужасно противные варвары. Их побаивались даже городовые, кидающие косые взгляды в сторону таххарийских воинов.
        Я оценила пространство.
        - Стрелять будет неудобно, поэтому лучше забраться на крышу или на хвост дракона, - отдала распоряжения вслух.
        Драконий монумент как раз отлично возвышался над толпой, поблескивая в тумане влажными гранитными чешуйками.
        Мы спланировали всё заранее в штабе в академии. Правда, не учли туман, но с этим можно было разобраться на месте. Подбрасыванием фруктов займутся Мон с Тефидой, а мы с Лонимом и Куиджи устроим фейерверк. Сирена должна была вернуться в Кроуниц только сегодня утром, так что она оставалась не у дел.
        От предвкушения зачесались руки. Конечно, это был маленьким хулиганством, но безобидным и эффектным. Я слишком давно не позволяла себе ничего запрещённого, так что сейчас даже разволновалась. Вместо паука отчего-то потёрла тусклый браслет-артефакт, скрывающий кровавые мутации. Изнутри кольнуло нехорошее, болезненное предчувствие, как в тот самый первый раз, когда во время подобного шоу я выстрелила в бокал Джера, и моя судьба круто и навечно поменялась. Но это были просто отголоски воспоминаний, которым я в последнее время предавалась слишком часто. Всё будет хорошо, стрелять буду я, а, значит, никто не пострадает. Никаких новых запретов ректор не раздавала, свиров для слежки не приставила и даже Вилли не мельтешила перед глазами. В конце концов, мы же не в академии!
        - Пришла пора напомнить о банде изгоев! - подал голос Аспид, крепко сидящий в ножнах над левым бедром. - Может, выстрелишь в бронзовую задницу дикаря?
        Я хмыкнула и продолжила выискивать глазами лучшее место для стрельбы.
        - Голосую за крышу, - предложил Каас.
        Крыши были скользкими от дождя, но обзор открывался самый лучший. Глаза сами собой метнулись к «Фурриону».
        - На трактир можно забраться по стене во внутреннем дворе, но придётся затащить туда Куиджи, - бубнила я себе под нос, ведя беседу с обоими кинжалами. - Хотя, если мы с Лонимом его подсадим…
        - Я всё придумал, - подоспел сам Лоним. - Дальше по Бозловой улице есть низкая часовая башня с колоколом. Внутри ступени, так что не придётся карабкаться по стенам. Расстояние, конечно, большое, но и ты не заурядный стрелок. Кстати, привет.
        Он по очереди пожал всем руки, не обойдя вниманием и меня. Ладонь Фидерики удостоилась галантного поцелуя, и я ещё раз вспомнила про влияние леди Эстель. За спиной Лонима как раз возникла и сама Сирена. В накидке желтого цвета, с идеальными кудрями и огромным бантом в соломенных волосах. Как всегда - очаровательная и идеальная от каблучков туфель до макушки. Она несмело улыбнулась и, хотела, было, обнять меня, но нашу попытку воссоединения прервала речь какого-то мелкого служителя консульства. Низенький мужчина в бордовой мантии поднялся на варварский помост и вытянул руки, призывая собравшихся к тишине. Шкуры за его спиной трепыхались на ветру.
        - Дорогие жители и гости Кроуница! - начал секретарь. - Сегодня нам выпала честь провожать Его Высочество хаёль-амира Таххарии-хан Махди ад-Хазина. Союз наших государств бесконечно важен как для Квертинда, так и для Таххарии-хан. И пусть нас разделяет бескрайний Данужский лес…
        - Ты не видел Джера? - шепнула я Лониму.
        Высокопарная политическая речь летела над притихшей толпой, но меня она не интересовала. Безотчётная тревога сжала хребет ледяной змеёй, и мне хотелось поскорее её развеять. Такое частенько случалось со мной после Эльце и гибели Неда - к горлу подступал ком, сердце больно колотилось о грудную клетку, а кровь стучала в висках оглушающим набатом. Но я прекрасно знала лекарство от этой напасти.
        - …и какие бы преграды на протяжении всей многолетней истории не вставали между нами…
        - Он о чём-то говорил с Надалией минут десять назад, - быстро отозвался Лоним, прижимая к себе заинтересованную нашим разговором Сирену.
        - Да, у трактира с вывеской-листиком, - подтвердила серебристая лилия. - Забыла, как его название. По-моему, он тоже тебя искал.
        - …что такой человек, как Махди ад-Хадзин почтил нас своим визитом. Его мужество, отвага, верность слову, хладнокровие и милосердие служат примером всей многочисленной армии его родной страны. А мудрость и политическая дальновидность направили многоуважаемого хьёль-амира к нам ради укрепления дружбы между Квертиндом и Таххарией-Хан. Мы рады, что в столь трудные времена Его Высочество решился поддержать королевство не только словом, но и делом!
        Бордовый служитель сделал выразительную паузу, которая тут же заполнилась аплодисментами. Я тоже похлопала для вида и боком пробралась мимо удивительно высокого рудвика и его соседки - Мотаны Лавбук.
        - Привет, - шепнула я мимоходом, и мейлори Надалии Аддисад ответила осуждающим кивком.
        Она неотрывно смотрела на сцену. Туда, где за спиной говорливого секретаря на устланной мехами лавке восседал Махди ад-Хадзин. По случаю праздника он принарядился: раскрасил синей краской лицо и надел золотые серьги-кольца в уши, как женщина. Жилет варвара, отороченный мехом, был расписан яркими узорами, а кожа лоснилась и блестела в свете жаровен, расставленных у его дикарского трона. Вид варвар имел скучающий, но цепкие, миндалевидные глаза изучали толпу очень внимательно. Я фыркнула и показала язык в его сторону. Благо, в такой толпе разглядеть меня было невозможно. Я обогнула семейную чету кроуницев с кричащим младенцем на руках, увернулась от летящего огрызка и пригнулась, пробираясь ближе к таверне «Сонный плющ». Сливуха там была отменная.
        Ряд непохожих фонарей и двери лавочек густо оплетали нити из рябиновых бус, заметные в даже тумане. Жители готовились к Ночи Красной Луны. Я в этом году охотно к ним присоединилась и сейчас довольно похлопала по сумке, где уже дожидались волшебной ночи лучшие свечи для меня и ментора.
        - …в этот памятный исторический день Кроуниц на правах северной столицы Квертинда принимает на себя большую честь…
        Капранов в отделении транспортной компании было так много, что они все не поместились под крышу и теснились у забора, привязанные к кольцам и перилам. Справа от этого стада, прямо под голубой вывеской транспортной компании стояла группа людей, которую я едва ли могла разглядеть. Но одного узнала точно, безошибочно и однозначно.
        - Джер! - крикнула я в сердцах, заглушая очередные аплодисменты.
        Он обернулся на мой крик. Как всегда, без официальных одежд академии, в простой боевой куртке и сапогах, он показался самым родным и таким… моим. Отросшие волосы собраны в низкий хвост, короткая щетина подчёркивает линию подбородка. Тиаль зеленеет в разрезе сорочки, меч прочно покоится в ножнах, через плечо перекинут ремень сумки. Выглядел ментор так, как будто мы собирались прямо сейчас сорваться куда-то в очередное путешествие. Может он его и задумал?
        - Джеееер, - прошептала я.
        Губы расползлись в счастливой улыбке. Я протиснулась мимо двух варваров, перегородивших мне дорогу, и зашагала увереннее. На самом деле я изо всех сил сдерживалась, чтобы не побежать. А мне хотелось. О, как хотелось! Хотелось броситься в его объятия, запрыгнуть с разбегу на руки, вцепиться в губы поцелуем. Но мы не позволяли себе подобных нежностей на публике. Это была наша тайна, наш секрет. И потому прикосновения были ещё острее! Я всё-таки не выдержала: подбежала, обхватила его руку, прижалась щекой к мужскому плечу. Как хорошая мейлори. Он усмехнулся, придержал мою голову и едва заметно провел пальцами по виску. Уткнулся носом в макушку и тихо-тихо засмеялся. Кажется, Джер наслаждался встречей не меньше, чем я. И в очередной раз меня пронзило такое горячее, оглушительное упоение. Мы живы. Мы влюблены! У нас впереди ещё так много! Боги, благословите Квертинд!
        Площадь взорвалась громкими, яростными аплодисментами, как будто квертиндцы вместе с нами ликовали в это мгновение. Но, конечно, причина была в другом - Махди ад-Хадзин поднялся и вышел к краю помоста. От его звериного трона отделилась одна из шкур, оказавшись вполне живым волком. Люди испуганно ухнули и засуетились.
        - Отец говорил мне, что ваш край богат колдовством, - начал таххариец. - И что это не только благословение семи богов, но и особый склад характера. Отец говорил, что люди Квертинда отличаются от наших.
        Он прочистил горло, и из толпы кто-то выкрикнул «Во имя Квертинда!» Человеческие ряды пришли в какое-то суетливое оживление. Над головами жителей высились скуластые лица варваров, и я была готова поклясться, что слышала стук миинхов рядом с собой.
        - Я искал тебя всё утро, - шепнул Джер так же в макушку.
        Было шумно, таххариец орал свою речь о предках не хуже олуш, но я услышала. Задрала голову, чтобы заглянуть в зелёные глаза.
        - У меня на сегодня кое-какие планы… - загадочно протянула я. - Которые требовали подготовки.
        - Опять собираешься размахивать оружием? - мягко пожурил ментор.
        - Нет! - резко возразила я. - То есть да. Но только ради представления! Хочу удивить народ.
        - Не замечал в тебе раньше склонности к театральности, - с подозрением прищурился Джер.
        - Боги! - возмутилась я, как делала всегда, когда он намекал на Демиурга. - Да я просто хочу взорвать фрукты. Как тогда, помнишь? Ничего страшного. Обещаю, что не буду стрелять в людей, - я запнулась. - …и в бокалы. Это просто невинная шалость!
        - Юна…
        - Ладно, ладно! Подстрелю парочку придурков! - не позволила я ему продолжить знакомое морализаторство и сделала самый честный вид. Какая-то неиссякаемая радость бурлила во мне бушующим океаном. Хотелось танцевать, обниматься, шутить. И я продолжила: - Начну с таххарийца. Признайся, он тебя тоже бесит?
        Я хихикнула над своей шуткой, подпрыгнула на месте и потёрлась замёрзшим носом о его плечо. Как потрясающе пахнет Джер!
        - Юна, послушай.
        - Да я знаю, что ты скажешь, - надула я щёки, понимая, что мне не избежать очередной выволочки. - Что лидер должен отвечать за последствия, заботиться о своих людях. И о репутации академии. Но в этот раз у меня всё под контролем! Клянусь тебе! С Орденом Крона давно покончено. С Демиургом покончено!
        Он стиснул зубы, оглядел толпу поверх моей головы. Словно не такого ответа ждал. Или оказался недоволен моим слишком возбуждённым настроением. И только теперь я додумалась оглядеться. Ментор настолько завладел моим вниманием, что в его присутствии я разомлела и не заметила окружения. А стоило бы. Потому что компания, в которой стоял Джер, состояла сплошь из стязателей. Пятеро человек в форме с алыми лацканами внимательно наблюдали за нашей нежностью. Особенно выделялся один - человек неприятной, грубой, властной наружности. Высокий и с пронизывающим взглядом. От него почему-то за версту несло мятной свежестью, как от аптекарской лавки.
        Меня прошибло ледяным потом, уши заложило. Дыхание спёрло, но я не выдала своей реакции. Отвернулась, глядя в лицо Джеру и пытаясь найти в нём ответ на очевидный вопрос. Что они здесь делают? Прознали о моём прошлом? Приехали меня арестовать? У Джера проблемы из-за смерти Неда? Кряхт! Вариантов было столько, что я не могла выбрать из своих прошлых грехов самый тяжкий. Я вопросительно подняла бровь.
        - Юна, - уже в третий раз повторил Джер и медленно выдохнул: - Я должен уехать.
        - Без меня? - спросила я по привычке и едва не обернулась на стязателей. - Но куда? Надолго?
        - Надолго, - спокойствие в его голосе настораживало. - В этом году у тебя будет другой магистр. Я не могу остаться в академии.
        Другой… Кто? Я засмеялась глупой шутке, хохотнула, как недавно над колкостью в адрес Сирены. И хватанула ртом воздуха. Его отчего-то стало не хватать.
        - Я поеду с тобой! - с натянутой улыбкой поддержала я розыгрыш. - В таком случае я тоже не могу остаться в академии. Ты сам меня всему научишь.
        - Не в этот раз, - ментор смотрел ласково, с какой-то виноватой заботой.
        Я широко распахнула глаза. Он не шутит? Он в самом деле уезжает? Уезжает вот так, внезапно, прямо сейчас и… надолго. Я часто заморгала, глянула на торчащий хвост дракона, сурового таххарийца, толпу, которая слилась воедино…
        - …воин живёт и умирает по своей чести и не показывает сердца, покуда его грудь не вскроет хопеш, - заорал Махди ад-Хадзин. Его крик громким стуком клинков поддержали варвары. - У воина не может быть уязвимостей…
        - Ты не можешь меня тут бросить! - заявила я уже серьёзно, перекрикривая вой и звон. Попыталась ещё что-то добавить, но слова застряли в глотке.
        - Я тебя не бросаю, - быстро ответил Джер. Он явно торопился. - Если тебе что-то понадобится, что угодно - обратись к Голомясу, он поможет. Не стесняйся беспокоить его по любому поводу, даже крохотному.
        - Мне не нужен Голомяс, Джер! - я вцепилась в его предплечья мёртвой хваткой. - Мне нужен ты. Я тебя не отпущу!
        Ментор тяжело вздохнул, освободился от захвата, прикрыл глаза и потёр переносицу. Я знала этот жест - он устал, он в замешательстве, он не знает, что делать дальше. Семеро богов, да что происходит?!
        Джермонд легко обнял меня и аккуратно, но настойчиво затащил под тень крыльца. Там сейчас было пусто - посетители и работники высыпали на площадь и увлечённо слушали пламенную речь таххарийца.
        - Ты должна выучиться, - он взял меня за плечи, слегка встряхнул и заглянул в глаза. - Ты справишься и без меня, у тебя ещё так много всего впереди. Я обещаю, что мы ещё увидимся.
        - Увидимся? - эхом повторила я и взорвалась: - Увидимся?! Ты уже обещал, что не оставишь меня! Нет, Джер! Только не ты! Не смей этого делать!
        Я активно замотала головой, сдерживая грядущую истерику. Или я уже была в истерике? Как это могло случиться? Это же нелепость! Чепуха! Почему он не говорил мне раньше? Почему именно сейчас, когда всё так хорошо? Я ведь была хорошей мейлори!.. Старалась быть! Я отказалась от борьбы и от Ордена Крона… Я отказалась от всего ради него!
        К горлу подступил ком, и я застонала от головокружения, тошноты и паники. Мужские руки тут же подхватили меня, прижали так крепко, что я здорово приложилась щекой о застёжку куртки. Моя защита, мой единственный на свете настоящий дом, гарантия безопасности - объятия ментора - согревали и успокаивали. Они как будто остановили поток ужаса, едва не накрывшего меня с головой.
        И я успокоилась. Этого ведь и правда не может быть. Только не так. Он не уедет. Мы же с ним одна плоть и кровь, ментор и мейлори. Всегда будем вместе.
        - Гхм, - раздалось сзади. Я дёрнулась, но Джер не позволил мне обернуться. Прижал мою голову сильнее, лишив возможности двигаться.
        - Время поджимает, господин Десент, - противный, скрипучий голос, несомненно, принадлежал самому кошмарному из стязателей. - Мы и так слишком задержались.
        - Что бы ни случилось, - прошептал мне на ухо Джер. - Всегда помни, что ты - моя мейлори.
        - Что может случиться? - так же шёпотом ответила я и попыталась словить его взгляд.
        Но - не смогла. Ментор не ответил. Он оттолкнул меня резко, даже агрессивно. Будто я ему была больше не нужна.
        - Мне пора, - кинул куда-то в сторону.
        Развернулся, всё ещё избегая смотреть на меня, и зашагал вслед за стязателями, что прокладывали дорогу сквозь толпу.
        - Кккуда? - рявкнула я и побежала следом. - Куда ты едешь? Куда они тебя везут? В Пенту Толмунда? В Зандагат? Что ты натворил? - сыпала я вопросами, силясь поспеть за поступью стязателей. - Это из-за Комдора? Или из-за меня?
        Джер молча ускорил шаг, а стязатели осторожно, но настойчиво теснили меня назад. Происходящее всё большее напоминало дурной сон. Я ущипнула себя, чтобы проснуться. Вытерла рукавом глаза, хлюпнула носом и приказала себе собраться.
        - Я уже однажды не отдала тебя смерти, и сейчас не отдам Квертинду, - прорычала я вслед удаляющейся процессии и наткнулась на варвара, что путался под ногами.
        Я юркнула в сторону - он преградил мне дорогу. Попыталась обойти - дикарь вырос бронзовой скалой перед носом. Но я всё-таки увернулась, поднырнула под его раскрытую ладонь и дала дёру, не оглядываясь.
        Нужно догнать Джера. Что бы он там ни сделал, я буду на его стороне. Возможно, смогу чем-то помочь… Да, смогу. Мне ещё задолжал Консул Рутзский. Кажется, он сейчас в изгнании, но можно его найти… Сотни дурацких идей роем ос зажужжали в мыслях. Я задела плечом зазевавшегося мальчонку, и тот рухнул от моего пинка. Ударила локтем служанку с корзиной, рассыпав мотки пряжи.
        - Студентка Горст! - гневно крикнула вслед магистр Калькут. Должно быть, она тоже пострадала от моих резких движений.
        Но мне некогда было извиняться. Я бежала за ментором черного паука. Лаяли собаки, звенели клинки варваров. «…владыка, что не знал поражения ни от клинка, ни от судьбы может назвать женой только царицу,» - орал таххарийский принц под оглушительный рокот аплодисментов и возгласов.
        Джер удалялся неумолимо и однозначно. Но я не собиралась легко сдаваться. Подпрыгнула, чтобы оценить обстановку и рванула ближе к помосту - туда, где наметилось свободное для перемещения пространство.
        - Джер! - крикнула я, стараясь перекричать гул толпы. - Не уходи!
        Он не услышал. Или сделал вид. Нужно было его догнать! Во что бы то ни стало! Мне нужны были ответы.
        - В Таххарии-хан говорят, что дева - сердце воина, - прозвучал голос таххарийца с обтянутого шкурами и кожами помоста. Он неожиданно оказался близко, над моей головой. - И как его сердце, она должна быть предана своему повелителю. Верностью столь бескрайней, что пред ней падут ниц даже обширные степи Таххарии, - он замолчал, заметив меня рядом со своим логовом дикаря и сразу же отвернулся, обращаясь к толпе: - Во всех пределах мира прекрасные девы замирали под моим взором, соблазняли прелестями и кротким нравом. Но только здесь, в Кроунице, я нашёл ту, что достойна стать амирьей Таххарии-Хан.
        - Гиений клык тебе в задницу, урод, а не квертиндскую невесту, - рявкнул Аспид.
        Я отвернулась и пару секунд поискала глазами ментора. Нашла. Он уже вышел из толпы и направлялся к Яглионке - прибрежному району Кроуница. Нас разделял ликующий народ да пара лотков с полосатыми навесами. Я рванула вдоль толпы наперерез удаляющейся группе стязателей. Перепрыгнула прямо через прилавок, смахнув товары и вызвав поток ругательств. Дыхание драло глотку, но я умела справляться с нагрузками. В ушах бахал стук крови: бум-бум. Бум. Бум.
        - …одобрено Верховным Консулом, - прилетели вслед обрывки речи хьёль-амира. - Вашим правителем. По его настоянию, и чтобы выразить почтение королевству, сначала мы проведём свадьбу по местным обычаям, и только потом отпразднуем Дак-надут как подобает - среди прерий Таххарии. Сегодня я увезу отсюда жену. Дахунт тчин хьёль-амирья!
        Раздался знакомый звон клинка о клинок - должно быть, встретились оба хопеша таххарийца.
        - Дахунт тчин хьёль-амир! - вторили варвары на свой лад.
        Они снова заорали, заголосили, и к их рёву присоединились яростные хлопки квертиндцев. «Во имя Квертинда! Во имя дружбы между нашими государствами!» - оглушило меня близким криком. На мгновение я потерялась в пространстве, но сразу же сфокусировала взгляд. Очень удачно, потому что Джер остановился и посмотрел на сцену. Это мой шанс! В долю секунды я перемахнула через каменный парапет, рванулась к ментору и, оказавшись рядом, схватила его за руки.
        - Я должна, - начала я, пытаясь отдышаться. - Должна тебе много сказать. Очень много! Тогда на плато… - мысли путались, разбегались. Мне казалось, что у меня есть не больше десятка секунд, чтобы сказать важное. И я действительно сказала самое важное, то единственное, что имело значения: - Ты нужен мне. Ты для меня всё!.. - глупо. Ревд, как глупо! - Да, я знаю, мне многое предстоит… Клянусь, я буду учиться! - я снова задохнулась. - Может, я не самая лучшая мейлори… Но ты необходим мне, как сама жизнь, как воздух! - проговорила скороговоркой и добавила: - Умоляю, не уходи, Джер.
        Я видела, как дёрнулся его кадык - ментор тяжело сглотнул. Но большие ни один мускул не дрогнул на мужском лице. Джер даже не моргнул. Просто обошёл меня и… снова пошёл прочь. Только теперь очень быстро. Его не тронули мои слова.
        - Это дуната-мар женщины, что вручила мне своё согласие и свою судьбу, - раздалось сзади, заполняя неожиданную тишину. - Личная вещь той, кого я выбрал в качестве амирьи. Подойди же, моя избранница!
        Толпа ахнула, заглушив мой крик.
        - Джер! - снова прохрипела и… опять побежала следом.
        Как покорная собака, которую оставил хозяин.
        В этот миг я ослепла и оглохла, и единственное, что было важно - не потерять его из виду. Хотя бы не потерять из виду.
        Нарастающий гул в висках гремел камнепадом. Я не пыталась его заглушить. Как не пыталась сдержать имя, рвущееся из глотки.
        - Джер!
        К горлу подступил ком, меня душили слёзы, но я не плакала. Не позволяла себе плакать.
        За любовь нужно бороться. Так говорится в жёлтых листовках по черстветь лирна. Сущая ерунда. Любовь не нуждается в борьбе. Она требует жертв. И, как нарочно, она потребует таких жертв, которые сгубят тебя. Например, твой гордости. Любовь не унизит и не разрушит тебя - для неё это слишком мелко. Она будет наблюдать, как ты унижаешь и разрушаешь себя сам.
        Я унижала и разрушала себя, пробираясь через неожиданно сгустившуюся вокруг меня толпу к тому единственному, что снова отверг меня.
        - Джер, вернись! - кричала я снова и снова.
        В эту секунду я была готова принять даже его жалость - так низко я пала. Я так бесконечно радовалась его существованию, всему ему, даже безотносительно к себе, что отказывалась верить, что я сама ему совсем не важна.
        Я рвалась к нему, толкалась, кусалась и рычала, как безумная. До тех пор, пока меня не обхватили чьи-то крепки руки и не подняли в воздух.
        - Прочь! - потребовала я. - Не смейте ко мне прикасаться!
        Заёрзала змейкой, пытаясь выскользнуть, освободиться, достать кинжалы, но теперь меня держали две пары сильных смуглых рук. От тесноты и количества людей вокруг стало нечем дышать. В глазах потемнело, но в нос ударил едкий запах масел и мужского пота.
        - Отпустите меня, варвары! - хотела крикнуть, но только прохрипела едва слышно - голос сел.
        Попыталась лягнуть ближайшего пяткой, но безуспешно. Окружение поплыло, смазалось в бесконечное, громыхающее и подвижное пятно. В ушах гремел шум толпы, лязг оружия, чей-то смех, плач ребёнка. И всё тот же гул крови: бум. Бум. Бум. Джер ушёл. Бум.
        - Я должна догнать своего ментора! - сообщила я пленителям и засипела бесполезные угрозы: - Он убьёт вас. Убьёт вас всех! Немедленно поставьте меня!
        И меня неожиданно поставили. На помост прямо перед хьёль-амиром. Тишина настала такая резкая, что застала врасплох. А вид, что открылся мне, удивил настолько, что в первые мгновения я остолбенела и онемела. Таххариец держал высоко над головой острую заколку, которую я вонзила ему в ногу. Я склонила голову на бок и открыла рот. Что это значит?
        - Я выбрал тебя, Юна Горст, - любезно пояснил принц дикарей.
        - А я тебя нет, - без промедления сплюнула я ему под ноги. - Катись к Толмунду!
        Хьёль-амир засмеялся. Громогласно заржал, призывая варваров сделать то же самое. И они, конечно, подчинились воле своего принца. Только вот… поддержки Кроуница он на этот раз не дождался. Но самое ужасное, что не дождалась и я.
        Люди переглядывались, рассматривали меня настороженными и сочувственными взглядами. Или - шокированными. Как, например, Фиди и Куиджи. Я заметила их в первую очередь - испуганных, жавшихся к друг дружке. Магистр Риин рядом с четой Лампадарио потёр ладонью лысину и стыдливо отвернулся. Дамна лин де Торн, что стояла у телеги с выпечкой, с раскрытым ртом уставилась на заколку в руках таххарийца. Артур Оуренский опустил глаза. Десятки знакомых и незнакомых лиц выражали самые разные эмоции, но все до одного - молчали.
        - Я… - я прочистила горло и заявила как можно увереннее: - Не стану женой таххарийца! - ткнула в него пальцем. - Он же варвар!
        Негромкие слова в устоявшейся тишине прозвучали очень отчётливо. Я уверена, что даже торговцы на перекрёстке услышали то, что я сейчас сказала. Во рту пересохло.
        - Какая отважная дикая дева, - свёл брови хьёль-амир. - Мне нравится. Сражается даже тогда, когда битва проиграна.
        Он подошёл, чтобы посмотреть мне в глаза сверху вниз. Я не сделала ни шагу назад, задрала подбородок. Если нужно - могу повторить слова про варвара ему в лицо. Или свой отказ.
        - Твои желания не имеют значения, - с насмешкой проговорил таххариец. - Девы никогда не знают, чего хотят. Ты станешь женой хьёль-амира, великой царицей Таххарии-хан, амирьёй и моей девой. Сегодня.
        - Нет, - засмеялась я. - Неееет. Так ведь не бывает. Это всё точно сон. Обычный кошмар. Такого не может быть. Это всё - не по-настоящему. Джер ушёл, а теперь ещё ты…
        Я замотала головой и пригрозила варвару пальцем, посмеиваясь. Таххариец резко и больно схватил меня за оба запястья и притянул к себе.
        - У меня есть разрешение на брак с тобой, подписанное Верховным Консулом, - прорычал он мне в лицо. - Я заберу тебя, желаешь ты того или нет. Квертинд продал тебя мне, Юна Горст.
        В его зрачках отразились мои глаза - огромные, распахнутые от шока и напуганные. Я попыталась освободиться, вывернуть руки, закряхтела и застонала.
        - И твой ментор тебя предал, - это он прошептал на ухо. - Нужен новый покровитель. Сильнее предыдущего.
        И тут же оттолкнул меня. От неожиданности я отлетела и рухнула прямо на устланный шкурами помост. Попыталась резко вскочить и убежать, но - не смогла. Силы покинули меня.
        - Тебя одобрили духи предков, Юна Горст, - заорал таххариец во всеуслышание. - Шаххрейн значит «великий правитель». Царица. Голос предков сказала мне, что Шаххрейн - это ты. Тебе повезло. Скоро ты увидишь Таххарию-хан и прославишь её, сидя подле меня на клине амирьи.
        - Я не хочу, - слабо выдала я.
        Надо было возразить ему, вцепиться в косички, содрать все миинхи. Проткнуть сразу обе ноги Аспидом и Каасом. Надо было сопротивляться. Надо было стать Юной Горст, мейлори черного паука! Но все силы уходили на то, чтобы не свернуться калачиком и не зареветь.
        - Проститье, - на помост ступила Надалия Аддисад, поднимая полы лазурной мантии. - По нашим традициям, если невеста не хочет, никто не станет её принуждать. Это протиф законоф спрафедлифости и принципов свободы королефства Квертинд.
        Три пары хопешей мгновенно взметнулись в сторону ректора Аддисад. Варвары, окружившие сцену, не позволяли подойти к своему принцу. Ректор тихонько охнула и прижала руки к груди. Сделала два шага вниз по деревянным ступеням.
        - Ваше королевство на грани разрушения и войны, - ответил хьёль-амир скорее народу, чем ректору. - Потому что здесь слишком многое позволено женщинам. Они должны рожать детей и почитать своих мужей, а не вмешиваться в дела государства, - он прошёлся вдоль помоста, разглядывая притихшую толпу. Меховые сапоги мягко ступали по шкурам. - В моём войске сто тысяч человек. Таххарийские клинки остры и быстры, как взмах крыла стрекозы. Мы защитим Квертинд от любого неприятеля, и взамен берём деву. Одну женщину. Это выгодная для Квертинда сделка.
        Он подал знак престарелому таххарийскому прислужнику, и тот с поклоном вручил ректору академии новёхонький пергамент. Надалия Аддисад внимательно его изучила, отрыла рот и бросила на меня сочувственный взгляд. Я видела, как она поджала губы - ей хотелось бы возразить. Но она не могла.
        - Тут сказано… - ректор растерянно потёрла лоб. - Не чинить препятствий церемонии.
        Квертинд и вправду продал меня. А Джер… Должен был где-то здесь. Я вглядывалась в толпу с жадностью. Надеялась, что таххариец не прав. Что ментор не предал меня, что он вернётся и сможет защитить. Даже сейчас я верила в него так сильно, как в никого другого. Вот этот, высокий - не он. И тот человек рядом с целительницами - тоже не он. Толстый Мон зажал рот обеими руками и, кажется, беззвучно плачет… Даже магистр Калькут жалеет меня. Дальше, у бочек, стоят мои старые враги - Родрик Трейсли и Шон Мелко. Не злорадствуют больше. Молчат. А левее, у ящиков с фруктами, в тени козырька темнеет знакомый силуэт… Неужели Джер?
        От неожиданной догадки я вскочила на ноги, как ужаленная. Нет, это не Джер. Конечно же… Ну конечно же!
        Уличив момент, я сделала отвлекающий выпад и стрелой слетела с помоста, оставив варваров-охранников позади. Мир вокруг замер, замолчал, утонул в гуле моего бьющегося сердца, пока я бежала к своей единственной возможности избавления. Прошла секунда, а, может, десять, целый час или вечность, но я бросилась к мужчине в плаще и сходу выпалила:
        - Господин… - я запнулась, проглотив имя. - Господин! Я знаю, вы всё видели. И ещё знаю, что всё можете. Исполняете желания. Молю вас: спасите меня от варвара. Помогите выиграть время! Я должна найти Джера.
        Наверное, это было ошибкой. Может, Демиург возненавидит меня за то, что я вот так при всех посмела обратиться к нему. Или сделает вид, что не узнает и скроется. Я больше не была нужна ему… Я сама от него отказалась. Но сейчас это был единственный мой шанс на спасение, и я была готова рискнуть всем.
        Мужчина не удивился и не отстранился. Из-под капюшона блеснули разноцветные глаза.
        - Недавно ты назвала меня веллапольским дьяволом, а теперь просишь об услуге, - знакомый голос звучал тихо-тихо. - Ты знаешь, что дьявол берёт взамен исполнения желаний, Юна?
        Слабая надежда вспыхнула тёплым огоньком в груди. А ещё отчего-то захотелось прикоснуться к Демиургу. Обнять его. Так, будто я по нему очень скучала.
        - Мне всё равно, - быстро выпалила я. За спиной уже звенели миинхи приближающихся таххарийцев. - Я буду служить вам. Стану символом сопротивления, если хотите. Буду сражаться за Орден Крона, как раньше. Только позвольте мне сейчас остаться в Квертинде.
        - Душу, - ответил на свой вопрос Демиург, будто и не услышал меня. - Дьявол забирает душу, Юна.
        Я хлопнула глазами, пытаясь понять, к чему сейчас эта философия. Обернулась назад - варвары были уже близко.
        - Джер ушёл, - торопливо оповестила я и снова оглянулась. - Я хочу, чтобы он вернулся. Я должна его найти и вернуть. Мне нужно всё выяснить. Я не могу сейчас уехать! Кряхт, я не могу стать женой дикаря! Прошу вас, вмешайтесь. Мне нужно только немного времени…
        - Я уже вмешался, - прошептал Демиург с грустной улыбкой. - А ты так и не поняла, что своих желаний нужно бояться.
        - Я хочу быть с ним, - всхлипнула я в отчаянии. Попросила, как чуда у Красной Луны, как у богов. - И хочу, чтобы он любил меня!
        Кто-то схватил меня за воротник и попытался оттащить от Демиурга, но я уцепилась за рукава его плаща, как за спасительный плот. На удивление, в ответ Демиург не оттолкнул меня, а прижал крепче. Обнял за талию, удерживая рядом, не отдавая варваром. Лицо создателя оказалось очень близко.
        - Даже сейчас ты просишь меня о том, чего на самом деле страшишься, - рукой в перчатке он убрал прядь от моего лба и рассмотрел лицо с нежностью. Будто у нас на это было время! - Сотню раз я ставил этот спектакль, Юна. Когда занавес опуститься - он возьмёт тебя за руку и выйдет на поклон. Ты достанешься ему, а мне - овации за постановку самой трогательной и трагической истории Квертинда. Вашу любовь сотворил я.
        - Господин…
        - Джох намарт! - крикнули сзади и тут же меня схватили за плечо, развернули.
        Больше создатель Ордена Крона не стал меня удерживать. Он отступил в тень, наблюдая, как двое огромных и очень злых дикарей выкрутили мне руки и потащили обратно к трону их повелителя. Слева кто-то бросился мне на помощь. Тяжёлый удар - и Толстый Мон отлетел в сторону, будто его тело было пёрышком, а не огромной скалой.
        - Мон! - рванулась я на помощь, но меня не пустили. - Ректор Аддисад! - взмолилась я. - Кто-нибудь!
        Но мне никто не ответил. Толпа расступалась, пропуская меня обратно на сцену, что стала жертвенным алтарём.
        - Стойте! - из последних сил сопротивлялась я. - Стойте, ваши предки не одобрят этого!
        Хьёль-амир кивнул своим воинам, и они ослабили хватку. Просто толкнули меня на шкуры. В этот раз я устояла. Выпрямила спину и тряхнула волосами.
        - Дуната-мар, - пояснила я, надеясь, что правильно произнесла название. - Вы говорили, что это - священное согласие, и его нельзя отнять силой.
        - Силой - нет, - прищурился таххариец. - Но хитростью… - он снова встал, поднял над головой заколку и прокричал толпе: - Если эта вещь, которую ты мне вручила, принадлежит не тебе, - он снова прошёлся вдоль края помоста. - То я готов взять в жёны её владелицу.
        Я подошла и встала рядом, разглядывая толпу. Сирена в объятиях Лонима стала белее магии Девейны, из глаз покатились слезинки. Губы её задрожали.
        - Это твоё, дева? - напирал хьёль-амир.
        Я взглянула на заколку. Длинный острый конец заканчивался лепестками лилии с крохотными блестящими камушками. Надо было вернуть её Сирене вовремя… Подлая, стыдная мысль пустила свои чёрные щупальца в сознание. Вот он - мой реальный шанс… Возможность освободиться и догнать и Джера. И всё, что мне нужно - сказать правду. Всего лишь сказать правду. За все мои глупости Квертинд наказал меня, так почему же Сирена не должна отвечать за свои? Она бросила меня только за то, что я носила фамилию Горст. Она унижала меня и игнорировала. Она даже сейчас смотрит так, будто я - зло во плоти.
        Я потёрла черного паука.
        - Твоё? - уже зло потребовал таххариец.
        - Моё, - выдохнула я и опустила голову, чтобы никого не видеть.
        - Тогда не будем откладывать церемонию.
        Таххариец снял с пояса тяжёлый кошель и кинул его в толпу. Расшитый кисет приземлился на брусчатку, из нутра выкатились несколько золотых лирн.
        - Плата вашим богам, - махнул рукой варвар. - Как и полагается по обряду.
        Он сделал приглашающий жест, и по помосту мягко зашуршали туфли - низкий старичок-таххариец нёс на подносе свёрнутый в трубочку пергамент. На боку свитка красовалась консульская печать с весами.
        - Это… - выпучила я глаза и догадалась: - Это мой фамильный пергамент?
        Тот самый секретарь в бордовой мантии, что первым держал речь на этом помосте, вытер рукавом пот со лба. Он держал две нити - алую и белую, что требовались для свадебного обряда. И ритуальный кинжал, чтобы резать мизинцы… Сомнений быть не могло: они и вправду выкрали мой документ прямо из комнаты… С яростным порывом я бросилась отбирать свою собственность, но на этот раз мне не удалось обмануть верзил за спиной. Меня ухватили за плечи и пригвоздили к месту, заставляя стоять на месте. И рук больше не убрали.
        - Ваши бог, - серьёзно сказал таххариец, - Толмунд был выдающимся воином и достйным мужем. Я уважаю его поступок.
        Он взял с серебряного блюда мой фамильный пергамент, покрутил его в руках и кинул на шкуры перед собой.
        - Пусть каждый, кто желает запретить мне владеть этой девой, бьётся за право на неё.
        Меня накрыло дикой, слепой и животной паникой. Моя жизнь, моя прекрасная жизнь… Кончена! Всё, чего я добилась, на что надеялась и чем гордилась гибло в эту секунду. Ни ментора, ни друзей, ни академии… Ничего! Только кошмарное будущее рабыни в руках дикаря. В чужой, злобной жестокой стране варварских обычаев. Я всхлипнула и тихо застонала против своей воли.
        Сквозь подрагивающую пелену снова осмотрела всё то, что ещё совсем недавно было моим счастьем. Очертания любимого города, проступающие сквозь слабый туман. Рябиновые бусы на фонарях. Банда изгоев. Фиди и Куиджи. Лоним и Сирена. Толстый Мон. Студенты, магистры, рудвики… Простые жители. Помпоз Норм из оружейной, Джетка, что кормила нас самыми вкусными сайками… Линда, что вяжет лучшие игрушки. Все смотрели огромными, полными недоумения и сожаления глазами, но никто не мог мне помочь. Вся моя жизнь - здесь. Моя родина - здесь. Мой Квертинд.
        Господин Демиург тоже был здесь. Не ушёл после моей отчаянный просьбы. Наверное, хотел посмотреть на моё унижение и горе. Хотел показать: смотри же, что стало с тобой, раз ты сделала неверный выбор. Хотел насладиться триумфом и местью. Это было бы очень в его духе. Только вот… Он совсем не смотрел ни на меня, ни на таххарийца. Демиург рассматривал толпу и явно нервничал. Я невольно проследила за его взглядом и захлебнулась дыханием.
        Сердце пропустило удар. Толпа расступалась, подобно волне, чуть не убившей меня на «Фаворите Вейна». Только вместо корабля по свободному пути шёл Джер.
        Он вернулся! Вернулся за мной! В груди яростно и бешено затрепетало. Чистейшая, неистовая радость чуть не вырвалась восторженным визгом. Я закусила губу и опять потёрла паука. Ликование и упоение заполнили меня, вытесняя ужас ситуации. Ментор черного паука здесь, значит, всё будет хорошо! Боги, благодарю вас!
        Даже варвары не стали чинить преграждать ему путь, как недавно Надалии Аддисад. Ментор и мейлори - неразрывная связь. Такая, которую признают даже таххарийцы! Джер это знает. Джер вернулся, чтобы забрать и защитить меня. Джер… наклонился и поднял мой фамильный пергамент.
        - Это мой ментор, - сообщила я хьёль-амиру за свой спиной, будто он этого не знал. И добавила: - Это ничего не значит.
        Таххарийский принц всмотрелся в меня звериным взглядом. Он сидел в гнезде из шкур, невозмутимо поглаживая волка по холке и попивая полыний шторм из рога. Десятки миинхов белели на фоне тёмных волос, обнажённые хопеши покоились на бёдрах.
        На смену эйфории и торжеству пришёл лёгкий испуг. Нет, не страх и не ужас. Недоумение. Изумление. Происходило что-то невероятное, исключительное, чего никак не могло случиться. Когда же я проснусь?
        - Твой ментор, - усмехнулся таххариец. Встал и подошёл ко мне, обнял за плечи, отогнав охранников. - Твой ментор очень любезен, раз решил подать мне твой пергамент.
        Джер не ответил. Он вертел в руках свиток, задумчиво рассматривая его и блуждая мыслями где-то далеко. Будто принимал решение.
        - Думаю, моя амирья очень расстроится, если вы умрёте сегодня, - любезно рассудил варвар. - Поэтому я освобождаю вас от позора. Просто отдайте мне это, - он указал на пергамент.
        Я вся - от макушки до пяток заледенела. Не от ожидания, а от осознания того, что ситуация стала ещё хуже, чем была несколько секунд назад. Что теперь тот трудный выбор, о котором всегда говорил Джер, настиг его самого. И что он оказался в положении, когда от его решения зависит одна из наших с жизней… Моя или его.
        И, конечно, я выбрала сама. Потому что поняла, что смерть Джера ничего ничего не изменит. Я высвободилась из вонючих объятий, подбежала к ментору.
        - Отдай ему этот пергамент, Джер, - взмолилась я. - Прошу тебя. Я сбегу от него… Ты же меня знаешь. Я что-нибудь придумаю. Вернусь. Только так смогу выжить там: если буду знать, что в Квертинде есть ты, и ты меня ждёшь…
        Ментор поднял глаза и взглянул из-под ресниц. Дотронулся кончиками пальцев до паука на моей шее. В этом прикосновении было так много! Оживляющее, звенящее, ясное до сути касание. Оно утолило жажду, мучающую меня последние минуты, и придало сил. И Джер тоже почувствовал это.
        - Неразрывная связь, - заметил его жест таххариец. - Крепкая. Как лха-ту и анкумак. Всегда вместе, - он подошёл к нам и встал рядом. - Но вы ведь просто ментор. Не станете же вы сопровождать мою амирью сегодня на брачное ложе?
        Я втянула воздух и проглотила оскорбления в адрес таххарийца. Он нарочно провоцировал Джера! Дикарь ещё не знает, что если посмеет хоть пальцем тронуть ментора, то вместо жены получит жестокую и кровавую мстительницу. Я убью его изощрённо, медленно и мучительно. Даже если это будет мне стоить собственной жизни…
        - Отдайте, - уже почти принуждал таххариец. - Отдайте мне её.
        - Пожалуйста, - постаралась я уговорить ментора. - Это ведь ничего не значит! Я всё равно останусь твоей мейлори, Джер! Навсегда, - голос дрогнул. - Он же убьёт тебя!
        Джер горько усмехнулся своим мыслям. Бросил короткий взгляд куда-то в сторону и отвернулся от таххарийца. Изумленный ропот прокатился по толпе и сразу за затих. Ментор принял решение. Резким движением прижал меня к себе, загораживая от всех, и прошептал:
        - Юна, помни об этом, хорошо? Ты всегда будешь моей мейлори. Что бы ни случилось.
        - Что бы ни случилось, Джер, - пообещала я, всхлипывая.
        Вцепилась в него колючкой, сжала в кулаки одежду, даже ногами обхватила, но всё это не помешало таххарийцам оттащить меня, как щенка, от того, кто только что пожертвовал собой ради меня. Даже не ради меня - ради призрачной возможности спасти мою судьбу…
        Моё тело бросили в толпу, будто я на этом помосте больше была совсем не нужна. Они не сомневались, что теперь я точно не убегу. Десятки рук квертиндцев не позволили мне упасть. Поддержали и подняли, как тюфяк, как безвольную статуэтку… У меня не был сил даже стоять. Не отчаяние - какая-то глухая безысходность пронзила меня, словно стрела в висок.
        - Моя любимая часть, - прозвучало совсем рядом. - Жертвы. Жертвы во имя любви, - Демиург сделал паузу и повторил то, что однажды уже говорил мне в своём кабинете: - Порой убить человека слишком милосердно. Гораздо приятнее лишить его того, во что он верит. Растоптать его идеи.
        - Замолчите, - слабо простонала я.
        - Бой один на один, в оговорённое время, без применения магии, - возвестил секретарь в тишине. - Победой считается убийство противника.
        Джер и таххариец стояли в центре сцены, кажется, забыв о существовании зрителей. Туман развеялся, но синие сумерки опустились на Кроуниц, укрыв город мрачным пологом. Я закусила край ладони, чтобы не заорать.
        - Ты ведь хотела, чтобы он вернулся, - едко заметил Демиург. - Смотри, он перед тобой. Ты просила, чтобы он полюбил тебя: смотри, на что он пошёл ради любви.
        - Он хочет умереть ради меня! - всхлипнула я. - Вы ведь знаете, что Джер нужен мне живой. Мне нужна его любовь, а не смерть!
        - Умереть? - хохотнул создатель Ордена Крона. - Если бы всё было так просто, Юна. О нет, его жертва гораздо более весомая, чем жизнь.
        Я открыла рот, чтобы возразить, чтобы сказать ему, какое он трусливое ничтожество, что они в подмётки не годится моему ментору! Или чтобы снова умолять - просить о помощи и вмешательстве. Или чтобы разрыдаться. Не знаю. Но голос и разум перестали мне подчиняться. Поэтому я лишь бессильно наблюдала за тем, как на помост вносят персонагвир. Артефакт, необходимый для начала дуэли. Книгу держал не таххарийский прислужник, а секретарь консульства в бордовой мантии. Видимо, они предполагали и такой вариант…
        Служитель Квертинда раскрыл пустые жёлтые страницы и подошёл к таххарийцу.
        - Отказаться можете до тех пор, пока не подтвердили личность, - пояснил бордовый работник для варвара.
        Тот и не думал отказываться. Уверенно и быстро положил ладонь на пергаментную поверхность, чем вызвал очередные вопли поддержки своих людей.
        - Назовите своё полное имя, должности и звания, - официальным тоном попросил секретарь.
        - Великий воин бескрайней степи, наследник правящего амирана, хьёль-амир Таххарии-хан и дхинд её войска, Махди ад-Хадзин, - проревел дикарь.
        Персонагвир вспыхнул, но ещё раньше звон оружия разрезал напряжённую тишину. Люди Махди ад-Хадзина предвкушали любимое зрелище. Битву.
        Наблюдая за игрой света на страницах, на короткую секунду я провалилась в воспоминания, когда маленькая Юна сидела в консульстве Нуотолиниса и понятия не имела, что делать с персонагвиром. С какой надеждой и любопытством я смотрела на пустые страницы и мечтала, чтобы эта книга не сломалась! Теперь же я хотела, чтобы все персонагвиры мира перестали работать. Может, тогда дуэль признают недействительной и не позволят ей начаться? Эти артефакты хоть раз должны сломаться вовремя!
        Свечение погасло, когда секретарь отошёл от таххарийца и поднёс книгу Джеру. Ментор точно знал, что делать. Положил руку на страницы и посмотрел в мою сторону. Только не на меня, а на Демиурга. Внимательным, долгим и странным взглядом.
        - Ну давай же, - вслух ответил Демиург и нетерпеливо добавил: - Давай.
        И в этот самый миг, стоя в толпе рядом с создателем Ордена Крона, я всё поняла. Поняла, зачем я была нужна ему, и зачем он так долго со мной возился. Поняла, в чём истинная цель его заботы и его внимания. И поняла, как и зачем он сотворил нашу с Джером любовь. Я ещё не впустила в мысли это осознание, только ощутила его телом - дрожью, мурашками и вздыбленными волосками на коже. Бешеным сердцебиением и сбивчивым, нервным дыханием.
        - Нет, - прошептала я. - Остановись!
        Я обращалась ни к Джеру, ни к Демиургу, и ни к таххарийцу. Даже не к богам. И не к самой себе. Я обращалась к течению времени, что привело меня в эту самую точку и в это осмысление, которое пугало своей неизбежностью, неотвратимостью и злым роком. Куски разбитой мозаики из моей жизни за последние два года рядом с Джером сложились в ужасающую картину. Ментор был моей самой важной и великой мечтой… Но впервые я испугалась, что она сбудется. Даже ещё до конца не понимая, почему.
        - Назовите своё полное имя, должности и звания, - отчётливо произнёс секретарь, когда пауза затянулась.
        - Джермонд Десент! - выпалила я как молитву. - Джермонд Десент. Джермонд Десент!
        Он услышал. Конечно, услышал. Усмехнулся одни уголком губ и повторил за мной в точности два слова, которые стали для меня смыслом жизни.
        Персонагвир не засветился.
        - Он не работает! - торжествующе сообщила я Демиурга, чувствуя, как нарастает истерика.
        Глаза заполнились слезами, которые я старательно пыталась удержать.
        - Кровавые артефакты не ошибаются, Юна, - шепнул в ответ Демиург. - Они действуют безотказно, как и сама любовь.
        Мне захотелось завыть, закрыть глаза и уши, оказаться на дне озера, в бездне колодца, где угодно. Только чтобы не слышать следующих слов, о которых я догадывалась… все два года. Не слышать правду, очевидную, которую я не хотела принимать, предпочитая жить в блаженном благе иллюзий.
        - Весь мир - театр лжи, - Демиург убрал мои волосы от лица, чтобы они не закрывали обзор. - И каждый из нас лжёт лучше тебя, маленькая Юна. Вот он, твой ментор. Как ты и говорила - честно стоит перед народом и сражается в самых кровопролитных битвах.
        Я отрицательно замотала головой, снова и снова вгоняя ногти в ладони. Не говори этого, Джер. Молчи и дальше. Уезжай, как планировал - куда угодно. Только молчи.
        Я твоя мейлори, Джермонд Десент. Твоя и ничья больше. Что бы не случилось…
        - Консул Верховного Совета, Наместник Полуострова Змеи, - ментор не отрывал от меня зелёных глаз. - Кирмос лин де Блайт.
        Крохотная надежда застыла в моих глазах солёной влагой, задержалась на вдохе. Сердце пропустило удар, и ещё целый миг я была готова броситься к ногам своего ментора. Он стал для меня всем - моим воздухом, моим светом и смыслом моей жизни. И в этот последний миг я призналась, что полюбила его сильнее самой себя. Я унижалась и верила в него так, как не верила ни в богов, ни в судьбу. Я уже пожертвовала ради него своей душой и сделала бы это снова.
        Бесконечный последний миг моего мира под названием Джермонд Десент застыл в сердце всеми звёздами неба. А потом… Потом небо обрушилось на страницы артефакта, вспыхнув тысячами крохотных огоньков, на которые распался этот самый мир.
        Глава 12. Плохой ментор
        По алому свету, льющемуся с неба, на Квертинд спускалась благодать его богов. Я лежала на деревянной лавке, в самом высоком ряду зелёного сектора Церемониального зала, распятая волшебным свечением, и смотрела сквозь высокие окна на Красную Луну. Эта ночь открывала первый день нового 211 года.
        Кроуницкие туманы тянули ко мне серые руки, и в ладонях несли детские чудеса, человеческое тепло и веру в сказку. Они клали их к моим ногам, у изголовья и пропитывали одежду, но сквозь холодный панцирь моего безразличия невозможно было пробиться ни одной мечте.
        У меня их больше не было.
        Под сердцем выросла ледяная роза, пустила колючие шипы по хребту, а бутон раскрыла в самом горле. И душила, душила, без конца душила, перекрывая вход для воздуха, а выход - для горестного крика, что грыз, рвал, кромсал моё сердце шипами. Я очень хотела закричать от боли. Но не могла. Я будто покинула своё тело и всё ещё стояла там, на площади Хвоста Дракона, и бессильно смотрела на то, как переливается персонагвир, когда Он касается его.
        Я думаю «Он», а во мне обрывается что-то и так кровит, накрывает душной волной, словно «Он» погиб уже сегодня, прямо там, под взглядами тысяч квертиндцев.
        Словно Джер умер, а целый мир зачем-то ещё жил. И зачем-то жила я.
        «Разве его зовут Джер?» - насмешливо спросил Каас.
        - Джер, - вслух ответила я. - Только так, и всё. Я не знала его другим. Не хочу знать.
        Я говорю «Джер», и подлая, бесполезная надежда зачем-то поднимает голову, очухивается от оцепенения.
        «Может, обойдётся ещё?» - заговорил Аспид.
        - Может, обойдётся… - покорно повторила я. - Ночь пройдёт, настанет рассвет, а утром будет всё как прежде - рядом с крыльцом ментора пахнут сосны, а в его доме разбросаны книги и вечная сырость. Я постучусь или, может, войду без стука, и застану его сонным, мокрым, родным и полным планов. И мы с Джером пойдём в Кроуниц - улыбаться, гулять, любить друг друга. Прятать нашу тайну ото всех и греться в объятьях. Провожать закат на краю земли. Мы с ним - всего лишь маленькие люди среди домов и скал, среди политики и истории. Но наша любовь сродни лавине: растёт с каждым новым поцелуем и каждым ударом сердца.
        «Но он лгал тебе, - настоял Каас. - Ты хочешь снова жить во лжи?»
        - Пусть будет ложь, - голос мой прозвучал слабо и монотонно, как речь давно больного человека. - Мне не нужна правда. Мне нужен мой Джер. Не имя, не человек, а образ личного бога. - Я едва повернула голову и позвала: - Джер!
        Вдали что-то зашумело, лязнуло, дёрнулся слабый свечной свет, но Джер мне не ответил.
        А я боялась пошевелиться, будто от лишнего движения откроются свежие, кровоточащие раны и станет ещё больнее. Так и лежала на спине, вглядываясь в высокие кольца окон, сквозь которые лился алый лунный свет, и пребывала в мире своих заблуждений. Почти как в детстве, когда отец запирал меня в доме. Маленькая Юна.
        Здесь, в церемониальном зале, я впервые увидела его. Он назвал меня истеричной пустышкой, ещё не зная, что скоро судьба очень зло посмеётся над ним. Над нами обоими.
        - Магистр факультета Ревда, маг стихии земли пятого порядка, Джермонд Десент, - вспомнила я, как его когда-то представила ректор Аддисад. Закрыла глаза и тихо прошептала: - Мой Джер.
        Ментор черного паука. Высший закон жизни для своей мейлори, последний судья и возлюбленный.
        Никогда не существовавший. Призрак. Фантом. Выдумка похуже Демиурга.
        Из груди выбило весь воздух вместе со писклявым стоном.
        «Надо было позволить мне убить его,» - снова принялся давить на больное Каас. - «Пока Чёрный Консул не лишил тебя гордости и рассудка.»
        - Лишил меня чего? - жутковато хохотнула я в ответ на дерзость кинжала. - Ты такой наивный, Каас. Он и вправду отобрал у меня самое дорогое, но это не гордость и не рассудок. Кирмос лин де Блайт отобрал у меня Джера.
        «Ты всё ещё хочешь убить его?»
        - Нет, - я всё-таки села, закрыла глаза ладонями и промычала: - Да, хочу.
        «Юна, ты сейчас не в себе. То, что он сделал ради тебя…» - осторожно начал Аспид.
        - Заткнись! - прикрикнула я, и голос эхом отразился от высокого купола.
        - Ваше Сиятельство? - раздалось где-то рядом.
        - А? - встрепенулась я.
        Передо мной стоял стязатель с Карнеумом в руках. Я видела его уже однажды - он спас меня от армии Квертинда в Эльце. Прервал мой обречённый на гибель побег. Вид у него был странный: голова полностью поседела, но лицо обрамляли усы и борода солнечного соломенного оттенка.
        - С кем вы разговаривали, госпожа Горст? - он подошёл и присел на другой край скамьи, словно опасаясь меня.
        - Ни с кем.
        Я потёрла лицо ладонями, пригладила волосы, по привычке нащупав миинх. Потрясла головой. Спина занемела от твёрдой поверхности, руки и ноги потяжелели. Я и правда ни с кем не разговаривала после того, как под рукой ментора вспыхнул персонагвир. Кроме своих кинжалов. Теперь их голоса казались мне реальнее, чем всё голоса мира. Особенно, чем голос несуществующего Джермонда Десента…
        - Как давно мы приехали в академию? - спросила я хрипло.
        Слова удавались с трудом, будто каждое приходилось выталкивать языком из горла. Но чтобы окончательно не сойти с ума, мне нужно было поговорить с живым человеком.
        - Чуть больше часа, - охотно ответил стязатель.
        Вот как. Совсем недавно…
        Я огляделась. Самый большой детерминанат тускло поблёскивал в лунном свете. У выхода горел всего один-единственный канделябр. Ворота стерегли шестеро парней в бордовых перчатках. Все как на подбор - высокие, крупные и молодые. Я никого из них не видела в Кроунице раньше. Или вообще до этого момента? Они мои телохранители или тюремщики? Или и то, и другое? Последнее, что я помнила, - как чёрные маски взяли меня в плотное кольцо на площади и кто-то важный, суровый приказал толпе расступиться. Кажется, под охраной я ехала в академию. Отдельно от остальных студентов и магистров. Сразу сюда, в Церемониальный Зал. Чтобы оказаться в одиночестве. Или всё было не так?…
        - Ваш лук, госпожа Горст, - мужчина положил Карнеум на лавку и слегка подтолкнул в мою сторону. Тот с громким звуком проехался по дощатой поверхности и остановился в паре локтей. Я склонила голову, рассматривая привычные чёрные изгибы. Подарок Джера.
        - Вы должны быть готовы защитить себя и свою жизнь в любой миг, - пояснил стязатель. - Вы теперь мейлори самого известного человека в Квертинде. У него много врагов.
        Я подтянула колени к груди и положила на них подбородок. Карнеум трогать не стала.
        - Это он приказал?
        - Нет, - ответил стязатель после короткой паузы. - Это моя инициатива. Я видел, на что вы способны в паре со своим талисманом удачи. Много раз имел честь наблюдать за вашими боевыми успехами.
        Он улыбнулся, и пушистые усы зашевелились. Отдалённо мужчина напомнил мне отца, когда тот был в благодушном настроении. Такая же скупая мимика, строгий взгляд и глубокие морщины у глаз. Форма стязателя выглядела изрядно потрёпанной: алые лацканы засалились, плащ посерел от пыли, а чёрная маска-воротник собралась гармошкой у шеи. Было похоже, что он вернулся из долгого путешествия.
        - Жорхе Вилейн, - представился стязатель, заметив, что я его пристально рассматриваю.
        Мужчина протянул руку в бордовой перчатке, но я не пожала её. Только прищурено вгляделась в обветренное лицо. Жорхе Вилейн выглядел гораздо старше всех тех, кого я видела под маской стязателя. Оставалось только догадываться, живёт ли он на свете очень давно или просто редко приносит жертвы Толмунду. Но чутьё подсказывало мне, что порядок кровавой магии стязателя очень велик. И что он знает меня гораздо лучше, чем я его…
        - Это были вы, - внезапно осенило меня простой догадкой. - Всё это время рядом. Вы, а не Кирмос лин де Блайт мелькали тенью за спиной. Это вы на Гриффорде убили генерала лин де Голли, чтобы он не рассказал мне правду о менторе… Спасли меня от икша в пещерах. И от армии Квертинда. Это вы подожгли Трескималь, когда погиб Аспид…
        - К сожалению, тогда я подоспел слишком поздно, - прервал Жорхе и закивал, подтверждая все мои предположения. - Надо было остановить банду по пути, но у меня была чёткая установка вмешиваться в вашу жизнь только в том случае, когда ей угрожает опасность. В прогулке по Трескималю опасности не было. Я и сам не знал, что икша уже настолько расплодились.
        Я всё-таки взяла Карнеум и равнодушно выглянула в окно. Загадка, что так сильно мучила меня, раскрылась и не принесла никакого удовлетворения. Злиться на Жорхе не было сил. Да и какой от этого теперь был толк? Всё в прошлом. Ничего уже не важно.
        Сколько ран мне нанесли икша, сколько горя принесли смерти друзей… Но только сейчас я поняла, что такое больная душа. Нету её страшней. Она как воронка втягивает в себя все крохи любопытства, радости и надежды. Стоит едва зародится какому-то чувству - и тут же ненасытное уныние раскрывает пасть, чтобы поглотить проблеск утешения. Заливает нутро, как вином.
        - Дуэль вот-вот начнётся, - Жорхе подвинулся немного ближе. - Решено провести в бестиатриуме. Он отлично подойдёт для столь важного события. Боевая арена была выстроена для этих целей. - Он помолчал, придвинулся ещё. - Вам стоит присутствовать, госпожа Горст.
        - Я не хочу никого видеть, - махнула я рукой. - Останусь здесь. И принесите мне выпить. Полыний шторм.
        Издалека прозвучал тихий шёпот стязателей, раздались шаги снаружи. А я снова уставилась в окно. Над горными вершинами летал одинокий ястреб. Кружил в вышине, выписывая круги. Чёрная точка то выплывала из алого тумана, то снова исчезала в облаках.
        Мы помолчали немного, слушая приглушённые звуки и наблюдая за волшебным светом. Стязатель больше не стал сокращать расстояние между нами, просто сидел рядом и следил за мной.
        - Однажды он приказал мне убить тебя, - сказал он тихо.
        Я моргнула. Что с того? Я всё ещё дышала, а, значит, приказ не был исполнен. А жаль… Впрочем, любой из этих кровавых магов всё ещё может выдавить из меня жизнь одним взглядом. Надеюсь, я хотя бы заслужила Милость Толмунда.
        Ястреб вскрикнул - жалобно, плаксиво. Тёмные крылья мелькнули тенью на фоне алого диска.
        - Но потом передумал, - продолжил Вилейн. - На моей памяти это единственный приказ Кирмоса лин де Блайта, который он взял назад.
        Я заскулила сквозь зубы. Ледяная роза в груди распустила лепестки, вонзилась колючками в сердце. Даже теперь это имя никак не могло относиться к моему ментору. Наваждение, кошмар, безумие. Дурманный бред. Обман Красной Луны, что издевательски висела над горными пиками Кроуница. Кто бы мог подумать, что так страшно бывает наяву?
        - Я видел, как чудовищно он мучился от вашей близости, - рассказывал Жорхе. - Все враги, когда-либо желавшие Черному Консулу жестокой кары за его грехи, были бы полностью удовлетворены. Потому что более сурового наказания придумать сложно.
        Ястреб в небесах обогнул заснеженную вершину и скрылся из виду. Воздух дрожал у меня в глотке вперемешку с агонией.
        - Вы хотите его оправдать? - вызверилась я наконец. - Указать мне на его великую жертву? На его мучительные страдания рядом со мной? Злые сомнения в тот миг, когда он поднял пергамент? - кривая ухмылка вышла враждебной. - Можете не утруждаться - господин Демиург в этом вас опередил.
        О Ревд! Я не хочу этого слышать. Я не хочу ничего о нём знать. Хочу убежать, скрыться. В самом деле умереть. Или убить!
        - В тот миг он не сомневался ни секунды, - спокойно ответил Вилейн. - Все терзания Кирмос оставил в прошлом. Он окунулся в бездну Толмунда и смог выбраться оттуда, но уже иным. Тем человеком, что нашёл для себя новый и единственный смысл существования. Он готов погибнуть ради тебя без сожалений, - стязатель пригладил свои пушистые бакенбарды, задумавшись, и заключил: - Он готов ради тебя на всё.
        Нервный смешок вырвался сам собой. Какие громкие слова! Ещё вчера я бы за них отдала и жизнь, и гордость, и честь. А сегодня они казались насмешкой, ядовитой иронией. Дешёвой, глупой сказкой для романтических дурнушек. «Он готов ради тебя на всё.»
        «А на что готова ты ради него?» - вдруг спросил Каас. «Готова ли ты простить его, предав все клятвы, которые ты давала мне? И себе.»
        Я рывком вытащила кинжал, провела пальцем по гравировке «Kaas». В отражении не мелькнули ни глаза друга, ни рыжая чёлка. Я почти забыла внешность живого Кааса и не помнила его речи. Но всё ещё видела, как он лежал в луже, убитый моей рукой. «Кирмос лин де Блайт очень хитёр, но ты не должна поддаваться.»
        - Я помню, как Каас Брин заказал этот кинжал, - неожиданно протянул руку Жорхе. Он забрал у меня клинок, рассмотрел его.
        Я раскрыла рот, удивившись. Он знал Кааса? Хотя это было логично. Стязатели - единственная семья друг для друга. А господин Вилейн производил впечатление давнего служителя ложи.
        - Хвастался мне новым ритуальным оружием, - вспоминал мужчина. - Бордовая рукоять без единой иверийской короны. Лезвие, заточенное с одной стороны и именная гравировка, - он улыбнулся воспоминаниям. - Бедный мальчишка. Верил в себя и в сказки. Пента Толмунда ничему его не научила…
        - Отдайте, - выхватила я свою собственность.
        Убрала в ножны. Память о Каасе была священна. Никому не позволю пятнать её.
        Я сжала сорочку на груди, расстегнула пуговицы жилета, чтобы стало легче дышать.
        Каас был единственным, кто не врал мне. Никогда не врал. Единственным искренним человеком с открытою душой и смелостью говорить то, что у него на уме. И что он получил взамен? Как я его отблагодарила?
        Тогда я думала, что жизнь ментора оправдывает меня. Чего теперь стоила его жизнь?
        Выглянула Красная Луна, и на каменном полу появилась полукруглая дорожка алого света. Она скользнула поперёк лавок и одним концом достала самый крупный в мире детерминант Кроуницкой королевской академии. «Вы опять позволили себя отвлечь, студентка Горст.» Если бы Джер тогда коснулся детерминанта при мне, я бы всё поняла. У Кирмоса лин де Блайта шесть склонностей пятого порядка из семи. Но сегодня они ему не помогут… Что я в сущности знала о Чёрном Консуле, кроме досужих слухов и обрывочных сплетен? Были ли у него шансы пережить эту ночь?
        - Он и правда такой хороший воин, как говорят? - спросила я и тяжело сглотнула.
        - Выдающийся, - подтвердил стязатель. - Лучший из всех. Но ещё он политик. И он не позволил бы себе выиграть дуэль у хьёль-амира. И не позволил бы отказаться от короны. Кирмос лин де Блайт предан Квертинду, как никто другой. Но сейчас на арене будет не наместник Полуострова Змеи и не Чёрный Консул. Там будет твой ментор. И это самое важное.
        «Что бы ни случилось, помни, что ты моя мейлори.» Я шлепнула ладонью по чёрному пауку. А потом со злостью заскребла по нему ногтями, пытаясь стереть, содрать кожу, убрать то, что в одно мгновение из драгоценности превратилось в клеймо… Жорхе Вилейн поймал мою руку, останавливая самовредительство.
        - Ты должна быть в бестиатриуме, - он старался смягчить приказной тон, но не получилось. - Твоё присутствие поможет ему победить. Ему сейчас очень нужна поддержка. Это единственное, что у него осталось.
        Я отрицательно замотала головой и подняла глаза наверх. К потолку. В нефритовой люстре не горели свечи, но это было к лучшему. Никто не увидит, как блестят мои глаза. Вспоминать Джера, говорить о нём - всё равно что горлом бросаться на ножи. Смертельно и бессмысленно.
        - Если он проиграет, - серьёзно и зло сказал стязатель. - Таххариец будет в своём праве. Он увезёт тебя, и жертва будет напрасной.
        - А если выиграет? - нервно спросила я и заёрзала на лавке. - Что теперь будет с Квертиндом? И с мирным таххарийским соглашением? И с… С ним? Что будет с нами?
        Втянула воздух - рывками, шумно. Будто захлебнулась своими вопросами. Мне так нужны были ответы! Ведь даже боль и лишения пугают гораздо меньше, чем неизвестность. Чем предательство…
        Жорхе Вилейн помолчал, наблюдая, как медленно перемещается полоса алого света. Почесал щёку, посмотрел на свои перчатки.
        - Я не знаю, - признался он.
        Я бессильно откинулась назад.
        В эту ночь мы должны были зажигать огни у статуи семи богов и загадывать новые желания, а не сдаваться неотвратимости рока. Неужели я всё ещё на что-то надеялась? Бесполезно. Сражаться с судьбой всё равно что играть против самой себя. Можно обмануть смерть, можно убежать от проблем и спрятаться от самой себя, но нельзя скрыться от любви. О, эта тварь ещё более живучая, чем надежда. Есть ли против неё оружие? Возможно ли ненавидеть так сильно, чтобы эта злоба вязким дёгтем вытеснила любовь?
        Пара свечей до сих пор лежала в сумке. Я достала их и протянула одну Жорхе Вилейну.
        - Это же для вашего ментора, - отказался он и отодвинулся.
        - Уже нет, - мрачно ответила я, насильно сунула ему в руки свечу и встала. - Возьмите. Хотите - идёмте со мной загадывать желание. Хотите - можете её выкинуть. Мне всё равно.
        И, оставив стязателя в недоумении, спустилась между рядами. Шаги эхом звучали в пустом церемониальном зале, а несколько пар взглядов были прикованы к моей фигуре. Но я больше не боялась стязателей. Зажгла свечу прямо перед их носом - у единственного горящего канделябра, вышла через ворота, подняла голову и зажмурилась от неожиданного яркого алого света.
        - Красная Луна, - шёпотом обратилась я к небесной волшебнице. - Вот моё желание. Не дай таххарийцу убить ментора чёрного паука. Не позволь варвару лишить меня этого права.
        Одним выдохом задула свечу, замахнулась и выкинула её в хвойный лес. Вот так. Никакой сказки. Никаких чудес и романтической чепухи. Только не для девочек с ледяной розой в груди.
        - Дуэль вот-вот начнётся, - вышел следом за мной Жорхе Вилейн. Свечу он так и не зажёг. - Госпожа Горст, вы желаете, чтобы стязатели сопроводили вас в бестиатриум?
        - Желаю, - коротко ответила я и, не дожидаясь конвоя, первой двинулась в знакомом направлении.

* * *
        По кругу арены горели факелы. Огромный светочи на длинных палках, торчащих из песка, выстроились в ряд, подобно прутьям клетки. От этого тренировочный круг походил на загон для опасных зверей. Сразу за факелами стояли таххарийцы и стязатели, отделяя арену от взволнованной толпы. На трибунах было не протолкнуться: академия открыла двери для горожан, и те заполнили каменные лавки и лестницы, как стая муравьёв. Но, вопреки правилам публики, все молчали. Ни разговоров, ни споров, ни выкриков поддержки не было слышно. Только тихое шуршание одежд и потрескивание пламени. Бестиатриум, утонувший в алом краснолунном свете, приобрёл мрачную торжественность.
        Воздух стоял неподвижный, тяжёлый и влажный. Но на песчаном дне резвился ветерок, поднимая клубы пыли. Гнетущая тишина накрыла пологом не только академию, но и, кажется, весь Кроуниц. И границы его ширились, подобно заразе, вбирая в себя все города и поселения Квертинда.
        Кирмос лин де Блайт провалил испытание изгнанием. Великий Чёрный Консул может сегодня погибнуть.
        Я нащупала миинх в ворохе прядей и подёргала себя за волосы. Внешняя боль отрезвила, но не заглушила внутреннюю. Ледяная ярость под рёбрами саднила, прожигала нутро, едва-едва сдерживаемая тонкой кожей. Первая осенняя ночь выдалась душной, но я дрожала так, что стучали зубы. Ни банде изгоев, ни даже магистрам не позволили подойти ко мне близко, поэтому я сидела в одиночестве, окруженная только охраной в чёрных масках. Они держались на почтительном расстоянии и вежливо, но твёрдо разворачивали каждого, кто пытался приблизиться. Наверное, это должно было меня возмутить, но сейчас одиночество было очень кстати.
        Знакомый варварский рёв врезался в уши, и на арену вышел таххариец. Огромный полуголый монстр, блестящий от масла и с десятками миинхов в чёрных косичках, оставил за собой цепочку глубоких следов. На поясе варвара выпирала огромная золотая пряжка - морда волка, окаймлённая жёлтыми камнями. Хьёль-амир вытащил оба хопеша, воткнул клинки в песок и развёл руки в стороны, принимая приветствие.
        Квертинды не остались в долгу. Грянули единым строем, как только из темноты входной арки вышел ментор чёрного паука. Я выдохнула от облегчения: Джер выглядел совершенно обычным. Точно таким же, каким я его запомнила. В простой одежде, походных сапогах и со знакомым мечом в руке. Только разделся до тонкой белой сорочки, небрежно завязанной на груди. Внешностью ментор не выдавал Чёрного Консула. И снова в затылок заскреблась призрачная вера в лучшее. Может, всё ещё будет по-старому? Вот же он - Джер. Привычный, родной. Он здесь, со мной, и при виде его отступают холод и жар.
        Рядом тренькнули струны, и я подпрыгнула. Ощутила, как напряжено моё тело - каждая мышца свита в тугой канат, кровь бешено стучит в висках. Тихое пение знакомого барда прозвучало совсем рядом, но я так и не смогла разглядеть его за спинами стязателей.
        «Луна звучит тоской и в вечность уплывает,
        Оставив за собой обломки подлой лжи.
        И королевство то, что проклято богами,
        Перед исходом битвы испуганно дрожит.
        Ты не смогла сбежать в последнее мгновенье,
        Истратила все шансы на благостный исход.
        Победа для тебя вдруг стала пораженьем,
        Судьба-злодейка вновь на смертный бой зовёт.»
        Близкая музыка была едва ли громче завываний ветра в арках стен, поэтому кроме меня её никто не услышал. По крайней мере, аплодисментов не последовало. Все завороженно следили за таххарийцем и Джером, что стояли в центре песчаного круга арены. Варвар рывком выдернул хопеши и указал левым клинком в сторону своего противника, а правым - прямо на меня. Что-то тихо сказал Джеру и посмеялся, но ментор не поддался на его провокацию. Спокойным и отточенным движением он размял кисть, закатил рукава. И едва не упал замертво от внезапного нападения.
        Опасный, как само сердце ночи и быстрый, как внезапная смерть, таххариец мелькнул над ареной молнией. «Вот это скорость!» - успела лишь подумать я, а Джер уже отразил удар и нанёс следующий. Варвар ревел и рычал, работая клинками так резво, что глаз не успевал улавливать движения. Как вообще ментор мог подумать, что справится с ним? Прошло всего несколько секунд, а он уже трижды избежал моментальной гибели.
        Резким движением оттолкнув противника, Джер рубанул мечом, но промазал. Хьёль-амир развернулся и атаковал с новой силой. Девушки завизжали, в унисон заорал кто-то из студентов.
        Таххариец крутанулся стальным вихрем и отлетел на три шага, взметнув облако пыли. Оба участника дуэли вцепились друг в друга долгим, напряжённым и колючим взглядом. Осторожный шаг. Ещё шаг. Потрескивание факелов.
        Сверху прозвучал вопль, словно брошенная насмешка, но противники продолжали медленно шагать по песку. И вдруг Джер пошатнулся. Я закрыла рот руками, полностью поглощённая его состоянием. Из-под рукава сорочки на мужскую ладонь стекали струйки крови, падали на песок и моментально впитывались. Джер был ранен. Карнеум за спиной призывно зазвенел. Я подняла глаза к небу - туда, где ещё растворяло предрассветную синеву алое свечение. И пропустила следующий выпад.
        Зазвенела сталь, рассыпались от клинков белые искры. Хьёль-амир снова напал первым, не позволяя Джеру прийти в себя. Ментор пятился под ударами, отступал к краю арены. Клинки варвара мелькали серебряным смерчем. Воздух отчётливо запах смертью. Я узнала её аромат, угадала по лёгкому порыву бриза, обдавшего неожиданным морозом. Память моментально подкинула образ горящего Татя, и я тихонько, себе под нос, завыла.
        Если я хоть что-нибудь смыслила в сражениях, победить таххарийца было невозможно. Только не в честном бою, только не отражая атаки и не пытаясь достать его клинком. Да и что мог один-единственный меч против двух хопешей, заточенных так, что одно лёгкое касание оставляет глубокий порез?
        Словно в подтверждение моих выводов, Джер пропустил удар. Ему едва не снесли голову. В самый последний миг он успел отклониться, и меч, который должен был убить, лишь рассёк остриём правую бровь. Я вскочила, сдерживая крик. Сжала кулаки и начала считать вдохи. Кровь хлынула по лицу ментора, заливая глаз, и он вытер её рукавом. Моя же кровь, казалось, разлилась раскалённом потоком в сердце.
        Я видела, как Джер устал, как его качает. Он принял попытку контратаки, метнулся вперёд, но варвар, с виду неповоротливый и тяжёлый, проворно отскочил. Насмешливо оскалился, отбил выпад и отошёл к краю.
        Джер перекинул меч в другую руку, ухватил с земли горсть песка, растёр по скользкой рукояти. Свет от факелов отразился на его лице, подсвечивая с одной стороны. Никакой злости или отчаяния. Никакой паники. Только собранность и концентрация на сражении. Всё то, чему он нас учил.
        Ментор коротко выдохнул и выставил перед собой меч, перехватил эфес обеими руками. На этот раз он был готов к атаке. Варвар пробежал всю арену, высоко подпрыгнул и налетел сверху. Он чувствовал свою силу и преимущество, поэтому больше не давал противнику передышки. Хьёль-амир всё наступал и наступал, изматывая и загоняя раненного врага, двигаясь быстрее ветра и обрушивая град ударов. Клинки пели смертельную, последнюю песню, и сомнений не оставалось - конец близко. Таххариец решил закончить дуэль и теперь больше не намерен был отступать. В его лёгкости и стремительности сквозила гибельная красота: идеальный, выверенный танец стали. Взмах хопеша, шаг, поворот. Неуязвимый вихрь смерти.
        Короткий миг - и один из хопешей пронзил тело Джера чуть ниже рёбер. Зрители вскрикнули, заохали и завизжали, наблюдая за заминкой. Плечи хьёль-амира задрожали от усилия: он пытался вогнать оружие в плоть, но ментор поймал лезвие рукой и крепко сжал, не позволяя пронзить себя сильнее. Густые капли западали из сжатого кулака на песок. Варвары загорланили призывы на своём языке, затопали ногами по камню. Над ареной прошёл рокочущий гул. Таххариец зарычал, надавил на рукоять сильнее. Кровь хлынула из раны Джера, моментально пропитывая белую сорочку. Второй хопеш со свистом взлетел в воздух, чтобы снести голову противнику. Джер двинул мечом коротко и небрежно, и я увидела, что он снова промазал. Подумала: «Это всё.» Но клинок таххарийца отлетел в сторону… вместе с ладонью, сжимающей его. Варвар даже не понял, что произошло, и продолжал взмахивать обрубком снова и снова, разбрасывая алые брызги вокруг себя.
        Ментор не стал медлить. Одним точным и сильным движением он проткнул грудь противника, рывком вытащил меч и оттолкнул от себя таххарийца. Тот опустил глаза на рану, захрипел и рухнул ничком. Так, как будто и не порхал ещё секунду назад безжалостным смерчем.
        Повисла оглушающая тишина.
        Казалось, не только хьёль-амир, но и весь бестиатриум так и не поняли, что только что произошло.
        Джер пошатнулся, вытащил хопеш из раны, со звоном выкинул на тело хьёль-амира. Прижал ладонь к боку.
        Я видела, как напряглись варвары вокруг арены, а рядом с ними - стязатели. Но никто не двинулся с места, не издал ни звука и даже не пошевелился. Всё потрясённо смотрели на одинокий силуэт того, кто только что убил великого воина бескрайней степи.
        Красная Луна полностью скрылась, и теперь на бестиатриум опустились серые туманные сумерки. Только размытые пятна факельных огней разгоняли мрак. Тусклый песок, пропитанный лужами крови, стал ещё темнее. В арках гулко завывал ветер.
        Ментор, хромая, подошёл к телу Махди ад Хадзина, присел рядом. Закрыл рукой глаза убитого, обмакнул палец в крови и прочертил алую полосу через всё смуглое лицо таххарийца. От лба до подбородка. Дорога Толмунда. Посмертная честь для воина.
        Клац. Клац, клац. Что-то застучало в гулкой тишине. Клац. Сначала несмело и редко, потом всё чаще: клац-клац-клац.
        Я развернулась на звук и увидела огромного, бешеного волка, несущегося с одной трибун прямиком на Джера. Верный зверь, в отличие от людей, не смог спокойно пережить утрату своего хозяина. «Клац-клац-клац» - стучали в тишине когти о камень. Сливались в единый мерный звук. Волк оттолкнулся лапами от края арены, взмыл в воздух и… словил пастью выпущенный Джером шар пламени, как кусок мяса. Стихия Омена мгновенно объяла тело зверя, выжигая изнутри, вспыхивая ярким солнцем. Возле ментора приземлился только обгоревший труп животного.
        В нос врезался запах палёной шерсти и жареной плоти. Меня затошнило. Я хватанула ртом воздуха, сжала и разжала кулаки и застыла, когда Джер резко повернул голову и посмотрел прямо на меня. Впервые за всю эту безумную ночь.
        Мокрый от крови и пота, ментор черного паука выглядел пугающе. Глаза его были по-прежнему зелёными, и я знала каждую крохотную крапинку на радужке и каждую ресничку в их обрамлении. А ещё прекрасно помнила этот взгляд Джермонда Десента. Он был таким же, как в тот миг, когда он смотрел на меня поверх бокала с полыньим штормом. Пристальный, прожигающий насквозь. Оценивающий.
        И я не выдержала. Весь здравый смысл, все силы и сдержанность покинули меня. По венам потекла жуткая, отупляющая паника, хлестанула шипами по хребту. Мне всё ещё хотелось заорать во всю глотку, заплакать, чтобы эта боль, эта ледяная роза внутри, наконец, растаяла и вылилась слезами. Но вместо этого я сделала то, что лучше всего умела Юна Горст.
        Я побежала.
        Сорвалась с места, расталкивая стязателей и случайных зрителей, в десять длинных прыжков оказалась у выхода под аханье толпы, рванула в темноту арки и понеслась по краю леса, как безумная. Гонимая стыдом, ужасом, смятением и личным горем. Не думая ни о Джере, ни о его поступке, ни о состоянии. Единственное, что я чувствовала - страх. Тот самый, по которому ментор меня непременно найдёт.
        Я снова, как и давно, убегала от чужого, опасного человека, о котором ничего не знала. И снова понятия не имела о том, как сложится моя дальнейшая судьба. Что со мной станет завтра? Где я буду? Ответов не было. Всё повторялось. Маленькая Юна. Истеричная пустышка без будущего. Сорокина дочь. Я бежала и понятия не имела, куда. И зачем? Смогу ли убежать от своей судьбы? Волны боли и паники накатывали снова и снова, выбрасывали меня прочь из воспоминаний, разрывали грудь дыханием. Мышцы горели, тугой ком драл глотку. Мимо проносились лысые сосновые стволы, кустарники оленьего мха, скалистые валуны…
        - Юна! - раздался над лесом женский голос. - Юна, подожди! Я помогу тебе!
        Ничего не соображая от бега и истерики, я обернулась и увидела высокую леди с копной тёмных волос. Она шагала в густом тумане, как призрак, мягко ступающий по влажному мху. Хвойные лапы прятали её образ, оберегали от посторонних глаз. На короткую секунду, на мгновение я допустила мысль, что это моя мама. Что она не умерла на самом деле, а теперь, когда всё достигло высшей точки кошмара, пришла мне на помощь. Ведь так бывает в сказках? Непременно появляется спаситель?
        Я остановилась.
        - Юна! - она побежала, запыхавшись, и я узнала Элигию.
        Сегодня певичка была сама на себя не похожа. В походных брюках, растрёпанная, но с решимостью во взгляде. Она схватила меня за руки, обняла, крепко прижала, как родную. Я настолько ошалела, что не стала сопротивляться.
        - Я знаю, знаю, моя девочка, - шептала Элигия. - Он предал тебя. Он тебя использовал. Но у тебя остался Орден Крона и Господин. Остались мы. Я знаю, как помочь, - она нежно гладила меня по волосам. - Всего лишь несчастная дитя, выросшая без матери, столько на тебя свалилось…
        - Пошла прочь! - взвизгнула я и оттолкнула Элигию. - Не трогай меня!
        Медленно попятилась от неё, как от змеи, будто она могла бросится и вцепиться мне в шею. Гадина! Откуда она вообще взялась здесь, в лесу, так далеко от замка и бестиатриума? Зачем она меня остановила? Снова пытается меня надурить?
        - Мы просто выйдем через тайный ход и отправимся в приют, - певичка выставила обе ладони перед собой. - У нас есть новый план, который тебе понравится. - Женские руки потянулись ко мне. - Идём. Я знаю, как сбежать.
        Слева мелькнул чей-то силуэт. В десяти шагах хрустнула ветка. Я резко повернула голову и увидела одного из тех бойцов, что недавно охраняли приют. Он был из новой пятёрки, взамен той, что погибла при Эльце. Я тяжело сглотнула и бросилась наутёк, но угодила прямиком в объятия другого наёмника. Молодой ещё парень, рыжий, почти как Каас, бережно меня встряхнул, помог поймать равновесие. Я отошла к Элигии и огляделась. Нас окружали люди из Ордена Крона. Около десятка. Всё вооружённые.
        - Я дал команду собирать наших, - из хвойного массива выбежал ещё один здоровяк. - Надо уходить. Хорошо, что вы быстро её нашли. Уводите Горст!
        Он махнул рукой куда-то в сторону леса и заковылял к нам. Я была не в том состоянии, чтобы рассуждать здраво, но то, что территория академии кишит бойцами из Орден Крона смекнула быстро. Им даже тайный ход не понадобился - ворота сегодня открыли для горожан. Сомнений быть не могло: Ордену Крона нужна была я. Бойцы и наёмники рассеялись по лесу, чтобы поймать в ловушку лёгкую добычу. Выходит, я убежала от одного хищника - к другому.
        - Мы здесь, чтобы помочь тебе, - уговаривала певичка. Она взяла меня за плечи, снова погладила. - Ты и сама знаешь, что остался только один человек в Квертинде, который сможет тебя защитить.
        - Мне не нужна помощь, - прорычала я, пятясь к сосновому стволу. - Просто оставьте меня в покое. Я хочу избавиться от вас всех! Валите к своему дьяволу! Продавайте души! Я больше не хочу участвовать в войнах и интригах. С меня достаточно!
        Хриплый голос прозвучал неожиданно громко и откровенно безумно. Я была в отчаянии. Сердце больно колотилось о грудную клетку, зубы стучали.
        - Легко отделалась, да? - хохотнула Элигия и заговорила ласково, убаюкивающе: - Так не бывает, маленькая Юна. Ноготок твой давно увяз во тьме, и душа твоя уже продана. Думала, сможешь остаться в стороне? После всего, что ты натворила? - она цокнула. - Каждая из нас выбрала покровителя. Тебе придётся убить своего.
        - Нет! - хлюпнула я, сдерживая поток слёз.
        - Да, - спокойно возразила Элигия. - Ты обещала его убить. Обещала Каасу, помнишь? И самой себе. И Демиургу. Выходит, ты лгала всё это время? Как и твой ментор? Вы стоите друг друга!
        - Ты будешь говорить мне про ложь? - вызверилась я. - Ты! Та, которая соткана из лжи и лицемерия!
        Под ногой хрустнула шишка, и я чуть не упала, но вовремя схватилась за смолистую кору дерева. Губы дрожали, голос то и дело срывался на писк. Глаза беспорядочно шарили по лесу, осматривали бойцов, хвойные ветки, кустарники. Всё сливалось в сплошное пятно.
        - Тише, - попыталась успокоить меня Элигия. - Не кричи. Тебе в любом случае придётся его убить. Ты же понимаешь, что всё стало серьёзнее? Теперь ты связана с самим Чёрным Консулом. Наконец-то ты в этом убедилась. Так что ты либо убиваешь его, либо умираешь сама. Выбор теперь только такой, Юна.
        - Пошли вон! - заорала я, доставая кинжалы.
        Аспид и Каас были готовы сразиться со всеми сразу! Только вот они ходили ходуном в моих руках. Я встала в стойку и угрожающе полоснула лезвием по воздуху. Элигия отпрыгнула, оперлась на руку ближайшего верзилы. Взгляд тренированного боевого мага сам собой оценил обстановку. Девять вооруженных парней внимательно следят за каждым моим движением. Слишком много врагов. Слишком много оружия в их руках. Никак не справиться…
        - Госпожа, - здоровяк тронул Элигию за локоть. - Нужно уходить. Нельзя здесь оставаться. Ронд с тремя отрядами задержат стязателей, но их появление - вопрос времени…
        Я ощетинилась загнанным зверем. Растерянная, напуганная, сбитая с толку. Не хотелось видеть ни стязателей, ни Ордена Крона. Никого. Наплевать, что будет со мной. Живой не дамся! Лучше умереть здесь и сейчас, чем снова позволить себя втянуть в их игры. О да, я была готова к самоубийству.
        Вдали послышались звуки битвы, мужские крики и мольбы о пощаде. Звенели клинки, в тумане мелькнула магия. У входа в лес шёл отчаянный бой. Окружившие меня бойцы заметно насторожились, повернули головы на шум.
        Воспользовавшись моментом, я ударила ближайшего конвоира кинжалом в живот и под грязные ругательства рванула сквозь оцепление в надежде убежать. Но тщетно: вместо побега я угодила в лапы шустрого наёмника. Не церемонясь, он вывернул мне руки. Оба верных стальных друга с глухим плюхом упали на влажных мох. Карнеум последовал за ними, содранный грубой рукой. Затем вояка крепко обхватил мою шею и приставил к горлу лезвие. Я задохнулась, вцепилась ногтями в его предплечье, задёргалась. Рот заткнула мозолистая ладонь, ещё сильнее перекрывая доступ воздуха. Закружилась голова.
        - Она не сможет его завалить, это ясно, - прозвучало над ухом. - Надо прикончить девчонку и убираться.
        - Идиот! - потеряла терпение Элигия. За её спиной кряхтел раненый вояка, кидая на меня убийственные взгляды. - Ты угрожаешь мейлори Кирмоса лин де Блайта! Она - наше оружие и защита от него. Чёрный Консул только что прилюдно показал всем, на что готов ради своей мейлори. Её смерть развяжет ему руки. Юна нужна нам живой.
        - Ты же сама сказала: либо убиваешь, либо погибаешь, - пожал плечами боец.
        - О Вейн! Ты и вправду недоумок! Тать был в разы умнее тебя, - прорычала Элигия и кивнула на меня. - Забираем её. В укрепление в Данужском лесу. Выманим консула лин де Блайта на эту приманку, будем гонять его по всему Квертинду, чтобы не осталось времени на войну и битву за престол. Шевелитесь!
        Меня забросили на плечо, как отрез ткани. Сил на сопротивление не осталось. Горло сжал рвотный спазм. Не от поражения в неравной битве, а от осознания собственной ничтожности. Всё это время я была просто пешкой. Не символом Ордена Крона, не боевым магом и не легендой. Не любимицей создателя Ордена Крона, и не возлюбленной ментора. А жалкой, разменной фигурной в жестокой игре Квертинда. Мелкая сошка, песчинка, орудие в противостоянии Демиурга и Чёрного Консула. Вся моя жизнь - фальшь, подделка. Мыльный пузырь, который лопнул, оставив после себя только пустоту.
        Я и вправду ничем не отличалась от бездушной статуэтки, разыгрываемого между господами приза.
        Крепко зажмурила глаза и закусила губу, пролетая вниз головой над лесной поляной. Но внезапно распахнула их, ощутив, как моё тело отправилось в свободный полёт. Я рухнула с чужого плеча, выставив перед собой руки, упираясь ладонями в мягкую, покрытую редкой сухой травой землю. Боль прострелила колено, прошла навылет сквозь позвоночник. Стук крови в ушах усилился звуком падающих тел. Я резко перевернулась на спину и задом отползла от трупа своего пленителя. Наткнулась на следующий, с ужасом опознав в страшном, окровавленном женском теле Элигию. Рыжий парень тюфяком скатился с холма в ворохе осыпающихся камней, оставил яркую дорожку размазанной крови. На голову посыпались шишки, мелкая хвоя, земля. Я встала на четвереньки и поползла полудохлым пауком к оружию. Нащупала рукоять Карнеума с удивительным хладнокровием. Ничего человеческого во мне не осталось. Только звериные, древние инстинкты выживания.
        Преодолевая слабость и головокружение, я прыжком поднялась на ноги и натянула тетиву. Сделала два шага назад, к захудалой берёзе.
        В точке прицела двигался Джер. Он шёл не спеша, и за его ладонями тянулись бесконечные ленты тумана Толмунда, так похожего на свечение красной луны. Ментор прикончил всех милостью Толмунда. Одним коротким решением, без зазрений совести. Не пожалел даже Элигию, которая была влюблена в него.
        Далеко за его спиной, между стволов мелькнули сгусток пламени и зелёный перелив магии Ревда, просвистели стрелы и сталь. Из-за тумана невозможно было разглядеть точнее. Судя по звукам, сражение приближалось, и я не знала, что происходит за пределами открытой поляны.
        Я стояла, пошатываясь, со стрелой в тетиве Карнеума, а вокруг истекали кровью десяток трупов. Но вид моего ментора, подсвеченного алыми огнями кровавой магии, пугал меня гораздо больше, чем свидетельства насильственной смерти.
        Всё выглядело почти в точности, как в Эльце. Только теперь я не видела в менторе не спасителя, а палача. Он казнил людей тогда, в таверне, и казнил сейчас. Свои, чужие… Была ли для него разница? Ради чего были эти жертвы? Ради спасения Квертинда? Или… Ради спасения меня? Монстр, чудовище, Чёрный Консул. Всё, что о нём говорят - правда. Я была свидетельницей этого. Нет, участницей.
        - Не подходи, - коротко бросила я.
        Он остановился в десяти шагах. Алая магия, струящаяся из-под земли, уже полностью впиталась в его ладони, и теперь он снова стал Джером - грязным, уставшим, но до боли знакомым. Клубы кроуницкого тумана обступили мужскую фигуру, как облака. Я сильнее натянула тетеву, целясь в глаз, и мне осталось только разжать пальцы.
        - Ну давай, - подначил ментор. - Ты ведь мечтала об этом.
        - Я мечтала о другом! - выкрикнула я. - А ты… - от усталости и растерянности слова застряли в глотке, как в вязкой смоле, и я лишь всхлипнула: - Ты врал мне!
        - Это ещё один повод меня прикончить, - согласился он и поднял голову, подставляя её под выстрел.
        Прозвучал знакомый щелчок, и по злой иронии запели мои часы, оповещая о том, что настало утро.
        «Как сладок сна конец, и новое начало
        Уже зовёт меня на бой с самой судьбой.
        Пусть замыслу богов я снова проиграла,
        Но всё ещё дышу под Красною Луной!»
        Я проглотила горестный стон. Всё повторялось. Как тогда, когда я держала на прицеле своего ментора, всё ещё надеясь, что ошибаюсь. Теперь стало очевидно: ошибки не было. Надежды тоже больше не было. Меня снова засасывало в ледяной колодец отчаяния и безнадёги, как в тот момент, когда я держала на руках мёртвого Джера. Боги! Сколько бы я отдала только за то, чтобы сейчас, как и тогда, вернуться назад! В своё уютное, счастливое прошлое, в котором у меня был Джер. Только вот это ничего не изменит…
        - Уходи прочь, - устало проговорила я. - Я не могу… Не могу, Джер. Я слишком запуталась. Не знаю, что теперь делать. Возможно, придёт час, и я не стану тебя щадить. Хочу, чтобы ты боялся меня. Как я боялась тебя всё это время! Но сейчас… - я подняла глаза к небу. - Толмунд, я не могу тебя убить!
        Слева кто-то вскрикнул, и одна из сосен вспыхнула факелом. Хлопья пепла взметнулись в воздух, запахло гарью. Битва была уже близко, но влажный густой туман прятал нас обоих от обступающих поляну людей. Кто это был? Стязатели? Орден Крона? Я завертела головой, пытаясь разглядеть мелькающие в тумане тёмные фигуры.
        - Юна…
        Джер сделал шаг ближе, но я снова вскинула тетиву, больше не отвлекаясь на посторонние звуки.
        - Не приближайся! - истерично взвизгнула я. - И не смей мне ничего говорить! Просто уйди. Туда, куда собирался. Оставь меня в покое!
        - Я больше не могу уехать без тебя. Весь Квертинд узнал, что ты - мейлори Кирмоса лин де Блайта, - он сделал ещё шаг. - У меня очень много врагов. Гораздо больше, чем ты можешь себе представить. И они попытаются использовать тебя против меня. Но быстрее всех это сделает Демиург, - он остановился и помолчал. Потом заговорил горько и тяжело: - Я не могу тебя ему отдать, только не теперь.
        Я завертела головой, отказываясь верить в его слова. Отказываясь слушать и слышать.
        - Я вам не приз, - дрожащими губами повторила я то, что однажды сказала Демиургу. - Я живая, понимаешь, Джер? Живая! И я не хочу участвовать в ваших играх, я хочу просто жить… Жить как все. И любить как все.
        Слёзы и жалость к себе душили меня. Я хлюпнула носом и закашлялась. Дышать становилось всё труднее. В плотном тумане летали ошмётки пепла. Стрелы свистели совсем близко, громыхала сталь, кричали люди. Кто-то стонал.
        - Простая жизнь для нас закончилась за эти два года, Юна, - тихо проговорил Джер и приблизился ещё на шаг. - Возможно, это было лучшее время. Я говорил, что не вижу спокойствия для нас в будущем.
        - Толмунд! - взмолилась я. - Ты так много всего говорил! Всё было враньём!
        - Почти ничего, - мотнул головой ментор.
        Я сглотнула вязкую слюну, зажмурилась и, стараясь казаться спокойной, попросила:
        - Прошу тебя, уйди. Я не хочу видеть тебя. Останусь в академии, за её неприступными стенами. И смогу за себя постоять. Смогу выбраться из этого кошмара и выучиться. Позволь мне решать самой, как хороший ментор. Ты ведь всё ещё мой ментор! Оставь мне хотя бы крохи моей собственной жизни. Дай время пережить всё это.
        - Невозможно, - в его голосе промелькнули твёрдые нотки. - Времена тихого счастья прошли. Так же, как и времена хорошего ментора. Теперь решаю только я. И я решил, что забираю тебя из академии. Мы уезжаем.
        Он подошёл близко, выхватил стрелу, убрал её в колчан. Обошёл трупы, нашёл мои кинжалы, привычным жестом сунул в ножны на моих бёдрах. Ощупал моё тело, шею, затылок, осмотрел с ног до головы в поисках ранений. Я стояла, не шелохнувшись, в оцепенении.
        - Увезёшь меня силой? - устало спросила я. - Будешь угрожать кровавой магией? Ослабишь илентором, чтобы я не сопротивлялась? Подожжёшь или раскопаешь могилу? Какой способ пытки выберешь для меня, Чёрный Консул?
        Я попыталась его оскорбить, отпихнуть, оттолкнуть от себя, но он крепко обхватил мою талию и заглянул в глаза.
        - Я бы попробовал тебя уговорить, - выдохнул мне в губы. - Но сейчас на это совсем нет времени. Dinsar-se del somni sen somiar, - вслух произнёс заклинание ментор и закончил: - Eman miсhi'tum del Mendel.
        Веки закрылись сами собой, и я увидела смеющегося Джера на краю земли. Снежинки, застрявшие в его волосах и фиолетовых подснежник, выращенный моими первыми успехами.
        Грот на плато Сомнидракотуля и пелену дождя, прикрывающего вход. И нас - греющихся в объятиях друг друга.
        Я увидела, как Красная Луна освещает статую семи богов, под которой стоим мы с зажжёнными свечами в руках. Задумчивая Надалия Аддисад вглядывается в пламя, а мы улыбаемся и строим планы.
        Ещё увидела кристальную пещеру и Джера, несущего меня на руках в окружении восхищённых студентов.
        И тот поцелуй в Эльце, разрушивший все преграды между нами.
        Лучшие минуты счастья проносились перед взором. Те самые счастливые мгновения, в которых и заключалась моя любовь к жизни.
        Я почувствовала, как сильные руки привычно обхватывают меня и поднимают в воздух. Вспомнила, что за воззвание ментор только что произнёс. Это было то самое первое заклинание, услышанное мной на том самом первом занятии в Кроуницкой королевской академии. Настоящая магия, так поразившая маленькую Юну. Заклинание, которым магистр Риин усыпил Неда Комдора.
        В памяти всплыла клятва банды на Трескимале.
        Прекрасная Чахи, летящая в серебряную бездну.
        Модные каблучки Сирены, стучащие по полу, пока я, избитая, лежу на своей постели.
        Счастливая невеста Фидерика и серьёзный мужчина Куиджи.
        Морг Голомяса, настоящего владельца Кроуницкой королевской академии.
        И то, с каким рвением мы пытались отсюда сбежать, чтобы обрести смешную свободу.
        Как же давно это было… Как же чудесно это было.
        Чей-то далёкий голос, летящий сквозь время и пространство, спросил: «Ваш ментор ещё не забрал вас отсюда?». И прежде, чем я успела ответить, наступила полная и беспросветная темнота.
        Глава 13. Снова никто
        «Не забывай смеяться в лицо опасности, Юна Горст. Мы ещё встретимся,» - пообещал бесплотный призрак, мелькнув остаточным воспоминанием. Он оторвался от земли, вылетел из Церемониального зала сквозь зелёный купол и воспарил над огромным комплексом Кроуницкой королевской академии. Белый, как сам туман северной столицы и такой же прозрачный, он метнулся к угловатому замку, обогнул сосны и пролетел под облачным мостом. Сверкнув фиолетовой вспышкой, как икша, призрак мгновенно растворился в свете, что пробивался сквозь мои закрытые веки.
        Дилижанс накренился и подпрыгнул, вытряхнув меня из кошмара. Приятная дремотная истома разлилась в неподвижном теле, убаюкивающий мерный звук парового транспорта напомнил о доме. Я не спешила вскакивать, лишь слегка приоткрыла глаза.
        Обтянутая мягкой бордовой тканью скамья походила скорее не кровать, чем на сиденье для пассажиров, шёлковая подушка ласкала щёку, а над дверью звенели хрустальными каплями подсвечники. Подсвечники в дилижансе! Приснится же такое!
        Я приподнялась на локте и осмотрелась. Плотные шторы с золочёной бахромой покачивались от быстрой езды. Они прикрывали окна экипажа, и я лениво отодвинула тёплую, нагретую солнцем ткань. Яркий свет хлынул в глаза, и я сощурилась с непривычки. Когда же снова распахнула веки, то обомлела. То, что мерещилось за окном убеждало в том, что я всё ещё сплю: яркие, насыщенное краски выглядели искусственными. Пронзительно-голубое небо, белые стайки пушистых облаков и глубокая лазурь воды. Здесь не было ощетинившихся обрывистых горных хребтов Галиофских утёсов, заснеженных скал и серых вод Холодного моря. Местное море или, вернее сказать, океан плавно переходил в длинную полосу пляжа, мягкими линиями очерчивающего водную гладь. А вдоль её края - белый прибрежный песок, то тут, то там окрашенный в розовые пятна. Не земля - изысканный десерт. Словно в стакан сливок добавили густого киселя и пару раз махнули ложкой. Но это был совсем не кисель: берег усыпали плоды тарокко, упавшие с аккуратных невысоких деревьев. Вдоль побережья раскинулись апельсиновые рощи. Насыщенная зелень листвы резко контрастировала и со
светлым пляжем, и с невозможно прозрачным морем, и даже с дрожащим, пронизанным солнечными лучами воздухом. Оранжевые шары фруктов же и вовсе казались детскими мячиками. Переспевшие, лопающиеся от сока, они напитывали воздух стойким ароматом. Солоновато-цитрусовый вкус проникал через нос прямиком на язык и разливался лакомством.
        На оконное стекло сел жёлтый жук. Я потёрла глаза. Что это? Не явь и не живая природа, а картина с пёстрого гобелена в гостиной нише?
        Села, опустив ноги на пушистый ковёр, и прильнула к окну, чтобы лучше рассмотреть сказочный вид. Дилижанс как раз въехал в деревню. Небольшие домики с красными крышами стояли прямо на воде, в спокойной бухте. Укреплённые сваи просматривались до самого дна, а на нём лежали разноцветные камешки. Солнце играло с этим чудом лучами и превращало прозрачную толщу воды в радужные переливы.
        По хлипким на вид мостикам ходили люди в светлых одеждах, смеющиеся и красивые. Они вытягивали длинные нити из сверкающей воды, ставили сети и поправляли палками крупные поплавки. Спокойное бирюзово-изумрудное море будто бы испаряло искрящуюся благодать: с берега на мосты запрыгивали дети, почти голые, в одних коротких штанах и цветочных венках на макушках. Они ловили ракушки и морских звёзд, играли на дудочках и пели.
        Из груди выбило воздух, потому что дилижанс наехал на пригорок, и стал медленно подниматься наверх - в прибрежную часть поселения. Здесь дома стояли на земле, но совершенно отличались от тех, что я видела в реальности. Не добротные каменные здания, а деревянные избушки, срубленные из тонких брусьев. Казалось, они имели только крышу: огромные, от пола до потолка, окна заменяли стены. Сквозь них гулял солёный бриз, раздувая парусами разноцветные лёгкие ткани. Тонкие двери были открыты настежь, вход прикрывался гирляндами из ракушек, и над всей деревеней звенел задорный перестук.
        И люди, огромное количество людей, настоящее человеческое море! Вот группа девушек в цветастых платьях хохочет у прилавка с диковинными фруктами, дальше трое полуголых парней снимают бумажные фонари и рябиновые бусы, натянутые между домами, рядом дворник сгребает метлой огарки свечей - Ночь Красной Луны здесь отмечали с размахом. Ещё дальше продают свежую рыбу, ярких пташек в клетках, ленты и шкатулки. Прилично одетые господа торгуются у коновязи, мелькают одежды, шляпы и счастливые лица. Экипаж ехал так быстро, что я едва успевала рассмотреть город.
        У ряда из трёх святилищ - я не разобрала, каких именно, - прямо на земле сидят музыканты и наигрывают задорный ритм. Вокруг танцуют удивительно светлые, почти белые рудвики. Шелковистые кисточки на ушах подпрыгивают в такт.
        Едва глаза привыкли к экзотической картине, как экипаж пыхнул, издал скрипящий звук и остановился напротив хлебного прилавка с развалом булочек, пирожных и кренделей. Желудок призывно заурчал и отозвался судорогой при виде еды. Я положила ладони на стекло и придвинулась ближе. Румяными боками залюбовалась не меньше, чем фантастической иллюзией наведённого сна, но обзор очень неудачно закрыл подъезжающий всадник. Мужчина спрыгнул с коня, подошёл к торговцу и о чём-то с ним заговорил.
        - Джер, - улыбнулась я, моментально узнав в покупателе своего ментора.
        И поняла, что не сплю.
        События последних дней обрушились холодной северной лавиной: таххариец, дуэль на арене бестиатриума, убийства, преследование и похищение. Плохой ментор силой увёз меня из Кроуница, чтобы не оставить даже шанса на возражения. В испуге я отлетела от окна, больно стукнулась локтем, заметалась растерянным зверьком по обитому бархатом кузову, в панике натянула сапоги, нашла оружие. Посчитала три вдоха, обнимая ладонью паука на шее, и осторожно подёргала дверную ручку.
        Заперто.
        Достала кинжал и пока раздумывала, как разбить окно рукоятью, одна из дверей отворилась, и в дилижанс вошёл ментор.
        Я нахмурилась. Не Чёрный Консул и не зловещий кровавый маг, а настоящий живой Джер без колебаний устроился на лавке напротив, будто мы выехали на прогулку в дивный край. Он отмыл кровь и сменил наряд - тёмные брюки из замши, накрахмаленная белая сорочка и начищенные сапоги. Волосы аккуратно собраны в низкий хвост на затылке. На шее - привычный чёрный паук и знакомый тиаль Ревда. Это, определённо, был Джер. В руках он держал бумажный кулёк с ароматными покупками. Заметив, что я его рассматриваю, ментор улыбнулся. Я отвернулась к окну. Дилижанс тронулся и набрал ход, и теперь мимо проносилась пристань с рядом мачт на мелких яхтах, вытащенные на берег рыбацкие лодки в лабиринте сетей возле многолюдного поселения, алые крыши домов. На горизонте белели точками бусины парусов.
        - Плавающая деревня взморья Палчуг, - заговорил Джер. - Здесь выращивают розовый жемчуг. Тот самый, который подарил тебе студент Лоза. Местные называют их «слёзы счастья Мелиры Иверийской».
        Ментор достал из кулька облитую помадкой сдобу и протянул мне. Я не отреагировала. Тогда он просто положил весь пакет мне на колени и по-хозяйски развалился на противоположной лавке. Дилижанс летел вперёд на большой скорости, кузов трясло. Хрустальные капли звенели колокольчиками: дзинь-дзинь.
        - Где мы? - равнодушно спросила я.
        Деревня осталась позади. Море отдалилось к горизонту, и теперь за окном плыли рощи фруктовых деревьев и зелёные пастбища, на которых лениво жевали сочную траву овечки, любопытные и бесстрашные. Изредка в поле вырастали одинокие домики, а навстречу проезжали дилижансы и всадники. Наш же экипаж ехал в окружении целой конницы. Стязатели в масках цепко осматривали окрестности, расчищали дорогу нашему транспорту, но даже не пыталась заглянуть внутрь.
        - Видишь, на той стороне бухты, за плантациями? - ментор слегка отодвинул занавес и уставился вдаль. - Ирб, столица южного удела Батор. Назван в честь сына Мелиры Иверийской и величайшего короля-исследователя, - он кинул на меня короткий взгляд, убеждаясь, что я его слушаю. - Большей частью Ирб застроен гостевыми домами, трактирами и открытыми сценами. Город отдыха, развлечений и удовольствий. Сюда приезжают все состоятельные квертиндцы за новыми впечатлениями. Думаю, тебе понравится на его пёстрых улицах.
        Джер немного помолчал, ожидая реакции. Я сидела молча и неподвижно, вглядываясь в далёкие разноцветные строения Ирба, но мыслями была далеко. В Кроунице. Как я могла быть так долго слепа и не замечала того, что было очевидно? Как я могла не верить в то, в чём меня убеждали даже не люди, - события? И предчувствия…
        - Поешь немного, - ласково посоветовал ментор, кивая на пакет у меня на коленях. - Ты голодна. Последние дни выдались тяжелыми для нас…
        - Я хочу уйти, - перебила я.
        Сглотнула тяжелый ком, потёрла паука и вытащила Кааса, чтобы выглядеть убедительнее. Направила лезвие в сторону Джера, сдерживая желание искромсать всё вокруг. Наверное, это было очень глупо и наивно, но я не знала, как ещё мне убедить его освободить меня.
        - И куда ты пойдёшь? - спокойно спросил Джер.
        - Домой, - однозначно ответила я. - В академию, в свою комнату. Или в Фарелби. Подальше от тебя.
        - Ладимин найдёт тебя и точно не отпустит. Сделает приманку для меня. Весь Орден Крона ведёт охоту на мейлори черного паука. Ты же это понимаешь?
        Я понимала. Почему-то вздрогнула при звуке имени Демиурга и неуверенно кивнула. Джер никогда раньше не называл его так. Впрочем, он его никак не называл вообще. И эта крохотная перемена, эта его новая смелая откровенность разожгла в груди тревожное пламя. Кинжал в руках задрожал, и я бессильно опустила его, прижала запястья к глазам, прикусила щёку. Не знаю, зачем я достала оружие. Было и без того понятно, что мне не хватало духу убить ментора. Я не знала, что делать и как реагировать. И как мне вообще теперь жить.
        - Необходимо, чтобы ты и правда это понимала и доверилась мне, - сквозь шум парового транспорта тихий голос Джера был едва различим. - Чтобы ты строго выполняла все указания, без упрямства, глупостей и попыток ввязаться в новые неприятности. Это очень важно, Юна, - последние слова едва не заглушились скрипом колёс, и Джер заговорил громче: - Я понимаю, что виноват перед тобой, но хочу заслужить прощение. Расскажи мне, как это сделать. Что с тобой происходит?
        В ответ я рассмеялась. От нелепости и неуместности вопроса. Болезненным, хриплым смехом. А потом запустила пальцы в волосы и замычала-зарычала, как от невыносимой боли. Что со мной происходит?
        - Безумие, вот что, - рявкнула я. - Я схожу с ума от того, что понятия не имею, что со мной происходит. И что я должна теперь делать. Моя жизнь рухнула и превратилась в хаос. Раньше, когда мне было плохо, страшно, грустно, когда я путалась - я всегда шла к ментору. Сейчас же мне хуже чем когда-либо, но мне не к кому пойти. Да я просто не могу никуда пойти! Я в тюрьме! - я взмахнула руками, указывая на обитые бордовой тканью стены, а потом вцепилась взглядом в мужчину, что сидел напротив: - Кто ты? Где мой Джер?
        - Я твой ментор, - отозвался он. - И всегда им был. Хоть и не всегда успешно. По крайней мере, я тот, кто может ответить на все вопросы. Которых у тебя множество. Начни с этого.
        Я хлюпнула носом и утёрла глаза рукавом. Не стану плакать. Я не плакала ни одного раза с тех пор, как уехала из Фарелби. Не плакала даже тогда, когда баюкала на руках мёртвого Джера… Резко вскинулась от воспоминаний и ухватилась за край мягкой лавки. Вот, с чего всё началось! Именно его смерть убедила меня в том, что мой ментор - не Чёрный Консул. Это была тайна, которая сияла маяком абсолютной уверенности. С того момента я не позволяла себе сомневаться в нём. Джер ведь даже не знает об этом… И, наверное, не узнает никогда.
        Я достала тиаль из-под жилета и пересыпала песок. Ментор был прав: вопросы у меня действительно были.
        - В ту ночь на плато, когда погиб Каас, - вспомнила я и спросила: - Ты бы мог расправиться с нами обоими. Его прикончить, а меня… Ну не знаю, усыпить, как вчера. Но ты не тронул ни меня, ни его. Ты предпочёл… умереть, - я прочистила горло. - Ты был готов умереть. Почему?
        Ментор легко пожал плечами, будто я спросила нечто незначительное.
        - У тебя был выбор, кого убить, а у меня - от чьей руки умереть. Думаю, в те времена ты бы легко могла прикончить Кирмоса лин де Блайта. Убийство Кааса только подстегнуло бы твоё желание. Ты бы убила меня. Если не в ту ночь, то в следующую. А под руководством Ладимина моя смерть была вопросом времени. Я заподозрил, что Орден Крона подбирается к тебе как раз перед тем, как ты раздела меня на Сомнидракотуле, - он тихо рассмеялся себе под нос.
        - Надо было лучше искать тогда, - истерично хохотнула я в такт. - Пломп всё-таки был.
        - Я допускал твоё любопытство и успел подстраховаться, - кивнул ментор. - Но на этом подозрения юной мейлори не закончились. А когда они бы подтвердились, ты бы не дала мне закончить испытание и стать королём Квертинда. Но в этом и было моё предназначение! Жизнь без идеи не имеет смысла. Мой смысл - это Квертинд. И если я не смогу возглавить его, то моя жизнь ничего не стоит, - он улыбнулся. - Именно так я рассуждал тогда.
        - Тогда почему ты не избавился от меня заранее? - выпалила я. - Не заказал моё убийство?
        - Поначалу не знал, как контролировать связь, и как её насильственный разрыв подействует на ментора, - он прикоснулся к своему чёрному пауку, задумавшись. - Это было опасно и для окружения, и для меня самого. Могло бы повлечь катастрофические разрушения.
        - А потом?
        Джер замолчал, отвернулся к окну. Я тоже последовала его примеру. Пёстрые полосы цветов разлиновали пологие склоны. Лиловый, розовый, фиолетовый - оттенки произрастающих здесь трав и цветов поражали воображение. Кусты уходили к горизонту, закрытому рощицей плодовых деревьев. Среди них возвышалась светлая мельница с оранжевой крышей, но других построек не было.
        - Куда ты меня везёшь? - спросила я после долгой паузы.
        - Туда, где тебя не будут искать в первую очередь, - охотно ответил ментор и хмыкнул: - Ладимин вряд ли додумается.
        Джер наблюдал за проносящимся пейзажем, а я всматривалась в него. Этого человека я хотела убить все два года? Мечтала, как освобожу Квертинд от жесткого тирана? Смогла бы я и правда убить его тогда, на плато, если бы он открылся?
        Я опустила взгляд и всё-таки достала румяную плюшку из пакета. Вгрызлась в сдобный бок. Думала, что не ощущу вкуса и запаха, но ватрушка была удивительно сладкой, залитой липким сиропом, с карамельной прослойкой. Я жевала ароматное тесто и всё рассматривала Джера, пыталась найти изменения в своём отношении к ментору. По мужскому лицу плясали солнечные зайчики, мелькали полоски теней. В нефритовых радужках бегала точка зрачка, улавливая движение пейзажа за окном. Ментор, казалось, не замечал моего пристального взгляда.
        Дожевав последний кусок, я облизала пальцы и позвала:
        - Джер.
        Он медленно и неохотно посмотрел на меня.
        - Ты убил мою мать? - напрямую спросила я.
        - Убил, - подтвердил он. - Но ты и так это знаешь.
        - В Зандагате?
        - Она не дожила до Зандагата. Умерла по дороге из той деревни, где я её нашёл, - он прищурился. - Ты ведь уже слышала эту историю.
        - От Осмельяна в Кедровках, - я не выдержала и отвела взгляд. Потрогала вышивку иверийской короны на внутренней стороне двери, словно золоченые нити интересовали меня больше, чем беседа. - Его ты тоже убил? И всех остальных?
        - Я пришёл туда за тобой, - не стал отпираться ментор. - Хотел вывести из этого места, но меня опередил рыжий стязатель.
        «Меня зовут Каас!» - возмутился кинжал, но я не стала озвучивать его протест. Замолчала, сосредоточившись на ощущениях.
        Джер ждал, что я начну расспрашивать о Кедровках, но подробности меня не интересовали. Я не хотела больше слышать о его убийствах. Ментор был повинен во всех. И заслуживал смерти гораздо больше, чем все те, кто погиб по его вине. Разумом я понимала это, но как бы не старалась отыскать хоть крохи ярости или мести, мне не удавалось. Душа моя, некогда живая и сопереживающая, очерствела, и сейчас я не чувствовала ничего, кроме карамельной сладости на языке. И пустоты. Гулкой пустоты от того, что Джера, в которого я верила и которого любила, не существовало. Эгоистично и мелочно? Возможно.
        - Джер, - снова повторила я, как будто желала от него подтверждения, что он всё ещё рядом. Ментор поднял бровь, и я продолжила: - Почему я не могу убить тебя?
        - Это сложный вопрос, - он покрутил кольцо, опустил глаза на свои руки, задумавшись. - Он, как и все сложные вопросы, имеет простой ответ.
        - Так дай мне его! - потребовала я.
        В ответ ментор схватил меня за запястья, дёрнул на себя, усадил на колени. От неожиданности я нелепо забарахталась, но Джер крепко обхватил меня и заглянул в глаза. Заговорил строго, даже со злостью:
        - Думаю, ты не можешь убить меня по той же причине, по которой я не убил тебя после того, как научился контролировать связь. И по той же причине, по которой я провалил испытание, подняв твой фамильный пергамент, - я дёрнулась, но он сжал сильнее. - Знаешь, мне не хватает духу в этом признаться. Даже сейчас.
        Он взял мою ладонь, прижался к ней губами на краткий миг, а потом положил на свою шею - туда, где выделялся рельефом чёрный паук. Под тёплой кожей билась жизнь. Таким частым пульсирующим ритмом, что, казалось, именно эта сила тянет вперёд весь дилижанс и нас в нём. Горячие солнечные лучи косо пронзали качающийся кузов, подсвечивая едва заметную пыльную дымку. Послышался тихий вздох. Воздух завибрировал от жары и духоты, и мне показалось: поцелую Джера - всё пройдёт. Как было уже однажды. Как бывало всегда. На секунду я снова поймала хрупкий баланс мира, заключенный в близости ментора.
        Только вот… Секунда прошла, и сказка о любви обратилась в жестокую быль. Разум вытеснил эмоциональный порыв. В этом комфорте, в равновесии и покое была ложь. Теперь я знала это совершенно точно. Джер не мой бог, не герой и не спаситель. Он такой же человек, как и я, наделавший кучу ошибок. С глаз спала пелена, которая не только прятала Чёрного Консула под личиной Джера, но ещё и делала ментора черного паука идеальным и непогрешимым.
        Разлюбила ли я его?…
        Я грустно улыбнулась и вместо поцелуя упёрлась ладонями в мужскую грудь. Без ментора, без того самого Джера, я снова осиротела. Ледяная роза, что ранила меня острыми шипами, измялась и превратилась в бесформенную груду льда, похоронившую под своей толщей горячее сердце. Я наклонилась и сдержанно прошептала:
        - Больше никогда не смей меня трогать. У меня был ментор, которого я любила. Но его не существует. Ты - никто. Ты чужой для меня человек. Я благодарна тебе за спасение, но не хочу, чтобы нас что-то связывало.
        Он удивлённо вскинул глаза, но я продолжила:
        - Хочешь заслужить прощение? У меня есть два условия. Первое - с этого момента ты забудешь о том, что я твоя мейлори, и никак не будешь выказывать свою принадлежность мне.
        - А второе? - он убрал упавшую на моё лицо прядь волос, осторожно заправил за ухо.
        - Ты найдёшь способ разорвать связь, - равнодушно ответила я. - И сделаешь это как можно раньше. Я готова покорно ждать и прятаться, но мне необходимо знать, что это закончится. Что я стану свободна от тебя.
        - Однажды я уже пытался, - он поднял уголок губ.
        - Попытаешься снова, - быстро выпалила я. - Ты ведь не собираешься самолично сторожить меня всё это время?
        И, не дожидаясь ответа, я освободилась из сильных объятий, пересела на своё место. Откинулась на спинку, вышитую причудливым узором, тряхнула волосами.
        - Увы, - оставшись один, Джер опешил, потёр ладонь о ладонь, постарался устроится удобнее. Он явно чувствовал себя неуютно. - Я не смогу остаться рядом. Мне нужно вернуться к обязанностям консула, навести порядок на Полуострове Змеи и подавить восстание Ордена Крона. Найти военные лагеря и распустить приюты. А после я смогу убить Ладимина, - он сцепил руки в замок. - Иначе рискую сделать его бессмертным символом нынешнего сопротивления, которое со смертью создателя только наберёт силу.
        - Слава Богам, ты будешь далеко, - обрадовалась я его планам, в которых меня не было. - Я всё ещё не решила, хочу ли оставить тебе жизнь. Начну усерднее тренироваться и попробую обрести магию Омена. Ты хорошо меня научил. Какая ирония - возможно, ты воспитал своего убийцу…
        Я осеклась, потому что дилижанс резко остановился. Мерный звук парового экипажа затих. Во внезапной тишине послышались стук копыт и далёкий плеск моря. За окном замелькали чёрные плащи стязателей. В животе что-то зашевелилось от нехорошего предчувствия, и я вопросительно уставилась на Джера.
        Он толкнул дверь и кивнул на выход, приглашая меня первой покинуть дилижанс. Помедлив немного, я несмело высунулась из кузова и спустилась по ступенькам.
        Дорога здесь была хорошей, вымощенной белым камнем, как в городе. Она вела к одинокому поместью, раскинувшемся среди цветочных полей. Кованые резные ворота были распахнуты настежь, приглашая войти. Опорные столбы и входная арка плотно оплетались цветами. Тяжёлые фиолетовые кисти глициний свисали с фигурных козырьков и отливов, а забор превратился в живую изгородь: по нему взбирались розовые розы, виноградные листья и цветущие лианы.
        Во дворе раскинулся фруктовый сад. В тени деревьев, вдоль светлой мощеной тропинки выстроились стязатели. Дальше, в глубине двора, дорожка расширялась в широкий мост, нависающий над искусственным озерцом. Чуть подёрнутая рябью сапфирово-синяя гладь отражала невысокие берега, с которых падали крохотные водопады. Тонкие струйки то и дело взмывали в воздух, перепрыгивали мост, мелькали в солнечных лучах.
        Тишина, нарушаемая лишь шелестом листвы и тихим плеском, показалась мне подозрительной.
        В самом центре моста белела статуя из светлого камня. Невысокая, в человеческий рост, Мелира Иверийская с идеальным шаром в одной руке и копьём - в другой. Кто-то повесил ей на шею ожерелье из рябиновых бус - традиционное украшение к Ночи Красной луны. У подножья величайшей королевы застыла румяная женщина в цветастом переднике. Завидев меня, она поставила корзину с остатками свечей. Только для того, чтобы радушно улыбнуться и помахать.
        Я вжала голову в плечи и оглянулась на ментора. Он так и сидел в дилижансе, выжидающе прищурившись. Я втянула воздух Батора - густо цветочный, солёный, словно глоток океана, одёрнула зелёный жилет и задрала подбородок. Что ж, не самое плохое место для тюрьмы.
        - Ваше Сиятельство, позвольте проводить вас, - подошёл Жорхе Вилейн и осторожно тронул меня за руку.
        Его коллеги внимательно следили за нами, скосив глаза.
        - Не позволю, - огрызнулась я и выдернула локоть.
        На удивление, стязатель отошёл на три шага с коротким поклоном, всем видом выражая покорность. Сзади скрипнула повозка, и ментор одним махом спрыгнул на землю, покидая дилижанс. Не желая с ним больше беседовать, я сама зашагала вдоль охранного ряда чёрных масок. Прошлась мимо статуи, высоко задрав голову и уворачиваясь от летящих струек. Нырнула в длинный, сплошь увитый розами коридор. От знакомого запаха привычно затошнило, и я закрыла нос рукавом. У выхода меня ждали ещё стязатели, но я не обратила на них внимания, потому что из цветочного моря вынырнул совершенно сказочный дворец. Совсем крохотный, едва ли больше поместья мёртвой актрисы в Кроунице, это был всё же замок: с аккуратными башенками, полукруглыми зубцами на них, винтовыми лестницами и бойницами. Светлые стены прикрывались бирюзовыми крышами. Черепица блестела подобно чешуе редкой рыбки - она переливалась перламутром и играла на солнце. Кое-где крыша была и вовсе прозрачной, пересечённой белыми полосами.
        Из-за резных стрельчатых рам, ажурных балконов и отрытых галерей замок казался кружевным, практически воздушным. Ветер гулял сквозь его открытые окна, выдувая белые и голубые занавеси. Но больше всего поражало то, что роскошный дворец стоял на воде: неглубокие ярко-голубые бассейны с мозаиками на дне окружали белые стены, и, казалось, к зданию невозможно подойти, не замочив ног.
        Что-то влажное и холодное ткнулось в мою правую ладонь, и я едва не вскрикнула, обнаружив перед собой огромную пятнистую кошку. Я моментально напряглась и попятилась: это был леопард! Памятуя о недавнем волке таххарийца, я едва не обнажила кинжалы, чтобы сразиться со свирепым зверем, но пятнистый хищник дружелюбно потёрся головой о моё бедро, перевернулся на спину, демонстрируя живот и замурчал. Я открыла рот.
        - Сюда, Ваше Сиятельство, - Жорхе мягко направил меня вправо, к балюстраде.
        На этот раз я не стала возражать, растерянно оглядываясь на леопарда. К нему присоединился ещё один, только не рыжий, а белый. Меня захлестнуло любопытство, и я зашагала быстрее вдоль ограждения. Фигурные белые столбики венчались вазами с буйно цветущим содержимым, но я не стала больше рассматривать окружение.
        Каблуки сапог гулко застучали по светлым плитам, оставляя грязные следы на полу. Неожиданно я обнаружила, как запылились мои брюки. Да и сорочка далеко не первой свежести. А зелёный жилет лишился ещё одной пуговицы вдобавок к давно утерянной… Вместо чёрного паука разгладила на груди вышивку крылатого льва, чтобы ощутить связь с родным мне местом. Я - любимое дитя Квертинда, студентка Кроуницкой королевской академии, боевого факультета Ревда! У меня четвёртый порядок стихии! Мне положено всегда быть готовой к бою!
        Мы обошли замок и оказались у широкого крыльца. Увитые плющом и розами колонны поднимались на несколько этажей вверх, входные двери были распахнуты, а на широких ступенях разместились девичьи фигуры. Живых женщин в этих фарфоровых статуэтках выдавало только редкое моргание. Столь же великолепные, как и весь ажурный замок, в прекрасных летящих платьях, девушки радушно улыбнулись и приподняли юбки, приседая в одновременных реверансах. Порыв морского бриза прошёлся по пёстрому ряду, взметнув ткани. Розовые, персиковые, лиловые, желтые - наряды прелестниц готовы были посоперничать с местным цветочным садом. Объединяло их только одно: одинаковые кружевные перчатки с короткими рюшами. «Как у куколок,» - пронеслось в голове прежде, чем глаз выхватил резкое движение справа, в саду. Тренированное тело боевого мага среагировало мгновенно: я спустила Карнеум и прицелилась в неизвестного врага. Раздался громкий девичий «Ах!», и от этого панического звука я едва не выпустила стрелу в полосатую низкорослую лошадь, мирно жующую колокольчик. Неприлично яркий и крупный.
        Да что это за место?! Куда меня привёз ментор? Что за сказочная страна, населённая прекрасными существами?
        Я опустила лук и снова оглядела девушек.
        - Нет, - засмеялась в голос и повторила всем девушкам, что уставились на меня с ужасом: - Вот кряхт! Нет! Только не это!
        Только теперь сообразила, куда попала.
        - Позвольте показать ваши покои, - снова пришёл на помощь стязатель Вилейн.
        - Нет, - замотала я головой, всё ещё смеясь и пригрозила Жорхе пальцем. - Я тут не останусь!
        Развернулась на каблуках и рванула по знакомой уже дороге, не оглядываясь. Пробежала арку, обогнула статую и выбежала за ворота. Как раз вовремя: ментор уже почти сел в дилижанс, чтобы уехать. Я подбежала, схватила его за руки, развернула.
        - Джер, ты не можешь меня тут оставить! - заявила сходу, задыхаясь от бега. - Только не здесь! Да, я помню, что ты плохой ментор и решаешь за меня… Но отвези меня в свой замок, запри в самой глухой башне! Или… - я хаотично соображала. - В Пенту Толмунда! Да хоть в Зандагат! Я не шучу. Куда угодно, только не сюда.
        - Здесь тебя не будут искать, - спокойно отозвался Джер. - Все девушки принесли обет Девейны не выдавать твоего местонахождения. Да и местные уроки пойдут тебе на пользу, Юна.
        - Прошу тебя, - я обняла его, поддавшись порыву, надеясь хоть лаской уговорить увезти меня в другое место. - Куда угодно, только не сюда!
        - Ты ведь не хотела меня больше видеть, - напомнил он. В мужском взгляде промелькнуло злорадство. Или это было наслаждение? Ментор отстранился, поднял пальцами мой подбородок, чтобы заглянуть в глаза. - Твоё желание сбылось, Юна.
        Глядя в ярко-зеленые радужки Джера, я вдруг застыла. Потому что вспомнила, какое заветное желание загадала под Красной Луной однажды. Оно сбылось. Как и всё, чего я желала. Мои желания сбывались и ужасали меня.
        - Умоляю, Джер, - прошептала я слабо.
        Секунду, две, десять мы стояли одни, возле пыхающего паром дилижанса и неотрывно смотрели друг на друга. Мне вдруг показалось - ментор поддался. Что-то дрогнуло в нём, изменилось. Сейчас сожмёт в объятиях, вцепится поцелуем… Но вместо нежной страсти он снял своё кольцо.
        Волосы и глаза ментора изменилось, руки стали чёрными, а лицо прорезала чёрная молния. Даже не успев толком его рассмотреть, я отшатнулась от шока, хоть и не собиралась.
        - Меня зовут не Джер, - он положил мне в руку кольцо, загнул над ним пальцы.
        Отвернулся, сел в дилижанс, и тот моментально тронулся.
        А я так и осталась стоять, сжимая в руках то, что осталось от Джермонда Десента. Тонкий обруч металла ещё хранил тепло мужского тела. Я крепко сжала простое украшение, провожая взглядом удаляющийся экипаж.
        Он увозил прочь всю мою прошлую жизнь.
        Ничего больше нет… Ни банды изгоев, ни Ордена Крона, ни ментора черного паука. У Юны Горст не осталось ничего, что ей было дорого. Снова. Только это кольцо, которое - как смешно! - всё же оказалось артефактом.
        Перед глазами стояла пелена, руки дрожали, но я всё же нащупала узелок кожаного ремешка на затылке и принялась его развязывать. Подвешу кольцо к тиалю, буду хранить у сердца. Шнурок никак не поддавался, и от этой крохотной досады я прочти разревелась в голос, но внезапно замерла, будто окаменела от простого открытия. Я вся, от макушки до самых пяток состояла из накопленных воспоминаний прошлого. Из символов. Всё, что у меня было, делало ту Юну Горст, которой я была… Ещё недавно. Я была лидером банды изгоев, легендой академии, символом Ордена Крона, а теперь… Бешеное сердце колотилось о грудную клетку с глухим стуком, но оно не могло достучаться до уставшей души. Всё некогда важное, дорогое и необходимое обесценилось. Весь драгоценный опыт и прошлое вмиг стали бесполезными.
        Я снова сжала кольцо в кулак, до боли, до побелевших костяшек, замахнулась и выкинула важный символ в цветочное поле. Оно мелькнуло тусклым отблеском на прощание и исчезло в нежно-фиолетовом море травы.
        Вот и всё.
        У меня никогда не было ментора.
        И я больше не мейлори. Кажется, теперь я снова… никто.
        - Госпожа Горст, - позвали сзади. - Идёмте со мной.
        Я затравленно обернулась, но не сдвинулась с места.
        - Прошу вас, позвольте позаботиться о вас, - Жорхе опустил чёрную маску, обнажив светлые пушистые усы. Он сделал шаг ко мне и остановился на почтительном расстоянии. - Его Милость консул лин де Блайт казнит каждого из охраны, если с вами что-то случится. А если вы вздумаете бежать, то случится непременно, поскольку враги Чёрного Консула уже ищут вас по всему Квертинду. Не облегчайте им задачу, госпо… Юна.
        Моё имя он произнёс мягко и как-то по-свойски, будто я была для него близкой родственницей. Что должна была сделать Юна Горст? Немедленно броситься бежать? Сразиться с толпой своих надзирателей в чёрных масках? Притворится их госпожой?
        Наверное, что-то из этого. Но я не чувствовала в себе больше сил к сражению с судьбой. Кажется, впервые за всю свою жизнь, Квертинд всё-таки сломал Юну Горст. Моя воля к борьбе исчезла в лавандовом поле Баторе вместе с кольцом Джера. Последним, что от него осталось…
        Мне больше не хотелось принимать решения, продираться сквозь жизнь сталью и боевой магией, у меня не было мечты, желаний и стремлений. Даже тот маяк мести, на свет которого я шла последние два года, который всегда поднимал меня из самых глубоких тёмных ям, угас.
        И поэтому я подчинилась. Больше не истеричная пустышка, не мейлори черного паука, не сорокина дочь. Но всё ещё Юна Горст, ничтожная, сломленная и уставшая. Сильно надавила основанием ладоней на глаза, всхлипнула и медленно выдохнула. Зачем я всё ещё дышу?
        Я медленно поплелась вслед за Жорхе во двор одинокого дворца, что стоял посреди цветочных полей. Стязатели из моей охраны отводили глаза. Кажется, они мне сочувствовали.
        Когда мы дошли до знакомого порога, девушки всё ещё были там. Они все, как по команде, снова склонились в приветственном реверансе, но на этот раз я уловила любопытные, презрительные и изучающие взгляды. Хмыкнула: как знакомо…
        - Ведите в мою комнату, - приказала я Вилейну. - И поскорее, хочу остаться одна.
        - Прошу прощения, что вмешиваюсь в приказы, - из ряда красавиц выступила взрослая женщина. - Но прежде нужно соблюсти некоторые формальности.
        Светловолосая и подтянутая, она почти не выделялась в ряду молодых девушек. Но теперь, когда леди подала голос, стало заметно, что возраст скрадывала подчёркнутая аккуратность. Кремового цвета платье сидело идеально, обхватывая тонкую талию и поднимая грудь. Линию декольте прикрывала лента персикового кружева, а крохотные камни в простом изящном ожерелье перекликались с похожим гребнем в высокой причёске. Леди была не просто дорого одета и хорошо причёсана, в её наряде, в манере держать спину, в плавных жестах рук угадывалось высокое происхождение. Что-то такое неуловимое, что я не могла разглядеть с первого взгляда, хоть и пялилась на неё во все глаза.
        - Оружие у нас запрещено, - тонкая белая рука повелительно взлетела в воздух, будто женщина дирижировала оркестру. - Вам необходимо сдать его прежде, чем вы войдёте в обитель благочестия.
        Я нахмурилась. Глянула из-под бровей на лицо леди и подумала, что даже у Сирены и Дамны не вышло бы более идеальной улыбки. Капелька жалости, нотка брезгливости и напускная доброжелательность. Весь буйный цвет хорошо поставленного лицемерия.
        Подавив желание немедленно сорваться с места и убежать, я спустила с плеча Карнеум и протянула Жорхе Вилейну. Тот охотно принял лук. Пристально глядя в глаза докучливой леди, я рывком вытащила оба кинжала. Короткий звон стали взлетел над садом и стих. Молчаливые девушки за спиной женщины встревоженно зашептались. Следом пришлось достать ещё запасные ножи из обоих сапог и в самом конце присовокупить ту самую заколку, которая неожиданно обнаружилась в кармане. Я тяжело вздохнула и с тоской взглянула на ворох стали в руках Жорхе и его жалостливо-ободряющую улыбку.
        - Тиаль не отдам, - заявила уверенно. - Магия Ревда и чёрный паук не снимаются.
        Женщина едва заметно поджала губы, ожидая от меня дальнейших сюрпризов. Но оружия больше не было, и я демонстративно развела руки в стороны, предлагая себя обыскать. Думала, что этого будет достаточно, но строгая леди вдруг быстро и звучно хлопнула в ладони два раза.
        Из открытых дверей выплыли девушки в белых чепчиках. Послушные служанки, как лебеди, семенили друг за другом, боясь поднять голову или сделать шаг в сторону. При их приближении моё тело непроизвольно напряглось, готовое к драке, но прислужницы не стали нападать или обыскивать меня. В несколько пар рук они расстегнули оставшиеся пуговицы зелёного жилета и стянули его с плеч, оставив меня в нижней сорочке. Я едва не бросилась отбирать свою собственность, но снова сдержалась.
        - Так гораздо лучше, - одобрила милая леди.
        - Для кого лучше? - тут же съязвила я и кивнула на молчаливых девушек за её спиной: - Для вас или для этих дешёвых кукол?
        Удивительно, но она не оскорбилась. Не обиделась, не нахмурилась и даже не стёрла с лица искренней заботы и приветливости.
        - Госпожа Юна Горст, разрешите представиться, - официально обратилась женщина и присела в хорошо поставленном поклоне. - Меня зовут Лаптолина Првленская. - Она резко поднялась и оценила меня придирчивым взглядом с ног до головы. - И здесь я решаю, кто дешёвая кукла, а кто - духовно богатая леди. Рекомендую вам хорошенько запомнить это, потому что теперь вы одна из нас. Добро пожаловать в Мелироанскую Академию Благородных Дев.