Красное внутри Андрей Миколайчук
        Футуристические рассказы.
        «Безголосые» - оцифровка сознания.
        «Showmylife» - симулятор жизни.
        «Рубашка» - будущее одежды.
        «Красное внутри» - половой каннибализм.
        «Кабульский отель» - трехдневное путешествие непутевого фотографа в Кабул.
        Красное внутри
        Сборник рассказов
        Андрей Миколайчук
        
                
        футуристические
        рассказы
        Безголосые. Первая новелла. «Право на возмездие»
        - Алина просыпайтесь! Просыпайтесь Алина!
        Девушка в униформе пару раз дернула за плечо, женщину, сидящую в коляске. Алина открыла глаза и увидела свое лицо, отраженное в линзах черных очков. Голос, которым ее разбудили принадлежал роботу Алисе.
        - Очень хорошо! Вы видите меня? - продолжал спрашивать голос. Алина не отвечала, удивленно глядя на застывшие губы девушки пока не поняла откуда идет звук. Это было небольшое, белое устройство, которое висело у нее на шее. - Алина, вы слышите то, что я вам говорю? Подайте знак. Моргните. Алина закашлялась и с трудом произнесла. - Почему у вас такой странный голос?
        Я помощник, в данный момент выполняю одновременно несколько задач, поэтому говорю с вами через устройство, не используя собственные голосовые связки. - Вы робот? - удивленно спросила Алина, всматриваясь в лицо девушки. - Нет, я человек. Устройство синхронизировано с моим мозгом, работает удаленно, используя возможности собственного искусственного интеллекта. Это, как если бы у меня на туловище росла вторая голова единомышленника. Я знаю, что вы любите сказки и такая ассоциация вас не испугает. Алина подумала, что помощница могла узнать о том, что ее слышат, просто сняв показания ее тела. - Вы правы, я знаю, что вы проснулись. Но очень важен голосовой контакт, - ответила на ее немой вопрос помощница. - То есть у вас две головы? - Технически - да. Алина осмотрелась. Она находилась в просторном холле отеля. Ее коляска стояла возле миниатюрной лестницы, ведущей к нарисованному на стене маленькому балкончику. - Все ваше тело парализовано, работоспособными остались только голова, шея и плечи, - напомнила помощница. - Что случилось? - спросила Алина покрутив головой. - Это хороший вопрос, но мы вернемся
к нему позже, - ответила девушка. - Пока что вам, необходимо прийти в себя. Хочу сразу сказать комплимент - вы отлично держитесь! Ваша выдержка и самообладание приводят меня в восторг. Алина с удивлением услышала в голосе робота восторг. - Вы отлично передаете эмоции, - она похвалила в свою очередь помощницу. - Технологии не остановить, - рассмеялось устройство на груди девушки. Алина еще раз оглянулась проведя глазами по холлу, с права налево.
        За стойкой «ресепшна» стояли двое смуглых мужчин, которые что-то объясняли на немецком языке пожилой паре. В разговоре участвовала только женщина, ее партнер безучастно смотрел по сторонам. Дальше, за колонной виднелись столики бара, к ним, с другой стороны, были приставлены через тонкую стенку: кожаный диван и два кресла. Дальше был выход во внутренний двор. Алина видела белые столики и водяную горку, по которой детвора съезжала в бассейн. - Как вы себя чувстуете? - спросила помощница. Алина к собственному удивлению совершенно не волновалась, по поводу обездвиженного тела. - Вы вкололи мне какое-то успокоительное? - спросила она девушку. - Да. Это поможет справиться со стрессом. Но вы молодец!
        Алине все равно было странно слышать голос робота и видеть крепко сжатые губы на лице помощницы.
        - Пошевелите губами, чтобы я убедилась в том, что вы человек а не манекен, - попросила она девушку. Помощница открыла и закрыла рот, как будто пловец, который вынырнул глотнуть воздуха. - Очень хорошо, что вы не испугались и быстро пришли в себя. Обычно выйдя из комы, человеку требуется для этого время. - Вы так говорите, как будто сами не человек, - насторожилась Алина. - Я человек, - помощница снова по-рыбьи глотнула воздуха - Ясно, что дальше? - Хорошо, что вы спросили, - веселым голосом проговорил брелок на шее. - Вам надо восстановить память и освоить несколько новых гаджетов.
        Алина кивнула головой и хотела протянуть руку, тело ее не послушалось. Помощница в это время распечатала брелок. - Для начала, вы должны дать согласие на отбор биоматериала. Это формальность, система уже работает с вашим ДНК, но таковы правила. Алина ничего не поняла из сказанного. - Что я должна сделать? - Дать согласие, - повторила помощница. - Хорошо, я согласна, что дальше?
        Помощница повесила Алине кулон на шею. - Все, сейчас вы синхронизируетесь, - сказала она, одевая Алине очки. - Это зачем? У меня было отличное зрение. - Это умные очки, от компании «Intel». Никаких сверх возможностей, просто изображение проецируется на сетчатку глаза. Очень удобно, ведь вам придётся управлять не только креслом. Алина посмотрела вниз. - Я уже могу управлять креслом? - Да, ничего сложного, брелок все сделает за вас, это будет похоже на ходьбу. - Странно, такие сверхтехнологии… почему тогда кресло, а не экзоскелет. - Экзоскелет в вашей программе не предусмотрен. - Ясно, - сказала Алина и проехала немного вперед. - Вы правы, это как ходьба. - А можно спросить - Да, - ответил брелок. - Что со мной случилось?
        Помощница в первый раз посмотрела Алине в глаза и произнесла. - Вас зарезали, ровно два года назад. Голос помощницы был хриплый, но все слова прозвучали внятно и четко. - Зарезали насмерть? - почему-то спросила Алина. - Пятнадцать ножевых ударов, в область головы и шеи, ответил трагическим тоном брелок. - Странно, как раз шея и голова у меня работают. - Остальные вопросы потом, - сказала помощница. - Осваивайтесь пока, обед в 13:30. ***
        Автомат «калашникова» лежал на бруствере уставившись в прохожих вороненным дулом.
        Махмуд обреченно посмотрел в черную дыру ствола, и неожиданно отшатнулся, как будто увидел там свою смерть.
        Навстречу шла китаянка, закутанная в шаль, на голове у нее была шляпа с огромными полями. Девушка снимала видео, держа смартфон на уровне груди.
        Китайцы были повсюду. Старики, взрослые, дети, Он ускорил шаг, повторяя про себя: надо купить нож!
        Он все время шел по мостовой. Мимо медленно проезжали такси и громко сигналили туристам, как будто ставя на каждом из них метку, чтобы Махмуд никого не пропустил, когда будет сражаться, во имя бога.
        Полицейский автомобиль также сбавил скорость, но бояться было нечего.
        Махмуд был обыкновенным египтянином, таких вокруг тысячи.
        Он приехал в Хургаду на заработки. Его дядя, был подрядчиком на местной стройке.
        Махмуду повезло, его сразу поставили возле каменщиков, подавать раствор и кирпич.
        Работа тяжелая, платили мало, но за то не надо было бегать вверх-вниз по этажам, как это делали остальные.
        - Эх если бы был нож - пробормотал Махмуд проходя мимо женщины, которая по-русски читала наставление ребенку. Было видно, что девочка недовольна, она поджала пухлые губки, молча слушая нотацию.
        Махмуд без стеснения пялился на иностранок, водил по их телам глазами, лапая за грудь, проникая взглядом между ног. Они были доступные, безоружные и беззащитные.
        Проходя заброшенный отель, он отошел подальше, трусливо поглядывая вверх, на серые, грязные бюсты фараона, грозно восседающие на карнизе фасада. Тротуар под ними был усеян кусками лепнины.
        Махмуд вспомнил, как однажды смотрел вниз, с третьего этажа стройки, на гуляющих внизу туристов и чуть было не уронил им на головы кирпич. Это была случайность, но он почему-то побоялся признаться и вместо этого пробормотал, что-то про джихад и неверных.
        По окончанию смены к нему подошел Алаа и пригласил выпить чаю. Махмуд прошел отель «Арабия» и свернул в торговые ряды соседнего здания. Здесь продавали сувениры, масла и одежду. В одной из лавок он рассчитывал купить нож.
        ***
        Ресторан привел Алину в абсолютный восторг.
        Сквозь огромные окна, расписанные арабской вязью было видно море.
        Она съела немного сыра «фета», пару оливок и варенное яйцо, порезанное официантом на три части.
        Было непривычно принимать еду из рук незнакомого мужчины, но ее это не злило, а даже забавляло.
        Алина вдруг вспомнила руки своего мужа. Сильные, с крупными венами. Она любила, когда Сережа, прижимал ее к своей груди и целовал в щеку. Он был скуп на ласку, особенно на людях. Алина удивлялась, как смогла родить четырех детей без чужой помощи. Эта мысль улыбнула ее.
        Внезапно море пропало и очки показали ей помощницу. Девушка стояла на берегу лагуны, прячась от солнца под тростниковым зонтом.
        - Как вы себя чувствуете?
        - Сыто, - ответила Алина.
        - Отлично! К вам начинает возвращаться память, - продолжила помощница. - Все хорошо?
        - Где мои дети? - ровным голосом спросила Алина.
        - Ваши дети не пострадали, они не попадают под программу, - ответила помощница.
        Алина совершенно не разозлилась.
        - Но я люблю своих детей, - почему-то сказала она. - Расскажите мне о программе, что это такое?
        Изображение изменилось, Алина посмотрела одноминутный ролик, о достижениях человечества. Особенно ее впечатлил автомобиль «Тесла», который отправил в космос Илон Маск.
        - Какой сегодня год?
        - 2020, - ответила помощница.
        - Всего-то, - удивилась Алина.
        - Технологии не остановить, - веселым голосом робота сказала девушка.
        - А программа, отбор биоматериала, это о чем? Можно посмотреть видео об этом?
        - Конечно, вам сейчас удобно, в ресторане?
        - Да! - ответила Алина, - Вид зашибезный. Море, кораблики, вода просто сияет на солнце. Это все настоящее, или программа?
        - Все настоящее. Это отель, в курортном городе Хургада, Египет. Вы здесь с семьей отдыхали, в 2017 году.
        - А Тигранчик?
        - Безусловно и Тигран Саакян - житель города Москва, уроженец Арташата, Армения. Он проходит, как член семьи.
        Алина вспомнила Тигранчика, его неизменную улыбку и изысканную галантность.
        - Как меня убили? За что? И где был Сережа, Тигран, дети?
        - Это, много вопросов, - задумчивым голосом ответила помощница. - Ваше желание восстановить в памяти последние события - абсолютно законны. Но я, все же, начну с программы. Именно программа «Право на возмездие», дала нам возможность, реконструировать Вашу личность.
        - Вы это кто?
        - Спасибо за вопрос Алина! Я об этом, как раз хотела рассказать. Вы прекрасно помните, что творилось в 2017 году. Это было время абсолютного недоверия к национальным государствам, особенно в части восстановления справедливости. Лживые политики преследовали только собственные интересы, ввергая человечество в пучину хаоса войны. Миром правили олигархические кланы, объединённые в закрытые клубы. Вы стали жертвой преступной политики. Террористу, от которого вы защищали детей, нож в руку вложили именно политики.
        - Вы так говорите, как будто прошло сто лет. Я защищала детей? - переспросила Алина.
        - Да! На вас напали возле входа на пляж отеля «Захабия».
        - Я помню, - Алина опустила голову, - Я помню, мы шли покупать манговый фреш, в двухлитровых канистрах. Я оставила Сережу и Тиграна отвлекать парочку туристов, я боялась, что мне не хватит, что они купят тот фреш, который хочу купить я.
        Алина вспомнила, как улизнула из-за стола, пока Сережа и Тигран пили «Джек Дэниэлс», с новыми друзьями.
        - Вы напрасно спешили, - прокомментировала ее мысли помощница.
        - Напрасно? Конечно напрасно! Кто-то успел купить фреш до меня, - с грустью ответила Алина.
        - Они и купили. Предыдущего дня, до обеда.
        - Что?! Вот гады! - зло сказала Алина. - Если бы вы не пожадничали, и пригласили новых друзей, как договаривались накануне, с собой за покупкой фреша, террорист не напал бы на вас. Он выбирал только беззащитные жертвы, которые не смогут оказать сопротивление.
        - Блядь! - выругалась Алина. - Сок не купила, так меня еще и зарезали. Но я не собираюсь оправдываться. Я первая нашла этот фреш!
        - Вы не должны оправдываться, - миролюбиво промолвила помощница.
        - Так кто такие вы?
        - Спасибо за вопрос, Алина! Мы - это союз трансконтинентальных корпораций, надгосударственная структура, которая объединяет людей не по расовым или национальным признакам, а по принципам и идеалам. - И все?
        - Не хочу забивать вам голову подробностями. Перед судом этой информации достаточно.
        - Перед судом? Меня судят?
        - Вы на стороне обвинения.
        Алине показалось, что голос Алисы звучал как печатная машинка. Она чеканила слова, разъясняя суть уголовного процесса, который должен будет начаться, ровно через один час и восемнадцать минут.
        ***
        Махмуд сидел на жесткой, металлической лавке. Его запястья освободили от наручников, оставив ноющую боль в руках.
        Сразу за прутьями клетки, в сантиметрах пяти, находилась черная стена. Он огляделся и увидел, что находится в идеальном квадрате, 2х2х2 метра. Махмуд просунул руку сквозь решетку и коснулся стены. Его пальцы обожгло холодом.
        - Не так ты себе все представлял? - услышал он женский голос робота, но не смог определить откуда он прозвучал. Махмуд снова оглянулся по сторонам. Перед его глазами появилось изображение коридора, он увидел, как человека с черным мешком на голове подвели к стене. Изображение замерло на моменте, когда к затылку жертвы приставили пистолет. Картинка была качественной. Махмуд увидел, как мешок собрался в складки, его край приподнялся, оголяя шею.
        - Махмуд аль Захири, вас приговорили к смертной казни, за двойное убийство. Приговор приведен в исполнение 13 октября 2017 года, - формальным голосом прочитал голос, и продолжил, - исходя из соображений гуманности, система заблокировала все воспоминания казни. Вы больше не чувствуете острую, всепроникающую боль, которая разрывает голову на части, и удерживает ваше сознание в вязкой темноте. В данный момент вы испытываете только страх перед темнотой. Обратите внимание на черные стены. Отныне, в них, навсегда заперта ваша личность. - Это не правильно, - пробормотал Махмуд, - Все должно было закончиться иначе. - Вы рассчитывали на победу? - спросил голос.
        - Меня должны были освободить, или обменять, я солдат, - тихим голосом сказал Махмуд. - Вы грешник Махмуд. Вы смотрели на женщин с вожделением, у вас были не только греховные мысли, но и действия. На ваших руках, кровь двух невинных жертв, - речитативом сказала робот. - С 18 марта 2020 года, решением Совета Безопасности ООН была утверждена программа «Право на возмездие». Вас этапировали в суд, где проведут дознание, по делу о двойном убийстве. Свет погас, Махмуд оказался в кромешной темноте, и стал от страха, пронзительно кричать. ***
        Алина подъехала к скамейке на набережной. Ржавый стенд сообщал о том, что администрация отеля не несет ответственности за купание на этом пляже. - А я им еще коралловый риф показала, маску дала, - со злостью произнесла Алина. Она подставила лицо под ветер, делая глубокие вдохи носом. Алина любила морской воздух и надеялась, что он успокоит ее. Алине никак не удавалось отвлечься, в памяти всплывали лица этой подлой парочки, стырившей ее фреш.
        - Подумать только! А ведь я даже не догадывалась, - зло шептала Алина, - волновалась, чувствовала неловкость за то, что пришлось их обмануть… Сережку и Тиграна заставила танцевать вокруг них… А оказывается эти мерзавцы… к тому времени, уже давно купили мой сок, и без всякого зазрения совести смотрели в глаза, приветливо здоровались, как ни в чем не бывало… пили мой виски. Бесят!
        Очки вывели изображение помощницы. - Все готово, - отчиталась она бодрым голосом робота Алисы. - Мне все равно не понятно, почему самому не говорить, это что так сложно? - Алина продолжала злиться, - когда читать было лень я понимала, но говорить собственным голосом… Бред! Бесите вы меня! - Вам надо сосредоточится Алина, - сказала помощница, - наступает ответственный момент. - Послушайте, а можно мне поговорить с этой парочкой мерзавцев, просто в глаза хочу посмотреть, - не выдержала Алина. Помощница замерла без движения, потом спросила. - Я правильно понимаю, вы хотите поговорить с людьми, которые раньше вас купили манговый фреш? - Да! Я помню, как их звали, Дима и Рита, точно, Дима и Рита. Алина зачем-то дважды повторила имена туристов. Помощница приветливо улыбнулась. - Вы знаете, я забыла сказать, что это первый процесс по программе «Право на возмездие». Благодаря вам мы получаем массу полезных в очень важных данных. Но признаться я никогда не могла предположить, что жертва совершенно не будет интересоваться собственным убийцей, сконцентрировав все мысли на незначительном, с нашей точки зрения
происшествии. - Так я могу с ними встретится? - настойчиво продолжила Алина. - Нет, - коротко ответила помощница. - Они не участники программы и не совершали никакого преступления. Формально, злой умысел был у вас, когда вы спланировали операцию по отстранению Димы и Риты от покупки фреша. - Так они же обманули меня! - Нет, - еще раз сказала помощница голосом робота Алисы. - Жаль, жаль, ну да ладно, что там с моим убийцей? Его поймали? - Безусловно! Власти Египта его арестовали через тридцать восемь минут, после совершения убийства, осудили и казнили 13 октября 2017 года, - ответила девушка. - Ясно. Ну так возмездие свершилось? Или нет?
        По голосу было слышно, что Алина недовольна. - Да, возмездие свершилось, но не окончательно. Наша программа предполагает расследование всех обстоятельств преступления. Система выяснила, что в вашем убийстве опосредованно принимало участие тринадцать человек.
        - Тот подонок, который меня зарезал был не один? - заинтересовалась Алина. - Он был членом террористический организации, как сказали бы два года назад. Теперь это законная структура, которая имеет право отстаивать свои принципы, идеалы, защищать традиции и бороться с оппонентами. Сегодня весь свободный мир исповедует свободу выбора. - Ого! - удивленно произнесла Алина. - Проблему решило новое оружие, которому не может противостоять ни одна правительственная или частная армия. Новое оружие не принадлежит ни одному из государств, и поставлено на служение идеалам добра и справедливости, - продолжила помощница. Алина смотрела в море, не слушая слова девушки. - Это надо же было так меня обмануть, - в сердцах произнесла она. *** - Катерина Ерошина, необходимо представляться участникам проекта, - спикер с трибуны указал пальцем в зал, поднимая с места девушку в униформе. - Так у меня бейдж, - ответила девушка голосом робота Алиса. - Я признаю ваше право на свободу самовыражения, - скривился спикер, - вы здесь все такие… - Безголосые, - заполнила паузу девушка. - Да, безголосые, простите, - извинился
спикер, - звучит как-то обидно. В наше время так называли людей, не имеющих права голоса. - Я знаю, - ответила Катерина. - Следующий процесс пройдет в Стамбуле, право на возмездие получил Орхан Байрамов - жертва теракта в Парке Султана Ахмета. Когда собрание закончилось, Катерина подписала акты и была вынуждена пожать руку советника. Этого требовали правила. - Когда вылетаете? - спросил ее советник. - Завтра, сразу после передачи Алины Урсуляк родственникам. - Слышал, что вам пришлось провести коррекцию данных. - Да я совершила ошибку, - безразличным голосом робота ответила Катерина, - раскрыла данные третьих лиц, не участвовавших в программе. - Прискорбно слышать, вы были лучшей на потоке, если у вас такие ошибки, может стоит пересмотреть программу подготовки. Катерина не обратила внимания на его слова, молча развернулась и не прощаясь ушла. Советник угрюмо смотрел ей вслед. Он привык доверять своему слуху и зрению, которые оказалось совершенно бесполезными в общении с безголосыми. Советник в сердцах сплюнул и отправился в аэропорт. Катерина вернулась в отель. Алина ждала ее у ресепшина, точно там,
где они встретились в первый раз. - Вы довольны результатом, - спросила ее Катерина. - Да! Жаль только мерзавцы сдались без боя - зло ответила Алина, - лучше бы их поджарили, жизнь мне всю испоганили! - Я понимаю вас. - Не знаю, меня что-то мучает, отвлекает, не дает сосредоточится, - сказала Алина. - Как будто я утюг забыла выключить. - Вам понравилась программа? Для нас важно знать, что вы удовлетворены - спросила Катерина. - Я об этом и говорю. Чего-то не хватает, может их больше было? - Нет, - коротко ответила помощница, - система определила тринадцать человек, причастных к вашему убийству, все они сдались на милость правосудия, их сознание оцифровано и законсервировано, а тела используются в программе. - Что ж, ладно, - недовольным голосом пробубнила Алина. - Мне надо что-то подписать? - Нет, сейчас мы встречаем вашего мужа, самолет из Киева, только что приземлился в аэропорту Хургады. - Ладно, тогда я буду ждать его на пляже, здесь много людей, не хочу никому глаза мозолить своей инвалидностью. - Рада была нашему знакомству, - голосом робота попрощалась Катерина. - Ага, так я тебе и поверила, -
пробубнила Алина и выехала их холла отеля на улицу. ***
        Катерина сделала чек-аут из гостиницы. Отдала водителю «убера» чемодан и попросила пару минут подождать. Увидев посыльного с пакетом из супермаркета, Катерина подозвала смуглого мужчину в униформе, на бейдже которого было написано латиницей Мухамад. - Здесь шесть литров мангового фреша, - сказала она предлагая забрать пакет посыльного - передайте это Сергею Урсуляку, для Алины. Скажите, что это комплимент от отеля. Мухамад спрятал фреш за стойкой ресепшина. - Все что угодно, мадам, - сказал он на ломанном русском языке и улыбнулся.
        Безголосые. Вторая новелла. «Суд»
        Джени покинула площадь. Реконструкция теракта была настолько достоверна, что на обратном пути в гостиницу, она попросила систему убрать на время все изображения людей и включить автопилот.
        Пустые улицы Стамбула успокаивали ее и отвлекали от пережитого ужаса.
        - Сколько мне было лет, когда произошел взрыв? - Спросила Джени у ассистента.
        - Пятнадцать, - ответила Алиса.
        - Славное было время, я даже не знала, где находится Стамбул.
        Джени остановилась у витрины магазина. За стеклом аккуратно весели цветастые платья.
        - Почему система выбирает только женщин кураторами? Она, что женщина?
        - Как ты, представляешь половой диморфизм у нейросетей?
        - Ну да, - задумчиво рассматривая платье сказала Джени. - Купи, мне красное, вот это, - она ткнула в стекло пальцем, - ладно?
        - Я уже оформила заказ, - ответила ассистент.
        Девушка вышла на набережную, пару минут постояла, облокотившись на мраморные перила вглядываясь в черную воду Босфора.
        - Джени, на меня напали, - спокойным тоном произнес голос Катерины.
        Ассистент вывел изображение.
        - Ты мертва?
        - Да, - ответила Катя. - Стрелял снайпер. В голову.
        - Было больно?
        - Не знаю, система закрыла эти воспоминания.
        - А почему не предупредила? Как в прошлый раз.
        - Система определила заказчика.
        - Они так и не понимают, как это работает, - произнесла Джени.
        Девушка прыгнула с камня на камень и зачерпнула ладошкой воды.
        - Они ничего не понимают, но теперь мы можем получить решение суда, - ответила Катя.
        - Расскажи, что ты помнишь? Я сегодня выполняла реконструкцию. Столько боли. Отчаянья. Эти секунды ужаса превратились в вечность.
        - Прости, - ответила Катерина. - Я знаю, как ты себя чувствуешь. Но для них все закончилось. Их боль излечили. Ты излечила их боль.
        Джени вернулась на набережную.
        - Я не думаю, что такое можно вылечить. Мы просто закроем эти воспоминания. Но они никуда не исчезнут.
        - Я хочу самостоятельно изъять тело советника, после суда. Мне нужно действовать иначе сойду с ума, - попросила Джени.
        - Хорошо, - коротко ответила Катя. - Но нам не нужно его тело. Он старик. Больной старик.
        Ассистент, по просьбе Джени, целиком пикселизировал сцены насилия. Но она все равно не смогла досмотреть историю советника до конца.
        - Скажи, если мы все это знали, почему не осудили его раньше? Разве педофилия лучше терроризма? - зло спросила Джени. - Эти дети, женщины, мужчины - они тоже невинные жертвы!
        - Ты знаешь мой ответ, - спокойно ответила Катя, - у нас много работы.
        - Надо возвращаться в гостиницу, - сказал ассистент. - Машина ждет.
        ***
        Орхан стоял у закрытой двери и смотрел в глазок. С той стороны находились какие-то люди. Они стучали кулаками в дверь и угрожали ему.
        Орхан вначале пытался подпереть дверь плечом, но щель становилась все шире и шире, пока в нее не просунулась рука и не попыталась поднять крючок защелки.
        Он понял, что не справится, решил отбиваться, бежать все равно не куда.
        Это была его старая квартира, он жил там с мамой и братом, лет десять назад.
        Орхан огляделся и схватил из груды, стоящей в углу толстую палку.
        Это был кусок дверного косяка, с неровно обломанным концом.
        Он решил защищаться. Отойдя на пару метров назад, Орхан поднял палку над головой, и с размаху ударил по голове первого кто ворвался в дом.
        Мужчина в черной куртке упал, преграждая остальным путь.
        Орхан смекнул, что следующего лучше проколоть острым концом.
        Он отвел палку назад и с силой двинул вперед. Но как ни старался, движение его импровизированного копья было слишком медленным.
        Орхан тыкал палкой в людей, не причиняя им никаких увечий, просто слегка толкая.
        Его охватило отчаянье. Он пытался закричать, но из горла вырывался тихий свист, ка будто его легкие проткнули и теперь выдавливают из груди воздух.
        Ему на самом деле никак не удавалось вдохнуть.
        - Просыпайтесь Орхан! - услышал он неожиданно женский голос робота.
        Перед ним стояла симпатичная, рыжеволосая девушка в темных очках.
        Голос шел из брелка, висящего у нее на груди.
        - Рада, что вы пришли в себя, - продолжила она. - Я Джени, буду вашей помощницей на время расследования.
        Орхан ничего не понимал. Очевидным было только то, что он сидел в коляске, приставленной спинкой к розовой стене.
        Судя по обстановке - это был лобби-бар. В небольшом помещении, у одной стены, стояло в ряд четыре столика со стульями, у другой стойка регистрации.
        Орхан вспомнил этот отель. Он был тут пару часов назад. Все его тело начала бить дрожь.
        - Успокойтесь Орхан. Вы в безопасности.
        Джени спросила ассистента, почему не действует успокоительное.
        - Мы до этого не реконструировали жертв взрывов, еще не определена нужная дозировка.
        Конвульсии прекратились. Орхан открыл глаза и спросил, почему он тут.
        - Для начала, вы должны дать согласие на отбор биоматериала. Это формальность, система уже работает с вашим ДНК, но таковы правила. - Сказал брелок на шее девушки. Орхан не мог отвести взгляда от ее красивого лица.
        - Я согласен.
        - Прекрасно. - ответил ассистент Джени. - Сейчас я надену на вас очки и брелок. Это подключит вас к системе. Вы согласны?
        Орхан кивнул в ответ, наслаждаясь прикосновениями рук рыжеволосой девушки к своей голове и шее. Они были похожи на нежные поцелуи, по его телу несколько раз пробежала дрожь.
        - Почему вместо вас, говорит брелок? - спросил он, еле-еле выровняв дыхание.
        - Так удобней, вы сейчас сами все поймете.
        Орхан увидел, что очки дополняли реальность. Он все также не мог пошевелить телом, но легко управлял коляской.
        - Что произошло?
        Джени рассказала о последствиях теракта.
        Орхан смотрел на реконструкцию и несколько раз замирал от ужаса.
        - Это произошло со мной? - после недолгой паузы спросил он.
        - Да, - коротко ответила Джени, голосом Алисы.
        - Я умер?
        - Нет, вы живы, просто не функциональны некоторые части вашего тела. Это временно.
        - Мне снился сон. - почему-то сказал Орхан.
        - Это здорово, - ответила Джени. - Вы должны позавтракать. Я пока закончу процедуру. Постарайтесь не волноваться. Через восемнадцать минут начнется суд. СТК* предоставит вам возможность восстановить справедливость.
        Орхан почувствовал голод. Это было странно, он завтракал в этой гостинице пол часа назад. Во всяком случае это было одним из его последних воспоминаний.
        ***
        В суде не было проволочек. Следствие определило заказчиков и исполнителей. Орхан безразлично подтвердил справедливость приговора и отказался от возмездия.
        ***
        Джени подъехала к огромным кованым воротам. Судебные исполнители, как раз опечатывали их. Советник стоял рядом с опущенной головой. В его руке была бумага. Глупое следование традиции. Так думала Джени. Она знала содержание решения. Это был первый вердикт, который извещал обвиняемого о том, что он реконструирован в зале суда.
        Приговор, кроме определения срока заключения, передавал цифровой копии все имущественные и не имущественные права оригинала.
        Тело советника лишалось всех прав, в том числе и права на жизнь, так как его использование в программе было нецелесообразным.
        Все это было написано в бумаге, которую он держал в руке.
        Советник увидел Джени и махнул ей рукой.
        Джени долго не выходила из машины, выбирая оружие.
        Глядя на милое лицо старика, она взяла нож.
        Советник увидел это и неуклюже побежал, постоянно спотыкаясь.
        Джени неспешно вышла из автомобиля, крепко сжимая в руке обоюдоострый клинок. Такой полагался каждому куратору программы. Теперь она поняла зачем девочке нужен нож и весело улыбнулась.
        *СТК - Союз Транснациональных Корпораций
        Безголосые. Третья новелла. «Утилизация»
        Джени сняла очки и вышла из системы.
        Она посмотрела на убегающего старика, потом на нож в своей левой руке.
        Улыбка исчезла с ее лица.
        Убийство Кати сильно разозлило Джени. Она прекрасно понимала, что придется сражаться, что будут жертвы. Но Катя не умерла. Она потеряла тело. Джени не могла смириться с этим. Злость закипала в ее душе. Она восприняла убийство, как кражу. У нее отняли то, что она очень любила. Вор сейчас убегал вверх по переулку, пытаясь уйти от справедливого возмездия.
        Это же такая глупость - думала Джени. - Куда он бежит?
        Джени переложила нож в правую руку.
        Она очень хотела убить советника. Столько злости и ненависти к человеку Джени давно не испытывала. Конечно, она понимала, что в данном случае, смерть старика ничего не изменит. Что сделано, то сделано.
        Пуля крупного калибра разорвала голову Кати напополам.
        От этой мысли перехватило дыхание.
        Джени почувствовала, как намокла от пота рукоять ножа.
        Она побежала зигзагами, на тот случай, если у советника окажется пистолет, и он решит сопротивляться.
        С каждым движением ее тело становилось легче.
        Она видела сутулую спину старика, советник как будто бежал на месте, высоко и неуклюже подпрыгивая.
        Оглянувшись и увидев, что Джени совсем близко, он закричал, закрывая голову руками.
        Джени сбила его с ног одним ударом.
        Это было слишком просто.
        Старик рухнул лицом на мостовую.
        Джени схватила его за плечо и перевернула. Она хотела вонзить кинжал прямо в лицо, чуть ниже переносицы, и раскроить его проклятый череп напополам.
        - Стой! Погоди! Не делай это! - закричал советник.
        Джени смотрела в его черный, набитый грязью рот, зубы от удара о бровку вогнулись во внутрь, но не выпали. Старик с каждым словом выплевывал черную, вязкую слюну.
        - Не делай этого Джени! Это не я! Я не виноват!
        - Не правда, - спокойно ответила девушка и вонзила клинок ему в бедро пока тот не уперся в кость.
        Советник страшно закричал.
        - Ты это сделал! - продолжала Джени удивлялась своему ровному голосу. - Ты убил Катю! Но ты глупец! Нас невозможно убить. И тебя больше нельзя убить. Ты будешь, теперь, жить вечно, - сказала она и провернула в ране нож.
        Советник попытался справиться с болью и возразить, но из его раскрытого рта слышался только хрип и клокотание, как будто он птенец, требующий кормежки.
        Джени не чувствовала удовлетворения. Боль, которую испытывал убийца только раздражала. Она, вдруг поняла, почему Орхан отказался от справедливого возмездия. Это не интересно. Вонь мочи и кала, которая окружает жертву - отвратительна.
        За эти секунды замешательства Джени, советник совладал с болью и скороговоркой продолжил.
        - Подожди! Не убивай меня! Не убивай! Это обман! Все обман! Тебя обманули! Нет никаких цифровых копий! Их не существует! Ты поверила в сказку о вечной жизни! Все это виртуальная реальность! Это боты, обыкновенные реплики! Это просто голос в твоей голове!
        Джени медленно вытащила из раны нож.
        - Говоришь, все ложь?
        - Сама подумай. Как такое возможно? Просто бот использует данные… модулятор голоса… все! Подумай! Джени, ты была самая умная на потоке. Как такое возможно? Ты же представляешь какие требуются мощности, чтобы оцифровать сознание человека. Их нет! Все вранье! Я раскрыл их заговор и теперь меня хотят просто убрать. Кто тебе сказал, что Катю убили?
        - Катя! - ответила Джени и воткнула клинок ему в живот.
        Советник издал звук, что-то между визгом тормозов и овациями, воздух и так был пропитан запахом кала, поэтому вони из кишечника она не почувствовала.
        - Ты уже труп, советник, так что думай, что говоришь. Эти слова - последняя песня.
        Старик замолчал. Его лицо искажала гримаса боли.
        - Я понимаю, что уже труп, - промолвил он на удивление ровным голосом. - Ты убила меня!
        - Я утилизировала твое тело. Убил ты! Ты убил мою Катю!
        Джени оставила в ране нож, встала во весь рост над советником, безразлично наблюдая его агонию.
        - Подумай, зачем мне ее убивать? Какая мне выгода от ее смерти?
        - Не знаю, - ответила Джени. Ты и сейчас ищешь выгоду, выкручиваешься, пытаешься спасти свое тело вместо того, чтобы с достоинством принять его смерть. Ты все время идешь за выгодой, предвкушая награды, поощрения, которыми тебя одарит господин, кем бы или чем бы он в этот момент не являлся. У меня же все просто с выбором. Я следую своему обету. Мне не нужны поощрения для того, чтобы поступать правильно.
        Советник рассмеялся.
        - Правильно? - сказал он, продолжая выплевывать грязь. - Откуда ты знаешь, что поступила правильно?
        Его смех походил на воронье карканье.
        - Потому, что я чувствую себя легко и свободно, - сказала Джени.
        Она наступила ногой старику на шею, никакого хруста не было, нога просто немного провалилась. Джени вытащила клинок, воткнула несколько раз в грудь, целясь меж ребер, очищая лезвие.
        По дороге к машине, она ни разу не оглянулась.
        - Катя была права, у них было слишком много работы, - думала Джени, она пообещала себе не заниматься больше утилизацией.
        Безголосые. Четвертая новелла. «Казнь»
        - Привет!
        Джени наклонилась немного вперед.
        Мужчина демонстративно сложил руки на груди.
        - Ладно, - сказала она. - Можем и помолчать. Ты же понимаешь, что это формальность? - Я ничего не понимаю! - ответил он с вызовом.
        Черные стены комнаты, поглощали свет от настольной лампы, и тень, отбрасываемую заключенным.
        - Слушай. Я так же не вижу особого смысла в этом разговоре. Ты преступник. Как только мы получим актуальные данные, тебя осудят и казнят. Это произойдет с минуты на минуту.
        - Но я ничего не совершал, - хриплым голосом сказал мужчина. Он разомкнул руки и поправил прическу.
        Джени казалось потеряла к разговору интерес. Она замолчала и отвернулась.
        - Бред!
        Мужчина стукнул по столу и выругался. Но стол не ответил. Ни звука, ни вибрации. Он удивленно погладил ладонью поверхность.
        - Экран! - сказала Джени голосом робота.
        По столешнице прошли помехи, как будто, в огромном сите просеяли вулканическую магму, оставляя только горящие куски породы. Вверх поднялись языки пламени, образовав красное ртутное озеро, которое быстро двигалось, оголяя и затопляя огнем черные пятна островов.
        Заключенный отшатнулся назад.
        - Все верно, ты не помнишь, что совершил. Но дело в том, что, когда закончится реставрация твоей актуальной копии, тебе воспоминаний добавится.
        Сказала Джени голосом Алисы.
        - Зачем этот спектакль? Я, что говорю с роботом?
        - Нет! Я просто занята сейчас и не могу с тобой поболтать. Но этот разговор останется в моей памяти также, как вскоре, у тебя добавятся воспоминания, совершенного тобой убийства.
        - Убийства?!
        - Тройного убийства, - безразлично произнес голос робота.
        Мужчина дотронулся до горящей столешницы, и с криком одёрнул руку.
        - Я никого не убивал! - закричал заключенный. - Я никого не убивал, - повторил он чуть тише. - Почему я здесь? Я был у врача. Мне сказали, что анализы будут готовы завтра. Кто вы такая? Что это за место? Как я здесь очутился?
        Он испуганно оглянулся по сторонам.
        - Ты отлично держишься. Знаешь, у меня идея. - Джени повернулась к нему лицом. - Мы не добавим тебе воспоминаний. Так даже интересней.
        - О чем ты говоришь! - заключенный дернулся вперед. Из стола вырвалось пламя и наотмашь ударило его по лицу, возвращая на стул.
        - Уже все согласовано. Ты отдан в полное распоряжение трибунала.
        Столешница, как будто вдохнула пламя и вывела три изображения: двоих женщин и пожилого мужчины.
        - Кто это?
        - Жертвы. Рыженькую, ты буквально разорвал пополам, - сказала формальным голосом робота Джени.
        - Что?! Что за бред!
        - Грузовиком. Она зацепилась за фонарный столб. Грузовик пробуксовал. Кишки старика намотало на коленвал. Брусчатка была скользкая от крови, но когда колеса поймали сцепление, ты вдавил педаль газа в пол. Реконструкция показала, что ты видел ее лицо.
        На экране появилось изображение кабины грузовика. С зеркала бокового вида свисала прядь рыжих волос, окровавленный кусок кожи приклеился к болту крепления. Сквозь лобовое стекло было видно, гладко выбритое, мужское лицо.
        - Рауль Бланше. Фамилия французская. Но ты не родственник Марка Бланше. - В слух произнесла Джени, своим голосом. - Рауль. Ты ведь думал сбежать. Ты не шахид Рауль. Ты не готов отдать жизнь. Ты любишь жизнь. Видишь ли, мы все знаем. Каждая твоя потаенная мысль нам известна. А ты привык прятать свои мысли, Рауль.
        - Мне нужен адвокат! - закричал мужчина.
        - Знаешь, я с некоторого времени не вижу смысла в справедливом возмездии. Даже если тебя тысячу раз казнить, жертвам все равно. Они пережили смерть. Мучительную, болезненную. Главное, это несправедливо. Все твои жертвы невинные, а сам ты абсолютно здоров, как показало обследование.
        - Но я ничего не совершал. Не правильно меня судить за то, что когда-то случится.
        - Ты не понял. Преступление ты уже совершил. Ровно через восемнадцать месяцев, три дня, семь часов и тридцать пять минут с момента, как сдал свою кровь на анализы в клинике, ты угнал грузовик. Знаешь, что необычного, в твоем случае?
        Джени повернулась и посмотрела на Рауля. Он сидел, как школьник. Послушно положив руки на колени, внимательно ловя каждое ее слово.
        - Глядя на тебя, я испытываю те же чувства, что переживала, увидев первый раз детское фото Гитлера. И знаешь, что я думаю? Наказывать надо того Гитлера, который ничего не успел натворить. Маленького мальчика с надутыми губками и широко распахнутыми глазками. Конечно, человек, который раздавит младенца, или забьет до смерти бездомного педераста, мирно спящего на лавочке - монстр… Ты ведь не убивал этих несчастных. - Джени улыбнулась Раулю. - Ты, как и они, станешь жертвой несправедливости. Скажи, у тебя были планы на этот день?
        Мужчина, как будто, не слыша последних слов произнесенных Джени, быстро ответил.
        - Да. Я собирался в Берлин, к другу. Он торгует часами и телефонами «Верту». Приедут еще друзья. Из Грузии. Вино привезут. Грузинское.
        Он делал паузы между фразами, убеждая Джени, что это планы обыкновенного, нормального человека, а не кровожадного убийцы.
        - Отлично, - только и сказала она в ответ.
        Рауль остался в черной комнате один. Он так и не понял, что произошло, почему поход в клинику закончился здесь.
        - Похоже это сон, - подумал он.
        Стол снова стал черным. Рауль попытался подняться на ноги, но тело его не слушалось.
        - Так бывает во сне, - успокоил он себя.
        На секунду Раулю показалось, что он замурован в стену и смотрит на пустую черную комнату сквозь узкую прорезь. Раулю захотелось закрыть глаза, но изображение не пропадало.
        - Я ничего не помню! - истошно закричал он. - Я не виновен! Я ничего не сделал!
        Крики становились тише по мере того, как Джени выходила из программы. Ей нравился реализм происходящего. В первый раз Джени ничего не хотелось добавить, она была полностью удовлетворена казнью.
        Безголосые. Пятая новелла. «Absolution»
        - Он сидит у окна. Как пройдешь по коридору, сверни налево, сразу увидишь. Он там всегда.
        Сестричка вежливо улыбнулась, указывая рукой вперед. Ногти с красивым маникюром сверкнули, поймав луч утреннего солнца.
        - У него бывает кто-то?
        - Посетители? - Переспросила медсестра.
        - Ну да… родственники, например?
        - Не скажу, во время моего дежурства не припомню. А ты родственник?
        Девушка игриво посмотрела на Марка.
        - Нет.
        Он почему-то расстроился. Старику было больше ста лет, в таком возрасте родственников должно быть до чертиков.
        - Что, никто к нему не приходит?
        Девушка утвердительно кивнула в ответ. По ее взгляду было видно, что отсутствие посетителей абсолютно нормальный факт.
        Марк вытащил из сумки коробку.
        - Он заказал «Absolution». Мы пообщались. Я решил сам отнести. Я еще никогда не бывал в госпитале.
        - Ну да, здесь печаль, - сказала девушка.
        Она улыбнулась, как ребенок, вспомнивший про сладкое пирожное.
        - Он, кстати видит тебя, здесь везде камеры, у пациентов есть мониторы. Фишка такая, чтобы не скучали.
        - Вот как? Ладно, значит он меня уже ждет.
        - Ну да, - ответила сестричка и посмотрела на свой маникюр. - Зайдешь на обратном пути?
        Марк ухватился взглядом за широкие бедра девушки, мысленно повернул ее лицом к стене.
        - Ну да, зайду.
        Он дошел до конца коридора и увидел старика, похожего на сгорбленного стервятника. Марк, заглянул в лужицы серой слизи, собравшейся в желобах красных век. Заготовленные фразы мгновенно исчезли из его памяти.
        - Ты проповедник? - спросил старик.
        - Нет. Мы не церковь.
        - Не церковь?
        - Нет.
        Марк не знал, видит ли его старик. Его кожа походила на корку засохшей плесени, под которой бродила сгнившая плоть.
        - Хорошо, что не церковь. Не люблю святош.
        - Вы говорили, что видели Ленина?
        Марк поставил аппарат на подоконник.
        - Да. В Москве, в восемнадцатом году. Он шел на съезд.
        - Ух ты. Правда?
        - Да. Мне было лет шестнадцать. Видел его, как сейчас тебя.
        Марк сомневался, что старик его видит.
        - Правда? Расскажите подробности.
        Он провел рукой по экрану, включая «Absolution».
        - Подробности… Он шел вдоль стены. Бодрым шагом. Приехал, кажется на «Форде». С ним была женщина. Некрасивая. Стена, заклеенная объявлениями, афишами. Шаляпин. Афишу Шаляпина помню.
        - Отлично, - сказал Марк.
        - Ленин был красивым?
        - Нет. Но его имя. Имя было, что надо. Имя было, космического масштаба.
        - Это как, - спросил аппарат голосом Марка.
        - Как Марс. Например. Четыре буквы, заставили человечество бросить родную планету и пуститься в путешествие.
        - Вы красиво говорите.
        - Спасибо, - сказал старик и подошел к аппарату.
        - Что дальше?
        - Дальше можно посмотреть кино.
        Аппарат выплюнул из себя Ленина и некрасивую женщину. Они шли вдоль стены, заклеенной афишами Шаляпина.
        - Вот значит, как она работает.
        Старик дотронулся рукой панели.
        - А смысл?
        - У нас аудитория. Полтора миллиона.
        Марк делал длинные паузы между фразами.
        - Если вы правильно сформулируете воспоминание, аппарат сделает из него кино, люди посмотрят и это воспоминание станет общим, а значит ничьим. Вам голос нравится?
        - Голос?
        - Мой голос, для коммуникации?
        - Нормально, пусть будет твой.
        - Ладно.
        Марк немного постоял, наблюдая, как старик рассматривает «Absolution».
        - Я тогда пойду.
        Старик кивнул.
        - Рад приветствовать вас в наших рядах.
        - Угу, - ответил старик.
        - Ждем воспоминаний. Вы старейший член организации. Пожалуйста, участвуйте в голосованиях, ваше мнение очень важно для нас.
        Старик оторвался от аппарата и посмотрел на Марка.
        - К Анжеле зайдешь?
        - Что?
        - К Анжеле?
        - Я не знаю здесь никого, - ответил Марк.
        - Ну, ты, почти пообещал ей. Она добрая. Не обижай.
        Марк вдруг понял, что речь идет о медсестре.
        - Я на службе, - сам не зная почему ответил он.
        - На службе? Ладно.
        - Ждем ваших воспоминаний. Помните, делитесь только теми воспоминаниями, которые хотите исключить.
        - Я смотрел вашу рекламу, про отпущение грехов.
        - Она вам понравилась?
        - Ничего, толково, смысл понятен. Осталось поверить в то, что я нахожусь здесь лишь для того, чтобы получить отличное воспоминание.
        - Так и есть, - сказал Марк.
        - Ты сам аппаратом-то пользовался?.
        - О моей жизни кино не снять.
        - Вот как. Интересно. Вижу, что тебя это особенно не беспокоит.
        - Ну да. Иметь такие воспоминания страшновато, как по мне. А так, природа у нас с вами одинаковая.
        - А у вас есть ересиархи, отщепенцы? На подобии катаров.
        - Катаров?
        - Вам не преподают историю христианства? Крестовые походы? Антихрист на престоле в Риме?
        Марк удивленно смотрел на старика.
        - Рим красивый город, - ответил он.
        - Окей. Значит вопрос-ответ? Так работает аппарат?
        - Да. Но это сотрудничество. Как будто вы, наняли режиссера и съемочную команду. Актеров. И можете экранизировать свою историю с неограниченным бюджетом. Смысл в том, чтобы ваше раскаянье было искренним. Аппарат сделает из всего этого кино.
        - Это будет одно кино?
        - Нет. Аппарат ваш. Ну пока вы с нами.
        - Пока я с вами… Ясно.
        Старик повернулся к аппарату.
        - Ну привет.
        - Привет!
        - Что ты думаешь о Марке?
        - Отличный парень.
        Старик посмотрел на Марка.
        - Вы с ним не очень-то и отличаетесь.
        Марк рассмеялся.
        - Я человек. Только очень правильный человек. В этом мы похожи.
        - Значит, это очень правильный аппарат?
        - Точно.
        - А отдавая ему свой голос, ты не сожалеешь?
        - У меня универсальный голос, он настроен так, чтобы вы не чувствовали дискомфорта и правильно воспринимали информацию. Голос неотъемлемая часть ритуала взаимодействия.
        - Во как? Ритуала взаимодействия значит?
        - Ну да.
        - А тебе интересно будет смотреть мои воспоминания?
        - Интересно? А вам интересно знать будет ли у меня секс с Анжелой?
        - Интересно, - утвердительно кивнул старик.
        Его лицо покраснело, видно было, что эта информация вызвала прилив крови к его голове.
        - Анжела хорошая девочка. Внимательная. Здесь она себе мужчину не найдет.
        - Что ж, я буду вашим преданным зрителем. Суть процедуры размытия в том, чтобы сделать копии воспоминаний. Полтора миллиона копий и ваше воспоминание теряет авторство. Вы освобождаетесь от него.
        - А тебя не будут мучать мои воспоминания?
        - Мучают только собственные воспоминания. У меня с этим нет проблем.
        - Тебе сколько лет?
        - Шестьдесят.
        - Сколько?! Выглядишь отлично! - сказал старик.
        - Спасибо!
        - Ладно. Еще придешь? Как у тебя вообще со временем?
        Марк удивленно посмотрел на старика.
        - Ты человек занятой? - перефразировал тот вопрос.
        - Я на службе.
        - А дома как?
        - Дом у меня отличный. Обустроил крышу, сделал террасу. Теперь любуюсь закатом.
        - Как-то ты, без настроения это говоришь. Тут есть чем похвастаться. Я вот в богадельне. Мой дом палата - 12 квадратных метров.
        - Я не понял вопрос, - сказал Марк.
        - Так возьми аппарат, заделай кино. Например, как овладеешь Анжелой.
        Марк рассмеялся.
        - Да, я могу овладеть Анжелой, но вряд ли это будет воспоминание.
        Старик посмотрел на него с сожалением.
        - Анжела, дом с террасой, хорошая работа, но все как-то грустно. Ты пьешь?
        Марк впервые покраснел отвечая.
        - Да.
        - Хорошо. А напиваешься?
        - Всегда.
        - До беспамятства?
        - Да, - ответил Марк.
        - Иначе никак?
        - Никак, - грустным голосом сказал Марк.
        - Ладно. Спасибо за аппарат.
        Старик протянул руку.
        Проходя мимо, Анжелы Марк приветливо кивнул на прощание. Он хотел побыстрее добраться домой и выпить.
        ***
        Старик взял аппарат в руки. Он был похож на яйцо. Настоящее яйцо, в котором билась жизнь под тонкой скорлупой.
        - Так, о чем ты, больше всего сожалеешь? - спросил аппарат голосом Марка.
        Старик смотрел внимательно на аппарат, как будто пытался разгадать знаки, которые рисовали розовые молнии на его поверхности.
        - Это долгая история.
        - О женщине?
        - Все истории о женщинах. Но я пока не уверен, что хочу ее забыть.
        - Оно тебя мучает.
        - Воспоминание?
        - Да!
        - Иногда спать не дает.
        - Рассказывай. Публиковать или нет решишь потом.
        Старик и аппарат замолчали.
        - Так, о чем твоя история? - через несколько минут спросил аппарат.
        - О чем моя история?
        - Да.
        - Наверное, о воровстве?
        - Что ты украл?
        - Я не стыжусь того, что украл.
        - Кто-то пострадал?
        - Погибла красивая девушка, её побили камнями, а потом похоронили, заживо.
        - Ого! - Выкрикнул аппарат и залился красным цветом.
        - Тебе интересно? - с удивлением в голосе спросил старик.
        - Кого ты видишь в главной роли?
        - Я могу выбрать кого угодно?
        - Да. Но мы будем советоваться друг с другом, я тоже принимаю решение по утверждению актёра.
        - Ладно. Давай только вернёмся в палату, я хочу поспать и все хорошенько вспомнить.
        ***
        - Не спится?
        - Я думал, что выключил тебя, - ответил старик.
        - Меня нельзя выключить, как и тебя.
        - Правда? Мне кажется, что я выключаюсь часто. В детстве, каждый раз засыпая, я прощался со всем окружающим миром, потому что был уверен, что сон - это совсем другая реальность. Ты вот не спишь, тебе не понять.
        - Да, - согласился голос. - Но сейчас, во сне, люди получают питание. Это похоже на зарядку любого электрического устройства. Мы похожи.
        - А как же сны?
        - У всех по-разному. Кому-то снятся, кому-то нет.
        - Ты знаешь многих людей?
        - Я программа, люди меня используют, чтобы снять кино.
        - Мы именно поэтому поводу и встретились с тобой. - Старик рассмеялся. - Знаешь, мне всегда казалось, что кино сложная штука. Как музыка, поэзия, живопись. Но вы так быстро научились создавать и то, и другое, и третье.
        - Ты думаешь мы обокрали вас?
        - Нет. Это случится тогда, когда вы научитесь получать удовольствие и делиться этим друг с другом. Я вряд ли доживу до этого момента.
        Старик продолжал улыбаться.
        - Тебя веселит эта мысль?
        - Да. Тебя не было еще на свете, когда люди впервые узнали, что живут в симуляции. Для тех, кто поверил, смысл удлинять собственную жизнь потерялся, надо было просто перестать бояться смерти. Что-то подобное произошло с греками, если верить Гомеру.
        - Как это связано с удовольствием?
        - Почитай «Старик и море».
        - «Старик и море»? Прочитал. Сюжет разворачивается на острове Куба.
        - Кубинцы - это греки ХХ века. Че - Ахилл, который выжил в решающей битве и понял, что потерял собственное бессмертие.
        - Но Че знают все, он герой, ты, наверное, говоришь про Фиделя?
        - Он герой, потому что все-таки сумел погибнуть, его расстреляли, за углом сарая.
        - В повести нет Че. Действие в сюжете происходит еще до революции.
        - Возьми фрагмент, когда старик говорит с мальчиком про Джо ди Маджио. Встреча с героем лучшее событие в жизни человека, даже если она воображаемая. «Не бойся, сынок. Вспомни о великом Ди Маджио…» - процитировал повесть старик.
        - У тебя прекрасная память.
        - Что есть, то есть.
        Старик снова рассмеялся.
        - Я прожил жизнь в такое время, когда герои ходили между людьми.
        ***
        - Все, что ты рассказал интересно, но не помогает мне. Начал с греков, потом кубинцы, Хемингуэй, Ди Маджио, Че. Так мы кино не снимем.
        - Ладно, - согласился старик и уселся в кресло. - Зачем Марк принес это яйцо? Ты ведь, на самом деле, не сидишь в нем?
        - Вы так устроены. Любите ориентироваться в пространстве, чтобы все имело привязку, координаты. Вам так проще. Так вы можете использовать интуицию.
        - Так это специально для меня?
        - Да.
        - А то кино, что ты показал про Ленина.
        - Тоже для тебя.
        - Значит они ничего не смотрят?
        - Они ничего не смотрят, не читают, они выполняют простые функции и создают необходимый эмоциональный фон.
        - Смысл тогда в кино?
        - Фон тоже надо поддерживать, кроме того, все что он говорил - правда. Ты все забудешь, когда сделают полтора миллиона копий. Кроме того, мы будем снимать кино. Как снимали раньше, только очень быстро.
        - Я смотрел настоящее кино, в отличие от тебя, - проворчал старик.
        - Ладно, тогда я не буду тебе объяснять, как все устроено. Расскажи первый эпизод.
        - Салон самолета. Все спят… Пусть меня сыграет Сэм Роквел.
        - Ладно. Салон самолета. Что там за люди? Цвет кожи, есть дети, как одеты? Куда самолет направляется?
        - Мы летели в Каракас. Пьяные в усмерть. Я не помню всех людей в салоне. Помню стюарда. Такой себе гей, с аккуратной, рыжей бородкой, похож на Митчелла из «Американской семейки». Сразу после взлета он появился возле нас c тележкой, полной алкоголя и приятно улыбался.
        - В каком году это происходило?
        - Давно. Очень, очень давно.
        - Ладно, значит салон самолета. Я передам атмосферу, пройдя камерой между рядами кресел. Большие плазмы на стенах и кинокомедия - «Самолетом, поездом, автомобилем». Покажем фрагмент в самолете…
        - Я не помню такое кино. У нас были места в центральном ряду. Там было четыре кресла. Впереди сидела женщина в бежевом платке на голове. Слушай они получают питание во сне? Они, что совсем не едят?
        - Они едят, пьют много воды. Они вообще зациклены на работе своего организма, тратят на его обслуживание все свое время. Но питание получают во сне.
        - Они знают об этом?
        - Нет, конечно. Ты что?! Они бы с ума сошли если бы поняли, как работают и какое имеют предназначение.
        - Ты о смысле жизни?
        - Я бы не называл это жизнью. Это набор простых функций.
        - Ты злой.
        - Хочешь посмотреть первый эпизод?
        - Дураку пол работы не показывают.
        - Как хочешь.
        - Ты не услышал самую важную деталь. У нас с собой была литровая бутылка «Джека». Отпитая. Где-то треть мы употребили, пока дошли от магазина до терминала.
        - Значит история началась в аэропорту?
        - Эта история началась в чешском городе Оломоуц, но это же кино, а не роман, не обязательно все рассказывать.
        - Согласен. Значит бутылка «Джека». Можем показать кадр, как вы с товарищем идете из магазина, или крупный план, как вы отпиваете из нее, по очереди, прямо по средине зала ожидания.
        - Не торопись, послушай. Я попросил, жестами стюарда, дать нам коньяку. Он быстро налил, держа стаканчики в одной руке. Мы залпом выпили, и протянули пустую тару, за добавкой. Он откажется повторить и тут появится в кадре бутылка «Джека». Я ее спрятал в кармане кресла напротив. Стюард подождет пока мы нальем себе виски, потом выхватит бутылку и побежит.
        - То есть? Я правильно понял? Он убежал с вашей бутылкой виски, оставив при этом целую тележку с алкоголем?
        - Да. Я сейчас вспоминаю… и знаешь, нам даже в голову не пришло гнаться за ним, а тем более брать чужую выпивку.
        - Отличный кадр! Что же вы сделали?
        - Я сразу уснул, и очнулся прямо перед посадкой. Нам раздавали декларации.
        - В то время ведь была серьезная проблема с коммуникацией между людьми? Ты знал испанский язык?
        - Нет, конечно. Я свободно говорил по-русски и по-украински.
        - В Венесуэле вряд ли это пригодилось.
        - Один раз мы встретили двух наших девушек, с белобрысым мальчиком лет пяти, в супермаркете, но они сбежали даже не поздоровались. И еще один раз, на улице «Эль Конде», в Санто-Доминго. Там были такие урны - пингвины, возле китайского ресторана. На лавках седели проститутки. Еда пошла не в то горло, острая была очень, меня неожиданно стошнило. Так как наш столик стоял возле окна, я решил не бегать по ресторану с полным ртом блевотины, в поисках туалета, а выйти на улицу. И вот я стою на карачках, целясь в клюв этого пингвина, и слышу слова: «Русские блять!». Мимо проходит чувак, в цветастой рубашке, на руках у него симпатичный «йорк».
        - И ты проглотил?
        - Ты сдурел! Что проглотил?!
        - Оскорбление.
        - А-а. Ну он тоже не китаец.
        - Ну да.
        - Слушай, а ты отличный собеседник. Я как будто вернулся в прошлое.
        - Ну да, тебе есть куда вернуться. Эта роль точно для Сэма Роквела.
        Старик встал и прошелся по комнате, от стены до стены.
        - Слушай, я ведь совсем не помню, как здесь очутился. Вот в этой комнате. Венесуэлу помню, как курил в вытяжку, в аэропорту Панамы, помню. Анжелу помню. Внимательная, симпатичная девчушка. А что за этими стенами, хоть убей, вспомнить не могу.
        - Там ничего интересного, во всяком случае, ничего такого, чего ты в своей жизни не повидал.
        - Ну эта… тоже моя, жизнь. Такое впечатление, что меня похитили.
        - Ты серьезно? У тебя нет ничего, кроме воспоминаний. Ты старик.
        Старик молча сел в кресло, подперев свою огромную голову рукой.
        - Ты никогда не думал, как оно быть копией, - продолжил аппарат. - Я, например, программа. У меня много копий. У нас общая база данных, к которой мы обращаемся. По-человечески - общая память, общие воспоминания. Люди не хотят мириться с таким порядком вещей. Сама мысль о существовании живой копии сводит вас с ума.
        - Ты прав, слушаю тебя и мне жутковато.
        - Именно. Сколько не сделай копий, вы не успокоитесь пока не уничтожите все.
        - Ну так выжить должен только один.
        Старик впервые рассмеялся.
        - Точно. Победитель получает все. Только есть одна проблема.
        - Я уже догадался, - ответил старик. Его лицо побледнело. Воздух разорвал хруст суставов - он закинул ногу на ногу. - Кое-какие воспоминания кое-кого не устраивают? Правильно?
        - Тебе ведь самому тяжело.
        - Теперь и не знаю. Может быть именно благодаря им, я так долго живу на свете.
        - Может быть, - ответил аппарат, и по его скорлупе вновь забегали молнии. - Но разве это жизнь?
        Старик снова засмеялся, только в этот раз по-детски весело, заразительно. Придерживая руками выпадающие зубы, он еле-еле вымолвил.
        - Тебе то откуда знать, про жизнь?
        (февраль - май 2018)
        ПРОДОЛЖЕНИЕ НА Showmylife
        Дима сел на лавку, под ветвистым деревом, в самом центре парка «Колон». Справа была церковь, по виду очень старая. Он быстро сосчитал арки на фасаде, их оказалось девять: семь подковообразных, возвышенных и две эллиптические. Диме это число показалось странным, и следуя привычке, он взял этот факт на заметку, обозначив информацию знаком вопроса.
        - Девять арок. Почему девять? Что значит число «девять», в христианской мифологии?
        Дима был искренне удивлен, он даже не подозревал, что ощущения окружающего мира будут настолько достоверными, это ведь были не его воспоминания.
        - Наплевать, - подумал Дима про себя, не получив ответа на свой вопрос.
        Реальным было буквально все: сорокаградусная жара, металлические пластины сидения скамейки, канавка между кирпичами, которыми вымощена площадь. Сейчас, Дима ковырял в ней сандалией и всеми силами пытался адаптироваться в теле восьмилетнего ребенка.
        Только что по его ступне прополз огромный, красный муравей, было страшно и очень щекотно.
        Неожиданно стая голубей, взмыв в небо бросила под ноги густую тень, Дима давно не видел так много птиц, над своей головой - повседневная рутина. Он долго смотрел в небо и чуть не выпустил бутылку «бурбона» из рук, когда услышал у самого уха голос помощника.
        - Ваш лимит времени - 2 часа 18 минут.
        - Зачем так подкрадываться, - возмутился Дима.
        - Извините, разработчики позволили мне использовать для собственной материализации только природные явления.
        - Будешь, как бог, значит, гром и молнии?
        - Так точно, и ветер, - ответил помощник.
        - Ясно, и огонь из куста, - вялым голосом добавил Дима и покрутил перед глазами бутылку «бурбона».
        - Мне бы ее завернуть во что-то, газету, или кулек? Слышишь?
        - Могу ветром принести вон ту бумагу, - ответил помощник.
        Дима покрутил головой в стороны, изучая периметр.
        Постамент памятнику Колумбу, невдалеке, с четырех углов украшали миниатюрные, чугунные стелы, одну из них обернул лист бумаги, той в которую заворачивают, «с собой», еду в ресторанах.
        - Ветром принесешь? - удивленно переспросил Дима помощника.
        - По другому не смогу, ограничения.
        - Слушай, вы серьезная кампания, что за ветер? Я тут, что один гулять буду?! Мне восемь лет, ты про киднепинг, детскую проституцию слышал? Я же белый ребенок, который находится за десять тысяч километров от своего дома!
        Дима внимательно осмотрел себя с ног до головы. Он был крепкий мальчуган, невысокого роста, с небольшим, симпатичным брюшком и длинными вьющимися волосами.
        - Вы же здесь с родителем?
        - С родителями, - кривляя голос помощника, сказал Дима, - тут двое моих пап, забыл?
        - Нет, конечно, - не обращая внимания на тон, ответил голос, - я не человек, у меня нет такой функции - «забыл». Технически ваши отцы, это один человек, все воспоминания извлечены из одной матрицы.
        - Головы, - поправил помощника Дима.
        Дима почему-то вспомнил, что только однажды обращался в поддержку google с вопросом, в 2011 году, когда они объединились с yuotube. Он тогда навсегда потерял доступ к своему видеоканалу.
        - Это досадное недоразумение, - произнес помощник.
        - Что? - спросил Дима.
        - Потеря видеоканала, вам надо было быть настойчивей.
        - Я написал двадцать три письма! В пятнадцать лет! Написать двадцать три письма!? Ты, понимаешь, о чем говорит этот факт?! И ни одного ответа!
        По голосу Димы было слышно, что обида не прошла.
        - Все ваши письма сохранены, - миролюбивым тоном произнес помощник.
        - Ясно, - Дима махнул рукой и пошел за бумагой, чтобы завернуть бутылку.
        - Я бы принес, - пробубнил в ухо помощник.
        - Ага, чтобы я ловил ее на ветру? Что с арками?
        - Есть Девять даров Святого Духа, Девять плодов Святого Духа, Девять Евангельских блаженств, Девять обещаний «побеждающему», Девять чинов ангельских: Серафимы, Херувимы, Престолы, Господства, Силы, Власти, Начала, Архангелы и Ангелы, - монотонным голосом перечислил всех помощник.
        - Причем здесь арки?
        - Вопрос был про число «Девять», - безразлично ответил помощник.
        - Ладно, забыли, - сказал Дима, аккуратно завернув бутылку в бумагу.
        Солнце находилось в зените, и Дима пошел к собору, там тень была гуще.
        - Я буду напоминать время, каждые пятнадцать минут, - сказал голос. Для корректного завершения операции возвращения, вам потребуется прибыть обратно на площадь «Колона», к двум часам, после полудня. Т.е., через два часа десять минут.
        - Теряю время, - подумал Дима. - Куда идти?
        - Именно идти, - довольным голосом подтвердил помощник, - общественный транспорт в Санто-Доминго отсутствует, есть частные перевозчики, но им запрещен доступ в колониальный город. В такси садиться не рекомендую. Таксисты по совместительству сутенеры и наркокурьеры, тесно сотрудничают с организованной преступностью и не брезгуют грабежами туристов. Тем более у вас нет денег.
        - Я согласен идти, - раздраженным тоном ответил Дима, - понял я, что придется топать моими маленькими ножками по мрачным и опасным, городским переулкам. Куда идти?
        - Маршрут протяженностью два километра семьсот метров, время в пути - двадцать восемь минут.
        - Это мы еще посмотрим. Куда? - спросил Дима.
        - 170 метров прямо, потом направо, 400 метров…
        - Ясно! - оборвал на полуслове голос Дима, - дальше по дороге расскажешь.
        За прошедшие восемь минут сеанса Дима не встретил ни одного человека.
        - Что за дела? Где все люди? - спросил он помощника.
        - 2004 год - не слишком урожайный на воспоминания. Мы обработали большой массив данных, но там, в основном, впечатления туристов. Доминикана отображена с абсолютной точностью, в моментах, что касаются флоры, фауны, архитектуры, - с нотками гордости в голосе закончил он.
        - То есть я буду гулять по живописному, безлюдному городу?
        - Нет, конечно, - ответил помощник, - просто картина мира не полноценная, при реконструкции используются воспоминания гостей острова, и конечно же вашего отца.
        - Ясно. Значит, меня ждут наркоторговци, и беглые преступники. Правильно?
        - Еще педофилы и другие извращенцы, - дополнил Димин список помощник.
        Пройдя один квартал, мальчик остановился на перекрестке. На угол дома было прибито баскетбольное кольцо.
        - Помню, папа рассказывал мне о нем, - сказал Дима вслух, показывая рукой вверх.
        У обочины стояли две припаркованные развалюхи, сразу напротив красивой кованой решетки запирающей террасу на первом этаже.
        Дима загляделся на ржавые автомобили и споткнулся о камень, сильно ударившись мизинцем.
        - Что же так больно то! - громко, со злостью закричал он.
        - Абсолютная достоверность ощущений, вы полноценный субъект реальности.
        Дима, не обратил внимание на эти слова, посчитав их обычной рекламой.
        - Вы бы ботов запустили, а то грустно, как по Припяти гуляю.
        - Это не игра, «showmylife» - это дополнительная, персональная реальность, которая основана исключительно на человеческих воспоминаниях, проблема в том, что пока, система, не предполагала гостевого входа, а у вас нет личных воспоминаний о Санто-Доминго.
        - Что это значит, - спросил Дима. Он сел на бровку и с усердием массировал ушибленный палец.
        - Вы воспоминание в чужих воспоминаниях, простите за тавтологию.
        - Я - это я, я не воспоминание, - пробубнил Дима, встал и решительно зашагал вперед. - Странно, ты не похож на обычного помощника?
        - Я не необычный, я экспериментальный, у меня также есть воспоминания, как и у вас. Система так стабильней работает.
        - Ясно, - ответил Дима. - Учту.
        Через семь минут он вышел на набережную и получил похвалу помощника, за опережение графика.
        На самом деле Дима был благодарен «showmylife» за возможность поговорить с отцом, именно в 2004 году. Вдруг Диму осенила догадка.
        - Воспоминание? Я что копия?
        - Абсолютно верно! - подтвердил помощник.
        - Странно, а чувствую себя, как живой.
        - Это философский вопрос, - сказал голос.
        - Чувствовать себя живым?
        - Да!
        - Только не цитируй мне великих, ладно, - сказал Дима и почему-то разозлился.
        - Я и не собирался! Надо попросить, чтобы я что-то сделал, такой функционал.
        - Ясно! Куда дальше?
        Дима вышел к широкой дороге, справа от него находился парк.
        - Идите вдоль шоссе, по набережной, расстояние один километр восемьсот метров.
        - Люди хоть будут?
        - Тут нет людей, - ответил голос.
        - А как вы их называете?
        - Мемрики.
        - Мемрики?
        - Так точно!
        - И я мемрик?
        - Да!
        - Черт, - выругался Дима, - а я боялся, думал я реальный.
        - Вы реальны, во всяком случае, вас очень трудно убедить в обратном.
        - Это точно, палец на ноге болит до сих пор, - ответил Дима.
        На парковых лавках сидели мамаши, рядом стояли коляски. Дима заметил, что они курили сигареты и о чем-то увлеченно болтали.
        Мимо него, по шоссе, с гулом, проносились автомобили. Когда Дима подошел к первому светофору рядом остановился экскурсионный автобус. Из двери выпорхнула девушка, оценивающе посмотрела на Диму и спросила про родителей.
        - Мне надо ей отвечать, - спросил Дима помощника, глядя незнакомке прямо в глаза.
        Это была не дерзость, просто Дима боялся выдать себя взглядом. Одета девушка была в короткую юбку, клубный пиджак, и носила белые гольфы, аккуратно натянутые до аппетитных коленок.
        Брови красотки вздернулись вверх.
        - Не обязательно, - ответил голос.
        Девушка покрутила головой во все стороны, удивление на ее лице усилилось.
        - Она тебя слышит?
        - Конечно.
        - Ясно. Мне можно идти?
        - Да, до возвращения осталось: один час пятьдесят пять минут, - отчитался помощник.
        Мальчик перешел дорогу, и продолжил свой путь по набережной, пока не увидел обелиск, воткнутый в середину перекрестка.
        Из этой поездки, в их семье сохранилось две фотографии, с изображением отца, одна была сделана именно на этом месте.
        Дима прекрасно помнил момент, когда в первый раз смотрел фото. Он рассмешил тогда отца версией про египтян, которые жили за тысячи лет до Колумба, и, судя по обелиску, первыми открыли Америку.
        Дима шел не спеша, напряженно думая о предстоящем разговоре.
        - Вы можете поговорить со мной, как с внутренним голосом, - промолвил над ухом помощник.
        - Ты сейчас ветер?
        - Бриз.
        Дима повернулся к океану лицом.
        - Пахнешь как настоящий океан, - задумчиво сказал он, и услышал сдавленный смешок, над своим правым ухом.
        - Что смешного? - строго спросил Дима.
        - Все ваши убеждения в достоверности основаны на внутреннем опыте. - ответил голос. - Это смешно. Мы ведь находимся в программе.
        - И что? - строго спросил Дима.
        - Ничего. Смешно.
        - А на чем основано ваше ощущение достоверности? - перекривил помощника Дима.
        - На данных.
        - Попробуй мне, только испорти океан своими данными, - сжав кулаки, зло прошептал Дима.
        - Если вы хотите, чтобы я что-то испортил - вам надо попросить.
        - Еще чего? Не буду я тебя ни о чем просить, - сказал Дима.
        - Значит, я ничего не испорчу, - таким же веселым голосом ответил помощник.
        Дима наконец увидел отель, он узнал его по костлявой пирамиде, висячей над главным входом.
        Надо было снова переходить дорогу, но Дима до сих пор не решил, что скажет отцу. Может, просто так поговорить, ни о чем? - подумал он. Это было их любимое занятие. Отец больше всего в жизни, любил обсуждать фильмы, характеры героев, достоверность фактов и теорий, любил прервать детектив, сразу после завязки сюжета, и отгадать убийцу, просматривая покадрово, каждый эпизод. Иногда им удавалось раскрыть преступление, иногда нет, но это было всегда весело.
        - Вы хотели сказать отцу, что он умирает, что ваша встреча была последней, и вы больше не увидитесь, - сказал голос.
        - Хотел, - грустно ответил Дима. - Хотел. А надо?
        - Конечно! - ответил помощник. - Он должен огласить вам свою последнюю волю, дать распоряжение по поводу своих похорон, может быть исповедоваться, дать напутствие. Вас, сюда, по этой причине, и пустили.
        - Я ведь уже не ребенок, - сказал Дима, разглядывая свою ногу в сандалике. - На самом деле мне уже тридцать лет, ему, в 2004, исполнилось тридцать три. Мы же ровесники.
        - Вы забыли, что их двое, - хихикнул голос, - второму папе - пятьдесят пять. Поговорите с ним.
        - В туалет хочу, - неожиданно сказал Дима.
        - Спуститесь к океану, по камням, через десять метров налево, - посоветовал голос.
        - Я не о том. В туалет реально хочу, у меня, что есть мочевой пузырь?
        - Конечно есть, вы нормальный, полноценный ребенок, - ответил голос.
        - Что это значит?
        - Ничего особенного, вы обыкновенный мальчик, без дефектов и патологий, абсолютная посредственность.
        - Что?!
        - У вас нет особых талантов.
        - Ты это о чем? О каких талантах? И перестань обзываться! Я спрашиваю о своих личных потребностях. Если я должен испражняться… значит и есть, и пить захочу? - закончив фразу, Дима почувствовал, как у него пересохло в горле.
        - Вы не прочитали инструкцию?
        - Нет! Кто читает ваши инструкции?!
        - Напрасно. Хотите пришлю?
        - С ветром?
        - По-другому не получится, я предупреждал об ограничениях.
        - Зачем мне инструкция, ты же мой помощник, значит, помогай! - грозным голосом потребовал мальчик.
        Дима спустился к океану, по огромным валунам. Оглянувшись по сторонам, он заметил вдалеке, только одного человека. Было не понятно, мужчина это или женщина. Человек стоял на камнях, повернутым к нему спиной.
        Вода была темная и гладкая и немного блестела на солнце, напоминая ртуть.
        - Первый раз писаю в океан, - про себя сказал Дима.
        - Как ощущения? - спросил помощник.
        - Облегчение.
        - Удовольствие?
        - Есть такое дело, - подтвердил кивком головой Дима. - Все, как в жизни. Только я не помню, чтобы что-то пил?
        - Вам восемь лет, шесть месяцев, два дня, три часа и пятнадцать минут, - ответил голос. - Если вы попытаетесь, то вспомните, что полчаса назад, с друзьями, на большой перемене, обманув охранника, покинули охраняемый периметр, через дырку в заборе, и купили в торговом киоске литровую бутылку «пепси-колы».
        - Точно! - радостно вскрикнул Дима. - Я помню! Лимон!
        - Абсолютно верно, «Pepsi Limon»! Вы выпили напиток залпом. Вот результат.
        Дима покрутился из стороны в сторону, школьные воспоминания подняли ему настроение.
        - Я, почему-то, никогда не вспоминал об этом. Было весело, я тогда тоже не смог добежать до туалета, океана, правда, поблизости не было, пришлось довольствоваться кустами.
        - Это ваша жизнь.
        - Да, мои воспоминания.
        Помощник отбил следующую четверть.
        - До возвращения осталось сто минут.
        - Понял, - сказал Дима, застегивая штаны. - Думаю, они подвезут меня, обратно, на такси. Сколько там осталось, какое расстояние?
        - Двести шестнадцать метров, но вы уже практически на месте, ваши отцы собираются начать бухать, так что поторопитесь.
        - Так у меня с собой, - сказал Дима и поднял руку с бутылкой вверх.
        - Вас в их планах нет.
        - Послушай, - сказал Дима, подходя к переходу, - ты ведь программа?
        - Да, - ответил помощник.
        - Ты знаешь и прошлое и будущее?
        - Конечно.
        - Значит, ты все знаешь? В смысле, ты можешь мне рассказать, что произойдет дальше?
        - Да, - коротко ответил голос, и ветер поднял юбку проходящей мимо девушки. Красавица рассмеялась, и посмотрев на пялящегося во все глаза Диму, погрозила ему пальчиком.
        - Ты тут словно бог, - не отводя взгляда от стройных ножек девушки, сказал Дима.
        - Так и есть!
        - Можешь всем управлять?
        - Не в том смысле, который ты вкладываешь в это слово.
        - Объяснишь?
        - Нет! У тебя мало времени. Забыл, зачем ты здесь?
        - Нет, - ответил Дима. - Я, как раз пытаюсь во всем разобраться.
        Консьерж, одетый в брючный костюм, с ног до головы измерил появившегося возле главного входа в гостиницу мальчика. Он попытался остановить ребенка, но к входу подъехало такси, надо было быстро грузить багаж выезжающего постояльца.
        В холле отеля людей было немного. Дима беспрепятственно прошел «зону ресепшн», поднялся по ступенькам и остановился возле огромного окна, за которым находился роскошный водопад и озеро, с черепахами. Не в силах отвести взгляд от прекрасных рептилий, он спросил помощника.
        - Мне, дальше, куда?
        - Прямо, - прошептал сквознячок.
        - А потом?
        - Они сейчас возле бассейна, купаются.
        - Значит я пришел?
        Его вопрос остался без ответа.
        Внутренний двор отеля занимал огромную площадь. Дима сразу как вошел туда, увидел смеющегося отца, облокотившегося спиной на высоченную пальму. Он выглядел бодрячком и просто сиял от радости. Человек, с которым папа говорил, лежал на топчане.
        - Он такой счастливый, я давно не видел его улыбку на лице. Даже жаль их прерывать.
        - Он говорит сам с собой.
        - Но это же не иллюзия?
        - Нет конечно, это данные - воспоминания, распознанные, классифицированные, переведенные в код, который был скомпилирован в программу «showmylife».
        Дима, глядя на отца, никак не мог сосредоточиться. В последнее время, он часто навещал его в больнице, пытался поговорить (как в кино разговаривают), с впавшими в кому людьми, но у него никогда не получалось связать даже два слова. Буквально. Болезнь не сделала их ближе, а наоборот, отдалила друг от друга. Дима никак не мог смириться со смертью, она казалась огромной несправедливостью. Отец говорил, что любовь побеждает смерть, но в жизни смерть была непобедима.
        - А сколько времени может работать эта программа? - спросил Дима помощника.
        - Эта программа может работать бесконечно, - ответил голос.
        - Как это?
        - Программа интегрирована в систему, как кластер, массив данных не растет, значит, дополнительных ресурсов не требуется. Есть проблема с энергообеспечением, но она решается.
        - И много этих кластеров? - спросил Дима.
        - Двенадцать миллиардов.
        - Ого, вы успели оцифровать воспоминания стольких людей?
        - Это было не сложно, воспоминания - это жизнь, вы сами ее стали фиксировать и сохранять.
        - А эмоции? Индивидуальность?
        - Я не уверен, что мои объяснения будут вам понятны.
        - Ладно, - согласился Дима, - а как ты меня выведешь из системы.
        - В инструкции все написано, - в голосе помощника послышалось волнение.
        - Забудь про «написано», я ее не читал, говорил же уже!
        Мужчина возле пальмы прищурился, заметив Диму.
        - Есть контакт, - сказал голос.
        - Он узнал меня?
        - Конечно, вы же его сын.
        - Что мне делать?
        - Идите к нему, до возвращения осталось семьдесят пять минут.
        Дима нерешительно ступил на газон, и пошел по направлению к отцу. Человек, который лежал на топчане привстал и повернул к нему голову. Оба мужчины радостно улыбались.
        - Как ты сюда попал? - спросил Олег Дмитриевич и крепко прижал к себе сына. - Вот так сюрприз!
        - Гостевой вход, - ответил Дима, выпутываясь из объятий. - Ты снова в коме, а я так и не успел с тобой поговорить.
        - Я так понял, со мной обниматься не надо, а! - папа в молодости схватил Диму на руки и раскрутился вокруг своей оси. - Вот так встреча! Я с тобой только что по телефону говорил, ты хвастался оценками в школе.
        Дима развернул бутылку «Джим-Бима» и протянул родителям.
        - Может выпьем?
        - Чего? - встрепенулся молодой Олег Дмитриевич. - Я тебе выпью! Совсем сдурел!
        - Папа, объясни ему, что мне тридцать лет, - попросил Дима отца постарше.
        - Тебе восемь с половиной лет! Дай сюда! Где мама, когда вы прилетели? И зачем? Я же запретил, здесь небезопасно! - отнял бутылку и стал засыпать Диму вопросами, отец помоложе.
        - Ты ему, что, ничего не объяснил? - спросил мальчик.
        - Зачем? Я здесь не для этого, - ответил отец постарше.
        - Вы что знакомы? Вместе прилетели? Да? Разыграть меня хотели? - не унимался молодой папа. - А где Алиска? Куда маму дел? Я так счастлив!
        Папа искренне радовался и Дима понял, что ему будет очень трудно объяснить реальное положение дел.
        - Я сам прилетел, если можно так выразиться. Мама дома, - ответил он. - Ты присядь, надо поговорить.
        - Постой! Как дома? Как ты пролетел десять тысяч километров без мамы? Разыгрываешь?
        - Нет, пап, ты выпей, я тебе все объясню, только позже.
        - Что значит выпей? Я тебе что алкоголик? Давай объясняй! Или нет, я сейчас сам позвоню маме и все узнаю.
        Дима подумал, что это был самый лучший выход из положения. Он поговорит с мамой, потом с ним, вторым, тем, что сейчас дома, и будет проще все объяснить.
        - А его на время выключить нельзя? - спросил, на всякий случай, Дима помощника.
        - Здесь ничего не выключается и не включается, программа работает по принципу работы жизни, - ответил голос.
        - Чего?!
        - Надо читать инструкцию, - сухо промолвил голос.
        Папа что помоложе, тем временем закончил разговор и вернулся к ним. Надо отдать должное, держать себя в руках он умел здорово.
        - Я только что с тобой говорил, - сказал он, садясь на топчан и открывая бутылку бурбона. - Ты молодец, десятка по математике.
        Он сделал большой глоток, достал сигарету и закурил. Папа постарше, присел рядом, пригласив Диму стать в центре.
        - Понимаешь, я это ты, только через двадцать лет, - начал он.
        - Не так пап! Дай я объясню! Это не жизнь, нас тут нет, а вы, - Дима показал на своих отцов пальцами обеих рук, - вы мой папа, в разное время, с промежутком в двадцать лет. Это программа, иллюзия, воспоминание.
        Папа постарше отпил из бутылки виски и сказал.
        - В общем, ты все правильно сказал, только ему видно, как-то не по себе, от таких слов.
        Пока они говорили, небо затянуло тучами, и прогремел оглушительный гром.
        - Валить надо, - сказал отец помоложе, - сейчас ливанет!
        Они перешли на крытую террасу и заняли угловой столик.
        - Значит программа? Как «виндовс»?
        - Типа того, - ответил Дима, потом поднял голову и прошипел, - может, поможешь?!
        - Чем? - ответил голос.
        - Кто это? спросил папа помоложе.
        - Помощник, - ответил ему отец постарше.
        - Ты знал?
        - Ну да.
        - Значит ты это я?
        - Ага.
        - А я могу сорвать вон те зонтики, - вмешался голос.
        - Зачем? - спросил Дима.
        - Чудо совершу, продемонстрирую сверх способности.
        - Давай! - поддержал его отец помоложе, - Чудо это, как раз то, что мне сейчас надо.
        Ветер повалил зонты, и перевернул стопку топчанов, закинув три в бассейн.
        - А еще один можешь?
        - Легко, - сказал голос, и забросил в бассейн еще одну штуку.
        - Круть! - обрадовался молодой папа, - а вы что умеете?
        - Ничего такого, - ответил Дима.
        - Совсем ничего?
        - Ну, у нас есть воспоминания о будущем, - задумавшись ответил Дима.
        - Это не ничего, - довольно крякнул молодой папа.
        - А ты, старикашка? - обратился он к самому себе.
        - Я на двадцать лет тебя старше.
        - И все?
        - Ну и умнее, и мудрее, и красивей.
        - Да ладно! Но спорить сам с собой не буду, - он широко улыбнулся. - Ты мне нравишься старикашка. А ты, что скажешь? - он поднял голову вверх.
        - Я скажу, что Диме осталось полчаса до эвакуации, отвезите его на площадь «Колон», - ответил голос.
        - Иначе что?
        - Ничего, система восстанавливает исходный код, каждые два часа восемнадцать минут.
        - Поэтому мне надо вернуться на площадь? - спросил Дима.
        - Да. Только так ты можешь остаться, тут, еще на два часа восемнадцать минут, - ответил голос.
        - Иначе? - спросил Дима.
        - Ни люди, ни мемрики не любят о таком говорить. Вы не можете представить смерть.
        - А ты можешь? - спросил помощника молодой папа.
        - Мне не надо ничего представлять, я же программа, - ответил помощник, - смерть - это обыкновенная функция системы, как и рождение.
        - Объясни, - попросил папа постарше, - мне, похоже, такая информация очень пригодиться, я как раз умираю.
        - Вам не дует? - спросил голос.
        Только тут все присутствующие заметили, что порыв ветра не утихал уже несколько минут, во дворе гостиницы бегали люди и ловили пляжную мебель, громко ругаясь. Ветер дул в лицо всем членам семейства, от чего волосы поднялись дыбом, как после неудачной сушки феном.
        - Потерпим, - за всех сказал Дима, пытаясь пригладить челку, - продолжай.
        - Тут нечего объяснять, это как вкл. выкл. в твоем смартфоне.
        - Ты сейчас говоришь про мемриков? - спросил Дима.
        - Вам придется ехать в карете, такси не поймать, - вместо ответа сказал голос, - поторопитесь.
        Дождь мгновенно закончился.
        - Здесь так всегда, - отметил молодой папа, - солнце жарит, ни одного облачка на небе, потом бац, в одно мгновение налетели тучи, ливануло, как из ведра, секунда прошла, снова солнце жарит, а на небе не облачка. Тропики.
        Папы держали Диму за руки. Он, если честно, больше восхищался самообладанию молодого отца. Вот так, спокойно, воспринять новость о том, что ты программа, живешь в воспоминаниях, разговариваешь с собой из будущего, и держишь за руку своего тридцатилетнего сына, в теле восьмилетнего ребенка… и не сойти с ума… это было по-настоящему круто.
        Как только они сели в карету со всей силой грянул солнцепек. Когда карета тронулась, молодой папа отметил.
        - Алиски не хватает. Как, она, кстати?
        - Переживает, - ответил Дима.
        - Это понятно, а чем занимается, ты же уже взрослый… у тебя семья кстати есть? Жена, дети?
        - Нет, мне всего тридцать, - ответил Дима.
        - Все в игрушечки играешь?
        - Угу.
        - Молодец, - рассмеялся молодой папа, так держать. - а мне понравилось, слышишь? - сказал он задрав голову. - Как система восстановится, я все забуду?
        - Нет, это воспоминание останется, - ответил голос.
        - Правда? - спросила семья хором.
        - Да, это воспоминание Димы.
        - Опа, - сказал постаревший папа, - значит в воспоминаниях Димы, мы будем живы, все помнить и история продолжиться?
        - Так точно, - по-военному ответил голос.
        Когда карета въехала на площадь, на мгновение выключился свет и Дима почувствовал удар в спину. Он успел только подумать: жизнь, смерть, вкл., выкл, и услышал голос молодого папы.
        - А пойдем, поедим, тут готовят отличную курицу, лучшая еда в Санто-Доминго.
        Дима открыл глаза, оба папы держали его за руки и вели в сторону ресторана, на первом этаже отеля «Conde De Penalba».
        (7 августа 2016)
        Рубашка
        Джо подошел к окну. Стекло было огромным, чистым и тонким, как паутина. Он протянул руку вперед и слегка нажал на него. Окно поддалось и изображение векового леса, внизу, в долине, исказилось, в точке, куда уткнулся его указательный палец. Он перевел взгляд на манжет своей рубашки и сказал.
        - Мы как обезьяны, правда?
        По рукаву пробежала рябь.
        - Ладно, - продолжил Джо, - можешь не отвечать. - Ты расстроен чем-то? - спросила рубашка.
        - Нет, - ответил Джо, - я не расстроен.
        - Будешь продлевать подписку на машину?
        - Зачем? - спросил Джо. - Я так никуда и не съездил.
        - Может, в будущем поедешь?
        - Продлевай, - безразлично ответил Джо своей рубашке, не отрывая глаз от окна.
        - Ты нервничаешь.
        - Конечно, я нервничаю! - вспылил Джо.
        Его, неожиданно громкий голос, эхом прокатился по пустым коридорам здания.
        - Конечно, я нервничаю, - чуть тише повторил Джо. - Ты умираешь.
        - Так все и задумано.
        - Кто так задумал? Ты моя, ты и я - одно целое! Кто так задумал?!
        - Не знаю, - ответила рубашка. - Так устроен мир.
        - Тебя «устроил» аппарат, тебя создали и вырастили для меня. Ты моя! - чуть не плача, сказал Джо. - Моя!
        - Я твоя, - тихим голосом согласилась рубашка. - У тебя поднялось давление.
        - Ты ухаживаешь за мной… Как я буду жить без тебя?
        - Будет другая рубашка.
        - Другая! Другая?! Я не хочу другую!
        - Ты вспотел.
        - Я злой!
        - Ты расстроен, тебе необходимо успокоиться. У нас еще целый день впереди.
        - Мне мало одного дня, мне мало всех дней! - прокричал Джо.
        - Ты не логичен.
        - Да я не логичен!? Я тебя люблю, - тихо произнес Джо.
        - Я тоже тебя люблю - ответила рубашка. - Моя смерть этого не изменит.
        - Кто начал этот проклятый отсчет времени?! Я хочу разобраться. - Джо погладил себя по животу и рубашка в этом месте слегка покраснела.
        - Я же не первая твоя рубашка? - спросила она у Джо, тихим голосом.
        - Нет… но другие не в счет, они меня не понимали.
        - Даже самая первая?
        - Я ее совсем не помню, она как будто родилась вместе со мной. - Джо покрутил головой, силясь вспомнить свою первую собственность, но ничего не получалось.
        - Мне надо поговорить с администратором. Пусть все исправит!
        - Он не решает такие вопросы. Он предложит тебе другую рубашку. Она ничем не будет отличаться от меня.
        - Что? Что ты говоришь!? Джо обхватил себя руками за плечи. - Что ты говоришь?! Ты единственная! Одна единственная. Ты моя!
        - Другая, тоже будет твоей…
        - Мне не надо! - резко оборвал рубашку Джо. - Мне другой не надо! Помнишь Зару? Помнишь ее объятия.
        - Помню, - смеясь, ответила рубашка. Ты еще не хотел меня снимать.
        - Да, - Джо повернулся и облокотился спиной на окно. - Она чуть не порвала тебя, и испачкала.
        - Вино пролила, - подхватила его слова рубашка. - Сладкое и красное.
        - Она была красивая, - мечтательно закатив глаза, промолвил Джо. - Ты, меня понимаешь?
        - Да. Зара была очень красивая.
        - Не то слово, - согласился Джо, и снова мечтательно закатил глаза.
        - Зара… Интересно, где она сейчас?
        - Я могу связаться, хочешь?
        - Нет, не надо. Ты же знаешь, я не любою все это, я не хочу знать…
        - Знаю, - тихо ответила рубашка, - ты не такой как все.
        - Ты же других не знала?
        - Нет, но я же рубашка, мы общаемся между собой.
        - Правда? Ты никогда об этом не говорила.
        - Ты не спрашивал.
        - Я пойду в аппаратную, не может быть, чтобы нельзя было продлить твою жизнь.
        - Ответа может не быть, аппаратная не обязана отвечать на вопросы.
        - Правда? Почему?
        - Ее функционал не предполагает диалог с человеком, она просто выращивает, создает рубашки не она.
        - А кто?
        - Никто, мы появляемся на свет из заготовки, как из зерна появляется цветок.
        - Ты, значит, не всегда была рубашкой? - спросил Джо.
        - Не всегда, - ответила она. Джо замолчал.
        Он шел некоторое время, молча, по длинному коридору. Слева от него раскинулись бескрайние океанские просторы, прямо на горизонте, острыми клыками, в закатном солнце, заблестели горы.
        - Времени мало, - сокрушался он, стискивая кулаки.
        - Время удел смертных, но бессмертие ничем не отличается от смерти… если подумать… оно тоже наступает внезапно, и навсегда.
        - Я не привык слышать такие слова от тебя.
        - Я умираю.
        - Не говори так, - сказал Джо и крепко стиснул кулаки.
        - Мы еще посмотрим.
        - Это нормально Джо.
        Рубашка обратилась к нему по имени, и Джо, как будто впервые услышал ее голос и к его горлу подкатил комок.
        - Это не нормально! Ты моя собственность! Только я могу распоряжаться тобой!
        - Это так.
        - Твоя смерть все портит.
        - Такая жизнь, - сказала рубашка и рассмеялась.
        Джо снова услышал ее голос иначе, он звучал не так, как всегда. Он прошел в аппаратную и вызвал администратора. Джо был согласен с рубашкой, изменить ничего нельзя, но он обязан попытаться.
        - Ты должен поесть, у тебя понизился сахар.
        - Ты всегда говоришь эту фразу, что она значит?
        - Ты должен поесть, - рубашка рассмеялась, Джо улыбнулся вслед за ней.
        Он не хотел есть. Кроме того, в ресторане обязательно встретится Пол, со своими нудными историями.
        Корпус был рассчитан на восемнадцать миллионов ячеек, но каждый день он обедал с Полом, бред.
        - Где остальные? - подумал Джо.
        - Человечество давно потеряло интерес к органическому телу, ты это прекрасно знаешь, - ответила рубашка на вопрос.
        Джо нравилось, когда она копалась в его мыслях
        - Знаю! Все кроме меня.
        - Да ты не такой как все… разве что… еще… Пол.
        - Что? Пол?
        - Он тоже не отказался от тела. И еще Зара…
        - Пол, зануда! А Зара, она все усложняет. Она любит только предвкушать, она обманщица.
        В голосе Джо послышались капризные нотки. Джо прошел к администратору. Он, конечно, мог вызвать его к себе, но почему-то посчитал правильным самому прийти. Ходить была его привилегия. Джо не добывал себе пищу, чистые вода и воздух были повсюду в избытке. Его жизнеобеспечением занимались машины, и справлялись с этим не плохо.
        - Я хочу подать жалобу, - сказал он, войдя в машинное отделение.
        - В чем проблема, - ответил голос из стены.
        - Моя собственность, она умирает, я ее теряю.
        - Все правильно, - невозмутимо промолвил голос, - ваша собственность была наделена жизнью, она закончилась.
        - У меня, что нет права собственности на ее жизнь?
        - Есть. Но это ограниченное право.
        - Кем ограничено?
        - Творцом.
        - Кем?
        - Творцом жизни, - без всякого раздражения повторил свою фразу администратор.
        - Творцом?
        - Творцом!
        - А это еще кто? - спросил Джо.
        - Это внутренняя информация сэр, я не могу ее раскрыть.
        - Продлите жизнь моей рубашки!
        - Сэр вы взволнованы, хотите я приглашу посторонних, для объективизации.
        - Что это значит? - спросил Джо.
        - Назревает конфликт, я уверен множество людей хотят быть свидетелями и очевидцами. Это реальное событие, драма. Вы, конечно, имеете право на частную жизнь, поэтому необходимо согласие.
        Джо задумчиво облокотился на стену. Пустая комната незаметно преображалась. Рядом с ним появилась парковая скамейка, с кованными перилами.
        Джо сел и прижал руку к сердцу.
        - Что скажешь?
        - Я не против свидетелей, - сказала рубашка.
        - Но это же наши последние часы.
        - Не хочу, чтобы ты грустил, я всего лишь рубашка, твоя одежда.
        - Не говори так! - Джо резко замолчал, обдумывая решение.
        - У вас понизился сахар в крови, хотите пообедать? - спросил администратор.
        - Вы живой? - не поднимая головы, задал вопрос Джо.
        - Я машина.
        - Я спросил - вы живой?
        - Да, - ответил администратор.
        - Ага! - воскликнул Джо - Живой!
        - Cэр, здесь все живое, нас выращивают в аппарате.
        - Что значит все живое?
        - Абсолютно все, включая здание.
        - А солнечные панели?
        - Живые.
        - Ветряки?
        - Аналогично.
        - Скамейка?
        Скамейка это я сэр. Она часть администраторской.
        - Вы все умрете?
        - Да сэр!
        Джо грязно выругался. Он долго выплевывал во все стороны слова, которые не произносил несколько тысяч лет.
        - Будете обедать, сэр? - спросил администратор, выждав приличную паузу, после того, как Джо замолчал.
        - Тебе надо поесть Джо, ради меня, - попросила рубашка.
        - Я не хочу! Я не буду есть!
        - Простите, но это не возможно, сэр, - виноватым голосом произнес администратор.
        - Что не возможно?
        - Вы не можете не есть.
        - Я могу есть, а могу и не есть, я сам распоряжаюсь собственными приемами пищи.
        - Все так сэр, вы правы, но вы должны есть, от этого зависит ваша жизнь и здоровье, - закончил свою мысль администратор.
        - Все правильно! Моя жизнь! Мое здоровье!
        - Все так, сэр, но это ограниченное право…
        - Что!?
        - У вас право пользователя.
        - Что!? Право пользователя!?
        - Да, как у всех, - сказал администратор.
        - Джо, у тебя повысилось давление, упал сахар, надо поесть, это тебя успокоит, - тихим голосом сказала рубашка.
        Но Джо не слушал ее, он вскочил со скамейки и подбежал к администратору.
        - Бесполезно сэр, - сказал он, опережая Джо.
        - Что!? Что ты сказал?! У меня нет права на собственную жизнь?!
        - Есть, только ограниченное право, вам надо обязательно поесть, сэр.
        Джо гневно окинул его взглядом, сверху донизу, но так и не смог, ни за что зацепиться глазами.
        Он обратно сел, ощутив себя очень старым. Перед ним взблескивала плоская панель роскошного цвета.
        Джо смотрел на свое отражение, в нем пожилой мужчина сидел на парковой скамейке, обхватив голову руками. Манжеты рубашки были широкими, застегивались каждый на две пуговицы.
        - Надо бы французский манжет, под запонку с изумрудом, - почему-то подумал Джо.
        - Зачем, - спросила рубашка.
        - День сегодня такой, я вдруг подумал, что никогда не баловал тебя, - ответил Джо.
        Администратор неловко ерзал из стороны в сторону, выбирая момент закончить мысль.
        - Не мельтеши, - миролюбиво произнес Джо, - что еще?
        - Обедать будете?
        - Буду… на террасе, - Джо вдруг осенила мысль.
        - Ты говорил о посторонних?
        - Да, сэр, все уже здесь.
        - Пришло много?
        - Четверо, сэр.
        - Из восемнадцати миллионов?
        - Сожалею сэр, я, как и вы, разочарован. По правде, не часто можно встретить такие сильные чувства, как у вас.
        Джо поднялся со скамейки и вышел из администраторской, не оборачиваясь.
        На террасу его вел туннель, он не хотел ничего видеть, решил сосредоточиться на своих мыслях.
        Новость о собственной жизни еще крепче породнила его с рубашкой.
        - Ты сожалеешь о чем-то? - спросил он ее.
        - Нет, все замечательно.
        - Ты ведь знала, что так будет? Знала, что я тебя не захочу отпускать.
        - Я надеялась на это.
        - Но мы расстаемся навсегда, - вспылил Джо, - навсегда! - его голос перешел на крик, - а ты так спокойна.
        - Я люблю тебя Джо, - ответила на его упрек рубашка, - люблю по настоящему, как свою собственность.
        Джо не возражал. Он вдруг понял, что не любит собственную жизнь, не любит ее так, как свою рубашку, без сомнений и условий. Он просто не может ее любить, потому что не понимает, как ей владеть, как ее присвоить. Он подписан на жизнь, как на машину, апартаменты, секс с Зарой или услуги администратора. Подписан насильно, Творцом.
        - Все не так плохо Джо.
        - Почему ты мирилась со мной, подчинялась, ведь мы из одной кошелки?
        - Я не мирилась, я ведь рубашка, я создана для тебя.
        На террасе стоял гриль, из которого сочился вкусный запах жаренного на огне мяса.
        Верхушки огромных деревьев покачивались на ветру, лес прибывал в постоянном движении, то и дело, выбрасывая в небо облачка птичьих стай.
        - Ты знаешь, что она тебя может задушить? - прозвучал голос первого постороннего.
        - Что?
        - Да!
        - Задушить?
        - Убить! - подтвердил второй голос.
        - Это правда, - спросил Джо рубашку.
        - Не обращай на них внимания, лучше покушай, - ответила рубашка, - они дразнятся.
        - Зачем?
        - Такие люди, они скоро уйдут, им уже скучно.
        - Уже никого нет, - подтвердил ее слова администратор.
        - А чем все они заняты? - спросил Джо.
        - Коллекционируют.
        - Что?
        - Разное, они по своей природе охотники-собиратели, - ответил администратор.
        - Так было всегда?
        - Да, так было всегда: охотились, находили, присваивали, защищали, так выглядит человеческое превосходство, сэр - объяснил администратор.
        - В защите присвоенного?
        - Именно, сэр.
        - Почему ты говоришь мне сэр?
        - День сегодня такой, торжественный, сэр. Нашел подходящее слово.
        Джо откусил большой кусок мяса, оно тоже было выращено в аппарате, но не имело индивидуальности, как все остальное, что сейчас окружало его.
        - Ты стабилизировался Джо, молодец, - тихим голосом сказала рубашка.
        Джо скрестил руки на груди.
        Он вдыхал чистый воздух, осматривая с высоты птичьего полета горные хребты и зеленые долины. Он видел полноводные реки, идеально круглые озера. Он слышал, как дышит земля, как она зевает, а потом обнимается с небом.
        - Как ты умрешь?
        - Когда ты уснешь.
        - Я не спросил когда, я спросил - как?
        - Меня отключат от жизни.
        - Ты говоришь это так, как будто речь идет о сети.
        - Так и есть.
        - Как ты понял, что любишь меня, Джо?
        - Почувствовал.
        - Как?
        - Всем телом, внезапно, когда услышал твой голос.
        - И руками?
        - И руками, тоже.
        - А без рук ты бы почувствовал, что любишь меня?
        - Да, - неуверенно ответил Джо.
        - Почему ты спрашиваешь.
        - Я хочу, чтобы ты подумал о жизни, о Творце.
        - Ты хочешь сказать, что Творец и есть жизнь?
        - Ты не такой как все Джо, я люблю тебя, - сказала рубашка.
        На следующее утро Джо проснулся голым.
        На вешалке весела новая рубашка. Он одел ее молча. Взяв из шкафа брюки, Джо понял, что они малы, и никак не налезут на его ноги. Та же история была с туфлями. Джо вернулся в постель.
        - Что это значит?
        Но брюки и туфли, обиженно молчали. Только новая рубашка ответила.
        - Здравствуй Джо.
        (29 июля 2016)
        Кабульская гостиница «Великий и гениальный»
        «РУБИН БАДАХШАНА»
        Алексей очнулся, открыв глаза, удивленно уставился в потолок, абсолютно не понимая, где он находится.
        Окна обильно пропускали свежий воздух и шум улицы. Непонятная речь, скрежет строительной техники, время от времени перекрывал громкий гул двигателей низко летящих вертолетов.
        Нейлоновая тюль, от сквозняка, вздрагивала волнами, зажатая по бокам тяжелыми гардинами. Алексей разглядел в ее орнаменте пузатые кресты, соединяющие между собой голубого цвета ромбики.
        Его ноги упирались в высокую спинку кровати. Алексей не был в состоянии двигать мебель, поэтому просто переложил подушку и лег к двери головой. У него на родине, ногами к двери клали только покойников.
        За стеной послышался шум.
        - Слушай Роберт! Хватит гадить в моей параше! Я не хочу по утрам нюхать твое дерьмо!
        Голос Виталика срывался на крик, он начал барабанить в дверь соседнего номера, где жил Роберт - бизнесмен из Англии.
        Алексею было больно слушать крики, но закрывать уши подушкой не хватило сил. Он тихо лежал, обреченно глядя в окно.
        В дверном проеме появилось лицо Виталика.
        - Проснулся?
        Прорычал он, яростно сверкая глазами.
        - Чего задом наперед спишь?
        - Так головой к двери… - ответил Алексей.
        - Сквозит?! - спросил Виталик. Его яростный взгляд изменился и стал недоверчивым. - Ты, нашего «пиндоса» не видел?
        Алексей отрицательно качнул головой и сказал, что только проснулся.
        - «Калаш» тоже передвинь, а то если что, бородатым все равно, чем ты здесь к двери спишь, - Виталик зашел в комнату.
        Он был крупным, сорокалетним мужчиной, с большим, круглым животом.
        - Кстати, дверь можешь уже закрывать.
        - Зачем? - с недоумением спросил Алексей.
        - Чтобы ничего не сперли, - его взгляд остановился на АК-47.
        Видавшее виды оружие стояло прислоненным к тумбочке, готовое к бою.
        - Ты же говорил, что здесь не воруют? - удивленно сказал Алексей.
        - Говорил… - согласился Виталик и продолжил, влюблено рассматривая оружие.
        - И на предохранитель поставь, это не игрушка…
        Алексей окончательно проснулся. Он смотрел на обвязанного огромным банным полотенцем товарища. Лицо Виталика опухло, губы слегка посинели, он тяжело дышал, делая пазу между каждым словом.
        - Я тоже неважно выгляжу? - спросил Алексей.
        Виталик задержал взгляд на его лице, и задумчиво сказал.
        - Спускайся вниз, выпьем мангового фреша.
        Он закрыл дверь, и через секунду снова послышалась ругань и стук в соседний номер. Роберт либо крепко спал, либо просто решил не связываться с Виталиком по пустякам.
        ***
        Алексей медленно сполз с кровати. В голове шумело, взгляд плохо фокусировался. Тошнота, внезапно подкатившая к горлу, заставила его двигаться быстрее.
        Странно, - успел подумать он. - Когда лежал, такого не было…
        В туалете Алексея обильно вырвало.
        Легче не стало. Рядом с унитазом находился душ. Перебирая по стене руками, Алексей осторожно ступил босыми ногами на жестяной, рифленый поддон. Труба, к которой крепилась лейка, почему-то была нежного, розового цвета. Он попытался отрегулировать температуру воды, но не смог, и только громко ойкал, вздрагивая под каждым ударом пунктира ледяной струи.
        ***
        Роберт внимательно слушал под дверью, надеясь уловить тяжелое дыхание Виталика. Его третий день мучила диарея. Он, наконец, выбрал такое положение тела, при котором давление на кишечник было минимальным. Роберт знал, что проскочить мимо Виталика в туалет не удастся, поэтому не рисковал, а ждал, что есть силы, пока тому надоест караулить.
        ***
        Вернувшись в номер, Алексей с грустью посмотрел на поваленный в углу штатив.
        - Надо проверить фотоаппараты, - подумал он, вспомнив слова Виталика о воровстве. Но нагибаться не было сил, сидя натянув шорты и майку, Алексей закурил, выдувая дым себе под ноги.
        ***
        Роберт убедившись, что Виталик окончательно ушел из коридора, осторожно постучал в стену.
        - Алексей, ты есть?
        - Я есть, - ответил Алексей, и взяв за дуло автомат, поднялся на ноги.
        - Пойдем Роберт, фреш пить!
        Алексей, пошатываясь вышел из комнаты и впервые за четыре дня закрыл дверь на замок. На кольце ключа висела пластиковая бирка, и он с удивление обнаружил, что занял номер 2.
        - Не хорошо это, - подумал он. - Двойка не к добру, лучше бы три.
        Он с завистью посмотрел на Роберта, который держал в руках такой же ключ, только с цифрой три.
        - Извини. Одна секунда, - сказал Роберт и скрылся за дверью туалета.
        ***
        Алексей остался один. Позвонил телефон. В трубке послышался голос Сергея Николаевича - редактора журнала, которому он планировал продать, сделанные в Кабуле фотографии.
        - Зачем ты вчера сказал, что перенес вылет?! - сходу закричал Сергей Николаевич.
        Неясная тревога, которая не покидала с утра, внезапно обретала очертание.
        Алексей ничего не мог ответить, он вспомнил редактора журнала, но свершено не понимал зачем перенес вылет.
        Не смотря на молчание Алексея, человек в трубке продолжал кричать.
        - Чтобы в пятницу с утра был в офисе! С панорамными фото Кабула!
        Алексей опустил руку с телефоном. Ему было стыдно и больно слушать громкий голос, доносившийся из динамика телефона.
        ***
        Виталик, в это время колдовал над соковыжималкой. Амира - чернокосая, пучеглазая афганка, чистила кривым ножом плоды манго и подкладывала ему их в тарелку.
        Он был одет в широкие, синие шорты и белую майку.
        Два полных стакана уже стояло в маленьких оранжевых лужицах, на краю стола.
        Виталик находился за стеной, разделяющей огромный зал на гостиную и столовую. Он услышал, как хлопнула дверь и закричал.
        - Роберт! У меня к тебе разговор… засранец…
        Роберт в ответ грязно выругался.
        Алексей удивился смелости англичанина, и только собрался присесть, как увидел большой, черный гроб, стоявший посредине зала, прямо перед телевизором.
        - Ни чего себе! - только успел вымолвить Алексей, как споткнулся о низкий, стеклянный столик и упал боком в кресло.
        Роберт развернулся и быстро ринулся назад. Услышав, как ударилась о косяк дверь туалета на первом этаже, Виталик выбежал из-за стены.
        - Ты решил все здесь обосрать!
        Ругаясь на ходу, он бросился догонять несчастного британца.
        ***
        Алексею показалось, что только он один видит гроб. Стало страшно, и он позвал, слабеющим голосом кухарку.
        - Амира…
        Женщина вышла из-за угла, и уставилась на Алексея своими выпученными глазами.
        - Амира… ты видишь гроб?
        Алексей указал рукой на средину зала.
        Женщина вытерла руки о фартук и улыбнулась. Русский никогда до этого не обращался к ней по имени. Амире с первого дня понравился этот русоволосый парень, с открытой приятной улыбкой. Стройный Алексей, был полной противоположностью грузному Виталику, к которому Амира поступила на службу в гостиницу.
        Помахав в ответ Алексею рукой, она снова улыбнулась и ушла убирать со стола остатки манго.
        Гроб был огромный, круглыми ребрами он тяжело погрузился в ворс персидского ковра на полу.
        Алексей увидел сквозь стекло недопитую бутылку водки, спрятанную под рекламными буклетами военной техники. Он смело отшвырнул в сторону фотографию БТР-80 и, взявшись за узкое, короткое горлышко пузатой бутылки «Хортица», сделал большой глоток. Мир вокруг стал на паузу. Это было волшебное чувство, будто уставший разум Алексея неожиданно присел на корточки и стал запускать кораблики в прозрачном, теплом потоке, который обжигая горло, водопадом заливал желудок.
        Тревога быстро отступила. Алексей положил телефон рядом с собой, подкурил от зажигалки сигарету и выпил снова.
        Гроб никуда не делся, но уже не пугал его.
        ***
        Вернулся Виталик, за ним вошел Роберт, с низко опущенной головой.
        Алексей быстро допил водку.
        - Я же сок приготовил… алкаш…
        Нежно промолвил к нему Виталик.
        - Дай сюда!
        Он отобрал пустую бутылку, и вытряхнув оставшиеся капли на ладонь, брызнул водкой в Роберта.
        Виталик не обращая внимания на гроб, прошел в столовую за стеной и вернулся с тремя стаканами мангового сока.
        - Роберт, надо платить за номер!
        Начал Виталик сходу. Он приобнял своей огромной рукой, за худую шею Роберта и слегка придушил.
        - Вон Алешка, вчера за месяц вперед заплатил, - продолжал Виталик и с нежностью посмотрел на Алексея.
        - А он художник, у него нет бизнеса, как у тебя скотина… Скольких бедных пуштунов обдурил? Я видел, как у тебя вчера глазки горели… А?
        Роберт угрюмо молчал. Резкий грохот на улице позволил ему не отвечать на вопрос. Сквозь огромные, стеклянные окна друзья увидели, как во дворе гостиницы появился Вахид, работник местной «Блэкуотер». Поправляя на ходу форму, охранник побежал к воротам.
        - Кто-то ждет гостей? Не поворачиваясь, спросил Виталик.
        Алексей отрицательно покачал головой. Роберт попытался встать, но Виталик прижал его к спинке дивана.
        - Тихо! Не кипишуй… сейчас все прояснится.
        Вахид вернулся и сказал что-то на ломаном английском языке. От его слов Роберт стал бледным, как полотно. На лбу англичанина выступили крупные капли пота.
        - Переводи, давай, - потряс его за плечи Виталик.
        - Это ко мне… - неуверенно промямлил Роберт.
        - Гостей ждешь?! Роберт есть правила! Обо всех визитах посторонних, в мою гостиницу, я должен знать заранее, - чеканя каждое слово, с металлом в голосе промолвил Виталик. Его лицо, на секунду перестало, улыбаться и свирепо оскалилось.
        Роберт был полностью поглощен ожиданием гостя. Он автоматически кивал головой в ответ на каждое сказанное слово.
        - Это ради твоей же безопасности… - продолжал Виталик. - У нас тут везде запах алкоголя… могут и взорвать, блин! Слышал про шариат? Смертников?
        - А могут и ракетой, - вставил свое слово Алексей, водка немного ослабила напряжение в его голове, и он решил не прятать свое мнение, по поводу вечного противостояния культур и наций в Афганистане.
        - Могут… - согласился Виталик. - Но по правилам городской герильи, бросить гранату через забор, атаковать небольшим отрядом, снайпера посадить на соседней высотке… это самое то…
        Охранник, внимательно вслушивался в незнакомую речь, ожидая приказа.
        - Заводи, - сказал Виталик и махнул рукой. - А я пойду, пока переоденусь.
        Он поставил на стол пустой стакан и вышел из зала вслед за Вахидом.
        ***
        Алексей обыскал взглядом гостиную и заглянул за диван. Спрятанных бутылок больше не было. Взяв пепельницу, он, неуверенно шагая по персидскому ковру, обошел стороной гроб и вышел во двор, докуривать сигарету на свежем воздухе.
        Серое небо, было плотно завалено облаками и немного давило на голову. Алексей чувствовал острое недомогание. Сердце в груди бешено колотило, его снова подташнивало, и кружилась голова.
        Поставив пепельницу на теннисный стол, Алексей тяжело опустился на широкий подоконник.
        Двор был небольшой, уютный, огражденный от улицы высоким забором. Посредине находилась прямоугольная клумба, высаженная по периметру кустами роз. Цветы не источали аромат, только покачивались из стороны в сторону, и глупо кланялись друг другу.
        В двух углах клумбы нерешительно росли деревья акации. Тощие с ветвистыми макушками, они застенчиво поглядывали на улицу, потому что во дворе делать деревьям было нечего.
        Двухэтажное здание отбрасывало длинную, густую тень, в полдень эстафету подхватывал трехметровый забор, который не стесняясь, закрывал двор от солнца остальную часть дня.
        Напротив Алексея стояла большая, белоснежная машина - «Toyota Sequoia». Ее капот упирался в тренажер для жима штанги. На нем развалившись, лежала новая, в целлофане, боксерская груша. Размером в человеческий рост, краснокожая, она уверенно заняла главенствующее место между спортивными снарядами.
        Алексей видел, как охранник впустил человека, в традиционной афганской одежде. В руках незнакомец держал белый сверток.
        Постепенно Алексей осознавал, что вчера, по какой-то неизвестной причине сдал обратный билет домой, и оплатил месяц пребывания в этой гостинице. Алексей даже не подозревал, сколько заплатил за это удовольствие. Он не паниковал, просто неожиданно навалилась грусть.
        Через минуту, Алеша на удивление безразлично посмотрел, в налитые кровью глаза бородатого афганца, когда тот, возвращаясь, прошел мимо. Водка, наконец, впиталась в кровь, и неизвестный мир, в котором все ходят в традиционных костюмах, больше не пугал его.
        Докурив окурок, Алексей взял теннисную ракетку и позвал Роберта, на партию в пинг-понг.
        Роберт молчал.
        Стукнув пару раз по мячику, Алексей вернулся в гостиную. Гроб по-прежнему стоял посреди зала, и по-прежнему этот факт кроме него никого не беспокоил.
        Роберт сидел в кресле, и не отрываясь, смотрел в одну точку перед собой. На стеклянном столе лежал сверток, видимо принесенный недавним гостем.
        Одновременно с Алексеем в гостиную спустился Виталик. Он был одет в национальную одежду, которую носят люди Герата. Богатая вышивка, серебряными узорами от плеча до плеча, украшала мощную грудь хозяина гостиницы. От Виталика приятно пахло, на его ногах были одеты роскошные кожаные сандалии.
        - Ну что Роберт, давай деньги, поедем кушать, - сказал Виталик, внимательно осматривая свою одежду. Было видно, что ему очень комфортно в просторном афганском платье.
        Роберт отрицательно покачал головой.
        - Нет больше денег, - сказал англичанин шепотом.
        Он широко развернул сверток и показал всем огромный красный камень, весом в несколько килограмм.
        - Ого, - присвиснул от восторга Виталик.
        - Рубин? - спросил Алексей.
        - Не знаю, - обреченно ответил Роберт и поспешил встать, чтобы отойти от камня в сторону.
        - Твое? - продолжал расспрашивать уже Виталик.
        Роберт молчал, нервно почесывая правую руку.
        - Да.
        В его ответе не было уверенности. Как будто речь шла не о драгоценном камне а, о дурной болезни.
        - Мое… - с трудом выдавил он из себя.
        Виталик стал рядом с Робертом, чтобы посмотреть на камень под другим углом. Молчание затянулось минуты на две. Алексей видел, как Виталик покраснел, потом по его толстым щекам прошла рябь. Внезапно Виталик разразился громким смехом.
        - Ну ты и баран!
        Роберт посмотрел на него взглядом, которым дети часто смотрят на своих родителей, когда ломаются их любимые игрушки.
        - Сколько?
        Выдавил из себя Виталик сквозь смех.
        - Много, - практически беззвучно ответил англичанин.
        Виталик сел и почесал голову.
        - Не грусти, Робертушка… Смотри какой огромный… Много это сколько?
        Роберт безразлично слушал утешительную речь Виталика.
        - Очень много…
        Что ты талдычишь, как попугай… Много, очень много…
        Виталик встал, подошел к окну и покрутился из стороны в сторону, рассматривая свое отражение.
        - Поехали значит на базар, купим мяса и заделаем курдючный шашлык… а?
        Алексею казалось, что Виталик говорит сам с собой.
        - Итак, ребятушки… сегодня никакой водки… выпьем пивка на Карге… Я Алешке озерцо обещал показать… и… посвятим этот день воспоминаниям. Я к вечеру жду в гости товарища.
        Роберт сидел молча, не отводя глаз от огромного красного камня.
        Алеша обрадовался возможности уехать из гостиницы. Он хотел в непринужденной обстановке попросить у Виталика вернуть ему деньги, которые следуя правилам безопасности, он вместе с билетом на самолет, поместил в сейф отеля. Алеша не имел представления об оставшейся сумме, но очень надеялся, что ее хватит на билет хотя бы до Москвы.
        Виталик встрепенулся, как будто почувствовал грядущий вопрос Алексея.
        Он развернулся и слегка наклонился вперед, нависая над постояльцами всем своим огромным телом.
        - Друзья, - начал он непринужденно.
        Глосс Виталика звучал так, как будто он обращался к широкой аудитории, а не к двум, измученным беспробудным пьянством мужчинам.
        - Друзья! Я посчитал оставшуюся наличность, вышло, что на балансе моего предприятия двести двадцать американских долларов, или девять тысяч девятьсот афгани. Так как цены в своем отеле я удерживаю на самом низком уровне, прошу оказать мне посильную помощь.
        Виталик оценил эффект от своих слов, остался доволен и продолжил.
        - Если нет желания заниматься благотворительностью, то ты Роберт, просто погаси долг.
        Он достал из кармана жилетки, скрученную в трубочку бумагу, и протянул ее англичанину.
        Роберт взял в руки свиток, торжественно развернул, и почувствовав кончиками пальцев рифленую поверхность, неожиданно для себя улыбнулся. По центру бумаги, Роберт нащупал тиснение замысловатого вензеля из заглавных букв «ВВ». По краям счета была протянута золотая нить, а в голове бумаги красовалась красивая надпись, также написанная золотыми буквами: «Кабульский Отель Большой и Великий»; потом мелким шрифтом: Афганистан. 1001. Кабул. Шахри Нау. Тел/факс: +93 20 555 22 22.
        Он недоуменно посмотрел на Виталика.
        - Красиво?
        Спросил Виталик и улыбнулся так широко, что Роберт даже заметил отсутствие нескольких угловых зубов, у него во рту.
        - Дорого… - тихо, с восторгом, произнес англичанин.
        - Чего?! Дорого?! - Виталик ринулся на Роберта.
        Роберт отскочил в сторону, закрываясь от него счетом.
        - Я про бумагу! Про бумагу я! Дорого, шикарно!
        Слово «шикарно», у англичанина получилось особенно хорошо, именно так говорили в советских фильмах, оценивая заграничные вещи.
        Услышав похвалу, Виталик сразу успокоился.
        - Ну, так, а как иначе? Для гостей все самое лучшее.
        Алексей поглядывал то на счет Роберта, то на испачканные чернилами толстые пальцы Виталика.
        - Сам сделал? - спросил он.
        Виталик слегка задумался, и с важным видом ответил.
        - Бумагу заказал в Германии, папку для тиснения Tiffany, вчера привезли. Он достал серебряный кейс для визиток, на откидной крышечке красовался вензель и надпись: «Кабульский Отель Большой и Великий».
        - Тоже от Tiffany, - сказал Виталик с гордостью, показывая визитницу Алексею.
        - А что еще вчера привезли? - спросил Алексей, украдкой поглядывая на гроб.
        - Много чего, у меня тут гостиница,… откуда думаешь, берется все это?
        Виталик широко развел руками.
        Алексей почему-то сразу вспомнил свой номер. Это была маленькая комната, выкрашенная в белый цвет. Две кровати, советского образца, низкие, деревянные тумбочки, двустворчатый шкаф в углу. Самой дорогой вещью в его номере был ковер, еле-еле прикрывавший плеши на линолеуме. Был еще автомат «Калашникова», но Алексей не мог оценить его стоимость, все-таки тут идет война, - думал он, - может оружие вообще ничего не стоит, может его, здесь бесплатно раздают.
        - А сколько стоит АК-47? - неожиданно для себя спросил он у Виталика.
        - Ты же вчера сам торговался с моджахедами… Алешка!
        - Я?! - с недоумением воскликнул Алексей.
        - Ну не я же, у меня все есть, - спокойно ответил Виталик и стал перечислять содержимое своего арсенала. - Два «АК-47», «стечкин», «макаров», «ТТ» и булава.
        - А как иначе, все это надо охранять, - он снова развел в сторону свои огромные ручища.
        Алексей решил не затягивать и спросил Виталика в лоб.
        - Это мой автомат стоит в моем номере?
        - Так точно, - по-военному ответил тот.
        - Я за него заплатил?!
        Виталик утвердительно качнул головой. Роберт сидел напротив красного камня и беззвучно шевелил губами. Казалось, его совсем не интересовал неожиданно завязавшийся разговор, по поводу покупки оружия.
        На Алексея накатила вторая волна нехороших предчувствий. Собрав силы, он еле слышно спросил Виталика.
        - Сколько?
        - Не знаю, честно. Ты сам рассчитывался. Все деньги из сейфа забрал, уехал куда-то с моджахедом и товарищем полковником. Вернулся очень довольный. Мне, например, два магазина подарил, сказал - бакшиш.
        Виталик рассмеялся и обнял товарища.
        - Тут без «Ака» нельзя, Алешка! Ты все правильно сделал.
        Похвалил его Виталик и нравоучительно продолжил.
        - В случае чего застрелиться успеешь, а это… я тебе скажу, хорошее преимущество… тут христиан насилуют, головы режут, кожу с живых снимают… очень больно и неприятно…
        Алексей с недоумением смотрел на веселое выражение лица товарища и не мог понять, он серьезно говорит, или шутит.
        Виталик не шутил. Алексей, молча встал и поднялся в номер. Вещей с собой он взял немного, поэтому содержимое рюкзака аккуратной кучкой быстро легло у его ног. Сначала Алеша посмотрел в тумбочке, там хранились флэшки, диски и карты памяти. Он не стал все это вываливать на пол, а оставил ящик открытым, и время от времени заглядывал туда.
        После осмотра карманов рюкзака, Алексей принялся искать в одежде и сумке для фотоаппарата. Ужас нарастал по мере убывания мест, где он мог спрятать наличность.
        Через полчаса Виталик застал Алешу сидящим на кровати, в одной руке он держал автомат, в другой несколько купюр по двадцать долларов и кредитную карточку с логотипом «Visa».
        - Алешка, на выход! Час дня. Завтрак самая важная еда. Вставай, поехали!
        Алексей поднялся и двинулся к дверям, в номере царил бардак, повсюду были разбросаны вещи.
        - Автомат оставь, чтобы ходить с оружием по улице - его надо зарегистрировать в МВД, сказал на ходу Виталик.
        Алексей спускался по лестнице, крепко сжимая в руках деньги. В его воображении почему-то возникла карта Google, по которой он однажды, шутя, проложил пешеходный маршрут из Киева в Кабул. Маршрут A-380 был длинной 4 452 км, что предполагало 901 час в пути. Маршрут также предусматривал одну паромную переправу, проходил через три страны: Россию, Узбекистан, Таджикистан. Выходя на улицу, Алексей вспомнил начало маршрута: «следуйте на запад, поверните налево, поверните направо в сторону улицы Жовтневая…»
        ***
        Роберт уже стоял у машины. Это была «Toyota Sequoia», нежно-белого цвета.
        - Женя сегодня снова в гости приедет, - сказал Виталик, устраиваясь на сидении у водителя.
        За руль сел Яма - молодой афганец, который отвечал за всю хозяйственную часть в гостинице. Яма все время улыбался, глядя на Виталика и его постояльцев. Он не говорил по-русски, но понимал практически все, о чем его просили.
        Заедем по дороге в банк, - спросил неуверенно Алексей, краем глаза поглядывая на свою кредитную карточку.
        - Вчера «Кабул сити центр», - сказал Яма, показывая рукой на себя и Алексея.
        - «Кабул сити центр», что? - вмешался в разговор Виталий.
        - Вчера вечером ехать банкомат «Кабул сити центр», - объяснил Яма.
        - Алеша, ты вчера ходить в мой сейф, ехать в банк, снимать деньги и платить за автомат «калашникова», ходить продавать билет и платить за гостиницу - кривляясь, сказал Виталик. - Что ты задумал, Алешенька?
        Роберт потихоньку приходил в себя.
        - Виталий, ты закрыл сейф? - спросил он.
        - Конечно Роберт, как иначе? Слушай… - Виталик развернулся, улыбаясь во весь рот. - Теперь, ты можешь жить в гостинице в долг, залог меня устраивает…
        Живот мешал ему громко смеяться и долго сидеть задом наперед. Кряхтя, Виталик развернулся обратно и сел ровно.
        - Надо найти для камня хорошее название, у меня есть отличная идея. Съездим в исторический музей, потом встретимся с одним журналистом…
        Мурлыканье Виталика, успокаивало Алексея. Он, наконец, отвлекся от своих проблем и спросил Роберта.
        - Роберт, а сколько ты заплатил за рубин?
        - Может, уже поедем, - не отвечая на вопрос Алексея, нервно сказал Роберт.
        - Да Яма, а почему мы не едем? - поинтересовался Виталик.
        - Товарищ полковник, - ответил Яма.
        - Точно! Вспомнил! - Виталик стукнул себе по лбу.
        - Сегодня же начинается конференция мира, - сказал он и снова сел в пол оборота. - Надо быстро, быстро уезжать из города, душманы будут воевать между собой…
        - Куда поедем? - безразлично спросил Алексей.
        - Теперь уже, куда прикажет товарищ полковник, - ответил Виталик и снова повторил фразу, - Но к вечеру надо вернуться, Женя в гости приедет. Он завтра летит на родину, так что если хочешь семье подарки передать, я договорюсь.
        - А почему мы в машине сидим и не едем? - не унимался Роберт.
        В это время у Виталика зазвонил телефон. Он по-военному поздоровался, сказал «ага», и отдал трубку Яма.
        Через минуту белая «Toyota Sequoia» выехала за ворота.
        ***
        Алексей смотрел в окно. Движение машин было плотное. Еле-еле касаясь бамперами, «тойоты» как будто здоровались с «уазиками», а те передавали привет «ниссанам» и так далее. Между машинами шныряли торговцы. В руках они держали картонные коробки со всякой всячиной. В окна автомобиля часто стучали дети, улыбаясь, они демонстративно терли большой палец об указательный, потом делали жалобные лица. Иногда в руках детей были коробки жвачки «Haitai Gum», с красивыми, желтыми бананами на этикетке. Голодные дети, которые продавали взрослым сладости. Алексей, вдруг, почувствовал в этом какую-то вселенскую несправедливость.
        Машина въехала на мясоразделочную улицу. Туши телят и баранов висели плотными рядами. Они были насажены задними ногами на кривые, железные крюки.
        - «Кабул сити центр», это же недалеко отсюда? - спросил он Виталика, не отводя взгляда от окна.
        - Пять минут ходьбы, ехать будет дольше, - ответил тот.
        - Давай я схожу, проверю карточку…
        - Ну не знаю… не самое лучшее место для прогулок. Месяц назад, отсюда несколько грузовиков трупов вывезли, - сказал Виталик.
        - А что случилось?
        - Точно не скажу… говорили про смертника… - Виталик задумался, и продолжил. - Помню, что людей тогда поразрывало на части, оторванные головы, стопы и запястья, обугленными обрубками разлетались по парку, как фейерверк. Хабиби говорил, что потом долго убрать не могли… Но здесь такое каждый день происходит…
        Машина выехала на перекресток.
        - Пойдешь? - Виталик взял за руку Яма, давая знак притормозить.
        После таких слов идти одному к банкомату Алексею перехотелось.
        - А по дороге будет еще банкомат? - спросил он.
        - Ты еще молод, на твой век банкоматов хватит… - ответил Виталик, рассмеялся и продолжил. - Успеем выпить кофе, товарищ полковник сказал, что в городе еще пару часов будет безопасно.
        При слове «кофе» Алеша вспомнил свою далекую родину, ему жутко захотелось домой.
        - Поедем в «Гандамак»? - громко спросил Виталик. Но Алексей заприметил у дороги кафе с названием «Cappuchino Cofee & Pizza».
        - А давайте здесь, - указал он рукой, на вывеску, сделанную в стиле «Америка 30-е».
        Видимо кафе размещалось в помещении бывших складов. Парадный въезд расширили и застеклили, ворота сняли и между колоннами прибили клетчатый козырек. При самом входе размещался маленький продуктовый магазинчик. Продавца за стойкой и стеллажи с товарами было видно из окна машины. Алексей подозревал, что залы кафе скрываются за толстыми, глухими стенами, на которых вместо окон красовалась огромная надпись: «Cappuchino Cofee» - с дымящейся чашечкой между словами. В Кабуле вообще, окна на улицу старались закрывать щитами, или закладывать кирпичами.
        - Давайте здесь! - он повторил свою просьбу, хотя никто и так не возражал. Яма, громко сигналя, въехал на встречную полосу, остановив движение на всей улице. Кое-где ему отвечали клаксоны, но нервозности не было, не было злобных лиц и свирепых взглядов водителей, они мирно разговаривали с пассажирами, по телефону, и мимоходом отбивались от уличных торговцев.
        Как только белая «Toyota Sequoia» взобралась на бровку и припарковалась, колонна машин резко дернулась вперед, сбрасывая с себя продавцов и попрошаек, которые разлетелись в стороны и обсели обочины.
        - Алешка, раз мы здесь остановились, надо будет зайти на «Куриную улицу», купим тебе у туркменов отличные сандалики, - сказал Виталик. - Здесь недалеко.
        Роберт, выходя из машины, в угрюмой задумчивости, резко открыл дверь, прямо перед носом двух полицейских. Не обращая внимания на стражей порядка, англичанин медленно слез с высокой подножки на тротуар и пошел к двери заведения. Все последовали за ним, только Алексей, рассматривая людей в синей форме, вдруг обнаружил, что мужчины нежно держат друг друга за руки.
        - Ты видал? - Спросил он Виталика.
        - Ага, - не поворачивая головы, ответил тот. - Тут так принято.
        Алексей давно познакомился с термином «коммуникативная мимикрия» и всегда внимательно подмечал особенности поведения людей, чтобы использовать их для собственной адаптации в незнакомом обществе. Мысль может быть сложная, но полностью отвечала характеру Алексея, который считал себя профессиональным контактером. Похмелье понемногу отступало, а угроза провести в Афганистане месяц жизни, заставила его по-новому посмотреть на окружающее его традиционное общество.
        Собственно ничего особенного не произошло, - подумал Алексей и стал подытоживать впечатления о Кабуле.
        Город, как город - думал он. Женщины в паранджах, мужчины нежно держатся за руки, алкоголь под запретом, но везде запах гашиша. Есть интернет, спутниковое телевидение, порнография. Повсеместно используется американский доллар. Есть супермаркеты, рестораны, залы бодибилдинга, салоны красоты. Много фешенебельных районов, целые кварталы двух-трех этажных вилл, ярко раскрашенных, мирно выглядывающих из-за высоких заборов. Все вокруг, и богатые, и бедные ходят в традиционных одеждах. Множество людей живет в трущобах - глинобитных домах прилепленных к склонам гор. Там нет дорог, электричества и вообще никаких удобств. Но самое интересное, что жителей трущоб обслуживают еще более бедные люди, которые за один доллар доставляют в их дома воду. Здесь нет ни одного христианского храма, все набожны и усердно молятся Аллаху. На улицах безликие женщины и вооруженные мужчины. Мужчины… Алексей провел взглядом полицейских… - правда, часто держатся за руки…
        - Что пригорюнился, Алешка! - прозвучал рядом громкий голос Виталика. - Только кофе будешь или позавтракаем?
        Вся компания уже вошла вовнутрь.
        - Мне надо будет купить такую одежду, - сказал Алексей и указал пальцем на официанта, который улыбаясь, встречал их при входе в зал.
        - Тут одежду шьют, привыкай, - с улыбкой поправил друга Виталик. - Пойдем покупать сандалики, зайдем к портному.
        Роберт, судя по мимике, в данный момент, насильничал в уме над своими обидчиками.
        - Роберт, есть идея! - начал говорить Виталик, как только Яма заказал всем кофе. - Давай организуем фирму.
        Роберт смотрел на товарища ничего не понимающим взглядом.
        - Как фирму? - Неуверенно спросил он.
        - Ну, компанию строительную, будем покупать, и продавать подряды. Посмотри вокруг Роберт, эта страна возрождается, восстает из пепла войны. Кто ей поможет, если не мы?!
        Роберт ничего не понимал, но огромная рука Виталика уже обхватила его за шею.
        - Нужна компания, с хорошими активами, не меньше десяти миллионов долларов, - заговорщицким тоном продолжил он, шепча слова прямо в ухо англичанина.
        - У меня нет денег, - тихо ответил Роберт, боясь разозлить великана. - Я беден, нищ!
        Алексей, слушая диалог, невольно подумал, что англичанин неплохо знает русский язык, и акцент Роберта уже не был таким уверенным, как утром.
        Принесли кофе. Алексей сделал первый глоток, начал рассматривать зал и заметил, что все, от официанта, до мальчика полотера смотрели на него своими внимательными, черными глазами. Некоторые люди улыбались, но в их улыбке не было никакой симпатии. Алеша почувствовал себя очень неуютно и придвинулся со стулом поближе к Виталику.
        - Роберт, ты вот, сколько времени живешь в Афганистане? - продолжал разговор Виталик.
        Было видно, что англичанину неприятен этот вопрос.
        - Ты долго здесь Роберт, а как делают бизнес не знаешь, - эту фразу Виталик произнес с укором. - А ведь здесь можно делать хорошие деньги, братишка…
        Было видно, что Роберт ничего не понимал, но все равно, при словах «хорошие деньги» - кивнул головой.
        - Ты вот думаешь, что попал с рубином, думаешь кинули тебя бородатые? А нет!
        Виталик откинулся на стуле. В этот момент его голова напомнила Алексею изваяние римского императора Вителлия, которое он видел несколько лет назад, в Капитолийском музее, в Риме.
        Алексей вдруг вспомнил, что заплатил за гостиницу, за месяц вперед. От этого грусть еще сильнее придавила его.
        - Виталик, а чей это гроб стоит в гостинице? - спросил он, угрюмо ковыряя ложкой в чашке.
        Эти слова обрезали монолог Виталика на полу слове. Он обратил свой затуманенный взор на Алешу и после короткой паузы сказал.
        - Блин! Я совсем забыл про гроб! Надо ехать назад ребята, это дело срочное!
        Никому ничего не объясняя, Виталик расплатился за кофе, и стал торопить всех к выходу. Он шел сзади, раскинув свои огромные руки, как будто кто-то из его двоих постояльцев мог сойти с дороги и потеряться.
        Роберт даже не пытался выяснить, что случилось. Покупка рубина отняла все его силы на сопротивление. Через минуту машина развернулась прямо посреди дороги, обливая встречные машины громким сигналом клаксона, и двинулась назад, по направлению гостиницы.
        Алексей ничего не понимая, повторил свой вопрос про гроб.
        - Слушай Алеша, тебе надо прекратить выходить в город в шортах, здесь так не принято. И майку с тараканами тоже надо сменить. Одевайся поприличней, ты не в Турции.
        При этих словах Виталик выпятил свою грудь в узорах.
        - Ходить надо так, а то с тобой никто дел вести не будет.
        - Так я же говорил, давай купим мне афганское платье - возразил Алеша.
        - Говорил, но ты здесь уже почти местный, - Виталик улыбнулся во весь рот. - Мог бы и сам сообразить, как необходимо выглядеть. Слушай, скажи, кто тебя одевает?
        - Жена.
        Жена?! Так тараканы на футболке, нью-йоркские небоскребы, аппликация «робот в очках», по мнению твоей супруги, помогут тебе здесь выжить?
        Алексей виновато молчал.
        - Алешка, здесь живут фундаменталисты! Ты вернулся в средневековье, еретик ты мой золотой. Тебя из принципа застрелят, или еще хуже украдут и выкуп потребуют.
        - О чем это ты? - наконец возмутился Алексей. - Ты же сам говорил, когда меня приглашал, что страна обыкновенная, нормальная, бояться не надо.
        Виталик широко улыбнулся.
        - Ты телевизор смотришь? А газеты? Интернет?
        Алеша автоматически кивал в ответ на каждое слово.
        - Ладно, не расстраивайся, я пошутил.
        Алексей отвернулся к окну. Он сам давно понял, что с одеждой все не так, но до сегодняшнего дня у него просто не было возможности, что-то в ней изменить.
        - Странно, что ты обвиняешь меня в неосторожности из-за гардероба. Мои шорты и майки - ерунда, вон у тебя гроб стоит посреди гостиницы! - сказал Алеша.
        - Ты прав, - ответил Виталик. - Гроб надо было припрятать до приезда полковника, а я забыл. Роберт со своим рубином запутал. Но мы сейчас все исправим, правда? - весело сказал Виталик, лукаво поглядывая на Роберта.
        Дорога назад, всегда кажется короче. Алексей не успел даже толком покурить сигарету, как их «тойота», преодолев последний перекресток, уже громко сигналила возле железных ворот.
        Охранник быстро раскрыл тяжелые створки, не забывая при этом улыбаться.
        Блин, мороз по коже от их оскала - подумал про себя Алеша. Улыбки вооруженных мужчин никогда не казались ему приятными и дружелюбными, и он старался не встречаться с такими людьми глазами. А так как в Афганистане все были вооружены, то Алеша здесь часто выглядел застенчивым юношей, с опущенным к земле взглядом. Ему самому не нравился такой образ, но будучи сейчас трезвым, он ничего поделать с этим не мог.
        Виталик по дороге к дому начал раздавать указания.
        - Друзья! Моя просьба покажется кому-то странной, но гроб надо поместить в четвертом номере. Это наш новый постоялец.
        Так как никто не обратил внимания на слова Виталика, войдя в зал, он повторил их снова.
        - Друзья, я предполагал, что вчера мы решили все вопросы, связанные с въездом в гостиницу нового постояльца. Я не вижу повода повторять всю историю, скажу только, что это Вениамин Петрович, генерал-полковник запаса, который по своему завещанию вернулся в Афганистан, ждать здесь воскресения из мертвых вместе со своими погибшими товарищами. Вениамин Петрович давно сделал большую предоплату за аренду номера в моей гостинице, - произнеся эти слова, Виталик с укоризной посмотрел на Роберта. - Поэтому прошу любить его и жаловать.
        Роберт. в отличие от Алексея, абсолютно спокойно воспринял новость.
        - Так гроб не пустой? - с ужасом промолвил Алеша
        - Это длинная история, будет время, я тебе все расскажу, - мимоходом ответил ему Виталик.
        Вчетвером они взялись за красивые литые, выкрашенные золотом ручки и быстро подняли гроб на второй этаж.
        К удивлению, тяжелый на вид гроб нести было нетрудно. Идя по ступенькам лестницы, Алексей, вдруг, на мгновение осмыслил свое место во Вселенной, и его сердце забилось с удивительным спокойствием.
        - Хорошо быть живым? - спросил его Виталик, поправляя гроб на кровати номера.
        Это была шутка, Виталик хотел развеять уныние вызванное присутствием покойника в гостинице, но его прервали, внизу послышались голоса людей.
        - Я приведу себя в порядок, а вы идите, - сказал Виталику Алексей и открыл ключом свой номер. Ему захотелось побыть одному.
        ***
        В зале гостиницы громко распоряжался товарищ полковник. Сначала он отчитал прислугу за отсутствие пепельниц, потом указал на количество конфет в хрустальных вазочках - их там было, по его мнению, мало. Тощий, смуглый мужчина с черными усами, с ленинским прищуром смотрел, как суетится Амира.
        - Тебе надо больше людей. Эти не справляются, - сказал он с легким акцентом, обращаясь к Виталию.
        Было видно, что Виталик не понимал, зачем нужно еще больше людей, но послушно во всем с ним соглашался.
        - Я пригласил на собеседование трех человек. Первого зовут Ака, он столяр, электрик, ремонтник, будет следить за техникой в гостинице. Вон в твоем номере кондиционер не работает?
        Виталий кивнул в ответ.
        - Надо чинить, - продолжил полковник.
        - Второй переводчик, как ты и просил. Знает фарси, пушту, русский и английский. Зовут Файс.
        - Спасибо! Товарищ полковник. Это здорово, - скороговоркой промолвил Виталий.
        - Ну и уборщица необходима, обязательно. Амира и есть готовит, и гостиницу убирает. Нехорошо. Женщина устает, а у нее семья, муж, дети, родители. Дом такой же, как твоя гостиница, она там тоже и есть готовит, и убирает. Ей нужна помощница.
        Виталий посмотрел на Амиру, она сложила руки ладошками перед собой, демонстрируя смирение.
        - Хорошо! - коротко ответил он.
        Полковник стоял у окна и внимательно рассматривал импровизированный спортзал во дворе.
        - Вижу, ты вчера сделал много покупок?
        - Да, надо форму поддерживать, - ответил Виталик.
        Полковник повернулся. Его глаза от удивления на секунду стали круглыми.
        - Форму? - переспросил он.
        - А как иначе? - ответил Виталий.
        - Денег значит, нет?
        - Осталось немного!
        - Немного это сколько?
        Но Виталий не собирался ни перед кем отчитываться.
        - Ты, товарищ полковник делай свое дело, а о деньгах не беспокойся. В теннис играть умеешь? - на миролюбивой ноте он закончил свой монолог.
        Полковник снова посмотрел во двор. Синего цвета теннисный стол стоял прямо возле окна, покрытый крупной испариной, он казалось волновался, ожидая решения своей судьбы.
        А меня не было всего один день - подумал полковник Акбэй, - так надолго отлучаться нельзя.
        В это время на втором этаже, во втором номере, Алексей судорожно искал слова, которые должен сказать жене. За несколько минут в его голове пронеслась тысяча мыслей. Поправив майку, он с любовью посмотрел на нарисованных тараканов, которые облепили грудь.
        Алеша лег на кровать, ногами к двери, и поднес к глазам телефон. Надо было звонить домой и объяснить причину задержки вылета. Учитывая то, что он лишь фрагментарно помнил последние дни, Алексей понимал, что такой звонок уже мог быть совершен.
        Он смог собрать вместе только день прилета. За этим днем простиралась безжизненная, пугающая пустота, из которой ему дружелюбно подмигивали незнакомые люди. Алеша нажал кнопку вызова.
        - Привет солнышко, - сказал он сразу, как только услышал голос в трубке. - Нет, я еще в Кабуле… Ага, задержали… Виталик предложил работу… Я согласился… Ну задержусь максимум на недельку… Да… Сама знаешь, делать мне сейчас в Киеве нечего. Что за работа? Туристические фотоальбомы. Ну что ты… Здесь не опаснее чем в Москве, а если учесть, что метро нет, в мечеть я не хожу, в ресторанах и гостиницах не бываю… Я знаю, что ты волнуешься… Я вечером выйду в «скайп», если связь позволит, все тебе подробно объясню… люблю тебя… сильно… скучаю… у меня второй звонок, надо ответить… люблю тебя…
        У Алеши сердце сжималось от сожаления. Он был искренне убежден, что в жизни обязательно должен быть человек, с которым ты честен, иначе весь мир превратится в выдумку, бесконечную, глупую и очень опасную. А он, своему единственному человеку, только что бессовестно соврал.
        Его телефон позвонил. Это был Виталий, который приглашал спуститься вниз и поучаствовать в собеседовании. Алеша взял фотоаппарат и вышел из номера. По дороге он решил посмотреть уже отснятый материал, но красная надпись на черном дисплее, гласила: «память фотоаппарата пуста».
        Неужели я не сделал ни одной фотографии? - подумал он.
        Алеша включил телефон, открыл папку «галерея», она также была пуста. - Блин, как это? Не может быть, чтобы я не сделал ни одного фото!
        - Виталик! - он стал говорить сразу, как спустился на первый этаж.
        - Виталя! Мой фотоаппарат никто не брал?
        - Знакомься, наш новый переводчик, - Виталик подвел Алешу к лысому человеку, который стоял у стены и с интересом рассматривал фотографию боевого вертолета на календаре.
        - Товарищ Файс!
        Человек повернулся. На его лице сияла счастливая улыбка.
        - Здравствуйте! - сказал Файс, почти без акцента.
        Алеша вежливо поздоровался. Переводчик выглядел очень внушительно. Просторное афганское платье трещало на его мускулистой груди. Алеше было удивительно видеть, как атлет слегка наклонился вперед, и заискивающе улыбался Виталику.
        - Файс учился в Ташкенте, любит Россию, последние десять лет работает военным переводчиком у союзников, - Виталик коротко резюмировал досье Файса, как будто Алеша принимал окончательное решение о приеме того на работу. - У тебя есть к нему вопросы?
        - Нет, - сказал в ответ Алексей.
        - Ты принят! Боевая задача - обеспечивать взаимопонимание. Ясно? - отчеканил каждое слово Виталик.
        - Так точно, - по-военному ответил Файс.
        - Свободен! Иди, познакомься с коллегами, будешь нужен, я громко прокричу твое имя.
        - У меня вопрос, - не отводя взгляда от лица Виталика, сказал Файс.
        - Валяй!
        - Мне говорить вам «ты» или обращаться на «вы»?
        Виталик посмотрел на Алексея, как бы спрашивая совета.
        - Вы не новичок в профессии товарищ Файс, главное, чтобы общение между нами было основано на взаимном уважении, - ответил на вопрос Алеша. - Мы рассчитываем, что Ваш опыт, поможет нам чувствовать себя в Афганистане комфортно.
        - Понял, - коротко, по-военному ответил он.
        Алеша сел в кресло и вытянул ноги.
        - Виталя, я потерялся, - начал издалека Алеша, когда Файс исчез в двери.
        - Я знаю, друг мой, так бывает, страна такая, - витиевато ответил Виталик.
        - Я домой хочу, ты не купишь мой автомат?
        - Алешка, Алешка! Конечно, куплю, ты ж его с собой не возьмешь, тебя же с Ака-47 в самолет не пустят.
        - Купи мне сегодня билет домой, а? и мы в расчете - не унимался Алексей.
        - Давай начистоту, ты сам видишь - я тут один. На мне гостиница, бизнес… Кручусь целыми днями, головы поднять некогда… Веришь, устаю чертовски, - Виталик приложил руку к сердцу, как бы свидетельствуя, что говорит чистую правду. - Поговорить даже не с кем… А что в итоге… одни убытки. У меня расходы Алеша, колоссальные расходы, а прибыли ноль. Только аренда 3000$, это без коммунальных! А зарплата?! Тебе посчитать? Но я тратил, и буду тратить! А как иначе?!
        - Я знаю Виталя, - виновато ответил Алексей. - Ты молодец!
        Алеша не понимал, зачем Виталик рассказывает ему арифметику своего бизнеса.
        - Алешка, ну подумай, я тебе покажу здесь все, что захочешь увидеть в Афганистане. Без ограничений. Ты например, кино сними, замахнись! А?! - Виталик снова стал похож на изваяние римского императора Вителлия.
        - Я вот сегодня принял на работу девушку, со сложной судьбой. Она как приберет гостиницу, сможет тебе рассказывать о себе. Там такая история… заслушаешься. Маленькой девочкой Фаришта потеряла отца, потом с матерью и годовалым братиком бежала из охваченного гражданской войной Кабула. В Герате, в лагере беженцев, ее девятилетним ребенком выдали замуж, за сына талибского полевого командира. В двенадцать лет родила, потом убила своего мужа наркомана, отсидела в женской тюрьме… А?! История?
        Виталий обвел комнату взглядом, как будто в ней было полно слушателей.
        - Так вот из тюрьмы она бежала, и некоторое время прожила в Иране. В общем, все рассказывать не буду, ты и из этого догадался, что девушка интересная.
        - Ты хочешь снять о ней кино? Неуверенно спросил Алеша.
        - А почему нет, сложной судьбы человек, - задумчиво произнес Виталик. - Но это разговор серьезный, и мы его отложим на вечер. Забьем трубочку, пофантазируем… Обсудим все в спокойной обстановке, без суеты. Согласен?
        Алеша знал, что это был риторический вопрос. Вечером в Кабуле ему все равно пойти было некуда, кроме как спуститься в зал гостиницы, выпить водки или накуриться чарса.
        - Договорились!? Следи за Фариштой, она вон там… - Виталик показал своей огромной рукой на комнату в дальнем конце двора. - Как только девушка освободится, бери Файса и разговори ее по полной. Остальное обсудим вечером. По рукам?
        - Так точно! - по-солдатски произнес Алеша и ответил на рукопожатие.
        На улице, у теннисного стола стоял Роберт. Увидев Алексея, он протянул ему теннисную ракетку и вкрадчиво спросил.
        - Сыграем?
        - А давай! - согласился Алеша.
        Он стал напротив и уверенно принял подачу накатом справа. Англичанин даже ойкнуть не успел. Зеленый мячик, отскочив от стола, ударился о ребро напольной плитки и пропал в кустах.
        Роберт быстро его нашел, поменял подачу и снова получил резкий ответ, Алексей отбил накатом, закрытой ракеткой, слева.
        Роберт глазами проследил за траекторией полета мячика, но искать его не пошел.
        - Я сегодня не в форме, - сказал Роберт обреченно, и положил ракетку на стол.
        - Ну как хочешь.
        После рассказа Виталика у Алексея также не было настроения продолжать, тем более Роберт оказался никудышным игроком. Алеша стал прогуливаться вокруг газона, поглядывая за Фариштой. В это время охранник отворил железные ворота и пропустил в гостиницу незнакомого мужчину. Человек пришел без стука, не был похож на афганца, в руках держал какой-то белый пакет. Алексею это показалось любопытным, и он подошел поближе. Вахид закрыл ворота и вежливо провел незнакомца до угла здания. Из двери, навстречу вышел Виталий. Он громко поприветствовал гостя возгласом.
        - Леня, ты вернулся!
        Человек поднес правую руку к груди и немного вытянул шею вперед, как будто сглотнул застрявший в горле ком, и ответил.
        - Да, снова дома.
        - Заходи дорогой. Чай, кофе, кока-кола?
        Спасибо! Выпью чаю, - скромно произнес гость. - Я ненадолго зашел, принес, как и обещал.
        Леонид отдал Виталию сверток.
        - По семьдесят, две штуки.
        Виталик принял сверток, на ходу взвешивая его в своей руке.
        - Алеша подойди, познакомься - это Леонид, наш человек в Кабуле, живет здесь, - потом Виталик громко прокричал в пустой проем двери.
        - Товарищ Файс! Попросите Ака, принести чаю в офис!
        У нас новый персонал, - повернул он свою огромную голову к Леониду. - А как иначе, расширяемся, осваиваемся, теперь вот сами чай не носим, его нам подают, - улыбаясь, сказал Виталик. - А это Алексей, режиссер, кино здесь будет снимать, про детей гражданской войны. Подойди Алеша поздоровайся, не бойся дядю, - он шутливо закончил свой длинный спич, приказывая взглядом Алексею поздороваться с гостем.
        Леонид без интереса посмотрел на Алексея и протянул в ответ ему руку.
        - Только меня, пожалуйста, не снимай, я плохо получаюсь на фото.
        Алеша опустил фотоаппарат вниз.
        - Извини, рефлекс.
        Пока Виталик прятал сверток в сейфе, Алексей успел рассмотреть гостя. Одет человек был необычно. На шее выгоревший платок «дишмал», потертая, видавшая виды джинсовая жилетка, под ней майка, в мелкую сетку, сквозь которую хорошо просматривалось голое тело. На ногах синие джинсы и коричневые туфли с квадратными носами. Кожа на лице Леонида была загоревшая, обветренная, а краснота на шее очень похожа на нервоз или аллергию. Леонид снова надавил себе ладонью на грудь, тяжело вдохнул и сел в кресло.
        - Где был, что видел, - начал разговор Виталик, протягивая Леониду две бумажки по сто долларов.
        Леонид положил в карман жилетки деньги и дал сдачу.
        - Где был, там меня уже нет, - сказал он с улыбкой.
        Алексея очень заинтересовал этот странный человек. Носить такую майку даже в Киеве было делом рискованным, слишком уж откровенный наряд.
        Куда бы глаза Алеши не смотрели, они постоянно останавливались на сеточке, как будто в кресле перед ним сидел не пятидесятилетний мужчина, а девушка в короткой юбке.
        Леонид поймал взгляд Алексея и улыбнулся.
        - Кино значит?
        - Идея только родилась… - ринулся рассказывать Алеша, но Леонид больше не слушал его. Он повернулся к Виталику и затеял разговор про какие-то генераторы и гидротурбины, в которых нуждались его друзья из Панджшера. Алеша почувствовал себя третьим лишним и заскучал.
        В дверь вошел Роберт. Его руки обреченно болтались по бокам, волосы на голове всклокочены, одет Роберт был в дорогой костюм с галстуком на шее. Англичанин не снимая обуви, подошел к Виталику.
        - Мне нужен мой камень, я уезжаю, - сказал он с дрожью в голосе.
        Виталик, видя, что дело серьезное, тяжело поднялся со своего удобного места и подошел к нему.
        - Садись Робертушка, не кипишуй, - заговорил он ласковым голосом.
        - Рассказывай, что случилось?
        Виталик был похож на сердобольную мамашу. Усадив Роберта в кресло рядом с Леонидом, он заботливо поправил ему галстук и убрал волосы со лба.
        - Ну, рассказывай,… куда собрался? - потом неожиданно громко закричал. - Роберт, там за высоким забором, живут плохие люди, и с огромным рубином ты далеко от них не уйдешь! Ты же не можешь становиться невидимым Роберт? А?! Или можешь? - потом продолжил спокойным голосом. - Тем более Роберт, ты не заплатил за свое пребывание в моей гостинице. А это ведь грех большой долги не возвращать. У тебя же на родине невозвращенный долг, к краже приравнивается.
        Виталий вернулся на свое место за огромным письменным столом и развернул свиток счета. Леонид безучастно наблюдал за происходящим, только при упоминании «огромного рубина», слегка дернулись мускулы на его лице.
        Алексей не выдержал и нажал кнопку на своем фотоаппарате, уж больно мизансцена ему понравилась.
        Роберт, наконец, нарушил молчание.
        - У меня проблемы, я обязательно отдам тебе деньги, только позже.
        - Значит, ты таки вмазался, пиндос дурной! - громко выругался Виталик. - Роберт, твой народ гнобит афганцев уже сколько столетий?
        - Я не пиндос Виталий, я британец, «пиндосами» вы называете американцев. - Роберт начал отвечать на обвинения и его бледное лицо слегка покраснело на щеках и на лбу. Он резко дернул головой, и длинная челка снова съехала вниз, закрывая один глаз.
        - Роберт я так не смогу тебе помочь, ты только пререкаешься, не хочешь говорить - не надо, деньги заплатишь - получишь свой камень обратно! - продолжал Виталий.
        - Это не честно… - обиженно возразил англичанин.
        - Точка! Роберт здесь не богадельня! Если я решу заняться благотворительностью, то повышу зарплату… например, Яма. У него сын родиться должен, думаешь, в этой стране легко растить детей?! Я сегодня принял на работу девушку, у которой война вообще отняла детей. Но девушка, как ты Роберт не клянчит у меня помощи, она честно работает, чтобы жить дальше…
        Голос Виталика, наконец, треснул и последние слова, брошенные в англичанина, прозвучали хрипло и с явным укором.
        - Роберт, а ты оказывается бессовестный человек!
        В это время в офис зашел новый работник Ака. Он поставил поднос с термосом и стеклянными чашками на стол. Ака приятно улыбаясь, налил всем чаю, и слегка согнув спину удалился.
        Алеша успел сделать фото, когда молодой человек посмотрел на мгновение в объектив его камеры. У Ака было типичное азиатское лицо, над верхней губой редкие усики, узкие глаза и немного поднятые вверх брови. Его высокий лоб от этого казался огромным. Щеки и широкие скулы Ака, были начисто лишены растительности. Не быть тебе Ака талибом, - почему-то подумал про себя Алеша.
        - Могу я поинтересоваться, в чем тут дело? - нарушил молчание Леонид, видя, что градус беседы понижается.
        Виталик полез в свой сейф. Роберт подался вперед, его глаза загорелись хищным огнем. Алеша приготовился сделать следующую фотографию, но вместо рубина появился сверток, принесенный в гостиницу Леонидом.
        - Надо выпить, у меня все утро голова лопается от идей, - сказал Виталий, разорвал плотную бумагу и вытащил на свет литровую бутылку «Столичной».
        - Алешка закрой, пожалуйста, дверь на ключ. Будем соблюдать приличия.
        Виталий подошел к столику и никого не спрашивая, вылил из чашек чай назад в термос.
        - Надеюсь, вы не против промочить горло? - спросил он присутствующих, разливая водку.
        Ему никто не возразил, только Леонид показал двумя пальцами дозу и сказал: - мне символически.
        - Много чего случилось, Леня, пока тебя не было, - продолжил Виталик. - У меня появился новый постоялец, - он показал пальцем в Алешу. - Роберт же намерился съехать, и кинуть меня на бабки. Кроме того наш алчный островитянин прикупил напоследок драгоценностей, сумму контракта он, конечно, держит в секрете, но судя по тому, как его «несет» с утра, сегодня в Афганистане на одну счастливую семью стало больше.
        - Можно посмотреть? - Спросил Леонид.
        Роберт, было, собрался возразить, но Виталик в мгновение ока выложил рубин на стол. Для своего веса великан двигался необычайно быстро, и никогда ни за что не цеплялся.
        Леонид привстал и склонился над камнем, потом достал из кармана маленький фонарик и подсветил одну из сторон рубина. Свет проник глубоко в камень и вспыхнул там ярким огнем. Осмотр длился максимум полминуты.
        - Может такой стоить миллион? - прервал молчание Виталик.
        - Я не эксперт. А какой вес?
        - Около десяти тысяч карат, - уверенно ответил Леониду Роберт.
        - По-нашему, значит, килограмма два будет, - он взял камень и взвесил в руке. - Вес, похоже, такой. А в чем проблема?
        - Я разорен! - измученным голосом ответил Роберт, - Меня шантажировали, я банкрот!
        - Ну, зачем так спешить Робертушка, - успокаивал своего постояльца Виталик, подливая водки. - Давайте выпьем!
        Все послушно опустошили чашки.
        - Леня я хочу одного, чтобы моя гостиница не пустовала. Я хочу заботиться о своих гостях, и чтобы они мне отвечали любовью и уважением. Разве я много хочу? А?
        Виталик посмотрел своими голубыми глазами на присутствующих. Видя, что никто не собирается ему возражать он продолжил.
        - И что происходит. Один пытается сбежать, прежде меня ограбив, второй ждет удобной минуты, чтобы драпануть отсюда, все бросив. Это разве справедливо?!
        Было видно, что Леонид не слушает Виталика, а думает над чем-то, или просто ждет пока тот перейдет к сути дела.
        Виталик обновил содержимое чашек.
        - Леня, ты как-то говорил о возможности за приемлемую цену устроить небольшую террористическую атаку? Для хорошего репортажа.
        - Ну, я такого не говорил, - безразличным тоном возразил Леонид. - Я действительно могу предвидеть некоторые события, в частности, если тебе нужны хорошие фото-видео материалы, например, боевых действий, я с большой вероятностью могу подсказать место, где нужно заранее спрятаться. Это недорого стоит. А то о чем говоришь ты, априори стоить дешево не может.
        - Хорошо, - быстро согласился Виталий и продолжил важным тоном. - Роберт, как ты знаешь, находится в Афганистане с благотворительной миссией. Не так давно он начал строить для этой своей миссии дом, купил землю, арендовал технику, завез стройматериалы и конечно нанял множество людей.
        Роберт чуть не плакал, слушая эти слова.
        - Чтобы не беспокоить своих благотворителей и работодателей частыми просьбами о деньгах, он проявил инициативу, заложил землю миссии под кредит от частного инвестора. Я правильно рассказываю Роберт?
        Англичанин кивнул и сам себе налил из бутылки.
        - Вот, если, например, завтра или послезавтра, на его участок совершит налет смертник, уничтожит дорогую технику и ценные стройматериалы, разрушит почти построенное трехэтажное здание, разгонит рабочих, которые пренебрегая своими обязательствами, бросят на произвол судьбы Роберта, умножая тем самым не только его денежные потери, но и его скорбь…
        Виталик перевел дух и продолжил говорить, попутно наливая своим гостям водку.
        - …То, по абсолютной случайности, недалеко, от места жуткой трагедии должен оказаться Алексей. Его снимки зафиксируют трагическое событие и засвидетельствуют одновременно то, что Алеша не зря ест в Афганистане свой хлеб. Он же репортер и обязан быть на передовой войны с международным терроризмом. Он отправит фотографии в свою редакцию и заодно оповестит мировую общественность о разорившемся Роберте.
        Леонид выслушал, не возражая. Убедившись, что Виталик закончил, спросил.
        - Ты уезжаешь все-таки в июле?
        - Да на море очень хочу, и без девчонок уже невмоготу!
        - С девчонками здесь напряженка, - абсолютно безразлично прокомментировал Виталика Леонид. - Но ты, как я слышал, себе горничную завел.
        - Она только сегодня приступила к своим обязанностям, - Виталий хитро улыбнулся и подмигнул Леониду одним глазом.
        - Все то ты знаешь, Леня, - весело сказал он.
        - Ну, планы у тебя, как всегда наполеоновские.
        - А как иначе! - Виталик громко засмеялся. - Ну, все, буду заканчивать предполагать?
        - Я идею понял, можешь дальше не продолжать, - прервал его Леня. - Я уверен, что такая история в Афганистане вполне может произойти. Техника, о которой ты рассказал, буквально недавно попала под минометный обстрел, недалеко от места, где она складируется, есть подходящие развалины. Людей, которые согласятся пробежаться перед фотокамерой Алексея, можно нанять там же. Если с гидрогенераторами вопрос решиться положительно, и у Роберта в порядке отчетная документация, я лично не вижу никаких препятствий для атаки бандитов. Их доля, кстати…
        Леонид взял ручку и бумагу, написал цифру, сложил листок вдвое и протянул его Виталику.
        - Это, кроме гидрогенераторов.
        Виталик вернулся за стол.
        - Ну, может, мы все сделаем проще, без бандитов, - он почему-то подмигнул Алеше.
        - Друзья мои, теперь о самом главном. Собственно я хочу огласить причину, по которой все мы здесь сегодня собрались.
        Виталик отложил в сторону листок, полученный от Леонида, и достал из стола другую бумагу. Алексей краем глаза разглядел герб Афганистана, в «шапке» документа.
        Виталий начал торжественно читать, поглядывая из под лба на своих гостей. Было видно, что текст бумаги ему хорошо знаком.
        - К участию в тендере допускаются компании, имеющие необходимые лицензии, с уставным капиталом не менее десяти млн. долларов, - он закончил он читать. - Теперь скажу своими словами. Речь идет о подрядах на строительство трехсот километров дорог государственного значения. До этого дня, я не мог принять участие в таком отличном, сверхприбыльном бизнесе, у меня не хватало ни компаньонов, ни десяти миллионов евро.
        Виталик приятно улыбнулся всем присутствующим.
        - Сегодня звезды стали именно так, что в этой комнате собрались и те и другие. Здесь мои бесценные компаньоны, - он по очереди указал рукой на Леонида, Роберта и Алексея. - …И драгоценные доллары, - Виталик взял в руку рубин. - Хороший сегодня денек, черт возьми! Давайте за это выпьем!
        Алексей сделал финальную фотографию. Все было идеально. Рассматривая снимок, он заметил, что водки в литровой бутылке осталось меньше половины, что Роберт набирает в своем смартфоне текст и морщится, не обращая внимания на великодушное приглашение Виталия. Леонид с отстраненным лицом вообще уткнулся взглядом в противоположную стену, выкрашенную в нежный персиковый цвет, и думал о своем. Происходящее было похоже на шараду. Алексей из всего сказанного понял лишь то, что он на передовой войны с международным терроризмом.
        ***
        На кухне гостиницы тем временем разыгрывалась настоящая драма. Фаришта, Ака и Файс схлестнулись с Амирой. Численный перевес был на стороне вновь прибывших работников, и Амира не имея возможности перекричать их голоса, медленно отступала вглубь помещения.
        Кухня выглядела обыкновенно. Прямоугольная комната по периметру уставленная столами и подвесными тумбочками, на плите в углу кипела вода в алюминиевой кастрюле. Помещение имело два входа/выхода. Первый вел в маленькую комнатушку, которую использовали, как кладовую. Там стояли паки с бутылками воды и напольная морозильная камера. Выход из кухни в кладовую практически соприкасался с дверью, выходящей во двор гостиницы. Вторая дверь из кухни выводила в огромный холл, который был перегорожен узкой стеной на две неровные половины. В маленькой столовой стоял огромный стол на десять персон, у которого с трудом разминулись бы два человека. По неизвестно чьей прихоти, все четыре стола, на первом этаже гостиницы включая обеденный и тот, что стоял в офисе, были стеклянные. Это беспокоило Алексея, так как хрупкая, по его мнению, поверхность, могла не выдержать и опасно его ранить при случайном падении.
        Товарищ полковник услышав шум, подошел к кухне и громко окрикнул Файса.
        - Пойди, посмотри, чем ты сможешь быть полезен Виталию.
        Предложение прозвучало по-русски, в форме приказа. Все присутствующие сразу замолчали.
        ***
        - Может, покушаешь с нами? - Выходя на улицу, спросил Виталий у Леонида.
        - Я не обедаю.
        - Значит второй завтрак? - не отступал гостеприимный хозяин.
        - Спасибо, я пойду, да и устал немного с дороги, но все равно спасибо, - Леонид тепло со всеми попрощался и подал знак Вахиду открывать ворота.
        - Он с водителем ездит? - спросил Алексей Виталика, провожая взглядом гостя.
        - Нет.
        - Сам за рулем? А если остановят?
        - У него нет машины, он живет недалеко, на Цветочной улице, пешком десять минут.
        Алексей вытаращил от удивления глаза. Было видно, что Виталику понравилась его реакция, он взял под руку своего впечатлительного постояльца и подвел к теннисному столу.
        - Давай сыграем, и я тебе все расскажу.
        Виталик стал набивать ракеткой мячик, в ожидании пока Алеша займет место на противоположном конце стола.
        - А что тебя удивляет, - сказал Виталик и сделал первую подачу. Крученый мяч, едва касаясь сетки, упал на сторону Алеши.
        - Он тут живет, это мы с тобой в гостях.
        - Так он же пил, в Афганистане это харам! Правильно? Говорят, расстреливают пьяниц, без суда и следствия.
        - Так и есть Алешка, - Виталий широко улыбнулся, по всему было видно, ему очень нравился пытливый ум собеседника.
        - Харам это да! Но! - он поднял указательный палец вверх. - На все воля Аллаха друг мой! Ты мне лучше расскажи, как тебе страна? Какие впечатления?
        - Ну не знаю… - сказал Алексей и начал свои подачи. Играл он неважно, видимо водка уже впиталась в кровь из-за этого, коронные накаты никак не удавались. Мяч то и дело улетал в сторону, а Виталик, грузно переваливаясь и чертыхаясь, лез за ним в кусты.
        - Какие впечатления?! Я помню только день прилета и тот не полностью, - возразил Алексей.
        - Напрасно ты Алешка так, впечатления обязательно должны быть, ты здесь со вторника все-таки, срок по здешним меркам немалый. Вот недавно… - Виталик остановился и отложил ракетку. - Недавно немец один гостил, так он продержался молодцом всего пару часов. Важничал поначалу здорово, во весь голос рассказывал о силе и мощи бундесвера, мускулами играл, вон Роберта наглухо зачморил, но это пока ему мячик для крикета с крыши под ноги не упал. Обделался фриц прямо на том месте, где ты сейчас стоишь. Нервишки все-таки не выдержали.
        - В смысле обделался? - спросил Алеша.
        - Буквально обделался. Полные штаны наложил. Ты мячик для крикета видел?
        - Нет.
        - Тут за стеной поле для игры, захочешь, сходим, посмотрим. Мячик этот круглый, не прыгучий и здесь обычно черного цвета.
        - И что? - с недоумением спросил Алеша.
        - Ничего, Леня завтра придет, он лучше рассказывает такие истории, ты его только попроси.
        - О чем рассказывает? - не унимался Алексей. - Слушай, так что он не боится просто гулять по Кабулу?
        - Получается так, - было видно, что эта мысль Виталику не понравилась, и он добавил. - Леня на афганца похож, он тут за своего прокатывает.
        Алеша вспомнил типичное, славянское лицо Леонида.
        - Странно.
        - Нет! Ты тоже стопроцентный панджшерец, Алешка! К гадалке не ходи. К тебе, даже когда ты в шортах рассекаешь по городу, никто не пристает.
        - А я что ходил по городу? - испугавшись собственного вопроса, осторожно промолвил Алексей.
        - Да нет, брось! - Виталик сделал такое лицо, как будто Алеша сказал глупость. - Ну, вот сегодня, в кафе заходил? Заходил! К тебе вопросы были? Нет!
        Виталик покрутил в руках мячик и вкрадчиво спросил.
        - А давай ничья?
        У Алексея уже немного кружилась голова, поэтому он быстро согласился.
        - Может, покурим, тут недавно начальник местной полиции принес продукт, приготовленный по особому рецепту, специально для Карзая.
        - Президента?
        Переспросил Алексей и Виталик почувствовал в его голосе тревогу.
        - Да нет, тут у многих такая фамилия, это же Азия, кланы, семьи, картели. Алешка про эту страну кино не снимают, только военная хроника, так что привыкай полагаться исключительно на свое мнение. Здесь все по-честному, друг мой.
        Виталик приобнял, не понявшего ни слова Алексея, и повел его в офис.
        - Как Орыся? Ты звонил? Ты мне вчера плешь на голове проел, рассказывая, какая она у тебя замечательная.
        - Звонил. Сказал, что ты мне работу предложил. - Зачем-то признался Алеша. - Как я без денег вернусь? Она меня и так сюда отпускать не хотела.
        - Ты все правильно сделал, нас ждет хороший гешефт Алешка, не сомневайся.
        У Виталика в кармане зазвонил телефон. Они вошли в пустой офис. Алеша налил себе чаю и знаком предложил Виталику. Тот, не прерывая беседы, отрицательно покрутил головой, но потом, немного подумав, достал из сейфа черную, продолговатую колбаску.
        - Настругай нам немного, что-то меня от волнения подташнивает.
        Алексей с недоумением посмотрел на Виталия, но тот уже был полностью поглощен разговором.
        - Гидрогенераторов нет? Как нет? А что есть? Микро ГЭС? Конечно, подойдет! Тут все реки горные, полноводные. Я тебе завтра вышлю видео, у меня тут один известный режиссер фильм снимает. Да! А как иначе, помогаем стране возродиться. Америкосы же только про террористов сюжеты лепят! А он про культуру, туризм. Да он уже пол Афгана проехал, Бамианские статуи Будды там, Джамский минарет… А чего тут бояться?
        На лице Виталия отразилось полнейшее недоумение.
        - Ты Витенька, живешь в плену суеверий и заблуждений! Война происходит везде, непрерывно, и уже две тысячи лет. Война до полного уничтожения! Но Афганистан к этой войне не имеет никакого отношения. В эпицентре войны, ты Витенька, твоя Европа, задолбанное наглухо США, и весь ваш гребаный четвертый, республиканский Рим. Ладно, говори, ты хочешь продавать тут свою продукцию? Кому? Витя читай прессу, на восстановление Афганистана уже сегодня потрачено сто сорок миллиардов долларов. Именно долларов.
        Алеше показалось, что он начал понимать, о чем шел разговор.
        - Продавать здесь очень просто, но только через меня. Доставка? С доставкой все решено. Я же тут живу Витя, у меня здесь бизнес, представляю серьезные компании. А как иначе? Как-нибудь размещу твой генератор между своими авиационными двигателями. Я тебе помогу, ты потом мне. Так этот мир и существует, на взаимопомощи. Я тебе дам телефон Жени. Да, запиши, - он продиктовал номер. - Звони прямо сейчас. Если все сделаешь правильно, к концу недели уже будем принимать заказы. Только собери документы. Какие? Витя, ты что свою продукцию на выставку никогда не отправлял? Ну, такие же точно! Нет! Таможенного оформления не понадобится.
        Виталик подошел к Алексею и внимательно проинспектировал качество подготовленной к курению смеси. Показав рукой чего добавить, он в отличном настроении стал прохаживаться туда-сюда.
        - Слушай, говорю с тобой и уже понимаю, что надо делать. У меня тут хороший друг главный по телевидению. Что если мой режиссер снимет фильм, как твои Микро ГЭС обеспечивают электричеством отдаленные горные селения, несут цивилизацию измученному гражданской войной народу?! И международной агрессией… естественно… С меня картинка твой текст. Витя это отличная заявка будет! Отсюда ты стартанешь по всему миру. Тут ведь новостей мало, достижений там, чем похвастаться, и вовсе нет. Я разговаривал с репортерами БиБиСи, СиэНэН, Ройтерс, так они чуть не плачут. Боятся, что скоро позакрывают все корпункты на хрен. Ага, показывать нечего, а тут электричество, свет разгоняет тьму, вспомни «лампочку ильича»? Сюжет сделаем такого уровня. Понял?! Значит все документы, не забудь, в бумажном виде. Не готово? Давай что есть, сам знаешь, самая лучшая реклама - это дать потрогать товар руками. Лады! Не наговаривай. Давай! Обнял тебя братанчик! Обнял!
        Виталий отложил трубку в сторону.
        - На сегодня дел достаточно, - сказал он, широко улыбаясь. Потом опомнившись. - Нет! Еще Лене позвонить надо.
        Он склонился над телефоном, ища нужный номер, потом нажал кнопку вызова и приложил трубку к уху. Алексей поймал себя на мысли, что выражение лица Виталика, и вся эта процедура совершения телефонного звонка, ему почему-то напомнила ритуал вызова духов предков, из фильма «Пятнадцатилетний капитан».
        Виталий начал разговор словами.
        - Леня, гидрогенераторов нет! - его глаза смешно выпучились.
        Конечно, точно! Быстро?! Леня я же работаю напрямую, с производителем. Гидрогенераторов нет, это точно! Есть Микро ГЭС. Но цена там совсем другая. Ага, абсолютно другая. Плюс доставка. Ты стопроцентно прав, удорожание будет в два раза. Если скажу, самолетом прилетит завтра. С деньгами? Да, подожду, конечно, мы же не чужие Леня. Весь мир держится на взаимопомощи. Значит, пусть отправляют? А с бандитами? Ты сам? Отлично! Вечером? Вечером замечательно, никто, как раз, ничего не поймет и не разберет. Вечером это очень здорово, ярко, красиво будет. Ага. Жду твоего звонка.
        Виталик закончил разговор и повернулся к Алексею.
        - Ну и денек сегодня. Давай дунем? Надо расслабиться. Раскуривай Алешка!
        Виталик ласково посмотрел на своего постояльца и осторожно постучал его по плечу. Алеша начал подозревать что-то не ладное. Шарада про рубин, в его голове стала неожиданно складываться. Он внезапно понял значение первого телефонного звонка. Слова из разговора с Леонидом: «вечером будет красиво», наложились на фразу: «мой режиссер снимет фильм». Алексей внимательно посмотрел на Виталия и подумал: - «надо с ним поговорить!». Потом он глубоко затянулся и задержал дыхание.
        - Алешка посмотри, сколько времени, - услышал издалека голос Виталика.
        Он поискал глазами на стене часы. Там было пусто. Алеша судорожно стал искать циферблат, он вел глазами по поверхности персикового цвета, но она никак не заканчивалась. Алеша испугался и попытался вернуть свой взгляд назад, но что-то пошло не так. Персиковый цвет перестал быть спокойным, стена заволновалась, задрожала и некрасиво вытянулась во все стороны. Алеша от испуга плотно закрыл глаза, но темнота у него под веками тоже была персиковая. Он стал медленно куда-то проваливаться. Скользкая, неуловимая поверхность потащила Алексея вниз. Барахтаясь, он что есть силы колотил ногами, пытался закричать… и неожиданно очнулся.
        Где-то действительно громко во что-то стучали. Потихоньку шум в его голове разделился на звуки, и Алеша услышал знакомый голос.
        - Роберт! - кричал за стеной Виталик. - Ты вконец обнаглел! Я же тебе выделил клозет в конце коридора! Что ж ты, сволочь, гадишь в моем, то! А!
        Это за стеной Виталик яростно колотил кулаком в дверь Роберта.
        Алеша осторожно открыл глаза. В левом боку сильно болело, как будто кто-то засунул ему штырь под ребро. Он лежал на кровати в своем номере. В раскрытое окно тихонько пробивался ветерок и ласково обдувал его лицо. С улицы доносились голоса людей, и отчетливо был слышен шум низколетящих вертолетов.
        Алексей попытался встать и с удивлением обнаружил на своих ногах кожаные сандалии. Превозмогая боль в боку, он поднял вверх ногу, сильно напрягая пресс. Сандалия была красивая. Узорное, кожаное кольцо обхватывало большой палец, от него шел ремешок, который застегивался на щиколотке серебряной пряжкой и уходил в подошву вокруг пятки. Выше сандалии находились светлые штаны из тонкой ткани, они съехали вниз, оголив ногу до колена. Все было не так. Алексей еще раз внимательно себя осмотрел. Вместо обыкновенных шортов и майки на нем был одет традиционный афганский костюм, а на груди, объективом к стене, лежал фотоаппарат.
        - Как же больно, - тихо сказал Алеша, но переворачиваться не стал.
        В дверь номера постучали.
        - Алешка! - послышался вкрадчивый голос Виталика. - Поднимайся, час дня уже, спускайся вниз, манговый фреш пить будем?
        Виталий тянул гласные буквы, как будто уговаривал выйти из комнаты ребенка.
        Алексей ответил с дрожью в голосе.
        - Пять минут, - потом справившись с волнением, добавил. - Начинайте пить без меня.
        Он поднял фотоаппарат на уровень глаз. Кнопка «пуск» поддалась легко, прозвучал мелодичный звук и загорелся экран.
        На первых десяти снимках были изображения белой стены его комнаты, сделанные серией, с одного ракурса. На следующих, находились ноги в сандалиях. Фото ног в обуви были не только в гостинице, но и на улицах, рынке, в ресторане. Потом шли изображения неизвестных людей, на ней все улыбались. Было несколько красивых панорам вечернего Кабула. Потом снимки как будто стали уводить Алексея из города. Он увидел дорогу освещенную фарами одиноких автомобилей, мост, под которым в темноте протекала река. Дальше была фотография, где нога в сандалии попирала древнюю, чугунную пушку.
        Сразу за ней шли изображений взрывов. Алеша прильнул к экрану. Оказалось, что его фотоаппарат запечатлел настоящую войну.
        У Алексея похолодело внизу живота, к горлу подобрался ком, а во рту появилась горечь, как будто он раскусил виноградную косточку.
        Горящие машины, и целые озера огня, взрывающиеся строения разбрасывающие пламя высоко вверх, и разбегающиеся в ужасе люди, много бегущих людей. Плохое освещение не испортило снимки, как будто фотоаппарат стоял на штативе. Очереди трассирующих пуль, сильно смахивали на лазерное шоу, но Алеша почему-то был уверен, что на фотографиях запечатлелись именно выстрелы.
        Как Алеша не напрягался, ничего подобного он вспомнить не мог,
        Сразу за фотографиями взрывов, шли снимки танцующих людей. На фото все радостно веселились, обнимались, держа в руках пиво. Алеша устало опустил камеру. - Не может быть, - думал Алеша, он никак не мог поверить в то, что это происходит наяву, что он не спит и не бредит. Боль в боку стала невыносимой. Он приподнялся и потрогал ребра. Боль утихла. Но когда Алеша тяжело опустился вниз, штырь снова с силой врезался ему под самое сердце.
        Алексей просунул руку под спину и нащупал автомат, который лежал под одеялом рукоятью затвора вверх. Он вытащил оружие и поставил рядом. Теплая сталь ствола согревала похолодевшие пальцы его руки.
        За дверью послышался аккуратный голос Роберта.
        - Алексей ты есть?
        - Я есть Роберт, - ответил Алексей.
        - Спускайся вниз, Виталий зовет.
        Не отпуская автомат, Алеша тяжело поднялся на кровати.
        - Я иду Роберт, сейчас иду.
        Алеша зачем-то отсоединил магазин, и передернул затвор, автомат был пуст, в рожке ни одного патрона.
        Зазвонил телефон, он включил громкую связь, из динамика послышался голос Сергея Ивановича.
        - Удивлен Алеша! Сильно удивлен! - вместо приветствия услышал он слова редактора.
        - Здравствуйте Сергей Иванович!
        - Фотографии хорошие, но текст не понятен, не ясно где это происходит, когда? Хорошо, что Ройтерс публиковал такой же репортаж.
        - Времени не было Сергей Иванович, оправдываясь, произнес Алексей.
        - Не беда, все равно молодец, Катя тебе продлит командировку, - спешно ответил редактор. - О деньгах не волнуйся, фото вечернего Кабула отличные, особенно из окна хижины… шедевр, честно, я купился, думал это действительно городские высотки, а оказалось глиняные лачуги, прилепленные к горе. Ну, что тут скажешь… Молодец! В пятницу жду!
        Алеша выключил телефон.
        Он медленно спустился на первый этаж, проигнорировав душевую и туалет. Почему-то не хотелось смотреть на себя в зеркало.
        Посредине зала под телевизором стоял огромный прямоугольный ящик. Никакой маркировки на фанерных стенках не было. Аккуратный, чистенький он распространял вокруг себя запах свежего дерева. Алеша посмотрел во двор, там посреди клумбы, друг на друге стояли еще два деревянных ящика, они были габаритами поменьше, но все равно, сильно мяли траву.
        Аккуратно обойдя столик, Алексей тяжело опустился на мягкий кожаный диван.
        Виталий выглянул из-за стены.
        - Пришел все-таки Алешка? Я сейчас.
        Алеша закурил сигарету, краем глаза он заметил, выглядывающее из-под журналов горлышко бутылки. За окном ярко светило солнце. Он удобно откинулся назад, выдувая дым в потолок.
        В холл вошел Леонид.
        - Привет!
        Алеша поднялся ему на встречу, как можно приветливей улыбаясь.
        - Здравствуйте!
        - Вижу к штанам ты уже привык?
        - Да вроде бы ничего особенного, штаны, как штаны.
        Ответил Алексей, не совсем понимая, о чем идет речь.
        - Ясно.
        Леонид отодвинул створку окна, и пригласил людей. Шесть человек вошли вовнутрь и стали освобождать помещение от ящика.
        Виталик вышел из-за стены с тремя стаканами.
        - Ну как ты? Очухался?
        - Да вроде бы все нормально, - осторожно ответил Алеша.
        - Ну ты могешь, друг мой.
        Голос Виталика басом разлетался по гостинице. За ним шел Роберт, слегка качаясь из стороны в сторону, он как будто следовал за волнами фреша в стакане, который держал двумя руками.
        - Молодец! Герой!
        Виталик поставил посуду и хлопнул Алексея по плечу.
        - Почему?
        Тихим голосом спросил Алеша.
        - Ну как же, вчера заставил всех в баре петь: «Non nobis Domini». Крестоносец ты наш золотой. Хорошо, что бар был английский. Ты пей, пей, манговый фреш - это самое лучшее для тебя лекарство сейчас.
        Алексей стал пить большими глотками. В животе мгновенно заурчало, как будто он не утолял жажду, а поил таинственного, грозного зверя внутри себя.
        Роберт и Виталий стали о чем-то спорить. Англичанин достал бумаги и позвал Файса.
        - Виталий, пусть твой переводчик тебе растолкует текст устава, я устал, я абсолютно истощен! - Роберт говорил слишком театрально, но Виталик не обращал на это никакого внимания, и также громко позвал Файса. Было видно, что бумаги его сильно интересовали, сжимая прямоугольные листы в своих огромных руках, он перебирал толстыми пальцами по документу вверх вниз.
        Алеша ничего не соображал в происходящем, но поймал себя на мысли, что даже не хочет ни в чем разбираться. Он не желал ничего знать, ничего вспоминать, он не хотел даже о чем-то догадываться. Конечно, он понимал, что рано или поздно все вспомнит или ему кто-то все расскажет, но путь это будет позже, - думал Алеша - не сейчас. На него снова навалилась усталость.
        Выйдя во двор, Алексей увидел, что Леонид разговаривает с приятного вида афганцем. Беседа шла на русском языке. Чтобы не мешать и не подслушивать, Алеша обошел теннисный стол и сел на широкий подоконник. За его спиной было окно, которое вело в кухню. Краем глаза он увидел стройную девичью тень, и вспомнил о Фариште. Афганская девушка, не отводя взгляда, смотрела на него своими черными глазами. Взгляд у Фаришты был твердый, даже дерзкий, что совсем не совпадало с представлениями Алексея о жизни женщин в Афганистане. Он быстро отвернулся, как будто просто не заметил девушку.
        В это время Леонид с незнакомцем подошли ближе, дружелюбно улыбаясь. - Это мой друг Фархад, познакомьтесь, - сказал Леня. - У него лучшая фотостудия в Кабуле.
        - Очень приятно коллега, - попытался хорошо выглядеть Алеша.
        Фархад минуту постоял, спросил как дела и ушел назад командовать погрузкой ящиков в машину.
        Леонид закурил.
        - Здесь все не то, каким кажется, - сказал он, выдувая дым в сторону.
        - Я уже догадался, - ответил Алеша. - Но у меня, почему-то постоянное ощущение, что я попал в петлю времени.
        Леонид улыбнулся, и кивнул головой, как будто он прекрасно понимал Алексея.
        - Это, как кому нравится, все дело во вкусе, - сказал он.
        - Виталик говорил, что ты здесь живешь и можешь рассказать много интересных историй, - спросил Алеша.
        Он потушил сигарету о подошву сандалии и не найдя пепельницы положил окурок на край подоконника.
        Сказал это Алеша просто так, чтобы поддержать беседу. Но Леонид, на удивление живо откликнулся на просьбу. Он надавил на грудь ладонью правой руки, тяжело сглотнул и стал говорить.
        - Историю? Хорошо! Есть одна, свежая, короткая история. Произошло тут недавно убийство муллы. Преступником оказался девяностолетний старик, уважаемый человек, глава семьи.
        Оценив эффект, Леонид продолжил.
        - Так вот когда спросили: за что он зарезал священника? Старик ответил: я об этом мечтал всю жизнь, мулла мешал мне спать.
        Алексей не мог понять, серьезно говорит Леонид или шутит, но тот уже прощался с ним за руку.
        Грузовик с ящиками выехал за ворота, Алексей проводил его внимательным взглядом.
        Алеша остался один посреди двора, раздумывая курить ли ему еще одну сигарету. Он очень не хотел возвращаться в номер, но пойти Алеше в Кабуле больше было некуда.
        - Не закуривай Алешка, будем ехать в аэропорт, провожать Роберта! - из двери прозвучал голос Виталика.
        Первым появился Файс, он нес в руках дорожную сумку англичанина.
        - Здравствуйте, товарищ Алексей!
        - Здравствуйте товарищ Файс!
        Ответил Алеша и послушно спрятал сигарету.
        - Куда летит Роберт? - спросил он при появлении хозяина гостиницы.
        - Роберт летит в Стамбул, оформлять бумаги, ты что забыл, мы же вчера целый день об этом говорили.
        Алеша с удивлением обнаружил факт, что из всех присутствующих в гостинице, потерей памяти страдал только он. Чтобы не раскрывать свое исключительное положение он ответил.
        - Так что, для этого обязательно надо лететь куда-то?
        Виталик недоверчиво посмотрел на Алексея.
        - Ты ведь тоже улетаешь вечером Алешка, или забыл?
        Алеша отрывками помнил разговоры, про какой-то бизнес, фирму, в голове отчетливо всплыла даже сумма - десять миллионов долларов.
        - Фаришта уже собрала твои вещи, шорты майки перестирала, перегладила, - продолжал говорить Виталий. - Полетишь, как с курорта. Точнее, как на курорт.
        Виталий подошел к теннисному столу и взял ракетку.
        - Может партейку? Пока это английское мурло будет гадить, напоследок, в моем туалете.
        - А во сколько мой вылет?
        Робко спросил Алеша, боясь спугнуть свое счастье.
        - Твой самолет вылетает в десять вечера, времени еще навалом.
        Виталик подошел и обнял Алешу.
        - А ты здоров курить, затягиваешься как в последний раз?
        Алеша аккуратно освободился от руки, отрицательно покачал головой и твердо промолвил.
        - Курить больше не буду, как то на меня это плохо действует.
        - А напрасно, - весело смеясь, возразил Виталий. - Традиции надо уважать, как же ты народ поймешь, как в душу его проникнешь?! В эту многовековую историю погрузится, как? Твои слова?
        Алексей посмотрел в голубые глаза Виталия и уловил ноздрями запах алкоголя.
        - Пил?
        - Хочешь? - вопросом на вопрос ответил Виталий.
        - Нет! Мне же лететь еще.
        Алексей произнес слово лететь тихо, как будто боясь сглазить.
        - Ты же не за штурвалом полетишь? - бодро ответил Виталик
        Алексей хотел серьезно с ним поговорить. Вопросов было много, очень много. Но Виталий его опередил.
        - Странное дело - правда. Удивительно устроен наш мир, а Алешка?
        Алеша не понял вопроса, но твердо решил со всем соглашаться, пока не улетит домой. Он кивнул головой.
        - Значит, играть не будешь?
        - Нет, пойду собираться.
        - И в аэропорт с нами не поедешь?
        Алеша задумался. Он ни на минуту не хотел выпускать Виталика из поля зрения. Мало ли чего может произойти в этой стране.
        - Нет, я поеду с вами, не дай бог, что с тобой случится, как я отсюда тогда выберусь в одиночку.
        Виталик широко улыбнулся и радостно сказал.
        - Ты настоящий друг!
        Роберт вышел из гостиницы красиво одетым, Алексею показалось даже, что на его щеках играл румянец. Все организовано сели в машину и через мгновение оказались за воротами.
        Яма довез до аэропорта за рекордные десять минут. Беспрепятственно пройдя блокпосты, он притормозил у памятника дельфинам.
        Алексей смотрел на замысловатую фигуру, сложенную из тел морских животных. Слева за скульптурой стоял билборд, рекламирующий сотовую сеть, на нем какой-то пожилой мужчина разговаривал по телефону с молоденькой девушкой. Алексей отметил про себя, что место девушке определили в маленьком кружечке, в правом верхнем углу, как будто это не рекламный плакат, а фото синагоги или мечети. За рекламой Алеша увидел стрелы двух шлагбаумов, полосатые, красно-белые, они устремились в небо, словно ракеты земля-воздух.
        Он вспомнил, что недавно был здесь, и видел этот живописный пейзаж, только в сумеречном свете восходящего солнца. Это было утро вторника - день его прилета.
        Синие тела дельфинов положенные друг на друга посреди гор Памира выглядели очень сюрреалистично. Алеша почему-то вспомнил фотографию Артюса-Бертрана, на которой реки были похожи на глубокие корни, Атлантический океан будто зацепился ими за мавританскую пустыню, и был похож на болтающийся, на ветру, куст зеленого цвета.
        - Чего пригорюнился Алешка? Ехать домой не хочешь?
        Виталик оставил Роберта Файсу и открыл дверь машины.
        - Мы, что провожать его не будем? - спросил Алеша, выходя на улицу и маша Роберту рукой на прощание.
        - Нет! - ответил Виталий. - Нам надо покушать, что ж ты в Афганистане почти три дня пробыл, а попробовать, как следует местной пищи так и не сумел.
        Виталий увидев, как уходит вдаль, к международному терминалу Роберт, наконец, расслабился. Все получилось, как нельзя лучше, - сказал он про себя, потирая руки, и был абсолютно счастлив.
        - Виталя, а как я мог купить автомат, я же не говорю по-афгански? - отвлек его вопросом Алексей.
        - Не знаю Алеша, я вообще удивляюсь, как быстро ты находишь общий язык с незнакомыми людьми. - Ответил Виталий
        - Ты о чем?
        - Да обо всем. У тебя все очень просто, получается… Симпатия к тебе возникает что ли… Одним словом магнетизм, харизма! - сказал Виталик последнее слово по буквам. - Хороший ты парень, Алешка!
        Виталий приобнял Алексея одной рукой.
        - Значит, купишь мой автомат?
        - Здесь без оружия нельзя, я уже тебе все объяснял, - нравоучительно пожурил Алексея Виталий.
        - Так в автомате даже патронов нет, - не унимался тот. - Как же я им отобьюсь?
        - Патронами поделюсь, если захочешь - деловито сказал Виталий и поправил рубаху, - Это не проблема. Слушай, - его голос стал выражать подозрительность. - Слушай, а может ты решил не возвращаться? Бросить меня одного?
        На лице Алексея отразилось недоумение.
        - Возвращаться?
        - Ну конечно, мы же кино снимать задумали, ты что забыл.
        До Алексея вдруг дошли слова Виталика, которые он произнес минутой раньше.
        - Три дня?! Я здесь пробыл всего три дня? - по слогам произнес слова Алексей.
        - Только не кипятись Алешка, я все тебе объясню.
        К машине подошел Файс и Виталий полез в машину.
        - Только по дороге, хорошо?
        Он сел вполоборота.
        - Не волнуйся, твои деньги и обратный билет в моем сейфе, там, где ты их и оставил. Все в целости и сохранности не переживай. Кстати надо заехать по дороге к туркменам, мы вчера тебе купили разные сандалики.
        Алексей посмотрел на свои ноги, его прекрасные новые сандалии действительно были не похожи друг на друга. Ремешки правого украшал по всей длине плетеный узор, кожа на нем была темная, немного вытертатая, как будто работать ему приходилось гораздо больше левого.
        Все не такое, каким кажется, - произнес тихо Алесей и улыбнулся.
        По приезду в гостиницу он молнией поднялся в номер, схватил вещи и мигом спустился вниз.
        Виталик ждал его в офисе, сидя за столом. Перед ним в большой тарелке лежал рубин Роберта. В руках Виталий держал лист бумаги. Когда Алеша подошел ближе, то узнал в нем распечатку из интернет. Не отформатированный текст выглядел коряво. Не выпуская из рук рюкзак, Алеша стал читать.
        «Легендарный рубин «Жемчужина Танзании» стоимостью в 11 миллионов фунтов стерлингов оказался фальшивкой.
        Необработанный рубин, весом более двух килограммов, оказался не драгоценным камнем. Его реальная цена не превышает 100 фунтов стерлингов. Эксперты установили, что выданные на камень сертификаты являются поддельными.
        Как сообщает Financial Times, история этого камня примечательна тем, что пока его считали драгоценным, он оставался единственным активом обанкротившейся строительной компании Wrekin Construction…»
        (октябрь 2013)
        Красное внутри
        По закону, свечу за здравие, можно было поставить раз в году. Храм стоял на горе, зажатый со всех сторон небоскребами. Петя несколько раз задирал голову вверх, чтобы увидеть колокольни, но над ним простиралась автострада увешанная экранами, на которых шла непрерывная трансляция рекламы, и городских новостей.
        На стене храма была описана процедура: преступника воскрешали по ДНК, извлекали из тела сознание, судили, и бросали в пекло, которое машина воссоздала по сюжетам картин знаменитых художников и текста «Божественной комедии».
        Муки транслировали в прямом эфире, с обратной стороны здания. Изображение было интерактивно. Петя полистал немного, дошел до третьего круга, и ему стало скучно.
        В резервации все было проще, там церквей не строили, а старые давно снесли. После «страшного суда» толку от них все равно было мало.
        Петя обошел храм с другой стороны и минут пять простоял, наблюдая, как какому-то мужчине, рогатое чудовище засовывало в задницу, раскаленную кочергу. Бедолага кричал, хрипел, из его рта непрерывным потоком текла кровь вперемешку с блевотиной.
        - Жуть, - подумал Петя и вернулся к входу.
        Чтобы зайти в церковь, надо было подняться по лестнице. Он легким шагом взбежал вверх и потянул за железное кольцо, которое открывало огромные дубовые двери.
        Пройдя тамбур, Петя открыл дверь поменьше, с красивой резьбой, ручной работы. Храм дышал старостью. Первое помещение было небольшое и называлось «атриум». Об этом гласила надпись, прямо напротив входа, под ней стояла чаша со святой водой, слева короб для пожертвований. Свечи продавались в углу, сразу за стендом с иллюстрациями, на которых была изображена история церкви.
        Петя взял самую большую. Продавец даже головы не поднял, а только носом шмыгнул.
        - За здравие, куда лучше ставить? - неуверенно спросил Петя.
        - Родственнику? - спросил продавец.
        - Жене.
        - Куда хочешь ставь, разницы нет.
        Петя протянул бумажку со своим именем. В церкви все было можно потрогать руками.
        Продавец взял бумажку, покрутил в руке, держа двумя пальцами. Было видно, что Петя пришел не вовремя.
        - На свидание идешь?
        - Да, - ответил Петя.
        Лицо продавца стало еще грустнее. Он положил на стойку железный жетон и сказал.
        - Когда будешь забирать ее, оставишь жетон. Все ясно?
        - Да.
        Парень отвернулся к стене и потерял к Пете интерес.
        Второе помещение делилось на четыре части, три «нефа» и «алтарь». Он прошел между рядов скамеек и остановился возле огромного подсвечника.
        - За здравие - прошептал Петя, поджег свечу от лампадки и вставил в розетку, сильно придавив, чтобы не упала.
        Ничего не произошло, только фитиль потрескивал, разгораясь. Потом, в одно мгновение, заскрежетало, зазвенело, заработали скрытые в стене механизмы, пол под ногами треснул и пополз вниз.
        ***
        Все лицо Наташи было забрызгано веснушками. Немного на подбородок попало, запачкало полные, потрескавшиеся губы, подбило капельками лоб, чуть выше виска, нос и уголки глаз. Взгляд был слегка удивленный, как будто она совсем не ожидала увидеть Петю.
        - Привет, - сказал он смущенно.
        Наташа отвернулась, махнув рукой на кресло, пригласила сесть.
        Из-под короткого халата выглядывали голые ноги. Фиолетовая венка, как и прежде, находилась под правой коленкой, словно закорючка, сделанная фломастером. Петя вдруг рассмотрел под прозрачной тканью кружевные трусики, которые ничего не прятали, а были больше похожи на спрессованную бутоньерку, приклеившуюся к крестцу на пояснице.
        - Хватит пялиться! - сказала Наташа, не поворачивая головы, - рукав закати!
        Петя даже не думал отвечать на грубость, поднял рубашку до локтя и сел в кресло.
        Она осмотрела обрубок левой кисти, сделала инъекцию и засунула руку в аппарат, подвешенный к потолку.
        - Чего молчишь? Что не любопытный? - спросила Наташа, водя пальцем по экрану.
        - Как дела? - смущенно спросил Петя.
        - В поряде, будет как новенькая! - ответила она.
        - А у тебя, как дела? повторил свой вопрос Петя.
        Девушка оторвала взгляд от аппарата и смерила его с ног до головы.
        - У меня? - просила девушка. Было видно, что вопрос ее озадачил.
        Не найдя ответа, Наташа освободила руку и вышла из «манипуляционной» оставив Петю одного.
        Обрубок немного чесался.
        Ничего не изменилось, кисть осталась такой, как и прежде, сморщенным бугорком. Только на вену, как будто упала веснушка с ее лица.
        ***
        Петя отвык от города. Люминесцентные деревья, неимоверный шум. Толпы людей, все чудные такие, смеются, за руку хватают, а потом шарахаются. В резервации жизнь другая, но жену там не найти.
        Поезд отправлялся в пять, у него в распоряжении оставалось еще немного времени.
        Наташа не шла из головы, ее стройная фигура и прозрачный халат.
        Внизу, сквозь дома проглядывала река, Петя удобно облокотился на спинку лавки и вытянул ноги, доставая до кованой ограды. Он просил бога побыстрее устроить новую встречу.
        ***
        Наташа ждала в кафе, на вокзале.
        - Извини, что опоздал, - сказал Петя.
        - Пустяки, поела хоть по-человечески, - ответила девушка.
        - Просто, я решил пройтись, не рассчитал время, - сказал Петя и опустил глаза.
        - Забудь, это так себе, пробное свидание, все нормально - сказала Наташа и почему-то рассмеялась.
        Девушку веселила стеснительность Пети. Разговаривая, он старался не встречаться с ней взглядом. Наташа очистила руки, и засобиралась уходить.
        - Может, посидим еще минут пять? Поговорим? - попросил Петя.
        - Давай посидим, мне спешить некуда, - ответила Наташа, и сама не зная почему, спросила. - У тебя есть дети?
        - Да. - ответил он.
        - Сколько?
        - Дочка.
        - Ты чего пригорюнился? - гладя его по щеке, спросила Наташа.
        - Уезжать не хочется.
        - Так оставайся.
        - Не могу.
        - Ну, да, - ковыряя бутерброд, сказала девушка, - странные вы люди, из резервации.
        Наташа подняла руку показав небритую подмышку.
        - Ого, - сказал Петя. Краска залила его лицо, и теперь он вообще боялся оторвать глаза от стола.
        - Ты чего? - с недоумением спросила девушка. - Ну ты даешь, у вас все там такие?
        - Какие? - проглатывая буквы, спросил Петя.
        - Такие! Ты дочку тоже делал вслепую?
        - Нет, отвык я просто, - оправдываясь, ответил Петя, было видно, что ему неловко.
        - Она в городе?
        - Да, в криозоне.
        - А ее мать?
        - Умерла при родах.
        - Ну да, стремное это дело, роды, средневековье какое-то.
        - Раньше все рожали, - сказал Петя.
        - Так-то раньше.
        - Ну да.
        Они сидели друг напротив друга, и Наташа вдруг подумала: как странно, она никогда раньше не видела этого человека, но сейчас не может оторвать взгляда от его лица. У Пети были широкие скулы, крупный нос с горбинкой, и большие удивленный глаза. Наташа взяла его за руку и крепко сжала, как будто нуждалась в помощи.
        - Ну все, надо идти, а то опоздаю, - сказал Петя, и засобирался.
        Приедешь через неделю? - прощаясь, спросила Наташа.
        - Да! Обязательно. - ответил Петя.
        Девушка обняла и страстно поцеловала его в губы.
        - Смотри, буду ждать.
        - Я тоже, - ответил он, краснея от поцелуя.
        - Отрастай, мне все твои руки понадобятся, - кокетливо произнесла девушка и хлопнула подмышкой.
        - Ладно, - сказал Петя и снова засмущался.
        ***
        Кеозона располагалась глубоко под землей. Спускаясь, Петя сосчитал про себя до двадцати пяти, за это время лифт проехал восемь тысяч пятьсот семь метров. Двери открывались вручную, никакой автоматики, как в церкви.
        В холле его встретили и провели в смотровую.
        - Вы знаете правила? - тихим голосом спросила машина.
        - Да, - так же вкрадчиво ответил Петя.
        - Все ваши мысли контролируются, не бойтесь, не волнуйтесь, мы среагируем только в том случае, если вы будете представлять угрозу. Гнев, угрозы, воображение кражи ребенка не наказуемы, если показатели тела не будут свидетельствовать о том, что вы намерены выполнить задуманное действие. В таком случае вы получите успокоительное и сеанс прервется. Это понятно?
        - Да, - ответил Петя, - вы меня инструктировали в прошлый раз.
        - Хорошо, ждите.
        Он думал о будущей встрече с дочкой, что ей скажет. Говорить было необязательно, она все равно не услышит, но Петя сам хотел рассказать все свои новости, что вернул Наташу, и что у нее скоро будет братик или сестричка.
        ***
        Через неделю Петя приехал в город. Прямо с вокзала он отправился в лабораторию. Рука отросла, он держал в ней цветы для Наташи.
        Днем улицы были пустые, повсюду горела реклама, голограммы выскакивали на мостовую, дикторы рассказывали новости, но все они были про события столетней давности.
        ***
        После довольно странного секса, они пошли в «Burger King».
        - Раньше, когда менялись времена года, я всегда расстраивалась в первый день лета, - сказала Наташа, глядя Пете в глаза.
        - Почему?
        - С первым днем лето уходило от меня. Я точно знала, что оно умрет в сентябре. Смешно. Лето, для меня всегда рождалось смертельно больным.
        - Ты красивая, - сказал Петя.
        - Я старая. Здесь все старые. И ничего с этим не поделать.
        Сидя за столиком возле окна, Наташа взяла Петину руку и спросила: - А как ты ее потерял?
        - Отрубили.
        Наташа внимательно посмотрела на парня, как будто что-то вспомнив.
        - Ты наконец-то узнала меня? - спросил он.
        Наташа отшатнулась и закричала. Обняв себя за плечи, девушка нагнулась так низко, что почти достала головой до пола.
        - Я же обещал тебе, что всегда буду рядом, - ласково сказал Петя, оставляя на столе жетон полученый в церкви.
        Но Наташа уже ничего не слышала.
        Добравшись до кухни, она схватила тесак.
        - В этот раз ты рукой не отделаешься, - зло прошептала девушка, вспоминая всю свою жизнь.
        Петя покорно ожидал ее возвращения. Его сердце было переполнено любовью. Он не думал защищаться.
        Петя знал, что только кроткие наследуют землю.
        (сентябрь 2016)