Рождение героев Олег Владимирович Маркелов
        Александр В. Матюшкин
        Кровь Эпама #1 Они стали товарищами, вынужденные искать спасение в бегстве. Но у каждого есть свои тайны и стремления. Сражаясь с порождениями Мрака и распутывая зловещие заговоры, они обретают новых друзей и новых врагов. Они видят, как древние легенды оживают: некоторые, чтобы вселить в сердца страх, а некоторые, чтобы подарить надежду. Не ведая того, они вершат судьбу мира, навсегда изменяя свою жизнь и жизнь многих людей. А Судьба уже бросила за них жребий - стать героями.
        Олег Маркелов, Александр Матюшкин
        Рождение героев
        Часть первая
        Прелюдия
        Длинную вереницу однообразных дней, складывающихся в долгие месяцы, жила она в этом богами забытом городке, примостившемся на самом краю королевства. А в начале последнего цикла Горра она и вовсе осталась одна в мрачноватом громоздком доме.
        Дядя уехал в Сэмтанг договариваться о новых поставках, и до сих пор от него не было ни одной весточки. Из родного города тоже не приходило никаких известий. Это всеобщее молчание пугало девушку точно так же, как пугала тревожная пустота вечернего дома.
        Несколько дней назад Кассандре начало казаться, что за ней кто-то следит. То шорохи шагов за спиной, то мелькавший во тьме придорожных зарослей силуэт: ее испуганное воображение услужливо рисовало страшного высокого человека в длинном плаще цвета сумерек. Впрочем, явно она никого не успевала увидеть.
        В самый первый день, когда Кассандра заметила пугающую фигуру, растаявшую в вечерней мгле среди деревьев, девушка не придала увиденному никакого значения. Но на следующий день он показался вновь.
        И вот уже не прохладой сквозняка, а ледяными костлявыми пальцами сжал сердце необъяснимый ужас, когда темная размытая фигура появилась возле окна гостиной.
        - Кто ты? - спросила Кассандра хриплым от испуга голосом, невольно пятясь от окна на пару шагов назад.
        Мокрые хлопья снега залетали в открытое окно и, отяжелевшие еще больше от домашнего тепла, сырыми темнеющими отметинами покрывали полированные доски пола. В комнате, несмотря на пылающий камин, стало холодно. Между Кассандрой и окном стоял стол, но девушка не надеялась, что такая простая преграда сможет послужить защитой. Размытая тень шевельнулась и, словно кто-то разом высушил запотевшее стекло, обернулась худощавой невысокой фигурой, облаченной в серо-серебристый плащ.
        - Гость, - ответил он, обходя стол и медленно приближаясь к ней.
        - Гость? - переспросила девушка.
        Кассандра попыталась отступить к пламени камина, но тело перестало ее слушаться, будто заледенев в мгновение ока. Даже тепла жарко пылающего камина она больше не чувствовала. Только всепоглощающий страх, сломивший волю, парализовавший тело и разум.
        Алые блики огня отразились в его глазах, словно сами зрачки открыли путь в огненную бездну. Влетевший в распахнутое окно порыв холодного ветра толкнул тяжелые шторы. Створка окна глухо хлопнула, отгораживая комнату от внешнего мира, и даже огонь в чреве камина вспыхнул еще ярче. Гость на неуловимое мгновение исчез, но тотчас же вновь появился уже возле самой девушки. Кассандра не могла ни закричать, ни пошевелиться от страха, сковавшего своей шелковой паутиной ее сознание.
        Его длинные до плеч волосы едва заметно мерцали лунным светом, будто отражая сияние двух лун - братьев Горра, восходящего, как правило, ночью, и Торра, следующего за Оком Увара за горизонт. Это мерцание казалось сейчас еще более призрачным, чем отсветы лун на тяжелой ткани штор. Лишь глаза все так же кровавым пламенем светились во мраке комнаты.
        Теперь он стоял настолько близко от Кассандры, что, едва наклонив голову, смог коснуться легким поцелуем ее нежного виска с завитком темных волос. Кассандра смогла лишь вздрогнуть и хрипло вдохнуть, когда ледяные губы коснулись ее кожи. Незнакомец улыбнулся, обнажив ровные белоснежные зубы, втянул носом ее запах, наслаждаясь коктейлем из молодости, жизни и страха. Наклонившись сильнее, он, также едва прикоснувшись, поцеловал девушку в скулу, после в плечо. Он двигался плавно и мягко, словно скользящее по коже птичье перо.
        Ощущение липкого нечеловеческого страха исчезло. Сменяя его, по всему телу разлилось новое, почти столь же острое ощущение - затопляющего разум блаженства. Кассандра застонала с почти слышимым сладострастием. Гость без видимого напряжения подхватил безвольно осевшую девушку на руки и одним сильным движением положил на стол, словно она весила не больше накидки из невесомой ткани. Склонившись, он не прикасался руками к ее телу, но неудержимое ощущение близости и желания заставили Кассандру выгнуться навстречу, откидывая голову и покрывая весь стол разметавшейся гривой непокорных волос.
        Пламя камина притухло, погрузив комнату в полумрак.

«Как хорошо!» - раскаленной жилкой пульсировала в ее сознании единственная зациклившаяся в бесконечности блаженства мысль, когда он наконец коснулся губами ее беззащитно открытой шеи. Никто и никогда до этого момента не дарил ей такого яркого наслаждения. Короткая боль принесла новую волну нестерпимой блаженной истомы, наполнившей все ее существо без остатка. Опустошенная и умиротворенная, Кассандра позволила себе утонуть в последовавшей за фейерверком чувств приятной слабости.
        Поцелуй в шею показался навязчиво неприятным. Она не хотела больше ничего, но чужое присутствие не позволяло вновь нырнуть в расслабленную, обволакивающую негой бесконечность.

«Кто он? Я не хочу… Что-то не так…» - Осколки мыслей лезвиями кинжалов вспороли шелк удовольствия. Она попыталась отстраниться, чтобы увидеть лицо незваного гостя, но не смогла - тот крепко держал ее за плечи.
        Насытившись, гость отстранился от своей жертвы. Девушка с видимым трудом подняла руку и дотронулась до шеи в том месте, где ощущала тягучую тупую боль. Холодные от слабости пальцы нащупали что-то теплое и липкое. Кассандра поднесла пальцы к глазам, пытаясь рассмотреть то, что их окрасило в такой глубокий темный цвет, но так и не смогла: было слишком темно. Мысли двигались неторопливо, и время для девушки словно замедлило свой бег, оплакивая ее участь.
        Рука бессильно упала, слишком тяжелая для того, чтобы держать ее долго. Кассандра попыталась подняться, но и это не вышло.
        - Кто же ты? - зашептала она, пытаясь рассмотреть гостя и одновременно прислушиваясь к происходящему внутри нее.
        Девушка не видела незнакомца, но явно ощущала его присутствие, ощущала намного яснее, чем тогда, когда стояла на ногах и казалась себе полной сил.
        - Твоя смерть близка, - услышала она приятный, но несколько шипящий голос. - Ты умрешь задолго до пробуждения Ока Увара.
        Человек в длинном плаще вернулся к окну, но за шаг до подоконника остановился и обернулся к лежащей на столе жертве. Теперь его глаза больше не горели кровавым пламенем, зато по бледному лицу разлился румянец.
        - Пусть дух твой познает радость покоя… - словно насмехаясь, произнес он, картинно воздев над нею раскрытую ладонь.
        Глаза девушки закрылись, дыхание стихло вовсе, ни одно движение не нарушало ее спокойной красоты.
        Он вновь повернулся к окну. Взгляд его растерянно блуждал по небу, затянутому подсвеченными лунами рваными облаками, по городу, укрытому мокрым липким снегом. Камин в комнате погас, оставив свое соперничество с серебристым светом лун, пробивающимся сквозь прорехи среди облаков. Снег больше не падал, но, покрыв тонким одеялом ночной город, тоже добавлял света преобразившейся ночи. Струйки дыма из труб домов тянулись к посветлевшему небу, иногда развеваемые редкими порывами ветра.
        В некоторых домах еще горел свет. Из-за угла дома на широкой улице, которая лучше всего была видна из окна, показалась темная фигура человека. Он шел неровными шагами, кутаясь в изодранный плащ и пошатываясь - может, от усталости, а может, и от спиртного. Гость не любил пьяных. Их кровь была горькой пародией на настоящую.
        Рассвет еще не скоро, но теперь незнакомец не торопился. Он больше всего любил это состояние, когда ощущения мира обострены до предела, но нет мучительной жажды, сворачивающей в спираль все внутренности.
        Девушка попыталась вздохнуть, но поняла, что не в силах сделать даже это. Мир перед глазами начал темнеть, и она заскользила в бездонную черную пропасть смерти.
        Но вместе с ощущением падения что-то зашевелилось внутри Кассандры. Что-то полное сил и эмоций. Что-то древнее и прекрасное.
        Сердце вновь начало свой ход, ускоряясь вместе с ощущением времени. Оно погнало остатки крови по венам, и пульс набатом застучал в висках. Кровь, что осталась, вскипела, и боль захлестнула Кассандру. Мгновения боли возродили ее: мышцы, казалось, вот-вот разорвутся, а кости просто лопнут, не выдержав нагрузки. В следующий миг вены взорвались потоками крови.
        Выжигающая сознание вспышка ослепила, но тело было где-то вне бушующего пламени Бездны. Кассандра видела бескрайнюю вселенную, неистово опаляющую саму душу, вскипающую потоками бурлящей, словно расплавленная лава, крови. Боль перемешивалась с радостным криком освобождения от уз. Кассандра ощущала силу - не ту, что покидала тщедушное тело вместе с выпитой незваным гостем кровью, а настоящую силу, готовую перевернуть весь мир. Смерть и жизнь закрутились в пестром калейдоскопе, перемешиваясь, открывая путь к новому пониманию себя.
        Боль схлынула так же внезапно, как и накатила. Остатки крови вырвались на свободу, и это словно раскрепостило Кассандру. Единственное желание обжигало ее: «Убить!»
        Кассандра открыла глаза и медленно повернула голову к стоящему у окна гостю. Она не издала ни звука, но по тому, как вдруг напряглась его спина, поняла - вампир почувствовал, что происходит что-то непонятное для него.
        Гость обернулся, и глаза его расширились от изумления.
        - Кто ты? - едва слышно выдохнул он, повторяя ее недавний вопрос, и предательски дрогнувший голос выдал его страх.
        Страх, совершенно неожиданно накинувшийся на того, кто еще мгновение назад был насытившимся своей жертвой охотником. Страх сменился ужасом - глаза недавней жертвы сияли сейчас желтым демоническим светом, словно наполненные изнутри расплавленным, раскаленным мутным золотом. И этот свет мог принадлежать лишь одним существам во всем Эпаме - Пораженным!
        Девушка плавным движением соскользнула со стола. Ее чувства обострились, а рефлексы многократно усилились, позволив видеть и ощущать весь окружающий мир совершенно иначе.
        - Как ты смогла?! - проговорил гость, все еще удивляясь тому, что девушка сумела выжить после того, как он выпил большую часть ее крови.
        Понимание наконец коснулось светом озарения его сознания. Он должен был почувствовать сразу, как только приблизился. Должен был увидеть, едва только она оказалась в поле его зрения. Ведь вампиры видят несравнимо больше, чем обычные смертные люди.
        Гость не успел ни подумать, ни пожалеть больше ни о чем. Двигаясь с невероятной скоростью, едва видимая даже для глаз вампира, Кассандра оказалась совсем радом и сомкнула налившиеся нечеловеческой силой руки на его шее. Гость задергался, буквально теряя рассудок от сковавшего его смертельного ужаса. Но проще было, наверное, ребенку справиться с драконом, чем вампиру разорвать объятия Кассандры.
        Красивые губы девушки потрескались, а милые черты лица исказились ненавистью. Волосы покрылись сединой, и вместо ногтей на руках выросли когти, впившиеся теперь в тело незваного гостя, бившегося как птичка в силке.
        Кассандра вспорола плоть его шеи, и свежая кровь, которую только что получил вампир, теперь вновь покидала его, унося с собой жизненные силы. Применить способность метаморфа вампир уже не мог, только его руки рвали ногтями плоть бывшей жертвы. Но это сопротивление больше походило на предсмертную агонию. Пытаясь вырваться, он поскользнулся на мокром от крови полу и рухнул навзничь, увлекая за собой Кассандру.
        Холодный свет двух равнодушных лун освещал окровавленные тела, извивающиеся на полу остывающей комнаты. Слов больше не было, да и нет им места на нейтральной территории между жизнью и смертью. Лишь хрипы, стоны да шипение вырывающегося из разорванного горла воздуха.
        Когда все было кончено, Кассандра встала над поверженным телом ее убийцы. Кровь все еще сочилась из рваных вен девушки и ран, которые умудрился все же нанести отчаянно сопротивлявшийся вампир. Но эти раны нисколько не волновали ее.
        Мир вокруг разительно переменился, в то же время оставшись прежним и хорошо знакомым. Мир этот теперь стал намного более ясным и понятным. Тьма пустого дома больше не пугала, как не пугали ни ночь, ни что-то иное в этом мире. Она знала, что стала сильнее. Кассандре предстояло многому научиться и многое понять в себе, но главное, что ощутила она во всех совершившихся с нею переменах, - это то, что весь этот мир теперь может принадлежать ей.
        Лежащий у ее ног не был мертв. Убить вампира достаточно сложно, и в смерти своей они горят священным огнем Денмиса, опаляя все вокруг. Она могла легко убить его. Он обессилел и ослаб настолько, что даже самый внимательный взгляд не смог бы заметить в нем жизни, но ей не нужна была его смерть.
        Кассандра своим новым восприятием мира видела ту жалкую искру живого, которая еще не позволяла полыхнуть смертельному пламени. Крепко ухватив за отвороты плаща, она резким рывком вздернула бесчувственное тело и швырнула его на стол. Почти так же, как совсем недавно поступил незваный гость, обрекая ее умирать от своего поцелуя.
        Вампир был жив, и девушка, словно подчиняясь неведомому призыву своего разума, поднесла кровоточащую руку ко рту монстра. Вампирам нужна кровь? Что ж, она даст ему кровь. Вот только будет ли он рад этой крови?
        Первые же капли заставили вампира широко раскрыть глаза, казалось, уже тронутые льдом небытия, и тотчас в их глубинах вспыхнул, возрождаясь, голодный огонь. С яростным клекотом в горле он подался вперед, но Кассандра с усмешкой отдернула руку, вновь схватив гостя за горло, буквально припечатывая его к дереву стола.
        - А теперь ты расскажешь, кто ты и что ты со мной сделал, - мягко сказала девушка, отлично осознавая свою силу, которой вампир просто не в силах противостоять.
        - Меня зовут Джекарт… Меган… - прохрипел вампир, начиная отвечать на вопросы.
        Рука Кассандры была скользкой от крови, но хватка оказалась настолько сильной, что Джекарт не мог даже шевельнуться. За многие годы своего существования в облике вампира он еще ни разу не испытывал такого ужаса. Джекарт всегда успешно избегал слуг Черного Трона, следуя древним знаниям и чувству самосохранения. Он всегда был осторожен и предельно внимателен. Но в этот раз чувства подвели его. Он совершил смертельную ошибку, исправить которую не могло уже ничто. И теперь он с ужасом, близким к безумию, ощущал, как отравленные Мраком капли крови Пораженной обращают его самого в слугу его бывшей жертвы. Неумолимо и неизбежно вампир Джекарт Меган превращался в покорного раба приспешника Мрака.
        Глава 1
        Дорога во тьме надежды
        Уже прошла та пора осени, когда деревья пылают золотыми и багряными красками, а дни все еще остаются теплыми и сухими, словно последнее напоминание о минувшем лете.
        Гефорг Нарлинг лениво развалился на скамье и старался не замечать ухабов, на которых то и дело подпрыгивала карета, содрогаясь и скрипя всеми своими составными частями. Пять лет учебы остались позади, уносясь в прошлое со скоростью трясущейся по раскатанному тракту кареты, запряженной четверкой крепких осналийских коней. Но такое приятное для молодого человека событие, как завершение обучения, сейчас вовсе не радовало юного Нарлинга. Напротив, смутная тревога не покидала Гефорга. Пять лет - немалый срок. За это время в родных краях могло измениться все что угодно. И никто не поручится, что эти изменения к лучшему.
        От Ас-Ангела до Дарграда проходил широкий тракт, по которому уже четыре долгих дня Гефорг трясся в карете, останавливаясь лишь ненадолго в придорожных тавернах, чтобы перекусить, да заворачивая к ночи в придорожные гостиницы.
        Гефорг расстался с Эйдисом, своим братом, у дверей университета Ас-Ангела. Эйдис Нарлинг, более склонный к военным наукам и отличающийся жестким боевым нравом, обучался на другом факультете. Гефоргу казалось, что сами боги наделили его всеми качествами, особо ценимыми в воинском деле, поэтому сразу по завершении обучения Эйдис отправился в столицу Дионии - славный город Эртию. Там он рассчитывал поступить на службу к королю Дионии Рамону Бесстрашному. Гефорг же, совершенно не видя своего будущего на воинской стезе, решил ехать домой. Он сам еще не знал, чем будет заниматься, - будущее казалось ему нераскрытой книгой. Скорее всего, станет помогать отцу в торговле. А может, отправится в Ренмаг - знаменитый город на юго-востоке королевства, где подпирали небеса башни всех Магических Лож. Там уж точно можно отыскать для себя дорогу к великому будущему.
        Молодой человек выглянул в окно кареты, окидывая неторопливым взором пасмурное утреннее небо, постепенно затягивающееся тучами. В редких просветах, едва различимая для невооруженного глаза, виднелась тусклая багровая звезда, появившаяся на небосводе пару недель назад. Гефорг вспомнил, что два мудреца в Ас-Ангеле, изучавшие движения звезд, предсказывали ее появление уже года три назад, но тогда им мало кто верил.
        Впереди показался город. Его темно-серые дома становились еще более мрачными в такую непогоду.
        Городок, лежащий к северо-востоку от Дарграда, назывался Сеибин. Но, несмотря на свои немалые размеры, он не был окружен стеной. Это объяснялось удобным и безопасным расположением. Однако теперь Гефорг заметил, что на въезде в город построили широкую арку со стальными воротами, возле которой караулила смена городской стражи.
        Город приближался, разрастаясь, но оставался при этом таким же неприветливо серым в пропитанном влагой и ветром воздухе.
        Вскоре карета замедлила ход, и кучер что-то прокричал стражникам. Стража на городских воротах с подозрением и каким-то особым тщанием осмотрела экипаж, однако ворота открыли, не требуя ничего сверх обычной меры. Кони, словно тоже мечтая о чистом стойле и добром овсе, бодро внесли карету на промокшие улицы Сеибина.
        - Остановимся перекусить, господин? - вопросительно крикнул кучер, обращаясь к Нарлингу со своих козел.
        - Нет, Далтон, поехали дальше, - ответил Гефорг, высовываясь в окно. - Мы уже совсем близко от дома. Доберемся - тогда и перекусим и отдохнем.
        Кучер вновь плотнее запахнул кожаный громоздкий плащ и поторопил коней. Замедлившая было бег карета вновь полетела по улицам, с шумом разбрызгивая заливающие брусчатку лужи. Тучи наконец-то прорвались начавшимся дождем. Тяжелые капли падали на серую мостовую и, разлетаясь брызгами, собирались вновь в ручейки, все больше заливая улицы. Редкие прохожие с угрюмыми лицами хмурыми взглядами провожали карету, а потом торопились дальше, стараясь побыстрее укрыться от непогоды. У Гефорга возникло навязчивое ощущение, что люди чем-то напуганы или не на шутку встревожены.
        - Да, - пробормотал молодой человек, поймав очередной мрачный взгляд горожанина. - В наше темное время страх живет в каждом.
        Атаки Пораженных на приграничные города за последнее время участились. И хоть Сеибин располагался не менее чем в двух днях конного пути от границы королевства, страх перед слугами Мрака и здесь был ощутимо силен.
        Многие священники Света проповедовали, что настают времена Заката Эпама, предсказанные в священных писаниях. Они говорили, что появившаяся кровавая звезда - это предзнаменование страшной беды, готовой вот-вот обрушиться на смертных.
        Выехав через западные ворота, Гефорг увидел, что с этой стороны города спешно ведется постройка широкой каменной стены.
        Оставив Сеибин позади, они вновь оказались на просторном тракте. Кучер щелчком кнута над упряжкой приободрил коней, и карета стала набирать ход.
        Остаток дня прошел в тягучей полудреме. Однообразная местность, серое небо и ледяные порывы ветра, пытающиеся прорваться в щели между окном и рамой. Дождь лил все сильнее и сильнее, и под его тяжелый стук Нарлинг зябко кутался в теплый дорожный плед. Он уже даже не смотрел в окно, пресытившись унылым осенним пейзажем. Возможно, он сумел бы заснуть, но ухабов на тракте стало еще больше, и карету нещадно трясло.
        Одновременно с наступлением сумерек на пределе видимости показалась приближающаяся черной массой кромка леса.
        - Армалия Милосердная, дай нам доехать целыми и отведи от нас силы зла, - проворчал кучер импровизированную молитву, коими часто пользуются путники в таких мрачных и пугающих местах.
        Дальше тракт пробивался прямо через лес, и чащоба высилась сразу за кромкой утоптанной ленты дороги. А после заката, когда зло пробуждается в дремучих чащах, никому не хотелось находиться под сенью леса дольше, чем это было неизбежно. Будь на то его воля, Далтон, ни на миг не сомневаясь, не сунулся бы сюда на ночь грядущую, а спокойно переждал до утра в уютной гостинице.
        Был бы сыт, обогрет, да и утро вечера мудренее, думалось кучеру. Какая беда в том, чтобы приехать в отчий дом днем позже? Но молодой господин в своих решениях ведет себя в точности как его родитель - уж если втемяшилось что в голову, не свернет. Упрямая порода, хоть молодой господин и несравнимо мягче, опасливее и, можно даже сказать, трусливее папаши. Вот младший брат его Эйдис - хоть и приемный сын, но просто вылитый отец… Впрочем, Далтону грех жаловаться на господский норов: уже много лет служит семье Нарлингов - и ни разу не был необоснованно обижен. А уж в услужении молодым сыновьям, куда Нарлинг-старший отправил Далтона на время их учебы, и вовсе было вольно и легко. Но учеба Нарлингов в прошлом, и теперь вот этот мрачный, залитый дождем лес окружает со всех сторон. Далтон вздохнул, сетуя на свою судьбу, и еще сильнее натянул на голову капюшон-воротник своего кожаного плаща. Больше погонять лошадок нельзя - не ровен час, на какое упавшее дерево налетят или еще какая напасть случится…
        Деревья уже сбросили большую часть листвы и теперь гнулись под порывами ветра, раскачивая голыми черными ветвями, словно мистические существа, сошедшие со страниц страшных сказок. А едва ветер стихал на миг, темные стволы по обе стороны дороги превращались в искореженные уродливые статуи. С темнеющего неба низвергались потоки воды, размывая и без того неважную дорогу. В густом и тяжелом воздухе ощущалась напряженность, будто в преддверии бури. В глубине леса, несмотря на проливной дождь, виднелся стелющийся распластанными клочьями туман, а темное небо приобрело свинцово-серые оттенки.
        Дорога, проложенная через лес, вела прямым путем на Дарград. Еще недавно Гефорг надеялся засветло оказаться дома, но погода портилась быстрее, чем они с Далтоном ожидали, а теперь и вовсе стремительно темнело.
        Остатки призрачного света уходили вслед за Оком Увара за горизонт, и вместе со вступившим в права сумраком из-за теней деревьев на Нарлинга нахлынул страх. Каждая тень выглядела шевелящимся во тьме монстром. Гефоргу так и мерещилось, что демоны Мрака, или Пораженные, или иные ужасные монстры готовятся вот-вот наброситься из этой тьмы и растерзать любых путников, задержавшихся до темноты на дорогах королевства.
        Далтон щелкнул вожжами, понуждая коней двигаться немного быстрее. Дождь на время прекратился, но тучи так и продолжали нависать, давя своей осязаемой тяжестью. Вскоре дорога вырвалась из мрачного леса, и теперь пейзаж сменился полями по обе стороны от несущейся кареты. Гефорг высунул голову в окно, подставив лицо тугому потоку прохладного влажного ветра. Глаза слегка заслезились, но молодой Нарлинг с радостью увидел знакомые с детства окрестности: выкованный искусным кузнецом указатель к городу; тропу, ведущую к речке, куда убегал в детстве от родителей; огромное древнее дерево, стоящее в отдалении и совсем не изменившееся за годы жизни Гефорга…
        Настроение у молодого Нарлинга улучшилось, словно последние солнечные лучи этого дня разогнали тоскливый мрак. Следом за настроением улетучились и все гнетущие молодого человека страхи. Гефорг, высунувшись в окно, подумывал - не попросить ли Далтона остановиться, чтобы пересесть к нему. Если бы не недавние мучившие Нарлинга страхи, он бы уже давно перебрался наверх, на козлы. Тем более что они буквально сдружились еще в Ас-Ангеле. Скорее всего, причиной этому был характер - в отличие от многих других учащихся Ас-Ангела, Гефорг не считал для себя зазорным общаться с обычными людьми, такими, как, например, Далтон, чей род не принадлежал ни к баронам, ни к дворянам, ни даже к зажиточным торговцам. Да и с незнакомыми людьми молодой Нарлинг быстро умел находить общий язык.
        Неожиданно сильный порыв ветра словно специально швырнул в лицо юноши холодные водяные брызги, остужая его недавнее желание покинуть относительный уют салона. Нарлинг втянул голову в плечи, невольно прикрывая окно плотным пологом. Тут же в голове возникло вполне разумное оправдание: возжелай он лезть на козлы - и Далтону придется останавливать карету, помогая ему устроиться наверху, а то и доставать из заднего каретного короба такой же кожаный плащ до пят, в какой был облачен сам. Все это неотвратимо принесет потери времени и отсрочит столь желанное возвращение домой.
        Тающее Око Увара, образ которого едва просвечивался через пелену дождевых туч, уже провалилось своим размытым сумерками краем за линию горизонта, когда карета подкатила к пригороду Дарграда. Неприятное чувство, словно дуновение ледяного ветра в зимнюю стужу, накатило на Гефорга, едва городские стены показались из-за поворота.
        Такие темные и неприветливые.
        Глава 2
        Холод, подогревающий злобу
        Босые ноги ступали по обжигающему темному песку, а жара выжигала, казалось, саму душу. Экраим эль Нарим присмотрелся к песку - тот был багрового цвета.
        - Это не песок, - озвучил пришедшее к нему знание Экраим. - Это кровь. Запекшаяся, высохшая кровь.
        Экраим поднял глаза и осмотрелся - вокруг, насколько хватало глаз, простирались лишь давно остывшие руины и пепелища костров, в которых угадывались человеческие кости. Он поднялся на холм, и взору его открылось высохшее русло реки. До самого горизонта простиралась пустыня.
        Пустыня, в которой песок заменяла кровь.
        Жар светила был невыносим даже для эль Нарима, выросшего в южной стране Фиринского Царства. Он поднял глаза и увидел в безоблачном небе черный диск. Экраиму стало трудно дышать. Неестественный ужас сковал его сердце, вырвав короткий крик, больше похожий на стон. Безысходность и отчаяние наполнили его душу. Экраим понял, что его борьбе пришел конец - он проиграл. Все проиграли. Мрак полностью воцарился в Фиринском Царстве. И не только здесь - весь Эпам пал в битве с Мраком. Вспотевшие ладони ослабли, и, чтобы не выронить нож, Экраим крепче сжал пальцы.
        - Мрак… - прошептал он, упав на колени в сухую кровь бесконечной пустыни мира, где в небе царило не священное Око бога жизни Увара, а лик проклятого божества Черного Трона.
        Свет нечестивого светила, казалось, высасывал из него жизнь, вытягивал душу. Воин собрался с силами и, закричав, рывком поднялся с колен…
        Экраим в холодном поту вскочил с кровати, держа в руках кривой, остро отточенный нож. Молния осветила его поджарую фигуру, а громыхнувший следом гром заставил дрожать стекла в окне его комнаты.
        - Опять этот сон, - простонал Экраим.
        За долгие годы, казалось, можно было привыкнуть ко сну, повторяющемуся вновь и вновь, но каждый раз, когда сон приходил к Экраиму, он не помнил, что когда-то уже видел эту пустыню крови. Во сне забывалось все. В памяти был лишь краткий миг происходящего, и ничего более.
        В дверь комнаты постучали.
        - Эй! Открывай! - прозвучал грубый голос.
        Экраим набросил на плечи плащ и откинул засов. На пороге стоял владелец постоялого двора.
        - Что у тебя случилось? Ты орал, словно тебя четвертуют, - недовольным тоном спросил хозяин.
        - Все в порядке. Мне просто приснился дурной сон, - ответил Экраим, жестом приглашая трактирщика осмотреть комнату. - Непогода. Кости ломит от сырости.
        Хозяин заведения мельком оглядел комнату и, не заметив ничего подозрительного, потерял интерес к постояльцу. Бурча под нос ругательства в адрес беспокойных клиентов, он вразвалку побрел к лестнице.
        Экраим запер дверь на засов и лег в постель, но сон больше не шел к нему. Он зажег свечу и вновь перечитал письмо.
        - Проклятый Нарлинг! - зло прошептал он и начал одеваться.
        Строчки письма подгоняли его в путь. Странное чувство, наполнявшее Экраима от воспоминаний прошлого, заставляло его как можно скорее разобраться с этим непонятным делом.
        Экраим выехал за ворота Нирда, оставив позади еще один город.
        Еще до пробуждения Ока Увара по размытой дождем дороге одинокий странник отправился дальше, на запад. Темное мешковатое одеяние не позволяло даже приблизительно судить о сложении путника, а широкий плащ, ниспадающий опавшими крыльями на круп коня, и вовсе превращал фигуру в нечто призрачное - настолько, что вряд ли можно было определить, мужчина это или женщина.
        Утренний холод пробирал до самых костей, и, чтобы отвлечься от изнуряющего разум холода, Экраим вспомнил жаркую родину - Наин. Там ждала его война. Долгая война ради справедливости. Ради мести.
        - Ты особенный, Экраим, - твердил ему Осмах дель Порту. - Люди, обстоятельства и даже действия приспешников Истинного Врага в конечном итоге явились теми нитями Судьбы, которыми связал твою жизнь, милый мой мальчик, и мою жизнь Сущий Творец.
        Экраим мысленно усмехнулся. Его воспитывали согласно Кодексу Жизни - священному писанию Нахена, или, как его называли в странах Фиринского Царства, Сущего Творца. Но также в него вдалбливали Писания Карающих - книгу пророка Омара. Писания Карающих содержали гимны и литании, которые выучивались воинами и перед битвами наносились на тело. Жестокое учение, которое балансировало на тонкой грани между ересью и догмами Сущего Творца. Но, как бы ни старались его воспитанники, Экраим так и не почувствовал себя частью замысла Белого Трона, созданием Света, кем являлись все верующие Наина, да и остальных двух стран, граничащих с ним, - Уфуром и Рилабаром.
        Экраим ненавидел Истинного Врага не потому, что он являлся противником Белого Трона, но из-за боли, которую его слуги принесли ему, его стране и людям, бывшим ему близкими и родными.
        Экраим вспоминал наставления Осмаха и то, как его учили находить метки Мрака на теле приспешников Таллара или Десидо. Как он впервые увидел чуждые всему Светлому демонические глаза Пораженных, горящие изнутри неприятным желтым светом.
        Когда эль Нарим размышлял о Мраке, из глубин подсознания поднималась лишь жажда мести. Она звала назад, на восток. К дворцам, построенным на берегу великой реки Лиаг…
        Утро незаметно перешло в полдень, когда Экраим промчался мимо странной компании - взлохмаченный старик кричал на солдат, охранявших повозку. Эль Нарим гнал коня вперед, а полдень начал сменяться сумерками. Тоскливая дорога тянулась через чащобу прямой грязной лентой. Лес, с обеих сторон темной стеной вздымающийся в вечернем полумраке, мрачный и тяжелый, словно каменные стены ущелья, отступил от тракта, и на севере стали видны Мертвые Горы.
        Эль Нарим остановился и спешился. Из леса вытекал глубокий ручей и скрывался под каменным мостиком впереди дороги, чтобы затем появиться и исчезнуть в противоположной стороне леса. Экраим окунул голову в глубокий ручей кристально чистой обжигающе-холодной воды и встряхнул волосы, чувствуя быстрый прилив сил. Вновь наклонившись к воде, он сделал несколько больших глотков, впуская бодрящую свежесть внутрь себя. Леса этой страны были для него чудом, которое постигалось не сразу. Того, кто привык жить в степи, на которую наступают пески пустыни Шакхи, буйная растительность Срединных Королевств вводила в замешательство. Вода, бьющая прямо из-под земли; причудливые звери, разгуливающие по лесным тропам.
        Мощный далекий рев заставил Экраима резко обернуться. На фоне серого неба он увидел над лесом приближающийся силуэт красного дракона. Эль Нарим поспешил схорониться под сенью деревьев. В своих когтях дракон нес что-то похожее на повозку или фургон. Конь раздраженно зафыркал, но Экраим тихим голосом успокоил его. Алый дракон повернул в сторону Мертвых Гор и вскоре скрылся в темных пиках.
        Ветер толкнул странника в спину, будто напоминая о том, что надо торопиться. Экраим бросил последний взгляд на горы, среди которых скрылся дракон, и мягким, но стремительным движением заскочил в седло. Тронув пятками круп лошади и отпустив поводья, он послал животное медленным галопом.
        С небес полил дождь. Холодные мелкие капли вонзались в лицо и руки - единственные открытые части тела. Шерстяной плащ намок, а глубокий капюшон слетел на затылок, открыв смуглое, непривычное этим краям лицо с темными глазами и суровыми морщинами. Тонкие и хищные черты лица гармонировали с его неуловимым языком тела - плавными и точными движениями.
        Смуглолицый странник изрыгнул проклятья и поклялся при возможности обзавестись просторным кожаным плащом, под которым можно не бояться ни дождя, ни ветра. Чем дальше на северо-запад он продвигался, тем сильнее портилась погода. Холодные ветра, дожди и отсутствие солнца утомили его, заставляя все чаще обращаться мысленным взором к своей родине.
        Экраиму не привыкать было передвигаться по вражеской территории - а именно такой территорией он считал земли Срединных Королевств. Неотданный долг и желание уничтожить зло, порожденное Истинным Врагом, гнало его в городишко на окраине королевства Дионии.
        Продвигаясь из города в город, Экраим удивлялся, как люди могут жить на этой земле. В постоянном холоде, постоянном страхе перед Истинным Врагом. На родине Экраима тоже была несправедливость: жестокие нагиры - советники Наместника, жадные ростовщики, но справедливость восстанавливалась если не мирным путем, то кровью.
        Диония не граничила ни с одной из стран Фиринского Царства, и Экраиму пришлось пересечь несколько королевств, прежде чем попасть в саму Дионию. Последнее королевство, которое проезжал эль Нарим, называлось Бария. Имея территорию большую, чем Диония, Бария пребывала в сильном упадке. Страх перед Пораженными, а также жестокость короля и его вассалов привели к тому, что в Барии начались народные волнения. Однажды Экраим даже стал свидетелем восстания. Крестьяне, находящиеся под властью какого-то деспота, подняли бунт и сожгли замок лорда, повесив всю его семью на центральной площади деревни.
        Банды разбойников шныряли по дорогам королевства. Правители земель оказались настолько разрозненными, что даже чужак, коим был Экраим, видел, насколько бесполезно было бы пытаться исправить положение.
        Временами он вспоминал о том, что в его стране до сих пор идет гражданская война. Как же он мог оставить все это?.. Но неоплаченный долг подгонял его вперед. Как только Экраим разберется с этим, то сможет вернуться на родину, чтобы продолжить сражаться ради мести, ради своей страны, против тех, кто продал свои жизни Истинному Врагу и отравляет души истинных верующих ложными идеалами.
        Он двигался вперед, вновь и вновь, словно заведенный. Временами с его губ срывались проклятия в адрес Нарлинга.
        Неожиданно Экраим осадил коня, ощутив что-то в вечернем густеющем воздухе - выработанное с годами чутье на опасность заставило его опрокинуться на круп коня. И в тот же миг, одновременно с его движением, из темноты леса едва видимым росчерком ударила стрела. Чуть коснувшись оперением груди запрокинувшегося всадника, она исчезла в зарослях с другой стороны дороги. Тут же с разных сторон зазвучали яростные крики выпрыгивающих из засады разбойников. Стрелок, который должен был без шума и пыли ссадить задремавшего путника с коня, промахнулся. Но с численным перевесом, который имели полтора десятка бандитов по сравнению с одним-единственным странником, можно было смело бросаться в лобовую атаку. Это ведь не карета под прикрытием нескольких воинов. Здесь главное - не дать путнику ускакать на своем коне.
        Сразу несколько человек бросились на дорогу перед конем, размахивая оружием, среди которого были в основном палицы, топоры да копья. Конь поднялся на дыбы, норовя ударить копытами нападающих. Всадник не старался удержаться в седле. Напротив, раздувшийся от резкого движения плащ будто превратился в крылья - путник прыгнул с коня в сторону двоих ближайших разбойников. Оставшийся без седока конь испуганно умчался прочь по темной дороге. Экраим сомневался, что сможет потом отыскать этого пугливого коня, которого он совсем недавно купил на одном из постоялых дворов Пуатрока. Но задумываться об этом теперь было совершенно некогда. Темная ткань скрыла стремительные, как укус кобры, движения, и только тусклое мерцание необычного кривого меча объяснило, отчего это оба нападавших вдруг мешками рухнули в дорожную пыль, щедро орошая ее кровью.
        - Вон он! - завопил кто-то, бросаясь к путнику с занесенной над головой палицей.
        Путник взмахнул свободной от меча рукой, и крик оборвался вошедшим по самую рукоять в горло крикуна тонким кинжалом. Едва не забрызгав Экраима своей кровью, бандит еще не успел упасть, а смуглолицый путник уже скользнул в самую гущу набегающих врагов, вопреки всякому здравому смыслу забрасывая кривой клинок в заплечные ножны. Он буквально бежал, умудряясь при этом раскачиваться из стороны в сторону, увертываясь от направленных в него копий. Казалось, что он танцует странный тягучий, но в то же время стремительный танец, размахивая руками. Но только после того, как один за другим четверо разбойников подняли дикий вой, совершенно необъяснимым образом потеряв конечности и иные части тел, остальным стало ясно, что что-то не так.
        Теперь они не спешили наброситься на страшного путника хаотично, как раньше. Они окружили его, оставаясь на почтительном расстоянии, выставив перед собой копья и рогатины. Один из разбойников - видимо, как раз тот, кто стрелял из кустов, - опять взялся за лук. Экраим не стал ждать - плащ вновь, словно распахнутые темные крылья, взмыл вверх, скрывая контуры стремительной фигуры. Стрела прошила прочную ткань насквозь, не причинив вреда путнику, зато позади кто-то удивленно вскрикнул, получив ее прямо в грудь. Смертельно раненный бандит крутанулся и плашмя упал на дорогу.
        За четыре шага до лучника, который уже наложил вторую стрелу на свой лук, путник вновь размашисто взмахнул рукой. В сером свете уходящего дня мелькнула тонкая серебристая нить, перечеркивая замершего стрелка. Тетива лопнула. Рог лука с деревянным стуком упал вместе с выпавшей из разжавшихся пальцев стрелой под ноги лучника. Туда же скатилась его голова, начисто срезанная тонкой нитью. Прежде чем упасть, безголовое тело еще какое-то время стояло на ногах, выплескивая из обрубка шеи тугие струи темной крови.
        - Это маг! - завопил кто-то из разбойников, испуганно пятясь в сторону леса.
        - Ну так убейте мага! - истерично закричал стоящий в отдалении громила, по всей видимости главарь.
        Экраим, усмехнувшись, молча кинулся в атаку. Они были не так уж и далеки от истины - охранные заклинания, выжженные магией на его лице и руках, придавали ему дополнительные силу и скорость. Впрочем, для такого сброда, из которого состояла банда, и его собственных сил воина было более чем достаточно.
        Эль Нарим вновь выхватил из-за спины кривой меч, а во второй руке появилось тонкое длинное жало еще одного кинжала. Уклонившись от брошенного в него копья, странник увел в сторону удар крестьянского топора и тотчас вогнал в брюхо его хозяина клинок кинжала, вздергивая его снизу-вверх. Спустя мгновение дымящиеся внутренности вместе с потоком крови вывалились в грязь. Толкнув плечом выпучившего от боли глаза разбойника, он подхватил брошенное кем-то копье и, подавшись всем телом, мощно метнул его в отступившего почти к самой обочине врага, назвавшего его колдуном. Бросок оказался настолько сильным, что копье, пробив тело насквозь, вышло со спины.
        Из всей банды грабителей остались только четверо. Теперь, панически озираясь по сторонам, они беспрестанно ругались, пытаясь отогнать страх и вернуть решимость. Но как вернуть эту решимость, если вокруг лежат изрубленные на куски десять товарищей, а на ужасном незнакомце нет, похоже, ни единой царапины? И даже лица его никто из пока еще живых четко не разглядел.
        - Уходим! - заорал здоровяк.
        Экраим, перехватив кинжал правой рукой, метнул его в главаря бандитов.
        Разбойник едва успел отшатнуться - клинок вспорол ему щеку, порвав рот, и вонзился в стоящее рядом дерево.
        Явно не человек попался им в этот черный день. Видимо, силы Света решили покарать их за все загубленные души, нашедшие свой покой на этой лесной дороге. Трое разбойников, подхватив своего главаря, кинулись в лес, теряя на бегу оружие и боясь даже обернуться назад. Ветер шелестел листвой, но разбойникам казалось, что это страшный незнакомец настигает их на своих черных крыльях.
        Экраим молча смотрел вслед ломящимся через чащобу беглецам. Подойдя к дереву, он рывком выдернул кинжал и спрятал его под плащом. Он не собирался гнаться за ними - нет смысла в убийстве ради убийства. Его жизни больше ничто не угрожало. Беглецы не прихватили с собой ничего из принадлежащего ему. Никто не заплатил ему за их смерть. А главное - эти жалкие разбойники не были преданными слугами Истинного Врага. Достаточно много доводов в их пользу. А значит, они могут жить до тех пор, пока не произойдет что-то из перечисленного. Тем более что ему еще необходимо почистить свое оружие и осмотреть трупы врагов - возможно, повезет разжиться чем-то полезным, а странник не должен брезговать такой возможностью облегчить свой путь.
        Лес отступил, и впереди распластались поля. И хоть Диония не была самым большим королевством из всех, эль Нарим отлично понимал, что шагать ему еще много дней, если он не обзаведется новой лошадью.
        Экраим буквально своей шкурой ощущал, как осень готовится превратиться в зиму. Даже за время его сравнительно недолгого путешествия по этим краям нельзя было не заметить, как дни становятся все короче и дождливее, а ночи длиннее и холоднее. Он поплотнее закутался в плащ, пытаясь согреться.
        Обчистив карманы убитых, он нашел немного денег, которых должно было хватить и на ночлег, и на нового коня, поэтому сами по себе эти трудности его нисколько не смущали. Но другой враг постоянно теснил его, не зная устали, - время, с которым никто не в силах был совладать.
        Уже стемнело, когда эль Нарим, промокший, замерзший и голодный, добрался до города, раскинувшегося на черной скале. Массивный виадук соединял дорогу и городские ворота. Экраим успел пройти в город до закрытия ворот и, спросив у стражников, где находится ближайший постоялый двор, прямиком двинулся в указанном направлении.
        Бревенчатые стены постоялого двора, находившегося недалеко от ворот, хранили тепло, о котором так тосковал смуглый странник. Висящие на стальных цепях лампы с масляным фитилем внутри давали тусклый желтоватый свет. Тепло, запахи готовящейся пищи, тихий шум и разговоры окутали Экраима и словно втянули внутрь трактира. Эль Нариму хотелось сесть поближе к пылающему в камине огню, но он предпочел дальний угол возле стены. Тень от лестницы на второй этаж накрывала и место, где стоял стул, и часть стола. Он же, расположившись именно здесь, мог отлично видеть и контролировать как все помещение, так и входную дверь.
        Возле камина разгорелся спор - седовласый гном спорил с рослым варваром. За соседним столиком какой-то посетитель получил звонкую оплеуху от служанки. Мужчина поднялся, возвысившись над ней на целую голову, но тут Экраим увидел, как девушка вытащила блестящее лезвие из кармана фартука, и мысленно усмехнулся.
        Еще одна служанка подошла к Экраиму, и тот попросил принести вина и жареного мяса с лепешкой хлеба. Кивнув, девушка ушла собирать заказ, а Экраим вернулся к наблюдению за служанкой, которая к тому времени с помощью ножа убедила мужчину сесть на место. Экраим проследил взгляд мужчины и понял, что того привело в чувство вовсе не созерцание миниатюрного клинка в хрупкой руке девушки, а вид человека за стойкой. Явно уже в годах, этот мужчина был массивен, будто буйвол, и походил сложением на горного тролля. Но, как и положено хозяину заведения, он не проявлял излишней враждебности к посетителям - увидев, что проблема исчерпана, прислонил огромный молот обратно к стене и возвратился к разливанию для гостей вина и эля.
        Экраим растянул губы в улыбке - девушка, которую он принял за служанку, скорее всего, была дочерью хозяина заведения, того самого здоровяка за стойкой. И, судя по тому, как легко и хватко держал этот мужчина тяжелый боевой молот, можно было понять, что за свою жизнь он явно занимался не только делами постоялого двора. Клиент не стал ввязываться в драку - умно с его стороны и достаточно для хозяина, чтобы вновь со всем радушием потчевать этого же образумившегося гостя ужином.
        Служанка принесла блюдо с заказанной едой и большой кружкой вина. Экраим расплатился и с наслаждением принялся за пищу. Жареное мясо, на вкус странника немного жестковатое и недостаточно острое, было еще горячим и сочным, в отличие от кусков вяленого, которыми питался эль Нарим последние несколько дней. Спор гнома с варваром быстро затих, и они разошлись по комнатам, высокий мужчина, получивший пощечину, допил остатки выпивки и, грохнув кружкой о стол, тоже отправился спать.
        Экраим дождался, пока все посетители разойдутся, затем подошел к уснувшему прямо за стойкой хозяину и договорился о цене за нового коня. Лишившись почти всех денег, эль Нарим направился в выделенную ему комнату, чтобы забыться коротким сном.
        Утром, вновь укутанный в свой бесформенный балахон, он уже мчался на новом коне дальше на север. До цели оставалось совсем чуть-чуть. Смуглолицый странник гнал коня по раскатанному тракту. Еще несколько дней пути - и он настигнет того, кого ищет.
        В пути Экраим старался объезжать сторожевые посты и патрули, а когда оказывался на улицах городов, спешивался и передвигался очень медленно, стремясь не привлекать любопытных глаз. Это уже было у него в крови - чем меньше тебя видят, тем легче достичь цели.
        - Как же надоело мерзнуть, - пробормотал Экраим, еще раз отмечая, что нужно обзавестись кожаным дорожным плащом с глубоким капюшоном, какие весьма популярны в этих слякотных странах.
        Сам по себе холод не мог нанести его закаленному сильному телу какой-нибудь вред, но вся эта совершенно чуждая ему погода вселяла в его сердце легкую грусть по далекой родине.
        По широкой дороге Экраим к ночи добрался до какой-то брошенной деревушки, жители которой, по всей видимости, в спешке покидали свои дома. Заночевав в одном из домов, с рассветом эль Нарим отправился дальше и уже к полудню добрался до Сонды.
        Городок оказался достаточно крупным, и Экраим решил запастись провиантом перед последним рывком. Эль Нарим обратил внимание, что улицы безлюдны, многие магазины закрыты, а окна домов зашторены черной материей. Проходя центральную площадь города, Экраим увидел несколько десятков человек, стоящих вокруг инквизитора в черной рясе.
        - Пораженные! - громким голосом предупреждал инквизитор. - Существа, больные телом и душой! Они вознамерились завладеть этим славным городом! Они отравляют колодцы и убивают наших детей!
        - Посторонись, странник, - услышал Экраим за спиной приглушенный голос.
        Эль Нарим отошел и пропустил три повозки, накрытые парусиной. Грязная ткань укрывала трупы людей. Несколько священников сопровождали мрачную процессию, вознося молитвы Денмису за умерших.
        - Беги из города, странник, - сказал проходивший мимо него жрец Денмиса.
        - Порча предавшихся Мраку въедается в души и плоть! - продолжал вещать инквизитор. - Мы должны убивать каждого, на ком обнаружится Метка Мрака…
        Экраим направился прочь от площади. Впереди его ждали цель и долг, который он должен заплатить, уничтожив зло. Мысль о неудаче даже не приходила в голову наемнику. Он был слишком хорошо обучен отнимать жизнь и имел в этом огромный опыт кровопролитной войны, которая до сих пор уже лет тридцать шла на его родине.
        Со дня нападения бандитов погода некоторое время стояла ясная, и на небе была видна багровая звезда, которая с момента начала путешествия эль Нарима заметно увеличилась. Но теперь, взглянув на небо, Экраим увидел, как тучи опять заволакивают небосвод.
        Будет дождь…
        Экраим вновь процедил проклятия в адрес Нарлинга и неспешно вышел за ворота городка, неторопливо забрался на коня и нарочито медленно двинулся по дороге. Впереди его ждал небольшой городишко Дарград, которому некогда пророчили стать крупным торговым центром. Такие пророчества родились потому, что город этот расположился на Южной Тропе - древней дороге, построенной еще гномами, и дорога эта соединялась с Ларийским Трактом. Южная Тропа брала свое начало от пограничного города гномов Нарго-Орд, и жители Дарграда надеялись, что их город станет местом, где гномы и люди будут вести общие дела.
        Однако торговым центром Дарград так и не стал - гномы, игнорируя его, возили свои товары прямиком в Ливинкрон, крупный город, стоящий на пересечении двух дорог. В нем появилась даже довольно большая гномья община.
        Но именно Дарград был целью путешествия Экраима, поэтому, как только эль Нарим отъехал на достаточное расстояние от ворот Сонды, он вновь пустил коня галопом, надеясь через несколько дней наконец прибыть в злополучный городок в этой холодной и неуютной для него стране.
        Глава 3
        Погибель из сумрака алчности
        Молодой паренек прятался в тени, наблюдая за дверью таверны. Масляные фонари давали немного света, и можно было не опасаться, что какой-нибудь прохожий его увидит. Осторожность - это первое, чему вор, а парень был именно вором, учился на улицах города.

«Уже так поздно, - думал паренек. - И холодно. Нормальные люди сидят дома, но только не ливинкронцы. Нет! Этим надо до самого утра заседать в тавернах! Но ничего, рано или поздно кто-нибудь обязательно выйдет оттуда в таком состоянии, что можно будет незаметно залезть к нему в карман».
        Но хоть парнишка мысленно и жаловался на прохладу осенней ночи, теплая одежда достаточно хорошо предохраняла его от холода, а капюшон короткого плаща мышиного цвета надежно скрывал его лицо. Наблюдая за улицей, паренек поигрывал небольшим тонким ножом. Таким ножом не убьешь, но зато им удобно срезать кошельки. Некоторые воры предпочитали заточенную по краям монету, которую можно в случае опасности незаметно выронить в пыль, избавляясь от орудия преступления. Но пареньку казалось, что с таким ножом он выглядит намного более серьезным и взрослым.
        Дверь таверны с грохотом распахнулась. Изнутри донеслись звуки музыки, смех и пьяная ругань. Юный воришка насторожился. Выйдя из таверны, мимо него тяжело протопали двое громил, завернутые в меха и подпоясанные широкими кожаными ремнями, на которых висело оружие.

«Варвары, - смекнул парень. - К таким лучше не соваться - пришибут насмерть и не заметят». Он остался терпеливо дожидаться на месте.
        Ожидание тянулось долго, хотя времени прошло не так много. Наконец в дверях таверны появилась еще одна компания из трех юношей, одетых в яркую дорогую одежду. Паренек вновь подобрался, предчувствуя неплохую наживу. Вот такие богатенькие подвыпившие повесы зачастую становились жертвами воришек, только начинающих свое восхождение в воровской гильдии. Лучшего сложно было даже желать - молодые и неопытные, эти щеголи прожигали деньги своих родителей. У них и монеты никогда не переведутся в карманах, да и реакция не такая быстрая, как у воинов или торговцев. Парень поудобнее перехватил пальцами свой нож с тонким лезвием и подался из тени.
        Но едва он успел сделать первый шаг, как за спиной прозвучал тихий насмешливый голос:
        - Тебя уже заждались в застенках городской тюрьмы. Давай, не робей и окажешься там еще до утренней зари.
        Юноша обернулся, но проглотил ругательства, которыми уже готов был наградить шутника.
        - Элейн! - шепотом воскликнул парень. - У меня чуть сердце не остановилось! Нельзя так подкрадываться к людям! Или ты меня убить хотела?
        На то, чтобы сдержать эмоции и говорить почтительно, у парня было две причины - девушка, стоящая перед ним, находилась в гильдии на более высокой ступени. А гильдия для любого городского вора значила очень много - она контролировала весь организованный преступный мир Ливинкрона. Но, пожалуй, как раз эта причина была наименьшей из двух. Главное заключалось в том, что он, как и добрая половина молодых ребят в гильдии, был безответно влюблен в нее. Невысокая стройная девушка с задорной улыбкой и большими голубыми глазами умела очаровать любого мужчину. Она знала, насколько привлекательна, и не задумываясь пользовалась этим своим природным даром.
        - Наал! Передумай, пока не поздно, - улыбнувшись, посоветовала Элейн. - Эти кошельки тебе не по зубам.
        Компания юношей тем временем остановилась, о чем-то оживленно споря. Один из них размахивал руками и готов был уже уйти, но другой одернул его, и они продолжили разговор уже более спокойно.
        - Ты что тут делаешь, Эли? - спросил Наал девушку.
        - То же, что и ты. - В голосе Элейн послышалась насмешка. - Помогаю стражникам собирать подати.
        - Я первый пришел на это место! - прошептал парень, опасаясь, что девчонка хочет прогнать его отсюда, а он просто не сможет дать ей отпора.
        - Конечно. Я не планировала оспаривать твое право на угол в камере, - ответила девушка. - Так что ты можешь меня не слушать. Место в городской тюрьме ждет.
        - Да эти пьяные франты даже не заметили бы меня! - упрямо возразил Наал.
        - Ну-ну, - хмыкнула девушка. - Ты не приметил разве, что они вовсе не пьяны?
        - Они же вышли из таверны, - неуверенно проговорил парень, озираясь в ту сторону, где стояли спорщики.
        - Ты действительно такой умный или умело прикидываешься? - с удивлением прошептала девушка. - Ты не можешь отличить пьяных от трезвых - и при этом всерьез собрался подрезать у них кошельки? Да при такой смекалистости ты даже до тюрьмы не доживешь. Они зарежут тебя в этом же переулке, и все дела.
        Наал недоверчиво посмотрел на Элейн. Одетая в простое серое платье, девушка выглядела потрясающе. Темные волосы спадали ей на плечи, а глаза блестели озорством.
        - Ладно, - сжалилась девушка над молодым вором. - Смотри и мотай на ус. Хотя усов-то у тебя еще и нет. Учись, чтобы дожить до усов.
        - Помогите! - вскрикнула Элейн не настолько громко, чтобы перебудить всю округу, но достаточно для того, чтобы быть услышанной стоящими возле дверей трактира.
        Выскочив из темноты переулка, воровка в несколько стремительных шагов оказалась рядом с удивленно примолкнувшими щеголями. Бежала она явно мимо них, совершенно не рассчитывая на поддержку, и затравленно озираясь в темноту переулка. Но в шаге от стоящей троицы девушка запуталась в подоле и со всего маху рухнула на мостовую. Совершенно инстинктивно двое из юношей подались в ее сторону, а один из них еще и подхватил девушку под руку, не дав ей разбиться о булыжник мостовой. Ткань подола явственно затрещала, разрываясь, а беглянка, в свою очередь, ухватившись за протянутые к ней руки, буквально повисла на своем спасителе.
        - Простите меня, господин, - испуганно залепетала она, торопливо поднимаясь на ноги и стараясь прикрыть руками разорванный до самых колен подол. - За мной гнался какой-то страшный человек. Простите меня.
        Девушка смущенно склонила голову и бегом поспешила прочь, через мгновение скрывшись за углом.
        Наал, завороженный, смотрел из тьмы переулка, как Элейн ловко обчистила одного из трех щеголей. Он решил задержаться и увидеть выражение лица этого самоуверенного богатенького сынка вельможи, когда тот обнаружит пропажу.
        - А она хорошенькая, - сказал оставшийся, в отличие от товарищей, неподвижным.
        - Да, точно, я тоже заметил, - согласился второй и, повернувшись к третьему, хлопнул его по плечу. - Тебе, Генрих, стоило немедленно получить с нее благодарность за спасение. А теперь - ищи ветра в поле.
        - Согласен, оплошал, - усмехнулся тот, которого назвали Генрихом, и вдруг, изменившись в лице, захлопал себя по поясу. - Проклятье! У меня пропал кошель!
        - Чертовка! - захохотал первый, хлопая в ладоши. - Полагаю, в твоем кошеле было немало серебра. Я не видел еще ни одной девки, которая стоила бы столь дорого!
        Генрих вдруг растопырил пальцы, словно только сейчас впервые увидел свою руку.
        - Что с тобой! - встревожился второй, с удивлением глядя на товарища.
        - Перстень! - прорычал Генрих, протягивая руку с растопыренными пальцами к своим товарищам. - Она сдернула у меня с пальца наш перстень.
        Веселость словно ветром сдуло с обоих собеседников Генриха, а лица их стали мрачнее тучи.
        - Мы должны отыскать ее, не поднимая лишнего шума, - хмуро произнес Генрих. - И я уверен, что мы сумеем эту проблему решить…
        Наал понял, что настало время уходить, и, растворившись в тенях переулка, оставаясь незамеченным, прибавил шагу, надеясь нагнать девушку.
        Элейн отлично ориентировалась в Ливинкроне и даже во тьме неосвещенных улиц безошибочно шла к своему дому. С самого детства она жила на улицах этого города, воспитанная вором.
        - Эх, Глоар, - вздохнула девушка, бредя по неосвещенной улице. - Мне тебя не хватает.
        - Ты что-то сказала про Глоара? - раздался впереди голос Наала, довольного тем, что смог не только догнать Элейн, но еще и остаться до последнего мгновения незамеченным ею.
        Паренек оставил угол, за которым скрывался, и пошел рядом с девушкой.
        - Ничего особенного, - ответила Элейн. - Я скучаю по нем.
        - Он был самым лучшим главой гильдии, - согласился парень. - Жаль, что он умер. Он, наверное, хотел, чтобы ты заняла его место?
        - Не говори глупостей. Никогда еще девушка не становилась главой гильдии. Анкланг хороший глава гильдии, хоть и несколько вспыльчив и сумасброден, - решительно возразила девушка, борясь с зевотой. - Спать охота - жуть как. Я с прошлой ночи не отдыхала и сейчас едва ноги волоку.
        - Что же ты делала? - хитро усмехнулся Наал.
        - Не твоего ума дело, - отрезала девушка. - И вообще - тебе разве не в другую сторону?
        - Я к Норилу, сегодня у него заночую, так что нам по пути.
        Они шли в Трущобы - старую часть города. Туда, где когда-то стояли дворцы и великолепные дома знати, а улицы были выложены каменными плитами, а не булыжниками или брусчаткой. Трущобы появились полсотни лет назад, в Год Смертного Грешника, когда внезапная атака варваров с Равнин Страха на Ливинкрон изменила город. Они пришли, чтобы грабить и убивать, и им удалось сделать и то и другое. Три города Дионии вынуждены были возрождаться из руин, и одним из этих городов был Ливинкрон. Помимо города, набег варваров изменил и его жителей. Страх вселился в сердца горожан.
        Множество людей погибло. Целые кварталы оказались разрушенными, и власти приняли решение - вместо того чтобы восстановить то, что было разрушено, отстроить город вновь. Трущобы с тех пор облюбовали воры и нищие. Город за каких-то десять лет вновь стал сияющим оплотом цивилизации на окраине одного из самых известных государств среди Срединных Королевств.
        - Знаешь, - признался вдруг Наал. - Если бы я не знал, что ты делаешь, ни за что не подумал бы, что ты упала специально. Я даже испугался, что ты расшибешься. Лучше тебя никто не смог бы этого сделать.
        - Пустяки, - отмахнулась девушка, но по мимолетной улыбке было заметно, что эта наивная похвала не оставила ее равнодушной. - Просто тебе еще надо многому научиться. А потом… не забывай, что девушке легче играть в такие игры. Тебе руки никто бы не протянул, и ты расшиб бы нос о мостовую.
        - Все равно ты была великолепна, - улыбнулся Наал, отлично догадываясь, какова была бы реакция этих щеголей, если бы он так вот бросился к ним в объятия. - Да уж, мне бы точно не протянули руки. Скорее, пнули бы вдогонку.
        Элейн усмехнулась в ответ, представив эту картину.
        - Они, кстати, сильно расстроились насчет кольца, - сказал Наал, обратив внимание, что Элейн теребит своими тонкими пальцами золотое кольцо, так легко сдернутое с пальца богатенького сынка в тот самый момент, когда она всем телом повисла на его руках.
        Чтобы не потерять перстень на бегу, девушка сразу надела его на свой палец, и теперь Наал невольно привлек к нему ее внимание.
        - Пусть. У них кольцом больше, кольцом меньше… - отозвалась Элейн, зевнув. - Сильно расстроились, а завтра забыли.
        - И много у него оказалось в кошеле? - поинтересовался паренек.
        - Не знаю, - честно призналась Элейн. - Я никогда не считаю добычу сразу. Только когда прихожу домой. Вот окажусь у себя - там и посчитаю. Но чувствую, что в этот раз отложу для Анкланга приличную долю гильдии.
        - Мне, кстати, этот Анкланг на самом деле не нравится, - шепотом сказал Наал, оглядываясь во тьму улицы, словно кто-нибудь его мог услышать. - Говорят, что он предложил всем членам гильдии срезать мочки ушей. Как же потом работать, когда все будут знать, что ты вор?!
        - Ну да, это перебор, - согласилась Элейн. - У него бывает. Но в основном он вполне нормальный. Может, слишком много покурил черного лотоса?
        Элейн говорила в голос, не опасаясь, что кто-нибудь из шпионов Анкланга передаст главе гильдии ее слова. Глоар еще в бытность вором, но не главой гильдии, взял Элейн под свою опеку, после того как ее родной отец погиб от руки бандитов на одной из пограничных дорог Дионии. И авторитет Элейн как дочери Глоара, ставшего впоследствии главой гильдии, а также отношение к ней старших воров позволяли девушке без опаски за свою жизнь критиковать нынешнего главу.
        - А правда говорят, будто ты дочка рыцаря? - спросил неожиданно Наал после затянувшегося молчания.
        - Врут! - резко ответила девушка.
        - А мне Норил говорил, что ему сказал…
        - Я же тебе сказала - врут! - холодно повторила Элейн.
        Наал притих, оставив расспросы, и остаток пути они шли молча. Элейн помнила своего отца. Он действительно когда-то был рыцарем. Его небольшой замок находился вдали от шумного Ливинкрона. Она жила там со старшим братом. Но отец, хоть и любил своих детей, однако так и не смог оправиться от смерти супруги. И без того малое наследство стало таять как дым, когда отец начал топить свое горе в вине. После его смерти и вовсе все наделы и замок отобрали за долги.
        - До завтра! - помахал Наал девушке рукой, и темнота ночных Трущоб мгновенно поглотила его.
        Девушка не любила вспоминать свое прошлое: как ушел, чтобы больше не вернуться, их отец; разлуку со старшим братом, защищавшим ее до последнего, пока какие-то монахи не забрали его. Старый знакомый ее отца Глоар забрал Элейн в Ливинкрон и, воспитав как собственную дочь, научил всему, что умел сам. Иногда, размышляя о прошлом, Элейн удивлялась - что могло связывать рыцаря и вора? Но ответа на этот вопрос дать было уже некому.
        Каменный покосившийся дом встретил свою хозяйку остывшими комнатами и темнотой. Элейн, не зажигая свечей, затопила камин, а после этого скинула сапоги и плащ. Быстро разгоревшееся пламя согрело небольшую комнату. В котелке закипела вода, и девушка заварила большую щепоть из сбора трав, который привез друг Глоара из Алорна - королевства на северо-востоке.
        Глотая густой и душистый отвар из трав далекой страны, Элейн мечтала, как однажды сама отправится путешествовать. Мысль о том, чтобы уйти из Ливинкрона, пришла ей в голову давно, но до недавнего времени она не стремилась воплотить свои мечты в реальность. В первую очередь Элейн не хотела оставлять Глоара. Но теперь, когда его не стало, она все чаще и чаще задумывалась о том, чтобы оставить этот город в своем прошлом и отправиться путешествовать по бескрайнему миру.
        - Можно даже присоединиться к какому-нибудь отряду искателей приключений, - размышляла девушка вслух.
        Отряды наемников, зарабатывающих тем, что охраняли торговые караваны или организовывали опасные походы за сокровищами, постоянно прибывали в Ливинкрон либо в поисках клиентов, либо сбыть добытое скупщикам. А она наверняка могла бы быть полезной в таком отряде - она не спасует и во владении оружием, и умение открыть любой замок в дальнем походе вполне может пригодиться.
        В юной головке девушки рождались мечты об опасных приключениях и кладах. Размечтавшись, она представила себе, как встречает черных рыцарей и свирепых чудовищ. Глаза у Элейн постепенно закрывались. Отвар успокаивающе подействовал на девушку, и она заснула крепким сном.
        Проснулась Элейн, когда Око Увара уже перевалило за полдень. Пересчитав наконец монеты в украденном кошеле, девушка оделась и вышла на улицу. День, вопреки желаниям молодой воровки, оказался пасмурным и неприветливым. Око Увара скрывали тяжелые тучи. Казалось, что вот-вот начнется дождь. Дойдя до громоздящегося на самой окраине Трущоб полуразрушенного дома, больше похожего на дворец, девушка остановилась. Просто так пройти к Анклангу, главе воровской гильдии Ливинкрона, не мог никто. Даже приемная дочь ушедшего главы гильдии.
        Девушка абсолютно точно знала, что сейчас за ней наблюдают, и потому спокойно стояла, дожидаясь. Наконец дверь заскрипела специально несмазанными петлями, и на крыльцо вышел горбатый одноглазый старик. Элейн давно знала горбуна - еще с тех времен, когда ее приемный отец был главой гильдии и жил в этом доме.
        - Здравствуй, Русто, - приветливо улыбнулась девушка, теребя в руках кольцо, стянутое с пальца ночной жертвы.
        Русто Эрлип ей всегда нравился. Он был добрым стариком и к тому же являлся самым старым членом гильдии.
        - Анкланг сейчас занят, - проговорил Русто и шепотом добавил: - У него в гостях какие-то знатные персоны. Если дело не срочное, зайди вечером.
        - Хорошо, - пожала плечами девушка и, извлекая из складок платья небольшой джутовый мешочек, добавила: - Вот, передай ему. Это моя доля в казну гильдии.
        - Это вроде мужское кольцо? - ухмыльнулся Русто, заметив на пальце девушки перстень.
        - Теперь оно мое, - подмигнула старику девушка. - Могу продать, если хочешь.
        Русто усмехнулся и отрицательно покачал головой:
        - На что оно мне? Продай его лучше тем, кто переделывает приметные вещи в новые украшения. Вряд ли кто-то еще возьмет его у тебя. Мой тебе совет - избавься от него поскорее.
        Повернувшись, Русто махнул рукой в знак прощания.
        - Продам, - не стала возражать девушка. - Анклангу привет от меня.
        Отдав гильдии положенную долю, Элейн отправилась в таверну «Сломанное Крыло». Там собирались только члены гильдии да наемники. Обычные посетители могли оказаться здесь лишь по воле случая, да и то если совсем уж не знали порядков в этих местах. Изредка какой-нибудь горожанин заходил в эту таверну, чтобы нанять головорезов для охраны или для того чтобы припугнуть, а то и убить кого-либо. Но воровская гильдия убийствами не занималась.
        Пока служанка собирала для Элейн на стол, девушка принялась рассматривать добытый ночью перстень.
        - И чем Русто перстень не приглянулся? - проворчала она, любуясь украшением.
        И вдруг Элейн поняла, что напоминает ей причудливый герб на массивной золотой платформе. А узнав, торопливо сдернула кольцо со своего пальца, затравленно озираясь по сторонам. И как ее угораздило до этого не узнать изображения, которое любой горожанин видит каждый день, - герб магистрата города? Убедившись, что никто не обратил на нее внимания, девушка спрятала перстень в потайном кармашке и облегченно вздохнула - надо же было быть такой невнимательной. А еще хвасталась перед наивным Наалом, строя из себя опытную воровку.
        Первоначальный испуг отпустил, и Элейн почувствовала, насколько же она голодна. Перекусив и выпив немного теплого вина, девушка вернулась домой еще до заката.
        Неожиданно Элейн вновь вспомнила слова старика о золотом перстне, который умыкнула с пальца наглого щеголя прошлой ночью. Русто не прикасался к перстню и даже не видел его вблизи, но в его наметанном глазе никто и никогда не сомневался. Какое-то недоброе предчувствие вгрызлось в ее сердце. Выудив кольцо из потайного кармана, Элейн поднесла его к свету свечи. Тонкие пальцы девушки скользили по массивному перстню, ощупывая каждый завиток причудливого узора. Внезапно верхняя часть перстня, где был выгравирован герб Туккаров, откинулась в сторону, открывая новый смысл, напугавший Элейн до полусмерти.
        - О Русто, ты не представляешь, насколько ты оказался прав, - простонала девушка, рассматривая символ Таллара - верховного бога Черного Трона, повелителя сил Мрака.
        Элейн лихорадочно размышляла, что же теперь делать. Сама Армалия, богиня удачи, наверное, решила посмеяться над ней, втягивая в смертельно опасную игру, в которой у Элейн вряд ли был хоть один шанс выжить. Стянув этот перстень с руки, казалось, совершенно безобидного юноши, она собственноручно подписала себе смертный приговор. Мысли лихорадочно метались в ее голове. Никто не защитит ее - ни власть, ни друзья. Да и не хотела она тащить на погибель за собой своих друзей.
        - Бежать! - в панике прошептала Элейн. - Бежать из Ливинкрона! И как можно быстрее!
        Скинув платье, она быстро переоделась в удобную неприметную мужскую одежду, прицепила на пояс кинжал и начала торопливо собирать дорожную сумку, кидая в нее все, что попадалось под руку. Понимая, что сейчас просто теряет рассудок от страха, Элейн заставила себя остановиться и несколько раз глубоко вздохнуть. Голова постепенно прочистилась. «Спокойно! Паника - самый верный способ умереть!» - постаралась она приободрить сама себя. Ей это почти удалось, но в этот миг в дверь громко и настойчиво постучали.
        - Элейн, открой! - прозвучал из-за двери голос Наала.
        - Наал? - удивленно переспросила Элейн, делая шаг к двери.
        - Да, Эли, - отозвался парень едва слышно. - Это я. Открой, пожалуйста.
        Что-то в голосе Наала насторожило девушку, но она медленно подошла к двери и заглянула в замочную скважину. В темноте за дверью совершенно ничего невозможно было разглядеть.
        - Ну открой же, - взмолился Наал.
        Элейн, чувствуя, что совершает непоправимую ошибку, медленно отодвинула засов и приоткрыла дверь.
        - Помоги мне, - проскулил Наал, делая шаг вперед.
        - Помоги ему, дорогуша! - прозвучал из-за спины Наала знакомый насмешливый голос, а в темноте улицы за дверью сверкнуло тонкое лезвие.
        Горячая кровь брызнула Элейн в лицо, а голова Наала, глухо стукнув о доски пола, прокатилась куда-то под ноги Элейн. Одетый во все черное молодой человек, тот самый, с пальца которого сняла кольцо девушка, отпустил фонтанирующее кровью тело и, шагнув вперед, решительным толчком распахнул дверь.
        Глава 4
        Отчаяние праведного гнева
        Карета подкатила к открытым настежь воротам Дарграда. Возле ворот никого не оказалось, и Далтон, не замедляя хода, проехал не останавливаясь.
        Дарград раскинулся недалеко от границы, разделяющей королевство Дионии и королевство гномов Туманные Вершины. Жизнь в маленьком городке текла так же неторопливо и размеренно. Любое мало-мальское изменение в жизни дарградцев случалось настолько редко, что потом легко превращалось в какую-нибудь невероятную историю.
        Но сейчас, проезжая по главной улице родного городка, Гефорг с удивлением замечал, насколько изменился город за время его отсутствия. Повсюду - над городской ратушей, над двумя храмами, над казармой городской стражи и даже над магазином старика Перга, торгующего различными магическими безделицами, - реяли штандарты Инквизиции.
        Высшие жрецы церкви Денмиса, верховного бога Белого Трона, измученные противостоянием культам Черного Трона, сформировали Орден Инквизиции, надеясь получить несокрушимый и бескомпромиссный боевой инструмент. В Орден Инквизиции вошли жрецы, специально выученные и наделенные особыми полномочиями для борьбы с приверженцами сил Мрака и Пораженными.
        Не только люди, но и орки с гоблинами, и гномы, а по слухам, даже мифические эльфы поклонялись богам Черного Трона. И поклоняясь, получали от своих нечестивых богов невероятную силу. И сила эта совершенно непостижимым образом воздействовала на приспешников богов Черного Трона. Каждый изменялся по-своему. Кто-то обретал необоримую мощь, кто-то обнаруживал в себе сверхъестественные способности. Но основная масса последователей сил Мрака подвергалась чудовищным мутациям зла: они частично утрачивали свой первоначальный облик, становясь Пораженными Мраком - уродливыми, исковерканными созданиями.
        Пойманные Пораженные, фанатично преданные Таллару или другим богам Черного Трона, грезили о том дне, когда силы Мрака воцарятся на всем Эпаме и Зло поработит весь этот мир, воздавая своим слугам за верность.
        Пять лет назад, когда Гефорг покидал Дарград, отправляясь на учебу, этот город выглядел совершенно иначе. Словно даже разные города проносились за окнами кареты тогда и сейчас. В том городе, который покинул молодой Нарлинг всего пять лет назад, не было страха. Теперь же страх пропитал все насквозь, изменив не только внешность, но, казалось, и саму душу города. На дверях домов повсюду висели обереги и охранные молитвы Денмиса, Ламисии и других богов Белого Трона, призванные защитить в случае опасности.
        Гефорг, вспоминая свое детство, смотрел на пустынные улицы родного города, которые с наступлением темноты буквально вымерли, словно по городу прошла чума.
        Дом Гефорга располагался в пологой низине, на отшибе, далеко в стороне от остальных домов. Ровная, мощенная тщательно подобранным каменным брусом дорога безошибочно вела к просторному дому Нарлингов.
        - Последний поворот! - крикнул Гефорг кучеру, вновь высовываясь из открытого окна кареты. - Всего один поворот - и мы увидим родной дом! Дом с красивой зеленой крышей.
        Далтон кивнул, молча разделяя радость юноши, и цокнул лошадям, слегка натягивая повод. Карета замедлила ход, плавно огибая последний, заросший высоким декоративным кустарником поворот, и тут же взгляду открылся дом Нарлингов.
        Дом пылал, словно сухая ель, разгоняя светом ревущего пламени вечерний сумрак. Огонь рвался ввысь, заходясь в приступе ярости и окрашивая аккуратно подстриженные кустарники и ухоженные деревья в мрачный багровый цвет. Гефорг едва не вывалился из кареты от нахлынувшего волной ужаса. Его родной дом горел! Горел так, как может гореть только дом, которого никто не тушит… Или который уже некому тушить!
        Далтон стеганул коней, посылая упряжку в яростный галоп. Почти сразу путники услышали, а через несколько мгновений и увидели кипящий на площадке перед парадным подъездом пылающего дома бой. Среди сражающихся Гефорг безошибочно узнал отца и старого друга семьи Регнара - выходца из древнего рода гномов. Сейчас Регнар остервенело вращал над головой огромный боевой топор, заставляя окруживших их противников держаться на приличном расстоянии от мерцающего круга, очерченного широким лезвием. Вокруг убитыми или ранеными валялись уже несколько окровавленных солдат в форме городского гарнизона. Спиной к спине с гномом стоял его отец - Нарлинг-старший. Он почти не шевелился, лишь выставляя перед собой клинок меча. Было заметно, что у него совсем не осталось сил. Тем не менее сейчас оба они пытались отступить к пылающему дому, хотя спасение это принести вряд ли могло.
        - Быстрее к ним! - закричал Гефорг, с трудом переборов шок. - Мы вытащим их на повороте! У нас быстрые кони, и на тракте нас никто не догонит!
        Далтон, словно раньше, чем прозвучали слова молодого Нарлинга, услышав команду, уже вовсю нахлестывал коней. Карета, как выпущенный из пращи камень, рванула к пылающему дому. Могучие кони, несмотря на немалый проделанный ими сегодня путь, почувствовали настрой своих хозяев, а может, реагируя на ревущее пламя или запах крови, напряглись, превращаясь в пышущий мощью снаряд. А Далтон все кромсал уплотнившийся воздух кнутом, думая лишь об одном - не подвести ставшего практически другом Гефорга и вытащить из передряги Нарлинга-старшего, всегда бывшего хорошим хозяином.
        - Приверженцы Таллара! - громыхал звучный голос руководящего стражей инквизитора. - Либо вы искупите грехи свои, сдавшись, либо смерть и вечные муки в Бездне Мрака ждут вас!
        Ревущий, как разъяренный медведь, Регнар и отец Гефорга Вердис Нарлинг медленно отступали к пылающему дому. К ним, непрестанно озираясь на своих товарищей, подступали городские стражники, ведомые изрыгающим проклятия и обвинения инквизитором. Кое-кто из горожан пришел посмотреть на зрелище, и сейчас немало зевак стояло в стороне, молча наблюдая за происходящим. Большинство из них всю свою жизнь знали Нарлингов, являясь «старыми соседями». Да и семейного друга Нарлингов - гнома Регнара - видели не впервые. Однако теперь никто не осмеливался оспорить слова инквизитора. Кто-то просто боялся, кто-то даже получал от зрелища удовольствие. И тех и других объединяло понимание того, чем чревато сопротивление этим рьяным защитникам человечества от сил зла. Среди жителей Дарграда ходили и множились жуткие слухи, один страшнее другого, о том, каким пыткам подвергают инквизиторы неверных. А долго ли любому из простых смертных по одному мановению инквизиторского перста превратиться из добропорядочного горожанина в прихвостня богов Черного Трона?
        Пламя пожара ревело, словно дикий зверь, остервенело пожирая стены старого дома. Крыша уже начала проваливаться, и огонь взметнулся в темное небо с новой силой, освещая все вокруг зловещим заревом. Стражники окружили защищающихся мужчин со всех сторон, выставив вперед основное оружие городской стражи - узкие алебарды на длинных древках. Вердис и Регнар, прижавшись спинами друг к другу, умудрялись отбивать эти неумелые атаки молодых, не имеющих настоящего боевого опыта воинов, руководимых инквизитором.
        - Правь прямо на них! - закричал Гефорг кучеру, понимая, что, несмотря на очевидную воинскую слабость стражников, надеяться на то, что его отец и гном сумеют выпутаться из такой передряги, не приходилось.
        Далтон направил экипаж прямо на темнеющие на фоне пламени силуэты солдат. За миг до того, как лошади втоптали бы их в грязь, кто-то закричал, предупреждая остальных, и стражники ринулись врассыпную, чудом успевая выскочить из-под самых морд могучих животных. Регнар, давно заметивший сумятицу среди солдат, обрадованно закричал, узнав карету сына Вердиса:
        - Вердис-гин! - рявкнул он, толкая локтем своего старого друга.
        Нарлинг-старший обернулся в тот момент, когда из замедлившей свой бешеный бег кареты на ходу выпрыгнул его сын.
        - Сдавайтесь, приверженцы сил Мрака! И зачтется вам покорность и кротость перед праведным гневом Денмиса! И тем самым обретете надежду на спасение и проводника из Долин Смерти в Царство Света! - кричал инквизитор.
        - Не болтай, Кристалл! Ты пойдешь теми Долинами впереди меня! - ответил медвежьим ревом Регнар.
        - Что вы стоите?! - возопил инквизитор, обращаясь к солдатам. - Возьмите их! Мне они нужны живыми!
        Смятение большинства солдат было вполне понятно. Многие из них выросли вместе с молодым Нарлингом и отлично знали друг друга. Только малая часть состояла из пришлых людей, подавшихся в городскую стражу на заработки или еще по какой нужде. Поэтому медлили - просто сражаться против безликих монстров, предавшихся Мраку, но совсем непросто поверить незнакомцу, пусть даже в немалом церковном чине, и по его приказу идти убивать людей, рядом с которыми прожил большую часть жизни.
        Да и отсутствие боевого опыта сказывалось весьма серьезно. Одно дело разгонять зевак, наводя порядок на городской площади или гоняясь по рынку за малолетним воришкой. Другое - когда в руках противников настоящее оружие, и руки эти не дрожат и знают, как с этим оружием обращаться.
        Гефорг, выпрыгнув из кареты, едва только скорость стала снижаться, пробежав несколько шагов и не потеряв равновесия, выдернул из ножен свой меч. Он совсем не горел желанием сражаться, и даже более того - боялся настоящего боя, наверное, так же, как и молодые стражники. Но страх за отца и вид пылающего дома придали ему недостающей решимости. А может, даже и сам страх заставил взяться за меч, подобно тому как загнанное и напуганное животное пытается отбиться от хищника, хоть и не отличается при этом ни яростью, ни отвагой.
        Стражники, разогнанные упряжкой крепких коней, вновь собирались в некое подобие строя. Молодой Нарлинг взглянул на гнома - Регнар все так же вращал огромным топором над головой, медленно отступая к карете.
        Со стороны ближайшей городской улицы показалась группа стражников с луками в руках. Это мгновенно внесло дисбаланс в расклад сил и очень осложнило положение защищающейся стороны. Дело явно принимало дурной оборот.
        - Схватить непокорных слуг Зла! - вскричал инквизитор, заходясь в яростном крике от праведной ненависти.
        Лучники приняли этот крик за команду и не заставили повторять дважды - в воздухе замелькали росчерки стрел. Вердис Нарлинг негромко вскрикнул от боли - одна из стрел, выпущенная со столь близкого расстояния, вошла между звеньями его кольчуги.
        - Не стрелять! - крикнул инквизитор. - Взять их живыми!
        - Отец! - закричал испуганно Гефорг, увидев, как ранили его родителя.
        Гном успел только обернуться к другу, когда Нарлинг-старший тяжело осел на землю. Вердис пытался рукой зажать рану с торчащей из нее стрелой, но кольчуга не позволяла этого сделать, и темное пятно крови стремительно расползалось по надетой поверх кольчуги просторной рубахе. Вместе с кровью вытекали из его тела силы, и хоть другая рука все еще крепко сжимала рукоять меча, но по вмиг побелевшему лицу и потухшему взору было заметно, что Нарлинг-старший вскоре уйдет в Долины Смерти.
        - Помоги отцу! - скомандовал Регнар, едва кивнув Гефоргу. - А я постараюсь немного отвлечь их!
        Гефорг и не задумывался ни о чем другом, кроме помощи отцу. Подхватив Вердиса под руки, он торопливо поволок его к распахнутой двери кареты. Полыхнула молния, на краткий миг осветив все вокруг мертвенно-бледным светом. И в этом свете Гефоргу вдруг почудилась высокая темная фигура, стоящая за границей освещенного пожаром круга. Словно неведомый наблюдатель, стараясь остаться незамеченным, следил за происходящим. Далтон торопливо спрыгнул с козел, и вместе они смогли затащить Нарлинга-старшего в карету. Тем временем гном, ревя и бешено раскручивая свой боевой топор над головой, кидался в сторону ближайших стражников. Солдаты испуганно шарахались, а разъяренный гном останавливался и кидался в другую сторону.
        - Кто тут хочет первым добраться до чертогов вашего Денмиса или посетить призрачные Долины Смерти, обещанные вашим возлюбленным инквизитором! - бесновался он, ни на мгновение не останавливая смертельного полета широкого лезвия топора.
        Едва Нарлинг-старший оказался в карете, Далтон взлетел на свое место на козлах. Гефорг высунулся из раскрытой двери и всмотрелся во тьму, где привиделся ему странный силуэт. Но сейчас там никого не было. А может, просто какой-то куст в отсветах молнии показался юноше похожим на зловещую фигуру.
        Сухо щелкнул кнут, черной тенью мелькнув над спинами коней. Гефорг выбросил из головы видение и крепче вцепился в рукоять на каретной стойке. Экипаж начал с ускорением разворачиваться.
        - Остановить! - зарычал Кристалл.
        И тут лучники, видя, что те, кто нужен был инквизитору, уходят, дали новый залп. Над самыми головами беглецов засвистели стрелы. Пара из них вонзилась в карету, расщепив древесину и едва не задев молодого Нарлинга. Сверху послышался сдавленный хрип, перешедший в неприятное бульканье. Вскинув голову, Гефорг увидел, как заваливается набок Далтон с торчащей из горла стрелой. Кровь тугими струями хлестала из страшной раны кучера, расплескиваясь по козлам и щедро орошая каплями грязь под колесами кареты. Экипаж еще не успел набрать скорости, медленно идя по кругу. Гефорг стиснул зубы и, подхватив свой меч, одним движением запрыгнул к умирающему другу. Все, что он мог сейчас сделать, - это удержать друга от падения и подхлестнуть коней. Но на самом деле задача оказалась совсем не такой простой, как могло показаться. Покрепче уцепившись за отворот плаща Далтона, молодой человек другой рукой поднял вожжи. Он запросто мог слететь с козел и погибнуть под колесами кареты или попасть в руки инквизитора. И то и другое выглядело примерно равноценным и совершенно не входило в планы молодого Нарлинга, поэтому он
пошире расставил ноги, упираясь в подножку козел, и стеганул коней вожжами. Умные животные сами рванули к ведущей прочь от дома дороге, послушно ускоряя бег. Регнар едва успел запрыгнуть на подножку, продолжая размахивать топором над головой и отгоняя тем самым решившихся приблизиться к ускользающему экипажу стражников.
        - За ними! Не дайте им уйти! - голосил инквизитор, воздевая руки над головой и выкрикивая слова боевой молитвы, призывая Денмиса обрушить на головы врагов гнев божий. Солдаты в отчаянии бросились вслед беглецам, а с неба ударили в землю, где только что была карета, три кривые молнии. Но увлекаемый могучими конями экипаж уже скрылся за поворотом - вряд ли было сейчас хоть что-то, что могло остановить эту скачку к городским воротам, за которыми ждала свобода.
        Гефорг вспомнил, что стражи у ворот не оказалось, когда они только въезжали в город, - видимо, инквизитор стянул всех, кого только смог найти, к дому Нарлингов. Гном перебрался с подножки внутрь кареты, а Гефорг беспрепятственно направил коней через распахнутые ворота.
        Глава 5
        Всепоглощающее горе смерти
        Дорога бежала через густой лес, за которым расположилась небольшая деревушка. До деревни было недалеко, однако Вердис Нарлинг, судя по его состоянию, вполне мог отдать душу Денмису на полпути к ней.
        Регнар подсел к лежащему на одном из диванов Вердису. Старшему Нарлингу становилось все хуже - стрела не давала краям раны сойтись, и кровотечение оставалось все столь же сильным.
        Дождь вновь хлестал холодными струями, легко пробираясь за воротник и пропитывая тяжелой водой одежду. Молодой Нарлинг пытался не думать, что рядом лежит мертвый друг, а за спиной истекает кровью в тряской карете раненый отец. Гефорг старался не думать и о том, что могло случиться с его матерью и родной сестрой. Он просто сжимал в руках вожжи, словно бы со стороны видя себя управляющим скачущими прочь от страшной беды лошадьми.
        Ночь уже вступила в свои законные права. Размытую ливнем дорогу даже днем наверняка невозможно было бы разглядеть сквозь непогоду и глубокие разлившиеся лужи, а теперь ливень и тьма наступившей ночи превратили безумную скачку в подобие бега с закрытыми глазами меж стволов лесных деревьев.
        Лес немного отступил от дороги, расширяя обзор, но на одном из поворотов карета, заскользив по грязи, толкнулась колесами в бугристую обочину, накренилась, взрывая ободами чахлую траву, и, заваливаясь набок, опрокинулась в придорожную канаву. Кони, пытаясь оторваться от дернувшей их в сторону упряжи, тоже сошли с дороги, еще больше утаскивая экипаж на обочину. Гефорга выбросило в густую слякоть.
        В ужасе от мысли, что он мог своей оплошностью окончательно погубить раненого отца, юноша, поскальзываясь, сплевывая набившуюся в нос и рот грязь, пытаясь протереть невидящие глаза, кое-как выбрался обратно к лежащей на боку карете. Струи ливня помогли справиться с грязной пеленой, и Гефорг увидел картину нанесенных им разрушений: лежащая на боку покореженная карета, из которой Регнар осторожно вытаскивал Вердиса; кони, беснующиеся в перекошенной упряжи; лежащее в нелепой позе, словно сломанная кукла, тело Далтона. Сердце молодого Нарлинга, грозя вырваться, с бешеной скоростью колотилось в груди.
        Юноша бросился на помощь, и вдвоем с гномом они аккуратно, насколько это можно было сделать в такую погоду, перетащили Вердиса на мокрую, но чистую траву среди деревьев и уложили его на шерстяной плащ Гефорга, извлеченный из дорожного мешка. Вердис хрипел, дергаясь, словно бы силясь усесться, но сил недоставало даже для столь простого действия. Гном положил другу руку на плечо, и тот оставил бесплодные попытки, с натугой через силу дыша. Еще в карете Регнар обломил древко стрелы, стараясь унять кровь. Но рана была слишком серьезна, да и крови Нарлинг потерял уже слишком много. Даже сильный дождь не успевал смывать вытекающую из раны кровь, смешивая ее с грязью дороги.
        Умирающий отец лежал у ног Гефорга, и тот совершенно ничем не мог помочь. Горе и отчаяние захлестнули Нарлинга-младшего. Даже в ночной тьме лицо Вердиса выделялось мертвенно-белым пятном. Гефорг до хруста сжал зубы, с усилием сглотнул вставший в горле ком и застонал от бессильной ярости.
        - Что же это происходит с нами! - едва слышно выдавил молодой Нарлинг.
        Сильные руки гнома заставили его сесть рядом с отцом.
        - Он умирает, дружочек, - сказал гном, обращаясь к молодому человеку. - Тебе пора с ним прощаться.
        - Нет! Этого просто не может быть. Отец не может сейчас умереть, - зашептал Гефорг, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза. - Только не сейчас…
        - Ты должен проститься с отцом, - тихо повторил Регнар. - Иначе потом будет поздно. Хорошо, если перед уходом в Долины Смерти он будет чувствовать своего сына рядом. Возьми себя в руки.
        С трудом справившись с предательскими слезами, которые из-за дождя остались невидимыми для гнома, Гефорг склонился к умирающему. Гном тоже опустился на колени рядом со старым другом.
        - Отец… - едва слышно проговорил Гефорг.
        Но как ни тихо это было произнесено, Вердис услышал голос сына, а может, просто почувствовал его рядом. Он открыл глаза, совершенно ясные сейчас. Улыбка коснулась его губ.
        - Ты наконец-то вернулся, сынок, - хрипло прошептал Нарлинг-старший. - Ты сильно изменился за эти годы… Возмужал…
        - Да… отец…
        Язык не слушался, слезы душили Гефорга, мешая говорить, заставляя срываться голос.
        - Ты присмотри за ним, - попросил Вердис Регнара. - Он только выглядит совсем взрослым. Но… Мой сын…
        - Не волнуйся, Вердис-гин. Я не оставлю твоего сына одного, без присмотра, - заверил гном, опуская голову и стискивая своей мощной ладонью ослабевшую руку Вердиса. - Сын моего старого друга и для меня как родной сын. Даже не сомневайся. Лучше отдохни. Тебе стоит поберечь силы.
        - Он теперь твой, - заговорил Вердис, вновь обращаясь к сыну и протягивая нетвердой рукой свой меч рукоятью вперед. - Этот меч… Пусть теперь послужит тебе…
        - Отец, не двигайся, ты потерял слишком много крови, - сказал Гефорг. - Умоляю, побереги силы.
        - Нет, сын мой, мне уже можно… - Вердис зашелся в кашле. - Уже можно все… Ты, твоя сестра, Эйдис - теперь вы остались одни…
        Несколько долгих мгновений Нарлинг-старший собирался с силами, надсадно дыша. Каждый вздох давался ему с таким трудом, что казалось, следующего уже не будет. Но Вердис пересиливал себя и с хрипом втягивал воздух вновь. Наконец, немного отдышавшись, он зашептал опять:
        - Гефорг, ты отправишься в Эртию, к Верховному Иерарху Денмиса. Его зовут Зарим. Он должен хорошо помнить меня. И даст грамоту, подтверждающую, что род Нарлингов чист перед богами Белого Трона и не запятнан Мраком. Зарим подтвердит, что никто из Нарлингов никогда не был приверженцем богов Черного Трона. Восстанови имя Нарлингов… Сын…
        Вердис слабел с каждым произнесенным словом, словно для разговора ему требовались слишком большие усилия. Голос его становился все слабее, и последние слова Гефорг едва расслышал. С ними затихло и хриплое дыхание.
        - Прощай, мой добрый друг.
        Регнар закрыл глаза и зашептал древнюю молитву подгорного народа. Он просил Аррага принять Вердиса Нарлинга, как храброго воина, равным среди равных в Чертогах Доблести.
        - Отец?! - воскликнул Гефорг, чувствуя, как невосполнимая утрата наваливается на него непомерным горьким грузом.
        - Он умер, дружочек, - подтвердил гном, положив свою огромную ладонь на плечо юноши.
        Гефорг качал головой, словно отказываясь верить в произошедшее. Слезы лились из его глаз, прячась в омывающих лицо струях дождя. Время остановилось для Нарлинга-младшего. Вернее, теперь уже просто Нарлинга. В голове его плескалось отчаяние, смешанное с бесконечным горем. Гном не трогал юноши, понимая его чувства. Время бежало, словно песчинки меж пальцев. Боль потери осталась, но появилась, пробившись сквозь толщу отчаяния, решимость исполнить последнюю волю отца, чего бы это ни стоило. Аккуратно, словно боясь потревожить сон, Гефорг снял перстень с родовым гербом с руки отца. Зажав его в ладони, юноша прошептал короткую молитву Денмису. Он принял решение, и слезы вмиг ушли, оставив только щемящую печаль от потери родного человека.
        - Что с моими мамой и сестрой? - тихо спросил Гефорг, не отрывая взгляда от мертвого отца.
        - Мать твоя тоже умерла год тому назад, - печально ответил гном.
        - Как это произошло? - растерялся Нарлинг, с особой остротой вдруг ощутив, насколько многое изменилось в его жизни за эти годы.
        - Ее прибрала неведомая болезнь, с которой не смогли справиться даже священники Денмиса.
        - Не смогли?! - воскликнул с горечью Гефорг. - Может быть, просто не захотели?
        - Не знаю, дружочек, - спокойно пожал плечами гном. - Может, ты и прав. Может, ее действительно просто не стали спасать. Не мне судить о грязных интригах человеческого племени.
        - Что произошло? Почему на вас нападали солдаты? - продолжал задавать вопросы Гефорг, пытаясь понять, что же происходит.
        - Вначале заболела твоя мать, - спокойно начал отвечать Регнар. - Затем, после ее кончины, что-то изменилось в Вердисе. Он отослал твою сестру в Хитанию, а неделю назад прибыл Кристалл, и они с Вердисом не поладили. И сегодня с утра дом окружили. Слуги сбежали, но я проклят был бы Аррагом, если бы бросил твоего отца.
        - Почему же он отослал сестру? - задумчиво проговорил Гефорг.
        - Ну в этом вопросе проще разобраться. Всего и делов-то - поехать в Хитанию и все выяснить, - ответил гном, поднимаясь.
        - Хитания, - задумчиво повторил Гефорг. - Я ни разу там не был. Если не ошибаюсь, там живет мой дядя, родной брат отца. Как же его зовут… Сейчас и не вспомню сразу. Мы будем добираться туда полтора цикла Горра, а то и больше.
        Темное небо прорезала раздвоенная молния, осветив могучую фигуру гнома и склонившегося над отцом Гефорга. Вслед за всполохами громыхнул раскат грома.
        - Нам надо в столицу, как завещал мой отец. Я должен исполнить его последнюю волю и сделаю это, - уверенным тоном сказал Гефорг.
        Он стиснул в кулаке перстень с печатью и взглянул на гнома.
        - Согласен, - подтвердил гном. - Хорошим же я был бы другом, если бы предложил сыну ослушаться последней воли умирающего отца.
        Гефорг поднялся и пошел освободить из упряжи ржущих лошадей. Возле перевернутой кареты он едва не рухнул в грязь, споткнувшись о тело погибшего Далтона. Да, прибытие в родной город оказалось совсем не таким, каким Нарлинг представлял себе. Возвращаясь после долгих лет разлуки, Гефорг был уверен, что его ждет счастливое и светлое будущее. Такое же счастливое, каким было его детство, проведенное в родном доме.
        Юный Нарлинг освободил лошадей и привязал их к ближайшему дереву. Кони успокоились и теперь смирно стояли под обрушивающейся с неба водой. Когда молодой человек привязывал последнего коня, ему почудилось какое-то движение со стороны дороги, но, обернувшись, он ничего не смог разглядеть.
        Регнар тем временем успел оттащить тела от дороги на скрытую от глаз лесную проплешину. Человек и гном начали копать могилу, пользуясь мечом и руками. Отбрасывая пропитанную ливнем землю, Гефорг пообещал самому себе, что вернется сюда позже и поставит памятник отцу, как он этого, несомненно, заслуживает. А до тех пор его, Гефорга Нарлинга, собственный меч будет постоянно напоминать о безвестных могилах Вердиса Нарлинга и Далтона Пирта.
        Когда с похоронами было покончено, Регнар и Гефорг встали возле могилы, мысленно воздавая последние почести погибшим.
        - Отец, я клянусь, что восстановлю доброе имя Нарлингов и выясню, что произошло на самом деле! Я клянусь тебе, что отомщу за тебя! - произнес Гефорг, чувствуя, как горячие слезы вновь текут по щекам.
        - Где бы ты ни был, Вердис-гин, знай, я присмотрю за твоим мальчиком, - пробормотал гном, до побелевших костяшек сжимая руками рукоять своего боевого топора.
        - Далтон, ты был славным другом, и я благодарю богов за то, что они свели меня со столь достойным человеком, - добавил Гефорг, обращаясь к покойному другу.
        Постояв еще немного в молчании, человек и гном так же молча развернулись, направляясь к привязанным у дерева лошадям.
        - Знаешь, дружочек, я терпеть не могу лошадей, - со вздохом напомнил Регнар, когда Гефорг стал отвязывать коней.
        - Я помню это, - заверил Гефорг. - Но поверь, ехать на их спинах гораздо лучше, чем месить ногами дорожную грязь.
        - Мы и так по самые уши в этой грязи, - проворчал гном, все же разумно подхватывая под уздцы одного из коней.
        - Я не очень хорошо представляю, как нам лучше всего проложить свой путь, - поделился своими тревогами Гефорг, сооружая из длинного ремня с упряжи повод для двух «лишних» коней. - Тот инквизитор наверняка объявил на нас охоту. Не хотелось бы попасться в его лапы.
        - Да, за ним не заржавеет, - согласился гном. - Но мимо нас никто не проезжал, а иного пути оказаться впереди нас просто не существует. Хотя, возможно, они уже подобрались к нам совсем близко и мы скоро увидим их.
        - Тогда нам надо как можно быстрее попасть в столицу, к Иерарху Зариму, как завещал мой отец перед смертью.
        - Тут до деревни рукой подать… - Гном с трудом забрался на лошадь и теперь пытался сладить с животным. - Самым разумным, на мой взгляд, будет поехать туда. Любой, даже самый великий путь начинается с малого. В деревне мы сможем дождаться рассвета, запастись продуктами и водой, а главное, мы сможем решить, каким путем лучше ехать дальше. Тем более что ночь - не слишком удачное время для начала похода. Стоит поспать пару часов.
        - Согласен, Регнар, - кивнул Гефорг. - Увар даст мудрость и поможет принять правильное решение.
        Молния вновь прочертила на небе рваный узор, осветив поваленную карету, меч Гефорга, воткнутый в изголовье могилы Вердиса и Далтона, и двух всадников, удаляющихся по размытой дождем дороге. Гром загремел им вслед, словно предупреждая об опасностях на их долгом пути.
        Глава 6
        Неизбежность, идущая следом
        - Закрыть ворота! Будьте начеку. Еретики попались, но могут попытаться вырваться! Тогда вы тут должны не посрамить честь воинов Света! - закричал кто-то невидимый с того места, где был сейчас Экраим эль Нарим.
        Еще миг назад Экраим торопливо шагал по дороге к воротам Дарграда, рассчитывая успеть на тот случай, если ворота города запирали на ночь. Но, не дойдя до распахнутых створов сотни шагов, он услышал торопливый топот нескольких людей и громкие команды разводящего.
        Экраим скользнул к придорожным кустам, пряча лицо под тенью капюшона.
        Мастерству незаметного присутствия эль Нарим обучился в совершенстве. Он умел казаться и тщедушным паломником, бредущим к лишь ему одному ведомой цели, и скрюченным старцем, едва переставляющим ноги под непомерным гнетом лет…
        Но чтобы стать совершенным убийцей, способным затеряться в толпе, одного умения мало. Экраим мог стать незаметным. Не невидимкой, а чем-то никому не интересным, на чем не задержится даже самый внимательный взгляд. Заклинание, созданное магом Ложи Иллюзий, причудливой вязью покрывало левый висок и скулу эль Нарима показывая людям то, чего нет, и скрывая то, что есть. И это было не единственное заклинание на теле смуглого странника…
        Ворота глухо лязгнули обитыми стальной полосой створами, грохнул брошенный в пазы запорный брус. Экраим вслушался в окружающий мир, стараясь получить как можно больше информации. Шум за воротами стих, лишь звучали приглушенно неразборчивые голоса переговаривающихся стражников. Откуда-то потянуло недобрым запахом гари. Таким, который никогда не получится от сгоревшего у нерасторопной хозяйки хлеба или убежавшей в печи каши. Тяжелый запах пожара, когда огонь не щадит ни домов, ни людей.
        Смуглый странник пробежал к городской стене. Под его легким шагом, казалось, не пригибалась бы и трава, а уж утоптанная земля дорожной обочины и вовсе безмолвствовала. Коснувшись камня стены спиной, эль Нарим уже знал, что стена не является для такого человека, как он, сколь-нибудь серьезным препятствием. Слишком низкой построили ее жители города, уверенные в безопасности. Больше для красоты да чтобы охранить город от нежелательных путников, всадников и повозок.
        Не тратя времени на подготовку, Экраим нащупал над головой выступ, уцепился пальцами одной руки и, легко подтянувшись, быстро стал карабкаться по кажущейся ровной стене вверх. Добравшись до вершины, он медленно подтянулся и, распластавшись, лег на самый гребень.
        Прежде чем спрыгнуть на боевую площадку стены, Эль Нарим опять прислушался к окружающему. Сразу за стеной город освещался тусклым светом масляных фонарей. В сочетании с грязью от непогоды этот печальный свет лишь создавал еще больше кажущихся совершенно темными мест. Экраим невольно вспомнил большие города Наина: белоснежные крепости, взмывающие в колышущийся от зноя воздух стройные минареты, роскошь дворцов нагиров, причудливые сады у домов знати, высоченные стены с пугающими своей несокрушимой мощью башнями, а над всем этим чистые, усыпанные яркими звездами небеса.
        Эль Нарим тряхнул головой, сбрасывая мимолетное видение, и бесшумно соскользнул с зубца на боевую площадку. Сейчас со стены совершенно явно виднелось зарево где-то на противоположной окраине Дарграда, и интуиция, которой Экраим привык доверять, настойчиво влекла его именно туда. Но прежде чем спешить на огонь, стоило подготовить себе путь к возможному отступлению. Трое стражников, которым доверили сторожить ворота, сидели на корточках возле небольшого аккуратного костерка, пылающего на заботливо обложенном камнями кострище.
        Плавным движением странник подхватил с земли пару камней размером в полкулака. Он уже определился, как именно поступит, и больше не размышлял, действуя словно хищник на охоте - одними инстинктами. Сократив расстояние от сидящих у костра стражников до десятка шагов, он коротким движением снизу от бедер, придавая ускорение в основном поворотом кистей, метнул подобранные камни. Одновременно с броском воин перешел на стремительный бег. Едва только запустив свое импровизированное оружие в полет, он уже знал, что попадет точно в цель. Двое крайних стражников кулями завалились в дорожную грязь, оглушенные точным попаданием камней. Единственное, что успел сделать третий, - поднять взгляд на набегающего воина. Тяжелые полы плаща взметнулись, а в следующий миг в голову начавшего подниматься стражника ударило колено перепрыгнувшего костер Экраима. Грохнувшись навзничь, стражник замер. Эль Нарим мгновение стоял, прислушиваясь, не укрылся ли от его внимания кто-то у ворот или в тесной конуре сторожевой будки, - но ничто не нарушало вечерней тишины.
        Воин быстро перетащил всех стражников в будку и там различными частями их же одежды быстро и привычно связал, не оставив даже возможности движений. Покончив со стражей, он сбросил толстый запорный брус и потянул тяжелую створку ворот.
        Оставив ворота открытыми, Экраим побежал туда, куда звало его чутье. Он был уже почти у своей цели, когда новая усмешка Судьбы выпала на его долю - дом, к которому он стремился все последние дни, пылал, бросая на все окружающее зловещие отсветы. В тот миг, когда Экраим вышел на расстояние прямой видимости, он увидел, что десятка два солдат наступают на защитников горящего дома, один из которых был ранен и второй тащил его к запряженной четверкой отличных коней карете. Солдатами же командовал человек в длинных одеждах инквизитора.
        Эль Нарим всегда удивлялся - как в стране, где так сильна и беспощадна Инквизиция, столь глубоко пустили корни культы приспешников Мрака? Хотя не меньше его удивляло само появление Инквизиции. В странах Фиринского Царства поклонение богам Черного Трона не являлось чем-то из ряда вон выходящим. Поклонение Мраку не запрещалось, но и было настолько редко, что власти не видели смысла запрещать его. На родине Экраима почитали Нахена и его мать - Судьбу. Силы Света или силы Мрака - для фиринийцев они оба являлись порождением Судьбы, которая определяла все сущее.
        Пламя горящего дома взвилось особенно высоко, высветив всю сцену словно белым днем. Кулаки воина невольно сжались, когда в этих отсветах пожара он совершенно ясно увидел бледное лицо Вердиса Нарлинга. Тащивший его юноша поднял лицо, и Экраиму почудилось, что взгляды их встретились. Юноша вновь наклонился, чтобы втащить раненого в карету, а эль Нарим поспешно шагнул в сторону, совершенно сливаясь с темнотой придорожных зарослей.
        Отбивающиеся воины попрыгали в рванувший с места экипаж, и лошади, буквально проломившись через оцепление из солдат, промчались на расстоянии вытянутой руки от наемника.
        Следом понеслись проклятия и слова команд. Экраим проводил взглядом скрывающуюся за поворотом карету и задумался. Судьба вновь испытывала его. Практически достигнув цели, он вдруг упустил ее. И вот опять должен продолжать путь, увлекаемый зовом долга.
        Со стороны горящего дома послышался конский топот. Эль Нарим обернулся и заметил двоих всадников, разительно отличающихся от городских стражников, выскочивших откуда-то из-за дальних деревьев. Экраим ни на миг не усомнился, что это такие же наемники, как некогда был и он сам. Остановившись возле беснующегося инквизитора, всадники почтительно выслушали его команды, а потом пришпорили своих коней.
        До поворота, за которым скрылся экипаж с беглецами, осталось не более полусотни шагов, когда из зарослей практически под ноги животным выскочила неясная темная тень. Ближний к зарослям конь от испуга встал, буквально вогнав копыта в землю и отворачивая голову от страшной для него тени. Он бы метнулся назад, но силы инерции не позволили столь радикально изменить направление движения. Однако всаднику хватило и этого - перелетев через голову коня, он кувырнулся в воздухе и с треском ломающихся костей рухнул на дорогу. Второй конь промчался мимо, не меняя траектории бега, но сидящий на нем наемник завалился набок, съезжая с седла. Со стороны можно было подумать, будто неопытный наездник просто не удержался в седле, если бы не темный фонтан крови, бьющий из шеи всадника.
        Экраим уверенно ухватил ближайшего коня под уздцы, не позволяя ему сбежать. И животное, мгновенно почуяв присущим лошадям чутьем силу всадника, покорно замерло. Эль Нарим взлетел в седло, и лошадь сорвалась с места, подчиняясь его посылу. Оставлять тяжелый кинжал, который метким броском Экраим всадил в шею второго наемника, было жалко и неосторожно. Экраим нагнал замедлившего бег коня с волочащимся на стремени трупом и, свесившись в седле, выдернул свой кинжал из тела убитого. Стремительным движением он даже успел перехватить клинком кожаный ремень стремени. Освобожденное от мешающегося под ногами тела животное умчалось в сторону ближайшей улицы, а Экраим уже вовсю погонял своего нового коня вслед за скрывшимся экипажем.
        Видимо, Судьба сама направляла его - путь из неприветливого города был свободен.
        Экраим быстро промчался через весь город. Ворота так и остались распахнутыми, как и надеялся эль Нарим. Но едва всадник миновал границу Дарграда, как в темном небе полыхнула молния. Конь вздрогнул от стеганувшего следом раската грома, но воин заставил его продолжить свой бег. И тут небеса разверзлись, и вода хлынула на землю, стремительно размывая дорогу.
        Экраим едва слышно простонал, вновь мысленным взором обращаясь к своей светлой, прокаленной горячим солнцем родине. Погони слышно не было, а в такое непроглядное ненастье гнать коня во весь опор было чревато совершенно непредсказуемыми последствиями. Эль Нарим не боялся смерти, но вовсе не хотел умереть глупо, расшибив голову о невидимую за пеленой дождя ветку. Поэтому, едва выбравшись на тракт, воин придержал коня, здраво рассудив, что рано или поздно он настигнет того, за кем шел все последние дни.
        Конь сам выбрал удобный для него быстрый шаг, а Экраим, поплотнее закутавшись в совершенно бессильный перед дождем шерстяной плащ, вновь с тоской вспомнил о родине. Там Око Увара - горячее и почти белое днем, кроваво-багровое на закате, решительное утром, когда его приход разгоняет не только ночную тьму, но и прохладу остывших за ночь камней и песка, давая жизнь великолепным садам на берегах рек и в оазисах Наина.
        Возможно, города и цитадели Наина и не могли соперничать с великими городами предков, сумевших создать одно из могущественнейших и просвещенных государств - Фиринское Царство. И, наверное, боги забрали у людей часть разума, ибо великое и гордое царство пало. Пало не от какого-то грозного врага, но было разорвано распрями и тщеславием сильных мира сего на три части - Наин, Уфур и Рилабар.
        Теперь лишь в сказках рассказывают о подвигах фиринийцев, а многие тайны сокрылись в прошлом. О былом могуществе напоминают только эти легенды да ореол загадочности вокруг покинутого по непонятным причинам в далекие времена города Архдар, чьи стены до сих пор несокрушимо вздымаются среди песков пустыни Шакхи…
        Экраим вспомнил давние времена своего детства, когда он был еще ребенком. Тогда он чувствовал себя счастливым - рядом всегда были любящие и заботливые родители и добрая родня. Гумар нель Нарим, отец Экраима, прислуживал при дворе Рамзан-нагир Зейята - одного из могущественнейших удельных владетелей Наина. Зейят являлся правой рукой Наместника Нахена. Все члены семьи Экраима работали при дворце Зейята - это было почетно и выгодно. В счастливом детстве все кажется простым, добрым и светлым. Особенно последний день. Экраим бегал на реку вместе со своей сестрой и тремя братьями. Все слуги ждали приезда самого Наместника, а потому отправили детей погулять, чтобы они не мешались под ногами. Жаркие лучи солнца, освежающий северный ветер, брызги воды, задорный смех сестры и братьев - вот что ярко врезалось в память Экраима. В тот солнечный день детство Экраима кончилось. Словно светлая полоса жизни в один день прервалась, и дальше была лишь борьба ради мести. Его тренировали и обучали выживать и убивать самые лучшие учителя, которые только были у Осмаха дель Порту - человека, заменившего ему отца…
        Экраим очнулся от своих воспоминаний только потому, что в завесе дождя ему почудилось какое-то движение. Однако конь шагал все так же спокойно и размеренно, не чувствуя никакой опасности. Эль Нарим присмотрелся и прислушался, но, как ни остры были все его чувства, ничто их не тревожило сейчас. Лишь все так же лил ливень, делая лесную дорогу еще более темной и неприветливой. Струя холодной воды, воспользовавшись тем, что всадник, оглядываясь по сторонам, приспустил промокший насквозь капюшон, пробралась по спине до самых лопаток. Экраим невольно поежился и вновь натянул капюшон, предоставляя коню возможность самому разбираться с дорогой. Промокший плащ не спасал от непогоды, но создавал иллюзию защиты.
        Впереди, едва заметный в дождевом мареве, помигивал теплый огонек. Оказавшись на окраине большой деревушки, которую не так давно он уже проезжал, эль Нарим придержал коня и спешился. Он не хотел бросаться в глаза или вступать в какое-либо общение, тем более что коня он получил, убив слуг инквизитора. Поэтому Экраим отпустил коня и, незаметно миновав мост, направился в сторону таверны с мерно покачивающейся на ветру вывеской. Именно с этой таверны он полагал начать поиск тех, кто сбежал из Дарграда на приметном экипаже.
        Откинув капюшон, смуглый путник вошел в общий зал и поспешил затворить от непогоды дверь. В помещении посетителей находилось немного. Большинство в столь неурочный час уже разошлись по своим домам или разбрелись по комнатам. Экраим взял подогретое вино и, бросив на стойку пару монет, сделал обычный заказ: вино, мясо да пшеничную лепешку. Денег, что он дал, должно было хватить с излишком. Цель близка, и экономить не имело смысла - скоро все закончится.
        - Мясо будет готово в один момент, господин. Вы и половину вина не успеете отпить, - заверила служанка и отправилась к другим посетителям.
        Экраим устроился рядом с очагом, надеясь наконец просушить свой плащ. Никто не обращал на него внимания - все были заняты своими делами, и еще один путник-одиночка мало кого беспокоил.
        - Я хотел бы переночевать у вас, - сказал эль Нарим, когда девушка принесла еду.
        - Мне очень жаль, но мест нет, - ответила служанка.
        Тогда Экраим попросил собрать вяленого мяса, сыра и бурдюк с кислым вином, разбавленным водой, в дорожный мешок.
        Покончив с едой, Экраим, прихватив приготовленный хозяином постоялого двора мешок, закутался в высохший у камина плащ и вышел на улицу. Нужно было немного отдохнуть, перед тем как пускаться в дальнейшую погоню за ускользнувшей целью. Обойдя вокруг постоялого двора, он скрылся в предутренней тени у забора. Еще несколько осторожных перебежек - и наемник очутился в просторной конюшне постоялого двора. Большая часть денников была пуста. Однако, к удовлетворению странника, с пяток лошадей дремали в своих стойлах, дожидаясь хозяев, заночевавших на постоялом дворе. Экраим бесшумно забрался на чердак с разваленным для проветривания сеном. Здесь он вполне мог и отоспаться, не привлекая ненужного внимания, и, в случае нужды, быстро уйти в нескольких направлениях. Найдя укромный уголок, смуглый путник зарылся в сено и мгновенно уснул.
        Разбудил эль Нарима тревожный шум, донесшийся до него сквозь пелену сна. Экраим мгновенно проснулся, отлично выспавшийся и готовый к немедленным действиям. Когда он забрался сюда - едва светало, сейчас же на улицу опускалась ночная тьма. Это могло означать только одно: утомленный долгой дорогой и непогодой, Экраим расслабился, окруженный теплом конюшенного чердака и ароматом свежего сена, и проспал весь день. Это нисколько не огорчало его, и в спокойной обстановке можно было вернутся в таверну, перекусить, а потом, под прикрытием ночи, отправляться в путь.
        Но сейчас шум, который разбудил эль Нарима, не позволял рассиживаться, теряя время. Ни с чем перепутать доносящиеся до него звуки наемник не мог - на постоялом дворе шел бой, а это уже могло привести к ненужным последствиям для него.
        Закинув мешок за спину и подвязав веревку так, чтобы котомка не болталась, он скользнул с чердака вниз, в проход между стойлами. Краем глаза Экраим заметил движение у лестницы, но, бросив туда взгляд, успел рассмотреть мальчишку лет десяти, торопливо прячущегося за мешками с овсом. Пострел не представлял опасности, поэтому эль Нарим сразу забыл о нем. Быстро осмотрев денники, он выбрал сильного рослого скакуна. Сдернув со стены одно из седел, Экраим быстро и привычно оседлал коня. Тем временем остальные постояльцы конюшни явно разволновались в своих стойлах. Может, на них тоже действовал шум боя, а может, это от Экраима сейчас веяло опасностью, как от попавшего в конюшню волка. Кони храпели и беспокойно топтались в своих денниках. Экраим распахнул ворота конюшни и, возвращаясь к выбранному коню, отпирал все попадающиеся по пути стойла, выгоняя коней и звонким хлопком ладони по крупу посылая их вперед, к распахнутым воротам.
        Когда последний конь, взбрыкивая, ускакал прочь, Экраим взлетел в седло и, сжав пятками бока коня, вихрем выскочил из конюшни, затем со двора, а потом, перемахнув через невысокую изгородь, оставил позади деревню, надеясь, что Судьба укажет ему верный путь и поможет скорее закончить начатое.
        Здесь ему нечего было делать, ибо человек, за которым он гнался, мчался сейчас в экипаже, запряженном четверкой отличных коней, где-то уже далеко от этого неприветливого места.
        Глава 7
        Гибель, породившая проклятие
        Каким бы близким ни казался путь, но лишь к утру, промокшие, грязные и смертельно уставшие, Регнар и молодой Нарлинг наконец въехали в деревню по каменному мосту. Двуречье, а именно так называлась эта деревушка, принимало путешественников, странствующих как по земле, так и по двум рекам - реке Локсе, являющейся рукавом Темной Реки, и речушке Банле, которая несла свои воды от Молчащего озера мимо Дарграда, чтобы затем бурлящим потоком впасть в Шакское море.
        В том месте, где разрасталась деревня, две реки проложили свои русла почти параллельно друг другу на небольшом расстоянии. Двуречье, сейчас удобно расположившееся на берегу Локсы, появилось сравнительно недавно, хоть и успело уже быстро разрастись. Слишком удобно оказалось расположение деревни. И у того, кто оказывался проездом в этой деревне, невольно возникал вопрос - отчего раньше никто не решился осесть в этих местах? Было бы правильнее называть ее даже не деревней, а небольшим городом. По крайней мере, деревня имела даже такую роскошь, как подчиненная деревенскому главе стража. Того и гляди невысокий забор из бревен, окружающий Двуречье со всех сторон, сменится каменной стеной. Тогда всего и останется - поставить городские ворота, ратушу да обустроить покрасивее центральную площадь.
        Этими по-настоящему холодными осенними днями на постоялом дворе «Голова Орка» нашли приют многие странники. Кто-то заглянул сюда в поисках сытного завтрака и горячего очага, у которого можно было высушить вымокшую насквозь одежду, кто-то, оставив все силы на трудной дороге, надеялся на крепкий и спокойный сон. Некоторые посетители, правда, не собирались расставаться с деньгами ради мягкой постели. Зачем, если можно было эти деньги потратить с много большей, как они полагали, пользой - заказав у хозяина отменную выпивку.
        - Хозяин, есть комната? - пробасил гном, когда они с Гефоргом протиснулись через посетителей к седовласому толстяку, разливающему вино из дубовых бочек.
        - Вам повезло, - отозвался хозяин постоялого двора, доставая ключ. - Только что съехал один постоялец, и его комната свободна. Вы к нам надолго?
        - На ночь, полагаю, - ответил Гефорг, поскольку гном уже топал в комнату, сжимая в руке ключ. - Сколько с нас?
        Хозяин назвал цену, и Гефорг, заплатив, двинулся вслед за Регнаром.
        Едва добравшись до предоставленной хозяином комнаты на втором этаже, они рухнули в кровати и, вопреки своим планам, проспали весь день.
        Вечером Регнара разбудил гомон многочисленных посетителей, доносившийся из трапезного зала даже до комнат второго этажа. Гном поднялся и выглянул в окно.
        - Как меня угораздило так долго проспать, - проворчал он вслух, одеваясь. - Но, с другой стороны, отоспаться нам было просто необходимо. Вполне можно позволить себе еще чуть-чуть задержаться, чтобы спуститься вниз и хорошенько перекусить, верно, дружочек?
        Регнар посмотрел на Гефорга и обнаружил, что Нарлинг все еще мирно похрапывает в своей кровати. Гном легонько пихнул Гефорга в бок. Увидев, что тот подскочил, изумленно хлопая глазами, Регнар с чувством выполненного долга вышел из комнаты. Какой смысл дожидаться друга в комнате, когда можно заниматься тем же самым за кружкой молодого вина или крепкого эля. Протиснувшись через посетителей и постояльцев, гном устремился к приглянувшемуся столику. Правда, в этот вечерний час совершенно все столы были заняты, но на этот счет Регнар не волновался, считая, что у него есть свой, особый подход к решению таких вопросов.
        Сидящие за столом двое грязных пьяных охотников производили впечатление людей, которые сами по себе просто не в силах остановиться, пока в кармане есть хоть один медяк.
        - Я считаю, что вам уже достаточно, - безапелляционно заявил гном, останавливаясь у нужного стола.
        - Что? - хором переспросили охотники, поднимая на низкорослого гнома полные изумления взгляды.
        Первые же их слова сопровождались таким перегаром от дешевой настойки, который перекрыл даже смрад их давно не мытых тел.
        - Я со своим другом хотел бы утолить жажду и голод. Вы, судя по всему, уже достаточно выпили и закусили и вполне можете уступить свои места жаждущим, потому что, как вы могли заметить, свободных мест в этом чудесном заведении больше нет, - пояснил Регнар, нисколько не смущаясь.
        - Ты слышал его, Сид?! Да он, похоже, совсем спятил, - искренне изумился один из охотников - огромный мужик с застрявшими в густой бороде кусками жира и крошками ржаной лепешки.
        - Ты прав, Румс. Он наверняка полоумный, - поддакнул второй - плотный и широкий, будто пивной бочонок.
        - Грешно смеяться над полоумными, - задумался тот, которого назвали Румсом.
        - Грешно. Но этого, я думаю, совсем не грех проучить, раз уж он так напрашивается, - возразил Сид, поднимаясь с лавки. - Иди ко мне, полоумный коротышка. Я преподам тебе добрый урок уважения и укорочу твою уродливую бороду.
        Гном крякнул, поняв, что без потехи сегодня не останется. Возможно, он и не обратил бы внимания на слова охотника, если бы не два «но». Во-первых, судя по решительному настрою обоих, они вовсе не собирались следовать заповедям Аррага и проявлять заботу о страждущих. А во-вторых, и это было сейчас главным, этот грязный и пьяный охотник назвал Регнара «коротышкой». Вернее, «полоумным коротышкой». Да еще, вдобавок к этому, пообещал укоротить гному бороду. А это уже невозможно было пропустить мимо ушей.
        Со сноровкой бывалого воина Регнар подался вперед. Чтобы разобраться с этими двоими, гному совсем не нужно было хвататься за оружие. Кулак Регнара врезался в челюсть так и не успевшего вылезти из-за стола Сида. Голова охотника запрокинулась назад, увлекая за собой все тяжелое тело. Румс просто отшвырнул лавку ногой, инстинктивно попытавшись подхватить падающего, словно спиленное дерево, друга. Но гном не дал ему это сделать. Двинув здоровяка под дых, он приложил согнувшегося от боли Румса коленом в голову. Отчетливо хрустнули ломающиеся зубы. Однако даже от такого сокрушительного удара здоровяк сумел устоять на ногах, лишь отступив на шаг назад. Тряхнув головой, охотник сплюнул кровь и обломки зубов, не сводя яростного взгляда с Регнара. Несколько мгновений они стояли друг напротив друга - гном посчитал столь скорую расправу над хамами достаточным наказанием за неучтивые слова и теперь стоял спокойный, но готовый к любому развитию событий.
        Охотник, так и не сказав ни слова, попятился, отступая к пытающемуся подняться товарищу.
        - Вот и славно! - улыбнулся Регнар, доставая из заплечного чехла свой огромный топор и аккуратно прислоняя его к стене. - Полагаю, что теперь я могу утолить за этим милым столом жажду и голод.
        Двое охотников, стеная и пошатываясь, направились к выходу, по пути спотыкаясь и расталкивая попавшихся на пути посетителей.
        - А если Гефорг будет слишком долго собираться к ужину, то тем хуже для него. Самого вкусного может и не хватить, - хмыкнув, добавил гном.
        Посетители, привыкшие к мелким стычкам, потеряли к нему интерес, едва только потасовка закончилась. Гном расслабленно рухнул на крепкую лавку, снимая и ставя прямо на стол свой боевой причудливый шлем.
        - Ну ничего, он еще заплатит за это, - донеслась угроза до Регнара, перед тем как побитые им охотники вышли из гостиницы в ночь…
        Почувствовав, как кулак Регнара врезался в его ребра, Гефорг проснулся. Удар не был действительно сильным, но оказался достаточным, чтобы изгнать сон. Поворчав немного для порядка, юноша неспешно оделся и, потянувшись, вышел из комнаты. Яркий свет заставил зажмурить глаза, а гомон множества посетителей и ароматы готовящихся блюд обрушились водопадом. В животе у Нарлинга немедленно заурчало, напоминая, что в последний раз он ел вчера за завтраком, то есть уже почти два дня тому назад. Поэтому Гефорг поспешил в трапезный зал, подгоняемый набросившимся на него голодом.
        Ему предстояло еще отыскать Регнара, который, в чем Нарлинг ни на миг не сомневался, уже вовсю предавался чревоугодию. Гефорг еще раз отметил, что постоялый двор достаточно уютен, хотя такие мысли вполне могли быть порождением долгого крепкого сна.
        Помня еще с детства скверный и неуживчивый характер гнома, Гефорг, еще только проснувшись, поймал себя на мысли, что опасается способностей гнома затевать ссоры в любом месте, где бы он только ни оказывался. Поэтому теперь, заметив друга в дальнем конце густо заставленного столами зала, юноша порадовался тому, что тот сидит за накрытым яствами столом целый и невредимый.
        Пробраться к гному оказалось не таким-то простым делом. Мало того, что все столы оказались довольно тесно заняты, так несколько посетителей умудрились устроиться возле довольно узкой полки, по сути встроенной в стену доски, решив, видимо, перекусить хотя бы стоя, но в тепле и сухости. Погода не располагала к долгим поискам более просторного заведения, тем более что цен хозяин не ломил. Да и вряд ли для путника в этих краях была альтернатива: все же деревня, хоть и такая большая, - не город, где всегда найдется не один постоялый двор или таверна.
        Вчерашний дождь во время пути от перевернувшейся кареты до постоялого двора в большой степени смыл грязь и кровь с одежды Нарлинга. Но полностью цивилизованного вида его одеянию не могло придать уже ничто. Куртка, а тем более штаны смотрелись сейчас не лучше, чем у какого-нибудь портового попрошайки. Кожаный плащ остался сохнуть в комнате, иначе он еще больше усугубил бы общую картину. Гефорг явно не производил благоприятного впечатления, о чем свидетельствовали косые, полные недоверия и настороженности взгляды тех посетителей, мимо которых он проходил. Возможно, они даже невольно проверяли свои кошельки, готовые при первом же подозрении поднять крик.
        - Ну наконец-то! - донесся до Нарлинга рык гнома. - Я уж думал, вы дожидаетесь, чтобы я умер от старости! Определенно кухарка спит у печи.
        Оказавшись наконец у стола, за которым восседал воинственно хмурящийся гном, Гефорг заметил, что гном не только успел заказать только что принесенную еду и выпивку, но и до этого расправился с первой порцией и того и другого. По крайней мере, служанка сгребла со стола несколько пустых разноразмерных тарелок и прихватила опустошенный кувшин.
        - О, дружочек! - удивленно воскликнул гном, наполняя из вновь принесенного кувшина большую глиняную кружку. - Ты все же решил спуститься? Я и ждать-то тебя перестал. Вон даже и эля едва на одного едока заказал. Ты не представляешь, насколько медлительны здешние работнички. Они буквально спят на ходу. А о заказах добропорядочных посетителей просто забывают.
        Гефорг пропустил возмущенные слова друга мимо ушей и, усевшись за стол, с аппетитом принялся за еду. После долгого ожидания, да еще раздразненный ароматами кухни, желудок буквально зашевелился в животе юноши, словно нетерпеливый пес в предвкушении угощения. Тушенная с мясом картошка показались Нарлингу верхом изысканного вкуса.
        - Давай-ка, дружочек, помянем добрых старых друзей! - предложил Регнар, успевший опустошить уже свою кружку и теперь расплескивающий пахнущий хлебом и травами напиток на двоих. - Выпьем за павшего от вероломного нападения трусов Вердис-гина! За твоего отца, мальчик мой!
        Выглядящая в лапе гнома не такой уж и большой, кружка мгновенно опустела, отдав свое содержимое шумному любителю эля.
        - За моего отца, - согласился Гефорг, делая большой глоток.
        Гном крякнул, и Нарлингу показалось, что глаза Регнара заблестели от подступивших слез. Но, в следующий миг убедившись, что в кувшине ничего нет, гном полез из-за стола, намереваясь самостоятельно, не дожидаясь нерасторопных служанок, принести новый кувшин. Обратно за стол он вернулся не только с кувшином, но и с довольно весомым походным кожаным бурдюком, в котором путники держат воду. Остановившись у стола, гном аккуратно подвесил бурдюк под свою кожаную куртку.
        - Воистину это заведение - худшее из всех, что мне довелось встречать в королевствах людей! - заключил гном, плюхаясь на лавку и вновь разливая эль из принесенного кувшина.
        - И во многих королевствах людей ты бывал? - язвительно поинтересовался Нарлинг.
        Гефорг за много лет, что они были знакомы, уже привык к вечному ворчанию гнома. Вопреки столь долгому общению, юноша в действительности знал о давнем друге семьи Нарлингов совсем мало. И то немногое, что он обрывками фраз или услышанных в детстве взрослых разговоров помнил, казалось простыми досужими выдумками.
        Характер у Регнара был достаточно скверный, а потому еще с детства Гефоргу постоянно хотелось чем-то поддеть кажущегося зазнайкой гнома. Однако другом Регнар Мраморная Стена был на редкость хорошим. И Гефорг, видевший их отношения с отцом, ни на миг не сомневался, что может в трудной ситуации положиться на гнома. И к тому же веяло от гнома тем ощущением силы, которое дает уверенность, что такой друг не отступится, не оставит, хоть даже будет наверняка обречен подобной преданностью на погибель. И одно только это уже позволяло Нарлингам не замечать всех недостатков гнома.
        - Лучше бы ты не налегал на выпивку, - посоветовал Гефорг. - Нам завтра трудная дорога предстоит.
        - Не ук-казывай мне, малец, что и к-как делать! - рыкнул на Гефорга Регнар. - Я пил добрый эль, когда тебя и в планах не было. И никто тут не сумеет меня перепить. Я и после десятка таких кувшинов буду способен пешком добежать до самой Эти… Эрити… тьфу - Эртии!
        Глаза гнома уже блестели от количества выпитого, а язык слегка заплетался. И тем большей проблемой становилось переубедить его не делать чего-либо. Нарлинг только печально вздохнул, осуждающе покачав головой, и налил себе из кувшина еще немного эля. Что ж, раз друг категорически намерен сегодня набраться, Гефорг тоже может позволить себе чуть-чуть расслабиться. Тем более что им обоим сейчас вдоволь хватало печали, чтобы топить ее в хмеле.
        Дверь гостиницы с грохотом распахнулась, и в помещение ввалились два охотника, которых недавно Регнар согнал с занимаемого ими столика. Следом за ними появились двое: один жрец в светлых одеяниях, второй в черной рясе. У жреца поверх светлых одежд покоился на золотой цепи символ Денмиса - круг с исходящими из него четырьмя широкими лучами, на которых поблескивали руны четырех стихий: любви, разума, времени и жизни - сильнейшей из стихий. У второго поверх черного одеяния также был святой символ, но немного отличающийся от символа Денмиса, - тот же золотой круг с четырьмя широкими лучами, но весь символ заключал в себе круг из черного железа.
        Гомон, похожий на гул растревоженного улья, мгновенно смолк. Люди в любом городе, даже не совершив ничего предосудительного, вполне справедливо боялись этих священников в черных рясах, избравших своею стезей не наставление прихожан на путь истинный, а приведение в исполнение кары за прегрешения перед богами Белого Трона. И ничего удивительного в этом не было, ибо по одному их слову любой мог отправиться на смертную казнь или того хуже - на страшные пытки. На черном круге священного символа второго священника белым пламенем горели руны Инквизиции.
        - Вон там он! - хрипло крикнул тот, которого звали Сидом.
        - Да, точно! Это он! У него и вид как у Пораженного! - добавил Румс. - И взгляд! Аж мороз по спине! Одно слово - прихвостень Мрака!
        Гефорг испуганно обернулся, ожидая увидеть буквально за своей спиной ужасающий облик этого исчадия богов Черного Трона. Внезапно в голове запульсировала паническая мысль, что виновный в гибели отца инквизитор настиг теперь и его - Нарлинга-младшего. И от того, что вместо прежнего инквизитора до Нарлинга добрался другой, легче не становилось.
        - Нас нашли! - выдавил перехваченным от волнения горлом молодой человек.
        - Именем Денмиса! - громогласно объявил инквизитор, обращаясь к гному. - Мы вынуждены задержать вас по обвинению в ереси.
        - Это недоразумение! - возразил Гефорг, поднимаясь с лавки и панически стараясь придумать правильные слова в свое оправдание.
        - Да уж, недоразумение, - ответил Сид, выходя вперед. - Ты, парень, не лезь. К тебе никаких вопросов нет. Пока. Иди себе. А этот приспешник Таллара сейчас получит свое!
        Нарлинг с недоумением уставился на гнома, который отчего-то совсем не удивился и не растерялся от такого поворота событий.
        - И правда, отойди, сын мой. Ты ведь не станешь помогать еретику, или хуже того - Пораженному? - елейным голосом попросил молчавший до сей поры жрец. - Отойди, а то мы сочтем тебя пособником или того хуже.
        Люди за соседними столиками, словно очнувшись от сна, зашевелились, спеша покинуть постоялый двор или хотя бы убраться в свои комнаты. Будто слова, сказанные только что инквизитором, относились ко всем ним. Потому и разбегались, стараясь как можно быстрее исполнить наказ «Отойди!». Тем более что не только страх перед карающей дланью инквизиции гнал людей прочь. Страх перед слугами богов Черного Трона, перед Пораженными, был не менее велик.
        - Но это же невозможно! Вы ошибаетесь, - попытался объяснить Гефорг. - Это просто какая-то ошибка или недоразумение.
        Регнар тем временем поднялся из-за стола, хмуро рассматривая клириков и тех, кто их привел.
        - Сядь, дружочек, не пятнай имени Нарлинга унижениями и оправданиями! Это ты назвал меня Пораженным, уродливый слизень?! - тихо переспросил гном.
        Его голос был хриплым, но четким, а в глазах разгоралось пламя пока еще контролируемой ярости. Он выставил свой толстый указательный палец, словно клинок, направляя его в грудь инквизитора.
        - Ты назвал меня слугой Черного Трона?! - продолжал вопрошать Регнар, и голос его превратился в рокот далекого горного обвала, а рука, привычно подхватив со стола шлем, нахлобучила его на голову.
        - Ты пойдешь с нами, - безапелляционно приказал жрец, только что ласково предлагавший Нарлингу отойти. - Или ты противишься воле Инквизиции, нечестивый?
        При последних словах жрец вынул руки из-под рясы и наложил ладони на золотой символ верховного бога Белого Трона. Дальнейшее произошло настолько быстро, что Гефорг не успел не только ничего предпринять, чтобы предотвратить катастрофу, но даже и осознать ее стремительного приближения.
        Инквизитор, сжав одной рукой медальон Денмиса, выкрикнул слова боевой молитвы. Вторая рука, уже направленная на гнома, очевидно, несла разрушение и погибель любому, пошедшему против воли богов Белого Трона, глашатаем которой на земле были его жрецы. Однако неизбежный, казалось бы, удар не настиг своей цели. Едва только услышав слова молитвы, Регнар молниеносно скользнул вперед, словно в причудливом танце подхватывая оказавшегося ближе всех Сида. С пальцев инквизитора со скоростью молнии сорвалось нечто неосязаемое и полупрозрачное, словно сплетенные из голубого сияния бесплотные кристаллы. Они ударили, вонзились в тело Сида, которым, как щитом, прикрылся гном. Человек забился, громко хрипя. Изо рта его вырвалось облачко пара. Кожа стремительно побелела, будто тронутая небывалым морозом, а волосы и брови покрылись инеем. Сид рухнул на пол, корчась и умирая от холода, а Регнар уже заскользил дальше, плавный и неотвратимый, словно атакующий хищник. Топор, мгновение назад мирно стоящий у стены, оказался в его привычных к оружию руках, и, продолжая движение, гном расчертил древним лезвием сверкающую
дугу, перечеркнувшую тело атакующего магией дознавателя.
        Гефорг, ошеломленный происходящим, остолбенело пялился на сраженного заклинанием охотника. Но учитель фехтования недаром тратил на юношу свое время, а пережитые за последние сутки эмоции придали его реакциям истерично-отчаянную остроту. Молодой Нарлинг интуитивно успел выхватить меч и блокировать удар, который наверняка снес бы ему полголовы. Жрец Денмиса, вооруженный извлеченной из-под длинной полы короткой булавой, утыканной шипами, надеялся устранить слабое звено в команде противника. Отбив второй выпад священника, Гефорг в останавливающем жесте выставил вперед руки, поднимая меч вверх и пытаясь объяснить происходящее недоразумение.
        - Все совершенно не так… - проговорил он, понимая, насколько глупо сейчас выглядит.
        Торопливо пятясь назад, юноша медленно опускал меч, больше всего боясь, что клирик бросится на него вновь и раскроит-таки череп своей страшной булавой. Неожиданно что-то попало под ногу Нарлинга, и, чтобы удержаться на ногах, он судорожно подался вперед. Инквизитор, заметив, что противник оступился, ринулся в атаку, надеясь быстро покончить с падающим юношей. Острый клинок вошел в грудь жреца, разрубая сердце. Оба на мгновение замерли, словно само время остановилось. Лишь взгляды скрестились как непримиримые клинки - один с плещущейся безмерной ненавистью, а второй с почти детским испугом за совершенное.
        Размашистый удар Регнара отсек инквизитору руку. Взвыв от боли, священник перехватил брызжущий кровью обрубок второй рукой и метнулся к двери. Но, как бы быстро ни постарался он сбежать от своей недавней жертвы, движения и реакции гнома были намного быстрее. Вряд ли Регнар размышлял над своими действиями. Он всего лишь завершил начатую атаку. Обратное движение топора выглядело столь же лаконичным и естественным, как движение маятника. Подобный боевому молоту, обух боевого топора впечатался прямо в голову разворачивающегося инквизитора. Брызги из осколков кости и обрывков плоти разлетелись по залу, словно топор расшиб обухом переспевший арбуз. Из тела, почти начисто лишившегося головы, ударил тугой фонтан крови. Мгновение постояв на месте, безголовое туловище завалилось на заляпанный жиром ближайший стол, щедро заливая столешницу и пол вокруг алой кровью.
        - Проклинаю тебя именем Денмиса! Тебя и друга твоего! Никогда вам не найти покоя! И да покарает вас Денмис дланью сво…
        Кашель, порожденный наполняющимся кровью легким, оборвал слова проклятия. Удивительно было и то, что священник вообще сумел столько сказать с разрубленным клинком сердцем. Единственный короткий приступ кашля, забрызгав кровью Нарлинга, окончательно разорвал нити жизни, и жрец, так и не договорив своей предсмертной речи, обмяк, оседая на пол.
        Гефорг, находившийся почти на грани безумия, в ужасе смотрел на лежащего у его ног жреца Денмиса, из груди которого все еще торчал зажатый в руке юноши меч. Нарлинг не мог разжать пальцев, чтобы выпустить рукоять. Пальцы свело судорогой. В то же время юноша не мог заставить себя вытащить клинок из груди мертвого служителя верховного бога Белого Трона. Ноги предательски подкосились, и Гефорг сам опустился на пол. Паника ураганом захлестывала его сознание. Он только что подписал себе смертный приговор. И великой удачей станет, если смерть его будет быстрой и легкой. Никто не поверит, что он не хотел убивать священника.
        Помимо этого священник проклял его. Проклял, перед тем как уйти в Царство Света. А что может быть хуже такого проклятия? Теперь о быстрой смерти можно только мечтать.
        Потасовка тем временем переросла во всеобщую свалку. Люди в зале орали, пытаясь выбраться наружу, но лишь мешали друг другу. Давя более слабых, постояльцы толпились у двери, пытаясь во что бы то ни стало пролезть первыми, разбивали окна, выпрыгивая в ночь.
        Регнар пьяным взглядом обозревал весь окружающий его хаос.
        - Трусы! - ревел он, воздев над головой окровавленный топор.
        Кто-то от ужасающего вида гнома с гулким стуком упал в обморок. Кто-то заверещал, как пойманный заяц.
        Взгляд Регнара остановился на сидящем рядом с распластанным священником Гефорге. Взгляд юноши был устремлен в неведомую даль. Гном даже не стал пытаться докричаться до молодого друга. Вместо этого он просто подошел к юноше и, ухватив его за ворот, одним рывком поставил на ноги.
        - Эй, дружочек, пойдем отсюда. Тут нам делать больше нечего.
        Стоило им направиться к двери, как вся толчея возле нее, словно по мановению мага, рассосалась. Стараясь побыстрее привести друга в чувства, гном отвесил Нарлингу увесистый подзатыльник. Юноша едва не свалился с ног, но взгляд его действительно приобрел осмысленное выражение.
        - Что мы наделали, Регнар? - выдавил в отчаянии Гефорг, убирая меч в ножны и ускоряя свои движения.
        Почти бегом они выскочили на улицу.
        Вокруг слышались крики - то паникующе-напуганные, то заинтересованные. Оказавшись в безопасности, сбежавшие с постоялого двора посетители не могли победить своей обывательской натуры и оставались в рядах собравшихся зевак, чтобы посмотреть - чем же закончится это представление. А в том, что продолжение обязательно будет, никто не сомневался. Многие заметили быстро приближающийся со стороны реки отряд стражи. Внизу, в долине, начали загораться огоньки в окнах домов. Видимо, весть об убийстве двух священнослужителей разнеслась уже по всей деревне.
        - Надо убираться отсюда, - сказал Гефорг, тоже первым делом заметивший спешащий к постоялому двору отряд.
        - Трусость - плохое качество для воина, - возразил Регнар, поудобнее перехватывая рукоять боевого топора. - Мы примем бой и разгоним этих шакалов по их норам!
        - Их слишком много, - не сдавался Нарлинг. - Наверняка вместе с местной стражей подойдут жрецы и лучники. Ты наказал тех, кто незаслуженно тебя обидел. Но убивать просто так жрецов и простых людей, сторонников Света, нельзя. Мы же не будем уподобляться Пораженным?
        - Да, возможно, сегодня ты прав, дружочек, - сдался Регнар. - Иногда, заметь, только в очень редком случае, имеет смысл временно отступить, чтобы ударить по врагу со всей нашей яростью!
        Одним привычным движением гном вложил топор в заплечный чехол и поспешил за юным Нарлингом. К их удивлению, коней в загоне не оказалось. Зато, заметив движение в копне сена, Регнар выдернул оттуда мальчишку, ухаживающего на постоялом дворе за лошадьми постояльцев.
        - Где наши кони, мерзавец?! - грозно зарычал гном, держа перепуганного конюшенного на весу за шиворот. - Куда ты дел их, человеческое отродье?!
        - Это не я, клянусь! - взвизгнул малец, представив, что настал его последний смертный час. - Век мне землю жрать, если это я! Когда шум поднялся, тут темный человек пришел и забрал одного из ваших коней, а остальных, не только ваших, пустил в сторону Локсы. Вот чтоб мне провалиться на месте! Я в сене сидел тихо, чтобы он меня не заметил. Он страх какой страшный! Вот как на духу, чтоб меня перекосило, если вру…
        Гном отшвырнул мальчишку обратно в копну сена и мрачно уставился на Нарлинга.
        - Ну вот, дружочек, мы и без лошадок остались. Добрые были лошадки, хоть и не могу не признать - я даже рад, что мне на них ехать больше не придется, - довольно пробасил Регнар.
        - Да, придется идти пешком! - согласился раздосадованный Нарлинг.
        - Хвала Аррагу! - подтвердил обрадованный Регнар.
        Выбравшись на задний двор, они перемахнули через невысокий забор и быстро побежали в сторону недалекого леса, совсем скоро оказавшись под сенью вековых сосен.
        Подошедший отряд стражи не угомонился, а организовал некое подобие погони - со стороны постоялого двора доносились невнятные крики, а на пустоши замелькали огни факелов, приближающиеся к стене леса.
        Но теперь, когда беглецы были скрыты лесной темнотой, они уже не опасались оказаться настигнутыми погоней. Перейдя с бега на быстрый шаг, друзья уверенно пробирались меж черных ночных стволов.
        Двигаясь довольно быстро, они вскоре вышли на дорогу, ведущую от деревни на восток. Погоня осталась далеко позади - скорее всего, показав напускное рвение и устроив шум, люди не рискнули преследовать тех, кого сам погибший инквизитор назвал Пораженными. Да еще преследовать в ночном лесу, когда Рамит благословляет всех слуг Черного Трона.
        Тучи поредели, открыв усыпанное звездами небо. На севере, сливаясь с бледным светом Горра, сияла, освещая путь силам Мрака в эту темную ночь, самая яркая звезда - Звезда Таллара.
        Глава 8
        Мольбы предсмертной безысходности

«Бежать!» - Мысль еще не успела сформироваться в сознании Элейн, а тело само рванулось к раскрытому окну. За ее спиной уже звучали торопливые шаги, поэтому на размышления не оставалось времени. Нужно было действовать быстрее убийц или умереть.
        - Ты достал ее, Генрих? - прозвучал во тьме незнакомый голос.
        - Нет! - крикнул Генрих и добавил: - Она уходит через окно!
        Одним движением перемахнув через подоконник, Элейн стремглав понеслась к центру города - стража не любила воров, но слуг Мрака она убивала на месте, если не успевала поймать для публичной мучительной казни. Именно это служило для Элейн гарантией того, что никто из преследователей не станет звать на помощь стражу или поднимать шум. Они будут гнать ее сами, стараясь убить или захватить в плен.
        Темный переулок манил своими тенями, словно обещая безопасность, и девушка побежала к нему. Она скорее почувствовала, чем увидела тонкое лезвие меча. Увернувшись от выпада, она припала на одно колено и, перекатившись, увидела молодого человека в странной серебряной маске, заносящего меч для повторного удара.
        Прижавшись к стене дома, Элейн распрямилась и парировала удар меча выдернутым из ножен кинжалом. Высеченные от удара искры ярко вспыхнули в вечернем сумраке. Удар оказался настолько сильным, что девушку отшвырнуло на мостовую. Кинжал выпал из онемевшей кисти, а нога неловко подвернулась.
        Из-за угла дома вышли еще двое молодых людей. Одетые в черное, они сливались с темными стенами домов. Лишь серебряные маски поблескивали на их лицах. Они загнали воровку в угол.

«Что ж, - мелькнула в голове девушки мысль. - Загнанная крыса дерется до самой смерти…»
        Мысль девушки не успела сформироваться, как все трое бросились на нее.
        Блеснуло лезвие меча, и в глазах девушки засверкали яркие белые искры, а затем мир начал быстро проваливаться во тьму.
        - Не слишком сильно ты ее приложил, Генрих? - услышала она, прежде чем потеряла сознание.
        Когда Элейн пришла в себя, она поняла, что привязана толстыми, крепкими веревками за руки и ноги к камню. Над головой девушки колыхались кроны деревьев, которые золотило закатными лучами Око Увара. Девушка поняла, что пробыла без сознания всю ночь и весь день. Камень, на котором девушка полулежала, был, вопреки ожиданиям, не холодным, но теплым, и Элейн вдруг почудилось, что по нему прошла дрожь, как если бы он был живым.
        Девушка приподняла голову и увидела, как ужасные и нелепые создания складывают костер недалеко от камня. Неподалеку от монстров стояли трое - похитители, те самые похитители. На груди крайнего висели увенчанные алыми рубинами золотые ножны.
        - Эй! - крикнула она.
        Один из них повернул к ней голову, его лицо скрывала серебряная маска. Он сказал что-то остальным, и те направились к девушке.
        - Господин! Вышла ошибка! - проговорила девушка, силясь улыбнуться.
        - Ты слышал, Карл! - хохотнул один из них. - Мы ошиблись!
        - Да уж, - ответил Карл. - Видать, Генрих хорошо приложил ее по голове.
        - Не так уж чтобы совсем сильно, - отозвался подошедший последним Генрих - на его среднем пальце Элейн заметила то самое кольцо, которое она так неудачно решила украсть.
        - Так что ты там говорила нам? - переспросил Карл. - Дрилл, ты не расслышал, что она там промямлила?
        - Благородные господа, - стараясь говорить быстро и четко, произнесла Элейн. - Я никому не скажу, что вы тут делаете! Я вообще прямо сейчас направлюсь прочь от Ливинкрона и никогда больше в него не вернусь…
        Тот, кого звали Карлом, неожиданно резко взмахнул кулаком, и речь девушки прервалась ударом в живот. Карл отошел, и из-под масок раздались смешки.
        - Конечно, в Ливинкрон ты уже не вернешься, - подтвердил Дрилл. - Никогда!
        Элейн захрипела и некоторое время восстанавливала дыхание.
        - Ты пожалеешь об этом, - прохрипела она. - Вы знаете, что я дочь главы гильдии воров?! Да вас живьем сожру…
        Генрих размашисто ударил ее по лицу, и Элейн ощутила вкус собственной крови - соленой и теплой.
        - Отправляйтесь в Бездну! - Элейн сплюнула кровь. - Идите лизать задницу своему уродливому богу!
        - Дорогая, - Генрих галантно поклонился, - мы конечно же пойдем к своему повелителю, но ты отправишься туда первой.
        Этот жест вновь вызвал смех из-под масок.
        Пораженные тем временем закончили складывать костер, и Элейн внезапно услышала стон позади себя.
        - А вот и твой сосед очнулся! - хохотнул Генрих.
        Элейн попыталась повернуть голову, чтобы посмотреть, кого еще захватили эти приспешники Таллара, но ей это не удалось. Она лишь смогла разглядеть темные пятна крови на черном камне.
        - Ну, старик, умоляй нас! - сказал Генрих, обойдя алтарь.
        - Скорее я поцелую задницу орка! - услышала Элейн хриплый голос.
        - Русто! - воскликнула она.
        - Элейн! Это ты, девочка?! - ответил старый вор.
        - Да, а ты как попал сюда?
        - А он знал про мой перстень, - ответил за Русто Генрих. - Мы как раз справлялись у Анкланга, не видел ли кто кольца с гербом магистрата города, и тут приходит этот старикашка и говорит, что тварь по имени Элейн только что принесла часть вчерашней добычи да еще предлагала купить кольцо, но он отправил ее восвояси.
        - Так меня отдал Анкланг?! - удивилась девушка.
        - Нет, дорогуша, - ответил Карл. - Ваш уродливый главарь отослал нас прочь и еще поплатится за свою неучтивость и грубость. Но вот твоего ноющего парня и этого старика мы дождались на улице и прихватили с собой.
        Око Увара ушло за горизонт, и темнота начала наползать из-за деревьев. Элейн вновь приподняла голову и увидела, как Пораженные зажигают костер.
        - Вот и пришло время нашего праздника! - сказал Карл, доставая из висящих на поясе ножен кривой кинжал.
        Ужас парализовал Элейн. Только теперь она в полной мере осознала, что ее ждет. По Ливинкрону давно ходили слухи, что в самых заброшенных местах Трущоб, где не появлялись даже отчаянные смельчаки, в темных лабиринтах канализации происходили поклонения Таллару. Магистрат замалчивал это, но вначале среди городской стражи, а потом и среди всех жителей слухи ползли и множились, словно чума. Тем более что не так давно в город приехал для искоренения этой ереси инквизитор по имени Валлинг.
        Инквизитор произнес пылкую и жесткую речь о том, что слуги Мрака получат по заслугам и будут наказаны. И вот Элейн и ее старый друг Русто Эрлип, связанные, лежат на алтаре тех, кто должен быть наказан. Но наказана Элейн за свою жадность и глупость.
        - Может быть, вы отдадите нас суду? - взмолилась девушка. - Пусть нас запрут в тюрьме!
        - Ты смешная и глупая! - сказал Карл, отвернулся от нее и закричал: - Таллар, повелитель наш! Царствуешь ты во Мраке, во тьме Бездны, среди Кровавого Моря и Вселенной Ярости. И братья твои, и сестры твои по Трону следуют Пути твоему. Рамит освещает тебе Путь во мгле бессмысленной боли Даклакуса! Геррада расчищает тебе Путь смертью среди отчаяния Зорнер! И Десидо следует за тобой, неся наслаждения, и Эсверре ступает перед тобой, даруя просвещение!
        Огонь от костра взвился до самых верхушек деревьев. Пораженные заплясали свой безумный танец. Карл стал медленно раскачиваться из стороны в сторону, словно подчиняясь неведомому ритму.
        Затем Пораженные стали бессвязно петь, повторяя сказанные Карлом слова:
        - Таллар, повелитель наш!..
        Где-то за пределами мира, который понимала Элейн, во тьме ночного неба что-то зашевелилось. На чистое небо начали наползать тучи, а ритуал только начинался. Пораженные и трое в масках делали невероятные движения, словно марионетки, которых некто дергал за невидимые нити.
        - Взываем к слуге твоему!
        Неестественно изогнув шею, Карл развернулся и двинулся в сторону алтаря.
        - Во тьме Кровавого Моря плоть жертв будет пищей тебе, и да насытишься ты, - шептали его губы. - И насытившись, вернешься ты туда, откуда был изгнан, и будешь ты проводником отца своего Таллара!
        Карл двигался очень медленно. Ужас, испытываемый Элейн от происходящего, отступил. Начал накрапывать дождик, словно небо проливало слезы о том, что должно сейчас случиться. Но вот Карл оказался у алтаря. Пение Пораженных достигло апогея. Девушка зажмурила глаза, решив, что сейчас она умрет, но Карл прошел мимо нее.

«Бедный Русто», - подумалось ей.
        Она как можно дальше повернула голову и заставила себя смотреть на происходящее. Пораженные теперь двигались быстрее и более слаженно. Элейн заметила, что пламя огромного костра вспыхивает в такт движениям приспешников Мрака.
        И вот жертвенный нож оказался над жертвой. Элейн почувствовала, как осязаемое зло сгущается возле алтаря. Карл сделал едва уловимое движение - и с губ старика сорвался крик, переходящий в стон.
        - Таллар! Яви нам слугу своего, говорящего устами твоими и несущего истины Бездны Мрака! Отвори Базилику Демонов! Я призываю Азареля!
        И Карл вновь опустил жертвенный нож, погрузив его в сердце старика, и Элейн почувствовала, как нагрелся жертвенный камень. Из-за неудобного положения ей было не видно, что происходит, но краем глаза она увидела, как от тела Русто пошел черный дым. Тело старика повалилось с алтаря на землю, а затем Элейн увидела, как темная фигура дымящейся плоти встала и, испустив хриплый вопль, заговорила рокочущим голосом:
        - Вы преклоняетесь перед силой, которая пройдет по этому миру и заставит подчиниться все живое единственной власти - Мраку, властители которой боги, восседающие на своих Тронах в Бездне Мрака.
        Пораженные и трое в масках упали на землю в благоговейном трепете и замерли, ловя каждое слово. Запах гниения усиливался - человеческая плоть не могла долгое время выносить мощи нового владельца. Вперемешку с гнилью Элейн почувствовала, как запахло гарью, но не гарью костра, а жженой плотью. Девушка увидела, как демоническая фигура, которая раньше была горбуном Русто, засветилась изнутри, словно по венам вместо крови тек жидкий огонь.
        Демон подошел к Карлу и коснулся его рукой. Карл стал хрипеть от боли. Его тело содрогалось в конвульсиях, а из-под маски вытекали две струйки крови.
        - Семь Молитв Смерти доступны тебе. - Тело начало тускнеть. - Используй их для прославления твоего повелителя.
        Рука, возложенная на голову Карла, осыпалась пеплом. Вскоре и все остальное тело упало пустой мертвой оболочкой на землю. Пораженные вновь стали бешено плясать у костра и петь.
        Карл, шатаясь, поднялся с земли и провел рукой под маской - рука оказалась вся в крови. Но он продолжил ритуал. Вложив в ножны кинжал, он присоединился в безумном танце к остальным приспешникам зла.
        Но вот пение закончилось, и Карл вновь повернулся в сторону алтаря. Элейн поняла, что настали последние мгновения ее такой недолгой жизни. Она в очередной раз попыталась вырваться из удерживающих ее пут, но безрезультатно.
        Двигаясь, словно марионетка в неопытных руках, Карл подошел к алтарю, на котором лежала девушка.
        - Во тьме Кровавого Моря плоть жертв будет пищей тебе, и да насытишься ты, - повторил Карл слова ритуала. - И насытившись, ты вернешься, откуда был изгнан, и будешь ты проводником отца сво…
        В этот момент внезапный рев прервал слова Карла и весь ритуал Пораженных.
        Глава 9
        Блуждающие во мгле страха
        - И дернул тебя Рамит связаться с этими нечестивыми, - сетовал Гефорг, плетясь вслед за бодро шагающим гномом.
        Гном по простоте душевной рассказал Нарлингу обо всем, что предшествовало кровавой стычке на постоялом дворе. И хоть рассказ гнома был акцентирован на злобном невежестве охотников, Гефорг понял, что именно Регнар стал причиной всего произошедшего.
        - Из-за твоего каприза мы едва не потеряли свои головы. И еще можем потерять, если кто-нибудь узнает, что мы убили жреца и инквизитора. А еще мы потеряли свои вещи и коней. Хороша драка в трактире. Ты всегда так побеждаешь?
        Регнар молча шагал, отлично ориентируясь в ночной тьме. Он старательно делал вид, что даже не замечает укоров друга, хотя и сам понимал, что юный Нарлинг во многом прав. И оттого гному становилось еще хуже. Он не сумел защитить старого друга, а теперь еще и втянул в большие неприятности его сына.
        Гефорг ворчал на гнома, а мысленно пребывал в состоянии, близком к панике. И причина такого состояния была более чем оправданна. Если после трагедии с отцом он надеялся добраться до Верховного Иерарха Денмиса Зарима и восстановить доброе имя семьи Нарлингов, то что теперь ему делать, когда сам он стал убийцей священника, да не просто убийцей, а тем, на кого обрушилось проклятие умирающего жреца? И если раньше была надежда, то теперь он на самом деле превратился в изгоя. Изгоя, заведомо приговоренного к смерти.
        Попробуй докажи теперь, что не специально прикончил этого святошу. Кто подтвердит, что Нарлинг даже в мыслях не держал драться вообще с кем-то. Да еще и Регнар мозги инквизитору вышиб.
        - Сидели бы сейчас в тепле и уюте. Пили бы вино или пиво… А из-за твоего взбалмошного характера премся неведомо куда по лужам, с ног до головы в грязи, ночью…
        Словно в насмешку над философствующим юношей боги подсунули ему под ноги толстый скользкий корень. Гефорг поскользнулся и, взбрыкнув в воздухе ногами, всем телом плюхнулся в грязь.
        Зазвучала приглушенная ругань, а Регнар, с философским видом прислонившись к толстому стволу дерева, извлек бурдюк, купленный на постоялом дворе, и сделал большой глоток. Отчего не перевести дух и не сделать глоток доброго вина, пока молодой друг борется со своей горячей натурой.
        По обе стороны дороги стеной стоял лес. Ветер зловеще завывал в корявых ветвях деревьев. Безоблачное ночное небо освещали Горр и звезда Таллара.
        - Не ной, дружочек, - посоветовал Регнар Мраморная Стена, оторвавшись от бурдюка с вином. - Не будешь ныть - и сразу дела в гору пойдут. И спотыкаться перестанешь. И дорога прямее станет.
        Настроение гнома заметно улучшилось от пары глотков вина. Гефорг только беззлобно ругнулся в ответ.
        Гном родился в Туманных Вершинах - королевстве гномов, граничащем с королевством Дионией. Он не любил вспоминать свое прошлое, и только по обрывочным фразам Гефорг знал, что гном чем-то не угодил правящему клану. Король Баргнер якобы отправил Регнара в Эртию послом от королевства Туманных Вершин. По большому счету это было пристойно оформленной ссылкой. Но тем не менее до Эртии гном не добрался. Вместо Эртии Регнар надолго обосновался в Дарграде. И вот теперь он считал семью Нарлингов своей родной семьей.
        - Сегодняшняя ночь просто великолепна! Я чувствую, как исчадия зла шныряют между деревьями, - сообщил Регнар, вдыхая полной грудью густой лесной воздух. - Они совсем близко и не решаются напасть, но у меня так и чешутся руки отыскать работу для моего топора.
        Гефорг шел медленно, внимательно вглядываясь себе под ноги, дабы опять не рухнуть в какую-нибудь придорожную канаву. Поэтому, не заметив, что гном остановился, Нарлинг врезался в его широкую спину, едва не разбив нос о макушку Регнара.
        - Нам лучше не привлекать к себе их внимания, - встревожился Гефорг, невольно кладя ладонь на рукоять меча и вглядываясь в стену деревьев, где в колыхании ветвей почудились ему страшные тени. - И чего я с тобой связался на свою погибель. Ты точно нас обоих приведешь к беде. Лучше бы я один поехал в Эртию.
        Гном сердито сверкнул глазами на Гефорга, но отвечать не стал. Несколько лет назад, когда только прибыл в Дионию из королевства Туманных Вершин, он сразу умудрился вляпаться в довольно щекотливую ситуацию. Свою лепту тогда внесли и беспробудное пьянство, и скверный характер гнома. Его попросту нашли мертвецки пьяным рядом с несколькими трупами горожан. Конечно же немедленно последовали арест и обвинение в тяжелых преступлениях. Улик хоть отбавляй, оправданий никаких, ситуация - хуже представить себе сложно. А сквернее всего в этой истории было то, что гном даже не мог вспомнить, что он делал накануне.
        Регнар, казалось, уже ощущал на своей шее веревочную петлю или холодную сталь топора. И помощи ждать заблудшему гному в королевстве людей было совершенно неоткуда. Благодаря скверному характеру Регнар не только не смог найти себе друзей, но и даже не завел знакомых. Казнь была назначена, и не сносить бы Регнару головы, но накануне казни спасение пришло оттуда, откуда его не ждал никто. Гефорг Нарлинг, повсюду сопровождающий своего отца, который в те времена служил городским судьей, обратил внимание Вердиса Нарлинга на весьма странное обстоятельство. Видимо, зоркий глаз и сметливый ум подростка сумел сопоставить простые и заметные улики, оставленные без внимания разгневанными взрослыми. Всем убиенным гражданам перерезали горло, а у гнома при себе не оказалось никакого, даже самого захудалого, ножа. Древний боевой топор, составляющий все вооружение гнома, мог, словно масло, перерубить шею, но на столь тонкие разрезы, какие остаются от отточенного кинжала, такой топор не способен.
        Да и имея такое оружие, задиристый и бешеный гном, пребывающий в состоянии довольно сильного опьянения, скорее изрубил всех на куски, чем возился бы с кинжалом.
        Незадачливого гнома оправдали, а убийцу нашли, и с той поры Регнар искренне и бескорыстно дружил с Нарлингами, считая молодого Нарлинга и вовсе человеком, спасшим его жизнь.
        - Не пора ли хоть немного передохнуть? - взмолился Гефорг после очередного своего падения.
        - Нас и так очень сильно поджимает время, - возразил гном решительно. - А что, если эти трусы в деревне выслали за нами погоню? Вряд ли командиры дадут солдатам рассиживаться и отдыхать. И нам нельзя расслабляться. Я не хочу окончить свои дни на плахе. Моя смерть должна быть великой! Как смерть всех великих Витязей Аррага! И никого больше из рода Нарлингов я тоже не хочу хоронить. Раз уж ты вынудил меня побежать, то и бежать нам должно на совесть. И остановок у нас не будет, пока с ног не начнем валиться, уж это я тебе гарантирую. Поэтому не ной, дружочек, а давай, возьми себя в руки и топай.
        С этими словами Регнар, ни с того ни с сего свернув с дороги, вломился в ближайший кустарник и, не забывая прихлебывать из бурдюка, упрямо начал продираться в глубь леса.
        - Ты куда?! - воскликнул Гефорг, но он уже разговаривал с кустами, сомкнувшимися за низкорослым гномом.
        - Погоня, дружочек, - услышал в ответ Гефорг. - Нас в первую очередь будут искать на дороге.
        Покачав головой и проверив меч в ножнах, молодой человек свернул с дороги и вслед за другом углубился в чащу. Кустарник и низкие ветви деревьев царапали лицо и рвали одежду, но Гефорг упрямо шел за гномом. Регнар кряхтел и сопел, проламываясь сквозь кусты.
        С трудом догнав гнома, Гефорг изловчился и выдернул из его руки бурдюк с вином, уже прилично ополовиненный. Регнар от неожиданности остановился, удивленно вытаращив глаза на Нарлинга, и уже раскрыл было рот, желая потребовать объяснений, но Гефорг его опередил:
        - Вот ты только что напоминал мне, что за нами гонятся. А от самого на весь лес несет винным духом. Да и кряхтишь ты так, что в Двуречье, наверное, до сих пор слышат.
        Гном нахмурил брови и упер руки в бока, но Нарлинг, пряча бурдюк за пазуху, был непримирим:
        - И бурдюк я тебе не отдам. Можешь на меня глазами не сверкать. Ты и так уже выпил достаточно.
        - Я пил еще задолго до твоего рождения, дружочек. И буду пить после твоей смерти. Так что не учи старших жить. И лучше сам прибавь шагу да под ноги смотри, а то как бы мне не пришлось таскать тебя по лесу, - сдался гном и, раздосадованно махнув рукой, вновь зашагал вперед.
        Медленно, но верно два друга все дальше и дальше пробирались сквозь самую чащу. Небо подернулось пеленой редких туч, в которые то и дело прятался Горр, забирая с собой бледный свет. Тогда становилось не видно ни зги, но гном, по его словам, отлично чувствующий направление, продолжал неутомимо прокладывать путь. Гномы, как по слухам и эльфы, обладали способностью видеть в темноте. Это умение сильно помогало им жить в горах, под толщью камня, где они возводили целые города, а по туннелям, соединяющим все королевство гномов, можно было блуждать годами.
        В который уже раз с глухим ударом Гефорг рухнул на землю. Его ругань с упоминанием Таллара, его матери, прочих родственников и мест их проживания сумела вызвать улыбку у притормозившего гнома. Гефорг с трудом поднялся с земли, весь заляпанный грязью и пожухлыми листьями. Выглядел он в таком обличье пострашнее какого-нибудь Пораженного.
        - Ты мне скажи, зачем деревьям столько торчащих корней? - ворчал, пытаясь хоть как-то отряхнуться, Гефорг.
        - Все очень просто, дружочек. Корни просто необходимы, чтобы, спотыкаясь, мы не забывали тех проклятий, которыми должны награждать Пораженных, разя их в битве! - лаконично ответил гном, шаря по карманам и все больше хмурясь.
        - Что-то случилось? - поинтересовался юноша, видя столь странные манипуляции друга.
        - Пораженный меня раздери! - раздосадованно выругался Регнар. - Я потерял свою замечательную древнюю трубку, которой очень дорожу. Вот незадача. Как я так мог?
        - Печально, - ответил Нарлинг, не видя особого смысла расстраиваться из-за какой-то трубки. - В любом случае мы не сможем вернуться и поискать ее.
        Гном прекратил шарить по карманам и молча продолжил путь.
        В небе сверкнула молния, и заморосил дождик. Лес заметно поредел, но от этого не стал менее зловещим.
        - Ну вот и дождались! - воскликнул Гефорг, у которого, в отличие от гнома, настроение только ухудшалось. - Теперь мало того что у нас есть все шансы нарваться на Пораженных, так мы еще и промокнем! Даже если мы выберемся отсюда, то точно сляжем с простудой!
        - Да, промокнем мы точно. И простудиться можем запросто. И чтобы этого не случилось, давай сделаем по глотку из бурдюка, который ты у меня забрал, - хитро прищурился Регнар. - Доброе вино разгоняет кровь по венам и помогает в пути.
        - Хорошо. Но только по одному глотку, - согласился юноша, чувствуя подступление холода от мокрой одежды.
        Он вытащил бурдюк и, прежде чем отдать его другу, сделал приличный глоток.
        - Эй! Мне-то оставь! Ты думаешь, что только тебе болеть не хочется? - возмутился Регнар, жадно припадая губами к оказавшемуся в его руках бурдюку.
        Его глоток был намного больше того, который сделал молодой Нарлинг.
        - Вот теперь никакая простуда не страшна, - довольно заметил гном. - Если ты, дружочек, закончил исследование корней деревьев, мы можем идти дальше. Тебя впереди ждет еще много деревьев, расставивших свои корни. Но впредь постарайся издавать поменьше шума, а то тебя слышно на весь лес.
        - Да чья бы корова мычала! - возмутился Гефорг.
        Но гном уже шагал дальше, бесцеремонно забыв отдать бурдюк обратно.
        - Ладно, спорить с тобой бесполезно, ты все равно ничего не услышишь за своим сопением, - махнул рукой молодой Нарлинг.
        Долгое время друзья шли молча. Только гном изредка что-то ворчал себе под нос про потерю драгоценной старой курительной трубки и других вещей, оставленных на постоялом дворе. Время от времени он тайком прикладывался к бурдюку. Погода окончательно испортилась, и тонкие струи воды, падая с неба, стекая с деревьев, создавали плотную стену дождя.
        Наконец терпение у Нарлинга закончилось. Догнав ушедшего вперед гнома, он тронул его за плечо:
        - Слушай, Регнар, а мы случаем не заблудились?
        - Вот еще! Как тебе такое в голову пришло? Да перед тобой один из лучших следопытов, дружочек. Я и слово «заблудиться» - просто несовместимы, - гордо заявил Регнар с нотками возмущения в голосе.
        - Да уж, несовместимы. Вот только это поваленное дерево я видел уже раза два…
        - Это лес, дружочек. Тут часто падают деревья. Лес большой, и упавших деревьев тут может быть сколько угодно. И вообще - заканчивай морочить мне голову. Вначале корни, теперь поваленные деревья, - кто у тебя дальше виноват будет? Грибы или ягодки? Вон я из-за тебя в лужу наступил.
        С этими словами гном уселся на ствол поваленного дерева и принялся выливать воду из сапог, не забыв перед этим сделать глоток из бурдюка.
        Гефорг присел рядом и похлопал Регнара по плечу.
        - Не хочу тебя обижать, Регнар, но мы действительно заблудились. А все из-за того, что ты слишком часто прикладываешься к этому бурдюку…
        - Да ты что, щенок! Хочешь сказать, что я пьян? - Гном вскочил на ноги и неловко покачнулся. - Да для меня это вино - что вода: ни в одном глазу.
        - Тогда что ты скажешь вот на это? - спросил молодой Нарлинг и протянул небольшую вещицу гному. - Это твоя трубка, которую ты недавно потерял! И я нашел ее как раз у пня этого поваленного дерева.
        Регнар ошарашенно заморгал глазами и даже не сразу нашелся что ответить.
        - Не может этого быть! - бормотал гном растерянно. - Кто-то специально сбивает нас с пути с помощью магии…
        - Какой магии? - усмехнулся Нарлинг. - Ты просто пьян! Мы проходим тут уже не первый раз.
        - Не может быть… Это магия. Нас заколдовали. Не может быть…
        Трясущимися руками Регнар приложил бурдюк к губам.
        - Все! Прости, но я должен тебя остановить для твоего же блага! - воскликнул Гефорг, ловко выдергивая бурдюк из руки друга.
        Вскочив с поваленного дерева, Нарлинг широко размахнулся и со всех сил зашвырнул бурдюк в лесную тьму.
        - Стой! - зарычал гном, вскакивая, но было уже поздно: бурдюк поглотила темнота осеннего леса.
        - Мы заблудились в лесу, ночью, в дождь, а ты лакаешь винище и бормочешь какой-то бред о магии!
        Сграбастав лапой отвороты куртки юноши, Регнар притянул его к себе, буквально подняв над землей.
        - Ты забываешься, дружочек! Может, я и пьян, но из ума еще не выжил! И запомни, я никогда не подводил друзей. И ты не пророк Аррага, чтобы говорить - что хорошо, а что плохо! Никто не может запрещать сыну Туманных Вершин делать то, что ему хочется.
        Гефорг попытался вырваться, но безуспешно - гном держал стальной хваткой, словно куртку юноши прищемило основанием утеса. Достигая ростом лишь плеча Гефорга, Регнар вдвое превосходил его в ширине плеч и груди. Подгорный народ всегда отличался незаурядной силой и выносливостью.
        - Хорошо, - сдался молодой человек, чувствуя, прямо перед ним стоит не старый добродушный друг семьи, но могучий воин, который приводил в ужас опытных рубак. А он, со своим юношеским запалом, явно перегнул палку. - Тогда выведи нас отсюда.
        Регнар выпустил куртку Нарлинга, молча обул сапог и так же молча двинулся в чащу, сжимая в кулаке найденную курительную трубку.
        Дождь вскоре закончился, и ветер разогнал редкие тучки, позволив Горру пролить свой серебристый свет на мир. Легкий туман поднимался над землей, покрывая понизу все вокруг. На ночном небе, затмевая свет остальных звезд и соперничая с сиянием Горра, горела яркая Звезда Таллара. Окружающее разительно изменилось, словно они по мановению длани мага вдруг оказались в другом мире. Теперь вокруг стояла странная, давящая, буквально осязаемая тишина.
        После всплеска ярости гном совершенно успокоился и теперь уверенно шагал впереди. Шлем на его голове съехал набок, выпустив на свободу спутанные космы длинных густых волос. Сколько Гефорг помнил, этот странный шлем всегда был с Регнаром. Именно поэтому, отправляясь перекусить на постоялом дворе, гном захватил с собой шлем наравне с боевым топором. Регнар всегда утверждал, что этот шлем - ценнейшая семейная реликвия его клана. Поверить в это было сложно, потому как ничего особенного в шлеме не было. Обычный железный шлем сверху венчал довольно густой хохол рыжих волос, достаточно длинный для того, чтобы быть убранным в тугой хвост. Регнар всегда утверждал, что волосы этого гребня взяты из бороды его прадеда - величайшего воина гномьих родов, прославившего клан Мраморной Стены. Впрочем, такая мелочь, как происхождение волос на шлеме друга, заботила сейчас Нарлинга меньше всего.
        Глава 10
        Беспощадная кара справедливости
        - Постой, Регнар, - окликнул Гефорг друга. - Подожди! Что-то тут не так.
        Гном остановился и обернулся, грозно смотря на Гефорга из-под густых бровей.
        - Я скажу тебе, что тут не так, дружочек! - заговорил гном через несколько мгновений, повернувшись к Гефоргу. - Зло бродит по этому лесу, и мой топор жаждет крови!
        Гном рубанул воздух топором и сплюнул на землю. Окружающий лес казался мрачным и враждебным.
        - Туман, - выговорил молодой человек негромко, не обращая внимания на слова друга. - Странно, не правда ли?
        - Обычный туман. Осенью это часто бывает, - пожал плечами гном, еще раз оглядываясь по сторонам. - Ты трусишь, дружочек? Тебе недостает бесстрашия отца или ярости твоего брата!
        Порыв ледяного ветра заставил гнома прервать свои размышления.
        - Ты слышал? - спросил Регнар, поднимая вверх раскрытую ладонь.
        - Что слышал? - ответил юноша.
        Какое-то время ночную тишину леса нарушал только скрип качающихся под редкими порывами ветра деревьев, но затем два друга вновь услышали странные звуки.
        - Пение, - прошептал Нарлинг, чувствуя, как волосы на его голове встают дыбом от ужаса перед неизвестным.
        Ветер опять пронесся над головами человека и гнома, и теперь уже можно было отчетливо слышать зловещее бессвязное подвывание, которое вначале казалось порождением ветра.
        - Пойдем-ка отсюда подобру-поздорову, - предложил Гефорг, разворачиваясь в сторону, противоположную источнику пения.
        - Подожди, дружочек, - зло проговорил Регнар, прищурившись. - Опять убежать хочешь? Так мы никогда не попадем к цели, если при каждом шорохе станем поворачивать в обратную сторону. К тому же сдается мне, что там происходит что-то очень нехорошее. Мне даже показалось, что я слышал детский или женский голос. Нет, не голос. Пожалуй, это плач! Может, нам наконец повезло и там случилась беда? Мы, конечно, сможем помочь! Похоже, Арраг внял моим молитвам, и слуги Мрака, злобные демоны творят там…
        - Пить тебе надо меньше, чтобы ничего не казалось, - перебил гнома молодой Нарлинг, но взгляд друга буквально пробуравил его насквозь, и он, вспомнив недавние ощущения, замолчал.
        - Ты можешь подождать меня здесь, если не веришь или боишься. А я пойду и посмотрю, что там.
        Гном круто развернулся и устремился к источнику странных звуков. Некоторое время Гефорг стоял и изумленно смотрел вслед исчезнувшему в зарослях гному. Будь на то его воля, он не стал бы даже размышлять над тем, как поступить. Просто развернулся бы и ушел подальше от этих страшных звуков. Более длинная дорога намного короче, если ты, пройдя по ней, наверняка останешься в живых. А за последние пару суток в его жизни и без того произошло слишком много страшных и непоправимых событий, чтобы теперь еще и лезть очертя голову к новым смертельным опасностям. Инквизиторы не достали - так тут невесть что. Но хороший же он будет друг, если позволит погибнуть гному. Он и так потерял слишком много близких и дорогих людей, чтобы терять еще и Регнара.
        Гефорг тихо выругался и поспешил вслед за Регнаром со всей осторожностью, на какую только был способен.
        - Проклятый гномище, - бормотал Нарлинг, больно ударяясь головой об очередную толстую ветвь. - То он советует, не теряя времени, идти в столицу, то напивается в дым и заводит неизвестно куда, то бросается сломя голову на непонятные звуки. Попадем мы с ним в переделку, как пить дать попадем.
        Увлеченный неравной битвой со скользкими корнями и жесткими ветвями, которые постоянно старались повалить Нарлинга в грязь или хорошенько стукнуть его, обязательно попав в весьма больное место, Гефорг какое-то время продирался сквозь кусты, совершенно не замечая ничего вокруг. Неожиданно раздавшийся грозный рев прервал все размышления и мысленные обвинения молодого человека. Не задумываясь о возможной опасности, он бросился на звук. Больше всего этот рев походил на боевой клич. А ведь именно в ту сторону ушел упрямый гном! Предчувствуя недоброе, Гефорг выхватил из ножен меч.
        Внезапно лесные заросли оборвались, сменяясь довольно большой поляной. В дальнем конце поляны полыхал костер, вокруг которого копошились непонятные на таком расстоянии фигуры. Это вполне могли быть как представители какой-нибудь лесной нечисти, так и простые разбойники, устроившие на этой поляне свой лагерь. Фигуры метались в отсветах жаркого пламени, а на половине пути от Нарлинга до костра мчался во весь опор грозно орущий и размахивающий своим боевым топором Регнар. Атакующего явно заметили, потому как фигуры тоже устремились от костра навстречу гному.
        - Проклятый гномище! - повторил, словно заклятие, Гефорг, со всех сил ускоряясь.
        Гном тем временем почти добежал до костра и встретился с первой из непонятных фигур.
        Гефорг ожидал быстрой и неминуемой смерти незнакомца, но тот выхватил какое-то оружие и умудрился отбить первую яростную атаку разъяренного гнома. И не только отбил, но даже внезапно перешел в наступление, пытаясь оттеснить Регнара. Больше всего Нарлинг опасался, что перестаравшийся с вином Регнар оказался в плену горячки, которая навеяла ему свои видения, заставляя воспринимать вещи совсем не такими, какими они являлись на самом деле. Еще когда он бежал за гномом по лесу, набивая шишки о ветви, его воображение рисовало картину того, как невиновные путники, остановившиеся на ночлег в неприютном лесу, в дополнение ко всему подверглись нападению ополоумевшего гнома. А учитывая, что гном этот являлся лучшим бойцом из тех, кого видел Нарлинг за свою жизнь, все для этих невинных людей могло сложиться совсем худо. Но сейчас Регнар еще не успел никого убить, встретив на своем пути на удивление сильного противника. Поэтому у Нарлинга вспыхнула надежда, что все еще можно исправить, а перед добрыми путниками просто извиниться и, чем черт не шутит, скоротать ночь с ними за общим костром и ужином.
        - Хвала Трону, он слишком много выпил, - возблагодарил опьянение, отнявшее силы друга, Гефорг, изо всех сил стараясь быстрее добежать до костра. - А извиняться перед этими путниками он будет сам. Я и пальцем не пошевелю, чтобы помочь ему подобрать слова.
        Расстояние между Нарлингом и костром сократилось настолько, чтобы отчетливо видеть происходящее. И тут от ужаса у него едва не подкосились колени: он рассмотрел, с кем дрался гном. Меч в задрожавшей вдруг руке Гефорга стал неимоверно тяжелым. Настолько тяжелым, что клинок опустился, коснувшись острием земли. В горле пересохло, а паника черным туманом поднялась из глубин сознания.
        Гном сражался с Пораженным. С огромным четырехруким Пораженным, три руки которого сейчас твердо держали различное оружие. Гном увернулся от грубого двуручного меча, отбил удар короткого копья и отскочил на несколько шагов, когда Пораженный размашисто махнул тяжелой палицей.
        - Регнар, отступаем! - выдавил крик из пересохшего горла Гефорг.
        Он заметил, что от кучки «путешественников» отделились еще несколько фигур и теперь быстро приближаются. И их глаза горели мертвенно-желтым светом.
        - Будь я Аррагом проклят навсегда, если брошу ее здесь! - взревел Регнар.
        - Кого «ее»? Ты с ума сошел спьяну?! - заметался Нарлинг, понимая, что не сумеет ни переубедить гнома, ни сбежать, бросив друга одного, как бы страшно ему сейчас ни было.
        - Они схватили девчонку. Хотят совершить свой гнусный обряд. Ты беги, дружочек, а я их отвлеку.
        С этими словами Регнар, покрепче перехватив рукоять боевого топора, яростно бросился на четырехрукого.
        - Регнар, - только и простонал Гефорг.
        Спешащие от костра Пораженные приблизились, злобно шипя, недовольные, что кто-то прервал их священный обряд. В ночном тумане Нарлинг с трудом разбирал неясные силуэты Пораженных. Мутация зла коснулась каждого из них. Глаза Пораженных - тварей, отмеченных богами Черного Трона, - сиявшие в темноте осенней ночи желтым пламенем Бездны, с нечеловеческой злобой смотрели на чужаков, осмелившихся помешать их ритуалу.
        Гефорг перехватил поудобнее меч и с отчаянием обреченного ринулся вслед за другом в атаку. Инстинктивно отмахнувшись от набросившегося врага, Гефорг отрубил тянущиеся к нему клешни Пораженного. Это простейшее действие прорвало неведомую перепонку, которая не позволяла юному Нарлингу преодолеть свой страх.
        Меч вдруг стал легче, а пальцы тверже сжали рукоять, словно Гефорг выпил какого-то волшебного эликсира. Следующий выпад юноши был уже совершенно осознанным движением молодого воина - коротким уколом меча он добил врага, только что лишившегося своих клешней. Пораженный испустил исполненный боли вопль и упал на колени, сгибаясь и пытаясь зажать обрубками рук рану на животе. Но тотчас же на место сраженного противника из темноты выскочили сразу три фигуры. Эти трое внешне ничем не отличались от обычных людей, словно мутация зла не коснулась их тел. Облаченные в дорогие черные одежды, они прятали свои лица за тисненными серебром масками верховного бога сил Мрака и владыки Черного Трона - Таллара.
        Их вооружение вполне соответствовало общему облику - тонкие мечи, которые обычно носит знать. Подобно окружающим зверя охотничьим псам, черная троица медленно заскользила, окружая Нарлинга со всех сторон.
        - Кто вы? - задал Гефорг глупейший из всех возможных вопросов, стараясь держать в поле зрения всех троих.
        - Ты смешной, - насмешливо ответил один из противников, на груди которого болтались золотые ножны ритуального ножа. - Смешной и глупый.
        - Глупый и уже мертвый, - поддержал второй.
        Третий сделал стремительный выпад, целясь тонким быстрым лезвием в горло Нарлингу. Но именно в этот момент Гефорг поскользнулся на влажной глине, и клинок врага прошел мимо, а юный Нарлинг, сумев удержать равновесие, лишь почувствовал волосами прикосновение холодной стали. В следующий миг Гефорг с силой вогнал клинок в живот врага. Кровь хлынула темным потоком, щедро орошая без того влажную траву вокруг и струясь по лезвию меча. Хрипя и захлебываясь своей кровью, противник Гефорга рухнул в траву.
        Регнару, в отличие от Нарлинга, приходилось сложнее - все остальные Пораженные, за исключением троих набросившихся на Гефорга, сейчас толпой кидались на гнома. Своими бестолковыми атаками эти Пораженные только мешали сами себе и тому огромному приспешнику зла, который первым встретил атакующего гнома. Регнар же не терял времени даром, полностью используя эту слабую сторону противника. К тому же он явно протрезвел, оказавшись в смертельно опасном положении. Одним из точных ударов он буквально пополам разрубил низкорослого уродливого Пораженного. Труп врага еще не успел упасть на землю, а гном уже лишил жизни следующего противника.
        В центре поляны, где теперь кипел бой, громоздился мрачный алтарь из черного камня. С первого взгляда было заметно, что сооружение это создано в древние времена - вросшее в землю, испещренное древними рунами, покрытое пятнами, происхождение которых можно только угадывать. Распятая на жертвеннике девушка тщетно пыталась вырваться из крепких оков.
        - Мы будем внимать Таллару! - выкрикивали Пораженные, которые до того, как отдаться во власть Мрака, были людьми.
        Они непрестанно кружили вокруг гнома в попытках достать его оружием или рукой, но каждый раз подобная попытка лишала очередного Пораженного конечности, а иногда и головы.
        Древние руны подгорного племени на лезвии боевого топора сверкали в тусклом свете костра, пылающего возле самого жертвенника и немного разгоняющего туман. Гном рубил своим топором, отсекая конечности, рассекая лица, превращая этот шабаш в мясорубку.
        Если противники Нарлинга внешне совершенно не отличались от обычных людей, то на долю гнома пришлись все Пораженные. Большинство из них переменились настолько сильно, что в них едва улавливалась бывшая человеческая сущность. И вид этих мутаций был омерзительным. Впрочем, приземистому гному не нужно было искать причины, чтобы ненавидеть Пораженных. Сейчас он свирепствовал, словно неудержимый демон смерти, вырвавшийся на свободу и собирающий свою богатую кровавую жатву.
        Гефорг, которому преподавал уроки фехтования опытный ветеран, считал, что весьма неплохо умеет обращаться с мечом. У него даже были боевые шрамы, которые молодой человек успел получить во время показательных выступлений студентов, ежегодно устраиваемых в Ас-Ангеле. Но все это - и уроки фехтования, и выступления студентов - было не более чем детским баловством, поскольку сейчас, в сравнении с гномом, Нарлинг выглядел нерадивым ребенком.
        Гефорг извернулся и, отбив стремительную атаку, умудрился ударом в грудь смертельно ранить еще одного противника в черном одеянии. Последний из нападавших бросился вперед, в длинном выпаде преодолевая расстояние до противника, но Гефорг сумел парировать направленный удар в живот и ответным выпадом полоснул по противнику. Удар не достиг намеченной цели, но незнакомец в серебристой маске громко вскрикнул и, отпрыгнув в сторону, выронил из руки свой меч. Не думая больше о нападении, он зажал рассеченное лицо ладонью и, отступив, скрылся в зарослях.
        Оставшиеся в живых Пораженные, осознав всю величину нависшей над ними смертельной опасности, начали в панике разбегаться. Их силуэты один за другим исчезали среди деревьев, растворяясь в ночной тьме и тумане.
        Регнар замер, переводя дыхание и осматриваясь по сторонам. Он стоял на целом холме из трупов врагов и отрубленных конечностей. Сам он был залит кровью от волос шлема до толстых подметок ботинок. Вряд ли кто-то сейчас смог бы отличить этого перемазанного в крови и внутренностях врагов гнома с горящим безумным взором от Пораженного.
        Только один из приспешников Мрака не спешил убегать или прятаться среди деревьев - четырехрукий огромный Пораженный, который первым набросился на гнома.
        Гефорг бросился на помощь гному, не представляя пока, как им удастся справиться с таким ужасающим гигантом. Регнар по-звериному зарычал и, крутанув в руках свой топор, шагнул навстречу врагу, тесня его к огромному алтарю.
        - Заходи сзади! - рыкнул гном, заметив, что друг приближается к месту их сражения.
        Четырехрукий огромный монстр когда-то, судя по всему, был орком немалых размеров, но поражение Мраком оставило на нем свою печать зла. Подвергшись жуткой мутации, приспешник злого бога стал убийцей, марионеткой в руках богов Черного Трона, несущей только смерть и разрушение на своем пути, - не куском гниющей плоти, но беспощадным и великолепным воином.
        Гефоргу не оставалось ничего иного, кроме как следовать совету гнома. Да и чем еще юноша мог помочь другу? Он слишком слаб для того, чтобы сражаться с монстром на равных. А попытавшись отвлечь его на себя, он вполне мог реально помочь опытному в боях гному. Нарлинг кинулся на Пораженного со спины, стараясь привлечь внимание, а если повезет, то и ранить гиганта. Мраморная Стена воспользовался тем, что противник действительно развернулся к новому врагу.
        Стремительно скользнув к противнику, Регнар рубанул топором по его плечу. Толстая рука, сжимающая меч, упала под ноги гиганта, а кровь хлынула прямо в лицо гнома, ослепляя его на мгновение. Пораженный заревел от боли и ударил наугад огромной палицей. Регнар инстинктивно кувырнулся назад, и палица, которой пытался достать гнома Пораженный, ударила в то место, где мгновение назад находился гном, с такой силой, что земля вокруг вздрогнула. Опоздай гном хоть на мгновение - и палица раздробила бы его череп.
        Пораженный тем временем подхватил свободной рукой отрубленную конечность, все еще сжимающую огромный меч, и шагнул следом за Регнаром.
        Гефорг вновь кинулся на помощь, полосуя спину нерасторопного монстра. Гигант на удивление быстро развернулся, вздымая палицу, чтобы в следующий миг вбить в землю надоедливого врага. Но одновременно с Пораженным и гном бросился в яростную атаку. В два быстрых шага набирая разбег и сокращая расстояние, Регнар высоко подпрыгнул, подняв свой боевой топор над головой обеими руками, и обрушил всю смертоносную мощь древнего оружия на голову Пораженного. Топор расколол череп монстра как спелую тыкву, забрызгав все вокруг кровью и мозгами.
        Труп врага рухнул на алтарь, придавив своей тяжестью молодого Нарлинга к земле.
        - Знаешь, дружочек, - сказал гном, вытаскивая топор из монстра. - Ты молодец! Иногда я думаю, что в тебе течет кровь подгорного народа.
        - Ты бы не мог помочь мне выбраться? - прохрипел Гефорг, задыхаясь от навалившейся на него туши.
        Регнар мощным пинком сбросил труп Пораженного с Гефорга. Затем, оставив друга подниматься самостоятельно, он обошел мрачный алтарь. Со стенаниями поднявшись и пытаясь отряхнуть одежду от пропитавшей ее крови, Нарлинг поспешил за другом.
        - Как думаешь, нам стоит ее освободить? - задал вопрос гном, когда юноша приблизился.
        Регнар, с задумчивым видом положив ладони на рукоять топора, поставленного на землю, рассматривал привязанную к алтарю девушку.
        - А?
        В голове Гефорга все слова и мысли после недавней схватки превратились в бесформенный перепутанный клубок. Он даже не понял вопроса, явно обращенного к нему.
        - Хотя, с другой стороны, зарубить ее я всегда успею. А окажись она невинной жертвой этих мерзких исчадий богов Черного Трона - меня будет мучить моя неуемная совесть, - решился Регнар и в один миг голыми руками разорвал связывающие девушку путы.
        Глава 11
        От ужаса к свету
        - Так кто ты такая будешь? - задал вопрос гном, бесцеремонно осматривая и ощупывая ошарашенную девушку.
        Не найдя никаких явных признаков ее принадлежности к Пораженным, гном оставил бедняжку в покое и представился:
        - Я - Регнар Мраморная Стена родом из Туманных Вершин. А это - Гефорг из рода Нарлингов.
        - Агх-га, - выдавил из себя Нарлиг, медленно приходя в себя.
        Гном представлял сейчас собой еще то зрелище: широкий, косматый, с головы до ног перепачканный кровью и ошметками мяса, с ужасающим топором в толстых руках. Глаза гнома безумно поблескивали, помня яростную схватку. Грязная куртка только местами закрывала порванную кольчугу. Съехавший на затылок легкий открытый шлем с хвостом из рыжих волос. Кожаные черные штаны и тяжелые сапоги с металлическими набойками гармонично дополнялись всклоченной густой, доходящей до груди бородой, которая явно знавала лучший уход. Как было не испугаться такого чудовища, которое к тому же ревело еще страшнее, чем выглядело.
        Приходящий в себя Гефорг выглядел немногим лучше. Также заляпанный кровью Пораженных, юноша умудрился собрать на себя кучу грязи и листьев. Вся одежда Нарлинга была изорвана в клочья, а плечи покрывал рваный шерстяной плащ, цвета которого совершенно невозможно было определить.
        Поднявшаяся с алтаря девушка оказалась невысокого роста - не выше коренастого гнома. Чумазая, в перепачканной одежде, она с недоверием и страхом смотрела на своих спасителей чистыми голубыми глазами. Мокрые от влажности и тумана темные волосы облепили лицо. Одежда на девушке была практически целой, лишь местами порванная куртка выдавала в ней пострадавшую.
        Но если лицо девушки и казалось растерянным, то мелодичный голос оказался на удивление твердым и ровным.
        - Меня зовут Элейн, - представилась она, растирая занемевшие запястья. - Я не знаю, как мне благодарить вас за спасение.
        Гефорг отметил привлекательные тонкие благородные черты лица и гибкую стройную фигуру. Элейн поймала взгляд Гефорга и попыталась заставить себя улыбнуться этим странным незнакомцам, которые действительно спасли ее от лютой смерти.
        То ли промокнув под дождем еще по пути в лес, то ли от пережитого нервного стресса, девушка тряслась от крупной дрожи, иногда чувствуя судороги в мышцах. Элейн никак не могла согреться.
        Гефорг, окончательно пришедший в себя после схватки, подошел к одному из распластанных на земле тел и мечом поддел маску, срывая ее с лица последователя Таллара. Взглядам открылось совершенно обычное лицо молодого человека, вовсе не тронутое мутацией зла. На вид убитому еще не было и двадцати лет. Элейн медленно приблизилась к Нарлингу, не отрывая взгляда от распростертого у его ног тела. Что-то блеснуло в призрачном свете Горра, и она узнала отсвечивающую вещицу.
        - Постой! Тут есть кое-что интересное, - проговорила Элейн, осторожно опустившись возле убитого на колени. Едва касаясь тонкими пальцами еще теплой руки убитого, девушка сдернула с его пальца знакомый блестящий перстень.
        - Ты его знаешь? - прямо спросил Гефорг, вдруг подумавший, что гном мог оказаться прав в своих подозрениях относительно этой девушки. Инстинктивно Нарлинг даже крепче сжал рукоять меча и отступил на шаг назад - на случай, если придется рубануть девушку клинком.
        - Нет. Его лично я не знаю, но зато отлично знаю, что означает вот это, - ответила она, протягивая молодому человеку снятое серебряное украшение.
        - И что же это? - насторожился гном, уловив предостерегающие интонации в словах спасенной. - Если это колдовская штуковина сил Мрака, то мы должны уничтожить ее прямо сейчас!
        - Нет, это не колдовская штуковина, - хмуро ответила девушка, поднимаясь с колен. - Все гораздо хуже и сложнее. Это герб семьи магистрата.
        - Магистрата? - переспросил Гефорг.
        Девушка опять не казалась ему опасной, и он мысленно обругал себя за излишнюю подозрительность.
        - Да, магистрата Ливинкрона, - подтвердила Элейн и посмотрела прямо в глаза Гефоргу. - А вы кто такие?
        Гефорг задумался над правильным ответом, не зная, как в двух словах дать его. К тому же рассказать ей правду - означало подвергнуть себя ненужному риску. И не только себя, а честь рода Нарлингов, которую он, Гефорг, должен восстановить. В то же время Нарлинг не любил врать и хитрить, хотя ему иногда приходилось делать и то и другое. Чтобы решить дилемму, что говорить - правду или ложь, - молодой человек всегда выбирал полуправду.
        - Мы - простые путники, заблудившиеся в лесу, - ответил он, бросая на гнома язвительный взгляд.
        Регнар подобрал огромную булаву, которой был вооружен четырехрукий Пораженный, и взмахнул ею пару раз, словно примеряя к своей руке. Вопреки небольшому росту гнома, огромная булава смотрелась совершенно естественно в его лапе.
        - Мы направлялись в столицу из Дарграда. Непогода, дождь, туман… Одним словом, мало того что промокли и устали, так еще и, к несчастью, совершенно заблудились.
        - Скорее, к счастью, - улыбнулась Элейн, окончательно восстановившись после стресса. - Если бы не вы, я была бы уже мертва. Благодарение Армалии, пославшей вас мне на выручку.
        Гефорг почувствовал смущение, словно девушка высказала благодарность не богине удачи, а ему самому. Регнар, отбросив не понравившуюся ему булаву, громко выругался в адрес приспешников сил зла, которые и доброго оружия сделать не в состоянии.
        - Ливинкрон, - сказал Гефорг, вспомнив название города, произнесенное девушкой. - Так ты оттуда?
        - Да. Это совсем недалеко отсюда, - подтвердила Элейн, чувствуя растущее беспокойство.
        Элейн вдруг захотелось сбежать отсюда и схорониться где-нибудь на несколько дней. Вновь предчувствие предупредило ее подныванием в животе.
        - Ты сможешь довести нас до города? - спросил Нарлинг, и по голосу было совершенно ясно, что он нисколько не сомневается, что в благодарность за спасение девушка не откажет путникам в такой малости.
        - Я? Э-э-э… - замялась Элейн, ощущая, как острое чувство опасности формируется в ее сознании все более четко. - Я не видела, как меня сюда везли. Я очнулась уже тут. Поэтому я сейчас даже не представляю, где мы находимся.
        - Очень жаль, - огорчился молодой человек. - В городе мы смогли бы нанять экипаж…
        Гном проворчал что-то нелестное в адрес повозок и, усевшись на ближайший валун, принялся основательно чистить свой топор.
        - В любом случае мы тебя не бросим, - пообещал Гефорг. - Мы вместе как-нибудь выберемся из леса и постараемся доставить тебя до города.
        Девушка вздохнула, понимая, что от провожатых ей никак не отделаться. Но после всего произошедшего она просто панически боялась возвращаться в Ливинкрон. Буквально физически Элейн вновь ощутила цепкие руки, которые скрутили ее, чтобы привезти на эту поляну и приковать к жертвенному алтарю.
        - Пора бежать куда глаза глядят, - пробормотала Элейн, соображая, куда сможет податься из ставшего таким страшным Ливинкрона.
        - Что? - переспросил Гефорг, не расслышавший слов девушки.
        - Я просто еще раз воздала хвалу Армалии за мое чудесное избавление, - заверила Элейн, не моргнув и глазом.
        Туман в преддверии подступающего утра стал еще плотнее. И только теперь Нарлинг вдруг заметил, как изменился лес, наполнившись звуками: где-то ухала сова, где-то треснуло дерево, где-то испуганно тявкнула лиса… Лес ожил.
        Вычистив топор, Регнар подошел к другу, не преминув плюнуть на трупы Пораженных, мимо которых проходил.
        - Люди слабы и глупы, - сказал гном, глядя на одетых в черное богатых молодых людей, которых убил Нарлинг. - Из-за них весь наш мир катится напрямую в Бездну Мрака.
        Регнар забросил свой боевой топор в заплечный чехол и, достав кремень, начал терпеливо раскуривать древнюю трубку, и вскоре терпкий густой запах табака окутал гнома. Вдохнув несколько раз с наслаждением ароматный дым, он пригладил давно не чесанную, с редкой проседью бороду и испытующе посмотрел на девушку.
        - Ну так что, девочка, ты готова идти, или есть еще что-то, что нам надо знать? - задал вопрос гном, высказывая закравшиеся к нему в душу подозрения.
        В отличие от Нарлинга, он слушал слова девушки, и ему показались весьма странными некоторые интонации ее голоса.
        Элейн вдруг испугалась того, что вот эти двое странных путников, совсем недавно походя изрубившие на куски большую часть ее похитителей, вполне могут быть много опаснее, чем те, кого она страшится в городе. Стоит ей оказаться в своем привычном мире - и она сумеет раствориться среди воров и бандитов. Она станет осторожной и сумеет отсидеться в какой-нибудь тихой надежной норе, тем более что про тайный дом ее приемного отца Глоара до сих пор не знал никто, кроме нее. И тот, кому удалось сегодня сбежать с этой поляны живым, не сумеет ее отыскать.
        Эти путники вдвоем зарубили огромное количество Пораженных, и не придет ли им в голову попросту убить ее, если почувствуют фальшь в словах и поступках? Окончательно решившись, Элейн кивнула в ответ и нервно взмахнула рукой:
        - Целиком я не могу быть уверена. Но судя по тому, что звезда проклятого Таллара там, - она указала на яркую звезду, - Ливинкрон вон там.
        Дорога оказалась довольно легкой. Едва подойдя к краю поляны в той стороне, куда указала девушка, друзья нашли хорошо протоптанную тропинку, уходящую в том же направлении.
        Элейн, Гефорг и Регнар уходили не оглядываясь и потому не увидели, как древний, испещренный рунами алтарь, на который рухнул огромный Пораженный, начал слабо пульсировать неестественным желтоватым светом, и, вторя мерцанию алтаря, по жилам огромного монстра, просвечивая через кожу, запульсировали вены поверженного приспешника Мрака. - По всему выходит, что это не первый и не второй раз, когда приспешники Мрака приходят на эту поляну для кровавых обрядов! - заметил гном. - Тропа хорошо утоптана - главное, дружочек, чтобы ты вновь не загорелся желанием исследовать корни деревьев!
        - В университете Ас-Ангела я слышал, что подгорные племена предаются злу, поклоняясь Мраку, - припомнил вдруг Гефорг, шагая рядом с гномом.
        Пораженными становились в результате поклонения богам Черного Трона. Но встречались случаи, когда как люди, так и нелюди уже с рождения оказывались прокляты злом. Говорили, что так сказывалась порча, наведенная приспешниками Таллара. Родные, узнав, что их родственник стал Пораженным, старались держать это в тайне, пока в конце концов Пораженный, повинуясь одному ему ведомому зову, не уходил или проклятая сущность не проявлялась настолько, что скрывать ее было уже невозможно.
        В королевствах севернее и восточнее Дионии Инквизиция и ордены пытались контролировать ситуацию, однако на западе леса и горы кишели мутантами. Целые города предавались темной вере. Также поговаривали, что Таллар вознаграждает своей меткой за грехи - меченные Талларом в конечном итоге становились Пораженными. Убийства, изощренные пытки, инцест - все это рьяно поощрялось силами Мрака.
        - Да! - рявкнул в ответ Регнар, словно слова Нарлинга причинили ему физическую боль. - Зараза людей проникла и в наше племя. Мы бились с ними под Лунным Склоном. Эх… Славная была битва, хоть и давно это было…
        Регнар нахмурился, вспомнив что-то неприятное.
        Гномы не чтили Денмиса, верховного бога добра, восседающего на Белом Троне. Они ни во что не ставили Нахена, бога исцеления, или Армалию, богиню удачи. Точно так же они не признавали и прочих богов, коим поклонялись люди. Гномы почитали Аррага, или, как его еще называли, Кузнеца Битвы. Арраг покровительствовал подгорному народу всегда, оставляя без внимания молитвы всех других рас. Пророки поведали, что Арраг - бог Белого Трона. Наверное, из-за этого больнее было гномам осознавать, что их собратья предали их небесного отца, переметнувшись к богам Черного Трона. И место Кузнеца Битвы в сердцах этих заблудших заняла Зорнер, или, как ее еще называли, Мать Злоба - сестра Таллара, владыки Мрака.
        С начала времен боги Черного Трона и боги Белого Трона вели беспощадную войну. И лишь два божества не примкнули ни к одному из двух пантеонов - Горр и Торр. Их лики восходили и ночью, когда Рамит покровительствует приспешникам зла, и днем, когда Око Увара, бога природы и плодородия, разгоняет своим священным светом порождения Мрака, коим ненавистен свет солнца. Горр и Торр чтили равновесие и баланс, не вмешиваясь в дрязги остальных богов и оставаясь равнодушными к молитвам смертных.
        - Если это было давно, - заметил Гефорг, - то за столь долгое время другие ваши города тоже могли попасть под влияние Черного Трона.
        Не удостоив человека ответом, гном молча ускорил шаг, давая понять, что разговор окончен.
        - Нам надо будет нанять экипаж сразу же, как только мы попадем в город, - высказал предложение Гефорг, меняя тему.
        - Нет уж, дружочек! Ты меня больше в повозку не затащишь! - категорически отрезал Регнар. - Никаких гробов на колесах! Никогда!
        - Интересно, чем ему повозки не угодили? - поинтересовалась любопытная Элейн, поравнявшись с Нарлингом.
        Однако юноша лишь покачал головой ей в ответ. Начинать сейчас рассказ о переживаниях и злоключениях последних дней он не собирался.
        Деревья внезапно расступились, выпуская путников из-под купола леса. Друзья оказались перед той самой дорогой, с которой Регнар свернул, стараясь избежать погони. Оказавшись перед широким трактом, явно постоянно используемым и конными и пешими путниками, Нарлинг от неожиданности остановился, осматриваясь в утреннем сумраке.
        - Ну что ты встал, словно статуя? Пошли! - воскликнул гном, выпуская густую струю табачного дыма. - Я уж было начал думать, что мы обречены бродить по этому лесу целую вечность!
        - Я вот все думаю - раз тут протоптана такая хорошая тропа, значит, эти слуги зла уже не в первый раз устраивают такой шабаш с беззащитными жертвами? - поделился своими размышлениями Гефорг, шагая по дороге рядом с Элейн. - Ведь власти города должны были что-то предпринять! Нельзя не заметить, как исчезают люди.
        - Сомневаюсь, что в Ливинкроне кого-то тревожит исчезновение людей… По крайней мере, если говорить о простых людях, - возразила Элейн, подумав о том, что если магистрат приспешник Таллара, а все указывало именно на это, то в Ливинкроне дела совсем плохи. - К тому же если бы речь шла о жизни тех, кому этот город принадлежит, - это одно. А исчезновение тех, кого власти считают чернью, не вызовет ни у кого интереса.
        Девушка натянуто улыбнулась.
        - Но и… Но все остальные - это уже не ваша забота.
        Гефорг вопросительно посмотрел на девушку, однако Элейн сделала вид, что не заметила его взгляда, и ушла вперед.
        К тому времени, когда лес отступил от дороги, а взору путников открылись уже убранные к зиме поля, Око Увара начинало свой новый обход по небосводу Эпама. Далеко впереди, в утреннем свете, путники увидели городские стены.
        - А вот и Ливинкрон, - объявила девушка, откидывая прядь темных волос с лица.
        - Ну наконец-то! - обрадовался Регнар. - Нам стоит поспешить! Я, как посол королевства Туманных Вершин, хочу нанести визит вежливости владетелю этого городишки.
        - Не торопись так, Регнар, - устало возразил Нарлинг, мечтающий после такого насыщенного событиями ночного перехода о миске похлебки и постели. - Дай хоть немного отдышаться. Да и осмотреться не мешает, прежде чем лезть на рожон. Мы и так едва уцелели. А еще я с удовольствием бы помылся.
        Сколько Гефорг помнил Регнара, гном частенько в застольных разговорах упоминал, что он посол, которого король Туманных Вершин отправил своим представителем в столицу Дионии - Эртию. Однако же Регнар никогда даже не помышлял уехать из Дарграда, чтобы приступить к своим посольским обязанностям. В Дарграде со временем он получил всеобщее уважение, считаясь хорошим воином и умелым ремесленником, притом в мирной жизни города первое проверять всерьез не доводилось, а вот в мастеровитости сыну подгорного народа просто не было равных.
        Поговаривали даже, что у Вердиса Нарлинга в свое время дела пошли особенно быстро в гору именно благодаря тому, что Регнар стал его советником по вопросам организации торговли с гномами. А вспыльчивый нрав Регнара мало вязался с профессией посла, главное умение которого должно выражаться во владении своими эмоциями и умении вести политическую полемику. Хотя, насколько Гефорг знал историю, гномам во все времена были чужды политические игры. Юный Нарлинг не знал наверняка, стоит ли верить гному в том, что он посол, да и никогда всерьез не задумывался над этим вопросом. Регнар был старым другом и за долгие годы стал членом семьи Нарлингов, а потому просто принимался всей семьей без всяких «верю - не верю». Вот и сейчас Гефорг просто пропустил высказывания мимо ушей. Зато Элейн не преминула заметить с легкой усмешкой:
        - Простые путники, значит?
        Гефорг, остановившийся перевести дух, рассматривал маленькие черные точки работников и ремесленников, с первыми отсветами утра спешащих по своим привычным ежедневным делам. Ему вдруг подумалось, что совершенно любой из этих ничего не подозревающих обывателей вполне мог оказаться минувшей ночью на алтаре. И наверняка многие семьи бесплодно ищут пропавших родных, даже не ведая, какая страшная участь тех постигла. Насколько же сильно зло успело проникнуть в Срединные Королевства? Отчего люди опустились настолько, что позволили Мраку овладеть своими сердцами? Гефорг смотрел на просыпающийся город и не мог ответить себе на эти вопросы. Одно он знал своим разумом и чувствовал своим сердцем наверняка: сам он никогда не воззвал бы к Рамиту или Даклакусу. Никогда, что бы ни произошло в его жизни.
        Гном уже ушел вперед, даже не оборачиваясь на приотставших Гефорга и Элейн. Регнару отчего-то просто не терпелось быстрее попасть в город.
        - Никто не говорил, что мы простолюдины, - отозвался Гефорг. - А простой путник может быть кем угодно.
        - А ты сам-то кто? Уж не заморский ли принц, какой в сопровождении посла пожаловал в наше скромное королевство? - съязвила, не сдержавшись, девушка.
        Элейн сразу почувствовала, что это не «простые путники». Конечно, с одной стороны, большого ума для этого не требовалось - ни один простой путник в здравом уме очертя голову не кинулся бы в атаку на Пораженных, презрев страх смерти или жутких мучений. Конечно, можно было предположить, что на служителей Мрака кинулись двое умалишенных. Но таких просто зарубили бы или принесли в жертву следом за Элейн. Однако девушка сейчас стоит неподалеку от городских ворот, а Пораженные в большинстве своем лежат на той самой поляне, где готовили ей страшную смерть. Лежат, разрубленные на куски плоти.
        Бесстрашие, ярость, сила, опыт… Вряд ли простой путник может похвастать таким набором качеств. А еще и слова гнома про посольство и туманные объяснения юноши о
«простых путниках». Да и чутье, которому Элейн привыкла доверять, подсказывало ей, что с этими путниками не все просто.
        - Нет, - ответил Нарлинг с печальным вздохом. - К сожалению, а может, и к радости, я не принц. Я - Гефорг Нарлинг, сын Вердиса Нарлинга из Дарграда. Города в двух днях конного пути отсюда. И сейчас мы с моим другом направляемся в Эртию. Такова была последняя воля моего отца, и я твердо намерен ее исполнить.
        - А я ни разу не была в столице, - пожаловалась девушка. - Почти всю жизнь прожила здесь, в Ливинкроне. Сейчас даже немного вам завидую. В столице, говорят, совершенно другая жизнь.
        Элейн нисколько не лукавила сейчас. Она действительно хотела бы побывать в столице. В ней вновь, но уже с необычайной силой, пробудилось желание все бросить и отправиться на встречу с приключениями. В города, где она ни разу не была, в страны, куда не ходил ни один из встреченных ею в Ливинкроне путешественников. Раньше после некоторых раздумий какой-то не свойственный ей обычно страх брал верх, и она оставалась. Оставалась, совершенно уверенная, что все же наступит день, когда она осуществит свою мечту. И сейчас ей вдруг показалось, что день этот настал. Ну и что, что она знает их всего ничего? Зато они за то недолгое время знакомства успели вытащить ее из самой безвыходной ситуации, какая только случалась в ее жизни.
        Элейн, хоть старательно и отгоняла всякие сентиментальные мысли, но невольно ощущала некое подобие долга перед этими путниками. Все эти мысли и чувства перемешались в ее голове бесформенным клубком, и девушка просто выбросила их усилием воли.
        - Мой родной брат, должно быть, уже освоился в столице, - вспомнил вдруг про брата Гефорг, глядя на восход солнца над лесом.
        - Брат? - переспросила Элейн.
        - Да, Эйдис Нарлинг. Он младше меня на год, но учились мы вместе…
        Элейн вспомнила своего родного брата. Она не видела его с тех пор, как убили отца. Тогда их разлучили, но забыть самого родного после отца человека девушка не могла, и эта разлука саднящей занозой жила в ее сердце.
        Заметив, что гном уже успел уйти от них на приличное расстояние, Гефорг поспешил следом, испугавшись, что в незнакомом городе тот вполне может потеряться. Элейн, угнетенная и сникшая от бремени воспоминаний о брате, молча последовала за ним.
        В предместье, что со всех сторон окружало высокие каменные стены Ливинкрона, лились звуки пробуждения: допевали свои начатые еще с рассветом песни петухи, перетявкивались лениво собаки, мычал и блеял выгоняемый на пастбища скот. И поверх всего этого гомона разливался чистый и торжественный перезвон колоколов в храмах богов Белого Трона.
        Наступало обычное осеннее утро.
        Глава 12
        На шаг позади зла
        Ночь отступила, но рассвет не принес ни тепла, ни радости.
        По мосту в Двуречье въехали четверо всадников. Лица троих были сокрыты глубокими капюшонами черных ряс, четвертый всадник выглядел уставшим и озлобленным. Капюшон был откинут на спину. Седые волосы взлохмачены, а под тяжелыми бровями сверкали покрасневшие от недосыпания глаза. К седлу этого всадника кроме сумки был привязан штандарт с символом инквизиции. Черная ряса переливалась золотой вышивкой молитв, оберегов и цитат из священных текстов. Поверх одежд у всех троих висели привычные всем священные символы Денмиса. У всадника с открытым лицом этот символ был немного иным - заключенным в белый железный круг.
        Жители Двуречья, встречающиеся на пути процессии, отводили в сторону глаза и старались побыстрее свернуть с пути всадников, направляющихся к храму Денмиса - самому высокому зданию в деревне. Храм стоял на небольшой возвышенности, и отсюда открывался красивый вид. Под лучами Ока Увара извивалась сверкающей лентой река Локса, рассекая долину, на краю которой расположилась деревня Двуречье, пополам, а на западе виднелась вторая речушка. Неприветливый лес, окружающий долину с востока и севера, мог испугать слабых духом, но осматривающий окрестности инквизитор испытывал лишь уверенность, что скрывающееся под вековыми деревьями зло сгинет, сожженное яростью возмездия, и желание сделать все, что зависит от него, в извечной борьбе со злом.
        Из храма вышла красивая женщина с темными, но уже подернутыми сединой волосами и, осенив себя знаком Света, приветствовала инквизитора и его спутников:
        - Я настоятельница этого храма, жрица Ваора Жарр.
        - Мое имя - Кристалл, - отозвался инквизитор, и его руки машинально легли на святой символ, обрамленный белым кругом. - Инквизитор второго ранга.
        - Добро пожаловать в наш скромный храм в момент скорби и страха. - Жрица почтительно поклонилась.
        - Скорби? - переспросил Кристалл, спешиваясь и подходя к женщине.
        - Да, брат-инквизитор, скорби. Прошу, пройдем внутрь.
        Инквизитор последовал за жрицей, а его спутники остались снаружи, не впуская никого в храм. Полумрак храма едва разгонялся расставленными повсюду свечами. Плотно затворенные ставни не пропускали дневного света. Во тьме храма зло мира отступило, и инквизитор почувствовал спокойствие и благодать своего бога.
        Кристалл с удовольствием глубоко вдохнул витающий в воздухе запах ладана и, закрыв глаза, обратился с беззвучной молитвой к Денмису.
        - Это произошло вчера, брат Кристалл, - сказала Ваора. - Они выдавали себя за обычных постояльцев, а потом…
        - Кто такие «они»? Что произошло? - спросил инквизитор жрицу, не понимая, о чем она говорит.
        - Приспешники Мрака убили их, - шепотом проговорила Ваора Жарр и указала на каменный стол, стоящий перед алтарем.
        На низком каменном столе стоял погребальный ящик с закрытой крышкой. Инквизитор сдвинул крышку, и его губы непроизвольно сжались от гнева. Тело в черной рясе и с символом инквизитора на груди было изуродовано. Вместо головы из шеи торчали развороченные куски кости и плоти. Одна рука оказалась отрублена. Его священный символ обрамлял черный круг.
        - Это был инквизитор третьего ранга, - проговорил Кристалл. - И кто его убил?
        - Гном по имени Регнар Мраморная Стена, - сказала жрица. - По крайней мере, это подтвердилось - в вещах, собранных из его карманов, я обнаружила грамоту, говорящую о том, что он посол гномьего королевства Туманные Вершины.
        - Регнар?! - повысил голос Кристалл. - С ним был кто-нибудь еще? С этим гномом?
        - Человек, - продолжила Ваора сорвавшимся голосом, и глаза ее наполнились слезами. - Он убил моего сына, Далима…
        Ваора Жарр указала рукой в темную глубь храма. Там, в отдалении, стоял каменный стол с еще одним погребальным ящиком.
        - Имя?! - требовательно сказал Кристалл. - Имя человека, который совершил убийство?
        - Мы точно не знаем, но люди слышали, как гном его назвал Нарлингом.
        Кристалл опустился на скамью. Все его наихудшие опасения подтвердились - Вердис Нарлинг оказался приспешником Таллара, а Регнар - Черным Гномом.
        - Много жителей пострадало? - спросил инквизитор.
        - От рук гнома и человека - трое, - сказала Ваора. - Инквизитор, Сид, местный охотник, и… мой сын.
        - Я сочувствую твоему горю, сестра. - Кристалл положил руку на плечо Ваоре. - Но мне надо провести расследование. Я знаю этих двоих и преследую их от Дарграда. Мне необходимо будет подготовить место для допроса жителей города, видевших, как все произошло. Я обещаю, что возмездие покарает убийцу твоего сына, который сейчас уже прошел Долинами Смерти в Царство Света, к нашему отцу Сияющему Защитнику.
        - Я приведу очевидцев к храму, - сказала жрица, утерев слезы. - Об этих двоих сообщили двое местных охотников Сид и Румс. Сид мертв. Некоторые говорят, что его убил инквизитор Дидл, по словам очевидцев, но я не очень в это верю.
        - Но второй жив?
        - Жив, хоть и до сих пор не пришел в себя, - ответила Ваора.
        - Хорошо, - сказал Кристалл. - Его привести ко мне в первую очередь. Мои дознаватели расположатся в храме и будут допрашивать свидетелей. Я надеюсь на твое содействие, сестра.
        Ваора Жарр некоторое время стояла, не решаясь сказать, но потом все же заговорила:
        - Жители Двуречья хорошие люди, все они верят в силы Света и чтят Денмиса. Они напуганы. Я не хотела бы, чтобы они страдали еще больше.
        - Ты говоришь о ритуалах дознания еретиков? - уточнил Кристалл.
        - Да, инквизитор, - согласилась Ваора.
        - Ты добрая женщина, Ваора Жарр. Истинная дочь Денмиса. Будь все люди такими же, как ты, не было бы Инквизиции. Я ничего не могу обещать тебе, сестра моя, но даю слово, что невинные не пострадают, если они будут искренни и открыты для меня.
        Жрица покачала головой и направилась к выходу.
        - Попросите сопровождающих меня жрецов войти ко мне, - попросил Кристалл уходящую жрицу.
        Кристалл закрыл ящик, в котором лежало тело Дидла, и, подойдя к алтарю, прошептал короткую молитву Денмису.
        - Брат-инквизитор, - прозвучал за спиной Кристалла молодой женский голос.
        - Да, сестра-дознаватель, - отозвался Кристалл, повернувшись к подошедшим троим жрецам.
        В храме вошедшие откинули капюшоны, и Кристалл взглянул в глаза каждому. Алс, Балем и Эрсмина. Его верные дознаватели. Боевые жрецы, которые жаждали стать инквизиторами.
        - Помните, друзья мои? - начал Кристалл, присев на скамью. - Помните, что я обещал вам, когда брал с собой в Дарград? Я обещал вам, что лично возведу вас в инквизиторов четвертого ранга, когда мы искореним еретиков в Дарграде.
        - Мы помним, - ответила Эрсмина - молодая и красивая светловолосая девушка с нежными, почти детскими чертами лица.
        - И так будет. Нарлинг и гном Мраморная Стена были в этой деревне. Они убили инквизитора и жреца, а может быть, еще и невинного жителя. - Кристалл сурово посмотрел на своих дознавателей. - Поэтому от вас я требую сегодня проявить максимальную бдительность в допросах местных жителей, которых вскоре приведут сюда. Любая мелочь, замеченная вами, может помочь нам, любая ложь должна быть распознана.
        - Мы не подведем тебя, брат-инквизитор, - сказал один из молодых людей, поставив к стене храма огромный боевой молот.
        - Я знаю, Алс, - ответил Кристалл. - В ваших способностях я не сомневался. А теперь давайте вознесем Сияющему Защитнику Третью Молитву Очищения.
        Трое жрецов-дознавателей и инквизитор опустились на колени перед алтарем Денмиса и, закрыв глаза, начали молиться.
        Вскоре в храме появились первые люди. Жрица рассаживала их на каменных скамьях храма и уходила за следующими. Их набралось около двух десятков человек.
        - Где охотник, который сообщил о слугах Мрака? - спросил Кристалл Ваору, когда все очевидцы были собраны и рассажены.
        - Вон тот, в грязной одежде, - указала жрица на сидящего в отдалении от всех мужчину с густой и нечесаной шевелюрой.
        - Эрсмина, подойди ко мне, - подозвал Кристалл девушку. - Я хочу, чтобы допросила вот этого мужчину именно ты. Я должен провести Ритуал Общения. Необходимо выяснить, истинно ли гном посол или нет.
        - Да будет так, - смиренно проговорила девушка и повернулась к настоятельнице храма: - Проводите нас в свободную келью.
        - Уединение понадобится и мне, сестра, - добавил инквизитор.
        - Пройдемте за мной, - ответила жрица. - Я провожу вас.
        Кристалл, Эрсмина и Румс, который смотрел на Кристалла затравленным взглядом, последовали за жрицей, а Алс и Балем остались допрашивать свидетелей трагедии, выслушивая сбивчивые рассказы жителей Двуречья, которые со страхом провожали взглядами уходящего охотника.
        Инквизитор заперся в узкой келье и снял оружие - увесистую булаву и кинжал. Скинув одежды, он очистил свой разум от посторонних мыслей. Ритуал Общения позволял каждому инквизитору непродолжительное время соединяться мыслями с Адептом Веры, чтобы получить необходимую информацию, доложить ситуацию или затребовать помощь. Ритуал был доступен не всем - слишком сложна была молитва, а высокая затрата душевных и физических сил не позволяла слабым жрецам проводить его.
        Кристалл не впервые проводил этот ритуал. Закрыв глаза и воздев руки, инквизитор зашептал слова молитвы, и вскоре Денмис ответил ему. Ощущение собственного тела исчезло. Во тьме разума вспыхнули сотни искр, словно звезды, рассыпанные по темному небосводу, а затем Кристалл физически ощутил, как его мысли смешались с мыслями и воспоминаниями другой личности. В хороводе сияющих звезд он начал спрашивать себя, действительно ли гном Регнар Мраморная Стена посол Туманных Вершин, потом намеренно вспомнил все подробности бегства Нарлинга и Регнара. Он знал, что его мысли и чувства сейчас доступны одному из Адептов Веры, за тысячи верст, в храме Всех Богов.
        Звезды закружились в бешеном вихре и стали меркнуть. Кристалл начинал вновь ощущать собственное тело. Подступила тошнота, и инквизитор стал проваливаться в бездонную пустоту. Он ощутил свое тело, содрогающееся в конвульсиях и приступах рвоты, но перед тем как потерять сознание и тем самым прервать связь с Адептом Веры, он вспомнил, что рассказала ему жрица о произошедшем в Двуречье, затем темнота поглотила сознание инквизитора…
        - Открой, брат-инквизитор! - Звонкий женский голос доносился откуда-то издалека.
        - Отойди, сестра, - крикнул другой голос.
        Кристалл услышал слова боевой молитвы, а затем дверь разнесло в щепки - за дверью стояли трое его дознавателей, в руках Балема пылал огненный молот. Инквизитор осмотрел себя - руки и ноги едва двигались, сам он валялся в луже собственной рвоты и мочи.
        - Пить, - прохрипел он: пересушенное горло саднило, а тело требовало воды.
        Алс побежал за водой, Балем и Эрсмина вошли в келью. И тут инквизитор услышал далекий звон колокола, а в ноздри ударил запах гари. Он посмотрел в окно - было давно за полдень.
        - Набат? - еле ворочая распухшим языком, спросил Кристалл.
        - Да, брат-инквизитор, - ответил Балем.
        - Что… - Сухой кашель прервал инквизитора. - Что случилось?
        Алс принес два кувшина воды и полотенце, чтобы Кристалл мог обтереть тело. Инквизитор сделал несколько больших глотков.
        - Пораженные только что напали на Двуречье, брат-инквизитор, - проговорила Эрсмина.
        Часть вторая
        Прелюдия
        Мир для Кассандры изменился. Проклятая кровь смыла все человеческое, словно той, прошлой жизни и не было вовсе. Кассандра жила лишь чувством, что она должна идти.
        Куда?
        Кровь указывала ей путь.
        Дорога на север, в горы, к древним камням. Ее раб, как она называла Джекарта Мегана, ничего не смог ей рассказать. Джекарт был всего лишь вампиром, а Кассандра - чем-то иным, намного более страшным.
        Кассандра чувствовала, что там, куда она идет, она обретет могущество, не сравнимое с нынешней силой. Новый облик Кассандры резко контрастировал с прошлым: два горящих желтым огнем бездонных колодца там, где когда-то были ее глаза; вместо аккуратных ровных зубов - длинные кривые клыки; тонкие пальцы оканчивались массивными острыми когтями. Узнать в этой демонице прежнюю невинную девушку было невозможно.
        Кассандра лишь на недолгое время могла принимать облик той, кем она уже никогда не будет, той, кем она была до своей смерти. Она вскоре поняла, что затрачивает слишком много своей жизненной энергии, когда находится в обличье прежней Кассандры. Слишком долгое пребывание в облике обычного человека могло привести к полному истощению. Смерть ей, конечно, не грозила, в чем она была так же уверена, как и в том, что утром взойдет Око Увара, но серьезные неудобства причинить могло.
        Вампиры не любят света, как говорил ей Джекарт, но ей свет нравился. Она не боялась священного света Ока, в отличие от Мегана, который бежал во тьму каждое утро.
        - Куда же мы идем? - в который уже раз задал вопрос Джекарт.
        Они двигались вдоль Ниирского Тракта вот уже двадцать три дня. Днем, пока Джекарт спал, Кассандра охотилась на редких путников, а по ночам они с Джекартом шли к границе королевства - Белой Реке, за которой раскинулись Горы Безмолвия.
        - Я не знаю, раб, - вновь ответила Кассандра.
        Джекарт приканчивал свою очередную жертву и недовольно поглядывал на Пораженную. Его передергивало, когда Кассандра делала ударение на слове «раб», но он понимал, что действительно был ее рабом. Любые мысли Джекарта были доступны Кассандре. Любые его эмоции и чувства она видела так же хорошо, словно он сам говорил ей все про свои страхи, про всю свою ненависть. Силой воли Кассандра легко заставляла его испытывать физическую боль, и за это Джекарт еще больше ненавидел ее.
        - Ты же что-то ищешь? - спросил Джекарт, отшвырнув безжизненное тело женщины прочь от себя.
        - Я действительно не знаю. Я иду, куда меня ведет моя кровь. Единственное, что я пониманию, так это то, что мне надо идти туда. - Кассандра вытянула руку, на которой уже исчезли жуткие рваные раны взорвавшихся фонтанами крови вен, в сторону фиолетовых скал, виднеющихся на горизонте.
        Джекарт посмотрел, куда указывала Кассандра. За деревней дорога уходила на восток, а севернее, куда и указывала девушка, протекала Белая Река. Противоположный берег Белой Реки терялся в дымке на горизонте, позволяя увидеть лишь очертания темных гор.
        - Кто же ты? Пораженная? Вампир? - решился наконец задать вопрос Джекарт. - Вдруг там встретится то, что может навредить…
        - Навредить тебе, но не мне! - перебила вампира Кассандра, внезапно сорвавшись на визг. - Я не вампир, раб! Я что-то иное, что дремало всю жизнь - и наконец пробудилось!
        Глаза ее запылали в ночи, осветив вампира.
        - Мне не страшно проклятое Око проклятого Увара, я не боюсь святой воды Белого Трона!
        Горизонт начал светлеть, и Джек с облегчением поспешил в подвал дома. Они выбрали дом на самой окраине. Семья, живущая в доме, практически не сопротивлялась року, который настиг их. Детей и их мать Кассандра убила сама, выпив их кровь и сожрав часть внутренностей. Джек же довольствовался мужчиной и престарелой бабушкой семейства.
        Когда Джек скрылся в доме, Кассандра брезгливо скривилась. Она ненавидела эту слабость ее раба, вынужденного днем забиваться от света в какую-нибудь крысиную нору. Однако у нее имелись определенные планы на Джекарта. К тому же ей было бы невыносимо скучно путешествовать в одиночестве. Она ненавидела одиночество.
        - Жди меня тут, раб, - наконец сказала Кассандра. - Я хочу прогуляться.
        Идя по центральной улице деревеньки, где они с Джекартом совершили вынужденную остановку, Кассандра с презрением смотрела на людей, боящихся, как ей казалось, собственной тени. Она чувствовала страх каждого, и этот запах дразнил ее, возбуждая и будоража.
        - Эй, красотка, составить тебе компанию? - окликнул девушку дерзкий молодой голос.
        Кассандра остановилась и, не оборачиваясь, принюхалась. Двое молодых сильных мужчин. Один подходит сзади и кладет свою ладонь чуть ниже ее спины.
        - А ты не местная. Вчера с Бенаром прибыла?
        - Да, - мягким голосом ответила девушка.
        Кассандра была в облике той, кем уже никогда не будет. Той, кем она была до поцелуя Джекарта: молодой румяной девушкой с волнистыми каштановыми волосами. Два друга не могли в ней видеть седого, иссушенного, бледного чудовища со взглядом Пораженного.
        - Я - Иорон, а это мой друг Ансмин. Давай мы тебе покажем, что тут и как?
        - Давай, Иорон, - кокетливо улыбнулось Кассандра, которой начинала нравиться эта игра.
        Взяв двух молодых мужчин под руки, она пошла с ними по деревне. Девушка не слушала восторженных рассказов Иорона и не менее восторженных поддакиваний Ансмина. Она знала, чем закончится эта прогулка.
        Северный ветерок принес речной свежий воздух. Втроем они посидели в местной таверне, прошлись по крутому берегу Белой Реки, затем опять вернулись в таверну. Незаметно минул целый день.
        - Ты у кого остановилась? - спросил Иорон.
        - Не знаю, - смутилась Кассандра.
        Силы Кассандры были на исходе. Она чувствовала, что ей со все большим трудом удается поддерживать свой облик. Из-за упадка сил голод давал о себе знать особенно настойчиво и жестоко.
        - Так пойдем к Бенару? - предложил Ансмин. - Он мигом найдет отличное место для ночлега.
        Иорон ткнул его кулаком в бок: ведь у него были совершенно другие планы на эту ночь и на эту глупую девушку. Планы Кассандры тоже серьезно отличались от предложенных, поэтому она повисла обеими руками на руке у Иорона и зевнула.
        - Ты иди уже, а я ее сам провожу, - предложил Иорон, незаметно подмигивая приятелю.
        - Ну что вы сразу… - обиделся Ансмин, понимая, что Кассандре Иорон понравился больше.
        - Мы не «что», мы пошли, - рассмеялся Иорон и увлек девушку за собой, оставив Ансмина в одиночестве.
        - Ну ладно. - Ансмин от злости пнул лежащий на дороге камень. - И почему все самые красивые девушки достаются Иорону?!
        Когда Ансмин скрылся из виду, Иорон обнял девушку и привлек ее к себе. Кассандра подалась вперед, и их губы слились в поцелуе.
        - Так ты действительно не помнишь, где остановилась? - спросил Иорон, собираясь предложить переночевать у него.
        - Помню - это дом на самом отшибе деревни, - жеманно сказала Кассандра.
        - А! Так я знаю, у кого ты остановилась! Это же Саркины, моя родня в каком-то там колене! Пойдем быстрее, мы еще вполне успеем к ужину.
        Иорон знал, что Пресьер не откажет ему в ночлеге: он никогда не отказывал. Гостевой домик у Пресьера постоянно пустовал. Когда они подходили к дому Саркинов, Око Увара успело закатиться за горизонт и во всех домах зажглись огни. Во всех, кроме дома Саркинов.
        - Хм, что это с Пресьером? - удивился Иорон, подходя к дому.
        - Ты имеешь в виду, что у них нет света? - спросила испуганным голосом Кассандра, прижимаясь к Иорону всем телом.
        - Да, но нечего бояться, - подбодрил парень Кассандру, чувствуя себя защитником и героем. - Может, их просто нет дома, может, они уложили детей и пошли искать тебя.
        - Точно, я же не сказала им, куда ушла! - Кассандра мысленно хохотала.
        - Пошли, устроим им сюрприз!
        - Пошли! - кокетливо хихикнула девушка.
        Дверь оказалась не заперта. Они вошли, стараясь не шуметь.
        - Я закрою дверь, - сказала Кассандра, пока Иорон искал подсвечник или лампу.
        - Хорошо, - ответил Иорон, шаря во тьме руками.
        Парень нашел масляную лампу и, достав из кармана огниво, чиркнул кремнем, высекая искры. Просторная прихожая на мгновение осветилась и вновь погрузилась во мрак. Иорон не заметил разорванного тела Пресьера, валявшегося у лестницы. За первой последовала вторая попытка зажечь фитиль, которая опять вырвала прихожую из темноты, но Иорон вновь не заметил искореженных тел детей с раскрытыми от ужаса мертвыми глазами. С третьей попытки ему наконец удалось зажечь лампу. Он, радостный, поднял ее над головой…
        - Не-э-эт! - закричал в ужасе молодой человек, уронив лампу.
        Прихожая опять погрузилась во тьму.
        - Что случилось, Иоронушка? - проворковала Кассандра, наконец расслабляясь и возвращаясь к своему новому внешнему виду.
        - Что случилось?! - закричал парень. - А ты не видела?
        - Нет, я ничего не успела рассмотреть!
        Иорона била дрожь. Трясущимися руками, надеясь, что вспоротое горло матроны Рины ему всего лишь почудилось, он чиркнул огнивом, разжигая вновь поднятую лампу. И опять не сумел сдержать крика ужаса. На этот раз, упав, лампа разбрызгала масло, попав и на ноги Иорона. Масло вспыхнуло, освещая на полу и стенах кровь, иссушенное тело матроны Рины с разорванным горлом, трупы двух детей Пресьера, смотрящие остекленевшими глазами в пустоту, тело Пресьера, покрытое такими жуткими ранами, словно его рвал дикий зверь.
        - Нет! Нет! - только и повторял молодой человек, прыгая на месте в попытках сбить огонь с ног. Задетая его ногой лампа покатилась по полу, еще больше разливая оставшееся в ней масло и освещая огнем следы пребывания монстров. Чья-то нога остановила лампу. Иорон поднял глаза и увидел ужасное существо, пришедшее, казалось, из кошмарного сна. На плечи жуткой твари спадали седые волосы, худые пальцы оканчивались неестественно большими острыми когтями, тонкие черты лица придавали вид чрезмерной худобы. Но самым ужасным в стоящем над лампой существе казались глаза - горящие желтым светом, они сводили с ума. Иорон побежал к двери, но, поскользнувшись в луже крови, упал на окровавленный труп Пресьера.
        - Иоронушка, это же я, - прошипела Кассандра, мгновенно оказавшись рядом с молодым человеком.
        - Т-т-ты демон! Т-т-ты П-п-п-по…
        - Пораженная? - переспросила Кассандра, обнажая в улыбке острые зубы. - Да, я Пораженная.
        Она разорвала рубаху, обнажив грудь Иорона, и одним движением разворотила его грудную клетку. Кровь хлынула фонтаном. Сквозь сломанные ребра Кассандра увидела последнее трепыхание умирающего сердца.
        Вырвав сердце Иорона, девушка вонзила в него зубы, наслаждаясь еще теплой плотью. Кровь стекала по подбородку, но Кассандра не обращала на это внимания. Съев сердце юноши без остатка, она вновь ощутила себя полной сил, словно и не было изнуряющей прогулки в чуждом теперь для нее облике.
        - Ты даром времени не теряешь, - раздался над ее головой голос Джекарта.
        - Пойдем! - приказала Кассандра, поднимаясь на ноги и не считая нужным вести со своим рабом беседу.
        - Пойдем, - равнодушно отозвался Джекарт.
        Разлитое по полу масло огненными ручейками растеклось по полу, и теперь от этого огня начали заниматься вещи и стены. Сухое дерево радостно полыхало, все ярче освещая внутреннее убранство дома…
        Когда они подошли к берегу реки, позади уже поднималось зарево над пылающим домом. Многочисленные голоса селян на фоне гула пожара нарушали тишину ночи.
        Вода Белой Реки казалась сейчас совершенно черной, отражая в своих темных и гладких, словно зеркало, водах звезды и две холодные луны.
        - Я не хочу туда идти, - взмолился вампир. - Там нет людей, а это значит, нет еды для меня. Это проклятые земли, где властвует зло.
        - Для тебя я - самое ужасное зло, - огрызнулась Кассандра, понимая, что Джекарт прав и без еды ему долго не протянуть. А то, что в Горах Безмолвия нет ничего живого, она и сама отлично чувствовала. Зато за горной грядой есть что-то, что ждет и зовет ее. И она должна туда попасть во что бы то ни стало…
        - Я приняла решение, - объявила она, пристально посмотрев на Джекарта. - Дальше я пойду одна. Тебя я наделю особой силой. Я дам тебе свою кровь. Ты перестанешь страшиться Увара и его Ока. Но ты пойдешь в свой клан и приведешь его на это самое место к концу зимы.
        - Но я не Князь Клана, - возразил вампир. - Мой клан не послушает меня.
        - Так стань Князем, - огрызнулась его повелительница.
        Джекарт кивнул в знак того, что понял желание хозяйки. Понял и принял к исполнению. К тому же он был рад расстаться с Кассандрой.
        - Я понял, Кассандра. Я сделаю все так, как ты хочешь, и приду, как только ты призовешь, - заверил Джекарт. - Но найдешь ли ты там то, что ищешь?
        - Найду, - без тени сомнения ответила Кассандра, действительно верящая в это так, будто оно уже случилось.
        Она полоснула острыми когтями по своему запястью, и на землю хлынула черная кровь. Джекарт жадно припал к ее вытянутой руке. И с первого же глотка черной крови вампир почувствовал начавшиеся в его организме стремительные изменения. Он ощутил, как слабеет его связь с бывшей жертвой, но зато слабо услышал тот зов, о котором говорила Кассандра.
        Кассандра, молча отвернувшись, не прощаясь и не оборачиваясь, зашагала к темным водам Белой Реки. Ее ждал долгий путь одиночества во тьме собственной злобы, в конце которого она должна обрести силу, сравнимую лишь с силой богов.
        Глава 1
        Западня праведных
        - Если уважаемый Генрих сказал правду, в чем я, право, немного сомневаюсь, то в самом скором времени мы наконец-то сможем посчитаться за всех тех несчастных, кого приспешники Таллара принесли в жертву на своих алтарях!
        Командор городской стражи Берк Ай-Генс умолк, обводя собравшихся в комнате спокойным взглядом прищуренных глаз. В просторной комнате, обычно используемой для совещаний Городского Совета и приближенной к магистрату городской знати, сейчас, помимо самого командора, находились капитан воинского гарнизона Лиринор Фиам, инквизитор Валлинг, на груди которого покоился заключенный в черный железный круг золотой символ Денмиса. Во главе стола восседал сам магистрат Ливинкрона - Ордей Туккар.
        - Дорогой Берк, мой племянник принес тревожную весть о том, что и до нашего процветающего города добралась беда многих городов и деревень. - Магистрат откашлялся. - Пораженные готовятся напасть на город. И к его словам необходимо отнестись максимально серьезно.
        - Его рассказ достаточно странен, - отозвался капитан Фиам. - И путанен. Он утверждает, что Пораженные, эти исчадия Бездны, накануне похитили его и, что уже странно, он сумел сбежать от них…
        - Ты не доверяешь слову моего племянника? - угрожающе спросил Ордей Туккар.
        - Капитан хотел сказать, что Генрих может что-то упустить из виду, - встал на защиту капитана Ай-Генс. - Может, с ним сыграли шутку его друзья?
        - Его друзей распотрошили на алтаре у него на глазах! - рявкнул Ордей. - Зарубили как овец! И пытались убить его! Хвала Денмису, что он сумел избежать этой ужасной участи.
        - Также непонятно, как в этой нечестивой мессе могла участвовать девушка, знающаяся, по его словам, с ворами и разбойниками, - добавил Лиринор Фиам.
        - Ну это совершенно неудивительно, - отрезал магистрат. - Это отребье только и живет ради того, чтобы попирать королевские законы и устои Света.
        - Я уверен, что люди из гильдии воров, орудующих в Ливинкроне, немного не те, за кого вы их принимаете, - спокойно ответил командор. - Они первые зарезали бы и скинули в сточные ямы любого приспешника Мрака, закрадись у них хоть малейшее подозрение.
        - Это все не столь важно, - подал голос инквизитор. - Главное - Генрих дал точные описания тех, кто гнался за ним по лесу. Я уверен, что, если эти Пораженные проберутся в город, они продолжат преследовать его и на улицах Ливинкрона, сея страх и смуту. Допустить этого нельзя. Хорошо, если воры непричастны к этому, однако если действительно окажется, что описанная Генрихом Туккаром девушка, являющаяся для этих людей своей, участвует в таком шабаше, то, возможно, ересь проникла в Ливинкрон гораздо глубже, чем все мы подозревали. Но также мы должны поставить в известность общину гномов, поскольку вторым, судя по описанию Генриха, был Черный Гном. А на что способны Черные Гномы, никому в этой комнате рассказывать не надо. Слухи про их демонические машины, сделанные частично из камня и дерева, частично из живой плоти жертв, ходят среди людей уже давно. И я могу подтвердить, что это правда.
        - А что с третьим приспешником Мрака? - спросил Берк Ай-Генс.
        - Судя по всему, он может быть кем угодно, - отозвался инквизитор Валлинг. - И ливинкронцем, и бродягой, предавшимся ереси…
        Сам Генрих в это время сидел за дверью и вслушивался в каждый звук, доносящийся до него из-за неплотно прикрытой двери. Невольно при этом рука его постоянно тянулась к свежему шраму на щеке. Рану залечили жрецы Нахена, но шрам, сказали они, остался на всю жизнь. Слишком глубоко, до самой кости разрубило плоть лезвие, и слишком длинную рану прочертило оно на лице родича главы города.
        По дороге с тайной поляны Генрих нещадно гнал коня к городу, а его самого трясло как осиновый лист. Ничего удивительного в таком паническом страхе не было, и связан страх был совсем не с гибелью товарищей от руки чужаков. Ужас, поглотивший все его существо, порожден был исключительно боязнью за свою собственную шкуру. Ведь ни богатство семьи Туккаров, ни положение в обществе не спасут его от неминуемой казни, если станет известно, что он последователь Таллара. К тому же приспешников сил Мрака ждала не просто казнь - инквизиторы подвергали своих основных врагов жестоким пыткам в подземельях храмов Белого Трона. Еще больше страха прибавляла ему метка Таллара, которая появилась совсем недавно. Крупное пятно на груди, которое временами пульсировало в такт сердцу Генриха. Он страшился, что кто-нибудь увидит, почувствует, догадается…
        Но вместе со страхом его сознание наполнял благоговейный трепет от того, что владыка Черного Трона снизошел до своего благословения ему. Генрих уже в который раз безрезультатно попытался унять дрожь в руках и вновь внимательно прислушался к происходящему в соседней комнате.
        План, предложенный командором городской стражи, не отличался особой сложностью. Но простота в сложившейся ситуации могла сослужить хорошую службу. Главное было - не терять времени.
        - Я предлагаю срочно оповестить все посты у ворот и добавить к немногочисленным патрулям из воинского гарнизона несколько отрядов уличного гарнизона.
        - Мне кажется, что презренные приспешники Таллара не войдут в город открыто, - покачал головой Лиринор. - Наверняка они станут таиться, и тогда от дополнительных отрядов и моих солдат будет немного проку.
        - Что вы предлагаете, капитан Фиам? - нахмурился Ай-Генс, предчувствовавший, что Лиринор найдет какие-нибудь возражения.
        - Я не против, дружище, - поднял руки в примирительном жесте капитан воинского гарнизона, заметив раздражение командора городской стражи. - Я совершенно согласен со всем предложенным. Но полагаю, что нам необходимо еще отрядить нескольких надежных и сметливых людей, чтобы они, сливаясь с толпой, следили за всем происходящим и могли оперативно и эффективно реагировать.
        - Создать отряды тайного гарнизона, - задумчиво проговорил Ай-Генс. - Хорошая мысль.
        - Не могу не согласиться с предложением капитана Фиама, - подал голос инквизитор Валлинг. - И более того, у меня есть под рукой несколько братьев, которые и блохи не проглядят, и перед лицом смертельной опасности не дрогнут. Я передам им наше решение, и они немедленно сменят рясы на обычную одежду и выйдут на улицы.
        - И у меня в наличии несколько бойцов, которые свое умение в этом деле доказали. Бойцы смышленые. Одно слово - лазутчики. И боя не страшатся. Дай только волю - и они разорвут любую нечисть на части! - добавил Лиринор.
        - А может, нам обратиться к представителям Магических Лож? - спросил командор присутствующих. - Боевой маг - большое подспорье в бою, а тем более против Пораженных.
        - Город переживает не самые лучшие времена, - недовольно сказал Туккар и скосил глаза в сторону. - Денег в городской казне не хватает, торговля идет плохо, и все налоги уходят в королевскую казну да на жалованье солдатам…
        - То есть, магистрат Туккар, вы против привлечения магов? - еще раз спросил Ай-Генс.
        - Я не против, - поднял взгляд Ордей. - Но маги запросят денег, а платить им нечем. Если на город нападут, то они сами, полагаю, должны будут встать плечом к плечу со всеми жителями нашего славного города, чтобы в едином праведном порыве отдать за него свои жизни!
        Ай-Генс поморщился, но промолчал.
        - Что ж, на том и порешим, - поднял раскрытую ладонь магистрат, останавливая возможное продолжение обсуждений. - Командор Ай-Генс, я приказываю выделить людей и для формирования тайного гарнизона, и для дополнительных усиленных патрулей. А воинский гарнизон максимально мобилизует то, что уже есть. Не будем терять драгоценного времени, которого у нас совсем нет. Ведь приспешники Таллара могли уже успеть проникнуть в город. Идите, Фиам, и делайте что должно.
        Капитан воинского гарнизона незамедлительно вышел за дверь, и в комнате остались магистрат, инквизитор и командор.
        - Я уже давно на этой службе, Ордей, - начал Ай-Генс, рассматривая карту Ливинкрона, чтобы не смотреть в глаза магистрату. - И научился хорошо разбираться в людях. Я не обидеть хочу, а предостеречь. Твой племянник Генрих не внушает мне доверия. И, осмелюсь сказать больше, мне кажется, что он что-то скрывает. Что-то серьезное.
        - Я не удостоил бы ответом никого другого, мой верный Ай-Генс, - ответил после недолгого раздумья Ордей. Его тонкий скрипучий голос резко контрастировал с высоким и полным телом. - И отвечаю только потому, что действительно давно знаю тебя как верного и надежного служаку. Я верю Генриху и ручаюсь за него. Он славный мальчик. Он мой племянник, и я видел каждый день его жизни. Как же я могу не верить ему?
        - Именно поэтому все и поверили его рассказу, - вступил в диалог инквизитор. - Но мы слишком долго гонялись за тенями приспешников Таллара! Эти или другие еретики, но они всегда умудрялись ускользнуть от нас, когда, казалось, мы уже настигли их. Горожане уже знают, что совсем рядом с ними творятся кровавые нечестивые мессы. Они напуганы.
        Командор пристально посмотрел на магистрата, понимая, что высказанные им подозрения ни к чему не привели. У него нет иного пути, кроме как продолжать искать следы почитателей Таллара и надеяться на то, что вот теперь удастся наконец захватить их. Комнату пронизывали лучи восходящего Ока Увара, заливая ее оранжевым светом и напоминая, что утро уже наступило и время неумолимо течет мимо, с каждым пройденным мгновением помогая тем, на кого Ай-Генс охотился.
        - Полагаю, что нам надо довериться Денмису. Будем уповать на волю его и благословение, - произнес Ордей, смиренно сложив руки в молитвенном жесте, и вышел из комнаты.
        Все в городе знали набожность магистрата, который ежедневно посещал главный городской храм Белого Трона и истово молился Денмису. И это очень нравилось большинству жителей Ливинкрона, но сейчас командора покоробило от несвоевременного проявления такой набожности.
        - Я должен в этот раз обязательно взять их! - прошептал едва слышно Ай-Генс, сжав кулаки.
        - Мы покараем их, друг мой. - Инквизитор Валлинг подошел к командору и положил руку ему на плечо. - Я помогу тебе.
        В казармах городской стражи, в кабинете Ай-Генса на стене висела точно такая же карта города, как в этой комнате, только с выставленными рукой Ай-Генса черными метками - напоминаниями неудач командора. Так Ай-Генс помечал места поклонения Таллару и другим богам Мрака. Подвалы, древние подземные ходы и канализация, заброшенные дома - каждый раз зараза Мрака находила новое место, опережая его на один шаг. Его и инквизитора Валлинга, назначенного искоренить в Ливинкроне ересь раз и навсегда.
        Каждый раз, выяснив место нового шабаша, Ай-Генс приходил слишком поздно. Распотрошенные жертвы остывали на алтарях, а сами слуги Мрака растворялись в городе и его окрестностях, словно утренний туман под лучами солнца.
        - Да, мой святой друг, на этот раз мы покараем их, - оскалившись, ответил Ай-Генс. - Ведь сейчас все должно быть иначе. Пораженные упустили свою очередную жертву и, не привыкшие к таким поражениям, идут за ней следом, чтобы завершить начатое. Так тем хуже для них. И пусть их излишняя самоуверенность ведет презренных прямиком в ловушку.
        - Да будет на все воля Денмиса, - согласился Валлинг. - Пусть возмездие Света настигнет каждого приспешника Мрака.
        Командор Берк Ай-Генс улыбнулся и вместе с инквизитором направился к выходу.
        - Мне необходимо заглянуть в казарму, - сказал командор, намереваясь попрощаться с инквизитором.
        - Увидимся вечером, друг мой, - сказал Валлинг, откланиваясь.
        - Увидимся вечером, - ответил Ай-Генс.
        Валлинг направился в сторону храма Белого Трона, а командор свернул на центральную площадь, за которой находились казармы городской стражи.
        Добравшись до казарм, Ай-Генс выслушал Лиринора, успевшего уже отдать распоряжения всем постам у ворот и усилить патрули на улицах города.
        - Спасибо, капитан Фиам, - поблагодарил командор. - Полагаю, будет лучше, если мы вместе проверим, как исполняются твои приказы.
        - Согласен, - ответил Лиринор. - Предлагаю начать с Восточных Врат, поскольку, со слов Генриха, именно с той стороны Пораженные должны будут выйти из леса.
        - Не доверяю я этому выскочке, - покачал головой Ай-Генс. - Что-то в его истории не сходится. Как можно было сбежать от них?
        - Пораженные допустили ошибку, - повторил Лиринор слова Генриха Туккара. - Они слабо связали его, и тот смог убежать.
        - Раньше они не допускали подобных ошибок, - гнул свое командор. - Я не верю ему, Лиринор.
        - Ты - командор, - сказал Лиринор.
        Вместе они зашли в конюшню и, оседлав коней, направились к Восточным Вратам. Чем дольше Ай-Генс размышлял над историей Генриха, тем более неправдоподобной она ему казалась. Но как бы там ни было, вероятность того, что сегодня они смогут поймать культистов, поклоняющихся богам Черного Трона, существовала. И хоть по мнению Ай-Генса она была ничтожной, было бы глупо не воспользоваться ею.
        - Помяни мое слово, Лиринор, - сказал Ай-Генс, когда Восточные Врата показались впереди. - Я смогу найти правду…
        - Командор, - Фиам приподнялся на стременах, чтобы лучше рассмотреть, что происходит впереди, - смотри, там что-то происходит!
        Глава 2
        Преданное ожидание спокойствия
        Элейн щурилась от яркого света солнца, плетясь за гномом и молодым человеком, спасшими ее от заклания. Теперь, когда она окончательно успокоилась, все эмоции и переживания прошлой ночи навалились на нее непомерной усталостью. Слишком много волнений и страха выпало на ее долю за это время. Больше всего сейчас Элейн хотелось спать. Ей казалось, что, опустись она даже просто в придорожную траву - мгновенно заснет беспробудным сном.
        Окончательно протрезвевший гном торопился сам и торопил своих спутников, желая быстрее добраться до города и оказаться в какой-нибудь таверне. Судя по всему, усталость проявлялась у него совсем иначе, и вместо сна гному была жизненно необходима еда, и самое главное - хорошая и крепкая выпивка. Его понукания и недовольное бормотание о нерасторопности слабой молодежи звучали непрерывным фоном.
        - Ну что вы еле плететесь? - раздраженно рычал Регнар, перекрывая все другие звуки вокруг. - Вас двоих только за смертью посылать. Бросить бы вас, да помрете без меня на втором повороте. А я с вами помру. От голода! Шевелитесь, лентяи, а то у меня в горле сухо, как в пустыне Шакхи.
        - Кто о чем, а шелудивый о бане! - усмехнулся молодой Нарлинг, а потом серьезным тоном добавил: - Нам нельзя забывать об осторожности. Ты ведь помнишь, что один из приспешников Таллара умудрился сбежать?
        - Заметь, сбежал он от тебя, дружочек, - громогласно заметил Регнар, но потом миролюбиво примолвил: - Да он до сих пор еще бежит, не останавливаясь и не разбирая дороги от страха! К тому же после славной драки просто необходимо промочить горло. Это способствует только укреплению успеха. Да, именно так - укреплению успеха. Да поторопитесь же вы, наконец!
        - Да, именно так, - передразнила Регнара едва переставляющая ноги Элейн. - Выручили меня из неминуемой беды лишь для того, чтобы теперь загнать до смерти. Я не лошадь! Мне передышка нужна.
        Девушка ощущала к новым знакомым двоякие чувства - благодарность за спасение и неподдельный интерес к тем, кто стремится к далекой и неведомой цели. Ее не покидало ощущение, что где-то рядом с этими странными путниками могут бродить и яркие приключения, и несметные сокровища. Поэтому сейчас, стараясь поднять себе настроение, Элейн беззлобно пыталась поддеть гнома. При этом изредка девушка, незаметно посматривая на Гефорга, прикидывала шансы использования своих женских чар. Впрочем, никакой цели в ее прекрасной головке пока еще не сформировалось, поэтому и вела себя она совершенно пассивно.
        Ливинкрон располагался в центре равнины, на пересечении двух дорог: Ларийского Тракта, пересекающего все королевство, и старой дороги, стелющейся от Ливинкрона на север до самого Милна. Стоя на перепутье, Ливинкрон давно уже стал крупным торговым городом. Покрытые черепицей крыши невысоких домов надежно прятались за мощными городскими стенами, которым могла бы позавидовать и иная военная крепость.
        Как и многие крупные города, Ливинкрон начинался задолго до городских ворот. Тем более что толстые городские стены были построены давным-давно, а население города с тех пор неуклонно увеличивалось. Поэтому совсем скоро не только мастерские ремесленников и скотные дворы, но и целые жилые кварталы выплеснулись за пределы городской стены. Городской Совет уже рассматривал предложение магистрата о постройке второй городской стены, но останавливало то, что в посаде жили не вельможи, а небогатые горожане.
        Гефорг отметил, что домики посада почти повсеместно отличались каким-то особенным уютом и буквально игрушечной внешностью. Окруженный такими домиками и цветным лоскутным одеялом полей и садов, город выглядел особенно мирным и процветающим.
        Широкогрудый как скала и кривоногий гном настолько быстро шагал по утоптанной дороге, что торопящиеся следом люди едва поспевали за ним.
        - Надо было попросить проклятых Пораженных оставить нам своих лошадей, - тяжело пыхтя, заметил Нарлинг.
        - Да они и так, наверное, всех лошадей оставили, - лаконично возразила девушка. - Просто твой друг такой переполох устроил и так страшно выглядел, что не только лошадки испугались: в этом лесу и хищных зверей-то не скоро увидят…
        - Кто такой?! - грохнул впереди резкий вопрос.
        Удивленно вскинув головы, Гефорг и Элейн обнаружили, что гном стоял уже у городских ворот.
        - Откуда сам и какое дело в нашем городе? - Стражник, хмуро глядя из-под шлема, преградил гному путь.
        Элейн почувствовала, как холодок неприятного предчувствия коснулся спины. Девушка плавно отвернулась, словно заметив что-то интересное на обочине дороги, не преминув при этом посильнее натянуть глубокий капюшон. Гефорг подошел к гному и хотел было уже начать разговор со стражником, как Регнар опередил его:
        - На твоем месте, человек, я не стал бы чинить нам препоны в прохождении этих врат. Мы важные гости этого города и посетили его с посольской миссией от имени моего королевства. Большего тебе знать не положено.
        Регнар вел себя совершенно не так, как надеялся Гефорг: выпятив грудь и нижнюю челюсть, подбоченясь, Регнар рассматривал рослого стражника из-под густых бровей.
        Хмурое еще мгновение назад лицо стражника разгладилось, и радостная улыбка показала отсутствие переднего зуба.
        - Посольская миссия? - хохотнул он, а затем помахал кому-то скрытому за стеной рукой: - Эй, братцы, тут посольская служба к нам пожаловала.
        Из-за угла тотчас появились еще двое стражников в таких же кожаных кирасах и легких шлемах, как у первого. Один из них, смерив гнома насмешливым взглядом, сразу подал голос:
        - И из чьих же краев вы послами будете?
        - Я посол королевства гномов Туманные Вершины. У меня важная миссия, для выполнения которой я должен пройти через ваш город! Пошли гонца к вашему магистрату с сообщением о нашем прибытии и желании засвидетельствовать, так сказать… Одним словом, пошли. - Гном обернулся на Гефорга. - А мы, дабы не предстать пред лицом городского главы в столь плачевном виде, хотели бы привести себя в порядок на каком-нибудь ближайшем постоялом дворе.
        Стражники переглянулись и громко захохотали. Еще несколько человек высыпало из караулки в предвкушении хоть какого-то развлечения.
        - Какой ты посол? - махнул рукой, отсмеявшись, первый стражник. - Ты больше похож на оборванца. Да к тому же еще и на сумасшедшего оборванца. Иди себе в другой город. У нас и своих юродивых хватает.
        - Оборванец? Сумасшедший? Юродивый?! - захлебнулся яростным негодованием гном. - Это ты, человек, про меня все это сказал?
        Стражники опять беззлобно засмеялись, потешаясь над странным гномом, которого, казалось, вот-вот разорвет от праведного возмущения. На таком посту, как городские ворота, всех развлечений только и есть, что подтрунивать над прохожими да клеиться к деревенским девушкам. Оттого стражники и не упускали любой возможности повеселиться.
        - Послушай, человек, еще никто не выжил после того, как обозвал гнома из рода Мраморной Стены оборванцем или юродивым. И только если ты возьмешь свои слова обратно и быстро проводишь нас в ближайшую таверну с отменным вином, я, так и быть, забуду про твои слова, - пообещал Регнар, берясь рукой за рукоять боевого топора, торчащую над плечом.
        Пока гном произносил свой грозный монолог, Элейн начала медленно отступать к городской стене, надеясь укрыться в тени и незаметно сбежать.
        - Постой, Регнар, не надо затевать ссору, - решительно вышел вперед Гефорг, в мирном жесте поднимая вперед руки с раскрытыми ладонями. - Нам действительно очень нужно пройти в город. И вашего магистрата увидеть хотели бы, чтобы сообщить ему важную и тревожную весть.
        - О! Да посол-то, оказывается, не один! Он со свитой. И о чем же ты хочешь доложить магистрату? - поинтересовался стражник, который при попытке гнома схватиться за оружие мигом скинул с себя всю веселость. - Сомневаюсь, что повелителя Туккара заинтересует встреча с бродягами. Причина должна быть очень веской.
        Остальные стражники тоже разом подобрались, а многие даже потянулись за своим оружием. Нарлинг панически соображал, как выкрутиться из складывающейся совсем не лучшим образом обстановки. Не найдясь, чего бы такого значимого сказать встревоженной страже, он не придумал ничего лучшего, как сообщить правду.
        - На эту девушку ночью напали и хотели принести в жертву, - поведал он, жестом указывая на застывшую почти у самой стены девушку. - Мы отбили ее у Пораженных в самый последний момент. Почти всех при этом перебили, но кое-кто все же сумел сбежать. А так как убегал этот Пораженный как раз в сторону Ливинкрона, мы полагаем, что магистрату необходимо знать о случившемся.
        Элейн услышала, как Гефорг обратил внимание стражи на нее, и застыла камнем, надеясь, что ее не схватят немедленно. Особых причин бояться сейчас стражи у нее не было, но ужасное предчувствие льдом сковало сердце, причиняя почти физическую боль.
        Однако слова молодого человека вызвали не повышенный интерес к спасенной, а резкую перемену настроения всей стражи и стремительные перестроения у ворот.
        - Это они! - крикнул кто-то из-за ворот. - Описание полностью совпадает. Взять их!
        Стражники похватали свое оружие и быстро начали обходить путников с боков. Народ, до этого лениво ползущий по своим делам, мгновенно прыснул в разные стороны, боясь попасть под шальной удар. Тотчас стало понятно, чей голос дал команду: там, где начала было собираться толпа любопытных зевак, теперь остались двое всадников в начищенных латах - явно командиры.
        Элейн, в один шаг достигнув стены, прижалась к холодному камню спиной и замерла, боясь пошевелиться. Спрятанные под плащом руки сжались в кулаки от бессилия. Только теперь девушка осознала, насколько глупо поступила она, решившись сразу вернуться в город.
        - До чего же вы, люди, тупые создания! - взревел гном, выхватывая свой боевой топор.
        Руны на древнем оружии сверкнули в утренних лучах Ока Увара, вторя пробежавшей по отточенному лезвию искорке света. Стражники, не желая лишний раз лезть на рожон, вступая в схватку с незнакомым противником, выставили длинные копья. Гефорг, понимая, что ситуация непоправимо ухудшается, схватился за голову. Он был близок к отчаянию, но больше всего боялся, что свирепый гном, изрубив стражников, перекроет все пути к мирному разрешению конфликта и сделает друзей изгоями, на которых идет охота. Поэтому, все еще питая надежду, он взмолился:
        - Ради всех богов Белого Трона! Спокойнее, Регнар, заклинаю тебя. Держи себя в руках. Они нас просто с кем-то спутали.
        На стенах показались лучники. Стражники то и дело пытались сжать кольцо, но гном с приглушенным рыком размахивал своим огромным топором, отбивая всякое желание испытать силу в ближнем бою. Гефорг, всерьез опасаясь получить удар длинного копья в живот, потянул меч из ножен, чтобы иметь возможность хотя бы отражать атаки.
        - Ты сам себя с кем-то спутал, прихвостень Таллара! - сплюнул один из стражников. - Еще и богов Белого Трона поминает, отродье! Нашпиговать их стрелами как ежей - и всего делов-то!
        - Не стрелять! - рявкнул командным голосом второй всадник. - Они нужны мне годными для допроса!
        - Что? - в ужасе воскликнул Гефорг. - Все совершенно не так! Это ужасная ошибка!
        - Или вы пойдете с нами миром, или вас поволокут с отрубленными руками, но живыми, поганые слуги зла, - предложил второй всадник.
        - Вы все захлебнетесь своей кровью, пытаясь смыть позор, который навлекли на себя, назвав меня слугой Черного Трона! - выкрикнул гном, бросаясь в атаку.
        Гефорг панически озирался по сторонам, словно надеясь на то, что кто-нибудь замолвит за них слово и все разрешится ко всеобщему благу. Взгляд его вдруг упал на стоявшего по ту сторону ворот высокого широкоплечего человека, облаченного в странную нездешнюю одежду. С ног до головы он был укрыт темной легкой тканью, почти полностью скрывающей его фигуру и черты. Человек в странной одежде остановился, заметив происходящее у ворот, и даже сделал шаг назад, к стене красильни, из-за которой только что вышел. В тот же миг сверху, со стены на окруженных путников сбросили большую крепкую сеть с нашитыми на нее грузиками и крючками. Даже только упав, сеть крепко уцепилась за своих жертв крючками, запутывая все сильнее при любой попытке освободиться. Ближайшие стражники, стремительно подскочив ближе, пригвоздили копьями к земле оказавшиеся свободными края сети - и тут же сами ухватились за сеть, чтобы завалить пленников.
        - Трусливые шакалы! Вы решили взять меня как трусы?! Но я вам не по зубам! Давайте, идите ближе! - бесновался гном, с каждым движением все больше запутываясь. - Вам меня не взять так просто, жалкие людишки!
        - Подождите! - кричал Гефорг, пытаясь выпутаться и уже даже не вспоминая про свой меч. - Это ошибка! Это действительно ужасная ошибка!
        Не в силах больше противиться стягивающейся сети, пленники завалились набок, продолжая почти конвульсивно биться в путах. Гном перестал выкрикивать устрашающие фразы на общем - теперь из клубка, в который он превратился, доносились только яростный рев и проклятия на его родном языке.
        - Поаккуратнее там! - слышался голос первого всадника. - Не дай бог кто-нибудь из вас их острием пырнет! Шкуры со всей смены спущу!
        Гефорг хотел попытаться обратиться с мольбой к этому человеку, явно занимавшему среди всех присутствующих самое высокое положение, но в этот момент тяжелый удар по голове чем-то тупым, но жестким погрузил Нарлинга в темную бесконечность.
        Глава 3
        Упуская добычу
        Ночи Дионии, такие холодные в это время года, не нравились Экраиму. Смуглый южанин, привыкший к теплу, в который раз подумал - не бросить ли ему все и не вернуться ли домой, в жаркий Наин. Но вновь и вновь он вспоминал о долге, который должен оплатить.
        К полуночи дорога, ведущая из Двуречья на юг, повернула на восток, а затем вывела к большому городу, который эль Нарим уже проезжал, когда следовал в Дарград. Все трое ворот, запертые на ночь, охранялись стражниками. Вообще-то город имел четверо врат - каждые на свою сторону света, - но Северные ворота почему-то были замурованы камнями. Дома посада города провожали Экраима темными глазами окон. Лишь в одной таверне горел свет, но на еду денег у эль Нарима уже не было, потому он прошел дальше.
        Не имея никаких сведений, Экраим мог плутать по всему королевству, так и не найдя Нарлинга. Необходимо было узнать, проезжал ли он через этот город, - это даст возможное представление, куда он мог направиться.
        Недалеко от городских стен Экраим заметил огни костров. Подъехав поближе, он увидел караванщиков, сидящих возле огня. Спешившись, он не таясь подошел к торговцам. Использовав заклинание отвода глаз, смуглый странник миновал дремлющих охранников каравана и прошел к костру.
        - Мир вам, добрые люди, - произнес Экраим, подходя к огню. - Не будет ли места у огня для одинокого странника?
        - Отчего же не будет? - ответил седовласый старик с длинной бородой, куривший деревянную трубку. - Присаживайся. Расскажи, откуда путь держишь.
        Расположившись возле жаркого огня, Экраим с удивлением отметил, что больше половины сидящих рядом с ним людей - его земляки.
        - Как твое имя, странник? - спросил сидящий рядом молодой детина, слегка похожий на пригласившего эль Нарима старика.
        - Мое имя - Гуран, - ответил Экраим, представившись именем, которым всегда пользовался в путешествиях. - Откуда путь держите, торговые люди? Какой веры будете?
        - Мы из славной страны Рилабар, - отозвался молодой парень. - Из благословенного Нахеном города Джуд-Лалья. Много дней мы в пути. Это последний город, где мы продадим все, что осталось, и отправимся назад.
        - Рилабар. - Экраим успокоился. Если бы они были из Наина, то существовала вероятность того, что его кто-нибудь мог узнать.
        - А откуда ты сам, путник? - спросил старик.
        - Я сам долго путешествовал из Наина, и надеюсь, мой путь вскоре закончится и я вернусь в родную страну, где Увар добрее к людям и дает больше тепла, чем тут.
        - Да ты земляк! - раздался радостный возглас старика. - Я - Асан бей Абд-Рифа, а это мои сыновья. Вот этот здоровяк - Аббас, вот этот красавчик - Васим, а третьего умника зовут Фарид. Васим, налей страннику вина! Лучшего из того, что мы везем!
        - Спасибо, добрый человек. - Экраим не любил алкоголя, но если он откажется, то вызовет подозрение. - Да оградит нашу пищу благословенный Сущий Творец от демонов и джиннов, обитель которых лишь Бездна Мрака.
        Он неспешно выпил переданное ему подогретое вино и почувствовал, как тепло постепенно разливается по всему телу. Когда Экраим начал доставать из дорожной сумки еду, старик пихнул задремавшего молодого детину.
        - Фарид, принеси дорогому гостю плов, - сказал он сыну, выпустив клуб дыма.
        Юноша спросонья бросился исполнять повеление отца, и вскоре Экраим ужинал вкусным жирным пловом с большими кусками острого мяса. Торговцы тихо переговаривались между собой.
        - Ты так и не ответил, куда держишь путь, - сказал торговец, пока Экраим ел.
        - В Эртию, - отозвался Экраим, вспомнив, что столица Дионии во многих днях пути отсюда. - А оттуда уже отправлюсь назад, в Наин.
        - Если ты пойдешь в Эртию, то тебе придется идти в обход, - встрял в разговор один из сыновей старика. - Мы последние, кто успел пересечь Вечный Мост.
        - Да, - подтвердил еще один сын. - Теперь он уже не такой уж и вечный.
        - А что случилось? - спросил Экраим.
        - Какой-то сумасшедший маг решил провести эксперимент, - ответил старик. - Теперь ни мага, ни моста. Мы услышали, как он начал читать заклинание, и побежали подальше, а затем раздался грохот, и на нас посыпались обломки камней.
        - Через Слезы Дракона нет другой переправы, - проговорил Асан. - Так что сожалею.
        Некоторые уже спали, некоторые раскурили трубки. К запаху костра примешался запах терпкого табака. Облокотившись на один из тюков, Экраим задремал…
        И словно от внутреннего удара открыл глаза. Был уже день. Осенний холод сменил неестественный удушающий жар. Сжав кривой нож, он пошел по темному песку, который заменил землю.
        Бескрайняя пустыня крови, промелькнуло в голове у Экраима.
        Палящие лучи жгли его тело, испепеляли душу. Высохшая кровь, по которой ступал Экраим, обдирала кожу на ступнях босых ног. Остывшие руины, ссохшиеся почерневшие стволы деревьев вдали. И черное солнце на чистом лазурном небосводе.
        Экраим упал на колени. Мысль о том, что Мрак поверг в прах все то, что должно было олицетворять добро и радость, не оставила ему даже надежды. Все вокруг мертво. Плодородная земля стала высохшей кровью смертных воинов, отдавших свои жизни в отчаянной битве со злом.
        Нож выскользнул из влажных ладоней. Слезы, текущие из глаз Экраима, мгновенно высыхали от жара проклятого солнца. Тень заслонила неестественный свет, льющийся с неба.
        - Встань, - прозвучал голос, которого Экраим никак не ожидал услышать.
        Эль Нарим поднял голову, но рассмотреть лицо мешал ослепительный свет черного солнца. Он подобрал выпавший нож и, сжав его, встал с колен. Мир вокруг изменился. Пустыня крови наполнилась звуками битвы: лязгом оружия, стонами и криками сражающихся людей. Но вместо людей кругом плясали только тени, словно воплощения призраков.
        - Плохие сны - всего лишь сны.
        - Это сон! - От догадки Экраима разом прошиб холодный пот. - Это будет?
        - Этого не должно случиться, - ответил стоящий рядом.
        - Но как ты оказался тут?! - Экраим повернулся и перехватил поудобнее нож. - Как это возможно?!
        - Ты должен проснуться… - Голос говорившего стал тише и приобрел странные, незнакомые оттенки. - Проснись!
        - Проснись!
        Экраим еще не открыл глаз, а его рука уже сжимала нож, спрятанный под мешковатым балахоном. Его за плечо теребил один из сыновей бея Абд-Рифы.
        - Ворота открыли, - сказал он, и Экраим, встав, пошел следом за караванщиками к воротам города.
        Око Увара еще не взошло, но перед воротами уже столпилась большая очередь из телег с товарами. Стражники, возглавляемые сборщиком пошлин, начали обход каравана. Пересчитав весь товар и собрав справедливую пошлину, стража открыла ворота и пропустила первый караван. Вместе с караваном в город вошли и те, кто не вез товаров. Воины у ворот спрашивали, кто и откуда приехал.
        - Откуда в город и зачем? - спросил зевая один из стражников.
        - Я - Гуран, - сказал Экраим. - В городе проездом, запастись продовольствием в дорогу.
        Сконцентрировавшись, Экраим использовал заклинание отвода глаз, руна которого покрывала висок и скулу. Он ощутил, как потеплела вытатуированная руна на его лице, и неспешно прошел за ворота. Караванщики тоже их миновали, и старик Асан кивнул Экраиму на прощанье. Эль Нарим отошел к зданию и остановился подумать, что ему делать дальше. Мимо него проехали двое всадников, и неожиданно толчея у ворот начала рассеиваться.
        - Это они! - закричал один из всадников. - Описание полностью совпадает. Взять их!
        Затем раздался могучий рев:
        - До чего же вы, люди, тупые создания!
        Экраим присмотрелся к тому, что происходит у ворот, и невольно возблагодарил Судьбу: он узнал гнома, того, который вместе с Нарлингом защищал пылающий дом. А если гном здесь, то и Нарлинг должен быть поблизости!
        - Не стрелять! - крикнул второй всадник. - Они нужны мне живыми!
        - Зачем тебе это, Берк? - тихо спросил первый всадник.
        - Я не верю Генриху, Фиам, - отрезал тот, которого назвали Берком.
        Фиам приподнялся на стременах и рявкнул на солдат, которые уже накинули на гнома и человека сеть.
        - Поаккуратнее там! - прикрикнул он солдатам. - Не дай бог кто-нибудь из вас их острием пырнет! Шкуры со всей смены спущу!
        - Отвези их в тюрьму, - сказал Берк. - И обыщите.
        - Как скажешь, - отозвался Фиам. - Вы слышали слова командора Ай-Генса?! Этих двоих в тюрьму, и там обыскать! Если кто-нибудь попытается прикарманить хоть что-нибудь из вещей этих Пораженных, помимо того что он будет проклят до конца своих дней, я самолично обвиню его в измене!
        Солдаты потащили сеть. Экраим не смог рассмотреть, кто, кроме гнома, попал в нее. Одетый в рванье человек оставался без сознания, зато гном брыкался за двоих. Эль Нарим решил незаметно последовать за солдатами. Гнома нельзя было выпускать из виду, а человек без сознания мог оказаться тем, кто ему был нужен, тем, из-за кого он проделал такой долгий путь из Наина, - Вердис Нарлинг.
        Он преследовал их до казарм, где также находилась тюрьма. Обнесенные каменной стеной казармы сами по себе представляли достаточно хорошее укрепление на случай, если враги прорвутся в город. Именно эти стены спасли тысячи жизней, когда варвары с Равнин Страха напали на город.
        Эль Нарим решил выждать. Он обратил внимание, что у ворот дежурит пара солдат, ленивых и озлобленных. Внимание таких солдат обычно больше занимают женщины или игры, потому насчет них Экраим не беспокоился. Смуглый странник скрылся в тенях противоположного переулка, и вскоре его терпение вознаградилось - из казарменных ворот вышел тот, кто отдавал приказы о задержании пленников живыми. Экраим слышал его имя - Берк Ай-Генс.
        - Проклятье на мою голову! - пробормотал Ай-Генс, направляясь от казарм по широкой улице. - Похоже, мы ошиблись…
        Экраим пошел за Берком, преследуя словно тень, ни на миг не выпуская его из виду. Широкая улица сменилась большой площадью, на которой люди поставили торговые ряды и продавали различную утварь и продовольствие.
        - Друг! - услышал он за спиной радостный возглас.
        Стараясь не потерять Ай-Генса из виду, Экраим обернулся.
        Сын караванщика узнал Экраима и сердечно поприветствовал земляка. Вокруг его палатки толпились люди, но могучий парень пробрался из-за прилавка к Экраиму.
        - Рад вновь тебя видеть в добром здравии, земляк!
        - Я рад встрече, - улыбнулся эль Нарим, вспоминая имя юноши. - Прости меня, Аббас, но, к сожалению, я спешу по неотложному делу. Передавай Асану и братьям привет и благодарность за ужин и ночлег у огня.
        - Конечно! Сущий Творец позволит, и мы еще встретимся! Легкого пути тебе, странник. - Аббас начал пробираться обратно.
        Экраим обернулся и увидел, как Ай-Генс свернул с площади. Обходя толпившихся у прилавков людей, он почти вбежал на улицу, куда свернула его цель. Эль Нарим продолжил преследование, и вскоре Ай-Генс остановился у порога трехэтажного красивого дома. Возле дверей дома стоял тучный мужчина и молодой парень со свежим шрамом на лице. Экраим приблизился и, остановившись за углом дома, прислушался.
        - Я еще раз тебя прошу, дядя, подумай! - услышал эль Нарим молодой голос. - Уличный гарнизон патрулирует улицы, а я предлагаю тебе для охраны опытных воинов, которые смогут защитить тебя от этих приспешников Мрака!
        - Эти наемники, Генрих, затребуют денег, - недовольно ответил мужской скрипучий голос.
        - Ну денег они затребуют немного, - возразил Генрих. - Зато сохранят наши жизни!
        - А ты что посоветуешь, командор Ай-Генс? - спросил мужчина со скрипучим голосом. - Мой племянник хочет нанять отряд наемников на несколько дней для охраны дома.
        - Господин Ордей, я не хочу умалять достоинств моих людей, - ответил спокойным тоном Берк. - Но сейчас я вынужден согласиться с Генрихом. Лишняя охрана не помешает.
        - Хорошо, мальчик мой, - вздохнул Ордей. - Иди и найми этих людей. А что у тебя, командор? Надеюсь, хорошие новости?
        - Да, господин магистрат, - ответил Ай-Генс. - Мы взяли двоих из тех, кого описывал Генрих. И у нас возникли проблемы. У гнома оказалась Печать Посла…
        - Только гнома и человека? А девчонка?! - воскликнул Генрих. - Вы взяли ее?
        - Пойдем внутрь, командор, - сказал Ордей. - Эти вещи не обсуждаются на улице. Мой мальчик, а ты найми самых умелых воинов. От моей жизни зависит благополучие всего города, и ты прав: я не имею права рисковать собой. И возвращайся, тогда и поговорим.
        Экраим услышал, как хлопнула дверь, и выглянул из-за угла. Молодой парень чуть ли не бегом удалялся по улице. Экраим решил не выпускать из виду светловолосого парня. К магистрату соваться пока рано, а мальчишка может снабдить информацией, раз так уверенно спрашивал о гноме и человеке.
        Вначале Генрих шел по людным улицам, где Экраиму даже не приходилось прилагать никаких усилий, чтобы оставаться незамеченным, но затем оживленные улицы сменились узенькими улочками, которые вывели Генриха к заброшенным домам. Постоянно оглядываясь, Генрих миновал полуразрушенную стену - и вскоре перед Экраимом предстал другой Ливинкрон, где покосившиеся пустые дома неприветливо мрачно взирали пустыми окнами на путников. В переулках сновали какие-то тени, а каждый шорох был отчетливо слышен на всей улице.
        Генрих вошел в Трущобы - обиталище воров и убийц, и Экраим последовал за ним. Вскоре показался дом, над дверью которого покачивалась вывеска «Сломанное Крыло». Генрих, еще раз оглянувшись по сторонам, вошел в таверну. Экраим выждал немного и, увидев, как в таверну зашли еще посетители довольно мрачного вида, направился к двери.
        Завсегдатаи взглянули на вошедшего Экраима и вернулись к своим делам. Различные наемники постоянно приходили в эту таверну, чтобы скоротать время или получить новый заказ. За большим столом у камина Экраим увидел Генриха, беседующего с лысым громилой, одетым в разномастные доспехи.
        - Что-нибудь выпьете? - спросила подошедшая служанка.
        - Теплого вина, - ответил Экраим.
        Экраим сел недалеко от камина, наблюдая за Генрихом и наемниками, на всякий случай оценивая их. Это были не дорожные бандиты, но опытные воины, прошедшие не одну и не две битвы с опаснейшими врагами. Присматриваясь к жестам и мимике наемников, Экраим презрительно поморщился. Он не раз встречал в жизни такой тип наемников - беспринципные и служащие лишь тому, кто больше платит. Они не хранили верности никому, кроме себя. Такие наемники, не обремененные негласным кодексом чести, принятым у солдат удачи, вполне могли перекинуться на сторону противника прямо посреди сражения. И часто именно по таким выродкам начинали судить обо всех, кто искал, кому продать свое умение и опыт.
        Тем временем Генрих заплатил главарю увесистым мешочком с монетами и, встав из-за стола, скрылся за входной дверью на улице. Служанка принесла вина, и Экраим заплатил одной из последних монет, что у него оставались.
        Командор Ай-Генс что-то выяснил о гноме, решил Экраим, а значит, и ему надо пробраться в казармы. Под покровом сумерек, когда стража особенно расслаблена после длинного и скучного дня, эль Нарим решил проникнуть на территорию казарм, где содержали захваченных утром пленников. Непростое дело, но у него все получится, если Судьба будет к нему благосклонна.
        Экраим допил вина и на последние деньги заказал теплый травяной отвар и острого мяса.
        - Полоумный ублюдок! - раздался возглас рядом с эль Наримом. - Этот маг разрушил Вечный Мост! Как теперь нам добираться в столицу? В обход?
        Смуглый странник оглянулся - за соседним столиком выпивали трое мужчин, которых можно было принять за бродяг, если бы не подвязанные к поясам ножны и хорошие сапоги.
        - Не кипятись, Юрг, я слышал, что он сам превратился в горстку пепла, - отозвался второй, подавив отрыжку.
        - В столицу уже не пройдешь, - ответил третий, с густой бородой. - Говорят, на дороге вдоль Мертвых Гор орудуют драконы. Они уже похитили парочку королевских советников!
        - И куда только смотрит Королевская Армия?! - возмутился Юрг.
        - Они рассчитывают на таких, как мы, - зло процедил сквозь зубы бородач. - Наемников пустить в расход не жалко.
        - Да уж, пока они отсиживаются в столице да пограничных городах, мы решаем за них проблемы.
        Экраим понемногу пил теплый отвар и слушал разговоры. Байки, рассказанные в тавернах за кружкой пива, обычно преувеличены, но на пустом месте они не рождаются. Тем более что он сам видел дракона на пути из Нирда в Милн.
        - А что в этом городе творится, слышал, Пайк? - спросил Юрг бородатого. - Утром на город пытались Пораженные напасть!
        Пайк отхлебнул из кружки и смачно сплюнул на пол.
        - Наше ремесло сейчас приносит одни убытки, - отозвался бородач. - Гимбул и Рейр погибли, защищая Скалонар. Пораженные огромной оравой выскочили из леса и, переправившись через реку, чуть не превратили город в руины. Ты вроде ходил с ними в Барию, Зен?
        - Да, ходил, - отозвался Зен. - Славные были ребята!
        Эль Нарим слушал байки троих наемников и выжидал наступления сумерек. Ближе к вечеру таверна начала наполняться посетителями, и Экраим решил, что настала пора действовать. Он отлично помнил дорогу до дома Ордея Туккара, а оттуда до казарм. В этот раз он действовал без плана, желая лишь, чтобы Судьба благоволила ему.
        Глава 4
        Безупречный план спасения
        Атака, начатая стражниками по команде всадника, оказалась настолько эмоциональной и стремительной в своем развитии, что никто даже не смотрел на разбегающихся в панике зевак. Элейн не стала терять времени на раздумья. Она действовала спонтанно, целиком положившись на свое чутье и реакцию. Незаметно проскользнув мимо размахивающих копьями стражников, девушка проскочила в открытые ворота и нырнула в ближайший переулок.
        Скрывшись от городской стражи, Элейн замедлила шаг, стараясь выглядеть естественно среди других прохожих. Что-что, а выглядеть невинной овечкой она отлично умела в любых обстоятельствах. Этому она превосходно научилась во время жизни среди воров и бандитов Ливинкрона, поэтому сейчас, беспечно поглядывая по сторонам, она неторопливо двинулась в сторону своего дома. Трущобы находились недалеко от Северных врат, но Элейн намеренно немного поплутала по переулкам, хоть и с трудом переставляла ноги от усталости.
        Домой ей возвращаться нельзя - Элейн понимала, кто именно предупредил стражу о том, что она и ее спасители пойдут в город. И тот, кто сбежал, знал, где она живет.
        Девушка решила направиться в старый дом Глоара, который пустовал с момента его становления главой гильдии. Там девушка хранила запасную одежду и кое-какие вещи.
        Оказавшись наконец в доме своего приемного отца, девушка первым делом сбросила грязную одежду и, забравшись в широкий таз, тщательно смыла всю грязь недавних злоключений. Одевшись во все чистое, Элейн почувствовала себя значительно лучше. Усталость, конечно, не отошла совсем, но теперь стала не такой гнетущей. Заварив себе перед сном душистый травяной отвар, девушка налила его в большую глиняную чашку и забралась на широкий деревянный подоконник. Мысли тяжелым роем вились в ее голове, и сон, напуганный такими раздумьями, медленно отпускал свою законную добычу.
        А Элейн все думала и думала о двух странных путниках, появившихся, словно посланники самой Армалии, в тот самый момент, когда она уже начала прощаться с жизнью. Они бескорыстно спасли ее, но вот чем она смогла отплатить своим спасителям? Тем, что, не подумав, повела их на верную погибель в город, размышляя только о том, как самой побыстрее добраться до дома и мягкой постели. Ведь не нужно было быть провидцем, чтобы догадаться, как станет действовать сбежавший последователь Мрака.
        Окажись она вместе с ними в плену городской стражи, инквизиция и ее представила бы ведьмой, предавшейся ереси, которую сожгли бы на костре на радость толпе. А то еще и сам сбежавший, коль скоро оказался как-то связан с семьей магистрата, наведался бы к ней в темницу, чтобы без лишних свидетелей завершить начатое на той поляне.
        Горячий отвар вместо приятного расслабления принес бодрость. Мысли четко формировались в голове Элейн, но девушка пока не знала, что предпринять и как помочь странным путникам, так отважно бросившимся ей на выручку. Решение родилось само собой - точно так же, как временами рождалось у нее недоброе предчувствие.
        Но только теперь Элейн не ощущала беды. Скорее, наоборот, едва только осознав свои будущие действия, девушка успокоилась. Она спасет своих новых знакомых, хоть и придется сильно рисковать при этом. Теперь она знала, как поступит, и оставалось лишь воплотить это знание в жизнь. Схватила путников городская стража, а это означает, что с большой долей вероятности и содержать их до решения магистрата или суда инквизиции будут в здании городской тюрьмы. Конечно, городская тюрьма сама по себе почти неприступная крепость, так как находится на территории казарм. Только ведь девушка и не собирается брать ее приступом.
        Раскрыв створку окна, Элейн высунулась наружу, осматривая узкую грязную улочку, и принялась ждать. Торопиться она не хотела, но долго ждать ей и не пришлось. Мимо дома на базарную площадь шли двое пареньков лет десяти от роду. Элейн знала этих ребят.
        - Эй, Чезар! - громко позвала девушка одного из ребят, а когда пацаны подошли, бросила им медную монетку. - Сбегай к Норилу. Скажи, что я прошу собрать человек пять из шпаны и подойти сюда до заката.
        Ребята кивнули, радуясь и возможности заработать, и тому, что им поручили важное задание, и помчались к Норилу. Девушка же, понимая, что тратить бездарно время, тогда как ноги буквально подгибаются от усталости, просто глупо, отставила недопитую чашку прямо на подоконник и вытянулась на мягкой кровати. Через мгновение она уже спала крепким здоровым сном, а когда проснулась, солнце как раз клонилось к закату.
        Сон восстановил силы и придал ясности созревшим в голове мыслям. Но какими бы стройными ни стали цепочки мыслей, а общий план, сложившийся в голове у Элейн, был совершенно безумным.
        Впрочем, поразмыслив над всей ситуацией, можно было легко оправдать сделанный девушкой выбор. Родившаяся в семье рыцаря из благородного рода, она и воспитывалась им в духе старых обычаев. С той лишь разницей, что отец, скорее всего, предпочел бы иметь вместо дочери еще одного сына. Как бы то ни было, а как раз благодаря этому Элейн отлично владела разным оружием, могла дать форы многим парням в умении держаться в седле, да и вообще отличалась отменной физической формой, так несвойственной изнеженным девушкам.
        Слишком рано познав нищету и лишения, оказавшись волею богов в окружении, чуждом благородным особам, она на удивление быстро приспособилась, изменилась, приобрела новые навыки. И вновь сумела стать лучше многих. Благодаря таким врожденным чертам характера, как твердость духа и воля к победе, она не стала заурядной покорной подругой какого-нибудь молодого бандита.
        Глоар не ошибся, взяв под крыло растерянную девушку. Теперь ее имя и слово в воровской гильдии Ливинкрона имели приличный вес. Но что дальше? Сейчас она молода, умна и сильна. Но время стремительно и безвозвратно. Элейн уже решила для себя, что Ливинкрон стал для нее трясиной, в которой, увязнув, она растеряет по каплям всю свою жизнь, не получив ничего взамен.
        Предчувствие, что странные путники, спасшие ее, принесли с собой шанс вырваться из этой трясины, не покидало девушку со времени их знакомства. И ради такого шанса она готова была сейчас серьезно рискнуть, поставив на карту все, даже саму свою жизнь. Девушка решительно распахнула дверцу добротного стенного шкафа и, больше не колеблясь, принялась собираться.
        Ватага из пяти подростков уже терпеливо ждала ее у крыльца, не решаясь громко объявить о своем приходе. Едва Элейн показалась в дверях, как пацаны вскочили с тротуара, а самый рослый и крепкий из них шагнул вперед, оказываясь прямо перед первой ступенькой крыльца.
        - Мы здесь, Эли. Я не смог найти Наала, но нас, как ты и просила, пятеро, - сказал он, глядя на девушку преданно-влюбленными глазами. - Что случилось?
        - Спасибо, Норил, - кивнула Элейн. - Я знала, что ты меня не подведешь. Вот только дело у меня к тебе весьма непростое и опасное.
        - Я готов на все, что угодно… - заверил подросток, вдруг оборвавшись на полуслове и покраснев от мысли, что его признания могут показаться смешными и его друзьям, и, что много хуже, самой Элейн. - Ты просто скажи, что надо сделать, и я правда не подведу.
        - Пойдем прогуляемся, - предложила девушка, решительно беря парня под локоть. - А они пусть сзади, чуток поодаль идут. Им пока слушать не надо.
        Норил, мгновенно посерьезнев, сделал знак своим товарищам, и те послушно двинулись следом на расстоянии шагов в десять от беседующих.
        - Я собираюсь попасть в казематы городской тюрьмы, - решительно призналась Элейн.
        - За что? - опешил подросток. - Ты же ничего такого… Собираешься попасть? Сама?
        Парнем Норил был сообразительным и сейчас довольно быстро ориентировался в обстановке. К тому же от его острого глаза не укрылись и метательные ножи, умело вложенные в складки широкого пояса, и короткий лук, спрятанный под полой длинной накидки.
        - Ты что, собираешься приступом взять городскую тюрьму? - понял все Норил, и глаза его буквально полезли из орбит.
        - Я все решила, - предвосхищая возражения, отрезала Элейн. - Я все сделаю сама. А ты со своими друзьями должен просто немного отвлечь стражников у ворот.
        - Немного отвлечь? Как ты себе это представляешь? Что нужно сделать, чтобы пройти внутрь? - язвительно поинтересовался парень, которому, судя по всему, сразу не понравилась задумка девушки. - Да они и тебя и нас на ремни порежут. Ты что, не знаешь, какие громилы в тюремной страже служат? Если они таких, как мы, убьют - им совершенно ничего не будет. Они же стража.
        - Да ты струсил, Норил! - усмехнулась Элейн, хоть и понимала, что такие слова являются грубым ударом ниже пояса - грубым, но эффективным, а для нее сейчас все средства были хороши. - Надо мне было к кому другому за помощью обратиться. Я не думала, что ты еще совсем сосунок.
        Парень насупился и обиженно замолчал, не отставая при этом от девушки ни на шаг. Через несколько шагов он фыркнул, как раздраженный кот, и зло сплюнул на утоптанную дорогу.
        - Ладно, двум смертям не бывать, а одной не миновать. Что я должен делать? - решился Норил.
        - Все совсем просто, - заверила девушка, сразу сменив насмешливый тон на кокетливую улыбку. - Тебе даже подходить к воротам не понадобится…
        Девушка взглянула Норилу в глаза и внезапно, на мгновение перед ней пронеслось видение слетающей с плеч головы Наала. Элейн словно наяву вновь ощутила на своем лице его теплую кровь. Неожиданно для нее самой сердце отяжелело под грузом ответственности. Она взяла Норила за руки.
        - Только не подходи к воротам, и если что пойдет не так - забирай своих ребят и убегай! Понял? - Элейн сбросила все кокетство и стала предельно серьезной.
        - Д-да, понял, - ответил опешивший Норил.
        - Хорошо, возле тюремных ворот дежурят два охранника…
        Два дежурных охранника, Блосс и Насир, мерзли у ворот казарм. Око Увара хоть и светило ярко, но тепла в это время года уже совсем не давало, а к вечеру северный ветер приносил пробирающую до самых костей прохладу.
        В тюрьме, находившейся на территории казарм, и днем и ночью хватало стражников, но если ночью все запоры, в дополнение к этому, были накрепко закрыты, то днем, оставляя сами ворота запертыми, стража открывала вделанную в них калитку. Так и караулу у ворот веселее - можно, не нарушая устава, выйти на улицу, чтобы поглядеть на окружающий мир да погреться на солнышке. Да и посетителям, собравшимся передать узникам весточку или корзинку с едой, днем проход за ворота тюрьмы был, за редкими случаями, разрешен. Жены, сестры или матери заключенных часто просили тюремщиков что-нибудь передать своим родным и близким людям, оказавшимся в неволе. Часть продуктов честно передавалась, а часть тюремщики оставляли себе в виде своеобразной платы за доставку посылочки. Так было всегда, и изменить этот порядок было невозможно.
        Вот и сейчас Блосс и Насир, лениво щурясь от ярких лучей закатного солнца, стояли снаружи, привалившись к теплым, окованным металлом доскам ворот. Насир положил подбородок на сжимающие древко длинного копья руки, а копье Блосса и вовсе отдыхало рядом с хозяином, прислоненное к воротам.
        Неожиданный громкий гомон привлек внимание обоих - пятеро подростков затеяли шумную ссору, готовую вот-вот перерасти в открытую потасовку. Они что-то рьяно доказывали друг другу, не скупясь в выражениях и совершенно не обращая внимания на окружающих. Двое ребят, что покрупнее, наседали на троих поменьше.
        - Надают сейчас этим двоим тумаков, - предположил Блосс, прищуриваясь. - Точно надают.
        Насир пристально присмотрелся к раскричавшимся забиякам и покачал головой:
        - Нет. Не надают. Вон тот жилистый - самый сильный из пятерых. Если его приятель не струсит, то они легко этих троих одолеют.
        - А я говорю - надают, - не унимался Блосс.
        - Вот и отлично! - выпрямляясь и отходя от створки ворот, поддел Насир. - Ты, Блоха, говоришь, я говорю. Мальцы сейчас уже драку начнут, а мы все языками мелем. Давай поспорим? Я ставлю медяк на то, что жилистый с приятелем одолеют.
        - А я что? - обрадовался развлечению и возможной прибыли Блосс. - Я разве против? Давай поспорим. Я поддерживаю и тоже медяк ставлю. Ни за что твоим дохлякам не побить этих троих крепких пацанов.
        Оба нисколько не теряли, даже проиграв медную монету. Все равно вечером, сдав смену, завалятся в ближайшую таверну, давно облюбованную тюремной стражей. Там и в долг охотно стражникам наливали, хотя обычно они бывали при деньгах. А уж выигравший пари просто обязан поставить товарищам пиво за удачу. Вот и выходило, что при любом раскладе они, к обоюдному удовольствию, пропьют и этот проигранный кем-то из них медяк, да чего греха таить, и еще какую-то сумму. Ежели пить, то не на медяк.
        Звонко прозвучала первая оплеуха, и, словно только и дожидаясь этой команды, сорванцы кинулись друг на друга, как бойцовые петухи на рыночной площади в выходной день.
        - Ага! Видал, Блоха, видал?! Как он ему залепил! - обрадованно хлопнул в ладоши Насир, горячо болея за тех, на кого поставил свой медяк: хоть и предстоит его вместе пропить, но уж куда лучше угощать, чем быть угощаемым.
        Блосс мельком взглянул на появившуюся из ближайшего переулка молоденькую девушку, явно направляющуюся в их сторону. Наверняка какая-то посетительница. Тоже хорошо, однако пари прежде всего. А посетительница подождет.
        Мальчишки дрались не на шутку: уже раскровенив пару носов и подбив пару глаз, они, казалось, только вошли в раж. Явно не до первой крови, как чаще всего бывает, драться собрались. И ни один, вопреки опасениям стражников, не дрогнул и не сбежал с места драки.
        Со стороны центральной улицы показалась сгорбленная фигура в странном облачении - не то старик в длинном плаще на случай внезапной непогоды, не то какой-то паломник в темном с головы до пят мрачном одеянии. Словно под тяжестью прожитых лет медленно, хромая на правую ногу, человек направлялся к воротам.
        - Смотри, кого несет. - Блосс двинул локтем Насира, отвлекая его от схватки шпаны.
        - Монах какой-то, - сплюнув, проворчал Насир в ответ. - С этих монахов и не возьмешь ничего. У них и жалкого медяка может в рясе не оказаться. А вот той девчонке явно чего-то нужно.
        - Я ее в караулке зажму, а ты один постоишь, - оскалился Блосс.
        - Э-э-э, нет, Блоха, не пойдет! - не согласился Насир, которому девушка тоже понравилась.
        - Давай так: чьи победят, - Блосс кивнул в сторону колотящих друг друга пацанов, - тот и попользует девчонку в караулке.
        Оба стражника заржали, придя к обоюдному согласию.
        - Эх, надо было больше ставить! - сокрушался Блосс. - Смотри, как дубасят того, что выше всех! Не каждый день хорошую драку увидишь!
        Девушка подошла совсем близко к воротам, оказавшись в трех шагах от увлеченного дракой Блосса. Насир невольно еще раз бросил взгляд на молодую красотку, и вдруг его словно кипятком ошпарило - из-под полы легкого плаща девушки виднелась дуга короткого лука, а тонкая ладонь медленно тянула метательный нож из складки пояса.
        Глава 5
        Все зло, обращенное в прах
        - Солдаты и жители Двуречья ведут бой, - доложила Эрсмина.
        - Расскажи, как прошли допросы, - приказал Кристалл, пропуская ее слова мимо ушей и окатывая себя водой. Сейчас ему нужно было немного времени для того, чтобы вернуть силы окончательно и смыть последствия ритуала со своего тела. Все чувства вновь вернулись к нему, и теперь он отчетливо слышал звуки сражения, приближающиеся к храму, но осознавал, что спешка сейчас может лишь навредить, вопреки здравому смыслу простого обывателя.
        - Румс, тот охотник, который и позвал инквизитора, сообщив ему о гноме и человеке, - продолжила девушка. - Он оказался лжецом, и его еретические мысли в конечном итоге завели бы его на путь порока и зла.
        - Я хочу сам с ним поговорить, - сообщил Кристалл, обтираясь полотенцем.
        - Это будет сложно, брат-инквизитор, - тихо произнесла Эрсмина, опустив глаза. - Потому что он мертв. Он был грешен…
        - И ты из-за этого убила его? - холодно перебил Кристалл Эрсмину, надевая рясу и вооружаясь.
        - Его сердце не выдержало Ритуала Раскаяния, - ответила жрица-дознаватель. - Сияющий Защитник решил забрать его никчемную жизнь…
        - Не тебе решать, девчонка, чьи жизни никчемны! - рявкнул Кристалл, возмущенный действиями Эрсмины. - Может, ты и права насчет охотника, а может, и нет. Прежде чем проводить Ритуал Раскаяния, ты должна была получить мое благословение! Прежде чем судить о греховности человека, ты должна стать инквизитором. Сейчас твоя задача - это подчиняться мне, со всем старанием воплощая в жизнь тот план, который задумал я. Ты должна лишь собирать информацию. Кто дал тебе благословение убивать допрашиваемых? Кто дал тебе право и силу ответственности принимать самостоятельные решения? Ты - жрица, наделенная статусом дознавателя, не инквизитор! Тебе понятно?
        - Да, брат-инквизитор. - Эрсмина побледнела. - Я понимаю свою ошибку, однако я смогла получить то, чего не сказал ни один из жителей, допрашиваемых Балемом и Алсом.
        - И что же это? - Инквизитор тяжелым шагом направился к выходу из церкви.
        - Сид и Румс выдумали, что гном Пораженный, чтобы отомстить ему за то, что тот выгнал их из таверны. На тот момент они были уже слишком пьяны. Про человека они вообще ничего не знали и хотели всего лишь проучить гнома, который поступил с ними неучтиво.
        - Что же, они оказались правы в итоге.
        Кристалл прошел мимо кельи, где Эрсмина проводила допрос Румса. Тело охотника валялось в луже его собственной крови и отрезанных кусков плоти. Веки и губы были срезаны, а из-под ногтей торчали тонкие окровавленные щепки. Недалеко от кельи стояла настоятельница храма.
        - Он получил по заслугам, брат-инквизитор, - промолвила жрица. - Я многое узнала про него и про то, чем он занимался. Его семья нам скажет только спасибо.
        - У него была семья? - гневно спросил Кристалл и повернулся к Эрсмине: - Ты лишила детей отца ради того, что тебе хотелось услышать.
        - Гном и человек до прихода инквизитора и жреца спокойно ужинали в таверне! - ответила Эрсмина упрямо. - Может, клевета охотников и поспешные выводы инквизитора как раз и повлекли за собой цепь событий, заставивших гнома и человека вступить в бой?
        - Что же, - сощурил глаза Кристалл, буквально выдавливая слова сквозь зубы. - Может, ты права в отношении событий в таверне. А может, убийство свидетеля на допросе - точно такое же поспешное и необдуманное решение?
        - Брат-инквизитор, - едва слышно проговорила Ваора. - Этот человек бил своих детей и унижал свою жену. Он почти каждый день напивался и устраивал драки вместе со своим бешеным дружком Сидом. Как ты думаешь, почему Сида нет в храме? Потому что его труп жители сожгли в тот же день, как случилось это несчастье…
        В этот момент здание храма содрогнулось от удара, обитые сталью ворота в храм взорвались крупными осколками, и в свете высокого дверного проема показались крупные уродливые тени.
        - Это мы решим после, - сказал инквизитор. - Сейчас мы должны выполнить то, к чему нас готовили: искоренить заразу Мрака!
        С воплями Пораженные вбежали в храм навстречу четверым вооруженным жрецам, и на пол храма повалились первые монстры, встреченные ударами булав. Настоятельница отошла за спины четверых жрецов и зашептала молитву Божьего Благословения. В храме сила жрецов Денмиса была особенно сильна, и потому инквизитор и трое дознавателей ощутили, как от молитвы Ваоры их тела становятся сильнее, а удары точнее и мощнее.
        Уродливые монстры, одетые в зловонные шкуры, надеялись своей массой смять маленький отряд защитников храма, но встретили яростное сопротивление воинов, которые с именем своего бога на устах быстро повернули ситуацию в свою пользу. Умело орудуя несущими смерть булавами, они крушили кости и черепа. Молот Алса взлетал и падал. Кровь Пораженных брызгами летела во все стороны. Выпучивая от удивления глаза, чудовища валились мертвыми под ноги клириков. Их раскрытые пасти, полные гнилых зубов, только что ревущие нечестивое имя Таллара - Пожирателя Звезд, - теперь изрыгали предсмертные хрипы.
        Инквизитор и трое боевых жрецов переступили через трупы чудовищ и выбежали из храма, преследуя дрогнувших нечестивых тварей. Позади них остался заваленный трупами Пораженных и залитый их проклятой кровью, кажущейся в полумраке черной жижей, мраморный пол.
        Оказавшись на улице, инквизитор увидел, что Пораженные заполонили все улицы большой деревни. Всюду царил хаос. Монстры поджигали дома и убивали всех попадавшихся на пути жителей.
        Кристалл прошептал молитву, и во второй его руке появился объятый алым пламенем полупрозрачный магический молот, такой же, каким Балем вышиб дверь в келью к инквизитору, Эрсмина взяла во вторую руку длинный кривой кинжал, а Алс поудобнее перехватил свой боевой молот.
        - Алс, за мной, - громко отдал команду Кристалл. - Эрсмина и Балем, обходите их с запада. Встретимся на центральной площади.
        Выкрикнув имя Денмиса, Кристалл устремился в атаку на чудовищных тварей. Дознаватели последовали за ним. Сбежав с холма, на котором стоял храм, инквизитор огненным молотом снес голову первому Пораженному, второму булавой проломил ребра, раскроил череп третьему. Мозговая желеобразная масса попала на Алса, вращающего молот над головой и с каждым оборотом сокрушающего очередного Пораженного.
        Несколько жителей жались к стене дома, закрывая собой ораву перепуганных детей.
        - Бегите к храму, - рявкнул инквизитор. - Укройтесь в его стенах.
        Взрослые послушно бросились к храму, подгоняя детишек. Кристалл проводил их взглядом, убеждаясь, что путь свободен, и устремился дальше. Всех встреченных жителей он отправлял к храму, надеясь, что Пораженные больше не сунутся туда, где слишком многие из них встретили лютую смерть.
        Балем неотступно следовал за Эрсминой, прикрывая ее спину. Жрица схватилась со слепым монстром, из пустых глазниц которого вытекал ихор, и, размозжив его голову булавой, следующим движением перерезала горло замахивающемуся ржавой кривой саблей гоблину.
        Истребляя мутантов, четверо служителей Денмиса с разных сторон пробирались к центру деревни, куда Пораженные сгоняли всех тех, кто еще остался в живых. Повсюду пылали дома, а Пораженные с ревом убивали деревенских жителей и тех, кто волею случая оказался в этот злополучный день в Двуречье.
        Прямо перед Кристаллом из пылающего дома выскочил кричащий мужчина. Он истекал кровью, пытаясь зажать рану, где когда-то была правая рука. В следующий миг его грудь распорол огромный наконечник копья. Вышедшее следом из дома чудовище брезгливо стряхнуло с оружия труп человека и, присев на корточки рядом, вгрызлось острыми зубами в еще теплую плоть. Увлеченный добычей монстр не обратил внимания на приближающегося инквизитора, за что через короткое мгновение и поплатился. Кристалл опустил пламенный молот прямо на затылок твари, в один удар лишив ее и головы и жизни.
        Прокладывая себе путь к центральной площади, Кристалл увидел, как несколько мутантов окружили сломленных солдат. Монстры даже не убивали окруженных, а выхватывали одного за другим из сбившейся в беспомощное стадо группы и живьем швыряли их в пылающие вокруг дома. Когда инквизитор пробился, покрыв землю трупами Пораженных, спасать было уже некого. Кристалл вытер с лица кровь и ринулся дальше. Чудовища, преклоняющиеся перед породившим их Мраком, не знали жалости. Они не щадили никого, убивая женщин, детей, стариков, попадающихся на пути. У самой центральной площади монстров скопилось особенно много. Они добивали уцелевших, устраивая пляски вокруг огромного костра, в который превратился дом старейшины Двуречья. Хохот и радостный рев мутантов смешались в чудовищной какофонии с доносившимися отовсюду криками людей. Криками бессильной ярости, ужаса и боли.
        Боковым зрением инквизитор заметил нечто, отличающееся от окружающего кошмара. Повернувшись, Кристалл рассмотрел в хаосе битвы гнома и двоих косматых варваров, отбивающихся от громадной толпы Пораженных. Герои стояли на целой горе из мертвых тел, в которой нельзя было уже различить тела Пораженных и тела товарищей героев, павших в неравном бою. Почти одновременно с Кристаллом и Алсом на противоположной стороне площади появились Балем и Эрсмина. Их одежда была заляпана кровью и кусками вражеской плоти настолько, что сами они с виду больше походили на ужасающих монстров.
        Кристалл поймал их вопрошающие взгляды и махнул в сторону гнома и варваров. Синхронный кивок обоих жрецов был для него лучшим ответом.
        - За мной, брат-дознаватель, - сказал Кристалл. - Объединимся с этими воинами и вместе уничтожим богопротивную падаль.
        Огонь перебирался с одного здания на другое, освещая бойню в вечернем полумраке. Огненный молот Кристалла растворился в воздухе - закончилось действие молитвы, но это нисколько не смутило инквизитора. Удар жрецов Денмиса оказался настолько неожиданным и стремительным, что они буквально разметали в клочья окруживших смелых воинов монстров. И едва последний Пораженный упал на мостовую площади, как Кристалл заговорил, обращаясь к воинам:
        - Именем Света призываю вас к единению!
        Гном в очередной раз вскинул секиру, но, обнаружив, что рубить уже некого, осторожно опустил ее на свое плечо. Хоть гномы и чтили лишь Аррага, но символ Денмиса был им отлично знаком.
        - Вместе мы будем сильнее, - продолжил инквизитор. - Мое имя - Кристалл. Я инквизитор. А это - жрецы Алс, Балем и Эрсмина. Мы - воины Денмиса, сражающиеся с Пораженными до последнего вздоха.
        - Я - Рард Разящий Молот, - отозвался гном. - А эти два героя - мои побратимы Есат и Зимат. Они - сыны далекого севера. Мы тоже сражаемся до последнего вздоха. До последнего вздоха наших врагов!
        - Позволь, я излечу твою рану, Рард, - предложила Эрсмина.
        - Валяй, - махнул рукой гном. - Хотя это не рана, а смешная царапина.
        Девушка зашептала молитву, и вскоре от раны остался только большой розовый рубец.
        - Предлагаю дальше действовать вместе и перебить всех этих тварей Мрака, - вновь предложил Кристалл. - Никакого плана, никакой тактики. Просто идем и уничтожаем всех этих монстров.
        - Такое предложение мне нравится, - согласился гном. - Нас семеро, их десятков семь осталось. Чего тут планировать? Честный расклад!
        Кристалл усмехнулся в ответ и, прошептав молитву Благословения, шагнул к приближающейся с противоположной стороны площади группе Пораженных, вздымая в руках булаву.
        Из ближайшей улицы на отряд защитников Двуречья выскочил огромный монстр, заставивший воинов переменить свой взгляд на первоочередного противника. Пораженный обладал просто гигантскими размерами и имел четыре конечности: три толстые руки и покрытое гнойной слизью извивающееся блестящее щупальце, растущее из обрубка, где, по всей видимости, когда-то была четвертая рука. Но самым ужасным оказалось то, что у гиганта вовсе не было головы. Ужасная рана, затянутая покрытой язвами кожей, находилась на том месте, где должна начинаться шея, а из центра этой раны торчал длинный покрытый черной чешуей отросток с маленькой головой, разделенной пополам воронкой рта, усыпанной несколькими рядами неровных, но острых зубов. Следом за этим гигантом на площадь высыпали несколько десятков различных монстров, потрясающих оружием.
        - Мы отомстим за многие смерти наших братьев! Пожиратель Звезд будет доволен! - заговорил огромный монстр тоненьким голоском, совершенно не вяжущимся с могучим телом. - Таллар насытится душами…
        - Хватит болтать, трусливая тварь! - рявкнул гном, со свистом рассекая воздух круговым движением секиры. - Лучше оторви свою уродливую голову и засунь ее себе…
        Варвары загоготали над незамысловатым ругательством гнома, заглушив своим хохотом последние слова Радра, но смысл сказанного и без того был отлично понятен всем.
        - Твой соплеменник уже однажды почти убил меня, - пропищал уродливый гигант, под стать гному крутанув покрытую шипами гигантскую дубину. - Попробуй теперь ты повторить его подвиг!
        Чудовище взмахнуло зажатым в другой руке копьем, и Пораженные, выкрикивая имя Таллара, ринулись в атаку. С яростными криками Кристалл повел в бой свой небольшой отряд, обходя огромного монстра и круша своей булавой кости Пораженных, выскочивших ему навстречу. За его спиной жрецы-дознаватели зашептали молитвы Защиты Веры, создавая энергетический щит перед воинами Света и принимая на себя часть предназначенных им ударов. Эрсмина выкрикивала слова Песни Света - молитва давала особое благословение всем сражающимся на стороне сил Света, добавляя мощь их ударам и атакам. Сам же Кристалл просил Денмиса наслать Погибель Грома на огромного Пораженного со щупальцем из спины. Денмис ответил Кристаллу на его короткую, но мощную боевую молитву, и с небес ударила белая молния. Небесное пламя сожгло нескольких ближайших к гиганту уродов, но самого гиганта лишь опалило. Мало того, монстр даже остался на ногах, лишь покачнувшись от удара.
        Ряды Пораженных и нескольких воинов Света смешались, закрутившись безумными водоворотами.
        Рард хохотал, неистово раскручивая тяжелую секиру, лезвие которой густо окрасилось кровью. Пораженные пытались бросаться на яростного гнома со всех сторон, но побратимы прикрывали ему спину, выкашивая своими огромными двуручными мечами вялую плоть врагов.
        Алс размахивал своим боевым молотом направо и налево. Его черная ряса насквозь пропиталась кровью, а губы беззвучно шептали боевые молитвы, призванные защитить тело и даровать ему мощь, направленную на истребление зла.
        Краем глаза Кристалл увидел, как гном сошелся в отчаянной схватке с огромным монстром, как упал один из варваров и его меч взмыл вверх в последний раз. Инквизитор увернулся от атаки очередного уродливого мутанта и снес ему полголовы ударом булавы. Но нападавших было слишком много. Кристалл пробился из окружения и, отскочив к стене ближайшего дома, выпустил булаву. Сложив руки в молитвенном жесте и закрыв глаза, он запел могущественную молитву. На чистых небесах прогремел раскат грома, как только последние слова молитвы сошли с губ Кристалла. Пораженные, словно ощутив концентрирующуюся вокруг инквизитора мощь, с ревом бросились на него со всех сторон, желая убить его раньше, чем он сможет призвать божественное могущество, но не успели. С неба, вслед за громом, обрушился столб сияющего пламени, превратившегося в расходящуюся во все стороны волну огня. Полтора десятка тварей сгорело в одно мгновение, обратившись в пепел, закручивающийся столбиками в порывах ветра.
        В центре бушующего пламени стоял инквизитор и благодарил своего бога за то, что тот ответил на его молитву. Подняв булаву, инквизитор вновь ринулся в гущу схватки.
        Рард и Алс вдвоем сражались с огромным Пораженным, стараясь оттеснить его к пылающему костру. Варвар и Балем с Эрсминой прикрывали их, истребляя тех тварей, которые пытались помочь своему вожаку. Изловчившись, Алс ударил молотом в бок монстра, и тот на миг потерял равновесие, качнувшись в сторону гнома. Рард не упустил момента замешательства врага, со всех сил взмахнув своей огромной секирой. Широкое отточенное лезвие, словно в масло, вошло в плоть, разрубая тело мутанта почти надвое.
        - Ну что, теперь ты что скажешь, мерзкий урод?! Сумеешь отрастить туловище так же, как отрастил голову?! Эй, Есат, посмотри на эту падаль! - Гном обернулся и прервался на полуслове: у его ног на трупах врагов лежал второй варвар.
        Издав дикий рев, Рард ринулся в самую гущу Пораженных, скашивая своей ужасающей секирой врагов с той же легкостью, с которой коса срубает напоенную утренней росой траву. Его секира несла смерть с каждым новым взмахом.
        Инквизитор пропел очень опасную молитву, которая могла лишить разума, но при этом придавала сил и лишала страха, заставляя сражавшегося биться до последнего вздоха, словно воина-берсеркера, и, ощутив прилив сил, присоединился к гному. Спина к спине они бились с остатками врага.
        И Прокаженные дрогнули.
        Дрогнули и начали разбегаться с площади, пытаясь спастись.
        - Не упустите этих тварей, иначе они вернутся! - крикнул Кристалл.
        Гном и трое жрецов-дознавателей, словно демоны смерти, метались по улицам, безжалостно истребляя Пораженных. Вскоре они догнали и забили последних, не оставив монстрам ни единого шанса. Никто из тех, кто напал на Двуречье, не выжил.
        - Славная битва, - хрипло проворчал гном, устало опускаясь на большой камень возле изрубленного им тела последнего Пораженного. - Арраг будет гордиться мной!
        - Да, гном, - согласился подошедший Кристалл.
        Вместе с гномом он оттащил тела варваров подальше от трупов Пораженных.
        У Зимата была порвана шея. Гном провел рукой по лицу побратима, закрывая его мертвые глаза. Доспехи Есата были пробиты в нескольких местах, а сам варвар потерял много крови, но Кристаллу показалось, что покрытые пепельным налетом губы едва шевельнулись - жизнь еще теплилась в его теле.
        - Хвала Денмису, он жив, - уверенно сказал Кристалл.
        Инквизитор опустился возле варвара на колени и, прижав обе руки к груди Есата, закрыл глаза.
        - Денмис, Сияющий Защитник. Прошу, ниспошли этому слуге твоему исцеление! Даруй ему силы жизни, чтобы он продолжал свой путь в Свете, истребляя врагов твоих, защищая слуг твоих и прославляя имя твое деяниями своими…
        Ладони инквизитора осветились белым светом, и на глазах изумленного гнома бледность пропала, а страшные раны начали затягиваться, оставляя лишь рубцы и шрамы. Гном присел рядом с Кристаллом и склонился над побратимом. Глубоко вздохнув, Есат открыл глаза.
        - Рард! Ты жив! - сказал он, увидев гнома. - Мы победили?
        - Да, брат, - довольно рыкнул гном. - Мы изничтожили их всех!
        - А где Зимат? - спросил варвар, пытаясь превозмочь слабость и силясь сесть.
        - Зимат в Чертогах Доблести богов Белого Трона, - ответил Рард, нахмурившись.
        Есат закрыл глаза, вознося прощальную молитву за побратима.
        - Денмис будет доволен. Мы истребили такое множество слуг Мрака, что одним только этим заслужили себе место у подножия Белого Трона, - сказал инквизитор жрецам. - Ищите выживших и исцеляйте всех, на кого хватит сил. Остальных несите в храм.
        Солнце скрылось за горизонтом, и вечерний полумрак обратился ночной темнотой, разгоняемой всполохами от догорающих домов. Кристалл, трое дознавателей, гном с варваром и десяток выживших мужчин, найденных среди трупов врагов и спасенных от смерти жрецами-дознавателями и инквизитором, направились в храм. Там уже топились женщины, дети и старики. Селянам нечего было противопоставить ярости зла слуг Черного Трона, и все они были бы обречены, не окажись в Двуречье инквизитора со своими жрецами да побратимов.
        - Двуречье разрушено. Многие люди мертвы, - подвел итог Кристалл, войдя в храм и обращаясь к жителям. - Но победа осталась за нами. Мы уничтожили всех, кто напал на деревню. Больше они не вернутся. Я рад, что вы не утратили веры и храбро перенесли весь этот кошмар. Мои жрецы помогут настоятельнице храма вылечить раненых, если мы сможем еще таковых найти.
        Кристалл увидел, как дети, узнав вернувшихся отцов, побежали к ним, утирая чумазыми ладошками слезы. Он увидел и как другие дети горько плачут на плечах матерей - их отцы погибли в той бойне, которую устроили Пораженные.
        Кристалл тронул за плечо Эрсмину и отвел ее в сторону:
        - Я должен буду провести еще один Ритуал Общения, а затем я, Алс и Балем уедем.
        - Я не понимаю… - встревожилась Эрсмина.
        - Ты останешься в Двуречье до прихода помощи из ближайших городов, а потом отправишься в храм Всех Богов, где станешь инквизитором четвертого ранга.
        - Но как же наша цель? - воскликнула девушка с нотками отчаяния в голосе.
        - Наша? Не наша - моя цель. Твое сердце наполнено верой, Эрсмина, - сурово ответил инквизитор, - но ты ослушалась меня. Один из свидетелей мертв. Я не могу допустить того, чтобы меня сопровождал тот, кому я не доверяю целиком и полностью. Сейчас мне надо поспать, чтобы восстановить силы. А завтра днем я проведу Ритуал - и сразу после этого отправлюсь вслед за своей целью.
        Глава 6
        К свободе из плена добра
        - Очнись! - гремел голос, сопровождаемый звоном цепей. - Просыпайся, дружочек, или мне придется разбудить тебя пинками.
        Голос вырывал Гефорга из объятий тяжелого забытья. Пробуждение было не из приятных. Все тело ломило, а голова сильно кружилась. Хорошо, что желудок юноши был абсолютно пуст, иначе его неминуемо вырвало бы сразу же после пробуждения. По всему чувствовалось, что во время стычки у ворот Ливинкрона ему здорово наподдавали.
        - Давай, вставай! А то дождешься - палач тебя будить придет!
        Гефорг с трудом разлепил глаза, со стоном приподнимаясь на локте.
        Осмотр окружающего пространства не принес утешения. Он лежал в небольшой, лишенной окон камере. Недалеко от Нарлинга, привалившись спиной к каменной стене, сидел гном. Руки Регнара были скованы кандалами, и он постоянно гремел цепями, надеясь вырвать их из стены. Однако как ни силен был гном, но вделанные в камень проушины не поддавались.
        Гефорг поднял руки к глазам и с удивлением обнаружил на них точно такие же цепи. Как и следовало ожидать, ни оружия, ни каких-то других личных вещей при них не оставили.
        От подступившего ужаса желудок прыгнул к горлу, и Нарлинг согнулся от спазмов. Мало того что их задержала городская стража и бросила в застенки городской тюрьмы. Гораздо хуже было то, что, когда на них напали, их обвинили в ереси - поклонении богам Черного Трона. А это открывало им прямой путь в пыточные подвалы Инквизиции, и выход оттуда был только на пылающий костер, призванный очистить запятнанную Мраком душу, отправив ее на суд Денмиса.
        В голове у Гефорга забилась паническая мысль о том, что он не знает, чем все закончилось у городских ворот. Слишком рано он потерял сознание от тяжелого удара в голову. А вдруг успел беснующийся Регнар зарубить пару-другую стражников?
        - Совсем плохи наши дела, - простонал Нарлинг, подобно гному усаживаясь и опираясь спиной о холодную стену.
        - Ты даже не представляешь насколько! - зарычал гном. - Если бы ты не понес полнейшую чушь про спасение девчонки, которую ты и знать-то не знаешь, мы бы уже сидели в лучшей таверне города! И где теперь эта девчонка, и где мы?
        - А по-моему, это ты влез со своей чушью про посла из Туманных Вершин! - возразил Гефорг, пытаясь устроиться поудобнее, но, так и не найдя комфортного положения, с кряхтеньем и стенаниями поднялся на ноги. - Ты думал только о таверне и вине - и совершенно позабыл об осторожности! Хорошо еще, что прямо на месте не прикончили после такого бреда. Если бы мы смогли нормально объяснить стражникам, в чем дело, то не оказались бы здесь!
        Услышав такие слова, Регнар вскочил и в ярости бросился на Гефорга. Однако длины цепи не хватило, и гном, выбрав всю длину и до звона натянув металл, вынужден был остановиться. Некоторое время они молча стояли друг напротив друга. Гном, свирепо выпучив глаза, не мог найти слов в ответ. А Нарлинг, разглядывая друга, лишь задумчиво улыбался.
        - Если ты не возьмешь свои слова обратно, клянусь, я разорву тебя голыми руками, щенок! - зайдя в своих размышлениях в тупик, возопил Регнар. - Я делаю скидку только на то, что тебя сильно ударили по голове. Иначе за такие слова ты уже расплатился бы своими зубами, ожерелье из которых украсило бы мою шею! Извинись или я устрою тебе такую трепку, что подвалы Инквизиции покажутся тебе отдыхом на лужайке!
        Гефорг отлично помнил вспыльчивый нрав гнома и ни на миг не сомневался, что это не пустые слова. Но он и рассчитывал именно на врожденную неуемную ярость друга в том плане, который вдруг родился в его болящей голове.
        - А может, ты сам подойдешь сюда? - усмехнулся молодой Нарлинг и, презрительно сплюнув на каменный пол, сел обратно к стене. - Или тебя что-то держит на расстоянии? Наверное, у тебя ноги слишком коротки!
        Ответом ему были бесконечные потоки отборной брани и непрерывный звон цепей, из которых пытался вырваться взбешенный гном. Вряд ли даже дикий зверь, посаженный на цепь, мог выплеснуть столько животной силы, пытаясь добраться до поймавших его охотников. От шума, издаваемого Регнаром, казалось, тряслось все здание.
        - Эй, вы! А ну-ка заткнитесь, пока я вам ребра не пересчитал! - прикрикнул через дверь подошедший на шум тюремщик.
        - Сам заткнись! - брызгал слюной гном. - Заткнись и сними с меня цепи. Я научу этого сопляка уважать старших! Я вобью ему в глотку все неучтивые слова!
        - Если не заткнешься, гнусный карлик, все же отведаешь моей дубины, - пообещал тюремщик, обиженный таким ответом. - Бери пример со своего дружка. Он лежит спокойно и никому не мешает. Тупой гном. Даже сидя, как собака, на цепи, ищет неприятностей.
        На несколько мгновений от злости Регнар совершенно потерял дар речи. Жилы на его шее и открытых руках вздулись, взгляд, казалось, мог прожечь сейчас окованную железом дверь. Набрав полную грудь воздуха, он взревел, словно ужаленный шершнем бык:
        - Что-о-о-о-о?! Ты кого назвал «гнусным карликом»?! Ты, гнилая тюремная крыса! Иди сюда! Я и тебя поучу уму-разуму, жирная грязная свинья!
        Повторять приглашение не пришлось - загремели ключи, лязгнул отпирающийся замок, дверь в камеру распахнулась, и в проеме остановился огромный, как медведь, тюремщик. Увесистая дубина в его лапах выглядела детской игрушкой.
        - Ну что ты разорался, карлик? Ты разве не знаешь, что на нашем постоялом дворе надо вести себя культурно? - довольно оскалился он. - Теперь придется преподать тебе урок хороших манер.
        С этими словами стражник шагнул в камеру, поднимая деревянную дубину над плечом для короткого тяжелого удара. Гном продолжал бесноваться на цепи, поэтому огромный детина шагнул чуть в сторону, получше примеряясь - куда бы ударить. Совершенно пренебрегая сломленным на вид юношей, он размышлял, сумеет или нет завалить крепкого гнома с одного удара.
        - Как же я люблю, когда вы даете повод, - оскалился стражник. - Единственное, почему я еще служу у этого кретина Ай-Генса, - это возможность хорошенько намять бока такому отребью, как ты! Жаль, мой напарничек уснул, а то бы вместе повеселились…
        И тут произошло совершенно неожиданное, спутавшее все планы громилы. Юноша, терпеливо дождавшись, когда стражник окажется в загаданном им месте, стремительно вскочил на ноги, распрямляясь, как пружина, и со всех сил толкая тюремщика в плечо. Если бы не эффект полной неожиданности, скованному кандалами Нарлингу вряд ли удалось столкнуть с места такого громилу. Но момент юноша улучил верный, и поэтому дюжий охранник от такого толчка не удержал равновесия и буквально вбежал в объятия беснующегося гнома. Расстановка сил мгновенно изменилась. Только что здоровенный детина, лениво замахиваясь крепкой дубиной, собирался размять мускулы, дубася скованного по рукам и ногам безоружного пленника. Но в следующий миг тюремщик, словно муха в лапах паука, оказался один на один с силой, которая не шла ни в какое сравнение со всей его молодецкой куражливой удалью.
        Даже не поняв, что именно произошло, Регнар среагировал молниеносно. Он рывком направил пытающегося найти равновесие охранника в стену, к которой был прикован, а едва тот с гулким стуком врезался лбом в необработанный камень кладки, выверенным коротким ударом огромного кулака сломал тюремщику позвоночник у самого основания черепа. Так и не издав ни звука, громила бесформенным мешком сполз по стене.
        Не торопясь, но и не медля, Регнар отстегнул связку ключей от пояса тюремщика и, определив нужный ключ на глаз, отомкнул замки на своих цепях. Сбросив цепи и разминая мускулы, он двинулся к Нарлингу со взглядом мясника, прикидывающего, как лучше разделать очередную тушу.
        - А ты молодец, - нервно усмехнулся Гефорг, вдруг испугавшись того, что увидел в Регнаре. - Я боялся, что ты не сумеешь справиться с таким здоровяком. Да и топор твой невесть где сейчас…
        Тяжелый удар похожего на кузнечный молот кулака буквально снес Гефорга с ног, отозвавшись болью во всем теле. Если бы гном так ударил в голову, то мозги Нарлинга вполне могли уже стекать с каменной стены. Но, видимо, понимая силу своих ударов, гном влепил кулак в грудь юноши. Впрочем, и этого хватило, чтобы ребра затрещали, а в глазах Гефорга помутилось и он едва не потерял сознание.
        - Это тебе задаток, дружочек, - пообещал гном совершенно спокойным голосом. - Остальное получишь с процентами, если еще раз позволишь себе так неуважительно со мной разговаривать. Семья Нарлингов стала для меня родной. Но ты - не Вердис, и я по праву друга отца всегда могу тебе вправить мозги. И не притворяйся. Я не так сильно ударил, как ты заслуживаешь. Вставай. Нам надо выбираться отсюда.
        Когда туман боли рассеялся, Нарлинг попытался встать, опираясь на холодные каменные стены. С трудом выровняв дыхание, он подошел к открытой двери.
        - Следовало бы задать тебе хорошую трепку, чтобы ты вспомнил, как родители учили тебя уважать старших, - тихо прорычал Регнар и, медленно высунувшись из дверей, внимательно осмотрел коридор. - Нам повезло - нас посадили не в самую дальнюю камеру и не в самый глубокий подвал.
        Коридор, разбегающийся от их камеры в две стороны, в одной из них заканчивался видимым тупиком. Второй конец коридора раздавался неким подобием овальной комнаты, из которой вверх поднималась каменная лестница. В этой же комнате, привалившись плечом к стене, дремал на грубой лавке второй тюремщик. Стены коридора на всем его протяжении зияли зарешеченными проемами окон в дверях, ведущих в соседние камеры. Гном, удовлетворившись осмотром, убрал голову назад, в камеру.
        - Может, это оттого, что у стражников нет в планах долго держать нас тут, - ответил Гефорг. - Скорее всего, в самое ближайшее время нас отправили бы на костер.
        - Они не посмели бы отправить на костер гнома, тем более посла Туманных Вершин! - рявкнул гном.
        - Ну и что теперь? - спросил Гефорг, чувствуя, как предательская волна липкого страха вдруг проявилась бегущими по спине струйками пота и дрожащими руками.
        - Ничего теперь. Просто возьмем и уйдем отсюда. Мне не нравится этот город и то, как тут встречают послов, - ответил Регнар, осматривая камеру в поисках чего-нибудь похожего на оружие. - Мы должны забрать наши вещи. Грамота, которую мне дал этот тупой идиот Баргнер, из-за тебя осталась в дорожном мешке на том постоялом дворе. Но мой шлем с волосами из бороды моего славного предка и мой боевой топор не достанутся никому! И если эти поганцы утащили их из тюрьмы куда-то в другое место, я разнесу по камням весь этот город.
        На глаза гнома попалась дубинка, валяющаяся рядом с трупом тюремщика. Гном подобрал ее и задумчиво взвесил в руке. Сделав пару взмахов, он покачал головой, но дубинки не выкинул, а вернулся к двери.
        - Послушай, Регнар, ты не объяснишь мне, за что ты так не любишь своего короля? - задал вдруг не к месту вопрос Нарлинг.
        Гном зло сверкнул глазами, посмотрев на молодого человека взглядом, не сулившим ничего хорошего.
        - Ладно, ладно. Не хочешь говорить - не надо, - пошел на попятную Гефорг, вдруг явно вспомнив недавний удар, которым Регнар едва не вышиб из него дух.
        - Хватит болтать. Арраг любит не тех, кто на заднице мозоли натирает, а тех, кто от усилий жилы надрывает, - глухо прорычал гном и выметнулся прочь из камеры.
        Скорее всего, Регнар пытался бежать тихо, но удавалось ему это плохо. Гефорг неотрывно следовал за гномом и внутренне буквально сжимался от мысли, что от грохота шагов Регнара сюда сбегутся все стражники тюрьмы. Но то ли у страха не только глаза велики, но и уши, то ли тюремщик в комнате в конце коридора спал особенно крепким сном, только гном успел добежать до этой комнаты, прежде чем горе-охранник проснулся, почуяв неладное.
        - Просыпайся, - рявкнул Регнар, повергая в шок Гефорга.
        Охранник продрал глаза и с удивлением обнаружил над собой разъяренного гнома. Рука стражника потянулась и схватила валяющуюся рядом с лавкой алебарду. Но реакция толстого охранника была слишком медленной.
        Дубинка свистнула, рассекая воздух, раздался перемешанный с хрустом удар, и тюремщик, едва начавший подниматься с лавки, с проломленным черепом рухнул обратно, забрызгав кровью каменные стены.
        - Любители избивать закованных в цепи! - рявкнул Регнар. - А как насчет честной схватки?!
        Кроме лавки и штабеля подготовленных факелов, в комнате ничего не было. Поэтому Регнар, не задерживаясь, устремился по лестнице вверх.
        Выбежав с лестницы на новую площадку, Регнар нос к носу столкнулся с двумя мирно болтающими стражниками. Мгновенно сориентировавшись, гном взмахнул дубинкой, и один охранник без чувств покатился вниз по ступеням. Не успел первый охранник скатиться с лестницы, как второй стражник, оглушенный, рухнул на пол.
        Нарлинг, чуть отставший на крутых ступенях, удивленно вытаращился на лежащие у ног гнома неподвижные тела.
        - Ты всех на нашем пути убить решил? - предположил Гефорг. - Чтобы у нас действительно не было никакого шанса уйти от правосудия?
        - Ты предлагаешь заболтать их до смерти? - язвительно поинтересовался гном. - О каком правосудии ты тут толкуешь? Кто нас судил? Или ты думаешь, что прежде чем поджарить нас на костре, они удостоят тебя честного суда? Да они уже для себя решили, что ты приспешник Мрака. И никакая твоя болтовня не переубедит их в этом.
        Гном вздернул за воротник оглушенного стражника и, хорошенько встряхнув, попытался привести его в чувство.
        - Тем более что этих двоих я не убивал, - ворчливо заметил гном. - Пара сломанных ребер для той туши, что покатилась вниз по ступеням, не смертельно.
        Охранник с трудом пришел в себя.
        - Скажи мне, человек, куда вы дели все наши вещи, после того как нагло, словно крысы, стащили их с наших беспомощных тел?
        Стражник забился в руках Регнара, вытаращив глаза так, словно увидел какого-то жуткого монстра. Вместо ответа на поставленный вопрос из его глотки вырывалось только бессмысленное мычание.
        - Где наши вещи? - рявкнул Регнар, поднося огромный кулак к самому лицу стражника.
        - Нет! Не бей! - взмолился тюремщик, обретя наконец дар речи и стараясь говорить быстрее, чтобы упредить очередной тяжелый удар. - Я немного знаю. Почти все, что у вас было, сейчас в большой караулке наверху в шкафу. Вон по той лестнице, за дверью, прямо туда и попадете. Только там не все ваши вещи. Что-то унес сам командор Ай-Генс. Скорее всего, что-то ценное, что он собрался показать его превосходительству магистрату Туккару. Точно я не знаю, потому что сам не видел. Но ребята говорили. А остальное все в целости и сохранности в караулке, как я и доложил. Не убивай…
        На стражнике лица не было от страха. Хотя странно ли - ведь бугрящийся мускулами гном со старыми и свежими брызгами крови на одежде и яростью в глазах вполне мог внушить ужас и куда более серьезному противнику. И не беда, что тюремщик не видел Регнара в бою. Вряд ли его можно было испугать еще сильнее.
        - А печать? Печать в шкафу? Сколько в караулке солдат?! - выкрикивал гном вопросы, не выпуская из стальных пальцев воротник стражника.
        - Да, верно, - заблеял тот, едва не теряя сознание от ужаса. - Про какую-то печать тоже говорили. Вроде как господин командор, когда печать эту отыскали в ваших вещах, даже засомневался, тех ли схватили. И унес эту неведомую печать, чтобы не то проверить, настоящая ли она, не то посоветоваться с кем-то. Верно, опять же с магистратом…
        - Где искать вашего магистрата? - рыкнул Регнар, перебив охранника.
        - В двух кварталах от тюрьмы. Тут недалеко, вы сразу увидите его дом. Он большой. Ай-Генс иногда ходит к нему, но не часто…
        Гном оборвал бессвязный лепет тюремщика, коротким ударом в челюсть отправив его в глубокое небытие.
        - Посмотрим в караулке, а там видно будет, куда Арраг направит нас дальше, - подытожил результат беседы со стражником Регнар.
        Не говоря больше ни слова, он стремительно ринулся по единственной ведущей вверх лестнице. Нарлинг, как ни старался, не мог даже держаться следом, отставая от невысокого гнома с каждым пролетом все больше. Будто гном бежал, а Гефорг плелся, едва переставляя ноги.
        Не притормаживая перед дубовой дверью, Регнар просто вынес ее плечом. По словам стражника, караулка была как раз за дверью, а прислушиваться, в надежде понять ситуацию, не имело смысла, так как добротная толстая дверь глушила все звуки.
        Дверь с грохотом рухнула на пол, приведя единственного находящегося в комнате за ней стражника в замешательство. Выйти из него он так и не успел, потому что огромный кулак гнома мгновенно вышиб из его головы все мысли и чувства.
        - Жалкие насекомые! - сплюнул гном на каменный пол. - Если бы в наших домах водились тараканы, они дали бы более серьезный отпор! И этих недомерков поставили сторожить меня, Витязя Аррага?! Одним только этим они наносят мне оскорбление!
        Окинув свирепым взглядом комнату, Регнар решительно направился к двум огромным шкафам, способным вместить, казалось, полдома вместе с хозяевами. Решительно ухватив за грубые ручки, он так рванул их на себя, что створки, не выдержав напора, слетели с петель, а все содержимое шкафов вывалилось на пол, наполовину погребя под собой распластанного стражника.
        Гном расшвырял ненужный хлам и вытащил из кучи вещей свой топор. Еще мгновение спустя отыскался и шлем с волосами предка, и меч Гефорга. Пинками Регнар разбросал все содержимое шкафов по караулке и вскоре нашел даже свою трубку, хоть сейчас меньше всего думал о ней.
        - Что ты так долго копаешься? - спросил Нарлинг, опасающийся, что уж теперь-то, когда они были на первом этаже тюрьмы, на шум непременно сбегутся все, кто мог держать оружие.
        А как бы хорош гном ни был в бою и сколько бы улыбок Армалия им ни раздавала, а со всеми солдатами городской стражи им ни за что не справиться.
        - Я ищу свою печать, дружочек, - ответил Регнар.
        - Сдалась тебе какая-то печать, - попытался приободрить Гефорг друга.
        - Сдалась ли мне Печать Посла? - удивленно переспросил гном. - Печать Посла королевства Туманных Вершин. Ты из какой семьи, дружочек? Твой отец был мудрым человеком. Я уже сомневаюсь, что они Эйдиса усыновили, а не тебя!
        Гефорг покраснел от злобы, однако обвинения гнома были справедливы. Печатью Посла можно развязывать войны и заключать союзы.
        Нарлингу пришло вдруг в голову, что выше Печати Посла в делах между королевствами - лишь печать самого короля. Тут же череда мыслей вновь возникла в голове Гефорга. Почему гном не стремился попасть быстрее в Эртию, где ждало его столь почетное место? Почему не спешил исполнить возложенную владыкой королевства Туманных Вершин обязанность? Много еще разных «почему» рождались в голове юного Нарлинга, но, как и всегда, они не находили ответа. А расспрашивать гнома сейчас, памятуя о том, что и в лучшие времена он не жаждал обсуждать свое прошлое, было бы еще глупее, чем позабыть о дорогой для Регнара печати.
        Он начал вместе с Регнаром отчаянно перерывать весь хлам, вывалившийся из шкафа. Гефоргу попалось лишь несколько невесть как затерявшихся в этом хламе медяков. Юноша, мгновение борясь с глухо ворчащей совестью, сгреб медяки в пригоршню и ссыпал в карман. Однако печати, которую надеялись отыскать беглецы, нигде не было. Видно, не соврал стражник, рассказав, что капитан унес ее невесть куда.
        - Ну что, дружочек, похоже, здесь искать больше нечего, - сообщил гном, закончив копаться в раскиданных по всей комнате вещах. - Печати здесь точно нет. Значит, нам все же придется навестить магистрата этого жалкого городишки. Как раз будет случай обсудить с ним ошибочность его взглядов на гостеприимство.
        Еще заканчивая свою витиеватую фразу, Регнар шагнул ко входной двери и решительно толкнул незапертую створку широкой ладонью. Дверь с грохотом распахнулась, и гном шагнул через порог прежде, чем Нарлинг успел попытаться предостеречь друга от необдуманных торопливых поступков. Однако оставаться в караулке было еще опаснее, и Гефорг торопливо бросился следом за гномом.
        Оказавшись на улице, Нарлинг с изумлением увидел недалеко от себя распахнутую калитку, возле которой валялось тело стражника. Но помимо открытой калитки, его взору открылось еще кое-что, что порадовать никак не могло. От ворот уходил между внешней стеной казарм и стенами здания тюрьмы покрытый брусчаткой плац, имеющий в длину не менее ста шагов. Как раз там, в дальнем конце плаца, командор городской стражи выстроил около двух десятков солдат. Грохот распахнувшейся двери не остался незамеченным - сейчас на щурящихся от солнечного света друзей удивленно смотрел целый отряд вооруженных стражников в начищенных до блеска медных нагрудниках.
        - Задница Таллара! Я вас всех отправлю на свидание к вашим праотцам! - воскликнул гном, поняв, что все стражники смотрят только на них, и более тихим тоном быстро добавил: - Но вначале нам надо вернуть Печать Посла, так что давай-ка, дружочек, разомнем ноги.
        - Бежим! - с готовностью согласился Нарлинг, первым устремляясь к калитке.
        Гном, воинственно потрясая боевым топором, обогнал Гефорга.
        Словно выйдя из спячки, стражники наперебой закричали проклятия.
        - Командор Ай-Генс, что делать? - возопил один из капитанов, обращаясь к командиру.
        - Закрыть ворота! - заорал Ай-Генс во все горло, понимая, что команда уже слишком запоздала. - Поймать беглецов!
        Глава 7
        Смертельная жажда справедливости
        Гном и юноша выскочили из калитки, перепрыгнув через распластанные тела стражников, и со всех ног бросились к ближайшей улице. Заходящее Око Увара погрузило в полумрак темные улочки города. Пробежав с десяток шагов, молодой Нарлинг вдруг остановился, поворачиваясь к тюрьме.
        - Ты что, спятил? - рявкнул Регнар, тоже останавливаясь и оборачиваясь к юноше. - Куда?
        Из калитки выскочил первый стражник.
        - Наверное, мне почудилось, - пробормотал Гефорг, пятясь и смотря на валявшиеся в лужах крови трупы стражников. - Вон там… Мне показалось, что там была Элейн.
        - Кто?
        - Та девушка, которую мы спасли, - пояснил юноша, вновь переходя на бег. - Наверное, померещилось. Что ей делать здесь, у тюрьмы?
        - Работай лучше ногами, а не языком! - презрительно прорычал гном, рванув к совсем близкой уже узкой улочке. - Мерещатся ему девчонки…
        Мимо свистнула выпущенная со стороны ворот стрела. Пролетев над головами беглецов, она с глухим стуком вонзилась в деревянную стену одного из домов. Беглецы припустили еще быстрее. Они вбежали в узкую тесноту улочки, когда стража не преодолела еще и половины расстояния от тюремных ворот до домов. В первой же подворотне они свернули в грязный двор, перемахнули через покосившийся забор и опять побежали кривым проулком, пока не оказались на соседней улице. Тут вновь сменили направление, стараясь уйти как можно дальше от тюрьмы. Крики погони отчетливо слышались позади и сбоку от них.
        - Стой, - сказал Регнар, остановившись. - Так они нас опять схватят.
        - Что же нам делать? - едва выговорил Гефорг, с трудом переводя дыхание.
        Гном прислушался и осмотрелся. Вечерняя темнота сгущалась. Это было на руку беглецам, но теперь все патрули будут их искать, несмотря на приближающуюся ночь.
        - Следуй за мной, дружочек, - грозно рявкнул гном. - Не отставай!
        Беглецы продолжили бежать, сворачивая в попадающиеся переулки. Регнар теперь старался все время смещаться влево от первоначального направления. Наконец очередной поворот неожиданно привел их в тупиковый двор, со всех сторон окруженный стенами домов.
        - Рамит тебя сожри! - воскликнул гном, вертя головой из стороны в сторону в поисках какого-нибудь выхода. - Куда теперь?!
        - Ты у нас самый лучший следопыт - вот ты и веди, - ответил Гефорг, прислонившись спиной к стене дома. Он никак не мог отдышаться после такого отчаянного бега по подворотням.
        Шум погони все еще был слышен, но теперь звучал где-то далеко. То ли беглецы сумели оторваться, то ли погоня ушла по какому-то ложному следу. А может, солдаты стражи, которые ищут их и находятся уже совсем рядом, просто умнее и молчаливее тех, которые создавали столько шума.
        - Я уверен, что здание магистрата будет находиться где-то рядом. Тот тупой охранник сказал, что это в двух кварталах…
        - В двух кварталах куда? В каком направлении? Налево? Или направо? - усмехнулся невеселой улыбкой Нарлинг. - А может, прямо за этим вон домом?
        - Мы должны отыскать, - твердо ответил Регнар.
        - А я и не спорю, - согласился Гефорг. - Должны! Только куда нам идти? Мы не знаем города! У нас тут никого нет! За нами по пятам гонится вся стража Ливинкрона.
        - Да, это здорово! - раздался совсем рядом невинный детский голос. - Я видел, как вы бежали из тюрьмы.
        Гефорг буквально подпрыгнул на месте от неожиданности. Регнар явил совершенно иную реакцию - неуловимым для глаза движением выхватив топор из заплечного чехла, он развернулся, готовый разрубить любого противника.
        С совершенно невозмутимым видом в двух шагах от них, привалившись спиной к раскрытой створке окна какого-то подвала, сидел мальчишка лет восьми в довольно замызганной одежде. Только непослушно вьющиеся волосы цвета спелой пшеницы оживляли его вид. Однако, как бы ни был беспечен внешний вид, от беглецов не укрылся внимательный и напряженный взгляд, которым он следил за каждым их движением. Подвал за его спиной мало походил на обитаемое помещение, и не приходилось сомневаться, что при малейшей угрозе мальчишка просто нырнет в это раскрытое окно, как мышь в свою норку.
        - Ты же не зарубишь беззащитного ребенка? - поинтересовался он, с улыбкой глядя на гнома.
        - Чего тебе надо, оборванец? - спросил гном, сурово хмуря брови.
        - Постой, Регнар, успокойся. Ты же пугаешь ребенка своим видом, - попросил Гефорг, подходя ближе и присаживаясь на корточки напротив готового ретироваться паренька. - Не бойся, малец. Он не станет обижать ребенка.
        - Значит, говоришь, видел, как мы сбежали? - проговорил Регнар. - Что-то слабо верится.
        Сквозь спутанные волосы, спадающие беспорядочной челкой на веснушчатое лицо, блестели ясные озорные глаза.
        - Я отлично все видел, потому что пришел к тюрьме за старшим братом. Норил сказал, что у него какое-то важное дело было, и меня он не взял с собой, но я все равно пошел! - выпалил мальчуган, и по тому, как едва заметно он переместился практически в самый проем окна, было совершенно ясно, что он намеревается сообщить что-то важное для него. - А сам Норил пошел к тюрьме за Элейн!
        - Понятно. Так ты, значит, не слушаешься своего старшего брата и суешь свой маленький нос во все, что тебе кажется интересным, - покачал головой Нарлинг. - Постой, ты знаешь Элейн?
        - Она у нас известная воровка, - ответил парень. - Даже я ее уважаю.
        - Вот дела! - удивился Нарлинг. - Элейн - и воровка!
        - А ты думал, она благородная дева? - хохотнул гном и переключил внимание на парня. - Ты что-то собирался сообщить нам, мальчуган?
        - Я хочу золотой! - выпалил мальчишка и подался еще глубже в окно.
        - Что?! - ожил гном при упоминании золота. - Мне не очень нравится начало нашей беседы!
        Регнар демонстративно перехватил поудобнее свой топор. Мальчишка мгновенно сиганул во тьму подвала.
        - Ты куда, сопляк? - рявкнул Регнар вослед. - Уверен, Арраг простит мне убийство подрастающего скряги - ведь из них получаются самые подлые предатели!
        Но парень убегать не спешил. Из спасительной тени зазвучал его обиженный голос:
        - И вовсе не предатель! Я никогда не пойду помогать ни стражникам, ни ищейкам. Да меня же после такого родной брат знать перестанет, а отец и вовсе в сточной канаве утопит. Я хотел предложить вам свои услуги и за них честно получить свой золотой.
        - Услуги? О чем ты сейчас говоришь, мелкий негодник? - поинтересовался Регнар, понимая, что сейчас достать этого мальчишку никак не сможет. - Какие услуги ты можешь нам оказать?
        - Очень даже важные услуги, - показалось из полутьмы подвального окна веснушчатое лицо. - Вы не знаете города. За вами гонятся все стражники, какие есть в Ливинкроне. А сейчас вы и вовсе забрели в тупик. И если вас отыщут, то уже утром вздернут на центральной площади. Разве избавление от этих бед не стоит одного-единственного золотого?
        - Это ты сейчас цену себе набиваешь, - усмехнулся Гефорг, поняв, что мальчишка не собирается бежать и звать к ним стражу. - Так и станет нас искать вся стража Ливинкрона. Скоро ночь, и за нами в погоню отправили разве что пару тюремщиков. Да и те, наверное, уже устали бегать и пошли обратно в тюрьму пить припасенное для ночной смены вино.
        - Тогда вам опасаться нечего, - покивал мальчуган с совершенно взрослыми интонациями. - Можете смело идти в какую-нибудь таверну ужинать. А я, пожалуй, тоже пойду. Мое время чего-то да стоит.
        Лицо в оконном проеме исчезло, а Нарлинг, испугавшись, что мальчишка уйдет, поспешно подался к окну:
        - Эй, малец, погоди!
        Веснушчатое лицо и светлые вихры тотчас появились вновь.
        - Ах ты, пройдоха! - крякнул Регнар, закидывая топор за спину. - Пожалуй, дружочек, нам действительно понадобится такой помощник. Вот только цену он заломил совершенно неприемлемую.
        - Так ведь вся стража… - начал было мальчуган, но замолк, остановленный решительным жестом гнома.
        - Ты не кудахчи, как курица, - пробасил Регнар, тоже присаживаясь на корточки у окна. - Ты ведь взрослый и умный человек. Какой тебе резон твердо стоять на своих по-детски нереальных требованиях? Выгоднее договориться ко всеобщему удовлетворению о разумной цене.
        - Я хочу за это золотой, - надулся мальчуган, видимо, уже поняв, что золотого ему не видать.
        - За золотой мы бы подкупили стражу и не бегали сейчас в этих подворотнях, а сидели в теплой таверне, - ответил Нарлинг с ехидной усмешкой. - Ты видишь у нас полные сумы золота? Или забыл, что мы из тюрьмы сбежали? Не сомневайся, тюремная стража не брезгует и последним медяком.
        Гефорг немного лукавил, надеясь убедить мальчугана. На самом деле он отлично помнил, что в одном из его карманов тихо позвякивают несколько медяков.
        - Это точно, - важно покивал гном. - Так что давай-ка договоримся как серьезные люди. Ты выводишь нас туда, куда скажем, а мы тебе на месте заплатим медяк. Как ты на это смотришь?
        - А если у вас сейчас нет и медяка, откуда он у вас там возьмется? - совершенно логично усомнился мальчишка.
        - А там, куда ты нас выведешь, мы его как раз и возьмем, - пообещал Регнар. - Это не твоя забота, где взять медяк. Мы тебе его пообещали - мы и раздобудем. Тут уж не сомневайся.
        - Так я вам и поверил, - покачал головой мальчуган, опять полностью выбравшийся из окна наружу. - Оружие-то при вас. Значит, вы все свое уже у стражников забрали. Да и мало слишком - один медяк за такой риск. Вас все одно уже приговорили. Я сам слышал вопли Ай-Генса.
        - Ай-Генса? - переспросил Гефорг. - Это кто?
        - Это командор городской стражи, - ответил паренек. - Его у нас все знают. Ему теперь все равно, живыми вас приведут или мертвыми, а мне свою шкуру за вас подставлять…
        - Уж больно ты умный, как я погляжу, - усмехнулся Нарлинг. - Давай-ка посмотрим на нашу ситуацию с другой стороны. Мы тебя не знаем и не можем быть уверены, что ты неглупый мальчишка, который хочет заработать, но на самом деле не способен и гусей пасти. С другой стороны, нам не помешает помощь того, кто хорошо знает город, если он, конечно, толковый малый.
        Парень постарался придать выражению своего лица серьезный вид и важно слушал Гефорга, который тем временем продолжал:
        - И что мы имеем? Ах да, есть у нас малец, который запросил цену, будто он караван через пустыню Шакхи поведет. Однако этот же плут проговорился, что помогать страже для него хуже, чем утопиться в канаве. Я ничего не забыл?
        Мальчуган обиженно посопел.
        - Давай договоримся так - ты выведешь нас туда, куда скажем, а мы дадим тебе за это… - Гефорг задумался. - Пусть будет два медяка.
        - Хотя и эта цена явно завышена! - вставил гном.
        Гефорг замолчал, а паренек задумался, видимо, прикидывая в уме варианты и выгоды для него. В конце концов завершив мысленные вычисления, он улыбнулся:
        - Вряд ли вы дойдете сами, совершенно не представляя даже, в какую сторону надо идти. Да и найти кого-то сейчас не так-то просто - сами сказали, ночь скоро. Вы же не будете у каждого встречного на улице спрашивать, не отведет ли он беглых преступников за медяк? Так что лучше меня вам все одно не отыскать. Я согласен на десять медяков.
        - Пять. И закончим наш торг, - отрезал гном, хотя Гефорг готов был согласиться и на предложенную мальчишкой цену.
        - Хорошо, хотя, видит Армалия, соглашаюсь на это только для того, чтобы помочь хорошим людям, - картинно вздохнул мальчуган, полностью выбираясь из окна и вставая в полный рост.
        А росту в нем оказалось всего ничего. Глядя на этого худого и щуплого паренька, Нарлинг в очередной раз подивился, как спокойно и по-взрослому он вел себя во время «торгов».
        - Тебе это зачтется перед богами Белого Трона, - заверил Регнар, оглядываясь по сторонам. - Нам нужен дом Ордея Туккара.
        - Ордея Туккара?! - то ли изумился, то ли испугался мальчишка. - Вы хотите попасть к дому самого магистрата?
        - А ты испугался? - насмешливо пробасил гном. - Может, ты с перепугу еще и от нашей сделки откажешься?
        - Я ничего не боюсь, - взвился мальчуган.
        - Мы идем - или до самой ночи тут болтать будем? - не выдержал Регнар, которого угнетала сама мысль, что они сейчас стоят в тупике, в котором их в любой момент могут зажать, словно крыс.
        Мальчуган кивнул и, не говоря больше ни слова, отодвинул в сторону высокую доску, прислоненную к стене на стыке двух домов. Удивленным беглецам открылся довольно узкий, но вполне пригодный для прохода взрослого человека коридор между двумя стенами домов. Весь проход был завален всяким мусором и зарос сорной травой, но мальчуган решительно устремился в его полумрак. Беглецам ничего не оставалось, как поспешить за ним следом. Правда, при этом широкий гном со своим излишне массивным торсом едва не застревал, буквально протискиваясь меж двух стен.
        Путь лежал через какие-то едва заметные для стороннего глаза переулки, дворы, спрятанные площадки с мусорными ямами. Солнце село, и мир вокруг погрузился в ночной мрак. Всю дорогу беглецы почти не видели людей, не считая нескольких весьма неопрятных на вид бродяг, скорее всего, обитающих в этих скрытых от взглядов местах.
        Неожиданно, добравшись до очередного захламленного мусором узкого переулка, мальчишка остановился.
        - Что? - напрягся Нарлинг.
        - Мы пришли, - пояснил мальчуган, указывая рукой в сторону выхода из переулка. - Вон тот большой дом и принадлежит Ордею Туккару.
        Нарлинг с Регнаром пристально осмотрели дом, на который указал мальчишка: самый большой на улице, почти крепость с толстыми стенами и крепкими дверями.
        - Вот этот? - переспросил Нарлинг, рассматривая богатый дом, и, обращаясь к гному, добавил: - И что теперь будем делать?
        - Надеюсь, как и в любом нормальном доме, тут есть черный ход? - поинтересовался Регнар, в задумчивости осматривая огромный дом. - Не может быть, чтобы у такого огромного дома не было черного хода.
        - Конечно. - Паренек, даже не глядя больше на дом Туккара, указал направление. - Вон там, слева, вдоль стены дома идет точно такой же, как и здесь, коридор для прислуги. Как раз в него выходит черный ход. Так я могу получить свою плату?
        Нарлинг строго посмотрел на мальчугана, стоящего с протянутой к нему рукой, и неторопливо выложил пять медяков в раскрытую ладошку.
        Едва последний медяк скрылся в зажатом кулаке паренька, тот развернулся и исчез в переулке.
        На улице уже зажгли масляные фонари, которые разгоняли своим светом темноту, в которой утонули улицы. Стараясь не привлекать внимания редких прохожих, спешащих по своим домам, Гефорг и Регнар перешли дорогу и свернули в узкий проход за домом магистрата. Пройдя несколько шагов по темному, зажатому со всех сторон стеной дома и высоким забором переулочку, они действительно обнаружили массивную деревянную дверь, к которой вела одна-единственная широкая ступень из грубо обработанного камня. Нарлинг шагнул на ступеньку и легонько толкнул дверь. Дверь не открылась. Гефорг, стараясь не шуметь, ухватил бронзовое кольцо и потянул на себя. Результат оказался столь же печальным.
        - Она заперта, - пожаловался Гефорг, поворачиваясь к другу.
        - А чего, интересно, ты ожидал? - хмыкнул гном, не признаваясь, что сам надеялся на то, что дверь окажется открытой. - Тут каждый второй - вор. Как же можно двери открытыми держать?
        Он с безразличным видом шагнул на крыльцо и оперся на крепкую дверь. Не то чтобы гном не верил Нарлингу, но вдруг да и поддастся дверь под его, Регнара, тяжелой рукой. Однако попытки гнома также не увенчались успехом. Массивное полотно двери осталось все таким же незыблемым и надежным. Гном отступил от двери и потянул из-за спины огромный топор.
        - Я могу разнести ее в щепки, - предложил он, не видя никакого иного выхода. - Пара хороших ударов - и делов-то…
        Регнар взвесил топор в руках, примериваясь, как получше развалить широким лезвием крепкую дверь.
        - Подожди! - остановил друга Гефорг, озираясь по сторонам и в предупредительном жесте поднимая руки. - Шум поднимешь - полквартала сбежится! А если хозяева с прислугой сейчас в доме? Ты что, решил во что бы то ни стало вернуться на ночлег в тюрьму? Убери-ка свой топор.
        - У тебя есть предложения получше? - спросил гном друга, тем не менее опуская топор.
        - Пока не знаю… - пожал плечами Гефорг, воровато озираясь в сторону улицы. - Должен быть какой-то иной выход, нежели крушить и ломать все на своем пути, а потом бежать, спасаясь от преследователей. И чувствовать, как петля на шее с каждым таким шагом все сильнее затягивается. Узел не надо пытаться разорвать, его надо аккуратно развязывать.
        - Ты, умник, похоже, переучился в своей школе для малолетних теоретиков. Чем тебе не нравится добрый топор, способный разрубить любые узлы? Что?
        Поднявший было вновь топор гном замер, увидев, что друг с тревогой напряженно всматривается во что-то на другой стороне улицы.
        - Что ты там увидел? - Регнар бегло осмотрелся.
        По улице шагали несколько воинов, одетых как наемники. Неожиданно гном уловил за спиной шевеление и, всмотревшись, увидел неясный силуэт в тени за углом дома.
        Глава 8
        Крах всех планов
        Элейн не спеша подходила к воротам тюрьмы, как вдруг мурашки неприятной волной прошлись по ее спине. Она узнала одного из стражников. Его звали Блосс, но среди стражников он был известен как Блоха. Мысли о том, что надо помочь Гефоргу и Регнару, начисто вылетели у нее из головы. Словно не три года, а три дня прошло с той ночи, когда она попалась на краже драгоценностей ювелира. Блосс поймал ее.
        Элейн стиснула зубы и заставила себя продолжать идти.
        То, что он сделал с ней в ту ночь, осталось незаживающим шрамом на душе молодой девушки.
        - Я убью тебя, тварь! - процедила еле слышно воровка.
        Блосс тогда поймал ее, но не стал доставлять в тюрьму. Он отпустил девушку, избавив от суда и длительного заключения. Но прежде чем отпустить, Блосс изнасиловал ее. Элейн никому не сказала про эту ночь, превратившуюся для нее, гордой и своенравной, в кромешный ад. Лишь первые несколько недель Глоар заставал ее тихо плачущей поздними ночами. Время прошло, и боль от унижения утихла, но не исчезла совсем. И теперь, увидев ухмыляющееся лицо своего насильника, Элейн твердо уверилась, что сегодня, со смертью Блосса, ее рана заживет.
        Она вытащила нож, метнула блестящее лезвие и тотчас вскинула лук с уже наложенной на тетиву стрелой. Ей оставалось только в одно движение натянуть тетиву и спустить стрелу. Но планы Элейн расстроил второй стражник. Он оказался опытным воином, воевавшим до службы в тюремном гарнизоне в пехотных рядах Королевской Армии. Едва только метательный нож сорвался с пальцев красавицы, как Насир, оттолкнувшись спиной от створки ворот, метнулся ей навстречу, вздергивая вверх копье.
        У него и в мыслях не было убивать девчонку, хотя за нападение на стражу она вполне этого заслуживала. Но у стражника в отношении девушки были в мыслях несколько иные планы. Заметив краем глаза, как Блосс, отмахнувшись от летящего клинка, получил лишь порез на плече, Насир ударил девушку в голову тупым концом копья.
        - Ах ты, мерзавка! - воскликнул Насир. - Ты что задумала?!
        При желании так и всадника с лошади можно было ссадить, а уж хрупкой девчонке хватило и легкого тычка, чтобы, раскинув руки и выпустив лук с так и не спущенной стрелой, рухнуть в беспамятстве на брусчатку мостовой.
        - Подожди, я ее где-то видел, - заметил Блосс, тоже подхватывая свое копье. - Смотри, она приходит в себя…
        И тут, словно налетевший ураган, взвились полы бесформенного балахона за спинами Насира и Блосса. Тот, кого два стражника приняли за монаха, вдруг распрямился. Кажущаяся сгорбленной фигура оказалась могучим телом тренированного воина. Незнакомец поднял отлетевший в сторону метательный нож и, оказавшись за спиной Блосса, по самую рукоять вогнал клинок в его горло, коротким резким движением превращая рану нерадивого охранника в подобие раззявленного в широкой улыбке второго рта, распахнувшегося под подбородком. Кровь тугими струями хлынула в лицо второго стражника, обернувшегося на хрипы и бульканье. Копье показалось вдруг Насиру неимоверно тяжелым, когда он попытался развернуть его навстречу новой неожиданной угрозе. И, несмотря на весь боевой опыт ветерана, двигались противники с настолько разной скоростью, как по-разному летают лениво порхающая бабочка и охотящаяся за насекомыми ласточка. И бабочкой тут был сейчас именно Насир.
        Элейн, придя в себя после удара, приоткрыла глаза и увидела, как странный незнакомец, зажав выпавшую из ее руки стрелу, вонзил ее в глаз второго стражника. Стрела, пройдя через глазницу, ворвалась в мозг Насира, отправляя его душу прямиком в Долины Смерти.
        Во время мимолетной схватки капюшон, отброшенный порывом ветра, откинулся, и воровка увидела смуглое хищное лицо незнакомца.
        Из-за ворот, за которыми находился внутренний двор тюрьмы, раздались странные звуки. Перешагнув через труп Блосса, незнакомец вдруг остановился и, мгновенно преобразившись в лице, на котором проступило изумление, скользнул в сторону от ворот, опять становясь неприметным и невзрачным. Шаркающей походкой немощного калеки он торопливо заковылял к ближайшему темному переулку.
        Элейн, превозмогая боль от удара копьем, приподнялась и увидела, что двери тюремных казематов, расположенные прямо напротив главных ворот казарм, распахнуты, а ей навстречу бежит Регнар, которого пытается обогнать Гефорг. Увидеть, как толпа стражников, потрясая мечами и гремя сверкающими на солнце латами, топает за Гефоргом и Регнаром, вылетевшими из главного входа тюрьмы, казалось просто невероятным.
        Девушка бросилась было в сторону, подальше от калитки и двух трупов стражников, но удар Насира не прошел для нее бесследно - перед глазами все поплыло. Земля качнулась под ногами, стремительно приближаясь, но чьи-то руки подхватили ее, не дав ушибиться о мостовую. Элейн попыталась отбиваться, но сквозь туман услышала знакомый голос:
        - Эли, это я, пойдем отсюда.
        Подхватив девушку под руки, ребята, ведомые Норилом, торопливо нырнули в ближайший переулок.
        - Отпустите, - потребовала Элейн. - Я уже в порядке.
        Ребята мгновенно подчинились, отпустив слегка пошатывающуюся девушку. Но с каждым шагом недомогание отступало, и вскоре Элейн бежала почти наравне с остальными. Самым разумным сейчас было избегать людных мест, поэтому они пробирались задворками и неприметными захламленными улочками, стараясь уйти подальше от здания тюрьмы. Страх подгонял беглецов, и, лишь достаточно удалившись от опасного места, Элейн позволила себе остановиться, чтобы перевести дыхание.
        - Что это было? - спросил Норил, прислонившись спиной к шершавой стене.
        - Не знаю, - ответила девушка. - Но чем бы это ни было, оно спасло меня.
        - Спасло? - переспросил Норил.
        - Охранник меня опередил. И убил бы, наверное. Но тут появилось это нечто и уложило стражников. Возник из ниоткуда. И именно он позволил тем двоим сбежать.
        - Кто они? - поинтересовался парень. - Те двое?
        - Много будешь знать - скоро состаришься, - отрезала девушка, но по ее спине пробежали холодные мурашки от воспоминания о событиях прошлой ночи. - Они спасли меня от участи, которая, может быть, куда хуже смерти… Кто там?
        Элейн уловила едва заметное движение в наступившей темноте.
        - Выходи! - крикнул Норил, вытащив узкий кинжал.
        - Эй, братец, - послышался тонкий детский голосок. - Это я!
        - Туни?
        - Это я, - ответил Туни, выходя из темноты. - Ну вы натворили у ворот тюрьмы! Я хоть всего и не видел, но криков было…
        На чистом ночном небе уже взошел Горр, и света было достаточно, чтобы все увидели светловолосого младшего брата Норила.
        - Иди домой, Туни, - строго сказал брат. - Мать будет волноваться.
        - Ну да, пока вы бегали, я пять медяков заработал!
        - Ограбил немощную старушку? - усмехнулся один из парней.
        - Нет, проводил кое-кого к дому нашего магистрата, - насупился Туни. - Я не граблю старушек!
        - Кого ты проводил к дому магистрата? - насторожилась Элейн, помянув недобрым словом игры, которые затевает с людьми Армалия.
        - Тех двоих, - отмахнулся паренек, стараясь выглядеть взрослым и серьезным. - Что сбежали из тюрьмы.
        - Гнома и человека?! - изумленно уточнила девушка.
        - Ну да, - кивнул Туни. - Дерганые они типы. Собрались вломиться в дом Ордея Туккара. Боги дали им много силы и обделили рассудком.
        Последние слова малец наверняка подслушал где-то у взрослых, а теперь вполне к месту сумел повторить запомнившееся.
        Элейн шагнула к Норилу и взяла его за руку.
        - Спасибо тебе, друг, - поблагодарила она, заметив, как парень нервно сглотнул. - Но теперь я должна идти своей дорожкой. Мы еще увидимся.
        - Собралась к ним? - спросил Норил.
        - Да, я должна им помочь, - кивнула девушка. - А вы идите по домам. И не хвастайтесь никому тем, что сегодня делали и видели.
        Девушка еще раз кивнула своим подельникам и, накинув капюшон плаща, скрылась в темноте подворотни. Избегая людных мест, предпочитая двигаться тихими грязными переулками и дворами, она устремилась к расположенному совсем недалеко от ее теперешнего местоположения дому магистрата Ливинкрона.
        Проскользнув через один из таких узких переулков, который и переулком-то мог называться лишь с большим натягом, Элейн вскоре вышла к своей цели. Регнара и Гефорга она увидела сразу же. Они даже не пытались скрыться в тенях и вели себя как на рыночной площади. Прижавшись к стене невысокого забора, которым был окружен дом магистрата, Элейн прислушалась.
        - Подожди! - услышала она немного напряженный голос Гефорга. - Шум поднимешь - полквартала сбежится! А если хозяева с прислугой сейчас в доме? Ты что, решил во что бы то ни стало вернуться на ночлег в тюрьму? Убери-ка свой топор.
        - У тебя есть предложения получше? - спросил его Регнар.
        - Пока не знаю… - Голос Гефорга отдалился. - Должен быть какой-то иной выход, нежели крушить и ломать все на своем пути, а потом бежать, спасаясь от преследователей. И чувствовать, как петля на шее с каждым таким шагом все сильнее затягивается. Узел не надо пытаться разорвать, его надо аккуратно развязывать.
        Элейн, стараясь не шуметь, привстала и выглянула из-за невысокого забора. Регнар и Гефорг стояли напротив крепкой двери.
        - Ты, умник, похоже, переучился в своей школе для малолетних теоретиков. Чем тебе не нравится добрый топор, способный разрубить любые узлы? Что? Что ты там увидел? - В голосе Регнара прозвучала угроза.
        Затем на некоторое время воцарилось молчание. Элейн вновь присела, но, наверное, слишком поздно.
        - Маленький плут сверх меры любопытен, чтобы уйти? - внезапно раздался голос гнома совсем рядом. - Он остался подсматривать за тем, что мы станем делать! А потом еще потребует платы за молчание. Сейчас пойду и отрежу ему его маленький любопытный нос.
        - Не кипятись, Регнар, - тихо ответил Нарлинг. - Тем более что он там может быть уже не один.
        - Конечно, не один, - подала голос Элейн, не видя больше смысла прятаться и поднимаясь в полный рост. - Тут целая армия маленьких любопытных плутов, которым нет больше дела, кроме подсматривания, как же горе-теоретик и грозный гном будут распутывать узлы на дверях дома магистрата.
        - Элейн? - удивленно переспросил Гефорг.
        - Ну уж не твоя бабушка - это точно, - ответила воровка, выходя из укрывающей ее тени. - Решили обчистить дом магистрата?
        - Мы только пришли забрать свое! - нахмурился гном. - Обчищать - это по твоей части.
        - Туни проболтался, - сощурилась девушка. - Ну он у меня получит!
        - Нам надо внутрь попасть, но мы не хотим при этом наломать дров, - добавил Гефорг, кивнув на запертую дверь. - Нам очень нужно попасть внутрь, но, если хозяева в доме…
        - То вам просто необходима моя помощь, - согласилась девушка с улыбкой, склоняясь над замком в двери, будто прислушиваясь к тому, что происходит за нею. - Непохоже, чтобы там кто-то был сейчас. А вы действительно дверь собирались разнести? Вот и выдался случай немного отплатить вам за то, что вы меня вытащили из беды. Замок-то совсем простенький…
        Замок вовсе не был таким простым, но Элейн решила не ставить в известность Регнара и Гефорга. Девушка выдернула из волос пару непростых заколок и, ловко орудуя ими, аккуратно отомкнула замок. Дверь с легким скрипом отворилась.
        - Не знаю, что бы мы без тебя делали, - начал Гефорг. - Спаси…
        С улицы донеслись близкие звуки шагов и разговоры. Гном мгновенно среагировал, впихнув своих спутников в открывшийся проем двери.
        - …бо, - выдохнул молодой человек, оказавшись практически в объятиях молодой красавицы.
        Регнар торопливо затворил дверь и навалился на нее плечом, шаря рукой в поисках засова. Еще вваливаясь следом за спутниками в полутьму дома, гном увидел сворачивающих в переулок людей. Кто бы это ни был, Регнар посчитал лучшим навалиться на створку, рассчитывая, что если это и патруль, то, подергав запертую дверь, солдаты не станут ломиться в нее долго.
        Они стояли в темной прихожей, больше напоминающей чулан.
        - Я вроде слышал тут шум, - донесся с улицы приглушенный толстой створкой голос.
        Гефорг постарался не дышать, хоть и понимал, что его дыхания не услышит ни один самый чуткий слух. Однако сейчас ему даже стук собственного сердца казался гулом набата.
        - Да нет тут никого. Поди, кошки разодрались, - возразил второй голос.
        - Как же меня достали эти богатенькие вельможи, трясущиеся за свои богатства, - проговорил первый, и дверь едва слышно заскрипела под его нажимом. - И верно, закрыто. Хотя если бы не они, у нас было бы меньше работы… Мы когда пожрать соберемся?
        - А пошли прямо сейчас! - ответил второй. - Отсюда до «Зеленого Демона» недалеко.
        Солдаты обсуждали что-то еще, но их голоса отдалились уже настолько, что слов было не разобрать. Вскоре все звуки на улице совершенно затихли.
        Гном отошел от двери и присел на какой-то сундук. Глаза Гефорга и Элейн уже привыкли к темноте, а уж гномы с рождения обладали уникальной способностью различать во тьме источники тепла.
        - Фу… - выдохнул облегченно молодой Нарлинг. - Едва не попались.
        - Не бойся, дружочек. - Регнар усмехнулся. - Пока ты со мной, ничего плохого с тобой не случится.
        Гефорг, услышав эти слова, едва не поперхнулся от возмущения. Он собрался что-то возразить, но в этот момент голос подала молчавшая до этого девушка:
        - Удачи вам, друзья.
        - Ты хочешь уйти? - торопливо спросил Гефорг.
        - А какие у меня есть варианты? - невесело усмехнулась Элейн. - В этом городе после всего произошедшего я просто не смогу оставаться. Слишком многое в моей жизни в последнее время изменилось не в лучшую сторону. Мне надо бежать отсюда, и бежать как можно быстрее.
        - У нас тоже не лучшие времена сейчас. И самое главное - доказать свою непричастность к тому лесному шабашу, - сказал Гефорг.
        - И вернуть Печать, - заговорил гном. - Сам Арраг привел меня к той поляне в лесу. И его же перст направил тебя к нам сейчас именно тогда, когда твоя помощь оказалась особенно нужна и своевременна. Нельзя перечить воле Аррага. Надо просто принять ее и ждать наступления того момента, к которому она всех нас собирает вместе. И если это действительно знаки Кузнеца Битвы, то ты должна пойти с нами.
        В полутьме прихожей воцарилась тишина. Каждый задумался о своем. Нарлинг был изумлен внезапным красноречием своего друга, но точно так же хотел, чтобы девушка осталась. Правда, мотивы этих желаний опирались совсем на иные чувства. Гном сказал все, что хотел, и теперь терпеливо ждал ответа. А в голове Элейн взорвался целый вулкан противоречивых мыслей и порывов. С одной стороны - вот оно, предложение от загадочных путников, которое позволит ей осуществить ее мечты о приключениях и странствиях. С другой - ей и самой хватает проблем, а путники, судя по всему, тоже от них не бегают. И оставшись с ними, она должна будет разделить все тяготы и невзгоды. Хотя она ведь всегда может уйти, отправившись по своему пути…
        - Да, Регнар прав, нельзя противиться воле богов, - заговорил Гефорг, собравшись с мыслями. - Ты же сама понимаешь это. Многое в нашей жизни происходит по их воле. Оставайся с нами.
        Блеснувшие в полумраке голубые глаза уставились на Регнара и Гефорга. Противоречивые чувства все еще боролись в душе Элейн, заставляя ее колебаться.
        - У меня своих неприятностей хватает, - отозвалась не слишком уверенно девушка, сглотнув подступивший к горлу комок. - Да и какая мне от этого выгода? Только новые проблемы.
        - Расскажи, как ты оказалась на том алтаре? - сказал Регнар, и, хоть лицо его скрывала полутьма прихожей, все почувствовали, что от этого ответа зависит многое для Элейн. - Только не ври! Ты можешь рассказать байку Гефоргу или еще кому-нибудь из людей. Но меня на вранье не проведешь. Я обман за версту чую!
        Мысль о том, что, лишь раз соврав, она уже никогда не вернет доверия новых друзей, Элейн решила, что не будет скрывать от этих таинственных путников ничего.
        - Мы спасли тебя от смерти, - продолжил гном, неверно истолковав молчание девушки. - И если бы не мы, то твоей кровью наполнили бы жертвенные чаши…
        - Я попалась на воровстве, - тихо ответила девушка. - Я обчистила одного из тех трех в масках, с которыми Гефорг схватился на поляне. Кольцо, которое я украла, с гербом магистрата, оказалось с секретом. Символ Таллара - вот что было на том кольце…
        Элейн подняла глаза на Регнара.
        - Да, я воровка, - сказала она слишком резко. - Но не тебе меня осуждать! Я выживала в этом городе как могла! Не я выбрала себе такую судьбу, но получив ее, я не опустилась, как многие. Я не убивала детей и не грабила нищих стариков…
        Ее глаза наполнились слезами, и хоть Гефорг их не заметил в темноте, Регнар отлично уловил тепло горячих слез, потекших по щекам девушки.
        - Я ограбила племянника магистрата, и он сбежал от вас. Сбежал в этот город. Он знает, где я живу. Однажды он уже нашел меня - и лишь вопрос времени, когда он настигнет меня в следующий раз… - Девушка замолчала на полуслове, утирая слезы и пытаясь унять дрожь в голосе.
        - Да… - крякнул гном, первым нарушая молчание. - У тебя все даже похлеще, чем у нас, сложилось. Но теперь я отчетливо вижу, что у тебя есть еще более веская причина остаться с нами. Тебя поймал родственник магистрата. Вряд ли сам магистрат не в курсе того, что творит его племянник. А то и сам отдал приказ убить тебя. А что это означает? То, что твоей жизни в этом проклятом городишке пришел конец. Или уходишь, или умираешь. Третьего не дано. А мы выберемся из города в любом случае, можешь мне поверить. А сможешь ли ты выжить, когда за тобой ведет охоту самая влиятельная семья в городе?
        С этими словами гном поднялся на ноги.
        - Вот дверь на улицу, девочка, ты можешь уйти! - Регнар отодвинулся, освобождая проход к двери. - Мы пообещаем тебе забыть все, что ты нам сейчас тут рассказала. Ты вольна поступать как вздумается.
        Элейн застыла в замешательстве. Такого она не ожидала. Она только что раскрылась им, а они… Впрочем, положа руку на сердце, гном был совершенно прав. Только ей самой решать сейчас, какой дорогой идти. И если решать, то без всяких виляний хвостом в другую сторону. Придется идти с ними не только в таинственные приключения, но и в невзгоды, беды и опасности. Тем более что она сама мечтала в своих фантазиях присоединиться к ним в путешествии в Эртию.
        Молодой Нарлинг удивленно таращил глаза. Он совершенно не ожидал всего того, что только что услышал. Но, узнав, что так понравившаяся ему красавица - городская воровка, он совершенно не разочаровался в ней. Скорее, наоборот - теперь она выглядела в его глазах более дерзкой, решительной, смелой. И, несмотря на собственную молодость, Нарлинг отлично понимал, что в их положении любой союзник не будет лишним. Тем более союзник с ловкими руками и умением выкрутиться в любой ситуации.
        Регнару, похоже, надоело ждать, пока девушка примет решение, и он сменил тон на более агрессивный:
        - Если ты всегда столь нерешительна, то очень странно, что тебя до сих пор не заперли в тюрьме до самой твоей смерти! О чем тут думать - в лучшем случае ты попадешь в тюрьму, в худшем - на жертвенный стол. Хотя тебе, похоже, не привыкать ни к тому, ни к другому. Оставайся - или уматывай, но только реши уже что-нибудь!
        Элейн не желала попасть ни в тюрьму, ни на жертвенный стол. И всем видом подтвердила это, замотав головой и отойдя подальше от двери.
        - Что ты разорался на весь дом?! - возмутилась она искренне. - Хочешь испортить все мои старания с замком и созвать сюда всю округу?
        - Ну что же, думаю, что всем все понятно, - довольно прогудел гном. - Наша юная спутница решила присоединиться к нашей скромной компании. А раз это произошло, я, Регнар Мраморная Стена, и Гефорг Нарлинг - будем рады приветствовать тебя в наших рядах и обещаем защищать и заботиться, пока Арраг или воля других богов Белого Трона не разлучит нас. То есть яснее выражаясь: твои враги - наши враги, а наши враги - твои враги. А ты, со своей стороны, пообещай слушаться старших и не совершать необдуманных поступков.
        Закончив свою пламенную речь, гном отошел от двери и кивнул молодому Нарлингу и Элейн.
        - Согласен, - кивнул Гефорг. - И подтверждаю все обязательства.
        - Согласна, о самый ворчливый гном! - усмехнулась Элейн, внезапно ощутив, как тяжелый камень вдруг свалился с души. - Обещаю и обязуюсь.
        - Ну что же, тогда вспомним, зачем мы сюда пришли, и вернем то, что принадлежит нам по праву. А уж потом, не задерживаясь, уберемся наконец из этого прогнившего города!
        Глава 9
        За знаком Судьбы, наперекор удаче
        Неудачи буквально преследовали его по пятам в столь неуютном и холодном промозглом краю. Он опять упустил того, за кем гнался по этой проклятой всеми силами Света земле. И Армалия в последние дни совершенно не дарила эль Нариму своих улыбок. А как можно воину выдюжить без благосклонности этой капризной богини удачи?
        Очень странный вышел случай с тюрьмой. Экраим не планировал всех своих действий. В этот раз он действовал экспромтом, как раз перед походом к тюрьме воздав молитву Судьбе. И казалось, она благоволит наемнику - какая-то глупая девчонка бросилась на двоих здоровенных стражников с легким метательным ножом и коротким луком. Таким клинком разве что зевак на площади потешать, а не пытаться продырявить шкуру старого солдата. То, что стражники из ветеранов, эль Нарим понял уже по тому, как держал свое копье тот из них, который первым понял опасность, исходящую от девчонки. Такого и пара-другая молодцов не испугают, а уж девчонка…
        И в этом как раз и увидел Экраим подарок Судьбы - едва ли что-то еще могло больше отвлечь стражников, чем молоденькая девчонка, кинувшаяся на них с ножом. Вряд ли, даже умирая, они поняли, откуда дотянулась до них смерть. И надо же было такому случиться, что как раз в этот самый момент из тюрьмы был совершен настоящий побег. А первым из беглецов оказался тот самый гном, который сопровождал Нарлинга. И все было бы на руку, да только одна неприятность: целая орава тюремной стражи, топающая по пятам за беглецами.
        Только скрывшись в одной из подворотен, Экраим задумался над тем, что всю эту ситуацию стоило рассматривать с иного ракурса. Скорее всего, девчонка именно и отвлекала внимание стражи, буквально подставляя под удар свою хорошенькую головку. И отвлечь она должна была от беглецов, которые ударили бы стражникам в тыл. Но вот шума чересчур много вышло. Однако из таких размышлений выходило, что эта девчонка в одной упряжке с беглецами, а значит, и с Нарлингом. Следовательно, раз уж он упустил беглецов, уходя из зоны видимости тюремной стражи, значит, ему достаточно отыскать девчонку, чтобы выйти на того, за кем он столько шел.
        Наемник развернулся и в личине скрюченного хромого вернулся на площадь. Слишком поздно, чтобы увидеть хотя бы направление, в котором скрылись беглецы, но достаточно быстро, чтобы заметить ватагу пацанов и девчонку, торопливо убегающих в темный проулок. Ни одного явного следа, но это лучше, чем ничего.
        Кое-как проковыляв вдоль домов, опоясывающих площадь, пропустив несколько разбегающихся от тюрьмы групп разъяренных стражников, он наконец достиг нужной улицы. Поблизости никого не оказалось, и наемник преобразился, молнией скользнув вдоль стен. Все чувства обострились у него до предела, словно у хищника, выслеживающего дичь. Он буквально нюхом, точно волк чуял след, оставленный маленькими беглецами.
        Пару раз срезая путь, Экраим перемахнул через заборы, пару раз затаивался, пропуская мимо себя прохожих. Но расстояние между ним и «дичью» стремительно сокращалось. Он вышел на ватагу пацанов как раз в тот момент, когда они, простившись и похлопав друг друга по плечам, разошлись в разные стороны. От них буквально веяло гордостью за самих себя, совершивших что-то значимое и очень серьезное в их собственных глазах.
        Он скользнул тенью за тем из пацанов, который пошел наиболее близким к притаившемуся охотнику путем. Отойдя от места расставания не более чем на квартал, Экраим стремительно настиг ничего не подозревающего мальчишку и, зажав ему рот ладонью, затащил в полутемный грязный переулок. Прижав тощее тело к грязной стене дома так, что ноги не доставали до земли, наемник убрал ладонь, вонзив свой тяжелый взгляд в глаза парня.
        - Я не стану повторять и уговаривать, я не буду жалеть из-за юных лет, - заговорил он зловещим шепотом, одной рукой прижимая жертву к стене, а второй сдергивая с пояса тонкий кинжал. - Я просто отрежу тебе все, что можно отрезать. А возможно, с живого сниму кожу. Я узнаю, что мне нужно узнать. Но если мы пойдем таким путем, то возврата для тебя уже не будет. Я убью тебя. Выжить ты сможешь, только честно и быстро ответив на мои вопросы. Я понятно говорю?
        Мальчишка попытался закивать, но это у него не получилось из-за неудобного висящего положения. Тогда он пискнул и плаксиво промямлил какие-то заверения в готовности служить и исполнять любую волю.
        - Девчонка, - рыкнул наемник, подпуская в голос ноток голодного тигра. - Девчонка с площади. Кто она?
        Целый сонм мыслей и чувств пронесся в голове и сердце мальчишки. Первые из этих мыслей были гордыми и красивыми - о том, как нельзя предавать своих, рассказывая о них кому-то чужому, как надо бесстрашно смотреть смерти в лицо и смеяться над ней, чтобы стать таким же, как лучший молодой разбойник Ливинкрона Ким или даже сам глава воровской гильдии Анкланг. Но все герои были сейчас далеко, а с ним в этой подворотне, кроме этого страшного безжалостного человека, не было ни души. Даже простых свидетелей, от которых можно было бы поднабраться решимости…
        Правильные мысли сменились совершенно противоположными, взгляд незнакомца буквально заледенил душу. И глядя в его глаза, сразу верилось, что он не задумываясь сделает все именно так, как рассказал, а может, еще и хуже и страшнее.
        Рука страшного незнакомца даже не дрожала от усталости, держа практически на весу тело своей жертвы, а клинок, чуть покачивая в пальцах, - словно в нетерпении начать свою работу. И тут появился еще один страх - уже не самих действий, а того, что он не успеет, просто опоздает показать этому незнакомцу, что готов рассказать сейчас все, лишь бы отвести от себя такую внезапную и страшную угрозу. И он сломался, пытаясь кивать, всхлипывая и торопливо рассказывая все немногое, что знал:
        - Это знакомая Норила. А меня он просто попросил помочь разыграть небольшую сценку пред тюрьмой. Ее, кажется, Элейн зовут. Она воровка и многим нравится. Красивая очень. Самая красивая из молодых воровок Трущоб. Норил тоже в нее втюрился по самые уши…
        - Отлично, - кивнул Экраим, опуская мальчишку на землю, но не отпуская крепкой хватки. - Где она живет?
        - Этого я не знаю. Честное слово! - запаниковал мальчишка, испугавшись, что его незнание навлечет на него новый приступ неудовольствия страшного человека.
        - А кто знает? Норил?
        - Норил точно знает. - После сдачи товарищей последующие фразы давались все легче и легче. - И его брат Туни тоже знает. Они часто у нее бывают. А меня только сегодня Норил попросил помочь…
        - Она сейчас домой пошла?
        - Нет, нет, она совсем в другой стороне живет…
        - Ты сказал, что не знаешь, где она живет, - нахмурился эль Нарим.
        - Не знаю, не знаю, конечно, - опять заторопился мальчишка. - Но район, в котором она живет, да и все мы, каждому известен. Это в стороне Северных врат. Трущобы старого города. В них мы все живем…
        - Так куда она пошла?
        - Я точно не знаю, - наморщил лоб мальчишка, старательно копошась в своей памяти. - Я не особо слушал их разговор. Ну в смысле разговор Туни с Элейн. Кажется, он ограбил или проводил то ли какую-то старушку, то ли гнома, а она захотела пойти посмотреть, а чего уж она пошла смотреть, даже не знаю.
        - Гнома? - изумился Экраим. - Куда она пошла?
        - Он хвастал, что заработал пять медяков…
        - Куда! - рявкнул, теряя терпение, смуглый воин. Он был готов уже, вопреки обещанному, движением пальцев удавить этого малолетнего подонка, из которого вырастет, скорее всего, совершенно убогий душой и сердцем мерзавец.
        Почувствовав стремительные перемены во взгляде незнакомца, мальчишка всхлипнул и затараторил:
        - К дому магистрата пошли. - Мальчишка вскинул руку, показывая, в какой стороне находится названный дом. - А больше я ничего и не знаю. Они первыми ушли. Вернее, Элейн одна убежала, а уж Норил с Туни после. Только они в другую сторону пошли. Домой, наверное. А мы еще чуток потрепались - и тоже врассыпную, кто куда…
        - Проваливай! - отрубил Экраим и буквально отшвырнул мальчишку прочь.
        Становиться душителем детей, не имея на то очень веской причины, он не хотел. Другое дело, если такова будет воля Судьбы и выросший во взрослого мальчишка попадется на пути Экраима еще раз… Но тут ни один из смертных загадывать не волен. Да и ему самому дожить еще надо до таких дней.
        Парень, даже не поднимаясь, на четвереньках рванул за ближайший угол, всхлипывая от пережитого ужаса и мечтая только об одном - добраться до защиты отчего дома и позабыть эту встречу в подворотне, как страшный сон. А воин, моментально забыв недавнего собеседника, споро зашагал в указанную сторону, размышляя о том, какие общие интересы могут связывать воровку и благородного Нарлинга.
        - Да нет тут никого. Поди, кошки разодрались! - услышал Экраим грубый голос.
        Эль Нарим вышел по замусоренному переулку к широкой улице, но тотчас отшатнулся, увидев возле огромного богатого дома троих наемников - тех самых, которых нанимал в таверне «Сломанное Крыло» молодой парень. Причем вели себя эти наемники более чем странно - один притаился возле угла дома, словно страхуя товарищей. Двое же других приближались к черному ходу дома и при этом нарочито громко переговаривались.
        Но самым настораживающим было совсем не это их расположение и громкие разговоры, а то, что, говоря об отсутствии какой-либо опасности, они активно жестикулировали. И жесты эти, отлично понятные любому воину, говорили как раз о том, что наемники заметили опасность и выдвигаются, чтобы попытаться проверить дверь, за которой эта опасность укрылась. Предчувствие волной накатило на Экраима. Он совершенно четко ощутил, что именно за этой дверью сейчас укрылись те, за кем он столько времени гнался. И если не предпринять чего-то немедленно, наемники, скорее всего, либо нападут, либо отлучатся, чтобы созвать подмогу.
        - Как же меня достали эти богатенькие вельможи, трясущиеся за свои богатства, - сказал первый и показал зажатым кулаком на дверь.
        Второй наемник поудобнее перехватил копье, чтобы ударить в проем, едва там кто-нибудь появится, пока первый легонько толкнул дверь рукой, затем медленно нажал на нее плечом.
        Эль Нарим бесшумно пересек слабо освещенную масляными фонарями улицу одним плавным рывком, предварительно убедившись, что поблизости нет ни зевак, ни случайных прохожих. Наемник, стоящий на страже, так увлекся происходящим, что оказался совершенно не готов к нападению с тыла. Экраим дернул его на себя за ворот, убирая из зоны видимости тех, кто стоял возле двери, и сразу перехватил раскрывшийся было рот ладонью, останавливая готовый сорваться крик. Тонкое лезвие кинжала, которым недавно пугал мальчишку, несколько раз ударило в левую часть груди, превращая сердце в решето. Экраим подхватил обмякшее тело на плечо и так же бегом вернулся в темный переулок.
        - И верно, закрыто. - Наемник отошел от двери, жестами показывая, что за ней притаился кто-то, держащий створку.
        Видимо, стражник ощутил тяжелое сопротивление нажиму или давление с той стороны двери, не позволяющее ей даже шелохнуться. Простой замок никогда не удержит дверь в такой недвижимости, как может удержать подпирающее с той стороны плечо.
        - Хотя если бы не они, у нас было бы меньше работы…
        Тот, что был с копьем, вскинул оружие, собираясь попытаться пробить им деревянный створ двери и достать того, кто держал дверь с обратной стороны, но первый все так же жестом остановил его. Он показал, что за дверью несколько человек, возможно с оружием, а их тут только трое. Правильнее сейчас отступить и, собрав остальных, вернуться с помощью, оставив одного из них наблюдать за домом, на случай, если тати вдруг решат сбежать раньше прихода отряда. Второй кивнул, и первый громко продолжил:
        - Мы когда пожрать соберемся?
        Он махнул рукой, предлагая спокойно отходить.
        - А пошли прямо сейчас! - ответил второй, кивнув и пятясь к улице, не опуская копья на случай нападения из-за двери. - Отсюда до «Зеленого Демона» недалеко.
        Так переговариваясь, они и пятились до самого угла, готовые отразить любую атаку… Любую, кроме той, которая последовала со стороны оставленного на прикрытии их третьего товарища.
        Оба умерли почти мгновенно и без мучений - только один успел с изумлением обнаружить вырвавшееся из своей груди копье второго наемника, вошедшее под левую лопатку и разрубившее сердце надвое. Второй и вовсе умер, ничего не поняв, так как кинжал, с легкостью пробив височную кость, вошел в мозг, мгновенно оборвав нить бытия.
        Эль Нарим на пару мгновений замер, прислушиваясь к окружающему миру, но, не заметив ничего настораживающего, принялся за дело. Первым порывом его было спрятать трупы стражников прямо в этом переулке, замаскировав мусором, которого тут было в достатке. Но потом Экраим подумал, что если их вдруг найдут, то сразу начнут обыск ближайших домов. А это никак не укладывалось в его планы. Поэтому, понимая весь риск, он все же взвалил один из трупов на плечо…
        Глава 10
        В поисках правды
        Глаза Гефорга и Элейн за время разговора привыкли к темноте. Помещение, в котором они оказались, больше походило на чулан. Судя по всему, этой комнатой не так часто пользовались по назначению, а значит, либо дом имел еще один вход для прислуги, либо прислуга заходила в дом через парадный вход. На противоположной от входа стене Гефорг увидел единственную дверь. Не раздумывая, он толкнул ее ручку, но дверь не поддалась.
        - Закрыто, - объявил молодой Нарлинг, словно все остальные могли не видеть его бесплодных попыток открыть дверь.
        - Посторонись, умник, - подала голос Элейн, у которой задиристый и насмешливый нрав вновь взял верх над проснувшейся было после исповеди примерной девочкой.
        Она согнулась над замком двери, ведущей в недра дома, вновь выдергивая из волос булавки. Раньше она даже и не задумалась бы о том, сумеет справиться с очередным замком или нет, тем более что замки, по ее же мнению, не являлись ее сильной стороной. Куда как лучше у нее удавались дела, в которых нужно было играть, проявляя актерское мастерство и ум. Но сейчас она хотела показать свою максимальную эффективность, а значит, как можно быстрее и аккуратнее открыть эту дверь.
        Замок тихо щелкнул, сдавшись, и Элейн осторожно открыла дверь, стараясь двигаться плавно и бесшумно. Борьба с замками и разговор в прихожей и так заняли слишком много времени. И хоть друзья надеялись, что в доме сейчас все спят, вести себя стоило тихо, поскольку обитатели его сейчас в своих комнатах и любой неосторожный шум может легко разбудить их.
        Отойдя от двери к стене, девушка обернулась, встретившись взглядом с красными огоньками глаз Регнара. Сделав приглашающий жест, она как бы предоставляла право двум друзьям идти первыми, тем самым признавая их старшинство над собой. Булавки ловким движением вернулись в гриву черных волос, словно никогда и не покидали своего места в прическе.
        Гефорг придержал гнома, ринувшегося было вперед, и осторожно выглянул из-за дверного проема. Дверь, из которой они выбрались, находилась под широкой изгибающейся полукругом лестницей, ведущей на второй этаж. Судя по всему, просторный зал, в котором брала начало лестница, являлся парадным холлом.
        Здесь было намного больше света от свечей, однако плотные портьеры не пропускали свет через мозаичные витражи окон. Богатству оформления холла могли позавидовать тронные залы некоторых королей. Одни только витражи, искусно собранные из тонких пластин разноцветных прозрачных камней, стоили, наверное, целое состояние.
        Неожиданно наверху послышался звук шагов. Кто-то явно шел по коридору, приближаясь к лестнице. Элейн вжалась в стену, а Нарлинг невольно попятился к двери, из которой только что вышел. Только гном остался недвижимым, и лишь напряженный взгляд говорил о том, что он готов ринуться в атаку. Наверху хлопнула дверь, и звук шагов затих.
        - Может, нам просто подняться и спросить про печать у этого… магистрата? - проворчал Регнар.
        - Ордея Туккара, - подсказала Элейн, пугаясь, что гном действительно ринется сейчас громить дом и пытать его обитателей, и тихим голосом добавила: - Тогда уж точно нам всем не миновать виселицы на рыночной площади.
        - Точно! - кивнул гном. - Если весь дом такой же, как этот зал, мы будем искать в нем печать до скончания веков.
        Неожиданно в парадную дверь громко и настойчиво постучали, отчего все трое невольно вздрогнули. Назад, в прихожую черного хода, они больше не возвращались, а просто спрятались под самым основанием лестницы, где хранилось какое-то имущество, по всей видимости, принадлежащее горничной. Едва они успели замереть, как где-то совсем рядом зазвучали шаркающие шаги, а через несколько долгих мгновений едва слышно скрипнула открывающаяся дверь. Элейн слегка поморщилась, отметив, что в таком богатом доме могли бы и не жалеть масла для дверных петель.
        - Здравствуйте, господин командор. Вам назначено? - спросил дворецкий у кого-то, стоящего на улице, и по голосу его можно было предположить, что служит он на своей должности уже довольно давно.
        - Нет, любезный, мы не договаривались о встрече, - ответили с улицы. - Однако у меня крайне важные новости для господина Туккара.
        - Я сообщу хозяину. Ожидайте, - ответил слуга и, прикрыв дверь, прошаркал к лестнице.
        В этот момент на втором этаже открылась дверь, и два человека, оживленно разговаривая, начали спускаться вниз. Дворецкий остановился и, дождавшись, пока спускающиеся появятся в зоне видимости, громко доложил:
        - Ваша милость, прошу прощения, что отрываю вас от беседы с господином инквизитором, но к вам господин Ай-Генс. Уверяет, что имеет для вашей милости крайне важные новости.
        - А-а, командор, - отозвался Ордей. - Не знаю, к худу или к добру, но Ай-Генс вряд ли пришел с пустяками. Впусти его, Дарамар.
        Дворецкий пошаркал обратно к двери, скрипнули петли, по-военному гулко простучали каблуки.
        Все трое прячущихся под лестницей вслушивались в каждый звук, не желая пропустить что-нибудь.
        - Господин магистрат… - Ай-Генс поприветствовал поклоном Ордея Туккара и повернулся к инквизитору: - Ваше святейшество! У меня для вас новости.
        - Проходите, командор, - приглашающе махнул рукой Туккар, указывая на большую нишу неподалеку от лестницы, обставленную низкими диванами и столиком с курительными принадлежностями. - Присядем здесь. Или ваши новости таковы, что вы предпочтете пройти в кабинет?
        - Спасибо, господин магистрат, - ответил Ай-Генс. - Этот уютный уголок меня вполне устроит, как и любой другой в вашем доме. Полагаю, в стенах дома магистрата Туккара всюду совершенно безопасно для беседы.
        Ниша и предназначалась для общения с посетителями, которым некогда или не с руки проходить в верхний рабочий кабинет хозяина. Все трое прошли в нишу, удобно располагаясь на расставленных кругом диванах.
        - Трубку? - предложил Туккар, как и подобает радушному хозяину. - Или хотите чего-нибудь выпить?
        - Нет, благодарю, господин магистрат, - поднял руки командор. - Я постараюсь быть немногословным, а потом у меня запланировано много совершенно неотложных дел.
        Дворецкий все это время молча стоял поблизости, готовый разлить напитки или поднести огонь. Получив знак от хозяина, он поклонился и скрылся в помещении для прислуги.
        - Ну что же, теперь нам никто не мешает, - констатировал Ордей, откидываясь на спинку дивана и скрещивая руки на груди. - Я внимательно слушаю вас, командор, и надеюсь, что вы пришли с добрыми новостями.
        - Боюсь, что с недобрыми, - покачал головой Ай-Генс, искренне расстраиваясь, что принес дурные вести. - Я вынужден с огорчением сообщить вам, что приспешники сил зла, которых мы схватили по описанию вашего племянника, сбежали. Они ушли прямо из моих рук, и у них оказались пособники из числа жителей города. Иначе им не удалось бы скрыться от преследования.
        - О Денмис! - проскрипел Ордей, закатив глаза, но, быстро взяв себя в руки, спросил: - И что вы намерены предпринять?
        - Мы уже предпринимаем, господин магистрат. Свидетели говорят, что они проникли в этот район города. Не знаю, что им тут понадобилось. Но я должен предусмотреть все варианты. Я не исключаю, что они решатся совершить нападение на ваш дом или дом еще кого-нибудь из ливинкронской знати. Патрули усилены. А у парадного и черного входов вашего дома будут дежурить наряды из шести солдат городской стражи. Я не знаю, что эти Пораженные задумали, но если они захотят ворваться в ваш дом, то сильно пожалеют об этом.
        - Хорошо, - кивнул Туккар, хмурясь от каких-то собственных размышлений. - О безопасности дома я уже позаботился сам благодаря моему милому Генриху. Что-нибудь еще?
        - Да, господин магистрат. Еще одно, - продолжил командор. - Глава общины гномов Даркан Закатный требует вашей аудиенции. И требует ее незамедлительно. Гномы недовольны. Они утверждают, что мы пленили и тайно содержим под стражей их посла из Туманных Вершин. У нас могут быть очень серьезные осложнения в связи с их волнениями.
        - Совершенно очевидно, что необходимо встретиться с гномами, - произнес сильным глубоким голосом инквизитор.
        - Вы уверены, инквизитор Валлинг? - переспросил Ордей, исподлобья глядя при этом на командора.
        - Я абсолютно уверен, Ордей, - твердо ответил инквизитор. - И вне всяких сомнений, нам нужно отыскать этого Регнара. Отыскать во что бы то ни стало. Я уверен, что с ним у нас вышло какое-то недоразумение.
        - Вы слышали инквизитора, командор? - спросил магистрат и, получив утвердительный кивок, добавил: - Тогда действуйте. И своих солдат лучше не на охрану моего дома ставьте, а озадачьте их поисками. Пусть растрясут свои жирные зады. А то любой может по своему желанию приходить и уходить из городской тюрьмы. Какой-то музей для праздных зевак устроили.
        Командор Ай-Генс, играя желваками, вышел, провожаемый возникшим мгновенно из дверей для прислуги дворецким. Он был совершенно иного мнения о состоянии гарнизона городской стражи в общем и устройстве системы охранения тюрьмы в частности. Но в данном случае возразить лорду Туккару было совершенно нечем. Пленники действительно как-то необъяснимо легко сбежали из подземелий городской тюрьмы, оставив на память о себе несколько трупов солдат тюремной стражи. Теперь же для себя лично Ай-Генс притянул некоторое оправдание произошедшему. Пленники-то, по всему судя, не простые пташки, а опытные и умелые бойцы. А стража отнеслась к ним как к каким-нибудь рыночным ухарям, которые только и способны, что друг с дружкой за девок до первой крови биться. За то и поплатились жизнью.
        - Что же нам делать? - задал Ордей прямой вопрос инквизитору. - Он что, действительно посол?
        - Ваш местный маг подтвердил, что его печать заговорена на имя Регнара Мраморной Стены. Он же и сам представился Регнаром и даже заявлял, что он посол, еще у ворот города. Тогда его никто не послушал. А можно было бы избежать многих проблем.
        - Но мой племянник уверял, что они в компании Пораженных собирались совершить над ним и его двумя близкими друзьями ритуал. Племянник спасся, а его двух друзей они принесли в жертву своим грязным богам. Член городского суда мой близкий друг Гарера безутешен из-за потери сына.
        - Я воздержусь от высказывания моих соображений по поводу слов вашего племянника. Да вы, Ордей, и сами отлично знаете мое мнение об этом хлыще. Но мое мнение о нем не нанесет до поры урона никому. А вот Даркану, сдается мне, совершенно неинтересно слушать, что утверждает ваш племянник о после великого гномьего племени. Сразу скажу, если вопрос как-то не урегулировать - жди беды от этого Даркана. Он, как и все гномы, вспыльчив и…
        - От него ждать беды не придется, беда уже тут! - рявкнул Регнар выскакивая из-под лестницы и держа топор наперевес.
        Решительным шагом гном направился прямо к сидящим на диванах в полном изумлении людям.
        - Рамит тебя подери, - простонал Гефорг, которому не оставалось больше ничего, как последовать за другом и молиться всем богам Белого Трона, чтобы Регнар не поубивал кого еще и здесь, совершенно осложнив и без того их незавидное положение. Для самоуспокоения Нарлинг тоже извлек из ножен свой меч. Судя по словам приходившего командора, возле дома полно солдат. Вряд ли после такого побега с ними станут церемониться.
        Ордей довольно быстро взял себя в руки, оправившись от изумления. Он моментально, что делало честь его возрасту и комплекции, перемахнул через спинку дивана, оставляя, таким образом, мебель естественной преградой между собой и приближающимся гномом.
        - Дарамар! - заревел он. - Открывай дверь и зови стражу! Эй! Кто меня слышит! На помощь!
        Дворецкий бросился к двери так быстро, насколько только мог. Но в его случае возраст оказался слишком великой обузой. Поэтому Гефорг без труда опередил старика, преградив ему путь. Регнар тем временем вовсе не стал лазить по диванам. Вместо этого он, оказавшись возле отделяющего его от орущего Ордея дивана, сделал стремительный выпад, словно заправский фехтовальщик. Только вместо рапиры он выбросил руку с топором рукоятью вперед, крепко держа его за лезвие. Магистрат, получив неожиданный удар прямо в лоб длинной рукоятью топора, мешком рухнул на пол. Инквизитор не пытался убежать или прикрыться мебелью. Вместо этого он схватил святой символ Денмиса и начал произносить молитву. Все так же орудуя рукоятью топора, Регнар отправил в беспамятство и его.
        Гефорг, радуясь в душе, что гном никого не убил, ухватил за ворот старого дворецкого и, приставив меч к его горлу, строго спросил:
        - В доме еще есть кто-нибудь?
        - Нет, - ответил дворецкий, не особо пугаясь клинка у своего горла. - Моя жена с Сюзанной ушли до утра…
        В наступившей тишине раздались странные для всей сложившейся ситуации звуки хлопков в ладоши - Элейн, выйдя из-под лестницы и усевшись в одно из кресел, аплодировала. На губах ее играла улыбка.
        - Вот это веселье! - восхищенно произнесла она, обводя взглядом стоящих и лежащих персонажей разыгравшегося спектакля. - Такого я и на рыночной площади никогда не видела. Но раз вы при таком подходе все еще живы, значит, сама Армалия благоволит к вам. Никак иначе этого объяснить не могу. И у кого же вы теперь будете спрашивать про печать? Он же старикам дух, наверное, вышиб своим топором. Впрочем, я вовсе не прочь помочь вам обыскать весь этот богатенький дом. Тут и поесть наверняка что-нибудь найдется. А то у меня в животе кишка кишке давно кукиш кажет.
        Дерзкая улыбка девушки не оставляла сомнений в том, о чем именно она думает. Как минимум Элейн собиралась пошарить в комнатах и прибрать к рукам то, что плохо лежало или было недостаточно хорошо спрятано. И удивительного в этом ничего не было - обстановка в доме сама по себе буквально подстегивала: позолоченные резные перила на лестнице; дорогие, привезенные с далекого юга ковры, устилающие пол; высокие удобные кресла; вазы тонкой работы; огромные гобелены и причудливая мозаика на стенах. Роскошь, собранная людьми, живущими в этом доме, буквально кричала о состоятельности и богатстве.
        Регнар грозно взглянул на девушку, но промолчал, решив, что в ее словах немало правды. Да и оберегать имущество магистрата гному не было никакого резона. Тем временем Туккар начал понемногу приходить в себя.
        - Что… что здесь происходит? - с трудом проговорил Ордей дрожащим от слабости голосом, затравленно уставившись на возвышающегося над ним гнома.
        - Я бы тоже хотел это узнать! - рявкнул в ответ Регнар. - И, похоже, кроме тебя, червяк, никто не может ответить на этот вопрос. Твой город - тебе и ответ держать.
        Гефорг тем временем с интересом осматривался по сторонам. И хоть молодой человек сам родился и вырос совсем не в бедной семье, да и дом его отца размерами превышал этот, однако такое богатство убранства его семье было не по карману.
        - Небедно живут твои хозяева, - усмехнулся Гефорг, убрав меч в ножны, но не отпуская ворота сюртука привратника. - Так, где же остальные домочадцы?
        - Я вам уже докладывал, что прислуга до утра не вернется. У нас еще живет Генрих, племянник его милости. Так он сейчас изволит быть на приеме у Карганная, - ответил сварливо дворецкий, недовольно передергивая плечами.
        Имя Карганная ничего Гефоргу не говорило, поэтому он пропустил информацию мимо ушей. Регнар тем временем сдернул с тяжелых портьер толстый шелковый шнур, которым шторы подвязывались в красивую складчатую волну, и принялся связывать инквизитора. Это было совершенно логичным поступком, так как любой клирик со способностью наносить удары заранее заготовленными боевыми молитвами мог принести очень серьезный урон, а то и вовсе убить. Мог ли сотворить такое лежащий в беспамятстве инквизитор Валлинг, проверять ни у кого желания не было, поэтому и стоило максимально обезопасить себя от его действий.
        - И когда они должны вернуться? - продолжил допрос дворецкого Нарлинг, усаживая Дарамара на пол рядом с поднявшимся в сидячее положение магистратом Туккаром.
        - Обычно ближе к полуночи, - уверенно ответил дворецкий, и тут же в дверь постучали.
        Ордей открыл было рот, но его горло оказалось мгновенно перехваченным широкой ладонью гнома так, что магистрат смог только захрипеть. Гном пошарил взглядом вокруг в поисках чего-нибудь пригодного для связывания еще одного пленника, но под рукой ничего не оказалось, а возиться с еще одним портьерным шнуром было попросту некогда. Тогда он просто остался стоять рядом с Туккаром, позволяя тому лишь хрипло дышать, и кивком головы предложил Нарлингу действовать. Гефорг вновь вынул меч и свободной рукой поднял дворецкого с дивана, бесцеремонно волоча его к двери, совершенно не жалея ворота сюртука. У самых дверей он все же выпустил ворот и, грозно качнув лезвием клинка, прошептал:
        - Спроси, кого там нелегкая принесла.
        - Да не балуй, а то мы вмиг порубим и его милость и его гостя, - добавил Регнар. - Кровь их на тебе будет.
        Дворецкий хмуро кивнул и потянул створку маленького окошечка на двери.
        - Кто там? - спросил старик, не скрывая раздражения в голосе.
        - Ты что, не узнал, Дарамар? Это я, Генрих. Тут со мной еще…
        - Я сам представлюсь, щенок! - прозвучал низкий хриплый голос. - Меня твой хозяин тоже отлично знает. Скажи, Даркан Закатный пришел! И доложи, что я не уйду отсюда, пока не получу ответов на интересующие меня вопросы!
        - Что делать? - поинтересовался дворецкий у Гефорга, не меняя тона.
        - Открой, впусти и вновь запри дверь на засов.
        Регнар тем временем споро связал магистрата шнуром, который ему совершенно бесшумно принесла Элейн, сдернув с еще одной из портьер. Едва положив связанного на пол, Регнар выдернул свой топор. Элейн осторожно вытащила из-за пояса тонкий обоюдоострый кинжал. Гефорг вжался в стену за дверью, подняв для более быстрого удара меч над головой. Дворецкий приоткрыл дверь, пропуская в холл две фигуры - молодого человека и могучего коренастого гнома. Беспрекословно исполняя наказ Нарлинга, Дарамар тотчас затворил дверь и задвинул золоченый засов.
        - Дядя! - громко позвал молодой человек, тотчас направляясь к лестнице.
        - Стой где стоишь! - с угрозой скомандовал Гефорг, делая шаг от стены.
        - Что здесь происходит?! - изумился пришедший гном, увидев человека с оружием и подбираясь в готовности к драке.
        - Что? - раздраженно переспросил молодой человек, поворачиваясь на звук голоса.
        Он красовался в дорогой модной одежде кричащих тонов, а на его боку висел тонкий богато украшенный меч. Только одно не подходило его изящному облику - свежий уродливый шрам, пересекающий всю его щеку.
        Глава 11
        И зло открылось
        - Так это ты?! - воскликнул Гефорг в изумлении. А в следующий миг его клинок качнулся вперед, со свистом рассекая воздух и неся быструю смерть.
        Молодой Туккар не успел ни отскочить в сторону, ни выхватить своего красивого меча, чтобы попытаться защититься. Все, на что ему хватило времени, - это крепко зажмурить глаза, словно плотно сжатые веки могли отвести от него беспощадную сталь. Зато успел Регнар.
        Услышав крик Гефорга, он ринулся к двери и, оказавшись рядом, подставил под неотвратимый удар лезвие боевого топора. Сверкнувшее лезвие меча со звоном встретилось с топором гнома. Меч Гефорга оказался зажат между лезвием и заостренным шипом - стальным навершием обуха.
        - Подожди, дружочек! - рыкнул гном, скорее удивленный, чем разгневанный происходящим. - Экий ты горячий. Остынь! Если это действительно он, то никуда он отсюда не денется. А нам все по уму сделать надо. Как ты там говорил про узлы? Что их развязывать надо, а не отрубать им головы.
        Гефорг слегка ослабил нажим, а Регнар отвел в сторону секиру, и клинок скользнул вниз, окончательно уходя в сторону, вспарывая дорогой, покрытый причудливым орнаментом ковер.
        Придя в себя, племянник лорда попытался выхватить свое оружие и наверняка бы нанес удар отвлекшимся от его персоны друзьям, если бы не действия пришедшего с улицы гнома. Стоявший все это время неподвижно, он просто шагнул к разодетому юнцу и коротким ударом сбил его с ног, словно быка молотом на скотобойне. Заливая ковер кровью, хлеставшей из сломанного носа, Генрих повалился без чувств, ударившись о стену, а гном, перехватывая висевший на поясе боевой молот с короткой рукоятью, заревел:
        - Да что тут у вас происходит?! Где мой сородич Регнар?!
        Со стороны дивана раздался нервный смешок Элейн. Регнар и Нарлинг изумленно уставились на вопрошающего.
        - Разуй глаза, тупоголовая молочница! Или тебя настолько ослепило чувство собственной важности, что ты уже не видишь дальше своих коротких рук?! - воскликнул Регнар, забрасывая топор в заплечный чехол и упирая руки в бока.
        - Регнар, сожри тебя Рамит! - крякнул Даркан, вглядываясь, словно опасаясь, что зрение изменяет ему. - Ах ты, полоумный гномище, оставивший свои мозги в тавернах Туманных Вершин в первый же день своего рождения!
        - Ну все, - обреченно пробормотал Гефорг, в сердцах загоняя меч в ножны. - Мало нам одного Регнара было…
        Несколько долгих мгновений два гнома стояли друг напротив друга, внимательно вглядываясь, словно высматривая что-то необычное в облике друг друга. Потом наконец улыбки тронули их суровые лица, морщины разгладились. Гномы взревели что-то нечленораздельное и сжали друг друга в стальных объятиях.
        - Это ты, друг мой! - радовался Даркан Закатный, которого более молодой Регнар, обнимая, прилично помял. - Чувствую, что твои объятия до сих пор сильны, как у горного медведя. Я рад, что силы не оставляют тебя. Когда я узнал, что эти мерзавцы посмели бросить в тюрьму посла Туманных Вершин, я сразу же подумал о тебе! Я поднял на ноги всех наших сородичей! Ты только скажи - и две сотни наших братьев сровняют с землей это осиное гнездо!
        - Хорошая идея, мой друг! - согласился Регнар, оборачиваясь с самым грозным видом в сторону связанных пленников. - Этих людей стоит научить хорошим манерам и гостеприимству!
        - Успокойся, Даркан, - подал голос Ордей Туккар, не оставляя попыток подняться. Однако шнур держал крепко, и магистрат вновь кулем рухнул на пол. - Ты и так уже навлек на себя беду, помогая этим Пораженным. И что такое двести твоих гномов против девяти сотен солдат городской стражи Ливинкрона? У тебя еще есть возможность прямо сейчас уйти. Тебя никто не станет преследовать. А вы - сдавайтесь, и вам тоже будет снисхождение. Я прощу вам нападение на мой дом, и вас казнят быстро и без мучений!
        Тем временем поверженный гномом молодой человек пришел в себя и, пытаясь остановить идущую носом кровь, сел на полу. По его ошалелому взгляду было видно, что он еще не полностью оправился от столь жесткого удара и вряд ли сейчас представляет угрозу хоть для кого-нибудь. Впрочем, о нападении, равно как и о бегстве, он даже и не помышлял.
        - Ты кого назвал Пораженным, червь навозный? - заревел негодующий Регнар. - Да за такое обвинение я тебе голову отрублю и вместо мозгов требухой ее набью?
        - Не горячитесь так! - взмолился Гефорг, боясь, что ситуация перерастет в очередную бойню. - Регнар, ты был прав. Надо во всем разобраться спокойно. Здесь произошла глупая ошибка. Но самого страшного еще не случилось, и мы можем разобраться. Разобраться спокойно. Мы спасли вот эту девушку от страшной мученической смерти на алтаре нечестивого обряда. А вот этот… это чудовище как раз и участвовал в том самом обряде!
        Гефорг указал на затравленно озирающегося Генриха.
        - Это гнусная ложь! - взвизгнул Генрих, поднимаясь с пола. - Это как раз они, они вместе с этой мерзавкой напали на меня и моих друзей, когда мы прогуливались в лесу. Это они - Пораженные! А Даркан им помогает! Вызовите стражу и убейте их всех, если сами не хотите оказаться в их беспощадной власти! Убейте их всех!
        После этих слов в комнате вновь воцарился хаос. Регнар и Даркан орали во всю мощь своих легких на Ордея Туккара и Генриха. Элейн после всего пережитого за последние дни, услышав такую ложь от своего обидчика и ощущая, что в настоящий момент перевес сил на стороне ее друзей, сделала пару шагов и влепила приличный удар кулачком в лицо обидчика. Наверное, для девушки это был неплохой удар, но Генрих на ногах устоял. Более того, он мгновенно отплатил той же монетой, наотмашь ударив ее локтем в лицо. Брызнула кровь, и девушка отлетела на пол. Гефорг опередил обоих гномов в своем праведном гневе - он двинул племянника Ордея кулаком в живот, а когда тот согнулся пополам, жадно ловя ртом воздух, тяжело пнул коленом в голову. Хрустнули хрящи носа, Генрих откинулся назад, с грохотом падая на спину.
        - Остановитесь! - Глубокий голос пришедшего в себя инквизитора Валлинга перекрыл все остальные звуки.
        - Да я сейчас же отправлю в Долины Смерти этих двоих приспешников зла! - не унимался разгоряченный Регнар, моментально забывший, что сам хотел сделать все «по уму».
        Гефорг, сделав над собой усилие, успокоился и подал руку, помогая Элейн подняться. Девушка же, напротив, все больше закипая от гнева, сыпала проклятия на голову Генриха, призывая все божественные кары, которые приходили ей на ум.
        Сам Генрих, сидя на полу, с трудом выравнивал дыхание и пытался извлеченным из-за кружевного отворота рукава платочком унять вновь полившуюся из носа кровь. При этом он бросал умоляющие взгляды на дядю, словно ища у него спасения.
        Нарлинг заботливо усадил девушку в кресло, шепотом призывая ее взять себя в руки. Элейн послушно закрыла глаза и глубоко вдыхала воздух, стараясь успокоиться.
        - Они! Это они и есть те самые приспешники зла! - продолжал яростно обвинять Регнар.
        - Не тебе решать, гном! - зло ответил инквизитор, в голос которого окончательно вернулись твердость и уверенность в своей правоте. - Пока все факты указывают только на вас троих. И как бы вы ни поступили сейчас, но от гнева святой инквизиции вас не укроют никакие стены или расстояния. Спасти может лишь оправдание.
        - Этот ублюдок все придумал… - начал было Гефорг, указывая рукой в сторону сидящего на полу Генриха.
        - Это они все обвинения выдумали, надеясь спасти свои шкуры, - злобно перебил его Генрих.
        - Сейчас я покажу тебе, щенок, кто пытается спасти свою шкуру! - взревел Регнар, вновь бросаясь на Генриха.
        Только Даркан, заступивший своему соплеменнику дорогу, спас племянника Ордея Туккара от немедленной расплаты за свои слова.
        - Остынь, герой, - попросил глава общины гномов, опуская тяжелую руку на могучее плечо посла Туманных Вершин.
        - Я больше не герой! - с горечью выпалил Регнар, стряхивая руку со своего плеча. - Я изгнанник! Я враг своему народу!
        - Вот! Он враг! Он Пораженный! - взвизгнул Генрих, почувствовавший себя за спиной Даркана в некоторой безопасности и даже поднявшийся на ноги. Однако в этом, как оказалось, он сильно заблуждался. Регнар, притихший от нахлынувшей на него горечи обиды, отпихнул Даркана и ухватил Генриха за кружевной ворот камзола. Вмиг рванув его на себя, гном размашисто ударил головой в лицо визжавшего племянника магистрата. Голова родича Туккара откинулась назад, кружева с треском разлетелись лохмотьями, а сам Генрих, словно подрубленное дерево, рухнул на пол, лишившись чувств. Полы совершенно изорванного камзола разлетелись в стороны, открывая взорам белую изнеженную кожу.
        - Чтоб меня наковальней придавило! - потрясенно выругался Регнар, не в силах отвести глаз от раскинувшегося на полу Генриха.
        А там, между разошедшимися полами, прямо в центре обнаженной груди скалился мелкими острыми зубами ухмыляющийся маленький рот. Жуткая мутация зла, метка Таллара, не оставляющая никаких сомнений в том, что она означает. Теперь слова не имели никакого смысла, потому что самые красноречивые фразы не сумели бы спрятать того, чем отметил Генриха Мрак!
        - Так вот кто настоящий приспешник Таллара! - воскликнул Даркан.
        - Пораженный! - словно эхо, прошептал Валлинг.
        - Этого не может быть! - взвыл Ордей, пытаясь подняться с пола. - Генрих! Очнись! Мой племянник! Как же такое могло с тобой приключиться?!
        - Я был прав! - взревел Мраморная Стена. - И я не знаю, какие боги помогли этой твари ускользнуть от моего топора в том проклятом лесу, но сейчас ему уже никто не поможет!
        - Ты прав, брат! Уничтожим зло! Раздавим гадину! - вторил ему Даркан, поднимая свой молот.
        Элейн только молча и злорадно ухмылялась, предчувствуя близкий конец того, кто принес в ее жизнь столько ужаса и боли. Гефорг же, окончательно успокоившись, рассматривал противника, с кем схватился этой ночью, даже с определенной долей интереса. Он впервые видел Пораженного так близко в относительно спокойной обстановке.
        - Остановитесь! - воскликнул инквизитор. - Остановитесь во имя Денмиса!
        - Это еще почему? - изумился Регнар, поворачиваясь к инквизитору.
        - Какое отношение имеет этот Пораженный к имени твоего бога? - сурово поинтересовался Даркан.
        - Не к имени бога отношение имеет этот Пораженный, но к понятию справедливости и божьего суда! Обязательно должен быть суд. А после суда и казнь. А иначе как избежать принятия неверных решений? И к тому же вы только подумайте - как же он нам выдаст имена остальных Пораженных, остальных приспешников Таллара, если мы лишим его жизни сейчас?
        То ли под воздействием магии голоса инквизитора, то ли действительно прислушавшись к разумным доводам, оба гнома умолкли, лишь буравя младшего Туккара яростными взглядами. Повисшую напряженную тишину первым нарушил Нарлинг.
        - Я так понимаю, Пораженного мы вручаем в ваши заботливые и надежные руки, - констатировал Гефорг, подходя к инквизитору и помогая ему освободиться. - А что теперь с нами?
        - Я именем Денмиса объявляю вас свободными. Кроме того, с этого момента вы находитесь под защитой Церкви, - громко заявил Валлинг и повернулся к Регнару: - Я с уважением и честью возвращаю принадлежащую тебе, о гном, Печать Посла.
        Валлинг достал массивный перстень на стальной цепочке и протянул его Мраморной Стене. Регнар принял Печать и, повесив на шею, спрятал под курткой.
        - Семья же магистрата Туккара, напротив, до выяснения всех обстоятельств будет препровождена в подземелья храма и содержаться там, а не в городской тюрьме, - продолжил инквизитор. - Отворите двери, вам больше ничто не угрожает!
        Старый дворецкий с удивительной для его возраста прытью бросился исполнять волю инквизитора - он отпер двери и торопливо скрылся за поворотом улицы, но вскоре вновь появился в сопровождении целого отряда городских стражников во главе с самим командором Ай-Генсом. Только богам известно, как старик сумел так быстро отыскать столь многочисленную помощь.
        Инквизитор Валлинг и тут не выпустил ситуации из своих рук: громогласно объявив о невиновности и неприкосновенности посла Туманных Вершин и Гефорга, он отдал командору короткие инструкции относительно того, куда необходимо доставить Ордея и его племянника. Командор Ай-Генс немедленно приставил по десять человек к пленным, и их немедленно увели в храм Белого Трона. Двое стражников подхватили под руки девушку, намереваясь вывести и ее, но Гефорг решительно преградил им путь, в останавливающем жесте выставляя перед собой руки.
        - Подождите! Куда вы ее ведете?! - обратился юноша к командору.
        - Она воровка. И хоть все обвинения в связи с Пораженными с нее сняты, однако ее препроводят в городскую тюрьму. Ее будут судить за те дела, в которых она может быть замешана как член воровской гильдии, - ответил Ай-Генс.
        - Ваше святейшество, не могли бы вы замолвить за нее слово? - обратился Гефорг к инквизитору.
        Инквизитор покачал головой, бросив на Элейн лишь короткий безразличный взгляд.
        - Может, она и явилась жертвой культа Таллара, а также помогла в выявлении источника ереси, но в знак снисхождения ее освободили от преследования священной инквизиции. Однако в делах мирских мы не можем покрывать преступления лишь за столь малые заслуги. На все воля богов Белого Трона. Я лишь обещаю вам, что похлопочу о том, чтобы суд был справедливым и гуманным. И не просите большего - ведь и без того благодать Церкви коснулась вас своим крылом.
        - Ничего, я выберусь, - невесело улыбнулась девушка, глядя в глаза Гефоргу. - Меня любит Армалия. Я и не из такого выбиралась. Спасибо тебе.
        Нарлинг сжал кулаки, стараясь совладать с нахлынувшей на него яростью. Столь сильные эмоции казались странными - девушка-воровка была в их компании не так давно. Но… Было сразу несколько «но», которые раздували огонь в сердце Гефорга, не позволяя ему отойти с дороги стражников. Одним из таких «но» и, пожалуй, самым главным сейчас было то, что и Регнар и Гефорг взяли девушку под свою опеку, пообещав ей заботиться о ней в любой беде. А чего будут стоить их слова, если при первой же сложности они забудут о них и оставят нового члена своей команды? Вторым же «но», заставляющим сжиматься кулаки, была банальная симпатия к хорошенькой девушке. Как еще мог вести себя юноша, на которого вот так из-под длинных ресниц смотрели напуганные, но в то же время красивые и дерзкие глаза?
        - Не ярись, человек, - успокаивающе проговорил Даркан, касаясь локтя Нарлинга. - Сейчас не время. Пусть будет так, как идет. Мы поможем вашей спутнице. Она всего лишь воровка, и, полагаю, суд позволит общине гномов уплатить за нее штраф. Мы вызволим ее из беды. А сейчас отступи.
        Нарлинг расслабился, шумно выдохнув и поникнув плечами.
        - Исполнять! - хмуро прикрикнул командор Ай-Генс на стражников, и те, оттеснив Гефорга плечом, увели свою пленницу.
        Девушка смирилась и прошла мимо, понуро опустив голову.
        К командору подскочил посыльный и что-то тихо доложил на ухо. Ай-Генс покивал и жестом отослал посыльного прочь.
        - В городе вводится комендантский час, - сообщил командор, обращаясь к инквизитору, но достаточно громко, для того чтобы и остальные слышали его слова. - Я отправил своих людей к Карганнаю. Еще не взойдет Око Увара, как я схвачу всех подозреваемых в связи с Пораженными.
        - Хорошо, - похвалил Валлинг. - Доставьте всех, кого сумеете задержать, туда же, в храм Белого Трона. Только помните - никаких излишне активных действий против них. Все должны оказаться в темнице живыми.
        Все, кто еще оставался в доме Туккара, стали быстро расходиться по своим делам, словно и не было тут целого буйства эмоций и страстей. Инквизитор, окинув взглядом своих недавних противников, приподнял в прощальном жесте руку и вышел прочь, сопровождаемый командором Ай-Генсом, который отдавал последние распоряжения об охране дома магистрата.
        Несколько мгновений в опустевшем зале царила мертвая тишина. Потом Даркан развернулся к Регнару и, сощурившись, пробасил:
        - Да, нашумели вы тут, начудили. Ладно. Пошли, герой, отметим твой приезд. Заодно расскажешь мне, как же так вышло, что я ушел из Туманных Вершин три года назад, а ты все еще не в Эртии. По моему разумению, ты уже лет семь как должен просиживать там свой прославленный зад! Ха! Заодно расскажу тебе новости о сумасброде Баргнере. В Кровавом Алмазе все словно с ума посходили…
        - Не хочу я об этом говорить, Даркан, - отрезал Регнар, убирая топор за спину. - Не забудь, что обещал моему другу.
        - А ты разве вспомнишь хоть один случай, когда я не исполнил своих обещаний? - обиженно прорычал глава общины. - Как я сказал, так и будет. Завтра девчонка опять будет с вами.
        - Я не сомневаюсь в твоих словах, брат, - исправился Мраморная Стена, а затем, повернувшись к Гефоргу, бросил: - Пошли, дружочек, отпразднуем свершение справедливости!
        Уже за полночь Регнар, Гефорг и Даркан с несколькими гномами из общины сидели в ближайшей таверне и вовсю праздновали свою маленькую, но все же победу над Пораженными. Перед этим Даркан Закатный затащил друзей в общину, где больше сотни гномов ждали возможности обагрить свое оружие кровью врагов. Там очень смущенный Регнар произнес короткую пламенную речь и быстро ускользнул от благодарных слушателей, проводивших посла громогласным ревом. После посещения общины Даркан потащил своего земляка в лучшую, по его мнению, таверну в городе.
        - У меня до сих пор кровь бурлит в жилах, - ревел изрядно захмелевший Регнар, грозно вращая глазами. - Жалко, что я не смог разрубить это отродье Черного Трона своим топором на две визжащие половины! Давайте выпьем за то, чтобы всех наших врагов ждала кровавая и неминуемая смерть!
        - А я бы еще и дяде врезал с удовольствием! Он давно уже напрашивается на хорошую трепку. И город превратил невесть во что, - вторил ему Даркан Закатный, смахивая пивную пену с бороды. - Смерть врагам! Слава героям!
        Гефорг хотя и не пропускал ни одного тоста, но каждый раз лишь отпивал из бокала, понимая, что в этом ему никак не угнаться за разгоряченными гномами.
        Даркан продолжил рассказывать молодому поколению присутствующих на пирушке гномов о том, как взбешенный Регнар одним ударом косматой головы едва не вышиб дух из племянника магистрата. Хмельные гномы даже попытались изобразить этот момент для тех, кто его еще не видел: Даркану досталась роль Генриха, а Регнару, естественно, роль самого Регнара.
        - Он стоял и трясся, как молодое деревце на ураганном ветру, - ревел Регнар, сопровождая почти каждую фразу приличным глотком из кружки. - Он скулил как пес и умолял пощадить его ничтожную шкуру!
        Гном рассказывал это уже не первый раз, и со временем, как и следовало ожидать, рассказ обрастал новыми событиями и фразами.
        - Но меня этим не разжалобишь! Нет, братья, меня на мякине не проведешь, я подвох нутром чую! Этот мерзкий приспешник Таллара хотел сбежать, потому как положение у него было безвыходное. Хотя при этом он еще и надеялся рубануть кого-нибудь напоследок своим мечом. И вот он потихоньку отходит в сторону двери, готовясь к решающему подлому броску. Но я времени даром терять не стал, как врезал ему!
        И с этими словами Регнар, увлекшийся своим рассказом, со всей силы ударил головой Даркана Закатного, изображавшего племянника. Глава общины пролетел половину зала и врезался в стоящий на его пути длинный стол, опрокинув и вдребезги разбив его. Еда полетела в разные стороны, кувшины грохнулись на пол, расплескивая свое содержимое и усыпая пол осколками, бокалы выплеснулись, весело звеня среди общего хаоса. Сидевшие за столом люди, облитые с ног до головы и перепачканные жирной едой, повскакивали с лавок. Правда, пара из сидящих за столом тоже оказалась на полу, сбитые разломанным столом. Кто-то попытался помочь гному подняться, подхватив его за руки. Однако Даркан, разгоряченный вином и слегка оглушенный ударом, неправильно истолковав их порыв, яростно отмахнулся от непрошеных помощников. Регнар, увидевший зарождающуюся потасовку, бросился на помощь своему сородичу.
        А еще через мгновение вся таверна утонула в буйстве драки. Всем было все равно, из-за чего началась потасовка, кто виноват, кто с кем дерется. Вдребезги пьяный к тому моменту Регнар кидался в самую кучу дерущихся, и повсюду слышался его громогласный рев. Гефоргу тоже пришлось драться с кем-то, хотя, будь его воля, он с удовольствием отдубасил бы гномов, затеявших драку.
        Кто-то позвал на помощь стражу, и вскоре несколько появившихся первыми стражников попытались разнять дерущихся. Толпа неожиданно объединилась в общей нелюбви и, вымещая свой слепой гнев, набросилась на представителей закона, пытающихся эту толпу защитить. Одному из стражников удалось быстро выбраться из таверны. Избежав побоев, он, истошно вопя, бросился за подмогой.
        Гефорг с трудом отбивался трехногой табуреткой от громилы, обещавшего стереть его в порошок. Молодой Нарлинг увернулся от удара и, отмахнувшись, попал табуретом взбешенному здоровяку прямо в висок. Невнятно хрюкнув, детина с грохотом рухнул на пол, ломая мебель и разбивая посуду. Шума от этого падения оказалось не меньше, чем от падающего дерева. Нарлинг отбросил развалившийся табурет и попытался найти взглядом Регнара. Гнома нигде не было видно, и хотя его рост мог позволить затеряться в толпе дерущихся, но вот сила и ярость вряд ли сделали бы такого бойца незаметным. Нарлинг заволновался и полез сквозь толпу, пригибаясь и пытаясь высмотреть среди лежащих на полу своего друга.
        Добравшись до противоположной стены, Гефорг нашел гнома мирно сидящим в обнимку с Дарканом и еще каким-то старым гномом. Словно и не они вовсе оказались причиной всеобщей свалки. Словно не летали еще тяжелые предметы и не падали сбитые с ног бойцы. Дополнением всей этой картины теплой беседы друзей оказался валяющийся без памяти стражник, на которого гномы и уселись, словно на скамью. При этом они умудрились прихватить с собой оловянные кубки и массивный кувшин. Теперь, ведя оживленную беседу, все трое не забывали прикладываться к своим кубкам, а незнакомый старый гном, взявший на себя роль виночерпия, ловко подливал друзьям, держа тяжелый кувшин одной рукой.
        - …Корона Пламенного Короля до сих пор покоится в этом проклятом месте. Уже многие века минули, а она все ждет героя, способного вернуть ее нашему народу, - закончил рассказ старый гном, обнажая редкие зубы в улыбке и в очередной раз подхватывая кувшин.
        - Это мы должны стать теми, кто вернет Корону народу гномов! Ты ведь к этому вел, Танром, затевая свой рассказ?! - рявкнул Регнар, подставляя свой кубок.
        Старик Танром кивнул и сделал большой глоток прямо из кувшина.
        - Регнар! - крикнул Гефорг, пытаясь привлечь внимание захмелевшего гнома. - Нам, кажется…
        - Пригнись! - перебил его Регнар и, не поднимаясь с места, мощно метнул тяжелый оловянный кубок прямо в Гефорга. Даже не успев сообразить, Гефорг торопливо присел, уклоняясь от просвистевшего над головой снаряда. Раздался звонкий удар, и Нарлинг, поспешно обернувшись, увидел оседающего на пол детину, из рук которого с грохотом вывалился стол. Гефорг осознал, что если бы не врезавшийся в низкий лоб бугая кубок, через мгновение стол всей своей массой опустился бы на его, Нарлинга, голову. Такой подлый удар со спины, несомненно, должен был быть наказан - Гефорг шагнул к медленно опускающемуся громиле и с чувством пнул его промеж ног. Громко охнув, детина согнулся, запоздало закрывая руками ушибленное место, и со страшным грохотом завалился под ноги дерущимся. Впрочем, этих дерущихся становилось все меньше и меньше.
        - Нам пора заканчивать этот чудесный вечер, иначе мы станем свидетелем того, как в наши бодрые ряды вливаются новые участники из рядов городской стражи! - обратился Нарлинг к сидящей троице, подпустив в голос максимум язвительной иронии.
        - А человечек-то прав, - согласился Даркан, пропуская эмоции юноши мимо ушей. Он легко поднялся и, положив огромную ладонь Гефоргу на плечо, повернулся к Регнару: - Пойдем, герой, нам всем стоит отдохнуть перед завтрашним днем.
        - Я могу не спать всю неделю! - рыкнул Регнар, ощущая дискомфорт от отсутствия в руке кубка с вином.
        - Я помню, брат мой. Ты силен и вынослив, как никто другой, - кивнул Даркан с улыбкой. - Но человек действительно прав. Нам все же пора.
        Возражать никто не стал, тем более что и кувшин в руках старого гнома оказался совершенно пуст. Поднявшись и не обращая внимания на происходящее вокруг, гномы в обнимку направились к выходу из таверны. Гефорг двинулся следом за ними, на ходу стараясь увертываться от летящих предметов и постоянно ожидая удара со стороны дерущихся. То ли своими опасениями он как раз и притягивал к себе неприятности, то ли сами боги над ним подтрунивали, а только там, где гномы прошли, не поведя и бровью, Нарлинг скакал и пригибался, чтобы не получить табуретом или запущенной наудачу бутылкой.
        - Дружочек! - окликнул юношу Регнар. - Ты нас погнал с теплого места, а теперь сам тут до утра собираешься танцевать?
        - Да иду я, иду, - крикнул в сердцах Гефорг, чуть не бегом преодолевая последние шаги до двери и все же на самом пороге получая по спине каким-то обломком мебели.
        Оказавшись на улице, гномы тотчас принялись распевать боевые марши подгорного племени, а усталый Гефорг, потирая ушибленную спину, поплелся на пару шагов позади них. Когда они уже отошли на приличное расстояние и шума драки совершенно не стало слышно, раздался топот многочисленных ног и лязг доспехов. Из ближайшего переулка, торопясь в сторону таверны, ругаясь и перекрикиваясь, выбежало около двадцати стражников. Нарлинг мысленно возблагодарил Армалию за то, что, поиздевавшись над ним в мелочах, она помогла так вовремя покинуть место серьезной опасности: ему не хотелось вновь оказаться в ливинкронской тюрьме.
        Остальной путь прошел без каких-то осложнений или приключений. Оказавшись в доме Даркана, гномы первым делом растопили баню. Дело в их руках спорилось, и уже вскоре Даркан с Танромом пошли насладиться горячей водой и паром. С собой они конечно же потащили упирающегося Регнара, который не мылся горячей водой, судя по запаху, уже довольно давно. Сначала на всю округу разносились ругань и свирепый рев Регнара, но уже вскоре Гефорг услышал довольный хохот друга.
        Выбравшись из бани и приняв для хорошего сна несколько бутылок старого вина из личных запасов Даркана, все разбрелись спать по отведенным им комнатам.
        Глава 12
        Снова в путь
        Экраим терпеливо ждал, не сводя глаз с дома магистрата. Он нашел себе неплохое место в куче сложенного в полутемном углу у забора разномастного хлама. Основой этой кучи служила двуколка со сломанным колесом, поэтому сложностей укрыться от ненужных взглядов не возникало. К тому же над забором раскинула свои ветви огромная старая яблоня, а в ее тени оплетал забор и все, до чего мог дотянуться, дикий плющ.
        Когда вокруг дома началась суета, эль Нарим и вовсе превратился в само внимание. Ни одно лицо не было ему знакомым, поэтому смуглый странник терпеливо ждал, и вскоре его ожидание оказалось вознаграждено: после того как целые отряды стражников вывели каких-то двух людей, появились еще двое стражей, ведущих за связывающую руки веревку поникшую головой девушку. Ее облик Экраим хорошо запомнил - это была именно та девушка, с которой он столкнулся у ворот тюрьмы.
        Проводив взглядом этот небольшой конвой, Экраим осторожно выбрался из своего укрытия и тенью скользнул следом. Ему было наплевать на эту девчонку и ее дальнейшую судьбу, но именно она сейчас являлась ниточкой, связывающей его с тем, кого Экраим преследовал в этом холодном краю.
        Стражники, ведущие девушку, беззаботно перебрасывались дежурными шуточками, ведя на привязи свою пленницу.
        - Вот Патилу жена хорошая попалась, - хохотнул один из солдат. - Слышишь, Гин, что говорю?
        - Да пока не оглох, - отозвался Гин. - Ты с такой, Кест, повесился бы давно.
        - Да ладно тебе, Гин, хорошая баба, хозяйственная, четверых детишек родила, работящая…
        - Ага, работящая? - смеясь, перебил Кеста первый стражник. - Работает, правда, тем местом, которым детей Патилу рожала!
        - Да уж, - хохоча, согласился Кест. - Интересно, хоть один из ребятишек от Патила? А может, там и твой сынок есть?
        - Эту работящую бабу только ленивый не приласкал, - уклончиво ответил Гин, вспоминая, как прижал жену Патила в узком тихом переулке.
        Стражники пошли коротким путем, и до городской тюрьмы оставалось пройти всего ничего - не больше пары кварталов. Завернув за очередной поворот сужающегося между двумя разросшимися домами проулка, конвой увидел сгорбленный силуэт. Человек стоял прямо посредине дороги, опершись на крепкий посох, больше похожий на жердь. Ссутулившаяся фигура в мешковатой темной одежде - не то старик, не то горбун-калека. Убогий стоял спиной к приближающемуся конвою, слегка покачиваясь - то ли от выпитого хмельного напитка, то ли просто от слабости. Он явно не замечал приближающегося к нему конвоя.
        - Эй, пьянь подзаборная, а ну проваливай! - рявкнул один из стражников.
        Не то чтобы незнакомец перекрывал весь проход, но уж больно велик был соблазн дать пинка старому нерасторопному пьянчуге.
        - Проваливай, а не то… - добавил Кест и тут же шагнул навстречу, полагая, что столь сильно подвыпивший человек никак не успеет своевременно среагировать, и его просто необходимо поторопить хорошим пинком.
        Стражник притопнул о мостовую, плотнее насаживая сапог на ногу, перенес вес тела на другую ногу и…
        - Проклятье! - вскричал Кест, с трудом восстанавливая равновесие после того, как его нога вместо задницы пьянчуги боднула воздух. - Это что…
        Однако ни договорить, ни окончательно поймать равновесие ему так и не удалось - деревянная жердь «пьяницы», удивительно легко крутанувшись в руке, с громким стуком ударила охранника в лоб, оборвав не только разгневанный выкрик, но и сознание. Воздух, разрываемый длинным посохом, едва слышно свистнул, и второй стражник, не успев издать ни звука, безвольно осел в дорожную пыль.
        - Мне не нужна твоя жизнь. - Капюшон приблизился к Элейн, и она, словно кролик перед удавом, замерла от ледяного взгляда.
        - Чего тебе надо? - тихо проблеяла Элейн, ощущая, как язык едва ворочается от нахлынувшего страха.
        - Если ты расскажешь то, что мне нужно, будешь жить.
        Облаченный в бесформенный балахон незнакомец цепко ухватил девушку за руку и увлек за собой в ближайшую подворотню. Элейн и не думала сопротивляться, почувствовав, что для этого хищника в человеческом обличии ее жизнь действительно ничего не стоит. Тем более что он обещал оставить ее в живых, да еще и спасал от тюрьмы, в которую вели стражники. Поэтому девушка молча бежала за своим спасителем и похитителем, лишь мысленно вознося молитвы Армалии.
        Вскоре бег закончился - незнакомец остановился и, толкнув Элейн к стене, откинул капюшон.
        - Расскажи мне о гноме и человеке, - прозвучал голос со странным акцентом. - И о том, как ты с ними связана.
        - Я встретила их в лесу, вчера. Они странники, спасли меня от Пораженных, - ответила девушка. - Направлялись в Эртию. Я с ними познакомилась не так давно, они взяли меня с собой. Вернее, взяли бы, если бы эти проклятые стражники меня не схватили.
        - Что ж, - отозвался незнакомец. - По всей видимости, у тебя есть повод проведать их. Как и у меня.
        Словно из ниоткуда в руках незнакомца появился кривой нож. Резким движением он разрезал связывающие Элейн веревки.
        - Попробуешь сбежать - я тебя убью, - просто сказал он.
        Сказано это было не как угроза, но как констатация факта. Элейн сглотнула и потерла затекшие от веревок запястья.
        - Кто ты? - спросила девушка. - Как тебя зовут?
        Незнакомец посмотрел на Элейн, словно раздумывая, что ей ответить.
        - Можешь звать меня Экраим, - наконец произнес он. - Ты знаешь, где они могут быть сейчас?
        - Судя по тому, что Регнар и Даркан старые друзья, они могли направиться в дом к Даркану, - ответила Элейн и пояснила: - Он - старейшина гномьей общины.
        - Значит, идем к нему, - решил Экраим и вновь накинул капюшон. - Веди.
        Две тени, скрытые не только наползающим на город вечерним сумраком, но и темными одеждами, крались вдоль стен домов, стараясь держаться слабо освещенных мест. Они двигались уверенно и бесшумно, лишь иногда останавливаясь, чтобы осмотреться. Более мелкая фигура явно была ведущей, всегда первой сворачивая или ныряя в новую подворотню. Вскоре, перемахнув через очередной забор, они были на месте.
        Площадка, на которой оказались крадущиеся фигуры, являлась внутренним двориком, зажатым между просторным домом и конюшней. Слившись с тенями, фигуры приблизились к стене дома. Свет в окнах еще не погас, и фигуры замерли, совершенно растворившись во тьме двора.
        - Прямо завтра я отправлюсь в путь, друг мой! - доносился из освещенного окна заплетающийся пьяный голос Регнара.
        - Ты всегда был героем, я рад называть тебя моим боевым братом! - вторил ему Даркан.
        С тех позиций, которые занимали Экраим и Элейн, было отлично слышно и видно происходящее внутри дома.
        - Скажи мне, брат, когда родился наследник у Баргнера? - перевел вдруг разговор на другую тему Регнар.
        - Уже как шесть лет назад, - ответил Даркан после недолгой паузы, явно сбитый вопросом Регнара. - Чуть позднее полугода после твоего ухода.
        - А как она?
        - У нее все нормально. А вот в столице все совсем не так хорошо. Гномы больше не доверяют Баргнеру. И старейшины поддерживают его только потому, что не хотят большой смуты и не видят никого, кто мог бы претендовать на трон и быть достойным править нашим народом.
        - Интересно, кто такая «она»? - прошептала Элейн, сразу своим женским чутьем почувствовав, что за этой короткой фразой кроется какая-то таинственная и романтическая история.
        - Тогда нам тем более важно отыскать символ, который укажет старейшинам на их ошибку.
        - Пламенный Город хранит много сокровищ гномов, но действительно в эти черные времена главное для нашего народа - вернуть Пламенную Корону!
        - Да, - широко зевая, согласился Даркан. - Это будет славный подвиг, достойный наших великих предков. Орки до сих пор несметными ордами шныряют по Термским Горам. Да и другой нечисти там в достатке.
        - Пора всю эту мерзость предать смерти! Пусть они вспомнят, что такое гнев истинных Витязей Аррага!
        - Да, боевой брат!
        Даркан вскочил со своего места и разлил остатки вина из пузатых бутылок. Вина хватило ровно чтобы наполнить кубки, а у последнего вино даже плеснулось через край, кровавыми каплями падая на стол.
        - Пламенная Корона будет возвращена! - рявкнул Регнар, тоже поднимаясь и вздымая вверх свой кубок. - А вместе с ней вернется и слава подгорного народа, слава сынов Аррага! Мы заберем и корону и сокровища. Все, что только сможем унести!
        - Воистину ты - Витязь Аррага! - захохотал Даркан, опрокинув в глотку кубок, словно это была всего лишь малая кружка. - И унести ты сможешь немало. Пойду, принесу нам еще вина!
        - Не надо, брат мой, - остановил его Регнар. - Хоть мы оба и можем не спать десять ночей подряд, а потом разогнать орду орков. Но все же следует немного отдохнуть перед великим походом!
        - Ты прав, как никогда, - согласился Даркан и, мгновение помолчав, попрощался: - Арраг мудр, боевой брат.
        - Арраг мудр, - ответил Регнар, но вдруг добавил: - Скажи, а как зовут наследника трона?
        - Ты разве не знаешь? Об этом много говорили во всех общинах нашего народа, - отозвался Даркан, вновь зевая. - Король и королева в этом вопросе оказались единодушны. Они назвали своего наследника в честь величайшего героя наших дней. Наследника трона зовут Регнаром…
        Даркан, не дождавшись других вопросов, кивнул каким-то своим мыслям и, тяжело топая, ушел в свою комнату. Все в доме стихло. Элейн и Экраим неподвижно стояли под окном, напряженно вслушиваясь. Они не видели широко раскрытых глаз Регнара. Только слышали негромкую возню - гном проверил кубки и бутылки в поисках вина - от услышанного ему потребовалось влить в себя что-нибудь крепкое.
        Теперь он искренне пожалел, что остановил Даркана, не дав ему спуститься в погреб за новой парой бутылок доброго старого вина. Сейчас, для того чтобы уснуть и проваляться во власти сна до утра, хорошая порция вина оказалась бы как нельзя кстати. Так ничего и не отыскав, гном затушил масляную лампу на столе, проворчал что-то неразборчивое и, тяжело вздохнув, поплелся в отведенную ему на втором этаже комнату.
        Экраим осторожно заглянул в окно - в темной комнате никого не осталось, и теперь уже во всем доме воцарилась сонная тишина. Наемник задумался - он нашел спутника того, за кем он шел последнее время, но не увидел самого Нарлинга. Однако все говорило о том, что сейчас эль Нарим как никогда близок к цели. Уходить отсюда нельзя - велик шанс вновь упустить свою цель. Ломиться в дом глупо - если, вопреки всему, Нарлинга в доме нет, остальные вряд ли обрадуются незваному гостю. Остается укрыться где-то поблизости и дожидаться утра и нового развития событий. И девушка, которую он притащил с собой, вернее, которая привела его сюда, больше не нужна. Экраим повернулся к спутнице и, чуть поведя головой, прошептал едва слышно:
        - Ты свободна. Я получил то, что мне нужно, и отпускаю тебя. Иди.
        Элейн, женским чутьем, помноженным на чутье воровки, все это время ощущала исходящую от ее спасителя-похитителя звериную силу и опасность, поэтому, получив наконец свободу, не говоря ни слова бросилась в кромешную тьму за углом дома. Однако, скрывшись, девушка не спешила убраться подальше от дома главы общины гномов. Было совершенно немыслимо сбежать, тем более что Регнар сам обещал ей покровительство.
        Бесшумно обогнув дом, девушка очутилась возле чуть приоткрытого окна. Медленно заглянув внутрь, она поняла, что это окно комнаты хозяина дома. Даркан лежал на массивной крепкой кровати, раскидав руки в стороны, и не очень громко, но мощно храпел. Лучших условий для ночного вора нельзя было и придумать. Девушка ловко подтянулась, ухватившись за подоконник, и, приоткрыв окно чуть больше, скользнула внутрь комнаты. Гном громко всхрапнул, и Элейн замерла в неудобной позе, балансируя на одной ноге на краю широкого подоконника. Гном затих, но потом равномерный могучий храп возобновился. Девушка аккуратно спустилась на пол и, двигаясь плавно, словно крадущаяся к добыче кошка, пересекла комнату.
        Как она и предполагала, межкомнатных дверей никто запирать не собирался. Чего было опасаться могучим гномам? Оказавшись в коридоре, воровка на пару мгновений остановилась, ориентируясь в незнакомом доме, вслушиваясь, вглядываясь, впитывая все окружающее в себя. План действий медленно сформировался в голове Элейн.
        Рассматривая убранство комнат, девушка неторопливо продвигалась к залу с камином. Элейн не собиралась грабить этот дом, но, бросая взгляд на некоторые детали интерьера, она чувствовала себя голодным путником в лавке пекаря.
        Чтобы осуществить придуманный на ходу план, вполне достаточно было оказаться в каминном зале дома, но врожденное любопытство просто не позволило ей плюхнуться на одну из массивных кушеток и расслабиться.
        Элейн аккуратно поднялась по лестнице, ведущей на второй этаж. Сквозь приоткрытую дверь она увидела раскинувшегося на широкой кровати Гефорга. Скользнув взглядом по едва прикрытому мускулистому телу Нарлинга, девушка обратила свой взор на его одежду, в беспорядке сваленную вокруг коротконогого стула. Следуя своему правилу
«хочешь побольше узнать о ком-то - пошарь у него в карманах», девушка тонкими пальцами заскользила по складкам ткани в поисках потайных карманов или еще каких-то интересных вещей.
        Внезапно юноша заворочался, бормоча что-то невнятное сквозь сон. Неожиданно он оторвался от подушки, широко открыв мутные после сна и выпитого вина глаза. Девушка замерла, шаря рукой по низкому прикроватному комоду. Пальцы ухватили тяжелый подсвечник с массивным основанием. Инстинктивно Элейн потянула его, с ужасом готовясь ударить: ведь попасться с руками в чужих карманах в доме главы общины гномов могло оказаться не только вредно для здоровья, но и просто смертельно опасно. Реакцию любого человека на обнаруженного в доме вора несложно предугадать. А когда в доме собраны несколько воинов, не раз отправлявших врагов в Долины Смерти, исход для попавшегося вора становится однозначным и коротким, как взмах меча. Подсвечник взметнулся над головой, но Гефорг, громко и неразборчиво выкрикнув какую-то фразу, откинулся на подушки и мерно захрапел. Элейн облегченно вздохнула, аккуратно ставя тяжелый подсвечник на место. От пережитой встряски ладони у девушки вспотели, став скользкими, и она поспешила их вытереть об одежду Гефорга.
        Дыхание успокоилось, но нервы Элейн звенели, словно перетянутые гитарные струны. Постояв несколько мгновений над стулом с одеждой, она решила больше не испытывать судьбу и, не заглядывая никуда на втором этаже, спустилась вниз. В просторной гостиной комнате с камином стояло несколько невысоких, но массивных кресел и такой же разлапистый диван. Окончательно успокоившись, Элейн устроилась в удобном мягком кресле. Она никуда не спешила, терпеливо дожидаясь утра. Вскоре сон начал одолевать девушку, заставляя отяжелевшие веки закрыться, а голову откинуться на мягкую, словно подушка, спинку кресла.
        Проснулась Элейн от пронзительного ощущения тяжелого взгляда. Испуганно распахнув глаза, она обнаружила склонившиеся над ней бородатые лица. Подчиняясь первой реакции, девушка прянула в сторону, пытаясь выскользнуть через массивный подлокотник. Возможно, это удалось бы ей, но тут кресло, подпрыгнув, перевернулось, словно норовистый жеребец, выбрасывая ее, Элейн, из седла. Кувырнувшись в воздухе, словно кошка, девушка приземлилась на четвереньки, усилием воли заставляя себя не броситься вновь наутек. Зачем бежать честному человеку из дома друзей, если он собирается разделить с ними нелегкий путь к сокровищам?
        - Я ничего не крала, - тихо заявила Элейн первое, что пришло ей в голову.
        Подняв голову, но не поднимаясь сама, Элейн рассмотрела, что один из гномов держит в руках кресло, на котором она только что спала. Видимо, это как раз он выдернул опору из-под нее, когда она опрометчиво собиралась дать стрекача. А то, с какой непринужденной легкостью гном держал тяжелое кресло, очевидно забыв поставить его на место, свидетельствовало о том, что, останься она сидеть, дополнительный вес не создал бы для могучего воина никаких неудобств.
        - И что мы будем с ней делать? - спросил второй гном, который выглядел старше. - Свернем шею или сдадим страже?
        - Мне кажется, что это та самая девчонка, которая была с Регнаром и его человеком в доме Ордея, - задумчиво ответил первый, опуская наконец кресло на пол.
        - Тебе, уважаемый Даркан, кажется?
        - Ты, Танром, обожди, дай с мыслью собраться, подумать.
        - Индюк думал, да в суп попал, - усмехнулся старший, однако взгляд его, устремленный на напряженную девушку, смягчился: - Поднимайся. И не вздумай бежать.
        - И не собираюсь, - отозвалась Элейн. - Я та самая девушка, мастер гном. Неужели ты меня не помнишь?
        - Вы, людишки, все для меня на одно лицо! - сморщился Даркан. - Устроила галдеж, как домохозяйка на рыночной площади.
        - Ради всего святого, перестаньте так орать! - раздался хриплый голос Гефорга откуда-то с верхней части лестницы. - Моя бедная голова вот-вот взорвется от вашего крика.
        - Сядь-ка пока, - скомандовал Даркан, коротким толчком заставляя девушку упасть в поставленное на место кресло. - Мы выясним, кто ты такая и зачем здесь оказалась.
        В этот момент на лестнице появился Гефорг, спускающийся вниз, постоянно борясь с приступами головокружения и грозящейся безжалостно разорвать голову пульсирующей боли. В помятой одежде и с помятым лицом, он щурился от раздражающего света - Око Увара слепило, заглядывая в незашторенные окна.
        - Это опять ты?! - изумился юноша, протирая глаза, словно не веря тому, что видел. - Как ты здесь очутилась?
        - Я тоже рада тебя видеть, - выдавила Элейн, косясь на нависших над ней гномов. - Ты не мог бы сообщить своим друзьям, что я не враг вам?
        Мучаясь похмельем, Гефорг наконец сообразил, чего от него хочет эта прекрасная девушка. Он поднял руку, словно оратор на кафедре, опираясь другой рукой на перила лестницы. Однако горло подвело его - и вместо слов выдало лишь невнятный хриплый звук. Наконец юноша справился и заговорил практически нормальным голосом:
        - Да… Она и мы… Мы ее… Пораженные собирались в жертву, а я… Вернее, Регнар… Всех изрубили…
        - Подожди, человек, - остановил его попытки Даркан. - Мы никуда не спешим. По мне, все ваши девушки на одно лицо. А ты изъясняешься так, что никакой толмач не поможет.
        - Я не собираюсь ничего красть, - повторила Элейн, понимая, что юноша сейчас не самый лучший свидетель в ее защиту. - И убегать никуда не собираюсь. Я, напротив, собиралась идти вместе с вами и разделить все тяготы и невзгоды…
        - Разделить тяготы и невзгоды?! Кха! - опешил Даркан, даже поперхнувшись от такого заявления. - А кому ты нужна в дополнение к тяготам и невзгодам? Разве одних этих тягот будет слишком мало, чтобы тащить с собой в поход еще и тебя? Неужто этого добра в походах стало недоставать?
        - Я не буду обузой, - заверила Элейн.
        - Она не будет обузой, - эхом отозвался с лестницы Нарлинг.
        - О как! - глубокомысленно произнес Даркан, переводя взгляд с девушки на торчащего посредине лестницы человека. - Ты бы спустился уже вниз, человек. Не ровен час, хмель тебя с лестницы столкнет. Поломаешься. А ты посиди, посиди пока. Тут так просто не разобраться. Пойду, пожалуй, растолкаю Регнара. Тогда уж и разберемся, что делать с этой помощницей и кому она на что сгодится.
        Даркан, ворча что-то себе под нос, поднялся на второй этаж, оставив старого гнома караулить гостью. Танром, видя, что пленница даже не помышляет о бегстве, вспомнил о добром вине. Видимо, последствия вчерашней дружеской попойки сказывались и на гномах, только не столь сильно, как на Гефорге.
        - Присмотри пока за девчонкой, - рыкнул Танром Гефоргу и ненадолго ушел в подвал, где размещался обширный винный погреб Даркана. Видимо, старый гном неплохо ориентировался в погребе, так как он достаточно быстро появился вновь, неся в вытянутых руках крепкую корзину, наполненную глиняными бутылками. Остановившись возле Гефорга, гном поставил корзину на пол и вытащил одну из бутылей.
        - Ты болен, человек. Выглядишь плохо даже для вашего слабого людского племени, - констатировал гном, сунув бутылку в руки Нарлинга. - Держи. Это тебе должно помочь.
        - Кто болен? Чем болен? - не понял Гефорг, опуская взгляд на свои руки.
        Пару мгновений он смотрел на зажатую в пальцах бутылку, потом лицо его вдруг приняло зеленоватый оттенок, а на лбу выступили бисеринки испарины. Он с грохотом поставил бутылку на ближайший комод и со всех ног бросился к выходу.
        - Совсем человеку заплохело, - посетовал философски Танром. - Не слушает советов. Глотнул бы благословенного вина и не мучил бы сейчас свои внутренности.
        Затем гном с громким хлопком откупорил бутылку и влил внутрь порцию хмеля.
        - Пускай его прогуляется, - сказал он Элейн. - Все одно еще Даркан с Регнаром не спустились. А я пропущу пока эту бутылочку, чтобы хвори не мучили.
        - А какие у тебя хвори? - спросила Элейн, чтобы поддержать благой настрой гнома.
        - А оттого и нет, что добрым вином не брезгую, - усмехнулся Танром и, посмотрев на Элейн, смягчился: - Может, тебе тоже плеснуть немного? Не повредит, уж точно.
        Выйдя за дверь, Гефорг разогнулся и вздохнул полной грудью. На улице ему стало немного легче. Осенняя утренняя прохлада освежала голову, немного снимая боль. Вокруг было совершенно тихо и спокойно. Ветер не колебал листвы невысоких аккуратно подстриженных деревьев и кустов. Гефорг присел было на крылечке, но голова опять закружилась, и он поспешно встал, едва сохранив равновесие.
        - Проклятые гномищи! Таких пьяниц еще поискать надо! - выругался юноша и побрел в глубь двора, чтобы хоть как-то размяться и отвлечься от своего самочувствия.
        В тени маленькой терраски, заканчивающейся увитой плющом беседкой, Нарлинг остановился. То ли осенняя свежесть сделала свое дело, то ли Гефорг просто отвлекся от внутренних ощущений, но ему стало значительно легче. Юноша расправил плечи, закрыл глаза и медленно потянул прохладный воздух всей грудью. Невнятное движение прямо перед самым лицом заставило открыть глаза, а от увиденного Нарлинг непроизвольно вздрогнул - прямо перед ним, словно материализовавшись из воздуха, стоял высокий широкоплечий мужчина, облаченный в просторные одежды. Гефорг испуганно заморгал и открыл рот, чтобы вскрикнуть, но незнакомец качнул головой, не отрывая пугающего холодного взгляда, и крик застыл в горле юноши.
        - Тихо, - заговорил странный человек властным голосом. - Я не причиню тебе вреда, если ты расскажешь мне то, что меня интересует.
        Юноша наклонил голову, пытаясь понять, насколько серьезно этот незнакомец пытается напугать того, кто и так ничего ни про кого не знает. Юноша заметил странный орнамент, покрывающий часть смуглого лица мужчины. Меч остался в доме, но рука его плавно нащупала рукоять кинжала, который всегда висел на поясе. Однако пальцы не успели даже полностью сомкнуться, как незнакомец сделал быстрое, кажущееся легким движение, и Нарлинг кувырком полетел в кусты. Не успел он остановить своего падения, растянувшись на траве, как незнакомец уже оказался рядом, а в горло Гефорга уперлось жало обоюдоострого тонкого кинжала.
        - Не делай глупостей, - посоветовал негромко незнакомец, и юноша ощутил прилив страха от его жуткого взгляда.
        Почему-то хотелось отвести глаза, не смотреть, не видеть.
        - Твоя жизнь мне не нужна. Но я не буду уговаривать тебя остаться в живых.
        Гефорг почувствовал, как по горлу побежала тонкая горячая струйка. Умирать совсем не хотелось, тем более что в сложившейся стрессовой ситуации головная боль утихла, возвращая стойкое желание жить.
        - Отлично, - едва заметно кивнул незнакомец, чуть ослабляя нажим клинка. - Я ищу одного человека, и мне нужен только он. Скорее всего, он тоже в этом доме. Но может статься, что он поехал другой дорогой. Скажи мне, где он, и я отпущу тебя. Мне нужен Нарлинг.
        - Зачем? - хрипло поинтересовался Гефорг, не представляя, кому он мог перейти дорогу, чтобы по его следу отправился наемный убийца. - Кто тебя нанял?
        - Меня никто не нанимал, - ответил незнакомец, морщась. - Не бойся, я не собираюсь причинять Нарлингу вред. Я - друг!
        - Странно, что друг не знает, как выглядит тот, за кем он охотится, - ехидно заметил юноша, тотчас подумав, что ирония в отношении человека, держащего у твоего горла нож, не слишком-то уместна.
        - Я знаю, как он выглядит, - отрезал незнакомец, убирая кинжал от горла юноши. - Хотя после нашей последней встречи много воды утекло, но…
        - После последней встречи? - встрепенулся Гефорг. - Но если ты виделся с Нарлингом… Если много воды утекло… Значит, ты не обо мне говоришь?
        - О тебе? - удивился незнакомец. - Ты болен, юноша?
        - Я вполне здоров, - ответил молодой человек, нарочито безразлично отряхивая с рукавов налипшие травинки и кусочки земли. - Здоров, как бы вы все ни предполагали. Я - Гефорг Нарлинг, сын Вердиса Нарлинга. Но я не помню тебя ни сейчас, ни раньше. Назови мне свое имя, и, возможно, я вспомню его среди называвшихся моим отцом.
        Теперь на бесстрастном лице незнакомца изумление проступило совершенно явно. Впрочем, он и не пытался его скрывать.
        - Гефорг Нарлинг?! - переспросил незнакомец. - Сын Вердиса?! А ведь точно! Я помню тебя. В последний раз, когда я тебя видел, тебе было лет шесть-семь от роду.
        Гефорг во все глаза смотрел на странного незнакомца, и теперь ему показалось, что он тоже вспоминает. Лицо совершенно не казалось ему знакомым, но вот взгляд - этот взгляд он уже видел. Колючий, едкий и пугающий.
        - Я, кажется, помню…
        - Послушай, мне нужно увидеться с твоим отцом. Это очень важно и срочно, - перебил его незнакомец. - Меня зовут Экраим. Экраим эль Нарим. Я приехал из Наина по зову твоего отца.
        - Ты не успел, - опечалился Гефорг, вспомнив, как и сам не успел хоть чем-то помочь отцу. - Как и я. Отец погиб под Дарградом несколько дней назад. И я теперь должен восстановить его доброе имя.
        - Он звал меня на помощь, а я не успел, - воскликнул наемник, опускаясь на траву рядом с молодым Нарлингом. - Я должен был помочь ему, но Судьба не оставила мне шанса. Мой долг крови перед Нарлингом остался неоплаченным…
        Оба молча сидели рядом, смотря друг на друга несколько долгих мгновений. Гефорг рассматривал странного человека из далекой страны, у которого были когда-то близкие отношения с его отцом, а эль Нарим мысленно оплакивал друга и возносил за него молитву Нахену. Потом смуглый странник решительно поднялся и протянул руку Нарлингу, помогая юноше встать.
        - Я не успел отдать свой долг Вердису Нарлингу, - заговорил он решительно. - Теперь мои обязательства переходят на тебя, Гефорг Нарлинг. Я пойду с тобой - или следом за тобой, если ты не захочешь видеть меня среди твоих спутников. Я помогу вернуть честное имя роду Нарлингов, и когда мой долг будет уплачен, я покину тебя. Ты позволишь мне идти с тобой?
        - Конечно, - смутился молодой Нарлинг. - Друг моего отца - мой друг. Но отец погиб, и я освобождаю тебя от всех обязательств перед ним.
        Он с удовольствием бы сейчас отказался от такого спутника, потому что, даже поняв, что незнакомец, скорее, на его стороне, он не перестал ощущать тревогу и страх, причиной которых совершенно определенно и был этот странный человек.
        - Это слишком большой долг, и только я сам решу, когда он будет оплачен, - качнул головой Экраим.
        - Тогда, полагаю, надежный спутник нам не помешает.
        Эль Нарим склонил голову в благодарном кивке. Гефорг пошел к дому, ощущая, что ему стало значительно лучше. Голова прояснилась, а головокружение совершенно отступило. Наверное, сказался всплеск эмоций, который он пережил при встрече с этим другом отца, идущим за ним легким кошачьим шагом.
        Они вошли как раз в тот момент, когда на верхней площадке лестницы послышались возбужденные голоса Даркана и Регнара.
        - Да не знаю я никакой девицы! - ревел Регнар, тяжело топая по ступеням. - Я и тебя-то едва узнал спросонья. Твое счастье, что я до топора малость дотянуться не успел. Что ты так бесцеремонно гостей будишь?! И ведь даже без вина пришел. А разве не знал, что от жажды язык застревает в глотке?
        - Прости, брат мой, - искренне сожалел Даркан. - Совсем, видать, у меня мозги усохли. Моя вина. Признаю.
        - То-то! - удовлетворенно подытожил Регнар, преодолевая последние ступени. - Вот ты сначала добрым вином угости, а потом уж пытать начинай.
        Он замолк на полуслове, встретившись глазами с Экраимом. Рука гнома молнией метнулась за спину, где в заплечных ножнах покоился боевой топор. Экраим, видя это движение, плавно переместился в странную боковую стойку. Однако Гефорг, на удивление быстро сориентировавшись и угадав дальнейшие действия гнома, бросился между ними.
        - Остановись, Регнар! Он свой! Это друг отца!
        - Свой? - переспросил Регнар, не вытаскивая топора из ножен, но и не разжимая пальцев, ухвативших рукоять. - Ты уверен, дружочек, что он может быть своим? Что-то я не помню у твоего отца такого друга.
        Видимо, гном ощутил что-то в наемнике, как один хищный зверь ощущает нечто в другом хищнике, не позволяя спутать его с добычей.
        - А кто ты такой, чтобы знать всех друзей Вердиса Нарлинга? - спокойно заговорил эль Нарим, приняв расслабленную позу и всем видом показывая, что не собирается устраивать потасовку.
        - Я - Регнар Мраморная Стена, его побратим, который был с ним до самого конца, а кто ты?
        - Я - Экраим эль Нарим, Регнар, - отозвался южанин. - Я тоже его друг. Мы с ним не виделись много лет.
        - Эль Нарим? Что-то знакомое, - наморщил лоб Регнар. - Кажется, я действительно слышал твое имя от моего побратима Вердиса. Ты южанин. Вроде вы вместе были наемниками. Точно! Не раз он мне рассказывал о ваших похождениях.
        - Да, были времена, - отозвался Экраим. - Я задолжал в свое время другу…
        - Денег? - скривился Регнар.
        - Жизнь, скорее, - перебил эль Нарим и, увидев, как изменилось лицо гнома, высказал свою догадку вслух: - Как, наверное, и ты.
        - Это касается только меня и его, - пророкотал гном.
        - Я собираюсь отдать этот долг его сыну, - ответил эль Нарим.
        - Ты хочешь отправиться с нами? - удивился гном. - Ха! А знаешь ли ты, что там, куда мы отправимся, нас будут подстерегать бесчисленные опасности?!
        - Тогда я смогу вернуть долг Гефоргу, защищая его, - сказал южанин. - Остальное меня не интересует.
        - Пусть будет так. Я принимаю тебя, Экраим эль Нарим. Друг моего побратима - мой друг.
        Регнар отпустил рукоять топора и повернулся в сторону каминного зала, где на все происходящее изумленно пялились два гнома и девушка.
        - Бесчисленные опасности? - нарушил тишину Нарлинг. - Ты про что, Регнар?
        - Так ты про эту девицу толковал, Даркан? - игнорируя вопрос друга, спросил Регнар хозяина дома о сидящей в кресле Элейн. - Что ты тут делаешь? Разве ты не должна быть сейчас в милом обществе городской стражи?
        Тем временем Танром, видя, что Даркан и Регнар опять вместе, откупорил две бутылки вина и протянул их землякам. Регнар с благодарностью принял бутылку и жадно приложился к горлышку, умудряясь при этом строго смотреть на девушку. Элейн поднялась с кресла, делая шаг в сторону утоляющего жажду гнома.
        - Так получилось, что… - Она бросила взгляд на южанина, молчаливо стоящего рядом с Нарлингом, и решила, что, пожалуй, не следует рассказывать всем, как и кто освободил ее из-под опеки городской стражи. - Меня выпустили, передумав возиться с такой мелкой воровкой.
        - Хоть какое-то здравое решение у городской стражи, - подытожил повеселевший и подобревший Регнар. - А я уж думал, что туда нанимают исключительно по отсутствию мозгов в голове. И хорошо, что мне, как послу от народа гномов, не пришлось вмешиваться.
        - Мне больше некуда идти в этом городе, - продолжила Элейн. - Я понадеялась, что вы возьмете меня в свой поход.
        - Регнар, про какой поход все толкуют? - вновь попытался встрять Гефорг.
        - С чего это ты взяла? - усмехнулся Регнар, принимая из рук Танрома следующую бутылку.
        - Вы же пообещали меня защищать и заботиться, пока…
        - У меня все хорошо с памятью, девочка, - проворчал гном, кивая. - Ладно. От своих слов и обещаний я никогда не отказываюсь. Ты можешь идти с нами, если еще не передумала. Тем более что в такой затее ни одни руки лишними не будут.
        - Я чего-то не знаю? Может, ты расскажешь своему другу, что это за затея такая? - уже почти крикнул молодой Нарлинг.
        Гном тем временем управился со второй бутылкой вина и вожделенно поглядывал на стоящую у ног старого гнома корзину.
        - Что ты опять затеял? Я чувствую, что опять проблемы на наши головы посыплются, - не успокаивался Нарлинг, подходя ближе к Мраморной Стене. - Что там пришло в твою вечно пьяную голову? Мы же ведь направлялись в Эртию!
        - Но-но, полегче, мальчишка! Ты как разговариваешь с побратимом своего отца, мир его праху?! - пристыдил гном, к которому опять вернулся кураж. - У меня голова всегда ясная, как небо в самый солнечный день. И в мою голову приходят только светлые мысли, особенно под такое чудесное вино.
        С этими словами Регнар опять приложился к очередной бутылке.
        - Тогда, может быть, ты расскажешь мне о той из своих светлых мыслей, которая касается нашего похода в Эртию? - примирительно произнес Гефорг. - Об очередной светлой мысли, про которую знают уже все, включая даже девчонку. Вот только мне ты позабыл рассказать.
        - Девчонка?! - возмутилась Элейн, сверкнув ясными глазами в сторону молодого человека. - Тоже мне ветеран нашелся.
        Неожиданно для молодого Нарлинга, впрочем, не только для него, гном весь подобрался и, поднявшись, торжественным голосом, заговорил:
        - Вам повезло, люди! Вы присутствуете при событиях, которые войдут в историю не только Туманных Вершин, но и всех существующих королевств! Я и мои достопочтенные земляки, Даркан Закатный и Танром, решили вернуть принадлежащую нам по праву Пламенную Корону и сокровища Пламенного Города, чего бы нам это ни стоило! А вам выпал шанс заслужить упоминание ваших имен в анналах истории. Никто принявший участие в этом походе не будет забыт в грядущих веках! Но предупреждаю сразу: если кто-то из вас сомневается в своих силах, в благоволении могучего Аррага, в разумности самого похода - отказывайтесь здесь и сейчас. Я не потерплю нытья и проявления слабости в отряде, который я скромно согласился возглавлять! Это все, что я хотел вам сказать. Выбор за вами.
        Когда Регнар замолчал, Гефорг в течение нескольких долгих мгновений, не моргая, ошарашенно смотрел на друга. Потом на юношу накатил приступ истерического смеха. Элейн уже давно приняла решение, не зависящее от конечной точки путешествия, и теперь сидела молча, лишь с интересом ожидая реакции остальных. Точно так же без лишних эмоций воспринял слова гнома и Экраим. Ему было все равно, куда проляжет их путь, главное было в том, что старый друг умер, и он должен помочь его отпрыску вернуть доброе имя рода Нарлингов - оплатить давний долг перед этим родом, а если по дороге можно будет разжиться сокровищами - это только плюс.
        Гномы дружно и радостно выкрикивали какие-то героические фразы, заранее возлагая на себя лавры за удачный поход. Танром достал массивные кубки, по которым разлил вино. Регнар похлопал по плечу Гефорга, который никак не мог унять нахлынувшего веселья, и сунул ему в руку наполненный вином кубок. Юноша принял кубок и сразу же сделал жадный глоток, пытаясь бороться со своими эмоциями так же, как с икотой. На вчерашние дрожжи вино подействовало почти мгновенно - внутреннее напряжение начало отпускать Нарлинга, замещаясь теплой расслабленностью.
        - Если кто-то опасается, что наш поход будет слишком опасен, особо разубеждать не стану, - вдруг уверенно добавил новоиспеченный глава отряда. - Скажу только одно - вы со мной!
        - Вот этого-то я и боюсь больше всего, - признался Гефорг, с трудом успокоившись.
        - Ты сомневаешься в моей доблести? - нахмурился Регнар, с грохотом ставя кубок на стол.
        - Нет, конечно. Вряд ли вообще существует кто-то, кто мог бы усомниться в твоей доблести. Вот только у тебя и раньше бывали совершенно безумные затеи. Но не настолько же, - вздохнул Гефорг.
        - Вы отправитесь со мной? - обратился Регнар к Даркану и старому Танрому.
        Гномы переглянулись, словно ища друг у друга поддержки. Потом Танром, глотнув для решительности вина, ответил:
        - Я слишком стар для всего этого, моя хватка совсем не та, что раньше.
        - А я глава нашей общины в этом городе. На мне лежит вся мера ответственности за наших соплеменников. Они верят в меня и рассчитывают на меня в решении многих вопросов.
        - Да, власти города только и думают, как же ущемить наших соплеменников. Потому, как бы нам ни хотелось, мы не можем отправиться с тобой, брат, - добавил Танром, взяв кубок из рук Даркана.
        - А как же наш путь в Эртию? - спросил Нарлинг, чувствуя, что все их планы летят псу под хвост.
        Регнар сам взял бутылку из корзины и, пройдя в центр зала, тяжело плюхнулся в свободное кресло.
        - Эртия?! Дружочек, да нам по пути в Эртию! Мы только заглянем в бывшую блистательную столицу моего народа, чтобы забрать Пламенную Корону. А потом без задержек и проволочек отправимся в Эртию.
        Гефорг никогда не считал географию своей любимой наукой, но приблизительно помнил карту Дионии. Поэтому он отлично представлял себе, какой крюк им придется сделать.
        - По пути, говоришь? - съязвил Гефорг. - Ну да, если только для бешеного пса сто верст не крюк. Даркан, у тебя есть карта Дионии?
        Даркан кивнул, и вскоре все присутствующие разглядывали карту королевства и прилежащих земель, разложенную на широком столе и прижатую по краям початыми бутылками вина.
        - Вот видишь, - ткнул пальцем в карту Гефорг. - Нам придется делать многодневный крюк. Да и то если мы возьмем экипаж.
        - Экипаж! Ни за что! - отрезал Регнар решительно. - Я не позволю этим гремящим гробам вновь перевернуть меня! Я и так едва остался жив.
        - Зря ты боишься экипажей, - сказал Нарлинг, вспомнив, что гном всегда чурался и лошадей и карет.
        - Нет ничего на этом свете, чего бы я боялся! - рыкнул свирепо Регнар, сверкая глазами. - Тебе не понять, насколько глупо погибнуть придавленным перевернувшейся повозкой. Воину не принесет чести такая смерть. Воин должен умереть в бою, с верным оружием в руках.
        - Регнар прав, человек. И в отношении славной гибели в бою прав. И в отношении карты тоже, - встрял вдруг Танром, указывая на Ларийский Тракт, идущий от Ливинкрона к Эртии. - По Ларийскому Тракту пройти нельзя. Незадолго до вашего прибытия пришло известие, что Вечный Мост через Слезы Дракона взорван безумным магом!
        - Я тоже это слышал, - подтвердил Экраим. - От караванщиков. Они видели, как это случилось.
        Старый гном в праведной ярости грохнул кулаком по столу так, что одна из бутылок, подпрыгнув, упала. К счастью для карты, эта бутылка оказалась пустой.
        - Если бы этот маг не разлетелся на сотню кусочков при взрыве, я бы сам его нашел и разорвал! - гневно воскликнул Даркан. - Но как бы там ни было, вы не сможете переправиться через Слезы Дракона ни на лодке, ни тем более вплавь.
        Быстрое течение реки, названной Слезы Дракона, делало почти невозможным любую переправу. Предок нынешнего короля Кассий, или, как его прозвали в народе, Кассий Убийца, щедро заплатил гномам Туманных Вершин за постройку великолепного каменного моста, названного Вечным Мостом. Таким мостом можно было по праву гордиться. И уж совершенно понятна была ярость и досада гномов, когда полоумный маг разрушил этот шедевр инженерной мысли.
        - У вас лишь один путь, - продолжил Танром, пока Даркан заливал свой гнев вином. - Либо отправиться к Кровавому Побережью…
        - Куда? - удивился Гефорг.
        - Вы, люди, уподобившись трусливым эльфам, называете это побережье Южным Берегом Дьенала, - фыркнул Танром, окидывая присутствующих в комнате людей гордым взглядом. - Но будь проклята моя борода, если это побережье не заслужило своего истинного названия, века назад захлебнувшись в крови! На карте я вижу портовый город Тинва. Там сядете на корабль и, обогнув полуостров, дойдете вот до этой бухты.
        Палец гнома уперся в место на карте.
        - Бухта Костей. Оттуда старая дорога ведет прямиком в Пламенный Город.
        - А назад мы сможем пройти через Пещеры Тысячи Стонов, - согласился Регнар.
        - Пещеры Тысячи Стонов? - эхом повторил Гефорг.
        - Да, каменоломни… - хмуро отозвался Даркан. - Тебя что-то смущает, человек?
        - Да нет, я люблю прогуляться перед сном по заброшенным каменоломням. А уж как стоны в пещерах люблю - просто словами не передать, - съязвил юноша. - Только непонятно мне, почему мы не можем пройти через Милн, потом в Пуатрок, обогнув Шаллирский и Солнечный леса, и преспокойно добраться до Эртии, не гуляя по стонущим пещерам.
        - Потому что, человек, - ответил Даркан, сворачивая карту. - На дороге между Милном и Нирдом орудуют драконы, терроризирующие несчастных жителей.
        - Я бы сразился с ними со всеми, - пробасил Регнар. - Но помня, как ты не любишь опасности, предлагаю наименее опасный путь.
        Гефорг посмотрел на Экраима, словно ища поддержки от нового члена отряда.
        - Я сам видел дракона на этом тракте, - отозвался Экраим. - Так что гномы правы.
        - Тем более что вы можете не идти через Пещеры Тысячи Стонов, а попробовать прорваться через перевал Вечной Ночи в Пламенных Пиках. Тогда сразу выйдете на дорогу к Ренмагу, - подытожил Танром.
        - Н-да… Не так-то все просто, как казалось сначала, - вздохнул Гефорг. - Похоже, выбора у нас нет.
        - По Ларийскому Тракту не пройти, по южной дороге тоже, так что, получается, выбора у вас действительно никакого и нет, - рассудительно ответил Даркан.
        Регнар с самодовольным видом откинулся в кресле.
        - Тогда нам надо тщательно собрать запасы в дорогу, - начал было Гефорг, но Регнар жестом остановил его размышления:
        - Вот запасы, которые нам нужны! И у брата Даркана их в достатке! - воскликнул гном, поднимая бутылку в тосте: - За успех великих начинаний! За славные подвиги! За нашу победу!
        Гефорг встретился взглядом с Элейн. Преодолев разделяющее их расстояние в пару шагов, он наклонился, чтобы не перекрикивать возбужденных воплей гномов, и прямо спросил:
        - Ты действительно хочешь отправиться с нами? Это и без того очень опасно. А судя по планам Регнара, нас ждет поход, итоги которого вряд ли кто-то сможет предсказать. Нас ждет опасная неизвестность, а может быть, и смерть.
        - Я иду с вами! - отрезала девушка решительно. - Мне нечего здесь терять и ждать. У меня нет иного пути. Я иду, и нечего мне размышлять. А еще я совершенно не сомневаюсь, что пригожусь в этом походе.
        - А ты, эль Нарим? - спросил Гефорг друга своего отца. - Уверен, что хочешь отправиться с нами? Неужели у тебя нет своих дел?
        - Мои дела подождут, - отозвался Экраим, улыбнувшись Гефоргу. - К тому же этот поход обещает неплохой доход.
        - Друзья мои, - громогласно объявил Регнар. - Я понимаю, столь великий поход требует от всех вас кое-каких сборов и приготовлений. Я не могу требовать, чтобы вы были так же, как и я, всегда готовы к походу. Поэтому я даю вам время до полудня. Ровно в полдень мы отправимся в путь. И не станем ждать опоздавших.
        - Отлично, - согласился Гефорг, отходя от сидящей в кресле девушки. - До полудня так до полудня. Мы как раз успеем собрать припасы. Надеюсь, Даркан, ты нам поможешь с этим, так как наша наличность, скорее всего, наполнила карманы тюремщиков.
        Даркан кивнул в ответ, попутно отсалютовав Регнару бутылкой. Регнар не остался безучастным и поднял бутылку в ответ. Глава общины извлек из комода и кинул набитый золотом кошель Гефоргу. Тяжелый мешочек тихо звякнул, когда молодой человек поймал его на лету. Элейн почувствовала профессиональное желание позаимствовать столь крупную сумму, которой хватило бы прикупить домик в центре Ливинкрона и жить в нем всю оставшуюся жизнь, однако желание поучаствовать в авантюрном приключении оказалось сильнее.
        - Как ты смотришь на то, чтобы заняться припасами и лошадьми? - предложил Гефорг, не дожидаясь аналогичного предложения от командира похода. - Мы с Регнаром в этом городе гости. От местных гномов, кроме тостов и устроения попойки, ждать ничего не приходится. А ты местная, да еще и город отлично знаешь.
        - Ну раз ты просишь… - улыбнулась Элейн, довольная, что для нее сразу же нашлось нужное всем дело.
        Молодой человек посмотрел в голубые глаза воровки и увидел в них пляшущие озорные огоньки.
        - Не нравится мне твой взгляд. Не знаю, что ты задумала. Но хочу тебе напомнить, что ты и так тут нашла достаточно приключений. Скорее всего, потому и хочешь уйти из Ливинкрона куда подальше. Нам тоже хватит приключений, поэтому постарайся не создавать никому дополнительных проблем. Хорошо? - Гефорг не ждал никакого ответа, тем более что не без оснований предполагал, что в ответ на его слова девушка начнет фырчать как рассерженная кошка. - Нам надо как можно скорее купить все необходимое, чтобы побыстрее отправиться в путь.
        - Я тоже отправлюсь с вами, - заявил Экраим тихим, но утвердительным тоном.
        - Договорились… Вперед! Скажу только одно - вы со мной! - не удержалась девушка от того, чтобы передразнить выговор и интонацию Регнара, однако тот был настолько занят беседой с Дарканом и Танромом, что просто не услышал слов воровки.
        - Хвала пойлу! Великому дару богов! - донесся рев Регнара, когда Гефорг с Элейн и вызвавшимся помогать и в сборах Экраимом вышли за дверь.
        После полудня четверо всадников подъехали к Южным Вратам, где их уже ожидал командор Ай-Генс.
        - Я рад, что вы покидаете город, - честно сказал воин. - Куда направитесь?
        - Наш путь озарен славой! - воскликнул гном. - Мы отправляемся в древнюю столицу моего народа, чтобы искоренить зло, которое отравляет те земли вот уже три столетия!
        - Ну что же, - пожал плечами Берк Ай-Генс. - Да пребудет с вами благодать Денмиса и Армалии.
        Всадники беспрепятственно выехали через городские ворота на южный тракт. Алая звезда тускло смотрела им в спины, словно предвещая беды, но яркое осеннее солнце развеивало тревоги. Впереди их ждали Пламенные Пики на Дьенальском полуострове и некогда великий Пламенный Город гномов, лежащий ныне в руинах, среди которых бродят лишь воспоминания прошлого и зло, бесконечно преданное Черному Трону.
        Часть третья
        Прелюдия
        Темная завеса мглы колыхалась над древним алтарем, закручиваясь в уносящиеся к небу вихри. На изощренных приспособлениях корчились еще живые жертвы, отдающие свою кровь во имя Десидо - повелителя наслаждений. Сгорбленные жрецы, чьи тела были сокрыты пропитанными кровью жертв одеждами, наполняли этой кровью Восемнадцать Чаш Десидо. Огромные статуи семи богов Черного Трона окружали атриум, в котором проходила месса.
        Очередной жрец поставил на алтарь перед Кассандрой последнюю, Восемнадцатую Чашу.
        - Пей, - приказал скрежещущий голос, словно не принадлежащий этому миру.
        Кассандра поднесла первую чашу к губам и, закрыв глаза, осушила ее одним огромным глотком. Кровь раскаленным свинцом хлынула в глотку, обжигая внутренности. Отрывки из прошлой жизни начали проноситься перед глазами, выгорая из памяти, словно все, что связывало ее когда-то с прежним миром, сейчас гибло без остатка в этом огне. Кассандра осушала чашу за чашей, чувствуя, как воля Десидо поражает ее плоть благословением Мрака. Выпитая кровь впитывалась в тело девушки и проступала вязкой слизью из пор. Тело ее вдруг нагрелось, будто печь, и вокруг него появилось кровавое марево.
        Она выпила двенадцатую чашу, вновь переживая, как Джекарт Меган попытался убить ее, как потом они вместе дошли до Белой Реки и как много дней после расставания она в одиночестве шла через Горы Безмолвия на север.
        С каждой новой чашей перед взором Кассандры калейдоскопом мелькали все новые события прошлого, заново заставляя переживать все тяготы и лишения перехода через горную гряду. Много дней Кассандра шла по безжизненной степи, где даже Око Увара не светило, скрытое бесконечными облаками, как будто сама эта земля была проклята Светом…
        Она отбросила опустевшую чашу и взяла следующую. Под ногами Кассандры собралась уже целая лужа кровяной слизи, просочившейся через ее кожу.

…Блуждания по бескрайним просторам степи прекратились в тот день, когда ее окружил отряд странных существ. Ту, кем Кассандра была раньше, вид этих монстров напугал бы до потери рассудка. Но теперь Кассандра лишь расхохоталась им в лицо, когда вожак Пораженных пообещал сожрать ее мозг. Всей стаей они накинулись на нее, но обрели лишь смерть. Груда мертвецов осталась гнить на скованной холодом земле, а Кассандра пошла дальше…
        Опустошив еще одну Чашу жадными глотками и швырнув ее в темноту, Кассандра почувствовала, как вместе с кровью жертв ее тело впитывает бесконечную мощь, даруемую одним из властителей Мрака - богом Черного Трона Десидо.

…В следующий раз Пораженных оказалось значительно больше. Воины не торопились нападать, вперед вышел лишь вожак. Огромный варвар, тело которого покрывали прорвавшие кожу костяные наросты, решил расправиться с ней голыми руками. Но Кассандра знала, что даже оружие ему не помогло бы. Она долго убивала этого варвара, медленно превращая его тело в агонизирующий кусок плоти. Затем случилось то, чего Кассандра никак не ожидала. Окружившие ее Пораженные склонились перед ней, протянув оружие поверженного вожака…
        Шестнадцатая чаша опустела и выпала из дрожащих от нестерпимого удовольствия рук. Наслаждение пронзало бесчисленными иглами все ее тело, даруя невероятные ощущения свободы и радости. Казалось, что все существо Кассандры превратилось в пульсирующий сгусток крови. А разум продолжал вновь и вновь переживать события прошлого.

…Из рыскающих по степи отрядов Пораженных Кассандра начала собирать небольшую армию, во главе которой вышла к окруженному высокой стеной городу. Черные столбы дыма поднимались из печей кузниц, в которых ковалось грубое, но эффективное оружие, а в самом центре города высился алтарь Десидо…
        Выпив восемнадцатую чашу, Кассандра закричала. Булькающий крик наполненных кровью легких разорвал тишину ночи. Жрецы начали возносить молитвы Десидо, а Кассандра словно увидела себя со стороны: она подошла к испещренному молитвами всем силам Мрака алтарю, и из сокрытых тенью ниш выступили многочисленные жрецы в бордовых одеяниях.
        - Приход твой был предрешен, - возвестил один из них.
        - Ты станешь Фаворитом Мрака, - проговорил еще один.
        Голоса жрецов были похожи на шепот неведомых тварей из потустороннего мира. Скрюченные фигуры послушников засуетились, готовясь к ритуалу. Кассандра отстраненно наблюдала, как жрецы истязали жертв, подвесив их на странных пыточных устройствах. Вопли жертв заглушали монотонное чтение молитв, и вскоре начался ритуал. Вздрогнув всем телом, Кассандра ощутила наконец связь с реальностью. Ее тело изменилось больше внутренне, чем внешне. Смотря на алтарь, на котором только что стояли Восемнадцать Чаш Десидо, наполненных кровью, Кассандра ощутила нечто, взывающее к самым ее сокровенным чувствам.
        Кассандра знала, что превратилась в Фаворита Мрака. Она ожидала каких-нибудь божественных видений, но, видимо, Десидо не стал снисходить до откровений. Он лишь даровал ей силу и мощь Фаворита.
        Жрецы богов Черного Трона расступились, и к Кассандре вышло нечто, напоминающее огромного горбатого орка. Капюшон одеяния был откинут на затылок, давая возможность рассмотреть уродливую искореженную голову с двумя парами глаз и влажным слюнявым ртом, из которого то и дело выглядывал раздвоенный язык.
        - Теперь твой путь предопределен, - заговорило существо шипящим голосом. - Остальные боги сделают свой выбор, но ты должна убедить их, убив всех остальных Фаворитов. И тогда боги дадут тебе могущество Чемпиона Мрака. Теперь ты должна отправиться в храм Рамита. Ты найдешь его на западе, среди Гнилых Озер…
        Желтые глаза Пораженного-жреца вспыхнули, и голосом, подобным громовым раскатам, он произнес:
        - А теперь иди, дитя Мрака! Иди и принеси победу нашему повелителю.
        Кассандра не сдвинулась с места, размышляя, стоит ли взять с собой кого-нибудь из жрецов. Внезапно перед клириком выскочил похожий на гоблина послушник в рваном, забрызганном кровью балахоне.
        - Тебе сказали убираться отсюда! Пошла вон! - сорвался на визг прислужник жрецов.
        Лишь миг раздумывала Кассандра, как лучше убить этого червя, рассчитывающего на защиту могучих жрецов. Фаворитка богов подалась вперед и, схватив орущую тварь за лодыжку, резко крутанула сгорбленное существо над головой, ударив его, словно куклу, головой об алтарь. Череп послушника раскололся от удара о древний камень. Мозг брызнул на жрецов, перешептывающихся друг с другом и сгрудившихся в кучу их послушников.
        - Вы служите отныне мне! - крикнула Кассандра. - Я - будущий Чемпион Мрака!
        И жрецы склонились перед ней.
        Кассандра развернулась и ушла. Она решила не брать жрецов с собой. Отобрав пятьдесят самых сильных воинов, она отправилась на запад. Семь дней они неслись на странных зверях Мрака - злобных тварях с огромными когтями на трехпалых ногах. Питаясь лишь дикими животными, которые, как и все в этом краю, были поражены Мраком, они с каждым днем становились все ближе и ближе к цели. Степь сменилась болотами, а вскоре и болота сменились бескрайними зловонными озерами - мелкими и заросшими черной травой.
        С тех пор как Кассандра спустилась со склонов Безмолвных Гор, она ни разу не видела Ока Увара. Казавшиеся безграничными серые облака покрывали все небо, до самого горизонта. Лишь редкими ночами тучи расступались, и тогда на чистом небосводе ярко светила Звезда Таллара.
        На восьмой день они добрались до древнего храма, стены которого поросли мхом и лишайниками. Место казалось совершенно необитаемым. Кассандра поежилась - порывы ледяного ветра морозными иглами пронзали ее тело, и она испытала то, чего не испытывала много дней, - ощущение, что тело замерзает.
        Когда Кассандра и ее воины спешились, створчатые двери храма раскрылись, и оттуда начали выходить молодые девушки, одетые в легкие алые одеяния. Только демонический блеск желтых глаз выдавал в них слуг Мрака.
        - Кто вы? - требовательно спросила Кассандра.
        - Посмотрите, у нас отважная девочка в гостях, - сказала одна из девушек, обращаясь ко всем остальным.
        - Она пришла навестить нас? - спросила следующая.
        - Нет, она пришла получить защиту нашего повелителя, - ответила третья.
        Кассандру охватил страх и трепет перед девушками. Эти чувства шли из глубины ее естества, словно природная память подсказывала, что эти одиннадцать девушек сейчас для нее самый страшный кошмар.
        - Мы пустим ее?
        - Она найдет здесь свою смерть.
        - Ее плоть станет пищей для огня.
        - Достойна ли ты?
        Девушки окружили Кассандру и шептали ей наперебой то угрозы, то вопросы. Затем, взяв Кассандру под руки, они повели ее в темноту храма.
        Кассандра наконец совладала с ужасом.
        - Кто вы? - прохрипела она. - Жрицы Рамита?
        Одна из девушек развернулась и влепила Кассандре звонкую пощечину.
        - Жрицы?! - крикнула она.
        - Она назвала нас жрицами? - послышались крики девушек в темноте коридора.
        - Она недостойна! - произнесла одна из них, нежно проведя пальцами по щеке Кассандры. - Та, кто назвала нас жрицами - слугами нашего повелителя!
        Ласковые прикосновения рук казались Кассандре страшнее ударов Пораженных, которые она терпела, когда сражалась, путешествуя по степи.
        - Она слепа, - сказала неожиданно одна из девушек. - Повелитель желает, чтобы она прозрела, и мы, Сестры Забвения, сделаем так, что она сможет видеть.
        - Сестры Забвения? - переспросила Кассандра, окончательно взяв себя в руки. - Что это значит?
        - Это имя дал нам наш повелитель.
        - Рамит? - попыталась понять Кассандра, и волна нестерпимой душевной боли прошлась по ее нутру.
        - Не сметь! - воскликнул хор Сестер Забвения. - Не смей называть повелителя по имени в обители дщерей его!
        - Куда вы меня ведете? - грозно спросила она девушек. - Помните, я убью вас всех, если вы попытаетесь причинить мне вред. Боги Мрака хранят меня. Я выпущу вам всю кровь…
        Со всех сторон на Кассандру обрушился звонкий смех. Он вновь разрушил барьер смелости, позволив ужасу окутать разум Фаворита Мрака.
        - Мы были живы задолго до того, как родился первый Чемпион Мрака, - ответила ей одна из Сестер. - Смерть смертных не властна над нами. Прикованные веками к нашей обители, мы станем свободны, когда настанет время Заката Эпама. И если наш повелитель позволит - ты станешь его избранницей.
        - Наша кровь чиста, - раздался брезгливый голос другой девушки. - Она поддерживает вечный огонь в Сердце храма. Твоя грязная кровь вредит ему. Твоя грязная плоть оскверняет его.
        Впереди показалось пятно света, и вскоре в сопровождении Сестер Забвения Кассандра вышла в полукруглую залу, освещенную множеством свечей. Стены покрывали мраморные фрески. Вся история Мрака была изображена на них. С самого начала времен смертные нашли свой путь к богам Черного Трона, и боги отвечали им. С одной из фресок скалились злобные морды демонов, на другой раскрывалось все безумство Мрака и его ритуалов.
        - Тут ты станешь зрячей, - пропела нежным голосом одна из девушек. - Тут твои кровь и плоть станут чище. Встань сюда.
        Кассандра повиновалась, встав в шестиугольном углублении в полу. Каждая из одиннадцати Сестер Забвения взяла свечу, и, встав полукругом по стене комнаты, шепотом они начали петь. Слова едва долетали до слуха Кассандры, но тут в разум Фаворита хлынул поток слов. Разные голоса говорили о смерти и страхе. Хор отчаяния заполнил ее разум. Все тайные страхи, которые были загнаны в глубь сознания Кассандры, всплыли наружу. Она осознала, что краткая жизнь смертных - лишь иллюзия. Смертные ненавидят друг друга, их тела разлагаются, а разум деградирует. Их ненависть - всего лишь следствие их глупости и ущербности. Боги Белого Трона, олицетворяющие собой силы Света, не более чем жалкие и ничтожные верования, призывающие людей стать рабами всего.
        Свет померк в глазах Кассандры. Она осознала всю лицемерность прежней жизни, всю лживость и ущербность людей. Но также Рамит вдохнул в нее стремление вскрыть эту гноящуюся язву обмана. Вычистить ее кровью и болью тех, кто откажется встать на истинный путь - путь Мрака.
        С тихим стоном Кассандра упала. Конвульсии сотрясали все ее тело, изо рта, ушей, ноздрей и глаз текла кровь. Голоса продолжали говорить, что закат Эпама близок, и лишь вера, истинная вера в правильный путь даст возможность выжить в надвигающемся безумии. Кассандра обретала силу. Воздух вокруг нее сгустился и потеплел. Вскоре сквозь кровавую пелену Кассандра ощутила, что ее тело горит. Она попыталась подняться, и это ей почти удалось. Жар стал настолько сильным, что обратил в пепел все одежды и доспехи, что были на Фаворите Мрака. Вокруг Кассандры образовалось раскаленное марево темной дымки. В тот же миг сгустившийся воздух затвердел, и Кассандра вновь, крича, рухнула на каменный пол. Фаворит Мрака валялась на полу в черных, гладких, словно жидкий металл, доспехах - Доспехах Рамита.
        Голоса далекими отзвуками еще вещали ей о хрупких разумах смертных, о ненависти и апатии, о вечной агонии и безысходности, о гневе и отчаянии. Вскоре и они стихли.
        Одиннадцать Сестер Забвения поставили свечи и помогли Кассандре подняться. Фаворит Мрака стерла кровь тыльной стороной ладони и отбросила поддерживающие ее руки девушек.
        - Я дарую вам свободу, - проговорила Кассандра.
        Девушки улыбались, понимая, что Кассандра говорит правду и время их заточения прошло.
        - Мы оставим храм? - спросила одна из девушек. - Мы будем следовать за тобой?
        - Отныне вы - мои сестры. - Голос Кассандры смягчился. - Я никогда не буду Сестрой Забвения, ибо Рамит желает, чтобы вас всегда было одиннадцать, но я стану тем, за кем вы пойдете к великим свершениям во имя Рамита.
        - Наша вера безгранична, - шептали девушки. - Мы будем всегда с тобой.
        Огонь свечей начал гаснуть, и вскоре комната погрузилась в темноту, в которой единственным светом были двенадцать пар желтых глаз.
        Вместе, пройдя сквозь подземелья храма, они вышли наружу. Звезда Таллара сияла бледным светом на ночном небосводе.
        - Докажите мне свою верность, - ласковым голосом сказала Кассандра. - Убейте их.
        Фаворит Мрака указала на полсотни вооруженных Пораженных, ожидающих Кассандру у входа в храм. Лица девушек в развевающихся алых одеждах рассекли хищные улыбки, и словно бесшумные тени, они ринулись в атаку.
        Ночная тишина наполнилась стонами и воплями. Все смешалось в беспорядочном хаосе бойни, которая происходила перед Кассандрой. Куски плоти и брызги крови слились в буйстве насилия и смерти. Кончилось все так же неожиданно, как и началось. Сестры Забвения, все без единой царапины, вновь стали осязаемыми и медленно шли по разорванным и растерзанным трупам Пораженных.
        - Вы - мои любимые сестры. - Кассандру наполнила радость от того, что отныне она никогда не будет одинока, голос ее потеплел, а из горящих желтым светом глаз потекли кровавые ручейки слез. - Вместе мы сделаем этот мир таким, каким он должен быть. Я стану не просто Чемпионом Мрака, но последним из Чемпионов. Я буду Предвестником Заката.
        Оседлав зверей, на которых до этого восседали Пораженные, Кассандра повела своих новообретенных сестер за собой. К благословению остальных богов Черного Трона.
        Глава 1
        Сквозь ненастье к заветной цели
        Город давно скрылся за горизонтом. Дорога петляла, то скрываясь между холмами, то появляясь вновь. Зловещая тусклая багровая звезда провожала четырех всадников будто взгляд небесного ока, суля опасности и беды, а может, удачу и успех. Жесткий северный ветер успевал перегонять по небу тяжелые серые облака и швыряться в путников мелкой влажной пылью, однако дождь все никак не начинался.
        Во всей окружающей природе чувствовалось приближение зимы. Серая местность, стылая и безрадостная, окружала путников со всех сторон. Лишь изредка громкий крик какой-то птицы нарушал тоскливую песню ветра и ворчание Регнара. Экраим с пониманием поглядывал на гнома, полностью разделяя его взгляды на промозглую погоду. Для него, выросшего под знойным солнцем юга, климат Дионии казался слишком холодным и неприветливым.
        Ближе к ночи путники увидели впереди, у подножия холма, тусклые огни - и вскоре уже подъезжали к постоялому двору со странной вывеской «Объятия Борота». Никто не сумел припомнить ни бога, ни какой-то исторической персоны с подобным именем. Объяснение оказалось куда проще, чем рассуждения подъезжающих к постоялому двору путников: Боротом звали хозяина заведения. Название, скорее всего, должно было подчеркнуть радушие, с которым тут встречали гостей. На постоялом дворе не оказалось ни единого постояльца, да и само заведение носило след какого-то запустения и угасания. Борот разговорился с заглянувшими к нему путниками, но веселостью и оптимизмом не отличался. Он печально поведал, что до самой Сонды сейчас не встретить ни постоялого двора, ни трактира: посетителей все равно практически нет. По дорогам бродят слуги Мрака, да и вообще близится Закат Эпама. Взвесив все «за» и «против», подсчитав барыши, он принял решение переехать ближе к морю, в спокойное Захолмье. И сейчас как раз пытался продать свой постоялый двор хоть за какие-то деньги. Иначе придется просто бросить весь скарб и бежать отсюда с
большими потерями.
        Как бы плохо ни обстояли дела у хозяина, все же он постарался приготовить для редких гостей обильный ужин и чистые комнаты.
        Переночевав в теплых уютных постелях, путники позавтракали у гостеприимного Борота, отказавшись только от вина, чтобы не тяжелеть перед дальней дорогой, и отправились дальше. К счастью, вопреки всем ужасным рассказам хозяина постоялого двора о рыщущих по округе Пораженных, на южной дороге, по которой путники двигались к своей цели, им так и не встретился ни один приспешник Мрака до самого вечера. Впрочем, других путников они тоже не повстречали, а столь странное затишье на большом тракте само по себе казалось тревожным предзнаменованием. Пару раз отряд останавливался, чтобы передохнуть и немного перекусить пополненными у Борота запасами, но надолго не задерживались, стремясь покрыть максимальное расстояние, пока не встретилось никаких помех.
        - Это не Шаллирский лес там впереди? - поинтересовался Гефорг, указывая на едва заметную темную полосу в юго-восточном направлении.
        С такого расстояния еще невозможно было рассмотреть, что представляет собой эта полоска на самом горизонте, но, кроме зловещего леса, в этих краях больше не могло быть ничего.
        - Мне показалось, я слышу в твоем голосе страх, дружочек? - усмехнулся гном, наверняка раньше юноши заметивший приближающийся лес. - Или это ты просто дрожишь от холода?
        - Я вовсе не дрожу, - отозвался Нарлинг, хмурясь. - Но любой человек, если только он пребывает в здравом рассудке, постарается держаться от этого проклятого леса подальше.
        - Почему же проклятого? - поинтересовался Экраим и добавил: - Пару дней назад я проезжал по этой дороге, но не заметил в этом лесу ничего особенного. Лес как лес. Правда, я не заезжал вглубь, а просто проехал мимо, не сходя с дороги.
        - По легендам, этот древний лес много лет назад представлял единое целое с Солнечным лесом. Но в год Огненных Слез жуткие катаклизмы разделили их. В те времена на границе между этими половинами некогда величественного леса появилась Темная Река, - пересказал Гефорг то, что читал о Шаллирском лесе в библиотеке Ас-Ангела. - Зло принялось уничтожать благословенные чащи. Лес за рекой стали называть Солнечным. А Шаллирский лес теперь кишит безжалостными разбойниками и жуткими чудовищами, живущими только ради того, чтобы убивать друг друга да заблудших путников.
        Молодой человек обвел всех своих спутников хмурым взглядом и мрачно добавил:
        - Убивать во славу богов Черного Трона.
        - Ну ты загнул! - хохотнул гном, и его басистый смех разнесся далеко по склонам холмов. - Пока нам еще не встретился ни один враг. Ни Пораженных, ни жутких чудовищ, ни даже самых захудалых разбойников. Никого, кто мог бы утолить мою жажду битвы! Но даже если ты прав, дружочек, то я буду только рад разрубить сердца тех исчадий Мрака, у которых хватит глупости попасться мне на пути!
        Экраим невольно улыбнулся бравой тираде гнома, но вот Гефоргу и Элейн было не до улыбок - оба они слишком хорошо помнили страх той ночи, когда встретились на поляне, где толпа Пораженных собралась устроить кровавое жертвоприношение. И пусть у Элейн поводов испытывать страх было несравненно больше - ведь именно ее собирались принести в жертву, - но и молодой Нарлинг не горел желанием вновь повстречаться с приспешниками Мрака.
        - Полагаю, нам стоит устроить привал здесь, - предложил Экраим, видя, как нервничает Гефорг. - До леса мы вряд ли доберемся до темноты. Утро вечера мудренее. Мы сможем завтра со свежими силами встретиться со всеми теми врагами, которых вы тут перечисляли. Ночь - не лучшее время для славной битвы.
        Последние фразы наемник говорил исключительно для гнома, чувствуя его упрямую жажду противоречить всем и лезть по любому поводу в драку. И гном, на мгновение задумавшись, подтвердил, что Экраим не ошибся.
        - Согласен, южанин, - кивнул Регнар, словно сам только что принял такое решение. - Я умаялся ехать на этом копытном звере! Если бы мы путешествовали пешком, я бы мог идти весь день и всю ночь, но это глупое животное отбило мне все седалище! Не пристало Витязю Аррага идти в бой враскоряку. Мы почистим оружие и немного отдохнем. А завтра ни одна мерзкая тварь не скроется от нашего гнева.
        Съехав с дороги, друзья спешились и занялись обустройством ночлега. Экраим споро стреножил лошадей и пустил их пастись неподалеку от складываемого Гефоргом костра. Элейн помогла Нарлингу собрать в округе пищи для огня. Больших деревьев поблизости не было, но зато они набрали много корявых ветвей сухого кустарника. Нарлинг, ко всему прочему, притащил откуда-то сломанное колесо от телеги. И вскоре костер весело потрескивал, еще больше сгущая тьму вокруг. Небосвод к ночи совершенно прояснился, будто не было непогоды и стылой водяной мороси. Теперь с неба струился ровный холодный свет Горра, чей лик пошел на убыль, знаменуя последние дни осени. Соперничая с ним, ярко мерцала Звезда Таллара. Гефорг подбросил в костер несколько сухих веток, и окрепший огонь высветил лица усевшихся вокруг огня товарищей.
        - Ну что же! Мы неплохо начали, и поэтому вполне можно отметить первую ночь, которую мы проведем под чистым открытым небом! И даже светлый Горр, решивший осветить наш лагерь, - это тоже хорошее предзнаменование, невзирая на проклятую звезду проклятого бога. За все это стоит выпить, - воскликнул Регнар, извлекая из своего заплечного походного мешка большой кожаный бурдюк. - Давайте наверстаем то, что упустили, отказавшись от разбавленного вина пройдохи Борота!
        Гефорг со сдавленным стоном схватился за голову. Элейн только ухмыльнулась, прекрасно зная, что все гномы слыли известными любителями выпивки. Ходило даже правило «никогда не пей с гномом», потому как перепить представителей подгорного народа не удавалось еще никому из людского племени. Экраим и вовсе безразлично промолчал.
        - Я покараулю первым, - предложил Гефорг. - Если, конечно, никто не возражает. У нас трое мужчин. Значит, мы сможем разделить дежурства на три смены.
        - Это лишнее, - улыбнулся Экраим. - Когда Горр покинет небосвод, как раз самое время настанет для смены. Буди меня, я отстою до утра.
        - Эй, южанин, ты ничего не забыл? - возмутился Регнар, только что отхлебнувший из бурдюка приличный глоток. - Я - гном! Витязь Аррага! Я могу всю ночь не сомкнуть глаз даже после пяти таких ничтожных бурдюков, в то время как вы, люди, уже будете валяться на земле, уставшие или мертвые!
        Регнар потряс кулаком, свирепо зыркая глазами на своих спутников. Отблески костра превратили его лицо в страшную маску гнева. Элейн даже невольно вздрогнула, напуганная столь неожиданной переменой настроения.
        - Хорошо, хорошо, - согласился Гефорг, примирительно поднимая руки перед собой. - Как скажешь. Я не возражаю, если ты будешь нести стражу один. Всю ночь.
        Юный Нарлинг хорошо знал Регнара и за несколько лет уже привык к его выходкам. К тому же Регнар остывал так же быстро, как и заводился.
        - Ну уж нет, дружочек, - рассудительно заговорил Регнар совершенно спокойным тоном. - Раз уж вы взялись сопровождать меня в нашем славном походе, то мы будем делить все тяготы путешествия поровну!
        Гном сделал очередной большой глоток из бурдюка и пошуровал в костре палкой. Искры взметнулись вверх, словно стремясь долететь до неба, усеянного яркими звездами, и, объединившись с ними, стать такими же вечными наблюдателями за суетной жизнью смертных. Но век искорок недолог, и, поднявшись в темную высь, они таяли, исчезая без следа.
        - Я, так уж и быть, позволю вам, людям, разделить славу этого великого похода и предоставлю право подежурить первым. Всем вам вместе! Вместе первыми! Да! Включая и тебя, девочка моя! Но после исхода Горра разбудите меня, и я всю оставшуюся ночь буду оберегать вас.
        - Да уж, мы за тобой как за каменной стеной в любых передрягах, в которые ты нас заводишь, - проворчала Элейн, но гном не заметил или просто не расслышал сарказма девушки.
        - Послушай, Регнар, а ты случайно не взял у своих братьев той карты, которую мы изучали перед тем, как отправиться в путь? - поинтересовался вдруг Гефорг, кляня себя за то, что раньше даже не задумался над этим вопросом.
        - Карту? А зачем мне карта? - искренне изумился гном. - Ты разве забыл, что я самый великий следопыт из всех, с кем тебе довелось путешествовать?
        Регнар покачал головой, удивляясь такой забывчивости Нарлинга. Впрочем, чего можно еще ожидать от человека?
        - Лучшая карта из всех, которые нам понадобятся, находится вот тут! - добавил гном, постучав себя по шлему костяшками пальцев. Затем он сделал последний глоток и, пристально осмотрев опустевший бурдюк, сунул его в сумку.
        - Карта этих мест есть у меня, - подал голос Экраим. - Я купил несколько карт, когда собирался в путь. Они не очень подробны и, возможно, несколько устарели, но потеряться не дадут.
        - Карты… - зевнул Регнар, прикрывая глаза. - Они всегда врут!
        Уже через несколько мгновений храп гнома заставлял вздрагивать пасущихся неподалеку лошадей.
        - Ложитесь спать и вы, - предложил Гефорг спутникам. - А я, как мы и договаривались, на исходе Горра разбужу тебя, Экраим.
        Возражать никто не стал, отлично понимая, что в таком походе отдых и сон крайне важны. Нарлинг, борясь со сном, смотрел на звезды. Но шея заныла, и он перевел взгляд на тлеющие угли. Однако смотреть на пляску огня оказалось еще сложнее, чем любоваться звездами, - костер убаюкивал, заставляя глаза закрываться. Нарлинг поднялся и прошелся вокруг, отгоняя сон. Теперь он старательно вглядывался в темноту за освещенным костром кругом. Неожиданно из тьмы на него уставились светящиеся красным глаза. Гефорг вздрогнул, пятясь к костру и чувствуя, как холодный пот заструился по спине. Ему сразу представилось, что целые полчища Пораженных окружают их бивак со всех сторон. Глаза почти сразу исчезли, но страх не отпускал, и Нарлинг не разжимал пальцев на рукояти своего меча. Повсюду ему мерещились силуэты жутких чудовищ, а однажды, когда неподалеку закричала какая-то ночная птица, Гефорг едва не поднял всех по тревоге. Только чудом он сумел сдержаться, поняв, что это голос пернатого. Едва дождавшись условленного срока, когда светлый лик Горра уплыл за горизонт, юноша с облегчением пошел будить эль Нарима. Едва
он протянул руку к плечу, как наемник поднялся, будто и не спал вовсе еще мгновение назад. Гефорг, утомленный страхами, положил дорожный мешок под голову, укрылся плащом и практически мгновенно уснул.
        Экраим подбросил в костер несколько узловатых веток и осмотрелся по сторонам. Все было тихо, лишь какие-то звери, торопясь по своим делам, на несколько мгновений замирали при виде костра, но вскоре приходили в себя, чтобы вновь устремиться своей дорогой. Наемник вдохнул полной грудью свежий ночной воздух и уселся у костра. За свою жизнь он караулил вот так, у костра, охраняя покой спутников, бесчисленное количество раз, поэтому необходимость бодрствовать, когда другие спят, ничуть не тяготила его. Пламя костра плясало завораживающий танец, невольно настраивая на воспоминания о былом. Но как бы далеко ни уносился наемник в своих мыслях, ни один звук в окружающей его действительности не ускользал от его чуткого уха. Правда, ничего тревожного вокруг не происходило, и все время своего дежурства эль Нарим просидел совершенно неподвижно, словно каменное изваяние. Когда пришло время, Экраим бесшумно поднялся и, подойдя к храпящему Регнару, осторожно положил ему ладонь на плечо. Храп мгновенно прекратился, и в свете костра блеснули глаза гнома.
        - Я проснулся, южанин, - прошептал Мраморная Стена. - Можешь идти спать.
        Наемник молча кивнул и отошел к своему месту у костра. Он улегся на бок, глядя на пляску пламени.
        Внезапно какое-то ощущение тревоги нахлынуло на него волной, сметая мысли и чувства. Эль Нарим попытался подняться, чтобы осмотреться и понять, откуда повеяло опасностью, но… вздрогнув всем телом, вдруг пробудился ото сна. Неестественно яркий свет слепил так сильно, что эль Нарим невольно прикрыл глаза рукой. Жар душил, не позволяя вдохнуть полной грудью высушенный воздух пустыни.
        Бескрайней пустыни крови.
        Экраим всегда был здесь. В этом проклятом богами месте, где Свет уступил Мраку. Той, прежней, жизни никогда и не было. Лишь пустыня, наполненная тихими, беззвучными голосами, нашептывающими свои тайны…
        Он поднял глаза, с трудом глядя на слепящее мертвенно-белое небо, в котором застыл черный диск Ока Рамита.
        - Я один, - проговорил Экраим. - Как всегда…
        - Нет, старый друг. Ты не один.
        Экраим взглянул в сторону, откуда послышался знакомый голос, поднимаясь в полный рост.
        - Это ты? Не может быть! Впрочем, я понял, почему ты здесь, - выкрикнул Экраим.
        - И почему же? - усмехнулся собеседник наемника. - Просвети меня, великий фиринский мудрец.
        - Ты - мертв! - В этот миг к Экраиму вернулось ощущение нереальности происходящего.
        - Я мертв? - В голосе звучало притворное удивление.
        - Да, Вердис, - горько отозвался Экраим, склоняя голову. - Твой сын мне сказал, что похоронил тебя. Да и выглядишь ты так, словно за последние пятнадцать лет, что мы не виделись, ты совсем не изменился. Ты в моем сне - ты лишь плод моей фантазии.
        - Что ж, отчасти ты прав, - согласился Вердис Нарлинг, подходя к Экраиму и пропуская мимо ушей все прочее, сказанное наемником. - Я мертв. Но что ты делаешь тут?
        - Это мой сон, - предположил эль Нарим. - Я заснул у костра. Но это не просто сон…
        - Не просто сон, - эхом повторил Вердис. - Это твое предназначение, друг мой.
        - Мое предназначение - покончить с тем, кто убил мою семью. С тем, кто захватил трон Наместника и правит от имени Нахена, угнетая мой народ! И как только я покончу с ним и его продажными прихвостнями, мое предназначение будет исполнено.
        - Ты ошибаешься. Оглянись вокруг. Что ты видишь?
        Экраим осмотрелся.
        В бескрайнем океане багрового песка, горбящегося бесчисленными барханами, тонули обломки колонн. Среди дюн из крови бесчисленного количества воинов вздымались уродливые руины домов, в которых изредка виднелись человеческие кости. Чуть в отдалении угадывались очертания башни, вершина которой валялась на широких ступенях у входа. Временами по песку вместе с порывами горячего ветра проносились зыбкие тени. Призрачный шепот витал в воздухе, то затихая, то наполняя сознание чужими мыслями и чувствами. Ощущение непреодолимой, безжалостной воли во сто крат сильнее его собственной обрушилось на южанина. Словно новое солнце испепеляло его душу, оставляя плоть опустошенной и бесчувственной. И вот уже зловещий хор голосов наполнял разум эль Нарима.
        - Что я вижу? Кровь под ногами, - зло ответил Экраим, не в силах понять того, что пытался объяснить его друг. - Да лик проклятого бога Мрака над головой. И больше ничего. Что я должен узреть здесь? Проклятых призраков прошлого?!
        Наемник закрыл глаза, пытаясь сопротивляться непонятным чувствам. Но чем сильнее эль Нарим старался изгнать из своего разума обреченность и злобу, тем сильнее они туманили его рассудок.
        - И это все, что ты увидел? - окликнул наемника Вердис.
        Голос старого друга немного ослабил накал эмоций, и Экраим сумел открыть глаза и вновь посмотреть на Вердиса. Голоса стихли, словно испугавшись голоса Нарлинга.
        - Я вижу руины, полные призраков, - ответил южанин.
        - Руины некогда великого города, который и сейчас должен сыграть важную роль.
        - Что это значит? - раздраженно переспросил Экраим, которому опять становилось хуже.
        Шепчущие голоса вернулись, и теперь уже плохо контролируемый ужас начал подниматься из глубин сознания.
        - Это значит, что ты должен идти… - отозвался Вердис и на миг замолчал. - Идти к своей судьбе. Сейчас ты чувствуешь, как тебя одолевают силы зла. Но это лишь часть того ужаса, который испытают все жители Эпама, если силы Мрака однажды одержат победу. Это место не проклято. Здесь действительно когда-то отгремела великая битва, и с тех пор песок тут - есть кровь павших. Но сама эта земля и все это место тысячи лет назад были отмечены Светом. Почувствуй это.
        Голоса, нашептывающие проклятия, умолкли, и Экраим, прислушавшись к своим внутренним ощущениям, действительно начал различать чуть заметные оттенки того, о чем говорил Вердис. Теперь он видел перед собой не просто разрушенный город. Будто сам воздух пропитался каким-то древним благословением. Гнев и злость отступили, оставляя его разум, и на их место вновь вернулись присущие наемнику рассудительность и трезвый расчет. Распрямившись и вдохнув полной грудью, эль Нарим ощутил, как страх и обреченность, насланные Оком Рамита, висящим в зените уродливым ликом, также уходят. И новое благостное чувство заполняет все его естество без остатка - умиротворение.
        Давно Экраим не испытывал такой легкости. С тех самых пор, как он расстался с Вердисом. Несколько лет эль Нарим, Вердис, его будущая жена Камилла и старый гном Дварн Громовой Кулак, вечно сетующий на жаркий климат Наина, скитались по неспокойному югу в поисках приключений. Они подрабатывали наемниками, готовыми хоть на битву с терроризирующим провинциальный город волшебником-ренегатом, хоть на поиски магических артефактов в проклятых землях Грозовой Долины.
        Южанин улыбнулся, вспоминая былое: вне всяких сомнений, эти годы были лучшие в его жизни. И заключительным аккордом их скитаний стали сокровища, найденные ими в пустыне и позволившие покончить с лихой жизнью. Вердис с Камиллой отправились в Дионию, собираясь осесть в старом фамильном доме Нарлингов. Дварн двинулся в королевство Железного Камня, ведомый похожим желанием начать оседлую спокойную жизнь. Только Экраим не превратился в мирного обывателя. Вместо этого он нанял первых воинов, которые положили начало его собственной армии.
        - Я иногда скучаю по тем безвозвратно ушедшим дням, - с тоской промолвил южанин, прогоняя прочь видения прошлого.
        - Я тоже скучал, друг мой, - ответил Вердис с грустной улыбкой. - Но ты сделал верный выбор. И, приняв ответственность, не раз доказывал, что ты хороший лидер для идущих за тобой воинов. Они верят в тебя, друг мой, и с надеждой ждут твоего возвращения. И если ты призовешь - люди пойдут за тобой хоть на край света, хоть на верную смерть.
        Эль Нарим взобрался на торчащий из песка обломок гигантской колонны и всмотрелся в сторону горизонта. Там, где край барханов сходился с ослепительным небом, наемник сумел разглядеть очертания уцелевшего здания. Черное, выделяющееся среди выбеленных обломков и руин темным остовом, оно притягивало взгляд и манило Экраима к себе.
        - Что там, вдали? - спросил Экраим, не в силах рассмотреть что-то более подробно на таком расстоянии.
        - Там дворец Наместника, - ответил Вердис. - Тот самый дворец, в котором истинные Наместники Нахена правили Фиринским Царством на протяжении многих сотен лет.
        Ослепительное небо помрачнело, однако Око Рамита оставалось в зените. За считаные мгновения небеса стали черны, как уголь, но при этом все остальное осталось прежним. Лишь отчетливо стали видны желтые волны энергий, испускаемые проклятым солнцем.

«Что это? - В голове Экраима всплыли воспоминания о костре, возле которого он провалился в свой очередной непонятный сон. - Вещие сны, посылаемые Судьбой, или всего лишь бред измученного непривычным климатом разума? Почему эти сны участились, стоило только покинуть Наин? Где отыскать ответы на эти вопросы и как понять, зачем все это кому-то нужно?»
        - Ты сам знаешь ответы на мучающие тебя вопросы, - прозвучал голос мертвого друга.
        - Что ты сказал? - встрепенулся Экраим, вырываясь из круговерти размышлений и догадок.
        - Я сказал, что ты знаешь все ответы, - терпеливо повторил Нарлинг. - Это не бред. Боги направляют тебя на путь, предначертанный тебе Судьбой.
        - Я - игрушка в руках богов? - нахмурился Экраим. - Ты это хотел сказать? Я - послушная кукла в их непонятных играх?
        - Нет, - отозвался Вердис, качая головой. - Ты не игрушка, ты - их надежда и гордость. Как и другие чистые сердцем смертные. И совершенно все равно, возносишь ты им молитвы или нет. Вера - в сердце твоем и в душе, как и знание, что есть Свет, а что - Мрак. И истинное добро тоже в твоем сердце. Только это действительно важно, а не то, сколько раз в день ты читал заученные молитвы.
        - Ты не Вердис! - вдруг осенило Экраима.
        - Я - Вердис, мой друг, - отозвался Нарлинг и грустно улыбнулся. - Просто смерть меняет людей.
        Он немного помолчал, а затем вновь заговорил:
        - Это руины Архдара - города, который когда-то являлся величественной столицей Фиринского Царства. Этот город хранит то, что поможет силам Света в битве против приспешников богов Черного Трона.
        - Но никто не знает теперь, где этот город, - заметил Экраим, спрыгивая с обломка колонны. - Многие бесплодно пытаются отыскать его в надежде на несметные сокровища и безграничную мощь, но все отправившиеся на его поиски больше не возвращаются.
        - Об этом не беспокойся, - улыбнулся Вердис. - Направлять людей - удел богов. Но выбор всегда остается за нами, людьми. Даже после смерти.
        - Так что же я должен делать? - спросил Экраим.
        - Просыпаться, - услышал он голос, но губы Нарлинга при этом остались неподвижны, только едва заметная улыбка так и оставалась на них.
        - Что? - переспросил наемник.
        - Просыпайся, - услышал южанин голос Гефорга. - Уже утро, Экраим.
        Эль Нарим открыл глаза. Низкое пока еще Око Увара скрывала пелена облаков, покрывшая все небо. Тучи неслись на север бесконечным потоком, сокрыв серебряный лик Торра, и лишь размывчатый силуэт солнца пробивал своими лучами мутную поволоку небосвода в сумраке раннего утра.
        Регнар уже возился со своим немногочисленным скарбом, собираясь в дорогу.
        - Я словно горю изнутри! - рыкнул гном, прилаживая мешок к седлу. - Теперь я еще больше уверен, что все это провидение, ниспосланное самим Аррагом. Я должен увидеть древнюю столицу моих предков, где три сотни лет назад Пламенные гномы потерпели поражение, преданные жалкими эльфами. Я верну корону своему народу!
        - Уже утро? - удивилась Элейн, зевая и потирая глаза. - Что ты опять разорался?
        - Да! Уже утро, и нам нельзя терять драгоценное время!
        Экраим мысленно вновь и вновь возвращался в свой сон, в котором встретился со старым другом. Наемник старался вспомнить все мелочи видения, но его не оставляло навязчивое мучительное чувство, что он не успел увидеть или понять чего-то действительно важного. Но как он ни старался, понимание не приходило к нему. Поэтому эль Нариму оставалось только ждать вечера и надеяться, что сон, в котором он бредет по пустыне, где вместо песка его ноги кромсает засохшая кровь, явится ему вновь.
        - Еще рано, Регнар, - сонно возразил Гефорг, кутаясь в плащ. - Мы ведь никуда не опоздаем, если позавтракаем. Сил совсем нет…
        Нарлингу смертельно не хотелось отправляться в путь. В сырую недружелюбную промозглость утра. Казалось, небо вот-вот разверзнется грозой и потоками воды.
        - Уже поздно! Дружочек, если ты будешь продолжать дрыхнуть на ходу, то однажды рискуешь проснуться мертвым, - мрачно съязвил гном.
        - Кто рано встает, тот раньше устает, - возразил Нарлинг, все же стряхивая с себя сонливость. - Интересно, а как это можно проснуться мертвым?
        - Вон пойди загляни в Шаллирский лес и ты узнаешь, каково это - жить и просыпаться мертвым, - хохотнул Регнар, вспомнив вчерашние страхи молодого друга. - Говорят, что никто еще не пережил ночевки в этом проклятом лесу.
        - Не думаю, что найдется хоть кто-нибудь, кто по собственной воле пойдет в этот лес, - подала голос Элейн, собравшая все свои нехитрые пожитки и теперь сидящая на корточках у притихшего костра. - Я ни за какие коврижки не пошла бы туда. Рассказывают, что в Шаллирском лесу бродят неприкаянные мертвецы. Мне и живые-то люди не особо нравятся, а уж ходячие трупы…
        - С чего это тебе живые не нравятся? - удивился Гефорг, седлая лошадь.
        - Да, девчонка далеко пойдет! - воскликнул Регнар. - Я вижу скрытую в ней мудрость! Живых людей действительно не за что любить!
        - То есть мою семью ты не любил? - напряженно ответил Гефорг, поворачиваясь к гному.
        - Дружочек, твоя семья мне была как родная. А родных я за людей не считаю.
        Гефорг удивленно посмотрел на гнома и, не найдя что ответить, покачал головой, взглянув на смуглого южанина. Экраим, собравшись и оседлав коня, легким стремительным движением взлетел в седло и теперь молча ждал остальных. Ему было безразлично - идти в Шаллирский лес или в противоположную от него сторону. Ведь во всем этом походе его вел долг перед семьей Нарлингов. А потому и цель наемника находилась не в какой-то географической точке, а всего лишь рядом с Гефоргом, до тех пор, пока он не вернет себе своей жизни.
        - Ты иногда своими речами просто поражаешь меня, - вымолвил Гефорг, взбираясь на коня.
        Вскоре небольшой отряд уже вновь двинулся в путь. Двигались молча, если не считать Регнара, то и дело выкрикивающего какие-то пламенные фразы, видимо, направленные на поддержание в спутниках боевого духа. После каждой такой фразы гном неторопливо отвязывал висящий на поясе бурдюк, делал глоток и привязывал кожаный сосуд на место. Никто не сомневался, что и в этом бурдюке, как и в том, который Мраморная Стена опустошил перед сном, плескалась не ключевая вода. Но даже Нарлинг, погруженный в какие-то свои мысли, не обращал на это внимания и не вязался, как обычно, к гному с нравоучениями.
        Гефорг вспоминал свою семью и родной дом, ныне сожженный дотла. Он стал изгоем, и возвращаться ему было некуда, да и не к кому. Сестра сейчас находилась где-то в другом королевстве, а брат, скорее всего, уже служит в столице. Увидит ли он их еще раз? Сможет ли он вернуть себе доброе имя и земли? Лишь боги Белого Трона могли дать ответ на эти вопросы.
        - О чем ты думаешь? - негромко поинтересовалась девушка, поравнявшись с молодым Нарлингом.
        - О своей семье, - ответил Гефорг, совершенно не желая разговаривать с кем бы то ни было на эту тему.
        - А я своей семьи почти не помню, - проговорила Элейн, грустнея. Небо быстро темнело, укрываясь тяжелыми тучами и навевая путникам мрачные настроения. - Немного помню отца, да и то по рассказам дяди Глоара. Чуть больше помню старшего брата.
        - У тебя есть брат? - удивился Нарлинг.
        - Да, есть. Надеюсь, у него все хорошо сейчас. Нас разлучили в детстве, и с тех пор я его не видела, - с деланым безразличием ответила Элейн, подставляя ладонь небу.
        Пара капель тотчас упала на ладошку, словно предвестники начинающегося дождя. Девушка бросила взгляд на клубящиеся тучи и крикнула Регнару и Экраиму:
        - Скоро будет дождь. Надо бы укрыться. А то вымокнем.
        - Что нам стихия Эпама?! Мы великое вершим! - откликнулся гном, подгоняя лошадь каблуками.
        Громыхнул гром, заставив лошадей испуганно прянуть ушами. И тотчас за этими раскатами, словно из разверзшейся Бездны Мрака, хлынули тугие косые струи дождя. Начавшийся ливень и холодный ветер заставили путников кутаться в походные плащи.
        - Что же это за край такой без солнца, без радости… Будь проклят день, когда я ступил на эти проклятые земли этого забытого богами королевства, - проворчал Экраим, чувствуя, как одежда стремительно промокает и тяжелеет.
        - Крепись, южанин, силы зла жаждут сбить нас с пути! - крикнул гном, пытаясь перекричать очередной раскат грома. - У них ничего не выйдет!
        - Надо найти укрытие, переждать непогоду, - запоздало поддержал девушку Гефорг, откидывая назад мокрые волосы и смахивая с лица дождевую воду.
        Гном посмотрел на темнеющее небо.
        - Нет смысла, дружочек, - пробасил Регнар, с деланым безразличием направляя лошадь дальше. - Мы уже промокли насквозь. Поэтому дождь нам не страшен. К тому же он совсем скоро кончится.
        - С чего это ты взял, что он скоро кончится? Если до заката мы не найдем укрытия, то будем мокнуть под дождем всю ночь, точно жабы, - возразила Элейн, поравнявшись с гномом.
        - Жабы?! - переспросил гном.
        - Ну да, противные, зеленые, в бородавках… - пояснила девушка. - Ты из всех моих слов услышал только одно?
        - Гоблины! - воскликнул Регнар. - Ты боишься гоблинов?
        - Нет! Я говорю про жаб! Это маленькие… существа. Они имеют такое… водянистое тело, все в бородавках.
        - Да, точно. Гоблины, - уверенно кивнул гном. - Я убью всех гоблинов, которые встанут у нас на пути! Не бойся, деточка, никакие жабогоблины не страшны, пока ты со мной!
        Элейн открыла было рот, чтобы что-то возразить гному, но Гефорг, поравнявшись с девушкой с другой стороны, коснулся ее плеча:
        - Не злись на него.
        - Я говорила не о нападении гоблинов! - возмутилась девушка. - Как будто на разных языках говорим. Да еще дождь…
        - Уж я-то знаю, - усмехнулся молодой человек. - И уже не удивляюсь. Ты тоже привыкнешь.
        Плащи, в которые кутались искатели приключений, не особо выручали от косого дождя с сильным ветром.
        - Ливень действительно скоро закончится, - подтвердил наемник, бросив взгляд на хмурое небо.
        Дорога проходила через вершину холма. На самом перевале Гефорг остановился. Дождь взаправду, вопреки опасениям Элейн, практически прекратился, превратившись в редкие капли, лениво сваливающиеся с небес. Теперь отсюда довольно неплохо просматривались ближайшие окрестности: проклятый лес слева, верхушки холмов справа и впереди. Высокая влажность не позволяла рассмотреть, что делается вдали, но, судя по тому, что за все два дня они не встретили ни одного путника, южная дорога была все так же пуста. Непогода и слухи про Пораженных, бесчинствующих на северных и южных границах Дионии, сделали эти края непопулярными для путешественников и торговцев. За Гефоргом остановились Элейн и гном с эль Наримом.
        - Странные путники, не правда ли, южанин? - негромко промолвил гном, всматриваясь в завесу сырого тумана вдали.
        - Более чем, - согласился Экраим, хищно щурясь.
        - О ком вы говорите? - удивился Гефорг, пытаясь понять, что так привлекло гнома и наемника.
        - Я тоже никого не вижу, - подтвердила Элейн, так же пристально рассматривая даль.
        - Они еще далеко. Но их целая толпа. Человек тридцать, а то и сорок, - сообщил гном, утирая с лица влагу. - Если, конечно, это люди. Дождь мешает рассмотреть наверняка.
        - Мы пока не встречали на этой дороге людей, - негромко добавил эль Нарим. - А те, кого я встречал недавно, проезжая этой дорогой пару дней назад, были напуганы. Эти же, похоже, ничего не боятся, что странно само по себе.
        Гефорг, как ни всматривался в пелену дождя, ничего не смог увидеть. Все чувства гнома были намного выше, чем у людей. Однако, как ни остры были зрение, слух и интуиция сына подгорного народа, чувства южанина, подкрепленные магией, ни в чем не уступали ему.
        - Приготовьтесь, - проговорил эль Нарим.
        - Я всегда готов к битве, южанин, - отозвался гном и, придерживая коня, начал спускаться с холма.
        - А я и не имел в виду тебя, - просто ответил Экраим, направляя коня следом.
        Гефорг и Элейн, переглянувшись, последовали за гномом и наемником.
        Дождь вскоре прекратился, не оставив в воздухе даже мелкой мороси. И только у подножия холма молодой Нарлинг и бывшая воровка практически одновременно увидели тех, о ком говорил гном.
        - Это монахи? - предположила девушка.
        - Или жрецы какого-то ордена, - добавил Гефорг.
        - Или Пораженные! - воскликнул гном, проверяя, хорошо ли вынимается верный топор из чехла за спиной.
        - Что-то я сомневаюсь, что приспешники Мрака будут так просто разгуливать по дорогам королевства. Да еще такой толпой.
        - За время моего странствия по Срединным Королевствам я не заметил ни одной силы, способной помешать этим мерзким тварям вершить их гнусные дела, - негромко ответил Экраим. - А уж остановить… Вряд ли в этих забытых богами землях кто-то сумеет их остановить.
        Гефорг собрался было возразить, но, прежде чем заговорить, задумался над словами наемника. И действительно, со словами эль Нарима было сложно спорить - слуги зла беспрепятственно разоряли несчастные земли Дионии, и никто не мог дать им отпора. Ангелы Денмиса, чья Обитель находилась недалеко от столицы Дионии, и другие паладины Божественных Орденов, прибывшие им на подмогу из соседних королевств, сражались с Пораженными на северо-востоке, в то время как регулярная армия, сосредоточенная в крупных городах, только и могла, что кое-как защитить горожан от нападок врагов.
        - Да что нам гадать?! - воскликнул гном. - Сейчас и так все увидим! Вот они, уже совсем близко!
        Глава 2
        Коварство и сокровище
        - Смотрите! Впереди что-то происходит! - вскинула руку девушка, одетая в расшитые вязью магических символов голубые одеяния.
        Гном, размеренно шагающий чуть в стороне, замер, вглядываясь в то, что привлекло внимание его спутницы. Неуловимым движением боевая секира высвободилась из-за пояса и мгновенно оказалась в его крепкой руке.
        - Лилиан права. Впереди перевернутый фургон. - Рассмотрев происходящее впереди, гном зло сплюнул на землю. - Я чую разбойников! Не иначе напали на беззащитных путников, верно, Тария?
        - Мы в пути уже два дня, Бронар, - ответила идущая рядом с гномом девушка. - И, кроме запаха грязи и собственного пота, ты вряд ли что-нибудь можешь учуять.
        Тария бей Гаал была молода и красива. Многие парни желали получить ее поцелуй, но только вряд ли кто-то из них решился бы даже заговорить с ней - ведь поверх дорогих белых одежд, расшитых символами богов Белого Трона, висел медальон Нахена. В отличие от священнослужителей Денмиса, клирики Нахена заслуженно слыли столь воинственными и умелыми бойцами, что далеко не каждый обычный воин мог сравниться с ними в драке. Что уж говорить о том, что и учения и догмы, познаваемые служителями Нахена, требовали от своих последователей много большего, чем в культах других богов Белого Трона. Более воинственными клириками считались разве что гномы, воздающие молитвы Аррагу.
        Длинные черные волосы обрамляли смуглое красивое лицо с тонкими и несколько даже хищными чертами. Лишь одна черта немного диссонировала с общим строгим обликом девушки - огромные зеленые глаза. Такие глаза больше подошли бы придворной фаворитке короля, облаченной в шелка и избалованной вниманием мужчин и любовными утехами, нежели странствующему клирику Нахена.
        Гном усмехнулся, нисколько не обижаясь на слова зеленоглазой спутницы. Напротив, настроение его заметно улучшилось, хоть и не общение с прекрасной служительницей Нахена было тому причиной. Повернувшись к остальным, гном рубанул воздух остро отточенной секирой.
        - Впереди засада! - рыкнул он в радостном предвкушении.
        - Мастер Лигтон, оставайтесь вместе с Лилиан и госпожой Тарией! - нахмурился идущий следом за гномом рыцарь. - А мы с Бронаром быстро разберемся с этими недоносками.
        Тария лишь холодно усмехнулась этим словам и легко крутанула небольшую сверкающую булаву - оружие, свойственное только жрецам, какую бы веру они ни исповедовали, да воинам из стран Фиринского Царства, откуда Тария и была родом.
        Замыкали небольшой отряд высокий молодой человек и плетущийся рядом старик, опирающийся на деревянный посох. Старик снял свою остроконечную шляпу с мятыми полями и пригладил густые седые волосы.
        - Дорогой Прайд. Милый мой паладин, - заговорил он скрипучим старческим голосом. - Я собрал вас всех и отправился с вами не для того, чтобы меня охраняли. Поверь мне, я еще могу за себя постоять. И еще не все заклинания позабыл - верно, внученька?
        - Дедушка, ты лучший маг из всех, кто меня обучал, - мгновенно отозвалась Лилиан.
        - Тогда смотрите, чтобы наш воришка не переметнулся к этим бандитам! - отозвался Прайд.
        - Ты за кого меня принимаешь?! - воскликнул высокий парень, яростно тряхнув взъерошенной копной светлых волос.
        - За вора, Маерон, - ответил Прайд, нисколько не смутившись. - Я принимаю тебя за хорошего вора.
        Они осторожно, внимательно осматривая окрестности, приблизились к фургону, перегородившему дорогу.
        - Похоже, схватка была тут недавно, - сказал Прайд, указывая на взрытую, щедро политую кровью землю.
        - Трупов не видно, - добавил Бронар. - Лошадей тоже. Это явно не дикие звери учинили.
        - А почему фургон оставили? - негромко спросила идущая за Прайдом Лилиан.
        - Наверное, не успели, - предположила Тария. - Рыцарь прав, бой прошел тут совсем недавно.
        Старый маг догнал Бронара и зашагал рядом с ним, весело насвистывая какой-то мотивчик. Сейчас на фоне своих спутников, напряженных и готовых к нападению, маг выглядел выжившим из ума стариком.
        Из-за перевернутого фургона выступило с десяток человек, облаченных в грязные кожаные доспехи. Мрачные лица, обнаженное оружие в руках - сомневаться в том, чем эти люди зарабатывают себе на жизнь, не приходилось.
        Из леса показалось еще около десятка вооруженных воинов. Выглядели они так же неважно, как и их товарищи у фургона, а может, и того хуже: отдельные части доспехов были лишь на троих, остальные же вовсе были одеты в простые рубашки и штаны. Да и те казались им не по размеру.
        - Их девятнадцать, - пробасил гном. - Нас шестеро. Это нечестная схватка!
        - Конечно, их больше! - согласился идущий рядом Лигтон.
        - Я имел в виду, что на нашей стороне слишком явное преимущество, старик, - оскалился гном.
        - Вам помочь убрать с дороги фургон? - неожиданно для всех громко прокричал старик, еще больше походя на полоумного. - Нам надо пройти! А этот дурацкий фургон перегородил всю дорогу!
        На лицах разбойников появились радостные ухмылки.
        - Конечно, конечно! - ответил один из них, очевидно занимающий главенствующее положение. - Мы обязательно уберем фургон с дороги. Только вот проход у нас здесь платный. Но я полагаю, у господ столь благородного вида найдется несколько монет?
        - Вы хотите получить за проход деньги? - удивился старый маг, направляясь прямо к тому самому главарю, который говорил от имени разбойников. - Это королевская дорога, а я советник магистрата Нирда. Мой вам совет - заканчивайте глупые шутки и помогите нам убрать этот фургон!
        - Да ты совсем из ума выжил, старик! - искренне изумился главарь бандитов, с насмешкой глядя на старика. - Выслушай и ты мой совет: замолкни. Здесь тебе не королевский совет. Остановись, иначе сдохнешь на месте, так и не вернув рассудка!
        - Дедушка, стой! - воскликнула перепуганная Лилиан. - Прайд, помоги остановить его!
        Рыцарь выхватил меч и, отбросив громоздкий щит, ринулся вперед. Он собирался поступить именно так, как пристало поступать настоящему рыцарю в такой ситуации, - перебить всех, кто не успеет сдаться. И не суть важно, что противников почти два десятка. Не пристало рыцарю считать и бояться. Гном, отлично поняв действия рыцаря, прыгнул вперед, стараясь несильно отстать.
        - Мастер Лигтон! - окликнул Прайд безумного мага.
        Он надеялся, что старик посторонится и пропустит его атаку, однако главарь разбойников оказался проворнее, да и старик совершенно не спешил уходить в сторону. Бандит стремительно бросился навстречу старику, делая глубокий выпад. Он явно целился клинком в грудь старика. Будто по команде остальные разбойники с воинственными криками ринулись в атаку на остальных путников.
        Атакующие от фургона обогнули своего главаря и старого мага и тут же столкнулись с человеком и гномом. На Бронара кинулись сразу пятеро, рассчитывая быстро задавить гнома числом. Прайду достались трое. Даже Тарии выпал один противник - здоровенный детина, способный, казалось, кулаком оглушить быка. Женщина яростно отбивалась, проговаривая молитвы Нахену.
        - Творец Сущий, покарай неверного болью Кадия! - выкрикнула бей Гаал литанию Святых Ран Кадия.
        Бандит согнулся в приступе боли, а девушка с безумным, жаждущим крови взглядом красивых глаз занесла над его не прикрытой шлемом головой утыканную шипами булаву.
        Со стороны леса спешили остальные бандиты, и Маерон Лар, выхватив метательные ножи, терпеливо ждал, когда дистанция позволит метать их наверняка.
        Удар бандита по старому магу не попал в цель. Лезвие прошло рядом с правым боком старика, пронзив серую мантию. Старик усмехнулся и ухватил главаря бандитов, у которого всю правую щеку пересекал свежий, еще не заживший шрам, за плечи.
        - Кто же тебя так разукрасил, милок? - насмешливым тоном поинтересовался Лигтон, будто сейчас и тем иных не оказалось, да и времени вполне хватало поболтать с простым встречным.
        Ощутив стальную хватку на своих плечах, разбойник изумленно вытаращился на старика, совершенно неожиданно явившего свою скрытую мощь. А маг, буквально оторвав врага от земли, резким движением перенес его, поставив между собой и спешащей ему на помощь Лилиан. Пораженный сверхъестественной силой старца, бандит на мгновение опешил. А затем поймал взгляд мага - холодные осколки льда, которые проникали в самую душу, замораживая, отнимая жизнь. Разбойник не мог отвести глаз, в то же время понимая, что это его единственное спасение.
        Лилиан не заметила никаких перемен, произошедших в облике старого мага. Глаза его были от нее сокрыты силуэтом рослого главаря разбойников. Поэтому все, что сейчас видела девушка, - напряженную борьбу главаря бандитов и щуплого старика, который умудрялся каким-то чудом удерживать противника от смертельного удара. На заклинание времени не было - разбойник мог в любой миг ударить своим мечом и прервать жизненный путь старого мага. И девушка выбрала единственное оружие, которое разрешалось использовать магам кроме посоха. Выдернув из покрытых чеканными рунами ножен обоюдоострый тонкий кинжал, Лилиан ударила, вогнав лезвие в шею врага. Она не была рыцарем, поэтому не чувствовала никаких угрызений совести от того, что спасала старца, нанося удар в спину дюжему разбойнику.
        Капли крови брызнули на лицо и одежду старика, когда длинное лезвие, словно жало, рассекая кожу, вылезло с другой стороны, под самым кадыком. Главарь захрипел, выпучив глаза, но так и не найдя сил отвести взгляд от ужасных глаз старца.
        Лилиан выдернула кинжал из шеи разбойника, и кровь тугим фонтаном ударила из раны в обе стороны - обдавая горячими брызгами и старого мага и девушку. Глаза старика выцвели, став блеклыми и безразличными. Разбойник осел под ноги старику, а девушка уже развернулась, готовая встретить кинжалом и магией новых противников.
        Тем временем трагедия близилась к своему завершению. Бронар обезглавил одного нападавшего, отрубил руку второму и распорол живот третьему. Боевая секира в его руках порхала, словно легкий прут. Бывалые бандиты, не один раз грабившие в этих краях торговые караваны, даже охраняемые опытными наемниками, не ожидали встретить настолько умелого воина. Гном орудовал своей секирой столь искусно, что казалось, оружие являлось продолжением его руки, а точные и стремительные движения - карающим танцем смерти. Следующий бандит пал, разрубленный от шеи до сердца, последний же противник гнома, поняв, что одному нечего делать там, где только что умерли четверо, бросился наутек. Но Бронар не собирался проявлять великодушия к душегубу, на руках которого было немало крови не воинов, а невинных путников. Размахнувшись, гном метнул секиру вослед убегающему врагу. Описав рукоятью круг, секира с глухим стуком, будто войдя в дерево, ударила разбойника в затылок, развалив широким лезвием голову до самой шеи, разметав мозг по стылой земле.
        Пока Бронар, подобно мяснику, разделывал своих противников, Прайд сражался как истинный паладин своего ордена - Ордена Безмолвного Странника. Рыцарь сконцентрировал ментальную энергию на клинке и бросился на своих врагов. Сияющий клинок с быстротой молнии прочертил сверкающую дугу, круша плоть и кости. Разрубленное надвое тело еще не коснулось земли, а Прайд, молниеносно изменив траекторию полета мерцающей стали, обезглавил второго врага. Третий разбойник, вооруженный ятаганом, успел вскинуть оружие в попытке защититься. Мгновенная гибель товарищей лишила его отваги, поэтому разбойник даже не помышлял сейчас об атаке. В парализованное страхом сознание не пришла и мысль о побеге - единственно возможном пути спасения, ибо рыцарь никогда не стал бы бить убегающего врага в спину. Длинный меч пошел по сложной траектории, и рука грабителя, сжимающая узкий изогнутый клинок, упала на стылую землю. Разбойник даже не успел ощутить боли, вылезающими из орбит глазами глядя на свою подрагивающую у ног руку. Он разинул рот, чтобы закричать, но крик захлебнулся в клекоте наполняющихся кровью легких, когда рыцарь
вогнал широкое лезвие меча ему в грудь, прерывая его никчемную жизнь.
        Всего четыре взмаха своим тяжелым мечом понадобилось Прайду, чтобы трое нападавших разбойников рухнули мертвыми к его ногам.
        - Я вижу, старик не зря нанял тебя, - похвалила Тария: у ее ног валялся детина с проломленным черепом. - Ты даже не успел разогреться, верно?
        Впервые за два дня путешествия Прайд увидел, как на лице жрицы появилось какое-то подобие улыбки.
        - Слабаки! Трусы! - ревел гном и, повернувшись к спутникам, улыбаясь прокричал: - Нас было шестеро против девятнадцати! Теперь нас шестеро против девяти!
        Схватка продолжалась.
        Первые трое разбойников, бежавших на помощь своим товарищам со стороны леса, достаточно приблизились, чтобы оказаться на расстоянии удара Лилиан. Девушка прикрыла глаза, концентрируясь для заклинания. Кончики ее пальцев осветились, за ними потянулся в воздухе мерцающий след. В мгновение ока Лилиан сплела пальцами замысловатую фигуру, и огненная стрела устремилась в сторону бегущего первым разбойника. Он размахивал коротким мечом, торопясь ввязаться в драку. Не самое сильное заклинание не убило, но опрокинуло нападавшего на спину, а огонь опалил его незащищенные грудь и лицо. Правда, то, что он с воплем упал, ненадолго спасло его от смерти - метательный нож Маерона пролетел мимо. Второй бандит, сбившись с быстрого бега, споткнулся о своего товарища, и в этот момент его достал второй нож, брошенный умелой рукой вора. Третий нападавший увидел безоружного гнома, бегущего к своей секире, валяющейся возле тела с расколотой головой. Он вскинул свой топор и ринулся наперерез, решив прикончить самого опасного, на его взгляд, соперника.
        Но Бронар оказался быстрее. Он подхватил с земли смертоносное в умелых руках оружие, и враг сам наскочил на широкое лезвие секиры, так и не успев остановиться. Гном ринулся к двум раненым бандитам и добил их, точными ударами отделяя головы от туловищ.
        - Слишком благородная смерть для таких грязных душегубов! - взревел гном, смахивая с лезвия секиры кровь. - Но мне не жалко! Я и остальным готов оказать такую же честь! Кто еще желает сразиться с Бронаром?! Подходи, налетай!
        Остальные разбойники, увидевшие быструю кончину самых горячих, да еще и рассмотревшие незавидную участь тех, кто атаковал из засады за фургоном, встали, будто наткнувшись на невидимую стену. И не просто встали, а, здраво рассудив, что шансов победить нет никаких, повернули назад, улепетывая под защиту лесной чащобы во все лопатки.
        - Успокойся, Бронар, - воскликнула Тария. - Ты так ревешь, что все разбежались.
        - Мы победили! - обрадовался Маерон Лар, торопливо подбирая свои ножи и тщательно вытирая лезвия об одежду убитых.
        Трупы более чем десятка бандитов валялись в придорожной пыли, и даже кровь уже успела впитаться в сухую почву. Старый маг сидел на земле, весь забрызганный кровью бандита. Руки его выглядели сейчас безвольными плетьми.
        - Дедушка, ты цел? - испугалась Лилиан, подойдя к старику и пристально осматривая его в поисках не замеченных прежде ран.
        - Да, да, внученька, - ответил тот, моргая и пытаясь сфокусировать взгляд. - Какой тут беспорядок.
        Опираясь на деревянный посох, старик с трудом поднялся и окинул место схватки отстраненным и слегка затуманенным взором.
        - Нам пора двигаться дальше, - напомнила Тария, поднимая глаза к небу. - К подножию гор лучше добраться до темноты. Тогда мы сумеем с рассветом начать подъем.
        - Согласен, - кивнул Прайд и подобрал тяжелый щит, брошенный в начале схватки.
        Прайд, Бронар и Маерон дружно ухватились и поставили фургон на колеса. Потом, так же дружно запрягшись, откатили его прочь с тракта. Глядишь, и пригодится какому путнику. Ведь совершенно цел остался. Дольше находиться на этой поляне не было смысла, поэтому отряд незамедлительно двинулся дальше.
        По бокам дороги громоздились высокие ели, затмевая своими густыми лапами дневной свет. Прохлада последних дней осени заставляла путников кутаться в шерстяные плащи. До полудня отряд искателей приключений двигался молча. Только старик Лигтон временами пытался разглагольствовать на какие-нибудь философские темы. Тогда Лилиан просила деда поберечь силы, и старец на время замолкал. Ближе к вечеру дорога стала прижиматься к горам, и с правой стороны лес заметно поредел. На одной из лесных проплешин показались несколько полуразрушенных каменных статуй в рост человека.
        - Полагаю, надо сворачивать тут, - подал голос Бронар, указывая рукой на фигуры из камня. - Это наверняка те самые статуи, о которых говорил Вардаш.
        - Разобьем лагерь у подножия горы, а утром начнем подъем, - предложила Тария бей Гаал.
        Усталость длинного перехода давала о себе знать, и ни у кого не возникло даже мысли возражать против предложения служительницы Нахена. Через какое-то время на обочине дороги неподалеку от каменных изваяний потрескивал костер, на котором подогревалось насаженное на оструганные пруты мясо. Все настолько устали, что даже за трапезой не донимали друг друга разговорами. Наскоро перекусив и распределив дежурства, путники уснули.
        Ночь выдалась на удивление спокойной - ни зверь, ни незваный гость не проверяли бдительности часовых и не тревожили сна путников. Утро принесло с собой тепло, на которое уже никто и не надеялся в это время года. Завтрак занял еще меньше времени, чем ужин, и вскоре весь отряд уже ступил на круто поднимающийся склон.
        - И зачем это советникам нашего славного короля Рамона Бесстрашного было проезжать тут? - спросил Прайд, поравнявшись со старым магом.
        - Я ведь уже говорил, милый рыцарь, - отозвался Лигтон, нервно хихикая. - Да ты, видно, был увлечен прелестной дамой, подававшей нам напитки в той таверне. Два советника направлялись в портовый город Тинву. Там у короля какие-то свои интересы. Советники должны были заехать в Милн, а он как раз и стоит на этом тракте.
        Они шли по широкой горной тропе, то круто поднимающейся вверх, то полого стелющейся вдоль склона. Поднявшись выше макушек самых высоких деревьев, путники увидели вдалеке на юге бурые холмы Долины Памяти. Весной и летом вся долина покрывалась зеленью трав и пестрыми красками полевых цветов, зимой на холмах лежало белое покрывало снега, а осенью, когда пожухлая трава ожидает прихода первых заморозков, редкий путник отважится отправиться путешествовать по холмам Долины Памяти, где обитали отчаянные варвары Ска, расселившиеся по всему побережью Шакского моря, кланы зеленокожих орков и конечно же слуги Мрака.
        - Да, я тоже планировал ненадолго остановиться в Милне, - задумчиво сказал рыцарь, любуясь мрачноватой красотой открывшегося вида и не обращая внимания на нездоровое состояние старика.
        - И нет ничего лучше, чем подзаработать в дороге, - встрял подошедший Маерон.
        - Я восстанавливаю справедливость, вор, - грозно отозвался Прайд. - А золото не имеет значения.
        - Конечно! - согласился Маерон и, уйдя вперед, расхохотался.
        Вначале подъем шел легко, однако чем дальше они поднимались в горы, тем круче и опаснее становились склоны.
        - А зачем вы отправили по этому тракту повозку с золотом? - поинтересовалась Тария. - Не проще ли было сразу снарядить отряд воинов, чтобы убить этого дракона?
        - Драконы обожают сокровища, - ответил маг. - В этом они похожи на гномов.
        Бронар обернулся, и старик, заметив мрачный взгляд гнома, быстро добавил:
        - Такие же бесстрашные и непобедимые!
        Гном сменил свирепое выражение лица на улыбку и, пригладив лохматую бороду, продолжил подъем.
        - Но при этом они чувствуют магические артефакты. Драконы собирают сокровища…
        - Дедушка, Тария спросила совершенно про другое! - напомнила магу Лилиан, понимая, что старик все дальше уходит в своих фантазиях от вопроса.
        - Что? Ах да… Убить дракона! - осекся старик. - Он сказал, что убьет советников, если увидит солдат рядом со своим логовом!
        - И трусливый магистрат решил заплатить выкуп! - пробасил гном, презрительно сплюнув.
        - Да. Именно поэтому магистрат Нирда решил заплатить выкуп, - подтвердил Лигтон. - Как раз для этого и отправили Вардаша с наполненным золотом фургоном. А когда фургон прибыл на место, дракон налетел и разорвал охранников. Ну а потом схватил фургон, унесся с ним прочь, в горы.
        - Жадная тварь! - гневно воскликнул гном.
        Невысокого роста, он споро поднимался по опасному склону горы впереди небольшого отряда, да еще успевал слушать, о чем говорят спутники, и вставлять свои реплики.
        - Успокойся, Бронар, - посоветовала идущая следом за гномом жрица Нахена. - Этот дракон ничем не отличается от всех остальных.
        - Откуда ты знаешь, Тария? - с усмешкой спросил Маерон. - В твоей стране так много драконов? Ты с ними пьешь тщай?
        - Чай, болван, - ответил за Тарию рыцарь.
        - Да без разницы, - огрызнулся плут, пытаясь как-то пригладить растрепанную копну светло-русых волос.
        Прайд хмуро посмотрел на попытки вора справиться с волосами и, ухватив его за рукав, остановил:
        - Послушай, Маерон, перестань надоедать Тарии, иначе я тебя постригу наголо. - Рыцарь сощурил глаза и сменил тон на более зловещий: - Постригу тупым мечом.
        - Драконы - мудрые древние создания, - проговорил неожиданно старик, отбросив всяческую веселость и нахмурив седые брови. - Нельзя и просто опасно недооценивать их. Многие тысячи лет назад именно драконы были хозяевами этого мира, пока боги не решили, что кроме драконов на Эпаме должны жить другие! Люди, гномы, эльфы…
        - Да, дедушка, мы все слышали и эту твою лекцию о драконах, - заговорила Лилиан, не дождавшись продолжения. - И причем не один раз!
        - Что, внученька? - заморгал старик, останавливаясь. - Ах да, милая Лилиан. Конечно же слышали…
        - Мастер Лигтон, вы, верно, утомились? - заботливо поинтересовался у старика рыцарь. - Может, нам сделать привал? Хотя бы небольшой.
        - Да нет, милый Прайд, - ответил маг, и взгляд его, обращенный на Прайда, вдруг вновь изменился с растерянного на насмешливо-хитрый. - Пойдем уже и вразумим этого неразумного дракона. Он должен вернуть нам бестолковых советников. Трусливый магистрат не решился снарядить отряд солдат, чтобы вызволить советников. Не стоит терять зря время на слишком частые остановки. Не для отдыха я нанял вас, доблестных четверых искателей приключений, когда собирался в это путешествие. Неофициально нанял…
        Старик поправил остроконечную шляпу и, опираясь на свой посох, продолжил подъем. Прайд в полном облачении шагал чуть впереди, чтобы в случае атаки у него была возможность прикрыть Лигтона и Лилиан. Мага он считал сумасшедшим, хотя это его мнение никак не сказывалось ни на уважительном отношении к старцу, ни на той серьезности, с которой рыцарь относился к своим обязанностям в этом походе. А вот Лилиан откровенно нравилась Прайду. Милая и симпатичная девушка - такой могла бы быть его сестра, которой он не видел уже много лет.
        - Ты носишь голубую мантию, - заговорил Прайд, обратившись к Лилиан. - Что это значит?
        - Каждый маг, прежде чем ступить на путь магии, выбирает Магическую Ложу, тайны которой он будет постигать, - охотно отозвалась Лилиан, словно была рада беседе на тему, которая ей интересна.
        - И какую Ложу выбрала ты? - поинтересовался паладин. - И вообще - на чем основывается выбор?
        - На мне голубая мантия, - отозвалась Лилиан. - Голубой - это цвет Ложи Рунной Магии. А выбор Ложи происходит от внутренних способностей, будь то способности к запоминанию или способности использовать силы разума, а иногда от способностей к самоконтролю и концентрации.
        - Использовать силы разума? - нахмурился Прайд. - Паладины Горра используют свой разум, чтобы контролировать и направлять энергии. Но я не маг!
        - Конечно, нет, о рыцарь, - поспешила согласиться Лилиан. - Твоя сила основана на вере в Горра. И хоть Горр не отвечает на молитвы своих последователей, только его жрецы и паладины могут использовать те силы, которые используешь ты.
        Прайд понял, о чем говорит Лилиан. Хотя само учение Горра основывалось на контроле разума и концентрации, способности последователей Горра происходили от управления определенными энергиями.
        - Ты говоришь, выбор зависит от особенностей мага, - продолжил разговор рыцарь. - А в чем твоя способность?
        - Выбравшие Ложу Рунной Магии схожи по способностям с магами Ложи Войны, - ответила девушка. - Но основа нашей силы не в запоминании текстов заклинаний или в заучивании ритуалов. Мы запоминаем начертания рун, которые через сознание мага входят в контакт с магическими потоками Эпама. Я пока что начинающая волшебница, но я хочу отправиться в Ренмаг, чтобы принять Посвящение в Ложе Рунной Магии после этого приключения…
        - Приключения! Путешествуя вдоль охраняемых патрулями королевских дорог, никогда не почувствуешь вкуса настоящего приключения, - неожиданно перебил девушку Лигтон, и голос его теперь звучал пугающе-зловеще. - Настоящие искатели приключений куются в изнуряющих тело походах по неведомым, не отмеченным на картах тропам. Они закаляются в боях с теми, кто встает у них на пути, будь то злобный орк или оживший труп. Только так становятся настоящими искателями приключений.
        - Вот это точно подмечено, мастер Лигтон, - согласился Прайд, решив про себя, что маг окончательно спятил.
        - А я никогда в жизни не покидал Нирда, - подал голос Маерон. - Но, однако же, ты взял меня с собой, старик. На кой я тебе сдался, интересно?
        - Может, потому что ты самый лучший из воров Нирда, я выбрал тебя, - весело отозвался старик. - А может, потому что ты попался, а я смог тебя вытащить из темницы. И если ты думаешь, что в случае твоего отказа я бы отпустил тебя на волю, то ты еще глупее, чем все думают.
        - Мы на месте! - тихо рыкнул Бронар, невольно потянувшись за секирой.
        Они стояли перед огромной пещерой. Разбросанные вокруг обглоданные кости, оплавленный камень и слой серого пепла под ногами явственно говорили о том, что это обиталище дракона.
        Тария, сложив руки перед грудью, зашептала едва слышные слова молитвы. Прайда охватило приятное чувство, словно легкие и теплые капли невидимого дождя омыли его сердце. Все остальные тоже ощутили это действие молитвы Божественного Благословения. Но жрица Нахена не остановилась и продолжила обращаться к своему богу с какими-то другими молитвами.
        - Сколько же у него в логове может быть сокровищ! - озадачился Маерон Лар, потирая руки в предвкушении наживы. - Говорят, этот дракон живет тут уже полсотни лет, а то, может, и больше! Это же сколько он успел за это время натащить в свое логово?
        - Успокойся, - осадила его Лилиан. - Не о сокровищах думать надо, а о том, чтобы с драконом сладить и самим целыми остаться. И лучше бы тебе сейчас подготовиться к бою.
        Отчитав вора, девушка приблизилась к Прайду и, прикрыв глаза, начала чертить перед собой замысловатый знак. Через несколько мгновений Лилиан медленно подняла тонкую кисть, словно указывая точеными пальцами на рыцаря. Руна вспыхнула и растворилась в воздухе. Коснувшись рыцаря, мерцание исчезло, зато сам Прайд вдруг ощутил в своем теле небывалую легкость и силу. Прайд шевельнул могучими мускулами, свыкаясь с их увеличившейся мощью, и благодарно кивнул Лилиан, которая уже передвинулась ближе к Бронару.
        - Нет, девчонка! - резко вскинул гном руку в останавливающем жесте. - Нечего испытывать на мне свое колдовство! Потренируйся на ком-нибудь другом.
        - Как знаешь, - пожала плечами девушка, позволяя себе чуть насмешливую улыбку. - Я не знала, что ты боишься магии.
        Гном выпучил глаза, собираясь вспылить, но девушка уже отошла, лишив Бронара объекта для выплеска эмоций. Гном яростно фыркнул и обиженно уселся у входа, сосредоточенно правя и без того идеальное лезвие своей секиры.
        - Спасибо, Лилиан, - ответил рыцарь с искренней благодарностью. - Я сейчас готов сокрушать горы и сражаться с богами!
        - Не стоит, милый Прайд, - заметил старик, не отрываясь от изучения останков жертв дракона. - Ощущения обманчивы. До богов тебе бесконечно далеко. А магия нужна нам для того, чтобы справиться с драконом. Иначе, боюсь, нам даже нечего делать у его логова. А ведь только убив этого дракона, мы сможем выручить наших узников. Если кто забыл, за них, между прочим, назначена очень серьезная награда.
        - А почему ты так уверен, что дракон их еще не сожрал? - вступила в разговор Тария.
        - Я так не думаю, - лукаво улыбнулся Лигтон. - Может, и сожрал. Но награда стоит того, чтобы пойти и проверить! Тем более что в логове дракона полно других сокровищ, которые сами по себе послужат для нас достойной наградой.
        - Хватит болтовни! Пора зайти внутрь и устроить хорошую драку! - рыкнул Бронар, поднимаясь и поудобнее перехватывая секиру.
        Прайд повесил на руку большой щит, проверил, как ходит в ножнах меч, и, взяв под руку старика, двинулся за гномом. Остальным ничего не оставалось, как поспешить следом, и вскоре все уже шли по длинному темному туннелю, ведущему в глубь горы.
        - Тут слишком темно, - поежился Маерон Лар, отбросив всю свою былую браваду. - Мы можем себе сломать ноги или, того хуже, шею, если не будет света. Тогда мы ни до сокровищ не доберемся, ни до пленников.
        На самом деле, несмотря на ожидание встречи с несметными сокровищами, вор чувствовал себя сейчас совсем неуютно. Слова гулким эхом отразились от каменных стен, и вполне могло показаться, что кто-то насмешливый и злобный, прячась во тьме, зловещим шепотом передразнивает говорящего.
        - Свет, как и твоя пустая болтовня, может привлечь дракона, - отозвалась Тария настолько тихо, что эхо не смогло повторить ее фразы, беспомощно примолкнув. - Гномы отлично видят в темноте. Мой бог, ответив на мою молитву, тоже даровал мне временно эту способность.
        - Но мне-то твой бог не даровал ничего, - огрызнулся вор, однако переходя на такой же едва уловимый шепот. - Как мы могли забыть факелы?
        - Они не нужны, глупый ты человек. Ты разве забыл, что с нами два мага? - подал голос Прайд, и его шепот все равно звучал басовито и грозно. - Мастер Лигтон, может быть, ты сможешь с помощью магии осветить нам путь?
        - Конечно, милый рыцарь, - согласился старик, произнося слова одними губами, но так, что все его спутники четко услышали сказанное. - Это совсем не сложно.
        Он пошевелил губами, проговаривая слова заклинания на странном, чуждом языке магии. Едва он промолвил последнее слово, как вокруг отряда разлился тусклый белый свет. Казалось, будто свет источали сами камни. Только это магическое свечение следовало за путниками неотрывно. Туннель то поднимался, то спускался вниз. Иногда в стенах появлялись трещины или боковые ответвления, уходящие куда-то во тьму. Все они были слишком малы для дракона, поэтому на них даже не обращали внимания, уверенно продвигаясь по основному туннелю.
        Но вот гном, идущий впереди всех, остановился и предостерегающе поднял руку. Лигтон сделал едва уловимый жест, и магический свет погас по мановению его руки. Свечение камней мгновенно исчезло, словно кто-то задул огонек свечи. Тария медленно подошла к Бронару и, коснувшись вытянутой вперед рукой его плеча, спросила еще тише, чем раньше:
        - Что ты там увидел?
        - Свет, - ответил гном, медленно пятясь к остальным замершим путникам. - Здесь не может быть иного света, чем свет в логове дракона. Думаю, мы дошли.
        - Мы все готовы, - проворчал Прайд, медленно вытягивая меч из ножен. - Не будем тянуть время. Ведь впереди нас ждет только то, за чем мы сюда шли. Так давайте пойдем и решим проблему раз и навсегда.
        Теперь даже те, кто не обладал ночным зрением, привыкнув к темноте, стали различать едва уловимое свечение далеко впереди. Отряд тронулся дальше, и с каждым пройденным шагом идти становилось все легче, а света становилось все больше. Стены осветились достаточно, чтобы видеть все выступы и трещины без лишнего напряжения глаз. Паладин поравнялся с гномом, чтобы одновременно ворваться в логово дракона. За двумя воинами следовали жрица и вор, приготовивший метательные ножи, а замыкали шествие маги. По мере приближения к пятну света гном начал тревожно всматриваться, словно что-то настораживало его впереди. Неожиданно он затряс головой и яростно рыкнул:
        - Проклятье! Это вовсе не логово дракона! Мы все оказались на ложном пути! Это всего лишь выход из пещеры! А мы просто прошли эту проклятую гору насквозь!
        - Как такое возможно? - изумился Прайд.
        - Я не представляю! Как я мог сбиться с пути в подгорном туннеле? - зло ответил Бронар. - Лигтон, что ты скажешь теперь? Куда нам идти? Где искать этого дракона?!
        Гном повернулся и с надеждой посмотрел на старого мага. Теперь уже все отлично видели освещенный солнечным светом выход из пещеры.
        - Вардаш, конечно, идиот и пьяница, - ответила за мага Тария. - Но он не мог спутать место. Да и мы все видели кости тех несчастных, кого сожрал дракон.
        - Нам надо выйти и посмотреть, - вступила в разговор Лилиан, не в силах оторвать взгляд от выхода из туннеля. - Может, там есть новая подсказка, которая поможет нам отыскать путь к цели. А может, у этого выхода мы найдем еще одну пещеру.
        Она высказала вслух то, о чем думали и чего опасались остальные.
        - Пошли. - Рыцарь не колеблясь решительно шагнул к выходу, и остальные последовали за ним.
        Вокруг, насколько хватало глаз, безоблачное небо попирали остроконечные пики гор. Око Увара уже перевалило за полдень, щедро заливая все вокруг своим ярким светом. Мертвые Горы протянулись длинной и широкой грядой на запад до самого Милна и далеко на юго-восток. А прямо с горного кряжа, на уступе которого сейчас столпились изумленные искатели приключений, открылся потрясающий вид на равнину, окруженную почти отвесными склонами гор.
        - Силы Света, что это? - пробормотала Тария, потрясенная представшим перед ними зрелищем.
        Остальные, и вовсе потеряв дар речи, молча смотрели вниз, где посредине равнины раскинулись завораживающие и величественные руины города. Свежий ветер дул путникам в лицо, развевая волосы, выбивая слезу и заставляя щуриться.
        - Это город, - проговорил Лигтон, удерживая одной рукой шляпу, а второй опираясь на свой посох. - Правда, он немного… разрушен.
        Тария смерила старика презрительным взглядом и даже не пыталась скрыть усмешки.
        - Понятно, что это разрушенный город, - отозвался Прайд, рассматривая карту Дионии. - Вот только на карте этого города нет.
        - Ну и что с того? - спросил старик, не обращая внимания на то, что кто-то из спутников вновь смотрит на него как на помешанного. - Нанеси его на карту - и он будет на карте.
        - Город настолько стар, что, по всей видимости, о нем давно забыли, - предположил Маерон Лар, нервно облизнув пересохшие губы. - Поэтому его и может не быть на карте. Представляете, насколько он древний? И уже много лет, а может, и веков в него не ступала нога смертных. Там может быть полно сокровищ!
        - И тайн… - продолжила Тария, забыв про свои насмешки.
        - И драконов, которые их стерегут, - оскалился довольный Бронар.
        Он был в первую очередь гномом, а какой гном не ощутит восторга и радостного волнения при упоминании о героических битвах и бесчисленных сокровищах.
        Город выглядел разрушенным и брошенным, словно окружающие скалы смяли его как бумажную игрушку. Вымощенные камнем дороги вздыбились, от домов остались лишь остовы, повсюду торчали остатки потрескавшихся колонн…
        - Смотрите, - протянула руку Лилиан. - Там, в центре города, дворец. Вроде выглядит целым!
        Старый маг, до этого вместо города беспечно рассматривавший ясное голубое небо, вдруг зло оскалился. Однако это странное выражение недолго уродовало его лицо - словно совладав с собой, старик вновь обрел совершенно беззаботный вид.
        - Внученька, ты у меня такая зоркая, - похвалил он девушку и, обращаясь ко всем остальным, добавил: - Это значит, что дракон, скорее всего, обитает именно в этом заброшенном городе! Тут и пленников держать легче, и сокровища есть где укрыть. И дворец этот защищен его присутствием и его магией.
        - Только не стоит забывать об осторожности, - насторожился вор, озираясь, будто дракон уже подкрадывался к нему. - Это все же дракон, а не горстка разбойников.
        - Трус, - сплюнул гном и, подойдя к краю крутого склона, начал медленно спускаться вниз.
        Жрица Нахена молча и без колебаний последовала за ним.
        - Я могу спустить тебя вниз, мастер Лигтон, - предложил рыцарь и, галантно повернувшись к волшебнице, добавил: - А потом подняться и спустить тебя, уважаемая волшебница. Я справлюсь…
        - Спустить меня?! - фыркнул старик. - Что за вздор!
        Маг подошел к самому краю обрыва так близко, что носки его сапог нависли над обрывом. Перехватив посох посредине, он расставил руки в стороны и нараспев начал произносить слова заклинания:
        - Налаерар, казадыраах, руорадоик…
        Полы серой робы потревожил слабый ветерок, и, к изумлению Прайда, старик воспарил над землей. Решительно шагнув через край, маг начал плавно опускаться к подножию горы. Лилиан также подошла к обрыву и, закрыв глаза, начертила в воздухе очередную руну. Ее пальцы привычно оставляли в воздухе слабое серебристое мерцание, которое почти сразу же растворялось без следа. Девушка шагнула следом за стариком и заскользила по воздуху вниз. Прайд подошел к краю обрыва и увидел, как старый маг и девушка почти одновременно опустились у подножия склона.
        Вор, ловкий как обезьяна, скользнул с края, нисколько не страшась высоты или отвесного склона. Легко обогнав и гнома и жрицу, он спустился вниз, лишь немного отстав от магов. Рыцарь забросил большой щит за спину и начал опасный и трудный спуск. Ему пришлось труднее всех, но могучая сила и выносливость позволили ему с честью преодолеть непростое препятствие. Скорее всего он действительно мог бы спуститься вниз с такой ношей, как старец за плечами, а потом еще и подняться за девушкой. Так или иначе, но вскоре весь небольшой отряд искателей приключений в полном составе уже стоял перед входом в древний разрушенный город.
        Глава 3
        Избранная злом во благо мира
        Дорога огибала холм, вплотную подходя к Шаллирскому лесу. Из-за крутого склона холма показалась медленная процессия. Все бредущие навстречу путникам на первый взгляд казались внешне вполне нормальными людьми. Длинные черные одеяния могли скрывать под собой все что угодно - от простого оружия до символов богов Черного Трона или уродливых физических проявлений принадлежности к приспешникам сил Мрака.
        - Какие-то они грязные, - поморщилась Элейн, внимательно рассматривая приближающуюся процессию. - И грязь странная…
        Многие из бредущих людей при ходьбе опирались на палки. В шествии оказалось никак не менее полусотни человек, да еще трое из них тянули разбитую деревянную тележку, на которой восседал древний старик. Его одеяния ничем не отличались от одежд остальных.
        - Странные жрецы, - вновь пробормотал Гефорг.
        - Да с чего ты решил, что это жрецы? - спросил гном, бросая короткий взгляд на Нарлинга.
        - Даже не знаю. Наверное, из-за их нелепых одежд. Только жрец станет надевать на себя такой уродливый и грязный балахон.
        - Так одеваются монахи, - возразила Элейн. - Жрецы всегда одеты довольно богато. И никогда не будут ходить как какие-то грязные оборванцы.
        - Девочка права, - согласился Регнар. - Они действительно больше похожи на монахов, намеренно ушедших от всех благ. К тому же, сколько я жрецов помню, они не только хорошо одеты, но еще и носят святые символы своей веры поверх одежд.
        - А еще так одеваются те, кто хочет скрыть под свободными одеждами оружие, - заметил Экраим. - У нас однажды повстанцы носили примерно такие же уродливые одежды, да еще и мазались всякой дрянью. И ни один стражник не хотел дотрагиваться до них. Так они и пробирались через любые ворота без всякого досмотра. А под грязью и обносками скрывались кольчуги и оружие.
        - А если они жрецы богов Мрака? - прошептал упрямо Гефорг. - Мы ведь не знаем, как выглядят такие жрецы. Может, как раз такими грязными и убогими.
        - Тогда нам предстоит славная битва! - хохотнул Регнар. - Только ты ошибаешься в одном. Ты, может, и не видел никогда, а я убивал жрецов, поклоняющихся богам Черного Трона. Не могу сказать про красоту одеяний, но они тоже все как один носили проклятые символы своих мерзких богов поверх одежд.
        - Приветствуем вас, славные путники!
        Пока отряд путешественников обсуждал приближающихся людей, сама процессия не стояла на месте. Неторопливо, но уверенно все странное шествие приблизилось настолько, что возглавляющий его высокий крепкий мужчина с льдистыми глазами заговорил густым уверенным голосом.
        - И вам привет… люди, - ответил гном, придержав коня. - За два дня, что мы путешествуем по этой дороге, вы первые, кого мы повстречали.
        - Да, - согласился заговоривший мужчина, видимо игравший роль предводителя шествия. - Дорога пустынна до самого Милна. Скорее всего, это из-за непогоды, которая накрыла все эти земли.
        - А кто вы и откуда путь держите? - поинтересовался Гефорг, услышав упоминание о Милне.
        - Мы - простые паломники, - ответил вожак, бросив взгляд на остальных своих спутников. - Путешествуем с далекого юга. Из самой Долины Памяти. Цель нашего путешествия священна и благородна.
        - Да уж, - отозвался Гефорг. - Про Долину Памяти столько слухов ходит, что я не удивляюсь пустой дороге.
        Некоторые монахи переглянулись, однако вожак остался невозмутим:
        - Расскажи мне, пожалуйста, что же за слухи ходят про земли, где стоит храм нашего ордена?
        - Говорят, на юге Долины Памяти совершенно жить невозможно из-за проклятых слуг Мрака, - ответил молодой Нарлинг, присматриваясь к паломникам внимательнее: старик на разбитой телеге был явно слепым - бельма, сплошь сокрывшие всю поверхность его глаз, жутковатым образом гипнотически действовали на Гефорга. Молодой Нарлинг с трудом оторвал взгляд от этих слепых глаз и невольно передернул плечами.
        Вожак на слова Нарлинга звонко рассмеялся, и его смех подхватили остальные его братья.
        - Мы ни о чем таком не слышали. Плохая погода заставляет людей сидеть дома и выдумывать разные байки, чтобы не помереть со скуки.
        - Истинно так, - согласно кивнул эль Нарим, с нарочитым безразличием глядя вдаль. - Увы, как бы нам ни приятно было с вами говорить, но нам пора двигаться дальше.
        Наемник направил своего коня так, чтобы животное потеснило плечом лошадь Нарлинга. Это выглядело совершенно естественным желанием просто объехать паломников, но Экраим добился желаемого - лошадь Гефорга без понуканий своего седока медленно двинулась вперед.
        - Да, нас тоже ждет наша цель, - кивнул предводитель паломников, отвернувшись.
        Элейн направила свою лошадь вслед за уезжающими Нарлингом и эль Наримом. Только гном неподвижно сидел на своем коне, мрачно провожая взглядом проходящие мимо одинаковые коричневые силуэты. Паломники давно потеряли интерес к путникам, прячась под глубокими капюшонами. Только слепой старик, сидя на телеге, развернулся к путникам и переводил свои бельма с одного всадника на другого, словно видел их не хуже, чем человек со здоровыми глазами. В очередной раз переведя свой жуткий взгляд, он вздрогнул всем телом и заорал. Паломники всполошились, пригибаясь к самой земле, словно боясь чего-то невидимого. Предводитель их, напротив, подбежал к старику и, забравшись на телегу, замер, вслушиваясь в издаваемые калекой жуткие звуки.
        Путники, привлеченные таким представлением, опять остановились. Гефорг и Элейн глазели, словно на выступление бродячих артистов на рыночной площади. А вот Экраим совсем не испытывал любопытства. Чувство опасности, направлявшее его прочь от процессии, теперь заставило подобраться, подготовиться к самому худшему. Гном, так и оставшийся на своем месте ближе всех к слепому старцу, невольно потянулся к рукояти топора.
        Сначала старик взвизгивал и хрипел, захлебываясь невнятными звуками. Но постепенно он успокоился. Опираясь на протянутую руку предводителя паломников, калека поднялся, не сводя бельм с Элейн и Нарлинга. Подняв высушенную временем уродливую руку, старец ткнул кривым пальцем в сторону всадников:
        - Они! - истошно воскликнул он, полностью перейдя на разборчивую человеческую речь. - Они найдут его воплощение! Они будут с ним! И он спасет ее!
        Старик обессиленно рухнул обратно на телегу, казалось, даже теряя сознание. Паломники загалдели, мечась вокруг телеги. Но тут же предводитель показал свой авторитет, несколькими короткими, словно удары хлыста, выкриками полностью восстанавливая порядок и дисциплину.
        Регнар плавным движением достал из чехла свой боевой топор и положил его перед собой на луку седла. Экраим заставил коня подойти ближе к Нарлингу.
        - О, постойте, друзья! - восторженно воскликнул вожак, с улыбкой воздев руки к небесам. - Нам выпала великая удача встретить вас на своем пути! Вы должны отправиться с нами… и мы благодарим богов за ниспосланную нам удачу!
        - Мы отправимся туда, куда сами пожелаем, паломник, - с зарождающейся яростью произнес Мраморная Стена, исподлобья глядя на предводителя паломников. - Никто не может говорить сыну Аррага, куда ему идти. И лишь глупость или незнание могут оправдать твои слова.
        Все паломники пребывали в странном возбуждении и напряжении, словно слова слепого пророка оказали на них почти наркотическое воздействие.
        - О прекрасная дева! - обратился предводитель паломников к Элейн, пропуская мимо ушей слова гнома. - Хоть твои друзья и не ведают, но ты особенная! Он защитит тебя, а значит, ты избранница его! Идем с нами, и ты станешь величайшей из дев! Тебе будет дарована честь спасти весь наш мир!
        - Ты рехнулся? - насмешливо поинтересовалась Элейн, тем не менее потихоньку заставляя свою лошадь пятиться в сторону от толпы разгоряченных паломников. Повернувшись к Нарлингу, который находился сейчас ближе всех от нее, негромко добавила: - Он действительно рехнулся. Я никакая не особенная. Да и не хотела бы быть особенной для таких уродов. Мир спасать! Мне кажется, нам стоит бежать отсюда.
        - Вы избраны встретить его! И он защитит вашу подругу! Разве вам этого недостаточно? - удивленно развел руками предводитель паломников.
        - Кто? - рявкнул Регнар, теряя терпение и окончательно заводясь. - Кто «он»? Что ты мелешь, юродивый?!
        Руки паломников потянулись к чему-то, что скрывалось под грязными бесформенными одеждами.
        - Даклакус! - воскликнул вожак в исступлении.
        Лошади всхрапнули, нервно переступая, испугавшись резкого болезненного крика человека, а может, каким-то неведомым чутьем ощущая всю темную энергию произнесенного имени одного из самых жутких богов Черного Трона - Повелителя Боли.
        Робы паломников распахнулись, сваливаясь с обнаженных тел на землю. Открывшееся взорам путников могло вызвать ужас и омерзение у кого угодно. Даклакус - бог Черного Трона, Семиликий бог боли - требовал от своей паствы жертв в виде страданий и боли. В ответ, как и иные боги Черного Трона, он даровал им проклятую силу Мрака, отравляющую весь мир. Тела паломников сочились кровью и гноем. Стальные цепи, покрытые острыми зазубренными крюками, пронзали кожу, впиваясь в плоть и причиняя боль при каждом движении. Старые раны гноились. Цепи тихо позвякивали, вторя движениям.
        В один миг вместе с одеяниями были отброшены и посохи. Их место в покрытых старыми и свежими шрамами руках заняли мечи и палицы. Глаза пылали жаждой убийства, а из раззявленных ртов вырывался клекот, похожий на сдавленное рычание.
        - Слуги Мрака! - в ужасе воскликнул Гефорг.
        Экраим, пользуясь тем, что от процессии его, Нарлинга и Элейн отделяло расстояние в несколько шагов, дотянулся до повода коня Гефорга. Сам южанин нисколько не боялся этих приспешников Мрака. Немало всяких врагов отправил он в Долины Смерти. Да и сам готов был в любой момент последовать утоптанной ими дорогой к вечному счастью, уготованному доблестным воинам. Но у него был не оплачен важный долг. И сейчас этот долг требовал спасти сына того, перед кем он был в долгу, от грозящей ему опасности. И самым простейшим и надежнейшим спасением в такой ситуации являлось банальное бегство. Ведь истребление всякой нечисти - хоть и достойный поступок для почитателя богов Белого Трона, но действие, совершенно не являющееся целью их путешествия. Поэтому, мгновенно оценив всю эту ситуацию, эль Нарим потянул коня Гефорга прочь - благо дорога, по которой они должны были ехать в Милн, была для них сейчас совершенно свободна.
        - Убить вас для меня необходимость и наслаждение! - взревел Регнар, соскакивая с коня, вместо того чтобы дать шпоры и, сбивая попавшихся на пути с ног, умчаться следом за остальными.
        Еще не коснувшись ногами земли, гном махнул тяжелым топором и снес ближайшему паломнику голову. Лошадь, перепуганная и оставшаяся без направляющего седока, отчаянно взбрыкивая, умчалась по дороге обратно к Ливинкрону. Нарлинг, вопреки здравому смыслу и усилиям наемника, пришпорил коня и, обогнув эль Нарима, устремился на помощь Регнару, окруженному разъяренными слугами зла.
        - Горячий юнец! - воскликнул Экраим, разворачивая своего коня и выдергивая из ножен кривой ятаган. - Весь в отца. Надеюсь, Армалия будет столь же милостива к нему, как была к его отцу.
        - Убить мясо! - завизжал слепой старец, поднимаясь на повозке в полный рост и указывая на приближающихся Гефорга и Экраима. - Ему не нужны другие! Только девчонка!
        Гефорг закричал, силясь перебороть свой страх, и, вздернув над головой меч, ринулся в атаку. Эль Нарим сумел нагнать его и врубился в толпу паломников бок о бок с молодым Нарлингом, расчетливо и точно орудуя ятаганом. Его клинок неуловимой для глаз серебряной молнией сеял смерть любому, кто неосторожно оказался в зоне досягаемости.
        Элейн, мгновение сомневаясь и заставляя лошадь крутиться на месте, решилась и припустила подальше от схватки, туда, где высились вековые деревья Шаллирского леса. Оказавшись под кронами первых деревьев, воровка резко осадила животное. Ее всю трясло, но она взяла себя в руки и заставила успокоиться. Спрыгнув на землю, девушка сняла с седла лук и наполненный стрелами колчан, предусмотрительно отцепив свой дорожный мешок с провизией и свернутым шерстяным плащом.
        - В этот раз я точно убью кого-нибудь из вас, падаль! - проговорила девушка решительно, высвобождая из колчана с десяток длинных стрел и втыкая их в землю у своих ног так, чтобы удобно было брать очередную стрелу, не путаясь в тугом пучке.
        Выверенным движением наложив стрелу на тетиву, девушка неторопливо прицелилась и спустила первого посланника смерти. Едва уловимый росчерк мелькнул в воздухе, и паломник, подбирающийся к Регнару сзади, рухнул в дорожную грязь - стальной наконечник стрелы пробил преданное Мраку сердце фанатика.
        Конь Гефорга, непривычный к сражениям, в ужасе лягнул обеими задними ногами, проломив череп попавшему под удар паломнику. Обвешанное цепями тело отлетело, сбив по пути еще кого-то, а Гефорг, не удержавшись на коне, перелетел через голову животного и рухнул под ноги Регнару. Конь тотчас проскакал мимо, чуть не сбив гнома с ног и уносясь следом за лошадью Мраморной Стены. Регнар за шиворот вздернул юношу, помогая подняться на ноги, и тотчас вновь бешено заработал топором, убивая и калеча врагов.
        Но какими бы немощными паломники ни выглядели, сила и быстрота реакции у них была куда выше, чем у обычных людей. Их тела двигались рывками, пугая своей неестественностью. Молодой Нарлинг с обреченным отчаянием колол и рубил мечом, чудом увертываясь от ответных ударов. Еретики словно не замечали ран и не чувствовали боли, слепо идя на верную смерть. То и дело кто-то в толпе паломников падал, пронзенный стрелой, но это совершенно не останавливало остальных.
        Экраим, видя, что Гефорг и Регнар окружены, направил коня в гущу паломников, туда, где выкрикивал команды предводитель и где стояла на повозке иссохшая фигура старца. Конь, совершенно обезумевший от ужаса, неуправляемым снарядом пробивался сквозь обнаженные тела, сбивая с ног, топча и кусая попавшихся на пути людей. Когда он, не снижая хода, миновал повозку, южанин прыгнул, оттолкнувшись ногами от седла и взмыв над толпой. В одной руке его был зажат ятаган, второй он выхватил из-за пояса длинный обоюдоострый кинжал. Перевернувшись в воздухе через голову, он, словно кошка, приземлился на ноги прямо на краю повозки. Предводитель паломников, направляющий командами своих людей на гнома и юношу, обернулся на звук, с удивлением ощутив, как качнулась под каким-то новым весом повозка. Кривой клинок свистнул, разрубая воздух, а вместе с ним и шею предводителя паломников. Голова его скатилась на землю, изумленно тараща глаза и не понимая, почему вдруг закончился воздух и где его преданное Даклакусу тело.
        - Мрак покарает тебя! - завизжал высохший старец, ощутив не движение, а саму энергию, исходящую от подобравшегося так близко чужеземца. - Именем Даклакуса, Повелителя Боли! Я повелеваю тебе! Умри!
        Экраим ощутил волю, которая попыталась захватить под контроль его разум и тело. Руны охранного заклинания, нанесенные на тело Экраима, вмиг стали горячими, обжигая плоть, но отразили натиск врага. На лице старика проскользнула тень удивления: ведь он множество раз без особого труда подчинял тех, кто оказывался так близко. Замораживающий волю взгляд покрытых плотными бельмами глаз скользнул в сторону врага, но тонкое жало клинка оказалось быстрее. Кинжал пробил зоб и, пронзив мозг, остановился, упершись гардой в кости нижней челюсти. Глаза старца полезли из орбит, ноги оторвались от настила телеги, вздрагивая в предсмертных конвульсиях. Экраим мгновение держал агонизирующее легкое тело подвешенным на лезвии кинжала, а затем стряхнул его с клинка в беснующуюся толпу. И тотчас прыгнул сам, стараясь как можно сильнее оттолкнуться от борта телеги. Перелетев через нескольких паломников, он ударил ногами, тяжело приземляясь на чьи-то головы. И тотчас заработал обоими клинками, прорубая себе дорогу к окруженным друзьям.
        Паломники в ужасе бросились к упавшему на землю слепому старцу, еще не осознавая, что с ним произошло, и только стремясь помочь, поддержать наставника.
        - Уходим в лес! - закричал Экраим, оказавшись рядом с гномом и юношей. - Уходим или останемся здесь навсегда. Вспомните о грандиозном походе, который мы начали. Разве ты уже передумал исполнить великое предназначение, возложенное на тебя твоим богом?
        Последние слова его были обращены в основном к Регнару. И упоминание о великом предназначении и грандиозном походе возымело успех, затронув нужные струны в душе свирепого, но честолюбивого гнома. Мраморная Стена кивнул, соглашаясь со словами наемника. Друзья устремились в ту сторону, с которой прилетали смертоносные стрелы Элейн.
        Топор Регнара, сверкая руническими письменами, начал пляску смерти с новой силой. Прорубаясь вперед, гном не только рубил топором. Некоторых он сбивал плечом, локтем или бил ногами. Раненых или оглушенных уже не добивал, стараясь быстрее прорваться сквозь толпу на свободу. Один из приспешников Мрака, вооруженный огромной булавой, уклонился от смертоносного топора, уходя в сторону. Мраморная Стена переключил внимание на нового врага, с остервенелым отчаянием бросившегося на него. Но приспешник Даклакуса ринулся на того, кто был явно самым слабым бойцом из свирепой троицы. Гефорг не заметил вовремя смертельной опасности. Утыканная железными острыми шипами булава уже описывала дугу, направленную прямо в голову молодого Нарлинга, когда эль Нарим тараном снес замахнувшегося приспешника Мрака, в последний миг отводя смерть от юноши. Наемник, оседлав сбитого врага, хладнокровно вонзил кинжал сверху-вниз под ключицу, доставая клинком сердце.
        Один из паломников, уже оставшийся позади прорывающихся путников, бросил в испуганно замершего Нарлинга тяжелый нож. Ни Регнар, заметивший опасность, ни ринувшийся было к Гефоргу южанин не могли ничего сделать - успеть предотвратить беду было просто невозможно. Однако в этот раз Армалия - может, по своей прихоти, а может, руководствуясь волею Судьбы - оказала молодому Нарлингу свою милость. Брошенный неумелой рукой клинок, сделав несколько оборотов, ударил Гефорга рукоятью в лоб над самой переносицей. Молодой Нарлинг опрокинулся навзничь, чувствуя, как из носа хлынула кровь. Но тут уже Королеву Морей, богиню удачи поддержал Регнар, разрубив грудь нападающему паломнику; подошедший Экраим помог юноше встать и потащил следом за гномом. Нарлинг бежал, раскачиваясь, будто пьяный, едва не наступая гному на пятки и уже не соображая, что вокруг происходит. А за ним, подталкивая его в спину и успевая отбиваться от преследователей, быстрым скользящим шагом двигался наемник. Свою лепту в общую сумятицу добавляла Элейн, без устали посылая одну стрелу за другой.
        Вырвавшись из беснующейся толпы, друзья быстро приближались к кромке леса, с каждым шагом увеличивая расстояние до преследователей.
        - За ним всегда надо присматривать, - весело крикнул Регнар Экраиму, поддерживая Нарлинга под руку. - Когда-нибудь меня не будет рядом.
        - Из парня выйдет толк, - возразил южанин, таща Гефорга под другую руку. - Ему крепко досталось, а он даже своего меча не выронил. Он воин, хоть еще очень многого не умеет. Но ведь для того и мы рядом, чтобы он дожил до поры зрелости.
        Они бежали к лесу, волоча юношу под руки, а приспешники Даклакуса неорганизованной сворой мчались следом, размахивая оружием и нечленораздельно вопя. При приближении друзей Элейн закинула на плечо дорожный мешок и почти пустой колчан.
        - Беги, девочка, не думай слишком долго, - рявкнул Мраморная Стена, напряженно пыхтя.
        - Это же Шаллирский лес! Вы не забыли?! Он проклят! - воскликнула девушка, тем не менее пятясь спиной к лесу.
        - У тебя появилось желание остаться с ними? Они жаждут, чтобы ты к ним присоединилась! - усмехнулся гном, останавливаясь, чтобы перевести дух, и отпуская руку Нарлинга, которого южанин упорно потащил дальше к лесу. - Тебе не привыкать к закланию. Но, насколько я помню, у нас был уговор - слушаться старших. Так что вперед! Беги и не оборачивайся! Мы избраны для намного более великого дела, нежели погибнуть от рук калечащих себя тварей!
        Ветви черных деревьев сомкнулись за четырьмя путниками, со всех ног удирающими от толпы нечестивых фанатиков. Но паломники недолго бежали следом, как по команде остановившись за несколько шагов до торчащих из земли узловатых корней первых деревьев леса. Приверженцы повелителя боли по неведомым причинам не решились последовать за своими жертвами в дебри Шаллирского леса.
        Глава 4
        Обреченный преследовать зло
        Полуденные лучи Ока Увара дарили последнее в этом году тепло холодной земле, по которой неспешно ехали трое путников. Двое, судя по балахонам, в которые они кутались, являлись священниками. Их руки возлежали на священных символах Денмиса, а из-под низко надвинутых капюшонов доносились негромкие слова литаний Смирения, которые периодами сменялись цитатами из Книг Кары Небес.
        Тот, кто ехал чуть впереди священников, был высок и широкоплеч. Короткие волосы местами подернуты сединой. Черный балахон он сменил на кожаные доспехи. В отличие от черной рясы, доспехи были выкрашены в белый цвет, и лучи низкого осеннего солнца отражались от них оранжевыми бликами. Орнаменты в виде священных символов всех семи богов Белого Трона украшали лицевую часть доспеха. За спиной этого путника развевался длинный белый плащ. На спине же его к доспехам был прикреплен на коротком древке штандарт - священный символ Инквизиции, возвышающийся над головой.
        Едва только приблизившись к городу, путники заметили, что в городе отмечается какой-то праздник. Над городскими стенами реяли флаги с гербами города, королевской династии и, конечно, штандарты с гербами богов Белого Трона. Проезжая через городские ворота, инквизитор с одобрением отметил торжество истинной веры, которая буквально чувствовалась в прохладном утреннем воздухе. Стража почтительно склонилась перед проезжающей процессией, осенив себя знаком Денмиса.
        Неторопливо проезжая по городу, инквизитор повсюду замечал украшенные коврами балконы домов и горожан, облаченных в яркие праздничные одежды.
        - Какой сегодня праздник? - требовательно спросил инквизитор, жестом руки остановив молодую женщину.
        - Они поймали это отребье! - радостно воскликнула девушка. - Они сейчас будут его казнить! Наконец-то мы сможем спокойно спать по ночам! Хвала Денмису!
        Девушка, отпущенная кивком головы, побежала дальше, а инквизитор спокойно последовал за нею. Вскоре, обогнув рыночную площадь, небольшая процессия добралась до основного действа, которое и послужило причиной праздничного настроя жителей города.
        - Дорогу, - приказал инквизитор, и толпа, окружившая постамент, без слов расступилась.
        Некоторые горожане настороженно смотрели на проезжающего инквизитора, прикрывая от яркого солнца руками глаза. Но сам инквизитор, не обращая внимания на окружающих, устремил свой взгляд к тем, кто был прикован к Столбам Скорби. Трое окровавленными ошметками еще живой плоти корчились у столбов. Еще двое выглядели не так ужасно, и в них можно было опознать людей. За помостом на некотором возвышении собрались, по всей видимости, самые влиятельные вельможи города. Среди них инквизитор разглядел человека в черной рясе. Острое зрение позволило инквизитору определить, что на груди этого человека в черном одеянии висит знак инквизиции. Ниже этого инквизитора и немного ближе к помосту выстроились священники. Они монотонно читали тексты из книги пророка Нарраза.
        Еще раз осмотрев жертвы и не найдя среди них тех, кто ему был нужен, инквизитор спешился. Вокруг него тотчас образовалось свободное пространство. Каким бы праздничным и возбужденным ни было настроение толпы, страх перед инквизиторами жил в каждом жителе Срединных Королевств, заставляя со смирением и ужасом отступать в сторону. Жрец Денмиса вышел на помост и, раскрыв руки, будто пытаясь обнять всех собравшихся, громко заговорил:
        - Страдание! Боль! Ненависть! Страх! Вот что дали нам те, кто сейчас привязан к этим Столбам Скорби! Истинная вера вознаграждается и в нашем мире, и на Небесах Света! А ересь карается жестоким, но справедливым судом! Истинно веруйте! И вера ваша поможет вам миновать Долины Смерти на пути к царству Белого Трона! Но еретик, предавший или забывший веру свою, канет в Бездне Мрака без надежды на истинное и вечное спасение!
        Палач тем временем начал старательно поливать жертв лампадным маслом. Масло стоило немало, но очищающие свойства пламени были неоспоримы, и духовенство вполне могло себе позволить такие расходы на казнь грязных еретиков.
        - Цель каждого истинно верующего в создателя нашего - Денмиса, Сияющего Защитника, - воцарение добра! - продолжил свою пламенную речь жрец. - И высшая цель каждого священнослужителя - донести до каждого слова и повеления богов Белого Трона. Но есть и те, кто является карающей десницей с именами богов на устах. Они без страха смотрят в лицо ереси и греха, уничтожая их силой своей непоколебимой веры. Я говорю об инквизиции. Многие, я знаю, испытывают страх при упоминании об этих борцах со злом. Но помните, что праведным и чистым душой нечего бояться. Среди нас есть тот, благодаря кому мы смогли выкорчевать заразу Мрака, укоренившуюся в нашем славном городе уже давно. Я прошу, чтобы вы поприветствовали инквизитора Валлинга!
        Со всех сторон послышались восторженные крики. Валлинг поднялся со своего места и спустился на постамент, встав рядом с верховным жрецом.
        - Многие из вас не знают, что зло вечно, - начал Валлинг, и на площади воцарилась тишина. - Но цель инквизиции - не искоренение злодеев. Праведный и верующий человек может запутаться и начать творить злые дела. Вернуть его на путь истинный должны размышления в застенках городской тюрьмы…
        Послышались одобрительные смешки. Валлинг осмотрел толпу и, встретившись взглядом с инквизитором, к этому моменту оказавшимся уже у самого помоста, продолжил:
        - Цель инквизиции - уничтожение ереси. Мы боремся с теми, кто открыл свое сердце силам Мрака. С теми, которые представляют собой не творящих противозаконные дела людей, но являются квинтэссенцией зла и предавшихся этому злу еретиками. Они поклоняются богам Черного Трона. Они жаждут лишь разрушения и смерти. Уничтожить ересь невозможно, если не будут уничтожены сами защитники и сторонники ереси. Именно потому на этом всеочищающем костре вы видите сегодня и члена городского суда Гареру, и нашего бывшего магистрата Ордея Туккара. Они были слепы, в то время как зло росло у них на глазах и под их покровительством. И они покрывали зло сознательно или не понимая, что творят. И теперь за ересь свою они обязаны очиститься огнем, дарованным нам создателем нашим владыкой Белого Трона Денмисом. Обратив плоть их в пепел, мы очистим запятнанные злом души.
        Взяв горящий факел, палач начал поджигать аккуратно сложенные под жертвами поленницы, пропитанные маслом. Пламя, словно осознавая свое великое предназначение, неторопливо разгоралось, поднимаясь сначала по ровным поленьям, потом медленно подбираясь к телам. Именно в том, чтобы, мгновенно вспыхнув, не убить сразу же свою жертву, а разрастаться медленно, позволяя проникнуться всей величиной очищающей боли, и заключалось мастерство палача. Правда, одна из привязанных к столбам жертв уже не шевелилась, даже когда ее охватило пламя - видимо, плоть не выдержала пыток и душа еретика уже блуждала по Долинам Смерти без надежды на спасение в Царстве Света.
        Восторженным крикам горожан, радующихся избавлению от их ночных страхов, вторили стоны и крики сгорающих заживо еретиков. Проклятия, летящие из их уст, сменились мольбами о прощении, которые, в свою очередь, перешли в визг и завывания. Запах горелой плоти разнесся по площади и далеко за ее пределы.
        Валлинг спустился с помоста и подошел к прибывшему инквизитору:
        - Приветствую тебя, брат. Рад снова видеть тебя в добром здравии.
        Прибывший инквизитор шагнул навстречу, принимая Валлинга в свои объятия:
        - Здравствуй, брат Валлинг! Я вижу, ты достиг третьего ранга, - ответил Кристалл, отлично понимая, что Валлинг не догадывался, что Кристалл лично рекомендовал его на повышение пару лет назад. - Поздравляю тебя с триумфом истинной веры и торжеством сил Света, от которых сегодня возрадовалось мое сердце. Богоугодное дело вершишь. Великую работу на свои плечи принял. Пусть Денмис даст тебе достаточно воли, сил и твердости духа для достижения наших общих целей.
        Валлинг уважительно склонил голову. Его взгляд невольно скользнул по открытой шее инквизитора, с пересекающим ее длинным розовым шрамом.
        - Вижу я, что деяния твои чисты и святы. Прошу тебя, брат мой, проводи меня в храм, дабы мог ты рассказать мне, как удалось достичь этого торжества веры.
        - С радостью и почтением сделаю это, - ответил Валлинг, вновь склоняясь. - Следуй за мной, брат.
        Священники, сопровождающие Кристалла, спешившиеся следом за Кристаллом и терпеливо дожидающиеся возле своих коней распоряжений, взяли под уздцы его коня и последовали за двумя инквизиторами на подобающем расстоянии.
        Храм Денмиса оказался совсем недалеко, и вскоре, сидя в просторной келье Валлинга, инквизиторы пили подогретое красное вино, ведя неторопливую беседу.
        - Основным еретиком, как ни удивительно, был молодой племянник магистрата, Генрих, - рассказывал о происшедшем Валлинг. - Ближайшими его соратниками оказались сын члена городского суда и сын члена Городского Совета. Молодые оказались наиболее подвержены воздействию Мрака. Слава Денмису, Генрих не выдержал пристрастного допроса и назвал имена всех, кто поклонялся Таллару. Но я не имел права оставить без возмездия слепоту магистрата. Разоблачить Генриха нам помогли пришлые искатели приключений, волей Денмиса оказавшиеся в гуще событий. Благодаря молодому человеку и гному, а также молодой девушке мы смогли разоблачить приспешников Мрака. Правда, девушка оказалась из местных, и, судя по докладам, она довольно известная в определенных кругах воровка. Но, видимо, такова воля богов Белого Трона. Мы даже вначале приняли их за Пораженных…
        - Ты сказал, человеку и гному?! - перебил его Кристалл, поднимая в останавливающем жесте ладонь.
        - Да, брат, - удивленно поднял брови Валлинг. - Тебя что-то удивило в этом?
        - Где они?! - требовательно спросил Кристалл, пропуская мимо ушей вопрос коллеги.
        - Они покинули город еще вчера утром, - сообщил Валлинг, отставляя бокал с вином в сторону. - Так в чем же дело, брат?
        - Их имена случайно не Вердис Нарлинг и Регнар Мраморная Стена? - спросил Кристалл, вновь игнорируя встречные вопросы.
        - Вроде так их и звали, - припомнил Валлинг, начиная заметно нервничать под тяжелым взглядом старшего инквизитора, при этом не чувствуя за собой никакой вины. - Гнома действительно звали Регнар Мраморная Стена. Он посол Туманных Вершин. А человека звали…
        - Слепец! - воскликнул, вскакивая со скамьи, Кристалл. - Тебя надо было бы сжечь рядом с теми еретиками на площади!
        Лицо Валлинга побагровело, и он поднялся из-за стола вслед за своим гостем.
        - Ты обвиняешь меня в ереси?! - проговорил он дрожащим от гнева голосом. - Не подобает инквизитору огульно обвинять, даже если обвиняет он младшего по званию!
        - Огульно?! Эти двое - приспешники Мрака! Регнар - этот гном был изгнан из Туманных Вершин! Не позднее чем вчера, проведя Ритуал Общения, я получил сведения о том, что его правитель выслал его из королевства после войны с Черными Гномами. Регнар участвовал в этой войне самым активным образом! Так за что же могли выслать героя, если бы он не был запятнан чем-то неподобающим? - заговорил Кристалл, беря себя в руки и опускаясь на скамью. - Несколько дней назад я пришел в Дарград. Это небольшой городок в паре дней пути на север. Я шел туда с миссией допросить Вердиса Нарлинга. Верховному Иерарху Денмиса Зариму Второму отец наш Сияющий Защитник послал провидение, что некий Вердис Нарлинг растит ребенка, который может погрузить во Мрак весь Эпам! Когда я попытался его допросить, он оказал сопротивление. Ему на помощь пришел Черный Гном. Они сбежали! Уже после их побега у горожан я узнал, что гнома зовут Регнар Мраморная Стена.
        - Этого не может быть. Ведь Регнар проникся такой искренней ненавистью к приспешникам Мрака, - потрясенно ответил Валлинг. - Я душой ощущал его ненависть к еретику Генриху. Я не мог ошибиться в этих чувствах…
        - Брат мой, - спокойно сказал Кристалл, окончательно подавляя свой гнев. - Разве не знаешь ты, что зло пожирает само себя? Разве не знаешь ты, что последователи Даклакуса люто ненавидят приспешников Таллара? В стане врага нет торжества единения. Иначе нам пришлось бы несравнимо труднее в нашей священной войне. Черные Гномы ненавидят всех…
        - Ты говорил о ребенке, - перебил Валлинг, осененный догадкой. - О ребенке Вердиса Нарлинга, который погубит весь Эпам?
        - Да, - ответил Кристалл вновь хмуря брови.
        - Молодого человека звали Гефорг Нарлинг, - воскликнул Вердис. - А ты говорил о Вердисе Нарлинге. Может, Гефорг и есть дитя зла?
        - И именно ты дал им уйти, когда они оказались в твоих руках, - процедил Кристалл, сжав зубы.
        Валлинг зашагал по келье, вспоминая недавние события.
        - Командор Ай-Генс! - воскликнул он, вдруг осененный догадкой. - Он как раз тот, кто сможет нам помочь!
        - Командор? - переспросил Кристалл.
        - Да, он со всей преданностью и старанием помогал мне охотиться за еретиками. Мы вместе выслеживали зло, укоренившееся в этом городе. Он вполне может знать, куда направились эти еретики!
        - Веди сюда Ай-Генса, - согласился Кристалл. - Посмотрим, что он скажет.
        Валлинг ушел, а Кристалл остался в одиночестве. Он допил остывшее вино и налил в свой бокал еще немного. Вечное солнце - священное Око Увара - уже наполовину скрылось за горизонтом, и его алые лучи, прорываясь в узкое окно, окрашивали кровавым светом белоснежные мраморные стены кельи. Прохладный ветерок, пользуясь тем, что окно открыто, раскачивал простую тонкую ткань занавесок.
        Кристалл не успел сделать и пары неспешных глотков, как вернулся Валлинг. Вернулся не один, а в сопровождении массивного мужчины, давно разменявшего уже четвертый десяток. По виду можно было предположить, что он ровесник Кристалла.
        - Командор городской стражи Берк Ай-Генс, - с достоинством склонил голову солдат и, повинуясь жесту Кристалла, присел на скамью напротив инквизиторов, стоящую почти возле самой двери.
        - Что вы можете сказать про человека и гнома, которые, со слов Валлинга, помогли в разоблачении еретиков? - сразу спросил Кристалл, упуская какие бы то ни было объяснения или представления.
        - Что я могу сказать про тех, кого видел едва больше, чем вас? Практически ничего. Лишь бросилось мне в глаза, что гном хороший боец. Похоже, он храбрый и честный воин. Ну это я, наверное, как солдат про солдата. Что же касается человека… Он, пожалуй, слишком осторожен. Хотя я вполне допускаю, что для тех, кто является ему своим, он хороший товарищ.
        Кристалл усмехнулся. Такие люди, как Ай-Генс, были именно тем, из-за кого Инквизицию боялись, - люди, не видящие зла, которое может маскироваться. Зла, которое было скрыто и действовало исподтишка, предавая чувства и веру простых людей, нанося удар в спину - от тех, кого считаешь другом. Кристалл невольно помассировал шею, ощущая пальцами шрам - подарок от предателя веры, еретика, которого также все считали храбрым и честным. А многие еще и хорошим товарищем.
        - А куда эти честные люди направились? - поинтересовался Кристалл у Ай-Генса. - Может, они поделились с вами этим? Может, вы невольно слышали? Или просто догадались, почувствовали своим солдатским чутьем?
        Ай-Генс нахмурился:
        - Я - не соглядатай. Я - командующий всеми гарнизонами стражи в этом городе, ваше святейшество, - ответил командор. - Я не ищу и не догадываюсь. Я спросил гнома, куда они отправятся, и он мне ответил, совершенно не таясь, что идут они на юг. Идут в столицу его народа - Пламенный Город. Гном хотел…
        - Спасибо, командор, - прервал его Кристалл, внезапно сильно бледнея. - Оставьте нас.
        Ай-Генс хотел что-то добавить, но передумал. Молча поклонившись, он вышел из кельи, аккуратно затворив за собой массивную деревянную дверь. Солнце зашло за горизонт, и комната погрузилась в вечерние сумерки.
        - Что это значит? - задал очередной вопрос Валлинг, чувствуя некоторое раздражение на то, что не получает никаких ответов.
        - Это значит, что оправдались наихудшие ожидания. В видениях Иерарха Зарима было зло, восстающее из руин какого-то города, окруженного горами. Мы думали, что это Хоралус, который в Хитании. Там как раз участились атаки Пораженных в последнее время. Но теперь все сходится! Я должен как можно скорее отправиться в путь…
        - И я должен отправиться с тобой, чтобы искупить свою слепоту и легкомыслие! - проговорил Вердис, перебив Кристалла.
        Кристалл внимательно оценивающе посмотрел на инквизитора третьего ранга.
        - Мне понадобятся воины, брат. И твоя помощь будет очень кстати, - заключил Кристалл, поднимаясь и пристально глядя Валлингу в глаза.
        - В воинах недостатка не будет, - заверил Валлинг без тени сомнения. - Ай-Генс подберет опытных ветеранов. На него можно полностью положиться.
        - И еще, брат. Я хотел бы, чтобы рядом со мной сражался равный мне по рангу, - проговорил Кристалл, внимательно следя за реакцией хозяина кельи.
        - Я не знаю, что ответить, - растерялся Валлинг, поднимаясь следом за своим гостем.
        Он давно потерял надежду стать инквизитором второго ранга. Являясь по сути своей бескомпромиссным воином от инквизиции, Валлинг смирился с тем, что обречен метаться по задворкам Срединных Королевств в поисках еретиков и скверны. Поэтому даже недавнее назначение в такой крупный город, как Ливинкрон, оказалось для него подарком Сияющего Защитника. И вдруг инквизитор второго ранга намекает на возможность повышения до неизмеримо более высокого статуса. Это стало бы не просто новой ступенью в карьере инквизитора - на личную карьеру Валлингу было совершенно наплевать. Но вот открывающиеся при переходе на эту ступень новые возможности в борьбе с силами Мрака заставили сердце инквизитора колотиться, словно он галопом взбежал на крутой холм.
        Он сможет брать под свое командование любые военные формирования королевства для уничтожения сил Мрака, будь то городская стража или отряд паладинов. Сейчас он безропотно подчиняется любым указаниям и назначениям верховных чинов Церкви Белого Трона. Возведение во второй ранг освобождало его и от этого, оставляя в подчинении только лишь у Верховного Иерарха или вышестоящих чинов самой Инквизиции. Именно поэтому инквизиторы второго ранга зачастую действовали по собственному разумению, самостоятельно принимая решения и разрабатывая собственные планы. Они могли реагировать мгновенно на все происходящее вокруг, а не ждать волеизъявлений тех, кто сидит в уюте столичных храмов и знает обстановку лишь из докладов.
        - Я уверен, что, самоотверженно искореняя ересь, ты многократно доказывал Денмису свою святость и рвение, определяя себя поступками своими как достойного слугу Сияющего Защитника.
        - Но я упустил еретиков, - возразил Валлинг, сокрушенно опуская голову.
        - Не один ты доверился в свое время злу, - решительно отмел возражения Кристалл, оттягивая отворот кожаной куртки так, чтобы ужасный шрам на его шее стал полностью видимым. - Я тоже когда-то слишком дорого заплатил за свое слепое доверие и познал всю испорченность и коварство приспешников богов Черного Трона. Но я выжил. А они нет. Я победил и закалился духом так же, как был закален телом. Понимание всего, что произошло, всех тех ошибок, которые я совершил, как раз и подняли меня на новый уровень борьбы. Так что ты мне скажешь теперь, брат мой?
        - Я буду счастлив отправиться с тобой, чтобы исправить свои ошибки и стать воистину достойным того доверия, которое ты мне оказываешь, и той великой цели, к которой мы идем! - с горячей решимостью отозвался Валлинг, чувствуя, как сомнения уходят прочь, оставляя лишь ясное видение верного пути и неодолимое желание продолжить борьбу с новыми силами.
        - Чем раньше мы отправимся в путь, тем быстрее сможем остановить зло.
        Кристалл протянул руки через узкий стол, возложил ладони на плечи Валлинга.
        - О Денмис, Сияющий Защитник, - заговорил Кристалл, и едва только первые слова сорвались с губ, как ладони Кристалла охватило чистое белое сияние. - Да не осудишь ты душу слуги твоего, защитника веры твоей! Да укрепишь ты сердце и волю слуги твоего, несущего в мир слово твое! Да благословишь ты тело слуги твоего, как тело воина, карающего врагов твоих…
        Голос Кристалла менялся. Начавшись почти с шепота, он окреп, стал громче, а потом и вовсе звучал необъяснимым многоголосьем, словно исходил не от одного человека, а от целого хора призрачных голосов. Черный круг святого символа, висевшего поверх рясы Валлинга, осветился и начал менять свой цвет. Постепенно он становился все светлее и светлее. Наконец Кристалл замолчал, сияние покинуло его ладони. Но Валлинг все еще ощущал это течение бушующей божественной энергии во всем его теле. Он медленно опустил взгляд на святой символ Денмиса, висящий у него, как и у любого служителя бога, поверх одежд. Еще несколько мгновений назад бывший черным круг, опоясывающий четыре луча символа Денмиса, изменил свой цвет и текстуру, переродившись в круг из металла практически совершенно белого цвета. Валлинг превратился в инквизитора второго ранга.
        В великом храме Всех Богов, который высился неподалеку от Эртии, и главном храме Эшангилла старательные Адепты Веры вскоре увидят в своих видениях произошедшие с инквизитором Валлингом изменения и внесут в Книги Защиты Веры соответствующие правки.
        Рассматривая свой изменившийся святой символ, Валлинг вспомнил, как, будучи еще в четвертом ранге, вел расследование о подделке святых символов Инквизиции. Но тех, кто попытался тогда подделать эти символы и выдать себя за инквизиторов, нашла участь, не менее, а может, и более ужасная, чем та, на которую обрекли себя еретики, сожженные на площади Ливинкрона.
        - Я благодарю тебя, брат, за доверие, оказанное мне, - поблагодарил Валлинг. - Я спешно организую необходимое количество солдат и припасов.
        - Спасибо, брат, - устало ответил Кристалл уходящему Валлингу и обессиленно осел на скамью.
        Посвящение отнимало практически все силы, оставляя и жизнь-то едва теплящимся углем. Но что силы? Они восстановятся в короткое время. А такое подспорье в сложившейся ситуации, как практически равный по силе брат, стоило любых затрат собственных сил. Конечно, он вполне мог отправить запрос в храм Инквизиции о выделении ему дополнительных боевых жрецов. Но, во-первых, на это потребовалось бы немалое время, которого у него не было. Да и прислать могли невесть кого. А за Валлингом Кристалл наблюдал давно, отлично понимая, что тот представляет собой неординарного, сильного и бескомпромиссного инквизитора и является достойным защитником веры. Но это все видно ему, Кристаллу, который и сам столь редко бывал в изнеженных и сытых крупных городах, а главенствующие лица Инквизиции, отправив такого воина в поход против ереси, вполне могли забыть или просто не заметить его, так и оставив навсегда на задворках. И если бы ситуация сложилась иначе, Валлинг мог бы никогда не подняться выше своего третьего ранга.
        Кристалл закрыл глаза. Недолгий сон - вот что ему сейчас жизненно необходимо. А все остальные заботы чуть позже, когда хоть крупица силы вернется в его истощенное тело.
        Валлинг аккуратно затворил за собой дверь, направляясь к командору городской стражи. Добравшись до казарм, он заметил, что свет внутри все еще горит. Командор вместе с капитанами гарнизонов отмечал завершение долгой охоты за приспешниками Мрака, окончившейся сегодня показательной казнью. Едва Валлинг пересек порог, как кубки с вином вернулись на стол, а смех и веселье утихли.
        - Командор Ай-Генс, - начал Валлинг. - Я рад видеть, что ты и твои люди празднуете торжество веры. Однако непредвиденные обстоятельства вынуждают меня властью, данной мне отцом нашим, потребовать от тебя десяток солдат.
        - Инквизитор, - нахмурился Ай-Генс, которому вино уже слегка ударило в голову. - Я никогда не возражал против оказания помощи Инквизиции. Но это не дает повода забывать, что мои люди подчиняются мне, а я подчиняюсь только…
        - Инквизитору Кристаллу, - властно перебил его Валлинг. - В случае его смерти - мне. В случае гибели нас обоих тебе необходимо будет сообщить обстоятельства наших смертей в храм Всех Богов. Это приказ, командор. Солдаты должны быть готовы к утру. И я жду от тебя лучших.
        Валлинг, не дожидаясь ответа, вышел за дверь и только тогда смог перевести дыхание. С Ай-Генсом они бок о бок выискивали Пораженных и культистов в течение почти трех циклов Горра, и за это время успели не то чтобы сдружиться, но товарищами стать наверняка. И почти все это время они были равными, во всем помогающими друг другу. Теперь же он вынужден командовать им, ставить на место, отдавать приказы и вести себя так, как подобает руководителю со своим подчиненным.
        - Что происходит, Валлинг? - раздался позади него голос протрезвевшего Ай-Генса, вышедшего следом и обиженного неучтивостью товарища. - Охота окончена. Можно позволить людям немного отдохнуть. Да и ты не тот, кто может так приказывать мне. Если хотел попросить…
        - Не просить. Требовать и отдавать приказы, - оборвал его Валлинг, понимая, что придется сейчас расставлять все точки над «i». Он повернулся и по взгляду командора понял, что тот только теперь вдруг заметил изменения в святом символе Денмиса на груди инквизитора. - Да, друг мой, я теперь инквизитор второго ранга. И мне боле не нужно чьего-либо согласия и разрешения.
        Ай-Генс удивленно приподнял брови, но говорить ничего не стал, обдумывая новую информацию.
        - Охота не окончена, - покачал головой Валлинг. - Те двое, которых мы так легкомысленно отпустили, куда более страшная угроза, нежели та, которую мы устранили.
        - Регнар и этот юноша? - недоверчиво уточнил Ай-Генс.
        - Да, Берк, именно они сейчас являются главным проявлением зла для нас.
        - Я не знаю, что именно ты задумал, Валлинг. И, конечно, я выделю тебе девять солдат, - решительно заявил Ай-Генс. - Десятым буду я сам. Я отправлюсь с тобой и выясню, в чем замешана эта парочка. Я ведь имею право знать это? Мне они совсем не показались теми, о ком ты говорил только что. Инквизиция тоже может ошибаться.
        Валлинг стоял в замешательстве. С одной стороны, ему не нравилось, что Ай-Генс перехватил инициативу разговора, ставя его, инквизитора второго ранга, в то положение, когда он должен согласиться с решением какого-то командора, тем более так вольно обсуждающего правомерность решений Инквизиции. Но, с другой стороны, ему нравилась мысль, что спину, в случае чего, прикроет верный надежный товарищ.
        - Я буду рад твоей компании, друг мой, - сказал Валлинг, осеняя Ай-Генса знаком Денмиса. - Пусть боги хранят тебя. Завтра на рассвете мы должны отправиться в путь. Подбери самых надежных ветеранов.
        - Не волнуйся. Бойцы будут только самые лучшие. А я успею подготовить все необходимое для похода, - ответил Ай-Генс. - Я тебя не подведу.
        - Мы нагоним этих еретиков, Берк, - пообещал Валлинг, и глаза его блеснули в темноте. - Нагоним, и если инквизиция права, их настигнет кара, как возмездие богов! И наш суд будет справедливым. Обещаю тебе это.
        Инквизитор повернулся и растворился в темноте. Ай-Генс постоял еще немного, обдумывая слова инквизитора и свои чувства по отношению к происходящему. Требовалось сделать очень многое - определить солдат, оставить старшего, подготовить провиант и снаряжение… Ему предстояла долгая ночь. Поэтому, откинув лишние сомнения, он занялся своей привычной работой.
        Глава 5
        Ведомые неведомым
        - Они что, не гонятся за нами? - удивился Регнар, обернувшись назад и прислушиваясь. - Я не слышу погони. Или мне изменяют мои уши?
        - А зачем им гнаться за нами? - испуганно прошептала Элейн, с опаской озираясь по сторонам и сарказмом пытаясь внушить себе хоть немного смелости. - В этом лесу нас прикончат быстрее, чем эти уроды нас догонят. И они это знают, потому что прикончат и их тоже, если только они погонятся за нами.
        Нарлинг немного пришел в себя и шел теперь без посторонней помощи. Даже кровь перестала идти из носа. Только огромная шишка над переносицей да темные круги под глазами напоминали о полученном им недавно ударе.
        - Вряд ли они сейчас готовы к серьезной погоне, - спокойно заметил Экраим, невозмутимо начищая на ходу оружие куском какой-то ткани. - Их вожак стал на голову короче. А слепой старик уже не укажет им верного пути. Не думаю, что они бросят своего оракула, провидца, или кто он там, в поле на поживу зверью. Какие-то ритуалы, погребение, или что там у них полагается в таких случаях. А это - время, как раз необходимое нам.
        Глубокие тени переплетались вокруг путников причудливыми нагромождениями полусвета, полутьмы и полной тьмы.
        - Интересно, что этот старый сумасшедший говорил? - спросил гном, сплюнув от отвращения к приспешникам сил Мрака. - Про то, что мы найдем какое-то воплощение и будем его защищать.
        - Да, мне тоже показалось, что слепой кричал про то, что мы кого-то должны защитить… - подал голос Гефорг, чувствуя и во рту солоноватый привкус крови.
        - Не мы должны защитить. Вы все напутали. Старик кричал, что кто-то меня защитит, - возразила девушка, ощущая, как мурашки страха бегут по спине холодными лапками. - Чувствуешь разницу? Поэтому я должна была остаться с этими уродами.
        Тьма царила в этом лесу, словно свет уже сбежал, уступив место ночи, вступающей здесь в права гораздо раньше, чем в остальном мире. Путники двигались друг за другом, а Регнар шагал впереди, возглавляя отряд и выбирая направление. Через некоторое время гном остановился, молча осмотрелся и повернул влево - туда, где, по предположению спутников, располагалась граница леса.
        - Мы выйдем из этого леса еще до утра лишь немногим южнее того места, где вошли, - заявил гном тоном, не допускающим никаких сомнений.
        И не было никакой силы, способной заставить Регнара признаться в том, что он, как и любой другой гном, привыкший жить под толщью камня, чувствует себя в лесу более чем неуютно и неуверенно. Замкнутый по своей натуре подгорный народ лишь после падения Пламенного города расселился по Срединным Королевствам. В те годы спасшиеся гномы были слишком подавлены, чтобы обустраивать новые города в Туманных Вершинах или в Железном Камне, потому и селились в городах людей, образовывая общины и внося новый уклад в жизнь этих городов. Вскоре ужасы войны с некромантами забылись, но осевшие на поверхности гномы уже не пожелали возвращаться в подземные королевства, хоть и не стали на поверхности окончательно своими.
        - Нам бы привал сделать, - жалобно предложила воровка. - Еще немного - и я просто свалюсь от усталости и пережитого.
        Лес хоть и казался ей зловещим, однако страх неожиданно отступил. И на месте ушедшего без остатка страха зародилось новое странное чувство. Осенний лес с черными голыми деревьями, которые ветками, словно корявыми пальцами, скребли по небу при каждом порыве ветра, совсем не казался ей мрачным. Она вдруг ощутила себя так, будто очутилась в хорошо знакомом и наполненном спокойствием месте. Как будто оказалась дома.
        - Пожалуй, - согласился гном недолго думая. - Пожалуй, девочка права. Нам надо немного восстановить силы, перекусить и почистить оружие.
        Передохнуть после тяжелого боя нужно было всем, независимо от того, как они внешне выглядели. И пусть Экраим выглядел совершенно таким же, как и в начале пути, и даже оружие успел тщательно почистить, пока брел замыкающим, в то время как Гефорг едва не валился с ног от усталости и головокружения, им обоим одинаково требовалось время, чтобы вернуться в форму. Молодой Нарлинг, услышав команду к привалу, молча осел, прислонившись к черному стволу дерева. Все складывалось совсем не лучшим образом. Мало того что все чудом остались в живых, так еще все их лошади разбежались, а вместе с лошадьми пропали и дорожные пожитки. Только Элейн - врожденной мудростью ли, просто волею ли случая - сумела захватить свой дорожный мешок с едой.
        Костра решили не разводить, да и привал предполагали сделать недолгим - для того лишь, чтобы перекусить и немного передохнуть. Уселись кружком, и девушка разделила поровну извлеченную из котомки еду. Регнар, отказавшись от еды, принялся чистить верный топор. Остальные, вытянув ноги и привалившись кто к чему, молча наслаждались покоем.
        - Ты говорил, что тут водятся разбойники? - спросил Экраим, обращаясь к увлеченному своим топором Мраморной Стене. - Что-то я не вижу в этом лесу ничего жуткого. И не чувствую.
        - Нам бояться в этом лесу нечего. Мы тут в безопасности, - спокойно промолвила девушка. - Тут обитают лишь призраки прошлого. Но они не желают нам зла.
        Все изумленно уставились на Элейн. Молодой Нарлинг уже открыл было рот, чтобы что-то спросить у нее, когда где-то вдалеке завыл волк.
        - Призраки! А еще и волки! Я не зря говорил, что никто не выходил живым из этого леса. Мы будем первыми! - рявкнул гном, поднимаясь. - Привал окончен! Нас ждет забытая столица моего народа и великие подвиги.
        Никто не стал спорить - от волчьего воя почти у всех вновь стало неспокойно на душе. Лишь Элейн так и не испытывала ни тени страха или волнения. Лик Горра взобрался на небосвод и теперь время от времени заглядывал в редкие просветы среди искореженных ветвей лесных крон. Но как ни редки казались эти просветы, а в лесу стало немного светлее. Присмотревшись, Регнар вдруг обнаружил прямо перед собой утоптанную тропу.
        - А вот и тропа, - хмыкнул довольный собой гном. - Это к добру!
        - А куда она ведет? - поинтересовался Гефорг, к которому после недолгого привала вернулось нормальное восприятие окружающего мира.
        - Понятия не имею, - пожал плечами Регнар. - Разве это важно? Наверняка по ней мы выйдем из этого леса. Ведь тропы протаптывают те, кто приходит в лес. А раз приходят, значит, можно и выйти.
        - Нам остается положиться на Судьбу и молиться, чтобы тропа вывела в нужном направлении, - заметил Экраим.
        - Точно, - кивнул гном. - Молиться какой-то Судьбе я не собираюсь. Не пристало сыну Аррага уповать на прихоти капризной богини. Но в одном южанин совершенно прав. Идти по тропе намного лучше, чем спотыкаться впотьмах о корни мрачных деревьев.
        Стоило путникам ступить на тропу, как Элейн ощутила неведомый зов, почти неудержимо манящий ее. Девушке хотелось оставить все проблемы и заботы и без размышлений и сомнений пойти туда, куда ее словно приглашали. Элейн неожиданно для себя ощутила, что тропа, по которой они идут, вовсе не выведет их из леса. Напротив, она бежала в обратном направлении, как раз туда, откуда и доносился призыв. Девушка не понимала, откуда к ней пришло это знание, но совершенно не сомневалась в его правильности. Точно так же она не сомневалась, что утром взойдет Око Увара. Первым порывом было рассказать друзьям о своих ощущениях и странном зове. Но против такого откровения были серьезные доводы. Во-первых, маловероятно, что ведущий всех гном признает, что кто-то, кроме него, может что-то знать, а тем хуже - при этом ему пришлось бы признать и то, что ведет он всех в неверном направлении. О том, что знание исходит от какой-то молодой девчонки, и говорить не приходилось. А во-вторых - если вдруг к ее словам прислушаются южанин и молодой Нарлинг и если при этом они убедят в серьезности ее слов упрямого гнома, то все
непременно начнут искать другой выход из леса. А как раз этого девушка хотела сейчас меньше всего. Поэтому, взвесив мысленно все эти «за» и «против», Элейн продолжила молчаливо шагать следом за Мраморной Стеной.
        Чувство времени окончательно покинуло всех путников. Тропа стелилась под ногами, а тишину леса нарушали только завывания ветра в голых ветвях черных деревьев да далекий волчий вой. Под ногами шелестели опавшие сухие листья. Регнар сосредоточенно шагал вперед, не допуская ни тени сомнения в правильности выбранного пути. Экраим двигался, ни о чем не думая и почти автоматически переставляя ноги. Он не боялся и не сомневался: ведь на все воля капризной Судьбы. И все они так или иначе выйдут туда, куда должны выйти по воле своих богов. Южанин отдыхал сейчас, двигаясь в арьергарде отряда, лишь внимательно слушая то, что происходило за его спиной, чтобы исключить чье-то внезапное нападение. И только Гефоргу казалось, что все шорохи леса источают зловещую угрозу. Он нервничал и панически озирался на каждый звук в окружающем лесу. Истории, которых он начитался, будучи еще студентом Ас-Ангела, не позволяли ему отринуть страх, как сделали его спутники. И хоть за последние дни он уже неплохо научился справляться со своим страхом перед реальными угрозами, Шаллирский лес казался ему средоточием зла и кошмара.
Меча юноша не вытаскивал, но и оторвать своей руки от него был не в силах - пальцы, вцепившиеся в рукоять, побелели от напряжения. Впрочем, любой их троих воинов, в отличие от Элейн, с большой радостью покинул бы сень сумрачного леса.
        - Хорошо, что дождя нет, - сказала девушка лишь для того, чтобы нарушить напряженное молчание.
        - Действительно, - согласился Гефорг, обернувшись, чтобы взглянуть на девушку, чей контур сейчас четко обрисовывало белое сияние Горра. - Послушай, я вот все думаю… А что ты имела в виду, когда сказала, что нам в лесу бояться нечего?
        - Я сама не знаю, - пожала плечами девушка. - Просто меня ничто в этом лесу не пугает. Напротив, мне совершенно спокойно. И будто зовет что-то…
        Гном сдвинул брови, размышляя о чем-то или обдумывая слова спутницы. Экраим, замыкающий отряд, видел, что все вымотаны и нуждаются в отдыхе. Тем более что первый привал в лесу был слишком быстротечным, чтобы полностью восстановить силы. Южанин собрался было обратиться к гному с предложением разбить лагерь, развести костер и дать всем немного отдохнуть, как тропа кончилась так же внезапно, как и появилась, приведя их на широкую поляну. Деревья плотной черной стеной обступали ее со всех сторон, но саму поляну заливал лунный свет. В лучах этого света сверкал, будто заполненный серебром, чистый лесной родник.
        - Привал! - объявил гном, обрадованный неожиданным подарком богов. - Отличное место для отдыха.
        - Наконец-то! Я мечтаю о костре и куске любой пищи! - воскликнул Гефорг.
        Элейн сбросила похудевшую сумку и оружие и припала к роднику, с наслаждением глотая ледяную живительную влагу.
        - Тропа! - неожиданно подал голос эль Нарим, напряженно осматривающий стену леса.
        - Что ты сказал, южанин? - переспросил гном, не поняв, что так насторожило наемника, но понимая, что это что-то заслуживает серьезного внимания, раз уж южанин придал этому значение.
        - Тропа исчезла, - пояснил Экраим, отходя на середину поляны и осматривая все вокруг. - Я вышел на поляну последним. Сделал не больше пары шагов. Обернулся, а тропы как не бывало.
        - Не нравится мне это, - негромко проговорил Регнар, доставая топор. Его подозрительность обострилась усталостью и пробудившимся голодом.
        - Раз уж тропы все равно нет и мы собрались устроить привал, стоит набрать дров и хвороста для костра, - принял решение Экраим и направился в лес.
        Молодой Нарлинг собрался было помочь эль Нариму собирать дрова, но, посмотрев на стену деревьев, отшатнулся - тьма, залегшая среди стволов, казалась чернее самой темной ночи. Гефоргу почудилось, что она осязаема, живет собственной жизнью и только и ждет, когда он неосмотрительно приблизится… Вглядевшись во тьму пристальнее, он вдруг вздрогнул, встретившись взглядом с пылающими зеленым светом глазами. Спустя мгновение глаза закрылись, или обладатель их просто отвернулся от юноши.
        В этот момент вернулся Экраим, неся огромную охапку валежника. Нарлинг, так и не увидев больше страшных глаз, бросился помогать эль Нариму, радуясь представившейся возможности отвлечься от своих страхов. Наемник перетащил на середину поляны большой кусок старого ствола и, умело обложив его хворостом и ветками, склонился, пытаясь разжечь хворост карманным огнивом. Вскоре бок древесного ствола лизнули первые языки пламени, и костер весело заплясал, разгоняя тьму и мгновенно создавая атмосферу тепла и защищенности.
        - Посмотри-ка, девочка, не осталось ли у нас еще немного еды в твоей котомке, - попросил Регнар, подсаживаясь к костру.
        Девушка присела рядом с гномом и принялась распутывать затянувшийся узел на своем походном мешке. Гефорг, очутившись возле костра, ощутил вдруг разом всю навалившуюся на него усталость и напряжение последних часов. Он понял, что сейчас не в состоянии даже жевать что-либо.
        - Я так устал, что не смогу сейчас даже есть. Все, что мне нужно, - это немного полежать и отдохнуть, - сообщил юноша, присматривая себе место у костра, чтобы улечься.
        - Сейчас вы отдохнете! - раздался грозный скрипучий голос.
        Регнар вскочил, перехватывая поудобнее боевой топор. Экраим метнулся прочь от костра, чтобы лучше видеть из темноты в темноту. Гефорг со стоном вытащил меч, не успев понять, откуда прозвучал голос, и теперь поворачиваясь в разные стороны в попытке рассмотреть говорившего. Только Элейн, хоть и отложила в сторону так и не развязанный мешок, но даже не стала подниматься на ноги. Она и не думала тянуться за оружием и лишь с интересом наблюдала за происходящим.
        Громкий треск веток указал направление, с которого приближался говоривший. В самом дальнем краю поляны, где тени казались особенно густыми, стволы деревьев разошлись, открывая кому-то дорогу.
        Глава 6
        За богатство и славу
        Ребра колонн и голые остовы домов, точно кости скелета неведомого гигантского животного, слегка запорошенного песками, торчали из высушенной земли. Небольшой отряд медленно продвигался по безжизненному городу. Звуки шагов эхом отдавались в гнетущей тишине, повисшей над окруженной горами долиной. Некоторые дома, достаточно высокие, накренились и повалились друг на друга, образовав подобие арок. Повсюду витало ощущение какой-то ужасной беды, которая случилась тут когда-то очень давно.
        - Интересно, что тут произошло? - спросила Лилиан.
        - Наверное, страшное землетрясение, - отозвался старик. - Такое землетрясение, что горы раздавили город.
        Маерон суетливо заглядывал в каждый дом, надеясь обнаружить хотя бы малую толику драгоценностей. Но повсюду виднелись лишь обломки мебели да разбитая домашняя утварь. Прайд переглянулся с Бронаром - гном неодобрительно покачал головой. Подгорный народ всегда чтил мертвых и ни один из них не опустился бы до того, чтобы рыскать среди развалин в поисках наживы. Но Маерон не был гномом, а значит, своим поведением не позорил чести подгорного народа. Отношение Прайда к вору тоже ни для кого не являлось секретом. Правда, и рыцарь и гном сознавали, что, вопреки их собственным взглядам, в отряде Маерон совсем не слабое звено и может быть полезным именно благодаря своим профессиональным навыкам. Поэтому оба воина в очередной раз промолчали, оставляя вору право поступать так, как ему вздумается.
        - Я вот все думаю… - заговорила Тария, все больше хмурясь. - А что дракон забыл в этом городе? Насколько я знаю, драконы любят обитать в пещерах.
        - Ты все-таки настоящий специалист по драконам, - съязвил Маерон Лар. - Может, вам на пару с Лигтоном открыть кафедру драконоведения в Нирде?
        - А ведь правда, дедушка, зачем дракону в городе селиться, если они всегда в пещерах живут? - поддержала жрицу Лилиан.
        - Это всеобщее заблуждение. Глупое заблуждение, - ответил Лигтон. - Драконы живут там, где им удобно. Они могут жить и в ледяных пустошах, и в жарких пустынях, и в других местах, где гор нет и в помине. Драконы умеют приспосабливаться, иначе они бы не выжили, не были владетелями этого мира многие тысячелетия.
        - Но люди и гномы обычно живут в своих городах, а драконы также обычно прячутся в своих пещерах, - возразил вор, не столько заинтересованный спором, сколько решивший поддеть старика.
        Глаза Лигтона злобно сузились. Он поджал губы, но затем, совладав с собой, ответил уже совершенно спокойным голосом:
        - Да, действительно, мы живем в городах, а древние существа ютятся по пещерам. Но мы, люди, пользуемся поддержкой богов, в то время как драконы рассчитывают только на себя. Мы объединяемся в общины, строим государства… Драконы слишком гордые создания, чтобы вступать в какие-либо союзы.
        - А как же тогда Орден Гнева Небес? - поинтересовалась Тария, внимательно слушая слова мага. - Говорят, будто бы паладины этого ордена живут на Драконьих Островах бок о бок с драконами.
        - Да, я слышал об этом. Эти драконы продали свою сущность жалким людским богам… - начал было старик, но осекся. - По крайней мере, так считают остальные драконы Эпама. Вся магия Эпама может быть подвластна этим существам. А что касается пещер… Многие из них живут в пещерах лишь потому, что им лень выстраивать свое жилище, суетясь, словно людишки, чей век короток как цвет одуванчика на фоне многовековых деревьев.
        Озираясь по сторонам, искатели приключений продвигались к центру города. Частенько им приходилось возвращаться назад и искать другой путь. Непроходимые завалы, беспорядочно громоздящиеся стены или просто нависшие над дорогой здания, того и гляди готовые обвалиться на зазевавшегося путника, - все эти преграды не позволяли идти прямой дорогой. Священное Око Увара начало уплывать на запад, погружая все вокруг в таинственный полумрак.
        После странного всплеска эмоций, в который превратилась очередная лекция Лигтона о драконах, разговаривать всем как-то расхотелось. За путниками молчаливо наблюдали зияющие проемы окон и дверей. Разбитые ставни и раскуроченные стены - вот и все, что осталось от былых красот города. Временами попадались полностью уцелевшие строения. Наконец Прайд остановился возле такого, внешне совершенно целого дома, стены которого лишь немного покосились под гнетом времени.
        - Совсем скоро станет совершенно темно, - сказал рыцарь. - Мы не дойдем до прихода ночи. А если темнота застигнет нас среди безжизненных развалин, мы будем ночевать где придется. Поэтому я предлагаю заночевать здесь. К тому же сейчас у нас еще есть время немного обустроить наш ночлег.
        Все довольно сильно устали за долгий путь, проделанный за день. Поэтому сейчас никто не собирался возражать против предложения рыцаря. Только старый маг выглядел явно раздраженным таким решением своих спутников.
        - Мы уже так близко! - заговорил он. - Я могу сделать так, чтобы темнота не была помехой в пути!
        - Свет лишь выдаст нас, - возразила Тария. - И неизвестно кого может навести на наш след ночью в этих мрачных местах.
        - Я не говорил, что посвечу тебе! - огрызнулся старик, и голос его сейчас больше походил на лай собаки.
        Даже Лилиан вздрогнула от злости, сквозящей в каждом слове старца. С тех пор как они спустились в долину, старика, и раньше ведшего себя весьма странно, как будто бы вовсе подменили. Любое слово или жест теперь раздражали его.
        - Кзак, тирин дауран! - прошипел маг, простирая сухие костлявые пальцы к Прайду.
        Его голос звучал так злобно, словно он собирался превратить всех спутников в скользких болотных жаб.
        Прайд ощутил легкое головокружение, а затем вдруг увидел мир совершенно иначе, чем раньше. Полумрак не отступил, но контуры вещей стали намного более четкими, а его компаньонов теперь окружало пульсирующее кроваво-красное сияние.
        - Нам надо закончить то, что мы начали, а не нежиться в безопасности у костра. Это заклинание временное, но его действия хватит надолго, - заверил Лигтон и, повернувшись в сторону Маерона, повторил заклинание.
        Вор вздрогнул и начал с глупым видом озираться по сторонам, таращась то на мага, то на остальных.
        - Тарии и Бронару, как я полагаю, этого заклинания не нужно? - предположил старик, вопросительно глядя на жрицу Нахена.
        - Мой бог дарует мне это умение и без твоего колдовства, маг, - немедленно отозвалась Тария, складывая руки на священном символе в молитвенном жесте.
        Жрица действительно не нуждалась в магическом усилении зрения. Но повод обратиться с мольбой к могущественному Нахену в таком путешествии всегда существовал. Тария просила не для себя - она молила о благословении для всех ее спутников. Лилиан тоже присоединилась к жрице Нахена, вновь чертя в воздухе руны охранных заклинаний, улучшающие в предстоящем бою скорость, силу и защиту воинов.
        Подготовившись к последнему участку пути и предстоящему сражению, путники вышли из дома и в сгущающихся сумерках отправились дальше. Впереди вновь оказался завал, но не такой большой, чтобы его невозможно было преодолеть.
        Маерон Лар вскарабкался на руины и осмотрелся.
        - Там огромная площадь, а посреди нее дворец! - сообщил вор, буквально скатываясь назад. - Дворец вроде цел. Вот прямо тут, за этой баррикадой.
        - Ну наконец-то! - обрадованно воскликнул Лигтон, хлопая в ладоши. - Это точно его обитель! Я совершенно уверен. Я чувствую его!
        - Я готов как никогда! Мне кажется, что я в одиночку смогу разорвать дракона, стоит ему только появиться здесь. Надеюсь, остальные хоть отчасти настолько же готовы, как и я, - пылко заверил Прайд, снимая свой большой щит со спины.
        - А уж я-то всегда готов! - взревел Бронар, взмахивая своей секирой, словно уже рубился с невидимым противником. - Эти твари воевали с моими предками еще на заре времен. Драконы не хотели пускать гномов в недра гор! Но мы их победили, и теперь я готов схватиться с этой спрятавшейся здесь от смерти ящерицей!
        - Чего же тогда вы ждете, герои? - поторопил всех маг. - Или это ты, Маерон, устрашившись вида дворца, сам не идешь и мешаешь пройти другим?
        - Я?! - искренне изумился вор.
        Не зная, что сказать, он просто повернулся и молча начал первым карабкаться на завал. Вскоре весь отряд преодолел преграду и вышел на просторную площадь. Великолепие дворца заставило даже гнома восторженно выпучить глаза.
        - Скорее всего, зодчими, построившими этот дворец, были Пламенные гномы, - предположил он, перехватывая удобнее свою секиру.
        Дворец действительно олицетворял собой великое мастерство строителей и величие правителя, чьим указом дворец был рожден. Тяжелые створы парадного входа из темного дерева покрывала вязь кованых узоров. Рыцарь толкнул дверь, но она даже не дрогнула.
        - Заперто! - удивился Прайд.
        - Дракону не нужны парадные двери, - проворчал старый маг. - Он не устраивает приемов и не ждет гостей.
        - А ну-ка, - оживился Маерон, протискиваясь между рыцарем и гномом, которые, похоже, примерялись, как бы побыстрее прорубить проход в двери.
        Достав набор своих инструментов, бережно завернутых в тряпицу, вор склонился над замком, что-то едва слышно бормоча себе под нос. Ждать долго не пришлось - Маерон обрадованно воскликнул и распрямил спину:
        - Ну вот! Путь свободен! А замок-то хоть и древний, но как новенький. Никогда не встречал подобной работы. По всему видно - века простоял и еще столько простоит, и работать будет! Счастье, что не очень сложный.
        Двери отворились, и путники оказались в просторном зале. Все настороженно озирались по сторонам, аккуратно ступая по мраморному полу и обходя горы мусора, громоздящегося повсюду. Из-за беспорядка и жуткой захламленности внутри дворец уже не выглядел таким величественным, как снаружи.
        - Я предполагаю, что дракон обитает на нижних этажах, - прошептал Лигтон, указывая худощавой рукой на широкую лестницу, ведущую вниз. - Я чувствую это.
        Паладин и гном осторожно приблизились к лестнице, но, не увидев опасности, жестами показали остальным, что можно следовать за ними. Широкие ступени вели на один пролет вниз, где упирались в высокие двустворчатые двери.
        - Если многоуважаемые господа не возражают, я пройду вперед? - поинтересовался вор, у которого от осознания своей нужности и востребованности моментально поднялось настроение.
        Что-то насторожило его, и, прежде чем ступить на лестницу, он внимательно осмотрел и сами ступени, и стены, и даже потолок. Все терпеливо ждали, понимая, что Маерон сейчас в своей стихии. Наконец вор начал медленно спускаться вниз - так осторожно, словно нес в руках переполненную чашу с драгоценным напитком, стараясь не пролить ни капли. Когда до нижней площадки осталось не больше двух-трех ступеней, Маерон опять остановился. Распластавшись в позе, достойной циркового акробата, вор осматривал, касался кончиками пальцев и, казалось, даже обнюхивал каждую плиту, каждый камень.
        - О, да тут ловушка! - обрадованно заключил он, убедившись в своих подозрениях.
        Достав из кармана несколько небольших, выбеленных солнцем камешков, он разложил их в нескольких местах, обозначая опасные точки.
        - Не наступите сюда. И вот на эту ступеньку лучше вообще не надо. Везде, где камешек, - скорее всего, смерть, но проверять я бы не советовал. А по остальным можете смело идти.
        Терпеливо дожидающийся отряд послушно начал спуск по древним ступеням, а Маерон, деловито уложив еще два камешка на самой площадке, занялся дверью. Все его действия выглядели причудливым ритуальным танцем, который просто не мог не вызвать уважения. Поэтому, едва только дверные створки поползли в стороны, старый маг подал голос:
        - Ты действительно хороший вор, Маерон! Я не зря вытащил тебя из застенков тюрьмы. И чутье у тебя просто отменное!
        Отряд двигался темными коридорами, боясь раньше срока обнаружить себя. Теперь даже маг не пытался сделать дополнительно чего-то, чтобы улучшить видимость: слишком близко они подошли к дракону, для которого любое проявление магических действий открыло бы присутствие незваных гостей. Поэтому сейчас вся ответственность за перемещение группы легла на гнома, жрицу Нахена и старого колдуна, который, ко всеобщему удивлению, и без магических заклинаний видел в темноте не хуже гнома. Так, осторожно продвигаясь во тьме, путники очутились перед огромной решеткой из прутьев толщиной в руку взрослого мужчины. За этой тяжелой решеткой царила темень еще более плотная, чем в остальных неосвещенных помещениях. Словно не просто не было света, а нечто более черное, чем тьма, сгустилось, поджидая неосторожных путников.
        Маерон пошел вдоль решетки - его руки, словно два стремительных паука, едва ощутимо касались кончиками длинных пальцев кованого железа. В углу, где решетка уходила в стену, он задержался, едва слышно пыхтя. Наконец он удовлетворенно хмыкнул, что-то скрипнуло, и решетка с чуть слышными щелчками поползла вверх. Однако не все в этом дворце пребывало в отличном состоянии. Для многих механизмов долгие годы не прошли даром. Щелчки вдруг сменились треском и хрустом. Решетка, несколько раз конвульсивно дернувшись, остановилась.
        - Похоже, заклинило, - раздосадованно крякнул Маерон, пытаясь что-то сделать с рычагом на стене.
        Ничего не получалось - решетка оставалась недвижимой и даже ни единого звука не издавала больше. Кроме того, она успела открыться настолько, что и вор, несмотря на свое худощавое телосложение, смог бы протиснуться только с трудом. За ним сумела бы последовать разве что Лилиан. Даже мускулистой и крепкой Тарии уже пришлось бы нелегко. А уж о том, чтобы пробраться через столь узкую щель рыцарю или гному, даже не приходилось думать. Старый маг тоже вряд ли сумел бы проделать такое гимнастическое упражнение.
        - Не выходит, - громко прошептал Маерон. - Прогнило все внутри. Видно, не открывали ни разу за несколько столетий. Надо искать другой путь.
        Прайд пошел к решетке, вытянув вперед руки. Когда пальцы коснулись металла, рыцарь ощупал прутья, присел рядом, примеряясь, как поухватистее взяться за нижний край. От напряжения на его бычьей шее вздулись жилы. В скрытом механизме вновь возобновились скрипы и хруст - решетка малозаметно поползла вверх. Гном, видя, что рыцарю может не хватить сил в одиночку справиться с сопротивляющимся железом, торопливо опустился на корточки рядом с Прайдом и, подсунув обе руки под нижний край, изо всех сил рванул вверх, выпрямляя спину и толкая одними только ногами. Решетка последний раз возмущенно взвизгнула, но, не в силах больше сопротивляться мощи воинов, быстрее поползла вверх. И вот путь вновь оказался полностью свободен.
        Двигаясь со всей возможной осторожностью, отряд устремился в плотную тьму.
        - Я не думала, что бывает настолько темно, - прошептала Лилиан, не в состоянии различить поднесенных к самому лицу пальцев.
        Будто отвечая на эту фразу, со страшным лязгом и грохотом решетка рухнула, отрезая путь к отступлению. И в этот же миг во тьме что-то зашевелилось - невидимое, ибо нельзя было ничего увидеть в такой бесконечной тьме. Но тем не менее все без исключения ощутили это движение.
        - Посветить? - послышался тихий рокочущий голос, словно тяжелые валуны, перекатываясь, ломали друг друга.
        В тот же миг помещение залил яркий белый свет, способный, казалось, выжечь глаза, и всем пришлось зажмуриться, привыкая к яркому свету, прежде чем осмотреться.
        Помещение, в котором оказались путники, представляло собой гигантский зал с высоким куполообразным потолком. В этом зале без проблем уместилась бы ратуша небольшого города. Сейчас потолок этого гигантского зала был разрушен, и только магическим вмешательством можно было объяснить ту тьму, которая только что царила здесь. Повсюду на полу грудами лежали монеты и золотые слитки. Запертые деревянные сундуки, обитые железом, выстроились в ряд возле стен. В углу комнаты отдельной огромной кучей было свалено различное оружие. Но взгляд путников был прикован лишь к одному объекту, находящемуся в зале, - блестя красной чешуей, на сокровищах, словно огромный коршун, восседал дракон.
        - И кто у нас тут такой смелый? Или такой глупый? - усмехнулся дракон, обнажая огромные зубы. - Кто спешит навстречу смерти? Что за жалкие смертные?
        Прайд с лязгом выдернул огромный меч, ловко перемещая щит на левую руку и пригибаясь, готовый к бою. Дракон громко расхохотался, не скрывая презрения:
        - Доблестный рыцарь пришел сразить дракона! И привел с собой помощников! Уродливый гном! А тут еще и жрица ничтожного божка! Я вижу каждого из вас! И тебя, хилый воришка, хоть ты и скрываешься за широкой спиной рыцаря! И тебя, юная волшебница. И тебя… Это ты?! Так это не рыцарь всех привел!
        - Да, не рыцарь, - ответил Лигтон сильным и звучным голосом. - Ты не ожидал меня увидеть, не так ли?! Так приготовься к смерти, Фирсашодар!
        - Жалкие наемники и воры, пришедшие по прихоти полоумного неудачника на верную смерть! Вам всем конец, как и вашим жалким собратьям, которые называли себя чьими-то советниками! А ты, Лигирканингтон, тоже найдешь тут лишь свою смерть. Когда-то я по доброте душевной отсрочил твою погибель! Но сейчас я больше не буду столь добр.
        Дракон перешел к действиям мгновенно: только что еще спокойно восседал на груде золота, разглагольствуя, - и вдруг прыгнул, извергая струю пламени.
        Прайд бросился в сторону, уходя с линии атаки, но при этом успевая полоснуть мечом по крылу зверюги. Бронар, увернувшись от струи пламени, отбил замах огромной когтистой лапы и ответным ударом секиры, одновременно с выпадом рыцаря, пробил чешую на сгибе крыла. Дракон взревел, но продолжил атаку. Лилиан быстро начертила в воздухе замысловатый узор - и в грудь дракона ударила молния. Однако, в отличие от клинков, молния не причинила совершенно никакого вреда. Дракон развернулся, примеряясь, кого атаковать первым.
        - Ничтожные! Вы надеялись заработать награду, да еще и добраться до моих сокровищ. Но вы найдете тут лишь свою смерть!
        Дракон взмахнул своим шипастым хвостом, и Маерон Лар, не успевший увернуться, с грохотом впечатался в стену. При этом совершенно явно послышался хруст ломающихся костей. Вор упал на сокровища, оставив на стене кровавый след, да так и застыл в неестественной позе. Прайд, не останавливаясь, метался вокруг дракона, умело прикрываясь от ударов и огня и в свою очередь нанося быстрые жалящие удары. Паладин до предела взвинтил темп своих движений и все равно не успевал за драконом, движения которого были одновременно похожи на бег огибающей камни воды и на стремительный удар летящей стрелы. Несмотря на свои огромные размеры, дракон двигался очень проворно.
        Очередной удар длинного клинка принес боль, дракон яростно взревел и, развернувшись, ринулся на рыцаря. Прайд только чудом умудрился увернуться, получив лишь скользящий удар в щит, все же отбросивший воина в сторону. Основная же тяжесть удара пришлась на стену, и древний камень не выдержал, рассыпаясь и крошась. Стена просела, в ней появились проломы, ведущие наружу здания, отдельные валуны полетели внутрь, попадая по голове и плечам дракона.
        Сбитый с ног паладин начал подниматься, опираясь на свой меч. Дракон развернулся к нему, но тут гном рубанул монстра по крылу. Фирсашодар взревел так, что из стены посыпались мелкие камешки. Он махнул крылом, сметая гнома, который отлетел, выронив секиру и тяжело ударившись всей спиной в стену. Прайд поднялся и, оценив ситуацию, ловко полез на громоздящиеся обломки рухнувшей стены.
        - Нахен, наставь меня на путь войны и даруй мне Карающий Молот Гнева! - выкрикнула Тария, увернувшись от кончика хвоста, едва не снесшего ей голову.
        Одной рукой жрица сжимала свою сверкающую булаву, а во второй вдруг появился пылающий огнем молот. Тем временем Бронар, на удивление быстро оправившийся от столь сильного удара о стену, вновь подхватил свою секиру и с ревом, лишь немного уступающим драконьему, прыгнул вперед. Удар пришелся в заднюю лапу, заставляя дракона взвиться и вновь переключить внимание на надоедливого гнома. Благословленная Нахеном жрица бросилась в атаку, воспользовавшись тем, что дракон отвлекся. Сверкающая смертоносная булава, с шелестом рассекая воздух, врезалась дракону в бок. Раздался хруст, словно на скованной морозом реке лопнул лед. Алая кровь брызнула тугими струями, подтверждая, что благословение Нахена, наложенное в столичном храме Уфура, не пропало даром.
        Лилиан сотворила еще одно заклинание - и облако голубых кристаллов окружило голову Фирсашодара, а в помещении повеяло морозом. Дракон взревел и, взмахнув изрубленными крыльями, тяжело поднялся к самому куполу. Прайд извернулся и с вершины остова стены рубанул длинным мечом, нанося новую широкую рану на крыле гиганта. Дракон шарахнулся в сторону, ударился в стену, но не упал, а выровнялся. Устремившись к рыцарю, он выдохнул долгую струю пламени в зажатого на стене героя. Прайд упал за камни и попытался спастись, накрывшись щитом.
        Но такого чуда произойти никак не могло, и пламя яростно накинулось на воина, охватив его со всех сторон. Камни вокруг потрескались и потекли, словно расплавленный воск со свечей. Жар выжег все живое, что могло скрываться в этих камнях.
        В живот дракону врезался десяток злобных ледяных шершней, сорвавшихся с кончиков пальцев Лилиан. Особого вреда они дракону не причинили, но раздражения добавили. Дракон развернулся и устремился вниз, к побледневшей от напряжения девушке. Однако едва он снизился, прямо под его брюхо выскочил гном. Бронар, увидев слабое место, изо всех сил ударил секирой по задней лапе, вновь попав в былую рану и разрубив плоть до самой кости. Тария, перехватив огненный молот двумя руками, обрушила удар на тот бок дракона, чешуя которого была проломлена ее булавой. Ответ дракона, несмотря на все раны, оказался убийственно молниеносным - он ударил Бронара лапой, распоров кольчугу, надетую под кожаной курткой, и отбросив гнома в сторону. Тотчас, изогнув шею, Фирсашодар сомкнул огромные челюсти на теле жрицы и мгновенно перекусил ее пополам, словно рыбешку. Из перекушенного тела Тарии брызнули фонтаны крови. Пылающий молот растворился в воздухе, но жрица была еще жива, загребая руками залитые кровью россыпи драгоценностей, словно пыталась подняться на несуществующих ногах, а дракон, не собирающийся второй раз оставлять
живучего гнома без внимания, уже устремился к нему.
        Бронар успел подняться на ноги и встретил атаку в полной готовности. Челюсти дракона клацнули, схватив пустоту там, где только что стоял гном. Зато Бронар не промахнулся, обрушив жуткий удар прямо на морду врага, оказавшуюся в удобном для него положении. Дракон извернулся и вновь хватанул гнома. И опять промахнулся. А вот гном оказался все так же неотразим - тяжелая секира угодила отточенным лезвием в довольно уязвимое место за костяным гребнем на шее. И, не оставаясь на месте, Бронар кувырнулся, подныривая под брюхо врага, и, вновь оказываясь у задних лап дракона, часто заработал грозным оружием. Фирсашодар ощутил ярость, смешанную с отчаянием: впервые за всю его долгую жизнь он вдруг осознал, что его могут победить. Не просто победить - убить!
        Но это новое чувство было не поводом сдаться без борьбы, а настойчивым позывом к яростным и продуманным действиям. Дракон ударил лапой. Ударил чуть медленнее, чем мог бы. Специально, вынуждая гнома увертываться именно в ту сторону, куда ему было нужно. И тотчас, еще не завершив удара лапой, стеганул хвостом. Удар подбросил Бронара в воздух, а дракон, не дав ему даже приземлиться, прыгнул вперед. Гном, поняв, что обречен, попытался извернуться и нанести хотя бы еще один удар. Дракон схватил ненавистного гнома передними лапами и одним мощным рывком разорвал его на части. Кровь Бронара расплескалась вокруг, смешиваясь с кровью других воинов и самого дракона.
        - Дедушка, они все мертвы! - закричала Лилиан, видя, как дракон неторопливо разворачивается в их сторону. - Мы проиграли!
        - Не все потеряно! Вспомни о руне Кислотного Хаоса! Воспользуйся этим заклинанием! - резко приказал старик. - Не думай о поражении! Ударь не жалея сил! А после я добью это ничтожество сам!
        Лигтон все это время с болезненным трепетом следил за схваткой, не ввязываясь в битву. Со своей безопасной позиции он видел, как ослабел Фирсашодар после удара благословенной булавой, которую метнула жрица. Также он видел, как гном изрубил крылья и задние лапы чудовища так, что он с большим трудом поднялся в воздух и не очень твердо стоял на израненных ногах. От него не укрылись раны, нанесенные разящим мечом паладина. Теперь близился его час, и Лигтон с волнением ждал того момента, когда сможет наверняка нанести беспощадный удар.
        Лилиан начала чертить в воздухе замысловатый символ. Дракон, ощутив нарастающую опасность, с ревом ринулся к волшебнице, словно забыл о своих ранах. Он был уже на расстоянии одного броска и разинул пасть, но в этот миг руна заклинания вспыхнула, рассыпаясь золотистыми искрами, а прямо в голову несущегося дракона с раскрытых ладоней Лилиан ударил зеленоватый вихрь. Дракон заревел от нестерпимой боли - кислота, в которую превратился вихрь, залила все его огромное тело, разъедая чешую, превращая в растекающуюся слизь мускулы и кости. Глаза дракона выжгло, и он, ослепленный, но не оглушенный, прыгнул вперед. Лилиан даже не успела сдвинуться с места - слишком много душевных сил отобрало у нее последнее заклинание. Дракон рухнул на девушку всем своим огромным весом. Кровь и внутренности волшебницы брызнули из-под израненного брюха чудовища. Дракон замер, прислушиваясь к окружающему. Волшебница погибла, и кислотный вихрь утих, оставив только раны и боль. Безошибочно повернув морду в сторону мага, дракон вдруг рассмеялся.
        - Ну что, Лигирканингтон, теперь твоя очередь! - прорычал он, отсмеявшись. - Все твои слуги мертвы. Теперь ты остался один! Здесь только ты и я! И что же ты скажешь теперь? Ты жалок и немощен в этой оболочке!
        Шляпа Лигтона слетела, а дыхание дракона растрепало седые волосы мага, но тот не дрогнул и не отступил. Напротив, он решительно вышел из своего безопасного ранее места и пошел по кругу, заставляя дракона разворачиваться и смещаться вслед за собой.
        - Это ты жалок, червяк! - ответил старик. - Моя очередь пришла, в этом ты действительно прав! Вот только ты тешишь себя глупой надеждой на несбыточное…
        Глаза мага излучали холод, плечи распрямились, морщины разгладились, а черты лица заострились. Он отбросил свой посох в сторону, и теперь в глаза дракону смотрел молодой человек, только что от силы разменявший третий десяток.
        - Ты оставил меня жить в этом немощном теле пятьдесят лет! - продолжил маг внезапно окрепшим голосом. - Ты присвоил мои сокровища, которые я копил веками! Ты достоин смерти, Фирсашодар! Достоин и получишь ее!
        - Дурак! - зарычал дракон, порождая в своей груди огонь. - Ты уже мертв!
        И в этот момент с вершины разрушенной и оплавленной стены прыгнул воин в закопченных и потемневших доспехах. Лигтон, преподнося этот щит, перед началом путешествия поведал паладину, что на нем могущественные чары, которые позволят многократно увеличить сопротивляемость огненной стихии, в частности огненному дыханию дракона.
        Щит спас Прайда, оградив его от струи пламени. Кроме того, заклинание, придающее скорости, еще действовало, как и Божественное Благословение Нахена, которое призвала Тария перед тем, как они вошли во дворец. Только благодаря этому Прайд сумел так далеко прыгнуть, долетев до головы дракона. У него больше не было щита, но щит ему был сейчас не нужен. Пропустив ментальную энергию через свой клинок, рыцарь, вложив в удар всю инерцию падения и всю свою огромную силу, всадил меч туда, куда уже наносил удар гном, - под топорщащийся веером костяной гребень, опоясывающий голову дракона. Обычно гребень закрывал мягкую шкуру уязвимого места, но сейчас, когда дракон, наклонив голову, готовился испепелить мага, гребень приподнялся, приоткрыв уязвимую точку. Тяжелый клинок распорол мускулы холки и, пройдя под основанием черепа, пронзил мозг. Оставив застрявший меч, Прайд скатился по спине дракона и бросился в сторону.
        Дракон заревел, извиваясь всем телом и молотя лапами и крыльями. Он свивался кольцами, как раненая змея, разбрызгивая свою кровь и вздымая в воздух брызги из золотых монет и драгоценностей. Крылья хрустели, ломаясь в агонии. Наконец, последний раз вздрогнув всем телом, дракон вытянулся и затих. Все это время Лигтон шаг за шагом приближался к бьющемуся в конвульсиях дракону и теперь оказался прямо возле его головы. Вглядевшись в замершие черты своего врага, маг плюнул в залитую кровью морду:
        - Мертв ты! Мертв и жалок! И с твоей смертью я наконец обрету свой истинный облик!
        Паладин, слышавший весь разговор, вначале думал, что Лигтон заметил его осторожные движения и тянет время, отвлекая внимание дракона. Да и слишком много сил и воли отнял бой, чтобы размышлять о словах, произносимых магом. Но теперь до Прайда начал доходить смысл всего происходящего, и рыцарь удивленно воззрился на мага…
        Нет, уже не на мага, а на дракона в человеческом обличье. Обернувшись к воину, маг не смог сдержать насмешливой ухмылки:
        - А тебе, храбрый рыцарь, я благодарен за самоотверженность и бесконечное мужество. Я буду вспоминать тебя долгими вечерами. Но, к твоему, несомненно, сожалению, тебе, герой, не суждено вернуться из этого славного похода. Придется доблестно пасть в сиянии славы. Моей славы! И ради богатства. Моего богатства!
        Лигирканингтон захохотал. Фирсашодар, выглядевший совершенно мертвым, при звуке этого хохота выдохнул последнюю, предсмертную струю пламени в Лигтона. На большее не осталось в его огромном теле ни сил, ни самой жизни, и, выдохнув пламя, он умер окончательно. Но бушующий несколько мгновений огонь не причинил Лигтону совершенно никакого вреда - он предусмотрительно, еще наблюдая за сражением из безопасного места, оградил себя соответствующим заклинанием.
        Прайд, осознавший всю бессмысленность гибели товарищей, а также безнаказанность, на которую рассчитывал Лигтон, бросился к магу, надеясь придушить его голыми руками. И, доберись воин до своего обидчика, он легко свернул бы ему шею. Но Лигтон рявкнул короткие слова заклинания, и паладин почувствовал, что не может пошевелить даже пальцем. Он напрягал всю свою волю, но даже зубами не мог скрипеть - маг наложил на него заклинание парализации.
        Черты того, кого все считали чудаковатым старым магом, начали быстро искажаться - со смертью Фирсашодара заклинание, наложенное на Лигирканингтона, тоже умирало, и теперь дракон возвращался в свой настоящий облик. Тело изменялось, увеличиваясь в размерах, одежды трещали и рвались. Лигирканингтон понимал, что сейчас он особенно уязвим, но все враги, кроме обездвиженного рыцаря, пали, сраженные мощью Фирсашодара. Счастливый, дракон хохотал, ликуя и упиваясь своей победой. И тут произошло то, чего не мог предвидеть ни Прайд, ни один из драконов, находившихся в зале. Неожиданно смех Лигтона оборвался, сменившись бульканьем и хрипом. Он повернулся, пытаясь рассмотреть что-то, и Прайд заметил вдруг торчащий в его шее чуть ниже затылка тяжелый метательный кинжал. Еще один кинжал, мелькнув в воздухе едва уловимым росчерком, вонзился в грудь удивленного Лигирканингтона - туда, где еще билось заключенное в человеческое тело сердце дракона.
        Лигирканингтон бесформенной тушей рухнул на труп своего давнего врага - уже не человек, но еще не дракон. А изумленный Прайд, со смертью Лигтона вновь обретший способность двигаться, увидел, как, с трудом волоча ноги, навстречу ему ковыляет улыбающийся Маерон Лар.
        Глава 7
        Хозяин Мертвого леса
        - Отдохнете, как и все в этом лесу, призванные отдыхать вечно!
        Неведомый гость неторопливо вышел на поляну. Впрочем, гостями здесь были как раз собравшиеся на поляне вокруг костра путники, а он являлся, скорее, частью этого леса. Лучи Горра осветили его фигуру - черная грубая кожа, напоминающая кору дерева, большие глаза, мерцающие в глубоких темных глазницах внутренним зеленым светом, клочки старой одежды, едва покрывающие могучий торс, и длинный темный плащ, свисающий за его широкими плечами, словно безвольно опущенные крылья неведомой птицы.
        - Знаете ли вы, где сейчас стоите? - Голос вопрошающего был подобен далеким грозовым раскатам.
        - Я стою на поляне богомерзкого леса! - воскликнул Регнар с вызовом, поднимая свой топор на плечо.
        Хохот, подобный раскатам близкого грома, разнесся по лесу, многократным эхом отражаясь от древних стволов. От этого хохота поднялся ветер, с громким шелестом растрепавший голые кроны черных деревьев. Напуганному больше всех Гефоргу показалось, будто весь лес сейчас смеется над их глупостью и непростительной дерзостью.
        - Ты стоишь сейчас в самом сердце Сияющего леса, гном. Вы, смертные, по незнанию своему и невежеству называете его сейчас Шаллирским.
        - Ты сказал «Сияющего»? - переспросил Регнар, несколько теряя кураж забияки. - Сияющий лес - лишь легенды да сказки, да и в этих сказках он находился далеко на западе…
        - Мы не можем быть в самом сердце леса, - возразил Гефорг, к которому от страха вернулись и силы и способность соображать. - Шаллирский лес простирается на несколько дней пути, а мы шли по его краю неполную половину ночи. За столь короткое время мы не прошли бы и…
        - Вы шли моей Тропой.
        - Но кто ты? - подала голос Элейн, пристально вглядываясь в собеседника. - Похоже, ты знаешь, кто мы, но мы не знаем о тебе ничего. И какими бы ни были твои намерения насчет нас, хотелось бы знать - кто ты?
        - Кто я? - переспросил гость, которого, казалось, позабавил этот вопрос. - Я - Лесничий. Я - Хозяин Сияющего леса. Сияющего, а не богомерзкого. Именно так он звался многие века назад. Я сотни лет назад был Хозяином Сияющего леса, и сейчас я все так же его Хозяин.
        Деревья вновь раздвинулись, и на поляну вышли волки. На Гефорга накатила липкая волна страха, когда он понял, что глаз не может разглядеть огромных зверей даже в ярком свете Горра. Волки состояли из самой клубящейся тьмы, принявшей очертания гордых зверей.
        - Грозный Хозяин, - негромко добавил один из волков, подходя к ноге Лесничего и касаясь его опущенной руки своим боком.
        Ладони Нарлинга мгновенно вспотели, и он едва не выронил свой меч. Переведя взгляд на всегда невозмутимого Экраима, который тоже был отлично виден в лунном свете, юноша заметил, как напряжен наемник, словно приготовился к, возможно, последнему своему прыжку.
        Остальные могучие звери, мягко и бесшумно ступая широкими лапами, обогнули поляну с двух сторон, окружая путников.
        Зеленый свет в глазах Лесничего разгорелся ярче, а ветер завыл, пригибая кроны деревьев, вторя его мыслям или воспоминаниям.
        - Когда-то этот лес был благословенным местом, - тяжело произнес Лесничий, опуская голову. - Но теперь он проклят. Время разделило то, что осталось от великого леса, пристанища Детей Увара. Проклятие богов неумолимо убивает ту часть Сияющего леса, которую вы, смертные, зовете Шаллирским. Но моя сила еще позволяет сохранить свою власть над той его частью, которую вы назвали Солнечным.
        Гефорг вдруг ощутил, что страх отступает, будто смываясь серебристым лунным светом, струящимся с чистого ночного неба. Лесничий был, несомненно, грозным и могущественным Хозяином леса, возможно, сравнимым по своей силе с богами, но его мощь не угрожала сейчас путникам, как бы ни были страшными вид и голос. Юноша, стараясь не шуметь, убрал клинок в ножны. Деревья высились кругом подобно зловещим исполинам. Тьма царила вокруг, но Гефорг теперь осознавал, что эта тьма - всего лишь темнота ночи. Зла не было на поляне, как и во всем окружающем их лесе. И тьма этого леса не была связана ни с силами Мрака, ни с богами Черного Трона.
        - Но без них тут не обошлось, сын Нарлинга, - неожиданно вымолвил Лесничий, как будто прочитав мысли Гефорга, хотя, быть может, так оно и было. - И вас я ждал уже долгое время.
        Остальные ощущали то же самое, что и молодой человек, - гном опустил топор на землю и оперся о его рукоять, а южанин расслабился, убрав свои клинки, хоть и не спешил выходить к свету костра.
        - Ждал нас? - переспросил Регнар. - Но зачем?
        - Мои верные слуги доставят вас туда, где мы сможем обо всем поговорить без суеты и спешки, - распорядился Хозяин леса, не считая нужным отвечать на вопрос гнома и указывая жестом на своих волков. - А после этого у вас будет время набраться сил.
        - Чтобы я сел на этого монстра, выползшего из Бездны?! - взвился гном, не поднимая, однако, топора. - Да ни за что на свете!
        - Ты можешь не ехать, - согласился Лесничий, и огонь в его глазах насмешливо полыхнул. - Судя по всему, ты самый бестолковый член вашего отряда, и потеря такого, как ты, не скажется на общем возможном будущем. Каждый сам кует свое грядущее. Я не буду возражать, если ты останешься тут. Ты должен знать лишь одно - никто не возвращался из этого леса просто по собственной воле. Как видишь, выбор у тебя есть немалый - остаться навеки здесь или смирить гордыню и поехать с остальными. Тебе решать.
        К каждому из путников, мягко ступая большими лапами, подошел один из волков, словно звери заранее сговорились о том, кто кого повезет. С такого близкого расстояния можно было получше рассмотреть жутких зверей. По грудь рослому человеку, такому, как Нарлинг или эль Нарим, звери были по плечо девушке и гному. Густая темная шерсть как раз и создавала впечатление клубящейся тьмы, потому что каждый толстый длинный волос ее не имел иного цвета, кроме бесконечно черного, не отсвечивающего даже в серебряном свете Горра. Волк, подошедший к Нарлингу, взглянул в глаза юноши и обнажил в страшном оскале огромные белые клыки. Сердце Гефорга забилось так быстро, как будто пыталось вырваться из груди и сбежать.
        - Садись, человек, - вдруг совершенно четко вымолвил волк, и Нарлинг от этих слов вздрогнул и вышел из ступора.
        Глубоко вздохнув, как вынырнувший из воды пловец, юноша оглянулся по сторонам и обнаружил, что все остальные, включая неуемного Регнара, уже сидят на широких спинах волков. Гефорг торопливо вскарабкался на волка, цепляясь за густую шерсть и чувствуя, что сидеть на могучем звере ничуть не хуже, чем в седле сбежавшего недавно коня. Пока он так размышлял, устраиваясь поудобнее, Лесничий шагнул к кромке деревьев, опоясывающих поляну, и в мгновение ока растворился в лесу.
        Волки бесшумно устремились следом, и деревья точно таким же волшебным образом расступились перед ними. Через несколько мгновений ничто не нарушало покоя залитой серебряным светом поляны. И даже костер, едва только последний волк скрылся в лесной чаще, вдруг сник и погас совсем, как огарок свечи, накрытый колпачком для тушения свечей.
        Волки бежали ровной мягкой рысью. Настолько ровной, что всадники вовсе не чувствовали их поступи. Экраим невольно вспомнил лучших скакунов, выведенных на просторах его родины: изящные и тонкие кони были на удивление выносливы и быстры. А одним из основных их достоинств всегда считался неповторимо легкий и плавный шаг. В седле такого скакуна даже неподготовленный всадник мог проехать полдня и не растрясти спины.
        Гном что-то тихо ворчал себе под нос, вглядываясь в расступающуюся впереди дорогу из-под нахмуренных кустистых бровей. Ему не нравился Лесничий и еще больше не нравились волки. Но гном, имевший за свою жизнь не одну встречу с силами Мрака, чувствовал, что ни в волках, ни в Хозяине нет зла Черного Трона. Элейн, казалось, и вовсе наслаждалась этой поездкой на спине огромного волка. Она сидела совершенно прямая, с радостной улыбкой, блуждающей на ее губах. Ей даже хотелось раскинуть руки в стороны крыльями и запеть какую-то неведомую ей самой древнюю песню, нашептываемую ей деревьями, мимо которых они проносились.
        Только Нарлинг, вцепившись в шкуру волка и пригнувшись к его загривку, чувствовал себя далеко не лучшим образом. Нельзя сказать, чтобы сама поездка доставляла ему какие-то физические неудобства. Но вот эмоции, в большинстве своем выраженные в страхах и недобрых предчувствиях, от которых подводило живот, не давали ему спокойно ожидать дальнейшего развития событий. Немного расслабившись на горячей, как деревенская печка, спине волка, юноша еще больше склонился и крикнул в самое ухо зверя:
        - Куда вы нас везете?
        - Не кричи так, человек, не то я могу нечаянно уронить тебя. А Хозяин не будет доволен, если один из его гостей убьется о корни и землю, - рыкнул в ответ волк, нервно прядая ушами, как отгоняющая слепней лошадь. - Мы бежим в священное место.
        - Священное место? - переспросил Нарлинг изумленно, сбавив тон до громкого шепота.
        - Да, одно из тех мест, которое пока еще не умирает под гнетом проклятия богов.
        Гефорг хотел расспросить, что это за проклятие, которое наслали боги, но волк прыгнул вперед, ускоряя бег, и юноша лишь сжал зубы, еще крепче вцепляясь в жесткую шерсть зверя.
        Внезапно деревья стремительно расступились, и в глаза путников ударил отраженный от воды свет Горра. Обрывистый берег омывали быстрые воды широкой реки. Волки не замедлили бега, а, напротив, оттолкнувшись всеми четырьмя лапами, взмыли над рекой. Гефорг ахнул от ужаса - противоположный берег казался таким далеким, что он даже подумать не мог о том, что до него можно допрыгнуть. Однако волки выпущенными из лука темными стрелами легко перепрыгнули бурлящий поток и вновь продолжили бег под сенью вековых деревьев.
        - Что это за река? - спросил Нарлинг, придя в себя после безумного прыжка.
        - Вы, смертные, зовете ее Темной Рекой, - отозвался волк. - Она разделяет то, что осталось от Сияющего леса, на две половины.
        Вскоре деревья отступили, и перед путниками раскинулась гладь озера, на берегу которого волки и вовсе остановились. Черная вода играла бликами лунного света, маня и притягивая взоры уставших путников. Противоположный берег озера в темноте был совершенно не виден, и казалось, что оно уходит куда-то в бесконечность. Неподалеку от остановившегося отряда, среди разросшегося кустарника и деревьев, едва можно было распознать стены каких-то строений.
        Лесничий уже ждал их, задумчиво глядя на лунную дорожку в водах озера, стоя на вершине чего-то, более всего напоминающего фундамент разрушенной башни. Его рваный плащ трепетал от легкого ветерка.
        - Что это за место? - спросила Элейн, первой спрыгивая со спины волка на землю.
        - Все это - мой дом, - отозвался Лесничий, и в голосе его теперь явно звучали грусть и непомерная усталость. - Когда-то эти развалины были светлыми домами Детей Увара. Теперь это просто руины, мертвые и холодные.
        Все путники спешились, вслушиваясь в слова Хозяина и вглядываясь в окружающее их древнее место, но говорила пока только Элейн - в отличие от других, девушка чувствовала себя как дома.
        - Дети Увара? - переспросила она. - Кто это? Я никогда не слышала о них.
        - Дриады, - коротко ответил Лесничий, не собираясь вдаваться в подробные объяснения. - Друзья, сегодня вы узрите судьбу Эпама.
        - Судьбу Эпама? - переспросил Регнар, и в его голосе впервые вместо недовольства и агрессии зазвучали нотки удивления и даже растерянности.
        - Да, Мраморная Стена, - подтвердил Лесничий, бросая взгляд на гнома. - Ты увидишь судьбу нашего мира.
        Гном пристально посмотрел на Лесничего, но ничего больше спрашивать не решился. Вместо этого он молча потупил взор и погрузился в какие-то свои тяжелые мысли.
        - Почему мы? - воскликнул Гефорг, боясь, что обещанное Лесничим сулит им всем лишь дополнительные несчастья и беды. - Почему ты выбрал именно нас? Мы что, единственные дураки, сунувшиеся в твой лес? Разве нам своих проблем недостает, и кто-то из нас просил тебя показать нам судьбы всего мира? Может, ты считаешь, что нам слишком легко без всей той тяжести, которую наверняка несет это твое знание? Или мы…
        Лесничий сделал рукой останавливающий знак, и слова застряли у Нарлинга в горле. Хозяин леса повернулся и вдруг оказался совсем рядом с путниками, на самом берегу озера. С печальной улыбкой он заговорил:
        - Вы сейчас находитесь как раз в той части Сияющего леса, которую теперь смертные зовут Солнечным лесом. Тут моя власть все еще сильна. На этом берегу озера до года Огненных Слез стоял светлый город Аз-Муралан. Это был город дриад. Но тут жили и люди и эльфы… - Огонь в глазах Лесничего потускнел, а голос зазвучал совсем глухо. - В этот город приходили, как желанные гости, даже гномы. Но все стало иначе в год Огненных Слез, когда на Эпам с Небес обрушились горящие каменные глыбы. Реки поменяли свои русла, равнины вздыбились холмами, а леса сгорели в огне. Сияющий лес разделила Темная Река. Город оказался разрушен, а все населявшие его погибли. И лишь озеро чудом уцелело таким, каким оно было до той страшной поры.
        Лесничий замолчал, погрузившись в воспоминания. Путники молча дожидались, когда он сам нарушит молчание, понимая, что рассказ о тех событиях звучит сейчас от непосредственного очевидца. Хозяин леса молчал довольно долго. Наконец он тяжело вздохнул и продолжил:
        - Это озеро, как когда-то и этот лес, называется Сияющим. В давние времена смертные приходили к нему в поисках ответов на волнующие всех вопросы о том, что же ждет их в будущем. Но воды озера приоткрывают завесу тайны грядущего далеко не каждому пришедшему. Озеро видит любого насквозь - со всеми его страхами, пороками, тайными мыслями и желаниями. Оно видит и великих героев, и тех, кому суждено стать воплощением зла. Однажды Сияющее озеро показало мне путников, входящих в мой лес. До этого на протяжении нескольких сотен лет озеро не показывало мне ничего. И именно волю этих священных вод я исполнил, проводив вас сюда. Вы должны заглянуть в Сияющее озеро, как оно того хочет.
        Элейн первой шагнула к кромке воды и, опустившись на корточки, коснулась водной глади ладошкой. Сейчас, когда вода была совсем близко, девушке показалось, что она едва заметно светится. А там, где ее рука коснулась поверхности, свечение стало чуть сильнее, будто сама ладонь засветилась в воде мягким теплым светом. Элейн отдернула руку, и свет вновь стал едва различимым.
        - Вода совсем теплая, как парное молоко, - промолвила девушка.
        Остальные путники, не замечая ничего настораживающего, тоже приблизились к самой кромке спокойной водной глади.
        - И чего в этом озере особенного? - ворчал Регнар, скорее следуя привычке, чем высказывая свои настоящие мысли: просто иначе реагировать на что-то, сильно воздействующее на его разум и душу, он не умел. - Может, там водится особенно вкусная рыба?
        - Идите за мной и ничего не бойтесь, - приказал Лесничий, выходя впереди всех, прямо в воду озера.
        При каждом шаге Хозяина леса под его ногами разгорался призрачный теплый свет. Темные стволы деревьев закачались от сильных порывов ветра, но воды озера оставались совершенно гладкими, да и путники не ощущали ни единого колебания воздуха. Лесничий раскинул руки и, подняв голову к небу, запел, продолжая неторопливо шагать по водной глади. Завороженные происходящим, путники двинулись следом, выполняя волю Хозяина леса и с замиранием сердца понимая, что вода озера не расступается, принимая их в свою глубину, а держит, как будто они шагают по совершенно гладкому и прозрачному горному хрусталю. Весь окружающий мир вдруг скрылся в недостижимой дали, угасли все посторонние образы и звуки, оставляя лишь тьму вокруг, мерцающую гладь воды под ногами и хриплый голос Лесничего, поющего неимоверно древнюю тоскливую песню. Песню, от которой даже обожженные многими потерями и лишениями сердца Регнара и Экраима вдруг затрепетали, переживая вновь все горести и радости, смех и слезы их жизни и жизней их предков.
        Невольно друзья старались держаться ближе друг к другу, будто в таком призрачном единении черпали силы, пытаясь справиться с ураганом эмоций и воспоминаний, нахлынувших на них. Элейн, ощутив совсем близко Нарлинга, взяла его за руку. Свечение воды начало усиливаться, разгораясь и пульсируя в такт песни Лесничего, остановившегося и повернувшегося к своим гостям лицом. Вскоре путники перестали видеть даже друг друга, лишь ощущая присутствие каждого находящегося рядом. Пение Лесничего достигло надрывного пика, буквально физически ранящего души, и вдруг смолкло. На путников накатило ощущение, словно лопнула какая-то плотина, сдерживающая нечто еще большее, чем то, что испытали они до этого. Сияние стало таким сильным, что друзьям пришлось зажмурить глаза, и в этот момент мир перевернулся…
        Друзья медленно открывали глаза и осматривались. Они очутились посреди сухой, выжженной солнцем пустыни. Только бескрайние пески да редкие клочки искореженного кустарника, торчащие то там, то тут. Путники удивленно озирались, пытаясь понять, как могли они из испытанной только что бури эмоций вдруг оказаться в столь угнетающем мертвом мире.
        - Смотрите! - воскликнул Гефорг, рассмотрев неподалеку знакомый остов башни, торчащий из песка костями скелета: именно на этих руинах дожидался Лесничий, пока волки привезут к озеру его гостей. Вот только озера больше не было - один песок вокруг. - Где мы? Неужели это Сияющий лес?
        - Мы не иначе в Бездне Мрака! - ответил Регнар хриплым голосом. - Но мой верный топор при мне, и я наконец сойдусь в битве с хозяевами Черного Трона!
        - Посмотрите! - воскликнула Элейн, указывая на небо и ощущая, как слабость накатывает на нее от страха, не испытанного с тех пор, как она переступила границы Шаллирского леса. - Это не может быть священным Оком Увара!
        На мертвенно-белом небосводе светило солнце. Только солнце это было совсем не привычным солнцем их мира. Черное, с алыми пульсирующими прожилками, слепящее своей неестественностью, оно висело в зените. Казалось, жуткое светило высасывает саму душу любого, кто оказался под его лучами.
        - Это Горр? Или Торр? - неуверенно предположил Гефорг, надеясь, что всему этому есть совсем не такое страшное объяснение.
        - Нет, - мрачно отозвался Экраим, уже не раз и не два видевший это небо в своих снах. - Это Око Рамита.
        - Ты прав, Экраим эль Нарим, - раздался голос Лесничего, и путники, обернувшись, вновь увидели его стоящим на развалинах башни. - Это новое солнце Эпама. Это Око Рамита.
        - Око Рамита?! - вскинулся в негодовании гном, выдергивая из-за спины топор.
        - Где мы, во имя Бездны, ответь?! - закричал Гефорг, ощущая, как от ужаса шевелятся волосы на его голове.
        - Озеро Сияния показывает вам грядущее. То, что ждет Эпам в будущем, - проговорил Лесничий. - Не держитесь за это место. Отпустите свой разум… и ужаснитесь.
        Мир подернулся пеленой и закружился в бешеном вихре. Страшные видения мелькали перед лицами путников: разрушенные города, заваленные горами разлагающихся трупов; пустыни, усеянные костями в тех местах, где некогда разразились страшные битвы с силами Мрака; Пораженные, прежде бывшие людьми, ликующие и пытающие страшными пытками тех, кто еще выжил и не покорился; повешенные, распятые, насаженные на кол, корчащиеся в агонии, пропитывая землю своей кровью люди, гномы, эльфы; многочисленные твари, чья принадлежность к слугам Черного Трона была очевидной, рвущие агонизирующих людей и пожирающие их… Всюду чувствовалось, что мир соприкоснулся с великим злом, которое теперь, словно смертельная болезнь, убивает его. Небеса выцвели, и Око Увара пало с небосвода Эпама. Око Рамита - брата Таллара, верховного бога Мрака - взошло на мертвом небе отравленного мира. Орды Пораженных возводили всюду отвратительные храмы, в которых проводили нечестивые обряды, открыто поклоняясь своим проклятым богам. Мир, ставший совершенно непригодным для жизни…
        - Этого не может быть, - прошептал Гефорг, буквально раздавленный увиденным.
        - Может. И именно таким будет будущее Эпама. Если только вы не сумеете помешать этому.
        Жуткий мир смазался, как картина из сухого песка на сильном ветру. Путники вдруг опять очутились под серебряным светом Горра в волшебном лесу. Только стояли они теперь не на мерцающей светом глади воды озера, а на каменистом дне: воды озера отступили, померкнув и превратившись в обычную темную воду. Только свет Горра спокойно отражался в темной воде, рисуя серебром лунную дорожку.
        Гефорга трясло, будто в лихорадке. Каким же дорогим показался ему тот мир, в котором он сейчас жил. Посмотрев на небо, усеянное звездами, он вдохнул полной грудью чистый осенний воздух - и только после этого решился посмотреть на друзей. Элейн сидела на земле, обхватив ноги руками и опустив голову к самым коленям. Гном и южанин стояли неподвижно с каменными лицами. Только на лице Экраима играли желваки, выдавая состояние, в котором он сейчас пребывал. Однако у наемника хватило сил склониться к скрюченной девушке и осторожно положить ей руку на плечо.
        - С тобой все в порядке? - едва слышно поинтересовался он.
        Элейн лишь слегка кивнула головой, еще не в силах подняться из такой защитной позы, инстинктивно выбранной ее организмом. Ужас, поднимающийся из самого сердца, душил девушку, мешая распрямиться. Ничего живого - ни деревьев, ни цветов, ни птиц, только сплошная мерзость Мрака повсюду.
        Мраморная Стена тяжело вздохнул, убирая зажатый в руках топор обратно в заплечный чехол. Гном выглядел практически таким же, как обычно, только по побелевшим костяшкам пальцев, сжимавших рукоять топора, да по потухшему взгляду можно было понять, что и для него все произошедшее не прошло даром.
        - Но что мы можем сделать вчетвером против сил Мрака? - воскликнул Регнар, и уже по самому этому вопросу, лишенному обычной бравады и уверенности в своей способности в одиночку победить весь мир, было видно, насколько гном потрясен. - Только пасть в славной битве! Но спасет ли это Эпам? И если нет, то кто воспоет наши подвиги в грядущем? Вечная память невозможна без выживших потомков. Что же нам делать, Лесничий?
        - Вчетвером мы не сумеем сделать ничего, - выдавила из себя Элейн и с трудом поднялась, опираясь на подставленную эль Наримом руку. - Надо собирать армию и вместе уничтожить всех тварей, стоящих на стороне Мрака.
        - Собирать армию? - изумился Гефорг, пытаясь прикинуть, скольких человек лично он сумеет позвать: получалось как-то совсем немного - на великую битву с силами Мрака никак не наберется.
        - Ты совершенно права, Элейн Калагер, - вновь заговорил Хозяин Сияющего леса, и голос его обрел былую мощь. - Только сообща вы сумеете победить Мрак и подарить Эпаму светлое будущее. Озеро показало мне будущее каждого из вас четверых. И я безмерно удивлен увиденным. Воистину даже боги не могли бы собрать вместе именно вас… всех… Это…
        - …Судьба, - закончил за Лесничего Экраим, у которого в голове вдруг всплыли все странные видения, постоянно преследующие его. - Эта капризная и своенравная мать всех богов способна и не на такое.
        - Да, эль Нарим, - согласился Лесничий. - Может, именно Судьба, вне зависимости от того, что именно ты подразумеваешь под этим словом. Ты ведь уже сам понял много больше, чем показало тебе озеро. И поняв, согласился со своей спутницей. Ты готов призвать свой народ на битву с приспешниками Мрака.

«И если ты призовешь - люди пойдут за тобой хоть на край света, хоть на верную смерть…» - зазвучали в голове наемника слова, сказанные в последнем его видении старым верным другом. Насколько же видения Экраима был похожи на то, что показало ему озеро!
        - Я кое-что расскажу вам, - вновь заговорил Лесничий, мгновенно оказавшись рядом и обращаясь уже ко всем. - Раньше, еще до года Огненных Слез, не раз и не два появлялись нарушения материи Эпама, и в мир наш пытались прорваться силы Мрака. Для этого они выбирали человека, чей разум оказывался слаб и чья кровь была изначально отравлена Мраком. Силы зла совращали его, и боги Черного Трона даровали ему силу. Божественную силу. Он становился их Чемпионом.
        - Чемпионом Мрака, - эхом прошептал гном. - Но это же лишь детские сказки.
        - Легенды твоего народа, Мраморная Стена, еще помнят те дни. Чемпион Мрака, чтобы доказать свою силу и мощь, побеждал в битвах других Фаворитов богов Черного Трона, собирая под свое знамя несметное войско зла. Но каждый раз на битву с Чемпионом Мрака выходил Чемпион Света.
        - Чемпионы Света? - рассеянно переспросила Элейн. - Лично я вообще впервые слышу о каких-то Чемпионах. Кто они, Чемпионы Света?
        - Смертные, с могучей волей и непреклонной верой. Верой в торжество Света. Последний Чемпион Света пал в битве с Чемпионом Мрака.
        Лесничий умолк, но затем вновь заговорил, и зеленый огонь в его глазницах запылал ярче:
        - В год Огненных Слез, тысяча шестьсот тридцать лет назад, случилось страшное. Сивунг, Чемпион Света, пал в битве с Ворацеусом, Чемпионом Мрака, сумев перед кончиной смертельно ранить противника. Ворацеус, перед тем как его изгнали из нашего мира, сумел непостижимым образом ослабить одну из Четырех Печатей, которыми издревле заперты Северные Врата - портал богов. Остальные Печати остались нетронутыми, но и того, что была ослаблена одна из Печатей, оказалось достаточно. Небо заплакало огненными слезами, Мрак начал постепенно отравлять наш мир. Появились твари, искореженные Мраком, - Пораженные, а затем зараза Мрака пришла и к людям и к гномам. Демоны, пришедшие из Бездны, ходят по Эпаму. Тысячу шестьсот тридцать лет не объявлялся Чемпион Мрака, который попытался бы объединить Пораженных и прочих приспешников Мрака…
        Хозяин леса замолчал на полуслове. Яркое зеленое пламя, рвущееся из глазниц Лесничего, освещало ночную тьму.
        - По Эпаму бродит Чемпион Мрака? Сейчас? - нарушив тишину, спросила Элейн, сама испугавшись своей страшной догадки. - Ты это хотел сказать?
        - Именно так, Элейн Калагер, - согласился Лесничий. - Чемпион Мрака уже среди смертных. И он собирает свои силы и свое войско, готовясь к решительному бою, от которого будет зависеть само существование Эпама.
        - Ты хочешь сказать, что кто-то из нас является Чемпионом Света? - недоверчиво спросил гном, оглядывая своих спутников.
        - Нет, конечно, - невесело усмехнулся Хозяин леса. - Среди вас нет Чемпиона. Вы продолжите путь в древнюю столицу предков Регнара. А затем каждый из вас обретет свое предназначение. Не одни Чемпионы вершат судьбу Эпама. Они - лишь самый кончик острия скрещивающихся клинков. Вас ждут иные судьбы и свершения. Да будет так. А теперь вам пора отдохнуть. Вы устали и голодны. Оставьте тревоги на завтрашний день. Поешьте и поспите на берегу Озера Сияния. Тут вам ничто не угрожает.
        С этими словами Хозяин леса шевельнул пальцами, и неподалеку от того места, где они стояли, вспыхнуло веселое пламя костра. У Экраима изумленно расширились глаза - южанин узнал и облюбованный им на поляне обломок ствола, и сложенные им особой кладкой вокруг него толстые ветви.
        - Впрямь давно пора перекусить! - согласился гном, привычно прячась за своей бравадой и ощущая, что живот действительно подводит от голода, еще более острого после всего пережитого здесь.
        Гефорг вдруг вспомнил прикосновение тонких пальцев Элейн к его руке, когда, не в силах справиться в одиночку со своими переживаниями, девушка инстинктивно нашла рядом руку Нарлинга. Элейн понравилась ему с самого их знакомства. Ее красивые черты, точеная фигурка, шаловливые искорки, прячущиеся в серо-голубых глазах, и даже ее смелый, зачастую кажущийся заносчивым характер - все это нравилось юноше с каждым днем все больше. Сейчас, после пережитой встряски, Гефорг совсем было решился подойти к Элейн и заговорить о том, что чувствует…
        - Кушать подано! - громко возвестил Регнар, успевший достать из сумки девушки остатки мяса и лепешек и даже подогреть все это на огне костра.
        Эта нехитрая еда показалась изголодавшимся и пережившим небывалую эмоциональную встряску путникам просто восхитительной. Прикончив свою порцию съестного, гном извлек из недр своей одежды еще один небольшой кожаный бурдюк, в содержании которого никто из путников не сомневался. Регнар, отлично зная отношение своих товарищей к веселящим напиткам, молча влил в себя его содержимое. Довольно крякнув и с сожалением спрятав опустевший бурдюк, гном улегся возле костра и через мгновение уже храпел на всю округу. Гефорг чувствовал себя настолько вымотанным, что, с трудом осилив скудный ужин, доедал последние крошки уже с закрывшимися глазами. Не в силах бороться со сном, он завалился там же, где и сидел, не замечая ни жесткой земли, ни храпа гнома. Экраим, не чувствуя сейчас усталости, неспешно съел свою долю ужина, так же неторопливо ополоснул руки и лицо в водах озера - и только после этого, надвинув глубже капюшон, привалился спиной к обломкам башни и тихо уснул. Уснул впервые за долгое время без кошмаров и сновидений.
        Только Элейн сон никак не мог заманить в свои призрачные чертоги. Девушка долго сидела у костра, глядя на пляшущие языки и вновь и вновь переживая все увиденное в водах озера. Затем она поднялась и медленно, стараясь не потревожить никого из спящих товарищей, переместилась на самый берег, где неподвижно и безмолвно сидел Лесничий, погруженный в свои размышления, а может, спящий с открытыми и едва заметно мерцающими глазами. Некоторое время Элейн молчала, не решаясь нарушить покоя Хозяина леса, но и не в силах уйти обратно к костру.
        - Садись, - предложил он вдруг едва слышным голосом. - Спроси то, что хочешь узнать.
        - Что случилось с Сияющим лесом? - обратилась девушка к Лесничему. - Из-за чего он мог превратиться в столь мрачное и зловещее место?
        - Я уже говорил об этом. Мой лес проклят. Сияющий лес всегда наполняла энергия могущества. Маги, жрецы и даже Чемпионы Света приходили сюда в поисках силы. Маги обретали тут знания. Жрецы укрепляли свою веру. А Чемпионы получали защиту для предстоящих битв. В битве с Ворацеусом Сивунг должен был быть защищен, в том числе и моим амулетом. Но мой амулет не сумел защитить его. И именно из-за этого Чемпион Мрака одержал верх. Боги Белого Трона в гневе прокляли мой лес.
        - То есть ты проклят Белым Троном, но по-прежнему служишь им? - удивилась девушка.
        - Служу им? - усмехнулся Лесничий. - Я никому не служу. Я лишь хранитель леса и противник зла. Амулет должен был быть у Сивунга во время битвы. Боги ошиблись, прокляв меня.
        - А что может снять проклятие с твоего леса? - спросила Элейн. - Или это ничем уже не исправить? Ведь так не должно быть…
        - Почти всегда существует какой-то путь к спасению. Надо только отыскать его среди терний. Возможно, приход нового Чемпиона Света в мой лес в поисках силы и защиты заставит богов снять свою страшную кару.
        - Да уж, - хмыкнула Элейн. - Справедливость налицо. Неужели боги столь бессердечны, что не желают вернуть этому лесу былое величие и силу без всяких жертв и условий? Слишком много уже ходит по миру жутких историй про этот лес.
        - К сожалению, большинство из этих сказаний правдивы. Пораженные и приспешники Мрака бродят по той части моего леса, которую вы называете Шаллирским. А я становлюсь только слабее - и сейчас уже не всегда могу воспрепятствовать им. Но боги тоже ограничены в своих действиях. Они слишком могущественны. А тот, кто обладает великим могуществом, обычно слишком мало может сделать такого, что было бы заметно в рамках жизни одного-двух поколений простых смертных. Возможно, исправить свой необдуманный поступок они просто не в силах. Пути богов неисповедимы и доступны понимаю лишь самих богов. Не нам судить о том, где боги правы, а где допустили ошибку.
        - Ага, - поддакнула девушка, не очень-то много поняв из сказанного Хозяином леса. - Перед тем как мы вошли в твой лес, нас преследовала толпа каких-то страшных фанатиков. Они кричали, что мы повстречаемся с их злым божеством Даклакусом. Ты ничего об этом не знаешь от своего озера? Как мы можем повстречаться с богом? Я и короля-то ни одного ни разу не видела. А уж бога…
        - Про это я не знаю совершенно ничего. Но повторюсь лишь, что ваши судьбы слишком тесно связаны с силами Мрака. У каждого из вас есть свое предназначение, которое неминуемо так или иначе должно повлиять на исход предстоящей схватки между Мраком и Светом.
        - Будет война? Неужели нет никаких других вариантов будущего? - спросила Элейн, желая лишь удостовериться в том, что уже сама поняла, только верить не хотела.
        - Других вариантов нет, - кивнул Лесничий. - Помни, Элейн Калагер: страх - это зло. Стоит тебе сделать один-единственный шаг, поддавшись страху и оступиться, отступить, - как неминуемо сети зла затянут тебя в пучины Мрака.
        Лесничий чуть повернулся в сторону сидящей рядом с ним девушки, и ей показалось, что он внимательно вглядывается в нее своим пылающим зеленым светом взглядом. Она поплотнее укуталась в плащ, скорее ощущая нервный озноб, чем чувствуя холод. Ночь была на удивление теплой, несмотря на скорое начало зимы, и спать можно было, вовсе ничем не укрываясь. Даже ветер совершенно стих, уступив место полному штилю. Тишину, заполнившую все окружающее пространство, нарушал лишь едва слышимый шелест небольших волн, зарождающихся где-то в бездонной тьме ночи. Горр уже скрылся за кронами деревьев, предвещая выход своего брата Торра, а за ним следом и Ока Увара, но тьма еще не отступила, сопротивляясь приближающемуся благословенному свету.
        - Если есть Чемпион Мрака, то должен быть и Чемпион Света? - спросила девушка. - Ты знаешь, кто он и где сейчас находится?
        - Это мне неведомо. Может быть, Чемпион Света уже шагает по просторам Эпама. Но так же, как силы Мрака выбирают по самым отвратительным качествам своего Чемпиона, так и Денмис со своими братьями и сестрами благословил только самого благочестивого воина, - ответил Лесничий, поднимаясь на ноги. - А пока спи. Завтра вы выйдете из леса и продолжите свой путь. Мои слуги выведут вас к тропе, а уж по ней вы быстро выберетесь к нужной вам дороге.
        Хозяин леса качнул ладонью, и сон густой пеленой обрушился на Элейн, заставляя ее завалиться навзничь, пеленая в свои мягкие, но крепкие узы. На берегу волшебного озера в сердце проклятого мрачного леса воцарился полный покой. Из-за кромки черных деревьев, растущих на противоположном берегу, выглянуло, озаряя своим живительным светом, Око бога природы и плодородия. Лесничий шевельнул пальцами - и из земли поползли ветви, превращаясь в густой кустарник и укрывая всех спящих от беспокоящих лучей поднимающегося солнца. Элейн же сквозь пелену дремы услышала слова, а может быть, это были лишь обрывки сна, продолжающего то приключение, в которое она так неожиданно попала, стремясь к дальним краям и сокровищам:
        - Спи, Дитя Увара. Спи. Я буду ждать тебя, когда ты наконец обретешь себя. Так же, как тебя будет ждать Прародитель, чье Око восходит каждый день, давая жизнь всему в нашем мире.
        Глава 8
        Во имя чести и гордости
        - Невероятно, что ты смог победить эту тварь, - простонал Маерон Лар, усаживаясь прямо на землю и морщась от боли в сломанных ребрах.
        - Невероятно, что ты остался жив, - ответил паладин, возлагая руки на избитое тело вора и залечивая раны.
        - Все дело в кольце, - объяснил Маерон Лар, показывая сверкающий ободок, охватывающий его указательный палец левой руки. - Оно и спасло мне жизнь, и его сила даже чуток подлечила меня…
        - Тебе повезло иметь такой артефакт, - перебил паладин, морщась от накатившей на него самого слабости. - Может, кольцо уже достаточно исцелило тебя и мне не стоит отдавать столько собственных сил для лечения?
        - Чувствую я себя действительно намного лучше. Ты сотворил чудо! - приврал вор, на самом деле ощущая, что и на ноги встать пока не сумеет. - Надо собрать добычу.
        Прайду совсем не нравилась перспектива тащить на себе и раненого товарища, и набитые сокровищами дракона сумки. Бросить что-то одно из этого он не мог - оставить раненого товарища, пусть даже и вора, не позволяла рыцарская честь, а бросить сумки - значило остаться без какой-либо награды за оказавшийся столь опасным и сложным поход.
        - Мне кажется, что я вполне смогу идти сам, - обнадежил Маерон, прислушиваясь к своим ощущениям. - Ты только сумки собери и вытащи. А я не стану тебе обузой.
        Чувства вора можно было понять - его раны оказались очень некстати. Впрочем, раны кстати не бывают. Но так или иначе, а его благосостояние теперь напрямую зависело от силы и выносливости паладина. Поэтому, даже опираясь о руку товарища, вор уменьшал размер своей награды за предприятие, в котором едва не отдал богам свою душу. Но капризная Армалия, богиня удачи, благоволила ворам - ведь выжил не кто-нибудь, а паладин, имеющий способности заживлять и лечить раны.
        - Хорошо, - согласился Прайд, поднимаясь. - Ты еще немного полежи, чтобы набраться сил. А я пойду и постараюсь собрать в пару сумок только самое ценное.
        - А ты уверен, что сумеешь это самое ценное отличить от безделушек? - поинтересовался Маерон.
        - Нет, - честно ответил воин, пожав плечами. - Вот если бы пришлось выбирать клинки… Но я постараюсь.
        - Постараешься? - переспросил вор, вдруг явно представив, как они приходят в какой-нибудь город, достаточно большой для того, чтобы сбыть часть сокровищ, и тут обнаруживают, что сумы набиты дешевыми побрякушками, цена которых - пара медяков за горсть в рыночный день. - Подожди, вдруг дракон, как ворона, тащил в свою сокровищницу любую яркую побрякушку. Ведь не все золото, что блестит.
        Вор собрался с силами, решительно поднялся на ноги и слегка пошатнулся, морщась от накатившей боли.
        - Можешь стоять? - спросил Прайд, готовый поддержать Маерона, если тот вздумает упасть.
        - Мне уже значительно легче. Правда, тащить я вряд ли что-то сейчас смогу. Но помогу собрать сумки.
        Они выбрались из дворца, в котором жил дракон, уже ночью. Вор, к своему удовольствию, не увидел в сокровищах дракона ничего, что можно было бы назвать безделушками, но тем не менее тщательно выбирал все, что отправлялось в мешки. И хоть сердце его кровью обливалось от безысходного осознания того, что несметные богатства придется оставить, но в том, что именно лучшую толику их они уносят с собой, Маерон не сомневался. Горр ярко светил на темном небе, и его серебристый свет струился, очерчивая сказочным сиянием контуры руин древнего города.
        - От логова дракона мы немного отошли. Предлагаю отдохнуть, - заговорил Прайд, краем глаза все время наблюдавший за борющимся со слабостью и болью вором. - Можно остановиться на ночлег в одном из уцелевших домов. А то я после этого боя едва ноги волоку. Так могу и не дойти. Вон тот дом вроде выглядит совсем целым.
        Паладин немного лукавил, жалуясь на собственную слабость. Он довольно неплохо восстановился. И хоть силы были еще совсем не те, что раньше, но до пещеры, откуда они вышли, он точно дошел бы. Однако Маерону необходим был отдых, чтобы набраться сил. И даже небольшая сумка с провизией, которую путники собрали из раскиданных и обожженных дорожных мешков погибших товарищей, казалась сейчас вору непомерной ношей. Но Прайд не хотел указывать товарищу на его слабость.
        - Отличный план, друг мой, - с готовностью согласился Маерон Лар, едва стоящий на ногах. - К утру я тоже буду как новенький! Ну или почти как новенький.
        Утром они поднялись, когда Око Увара было уже высоко над горизонтом. Перекусив наскоро остатками еды, путники отправились к пещере, через которую попали в долину. Маерону действительно стало значительно лучше. Волшебное кольцо, спасшее его от смерти, делало свое дело - после того как паладин залечил наиболее серьезные раны, кольцо помогло костям срастись окончательно, и теперь вор чувствовал себя хоть и основательно побитым, но, по крайней мере, целым.
        Громоздкий и тяжелый щит Прайда, изуродованный и оплавленный, остался в логове дракона. Зато дорожные сумки были доверху набиты золотыми монетами и драгоценными камнями. Конечно, им не удалось спасти королевских советников. Они были мертвы еще задолго до прибытия отряда - дракон сожрал пленников, оставив обглоданные кости у выхода из своего логова, и паладин с вором опознали их только по королевским гербам на изодранных плащах, валявшихся рядом. Как теперь было понятно, нанимавший отряд Лигтон вовсе и не собирался спасать несчастных заложников - ему нужны были умелые воины, чтобы победить давнего врага.
        - И куда теперь? - спросил Маерон Прайда, когда они вновь оказались на королевской дороге.
        - Я иду дальше, - отозвался Прайд. - В Нирде мне делать больше нечего.
        - Я тоже не хочу возвращаться, - отозвался Маерон Лар. - А дорога тут одна - либо в Нирд, либо в Милн.
        Око Увара светило ярко, слепя глаза и заставляя путников щуриться.
        - Ну что ж, вор, - усмехнулся паладин, вспоминая, как еще сутки назад он с презрением относился и к профессии Маерона, и к нему самому. - Пойдем в Милн. Говорят, что вместе веселее.
        Они шли до самого вечера, наслаждаясь ясным днем и тем, что они остались живы. Пыльная дорога, уходящая на восток, к Милну, петляла среди сбросивших свою листву деревьев, уводя путников все дальше от того кошмара, который им довелось пережить.
        - А зачем ты идешь в Милн? - поинтересовался вдруг Маерон Лар.
        - Да я в общем-то иду вовсе не в Милн, - отозвался Прайд после некоторого молчания. - На самом деле я ищу кое-кого, с кем расстался давным-давно.
        - С девушкой? - невольно усмехнулся Маерон Лар, представив закаленного в боях могучего воина в романтической ситуации.
        - Да, с девушкой, - кивнул Прайд, не заметив усмешки. - С родной сестрой.
        - С сестрой? - удивился Маерон, сразу забывая подколки, которые собирался испытать на рыцаре.
        - Похоже, дракон повредил не только твои кости, но еще уши и голову, - огрызнулся паладин.
        - Прости, друг, - перевел разговор на другую тему вор, снимая с себя мешок. Чувствовал он себя значительно лучше, поэтому, собравшись с силами, сам тащил мешок со своей частью сокровищ. - Мы идем целый день. Уже темнеет. Надеюсь, ты не собираешься идти и всю ночь? Может, нам пора устроить привал?
        - Ты слаб, вор, - согласился Прайд, сворачивая с дороги. - Но ты прав. Скоро ночь, и нам надо подготовить место для стоянки. Смотри, местечко вполне подойдет для ночлега. И с дороги не видно, и от нее недалеко.
        - Слаб? Ха! Естественно, слаб! - искренне возмутился Маерон Лар. - Когда тебя дракон так шарахнет о стену, тогда я посмотрю, каков ты будешь!
        Прайд, молча улыбаясь, расчистил место возле дороги. Маерон, стараясь внести посильную лепту, набрал сухого хвороста, и вскоре вечерний сумрак осеннего леса разогнали мечущиеся язычки пламени. Путники расположились у костра, а рыцарь даже снял с себя сталь доспехов, позволяя телу немного отдохнуть.
        - Скажи мне, друг мой, - заговорил Маерон Лар, решившись спросить о том, что не давало ему покоя. - Перед тем как ты ударил дракона, мне показалось, что твой меч вспыхнул изнутри неярким светом. У тебя волшебный клинок?
        - Нет, Маерон, - покачал головой Прайд. - У меня нет магического меча.
        Паладин с шелестящим звуком вытащил из хорошо смазанных ножен гладкий обоюдоострый клинок и невольно залюбовался на него. Пламя костра отражалось на стальной полированной поверхности отточенного лезвия, разбрасывая вокруг причудливые блики.
        - У меня очень хороший клинок. Он не подводил меня ни разу, как и я его. А что произошло в логове дракона… Я могу на время дать силу любому обычному мечу, а тем более столь хорошему благородному клинку. Не забывай, что я паладин Ордена Безмолвного Странника…
        - Это я отлично помню. Но разве Горр отвечает на молитвы смертных? - искренне изумился Маерон, не в силах оторвать взгляд от идеального лезвия. - Он и зовется Безмолвным, потому как никому и никогда не отвечает.
        - Ты прав, - согласился Прайд и коротким отточенным движением убрал меч обратно в ножны. - Горр не отвечает на молитвы. Но все же паладины моего ордена считаются самыми умелыми воинами из всех воинов Божественных Орденов. По сложившемуся суждению, мы уступаем лишь Ангелам Денмиса. Хотя на этот счет у меня есть несколько иное мнение. Сила тех, кто следует за Безмолвным Странником, основана не на слепом служении целям бога, который превращает тебя всего лишь в раба той или иной божественной сущности. Наша сила взрастает на незримых, скрытых закономерностях мироздания.
        - Что это значит? - нахмурился Маерон, подумав вдруг, что рыцарь в отместку смеется над ним, говоря слишком заумно для понимания простого человека, но не вкладывая особого смысла в витиеватые фразы.
        - Все это сложно объяснить в двух словах. Мы используем силу своего разума, чтобы получить энергию, которая высвобождается за счет невидимых, необъяснимых противоречий, разломов в реальности.
        - Разломы? - переспросил Маерон, пытаясь понять, о чем толкует Прайд, и все более убеждаясь, что это скрытая изощренная насмешка.
        - Когда я концентрирую свое внимание на видении мира, я вижу потоки энергии, неосязаемым эфиром окружающие нас. Используя эти энергии, я лишь закрываю разломы и бреши, которые образовались, наверное, еще во времена создания нашего мира. Я направляю эту энергию силой своего разума или придаю ей нужную форму, - произнес Прайд и, огорченно вздохнув, добавил: - К сожалению, зачастую приходится придавать этой энергии разрушительную форму, направленную на уничтожение. Но это лишь во имя поддержания баланса.
        Прайд поднялся на ноги, разминая затекшие мускулы. Сейчас он показался вору настоящим великаном или каким-то божеством - доспехи не скрывали больше его ужасающих мускулов, и рыцарь казался еще большим олицетворением грубой разрушительной силы.
        - Человеку не нужно что-то изучать или молиться, чтобы получить силу, - проговорил Прайд, и вору показалось, что устами паладина заговорил сам Горр. - Мы несем эту силу в себе, куда бы мы ни шли. Нам не нужны никакие боги. Мы имеем возможность объединять каждую частичку себя в единое целое. Наши ум и тело - это не части этого мира, как может показаться вначале. Мы выше богов, и понимание этого и есть истинная свобода. Именно этому долгие годы учат в нашей Обители.
        Прайд присел обратно к своим вещам.
        - Но почему ты поклоняешься Горру? Что значит твое поклонение? - не унимался Маерон Лар, неожиданно для себя почувствовавший разницу между священнослужителями Белого Трона, которых он неоднократно наблюдал в Нирде, и живым воплощением всего того, что ценил в этой жизни и что услышал только что от Прайда.
        - Поклонение? Это не совсем так, - терпеливо начал объяснять паладин, поудобнее устраиваясь и поправляя под головой набитый сокровищами мешок. - Мы лишь следуем своему пути. Пути равновесия. Много веков назад основатель нашего ордена Арачвальд должен был стать Стрелой Увара, но покинул Орден Сияющих Стрел перед самым Таинством Инициации.
        Заметив безмолвный вопрос на лице вора, рыцарь пояснил:
        - Это обряд, когда послушник ордена становится паладином.
        - Он испугался? - предположил вор.
        - Он сомневался, - поправил Прайд и продолжил: - Безмолвный Странник послал Арачвальду откровение. Тайное знание. Открыл частичку истинного мироустройства, дав тем самым возможность людям освободиться от рабства богов.
        - Нам надо поспать, друг мой. У меня уже голова идет кругом от твоих рассказов. Да и глаза слипаются, - взмолился Маерон Лар, чувствуя смятение от новых мыслей и знаний, полученных в разговоре с паладином. - Ты сторожишь первый…
        Вор повернулся спиной к костру, и через мгновение Прайд услышал негромкое похрапывание Маерона. Паладин вновь бесшумно вынул из ножен меч и аккуратно воткнул его в землю рядом с собой. Сосредоточившись, он увидел разломы и плотные потоки энергии, витающие повсюду вокруг них. Направив энергию через воткнутый в землю клинок, он создал простенькую ловушку для любого, кто посмел бы приблизиться к ним ночью. Кольцо энергии окружило их стоянку, и Прайд пробудился бы, как только кто-нибудь пересек эту границу. Затем паладин устроился поудобнее на своих вещах и уснул крепким сном, беспробудно проспав до самого утра.
        Когда первые лучи божественного Ока Увара озарили округу, путники уже шагали дальше по пыльной дороге. В отличие от вчерашнего дня, сегодня движение по этому тракту было довольно оживленным, и время от времени их обгоняли путешествующие верхом. Иногда они нагоняли тех, кто пешком направлялся в Милн, и тогда Маерон Лар не упускал момента поболтать и обменяться свежими новостями. Наконец к вечеру, выйдя из леса, они достигли огромной мрачной скалы.
        - Сомбер-Наг, - проговорил Маерон Лар, восхищенный открывшимся видом. - Знаменитая скала, на которой находится не менее знаменитый город Милн. Наконец-то цивилизация! Древняя и хитрая! Я ни разу не был в этом городе, но много слышал о нем.
        - Так поспешим - и постараемся войти в город до наступления темноты, - предложил Прайд, осматривая отвесную скалу, способную выдержать любой штурм. - И заодно можем проверить - что правда, а что выдумки из того, что ты слышал.
        Путники прибавили ходу, и вскоре, подходя к воротам, уже ощущали запахи города, разносящиеся по окрестному лесу. Этот запах кузниц и пекарен, пивоварен и печных труб домов сулил настоящий комфортный отдых и добротную домашнюю еду.
        Милн вырастал из толщи камня, упираясь в небо темными шпилями и башнями. Путники вошли на массивный виадук, пролеты которого проходили по скалистому оврагу, окружающему Сомбер-Наг. По оврагу бежал небольшой ручей, который во время дождей наполнял овраг, превращаясь в могучий поток воды, стекающей со скалы.
        - Ну вот мы и прибыли, - вздохнул с облегчением Маерон Лар, едва только они миновали городские ворота. - Что дальше?
        - Надо найти гостиницу, - пожал плечами Прайд. - А утром я отправлюсь дальше.
        Попасть в Милн можно было только по виадукам через двое врат - Утренние Врата, смотрящие на запад, и Вечерние Врата, выходящие на восток. У ворот дежурили охранники, однако ни рыцарь, ни его спутник не вызвали у них и малейших подозрений.
        На улицах Милна уже зажглись фонари, даря мягкий желтый свет жителям города и прибывшим путникам. На площадях полыхали угольные жаровни, возле которых фокусники собирали зевак, чтобы показать в клубах дыма крылатые корабли и парящие замки.
        - Ну как тебе первые впечатления? - поинтересовался Прайд у Маерона.
        - Занятно, - отозвался вор, пытаясь не показывать своего восхищения. - Но что по мне - так слишком тесно.
        Возле каменных памятников женщины продавали пряники и пирожки. Запах еды смешивался с вонью сточных ям, и друзьям временами приходилось прикрывать руками носы. Гремя ободами по мощеным улицам, мимо проезжали груженные разными товарами повозки. Несмотря на ночное время, людей на улице было много.
        - Значит, ты тут тоже не задержишься? - поинтересовался Прайд.
        - Да я и не собираюсь, - бросил вор безразличным тоном. - Так, отдохну немного, а там и посмотрю, что делать дальше. Мы ведь с тобой можем теперь долго не работать. Очень долго.
        - Согласен, Маерон. - Паладин остановился, осматриваясь. - Я проголодался.
        - Вон там написано «Постоялый двор «Чистая Заря»! - предложил Маерон Лар, указывая вдоль по улице пальцем. - Пойдем поглядим, насколько там чисто?

«Чистая Заря» оказалась одной из самых грязных гостиниц, которые видел Прайд за всю свою жизнь. Заляпанный жиром пол, грязные столы и темный приглушенный свет привлекал в эту гостиницу мало посетителей.
        - Отличное место, чтобы спокойно отдохнуть, - отозвался паладин, осматривая двух одиноких посетителей, сидящих у дальнего столика в общем зале и занятых разговором.
        - Нам две комнаты, - попросил Маерон Лар, достав серебряную монету.
        Хмурый полноватый трактирщик в грязном фартуке недоверчиво посмотрел на монету, повертел ее в руках.
        - Я - Чевер, вы надолго к нам? - Трактирщик спрятал монету и растянул свои губы в улыбке, однако его маленькие блестящие глаза отнюдь не улыбались.
        - Мы тут ненадолго задержимся, и когда надо будет платить еще - просто дай знать, - отозвался Маерон.
        - На втором этаже, - махнул рукой Чевер. - Две комнаты справа ваши. Служанка сейчас вас проводит.
        Путники поднялись за девушкой на второй этаж и обнаружили довольно опрятные комнаты. Оказавшись в своей комнате, паладин снял доспехи, с которыми почти никогда не расставался в дороге, и накинул поверх легкой куртки короткий плащ, пристегнув к поясу ножны с мечом.
        Еще раз осмотрев комнату, он решительно отодвинул тяжелую кровать. Примерившись, рыцарь поддел кончиком меча половую доску и аккуратно оторвал ее с одной стороны. Потолок нижнего помещения тоже был обшит струганой доской, поэтому между ним и полом комнаты Прайда образовывалось подобие подпола в локоть глубиной. Толкнув для проверки нижние доски, рыцарь убедился, что держатся они крепко. Только после этого, отсыпав в карман горсть монет, Прайд аккуратно уложил мешок в импровизированный тайник и, опустив доску на свое место, вдавил гвозди навершием меча. Полюбовавшись своей работой и не заметив изъянов, стараясь не шуметь, он придвинул кровать на место. У лестницы уже терпеливо дожидался Маерон.
        - Насколько я понимаю, пировать мы пойдем в другое место? Сдается мне, что кормят тут не очень, - улыбнулся Маерон Лар, осматривая Прайда, а потом, кивнув в сторону дверей комнат, добавил: - Ты не на гвоздь мешок повесил, надеюсь? Как-то не доверяю я хозяину этого заведения. Такая морда хитрая, того и гляди обворует. Обидно будет…
        При этих словах он хлопнул себя по карману, в котором явственно звякнули монеты. Прайд усмехнулся, представив, как было бы весело, обворуй кто-то Маерона.
        - Да уж, кому-кому, а тебе точно будет обидно, если тебя обчистят. - Прайд, улыбнувшись, похлопал вора по плечу.
        Они вернулись на улицу и побрели к центру города. Немного поплутав по освещенным улицам, путники все же вышли на яркую площадь.
        - Это самая красивая площадь, которую я когда-либо видел, - восторженно признался Маерон Лар. - Ты только посмотри на эти фонтаны! А колонны!
        - Согласен, площадь прекрасна, - поддержал Прайд его восторг.
        Четыре фонтана, окруженные каменными изваяниями, били вверх чистыми струями воды. В центре площади, окруженный мраморными колоннами, стоял памятник мужчине преклонных лет.
        - Тут какая-то надпись… «Наглат - великий основатель Милна», - прочитал Маерон табличку на основании памятника.
        - Мы так и не решили, где нам поесть, - напомнил Прайд, у которого все настойчивее урчало в животе от голода.
        - Сейчас… Уважаемая, - обратился вор к проходящей женщине. - Вы не подскажете, есть ли тут поблизости хорошая таверна?
        Женщина смерила взглядом обоих и, пожав плечами, указала на стоящий рядом дом.
        - Вход в таверну с той стороны, - ответила она. - Только не уверена, что она вам по карману.
        Маерон поблагодарил горожанку и направился в указанную сторону. Ему доставляло огромное наслаждение само осознание того, что сейчас им по карману совершенно любая таверна. Пусть даже в ней трапезничают только особы королевских кровей. За углом действительно обнаружилась массивная вывеска таверны «Первая Корона».
        - Время отпраздновать победу и помянуть наших товарищей! - воскликнул вор, отворяя двери таверны и решительно проходя внутрь.
        Пение барда, приглушенные голоса посетителей, тепло двух очагов и целый букет запахов окутали паладина и вора. Услужливая румяная девушка мгновенно появилась рядом, и вскоре путники уже сидели за выскобленным до белизны столом, буквально ломящимся от еды.
        - За нашу победу! - воскликнул Маерон, поднимая бокал. - За то, что мы сумели выжить!
        Полные великолепного вина кубки с лязгом встретились, и товарищи осушили их до дна. Прайд впился зубами в истекающий соком кусок поджаренного до хрустящей корочки мяса, а Маерон Лар наполнил кружки вновь. Они выпили за товарищей, павших в славном походе на дракона. Затем выпили за Горра. Бард закончил выступать, и смолкнувшая музыка обострила гомон голосов.
        - У меня есть героическая и исключительно правдивая история! - неожиданно для Прайда воскликнул сильно захмелевший Маерон Лар, поднявшись из-за стола. - И я хочу поведать ее вам, добрые жители Милна.
        Прайд попытался ухватить вора за рукав, чтобы усадить его обратно за стол, но Маерон решительно вывернулся, отходя подальше от паладина.
        - Ты кто такой? - раздался басистый голос смотрящего за порядком детины.
        - Я - Маерон Лар, прибыл к вам из Нирда, - отозвался Маерон, пробираясь через сидящих посетителей к камину, возле которого на полу была сооружена небольшая ступенька для выступающих бардов. - По дороге из Нирда я победил древнего дракона!
        В зале среди посетителей раздался смех.
        - Расскажи нам эту историю! - выкрикнул кто-то из сидящих за соседним столом. - Нам всем весело будет ее послушать!
        - Да, сделай милость! - поддержал еще один посетитель.
        Маерон лучезарно улыбнулся какой-то девушке и поднялся на небольшое возвышение.
        - Несколько дней назад ко мне подошел древний старик со страшными черными глазами и предложил работу. Работа не особо сложная для настоящих героев. Так, сущая мелочь. Надо было только убить дракона, который долгие годы терроризировал наш славный город Нирд.
        Прайд напряженно хмурился, размышляя над тем, что ему предпринять сейчас. Можно было бы попытаться силой утащить Маерона, но тот вряд ли сейчас будет послушным. А бегать по залу таверны за юрким вором - дело совсем недостойное паладина. Можно уйти самому, чтобы не видеть этой клоунады товарища и не стать причастным к шутовскому представлению, устроенному Маероном. Знать бы раньше, что вор, глотнув доброго вина, станет настолько дурным, что полезет рассказывать чужакам о том, что с ними приключилось…
        Ничего хорошего от такого развития событий рыцарь не ожидал. Поэтому у него даже мелькнула мысль оглушить вора да и унести на плече на постоялый двор, где они остановились.
        - И пусть больная голова станет наградой за длинный язык без костей, - пробормотал Прайд, в один глоток влив в себя еще один бокал вина.
        Но еще раз подумав, рыцарь решил пока просто сидеть и наблюдать. Дать хорошую взбучку Маерону он успеет и позже. А так, может, все еще и обойдется.
        - Я конечно же согласился! - продолжал тем временем Маерон, пьяно ухмыляясь. - Нельзя было позволять злобной твари разорять этот хоть и маленький, но славный городок. Мы собрались в поход и шли целый день. С нами отправились святая жрица Нахена по имени Тария, великая волшебница Лилиан, могучий гном Бронар из клана Стальных Кулаков и доблестный паладин из Ордена Безмолвного Странника по имени Прайд. Вон он, сидит за тем столиком.
        Взгляды многих посетителей с улыбками обратились на играющего желваками Прайда, а Маерон повел рассказ дальше:
        - Дороги сегодня опасны, друзья мои. На нас три раза нападали разбойники. Вначале их было десятка полтора, и всех их перебил Бронар! Один! Искрошил их своим огромным топором! Когда гном в ярости, ему все равно, сколько врагов собралось против него. Все они для него - как мыши для мясника.
        Сидящие в зале гномы одобрительно загудели. Какое отношение имеют мыши к мяснику, Прайд не понял, да и не стремился разбираться в пьяной болтовне товарища. Он в раздражении схватил свиную ногу и остервенело вгрызся в нее.
        - Следующих двадцать обратили в бегство священная сила жрицы и могучее колдовство волшебницы. А последних тридцать мы вместе с Прайдом порвали в клочья как щенков!
        Собираясь в очередной раз укусить свиную ногу, Прайд вдруг заметил, что на него внимательно смотрит темноволосая красивая девушка. Заметив, что Прайд увидел ее изучающий взгляд, девушка поднялась из-за своего стола, где сидела в веселой компании еще десятка спутников и спутниц, и подошла к столу, за которым замер в напряжении рыцарь.
        - Вы позволите даме присесть за ваш стол? - прощебетала она нежным голоском.
        - Конечно, - промычал Прайд, с трудом протолкнув в горло кусок мяса. - Присаживайся, милая леди.
        - Ялая, - представилась девушка.
        - Что, прости? - переспросил Прайд, глупо хлопая глазами.
        - Имя. Мое имя - Ялая, - повторила она, очаровательно улыбаясь. - То, что он говорит, правда?
        - Смотря как на это посмотреть, - пожал плечами Прайд.
        - То есть он врет, что вы победили дракона, - прищурилась девушка, не сводя внимательного взгляда с рыцаря.
        - Нет, дракона мы действительно победили. И даже не одного.
        Прайд жестом предложил девушке вина и, получив в ответ утвердительный кивок, налил ей теплого напитка. Ялая едва прикоснулась к кубку алыми пухлыми губами и вопросительно подняла брови.
        - Тебе лучше дослушать до конца его историю, - отозвался Прайд, злясь на себя за то, что тоже начал хвастаться. - Я не мастак рассказывать. Это, похоже, его конек.
        Маерон Лар тем временем красочно описывал битву на вершине мрачных заснеженных гор с могучим драконом. Уже героически погибли волшебница и жрица. Затем погиб Бронар, что вызвало недовольное ворчание нескольких гномов, находящихся в таверне, которые, в отличие от многих других посетителей, совершенно серьезно восприняли рассказ вора.
        - Магия дракона иссякла. Он пытался разрушить сами горы, чтобы сбросить нас в бездонную пропасть! - разошелся Маерон. - Но я и доблестный паладин сумели найти брешь в его неуязвимом теле. И когда он умирал, совершенно неожиданно старик, который собрал нас всех на охоту за драконом, захохотал нечеловеческим голосом и начал превращаться в гигантского черного дракона. Он поведал, что собрал нас лишь для того, чтобы руками героев убить его давнего врага Фирадара…
        - Фирсашодара, - тихо поправил Прайд.
        - Что вы сказали? - переспросила девушка, которая внимательно слушала рассказ вора, время от времени бросая заинтересованные взгляды на рыцаря.
        - Да ничего. Просто дракона звали Фирсашодар, - повторил Прайд. - Полное имя второго я не помню. Но имя старика, которым он был, пока не превратился, Лигтон. Он долгие годы служил советником магистрата Нирда, и никто даже не предполагал, что он совсем не человек.
        Маерон рассказал про эпическую битву со вторым драконом и перешел к тому, как их встретили радостные и освобожденные жители Нирда.
        - Не может быть, - изумилась девушка. - Настоящие герои?!
        - Все было, конечно, не совсем так, как рассказал мой спутник, - усмехнулся Прайд, радуясь, что ничего особо неприятного вор не рассказал. - Но примерную суть рассказа он изложил верно.
        - Надолго вы в городе? - поинтересовалась девушка, делая еще один символический глоток из кубка.
        - Я не знаю, - отозвался Прайд. - Я должен отправиться на север. Я ищу кое-кого, с кем расстался очень давно.
        - О чем разговор? - неожиданно раздался над ухом Прайда голос Маерона.
        - Это леди Ялая, - сказал Прайд, представляя товарищу девушку.
        - Леди Ялая? - с усмешкой переспросил Маерон, окидывая сидящую рядом с Прайдом девушку долгим взглядом. Потом он качнул головой, но не стал озвучивать каких-то своих мыслей, а представил двух девушек, которых обнимал за талии. - А это Мариса и Наола. Они так заинтересовались нашими подвигами, что хотят послушать о других приключениях. Ну не здорово ли? Мы можем допить наше вино, а потом вернуться на постоялый двор и там все им подробно рассказать.
        Девушки дополнили щедрый стол милым щебетанием и звонким смехом. Только Ялая не веселилась, продолжая бросать на рыцаря взгляды. Выпитое вино и внимание прекрасной незнакомки заставляли кровь в жилах паладина бежать быстрее. Несколько раз девушка как бы нечаянно касалась то руки, то плеча воина. Наконец она наклонилась к самому уху Прайда и зашептала, щекоча своим горячим дыханием:
        - Не хочешь немного прогуляться, герой? Мне пора, а вечером на улице для девушки совсем не безопасно. Рыцарь проводит даму?
        - Конечно, проводит! - мгновенно согласился Прайд, вскакивая со скамьи.
        - Только береги карманы, доблестный рыцарь, - вдруг произнес совершенно трезвым голосом Маерон.
        - Что ты хочешь этим сказать? - грозно нахмурился Прайд, поворачиваясь к товарищу.
        - Только то, что сказал, друг мой, - ответил вор, не сводя глаз с Ялаи. - Я ведь правильно говорю, девочка? Или ты только выведешь подвыпившего рыцаря на своих друзей, а сама по карманам не будешь шарить?
        - Ты совсем не такой, как твой благородный друг, - улыбнулась в ответ девушка, но улыбка ее больше походила сейчас на оскал лисы, у которой из-под носа ускользнула добыча. - Мне пора.
        Ялая легко коснулась на прощанье плеча паладина и торопливо вышла из трактира.
        - Я не понял! - зарычал Прайд. - Что это было сейчас? Как ты мог оскорбить даму?
        - А ты заметил, что дама оскорблена, друг мой? - рассмеялся Маерон. - Забудь о ней. Она не та, за кого себя выдает. Она, скорее, такая же, как и я. Пошел бы ты ее провожать - и вернулся бы мертвым.
        - Вернулся бы мертвым? - уточнил Прайд.
        - Это не с драконами биться. Это воры. Нож в спину - и вся недолга. Так что возьми кубок, мой друг. И давай выпьем за таких девушек, как Мариса и Наола. Они честно дарят свои ласки тем, кто им приглянулся. И с ними ты можешь не опасаться за свою жизнь. Разве только твое сердце не выдержит их нежностей. Но это не самая худшая смерть.
        Прайд, в замешательстве от происходящего, автоматически осушил бокал одним глотком. Настроение у него как-то испортилось, и продолжать пирушку вовсе расхотелось.
        - Пойду я, пожалуй, пройдусь, - решил неожиданно паладин. - Мне надо проветрить голову.
        - Зачем? - искренне изумился вор. - К чему пить, если потом проветривать голову?
        - Я не любитель хмеля, - возразил Прайд, бросая на стол монету. - Ты выпей и за меня. И девушкам не дай заскучать. Встретимся на постоялом дворе.
        После душного помещения таверны осенняя свежесть ночи принесла прохладу. Прайд моментально ощутил, как проясняется голова. С наслаждением вдыхая свежий воздух, рыцарь двинулся в сторону постоялого двора. Но не успел он отойти от таверны и на пару кварталов, как из полутемного переулка донеслись явные звуки боя и неразборчивые крики, похожие на призывы о помощи. Кодекс чести паладина Горра настойчиво требовал вмешаться и стать на защиту правого или слабого. Поэтому, нисколько не колеблясь, Прайд ринулся на звуки.
        Бежать далеко не пришлось - за изгибом улицы открылась вся картина трагических событий: женщина, одеждами похожая на благородную даму, стояла, прижавшись к каменной стене дома, и с ужасом наблюдала за развернувшейся схваткой. В двух шагах от нее, закрывая ее своей широкой грудью, сражался крепкий мужчина в кожаном доспехе. В одной руке его был зажат короткий меч, тогда как вторая, с намотанным на нее плащом, выполняла роль импровизированного щита. Против него сражались шестеро противников. Вернее, один из них лежал на земле, и по дорожной пыли растекалось темное пятно крови. Четверо, окружив воина с трех сторон, пытались дотянуться до него длинными выпадами своих мечей. Еще один, видимо, самый главный, стоял позади этой четверки, скрестив руки на груди и время от времени покрикивая на неспособных справиться с единственным противником подручных.
        Мужчина, защищающий женщину, судя по всему, тоже был ранен - он время от времени опускал замотанную плащом руку, и с нее обильно капала кровь. К тому же он сильно припадал на правую ногу. По всему было видно, что его гибель в этой неравной дуэли - лишь вопрос недолгого времени. Сердце паладина вспыхнуло праведной яростью. Он потянул свой меч, совершенно бесшумно освобождая смертоносное лезвие.
        Первой его мыслью было просто напасть на этих разбойников сбоку и изрубить на куски раньше, чем они успеют понять, что произошло. Однако такой поступок, даже по отношению к бесчестным бандитам, вряд ли подходил для рыцаря любого Божественного Ордена, а уж для паладина Ордена Безмолвного Странника стал бы просто позором. Один из нападавших извернулся и уколол защитника острием меча в правый бок. Лезвие, разрубив боковую шнуровку, глубоко вонзилось в тело. Раненый воин вскрикнул и широко махнул своим мечом, атакуя врага, но клинок рассек только пустоту. Воин не удержался и тяжело опустился на одно колено, вытянув перед собой руку с мечом.
        - Прочь, трусливые подонки! - выкрикнул Прайд, видя, что сразу двое нападавших устремились к раненому, стремясь добить, пока тот не поднялся вновь на ноги. - Сдайтесь и преклоните колени или умрете без суда на месте!
        - А это кто еще у нас появился? - удивился один из четверых нападающих. - Иди куда шел, пока можешь идти. Ты нам не нужен.
        Паладин быстро сместился ближе к стене, перехватывая меч двумя руками и выставляя его перед собой.
        - Смотри, какой храбрый! - подал голос главарь, не меняя своей позы стороннего наблюдателя. - А ну-ка, ребятки, убить его!
        Все четверо дружно развернулись, нападая на рыцаря. Они стали приближаться, делая мечами различные устрашающие пассы. Самый ближний к раненому воину, проходя мимо поверженного противника, вдруг сделал резкий выпад и глубоко вонзил меч в живот защитника женщины, так и не поднявшегося с колена.
        - Так оно надежнее будет, - хохотнул ударивший раненого разбойник.
        И тотчас все четверо с гиканьем бросились на Прайда. Однако паладин не дожидался нападения, покорно склонив голову. Сейчас он был хищником на охоте, хоть его жертвы еще и не знали этого. Первого, подступившего ближе остальных, Прайд оглушил ментальной атакой. Второму достался тяжелый удар мечом плашмя в висок, мгновенно сваливший его с ног.
        Третий и четвертый напали с противоположных сторон. Паладин ушел от атаки третьего, отбив вражеский клинок по касательной своим мечом и тут же, продолжая движение, вогнал лезвие в живот набегающего на него четвертого разбойника. Как раз того самого, который добил израненного защитника девушки. Третий, которому досталось меньше остальных, вновь ринулся в атаку. Паладин, ловко увернувшись, просто ударил его кулаком в лицо. Из сломанного носа потекла кровь.
        Первый, еще дезориентированный после ментального удара, поднялся на ноги, но выступать полноценным противником уже не мог. Надвигаясь на рыцаря, он неуверенно делал бесполезные выпады, от которых увернулся бы и неумелый мальчишка.
        Однако щадить душегубов Прайд не собирался. Поймав его меч на свой клинок, рыцарь плавным вращательным движением отбросил оружие врага в сторону и тотчас ударил, одним могучим взмахом срубая обе выставленные с мечом руки по самые локти. Разбойник с диким криком попятился, щедро разбрызгивая кровь из уродливых культей, оставшихся от рук. Короткий взмах сверкнувшего в свете фонарей лезвия - и крик оборвался, а голова разбойника с раззявленным ртом покатилась по дорожной пыли.
        - Бесполезный тупица! - процедил сквозь зубы главарь, опуская окропленное кровью лезвие такого же, как и у его подручных, меча.
        Обезглавленное главарем бандитов тело еще мгновение стояло на коленях, шевеля культями, а потом грузно завалилось на бок, потеряв всякое сходство с человеком.
        - Хватит! - повелевающим тоном крикнул главарь оставшимся в живых двум разбойникам. - Я сам им займусь. Посторонись!
        На ходу он выдернул из кармана своего камзола перстень и надел его на указательный палец левой руки. На его первую атаку Прайд успел среагировать только благодаря своей великолепной подготовке, которую он прошел в Обители Безмолвного Странника. Неуловимо-быстрыми движениями разбойник атаковал паладина, надеясь закончить это противостояние одним-двумя ударами. Прайд почувствовал опасного противника и максимально взвинтил темп. Клинки сошлись, разбрасывая искры и отчаянно звеня. Злобные выпуклые глаза предводителя бандитов с изумленным недоумением смотрели на Прайда. Разбойник сместился в сторону так быстро, что Прайд сразу понял - без колдовства тут не обошлось. Вряд ли кольцо, надетое на палец, являлось простым оберегом.
        Двигался бандит настолько быстро, что во время перемещения силуэт его терял четкие очертания, словно состоял из сухого песка, разносимого ветром. Но было еще одно, что сразу отметил Прайд: противник атаковал с яростью, исключающей обдуманность действий. Слепо бросаясь в атаку, он полагался лишь на полученное в уличных схватках искусство бойца да магическое кольцо, придающее ему скорость и блокирующее простые заклинания. Первой мыслью Прайда было не убивать врага, а, оглушив, сдать в руки городской стражи. Но бандит оказался на удивление сильным противником, видимо, не напрасно являясь главарем этих уличных разбойников. Он кружил около Прайда, меняя тактику и атакуя с разных сторон. Прайд едва успевал парировать удары и пытался контратаковать, но безрезультатно. Рыцарь уже был легко ранен в плечо, хотя и сам сумел зацепить бедро противника своим клинком.
        Отбив очередной удар, паладин сделал обманный выпад, пуская меч по широкой дуге и заставляя противника отступить на пару шагов. Одновременно с этим паладин сконцентрировал свой разум в поисках источников энергии. Слабый поток струился лишь из одного невидимого для простых людей разлома, но этого было вполне достаточно в данной ситуации - Прайд пропустил эту энергию через себя, наполняя свой клинок силой. Разбойник ударил, но рыцарь слегка сместился в сторону, пропуская меч врага в дюйме от своего тела.
        Наполненный энергией меч Прайда едва уловимо замерцал в полутьме улицы, подобно тому как мерцал он в схватке с драконом. Разбойник кинулся в новую атаку, свирепо оскалившись и рыча что-то неразборчивое. Но Прайд теперь ощущал сам ритм движений противника, ток его крови, биение его сердца. Рыцарь с легкостью отбил шквал обрушившихся на него ударов. Со стороны этот бой мог бы показаться столкновением двух демонов - один стремительный и темный, с нечеткими чертами, словно демон ночи, был едва заметен в полутьме, второй, вооруженный мерцающим клинком, и сам, казалось, был наполнен внутренней светлой энергией. Оба двигались столь быстро, что, будь на поле боя другие персонажи, каждый из этих двоих успел бы убить уже по десятку обычных воинов.
        - Не думаю, что нам стоит это делать, - услышал Прайд голос одного из бандитов за своей спиной и тотчас сместился в сторону, не упуская при этом из виду готовящегося к новой атаке главаря бандитов.
        За спиной Прайда раздался тихий женский вскрик, но Прайд не мог сейчас развернуться и упустить из виду столь опасного противника. Такое пренебрежение врагом могло стоить жизни - схватка шла насмерть.
        - Дело сделано, - отозвался второй из оставшихся в живых разбойников.
        Главарь вновь бросился в атаку, но каковы бы ни были возможности кольца, а вот собственными силами и умениями разбойник никак не мог соперничать с паладином Ордена Безмолвного Странника. Кровь уже обильно текла из нескольких ран на его теле. Теперь он оказался в такой же ситуации, как некоторое время назад одинокий защитник женщины: безысходно обреченное противостояние с намного более сильным и безжалостным противником.
        - Помогите мне! - крикнул главарь своим подручным, с трудом отбив очередной стремительный выпад Прайда.
        - Мы уходим, - отозвался один из бандитов.
        - И ты лучше беги, - согласился второй. - Его не победить.
        - Скоты! - плюясь слюной, заорал бывший главарь. - Ублюдки! Вернитесь!
        Но его недавние подручные уже растаяли во тьме улицы. А Прайд, почувствовав, что противник ослаб, ринулся в последнюю атаку. Разбойник попытался отбить удар рыцаря, но с таким же успехом он мог пытаться перешибить обух прутиком. Его собственный клинок ушел в сторону, оставляя беззащитно открытой грудь. А Прайд, чуть изменив движение меча, словно копьем ударил прямо в горло, почти отделив голову от туловища.
        На улице воцарилась тишина. Удивленно выпучив глаза, разбойник упал на мостовую, добавляя свою кровь к крови остальных участников трагедии.
        - Ты… - бесшумно задвигались губы умирающего.
        Глаза его закатились, и кровавая пена с хрипом пошла из горла. Несколько раз конвульсивно дернувшись, бандит затих.
        - …убил тебя, - жестко закончил за разбойника Прайд, наклоняясь к нему и вытирая полой его куртки лезвие своего меча.
        Стерев кровь, он выпрямился и, убрав меч в ножны, повернулся в сторону женщины. Она сидела, прислонившись спиной к стене и низко опустив голову. Это нисколько не удивило рыцаря, потому что столь кровавая сцена, разыгравшаяся в переулке, могла бы и непривычного к баталиям мужчину заставить грохнуться в обморок.
        Где-то зазвучали крики, звон доспехов и приближающийся топот. Прайд приблизился к женщине и опустился рядом с ней на одно колено - его способности паладина легко помогут незнакомке прийти в себя. Он сконцентрировал ментальную энергию на кончиках своих пальцев и коснулся головы с копной золотых волос, ниспадающей пышной гривой на грудь. Коснулся, но тотчас отдернул руку, вдруг ощутив, что энергия уходит в мертвое тело. Златовласая голова безвольно сдвинулась вбок, увлекая завесу из волос и открывая рукоять торчащего из груди кинжала. В голове Прайда мгновенно всплыла фраза, которую он едва услышал в пылу боя: «Не думаю, что нам стоит это делать… Дело сделано…» Значит, вовсе не грабители встретились ему в этом переулке, а убийцы, в планы которых входило убить либо эту девушку, либо ее спутника. «Дело сделано…» - они победили.
        Прайд вскочил на ноги, неотрывно глядя на рукоять пронзившего сердце девушки кинжала.
        - Вот он! - раздался за его спиной злой возглас. - Держи его!
        Рыцарь не сопротивлялся, когда его подхватили под руки.
        - Убийца! Он убил их обоих! - истерично заорал другой голос. - Он убил дочь магистрата и лорда Дорга!
        Голоса продолжали во все горло орать про убийства, а стражники, скрутив непротивящегося Прайда, повели его в здание городской тюрьмы.
        Глава 9
        Стоящий на костях прошлого
        Пробуждение оказалось легким и практически одновременным. Словно пробили невидимые часы, вырывая путников из сладких объятий сна.
        - Мы опять одни в этом лесу? - первым подал голос гном, поднимаясь на ноги и осматриваясь по сторонам.
        Когда укладывались спать, ни у кого и мысли не возникло распределить между собой ночные дежурства. Все без обсуждения положились на добрую волю Хозяина волшебного леса, в чьих владениях, несомненно, лист не мог упасть с дерева без его воли.
        На берегу озера, кроме четверых спутников, действительно никого больше не было. И проспали они целый день - Горр уже взошел над кронами мрачных деревьев, а солнце клонилось к закату, окрашивая в цвет свежей крови руины Аз-Муралана. Небо, совершенно прояснившееся от недавних дождевых туч, выглядело настолько ясно-синим, что казалось, прислушайся внимательнее - и услышишь его чистый звон.
        - Вот это мы поспали! Что-то я не вижу нашего Лесничего. Похоже, ему надоело ждать, когда мы проснемся, - бодро пробасил Регнар. - Ты что-нибудь видишь, южанин?
        Наемник пожал плечами и только молча кивнул в сторону кромки леса.
        - Хозяин ушел, - тотчас прозвучал с той стороны низкий рычащий голос, растягивающий и объединяющий слова в длинный единый звук. - Просил отвезти вас к Тропе.
        Все, кроме Экраима, обернулись на голос - и только тогда обнаружили у самых стволов первых деревьев леса гигантских волков, которые привезли их на своих широких спинах прошлой ночью к озеру. Увидев, что гости леса пробудились, волки вышли к берегу и теперь бесшумно и неторопливо приближались к путникам.
        - Мне что, опять придется ехать верхом на собаке?! - воскликнул Регнар. - Пораженного мне за ногу!
        - Уж не думаешь ли ты, что мне нравится катать на своей спине жалких смертных? - огрызнулся один из волков, но в его хриплом подвывающем голосе звучала не злоба, а удивление.
        - И ты тоже не думай, собачка, что оказываешь мне великую честь! - оскалился гном, словно пытался напугать волков своими крепкими, но совсем не страшными зубами.
        Все повторилось в точности как на ночной поляне - волки, будто сговорившись, безмолвно распределили между собой своих седоков. Они действовали настолько слаженно и четко, словно были единым организмом.
        Гефорг, совсем было успокоившийся после долгого благотворного сна, вновь почувствовал тревогу и беспокойство. Юноша бросил взгляд на Элейн, словно ища поддержки в ее спокойствии, - девушка действительно не испытывала никакого волнения, а, напротив, обняв огромного зверя, перебирала пальцами его гриву, время от времени почесывая за ушами. Огромный волк уткнулся девушке в грудь массивным лбом и счастливо зажмурил глаза.
        Элейн действительно совершенно не боялась волков, любой зуб которых был больше ее пальцев. С первого мгновения пребывания в лесу она ощутила необычайную легкость и спокойствие, которые не покинули ее и теперь. Собираясь, девушка с удивлением обнаружила, что вместо ее изрядно опустевшего колчана появился новый колчан, наполненный стрелами с темными древками и незнакомым оперением. Решив лишний раз не беспокоить своих спутников, Элейн, захватив подарок Лесничего, забросила за спину опустевший дорожный мешок и одним движением взлетела на широкую спину зверя. Сейчас девушка особенно остро ощутила свое единение и с этими волками, и с окружающим лесом. Даже воздух этого места пьянил. Поэтому, поддавшись неведомому порыву, Элейн вскинула над головой свой лук и закричала, выплескивая все нахлынувшие на нее эмоции. При этом она и выглядела верхом на грозном звере настолько гармонично, что все спутники смотрели на нее с невольным восхищением.
        Вторя крику девушки, все волки подняли головы к небесам, оглашая древний лес протяжным долгим воем. Зверь, которого оседлала хрупкая девушка, взрыв лапами землю, в два прыжка достиг чащи леса и скрылся среди деревьев. Экраим и Регнар одновременно молча взобрались на спины волшебных животных, торопясь отправиться следом за Элейн. Последним берег озера покинул молодой Нарлинг. Не высказывая вслух, в отличие от гнома, своих страхов, юноша мысленно дал себе клятву никогда больше не садиться на диких животных. Стоило Гефоргу оказаться на спине зверя, как тот ринулся в гущу деревьев, начиная безумную скачку среди мельтешения толстых стволов и густых ветвей. Не будь лес волшебным, всадники неминуемо разбились бы.
        В отличие от Гефорга, который хоть и весьма неплохо держался в седле, но предпочитал поездки в каретах, Элейн мчалась на волшебном звере, время от времени крича от восторга. То и дело девушка видела несущегося рядом Экраима. Эль Нарим не испытывал неудобств и не видел особой разницы между волком и конем - он был хорошим наездником, а хороший наездник может легко приспособиться практически к любому животному.
        Перемахнув через широкую реку, давным-давно разделившую Сияющий лес, волки вновь помчались меж уступающих им дорогу деревьев и вскоре оказались на той самой поляне, где спутники впервые встретились с Хозяином леса.
        Гном, негромко ругаясь, сполз со спины волка и отошел в сторону, слегка покачиваясь. Регнар не любил ни волков, ни лошадей, ни карет. Он предпочел бы идти своими собственными ногами - может, и значительно дольше, но намного спокойнее и надежнее.
        Нарлинг немногим отличался от гнома - он не ругался, но был бледен и заметно шатался на нетвердых ногах. Он посмотрел в сторону смуглого южанина: тот легко спрыгнул на землю, словно и не было никакой бешеной скачки, - затем перевел взгляд на девушку: Элейн вовсе оставила спину лесного зверя с сожалением, сразу же опять обняв своего волка.
        - Перед вами Тропа, - рыкнул зверь, привезший на поляну Регнара. - Не сходите с нее. Не весь лес сейчас подвластен Хозяину. Но на Тропе вам ничто не угрожает.
        - И куда приведет нас эта тропинка? - проворчал Регнар, у которого от путешествия на спине волка настроение резко испортилось.
        - По Тропе вас незримо поведет сам Хозяин. Поэтому вам нечего опасаться.
        Не считая нужным объяснять что-либо более подробно, волки повернули к лесу и мгновенно растворились в чаще.
        - У нас нет никаких оснований не доверять Лесничему, - признал Гефорг и первым ступил на широкую тропу.
        Никто не возражал - лишь Элейн ощущала растущую тоску от скорого расставания с так понравившимся ей древним лесом.
        По тропе, петляющей между огромными деревьями, все шли молча, переживая все, что приключилось за время, проведенное в волшебном лесу. События прошлой ночи оставили тяжелый след в их душах. Каждый думал о своем. Нарлинга угнетали безысходность и осознание того, что силы Мрака тесно переплетены с его судьбой. Гном, в отличие от юноши, и без ходячей деревяшки, которая назвалась Лесничим, знал, что его жизненный путь так или иначе будет пересекаться с отребьем Мрака, как это уже не раз бывало. И встречи эти будут оканчиваться смертью очередных приспешников Таллара или других богов Черного Трона. Однако сам лес его угнетал, и поэтому сейчас, стараясь забыть все лишнее, гном жаждал одного - быстрее выбраться из леса на нормальную, созданную руками смертных дорогу. Каменные стены городов хоть и не были подземельями, вырубленными в толще скалы, но все же казались сыну подгорного народа куда более приятными, нежели леса.
        Идущая вслед за гномом Элейн тоже шла понурив голову, но это была лишь тоска по оставляемому лесу. Шагающий следом Экраим был мрачен. На лбу залегли глубокие морщины, брови сдвинулись на переносице. Он все никак не мог прогнать из своей головы воспоминания о последнем сне.
        Тем временем тучи вновь заполонили все небо, обещая принести холодный осенний дождь. И уже только само это свидетельствовало о том, что путники совсем близко подошли к границе леса. И действительно, без всяких приключений миновав Тропой Лесничего непролазные заросли, спутники неожиданно вышли из Сияющего леса, очутившись на большом городском кладбище, раскинувшемся на самой его границе. Из земли топорщились каменные надгробия, увенчанные символами Денмиса, Увара и других богов Белого Трона, призванные схоронить тела в могилах, не допустив их восстания и проникновения в них зла.
        - Ну наконец-то! - воскликнул обрадованный гном, счастливый уже только оттого, что выбрался из лесной чащобы.
        Ярко светило заходящее Око Увара, и тяжелый свет его казался гневным предупреждением слугам Черного Трона о том, что вскоре кара неминуемо настигнет всех приспешников Мрака. Могучая скала возвышалась перед друзьями - суровая и непоколебимая на фоне темнеющего неба. Монолит скалы служил стенами города, выдолбленного из его склона и сросшегося с ним в единое целое. Башни, крыши высоких домов, купола храмов и обелиски вздымались ввысь, стремясь подняться еще поближе к богам.
        - Где мы? - ахнула Элейн, потрясенная мрачной тяжеловесной красотой города.
        - Это Сомбер-Наг, девочка, - ухмыльнулся Регнар. - На этой скале высится один из самых необычных городов, который возвели мои славные предки еще во времена величия Пламенного королевства. В те далекие времена король Дионии отдал часть земель своего королевства за то, что гномы построили ему этот город на нерушимой скале. И гномы выполнили его заказ.
        - Знаменитый город Милн, - подтвердил Гефорг, зачарованный огромным черным городом не меньше девушки.
        - Необычный, - согласилась Элейн, зябко передергивая плечами. - Только слишком большой и слишком мрачный. Лучше бы люди сами построили, не прося об этом гномов. Более мрачного строения я в жизни не видела.
        - А много ли ты видела, девочка, кроме твоего родного Ливинкрона? - отозвался Регнар, задетый замечанием девушки и считающий творение своих предков одним из красивейших достижений градостроительства. - Если Милн на Сомбер-Наге для тебя мрачен, то тебе стоит посмотреть на храм Рамита или Таллара для сравнения.
        - Нет уж, спасибо, - возразила Элейн, морща носик, и шепотом, чтобы горделивый гном не услышал, добавила Гефоргу: - Такое впечатление, что у тех, кто строил этот город, случилось массовое самоубийство любимых родственников.
        - Люди не могли построить здесь город своими силами. В давние времена, еще до года Огненных Слез, на этой земле вообще жили эльфы, - рассказал Гефорг то, что знал об истории Милна. - Катастрофы, разразившиеся в тот год повсюду, затронули и Сомбер-Наг. На этой скале в те дни стоял один из древних эльфийских городов. И в год Огненных Слез этот город был уничтожен, а эльфы просто покинули его останки и ушли из этих земель.
        - Я же слышал, что гномы взялись восстанавливать Сомбер-Наг еще и потому, что в недрах этой горы надеялись найти сокровища эльфов, - сказал Экраим, вдруг вспомнивший полупьяный рассказ одного из своих давних товарищей. - Правда, источник этих слухов таков, что я не стал бы ему особо доверять.
        - Чтобы гномы мародерствовали на могилах этих тощих предателей?! - вскричал побагровевший от гнева Регнар. - Ты правильно считаешь, что таким слухам не стоит доверять. Поверь, южанин, ни один гном не спустился ниже фундаментов основных новых построек. Кто, интересно, мог рассказать такую глупую байку?
        Экраим взглянул Регнару в глаза и примирительно улыбнулся. Регнар совершенно не был похож на гнома Дварна, когда-то бывшего боевым товарищем эль Нарима. Более вспыльчивый и более отважный, чем Дварн, Регнар нравился наемнику с каждым днем все больше и больше. Теперь он отлично понимал, почему Мраморная Стена подружился с Вердисом, - его характер лидера, который, невзирая на мнение спутников, ведет их к той цели, которую считает единственно верной, не мог не понравиться Нарлингу-старшему. А вот Гефорга южанин до сих пор не мог полностью понять. Его отец был лидером и отважным воином. Гефорг, в отличие от отца, всеми силами пытался уйти от любого конфликта, считая, что лучшая война - та, которой удалось избежать.
        - Сказал мне это очень давно мой давний друг Дварн Кулак Грома, - пояснил наемник Регнару. - Он родом из королевства Железного Камня. Но он так же, как и ты, сказал, что гномы не разрывали могил. Однако и найденные под развалинами домов драгоценности не вернули эльфам, а забрали себе, как трофеи.
        - Ха! - воскликнул Регнар, возбужденно хлопнув руками. - Гномы занимались разгребанием завалов, а не разрыванием могил. И уж коли среди мусора попадалась какая-нибудь безделушка, то почему бы ее и не оставить себе на память?
        За разговором путники миновали кладбище и, обогнув Сомбер-Наг с запада, вступили на виадук, по которому неспешно двигалось несколько груженных товарами телег. Свет Ока Увара поблескивал на шлемах и остриях копий стражников, патрулирующих бастионы стен Милна. Солнце еще не зашло за горизонт, и времени до закрытия ворот было достаточно, чтобы не особо торопиться.
        Экраим уже проезжал этот город, когда спешил в Дарград на встречу с Вердисом Нарлингом. Опытным взглядом наемник пробежался по укреплениям, в очередной раз отметив про себя их неприступность и смертоносность. Между высокими зубцами стен, больше походивших на черные клыки неведомого зверя, виднелись огромные чаны, из которых во время осады кипящее масло лилось на головы захватчиков. За самими зубцами легко могли укрыться двое лучников или арбалетчиков. Ряд высоких узких бойниц, идущих ниже, свидетельствовал о наличии специального закрытого яруса, на котором может расположиться множество стрелков, остающихся под защитой толстых стен и темноты. На вершинах гороподобных башен виднелись тяжелые баллисты и катапульты, наверняка тщательно пристрелянные по всем возможным направлениям подхода противника. Добавив ко всему этому удачное расположение Милна, являющееся по своей сути лучшим средством обороны, Экраим, как и в прошлое свое посещение этого города, невольно подумал, что если и найдется армия, способная взять эту цитадель, то на своем нелегком пути она обложит все подступы к стенам трупами своих
солдат.
        В широкой и более низкой, чем другие, башне располагались северные городские ворота. Вернее было бы назвать этот вход в город даже не воротами, а целым комплексом. Виадук обрывался у края широкой и глубокой расщелины, зияющей в скале. Расщелина эта играла роль естественного рва перед воротами. Сейчас через расщелину вел подъемный мост из пригнанного друг к другу бруса, окованного железом. Мощные цепи, уходящие к поворотным механизмам в недрах башни, могли быстро поднять тяжелый мост, отрезав путь к воротам.
        - Это самые прочные и надежные стены из всех стен в городах людей! - гордо заявил гном. - Ведь их строили гномы! Никто не умеет обращаться с камнем и железом лучше, чем гномы, которые и сами родились из камня.
        Возражать никто не собирался, понимая, что сын подгорного народа нисколько не лукавит. Действительно сложно было бы найти кузнеца, каменщика или ювелира лучше, чем ремесленники гномьего племени. Тем временем путники добрались до входа в город и, миновав подъемный мост, остановились перед грозными стражами, чьи начищенные до блеска латы отражали кровавые отблески заката, демонстрируя мощь армии королевства.
        - По какому делу в Милн? - спросил один из стражей, пристально осматривая путников.
        - Мы путешествуем в Тинву, - ответил Гефорг, взяв на себя роль переговорщика. - Переночуем в вашем городе, пополним запасы еды и воды, прикупим кое-что в дорогу, а утром или ближе к полудню отправимся дальше.
        Удовлетворившись осмотром и приняв по пять медяков пошлины с головы, страж кивнул, разрешая проходить. Сразу за мостом, служащим и первыми воротами, начинался широкий туннель сквозь башню, длиной никак не менее сорока шагов. Посредине этого туннеля слегка выступала из щели в потолке толстая кованая решетка. Стены по всей длине туннеля, будто дырками в сыре, пестрели круглыми бойницами. Проломив или как-то опустив мост-ворота, враг оказался бы в каменном туннеле, перекрытом прочной решеткой, из-за которой, как и из бойниц, беспрестанно летели бы стрелы и арбалетные болты. Но и справившись с решеткой, можно было попасть лишь во вторую половину туннеля, с такими же бойницами в стенах и воротами в конце, где и умереть под перекрестным огнем в тщетной попытке сломать последние ворота. Эти ворота из окованных железом бревен в полный обхват толщиной вели уже непосредственно на городские улицы.
        Сейчас тяжелые створки, двигающиеся на кованых колесах по тщательно выдолбленным в камне колеям в палец глубиной, были распахнуты настежь. Их проем, как и проем первого моста-ворот, обрамляла резьба по камню, изображающая героические моменты сражений великих героев со злом. Когда друзья миновали эти неприступные городские ворота, Око Увара, окрасив верхушки самых высоких башен Милна кровавыми отсветами, скрылось за горизонтом. Мрачный монолитный город, чья история насчитывала не одно тысячелетие, равнодушно встретил очередных путешественников.
        Путники прошли по убегающей от северных городских ворот улице и оказались посреди шумной площади. По всей видимости, сейчас шли ярмарочные дни - повсюду толпился городской люд, торговцы зычными голосами зазывали новых покупателей к своим лоткам, то тут, то там выступали бродячие актеры и акробаты. Чадящие жаровни горели тусклым пламенем, безрезультатно пытаясь помочь масляным фонарям продлить светлое время суток. Множество запахов, от жарящегося мяса до вони сточных ям, витали в загустевшем вечернем воздухе. Город поражал контрастом мрачной тяжеловесности, ярмарочного легкомыслия и очевидного благополучия сытого и спокойного города.
        - Жуткое место, - нарушила молчание Элейн. - Но интересное. Я бы тут побродила немного.
        - Я с тобой, - отозвался Гефорг, глядя вокруг широко открытыми глазами. - Когда еще мы сможем оказаться в таком необычном городе?
        - Обычный город, - пожал плечами Экраим. - Только мрачный. С этим не поспоришь. Тебе стоит попутешествовать по миру. И обязательно побывать в больших городах юга.
        Эль Нариму была привычна тесная толкотня больших городов. Милн даже чем-то напомнил ему родные города Наина. Будто отражение в кривом зеркале. Вместо изнуряющей жары - стылая сырая осень, вместо белых, словно сахарные головы, стен - черный камень скалы Сомбер-Наг. Но те же неизменные толпы людей, крики торговцев, запахи…
        - Не обычный, а великий город, построенный гномами! - поправил Регнар Экраима, гордо подбоченясь.
        - Нам надо найти ночлег, - напомнил Гефорг. - А после этого мы с Элейн посмотрим город, а заодно и пополним припасы.
        - Свои припасы я пополню сам, - проворчал гном, хлопая по пустому бурдюку, висящему у него на поясе. - От вас дождешься. Быстрее от жажды умрешь, чем получишь хоть глоток живительной влаги.
        - Конечно, дождешься, - улыбнулась девушка, развеселившаяся от нарочито сурового вида гнома. - Мы ведь как раз собирались с Гефоргом обойти все трактиры в городе и скупить всю выпивку.
        За разговором путники почти достигли края места, где толпа совершенно поредела. Экраим первым заметил на одной из ближайших улиц вывеску постоялого двора. Но, едва он поднял руку, чтобы указать спутникам на свое открытие, как все звуки потонули в призывном гуле набата.
        Глава 10
        Снова вместе
        Путники выбрались из толпы и очутились на широкой, такой же вымощенной, как и площадь, улице. Теперь уже и Регнар заметил постоялый двор, над дверью которого покачивалась вывеска с изображением двух толстяков и надписью: «Стрил и Строл». Гном мгновенно приободрился и уверенным шагом двинулся к таверне.
        - Послушай, Регнар, - окликнул Гефорг друга, устремившегося к близкой цели. - Пойдем поглядим.
        - На что ты собрался смотреть, дружочек? - изумился гном, невольно замедляя шаг.
        - Там что-то происходит, - высказал свои предположения Гефорг. - Слышишь, как зовет набат? Пошли узнаем, что там случилось. Я не думаю, что это займет много времени.
        - Думает он… - заворчал Регнар, оглядываясь в ту сторону, откуда слышался бой набата. - А про то, что твои друзья устали и едва ноги волокут без еды и хорошего глотка вина, не думаешь?
        - Да мы после сразу за стол сядем! - заверил его Гефорг. - Заодно и проголодаемся получше.
        - Я и так уже отлично проголодался. Из-за праздного любопытства ты готов обречь всех нас на мучения.
        - Да что ты такое говоришь?! - воскликнул юноша, переводя изумленный взгляд с гнома на Элейн и Экраима.
        - Ладно. Пошутил я, - сдался упрямый гном. - Пойдем, если только это действительно не займет много времени.
        - Конечно, не займет! - обрадовался Нарлинг. - Да мы только одним глазком взглянем…
        Вместе с горожанами небольшой отряд направился по широкой улице и вскоре очутился на большой площади. Красивые памятники и колонны стояли полукругом, а высокие фонари, установленные посреди площади, давали достаточно света, разгоняя сгущающийся вечерний сумрак.
        Со стороны одной из улиц города, освещаемой чадящими низкими фонарями, появилась большая телега, которую тащили две лошади, управляемые грязным погонщиком. Толпа горожан с громкими улюлюканьями шла немного позади телеги, боясь приблизиться к ней, несмотря на то что их от закованного в цепи по рукам и ногам, привязанного к бортам телеги узника отделяли железные прутья решетки. Телегу сопровождал большой отряд воинов, окруживший ее со всех сторон.
        - Наемники, - пояснил эль Нарим, обращаясь к спутникам. - Не солдаты городского гарнизона.
        - С чего ты решил? - поинтересовался Гефорг.
        - Я сам наемник и сумею отличить наемника от гарнизонных солдат, - ответил Экраим. - Мне больше интересно - почему не городская стража охраняет заключенного, а вольные воины?
        Преступник был одет в рваные лохмотья, пропитавшиеся в нескольких местах кровью. На вид ему можно было дать от двадцати пяти до тридцати. Черные волосы спадали на лицо безвольно повисшему на цепях пленнику. Однако глаза смотрели ясно и насмешливо, поблескивая в свете фонарей. Горожане стекались со всего города посмотреть на казнь.
        Посреди центральной площади высился эшафот с плахой и столом пыток. Здесь же был установлен на крепком основании с системой противовесов толстостенный колокол, чье басовитое звучание и привлекало народ. Вокруг помоста уже собралась приличная толпа зевак, жаждущих любых зрелищ.
        К тому времени как телега выехала на площадь, магистрат в черных траурных одеждах уже восседал на одном из трех помпезных кресел напротив эшафота. Сами эти кресла тоже стояли не на брусчатке площади, а возвышались над толпой на деревянном помосте в виде нескольких вытянутых ступеней, обшитых темно-красным сукном. Справа от магистрата восседал грузный мужчина в розовой, расшитой серебристыми рунами мантии, которая выдавала в нем мага Ложи Иллюзий. По левую руку от магистрата нервно ерзал в своем кресле лысый старик с седой всклокоченной бородой и выпученными, болезненного вида глазами. Его роль в этом представлении человеку неместному понять было сложно.
        У подножия эшафота неподвижно стоял чересчур полный, облаченный в белую рясу жрец с золотым символом Нахена на груди. По всей видимости, все было готово к прилюдной казни какого-то жестокого убийцы. Все ждали одного - либо головы преступника у ног магистрата, либо предсмертных воплей убийцы и его стынущих на холодном осеннем воздухе кишок. Вокруг эшафота выстроилось оцепление из солдат, держащих в руках факелы на тот случай, если темнота сгустится раньше, чем свершится правосудие.
        - Ты, дружочек, хочешь, чтобы мы присоединились ко всем этим никчемным людишкам и принялись глазеть на то, как какого-то парня прилюдно прикончат за украденную горбушку? - возмутился Регнар, который на своей шкуре ощутил «справедливость» правосудия.
        - Не глазеть, а просто узнать, что к чему, - пожал плечами Гефорг, не имеющий ничего против казни опасного преступника.
        В неспешно приближающуюся к эшафоту тележку из толпы полетел камень. Ударившись о стальные прутья клетки, он отскочил, попав во взвизгнувшую от неожиданности и боли тетку в белом переднике поверх застиранного платья. За первым полетели еще камни, но теперь уже пущенные более метко. Один попал в ногу, а второй - в плечо закованного узника. Тот вздрогнул и попытался, гремя цепями, подняться. Наемники встрепенулись, но копья направили не в сторону швыряющих камни зевак, а в сторону пленника, словно опасались, что в ответ на эти камни он разломает клетку и ринется мстить толпе. Следующий камень угодил в голову узника над самым виском, и по лицу побежала струйка крови. Серо-голубые глаза пленника с презрительной жалостью посмотрели на веселящегося подростка, громко расхваливающего перед дружками свой меткий бросок.
        Четверо путников вплотную подобрались к толпе у эшафота практически одновременно с клеткой. Гудящая вокруг толпа распалялась в предвкушении жестокого зрелища.
        - Кто-нибудь знает, за что его? - спросила Элейн у окружающих, поднимаясь на цыпочки и пытаясь разглядеть происходящее у эшафота.
        - А какая разница? - отмахнулся кто-то из толпы. - Раз магистрат так решил, значит, вина неоспорима.
        - Наверное, много болтал и задавал глупые вопросы, - проворчал Регнар, даже не глядя в сторону места предстоящей казни. Впрочем, с его ростом гному все равно не удалось бы хоть что-то рассмотреть.
        - Наверное, он убивал беззащитных женщин и детей, - предположил Гефорг.
        Знамена королевской династии и стяги с символами двух особо почитаемых в Милне богов Белого Трона - Денмиса и Нахена - трепетали на ветру. Вечернее небо постепенно темнело, заставляя спешить тех, кто занимался подготовкой к казни, и двое палачей, одетых в темно-красные одежды и кожаные длинные фартуки, торопливо раскладывали и развешивали у стола пыток жуткого вида инструмент.
        Предположение Нарлинга девушку не устроило, и она обратилась с вопросом к пухленькой женщине, визгливо похрюкивающей в предвкушении кровавого зрелища:
        - Простите, уважаемая! Не подскажете мне, что здесь происходит? Кто этот несчастный?
        - Несчастный?! А-а-ах! Вы, наверное, не местные! - ответила визгливым голосом толстушка. - Никакой он не несчастный! Казнят убийцу дочери магистрата и сына лорда Гуртена! Ах, какая славная была пара! Ах, как любили они друг друга! Правильно, что казнят! Мало за такое просто казнить! Ах, как я надеюсь, что его и пытать будут!
        - А кто убийца? - поинтересовался молодой Нарлинг. - Неужто простолюдин поднял руку на детей благородных семейств?
        - Ах, да что вы, какой простолюдин? Это странствующий рыцарь, приблудившийся к нам невесть откуда! Я всегда знала, что у этих бродячих убийц нет ни чести, ни совести! Тьфу! Бродяга, одним словом, и есть! - смачно сплюнула женщина. - Ах, как я люблю слушать, как такие безжалостные выродки орут от страха и боли! И пусть ему достанется сторицей за такое страшное злодеяние. Такие душегубы хуже гоблинов…
        Элейн, вдруг почувствовав приступ раздражения и неприязни, поспешила отойти, хотя толстушка все продолжала говорить и говорить. Первые тяжелые капли редко падали со стремительно темнеющих небес на безликую толпу. Однако цвет неба не предвещал долгого и сильного дождя.
        Магистрат тяжело поднялся с кресла и вскинул руку, призывая собравшихся людей к спокойствию и молчанию. Дождавшись, когда толпа послушно затихнет, магистрат заговорил сильным твердым голосом:
        - Перед вами, честные жители Милна, жестокий и вероломный убийца моей дочери! Это самое страшное для отца - потерять любимое чадо! Вместе с моей невинной доброй дочерью от его рук погиб еще один достойный сын Милна. Это сын почитаемого всеми нами лорда Гуртена, чей род Темных Щитов ведет свое начало с самих основателей нашего славного города.
        Сидящий рядом с магистратом старик поднялся, и толпа грозно загудела, словно растревоженный пчелиный улей. Он благодарно покивал, чувствуя поддержку горожан, потом хрипло заговорил:
        - Мое сердце плачет от того, что совершил он. Оба наших рода понесли невосполнимую утрату. Бесконечное горе поселилось в наших домах. Они были молоды и сильны. Они могли бы создать великое будущее…
        Старик покачнулся, едва не упав с помоста. Толпа испуганно ахнула, но лорд Гуртен удержался. Однако продолжать речь не мог, очевидно, не в силах совладать с навалившимся на него горем. Дрожащей рукой он нащупал подлокотник кресла и обессиленно осел в него. Видя все это, магистрат вновь подал голос:
        - Совершенное этим человеком чудовищно и непостижимо для добрых почитателей Денмиса и Нахена. Но я, как справедливый правитель этого города, обязан скрепить свое сердце, требующее страшной и мучительной кары для злодея. Напротив, я должен дать этой черной душе очиститься через покаяние и принять быструю и милосердную смерть.
        Он указал на плаху, и толпа вновь загудела, на этот раз разочарованно, чувствуя, что зрелище, на которое все рассчитывали, может обратиться быстрым отсечением головы преступника. Магистрат окинул волнующуюся толпу долгим взглядом и, тяжело вздохнув, продолжил:
        - Но если его душа не примет покаяния, отринув ложь и скверну, тогда ему суждено умирать в страшных муках, пройдя через которые он и искупит свой смертный грех.
        Толпа вновь приободрилась, послышались даже отдельные смешки и выкрики. Двое солдат освободили узника от цепей, которыми он был прикован к клетке, и, стянув руки за спиной кожаным ремнем, повели к эшафоту. Магистрат опустился на свое место, кивнув священнику в белой рясе. Кряхтя и стеная, тот с трудом взобрался следом за конвоем на эшафот. Со стороны было отлично видно, насколько больших усилий стоил ему этот путь: ступеньки на эшафот сколотили высокие, а клирик комплекцией не уступал откормленному борову. С трудом отдышавшись, он забубнил, повторяя заранее вызубренную речь:
        - Во имя Добра! Перед ликами Нахена и Денмиса…
        Один из палачей, стоявший на постаменте, подхватил топор и ударом длинного топорища по ногам заставил узника упасть на колени.
        - …их именами и святыми деяниями…
        Толпа осенила себя знаком Света: оттопырив мизинец и большой палец и сжав остальные, люди коснулись кончиком большого пальца сначала живота, потом переносицы на уровне глаз.
        - …я говорю, да будет милостив Нахен над тобой. Признаешь ли ты, что убил Маргариту Карадай, дочь добрейшего правителя этого города Гаена Карадая, над бездыханном телом которой тебя нашли три дня назад после того, как ты убил ее?..
        Пленник не проронил ни звука. Толпа тоже безмолвно замерла, почувствовав, что развлечение еще вполне может состояться.
        - Признаешь ли ты, что убил жениха ее, Дорга Темного Щита, подло напав на него в темном переулке, словно разбойник?..
        Узник гордо поднял голову, глядя в глаза стоящего над ним клирика.
        - Признай свое гнусное деяние, отрекись от своей лжи, и ты получишь быструю смерть. Или же… - Священник бросил многозначительный взгляд на стол пыток. - Назови нам свое имя, преступник.
        - Прайд, - хрипло отозвался пленник, не опуская взгляда.
        - Прайд, - шепотом повторила Элейн, вздрогнувшая и напрягшаяся, словно струна.
        - Прайд? Хорошо! А дальше…
        - Просто Прайд, - процедил сквозь зубы преступник.
        - Хорошо, Прайд. Я погляжу, ты гордый, - продолжил священник миролюбивым тоном. - Но, не желая назвать своего полного имени, ты усугубляешь свой грех перед ликом Света. Впрочем, это твой выбор. Признаешь ли ты, Прайд, что жестоко убил, предварительно обесчестив, Маргариту Карадай, старшую дочь нашего любимого магистрата?
        - Я не убивал Маргариту. Ваш Дорг Темный Щит…
        Маг, сидевший рядом с магистратом, задвигал губами, словно что-то шепча. Все внимание толпы сейчас было приковано к убийце, поэтому никто не заметил, как маг дополнил слова загадочными движениями рук.
        - Молчи, нечестивый! - проревел священник, плюясь слюной и потрясая в руке священным символом Нахена. - Небеса гневаются, слыша твои лживые речи!
        В этот момент в небе сверкнула раздвоенная молния - и почти сразу же грянул раскат грома. Толпа в едином порыве благоговейного ужаса подалась на шаг от эшафота.
        - Ты избрал свою судьбу! - Оскал жреца напоминал улыбку охотника, отыскавшего свою добычу. - На стол его!
        Толпа взревела от восторга.
        Из-за низкого роста гном не видел, что происходит на постаменте, однако он слышал каждое слово. Рука Регнара сама потянулась за спину, где покоился боевой топор.
        - Этому не бывать! - рявкнул Мраморная Стена, выхватывая древнее оружие.
        - Чему?! - подпрыгнул от неожиданности Гефорг, с ужасом видя, как гном уже работает локтями и топорищем, пробираясь через толпу к постаменту.
        - Ему даже не дали слова сказать в свою защиту! - взревел гном, негодуя. - Заткнули, словно боятся его слов!
        Регнар вспомнил, как он сам стоял на похожем эшафоте, несправедливо обвиненный в убийстве, которого не совершал. «Этого не должно повториться ни с кем. Только честный суд», - мысленно твердил упрямый гном. В те далекие времена Гефорг, будучи еще ребенком, спас его от, казалось бы, неминуемой смерти. Вдруг теперь он сам может быть такой соломинкой для огульно обвиненного человека.
        Люди в толпе негодующе заворчали, но те, кто оказывался поблизости от пробирающегося гнома, торопливо старались отодвинуться с его пути, в первую очередь замечая тускло мерцающее в свете фонарей широкое лезвие древнего боевого топора. Тем более проявляя резвость при виде спешащих следом за сыном подгорного народа спутниками.
        - Что он задумал? - крикнула девушка идущему впереди нее наемнику. - Что случилось?
        - Не знаю, - мрачно бросил через плечо Экраим. - Или хочет самостоятельно убить этого пленника, или надумал освободить его.
        - Как?! - воскликнула Элейн, и Экраиму показалось, что в ее голосе звучит не то радость, не то надежда.
        - Сейчас узнаем, - ответил наемник и ускорил шаг, стараясь оказаться поближе к вырвавшемуся вперед Нарлингу.
        Пленника тем временем развязали и, уложив на пыточный стол, застегнули на его руках и ногах прочные многослойные ремни, надежно прикрепленные к самому столу. Жрец, грузно облокотившись на плаху и сипло дыша, распевал молитву во имя спасения души грешника. Молнии разрывали небо всполохами света, гремели громовые раскаты.
        - Остановись, гном, или пожалеешь, - попытался образумить гнома один из воинов, охранявших постамент с преступником. - Именем нанявшего нас лорда Гуртена приказываю…
        Он не успел договорить, как длинная рукоять боевого топора с громким хрустом врезалась ему в челюсть. Кровь брызнула во все стороны, а солдат рухнул как подкошенный. Остальные солдаты из оцепления эшафота бросились на помощь своему товарищу.
        - Я не хочу вас убивать, - крикнул гном, угрожающе крутанув топором над головой. - Я хочу выяснить правду. И суд должен быть справедливым. Этот человек, может быть, совершенно не виновен в том, в чем его обвиняют!
        - Нам плевать, виновен он или нет! - отрезал подбежавший капитан наемников, когда солдаты, окружив гнома, выставили в его сторону короткие копья. - А ты виновен уже сейчас - в том, что напал на одного из солдат лорда Гуртена. Поэтому ты пойдешь с нами или по собственной воле, или в путах, волоком.
        Толпа замерла, ожидая развязки и предчувствуя, что представление только начинается. Кровавое, но от этого более интересное и щекочущее нервы. Элейн и Гефорг оба растерялись оттого, что гном в очередной раз втянул всех в ситуацию, контроль над которой потерян. В ситуацию, способную в мгновение ока обернуться для всех них бедой. Теперь и девушка и юноша панически пытались найти какой-то выход из незавидного положения, когда вся вооруженная до зубов стража готова была кинуться только на них четверых. Искали, но ничего не могли придумать. Эль Нарим, напротив, совершенно не волновался. Прикинув, где и сколько солдат находится, он переместился так, чтобы прикрыть Нарлинга с наиболее опасного направления, и незаметным движением потянул из кармана Нить Владыки Гор.
        - Ну что вы стоите?! Убейте же этого карлика! - послышались вопли из толпы.
        - Да, прикончите его!
        - Точно!
        - Всех их убить!
        Неустойчивая пауза длилась несколько долгих мгновений. Потом копья качнулись - наемники медленно двинулись на Регнара.
        - Каждый сам избирает свой путь! - зарычал гном и, с быстротой молнии крутанув топор над головой, ринулся в наступление.
        Испещренный рунами металл пробивал легкие доспехи наемников, словно те были из дерева. Кровь залила лицо гнома, а на землю повалились первые трупы солдат лорда Гуртена. Нарлинг выхватил меч, понимая, что против такого количества противников выстоять совершенно невозможно. Заметив сверкнувший в руке юноши клинок, сразу несколько солдат лорда Гуртена бросились на нового противника, рассчитывая быстро покончить с ним. Гефорг сумел отбить первый выпад, уклониться от второго, но копья еще трех солдат, словно смертельные жала, устремились в грудь Гефоргу. Казалось, гибель юноши неизбежна, но в этот миг едва заметное призрачное мерцание рассекло древки трех копий разом, отрубая вместе с ними и кисть руки самого близкого к Нарлингу противника.
        Южанин сделал еще несколько взмахов, и нападающие солдаты развалились на куски, будто сделанные из масла фигурки под горячим ножом. В этот момент Гефорг, почувствовав угрозу, крутанулся и отбил выпад еще одного наемника, ответным движением ранив нападавшего в шею. Солдат выронил копье и, зажимая рваную рану, упал на брусчатку.
        Охрана пала за считаные мгновения, не сумев остановить яростной атаки двух воинов. Гном тем временем вбежал по деревянной лестнице на эшафот, и Гефоргу не оставалось ничего иного, как слепо следовать за яростным другом.
        Толпа разразилась восторженными криками, получив зрелище, на которое даже не надеялась. Магистрат вскочил со своего места, сжимая кулаки в приступе едва контролируемой ярости. Маг, воспринимающий все происходящее как вызов ему лично, буквально побледнел от злости. Он растратил слишком много сил, призывая молнии и громы, но у него остались еще в запасе могущественные заклинания, которые с легкостью испепелят странного гнома, а заодно и его двух спутников.
        Оставшаяся для всех совершенно незамеченной, Элейн протолкнулась сквозь толпу немного в сторону, где, окруженная людьми, стояла повозка, на которой палач привез на площадь весь свой инструмент. Никому и в голову не приходило охранять эту запряженную смирным осликом небольшую повозку. Поэтому девушка без помех добралась до нее и, осторожно забравшись наверх, оказалась выше голов толпы. Опустившись на колени, она также неспешно сняла с плеча лук.
        Разложив несколько стрел на дно повозки, Элейн превратилась в само внимание, стараясь не упустить ни единого движения своих друзей и тех, кто их окружал сейчас. И тотчас же поняла, насколько своевременными оказались эти действия: человек в розовой мантии мага поднялся с кресла, расположенного по другую сторону эшафота. С искаженным злобой лицом маг начал делать руками пассы, недвусмысленно свидетельствующие о близком магическом ударе, направленном против тех, кто как раз в этот момент взобрался на эшафот. Элейн вскинула лук, одновременно накладывая на тетиву стрелу. Быстро прицелившись, она спустила стрелу и тут же подхватила следующую, готовясь ко второму выстрелу, если первый не достигнет цели. Однако рука ее не дрогнула, и первая стрела, коротким росчерком мелькнув над эшафотом, вошла магу точно в глаз, пронзив мозг. Маг умер мгновенно, и его труп скатился с помоста, охваченный всполохами пламени, - заклинание, призванное уничтожить его врагов, обернулось против самого волшебника. Пламя расплескивалось во все стороны, словно неведомые струи какой-то магической горючей жидкости.
        Ближайшие ряды зевак тотчас охватил жаркий огонь. И это послужило мгновенной сменой настроения толпы. На площади началось сущее безумие. Толпа, поддавшись стадному чувству панического страха, забурлила в едином желании быстро покинуть площадь. Разбегающиеся в разные стороны горожане давили и толкали друг друга, стараясь быстрее спасти собственные шкуры.
        Гефорг обернулся на вспыхнувший огонь и увидел, как один из палачей решительно схватился за топор, а второй выхватил длинный кованый крюк для вытягивания из пытаемого жил. К лестнице на эшафот подтянулось подкрепление из тех наемников, что стояли с другой стороны, и тех, которые охраняли помост с креслами. Несколько воинов, едва только полыхнуло тело погибшего мага, в отличие от любопытной толпы, буквально стащили лорда Гуртена и магистрата с охваченного огнем помоста и бегом увели куда-то в сторону, под прикрытие троих бойцов с большими щитами.
        Ни на миг не останавливаясь, Регнар бросился к распятому на пыточном столе пленнику. Неожиданно на пути гнома возник значительно протрезвевший жрец Нахена. Священник сжал двумя руками символ своего бога - обвиваемую двумя змеями стрелу - и, выкрикнув: «Изыди, зло!» - запел боевую литанию. Клирик не успел допеть и до середины короткой молитвы, как топор гнома свистнул, вспарывая толстое брюхо священнослужителя. Жрец вскрикнул и с глухим грохотом повалился с эшафота на площадную брусчатку. И хоть он и зажимал при этом страшную рану на животе, успел залить половину эшафота своей кровью. Краем глаза Регнар видел, как разгорается пламя на помосте с креслами и как беснуется в панике редеющая толпа.
        - Регнар, сзади! - выкрикнул Гефорг, увидев, как палачи бросились в отчаянную атаку.
        Несколько наемников обошли эшафот, попытавшись забраться без лестницы, но Нарлинг подбежал к краю эшафота и, размахивая мечом, поумерил пыл тех, кто пытался ухватиться за этот край руками.
        Подоспевшие на помощь солдаты попытались подняться на эшафот по лестнице. Южанин преградил им путь, работая своим страшным и совершенно невидимым в сгустившихся сумерках оружием. Нестройный хор раненых, вопящих от боли и злости, солдат прорвал гул паникующей толпы. Нить Владыки Гор, наделенная невероятными свойствами в кузницах Пламенного королевства, проходила через доспехи и кости, рассекая их. Только отлетали руки и валились на брусчатку покалеченные воины.
        После гибели первых решившихся на бросок по лестнице солдат остальные сдали назад, устрашившись столь странного и совершенно не боящегося их огромного численного перевеса противника.
        Напавшие на Регнара палачи действовали на удивление слаженно - первый прыгнул, вкладывая весь свой вес и всю силу в рубящий удар топора, а второй в этот же миг попытался крюком уцепить гнома за ногу, чтобы не позволить ему уйти с линии удара. Но что вполне прошло бы с бойцом из городской стражи, не сработало против опытного сына подгорного народа: предугадав действия противников, гном скользнул в сторону, одновременно нанося широкий горизонтальный удар по палачу с топором. Широкое лезвие, разрубив и занесенные для удара руки, и горло врага, обрекло палача на быструю смерть. Второй, увидев судьбу товарища, бросил крюк и кинулся к краю эшафота. За ним никто не погнался, и он сиганул с края, словно в воду с пристани. Приземление не было мягким, о чем явно свидетельствовал громкий хруст ломающихся костей и вскрик палача.
        Элейн, до сих пор не замеченная, тщательно выбирала цели, пуская стрелы в пытающихся взобраться на эшафот солдат. Гефорг отрубал пальцы и руки, стараясь не убивать лезущих наверх врагов, в отличие от Экраима, который особо не церемонился, предпочитая эффективность проявлениям гуманности. Южанин даже предпринял стремительную вылазку вниз по лестнице, своей холодной яростью окончательно деморализовав и обратив в бегство собравшихся поблизости солдат.
        Площадь перед эшафотом покрылась пятнами крови, а на мощенной камнем земле изрубленными, пронзенными стрелами и просто раздавленными убегающей толпой валялось не меньше двух десятков тел.
        Гном мрачно огляделся по сторонам и подошел к распятому пленнику.
        - Ты виновен?! - прямо спросил он, готовый как освободить, так и свершить суд собственными руками.
        Пленник поднял глаза, вперив в гнома гордый взгляд, в котором не было ни толики страха или хитрости.
        - В том, в чем меня обвиняют здесь, - нет, - хрипло ответил пленник, у которого давно пересохло в горле.
        Интуиция, которой Регнар привык доверять, подсказывала ему, что этот человек действительно не виновен. Но в то же время неясное чувство тревоги, зародившееся вдруг в его подсознании, мешало ему разорвать путы.
        - Чего ты ждешь, Регнар?! - воскликнул Гефорг, сбрасывая ударом сапога почти забравшегося на эшафот солдата. - Нам надо быстрее уходить!
        - Юноша прав, - подал голос Экраим. - Сейчас подоспеет городская стража, и тогда все станет намного сложнее. Убей его - или освободи. А если не уверен, просто брось тут.
        Гном наконец принял решение. Он чувствовал, что пленник не виновен, а с остальными своими предчувствиями он сумеет разобраться позднее.
        - Хорошо! Да будет так! - рявкнул Регнар, короткими движениями топора разрубая ремни, стягивающие запястья и лодыжки пленника.
        Тело Прайда от неудобной позы и тугих ремней занемело, и он буквально свалился с пыточного стола, не в силах сразу встать.
        - А теперь бежим! - воскликнул Нарлинг, помогая освобожденному подняться на ноги.
        - Что?! Опять?! Дружочек, не слишком ли часто мы сбегаем с поля боя?! Или ты захотел навесить на меня клеймо труса? Я не собираюсь никуда бежать! - возмутился Регнар, поудобнее перехватывая топор.
        - Нам надо отступить! - сквозь зубы проговорил Гефорг, стараясь не сорваться на крик. - Наша цель намного важнее этой маленькой победы!
        - Цель?! Да, цель! Великая цель возвращения Пламенной Короны моему народу! - согласился гном, вспоминая основную цель своего похода. - Будь по-твоему, дружочек! Отступаем!
        Площадь практически опустела к этому времени. Лишь раненые старались отползти подальше да оставшиеся несколько наемников помогали своим раненым. Ни самого лорда, ни магистрата давно уже не было видно нигде.
        Путники бегом спустились с эшафота. Южанин одним своим видом разгонял солдат, Гефорг помогал бежать освобожденному Прайду, а гном прикрывал их сзади. Элейн спрыгнула с повозки и присоединилась к беглецам, устремившимся в сторону ближайшего переулка. Солдаты кинулись было следом, хоть и на безопасном расстоянии, но девушка запустила в них пару метких стрел, и они остановились вовсе, не решаясь преследовать тех, кто без потерь для себя отправил к праотцам или покалечил столько их товарищей. Тем более что ворота города были давно уже закрыты и чужакам просто некуда было деваться: поимка их и дальнейшая жестокая смерть в пыточных застенках были вопросом лишь недолгого времени.
        - Сюда! - прозвучал вдруг в полутьме переулка незнакомый голос. - Если хотите жить, следуйте за мной.
        Путники обернулись, готовые немедленно прикончить говорившего, если только будет хоть малейший намек на опасность. Но в полутьме разглядели странного высокого человека со взъерошенными длинными волосами, придававшими ему комичный вид. Однако сам тон, которым говорил этот молодой человек, не располагал к шуткам.
        - Маерон! - воскликнул Прайд обрадованно.
        - Конечно, это я, - подтвердил лохматый парень. - А кого ты еще мог тут увидеть?
        - Ты его знаешь? - уточнил Гефорг у спасенного рыцаря.
        - Да, - кивнул Прайд. - Я его хорошо знаю. И нам стоит послушать его предложение.
        При этом он так пристально посмотрел на Элейн, что Нарлинг невольно ощутил укол ревности. От Экраима тоже не укрылся этот внимательный долгий взгляд. Южанин вскинул брови, заметив что-то весьма удивительное для него.
        - Тогда бежим, - с готовностью согласился Гефорг.
        - Бежим? - проворчал гном, тем не менее следуя за Нарлингом и Прайдом. - Но учтите: если он заманит нас в ловушку, то первый лишится головы. И все остальные, кто с ним заодно.
        Пробежав по темному переулку, лохматый свернул в какой-то узкий проход между двумя высокими стенами, потом в другой переулок и опять в какую-то подворотню… Они петляли по лабиринту улочек этого большого и мрачного города, а воцарившаяся ночь помогала им скрыться от погони. Маерон, отлично ориентируясь в хитросплетении улиц, умело избегал патрулей, которые уже наверняка знали о случившемся на центральной площади.
        Удалившись от площади на достаточное расстояние, беглецы остановились немного перевести дыхание. Тяжело дыша, Гефорг прислонился к стене рядом с отдувающимся гномом.
        - Это было безумие, Регнар! Полное безумие! Я говорю о твоем решении спасти этого рыцаря. Куда нам теперь деваться? Наверняка нас весь город уже ищет.
        - Я не допущу, чтобы суд опять ошибся! Или тебе напомнить, дружочек, как они обошлись в свое время со мной? - решительно отрезал гном, снимая шлем и вытирая испарину.
        - Давно я тебя не видел, - заговорил вдруг Прайд, заставив всех удивленно уставиться на освобожденного рыцаря.
        Только Экраим да Элейн, которой были адресованы эти слова, не проявили признаков удивления.
        - Я рада, что ты жив и теперь с тобой все в порядке, - всхлипнула вдруг девушка, обнимая недавнего пленника.
        - Что здесь происходит? - спросил Гефорг, ничего не понимая, но с еще большей остротой ощущая в груди жгучее шевеление неприятного чувства ревности.
        И этот Прайд ему все больше не нравился. Не надо было его спасать. Никто из них не мог знать наверняка, что он невиновен. Как раз больше вероятности, что он убийца и насильник…
        - Это мой родной брат Прайд Калагер, - едва слышно проговорила Элейн, повернувшись к замершим в изумлении спутникам. - Брат, которого я очень давно потеряла.
        С души Гефорга будто огромный камень свалился, а спасенный рыцарь сразу показался довольно симпатичным малым.
        - Я - Гефорг Нарлинг из Дарграда. Этого неуемного гнома зовут Регнар Мраморная Стена, - представился Гефорг, не забыв представить и своих друзей. - А этот малословный грозный воин - наш друг с далекого юга Экраим эль Нарим.
        - Я горд, что довелось познакомиться со столь достойными воинами. Я, как уже сказала Элейн, Прайд Калагер. А моего спутника зовут Маерон Лар, - представил Прайд себя и своего друга. - Примите мою искреннюю благодарность и признательность.
        - Да ничего, сочтемся, - махнул рукой вдруг покрасневший Гефорг, стараясь при этом даже не смотреть в сторону Элейн.
        Теперь ему было стыдно за то, что в его голове родилось столько скверных мыслей о доблестном рыцаре, волею богов обреченном на тяжкие испытания несправедливостью человеческого суда. Экраим лишь кивнул в ответ, уверенный, что лучше любых слов признательность выражается в поступках людей, в то время как гном с достоинством принял благодарность рыцаря, приняв самую гордую и величественную позу, которую только смог придумать.
        - Я подарил тебе жизнь. Проживи ее достойно, - ответил он Прайду так, как в его понимании должен был ответить благородный герой.
        - Спасибо, мастер Регнар, - еще раз поблагодарил рыцарь, а потом учтиво поинтересовался: - Позвольте узнать, что у вас за цель, о которой говорил Нарлинг?
        - О! Это великая цель! Я иду в разрушенный город своих предков! А эти молодые люди вызвались сопровождать меня в этом славном походе, - ответил гном, не меняя величественной позы.
        - В заброшенный город гномов? Вы имеете в виду Пламенный город? - удивился Прайд.
        - Да, Прайд Калагер, - нахмурился гном, мгновенно став серьезным. - А что тебе показалось в этом странным или удивительным?
        - По слухам и рассказам, страшное зло теперь обитает в стенах и подземельях Пламенного города, - пояснил причину своего удивления рыцарь. - Потому я и удивился, что мало кто отважится пойти в такое место, о котором ходит столько страшных слухов.
        - Да, это может быть и чистой правдой, - согласился Гефорг, возвращаясь к своим страхам и сомнениям относительно будущего похода.
        - Но может быть и так, что древние стены окажутся совершенно необитаемыми. В любом случае мы выясним все это лично, а не по досужим слухам и рассказам. Это будет славный и великий поход! - завел свою любимую песню гном.
        - Если уж моя сестра согласилась сопровождать вас, то позвольте и мне стать вашим спутником, мастер Регнар. Я клянусь честью рыцаря Ордена Безмолвного Странника, что не подведу вас и постараюсь отплатить вам сторицей за мое спасение.
        - Я буду рад, если ты отправишься с нами, - честно ответил гном, вспомнивший вдруг про свои странные сомнения на эшафоте. - Только перед дорогой нам стоит подыскать тебе достойную рыцаря одежду и оружие.
        - Да. А еще такую мелочь, как придумать, каким путем выбраться из города и не попасть опять на эшафот, - усмехнулся Гефорг.
        - Нас ищут, - согласилась Элейн. - И скорее всего, стражу на воротах усилили, если сами ворота не закрыли…
        - Мы выберемся. Только сначала надо промочить горло после славной битвы! - перебил их гном. - Я чувствую, что в моей глотке суше, чем во всех пустынях юга, вместе взятых.
        - Еще необходимо пополнить наши припасы для дальней дороги, - напомнил Экраим.
        - Я могу предложить то, что устроит всех, - откликнулся Маерон Лар, до этого со спокойной улыбкой следивший за общим диалогом. - Есть тут недалеко одна гостиница. Там остались наши вещи. Там можно и пополнить припасы в дорогу. Хозяин вряд ли побежит сдавать нас страже. Он показался мне достойным человеком.
        - Там остались мои доспехи! - воскликнул рыцарь, вспомнивший также и про свою долю сокровищ дракона.
        - Тогда чего же мы ждем? - энергично воскликнул гном, крепко хлопая лохматого парня по плечу. - Веди нас в эту свою харчевню.
        Маерон собрался было напомнить, что это гостиница, но передумал и зашагал впереди, показывая дорогу. Рядом с ним шел Прайд, успевший полностью восстановить силы за время короткого отдыха.
        - Ты отправишься с нами, Маерон? - прямо спросил рыцарь своего товарища. - Ты уже доказал, что я могу на тебя полностью положиться. Ты верный товарищ и весьма неплохой воин. Да и твои умения могут пригодиться нам всем в пути.
        - Не уверен, что я буду там для вас полезен, мой друг, - печально ответил Маерон Лар. - Прости меня, но меня ждут иные дороги. Я отправлюсь в другое путешествие. Ты должен будешь рассказать мне, где находится Обитель.
        - Обитель? - переспросил Прайд, пытаясь вспомнить, говорил ли его товарищ об этом месте ранее, но так и не в силах что-нибудь вспомнить.
        - Обитель Безмолвного Странника, - решительно добавил Маерон Лар тоном, по которому рыцарь понял всю тщетность попыток переубедить своего товарища изменить решение. - Я хочу познать учение, которое сделает меня свободным.
        Вор повернулся и повел спутников, спасших его друга, узкими переулками в «Чистую Зарю».
        Глава 11
        Бегущие по воле Судьбы
        Регнар сидел за грязным, залитым вином и пивом, заляпанным жирными пятнами столом и с наслаждением заливал в себя очередную порцию гномьей водки. Прайд старался не отставать от него ни на кружку. Гномья водка была необычайно горьким и очень крепким напитком, обжигающим все нутро. Поэтому Прайд после очередного глотка с трудом втягивал носом воздух, стуча по столу кулаком. После того как он полежал на центральной площади распятым на пыточном столе, это горькое пойло и нехитрая еда, приготовленная дочкой хозяина гостиницы, казались райским нектаром.
        Едва добравшись до гостиницы, путники уселись отмечать спасение Прайда и к утру уже изрядно набрались. Посетителей в «Чистой Заре» в столь поздний, а вернее, ранний час не было вовсе. После того как Прайда схватила городская стража, Маерон Лар, на удивление расщедрившись, накануне заплатил хозяину постоялого двора такие деньги, что тот как-то избавился от всех постояльцев и закрыл гостиницу. Вор надеялся, что удастся каким-нибудь чудом вызволить друга и скрыться на постоялом дворе, и его надеждам суждено было сбыться.
        Наполнив припасами новые дорожные сумки, приобретенные у того же хозяина гостиницы, путники почувствовали себя немного спокойнее. Усталость взяла свое, и Элейн, Гефорг и Экраим сразу после короткого позднего ужина отправились по своим комнатам. Маерон еще какое-то время побыл с Прайдом и Регнаром, но потом тоже сломался и отправился спать. Прайд остался до последнего, что шумный Регнар оценил по достоинству.
        Когда слушателей было еще много, рыцарь рассказал о том, как отправился искать сестру, как сражался с драконом и наконец как попал в переделку в Милне. Потом, когда все слушатели сбежали в объятия сна, сидя вдвоем с Регнаром, они травили байки и обсуждали подробности предстоящего похода в Пламенные Пики.
        - Мы уничтожим всех, кто встанет на нашем пути! - восторженно ревел гном, колотя кулаком по столу так, что с него сыпалась посуда.
        - Да! Зло должно быть без сожалений и сомнений наказано и повержено! - вторил рыцарь, внимая Регнару, словно пророку.
        - Стража! Стража!
        - Что ты сказал?! - изумленно уставился на гнома паладин.
        - Я говорил о наказании, - растерялся Регнар, которому казалось, что собеседник внимательно его слушает.
        - А при чем тут стража? - продолжал допытываться рыцарь.
        - Какая стража? - еще больше удивился гном, поднимая густые брови.
        - Стража! - раздались опять громкие голоса с улицы. - Они все там скрылись! И Пораженный гном вместе с ними!
        Истошный голос пояснял, судя по всему, подоспевшим стражникам, как и кого он видел и куда они зашли.
        - Бегом буди Нарлинга и свою сестру! - подскочил гном, опрокидывая лавку. - А я растолкаю южанина. Похоже, неприятности опять отыскали нас.
        Прайд сконцентрировал разум, очищая свой организм от последствий попойки, и его тут же скрутило от боли - процесс отрезвления оказался совсем не из приятных. Почувствовав, как проясняется голова и возвращается крепость ног, он бросился на второй этаж и забарабанил в дверь комнаты сестры. Элейн отворила сразу же, испуганно заглядывая Прайду через плечо, словно уже ожидала увидеть врывающихся на этаж стражников. Мгновенно сориентировавшись, девушка бросилась торопливо собираться, а рыцарь метнулся к двери номера Нарлинга. Тут Прайд не церемонился, как у комнаты сестры, а просто, толкнув дверь плечом, ввалился в комнату. В отличие от Элейн, юношу пришлось буквально стаскивать с кровати, хорошенько при этом встряхнув. Да и проснувшись, он очумело хлопал глазами, никак не в силах осознать происходящее наяву. С трудом втолковав Гефоргу необходимость быстро собраться, Прайд бегом вернулся на первый этаж, где уже ожидали полностью готовые Регнар, Маерон Лар и Экраим. И если Маерон еще тер после сна глаза, то по южанину было вовсе не заметно, что он спал. Рядом с ними нервно ломал руки хозяин гостиницы.
        - Вам надо немедленно бежать. Кто-то донес о том, что вы тут прячетесь, - взмолился Чевер. - Тем более что еще вчера вечером, вернее, уже ночью по улицам бродили глашатаи и обещали за ваши головы очень щедрую награду.
        - Вы хотите сказать, что мне придется опять бежать?! - возопил гном. - Я хоть раз смогу убить кого-нибудь до конца? Окончательно! Чтобы сплясать на их окровавленных трупах во имя Аррага?! Бежать от этого сброда, который и со старухой не справится! Позор на мою бороду!
        - Помоги нам, - просто попросил Прайд, понимая, что, оказав им помощь, трактирщик сильно рискует, но, с другой стороны, любой риск просто имеет свою цену. - У нас есть чем заплатить тебе за наши головы. И заплатить больше, чем заплатит кто угодно другой. Помоги.
        - Да как же я помогу? Меня вздернут завтра же на центральной площади. Разве есть какая-то плата, которая стоит того, чтобы взойти на эшафот?
        - А ты сделай так, чтобы не вздернули, - лаконично ответил Маерон, прекрасно знающий, что если бы правосудие было действительно совершенно справедливым и неподкупным, то ни воров, ни убийц уже не осталось бы вовсе в мире людей. - Выхода нет только из могилы. Подумай. Мне ничто не грозит, потому что меня никто нигде не видел. А вот им не поздоровится, если их схватят.
        - Ну да… Действительно… - ненадолго задумался хозяин гостиницы. - Я ведь всех постояльцев выгнал. А почему? А потому, что просто ко мне хотели заселиться те самые преступники, которых вчера искали. Я конечно же испугался, выгнал всех, а они, то есть вы, заперли меня в моем же погребе! Куда ушли от меня, не ведаю. А почему не донес? А как я донесу, сидя взаперти? А даже если бы и выйти мог, все равно бы не вышел - вдруг эти страшные преступники бродят вокруг моей гостиницы, собираясь меня зарезать. Дочь не проболтается. Главное, чтобы вас не нашли здесь… Я помогу!
        - Спасибо тебе, - поблагодарил Прайд, хлопнув толстяка по плечу.
        Снаружи послышались все усиливающийся звон стали, топот и крики солдат.
        - Дом окружен! - закричал кто-то снаружи. - Выходите безоружными!
        - Есть выход, о котором никто никогда не вспоминал! - сообщил хозяин гостиницы, жестом приглашая всех следовать за ним на кухню. - Здесь у меня древний лаз. Не знаю, куда он вас приведет, да и знать не хочу. Но отсюда вы точно уйдете. А там… Будьте осторожны.
        Чевер торопливо провел всех через кухню и распахнул толстую дубовую дверь винного погреба.
        - А что там? - переспросил Гефорг нахмурившись.
        - Подземелья Милна, - ответил мрачно хозяин гостиницы, извлекая из стоящего в углу бочонка несколько туго скрученных просмоленных факелов. - Это вам понадобится внизу.
        - Внизу? Там подземелья? - переспросила Элейн, с удивлением отметив, что неизвестность подземелий не страшит ее, - лишь в душе поднялась горячая волна азарта очередного приключения.
        Хозяин «Чистой Зари» начал отодвигать тяжелые бочки, и вскоре всем открылся на каменном полу большой люк. Крепкое дерево распирало каменную кладку пола.
        - Да, подземелья! Иного выхода нет! Скорей же! - поторапливал толстяк. - Вот это кольцо… Надо за него тянуть. Я ни разу не открывал его и знаю про этот ход со слов бывшего владельца.
        Регнар взялся за толстое ржавое кольцо, намертво вделанное в довольно большую обитую железными скобами деревянную крышку, и попытался открыть люк. Каменная же кладка пола была столь хорошо подогнана, что казалось совершенно невозможным как-то открыть этот тайный лаз. Гном напряг могучие мускулы, но крышка люка даже не дрогнула.
        - Ты точно не пойдешь с нами? - вновь спросил Прайд Маерона. - Сейчас еще не поздно передумать.
        - Нет, - отозвался вор с грустной улыбкой. - Я хочу отказаться от своего прошлого и изменить свою жизнь. Я решил стать паладином Горра.
        - Ну что же. Это достойный выбор. Обитель Безмолвного Странника находится на востоке. По Южному Тракту пройдешь до Скалонара. Оттуда будет дорога в городок Анге. Это даже не городок, а деревенька. От Анге останется всего пара дней пешего хода до Обители. Запомни имя настоятеля Обители - Маранир Энт.
        К гному присоединился Экраим. Оба напряглись так, что вены вздулись на их лбах. Что-то едва слышно скрипнуло, и крышка сдвинулась с места, поднимаясь над полом и отходя в сторону.
        - Удачи тебе, Прайд, - сказал Маерон Лар на прощание. - Удачи, и спасибо за все!
        - И тебе удачи, - отозвался Прайд. - Отыщи Маранира Энта и скажи ему, что Прайд Калагер направил тебя. Он поможет.
        Элейн запалила один из факелов, и тьма подземелья древнего города поманила их.
        В дверь гостиницы громко забарабанили сразу несколько кулаков, и путники поспешили спрыгнуть в темноту. Едва Прайд, спускающийся последним, скрылся в лазе, хозяин гостиницы вместе с Маероном задвинули люк. Пути назад для ушедших путников уже не было.
        Древний город Милн почти тысячу лет назад был отстроен заново гномами на руинах древнего эльфийского города, название которого затерялось в веках, и с тех пор гора Сомбер-Наг хранила свои тайны в подземельях и катакомбах, куда обычные люди старались никогда не спускаться. Вырубленные прямо в скале ступени спускались вниз, поворачивая чуть влево. Проход был тесным и узким. Трое людей шли не разгибаясь. Невысокая Элейн чувствовала себя более-менее комфортно, как и гном, чьи предки отстраивали этот город. Вначале шла известняковая кладка, а когда проход опустился ниже уровня фундаментов старых домов, стоявших на нижнем уровне города, стенами и сводом стал служить гладкий отесанный камень скалы.
        - Гномья работа? - поинтересовался Гефорг у Регнара.
        Стены уходящего вниз узкого прохода выглядели настолько ровными, что казалось невероятным, что вытесаны они из монолитного камня скалы.
        - Да, дружочек, - довольно хмыкнул Регнар. - Древняя и вечная.
        Высота туннеля увеличилась, и теперь уже все смогли идти, распрямившись в полный рост. Только ширины коридора по-прежнему хватало лишь на одного человека. Регнар, как и все гномы отлично видевший в темноте подземелий, топал первым. Следом шел Прайд, готовый в случае опасности поддержать гнома, если, конечно, ширина туннеля позволит просунуть вперед клинок. После рыцаря двигалась Элейн, высоко держащая над головой горящий факел. Огонь освещал спины Регнара и Прайда и подсвечивал путь идущему за девушкой Нарлингу. Замыкал процессию Экраим. Прайд хотел идти впереди, встречая грудью любые подстерегающие во тьме опасности, но лучше гнома в подземельях не мог ориентироваться никто. К тому же глаза Мраморной Стены не были ограничены маленьким пятном света горящего смоляного факела. Тогда паладин предложил себя в роли прикрывающего общий отход - на случай, если за ними все же будет организована погоня. Но и в этом рыцарь выглядел не лучшим - южанин наверняка оказался бы намного более эффективным в схватке в стесненном пространстве коридора, нежели огромный рыцарь с его классическими навыками. В конце
концов все распределились достаточно логично - и теперь быстро двигались по узкому коридору прочь от винного погреба гостиницы.
        Старые катакомбы опускались все ниже и ниже, пока ступени не кончились, и тогда путники оказались на развилке. Туннель расходился сразу на три рукава, совершенно одинаковых на взгляд.
        - Куда нам теперь? - поинтересовался Прайд, глядя на разветвление через голову гнома.
        - Думаю, нам надо туда! - предположил Регнар, мотнув косматой головой в сторону крайнего правого ответвления.
        - Там есть какие-то тайные надписи? - уточнил паладин, окидывая взглядом все три разбегающихся туннеля.
        - Нет, - лаконично ответил гном.
        - Знаки?
        - Нет.
        - Особые приметы?
        - Да что ты привязался? Я гном, мои предки строили эти подземелья. Там нет никаких различий одного хода от другого, но я знаю, о чем говорю! - огрызнулся Регнар, теряя терпение и уверенно двигаясь в указанном им самим направлении.
        Спорить с Мраморной Стеной никто не стал, и все в том же порядке двинулись за ним следом. В руке у Элейн потрескивал факел, освещая мечущимся светом стены подземелья старого города и изредка капая горящей смолой на камень пола. Гному в темных подземельях свет только мешал. Была бы его воля - и факел затушили вовсе, однако остальных тусклый свет успокаивал.
        Прямой, как стрела, туннель, выстроенный гномами, не имел ни изгибов, ни поворотов. Зато ответвлений, уходящих куда-то во тьму и неизвестность, оказалось огромное множество. Гном уверенно шагал мимо этих темных и совершенно одинаковых лазов, а у остальных спутников не было никакого желания проверять, куда они ведут. В одном только никто из беглецов не сомневался - в том, что катакомбы давным-давно заброшены, а если раньше кто-то и бывал в этих коридорах, то уже давно покинул их. Лишь изредка забредшие из городской канализации вонючие жирные крысы выбегали из темноты, пугая неожиданным движением.
        Здесь, под неимоверной толщей скальных пород, в кромешной тьме казалось, что само время остановилось, а пространство сжалось до размера освещенного факелом пятна, пересечь которое никак не удавалось. Словно весь мир превратился в тесный каменный мешок вокруг них.
        Несколько раз коридор выводил путников в пустые залы. Регнар уверенно пересекал их, ныряя в туннель, продолжавшийся от противоположной стены. Время от времени факел выхватывал на гладком камне стен непонятные метки. Вполне возможно, они всего лишь обозначали расстояние или направления. Регнар по собственной инициативе не распространялся на их счет, а его спутники старались не отвлекать его расспросами от поиска правильного пути.
        Путь оказался столь долгим, что у всех невольно начала возникать молчаливая мысль - а не прошли ли они всю гору насквозь, и, пройдя, не продолжили ли путь в бесконечность, куда-то в глубь земли?
        При выходе из очередного зала спутники наткнулись на ступени лестницы. Лестница закрутилась вправо и вновь круто пошла вниз. И почти тотчас путь перекрыла каменная стена. Путники остановились как вкопанные перед внезапно выросшей перед ними преградой.
        - Это что? Тупик? - удивленно воскликнул Гефорг, чувствуя отчаяние от мысли, что теперь придется возвращаться, плутая среди темных коридоров лабиринта.
        - Неужели ты до сих пор не начал доверять мне, дружочек? - огорченно покачал головой гном, внимательно осматривая стену.
        Высеченных на стене гномьих рун не понимал никто, кроме Регнара. Гном протянул к Элейн руку, и девушка, моментально сообразив, что ему нужно, сунула в раскрытую ладонь Регнара факел. Мраморная Стена поднял факел над головой и внимательно осмотрел знаки.
        - Что там написано? - спросил рыцарь, видя по освещенному факелом бородатому лицу, что гном понимает смысл написанного.
        - Здесь написано, что за этой запертой дверью заканчиваются освоенные гномами туннели и начинаются древние подземелья эльфов, - сообщил Регнар, отрываясь от изучения древних рун.
        Он протянул руку и с силой нажал на один из символов. Замаскированная под руну каменная клавиша неожиданно легко ушла в стену. Где-то в глубине стен послышался глухой скрежет, словно сдвигались массивные каменные плиты. Часть стены дрогнула, будто откалываясь от основного массива, и медленно сдвинулась в сторону, открыв проход.
        - Прошу, - пригласил гном, возвращая факел девушке.
        Воздух в коридоре за стеной был ощутимо более влажным. Спустившись еще на несколько ступеней, совершенно неотличимых от тех, которые были в гномьем туннеле, путники очутились в просторном зале. Свет факела с трудом разогнал тьму, но и этого слабого света оказалось достаточно для того, чтобы заметить, насколько иным, в отличие от коридора, стало подземелье.
        Тонкие изящные колонны разделяли этот зал на несколько частей, а в стены повсюду были врезаны зеркала из полированного металла, напоминающего цветом бронзу, но не замутневшие, не покрывшиеся патиной за долгие годы. Эти зеркала многократно отражали свет факела, наполняя весь зал теплым призрачным светом. С разных сторон в стенах зала темнели проемы выходов довольно скромного размера. А у самой дальней стены относительно места, на котором изумленные путники остановились, виднелись, заваленные большой горой какого-то мусора, большие и богато украшенные резьбой и мозаикой створчатые двери. Из прохода, через который они только что выбрались в этот зал, раздался тяжелый скрежет - проход в стене закрывался, отрезая путь обратно в подземелье, построенное гномами.
        - Теперь нам точно не вернуться? - вздохнул Гефорг.
        - Куда вернуться? - усмехнулся гном. - В руки городской стражи?
        - А ты в этом эльфийском подземелье тоже сумеешь отыскать дорогу? - поинтересовался рыцарь, однако гном сделал вид, что просто не услышал этого вопроса.
        - Действительно заметно, что это строили уже не гномы, - заметил Гефорг, разглядывая стены. - Тут все совсем не такое, как в подземелье гномов.
        - Это похоже всего лишь на подвал, - парировал Регнар. - Подвал, который построили эльфы! Они никогда надежно строить не умели. Нам надо разгрести эту гору мусора. Путь, который нам нужен, за этой большой дверью.
        Регнар указал на груду из обломков мечей, проржавевших частей доспехов, трухлявых кусков дерева и еще невесть чего, что и опознать было совершенно невозможно.
        - А не лучше ли нам пойти по одному из этих ответвлений? - указал Гефорг на два боковых узких прохода, не закрытых вовсе никакими дверями.
        - Тут завал, - отозвался Прайд, осмотрев правый проход.
        - Тут тоже не пройти, - добавил Экраим, заглянув в левый проем.
        - Но ты, дружочек, можешь начать разгребать эти завалы. Если не помрешь тут от голода, то через пару дней сможешь по ним попасть на улицы славного города Милна, - ответил гном с ехидной усмешкой. - Там тебя уже заждались. Отсюда для нас есть только один выход, и нам придется разгрести эту свалку.
        - Откуда тут взялось столько мусора? - удивилась Элейн. - Этот зал совсем не похож на помойку.
        - Может, гномы оставили, когда строили свои подземелья? - предположил Нарлинг, косясь на Регнара.
        - А на меня-то ты что смотришь? - отозвался гном, с деланым безразличием осматривая свод зала. - Я этого города не строил. Да и сам город был заново построен уже тысячу лет назад. А эта свалка гораздо моложе. Вон посмотри, сколько тут деревянных вещей.
        - Да и железо не так сильно поржавело, - добавил наемник.
        - Ты хочешь сказать, что тут недавно кто-то был? - закрутил головой Гефорг, пытаясь увидеть другие следы неведомых посетителей этого зала.
        - Лет пятьдесят назад, - оценил южанин, осматривая мусор. - Но если полсотни лет - для тебя «недавно», то можно сказать, что тут и сейчас еще кто-то есть.
        Экраим потянул на себя большой кусок гнилой ткани, оказавшийся старым плащом. Ткань с тихим треском порвалась, открывая почти разложившееся тело. Из-под мусора показались лицо и кисти рук, покрытые пергаментом сморщенной серой кожи, лоскутьями свисающей с обнажившегося черепа. Пустые глазницы смотрели на живых с безмолвным укором за нарушенный покой. Искривленный в страшной гримасе рот выглядел так, словно человек умер, заходясь в диком крике.
        - Надо оттащить его в сторону от мусора, - предложил южанин, склоняясь над трупом и пытаясь аккуратно ухватить его за укрытые гнилым плащом плечи.
        Прайд без лишних слов схватил мертвеца за обутые в кожаные сапоги ноги и так же осторожно поднял высушенную и оттого небольшую ношу. Внимание Элейн вдруг привлекло что-то, тускло блеснувшее в свете факела на шее покойника.
        - Стойте! Там что-то есть, - воскликнула девушка, опускаясь на колено рядом и бесстрашно запуская руку в обрывки одежды на костистой груди мертвеца.
        - Осторожнее, у него может быть все что угодно, - предостерег Экраим, заглядывая через руку Элейн. - Он наверняка был не простым горожанином, случайно заплутавшим в этих катакомбах. Да и умер он не от старости или голода, а, скорее, от волшебного снаряда или от огненной стрелы.
        - С чего это ты так решил, южанин? - удивился Регнар, отрываясь от изучения стен и подходя поближе.
        Эль Нарим молча показал на совершенно очевидные признаки, отлично видимые с близкого расстояния: в костях груди трупа зияла обугленная по краям дыра.
        - Вот оно! Нашла! - воскликнула Элейн, осторожно извлекая и протягивая Регнару медальон из желтого металла. - Ты знаешь, что это такое?
        - Странно, - удивился Регнар, крутя кругляшку медальона в руках. - Это определенно золото. Но вот знак… Я не знаю, что это за знак. Никогда не видел его раньше. Наверняка какая-то очередная метка приспешников Черного Трона!
        - А может, и нет, - возразила девушка. - Раз не знаешь, вовсе не значит, что сразу и плохое.
        Растащив от дверей весь мусор, путники собрались перед массивными причудливыми створками, испещренными загадочными рунами.
        - Смотрите! - воскликнула вдруг Элейн, вновь показывая снятый с трупа медальон. - Вот, смотрите! Рисунок на дверях точно такой же, как и на этом самом медальоне!
        И действительно, совершенно невзрачный на вид медальон, выглядящий обычной кругляшкой с непонятным рисунком и порванной цепочкой, в точности копировал рисунок на двери - два полых полукруга по бокам от цельного полного круга. И короткая надпись над рисунком на непонятном языке.
        - Это эльфийский язык, - цокнул языком Регнар. - Читать на нем не умею, но точно знаю, что эльфийский.
        - Только вот, к сожалению, с нами нет эльфа, - посетовал Гефорг. - Поэтому для нас сейчас это мертвый язык.
        - Дружочек, если бы с нами был эльф, то это не язык, а мы уже давно были бы мертвыми. Эти паразитные твари предадут кого угодно так же легко, как они предали мой народ три сотни лет назад, - завелся Регнар, возвращая медальон девушке.
        - Ну я-то из этой безделицы найду как выгоду получить. Загоню какому-нибудь скупщику, - сообщила девушка, пряча медальон в мешочек, висящий у нее на поясе.
        Рыцарь и гном одновременно потянули за массивные кольца, закрепленные на обеих створках вместо ручек, и створки со скрежетом поползли в разные стороны. Сразу за раскрывшимися створами обнаружился короткий коридор, оканчивающийся точно такими же дверьми. Осторожно двигаясь друг за другом, путники миновали первые двери, оказавшись в коридоре.
        - Смотрите! Тут все в каких-то знаках! - восхищенно воскликнула Элейн, рассматривая свод коридора.
        Гефорг подошел к противоположным дверям, на которых, в отличие от первых, никаких ручек или колец не было, и неожиданно тишину прорезал странный звук, больше всего похожий на щелчок. Спутники встревоженно переглянулись. И в этот момент с глухим стуком створки дверей закрылись, отрезая путь назад.
        - Мы в ловушке! - воскликнул Гефорг, и перед его мысленным взором возникла картина их собственных безжизненных тел, лежащих в каменном коридоре с прожженными магическими ударами ужасными дырами.
        - Ну в этом виноват только ты, - ответила подошедшая к Нарлингу Элейн и указала на пол.
        Каменная плита, на которой стоял Гефорг, оказалась чуть утоплена по отношению к остальным.
        - Ты наступил на ловушку, которая и запустила механизм, закрывший дверь, - объяснила девушка. - Впредь будь внимательнее, а то в этот раз двери закрыл, а в следующий раз потолок рухнет нам на головы.
        - Выбора у нас и без того не было, - спокойно констатировал Регнар, глядя на бесплодные попытки Нарлинга сдвинуть створку закрывшейся двери с места. - Нам остается просто идти вперед. Тем более что именно это я и предлагал. Не так ли, дружочек?
        Противоположные двери открылись на удивление легко и бесшумно. Створкам лишь немного мешали черепа, которыми был щедро усеян пол следующей залы. Гефорг невольно вздрогнул, когда один из черепов, который он неосторожно задел ногой, с громким стуком откатился к стене, а Регнар с чувством сплюнул себе под ноги, во все глаза таращась на то, что предстало их взору. Экраим и Элейн, в отличие от остальных, заинтересованно осматривали новое помещение, совершенно не испытывая страха.
        Когда все спутники оказались в зале, помещение стало заполнять призрачное белое сияние, которое исходило от лежащих на постаментах вдоль стен костей. Вдруг скелеты зашевелились и начали подниматься.
        - Похоже, наш последний бой пришел, - мрачно произнес Регнар, медленно вытягивая свой верный топор из чехла за спиной.
        Кости покрывали обрывки когда-то богатых одежд. Мертвые руки сжимали когда-то отличное оружие - ныне ржавые обломки. Голые кости уже не покрывала давно сгнившая плоть, но сияние, окутывающее их, приобретало те очертания, какие помнила при жизни душа каждого мертвого воина.
        - Почему? - напрягся южанин, стараясь говорить тише. - Я ничего не чувствую.
        - Действительно почему? - удивилась Элейн.
        Призрачное сияние очертило даже контуры лиц давно умерших воинов, и тут даже человеку несведущему сразу стало понятно, что тела принадлежат усопшим эльфам. Именно такими их описывали в легендах и сказках - высокими, стройными, с заостренными ушами и очень красивыми тонкими чертами.
        - Это Светлая Стража. Они безжизненны, но бессмертны. Могучая магия создала этих солдат, и теперь они вынуждены вечность защищать то, что защищали при жизни от врагов.
        - А разве мы враги? - воскликнула Элейн, внутренне сжимаясь.
        Охваченные белым сиянием скелеты медленно сошли со своих мест. Прайд и Гефорг мгновенно выхватили мечи. Регнар и без того уже стоял с топором на изготовку. Лишь Экраим остался внешне совершенно невозмутимым. Ожившие мертвецы двигались медленно. Один из них, самый ближний к путникам, вдруг резко развернулся и в один шаг оказался возле Элейн. Гефорг дернулся, собираясь броситься на помощь девушке, но стальные пальцы Экраима ухватили его за запястье с такой силой, что боль пронзила всю руку, а юноша замер, боясь, что следующим движением южанин сломает ему кость. Светлый Страж остановился перед оцепеневшей от страха девушкой, будто бы принюхиваясь. Вряд ли скелет, окруженный призрачным мерцанием, мог ощутить какие-то запахи, но волны энергии или мыслей заколдованный эльфийский воин ощущал наверняка.
        - Не двигайтесь, - прошептал едва слышно Прайд, который ощутил проходящие рядом магические потоки. - Сейчас мы и узнаем, считают здесь нас врагами или нет.
        - Хорошо бы это было не последним, что нам суждено узнать в нашей жизни, - отозвался также чуть слышно Экраим.
        Даже обычно воинственный Регнар сейчас не хорохорился, а молча ждал развязки, понимая при этом, что любое неосторожное движение или даже мысль может означать для них неминуемую смерть. Элейн не дрожала, хоть волна ледяного магического ужаса накатила, сковывая льдом конечности и замораживая даже сам рассудок. Две дюжины мертвых глаз воинов легендарного народа обратились в ее сторону. Путникам казалось, что это напряженное молчание в пронизанном потоками энергии зале длилось бесконечно долго. Наконец эльф, стоящий перед Элейн, едва заметно кивнул, и тотчас все фигуры вновь ожили, возвращаясь на свои места и занимая прежнее положение. Призрачные веки опустились, и кости с тихим стуком повалились на возвышения - вмиг сияние погасло, и магия, удерживающая кости и оружие, ушла вместе с призрачным светом. Зал опять погрузился в полутьму.
        - Все? - спросил Прайд, скорее обращаясь к самому себе и не ожидая от кого-то ответа на этот риторический вопрос.
        - Похоже, мы все же не враги, - подытожил Гефорг, прерывисто вздохнув, как будто не дышал все время, пока эльфы изучали незваных гостей.
        Экраим зажег новый факел, а Регнар, закинув топор в чехол, потянул на себя ведущую из зала дверь, силясь отворить тяжелые створки.
        - Хватит там стоять. Представление закончено. Или мне все за вас одному делать? - рыкнул гном, поухватистее берясь за массивные кольца и упираясь в пол ногами.
        К нему на помощь поспешил Прайд, и они вдвоем развели в стороны тяжелые медные створки двери. Величественный зал опять сменился длинным коридором. Правда, этот коридор был не в пример шире того, по которому беглецы пробирались в подземелье гномов. Временами попадались боковые ответвления, то убегающие ровно в сторону, то поднимающиеся ступенями вверх, то ведущие куда-то на нижние этажи. Путники шагали молча, ни на шаг не отставая от уверенно марширующего Регнара, которого темнота подземелий, в отличие от его спутников, совершенно не угнетала.
        Гефорг чувствовал, как волнение перед неизвестным и ожидание беды, наслаиваясь на недавно пережитый страх, все сильнее изматывало его. Невольно позавидовав гному, он бросил взгляд на освещенные факелом лица товарищей и заметил, что Прайд и Элейн испытывают чувства, далекие от радости. Лишь наемник не выказывал, подобно гному, ни беспечности, ни такого волнения, как у остальных. Двигаясь позади всех, он время от времени поглядывал назад, проверяя, не настигает ли беглецов неведомая опасность сзади.
        Наконец небольшой отряд вышел к развилке, которой закончился коридор. От развилки под косыми углами уходили в стороны два широких прохода, с виду ничем не отличающихся друг от друга.
        - Куда теперь? - первым спросил Нарлинг.
        - А я почем знаю? - возмутился Регнар. - Я что, строил этот подвал эльфов? Нет, раз подвал эльфийский, то и строили его эльфы. Или я, по-твоему, читать умею по-эльфийски? Ты у нас умный, дружочек, вот давай и прочти, что тут написано.
        Регнар ткнул толстым пальцем в искусно выдолбленные на стене руны.
        - По-эльфийски я читать не умею, - растерянно ответил молодой Нарлинг, всматриваясь в руны. - Элейн, поднеси поближе факел.
        Девушка посветила и сама воскликнула от удивления.
        - Это же…
        - Именно, - подтвердил Гефорг. - Тот самый знак, что был на двери. Тот же самый знак, что на твоем медальоне. Я считаю, нам лучше пойти по левому коридору.
        - Это почему? - удивился Регнар.
        - Там много-много слуг Черного Трона, подлых эльфов. И все они хотят тебя убить, - серьезным тоном сказала девушка. - Разве ты можешь пойти куда-то еще?
        Гефорг засмеялся, и даже невозмутимый Экраим не сдержал улыбки. Регнар пробуравил девушку суровым взглядом, а затем расхохотался во весь голос, заставляя, казалось, и сами стены дрожать от этих раскатов хохота. Напряжение спало, только Прайд с немым вопросом переводил взгляд то на сестру, то на гнома, то на Гефорга, не понимая, чего смешного во всех поджидающих их опасностях, которые только что перечислила Элейн. Уж не тронулись ли его спутники рассудком?
        - Рисунок на медальоне тот же, что и на этих рунах, - отсмеявшись, объяснил Гефорг рыцарю. - Я думаю, что заколдованные эльфийские стражники почувствовали этот медальон у Элейн. Наверное, из-за него нас и не тронули.
        - Действительно, - задумчиво сказал гном, хмурясь оттого, что приходится в этом признаваться. - Я готов был изрубить их всех, но было не очень похоже, что они испугались Витязя Аррага.
        - Лучше нам следовать за знаком на медальоне, - продолжил свою мысль Гефорг. - Одну смертельную опасность мы уже миновали благодаря этой кругляшке. Глядишь, и дальше она нас сохранит и выведет.
        - Ты всегда стремишься избежать битвы, дружочек, - укоризненно покачал головой гном.
        - А ты всегда готов лезть в пекло с головой, - парировал Гефорг. - Спроси на досуге Экраима, насколько терпелива Судьба, в которую он верит.
        Экраим не принял участия в этой дружеской перепалке, поэтому она завершилась, едва начавшись. Переведя дыхание, путники двинулись по левому ответвлению, в темноту древних подземелий. Лишь неровный свет факела выхватывал из тьмы небольшой участок коридора. Старые стены подземелья не видели живых уже много столетий, и теперь они вновь оживали, эхом отражая гулкие шаги пяти спутников, бредущих в неизвестность.
        Глава 12
        Восставшие из пепла былого величия
        Миновав длинный коридор, путники очутились в просторном зале, полном разнообразных древних предметов, покрытых вековой пылью. Все стены и потолок покрывало что-то напоминающее неоднородную штукатурку, на которой просматривались едва видимые узоры, перемежающиеся непонятными рунами. Большие кувшины, наполненные зерном, и остатки выцветших гобеленов украшали левую стену этой гробницы. В центре комнаты стоял каменный саркофаг. Штандарты и стяги, проржавевшие доспехи и оружие были небрежным образом свалены в кучу ближе к центру комнаты. Все остальные стены, кроме украшенной левой, оставались абсолютно голыми, не считая изящных держателей для факелов. Никакого выхода, кроме того, в который путники вошли, видно не было, лишь с потолка по одной из свободных от украшений стен спускалась, извиваясь змеей, широкая трещина. Гефорг зажег еще один факел, и путники разбрелись в стороны, исследуя зал, на первый взгляд кажущийся тупиком.
        Гефорг приблизился к поврежденной стене, с опаской заглядывая в трещину, Элейн с Регнаром, не прикасаясь, осматривали саркофаг, а Экраим остановился у горы оружия, время от времени что-то сдвигая носком сапога, иногда наклоняясь, чтобы лучше рассмотреть что-то показавшееся интересным. По легендам, лишь творения оружейников-гномов могли сравниться с оружием эльфов. Эльфийское оружие было одним из лучших, при этом эльфы еще наделяли свое оружие волшебными свойствами. У южанина никогда не было эльфийского оружия, и он даже не видел его воочию до сегодняшнего дня, зато с оружием гномов знаком бы неплохо. Даже сейчас в одном из потайных карманов покоилась Нить Владыки Гор, неоднократно выручавшая наемника в бою, поэтому теперь эль Нарим с большим интересом рассматривал гору ржавого оружия, удивляясь лживости легенд.
        Прайд же решил использовать свободное время для медитации. Сложив руки на груди, он очистил свой разум и перешел в измененное состояние сознания, открыв себя Второй Стороне. Остановив свои мысли, он увидел колоссальные магические энергии, пронизывающие все вокруг мощными потоками. Разломы мира тут были особенно широки, и паладин, предчувствуя недоброе, окружил себя ментальной защитой.
        - Будем открывать? - тихо спросила Элейн гнома после того, как они осмотрели саркофаг со всех сторон. - Вдруг это вовсе не саркофаг, а замаскированный тайный ход.
        Тот посмотрел на нее из-под густых бровей, задумчиво хмурясь.
        - Я - Витязь Аррага и не граблю мертвых! - ответил он, но, мгновение подумав, добавил с усмешкой: - Но мы же его не будем грабить, не так ли, девочка? Давай позовем твоего брата и южанина. Эта плита не выглядит легкой.
        Гефорг приблизился к трещине вплотную и, заглядывая одним глазом, вдруг понял, что трещина не имеет дна. Вернее, дно, может быть, и есть, но только его совершенно не видно в свете тусклого факела. Повинуясь голосу интуиции, юноша толкнул стену рукой, совершенно отчетливо уловив, как она под его нажимом едва заметно подалась. Гефорг стукнул по стене кулаком, и каменная кладка отозвалась гулким звуком. Нарлинг примерился - и с силой толкнул стену в том месте, где трещина разошлась больше всего. Маленькие трещины паутиной побежали во все стороны, а стена чуть прогнулась. Гефорг ударил плечом, и кладка не выдержала, осыпаясь и открывая проход куда-то во тьму. Появившийся пролом в стене оказался достаточным для того, чтобы просунуть руку с факелом и голову, что Нарлинг немедленно и проделал. Факел высветил довольно просторное помещение, заваленное какими-то обломками.
        Юноша начал разваливать свободной от факела рукой непрочную кладку, сложенную явно лишь с целью скрыть проход от глаз непрошеных гостей. Блоки из рыхлого известняка легко рассыпались, вздымая облака пыли. Вскоре Нарлинг, испытывая азарт и волнение, шагнул через остатки разрушенной им кладки. Держа факел высоко над головой, Гефорг осмотрелся. Посредине достаточно обширного пустого помещения виднелись останки некогда великолепной колесницы, теперь же превратившейся в груду полусгнившего от проникнувшей в эту комнату сырости дерева. Следы разрушительного воздействия сырости были заметны и ранее, на оружии и предметах из дерева и металла. По всей видимости, гномы, надстраивая верхний ярус подземелий и фундаментов города, перекрыли, не ведая того, какие-то воздуховоды, нарушив тем самым баланс влажности во всех помещениях эльфийских катакомб.
        Искусно украшенная резьбой и росписью колесница лежала грудой обломков, а за остовом колесницы виднелся в отсветах факела проход, шагах в пяти полностью перегороженный завалом из камней. Скорее всего, еще во времена, когда на месте Милна высился эльфийский город, этот проход являлся прямым выходом на поверхность.
        - Тут проход завален! - крикнул Гефорг своим спутникам, которые уже окружили саркофаг и силились сдвинуть массивную каменную крышку.
        Подняв факел повыше над головой, Нарлинг приблизился к колеснице, с интересом рассматривая причудливую резьбу на старом дереве. Среди обломков потемневшего дерева белели, едва прикрытые обрывками истлевших одежд, кости скелета.
        Молодой человек осмотрел останки с разных сторон, заметив в прорехах между костями что-то блеснувшее тусклым светом. Подняв с каменного пола какой-то кусок дерева, похожий на искусно вырезанную колесную спицу, Гефорг осторожно поддел им скелет и перевернул его, сдвигая в сторону. То, что открылось под останками, заставило юношу восхищенно замереть: меч, покоящийся в великолепно отделанных драгоценными камнями и чеканкой ножнах. Кожаная перевязь, на которой когда-то висели ножны, совершенно испортилась, иссохнув и превратившись в труху. Но сам меч с виду совершенно не поддался воздействию времени.
        Молодой человек решительно освободил находку от ножен. Длинное обоюдоострое лезвие даже не потемнело за долгие столетия, проведенные в этом подземелье. И если бы не прикрывавший его истлевший труп бывшего владельца, Гефорг ни за что не поверил бы, что такой клинок веками покоился во тьме подвала, дожидаясь нового хозяина. Разрезая воздух найденным оружием, молодой Нарлинг провел атаку на воображаемого противника. Подивившись точному балансу и удобству, с которым рукоять меча лежала в руке, Гефорг, пристроив факел среди обломков колесницы, опустился на колени и в свете факела принялся рассматривать рукоять, туго обмотанную незнакомым ему темным материалом, лишь отдаленно напоминающим обычную для рукоятей мечей кожу. Рукоять и лезвие меча покрывали неизвестные Нарлингу руны или рисунки, в которых при столь скудном свете было совершенно невозможно разобраться.
        Забыв про факел, молодой человек вернулся в усыпальницу, держа в одной руке великолепный клинок, а в другой не менее великолепные ножны.
        Тем временем Регнар, Экраим и Прайд, упершись в крышку саркофага, налегли изо всех сил, пытаясь сдвинуть ее с места. Элейн подсвечивала им, стоя сбоку с поднятым факелом. Едва заметно крышка дрогнула, со скрежетом подаваясь в сторону. Приободренные спутники налегли с новыми силами, не рассчитав при этом веса каменной крышки. Плита все быстрее заскользила, переворачиваясь и сваливаясь с высокого саркофага. Со страшным грохотом она рухнула на пол, раскалываясь на куски и выбивая большие осколки из каменного пола.
        Элейн, выронив факел, отпрыгнула в сторону, а Гефорг, только что вылезший из пролома, от неожиданности попятился и, споткнувшись об обломок стены, опрокинулся обратно в ведущий в комнату с колесницей пролом.
        Прайд подхватив выпавший у девушки, но не потухший факел, поднес его к саркофагу, и все трое медленно заглянули внутрь. Элейн тоже подалась вперед, снедаемая любопытством, а из пролома в стене появилась всклокоченная голова Нарлинга. В этот момент Регнар, Экраим и Прайд, как по команде, шарахнулись прочь от саркофага. С неистовым воем из его темных недр выскочил мертвец со следами сильного разложения. Он открывал и закрывал рот, однако слова вперемешку с диким хохотом и визгом звучали, казалось, не от него, а со всех сторон сразу. Мертвец выкрикивал непонятные слова на эльфийском языке и размахивал руками, пытаясь ухватить побеспокоивших его скрюченными пальцами.
        Элейн отбежала к стене, сдергивая с плеча лук, а Нарлинг, так и не успевший выбраться окончательно из пролома, вновь отшатнувшись, опрокинулся назад.
        - Он что, живой?! - быстро справившись с испугом, воскликнула Элейн, вытаскивая из колчана три стрелы. - Что это за тварь?!
        Прайд перекинул девушке факел и с лязгом потянул из ножен меч. Элейн втолкнула факел в держатель для факелов, а гном уже прыгнул вперед, размахивая топором.
        - Еще один обитатель этих стен, - ответил паладин девушке, медленно смещаясь в сторону, чтобы, атакуя, не мешать яростному Регнару.
        Мертвец на миг замер, и Экраим, воспользовавшись моментом, метнул один из своих кинжалов. Тяжелый нож, совершенно невидимый во тьме, ударил ожившего покойника в грудь, заставив пошатнуться. Ни никаких иных последствий этот бросок не принес: мертвый эльф словно не заметил вонзившегося в грудь кинжала. Нарлинг, наконец-то выбравшись из пролома, поднял найденный в обломках колесницы меч, который он выронил, споткнувшись о камни. Ножны отлетели куда-то в темноту, но искать их сейчас было бы глупо.
        Прайд атаковал, намереваясь одним ударом разрубить покойника надвое, но мертвец, уклонившись от рыцарского меча, развернулся и устремился назад, к саркофагу. Вытащив оттуда две кривые сабли, эльф крутанул клинки вокруг себя. Прайд сделал выпад, нанося колющий удар в грудь, но мертвец с легкостью отбил удар рыцаря. Регнар извернулся и достал топором до живота врага. Стены содрогнулись от хохота.
        Первая стрела, выпущенная Элейн, пронзила мертвеца насквозь, вылетев с другой стороны и глухо стукнув наконечником в камень стены. Вспомнив детские сказки, девушка, кое-как оторвав от одного из новых факелов кусок просмоленной тряпки, намотала его на наконечник стрелы. Запалив стрелу от горящего у стены факела, Элейн выстрелила. Стрела вонзилась в грудь эльфа, но намотанная просмоленная тряпица не позволила ей пройти навылет. По залу заметался оглушительный крик, эхом отражающийся от стен усыпальницы. И теперь это был крик боли и ярости.
        Регнар, вновь улучив удобный момент, рубанул топором по ожившему трупу. Мертвец успел среагировать и блокировал его удар одной из сабель. Старый клинок не выдержал удара тяжелого древнего топора и разлетелся брызгами острой стали. Эльф, тотчас отбросив бесполезный обломок оружия, перекинул вторую саблю в левую руку, а правой выдернул все еще торчавший в его груди метательный нож. Прайд вновь полоснул врага мечом, но его оружие, как и раньше, не причинило эльфу практически никакого урона, лишь вырвало кусок истлевшей одежды.
        Эльф взмахнул рукой, направляя метательный нож в рыцаря, но бросить не сумел - рука, так и не успевшая выпустить кинжал, упала на каменный пол, срубленная Нитью Владыки Гор, - Экраим понял, что обычные клинки бессильны против ожившего мертвеца. Покойник отпрыгнул, избегая следующего удара наемника, и яростно зашипел. Регнар, пытаясь воспользоваться потерей противником одной руки, завертел топором, на клинке которого отчетливо стало видно голубоватое сияние древних рун, но мертвец закрылся сплошным веером мерцающей стали, умудряясь одной саблей отражать атаки и гнома и рыцаря.
        Уходя от ударов троих атакующих его воинов, эльф сместился в сторону Гефорга, и юноша, ни на миг не задумываясь, сделал длинный выпад найденным им в потайной комнате мечом. Лезвие, пронзив истлевшую плоть, полыхнуло белым светом. От крика мертвеца задрожали стены, а Гефорг, выдернув клинок из тела врага, ударил вновь. Стремительно повернувшись к новому противнику, оказавшемуся для него неожиданно самым опасным из всех, оживший эльф отмахнулся саблей как раз в тот момент, когда Гефорг нанес очередной удар, совершенно не заботясь о собственной защите. Эльфийский меч в руке Нарлинга вонзился в то место, где раньше билось живое сердце эльфа, а лезвие ржавой сабли, пробив кожаный доспех, вошло глубоко в живот Нарлинга. Эльф выпустил оружие и осел на колени, будто враз лишившись всех скрывающихся в мертвом теле сил. По комнате пролетел страшный стон, наполненный мукой и тоской. Регнар и Прайд накинулись на ожившего мертвеца, яростно кромсая эльфа. Южанин, чтобы не задеть своих товарищей, остался стоять в стороне, не убирая пока своего страшного оружия. Гном и рыцарь без остановки рубили затихшего врага,
буквально расчленяя безжизненное тело на куски.
        - Достаточно! - воскликнул Экраим и, поняв, что пока им ничто не угрожает, убрал Нить Владыки Гор в потайной карман. - Даже если он еще не окончательно умер, подняться никогда больше не сможет.
        - Дружочек, - опомнился Регнар, с заметным волнением бросаясь к сидящему на полу Нарлингу. - Ты живой?
        Юноша, тяжело и неровно дыша, смог лишь кивнуть.
        - Отойди, гном, - хмуро попросил Прайд, откладывая свой меч и разминая пальцы.
        Мраморная Стена зло зыркнул глазами на Прайда, но молча подчинился, отлично понимая, что сам ничего, кроме бессмысленной перевязки, сделать не сможет. Элейн мысленно молилась Армалии, умоляя ее оставить Гефоргу жизнь. И хоть молодой человек и казался ей несколько глуповатым и совершенно не приспособленным к жизненным реалиям, однако он был одним из их команды. К тому же сложно было не заметить, как по-родственному относился к нему гном и как оберегал южанин. Да и его забота, которую Элейн часто ощущала в отношении себя, не могла не нравиться девушке.
        - Не двигайся, - предупредил Прайд Гефорга. - Экраим, помоги мне.
        Наемник опустился на колени подле истекающего кровью Нарлинга. Он не верил, что Гефоргу сейчас угрожает действительно смертельная опасность: у них есть время спокойно заняться его раной, тем более что среди них волею Судьбы оказался паладин. Эль Нарим много слышал о том, что любой паладин владел искусством излечивать раны. Правда, никто сейчас не мог предсказать, как поведет себя рана от этого ржавого, но тем не менее эльфийского клинка. Могло статься и так, что при всей своей неказистости эта сабля, в дополнение к ржавому, но острому лезвию, несла в себе смертоносную силу магии.
        - У меня будет не слишком много времени, чтобы попытаться залечить твою рану, - обратился рыцарь к юноше. - По моей команде Экраим вытащит клинок. Будет больно, но ты должен собраться с силами и помочь мне. Иначе, если моей силы недостанет, чтобы закрыть рану, ты очень быстро истечешь кровью. В любом случае все скоро закончится.
        Побледневший от боли и потери крови Гефорг лишь кивнул, не в состоянии оценить попытку Прайда пошутить. Паладин закрыл глаза, очищая свой разум от всех суетных мыслей и тревог. Чем серьезнее рана, тем больше ментальных сил приходилось затрачивать на исцеление.
        Пропустив поток энергии, струящийся из ближайшего разлома, через свой разум и тело, Прайд сконцентрировал ее в руках и ощутил, как горячая волна захлестнула его, прокатилась по плечам и рукам и собралась в пальцах, заставляя их кончики засветиться едва заметным багровым светом, каким светится остывающее в кузнице железо. Уловив едва заметный кивок рыцаря, эль Нарим коротким рывком выдернул саблю из раны, и Нарлинг заорал от стеганувшей боли. Для надежности южанин сразу же припечатал его голову к полу, не позволяя забиться, а Прайд в тот же миг возложил руки на живот Гефорга, выпуская накопленную энергию в его тело. В полумраке подземелья стало отчетливо видно мягкое пульсирующие сияние под растопыренными ладонями рыцаря. Кровь тотчас же остановилась, а рана на глазах начала затягиваться. Дыхание Гефорга выровнялось, и только болезненная бледность говорила о том, что молодой человек был недавно на пороге смерти.
        - Теперь немного полежи так, - едва слышно посоветовал Прайд, сам ощущающий жуткую слабость, навалившуюся на него. - Вскоре ты сможешь продолжать путь вместе со всеми.
        Видимо, рана оказалась действительно серьезной, потому что вместо переполнявшей его несколько мгновений назад горячей благотворной энергии паладин чувствовал теперь только смертный холод, буквально заморозивший все его тело. Сил подняться не хватило, и Прайд привалился плечом к каменному саркофагу.
        - Спасибо, - поблагодарил Гефорг, закрыв глаза.
        Рыцарь ощущал, как холод отступает, сначала сменяясь дрожью от слабости, а потом теплом, когда могучий организм паладина наконец справился с огромным расходом жизненных сил. Прайд собрался с силами и поднялся на ноги, слегка покачиваясь. Нарлинг тоже заметно ожил, открыв глаза и даже усевшись. Мертвенная бледность ушла, а щеки тронул легкий румянец. Только под глазами пролегли болезненные тени. Гефорг посмотрел в сторону изрубленных останков эльфа и спросил, ни к кому конкретно не обращаясь:
        - Тот клинок его все-таки достал?
        - Да, дружочек, - подтвердил гном, выдергивая из изувеченных останков все еще торчащий меч, который Гефорг нашел за проломом. Пристально осмотрев клинок от острия до рукоятки, гном с ревностью в голосе заявил: - Эльфийская работа. Меч очень хорошо сделан. Можно сказать, отлично. Если быть честным, то почти так же хорошо, как делали лучшие мастера гномов в древности. Сразу видно, что это великое оружие предков, хоть и сделанное эльфами.
        Гном пару раз взмахнул мечом, прислушиваясь к ощущениям в руке, затем осторожно передал оружие заинтересовавшемуся Прайду.
        - Поздравляю, Гефорг. У тебя великолепный меч, - восхитился рыцарь, как и гном, делая несколько пробных выпадов и по достоинству оценивая идеальную сбалансированность оружия. С некоторым сожалением рыцарь положил клинок рядом с Нарлингом.
        Придя в себя после боя, беглецы вновь заглянули в саркофаг. Внутри покоились россыпи золотых украшений и драгоценностей. Пальцы Элейн, словно невесомые крылья бабочки, порхнули над сокровищами. Что-то наиболее восхитившее девушку незаметно исчезало из саркофага, оседая в потайных кармашках на одежде воровки. С некоторым удивлением она отметила присутствие зашевелившейся совести, но Элейн отогнала непривычное чувство, убедительно заверив саму себя, что всех этих сокровищ им все равно не утащить отсюда, да и использует она их на общее дело, только позже. Регнар, бубня себе под нос что-то о скрытом проходе, обстукивал кулаком внутренние стенки саркофага.
        - Тот выход, который вел отсюда на поверхность, полностью завален, - озвучил свои мысли Гефорг, как и все остальные, бесплодно осматривая зал в поисках выхода. - Я так думаю, мы оказались в тупике.
        - Тебе надо запретить думать, - откликнулся гном, не разгибаясь от саркофага.
        - Это почему? - обиделся Нарлинг, невольно потрогав рану: острая боль ушла, уступив место ноющей, но самой открытой раны больше не было, остался лишь свежий розовый шрам. Молодой организм быстро восстанавливал силы, и уже сейчас Нарлинг почувствовал себя значительно лучше.
        - Потому что думаешь неправильно.
        Раздался тихий щелчок, и часть стены ушла в пол, открыв просторный проход.
        Миновав короткий коридор, друзья оказались в еще одном просторном зале. Свет факела не мог разогнать тьму настолько, чтобы стали видны стены зала, поэтому создавалось жутковатое ощущение того, что впереди их ждет бесконечность темноты, и стоит лишь сделать пару шагов от стены, как темная бездна сомкнется, поглотив их навеки. Невольно все повернули вдоль стены, не решаясь идти к центру зала. Даже гном, казалось, растерял свою извечную яростную браваду. Достигнув боковой стены, путники обнаружили вертикально вмурованные в нее каменные саркофаги. Отсвечивая вправленными в их бока драгоценными камнями, саркофаги вереницей исчезали в бесконечности тьмы. Виднелось не менее десяти штук, но сколько еще скрывала тьма, определить было совершенно невозможно.
        - Что это за место? - едва слышно промолвила Элейн, держась поближе к брату.
        - Тут столько магии, что я буквально чувствую ее обжигающие потоки, - добавил Прайд.
        - Усыпальница эльфов, - ответил Регнар. - Это плохое для нас место.
        - Ты знаешь, куда нам идти? - поинтересовался Гефорг почти так же тихо, как и Элейн.
        - А у нас есть выбор? - огрызнулся гном. - Судя по всему, мы зашли с черного хода. Будем надеяться, что впереди нас ждет парадный вход, через который мы и выберемся наружу.
        - Значит, в этом зале нам делать нечего? - уточнил Прайд. - Сразу проходим в следующий?
        - Точно так, - кивнул Регнар, вглядываясь во тьму, которая для него вовсе не была такой кромешной, как для остальных. - Здесь только саркофаги по обеим стенам. А вон там, кажется, как раз двери в следующую усыпальницу.
        Гном махнул рукой в сторону стены, противоположной той, в которой располагался вход, приведший их в зал. Спутники осторожно двинулись в указанном гномом направлении. В конце зала действительно обнаружились целых два прохода, ведущие к лестницам, круто убегающим вниз. Спустившись по каменным ступеням, товарищи очутились в точно таком же зале со множеством саркофагов по стенам. Теперь уже никто не останавливался посмотреть на саркофаги, все торопливо миновали зал, вновь очутившись перед лестницами, уходящими еще ниже. Третий зал усыпальницы привел путников уже не к спуску еще ниже, а к высокому постаменту из цельного камня, на вершине которого покоился массивный каменный саркофаг, богатством украшений отличающийся от всех остальных.
        Беглецы обошли постамент, надеясь отыскать выход из этого зала. За постаментом обнаружилась торчащая из каменного пола толстая плита.
        - Как это сделано? - изумилась девушка, поднося факел ближе. - Я не вижу ни веревок, ни подпорок.
        Никто не ответил ей, так как все, как и девушка, изумленно рассматривали возникшее перед ними творение эльфийских мастеров. В верхней части плиты зияло совершенно ровное идеально вырезанное отверстие размером с колесо телеги. А в центре этого отверстия, на равном расстоянии от всех краев, неподвижно висел идеальной формы каменный шар. Всю его поверхность покрывала тонкая резьба, сплетающаяся из причудливых орнаментов. По обе стороны от плиты стояли на витых кованых ногах две круглые жаровни с большими чашами, до половины заполненными фосфоресцирующей голубым светом жидкостью. Элейн невольно даже наклонилась к одной из них, приглядываясь и принюхиваясь, но, помимо необычного цвета, ничего странного не заметила - обычное масло для ламп. Одно удивляло - ни один сорт лампового масла не смог бы продержаться в открытых чашах сотни лет. Масло непременно испортилось бы, изменив свои свойства, и в конце концов высохло бы, оставшись лишь темными отложениями на глади чаш. Впрочем, по сравнению с висящим прямо в воздухе каменным шаром размером с голову крупного мужчины, наличие в светильниках масла казалось
сущим пустяком.
        В паре шагов за плитой с парящим в ней шаром высилась громадная арка, сложенная из тяжелых плит. Проход через эту арку преграждали столь же огромные створы ворот, полностью окованные покрытым тонкой резьбой железом. А над самыми воротами сверкал даже в тусклом свете факела символ, сделанный из серебра и драгоценных камней, который в точности повторял изображенный на медальоне знак: два полых полукруга с диском между ними.
        - Что это все означает, Регнар? - спросил Прайд, касаясь рукой железа ворот и ощущая их неколебимую мощь. - Их никаким тараном не взять, даже если магией не защищены.
        - Их не открыть так просто, - согласился гном, даже не глядя на ворота, а внимательно осматривая со всех сторон плиту с парящим в воздухе шаром. - Тут какой-то тайный механизм должен быть. Только бы понять, что надо сделать, а чего делать нельзя. Посмотрите-ка, тот рисунок над вратами похож на луну. Вернее, на луны. Горр, или Торр, или… Что-то их там многовато.
        - Это же одна луна! - воскликнула Элейн, пытаясь рассмотреть рисунок в тусклом свете факела. - Сначала нарождающаяся луна, потом полная, а потом убывающая. Разные фазы луны.
        - Наплевать на эту луну, - нахмурился Нарлинг, до сих пор чувствующий слабость от недавнего ранения. - Ты лучше найди нам тот рычаг, которым эти двери открываются. Это же вполне по тебе задачка.
        - Тут темно слишком. От факела никакого проку, - посетовала девушка. - А подсказка, может, под самым носом у нас кроется, да только в такой темени не увидим ничего. Я, пожалуй, рискну зажечь эти жаровни. Не зря они тут стоят. Надеюсь, покойнички на нас за это не обидятся.
        Девушка интуитивно потянулась факелом к левой жаровне, и почти тотчас раздалось легкое потрескивание разгорающегося масла, словно в него попало несколько капель воды. Через мгновение огонь в жаровне заполыхал ярким, но каким-то мертвенно-холодным, белым пламенем. И тотчас открылось то, чего не смогли заметить при бедном свете факела: со стороны жаровни в плите зияло еще одно вырезанное в камне отверстие. Только по размеру оно оказалось ровно таким, чтобы свет пламени, проникая сквозь него, освещал одну сторону висящего в воздухе шара, не касаясь ничего более.
        - Словно молодая луна, - едва слышно прошептала слегка озадаченная Элейн.
        В подземелье качнулся застоявшийся воздух, будто налетел короткий порыв ветра. По сложному орнаменту шара запрыгали искры, заставляя странный узор едва заметно мерцать. Все это длилось не больше мгновения, и если бы кто-то в этот миг моргнул, то произошедшее вполне могло укрыться для него за завесой сомкнувшихся век. И вновь все стало таким же темным и безжизненным, будто и не было вовсе ничего.
        - Что это было? - удивленно воскликнул Прайд, делая пару шагов назад от каменного монумента. - Вы это видели? Или у меня в глазах…
        Регнар потянул из чехла свой верный топор, древние руны которого едва уловимо мерцали, откликаясь на эльфийскую магию. Вряд ли он почувствовал близость врага, но отполированная крепкими руками рукоять могучего оружия успокаивала.
        - Я тоже видел, - подтвердил Гефорг. - Ветер и искры на шаре.
        - Колдовские штучки эльфов, - отозвался гном, озираясь по сторонам.
        - Это случилось после того, как я зажгла… - зашептала Элейн, прислушиваясь к своим ощущениям и вспоминая каждое свое движение.
        Не озвучив до конца своей мысли, она решительно шагнула ко второй жаровне и ткнула в светящееся масло факелом. И вновь пламя полыхнуло мертвенно-бледным светом, проникающим в точно такое же выверенное по размерам отверстие. Весь каменный шар озарился, словно луна в полнолуние. Ветер рванул с еще большей силой, растрепав волосы. Какой-то звук, непомерно далекий, долетел до путников, ощутимый не столько ушами, сколько нутром. На верхушке плиты полыхнуло голубым, светящимся льдом светом, который расплавленным стеклом побежал по орнаменту - сокрытым до этого момента знакам, - наполняя его, как кровь иссохшие вены.
        - Что происходит! - воскликнул Прайд, с лязгом выдергивая из ножен свой меч и озираясь то на сестру, то на гнома, от которых надеялся сейчас получить подсказку.
        - Смотрите на символ! - Гефорга вдруг осенило - он вспомнил, где видел показавшийся в самом начале знакомым символ. - Я вспомнил, что означает тот символ, который здесь изображен повсюду! Это знак Торра Искателя. И Элейн была права насчет луны…
        - Действительно, - заговорил молчавший до этого момента Экраим. - Ты заметил, Регнар?
        - О чем ты, южанин? - прищурился гном, перенося все внимание на каменный шар.
        - Смотри, - ткнул пальцем эль Нарим, хотя гном и без того уже смотрел на то, к чему наемник хотел привлечь его внимание. - Элейн зажгла первую чашу - и получилась молодая луна в своей первой четверти. Теперь горят обе. Полнолуние…
        - Разрази меня Арраг! - воскликнул гном. - Ты прав, южанин! А ну, посторонись!
        Гном шагнул к первой жаровне, и сильным пинком сбил ее на пол. Чаша опрокинулась, брызгами расплескивая жалкие остатки масла и погасая.
        Густой рокот поднялся откуда-то из толщи скалы. Орнамент на шаре полыхнул ярко-синим цветом. За их спинами раздался скрежет камня о камень, от которого все невольно вздрогнули, совершенно не ожидая звуков с этой стороны.
        В этот момент вторая жаровня, израсходовав остатки масла, погасла, оставив зал во тьме, тем более густой, что глаза всех путников уже привыкли к яркому холодному свету.
        - Там что-то двигается? - прошептала девушка, указывая рукой на постамент с саркофагом и пятясь к стоящему ближе к воротам Прайду. - Ворота еще не начали открываться?
        Отчего-то девушке вдруг стало очень страшно и захотелось спрятаться за спину брата, чтобы даже не видеть того, кто выбирался из своей усыпальницы на вершине постамента. Экраим зажег еще один факел от почти погасшего, который сжимала Элейн. Подняв его повыше, он осветил постамент, медленно и бесшумно извлекая другой рукой из потайного кармана Нить Владыки Гор. В мерцающем пламени факелов все увидели, как крышка саркофага поползла в сторону. Рыцарь, гном и наемник двинулись к постаменту, готовясь встретить нового неизвестного врага.
        Крышка стоящего на постаменте саркофага с грохотом обрушилась с высоты на каменный пол, раскалываясь на несколько кусков. Кажущиеся бесконечно долгими мгновения ничто не происходило. Вдруг из недр саркофага поднялась рука, отличающаяся от голого скелета лишь тем, что кости ее обтягивала ссохшаяся кожа темно-серого цвета. Тонкие пальцы ухватились за край усыпальницы, и тотчас над саркофагом поднялся мертвец, завернутый в оборванные тряпки, большая часть которых за столетия истлела, рассыпаясь теперь при каждом движении.
        - Мумия, - выдохнул Экраим, слышавший однажды легенду об эльфах, которые не хоронили самых знатных из своих мертвых, а бальзамировали их тела, оборачивали в дорогие одеяния и замуровывали в каменных гробницах. Он и не предполагал, что это может оказаться правдой.
        Мумия заворочалась, поднимаясь на своем ложе в полный рост и поворачивая лицо в сторону незваных гостей. Высохшие губы потрескались, раздвигаясь в страшном оскале, обнажившем потемневшие зубы. В неясном свете, наполняющем зал, было не видно, есть ли под поднявшимися веками глаза или только темные провалы глазниц смотрят на чужаков. Путники невольно вздрогнули, когда в стенах погребального зала вдруг мощно зазвучал преисполненный гнева голос давно умершего эльфа, произносящий никому не понятные фразы.
        - Смотрите! - воскликнул неожиданно Гефорг, заставив своих товарищей опять вздрогнуть от неожиданности.
        - Что же ты так орешь, дружочек? - рыкнул с укором Регнар, поворачиваясь к юноше. - Замок от двери нашел?
        - Шар пропал, - махнул рукой Нарлинг, показывая гному, куда нужно смотреть.
        Все мгновенно развернулись в сторону каменной плиты, в середине которой покоился подвешенный в воздухе шар. Только теперь каменного шара действительно не было. Вместо него в отверстии плиты клубилось бесконечно черное нечто…
        - Это же портал! - воскликнул Регнар, бросая яростные взгляды в сторону открывающегося саркофага.
        - Портал - это хорошо, - обрадовался Гефорг. - Очень хорошо! Это и есть дверь!
        - Только еще не открывшаяся дверь! - осадил ликование Гефорга Мраморная Стена. - Он еще не раскрылся полностью. Надо ждать. А пока ждем, надо сделать так, чтобы нас не убили. И еще, дружочек, ты забыл добавить, что совершенно неведомо, куда занесет нас портал, созданный эльфами многие столетия назад. Не хотел бы я очутиться вдруг в толще горы…
        Глубоко под ногами, в толще камня, вновь родился непонятный вибрирующий звук, словно забили огромные колокола, едва слышимые ухом, но ощущаемые всем естеством. И в этот же миг крышки всех саркофагов, стоящих вдоль стен, дрогнули, сдвигаясь и открывая путь на волю тем, кто долгие столетия покоился под ними, покинув мир живых.
        Воздев руки и запрокинув голову, стоящая на постаменте мумия раззявила рот в неистовом крике, и от этого звука, казалось, потолок вот-вот обрушится на головы замершим беглецам. Каменные плиты, закрывающие многочисленные саркофаги, одновременно рухнули на пол со звуком, подобным горному обвалу. Ожившие мертвецы, выбираясь из своих гробниц, двигались еще неуклюже, однако с каждым движением обретая былую силу и точность. Одежда некоторых мертвецов состояла из истлевшего тряпья, но большинство были погребены в боевых доспехах. Плоть давно иссохла, и только магия поддерживала обтянутые тонкой кожей кости так, как будто их все еще облекала крепкая плоть.
        Но как бы эльфы ни были одеты, а оружие было абсолютно у всех. И оружие это, самое разнообразное по своему составу, в отличие от самых верхних залов, не было проржавевшими бесполезными железками. Короткие мечи и копья, топоры и алебарды, - все это, изготовленное эльфийскими мастерами, и теперь, по прошествии многих веков, выглядело совершенно новым и грозным. Не говоря ни слова, ожившие защитники усыпальницы в едином порыве двинулись к ошарашенным путникам, вздымая в костлявых руках свое древнее оружие. Вряд ли кто-то смог бы сейчас неверно истолковать их намерения.
        - Остановитесь! - закричала Элейн и вытянула вверх, в сторону стоящего на высоком постаменте предводителя мертвого воинства, найденный медальон. - Нам не нужно ничего здесь, и мы хотим просто уйти.
        Мумия опустила руки, и тотчас все ожившие воины остановились, подчиняясь неслышимому приказу.
        - Арашер Клаиурас, - зазвучал в зале усыпальницы зловещий голос восставшего из мертвых. - Я - Арашер Клаиурас.
        - Мы - лишь заблудившиеся путники! - крикнул Гефорг, запоздало вторя девушке. - Мы не враги!
        - Враги? - переспросил Арашер, не отрывая взгляда от покачивающего своим топором гнома.
        Нарлинг понадеялся было, что, возможно, они смогут договориться, но его надеждам не суждено было сбыться: Регнар, презирающий всех эльфов, а тем более мертвых, быстро шагнул вперед и точным размашистым ударом своего рунного топора снес голову ближайшему ожившему эльфийскому воину.
        - Враги! - взревел гном при этом таким громовым басом, словно ему спину прижгли тлеющим трутом.
        - Для посла это был не слишком удачный дипломатический ход, - высказался Экраим, перехватывая Нить Владыки Гор.
        Но Мраморная Стена, хоть и являлся послом подгорного народа, никогда не задумывался над тем, что правильнее - мысль или болезненная интуиция, - предпочитая сначала нанести удар, а уж потом разбираться с его последствиями.
        - Враги! - отозвался не менее оглушающим голосом предводитель эльфов.
        Воцарился сущий хаос. Мертвецы ринулись в атаку. Однако и беглецы уже давно справились с первоначальной оторопью и готовы были дорого продать свои жизни любому противнику. В мгновение ока рядом с Регнаром оказались Прайд и Экраим. Еще через миг к ним присоединился Нарлинг. Трое из четверки, встретившей атаку эльфов, были закаленными в боях опытными и умелыми воинами. Да и Гефорга вполне можно было считать хорошим бойцом, тем более что перед лицом смертельной опасности юноша отбросил свою обычную излишнюю осторожность. Правда, молодой человек не обошелся без негромких проклятий в адрес безрассудной, ломающей все планы и постоянно заводящей в смертельно опасные ситуации воинственности сына подгорного народа.
        Элейн тоже не растерялась, хоть больше всех остальных надеялась на мирное разрешение противостояния с предводителем эльфов. Но раз уж ничего хорошего из переговоров не вышло, надо, сражаясь, постараться спасти свою шкуру. Поэтому, спрятавшись за спинами четырех воинов, девушка сразу начала стрелять по нападающим эльфам, посылая одну стрелу за другой, почти не целясь.
        Мумия, стоящая в саркофаге на вершине пьедестала, вдруг рассыпалась прахом, который закружился в магическом вихре. Вращающийся и вытягивающийся смерчем прах обрел форму высокой фигуры. Черты становились четче, прах превращался в кости и плоть… И вот уже на пьедестале расправил могучие плечи смуглый мужчина-эльф. Его длинные отдающие зеленью волосы развевались под неведомым ветром, а облачением служил причудливый костюм, составленный из дорогих тканей.
        Волна оживших мертвецов накатила, стараясь смять, изрубить, уничтожить. Но остановилась, не в силах прорвать линию отчаянно отбивающихся беглецов. На счастье незваных гостей, в толпе нападающих эльфов не было ни Светлой Стражи, ни монстров, подобных тому, что едва не убил недавно Гефорга. Эти мертвецы падали от ран, нанесенных обычной сталью, разрубающей их слабые полуистлевшие тела.
        Нарлинг крушил врагов, чувствуя такое болезненно-острое упоение битвой, которого не испытывал еще ни разу в жизни. Казалось, его новый меч вливает силы в его тело, многократно увеличивая ловкость и мастерство. Развалив тело очередного нападающего с занесенным для удара топором эльфа надвое, юноша вновь подивился той легкости, с которой новый клинок разрубает кости, доспехи и даже оружие атакующих мертвецов. Он замахнулся, чувствуя, как лезвие пронзило череп еще одного мертвеца и застряло в нем. Нарлинг рванул меч на себя, но он не высвободился, а оторвал череп от высушенных позвонков, совершенно не усиленных мускулами. Освобождать клинок от черепа времени не было, и молодой человек разбил его об очередного врага, разрубив и того на две половины.
        Регнар сеял смерть уже однажды умершим созданиям, раскраивая черепа и разрубая на куски тела. Мертвые солдаты при жизни были хорошо обученными воинами, поэтому и теперь действовали слаженно и умело. Но сейчас им противостоял один из лучших воинов, удостоенный титула Витязь Аррага, сочетающий в себе ярость, опыт и давнюю ненависть к врагам. Гном без раздумий бросился в лес копий, умудрившись одним ударом срубить сразу три наконечника. Крутанувшись на месте, Мраморная Стена скосил вокруг всех противников, до которых сумел дотянуться.
        Экраим полосовал вокруг себя Нитью Владыки Гор, превращая врагов в радиусе своего действия в нарубленные куски. Он двигался настолько быстро, что боевая нить превратилась в призрачное мерцание вокруг него.
        - Нам надо уходить! - крикнула Элейн, видя со стороны одновременно и нападавших, и разрастающийся портал. - К ним уже подошло подкрепление. И этого боя нам не выдержать!
        Действительно из дальнего прохода, ведущего в зал с лестницы, хлынула новая волна оживших мертвецов, спешащих из верхних залов, чтобы прийти на помощь своим товарищам. Их было так много, что они мгновенно заполнили и без того кишащий ожившими воинами зал. Оставаться здесь дольше было равносильно самоубийству.
        - Куда уходить? - спросил Регнар, шумно отдуваясь и пятясь, чтобы перевести дух.
        Заметив это перемещение, Прайд мгновенно выдвинулся на расчищенное Регнаром место, позволяя гному чуток передохнуть. Широкими взмахами располосовав двоих врагов, он повернулся к еще одному, занося меч для удара. Однако прежде чем паладин обрушил удар на противника, оживший мертвец полоснул коротким мечом, целя в живот рыцаря. Пробить прочный доспех эльфийский клинок сразу не сумел, но удар оказался настолько силен, что Прайд не удержался и упал. На него сразу кинулись несколько эльфов, рассчитывая быстро добить. Прайд принял на шлем удар алебардой, откатился в сторону, увертываясь от рубящих ударов, и тотчас кинулся вперед, бешено рубя мечом во все стороны.
        - В портал! - ответила гному Элейн, не забывая посылать стрелы в набегающих эльфов.
        - Мы же не знаем, куда он ведет, - закричал Гефорг, размахивая мечом. - Регнар же сказал…
        Юноша не успел закончить фразы, потому что сразу два копьеносца нацелили свои копья в грудь молодому Нарлингу, а третий оживший мертвец обрушил удар тяжелой секиры ему на голову. Гефорг ударом нового меча отбил копья в сторону, но уклониться от удара секиры уже не успевал. Он только втянул голову в плечи и сжался, ожидая неминуемой смерти. Однако, вместо того чтобы обрушиться всей тяжестью на голову молодого человека, секира с грохотом упала на пол вместе со сжимающими ее руками. Нить Владыки Гор отсекла эльфу руки у самых плеч. Гефорг благодарно кивнул наемнику, но тот уже отвернулся в сторону новой опасности, торопливо меняя древнее оружие гномов на ятаган. Напор защитников усыпальницы был слишком силен, и, какими бы хорошими рубаками ни были беглецы, им приходилось шаг за шагом отступать. Теперь они сражались в более тесном соседстве друг с другом, и Экраим опасался задеть Нитью кого-нибудь из своих. Ятаган в такой ситуации казался более точным оружием, хоть и не мог нанести противнику такого же урона.
        - Какая разница, куда он ведет, - возразил Нарлингу Прайд, чей разум паладина и в яростном бою остался холодным. - Если мы останемся тут, то неминуемо погибнем. А так у нас будет шанс спастись, положившись на удачу.
        Меч рыцаря с хрустом вошел в плечо очередного эльфа, срубив и руку, и часть груди вместе с ней. Паладин мощным пинком отшвырнул от себя потерявшего равновесие мертвеца, сбивая им еще двоих нападающих.
        Гном, услышав слова Прайда, взвился от злости. Он намеревался уничтожить всех восставших эльфов до единого, а его товарищи так по-предательски собираются бежать с поля славной битвы. Регнар буквально взорвался серией ударов, кромсая топором сразу троих подступивших к нему врагов так быстро, что, теряя конечности и даже головы, они не успевали упасть на пол. Витязь Аррага жаждал победы. На него наступало мертвое воинство предателей-эльфов, и сам Арраг наверняка с улыбкой одобрения следил за сражением своего гордого сына. Как можно было опозориться в такой момент?
        - Вновь бежать?! - ревел он, и его топор рубил на куски восставших из могилы с такой же легкостью, с какой умелый мясник разделывает оленью тушу. - Нет! Не-э-э-эт! Сначала убью всех этих подлых тварей.
        Высокий эльф на постаменте, до этого без единого движения следивший за схваткой, шевельнулся, перешагивая боковину саркофага. Легко спрыгнув с постамента, он двинулся прямо к гному, и его воины торопливо расступались, освобождая ему дорогу. Будто почувствовав что-то, Регнар сразу заметил нового противника, мгновенно разворачиваясь ему навстречу. В руках эльфа появились два длинных тонких клинка, заметно мерцающих нежно-зеленоватым светом. Они сошлись, стремительные и ловкие, словно две атакующие змеи. Все остальные эльфы отодвинулись, образуя вокруг сражающихся свободное пространство. Нарлинг, оказавшийся ближе всех от сцепившихся гнома и эльфа, вдруг понял, что эльфийский воин двигается чуть быстрее, чем Регнар. И хоть ни один из них еще не сумел нанести другому ни одной раны, но преимущество было столь очевидным, что Гефорг, не размышляя, сделал глубокий выпад, направляя жало своего нового клинка в бок эльфу. Предводитель эльфов каким-то чудом почувствовал опасность, уклоняясь от удара юноши, но лезвие все же стегануло его по предплечью. Эльф зарычал от боли и гнева - и вдруг исчез, чтобы тотчас
появиться совсем близко от Элейн. Но не успел он сделать ни единого движения, как вновь исчез, уклоняясь от меча Прайда, атаковавшего не столько поняв, сколько интуитивно почувствовав угрозу. На этот раз эльф появился в нескольких шагах от беглецов, в окружении своих воинов.
        - Я согласен, что нам надо немедленно уходить! - справился со своими опасениями молодой Нарлинг.
        - Я - «за»! - добавил рыцарь. - Куда бы ни вел этот портал, там будет лучше, чем здесь.
        - Согласен! - крикнул Экраим, отбивая очередную атаку.
        Предводитель эльфов выкрикнул что-то на своем языке, и атакующие мгновенно перестроились, выпуская вперед копейщиков с длинными копьями. Сразу три копья ударили в Прайда, но он перехватил одно из них свободной рукой, одновременно увертываясь от второго и срубая наконечник третьего. Скользнув вдоль удерживаемого древка, рыцарь вогнал клинок в грудь держащего его эльфа. Оттолкнув оседающее тело, паладин заработал мечом с удвоенной скоростью, рубя всех, кто остался безоружным против меча на короткой дистанции со своими длинными копьями.
        - Регнар! Я взываю к твоему разуму и мудрости! - закричал Гефорг, широкими взмахами отбиваясь от наседающих врагов. - У тебя еще будет возможность поквитаться со всеми твоими врагами! Вспомни, что нас ждут впереди великие дела! И стоит ли ставить под угрозу их свершение ради того, чтобы потешить свою гордыню!
        - Много ты понимаешь, щенок! - ответил гном, догадываясь, однако, что противник слишком силен и в словах Нарлинга много правды. Он попятился назад, к своим товарищам, продолжая срубать копья, которыми его пытались достать эльфы. - Я вернусь и убью всех вас!
        Заметив, что незваные гости отступают, ровным строем отходя к порталу и прикрывая меткую лучницу, ожившие мертвецы буквально обезумели. Они начали рваться вперед, без раздумий погибая под клинками обороняющихся, словно решили завалить их кусками своих тел. Неожиданно по залу разнесся голос предводителя эльфов, властно выкрикивающего что-то на эльфийском языке. Прайд, как самый высокий в отряде, что-то увидел через головы заполнивших зал мертвецов. И увиденное заставило его заторопиться, подгоняя своих товарищей:
        - Это плохо! Быстрее к порталу, если вам дорога жизнь!
        Вытянув шею в попытке увидеть то, что так взволновало паладина, сначала Нарлинг видел только шевелящееся море голов оживших эльфов, совершенно не понимая, что могло вообще привлечь внимание. Но потом глаз Гефорга вдруг ухватил с десяток голов, быстро и без помех двигающихся в их сторону от дальнего края зала. Но не сами головы заставили волосы на голове юноши встать дыбом, а торчащие над этими головами мерцающие изумрудные плечи длинных эльфийских луков. О мощи и точности эльфийских луков много рассказывалось в легендах. Чаще рассказы эти выглядели настолько нереальными, что в них мало кто верил. В одном только никто не сомневался - в могуществе этого оружия. Теперь беглецы видели эльфийские луки воочию, но проверять на своей шкуре, врут ли старые легенды, никому не хотелось.
        - Уходим! - воскликнул Гефорг, чувствуя, как разливается по спине предательский холод страха.
        Портал расширился настолько, что нижним своим краем уже касался каменных плит пола. Заразившись тревогой брата и Нарлинга, Элейн первой решительно шагнула в него. Поверхность портала заколыхалась, словно вода пруда, покрывшаяся рябью от порывов ветра.
        - Быстрее! - поторопил Прайд, видя, как раздались ряды эльфов, пропуская вперед десяток лучников.
        Портал, пропустив через себя первого же человека, начал довольно быстро сжиматься. Не заставляя себя ждать, Гефорг последовал за девушкой, чувствуя, как от ощущения полной неизвестности впереди сжимается сердце. Задержавшись на миг, Нарлинг зажмурил глаза и бросился в портал, словно в холодный омут. Эльфы-лучники разошлись, выстраиваясь в шеренгу и ставя рядом с собой высокие колчаны с длинными тяжелыми стрелами. Следом за Гефоргом Прайд, опустив голову, сжав рукоять своего верного меча, ушел в портал.
        Регнар с Экраимом переглянулись, и южанин едва заметно качнул головой, указывая на сужающийся все быстрее портал. Гном кивнул и, развернувшись, шагнул к порталу, а южанин тотчас сместился, вставая между стрелками и порталом. Он чуть пригнулся, едва заметно покачивая ятаганом и концентрируясь. И тут эльфы дали залп. Они выстрелили не одновременно, а друг за другом, с таким интервалом, что, когда первая стрела достигла цели, последняя, десятая, только сошла с тетивы. Стрелки действовали настолько слаженно, что стрелы были нацелены в разные точки тела эль Нарима. Экраим, стремительно вращая ятаганом, отбил две первые стрелы. Но третья тяжелая стрела ударила в грудь, почти под самой ключицей, отбрасывая южанина назад, прямо на широкую спину не успевшего еще шагнуть в портал Регнара. Четвертую стрелу наемник тоже умудрился отразить, сбив ее левой рукой. Но следующая стрела пригвоздила его, пройдя под левым плечом насквозь и вонзившись гному в спину. Экраим напрягся, стараясь распрямиться, но следующие стрелы, одна за другой, пронзили его тело, еще крепче пришивая его к Мраморной Стене. Ятаган выпал из
ослабнувших пальцев, и наемник обвис, погружаясь в бесконечную тьму. Регнар зарычал, пересиливая боль от разрывающих плоть наконечников тяжелых стрел, но упрямо шагнул к порталу, таща на себе тело южанина, словно еж иглами утыканное эльфийскими стрелами. Последний шаг дался совсем тяжело - глаза раненого гнома застлал кровавый туман, и он просто упал в черноту портала, теряя связь с миром живых.
        Портал закрылся, и Арашер закричал от злости и гнева. Грабители могил, пробравшиеся в усыпальницу одного из самых великих эльфийских городов, ушли безнаказанными! Или почти безнаказанными. Арашеру хотелось верить, что его стрелки не промахнулись и двое последних мародеров уже мертвы. Но остальные-то успели ускользнуть. Он не понимал, как эти жалкие воры сумели попасть в запретные и охраняемые подземелья великого города.
        Арашер также не понимал, что происходит с ним самим, откуда в его власти управлять армией мертвых воинов, как он может использовать магию, которая ранее ему была недоступна? Он попытался восстановить связь последних событий. Арашер помнил, как в битве с орками, пришедшими из Долины Памяти, он получил смертельное ранение. Ни одного жреца не было рядом, лишь верный Налиер - могучий маг Ложи Некромантии. И именно он пообещал Арашеру, что его смерть не будет напрасной, что он позаботится о нем и его будущем. И помнил Арашер свой ответ. Просьбу, чтобы оставили его на поле брани и шли дальше, уничтожая врага до самого последнего орка. А затем он умер. Ни Долин Смерти, ни Царства Торра - лишь бескрайняя серая мгла. Но и она длилась недолго - кто-то или что-то пробудило его, вернув к жизни после смерти.
        Арашер осмотрел усыпальницу - кругом царило запустение, словно тут уже очень давно никто не появлялся. Он бросил короткий взгляд на свой саркофаг и увидел на разбившейся на несколько частей крышке надпись, выведенную изящными эльфийскими рунами: «Тут покоится величайший полководец Арашер Клаиурас. Он жил, защищая свой народ от врагов. Он пал, защищая свой народ от врагов. Он восстанет из мертвых, защищая свой народ от врагов. Налиер Коинес».
        - Налиер, - проговорил вслух Арашер, с грустью вспоминая своего старого друга. - Где ты сейчас?
        Клаиурас увидел на стенке гроба пояснение, что горящие Слезы Торра и Монолит Трех Фаз вернут к жизни Арашера и его армию и откроют путь к союзникам. Он приблизился к монументу, названному Монолитом Трех Фаз, который сейчас сработал, избавив незваных гостей от праведного гнева Арашера, как портал к предполагаемым союзникам Арашера.
        За магическим изваянием находились огромные врата. Предводитель эльфов подошел к створкам. Повинуясь движению его ладони, массивные створы со скрипом разошлись в стороны, открывая ведущую на поверхность широкую лестницу.
        Он принял участь, на которую обрек его друг, - участь вечно быть стражем своему народу и карающей от его имени десницей. Он принял командование сотнями восставших вместе с ним эльфов, некогда, как и он, геройски павших во имя защиты эльфийского народа. Он принял силу, пришедшую к нему после воскрешения, - могучую магию, которой он теперь мог обладать. Единственное, чего он не мог, да и не хотел принимать, - это то, что все его друзья и близкие, скорее всего, давно мертвы и он в этом мире один.
        Двери полностью раскрылись, и впереди замаячил заваленный проход наружу.
        Восставший из мира мертвых полководец отправился навстречу благословенному свету Ока Увара.
        Навстречу новой жизни после смерти.
        И его армия мертвецов последовала за ним…