Обмен мирами Игорь Минаков
        # Альтернативная Вселенная. Империя Солнца.
        Омал Мохо, служащий небольшой консалтинговой компании, зарабатывает слишком мало, чтобы купить туристическую путевку на Марс, но его денег вполне хватает для оплаты… обмена сознаниями с профессиональным дуэлянтом Джо Бастером. Очнувшись на Красной планете, Омал неожиданно для себя оказывается втянутым в водоворот головокружительных приключений. Он уходит от погони на атомном пескоходе, вступает в перестрелку с меркурианскими бандитами, знакомится с вождем четвероруких варваров, посещает руины величайшего города на Марсе, становится владельцем космической яхты, прикасается к главной тайне Империи… И как водится, это лишь малая толика всех бед и напастей, которые обрушиваются на его бедную голову.
        Игорь Минаков
        Обмен мирами
        Друзьям и близким, без деятельного участия которых этот роман не состоялся бы
        И по хребту электроволн
        плывущее внимание,
        как ночь в бульварном мировом,
        таинственном романе.
        Андрей Платонов
        Пролог
        В мертвенном свете криптоновой лампы лица игроков казались одинаково синими, словно за карточным столом сошлись удавленники.
        - Что ты мне арапа заправляешь, Арчи?! - прохрипел здоровенный детина, поблескивая сивой щетиной на раскормленной морде. - Прикупил на мизере, так не понтуйся…
        - Под сюркуп берешь, Петер, - отозвался его партнер, скалясь в волчьей ухмылке. - Не выйдет. Я тебе не тот сосунок, которого ты раздел до нитки на прошлом витке… Гони хабар!
        Металлическим протезом правой руки Петер смахнул со стола колоду, вскочил, опрокинув свинцовый табурет.

…Карты, словно престарелые бабочки, вяло закружились под потолком каптерки…
        - Уймись, людо! - прошипел из дальнего угла Шорр, некоронованный король крохотного каторжного мирка. - Арчи честно играл. Выкладывай дока!
        Разъяренный Штарх резко повернулся к меркурианцу, и с языка его готово было сорваться оскорбительное: «ящерица», но каторжник вовремя одумался. Змеиный взгляд Шорра не сулил бузотеру ничего хорошего.
        - Лады, - буркнул Штарх, выставляя на стол термос. - Только не попадайся мне больше, Арчи, - добавил он на английском, которого меркурианцы не понимали. - Ни здесь, ни в других мирах его величества…
        Арчи легко поднялся, - хромосплавовая каптерка, как и остальные обитаемые помещения в руднике, была надежно заглублена в ледяные толщи Цереры, но все, что в ней находилось, почти ничего не весило, - вынул из кармана скафандра пачку мятых имперских солларов, осторожно засунул ее под специальную резинку, при помощи которой к столешнице крепились карточные колоды и другая бумага.
        - Для всего каторжного общества! - объявил Арчи на среднесолярном - главном языке Империи Солнца.
        Присутствующие в каптерке одобрительно загалдели на нескольких языках. Арчи и раньше уважали, считая честным фраером, но нынешний поступок сочли поступком правильного каторжанина. Поделиться с обществом кровными деньжатами - на такое способен не каждый. Тем более что Арчи не мухлежом их зарабатывал, не мелкой спекуляцией, не шулерством, как остальные, а в руднике!
        Арчи подхватил термос, забросил его за спину и двинулся к двери, провожаемый злобным взглядом Петера Штарха, осужденного за убийство официантки на десять витков каторжных работ. У самого выхода, прежде чем захлопнуть прозрачный колпак шлема, Арчи обернулся.
        В тусклом освещении сквозь сизые пласты табачного дыма едва можно было разглядеть бледные от вечной нехватки кислорода лица людей и красновато-желтые марсиан, а уж сплюснутые морды меркурианцев и вовсе казались лишь жалкой пародией на облик разумного существа.
        Запах потных тел и нестираных комбинезонов смешивался с вонью едкого натра, что просачивался из неисправных восстановителей воздуха, но хуже всего воняло от разъяренного Штарха - мускусом, как от козла. Арчи поморщился.
        Слава императору, он наконец покидал негостеприимный планетоид. И хочется верить - навсегда…
        - Спокойной орбиты, каторжане! - сказал он, нажимая на дверную ручку.
        - Две луны тебе в спину!
        Часть I
        Психотурист
        Бюро Обмена

1
        Листок с рекламным объявлением Омал выгреб из приемного лотка пневмопочты, вместе с десятком точно таких же, что ежедневно появлялись в нем, словно по волшебству. Как и прочим «уникальным предложениям» услуг и товаров, этому листку суждено было сгинуть в недрах утилизатора, если бы Омал случайно не зацепил краем глаза: «… осетить удивительные миры, полные тайн и приключений…» Пожалуй, это что-то новенькое! Не услуги профессионального массажиста, не снятие порчи и сглаза. И даже не новости тибетской медицины…
        Омал отделил загадочный листок от пучка других. Поднялся в свою невзрачную квартирку на сто семнадцатом этаже скайскрепера. Затворив за собой двери, Омал содрал уникроссы, повесил на крючок ньюлоновую куртку, пристроил на полочку любимую бейсболку. Сунул ненужные рекламки в утилизатор.
        Он поймал себя на том, что делает все медленно и обстоятельно и не торопится заглядывать в рекламку. Страшно не хотелось разочаровываться. Ну сколько можно?
        Так же медленно и обстоятельно Омал переоделся в домашнее, вымыл руки, сварил дежурные пельмени. Проделывая все эти привычные манипуляции, он уговаривал себя утилизировать дурацкий листок и навсегда забыть о нем. Ну какие там «удивительные миры»? Наверняка приглашение принять участие в собрании какой-нибудь секты или в детском представлении или посетить магазин эзотерической литературы…
        На листке значилось:

«Земля - лишь одна из немногих в бесконечной череде миров. Она не самая плохая планета, но и не самая интересная. Хотите повидать другие? Хотите побывать там, где еще не ступала ваша нога? Компания «Бюро Обмена» приглашает вас совершить путешествие на любую из выбранных вами планет Империи, не переплачивая за билеты и багаж. Уникальная методика обмена сознаниями позволяет вам посетить удивительные миры, полные тайн и приключений. Подлинность ощущений гарантирована!»
        - Понятно, - пробормотал Омал. - Скорее всего, обыкновенный гипноз… Или мошенничество… Попробовать, что ли?..
        И впрямь, что он теряет? Даже если это мошенники, которые под гипнозом выманивают у доверчивых лохов номера счетов, банковских ячеек и прочую конфиденциальную информацию. Ему-то, Омалу Мохо, рядовому сотруднику консалтинговой компании, нечего выбалтывать. Номер единой имперской карты, на которой жалованье не держится более двух дней? Да и как ему держаться, если надо платить за квартиру, закупать жрачку недели на две, изредка обновлять гардероб и так далее. Не говоря уже о том, что приходится переводить деньги на счет матери, живущей в муниципальном раю для престарелых, который безыскусно именуют Зеленой Долиной.
        Омал жил один, едва окончил школу. Поступил в университет, самостоятельно поступил, без взяток и звонков от влиятельных родственников. Тем более что таковых у него отродясь не было. И вот уже десятый год работал в небольшой фирме, не имея перспектив повышения по службе. Для этого надо было родиться? Нет, он родился для другого. Омал был в этом уверен. Не напрасно он запоем читал книги о приключениях в Космосе. Особенно нравились ему романы про счастливчиков, которые обнаруживали на далеких планетах залежи драгоценных металлов. В Космосе благодаря своему уму и смекалке можно добиться гораздо большего, чем на этой «не самой плохой планете». Ну уж нет, пусть шансы, что это «Бюро Обмена» не окажется ширмой для мошенников, совершенно ничтожны, он должен попытать счастья.
        Позабыв об остывающих пельменях, Омал бросился к видеофону.
        Поглядывая на невзрачный листок в своей руке, он торопливо набрал семь цифр. Раздались длинные гудки: туу-туу-туу. Номер не занят, уже хорошо. Туу-туу-туу. Что-то долго не отвечают. Туу-туу-туу. Неужели это чей-то идиотский розыгрыш? В трубке щелкнуло, и на экране появилось лицо рыжеволосой и зеленоглазой девушки:
        - Бюро Обмена приветствует вас!
        - Зд-дравствуйте, - проговорил Омал. - Я по объявлению…
        - Добрый день, - отозвалась девушка. - Чем могу быть полезной?
        - Скажите, - заговорил Омал, - а вы и вправду… это… обмениваете… ну, сознания?..
        - В нашем каталоге на сегодняшний день три тысячи семьсот пятьдесят сознаний обитателей всех планет Империи, - отчеканила она. - Если вам интересно наше предложение, приезжайте для предварительного собеседования.
        - А-а скажите, - промямлил Омал, - сколько мне будет стоить… ну-у, скажем, минимальный пакет?
        Сотрудница «Бюро» назвала сумму. У потенциального клиента вытянулось лицо.
        - Если вы затруднены в средствах, - прямо, без обиняков заявила девушка, - вы можете выбрать любое из пятисот семидесяти предоплаченных предложений. Правда, это, как правило, довольно скучные варианты…
        - Нет-нет, цена меня вполне устраивает! - воскликнул Омал. - Когда я могу к вам подъехать?
        - Когда вам будет удобно! Мы работаем без выходных с десяти до восемнадцати. Ждем вас. До скорой встречи!
        - До свидания, - пробормотал Омал.
        Он отключил видеофон и рухнул на диван. Ноги не держали его.

2
        Спустя неделю Омал переступил порог кабинета директора «Бюро Обмена».
        Мистер Оро оказался рослым широкоплечим мужчиной, одетым вычурно и безвкусно. На большом носу его переливалась всеми цветами радуги татуировка: перевернутая буква
«Т». Мистер Оро не скрывал своей половой принадлежности, что сразу располагало к нему. Омал терпеть не мог «хамелеонов». Нарвешься на такого в клубе, потом не знаешь, как отделаться. А если учесть, что коэффициент физического развития тридцатидвухлетнего служащего небольшой консалтинговой компании Омала Мохо не превышал пятнадцати единиц, то отделываться от «хамов» ему приходилось чаще всего при помощи солиции. Солицейские в таких случаях охотно приходили на помощь, главным образом ради того, чтобы безнаказанно позубоскалить над незадачливым искателем ночных приключений. В конце концов Омалу это все надоело. Душа просила приключений, какие подобают настоящему мужчине. А стать настоящим мужчиной, оставаясь при этом самим собой, в Империи Солнца можно лишь одним способом.
        - Итак, вы решились! - сказал мистер Оро, подталкивая к посетителю плавающее кресло.
        - Да, сэр, - ответствовал Омал, аккуратно опускаясь в парящую над полом раковину, обитую искусственной кожей. - Я предпочел бы…
        - Марс, величественные руины древней цивилизации, гонки на пескоходах, дружбу с вождем марсианских пустынников и так далее, - возгласил мистер Оро. - Знаю, знаю, мистер Мохо. Мисс Би сообщила мне о ваших предпочтениях. Должен вас обрадовать. Буквально вчера поступила подходящая заявка. Джо Бастер, натурал, бретёр, стандартный возраст тридцать пять лет, коэффициент физического и умственного развития двадцать пять единиц. Мечтает попасть на Землю, где никогда не был. Предпочтений по обмену не имеет. Считайте, что вам повезло. Непривередливый партнер попался. Физически весьма развит, и умом бог не обидел. Будете меняться?
        - А что это за профессия такая, бретёр? - поинтересовался Омал.
        - Профессиональный дуэлянт, - ответил мистер Оро. - Дерется за деньги.
        - Бои без правил?
        Мистер Оро покачал искусственными сединами.
        - Не совсем, - сказал он. - Бретёр дерется не на ринге. А как бы вам это объяснить… Ну, допустим, кто-то нанес вам оскорбление, а возраст, общественное положение и здоровье не позволяют лично поквитаться с обидчиком. Вот вы и нанимаете бретёра.
        - Вы предлагаете мне обменяться с киллером?! - ужаснулся Омал.
        - Нет, что вы! - возразил мистер Оро. - Ничего общего! Киллер убивает исподтишка, а бретёр вызывает обидчика на дуэль. В свою очередь, обидчик тоже вправе нанять бретёра.
        - Дикость какая-то, - пробормотал Омал. - Средневековье…
        - Если вас не устраивает этот вариант, могу предложить другие, - сказал мистер Оро, не слишком приветливым тоном. - Например, Хью Волош, пятьдесят девять стандартных лет, по профессии ландшафтный конструктор, ведущий инженер «ТФ Лимитед». Тихий, интеллигентный человек. Вы вполне ему подходите. Или, например, Варвара Ыу, восьмидесятилетняя троекратная вдова, без профессии, содержательница притона. Ыу просто мечтает оказаться в теле молодого человека, чтобы воспользоваться своим немалым… гм… житейским опытом и как следует поразвлечься. Выбирайте!
        Омал помотал головой.
        - Нет-нет, я не отказываюсь от обмена с мистером Бастером, - быстро проговорил он, - но мне хотелось бы ознакомиться с фрагментами воспоминаний своего партнера, прежде чем подписать контракт… Мисс Би говорила мне, что это возможно.
        - Совершенно верно, мистер Мохо, - неохотно согласился мистер Оро. - Пройдите в кабинет номер пятнадцать к нашей мемористке миссис Парс. И если у вас не останется никаких сомнений, возвращайтесь к мисс Би для заключения контракта.

3
        Миссис Парс - дородная, наголо бритая леди в шелковом кимоно с драконами - нажала на невидимую кнопку. Стена за ее спиной раздвинулась. Омал шагнул вперед и оказался в небольшом зале. Два ряда кресел. Полусферический экран.
        - Это наша демонстрационная, - сказала миссис Парс. - Садитесь в любое кресло. Через две минуты вы увидите фрагменты подлинных воспоминаний бретёра Джо Бастера.
        Омал опустился в ближайшее кресло, которое под тяжестью его тела немедленно превратилось в ложе. Омал с готовностью уставился на экран. Свет начал гаснуть. Омал поискал глазами миссис Парс, но та уже исчезла. Стена вернулась на место, не оставив ни щелочки. Омал ощутил легкое беспокойство: а вдруг это западня? Ввалятся сейчас в зал генно-модифицированные гориллы-охранники вроде Джо Бастера, только интеллектом пожиже, и давай выбивать из него, Омала Мохо, коммерческую тайну.
        Если б он ее еще знал…
        Раздалась громкая ритмичная музыка, чем-то напоминающая саундтрек к допотопной видеопластической постановке. Экран осветился. На нем появился зеленый шар, опоясанный редкими белыми кольцами. Шар медленно увеличивался в размерах. По ободу крайнего кольца бежали крохотные разноцветные мячики. Планета! Шар планеты превратился в диск, который вскоре занял собой весь экран. Кольца распались на множество неправильной формы фрагментов, напоминающих снежки, слепленные на скорую руку. Одновременно один из мячиков начал стремительно расти. Из красноватого он стал багрово-алым. Муаровые переливы пробегали по его поверхности. Вот мячик надвинулся, заслонил собой зеленый диск планеты-гиганта. Багровые отблески осветили демонстрационный зал…

…Нет, не демонстрационный зал, а рубку космического корабля. Омал отчетливо видел перемигивание огоньков справа от себя, покачивание стрелок в шкалах приборов и стройные ряды тумблеров - слева. Он сжал подлокотники вмиг вспотевшими ладонями. Картинка на экране стала заваливаться. Музыка сменилась воем тревожного сигнала. Оказалось, что стискивает он не подлокотники, а тяжелые рычаги ручного управления. Омал потянул рычаги на себя. Багрово-алый шар на экране превратился в череду черно-красных полос, которые побежали сверху вниз. Все быстрее и быстрее. Омал почувствовал, что тело его наливается свинцовой тяжестью, а пальцы срываются с рифленых рукоятей. Он изо всех сил уперся ногами в пол, и тот начал с мягкой натугой поддаваться. Омал искоса посмотрел на свои выходные туфли. Но вместо них увидел поблескивающие пряжками сапоги, пристегнутые к широким педалям. Перегрузка возросла, но Омал шестым чувством угадывал, что поступает правильно: только так и можно спасти корабль от неминуемого падения в пылающую бездну…
        И вдруг тяжесть исчезла. Вой сирены сменился легкой джазовой музыкой. Вместо багрового шара Омал увидел кошачьи зрачки и фарфоровую белизну плеч красивой незнакомки, ощутил под ладонями не рукояти рычагов, а скользкий синтешелк платья, облегающего горячее гибкое тело. Женщина улыбнулась ему, улыбка ее была немного вымученной, но и… обещающей.
        - Анта одели ута, - сказала женщина с вопросительной интонацией.
        - Что-что? - хотел переспросить Омал, но вместо этого процедил чужим хриплым голосом: - Одели ута ца, босса!
        Женщина не ответила ему. Ее черные, с красноватым отблеском зрачки сузились в щелочки, как у кошки.
        - Ма бахт, - прошипела она, выскальзывая из рук Омала.
        Он почувствовал движение у себя за спиной. Резко повернулся. Правая рука нырнула за лацкан черного с блестками пиджака. Омал успел выхватить тяжелый пистолет, прежде чем багроволицый марсианин с белой отметиной на красном шишковатом черепе обрушил ему на голову тяжелый табурет. Блеснуло пламя, отдача отозвалась в локте. Табурет полетел на пол, а нападающий с грохотом врезался в барную стойку.
        Омал хрипло рассмеялся и повернулся к своей подружке, но… увидел черную стену ночных джунглей. Исполинской луной восходил над нею Уран. Его призрачное зеленое сияние отразилось в полированном корпусе межпланетного крейсера. Пронзительно кричали в зарослях летучие мыши. Омал втянул широкими ноздрями пряные ароматы, снял со щеки липкий бутон летающего цветка. Кто-то окликнул Омала из круглого зева входного люка. Он лишь отмахнулся: сейчас-сейчас. В воздухе проскрипели крылья - драконовый коршун отправился на охоту. Давай, дружище, жми на всю катушку! Омал в последний раз окинул взором ночной пейзаж.
        Прощай, Титания, королева фей, когда еще свидимся…
        В зале зажегся свет. Омал зажмурился. Электрическое освещение после мягкого мерцания гигантской планеты показалось нестерпимо ярким. До слез. Омал машинально провел ладонью по щекам, размазывая непрошеную влагу. Или это слизь, которую выделяют летающие цветы на Титании, чтобы легче скользилось в плотном, насыщенном испарениями воздухе?

4
        С шелестом раздвинулась стена. В демонстрационный зал вошла мисс Би.
        - Как вам понравился наш рекламный ролик?
        Омал вскочил.
        - Невероятно! - выдохнул он. - Я словно побывал в теле другого человека.
        - Так и есть, - ответила мисс Би. - Подлинные воспоминания Джо Бастера о путешествии в систему Урана транслировались непосредственно в ваш мозг.
        - Ничего себе… И все это я могу пережить?
        - Разумеется, - кивнула мисс Би. - Это или что-нибудь другое, не менее захватывающее. Жизнь Джо Бастера полна приключений. Ну как, вы все еще сомневаетесь, Омал?
        - Нисколько!
        - И больше не считаете нас мошенниками, способными напустить на клиента горилл-модификантов?
        - Да что вы, мисс Би, да я, я… - Он не находил слов.
        - Отлично! - заключила мисс Би. - Осталось уладить некоторые формальности. И вперед, к приключениям!
        Они вернулись в приемную. Мисс Би протянула ему трехстраничный бланк контракта:
        - Прошу вас, прочитайте внимательно!
        Омал попытался сосредоточиться на чтении. Буквы прыгали перед глазами, ему удавалось воспринять только отдельные слова: «Бюро Обмена»… именуемое в дальнейшем… получатель обязуется… жилье, минимальное денежное обеспечение… в случае преждевременного прекращения… метеоритная атака, эпидемия вирусного коллапса, радиоактивное облучение… прочие форс-мажорные обстоятельства… предъявление претензий… обжалование в судебном порядке…». Сухая юридическая лексика тонула в зеленом пламени восходящего Урана. В черном шрифте Омалу мерещились кошачьи зрачки белоплечей красавицы. А в шелесте страниц слышался ее глубокий грудной голос, произносящий древнее проклятие на одном из венерианских наречий: «Ма бахт… ма бахт…». Омалу чертовски не хотелось вникать в подробности сделки, ему не терпелось увидеть все тоже самое, но собственными глазами, ну или вернее - глазами Джо Бастера, но направляемыми его, Омала Мохо, волей.
        - По-моему, все в порядке, - пробормотал Омал, возвращая бланк девушке.
        - Тогда подписывайте, - сказала она, протянув ему электронный карандаш.
        Омал подмахнул оба экземпляра.
        - Когда состоится обмен? - спросил он.
        - Приходите завтра, - ответила мисс Би. - Можно сразу к открытию. С собой захватите деньги и документы.
        - Зачем? - удивился Омал. - Разве я смогу взять их туда?..
        Мисс Би покачала рыжей головой.
        - Разумеется, ничего материального, кроме собственного сознания, вы взять с собой не можете, - сказала она, - но не забывайте, что это ОБМЕН!
        Омал опешил. До сего момента он как-то не задумывался, что процесс переноса сознания между партнерами по обмену - обоюдный.
        - Вы хотите сказать, - проговорил он, - что в моем теле будет жить этот громила, Бастер?!
        - Конечно, Омал! - воскликнула мисс Би. - Что же он, по-вашему, должен на время умереть?
        - Нет, ну… - буркнул Омал, не нашедший, что возразить.
        - Слушайте внимательно! - строго сказала мисс Би. - И не говорите потом, что вас не предупреждали. Вы подписали тридцатидневный контракт на обмен сознаниями, или, если хотите, телами с тридцатипятилетним Джо Бастером, бретёром по профессии. Целый месяц вы будете распоряжаться его телом, а он - вашим. Распоряжаться по собственному разумению. Что вполне может повлечь за собой разного рода последствия, включая неприятные. Это серьезный риск, но риск, оправданный уникальной возможностью побывать в совершенно новом для себя мире. Если вас пугают возможные последствия, еще не поздно отказаться. Я уничтожу оба экземпляра контракта и удалю ваши данные из базы «Бюро». Пусть это против правил компании, но ради вас…
        - Ни в коем случае, - спохватился Омал. - Я согласен…
        - Замечательно! - заключила она. - Не бойтесь, Джо Бастер пройдет обязательный инструктаж. И будет предупрежден о необходимости соблюдать законы.
        - А кто проинструктирует меня? - спросил Омал. - Как я буду ориентироваться в незнакомом мире? Диалекты, обычаи, правила поведения?
        - Все предусмотрено! - заверила его девушка. - В процессе обмена в вашу память помещается минимальный объем базовых знаний о планете, которую вы посещаете, а также ряде других миров. В остальном вам придется полагаться на собственную интуицию, сообразительность и находчивость. Впрочем, в случае серьезных затруднений вы всегда можете обратиться в местное отделение нашего «Бюро».
        - Так я поначалу окажусь в тамошнем филиале вашей фирмы?
        - Безусловно, - ответила мисс Би. - И в нем вас снабдят инструкциями и необходимой информацией.
        Омал выдохнул.
        - Это другое дело, - сказал он. - На таких условиях я готов поменяться хоть с самим чертом!
        - Не горячитесь, Омал, - отозвалась мисс Би. - Идите домой и все спокойно обдумайте. На всякий случай вот вам моя визитка. В ней указан номер моей
«мыльницы». Если до десяти часов завтрашнего утра вы передумаете, сбросьте сообщение: «Отмена. Омал». И считайте, что нашего собеседования не было.
        Он взял визитку, сунул ее в карман ньюлоновой куртки.
        - Спасибо за заботу, мисс Би! - проговорил он. - До завтра!
        - До завтра! - эхом откликнулась она.
        Вперед, к приключениям

1
        Давно уже Омал не чувствовал себя таким счастливым. Серьезности и взрослости едва хватило на то, чтобы выйти из здания и спуститься по широкой лестнице мимо угрюмого охранника. Потом чистая, лишенная примесей и теней радость защекотала внутри, поднимаясь под самое горло лимонадными пузырьками. Как школьник, наконец покинувший душный класс в последний день перед каникулами, он готов быть прыгать от радости, подбрасывая портфель. Ожидание чего-то такого, что позволит, пусть ненадолго, взглянуть свысока на однообразную жизнь офисного криля, заставляла сердце взволнованно отзываться в висках. Немного беспокоило, что загадочный и страшноватый бретёр Джо с завтрашнего утра поселится в его теле, как в собственной квартире. Да и в квартире поселится тоже. Станет распоряжаться его вещами. Ну и черт с ним, с этим старым хламом. Главное, с завтрашнего утра - свобода и приключения!
        В кармане куртки запищала «мыльница». Омал машинально вытащил ее, взглянул на крохотный дисплей сообщений. И застыл как вкопанный. Кто-то толкнул его, кто-то обложил по-венериански, но Омал не обратил на это внимания.
        Натан Гревски, его непосредственный начальник, сообщал, что в связи с расширением клиентской базы сотрудник Омал Мохо отзывается из отпуска и должен немедленно явиться в офис.

«Нашел дурака, - подумал сотрудник Мохо. - Пусть теперь Джо Бастер работает…»
        И тут же с ужасом представил, что наворотит Бастер, если и впрямь подменит его на службе. Ведь он же ни черта не понимает в консалтинге! Но, скорее всего, не попрется Джо в офис. С какой стати? Он развлекаться прибудет, а не работать…

«Перебьется Натан, - решил Омал. - Я и так два года нормально не отдыхал… Правда, с него станется. Влепит мне в импер-карту целый месяц прогула, без уважительной причины. И в результате - увольнение по статье имперского кодекса труда. Надо бы как-то себя подстраховать…»
        Был один вариант. В других обстоятельствах Омал ни за какие коврижки на него не согласился бы, но сейчас… Сейчас, если что, будет отдуваться Джо Бастер. Ничего, он парень крутой, справится.
        Омал повертел головой, обнаружил неподалеку кабинку городского видеофона и направился к ней. Какое счастье, что он не забыл номер Эллы. Как чувствовал, что пригодится. Омал вошел в кабинку и набрал номер. Элла откликнулась сразу.
        - Здравствуй, душечка, - проговорил Омал приторно-сладким, как ее любимые пирожные, голосом.
        - Приветик, милый! Соскучился, мой сладкий?
        Экранчик почему-то оставался слепым, но Омал как наяву увидел ее. Пышную и сдобную. Когда-то эта сдобность сводила его с ума. Но время, беспощадное к пухленьким беленьким девчушкам-секретаршам, и ненасытимая страсть к сладкому заставили Эллу перешагнуть порог, отделяющий аппетитность от калорийности. Восходя по карьерной лестнице, Элла превратилась из ласковой и мягкой хохотушки в полную самодовольства стерву, которую ребята в офисе за глаза называли Холестериновой Бляшкой…

…В пышном розовом пеньюаре, распахнутом на полной груди. Толстые, словно сардельки, пальцы перепачканы кремом. Пухлые губы лоснятся…
        Омала передернуло от отвращения, но он вовремя вспомнил, что Элла Порох - заместительница генерального менеджера по персоналу.
        - Мне нужна твоя помощь.
        - Всегда рада, - промурлыкала Элла, - но не даром, милый. Не даром!
        - Я понимаю, - произнес он со смирением. - И готов соответствовать.
        - Всегда бы так, - откликнулась она. - И что тебе нужно, мой сладкий?
        - Я взял отпуск на тридцать дней, а Натан меня отзывает.
        - Понятно… Ты куда-то уезжаешь?
        - Нет, - сказал Омал не слишком уверенно. - По крайней мере, пока не планирую… Элла, солнышко, выручи!
        - Что-нибудь придумаю, - сказала Элла. - С какого числа?
        - С завтрашнего утра, если можно.
        - Трудновато будет, - вздохнула Элла. - Ты же знаешь Натана, он без уважительной причины своего сотрудника из лап не выпустит, даже на два дня, не то что на месяц… Но ради тебя, милый, я все сделаю…
        - Спасибо, зайчонок!
        - Особенно, - продолжала она, - если ты сегодня приедешь ко мне, мой сладкий.
        Омал с досады готов был шарахнуть ни в чем не повинной «мыльницей» по столь же невиновному видеофону.
        Чертова баба! И ведь не скажешь ей, что уже давно никаких чувств, кроме отвращения, она в нем не вызывает. Женщины такого не прощают! Тем более женщины, от расположения которых ты зависишь.
        - Хорошо, Эллочка, - согласился он без особого энтузиазма. - Я приеду.
        - Вот и славно, лапусик, - откликнулась Элла. - Дорогу не забыл?

2
        Омал возвращался в свое жилище уже за полночь. Элла уговаривала остаться, но он сослался на неотложные дела. Ему хотелось как-то попрощаться с городом. Он даже поднялся на смотровую площадку Империума и оттуда полюбовался панорамой ночного мегаполиса: сияющей дугой Воздушного Кольца, огненными пальцами скайскреперов Сити, разноцветными мошками глайдеров, снующих между ними. К тому же завтра надо было проснуться со свежей головой, а после ночи у Эллы такое немыслимо. Уже и сейчас Омал чувствовал себя опустошенным. И опустошение это приятным не назовешь.
        Он подошел к подъезду, приложил палец к дактилозамку. Вдруг дверь распахнулась, и наружу вывалился Шрам - сосед по дому, неплохой парень, бывший межпланетник, но неизлечимый алкоман и неудачник. Омал едва успел отступить в сторону. Сосед уставился на него налитыми глазами, ощерился щербатым ртом - положенные по социальной страховке импланты он давно загнал - дыхнул многолетним перегаром.
        - Ба, какие люди! - возвестил алкоман. - Слушай, братан, дюзы горят… Дай соллар… ик… завтра верну…
        - Рад бы, брат, да сам на мели всем пузом… - откликнулся Омал и попытался нырнуть в подъезд.
        Но не тут-то было. Алкоман ловко сгреб его за лацканы куртки.
        - Чё, буржуйский прихвостень, отставнику бабла пожалел? - осведомился он с угрозой.
        Омал вырвался:
        - Да иди ты!
        - Ах ты падла! - заорал Шрам и пнул его в коленную чашечку.
        Омал с трудом увернулся от повторного пинка. Нырнул в подъезд, втиснулся в лифт, взлетел на свой этаж. Ворвался в квартиру. Закрыл за собой дверь. Из ракетного металла. В повседневной жизни такая дверь была бессмысленной роскошью, так как грабить в обиталище скромного клерка нечего, но сейчас она служила серьезным препятствием на пути восстановления классовой справедливости. К счастью, у Шрама хватило ума не рваться ночью в квартиру «буржуйского прихвостня». И Омал мог перевести дух. Раздеваясь и направляясь в ванную, он с радостью думал о том, что завтра Шрам будет не его проблемой. Впрочем, уж для кого-кого, а для бретёра Бастера этот пропойца наверняка не составит ни малейшей проблемы. Пусть только Шрам что-нибудь вякнет…

3
        Ровно в девять часов десять минут он стоял перед дверью с номером двести тринадцать, не решаясь постучать. Если все вчерашнее не было сном, значит, за этой дверью его ждет новый дивный мир. Марс. Оранжевые пустыни и голубые русла каналов. Белые города на фоне багряных гор. Омал постоял еще несколько минут, предвкушая, и, наконец, дернул дверь на себя.
        - Разрешите?
        - А-а, Омал! - обрадовалась мисс Би. - Вы пунктуальны.
        Ему была приятна ее похвала и искренняя радость в зеленых глазах. Мелькнула мысль отказаться от затеи с обменом и пригласить эту замечательную девушку в киберкафе.
        - Вы принесли деньги и документы? - поинтересовалась она.
        Омал протянул ей запечатанный пакет. Желание остаться в собственном теле стало еще сильнее, но сказать об этом мисс Би значит разочаровать ее. И тогда ни о каком кафе не будет и речи.
        - Замечательно, - сказала мисс Би, принимая пакет. - Вот ваш экземпляр контракта, подписанный мистером Оро.
        Омал только мельком взглянул на причудливую закорючку директорской подписи и вернул бумаги девушке.
        - До вашего возвращения экземпляр будет лежать в сейфе, - объяснила она. - Ну что, вы готовы?
        Омалу хотелось еще потянуть время, посидеть в уютном кресле, полюбоваться красавицей мисс Би, поболтать с ней, но он сказал, что готов.
        - Хорошо, - откликнулась девушка. - Тогда пройдите вон туда! - За ее спиной снова бесшумно отъехала часть стены. - Наш сотрудник Захар осуществит обмен.
        Омал шагнул к проему, заглянул с опаской. Сегодня вместо демонстрационного зала за раздвижной стеной была небольшая комната. Почти всю ее занимал матовый цилиндр, напоминающий кабинку для душа, только снабженный приборным щитом. Угрюмый молодой человек с заспанной физиономией колдовал возле щита.
        - Захар! - сказала мисс Би. - Принимай клиента. Счастливого пути, Омал! Будьте осторожны!
        - До свидания! - отозвался он и шагнул в комнату.
        Стена за его спиной бесшумно сомкнулась. Омал вопросительно поглядел на Захара.
        - Раздевайтесь, - приказал тот.
        Омал опешил:
        - Что-о?
        Захар вздохнул и показал на неприметную шторку в углу.
        - Процесс обмена возможен только тогда, - скучным голосом начал он, - когда клиент находится в специальной камере, заполненной коллоидным стабилизатором… Короче, незачем пачкать одежду, в которую придется одеваться вашему…
        - Я понял, - буркнул Омал.
        Он вздохнул и зашел за шторку, быстро снял с себя все. Захар сдвинул полукруглую дверцу камеры, и Омал шмыгнул внутрь. Дверца вернулась на место. В камере было зябко, но сухо. Омал поежился, прикрывая ладонями причинное место. Над его головой что-то щелкнуло, и послышался голос Захара.
        - Встаньте прямо, - велел он. - Руки по швам.
        Омал нехотя подчинился. С потолка камеры ему на голову опустился прозрачный шлем.
        - Возьмите загубник! - скомандовал Захар.
        Омал, морщась от отвращения, обхватил губами штуковину наподобие мундштука дыхательной трубки.
        - Даю кислород, - сообщил Захар.
        Прохладная струя кислорода защекотала гортань.
        - Даю коллоид, - возвестил Захар. - Стойте прямо. Не шевелитесь!
        Омал застыл. Снизу стало подниматься что-то прохладное и липкое, как кисель. Ощущение было не из приятных. Коллоид поднимался все выше и выше. По щиколотку… До колен… По пояс… До плеч… Омал терпел. Кисель проник под шлем и начал заполнять его. Омал зажмурился и покрепче стиснул загубник. И это было не последним испытанием. Охваченное коллоидом тело ощутимо покалывало. Сначала - покалывало! А вскоре стало и потряхивать. Омал крепился, хотя ему хотелось заорать и вырваться из липкой электрической западни. Голос Захара бубнил что-то, но заполненный киселем шлем почти не пропускал звуков. Тело Омала утратило чувствительность. А сознание - связь с телом. Омал пытался бороться. Цеплялся за привычные ощущения. Утреннюю ломоту в недолеченном зубе. Боль в колене, до сих пор ноющем после вчерашней встречи со Шрамом. Но это было лишь воспоминание о недомоганиях, а не сами недомогания. Все усилия оказались тщетны. Сознание Омала покидало данное от рождения вместилище.
        В заточении

1
        Шлем уполз вверх. Горячие тугие струи ударили со всех сторон, смывая липкие комки стабилизирующего коллоида. Омал с удовольствием вертелся под струями, обтирал ладонями тело. Новое тело. Поджарое и крепкое, перевитое упругими мышцами. Бедняга Джо, ему достанется совсем другое - рыхлое, вялое, с наметившимся брюшком. Что ж, сам виноват. Надо было уточнять свои предпочтения.
        Душ иссяк. Дверца камеры сдвинулась. Омал шагнул в новый мир и… оказался в небольшом мрачноватом помещении без окон и с единственной дверью. С потолка на пыльном витом шнуре свешивалась допотопная лампа, забранная незамысловатой металлической сеткой. Она чуть покачивалась, расшвыривая по углам тени. Кроме обменной камеры в помещении был еще узкий топчан, накрытый пестрым одеялом, грубо сколоченный, прочный на вид стол и табурет возле него. На табурете лежала небрежно сложенная одежда. Под столом валялись сапоги. Омал узнал их. В этих сапогах он, вернее Джо Бастер, давил на педали в рубке межпланетного корабля!
        Омал развернул одежду. Черные кожаные штаны с широким поясом, белая рубаха с просторными рукавами и шнуровкой на груди, кожаный же жилет с множеством карманов и карманчиков, какие-то панталоны и то ли длинные носки, то ли чулки. Омал не сразу сообразил, что это тоже часть его наряда. Разобравшись, что к чему, он быстро оделся, благо рефлексы Джо остались при теле. Натянул сапоги.
        Пора выходить в дивный новый мир.
        Он подошел к двери, потянул за ручку. За дверью оказалась уборная. Вполне обычная уборная, разве что унитаз был металлическим, а не из абсорбирующего пластика, как положено. Да и умывальник представлял собою простую раковину с краном, который приходилось открывать вручную. Ладно, с этим можно примириться. Все-таки Марс - планета приключений, а не комфорта.
        Омал вернулся в комнату. Огляделся, чтобы лишний раз убедиться, что другой двери нет. Ловушка? Но зачем? Неужто Джо Бастер решил замуровать свое собственное тело? Уморить его голодом. Тогда зачем сортир? Да и койка… И одежда. Нет, тут что-то другое. Омал подавил легкую панику. Сел за стол. Решил подождать, что будет дальше. Часов у него не было. Древний светильник горел вполнакала. Снаружи не доносилось никаких звуков. Ожидание становилось невыносимым. Омал вскочил и стал ходить из угла в угол. Вскоре он и впрямь почувствовал голод.
        - Я жрать хочу! - сказал он, обращаясь к потолку.
        Никаких последствий это не возымело. Омал подумал и понял, что даже если его кто и слышит, то этот кто-то, видимо, его не понимает. Но ведь в договоре сказано, что он будет знать несколько языков и диалектов, на которых говорят обитатели планет и спутников. Правда, ему было обещано также, что он окажется в местном отделении
«Бюро». Это у них такое отделение? Камера обмена, совмещенная с камерой-одиночкой?
        А заодно - и с камерой пыток!
        - Ма бахт! - вырвалось у него. - Ма бахт, ха лала!
        Послышался скрежет, в потолке над столом образовалось отверстие.
        - В потолке открылся люк, - прокомментировал Омал. - Ты не бойся, это глюк… Ха лала, бахта, се, - добавил он на неизвестно чьем наречии.
        Из люка на стол опустился круглый металлический сосуд вроде кастрюли, накрытый полукруглой крышкой. Сосуд брякнулся о столешницу. Омал успел заметить серые, скользкие на вид веревки, которые поспешно втянулись обратно. Отверстие закрылось.
        Омал на цыпочках подкрался к столу, осторожно протянул руку и приподнял крышку. Из-под нее вырвался ароматный пар. Омал потянул носом: пахнет недурственно. Он снял крышку и увидел куски неизвестного мяса, переложенного зеленоватыми овощами, напоминающими помидоры. Столовых приборов не обнаружилось. Запах пищи растравил аппетит до крайности. Омал решил наплевать на условности. Взял двумя пальцами кусочек мяса, понюхал, откусил. Пожевал. И едва не застонал от наслаждения. Вкусно! Чрезвычайно!
        Омал и не заметил, как опустошил кастрюлю. Захотелось пить. О чем он и сообщил, не задумываясь, на языке, из которого несколько часов назад не знал ни слова. Вновь отворился люк. Оттуда выскользнула веревка, опустила на стол еще один сосуд, похожий на кувшин с узким горлом.
        На этот раз Омал успел разглядеть веревку. Ком подкатил к горлу. Дивное мясо едва не запросилось обратно. Веревка оказалась тонким щупальцем, усеянным мелкими бородавчатыми наростами. Ма бахт… Он схватил кувшин, припал к горлышку. Терпкий прохладный напиток унял тошноту и прояснил мысли.
        Омал отвалился от стола, лег, не снимая сапог, на кушетку. Уставился в покрытый мелкими трещинками высокий потолок. Поставил рядом с кушеткой кувшин. Время от времени прикладываясь к горлышку, Омал принялся размышлять.
        Да, он, похоже, попал в ловушку. И ловушка эта расставлена, скорее всего, самим Джо Бастером. Ну а кем же еще? По-видимому, Джо понадобилось зачем-то скрыться в другом мире. Что неудивительно, при его-то профессии. Наверняка у бретёра немало
«доброжелателей»… Это понятно. И также понятно, что тело свое Джо решил сохранить в целости и сохранности до той поры, когда ему можно будет в него вернуться. Он, Омал Мохо, тоже бы так поступил, будь у него такая возможность. Следовательно, ему, Омалу, предстоит провести неопределенное время в двойном заточении: в чужом теле и в чужой тюрьме…

«Вот же олух, - подумал Омал о себе самом. - Захотел задешево прокатиться в другой мир? А дешевый мир, как известно, бывает только в мышеловке…»
        Он снова припал к горлышку кувшина. Напиток напоминал легкое вино, какое именно, Омал не знал, так как не разбирался в спиртном. Не любил он это дело. Самое главное, что здешнее вино не только не затуманивало голову, а наоборот - помогало думать.
        Стоило ли проявить благоразумие и спокойненько дожидаться, когда Бастеру приспичит вернуться? С одной стороны - стоило. Ведь кто знает, окажись он за пределами этой вполне комфортабельной тюрьмы, не пришьют ли его сразу? А если не сразу, но предварительно подвергнув пыткам? Пытать будут тело Джо Бастера, а мучения испытывать придется ему, Омалу. Хорошенькая перспектива…
        С другой стороны, сидеть в этой камере безвылазно - это ж свихнуться можно! Тело Джо не пострадает, а вот разум Омала - еще как! В результате по возвращении на родную планету он угодит прямиком в спецклинику. Ну уж нет… Не для того он ввязался в эту авантюру, чтобы сидеть в одиночке и пялиться на дерьмовый светильник!
        Пара лишних глотков, и вино перестало бодрить. Ломая голову над способами побега, Омал сам не заметил, как заснул.

2
        Проснулся он с ясной головой, готовым к решительным действиям. Сколько прошло времени, определить было нельзя. Лампочка все так же изливала тусклый свой свет. По углам бродили тени. Грязная посуда исчезла. Значит, щупальца снова побывали здесь. Омал посетил уборную, умылся под краном. Вернулся к столу. Осмотрел крышку люка. Пожалуй, по ширине будет в самый раз. Он добросовестно уселся на табурет, возвел очи к потолку и потребовал завтрак:
        - Се унта!
        Несколько минут ничего не происходило. Омал уже начал волноваться. Вдруг послышался знакомый скрип, крышка люка втянулась. Показались щупальца со знакомой кастрюлей. Омал не стал дожидаться, пока она опустится на стол. Он легко, по-обезьяньи вскочил на столешницу, ухватился за щупальца и дернул их на себя. Загремела кастрюля. Покатилась по полу, разбрасывая ароматные кусочки. Щупальца попытались высвободиться, но Омал повис на них всем весом. Тогда они напружинились и потащили его вверх. Очутившись в люке по пояс, Омал отпустил щупальца, оперся руками в закраины, подтянул ноги.
        Вскоре он стоял в другой комнате. Просторной и светлой. И чертовски холодной. Окон в ней, правда, тоже не было, зато наличествовало сразу несколько дверей. Свет лился из настенных бра. Вдоль стен тянулись длинные блестящие столы, уставленные неизвестными Омалу приборами и механизмами. На металлических частях механизмов поблескивал иней. Неподалеку от него на гладком полу съежился влажный складчатый мешок, из-под которого торчали кончики щупалец. Омал хотел было с досады пнуть по мешку, как вдруг из складок показались большие бледные глаза без зрачков. Раздался свистящий шепот:
        - Ма бахт, Дшое!
        Омал немедленно откликнулся:
        - Нон Дшое! Эст Омал!
        Мешок со щупальцами разразился кашлем. Кашлял он долго, после чего прошептал:
        - Хо, Омал… Омал зиц, нон тахт…
        - Сам сиди в этой вонючей дыре! - заявил Омал по-английски, нисколько не заботясь о том, понимает ли его собеседник. И добавил на смеси среднесолярного и венерианского: - Си скунси?! Нон зиц, ма бахт!
        Мешок громко вздохнул, протянул щупальца к креслу из прозрачного пластика, вцепился в подлокотники и взгромоздился на сиденье. Коротким всплеском щупальца он указал Омалу на свободное кресло, а когда тот уселся - сообщил, что зовут его Стросс и что он вовсе не тюремщик, как мог подумать уважаемый Омал…
        Да, нептунианин Стросс вовсе не тюремщик, он профессор Солярного университета - главного учебного и научного центра Империи Солнца. Как ученый Стросс специализировался на межпланетном психообмене. Увы, исследования в этой области финансировались крайне скудно. Университетское начальство выделяло на эксперименты Стросса не более десяти тысяч солларов в стандартный солнечный год, и профессор вынужден был изыскивать средства на стороне.
        Так он связался с разбойной популяцией разумных меркурианских рептилий. Их главарю, Шорру, идея психообмена пришлась по душе, и он придумал, какую из этого можно извлечь выгоду. Коротко говоря - укрывать бренную плоть беглых преступников, помещая их отягощенные злодеяниями души в тела незадачливых психотуристов. По-своему это остроумная идея, но его, профессора Стросса, светила солярной науки, лауреата многих премий, тяготит роль тюремщика. А главное - соучастника преступлений! Но, как говорится, щупальце увязло - всему нептунианину пропасть.
        - Значит, Джо Бастер - беглый преступник? - спросил Омал.
        - Увы, - ответствовал профессор. - Но, невзирая на это, он честный малый.
        Омал с удивлением воззрился на высокоученого нептуниана.
        - Как это? - поинтересовался он. - Преступник и вдруг честный малый?
        Стросс смущенно покашлял.
        - Это романтическая история, - сообщил он. - Джо угнал космический крейсер, принадлежащий Рудной компании Филда, но сделал это не из корыстных побуждений, а из-за любви.
        - И кто эта счастливица? - поинтересовался Омал.
        - Позвольте, я оставлю ее имя в тайне, - прокашлял профессор. - Мне неведомы все подробности, но, кажется, они расстались. Джо преследовала солиция, и он вынужден был прибегнуть к моим услугам. Правда, оказавшись здесь, он тоже подверг себя опасности. Ведь Шорр хотел выведать у Джо некие важные сведения. Джо уперся. Тогда Шорр пригрозил ему пытками. Дело в том, что камеру обмена вполне можно использовать и как камеру пыток. И изощреннейших, уважаемый Омал! Бедняга Джо не хотел испытать их на себе. И вынужден был бежать.
        Омал вспомнил, как его трясло в камере: выходит, могло быть гораздо хуже, - и зябко поежился. И уже не от холода.
        - Если бы вы знали, каких трудов мне стоило связаться с «Бюро Обмена», - продолжал нептунианин, - но усилия мои не пропали зря. Я устроил Джо побег! Надеюсь, это благое дело хотя бы отчасти искупит мою вину…
        - Благое дело?! - возмутился Омал. - Джо вы спасли, а меня подставили!
        Профессор разразился долгим унылым кашлем, щупальца его обвисли, а глаза спрятались под складками кожи. Омалу стало жалко беднягу.
        - Ладно, - проговорил он. - Раз уж так получилось, помогите мне бежать!
        Стросс выглянул из-под складок одним глазом.
        - Бежать? - переспросил профессор. - Но у меня нет подходящего предложения по обмену…
        Омал вздохнул: и этот туда же!
        - Я не хочу опять с кем-то меняться, - пояснил он. - Я хочу попасть во внешний мир, понимаете? В мир за пределами этой тюрьмы!
        - Понимаю-понимаю, - отозвался Стросс. - Но вы же ничего не знаете о здешних порядках. Вы и пары шагов не успеете сделать, как попадете в лапы популяции или в руки солиции.
        - Кое-что я все-таки знаю… - пробурчал Омал.
        - Базовый словарь-путеводитель для путешествующих по обмену, - прокомментировал профессор.
        - На первых порах достаточно, - легкомысленно заявил Омал. - Но я бы не отказался от знающего гида. Ведь вы согласитесь меня сопровождать, профессор?
        - Я… кхм-кхм…
        - Да, вы! - сказал Омал. - Или вы собираетесь оставаться тюремщиком и пособником бандитов до конца своих дней? А если этот Шорр, или как его там, узнает, что вы помогли сбежать Джо, что он с вами сделает?
        Все складки дряблого, мешкообразного тела нептунианина затряслись.
        - То-то! - грозно присовокупил Омал. - Ну что, согласны? Решайтесь, пока я тут у вас не околел от холода.
        - Согласен, ма бахт, - прокашлял Стросс. - Бежим немедля. Я только захвачу матрицу вашего обмена…
        Профессор мокрым мешком шлепнулся на пол. Хватаясь щупальцами за малейшие выступы, он на удивление резво передвигался по своей лаборатории. Из большого аппарата, занимавшего целую стену, Стросс вынул полупрозрачную, пронизанную золотыми нитями пластину и ловко спрятал ее в складках кожи.
        - Возьмите вон там! - велел он, ткнув щупальцем в шкафчик над одним из столов.
        Омал потянул дверцу на себя. За нею оказалась подмышечная кобура, из которой торчала желтая рубчатая рукоять огромного пистолета. Рукоять удобно легла в ладонь. Омал вытащил пистолет из кобуры. Приятная его тяжесть оказалась вполне привычной. Рефлексы Джо Бастера по-прежнему служили Омалу. Оставалось надеяться, что не подведут и впредь… Знакомый, кстати, пистолет. Где-то он его уже видел?..
        - «Бретёр сто шестнадцать», - сказал профессор, - любимый атомик Джо… Я спрятал его от Шорра. Приберег для себя… Для последнего выстрела… Но об этом после, - заключил Стросс. - Нам пора уходить.
        Он извлек из-под стола нечто вроде рюкзака - цилиндр с плотной крышкой и двумя лямками.
        - Что это? - спросил Омал.
        - Термос, - отозвался нептунианин. - Если не возражаете.
        - Почему я должен возражать?
        - Потому что это термос для переноса существ, приспособленных к низким температурам, - сказал профессор. - Видите ли, наверху мне слишком жарко. Мне и в лаборатории жарко, но здесь хотя бы нет горячего ветра, который несет этот ужасный песок…
        - Наверху? - не понял Омал.
        - А как вы думаете, где вы находитесь?
        - На Марсе, в какой-то лаборатории…
        Стросс хрюкнул в щупальца:
        - Правильно, - и уточнил: - Вы находитесь в городке Диктаун, что на плато Амазония, одной из множества марсианских пустынь.
        Он ловко свинтил крышку с рюкзака-термоса, ухватился за края щупальцами и перевалился внутрь.
        - Завинчивайте, - велел он из термоса. - После открывайте дверь с цифрой четыре и дуйте прямо по коридору к лестнице, которая ведет наверх, к выходу.
        - А дальше? - спросил Омал. - Куда мне бежать потом?
        - Я вас проинструктирую, - откликнулся профессор Стросс. - Мой термос снабжен акустической системой. Главное, выйти из здания. Учтите, Омал, на выходе обязательно дежурит кто-нибудь из ящеров Шорра.
        - Вы хотите сказать, что я должен его… мгм… обезвредить?
        - Разумеется, - проскрипел живой мешок. - Вы же хотели приключений, вот и получайте!
        Взвесив на руке «Бретёр-116», Омал подумал: «В крайнем случае долбану гада рукояткой…».
        Бегство через пустыню

1
        Приключения начались сразу, едва Омал переступил порог лаборатории. Увешанный оружием с головы до ног ящер, похожий на варана-переростка, ринулся ему наперерез. Омал смерил его взглядом: долбить рукояткой? Куда там!
        - Ма бахт! - гаркнул он и пальнул на ходу в потолок.
        Лучше бы он этого не делал. Атомик выплюнул сгусток мертвенно-синей плазмы. В потолке мгновенно образовалась дыра, а голову и плечи незадачливого стрелка окатило брызгами расплавленного пластика. Взвыв от боли, Омал кинулся к лестнице, что вела к выходу. И едва не угодил под выстрел. На верхней ступеньке оказался еще один ящер. Этот не церемонился. Выбора не оставалось, Омал пальнул в ответ. Бандит заверещал и сверзился с лестницы. Омал перепрыгнул через него, взлетел по ступенькам, распахнул дверь и пулей вылетел наружу.
        Ослепительное солнце ударило по глазам похлеще выстрела. Дохнул в лицо жгучий ветер. Омал поневоле остановился, чтобы проморгаться и осмотреться. Ничего особенного. Широкая пыльная улица. Невзрачные с виду дома. Салун. Небольшой магазин, на витринах которого красуется незамысловатая реклама «Кока-колы» и незнакомых сигарет «Риаль». Похоронное бюро. Банк. В дальнем конце сверкает полированным металлом заостренная башня: транслятор видеофонного сигнала, наверное…

…Ни дать ни взять, городок на Диком Западе из древнего видеопласта. Вот сейчас из-за угла покажутся ковбои или индейцы…
        Из-за угла действительно что-то показалось. Существо напоминало огромную желтую многоножку, оседланную, словно лошадь. На спине многоножки восседал рослый краснокожий и четверорукий парень, одетый в пеструю хламиду, перехваченную кожаными ремнями. В одних руках он держал поводья, а другими похлопывал себя по лысому темени. В прокаленной солнцем тишине отчетливо слышались сочные ритмичные шлепки.
        - Направо, вдоль улицы! - раздался из-за спины голос Стросса. - И не мешкайте. Ящер, которого вы пощадили, наверняка поднял тревогу.
        Омал припустил в указанном направлении.
        - Увидите вывеску «Прокат и починка пескоходов», - продолжал вещать из термоса профессор, - заходите без стука. Это лавочка Перси, он мой должник.
        Пришлось внимательно присматриваться к вывескам, не сбавляя хода. Городок оказался довольно длинным. А нептунианин не солгал: снаружи было чертовски жарко. Особенно если на тебе сапоги, кожаные штаны и жилет. Будь Омал в собственном теле, он бы давно выдохся, но крепко сбитому тулову Бастера, похоже, было все нипочем.
        Правда, макушку отчаянно жгло, но чего он хотел после горячего пластикового душа?
        Лавочка Перси стояла на самой окраине. За нею простиралось красноватое пустынное плато, обрамленное рыжими, нечеткими в знойном мареве скалами. Дальше лавочки высилось то, что Омал принял издалека за транслятор.
        Ноги Омала словно вросли в землю: где были его глаза?!
        На исполинской каменной плите, лишь отчасти занесенной песком, стояла ОНА - легкая, стремительная, готовая в любое мгновение сорваться с места и кануть в темно-кубовом небе. Солнце любовалось на свое отражение в ее обшивке, а ветер старательно полировал мириадами песчинок. У Омала захватило дух. Как будто кто-то собрал воедино все его детские мечты и щедро подпитываемые книжками фантазии и отлил в звонком металле. Ему сразу захотелось забыть обо всем, броситься к ней, приласкать элегантные стабилизаторы, приподняться на цыпочки и заглянуть в темные зрачки дюз. Вдохнуть аромат дальних странствий…
        - Почему стоим? - пробурчал за спиной Стросс.
        - Ракета!
        - А-а, старая развалюха, - непочтительно отозвался профессор. - Перси выкупил ее у старьевщика в Берроуз-сити и копит деньги на починку. Десять лет уже копит, а конца не видно. Не тратьте драгоценное время. Прибудем в большой город - насмотритесь. Увидите настоящие лайнеры, а не эту каботажную скорлупку.

«Скорлупку… - горестно подумал Омал. - Да я бы за такую скорлупку жизнь отдал…»
        Он с трудом отвел взгляд от летучей красавицы и шагнул к двери с потемневшей от времени вывеской: «Прокат и починка…». Слово «пескоходов» было уже не разобрать. Звякнул дверной колокольчик, и Омал ввалился в лавочку Перси. Ему навстречу из полумрака шагнул худой старик в изгвазданном рабочем комбинезоне, вытирая узловатые пальцы ветошью:
        - Чем могу служить, мистер?
        Вместо ответа Омал снял рюкзак-термос, отвинтил крышку. Нептунианин высунул бугристую, влажно поблескивающую голову.
        - Это я, Перси! - сообщил он. - Нам с мистером… э-э… Мохо нужна хорошая машина на ходу. И немедленно.
        - Как назло, док, нету ничего подходящего, - отозвался старик. - Все пескоходы в разгоне.
        Профессор коротко кашлянул.
        - Стыдись, Перси! - воззвал он. - Когда во время прошлогодней Великой бури ты пожелал отдохнуть на Венере, где живет масса истосковавшихся по мужской ласке красавиц, я тебе помог.
        Старик смутился, яростно поскреб двумя руками в остатках шевелюры и пробормотал:
        - Твоя правда, док… Прости. Берите мою «Пуму». Когда доберетесь до города, оставьте в любом гараже. Старого Перси Бранда по всему Марсу знают.
        - Не спрашиваешь, куда именно мы направляемся? - сказал нептунианин. - Правильно делаешь.
        - Я не дурак, - отозвался Перси. - Полюбопытствуют ребята Шорра, в какую сторону вы уехали? Покажу, уж не обессудьте. Но ведь ваша воля свернуть куда угодно, едва пропадете из виду.
        - Умен, старина, ничего не скажешь! - одобрил профессор. - Если набьешь багажник консервами и канистрами с водой, считай, что долг свой отработал.
        - Заметано, - сказал старик. - Только пусть мистер… э-э… Мохо поставит мне хороший фингал. Как будто вы меня грабанули.
        - Мистер Мохо расстарается, - заверил его Стросс. - Только не вздумай заявить на нас в солицию округа!
        - В мыслях не было!
        Нептунианин опять укрылся в термосе, который Омал снова взвалил на плечи. Перси вывел его во двор, показал на стоящую под тентом машину с открытой кабиной и тремя парами высоких колес.
        - Вот, полюбуйтесь-ка, мистер Мохо, - сказал старик с гордостью. - Независимый привод на каждую пару, стосильный движок, реактор набит лантанидами под завязку. Подвеска мягче, чем титьки моей старухи. Запросто делает полста миль в час даже на гребенке. Только вы уж постарайтесь не угробить мою кошечку…
        - Постараюсь, - пообещал Омал, не уверенный даже, что сможет завести эту
«кошечку». На атомных пескоходах он еще не катался.
        - Вашего слова достаточно! - Перси усмехнулся и добавил шепотом: - Мистер Бастер.
        - А откуда?..
        - Слухом пустыня полнится…
        Омал не нашелся, что на это ответить, зато отозвался из термоса Стросс:
        - Меньше трепли языком, старина. И шевели мослами, нам пора ехать!
        - Да-да, - покивал сединами Перси. - Забирайтесь в машину, будете принимать канистры да ящики.
        Кабина пескохода была так высоко, что в нее вела небольшая лесенка. Омал поднялся в кабину, пристроил между сиденьями термос. На пассажирском сиденье валялся пластиковый шлем. Омал нахлобучил его на голову: вроде в самый раз, только подбородочный ремень подогнать. Тут подоспел старик с двумя канистрами. Примерно через полчаса багажник был полон. Перси открыл ворота, с опаской выглянул в них, махнул рукой: газуй, дескать, путь свободен.
        Омал устроился на водительском сиденье, с сомнением оглядел непривычный овальный руль и панель, усеянную индикаторами и тумблерами.
        - Зажигание - красный тумблер, - пробулькал из термоса проницательный профессор Стросс.
        Омал щелкнул красным тумблером. Загорелся зеленый огонек. Качнулись стрелки в шкалах. На крохотном, с блюдце величиной экранчике вспыхнула и тут же погасла надпись: «Стержни выведены».
        - Когда «стержни» перестанут мигать, - прокомментировал нептунианин, - плавно выжмите левую педаль.
        Омал нащупал ногой указанную педаль и терпеливо дождался, пока перестанет мигать надпись. Коснулся руля. Рубчатая оплетка приятно ласкала не слишком нежную кожу ладоней.
        - Сразу за воротами поверните налево и жмите на всю катушку! - велел профессор.
        Омал выжал педаль. Громада пескохода мягко тронулась с места. Пришлось чуть-чуть довернуть руль, чтобы вписаться в ворота. Рефлексы Джо работали безукоризненно, мышцы помнили каждое движение. Омал почувствовал себя уверенней и, выехав со двора Перси, вдавил педаль чуть сильнее. Под днищем кабины грозно зарокотало. Огромные колеса взвизгнули, вздыбив пыль до небес. Пескоход рванулся вперед. Омал покосился в зеркало заднего вида. Лавочку старого Перси заволокло красноватым облаком, как будто и не было ее. Ветер относил клубы пыли к ракете. У Омала сжалось сердце: такой одинокой казалась сейчас летучая красавица… Словно возлюбленная, брошенная на пустынной дороге…
        - Ах, черт! - выругался Омал.
        - В чем дело, Омал? - встревожился Стросс.
        - Я забыл подбить старику глаз, - откликнулся тот.
        Нептунианин разразился хрюкающим кашлем.
        - Не волнуйтесь, мистер Мохо, - произнес он, отсмеявшись. - Шорр исправит вашу оплошность.
        - Этого я и боюсь, - буркнул Омал и сосредоточился на управлении.

2
        Ржавые земли Амазонии послушно стлались под колеса пескохода. Вид из высокой открытой кабины открывался изумительный. Жаль, что нельзя было остановиться хотя бы на минутку, чтобы вдоволь налюбоваться багряной грядой далеких гор и бледными обмылками марсианских лун, плывущими в темно-синих водах неба.
        Сколько он уже на Марсе? Сутки? Больше? А ведь ни черта еще толком не видел. Даже марсианина не дали рассмотреть. Застращал осьминог нептунский: популяция, пытки, погоня. А где она, эта погоня? Сколько ни косился Омал в зеркало заднего вида, никаких признаков ее не обнаруживал. Правда, пескоход поднимал тучу пыли. Следовало бы остановиться, подождать, пока уляжется пыль, осмотреться, но Стросс беспрестанно бубнил из своего термоса: «Гони, гони, гони…»
        И Омал гнал. И «догнался»! Откуда только взялись эти холмы? Плато было совершенно плоским, если не считать рыжей ряби небольших барханов. Понукаемый профессором, Омал развил приличную скорость. Спидометр показывал более шестидесяти миль, как вдруг впереди появилась неровная цепочка холмов, невысоких, размером с автомобиль, но и этого хватило… Рефлексы Джо снова сработали. Омал утопил в пол педаль тормоза и переключил двигатель на реверс. Пескоход пошел юзом, наскочил левой тройкой колес на ближайший холм, подпрыгнул и опрокинулся набок.
        Омал чувствительно приложился плечом о дверную стойку, и сверху на него свалился термос с профессором, но, в общем, обошлось. Двигатель отключился автоматически. Колеса перестали взбивать пыль до небес. Омал выбрался из кабины, прихватив злополучный термос.

«Вот теперь наслаждайся видами, сколько влезет…» - подумал Омал, озираясь.
        Пыль унес ветер. Все вокруг было недвижно. Пустыня… Нет, что-то в ней все-таки двигалось… Эти проклятые холмы!
        Омал не поверил своим глазам. Холмы расползались, как тараканы. Как будто под морщинистой кожей пустыни заходили желваки.
        - Что случилось? - несколько запоздало встревожился Стросс. - Авария?
        - Так точно, док, - отозвался Омал в манере старины Перси. - Наскочил на ходу на какую-то ползучую дрянь… Выглядит, как часть ландшафта.
        - Нагумахи, дьявол их дери! - возопил нептунианин. - Броненосные мимикроиды. Сливаются с любой поверхностью. Пока неподвижны - незаметны.
        - Я уже понял, не тупой, - пробурчал Омал. - Из-за этих ваших мимикроидов мы теперь на боку. Как пескоход на колеса ставить, ума ни приложу.
        - Можно запрячь нагумаха, - предложил профессор. - В багажнике наверняка трос найдется…

«Тоже мне, веселый и находчивый выискался, - подумал Омал. - Сидишь себе в своем термосе и в клюв не дуешь… А я - вкалывай!»
        Однако в предложении Стросса был резон, нельзя не признать…
        Нагумахи медленно, но верно расползались, и следовало поторопиться. Омал привычным уже движением надел на спину рюкзак-термос, проверил, не вывалился ли из подмышечной кобуры атомик. Обошел опрокинутую «Пуму», воззрился на крышку багажника. Поднять ее в таком положении нельзя, скорее уж оттащить в сторону, но ведь там запас воды и провизии! И все это придется выгрузить, а потом опять погрузить. И - в темпе, как положено…
        Он напомнил себе, что где-то за близким марсианским горизонтом погоня, что разъяренные ящеры-мафиози жаждут его, человеческой, крови!
        Пришлось попотеть. И порадоваться развитой мускулатуре Джо Бастера да малой силе марсианского притяжения. Наконец трос был извлечен. Осталось придумать, как его прицепить к нагумаху? Что думает по этому поводу светило солярной науки?
        Светило думал вот что:
        - Один конец прикрепите к раме кабины, на другом сделайте петлю и набросьте ее на шею ближайшей твари.
        - А где у нее шея? - спросил Омал со всем возможным ехидством.
        - По направлению движения, - отрезал профессор Стросс.
        И снова в словах нептунианина был резон. Омал набросил крюк на раму, быстро соорудил петлю на другом конце троса и кинулся ловить нагумаха. Ему повезло, как раз один марсианский броненосец вознамерился обогнуть неожиданное препятствие в виде опрокинутого пескохода. Омал заметил, что в движении нагумах не сразу принимает окраску окружающего ландшафта, а с некоторым запозданием. И рисунок на его панцире не всегда совпадает с рисунком бархана. Осталось лишь определить, где у нагумаха голова, а заодно и шея. И снова Омалу повезло. Прямо перед ним в красноватом узоре бархана появилась черная щель, усеянная тупыми желтыми пластинами. Пасть нагумаха! Раздался сиплый рев, и Омала обдало волной не слишком приятного запаха. Омал кинулся к голове твари и нацепил петлю троса, словно ошейник. Рев стал еще громче, и нагумах двинулся на обидчика. Петля троса съехала вдоль шеи животного, зацепилась за выступы костяного воротника. Омал отскочил в сторонку. Нагумах попытался его достать. Трос натянулся. Омал замер, с надеждой глядя на пескоход. Нагумах ревел, но пёр вперед. Пескоход дрогнул, немного приподнялся над
песком и снова рухнул.
        Что такое? Зверюга не тянет?!
        Омал подскочил к самой пасти.
        - Вот он я! - заорал он. - Фас! Куси!
        И отпрыгнул назад.
        Нагумах рванулся сильнее. Ревел он теперь беспрерывно, орошая окрестности пахучей слюной. Омал прыгал перед ним как сумасшедший. Трос, натянутый струной, вибрировал от напряжения. Наверное, он даже звенел, но из-за рева броненосца не было слышно. Однако дело двигалось. «Пума» медленно оторвалась о песчаного ложа, зависла в неустойчивом равновесии и наконец встала на колеса.
        - Ура! - заорал Омал.
        Но радоваться было рано. Разъяренный нагумах продолжал переть вперед, и пескоход юзом двинулся следом. Колеса загребали песок, и слепому было видно, что «Пума» вот-вот опять опрокинется.
        - Ма бахт, что делать-то?! - воскликнул Омал. - Как трос отцепить?!
        - Атомик вам на что?! - отозвался из термоса нептунианин.
        Омал выдернул из кобуры любимый пистолет Джо Бастера. Пальнул по тросу, стараясь уберечься от брызг расплавленного металла. Хватит с него и ожогов от горячего пластика на макушке. Трос лопнул, едва не сбив Омала с ног. Освобожденный марсианский броненосец двинулся вслед остальному стаду, медленно уползающему в пустыню. Конец перебитого троса волочился за ним, как цепь за сорвавшейся с привязи собакой.
        - Уф! - Омал отер с чела обильный трудовой пот. - Укатали сивку…
        - Что вы сказали, Омал? - поинтересовался Стросс.
        - Ничего, это я так… - откликнулся тот. - Надо багаж укладывать и ехать.
        - Да-да, пора, - пробормотал профессор. - И в этот раз будьте внимательней…
        Омал ничего не ответил, лишь пнул с досады песчаный гребень и с тоской посмотрел туда, куда уводили следы, оставленные пескоходом. И вовремя! Вдоль линии горизонта поднималась стена красной пыли.
        Кабачок у канала

1
        Все-таки им удалось оторваться. Пыльное облако, поднятое машинами преследователей, осталось за горизонтом. Час от часу пустыня выглядела все веселее. Барханы распались на отдельные песчаные языки, которые затерялись в зарослях странной растительности, напоминающей исполинские клубки спутанной желтой лески. Далеко впереди в лучах заходящего солнца заблестела серебристая поверхность.
        - Вода! - громко сказал Омал. - Или это мираж, а, док?
        - Нет, Омал, не мираж, - отозвался Стросс. - Это Гамильтон-канал, главная водная артерия Марса.
        - Наконец-то, - буркнул Омал.
        Ему осточертела пустыня. Осточертела пыль, скрипящая на зубах. Осточертели кожаные доспехи Джо Бастера. Вид воды вызывал у него дикое желание содрать с себя провонявшие потом тряпки, нырнуть с головой, вдоволь наплаваться, а дальше будь что будет…
        Омал нажал на тормоза.
        - Знаете что, док, - сказал он. - Плевать на Шорра с его ящерицами. Я паркуюсь у канала!
        - Правильно, Омал, - поддержал его нептунианин. - Переночуем на пристани. Там есть небольшой кабачок, хозяин которого, Гурни, сдает проезжающим комнаты. А главное - рядом отделение солиции. Шорр ни за что не сунется в такое место. Он хоть и рептилия, но не идиот.
        - Это мне подходит, - сказал Омал, и пескоход покатил дальше.
        Солнце погрузилось в воды Гамильтон-канала, окрасив его нестойким багрянцем. Повеяло прохладой. Закатный свет быстро потускнел и подернулся пеплом. Высыпали звезды. Странно было видеть в чужом небе Большую Медведицу.
        Пескоход выкатился на хорошую дорогу, вымощенную плитами. Стало так темно, что пришлось включить фары. Криптоновые лучи кромсали ночь, в которой не было ничего неземного, если не считать парочки лун, бодро пересекающих небосвод.
        У невысокого, щедро освещенного здания из армированного хромосплава было припарковано с десяток грузовых пескоходов, по сравнению с которыми «Пума» казалась котенком среди львов. Омал с трудом отыскал свободное место. Спустился из кабины с термосом под мышкой. Профессор строго проинструктировал его, как поступать и что говорить. И даже вручил пачку банкнот, которую хранил, видимо, где-то в своем хитроумно устроенном термосе. Омал сунул их в один из карманов жилета и поднялся на невысокое крыльцо бара.
        Просторная, щедро освещенная криптоновыми лампами комната была заполнена до отказа. За стойкой слышались громкие голоса, звенели стаканы, но все звуки перекрывал медный грохот музыкальной машины, играющей какой-то танец. Омал с трудом протиснулся к стойке. Кивнул бармену. Тот, не задавая лишних вопросов, поставил перед ним стакан с мутной красноватой жидкостью. Омал, чтобы не показаться невежей, украдкой понюхал пойло. Водка или что-то вроде… Он сделал пробный глоток. Обжигающий комок прокатился по пищеводу. Ах, хорошо… Омал глотнул еще и принялся рассеянно озирать зал.
        За столиками восседали пропыленные водители пескоходов с усталыми лицами. Неловко зажав в волосатых кулаках вилки, они сражались с бифштексом и яичницей, не забывая отхлебывать из больших кружек. Не нужно было обладать богатым воображением, чтобы представить, как мчались эти парни по пустынным дорогам, торопясь до наступления ночи припарковаться на берегу Гамильтон-канала у кабачка, где можно поесть, выпить и отоспаться…
        Посетители другой категории были совсем не похожи на водителей грузовиков, и уж они приковали взгляд Омала надолго. Судя по кирпичному цвету кожи, голове, лишенной малейших признаков растительности, а главное, двум парам верхних конечностей, это были марсиане. Они сидели на корточках в дальнем углу, закутанные в пестрые хламиды, выставив напоказ рукояти мечей, отдаленно схожих с японскими катанами. Марсиане не пили и не ели, они - дымили. Несколько гибких трубок были подведены к причудливому сооружению вроде кальяна. От него по тесной душной зале распространялся густой, горьковатый, но не лишенный приятности дым.

«Любопытно, - подумал Омал, - а где они припарковали своих многоножек? Неужто отпустили в ночное…»
        С не меньшим интересом Омал стал присматриваться и к здешним девушкам.
        Между баром и столиками оставался небольшой пятачок, где топталось под дребезжанье музыкального автомата несколько пар. Худенькие девушки в темных и светлых платьях из синтешелка все как одна показались Омалу прехорошенькими. Наверное, сказывалось незнакомое спиртное, ударившее в переполненную впечатлениями голову. Омал сам не заметил, как поставил термос с профессором под высокий табурет. Залпом допил содержимое стакана и двинулся к ближайшей парочке.
        - А ну-ка, приятель, - пробормотал он, бесцеремонно оттирая от загорелой большегрудой блондинки в сером коротком платьице темноволосого и смуглолицего красавчика в элегантном темно-бордовом костюме. Откуда взялся такой нарядный среди промасленных водил и пестрых аборигенов, Омал задумываться не стал. Он видел перед собой только девушку, которой, похоже, было все равно с кем танцевать.
        - Полегче, приятель, - процедил элегантный молодчик, вновь завладевая рукой блондинки.
        Хмель окончательно помутил рассудок Омала, а рефлексы Джо сработали безукоризненно. Почти без замаха Омал ударил соперника под дых. Парень задохнулся и согнулся пополам. И тогда Омал ударил его в подбородок. Снизу вверх. Носитель дорогого костюма с грохотом обрушился на ближайший столик. Блондинка завизжала. Ее поддержали остальные девушки. К Омалу кинулись со всех сторон. Он попытался отбиться, но его быстро скрутили. Рефлексы рефлексами, а вот личного опыта схватки с несколькими противниками у Омала пока не было.
        - Ма бахт! - от бессилия рычал он.
        Поверженный молодчик поднялся, вытирая кровь с разбитого подбородка. На холеной руке его поблескивал невзрачный браслет из тускло-серого металла. Невзирая на поражение, молодчик улыбался. Улыбка его напоминала волчий оскал. Да и во всей его внешности было что-то волчье.
        - Отпустите его, ребята, - проговорил он. - Это мой старый друг!
        Посетители кабачка повиновались. Похоже, молодчик пользовался у них авторитетом.
        - Ты не узнаешь меня, Джо? - поинтересовался тот.
        - Я?.. Э-э… - промямлил Омал, беспомощно оглядываясь на оставленный термос.
        - М-да, дружище, - сочувственно протянул обладатель браслета, - видимо, крепко тебя приложили тогда в Венусборге. Совсем память отшибло… Я Артур! Артур Бердо!
        - Отшибло, - согласился Омал, - но я готов просить прощения за нанесенное увечье… Артур.
        - Пустяки, - отмахнулся Бердо. - Чего только не бывает в кабаках… Мы с тобою еще не так веселились, Джо. Помнишь побоище, которое мы устроили во «Дворце Веселья» на Титании?
        У Омала вдруг заныла правая скула. Сам он ни о каком побоище на Титании понятия не имел, но тело Джо, видно, помнило.
        - Смутно припоминаю, - отозвался Омал. - Мне тогда здорово по морде врезали, кажется…
        - Еще как, приятель! - сказал Бердо с восхищением. - Угораздило тебя связаться с тем старателем с Миранды. Они же все здоровые, как быки.
        - Молод был, - не слишком уверенно предположил Омал.
        - Чего старое вспоминать, - откликнулся Бердо. - Давай-ка лучше выпьем за встречу, а?
        - Я бы еще и поел…
        - Отлично! - обрадовался Бердо. - Я тоже проголодался… Хороший хук повышает аппетит… Эй, Гурни! - крикнул он бармену. - Ужин и выпивку в мой номер!
        - Сию секунду, мистер Бердо!
        Бердо обнял Омала за плечи. Горячо зашептал в ухо:
        - Пойдем, дружище, потолкуем… о том, о сем…
        - С удовольствием, - отозвался Омал. - Я только…
        Он оглянулся на термос, но Бердо истолковал его нерешительность по-своему.
        - Курочки от нас никуда не денутся, дружище, - проговорил он. - Тебе приглянулась блондинка? Бери блондинку! Я себе другую найду. Но позже, Джо, позже. Сначала дело, а потом веселье!

2
        Съедено было много, выпито еще больше. У Омала уже двоилось в глазах, но обретенный нежданно-негаданно приятель оставался трезв как стеклышко. Он то пускался в воспоминания, уснащая память Омала разными занимательными подробностями из жизни бретёра Джо Бастера, то принимался строить туманные прожекты стремительного обогащения, но при этом что-то недоговаривал. Наконец он посерьезнел, вынул из кармана пузырек с золотистой флуоресцирующей жидкостью, накапал в стакан с водой и протянул Омалу. Сказал:
        - Выпей! Мозги прочищает враз…
        - Что… это?.. - еле ворочая языком, спросил Омал.
        - Зикстчил, венерианское снадобье, - ответил Бердо. - Неужто не знаешь?.. Абсолютный нейростимулятор. Страшно дорогая штука.
        Омал опрокинул стакан со снадобьем в себя, прислушался к ощущениям. Ощущения были неважные, но в голове и впрямь прояснилось, а окружающие предметы обрели более четкие очертания.
        Бердо достал из кармана пачку «Риаль» и предложил Омалу, но тот покачал головой.
        - Не куришь? - пробормотал Бердо, зажигая зеленую сигаретку. - Зря… Лучше не налегай на местный самогон, вот уж убойная штука…
        - Да уж, - прошептал Омал, борясь с тошнотой.
        - Перейдем к делу. - Бердо выпустил длинную струйку зеленоватого дыма. - Надеюсь, все, кто хотел нас подслушать, уже разочаровались.
        - В чем? - не понял Омал.
        Бердо усмехнулся.
        - В том, что ничего стоящего им услышать не довелось, - процедил он. - Так, пьяный треп старых друзей… Где карта, Джо?
        Омал опешил:
        - Какая карта?!
        - Планетографическая, разумеется! С указанием месторождения элизиума, дружище, - ответил Бердо. - Минерала, обнаруженного на Обероне Торнтоном Ловеллом, мир его праху.
        Он машинально погладил неброский браслет на правом запястье.
        - Первый раз слышу, - признался Омал.
        Бердо прищурился, глубоко затянулся и выпустил облако дыма в лицо Омалу.
        - Так дело не пойдет, дружище, - сказал он. - Возможно, у тебя сильно отшибло память, но ведь не до такой степени, чтобы упустить редкостный шанс разбогатеть… Неужели тебе не надоело, что всякие жирные свиньи решают с твоей помощью свои грязные проблемы, а? Не наскучило отстреливать разоблаченных любовников? Не осточертело таскаться из мира в мир ради пары сотен солларов, когда ты можешь иметь миллионы?!
        Омал не знал, что ответить. Можно, конечно, до упора настаивать на амнезии, но этот парень, Артур, несмотря на волчью внешность, производил благоприятное впечатление. Не помешало бы приобрести ловкого, оборотистого приятеля, когда за тобой охотится банда меркурианских рептилий… Есть, конечно, профессор Стросс, но доверяться человеку как-то привычнее… Кстати, бедняга Стросс, он так и остался в своем термосе!
        - Что скажешь, Джо?
        Омал облизнул пересохшие губы и сказал:
        - Я не Джо, приятель…
        Бердо изогнул смоляную бровь:
        - Вот как? Кто же ты?
        - Мое имя Омал, - ответил Омал. - Я… обменялся с Джо телами!
        - Психотурист? - удивился Бердо.
        - Да вроде, - замялся Омал.
        Бердо усмехнулся.
        - Надо же, - произнес он. - Неужто мой приятель Джо Бастер свихнулся…
        Омал рассказал Артуру Бердо обо всем, что с ним случилось, начиная с посещения
«Бюро Обмена» и до момента появления в кабачке. Бердо слушал весьма внимательно, лишь изредка усмехался, поигрывая красивыми бровями. Сцена заарканивания нагумаха заставила его расхохотаться. Когда Омал закончил, он спросил:
        - Где, ты говоришь, остался термос с профессором?
        - Возле стойки.
        - Ага…
        Бердо ткнул в клавишу интеркома для вызова персонала.
        - Гурни, - сказал он в микрофон. - Нет-нет, девочек запускать пока рано… И выпивки с закуской хватает… Я по другому поводу… Там у твоей стойки мой рассеянный друг оставил поклажу. Посмотри, будь любезен, не попятил ли кто?.. Да, рюкзак-термос. Ах, ты припрятал, молодчага. Пошли кого-нибудь, пусть принесет сюда… Благодарю, с меня причитается.
        Он убрал трубку и подмигнул Омалу.
        - Сейчас мы расспросим твоего профессора, - сказал он вкрадчиво. - Сдается мне, он знает больше, чем говорит.
        Прибежал парнишка, состоящий в услужении у хозяина кабачка, притащил термос. Бердо кивнул Омалу: открывай. Тот нехотя отвинтил крышку, заглянул внутрь.
        - Мистер профессор! - позвал он.
        Нептунианин выпростал щупальца, ухватился ими за края термоса, осторожно выглянул. Увидел ухмылочку Бердо и закашлялся.
        - Я тоже рад вас видеть, мистер Стросс, - отозвался авантюрист. - Прошу к столу!
        Профессор вывалился из своего убежища, шлепнулся Омалу на колени, а оттуда перекочевал на край стола. Бердо немедленно налил ему марсианского самогону. Стросс подхватил стакан щупальцем, спрятал в складках мантии. Послышалось хлюпающее шкворчание. Вскоре стакан вернулся, но уже пустой. Большие бледные глаза нептунианина стали еще больше и бледнее.
        - Ну, теперь мы сможем поговорить, - резюмировал авантюрист. - Джо… Омал, дружище, позволь мне называть тебя именем моего старого друга, я к нему привык.
        - Пожалуйста! - буркнул Омал.
        - Джо поведал мне, мистер профессор, о ваших приключениях, - сообщил Бердо. - Признаться, я поражен. Никогда ни о чем подобном не слышал. Это даже похлеще того, о чем болтают в портовых притонах…
        - Скажете тоже, - пренебрежительно пробурчал профессор. - Бывают истории и занятнее.
        - Не спорю! - возвестил авантюрист. - Однако не могу не заметить, что вы ввязались в сомнительную авантюру…
        - О какой авантюре речь?! - возмутился Стросс. - Я спас этому джентльмену жизнь! Даже двум джентльменам!
        - Возможно, возможно, - покивал Бердо. - Но так ли уж бескорыстно, а, док?
        Профессор фыркнул, словно лошадь, сгреб со стола бутыль с самогоном и набуровил себе полный стакан мутного пойла.
        - Хорошая штука, - похвалил он, опорожнив стакан. - Хуже метилового спирта, но тоже ничего…
        - Вы не ответили на мой вопрос! - напомнил авантюрист.
        - Помилуйте, Артур, - взмолился нептунианин. - Какая корысть в том, чтобы спасти от пытки, а то и мучительной смерти молодого человека, который по незнанию своему оказался на другой планете в чужом теле? Спасти, рискуя собственной шкурой, между прочим!
        - Да вы просто герой, док! - усмехнулся Бердо. - Почему же вы не сказали тогда спасаемому, что Шорр со своей бандой хотел вытрясти из Джо Бастера тайну месторождения элизиума?
        - А какой смысл? - Профессор нацелился набуровить себе еще стакан, но авантюрист ловко отнял у него бутылку. - Омал все равно ничего об этом не знает, верно?
        - Ровным счетом, - отозвался Омал.
        - Хорошо, - согласился Бердо. - Допустим, что вами двигало исключительно человеколюбие. Но позвольте поинтересоваться, куда вы направлялись?
        - В Берроуз-сити или в Барсумвилль, на худой конец - в Рэйтаун, безразлично, - ответил Стросс. - В любой город, где можно купить билеты на межпланетный лайнер.
        - И вы надеялись таким образом избежать стычки с популяцией? - В голосе авантюриста была изрядная доля сарказма. - У меркурианцев обширная сеть филиалов. И этой сетью они вылавливали, бывало, и более крупную рыбу.
        - Как же нам быть? - встрял в разговор Омал.
        - Я вижу лишь один выход, - отозвался Бердо. - Как можно скорее застолбить участок на Обероне. Когда у нас будут законные права на месторождение, никакие ящеры не будут нам страшны!
        - На Обероне? - переспросил профессор. - Да вы с ума сошли, Артур! Усиленные термоэкраны не выдерживают там более нескольких часов. О каком участке вы говорите? Если на этой чертовой луне даже твердая поверхность - весьма условное понятие.
        - Но ведь элизиум добывали на Обероне как минимум дважды! - возразил авантюрист. - Сначала экспедиция самого Ловелла, а затем - его дочь в компании старых межпланетников!
        - Это все байки! - отмахнулся щупальцем нептунианин. - Никто не видел возвращения
«Метеора». Скорее всего, эти отчаянные смельчаки сгорели в Пламенном Океане.
        - Не видел, потому что ребята оказались умнее, чем о них думают, - сказал Бердо. - Они вернулись с неплохой добычей, но не стали трезвонить об этом на весь свет, а потихоньку перевели элизиум в наличные. К нашему счастью, эти идеалисты не застолбили участок. Да и денежки, добытые с таким риском, они потратили на благотворительность.
        - К чему все эти разговоры? - пробормотал профессор Стросс. - Все равно без настоящего Джо Бастера нам не найти карты.
        - А-а, я вижу, вы не такой уж и бессребреник, док! - возликовал авантюрист. - Правильно, не люблю бессребреников. Что скажете, господин Стросс, насчет возвращения в Диктаун?
        - Вы хотите совершить обратный обмен! - догадался нептунианин. - Мысль великолепная, но учтите: придется брать городок штурмом. Он полностью контролируется популяцией.
        - Прорвемся! - заявил легкомысленно Бердо. - Ничего не стоит нанять лихих ребят за умеренную плату. Да и пустынники нас поддержат. У меня с их вождем трогательная дружба.
        - Хм… - Профессор поскреб концом щупальца морщинистое темя. - Ну, если вы беретесь все организовать…
        - Берусь! - пообещал авантюрист.
        Омал внимательно слушал их разговор. Его отнюдь не удивило, что эти двое быстро сговорились. Что с них взять, с межпланетных авантюристов? Похоже, они быстро поняли друг друга. Однако облапошить себя он им позволить не мог.
        Омал незаметно извлек из подмышечной кобуры атомик и, внимательно осмотрев его вороненый ствол, оснащенный округлой насадкой охладителя, сказал:
        - Все это прекрасно, господа, но вы забыли об одном обстоятельстве. - Он выдержал эффектную паузу. Стросс и Бердо не сводили с него глаз. - Обо мне! Я заключил контракт с «Бюро Обмена» на целый месяц приключений, а вы собираетесь выпихнуть меня обратно всего после двух суток поверхностного знакомства с Марсом! Так не пойдет, господа. Я намерен использовать отпущенный мне срок на всю катушку… И потом, пусть я не обладаю памятью Бастера в полном объеме, но есть еще и так называемая память тела…
        - К чему ты клонишь, Джо? - заинтересовался Бердо.
        - Ну, например, я хорошо помню, как пользоваться этой штуковиной, - ответил Омал, покрутив тяжелый атомик на указательном пальце. - Не исключено, что если я посещу места, где бывал Бастер в последние годы, то какие-то звуки, запахи, сочетания красок, тактильные ощущения могут подсказать мне, где он спрятал карту месторождения.
        - В словах Омала есть резон, - согласился профессор. - Может, стоит попробовать, а, Артур?
        - Пожалуй, - проговорил авантюрист. - Во всяком случае, эта затея мне нравится больше, чем штурм Диктауна.
        Браслет из элизиума

1
        Омал ворочался с боку на бок. Сна не было ни в одном глазу. Блондинка храпела, как грузчик, да и в комнате было слишком душно. Вентилятор напрасно перемешивал под потолком запахи пота и перегара, воздух от этого свежее не становился. Омал поднялся, попытался открыть окно, но металлические ставни оказались заперты. Он дергал их и так и эдак, они не шелохнулись. Омал постоял, прижавшись лбом к раме окна, прислушиваясь к тихой, полной печали мелодии, которая просачивалась снаружи. Она не походила на те, что до полуночи извергал музыкальный автомат. Тонкая, прерывистая, она проникала в самую душу, звала в неизъяснимую даль…
        Стараясь не скрипеть ступенями, Омал спустился на первый этаж, пересек на цыпочках опустевший бар, отодвинул засов и вышел на улицу. Было довольно холодно, с Гамильтон-канала тянуло сыростью. Увлекаемый мелодией, Омал, словно сомнамбула, сошел с крыльца. Миновал стоянку пескоходов, которые казались дремлющими в полумраке чудовищами. Поднялся на плавучую пристань. Обошел надстройку, встал у борта, облокотился на перила. Вдохнул воздух Марса полной грудью. Восхитительно свежий, он подействовал на утомленный бурной ночью организм сильнее венерианского снадобья Бердо.
        Мелодия окрепла, но стала не намного громче. Она доносилась откуда-то издалека и казалась Омалу квинтэссенцией одиночества.
        Впервые после переселения в тело Джо Бастера он остался наедине с собой. И с этим причудливым миром…
        Странная мысль посетила его, что будто бы Марс на самом деле безжизнен: мерзлая каменистая пустыня, потухшие вулканы, исполинский каньон, где нет ничего, кроме пыли. И только она нарушает покой красной планеты. Текучая, как вода, пыль легко струится в сверхразреженной атмосфере… Нет, нет, здесь все иначе. Города и каналы в песках, четверорукие аборигены верхом на многоножках и упрямые броненосные невидимки. И наверняка многое другое, чего он пока не видел, о чем не читал в книжках и что даже представить себе не мог…
        Накануне Артур и Стросс азартно обсуждали дальнейшие планы. Мелькали какие-то имена, названия, цифры. Профессор сетовал, что на нормальную экспедицию нет денег и придется рисковать. Авантюрист уверял, что ради солидного куша лично он готов рискнуть. Омал мало что понял из их разговора. Да и прислушивался вполуха, думая о своем…

…Пускай себе мечутся по Вселенной в поисках желанного сокровища, он, Омал Мохо, родом с Земли, с удовольствием будет сопровождать их. И если сможет, найдет пресловутую планетографическую карту. Ему не жалко. Он даже не претендует на большую долю добычи. Все равно эти миллионы солларов пока еще призрачны. А вот впечатления - нет!
        Он просто обязан увидеть и прочувствовать как можно больше. Пропитаться воспоминаниями насквозь, чтобы после, изнывая от скуки в офисе, протискиваясь в переполненный вагон вакуум-метро или пялясь на объемный экран старенького видеопласта, отдаваться этим воспоминаниям, словно любимой женщине. И когда-нибудь в стеклобетонных теснинах мегаполиса он будет тосковать по лунам, что гуськом восходят сейчас над дальним берегом, по двойной маслянистой дорожке на волнистой глади канала, по заунывным звукам, которые примешиваются к плеску волн, печальному посвисту ветра в снастях и скрипу весел в уключинах…

…Омал встрепенулся. Кажется, он начал задремывать. Так и в воду свалиться недолго… Протерев глаза, он всмотрелся вдаль. В лунном мерцании отчетливо виднелся черный изгиб носовой фигуры и светлые прямоугольники парусов. Длинные серебристо-белые весла вонзались в темную воду. Громада неведомого корабля приближалась к пристани. Омалу стало вдруг неуютно на берегу. Захотелось немедля вернуться в душную комнату и снова завалиться под теплый бок Новы.

2
        Он проснулся оттого, что ослепительный солнечный луч коснулся лица. Омал отодвинулся, но луч продолжал преследовать его. Пришлось сесть на постели, остервенело протирая кулаками веки. Когда растаяли красноватые пятна перед глазами, Омал осмотрел комнату. Ставни были открыты. В воздухе танцевали пылинки. На столе лежали аккуратно сложенные шмотки Джо Бастера. Блондинка пропала. На краешке зеркала висела забытая ею подвязка для чулок.
        Вчерашняя ночь была как в тумане. Омал сладко потянулся, зевнул. Слез с кровати, высунулся в окно, за которым шумело жаркое утро. Посвистывая атомными движками, грузовые пескоходы один за другим покидали парковку. На пристани толпились люди и марсиане. Люди казались сущими карликами по сравнению с верзилами-аборигенами.
        Омал увидел ночное судно, причаленное к берегу. Паруса были свернуты, весла уложены вдоль бортов. По легким сходням сновали туда-сюда грузчики. Они выгружали тюки непонятного материала, напоминающие рулоны стекловаты, а на борт поднимали что-то вроде великанских коконов. При свете дня судно не казалось таким громадным и таинственным, каким пригрезилось ночью. Обыкновенная парусно-весельная посудина, вроде драккаров или средиземноморских галер.

«Значит, это не сон, - подумал Омал. - Ночь, луны, паруса, тоскливая музыка…»
        Ему захотелось немедленно выйти на улицу, смешаться с толпой, поглазеть и послушать. Он кинулся в душевую, наскоро ополоснулся тепленькой водичкой. Почистил зубы при помощи странного приспособления, сочетающего в себе щетку и тюбик, а потом принялся одеваться. Кто-то успел выстирать, просушить и даже погладить белье и вычистить запыленные в пустыне кожаные доспехи. И Омал с удовольствием облачился в них, не забыв портупею с кобурой. Вспомнил о деньгах, которые вручил ему вечером профессор, похлопал по карману. Денег не было.
        Ма бахт, Нова…
        Он бросился было к двери, но вдруг заметил на тумбочке под зеркалом распечатанную пачку банкнот. Поднял ее, попытался вспомнить, сколько вчера в ней было купюр, и не вспомнил.

«Ладно, - решил он. - Главное, Нова не воровка, она просто взяла некоторую сумму за услуги…»
        Он вышел из номера, спустился в бар. И сразу наткнулся на Бердо. Авантюрист восседал за столиком, разглядывая меню. Теперь на нем были джинсы и клетчатая ковбойка, за спиной висела на шнурке широкополая шляпа. Заслышав шаги Омала, Бердо оглянулся.
        - А-а, Джо! - воскликнул он. - Ты вовремя. А то я хотел уже послать за тобой парнишку… Присаживайся, сейчас будем завтракать.
        Омал опустился на соседний стул. Авантюрист подозвал официанта и продиктовал заказ. Потом подмигнул Омалу.
        - Ну как тебе Нова? - поинтересовался Бердо. - Хороша, чертовка?
        Омал буркнул что-то невразумительное и уставился в столешницу.
        - Брось, не смущайся, - сказал авантюрист. - Не знаю, как там у вас на Земле обстоит с этим делом, а у нас - запросто. Мужчины кочуют с планеты на планету, а женщины следуют за ними. Барменши, кельнерши, официантки, певички, танцовщицы - словом, лунные девушки… Мужчины добывают золото и платину, уран и никель, а женщины помогают им все это весело проматывать.
        - Точно так же, - проговорил Омал, - как мы весело промотаем денежки за элизиум?
        - Ну что ты, дружище, - отозвался Бердо. - Элизиум в портовых притонах не промотаешь. Он слишком дорого стоит.
        - Ты бы рассказал, что это такое, - предложил Омал. - Я слыхом не слыхивал об элизиуме.
        Авантюрист усмехнулся. Снял с руки браслет, положил на ладонь:
        - Смотри!
        Омал уставился на невыразительную побрякушку. Бердо тоже сосредоточил на ней взгляд. Несколько мгновений ничего не происходило. Вдруг браслет разомкнулся. Омал вытаращил глаза. Теперь это уже был не браслет, а просто металлическая пластина, с которой продолжали происходить метаморфозы. С одного конца она утолщилась, а другого - заострилась. Омалу почудилось, что на остром конце образовалась даже режущая кромка. И впрямь, не прошло и минуты, как на ладони Артура Бердо лежал нож.
        - Это что, фокус? - спросил Омал. - Или гипноз?
        - Не фокус и не гипноз, - заявил авантюрист. - Возьми.
        Он протянул нож Омалу. Тот взял бывший браслет осторожно, будто змею. Повертел, рассматривая так и сяк, коснулся пальцем лезвия, зашипел от боли: на подушечке пальца выступила кровь. Бердо хмыкнул:
        - Убедился?
        - Да уж, - простонал Омал, посасывая порезанный палец. - Как ты это делаешь, Артур?
        - Моей заслуги тут нет, - ответил авантюрист. - Браслет сделан из элизиума, металла редкого и потому дорогого. Предметы из него могут принимать различную форму и приобретать разнообразные свойства, в зависимости от желания своего владельца…
        - Ничего себе, - пробормотал Омал.
        - Первые изделия, - продолжал Бердо, - были найдены здесь, на Марсе, в долине Элизиум, в руинах Диа-Сао… Не знаю, в чем дело, да и никто не знает, но вещь, сделанная из элизиума, каким-то мистическим способом привязывается к своему хозяину и служит ему, как преданная собака. Полюбуйся! - Авантюрист взял нож за лезвие. - Сейчас я, не вставая и не оборачиваясь, метну его в притолоку двери. Как видишь, бросать мне не с руки…
        Он небрежно швырнул нож за спину. Тот промелькнул над головой невозмутимого бармена Гурни и с треском вонзился в притолоку.
        - Ну как? - поинтересовался Бердо.
        - Ма бахт! - вырвалось у Омала. - Впечатляет.
        - То-то!
        Авантюрист поднялся, подошел к двери и не без усилия выдернул свой чудо-нож.
        - Был бы ты настоящим Джо Бастером, - сказал он, вернувшись к столу, - ты бы знал, что обычным ножом я не попаду даже в нагумаха. Не наделил Создатель меткостью.
        - Я тебе верю, Артур, - сказал Омал. - И как связаны эти марсианские штуки с Обероном?
        - Долгое время считалось, что созданы они легендарными Первотворцами, которые наделили свои изделия чудесными свойствами, - сказал Бердо. - Потом было доказано, что дело в природных особенностях элизиума. Дескать, психодинамическое поле разумного существа способно дестабилизировать его молекулярную структуру… Точнее не скажу. Не разбираюсь. В общем, оставался неясным лишь один вопрос: где Первотворцы добывали элизиум? На Марсе его не нашли. Искали на Земле и Венере - безрезультатно. В конце концов великий планетолог Торнтон Ловелл выдвинул гипотезу, что элизиум может существовать лишь на планетах геологически нестабильных. Свое предположение он блестяще доказал, обнаружив залежи чудо-минерала на Обероне. - Авантюрист помолчал, переводя дух, и продолжил: - Началась настоящая охота. За элизиумом ринулись все кому не лень: от старателей-кустарей до всемогущей Рудной компании Филда. Большинство погибло в Пламенном Океане, не исключая и экспедиции Компании, но кое-кому удалось добыть некоторое количество руды. Среди счастливчиков был и мой отец, Шарль Бердо. Он присоединился к экспедиции Эвелины
Ловелл… И не просто присоединился, а помог с антитермическим снаряжением…
        Смутное воспоминание мелькнуло в голове Омала. Где-то он уже слышал эту историю или читал… А может, это одно из воспоминаний Джо Бастера, застрявшее в мозговых извилинах?
        - Правда, старый плут, мой папаша, - добавил Бердо непочтительно, - сгинул на Обероне со всеми потрохами. Единственное наследство, которое он мне оставил, не считая смазливого личика, этот браслет!
        Нож в его руке утратил остро отточенную кромку, ручка уплощилась, и вскоре на ладони авантюриста опять лежал безобидный и невзрачный с виду аксессуар - простенькое украшение, сделанное из самого удивительного и редкого металла во Вселенной.
        И, если верить Артуру Бердо, баснословно дорогого.

3
        Позавтракав, они вышли из кабачка Гурни, довольные собой, друг другом и миром. Ни одного пескохода, не считая «Пумы», на парковке не осталось. Суета на пристани улеглась. Марсианский парусник разгрузили - на берегу лежали тюки, напоминающие рулоны стекловаты. Возле них стояли на страже марсиане. Мускулистые руки покоились на рукоятках мечей. Если учитывать, что мечей у каждого было по четыре, вид стражей поневоле внушал трепет.
        - Дикари предпочитают натуральный обмен, - сказал Бердо, усмехаясь. - Трудно поверить, что за такую дрянь пустынники готовы жизнь отдать…
        - Второй раз слышу это слово, - пробормотал Омал. - Объясни толком, что за пустынники?
        - Ах да, - проговорил Бердо. - Я совсем забыл, откуда ты… Ладно, так уж и быть, растолкую. Сегодня у меня просветительский зуд… Современные марсиане ведут первобытный образ жизни, - принялся объяснять авантюрист. - Живут племенами, которые подразделяются на три большие группы кланов. Кланы песка, которые мы, земляне, именуем пустынниками, обитают в долинах. Кланы воды, или водники, большую часть жизни проводят на борту таких вот барок. - Он показал на судно. - Пещерники, или кланы камней, по преимуществу селятся либо в горах, либо в руинах древних городов. Между собой кланы чаще всего торгуют. Водники доставляют пустынникам продукцию пещерников… Вот эти тюки - циновки из выделений горных пауков. За них пустынники отдают пещерникам коконы с личинками ездовых многоножек. Водники тоже извлекают немалую выгоду, получая солонину из мяса нагумах от пустынников и полудрагоценные самоцветы, до которых страсть как охочи, - от пещерников… Порою кланы не могут сойтись в цене, и тогда вспыхивает война!
        - Странное дело, - удивился Омал. - А как же имперские власти допускают это? Куда смотрит солиция?!
        - Имперским властям нету дела до распрей дикарей, - ответствовал Бердо. - Задача солиции - следить за порядком среди человеческих подданных. Тоже работенки хватает, уверяю тебя. А четверорукие марсиане, кошачьеглазые венериане, меркурианские ящеры, я уже не говорю о малых народностях спутников газовых гигантов, полностью предоставлены сами себе. Солиция вмешивается, когда речь идет о защите высокопоставленного имперского чиновника или богатенького землянина. Простые колонисты, пилоты, старатели, искатели сокровищ и джентльмены удачи вроде нас с тобой полагаются на собственные мозги и умение выхватить атомик из кобуры быстрее противника. Кроме того, законы Империи не распространяются далее орбиты Юпитера. На окраинах за порядком следят либо отряды колониальной самообороны, либо частная охрана крупных фирм вроде «Рудной» или корпорации «Хайнлайнер»…
        - Порядочки, - пробурчал Омал.
        Но авантюрист не обратил на его слова ни малейшего внимания.
        - Мое почтение, шериф! - вдруг воскликнул он.
        Омал оглянулся. С пристани в сопровождении аборигена, у которого, помимо мечей, на перевязи красовался внушительного вида атомик с прикладом, спускался дородный мужчина в пробковом шлеме, белой «тропической» форме и сандалиях на босу ногу. На поясе, подпиравшем внушительный живот, болталась кобура. Кокарда в виде золотого диска с острыми лучами соперничала в блеске с самим Солнцем. Завидев приятелей, шериф не спеша подошел к ним.
        - А-а, мистер Бердо! - воскликнул он. - А я думал, вы все еще на рудниках Цереры.
        - Никак нет, шериф, - ответствовал авантюрист не без подобострастия. - Честно оттрубил положенный срок и теперь свободен, как внесистемный астероид.
        - А кто это с вами? - продолжал акать шериф.
        - Мой давний приятель, - отозвался Бердо. - Перед законом чист.
        - А документики ваши попрошу, - обратился шериф к Омалу, тот растерянно посмотрел на авантюриста.
        Ма бахт! Он лихорадочно начал охлопывать себя по карманам. В одном из них что-то хрустнуло. Омал вытащил пачку солларов. И без того выпученные глаза шерифа выкатились еще сильнее:
        - А-а…
        Бердо зыркнул на Омала и левой рукой вдруг приобнял шерифа за необхватную талию, а правой - выхватил у опешившего «приятеля» несколько банкнот.
        - Видите ли, шериф, - заворковал авантюрист, увлекая стража порядка в сторонку, - этот господин вынужден спасаться от шайки меркурианца Шорра, что незаконно удерживал его в одном из притонов Диктауна. Как законопослушный гражданин он был бы чрезвычайно признателен вам…
        Авантюрист перешел на шепот, и Омал не расслышал, в чем бы он был признателен шерифу. Он посмотрел снизу вверх на аборигена, который монументом невозмутимости возвышался неподалеку. Так близко Омал видел марсианина впервые, если не считать воспоминания Джо Бастера, мелькнувшего в демонстрационном ролике. Вчера, в кабачке Гурни, из-за дыма от «кальяна» разглядеть подробности внешности аборигенов не удалось. Оказалось, что глаза у марсиан выпуклые и расположены ближе к вискам, а из губастого рта торчат белые как сахар клыки.
        - Меня зовут Ом… то есть Джо, Джо Бастер, - сказал Омал и поклонился. - С кем имею честь?
        - Тарк, - каркнул марсианин. - Тарк Тарсас.
        - Очень приятно, - отозвался Омал. - Это ваш корабль?
        На это марсианин лишь сплюнул. Омал проводил взглядом тягучий зеленый плевок, ломая голову над вопросом: как на это реагировать? Выразить вежливое недоумение или оскорбиться? Выручил его подоспевший Бердо. Он вернулся один, без шерифа и без позаимствованных у Омала солларов.
        - Тарк Тарсас, - объяснил он, - не презренный водник, а могучий вождь пустынников.
        Авантюрист приложил руку к груди, а другую поднял на уровне локтя.
        - Хо баст, Тарк Тарсас! - произнес он на неизвестном Омалу наречии.
        Марсианин повторил жест, причем нижняя пара его рук оставалась на рукоятях мечей, и прорычал:
        - Баст хо, Хартур!
        - Прости моего друга, великий вождь, - сказал Бердо, перейдя на среднесолярный. - Он впервые в песках и не знает обычаев.
        - Кровь общего врага примирит нас, - отозвался Тарк.
        - Он тебя прощает, - пояснил авантюрист. - Но впредь помалкивай, если не хочешь неприятностей. И учти, заподозрить пустынника в привязанности к воде - смертельное оскорбление. Равно как и наоборот.
        - Понял, - буркнул Омал.
        Бердо вновь обратился к марсианину на непонятном землянину языке, и на этот раз они говорили долго. Наконец, авантюрист счел необходимым передать Омалу содержание беседы:
        - Тарсас и пятнадцать лучших его воинов будут сопровождать груз, который везут на этой барке для продажи во время ежегодной ярмарки у стен Диа-Сао. Нам повезло!
        - Это почему же?
        - Потому что нам с ними по пути, - ответил Бердо. - Не думаешь же ты добираться до ближайшего космопорта на пескоходе… Взгляни туда!
        Он показал в сторону пустыни. Омал пригляделся. У самого горизонта опять клубилась красная пыль.
        - Я, конечно, подмазал шерифа, чтобы он со своими ребятами отпугнул ящеров, - сказал авантюрист, - но солиция не станет гоняться за популяцией Шорра по всему Марсу. Следовательно, если мы двинем через пески, ящеры рано или поздно нас настигнут. А на Гамильтон-канале им это будет сделать труднее. Меркурианцы терпеть не могут воды.
        - А-а, - протянул Омал в манере шерифа, - а где же док?
        - Давно на борту, тупица!
        Статуи богов

1
        Им не дали спокойно отчалить. Пыльное облако стало вдруг стремительно приближаться. Взвыла сирена. Из небольшого здания управления солиции выбежали несколько вооруженных людей в форме. Среди них грузной горой возвышался и шериф. Солицейских было на удивление мало.
        - Ма бахт! - прорычал Бердо. - Придется драться.
        - Но ты же говорил, что солиция отгонит бандитов, - сказал Омал.
        - Отгонит, - пробурчал авантюрист. - Держи карман шире… Шериф просто взял у меня деньги, чтоб закрыть глаза на отсутствие у тебя документов…
        - Так, может, пора делать ноги?
        Бердо покосился на по-прежнему невозмутимого вождя пустынников.
        - Боюсь, что это невозможно, - процедил Бердо. - Тарк не покинет своих людей, которые охраняют эти идиотские циновки… А я не покину его. Доставай свой атомик, Джо! Ты уверял, что не забыл, как им пользоваться.
        Пыль осела, на стоянку перед кабачком один за другим влетели пескоходы популяции. Солицейские рассыпались горохом, залегли за рулонами «стекловаты» и открыли огонь. Ящеры в долгу не остались. В воздухе запахло озоном. Безупречные рефлексы Джо Бастера толкнули Омала на землю. Он упал, перекатился за ближайший рулон. В руке у него будто сам собой появился «Бретёр-116» и выплюнул сгусток плазмы. Шина ближайшего пескохода ящеров взорвалась. Машина перекосилась набок. Бандиты посыпались из нее чешуйчатыми клубками.
        - Харррааа! - зарычали пустынники и кинулись на меркурианцев.
        Бандиты не успели вскочить, как мечи марсиан превратили их в кровавый фарш. Особенно неистовствовал Тарк Тарсас. Его клинки мелькали так, что сливались в радужные круги. Тарк прыгал от одного пескохода к другому, и плоские головы рептилий сыпались, словно колосья под серпом жнеца. Воины не отставали от вождя, но и ящеры Шорра не терялись. Их атомики тоже собирали смертельную жатву. Если бы не довольно бестолковая ответная пальба, которую подняли солицейские, марсиан быстро бы перебили.
        Омал старался не отставать. Палил в белый свет как в копеечку. В общей свалке трудно было разобрать, удалось ли ему подстрелить хоть одного меркурианца. К тому же он опасался зацепить кого-нибудь из своих, особенно пустынников, которые сновали туда-сюда, только чудом не попадая под дружественный огонь. Ящеры стреляли гораздо более метко. Сухие циновки из паутины вспыхивали, как солома. Омалу пришлось перекатываться с место на место. К счастью, взбитая стремительными пустынниками пыль укрывала его от меркурианских стрелков.
        Наконец ему удалось залечь за причальным кнехтом. Омал сообразил, что будет больше толку, если он станет стрелять выборочно, выцеливая ротозеев. Новая тактика принесла успех. Громадный ящер, нервно похлестывая хвостом, непрерывно облизывая алым языком клыки, ринулся на Тарка Тарсаса, когда тот сражался с тремя его подельниками сразу. Омала ящер не заметил, за что и поплатился. Прошипел атомный луч, отсекая рептилии хвост. Меркурианец завизжал, завертелся волчком. Вождь пустынников, походя взмахнул одним из четырех мечей, и голова бандита покатилась в пыль, свалявшуюся в кровавые шарики.
        Следующего противника Омал сбил с ног в самом прямом смысле этого слова. Ноги меркурианца еще цеплялись за марсианскую почву, а тулово уже опрокинулось в канал. Удачливого стрелка обдало холодной рептильной кровью, и только в горячке боя он мог воспринять это как освежающий душ. Третьего бандита Омалу удалось лишь ранить. Истекая кровью, ящер кинулся на обидчика. В его желтых с вертикальным зрачком глазах не было ни страха, ни ненависти, ни страдания. Такие глаза могли быть только у самой смерти.
        Лежать, когда враг нависает над тобой пятидесятифунтовой тушей, не слишком разумно. Омал вскочил. Палец на спусковом крючке свело судорогой, и выстрела не последовало. Ящер раззявил пасть, обдав человека зловонием. Атомик в его лапе уткнулся горячим стволом Омалу в ребра.
        - Дшое, фра крахта! - прошипел бандит. - Ол Шорр нихти хат.
        - Отвали, урод! - огрызнулся Омал, не разобрав ни слова.
        Меркурианец сморгнул нижними веками, стремительно облизал клыки.
        - От Шорра нихто ни ухотил, - повторил он на ломаном среднесолярном.
        - Нон Дшое, - отозвался Омал со злорадством, хотя у него поджилки тряслись от страха. - Эст Омал!
        Глава бандитской популяции мгновенно понял, о чем речь. Он взревел, будто тираннозавр, взмахнул хвостом и, словно бичом, врезал им по ногам человеку. Омал свалился как подкошенный. Шорр вскинул атомный пистолет, но не успел выстрелить. В запястье ему с хрустом вонзился нож. Бандит взвыл, выронил атомик и кинулся к пескоходам.
        - Отдай нож, ящерица! - потребовал знакомый голос.
        Омал приподнялся на локте, хотел окликнуть Бердо, но пыль забила глотку, и ничего, кроме хрипа, издать он не смог. Авантюрист перепрыгнул через него и кинулся вслед убегающему главарю, в руке которого торчал драгоценный чудо-нож из элизиума. Омал попытался встать, чтобы продолжить бой. Ноги его не держали, а внутренности скручивало спазмом. Обезглавленные, лишенные хвостов и прочих конечностей, опаленные атомным пламенем существа предстали взору сотрудника консалтинговой фирмы, заключенному в тело межпланетного авантюриста, и съеденный накануне завтрак устремился наружу.
        Когда Омал пришел в себя, он увидел, что ящеры отступают. Несколько оставшихся на ходу машин взбили колесами пыль и канули в пустыню. С некоторым огорчением Омал отметил, что умчалась и «Пума». Бедняга Перси Бранд потерял свою «кошечку».
        Омал поднялся, отряхнул, как мог, кожаные доспехи, покрутил на пальце раскаленный атомик, чтобы хоть немного остудить, огляделся. И понял, почему популяция столь поспешно покинула территорию пристани.
        Из пустыни подоспели марсиане на ездовых многоножках. Покрытые несокрушимым хитином членистые тела издавали при движении звуки, напоминающие лязг танковых траков. Пустынники-мечевики - до пяти марсиан на каждой многоножке - выглядели как заправские пехотинцы верхом на броне. На не слишком просторной парковке стало тесно, будто в вакуум-метро в час пик.
        Обменявшись приветствиями, воины Тарсаса принялись подбирать своих убитых и раненых. А потные солицейские в изгвазданной форме стаскивали в одну кучу тела ящеров. Шериф раздраженным голосом командовал ими и хмуро поглядывал в сторону Омала.
        А где же Артур?
        Омал повертел головой. Бросился туда, где марсиане и солицейские складывали убитых. Но среди изуродованных плазмой тел не было ни одного человеческого. Среди раненых авантюриста Бердо тоже не оказалось. Неужто бандиты взяли его с собой?
        - Ты ищешь Хартура? - спросил Тарк Тарсас, приблизившись.
        - Да, - выдавил Омал, снизу вверх глядя в невыразительное лицо марсианина.
        - Хартур бросился в погоню за плоскоголовыми, - объяснил Тарк.
        - Он сумасшедший, да?! - вырвалось у Омала.
        - Хартур великий воин, - отозвался марсианин и добавил: - Джо тоже великий воин. Кровь общего врага примирила нас.
        И он поддел зубастую башку меркурианской рептилии, будто футбольный мяч.

2
        В тесной каюте, где не было никакой мебели, если не считать тюфяков, набитых клубками сушеной «лески», воняло рыбой. Профессор, устав от ностальгической болтовни о нептунианской юности, задремал в своем термосе.
        Сами по себе его воспоминания были захватывающей смесью хоррора и учебника природоведения, но Омал был рад, что профессор наконец прервал свой бесконечный монолог. Снова накатила дурнота. Омал поспешно выбрался на палубу.
        На Гамильтон-канале царил полный штиль, и барка шла на веслах. В знойной тишине раздавался лишь скрип уключин да шумное дыхание полуголых многоруких гребцов. Между гребцами прохаживался шкипер. Кроме набедренной повязки на нем были багряный плащ и усыпанная грубо обработанными самоцветами перевязь с коротким мечом, украшенным столь же безыскусно. Время от времени шкипер пронзительно вскрикивал, и гребцы меняли руки - брались за весла отдохнувшей парой. Чтобы барка двигалась быстрее, крики шкипера становились чаще, постепенно сливаясь в ту самую мелодию, что так заворожила Омала ночью.
        Омал поднялся на спардек. Пустынное плоскогорье исчезло за горизонтом. Вокруг, насколько хватало глаз, простиралась цветущая, но при этом словно осенняя равнина. Сочетание багряно-оранжевой и красно-коричневой листвы с синевато-серыми соцветиями, что венчали верхушки странных деревьев, показалось Омалу необычайно красивым и тревожным.
        Но насладиться зрелищем в полной мере ему не удалось. Впечатление испортил дурацкий путеводитель для психотуристов, о котором Омал давно забыл. Вдруг со скрипом провернулись какие-то шестеренки в мозгах и выскочила справка: причина вечной осени - отсутствие хлорофилла в марсианской растительности, дефицит фосфора и избыток антоцианов…
        Видимо, создатели путеводителя по профессиональной наивности ученых полагали, что правильным ответом на вопрос среднего туриста «Почему они все такие красные?» будет формула гидролиза крахмала. К разумным обитателям планеты путеводитель был снисходительнее и лишь слегка коснулся анатомии марсиан. Зато не побрезговал пространной исторической справкой.
        Нынешние марсиане представляли собой выродившихся потомков некогда могучей расы. По неизвестной причине эта раса почти полностью вымерла триста лет назад. Города, построенные для нее легендарными Первотворцами, надолго пережили изначальных своих обитателей, хотя безжалостное время, пыльные бури и одичавшие наследники не щадили ни изысканных башен, ни изящных статуй, ни металлических книг, поющих под чуткими пальцами.
        Земляне прибыли на Марс около века назад и освоились с тараканьим проворством. Понастроили шуми-городков с торговыми факториями, космопортами и улицами красных фонарей, переименовали каналы, горы, пустыни, пустили в оборот сокровища древних городов. Марсиане сопротивлялись активней, но не намного успешней североамериканских индейцев. Атомные пистолеты и ракетные крейсеры оказались решающим аргументом в диалоге этносов и культур. Аборигены красной планеты предпочли поделить родной мир с жестокими, скорыми на расправу пришельцами, нежели исчезнуть вслед за своими великими предками.
        И все-таки эта беспредельная багряная равнина внушала Омалу необъяснимый ужас. Под напускным смирением древнего Марса ему мерещилась затаенная угроза. Омал пытался уверить себя, что это всего лишь пейзаж, что причина охватившей его тревоги - не прелести закатно-осенних красок, а его собственное безрассудство. С точки зрения элементарной логики было сущим безумием отторгнуть себя от привычного мира, поменявшись телом с бретёром Джо, который наверняка чувствовал себя здесь как рыба в воде…

…А еще Артур, будь он неладен. Куда, спрашивается, запропастился? Погнался за бандитами! Неужто из-за того лишь, что браслет-нож сделан из элизиума? Штука, по-видимому, жутко дорогая, но ведь жизнь дороже. Или для Бердо ценность браслета заключается в том, что он достался ему от отца? Омал никогда не считал себя знатоком человеческих душ, к тому же слишком мало знал об Артуре, чтобы с уверенностью судить о том, что гнало вперед этого красавчика-авантюриста. Омал понимал одно: Артур ему нравился. Пожалуй, если бы нашелся кто-то, достаточно смелый, чтобы спросить напрямик, Омал ответил бы, что считает Артура другом. Там, в иной жизни, серой и тусклой, у Омала не было и не могло быть такого друга. Не мог в тепличной духоте будничной рутины появиться человек, подобный Бердо… Не мог…
        Омал понял, что должен во что бы то ни стало поговорить с кем-нибудь об Артуре. И лучше всего с Тарком. Он поискал глазами вождя пустынников. Воины Тарка Тарсаса сгрудились на полуюте. Они стояли молча, поглядывая на цветущие берега, что медленно проплывали за бортом. Их было немногим более пятнадцати марсиан. Наверное, Тарк решил, что незачем брать с собой много воинов. Ведь он собирался торговать, а не сражаться. В трюмах барки покоились коконы многоножек. И щиты из панциря нагумаха, которые делали воина почти невидимым. На эти сокровища Тарк надеялся выменять на ярмарке в Диа-Сао новые циновки вместо тех, что сгорели во время стычки с меркурианцами.
        Солнце померкло. Кто-то загородил его. Омал обернулся. Разумеется, это был Тарк Тарсас, каким-то шестым чувством определяющий, когда в нем возникает надобность.
        - Ты думаешь о Хартуре? - сразу без обиняков поинтересовался он.

«Телепат!» - подумал Омал, но вслух сказал:
        - Верно, вождь. Я беспокоюсь за его жизнь.
        - Я дал ему свой извергатель огня, - отозвался Тарк. Омал догадался, что речь идет об атомике с прикладом. Марсианин продолжал: - И послал на подмогу своих воинов. Хартур великий воин. Он поставит врагов на колени и споет им песню смерти. И отнимет рианон.
        - А что это такое, рианон?
        - Разве ты не знаешь этого? - удивился марсианин. - Странно, все небесные люди знают, что такое рианон.
        - Я не такой как все, - скромно заявил Омал.
        Тарк Тарсас свел к широкой переносице маленькие зрачки. Омал испытал неприятное ощущение, что вождь пустынников роется у него в голове. Он даже отступил к фальшборту.
        - Рианонами мы называем утварь из дома богов, - медленно, словно внушая, проговорил марсианин. - Боги покинули нас много лун назад. Дома их превратились в развалины, а утварь рассеялась по свету. Для нас рианоны священны. Для небесных людей - предмет вожделения и причина распрей. Поэтому Хартур отнимет свой рианон у врагов. Вот увидишь, Джо-Омал, мы еще встретимся с ним у стен великого города Диа-Сао.
        - Как ты меня назвал?! - вскинулся Омал.
        - В тебе живут двое, - произнес Тарк Тарсас. - И лишь друзья знают это. А у меня нет причины притворяться твоим недругом.
        - Для меня честь быть твоим другом, вождь, - сказал Омал и, подумав, добавил: - Хо баст, Тарк Тарсас!

3
        К вечеру стало прохладно, и Омал принес из каюты термос с профессором. Нептунианин вылез из своего убежища, перебрался на ванты, повис серым глянцевым мешком, тараща бледные глаза на закат. Трудно представить, о чем думало это существо, рожденное за несколько миллиардов миль отсюда, в ледяном океане Нептуна, под непроницаемым покровом метановых облаков. Что для него, обитателя мира, не имеющего твердой поверхности, эти иззубренные горы, рдеющие в закатных лучах? Что для него, с рождения видевшего лишь мертвенные всполохи исполинских молний, это спокойное угасание знойного дня? Впрочем, профессор Стросс уж наверняка видел поболе его, рожденного на маленькой влажной планете…
        Омал вспомнил, что в романах космические путешественники нередко любуются с поверхности Марса голубоватой звездочкой Земли. И испытывают при этом ностальгию. На звездочку он тоже бы полюбовался, а вот что касается ностальгии… Много он видел на этой голубой планете? Родной мегаполис, ну еще несколько популярных курортов. Чтобы купить туристическую путевку хотя бы на Луну, где на берегу теплых морей под сенью исполинских гор отдыхают богатые счастливчики, денег не хватало.

…Можно, конечно, скучать по людям, но по каким? Не по Элле же с этим забулдыгой, Шрамом? Разве только по маме… Сидит сейчас, наверное, у окна, смотрит на видеофон, не решаясь позвонить. А ведь так хочется. Хорошо, что он запретил ей трезвонить по пустякам. Страшно даже представить, что может наговорить маме бретёр Джо Бастер…
        Омал вскочил, в отчаянии заметался по барке - настолько ясно представил он себе этот разговор.

«Ох и осел я, - подумал он. - Надо было самому звякнуть, сказать, что уезжаю в длительную командировку, что буду недоступен… И ведь самое смешное, это почти правда…»
        - Что случилось, Омал? - поинтересовался профессор.
        Омал взял себя в руки. Поздняк метаться. Сделанного не вернешь, несделанного - тем более. Одна надежда на мисс Би. Она чуткая, понимающая. Глядишь, уговорит Джо отнестись к личной жизни незадачливого психотуриста Омала с максимальной осторожностью. Да и сам бретёр Бастер должен же хоть что-нибудь понимать…
        - Так что случилось, Омал?
        - Ничего, - буркнул Омал. - Так… тоска по дому…
        - Понимаю, понимаю, - пробулькал нептунианин. - Я вот сейчас смотрел на закат и тоже вспоминал родную планету…

«Ага-ага, - обрадовался Омал, - и мы телепать умеем…»
        - Вы даже представить себе не можете, Омал, как у нас хорошо! - продолжал Стросс. - Разумеется, вам, существу, привычному к низкой гравитации и малой плотности окружающей среды, не дано ощутить всей прелести наших стремительных ураганов, поющих в хрустальных теснинах кристаллического водорода, окунуться в щекочущие струи кислотных ливней, оценить волшебное очарование углеводородной метели, кружащейся в ослепительном сиянии древовидных разрядов?.. Увы, увы, - сокрушался профессор. - Всю эту чарующую красоту я покинул ради блеклых красок чужих миров, ради сомнительных научных достижений, ради мелкого тщеславия, недостойного гордого звания обитателя Нептуна…
        Стросс неожиданно смолк.
        Громадная тень накрыла барку. Омал оглянулся.
        - Вот черт! - пробормотал он и бросился на полуют.
        Путь суденышку преградила исполинская стена. Она выросла из-за близкого горизонта, разбежалась вправо и влево, теряясь в туманной дымке подступающей ночи. Последние лучи заходящего солнца окрасили ее в тревожный темно-багровый цвет.
        Завидев стену, шкипер издал долгий, пронзительный вопль, от которого у человека болезненно сжалось сердце. Гребцы дружно приподняли весла над водой, но барка продолжала скользить вперед, влекомая инерцией и течением. Казалось, суденышко вот-вот налетит на стену и разобьется, но время шло, а стена вздымалась все выше. Тень от нее уже пала на всю равнину, погасила закатные отблески на зеркале Гамильтон-канала, заслонила первые звезды.
        Воины с Тарком Тарсасом во главе выскочили из трюма, где отсыпались с полудня, и принялись приплясывать, ритмично ударяя ладонями по темени. И в такт шлепкам запели. Если считать песней тоскливый монотонный вой. Омалу от этой песни-пляски стало по-настоящему жутко. Команда барки спешно зажигала факелы, но они только сгустили тьму. И вдруг на стене вспыхнули ответные огни. Холодные и спокойные, они озарили огромный, гораздо выше мачты, прямоугольный портал в стене, куда свободно вливались воды канала. Света оказалось так много, что Омал разглядел две статуи, восседающие по обе стороны от портала.
        Статуи изображали существ в свободных, ниспадающих складками одеждах и высоких шлемах, увенчанных острыми гребнями. На лицах их застыли безмятежные улыбки мудрых и уверенных в своем могуществе великанов. Правой рукой каждая из статуй опиралась на эфес внушающего трепет меча, а левую - простирала к тем, кто приближался к тоннелю. Скульптуры были выполнены с чрезвычайным искусством. Несмотря на трещины, в которых угнездились петли ползучих растений, на оббитые кромки мечей и щербатые от времени улыбки, шлемоносцы казались совершенно живыми.
        - Добро пожаловать в Диа-Сао! - торжественно возгласил профессор Стросс. - Величайший из воздвигнутых Первотворцами городов.
        Ночь в Диа-Сао

1
        За стеной ночь опять превратилась в вечер. Догорающие угли заката золотили сахарные изломы циклопических колонн, подпирающих самое небо, но внизу на широких лестницах, спускающихся к Гамильтон-каналу, уже сгущались сумерки. Прохладный ветер шелестел багряными листьями вьющихся растений, отчего казалось, что фронтоны немногих уцелевших зданий облюбовали мириады бабочек. Между руин ютились убогие хижины, издали похожие на вороньи гнезда. На растрескавшихся ступенях и замусоренном мраморе набережной толпился разномастный, пестро одетый люд. Лишь изредка мелькали строгие костюмы, комбинезоны или униформа. Чаще встречались самые причудливые одеяния. Омал понял, что в кожаных доспехах бретёра он не будет смотреться здесь огородным пугалом.
        От берега к берегу шныряли лодки мелких торговцев, у причальных стенок разгружались барки. В воздухе стоял немолчный гвалт - сотни глоток, перекрикивая друг друга, торговались, ссорились, зазывали покупателей на всех языках Империи Солнца.
        Омал смотрел во все глаза, жадно впитывая впечатления. Шестеренки путеводителя опять провернулись у него в голове, на этот раз снабдив сведениями по межпланетной этнографии и экономике.
        Оказалось, что на щиты из панциря нагумаха Тарк Тарсас сначала должен выменять радужные кристаллы окаменелого льда, который доставляли с Плутона. Сами пустынники к кристаллам были равнодушны, но их собратья-пещерники знали толк в камешках и могли отвалить за нетающий лед сколько угодно циновок. И это была не самая причудливая разновидность товарообмена.
        Например, чешуйчатые меркурианцы, чей облик неприятно напоминал о Шорре и его шайке, приценивались к образчикам холодного оружия, что ковали изящные, как духи огня, и почти столь же бесплотные обитатели Ио. А сами уроженцы вулканической луны брали за свои клинки исключительно красный селен, минерал, в изобилии встречающийся на Меркурии и редкий на Ио.
        Женщины-кошки с Венеры торговались с членистоногими каллистянами, лучшими производителями тканей в Империи. За один фут великолепного шелка каллистяне требовали десять дюймов женских волос, которые венерианки отращивали чрезвычайно быстро.
        Предприимчивые земляне скупали все без разбора и торговали всем подряд. Правда, они предпочитали иметь дело со звонкой монетой, сиречь с универсальным платежным средством, коим считался соллар, но большинство инопланетчиков склонялось к натуральному обмену. Имперские власти не возражали. Они попросту обложили пошлинами любую торговлю в пределах орбиты Юпитера. Неудивительно, что в Империи Солнца процветала контрабанда.
        - Это еще не ярмарка, - пояснил профессор, по-своему истолковав потрясенное молчание Омала. - Так, репетиция… Настоящая ярмарка во всем своем размахе и блеске откроется завтра. И не здесь, а в центре Большого амфитеатра… Как раз между Дженкорой и Рэйтауном… Ведь ежегодная ярмарка в Диа-Сао - это не только купля-продажа, это и карусели с балаганами, и цирк, и ристалище… В общем, вам повезло, Омал. Только держите глаза и уши открытыми, а рот и кошелек - наоборот. Самые ловкие мошенники, самые удачливые авантюристы стекаются сюда со всех уголков Солнечной системы. Я уж не говорю о грабителях и убийцах. А наша бравая солиция, как вы уже убедились, не слишком расторопна…
        - Да уж, - буркнул Омал. - Они только документы проверять мастера. Что мы будем делать дальше, док?
        - В любом случае нам необходимо дождаться возвращения мистера Бердо, - сказал профессор. - Он лучше нас с вами знает космографию передвижений Джо Бастера. Без него не стоит предпринимать что-либо серьезное.
        - Согласен, - откликнулся Омал. - Только где мы будем его ждать? На барке?
        Нептунианин презрительно фыркнул.
        - Ни за что, - прокашлял он. - Мой термос - штука замечательная, но сидеть в нем безвылазно - все равно что обречь себя на добровольное заточение. Я хочу в Рэйтаун, в гостиницу. В «Империале» есть отличные номера для таких, как я. Да и вам, Омал, будет гораздо комфортнее в комнатах с кондиционером, ванной и прочими удобствами, нежели на этих вонючих тюфяках…
        - Кто бы спорил, - согласился Омал. - Правда, если я вас правильно понял, док, до Рэйтауна путь не близкий. Как мы туда доберемся на ночь глядя?
        - Возьмем такси, - ответствовал Стросс. - Вы какой вид транспорта предпочитаете: гондолу, реактивный «прыгун» или паланкин?
        - Гондола - это лодка, правильно? - сказал Омал. - А что такое «прыгун» и паланкин?
        - Верно, - откликнулся профессор. - Гондола - это лодка. По забитому судами каналу она доберется до Рэйтауна за пару часов. Паланкин - это крытые носилки. Четверо крепких марсианских парней доставят нас к «Империалу» часика за полтора, если по дороге не случится драки.
        - А «прыгун»?
        - «Прыгун» - это небольшая двухместная ракета. Доставит за пятнадцать минут.
        - Сегодня мне не до пробок, - пробурчал Омал. - И тем более не до драк.
        - Решено, - бодро возвестил нептунианин. - Берем «прыгуна». Только не забудьте мой термос, пожалуйста. Мне он еще пригодится, в здешнем-то пекле…

2
        Погасли последние проблески заката. В хижинах затеплились тусклые огоньки, а набережная и причалы неожиданно осветились криптоновыми фонарями. И в их мертвенно-белом сиянии барка направилась к грузовому пирсу. На борту стало суетно. Гребцы сушили весла. Остальная команда швартовала судно и принимала трап. На пирсе нетерпеливо переминались с ноги на ногу грузчики, вертелись разные юркие личности.
        К Омалу подошел шкипер. Поблескивая самоцветами на перевязи меча, он длинно и витиевато выразил счастье служить столь важному господину. Омал ответил ему вежливым поклоном, но профессор прошипел из термоса:
        - Дайте ему соллар, больше не надо!
        Омал вытащил банкноту. Шкипер принял оплату, поклонился и пожелал уважаемому господину «обе луны в спину». Омал хотел спросить у профессора, что это значит, но рядом возник вождь пустынников. Клыки Тарсаса холодно отблескивали в криптоновых лучах.
        - Я обещал воднику, что буду охранять его груз, Джо-Омал, - заявил марсианин без всякого предисловия. - Когда он сочтет слово мое исполненным, я со своими людьми отправлюсь на ярмарку, чтобы выменять циновки, которые ждет мой клан. Если богам будет угодно, землянин, мы с тобою еще встретимся. - Он поднял согнутую в локте верхнюю правую руку. - Хо баст, Джо-Омал!
        Омал, как мог, повторил его жест и возгласил: «Баст хо, Тарк Тарсас!» Ему очень хотелось опробовать только что услышанное пожелание насчет лун, но он не решился. Мало ли что, вдруг плата показалась шкиперу недостаточной и он послал жадного землянина к чертовой бабушке?
        Размышляя над этим, Омал сошел на причал. Если не брать в расчет нептунианина за плечами, он опять остался без друзей. Но надо было держать ухо востро. Не успел он сделать и пары шагов, как его тут же окружили те самые юркие личности.
        - «Шепоток смерти», друг! - заговорщически понизив голос, сообщил оборванец с темными зрачками во всю радужку. - Самый лучший в Старом городе… И недорого…
        - Лунные девочки, господин! - предложил похожий на клоуна толстяк в пышном жабо и желто-черном трико. - На любой вкус и цвет. Венерианки, марсианки, землянки… Хотите провести ночь в обществе гетеры из Иовополиса? Гибкая, будто змея, горячая, словно атомное пламя…
        - Рианоны, рианоны, рианоны… - бормотал третий, поминутно озираясь. - Никаких подделок, только подлинники. Найдены экспедицией Солярного университета в руинах Великой Пирамиды…
        - Пошли прочь, мерзавцы! - не выдержал профессор. - Пока я солицию не позвал!
        Торгаши и сводники отшатнулись: грозный окрик донесся из-за спины парня, который выглядел как полный олух. Для пущего эффекта Омал грозно пошевелил бровями и слегка толкнул в грудь торговца дурью.
        - Вверх по ступеням! - скомандовал нептунианин. - Видите рядом с полуобрушенной аркой посадочную площадку?
        - Да.
        - Там всегда найдется пара свободных «прыгунов», - пояснил Стросс. - В расчете на состоятельных туристов, которые, правда, редко забираются в Дженкору…

«А уж психотуристы и подавно…» - мысленно завершил фразу профессора Омал.
        Он легко взбежал по ступенькам на просторную, но скудно освещенную металлическую площадку, которая нависала над черным провалом на месте древнего строения. Нептунианин, как всегда, оказался прав. На ней действительно стояло несколько приземистых аппаратов, чем-то напоминающих лунный модуль «Орел». Возле них топтались парни в потрепанных комбинезонах.
        Появление на площадке Омала произвело среди пилотов фурор. Они оборвали смешки, загасили сигаретки и поспешили навстречу потенциальному клиенту:
        - Ищите «прыгуна», сэр!
        - Куда доставить, сэр?
        - Сегодня за полцены, сэр!
        - В Рэйтаун, к «Империалу», - ответил всем сразу Омал. - И как можно скорее!
        По лицам пилотов было видно, что все они готовы немедля доставить его хоть на край Вселенной, не то что в гостиницу, но Омал просто шагнул к ближайшему из
«прыгунов», шлепнул ладонью по раздвижной посадочной опоре.
        - Это чей? - спросил он.
        Из толпы пилотов вышел белобрысый здоровяк. В уголке его рта мерцала трубка.
        - Это моя «стрекозка», сэр, - буркнул он. - Прошу садиться.
        Белобрысый поднял прозрачный колпак кабины. Омал оглянулся на остальных. Пилоты уже утратили к нему интерес. Смешки возобновились, зеленоватый дым «Риаля» поплыл в вечернем воздухе.
        В кабине оказалось тесновато. Четыре кресла-ложемента на карданной подвеске, а между ними багажник. Пилот отобрал у Омала термос, закрепил его в багажнике. Омал осторожно опустился в вихляющийся ложемент, пристегнулся и вопросительно посмотрел на белобрысого.
        - Готовы? - спросил тот.
        - Надеюсь, - буркнул Омал.
        - Ага, - пробормотал пилот. - Кстати, возьмите вот…
        Он бросил на колени пассажиру удлиненный конверт. Омал машинально вскрыл его, вынул небольшой яркий прямоугольник. На одной стороне его была изображена голова мужчины в серебряной полумаске и черном цилиндре, расшитом золотыми звездами. Мужчина загадочно улыбался. А на другой - затейливой вязью вились слова:
        Загадочный и обворожительный Мистер Чародей!
        Спешите видеть!
        Единственное представление!
        - Что это? - поинтересовался Омал. - Реклама?
        - Бесплатный входной билет, сэр, - пояснил пилот. - Только для пассажиров моей
«стрекозки».
        - Спасибо, - буркнул Омал, пряча билет в карман.
        - Не за что, - отозвался белобрысый и захлопнул колпак.
        Омал с интересом следил, что будет дальше. Ведь как-никак он впервые в жизни оказался в кабине ракеты. Пилот никуда не спешил. Он повертел кремальерами. Лениво пощелкал тумблерами, покосился на перемигивание индикаторов, постучал по стеклышкам заупрямившихся приборных шкал.

«Прыгун» не оставался равнодушным к этим манипуляциям. Под полом кабины что-то щелкало, трещало, шипело, взревывало, сначала вразнобой, потом все слаженней и стройнее, словно настраивался невидимый оркестр. И в такт этой настройке маленькая ракета вздрагивала и покачивалась. Наконец разнообразные звуки слились в один густой, нарастающий гул. По площадке полетела пыль.
        - Поехали! - возвестил белобрысый.
        Он с размаха ладонью ударил по широкой грибовидной кнопке.
        Ракета подпрыгнула. Ложемент запрокинулся. У Омала на мгновение потемнело в глазах. Когда развиднелось, оказалось, что городские огни провалились в тартарары, а навстречу падает звездное небо.

3
        Вторую ночь на Марсе он проводил без сна. Да и кто бы уснул после стольких событий и приключений? Только безнадежный прагматик. Омал прагматиком не был. Он расстался с профессором, которому отвели специальный номер - по сути лишь более комфортабельную и просторную версию термоса, - принял ванну, сдал бастеровское тряпье в чистку, отужинал в одиночестве, заказал в номер марсианского вина - хватит с него самогона! - и как был, в махровом купальном халате, вышел на балкон.
        Ночная мгла уступила сиянию восходящего Фобоса. Освещенный криптоном канал жемчужной рекой пересекал усеянную редкими огоньками чашу Большого амфитеатра. Вновь без спросу стал подсказывать Омалу «встроенный» в его память словарь-путеводитель: чаша Большого амфитеатра была древним метеоритным кратером, внутри которого Первотворцы некогда построили свой самый прекрасный город, а по периметру кольцевого вала возвели исполинскую стену.
        На Марсе Первотворцы прорыли разветвленную сеть каналов, от которой теперь мало что осталось. Самый большой из уцелевших, названный землянами в честь Эда Гамильтона, пересекал Диа-Сао с востока на запад, проходя сквозь специальные порталы в стене. Столетия спокойной и счастливой жизни сменились веками упадка и запустения. Изначальная раса вымирала, оставляя прекрасные свои города на произвол одичавших потомков. Диа-Сао держался дольше других, но и он пал под натиском времени и варварских полчищ.
        Прилетевшие некоторое время спустя земляне воздвигли на западном склоне кратера Рэйтаун - скопище домов и складов из хромосплава, завод по ремонту межпланетных кораблей и космопорт, не говоря уже о кабаках, казино, публичных домах, многочисленных лавчонках, где торговали древностями, и имперской тюрьме. В покинутом было городе вновь закипела жизнь, но эта жизнь имела мало общего с прежней. Новыми обитателями Диа-Сао руководила не мудрость, а всепоглощающая алчность. Невзирая на энергичные протесты археологов Солярного университета, останки былого величия подвергались жесточайшему разграблению. В ход шли даже обломки колонн и мраморные плиты, некогда устилавшие мостовые.
        В конце концов от величайшего города осталась лишь восточная его часть, именуемая Старым городом, или Дженкорой, чьи стены, лестницы и арки сверкали сейчас под лучами торопливой луны, словно груда самоцветов. Омал попытался представить, как же выглядели эти великолепные развалины, все еще сохраняющие былое величие, тогда, сотни лет назад. Какие портики поддерживали колонны, что издалека кажутся клыками свирепого зверя? Для чего были воздвигнуты арки, полукольцом охватывающие центральную часть Большого амфитеатра? Служили ли они опорами для транспортной сети или были частью конструкции акведука? Не разобрать…
        А сами марсиане изначальной расы? Были ли они клыкастыми, четырехрукими монстрами, как нынешние, или теми получеловеками-полубожествами, которых изобразили скульпторы на входе в тоннель? Омал сам не знал почему, но ему хотелось верить в последнее. Он понимал, что это своего рода межпланетный расизм, но трудно было избавиться от видения прекраснолицых человекоподобных существ, которые спешат по гладким мраморным улицам, степенно беседуют в тени деревьев, брызгают друг на дружку водой из фонтанов, играют на поющих металлических книгах в мудрой тишине библиотек, ставят в лабораториях загадочные эксперименты, влюбляются и торжественно провожают в последний путь умерших…

…Со стороны космопорта донесся вой сирены, который вскоре захлебнулся в тяжелых громовых раскатах. Омал вскочил, опрокинув бокал с вином на белоснежный халат, кинулся к перилам балкона, до рези в глазах вглядываясь в темноту за каналом. Там стремительно разрасталось багровое облако. Из него выплыло рыбообразное тело межпланетной ракеты. На мгновение она замерла в воздухе, будто гимнастка, балансируя на огненном столбе, и вдруг римской свечой взвилась в ночное марсианское небо. Омал провожал ее взглядом до тех пор, пока трепещущий огонек не затерялся среди звезд. Он никогда не видел стартующей ракеты своими глазами, только по видеопласту. И всегда завидовал людям, у которых были деньги на путешествия в Космос или кто сумел приобрести соответствующую профессию.
        В дверь номера постучали. Омал с сожалением вернулся к действительности.

«Кого это принесла нелегкая?» - подумал он, во всю ширь распахивая дверь.
        Человек с голограммы

1
        Человек, что стоял за дверью, не был похож ни на официанта, ни на коридорного. Не толстый и не худой, не высокий, но и не низкий, а скорее плотный, среднего роста. Упитанное, благообразное лицо незваного гостя портили лишь блеклые, будто выцветшие глаза, зато красивого кроя костюм из черного в узкую серебристую полоску синтешелка с лихвой компенсировал этот недостаток. Иначе говоря, весь облик незнакомца говорил о житейской основательности и деловой респектабельности.
        - Чем могу? - осведомился Омал не слишком приветливым тоном. В присутствии импозантного незнакомца он чувствовал себя непозволительно вульгарным в халате на голое тело, к тому же облитом вином.
        - Добрый вечер! - произнес незнакомец бархатным баритоном. - Если я не ошибся номером, вы мистер Джо Бастер?
        - Не ошиблись, - ответил Омал, помедлив.
        - Замечательно, - обрадовался гость. - Мое имя Жозеф Бофор, я ходатай по чужим делам.
        - Слушаю вас.
        - Поскольку миссия моя деликатного свойства, - понизив голос, сообщил ходатай, - мне не хотелось бы обсуждать ее в коридоре… Э-э, вы позволите?
        Бофор слегка качнулся вперед, будто собирался упасть. Омалу поневоле пришлось его впустить. Гость быстро оглядел номер: кровать, гардероб, сервис-столик, пара плавающих кресел, на полке электрического камина небольшой видеопласт, на голографическом экране которого беззвучно вещал что-то император Вильгельм Восьмой. Показывали очередное шоу из Селениума - главной императорской резиденции на Луне. Видимо, номер показался Бофору довольно скромным - он сокрушенно покачал головой с идеальным пробором в прилизанных волосах и без приглашения опустился в кресло у столика, на котором все еще громоздилась оставшаяся после ужина грязная посуда.
        Омал уселся напротив, вопросительно уставился на гостя.
        - Примите мои извинения за ночное вторжение, мистер Бастер, - проговорил тот, - но, узнав, что в «Империале» остановился знаменитый бретёр, я не мог не воспользоваться столь редкой удачей.

«Этого мне еще не хватало, - подумал Омал. - Неужто работодатель?..»
        - По роду занятий, - вкрадчивым голосом продолжал Бофор, - я оказываю специальные услуги. Клиенты мои, как правило, люди весьма состоятельные и, попадая в различные щекотливые ситуации, стараются избегать излишней огласки. Тогда и появляюсь я. Поверьте, у меня богатый опыт в таких делах.
        - Охотно верю, - откликнулся Омал, - но не очень понимаю, при чем здесь я?
        Ходатай по чужим делам тонко улыбнулся, дескать, оценил шутку и сказал:
        - Мой нынешний клиент, имени которого я не стану называть, остро нуждается в ваших услугах, мистер Бастер. А вы, насколько я понимаю, остро нуждаетесь в деньгах.
        Омал вспомнил о пачке солларов, которая изрядно похудела, - в «Империале» принято было брать плату вперед. В конце концов, даже эти деньги были выданы ему профессором, но кто сказал, что ученый нептунианин будет и впредь финансировать незадачливого психотуриста? Пора бы уже обзавестись собственными средствами.
        - Я слушаю вас, мистер Бофор, - произнес Омал, - продолжайте!
        - Работа для вас пустяковая, - сказал тот. - Вы должны будете вызвать на поединок человека, имя которого и место встречи вскоре узнаете. Вам, безусловно, известно, что законы Империи допускают личные поединки, следовательно, при вашей прославленной меткости вам ровным счетом ничего не грозит…
        - Я должен… убить этого человека? - спросил Омал внезапно севшим голосом.
        - Ни в коем случае! - воскликнул Бофор. - Достаточно серьезно ранить.
        Омал перевел дух. Одно дело - стрелять по вооруженным до зубов бандитам, к тому же не людям, совсем другое - в человека. Бретёр Бастер наверняка не видел особой разницы, но мелкий клерк Омал - видел, и ему совсем не хотелось отягощать свою совесть убийством. Ранение - другое дело. Хотя тоже ничего хорошего, но если за хорошую плату…
        - Согласен, - буркнул Омал.
        - Прелестно! - откликнулся ходатай и полез во внутренний карман пиджака. - Вот здесь его голограмма и визитка, - сообщил он, извлекая плотно набитый конверт. - И аванс в две тысячи честных имперских солларов. - Бофор протянул конверт Омалу. - Хватит на приличный костюм и годовой комплект литиевых батарей для атомика. А также на билет в каюту первого класса на борту любого космолайнера. - Он помолчал и добавил: - По завершении операции получите еще столько же, но учтите - этот человек должен быть выведен из строя не позднее завтрашнего вечера! Кстати, по утрам он имеет обыкновение пить кофе в кабачке «Илла», что неподалеку от транспортного агентства компании «Хайнлайнер».
        Мистер Бофор легко поднялся.
        - А как вы узнаете, что я выполнил… м-м… миссию? - поинтересовался Омал.
        - О, об этом не беспокойтесь! - улыбнулся ходатай. - Встретимся завтра вечером, в этом же номере. Спокойной ночи, мистер бретёр!
        Он быстрыми шагами пересек номер. Хлопнула дверь, и Омал остался один.
        Он взял конверт, распечатал. Вытряхнул пачку солларов в банковской упаковке, визитную карточку и голограмму. Лицо человека на ней показалось Омалу смутно знакомым. Хорошее лицо. Прямоугольный подбородок с ямочкой, узкие скулы, красиво очерченные губы, нос с горбинкой, темные печальные глаза, длинные ресницы, тонкие брови, чистый высокий лоб. Аристократ, наверное. И какой сволочи он мог помешать?.
        Как прикажете стрелять в такого человека? Впрочем, еще неизвестно, кто кого подстрелит. Все-таки это дуэль, а не заказное убийство. Рефлексы рефлексами, а уверенность в себе - это уверенность в себе. Ясно как день, что аристократ будет защищать свою жизнь и скорее всего не станет щадить шкуру профессионального дуэлянта…
        Омал почувствовал, что дело плохо. Пальцы задрожали, он едва не выронил голограмму. Припомнились слова Артура: «Неужели тебе не надоело, что всякие жирные свиньи решают с твоей помощью свои грязные проблемы…» Впрочем, эти слова были обращены к настоящему Джо Бастеру, а не к самозванцу…

…Влип так влип. А может, взять денежки да удрать? Бофор говорил, хватит на билет в каюту первого класса, следовательно, можно сэкономить. Взять билет в третий класс и свалить куда-нибудь подальше от Марса. На Венеру! Нет, в самом деле - взять и сбежать. Как-нибудь устроится. Он все-таки специалист по консалтингу, неужто не найдет работу? Торчать в офисе день-деньской ему не привыкать…

…Чем больше Омал убеждал себя, чем ярче и соблазнительней становилась картинка бегства и последующей счастливой жизни, тем явственнее он сознавал, что ничего из этого не выйдет. Удрав сейчас, он навсегда отрежет себе дорогу назад, в собственное тело. И больше никогда не увидит маму, единственного близкого человека во всей Вселенной…

…И мисс Би больше никогда не увидит, а хотелось бы…

«С кем бы посоветоваться? - лихорадочно соображал Омал. - С профессором? Скорее всего, док скажет: отлично, Омал, подстрелите этого типа, и дело с концом. Денежки нам пригодятся… Жаль, что пропал Артур. Вот бы кто мог дать дельный совет…»
        Но он понимал, что Артур наверняка посоветует то же самое. Выходит, как ни крути, а придется стрелять. Хотя бы в ногу. Уж это прегрешение совесть Омала Мохо как-нибудь выдержит…
        Он повертел визитку - скромный белый прямоугольник и прочел: «Лоренцо Кимон, эск. .
        - Ма бахт! - вырвалось у него.
        И в это мгновение до Омала дошло, с кем лучше всего посоветоваться!

2
        Он поднялся на рассвете. Быстро оделся. Прицепил атомик. Спрятал деньги, голограмму, визитку и покинул номер. Ночной портье приветствовал его зевком. Невыспавшийся швейцар нехотя распахнул двери. Омал вышел на улицу, располосованную длинными тенями. Город, казалось, весь состоял из синих и золотых кубов, конусов и пирамид, шаров и призм. Сквозь проломы в исполинской стене прорывались полчища солнечных лучей, но ночная мгла еще сопротивлялась, залегая густыми тенями в укромных местах, маскируясь сизыми клубами тумана, что поднимался с настывшего зеркала Гамильтон-канала.
        Омал спросил дорогу у разносчика газет и зашагал вниз по улице. Каблуки его бретёрских сапог дробили сонную тишину. Чуткое эхо откликалось в гофрированных стенах из хромосплава. Думать о том, что предстоит, не хотелось. Хотелось поскорее миновать эти скучные, застроенные невзрачными металлическими хибарами улицы, спуститься с западного склона Большого амфитеатра к набережной, где уже бурлила толпа, вздымались пестрые шатры увеселительных балаганов, раскручивались механические карусели, зазывалы хватали прохожих за рукава, а уличные жонглеры демонстрировали свое виртуозное искусство.

«Стоило так рваться сюда, - угрюмо размышлял Омал, - ублажать Эллу, рисковать немудрящей своей карьерой, а потом и жизнью, чтобы опять делать то, к чему душа не лежит? Этого добра хватало и дома… Ладно, ты желал приключений? Получи…»
        Напротив вполне приличного павильона с надписью «Хайнлайнер» и логотипом, изображающим ракету на фоне лунного диска, он увидел ионознак, что сверкал на невзрачном хромосплавовом фасаде кабачка «Илла». Толкнул пружинную дверь. На мокром после утренней уборки полу сияли солнечные квадраты. Смутно отблескивал музыкальный автомат в углу. Пахло карболкой и свежесваренным кофе. Все столики были свободны, кроме одного.
        За ним в абсолютном одиночестве сидел человек с голограммы. На нем был серый бархатный сюртук, из обшлагов выглядывали ослепительно-белые манжеты. Шейный платок цвета полуденного марсианского неба был повязан с восхитительной небрежностью. Хрупкую фарфоровую чашечку Лоренцо Кимон держал на отлете, слегка оттопырив мизинец. В оконных лучах чашечка пылала маленьким Солнцем, отбрасывая на гладко выбритые щеки аристократа веер полупрозрачных теней, по форме напоминающих лепестки лотоса. Судя по отсутствующему выражению глаз, Кимон полностью погрузился в себя.
        У Омала ослабели ноги. Он спешно опустился на стул. Немедля подошел официант. Омал попросил у него холодной воды. Официант уточнил заказ, но ответа не дождался. Омал уже забыл и о нем, и о своем заказе. Он смотрел только на «клиента». Как подойти к нему? Что сказать?

«Меня послали, сэр, чтобы ранить вас! Вы куда предпочитаете, в руку или в ногу?» Или: «Я должен вас подстрелить, мистер Кимон, потому что мне нужны деньги!» А может: «Мне необходимы деньги, а единственный способ их заработать - это пальнуть в вас из атомика, сударь! Как прикажете поступить?»…
        Ма бахт… Вчера все казалось простым и ясным. Он, самозваный бретёр Джо Бастер, отказывается стрелять в Лоренцо Кимона, эсквайра, а вышеупомянутый эсквайр отстегивает так называемому бретёру за это сумму, кратную гонорару. Честная сделка? Вполне. Только как все это вывалить перед незнакомым и наверняка ни о чем не подозревающим человеком? К тому же настоящим аристократом, о которых он, провинциальный землянин Омал Мохо, только в книжках читал. А что, если…
        Додумать он не успел. С грохотом распахнулась входная дверь. Жалобно зазвенели бокалы над барной стойкой. Послышались тяжелые шаги и металлическое клацанье. Неприятный мускусный запах наполнил не слишком просторное помещение кабачка. Рука Омала рефлекторно нырнула за пазуху. Он нащупал шероховатую рукоять верного
«Бретёра-116». Кто-то встал у него за спиной, обдавая шею влажным дыханием, и сипло произнес:
        - Так вот вы где, господин артист!
        Кимон, казалось, не слышал этих слов. Он неторопливо допил кофе, поставил чашечку на блюдце, вынул из кармана сюртука трубку и кисет. Так же неспешно набил трубку, чиркнул спичкой. Спустя несколько долгих мгновений в воздухе поплыл ароматный дым.
        Тот, кто стоял за спиной Омала, наоборот, с каждой секундой терял терпение. Его дыхание становилось все чаще и все горячее. От звериного запаха Омала уже мутило, и он брезгливо отодвинулся к стене. Теперь он мог повернуться к вошедшему вполоборота и рассмотреть как следует. Зрелище удовольствия не доставляло.
        Посреди кабачка, уперев в крутые бока могучие руки (правую заменял металлический протез, напоминающий промышленный манипулятор), стоял здоровенный детина в костюме песочного цвета, бежевых гетрах и черных лакированных штиблетах. Соломенное канотье сдвинуто на затылок. По жирным щекам стекал пот. Тройной подбородок подрагивал. Детина обвел тусклым взором окружающие пространство, пригвоздив к месту официанта и бармена за стойкой. Омала он взгляда не удостоил.
        - Ну так что, господин лицедей? - прорычал детина. - Продаете мне свое корыто?
        - Я уже отвечал вам на этот вопрос, Штарх, - отозвался Кимон. Голос его был под стать облику - бархатный, но прошитый металлической ноткой. - «Тувия» не продается.
        - А я уже говорил вам, господин кривляка, что такой ответ меня не устраивает! - заявил Штарх. - У вас есть время подумать до вечера. А чтобы вам живее думалось, получите вот это!
        Над головой Омала просвистело что-то тяжелое, он едва успел пригнуться. Брошенный Штархом предмет грохнулся на стол Кимона, расколотив кофейный прибор. Артист вскочил, спасая брюки от остатков разлившегося кофе, но тут же забыл о них. Среди осколков и лужиц лежал гребень из тускло-желтого металла, инкрустированный зелеными камешками. Длинное холеное лицо Кимона побледнело, он выронил трубку.
        - Жду вашего звонка! - рявкнул Штарх. Скрипнул пластик пола, загрохотали шаги, хлопнула дверь.
        - Варра, - прошептал артист, прижимая гребень к губам.

…Скользкий шелк платья, облегающего горячее гибкое тело, кошачьи глаза… Анта одели ута…
        Омал тряхнул головой, отгоняя непрошеное видение, поднялся, обогнул стол, поднял оброненную трубку, протянул ее артисту.
        - Кто это был, господин Кимон?! - спросил Омал, напрочь забыв о своих сомнениях и страхах.
        - Петер Штарх, - ответил артист, не сводя взора с драгоценного гребня. - Содержатель борделей, ночлежек, казино, кабаков, лавчонок, торгующих краденым… Днем - респектабельный джентельмен, ночью… Позвольте, - встрепенулся он. - Откуда вам известно мое имя?
        После некоторого колебания Омал протянул ему визитку. Кимон покачал головой.
        - Не понимаю, как она к вам попала?
        Момент настал, и Омал коротко рассказал артисту о визите Бофора и его заказе. Кимон окинул его проницательным взором.
        - Выглядите вы и впрямь как бретёр, - заключил он, - но манеры у вас иные… Вы совсем не похожи на человека, для которого чужая жизнь имеет твердую цену…
        - Так и есть, - отозвался Омал. - Я не бретёр, хотя вынужден выдавать себя за него.
        - Понимаю вас, - проговорил артист. - Я ведь тоже не тот, за кого себя выдаю… - Он помолчал и добавил: - Но условимся, господин ЛЖЕБРЕТЁР, вы не пытаетесь узнать моей тайны, а я - вашей.
        - Хорошо, господин Кимон, - согласился Омал. - Только зовите меня Джо. Джо Бастер.
        Артист на мгновение нахмурился, точно имя это ему было знакомо, но ничего хорошего о его обладателе он не слышал, и сказал:
        - Если я правильно вас понял, господин Бастер, вы попали в затруднительное положение…
        - Вы тоже! - невольно вырвалось у Омала.
        - Угадали, - откликнулся Кимон с болью, - но… - Он покосился на остолбеневших бармена с официантом. - Нам лучше обсудить это позже… Кабачок - не самое подходящее место для таких разговоров.
        Мистер Чародей

1
        Они вышли из кабачка и плечом к плечу зашагали вниз по улице к набережной. Кимон шел быстро, сосредоточенно сопя трубкой. Омал старался не отставать и при этом успевал глазеть по сторонам. Маленькое марсианское солнце торчало уже над колоннами Диа-Сао. Становилось жарко. Нечистые воды Гамильтон-канала отдавали гнилью. От утренней свежести не осталось и следа. Ярмарка набирала ход. Улицы были запружены народом. Время от времени к двум невольным приятелям пытались прицепиться зазывалы и разносчики мелкого товара, но они лишь отмахивались.
        В какое-то мгновение Омал едва не отстал от артиста, засмотревшись на завораживающий танец обитателей Ио, которые казались в ярком утреннем свете бледными языками живого пламени. Второй раз его отвлек лоток с книгами под парусиновым тентом. Хозяин лотка, житель обледенелого Ганимеда, напоминающий большого плюшевого медвежонка серебристо-белого цвета, заметил интерес землянина к своему товару; залопотал на ломаном среднесолярном, расхваливая увлекательность земных бульварных романов в пестрых мягких обложках, глубину и мудрость венерианских философских трактатов, сплетенных из мириадов узелков, и напевность поэм, отчеканенных на металлических книгах Первотворцов. Но Кимон бесцеремонно подхватил Омала под локоток и увлек к огромному шатру цирка шапито, раскинутому в центре ярмарочной площади.
        Под цирковым пологом было сумрачно и прохладно и остро пахло зверинцем. Артист решительно зашагал вдоль ряда клеток, за решетками которых Омал различил смутные силуэты диковинных инопланетных животных. Твари, рожденные на дальних и ближних окраинах Империи Солнца, шумно чесались, вздыхали, скулили, стрекотали, зевали в несколько глоток сразу. В рассеянном свете, падавшем из вентиляционных отдушин в куполе, шкуры невиданных зверей переливались алмазными искрами, оперенья вспыхивали немыслимой радугой, предостерегающе поблескивали клыки и недобро посверкивали глаза.
        Оттого, что они были так близко, Омалу стало не по себе. И поэтому, когда в последней клетке он разглядел обыкновенного льва, то мгновенно проникся к нему самыми теплыми чувствами. Похоже, Кимон разделял их, потому что замедлил свой стремительный шаг, бесстрашно просунул руку между прутьями и потрепал льва по свалявшейся гриве.
        - Ну что, Бруно? - осведомился артист. - Тяжко тебе здесь?
        Бруно опустил косматую голову на массивные передние лапы и посмотрел на людей жалобными глазами.
        - Вывезли с Земли на потеху здешней публике, - пояснил Кимон. - Нам любопытно поглазеть на драконовых коршунов с Титании, на ледяных кротов Венеры, на сумчатых гигантов из джунглей Япета, а инопланетчикам подавай льва! Вот и грузят бедолагу в трюм старого корабля, где пытают стартовыми перегрузками, невесомостью в свободном полете, дурно кормят и не чистят клетку неделями…
        Артист вдруг оборвал пламенную речь и распахнул хлипкую фанерную дверь.
        - Входите, господин Бастер, - пригласил он. - Это моя и гримерка, и пристанище.
        - Зовите меня Джо, - пробормотал Омал, - или, если угодно, Омалом. А кое-кто меня кличет и Джо-Омалом.
        - Я это учту, - пообещал Кимон, зажигая лампы по обе стороны от зеркала. - Вы можете называть меня Ларри. Других своих имен я вам не открою, не обессудьте… Садитесь на топчан!
        Он указал гостю на скромное ложе, столь остро напомнившее незадачливому психотуристу аналогичный предмет обстановки в диктаунском логове ящера Шорра. Но Омал не спешил садиться, он смотрел на аляповатую афишу с изображением головы мужчины в серебряной полумаске и черном цилиндре, расшитом золотыми звездами… И с мужественным подбородком с ямочкой…
        - Так это вы, «загадочный и обворожительный Мистер Чародей»?
        - А вы уже видели мою афишу?
        - Пилот «прыгуна» всучил мне бесплатный входной билет.
        - Значит, старина Макс держит слово…
        - Так вы фокусник, Ларри?
        - Престидижитатор, если быть точным.
        - Понимаю… ловкость рук и никакого мошенничества…
        - Как вы сказали? - переспросил Кимон. - Отличный рекламный лозунг. Разрешите использовать?
        - Пожалуйста! - великодушно дозволил Омал. - Но взамен вы мне покажете пару своих трюков.
        - Охотно!
        Артист отложил трубку, поддернул ослепительные манжеты, покрутил изящными кистями рук, словно демонстрируя почтенной публике, что в них ничего нет, и вдруг выхватил из воздуха колоду карт. Омал пристально всматривался, стараясь уловить технику фокуса. Колода атласной лентой взвилась под низкий потолок гримерной, выполнила
«мертвую петлю» и завершила полет в другой руке Кимона. Он встряхнул кистью, и колода исчезла. Омал зааплодировал.
        - Это всего лишь азбука престидижитации, - небрежно обронил Кимон.
        Артист тяжело опустился на стул. Плечи его поникли, будто из него выдернули стержень.
        - Будь я настоящим чародеем, - проговорил он, - я бы выкрал Варру из-под самого носа у этого подлеца, Штарха.
        Кимон вынул из кармана золотой гребень и вновь прижал его к губам.
        - Варра - это ваша девушка? - тихо спросил Омал.
        - Моя возлюбленная! - строго поправил его артист. - Это женщина, ради которой я бросил все: дом, родных, беззаботное существование. Ради нее я пренебрег титулом и положением в обществе… Я отказался от всего, что имел, - продолжал Кимон, - позволив себе лишь одну-единственную роскошь: космическую яхту!
        - «Тувию»!
        - Да, - подтвердил артист. - Это самое быстроходное судно в Империи! - добавил он гордо. - Сравняться с ним не могут ни лучшие транспорты «Хайнлайнера», ни крейсеры Рудной компании, ни имперские дредноуты, ни барражиры каперов…
        - Поэтому Штарх на нее зарится?
        - Этот подпольный воротила полагает, что нищему артисту подобная роскошь ни к чему, - сказал Кимон. - В сущности, он прав, но для меня «Тувия» не просто корабль - она залог моей свободы…
        Он поднялся со стула, открыл большой чемодан, оклеенный изнутри старыми афишами, вытащил бутылку и пару бокалов. Наполнил их темно-красным, густым, словно венозная кровь, вином. Протянул один из бокалов Омалу.
        - Попробуйте! - сказал артист. - Из фамильных погребов…
        Омал пригубил. На его вкус, вино было слишком терпким и слегка пощипывало язык.
        - Никогда не пил ничего подобного.
        - Благодарю, - откликнулся Кимон. - Надеюсь, когда-нибудь на борту «Тувии» я смогу попотчевать вас еще лучшим…
        - Вы не можете попасть на собственную яхту? - догадался Омал.
        - Вот именно, - кивнул артист. - У меня не хватило средств на оплату стоянки, и портовые власти наложили на мою «принцессу» арест. Она стоит в доке с задраенными люками и едва тлеющим реактором, как и ваш покорный слуга, прикованная к этой пыльной планетке. Экипаж временно распущен. Капитан Саймак вынужден подрабатывать таксистом…
        - Макс - пилот «прыгуна»! - сообразил Омал.
        Кимон вздохнул.
        - Да, - сказал он. - Максимилиан Саймак, правнук легендарного Первотворца! Макс единственный преданный мне человек. Помогает деньгами, когда я сижу на мели. Последнее случается нередко, ибо гонорары мои невелики. Цирк Паттенбергера переживает не лучшие времена…
        - Послушайте, Ларри, - перебил его Омал. - А сколько вы задолжали порту?
        Артист пристально посмотрел на него, слабо улыбнулся, отхлебнул из бокала, ответил:
        - Триста солларов.
        - Я уплачу!
        - Весьма благородно с вашей стороны, - отозвался Кимон, - но я не могу принять ваши деньги.
        - Почему? - опешил Омал.
        - Потому что, скорее всего, не смогу вернуть, - ответил артист. - Покойники неплатежеспособны. Особенно лишенные наследства. Точнее, отказавшиеся от него.
        - А с какой стати вам умирать?
        - Я и не собираюсь, - сказал Кимон, - но всякое может случиться, когда намереваешься напасть на резиденцию Штарха.
        - Вы хотите освободить Варру?
        - Вы снова угадали, - проговорил артист. - По крайней мере, в этой драке меня могут серьезно ранить, и… вам не придется возвращать Бофору аванс, дорогой Джо.
        - Нет, так не пойдет! - заявил Омал. - Аванс мне действительно не хочется возвращать, но, если уж вы решили отбить свою возлюбленную у этого бандита, почему бы мне к вам не присоединиться?

«Ма бахт, - подумал он. - Моя голова отказывается служить мне… Что я несу!»
        Кимон посмотрел на него с интересом.
        - Ну что ж, - сказал он. - От помощи столь щедрого и решительного человека я не откажусь.

2
        План Ларри Кимона не блистал оригинальностью. По профессии Варра певица, и солировала она в салуне, где у Штарха была своего рода ночная резиденция. Скорее всего, в нем он и удерживал девушку. Салун охраняли несколько наемных громил, привычных к работе вышибал, но малопригодных к серьезной драке. Тем не менее у одного артиста, который, правда, по собственным его словам, считался неплохим фехтовальщиком, шансов справиться с ними было маловато. Нападение вдвоем эти шансы увеличивало не намного. Из надежных людей оба знали лишь Макса, но его следовало беречь: кто, как не пилот «прыгуна», сможет экстренно эвакуировать их с места событий? А вот из надежных НЕ людей…
        Омала осенило: Тарк Тарсас!
        Он представил, как вождь пустынного клана врывается в салун Штарха один, а тем более со своими верзилами-меченосцами, и его бросило в жар…
        Найти марсианина в ярмарочной толпе будет трудновато, но можно. А вот как его уговорить? Согласится ли Тарк поссориться с одним из самых влиятельных землян на Марсе?
        Омал изложил свои сомнения артисту, тот усмехнулся.
        - Мало кому этот негодяй Штарх так досаждает, как марсианам, - объяснил он свою усмешку. - И, насколько мне известно, они никогда не упускают случая отплатить ему тем же.
        - Значит, надо немедленно найти вождя, - высказался Омал.
        - Не торопитесь, - остудил Кимон его пыл. - Надо обговорить все детали. Скорее всего, после освобождения Варры нам придется бежать с Марса. Штарх это дело так просто не оставит.
        - Понимаю, - откликнулся Омал. - Значит, «Тувия» должна быть к этому моменту свободна.
        - Верно, - согласился артист. - А также заправлена и подготовлена к полету…
        Омал вынул из кармана почти все оставшиеся у него соллары и протянул их Кимону:
        - Надеюсь, этого хватит…
        Артист не спешил принять деньги. Он снова набил трубку и раскурил ее.
        - Почему вы доверяете мне, мистер Лжебретёр? - вдруг спросил он, окутываясь медвяным дымом.
        - То есть как это почему?..
        - Что вам обо мне известно, Джо? Отпрыск аристократического рода, покинувший семью, отринувший богатство и праздность ради любви салунной певички, принужденный обстоятельствами работать фокусником в ярмарочном балагане и не могущий изыскать средства на выкуп сверхбыстрой космической яхты, на которой намеревается увезти возлюбленную в сияющие дали Бесконечности. - Кимон произносил все это с усмешкой, но в глазах его стояла грусть. - И когда некий негодяй похищает невесту этого принца в изгнании, находится добродетельный друг, готовый отдать последние деньги, дабы помочь двух голубкам… Похоже на дешевый водевиль, не правда ли?
        - Похоже, - упавшим голосом подтвердил Омал.
        - А если на самом деле бездарный актеришка пропился до нитки? - продолжал в том же тоне артист. - Даже хуже - до реквизита! И вдруг случайно узнает, что у доверчивого провинциала завелись денежки. Подговаривает приятеля, тоже актера-пропойцу, и они разыгрывают в кабаке сценку. На которую провинциал и попался!
        Омал покачал головой.
        - Не сходится, - сказал он. - Вы не могли заранее знать ни обо мне, ни о том, что у меня вдруг появятся деньги.
        - Не мог, верно, - согласился Кимон.
        - И потом, вы забыли о Бофоре, - добавил Омал. - Не могли же вы и его ко мне подослать.
        Артист только развел руками.
        - Да и будь вы только фокусник-пропойца, - продолжал блистать логикой Омал, - кому могло понадобиться ваше ранение? Разве нищий престидижитатор стоит четырех тысяч честных имперских солларов?
        - Не стоит, - согласился Кимон.
        - А между тем атомик марки «Бретёр сто шестнадцать» при мне, и еще не поздно выполнить заказ. - Омал сделал вид, что достает оружие. - Ну так что, принц в изгнании, берете деньги?!
        Артист засмеялся и взял пачку банкнот.
        - Я вас проверял, Джо, - сказал он. - Мы ввязались в опасную игру, и между нами не должно остаться никаких сомнений, а тем более недоверия. Действуем, как условились. Я отправляюсь в порт, освобождаю «Тувию», оплачиваю ее заправку и подготовку к полету. А также встречаюсь с Максом и посвящаю его в наши планы. Вы тем временем находите своего друга-марсианина и договариваетесь с ним. Встречаемся за час до начала вечернего представления возле цирка.
        - Договорились!
        Омал поднялся.
        - Что касается вопроса, зачем некому Бофору понадобилось оплачивать мое ранение, - проговорил Кимон, - то я обязательно отвечу на него, как только… мы все, включая Варру, окажемся на борту моего кораблика.

3
        Они попрощались возле шатра и пошли каждый своей дорогой. Кимон двинулся вверх по западному склону, к космопорту, а Омал смешался с ярмарочной толпой. Судя по положению солнца, до вечера еще было далеко, благо сутки на Марсе длятся лишь на сорок минут дольше земных. За оставшееся время Омалу предстояло не только отыскать Тарка Тарсаса, но и забрать из гостиницы термос с профессором. Немного беспокоило предстоящее объяснение с доктором Строссом, но ведь в случае успеха операции времени на посещение «Империала» может не остаться. Правда, что будет с ним в случае ее провала, Омал предпочитал не задумываться.
        Присматриваясь к аборигенам, он медленно двинулся вдоль торговых рядов. Марсиан на ярмарке было пруд пруди. Омал быстро сообразил, что пестрые хламиды и неизменная четверка мечей - это отличительный признак лишь пустынников. Водники, подобно шкиперу барки, что доставила Омала в Диа-Сао, предпочитали однотонные плащи и были вооружены одним, много - двумя короткими клинками. Гораздо чаще в толпе попадались не вооруженные с виду марсиане, одетые в некое подобие комбинезонов песочно-оранжевых расцветок. Омал решил, что это и есть пещерники. Впрочем, все аборигены казались ему на одно клыкастое лицо.
        Нервы Омала были на взводе. Еще бы, через несколько часов ему предстоит участвовать в штурме салуна, который стерегут то ли люди, то ли ящеры, но наверняка - отморозки, не имеющие ни малейшего представления о человеколюбии. И ведь нет никакой необходимости с ними связываться. Сам же нарывается. У себя дома он, Омал, ни за какие коврижки на такое не подписался бы. Видимо, полный перенос сознания невозможен, и какие-то частицы личности прежнего владельца тела застревают где-нибудь в подкорке. Джо Бастер был авантюристом, вот и психотуриста Омала, временно обитающего в его теле, тянет на авантюры…
        - Господин, купите зикстчил! - заныл мелкий торговец, тряхнув его за рукав. - Доставлено из Венобля!
        Омал посмотрел на него невидящим взглядом и вдруг сгреб за лацканы ветхого пиджачишка:
        - Что? Как ты сказал? Повтори!
        Торговец вытаращил глаза, пролепетал:
        - Зикстчил, говорю, господин… Из Венобля…
        Омал засмеялся, отпустил торгаша. Тот поспешил ретироваться. Омалу было уже не до него. Случайный коммивояжер-приставала что-то переключил в сдвоенной памяти Омала Мохо. Он вспомнил то, что было не с ним…

…Венобль - крохотный городок венерианского фронтира. Три десятка хромосплавовых хижин. Один кабачок, он же салун. Склады Рудной компании Филда. Торговая фактория, хозяин которой скупал у странствующих промысловиков драгоценные стручки зикстчила - местного растения, из которого имперские фармацевты изготавливали легендарное снадобье - абсолютный нейростимулятор. Джо Бастера в Венобль привел очередной заказ. Нужно было вызвать на дуэль некоего Сиднея - офицера Компании. Сидней оказался крепким стариком лет семидесяти, невесть за какие грехи сосланным начальством в это захолустье. Драться на дуэли он не отказался и не выставил вместо себя никого другого.
        Они встретились с Джо на вырубке, у самой границы с хищными джунглями, под проливным дождем, который идет там почти двести дней в году, а год на Венере, как известно, длится всего-то двести тридцать четыре дня. Сидней великодушно предоставил противнику право стрелять первым…
        Бастер особой щепетильностью не отличался. Он даже не побрезговал обыскать труп противника. Денег, разумеется, не взял - иначе это был бы грабеж, а не дозволенный законом поединок. А вот планшетом с планетографической картой Оберона не побрезговал. Помимо карты под обложку из прозрачного пластика был засунут листок пожелтевшей от времени бумаги. Это была записка, состоящая из нескольких почти неразборчивых строк, нацарапанных прыгающим почерком. Она гласила: «Залежи элизиума в западном из трех вулканических пиков, поднимающихся из Пламенного Океана. Высадка возможна только на базальтовом плато близ копьевидной бухты на южном берегу. Применять двойную теплоизоляцию. Остерегаться огневиков».
        Мало кто в Империи не слышал о чудо-минерале. Вот и Джо сразу сообразил, какая удача плывет к нему в руки. Но он также понимал, какую опасность представляет для него эта карта. Тем более записка старого планетолога. Не напрасно ведь некий анонимный заказчик подослал к старому офицеру бретёра? Планшет вместе с содержимым следовало надежно спрятать. Не таскать же его по всей Солнечной системе, подвергая превратностям бретёрской судьбы? И Джо нашел укромный уголок…
        А вот что было дальше, Омал вспомнить не мог. Внезапное озарение угасло, дальнейшие события были покрыты мраком. Не исключено, что из-за более сильного переживания, которое запечатлелось в подкорке Джо гораздо отчетливее…

…Анта одели ута?

…Одели ута ца, босса!
        Ночной налет

1
        - Басто хо, Джо-Омал! - вдруг прогремело сверху.
        Омал очнулся от чужих воспоминаний. Задрал голову.
        Тарк Тарсас медной колонной возвышался над ним. Сверкание клыков пустынника вряд ли можно было принять за дружелюбную улыбку, да и могучие руки, что покоились на рукоятях мечей, лишний раз напоминали, какой это стремительный и беспощадный воин. И тем не менее Омал чувствовал, что марсианин ему рад.
        - Хо баст, вождь! - отозвался Омал. - Я…
        - Вот он где шляется! - возвестил до слез знакомый голос. Крепкие руки схватили Омала за плечи и развернули на триста шестьдесят градусов. - А мы его ищем по всему городу…
        - Артур! - только и смог выдавить Омал, во все глаза глядя на живого и веселого авантюриста.
        Они обнялись.
        - Профессор с ума сходит, - продолжал Бердо с притворным осуждением. - Ушел, говорит, куда-то с утра пораньше и пропал…
        - Понимаешь, я…
        - Одним словом - турист!
        - Я-то ладно, - справился наконец-то со спазмом Омал. - Тебя где черти носили? Когда Тарк сказал мне, что ты погнался за бандой Шорра, я решил, что ты рехнулся.
        - Вовсе нет, - отозвался авантюрист, скалясь по-волчьи. - Не мог же я подарить этой ящерице папино наследство!
        Он продемонстрировал браслет на запястье.
        - И каким же образом ты его вернул? - поинтересовался Омал.
        - Вещичка сия, как ты знаешь, весьма послушна… - проговорил Бердо. - Ну и… В общем, не стоит омрачать радость встречи живописанием того, что она сделала с бедолагой Шорром. К сожалению, Тарк, - обратился он к марсианину, - твои воины погибли, а извергатель огня пришлось бросить. Он расплавился. Ничего, мы тебе новый добудем…
        - А «Пуму», пескоход старого Перси, тебе тоже пришлось бросить? - спросил Омал.
        - От «Пумы» остались только рама и реактор, - проговорил авантюрист. - Жаркая вышла драка… Предлагаю завернуть в ближайший кабачок и вспрыснуть это дело! А?
        - Артур, - сказал Омал. - Я, кажется, знаю, где Бастер спрятал карту!
        Бердо стремительно придвинулся к нему и спросил свистящим шепотом:
        - Что ты сказал, Джо? Я не ослышался?
        - Система Урана, - спокойно произнес Омал. - Шуми-городок на Титании. «Дворец веселья».
        Авантюрист присвистнул:
        - Ма бахт! Кто бы мог подумать… В моем наследственном заведении… Надо бежать за билетами в «Ханлайнер», - добавил он деловито. - «Валькирия» стартует на рассвете. Надеюсь, свободные места еще есть…
        - Подожди, - сказал Омал. - Если мы поможем одному парню, у нас будет и корабль. Космическая яхта «Тувия», слыхал о такой?
        Бердо расхохотался.
        - «Тувия»?! - переспросил он. - Боюсь, малыш, кто-то вешает тебе пустые стручки на уши.
        - Это почему же?
        - Потому что, дорогой друг, - ответствовал авантюрист, - скоростная космическая яхта «Тувия», порт приписки Селениум, принадлежит августейшему семейству!
        Он вытащил из кармана изрядно запылившихся джинсов мятую купюру в сто солларов и ткнул пальцем в портрет старика в овальной рамочке, из-за которой пробивались острые, как мечи, лучи Солнца.
        - Вот этому папаше, - пояснил Бердо. - Его императорскому величеству королю Солнца и окрестностей, Вильгельму Восьмому!.. Ну или кому-то из его многочисленных отпрысков…
        Омал присмотрелся к портрету. Если разгладить морщины, чуть-чуть выпрямить нос и сбрить бородку клинышком, под которой наверняка обнаружится фамильная ямочка…
        - Выходит, он и в самом деле принц в изгнании, - пробормотал Омал.
        - Кто?
        Пришло время Омалу предъявить аргументы. Он вытащил бесплатный входной билет и указал Бердо на Мистера Чародея:
        - Это тот самый парень, о котором я тебе говорил.
        Авантюрист отобрал у него билет, внимательно сличил с императорским портретом на сотне.
        - Похож, - пробурчал он. - Если только это не ловкий самозванец… Ладно, посмотрим. Познакомишь меня с ним, Джо?
        - Само собой, - буркнул Омал. - Мы условились встретиться с ним у шапито, за час до начала представления.
        - Отлично, - обронил Бердо и посмотрел на браслет.
        Подчиняясь безмолвному приказу, на невзрачной с виду побрякушке образовался диск с делениями по краю и небольшим стержнем в центре. На одно из делений тут же легла четкая тень.
        Омал покачал в восхищении головой: надо же, солнечные часы!
        - Ага, - крякнул авантюрист. - Пара часиков у нас есть… Успеем еще выпить и закусить. Ты с нами, Тарк? - обратился он к вождю пустынников, до сих молчаливо взирающему на них с высоты своего роста.
        - Тарк Тарсас никогда не избегает схватки! - отозвался тот.
        Бердо покосился на Омала:
        - Ах вот даже как…
        Омал виновато развел руками.
        - Разберемся, - сказал авантюрист. - Жажду услышать потрясающую историю твоего знакомства с наследным принцем, старина… Айда в кабак, парни, у меня вторые сутки маковой росинки во рту…

2
        Артур Бердо придерживался несколько иного мнения касательно пригодности кабачков для секретных разговоров. И они плотно отобедали в уже знакомой психотуристу
«Илле». Омал впервые увидел, как ест марсианин. Зрелище было довольно забавным, но Омал интуитивно понимал, что зубоскалить на сей счет может лишь самоубийца. Поэтому предпочел сосредоточиться на собственном пищеварении.
        К обеду Бердо не преминул заказать вина. На осторожное замечание Омала, что приключаться лучше на трезвую голову, авантюрист молча продемонстрировал флакончик с венерианским снадобьем. Такой аргумент крыть было нечем, и Омал охотно опорожнил пару бокалов. Тем более что марсианское вино скорее бодрило, нежели расслабляло.
        - Ну-с, - выдохнул Бердо, откидываясь на спинку стула. - Выкладывай!
        - А-э, - протянул Омал, озираясь. - А если кто подслушает?
        - Это мы сейчас уладим, - откликнулся авантюрист. - Эй, любезный!
        Подскочил официант. Бердо сунул ему монету и сказал:
        - Поставь-ка нам, милый, музычку посерьезней… Ну, скажем, «Молитву о странниках» в исполнении императорского академического хора. Мы с друзьями, - он подмигнул Омалу, - обожаем классику…
        Официант подошел к автомату, и вскоре обеденный зал наполнился торжественной мелодией, проникающей в самую душу гармонией высших сфер. Омал почувствовал досаду: такой музыке не следует звучать в забегаловке. Она достойна сводов кафедрального собора или рубки межпланетного корабля. Впрочем, Омал с удовольствием бы послушал ее и здесь, но авантюрист вцепился в него, как клещ. Пришлось выкладывать.
        Услышав о деньгах, отданных принцу в изгнании, Бердо возвел очи горе и несколько мгновений скорбно молчал.
        Императорский академический хор выводил:
        Благословен тобою тот,
        Кто в бурном море смерти ждет.
        О Всемогущий, слушай нас,
        Пусть до тебя дойдет наш глас,
        Своею властною рукою
        Ты управляешь звездным роем.
        Тобой спасен да будет тот,
        Кто в Космосе вершит полет…
        - Ну хорошо, Джо, - проговорил авантюрист, - допустим, вся эта история - чистая правда, хотя слишком напоминает дешевую видеооперу, но допустим! Я одного не пойму, с чего ты взял, что их высочество пожелают нас прокатить до Венеры?
        - Да ни с чего! - огрызнулся Омал. - Мне просто захотелось ему помочь, понимаешь? Ну и приключений - тоже… Я здесь не для того, чтобы над каждой монеткой трястись… Это занятие мне и дома надоело хуже горькой редьки. И потом, когда мы с Ларри беседовали, я понятия не имел ни о каком Венобле и прочем. Это меня уже позже осенило, перед самым вашим появлением.
        - Ма бахт, - чертыхнулся авантюрист. - Странный ты парень, вот что я тебе скажу… Нечто от старины Джо в тебе, несомненно, сохранилось… Склонность к внезапным авантюрам, пожалуй…
        Омал хмыкнул: дескать, кто бы говорил! Бердо продолжал:
        - …Но все остальное - твое собственное… Не скажу, что мне это не нравится, просто хочу предупредить: в нашем суровом мире острые приступы милосердия чреваты трудноизлечимыми осложнениями.
        - Спасибо, что предупредил, - пробурчал Омал. - Тоже мне, воспитатель нашелся… Ты сразу скажи, берешься помочь принцу или нет? Если нет, беги покупай билеты и дуйте с профессором на Титанию. Найдете карту - ваше счастье! А не найдете - я вам не нанимался…
        - Стоп, Джо! - сказал авантюрист. - Остынь… Я же не сказал, что отказываюсь. Вырвать девчонку из лап такого вонючего козла, как Петер Штарх, самое благородное дело!
        - А ты откуда знаешь, что Штарх… э-э… си скунси? - поинтересовался Омал.
        - Имел удовольствие встречаться, - нехотя отозвался Бердо. - А ты, Тарк, что скажешь?
        - Штарх хуже песчаного падальщика, - отозвался марсианин. - Отнять у падальщика живую добычу - игра для юношей моего клана.
        - То есть ты не прочь вспомнить юные годы, вождь? - уточнил авантюрист.
        Тарк Тарсас лишь холодно блеснул клыками.
        - Замётано, - отозвался Бердо.
        Он вновь вырастил на браслете часы, только на этот раз механические, со стрелками. Омалу оставалась лишь удивляться возможностям полоски невзрачного металла.
        - В общем, пока мы тут трепались, время ушло вперед, - продолжал авантюрист, - и до начала исторической встречи осталось пятнадцать минут. Пойдем полюбуемся на особу королевской крови в непосредственной близости. В крайнем случае, денежки отнять мы всегда успеем… Куда ты, говоришь, собирался его ранить?
        - Только попробуй, - буркнул Омал.

3
        Несмотря на поздний час, Дженкора не спала. Разноцветные ярмарочные огни кривлялись в темных водах Гамильтон-канала. Механическими орга?нами пели карусели. Возбужденные вином и зрелищами толпы бродили по набережной. То здесь, то там вспыхивали скоротечные драки. Женский визг ввинчивался в общий гомон. Летели в древний канал пустые бутылки и зеленые окурки. Веселье притягивало как магнит. Древняя Дженкора и сравнительно юный Рэйтаун сошлись сегодня на общем празднике.
        Совсем как в лучшие дни великого города Диа-Сао.
        Даже сюда, в трущобы, где самые дешевые притоны перемежались с ветхими домишками городской бедноты, доносилась простенькая мелодия каруселей, визги и взрывы хохота. Здешние обитатели тоже не усидели дома, присоединившись к праздной толпе других горожан. Видимо, в расчете на дармовую жратву и выпивку. Лачуги, что приткнулись между мраморных руин некогда изящных, словно изделия из кости и фарфора, загородных усадеб, опустели.
        Свет восходящего Фобоса становился все ярче, он высеребрил даже пыль на мостовых. Почти полная тишина и безлюдье оказались на руку команде авантюристов, быстрыми шагами приближающихся к салуну, где, по словам артиста Кимона, закоренелый преступник Штарх удерживал свою пленницу.
        Артист едва дождался окончания представления. Он даже не стал снимать циркового костюма. Он только одолжил остро отточенный клинок у знакомого шпагоглотателя. И еще прихватил с собою льва по кличке Бруно.
        В лунной мгле серебряная полумаска сделала лицо Кимона непроницаемо загадочным. Бруно смирно трусил с ним рядом, как заправская собака. Выглядела эта пара несколько комичной, но вряд ли тому, кто станет у нее на пути, будет до смеха.
        Бердо, который хорошо знал окрестности, а потому возглавлял маленький отряд, то и дело оглядывался на артиста и его льва, словно все еще не веря, что сам наследный принц бок о бок шагает с ним по тихим ночным улицам. А может, его настораживало присутствие хищника.
        Омал ничего не имел против Бруно, но ему не нравилось, что с момента знакомства Артур и Ларри не сказали друг другу и пары дружелюбных фраз. А ведь всем им предстояло рисковое дело! Успокаивала Омала лишь невозмутимость Тарка Тарсаса. Вождь пустынников размеренно шагал по выщербленному мрамору мостовой, не отставая и не обгоняя остальных. Даже инопланетный зверь его не нервировал.
        Вопреки собственным ожиданиям Омал не испытывал страха перед предстоящим. Возможно, потому, что в плане налета ему отводилось не самое важное место. Омалу предстояло первому войти в салун. Он единственный не рисковал быть узнанным завсегдатаями притона. Омал должен был занять место неподалеку от двери, заказать вина и ждать, покуда Артур и Ларри проникнут в салун с черного хода и обыщут подсобные помещения. Лев и марсианин будут дежурить у дверей. Тарсас - у главного входа. А чрезвычайно понятливый и послушный Бруно - у черного хода. Если Варру удастся выкрасть без особого шума, в салун войдет Тарк Тарсас и потребует у бармена стакан самогону. Это и будет знак, что все прошло благополучно. Омалу останется только расплатиться за вино и тихо покинуть притон.
        Если же без шума не обойдется и в салуне поднимется изрядная суматоха, Омалу следовало затеять беспорядочную пальбу, дабы отвлечь внимание хотя бы части охраны, тогда как марсианин и лев поспешат главным участникам операции на выручку.
        Они свернули с набережной в боковой проулок и увидели ионознак, извещающий, что здесь находится заведение Штарха. Остановились, нетерпеливо поглядывая на небо.
        - Вот он! - сказал Кимон, указывая на северо-восток.
        Над Дженкорой взвилась огненная стрела, будто кто-то запустил одинокую шутиху в честь праздника. Стрела по крутой дуге достигла зенита и превратилась в неяркую, медленно падающую звездочку. Вскоре настороженного слуха налетчиков достиг нарастающий свист. Звездочка потускнела и вдруг окуталась дрожащим алым ореолом. Свист перешел в грохот.
        - Это Макс! - сказал артист, удерживая на поводке нервничающего Бруно.
        Последний участник операции приближался к заранее условленному месту.
        - Пора? - спросил Омал, когда «прыгун» Максимилиана Саймака завис над пустырем за лачугами.
        Бердо посмотрел на Кимона, тот еле заметно кивнул.
        - Да, - ответил авантюрист. - Будь осторожен, Джо!
        Омал оглянулся на друзей. Над стеной Большого амфитеатра восходила вторая луна Марса. В ее сиянии клыки Тарка Тарсаса казались языками холодного пламени. Плечи Артура Бердо словно припорошило пеплом. А в полумаске Лоренцо Кимона мерещилось что-то бесконечно чуждое даже этому странному миру.
        Лев Бруно встряхнул гривой, подняв тучу серебристой пыли, и оглушительно чихнул.
        - Вы тоже будьте осторожны, парни, - обронил Омал и шагнул к двери, из-за которой доносилась зудящая танцевальная музыка.

4
        Никто не набросился на него, когда он вошел. И даже не обратил внимания. Омал спокойно уселся за небольшой столик у выхода и потребовал вина. Неторопливо осмотрелся.
        Салун был полон. Дребезжал музыкальный автомат. Между столиками топтались парочки. Звенели стаканы. Пьяный ропот смешивался с женским заливистым хохотом. В воздухе стоял запах сигаретного дыма, пота, дешевых духов и разлитого спиртного. Громил Штарха не было видно, хотя таковыми могли оказаться почти все мужчины в зале.
        Зрелище унылого пьяного веселья наводило на философские размышления. В старших классах гимназиума Омал любил почитывать труды популярных мыслителей и теперь мог вполне самостоятельно прийти к выводу, что природа человеческая неизменна и не зависит от планеты пребывания.
        И в самом деле - вокруг лежат руины древней цивилизации, на многие мили простирается марсианская пустыня, населенная гордыми варварами и диковинными зверями, в космопорте стоят под всеми атомными парами межпланетные корабли, готовые домчать хоть до Венеры, хоть до Сатурна, - да о такой жизни Омал мог только мечтать! - а эти торчат в кабаках как ни в чем не бывало. Пропивают денежки, вырученные на продаже артефактов инопланетной культуры. Отплясывают под аккомпанемент электрических оркестриков. И на все им наплевать.

«Я-то чем лучше их? - подумал Омал самокритично. - Сам целыми днями сижу в кабаках…»
        Музыкальный автомат вдруг заткнулся. Танцующие остановились в недоумении. Послышались недовольные голоса. На небольшую сцену выкатился круглый, как бильярдный шар, человечек во фрачной паре и лихо заломленном на затылок котелке. Человечек покрутил тростью и возвестил:
        - Леди и джентльмены, дамы и господа! Продолжаем наш праздничный вечер. Сейчас перед вами выступит несравненная мисс Варра Венерианская!
        Посетители салуна приветственно засвистели и зааплодировали. А Омал напрягся. План не предусматривал выступления пленницы. Где же Артур и Ларри?
        Человечек нырнул за кулисы. В зале начал гаснуть свет. Те, кто все еще стоял на ногах, поспешили занять свои места. Между столиками заскользили официанты, зажигая маленькие лампы под абажурами. Заиграла музыка. Раздвинулся занавес. Вспыхнули разноцветные огни рампы. Зеркальный шар завертелся - метель световых зайчиков закружилась по залу. Официант поставил перед Омалом бокал вина.
        На сцену вышла она. Омал едва удержался, чтобы не вскочить. Конечно, волосы уложены иначе, и сейчас на ней не легкое платьице из синтешелка, а длинное черное с блестками концертное платье, но он не мог не узнать эти прекрасные белые плечи и загадочный взор кошачьих глаз.

«Анта одели ута?» - спросила она тогда. - «Ты любишь меня?»

«Одели ута ца, босса!» - ответил он. - «Люблю тебя, милая!»
        Омал потряс головой. Ма бахт, не его это воспоминания, а Бастера. Это Джо Бастер, а не Омал, встретил в грязном кабачке заштатного шуми-городка с вычурным названием Венобль прелестную аборигенку и влюбился в нее по уши. Влюбился так, что забыл обо всем на свете, даже о карте и записке Ловелла. Это ради нее он угнал крейсер Рудной компании и бежал в систему Урана. Это ее он бросил на Титании… Но почему? У Омала не было ответа.
        Музыка продолжала играть, и Варра запела. Омал невольно заслушался. Если не считать «Молитвы о странниках» - это была лучшая песня из всех, которые он до сих пор слышал.
        Варра сошла со сцены - какой-то мужчина подал ей руку - и поплыла по залу, поводя в воздухе тонкими пальцами. На краткий миг останавливалась она у столиков, улыбаясь женщинам и посылая воздушные поцелуи мужчинам.
        Завороженный ее пением, Омал не сразу сообразил, что направляется Варра именно к нему. Она замерла от него в двух шагах. Голос ее взлетел и рассыпался хрустальными осколками. Последние аккорды заглушил обвал аплодисментов.
        Омал поднялся. Он хотел выразить бурю чувств, переполнявших его, но не мог подобрать слова. Этот недостаток с лихвой восполнила Варра. Мечтательная загадочность исчезла из ее взгляда, а кошачьи зрачки сузились.
        - Ма бахт, Дшое! - прошипела она и залепила ему звонкую пощечину.
        Царский подарок

1
        Потрясенный до глубины души, Омал не сразу сообразил, что в салуне горит яркий свет и стоит нехорошая тишина, а на него нацелены десятки атомных пистолетов. Все женщины, кроме Варры, поспешили ретироваться. Венерианка стояла к пистолетам спиной, и, перемежая слова на среднесолярном и родном венерианском наречии, сообщала Джо, какой он си скунси, последняя сволочь, каллистянский рыгун и прочее, потому что оставил ее без монетки денег одну в вонючем «Дворце веселья» на растреклятой Титании, идиотские джунгли которой она люто ненавидит.
        Возразить было нечего. Все истинная правда. Человек, в теле которого он, Омал, по собственной глупости очутился, и в самом деле бросил женщину-кошку на самой большой луне Урана. Но почему Омал должен отвечать за поступки Джо Бастера?!
        Атомики, смотрящие в упор, мешали Омалу донести сие рассуждение до разъяренной венерианской фурии. Он боялся не только открыть рот, но и лишний раз пошевелиться. Завсегдатаи бандитского салуна почувствовали в нем опасного чужака.
        Из пата ситуацию вывело появление Бердо и Кимона. Авантюрист бесшумно выскользнул из-за кулис и замер, оценивая обстановку. Артист повел себя менее осмотрительно. Он появился из подсобки и сразу увидел свою возлюбленную.
        - Варра! - окликнул он ее.
        Певица обернулась на зов. К несчастью, не одна она. Теперь далеко не все вооруженные громилы Штарха целились в Омала. Некоторые мгновенно переключились на нового чужака.
        - Ба-а, господин имперсонатор! - воскликнул Штарх, появляясь из незаметной двери. - Вы принесли стартовый ключ от своей скорлупки?
        - Я пришел сюда, чтобы освободить госпожу Варру, - ответствовал Кимон. - Соблаговолите очистить дорогу!
        - Это был неправильный ответ, - сообщил содержатель салуна. - Взять их! Живьем!
        Громилы бросились на артиста. В руке у того, словно карточная колода, появилась шпага. Несколько бандитов тут же покатились, как сбитые кегли. Омал выхватил атомик и прыгнул вперед, стараясь заслонить собой Варру.
        - Быстро! На улицу! - скомандовал он ей. - Там марсианин, позови его!
        К счастью, певица оказалась девушкой сообразительной. Она тихо выскользнула за дверь. И вовремя, потому что громилы ослушались хозяина. Атомные пистолеты принялись выплевывать плазму. Рефлексы бретёра снова не подвели Омала Мохо. Он подхватил столик, чтобы заслоняться металлической столешницей, как щитом. Боком двинулся к Кимону, паля без разбора по озверелым бандитским рожам. Теперь его не волновало, что это не ящеры, а люди.
        - Держитесь за мной! - крикнул он артисту.
        Но тот и не подумал подчиниться. Шпага так и мелькала в его руке. Будь Омал не столь занят, он бы с удовольствием полюбовался виртуозным искусством фехтования в исполнении Ларри. Атомики в лапах громил были слишком грубым оружием, да и обращались они с ним неуклюже. Изысканным финтом Кимон выбил атомик у самого неловкого. Пистолет описал в дымном, горячем воздухе крутую дугу и оказался в руке Бердо, который до этого вынужден был отбиваться лишь посредством своего чудо-ножа.
        И все же одна шпага и два атомика против двух десятков не слишком эффективное средство борьбы. Омал видел, как охнул артист, схватился за опаленный бок и выронил шпагу.
        - Кимона ранили! - заорал Омал.
        - Ма бахт! - отозвался авантюрист. - Тащи его в подсобку, я прикрою!
        - Живьём, я сказал! - орал надсаживаясь Штарх. - Урою!
        С треском распахнулись входные двери.

«Тарк, наконец-то!» - обрадовался Омал.
        Стремительный и беспощадный, словно осенняя буря, ворвался в салун вождь пустынников.
        - Харрраа! - прорычал он, обнажая всю великолепную четверку мечей.
        Громилы пытались отбиваться, но стрелять по впавшему в боевой экстаз Тарку Тарсасу все равно что пытаться остановить голыми руками локомотив. Сверкающие поршни клинков мелькали вверх-вниз, отрубленные конечности, все еще судорожно нажимающие на спусковые крючки, кровавым дождем посыпались на пол.
        Бердо и Омал перестали стрелять - незачем портить бенефис марсианину.

«Вот она, та самая затаенная угроза, что скрыта под напускным смирением Марса, - понял Омал. - Его стремительные и беспощадные краснокожие варвары!..»
        Омал наклонился к артисту.
        - Варра, - простонал тот, прижимая руку к раненому боку. Между пальцев сочилась кровь. - Она в опасности…
        - Не думаю, - сказал Омал. - Я отправил ее на улицу в самом начале…
        Кимон слабо покачал головой:
        - Штарх… бежал… он не простит…
        Омал выпрямился.
        - Артур, помоги ему, - произнес он. - Я за Штархом, он может схватить Варру!
        - Давай! - откликнулся авантюрист.
        Но тут распахнулась входная дверь, и в салун вошла Варра. Она была не одна. Прикрываясь ею, как щитом, следом протиснулся Штарх. Омал с ужасом увидел, что протез-манипулятор, заменяющий хозяину салуна правую руку, стискивает девушке горло. Омал и Бердо рванулись к ней, но Штарх остановил их.
        - Только шевельнитесь, бродяги, - прорычал он, - и я оторву ей голову.
        Тарсас вскинул клинки, но авантюрист знаком остановил его.
        - Отпустите Варру, негодяй! - еле слышно крикнул артист. - Я отдам вам «Тувию».
        - Ключ! - потребовал тот.
        - Он у меня, - сказал Кимон.
        - Бросай сюда, шут!
        - Отпустите девушку!
        Штарх, тяжело дыша, окинул взглядом свое заведение. С громилами было покончено. Почти все они были живы, но искусно покалечены. Прихвостни Штарха корчились на полу, в лужах собственной крови. Над ними возвышался могучий марсианин, невозмутимый, как и всегда. Руки Тарка Тарсаса вновь покоились на рукоятях убранных в ножны мечей.
        - Хорошо, - прохрипел бандит. - Я отпущу ее, но ты немедленно отдашь ключ, и вы все позволите мне уйти.
        - Согласен, - отозвался артист.
        Он достал что-то из внутреннего кармана и показал Штарху на раскрытой ладони. Со своего места Омал не видел, что именно. Но преступник был, видимо, удовлетворен. С легким жужжанием захваты протеза-манипулятора разжались, освободив горло певицы.
        - Бросай! - велел Штарх и толкнул Варру к Омалу.
        Кимон взмахнул рукой. В воздухе мелькнул серебристый цилиндрик. Содержатель салуна подхватил его и бросился к черному ходу. Спокойно уйти ему не дали. Бердо метнул вслед свой чудо-нож, но Штарх вскинул манипулятор, и клинок отскочил в дальний угол.
        - Я тебе припомню, фраер! - крикнул бандит, скрываясь за дверью.
        - Ах ты! - выдохнул авантюрист и кинулся следом.
        Омал хотел было остановить приятеля - он не знал, что ему делать с раненым, - как вдруг несколько дверей сразу слетело с петель и салун наполнился космическими пехотинцами. Кокарды с изображением вооруженного до зубов Солнца надменно воссияли посреди разгрома.
        - Всем стоять! - скомандовал знакомый Омалу голос. - Имперская служба безопасности!
        И в салун, перешагивая через тела бандитов, вошел старый знакомый Омала, господин Жозеф Бофор!

2
        Когда здоровяки космопехи выносили из разгромленного салуна носилки с принцем, Варра шла рядом и держала возлюбленного за руку. Омал провожал их, чувствуя легкую печаль и радость одновременно. Немного беспокоило отсутствие Бердо. Впрочем, человек, который почти в одиночку расправился с бандой Шорра, вряд ли уступит в ловкости и быстроте реакции «притоносодержателю» Штарху.
        Светало. На улице перед салуном толпился народ. Похоже, весть о драке в заведении известного на всю округу негодяя мгновенно облетела трущобы. Солицейские выставили оцепление, и любопытствующие вынуждены были вытягивать шеи, протискиваться в первый ряд, расспрашивать соседей о случившемся. Шум стоял, как в разгар ярмарочного дня, хотя лишь первые отсветы утра легли на стены лачуг и руины дворцов.
        Солдаты с носилками направились к большому военному пескоходу, раскрашенному в цвета марсианской пустыни, но Кимон жестом остановил их и поманил к себе Омала.
        - Благодарю вас, мистер Лжебретёр, - негромко сказал он, когда Омал приблизился.
        - Не за что, ваше высочество, - отозвался тот.
        Принц поморщился.
        - Не люблю этого титула, - признался он. - С раннего детства я мечтал о свободе и приключениях, но батюшка придерживался на сей счет иных планов. Наконец мне удалось сбежать из-под императорской опеки… Увы, ненадолго… Отец перехитрил меня… Жозеф! - обратился он к шефу имперской безопасности, что сгорал от профессионального любопытства, но держался поодаль.
        Бофор немедленно приблизился:
        - Слушаю вас, ваше высочество!
        - Выдайте этому джентльмену причитающиеся ему деньги, - приказал Кимон.
        Шеф воздел брови.
        - Я не понимаю, о чем вы, ваше высочество, - проговорил он вкрадчиво. - Если речь идет о вознаграждении за труды…
        - Нет, - отрезал принц. - О вознаграждении я позабочусь сам. А вы, Жозеф, обязаны выплатить мистеру Бастеру две тысячи солларов согласно условиям вашего с ним контракта. Контракт выполнен, деньги на бочку!
        Бофор внимательно ощупал Омала блеклым взглядом, отчего психотуристу стало не по себе, и сказал:
        - Признаю?сь, ваше высочество, я действительно заключил сделку с этим человеком, чтобы он нанес вам легкое ранение. Это было рискованное решение, согласен, но я рассчитывал на профессионализм мистера Бастера. А он, вместо того чтобы вызвать на разрешенный законом поединок, вовлек ваше высочество в авантюрное предприятие, едва не закончившееся самым плачевным образом. Не вижу, с какой стати платить ему деньги сверх уже выданной суммы?
        - Скажите, Жозеф, - нетерпеливо проговорил Кимон, - кому принадлежит идея подослать ко мне бретёра, вам или моему отцу?!
        - Ваше высочество, - прошипел шеф имперской безопасности, - мне не хотелось бы обсуждать это при посторонних…
        - Тогда выдайте мистеру Бастеру оговоренную сумму, - приказал принц. - И оставьте нас в покое.
        Бофору не оставалось ничего другого, как подчиниться. Он вынул из кармана плотно набитый конверт, протянул его Омалу и откланялся. Омал, смущенно сопя, спрятал деньги.
        - Опасайтесь этого человека, Омал, - сказал Кимон. - Лучше бы вам с ним вовсе не связываться, но сделанного не вернуть… Уладим теперь некоторые формальности… Варра, любимая, - обратился он к певице, которая все время молчала, но не выпускала руки принца. - Я знаю, что в прошлом у тебя были с мистером Бастером некоторые э-э… недоразумения, но джентльмен, что стоит перед нами, не имеет к этому никакого отношения.
        Варра посмотрела Омалу прямо в глаза. Зрачки ее сузились почти до толщины нити.
        - Я вижу, - отозвалась венерианка хрустальным контральто. - Простите за пощечину, Омал.
        - Ладно, чего там, - не слишком светски буркнул Омал.
        - Мне нечем отблагодарить вас за все, что вы для нас сделали, - продолжала она, - разве что, возьмите вот это!
        Она вынула из волос знакомый Омалу золотой с изумрудами гребень. И когда только Кимон успел ей его вернуть? Омал принял безделушку с благодарностью, мимолетно пожалев, что никогда не сможет подарить его мисс Би.
        - Хороший подарок! - одобрил принц. - Примите и мой, Омал.
        Он сунул руку за фрачный лацкан и извлек на белый свет серебристый цилиндрик с позолоченным ободком. Омал машинально протянул ладонь. Цилиндрик оказался увесистым, тяжелее гребня.
        - Это стартовый ключ от моей яхты, - сказал Кимон.
        Омал отшатнулся.
        - Что-о! Вы дарите мне «Тувию»?!
        Принц улыбнулся.
        - Считайте, что вы выкупили ее у портовых властей, - сказал он.
        Омал открыло было рот, чтобы возразить, но Кимон опередил его:
        - Никаких возражений, мистер Лжебретёр! Не забывайте, что я будущий император… И потом, я еще вчера оформил все необходимые документы.
        Омал не мог поверить своим ушам. Он, простой земной клерк, вдруг стал владельцем самого быстроходного межпланетного корабля в Империи!
        - А как же Штарх? - спросил он. - Вы же отдали ключ ему!
        Будущий император слабо улыбнулся.
        - Ловкость рук, и никакого мошенничества, - сказал он. - Ведь я же престидижитатор. Загадочный Мистер Чародей. А так как я вынужден расстаться с карьерой циркового артиста, то отныне в моем распоряжении будет целый флот… Берегите мою «принцессу», Омал, и она отплатит вам верностью. Не повторяйте ошибок своего контрагента.

3
        Носилки с принцем со всеми предосторожностями погрузили в военный пескоход. Туда же забрались Варра с Бофором и солдаты. Плавно покачиваясь на неровностях древней мостовой, пескоход укатил к Рэйтауну. Солицейские и врачи подступили к салуну. И вскоре оттуда начали выносить полуживых громил. Их на скорую руку перевязывали, укладывали в специальные паланкины и уносили куда-то. Надо полагать, для дальнейшего исцеления.
        Омалу нечего было делать здесь. Он подбросил на ладони массивный стартовый ключ и подошел к марсианину. Тарк Тарсас покинул поле боя сразу, едва появился Бофор. Никто не пытался задержать вождя пустынников, задать хотя бы пару вопросов. Омалу это казалось странным, ведь марсианин ранил около десятка человек. Впрочем, он и сам палил во всех без разбору, и никого не интересовало, по какому праву. На Марсе, как и в других инопланетных провинциях Империи, царили нравы Дикого Запада. Таковы были здешние законы, и кто такой Омал, чтобы судить о них?
        - Нужно найти Артура, Тарк, - сказал он марсианину.
        - Не нужно, - отозвался вождь и указал тонкой, но мускулистой рукой на восход.
        Омал оглянулся. В утренних лучах восходящего солнца человек и лев казались отлитыми из красной меди.
        - Хо баст, друзья! - приветствовал Бердо Омала и Тарсаса.
        - Баст хо! - чуть-чуть отстал от марсианина Омал. - Прогуливаетесь? А где Штарх?
        - Надо полагать, в морге, - беззаботно откликнулся авантюрист. - Не подумайте ничего дурного, но бывший владелец салунов, борделей, казино и притонов умер от разрыва сердца. И я тут абсолютно ни при чем. Это все он! - Бердо потрепал Бруно по гриве. - Штарх наткнулся на него в полумраке и скончался на месте. Странно, не правда ли? Такой милый котик…
        Лев широко зевнул, обнажив розовую пасть. Желтоватые клыки зверя и впрямь выглядели очень мило.
        - А где принц? - поинтересовался авантюрист. - Он жив, надеюсь?
        Омал коротко пересказал развязку истории о наследном престидижитаторе и его певунье с Венеры, умолчал только о подарке.
        - Понятно, - отозвался Бердо. - Этот хитрый лис, Бофор, придумал действенный способ вернуть блудного принца под отцовское крылышко. Закон об охране жизни и здоровья царствующих особ едва ли не единственный в Империи, который соблюдается неукоснительно. Стоит кому-нибудь из вышеупомянутых особ порезать пальчик, как на помощь слетается весь военный флот. А когда на Тритоне вырезали целую колонию анабаптистов, бравые имперские вояки ограничились лишь тем, что сбросили несколько бомб на место событий и даже не удосужились взглянуть на результат. Разумеется, косточки несчастных фанатиков разбросало по шхерам Скалистого моря, а их убийцы преспокойно нарожали новых бойцов. У тритонцев это быстро делается…
        Он осекся. Омал с изумлением смотрел на товарища. Надо же, диссидент несогласный, а может - даже революционер!
        Он показал Бердо ключ.
        - Ну что, мистер народоволец, - сказал он, - вы еще не раздумали лететь на Титанию?
        Авантюрист пропустил мимо ушей «народовольца», воззрился на принцев подарок.
        - Ай да Джо, - сказал он восхищенно. - Не ожидал…
        - Я официальный владелец быстроходной космической яхты «Тувия», - похвастал Омал. - Корабль заправлен и оснащен всем необходимым. Так что остается лишь забрать дока из гостиницы и вперед, к приключениям!
        - Угу, - буркнул Бердо. - А кто поведет посудину? Из меня, сразу скажу, пилот тот еще… Бастер, правда, умел управляться с рычагами, но ведь ты, Джо, не он, хоть и похож…
        - Я поведу! - сказал кто-то.
        Приятели обернулись. Пилот «прыгуна» белобрысый здоровяк подошел к ним, вынул трубку изо рта, сказал, обращаясь к Омалу:
        - Капитан Саймак к вашим услугам, сэр!
        - Разве вы не последовали за своим принцем, Макс? - удивился Омал.
        - Владельцы судна меняются, но капитан и экипаж остаются, - отозвался Саймак, словно процитировав что-то.
        - Отлично! - встрял авантюрист. - Отвезите нас на Титанию, капитан, с космическим ветерком…
        - Я выполняю распоряжения только владельца судна, - холодно парировал Саймак.
        - Да, Макс, мы летим в систему Урана, - подтвердил Омал.
        - Вас сразу доставить в порт? - спросил Саймак. - «Стрекозка» свободна.
        Он мотнул блондинистой шевелюрой в сторону «прыгуна», тихонько подвывающего движками.
        - Сначала к «Империалу», - уточнил Омал и подмигнул капитану. - Как и в прошлый раз, Макс.
        - Как вам будет угодно, сэр!
        Он щелкнул каблуками и отошел к своей «стрекозке». Бердо проводил его взглядом.
        - Межпланетная косточка, - сказал он с непонятной интонацией. - Внук самого Саймака, а как держится! Ни капли чванства.
        - Надо бы вернуть Бруно в цирк, - сказал Омал, - не с собой же его брать…
        - Надо бы, - вздохнул авантюрист.
        - Я заберу зверя в свой клан, - отозвался молчавший до сих пор марсианин. - Мои воины выменяли достаточно циновок, чтобы с честью вернуться в пустыню. Небесному зверю будет лучше в песках, чем в клетке.
        - Неплохая идея, - одобрил Бердо. - Но что скажет мистер Паттенбергер, хозяин цирка?
        - Вождь небесных людей выкупил зверя, - ответил Тарк Тарсас.
        - Ну что ж, очень на него похоже, - пробормотал авантюрист. - Ну, если всем сестрам роздано по серьгам, пора прощаться… - Он прижал левую руку к груди, а правую вскинул: - Прощай, вождь! Пусть две луны всегда светят тебе в спину!

«Ага, - подумал Омал. - Выходит, это все же пожелание добра…»
        - И тебе, Хартур! - откликнулся Тарк Тарсас.
        - И пусть Великая буря не застанет тебя в пути, - добавил Бердо.
        Авантюрист деликатно отошел в сторонку. Омал посмотрел на марсианина снизу вверх. В горле у него стоял комок.
        - Ты самый великий воин из всех, кого я только видел, Тарк Тарсас! - сказал он, справившись со спазмом.
        - А ты, Джо-Омал, - самый странный, - отозвался вождь. - Говорят, только древние боги владели даром жить в разных телах, и это делало их бессмертными. Возможно, ты бог, Джо-Омал… Ночами, глядя на большую луну, я буду вспоминать о битвах, где мы сражались.
        Ракета его мечты

1
        Портовый нотариус, тыча сухим перстом в уснащенные гербовыми печатями бумаги, заставил его расписаться в нескольких местах. Омал едва не оставил свой собственный автограф: «Мохо» и замысловатая закорючка на конце, - но вовремя вспомнил, что официально его зовут иначе. Пришлось слегка напрячься и изобразить фамилию Бастер. К счастью, крючкотвор-стряпчий ничего не заподозрил, вручил Омалу
«Свидетельство на право владения среднетоннажным космическим судном «Тувия», кратко поздравил и выпроводил за дверь.
        Отдуваясь и обмахиваясь плотным глянцевым дипломом «Свидетельства», Омал вышел на крыльцо портовой конторы, где его поджидал Артур Бердо, с термосом за плечами, и служащий в серо-голубой униформе. Завидев Омала, Бердо отшвырнул окурок и протянул руку:
        - Поздравляю, Джо!
        - Примите и мои поздравления, мистер Бастер! - эхом отозвался служащий. - Если у вас нет других планов, я охотно покажу вам ваше приобретение.
        - Никаких других планов, - нетерпеливо проговорил Омал. - Сгораю от любопытства.
        - Тогда прошу следовать за мной, - проговорил служащий, спускаясь с крыльца.
        - Но потом мы обязательно обмоем царский подарок, - шепнул Омалу на ухо авантюрист.
        Омал не стал отвечать, он предвкушал встречу с ракетами. Ведь он никогда не был на космодроме.
        Они миновали ворота, кивнули солицейским, охраняющим въезд в космопорт, и направились к небольшому открытому атомобильчику. Служащий предупредительно открыл перед ними дверцу пассажирского салона, а сам сел на место водителя. Атомобиль мягко тронулся с места и бодро покатил по широким и гладким плитам из пенобетона. Склады горючего, водонапорные башни, пакгаузы и ремонтные доки быстро остались позади. Перед ними открылось стартовое поле. Величественными монументами возвышались на нем межпланетные корабли.
        Бердо опять закурил, на корабли он не смотрел. Эка невидаль. А вот Омал глядел во все глаза. Профессор Стросс оказался абсолютно прав. Ракета, что принадлежала Перси Бранду, была ржавой развалюхой по сравнению с величественными лайнерами. Широко расставив телескопические опоры, нацелив стреловидные вершины в знойное небо, межпланетные корабли являли собой воплощение скорости и мощи. Для того чтобы заглянуть в их дюзы, широкие, как тоннели метро, на цыпочки встать недостаточно. А чтобы попасть в пассажирскую кабину, пришлось бы подниматься на высоту тридцатиэтажного здания.
        Некоторые корабли коротали время в одиночестве, но большинство стояло в окружении передвижных ферм обслуживания, заправочных атомобилей и пассажирских подъемников. Десятки людей словно муравьи сновали вокруг неподвижных гигантов, готовя их к очередному перелету между мирами. На ажурных башенках подъемников трепетали красочные транспаранты с обозначением рейса. Вероятно, это было сделано во избежание путаницы.
        Каждый транспарант был определенного цвета: голубой извещал, что лайнер полетит на Землю, а желтый - только до Луны. Венера выделялась насыщенно оранжевым колером, Юпитер - кофейным, а Сатурн - желто-зеленым. О рейсе на Меркурий сигнализировал серебристо-серый транспарант. Изумрудное полотнище призывало достичь Урана. Ультрамарин предназначался для Нептуна. Для того чтобы дальтоники или существа, лишенные цветового зрения, не заблудились, на транспаранты были нанесены контрастные надписи с названием планеты назначения.
        Серые крейсеры Рудной компании себя никак не афишировали. В отличие от
«Хайнлайнера» Компания пассажирскими перевозками не занималась. Возле крейсеров тоже царила предполетная суета, но она выглядела не так празднично. И уж совсем сурово на общем фоне смотрелись оливковые имперские дредноуты, стремительные акульи очертания которых не портили ни броневые листы на обшивке, ни задраенные порты атомных пушек.
        Но Омал мгновенно забыл о них, когда увидел «Тувию».
        Космическая яхта не принадлежала к гордому племени межпланетных гигантов. Издалека она казалась хрупкой, и лишь вблизи становилось понятно, что хрупкость эта обманчива. Впечатление изящности фарфоровой вазы достигалось виртуозностью конструкции «Тувии». Все массивные элементы были закруглены, а посадочные опоры забраны крыловидными кожухами. От широкой кормы до заостренного носа корпус сужался столь плавно, что казалось, яхта постепенно истончается, будто тает в небе. И была она не серебристая, как межпланетные лайнеры, не серая и не оливковая - обшивка «среднетоннажного судна» отливала полированным золотом.
        - Ух ты! - вырвалось у Омала.
        - Впечатляет! - откликнулся Бердо. - На такой не грех и девчонок прокатить…
        Но Омал пропустил его слова мимо ушей. Он влюбился. И это была любовь с первого взгляда.
        Пассажирский люк был гостеприимно распахнут. К нему вел легкий трап. У трапа построились члены команды в парадной форме межпланетников. Высокий широкоплечий мужчина, белый китель которого блистал золотыми галунами, лихо взял под козырек. Омал не сразу сообразил, что это Макс.
        - Добро пожаловать на борт, сэр! - сказал Саймак без тени подобострастия.
        Омал пожал ему руку, стесняясь своих бретёрских доспехов, - когда уже он от них избавится?
        - Спасибо, Макс, - откликнулся он. - Представь мне тво… мою команду.
        Саймак показал на темнокожего межпланетника, что стоял крайним слева.
        - Старший помощник Уэйнбаум.
        Омал пожал негру руку, тот блеснул белозубой улыбкой.
        - Мисс Ли Брэкетт, штурман.
        Омал с восхищением посмотрел на ладную брюнетку. Униформа межпланетника не портила ее стройную фигурку, скорее наоборот.
        - Мисс, - пробормотал Омал и поцеловал штурману запястье.
        - Стюард Янг, - продолжал капитан.
        Рукопожатие малорослого ирландца было, пожалуй, слишком мягким:
        - К вашим услугам, сэр!
        - Бортинженер Каттнер.
        Бортинженер стиснул кисть Омала так, что впору было вспомнить добрым словом деликатное рукопожатие стюарда.
        Церемония кончилась. Капитан Саймак поинтересовался, какие будут приказания. Омал выразил желание подняться на борт и осмотреть корабль.
        - Мистер Янг, проводите, - приказал капитан и добавил: - Если я вам понадоблюсь, сэр, я на месте.

2
        - Ну что, Джо, выпьем за твою удачу? - предложил Бердо.
        Они развалились на белых кожаных диванах в кают-компании. Янг виртуозно сервировал стол - смотреть на него было одно удовольствие. В полированной столешнице из неведомой Омалу породы дерева как в темном зеркале отражались бутылки и хрустальные бокалы, розетки с серебристой икрой неземных рыб и блюда с другими закусками, незнакомыми психотуристу, но, как вскоре выяснилось, изысканно вкусными.
        - Выпьем, - согласился Омал и полюбовался на отсветы в рубиновых гранях бокала.
        Сквозь иллюминаторы в позолоченных рамах заглядывало марсианское солнце, но в кают-компании гулял прохладный ветерок. Омал пригубил вина и принялся разглядывать удивительных рыб-протеев в прозрачной колонне-аквариуме. Они без всякого видимого смысла имитировали облик друг друга. Левая рыба вдруг становилась похожа на правую, а правая на левую. Выглядело это преуморительно.
        В кают-компании «Тувии» хватало и других диковинок. Над столом висел страхолюдный череп, украшенный множеством выступов и отростков. Из настенных ваз свешивались фиолетовые стебли, усеянные цветами, похожими на влажные, ритмично помаргивающие голубые глаза. На полках стояли металлические книги, на которых можно было играть, как на арфах. В простенках между иллюминаторами висели картины с пейзажами разных миров. Омал потратил полчаса, разглядывая эти искусные изображения.
        Авантюристу не терпелось выпить. Он, тыча пальцем в ледяные равнины и оранжевые заросли, в скалистые берега блестящих, как ртуть, морей и выжженные исполинским Солнцем пустыни, поспешно, скороговоркой называл планеты и спутники, вдохновившие художников на эти картины. И названия эти звучали для Омала нежнее музыки.
        Музыка в кают-компании тоже была представлена. Сверкал хромированными уголками музыкальный автомат, а возле аквариума высилось странное сооружение, напоминающее рояль. Вместо крышки у него была вертикальная трапециевидная дека с множеством тончайших струн, отзывающихся на малейшие колебания воздуха. Бердо назвал сей инструмент хориолой.
        Омал взирал на всю эту роскошь и не мог поверить, что именно он, у которого никогда ничего не было за душой, владеет всем этим. А значит, вправе распоряжаться, как ему вздумается. Достаточно перебросить клавишу корабельного интеркома, вызвать капитана и приказать ему… Что бы ему такое приказать?..
        Вошел стюард, принес десерт. Собрал грязную посуду.
        - Послушайте, Янг, - проговорил Омал.
        - Да, сэр?
        - Как себя чувствует профессор Стросс? Он доволен своей каютой?
        - Вполне, сэр, - откликнулся стюард. - Заказал себе углеводородный коктейль… - Янг едва заметно поморщился… - Я послал за ингредиентами на склад Рудной компании.
        - Отлично, Янг, - сказал Омал. - Позаботьтесь о том, чтобы мои гости ни в чем не нуждались.
        - Будет сделано, сэр!
        - Э-э… любезный, - с ленцой протянул авантюрист. - Распорядитесь, чтобы на борт доставили лунных девушек… Из заведения мадам Кан, что на старом канале…
        - Но… - Стюард вопросительно посмотрел на Омала. Тот кивнул: выполняйте.
        Пожав форменными плечами, Янг удалился.
        - Теперь он решит, что я хочу превратить яхту в бордель, - сказал Омал. - Не опрометчиво ли приводить… э-э… жриц любви на это благородное судно?
        Бердо расхохотался.
        - Что делает с человеком собственность! - воскликнул он. - Еще вчера ты был обыкновенным психотуристом, Джо, а сегодня ты респектабельный джентльмен и даже выражаться стал высокопарно.
        - А ты что-то имеешь против собственности?
        - Представь себе - да!
        - Зачем же тебе оберонские залежи элизиума? - удивился Омал. - Миллионы солларов, которые ты собираешься заработать на добыче…
        - Для борьбы, - тихо сказал авантюрист.
        Омал присвистнул: точно, революционер!
        - И с кем же ты собираешься бороться? - поинтересовался Омал.
        - С Империей, разумеется, - отозвался Бердо. - Это архаичное образование, существующее исключительно ради того, чтобы грабить народы других планет. Ты имел возможность убедиться, Джо, что марсиане, или обитатели Венеры, или любые другие инопланетчики ничуть не хуже нас, землян, а кое в чем и получше. Разве Тарк Тарсас, Варра и профессор Стросс не достойны равных прав с людьми?
        - Достойны, - буркнул Омал. - Но ведь любая революция - это гибель тысяч людей, часто ни в чем не повинных.
        - А ты полагаешь, Джо, что сейчас они не гибнут? - Авантюрист налил себе полный бокал, осушил его залпом и вытащил из кармана мятую пачку «Риаль». - Грабительские рейды частных корпораций, бунты в колониях, бесчинства меркурианцев… Не-ет, дружок, Империя не означает порядка, она означает лишь власть жалкой кучки богатеев над нищим большинством.
        - Не стану спорить, - откликнулся Омал. - Тебе виднее, Артур… Хотя признаюсь, ты меня удивил. Я думал, ты просто авантюрист, помышляющий лишь о личной наживе…
        Бердо усмехнулся.
        - А я и есть авантюрист, - сказал он. - Как еще назвать человека, который собирает средства на совершенно безнадежное дело?
        - Ты не веришь в победу?
        - Империю мне не своротить, - ответил авантюрист. - Сколько бы я ни собрал верных людей, сколько бы старых космических лоханок ни вооружил, против имперских дредноутов нам все равно не устоять.
        - Так чего же ты хочешь?
        - Я хочу создать республику на одной из лун за пределами Империи. Вышвырнуть оттуда колониальных чиновников, конторы частных компаний и их охрану и объявить государство свободных людей и инопланетчиков.
        - И как только ты об этом объявишь, - сказал Омал, - император пошлет против тебя те самые дредноуты… Кстати, на какой из лун ты собираешь провозгласить свою республику?
        - А этого я тебе не скажу, Джо, - покачал головой Бердо. - Не обессудь.
        - Как хочешь, - отмахнулся Омал.
        - Не обижайся, приятель, - сказал авантюрист. - Это не только моя тайна, а ты парень хоть и свойский, но чужак.
        - Ладно, - пробормотал Омал. - Я чужак в чужом теле и долго в нем не пробуду, так что можешь не говорить.
        - Обиделся? - спросил Бердо. - Зря. Давай лучше выпьем.
        - Нет, - отозвался Омал. - Я лучше к себе пойду… - Он зевнул. - Посплю чуток. Всю ночь не спал… А после заката - старт… Не хочу пропустить…

3
        Кто-то тронул его за плечо. Омал с трудом разлепил веки. Заботливое, но не подобострастное лицо Янга нависало над ним.
        - Что? - вскинулся Омал. - Что случилось?
        - Простите, сэр, - пробормотал стюард. - Скоро старт. Капитан приглашает вас в рубку.
        - Ах да, - выдохнул Омал. - Спасибо, Янг. Я обязательно буду.
        Стюард исчез. Омал, зевая и почесываясь, сполз с широкого ложа. В иллюминаторы смотрела ночная мгла, приглушенный свет лился из потолочных светильников. Омал прислушался. Ровный гул наполнял корабль, переборки сотрясала едва заметная дрожь, тонко позванивали бутылки в баре. «Тувия» готовилась к старту.
        Омал кинулся в ванную, умылся, затем сдвинул зеркальную дверцу гардероба, перебрал костюмы. Слава императору, Бастер и Кимон были примерно одного роста и телосложения. От поношенных кожаных доспехов бретёра теперь можно избавиться. Омал выбрал синие брюки и белый китель с серебряными галунами - костюм, отдаленно напоминающий капитанскую форму. Осталось подобрать обувь. Взгляд остановился на светло-серых мокасинах. Годится.
        Через пять минут, благоухая неведомым парфюмом, Омал вышел из своих апартаментов. Миновал щедро освещенную каюту, из которой доносились музыка и взрывы женского хохота - борец за равноправие звездных народов развлекался на всю катушку, - поднялся в рубку. Капитан, штурман, старпом и бортинженер без излишней почтительности приветствовали его. Они были сосредоточены на предстартовой подготовке.
        - Вот сюда, сэр, - сказал Саймак и показал на запасное кресло в дальнем углу. - Пристегнитесь, пожалуйста.
        Омал не заставил себя упрашивать. Он уселся в ложемент, разобрался с ремнями, пристегнулся и принялся с любопытством осматриваться.
        Рубка выглядела именно так, как должна была выглядеть. По крайней мере, по представлениям Омала, почерпнутым из старых книжек. Здесь не было роскоши пассажирских отсеков. Могучие ребра шпангоутов, овалы смотровых иллюминаторов, циклопическое око главного локатора, рычаги управления, напоминающие лапки насекомых, увеличенные в тысячу раз. В толстом стекле иллюминаторов беспросветная тьма, лишь отражаются разноцветные глазки индикаторов. И ничего лишнего - аскетическая функциональность и функциональная аскеза.
        Саймак щелкнул клавишей интеркома.
        - Мистер Янг, - сказал он, - проследите, чтобы все пассажиры заняли стартовые ложементы.
        - Есть, капитан!
        - Внимание! - объявил Саймак. - Минутная готовность!
        Омал затаил дыхание. Послышались быстрые доклады мисс Брэкетт и Каттнера:
        - Циклотроны норма.
        - Гироскопы норма.
        - Отклонение от вертикали полтора градуса… Норма.
        Гул и вибрация под ногами усилились.
        - Капитан! - послышался в интеркоме голос Янга. - Все пассажиры зашнурованы в ложементах.
        - Добро, - отозвался Саймак.
        Он не торопясь сел в свой ложемент. Щелкнули пряжки ремней - капитан
«зашнуровался».
        - Башня, - сказал он в микрофон. - Я готов!
        - Отчаливайте, - прохрипел в динамиках незнакомый Омалу голос. - Две луны вам в спину!
        - К черту! - отозвался Саймак. - Поехали!

«А как же стартовый ключ?» - подумал Омал.
        Серебристый цилиндрик, врученный принцем, остался в каюте, но, видимо, значение его было чисто символическим. Не исключено, что в кармане престидижитатора этих стартовых ключей пруд пруди. Ведь наверняка дело не в серебристой безделушке, а в дипломе на право владения. И даже не в нем… Непонятно, на что рассчитывал бедолага Штарх?..
        Гул превратился в рев. Мягкая, но тяжелая лапа опустилась сверху и вжала психотуриста в кресло, которое в этот миг показалось ему жестким, как деревянная скамья. В иллюминаторах промелькнули красные и зеленые огни, и вновь ничего нельзя было разглядеть, кроме отражения дрожащих, расплывчатых огоньков пульта.
        Невзирая на свинцовую тяжесть во всем теле и железные клещи, стиснувшие грудь, Омал испытывал чувство неопределенного восторга.
        Постанывая каждым бимсом, «Тувия» - ракета его мечты! - покидала Марс.
        Часть II
        Первотворцы
        В межпланетной бездне

1
        От начала межпланетного перелета у Омала остались смутные впечатления. Больше всего запомнились первые часы после старта. «Тувия» огибала Марс, уходила по пологой спирали в межпланетную бездну. Гигантским маятником качалась планета в пространстве, превращаясь то в половинку ноздреватого апельсина, то вновь распахиваясь бескрайней оранжевой равниной с резкими тенями гор и синими прожилками каналов.
        Омал, как завороженный, любовался этими превращениями. И ему не надоедало, хотя Бердо и тянул его в кают-компанию, где не прекращалась гулянка, лунные девушки радостно глушили дармовую выпивку, обещающе улыбаясь клиенту. «Кто платит, тот и заказывает музыку, приглашая лунную девушку на танец», - сказал, многозначительно подмигивая, Артур, но Омал сослался на недомогание, затребовал вина и заперся ото всех. Он придвинул кресло к иллюминатору, наполнил бокал и сел, вытянув ноги.
        Марс уплывал, тускнел, серебрился по краям. И странно было представить, что он был там, на этом апельсиновом шаре, мчался через пустыню, сражался с бандитами, созерцал величественные руины давно угасшей цивилизации. Омал почувствовал, что уже скучает по красной планете, хотя вот она, рукой подать - теплым опалом сияет во мгле.
        Омал поставил бокал на прозрачный столик, поднялся, подошел к музыкальному мини-автомату. Щелкнул выключателем, мигнул янтарным глазком индикатор. Названия доступных для прослушивания музыкальных композиций были нанесены на узкие панельки. Нажмешь на такую, внутри что-то провернется со звоном, и спустя несколько мгновений из динамиков польется музыка.
        Омалу очень хотелось вновь послушать «Молитву о странниках», но среди любимых мелодий Кимона ее не было, пришлось ткнуть наугад. Он еще не успел вернуться к иллюминатору, как зазвучала песня. Незнакомая песня, исполняемая знакомым голосом. И она как нельзя лучше подходила к обстановке. Омал медленно опустился в кресло, быстрыми глотками осушил бокал, налил еще.
        В межпланетной бездне косо
        Звезды ходят колесом,
        Никогда по этим росам
        Не бродить нам босиком…
        Нахлынули воспоминания. Клыкастое невозмутимое лицо Тарка Тарсаса. Грустные глаза принца. Песня Варры… Омал стиснул хрупкую лилию бокала, едва не раздавив. Конечно, можно было догадаться…
        Дело пахнет керосином,
        Капитан жесток, как барс,
        Перезрелым апельсином
        Нас встречает древний Марс…
        Можно было догадаться, что любимая исполнительница его высочества не кто иная, как мисс Варра Венерианская…
        Ржавый прах щекочет ноздри,
        Лед в канале до утра,
        Восходя над пиком острым,
        Серебрит простор луна…
        Но нельзя было догадаться, что, услышав ее голос, чужак в чужом теле, психотурист Омал почувствует острую боль где-то в области сердца - сердца, принадлежащего бретёру Джо Бастеру, который любил девушку с кошачьими глазами и который оставил ее ради неведомой Омалу цели.
        А за ней луна вторая -
        Блещет звездочкой во мгле,
        И нигде не видно рая,
        Что оставлен на Земле…

«Ведь ничего толком не узнал, не пережил, не перечувствовал, - с тоскою думал Омал. - Попрыгал по верхам, поучаствовал в паре драк, покорчил из себя супермена, и все… А впрочем, может, так и надо? Вникать во все тонкости и подробности - жизни не хватит…»
        В интеркоме захрипели помехи, сквозь которые едва прорезался голос Саймака:
        - Мистер Бастер, будьте любезны, поднимитесь в рубку.
        - Сейчас!
        Омал встал - недопитый бокал едва не полетел на пол. Омал подхватил его, уронив на белый ковер лишь несколько красных капель, выключил автомат и вышел из каюты вон.

2
        - Мы засекли его на первом же витке, - сказал Саймак, указывая трубкой на зеленый блин радиолокационного экрана.
        Омал уставился на бледную точку, пересекающую линии координатной сетки. В ней не было ничего угрожающего.
        - На стандартные позывные он не отвечает, - продолжал капитан.
        - Я рассчитала его траекторию, - вмешалась мисс Брэкетт. - Через шестьдесят шесть часов одиннадцать минут она пересечется с нашей.
        - Максимальное сближение? - поинтересовался Саймак.
        - Полтора мегаметра.
        - Для абордажа вполне достаточно, - пробурчал Уэйнбаум.
        - Так они кто, пираты? - спросил Омал.
        - Каперы, - уточнил капитан. - Преступники всех рас, нанимающие частные суденышки для разовых операций. Постоянно действующие пиратские банды имперский космофлот давно бы уничтожил.
        - А мы можем вызвать подмогу?
        - Лишь в случае прямой и недвусмысленной угрозы, - отрезал Саймак.
        - То есть, пока они не нападут, мы не можем послать SOS? - уточнил Омал.
        - Совершенно верно, сэр, - откликнулся капитан.
        - Зачем же вы меня пригласили в рубку?
        - Вы владелец, сэр, - сказал Саймак, - и вы вправе принять решение. Еще не поздно начать торможение и вернуться к Марсу.

«Ничего себе задачка…» - подумал Омал.
        Принять решение оказалось не так-то просто. Связываться с космическими бандитами не хотелось. Вряд ли их остановит то, что на борту «Тувии» живые люди. Яхта была слишком ценным призом, чтобы церемониться с ее экипажем и пассажирами. Но, с другой стороны, вернуться означало отступить от заранее намеченного плана. Само по себе это не слишком беспокоило «господина яхтовладельца», но он понимал, что на повторную заправку и прочее обслуживание уйдут все оставшиеся у него деньги. К тому же рано или поздно придется выплачивать экипажу жалованье, а для этого необходимо пополнить казну. И потом, не хотелось бы подводить Артура и профессора, которые очень рассчитывают на оберонское месторождение элизиума. Выходит, как ни крути…
        - Продолжаем идти прежним курсом, - сказал Омал.
        - Есть, сэр! - отозвался Саймак, и в глазах его Омалу почудился одобрительный блеск.
        - Нападут - отобьемся, - несколько легкомысленно заявил Омал.
        - Пожалуй, - буркнул старпом. - У нас тоже стволы имеются… И потом, абордаж в Космосе - занятие рискованное…
        - Хорошо, - сказал Омал. - В случае опасности поднимайте тревогу, капитан.
        - Да, сэр!
        Омал кивнул ему и спустился в пассажирские отсеки. Лирическое настроение как рукой сняло, захотелось веселья. Он ввалился в кают-компанию, где дым стоял коромыслом. На диванах валялись полуголые девчонки из заведения мадам Кан. Не многим более одетый Артур Бердо рассказывал им что-то смешное. Визгливый хохот перекрывал гул атомных двигателей корабля. В специальной термонише влажным мешком громоздился профессор Стросс. Глаза его были бледнее обычного, а бутыль марсианского самогона в щупальцах - почти пуста.
        - А-а! - заорал авантюрист. - Мистер отшельник пожаловали! Штрафной ему! Ну-ка, девы Марса, подсуетитесь…
        И лунные девушки подсуетились. Омал и глазом не успел моргнуть, как его увлекли на диван, налили огромный бокал, заставили осушить до дна, а затем налили еще. После третьего бокала у яхтовладельца все поплыло перед глазами. С идиотской ухмылкой он смотрел, как Бердо показывает девочкам фокусы. Драгоценный браслет из элизиума, повинуясь его воле, то превращался в похабную статуэтку, то живой змейкой проникал в глубокое декольте испуганно хохочущей девицы.
        Зазвучала хариола. Девушки запели. Неплохо запели, старательно, но куда им до Варры Венерианской. А потом шаловливые ручки освободили Омала от лишней одежды. Слюнявые жаркие поцелуи осыпали его, как листья в осеннюю бурю. Ему было щекотно и сладко. Накрашенное личико лунной девушки под влиянием алкогольных паров и воображения превратилось в лицо кошачьеглазой венерианки, но очень скоро было вытеснено простым, но милым лицом мисс Би.
        - Перри, о моя Перри, - прошептал психотурист, проваливаясь в блаженное забытье.

3

«Ох, нельзя было столько пить…»
        Омал смутно помнил, что после вина хлестал самогон и уже почти не закусывал. А потом его, кажется, несли на руках ничуть не менее пьяные девицы. По пути в каюту они его несколько раз уронили. Благо ускорение было ничтожным, и он ничего себе не отшиб. И вроде бы девицы взгромоздили его на королевское ложе и что-то с ним такое делали… чертовски приятное…

«…Нет, ни бельмеса не помню…»
        Он попытался открыть глаза, но веки были словно свинцовые. В каюте находился кто-то еще. Во всяком случае, Омал слышал голоса. Он хотел попросить воды, но губы не разлеплялись. Ни застонать, ни пошевелиться…
        Чувствуя полнейшую беспомощность, Омал стал прислушиваться к разговору. Собеседников было двое. Он даже узнавал их голоса, но не мог вспомнить, кто они такие. И не понимал, о чем они говорят. Смысл сказанного ускользал от него, будто форель в ручье.

«…Ему доверились… баловень судьбы, ма бахт…»

«А у нас был выбор?..»

«Был, док. Вам только нужно было вытрясти из Джо информацию, а не менять его вот на это…»

«Вы ничего не понимаете в практике психообмена, сударь… Попробовали бы сами…»

«Ладно, ладно, не заводитесь, док… Главное, нам сейчас не проколоться…»

«Кстати, вы не знаете, Арчи, зачем нашего… кхм… приятеля вызывали в рубку?..»

«Не знаю, но догадываюсь… Видимо, команда засекла барражир…»

«А капитан не вызовет космофлот?..»

«Пока у него нет причин… А когда они появятся - будет уже поздно…»
        Ничего не понимающий Омал с огромным трудом разлепил губы и жалобно простонал:
        - Пииить…
        Голоса смолкли. Чья-то рука приподняла Омалу голову. На запекшиеся губы пролилась прохладная влага. Он открыл глаза. В красном тумане, словно деформированная вселенским катаклизмом луна, качалась над ним физиономия Артура Бердо.
        - Пей, Джо, - сказал он заботливо. - А то ты совсем плох, дружище…
        Омал дрожащими руками вцепился в стакан и осушил его до дна. Живительный дождь оросил сухую пустыню внутри незадачливого яхтовладельца, но не принес облегчения. Напротив - вызвал тошноту. Омал оттолкнул авантюриста, согнулся в мучительном спазме.
        - Ма бахт! - выругался Бердо.
        Поднялась суматоха. Кто-то успел подставить таз. Из багровой полутьмы, в которой тонуло окружающее, соткался стюард Янг с ворохом влажных полотенец. С Омалом возились, как с внезапно обгадившимся младенцем. И только адская головная боль мешала ему сгореть со стыда.
        Кончилось тем, что Омала раздели, вымыли, заставили проглотить порцию венерианского снадобья. Вся эта мучительная круговерть мигом выветрила из больной его головы странный разговор между авантюристом и профессором.
        Под воздействием чудо-препарата боль и тошнота постепенно отступили. Омала оставили в каюте одного. Свет был погашен. А иллюминаторы задернуты плотными шторками. И это радовало. Омал с наслаждением опять смежил веки. Гул ракетных двигателей, которые уносили «Тувию» к орбите Урана, убаюкивал вернее колыбельной, а небольшая, но постоянная тяга мягко прижимала к упругой кровати. Омал провалился в сон. И в этом сне ему виделись красные пустыни Марса, белые остовы городов и танцующие женщины-кошки, у которых вместо головы были серые глянцевые мешки с щупальцами. И из-под этих щупалец раздавались визгливые и совсем не женские голоса, возвещающие:

«Вни-ма-ние… Экс-трен-ная си-ту-ация… Всем па-сса-жи-рам оста-ваться на сво-их ме-стах…»

4
        - Капитану «Тувии». Немедленно начать торможение. Повторяю, немедленно начать торможение! - хрипел в динамиках внешней связи голос командира каперского барражира. - Иначе открываю огонь!
        Омал вопросительно посмотрел на Саймака.
        - Могут, - ответил капитан на незаданный вопрос. - Повредят ходовые дюзы и возьмут нас на буксир. Лучше подпустить их ближе и встретить абордажную команду на внешней обшивке.
        - Тогда тормозите, - буркнул Омал.
        Чувствовал он себя по-прежнему неважно, и хотелось с кем-нибудь поквитаться за паршивое самочувствие.
        Саймак по громкой связи предупредил пассажиров о режиме торможения, хотя все и так уже были зашнурованы в противоперегрузочных креслах, после чего взялся за рычаги. В иллюминаторах рубки огненным колесом провернулись звезды - яхта разворачивалась, чтобы ударить главными дюзами. Потом невидимый гигант шарахнул ватным молотом Омала по затылку. Яхтовладелец и не заметил, как соскользнул в обморок. Очнулся он от того, что желудок опять запросился наружу, но виною тому было уже не похмелье.
        Оказалось, что Омал единственный, кто остался пристегнутым к креслу. Все остальные парили в невесомости, деловито осматривая атомные пистолеты.
        - Вы с нами, сэр? - поинтересовался Уэйнбаум, которому, похоже, не терпелось сойтись в рукопашной с каперами.
        - Да, пожалуй, - отозвался Омал.
        - Старпом, помогите мистеру Бастеру облачиться, - приказал Саймак. - И будьте рядом… На всякий случай.
        - Да, капитан! - отозвался негр, блеснув улыбкой. - Прошу за мной, сэр.
        Он помог Омалу высвободиться из ремней ложемента и, словно привязной аэростат, потащил прочь из рубки. Они миновали кают-компанию, откуда навстречу им выплыли женские трусики, тюбик с помадой и джентльмен межпланетной удачи Артур Бердо.
        - Собираетесь драться, парни? - осведомился он. Вид авантюрист имел самый бесшабашный. Какое-то смутное воспоминание шевельнулось в голове Омала, что-то связанное с Артуром, что-то нехорошее… - Учтите, я в деле, - сказал Бердо, не дождавшись ответа. - Кстати, Джо, ты забыл свой верный «Бретёр сто шестнадцать».
        Он протянул Омалу атомик рукояткой вперед.
        - Благодарю, - буркнул яхтовладелец.
        Все вместе они втиснулись в шлюзовую камеру, где принялись облачаться в скафандры. Дело это оказалось совсем не простым. И если бы не помощь старпома и авантюриста, Омал ни за что бы не справился. Скафандр оказался довольно жестким внутри и не слишком гибким. К металлическому полу он прилипал магнитными подковами.
        Бердо посмотрел на недоуменную физиономию Омала и расхохотался.
        - Прости, приятель, - сказал он, отсмеявшись. - У тебя преуморительный вид…
        - В чем дело? - не слишком любезно поинтересовался капитан, который прибыл в шлюзовую камеру последним.
        - Ничего страшного, сэр, - отозвался авантюрист. - Просто наш уважаемый хозяин никогда еще не пользовался скафандром.
        - В самом деле?
        Омал хмуро кивнул. Ему не нравилось поведение Бердо.
        Капитан лично убедился, что скафандры всех участников вылазки загерметизированы и системы жизнеобеспечения включены.
        Омал услышал в наушниках рации его уверенный голос:
        - Первыми выходят я и бортинженер Каттнер. У нас есть боевой опыт. Следом - мистер Бастер и мистер Бердо. Замыкает старший помощник. Задача: не допустить абордажную команду на борт «Тувии». Стрелять на поражение. Они с нами церемониться не станут.
        Получив подтверждение, что все его поняли правильно, Саймак включил компрессор. Воздух из шлюзовой камеры был откачан. Внешние звуки постепенно исчезли. Теперь, кроме потрескивания радиопомех в наушниках и собственного дыхания, Омал ничего не слышал.
        Через несколько мгновений бортинженер и капитан вдвоем открыли внешний люк яхты и один за другим исчезли в пустоте. Авантюрист посторонился, пропуская психотуриста вперед. Клацая подковами, Омал мелкими шажками приблизился к комингсу, ухватился за закраины люка и осторожно выглянул. И забыл о том, что нужно дышать…
        Голубая перевязь Млечного Пути перехватывала черную грудь пространства. Фальшивым брильянтом сверкала на ней далекая Венера. Межпланетная бездна манила к себе и отталкивала одновременно, и надо было найти в себе силы, чтобы перешагнуть через ее порог.
        Предательство

1
        Корпус «Тувии» был единственным объектом во Вселенной, который ограничивал сейчас горизонт Омала. Он стоял, надежно прилипая подошвами к обшивке космической яхты, и до рези в глазах всматривался в сверкающую пустоту, что гигантской полусферой обступала его. Ничто не предвещало нападения каперов. Омал понимал: абордаж в Космосе не то же самое, что в Караибских морях. Никакой пушечной пальбы, порохового дыма, стелющегося над волнами, и свирепых небритых рож размахивающих ятаганами пиратов. Пустота извергнет барражир стремительно и бесшумно, хищной звездой взойдет он над покатым горизонтом «Тувии», а дальше… Что произойдет дальше, Омал представить не мог.
        - Внимание! - прогремел в наушниках голос капитана Саймака. - Они здесь!
        Омал хотел спросить, где именно, но уже и сам увидел. Прямо по курсу все еще двигающейся по инерции яхты - звезды заслоняет уродливый силуэт, напоминающий надутую жестокими мальчишками жабу. Капер шел без позиционных огней, стремясь оставаться незаметным как можно дольше. И он совсем не походил на звезду.
        Рой искр отделился от силуэта корабля. Это лучи Солнца, бьющие из-за корпуса
«Тувии», осветили скафандры абордажной команды. Но искры вдруг одна за другой погасли. Каперы вошли в теневой конус, отбрасываемый космической яхтой.
        - Мисс Брэкетт, - обратился Саймак к штурману, которая осталась в рубке. - Прожекторы!
        Омал сразу не сообразил, что капитан имел в виду, но вдруг увидел, как во тьме космического пространства засверкали скафандры врагов, словно мотыльки в свете уличного фонаря.

«Один, два, три, четыре, пять…» - начал было считать Омал, но «мотыльки» мчались с разной скоростью, обгоняя друг друга, и он быстро сбился со счета.
        - Я, Генри и мистер Бастер берем левый сектор обстрела, - скомандовал Саймак. - Стенли и мистер Бердо - правый. Огонь!
        Омал вскинул атомик. По-настоящему прицелиться было невозможно, и он пальнул в белый свет как в копеечку. Отдача швырнула его спиной в забортную тьму. Магнитные подковы оторвались от корпуса «Тувии», и Омал взмыл в пустоту, чтобы навсегда затеряться в межпланетной бездне, но что-то рывком притянуло его назад. Клацнули подковы. Омал вновь обрел опору на обшивке яхты.
        - Поосторожнее, мистер Бастер, - прогудел в наушниках голос силача Уэйнбаума. - При стрельбе приседайте и наклоняйтесь вперед.
        - Благодарю вас, - буркнул Омал и последовал указанию.
        На этот раз дело пошло лучше. Реактивная отдача атомного выстрела больше не отрывала его от корабля. Правда, понять, попал ли он в кого-нибудь, Омал не мог. Невидимые в вакууме смертоносные лучи атомиков, без всякого сомнения, находили свои жертвы. На месте «мотыльков» вдруг возникали искрящиеся облачка - по-видимому, взрывались кислородные баллоны каперов, - но чей именно выстрел достиг цели, узнать было невозможно.
        Ряды нападавших редели, но их все еще оставалось слишком много. Рассчитывать на полный успех не приходилось. Впрочем, если Омал правильно понял тактику капитана Саймака, главная задача участников вылазки заключалась в том, чтобы не подпускать абордажников к корпусу «Тувии».
        Каперы не отвечали на огонь лишь потому, что отдача никогда бы не позволила им приблизиться к вожделенной цели. Но как только они обретут опору на обшивке, схватка для команды яхты будет проиграна.
        Что произойдет, когда каперы захватят судно, Омал представлял себе смутно. Вышвырнут ли они экипаж и пассажиров за борт? Или просто запрут в одном из отсеков, чтобы после продать в рабство на какие-нибудь рудники за пределами юрисдикции Империи? В любом случае ничего хорошего отчаянных защитников космической яхты не ждет, а значит, надо палить, пока хватит заряда.
        Уцелевшие каперы стремительно приближались, облегчая защитникам задачу. Омал сообразил, что теперь можно стрелять прицельно. В ярком, хотя и незримом в пустоте свете бортовых прожекторов отчетливо различались не только скафандры нападавших, но и отдельные детали. Омал прицеливался в самые уязвимые места - баллоны и прозрачные купола гермошлемов. После наиболее удачного попадания скафандр врага разносило в клочья, и обезображенный труп, беспорядочно кувыркаясь, уносился в пространство. В скафандре мог оказаться человек или любое другое мыслящее и чувствующее существо, но Омал не думал об этом. В горячке боя он вообще ни о чем не думал, только выбирал мишень, прицеливался и нажимал на спусковой крючок. Выбирал, прицеливался, нажимал…
        Он так увлекся этим процессом, что не заметил, как первые из нападавших «прилипли» к корпусу «Тувии», как они открыли ответный огонь, как беззвучно взорвался рядом с ним скафандр.
        Чей? Могучего старпома Уэйнбаума? Закадычного друга и отважного авантюриста Бердо?
        Некогда ужасаться и плакать, надо выбирать, целиться и нажимать. Пока боевые товарищи прикрывают тебя от тех, кто уже вступил на обшивку космической яхты - твоей, между прочим! - ты должен уничтожать тех, кто еще парит в межпланетной бездне уязвимым мотыльком в беспощадном блеске прожекторов…
        Ма бахт! Где он, этот беспощадный блеск?! Ма бахт и ма бахт!..

«Мотыльки» исчезли. Исчезли, потому что погасли прожекторы. И защитники «Тувии» все равно что ослепли.
        - Капитану «Тувии», - прохрипел в наушниках голос командира капера. - Вы окружены, сдавайтесь!
        Теперь прожекторы вспыхнули на борту барражира, осветив корпус яхты и всех, кто на нем находился. Омал увидел нескольких человек в незнакомых скафандрах, которые держали защитников «Тувии» на мушке.
        - Ни за что! - немедленно ответил Саймак.
        - Вы забрали жизни некоторых моих людей, - отозвался капер, - но ваши жизни мне не нужны. Сдайтесь - и всё!
        - Милосердие бандита, - пробурчал капитан. - Сдадимся, если у вас силенок хватит!
        - Не говорите глупостей, капитан, - прозвучал ответ. - Прекратите сопротивление, и мы высадим вас на Весту.
        - Мисс Брэкетт, - сказал капитан, переключившись на внутреннюю связь. - Что там
«Двуглавый»?
        - На подходе, капитан! - отозвалась штурман.
        - Передайте, что мы очень на них рассчитываем.
        - Ну, так что вы решили, капитан? - снова заговорил командир капера.
        - Хорошо, ваша взяла, - сказал после некоторого раздумья Саймак, - но я требую, чтобы до нашей высадки на планетоид мы оставались на борту «Тувии». Вы можете оставить с нами пару своих головорезов.
        - Не в вашем положении что-либо требовать, - сказал капер, - но извольте. Мои парни, которые сейчас рядом с вами, проследят, чтобы вы не наделали глупостей. И, кстати, сдайте-ка им свои пушки…
        Каперы двинулись к защитникам яхты, протягивая руки, чтобы принять у
«капитулянтов» оружие.
        - А ну навались, ребята! - вдруг крикнул Саймак и первым бросился на ближайшего бандита.
        Омал вскинул атомик, но выстрелить не успел. Страшной силы рывок сдернул его с корпуса яхты. Кувыркаясь, Омал полетел в пространство, и с каждым оборотом «Тувия» уходила от него все дальше и дальше.

2
        Пленника втолкнули в узкую, словно пенал, каморку. На барражире каперов была невесомость, и он изрядно приложился носом о внутреннюю поверхность гермошлема. К счастью, не до крови. Однако удар получился болезненным. Сквозь туман застилавших глаза слез Омал смутно различил мерно подрагивающее пятно света. Свет проникал через отдушину, где вяло крутился вентилятор.
        Сморгнув кое-как слезы, Омал попытался обследовать каморку. Особого труда это не составило. Выяснилось, что достаточно протянуть руки, чтобы коснуться противоположных стен. А расстояние от пола до потолка едва превышало рост узника. И все. И никаких удобств. Не говоря уж о роскоши. Оставалось определить, пригоден ли воздух в каморке для дыхания. Вряд ли каперы решили его удушить. Для этого у них было предостаточно возможностей еще тогда, когда недавнего яхтовладельца волокли через межпланетную бездну к жабоподобному кораблю бандитов.
        Омал приподнял забрало шлема. Воздух в каморке был не слишком свежий, отдающий сложной смесью запахов - от аммиака до гнилой капусты. Ладно, сойдет. Чистый кислород в баллонах лучше поберечь. Мало ли…
        Омал откинул колпак. Ну и вонь… Впрочем, в роскошных салонах «Тувии» сейчас пахло еще хуже. Там пахло предательством. Капитан Максимилиан Саймак, правнук легендарного Первотворца, вот так вот запросто отдал в лапы космических бандитов владельца судна, которым командовал! Что это, как не предательство? А друг Артур, он-то почему не вмешался? Или Бердо все-таки погиб? Ведь взорвался рядом чей-то скафандр… Эх, Артур, Артур, дружище Арчи…
        Полумысль-полувоспоминание снулой рыбой всплыла в подсознании Омала.

«Разговор в каюте… Мне было худо, а они говорили обо мне… Их было двое, и говорили они знакомыми голосами… Один называл другого «доком», а тот его… Арчи! Артуром то есть… И о чем же они говорили?.. Обо мне и… О барражире каперов! Значит, Стросс и Артур знали о предстоящем нападении, но ничего мне не сказали… Они хотели… они хотели, чтобы я попал в руки каперов, вот что… Выходит, профессор и авантюрист заодно с бандитами!»
        От этого открытия Омалу стало еще хуже.

«Ма бахт, с кем я связался! - с отчаянием думал он. - Сплошные предатели… И все ради чего? Ради этого идиотского элизиума, с помощью которого только фокусы показывать…»
        Словечко «фокусы» вызвало у него в памяти образ принца и его возлюбленной. Пожалуй, единственные светлые образы в его жизни, если не считать мамы, отважного вождя марсианских пустынников… Ну и мисс Би, конечно… Вот кого следовало держаться, а не этой парочки межпланетных мошенников. А ведь всего и надо было сделать, что пригласить Ларри и Варру на борт «Тувии» и отвезти их туда, куда бы они захотели… В этом случае никакие каперы были бы не страшны. Яхту тогда бы точно сопровождал целый космофлот… И сидел бы он, Омал, сейчас в компании наследника престола и его восхитительной девушки, в которую… В которую Джо Бастер был так влюблен, что даже угнал космический крейсер…

«Ну какой же я кретин, боже мой… - обозлился на себя Омал. - Нашел о чем думать…»
        Омал терзал себя таким образом долго, пока дверь в каморку не отворилась и в проеме не показалась чья-то багровая физиономия.
        - Эй ты, - прохрипел обладатель физиономии. - К командиру!

«Ну что ж, - с ожесточением подумал Омал. - Раз меня все предали, то и я не стану церемониться…»
        С кем именно он не собирается церемониться, Омал пока не решил. Он знал лишь одно: в этом предательском мире лучше действовать сообразно обстоятельствам и исключительно в собственных интересах!

3
        Багровая физиономия принадлежала марсианину. У Омала даже сердце ёкнуло: «Тарк Тарсас!», но, разумеется, это был не вождь пустынников. Марсианин-капер был заметно меньше ростом, правый клык короче левого, на шишковатом лбу белая отметина.

«Где-то я его уже видел», - подумал Омал мельком, но вспомнить не успел.
        Марсианин грубо схватил его за рукав скафандра и выдернул из каморки. В отличие от пленника капер не болтался под потолком, а твердо стоял на полу. Гремя магнитными подковами, он поволок Омала за собой, словно малыш - воздушный шарик. При этом
«малыш» не слишком заботился о своем «шарике». Омала мотало от переборки к переборке. Несколько раз он чувствительно стукнулся макушкой, пока не наловчился амортизировать болтанку вытянутыми руками. Марсианин тащил его длинными полутемными коридорами, точнее, ржавыми трубами, по стенам которых сочилась влага. Где-то искрили плохие контакты, пахло горелой изоляцией.
        Передвигались они таким способом довольно долго. Омал поражался размерам барражира. По сравнению с кораблем каперов «Тувия» была изящной игрушкой. Наконец марсианин повернул штурвал герметичной двери, втащил пленника в светлый отсек, поставил на ноги. Омал огляделся. Здесь было что-то вроде кают-компании. Обшитые цветным пластиком стены, яркие лампионы, диваны, покрытые коврами пестрой расцветки. Среди этой варварской роскоши Омал ожидал увидеть толпу громил в золотых цепях и цветастых халатах в окружении нагих див, но в каюте находился только один человек. И меньше всего Омал ожидал увидеть именно его.
        - Вот мы и вновь с вами встретились, мистер Бастер, - сказал шеф имперской безопасности мистер Жозеф Бофор. - Садитесь. Разговор на этот раз у нас будет долгий.
        Омал опустился на ближайший диван. Бофор перебросил клавишу на интеркоме и потребовал чаю. Через минуту в каюту ввалились две угрюмого облика личности. Подносы в их лапищах выглядели угрожающе. «Официанты» поставили подносы на металлический столик. Точнее - прилепили. Похоже, и подносы, и диковинные грушевидные сосуды, заменявшие обыкновенный чайный сервиз, были снабжены магнитными полосками.
        - Сожалею, что не могу предложить вам хорошего ужина, - сказал Бофор тоном гостеприимного хозяина. - Пока корабль в дрейфе, хорошего ужина ни приготовить, ни толком съесть. И когда мы сможем им насладиться, в некоторой степени зависит от вас, мистер Бастер.
        - От меня?! - опешил Омал.
        - Именно от вас, - отозвался шеф имперской безопасности, - или, точнее, от результата нашей беседы. Прежде чем дать команду на продолжение полета, я должен знать о его цели.
        - Чего вы от меня хотите, мистер Бофор? - спросил Омал.
        - Искренности, мистер Бастер, искренности. Кстати, не называйте меня Бофором. На борту этого корабля все называют меня просто командиром. Прошу и вас называть меня так же.
        - Хорошо, командир, - откликнулся пленник. - Хотя менее всего я ожидал увидеть вас в этой роли на борту пиратского корабля.
        Бофор усмехнулся:
        - Во-первых, не пиратского, а каперского…
        - Не вижу особой разницы, - буркнул Омал.
        - А во-вторых, - как ни в чем не бывало продолжал его собеседник, - это всего лишь маскировка, вызванная необходимостью.
        Омал не стал спорить. Он отлепил от подноса грушу с чаем, припал к тонкому носику, осторожно, чтобы не обжечься, потянул. А шеф безопасности между тем продолжал:
        - Для затравки расскажу вам одну историю… Около тридцати лет назад одному из офицеров Рудной компании Филда было поручено воспрепятствовать кучке авантюристов, незаконным образом завладевших межпланетным кораблем, высадиться на Обероне, спутнике Урана. Офицер провалил задание. Он не только не воспрепятствовал высадке на Оберон, но и помог авантюристам добыть некоторое количество элизиума. За что был сослан директоратом компании на Венеру, в грязную дыру… э-э… запамятовал название этого городишка…
        - Венобль, - подсказал Омал.
        - Благодарю вас, - отозвался Бофор. - В этом самом Венобле офицер прослужил почти тридцать лет. И все эти годы он хранил один весьма важный документ. Хранил до тех пор, пока… Ну о том, что случилось дальше, вы, я надеюсь, сами мне расскажете…
        Омал сделал изрядный глоток и сказал:
        - Не расскажу, командир, не помню.
        - Очень странно, - проговорил Бофор. - Впрочем, возможно, что в сегодняшнем бою вам отшибло память. Ну хорошо, я вам напомню. Вы получили анонимный заказ на дуэль с этим офицером, не так ли?
        Омал хотел сказать, что так, да не так. Не он, а Джо Бастер вызвал на дуэль старого Сиднея и благополучно пристрелил его, но ничего этого Омал Мохо не сказал, он только кивнул.
        - Дуэль вы провели блестяще и в полном соответствии с имперским кодексом. Здесь к вам никаких претензий. Но вы не удержались от того, чтобы обыскать труп, а это уже противозаконно!
        Омал смолчал, в упор глядя на Бофора. Тот продолжал:
        - Впрочем, по сравнению с угоном транспортного крейсера это лишь мелкий проступок. Однако при большом желании дело можно будет повернуть так, что у закона к вам не будет вообще никаких претензий. Остается выяснить только одно: где вы, мистер Бастер, спрятали карту Торнтона Ловелла?
        Спасение

1

«И этот туда же, - подумал Омал. - Хотя что тут удивительного? Элизиум стоит дорого и поэтому интересует всех, от бандита Шорра до безопасника Бофора… Рассказать или нет? Какой смысл держать это в тайне, если остался совсем один, а все твои друзья оказались предателями?..»
        Он уже было открыл рот, чтобы произнести: «Система Урана. Титания», как вдруг барражир содрогнулся, словно раненое животное, потолочные лампионы погасли, сверху посыпались искры. Через мгновение включилось аварийное освещение, и, словно зубная боль, заныла сирена.
        Бофор чертыхнулся, вдавил клавишу интеркома.
        - Петер! - заорал он. - Что, черт побери, происходит?!
        Из динамиков раздался хриплый, срывающийся голос:
        - Мы атакованы, командир! Повреждены дюзы маршевого хода! Разгерметизация четвертого, двенадцатого и восемнадцатого отсеков!
        - Нанесите ответный удар! - приказал шеф безопасности. - Кто бы он ни был!
        - Это имперский дредноут, сэр!
        - Ма бахт! - прорычал командир капера. - Приказываю ответного огня не открывать. Передайте командиру дредноута, что мы сдаемся. Приготовьте мою личную спасательную капсулу.
        - Но, сэр, а как же… - начал было Петер, но Бофор уже отключил связь.
        Посмотрел на Омала глазами пойманной птицы.
        - Ужин откладывается, мистер Бастер, - сказал он. - Я вынужден срочно вас покинуть.
        - А как же я? - спросил Омал. - Что будет со мной?!
        Бофор отмахнулся:
        - Ничего страшного. Вас возьмут в плен вместе с остальным экипажем. Расскажете командиру дредноута, кто вы такой.
        - И мне поверят?
        - Не знаю, - признался безопасник. - Во всяком случае, они будут обязаны проверить информацию, прежде чем…
        Он не договорил. Подплыл над креслом, открыл небольшой шкафчик, оказавшийся замаскированным сейфом, вытащил оттуда какие-то документы и, цепляясь за специальные скобы, направился к выходу.
        - Прежде чем что?! - спросил Омал.
        - Не важно, - буркнул Бофор. - И вот что, мистер Бастер, никому ни слова о том, что видели меня здесь! Это в ваших же интересах! До встречи!
        И командир каперского барражира, он же шеф имперской безопасности Жозеф Бофор, покинул каюту.

«И этот оказался предателем», - угрюмо подумал Омал, допивая чай.
        Сирена умолкла. На барражире воцарилась почти полная тишина, если не считать отдаленного пока грохота магнитных подков. Омал решил сидеть на месте и не рыпаться, пока не придут имперские солдаты и не засунут его вместе с другими межпланетными бандитами в карцер. Оставалось лишь надеяться, что командование дредноута все-таки прислушается к его словам.
        Грохот подков становился все громче, кто-то решительно рванул дверь. Омал поднялся навстречу судьбе.
        - Ах вот он где! - закричал Бердо, входя в каюту. - А мы уже и не чаяли тебя увидеть, дружище!
        - Артур! - ахнул Омал и снова рухнул на диван. Ноги подкосились.
        - Кто же еще? - скалясь по-волчьи, проговорил авантюрист. - Ты думал, сам Первотворец Гамильтон?
        - Кто тут поминает Первотворца всуе? - спросил великан Уэйнбаум, входя следом.
        Увидев темнокожего старпома, Омал почти потерял сознание от радости. Ведь он думал, что кого-то из этих двоих уже нет в живых, но вот они, оба целехонькие! Все подозрения, все угрюмые мыслишки о предательстве улетучились, как воздух из разгерметизированного отсека. Может быть, впервые после своего переселения в тело Джо Бастера Омал Мохо почувствовал себя настолько счастливым.

2
        Они стояли втроем возле главного шлюза барражира и наблюдали, как экипаж имперского дредноута конвоирует на борт «Двуглавого» захваченных в плен каперов. Межпланетных бандитов оказалось довольно много. Земляне, марсиане, меркурианцы унылой чередой проходили через стыковочный узел, а имперские космопехи обыскивали их, отнимая оружие и ценности.
        Бердо вполголоса пересказывал Омалу, что произошло после того, как капитан Саймак отдал команду: «Навались».
        - Понимаешь, Омал, в суматохе никто не заметил, как на тебя накинули буксировочный фал и сдернули с корпуса яхты. Видимо, каперы это заранее предусмотрели. Когда мы с парнями набросились на каперов, те, в общем, не стали сильно сопротивляться. Я еще удивился: почему? А теперь понимаю. Все мы им не были нужны. Охота велась исключительно за тобой, дружище! Ты случайно не в курсе, по какой причине?
        - В курсе, - откликнулся Омал.
        - Поделишься?
        - Поделюсь, если…
        - Если что?
        Омал пристально посмотрел приятелю в глаза:
        - Если ты кое-что мне расскажешь, Артур!
        Авантюрист кивнул, глядя себе под ноги.
        - Отчего не рассказать, - пробормотал он. - Однако не здесь и не сейчас, разумеется.
        Наконец погрузка военнопленных была закончена. К приятелям подошел молодой военный. Откозырял.
        - Командир дредноута, мистер Стаут, приглашает вас в кают-компанию, господа! - сообщил он.
        Бердо покосился на Омала, тот кивнул. Побывать внутри боевого корабля Омал Мохо мечтал сызмальства. Уэйнбаум покачал головой.
        - К моему огромному сожалению, я вынужден отказаться от приглашения, - произнес он. - Много дел на борту яхты. Нужно привести судно в порядок. Составить список повреждений. Передайте благодарность и мои извинения командиру, сэр.
        - Передам, - отозвался офицер. - Мистер Саймак, к сожалению, отказался тоже. Полагаю, мистер Стаут отнесется к этому с полным пониманием. Прошу вас, господа!
        Офицер пропустил Омала и Бердо вперед и последовал за ними, печатая шаг магнитными подковами. Переступив комингс шлюза, они оказались в стальных недрах дредноута.
        Внутренним убранством «Двуглавый» напоминал барражир каперов, но при этом отличался исключительной чистотой и порядком. Нигде ничего не капало и не искрило. Цилиндрические тоннели блестели свежей бежевой краской. Яркий белый свет заливал каждый закоулок. Легкий ветерок, гуляющий вдоль палуб, пах морской солью. Встречные и поперечные были в безукоризненно опрятной униформе оливкового цвета, гладко выбриты и благоухали разнообразными одеколонами. Омал в своем потрепанном скафандре почувствовал себя невообразимо вульгарным. Страшно представить - явиться в таком затрапезном виде в офицерскую кают-компанию.
        - Послушайте, сэр, - обратился он к сопровождающему их офицеру. - Мне хотелось бы снять скафандр и немного привести себя в порядок.
        - Разумеется, мистер Бастер, - отозвался тот. - Вот сюда, пожалуйста!
        Он отворил тяжелую дверь, за которой оказалась безукоризненно чистая туалетная комната. Авантюрист остался в компании предупредительного офицера. Оказавшись наедине с собой, Омал с радостью вылез из осточертевшего скафандра. Критически оглядел себя в большом зеркале. В общем, не все так страшно, как казалось. Умыться, немного почистить костюм. Легкая помятость даже к лицу человеку, который только что дрался с космическими бандитами и томился у них в плену.
        Наскоро придав своему облику благопристойный вид, Омал вернулся в коридор.

3
        В кают-компании дредноута тоже царил идеальный порядок. И этим она выгодно отличалась не только от аналогичного помещения на каперской посудине, но и от кают-компании «Тувии», которая стараниями Бердо превратилась в бордель. Командир Саут выглядел под стать вверенному ему судну. Он представил гостям своих офицеров и пригласил присутствующих к столу.

«Двуглавый», с пристыкованными к нему двумя кораблями, находился в свободном полете, но невесомость не мешала его офицерам оставаться безукоризненно элегантными, не терять столовые приборы и не упускать серебристую икру и крохотные сэндвичи с ветчиной на полпути ко рту. Омалу это удавалось с трудом. Бердо - тоже, но ему было на все наплевать.
        Наконец пытка невесомым ужином закончилась. Стюарды убрали со стола. Настало время сигар и непринужденных бесед. Некурящий Омал втиснулся в дальний угол, между иллюминатором и огромной стеклянной бутылкой на подставке с моделью дредноута внутри.
        Непринужденная светская болтовня перешла на философские темы. Помянули Первотворцов. Омал с интересом прислушался.
        Из курса гимназиума и популярных видеопластов он знал, что Первотворцы в незапамятные времена основали две главные суперкорпорации в Империи: «Терраформинг Лимитед» и «Биоконстракшн». Благодаря им Марс, Венера, Меркурий и некоторые спутники планет-гигантов стали пригодными для обитания и были населены искусственно выведенными организмами, в том числе и разумными существами.
        Неудивительно, что Первотворцов стали почитать богами. В их честь названы города, каналы, моря, горные хребты. О жизни и смерти Первотворцов ходят легенды. Вот, пожалуй, и все, что Омал знал об этих весьма достойных людях. Даже то, что принадлежащим ему космическим судном командует правнук одного из Первотворцов, Омал воспринимал как удивительное, но, в общем, обычное явление. Но то, о чем говорили в кают-компании «Двуглавого», было еще удивительнее, совсем необычным.
        - Вы знаете, господа, - говорил убеленный сединами офицер-космопехотинец, - что в молодости я служил в самых разных местах. В том числе и на Венере. Довелось мне покомандовать там небольшим гарнизоном. Гарнизон сей был расквартирован неподалеку от заштатного городка Венобль, расположенного в нескольких милях от побережья Алого моря. Служба, надо сказать, была неспокойная. Джунгли, полные разных тварей, венерианская лихорадка, многодневные ливни, да и местное население - тоже не подарок. Всякое бывало. Приходилось порой выполнять самые причудливые задания командования. А приказы, как вы понимаете, не обсуждаются. И вот однажды из штаба приходит депеша, из коей следует, что в районе Туманного острова, что находится в десяти милях к югу от нашего побережья, совершил вынужденную посадку аварийный бот с «Неопалимого». Вы, вероятно, помните эту катастрофу, господа. «Неопалимый» инспектировал сторожевые станции в Поясе и наскочил на мину-ловушку, что плавала там со времен Второго Ганимедского мятежа. Мина была, само собой, атомной, и от славного дредноута мало что осталось, но части экипажа удалось
эвакуироваться на аварийных ботах. Говоря коротко, я поднял гарнизон по тревоге и начал поиски. Через пролив, отделяющий побережье от острова, мы переправились без особого труда, но на самом острове хлебнули лиха. Остров этот вулканический, и над ним все время стоит шапка всякого рода испарений. Отсюда его название - Туманный. И, невзирая на эти испарения, остров вполне обитаем. Мы и опомниться не успели, как ядовитые твари, одно прикосновение к которым смертельно, в считаные секунды уморили трех солдатиков. Тварей мы перебили и после были начеку, но это сильно замедлило наше продвижение в глубь острова. Не буду вдаваться в незначительные подробности, господа, скажу только, что, когда мы нашли бот, он оказался пустым. Поиски в ближайших окрестностях ни к чему не привели. Мы не обнаружили даже останков наших товарищей. Я приказал возвращаться к берегу, но, как назло, начало смеркаться. Вам известно, господа, что сутки на Венере длятся полгода. И надо же было такому случиться, что высадка наша на остров пришлась как раз на вечернее время. Тьма быстро сгущалась. Хищники воспряли духом, а мы - напротив.
Несколько часов почти в кромешной тьме пробивались мы к берегу. Потери наши росли. О ранениях и говорить не приходится. Признаюсь, господа, даже я не верил уже в благополучный исход экспедиции. Как вдруг случилось чудо. Вся местность окрест озарилась ярким, дневным светом. Твари, преследовавшие нас, отпрянули и уползли во тьму, что лежала за пределами освещенного пространства. Пораженные, мы не сразу сообразили, что видим перед собой усадьбу!
        - Как усадьбу?! - воскликнул самый юный участник застолья, мичман.
        - Обыкновенную усадьбу в старом добром колониальном стиле, - усмехаясь в седые усы, продолжал космопех. - Добротное двухэтажное строение, изящная ограда. За оградой - сад. Само собой, мы кинулись к воротам. Нас впустили, а на пороге дома встретил сам хозяин. Как говорится, накормил, напоил, приветил. Исцелил наши раны. Там же в усадьбе мы обнаружили и ребят с «Неопалимого». Разумеется, тех, кто был в аварийном боте. Иначе говоря, все как в плохом видеопласте. Не будь я сам свидетелем и участником этих событий, ни за что бы не поверил в такое.
        - А кто же был ваш гостеприимный хозяин? - спросил нетерпеливый мичман.
        - Боюсь, в это вы точно не поверите, господа, - откликнулся офицер. - Никто не верит, даже моя жена.
        - И все-таки? - вставил командир Стаут.
        - Хозяином усадьбы был никто иной, как сам Эд Гамильтон!
        Офицеры переглянулись между собой.
        - Первотворец? - искренне изумился мичман. - Но ведь он умер триста или даже больше лет назад!
        - Я же говорил, что не поверите, - сокрушенно вздохнул седоусый космопех, и вся кают-компания расхохоталась.

4
        - Выкладывайте начистоту! - потребовал Омал, когда они с Бердо вернулись на борт
«Тувии».
        Профессор Стросс был извлечен из своей термониши и выглядел неважно, хотя трудно судить о состоянии существа бесконечно чуждой человеку природы. Впрочем, не настолько уж и чуждой, если Первотворцы и вправду использовали ДНК земных организмов для создания организмов инопланетных. Так что в биологическом смысле все живые существа в Солнечной системе братья и сестры.
        - Что именно выкладывать? - сварливо поинтересовался Бердо.
        - Думаете, я был пьян в стельку и ничего не слышал, - проговорил Омал и коротко изложил содержание невольно подслушанной беседы авантюриста и профессора.
        - Ах вот ты о чем, - пробормотал Бердо. - Понимаю тебя, приятель… Ну что, док, - обратился он к профессору, который смотрел на них большими бледными глазами, - выложим наши карты?
        - Воля ваша, - прокашлял Стросс. - Вы в картах лучше моего разбираетесь, Арчи.
        - Пожалуй, - усмехнулся авантюрист. - Тем более что с карт все и началось…
        Омал слушал и удивлялся. Удивлялся не тому, что рассказывал Артур Бердо, а тому, как ловко его облапошили. Авантюрист и профессор знали друг друга давно, еще с того времени, когда Бердо отбывал срок на рудниках Цереры, а Стросс был кем-то вроде ученой обезьянки у каторжанина Петера Штарха. Перед самым освобождением Бердо выиграл у Штарха термос с профессором. В благодарность Стросс рассказал авантюристу про оберонские залежи элизиума, планетографическую карту Торнтона Ловелла и нынешнего ее владельца бретёра Джо Бастера, а также поделился своим планом по насильственному обмену сознания Джо с сознанием какого-нибудь любителя задешево побывать на других планетах. Как специалист по психообмену профессор знал, что сознание копируется не полностью и что частично воспоминания прежнего теловладельца сохраняются. Вся эта операция не могла быть проведена без посторонней помощи. И Бердо придумал, что к ее осуществлению надо привлечь меркурианскую популяцию во главе с самим ящером Шорром. Разумную, но в высшей степени жестокую рептилию привлекла идея прятать на других планетах и в других телах беглых
каторжан и прочих преступников. Об истинных намерениях приятелей Шорр и не догадывался. Все шло как нельзя лучше. Джо Бастер был похищен меркурианцами и привезен в Диктаун. Оставалось только осуществить обмен. Профессор Стросс разместил информацию о непритязательном бретёре, желающем посетить голубую планету, в базе данных лучших бюро обмена Земли. Оставалось только дождаться простака, жаждущего побывать на Марсе в чужом теле, но тут возникли проблемы. Каким-то образом Шорр пронюхал о тайне Джо Бастера и намеревался вытрясти ее у бедняги при помощи обменной камеры, превратив оную в камеру пыток. Виртуозно задуманная операция была близка к провалу. Ни профессор, ни авантюрист не сомневались, что, завладей меркурианец картой Ловелла, им ее не видать. В последний момент из «Бюро Обмена» пришло подтверждение: есть клиент!
        - В общем, нам повезло с тобой, Омал, - продолжал Бердо. - Ты оказался парнем решительным, отчаянным даже, хотя и несколько строптивым. Пришлось тебя отчасти сделать сознательным союзником.
        - Замечательно, - отозвался Омал. - Это многое объясняет. Многое, но не все. Например, остается непонятно, откуда тебе, Арчи, было известно, что «Тувию» преследует барражир каперов?
        - От Штарха, - ответил Бердо.
        - Он сказал тебе об этом перед смертью?
        Смуглое лицо авантюриста потемнело еще больше.
        - Штарх жив, Омал, - ответил он. - Я его отпустил. Сведения о барражире каперов и стали ценой его свободы.
        - Оговорил бедного котика, значит… - пробормотал Омал и тут же возмутился: - Ты знал, что каперы будут преследовать «Тувию», и ничего не сказал?! Мы могли бы заранее побеспокоиться об охране! Было бы меньше риска!
        - Возможно, - отозвался Бердо, - но риск все равно был. Не забывай, Омал, что нам нельзя тянуть с экспедицией на Оберон. Месторождение элизиума - это слишком крупное шило, чтобы утаить его в мешке! Кто знает, может, в это самое время крейсеры Рудной компании спешат к Урану. И в одном из них сидит Джо Бастер в твоей оболочке и посмеивается над нами, остолопами.

«А ведь он прав», - подумал Омал, вспомнив, что чуть сам было не проговорился Бофору о местонахождении карты.
        - Мне вот что еще непонятно, друзья, - проговорил он задумчиво. - Если закоренелый преступник Петер Штарх знал о барражире каперов, то, значит, это он во время атаки дредноута разговаривал с шефом имперской безопасности Жозефом Бофором…
        - Что? - изумился авантюрист. - Как ты сказал?!
        Омал не успел ответить, запищал зуммер вызова интеркома. Яхтовладелец щелкнул клавишей приема:
        - Слушаю!
        - Извините, мистер Бастер, - раздался голос капитана Саймака. - Мы осмотрели
«Тувию». К сожалению, повреждения таковы, что до системы Урана мы можем просто не дотянуть.
        - Ваши предложения, капитан?
        - Идти на Венеру. Там достаточно ремонтных доков.
        - Ну что ж, - вздохнул Омал. - Если выбора у нас нет, садимся на Венеру. У меня только одна просьба, капитан. Я хотел бы приземлиться неподалеку от городка под названием Венобль. Это возможно?
        - Почему бы нет, - отозвался Саймак. - В венобльском порту отличные ремонтные доки, сэр!
        На Венере, ах, на Венере…

1
        Венера отдаленно напоминала Землю. Оранжево-голубой шар. Разве что оранжевого побольше, а голубого поменьше. И оранжевое укрывало планету непроницаемой пеленой. Омал сломал глаза, силясь разглядеть хоть что-нибудь на поверхности. Не сумел. Что ж, тем интереснее будет оказаться там, под этим облачным одеялом.
        При посадке Омала изрядно растрясло. Он горько пожалел, что увлекся дегустацией алкогольных запасов на борту яхты. Принц не обманул. Вина оказались превосходными, но их было слишком много. И поэтому, когда посадочные опоры «Тувии» упокоились на плитах космодрома и капитан Саймак объявил о благополучном прибытии, Омал вздохнул с облегчением.
        Венера встретила их дождем и пронизывающим ветром.
        - Накиньте, мистер Бастер, - сказал стюард, протягивая Омалу непромокаемый плащ с капюшоном.
        - Благодарю, мистер Янг.
        Омал спешно натянул плащ и перешагнул комингс. Дождь забарабанил по капюшону крупной дробью. Омал спустился до нижней ступеньки трапа. Помедлил, прежде чем ступить на поверхность Венеры. Все-таки это была первая планета, на которую он высадился как заправский межпланетник, а не вылез из подвала, словно крыса.
        Торжественного вступления, правда, не получилось. За серой занавесью дождя
«межпланетник» видел лишь расплывчатые огни космодрома да неясные громады других кораблей.
        Кто-то непочтительно хлопнул яхтовладельца по плечу. Омал оглянулся. Разумеется, это был Бердо. На нем тоже оказался плащ.
        - Редкостная дыра, - проговорил авантюрист. - Надеюсь, мы тут долго не проторчим…
        Омал был на этот счет другого мнения. Счастливая судьба привела его на еще одну планету Империи, почему бы не воспользоваться случаем?
        - Здесь есть на что посмотреть? - спросил Омал. - Только не кабаки с салунами, Артур. Мне они уже поперек горла.
        Авантюрист разочарованно вздохнул.
        - А я-то надеялся, - проговорил он, - что мы соберем местных девочек, завалимся в портовый притон и весело проведем времечко, покуда местные гефесты будут чинить твой летающий вулкан.
        - Ты как хочешь, Артур, - сказал Омал, - а я лучше отправлюсь на экскурсию. Психотурист я или нет?
        - Еще какой псих… - начал было Бердо.
        Договорить он не успел, из дождя выросла могучая фигура старшего помощника.
        - Капитан приказал сопровождать вас, мистер Бастер, - доложил Уэйнбаум, прикладывая ладонь к выглядывающему из-под капюшона козырьку фуражки.
        Омал переглянулся с авантюристом. Тот радостно заорал:
        - Отлично, Стенли! Заодно покажете нам местные достопримечательности.
        - Охотно, - отозвался темнокожий великан. - Но я плохой знаток Венеры. Лучше нанять опытного проводника из местных.
        - О, я знаю такого, - оживился Бердо.
        Они помолчали, глядя на дождь.
        - Венобль скверный городишко, - проговорил старпом. - По сравнению с ним трущобы Дженкоры - институт благородных девиц. В джунглях тоже полно всякой мерзости… Я думаю, нам, мистер Бастер, стоит побывать на берегу Алого моря. Там, говорят, можно неплохо провести время.
        - С удовольствием! - откликнулся Омал.
        Он ощутил вдруг прилив бодрости и энтузиазма. Под мышкой у него опять была кобура с атомиком, который космопехи с «Двуглавого» отобрали у каперов. Частью трофеев космопехи поделились с экипажем «Тувии», а взамен получили команду лунных девушек в полном составе. Стюард «Тувии» накануне высадки зарядил «Бретёр-116» на полную катушку. Приключения продолжались, и здорово было чувствовать себя готовым к ним.
        - Что дальше? - спросил он у Бердо.
        - Предлагаю все-таки заглянуть для начала в местный кабачок. Не бродить же под дождем? - рассудил авантюрист.
        - Разумно, - одобрил старпом. - Выпьем пива, а заодно и попробуем отыскать вашего проводника.
        - Овидий, бармен, знает, как с ним связаться, - сказал Бердо.
        - Ну так что? Идем? - нетерпеливо спросил Омал.
        - За мной! - велел Бердо и, бодро разбрызгивая лужи, зашагал вперед.

2

«Кабачок, еще один…» - уныло подумал Омал, когда из-под проливного дождя они шагнули под крышу невзрачного хромосплавового строения, украшенного ионознаком питейного заведения.
        Внутри было накурено и тесно. Дребезжал музыкальный автомат. Личности угрюмого облика с пивными кружками в лапах встретили новых посетителей кабачка тусклыми безразличными взглядами. Безразличие это было напускным. Даже Омал чувствовал жгучую заинтересованность присутствующих. Тем более - Артур Бердо. Авантюрист подмигнул Омалу, с грохотом отодвинул стул возле свободного столика и заорал, перекрывая музыку и гул голосов:
        - Бармен! Пива господам пилотам!
        Они отодвинули стулья, уселись, оглядывая кабачок взорами бывалых, уверенных в себе людей. Бердо и Уэйнбауму это далось без труда, а Омал старался соответствовать. Бармен принес пива. Авантюрист поманил его к себе. Бармен наклонил волосатое ухо. Бердо что-то нашептал ему. И без того выпуклые глаза бармена выпучились еще сильнее. Он коротко кивнул и исчез за стойкой.
        Омал потягивал пиво и исподволь разглядывал завсегдатаев. Чем-то они напоминали водителей грузовых пескоходов на Марсе. Правда, здешние обитатели отличались зеленоватой бледностью кожи. Неудивительно, ведь сквозь плотный облачный слой в атмосфере Венеры почти никогда не проглядывало Солнце. И еще одно отличало
«венерианцев» - плотные фигуры их перетягивали портупеи атомиков. На «господ пилотов» завсегдатаи кабачка старались теперь не смотреть, и это нервировало Омала. Пообтерся он в Космосе. Привык, что нравы здесь просты и незамысловаты: чуть что - представители всех рас принимаются палить из всего, что стреляет. И если желаешь выжить, будь начеку.
        Пока Омал разглядывал «венерианцев», Бердо курил, а Уэйнбаум посматривал по сторонам и рассеянно улыбался.
        Двери распахнулись, и в кабачок ввалился еще один «абориген». Его появление не осталось незамеченным. Высокий, плотного телосложения - вошедший не слишком отличался от остальных «венерианцев», но во взгляде, который он бросил на незнакомцев, было все что угодно, кроме безразличия.
        Артур поднялся и громко произнес:
        - Давай за наш столик, Старк!
        Названный Старком откинул капюшон, шагнул к Бердо. Они обменялись рукопожатиями.
        - Позволь тебе представить, Джон, - сказал авантюрист. - Мистер Бастер, мистер Уэйнбаум.
        Джон Старк кивнул, но руки не подал. Омал с интересом разглядывал его темное от загара лицо - и где он так загорел? - ярко-голубые глаза, темные волосы.
        - Овидий, - Старк мотнул головой в сторону бара, - сказал мне, что вы ищете проводника на побережье.
        - Это так, - ответил за всех Бердо. - Мы здесь пролетом. Посудина наша в ремонтном доке. И мои друзья хотят полюбоваться видами Алого моря.
        - Тысяча, - сказал Старк.
        Авантюрист покосился на Омала. Тот кивнул.
        - Мы согласны, - ответил Бердо. - Когда мы сможем выехать?
        Старк усмехнулся.
        - Выехать? - переспросил он. - Дорог к побережью еще не проложено. Хотите попасть к Алому морю, не бойтесь растрясти жирок.
        - Ладно, по рукам, - сказал авантюрист.
        - Деньги вперед, - потребовал проводник.
        Бердо вновь покосился на яхтовладельца. Омал вытащил купюры с императорским портретом, отсчитал тысячу и протянул Старку. Проводник спрятал деньги. Поднялся.
        - Выходим через пять часов, - сказал он. - Непромокаемые комбинезоны, плащи, запас консервов, оружие. Встречаемся здесь, у входа. Прощайте.
        Старк повернулся и вышел из кабачка.
        - Серьезный парень, - прокомментировал Уэйнбаум.
        - А он нас не надует? - спросил Омал у авантюриста.
        - Не беспокойся, Омал, - откликнулся тот. - Старк, конечно, редкостный пройдоха, но не мошенник.
        - Хотелось бы верить, - буркнул Омал. - А с чего это ты решил идти с нами, Артур?
        - Мистер Уэйнбаум будет присматривать за тобой, приятель, - ответствовал авантюрист. - А я за нашим проводником. На всякий случай.

3
        Кроны лесных великанов смыкались так плотно, что в подлесок проникало сравнительно немного влаги. Поначалу путников это радовало. Не надо было тащиться по раскисшей глинистой почве - ведь трава на Венере не растет, - обходить обширные бурые лужи, опасаясь провалиться в трясину. Но вскоре выяснилось, что подножие огромных деревьев покрыто толстым слоем опавшей листвы, и в этом слое что-то непрерывно шебуршит и ползает.
        Через несколько часов нервы у всех, кроме, пожалуй, проводника, были на взводе. Омал то и дело хватался за верный «Бретёр-116». Пару раз он сжигал устрашающего вида, но совершенно безобидных многоножек. И едва удержался, чтобы не выстрелить в мелкого, покрытого зеленовато-серой шерстью зверька, сиганувшего из лесной подстилки на морщинистый древесный ствол. И, как водится, в минуту настоящей опасности сплоховал.
        Правда, опасность поначалу не выглядела опасной. Тусклый свет венерианского полдня почти не проникал сквозь листву, но тьмы в лесу не было. Стволы деревьев покрывали люминесцирующие микроорганизмы, отчего казалось, что идешь между мерцающих колонн исполинского собора. И хотя мерцание это позволяло не натыкаться на препятствия, на расстоянии десяти-пятнадцати шагов оно сливалось в белесую, слабо фосфоресцирующую полумглу. Тварь, которая выперла из-за ближайших деревьев, казалась сотканной из этой полумглы. Двигалась она бесшумно. Не двигалась даже, а просачивалась между стволами, охватывая маленький отряд с трех сторон. Ни глаз, ни пасти, ни морды, ни лап - белесое, бесшумное, пахнущее лесной прелью ничто.
        Омал почти коснулся твари. И если бы не бдительность проводника, космическая яхта
«Тувия» осталась бы без владельца. Джон Старк прыгнул вперед, рванул незадачливого психотуриста на себя. Атомик в его руке изрыгнул смертоносную плазму. Низкий, доходящий до инфразвука рев ударил по нервам путешественников. Запах прели сменился вонью обугленной органики. Ошеломленный и оглушенный яхтовладелец с ужасом и отвращением взирал, как корчатся в агонии бесформенные клубки студенистой плоти.
        - Что это за мерзость?! - выкрикнул он плачущим голосом.
        Старк сплюнул.
        - Горгония, - сказал он. - Сухопутная медуза. Яд ее стрекательных клеток убивает мгновенно.
        - Медуза, а ревет, - скептически хмыкнул Бердо.
        - Представь, - отозвался проводник. - Плазма вызвала перегрев, и горгония попыталась себя проветрить, пропустив нагретый воздух через специальные отверстия в мантии.
        - Ничего себе - проветрить, - проговорил Омал. - Я едва не оглох…
        - Это как раз неудивительно, - вмешался в беседу старпом. - Меня другое удивляет: откуда у горгонии такая высокая степень адаптации к перегреву? Неужели она частенько имеет дело с плазменными зарядами?
        - Нет, конечно, - сказал Старк, - но излюбленная добыча горгонии - ледяные кроты.
        - Это еще что за дрянь? - брезгливо поморщился авантюрист.
        - Кроты повышают температуру тела до такой степени, что прокладывают гигантские тоннели в Холодном барьере… Впрочем, господа, я вам нанимался в проводники, а не в лекторы. Пошли. До побережья осталось не больше мили.
        И они двинулись дальше, старательно обходя останки сухопутной медузы, которая не справилась с температурой плазмы.
        - А что такое Холодный барьер? - спросил Омал у старпома.
        - Лето и зима на Венере длятся ровно по полгода, - пояснил темнокожий великан. - На линии терминатора массы теплого влажного воздуха дневной стороны встречаются с массами холодного воздуха ночной стороны. Образуется почти не тающий ледник, который и называют Холодным барьером. Венобль находится от него всего в нескольких десятках миль.
        - Потому здесь так сыро?
        - Да, поэтому, - ответил Уэйнбаум. - А зимой еще и холодно. И все-таки линия терминатора на Венере - самое благодатное место для жизни.
        В подтверждение его слов раздались короткие резкие свистки. Что-то промелькнуло над головой Омала, так что он невольно присел и схватился за атомик.
        - Не стреляйте! - крикнул Старк. - Это цвирки!
        Омал понятия не имел, что такое цвирки, но атомик убрал обратно в кобуру. Между светящимися деревьями, как заполошные, носились крохотные крылатые существа. Птицы или животные, не разобрать. Посвист цвирков сливался в простенькую мелодию. Они словно бы приветствовали путешественников в своем царстве на опушке леса.
        Деревья расступились. Белесое мерцание их стволов померкло в розовых лучах, льющихся из беспредельного туманно-алого простора впереди.

4
        Ни комбинезоны из влагонепроницаемой ткани, ни плащи не могли дать того ощущения уюта и блаженного покоя, которое излучал обыкновенный костерок на морском берегу. Джон Старк велел собрать плавник - древесный мусор, выброшенный прибоем на узкую полоску пляжа. Омал и Уэйнбаум сделали это с удовольствием. Проводник поднес к кучке хвороста огонек атомной зажигалки, и вскоре веселое жаркое пламя заплясало на выбеленных морской солью корнях и ветках. Греться у костра и не перекусить - нонсенс. Из рюкзаков были немедленно извлечены консервы, хлеб в вакуумной упаковке, фляги с мадерой из запасов «Тувии». Путешественники алчно накинулись на еду и выпивку.
        Омал отхлебнул из фляги. Терпкая влага горячим комочком прокатилась по пищеводу.
        В нескольких шагах на устилавшие пляж мелкие ракушки опустилась стайка цвирков. Теперь Омал мог без труда разглядеть их. Цвирки оказались не птицами, а крохотными, в палец величиной, крылатыми ящерами. Они смешно вспархивали, косились змеиными глазками на людей и пронзительно посвистывали. Омал кинул в них кусочком хлеба. Цвирки бросились врассыпную, оглушив разбойничьим свистом. Через несколько мгновений успокоились, стали присматриваться к белому неподвижному предмету, который поначалу их так напугал. Потом короткими прыжками приблизились. Самый отчаянный цвирок клюнул хлеб острозубой вытянутой мордочкой. Замер по-рептильи, потом мгновенно схватил кусочек и запрыгал по ракушечнику, молотя по воздуху перепончатыми крыльями. Вся стайка рванула за ним.
        Путешественники расхохотались. И вдруг огромная тень накрыла их. Потом еще одна. И еще. Смех смолк. Бердо хотел было вскочить, но Старк удержал его. Задрав головы, они смотрели, как над голубовато-зеленой стеной леса, над желтым пляжем, над багряно-алой с оранжевыми переливами морской равниной проплывают гигантские родственники цвирков, затмевая исполинскими треугольниками крыльев небесный свет.
        - Кто это? - благоговейно прошептал Омал.
        - Тетракрылы, - ответил проводник. - Видите, у них еще одна перепонка между хвостом и задними конечностями?
        Тетракрылы дружно повернули к горизонту, ловя ромбовидными кожаными парусами теплый морской ветер.
        - А куда они, собственно, летят? - поинтересовался старпом. - Там же открытое море?
        - Они гнездятся на Туманном острове, - пояснил Старк.
        Что-то всколыхнулось в душе психотуриста Омала Мохо. Рассказ старого космопехотинца об удивительном хозяине Туманного острова вспомнился ему. Омал понял, что тянула его сюда, на побережье Алого моря, вовсе не страсть к диковинам природы, а призрачная, наивная надежда увидеть живого Первотворца!
        Не веря собственным ушам, Омал спросил:
        - А нельзя ли, мистер Старк, побывать на этом острове?
        Проводник пристально посмотрел на него. В глазах его цвета земного неба Омал прочитал насмешку и… понимание.
        - Отчего же нельзя, - сказал Джон Старк. - Еще тысяча солларов, и вы там, мистер Бастер.
        На берегах Туманного острова

1
        О металлические борта лодки бились мелкие волны. Форштевень с шипением резал их, гудели под ветром туго натянутые снасти. Лесистые берега давно исчезли за горизонтом, и вокруг, на сколько хватал глаз, колыхалось только Алое море. Между ним и непроницаемым покровом облаков лишь изредка проносились стаи тетракрылов. Все они летели в одном направлении - к берегам Туманного острова.
        Омал с волнением провожал их взглядом. Что ждет его на острове? Грядущее и пугало и притягивало его. Пугали россказни старого космического пехотинца о чудовищах, населяющих остров. Притягивала надежда на встречу с Первотворцом.
        Спутники Омала, Уэйнбаум и Бердо, сидели на юте и резались в карты. Им было скучно. Вероятно, они видели все это не раз: и море, и тетракрылов. Джону Старку тоже было не до красот. Он в одиночку управлялся со стакселем и румпелем, лишь изредка сверяясь с компасом. Получалось у него ловко. Омал поневоле любовался им. И завидовал. Старк жил как хотел, не вкалывал на корпорацию, но и не гонялся за призрачными сокровищами. Может быть, у него не было грандиозной цели, как у Бердо, но зато Старк и не пускался во все тяжкие, не брезгуя ни обманом, ни подлогом. Ему даже не приходилось влезать в чужое поношенное тело, чтобы обрести свободу. Он и так был свободен.
        Омал подсел к проводнику поближе, протянул ему свою флягу. Старк сделал изрядный глоток, кивнул благодарно.
        - Вы бывали на острове, мистер Старк? - поинтересовался Омал.
        - Можно просто Джон, - буркнул тот.
        - Тогда и вы зовите меня Омалом.
        - Заметано, Омал… Да, бывал. И не раз.
        - И… как там? - осторожно спросил Омал. - Опасно?
        Старк хмыкнул.
        - Не опаснее наших атомиков, - сказал он.
        - Я слышал, - не унимался Омал, - на острове водятся какие-то особенные хищники.
        Старк покосился на него:
        - Кто это вас напугал, Омал?
        - С чего вы взяли, Джон, что я испугался?! - вспылил тот. - Обыкновенная разумная осторожность. Стрелять я умею не хуже вашего. Мне только хотелось бы знать - в кого стрелять?
        - Утихомирьтесь, - бросил Старк. - Ничего опаснее горгоний на острове не водится. Да и горгонии тамошние не чета лесным. Остров скалистый, а в скалах жить им не нравится. Держите ухо востро, и все будет в порядке.
        - Спасибо, - пробурчал Омал, уже пожалевший, что ввязался в этот разговор, - вы меня успокоили…
        Старк кивнул и отвернулся, насвистывая какой-то мотивчик. Омал угрюмо уставился в морскую даль.
        Ветер, вяло раздувающий косой парус, окреп, засвистел в снастях. Волны выгибали оранжевые гривы. Лодка набрала ход. Глухой протяжный рев разнесся над морем. Омал завертел головой в поисках источника звука.
        - Спиноздри! - крикнул проводник, указывая на северо-восток.
        Омал привстал, ухватившись за шкот. На фоне потемневших до цвета краплака волн он не сразу разглядел темно-бурые холмы, наперекор ветру пересекающие морской простор. Рев повторился. В небо взлетели фонтаны апельсиновой воды и опали янтарными брызгами. К сожалению, лодка и загадочные спиноздри двигались в разных направлениях. И Омал вскоре потерял их из виду.
        Он снова уселся на банку, поплотнее запахнул плащ, надвинул на лоб зюйдвестку. Ветер крепчал. Лодку швыряло с волны на волну, и сердце Омала проваливалось в бездну и взлетало к небесам вместе с нею. Психотурист радовался, что невесомость излечила его от морской болезни, иначе он давно бы отправил содержимое своего желудка за борт. Бердо и Уэйнбаум убрали карты и теперь сидели нахохлившись. Старк весело скалил зубы, крепкой рукой удерживая нос судна по ветру.
        На горизонте показалось облако, похожее на гигантский розовый мозг. Облако не принадлежало ни небу, ни морю и казалось совершенно неподвижным. Проводник уверенно держал курс на него. Омал догадался, что облако - это шапка тумана над островом. Странного тумана, почти неподвижного. Лишь когда остров заслонил собой все южное полукружие горизонта, Омал разглядел в облаке сложное, многослойное движение. Теперь оно напоминало не мозг, а дрожжевое тесто, выпирающее из гигантской каменной бадьи и жирными пластами сползающее в море.
        Омал наклонился к уху Джона Старка и громко спросил:
        - Разве можно что-нибудь разглядеть в таком тесте?
        - Ерунда! - отмахнулся проводник. - Туман только отсюда кажется непроглядным, а там это просто дымка…
        - Хотелось бы верить, - буркнул Омал, с тревогой вглядываясь в исполинскую квашню.
        Ветер усилился, и суденышко запрыгало с волны на волну, как жеребенок по лугу. Остров надвинулся, туманное тесто закрыло небо. Стала различима серая полоска галечного пляжа в маленькой бухте. Старк решительно направил лодку в нее. На последних метрах волна подхватила лодку и вынесла в полосу прибоя. Металлическое днище заскрежетало по гальке. Парус заполоскал, будто крыло подбитой птицы. Проводник вцепился в леер, и стаксель нехотя пополз вниз. Бердо и Уэйнбаум выпрыгнули в кипящую пенную воду, налегли на борта, не давая рассерженному штормовому морю забрать суденышко назад.

2
        Джон Старк был прав. Туман, который с моря выглядел плотной, непроницаемой завесой, на самом острове оказался лишь прозрачной дымкой, легкой вуалью, придающей мрачным скалистым берегам чуть менее угрюмый вид. Правда, пахла эта дымка не слишком приятно - серой. Бурые скалы громоздились справа и слева, словно утесы дантового Чистилища.
        Очень скоро путешественники обнаружили тропинку, которая вела с пляжа в глубь острова, узким ущельем вклиниваясь в береговые скалы. Несколько десятков шагов вверх, и грохот прибоя отдалился, утих, словно Алое море, выпустив добычу, разом присмирело.
        Омалу хотелось оглянуться, чтобы удостовериться, что море еще существует, но он шел третьим в цепочке, за ним похрустывал каменным крошевом великан старпом. Впереди маячила спина Бердо. Смотреть на нее было скучно, и Омал предпочел разглядывать стены ущелья. Они были густо покрыты плющевидными растениями с широкими лапчатыми листьями, из-под которых выглядывали длинные, туго набитые стручки.
        Дурацкий «встроенный» в его мозги путеводитель, о котором Омал уже и думать забыл, вдруг снова включился и сообщил, что это стручки так называемого зикстчила - растения, из которого земные фармацевты извлекали экстракт тройного тригидроксилтолунитрилбетаантраквино, или ТБА - универсального транквилизатора, восстанавливающего клетки мозга, утраченные в процессе чрезмерного употребления алкоголя, наркотических веществ или в результате курения, сильных стрессов и даже черепно-мозговых травм. Регулярное употребление ТБА способствовало омоложению организма. Стручки зикстчила стоили бешеных денег, хотя по сравнению со стоимостью конечной продукции их цена в здешних факториях была ничтожной.
        Странно, что эти утесы не были облеплены искателями наживы, жадно набивающими рюкзаки драгоценными стручками. Видимо, что бы там ни утверждал Старк, остров таил в себе серьезные опасности, если даже видавшие виды венерианские браконьеры не рисковали сюда соваться. А может, Туманный остров просто пользовался дурной репутацией? Самому Джону Старку репутация острова не мешала набивать стручками зикстчила свой рюкзак. Впрочем, делал он это на ходу, хватая первое, что попадется под руку.
        Тропинка, пролегающая между «драгоценными» скалами, все время шла вверх, и неизбежно наступил момент, когда стены разошлись далеко в стороны и путешественники очутились на обширном плато.
        Миллионы лет назад здесь бушевали вулканы, бесчисленные языки раскаленной лавы сползали к их подножию, чтобы застыть во время передышек между извержениями. А затем вулканы вновь просыпались, и в трещины старого расплава продавливалась жидкая молодая магма в короне синих лепестков угарного газа.
        Видимо, последний раз эта мистерия происходила очень давно. И хотя вулканический конус в центре острова исправно дымил, обеспечивая непроницаемую для стороннего взгляда завесу, перед путешественниками лежало холодное лавовое поле. Ветра и дожди, которые на Венере идут большую часть года, превратили эту грандиозную некогда постройку природы в руины. Куда ни кинь взор, всюду виднелись проломленные купола, оплетенные вездесущим зикстчилом, в полуразрушенных тоннелях лавовых трубок журчали ручьи, а на верхушках столбообразных останцев свили себе гнезда тетракрылы. Летающие животные неодобрительно поглядывали на пришельцев, оглашая воздух гортанными воплями.
        Омалу плато напомнило руины великого марсианского города Диа-Сао. Он вспомнил закат, грозные статуи Первотворцов у портала, ведущего в Большой амфитеатр, пурпурные листья, похожие на бабочек, и почувствовал неясную печаль и тревогу.
        - Ну и куда мы теперь, Джон? - поинтересовался Артур Бердо у проводника.
        Старк покосился на Омала. Яхтовладелец пожал плечами. Не мог же он выпалить во всеуслышание заветное желание, которое двигало им с момента посадки на Венеру. Не хватало еще стать посмешищем для друзей. Но проводник прочел в глазах своего нанимателя то, что последний не рискнул высказать вслух.
        - Есть здесь одно любопытное местечко, - проговорил Джон Старк. - Попытаемся добраться до него по лавовой трубке, но держите пушки наготове, парни. Могут быть сюрпризы.
        Уговаривать никого не пришлось. И Артур Бердо, и Стенли Уэйнбаум, да и Омал Мохо мигом выхватили атомики. Видя их готовность, проводник одобрительно хмыкнул, но показал, что оружие можно пока убрать. Он вытащил мощный электрический фонарь и направился к жерлу ближайшего естественного тоннеля. Остальные потянулись за ним, поминутно озираясь.
        Лавовая трубка оказалась неплохим местом для передвижения. Правда, там, где ее свод частично обрушился, путешественникам приходилось перебираться через завалы, но, в общем, шагалось легко. Если отвлечься от неровных стен со следами, оставленными древними потоками магмы, от игловидных кристаллов серы, что наросли на потолке, от сталактитов, которые неровным частоколом перегораживали путь, можно было представить, что идешь по тоннелю заброшенного вакуум-метро. Очень скоро Омал понял, что ему трудно избавиться от этого впечатления, и ловил настороженным слухом малейший шорох.
        Там, где трубка раздалась особенно широко и путешественники могли идти по двое, Бердо наклонился к уху Омала и тихо спросил:
        - Надеешься побывать в гостях у Эда Гамильтона?
        - С чего ты взял? - буркнул Омал.
        - Логика и наблюдательность, дружище, - проговорил авантюрист. - Я видел, как загорелись твои глаза, когда старый космопех травил байки. А потом вдруг этот внезапный интерес к достопримечательностям Туманного острова…
        - Иди ты со своей проницательностью…
        - А ну тихо! - гаркнул Старк.

3
        Никакой надобности требовать тишины не было. Гигантский тоннель лавовой трубки наполнился гулом, словно по нему и впрямь мчался поезд. И не стремительный, похожий на обсосанного червя состав вакуум-метро, который скользит сквозь обмотку соленоида почти в космической пустоте, а следовательно - бесшумно, но медленный старинный поезд, тяжко грохочущий чугунными колесами на стыках рельс.
        - Ма бахт! - сказал проводник. - Это ледяные кроты.
        - Как? - удивился Уэйнбаум. - Здесь?
        - Мигранты, черт бы их побрал… Я думал, они позже откочевывают… Давайте направо!
        Лавовая трубка разветвлялась на два тоннеля. Гул катился из левого. Сопение, костяной стук, шорох множества лап и… жар. Как будто вернулись прежние времена и огненные недра Венеры вновь извергли лаву. Омалу хотелось задержаться, посмотреть на животных, которые умудрялись прожигать собственным телом ледники Холодного барьера, но тревога проводника передалась и ему. В правом тоннеле было тихо, и как-то странно и знакомо пахло. Как будто бы лесной прелью… Смутное воспоминание скользнуло по поверхности сознания Омала, но не задержалось, нырнуло в глубину…
        Правый тоннель уходил все дальше, сквозь проломы сочился вечный сумеречный свет венерианского дня. Но теперь свет падал с большой высоты, случись что - не выберешься. Гул и жар катились за людьми по пятам. А навстречу поднималась волна запаха гниющей растительности.
        Старк неожиданно становился, сплюнул сквозь зубы и процедил:
        - Попались…
        - Что значит попались? - спросил Бердо. - Кому?!
        - Медузы! - выпалил Омал. - Чувствуете, гнилью несет?
        - Да, горгонии, - нехотя подтвердил проводник. - Думал, проскочим… Там, - он показал вдоль тоннеля, - трубка почти полностью разрушена… Дьявол, не успели…
        - Между львом и крокодилом, - пробормотал старпом. - Здесь есть боковые штреки?
        - Есть, - отозвался Старк, - но надо возвращаться к развилке, а там уже кроты.
        Он был прав, жар усиливался. Трудно было представить, что излучали его животные, а не тектоническая магма.
        - Будем пробиваться! - сказал авантюрист, взмахнув атомиком. - Только через кого?
        - Полагаю, что через медуз, - флегматично заметил Уэйнбаум. - Верно, мистер Старк?
        - Да, - выдохнул тот. - Кроты мигрируют, их десятки тысяч, а горгонии охотятся, следовательно, их меньше. Да и стрелять в кротов небезопасно…
        - Тогда не будем терять времени! - подытожил Бердо.
        - Действуем так, - сказал проводник. - Двое выжигают дорогу, остальные прикрывают их со спины. Потом поменяемся. Я и Артур - авангард, первая смена.
        С атомиками наперевес они двинулись навстречу медузам. Запах гнили становился невыносимым, но сами горгонии в подземном мраке были почти неразличимы. Белесое туманное нечто, лишь смутный блик от фонаря Старка указал на их присутствие.
        - Внимание! - крикнул проводник. - Огонь!
        Он и Бердо вскинули атомные пистолеты. Плазменные струи вспороли туманное месиво. И немедленно по ушам ударил чудовищный рев. Горгонии продували мантии, стараясь спастись от перегрева. Но от такого перегрева не спастись никому. Тоннель наполнился вонью горелой биомассы, хлопья умерщвленной органики крутились в вихре накаленного воздуха, черным снегом оседая на одежде и лицах людей.

«Никогда бы не подумал, что в арьергарде наступления страшнее, чем в авангарде», - угрюмо размышлял Омал, прислушиваясь к нарастающему за спиной гулу живого поезда.
        Психотуристу не доставалось столько гари и вони, сколько товарищам, но они хотя бы сражались. Успокаивало лишь присутствие Уэйнбаума. Старший помощник капитана
«Тувии» шагал рядом, невозмутимый, как скала. Глядя на него, не приходилось сомневаться, что, рухни сейчас свод лавовой трубки - не дрогнет старпом, подставит дюжее плечо, спасет шкуру дражайшего яхтовладельца.
        Омал даже сплюнул с досады. Никогда ему еще не казалось до такой степени фальшивым его положение. Ну какой он к черту яхтовладелец?! Авантюрист похлеще Артура, у того хоть цель есть, убеждения. А что есть у клерка консалтинговой компании Омала Мохо? Яхта, подаренная великодушным наследником имперского престола? Ха-ха… Даже тела собственного нет… Донашивает чужие обноски…
        Он споткнулся о сталактитовый обломок и понял, что отстал. Кромешная темень вокруг. Далеко впереди свист плазмы и рев погибающих горгоний. Позади и совсем близко жар, костяное постукивание и шорох бесчисленных лап. Ледяные кроты наступали. Повернуться к ним спиной Омал не решался. Закричать, позвать старпома на помощь мешал стыд. Сжимая в потной ладони рукоять «Бретёра-116», Омал свободной рукой нащупал шершавую стену тоннеля и попятился.
        Вал стремительной, горячей, как печь, живности настиг его в считаные мгновения. Забыв о стыде, Омал закричал благим матом, вдавил спусковой крючок. Выплеск плазмы ударил в горячую темноту. И темнота ответила. В перегретом ее чреве что-то лопнуло. Тугая волна взрыва прокатилась по закупоренной с двух сторон лавовой трубке, с равной силой сокрушая и хрупкую плоть, и толщу каменных стен.

4
        - Что же вы так неосторожны, дети мои?!
        Высокий седой мужчина в массивных очках в строгой черной оправе смотрел на своих гостей с отеческой укоризной. На первый взгляд ему было не больше пятидесяти, но глубокие вертикальные складки у рта и старческая «пшенка» на внешней стороне кисти руки выдавали истинный возраст. А может, наоборот - скрывали. Сколько ему? Сто, двести или все триста?
        - Это я виноват, - подал голос Омал. - Джон… простите, мистер Старк предупреждал, что стрелять в кротов небезопасно, но я…
        Хозяин дома горько усмехнулся.
        - Я не о кротах, - проговорил он. - В конечном счете кроты - это мелочь…

«Ничего себе мелочь…» - подумал Омал, тайком разглядывая свои руки.
        Кожа на них была совершенно целой, а ведь полыхнуло так, что никакой надежды на благополучный исход не осталось. Боль, адская боль, огонь снаружи, огонь внутри, а вот поди ж ты, руки целы, ноги целы, и ничего не болит, ни внутри, ни снаружи. Кто-то вытащил их из пекла, принес в этот чудной дом, выстроенный в старом добром колониальном стиле. Исцелил. Чудеса… Впрочем, чего, как не чудес, ждать от хозяина дома?
        Он с изумлением оглядывал хозяйский кабинет: витражи, массивная мебель, книжные шкафы, уходящие под высоченный потолок, благородный отблеск золота на тисненых корешках книг. В простенках картины. Сплошь земные пейзажи. Зеленые холмы, перелески, древние замки над речными обрывами, и никаких скал на фоне сатурнианских колец, оранжевого метанового снега, мертвой зыби нептунианских океанов… Даже странно представить, что за цветными стеклами окон дикое нагромождение вулканических пород и летающие твари, реющие в сумеречном небе.
        - Кроты, горгонии, тетракрылы, - продолжал хозяин, - всего лишь плод буйной фантазии, вооруженной соответствующими знаниями и технологиями. Мы были молоды и обладали богатым воображением. Нам больно было взирать на все эти чудесные планеты и луны, сожженные или вымороженные, лишенные кислорода, воды, а следовательно - жизни. Нам так хотелось изменить этот беспредельный мир к лучшему, сделать человека и прочих земных тварей не одинокими во Вселенной…
        Хозяин оборвал себя на полуслове. Появился робот. Поскрипывая сочленениями, обошел присутствующих, раздал с огромного подноса стаканы с неразбавленным виски.
        - Спасибо, Дженкинс, - проговорил хозяин.
        Робот обратил к нему невыразительное металлическое лицо. Из динамика, заменяющего ему рот, проскрежетало:
        - Пожалуйста, сэр! Какие будут приказания?
        - Пока никаких, Дженкинс, ступай.
        Робот удалился. В тишине дома еще долго слышался скрип.
        - Последний из немногих, - прокомментировал хозяин. - Генри предлагал правительству изготовить целую армию роботов, которые могли бы заменить человека, да и не только его, на опасных производствах, в солицейской и спасательной службах, но тогдашний император изволил начертать собственной рукой: «Не требуется, у нас и без того хватает безработных»… Гм, о чем это я?.. Проклятая старость, забываешь, с чего начал…
        - Вы говорили о неосторожности, сэр, - подсказал Уэйнбаум.
        - Благодарю, Стенли! - Старик вдруг подмигнул старшему помощнику капитана Саймака. - Так вот, люди крайне неосторожны… Все эти миры, - он почему-то обвел бледной костистой рукой книжные полки, - и без того ваши, но вы предпочитаете брать их силой, идти с планеты на планету, с луны на луну не с открытой душой, а с атомиком наперевес. Это крайне неразумно и неосторожно, дети мои, это может плохо кончиться…
        - Это все Империя, сэр, - встрял Бердо. - Она снаряжает свои дредноуты, чтобы охранять чиновников и торгашей, пока те грабят миры.
        - Империя? - переспросил хозяин. - О да, Империя… Ее придумал, как сейчас помню, Роби… Ему это казалось забавным. «Логика Империи, - любил говаривать он, - превыше разума!»… Но ведь дело не в форме правления, дело в человеческой натуре, которую нельзя исправить… Вернее, можно, но исправленные люди перестанут быть людьми… А мы этого не хотели. Мы хотели лишь одного: расширить Землю до границ Космоса… И что же? Вот уже без малого триста лет люди топчутся на пятачке, очерченном Плутоном. И не желают даже прислушаться к плеску звездных морей…
        - Насколько мне известно, сэр, - пробурчал Старк, с сожалением разглядывая дно опустошенного стакана, - разработчикам «Хайнлайнера» не удалось построить межзвездного корабля…
        Старик поднял редкие брови, просеменил к проводнику и протянул ему свой виски, к которому даже не притронулся. Старк благодарно кивнул.
        - А если бы удалось? - спросил хозяин. - Вы бы рискнули?
        - Полететь? - отозвался проводник. - Почему бы и нет. Да только кто меня, бродягу без роду без племени, возьмет в такую экспедицию.
        - Удайся «Хайнлайнеру» этот корабль, - снова вмешался авантюрист, - они бы нагрузили его зеркальцами и стеклянными бусами для межзвездных аборигенов, харвестерами для рудных разработок и солдатами, чтобы усмирять недовольных. Ведь логика Империи одна на всю Вселенную.
        Старик повернулся к нему:
        - А что бы сделали вы, Артур, окажись в ваших руках межзвездный корабль?
        - Нашел бы подходящую планету, - немедля откликнулся Бердо, - и основал бы на ней колонию свободных людей.
        - Ваше желание делает вам честь, - сказал хозяин. - Чем-то вы напоминаете мне старину Роберта Энсона. Он был так же горяч и непоследователен в своих суждениях.
        - В чем же я непоследователен? - поинтересовался авантюрист.
        - Возможно, я ошибаюсь, Артур, - пошел на попятную старик, - и у вас будет возможность доказать это… Собственно, господа, я собрал вас здесь не для того, чтобы вы выслушивали старческие бредни. Цель моя иная. Я хотел благословить вас на то предприятие, которое вы задумали. Вам будет чертовски трудно достичь своей цели, но она того стоит.
        - Мы добудем элизиум? - спросил Омал и тут же пожалел о своем вопросе.
        Хозяин дома, выстроенного в старом-добром колониальном стиле на угрюмых берегах Туманного острова, приблизился к психотуристу Мохо. Омал немедленно поднялся. Ну не мог он сидеть, развалясь в мягком кресле, когда сам Первотворец, легендарный Эд Гамильтон стоит перед ним!
        Первотворец снял очки, протер их мятым носовым платком, вновь водрузил на гигантский нос.
        - Я не пророк, мистер Мохо, - сказал Гамильтон. - И не гадаю на кофейной гуще, но вам я могу предсказать, что вы еще встретитесь со своим… гм… контрагентом. Не здесь, а в другом месте, только напоминающем скорее Ад, нежели Чистилище.
        Королева фей

1
        Исполинский зеленый шар закрывал половину неба - так близко от него была теперь
«Тувия». Правда, поверхность огромной планеты, окутанную мутной атмосферой толщиной в тысячи миль, различить не мог и бортовой радар. Облачный покров Урана кипел от страшных бурь и смерчей, перемещающихся по планете с громадной скоростью. Непрерывные грозы, выглядевшие отсюда как сеточка склеротических сосудов под дряблой кожей старика, сбивали настройку радиолуча.
        Три из пяти самых больших лун планеты были хорошо видны из ходовой рубки. Ариэль и Умбриэль, обгоняя друг дружку, проползали поперек зеленого диска. И совсем близко от корабля плыла более крупная луна - Титания. Густые дикие джунгли, которые покрывали Королеву фей от полюса до полюса, придавали ей более насыщенный цвет, чем у самой планеты. На темно-зеленом фоне поблескивали металлом человеческие постройки: космодромы, дороги, фактории, шуми-городки. Округлым пятном расползся Лунный город, пожалуй, наиболее известный шуми-городок за пределами юрисдикции Империи. Пристанище самых темных личностей, гнездо низменных страстей и порока.
        Омал сидел в «гостевом» кресле-ложементе, прочно привязанный ремнями, и во все глаза смотрел на приближающуюся Титанию. Его не оставляло ощущение дежавю. Да ведь он и в самом деле уже бывал здесь: в воспоминаниях Джо Бастера, фрагмент которых ему продемонстрировала бритоголовая миссис Парс из «Бюро Обмена».
        Королева фей уплывала из поля зрения. Космическая яхта обгоняла ее, чтобы, снизив скорость, войти в густую атмосферу планетки как можно медленнее.
        - Внимание, Оберон! - сказала мисс Брэкетт.
        Омал весь подался к экрану, насколько позволяли привязные ремни.
        Четвертая большая луна Урана выходила из-за гигантского диска планеты. Вид Оберона был поистине ужасен. Тускло-багровый шар, окутанный неглубокой, но раскаленной атмосферой, густо пропитанной темным дымом. В его прорывах виднелись гористые острова, о базальтовые берега которых бился пламенный прибой бесконечного океана расплавленной магмы.
        Оберон - самый зловещий мир в Солнечной системе! Его красные лучи проникли в иллюминаторы яхты, смешиваясь с изумрудным светом планеты, превращая напряженные лица следивших за ним людей в красно-зеленые маски. Хотелось закрыть глаза и навсегда забыть о его существовании, но забыть не получится. На волнах Пламенного Океана качались островки драгоценного элизиума. Оставалось только прийти и взять его. Легче легкого? Если бы так…
        Перегрузка вдавила Омала в кресло. Это капитан Саймак начал торможение. Багрово-алый диск Оберона обрезало рамой иллюминатора. Вновь появилась Титания. Теперь это был почти черный шар - «Тувия» заходила на посадку над ночной стороной, - лишь там, где далекое Солнце коснулось кромки атмосферы, зажегся пурпурный полумесяц.
        Яхта опускалась на Титанию по пологой кривой. Разреженные верхние слои атмосферы уплотнились под напором корпуса корабля. В иллюминаторах заструились бледные языки плазмы. Саймак виртуозно орудовал рычагами управления, хотя перегрузка срывала пальцы с рифленых рукоятей. Педаль контроля тяги то и дело постукивала об ограничитель, но в громовом реве огня за бортом тонули любые звуки.
        В нижних слоях атмосферы «Тувию» подхватил смерч - охвостье обширного антициклона, распределяющего тепло между лунными полушариями, но капитан удержал яхту в вертикальном положении, мастерски «постреливая» боковыми дюзами. Корабль раскачивался совсем как парусная лодка Джона Старка, но уверенно шел на посадку.
        У яхтовладельца от болтанки мутилось в голове, а желудок яростно расплескивал пищеварительные соки, казалось, готовые пойти вверх, но обошлось.

«Тувия» мучительно затрепетала в последнем рывке, посадочные опоры выскользнули из крыловидных кожухов и прочно обосновались на обожженном ракетными выхлопами поле космодрома. Вой циклотронов, грохот килевых дюз разом смолкли. В рубке повисла звенящая тишина. Свинцовая тяжесть перегрузки испарилась. Стало легко. Гораздо легче, чем на Марсе, а тем более на Венере.
        Омал непослушными руками принялся расстегивать пряжки. Не получалось. Расшнуровавшийся Уэйнбаум, добродушно ухмыляясь, помог яхтовладельцу освободиться от пут. Омал поднялся на неверных, дрожащих ногах, пошатнулся. Старпом едва успел подхватить его.
        - Благодарствую, Стенли, - пробормотал психотурист.
        Капитан звонко щелкнул клавишей интеркома.
        - Вниманию пассажиров! - сказал он в микрофон. - Мы на Титании. Просьба всем надеть лунные башмаки. Мистеру Янгу - проследить. Конец связи.

2
        Бортинженер Каттнер распахнул люк, выставил наружу легкую лесенку. Посторонился, пропуская Омала вперед, но Бердо не позволил яхтовладельцу первым ступить на поверхность главной луны Урана.
        - А ну-ка, - буркнул он и, оттерев товарища крепким плечом в сторонку, ссыпался по дюралевым ступенькам. Осмотрелся, не убирая ладони с рукоятки атомика, сказал:
        - Все чисто!
        Омал высунулся из люка по пояс. Вдохнул тяжелый, насыщенный испарениями воздух новой планеты. Пряные ароматы щекотали ноздри. Пронзительно пищали невидимые во тьме летучие мыши. Душераздирающе вскрикивал древесный кот. Над черной стеной ночных джунглей вздымался зеленоватый горб Урана, перечеркнутый серебристой дугой колец. Омал ощутил влажное прикосновение к щеке, машинально снял липкий бутон летающего цветка. Дежавю не отпускало психотуриста, подозревающего, что здесь, на Титании, оно будет преследовать его повсюду.
        - Ну, чего застрял! - нетерпеливо буркнул авантюрист.
        Неловко брякая свинцовыми подошвами лунных башмаков, Омал сошел на исходящий паром пенобетон.

«Тувия» опустилась на самой кромке космодрома. Просторное поле было заставлено большими и малыми кораблями, которые на расстоянии сливались в неразличимые, тускло-зеленые в лучах гигантской планеты металлические башни. Космодром с Лунным городом соединяла широкая, пустынная в это время суток дорога, что лежала вдоль выжженной в джунглях просеке.
        - Пошли, нам пора, - сказал Бердо.
        - Минутку, господа! - прозвучало из люка.
        Через мгновение рядом с ними стоял стюард Янг с профессорским термосом в руках.
        - Надеюсь, там запас вина, - пробормотал авантюрист.
        - И не надейтесь, - отозвался нептунианин. - Мне надоело торчать на корабле, хочу прогуляться.
        Омал взял у стюарда термос, привычным движением вдел руки в лямки.
        - Старая шайка в сборе, - прокомментировал Бердо.
        Они попрощались с Янгом и затопали в сторону Лунного города.
        Несколько долговязых фигур бросилось им наперерез. Омал схватился было за атомик, но авантюрист рассмеялся и знаком показал, что в оружии нет нужды. Долговязые вступили в полосу света. Омал увидел, что тела их покрыты перьями, а огромные, со зрачками во всю радужку глаза отражают свечение Урана.
        - Это аборигены, - пояснил Бердо. - Сейчас начнут попрошайничать.
        Самый смелый из них протянул когтистую птичью лапу, проскрипел, судорожно разевая попугайский клюв:
        - Со, земник, со!
        - Чего он хочет? - спросил Омал.
        - Обыкновенной поваренной соли, - сказал авантюрист и полез во внутренний карман комбинезона. Вытащил небольшой, туго набитый мешочек, положил в подставленную лапу.
        Аборигены защебетали, совсем как земные птахи, и скрылись в джунглях. Бердо и Омал продолжили путь, постукивая массивными башмаками, которые на Титании весили не больше женских босоножек.
        Налетел теплый ветер, закачались на фоне планетного диска черные веера древовидных папоротников, протрещал жесткими крыльями драконовый коршун, выхватил из воздуха летучую мышь. Летающие цветы закружились в безудержном танце, оставляя нити тончайшего аромата. Из Лунного города прилетала веселенькая мелодия, зовущая как можно скорее присоединиться к многочисленным завсегдатаям кабачков и салунов. Приятели невольно ускорили шаг.
        - Ты веришь, что все это создано людьми? - спросил вдруг Бердо.
        - Первотворцами, - поправил Омал.
        - Допустим, - согласился авантюрист. - Но ведь Первотворцы тоже люди. Разве чудаковатый старикан, живущий на Туманном острове, не человек? Не похож он что-то на бога. Зубы у него вставные и изо рта плохо пахнет…
        - К чему ты клонишь? - насторожился психотурист.
        - Я ведь не всегда был межпланетным авантюристом, - задумчиво проговорил Бердо. - Папаша мой, да. Такого прощелыгу еще было поискать. А я рос тихим, книжным ребенком. Окончил с отличием гимназиум, поступил в Солярный университет. Хотел специализироваться на космической археологии…
        - А разве бывает такая? - изумился Омал.
        Авантюрист горько усмехнулся.
        - Собственно, из-за этого я и бросил университет, - сказал он. - Космическую археологию признали лженаукой, кафедру закрыли, студентов, кто остался, перевели на другие факультеты, преподавателям предложили переквалифицироваться… Ау, профессор! Верно, я говорю?
        - Верно, - прокашлял Стросс изнутри своего пристанища. - Финансирование исследований в области психообмена сильно урезали…
        - Но почему?
        - Потому что, молодой человек… - начал было профессор.
        - Потому что, - перебил его авантюрист, и нептунианин обиженно смолк, - накопилось немало трудно опровержимых фактов, которые свидетельствовали, например, что руинам Диа-Сао не триста лет, а эдак триста тысяч, что многочисленные артефакты, разбросанные по всей Солнечной системе, не могли быть созданы людьми, пусть даже и гениальными.
        - Рианоны, - пробормотал Омал.
        - Да, рианоны, - подхватил Бердо. - Утварь из дома богов… Да если бы пострадала одна лишь космическая археология. Рикошетом задело и биологию, которая превратилась вдруг в чисто описательную науку, и этнолингвистику, представители которой никак не могли обнаружить в языках аборигенов земные корни… Да ты сам посмотри вокруг! - запальчиво продолжал Бердо. - Разве в силах человеческих, пусть даже сверхчеловеческих, сотворить все это разнообразие?
        - Ну не знаю, - пробормотал психотурист, - я всего лишь клерк. Откуда мне знать, может, были запущены какие-то процессы… Первотворцы заложили фундамент, а дальше все пошло-поехало само собой… Подожди, Артур! Не хочешь ли ты сказать, что все, что касается Первотворцов, ложь?
        - Даже хуже, - откликнулся Бердо. - Лживая имперская пропаганда!
        Омал упрямо покачал головой:
        - Что-то тут не сходится, Арчи… Помнишь, как рвануло в лавовой трубке? Нас же опалило, как свиней! Хуже - размазало по стенкам, как паштет по хлебу! А потом мы как ни в чем ни бывало очнулись в доме Гамильтона. Без единой царапины, заметь! Что это, как не чудо?
        - Вот именно - чудо, - буркнул авантюрист. - Вопрос только, кто его сотворил… Ладно, забудь.
        Они вышли на окраину Лунного города, который вблизи казался хаотичным нагромождением хромосплавовых хижин, складов и контор. Залитый призрачно-зеленым светом могучего Урана, он кишел жизнью. Сердцем Лунного города была единственная короткая улица, облепленная разного рода заведениями. Позади нее темнели склады и мастерские Рудной компании, «Хайнлайнера» и других корпораций. Посреди улицы шумели земляне-старатели, прокучивавшие радий или платину, добытые с риском для жизни на Миранде и Умбриэле.
        Омал повидал шуми-городки на Марсе и Венере, и все они были одинаковы. Любимые местечки для шулеров, бандитов, купцов и аферистов, присваивавших богатство, с таким трудом и опасностями добываемое отважными разведчиками и старателями. Но нигде не встречал он такого бешеного темпа, какой господствовал здесь, под блеском зеленой планеты. Та частичка Джо Бастера, что застряла в его душе, встрепенулась. Радостное предвкушение овладело Омалом Мохо, и он напрочь забыл о странном разговоре с Артуром Бердо.
        - А вот и мое родовое гнездышко! - воскликнул недоучившийся космический археолог, указывая на ионознак на фасаде ничем не примечательного заведения. - Добро пожаловать, приятель, во «Дворец Веселья Бердо»!

3
        - А я тебе говорю, приятель, - цедил, грозно раскачиваясь всем телом, здоровенный старатель, - что я ее нутром чую, платину-то!
        - Да верю я тебе, верю, - бормотал Омал, брезгливо отодвигаясь.
        - Не веришь! - не отставал детина. - По глазам вижу!
        Омал тоскливо огляделся. В кабачке дым стоял коромыслом. Гремел разболтанный музыкальный автомат. Четверка вдрызг упившихся старателей отплясывала джигу. Им громко аплодировали. Не слишком опрятные лунные девушки в коротких платьицах из дешевого синтешелка одобрительно визжали. Бердо нигде не было видно.
        Едва они вошли во «Дворец Веселья», авантюрист спросил стакан чистого виски, опрокинул его в себя, подмигнул Омалу и скрылся в подсобке. Оставшись в одиночестве, психотурист взгромоздился на табурет, поставил под него термос с профессором и тоже заказал выпивку. Он не успел сделать и пары глотков, как рядом возник жаждущий общения старатель.
        - Не веришь! Мне?! - продолжал разоряться тот. - А вот тя щас…
        Детина замахнулся пудовым кулаком. Омал вскочил, выхватил «Бретёр-116».
        - Чего ты пристал к человеку, Бор? - послышался звучный, но чуть с хрипотцой женский голос.
        Между Омалом и старателем протиснулась стройная рыжеволосая девушка. При виде ее здоровяк Бор опустил кулак, его слюнявый рот расплылся в лягушачьей улыбке.
        - Ах ты моя лапонька, - засюсюкал детина. - Ах ты моя рыженькая… Дай-ка я тебя поцелую, солнышко…
        Он потянулся к девушке, но та бесстрашно отпихнула его.
        - Перетопчешься… проспись сначала, - проговорила она деловито.
        - Уже бегу, киска, - заверил ее пьяный старатель. - Ради тебя хоть на Оберон… Золото, платину - все отдам…
        Шатаясь и бормоча, он побрел между столиков к лестнице, ведущей на второй этаж. Его толкнули, он отмахнулся. Неосторожный кубарем покатился под стойку, а Бор, цепляясь за перила, полез наверх.
        Девушка повернулась к Омалу. И у того перехватило дыхание. Перед ним стояла мисс Би, сотрудница «Бюро Обмена». Она скользнула по лицу Омала равнодушным, неузнавающим взглядом, - ничего удивительного, ведь перед ней стоял Джо Бастер! - проговорила устало:
        - А вы бы не размахивали здесь атомиком, мистер… Не хватало еще, чтобы вы пристрелили моего жениха.
        Психотурист поспешно убрал оружие в кобуру.
        - Вы хотите сказать, мисс, - выдавил из себя Омал, - что эта дубина - ваш жених?
        - Да, а что? - сказала девушка с вызовом. - Он отличный парень. Не хуже прочих… Когда трезв - кроток, как ягненок… Вы бы лучше заказали мне марсианского, мистер.
        Она забралась на табурет, скрестила хорошенькие ножки. Омал с трудом заставил себя отвести взгляд от лакового блика на круглых коленках.
        - Бармен, - буркнул он. - Девушке марсианского, а мне еще виски… чистого.
        Мисс Би неодобрительно покачала рыжей копной.
        - Вижу, вы тоже спешите нализаться, - сказала она, вставляя соломинку в высокий бокал с марсианским вином. - Здесь все напиваются, как свиньи, а потом устраивают пальбу… Как же мне это все надоело…
        Омал отхлебнул виски.
        - Странно, что этот громила Бор ваш жених.
        - Алекс щедрый малый, - словно оправдываясь, проговорила мисс Би. - Он держит в руках половину факторий Лунного города. И у него достаточно солларов, чтобы отправить меня на Землю.
        - А как же вы здесь очутились, мисс? - поинтересовался Омал, по-прежнему избегая называть ее по имени.
        - Мой бывший шеф оказался форменной свиньей, - охотно принялась рассказывать она. - Обещал жениться, купил тур по лунам Сатурна и Урана, и здесь, на Титании, меня бросил…
        - Он нашел другую женщину?
        Мисс Би фыркнула в бокал.
        - Если бы… - проговорила она сдавленным голосом. - Он нашел другого… мужчину…
        - Неудивительно, - откликнулся Омал. - Ведь он же транс!
        Мисс Би посмотрела на него круглыми зелеными глазами:
        - А вы откуда знаете, мистер…
        - Мохо, - подсказал психотурист. - Омал Мохо. Вам это имя ни о чем не говорит?
        Она поджала губки, пожала хрупкими плечами.
        - Ну как же, - продолжал Омал. - Вы работали в «Бюро Обмена». Фамилия вашего бывшего шефа Оро. На носу у него татуировка в виде перевернутой буквы «Т». А мемористкой у вас была миссис Парс, толстая и лысая.
        - Понятно, - пробормотала мисс Би. - Вы были нашим клиентом, мистер Мохо. Верно?
        - Куда уж вернее, - с горечью проговорил Омал. - Неудивительно, что вы не узнали меня, Перри. Ведь я до сих пор остаюсь в теле бретёра Джо Бастера.
        - Да, теперь припоминаю, - сказала мисс Би. - Вы обменялись с жителем Марса. Так?
        - Вы правы, - отозвался Омал. - Хотелось бы знать, что теперь поделывает мой… контрагент?
        - А вы знаете! - вскинулась мисс Би. - Я его видела!
        - Где?
        - Да прямо здесь, во «Дворце Веселья».
        - Давно?
        - Дней пять назад… Я еще подумала, что он - это вы! Он был с красивой, но сильно располневшей дамой и каким-то типом с рожей законченного алкомана…
        - Выходит, Перри, вы меня все-таки запомнили?
        Она потупилась, пробормотала:
        - Вас, мистер Мохо, да, но…
        - Послушайте, Перри! - сказал Омал. - А вам обязательно выходить замуж за этого… Алекса Бора?
        В Лунном городе

1
        Сначала она ничего не ответила. Потом расхохоталась, ткнула маленьким твердым кулачком Омала в плечо, слезла с табурета и растворилась в зеленоватом сигаретном дыму. Омал рванулся следом, но кто-то схватил его за руку и удержал. Психотурист гневно обернулся, готовясь отправить обидчика в нокаут. Но это был всего лишь Бердо.
        - Куда это ты намылился? - поинтересовался он.
        - Тебе какое дело?! - вспылил Омал.
        - Стоп, дружище, - осадил его авантюрист. - Дело у нас с тобой общее. Пока ты тут шуры-муры разводил, я кое-что выяснил.
        - Ну?
        - Бастер останавливался здесь! - Бердо ткнул пальцем в потолок. - В тридцать третьем номере. К нашему счастью, он свободен. Идем!
        - Что я там забыл? - проговорил Омал.
        Он увидел, что Перри подсела за столик к какому-то смутно знакомому типу, но к кому именно, из-за дыма было не разобрать.
        - Остолоп! - прошипел авантюрист. - Надо же посмотреть, вдруг Джо спрятал карту в номере.
        - Да-да, конечно, - пробурчал Омал, который и в самом деле подзабыл, что привело их на Титанию.

…Слишком много событий и приключений, а тут еще негаданная встреча с мисс Би…
        - Пойдем-пойдем, - проговорил Бердо, подбрасывая на ладони бирку с ключом. - Что, глянулась одна из лунных девушек? Добудем элизиум - у тебя их будет сколько душе угодно…
        Омал не стал спорить. Подталкиваемый авантюристом, он побрел к лестнице, поминутно оглядываясь на Перри. В какое-то мгновение он наткнулся на недоброжелательный взор ее собеседника.

«Отвратительный тип, - подумал психотурист рассеянно, - где-то я его уже видел?..»
        И лишь когда они с Артуром поднялись на второй этаж, где были номера, Омала осенило.
        - Штарх! - воскликнул он.
        Бердо непонимающе воззрился на него.
        - Какой еще Штарх? - пробормотал он. - Где?!
        - Там, в баре, - ответил Омал. - Сидит за столиком с рыжеволосой девушкой. Ее зовут Перри, и она…
        - Погоди ты со своей девушкой, - перебил его авантюрист. - Штарх тебя видел?
        - Кажется, да.
        - Узнал?
        - Похоже… И потом, Перри могла сказать ему…
        - Лунные девушки все одинаковы, - пробурчал Бердо. - Кто платит…
        - Перри не такая, она…
        - Заткнись… Сейчас главное, что Штарх здесь, и он тебя видел. А если учесть, что Петер заодно с шефом имперской безопасности, следовательно, у нас могут возникнуть серьезные проблемы.
        - Есть еще кое-какие новости, - сказал Омал. - Пять дней назад Перри видела во
«Дворце» Джо Бастера, в моем, естественно, обличье.
        - Пять дней назад? - переспросил авантюрист. - Выходит, Компания нас опередила… Ма бахт!
        Он сорвался с места, вставил ключ в замочную скважину тридцать третьего номера, но повернуть не успел. Дверь отворилась сама. Номер был не заперт. Вытащив из кобуры атомик, Бердо переступил порог. Омал кинулся за ним следом. Споткнулся о коврик у входа, ткнулся в спину застывшего на месте Артура.
        - А вот и вы, господа! - воскликнул до отвращения знакомый голос.
        Психотурист выглянул из-за плеча приятеля.
        Посреди номера, в глубоком кресле, выложив ноги на полированный столик, полулежал Жозеф Бофор.
        - Я слышал, как вы препирались в коридоре, - продолжал шеф имперской безопасности, он же командир каперского барражира. - Право, это скучно, господа. Давайте лучше поговорим о деле… Присаживайтесь! - Он кивнул на двуспальную кровать, укрытую сомнительной свежести бежевым покрывалом. - Сожалею, что занял единственное кресло, но мне так удобнее.
        - Спасибо, мы постоим, - буркнул Бердо. - Что же вы, Бофор, собираетесь нам предложить?
        - Обоюдовыгодную сделку, разумеется.
        - Звучит заманчиво, - отозвался авантюрист, - но в наши планы не входит вступать с вами в сделку, господин глава имперской безопасности.
        Бофор вскинул обе ладони.
        - Забудьте об этой моей ипостаси, - проговорил он. - Ведь мы за пределами юрисдикции Империи. На Титании я нахожусь исключительно как частное лицо!
        Бердо оскалился по-волчьи.
        - Вы и на орбите Марса встречали нас как частное лицо? - спросил он. - И в самом деле, насколько мне известно, каперы не состоят на государственной службе… Нам не о чем разговаривать с вами, господин пират. Соизвольте покинуть номер, он наш. Ну!
        Авантюрист наставил на Бофора атомик, но шеф имперской безопасности лишь рассмеялся.
        - Стволы на пол, руки в гору! - произнес сзади сиплый голос. - Если хоть один дернется, застрелю девчонку!

2
        Штарх подтолкнул Перри к кровати, показал стволом атомика, что Артуру и Омалу стоит проследовать в том же направлении, и только после этого подобрал оружие, брошенное двумя неудачливыми авантюристами, и перегородил выход.
        Авантюрист остался на ногах. Омал сел на кровать рядом с Перри и обнял ее за плечи. Та доверчиво прижалась к нему, вздрагивая от нервного шока.
        - Ну вот, теперь мы можем продолжить наши переговоры, - констатировал Бофор.
        - Слушаем вас, - нехотя произнес Бердо.
        - Вам нужна карта месторождения элизиума, - без обиняков сказал шеф безопасности. - А мне нужна доля в добыче. Скажем, сорок процентов. Это вполне справедливо.
        - Сорок процентов?! - взвился Артур. - Да это же грабеж!
        Бофор усмехнулся.
        - Отнюдь нет, - проговорил он. - Если учесть, что у вас появился серьезный конкурент в лице Рудной компании… Карта старика Ловелла у них. Мне пришлось употребить все свое влияние и угрохать кучу денег, чтобы снять с нее копию.
        Он вынул из внутреннего кармана пиджака сложенный вчетверо лист и помахал им в воздухе.
        - Ну допустим, - процедил сквозь зубы Бердо. - Однако карта, при всей своей ценности, это всего лишь бумага. А элизиум, он там… на Обероне. Его еще достать нужно.
        - Вот потому я и требую свои скромные сорок процентов, - сказал Бофор. - Я знаю, у вас хороший корабль, но без дополнительного оборудования на Обероне он сгорит, как римская свеча. Следовательно, вам понадобятся термоэкраны, инсулитовые костюмы и горнодобывающий харвестер.
        - Все это можно достать на складах, причем за существенно меньшую долю добычи, - парировал авантюрист.
        - А вот здесь вы ошибаетесь, - возразил безопасник. - Компания контролирует все магазины и склады, торгующие специальным оборудованием. Вам не дадут ни винтика без бумаги с тремя резолюциями и пятью печатями.
        - Ма бахт! - прорычал Бердо. - Обложили со всех сторон!
        - А у меня соответствующее разрешение есть, - добавил Бофор и продемонстрировал густо испещренный печатями и подписями документ.
        - Дадим ему эти сорок процентов, Артур, - вмешался Омал. - И пусть катится ко всем чертям!
        Ему хотелось добавить: «главное, чтобы они отпустили Перри», но он понимал, что Артура сейчас меньше всего волнует судьба «какой-то там лунной девушки».
        Бердо угрюмо на него покосился и сказал:
        - Хорошо, ваша взяла… Давайте карту!
        Бофор помедлил.
        - Учтите, что удрать с добычей вам не удастся, - сказал он вкрадчиво. - Капер я там или не капер, но своего не упущу.
        Авантюрист воззрился на него, как на ничтожное насекомое.
        - За кого вы нас принимаете? - осведомился он. - Мы честные авантюристы, а не прощелыги какие-нибудь.
        - Верю!
        Бофор протянул ему карту. Бердо тут же развернул ее, показал Омалу:
        - Она?
        Психотурист всмотрелся. Карта выглядела как настоящая, но частицы личности, что сохранились в нем от бретёра Джо Бастера, никак на нее не отреагировали. Но что делать? Высказать сомнение? Неизвестно, как отреагирует на это Бофор. Хорошо, если дело кончится лишь новой перепалкой между ним и Бердо. А вдруг дойдет до драки? Нет, рисковать жизнью мисс Би он не имел права.
        - Да, она! - подтвердил он.
        - Отлично! - отозвался Артур. - Теперь верните нам наше оружие. И мы поговорим о доставке оборудования на «Тувию».
        - Петер, верни им стволы! - распорядился шеф имперской безопасности.
        - Это неразумно, командир, - пробурчал Штарх. - Я вообще не понимаю, какой смысл возиться с этими фраерами? Карта у нас, харвестер и прочие железяки - тоже у нас. Если вам нужен корабль, я свистну ребят, и мы его в два счета захватим!
        - Ты неисправимый тупица, Петер, - ласково произнес Бофор. - А на Оберон ты тоже сам полетишь? Может, сразу в пекло? Там не так жарко будет… Вижу, что в пекло ты не торопишься, а следовательно, заткнись и делай что велено!
        Штарх пробурчал нечто невразумительное, но подчинился, швырнув атомики друзьям под ноги.
        - Зря я тогда удержал Бруно, - сказал Артур, подбирая пистолет. - Надо было позволить ему позавтракать.
        Бандит выразительно пощелкал протезом-манипулятором.
        - Этим ты оплатил старый должок, Арчи, - отозвался Штарх. - А за остальное мы поквитаемся позже.
        - Никогда и ничего ни у кого не одалживаю, - высокомерно заявил Бердо, - но изволь, я готов!
        - Я хочу напомнить вам, господа, - встрял безопасник, - что, пока вы тут атомиками меряетесь, Компания на Обероне прикарманивает наш элизиум. Предлагаю вам немедленно заткнуться и заняться доставкой оборудования на яхту. - Он поднялся и добавил деловито: - Выходим через черный ход, там припаркован ракетный грузовик.

3
        - Возвращайтесь с профессором на «Тувию», - тихо сказал приятелю Бердо, когда они всей толпой вывалили из бесполезного теперь номера. - Покажи карту капитану. Я вижу, ты не очень-то уверен в ее подлинности… Ладно, Макс разберется…
        - Ма бахт! - прошипел Омал. - Термос! Я опять забыл его у стойки!
        - Вот растяпа! Сопрут же…
        Омал взял мисс Би за руку, и они спустились в бар.
        Веселье во «Дворце» пошло на убыль. Музыкальный автомат извергал что-то лирическое. Посреди зала раскачивалась одна-единственная пара танцующих. Вдребезги пьяный молодчик повис всей тушей на худенькой лунной девушке, которая вымученно улыбалась, но не смела отпихнуть его от себя.
        - Побудьте здесь, Перри, - попросил Омал и направился к стойке.
        Не сделав и пары шагов, он замер как вкопанный. Прямо на него, победно сияя жирно-красной помадой, надвигалась заместительница генерального менеджера консалтинговой компании по персоналу мадам Элла Порох - Холестериновая Бляшка собственной персоной! Омалом овладело паническое желание нырнуть под ближайший столик, но в следующее мгновение он сообразил, что в облике Джо Бастера Эллочка узнать его не должна. К тому же она прижимала к могучей груди термос с профессором.
        Омал решительно преградил ей путь.
        - Благодарю вас, мисс! - громко сказал он. - Я как раз собирался забрать свой термос.
        Элла выкатила на него зенки, густо обрамленные искусственными ресницами.
        - Это МОЙ термос! - зычно возвестила она.
        - Вы ошибаетесь, мисс, - терпеливо возразил Омал. - Это мой термос. Я лишь на минутку отлучился. И буду весьма признателен, если вы вернете мне мою собственность.
        Психотурист потянулся к «своей собственности», но мадам Порох с неожиданным проворством отпрыгнула назад и заголосила:
        - Шраааам!
        Пьянчуга, танцевавший с девушкой, очнулся, оттолкнул партнершу и ринулся к Омалу. Тот уже ничему не удивлялся. Даже тому, что на Титании оказалась не только его бывшая любовница, но и алкоман-сосед. С момента их последней встречи многое изменилось, и, хотя былой страх шевельнулся в его душе, Омал, не задумываясь, обрушил на нижнюю челюсть Шрама всю мощь мускулов Джо Бастера. Сметая столики, уставленные захватанными стаканами и грязными тарелками, бывший космовозчик отлетел в дальний угол. Да там и остался.
        Элла завизжала. Ее визг подхватили и лунные девушки, бывшие в баре. Все, кроме мисс Би, которая с интересом наблюдала за происходящим. Никто и не подумал оказать помощь Шраму - драка в Лунном городе такое же обычное дело, как восход или закат Урана.
        Омал приблизился к бывшей любовнице вплотную.
        - Эллочка, душечка, - проговорил он полушепотом, когда та умолкла, чтобы перевести дух, - не напрягайся так, а то корсет лопнет.
        Мадам Порох остолбенела. В ее карих глазах читалось: «Но откуда?!»
        - Омал? - прошептала она.
        - Да, милочка, - откликнулся он. - Это я. Как поживаешь?
        Накрашенные глаза заместительницы генерального менеджера мгновенно наполнились слезами.
        - Омальчик, зайчонок мой, - запричитала она. - Я так по тебе соскучилаааась…
        - Вижу, - сказал он. - А где мой… гм… преемник?
        - Этот противный Джо бросил меня на этой ужасной луне, - пожаловалась Элла. - А сам улетел на этот кошмарный Оберон за этим, как его… илизумом…
        - Давно?
        - Дня три назад… Омальчик, лапусик, возьми меня к себе… Я не хочу больше с этим Джо… он, он меня… лупит… Ведь я тебя любилаааа… я помогалаааа тебееее…
        И она зарыдала в три ручья.
        Старое, подзабытое уже ощущение тягостной зависимости от этой некогда красивой и, в общем, неглупой, но давно нелюбимой женщины овладело Омалом. Он зажмурился, помотал головой, сделал глубокий вдох и сказал:
        - Не могу, Элла. Я тоже лечу на Оберон.
        Мадам Порох прекратила рыдать, уставилась на него с ненавистью.
        - Сукин сын! - выкрикнула она. - Импотент! Убирайся!
        Омал был бы и рад, но она по-прежнему прижимала к груди термос. Как дурак топтался психотурист на месте, не зная, что предпринять. Дело спас сам профессор Стросс. Из динамика в крышке термоса донесся его негромкий кашель:
        - Не могли бы вы вернуть меня мистеру Мохо, мадемуазель?
        Элла завизжала, отшвырнула от себя термос. Омал едва успел подхватить его. Не желая оставаться во «Дворце Веселья» ни минуты, он шагнул к мисс Би, взял ее за руку и повлек к выходу, но девушка неожиданно уперлась.
        - Куда вы меня тащите, Омал?! - спросила она гневно.
        - На корабль.
        - Вы с ума сошли, на какой еще корабль?
        - На свою яхту, Перри! Она стоит в порту. Там вы будете в безопасности.
        Мисс Би решительно высвободила руку.
        - Мне нечего делать на вашей яхте, мистер Мохо, - сказала она. - Кстати, как я слышала, вы отправляетесь на Оберон? Скверный способ самоубийства. Так что - без меня!
        - Но Перри, я…
        - Прощайте, мистер Мохо, - твердо сказала она. - Не благодарю за приятный вечер… А если вы будете настаивать на благодарности, позову своего жениха.

4
        Чувствуя себя оплеванным, Омал бросил на стойку бара мятую купюру в сто солларов, которая была немедленно подхвачена меланхоличным барменом. В дверях незадачливый яхтовладелец оглянулся, надеясь, что мисс Би еще передумает, но та даже не смотрела в его сторону. Тогда он взвалил на плечи термос и вышел на свежий воздух.
        Титания обгоняла медленно и величаво вращающийся Уран, и теперь большая часть его исполинского диска лежала в тени, а над горизонтом торчала лишь половинка изумрудного серпа с серебристой кромкой. Лунный город затих. На улицах уже не шатались шумные толпы. У тускло поблескивающих хромосплавовых стен валялись тела: не понять, то ли мертвецки пьяных, то ли уже мертвых.
        Омал поспешил выйти на дорогу, ведущую к космопорту. Уран светил ему в спину, а в дальнем конце просеки в небо, усеянное ледяными иглами звезд, взбирался кровавый полумесяц Оберона. От усталости и пережитого Омала пошатывало. Нервы его были на взводе. И когда к нему кинулись аборигены с извечным: «Со, земник, со», - Омал едва не пристрелил их. К счастью, аборигены правильно расценили незавершенное его движение и растворились среди папоротниковых деревьев.
        Омал уже забыл о них. Гневный голос Перри все еще звучал в его ушах. А на что он, собственно, надеялся? Что она бросится ему на шею с воплем «О, мой герой! Увези меня из этого ужасного места!»? Да что он, собственно, знает об этой девушке? Мила, красива, внимательна к клиентам… Вот именно. На Земле Перри была внимательна к клиентам «Бюро Обмена», а здесь она внимательна к СВОИМ клиентам… Бердо прав. Все лунные девушки одинаковы. Кто платит, тот и заказывает музыку… Ну что ж, значит, не судьба. Пусть будет счастлива со своим Бором…
        У трапа стоял Уэйнбаум с атомным ружьем наперевес:
        - Мистер Мохо!
        - Добрый вечер, Стенли, - пробурчал Омал. - А может быть - утро. Дьявол разберет эту Титанию…
        - Что-нибудь случилось? - поинтересовался старпом. - Где Артур?
        - Поехал за оборудованием, - проговорил яхтовладелец. - Ах да… Прошу прощения, Стенли, мне нужно к капитану. Если он не спит, конечно.
        Уэйнбаум усмехнулся.
        - Какой уж тут сон, - проговорил он. - Перед броском на Оберон не до сна…
        Омал вскарабкался по трапу, поднялся в ходовую рубку. Старпом был прав: экипаж бодрствовал. Яхтовладелец коротко пересказал Саймаку, что произошло во «Дворце Веселья», но не стал вдаваться в подробности, которые касались мисс Би.
        Максимилиан Саймак задумчиво посипел трубкой.
        - Если я правильно вас понял, мистер Мохо, - сказал он, - нам предстоит погрузка и монтаж оборудования?
        - Да, именно, сэр, - подтвердил Омал.
        Саймак коротко взглянул на бортинженера Каттнера. Тот прищелкнул подошвами лунных башмаков и выбежал из рубки. Омал выложил перед капитаном карту.
        - Вот, взгляните, сэр, - произнес психотурист, чувствуя себя не столько владельцем судна, сколько членом экипажа. - Может ли эта карта нам чем-нибудь помочь?
        Саймак углубился в изучение карты. Омал ждал его резолюции, будто кары небесной. А вдруг капитан скажет, что это фальшивка? Впрочем, какой смысл Бофору подсовывать им фальшивку, если он и впрямь желает получить свои сорок процентов?
        - Отличная карта, - к огромному облегчению психотуриста, произнес Саймак. - Почерк Торнтона Ловелла нельзя не узнать. По его планетографическим картам корабль можно сажать вслепую.
        В рубку ввалился темнокожий великан Уэйнбаум.
        - Ракетный грузовик, сэр! - доложил он. - С харвестером на прицепе. По-моему, это старая черепаха, а не горнодобывающий комбайн, но Генри от него в восторге.
        Капитан Саймак поднялся, погасил трубку, сунул ее в карман кителя.
        - Прошу всех, кроме мисс Брэкетт, которая займется расчетом траектории, принять участие в погрузке и установке оборудования, - сухо сказал он.
        - Я готов! - поспешно отозвался Омал. Он опасался, что капитан исключит его из списка «всех» как яхтовладельца, но Саймак лишь благожелательно кивнул.
        Омал уже хотел выйти из рубки, как вдруг из термоса подал голос профессор Стросс:
        - Я тоже хочу принять участие, как-никак у меня десять щупалец.
        - Благодарю вас, профессор, - отозвался Саймак. - Ваша помощь неоценима.
        Омал снял со спины термос, отвинтил крышку. В облаке морозного пара показалось мешковатое тело, бледные глаза отразили беспокойные огоньки пульта. Выпростались щупальца, и нептунианин влажно шлепнулся на пол.
        Омал прошел в свою каюту, чтобы хлебнуть вина перед работой. В горле у него было сухо, как в пустынном колодце. Он нацедил себе полстакана марсианского и сразу же вспомнил, как угощал Перри в баре. Словно наяву, он увидел ее глаза, которые молили о защите.
        - Ма бахт! - с досадой воскликнул он. - Какой же я кретин!
        В дверь просунулся стюард Янг.
        - Вам что-нибудь нужно, сэр? - спросил он.
        - Нет, Роберт, - машинально отозвался Омал. - Хотя… постойте, Роберт. Мне необходимо, чтобы вы остались на Титании, когда мы стартуем, и присмотрели за одной девушкой. Она мне очень нужна, Роберт, вы поняли меня?

«Мы здесь не одни!»

1
        - Так близко к дому… но совсем, совсем на него не похоже! - пожаловался профессор Стросс, отвернувшись, наконец, от иллюминатора.
        Омал ничего не ответил нептунианину, он глядел, как дрожит горячее марево над лавовыми реками, пересекающими безжизненную равнину вдоль и поперек.
        Тяжелые термоэкраны тянули «Тувию» вниз и мешали маневрировать. Лучшая в Солнечной системе яхта двигалась через атмосферу из горячих вулканических газов Оберона. И это было не скольжение балерины по сцене, а скорее пьяные потанцульки в дешевом баре с переворачиванием столов и мордобоем под занавес. Межпланетники старались изо всех сил, чтобы удержать яхту на курсе и не потерять харвестер, который шел в кильватере на радиобуксире.
        Негостеприимная луна пыталась им всячески помешать: бессчетные жерла стреляли в
«Тувию» раскаленными докрасна глыбами и фонтанами лавы; из огненных рек ни с того ни с сего вздымались высоченные пики, гремучие газы взрывались, раскатывая на пути яхты завесу клубящегося пламени. Положение осложнялось тем, что «Тувией» управляли только Саймак и Брэкетт. Уэйнбаум и Каттнер вели при помощи системы удаленного контроля тяжелый харвестер. Связь с машиной, которой суждено было сделать на Обероне всю «грязную» работу, то и дело прерывалась на секунду или даже на две. Харвестер тотчас же норовил уйти в пике, и приходилось прикладывать неимоверные усилия, чтобы автомат, стоивший им столько сил и нервов на Титании, не канул в кипящую бездну. На всех радарах были помехи, в радиоэфире прослушивались лишь сигналы самых мощных маяков, расположенных вдоль урановых колец. Если бы не удивительно острая интуиция и мастерство пилотов, то полет прекратился бы на первых же минутах спуска в атмосферу.
        - Диаметр Оберона - какая-то несчастная тысяча миль! - пробурчал Омал, размазывая по лицу испарину. - Откуда же взялась эта сила тяжести? А такая активность?
        - Активность может быть объяснена приливным воздействием Урана, его лун и, быть может, даже Юпитера и Сатурна… - начал было менторским тоном Стросс.
        - Не несите чушь, профессор! - перебил нептунианина Бердо; Стросс обиженно захлопал бледными глазищами. Авантюрист держался молодцом, но волосы на его голове стояли дыбом. - Это все элизиум! Его залежи придают Оберону аномально большую массу. Сила тяжести здесь почти такая же, как на Земле. Отсюда и вулканическая активность: мантия и ядро луны сплющены и перегреты, под тонкой корой все бурлит и просится наружу, словно просроченное пиво.
        - А мне кажется, что весь этот мир противится тому, чтобы на него ступила нога человека, - осторожно высказался Омал.
        - Такой подход нельзя назвать научным, - развел щупальцами Стросс.
        - Скажешь тоже! - Бердо закинул ногу на ногу. - Хотя… - Он поскреб небритый подбородок ногтями. - Эту чертову луну никто толком не исследовал. На ее счету - самое большое количество аварий космических кораблей и погубленных душ. Поэтому я, с вашего позволения, воздержусь и отрицать теорию Омала не стану.
        - Смотрите! - воскликнул вдруг Омал. - Снег!
        Бердо и Стросс прильнули к иллюминаторам. На их лицах заиграли серебристые блики. Вершины окруженных вулканами скал венчали пышные шапки снега. Они были такими яркими, что смотреть на них оказалось больно даже сквозь поляризованное стекло.
        - Что за бред? - спросил сам себя Бердо и протер глаза.
        Но «Тувия» уже пронеслась над скалами, прямо по курсу простиралась долина, изрытая руслами давних лавовых потоков. На их дне поблескивал тот же самый загадочный снег.
        - Это металл, - сказал Стросс. - Железистый колчедан или что-то вроде него.
        - Металл? - переспросил Омал.
        - Да, здесь такие осадки. - Стросс помотал щупальцем над головой. - Вместо дождя сыплются кристаллы. Они, между прочим, еще и горячие. Прожигают скафандр от шлема до подошв…
        Но Омал и Артур уже не слушали профессора. Черную вулканическую долину рассекала свежая борозда. В ее конце источала разноцветные дымы гора покореженного железа. Это был какой-то космический корабль. После крушения и взрыва топливных отсеков непрофессионал уже не смог бы определить его модель. Выжил ли кто-нибудь на его борту? Ждет ли помощи, обреченно считая последние граммы воздуха, закупоренный в рубке или в каком-нибудь другом стальном аппендиксе человек?
        Космос уже не в первый раз показывал клерку консалтинговой компании свою враждебную сущность. Но клерк еще не оброс тем панцирем, за которым можно было бы оставаться хладнокровным и безучастным перед лицом смерти.
        - Мы здесь не одни, господа! - объявил по внутренней связи капитан.
        - Уже видим, Максимилиан, - отозвался Омал. - Ты можешь определить, какой это был корабль?
        - Конечно. Одну минуту… Это был автоматический харвестер. Беспилотный робот.

«Слава Первотворцам, никто не погиб!» - Омал облегченно вздохнул. Бердо искоса взглянул на него, но ничего не сказал.
        Из интеркома снова донесся голос Саймака:
        - Не спешите радоваться. Харвестеры не приходят сами по себе.
        - Рудная компания уже на Обероне, - добавил Бердо. - Они опередили нас.
        Профессор Стросс сокрушенно покачал щупальцами и нырнул в термос, над которым тут же взвилось облачко ледяного пара.
        - Действительно, - согласился капитан. - Судя по всему, разбившаяся машина - харвестер нового поколения, куда более высокотехнологичная штучка, чем наша
«черепашка»…
        - Но это ей мало помогло, - едва слышно проворчал в рубке Уэйнбаум.
        - …А такие себе могут позволить лишь корпорации, - договорил Саймак. - Ма бахт! - неожиданно выругался он. - Мисс Брэкетт, вы видите? Смотрите, господа…

«Тувия» плавно вошла в вираж. Вулканическая долина накренилась, и через миг вместо нее в иллюминаторах появились пологие сопки, светящиеся тусклым красным жаром, точно угли в камине. В ложбине между двумя самыми высокими из них стоял на посадочных опорах, сильно накренившись, маленький кораблик. Его термоэкраны почернели, их покрытие свисало с бортов лохмотьями. Расположенный на носу корабля агрегат - ощетинившаяся бурами разного калибра и роторами с ковшами конструкция - то поднимался, то опускался в механическом своем безумии. Буры и роторы вращались, разрабатывая «воздух».
        - Еще один харвестер не добрался до цели, - прокомментировал капитан.
        - Аварийная посадка! - догадался Бердо.
        - Сколько же техники они привезли с собой! - взялся за голову Омал.
        - Да, эти ребята на пустяки не размениваются.
        Харвестер взорвался у них на глазах. Очевидно, один из защитных экранов выгорел до критического предела. Сверкнула плазменная дуга, буровой агрегат вытянулся вперед, словно в агонии, вспыхнули и тут же погасли позиционные огни, а потом на месте харвестера вырос клубящийся гриб.
        По сопкам прошла дрожь, склоны расчертили ровные, будто отмеренные циркулем, трещины. Сквозь них виднелась раскаленная добела порода и лениво ползущая наружу - словно майонез из крепко сжатого сэндвича - магма.

2
        Сопки взорвались под «Тувией», породив на поверхности Оберона еще один супервулкан. Тонны расплавленной породы взметнулись к низким небесам, грозя смахнуть яхту, как досадную соринку.
        Капитан Саймак перевел двигатели в режим форсажа, не забыв перед этим включить сирены аварийного оповещения. Коридоры и отсеки «Тувии» огласил тревожный вой. Несмотря на предупреждение, перегрузка застигла Омала и Бердо врасплох. Авантюрист поспешно распластался в кресле и закрыл глаза. Невидимая рука толкнула Омала в плечо, колени психотуриста подкосились, не выдерживая больше вес туловища. Он промахнулся мимо кресла и упал на пол. Перегрузка вжала Омала лицом в пропитанный запахом табачного дыма ковер, как когда-то на уроках физкультуры в гимназиуме обидчики вдавливали его в провонявшие грязными носками маты. Рядом лязгнул о ножку стола термос со Строссом. И этот лязг, как ни странно, помешал Омалу потерять сознание.
        Когда он смог поднять термос и усесться вместе с ним кресло, пейзаж за бортом
«Тувии» полностью изменился. Сквозь иллюминаторы лилось ровное свечение, окрашивая стены и потолок кают-компании в багровый цвет. Яхта как будто летела сквозь раскаленное нутро доменной печи. Омал выглянул наружу и понял, что пришедшее ему в голову сравнение действительно недалеко от истины.
        - Мостик! - просипел он.
        - Сэр? - Голос Саймака был напряжен, очевидно, ему было не до разговорчиков. И тем не менее капитан спросил: - Как вы там?
        - Ничего, - отмахнулся Омал. - Наши повреждения?
        - Досталось нижним экранам, - ответила за капитана мисс Брэкетт. - Боюсь, джентльмены, время нашего пребывания на Обероне может сильно сократиться.
        - «Черепашку» не потеряли? - спросил Бердо.
        Ответил Уэйнбаум:
        - Не потеряли, Артур. «Черепашку» потому и называют «черепашкой». Машина тихоходная, но бронированная от души.
        - А нам, значит, досталось… - нахмурился Омал.
        - У тебя кровь, - сообщил Артур. - Вытрись!
        Носового платка в карманах кожаного доспеха Бастера почему-то не нашлось. Омал задумчиво провел по верхней губе запястьем.
        - Капитан, там внизу - Пламенный Океан? - спросил он, глядя в иллюминатор.
        - Да, сэр, - откликнулся Саймак. - Мы почти у цели.

«Тувия» мчала над долиной жидкого огня. Лава бурлила и перекатывалась, словно ленивая биомасса. Лава обтекала и поглощала черные пяди суши, пестреющие то там, то здесь, - они, наверное, тоже были горячи, как адские сковородки. Лава собиралась жирными буграми, а потом опадала, растрескивалась, являя взору паутину трещин и каверн в многострадальной коре.
        Таким был Пламенный Океан. И, как в любом другом океане, в нем некогда зародилась и эволюционировала жизнь. «Тувия» пронеслась над цепочкой идущих след в след существ. Омал не успел толком их разглядеть, взгляд выхватил лишь воздетые клешни и какие-то угловатые не то панцири, не то наросты. И только минутами позже до него дошло, что эти существа, наверное, были великанами. Иначе он бы их попросту не заметил.
        - Огневики? - спросил он у Бердо. Авантюрист пожал плечами. Путеводитель тоже не пожелал дать разъяснений. Похоже, иных данных об Обероне, помимо диаметра и альбедо, в нем не нашлось.
        - Они идут туда же, куда направляемся мы? - снова подпрыгнул в кресле Омал.
        - Не исключено… - процедил Бердо.
        Конечно, для таких чудовищных клешней человек даже в тяжелом инсулитовом скафандре - слишком мелкая добыча, а вот корпус космического корабля в самый раз. Вскроют, как жестянку консервным ножом: раз-два и готово…
        Небо темнело. И не потому, что «Тувия» достигла ночной стороны - яхта на самом деле мчала в противоположном направлении, просто на горизонте проявились три вулканических конуса, источающих густой иссиня-черный, похожий на сепию дым.
        Вид гор был очень экзотичен. Не то оплывшие, покрытые потеками воска свечи, не то термитники с вершинами, подпирающими Космос. Потоки магмы от бесконечных извержений застывали и наслаивались друг на друга, образуя причудливый рельеф. Омал прикинул, что из точки, в которой находилась яхта, можно было бы сделать отличный снимок для открытки. «С Оберона - с горячим приветом!» Ну, или как там пишут в таких случаях. А в «термитниках», наверное, живут огневики… Уф, не приведи Первотворцы столкнуться с ними!
        - Южная сторона… - пробормотал Омал. - Западный пик… Базальтовое плато… Копьевидная бухта…
        - Начинаем посадочную последовательность, - сообщил Саймак бесцветным голосом, наверное, от смертельной усталости. - Опускаемся на тысячу футов, сейчас станет действительно жарко. Удачи нам всем!
        - Удачи, капитан! - в один голос повторили Омал и Бердо.
        В ответ из интеркома донеслась серия щелчков, и Омал представил, как мисс Брэкетт торопливо переключает тонкими пальцами дюжины тумблеров на пульте управления.
        На самом деле в кают-компании температура не поднялась ни на градус. Но в иллюминаторы теперь било дрожащим алым светом, и Омал поймал себя на том, что он грызет ноготь большого пальца, как мальчишка перед первым свиданием. К слову, и Бердо сидел, как на иголках.
        - А вот и они, - снова проговорил Саймак. - Мы называем корабли такого типа
«мародерами». Они валятся на голову, как гром среди ясного неба, разоряют территорию и убираются прочь. Слишком быстроходные, чтоб солиция или колониальные власти смогли их догнать, слишком хорошо вооруженные, чтоб попытаться перехватить на пути к Земле. Уверенно расположился на нашем месте…
        - Базальтовое плато занято? - встревожился Омал.
        - Ничего, мы поместимся, - ответил капитан. - Как харвестер?
        - К разработке готовы, - доложил Уэйнбаум.
        - Топливо - семьдесят процентов, приборы в норме, - добавил Каттнер.
        - Сажайте «черепашку» на месторождение, - приказал капитан. - А мы позаботимся о
«Тувии». Так, опоры выпущены. Мисс Брэкетт, запускайте посадочные двигатели на счет «один». Десять, девять, восемь, семь…

3

«Мародер» выглядел грозно.
        Межпланетный варан с раскрытой пастью - грузовым шлюзом. Бронированный, сегментированный, серебристый. Командная рубка «мародера» размещалась в кормовой надстройке, перед которой застыли, повернув стволы в сторону «Тувии», два башенных орудия.

«Атомные пушки, - оценил угрозу Омал. - Калибр - двенадцать или четырнадцать дюймов. Один залп, и мы на пути к Урану в виде облака пыли».
        Весь экипаж «Тувии» собрался на мостике. Межпланетники сидели за пультами, они были готовы в любую секунду начать экстренный старт. Омал нависал над плечами Саймака и Брэкетт. Он знал, что если капитан повернет красный рубильник за предусмотрительно разбитым стеклом вниз, то перегрузки, которые экипаж испытал при маневре уклонения от вулканических бомб, покажутся не более суровыми, чем при катании на американских горках. Но он не мог оставаться в ложементе и ждать, когда все разрешится само собой. Омал чувствовал, что его психотур близится к кульминации, и это его и пугало, и воодушевляло. С одной стороны - куш, с другой - смерть. Он балансирует на тонкой грани.
        Нет, не только он. Еще его друзья: Артур, профессор Стросс, верная команда
«Тувии». В оставленной за плечами рыхлой и тусклой жизни у него не было таких преданных и надежных друзей. Только за то, что ему довелось жить и сражаться бок о бок с ними, уже можно было сказать «спасибо» нечистому на руку искателю приключений Джо Бастеру.
        И он ему обязательно скажет. Бастер близко, Омал поглядел на «мародера». Бастер обязательно пожелает взглянуть на себя со стороны.
        Бердо же втиснулся между креслами Каттнера и Уэйнбаума. Его взгляд метался от координатной сетки на локаторе, где мерцающей точкой указывалось местоположение
«черепашки», к стрелке прибора, который показывал, сколько руды добыл харвестер.
        Как «Тувия» возвышалась напротив «мародера», так и «черепашка» соседствовала с конкурентом - очень быстрым и вертким харвестером Компании.
        Машины пока не конфликтовали, каждая разрабатывала свой участок, сбрасывая в Пламенный Океан пустую породу. Омала даже посетила мысль, что и с Рудной компанией, возможно, они разойдутся полюбовно. Ну, заполнит «мародер» трюмы и улетит восвояси, то же самое сделает «Тувия». Элизиума ведь хватит на всех.

«Нет! - одернул сам себя Омал. - Они не допустят, чтобы секрет месторождения драгоценного минерала знал помимо них кто-то еще. Они что-то затевают, у них есть время что-то затевать!..»
        Палуба содрогнулась. Через посадочные опоры, через щиты, обшивку и переборки до экипажа донесся ворчливый гул. То был голос самого Оберона. Его кора сотрясалась каждую минуту. Он словно тщился скинуть со своей раскаленной шкуры незваных пришельцев.
        - У нас совсем нет времени! - объявила мисс Брэкетт. - Нижние щиты долго не продержатся. Испарение в основном идет вокруг повреждений, которые мы получили, пролетая над супервулканом.
        - Надо выходить наружу, только так мы сможем подлатать брюхо. - Каттнер передал рычаги управления «черепашкой» Уэйнбауму, помассировал уставшие глаза и спросил: - Что скажете, кэп?
        - Наружу? - Мисс Брэкетт обернулась. - В космическом скафандре снаружи долго не продержишься. К тому же гравитация здесь - почти стандартная единица. А скафандр весит сто десять фунтов.
        - М-да. - Саймак поиграл желваками. - Вылазка получится еще той. Но, похоже, иного выбора у нас нет. Генри?
        - Я готов, кэп. - Каттнер скрестил на груди руки.
        - Может, мы успеем… - Бердо постучал ногтем по стеклышку шкалы, стрелка которой исправно, но оч-чень медленно отсчитывала количество добытого элизиума.
        - Если мы даже успеем наполнить трюм, щиты так или иначе выгорят до того, как
«Тувия» покинет пределы атмосферы, - возразил Каттнер.
        - Я помогу Генри, - неожиданно для самого себя сказал Омал.
        - Вы хозяин яхты, мистер Мохо, - напомнил капитан. - Вы не должны подвергать себя такому риску, для этого есть команда.
        - Я - балласт, - ответил Омал и подумал: «У Бердо хотя бы цель есть. И замечательная цель. Быть может, даже великая! А я… Пусть мышцы Бастера, которые не раз спасали Омала Мохо от неминуемой гибели, послужат теперь на благо людей». - Когда-то мы вместе защищали «Тувию» от каперов, - продолжил он, - а сегодня защитим от пиратов с промышленной лицензией… и от Оберона.
        - Я тоже пойду, - пробурчал Бердо.
        Омал с удивлением поглядел на авантюриста.
        - Какой смысл от элизиума, если его будет некому тратить? - усмехнулся он.
        - А какой толк от элизиума, если мы все останемся на Обероне? - пожал плечами авантюрист. - Буду смотреть на триста шестьдесят градусов и стрелять во все, что движется.
        - Хорошо, - капитан Саймак кивнул. - Я помогу вам облачиться. Нам нужно спешить.
        Лицом к лицу

1
        Нос «Тувии» терялся в клубах угольно-черного дыма.
        Омал Мохо стоял на технической площадке, расположенной над одной из посадочных опор. Коленом упирался в решетчатый пол, двумя руками прижимал к себе баллон с кислородом, направляя струю на продырявленный термоэкран. Каттнер тем временем ставил заплату при помощи особого коллагена. В дыре бушевала химическая реакция, коллаген пузырился, норовил тут же застыть, сохранив под заплатой полость. Баллон был тяжел. Если бы не фиксаторы скафандра, то Омал давно бы уронил его на базальтовую плиту под опорами. Тут даже семижильное тело Джо Бастера не справлялось.
        Время от времени Омал поглядывал вверх: на клубы дыма, которые разрезал золотистым скальпелем остроконечный нос яхты. Сквозь прорехи проглядывало бледное, как глаза профессора Стросса, пятнышко. Это было далекое Солнце.
        Над Пламенным Океаном в алом от свечения его адских волн небе висел зеленый пузырь Урана и золотистый рожок Ариэля. Виднелись самые яркие звезды, а также блуждающие искорки далеких космических кораблей. Огромные транспортники следовали караванными путями к внутренним планетам Империи Солнца и обратно - к четырем главным лунам Урана. И там, высоко-высоко, никто не подозревал, что в этот самый момент экипаж
«Тувии» балансирует на грани…
        По ферме, опоясывающей яхту на высоте уровня циклотронов, расхаживал Артур Бердо. В руках - атомное ружье. В щитке шлема отражались бортовые огни «мародера».
        - Кислорода больше не нужно, - сказал Каттнер. - Я почти закончил. Подай мне пятидюймовый фиксатор и «прижиг».
        Омал аккуратно закрепил баллон в специальном захвате на краю техплощадки, влез неловкими от громоздких перчаток руками в развернутый ремонтный комплект.
        - Ребята! - раздался в наушниках голос Бердо. - А можно ли чуть быстрее?
        Омал едва не выронил фиксатор:
        - Что там, Артур?
        - Конкуренты проявляют активность. Мне это действует на нервы.
        В наушниках завизжало, забулькало. Вслед за помехами прозвучал голос капитана Саймака:
        - Джентльмены, из «мародера» вышли семеро в тяжелых инсулитовых скафандрах. Все вооружены атомиками. Направляются к «Тувии», как поняли?

«Снова абордаж!» - пронеслось в голове Омала.
        - Понял вас, капитан! - торопливо ответил он.
        - Я почти закончил! - процедил сквозь зубы Каттнер. Заплатка осветилась зеленым светом. Коллоид потемнел, сливаясь по цвету с термоэкраном. - Мне нужна пара минут, не больше!
        Бердо пристроил ружье на одном из стыковочных узлов. Прижал приклад к плечу, прищурился.
        - Подтверждаю, капитан. Семеро приближаются. Есть совет, что нам делать?
        - Пусть Каттнер и Мохо заканчивают. А после - убирайтесь.
        - Принято, - бросил Бердо.
        - Принято, - повторил Каттнер, орудуя фиксатором.
        В наушниках неожиданно послышался голос старпома:
        - Семеро? - переспросил Уэйнбаум. - Разрази меня гром! Мы нарвались на Носатого и его бешеных собак! Носатый помешан на нумерологии, дурак старый!
        - Носатый? - переспросил Каттнер. - Что-то я о нем слышал!.. Омал, подай фиксатор на два дюйма и можешь уходить!
        - Понял! - Омал принял ненужный больше инструмент и стал искать то, что требовал бортинженер.
        - Носатый - известный капер Рудной компании, - сообщил Уэйнбаум. - Поклоняется девятке, как числу успеха, и в его отрядах всегда по семеро…
        Старпома перебил капитан:
        - «Мародер» вышел на связь, внимание!
        Снова захрипело, завизжало, потом в эфире зазвучал поставленный, как у актера, глубокий голос. Омалу на мгновение показалось, что он слушает радиоспектакль, а не переминается с ноги на ногу на пятачке техплощадки.
        - Говорит капитан «Марка Аврелия» Фрэнк Ноусер. Вы занимаетесь добычей руды на территории, принадлежащей Рудной компании. Согласно межкорпоративному статуту, вы - грабители, черные старатели, и моя команда вправе открыть огонь на поражение. Поэтому мы, ма бахт, сделаем это, если не будут соблюдены определенные условия…
        - Говорит капитан «Тувии» Максимилиан Саймак…
        - Дослушайте меня до конца, капитан!
        - Мы не подчиняемся межкорпоративным законам, поскольку имеем особый имперский статус! - срываясь в конце фразы на крик, высказал Саймак.
        Но Оберон был слишком далеко от солицейских патрулей, от столицы и отца-императора. Носатый не стал досказывать, что ему нужно от экипажа имперской яхты.
        Водопад из ослепительных искр сорвался сверху и накрыл Каттнера и Омала. По шлемам забарабанили капли расплавленного металла. И сейчас же из дула ружья Бердо выплеснулся луч раскаленной плазмы. На глазах Омала секция выдвижных перил, окружавших техплощадку, превратилась в пар. Он уже понял, что это стреляет из атомиков лихая семерка Носатого. Стреляет пока не наверняка, а чтобы приструнить непокорных межпланетников.
        - Ложись! - крикнул Каттнер.
        Омал подчинился, рухнул на решетчатый пол, столкнув в лаву ремкомплект.
        Бердо вел ответный огонь. Дым и жаркое марево, что колыхалось над базальтом, мешали авантюристу прицелиться. Но импульс ружья был несравнимо мощнее и накрывал он куда большую площадь, чем заряд из атомного пистолета. На плато всплескивали и тут же сникали рукотворные вулканчики. Цепь нападающих сломалась. Сначала стрелки остановились, потом нехотя попятились к «мародеру». Но ни один из них из игры так и не выбыл, атомные пистолеты продолжали метать плазму.
        - Капитан Ноусер! - проговорил Саймак. - Мы готовы выслушать ваши условия!
        Ниагара из искр иссякла. Медленно тускнели рубцы, оставленные на термоэкране зарядами атомиков.
        - Что ж, капитан Саймак, - сквозь помехи прорезался голос Ноусера. - Рад, что благоразумие взяло верх. Условие первое. Я требую, чтоб господин Бердо и господин Мохо поднялись на борт «Марка Аврелия». Без оружия. Повторю еще раз: без оружия! Согласно межкорпоративному статуту я гарантирую им полную безопасность.
        - Гм… Что-то еще, капитан Ноусер? - поинтересовался Саймак.
        - Да, готовьтесь принять на борт команду телеметристов. Мы потеряли часть рудодобывающей техники при подлете к месту назначения. Время на Обероне - непозволительная роскошь, нам нужен ваш харвестер, чтоб побыстрее загрузить трюмы
«Марка Аврелия».
        - А потом, капитан?
        - Потом мы вместе уберемся отсюда. Предлагаю принять условия без раздумий.
        - Мы все-таки подумаем.
        - Тогда недолго. Пяти минут будет более чем достаточно.
        - Отбой связи.
        - Отбой.
        Омал перевел дух. В скафандре становилось жарковато. Капли пота скатывались со лба и ползли по носу и щекам, словно теплые, объевшиеся черви. Каттнер помог Омалу подняться. Видок у обоих был неприглядный: шлемы в серых потеках расплавленного металла, точно постаралась стая зловредных космических голубей.
        - Ребята, - обратился Саймак к команде. - Вы слышали, чего хочет Носатый. Предлагаю экстренный старт. Если нас не собьют сразу же и мы уйдем, то «мародеру»
«Тувию» уже не догнать.
        - Поддерживаю, - тотчас высказался Уэйнбаум. - «Черепашка» почти загружена. Дадим команду на старт и…
        - Некогда нам возиться с ней, - возразил капитан. - Придется бросить. С полным трюмом «черепашка» не взлетит, а разгрузить ее не хватит времени.
        - А если состыковать с «Тувией», - добавила мисс Брэкетт, - мы не взлетим тоже.

«Ма бахт! - подумал Омал. - Вот и все! Фиаско!»
        - У меня есть альтернативное предложение, капитан, - неожиданно включился в разговор Бердо. - Мы с Омалом перейдем к «мародеру» и… попробуем договориться. Людей Носатого к «Тувии» не подпускайте. Уэйнбаум, вам нужно будет…
        - Господин Бердо! - прервал авантюриста Саймак. - Я все понимаю. Вы не желаете покидать Оберон без добычи. Но я не имею права подвергать своих людей большему риску, чем уже подверг.
        - Я знаю, капитан, - ответил Бердо. - Но шанс есть. Я собираюсь им воспользоваться.
        - Я поддерживаю Артура, - проговорил Омал. В тот момент он слышал себя как будто со стороны. Как будто тело Джо Бастера обрело собственную волю и излагает от своего имени. Жуткое ощущение, ма бахт! - Я готов попробовать то, что предлагает Артур.
        Саймак шумно вздохнул.
        - Я тоже пойду! - вдруг послышалась кашляющая речь Стросса.
        - Профессор! - поморщился Омал. - Вам не хватило еще приключений?
        - Я тоже пойду! - повторил упрямый нептунианин.
        Бердо махнул рукой:
        - Ладно. Я сам понесу профессора на спине. Пусть идет с нами. Может, он всю жизнь мечтал побывать на Обероне!

2
        Омал Мохо глядел на черную пустошь. Из-за искажения в щитке шлема Омалу казалось, что края горизонта поднимаются вверх. Плато медленно, но неуклонно подтачивалось раскаленными волнами Пламенного Океана. То и дело на базальт выплескивались брызги, одно прикосновение к которым сулило верную смерть.
        По пустоши носились невысокие смерчи, сплетенные из черного дыма и оранжевых искр. А еще дальше виднелись размытые жарким маревом фигуры людей Носатого.
        Омал и Бердо стояли под «Тувией», возле посадочной опоры.
        Артур вынул из поясной сумки заветный браслет из элизиума. Драгоценный металл засеребрился в сиянии лавы, потек, словно обратился в ртуть, обвился вокруг запястья хозяина, став неприметной частью скафандра.
        - Так! - Артур взял Омала за плечи. - Нужно действовать быстро и решительно. Соберись!
        - Я собрался. - Омал кивнул, с запозданием сообразив, что Артур этот жест не увидит.
        - Их семеро. Даю голову на отсечение, что один из них - Джо Бастер.
        - Почему ты так уверен?
        - Джо был моим другом много лет, я знаю его натуру почти так же хорошо, как и свою. Он не станет отсиживаться в кают-компании, когда свистят атомики.
        - Что с ним нужно сделать? - спросил Омал, ощущая себя круглым дураком. Ведь речь идет о его телесной оболочке! Настоящей, дарованной родителями! Милой, рыхлой, знакомой до каждой родинки и морщинки оболочке! Оболочке, которой по иронии судьбы владеет межпланетный бретёр и возмутитель спокойствия.
        - Бастер не сможет убить тебя, ты не сможешь убить Бастера, - убежденно проговорил Бердо. - Отвлеки его! Выведи из боя! Заблокируйте друг друга!
        - Хорошо, - согласился Омал. - Но людей Компании все равно останется больше, чем нужно. К тому же вооружение «мародера»…
        - Пусть пушки «мародера» тебя не беспокоят, - отмахнулся Бердо. - Остальные шестеро - тоже. Нейтрализуй Бастера, если не хочешь, чтоб тебе вернули дырявое тело!
        Омала удивила чрезмерная уверенность авантюриста. С другой стороны, лишь благодаря напору Артура он решился на предложенное безрассудство.

«А если Арчи действительно держит в рукаве пару козырей?»
        - Хорошо, давай попробуем.
        - Я говорю, соберись! - закричал Бердо.
        Омал с удивлением уставился на щиток шлема авантюриста. Лицо Артура скрывала поляризация, забрало было черным, как Космос. И в этой черноте отражался алый язык протуберанца, что выпростался из Пламенного Океана.
        - Быстро и решительно! Без сомнений! Только так! Готов?
        - Пошли, - выдохнул Омал.
        И они пошли. По разбросанным инструментам, свалившимся с техплощадки, переступая углубления и трещины, в которых пузырились расплавы легкокипящих металлов. Не обращая внимания на смерчи, которые почему-то расступались перед друзьями, словно были живыми.
        Омал запомнил каждый шаг. Тяжелый скафандр тянул к земле. Из-за искаженной перспективы и задранного горизонта терялось ощущение реальности, глазомер сбивался, Омал то и дело спотыкался и шипел «ма бахт!». Бердо тоже пошатывался, но он нес за плечом термос с профессором Строссом!

«Далась же профессору эта прогулка по Оберону! - отстраненно думал Омал. - Ведь шанс вернуться на «Тувию» очень мал. Бедный профессор! Упрямое и преданное друзьям существо!»
        И вот они вошли в тень от «мародера». Лихая семерка стрелков ждала их у опущенной аппарели. Краска на скафандрах людей Компании обуглилась и растрескалась, лишь на грудных пластинах некоторых из них сохранилось изображение цифры «девять», которой поклонялся Носатый. Все держали наготове атомики, все целились в друзей, и Омал подумал, что Артур - все-таки самонадеянный, скользкий тип. Настоящий пройдоха. И как он полагает выкрутиться на этот раз?
        С Омалом и Бердо тут же вышли на связь:
        - Почему люки «Тувии» до сих пор заблокированы? Капитан Ноусер дал вашим людям четкое указание принять телеметристов с «Марка Аврелия».
        Омал не понял, кому из «великолепной семерки» принадлежит этот раздраженный голос. Во всяком случае, не Джо Бастеру, а точнее - не оккупированному им Омалу Мохо.
        - Простите, джентльмены, - ответил Бердо. - Но не все ваши условия приемлемы.
        - Вот как? В таком случае мы можем отказаться от гарантий вашей безопасности!
        В Пламенном Океане что-то взорвалось. С затянутого дымом неба хлынул град раскаленной породы. «Стоим, разводим дипломатию, а Оберон может убить нас в один миг!» - подумал Омал.
        Один из семерки щелчком сбил пламя с наплечника. Вынул из поясной сумки инъектор с универсальным герметиком, запечатал прожженное отверстие, точно конверт - сургучом. В движениях его не было и намека на панику или даже на поспешность. Как будто ему каждый день приходилось чинить прожженный скафандр. Причем одной рукой и за считаные секунды, пока дело не дошло до взрывной декомпрессии.
        Человек Компании спрятал инъектор, поднял светофильтр.
        Омал прищурился: лица незнакомца было не разглядеть сквозь два забрала и жаркое марево между ними, однако он уже понял, кто соизволил раскрыть карты.
        - Подойди сюда! - потребовал стрелок, и Омал подчинился, хотя никто не произносил его имени.
        Они соприкоснулись шлемами, словно для поцелуя. Омал смотрел на Бастера и видел себя… Это было странное, неприятное, потустороннее ощущение. Как будто во сне или - того хуже. Как будто он умер и созерцает себя со стороны. А тело-то живет, оживленное колдовством вуду. Тело растягивает рот в усмешке, тело замышляет что-то недоброе…
        Свихнуться можно от таких мыслей!
        Второй Омал Мохо выглядел так, словно недавно очнулся после долгой болезни. Исхудалый, бледный, заросший неопрятной щетиной, с холодным любопытством рептилии во взгляде.
        Но когда он заговорил, наваждение улетучилось. Все стало на свои места.
        - Выключи рацию, я не хочу, чтоб эти олухи нас слушали.
        Голос незнаком. Как обычно кажется незнакомым собственный голос, когда его слышишь со стороны. «Голос - чужой, человек - чужой. Не я». Омал поспешно нащупал с внутренней стороны перчатки нужную клавишу. Теперь для остальных они немы. Шевелят губами и лупают глазами, будто рыбы. Звуковые волны проникают из шлема в шлем до тех пор, пока они стоят забралом к забралу.
        - Для обладателя этого похожего на сырой сэндвич туловища ты далеко добрался, - усмехнулся Бастер. - До самого Оберона. Клянусь руинами Марса, никогда бы не поверил!
        - Спасибо, - сдержанно поблагодарил Омал. - Прости за шишки на заднице. У меня в консалтинговой фирме сидячая работа.
        - Нет у тебя больше никакой работы. И дома. И даже мать тебя прокляла!
        - Чего-то подобного я и ожидал, - выдохнул Омал, желая прожечь этому отвратительному чужаку в собственном его, Омала, обличье брюхо. - Значит, возвращаться мне некуда?
        - Почему же? Тебя ждут на Земле. Солиция с ног сбилась, чтобы выйти на твой след. На Омале Мохо ведь висят два убийства и надругательство над общественной моралью.
        - Что ж… Ма бахт…
        Бердо схватил Омала за плечо. Похоже, друг Арчи вел оживленную беседу с людьми Компании, но Омалу вдруг стало не до того. И он скинул руку Бердо, а затем снова придвинулся к Бастеру.
        Шлем контрагента с бликом на щитке напомнил Омалу круглую коленку мисс Би. Вспомнилась веселая Титания и голоса ночных джунглей. И размазанная помада на подбородке Эллы.

«А может, к черту эту Землю? Вот только мама… Мама поймет и простит…»
        - Элизиума хватит на всех, Джо, - сказал он вслух, хотя в мыслях у него было совсем другое. - Давай уберемся с этой проклятой луны с полными трюмами, а потом совершим обратный обмен. У каждого из нас - свой путь…
        - Твои никудышные друзья вздумали прикрываться тобой, как щитом, - отозвался бретёр. - Они полагают, что твое здоровье имеет в этом деле какое-то значение.
        - Ты не сможешь причинить мне вред, Джо, - проговорил Омал. - Ты слишком дорожишь своими мускулами и физиономией героя боевиков. А мне не жаль будет выпустить из сырого сэндвича воздух.
        - Ошибаешься. - Бастер направил дуло пистолета в небо. - Добытый элизиум сделает меня одним из самых богатых людей Империи. Полагаю, что наконец-то я получу возможность совершить еще один психообмен. На этот раз я обменяюсь с неким странствующим фокусником, женихом певички из кабаре по имени Варра. По иронии судьбы, у этого шута горохового - очень влиятельные родственники. Пора освежить кровь императорской семьи и восстановить власть над Империей, пусть даже в ущерб видеопластовым рейтингам и пожеланиям зрителей.
        - Так, значит, ты тоже хочешь, чтобы в Солнечной системе что-то изменилось? - Омал ухватился за эту идею, как за соломинку. - Как и Артур, да? Почему же мы тогда стоим по разные стороны?
        Бастер рассмеялся:
        - Нет! Нет, нет… Трудно подсчитать, сколько марсианского вина было выпито, а сколько слов - сказано, но мы с Арчи шли бок о бок, пока не оказались на развилке. Он выбрал себе путь «героя банановой республики», а я - «да здравствует межпланетная монархия!»
        - Ты сошел с ума…
        - Как и ты, мой мальчик, как и ты, - беззлобно парировал Бастер и отступил на два шага; Омал включил рацию, в наушниках зазвучали гневные голоса стрелков и Бердо. - Так что развей свои иллюзии и прикажи капитану открыть люки, нам нужен ваш харвестер! - договорил Джо на общей частоте.
        - Нужен харвестер? - переспросил Бердо. - Так вот он! Держи!

3
        Наполовину загруженная элизиумом «черепашка» вывалилась из затянутого дымом неба. Зависла над базальтовой плитой, стреляя синим пламенем сразу изо всех дюз посадочных двигателей. Стрелки Компании рухнули ничком и закрыли шлемы руками, вместе с ними повалился и Омал. Он был уверен, что потерявший управление харвестер впечатает людишек в плато, словно молот - случайно оказавшуюся на наковальне букашку.
        Но «черепашка» не потеряла управление. Харвестер удержался в считаных футах от поверхности, опалил скафандры реактивным выхлопом, подпрыгнул… И уселся на
«мародер», заблокировав оба башенных орудия. Если у кого-то из каперов Рудной компании сдадут нервы и он решится сделать залп, то в атомном пламени вместе с
«черепашкой» сгорит и добрая половина каперского корабля.
        В тот момент, когда остальные оказались на земле, Бердо сбросил с плеча термос Стросса. Ударил его днищем об базальт так, что крышка сорвалась с резьбы и взлетела, вращаясь, как подброшенная монетка. Из термоса хлынул белесый пар - атмосфера, которой дышал профессор - а вместе с ним…
        Нет, не упрямый нептунианин, обреченный на мгновенную смерть, а покрытый инеем атомик. И еще какая-то пластина с золотыми прожилками. От нестерпимого жара пластина мгновенно расплавилась. Атомику жар не грозил, и Бердо в полуобороте поймал рукоять пистолета.
        Омал понял, что Артур провел всех. Он уже поднимался, чтобы помочь другу. Одновременно поднимались стрелки. Некоторые сообразили, что встать не успеют, и собрались стрелять лежа. А вот Бастера не испугал маневр «черепашки». Он тоже был на ногах: держал Бердо на мушке, но почему-то не спускал курок. Перчатка, сжимающая атомик, странно серебрилась, словно изготовили ее не из жаропрочного инсулита, а из ртути.
        Бердо открыл огонь. По скафандрам людей Компании заплясали языки пламени. Весь воздух, который был внутри оболочек, сгорал в считаные мгновения, выплескиваясь сквозь пробоины адскими фонтанчиками. В довершение взрывались ранцы жизнеобеспечения, подбрасывая изувеченные останки высоко над базальтовой плитой.
        Бастер попытался отшвырнуть пистолет, но перчатка не разжималась. Браслет из элизиума, который с руки Бердо перекочевал сначала на Омала, а потом и на Джо, повинуясь воле владельца, надежно заблокировал сочленения его скафандра.
        - Ма бахт! - заревел Бастер и кинулся на Омала, желая во что бы то ни стало вышибить дух из рохли и убогого клерка, дерзнувшего встать на пути у баловня судьбы, непобедимого космопроходимца.
        Попытался ударить, но рефлексы бретёра помогли Омалу отбить выпад. Попытался ударить снова, но и тут Бастера постигла неудача.
        - Ну, давай! - выкрикнул Омал, ощущая азарт.
        Бастер ударил ногой, целя в коленное сочленение скафандра Омала. Психотурист с удивившей его самого легкостью перехватил подошву Джо, крутанул вбок и толкнул. Бастер упал на базальт горою гремящего железа. Он попытался сразу вскочить, но Омал саданул мыском сапога по его шлему. Светофильтр разлетелся вдребезги, по забралу поползли трещины.
        - Ха-ха! - рассмеялся поверженный Бастер. - Можешь попрощаться с этими младенческими щечками! - И принялся свободной рукой вминать треснувшее стекло внутрь шлема.
        Омал растерялся. Бастер собирался покончить с собой и лишить психотуриста последнего шанса когда-либо вернуться в дарованную природой оболочку. Щиток Джо побелел от трещин, еще секунда или две, и шлем разгерметизируется!
        - Э нет, дружище! - Похоже, Бердо знал, что нужно делать.
        Он перехватил свободную руку Бастера, прижал ее к неподвижной. Вновь засеребрился элизиум, оживая. Вскоре вокруг запястий поверженного возмутителя спокойствия образовалось нечто вроде наручников.
        - Будьте вы прокляты! - бесновался Бастер, в то время как Омал заливал поврежденный щиток доброй порцией герметика. - Ма бахт, это еще не финал!
        Оберон в гневе

1
        - Ну, вот и все, - улыбнулся Омал. - Ситуация патовая… - Он поглядел на
«мародера». Корабль Рудной компании присел на опорах под тяжестью пристроившейся сверху «черепашки». Отсветы лавовой пустыни, окружающей плато, играли в иллюминаторах надстройки, и казалось, что внутри рубки бушует пожар.
        - Хе-хе, ма бахт! - отозвался Джо Бастер. - Как только вы уберете чертов харвестер, Носатый отдаст приказ испепелить вашу красотку яхту. Хе-хе, Носатый таких обид не прощает!
        - Плакал наш элизиум! - сокрушенно пробормотал Омал. - Нужно возвращаться на
«Тувию»…
        - Сговорились! - буркнул Бердо. - Идеальный психообмен! - Авантюрист несильно пнул Бастера в бронированный бок. - А на вашем месте, сударь, я бы прикусил язык. Герметичная заплатка на шлеме и без того на честном слове держится.
        - От Плутона до Вулкана, йо-хо-хо! Нальем в стаканы! - пропел Бастер.
        В Пламенном Океане что-то снова взорвалось, и раскаленный град загремел по базальту.
        - Так! Проследи за нашим драгоценным другом, - распорядился Артур, размахивая атомиком, - а я отойду к «Тувии». Надо переговорить с Максимилианом и ребятами.
        - Отсюда рация скафандра не берет? - спросил Омал.
        - С сильными помехами, мощности не хватает. Попробуй сам!
        Омал поискал верньер на внутренней стороне перчатки. Едва прикоснувшись к нему, он настроился на частоту Носатого.
        - Азимут - четырнадцать, азимут - четырнадцать! Многочисленные цели! - вещал капитан «мародера». - Саймак, если ты не уберешь харвестер, нам всем придется познакомиться с огневиками!

«Обитатели Оберона пожаловали! Вот оно что! - Омал хлопнул себя по шлему. - Как вовремя!» В памяти возник образ гигантских зазубренных клешней, воздетых к небу. Саймак что-то ответил, но помехи съели весь смысл сказанного.
        - Ты слышал? - Омал схватил Бердо за налокотник.
        - Чего?.. - не понял тот. - Сейчас…
        Но Омал уже искал на фоне алого зарева силуэты огневиков. Разноцветные дымы, фонтаны искр, вырывающиеся из океана Оберона, и это жуткое марево мешали разглядеть, что творится дальше носа. Капитан Рудной компании мог блефовать, с него станется, а мог и не блефовать. Надо бы послушать, что отвечал ему Максимилиан.
        - Артур! - крикнул Омал. - Давай к «Тувии»! Узнай, что там слышно про огневиков?
        Едва он это произнес, как плато заходило ходуном, словно во время сильного землетрясения. Из дыма вырвались те самые зазубренные клешни, которые только что пригрезились Омалу, а следом за клешнями из мглы выдвинулась живая скала.
        - А что тебе не ясно про огневиков? - делано удивился Бердо. - Огневики рядом!
        Как-то давно Омал читал в популярном журнале, что неорганические формы жизни, если таковые удастся обнаружить в Солнечной системе, будут медленными, заторможенными, как улитки, и, как улитки же, тупыми.
        Насколько щедро природа наделила огневика разумом, оценить навскидку было невозможно. Но, вопреки пророчествам, двигалось это существо хоть и не стремительно, но очень уверенно и точно. Словно гигантская машина.
        Базальтовая плита покрывалась трещинами и кололась, будто некрепкий лед на озере, под весом дымящейся махины. Огневик развернул клешни параллельно грунту и шагнул к
«Тувии». Омал ахнул: он живо представил себе, как сминают и кромсают на куски изящную, похожую на фарфоровую вазу «Тувию» эти чудовищные приспособления. У Оберона было что противопоставить машинам и космическим кораблям людей. А может - не только людей, ибо последние совсем недавно утвердили господство в системе, а эволюция не наделяет своих подопечных эдакими инструментами за сотню лет.
        Бердо витиевато выругался. Носатый заорал благим матом: «Уберите харвестер! Мы все из-за вас погибнем!» Больше на межкорпоративный статут капитан «мародера» не ссылался.
        - А я ведь говорил, элизиума хватит на всех! - в сердцах воскликнул Омал, перейдя на частоту корабля Компании. - Корите теперь себя за жадность, Носатый!
        Капитан «мародера» опешил:
        - Кто сказал «Носатый»? Саймак, ты? Кто это сказал? - завелся он с полоборота. - Мое имя - Фрэнк Ноусер! Назови себя, если ты мужчина! Я - Фрэнк Ноусер!
        Омал даже присел, ощущая себя придавленным негодованием капера Компании.
        - От Вулкана до Плутона, йо-хо-хо! Ни дня без рому! - пропел Бастер, стуча ногами по плите, будто в истерике. Что творилось в голове под залатанным на скорую руку шлемом, никого уже не волновало.
        А Бердо, не придумав ничего лучше, принялся палить в огневика из атомного пистолета. Обычно яркие вспышки взрывающейся плазмы были почти незаметны на фоне темной громады. Огневик на какой-то миг замер, как будто прислушиваясь к своим ощущениям… но затем продолжил неспешный марш к «Тувии».
        И хотя Омалу было понятно, что пальба Бердо - это жест отчаяния, он тоже поднял атомик убитого стрелка, взял огневика на мушку и стиснул спусковой крючок.
        С каменной шкуры огневика скатывались капли расплавленной породы, искры брызгали, словно кровь из рассеченной артерии. Но гигант никак не реагировал на попытку отвлечь его от беззащитной яхты.
        Огневик с неумолимостью башенного крана занес клешню. Раздвинул ее и…
        Под «Тувией» вспыхнуло пламя. Плита вновь содрогнулась, принимая на себя мощь выброса из маршевых двигателей.

«Тувия» свечой ушла в темные небеса Оберона.
        Ни огневик, ни друзья не были готовы к такому повороту событий.
        - Ма бахт! - простонали Омал и Бердо в один голос.

2
        Огневик исчез в черном вихре, разыгравшемся в момент взлета «Тувии». Омал и Бердо вцепились друг в друга, опасаясь, что ветер сбросит их в пламенный прибой.
«Мародер» исчез во мгле, лишь мерцание позиционных огней напоминало о том, что корабль Компании никуда не делся.
        Через несколько секунд шторм иссяк. Обитатель Оберона вновь показался на глаза. На этот раз он держал клешни развернутыми в сторону «мародера». Под лапами, похожими на колоны древних марсианских храмов, рушилась плита. Из трещин вырывались струи газов и огненные языки. На выгнутом каменном брюхе безликой и безголовой твари багровели отсветы. Огневик надвигался, как грозовой фронт, как взрывная волна. Его невозможно было ни остановить, ни развернуть.
        Омал и Бердо невольно отступили к аппарели «мародера». Если бы Носатый снарядил еще одну семерку стрелков, то ей не составило бы труда накрыть друзей плазменным шквалом. Но у Носатого были теперь иные заботы. Пожалуй, Носатому и элизиум уже стоял поперек горла. И лишь одно желание - вырваться из огненного ада живым - занимало его.
        И снова ураган обрушился на авантюристов. «Мародер» застонал всем корпусом так пронзительно и громко, что этот звук разнесся на многие мили в разреженной атмосфере громовой луны Урана.
        Омал задрал голову, проклиная шлем, который позволял разглядеть только то, что происходит прямо перед ним, и то с искажениями. Промелькнули пылающие перевернутые конусы и помятые посадочные опоры.
        - «Черепашка» взлетела! - прокричал Артур. - Омал, приготовься!
        Омал, еще толком не понимая, к чему следует готовиться, кинулся к Бастеру и принялся поднимать его на ноги. Джо оттолкнул психотуриста и встал сам.
        В этот момент ожило одно из башенных орудий «мародера». Белая вспышка залпа затмила свет Пламенного Океана. Омал как раз глядел в сторону огневика, и он увидел, что живая гора поглотила энергию атомного заряда. Взрыва, на счастье людей, которые находились на плато, почему-то не случилось. Просто обитатель Оберона вдруг стал мягким, текучим, будто породившая его лава. А потом снова застыл: упал брюхом на базальт и подмял под себя лапы. Несколько трещин пересекли его могучий панцирь вдоль и поперек.
        Очередное землетрясение разбросало людей в разные стороны. Плато рушилось на глазах. Там, где раньше возвышалась «Тувия», теперь таяла в Пламенном Океане россыпь мелких островков. Мертвый огневик медленно оседал в магму, вокруг него происходила какая-то химическая реакция: бурлили пузыри, вспыхивали электрические разряды. Омал увидел, как Бердо скользит по внезапно ставшей наклонной поверхности, высекая ранцем жизнеобеспечения искры. А затем и сам не смог устоять, повалился на неустойчивую плиту, покатился кубарем. Перед забралом шлема мелькнула снижающаяся «черепашка», Бастер, уцепившийся свободной рукой за край вздыбившейся плиты, и клешни… Новые клешни выдвигались из дыма.
        Огневик вцепился в края запрокидывающегося плато и вернул его в горизонтальное положение. Владелец улетевшей яхты попытался представить себе мощь существа, способного предотвратить переворачивание каменного плота весом в миллионы тонн, и не смог. Воображение отказывало, но зато чувство благодарности не спасовало. Омал готов был расцеловать клешню живой горы. Правда, очень скоро он убедился, что оберонское чудовище заинтересовало не само по себе плато, а уцелевший пока
«мародер» Рудной компании.
        Омал встал, помог подняться Бердо.
        - Пожалуй, я тогда на Гамильтон-канале слегка погорячился, - пробормотал авантюрист. - Только дьявол может застолбить здесь участок…
        - Надо убираться отсюда, - отреагировал на это яхтовладелец.
        И они побрели туда, где харвестер завис над плато, балансируя на струях реактивного выхлопа.
        Грациозно для столь исполинского тела приплясывая на ногах-колоннах, огневик подкрадывался к обреченному «Марку Аврелию». Дым на мгновение развеялся, и Омал отчетливо разглядел, что двигательные отсеки корабля смяты, цилиндры циклотронов торчат, словно обломки костей при открытом переломе, и ядерное топливо сочится через многочисленные трещины. Единственное уцелевшее башенное орудие «мародера» слепо поводило стволом атомной пушки. Нацеливалось? Но зачем? В огневика промахнуться невозможно, он застит горизонт. На месте Ноусера Омал сейчас приказал бы открыть огонь.
        Башня покрутилась-покрутилась и замерла. Позиционные огни каперского корабля потускнели. До Омала дошло, в чем причина: реакторы «Марка Аврелия», лишенные основного запаса топлива, резко снизили энергоподачу, а на аккумуляторах долго не продержишься. Тут не до стрельбы.
        Огневик неумолимо, как судьба, пер на беззащитного «мародера», сотрясая базальтовое плато, расплескивая лужи магмы. Нервы у Омала не выдержали, и он заорал:
        - Капитан Ноусер! Фрэнк! Срочно уходите!
        В наушниках дико завыли и загавкали помехи. Яхтовладельцу почудилось, что он слышит адский хохот огневика.
        - удут… якие шпаки… андова… ут… - донеслось из обреченного корабля.
        Кто-то рванул Омала за плечо, он неуклюже обернулся. В забрале инсулитового шлема Бердо яростно кривлялось вулканическое пламя.
        - Благодушный кретин! - прорвался голос авантюриста. - Я ору-ору, а он тут с Носатым калякает… Марш на «черепашку», если не хочешь здесь сдохнуть!
        Он толкнул яхтовладельца в спину и показал направление. Харвестер казался совсем близко, но из-за искажений в щитке трудно было определить расстояние. Омал лишь заметил, что Бастер как ни в чем ни бывало шагает по направлению к спасительной машине. Делать нечего, он поплелся следом.
        Плато колыхалось, точно плот на мертвой зыби, то и дело дорогу к спасению пересекали огнистые трещины, к счастью - не слишком широкие. То слева, то справа выплескивались фонтанчики магмы. Защитное покрытие скафандров дымилось. Омал видел впереди похожего на тлеющую головню бретёра. Что творилось за пределами прямой видимости, яхтовладелец не знал, да и не стремился узнать. Им овладевала апатия. Воли хватало только на то, чтобы механически переставлять ноги.
        - Стоп, приехали! - прорычал где-то далеко позади Бердо.
        Омал послушно остановился. Перед ним возвышалась посадочная опора «черепашки», рядом с которой маялся бретёр Джо Бастер: запястья у него были по-прежнему скованы браслетом Бердо.
        Подошел авантюрист, скомандовал:
        - Лезь наверх!
        - Как? - поинтересовался Джо и показал скованные руки.
        - Ма бахт, - пробурчал Бердо. Импровизированные наручники разомкнулись, потеряли жесткость и плавно перетекли на правое запястье хозяина.
        - Скобы видите?
        Яхтовладелец сделал над собой чудовищное усилие, вгляделся: действительно, скобы.
        - Не вижу, - буркнул бретёр. - Ты мне все забрало изгадил, только под ноги и смотреть…
        - Прямо перед тобой, дурень! - рявкнул Бердо. - Нащупай и дуй наверх! Там есть техплощадка, на ней можно удержаться, если харвестер стартует на малой тяге… Первым Джо, Омал вторым!
        Омал его не слушал, его не интересовали подробности. Ухватиться рукой, подтянуться, закрепиться толстой подошвой, перехватить скобу второй рукой, подтянуться…
        Он увидел перед собой ноги, потом пояс, потом грудь. Кто это? А-а, профессиональный дуэлянт в шкуре клерка! И вы здесь? Какими судьбами?..
        Кто-то толкнул Омала снизу. Он автоматически поднял ногу, водрузил ее на площадке, окруженной невысокими поручнями. Сзади пыхтел Бердо.
        - Ну, теперь держитесь, парни! - возвестил он.
        Техническая площадка, на которой механики обычно устраивали перекуры, когда харвестер мирно почивал в ангаре, вздрогнула, едва не сбросив троих элизиумоискателей обратно на плато. Авантюрист навалился на яхтовладельца, который, в свою очередь, вдавил бретёра в узкую нишу между верхним цилиндром телескопической опоры и раструбом грунтозаборника. Омалу хотелось отпихнуть товарища, потому что тот становился все тяжелее и тяжелее, но не было сил. Потом на какое-то мгновение стало легко-легко, но в следующую секунду непомерная тяжесть вернулась. Теперь на Омала давил этот проклятый межпланетный бандит Бастер. Уж его-то хотелось отпихнуть так, чтобы летел, свистел и кувыркался, но опора под спиной яхтовладельца, которой послужил авантюрист Бердо, казалась слишком зыбкой.
        Омала швырнуло опять на бретёра. Тяжесть не исчезла, но перестала быть чрезмерной.
        - Ма бахт, - простонал в наушниках голос Артура. - Я думал, вы мне руки оторвете…
        Жалобы его были прерваны бодрым голосом капитана Саймака:
        - Артур, Омал, живы?
        - Живы, - прошептал яхтовладелец.
        - Молодцы, парни, - отозвался капитан. - Перебирайтесь на «Тувию». Начинаем погрузку добычи.
        Последние впечатления о пребывании на Обероне слиплись в сознании Омала в разноцветную кашу. Он видел хрупкую, как елочная игрушка, «Тувию», что притулилась в ущелье, между мрачными отрогами одного из трех вулканических пиков. Он видел, как блестящий сегментированный хобот грузоподатчика жадно присосался к ее изящному корпусу. Он видел серовато-невзрачные самородки элизиума, что грохочущей струей сыпались в приемные бункеры трюма. Он видел - уже из иллюминатора своей каюты - разверзшуюся под брошенным харвестером пылающую бездну. И последним впечатлением Омала стало эпическое зрелище схватки двух огневиков, что топтались на обломках
«Марка Аврелия», патетически вздымая к равнодушным небесам исполинские клешни.
        Космическая яхта огибала Оберон по параболе, и вскоре базальтовое плато скрылось из глаз, словно было лишь заурядным островком среди беспредельных просторов Пламенного Океана.
        Обратный обмен

1
        Слухи распространяются со скоростью, превышающей световую.
        Едва «Тувия» вышла на орбиту вокруг Титании, радиоэфир заполнился голосами. Коммивояжеры, торговые посредники и даже лунные девушки наперебой предлагали свои услуги. И откуда они только узнали, что трюмы утратившей золотой блеск космической яхты битком набиты драгоценным элизиумом? Молчали только аборигены, которые вряд ли умели пользоваться радиосвязью, и к тому же их интересовал не элизиум, а поваренная соль. Может быть, поэтому коренные обитатели Титании вызывали сейчас у Омала Мохо куда больше симпатии.
        - Ма бахт, - пробормотал он, убавляя звук на радиоприемнике. - Дай им волю, они растащат нашу бедную скорлупку по кусочкам.
        - Большая добыча всегда привлекает мелких хищников, - философски заметил Уэйнбаум.
        - И не только мелких, - сказал капитан. - Смотрите, кто к нам пожаловал!
        Он ткнул трубкой в иллюминатор по правому борту. Из-за травянисто-зеленого полумесяца Титании показалась стремительная, ослепительно яркая в лучах Солнца звездочка.
        - Судя по показаниям на локаторе, это наш старый знакомый барражир, - доложила мисс Брэкетт. - Перешел в режим торможения. На дистанцию стыковки выйдет через два витка.
        - Похоже, мистер Бофор намерен увеличить свою долю еще процентов на шестьдесят, - прокомментировал Артур Бердо.
        - Черта с два он у меня что-нибудь получит! - ожесточенно проговорил Омал.
        - Вот речь не мальчика, но мужа! - сыронизировал авантюрист. Впрочем, и нотка уважения прозвучала. - Но хочу напомнить, что мы не прощелыги какие-нибудь, а честные авантюристы. Думаю, процентов пять за амортизацию оборудования и частичную его утрату могли бы скрасить мистеру Бофору его давно заслуженный отдых.
        Харвестер потонул в Пламенном Океане вместе с кораблем свихнувшегося на нумерологии капитана Ноусера, большинство инсулитовых скафандров пришло в негодность, от наружных термоэкранов остались одни лохмотья. Тем не менее Бердо не слишком покривил душой - в отсеках, брошенные как попало во время бегства с разгневанного Оберона, валялись кое-какие инструменты, баллоны с герметиком, запасные части к харвестеру и прочая техническая мелочевка. Все это тянуло на несколько тысяч солларов.
        - Если бы Бофор стремился к честной сделке, - добавил профессор Стросс, словно попугай восседающий на спинке кресла, - он взял бы на борт юристов, а не бандитов.
        - Боюсь, шутками мы не отделаемся, господа, - сказал капитан. - Поэтому лучше приготовиться к встрече незваных гостей. - Он поднялся, одернул китель, оглядел присутствующих и добавил: - Прошу всех, кроме членов экипажа, покинуть рубку… Мисс Брэкетт, пошлите на встречное судно стандартный запрос.
        - Слушаюсь, сэр! - отозвалась немногословная мисс Брэкетт.
        Саймак распахнул дверь, и все посторонние покинули рубку. Омал и Артур своим ходом, а профессор - верхом на плечах авантюриста. Нептунианин остался без своего излюбленного термоса и потому был печален.
        - Кстати, давно хотел тебя спросить, Артур, - сказал вдруг Омал. - Почему ты перестал называть меня Джо?
        - Потому что ты больше не психотурист, дружище, - ответил, чуть помедлив, авантюрист. - Ты настоящий джентльмен межпланетной удачи…

2
        Омал налил себе марсианского, облокотился о раму иллюминатора, поглядывая на то, как полумесяц Титании округляется до полноценной луны.
        Хорошо, если Бофор не собирается брать «Тувию» штурмом. Надеется, что экипаж яхты не станет сопротивляться? Лапки кверху - и забирайте, господин шеф имперской безопасности, все что вам требуется, а мы уж как-нибудь так… А коли не выйдет - свистнет своих бандитов, тогда держись!
        Драки Омал не боялся. Не впервой. Сколько там прошло времени с того дня, когда он вошел в комнату двести тринадцать в «Бюро Обмена»? Месяц? Год? Пожалуй, целая жизнь. Теперь даже не верилось, что раньше он боялся алкомана Шрама и звал солицию, когда к нему начинали цепляться «хамелеоны». И дело даже не в рефлексах и стальных мышцах бретёра Джо Бастера, они лишь помогли ему, тридцатидвухлетнему неудачнику, протиравшему штаны в офисе, обрести уверенность в себе, стать мужчиной, наконец.

«М-да, мужчиной… Хорошо быть мужчиной, когда другой нарастил за тебя мышцы, научился стрелять без промаха и не бояться разной мерзости… - подумал Омал с горечью. - А теперь этот другой сидит, словно крыса в железном ящике, и ждет невесть чего… Да, он напакостил мне там, на Земле, и теперь со всем этим придется разбираться, но ведь и поделом! Не надо менять свою жизнь на чужую, даже если эта чужая жизнь кажется более привлекательной, чем твоя собственная…»
        Омалу захотелось немедленно спуститься в циклотронную, где Джо Бастер сидел, привязанный к запасному противоперегрузочному креслу, и освободить бедолагу. Пусть идет на все четыре стороны!
        Он осушил бокал, поставил его на стол и шагнул к двери. И едва не столкнулся со старшим помощником.
        - Не спешите, мистер Мохо, - сказал Уэйнбаум. - Я должен с вами поговорить.
        - Пожалуйста, Стенли, - пробормотал Омал. - Чувствуйте себя, как дома… Вина?
        - Не откажусь.
        Старпом уселся в кресло. Принял от яхтовладельца бокал, кивнул благодарно. Омал уселся напротив, попытался налить и себе, но рука дрогнула, и он пролил вино на полированное зеркало стола.
        Что-то назревало, что-то важное… Какой-то перелом…
        Стенли Уэйнбаум смотрел на него неулыбчивыми ореховыми глазами, бокал в его огромной лапе выглядел еще более хрупким, чем был на самом деле. Омалу казалось, что он уменьшается, а старпом растет, что голова и плечи темнокожего межпланетника уже не умещаются в роскошной каюте и вот-вот корпус «Тувии», который выдержал гнев Оберона, треснет по сварным швам и распадется на кусочки. А Уэйнбаум будет расти и расти, пока самая большая луна Урана не превратится в зеленый мячик у него под ногами. И тогда великан рассмеется, поддаст Титанию исполинской ногою, мимоходом наступит на пылающий прыщ Оберона и зашагает к далеким звездам.

«Ну какой же я идиот, - подумал Омал. - Мог бы и раньше догадаться… Своими же дурацкими глазами видел, как взорвался его скафандр, когда каперы шли на абордаж… И Эд Гамильтон переглядывался с ним, как со старым знакомым…»
        - Это ведь вы спасли нас тогда, на Венере, верно? - запинаясь, спросил Омал.
        Уэйнбаум улыбнулся.
        - Было дело, - проговорил он. - Пришлось вспомнить, что когда-то я был ведущим генным инженером «Биоконстракшн». Правда, без помощи мистера Гамильтона не обошлось - вы трое выглядели неважнецки…
        - Значит, вы и в самом деле Первотворец?
        - Звучит слишком напыщенно, вы не находите? - отозвался Уэйнбаум.
        - Да, но… - смешался яхтовладелец, не зная, что на это сказать.
        - Но для легенды в самый раз, - подхватил его собеседник. - Давайте уж обойдемся без титулов, мистер Мохо, мы не на императорском приеме.
        - В таком случае зовите меня просто Омалом, мистер Уэйнбаум.
        - А вы меня по-прежнему - Стенли.
        Омал кивнул. В горле у него пересохло и слова застревали.
        - Если уж стремиться к истине, - сказал Первотворец, - то все те, кого вы именуете Первотворцами, всего лишь писатели. Не в этом мире, а в другом. Понять это трудно, но необходимо. Там мы рабы материи, здесь мы ее боги. Там наше воображение творит только книги, а здесь - саму реальность. Отсюда эта путаница с датировкой археологических находок, о которой вам рассказывал мистер Бердо.

«Надо же, - подумал Омал, - и это ему известно…»
        - Но для вас, Омал, путаница закончилась. Ваша история идет к финалу, - продолжал Уэйнбаум. - Скоро всем сестрам будет роздано по серьгам. И каждый получит по заслугам. Никакого чуда здесь нет. Таковы непреложные законы сюжета. Всегда случается только то, что должно случиться, но иногда автор вправе спросить у персонажа: какой из нескольких вариантов финала ему больше по вкусу?
        - И какие… варианты предложите мне вы? - спросил Омал, стараясь не стучать зубами от волнения и священного ужаса.
        - Вы можете остаться в теле Джо Бастера, - сказал Первотворец. - А можете вернуть свое.
        - Как вернуть? Прямо здесь? Без камеры? - удивился Омал.
        Уэйнбаум ослепительно улыбнулся - словно грозовой разряд сверкнул. Омал даже зажмурился.
        - Да, здесь, - сказал Первотворец. - А чему вы, собственно, удивляетесь, Омал? Вы ведь не удивляетесь, что яхта вот уже несколько часов в свободном полете и тем не менее мы с вами нормально сидим в креслах, а не болтаемся в невесомости?
        - Не обратил внимания, - пробормотал Омал. - А ведь в самом деле…
        - Но это сейчас не самое важное, - продолжал старший помощник. - Гораздо важнее, чтобы главные действующие лица определились с выбором.
        - Погодите-погодите, - пробормотал яхто-владелец. - Я, кажется, начинаю понимать… Так, значит, мисс Брэкетт и мистер Каттнер…
        - И мистер Янг - тоже, - продолжил Уэйнбаум. - Все они сейчас беседуют с вашими друзьями и даже недругами. Мисс Брэкетт приходится нелегко. Мистер Бастер, ваш контрагент, крепкий орешек. Каттнеру выпало говорить с Артуром Бердо и профессором Строссом. И я не берусь предсказать результат их общения. Самая приятная миссия досталась Янгу. Полагаю, мисс Би давно уже определилась со своим выбором, кто ей милее - вы или Алекс Бор?
        Сердце Омала готово было выпрыгнуть из грудной клетки. Тесно ему было там.
        - Вы считаете, что она… - начал было яхто-владелец.
        Уэйнбаум предупредительно воздел светлую ладонь.
        - Не будем забегать вперед, Омал, - сказал он.
        - А капитан, мистер Саймак, он тоже… один из вас?
        - В каком-то смысле, - ответил старший помощник. - Максимилиан Саймак, правнук нашего старого товарища Клиффорда, но он слишком молод для… гм, для Первотворца… По сути, Макс еще мальчишка. Да, да, не удивляйтесь, Омал, кому, как не вам, знать, что внешность бывает обманчива… Однако мы несколько уклонились от темы. Итак, Омал, какой финал для вас предпочтительнее?
        Омал Мохо ответил сразу:
        - Я хотел бы вернуться в собственное тело… Пусть оно рыхлое, как непропеченное тесто, но оно мое… И потом, от меня самого должно зависеть, каким оно будет…
        - Замечательный выбор, - тоном коммивояжера произнес Первотворец. - Будем надеяться, что ваше решение не вступит в конфликт с решением Джо Бастера. А что вы собираетесь делать дальше, Омал?
        Теперь Омалу пришлось крепко призадуматься. Он даже хлебнул марсианского, которое, как известно, прочищает мозги не хуже венерианского снадобья. Хлебнул прямо из горлышка бутылки.
        - На Земле меня не ждет ничего хорошего, - сказал он. - Я бы только хотел повидать маму. Попросить у нее прощения, ведь я виноват перед ней… Потом, я собираюсь сделать предложение мисс Би, если она не предпочтет мне другого. А после… Если честно, я не знаю, чем мне заняться после. В консалтинговую контору я больше не вернусь. Наверное, обоснуюсь на Марсе, придумаю себе занятие.
        - Вы забыли, что у вас есть яхта и солидная доля оберонской добычи.
        - Космическая яхта для меня непозволительная роскошь, - сказал Омал. - Я дарю ее своему экипажу.
        - Что ж, благодарю за столь ценный дар, Омал, - проговорил Уэйнбаум. - Признаться, мы хотели ее у вас выкупить. Собственно, мы и сейчас готовы ее у вас выкупить. Нам для наших целей нужно не так уж и много элизиума. Вернее - цель у нас одна…
        - Звезды!
        - Угадали, - откликнулся Первотворец. - Хорош ли, плох ли мир Империи Солнца, но он уже состоялся, и нам больше нечего делать здесь.
        - Догадаться было нетрудно, - проговорил Омал. - Ведь мистер Гамильтон сетовал на то, что люди не рискуют выбраться за пределы Солнечной системы.
        - Да, да, - рассеянно покивал Первотворец, прислушиваясь к чему-то неслышимому. - Что ж, еще раз благодарю, Омал. Мне пора! - Великан поднялся, в один шаг достиг двери, пробормотав: - Не опоздать бы к последнему акту!

3
        Омал хотел было встать, чтобы проводить гостя, но в глазах у него вдруг потемнело, стало трудно дышать, почудилось, что руки и ноги опутаны ремнями. Он рванулся и услышал:
        - Немного терпения, мистер Мохо…
        Ремни ослабли, Омал попытался подняться, но мышцы затекли, и он лишь слабо трепыхался.
        - Скоро все пройдет, мистер Мохо, - продолжал тот же голос. Приятный голос, женский.
        Темень перед глазами рассеялась. Он увидел покатый металлический потолок в шляпках заклепок, массивные цилиндры циклотронов. И лицо мисс Брэкетт, склонившееся над ним. В мышцы впились тысячи иголочек, Омал приподнял слабую руку и не узнал ее. Вернее - не сразу узнал. Когда-то эти тонкие и нежные, как у девушки, пальцы принадлежали ему, но ведь это было давно, в прошлой жизни и на другой планете. Куда, спрашивается, подевалась та могучая лапища, что бестрепетно сжимала рубчатую рукоять атомика и была готова в любой момент дать в зубы первому, подвернувшемуся под горячую руку?
        - Ли, милая, - пробормотал он чужим - нет, на этот раз своим - голосом. - Я снова… я?..
        - Да, мистер Мохо, - ответила штурман. - Обратный психообмен был осуществлен согласно обоюдному желанию участников сделки.
        - Что ж, давно пора… - вздохнул Омал, прислушиваясь к ощущениям. Колено все еще побаливало. И зубы этот бродяга Бастер и не подумал лечить… Ма бахт, придется самому заниматься.
        Мисс Брэкетт смотрела на него с кроткой, почти материнской улыбкой. Омалу же глядеть на нее было трудно: то ли его слепил потолочный светильник у нее над головой, то ли сияние исходило от самой мисс Брэкетт.
        - Ли… мисс Брэкетт, - сказал Омал, - могу я задать вам личный вопрос?
        - Сколько мне лет?
        Омал смутился. Он не собирался спрашивать именно в такой категорической форме, но…
        - Я понимаю, что дамам не принято задавать такие вопросы, - пробормотал он.
        - Проблема не в этом, мистер Мохо, - отозвалась штурман. - Какую бы, даже самую невероятную цифру я вам ни назвала, она не будет подлинной.
        - Выходит, - проговорил Омал, - Артур и в самом деле неправ… Лживая имперская пропаганда тут ни при чем…
        - Легенды гораздо древнее любой пропаганды, - сказала мисс Брэкетт, - но моложе мифа… Однако нам пора идти, мистер Мохо, если вы хорошо себя чувствуете. Скоро оставаться в циклотронной может стать небезопасно.
        Омал осторожно поднялся с ложемента, к которому был привязан.
        И тут ожил интерком и возвестил голосом капитана Саймака:
        - Вниманию экипажа и пассажиров! А также команды пиратского корабля! Объявляется стадвадцатиминутная готовность. На пятьдесят девятой секунде сто двадцатой минуты начнется не предусмотренная базовой технической документацией переконфигурация космической яхты «Тувия». В процессе переконфигурации участвуют все наличные запасы элизиума. Поэтому желающим получить свою долю предлагается немедленно заняться срочной погрузкой элизиума на борт барражира, который будет пристыкован к грузовому шлюзу «Тувии», как только его командир радирует согласие на стыковку. Внимание, начинаю обратный отсчет!
        Последний акт

1
        После того как капитан объявил о стыковке с барражиром и принятии на борт его командира для уточнения деталей, Омала, как владельца яхты, пригласили в кают-компанию. Он чуть замешкался: нужно было привести себя в порядок, переодеться из обтрепанного бастеровского комбинезона в элегантный костюм яхтовладельца и хотя бы побриться. Бастер, покуда жил в теле Мохо, отпустил идиотскую бороду, которая бесила бывшего психотуриста больше, чем грязные, давно не стриженные ногти. Поэтому, когда Омал толкнул двустворчатую дверь и вошел в кают-компанию, то застал очень странную экспозицию.
        Капитан Саймак сидел в углу возле аквариума с рыбами-протеями, попыхивая трубкой. Артур Бердо расположился за столом под страхолюдным черепом. Авантюрист был мрачен. На вошедшего Омала взглянул лишь мельком и снова погрузился в себя. Бывшего яхтовладельца это задело, но мимолетно, потому что его внимание тут же привлекли центральные фигуры экспозиции - Жозеф Бофор и Джо Бастер. Они стояли на расстоянии вытянутой руки, их разделял только стол, и они орали друг на друга.
        Начала спора Омал не застал, и ему трудно было понять из-за чего сыр-бор. Похоже, речь шла о давней истории с угоном межпланетного крейсера, не слишком последовательно переплетаемой с разногласиями касательно добытого на Обероне элизиума. Оба бандита - один в кожаных доспехах бретёра, другой в форме службы имперской безопасности - торговались из-за суммы отступного, которую Бастер должен дать Бофору, чтобы дело об угоне было закрыто.
        Омал слушал их, слушал, и ему надоело.
        - А ну тихо! - гаркнул он.
        Спорщики мгновенно заткнулись, глядя на него выпученными глазами и тяжело дыша.
        - Господа, - обратился Омал к присутствующим, - что тут происходит?
        - Ма бахт! - проговорил Бердо. - Омал… Это и в самом деле ты? А я, признаться, не поверил…
        - Да, мистер Бердо не слишком доверчив, - проговорил капитан. - Во всяком случае, в чудеса он не верит. Даже искусственная гравитация его не убеждает.
        - Не убеждает, кэп, - подтвердил авантюрист. - Слишком уж все это смахивает на ловкий фокус. Престидижитация в духе его высочества принца.
        - Придется поверить, Артур, - сказал Омал. - Видишь, я стал собой без всяких камер обмена. И теперь вряд ли смогу так же лихо гонять на атомных пескоходах и палить по ледяным кротам, как прежде…
        - Ну и отлично, - пробурчал авантюрист. - С меня хватило и одного раза…
        - Так о чем сыр-бор, джентльмены? - обратился Омал к парочке спорщиков.
        - Не твоего ума дело, - процедил Бастер и сплюнул на ковер.
        - Ясно, - хладнокровно отозвался Омал. - А вы что скажете, мистер Бофор?
        - Скажу, что меня ограбили, - пожаловался тот. - Мало того что вместо сорока процентов, о которых, как вы помните, мы договаривались, мне предлагают пять, так еще и этот каторжник пытается меня надуть!
        - Сам ты каторжник, - огрызнулся Бастер. - Что такое угон крейсера по сравнению с межпланетным разбоем, чинимым под прикрытием интересов Империи?! - патетически вопросил он.
        - А что мне оставалось делать, джентльмены?! - воскликнул Бофор. - Я провел блестящую операцию. Вернул наследника престола под отчий кров, и что? Думаете, я был осыпан императорскими милостями? Ничуть. Меня даже пожурили за то, что я подверг его высочество неоправданному риску. Конечно, я не сэр и не пэр, а всего лишь чиновник, всем обязанный исключительно собственному уму и деловой сметке, но за что же мне такая неблагодарность!
        - Кстати, мистер Бофор, - вмешался капитан Саймак, - у вас есть возможность подать апелляцию.
        - Как подать? Кому?
        Вместо ответа Саймак щелкнул клавишей интеркома:
        - Мисс Брэкетт?
        - Слушаю, сэр!
        - Будьте добры, переключите трансляцию внешних станций на кают-компанию.
        - Внимание, включаю!
        Одна из стенных панелей раздвинулась, обнажив экран видеопласта, о котором Омал и не подозревал. Экран ожил. Многоцветный пузырь голографического изображения повис посреди кают-компании. Загремел гимн Империи. На фоне золотого солнца с отточенными клинками лучей появился диктор. Лицо его было торжественно и печально.
        - Вниманию подданных Империи! - возвестил диктор. - Как только что сообщили из Селениума, его величество император Вильгельм Восьмой скоропостижно скончались. Да здравствует его величество император Лоренцо Первый!
        Вновь загремел гимн. Позади диктора появился огромный поясной портрет нового императора. Омал сразу узнал его - это и впрямь был Ларри Кимон!
        Диктор переждал гимн, после чего деловито продолжил:
        - На брифинге по случаю кончины своего отца государь заявил, что он, милостью Первотворцов самодержец всея Солнечной системы, намеревается править в мире и согласии со своими подданными. А также навсегда покончить с межпланетным каперством и беззаконием, царящими как в пределах орбиты Юпитера, так и за ее пределами. Первым же своим указом его императорское величество направляет на дальние рубежи Империи эскадру дредноутов во главе с прославленным «Двуглавым». А теперь смотрите трансляцию народной скорби…
        - Спасибо, мисс Брэкетт, - сказал капитан. - Достаточно.
        Экран втянул в себя яркий шарик изображения и померк.
        - Вот так новость, - пробормотал Бердо.
        - Так что, мистер Бофор, теперь у вас появилась возможность взывать к справедливости нового монарха, - заметил Саймак.
        На шефа имперской безопасности, теперь наверняка уже бывшего, стало жалко смотреть. Он померк и сдулся, не хуже голографического изображения, как будто утратил цвет и объем. Омал даже расстроился. Он вспомнил, что как-никак, а именно благодаря своевременному заказу мистера Бофора он стал яхтовладельцем.
        - Мистер Саймак, сколько тонн элизиума мы погрузили на борт? - спросил Омал.
        - Тридцать с четвертью, сэр.
        - Значит, мы сможем выделить этим джентльменам процентов по десять от всей добычи?
        - Вполне, - отозвался капитан.
        - Э-э, постойте! - всполошился Бердо. - Это с какой радости отдавать разным прохиндеям шесть тонн элизиума?!
        - Будь справедлив, Артур, - воззвал Омал. - Так или иначе, они нам помогли его добыть.
        - А-а… Дьявол с ними, - отмахнулся авантюрист. - Хотя за такую «помощь» с них хватило бы и трех…
        - Решено! - подытожил яхтовладелец. - Вы довольны, джентльмены?
        - С паршивой овцы хоть шерсти клок, - пробурчал Бастер.
        - Вполне, - смиренно отозвался Бофор. - Когда я смогу получить свою долю?
        - Желательно как можно скорее, - ответил капитан. - Зовите своих людей и начинайте. И поскорее, у нас мало времени.
        - Благодарю вас, джентльмены! - сказал шеф имперской безопасности. - Разрешите откланяться.
        Он действительно поклонился и вышел из кают-компании. Джо Бастер, кинув на Омала злобный взгляд, выскочил следом.
        Капитан поднялся, выколотил погасшую трубку в пепельницу и произнес:
        - Я возвращаюсь в рубку. А вы, джентльмены, будьте начеку. Не нравится мне сговорчивость мистера Бофора.
        Когда капитан удалился, Омал уселся напротив Бердо и налил себе вина, пока тот медленно, со вкусом раскуривал зеленую сигаретку «Риаль».
        - Не хочешь мне объяснить смысл сей комедии, дружище? - спросил авантюрист, сделав первую затяжку. - Вы решили с кэпом поделиться добычей с этим клоунами, ладно, не спорю. Каждый может поступать со своей долей, как ему заблагорассудится, но из своей доли я им не дам ни грамма!
        - Неужели ты ничего не понял, Арчи?
        - А что я был должен понять?
        - Мы на борту корабля, команда которого состоит из Первотворцов!
        Бердо сделал еще одну глубокую затяжку.
        - Допустим, - проговорил он. - Генри тут на что-то такое намекал… Но какое это имеет отношение к делу?
        - Странный ты человек, Арчи, - проговорил Омал. - Сидеть в одной кают-компании с человеком… или, вернее, богоподобным существом и думать черт знает о чем!
        - Я не романтик, Омал, - отозвался авантюрист. - Поэтому хватит разводить все эти мистические сопли, ты к сути переходи.
        Омал вздохнул:
        - Ладно, дьявол с тобой. Слушай. Если я правильно понял, у них появилась возможность создать межзвездный корабль.
        - Так вот они куда замахнулись… - Бердо выпустил струю зеленоватого дыма в потолок. - Я в технике разбираюсь слабо, но даже я понимаю, что сие ох как не просто. И как это они собираются провернуть?
        - А ты, Арчи? Неужели бы отказался?
        - Отказался бы, Омал, - ответил авантюрист. - Нечего мне там делать, понимаешь? Со здешними бы делами разобраться.
        - Но ты же сам говорил, что хочешь основать колонию свободных людей?
        - Правильно, - отозвался Бердо, - но в пределах досягаемости обычных межпланетных кораблей. Здесь такая колония будет служить примером всем подданным Империи, не важно, люди они или не люди. А кому она будет примером там, за десятки и сотни световых лет?!
        - Не стану спорить, - сказал Омал.
        - И правильно, давай лучше выпь…
        Договорить он не успел, за переборкой раздался грохот, и двустворчатые двери кают-компании мотнуло из стороны в сторону. Запахло озоном.
        Бердо первым сообразил, что это значит.
        - Стреляют! - крикнул он, выдернув из подмышечной кобуры пистолет.
        Омал потянулся за старым, добрым «Бретё-ром-116», но у него под мышкой кобуры не оказалось.

«Ма бахт! - мысленно выругался он. - Атомик остался у Бастера!»
        В дверях показалась плоская морда меркурианца. Авантюрист немедля пальнул. Ящер заверещал и опрокинулся на спину. К запаху озона добавилась вонь горелой рептильей плоти.
        - Бери его пушку! - скомандовал Бердо.
        Омал кинулся подбирать атомное ружье бандита. Поднял, неловко перехватил за цевье. Рефлексы Джо Бастера остались в прежнем теле, а сам Омал Мохо был не мастак обращаться с оружием. Он едва помнил, где у атомика спусковой крючок.
        Омал переступил через труп меркурианца, выглянул в коридор. И едва не поплатился. Просвистел плазменный сгусток, и над головой яхтовладельца взорвался пластик обшивки.
        - Пригнись! - заорал Артур, стреляя вдоль коридора.
        Ему вторил предсмертный вопль нападающего. Шипя от ожога - капли расплавленного пластика упали на этот раз на его собственную голову, - Омал кинулся на пол, но Бердо схватил его за шиворот и потянул вверх.
        - Некогда разлеживаться, браток, - проговорил он. - Перекрой вход в рубку, а я здесь…
        Омал вскочил и поволок легкое, почти как перышко - слава пониженной гравитации! - ружье к лестнице, ведущей в ходовую рубку. Позади раздалось сразу несколько выстрелов, но он не стал оглядываться. Артур был абсолютно прав - кто-то должен оборонять рубку, пока капитан Саймак не примет какие-нибудь меры против каперов. Яхтовладелец нисколько не сомневался, что обуянный жадностью Бофор решил захватить корабль вместе со всем грузом, а не довольствоваться десятью процентами. И если его поддержит бретёр Джо Бастер, дело может принять совсем скверный оборот.
        - Ну что, Арчи-красавчик, - раздался сзади голос Петера Штарха. - Я пришел за должком… Поквитаемся?

2
        Омал поднялся на пару ступенек и замер с атомным ружьем наперевес. Прислушался. Громовые выстрелы атомиков и свист плазмы были приглушены прочными переборками. Снаружи и вовсе не доносилось никаких звуков. Омал поднялся еще на несколько ступенек, подергал за ручку герметичной двери. Заперто. И правильно. Корабль не захвачен, покуда экипаж контролирует рубку. Вряд ли каперы захотят разрушить яхту. Столь великолепный корабль пригодится им самим. Недаром же Штарх облизывался на нее еще на Марсе.

«Как же мы могли поверить, что эти хищники смирятся с малой долей добычи? - спрашивал себя Омал, с тревогой прислушиваясь к звукам перестрелки. - Ладно, я психотурист, офисный криль, но капитан куда смотрел? Он же почти Первотворец, ему должно быть открыто всё прошедшее и грядущее… А может, Артур прав, и никакие они не Первотворцы, а просто ловкие престидижитаторы наподобие Мистера Чародея?..»
        Он метался на узкой лестнице, словно лев Бруно в своей клетке. И мысли его тоже метались. Земля, Марс, Венера, Титания, Оберон - обрывки бессвязных воспоминаний кружились в воспаленном мозгу. Клыкастое лицо Тарка Тарсаса, кошачьи зрачки Варры, фамильный подбородок Кимона, рыжие локоны Перри…
        Где она сейчас? Что делает? Где бы ни была, лишь бы держалась подальше от космодрома! Мистер Янг, не пускайте ее туда…
        Послышались шаги. Неуверенные, спотыкающиеся, словно идущий был пьян или… ранен! Вентиляционная система корабля затягивала в лестничный колодец запахи озона, горелого мяса и расплавленного пластика. Шаги приближались, сопровождаемые унылым кашлем. На нижние ступени пала изломанная тень.
        Омал окликнул:
        - Артур!
        В ответ раздался хриплый издевательский смех. Омал узнал его. Еще бы, так когда-то смеялся он сам - победительным смехом супермена.
        - Стой, Джо! - крикнул Омал. - Буду стрелять!
        - Не будешь, - сказал Бастер, появляясь внизу лестницы. - Пока у меня в руках вот это!
        Он поднял над головой то, что поначалу показалось Омалу серым влажным мешком, и только в следующий миг яхтовладелец сообразил, что бретёр держит в руке профессора Стросса - вниз головой, ухватив бедолагу за щупальца. К голове нептунианина Бастер приставил до боли знакомый Омалу «Бретёр-116».
        - Что ты хочешь в обмен на его свободу? - спросил Омал.
        - Чтобы ты пропустил меня в рубку.
        Яхтовладелец решил потянуть время.
        - Зачем тебе в рубку, Джо? - спросил он, лихорадочно размышляя, сумеет ли обезвредить бывшего контрагента и не причинить вреда несчастному профессору. - Капитан Саймак не из тех, кого можно к чему-либо принудить.
        Бастер засопел, видимо, это было не то, что он хотел услышать.
        - Слушай, Омал, - проговорил он. - Давай объединимся, а! На борту груда металла, которую запросто можно превратить в кучу денег! Я не хочу ими делиться ни с этим жандармом, Бофором, ни тем более - с меркурианцами. А с тобой поделюсь охотно. Ты же почти родственник. Я неплохо провел времечко в твоих обносках, а ты - в моих!
        - Ну да, - произнес Омал саркастически. - Неплохо… Взял и испоганил мне жизнь, эка невидаль… Нет, Джо, не стану я с тобой объединяться. И в рубку не пущу!
        - Как хочешь, - пробурчал Бастер. - Попрощайся с доком! Этот вонючий бурдюк, - он встряхнул нептунианина, - отправил меня на Землю, не предупредив…
        - Профессор спас тебе жизнь, идиот, - не выдержал Омал. - Он рисковал головой из-за тебя! Если бы не док, Шорр поджарил бы твои мозги в камере обмена.
        Бастер нахмурился. Видно, ему такой вариант не приходил на ум.
        - Это правда, док? - спросил он, сильнее притиснув ствол атомика к податливой, словно резиновой, голове нептунианина.
        - Правда, - слабо прокашлял Стросс. - Спасти вас можно было только одним способом: обменять с мистером Мохо. И в данном случае я рисковал скорее его жизнью, а не вашей, мистер Бастер.
        - Ма бахт, запутали вы меня! - в сердцах воскликнул тот и разжал пальцы.
        Профессор шлепнулся на пол и, проворно перебирая щупальцами, метнулся вверх по лестнице, под защиту бывшего яхтовладельца.
        - Так-то лучше, Джо, - проговорил Омал со вздохом облегчения.
        Бастер смотрел на него исподлобья. Омал ждал, что он скажет.
        - Говоришь, я испоганил тебе жизнь? - задумчиво сказал бретёр. - Да, солиция не прочь с тобой повидаться, и работы у тебя больше нет. Этот пучеглазый Натан надолго запомнит мою оплеуху…
        - Дьявол с Натаном, - отозвался Омал. - Но вот за маму…
        Бастер усмехнулся.
        - Мамашка твоя оказалась ушлой старушенцией, - сказал он. - Она меня раскусила. Сказала: «Мой мальчик неисправимый романтик. Ради новых впечатлений он готов на все, даже на обмен сознаниями с таким невоспитанным хамом, как вы, мистер хулиган…
        У Омала потеплело на сердце.

«Матушка моя, - подумал с нежностью, - не удалось ему тебя провести…»
        - Ну что, Омал, - сказал бретёр. - Берешь в долю?
        - Нет, - отрезал яхтовладелец. - Но предложение десяти процентов остается в силе… А если поможешь справиться с бандой Бофора, то и его доля твоя!
        Джо Бастер не стал долго раздумывать.
        - А что, на такие шансы я играю! - заявил он. - Уговорил, приятель, я с вами… Арчи там плотно держит оборону, а я зайду этой имперской швали с тылу. Ух, и наведем мы шороху!
        И Бастер умчался.
        Нептунианин деликатно покашлял. Омал присел на корточки, чтобы не взирать на профессора Солярного университета свысока.
        - Как вы себя чувствуете, профессор Стросс?
        - Неплохо, - отозвался тот. - Хотя, признаться, вся эта эпопея изрядно меня утомила.
        - Сочувствую, - проговорил Омал. - Надеюсь, скоро все закончится.
        - И я надеюсь, - прокашлял нептунианин. - А еще очень сильно надеюсь, что мне позволят вернуться на родную планету… Если бы вы знали, как прекрасны древовидные разряды на рассвете!
        - Хотел бы я на это посмотреть, - вполне искренне сказал Омал.
        - Прилетайте в гости.
        - Спасибо за предложение, док, - откликнулся яхтовладелец. - Но сначала мне надо разобраться с собственными делами.
        - И вас не манит плеск звездных морей… - пробормотал Стросс. - А вот мне мистер Каттнер предложил принять участие в одном проекте, и я…
        - И вы отказались, - закончил за него Омал, думая о своем.
        Нептунианин воззрился на него бледными очами.
        - Нет, что вы, - прокашлял он. - Как же можно отказаться от столь грандиозного эксперимента!
        - Вы хотите сказать: полета?
        - Я сказал только то, что хотел сказать, - проворчал профессор. - Мистер Каттнер предложил мне заняться психообменом, но уже на межзвездных расстояниях. Самое трудное - доставить в иную солнечную систему приемную камеру…
        - Тихо! - прервал его Омал.
        Он понял, что уже некоторое время не слышит звуков перестрелки.

«Как там Артур, жив ли? - подумал Омал с тревогой. - И где, спрашивается, этот бродяга Бастер? Прячется, трус…»
        Не придумав ничего более умного, он заколотил прикладом атомика в дверь рубки. Крикнул:
        - Капитан! Мисс Брэкетт! Откройте! Это я, Мохо!
        Щелкнул электронный замок, и стальная плита отъехала в сторону. В проеме показалась штурман. В руке у нее были листы бумаги, испещренные формулами. Надо думать, мисс Брэкетт считала новый курс.
        - Что случилось, мистер Мохо? - спросила она будничным тоном.
        Омал хотел было крикнуть: «Как что? Там мой друг, может быть, умирает! Кровь льется, а вы тут…», но серые глаза мисс Брэкетт излучали такой покой и сосредоточенность, что он лишь сказал:
        - Пустите профессора в рубку, мисс Брэкетт, а я… в общем, мне нужно помочь другу.
        - Добро пожаловать, профессор! - сказала штурман и посторонилась.
        Нептунианин прокашлял что-то невнятное и перевалился через комингс. И уже из рубки сказал:
        - Я рад, мистер Мохо, что вы вернулись в свое тело. Хотя и не понимаю, каким образом… без камеры, без матрицы… Вы знаете, а матрицу я потерял. Боялся, что вам больше никогда не стать собой…
        - Это такая прозрачная штуковина с золотыми нитями внутри? - спросил Омал.
        - Да… Ума ни приложу, куда она подевалась?
        - Ее сожрал Оберон, - хохотнул бывший психотурист и яхтовладелец, и добавил: - Спасибо, мисс Брэкетт! До свидания!
        Не оглядываясь, Омал ссыпался с лестницы и нырнул в затянутый дымом коридор. И тут же споткнулся о тело. Не помня себя от ужаса, наклонился, но сразу же разглядел мертвый оскал убитого меркурианца. Омал перешагнул через труп и снова споткнулся. И снова - о мертвую рептилию. Трупов в небольшом коридоре жилого отсека оказалось немало, попадались среди них и человеческие, но чаще всего - меркурианцев и марсиан. Завидев багровую клыкастую физиономию, Омал вздрагивал: ему мерещилось лицо Тарка Тарсаса.
        Яхтовладелец заглянул в кают-компанию. Здесь царил жуткий разгром. В колонне-аквариуме зияла дыра, вода вытекла, засыпающие рыбы-протеи вяло шевелили хвостовыми плавниками и все еще пытались превратиться друг в друга. Музыкальный автомат дымился, что-то в нем перемкнуло, и он тоненьким голоском повторял одно и то же: «капитан жесток, как барс… капитан жесток, как барс… капитан…». Страхолюдный череп угрожающе накренился над роскошным белым диваном, где валялся еще один труп - бандита и притоносодержателя Петера Штарха. Протез, сжимавший металлическими пальцами атомный пистолет, был оплавлен таким дьявольским образом, что стал с атомиком одним бесполезным целым.
        Омал выбрался из кают-компании, спустился в технические отсеки и побрел к стыковочному узлу. Наружный люк был открыт. Держа атомное ружье наизготовку, яхтовладелец переступил через комингс и оказался на борту барражира. В коридорах, похожих на ржавые газовые трубы большого диаметра, алели лампы аварийного освещения, искрили контакты, звонко капала вода. Омал живо припомнил свое краткое пребывание на борту этого, мягко говоря, неухоженного корабля. Стараясь ступать бесшумно, он двинулся дальше. Стояла нехорошая, почти могильная тишина, и голос капитана Саймака, раздавшийся из скрытого в переборке динамика, застал Омала врасплох. Он чуть было не пальнул из атомика в ни в чем не повинный громкоговоритель с перепугу.
        - Внимание экипажу пиратского корабля. Говорит капитан космической яхты «Тувия» Максимилиан Саймак. Нападение на вверенное мне судно отбито. Через десять минут начинается расстыковка. Кто не успел запастись дармовым элизиумом, должен пенять на себя. Отсчет пошел!

3
        В динамике звонко щелкали секунды обратного отсчета.
        Гробовая тишина на борту барражира была взорвана. От грохота множества ног содрогнулись трубчатые коридоры. Посыпалась ржавчина. Яхтовладелец едва успел вжаться в простенок между решетками вентиляционных колодцев, когда мимо него пронеслась толпа разумных рептилий, нервно колотя шипастыми хвостами по переборкам. Последний из толпы меркурианцев оглянулся на бегу и рявкнул:
        - Крахта фра, людо!
        - Пошел к черту! - огрызнулся Омал.
        Он двинулся было дальше, в глубь встревоженного, словно пылающий муравейник, каперского корабля, как вдруг до него дошло, что объявление Саймака имеет отношение и к нему тоже. На девятой минуте «Тувия» расстыкуется с барражиром и уйдет без него!
        - Ма бахт!
        Омал бросился в обратную сторону. Свернул в самый тихий коридор, полагая, что тот ведет к стыковочному узлу, но через несколько шагов обнаружил, что коридор разветвляется. Он кинулся в правый: тупик, полустертая надпись: «камера схов…», - рванулся обратно к развилке, влетел в правую ветвь коридора и тут же наткнулся на толпу взмыленных каперов, тащивших кто в мешках, кто в мисках, кто в собственных штанах, кто просто в горстях невзрачные самородки элизиума.
        Омал вскинул атомное ружье:
        - А ну дайте пройти!
        Межпланетные бандиты только заржали.
        - Опоздал, земляк! - пояснил капер, принадлежавший к человеческому племени. - Раздача кончилась!
        И тотчас издалека донесся приглушенный переборками голос Саймака, считающий роковые секунды:
        - Пятьдесят шесть, пятьдесят семь, пятьдесят восемь! Внимание, расстыковка!
        Омал отшвырнул атомик, заорав благим матом:
        - Подождите, капитан! А я! Как же я!
        Каперы захохотали. Раздался пронзительный скрежет. Барражир вздрогнул, и мгновенно наступила невесомость. Поднялась дикая суматоха. Те бандиты, кто держал свою долю просто в горстях, принялись ловить разбегающиеся в тесном пространстве самородки. Немедля началась драка - кому-то показалось, что подельник прихватил и его долю. Омал быстро сообразил, что если он будет и дальше орать и метаться, то его быстро размажут по переборкам. Перехватываясь руками за малейшие выступы, он начал выбираться из толчеи.
        Вдруг кто-то решительно схватил его за шиворот и быстро втащил в небольшую, темную, хоть глаз выколи, каюту. Омал попытался вырваться, но знакомый голос пробурчал:
        - Тихо ты, малахольный!
        - Артур! - обрадовался незадачливый яхтовладелец. - И ты здесь?
        - Здесь, где ж мне еще быть, - отозвался авантюрист.
        - А Бофор где?
        Авантюрист зло рассмеялся.
        - Отправился на давно заслуженный отдых! - сказал он. - Барражиром командует теперь твой старый приятель, Джо Бастер, а я у него кем-то вроде суперкарго… Ну и подкузьмили нам разлюбезные твои Первотворцы… Чуть было совсем не оставили без куша, хорошо, мы с Джо вовремя подсуетились и сбросили в пространство тонн пятнадцать, больше не успели.
        - В пространство?! Да вы рехнулись!
        - Ничего, подберем, - пробормотал Бердо. - Не штанами же было таскать…
        Авантюрист отпустил воротник яхтовладельца, зашарил по переборке. Щелкнул каким-то тумблером. Загорелась красноватая лампочка. В ее тусклом свете Омал разглядел, что они находятся в резервной радиорубке. Толстый слой пыли лежал на приемопередатчике, микрофонах и наушниках. Бердо втянул себя в креслице радиста, пристегнулся, включил передатчик. Раздалось сдержанное гудение. Пыльно-оранжевым светом озарилась шкала настройки.
        - Тэкс, - проговорил авантюрист. - С кем бы связаться на Титании? Нужен надежный человек, который бы раздобыл харвестер за долю груза… Не Компанию же просить.
        - Я знаю такого, - сказал вдруг Омал. - Его зовут Алекс Бор, он контролирует половину факторий в Лунном городе.
        - О, это мысль! - обрадовался Бердо и принялся крутить кремальеры.
        Омал увидел покрытый толстым слоем вездесущей пыли иллюминатор, оттолкнулся от спинки кресла, в котором притулился авантюрист, подплыл, ладонью протер холодный стеклолит. Всмотрелся в мерцающую пустоту.
        - Алло, алло, это Лунный город? - заорал за его спиной Бердо. - Что?.. Я говорю: это Лунный город?! Да! Срочно вызовите к передатчику мистера Бора! Да он вам голову оторвет, когда узнает, что вы его не позвали! Понятно!
        Омал Мохо приник к иллюминатору, надеялся разглядеть «Тувию», которая должна быть где-то неподалеку. Ведь барражир и яхта все еще оставались на одной орбите. Вполне естественно, что бывшего яхтовладельца интересовала таинственная
«переконфигурация», которая должна была произойти с его «движимым имуществом».
        Авантюрист все еще убеждал кого-то на Титании вызвать к передатчику жениха Перри, но в ушах Омала звучали иные слова.
        Слова, когда-то сказанные Артуром Бердо об элизиуме: «…психодинамическое поле разумного существа способно дестабилизировать его молекулярную структуру…»
        И тут же вспомнилось: «Нам для наших целей нужно не так уж и много элизиума…» Кто это сказал? Кажется, Стенли Уэйнбаум, но внук Клиффорда Саймака не согласился с ним, утверждая, что «в процессе переконфигурации участвуют все наличные запасы…». И где-то далеко-далеко эхом отозвался великий Эд Гамильтон: «Вот уже без малого триста лет люди топчутся на пятачке, очерченном Плутоном. И не желают даже прислушаться к плеску звездных морей…»

…Барражир огибал ночную сторону самой большой луны Урана. Ее черно-фиолетовый в огненном окаймлении диск отчетливо выделялся на траурном крепе пространства, усыпанном брильянтовыми булавками звезд. Космическая яхта на этом фоне казалась случайно забытой брошью.

«Лучшей сцены для финального представления и не придумаешь», - с замиранием сердца подумал Омал Мохо.
        И он оказался прав.
        С «Тувией» что-то происходило. Ее потускневшие, изъеденные огненными клыками разгневанного Оберона борта молодели на глазах, словно невидимые механики рихтовали помятую обшивку и покрывали ее свежей серебристой краской. Больше
«Тувия» не напоминала фарфоровую вазу. От широкой кормы с «чашечкой» двигателей и
«лепестками» отражателей до иглообразной вершины носового отсека ее корпус вытягивался, как будто на черноземе Космоса распускалась исполинская роза.
        Подчиненный творческой воле и воображению Первотворцов, элизиум, оставшийся в трюмах бывшей космической яхты, изменил ее внешние обводы, внутренние отсеки и механизмы. Теперь это был могучий крейсер, способный одним прыжком достичь ближайших звездных окрестностей Солнца.
        Словно и впрямь на сцену Вселенной вышел великий престидижитатор, снял с головы угольно-черный цилиндр, выхватил из него невиданной красоты цветок и невыразимо изящным движением швырнул в зал. И уже в полете цветок брызнул во все стороны огненными лепестками.
        И лишь вечное безмолвие Космоса смогло заглушить искренние аплодисменты артисту, выполнившему столь безупречный трюк.
        Эпилог
        Над космодромом Рэйтауна полоскали по ветру ярко раскрашенные транспаранты. Голубой извещал, что лайнер готовится к полету на Землю, а желтый - только до Луны. Венера выделялась насыщенно оранжевым колером, Юпитер - кофейным, Сатурн - желто-зеленым. О рейсе на Меркурий сигнализировал серебристо-серый транспарант. Изумрудное полотнище призывало достичь Урана. Ультрамарин предназначался для нептунианского направления.
        Омал и Перри улетали на Землю. Профессор Стросс - домой на Нептун. Артур возвращался в систему Урана. И лишь Тарк Тарсас никуда не улетал, а просто провожал друзей. Закутанный в пеструю хламиду, вождь марсианских пустынников возвышался над ними невозмутимой колонной, а рядом лежал лев Бруно, всем видом демонстрирующий, что не способен напугать до смерти даже младенца.
        Только что стало известно, что колонисты Титании объявили о своей независимости и пригрозили национализацией имущества «Хайнлайнера», Рудной компании Филда и других корпораций, если Империя попытается вмешаться во внутренние дела новоиспеченной республики. Бердо, сообщивший эту новость друзьям, вид являл гордый и величественный. Еще бы, без него ведь не обошлось! Правда, при этом он страшно волновался. Не так-то это просто - бросить вызов Империи.
        Оттащив Омала в сторонку, Бердо попросил его передать императору, что колонисты будут рады поставлять ко двору его величества любое количество элизиума по бросовой цене. Омалу подобная «дипломатия» показалась несколько странной, но он согласился. В конце концов, почему не воспользоваться случаем и не попытаться помочь другу? Ведь Омал с супругой летели на Землю не просто так, а по приглашению императорской четы: его величества Лоренца Первого и ее величества императрицы Варры Венерианской.
        Кстати, имперский суд разобрал дело Омала Мохо и освободил его от ответственности за деяния, совершенные бретёром Джо Бастером, когда тот, находясь в теле последнего, пребывал на Земле. Поэтому Омал и Перри приняли приглашение императора с легким сердцем. Они не собирались надолго задерживаться на родной планете. Теперь у них был свой дом - роскошная вилла на берегу Гамильтон-канала, с обширным садом красно-фиолетовых марсианских деревьев. Молодожены решили, что временное возвращение на Землю станет их свадебным путешествием, из которого они привезут не только приятные воспоминания, но и маму Омала. Она пока еще не знает, что скоро ей предстоит стать бабушкой.
        На космодроме стояла жара, и профессор Стросс прятался в своем новом термосе, который Омал по старой привычке держал на плече. Термос был изготовлен из элизиума и мог служить не только убежищем, но и домом со всеми нептунианскими удобствами, а также небольшим межпланетным кораблем.
        Накануне, сидя в кабачке «Илла», что в Дженкоре, друзья говорили о Первотворцах. Выяснилось: преображенная «Тувия» не сразу покинула Империю Солнца. Перри рассказала, что мистер Янг - «который так помог мне, когда в мыслях своих я металась между Алексом и Омалом, не зная, кого предпочесть», - однажды принес во
«Дворец Веселья» термос с профессором, сердечно попрощался с ней и пропал.
        Профессор прокашлял, что, дескать, ничего толком не помнит. Просто однажды он уснул, а проснулся внутри нового термоса.
        Артур поведал, что, по его сведениям, «Тувию» видели на орбите Венеры.
        И они сразу вспомнили о разговоре, который произошел между мистером Гамильтоном и их венерианским проводником Джоном Старком. Джон тогда выразил желание полететь к звездам, и не исключено, что команда «Тувии» вспомнила об этом.
        Омал хотел было спросить у Стросса насчет проекта доставки в иную солнечную систему камеры обмена, о котором док как-то обмолвился, но не стал. Мало ли у кого какие замыслы и надежды?
        Объявили о посадке на «Валькирию» - лайнер, следующий в систему Урана.
        - Ну ладно, - пробормотал Бердо. - Мне пора!
        Он обнял Омала, поцеловал в щечку миссис Мохо, в огненно-рыжих волосах которой сверкал золотой гребень с изумрудами. Профессор выпростал из термоса щупальце - благо новая модель позволяла сделать это, не отвинчивая крышки, - и дружески обвил им запястье авантюриста. Бердо потрепал по загривку Бруно и, оборотившись к марсианину, прижал левую руку к груди, а правую вскинул на уровне плеча.
        - Прощай, вождь! - сказал он. - Пусть Великая буря не застигнет тебя в пути!
        - Две луны тебе в спину! - отозвался Тарк Тарсас, дружески сверкнув клыками.

«Так я и не спросил, что на самом деле значит это пожелание», - мельком подумал Омал и тут же забыл об этом.
        Бердо помахал рукой, подхватил чемодан и широко зашагал к трапу величественного межпланетного корабля, на полированном корпусе которого красовался логотип
«Хайнлайнера» - ракета на фоне лунного диска. Оркестр грянул марш. Омал с замиранием сердца узнал мелодию - это была «Молитва о странниках».
        Межпланетный авантюрист и основатель первой независимой колонии в Солнечной системе Артур Бердо шел, не оглядываясь, и серебряные трубы пели ему вслед:
        Своею властною рукою
        Ты управляешь звездным роем…