Город Спящих Александр Александрович Матюхин
        Тошику исполнилось шестнадцать, а Вике, его сестре, шесть, когда родители пропали. Ребята узнали, что их папа на самом деле - охотник за нечистью, а мама - проводник в мир мёртвых! Много лет назад они сбежали из Города Спящих, хотели жить простой человеческой жизнью… И вот теперь Тошик и Вика отправляются в тот самый Город Спящих, чтобы найти родителей. Им нужно быть предельно осторожными: Забытый Зверь отправился на охоту, огромный, косматый, набравшийся смелости и сил. И он идёт по их следу. Хватит ли смелости и сил у брата и сестры, чтобы завершить начатое?
        Александр Матюхин
        Город Спящих
        Пролог
        Зверь выбрался из леса на закате. Остановился, осторожно принюхиваясь.
        Запахи - единственное, что он сейчас впитывал. Зрение и другие чувства ещё не вернулись, на это всегда уходило много времени после перерождения. Разве что ощущалось, как внутри тела растворяются сущности пойманных в лесу людей и прочих тварей, которые теперь давали ему жизнь. Удачная вышла охота…
        Сколько времени прошло с тех пор, как Зверь ушёл вглубь леса и затаился, готовясь к новой метаморфозе? Десять лет? Двадцать? Лес вокруг не менялся, как и небо над головой, звёзды или солнце. Невозможно было вычислить, да Зверь и не пытался. Сейчас он просто хотел заново начать жить.
        Вокруг пахло перегноем, влажным мхом, туманом. А ещё - горячим асфальтом, бензиновыми испарениями. Лапы погрузились во что-то мягкое и прохладное. Зверь замотал головой, пытаясь уловить ориентиры. Наконец - нашёл. Медленно направился на запахи, которые манили его.
        Через минуту или две Зверь подошёл к трассе и замер в траве, выжидая. Он снова начал трансформироваться, как умел. Лапы укоротились, шерсть втянулась, по морде прошла мелкая рябь, стирая черты и вырисовывая новые. Прошла минута или около того, а Зверь уже был не зверем, а обнажённым человеком - лысым, нескладным, с пустыми провалами вместо глазниц.
        Человек втягивал носом воздух. Повернул голову налево, в ту сторону, откуда показался из-за поворота одинокий велосипедист. Тот ехал в город, ни о чём не подозревая. Ведь это только в сказках и фантастических фильмах из леса вдруг может появиться чудовище. В реальной жизни такого не бывает… по крайней мере, так наивно думали многие до встречи со Зверем.
        Он вышел на трассу, когда запах велосипедиста был уже совсем близко. Приготовился к прыжку. Оскалил новенькие, только что отращенные клыки.
        И прыгнул.
        Часть первая
        Где-то у моря, через две недели

1
        В этом городе было много дыма, маленьких домиков и старых заборов. Дороги - непривычно пустые. Улицы - тихие. Про автомобили здесь не знали или давно забыли. По крайней мере, несколько человек, встретившихся на пути, с удивлением провожали взглядом старый вишнёвый «Форд», тарахтевший на первой передаче по рассыпающемуся в крошку серому асфальту и мелкой гальке.
        Не самое лучшее место для детей. Если в этот городок кто и заглядывал, то только для того, чтобы остаться навсегда. Последняя дорога уставших путников на берегу моря.
        - Мне кажется, это и есть тот самый край света, - сказала Вика, поглядывая в окно.
        Она говорила так о каждом крохотном городке, который проезжали. Очень ей хотелось закончить, наконец, путешествие, остановиться. А путешествие не заканчивалось вторую неделю.
        Тошик не ответил. Он поглядывал на шарик из блестящей фольги, лежащий на панели за рулём. Шарик бы обмотан посередине толстой красной нитью, и свободный конец этой нити скользил по нагретому пластику, словно живой, словно это красная змейка искала выход из автомобиля, хотела вырваться из душного салона и уползти на свободу, в траву или куда-то ещё, подальше отсюда.
        - Как город называется? - бубнила с заднего сиденья Вика. - Мы вообще проезжали какую-нибудь табличку?
        - Рыбацкий или Рыбачий. Что-то про рыбу. - Тошик вспомнил бетонный обелиск на въезде, изображающий то ли рыбу, то ли огурец. Обелиск, как положено, был старый, потрескавшийся, у его основания пучками росли рыжие кусты. - Море справа, полкилометра. Соль, чувствуешь? На губах. В воздухе.
        Вика шумно втянула крохотным носом воздух.
        - Ленка-пенка о чём-то таком и говорила, - сказала она. - Мы сами должны почувствовать, что приехали.
        Сквозь окно без стекла вползал тяжёлый жаркий воздух - действительно, с привкусом соли. Кондиционер в машине не работал.
        Тошик не подозревал, что постоянная, тягучая жара вот так запросто может свести его с ума. Две недели назад, в начале путешествия, было ещё по-весеннему прохладно, а воздух если и прогревался днём градусов до двадцати, к вечеру неизменно остывал, становилось промозгло и неприятно, и от того негде было спрятаться. Сейчас всё иначе. Теперь мечталось о прохладе.
        Вика, помолчав, сказала:
        - Есть хочу.
        Это означало, что через пять или десять минут она начнёт проситься в туалет, помыть руки, передохнуть, высморкаться, прилечь на мягкую кровать - много чего начнёт просить, лишь бы выбраться ненадолго из автомобиля и размять ноги.
        Ей было всего шесть. Сложно требовать от ребенка быть терпеливой и рассудительной. Тошик это понимал - головой, но иногда очень хотелось, чтобы Вика была взрослой. Хотя бы ненамного. Как Вовка Зацепин или Ленка-пенка, например. Взрослость рождает ответственность. Раньше он и не подозревал, каково это - постоянно возиться с ребёнком.
        Но ей было шесть. А Тошику три месяца назад исполнилось шестнадцать. Пропасть. Он - взрослый. Она - мелкая. Он - понимает, что происходит, а она - всё ещё фантазирует. Любит танцевать, беззаботно подпевать весёлой песенке из радио, играть с куклой Лялькой, которую прихватила с собой (расчёсывает волосы, укладывает спать, переодевает, как же это по-девчачьи!).
        Это только в книжках можно посадить ребёнка рядом с собой и объяснить ему несколько простых истин: двое детей отправились неведомо куда, чтобы найти непонятно что. Вернее, сначала их было пятеро… Да и цель вполне себе логичная - разыскать место, где можно оживить маму. Она же как Спящая красавица, только ей не нужен поцелуй принца, а нужен Дом, тот самый, из сказок…
        Что ещё? За ними гонится существо, которое называют Забытым Зверем, а в багажнике лежит… даже думать страшно… И в книжке шестилетка всё обязательно поймёт с первого раза, начнёт вести себя по-взрослому, перестанет задавать миллион наивных вопросов, перестанет просить остановки каждые два часа, не будет капризничать, требовать внимания и вести себя как типичный капризный ребёнок. Но не в настоящей жизни. Тут всё сложнее, Тошик уже понял. Простыми словами не обойтись, нужны действия и поступки.
        Глупо было требовать от Вики быть персонажем сказки. Все простые истины испарялись из её светлокудрой головы со скоростью света. Ничего серьёзного не задерживалось. Вот и сейчас…
        - Есть хочу, - повторила Вика и в её голосе зародились первые звонкие капризные нотки. - И пить. Холодной кока-колы. Интересно, в этом городе вообще знают, что такое кока-кола? Может быть, тут одной рыбой питаются?
        Легче было сделать так, как хотела Вика, в этом Тошик давно убедился. Он не мама, не воспитательница и не няня. Да и не готов был к такому повороту в своей жизни. Всего месяц назад Тошик собирался окончить десятый класс, подтянуть две тройки по географии и истории, а потом отправиться в летний лагерь вместе с друзьями-одноклассниками. А в лагере, если признаться, он хотел познакомиться поближе с рыжей Катькой Ольховой, подружиться, там, обменяться телефонами, всё такое… В его планы точно не входило путешествие на край света с малолетней сестрой на заднем сиденье.
        Тошик свернул на обочину, вдавил педаль тормоза. Под колёсами захрустел гравий.
        Дорога была узкая, неровная, извивалась до самого горизонта, обставленная с обеих сторон крохотными одноэтажными домиками, синими и серыми заборами, утыканная фонарными и электрическими столбами, как линялый старый ёж. Среди серого безлюдного однообразия выделялось невдалеке тёмное здание с широким крыльцом и даже с велосипедной парковкой. Над крыльцом висела табличка с надписью «САМОБРАНКА».
        Вика выскочила первой. Перебежала на тротуар, присела перед цветами с ярко-рыжими бутонами.
        - Смотри, какая красотища! Можно сорвать? На память! Я решила - хочу оставлять на память что-нибудь из каждого города, где мы останавливаемся. Можно?
        В её кудрявую голову каждый день приходили новые мысли. Генератор нелепых мыслей.
        - Завянут, - ответил Тошик, выбираясь из салона в вязкое желе духоты. - Нам придётся их выбросить. Вот и вся память.
        Если подумать, воспоминания похожи на цветы. Они тоже вянут - их тоже выбрасывают. К концу жизни под ногами оказывается ковёр из высохших бутонов, стебельков и листьев, на которые ложится человек, чтобы погрузиться в вечный сон смерти.
        - Я всё равно сорву. Один. Маме. - Вика дёрнула стебель, потянула, сдирая листья, надломила цветок и оторвала его. - Это будет подарок, когда мамочка проснётся.
        - Сомневаюсь, что она проснётся… сегодня.
        - Вечно ты ворчишь. Не знаю, что с тобой делать.
        Мама всегда так говорила, когда расстраивалась от их плохих поступков.
        Тошик посмотрел на Вику, которая нюхала сорванный цветок. А ведь она была очень похожа на маму - характером, внешностью, вот этой вот беззаботной лёгкостью и фантазиями. Кругом давящая на мозги жара, пахнет морем (настоящим, солёным, едким до безобразия), духота невыносимая, а Вика нюхает цветок, хихикает и о чём-то лопочет со своей куклой. Секретничают.
        Тошик взял с собой шарик из фольги, зажал во вспотевшей ладони. Кончик красной верёвки безжизненно свисал между пальцев, будто взъерошенный хвост неведомого животного.
        - Пойдём, посмотрим, что можно перекусить. До темноты надо ещё километров сто проехать.
        - Думаешь, это не наш город? - Вика вложила ладошку в ладонь брата.
        - Пока не знаю.
        Тошик зашёл в кафе первым и сразу продрог от ледяного воздуха. Работал кондиционер, где-то играла музыка. Столики, выстроенные в два ряда по пять, были пусты. За стойкой справа стояла женщина, у которой был большой рот с напомаженными губами и синие овалы теней вокруг больших же глаз. Женщина смотрела телевизор, висящий под потолком. По телевизору показывали какую-то передачу без звука. Качество было дрянное, с помехами. Заметив посетителей, женщина лениво провела ладонью по седым волосам и пробормотала будто себе под нос:
        - Людским духом пахнет.
        Голос у неё оказался скрипучий. Как сказала бы мама: прокуренный так, что скоро лёгкие через горло вывалятся.
        - В каком смысле? - не понял Тошик. - У вас поесть можно?
        - Забронировано, - произнесла женщина, разглядывая посетителей. Откуда-то из-за её спины тянуло едва слышно: «И когда на море качка, и бушует ураган…» - Все столы. Готовим по спецзаказу. Лишней еды не держим.
        - Но ведь пусто же.
        - Это голова у тебя пустая. А столы заняты. Еды я вам не дам. Нужно ночь переждать, не слышали о таком? - Она втянула носом воздух, прищурилась и тяжело покачала головой. - Вы откуда вообще такие залетели? К нам, считай, давно уже никто не заглядывает. Заблудились, что ли?
        Тошик почувствовал, как в кулаке медленно проворачивается шарик из фольги. Огрызок нити шевельнулся, завязался самопроизвольно в несколько тугих узлов. Вика охнула, крепче сжала ладонь.
        - Пойдём отсюда, - шепнула она. - Не люблю рыбу. Хочу огурец или бутерброд с колбасой. Найдём?
        - Уезжайте отсюда, - произнесла женщина ласковым, материнским голосом. - Нечего вам тут делать, детишки. Бегите, что есть мочи. И ничего не ешьте, ни крошки хлеба, ни капли воды до заката. Иначе обратной дороги не найдёте. Ясно вам?
        Она ещё пару секунд разглядывала детей, потом отвернулась к телевизору. По экрану сквозь помехи мелькала реклама стирального порошка. А где-то из недр кафе лилась, с перебивками, мелодия из старого фильма.
        - Пойдём. - Ещё раз шепнула Вика и потянула Тошика к дверям. - Ляльке тут тоже не нравится совершенно.
        Когда они уже выходили, женщина сказала им в спины:
        - Цветок выбросите. Не положено.

2
        От навалившейся жары стало подташнивать. Тошик сглотнул, огляделся. Улица в обе стороны была пуста. Городок словно вымер. Всё здесь вдруг показалось неухоженным: оградки газонов с облинялой краской, щербатые бордюры, мусорные баки, обвитые хмелем (да ещё и прогнившие основательно, с пятнами ржавчины на боках), накренившиеся столбы с обвисшими проводами. Серое и унылое зрелище, в очередной раз напомнившее Тошику простую истину - без цели люди не живут, а выживают. Здесь жить было незачем.
        Хотелось быстрее сесть в машину и уехать, особенно после слов странной женщины. Но как раз сейчас уезжать уже было нельзя. Тошик раскрыл ладонь, и они с Викой, прямо там, на крыльце кафе, несколько секунд наблюдали за шариком из фольги. Он как живой: крутился-вертелся, взмывал в воздух, будто кто-то невидимый подкидывал его. На измятых боках сверкало солнце. Красная нить извивалась, завязывалась в узлы, тут же развязывалась, слепо тыкалась в разные стороны.
        - Это наш город, да? - повторила Вика. - Как в маминых книжках. Всё сходится. Мы приехали!
        Тошик пожал плечами.
        Как-то несколько лет назад папа взял его в одну долгую поездку: ехали четыре с половиной дня, останавливались на ночлег в отелях вдоль дороги, обедали на автозаправках, покупали ход-доги, в которых горчицы и кетчупа было больше, чем теста в булочках. Чем ещё занимались? Ах, да. Бесконечно болтали о разном, разглядывали тянущиеся по сторонам поля, дома, снова поля, столбы, леса и, наконец, горы. На бардачке у папы лежал такой же вот шарик фольги, обмотанный нитью. Лежал неподвижно до поры до времени. Но как-то раз он ожил - начал крутиться и подпрыгивать. Нить дрожала и вытягивалась в определённую сторону. Тогда отец сказал: «Похоже, мы нашли, что искали». Он сделался серьёзным. Мчались по узкой трассе к горам несколько часов без остановок. Остановились на закате. Шарик к тому моменту будто сошёл с ума. Он прыгал и бесновался в бардачке. А ещё от него как будто разлетались в сторону крохотные красные искорки.
        Папа сказал: «Подожди здесь», взял шарик, вышел из автомобиля и ушёл в лес справа от обочины. Он пропал в темноте, и его не было очень долго, несколько часов. Уже совсем стемнело, Тошик слушал радио, играл в телефоне - и ощущал нарастающий страх. Он был один где-то на дороге у гор и леса. Над макушками деревьев выползла полная луна. Мир сузился до подмигивающих огоньков на панели радио, до урчания мотора и яркого экрана телефона. А что, если папа не вернётся? Что, если с ним что-то случилось?..
        Он вернулся, без шарика, но зато с рассечённым в кровь лбом и с большой клетчатой сумкой, в которой, судя по всему, лежало что-то тяжёлое. Отец уложил сумку в багажник, долго поливал лицо водой из бутылки, вытирался засаленным полотенцем, фыркал, потом уселся за руль и произнёс каким-то повеселевшим голосом: «Ну, одной фиговиной в этом мире меньше». После этого они поехали обратно и вернулись домой гораздо быстрее - уже к вечеру.
        Тошик не задавал вопросов, хотя понимал, что произошло нечто странное. Раньше папа ничего такого не делал. И уж точно, он никогда не брал сына в дальние поездки, хотя уезжал время от времени и на неделю и даже на две.
        Папа заговорил сам, за несколько часов до того, как они подъехали к городу.
        - Когда подрастёшь, мы с мамой всё объясним, - произнёс он, глядя на дорогу перед собой. - Года через три-четыре точно. Когда станешь достаточно взрослым, чтобы не верить в сказки. Главное, попрошу тебя, ничему не удивляйся. И не болтай, хорошо? А пока держи.
        Он протянул ему смятый шарик фольги, обмотанный нитью. Тошик взял, повертел в пальцах, не зная, что с ним делать.
        - Никогда его не теряй. Придёт время, он покажет дорогу.
        - Куда?
        - В нужное место. Оно разное бывает. Никогда не знаешь наверняка, куда приедешь. Но главное, что это место - единственно верное.
        - Пап, ты говоришь будто персонаж из маминых книг. Плохой персонаж.
        - Мама пишет то, о чём знает наверняка. - Первое правило писателя, - папа ухмыльнулся. - Она считает, что ты слишком маленький, я её поддерживаю. Чуть позже расскажем тебе, кто мы на самом деле. Но не сегодня.
        - А кто мы?
        У Тошика закружилась голова от такого обилия непонятностей и странностей. Папа ухмыльнулся ещё шире, повернулся, продемонстрировав сыну полоску шрама на лбу - засохшую корку крови, расползшуюся от уха до уха.
        - О, наберись терпения, - сказал он. - И ещё раз прошу - не болтай. Придёт время, и я всё расскажу сам.
        Однако он ничего не рассказал. Не успел. Зато рассказали незнакомые люди, и это случилось намного позже.
        Две недели назад

1
        Тошик не помнил, как в их компании появилась Ленка-пенка. Она как будто всегда была: вставала в ворота в уличном футболе, когда никто не хотел быть вратарём, спорила о том, кто круче - Человек-паук или Бэтмен (злодеи у Бэтмена определённо сильнее будут), а еще у неё постоянно была с собой еда, которой так не хватало ватаге шестнадцатилетних пацанов, каждый день после школы проводящих на футбольном поле или на заброшенной стройке около новенького микрорайона.
        У Ленки за спиной висел потрёпанный рюкзак с одной оторванной пуговицей и парой значков каких-то девчачьих музыкальных групп. Он как будто был пустой, но Ленка постоянно извлекала из него то пакет с бутербродами (колбаса, сыр, масло!), то бутылку минералки или чипсы (как правило, надорванный пакетик), какие-то шоколадки или даже конфеты.
        - Берите, у меня ещё есть, - говорила Ленка.
        Тогда пацаны рассаживалась у кромки стадиона, вытянув ноги, блаженно подставляя вспотевшие лица едва тёплому весеннему солнцу, и начинали есть. Ленке пели хвалебные оды, поскольку после игры не хотелось идти в магазин. Кто-нибудь неизменно спрашивал:
        - Откуда ты такая взялась?
        На что Ленка отвечала:
        - От лешего и ведьмы.
        Шутка, застревающая в зубах, но её было достаточно, чтобы никто больше не задавал вопросов.
        Кроме Ленки в их компании девчонок не было, но это не специально, а как-то, что ли, само собой. Никто Ленку не прогонял, а Вовка Зацепин из второго подъезда однажды сказал, что Ленка-пенка не девчонка, а пацан, в том смысле, что с ней ни капли «не напряжно».
        Остальные с ним соглашались. Во-первых, потому что Ленка действительно всем нравилась, во-вторых, вела она себя «по-пацански».
        Например, Ленка умела драться. Недели через две после того, как она появилась, на футбольную площадку заглянули студенты из техникума неподалёку. Они иногда бродили по микрорайону, усаживались на скамейках у подъездов или ещё где, выпивали, включали музыку в колонках и вели себя так, что даже взрослые предпочитали огибать их стороной. В тот раз четверо этих самых «технарей» уселись на зрительские кресла. Поначалу они вели себя, как обычно, потом то ли закончилась выпивка, то ли душа потребовала веселья. Они пошли на футбольное поле и начали задирать Тошика и остальных играющих. Пытались отобрать мяч, вальяжно толкали, заламывали руки. Артёму по кличке Клоп (за высокий рост и прыгучесть) сделали подсечку, и он упал щекой во влажную грязную траву. Один из «технарей», белобрысый, высокий и худой, с чёрными кругами под глазами и с выбитым передним зубом, ухватил Ленку за локоть, хмыкнул:
        - Кто это тут у нас? Девок подвезли? Не хочешь большой и чистой любви, красотка?
        Тошик тоскливо посмотрел на окна своего дома. Драться он не умел. Была призрачная надежда, что в происходящее вмешаются взрослые, сидящие на детской площадке неподалёку. Но среди взрослых желающих не нашлось. А отступать, при всём при этом, было зазорно. Тут уж лучше попытаться дать отпор и заработать пару синяков, ссадин и ушибов, чем робко промолчать. Тем более, когда обижают девочку. Он уже перехватил решительный взгляд Вовки Зацепина и остальных, сжал кулаки, готовый рвануться в беспощадный бой, но тут случилось неожиданное.
        Ленка выскользнула из крепкой хватки белобрысого и что есть силы ударила его пяткой по коленной чашечке. Кажется, хруст слышали во всём дворе. А следом - болезненный тонкий вопль. «Технарь» запрыгал на одной ноге, обхватив вторую руками. Ленка же, удивительно проворно вытащив из рюкзака стеклянную полулитровую бутылку из-под «Тархуна» - почему-то пустую - замахнулась и швырнула её в широкоплечего парня, который ростом был едва ли не вдвое выше неё. Бутылка угодила парню аккурат по голове, издала глухой звук и отлетела в сторону. Парень зашатался, руки взметнулись вверх.
        - Убью! - заорал третий, стоящий ближе всех к Ленке.
        Он был неуклюж и пьян. Ленка без труда отпрыгнула от него в сторону, подхватив рюкзак, и звонко закричала:
        - Бежим, пацаны! Кто последний - тот мертвец!
        Тошика и остальных дважды звать не пришлось. Их словно спустили с тетивы, пять пернатых стрел. Тут уже никто не думал о том, что убегать - позорно. Это было не бегство, а тактическое отступление после нанесения урона противнику. Вслед неслась отборная ругать. Около бегущего Тошика со звоном приземлилась пустая бутылка. Признаться, ноги у Тошика в тот момент были ватными, а сердце от страха стучало так, будто им боксировали. Он прокручивал в голове последствия. Думал о том, что будет завтра или послезавтра, если эти самые «технари» вернутся на стадион или начнут искать виноватых по дворам и школам. Последствия - вот чего нужно бояться, когда совершаешь безумные поступки. Но об этом, конечно же, мало кто думает заранее.
        Навстречу им бежали две женщины. Наконец-то взрослые поняли, что в мире подростков происходит что-то серьёзное. Удивительно, как взрослые умеют не замечать проблемы, пока не наступает критический момент.
        Ленка мчалась первой, а за ней все остальные. Тошик не оглядывался. Рядом пыхтел Серёга Шмыга (у него была какая-то другая фамилия, настоящая, но он так громко всё время шмыгал носом, что никто не звал его иначе чем Шмыга).
        - Ты видал? - говорил он, выплёвывая слова вместе с горячим дыханием. - Ты видал, как она его, а? Безумная!
        Конечно, видал.
        Они выбежали со двора, свернули по дороге к проспекту, затем через небольшой парк, по известному каждому из них маршруту к недостроенному дому. Стройка уже несколько лет как была заброшена. Никто не жил в синих кабинках, никто не охранял территорию. Краны и прочая строительная техника давно исчезли. Зато в недостроенных четырёх этажах на три подъезда обосновались подростки со всей округи. Там легко можно было спрятаться от кого угодно.
        Пролезли через узкую трещину в пластиковом синем заборе. Здесь могли протиснуться только либо совсем маленькие, либо худые. Вовка Зацепин, например, пробирался с трудом и как-то даже оторвал себе тут кусок рубашки, зацепившись за острый край.
        Уже за забором, в тишине заброшенной стройки, все остановились отдышаться, собрались в круг и оглядывали друг друга широко распахнутыми глазами. Пять пар испуганных глаз. Тошик потом долго помнил эти взгляды. Было в них что-то безумное, бунтарское, будто какие-то сложные чувства - страх вперемешку с вседозволенностью, с желанием немедленно повторить, но при этом с ещё большим страхом - вырывались наружу.
        - Ленка-пенка, ну ты, блин, даёшь! Ты просто супергёрл у нас! - первым произнёс Вовка.
        - Как бы нас завтра не пришибли, - пробормотал вечно осторожный Артём. Но его обычно никто не слушал.
        Тут же одновременно заговорили все остальные, не в силах сдерживать эмоции. Ленку трепали по плечам, обнимали, хвалили, гладили по растрёпанным выцветшим волосам. Тошик тоже что-то говорил, в первую очередь потому, что вместе со словами избавлялся от страха. Он, как и все, не мог остановиться какое-то время. Потом же, когда вокруг замолчали и стало тихо, Ленка негромко сказала:
        - Делайте так же, ребята. Никогда и никому не давайте себя в обиду. Ага? Даже когда меня не будет.
        Она это сказала без пафоса или нравоучений, а как-то по-простому, будто делилась давней историей, будто объясняла хорошим друзьям, как надо поступать правильно.
        Тошик запомнил. И спустя всего месяц, когда выбирался с сестрой и друзьями из собственного дома, ожидая, что вслед из темноты квартиры на них набросится окровавленный разъярённый монстр, он думал об этих Ленкиных словах. Никогда нельзя давать себя в обиду.
        - Откуда ты такая взялась? - спросил Шмыга.
        - От лешего с ведьмой, - пожала плечами Ленка.

2
        Через два дня после драки они снова собрались на футбольном поле погонять мяч. Ленка-пенка, как всегда, появилась будто из ниоткуда, незаметно. Вот её не было, а вот она уже привычно занимает место в воротах, бросив розовый рюкзачок около левой штанги. Разминается, значит.
        Играли недолго, потому что ожидаемо заморосил мелкий дождь. Ещё с утра небо было затянуто плотными низкими тучами. Весна ещё не набрала силу и постоянно проигрывала бой отступающим холодам. К вечеру дождь колко царапал щёки, забирался под ворот.
        Ленка, подхватив рюкзак, побежала под козырёк около трибун. Был там небольшой уголок, где они обычно сидели впятером, если поле было занято. Первым её догнал Вовка Зацепин. Потом подошёл Тошик, а за ним Шмыга и Артём. Дождь шуршал по козырьку, с уголков капало, и тонкие струйки воды медленно текли от трибун к ногам. Стоять тут было неуютно и холодно.
        - Расходимся? - предложил Вовка, пряча руки в карманы джинсов и втягивая голову в плечи.
        - Я вам разойдусь, - хмыкнула Ленка. - Я только пришла вообще-то. Мы что, слабаки, в непогоду расходиться?
        - Пошли тогда в кафешку, что ли. У меня рублей двести есть.
        - И у меня сто пятьдесят, - сказал Шмыга, потирая сопливый нос. - Надо идти, а то заболею. Вы же знаете.
        Он всегда болел, и с этим было не поспорить.
        - Ребята, какая кафешка? - удивилась Ленка. - Давайте здесь останемся. Не хочу никуда идти.
        - Какие тогда предложения? - снова спросил Вовка.
        - Сейчас всё устроим.
        Ленка-пенка взяла рюкзак и вытащила сначала одно большое зелёное яблоко, дала Вовке, потом ещё одно - Тошику, и в итоге раздала всем по яблоку, словно у неё был не рюкзак, а бездонная волшебная котомка.
        Тошик, изрядно подмёрзший, вгрызся в яблоко с неохотой, но оно оказалось на удивление сочным и вкусным.
        - Если это всё, то я всё же за кафе, - сказал он. - Там хотя бы тепло.
        - Тебе придётся остаться, - Ленка внимательно посмотрела на Тошика, будто одного её взгляда могло быть достаточно, чтобы заставить его никуда не уходить. - Я покажу кое-что. По-хорошему, этого никто из вас не должен видеть. Но я почему-то вам доверяю. Мне кажется, мы с вами ещё натворим дел этой небольшой компанией.
        Четверо парней с любопытством уставились на неё. Погода испортилась окончательно, потемнело, дождь уже не просто лил, а хлестал по козырьку, по пластиковым сиденьям на трибунах. Ему вторил разыгравшийся ветер. На поле, на детской площадке и около домов никого уже не было, люди разошлись. Разве что проезжали по дороге редкие автомобили, разрезающие неожиданные осенние сумерки светом фар.
        Ленка села на влажную траву и вдруг вытряхнула из рюкзака сверток с самой настоящей палаткой для кемпинга. У отца Тошика была такая. Собиралась просто, была однослойной, от дождя защищала так себе. Летняя. Вот только никак она не могла уместиться в крохотном подростковом рюкзачке.
        - Ну что глазеете, разбирайте, кто умеет, - подсказала Ленка. - Там дел на три минуты, если рукастые.
        Тошик подошёл первым, стал распаковывать. Рядом деловито засуетился Вовка. Артём спросил:
        - Как у тебя такой фокус получился?
        - Это не фокус. Просто рюкзак бездонный. Что хочу, то и достаю.
        - Ладно тебе, - настаивал Артем. - В яблоки я ещё поверю, они точно влезают. А вот в палатку… Ты её где-то под лавочками прятала, да?
        Он даже обошёл несколько раз вокруг сидящей Ленки, пытаясь найти между лавочек или за её спиной какие-нибудь доказательства.
        Вовка с Тошиком тем временем собрали палатку (была она синего цвета и внешне вряд ли бы вместила пятерых человек). Ленка кивнула им, залезайте, мол.
        Тошик забрался. За ним, пыхтя, втиснулся Вовка. Потом показал сопливый нос Шмыга. Места внутри было ещё много. Удивительно много. Откинулся полог, влетел сначала розовый рюкзак, а затем и проворная Ленка. Она села, скрестив ноги, и продолжила грызть яблоко.
        - Ну как вам? Отличное продолжение вечера?
        - Чудеса! - восхитился Вовка. - Как это получилось-то в самом деле?
        - Я же говорю, бездонный рюкзачок. Мой верный друг. Подарок, между прочим. От мамы.
        Позже всех в палатку заглянул Артём. Он с опаской сел у входа, пощупал материал сверху и снизу, втянул носом воздух. Сообщил:
        - Морской солью пахнет.
        Тошику на мгновение стало страшновато. Не до такой степени, чтобы сбежать, но достаточно, чтобы держать ухо востро. Он прислушался и понял, что звуки улицы пропали. Не было слышно ни автомобильного шума, ни дождя.
        - Ветра нет. - Сказал вдруг Артём дрогнувшим голосом. Позже он утверждал, что совсем не испугался, но ему никто не поверил.
        Действительно, звуков ветра внутри их странного убежища тоже слышно не было.
        - Не бойтесь. Вы же верите в сказки? Да, понимаю, в шестнадцать лет сложно вообще верить во что-то такое, но всё же. Считайте, что я вас кое-куда переместила. Туда, где нет дождя и немного тише, - отозвалась Ленка. - Так иногда случается, потому что мир маленький. Намного меньше, чем мы думаем. За три месяца можно доехать до края света и увидеть безбрежный океан Вечности, который заканчивается Ничем.
        Тошик знал, откуда эта цитата. Ленка усмехнулась и неожиданно спросила:
        - Это ведь твоя мама написала несколько книг про Город Спящих?..
        От этого вопроса Тошик уже успел отвыкнуть. Его задавали почти все одноклассники и учителя несколько лет назад, когда мамину книгу экранизировали и показывали в кинотеатрах на Новый год.
        «Сказки Города Спящих» - цикл историй о приключениях девочки Нелли и её подруги Ады на границе миров - загадочном месте, где собирались фантазии и грёзы подростков со всего света. Мама написала девять книг про Нелли, но третья, давшая название всему циклу, оставалась самой популярной. В ней речь шла о том самом городе, через который шли люди, уже умершие, но ещё не достигшие конечного пути.
        На Тошика обрушилась известность ровно после новогодних праздников. Шмыга притащил из дома книжку и рассказал всем в классе, что её написала мама Тошика. А ещё Шмыга ходил в кино - и это, скажу я вам, полный улёт, такой крутой фильм, что прям не описать словами, подумать только, что Тошик умолчал, что его мама такие классные книги пишет! До фильма никто не знал, что мама Тошика известная детская писательница. Фамилия у него была распространенная - Крюков. Мало ли на свете Крюковых, пишущих книжки? А вот в кино неожиданно появилась надпись, шедшая в начальных титрах: «Посвящается моей семье. С любовью - Антону и Вике». Крюковых, может быть, много, а вот Тошик Крюков такой один. Шмыга провёл расследование в социальных сетях, нашёл фотографии Тошиковой мамы, раздающей автографы на каком-то мероприятии, и всё сразу понял.
        Одноклассники, что называется, зажали Тошика в угол, и ему ничего не оставалось, кроме как признаться. Да, Надежда Крюкова его мама, да, это она писала книги про девочек Нелли и Аду, и ещё несколько книг про соломенного тролля, город вверх-тормашками, изобретателя Ивахина и бегемотов с соседней улицы. По нескольким её книгам сняли мультфильмы, которые крутили по разным телеканалам. Разумеется, одноклассники смотрели эти мультфильмы. Популярность Тошика внезапно взлетела до небес.
        Тошик же популярности сторонился. Если бы он в то время знал значение слова «интроверт», то без труда примерил бы его на себя. Он не любил излишнего внимания, не любил быть в центре событий, и уж точно не хотел, чтобы каждый в школе - от учеников младших классов до завуча - тыкал в него пальцем, задавал вопросы или же просто просил передать маме книгу для автографа. Таких книг у Тошика побывало штук тридцать. Он таскал их домой, передавал маме, относил обратно, подписанные, чувствуя себя каким-то бесплатным курьером.
        Мама успела провести в школе несколько открытых уроков, по просьбе директора. На них она рассказывала о своих книгах, о пользе чтения хорошей литературы, о сказках и о новогоднем фильме. Все, кто хотел взять автографы - взяли. Все, кто хотел увидеть знаменитую писательницу живьём - увидели. Вскоре шум утих, и к облегчению Тошика, на него перестали обращать внимание.
        - …Да, это его мама писательница, - сказал Вовка Зацепин. - Популярная личность. Ко мне тут недавно какой-то случайный мужик подходил во дворе, на маньяка похож, огромный такой, спрашивал, где найти Надежду Крюкову. Я чуть было не испугался, решил, что лучше не говорить. Мало ли. Вот ты, Ленка, может тоже маньяк у нас, а?
        - Волшебство - внутри нас. Всё, что мы видим, потом преобразуется в грёзы и заставляет нас мечтать, - сказала Ленка. - А мечты меняют мир, да?
        Пацаны, жующие яблоки, уставились на Тошика, будто только он знал ответ на этот вопрос, взятый из книги его мамы.
        - Ты откуда взялась? С неба, что ли, упала? - удивился Тошик. - Все знают, что моя мама писательница. Только это уже пройденная тема.
        - Мне только вчера сказали, я чуть с ума не сошла от удивления. Это же моя любимая книга, особенно третий том, про Омертвевший дом и застывшее время.
        - Так уж и любимая, - усмехнулся Тошик. - Ты, это, прости, что я с сарказмом. Просто мне сто тысяч раз уже говорили об этом.
        Ленка вскинула вверх руки:
        - Всё поняла, не лезу. Просто подумала, что это же круто - быть сыном такой вот популярной писательницы. Новый фильм снимать не собираются?
        - Мы его уже с потрохами сожрали этими вопросами, - доверительно заметил Артём. - Тошик, как настоящая суперзвезда, держит интригу. Никому ничего не рассказывает.
        - Потому что нечего рассказывать. Я в мамины дела не лезу. Пишет и пишет, чего такого?
        - Ну, знаешь, не у каждого ребёнка родители вот так запросто становятся популярными на всю страну.
        - Было бы чем гордиться…
        - Я маму как-то уговорила приготовить грюзлы, - продолжала Ленка. - Ну, это любимая еда обитателей грёз из Школы Фиолетового Тумана. Пятая книга, помнишь? Ада отправилась сама через дорогу мёртвых… Грюзлы, такие штуки из теста, с сыром… Ты же в курсе, да?
        - Мне мама читала свои книги ещё в черновиках, - ответил Тошик. - Каждую главу из тетради. Я, считай, все книги наизусть знаю.
        - Это же здорово!.. Прости. Я снова лезу, куда не просят.
        - Ничего страшного.
        - Ему нравится внимание, просто он стесняется в этом признаться, - заметил Вовка Зацепин. - Сам бы тоже книги писал, да? Если бы талант был. Или что там нужно? Муза?
        - Тяжёлый и упорный труд, и ничего интересного, - ответил Тошик. - Так мама говорит. А вот ты так и не сказала, что это за палатка такая. Мне кажется, это интереснее, чем очередной разговор про мою маму.
        Ленка тряхнула головой:
        - Эта палатка из мира грёз, в который попала Нелли. Второй том. Глава «Переправа на дне косой лодки». Палатка волшебная. Создаёт тепло и уют, огораживает от опасностей и забирает негативную энергию. Мощный артефакт, знаешь ли. На дороге просто так не валяется.
        Пару секунд стояла тишина, потом Артём завистливо присвистнул.
        - Ну ты даёшь. Ленка-пенка, ободранная коленка. Ты тоже писательница, что ли? Ух, развелось.
        - Нет, просто болтаю всё, что в голову приходит.
        - Если ты фантазируешь так же, как дерёшься, то быть тебе новой крутой сказочницей! - Вовка поднял вверх руки, сжимая в одном кулаке яблочный огрызок. - Правом, данным мне из-за того, что я самый взрослый в нашей компании и всё такое, в окружении остальных пацанов, пока мы тут укрылись, сытые и довольные, наделяю тебя званием почётной сказочницы Мудровского микрорайона и конкретно дома шестнадцать проспекта Лебедева. Во веки веков.
        Пафосную речь Вовка закончил прицельным броском огрызка в раскрытый Ленкин рюкзак. Огрызок по высокой дуге угодил аккурат в центр рюкзака и исчез в нём.
        - Я не буду с вами спорить, - отозвалась Ленка. - Я не фантазёрка, но и не волшебница. Так. Девочка, которой очень надо было здесь появиться. Вот и появилась.
        Шмыга хихикнул:
        - Время страшных историй! Сейчас окажется, что ты призрак или зомби. А потом всех сожрёшь.
        - Больно надо. Я не ем людей. К тому же я вам яблоки принесла. Стал бы зомби вас подкармливать?
        Все дружно согласились, что не стал бы.
        - Вот и я о том же. Познакомишь меня со своей мамой? - спросила Ленка, повернувшись к Тошику. - Это я набралась наглости и попросила. Всегда хотела увидеть человека, который умеет использовать фантазию на полную ка- тушку.
        Раньше очень многие его знакомые из школы напрашивались в гости. Обычно Тошик отказывал, делая исключение разве что для близких друзей, вроде Шмыги или Вовки Зацепина.
        Он подумал вдруг, что Ленка не из их двора. Он вообще не знает, где Ленка живёт. Никто у неё никогда не спрашивал. Куда она уходит вечером после игр, в какую сторону? И откуда приходит? Кто она вообще такая? Ещё две недели назад он и понятия не имел, что на свете существует девчонка, которая ввязывается в драки с пьяными «технарями», говорит странные вещи и играет в футбол, как заправский пацан. А теперь что? С какого неуловимого момента они стали друзьями? Почему он ест яблоко, которое Ленка притащила в рюкзаке, почему он готов - действительно готов - вот так запросто согласиться отвести её к маме?
        - Ты задумался. Значит, наверное, не очень хочешь, - сказала Ленка.
        - Он всегда задумывается, - шмыгнул носом Шмыга, косясь на свои кроссовки с промокшими мысками. Завтра с утра у него будет плотно заложен нос, да так, что не спасёт даже назальный спрей.
        - Это же Тошик. Ему пятёрки на уроках ставят, потому что он молча сидит с умным видом на первой парте. Думают, что слушает, а на самом деле витает где-то в облаках, - добавил Артём.
        С полминуты на Ленку сыпалась самая разная информация про Тошика, большей частью выдуманная. Ленка посмеивалась. Тошик даже смутился от того, как сумел закопаться в собственных мыслях от невинной в общем-то просьбы.
        - Приходи, как захочешь, - сказал он. - Я маму предупрежу.
        - В субботу! - с готовностью сказала Ленка и протянула руку.
        Тошик пожал её.
        - Теперь вы почти муж и жена, - хохотнул Вовка Зацепин. - Пока смерть не разлучит вас и всё такое.
        Он даже представить себе не мог, насколько был близок к истине, упомянув про смерть. Но в тот день никто, даже обладавший богатой фантазией, не представил бы, что случится с ватагой пацанов и девчонкой всего через неделю.
        Удивительно, но сейчас всё происходящее уже ничуть Тошика не удивляло. Он как-то сразу принял необычность ситуации, поверил в неё. Наверное, потому что и остальные тоже поверили.
        Ленка обвела всех взглядом, спросила:
        - Кто-нибудь из вас верит в мир грёз?
        - Во что? Туда попала выдуманная девочка Нелли? - спросил Шмыга, вытирая ладонью сопливый раскрасневшийся нос.
        - Ну, да. Там, где она могла воплотить все свои мечты. Стала сочинять волшебную музыку, познакомилась с замечательными людьми, ввязалась в различные приключения. Вы и без меня знаете.
        - Я только фильм смотрел, - сказал Вовка. - Мне шестнадцать, у меня другие увлечения. Я верю в то, что окончу школу без трояков и поступлю в военное училище. А ещё мне надо тренироваться ездить на папином «Форде», чтобы через год получить права. Так что не до грёз.
        - Это же фантастическая книжка, а не историческая. Нелли выдумка. Вроде Деда Мороза или вампиров, - сказал Артём. - Как в это можно верить?
        - Если представить на минутку, что мир грёз существует, то я бы хотела там оказаться, - сказала Ленка. - Помните, как туда попадают? Нужно найти место, где стоит Омертвевший Дом, а в доме живёт проводник. Он поговорит с тобой, и если ты годишься для путешествия, проведёт через мост прямиком к грёзам. Я бы хотела встретиться с проводником.
        - Зачем? - спросил Тошик.
        - Поговорить и пройти через мост. В грёзах ты можешь делать всё, что захочешь, - пожала плечами Ленка. - Как если бы ты стал супергероем. Только вместо способности летать или стрелять паутиной научилась бы управлять собственными мечтами. Разве не круто?
        - Нет, там не так. Не ты управляешь мечтами, а они тобой. Нелли из-за этого каждую книгу попадает в разные переделки. Сложно понять, о чём ты на самом деле мечтаешь. Мечты - это ведь не статусы в социальной сети. Это нечто очень глубокое, очень внутреннее. Я же знаю все истории наизусть, помнишь? Мы можем об этом миллион лет разговаривать.
        - Я вообще в интернете натыкался на такую теорию, что грёзы - это мир мёртвых, - вставил Артём. - В книге описывается мир после жизни. Нелли - мёртвая девочка, и она прошла через мост, потому что была мертва. Там только мёртвые могут проходить. Странная штука, конечно…
        Ленка, слушая, качала головой, хотя было видно, что думает она о чём-то своём.
        - У вас есть мечта? - спросила она, оглядев присутствующих. - Какая-нибудь настолько сильная, что вы всё время о ней думаете, вертите в голове, не хотите отпускать? Чтобы вы были готовы отправиться за ней, ну, например, даже после смерти. В Город Спящих?
        Тошик неопределённо пожал плечами. Мечты, может, и были, но уж точно не такие, чтобы ради них всё бросить и отправиться в выдуманный мир. Ещё когда он читал мамины сказки, никак не мог взять в толк, откуда вообще у людей берутся настоящие мечты? Может быть, у него с фантазией всё настолько плохо?
        - Не знаю, - сказал он. - Может, я бы хотел велосипед, какого нет ни у кого в мире. Или приставку. Но приставку мне и так обещали за хорошие оценки на Новый год…
        - А у тебя? - Ленка посмотрела на Вовку Зацепина.
        Тот смутился, пожал плечами:
        - Разве что права получить сейчас, а не через год. Ну и военное училище нормальное. Суворовское, например.
        - А ты? - взгляд её перешёл на Шмыгу.
        Шмыга, вытерев нос, сказал уверенно:
        - Я мечтаю о том, чтобы прожить сто лет. Хочу посмотреть, как там будут люди жить в будущем. Интересно же.
        - А я ни о чём не мечтаю, - добавил Артём. - Если уж мы все делимся. У меня мечты нет.
        - Почему? - удивилась Ленка.
        - А зачем? Есть цели, я к ним иду. Школу окончить, потом университет. От родителей хочу съехать, как деньги появятся. А дальше буду думать. Если о чём-то мечтать, то делать ничего не будешь, потому что мечта - это вера в несбыточное. Она расслабляет. Люди мечтают потому, что не хотят достигать целей. А я делают наоборот.
        - Тогда верни яблоко, - засмеялась Ленка. - Ты о нём не мечтал и не заработал. Нефиг!
        - Я его уже съел.
        - Должен будешь!
        Ленка оглядела их небольшую компанию, потом растянулась на полу палатки, подложив руки под голову. За ней, посомневавшись, неуклюже завалился на спину Шмыга. За ним Вовка, Тошик и уже потом вечно сомневающийся Артём. От материала палатки исходило тепло, оно приятно окутывало тело и заставляло забыть о том, что на улице дождь, осень, холодный ветер.
        - Нас согревает фантазия, - сказала Ленка, будто прочитала мысли. - Перестанете мечтать - умрёте. Ну и прямая дорога в Город Спящих, да.
        И она засмеялась деланым зловещим смехом.
        - А теперь уж точно страшные истории! - весело вставил Шмыга. - Итак…

3
        До выходных Тошик совсем забыл о встрече. Дома навалились дела, суматоха. Выяснилось, что к маме издалека приехали гости.
        Она в субботу утром затеяла генеральную уборку, выгребла с балкона старый хлам, натёрла до блеска окна, пропылесосила, намыла пол, а ещё привлекла к работе Тошика.
        Тот не то чтобы был против. Он привык помогать, а тут уборка была приурочена к встрече гостей, которые свалились будто снег на голову и должны были заявиться в ближайшее время.
        Мама торопилась, а спешка к добру не приводит. В итоге, случайно разбилась большая керамическая кружка, осколки разлетелись по всей кухне, пришлось отодвигать диван и заново всё перемывать. В это же время пришли гости, их было много, они были шумные и вели себя так, будто были знакомы с мамой и с Тошиком много лет. Две старушки, похожие как близнецы, но с разным цветом волос (а ещё одна была выше другой примерно на голову), поймали Тошика в коридоре и принялись ворковать о том, какой он был маленький всего несколько лет назад, какой несмышленый и забавный, особенно когда не произносил букву «р». Тошик старушек не помнил и даже не знал, откуда они вообще взялись в маминой жизни, но терпеливо им улыбался, а при первой же возможности сбежал в детскую комнату.
        Там на своей кровати сидела Вика с планшетом и смотрела мультики.
        - Очень шумно у нас, - с серьёзным видом сказала она.
        Тошик был с Викой согласен. Он выскользнул на улицу и гулял с Вовкой Зацепиным и Артёмом по торговому центру до вечера.
        Когда солнце стало медленно уползать за крыши высоток, они отправились домой. Погода испортилась, небо укрыли плотные серые тучи, а холодный ветер то успокаивался, то рвался с места, как бешеный пёс, и так и норовил укусить за щеки и подбородок. Тошик кутался в куртку, высоко подняв воротник. Он не сразу расслышал, как Артём сказал:
        - О, а вот и наша фантазёрка.
        Тошик повернул голову и увидел Ленку, стоящую на перекрёстке под светофором. Тут-то он и вспомнил об обещанной встрече с мамой. Выходило неловко - мама развлекала гостей, и Ленка-пенка была совсем не к месту. Тошик даже хотел быстро придумать какое-нибудь оправдание, но в голову ничего толкового не лезло.
        Ленка была одета так же, как и всю неделю - в короткие джинсы, которые заканчивались чуть ниже колен, в футболку без рукавов и в потрёпанные кроссовки без носков. Кажется, Ленке было совсем не холодно - хотя вот Артём дрожал даже в тёплой осенней куртке.
        Тошик помахал Ленке, и она помахала в ответ.
        - Твоя преданная фанатка, - хохотнул Вовка. - Ты там это, не упускай шанс, дружище.
        - Тошик у нас ловелас, - добавил Артём. - Надо бы всем в классе рассказать. А то никто и не знает.
        - Заканчивайте трёп. Я же к маме её веду, а не на свидание.
        - Ага, к маме, слышали уже…
        Больше они уже ничего не сказали, потому что перешли через дорогу и оказались рядом с Ленкой. На щеках у неё, заметил Тошик, проступила краснота, а губы, наоборот, побледнели. Ветер растрепал белые волосы.
        - Идём? - спросила Ленка, легко кивнув в знак приветствия.
        Она была слишком серьёзная и сосредоточенная. Тоже волновалась? На Ленку непохоже. Хотя, с другой стороны, откуда Тошику знать, что она чувствует и как себя ведёт в таких ситуациях?
        - Тебе не холодно?
        - А должно быть? - спросила она, кусая губы. Потом повторила: - Пойдём?
        Дальше пошли вчетвером, и никто не проронил ни слова, пока они не нырнули в свой двор, под арку стоящих впритык двух двадцатиэтажных новостроек. Футбольная площадка пустовала, а на детской резвилось несколько малышей с родителями. Вот уж кому непогода нипочём. Где-то среди припаркованных машин играла музыка, по двору звонко разносилось гитарное соло.
        Парадная Тошика была ближе всех к арке. Он остановился, неловко переминаясь с ноги на ногу.
        - Пацаны, до завтра.
        - Расскажешь потом, - сказал Вовка, не уточнив, что именно рассказать и зачем.
        Тошик направился к дверям парадной, впустил Ленку внутрь, зашёл сам.
        - Сейчас. Сюда. Лифт. Десятый этаж. - Он засуетился, тихо выстреливая словами.
        Шаги гулко отдавались эхом в пустом подъезде.
        - Твоя мама знает, что я приду? - спросила Ленка уже в лифте. Она всё еще покусывала губы, хотя внешне больше никакой нервозности не показывала.
        - Я предупредил.
        - Хорошо, спасибо. - Она помолчала и добавила: - У меня к тебе будет одна просьба. Что бы ни происходило, никому ничего не рассказывай. Ни друзьям, ни папе, никому. Хорошо?
        - Почему?
        - Просто поверь мне на слово.
        Перед дверью в квартиру Ленка вдруг сбросила с плеча рюкзак и выудила потрепанный третий том приключений Нелли. С букв уже давно слезла позолота, страницы разбухли, корешок наверху надорвался, открыв пучок золотистых нитей.
        - Вот теперь готова, - сказала Ленка будто самой себе.
        Тошик открыл дверь и первым зашёл в коридор. В коридоре стояла мама, ждала. Она была одета не в халат, в котором обычно ходила дома, а в тёмное красивое платье. Накрасила губы, отметил Тошик. Причесалась. Так мама обычно ходила на встречи с читателями. Разве что туфель на каблуках не хватало. И откуда она узнала, что он сейчас заявится с Ленкой-пенкой?
        Из кухни доносились приглушённые голоса старушек.
        Мама была красивая, несмотря на сложную работу и бессонные ночи, несмотря на хлопоты с маленькой Викой. Той хоть и исполнилось шесть, но она до сих пор плохо спала по ночам и требовала к себе много внимания.
        - Мам, я тут это, - пробормотал Тошик, удивляясь собственной застенчивости, - гостью тебе привёл. Фанатка. Книгу подписать, познакомиться. Моя подруга, Ленка.
        Зашла Ленка и, оттеснив Тошика плечом, встала перед мамой, разглядывая её.
        Они встретились взглядами, и Тошик сразу понял, что мама и Ленка друг друга знают. Невероятным образом, на неуловимом и необъяснимом уровне.
        - Ленка, значит, - сказала мама негромко. - Интересное имя.
        Что ж в нём интересного?..
        - Проходи, Ленка, на кухню. Поговорим.
        Пока Тошик разувался, мама взяла Ленку за плечо и проводила за стеклянную дверь. Он услышал, как удивленно охнули старушки, кто-то сказал отчётливо: «Да неужели? Ого, как выросла!», хотел пройти следом, но в дверях оказалась мама. Она сказала:
        - Антон, милый, помоги сестре с телевизором. Что-то она разобраться не может.
        - Но мам…
        Она сжала губы, как делала, когда не желала, чтобы ей перечили.
        - О чём таком серьёзном вы можете говорить с Ленкой? - насупился Тошик, но сопротивляться не стал и отправился в зал.
        Вике помощи не требовалось, она отлично справлялась с планшетом. Тошик взял пульт, отстранённо нажал несколько кнопок. Было слышно, как кто-то за стенкой что-то громко говорит. Сил терпеть не было, Тошик поднялся, прислонился ухом к стене. Сквозь глухой бубнёж расслышал только обрывки фраз: «она бы ни за что…», «понятно, что в опасности…», «ищет, наблюдает…»
        Происходило что-то необычное.
        - Пройти не могу! - сказала Вика плаксиво и отложила планшет. - Включи мой канал. Я хочу там, где котики!
        - Да будет тебе! - шикнул Тошик, быстро нашёл нужный канал и вышел в коридор.
        Ленкин рюкзак лежал у входной двери, на кроссовках. Из кухни доносились скрипучие голоса старушек, сквозь матовое стекло были видны тёмные силуэты. Тошик вдруг почувствовал себя чужим в собственной квартире. Что он вообще здесь забыл?
        Решение пришло быстро. Шмыгнул в ванную комнату, которая была соединена с кухней вентиляционной трубой. Прикрыл дверь, в темноте забрался с ногами на стиральную машину и, затаив дыхание, приник к пыльной решетке вентиляции. Тошик услышал, как одна из старушек сказала:
        - Время вышло. Надя стала обычной женщиной этого мира. Она больше не проводник.
        Голос Ленки-пенки:
        - Я понимаю. Но и вы поймите, вариантов-то нет. Зверь бродит где-то здесь. Голодный и озлобленный. Он рано или поздно придёт, вынюхает. Ему наплевать, что она не проводник. Он сожрет её сущность.
        - Я сумею за себя постоять, - голос мамы, уставший и немного виноватый.
        - А за детей? Что вы будете делать, когда Зверь нападёт на них, как он напал на их отца? Вы себе это простите?
        Голос Ленки сорвался на крик и тут же утонул в гвалте старушечьих голосов. Они шептали, бормотали, покрикивали:
        - Не смей кричать, девочка!
        - Она не права, но уже слишком поздно!
        - Даже мы не в силах исправить ситуацию.
        - Наберись терпения!
        И среди этого вдруг мамин голос:
        - Больше не о чем разговаривать, прости. Я не могу вернуться или прятаться. Нужно придумать что-то другое.
        - То есть разговор окончен? - спросила Ленка-пенка.
        Прошло несколько долгих секунд, прежде чем мама ответила:
        - Да, конечно. Рада была увидеться. Я скучала.
        Тошик сообразил, что все они сейчас выйдут из кухни - выскочил в коридор, щурясь от яркого света, и едва не столкнулся носом с мамой.
        Она выглядела уставшей и бледной, уже не такой красивой, как несколько минут назад. Из-за её спины прошмыгнула Ленка и молча принялась обуваться.
        - Я провожу, - сказал Тошик.
        Ленка шевельнула плечом. Как угодно. Из кухни доносились перешёптывания старушек. Тошик вспомнил, что в маминых книжках про Нелли был совет старух, который собирался для того, чтобы принимать важные решения, связанные с миром грёз. Как-то этот совет даже занимался судом над Нелли, когда она вляпалась в приключение с Длинноногим. Неужели этот совет сейчас восседал на кухне их квартиры?.. Если только допустить на минутку…
        Ленка, обувшись, набросила лямку рюкзака на плечо, буркнула:
        - Я ещё загляну через пару дней.
        - Буду рада видеть, - ответила мама.
        Тошик с Ленкой вышли на лестничный пролёт, и Ленка запрыгала по ступенькам вниз. Тошик поспешил за ней. В голове у него метались странные мысли и не менее странные вопросы, но он не понимал, как извлечь их на свет, как задать правильно. Наконец спросил глупое:
        - Вы с моей мамой раньше были знакомы?
        - А разве не видно? - буркнула Ленка.
        - Ты извини, я кое-что услышал из вашего разговора… Ты как будто хотела маму куда-то отвезти, да? Уговаривала.
        - Я уговаривала её спрятаться или переждать опасность.
        - Я совсем запутался. Какая может быть опасность и откуда ты о ней знаешь? - признался Тошик. - Ты можешь объяснить, не прыгать?
        - Не могу. Знаешь, наверное, глупая это была идея, приезжать сюда. Иногда лучше ничего не делать, чем делать и потом жалеть.
        Они пропрыгали до первого этажа и вышли на улицу, под мелкий весенний дождь. Ленка замерла под козырьком, держась руками за лямки рюкзака. Нижняя губа дрожала то ли от холода, то ли от желания заплакать.
        Тошик молчал, жалея о том, что не взял зонт. Вот как теперь проводить Ленку до её дома? Хотя он даже не знал, где Ленка живёт.
        - Тебе далеко идти?
        - Сама доберусь, спасибо. - Ленка быстро спустилась с крыльца и зашагала под дождём наискосок, через опустевшую детскую площадку. Тошик наблюдал за ней, пока Ленка не свернула за угловой дом.
        В голове была каша, мысли путались и не желали выстраиваться в какую-нибудь нормальную схему.
        - Эй, мальчик, - окликнул Тошика мужской голос.
        Под дождём на другой стороне дороги стоял высокий широкоплечий мужчина в сером костюме. Длинные чёрные волосы спадали на большое круглое лицо и блестели от влаги. На кончике тонкого носа зависла капля.
        - Мальчик, подскажи, ты не знаешь, в каком подъезде живёт Надежда Крюкова, детская писательница? - спросил мужчина.
        Он прятал руки в карманы, горбился. Выглядел, прямо скажем, отталкивающе. Тошик сразу вспомнил короткий диалог с Вовкой Зацепиным. Быстро помотал головой.
        - Не знаю. Может, и не здесь вообще, - сказал он и быстрее ушёл в подъезд.
        Почему-то Тошик испугался. Слишком много событий навалилось на него за этот короткий субботний день.
        Туда и обратно

1
        Ленка-пенка пришла к маме ещё раз. Теперь уже не было старушек, мама не готовилась суетливо, не пекла пирожков. Мама будто устала.
        Тошик с Викой снова отправились в большую комнату. Тошик не ходил подслушивать - ему и за прошлый-то раз было чудовищно стыдно. Он терпеливо собирал с Викой пазл, глазел в телевизор и пытался унять рвущееся наружу любопытство.
        За несколько дней до этого Тошик рассказал всё друзьям. Вовка Зацепин, в свойственной ему манере, тут же выдвинул теорию, что Ленка - непризнанная мамина дочь от первого брака. Она сбежала из детдома или из плохой семьи и долгое время искала настоящую мать. А теперь вот нашла.
        - И при чём тут тогда старушки и какая-то опасность? - усмехнулся Тошик.
        - Может быть, твоя мама зашифровывала в своих сказках какие-нибудь тайные послания для дочери? - не остался в долгу Вовка. С фантазией у него было всё в порядке. - Мол, Нэлли - это Ленка-пенка. Приключения - это поиск родителей. И разные там крючочки в тексте, чтобы Ленка сбежала из плохой семьи и добралась до хорошей. А опасность - это злобные сотрудники детдома, которые идут по её следу.
        - Ерунду ты думаешь, Вовка, - вмешался Артём. - Слишком сложно. Должно быть проще и реалистичнее. Может, Ленкины родители были знакомы с твоими?
        Вовка деликатно обиделся.
        - То есть всякие Ленкины штуки типа бездонного рюкзака и чудо-палатки тебя не смущают, а мой сюжет - смущает? - спросил он. - Выдумывай тогда сам.
        - Я уже голову себе сломал, если честно, - признался Тошик. - Думал, может, мама как проводник, а?
        - Ага, а тот мужичок, что нам встречался несколько раз, здоровый такой, на медведя похож, это, значит, злодей! - Шмыга вытер нос рукавом и изобразил сиплым голосом: - Гроб на колёсиках ищет ваш район! Гроб на колёсиках ищет ваш дом! Гроб на колёсиках ищет ваш подъезд…
        От этих его слов стало неуютно…
        И вот сейчас, сидя в большой комнате возле Вики, Тошик вернулся мыслями о гробе на колёсиках. А что, если широкоплечий и правда уже нашёл подъезд, этаж и ему осталось найти квартиру? Что, если появление Ленки и широкоплечего незнакомца связаны? Может быть, он и есть опасность?
        Мама с Ленкой вышли из кухни через полчаса. Мама как будто плакала, но старательно затёрла слёзы. Ленка выглядела поникшей, была молчаливой.
        - Провожу? - без надежды спросил Тошик, выглянувший в коридор.
        Ленка шевельнула плечом:
        - Ну, проводи.
        Он быстро оделся, вышел следом за ней на лестничный пролёт. На этот раз ехали на лифте. Тошик не удержался, спросил:
        - Ты ведь не сбежавшая из детдома мамина тайная дочь?
        - Умеешь ты фантазировать, дружище, - улыбнулась Ленка, потом посмотрела на Тошика внимательно и задумчиво. - Тайны хранить умеешь?
        - Ещё бы.
        - Значит, слушай, - сказала Ленка серьёзно - серьёзнее некуда - и поправила лямку рюкзака. - Сначала тайна. Только обещай, что не будешь смеяться. Тут надо верить, а не смеяться. Я на самом деле никакая не девочка из вашего двора, я…
        Лифт остановился на первом этаже, дверцы раскрылись. На Тошика и Ленку смотрел, недобро ухмыляясь, тот самый широкоплечий человек в плаще и с длинными чёрными волосами, торчащими в разные стороны.
        - Привет, милая, - сказал он, выдергивая руки из карманов.
        Мясистые согнутые пальцы рванулись к Ленке, ухватили за ворот, выдернули из лифта на площадку. Ленка запнулась, упала на колени, проехала по кафелю пару метров к почтовым ящикам. А страшный человек дёрнул её, поднимая, и вдруг со всей силы ударил по лицу. Всё произошло так быстро, что Тошик не успел отреагировать - он так и застыл в лифте, наблюдая. А потом - прыгнул вперёд, на спину человека, отчаянно и зло вопя.
        Ему было страшно до чёртиков, но в то же время Тошик понимал, что не отступит, не расцепит хватку, даже если его будут оттаскивать десять таких вот широкоплечих.
        Он видел, как дёрнулась голова Ленки, а из разбитых губ брызнула кровь.
        Человек отпустил её, завертелся, пытаясь сбросить Тошика. Зарычал по-звериному, изогнулся и прочертил спину Тошика по почтовым ящикам. Загремело железо, Тошик почувствовал скачущую боль внутри, что-то с хрустом разорвало его куртку и впилось в бок. Заметил, как прыгает на человека Ленка, отчаянно молотя руками куда попало. Он легко отбросил её сильным ударом, затем вдруг кувырнулся как-то странно и нелепо - головой вниз, одновременно выгнув огромные руки, зачерпнув Тошика за шиворот и содрав с себя. Тошика завертело, перед глазами вспыхнули белые пятна. Он вроде бы упал на пол, проехался животом по кафелю, ударился о дверь затылком.
        Широкоплечий нагнулся над Ленкой, отвесил ей оплеуху, стащил рюкзак и тут же принялся рыться в нём, глубоко засовывая руку внутрь.
        Ленка вскочила, пошатываясь. Тошик тоже попытался встать, но у него не получилось с первого раза.
        - Ну где же, давай, не сопротивляйся, - прошипел человек, и голос его эхом разнесся по площадке. - Я пройду, и всем будет хорошо. Неужели отдала? Ну, зараза!
        Он выдёргивал из бездонного нутра рюкзачка зелёные и спелые яблоки, блокноты, смятые листы, заколки, мягких кукол, сандалии, шкатулки. Швырял, не задерживаясь, в стороны и снова запускал руку вглубь.
        - Убирайся! - пробормотала Ленка.
        Тошик с ужасом увидел у неё в руке нож с длинным тонким лезвием.
        Ленка бросилась на этого страшного человека, замахнувшись, и вонзила нож в левое плечо. Он взвыл, роняя рюкзак, выдернул нож правой рукой и тут же ударил им Ленку, наотмашь. Потом ещё раз, ткнул лезвием ей в область живота. Всё произошло в считаные секунды. Тошик не успел моргнуть - а Ленка уже падала на кафель, зажимая рану руками. Между её пальцев сочилась кровь. Глаза у Ленки были большие-большие, удивлённые-удивлённые.
        Человек же отпихнул Ленку, распахнул дверь подъезда, впуская серую весеннюю хмарь, звуки автомобилей, детский смех с площадки, и чуть ли не кубарем скатился по ступеням вниз. Тошик заметил лишь, как он, споткнувшись, чуть не угодил в лужу и побежал куда-то через дорогу. Затем дверь закрылась, щёлкнул доводчик, и стало тихо.
        В голове Тошика тоже что-то щелкнуло. Он бросился к Ленке-пенке, на ходу выдёргивая из кармана телефон. Срочно, позвонить в полицию, в больницу, маму набрать, чтобы спустилась. Надо помочь!
        Ленка елозила ногами и никак не могла зажать рану. Пальцы её были в крови, одежда тоже.
        - Погоди, Ленка, погоди, - зашептал Тошик, он волнения и страха промахиваясь на вводе пароля телефона. - Я сейчас, не умирай, пожалуйста, хорошо? Не умирай.
        - Не надо никуда звонить, - сказала Ленка. - Будет только хуже.
        - Не бойся, слышишь? У нас хорошая больница, на ноги быстро поднимут. Найдём этого… этого человека, камеры во дворе есть, мигом отыщем.
        - Не надо меня в больницу, - снова сказала Ленка. Она попыталась подняться на ноги, но поскользнулась и тяжело прислонилась спиной к батарее. - Надо в город. Только туда.
        - Что? В какой город?
        Он подумал было, что Ленка бредит. Но она цепко схватила его за руку.
        - Позвони Вовке Зацепину. Пусть приедет на папиной машине. Он же уже умеет ездить? - голос Ленки вдруг сделался серьёзным, со взрослыми интонациями. - Потом вынесешь меня и положишь на заднее сиденье. Никто не увидит. Мы съездим кое-куда, решим вопрос. И я не умру, договорились?
        - Что? - снова переспросил Тошик, затем поправился. - При чём тут Вовка? У него прав нет, его же сразу остановят.
        - Не остановят. Позвони, прошу.
        Тошик пару секунд колебался, переводя взгляд с телефона на корчащуюся на полу Ленку. Удивительно, что в подъезд до сих пор никто не зашёл. Потом набрал Вовку, плохо соображая.
        - Гулять? - спросил беззаботный Вовка в трубке.
        - Нет, Вов, слушай, срочно нужна помощь. Тут Ленка в беде… умирает или что-то такое… Сможешь на машине ко мне подъехать?
        Вовка охнул, перешёл на шёпот:
        - Вы куда вляпались, ребята? Уголовка? Или что? «Технари» эти вас выследили? Почему не в больницу?
        - Подъедешь или нет? Тут на месте расскажу. Это срочно, Вов. Очень срочно.
        - Конечно, подъеду! - почти без паузы ответил Вовка. - Отец как раз спит. Сейчас ключи возьму и мчу.
        Он действительно примчал - через пять минут уже сбросил сообщение, что стоит у входа. Правда, эти пять минут растянулись для Тошика в вечность. Он сидел возле Ленки на корточках, держал её за ледяную руку и молился, как умел, чтобы никто не вошёл или не вышел. Многоэтажный дом как будто затих, ожидая развязки.
        - Рюкзак… - попросила Ленка, когда Тошик хотел поднять её. - Хлам… оставь… шарик и три яблока возьми…
        Кругом валялись вещи из рюкзака. Одно большое зелёное яблоко откатилось к почтовым ящикам. У ног Ленки лежал шарик из фольги, обмотанный красной нитью. Такой же шарик Тошику дарил отец несколько лет назад, но, когда отец ушёл из семьи, Тошик выбросил шарик в мусорное ведро и больше о нём не вспоминал. А тут…
        Он сгрёб нужное, распихал по карманам, потом поднял Ленку и поволок к выходу. Рукоять ножа, торчащего из живота, подрагивала.
        Толкнув плечом входную дверь, Тошик тут же почувствовал запах весны. Прохладный ветер взъерошил волосы. Как же приятно было оказаться здесь, будто подъезд и улица находились в разных мирах. Там - смерть и кровь, здесь - распускающиеся почки на деревьях, блики солнца в лужах.
        Вишнёвый «Форд» Вовкиного отца стоял у крыльца, нагло наехав передними колесами на тротуар. Вовка, увидев вывалившихся из подъезда Тошика с Ленкой, распахнул дверцу и рванул к ним. Вдвоём уложили Ленку на заднее сиденье. Она тут же свернулась калачиком, убрав одну руку под щёку. Поманила Тошика к себе и, когда он нагнулся, торопливо зашептала:
        - Положи шарик из фольги перед собой. Езжайте по направлению, куда будет показывать конец нити. Чем сильнее нить шевелится - тем вы ближе. Ясно? Когда шарик сам начнёт крутиться, то есть вообще сам, без вас, значит, вы почти приехали. Съешьте яблоки, обязательно. Это проводники. Потом будет туман. Не удивляйтесь. Лес и запах моря. Знаете, солоноватый такой. Как подъедете к нужному месту, я скажу остановиться.
        Тошик ничего толком не понял, потому что в голове была каша.
        - А если ты умрёшь по пути? - спросил он.
        - Глупый, я не умру, мне уже поздно, - она улыбнулась потрескавшимися губами. - А вот вам надо поторапливаться…
        Он достал шарик, покрутил в ладони, пытаясь найти прилипший кончик нити. Забрался на пассажирское сиденье спереди. Вовка сидел за рулём - такой крохотный в большом салоне. Сосредоточенно барабанил пальцами по баранке.
        - Я тебе по дороге расскажу, - пообещал Тошик и положил шарик на бардачок перед собой. - Следи за нитью, она будет нашим навигатором.
        - Если не расскажешь, я тебя тут же с Ленкой и высажу, - сухо ответил Вовка и дал газу.

2
        Ленка заговорила, когда машина выскочила на широкий проспект и направилась в сторону выезда из города.
        - Я же хотела про тайну, - пробормотала она. - Хотите услышать?
        Вовка не отрывался от дороги. Он ещё не получил права, но уже год как учился ездить с помощью отца, знал наизусть правила дорожного движения и несколько раз мотался за рулём до ближайшего супермаркета. Но вот такой опыт, очевидно, получал впервые.
        Тошик полуобернулся, разглядывая Ленку, лежащую на заднем сиденье.
        Крови, если не приглядываться, видно не было. Даже не верилось, что где-то там торчит нож.
        - Тайна, - повторила Ленка и слабо усмехнулась. - Блин, на самом интересном месте прервал.
        - Кто это был?
        - Забытый Зверь.
        - Так себя называет свихнувшийся книжный фанат?
        Ленка снова усмехнулась.
        - Ты вообще ничего не знаешь, что ли? Как они вас с сестрой воспитывали? Слушай и прозревай. Твой папа был охотником за нечистью. Он отлавливал… разных. Леших, оборотней, вампиров. Ездил по городам, искал, обезвреживал. А мама твоя - проводник из мира живых в мир мёртвых. Из Города Спящих и Омертвевшего дома.
        Теперь уже мрачно усмехнулся Вовка.
        - Заливаешь! - сказал он. - Тошик, наша подруга бредит или ещё что. Точно не в больничку нам надо? В палатку из рюкзака я ещё могу поверить, но в оборотней и леших?
        Ответом на его вопрос стал кончик нити на шарике, который задрожал и вытянулся, как по волшебству, указывая куда-то налево. Вовкины брови поползли наверх. На первом же повороте он ушёл налево, а кончик нити уже показывал - прямо. Больше Вовка не усмехался.
        - Стала бы я заливать в такой ситуации, - ответила Ленка. Голос у неё был слабый и тихий. - Странно, что родители тебе не рассказали. Вроде бы возраст подходящий.
        - У меня папа два года назад из семьи ушёл, - ответил Тошик. - Не до этого было, знаешь ли.
        - А раньше? Меня готовили к жизни в Городе Спящих с пяти лет. Я уже всё знала про грёзы, мертвецов, про Забытого Зверя и туман. Я Омертвевший дом облазила от подвала до чердака. А ты, Тошик, даже не знал, чем твой отец занимается.
        - Ты, получается, тоже из города мёртвых? - спросил Вовка Зацепин.
        Он снова куда-то свернул, подчиняясь направлению нити. Машина выехала на загородную трассу. Многоэтажные дома с обеих сторон поредели, потом пропали вовсе, уступив место шиномонтажкам, автомастерским и гаражам. Вовка приоткрыл окно, и в салон ворвался свежий весенний ветерок, приправленный запахами автомасел, бензина и солярки.
        Ленка-пенка закашляла.
        - Да, я из Города Спящих. Мёртвая девочка, застрявшая между мирами. Это и была моя тайна. Но, похоже, мне придётся рассказать вам ещё многое, чтобы вы поверили.
        Вовка так сильно вцепился в руль, что у него побелели костяшки пальцев. Тошик не знал, что сказать. Какие слова уместны сейчас? Как отнестись к Ленкиным словам? Врёт ли человек, который может умереть в любую минуту? С другой стороны, это ведь Тошик не вызвал «Скорую», а сделал так, как Ленка хочет, то есть повез её за тридевять земель непонятно куда и неизвестно зачем.
        - Тогда почему ты сейчас снова умираешь? - брякнул он самое глупое, что мог только брякнуть.
        Ленка вздохнула.
        - Потому что сейчас я живая, разве непонятно? Я у вас в мире, обычная, как и вы. Вот доберёмся до Города Спящих, и всё станет хорошо, вернусь к своему состоянию.
        - Так мы едем в город, который придумала моя мама?
        Не то чтобы Тошик не хотел верить в происходящее, просто оно не укладывалось в его голове. Нельзя было его утрамбовать, запихнуть, разложить по полочкам. Слишком много информации вдруг навалилось.
        - Твоя мама ничего не придумывала, а просто описала в книжках мир, в котором жила раньше, - начал объяснять Вовка. - Если я правильно понимаю. Потом она оттуда сбежала или ещё чего-то и поселилась в нашем районе. Автографы раздаёт.
        - Но такого же не может быть.
        - Ага. А на меня напал просто случайный дядька с ножом. У вас часто в районе дядьки с ножами бегают? - Ленка вытянула шею, разглядывая что-то за окном. - Вот и туман. Ещё полчаса, и будем на месте.
        Туман действительно окружил автомобиль со всех сторон, сузил видимость до десятка метров. Утонули в плотной завесе низенькие гаражи и заправки, растворились деревья, стали видны только редкие встречные автомобили да полосы проводов, бегущие вдоль обочины. Стёкла стремительно покрылись мелкими каплями, а салон наполнился плотной свежестью, какая бывает на рассвете где-нибудь за городом.
        - Что он искал у тебя в рюкзаке? - спросил Тошик. - Если допустить что он… зверь? Что ему нужно?
        - Книга. Третий том приключений Нелли. Вернее, то, что лежит внутри этой книги. В корешок вшит защитный оберег, из-за которого Зверь не может причинить вреда её обладателю.
        - Судя по всему, книга не у тебя, - усмехнулся Вовка.
        - Верно. Она у мамы Тошика. Потому что её надо охранять. Зверь охотится за ней, именно поэтому я и пришла. Пыталась уговорить её что-нибудь предпринять. Но она не поверила.
        - Почему?
        - Забытый Зверь потому и забытый, что о нём никто ничего не слышал много лет. Ходили слухи, что он ушёл в непроходимый лес и там сгинул. Лешие его сожрали или кикиморы. Или, может, в болоте утонул. Неважно. В общем, нет о нём известий уже очень давно.
        - Тогда откуда ты узнала про Зверя?
        - Оттуда, что он пришёл в Город Спящих, конкретно в Омертвевший дом, в компании своих лесных прихвостней, - сказала Ленка. - Огромный, косматый, набравшийся сил. Искал твою маму, потому что ему нужна была её сила. Зверь питается сущностью сильных людей. Сжирает их, забирает энергию. В городе он твою маму не нашёл, ну и отправился на её поиски в этот мир…
        Ленка закашляла.
        - Город Спящих так близко от нас? - спросил Тошик, разглядывая погрузившийся в туман мир.
        - Конечно, нет. Он далеко. Как в сказках - за тридевять земель. Просто так до него никогда не добраться. Что там твоя мама в сказках писала, дай вспомню? Нет прямой дороги, а только извилистая, через леса и поля, над морями и океанами, по пути, о котором никто не знает. Попасть на него нельзя, а вот если найдётся тот, кто выведет, - тогда пожалуйста. Путеводители эти в разных воплощениях бывают, дорогу указывают. Верно?
        Это была почти дословная цитата из первой маминой книги. Девочка из обычного спального района Москвы встретила путеводителя-призрака и тот провел её в Город Спящих. С этого начались приключения.
        - Задумался? - слабо хихикнула Ленка-пенка. - Короче, мой проводник это вон тот шарик из фольги. Самое простое решение, как клубок ниток из сказок. В умелых руках творит чудеса. Вовка, ты там следишь за дорогой?
        - Обижаете, подруга, - отозвался Вовка. - Едем прямо в туман, непонятно куда.
        - Тогда ты, наверное, уже видишь лес?
        Вовка удивлённо присвистнул. Гаражи и хозяйственные постройки исчезли, уступив место плотному лесу. К обочине подступили разлапистые ели и высокие сосны. Туман цеплялся за широкие ветки и плотно окутывал силуэты деревьев. Дорога стала старой, разбитой - сквозь щели в асфальте то тут, то там торчали кустики травы.
        - Дай догадаюсь, мы уже не в нашем мире, - сказал Вовка, тарабаня по баранке большими пальцами. - Заехали в эту твою сказку?
        Ленка хотела что-то ответить, но сильно, с хрипом закашляла.
        - Останови… - пробормотала она. - У заправки старой… увидишь там дальше…
        - Как мы здесь оказались? - вырвалось у Тошика.
        Прошло не больше получаса, как они выехали из города. Здесь точно не должно было быть леса и тумана.
        - Ускоренное путешествие, учись, - в перерывах между кашлем ответила Ленка.
        Они ехали в молчании ещё минут пять. Других автомобилей на дороге больше не наблюдалось, а потом из тумана выплыл сначала большой красный козырёк автозаправки, потом Тошик увидел съезд и одноэтажное кирпичное здание возле заправочных колонок. Вовка свернул туда, притормозил у стеклянных дверей. За мутными стёклами витрин ничего нельзя было разглядеть, но, судя по всему, заправка давно не работала и была пуста.
        - Помогите выбраться, - сказала Ленка. - И ничему не удивляйтесь, пожалуйста.

3
        Под ногами ломалась мягкая крошка то ли бетона, то ли цемента. Тихо поскрипывала входная стеклянная дверь, еле держащаяся на одной петле. Воздух здесь был влажный и вязкий, Тошик втягивал его носом и не мог надышаться.
        Вокруг автозаправки, насколько позволял видеть туман, стоял безмолвный лес. Не было слышно ни щебета птиц, ни шума автомобилей или города. Серое небо стянуло тучами, казалось, что вот-вот пойдёт дождь.
        Тошик и Вовка помогли Ленке выбраться, поддерживая её с двух сторон. Ленка-пенка - и без того маленькая и щуплая - сейчас казалось ещё меньше и ещё костлявее. Почти невесомая. Она поджимала левую ногу и неловко прыгала на правой. В туманной серости лицо у Ленки было белое-белое, с красными ссадинами на губах и подбородке. А под правым глазом расплылся желтоватый синяк.
        - Кажется, я пропустил эпичную драку, - хмыкнул Вовка, разглядывая Ленку. - Не то чтобы я люблю драться, но выглядите вы оба ещё как.
        - Ага, особенно с ножом в животе, - хмыкнула в ответ Ленка. - Подведите меня к заправке поближе.
        Они пересекли бетонный квадратный участок. Под ногами валялись клочья газет, куски кирпича и галька. Кто-то опрокинул металлическую урну и изрядно на ней потоптался. Ветер трепал зажатый под урной кусок тряпья.
        - И что теперь? - осторожно спросил Тошик.
        Автозаправка с покосившимся красным козырьком казалась заброшенной. Пластиковая обивка на стенах кое-где была выдрана, а кое-где отвалилась или выцвела. Окна в пыли. Ветер намёл песок и грязь под стены.
        Ленка откашлялась, сказала громко, глядя на покосившуюся дверь:
        - Выходите, тут все свои. Эй, двое из ларца!
        Никто ей не ответил. Тошику показалось, что за стеклом промелькнул чей-то силуэт, и он впервые за долгое время подумал, что вокруг на много километров нет никого, кто мог бы за них заступиться. Ни одного взрослого. Только трое подростков, один из которых ранен, а двое других… если говорить прямо, Тошик и Вовка вряд ли годились на роли героев, которые в случае опасности смогут предпринять что-то толковое. Вон, Тошик даже Ленку защитить как следует не смог.
        - Выходите, выходите, - повторила Ленка. - Вглядитесь в моё лицо, я одна перед вами, и мне нужно пройти в город этим путём.
        - Почему? - из глубин заправки раздался подростковый голос, и Тошик вздрогнул от неожиданности.
        Они с Вовкой переглянулись.
        - Потому что, блин, у меня нож в животе! - сказала Ленка и закашлялась снова, едва не согнувшись пополам. - Надо скорее в дом. Вглядитесь в моё лицо и всё такое, какой там у вас ритуал, а? Не тяните.
        Косая дверца автозаправки медленно отворилась и на улицу вышел парень лет семнадцати, худой и остроносый, с копной густых длинных волос, спадающих на лоб. Чёлка закрывала левый глаз. Одет парень был в строгий костюм. На ногах - чёрные туфли. Его одежда сильно контрастировала с окружающим миром. Будто парень собрался на выпускной и забыл переодеться перед поездкой на заброшенную заправку.
        Следом за ним вышел ещё один парень, точно такой же, худой и остроносый, на одно лицо с первым, но его чёлка закрывала правый глаз, а не левый.
        - О, круто, близнецы, - присвистнул Вовка восхищённо. - Я один раз только близнецов видел, мелких. А взрослых никогда.
        Подростки, однако, не обратили на Вовку внимания. Они подошли ближе - под подошвами хрустела галька, - остановились в двух шагах от Ленки и стали молча её разглядывать.
        - Нож, - сказал тот, у которого чёлка была направо.
        - Лицо наше, мёртвое, - сказал тот, что с чёлкой налево.
        - Времени немного.
        - Я знаю тебя.
        - Зачем ты выбралась из города?
        - Как ты оказалась с этой стороны?
        - Неважно, не отвечай.
        - Это риторический вопрос.
        - Какова плата?
        Они одновременно протянули правые руки с раскрытыми ладонями.
        - Вы вообще кто? - беззаботно спросил Вовка. - Что за двое из ларца, одинаковых с лица?
        Подростки синхронно повернули к нему равнодушные лица.
        - Мы, мальчик, границу охраняем, - сказал один.
        - Чтобы лишние люди не прошли. И не вышли.
        - Вот как вы.
        Вовка поёжился.
        - Мы никуда не собираемся, - сказал он. - А вот Ленке надо срочно. Что у вас с оплатой? Что нужно?
        - Я знаю, заплачу, - перебила Ленка, тяжело дыша. - Подайте рюкзак.
        - Он в машине, сейчас… - Тошик вернулся к автомобилю, ощущая, как давят на него серое небо и тишина вокруг. Даже верхушки деревьев, разрывающих туман, клонились в стороны совершенно бесшумно.
        Рюкзак валялся на заднем сиденье и был мокрым от крови. Тошик принёс его Ленке, сам снова встал сбоку, поддерживая подругу.
        Ленка запустила руку в недра рюкзака почти по локоть. Вытащила сначала расчёску, потом носовой платок. Положила эти вещи в протянутые ладони.
        Близнецы пару секунд разглядывали плату. Один, с чёлкой налево, сказал:
        - Хорошо, принимается.
        - Пойдём, - сказал второй и взял Ленку за плечо.
        Он потянул её на себя, и тут произошло что-то странное. Изнутри Ленкиного тела вдруг вышла другая Ленка - полупрозрачная, дрожащая, как дымка тумана, похожая на призрачный силуэт. А настоящая, живая Ленка обратилась безжизненной куклой. Она осела в руках Тошика и… рассыпалась на части. Со стуком на землю упали части тел, покатилась голова, а в руках у Тошика и Вовки остались только плечевые суставы.
        Но это была уже не Ленка. Это была кукла, манекен, похожий на Ленку. Из суставов торчали шарниры. С лица исчезли живые черты, превратившиеся в нарисованные линии, кружки и точки. Вместо носа - пластиковый треугольник. Вместо губ - неглубокий вырез.
        Вовка с коротким криком отбросил Ленкину пластмассовую (или какую?) руку в сторону. Один из подростков коротко рассмеялся:
        - Живые!
        Близнецы взяли прозрачную Ленку за плечи и повели к заправке. Ленка обернулась только один раз, посмотрела на Вовку с Тошиком весёлым, привычным своим взглядом и подмигнула. А затем все трое исчезли за покосившейся дверью.
        Стало тихо и пустынно. Тошик снова ощутил глубокое одиночество, окружившее его со всех сторон. Тут не было больше живых. Не было мёртвых. Только приграничная пустота.
        - Что это было? - пробормотал Вовка. Он быстро отошёл от испуга и теперь с любопытством разглядывал то, что осталось от Ленки. - Смотри, нож выпал. И раны никакой больше нет.
        Действительно, нож валялся на бетоне, а пластиковый Ленкин торс был целым, рубашка не порвана.
        - Она ушла к себе в мир мёртвых, чтобы залатать рану, - сказал Тошик. - А её живая оболочка осталась здесь. У мамы в книге такое было. Обряд перехода между мирами.
        - А расчёска и платок?
        - Из сказок. Гребень - олицетворение леса. Платок - море или озеро. Когда человек переходит из мира живых в мир мёртвых, он преодолевает эти два препятствия. Нужно их нести с собой, понимаешь? Плата. Вот близнецы её и повели.
        - Откуда ты это знаешь?
        - От мамы, - пожал плечами Тошик. - Отложилось.
        - Ну, тогда ты почти наверняка знаешь, что нам делать теперь.
        - Ага, знаю. Ждать.
        Он нагнулся и стал собирать части Ленки. Вовка ему помогал. Через несколько минут своеобразная кукла лежала перед ними на бетонной площадке. Пластиковое лицо покрылось мелкими каплями тумана.
        - Пойдём в машину, - сказал Тошик. - Холодно тут.
        - И долго нам ждать? Папа с меня три шкуры снимет, если я до вечера не вернусь с машиной.
        - Это зависит от того, как быстро неживая Ленка-пенка преодолеет лес и море. Или, может быть, озеро.
        Они вернулись к машине, забрались в салон. Вовка попытался найти радио, но из динамиков доносились только помехи.
        - Спасибо, что помогаешь, - сказал Тошик.
        - Я друзей не бросаю, - важно ответил Вовка, крутя ручку радио. - Да и никто бы из нас не бросил. Мы же футбольная команда, забыл? Кто будет на воротах стоять, если Ленки не станет? А кто будет постоянно мазать, если тебе не помочь?
        Они рассмеялись, и после этого стало уже не так страшно и странно.
        Только одна мысль крутилась в голове: почему Ленка говорила о его папе в прошедшем времени?

4
        Часы на сотовых телефонах и в автомобиле показывали неправильные цифры. То половину третьего, то сразу почему-то без пяти девять вечера, то вдруг семь утра. Ветер налетал на машину с яростью молодого льва, но потом вдруг успокаивался и лениво гонял по парковке заправки мусорные пакеты и обрывки старых влажных газет.
        Прошёл час или бесконечность, и всего десять минут, когда пластиковая фигурка Ленки вдруг зашевелилась и села посреди площадки перед заправочной станцией.
        Только это была уже не кукла, а настоящая Ленка-пенка, живая. Курносый нос, тонкие губы, румянец на щеках, торчащие в стороны жёсткие волосы. Она легко поднялась, подхватила рюкзак и вприпрыжку побежала к машине.
        - Живая! - Вовка выскочил ей навстречу.
        - Ни царапинки! - ответила улыбающаяся Ленка. - Я так рада вас видеть, ребята! Вы настоящие герои!
        Тошик тоже вышел, запустив руки в карманы. Вообще-то он хотел прижать Ленку к себе, обнять на радостях, но постеснялся. Зато это сделала сама Ленка без всякого стеснения: зажала Тошика в объятиях и поцеловала ледяными губами в щёку. Потом то же самое проделала с Вовкой.
        - Не краснейте вы оба, - засмеялась она. - Всё хорошо, я снова с вами. А теперь поехали обратно. Душу продам за хорошую и вкусную еду. Знали бы вы, как я тосковала по макаронам с сыром и шоколаду!
        Они забрались в салон, весело разговаривая о чём-то отвлечённом.
        Домой ехали гораздо быстрее, по крайней мере Тошику так показалось. В какой-то момент туман развеялся, и за редким лесом справа от дороги показались вдалеке первые многоэтажные дома. Город встретил троицу путешественников равнодушно и зябко. Снова заморосил весенний дождь. Но кого он останавливал?
        Разве что где-то на краю сознания у Тошика пульсировала тёмная жилка страха. Он знал, что ещё ничего не закончилось, а только начинается.
        Возможно, тот самый город

1
        - Ты уснул, что ли? - Вика толкнула его локтем под рёбра.
        Тошик заморгал, возвращаясь из воспоминаний в настоящее - душное и с запахом морской соли, настырно лезущим в ноздри.
        - Что мы должны найти, куда пойдём? - болтала Вика, таща Тошика с крыльца кафе на тротуар. - Я всё ещё хочу есть. И кока-колы. Давай найдём кока-колу. Ты слышал, женщина сказала, что нам нельзя тут есть до завтрашнего утра. Как будто она что-то знает. Что-то зловещее, да?
        Вика умела тараторить без умолку. Наверное, она была чемпионом мира по бессмысленной болтовне.
        - Подожди. Дай подумать.
        Тошик остановился. Шарик фольги продолжал подпрыгивать и суетиться на ладони. Нить извивалась и указывала куда-то…
        - Вижу тропинку, вижу тропинку! - просигнализировала Вика и, схватив Тошика за руку, потянула через дорогу.
        Он подчинился, потому что слабо соображал, что сейчас нужно делать, как правильно поступить. Оставалось следовать за нитью. Честно говоря, все две недели он надеялся, что так и произойдёт - решение за него примет кто-то другой. Пусть это будет даже волшебная штука из маминых сказок.
        В какой-то момент решениями занимались его друзья. В другой - Ленка-пенка. Теперь вот не осталось никого.
        Среди кустов действительно была тропинка - утоптанная десятком ног, со следами подошв в пыли. Кто-то написал синей краской на ржавом заборе: «Недоступная вода там!» - и пририсовал стрелочку.
        Тропинка, виляя, сначала завела в высокие колючие кусты, потом мимо деревьев к пляжу. Здесь было безлюдно и тоже не ухожено. На бетонном пятачке, длиной метра четыре, ютилось несколько палаток, торгующих едой и сувенирами. Вокруг палаток от берега до воды лежала галька, торчали пучки высохших бурых водорослей, белели куски соли. Еще были чайки, наглые и крикливые - они сидели на носах лодок, кружились над водой, деловито расхаживали между камнями.
        Всюду торчали ржавые кривые сваи, валялись куски кирпича и бетона, деревянные обрубки, словно здесь собирались выстроить что-то грандиозное, не к месту, но забросили на полпути. Кто-то собрал из пустых пластиковых бутылок внушительную гору, в половину роста Вики. На вершине горы торчала палка с разноцветными ленточками, развевающимися на ветру.
        Волны лениво накатывали на гальку, создавая тихий шершавый звук, будто языком проводили по тёрке. Вдоль берега подсыхала рыжая зернистая пена.
        Есть моря, в которых хочется купаться. Есть моря, на которые хочется смотреть. А это море было обыкновенное, не литературное - большая площадь воды, без романтики и флёра. С таким морем непонятно что вообще делать. То ли гулять по берегу, то ли уйти от него, выветрив из памяти навсегда.
        - Ветер, - пробормотала Вика. - У него странный запах.
        Действительно, пахло здесь чем-то кислым, неприятным. Запах этот смешивался, однако, с запахом жареных сосисок - а ищущий, да найдёт. Тошик заспешил по гальке к бетонному пяточку с палатками. Вика стащила сандалии и зашлёпала босыми ногами. Ветер теребил её белое платьишко.
        У палаток на шезлонге лежал и загорал краснокожий парень лет пятнадцати. У него были длинные ярко-белые, словно выцветшие, волосы. Из одежды на нём - только узкие и обтягивающие шорты.
        Приметив путников, он привстал на локтях и удивлённо присвистнул.
        - На своих не похожи, а чужие в такое время не заглядывают, - сказал парень. - Кто такие?
        - Проездом, - буркнул Тошик, хлопая себя по карманам. На секунду подумал, что забыл отцовский кошелёк, но потом нащупал его в заднем кармане джинсов. - Сколько у вас хот-доги стоят?
        - И кола ещё нужна, - сказала Вика, с детской наглостью оглядывая парня с ног до головы. - Вы почему такой красный?
        - Потому что здесь солнца много, а я давно и много плаваю. - Парень поднялся с шезлонга, пошёл в тень палаток, к самодельному деревянному прилавку. - Откуда будете? Издалека? Не поймите неправильно, но гостей сейчас никто не ждёт. Туман обещают только завтра или послезавтра. А дальше ехать некуда - везде море.
        - Дальше только море? - переспросил Тошик.
        В кулаке бесновался зажатый комочек фольги.
        - Ага, до горизонта бесконечность, - сказал парень, доставая из-под прилавка упаковки сосисок и булок в прозрачном пакете. - Оно здесь серое, потому что много грязи и чаек. А ещё запах этот… чувствуете? Как на лиманах. Говорят, мол, человечьим духом пахнет. Я привык, но некоторые неженки сначала падают в обморок. Ты у нас неженка? - Он подмигнул Вике, и её щеки мгновенно сделались пунцовыми.
        - Я не неженка. Я, между прочим, маму спасаю. А это серьёзное и ответственное дело.
        - А что случилось с вашей мамой?
        Вика посмотрела на Тошика, нахмурилась и зачем-то убрала руки за спину. Говорить она не желала. Тошик, если честно, тоже был не из тех, кто болтает с незнакомцами.
        Паренёк пожал плечами и продолжил делать хот-доги. В ход как раз пошла вялая корейская морковка, уже давно утратившая свой естественный цвет. Шуршала галька: странный и завораживающий звук.
        - То есть мы не сможем поехать дальше? - спросил Тошик, когда первый хот-дог лёг на одноразовую бумажную тарелку.
        - Никоим образом. Через пять километров упрётесь в конец дороги. Там будет старый дом - местная легенда - а за ним море. Оно всюду. Странно, что вы не в курсе, раз добрались сюда.
        Второй хот-дог оказался рядом с первым. Парень облизал пальцы, вытер их о шорты и добавил:
        - Я бы сказал вам, что задерживаться в нашем городе не нужно. Ничего в нём хорошего нет для людей. И ещё, что вам нельзя есть до рассвета, иначе останетесь здесь навсегда. Но, кажется, я ошибаюсь.
        - Это ещё почему? - спросил Тошик, отметив для себя странное уточнение парня: «для людей».
        - У тебя нить свисает между пальцев, а я знаю, что это. Работает лучше любого навигатора. Ищите место, которого нет на карте. Город Спящих не пускает живых людей, если на то нет веской причины или если не раздобыли зелёные яблоки. А вы вот пришли. Пахнете, как живые. Кушать хотите. Кто вам рассказал об этом месте?
        Вика осторожно сделала шаг назад. Галька скрипнула под её ногой. Тошик напрягся, готовый в любой момент броситься бежать. Драться он не умел. Зато в машине в бардачке лежал нож. Жаль, что Тошик не догадался прихватить его с собой.
        На лице парня расплылась улыбка. Между передних зубов у него застряла то ли петрушка, то ли водоросль.
        - Простите, если напугал. Живым сюда путь заказан, как я говорил. Вы хотя бы в курсе, куда приехали?
        Тошик кивнул. Теперь он уже не сомневался.
        - В курсе. Граница между миром живых и миром мёртвых. А дом, про который ты говоришь, - Омертвевший дом?
        - Сюда попадают люди, которые как бы мертвы, но на самом деле всё ещё находятся в мире живых, - выпалила Вика. - А потом их отсюда отправляют к мертвецам. Мне мама читала в своей книге. Это перевалочный город, пограничная зона, да?
        - Хорошая, должно быть, у вашей мамы книга, - ответил парень. - Слушайте, я правда удивлён. Двое живых, сознательно приехали. Кто-то вам помогал?
        - Так и есть.
        - Расскажете?
        Тошик покачал головой.
        - Мы просто хотели купить еды… и узнать, куда приведёт нас нить.
        - Вы знаете куда, - парень неопределённо кивнул. - Считайте, вы уже на месте. Но раз не хотите говорить - не надо. Не буду задерживать. Держите подсказки, девочки и мальчики: вам нужно ночь переночевать, до рассвета продержаться. Как туман поднимется - сразу идите к Дому. Не пропустите. С людьми, которые только похожи на людей, лучше не разговаривать. Мало ли. А хот-доги можете взять бесплатно. Всё равно их тут никто не ест. Это же иллюзия.
        Парень улыбнулся, будто приглашал Тошика и Вику поучаствовать в его непонятной шутке.
        - Спасибо за помощь. - Тошик взял еду и пошёл обратно по пляжу, выискивая тропинку.
        Вика бежала рядом, то и дело останавливаясь, чтобы поднять очередной камешек и внимательно его осмотреть на солнце. Пару раз Тошик оглядывался: парень вернулся на шезлонг и лежал, вытянув ноги и закинув руки за голову.
        - Он меня напугал, - сказала Вика вполголоса. - Но не так, как папа. Мне кажется, я больше никогда сильно не напугаюсь.
        В чём-то она была права.
        - А ещё кока-колы не купить…
        Тропинка не находилась долго, будто специально ускользала от путников. Несколько раз даже пришлось возвращаться вдоль дикого кустарника с колючими ветками. Ветки эти, полувысохшие, с хрустящими пожелтевшими листьями на концах, тонкие и ломкие, валялись под ногами, и Вике пришлось обуться. Потом тропинка нашлась, Вика бросилась по ней с радостными воплями, напрочь забыв о парне и о страхе.
        Детям вообще свойственно быстро всё забывать, оставляя в памяти только самые яркие, самые острые моменты. Она уже почти не вспоминала начало путешествия, и Ленку-пенку не вспоминала, так же как старую заправку, близнецов, Вовку Зацепина и того страшного зверя в человечьем обличье, который пришёл к ним домой…
        Вернулись к машине. В салоне стало нестерпимо душно, Тошик тут же включил кондиционер и подставил вспотевшие ладони под поток холодного воздуха. Вика забралась на переднее сиденье справа, взяла свой хот-дог и принялась жадно есть.
        - Так хочется колы, - сказала она с упрёком.
        - Пей воду, здоровее будешь, - буркнул Тошик. Одной рукой он держал свой хот-дог, второй аккуратно пристраивал шарик из фольги на бардачке.
        Интернет здесь не ловил, спутниковая навигация тоже работала через раз, а автономная загруженная карта показывала зелень вокруг, пятнышки водоемов и серпантин дороги, ведущей далеко вперёд. На многие-многие километры. В Городе Спящих были свои правила.
        Шарик дёргался, нить указывала куда-то вперёд. Тошик взял с пассажирского кресла книгу - потрёпанную и разбухшую, с пожелтевшими страницами и затёртой обложкой, на которой едва проглядывал заголовок: «Сказки Города Спящих». Автор - Надежда Крюкова. Это был третий том, самая успешная её книга, после которой их мама, что называется, проснулась знаменитой. Именно здесь она впервые рассказала историю про границу между мёртвыми и живыми, про старый дом на краю моря и шарики из фольги, которые указывали путь. Книжку Тошик читал раза четыре - как и остальные девять книг серии. А Вике её на ночь читала мама. Сначала целиком, потом любимые Викины главы…
        Тошик полистал страницы, нашёл нужную главу. Она называлась «Забытый Зверь». В этой главе подруга главной героини - девочка Ада - со своими друзьями нашла, наконец, дом, внутри которого должны были находиться ответы на все её вопросы. Разумеется, ответы были неполные и рождали другие вопросы - двигатель сюжета до конца истории. Разумеется, многое в книге являлось чистейшей выдумкой. Но кое-что мама не сочинила. Тошик уже видел того самого «Забытого Зверя». Он открыл чёрно-белый рисунок на следующей странице, долго рассматривал его.
        Неужели приехали? Неужели нашли?..
        - Хочешь съездить к дому? - спросила Вика, доедая сосиску. - Проверить?
        - Почему бы и нет?
        - Значит, мы вернём маму, найдём твоих друзей и Ленку?
        - Очень на это надеюсь.
        Тошик закрыл книгу, медленно вырулил на узкую пустынную дорогу. В салоне сделалось прохладно, на лбу у Тошика проступила испарина. Хот-дог был безвкусный, а ещё от него как будто пахло тем самым галечным пляжем, берегом в водорослях и чайками, которые, как известно, любят лакомиться мертвецами.
        Вика возилась с бутылкой воды, напевая что-то себе под нос. Какую-то детскую песенку или считалочку.

2
        Вскоре домики стёрлись, уступив место зарослям рогоза. Горизонт раскатался от края до края, сверху навалилось серое небо в облаках с алмазами. Сквозь рогоз справа, слева, да и спереди белели барашки волн. Вдалеке небо и море спрессовались в единую тёмную полоску, и создавалось ощущение, что мир плоский, как тарелка, накрытый сверху прозрачной крышкой.
        Тошик ощутил себя крохотным насекомым на огромной, бескрайней земле. Будто он полз по линейке, от одного деления до другого, не зная, что конец этой линейки давно сокрыт в воде, и ничего Тошика не ждёт в финале, кроме волн с барашками, гальки и мусора под ногами.
        Но если мамино волшебство сработает, размышлял он, то из мусора можно будет соорудить плот и уплыть куда подальше, за тридевять земель.
        Тошик набрал скорость. Автомобиль затрясло на камнях, потому что дорога тут была неасфальтированная. Ещё через несколько минут из-за низких разлапистых деревьев показался и вырос до неба старый дом. Тот самый - Омертвевший. Он был в ужасном состоянии: облезлый, прогнивший, с облупившейся штукатурной облицовкой, с заколоченными окнами. Крыша дома оказалась скошена и навалилась на правую округлую сторону, точно соломенная шляпа лихого пугала. Зато тянулась к небу, вопреки законам физики, метров на десять длинная печная труба.
        Тошик смотрел на дом, как завороженный. Вокруг длинной гнутой во многих местах трубы кружились чайки.
        Дорога кончилась внезапно - вырос знак «кирпич», а сразу за ним оказалась стена из травы, камыша и кустарника, похожего на высохший хмель, с пухлыми жёлтыми цветками. Тошик затормозил. Вика с заднего сиденья воскликнула: «Ух ты!» - и выскочила на улицу первой.
        Земли вокруг было немного, она сузилась метров до пяти в ширину. Трава поредела, уступив место ещё более густому рогозу и камышам, за ними желтела глинистая земля, а за ней размазалось галечное полотно, усеянное водорослями, ветками, ракушками и мхом. Море у берега было серое, потом становилось голубым и где-то на горизонте сливалось с небом. Пахло свежестью, но при этом было всё так же невыносимо жарко.
        Вика стояла у границы дороги и, задрав голову, смотрела на Омертвевший дом. Подошёл Тошик. Казалось, что асфальт вокруг дома взбух, будто где-то внизу дом пустил корни, которые просились наружу. Дом окружал ветхий заборчик, сооружённый из тонких сухих веток.
        - Подойдём ближе? - торопливо спросила Вика.
        - Попозже. Слышала, что парень на пляже сказал? Надо ночь переночевать и дождаться тумана. В книге тоже так было. Омертвевший дом принимает гостей только во время тумана. Тогда и проводника увидим.
        - Мама жила здесь? - спросила Вика, делая ударение на слове «здесь». - Странное место, не такое, как на рисунках в её книге. Теперь понятно, почему мама сбежала. Я бы тоже в такой развалине жить не захотела.
        - А если мы просто сошли с ума? - спросил Тошик, подставляя лицо тяжёлому ветру. - Вдруг мы никуда не уезжали, а мамины сказки - это просто сказки? Вдруг нет никакого Зверя, он не похищал маму, не догонял нас всё это время. Вдруг мои друзья остались в городе, а мы с тобой просто сбежали от родителей и мчимся непонятно куда?
        - Не говори так, пожалуйста, - вздрогнула Вика. - Мне страшно…
        Тошик осёкся. За три недели между братом и сестрой выработались некие правила игры. Тошик соглашался, что надо куда-то ехать, а Вика разрешала ему время от времени сомневаться в реальности происходящего. Вроде бы всех устраивало.
        - Надо переночевать, - решила Вика. - Дождёмся тумана, приедем завтра с утра - и всё сделаем. У мамы в сказках всегда всё было хорошо. Да?
        Тошик пожал плечами, продолжая разглядывать Омертвевший дом. Он был бы рад почувствовать что-то необычное, но не знал, как это необычное опознать. Всё было, как всегда: усталость, тоска, необоснованная злость и апатия.
        Они вернулись к машине. Назад Тошик ехал без навигатора.
        Уже в городке он заметил на улице парня с пляжа. Тот шёл по разбитому тротуару, вдоль однотипных заборов, повязав на пояс футболку, поверх шорт. Повернувшись на звук автомобиля, парень помахал рукой и улыбнулся. Тошик притормозил.
        - У вас есть гостиницы или вроде того? - спросил он.
        - Послушались моего совета?
        - Пока да. Там видно будет.
        - Если довезёте - покажу. Я редко езжу на автомобилях. Отвык уже.
        - Довезём, - сказал Тошик, и парень забрался на заднее сиденье, рядом с Викой.
        - Через два поворота - направо. Там заросшая дорога, но машина проедет, - сказал парень. - Домик тут есть, закачаетесь. В курортные месяцы забит до отказа, а сейчас почти пустой. Сдаётся посуточно, но можно и подольше задержаться, как пожелаете.
        Тошик тронулся с места. Колеса «Форда» расплескали мелкий гравий.
        Он подумал, что надо бы спросить, как зовут болтливого парня. Но промолчал.

3
        - Вот и гостиница, - сказал парень, показывая на двухэтажное деревянное здание, стоящее в глубине ухоженного двора.
        Гостиница была стилизована под старую русскую избу - нарочито яркая, с резными ставнями на окнах, с треугольной крышей, которую венчал деревянный флюгер-петушок, с выпирающими округлыми боками брёвен, с разными рюшечками и украшениями. Всё, как положено. Тошик видел такие избы в фильмах. Ставеньки на окне должны были распахнуться, и оттуда непременно выползет Баба-Яга, вопрошающая, что же надо двум деткам, забредшим неведомо куда. Одного ребёнка старая Яга засунет в печь, а второго сожрёт так, вместе с косточками.
        Тут всюду торчали низкие деревья с густой листвой изумрудного цвета. Тень от деревьев закрывала старую плитку, которой был вымощен двор от въездных ворот до ступенек перед гостиницей. Тени же плотно укутали окна первого этажа.
        - Въезжайте, не стесняйтесь, - продолжил парень. - Парковка для посетителей бесплатная. Я знаю хозяйку, отличная девушка. Готовит пирожные, а денег за это не берёт. Не красота ли?
        Тошик вырулил внутрь двора, припарковался. Вика на этот раз не спешила вылезать, смотрела настороженно на парня, надула щёки, будто сердилась. На самом деле она почти наверняка хотела спать. Обеденный сон всё ещё был ей необходим. Без сна Вика становилась капризной (больше обычного), несговорчивой (как всегда) и могла закатить истерику по любому поводу.
        Парень осмотрел салон, потрогал пластиковую поверхность над бардачком, ухмыльнулся:
        - Спасибо, что подбросили. А если Ада спросит, скажите, что от Пашки Хот-Дога, она поймёт.
        - Так и запомним.
        Пашка Хот-Дог вышел и вскоре скрылся на улице за забором. Тошик достал немного денег, рассовал по карманам. Вика, прикорнув на заднем сиденье, сонно моргала. Пусть отдохнёт. Если уснёт - того лучше.
        Снова навалилась жара. Между лопатками вспотело, рубашка прилипла к телу. Деревянная дверь в гостиницу отворилась тяжело, но бесшумно. За дверью гудел кондиционер, наполняя воздух сухой прохладой.
        Тошик вошёл и сразу приметил стойку ресепшена и девушку, сидящую за ней. Девушка была милая, с искренней, но слегка снисходительной улыбкой. Такие улыбки Тошик давно научился считывать. Улыбаясь таким образом, обычно спрашивали, где же его, Тошика, родители. Или не спрашивали, но всячески намекали. С детьми мало кто хотел иметь дело - ровно до момента, пока не появлялись наличные.
        - Добро пожаловать, - сказала девушка. - Слышали что-нибудь о нас?
        Тошик покачал головой.
        - Само собой не слышали. Я вообще впервые тут вижу живого человека. А работаю, знаете ли, не первый год. В общем, у нас полный спектр услуг - можно переночевать, запросить защиту, покушать и выспаться.
        - Защиту от чего? - не понял Тошик.
        - Странные вы. - Ответила девушка и занялась своими делами.
        - Вас зовут Ада? - спросил Тошик. - Пашка Ход-Дог порекомендовал. Мы на одну ночь.
        - Ох уж этот Пашка, - сказала Ада. У неё покраснели щёки. - Пугал вас сказками? Самый болтливый в городе. Но вы не слушайте его. Всё будет хорошо.
        Это была странная фраза. Да и вообще всё вокруг было странным.
        Ада оформила номер минут за десять. Про родителей не спросила. Посмотрела за спину Тошика. Тошик оглянулся и увидел в дверях заспанную Вику. В руках она держала плотный чёрный пакет из-под мусора, перевязанный фиолетовой лентой.
        - Хочу в номер с кондиционером, - хмуро сказала Вика.
        - Это моя сестра, - оправдываясь, пробормотал Тошик. - Вредничает, когда устаёт.
        Ада улыбнулась.
        - Понимаю, - сказала она и протянула брелок с ключами. - Кондиционер есть. И холодная питьевая вода. Располагайтесь.
        - А кола? - спросила Вика, хмурясь.
        Ада не ответила, отвлекшись на что-то, а Тошик подхватил Вику, пакет из её рук, быстро поднялся на второй этаж. Отыскал нужный номер, ввалился внутрь.
        - Ты что делаешь? - спросил он, закрывая дверь.
        Под потолком пискнул кондиционер, наполняя застоявшийся горячий воздух прохладой.
        Вика неопределённо пожала плечами. Взгляд у неё был мутный, заспанный. Видимо, сейчас она находилась где-то между сном и реальностью и плохо соображала. Маленьких детей иногда заносит в мир грёз без предупреждения. Бывает.
        - Ложись и спи, - распорядился Тошик. - Я принесу остальное… раз уж начали.
        Он вернулся к автомобилю, перебирая в памяти каждый отель, в котором им приходилось останавливаться, каждую забегаловку вдоль бесконечных дорог. Иногда они были неплохими, иногда отвратительными, а иногда невообразимо чудовищными.
        Часто доводилось спать в машине, пристроившись между грузовиками дальнобойщиков у автозаправок: так спокойнее. Вике было проще - она умещалась на заднем сиденье. У Тошика же по ночам затекали ноги и ныла поясница, будто он превратился в старика. Едва первые лучи солнца освещали салон, Тошик трогался с места и мчал, пока окончательно не просыпался. Иногда он хотел слететь с обочины и разбиться насмерть в таком вот полудрёмном состоянии. Умереть в грёзах было не страшно. Путешествие вымотало его. Когда есть чёткая цель - это одно. Но когда твоя цель всего лишь вера в волшебство - это совсем другое.
        Он забрался на заднее сиденье, выудил из-под левого кресла два пакета, перемотанные зелёной и оранжевой лентами. Отнёс в номер, мимо ресепшена, улыбнувшись Аде, которая с хрустом разворачивала фантик конфетки. Вернулся. Достал из багажника ещё два пакета. Отнёс. Два последних чёрных плотных пакета лежали там, где должна была быть запаска. Изнутри по багажнику ползали ленивые зелёные мухи, штук десять - тёрли лапки, взмахивали крылышками, но не улетали.
        Захлопнув багажник, Тошик посмотрел на небо. Показалось, что оно подёрнулось полупрозрачной дымкой.
        В холле его позвала Ада.
        - Хотела спросить, ждать ли ваших родителей? - спросила она.
        - Не сегодня, - ответил Тошик, направляясь к лестнице. Большой пакет ударялся о его ногу.
        Он вернулся в номер. Вика посапывала, развалившись на животе, запустив обе руки под подушку. Места она занимала немного.
        Все семь пакетов лежали у стены, возле холодильника. В ноздри начал медленно заползать сладковатый запах духов.
        Тошик включил кондиционер, стащил футболку и джинсы, остался в трусах. Капли пота собрались на груди и - он чувствовал - между лопаток. По-хорошему, надо бы помыться, отдохнуть, а потом приниматься за дело. До заката ещё далеко.
        Но Тошик почему-то стал торопиться.
        Он взял пакет с красной лентой. Развязал. Задержал дыхание. Изнутри пакета, по ломкому хрустящему краю выползли две жирные мухи и упали, суча лапками, на ковёр. Тошик взял то, что лежало в пакете, аккуратно отнёс к свободной половине кровати и положил на подушку возле спящей Вики.
        Это была голова. Совсем-совсем как живая голова матери.
        У неё были закрыты глаза, блестел пластиковый нос, чуть приоткрылся беззубый рот. Искусственные волосы закрывали лоб. Внизу под подбородком крепился шарнир. Цвет кожи - правдоподобный. Но всё это было не живое, искусственное. То, что осталось от мамы, когда сутулый забрал её сущность.
        Захотелось провести пальцами по маминой щеке, но Тошик знал, что ощущения будут неприятные. Он почувствует холод и влажность. Или, быть может, жар и сухость. Но в этом прикосновении не будет жизни, а это самое главное.
        Тошик понял, что скрипит зубами. Вернулся к пакетам. Развязал на одном оранжевую ленту, выудил правую руку с частью плеча. Белел круглый шарнир. На двух пальцах сохранились изгрызенные ногти. На остальных пальцах ногтей не было.
        Самое сложное, подумал Тошик, собрать этот чудовищный пазл и не расплакаться.
        В такие минуты наплевать, что тебе шестнадцать.
        Часть вторая
        Не открывай дверь знакомым

1
        После того первого путешествия к автозаправке Тошик было решил, что всё это ему приснилось: Забытый Зверь с ножом, туман, близнецы, призрак Ленки и ещё одна Ленка, обратившаяся в куклу.
        Он лежал на своей мягкой кровати в детской, прислушиваясь к ровному сопению Вики, которая спала рядом, в кроватке у батареи, и ему казалось, что ничего странного не произошло. Бывают такие реалистичные сны, которые не отличишь от настоящих. Сегодня воскресенье, он позавтракает, выскочит к друзьям, погонять в футбол. Ленка-пенка будет с ними, привычно встанет на ворота, даже не подозревая, в каких приключениях поучаствовала в Тошиковом сне.
        Он выбрался из-под тёплого одеяла, быстро оделся, отправился чистить зубы. Из кухни доносился аромат блинов и малинового чая. Мама с кем-то разговаривала вполголоса - по телефону, наверное. Завтра у неё намечалась большая автограф-сессия в центральной библиотеке, к таким мероприятиям мама относилась серьёзно, тщательно готовилась.
        - Доброе утро! - он вошёл на кухню, держа зубную щетку за щекой, растирая сонные глаза.
        За столом сидели мама и Ленка. У её ног валялся потёртый рюкзачок. На столе же, среди кружек, блюдец и заварочного чайника лежал тот самый нож, которым вчера Зверь хотел убить Ленку.
        Тошик поперхнулся зубной пастой. Значит, не сон.
        - И тебе доброе утро, - ответила мама.
        - Привет, добрый молодец, - сверкнула улыбкой Ленка. - У меня третья попытка, как видишь. Если и сейчас не получится, исчезну из вашей жизни навсегда.
        - Ты втянула моего сына в приключение, - пробормотала мама, как показалось Тошику, растерянно. - Боюсь, я не могу на это отреагировать как положено.
        - А что мне оставалось делать? Истечь кровью в вашей парадной?
        - Позвонить мне, например. Попросить помощи. Съездить в больницу. Что мешало съездить в больницу?
        - Потому что я непослушная, - загнула один палец на левой руке Ленка. - А ещё избалованная, самодовольная и плохо контролируемая. Надо мной некому взять шефство. И ещё что бы сделали в вашей больнице с мёртвой девочкой, которая, однако же, разговаривает и ведёт себя, как живая? С ума бы сошли.
        Мама устало взяла кружку с чаем, повертела её в руках.
        - Мы не об этом, дорогая. Мы о необоснованном риске. Втягивать двух мальчишек в путешествие на границу грёз… Это же надо было догадаться!
        - Но ведь ты же сама сказала, что не веришь в возвращение Зверя!
        Тошик, мнущийся на пороге, выудил изо рта щётку.
        - Пойду, пожалуй, доумываюсь, - пробормотал он и поспешил в ванную комнату.
        Голова кружилась. Всё реальность. Мир в тумане, Вовка Зацепин за рулём автомобиля, нападение… И как с этим теперь беззаботно жить? Он посмотрел на собственное отражение в зеркале, сказал ему:
        - Никак. Теперь уже никак.
        Умылся, вернулся на кухню. Ленка между тем рассказывала маме вчерашнюю историю в деталях. С её слов выходило, что Тошик отважно бросился на Забытого Зверя, отбив Ленку, после чего Зверь позорно сбежал.
        Тошик налил чаю, уселся на край стола, подтянул к себе стопку блинов и варенье. Стал слушать. Ленка рассказывала интересно, будто сказку наизусть читала. Вот только маме эта сказка определённо не нравилась.
        - Ещё раз хочу спросить - вы отправились к близнецам без взрослых? - уточняла она. А потом: - Двое детей сидели на заправке, и никто их не охранял? - и чуть позже повторила: - И ты позволила моему сыну в этом участвовать?
        - Мам, я её защищал, - осторожно вмешался Тошик. - А что ты думала, я буду делать в такой ситуации? Убегу? Буду стоять и смотреть? Так не поступают.
        Мама посмотрела на него с непонятной грустью. Потрепала по волосам.
        - Конечно, не поступают. Ты у меня молодец.
        - Я бы и ради тебя то же самое сделал, даже больше. Ты же знаешь.
        - Знаю, милый. Ты у меня защитник.
        - Кстати, о защитниках, - сказала Ленка. - Зверь вернётся. Он уже знает подъезд и этаж. Его останавливает только защита, но это так, мелочи. Если знать, как её обойти…
        Тошик почувствовал, как у него холодеет затылок от страха.
        - Что значит «если знать…»? - спросил он. - То есть он запросто может сюда проникнуть?
        - Нет, конечно, нет. Глупости. - Мама снова потрепала Тошика по волосам. - Мы переедем. Да, на днях соберёмся и переедем в другой город.
        Кажется, решение пришло маме в голову только что. Она оживилась, стала размышлять вслух:
        - Если мы быстро съедем и не оставим следов, то он ещё много лет искать будет… У него столько сил нет, у Зверя. Развоплотится. Вернётся в лес. Времени вагон.
        - Зверь тебя ищет, чтобы сожрать? - уточнил Тошик, жуя блин с вареньем. Он вспомнил разговор в машине.
        - Ему нужна сила проводника, - ответила Ленка быстрее мамы. - Помнишь, как близнецы разделили меня, гхм, надвое? Вот то же самое Зверь хочет сделать с твоей мамой. Но обратно уже не вернёт. Заберёт призрачную сущность и съест.
        - Ему не нужны эти подробности…
        - Да ладно. Вы и так ничего не рассказываете. Парень даже не знал, что у него папа - охотник за нечистью! Такими вещами нужно гордиться!
        - Где? В реальном мире? Кто бы ему поверил, интересно?
        - Его друзья как минимум.
        Мама обхватила голову руками.
        - Мне нужно подумать, - сказала она негромко через какое-то время. - Думаю, тебе уже пора. Спасибо, что навестила и предупредила. Я ценю. Но дальше я буду делать так, как посчитаю нужным.
        - Я поняла, и больше не буду задерживать. Ты прекрасная мама. Надеюсь, примешь правильно решение. - Ленка, не дожевав, встала из-за стола, подхватила рюкзак и нож. - Спасибо за гостеприимство. Не уверена, что переезд вас спасёт, но почему бы и не попробовать. Тошик, дружище, я сегодня исчезну из вашей жизни. Собери друзей, хочу попрощаться. Мы больше не увидимся.
        Она сказала это с улыбкой на лице, но Тошик почувствовал ком в горле. Стало тоскливо, будто терял навсегда верного друга.
        - Соберу обязательно, - ответил он едва слышно. - К обеду на футбольном поле, идёт?
        Ленка кивнула и направилась к входным дверям. На этот раз Тошик её не провожал.

2
        Ребята собрались на привычном месте, под козырьком зрительских кресел на краю поля.
        Вовка в красках рассказывал о вчерашнем приключении, причём особенно подробно почему-то о том, как Ленка и Тошик дрались со Зверем, хотя саму драку в глаза не видел. Артём задумчиво гонял носком ботинка пустую банку. Шмыга растянулся на газоне, подставив лицо яркому солнцу. Все знали, что Ленка придёт попрощаться. Тошик вглядывался в лица друзей, пытаясь разобрать, только ли он поддался грусти или нет. Но разобрать не получалось. Или все хорошо скрывали, или им было всё равно. Но не может же быть всем всё равно…
        Ленка появилась из-за угла дома, с рюкзачком через плечо, одетая в неизменную лёгкую курточку и джинсы с кедами. Пересекла поле по диагонали, остановилась перед ребятами, улыбаясь.
        - Вся банда в сборе! Сыграем напоследок? Кто ко мне в команду?
        Вызвались все. Ленка расхохоталась и выбрала Вовку и Артёма. Тошик тут же выловил из толпы семиклашек, гулявших неподалёку, одного знакомого и забрал его к себе. Следующие минут двадцать они оживлённо гоняли мяч. Ленка, как и всегда, встала в ворота и ловила так, будто всю жизнь тренировалась быть вратарём. Тошик лупил по мячу как угодно сильно, но тот неизменно оказывался в Ленкиных руках. В конце концов соперники забили команде Тошика гол (семиклашка, вставший на ворота, боялся мяча, как огня), и на этом решено было с игрой заканчивать.
        Все снова собрались под козырьком. Осеннее солнце будто в последний раз грело вспотевшие лица и спины. Воздух с утра насытился теплом, совсем скоро начнётся настоящая осень, с рыбалкой, прогулками по лесам и паркам, с грибами и ягодами. Тошик любил это время года. Они с папой частенько отправлялись осенью с палатками на рыбалку. Ехали по пустынным дорогам, петляли по лесным тропкам, выходили к холодным извилистым рекам и уже там, на каком-нибудь мохнатом берегу расставлялась палатка, надувались матрасы, разводился костёр…
        - Вы уже в курсе, что я сегодня вернусь туда, откуда пришла, - сказала Ленка. - Больше никогда не увидимся. Жалко. Вы отличная компания. Дружные. У меня таких друзей не было. Ладно, давайте без лишних слов, не люблю сентиментальностей. - Она полезла в свой бездонный рюкзак, вытащила большое зелёное яблоко, потом еще одно, итого - четыре штуки. Передала каждому. - Это самые вкусные яблочки наливные. Не ешьте, сохраните. Пропуск в иной мир. Не гниют, без червяков, редкие артефакты.
        - Действительно вкусные, - заметил Вовка. - Я вчера пробовал.
        Артём повертел яблоко в руке.
        - У меня вопрос, - сказал он. - Я не очень-то верю во всё это. Но раз ты нам даришь такое, то, получается, думаешь, что мы когда-нибудь отправимся в тот мир, где Город Спящих и всякие другие сказки? На самом деле?
        - Ага. Так и думаю, - ответила Ленка. - На всякий пожарный. Забытый Зверь никуда не делся, он залижет раны и вернётся. А может, приведёт с собой и других.
        - И тогда нам нужно будет сбежать?
        - Прийти за помощью, так вернее. Не думайте с ним драться. У вас ни опыта, ни оружия. Нет смысла.
        - А вы сможете помочь? Чем? У вас там войско какое-то сказочное или что? - Артём невесело усмехнулся. - Не верится.
        - Это ты со мной вчера на автозаправку не ездил, - сказал Вовка. - Тогда бы вмиг поверил.
        - Конечно, пусть бы эти яблоки лежали у вас хоть сто лет. Пусть вы о них забудете или подарите своим детям, а они своим детям. И пусть они даже не будут знать, что это за яблоки и для чего нужны. Но на всякий случай держите пока при себе. - Ленка забросила рюкзак за плечо. Протянула нож Тошику. - А это тебе. И я очень хочу, чтобы ты его тоже никогда не применял.
        Тошик почувствовал холод в затылке, вспомнил, как вчера, на лестничном пролёте, стоял у дверей лифта и наблюдал, как Зверь в человеческом обличье вонзает этот самый нож в Ленку.
        - Я не хочу его брать, - сказал он. - Можно не брать?
        - Держи и не ной, - усмехнулась Ленка. - Как ты маму-то защитишь в случае чего?
        Тошик хотел сказать, что он отдал бы всё на свете, чтобы больше не было в его жизни случаев, когда нужно с ножом в руке защищать маму или сестру. Пару дней назад он бы вообще о таком не думал. Но сейчас… кто даст гарантию, что Зверь не выследит их снова? Кто даст гарантию, что жизнь будет как прежде? Правильно, никто.
        - Ты же сама сказала, что лучше бежать за помощью.
        - Верно, но лучше, чтобы он был под рукой.
        Тошик взял нож, убрал за пояс.
        - И ещё, знаете, что? - Ленка обвела мальчишек взглядом. - Чертовски приятно быть живым человеком. Наслаждайтесь каждой минутой. Пользуйтесь.
        - Постараемся, - буркнул Вовка и покраснел.
        Ленка обняла каждого и неловко помахала рукой на прощание. А потом зашагала наискосок через футбольное поле к пятиэтажкам. Тошик наблюдал за ней, пока Ленка не исчезла за углом кирпичного дома. Несколько секунд ребята молчали. Потом Артём сказал:
        - Давайте, что ли, в мяч погоняем, пока не вечер.
        И они погоняли в мяч, но уже не с таким задором, как раньше. Ленки-пенки отчаянно не хватало.

3
        Мама ушла в воскресенье после обеда. Уже в три часа дня Тошик с Викой оказались предоставлены сами себе.
        Вика поиграла в куклы, а затем уселась перед телевизором и по сотому разу стала пересматривать мультфильм про диснеевских принцесс. Тошик не вылезал из телефонного чата, где с друзьями не уставал обсуждать произошедшее. К слову, в чате всё ещё числилась Ленка, хотя статус её второй день был «вне сети». Удалять Ленку не поднималась рука. Мало ли, вдруг вернётся?
        Волшебство (или как его правильно назвать-то?) ворвалось в их жизнь так неожиданно и ярко, что сложно было поверить и принять. Артём, к примеру, так и не поверил. За минувшую ночь он придумал очередную историю, из которой выходило, что Ленка на самом деле обезумевшая мамина фанатка, которая подстроила всё это, чтобы произвести впечатление на Тошика и затем влюбить его в себя. К тому же она была ужасно богатая, поэтому ей хватило денег нанять актёров, которые исполнили роли Зверя и близнецов, а ещё купила где-то в Китае разные механические поделки вроде клубка с нитками. Носовой платок и гребень можно было и так купить, к слову. Через пару дней (писал Артём) Ленка вернётся как ни в чём не бывало, сообщит, что всех врагов победила и предложит Тошику встречаться. Так она получит прямой доступ к маме Тошика. В его истории было несколько пробелов и один серьёзный ляп - мама знала Ленку раньше и серьёзно обсуждала совсем не реалистичные проблемы.
        Тут ещё Вовка стал приводить контраргументы, объясняя Артёму, что волшебство происходило не на логичном, а на подсознательном уровне. Невозможно описать ощущения, которые он испытывал, когда ехал на машине сквозь туман и когда общался с близнецами. Вовка, как бы это поточнее выразиться, интуитивно чувствовал, что всё происходит на самом деле. Артём парировал. Шмыга старался переводить их спор в шутку, так как не любил, когда люди ссорятся, а Тошик оставался как бы в стороне, потому что так до конца и не понял, верит он в волшебство или нет. С одной стороны, он видел мамину реакцию на Ленкину историю. С другой - не мог уложить в голове все эти яблоки, носовые платки, старую автозаправку и, главное, Зверя с ножом.
        Мама весь вчерашний вечер подбирала подходящий городок, где можно было бы затеряться от глаз журналистов, поклонников и иных, сказочных, преследователей. Тошик уже тогда уяснил, что дело серьёзное. А когда мама купила билеты на самолёт (улетали в среду) и стала собирать вещи, стало совсем грустно.
        Сейчас же он следил за перепиской в чате и собирался с духом, чтобы сообщить о переезде. Вернее, о мамином бегстве, в котором им с Викой придётся участвовать.
        В дверь позвонили. Сначала короткий звонок, потом два длинных и снова короткий. Тошик отвлёкся от телефона. Он узнал этот сигнал, но не слышал его уже почти год. Звонок повторился, в той же последовательности, потом в дверь постучали - коротко и быстро три раза.
        - Папа! Папа пришёл! - из комнаты выбежала обрадованная Вика.
        Тошик обогнал её, оказался у двери первым и прильнул к глазку. Точно, за дверью стоял папа.
        - Открывай быстрее! - попросила Вика. - Я так соскучилась!
        Папа забирал её на выходные, но это случалось редко. Последний раз около полугода назад, ещё летом. Обычно папа не приходил, а звонил заранее и договаривался, чтобы мама привезла Вику куда нужно. А Тошик не горел желанием ехать с ними, слишком сильная была обида за то, что любимый, родной отец вдруг взял и ушёл из семьи непонятно куда и непонятно зачем.
        Сейчас Тошик открыл, не понимая, как реагировать на появление отца. Зато Вика знала. Она протиснулась мимо Тошика и тут же прыгнула к папе на руки, обвила за шею, принялась целовать его небритые щеки.
        - Я так соскучилась! Так соскучилась! Ты не представляешь! Почему тебя так долго не было? Ты куда потерялся? Почему не звонил? - тараторила Вика, выстреливая по сто вопросов в секунду.
        Папа обнимал её, смущённо улыбался и спросил у Тошика:
        - Можно войти?
        Тот посторонился, буркнул:
        - Конечно.
        Растерянность - да, именно это чувство взяло вверх.
        Папа перешагнул через порог, потоптался в коридоре, протянул руку для рукопожатия.
        - Привет, пацан. Совсем взрослый уже стал… Мама дома? Поговорить с ней хотел.
        - На вечере литераторов. Автографы раздаёт. - Тошик пожал папину руку. Она была холодная и шершавая. - Часа через два будет, наверное. Хочешь, подожди.
        - А знаешь, подожду, - улыбнулся папа. - Заодно и с вами наболтаюсь как следует, да? Наверное, столько новостей, что нам и вечера не хватит?
        Он поставил Вику на пол и разулся. Одет папа был, как обычно, в старую военную форму. Не расставался с ней даже по праздникам. Форме этой было лет двадцать, не меньше (по крайней мере, сколько Тошик себя помнил, столько папа её и носил), она обтёрлась на швах и немного выцвела, но в остальном смотрелась нормально. Папа за ней хорошо ухаживал.
        - Пойдём, чаю заварим! - он направился на кухню, ведя за руку Вику.
        Тошик последовал за ними. Бросил в чат друзьям сообщение: «Отец внезапно нагрянул, прикиньте!» Чат тут же наполнился различными предположениями. Парни-подростки любили судачить не меньше, чем девушки.
        Папа включил чайник, расположился на табурете около окна, как-то по-свойски, будто сидел тут каждый день. Раньше так и было, в прошлом. Но уже давно прошло, даже воспоминаний у Тошика особо не осталось.
        - Ну, расскажите интересное, - попросил он, продолжая улыбаться. - Как жизнь у вас, родные? В школе всё нормально? В садике? Любовь-морковь уже есть или пока нет?
        Тошик растерянно мотнул головой. Признаться, он отвык. Так бывает, когда давно не общаешься с человеком. Вроде бы ещё пару лет был родной, близкий, а сейчас сидит чужой, будто случайный прохожий решил заглянуть к ним на кухню и поболтать. Перед отцом не хотелось быть откровенным, не хотелось с ним болтать.
        - Да так… К выпускному готовлюсь, зубрить надо много…
        - А ты как, красотка? - папа переключился на Вику. - Скоро тоже в школу? Ох, быстро растёте, дети. Не успеваю следить.
        «Это потому, что тебя никогда нет», - едва не вырвалось у Тошика, но он сдержался.
        Вовка Зацепин в чате внезапно написал: «Слушай, как-то странно, что твой папа объявился тогда же, когда Забытый Зверь и Ленка, не находишь?»
        Шмыга добавил привычное: «Ахах, точняк! Совпадение?»
        Артём: «Ребят, ну вы снова? Конспирологи, блин».
        - Ну-ка, расскажи стишок! - сказал папа, хватая Вику под мышки и поднимая её на стул напротив себя. - Что-нибудь новое, садиковское!
        Вика начала нараспев читать: «Где-то в космосе летит голубой метеорит! Ты идёшь, а он летит…», и Тошик вдруг подумал, что не помнит папу таким вот болтливым дома.
        Папа всегда был серьёзным, лишнего старался не говорить, а чувства свои проявлял редко. По крайней мере на людях. Он не просил Вику рассказать стихи, не расспрашивал Тошика про школу, не улыбался вот так широко, неестественно и уж точно не сваливался в гости как снег на голову. Мама часто говорила, что у Тошика характер в отца - нордический (что бы это ни значило).
        - …летит, летит, летит!.. - читала с выражением Вика, а папа смотрел на неё, не мигая. Улыбка застыла на его лице, как нарисованная. Пальцы левой руки выстукивали по столу ритм.
        Тошику вдруг захотелось стащить Вику со стула и умчаться с ней куда угодно, лишь бы подальше от папы. Потому что это, кажется, был не папа.
        «Ребят, что делать, если это и правда не мой папа, а кто-то типа Зверя?»
        В чате целую минуту никто не отвечал, и Тошику стало ещё страшнее. Потом Артём ответил: «Вот это Ленка тебя напугала, дружище. Меньше грузись. Ну как папа может быть не твой?»
        «Или он как «Люди в чёрном», гы. Типа пришелец, - написал Шмыга и поставил с десяток смеющихся смайлов. - Тогда тебе конец!»
        - Ну так что, стихи-то учите в школе?
        Тошик отвлёкся от телефона и понял, что папа смотрит на него.
        - Нет, у нас там физика, химия, разные предметы взрослые, - выдавил он, стараясь, чтобы голос не дрожал. - Я пойду в комнату. С друзьями, там, обсуждаем разное. Хорошо? Пейте чай без меня.
        - Я тебя ничем не обидел? - спросил папа.
        Тошик снова хотел ответить что-нибудь колкое, в том духе, что сложно обидеть человека, если не общаешься с ним несколько месяцев. А ещё хотел добавить, что не нужно было привязывать сына к себе, фигурально выражаясь, чтобы потом не было за что обижать. Но промолчал и просто пожал плечами.
        - Хорошо. Наболтаешься с друзьями, приходи. Я яичницу фирменную приготовлю, как вы любили.
        Тошик не помнил, чтобы папа когда-нибудь что-то готовил. Тем более яичницу, которую в семье ела только Вика.
        Он ушёл в комнату, набивая в чат длинное сообщение.
        «Ребята, мне кажется, происходит какая-то нездоровая фигня. Папа ведёт себя странно, он как будто не похож на моего отца. Интересно, может ли Зверь скрываться под личиной папы?»
        Вовка отреагировал тут же: «Ты сам его впустил? Получается, он как вампир. Не может зайти, пока не впустят».
        «И теперь попьет вашей кровушки, бу-га-га! - написал Шмыга и тут же добавил уже серьёзнее: - Может, ты просто отвык от папы? Сколько вы там не виделись времени? Люди меняются».
        Артем написал: «Я тоже так думаю. Не накручивай себя».
        Тошик написал: «Ага, вот только Ленка рассказывала о папе как будто в прошлом времени».
        Он уселся за компьютер и следующие два часа сосредоточенно гонял монстров по подземельям, чтобы отвлечься. Не очень-то получалось. В комнату несколько раз забегала Вика, хватала свои игрушки, убегала обратно. Было слышно, как они с папой оживлённо болтают. За окном стемнело, скоро должна была прийти мама.
        Папа появился на пороге детской неожиданно. Замер в дверях, спросил:
        - Можно войти?
        - Конечно, - ответил Тошик. - Располагайся.
        - У тебя уже всё по-другому, - папа осмотрелся. - Раньше висели разные плакаты из фильмов, теперь голые стены. Игрушки убрал? Вот тут, помню, у тебя стояла гоночная трасса.
        - Перерос.
        - Вижу, вижу. Компьютер на почётном месте. Стрелялки и бродилки, как у всех, вот и все увлечения.
        - В этом нет ничего плохого, - заметил Тошик. - Без стрелялок и бродилок люди были ещё хуже. Войны мировые устраивали, например. Геноцид. Дискриминация разная. Расизм тоже не в игрушках компьютерных придумали.
        Папа сел на край Викиной кровати, сцепив руки в замок.
        - Начитался умных вещей в интернете! Я же не говорю, что компьютерные игры - это плохо. Просто они вытеснили другие развлечения. Ну, знаешь, в футбол погонять с друзьями, соорудить деревянные мечи и отправиться на бой к пацанам из соседнего района, погулять в лесу или к речке спуститься.
        - Есть у нас всё это. Просто вы, взрослые, предпочитаете замечать только то, что выбивается из вашего мировоззрения. Я могу хоть целый день гонять мяч на поле под окнами, а потом сяду на десять минут за компьютер - и мама уже вздыхает, что зрение у меня портится и время неправильно провожу.
        Тошик с сожалением свернул игру. Папа испортил настроение окончательно. То не приезжает столько времени, то появляется внезапно и нотации читает…
        - Вике пора спать укладываться, - сказал мальчик. - Ты у неё авторитет, скажи, чтоб чистила зубы и в кровать.
        Папа задумчиво смотрел на Тошика. Потом сухо почесал щетину на подбородке, сказал:
        - Совсем мы с тобой стали чужие, сын.
        - Не надо было уходить из семьи, - буркнул Тошик и поспешил выйти из комнаты.
        Папа, может, и был со странностями, но чувства к нему никуда не делись. Как и тёплые воспоминания. Как и сожаление о том, сколько хорошего и интересного Тошик потерял с его уходом.
        Пока он заваривал чай, папа посадил Вику на плечи и возил её из комнаты в комнату, изображая огнедышащего дракона. Приземлились в ванной комнате, Вика стала чистить зубы, после чего полетела на «драконе» в детскую и улеглась в кровать.
        - Рассказать сказку? - спросил папа как раз в тот момент, когда Тошик зашёл в комнату.
        - Не надо, ты всё равно как мама не сможешь, - беззаботно ответила Вика. - Лучше помиритесь, и больше никуда не уезжай.
        Папа почесал подбородок.
        - Если бы всё было так просто, - пробормотал он и поцеловал Вику в щеку.
        - Колючий!
        - Знаю, милая. Запустил себя. Ладно, ложитесь спать.
        Папа вышел из детской, осторожно прикрыв за собой дверь. Тошик выключил свет, оставив горящим ночник на тумбочке у Викиной кровати. Вернулся к игре. Друзья как раз подключились для очередного рейда. На следующие пару часов Тошик забыл обо всём, потому что дракон из подземелий был очень крепким орешком.
        Отвлёк его звук открываемой двери. Пришла мама. Часы показывали половину двенадцатого ночи. Вика уже давно заснула и сейчас лежала в своей кроватке, обнимая любимую куклу.
        Обычно, задерживаясь, мама старалась не шуметь (у неё не очень хорошо получалось) - она шла умываться, потом переходила в кухню, быстро ужинала, заглядывала в детскую и только потом отправлялась спать. Тошик чётко знал этот её распорядок. Он прислушался к звукам из коридора. Вот мама разулась. Вот осторожно, на цыпочках, прошмыгнула в ванную. Вот заработал кран, выплёвывая напор воды. Вот скрипнула дверь. На пару секунд стало тихо. Мама вышла из ванной, по коридору, в кухню. Вот тихонько вскрикнула от удивления или страха. Увидела, значит, папу. В ночной тишине квартиры, когда даже тени затаились по углам и старались не шуметь, сбивчивый быстрый шёпот двух людей казался громкими криками. Слов было не разобрать, но Тошик по интонациям понял, что мама не очень-то рада папиному появлению. А он её или успокаивал, или пытался что-то ей объяснить. Наверняка у папы была причина столь внезапного появления. Но захочет ли мама выслушать?
        «Тебя никто не звал!» - расслышал Тошик.
        Он подошёл к двери, приоткрыл её, звуки стали громче.
        - Убирайся, пока я… - мама не кричала - шипела.
        - Пока что? - папин голос, насмешливый и малознакомый. - Что ты здесь можешь сделать? Где твои защитники, где та дрянная девчонка с ножом?
        - Если ты хоть пальцем…
        - О, дорогая, и не одним пальцем, а сразу всеми. Скажи спасибо своего туповатому сынишке. Он, кажется, совсем забыл отца, раз позволил мне войти!
        Тошик метнулся вглубь комнаты, зацепил ногой Викину игрушку, и звонкая трель разлилась по комнате. Вика заворочалась, но Тошик не обратил внимания. Он торопливо дёрнул на себя дверцу книжного шкафа, запустил руку между книг, нащупал холодную рукоять, выудил Ленкин нож.
        Скрипнула дверь, Тошик затылком почувствовал, что в комнату кто-то вошёл, тихий и осторожный. Кровожадный. Тошик развернулся, выставив перед собой нож, но понял, что никого нет. Это сквозняк. Зато звуки стали громче. На кухне что-то происходило: упал стул или табурет, громыхнули дверцы шкафа, скрипнул стол. Со звоном разбилась посуда, и этот звон вывел Тошика из оцепенения. Он побежал из комнаты, держа нож на вытянутой руке. По коридору, направо, быстрее, ещё быстрее! Единственная мысль заела, как молния: «Не стоять столбом! Не стоять столбом!»
        Ворвался в кухню и действительно застыл от удивления. У окна боролись мама и папа. Только это был не папа, а кто-то на него похожий… вернее… личина папы слезала с человека лоскутами, как загоревшая кожа. Красное лицо пузырилось, а под ним проступало другое, знакомое. Зверь! Он сгорбился, втянул голову в плечи, хватал маму за руки, пытаясь подобраться ближе, но мама не давала, осыпая лысую голову многочисленными ударами. Всё это происходило в тишине, только скрипел пол и дрожала посуда на столе, когда его задевали. И ещё под ногами у дерущихся летали и шелестели смятые книжные листья. Кто-то изодрал в клочья третий том приключений Нелли. Ту самую книгу, которую принесла Ленка.
        В разгаре драки никто Тошика не видел. Зверь что-то шипел, неразборчивое, яростное. Он цапнул длинными пальцами мамин нос, ухватился за него, потянул и вдруг содрал с мамы лицо, будто плёнку с упаковки. Под лицом у мамы было другое лицо - пластиковое, безжизненное, с резкими, будто вылепленными чертами. Такое же лицо Тошик уже видел у Ленки-пенки на автозаправке.
        Зверь же победно взвыл и пошёл в наступление. Мама не смогла сопротивляться. Он заломил ей правую руку, бросился, клацая зубами, содрал с мамы волосы, отшвырнул, затем одежду и кожу с плеч, живота. Под кожей проступал пластик. С каждый разом мама будто становилась слабее. Вот она упала на колени, и сутулый возвысился над ней, накрывая своей тенью.
        - Стой! - Тошик сорвался с места, коря себя за промедление! Ну что за дурак!
        Зверь в запале борьбы не услышал или не хотел слышать. Он сдирал с мамы остатки её жизни и распихивал их по карманам - прозрачные живые лоскуты. А мама превращалась в манекен, в куклу.
        Тошик подбежал со спины и не целясь, но вкладывая в удар все силы, вонзил Ленкин нож зверю между лопаток. Лезвие вошло наполовину и застряло. Зверь взвыл, изогнулся и стал крутиться волчком, пытаясь достать нож. У него ничего не получалось.
        - Ах ты… волчонок! Снова! Надо было тебя… Ещё там… - лицо Зверя дрожало и переливалось. Пятнами проступали черты папиного лица, но быстро стирались.
        Тошик, не раздумывая, подхватил с плиты тяжеленую чугунную сковородку, двумя руками, ощущая её силу, и ударил зверя по голове. Раздался глухой удар, зверь дёрнулся, зашипев от боли, и тяжело опёрся о стол. Крутиться он перестал, только пальцы судорожно скребли по столу, раздирая скатерть.
        - Всё равно ничего не получится, - пробормотал он, сверля Тошика взглядом. - Мамка твоя больше не вернётся, слышишь? Никогда не будет больше живой! А тебя, волчонок, я прямо сейчас…
        Тошик прервал его угрозы ещё одним ударом сковороды. Чугун выдержал, а вот Зверь - нет. Он поморщился, будто прикусил язык, заморгал часто-часто и сполз на пол.
        Несколько секунд в кухне было слышно только прерывистое дыхание Тошика. Затем откуда-то с улицы донёсся собачий лай, и мир - едва не слетевший с давно проложенной колеи - покатился себе дальше, как ни в чём не бывало. Взвизгнула за окнами сигнализация. Тикали настенные часы. Затарахтел холодильник.
        Но мир, конечно, не был таким, как прежде. У ног Тошика лежал Забытый Зверь, или как там его называла Ленка. А рядом на коленях стояла мама. Вернее то, что осталось от мамы.
        Тошик подбежал, присел. Мама обратилась в манекен полностью. Исчезли одежда, волосы, кожа, вместо глаз - два чёрных провала. Пластик и безжизненно очерченные детали, придающие кукле некое сходство с живым человеком.
        - Мама, слышишь? - спросил Тошик и погладил манекен по руке. Ощутил шершавый холод, будто стёр тонкий слой инея. - Мама, очнись. Очнёшься?
        Конечно, нет. Это были слова глупого маленького мальчика, которому хоть и исполнилось шестнадцать, но он испугался до чёртиков. Ну а кто бы не испугался?
        Тошик вернулся к Зверю, принялся рыться у него карманах. Вытащил много рваных светящихся кусочков, будто это были обрывки целлофановых пакетов. Поднёс один ближе, попытался рассмотреть и понять источник света, исходивший из-под едва прозрачной оболочки. Показалось, что внутри мельтешат сотни крохотных белых искорок.
        Наверное, это и есть его мама. То, что хотел забрать Зверь.
        - И что теперь делать? - едва слышно спросил сам у себя Тошик.
        Сначала он попробовал прилепить кусочки обратно. Прислонял к маминой фигуре, разглаживал. Не получалось. Светящиеся обрывки слетали на пол сухой безжизненной шелухой.
        Тошик сел, прислонившись к батарее. В голове царил мрак.
        Выудил из кармана телефон и проверил, есть ли кто из друзей в сети. Был только Вовка Зацепин, который в это время обычно всё ещё гонял по рейдам.
        «Спишь?» - написал Тошик и тут же добавил: - Очень срочное дело».
        «У тебя всегда всё срочно, - ответил через полминуты Вовка. - Что стряслось?»
        «Короче. Мой отец оказался не отцом, а Зверем. Как мы и думали. Он украл маму, а я его, кажется, убил».
        Вовка набирал сообщение, наверное, вечность. Потом позвонил.
        - Ты серьёзно сейчас? - спросил он шёпотом. - Как у тебя получается всё время в неприятности попадать?
        - Откуда же я знал, что это неприятности.
        - Потому что интуицию надо было включать. Какой папа вообще? Не впустил бы, да и всё. Тут как с вампирами, по ходу.
        - Кончай нравоучения! - зашипел Тошик, не сводя взгляда с лежащего на полу Зверя. - Я тут с сестрой в квартире с чудовищем, и непонятно, что делать дальше. Мама к тому же… мёртвая или нет, не знаю.
        Пилинькнуло сообщение в мессенджере. Видимо, кто-то ещё из друзей зашёл в чат.
        - Ты можешь прийти сейчас? - Тошик понял, что кусает от волнения губы. - Надо что-то придумать… Избавиться от Зверя… С мамой как-то решить.
        Вовка ответил негромко:
        - Машину возьму, не проблема. Родители уже спят, даже не заметят. Но я вообще не понимаю, что мы сможем сделать на двоих.
        - Вот вместе что-нибудь надумаем, надеюсь.
        Вовка буркнул ещё что-то неразборчивое и повесил трубку.
        Тошик поднялся, разминая затекшие ноги. Подобрал несколько выдранных из книги страниц.
        Осознание того, что он действительно остался один на один с невесть каким чудовищем в квартире, постепенно заполняло всю его голову, как патока. Он боялся отвести взгляд от Зверя и боялся выходить из кухни. А ну как Зверь придёт в себя?..
        В телефоне снова коротко запиликало. Тошик посмотрел в чат и обомлел. Писала Ленка.
        «Срочно собирайся и беги из квартиры. - Первое предложение. - Маму бери с собой. Яблоко не забудь. Ни с кем не разговаривай, никому ничего не говори».
        Ленка была не в Сети. Тошик лихорадочно выбрал её номер, попытался позвонить. Женский голос сообщил, что абонент временно недоступен. Тошик позвонил ещё раз. Безрезультатно.
        «Ты откуда пишешь?» - спросил он.
        Ленка не ответила. Сообщение не было доставлено.
        Через несколько минут во входную дверь несколько раз осторожно постучали. Тошик посмотрел в глазок, увидел запыхавшегося и раскрасневшегося Вовку, а за его спиной - Артёма и Шмыгу.
        - Вы настоящие? - спросил он, вспомнив о папе. - Покажите то, без чего мы никуда не поедем?
        - Конспиролог вшивый, - хмыкнул Вовка и продемонстрировал в глазок зелёное яблоко.
        У Артема со Шмыгой яблоки тоже были. Тошик впустил их, осмотрев для верности лестничный пролёт. Пусто и тихо. Закрыл дверь сразу на два замка, хотя мама обычно ограничивалась только верхним.
        - Как вас родители-то отпустили?
        - Мы даже не спрашивали, - пожал плечами Шмыга. - Они спят давно, зачем им знать, где шляется взрослый сын?
        - Я честно сказал, что ты позвал в гости, пройти одну игрулину, - ответил Артём. - Родители доверяют, когда их не обманываешь.
        Вовка фыркнул:
        - Ага, игрулину он проходить собрался, - потом обратился к Тошику: - Показывай, чего там.
        Они пошли по коридору к кухне, когда отворилась дверь детской и на пороге появилась заспанная Вика. Тошик о ней забыл совсем, а сейчас увидел - и испугался. Что он скажет сестре? Как объяснит происходящее?
        - В туалет хочу, - зевнула Вика, растирая кулачком левый глаз. - А вы играть пришли?
        - Ага, играть. Быстро беги и сразу в кровать, - шикнул Тошик. - Маму разбудишь.
        - Она уже пришла?
        - Давно. Спит без задних ног. Не буди, слышишь?
        Пока Тошик говорил, остальные ребята прошли на кухню. Из-за стеклянной двери раздался дружный удивлённый вздох. Вика зевнула ещё раз, косясь на кухню. Спросила:
        - Что это у вас там за игра такая?
        - Удивлялки.
        Вику придётся брать с собой. Тошик бы с радостью отвёз её к бабушке, которая жила в сорока минутах езды на маршрутке, но появление на пороге внучки вызвало бы сотню ненужных (а главное, задерживающих) вопросов. Значит, посадим на заднее сиденье, пусть сидит и не пищит.
        Он дождался, пока Вика сходит в туалет. Сестра прошлёпала босыми ногами по полу, вернулась в кроватку. Проследив, чтобы она легла и укрылась, Тошик прошёл на кухню.
        Первым он заметил Артёма, который вжался спиной в холодильник и выглядел так, будто собирался в мгновение ока дать дёру из квартиры.
        - Ты это вообще видел? - выпалил он, тыкая пальцем то в поверженного Зверя, то в Тошикову маму.
        К слову, около мамы сидели Вовка и Шмыга и деловито разбирали её на части. Они скручивали суставы на шарнирах, упаковывали в пакеты отдельно кисти рук, предплечья, плечи, голени, стопы… Вовка где-то раздобыл разноцветные подарочные ленты и обвязывал ими каждый пакет.
        - Ленка же написала, что нужно ехать, - объяснил он. - Ну вот мы… чтоб времени не терять.
        - А с этим что будем делать? - спросил Тошик, кивнув на Зверя. - Он валяется так уже с полчаса. Может, умер.
        - Лучше связать, - ответил Шмыга. - Я в фильмах видел. Скотчем, а?
        - Хорошая идея, пойдём, Артём.
        Бледный Артём вздрогнул:
        - Куда?
        - В ванную комнату. Я возьму скотч, а ты умоешься холодной водой. Хорошенько умоешься, понял? Говорят, помогает собраться с мыслями.
        Прошло ещё минут пятнадцать, и всё было кончено. В коридоре сложили пакеты, а Зверя оставили на кухне, связанного скотчем по рукам и ногам. Тошик старался не думать, что будет, если Зверь очнётся или его разыщут какие-нибудь дружки-прихвостни. Так же старался не думать о том, что в пакетах с разноцветными лентами лежит его мама. Иногда лучше вообще не засорять голову мыслями, особенно когда двигаешься к совершенно безумной цели.
        Он пошёл в детскую комнату, потрепал Вику по плечу. Та сонно сопела. Тогда в полумраке комнаты Тошик быстро собрал её вещи в детский рюкзачок - то, что посчитал нужным. Рюкзак повесил на плечо, сгрёб Вику в охапку вместе с одеялом и вынес в коридор. Вика не проснулась. Утром её будет ждать не самый приятный сюрприз…
        Все вместе вышли из квартиры, спустились на лифте и дальше - в темноту и прохладу ночного города. Вокруг подъезда ярко светили фонари, и Тошику показалось, что в пятнах белого света они похожи на мотыльков, которых с лёгкостью увидит любой желающий. Например, затаившиеся в темноте помощники сутулого. Пока шли к машине, припаркованной на другой стороне дороги, не оставляло ощущение, что за ними кто-то наблюдает. Тошик смотрел по сторонам, но никого так и не увидел.
        В салоне машины ощущение беспокойства стало нарастать с новой силой. Тошик сел на заднее сиденье, держа на коленях спящую Вику. Спереди забрался Шмыга, который до этого загрузил все пакеты в багажник. Через запотевшее стекло было видно, как разговаривают Вовка и Артём.
        Артём сильно жестикулировал, указывал на подъезд, на тёмные окна домов, потом махнул рукой и пошёл прочь от машины.
        - Сбежал, трус, - процедил сквозь зубы Шмыга, позабывший о свойственных ему шутках-прибаутках.
        - Это его право. Я, может, в такой ситуации тоже ушёл бы, - ответил Тошик.
        Распахнулась дверца со стороны водителя. Вовка сел за руль, провернул ключ, и автомобиль ожил, оглушительно громко разорвав тишину спящего района.
        - Артём обещал родителям, что вернётся сегодня, - сказал Вовка, сжимая руль обеими руками так крепко, что побелели костяшки пальцев. - Мы не можем его винить, да?
        - Трус, он и в Африке трус, - повторил Шмыга.
        Вовка вздохнул и положил на приборную панель шарик из фольги, обмотанный красной нитью.
        Туман

1
        Из города выехали без проблем. Ночью дороги пусты и безлюдны. Вовка включил радио, и под убаюкивающие звуки джаза Тошик на заднем сиденье задремал.
        В рваном нечётком сне, похожем на изношенную простыню, ему привиделся папа в образе косматого хищного зверя, а потом наоборот - зверь в образе папы. А потом они и вовсе слились в некую субстанцию, совершенно не похожую на живого человека. Это был монстр из маминой сказки. Существо, застрявшее между мирами живых и мёртвых, медленно теряющее человеческий облик. Монстр этот сидел на кухне и пил чай из большой фарфоровой кружки, как несколько лет назад точно так же сидел папа в последний раз. Он тогда говорил Тошику:
        - Сынок, чтобы ни случилось в твоей жизни, запомни одну вещь - никогда не оглядывайся. Настоящие победители не смотрят в прошлое и не сожалеют о том, что уже прошло. Ты ведь не можешь вернуться в то время, когда играл в игрушки в детском садике или я не могу снова стать школьником твоих лет. Тогда к чему сомнения?
        Ещё он говорил:
        - Сегодня я уйду из этой квартиры и больше никогда не вернусь. Так надо, понимаешь? Я нарушил обещание, которое дал маме много лет назад. Отправился туда, куда нельзя. Наследил. Притащил за собой некоторые вещи, о которых даже вспоминать страшно. Моя глупость стоит мне будущего, но о прошлом я ни капли не жалею. И ты не жалей, хорошо? Смотри только вперёд. Пусть твоя жизнь без меня будет лучше.
        И на прощание он сказал:
        - Береги маму и Вику. Ты единственный остался, кто сможет их защитить. Что бы ни произошло.
        Тошик забыл этот разговор вместе с деталями, штрихами, которые сейчас показались невероятно важными. Да и не думал он два года назад, что папины слова будут играть какую-то роль в его жизни. Но вот ведь как повернулось. Выходит, это из-за папы Зверь нашёл их квартиру. И именно из-за папиных поездок за тридевять земель мама сейчас лежит в пакетах, разобранная как кукла.
        Существо во сне, слепленное из двух образов, поманило Тошика крючковатым пальцем, но Тошик не хотел подходить, боялся. Оно засмеялось, широко распахивая пасть, а потом откинулось на спинке стула и растворилось серой дымкой тумана.
        - Туман! - сказал Вовка, и Тошик проснулся.
        Со всех сторон дорогу облепила влажная пелена. Не было видно деревьев или строений, только мелькала куцая трава на обочине да высокие электрические столбы со свисающими проводами. Мир вокруг потерял краски, будто нырнул в банку с серостью.
        - Долго ещё ехать? - спросил Шмыга вполголоса.
        - Никто не знает. Просто смотри по сторонам. Как увидишь старую автозаправку с красной крышей - значит, приехали.
        Возле Тошика сидела Вика. Она подобрала ноги, обхватила ладошками согнутые колени и смотрела исподлобья, испуганно, как потерявшийся в лесу зверёк.
        - Давно не спишь? - спросил Тошик.
        - Я не знаю. Сначала спала, потом проснулась, увидела, что куда-то едем, тебя, друзей твоих. - Вика мотнула головой в сторону окна. - Там сплошной туман. Ты меня украл или это сюрприз?
        - Ох, если бы украл… - Тошик не знал, что ответить. Вернее, с чего начать рассказ. Ну как, скажите, объяснить шестилетнему ребёнку, что происходит? Он почесал в затылке, собираясь с мыслями. - Значит, слушай…
        Рассказ занял минут двадцать. Тошик старался упускать страшные моменты, вроде подробностей о драке со Зверем на кухне. В какой-то момент подключились Шмыга с Вовкой и разбавили историю собственными деталями.
        Тошик, если честно, ожидал, что Вика испугается, начнёт проситься к маме, расплачется в конце концов, но она слушала задумчиво и молчаливо. Когда Тошик закончил, Вика сказала:
        - Значит, он замаскировался под нашего папу, а потом нашёл и порвал книгу, которая должна была защитить маму. Это был оберег. А я, как дурочка маленькая, даже ничего не заметила.
        - Тебе всего шесть, - ответил Тошик. - Тут даже я не догадался…
        Вика усмехнулась:
        - Даже ты! Как будто мы с тобой следопыты или детективы! - и тут же спросила: - Можно будет посмотреть пакеты?
        - Конечно, как доедем до заправки.
        Вовка добавил:
        - А то останавливаться посреди этого тумана как-то боязно…
        Красная нить на шарике из фольги напряжённо дрожала, указывая прямо. Некоторое время ехали в тишине. Тошик был уверен, что даже если открыть окно, он не услышит звуков. Как и в прошлый раз, вряд ли здесь будут петь птицы или донесётся гул работающего мотора какого-нибудь зазевавшегося автомобиля. Тишина и пустота. Безмирье.
        - Вижу, заправка! - первым старое здание с синей черепичной крышей приметил Шмыга.
        Вовка сбавил скорость, съехал с дороги на гравийку и притормозил у ржавой и давно не работающей колонки. Еще три такие же колонки стояли справа, похожие на гнилые зубы, торчащие из потрескавшегося бетона.
        - Ну, что, устроим небольшой перекус? - Шмыга показал яблоко и тут же смачно откусил от него большой кусок.
        Тошик взял своё, откусил сам, протянул Вике.
        - Что это? - поморщилась сестра. - Обязательно есть?
        - Ещё как. Иначе не сможем попасть туда, где маму вылечат.
        Если то, что случилось с мамой, вообще можно было назвать болезнью.
        Вчетвером они быстро расправились с яблоками. В голове у Тошика крутилась назойливая мысль, что он должен был съесть целое, ни с кем не делиться, ведь Ленка-пенка ничего не говорила о Вике… но как он мог бросить сестру? Неправильно это…
        Доели, вышли из машины на улицу. Воздух был тёплый, влажный. Туман обнял лесными запахами, оставил на лбу и щеках мелкие капли. Свинцовое небо без намёка на солнце или облака казалось безразмерной шалью, накинутой сверху на землю.
        - И что дальше? - спросил Шмыга, ёжась.
        Его вопрос не успел прозвучать, а косая дверь заправки отворилась и один за другим показались близнецы в костюмах, с чёлками на разные стороны. Они зашагали к машине, остановились в двух или трёх метрах.
        - Кто вы?
        - И что вам здесь нужно?
        Шмыга хмыкнул, видимо, от удивления. Пробормотал:
        - Вы реально существуете. Двое из ларца, как в мультике. Можно вас потрогать, пацаны?
        Близнецы не ответили. Они выжидающе смотрели на Тошика, будто знали, что именно он виновник происходящего. Тогда Тошик заговорил:
        - Нам надо пройти на ту сторону. В Город Спящих. Чтобы спасти маму. Вы видели меня раньше. Я приходил с Ленкой… наверное, это её ненастоящее имя. Только сейчас пришло в голову, что она могла и не называть себя по-настоящему. Вот дурак. В общем, у меня в багажнике мама лежит, она стала похожа на куклу, ну, вы наверняка знаете, что это значит. И ещё её кусочки, рваные лоскутки в другом пакете. Такие светящиеся. Вы ведь тоже знаете, что это такое… Нам надо пройти в город, чтобы снова её соединить. Я пока не представляю, как это сделать, но уверен, что сделаю. Проведёте? Можно меня одного с мамой. Остальные подождут. Но лучше, конечно, всех.
        - Ты сын проводницы. - Сказал близнец с чёлкой, закрывающей правый глаз.
        - Её Омертвевший дом стоит уже много лет без настоящей хозяйки. - Сказал близнец с чёлкой, закрывающей левый глаз.
        - И вот она возвращается.
        - Против воли, но благодаря своему сыну.
        - Как мило.
        - Ты же знаешь, мальчик, что будет, когда твоя мама окажется в Омертвевшем доме?
        - Когда её сущность и тело лягут на дощатый пол.
        - Вдохнут спёртый воздух.
        - Осмотрятся.
        - Станут единым целым.
        - О, мальчик, ты не знаешь…
        - К тому же нам нужна плата за переход. У тебя есть плата?
        В кармане у Тошика завибрировал телефон. Он схватил его, заранее зная, кто написал. И точно - сообщение от Ленки, которая по-прежнему оставалась вне Сети.
        «Дай этим двум идиотам телефон. Я им напишу пару ласковых».
        - Это вам!
        Близнец с чёлкой налево взял телефон. Стал читать поступающие сообщения. Ленка написала их штук пять.
        - Сейчас она их разнесёт в пух и прав, - хмыкнул Шмыга. - Будут знать, как строить из себя агентов разведки.
        - Пойдёте все четверо, - сказал близнец с чёлкой налево и вернул телефон. - Строго по одному, следуйте за мной, понятно? Но плата вперёд.
        - Какая должна быть плата?
        Близнец с чёлкой направо кивнул на телефон. Тошик опустил взгляд и прочитал свежее сообщение от Ленки: «Отдай им нож».
        Он направился к автомобилю за ножом, который убрал в бардачок. Услышал, как Вовка говорит:
        - Только вы живее, парни, хорошо? Мы как бы торопимся, а не в игрушки играем. Видали, какое важное дело?
        Нож привычно лёг в руку. На нём ещё остались размазанные пятнышки бурой крови. Крови Зверя. Жаль было расставаться с единственным оружием, но другого выбора, похоже, не было.
        - Ты первый. Раз такой болтливый! - один из близнецов тем временем ткнул в Вовку Зацепина.
        Вовка крякнул от удивления, но быстро сделал вид, что совершенно спокоен.
        - Ну, братцы, увидимся чёрт-те где за тридевять земель, - сказал он и направился следом за близнецом к приоткрытой двери.
        Взвыл резкий порыв ветра, подхватил с земли обрывки газет и принялся играть с ними, как ленивый кот. От влаги намокли волосы, капли воды затекли за шиворот. Тошик облизал губы. Вовка скрылся за дверью, и стало вдруг страшно и зябко. Будто отдал друга на растерзание неведомо кому, потусторонним монстрам.
        Тошик передал оставшемуся близнецу нож. Тот принял плату, с любопытством повертел в руках.
        - Интересно. Кажется, я его уже где-то видел… - Он вдруг поднял голову, посмотрел куда-то за спины подростков. Будто вслушивался в звуки, которых не было.
        Тошик обернулся, увидел кусок дороги, отрезанный, будто ножом с двух сторон, густым туманом. Еще увидел макушки деревьев, упирающихся в небо.
        - Теперь ты, - сказали из-за спины.
        Второй близнец вернулся и показывал на Шмыгу.
        - Я хочу, - насупился Тошик.
        - Всё в порядке. Ты возьми маму, подготовься, - ответил Шмыга. - Мы на той стороне подождём, не переживай.
        Про маму-то Тошик совсем забыл с этим волнением. А ведь ради неё и приехали!
        Он заторопился обратно к автомобилю. Вика догнала, схватилась за Тошикову ладонь.
        Ключи Вовка оставил в замке зажигания. В салоне было жарко, сладко пахло освежителем. Пару секунд Тошик искал кнопку, чтобы открыть багажник. Когда, наконец, нашёл и высунулся из салона, увидел, что оба близнеца стоят у заправки и смотрят на него. Ждут.
        Как быстро у них всё получается…
        - Сейчас, всё возьму, и пойдём.
        Он корил себя за то, что не подумал о пакетах заранее. Надо было дать Вовке и Шмыге, а не тащить всё самому. Теперь вот придётся повозиться.
        Вязкую молочную тишину вдруг нарушил звук мотора. Тошик оглянулся на дорогу, не веря ушам.
        Звук приближался. Мотор. Шуршание колёс. Короткий звуковой сигнал. Хруст гравия.
        Из тумана, разрывая его в клочья, выкатился тёмно-синий «Шевроле», резко повернул к заправке, съехал по петляющей колее и затормозил в нескольких метрах от «Форда».
        Тошик взял Вику за руку и попятился к автозаправке, спиной, не отрывая взгляда от автомобиля.
        Двигатель заглох. Отворилась дверца со стороны водителя.
        Тошик знал, что это за «Шевроле». Папа купил его за два года до того, как ушёл из семьи.
        Лениво разгоняя туман, из авто вышел папа. Или кто-то очень на него похожий. Лицо человека постоянно менялось, будто было слеплено из пластилина, а невидимые пальцы никак не могли решить, какую же форму ему придать. Папа зло ухмылялся.
        - Надо же, - сказал он, - как легко оказалось тебя найти, волчонок. Не думал, что справлюсь.
        Папа достал из оттопыренного кармана большое зелёное яблоко и демонстративно, с громким хрустом, надкусил его. Отворилась вторая дверца автомобиля, и на улицу вывалился ещё один человек - перепуганный, заплаканный, взъерошенный Артём.

2
        Если бы кто-нибудь сказал Тошику, что страх невозможно победить, он бы согласился. Страх не лечится, это не болезнь, от которой приобретается иммунитет. Его нельзя прогнать или вырезать из организма, словно аппендикс. Страх есть всегда. Он затаится где-то в глубине сознания и будет выжидать. Но не исчезнет. Иначе и быть не может, ведь без страха невозможно понять, что делать дальше. Страх помогает соображать, реагировать. Страх подталкивает к совершению самых отважных поступков.
        Поэтому сейчас, чувствуя, как подкашиваются ноги, начинает бешено колотиться сердце, как перехватывает дыхание и темнеет в глазах, Тошик первым делом глубоко вздохнул. Да, страх непобедим. Но важно сделать первый шаг, и тогда…
        - Убирайся. Тебя не звали, - процедил он, после чего взял Вику за плечо и отодвинул себе за спину. Она робко пискнула что-то, но не сопротивлялась.
        За первым шагом следует второй, потом третий - и вот уже страх остаётся где-то позади, уступая место гневу.
        - А то что? - едко спросило существо, похожее одновременно на человека и на зверя, на мертвеца и на призрака. Оно быстро меняло один облик за другим. - Думаешь, в третий раз меня проведёшь, волчонок? Думаешь, если заимел ножичек из Города Спящих, то всё можно? Не бывает так. Один раз у тебя получилось из-за девчонки, второй раз из-за того, что я был слишком занят… о, слишком занят твоей мамой… Как она, кстати? Хорошо выглядит? Ей, наверное, идёт быть пластмассовой куклой.
        К запястьям Зверя были всё ещё приклеены ошметки скотча. На левой половине лица вздулся спелой сливой огромный синяк. Он тоже пульсировал, как и всё лицо, но не исчезал и не менялся.
        - В третий раз тоже получится, - отозвался Тошик, демонстративно засунув левую руку в карман, будто у него там лежал тот самый нож. - Не подходи, слышишь? Хуже будет!
        Голос задрожал, Тошик оглянулся, ища взглядом близнецов. Те безучастно стояли у двери на автозаправку. Это была не их битва, а геройствовать они не собирались.
        Существо проковыляло вдоль папиного автомобиля, сгребло Артёма за шиворот курточки и выставило перед собой. Артем трясся от страха, глаза его были большие-большие, как блюдца, а по лицу размазались слёзы и сопли. А кто бы на его месте не испугался?
        - Давай так, волчонок, пойдём по самому простому пути. Ты отдашь мне мамину сущность, а я отдам тебе этого плаксивого паренька. У него нет магического ножа, он не умеет перемещаться между мирами, да и родители у него самые обыкновенные, сечёшь? За него некому заступиться, кроме тебя. - Зверь открыл пасть, обнажив редкие, но длинные зубы, и откусил ещё один большой кусок от яблока. Сплюнул мякоть с косточками на асфальт. - Туман хороший сегодня, плотный. Я успею добраться до города за пару часов, если решим всё мирно. А, волчонок?
        - Не называй меня волчонком.
        - Почему? Твой отец был волком. Санитаром лесов, топей и гор. Превосходный соперник, скажу я тебе. Он едва не сладил со мной. Заманил в ловушку… у меня чутьё на ловушки, но тут даже я не сразу сообразил… и мы дрались. О, как остервенело твой отец дрался! Как же он не хотел умирать! Но я содрал с него сущность, как пергаментную бумагу, и сожрал всю без остатка. А? Улавливаешь, волчонок?
        - Тошик, не соглашайся ни на что! - внезапно выпалил Артём. - Бегите отсюда. Я как-нибудь… Эта тварюга схватила меня у дома. Вынюхивал, что ли. Заставил рассказать, куда вы поехали. Про автозаправку и туман… Я не мог сопротивляться, понимаешь? Я хотел, но не мог!
        Существо захохотало, а потом когтистой лапой, которая сначала стала обычной человеческой рукой, но тут же обратилась в странную перепончатую кисть, закрыло Артёму рот.
        - Как итог, мы все здесь! - сказало существо каркающим голосом. - И у тебя пока ещё есть выбор. Или я перейду к другому плану. Например, закину вас всех в машину и повезу туда, откуда никто не вернётся. Хотите? Я знаю много таких мест. Где я только не побывал!
        В кармане у Тошика завибрировал телефон. Судя по звукам, прилетело сразу пять или шесть сообщений. Не отрывая взгляда от существа, Тошик достал телефон, положил его на землю и ногой пнул в сторону близнецов.
        - Прочитайте!
        - Зачем? - спросил один из близнецов.
        Второй добавил:
        - Мы простые наблюдатели. Кто-то из вас сегодня пройдёт через дверь с нами. Остальное неважно. Плата получена.
        - Прочитайте! - взмолился Тошик. - Это для вас, я уверен!
        - Так что решил, волчонок? - спросило существо, ухмыляясь разными ртами. На близнецов оно не обращало внимания, не брало в расчёт.
        Изменяющиеся пальцы царапали Артёму губы и подбородок, оставляя на коже кровоточащие извилистые линии.
        А Тошик ничего не решил. Он не мог решить, потому что это был нечестный выбор: на одной стороне друг, на другой - мама. В любом случае проиграешь.
        За его спиной раздались быстрые лёгкие шаги. Тошик крутанулся, увидел, как Вика, оставив его, бежит к телефону. Подняла, протянула одному из близнецов и строго, как могут только шестилетки, сказала:
        - На, читай немедленно! Разве ты не понимаешь?
        Близнец, который с чёлкой налево, несколько секунд смотрел на маленькую девочку, стоящую перед ним. Потом ухмыльнулся, взял телефон и прочитал сообщения.
        - Я теряю терпение, - сказало существо. - Банальная же фраза, ну почему её никто не воспринимает всерьёз? Эй, двое из ларца, ну прочтите уже, и покончим с этим!
        А потом произошло вот что.
        Время как будто ускорилось, создав в воспоминаниях Тошика скачущую картинку, какая бывает при быстрой перемотке видео. Какие-то куски попросту вылетели из головы, а какие-то ярко отпечатались в памяти.
        Например, Тошик чётко запомнил, что сделал Артём. Пользуясь тем, что все отвлеклись на близнецов и телефон, тот со всей силы цапнул существо за запястье зубами и тут же побежал от автомобиля прочь, спотыкаясь, виляя из стороны в сторону, как машина на лопнувшем колесе. Существо завопило. Черты лица стёрлись, будто кто-то провёл по ним ластиком, оставив чёрный овал распахнутого рта. Но это длилось недолго. Спустя секунду или две у существа появилась морда - хищная, страшная, мёртвая. С оскаленными зубами и жёлтыми горящими глазами. Забытый зверь покрылся густой тёмно-рыжей шерстью, увеличился в размерах, грузно рухнул на четыре могучие лапы, проламывая асфальт.
        Потом Тошик запомнил другой эпизод: из-за его спины в сторону существа побежали близнецы. На ходу они сняли с шей красные галстуки и стали размахивать ими наподобие лассо.
        Ещё один эпизод: Вика обнимает его за пояс. Шепчет: «Мне страшно, мне страшно».
        Воздух вокруг дрожит. Туман подобен волнам бескрайнего океана, закрывает макушки деревьев, обнажает вновь, накатывает на серое небо, заправочную станцию, поглощает синюю крышу и старые колонки. В ноздри бьёт запах перегноя и утренней свежести.
        Эпизод: близнецы и Зверь крутятся друг напротив друга. Зверь распахивает пасть и рычит. Жёлтая слюна, похожая на пену, падает к его лапам. Близнецы пытаются набросить на Зверя петли галстуков.
        А потом у одного из близнецов получилось!
        Галстук затянулся, и Зверь взвыл будто от боли, задергался, пытаясь вырваться. Галстук вспыхнул. Языки алого пламени бежали по шерсти Зверя, охватили лохмотья рваной одежды, свисающие с тела, поднялись к морде, проникали под воротник. Второй близнец тоже накинул петлю Зверю на шею и стал затягивать. Зверь затрясся в агонии, но продолжал слепо размахивать большими лапами, разрезая туман когтями. Он горел. Горел и кричал.
        - Мне с-страшно! - сбивчиво повторяла Вика.
        - Подожди немного, скоро всё закончится, - Тошик прижал её крепче к себе.
        Ему хотелось верить, что близнецы справятся со зверем. Пока вроде бы всё к этому и шло…
        А потом он не смог вспомнить большой кусок времени. Виной всему был взрыв. Да, точно. Взрыв, который разметал автозаправку, разорвал туман и обнажил части того мира, который никто не должен был видеть.
        Позже Вика рассказала, что Зверь нашёл в себе силы. Он зацепил лапой одного из близнецов, уронил того на асфальт, потом, извернувшись, сбросил петлю с шеи. Шерсть на Звере горела, но он будто перестал обращать на огонь внимание. Подскочив на задних лапах, он прыгнул на второго близнеца, подмял под себя, прижал крепко и вдруг помчался к дверям заправки. Зверь оставлял за собой след из горящих алым клочьев шерсти и одежды.
        Второй близнец, поднявшись, побежал следом, что-то испуганно крича. За ним почему-то бежал Артём с огрызком яблока в руках. Он, наверное, хотел помочь. Его, очевидно, съедало чувство вины, из-за которого мысли делались мягкими и нерациональными. Вика не знала. Она сказала, что и Тошик, впрочем, тоже хотел броситься на помощь (он не помнил), но Вика крепко держала его за руку и не пускала. Возможно, это и спасло им жизни.
        На середине пути Зверь резко свернул в сторону, подпрыгнул и что есть силы врезался в одну из заправочных колонок. Удар был такой силы, что металлическая колонка вогнулась внутрь, накренилась и лопнула. Следом за ней лопнул и мир вокруг.
        Скорее всего, земля всё ещё хранила бензиновые пары. А может, автозаправка на самом деле работала, но только не для обычных автомобилей. Суть в том, что существо принесло с собой огонь, и раздался взрыв.
        Его Тошик тоже не помнил. Воспоминания походили на дорогу с глубокими выбоинами, где в каждой яме ждала темнота беспамятства.
        Следующий эпизод: очень жарко вокруг, сквозь туман над головой вдруг проглянул краешек солнца, на губах была соль, ветер кружил по бетонной площадке куски синей крыши и пластика. Рядом плачет Вика.
        Он попытался поймать её руку, но не справился с головокружением. Лёг на бок, прислонившись щекой к шершавому бетону. Мысли скакали и растворялись, возникали вновь и причиняли боль.
        Надо бы закрыть глаза и отдохнуть - подумал Тошик.
        И ещё он увидел другой мир (или это была всего лишь изнанка их мира?). Густой чёрный лес, рябое небо и море из мёртвых людей, которые стоят так плотно друг к другу, что не разобрать отдельных лиц.
        После этого Тошик потерял сознание.

3
        Разорванный взрывом туман постепенно отвоёвывал свои позиции обратно. Он затекал в ямы и трещины, окутывал столбы и деревья, подбирался, как хищный зверь, к лежащим у обочины Вике и Тошику.
        Тошик почувствовал его влажное дыхание и открыл глаза. Голова трещала, будто спелый арбуз, но дорога воспоминаний выровнялась, исчезли провалы, мысли снова стали ровными, ясными.
        Неподалёку на корточках сидел один из близнецов. Костюм его обгорел в некоторых местах и покрылся тёмными пятнами. Лицо у близнеца было облеплено серой мокрой пылью, и сквозь неё проступали тонкие губы, выпуклость носа и яркий голубой глаз, левый. Правый оказался прикрыт слегка обгоревшей чёлкой.
        Близнец что-то выискивал на земле. Отчётливо пахло горелым.
        Предчувствие опасности не проходило, Тошик ещё ожидал взрыва или нападения, поскольку память услужливо вычеркнула момент, когда всё закончилось. Однако стало ясно, что нападения точно не будет: от автозаправки мало что осталось. Синяя крыша валялась кусками на земле. Всюду рассыпались осколки кирпичей и стекла. Части стен с выпирающими и изогнутыми арматурами торчали то тут, то там. Пыль не успела осесть, смешивалась с туманом в непонятную мучную массу. Где-то среди этой пыли Тошик разглядел второго близнеца и ещё один силуэт, сидящий на куске бетона. Артём! Точно, Артём.
        Тошик нащупал около себя Вику. Девочка лежала без сознания, но, кажется, была в порядке. Разве что волосы взъерошились, как у чучела. Он потрепал сестру по щеке. Вика громко зевнула, открыла глаза.
        - Мы живы? - спросила она слабым голосом. - Мы выбрались?
        - Наверное… - Тошик посмотрел на близнеца. - Что случилось? Вернее, чем закончилось?
        Близнец несколькими быстрыми движениями разгрёб завал из камней, запустил руку в пыльное облако и что-то вытащил. Показал Тошику обрывок армейской одежды. Сказал:
        - Он развоплотился. Сбежал. Иначе бы мы его поймали и отправили, куда надо.
        - А куда надо?
        Тошик вспомнил, что Ленка написала сообщения близнецам, после чего они и вмешались.
        - В его родной лес, в чащу, откуда выбрался. Забытому Зверю запрещено здесь появляться.
        - Почему же вы сразу не вмешались? - Тошик встал, чувствуя дрожь в ногах. Болезненно прострелило коленку. - Если бы вы оба не стояли и не смотрели, как Зверь меня шантажирует, всё могло бы закончиться иначе.
        Близнец тоже поднялся, стряхивая с обгоревшего пиджака пыль, которая не желала стряхиваться.
        - Мы не лезем ни в какие дела без платы. Это работа, парень, а за работу всегда полагается плата. За что-то меньше, за что-то больше…
        - И какова плата за то, что вы стали сражаться со Зверем?
        - Огромная. Не всем под силу так расплачиваться.
        - Но Ленка смогла, да? Видимо, у неё много денег, кто бы она ни была.
        Близнец ухмыльнулся.
        - Дело не в деньгах, - сказал он. - У неё есть сила проводника, вашей мамы. А значит, она может многое сделать для нас.
        Голова пошла кругом.
        - Откуда у неё сила нашей мамы? - спросил Тошик, оглянувшись на автомобиль, который всё ещё стоял с раскрытым багажником. А ещё с выбитыми стёклами и с огромным куском слипшегося кирпича, хорошенько примявшего капот.
        - Потому что она её дочь, - пожал плечами близнец. - Вы не в курсе, что ли? Откуда вы такие свалились?
        - От лешего с ведьмой… - пробормотал Тошик, сам того не заметив.
        Выходит, Ленка - его родная сестра? Оторва с рюкзачком через плечо, которая кормила парней яблоками и стояла на воротах в футболе? Не может этого быть…
        Но он поверил сразу. Не хотел, но поверил.
        - Прикольно, - сказала Вика. - Теперь у меня есть старшая сестра. Научит меня заплетать косы, а то мама как-то не очень справлялась.
        Она всюду умела находить позитив.
        - И что нам теперь делать? - Тошик посмотрел на близнеца, попытавшись хоть как-то справиться с нахлынувшей информацией. - Как нам добраться до Города Спящих и всех найти?
        - Наш проход закрыт надолго. Недели две или три уйдёт, чтобы восстановить. Так что есть только один вариант - по дороге вдоль тумана, куда поведёт шар из фольги.
        Тошик снова оглянулся на «Форд». Водить он умел, но не очень хорошо. Папа тренировал его во дворах до того, как ушёл из семьи. И мама несколько раз давала прокатиться ночью, вот и весь опыт.
        - Как долго придётся ехать?
        - Как повезёт. - Близнец направился ко второму близнецу и Артёму. - Можно за день управиться, а можно несколько месяцев колесить. У некоторых людей дорога в Город Спящих занимает всю жизнь.
        - Нам надо чтобы быстрее. - Тошик направился за ним.
        - Всем надо, - ответил близнец. - В этом и есть смысл существования.
        Они подошли ближе, и Тошик понял, что с Артёмом что-то не так. Он был слишком бледный, сидел скрючившись, прижимал правой рукой левое плечо. Левая же рука как будто растворялась - сквозь неё проходил свет и пролетали пылинки. То есть Тошик видел руку, но одновременно видел и сквозь неё.
        - Что это?.. Что с тобой?
        - Он тебя не слышит, - ответил второй близнец. - Твой приятель сейчас находится между мирами. Пытается привыкнуть к этому состоянию.
        - Артём умер?
        - Нет, здесь у нас невозможно умереть. Но вот если попытается выбраться в свой мир, то…
        Артём не шевелился, взгляд его упёрся в неприметную точку на земле, среди осколков и обломков. Непонятно было, дышит он вообще или нет.
        Тошик подошёл ближе, хотел дотронуться до друга, но испугался, что от прикосновения тот станет прозрачным целиком.
        - Если я заберу его с собой и привезу в Город? Что будет?
        - Отправится в Омертвевший дом, как все. И дальше, по дороге мертвецов.
        - То есть у Артёма и выбора-то почти нет? Или стать мёртвым, или остаться здесь? - Тошик почувствовал, как на глазах проступили слёзы. - Домой его не вернуть?
        Вика крепко сжала его ладонь.
        - Если хочешь, мы пока оставим его с нами. До конца восстановления. А потом будет видно. Иногда люди душевно регенерируют, возвращаются в своё исходное состояние. Но редко. Я такое всего один раз видел за много-много лет.
        Наверное, это было самое очевидное решение. Тошик понуро кивнул.
        Близнецы побрели вдоль разваленного здания, что-то выискивая среди обломков. Туман вскоре скрыл их силуэты и заглушил звуки. Тошик с Викой остались одни, если не считать неподвижного Артёма.
        - Мы поехали, - сказал Тошик.
        Артём не отреагировал.
        - Я доеду до города как можно быстрее, оживлю маму и попрошу, чтобы она вернула тебя к родителям, - продолжил Тошик сбивчиво. - Ты потерпи, дружище. Главное, потерпи.
        Он развернулся и пошёл к автомобилю. Под ногами скрипели галька и куски развороченного асфальта и бетона. Запах гари наваливался волнами, то отступал, то обострялся. Солнца снова не было видно, да Тошик уже и не был уверен, что видел его. Сплошной туман вокруг.
        Он проверил пакеты в багажнике. Пристегнул Вику на заднем сиденье. Сам убрал с капота кирпичи, вытащил осколки стёкол из окон, сел за руль. На панели над бардачком лежал шарик из фольги, свободный кончик красной нити вытянулся, подрагивая. Показывал на дорогу. Будто не терпелось тронуться в путь.
        На соседнем сиденье лежал нож. Близнецы вернули? Тошик хотел взять его тут же, но не решился. Пусть лежит. Пригодится.
        Провернул ключ. Загорелась панель, по автомобилю прошла дрожь.
        Тошик посмотрел на разрушенную автозаправку, наполовину исчезающую в тумане. Отсюда никого не было видно. Только камни, куски кирпича и крыши, вывернутую оконную раму, искорёженный асфальт.
        Подкралось ощущение, что он больше никогда сюда не вернётся.
        Утопил педаль газа, трогая автомобиль с места. Руль подчинился непривычно тяжело. Сейчас Тошик старался не думать о том, что плохо водит и что ему никогда в жизни не приходилось ездить на большие расстояния. О том, что у него нет прав, документов и денег. О том, что он едет, как в сказке, неведомо куда и неведомо зачем.
        Все мысли Тошик выбросил из головы, сосредоточившись на вождении. Впереди была дорога, и только дорога.
        Часть третья
        Отель того света

1
        Вика заколола в мамины волосы сорванные цветы. Их молочная белизна контрастировала с темнотой редких искусственных волос на пластмассовом черепе.
        Тошик понял, что проспал почти два часа. Кондиционер нагнал холода, было хорошо и лениво. Свет за занавесками будто сделался тяжелее. Солнце уверенно катилось к закату.
        - Я бы перекусила, - сказала Вика. Она сидела перед телевизором и пыталась найти какой-нибудь канал. Везде рябило. Тошик сильно удивился бы, если бы по телевизору здесь что-нибудь показывали. Как бы назывались каналы? «По ту сторону жизни»? «В мире на краю бесконечного моря»?
        Сон, который преследовал Тошика последние две недели, тоже был как вот эта самая рябь. Образы уплывали в мутные воды беспамятства. Было бы замечательно, если бы они никогда оттуда больше не выплывали. Но этого не произойдёт. Появятся - стоит закрыть глаза.
        Самый главный кошмар - Забытый Зверь из маминой книги. Огромный и косолапый, способный принимать облик людей, которых он успел сожрать. Беспощадный и вечно голодный. Он развоплотился, так ведь?
        Однако Тошик знал, что Забытый Зверь идёт по их следу. Возможно, не так быстро, как ему хочется. Возможно, он вообще никогда не найдёт дорогу в Город Спящих, но будет искать всегда и повсюду. Выжидать. Вынюхивать. Стеречь. Расспрашивать прохожих: «Вы случайно не видели этого мальчика?..»
        Кондиционер покашливал холодом, на полу становилось некомфортно лежать. Вика повторила:
        - Пойдём поедим. Хочу суп. Как тебе идея?
        Тошик поднялся, неторопливо подошёл к кровати. Слабый запах духов коснулся ноздрей, смешался с запахом цветов в волосах. Показалось, что мамино лицо как-то изменилось за минувшие два часа. Сделалось глаже, живее. Тошик проверил прикроватную тумбочку, нашёл в ящике только вафельное полотенце и запечатанную в целлофан расчёску. Никаких духов, само собой.
        - У мамы в книге было про это, - сказала Вика. - Чем ближе человек, лишённый сущности, приближается к Омертвевшему дому, тем больше он становится похож на живого. Я тоже маму унюхала. Это её любимые духи. И ещё разные чёрточки на лице появились. Как морщинки, понимаешь? Эх, быстрее бы завтра… А теперь пошли вниз. Тут вроде столовая есть.
        Они прошли по пустынному коридору, мимо однотипных дверей, из-за которых доносились отголоски чужих жизней. Где-то сквозь стены глухо играло радио, знакомая песня, которую Тошик часто слышал дома. Вика стала тихонько подпевать: «Лети, птица, лети, в голубое небо…»
        Она первой спустилась по лестнице в полумрак холла, увидела собственную тень на стене у стойки ресепшена, смастерила пальцами образ чайки и принялась водить ею из стороны в сторону, мурлыкая песню.
        - Жуть, - сказала, поворачиваясь к Тошику. - Помнишь ещё что-нибудь? Папа же учил.
        Папа много чему учил. Тошик рад был бы забыть все эти уроки (хотя бы потому, что каждое воспоминание болезненно проворачивалось в душе ржавым болтом). Но разве можно нарочно вытравить из головы вещи, которые действительно нравились? Которые запоминал с радостью и волнением, чтобы показать отцу, вызвать гордость. Такое не забывается.
        Тошик сплёл пальцы, изображая рядом с «чайкой» тень побольше - что-то похожее на голову оленя.
        - Я пришёл за супом. Дайте мне суп, гороховый, олений, - пробормотал Тошик без особого энтузиазма. Он просто привык время от времени подыгрывать сестре. Вика хихикнула.
        К их тени присоединилась третья, бесформенная, какое-то разлапистое пятно-дерево. Тошик повернулся, увидел справа от лестницы дверь, а возле двери Аду. В полумраке лицо казалось чрезвычайно бледным, а губы и впадины глаз наоборот - чёрными. Ада старалась, но тень у неё всё равно вышла неживая.
        - Кажется, вы не умеете, - сказала Вика. Она перепрыгнула через две нижние ступеньки и приземлилась на деревянные половицы.
        - Сдаюсь, - ответила Ада с улыбкой. - А вы, я вижу, отдохнули? Как вам у нас?
        - Кондиционер работает отлично. Мы хотим есть. У вас есть суп? У вас вообще можно есть?
        Если Вика чего-то хотела, то об этом непременно должен был узнать весь мир.
        - Суп у нас после обеда остался, - отрапортовала Ада, продолжая улыбаться. - Пойдёмте в столовую, организуем. У нас можно безопасно перекусить до наступления тумана, не переживайте.
        - А почему так темно? - Тошик подошёл к большому окну у входных дверей.
        За стеклом, казалось, наступала ночь. Деревья вздрагивали от порывов ветра, ветки метались из стороны в сторону. По двору мотался белый драный пакет, то взмывая в воздух, то падая на землю. Небо - два часа назад голубое и бездонное - стремительно стало серым, наполнилось округлыми рыхлыми тучами.
        - Дождь скоро будет. Морская гроза. Быстрая и неожиданная. Вот её не было, а потом - бац - появилась! Никуда не скрыться. Правда, так же быстро проходит, а следом за ней наступает туман.
        Ада протянула Вике руку, и та доверчиво вложила крохотную свою ладошку в ладонь девушки. Вдвоём они прошли в дверь под лестницей, из которой лился блёкло-жёлтый свет. Тошик последовал за ними.
        - Кофе угостите? - спросил он.
        - У нас нет запрета на кофе для несовершеннолетних. Если только он не с ликёром, - ответила Ада.
        - Странно тут.
        - В гостинице или вообще?
        Столовая оказалась небольшой, но уютной. Вдоль стен стояли столики с диванами. У большого занавешенного окна висел телевизор. За стойкой, облокотившись, стояла женщина лет сорока пяти, в белом чепчике и белом же халате с синим воротником. Из-под чепчика выбивались завитушками тёмно-бордовые волосы.
        - Вообще, - сказал Тошик. - Вы же понимаете, о чём я говорю, да?
        - Конечно понимаю, не дурочка.
        Густо пахло свежей выпечкой - такие запахи способны выветрить из головы какие угодно мысли.
        Вика, отпустив Аду, рванула к стеклянной витрине под стойкой и прилипла к ней носом, разглядывая эклеры, вафельные трубочки, рожки со сгущенкой и разного вида пирожные.
        - Знаете, мне интересно с вами пообщаться, - сказала Ада вполголоса. - Если вы не против. Мне кажется, вам есть что рассказать.
        - С чего вы взяли?
        - Потому что меня предупредили, что вы появитесь тут. Бежите от Забытого Зверя на старом «Форде». Таскаете пакеты с сущностью. Двое потерянных детей.
        Тошику стало не по себе. Между лопатками будто провели сосулькой. Он подумал о ноже в машине. О маме, лежащей на кровати. А ещё о том, что надо бы схватить Вику в охапку и бежать отсюда как можно быстрее. Завести машину, прочь из Рыбацкого или Рыбачьего, как его там… чтобы до дождя успеть доехать до какой-нибудь стоянки дальнобойщиков, пристроиться между грузовиками и радоваться, что вообще выбрались из городка живыми.
        - Кто вас предупредил?
        - Девочка с рюкзаком. Знаете такую? - Ада заговорщицки подмигнула.
        - Конечно, знаем! Это почти наша родная сестра! - выпалила Вика и тут же добавила с интересом: - А у вас кока-кола существует?
        - Существует. Пойдёмте сядем за стол. Пообедаем и пообщаемся как следует. - Ада положила ладонь на плечо Тошику. Улыбнулась. - Не надо меня бояться. Я же говорила, что вы под защитой.
        - Под чьей?
        - Той самой девочки, с рюкзаком. Как вы её зовете? Ленка-пенка, драная коленка?

2
        Суп был густой и с фрикадельками. Тошик давно не ел такого супа - наваристого, сочного, похожего на домашний.
        Вика с наслаждением грызла леденец в форме петушка, на палочке. Такие леденцы Тошик видел в детстве, на праздниках вроде Масленицы.
        А вот Ада не ела ничего. Перед ней на столе поставили маленькую пластиковую бутылку с водой. Ада рассеянно трогала пальцами голубую крышечку, будто размышляла, надо её открывать или нет. Почему-то Тошик решил, что Ада намного старше, чем выглядит. Ей может быть сорок лет, пятьдесят, сто. Может быть, она даже и не человек. Вон Зверь отлично умел притворяться.
        Было слышно, как за окнами взвыл ветер, ударил по стёклам, а потом беспорядочной частой дробью зарядил дождь.
        Ада с хрустом отвинтила крышечку, сделала несколько глотков.
        - Так откуда вы?
        - Из Питера.
        - Долго добирались?
        - Две недели, - ответил Тошик с запинкой. Диалоги у него в последнее время случались только с сестрой. А с остальным миром - короткие, на два три предложения, фразы. Необходимый набор для выживания в социуме. Отвык много разговаривать.
        - Вот столько! - Вика показала два оттопыренных пальца. - Целую вечность в машине. Я в ней, наверное, и умру!
        - Нельзя так говорить, - отрезал Тошик, а Ада усмехнулась.
        - Дети лучше всего умеют быть искренними, - сказала она. - Им не нужно притворяться, чтобы показать эмоцию. Не надо выдавливать её из себя. Если она говорит, что умрёт в этой вашей машине, то так и считает. Две недели на заднем сиденье. С ума сойти. Вы вообще отдыхали в дороге?
        - Несколько раз ночевали в отелях, где просят наличные и не спрашивают про родителей. А в основном останавливались, где придётся, и спали в машине.
        - Нам нельзя надолго задерживаться, - вставила Вика. - Нас преследует Забытый Зверь.
        Тошик поднялся из-за стола и, запустив руки в карманы, прошёл между столиков к окну. Сквозь неплотно задёрнутые шторы была видна улица. Дождь за окном не унимался, раздувал пузыри в лужах. Летний дождь, классический. Ветки деревьев дрожали под его напором. Капли разбивались о вишнёвый «Форд», залетали в салон сквозь выбитые окна. Грязные ручьи воды тянулись из-под колес к стоковым решёткам. Дождя Тошик не видел давно.
        - Что это за город? Он действительно из сказок? Мы ведь приехали куда нужно, раз вы знаете про Ленку и мою маму.
        На улице никого не было видно: ни во дворе гостиницы, ни на участке дороги за открытыми воротами. Но всё равно почему-то казалось, что люди там есть. Или, быть может, не люди, а что-то другое. Прячутся за пеленой дождя и поджидают случайных прохожих, таких, как Тошик и Вика, заезжих в городок по нелепой случайности.
        За две недели Тошик привык испытывать тревогу. Она застряла где-то в горле, как сухая корка хлеба, царапала сознание, не давала расслабиться. Тревога проникала в сны и в реальность, постоянно обозначала своё присутствие, заставляя чаще биться сердце, оглядываться по сторонам, вжимать голову в плечи, сторониться людных мест. Возможно, сейчас тревога взяла бразды в свои руки, и Тошик напрасно вглядывался в размытый пейзаж за окном, ожидая появления… чего-то, не пойми чего.
        Ада сказала:
        - Я встречаю новоприбывших, чтобы ввести их в курс дела. Они все попадают в мою гостиницу и привыкают к новому… существованию. Неважно, как вы сюда попали, важно, что вы сейчас здесь.
        Тошик развернулся.
        - Я постоянно слышу о сказках. Размышляю о них. Не могу выбросить из головы, - сказал он, встретившись с Адой взглядом. - Знаете, как это тяжело? Я в них не верил уже очень давно, лет с семи. Я в то время научился читать, проглатывал одну книгу за другой. Как-то взял с полки мамину книжку, самую первую. «Десять сказок на ночь». Сел на подоконник и начал читать. Все эти сказки мама мне рассказывала, когда я был очень маленький. И я понял, что она их все выдумала. Потому что правду в детских книгах не пишут. Правду не называют сказками. То есть мама брала всё из головы, она ведь писательница! Не знаю, почему мне раньше это не пришло. Может, я по жизни тугодум. Но в тот момент, на подоконнике, всё понял. Страшно разочаровался, даже не дочитал, понёс книгу обратно на полку. Мама спросила, понравилось или нет. А я что-то буркнул, чтобы не огорчать. Все её книги с тех пор казались мне фальшивкой…
        - Но ведь иногда бывает наоборот… - начала Ада, но Тошик остановил её жестом руки.
        Он продолжил:
        - Когда Вика родилась и немного подросла, мама тоже стала рассказывать ей сказки. Те же самые, что и мне. Я их слушал вполуха, не воспринимая близко к сердцу. Глупо было в тринадцать лет сердиться из-за того, что ты верил в дом на краю света, через который проводят мертвецов в их мир, правда? Но потом я заметил, что Вика искренне верит. Как любой ребёнок. Эти сказки… она считала маму феей, которая прилетела в наш мир ради нас, своих детей. Какая-то детская чепуха, оправдывающая родительскую любовь… Но она верила. А я не мог её разочаровать. Это же младшая сестра, блин. И вот когда появилась Ленка-пенка, девочка непонятно откуда, передо мной встал выбор: верить или нет. Встать на сторону Вики или включить взрослый рационализм. На минуту тогда, в кухне, глядя на мёртвую маму и Забытого Зверя, я понял, что нужно решиться. Знаете, что я выбрал?
        Ада несколько раз коротко кивнула.
        - Вы же оба у меня в гостинице, - сказала она. - Я понимаю, что ты выбрал.
        - Тогда вы, должно быть, поймёте, что я сейчас чувствую. Это странное место. Вы тоже странная. Пашка ваш. Омертвевший дом. Где-то здесь, возможно, потерялись мои друзья… Вы сказали, что встречаете людей и всё им рассказываете? Так расскажите.
        - Конечно, - сказала Ада. - Конечно. Вернись, присядь.
        Тошик бросил ещё один взгляд на окно, на дождь, который будто намерился вышибить из земли дух, и вернулся к столику.
        Молодой человек тут же поднёс ему кусок бисквитного пирога. Юноша был бесшумный и аккуратный. Он растворился где-то в глубине отеля, оставив напоследок слабый запах туалетной воды.
        - Все дело в проводнике, - начала Ада. Её тонкие пальцы с неухоженными ломкими ногтями продолжали вертеть полупустую бутылку. - Ваша мама рассказала суть, опустив детали. Проводник, сидящий в доме, показывает дорогу не мертвецам, а тем, кто готовится стать мёртвым. Но мало просто найти нас и отправиться по дороге к смерти. Надо быть уверенным в том, что делаешь. Это очень древняя легенда. Настолько древняя, что двести, триста лет назад люди уже рассказывали о ней, как о полузабытой байке. Потом надумали всякое, про Ягу, избу на границе миров, про путеводителей туда-сюда. Много, много легенд. Но правда одна. Вера беглецов должна быть крепка, а желание - бездонным. Потому что обратной дороги уже не будет.
        Вика взяла Тошика за ладонь, крепко сжала. Забытый недоеденный леденец лежал на блюдечке. Где-то что-то гулко ухнуло и взвыло. Кажется, ветер. Скатерть на столе едва шевельнулась, пошла волнами, как кусочек встревоженного моря.
        - Пока всё это звучит как ещё одна сказка, - сказал Тошик, чтобы немного сбить напряжение. Ему самому было некомфортно.
        - Да. Ваша мама была находчивой женщиной. Знала, как замаскировать правду.
        - Но при этом не могла молчать о городе. Она известная писательница, - добавила Вика. - Её все в моей школе знают. На автографсессию приходило человек триста или даже две тысячи!
        - Я знаю, - кивнула Ада. - Я знаю о вашей маме и о Ленке. Она предупредила, что вы приедете. Мне нужно встретить вас и оберечь до наступления тумана.
        Тошик спросил:
        - А мои друзья? Вовка Зацепин, большой такой, и Шмыга, он носом шмыгает всё время, шутит по-дурацки. Про них что-то знаете?
        - Я всего лишь хозяйка отеля, - сказала Ада. - Почти не выхожу отсюда. Дел, знаете, очень много. Каждый день регистрируются десятки новоприбывших. Каждому надо объяснить, показать, успокоить. Каждого поселить в номере, накормить, спать уложить. Встречаются разные люди. Одни боятся, другие торопятся… Я не смотрю по сторонам. Не задумываюсь. Мне хватает, знаете, жить так, как живётся в городе. А потом как-то раз пришла Ленка и всё рассказала. Велела ждать вас, а когда вы появитесь - защищать сутки, до рассвета. Вот и всё.
        - Где Ленка, вы знаете?
        - Да. Она в доме, как и всегда. Ждёт у моря погоды. Вы увидитесь завтра. А пока покушайте и отдохните. Непогода усиливается, а в непогоду нет ничего лучше, чем отдых.
        Что-то громыхнуло снова, со стороны окна. Зазвенели стекла, всколыхнулись занавески и в тишину столовой ворвался резко нарастающий шум ветра. Замолотил дождь, будто он лил прямо здесь, с потолка. Ветер рванул скатерть, опрокинув бутылку воды, обжёг лицо непривычным холодом.
        Ада вскочила, а за ней Тошик. Оба бросились к разбитому окну. Ада, путаясь в волнующихся занавесках, принялась их запахивать. Под ногами захрустели осколки стекла. Тёплый дождь с радостью принял Тошика в свои объятия, обдал с ног до головы, умыл лицо. Ветер рванул за волосы. Взвыл снова. Тошик увидел за занавесками дыру в окне, ощерившуюся кривыми тонкими осколками, а за окном задний двор отеля, «Форд». А вдалеке, в темноте цвета перезрелой сливы, вырастали от горизонта до неба огромные волны. Казалось, они вот-вот рухнут на город, похоронят домики, дороги, улицы в серой морской пене. Вода переливалась и шла рябью. Дождь ударялся косыми каплями, пронзал в множестве мест, превращал волны в решето.
        А они не падали, только грозно, неотвратимо нависали.
        - Страшное зрелище, правда? - спросила Ада и запахнула шторы. - Наши грозы не для слабонервных. Но есть в этих волнах что-то умиротворяющее. Иногда я смотрю на них и понимаю, какой же, по сути, крохотный мир вокруг. И если я живу в этом крохотном мире, прекрасно себя чувствую и стараюсь что-то сделать, значит, не всё потеряно.
        Было что-то в её словах, несомненно, мудрое, но Тошик не сразу уловил, что именно.

3
        Через несколько минут они снова сидели за столиком в пустом обеденном зале.
        - Я повторю. Всё дело в проводнике, - заговорила Ада под шум дождя. - Много лет назад в вашу маму влюбился леший. Его так называли. На самом деле это было чудище лесное, малосимпатичное в своем истинном обличье. Но оно умело принимать иные формы. Например, обращаться в доброго молодца или в красивого и состоятельного мужчину. Ради вашей мамы он пришёл в Город Спящих и пообещал, что останется здесь навсегда, в том облике, который она захочет. Он каждое туманное утро приходил к Омертвевшему дому, надевая личины, как платья. И раз за разом ваша мама отправляла его восвояси. Но леший был настырный малый, и как-то раз он зашёл в дом, чтобы остаться в нём надолго. Ваша мама влюбилась в созданный им новый образ. Через девять месяцев на свет родилась девочка, которую вы знаете как Ленку. На самом деле её зовут иначе, имя давал отец, выбирая из древних полузабытых лесных имен. Девочка росла и помогала матери по работе. Сопровождала, значит, прибывающих людей по дороге к миру мёртвых. Так продолжалось много лет, пока не случилась беда. Из леса пришли другие чудища, тоже малосимпатичные и при этом не
скрывающие своего обличья. Распугивали людей в городе, разрушали здания, дороги, требовали встречи с лешим. Я тогда маленькая была, родители не выпускали меня из гостиницы. Видела через окно, вот как вы сейчас, как страшные твари громят автомобили, ограды, выкорчёвывают деревья вместе с корнями и швыряют их в море. В общем, леший вышел к ним, чтобы утихомирить. Когда-то давным-давно он что-то натворил в лесу, совершил преступление или пошёл против воли других чудищ. Они набросились на него и утащили обратно в лес, за тридевять земель, куда туман не стелется. Никакие зеркальца, платки или гребешки не помогут…
        Дождь постепенно затих. Свет с улицы растёкся по шторам, пополз по паркету. Ветер шевелил шторы, проникая сквозь разбитое окно. Тошик слушал внимательно, хотя услышанное не укладывалось в голове.
        - Ваша мама ждала мужа много лет, - продолжала Ада. - Но он так и не вернулся. Ходили слухи, что его обратили в чудовище безвозвратно, он потерял память и теперь живёт лесной жизнью, как остальные. Обычные люди стали забывать его, называя просто Зверем. Забытым Зверем. Ленка выросла и однажды решила отправиться в лес, разыскать отца. Она собрала вещи втайне от мамы и убежала из Города Спящих.
        - Как у неё получилось?
        - О, Ленка ещё и не такое может. Видели её рюкзачок? В нём яблоки наливные, шарики из фольги и ещё много чего интересного. А рюкзачок Ленке смастерил её отец. Говорят, такого бездонного рюкзачка нет ни у кого в мире. Им-то она и воспользовалась. Ваша мама места себе не находила несколько дней. Сама хотела сбежать следом… Тогда на помощь ей вызвался охотник на нечисть.
        - Наш папа? - оживилась Вика. Ей вся эта длинная сказка быстро наскучила, пару минут назад она попросила шоколадный торт и лениво ковыряла в нём ложкой.
        Ада кивнула:
        - Да, ваш папа. Он отправился на поиски Ленки. Долго ли, коротко ли искал её, но всё же нашёл и вернул в Омертвевший дом. Ленка же, в свою очередь, рассказала, что нашла в лесу своего отца, но… он уже не был ни человеком, ни чудищем лесным. Его лишили сущности, превратив во что-то без души, тела и разума. Не стало больше Ленкиного отца, одним словом.
        - Дальше мы знаем, - сказал Тошик. - Мама влюбилась в охотника, и он уговорил её уехать из города в наш мир, чтобы зажить обычной жизнью. А Ленка потом разыскала маму, ну и… вот мы здесь все вместе.
        - У сказки нет финала. Потому что сказка пишется сейчас, - ответила Ада. - А вы знаете, что у Ленки после того случая отобрали рюкзак? Она больше не могла уйти из города. Ей пришлось заняться маминой работой, взвалить на себя все взрослые обязанности. Время здесь течёт иначе, оно вольно изменяться и даже обратиться вспять, а значит, Ленка могла провести вечность в Омертвевшем доме.
        - Да-да, я отлично понимаю, зачем она искала маму и просила её вернуться.
        - Нет, не понимаешь, - ответила Ада. - Её отец решил вернуться к жизни. Поговаривают, он сожрал несколько чудищ лесных и высосал их сущности, чтобы набраться сил. А потом Зверь вышел из леса и отправился на поиски тех, кого можно было сожрать ещё. В первую очередь он примчался в наш город с компанией своих лесных чудищ. Снова разгромил тут всё. Наведался в дом. Я сама не видела, но люди рассказывали, что родная дочь встретила его на крыльце и не пустила внутрь. Забытый Зверь ушёл, чтобы вынюхивать, искать, брести по следу твоей матери. Представляете, какую силу он обретёт, сожрав сущность проводника? А Ленка стала искать возможность найти её быстрее Зверя и предупредить. Вот так это было. Так и продолжается.
        Она замолчала. За время рассказа бутылка с водой опустела. Ада вертела в тонких пальцах голубую крышечку.
        Тошик снова не знал, что сказать. От истории сделалось неуютно, тесно внутри полутёмного зала.
        Как же иногда меняются очевидные вещи, обрастают деталями, о которых не задумывался, показываются в ином свете.
        - Дождь ведь закончился, - сказал Тошик. - Можно выйти к машине?
        Ада задумалась на секунду, бросив взгляд на окно.
        - Конечно. Пойдёмте.
        - Только вдвоём.
        - Как скажете, - Ада откинулась на диванчике, с хрустом сминая пустую пластиковую бутылку.
        Вика выбежала из столовой первой, будто накопила в себе неимоверное количество энергии за прошедший час. Тошик в дверях оглянулся. Тревога царапала затылок. Казалось, что за спиной поджидает официант в безупречной одежде - чтобы схватить и не выпустить. Однако же в обеденном зале никого не было, кроме Ады, провожающей их взглядом с дивана.
        Тошик пересёк холл следом за Викой. Помог открыть тяжёлую стеклянную дверь. Сразу же пахнуло головокружительной свежестью, что смешалась с духотой, с жаром, поднимающимся от асфальта и бетонных плит. Ветер был уже не так горяч, чувствовалось, что потихоньку наступает вечер. На юге вообще, а у моря в частности температура с наступлением сумерек падала стремительно. Ещё два часа назад кондиционеры были спасительными оазисами, а сейчас уже хочется надеть носки, отвернуть рукава рубашки, застегнуть пуговицы под горло.
        Тучи расползлись, обнажая кляксы голубого неба - каким оно было совсем недавно. По небу ползли бордовые полосы, следы уходящего солнца. Волн больше не было, только вдалеке на самом горизонте блестела на солнце гладь морской воды.
        Вика уже крутилась вокруг «Форда».
        - Дверь открыта, - сказала она, дёргая за ручку.
        На дверце белели три кривые царапины, будто от ногтей.
        Тошик заглянул в салон, ожидая увидеть выпотрошенный бардачок, выдранный руль или разбитую панель управления. Но всё оказалось не так плохо. Несколько минут он вычерпывал воду, потом сел внутрь, вставил ключи в замок, завел мотор. Машина ожила, заурчала, готовая тронуться в путь немедленно.
        - Ты веришь Аде? - Тошик повернулся к Вике. - Я знаю, что ты всему всегда веришь, в эти свои сказки, фокусы… Но нам надо сейчас определиться, понимаешь? Либо мы верим безоговорочно во всё, что происходит, либо нет.
        - Я знаю, что ты взрослый, тебе сложно, - ответила Вика. - Но ты разве не чувствуешь, что всё по-настоящему?
        - Всякое бывает, сестричка. Ты же в интернете вообще что попало можешь увидеть.
        - Тогда сам решай. Я бы поверила. Но я и в Деда Мороза верю. Мы ведь ничего не потеряем, если дождёмся завтрашнего дня? - продолжила Вика. - Будет туман, мы доедем до дома, занесём маму внутрь, она оживёт, поможет нам найти твоих друзей, а потом мы все вернёмся домой.
        - Всё так просто у тебя выходит.
        - Потому что остальное очень сложно. Пусть нам повезёт хотя бы сейчас!
        Из гостиницы вышла закутавшаяся в плед Ада. Махнула рукой. Вика помахала в ответ.
        - Значит, доверяем? - вполголоса спросил Тошик.
        - Хотя бы один раз. Хотя бы одному человеку, хорошо?
        Ада сказала:
        - Скоро придёт туман. Пойдёмте прогуляемся. Покажу вам город.
        - Что мы там не видели? - буркнул Тошик, но Вика уже вприпрыжку бросилась к Аде.
        Сестра всё для себя решила, а Тошику, похоже, осталось только с ней согласиться. В очередной раз.
        Ночь в Городе Спящих

1
        Туман пришёл незаметно. Только что под ногами была старая тротуарная плитка, вся в трещинах, с пучками рыжей травы, лезущей сквозь щели. А тут уже её затянуло дрожащей молочной дымкой - и дымка эта опутала ноги до щиколоток, всё вокруг застила маревом, наползла на деревья и на траву, подобралась к заборам и к дороге.
        Сразу стало зябко, почувствовалось наступление вечера. Солнце неторопливо ползло за крыши домов, разбрасывая слабые прощальные отсветы. Край рваного горизонта налился тёмно-красным, перезрелым. Засияла над головами первая яркая звёздочка.
        Тошик вспомнил, что такой же точно туман - помимо прочего - видел на рыбалке, куда ездил с отцом несколько лет назад. Пока ехали за город, а потом тряслись по бездорожью в лесу, светило яркое солнце, а на небе не было ни одного облака. Однако же, стоило выбраться на берег озера, стало зябко, хмуро, туман накрыл гладь воды дрожащей рябью, потом выполз на землю, осмелел, налился густотой и влагой. Отец говорил, что в тумане хуже клюёт, потому что чётче слышны любые звуки. Даже осторожный шёпот превращается в заправский рык. Всю рыбу распугать можно…
        Почему-то подумалось, что и в городском тумане лучше не шуметь. Вряд ли здесь кого-то можно напугать, а вот привлечь - запросто.
        Минут десять шли молча. Ада вывела их с узкой улицы на круглую площадь, где стояли, прижимаясь друг к дружке, старенькие магазины. «Продукты», «Молоко», «Книги». Все закрытые и безлюдные. У обочины ржавела автобусная остановка, внутри которой скалились металлические штыри от скамеек. Стоял, покосившись, дорожный знак «СТОП». Асфальт на площади местами вспух, местами густо пророс травой. Жизни на этой площади давно не было.
        Дорога, как по линейке, разрезала площадь насквозь и уходила к горизонту, в сторону заката.
        - Мы куда-то конкретно идём? - спросил Тошик.
        - Просто гуляем. Здесь у нас был центр. Видите? Когда-то давно я каталась на велосипеде по площади. Часами могла кататься. А вон там был киоск, где торговали книгами. Теперь только два железных прута. Сразу за киосками, вон за теми домами у нас была школа. Двухэтажное кирпичное здание. Её разобрали много лет назад. Ничего не осталось, кроме уличного туалета. Запашок тот ещё, я вам скажу.
        - И как здесь живётся?
        - Лично мне с трудом, - ответила Ада. - Не хватает той жизни. Ну, вы понимаете. Вашего мира, где дети растут, идут в школу, потом в университет, потом работают, строят новые школы, открывают новые магазины, рожают новых детей. Здесь ничего этого нет. Мы похожи на мух, которые оказались в паутине. Сначала отчаянно болтались, потом запутались и теперь висим каждый в своём коконе и ждём, когда же придёт паук. А он не приходит. Дети, конечно, рождаются. Люди создают семьи, пытаются развиваться. Но рано или поздно приходит осознание, что городу это не нужно. Его цель - служить временным пристанищем для людей, которые отправились в мир мёртвых. Жизни здесь не место.
        Они обогнули магазины с заколоченными дверями и окнами. Туман поднялся и закрыл нижние ступеньки разбитого крыльца «Почты». Вика расковыряла носком туфли щербатый кусок бордюра, подцепила кусок бетона и пнула его между двух железных столбов. На запустение вокруг она, видимо, внимания не обращала.
        - С ваших слов выходит, что раньше город был другим?
        - Обычный городок на краю моря. Не конец света и уж точно не ночлежка для мертвецов. Никаких оживших чудовищ из сказок или страшилок. Но потом кто-то решил построить здесь Омертвевший дом и дорогу к нему. Никто не знает, почему выбрали именно наш городок. Приглянулся чем-то… Ну и вот, появился дом, к нему проложили дорогу и по ней в туманные сезоны потянулись мертвецы. Теперь это иное место, иной мир, иные правила жизни. Обычные люди, не захотевшие оставаться, давно сбежали. Остались те, кто верил в сказки или был слишком любопытным, чтобы просто так уезжать.
        - А ваши родители верили или были любопытны? - Тошик не хотел спрашивать, но вопрос вырвался сами собой.
        - Им было по двадцать пять лет, они только поженились. Приехали в город по направлению. Папу отправили работать в больницу. Ирония судьбы: он должен был лечить живых людей, которых через полгода после его приезда здесь не осталось. Родители хотели уехать, но потом подумали, что здесь им будет интересно. Тем более, подвернулась гостиница, которой некому было управлять. А мама всегда хотела чем-то таким заниматься. Так и занималась много лет, до самой смерти.
        - То есть вы тоже умираете?
        - Рождаемся, растём, умираем. Но ощущения другие. Не как в вашей жизни. У нас нет страха смерти, нет ощущения прожитых лет. Мы просто существуем, как мухи. Да и время течёт иначе. - Ада остановилась у зелёного забора, краска на котором большей частью облупилась, обнажая ржавчину. За забором поднималась крыша в красной черепице, но больше ничего видно не было. - Это Пашин дом. Он в нём пережидает дожди. Но в основном живёт на пляже, ждёт, когда загорится свет в окнах Омертвевшего дома. Знаете, чем занимается Пашка? Он перевозит на тот свет людей, которые не хотят проходить через Омертвевший дом.
        - Как Харон?
        - Только помельче, - тихонько рассмеялась Ада. - Думает, что делает серьёзную и важную вещь, но на самом деле всем давно известно про его делишки. Ничего противозаконного. Чистое развлечение и иллюзия для тех, кто искренне боится Омертвевшего дома. Зато не скучно.
        - Мы можем к нему зайти? - спросила Вика.
        - Не сегодня. Двери домов закрыты для обычных смертных.
        Втроём они свернули на очередную безликую улицу, тропинки которой заросли кустами крапивы и амброзии, заборы покосились, электрические столбы стояли без проводов. Солнце оказалось за спинами. Три тени слились воедино, вытянулись, поползли по мелкой гальке, которой была устлана тропинка. Вика увидела несколько цветков с белыми бутонами, подбежала к ним. Свернули снова, Тошик узнал место - кафе «Самобранка».
        Изнутри сквозь стеклянные витрины лился свет. Столики были заняты все. За столиками сидели странного вида люди. Сначала Тошик не понял, что в них странного - разве что на уровне подсознания не клеилась картинка, - а потом выхватил взглядом лицо одного из сидевших и всё встало на свои места.
        Люди эти были похожи на мертвецов из фильмов. У одного отсутствовали глаза - вместо них на бледной коже краснели рваные короткие рубцы. Другой светил зубами, улыбался ртом без губ и щёк; улыбка выходила мерзкая. Третий, сидящий спиной, обнажил глубокую рану между лопаток, с ошмётками одежды, свисающими кусочками плоти.
        Тошик поспешно развернул Вику лицом в другую сторону, перевёл взгляд на Аду.
        - Мы как раз вовремя, - сказала Ада, поглядывая на окна кафе. - Аншлаг.
        - Что там? Я не успела посмотреть! - Вика хотела повернуться, но Тошик не позволил. Его пальцы крепко впились в её плечи.
        - Зачем мы сюда пришли?
        - Хочу показать вам, чтобы не осталось сомнений, - сказала Ада. - Это и есть жители нашего города. Те, кто остался здесь. Им нет дороги на ту сторону. Они умирают, но не уходят. Где-то там сидят мои родители тоже. Каждую ночь они приходят в кафе и смотрят телевизор. Или делают вид, что смотрят. Нельзя понять, что у них на уме, узнают ли они кого-нибудь, вспоминают, радуются или злятся. Они как манекены, только из гниющей плоти. Светлана Ионовна кормит их, обтирает, переодевает. Заботится.
        - И что с ними происходит потом? По утрам?
        - Расходятся по своим домам. И сидят там, за запертыми дверьми и занавешенными окнами. Спят.
        - Ну, я же уже поняла, о чём речь! - вновь проворчала Вика, переминаясь с ноги на ногу. - Дайте же посмотреть!
        - Пойдём отсюда, - велел Тошик и повёл Вику к повороту, за заборы.
        Ада оставила их и пошла в кафе. Тошик видел сквозь окно, как она проходит между столиков, задевая ненароком чьи-то руки и обувь. Мертвецы не реагировали. Ада остановилась у одного из столиков. За ним сидели мужчина и женщина, старые на вид, с редкими седыми волосами, торчащими в разные стороны из голых блестящих черепов.
        Потом Тошик зашёл за поворот. Он не хотел смотреть, что будет дальше. Боялся мертвецов.
        Темнело стремительно. Подступала прохлада, тонкая рубашка уже не спасала от внезапно неприятного ветра. Вика развернулась, ткнула кулачком Тошику в бок.
        - Не смей больше так делать! - заявила она. - Я уже взрослая! Я, может быть, тоже хотела увидеть!
        Её крики звонко разносились по улице, поддерживаемые густеющим туманом. Сумерки размазались темнотой. На небе кто-то невидимый щедро, горстями, рассыпал звёзды.
        Тошик не знал, что ответить Вике. Он устал от информации, которая свалилась на него за прошедший день. Устал объяснять сестре, что ей всего шесть, а значит, она почти ничего не поймёт.
        - Почему ты думаешь, что я маленькая? - крикнула Вика в последний раз, потом выдохлась и замолчала. Через несколько секунд спросила тихо: - Эта сказка про мертвецов… и мы в городе, где полно мёртвых, да? Значит ли это, что мама тоже окажется мёртвой и останется здесь навсегда?
        - В сказках разное может быть.
        - Ага, только там нормально ничего не объясняется. Как выжила бабушка Красной Шапочки? Состарилась ли Спящая красавица? Почему Колобка съела именно Лиса, а не кто-то другой? Что мы будем делать, если наша сказка закончится плохо?
        - Будем импровизировать.
        Ему показалось, что где-то заиграла знакомая мелодия. Что-то из старого американского рока, «Лэд Зеппелин» или «Пинк Флойд». Тошик не разбирался. Но зато разбирался папа, и именно эту мелодию он поставил на звонок своего телефона.
        Звук нарастал, гитарные рифы подняли тревогу, Тошик завертелся на месте, вглядываясь в темноту, различил квадратик света неподалёку, бросился к нему.
        Папин телефон, который до этого валялся выключенный в бардачке в автомобиле, сейчас лежал в траве и вибрировал. Его экран был усеян мелкими царапинами, будто кто-то пытался разодрать стекло когтями.
        Откуда он здесь взялся?
        Неизвестный номер. Тишик поднял телефон и смотрел на него, ощущая, как вибрация распространяется от руки по всему телу, доходит до затылка и оседает там частой панической пульсацией.
        Сигнал у телефона Тошик не включал. Он знал про всякие пеленгаторы, маяки и тому подобное, которые помогли бы Забытому Зверю выйти на след. Тошик пользовался только спутником, но почему-то руки не доходили выбросить симку. И вот…
        Звонок прекратился, но спустя секунду начался снова. Тот же номер.
        Подошла Вика, спросила:
        - Почему не выключаешь?
        И Тошик, вынырнув из волн паники, быстро нажал на режим «Полёта», сбрасывая звонок, а потом вдавил кнопку выключения, пока экран не погас.
        Сердце трепыхалось, как испуганная птица. В затылке вибрировало. Перед глазами, как ни моргай, все ещё белел квадратик света.
        - Что у вас случилось? - к ним подошла Ада.
        - Телефон, - выдавил Тошик. - Наверное, кто-то вытащил из машины, пока шёл дождь.
        Вика крепко сжала ладонь Тошика и пробормотала:
        - Хочу обратно в гостиницу. Сейчас же.
        - Ничего не имею против, - ответила Ада. - Погуляли, и хватит. Я тоже, в некотором роде, все дела сделала.
        Назад они шли не через площадь, а очередными улочками, которые слабо освещались редкими фонарями. Лампы светили тускло, свет был похож на густые масляные пятна. В пятнах этих кружилась мошкара. Туман цеплялся за заборы, оседал на вьющихся стеблях хмеля и винограда, холодил лодыжки. Над крышами домов всходила большая оранжевая луна. Наверное, всё это выглядело бы уютно, если бы теперь Тошик не знал, что именно скрывается за заборами, закрытыми дверьми и занавешенными окнами.
        Полутёмная и тихая гостиница показалась крепостью. Зайдя в холл, Тошик, наконец, почувствовал, что успокаивается. Сердце всё ещё колотилось, но не так сильно. Захотелось есть - а это верный признак, что стресс отступает.
        - У вас ужины водятся? - спросил он.
        - Через полтора часа. Подходите в столовую, будет накрыто.
        Ада изобразила руками тень птицы на стене. Покосилась на Вику, будто приглашая подыграть. Но Вика покачала головой и побрела по лестнице на второй этаж, потянув за собой Тошика.
        - Жду вас на ужине! - крикнула Ада вслед.

2
        Вика уснула сразу же.
        Забралась на кровать, свернулась калачиком возле мамы и засопела. Отличный способ бороться со страхом. Тошик не умел так засыпать, тем более часы показывали всего восемь вечера. Кто спит в такую рань?
        Он включил телевизор, хотя понимал, что ничего не найдёт. Несколько секунд переключал каналы, натыкаясь на однотипную рябь. Потом уселся на ковёр у кровати, положил перед собой телефон с расцарапанным стеклом.
        За время путешествия Тошик включал его два или три раза, отчаянно надеясь обнаружить новые сообщения от Ленки-пенки. Верил, что она даст подсказки, как найти Город Спящих. Или просто обнадёжит коротким тёплым приветом. Но Ленка не писала, да и вообще была всё это время не в Сети. Потом Тошик и вовсе решил, что Ленкиного номера больше не существует. Зачем он ей в Городе Мёртвых? А вот звонка от Зверя боялся.
        Интересно, если включить телефон сейчас, обнаружит ли он сообщение об забытого Зверя? Или как его правильно теперь называть? Лешим? Чудищем лесным?
        «Откуда ты такая? - вспомнил он вопрос, который задавали Ленке. И тут же пришёл ответ: - От лешего и ведьмы!»
        В окно что-то стукнуло. Как будто камешек. Тошик повернулся к занавескам, прислушиваясь.
        Ещё один слабый скрежет по стеклу. Коготки мертвецов дотянулись до второго этажа. Им нужна мама, она своя в этом городке, они хотят её забрать.
        Тошик подумал, что ноги его не послушаются, но этого не произошло. Он легко и даже с некоторой бравадой поднялся с пола, подошёл к окну, отдёрнул занавеску. Страх подстёгивал.
        За забором гостиницы в размытом пятне фонарного света стоял папа. Он бы одет в строгий костюм с галстуком. Пиджак застёгнут на верхнюю пуговицу, а низ белой рубашки треугольником выбился над ремнём. За спиной отца недвижными тенями застыли его прислужники - скрюченные уродливые существа, будто состоящие из веток. Лешие.
        Папа смотрел на Тошика и улыбался. Добродушно, как в старые времена, ещё до рождения Вики, когда в семье всё было хорошо, а «долго и счастливо» в их жизни не превратилось просто в «долго». Он помахал рукой, приветствуя сына. Вторую руку прятал за спиной. И это Тошику не нравилось.
        Лицо папы постоянно менялось. Сквозь бледную кожу, покрытую мелкими каплями влаги, проступали черты скуластого человека, какой-то женщины, грубого высеченного из дерева лица, а затем - морда зверя с оскаленными зубами и крохотными жёлтыми глазками.
        Страх больше не пульсировал в затылке. Он растёкся по всему телу, заставил подрагивать кончики пальцев и нижнюю челюсть, взъерошил волосы. Тошик отступил вглубь номера.
        Зверю и его прислужникам ведь ничего не стоит перемахнуть через забор, вломиться в гостиницу, найти номер, открыть дверь и… что они сделают дальше? Зверь закончит то, что начал две недели назад, вот что.
        Щёлк!
        В окошко прилетел камешек, оставив на стекле крохотное пятнышко и несколько мелких трещин. Папа показал, что у него в руке. Горсть камней. Он взял ещё один, замахнулся, кинул. Глухо хрустнуло стекло, рождая новые трещины.
        Тошик с силой задёрнул шторы, бросился прочь из номера, вниз, по ступенькам, в полумрак холла, мимо кадки с фикусом, в столовую. Столкнулся с Адой в дверях и схватил её за локоть, пытаясь взахлёб рассказать о том, что происходит. Слова цеплялись друг за дружку, не желая складываться в предложения.
        - Папа здесь! - выдавил он. - Забытый Зверь! Нашёл нас. Хочет проникнуть, пройти внутрь!
        Щёлк!
        Теперь уже в окно столовой прилетел камешек. Ада вздрогнула от резкого звука, обернулась через плечо, словно пыталась найти взглядом источник. Взяла Тошика за руку и провела по коридору к стойке ресепшена. Подальше от окон.
        - Вы сможете нас защитить? - пробормотал Тошик.
        Он думал о Вике с мамой. О том, что надо защитить их в первую очередь. И ещё о ноже, который остался в гостиничном номере у кровати.
        - В отель Зверь не попадёт. До поры до времени. Но это не значит, что мы сможем сидеть здесь и ждать.
        - Но у вас же есть план на этот случай? Запасная стратегия, что-нибудь ещё?
        - Есть. Конечно, есть.
        В голосе у Ады проскользнул испуг. Или Тошику показалось? Мир вокруг вообще стремительно наполнялся страхом.
        - Стой здесь, я сейчас, - Ада бросилась прочь из столовой.
        Тошик услышал, как с улицы закричал папа:
        - Дети, я так рад, что нашёл вас! Думал, не справлюсь! Особенно после неприятной ситуации на автозаправке! - Ещё один камешек щёлкнул по стеклу. - Ну же, впустите меня. Давайте поговорим, как цивилизованные люди. Мне-то от вас ничего особо не нужно. Отдайте сущность, и я вернусь обратно, откуда пришёл.
        - Ты просто так уходи! - крикнул Тошик, не удержавшись. - Возвращайся в свой сказочный лес, или как там правильно, и оставь нас в покое!
        - Если бы я мог, волчонок, если бы мог…
        Снова щёлкнул камешек. Зверь глухо рассмеялся.
        - У меня другое предложение. Сейчас я зайду в гостиницу, поднимусь на второй этаж, возьму всё, что принадлежит мне, а заодно прихвачу твою мелкую сестрицу и тебя. Идёт? Тебе понравится в лесу, волчонок. Там сказочно, по-настоящему, как в древности. То есть страшно, и никто никогда не выберется.
        Кто-то взял Тошика под локоть. Он едва не вскрикнул от испуга, но увидел, что рядом стоит Ада.
        - Уходим, быстрее, - шепнула она. - Вам нужно будет выбраться из гостиницы, ясно? Поднимайтесь на второй этаж, по коридору прямо до упора. Там увидите выдвижную лестницу на чердак. По ней наверх и сразу налево до овального окна. Через окно - на крышу. И там увидите…
        Она не успела договорить, потому что окно неподалёку лопнуло, наполнив пространство звоном падающих осколков, шорохом занавесок и вихрем ворвавшегося внутрь ветра. А Тошик стоял и смотрел, как в ворохе тяжёлых занавесок, ободранных сверху, с гремящими по полу металлическими кольцами, ворочается что-то большое и тяжелое.
        - Я же говорил, волчонок, моё предложение лучше…
        - Живее! - Ада толкнула Тошика к лестнице.
        По стене вспорхнули тени их силуэтов, как птицы с изломанными крыльями.
        Тошик побежал, спотыкаясь, по ступенькам на второй этаж. Сквозь перила увидел Забытого Зверя, сбрасывающего с себя занавески. В его облике не осталось ничего человеческого. Модный костюм разошёлся по швам, сквозь дыры продиралась грубая чёрная шерсть. Зверь зарычал, распахнув клыкастую пасть, на пол густо закапало слюной.
        Ада преградила ему путь, расставив руки. Со всех сторон бежали молчаливые аккуратные официанты. Они прыгали на зверя, висли на нём, цеплялись за его шерсть, не давали сдвинуться с места.
        От злобного рёва со звоном разлетелись стёкла, срывались занавески.
        Тошик вспомнил рассказ Ады про нашествие чудовищ. Эх, ну почему мама об этом никогда не писала, не предупредила, что делать? Хотя, сейчас и так ясно, что - бежать!
        Тошик в два прыжка оказался на втором этаже. Подбежал к двери номера, запнувшись о мягкий ковёр. Ворвался внутрь. Вика подскочила на кровати, сонно моргая.
        - Что-то случилось?
        Сквозь открытую дверь слышались звон стекла, рёв, чьи-то крики.
        Тошик подхватил пакет с маминой сущностью, беспомощно осмотрел номер. Нет времени, чтобы забрать маму. Придётся оставить её здесь. А ведь мама сейчас совсем-совсем походила на человека. Казалось, дай ей несколько спокойных часов, и она, как спящая красавица после поцелуя принца, откроет глаза. Но не было этих проклятых часов. Даже минут не было, высыпались, словно монетки из разодранного кармана.
        - Надо бежать, быстрее. Папа вернулся, - выпалил Тошик, протягивая Вике руку. - Вернее, Зверь. Или как его там ещё могут называть…
        - Мне страшно, - на всякий случай сообщила Вика, хотя, кажется, она уже устала бояться. Взгляд её был внимательным и спокойным. - Куда бежим на этот раз?
        - На чердак. И оттуда на крышу. Ада сказала, так можно спастись.
        Он не стал говорить, что Ада не успела сообщить, что делать дальше, на крыше. Придётся разбираться на месте.
        Бросив последний взгляд на маму, Тошик вышел в коридор, держа сестру за руку. У центральной лестницы к ним спиной стояла Ада. Вокруг её ног змейкой вился густой тёмный туман. Ада, выставив перед собой руки, смотрела на кого-то внизу. Словно почувствовав чужой взгляд, она обернулась через плечо, подмигнула:
        - С крыши на запад, ориентируйтесь по тропе. Там спуск в самом конце. Вас ждут.
        В этот момент на Аду что-то прыгнуло. Размытая тень, от которой воняло мокрой и палёной шерстью. Ада вскрикнула, запустила руки глубоко внутрь чудовища и резко расставила их в стороны. Тень зарычала, в её шерстистой черноте запрыгали искорки света. Запах палёной шерсти стал сильнее.
        Дальше Тошик смотреть не стал, он побежал по коридору, таща Вику за собой. Пакет бил по бедру в такт бега.
        Вот и окно, горшок с фикусом на полу. Тошик задрал голову, обнаружил квадрат люка наверху и свисающую вниз верёвку с металлическим колечком на конце. Схватился, потянул. За спиной снова закричала Ада. Что-то взорвалось, и мерзкий запах влаги, влажной шерсти, гнили резко ворвался в ноздри.
        Люк в потолке со скрипом открылся. Выдвинулась и опустилась вниз металлическая лестница, покрытая пылью и трепещущими обрывками паутины.
        - Лезь, - подтолкнул Вику в спину Тошик.
        - Там темно! А если там тоже какие-нибудь монстры?
        - Думаешь, я тебя тут одну оставлю? Ни за что! - проворчал Тошик. - Давай, лезь, я сразу за тобой.
        Он бросил нервный взгляд на коридор и увидел, что часть его уже скрылась в темноте, будто резко наступила непроглядная беззвёздная ночь. Ады видно не было. Вообще ничего не было. Темнота эта шевелилась и ползла вперёд, заполняя собой всё, что только можно было заполнить. Вот она коснулась дверного проёма их номера, просочилась через порог - и номер утонул в черноте, как в пролитых чернилах.
        - Ну, чего ждёшь?
        Вика была уже на середине лестницы. Тошик последовал за ней. Через несколько секунд они оказались уже в другой темноте - пыльной, душноватой, но хотя бы не такой густой.
        Чердак был огромен, со множеством деревянных перекрытий, косых потолков и толстенных балок. Серыми точками светились окна. Тошик заморгал, привыкая к полумраку.
        - Куда дальше-то? - пискнула Вика и тихонько чихнула.
        - Налево, к овальному окну, так… Туда!
        Овальное окно выделялось на фоне остальных большим размером, его было легко заметить. Других похожих поблизости вроде бы не было.
        Внизу в коридоре снова что-то ухнуло, зарычало. Большая сутулая тень легла на ковёр. В испуге Тошик потянул за верёвку, стал поднимать лестницу наверх. Ему показалось, что вот-вот, прямо сейчас когтистая лапа ухватиться за алюминиевые ступеньки и потащит лестницу обратно, но этого не произошло. Лестница, грохоча, сложилась. Тошик потянул на себя дверцу люка и захлопнул её так, чтобы верёвка оказалась зажата изнутри. Может быть, это задержит Зверя на несколько минут.
        Сразу стало тихо.
        - Смотри! - шепнула Вика, указывая куда-то в сторону.
        Тошик протёр глаза от пыли и различил какие-то предметы, лежащие на полу. Сразу понял, что один из предметов - детская лошадка с торчащими из головы держалками для рук. Рядом с ней лежал большой плюшевый мишка - размером больше Вики. Он был старый и потрепанный. Пуговицы-глаза покрылись толстым слоем пыли, которую некому было стереть… А потом из полумрака словно выступили для обзора и другие предметы - детские игрушки, сваленные в кучи то тут, то там, прячущиеся за балками и перекрытиями. Машинки, солдатики, детские столики, доски для рисования, кубики, железные дороги и паровозы… много чего. Убранные и забытые навсегда.
        - Что это такое? - пробормотала Вика. - Откуда это?
        - Может быть, это игрушки детей, которые приходили в Город Спящих, но не могли взять их с собой дальше. - Тошик запнулся, не зная, как объяснить точнее.
        Но Вика, шестилетняя маленькая Вика, подсказала ответ сама.
        - Потому что после смерти ты ничего не можешь с собой забрать, - шепнула она, крепко сжимая пальцы Тошика. - После смерти ничего не остаётся, кроме воспоминаний о человеке. Его вещи лежат вот так, забытые, на чердаках. Мою Ляльку, наверное, так же сюда положат.
        - Не бери в голову, мы выберемся отсюда все вместе. Ты, я и мама. И Лялька твоя тоже. Пойдём.
        Они направились к окну, огибая сваленные игрушки, паутину, перелезая через пыльные перекладины. У окна на каменном выступе стоял пластмассовый солдатик с автоматом наперевес, будто охранял. Тошик взял его, сдул пыль, сунул в карман. Служба подошла к концу, дружище.
        За окном растянулась черепичная крыша, заканчивающаяся широкой кирпичной трубой. Тошик провернул ручку, открыл. С улицы дыхнуло жарким солёным воздухом, мгновенно высушившим пот на лбу и щеках. Где-то недалеко шумели невидимые волны.
        А как красиво было вокруг! На мгновение захватило дыхание от простора, раскинувшегося под ногами. Город Спящих тонул в тумане и зелени. Разбегались в стороны покатые крыши домов, упирались в облака высокие шпили. Огромные кипарисы и каштаны мягко шевелились на ветру. И вокруг города - куда ни глянь - раскинулось бесконечное море.
        - Какая красота! - выдохнула Вика, выглядывающая из-за спины Тошика. - Вот бы искупаться сейчас, да?
        В темноте чердака с силой громыхнуло, на голову Тошику посыпалась пыль. Надо поторопиться!
        Тошик перелез через подоконник, ступил на черепицу, ожидая, что под его весом она проломится. Но этого, конечно, не произошло. И куда теперь? На запад, ориентируясь на тропу. К трубе? Неуверенно сделал несколько шагов. Черепица глухо поскрипывала. Тошик не боялся высоты, много раз лазил по крышам гаражей и недостроенных многоэтажек, которых в их районе было как грибов после дождя. Но сейчас, глядя на низенький город, туман, море, он испугался. Слишком много ответственности свалилось на его плечи. Это вам не в прятки играть с одноклассниками. Жизнь мамы на кону. Жизнь многих людей, в конце концов…
        Вика пробежала мимо него, ловко размахивая руками. Добралась до кирпичной трубы, обошла её и радостно крикнула:
        - Тут лестница! Давай сюда, не трусь!
        - Я и не трушу, - буркнул Тошик.
        Лестница оказалась металлической, влажной. Её конец исчезал в тумане, невозможно было понять, что находится внизу - море, улица, бездна.
        Из овального окна чердака хлынула непроглядная чернота. Удушливо-жаркий воздух задрожал от очередного рыка Забытого Зверя. Тошик заторопился, начал спускаться первым. Подошвы звонко выстукивали по скользким ступенькам. Вика наседала сверху, тоже торопилась.
        - Я видела его, - шепнула она. - Вскочил на крышу. Мохнатый, страшный… Он нас съест, если догонит!
        Если бы съел… Пакет с маминой сущностью стукнулся о ступеньку. Светящиеся шарики глухо перекатились внутри.
        Туман рассеивался по мере того, как они спускались ниже. Довольно быстро Тошик разглядел под ногами бетонный пол с проросшими сквозь трещины кустиками. Спрыгнул, помог спуститься Вике.
        - Куда теперь? - сердце колотилось.
        Огляделся. С трёх сторон обступили старые домики: забитые двери, ставни на окнах, потрескавшаяся черепица и шифер. Слева тянулась прямая, как линейка, бетонная тропинка, исчезающая в тумане.
        Очередной рёв зверя с крыши заставил вздрогнуть.
        - На тропинку! - шепнула Вика.
        - Это самое очевидное. Он побежит за нами. Надо прятаться. В дома или ещё куда-нибудь… - Тошик до боли закусил губу. Взъерошил волосы. Думай, думай! Не зря же Ада отправила сюда.
        Вдруг из темноты выскользнула тень. Не звериная - другая. Тошик не успел среагировать, а перед ним уже вырос радостно улыбающийся Пашка.
        - Какая встреча! - шепнул он. - Проходил тут мимо, дай, думаю, загляну на угол трёх домов… Ладно, шучу. Я за вами, девочки и мальчики, дуйте за мной, если не хотите попасть на зуб Зверю. У него, говорят, отличный нюх и прекрасное зрение в тумане. Поэтому надо торопиться… и заметать следы.
        Последнюю фразу Пашка сказал, выуживая из кармана джинсов стеклянный пузырёк. Отковырнул зубами крышечку, стал разливать вокруг металлической лестницы вязкую коричневую жидкость. В ноздри Тошику ударил едкий, мерзкий запах. Вика поморщилась и поспешила отбежать подальше.
        - Да, да, ребят, надо отойти, - кивнул Пашка. Сам он предварительно прижал к носу сгиб локтя. За несколько секунд опустошив пузырёк, он отшвырнул его и кивнул на бетонную тропинку: - Нам туда. Следуйте за мной, и будет вам счастье.

3
        Когда они уже свернули с тропинки на мягкую упругую землю, покрытую молодой травой, где-то за их спинами из тумана вырвался протяжный крик. Кричал человек, не Зверь, но Пашка всё равно сказал, что это оно, чудище лесное, напоролось на засаду и улепётывает теперь куда глаза глядят.
        - Настоящей древесной смолы Зверь не любит, - вещал Пашка вполголоса. - Потому что эта кровь его сородичей. Сбивает с толку прилично. Ну а я туда ещё нашатыря и йода капнул, для терпкости.
        - А куда мы идём? - спросил Тошик.
        Слева и справа тянулись заброшенные с виду домики, укрытые наполовину туманом. Вились тропинки, по обочинам которых росли высокие дикие кусты и бурьян. Дорога сузилась, превратилась в песчаную колею. Хотя вдалеке сквозь туман выглядывали пятиэтажные дома, крыши которых были утыканы антеннами, всё равно создавалось ощущение, что вокруг уже не город, а деревня.
        - Тут недалеко, за поворотом есть местечко, переждём там немного, отдохнём. И потом ко мне. Да не бойтесь, по дороге всё расскажу. Мы же знали о вашем приезде, готовились. Ада успела рассказать?
        - Кое-что успела.
        - Вот-вот. Короче, Зверь за вами ехал по пятам. Давно вас выследил, судя по всему, и ждал, когда вы приведёте его в город Спящих.
        - Но ведь он же приходил сюда раньше.
        - С тех пор дороги несколько раз менялись. Да и яблок ему больше никто не давал… А тут вы, подвернулись удачно. Ваша машина для него как клубок ниток. Но не вините себя. Я бы тоже ни за что не догадался.
        Пашка улыбнулся, сверкнув белыми зубами на загоревшем веснушчатом лице, перепрыгнул через неглубокий овраг и зашёл по пояс в рыжую траву. Трава оказалась едкой и колючей, как крапива. Кусала за обнажённые участки кожи, но Пашка шёл сквозь неё, с хрустом раздвигая стебли в стороны, как ледокол. Вика пристроилась сразу за ним.
        В какой-то момент трава расступилась, открывая земляной изгиб, и через несколько метров впереди Тошик увидел высокие и густые заросли рогоза. Чёрные початки шевелились на ветру, издавая тихий шелестящий звук. Его легко можно было спутать с шумом волн.
        Много лет назад Тошик гулял в зарослях рогоза на болотах, когда они с отцом ездили в очередное путешествие. Это была долгая трёхдневная поездка, полная комаров, ягод, грибов, жаренных на костре, и костлявых окуней. Он помнил шелест этих коричневатых початков, потому что засыпал под него в палатке каждую ночь, один, зная, что отец сидит на берегу болотистого озера с удочкой наперевес и поджидает рыбу.
        Пашка, не сбавляя шага, раздвинул толстые корневища локтями и углубился в рогоз, который был выше его на две головы. Для Вики, наверное, эти заросли казались лесом. Ещё минут пять они брели, окружённые зарослями со всех сторон. Свету уже не хватало сил дотянуться сюда, поэтому к туману на земле прибавились зелёный полумрак и прохлада. Вообще-то в такой среде должны были ещё и комары водиться, но, должно быть, этот город они предпочитали облетать.
        - Долго ещё? - спросила Вика. Она зацепилась за торчащий корень и едва не упала.
        - Куда мы вообще идём? - добавил Тошик.
        Пашка не ответил. Рогоз поредел, а через несколько шагов и вовсе остался позади. Тошик увидел перед собой пляж, окружённый с двух сторон зарослями. А из свободного песчаного полукруга, метра на три в радиусе, расползалось и делалось бесконечным море.
        Ленивые вечерние волны накатывали на песок. Вдалеке медленно садилось багровое солнце, разбрасывающее по воде брызги света. Тени от рогоза исполосовали тёплый песок, будто собирались играть в крестики-нолики. Чуть левее от того места, где они вышли, лежала на боку деревянная лодка, наполовину вытащенная на берег. Днище её было покрыто влажными водорослями.
        Теперь уже шум волн и шелест рогоза слились в единый убаюкивающий звук.
        - Всё, сидим и ждём. - Пашка рухнул на землю, скрестив ноги.
        - Кого? - Тошик тоже сел. А ведь удобно - теперь их просто так никто не увидит. Надёжно скрыты за высокой травой.
        - Друзей твоих надо дождаться, кого же ещё, - усмехнулся Пашка. - Да не вскакивай, не суетись, дружище! Ах, да, и ещё. Вика, держи, как просила.
        Он запустил руку в песок, поискал что-то и вытащил запотевшую банку кока-колы. Протянул девочке. Вика чуть не запищала от радости, тут же открыла её и принялась жадно пить.
        Тошик же не мог усидеть на месте. В груди радостно заколотилось сердце. Сквозь туман и траву никого, конечно, видно не было. Но всё же! Друзья! Рядом!
        - Как далеко? Почему они не с тобой?
        - Сядь и отдохни, я же говорю. Подождать надо. Мы всё продумали. - Пашка лёг ногами к морю, сощурился, разглядывая солнце. - Зверь за вами следил, а ещё прихвостни его, если ты не заметил. Деревяшки такие, лешие да лихи одноглазые. Теперь подумай, дали бы они тебе завтра с утра добраться до Омертвевшего дома?
        Тошик покачал головой. Очень хотелось вскочить снова и выглядывать друзей. Как же он соскучился по ним за две недели. Будто вечность прошла, а за ней ещё одна.
        - Вот именно. Мы думали, он завтра с утра нападёт, часов в пять, когда морское солнце ещё не сильно печёт, а вы спите и видите сны. Но Зверь не удержался, а нам это только на руку. Мы с Адой договорились, что как только Зверь появится - она вызывает меня и твоих парней. Прикольные, кстати, только болтливые очень. Особенно здоровый, Вовка. У него историй про школу хоть на бутерброды намазывай по утрам… Так вот, вам надо было бежать на чердак, отвлекать Зверя. А ребята твои в этот момент там, в гостинице, ждали удачного момента, чтобы спокойно доделать дела.
        - Какие дела? - не понял Тошик.
        - Маму твою вытащить, какие же ещё? - высокие стебли рогоза раздвинулись с сухим треском, и на берег вывалился Вовка Зацепин собственной персоной.
        Он был загоревший до коричневого цвета, с выцветшими бровями и волосами, а глаза сверкали голубыми каплями даже в закатном свете. Вовка держал в руках три пакета с цветными лентами.
        - Вовка! - теперь уже Тошик не удержался, подбежал к другу, обнял.
        Из-за Вовкиной спины вышел Шмыга, тоже с пакетами, тоже загоревший до безобразия, тоже белобровый и улыбающийся в тридцать два зуба.
        - Ребят, вы присядьте, ещё не так темно, как хотелось бы, - посоветовал Пашка, улыбаясь вместе со всеми. Видимо, это было заразно.
        Они все уселись в кружок, даже Вика, не расстающаяся с банкой колы.
        - Как же, ребята… Откуда… Расскажите! - бормотал Тошик.
        - Да чего рассказывать, - махнул рукой Вовка. - Дело нехитрое. Мы же переместились нормально в город, оказались на его окраине. Ждали вас почти полдня под этим солнцем, чуть с ума не сошли. Потом пошли искать Ленку.
        - Мы ж все сказки читали, - вставил Шмыга. - Омертвевший дом знаем. Ну, короче, шли и шли по дороге, а пришли к гостинице. Снова пошли по дороге, снова оказались у гостиницы. А в неё страшно заходить, мало ли. Дождались ночи, решили где-нибудь переночевать. Надеялись, вдруг ты придёшь за нами. А тут туман вокруг, звёзд на небе миллиард - у нас такого в городе никогда не было. Какие-то люди стали ходить по улицам.
        - Мы со Шмыгой смотрим - форменные мертвецы. В домах, в ресторанах, изображают обычную жизнь, а выглядят, как зомби из фильмов. Страху натерпелись на сто лет вперёд… - Вовка Зацепин перевёл дух. - Короче, потом за нами Ленка пришла и отвела к Пашке. Велела у него сидеть, не высовываться и ждать вашего приезда. Рассказала, что произошло на заправке. Говорит, видела вас. Она всё видит в этом своём доме.
        - Больше ничего не говорила? - спросил Тошик.
        - Про то, что она наша сестра по маме! - вставила Вика. - Представляете? У меня есть старшая сестра, которая к тому же ещё и ведьма.
        - Ну, положим, не совсем ведьма…
        - Рассказывала, рассказывала, - успокоил Вовка. - Она к нам три раза приходила и много чего поведала. Про Забытого Зверя, про Аду и Пашку, про других жителей города. И про то, что вас надо будет спасать вместе с вашей мамой. Без дела не сидели.
        Шмыга указал на пакеты.
        - Надеюсь, ничего не забыли, - сказал он. - А то смешно выйдет, мама не горюй.
        Тошик сосчитал. Вроде бы все пакеты были на месте. Плюс сущность в отдельном - лежал у его ног.
        - Значит, пока мы бегали от Зверя по чердаку, вы сидели где-то в гостинице и ждали, пока он и его прихвостни уйдут?
        - Ага. Неподалёку притаились, как шпионы. Потом спокойненько вышли, собрали и сюда дунули по тропинкам. Зверь где-то бегает, вас вынюхивает.
        - А как же Ада?
        Теперь уже ответил Пашка.
        - С ней ничего плохого не произойдёт, - голос его звучал серьёзно, но успокаивающе. - Местных нельзя убить. Возможно, несколько дней уйдёт на то, чтобы залечить раны, которые нанёс Зверь… Но она знала, на что шла. Отважная девушка.
        - Теперь твоя очередь рассказывать, - произнес Вовка. - Как добрались? Где Артёма потеряли? С ним всё в порядке?
        - Вы же ничего не знаете… - вдруг вспомнил Тошик, и на душе стало тоскливо. - Ребята, мне столько всего вам надо поведать!
        И он начал рассказывать обо всём, начиная с того момента, как на автозаправку подъехала машина его отца, внутри которой сидели Зверь и Артём. Друзья слушали внимательно, иногда комментировали, а под конец Вовка от волнения поднялся и стал нарезать круги по песочному пятачку пляжа.
        - Артём не виноват! Тут бы любой растерялся! - рассуждал он. - Надо будет его вытащить оттуда. Каким-нибудь образом. Вернуть к нам, к родителям.
        - И как ты это сделаешь, интересно? - спросил Шмыга.
        - Ещё не знаю. Яблоко ему дадим или ещё что. Ленка вон вытащит из своего рюкзачка, справится.
        - Мы постараемся, Вовка, обязательно, - сказал Тошик. - Тут даже обсуждать нечего.
        Пашка посмотрел на темнеющее небо, по которому рассыпались яркие звезды. Поднялся, осмотрел местность.
        - А вот теперь пора. Загружайтесь в лодку, друзья. Ночевать будем.
        - То есть как - ночевать? - удивилась Вика. - Прямо там?
        - Посреди моря, как в сказках. Это единственное сейчас место в городе, куда Зверь не доберётся. А он за ночь прочешет всё, уж поверьте. Я видел.
        - Мы переждём в лодке ночь, а потом с первым туманом приплывём к Омертвевшему дому, - вставил Шмыга. - Вы ведь ещё человеческим духом пахнете, ждать придётся.
        - А вы, что ли, не пахнете?
        - Мы уже всё, перепахли. А теперь, видишь, загар от макушки до пяток. Как в броне. - Шмыга рассмеялся и вытер нос. Шмыгать в броне он не перестал.
        Вчетвером они быстро перенесли пакеты в лодку. Вика сразу же забралась на нос, уселась на лавочке и пила кока-колу, наблюдая за друзьями.
        Ночь окутала берег. Рогоз обратился в тени и тихо шелестел початками на ветру.
        Последним в лодку забрался Пашка, достал вёсла и оттолкнулся ими от влажного песка. Лодка, мягко покачиваясь на волнах, стала удаляться от берега. Кусты расступились, море сделалось широким, бескрайним.
        Тошик оглянулся. За зарослями рогоза поднимались крыши домов, а ещё дальше - высокий шпиль колокольни, квадратные пятиэтажные панельки, в окнах которых - во всех без исключения - горел свет.
        Туман стелился тонкой дымкой над водой. Пашка неторопливо поднимал и опускал вёсла.
        - Как на природу выбрались, - пробормотал Вовка Зацепин, сладостно поёжившись. - Эх, удочек не хватает, шашлычков.
        - Ага, прямо в лодке. Мангал, костёр, все дела, - хихикнул Шмыга.
        Как же Тошику не хватало этих разговоров…
        - Ребят, где вы так загорели? - спросил он. - Я тоже хочу.
        - Вот разберёмся с делами, мы тебе такой пляж покажем, закачаешься! - пообещал Вовка. - Два-три дня, и станешь бронзовым, как статуя.
        - Какая статуя?
        - Любая! Античная, или как там их. Короче, бронзовый и красивый.
        - Я не хочу два-три дня, - неожиданно сказала Вика. - Я хочу с мамой домой. Обратно, в садик. Меня Инга и Светлана Викторовна ждут. Игрушки… В кровать свою хочу, а не в машине на заднем сиденье спать.
        Шмыга вытер нос тыльной стороной ладони.
        - Вообще-то, мелкая права, - сказал он. - Я тоже по родителям соскучился ужасно. Мне вчера мама приснилась. Причём, я сижу за столом, пишу изложение и - бац! - сразу три ошибки в слове «канделябр». А мама за спиной стоит, смотрит. Говорит мне: «Ну всё, теперь из города своего дурацкого точно не выберешься». А я заплакал, как дурачок, говорю: «Мама, мамочка, я исправлю, я этот проклятый канделябр сто раз напишу, лишь бы к тебе приехать обратно». И стал писать. Раз двадцать написал, потом надоело и проснулся.
        - Так вот почему ты возился в койке полночи, - хмыкнул Вовка. - Всю романтику мне испортил. Конечно, скучаем, а как же без этого? Каждый день думаю, как они там. Ищут нас, наверное, до сих пор. Батя точно сдаваться не будет, весь город перевернёт.
        - Наш бы тоже не сдавался! - с вызовом сообщила Вика. - Он знаете кто был? Охотник на нечисть, вот кто!
        - И где он сейчас? - спросил Шмыга, потом ойкнул и зажал себе рот обеими руками разом.
        Тошик снова посмотрел на берег. Сказал:
        - Зверь сожрал его сущность, а я не знаю, что это значит. Может быть, отец живой, в образе одного из этих лесовиков. А может, его уже давно нет даже в мире мёртвых. - Он покосился на Пашку, но тот просто молча грёб, глядя перед собой.
        Видимо, ответы на такие вопросы мало кто знал.
        - Короче, Тошик загорит, и сразу домой, - подытожил Вовка Зацепин.
        - Если, конечно, завтра всё получится.
        - Отставить дурные мысли! Капитан, лево руля! Куда мы вообще плывём?
        Лодка уходила налево от того места, где они дожидались наступления ночи. Рогоз сменился извилистой береговой линией с редкими деревьями и кустами.
        - Подальше, - коротко сказал Пашка. - Чтоб наверняка.
        Омертвевший дом

1
        Тошик проснулся рано, едва рассвело.
        Спать в лодке было непривычно и неудобно. Ребята кое-как скрючились в центре, закинув ноги на лавки. Вика лежала посередине, Тошик обнимал её, отдавая тепло. Рядом наваливался Вовка Зацепин, который, вдобавок, ворочался и похрапывал во сне.
        Всю ночь беспокоили плеск волн и крики птиц. Казалось, кричит кто-то ещё, Тошик то и дело просыпался, смотрел в звёздное небо и гадал, где они плывут сейчас - около берега, в открытом море или в неизвестном пространстве между мирами, куда обычным людям хода нет.
        Перед рассветом похолодало, туман стал гуще, и появившееся солнце больше всего походило на кляксу молочного цвета в ореоле серости.
        Тошик попробовал сесть, чтобы никого не разбудить. Обнаружил Пашку, который примостился на носу лодки, свесив ноги в воду, и размышлял о чём-то своём. Заметив Тошика, Пашка улыбнулся, подмигнул:
        - Готов к труду и обороне?
        - Всегда готов, - отчеканил шёпотом Тошик.
        Где-то в глубине души натянулась тонкая нить тревоги. Вот он - конец пути. Финал истории. Две недели путешествия, и осталось совсем чуть-чуть.
        Что будет потом? Непонятно. Но и думать об этом рано. Надо бы дело сначала завершить…
        Лодка качнулась, это проснулся и сел Вовка Зацепин, сонно потирающий глаза.
        - Уже пора? - спросил он. - Пожрать нет ничего случайно? Эх, где Ленкин бездонный рюкзак? Я бы сейчас не отказался от яблока или бутерброда.
        - На месте поешь, как управимся, - ответил Пашка, ловко спускаясь к середине лодки. Он поднял вёсла, опустил их в густой туман.
        Вокруг вообще был только туман - ни берега, ничего другого ещё видно не было.
        - Значит, слушайте. Если всё пойдёт хорошо, на берегу с обратной стороны Омертвевшего дома нас встретит Лена. Вашу маму нужно будет перенести внутрь и дождаться, пока Лена закончит метаморфозу, то есть вернёт сущность. Тогда вы сможете вернуться домой, а Зверю придётся убраться обратно в лес.
        - А если не будет хорошо? - спросил Вовка.
        Пашка пожал плечами:
        - Город выстоит, он и не такое переживал. Что будет с вами? Не знаю. Если Зверю удастся завладеть сущностью проводника, он сможет делать всё, что угодно, как в мире живых, так и в мире мёртвых. В любом случае, у нас всего одна попытка, верно?
        - Как в маминых книжках, - пробормотала Вика. Она уже проснулась, но всё ещё лежала между лавок на дне лодки, подсунув под голову один из пакетов. - У неё добро всегда побеждало, кстати.
        - Ну вот и у нас победит, - сказал Пашка.
        К тому моменту как из тумана выплыл краешек каменистого берега, проснулся и Шмыга. Сидели в тишине, каждый думая о своём. Разве что Вовка несколько раз жаловался, что не прихватил еды. Без завтрака ему, видать, было тяжело.
        Берег разрастался вширь, стали видны редкие рыжие кустарники, белые от солнца коряги, камни, сухие водоросли, выброшенные на берег. Появились очертания деревянного забора и овал каменного колодца у ворот. Туман не просачивался за забор, оседал в траве, и поэтому за ним метрах в пяти был хорошо виден покосившийся Омертвевший дом. Его сложно было с чем-то спутать. Труба тянулась в небо. Стены затянуло хмелем.
        Когда подплыли совсем близко, Пашка спрыгнул в воду, потащил лодку к берегу. А тут вдруг из тумана вышла Ленка собственной персоной, босая, в закатанных до колен джинсах и в белой футболке. Забежала в море, стала помогать Пашке.
        Вовка и Шмыга тоже спрыгнули, Тошик следом за ними. Дружной компанией быстро затащили лодку носом на берег.
        Ленка вытерла с лица капли морской воды, уставилась на Тошика, улыбаясь.
        - Вижу, живы-здоровы. Как же я рада вас видеть! Впрочем, не сомневалась, что доберётесь.
        На носу лодки показалась крохотная Вика, держащая в руках пакет с маминой сущностью.
        - Лена, почему ты не рассказала сразу, что ты наша сестра? - спросила Вика, насупившись. - Обманывать, между прочим, нехорошо!
        - О, прости меня пожалуйста, дорогая, - Ленка-пенка тоже насупилась, но не серьёзно. - Как старшая сестра, обещаю больше никогда тебе не врать.
        - По рукам! - легко согласилась Вика. - А теперь помогите мне кто-нибудь слезть.
        Пашка ловко взял её под мышки, усадил себе на плечи, после чего, подхватив со дна лодки два пакета, направился к дому.
        Остальные тоже разобрали пакеты. Тошик взял самый большой, с маминой пластмассовой головой. Зелёная ленточка развевалась на ветру.
        - Скажи честно, всё получится? - спросил он у Ленки.
        Та пожала плечами:
        - Если бы знала, решила бы вопрос ещё две недели назад. Но ты веришь в хорошее?
        - Поздно уже во что-то верить, - буркнул Тошик.
        Они пошли к дому по жёсткому каменистому песку. Забор, как оказалось, местами сгнил и повалился, а местами его попросту не было. Кое-где сквозь рыхлую чёрную землю проступали разбитые куски плит и кирпича. Туман остался за забором, а впереди был дом, старый, казавшийся заброшенным и неухоженным.
        - Внутри так же жутко, как и снаружи? - Тошик кивнул на ставни, которые были забиты старыми досками крест-накрест.
        - А мы сейчас зайдём, и увидишь.
        Обогнули дом и оказались во дворе. Забора здесь тоже не было, так, дряблая оградка из прутьев и веток. Дунешь - развалится. Эта самая оградка визуально отделяла двор от остального мира, хотя что перед ней, что за ней пейзаж раскинулся однотипный - кустарники, заросли, деревца, мусор, бурьян. Едва можно было различить тропинку, которая, судя по виду, была просто вытоптана среди травы многими и многими ногами.
        Пашка с Викой уже исчезли за дверью. За ними зашли Вовка и Шмыга. Тошик, поднявшись на крыльцо по скрипучим ступенькам, остановился, посмотрел на ту часть города, которую было видно сквозь туман. В некоторых местах города тянулся к небу густой чёрный дым. Слабо пахло гарью. Видимо, Зверь за ночь повеселился на славу.
        - Он сможет зайти сюда?
        Ленка снова пожала плечами:
        - Кто знает? Сейчас сил у Зверя много, сожрал сущностей на сто лет вперёд.
        Она, пригнувшись, нырнула в невысокий дверной проём. Тошик бросил последний взгляд на улицу - показалось, что туман пришёл в движение, что он скрывает в себе кого-то, невидимого, выжидающего - и тоже зашёл.
        Внутри дома пахло морской солью и хвоей. Было зябко и пасмурно, потому что дневной свет почти не пробивался сквозь заколоченные ставни, а света стареньких ламп, редко висевших под потолком, не хватало. Густая желтизна вокруг делала помещение визуально меньше, скапливала тени по углам и вокруг предметов.
        Сразу за сенями оказалась комнатка. Обставлена, вопреки ожиданию, вполне современно. Тут стояли холодильник и микроволновка на столе, а еще кофемашина, чайник и даже тостер. В уголке пылился небольшой пузатый телевизор. С двух сторон от тёмного окна вытянулись до потолка шкафы со стеклянными дверцами - были видны многочисленные папки-скоросшиватели разного цвета.
        Ленка с шумом принялась раздвигать стулья, освобождая центр комнаты. Велела:
        - Выкладывайте.
        - Ты ведь знаешь, что делать? - на всякий случай уточнил Тошик.
        - Я б не задавал ведьме такие вопросы! - встрял Шмыга, хихикнув.
        Ленка фыркнула, не поднимая взгляда, подхватила со стола бездонный рюкзак и вытащила из него по очереди несколько толстенных книг, пучки разных трав, коробок спичек и упаковку ароматизированных свечей.
        Вовка, Шмыга и Пашка стали вынимать части маминого тела. Вика старательно прикладывала шарниры на изгибах локтей и плечах, на шее и туловище, на бёдрах и стопах ног, собирая этот странный человеческий пазл. Мама теперь лежала, как живая. Это был её дом, он питал её силой.
        Губы налились красным, на веках отросли ресницы, проступили брови. Тошик дотронулся до её кисти и ощутил тепло. Показалось даже, что под кожей пульсирует вена.
        - Укрой, - Ленка протянула простынь. Сама она сосредоточенно листала одну из книг, слюнявя палец. - И все дружно выйдите в сени или на улицу.
        - Надолго? - спросил Вовка. - Если надолго, дай яблоко, а? Жрать очень хочется.
        Ленка бросила ему рюкзак. Благодарно хмыкнув, Вовка запустил руку по локоть и стал старательно там что-то искать. Судя по выражению лица, находил он что-то не совсем съедобное.
        Все вместе вышли за порог. Пашка закрыл дверь. Тошик успел заметить, как Ленка расставляет вокруг простыни свечи и поджигает их одну за одной.
        - Ага! Яблоко! - Вовка Зацепин вытащил зелёное сочное яблоко в тот момент, когда открылась дверь на улицу.
        После полумрака комнаты свет показался слишком ярким. Пришлось заморгать часто-часто, чтобы привыкнуть. А потом Тошик увидел Зверя.

2
        Тот стоял, облокотившись о плетень, и смотрел на Омертвевший дом, скаля зубы. Потрёпанный, взъерошенный Забытый Зверь. У ног его в лоскутах тумана беспокойно крутились лесные чудища, похожие на огрызки веток и еловые шишки одновременно. А за спиной Зверя - насколько было видно - собирались мёртвые люди из Города Спящих.
        Они безмолвно выходили из тумана и останавливались перед домом. Мёртвые лица не выражали эмоций. Тошик увидел родителей Ады, они подошли совсем близко с обратной стороны ограды. Рты приоткрыты, веки чуть опущены, глаза не двигаются, но холодный, мёртвый взгляд, казалось, вцепился в Тошика - и больше ни в кого.
        - Мы не договорили вчера, - сказал Зверь, выплёвывая слова, как шипящие мармеладки. - Нехорошо получилось! Я к вам, волчата, со всей душой, а вы подло убегаете, прячетесь, делаете гадости. Всего-то поговорить!
        - И забрать ещё одну сущность, - процедил Пашка.
        Зверь перевёл на него взгляд. Морда, покрытая шерстью, подёрнулась дымкой и вдруг превратилась в мужское лицо с всклоченной бородой.
        - Помню тебя, пацан, - сказало лицо. - Твои родители не хотели делиться, пришлось забирать добро силой. Хорошие были люди. Моряк и фокусница. Жаль их немного… Как давно ты здесь? Сотню лет? Две сотни? Каждый день, да вспоминаешь родителей, которых нашёл мёртвыми в доме на берегу моря?
        Пашка не ответил. Он легко спустился с крыльца, сорвал травинку, сунул её в уголок рта. Сел на ступеньку.
        - Тяжело осознавать, что ничего не можешь сделать, - продолжил Зверь. Бородатое лицо съёжилось и вместо него проступило другое, теперь уже женское. - Ваша мама пришла, молока принесла. Отопритеся, отворитеся. Козлятки, а? Послушайте взрослых. Я же всё равно приду и заберу всё, что мне полагается. Вас бы не тронул вчера, но теперь трону. Всех разом.
        - Какая ужасная фиговина, - пробормотал Шмыга. - Она же за забор не сунется? Или я не те сказки читал?
        Словно услышав его, Зверь неторопливо, плавно дотронулся до прутьев ограды. По женскому лицу прошла рябь, снова вернулась зверина морда. Пасть ощерилась зубами, с подбородка закапала слюна. Зверь мелко дрожал, будто через его тело проходил мощный заряд тока. Лесные прихвостни, скуля и повизгивая, разбежались подальше.
        А мертвецы прибывали. Их стало так много, они встали так плотно друг к другу, что сливались в единую безмолвную массу. Это было новое море, мёртвое, человеческое.
        Зверь положил вторую руку на прутья. Теперь сомнений не было - его било током (или чем-то похожим). Зверь трясся и скрежетал зубами, вместо слюны из пасти полетела желтоватая пена. Но Зверь не падал и не отступал. Даже наоборот - в тяжелейшем рывке он навалился на прутья телом, и они стали ломаться под его тяжестью. От шерсти повалил густой дым, и вдруг тело Зверя вспыхнуло, как сухой куст.
        Тошик схватил Вику на руки, прижал к себе.
        Зверь закричал от боли, но не отступил. Он падал и падал, ломая ветки ограды, затем, наконец, ввалился во двор и уже тут, у крыльца, бешено завертелся, поднимая клубы пыли.
        В ноздри ударил мерзкий запах палёной шерсти. Пашка вскочил на ноги, но не отбежал, а стал оглядываться. Приметил сухую белую корягу, валяющуюся рядом, схватил, бесстрашно бросился на Зверя. От первого же удара по вертящемуся горящему телу коряга вспыхнула, а самого Пашку отбросило в сторону. Он кувыркнулся в воздухе и упал, покатившись, поднимая пыль.
        Вовка кинулся к нему, а за ним и Шмыга. Вика вцепилась в Тошика, не давая сдвинуться с места, но разве он мог стоять в стороне?
        - Постой-ка здесь. В случае чего беги в дом, - поставил Вику на крыльцо и побежал по ступенькам вниз.
        Пашка поднимался на ноги, поддерживаемый Шмыгой и Вовкой.
        - Смотрите! - крикнул он. - Осторожнее, парень! Осторож…
        Тошик успел заметить, как что-то большое бросается на него. Зверь был страшен - шерсть почти вся сгорела, обнажая потемневшую кожу. Лицо - морда! - постоянно менялось, судорожно дёргалось и переливалось. Подбородок покрылся слюной и пеной, зубы клацали друг о дружку.
        Зверь схватил Тошика поперёк тела, поднял над собой. Острые когти разодрали одежду, впились в кожу - и глубже, в плоть. Тошик застонал от боли, но сделать ничего не мог. Он задрал голову, разглядел волнующееся море молчаливых мертвецов. Они подошли вплотную к ограде, стояли и смотрели, но ничего больше не делали.
        - Я… грх… долг… грх… мне плева… грх! - из горла Зверя вылетала смесь человеческих слов и звериных рыков.
        - Когда же ты сгоришь? - закричал Тошик. - Когда мы от тебя избавимся?
        Он понял, что сейчас его швырнут на землю, убьют, растопчут. Захлебнулся горячим солёным воздухом, запахом жжёной шерсти и влаги. Закричал.
        Но его не швырнули. Зато закричал кто-то ещё - Вовка или Шмыга? Лапы разжались, и Тошик упал с метровой высоты лицом в пыль, больно ударился локтем и нижней челюстью. Из глаз брызнули слёзы, но, не раздумывая, Тошик вскочил, готовый на этот раз дать отпор.
        Он выхватил из-за пояса нож, выставил перед собой. Увидел, как на Зверя бежит, крича во всё горло, Вовка Зацепин, опустив низко голову и прижав руки к груди. Такой Вовкин бросок наводил ужас на врагов из параллельного класса.
        Шмыга тоже был рядом. Поднимался с земли, потирая голову. Пашка бегом наступал слева, с новой корягой, кричал:
        - Окружаем! Ни шагу назад! Р-раз, два, на врага!
        И Тошик тоже побежал, чувствуя удары сердца в висках и горячий воздух в лёгких. Они врезались в Зверя одновременно с четырёх сторон. Пашка колошматил корягой по спине и голове. Тошик бил ножом, не разбирая куда, в густую шерсть. Зверь взвыл, отмахнулся - раз - и Шмыга кувырком покатился к крыльцу. Два - Пашка отлетел в одну сторону, а коряга в другую. Три - Тошик ощутил, как сжалось в груди, а перед глазами потемнело. Мир перевернулся, потом ещё раз. Стало трудно дышать. В рот и ноздри набилась пыль. Мир вокруг сузился и оглох. Сквозь плотную пелену тишины пробивались слабые отзвуки - крики, удары, звериный рык.
        Тошик сел, пару секунд не соображая, где верх, а где низ, потом увидел голубое небо, крохотное перистое облако, зацепился за него взглядом и как по ниточке выкарабкался из обморочного состояния в реальность. Уши разрезали крики, такие резкие, что заболела голова. Тошик понял, что его отбросило к ограде. За спиной толпились мертвецы, которых, казалось, останавливали только тонкие прутья, перетянутые между собой верёвками. Они безмолвно тянули к Тошику руки, хватали скрюченными пальцами его за одежду, подталкивали, будто желали помочь подняться.
        Тошик встал, всё ещё ощущая тяжёлый свистящий звук в ушах. Мотнул головой. Тело отказывалось подчиняться в полной мере, вдобавок под рёбрами разлилась жгучая боль.
        Зверь стоял у крыльца и смотрел на дверной проём, в котором его ждала Вика. Она не убежала, не закрыла дверь, а наоборот - встала с широко расставленными руками и ногами, будто эта её поза была весомым препятствием.
        - Какая славная девочка, храбрая, - прорычал Зверь, скалясь. - И что же ты сделаешь?
        - Ты не сможешь пройти, - ответила Вика. На лице её появилось знакомое Тошику выражение. Так Вика выглядела, когда не хотела идти спать, есть манную кашу или читать на ночь книгу. И переубедить её было невозможно. - Папа никогда не сделает мне плохого. А папа там, внутри тебя. Так ведь?
        Зверь засмеялся, тяжело дыша. От его шерсти всё ещё шёл тёмный дым. Тошик заметил, как Пашка, Вовка Зацепин и Шмыга осторожно обходят Зверя со всех сторон. Тогда и он нагнулся, подобрал два камня, зажал в кулаках.
        - Девочка, мне жаль, но твоего отца больше нет! Сущность не живёт внутри меня, она растворяется, делая лучше, сильнее. Ладно, я обманываю. Мне нисколько не жаль. Так и было задумано, честно-честно.
        Вика мотнула головой.
        - И всё равно, я не верю! Он не даст тебе сделать плохое! Думаешь, я две недели спала на заднем сиденье автомобиля, чтобы ты вот так прошёл? Папа не даст!
        Зверь не стал отвечать, он бросился по крыльцу к Вике. Казалось, всего секунда - и он подхватит девочку, швырнёт её вниз, а сам ворвётся в Омертвевший дом… Тошик понял, что не успевает. Никто бы не успел. Вика зажмурилась, но не отступила.
        Но Зверь остановился вдруг, будто ударился о невидимую стену. Обгоревшая шерсть встала дыбом. Зубы оскалились. Он приподнялся на лапах, ударил когтями по воздуху, и перед Викиным лицом очертились четыре неровные линии.
        - Я не могу!.. - прохрипел Зверь и попытался снова подняться выше.
        Снова ударился о невидимый барьер, встряхнул головой, прыгнул вперёд, ударился, отступил, обрушил на Вику отчаянные торопливые удары - но они не доходили до цели, царапали воздух, оставляя на нём следы.
        - Что происходит? - к Тошику подошёл Вовка Зацепин. - Это и правда ваш отец?
        Тошик не знал ответа, да он и не потребовался. Из-за спины Вики вышла Ленка-пенка. Ленка держала в руках большой гребень с редкими изогнутыми зубьями, похожими на коготки, и равнодушно окинула взглядом забытого Зверя, который бесновался на ступеньках.
        - Не получается? - спросила она без всякого сочувствия. - Какая жалость.
        Из темноты дверного проёма следом за ней вышла и мама. Настоящая и живая. Одета она была в плотное белое платье, закрывающее ноги до пола, с длинными рукавами и высоким воротом. А в волосах торчал цветок.
        Вика обернулась, закричала звонко:
        - Мама! - и бросилась ей на шею. - Мама, мамочка! Это ты! Это правда ты! Я так рада, так рада!
        Зверь застыл внизу, глядя на маму. Вся его ярость куда-то пропала. Теперь он походил на уставшего и вымотавшегося медведя.
        Мама же, поддерживая Вику одной рукой, легко спустилась по ступенькам и остановилась перед Зверем. Положила руку ему на плечо. Зверь не успел увернуться (да и вряд ли бы смог). Он заскулил - тихо и трусливо. Медленно опустился на задние лапы. По лицу у него снова пошла крупная дрожащая рябь.
        - А ведь я помню тебя совсем другим, Зверь, - сказала мама. - Когда ты был ещё похож на человека, думал, как человек, и был влюблён, как человек. Сейчас в тебе уже ничего не осталось.
        Зверь продолжал скулить, даже не делая попыток отступить или сбежать.
        - Я не убью тебя, не бойся, - продолжала мама, глядя на лицо Зверя. Её голос успокаивал. - В городе никто не умирает просто так. Я заберу все сущности, что ты накопил, а потом ты уберёшься обратно в лес и никогда больше не выберешься оттуда.
        - И папу заберёшь? - спросила Вика негромко.
        - И папу, конечно. Но это всё не так просто, как кажется.
        Мама осмотрела двор (улыбнулась Тошику), взгляд остановился на мертвецах, застывших за оградой. Море из тысяч бледных лиц колыхалось в тумане.
        - Слышите все? - спросила мама. - С этого момента дом снова приглашает путников. А Зверь уберётся восвояси. Никто не причинит вам вреда!
        С этими словами она сгребла Забытого Зверя за шкирку и легко подняла. Тот скрючился, поджав хвост и лапы, и коротко взвыл.
        - Хороший пёсик, - рассмеялась Вика.
        Ленка передала маме гребень. Та запустился зубья в густую шерсть и начала безжалостно, рваными движениями вычёсывать Зверя, как драного кота. Зверь заскулил громче, но не сопротивлялся. К маминым ногам падали тяжёлые завитки шерсти, вперемешку со светящимися лохмотьями. Сущностями!
        Ленка между тем стала аккуратно собирать эти лохмотья в пакет. Некоторые пробовал унести ветер, но на помощь Ленке бросились Шмыга с Вовкой.
        Мама расчёсывала Зверя минут десять, потом опустила его на землю. Он тут же отступил, прихрамывая, окружённый верными прихвостнями. Его глазки поблескивали. Зверь как будто стал меньше, щуплее, на его боках проступили рёбра.
        - Возвращайся в лес и больше никогда здесь не показывайся, - сказала мама. - Мы закончили навсегда. Понял меня?
        Интонация у мамы была такая, будто она отчитывала Тошика за двойку по математике в школе.
        Зверь ничего не ответил. Несколько секунд он стоял без движения, потом мотнул мохнатой головой и заковылял к дыре в заборе. Мертвецы безмолвно расступились, и Зверь побрёл к туману сквозь призрачный коридор. Лешие потрусили за ним, не оглядываясь.
        Зверь исчез.
        В этот момент Тошик с облегчением понял, что всё закончилось. Всё плохое. А хорошее, наоборот, началось.

3
        Они вновь собрались в комнатке, где Ленка недавно возвращала маму к жизни.
        Мама, встав в центре, глубоко вздохнула, будто насыщалась запахами хвои и тумана, морской соли и ветра. Потом неторопливо взмахнула рукой - и тут же раздвинулись занавески, с окон слетели приколоченные доски, в комнату проник мягкий утренний свет. Комнатка преобразилась, стала казаться обжитой и не такой уж мрачной.
        - Мам, а ты всегда такие чудеса могла вытворять? - спросила Вика восхищённо.
        - Нет, глупышка. Это дом даёт мне силы. Мы с ним заодно.
        Дом, видимо в ответ, глухо заскрипел ставнями, перекрытиями и дверными проёмами. Он тоже насыщался присутствием старой знакомой.
        - Ну, рассаживайтесь, не стойте, как будто в первый раз видите странные вещи, - взмахнула руками Ленка. Было видно, что ей немного неловко.
        Она засуетилась, набрала откуда-то стеклянных кружек, расставила на столе вместе с блюдцами. Вывалила из бездонного рюкзака в пиалу разных фруктов. Включила электрический чайник.
        Тошик сел на какой-то табурет у двери. Остальные, смущаясь, тоже расселись, кто куда.
        - И что дальше? - спросил Вовка Зацепин. - Врага победили, маму вашу оживили, мир, так сказать, спасли. Молодцы? Молодцы! Предлагаю отправиться загорать, Тошику вон ещё нас догнать надо.
        - У нас чаепитие. Надо перевести дух. - Мама взяла Ленкин рюкзак, вынула несколько упаковок сладостей, из магазина, даже с жёлтенькими ценниками на целлофане. Разложила на столе. - У нас, милые мои, выдалось трудное утро. Вот вы завтракали? Я - нет. Как будто сто лет ничего во рту не было.
        - Там снаружи мертвецов целое море, - кивнул Шмыга. - Это нормально?
        - Как в очереди на запись в поликлинике, - хмыкнула Ленка. - Кто там крайний? Вам только спросить? Ха-ха. Это они почувствовали мамино прибытие, вот и стали скапливаться. Не терпится беднягам перебраться в мир мёртвых. Устали. Ну, ничего, подождут ещё полчаса, не умрут.
        - А что со Зверем? - спросил Тошик. Он по-прежнему чувствовал слабый запах палёной шерсти и подозревал, что будет чувствовать его ещё ой как долго.
        Мама, разливающая кипяток по кружкам, продолжала улыбаться.
        - Вижу, с вопросами вы не терпите. Понимаю. Ну что ж, давайте решим всё раз и навсегда и нормально попьём чаю, идёт?
        - Ты теперь останешься здесь? - выпалила Вика.
        Тошик тоже хотел задать этот вопрос (самый главный, пожалуй), но не успел.
        Мама посмотрела на Ленку, а та, подумав секунду, пожала плечами:
        - Ну как я могу тебя разлучить с детьми? Дело сделано, опасности больше нет. Возвращайтесь домой, книжки писать да в футбол гонять.
        - Без тебя футбол уже не тот, - буркнул Вовка Зацепин. - Кого на ворота ставить? Тощего этого из второго подъезда?..
        - Разрешаешь? - серьёзно спросила мама у Ленки. - Послушай, я понимаю, насколько виновата. Сбежала, оставила дочь вместо себя… С ума сошла как будто. Всё забыла подчистую. Как здесь, что здесь. На уровне ощущений, понимаешь? Я и книги писала только для того, чтобы напомнить самой себе, что есть другое место, где живёт моя дочь. Пыталась сохранить в душе…
        Ленка махнула рукой:
        - Ой, не надо соплей. Мне неплохо жилось тут, честное слово. Работа интересная, место красивое. Жарко только, но к этому привыкаешь. Да, Пашка?
        - Непременно, - отозвался Пашка, который был увлечён распаковкой сладостей. - Всех зову в гости, заглядывайте обязательно, по поводу и без.
        - Нет уж, давайте вы к нам, - брякнул Шмыга. - У меня тоже есть вопрос. Когда домой отправимся? Если всё хорошо закончилось, то что нам ещё тут делать?
        - Позавтракаем, и сразу в путь, - сказала мама. - На голодный желудок никто не едет.
        Тошик принял из рук Пашки засахаренный крендель.
        - Получается, приключение закончилось, - сказал он. - Даже немного странно. Как будто я ехал, ехал, ехал долго через тридевять земель, а потом раз - и всё.
        - Так и бывает, - ответила мама. - Немного жалко, да? Но это отличный сюжет для моей новой книги. Давайте попробуем написать её вместе.
        - Я буду редактор, - сказала Вика и откусила печенье, рассыпав крошки по платью.
        - Я буду генератор идей, - заявил Вовка Зацепин.
        - А я постараюсь ничего не забыть, - сказал Тошик. Он достал из кармана старенького пластмассового солдатика и поставил на край стола.
        Пашка осторожно дотронулся до крохотного оружия в руках солдатика. Спросил:
        - Где ты раздобыл такое чудо?
        - А ты не помнишь?
        Пашка долго рассматривал солдатика, потом покачал головой.
        - Нет, извини. Я в детстве любил машинки, а не войнушки.
        - Значит, мне придётся придумать историю про другого мальчика, который когда-то тоже жил в Городе Спящих и играл в солдатиков, - сказал Тошик.
        И подумал о том, что таких историй полный чердак в гостинице у Ады. И все они непременно грустные.
        - Я хочу повидаться с Адой, - сказала Вика, будто прочитала мысли Тошика. - У неё всё в порядке?
        - Конечно, повидаемся. Ада готовится к новым посетителям, её гостиница снова принимает гостей со всего света, - ответила мама.
        Они завтракали ещё минут двадцать. Время от времени задавали друг другу вопросы, шутили и обсуждали случившееся. Потом закончились сладости, да и чая осталось на дне. Мама встала и, глядя на Ленку, сказала как-то неловко, смущаясь:
        - Нам, наверное, пора. Прогуляемся по городу, и домой.
        - Я, пожалуй, останусь, - ответила Ленка. - Пока туман не ушёл. Работы непочатый край, голову не подниму.
        - Я обязательно вернусь, слышишь? - внезапно сказала мама и обняла Ленку за плечи. - Когда Тошик и Вика вырастут. Когда мне не нужно будет о них заботиться, я вернусь и буду здесь с тобой. Или останусь одна, а ты поедешь, куда захочешь. Договорились? Лен, договорились?
        Ленка-пенка, драная коленка - задорная девчонка и отличный вратарь. Она не отвечала. Стояла, опустив взгляд. Казалось, едва сдерживает слёзы.
        - Я буду писать письма сестричке, - сказала Вика. - А когда дорасту до собственного телефона, мы с тобой начнём переписываться в чате. Хорошо?
        - Хорошо, - едва слышно ответила Ленка. Потом добавила громче: - Идите уже. С вами тошно, аж плакать хочется. Быстрее улепётывайте, дайте работой заняться.
        И все, кто был в Омертвевшем доме, покинули его.
        Настоящее

1
        Когда Тошик проснулся (в половине седьмого утра на улице едва начало светлеть), по квартире уже кто-то ходил.
        Сквозь приоткрытую дверь детской аккуратно и будто бы неловко пробирался желтоватый свет из кухни. Пахло только что испеченными булочками. Негромко играла музыка - что-то из маминого любимого.
        Тошик сел на кровати, обхватив коленки руками. Несколько секунд осматривал комнату, пытаясь вспомнить её, вернуть старые ощущения, обнаружить детали, которые делали комнату родной. А ведь тут ничего не изменилось за две недели. Книжные полки, два стола, Викины игрушки на подоконнике, вдоль стены, на полу - вообще везде. Белый громоздкий шкаф с зеркалом, одна дверца открыта, а из полок торчат в беспорядке брошенные штаны, рукав рубашки, смятые футболки. Всё, как в обычной детской комнате.
        Всё, да не всё. На школьном столе у пенала с ручками и карандашами лежало два зелёных яблока. Надкусанные, с чуть пожелтевшими краями на месте надкуса.
        Эти яблоки Ленка протянула каждому в Омертвевшем доме. Они стояли полукругом на крыльце. Жаркий ветер сушил слёзы.
        - Кусайте, - сказала Ленка. - И чтобы я вас больше здесь не видела до поры до времени.
        И они укусили каждый своё. Тошик, Вика, Шмыга с Вовкой Зацепиным и ещё - мама.
        Тошик выбрался из кровати, осторожно вышел в коридор, а затем, шлёпая босыми ногами по ламинату, на кухню.
        У плиты хозяйничали мама с Викой. Вернее, мама что-то лепила, а Вика, стоящая на табуретке, пыталась помочь.
        - Пальчиками сюда, так, аккуратно, - говорила мама. - Нежнее дави, должен получиться шар… Заходи, дорогой, завтрак уже готов.
        Она обернулась, улыбнувшись. Внутри Тошика что-то дёрнулось, он понял, что может сейчас заплакать, что не удержится, но - удержался. Подошёл, обнял маму за пояс и стоял так несколько минут, не в силах оторваться.
        - Как же я соскучилась, - сказала мама. - Вы не представляете, каково это - болтаться вне времени и пространства, без сущности, замкнутой в пластмассовом теле.
        - Не представляем, - ответила Вика. - Наверное, какой-то кошмар.

2
        Осень закрасила небо в чёрное. Непогода разыгралась, холодный ветер чувствовал себя хозяином на улицах и бросался на прохожих: «Кошелёк или жизнь!».
        Но пока не начался дождь, ребята гоняли мяч на футбольном поле.
        В ворота поставили костлявого семиклашку из второго подъезда - он как раз выходил за хлебом, удачно подвернулся, стало быть. Ещё два Вовкиных одноклассника составили массовку. Гонять два на два было не то, чтобы очень весело, но никто не хотел уходить домой. Никто из тех, кто неделю назад вернулся из странного путешествия.
        - Гони его!
        - Пас!
        - Бей, бей, чудила!
        - Костлявый, ну кто так ловит!
        Дождь всё же заморосил, мелкий и противный. Осенний. Часть ребят почти сразу же разбежались, семиклашка подхватил пакет с хлебом и, виновато извиняясь, был таков. Остальные забрались под козырёк зрительских скамеек.
        Тошик смотрел на окна своей квартиры, в которых горел свет. Мама уже давно забрала Вику из садика, а сама сейчас сидела за новой книгой. Писала, что называется, день и ночь.
        Потом перевёл взгляд на другие окна - той квартиры, где жил Артём. Свет в ней тоже горел, и тоже можно было без проблем представить, что происходит внутри. Родителей Артёма Тошик видел несколько раз. А его самого - вернее, чёрно-белую фотографию, развешанную на каждом столбе и на остановках в его районе, - каждый день.
        «Всем, кто видел этого мальчика… Волосы светлые… Рост… Вышел из дома и не…»
        Каким-то невероятным образом две недели путешествия прошли незаметно для окружающих. Исчезновения Вовки, Шмыги, Вики и Тошика никто не заметил. Будто невидимая рука выудила их из этого мира, не оставив у окружающих воспоминаний, а потом вернула обратно. Но вот на Артёме произошёл сбой. Тошик догадывался, что дело было в его смерти (или в том состоянии, в котором Артём находился). Видимо, законы, применимые к остальным ребятам, на него не распространялись. Артёма начали искать на второй день, и не нашли до сих пор. Неудивительно.
        Энергичный Вовка порывался сходить к родителям Артёма и всё им рассказать. Рассудительный Тошик удерживал и отговаривал. Ну кто им поверит, в самом деле?
        В конце концов решили какое-то время подождать. Когда-нибудь - если повезёт - из перекрестья многоэтажных домов выскочит Ленка-пенка с бездонным рюкзаком за плечом и поведёт их за собой, сквозь туман, к старой автозаправке, где их будет ждать целый и невредимый Артём. Иначе и быть не может. А пока…
        - Сыграем под дождём? В вышибалу? - предложил Тошик, легко соскакивая со ступенек. - Я первый на ворота.
        Вовка, лицо которого было покрыто мелкими каплями, хищно улыбнулся:
        - Не увернёшься ведь от моего разящего удара.
        - Я и не собирался!
        Они побежали через поле к воротам. Тошик бросил ещё один взгляд на окна своей квартиры. Представил Вику, которая играла сейчас посреди детской комнаты, разбросав всюду игрушки. И ещё маму, что склонилась над ноутбуком и выбивала новые слова и предложения. Одного не хватало - папы, настоящего, живого, который бы сидел на кухне и читал газету, как это он любил делать. Его сущность осталась у мамы. Она собиралась что-то сделать, чтобы вернуть папу к жизни, но не говорила, что именно.
        - Начнём, пожалуй, с того, что никто не знает, где его тело, - сказала она несколько дней назад, когда Тошик в очередной раз допытывался, с чего же они всё же начнут. - К тому же без Омертвевшего дома я не такая сильная. Почти не ведьма. Так что впереди долгий и сложный процесс.
        И вот тут Тошик, наконец, понял, откуда берутся мечты. Понял, что имела в виду мама, когда в каждой своей книге писала, что мечта - это путеводитель в жизни. Без неё никуда.
        «Ну, ничего, - мелькнула отважная мысль. - Папу тоже вытащим».
        Хоть с того света.