Мы наш, мы новый… Евгений Борисович Мисюрин
        Обычный обыватель, неходячий пожилой инвалид возвращается с рыбалки и видит, как двое молодых отморозков грабят его дом. Пытается вступиться и закономерно получает в лоб. Печальная и банальная история. Если, конечно, не присматриваться к её героям, особенно, к пострадавшему.
        Потому что тогда, словно из ниоткуда, появляются могучие межпланетные истребители, губительные космические аномалии, и целая планета амазонок, мечтающих о крепкой мужской руке.
        Евгений Мисюрин
        Мы наш, мы новый…
        Здесь уже ничего не исправить. Господь, жги!
        Глава 1
        Восходящее солнце показало над горизонтом розовую макушку, и по вершинам стройных сосен пробежал первый яркий луч. Андрей Васильевич Сердюк прищурился. День обещал быть жарким. Он опёрся ладонями о деревянные мостки и передвинулся чуть левее. Длинный, сделанный из настоящего гусиного пера, поплавок неуверенно дёрнулся, на секунду погрузился примерно наполовину, но, видимо, решил не рисковать и неохотно вернулся в прежнее положение.
        Андрей Васильевич протянул руку к удилищу и замер в готовности. Поплавок будто именно этого и ждал. Резко нырнул сразу сантиметров на десять под воду, подёргался там, вынырнул, и понёсся прочь от берега. Сердюк схватил удочку и привычным движением поднял над поверхностью отчаянно сопротивляющегося душманчика граммов на триста. Начало неплохое, подумал рыбак, опуская добычу в специально поставленное ведро.
        Через три часа, когда прибрежная вода уже нагрелась, Андрей Васильевич аккуратно смотал и сложил удочку, сунул в старый, но добротный рюкзак прикормку и термос с чаем. Потом придвинул к себе ведро, вытащил из кармана видавшую виды советскую авоську и опрокинул улов прямо в неё. Два душманчика, пяток мелких карасей и линь. Неплохо. Сердюк закинул лямки рюкзака на плечи, подцепил авоську пальцем, ухватился руками за деревянные перила и, достаточно ловко подтянувшись, лёг на них животом. После чего нашарил стоящие рядом костыли и сунул их подмышки, на ощупь определив, где левый, а где правый. Встал, глубоко вздохнул, и, волоча обе ноги, двинулся к стоящему возле мостков Аурису.
        Идти было удобно. Сын, когда приезжал в прошлом году, залил дорожку до мостков бетоном, а из местных никто и никогда его место не занимал. Знали. Сердюк сгрузил улов и рюкзак в багажник, плюхнулся на водительское сиденье и привычным движением сунул костыли под бок - между креслом и стойкой. Посмотрел на часы. Да, десятый час. Как бы в пробку не попасть. Лето. Многие сейчас живут за городом, а на работу ездят на машинах. Но до дома он добрался беспрепятственно, то ли основная масса уже схлынула, то ли все вдруг решили начать ходить пешком.
        А вот во двор въехать не удалось. Прямо перед сдвижными воротами стоял пошарпанный мерседес-четырёхглазка. Андрей Васильевич даже, кажется, знал, чей. Видел уже эту машину у Митьки. А тот, если память не изменяет, ещё года четыре назад связался с какими-то отморозками. И если сейчас приехал к нему…
        Сердюк, забыв про вещи, как мог быстро вытащил костыли, мгновенно перенёс на них тело и похромал к дому. Точно. Вон, его в окне видно. С дружком каким-то.
        - Ты что творишь?! - закричал он ещё с улицы.
        Дверь была открыта, замок выломан. Вот идиоты, чини теперь за ними. Сердюк со всей скоростью ворвался в дом и сразу же услышал:
        - Вован!
        В лицо прилетел кулак, от неожиданности показалось, что он размером больше головы, и в глазах потемнело.
        Без сознания он находился недолго. Когда очнулся, как раз услышал, как взревел неухоженный мотор мерседеса. Уехали. Значит, минут пять-десять прошло, не больше. Чего же они здесь хотели? Взять у него нечего. Ни денег, ни зарытых в гараже сокровищ. Андрей Васильевич из положения лёжа оглядел комнату и пополз собирать костыли. Это ж надо ж? По всей комнате раскидал, добирайся до них теперь. И только поднявшись на ноги, обратил внимание на стену напротив дивана. Картины не было.
        Он повесил это полотно в далёком девяносто девятом, привёз его в Россию вместе с женой. История старая, все друзья и знакомые в курсе его последнего рейса. Они тогда очень хорошо попали под Джамбой. Савимби со всей своей партизанской армией драпал, бросив всё, в том числе и тот десяток двадцать седьмых СУшек, что остались со времён дружбы с СССР. УНИТовцы уходили почти в чём мать родила, и лётчикам, которых официально там вроде бы, как и не было, пришлось, собрав горючку откуда только можно, в спешном порядке линять в Луанду.
        В Джамбе он её и встретил, практически на ВПП. Вера смотрела на него глазами брошенной собаки. Загорелая почти до черноты, худая, как вешалка для пальто, с микроскопической сумочкой и плоским квадратным свёртком подмышкой. Если бы она тогда не заговорила по-русски, Андрей улетел бы один. А так…
        Он еле-еле упихал девушку на место курсаната в учебный СУ-33, кое-как пристроил картину, которую та ни за что не хотела бросать, и всю дорогу до порта плёлся чуть ли не на сверхмалой, потому что что-то случилось со второй кислородной маской. И ни разу впоследствии об этом не пожалел. Каждому бы такую жену. Они любили друг друга до самой Вериной смерти, а потом, когда прошли девять и сорок дней, картина стала для Андрея Васильевича ещё более ценной. Последняя память о единственной в его жизни любимой женщине.
        Небольшое в общем-то полотно, примерно, как средних размеров монитор. На нём в примитивном стиле, с яркими, бьющими по глазам цветами и чётко отчерченными контурами, изображена она, Вера. Сам бы Сердюк ни за что не узнал в этой плакатной девочке-подростке жену. Вера рассказывала, как в восьмидесятых, почти одновременно с их семьёй, в Анголу приехал неизвестный ей тогда Энди Уорхол и, вдохновившись, тут же сделал её фото возле роскошного, хоть и старого, кабриолета. А через неделю принёс картину и подарил просто так, без денег.
        Продаст ведь, огорчённо подумал Сердюк. Спихнёт за копейки, ищи её потом. Так что следовало поторопиться, пока есть возможность решить эту проблему по горячим следам. Где живет Митька, известно. Минут двадцать на машине. Так что…
        Андрей Васильевич протёр ладонью заплывающий левый глаз, ухмыльнулся каким-то мыслям, и, громко стуча костылями по полу, пошёл в прихожую. Вернулся с топором в руке. Поплевал на ладони, поправил костыли подмышками, и, крякнул, ловко подцепил остро заточенным лезвием намертво прибитую к стене деревянную полку. Пара рывков, и раздался стук упавшего на пол дерева. Сердюк постучал обухом по штукатурке, откалывая большие куски, и через минуту уже держал в руке свёрток из промасленной бумаги. Одно движение и ладонь сжимает фасонистый хромированный пистолет Глок-17 первого поколения, с рамой, выполненной под слоновую кость и замысловатой гравировкой на ствольной коробке. Андрей Васильевич ловко выкинул на ладонь магазин, проверил заряд, и со щелчком вставил обратно. Хмыкнул, сунул оружие во внутренний карман куртки, и пошёл к выходу.
        Машины возле Митькиного дома не было, но свет в его окнах на втором этаже горел. Сердюк некоторое время задумчиво разглядывал простые занавески в разноцветный кружок, прикидывая, стоит ли подниматься. Может, там и нет никого. Но вот штора отодвинулась и на тротуар красным огоньком свалился окурок. Дома…
        Подниматься по лестнице, подтягиваясь левой рукой и придерживая оба костыля правой было привычно и даже удобно. Вот она дверь. Металлическая, многослойная. Такую не только из пистолета, из гранатомёта не взять. Звоним.
        С той стороны послышался металлический лязг и дверь тяжело, как вход в бомбоубежище, распахнулась. За ней стоял тот самый загадочный Вован, чей кулак так неудачно поймал лицом Сердюк.
        - Ты? - раздался голос с обеих сторон.
        Молодой человек сориентировался быстрее и через секунду уже сжимал в руке модную по современным временам бейсбольную биту. Андрей Васильевич задержался с Глоком не больше, чем на полсекунды. По подъезду прокатился оглушительный звук выстрела и теперь Вована опознать будет сложнее - одиннадцать с половиной миллиметров свинца с одного метра раскалывают голову как спелый арбуз.
        Да, усложнил я себе задачу, подумал Сердюк и захлопнул за собой дверь. Митьки в квартире не было. Вообще никого не было, это сразу чувствуется. Не нашлось, к сожалению, и картины. Андрей Васильевич быстро пробежал по комнатам, заглядывая во все возможные места. Не иголка всё-таки, в карман не спрячешь. Но увы, поиски не принесли результата. Сердюк печально вздохнул и торопливо пошёл на выход. Соседи несомненно уже вызвали наряд, и в его распоряжении осталось не более пяти минут. Одно радовало, на инвалида возрастом за полтинник подумают в последнюю очередь.
        Уже сидя в машине Сердюк отдышался и обдумал ситуацию. Ну и влип… Хорошо, хоть припарковался не совсем у подъезда, может не обратят внимания. Но уезжать следует как можно скорее.
        Минут через пять его отвлёк от дороги звонок мобильника. Андрей Васильевич нажал кнопку и салон заполнил давно знакомый голос.
        - Алло, Хохол. Ты там как, головкой не ударился?
        - Привет, Матвей. Спасибо, рад, что интересуешься моим здоровьем. Но вот, представь себе, не сам ударился, меня ударили.
        - Ага, ну и ты, конечно, в долгу не остался. У тебя что, крыша поехала? Ты знаешь, что ты наделал, Хохол? Ты вообще где сейчас?
        - Домой еду.
        - А вот этого не надо, понял? Ты территориально где?
        - Где, где… На бороде! - с неожиданной бесшабашной весёлостью ответил Сердюк.
        - На бороде, на бороде, - задумчиво повторил Матвей. - Ага! Там в двенадцатом по Карла Маркса есть кафе. Жди меня в нём. И это… Машину загони во двор, не свети. Ничего, прогуляешься. Я минут через десять буду.
        Собеседник повесил трубку, не дожидаясь ответа.
        Кафе было маленьким и при других обстоятельствах могло показаться уютным. Но сейчас Сердюку было не до того. Он дохромал до дальнего столика, привычно прислонил костыли к стенке, и заказал кофе. Принесли сразу же, будто ждали. Он сделал глоток, поморщился. Приличные люди растворимый кофе в кафе не подают. Положил подбородок на руки и задумался. Быстро Матвей позвонил. Не иначе, машина всё-таки засветилась.
        Женьку Майорова с нелогичной кличкой «Матвей» он знал давно, с первого курса. Ещё там, на абитуре, в первый же день вновь прибывший будущий курсант протянул ему в числе прочих руку и лаконично представился:
        - Матвей.
        - А фамилия? - Закономерно спросил Андрей.
        - Да нет, - произнёс новичок типичную невероятную для иностранца фразу. - Матвей - это прозвище. Давно уже. А так я Женька Майоров.
        - Сердюк, - ответил Сердюк. - Андрей.
        - Хохол что ли?
        Не сказать, что из этого вопроса выросла кличка или позывной, но время от времени, под настроение, Матвей звал Сердюка хохлом, хотя и знал, что тот приехал в Качу из расположенной рядом Дубовки. Качей, или аулом, между собой называли лётное училище, хотя оно давно уже переехало из-под Севастополя в Волгоград. Но название не сменило - КВВАУЛ - Качинское Высшее Военное Авиационное Училище Лётчиков.
        Общались Хохол и Матвей до самого выпуска, после чего потеряли друг друга до нулевых. Сердюк с его пятёрками после получения погон отправился сначала в ГСВГ, а затем по немногим другим оставшимся зарубежным базам. Так и посещал Родину наездами, пока не списали подчистую из-за перелома позвоночника. Повезло, удалось оформить бытовую травму как боевое ранение, со всеми полагающимися выплатами и льготами. И с сертификатом, которого как раз хватило на уютный домик в небольшом райцентре Волгоградской области.
        А через месяц после новоселья к ним с Верой в гости пришёл Матвей. Посидели, повспоминали. Оказалось, Женька рапортом ушёл из Североморска, когда в Мурманской области вообще плохо стало со снабжением. Вернулся в родной Волгоград и поступил в органы правопорядка. А сейчас приехал к ним. Теперь уже начальником райотдела.
        Сейчас Матвей уже был пенсионером, время от времени выезжал с Сердюком на рыбалку, или просто жарил шашлыки во дворе. Но почему-то, несмотря на статус, всегда был в курсе криминальной обстановки в городе и окрестностях. Вот и сейчас он тяжёлой походкой подошёл к столику и молча протянул руку. Андрей посмотрел на старого друга.
        - Давай, - коротко потребовал тот.
        Сердюк тяжело вздохнул, вынул из кармана пистолет и, стараясь не светить оружием на весь зал, передал ствол Майорову. Тот хмыкнул, мельком разглядывая хромировку, шикарную раму, затем сел напротив и пояснил:
        - Выкинем по дороге, чтобы всё чисто было.
        Матвей помолчал, как бы думая, с чего начать, потом задал вполне предсказуемый вопрос:
        - Ты вообще понял, что натворил?
        - А что было делать, Матвей? Этот бугай за биту взялся. А мне много надо что ли? А у них картина. Та самая, ну ты видел. Где Вера.
        Сердюк сбился на быструю, несвязную речь, видимо отпустили взвинченные нервы. Он беспорядочно водил над столом руками и часто моргал.
        - Послушай меня, Хохол, - прервал друг. - Эта картина, сам знаешь, немаленьких денег стоит. Но дело не в этом. Беда в том, что Хорь собрался в предметы искусства вкладываться. А Вован - его человек. И был у тебя по его заданию. Ну что, теперь понял, во что ты вляпался?
        Сердюк помолчал, с хлопком опустил ладони на стол и ответил:
        - Мне плевать, сколько она стоит. Там Вера. Её надо вернуть.
        Матвей картинно закатил глаза.
        - Нет, Хохол, тебя точно сильно по башке приложили. Тут тебя надо куда-то прятать, а не поперёк Хоря лезть. Ты знаешь, что он к мэру дверь пинком открывает и каждый месяц в Москву, не в Волгоград, чемодан зелени отвозит? Ты понимаешь, что он тебя прямо на улице пристрелить может и ему судья только спасибо скажет?
        - Верни ствол, - глухо буркнул Сердюк.
        - Хрен тебе по всей глупой морде. - Матвей скрутил массивную, смачную дулю и повертел перед носом друга. - Ты его уже засветил. Думаешь, на тебя киллер со Стечкиным пойдёт? А вот хрен! Подъедут на джипе, расчихвостят машину с АКМа, и всё. Ку-ку, Гриня. Надо им под пулю подставляться.
        Он по-хозяйски ухватил чужую чашку и сделал жадный глоток.
        - Что будете заказывать? - Рядом со столиком остановилась молоденькая официантка в униформе - белой блузе, поверх которой был надет чёрный передник. Она явно волновалась и чего-то боялась.
        - Иди, девочка, - походя отмахнулся Матвей и официантка торопливо зацокала каблучками прочь.
        - Пойми, Хохол, Хорь не тот человек, чтобы так всё оставить. Ему этот Вован и на дух не всрался. Но это его человек. И если узнают, что он спускает убийство своих людей… - он сделал ещё один глоток.
        - Короче, - нетерпеливо произнёс Сердюк.
        - В общем, так.
        Майоров нетерпеливо оглянулся, поискал глазами официантку и широко махнул ей рукой. Девушка мгновенно подбежала.
        - В общем, девочка, - Матвей сделал ладонью несколько торопливых круговых движений. - Собери нам с собой. Пирожков, там, ещё чего.
        Официантка профессионально улыбнулась и неторопливо начала:
        - У нас в меню есть широкий выбор алкогольных напитков. Коньяки, водки…
        - Ты что, русского не понимаешь? С собой нам заверни.
        Он некоторое время разглядывал обалдело таращившуюся на него девушку, потом махнул рукой.
        - Кто тут из начальства есть?
        Через минуту у столика стоял администратор, а официантка уже несла полиэтиленовый пакет с пирожками и бутербродами.
        - Воды захвати! - Крикнул ей Матвей.
        Когда они вновь остались одни, Майоров чуть наклонился к собеседнику и заговорщицким шёпотом спросил:
        - У тебя дома что-то ценное осталось? Потому что лучше туда не соваться.
        - Ты сначала поясни ситуацию, - как можно более спокойно ответил Сердюк. - Оттуда и будем решать, что ценное, что - нет.
        Майоров профессиональным взглядом окинул пустой зал и, понизив голос, продолжил:
        - Был у нас в октябре на Дону человечек один. - Он многозначительно поднял глаза к потолку. - Оттуда. Поведал он мне про одну мутную московскую конторку, которая по всей стране бывших истребителей собирает.
        Он привычным взглядом поискал на столе спиртное, но не нашёл, поэтому отхлебнул ещё кофе.
        - Рассказывают про них, что, будто, готовят те пилотов для ВВС, но на удалённое управление самолётами. По радио, или ещё как. И сами вообще никому не подчиняются, ни оборонке, ни гражданской авиации, ни федералам никаким. Есть какой-то куратор от МО, но те его дальше холла не пускают.
        Сердюк хмыкнул, Матвей ответил симметрично и продолжил.
        - Думаю, он меня вербануть хотел, чтобы я в эту контору влез и ему расклад дал, потому и рассказывал так много. Но, ты же знаешь, я-то сам не истребитель. Нас как на шеснаки после аула переучили, так я в мелочь всякую больше и не садился. А после того, как их с вооружения сняли, мне в Ваенге тоже делать нечего стало.
        - Мелочь, - Сердюк хмыкнул. - Этой мелочи достаточно, чтобы от твоего ту шестнадцать пух и перья полетели.
        Женька звучно хлопнул ладонью по столешнице, требуя тишины, потом строго зыркнул на высунувшуюся на звук официантку, и когда она вновь скрылась, продолжил:
        - Не о том, Андрюха. Не о том. Ты слушай внимательно, я второй раз только для дебилов повторяю.
        Друзья синхронно хмыкнули.
        - Я потом интересовался через своих московских друзей, - он загадочно и многозначительно улыбнулся. - Нашёл адрес этой конторы, кое-что ещё узнал.
        - Ну? - нетерпеливо спросил Сердюк.
        Фирма, которая готовит пилотов из бывших истребителей, крутилось у него в голове. Пусть даже удалённо, виртуально. Но самолёты-то дают настоящие, а значит, вновь летать! Пусть и не по-настоящему, как на тренажёре. Но это будут настоящая птичка, пусть даже где-то далеко, реальные задания, натуральные цели. Взлёты, посадки. Противник впереди и группа боевых товарищей рядом. Он размечтался настолько, что пропустил продолжение речи друга.
        - Они заключают контракт на три года, погружают тебя в виртуальную обучалку, и всё. Тебя всё это время никто не видит, ни карта твоя нигде не светится, ни симка. А там, или шах помрёт, или ишак сдохнет.
        Сердюк только сейчас заметил, что тяжело и возбуждённо дышит. Он оглядел стол, на котором лежал пакет с пирожками, мазнул взглядом по притулившимся к стенке костылям, и вдруг…
        - Не пойдёт, Матвей. Какой я лётчик? Я инвалид. Даже как у Маресьева не получится. У того только ступней не было, а у меня вообще ноги не работают.
        - Вот не так я тебе хотел это всё рассказать, не так, - друг широко улыбнулся. - Думал, сядем вместе на бережке, я тебя и обрадую. Но, ты сам виноват.
        Он развёл руками, но губы так и остались растянуты в улыбку.
        - Короче, Маресьев. Ждут они тебя. Я договорился. Так что, если документы с собой, то поехали. Я тебя до самого порога довезу и с рук на руки сдам.
        До столицы добрались за рекордные восемь часов. Иногда, глядя, как Жека Майоров, вполголоса матерясь, выкручивает руль своей Икс пятой, обходя попутных чуть ли не в лоб встречным, Сердюк ловил себя на завистливой мысли, что хорошо быть начальником райотдела, пусть даже бывшим. Никаких ограничений скорости.
        В самой Москве после безумной гонки по трассе казалось непозволительно медленно ехать каких-то восемьдесят, а чаще вообще двадцать. Но вскоре мелькнули набережная, Садовое кольцо, ещё какой-то десяток поворотов, похоже, Матвей не очень хорошо ориентировался в центре, и машина с трудом втиснулась возле тротуара на Гончарной.
        Майоров со смешанным чувством посмотрел на друга. С одной стороны, он прекрасно понимал Хохла. А с другой… Длительный опыт общения со всё набирающим силу и власть, сливающимся с государственными структурами, криминалитетом, накладывал свой отпечаток на видении мира и образе мышления. И этот самый образ мышления не мог позволить действовать так безрассудно и, чего греха таить, по-дурацки. Ну чего он добился-то? Как ни крутись, а плетью обуха не перешибёшь.
        Хохла уже давно увели вглубь сияющего лампами дневного света помещения, а Матвей всё сидел в кресле холла, и, чтобы не уснуть, прокручивал события последних суток, вероятные последствия и его возможные действия в свете этих событий.
        - Доброе утро. Это вы привели Андрея Васильевича?
        Он, оказывается задремал. Надо же, и не заметил. Майоров сфокусировал взгляд на девушке в стандартной офисной униформе - узкая чёрная юбка, белая блуза, на груди - бейдж с именем. Имя тоже было стандартным. Даша. Ни должности, ни подразделения. Он коротко кивнул.
        - Понимаете, видимо, организм вашего… Это ваш брат? - Она попыталась изобразить на лице печаль.
        - Друг. - Коротко поправил Матвей. Он уже понял, о чём ему сейчас скажут.
        - Как я могу к Вам обращаться? - задала стандартный вопрос Даша.
        - Девушка, пожалуйста, короче. Я очень спешу.
        Даша посмотрела в глаза собеседнику. Эти глаза явно видели смерть, и не одну. Она кивнула, скорее для себя, и спросила:
        - Я могу отдать вам документы Андрея Васильевича? Извините, сердце не выдержало тестовых нагрузок. Мы сделали всё, что могли.
        Маленький, три на четыре, кабинет напомнил детство, врачей, поликлинику. Два узких, характерных для центра Москвы, окна, стены, окрашенные в казённый голубой цвет. Напротив деревянной двери низкая кушетка с очень условной толщины матрацем, на столе в стакане обычные ртутные градусники, подсознание отказывалось воспринимать их как термометры, с ними длинные медицинские лопаточки из нержавейки и рядом пара стопок листов писчей бумаги. В голове против воли пронёсся запах мази Вишневского и вкус ультрафиолетового облучателя для горла.
        Андрей Васильевич посмотрел на сидящего напротив полного молодого человека с заплетённой в широкую косу бородой, и в чёрной футболке с броской надписью по-английски «Заболела моя утка», хмыкнул, поняв, что в словах нарочно поменяли местами буквы «U» и «I», взял ручку, и принялся заполнять анкету.
        Реальные вылеты… А какие они ещё могут быть? Конечно, да. Сколько часов… Боевые вылеты… Места службы…
        - Скажите, Артемий, - поднял он глаза.
        - Да? - молодой человек чуть искусственно улыбнулся и отложил какой-то гаджет.
        - У меня большинство мест службы и боевых вылетов до сих пор не рассекречено. Что писать?
        - А! Да так и пишите - секретно. Это всё равно внутренняя анкета, она нужна лишь для подтверждения того, что вы нам подходите.
        Ну, сами напросились. Андрей Васильевич усмехнулся. В таком случае считай, вся анкета под этот гриф попадает. Обнародовать можно будет лишь стандартное согласие на обработку персональных данных и добровольное согласие на обследование.
        Писал он минут десять, и всё это время казалось, что молодому человеку не важна информация в анкете, ждёт лишь, пока клиент закончит. Поэтому было не удивительно, что, лишь мельком глянув на заполненные ровным, убористым почерком листы, Артемий поднялся и по-ленински протянул руку вперёд.
        - Идёмте.
        - Куда? - Не понял Сердюк.
        - Будем вас обследовать. Не бойтесь, ничего страшного не произойдёт.
        - Обследовать? - ничего не поняв, переспросил Сердюк.
        Артемий кивнул.
        - Полное погружение, - он поболтал пальцами над своей лысеющей головой. - Вам известно, что это такое?
        И, не глядя на недоуменное пожатие плечами, продолжил:
        - Это когда мозг считает, что всё вокруг реально. А нервная система, как вам известно, управляет всем организмом. Вы, должно быть, слышали про первые опыты в сфере суггестии? Когда гипнотизёр внушал пациенту, что прижигает ему руку сигаретой, а сам касался карандашом. Пациент получал реальный ожог.
        - А это? - Сердюк указал на костыли.
        - Ну, физически ноги вам будут не нужны. А вот психологически мы сейчас всё и выясним. Идёмте.
        Они прошли через неприметную дверь в смежную комнату и первое, что бросилось в глаза - это огромный, быка засунуть можно, томограф. К удивлению Андрея Васильевича, здесь тоже не было людей в белых халатах. Кнопки аппарата нажимал всё тот же жалеющий больную утку молодой человек.
        - Раздевайтесь, - деловито бросил он.
        Принял одежду, потом костыли, рассеянно бросил всё куда-то в сторону, на стул, помог бывшему лётчику улечься на холодную, жёсткую каретку прибора, и вернулся к пульту управления. Сердюк поёжился от соприкосновения с ледяным металлом, где-то сзади глухо загудел мотор и его втянуло в тёмное нутро. Тут же по телу, как в сканере, пробежал мертвенно-голубой луч яркого, будто от электросварки, света, вокруг загудело. Волосы на голове и всём теле встали дыбом и запахло озоном. Над головой по очереди с со щелчками загорались белые лампы, электромагнитное поле достигло такой напряжённости, что ощущалось уже безо всяких приборов, самим телом. Массивный томограф завибрировал сначала еле заметно, но потом всё сильнее и сильнее. Внезапно через оба виска Андрея Васильевича ударил электрический разряд, тело изогнулось дугой, и сознание камнем ухнуло прямо в ненасытное Великое ничто. Последняя его мысль была о картине, которая теперь так и останется в чужих безнаказанных руках.
        Глава 2
        Свет. Маленькая, еле заметная, точка через несколько секунд превратилась в ослепительную звезду, ещё через минуту стала светлым кружком, и Андрей Васильевич почувствовал, что он летит. Не было ни притяжения, ни сопротивления воздуха, ни рёва двигателей, ни мелькающей внизу местности. А главное, никаких приборов. Интересно, подумал он, в кабине приборы уже не замечаешь. Вроде, и не смотришь на них никогда и только словно сами собой откладываются в памяти нужные параметры. А тут их нет, и, оказывается, без приборов почти вообще никак. В таких условиях только настоящий истребитель может заметит полёт. Только какой-то несуразный. Вроде бы, Сердюк стоял вертикально, как на полу, правда, ни на что не опираясь, и в то же время стремительно двигался вперёд.
        Вот он, свет в конце тоннеля, отметил про себя лётчик. Но в такой позе лететь очень некомфортно. Он лёг на грудь, как пловец на воду, раскинул руки. Так Андрей чувствовал себя гораздо привычнее. Не хватало только перегрузок и чувства разрезаемого воздуха. Ну и данных по полёту. Из всех ориентиров оставался один светлый круг впереди, к которому он и двигался. Но это уже хоть чуть-чуть становилось похоже на привычный полёт. Сердюк завалился на правую руку и выполнил простейшую бочку.
        Отсутствие горизонта свело на нет всё чувство пилотажа. Какой смысл переворачиваться, если земля и небо вертятся вместе с тобой? Ощущения полёта на спине не было. Он ещё немного повертелся. Попытался сделать свечку, потом петлю Нестерова, но отсутствие горизонта не позволило. Его равномерно тянуло к свету. Половина удовольствия от полёта пропала, осталось лишь монотонное механическое движение, как в пассажирском лайнере. Тогда он напрягся, пытаясь мысленно разогнать свой несуществующий летательный аппарат до максимальных скоростей, и на полном ходу влетел в ослепительное пятно.
        Вспышка, заставившая до щелчка распахнуть веки и тяжело задышать. Будто вынырнул с критической глубины. Сердце колотилось, и пришлось сделать несколько принудительно глубоких, медленных вздохов, чтобы успокоить пустившийся вразнос мотор. Минута, и он уже спокойно лежит на той же самой каретке, что и до своей смерти. Или не смерти? Что-то всё вокруг не напоминает ни рай, ни ад.
        Андрей Васильевич огляделся. Он находился в странной ёмкости, чем-то напоминающей кошачий лоток. Низкие эмалированные бортики, мелкая металлическая решётка на полу, под которой чувствуется влага. Кошачьего запаха, к счастью, не было. Это явно не томограф. Да и помещение совсем другое. Стены покрыты панелями из лучших сортов ценного пластика, потолок представляет из себя одну большую плоскую лампу. А сам он лежит абсолютно голый. Хоть бы трусы оставили, обиженно подумал Сердюк. И тут же заметил на стоящей рядом с его контейнером низкой этажерке пару кроссовок светло-серого цвета, а на полочке над ними комбинезон в тон. Чистое бельё подогнали, как после бани. Что же, стоит одеться. Только вот как добраться до одежды? Интересно, ноги они не отремонтировали? Он решил для проверки поднять правую. Как там? Нужно напрячь вот эти мышцы… Сейчас попробуем… Ничего не получилось, нога осталась неподвижна. Вот и ответ. Даже на том свете его никто бесплатно лечить не будет. Остаётся придвинуться на руках и…
        Кое-как подцепив комбинезон, Андрей Васильевич машинально засунул правую ногу в штанину и замер. Конечность функционировала штатно. Как так-то? Он попытался впихнуть левую. Надо приподнять бедро… Ни фига. Ну и хрен с ним, одеваться надо. Он, не задумываясь, напялил комбинезон, при этом нога сама сделала всё как нужно. Спрыгнул со своего кошачьего лотка, и сделал пару шагов. Работает!
        - Эге-ге!!! - В голос закричал Сердюк и в порыве чувств попрыгал сначала на правой ножке, потом на левой.
        Всё работало. Ноги были абсолютно здоровы. Но почему тогда не получалось задействовать их сознательно? Он задумался. В голову ничего не приходило. Да и ладно, махнул про себя рукой Андрей Васильевич и тут же понял - он просто отвык напрягать ноги. Почему-то вспомнилось: «Нельзя попробовать поднять руку. Можно только поднять её». Кажется, на каком-то тренинге в интернете какой-то тамошний умник так говорил. И надо же, оказался прав.
        Сердюк сделал несколько восторженных шагов по кабинету и внезапно остановился, сражённый мыслью. А дальше-то что? Ну, ноги ему подшаманили, но ведь не для того, чтобы запереть в этой комнате? Тут ни стола, ни унитаза. Что дальше-то делать?
        Внезапно перед глазами появилась надпись: «Базовый коммуникатор ID: FE4B976FE4B976F7E0F7E03E3EF8F8-114 активирован. Желаете установить личный идентификатор?». Вот будто прямо перед глазами висит стеклянный экран, на который выведена эта надпись. Сердюк повертел головой. Объявление послушно следовало за фокусом глаз.
        - Вот она какая, виртуальная реальность, - пробормотал еле слышно Андрей. - И как мне этот идентификатор поменять? Не хотелось бы отзываться на подобную белиберду. Да и в бою такой позывной…
        Он недовольно поцокал языком.
        - Как тут вообще текст ввести? - уже громче потребовал Сердюк.
        И сразу же узнал. Существовало три базовых способа. Можно было после команды «Текст» начать проговаривать вслух, и тогда интерпретатор сам переделывал звуки в буквы. Недостатком являлось произношение, из-за которого получившийся текст приходилось корректировать. Второй способ годился для коротких предложений или одиночных слов. Нужно было представить нужную фразу из букв и поместить их в требуемое место. Минусом была длина текста. Понятно, что «Войну и мир» в уме побуквенно не представишь. Третий способ - виртуальная клавиатура. В левом верхнем углу, прямо под бровью, загорелся еле заметный значок.
        - Чёрт, откуда я это знаю? - обалдело спросил сам себя Сердюк, и тут же понял, откуда. Базовые коммуникаторы снабжены развёрнутой справочной системой, описывающей все документированные функции.
        - Вот, блин, - проворчал лётчик.
        Он представил слова «Андрей Васильевич» перед глазами. Буквы разбегались, и чтобы собрать их в нужной последовательности пришлось повозиться. Минуты через три это удалось, но при попытке вставить с трудом собранную строку вместо той абракадабры, что сейчас являлась идентификатором, отчество всё равно расплывалось. Он оставил только «Андрей». Получилось гораздо быстрее, но перед глазами всплыло окно: «Этот идентификатор занят. Желаете изменить на Андрей 45F034?».
        - Однозначно нет, - от негодования вслух отказался неопытный пользователь и задумчиво добавил. - Значит, наших тут немало. Может, кого из знакомых встречу?
        Он попробовал «Хохол», но, видимо, украинские братья тоже активно использовали виртуальность. Хохлов было поменьше, восемьсот с чем-то, но позывной с длинным номером всё равно не хотелось брать. А вот «Сердюк» почему-то прошёл. Даже первым. Лётчик очень удивился, что такая распространённая в незалежной фамилия в виртуальном мире ещё не представлена. Но, плохо ли, хорошо ли, а базовый коммуникатор с идентификатором «Сердюк» начал работу. И первым делом указал своему пользователю на дверь. В прямом смысле. Одна из панелей стены тут же подсветилась красным и над ней появилась надпись: «Дверь в коридор. Закрыта. Желаете воспользоваться?». Естественно!
        В коридоре пахло озоном. Пахло? Когда это Андрей Васильевич пропустил передачу запахов через интернет? Хотя, не такой уж он и ярый пользователь. А вот то, что никого нет, это не понравилось. Сердюк прошёл вперёд, выбрав естественное для мужчины направление - налево. Через пару десятков метров коридор свернул в большой светлый зал. Вот тут уже было полно народа.
        Кроме людей, в глаза бросалась некая неправильность освещения - будто сквозь зелёное стекло. Спектр, как в лесу, когда лучи пробиваются через листву деревьев. Цвет приятный, но очень непривычно. Второе, что он заметил - светящаяся панель во всю стену. На тёмно-зелёном, почти чёрном фоне менялись светло-зелёные цифры. Обычное, двадцатичетырёхчасовое время. Если верить часам, то без двадцати минут полдень. Второй строчкой, поменьше, мелькали убывающие секунды. Обратный отсчёт. Судя по всему, оставалось не более трёх минут до какого-то события. Понадеявшись в душе, что это не взрыв, Андрей двинулся в обход зала.
        Он наслаждался каждым шагом нормально работающих ног. Чувствовал, как в подошвы упирается гладкий ровный пол, как обдувает щиколотки невесть откуда взявшийся сквозняк… Ощущать себя вновь здоровым было не просто приятно. По сравнению с этим щемящим чувством все наркотики мира меркли. Припомнилась поговорка, слышанная когда-то в Анголе: «Хочешь сделать человека счастливым, забери у него что-нибудь ценное, а потом верни». Всё абсолютно точно. Сейчас Сердюку было плевать, что будет дальше, какие неприятности могут случиться с ним в этом виртуальном мире, главное - вот. Ноги! Они ходят, он их чувствует. Чувствует, как по очереди напрягаются мышцы при каждом шаге, чувствует, как упираются в пол сначала пятка, потом потихоньку вся стопа, чувствует, как при движении ногу обдувает поток воздуха… Он чувствует себя полноценным!
        - Э, мэн, ты чего скалишься как смайлик?
        Он отвлёкся от внутренних ощущений и посмотрел на стоящего перед ним худого молодого человека, над которым пунктуальный базовый коммуникатор зажёг надпись: «Нагибатор3031».
        - Чего? - Андрей не понял вопроса.
        - Чего улыбаешься, нуб? Или в виртуалки никогда раньше не играл? Как тогда тебя взяли-то?
        Андрей осторожно посмотрел на «Нагибатора», которого в этом состоянии мог бы перешибить пополам одной левой, и ответил:
        - Я лётчик.
        - А! - собеседник хлопнул себя по лбу. - Так ты человека сам выбрал? А мне вот не дали, жадюги. Я танк, понимаешь? Хотел за орков биться, а вошёл вон.
        Он с неприязнью обвел руками своё худое тело и брезгливо отряхнул ладони.
        - Но тут, видать, как везде. Нужные расы только нужным людям.
        Нагибатор обвёл рукой зал, и Сердюк только сейчас заметил, что далеко не все присутствующие были людьми в анатомическом смысле этого слова. Кое-где группировались здоровяки не ниже трёх метров, а в двух местах он увидел типичных гномов - широкоплечих коротышек. Одна группа была с бородами, другая почему-то без.
        - Как тебя зовут? - спросил он у Нагибатора. Обращаться по такому дурацкому имени не хотелось.
        - Не видишь, что ли? - зло ответил тот. - Или у тебя базком барахлит?
        - Не барахлит. Но называть тебя Нагибатором - себя не уважать. Имя хоть есть?
        - Ну есть, - неохотно подтвердил Нагибатор. - Паша я.
        - Да… Редкое имя. А фамилия?
        - Не люблю я её.
        - Прекрати. У меня фамилия Сердюк, и я ей горжусь. Её известный кораблестроитель носил, тот, который подводную лодку «Малютка» придумал. А у тебя?
        - Ну понятно, - обиженно протянул собеседник. - Ты потому и ник от фамилии выбрал. А если я своей назовусь, все оборжутся.
        - Это какая?
        - А ты смеяться не будешь? - совсем по-детски скривился Паша.
        В ответ Сердюк уверенно повертел головой.
        - Полусухой, - еле слышно произнёс Нагибатор.
        - Как?! Полу… Ты - Павел Полусухой? - Андрей еле сдерживал смех. - Дельтапланы проектируешь? Или зонтики?
        - Хорош ржать! - взвился собеседник, но тут успокоился и спросил. - А почему дельтапланы?
        - Ну, - Сердюк развёл руками, показывая всю очевидность вывода. - Павел Сухой проектировал самолёты. Ты - Полусухой, значит что-то классом поменьше. Дельтапланы там…
        - Чё, правда? - поднял глаза Паша.
        Взгляд, как у побитой и прощённой собаки, отметил про себя Андрей Васильевич. А вслух спросил:
        - Что правда?
        - Ну, про самолёты. Их что, Сухой проектировал?
        - Ну да, Павел Осипович. Ты что, не слышал про СУ-27 и так далее?
        - Подожди… - собеседник смешно наморщил нос. - Это же которые сушки, верно?
        - Ну да, они самые.
        - Так их Сухой проектировал? И чё, правда Павел?
        - Осипович. Всё верно.
        - Вау!!! А я тогда Полусухой! Почти как он! Офигеть… - Он хлопнул Сердюка ладонями по плечам. - Где же ты раньше был, когда я ник выбирал?
        - Тоже ник выбирал, - весело ответил Андрей.
        - А тебя-то как звать?
        - Андрей Васильевич.
        - О, как. Васильевич. Чего строжишься, Васильевич?
        - А ты сам подумай. Вот сколько мне лет по-твоему?
        - Ну, - собеседник изобразил на лице работу мысли. - Ну, допустим, тридцать. Но здесь-то какая разница? Это виэр. Глянь на себя.
        - Как? - удивился Сердюк.
        И сразу же понял, как. Внимательный базовый коммуникатор, или как называл его Паша Полусухой, «базком», тут же впихнул в голову необходимые сведения. Эх, так бы матчасть преподавали, пожалел бывший лётчик, быстро и без зубрёжки. Он подошёл к ближайшей панели и вызвал свой внешний вид. В груди защипало. Жаль, что это всего на три года, грустно подумал он. Передним стоял тот же Андрей Сердюк, что получал новенькие лейтенантские погоны на плацу. Веки против воли задрожали.
        - Так сколько тебе лет в реале, лётчик? - Паша хлопнул сзади по плечу.
        - Пятьдесят два. - Нужно было срочно сменить тему, и он спросил. - А ты, значит, танкист?
        - Чего? - собеседник засмеялся. - Я? Да идите вы сами строем в баню, понял? Я танк!
        - Ну да, вижу. Башня вон, непробиваемая, и ствол в штанах торчит.
        - Нубяра! - Паша отвернулся, но хватило наигранной обиды ненадолго. - Я в РПГшках за танка гамаю, понятно?
        - Нет. Поясни для самолётов.
        - Ну, в играх я шпилю за танка. И если на рошана идём, то меня первого дамажат, потому что защита офигенная. Ну и я тоже в ответ, а ДДшки сзади ждут, а потом в оверхит башат. Так ясно? - он ехидно улыбнулся.
        Но ответить не удалось. Базовый коммуникатор предложил глянуть на табло. Обратный отсчёт на светящейся панели пропал. Теперь на его месте мигал идентификатор Андрея, рядом цифра «3» и стрелочка вправо.
        - Меня вызывают, - коротко оборвал диалог Сердюк, и двинулся в указанную сторону.
        В комнате три сидел самый типичный, стопроцентный боевой генерал-майор. С мужественным ёжиком волос стального цвета, органичным шрамом через щёку, лампасами, дубовыми листьями, и огромной, почти маршальской, звездой на погонах. Весь вид хозяина кабинета внушал уважение и желание встать грудью на защиту своей виртуальной Родины. Сердюк замер в двух шагах от стола, рука сама рванулась к виску, но тут же остановилась - фуражки нет. Вместо этого он вытянулся в струнку и чётко доложил:
        - Товарищ генерал-майор, майор в отставке Сердюк Андрей Васильевич. Представляюсь по случаю прибытия к месту прохождения дальнейшей службы.
        В виртуальность генерала не верилось совершенно. Ну зачем ради обучения пилотов истребителей, пусть даже удалённых, городить такие сложности? Нарисовали кабину, похожую на реальную сушку, и вперёд. Два дня и из опытного настоящего боевого истребителя у вас готовый виртуал. А можно же и совместить, действующих дообучить. А тут вон какая конструкция. Хотя… Может, на новые модели учат, например, заатмосферники какие-нибудь. Ну а что? В стратосфере вон, уже как по шоссе рассекают, так почему бы выше не подняться? Теоретически у реактивных самолётов потолок ограничен только тягой. А весь этот футуризм придумали чтобы, во-первых, секретоносителей не плодить - что делал? В компьютерную игру играл - А во-вторых, чтобы навигация по звёздам или там, гравитационным полям, привычнее проходила. Да и вообще, мало ли, что ещё эти умники придумают.
        За всеми этими мыслями Сердюк не забывал стоять навытяжку, ожидая давно уже положенной команды «вольно». Но генерал молча его разглядывал, и глаза старого вояки становились всё больше и больше, всё удивлённее и удивлённее. Наконец он дёрнул подбородком и произнёс что-то невнятное на незнакомом языке. Голос вполне соответствовал внешности, но это и всё, что смог уловить лётчик. Слов он не понял, поэтому продолжал стоять по стойке смирно. Генерал ещё более выразительно произнёс какую-то команду. Потом на секунду расфокусировал взгляд и что-то еле слышно пробормотал. Тут же дверь открылась и перед Андреем появился типичный, как у них называли, штабс-капитан. По лицу вошедшего офицера было видно, что врага тот встречал только в пропагандистской литературе, бойцов ненавидит и боится больше, чем все войска потенциального противника, зато в каждом кармане имеет полную обойму шариковых ручек всех цветов. Ну, или чем тут они вообще пишут.
        Но вошедший вместо ручки ловко достал почти из воздуха тонкий серый пластиковый браслет и уверенным движением прицепил его на руку Сердюку. То, что штабс-капитану при этом пришлось согнуться в позу ротного пулемёта, его не волновало.
        «Обнаружен запрос соединения. КриптАн ID: FFF3678905AC457B78564279DEA76543790074. Произвести включение устройства в систему?» Ну как тут не согласиться? Зато следующую фразу генерала Сердюк уже воспринял будто на родном языке.
        - Здравствуйте, майор. Присаживайтесь. Обсудим план вашего пребывания в учебной части.
        - Спасибо, - непривычно для себя по-домашнему ответил Андрей и опустился на пластмассовый стул.
        Беседа длилась минут двадцать. За это время тот же ординарец, или как тут его должность называется, принёс вполне приличный кофе, только почему-то не коричневого, а всё того же вездесущего зелёного цвета. Впрочем, на вкус не повлияло ни изменение гаммы, ни то, что местный напиток назывался «робус». Сама же беседа оказалась весьма содержательной. И содержала она практически один лишь монолог генерала. Хозяин кабинета очень критично высказался о возможностях керосиновых махалок, скорость которых ограничена несчастными тремя-четырьмя махами, о реакции и подготовке пилотов, рулящих этими тихоходными калошами. Кроме того, воинский начальник высказал одобрение состоянию дисциплины, продемонстрированному новичком, и надежду, что со временем тот даже сможет управлять современной боевой техникой без инструктора. А для начала посоветовал встать на довольствие и принять в базовый коммуникатор расписание занятий, которые начинаются как раз завтра, так что майор Сердюк успевает получить на складе обмундирование и снаряжение, и даже поужинать.
        Кроме того, базком, беззастенчиво вклинившись в речь старшего по званию, объяснил, что браслет, полученный от ординарца, на самом деле называется КриптАн, то есть криптоанализатор. И кроме прочих функций расшифровывает неизвестные пользователю языки и переводит их на язык системы.
        В конце аудиенции генерал торжественно протянул майору крошечный диск, размером чуть больше таблетки, и понадеялся, что тот вскоре подтвердит своё воинское звание.
        И уже потом, когда Андрей выходил из кабинета номер три, диск вдруг исчез, растворился прямо в ладони, будто просочившись сквозь кожу. А базком тут же сообщил о предоставленном внутреннем личном номере и допуске на некоторые объекты. А перед глазами вывел крошечный навигатор, который указывал путь до курсантского общежития.
        За дверью Сердюк к своему удивлению встретил Пашу Полусухого. Тот только что не подрыгивал на одной ножке от нетерпения.
        - Ну что? - горя глазами, спросил тот.
        - Назначение получил. Теперь на довольствие и заселяться.
        - На довольствие, - завистливо протянул Паша. - Это кормить будут, да?
        - И кормить тоже.
        - Везёт… а я тут всё жду. Уже ползала разбрелось, а я всё стою. Жрать хочу, как из пушки. Будто и не виэр вовсе, а самый махровый реал.
        - Не спешат ваши танкисты…
        - Не танкисты. Мне ещё там, в реале, ОБЧР обещали.
        - Что обещали?
        - Огромного Боевого Человекоподобного Робота.
        - Ого! Это как в трансформерах что ли?
        - Скорее, как в Аватаре.
        - Ну ты, товарищ Полусухой, хоть пройдись потом передо мной в своём боевом костюме, а то я такого никогда не видел.
        Собеседник грустно улыбнулся.
        - Это вообще, если дадут, а то вон, мурыжат сколько. Да и вообще, вы же, пилоты, и на поверхность-то толком не спускаетесь, так и тянете службу на базе или вообще, корабле-матке.
        - А ты откуда знаешь? - Андрей всерьёз удивился осведомленности Паши. В первую очередь ему, а не пехотинцу, следовало знать такие подробности. Но всё оказалось проще.
        - Так во всех играх так, - пожал плечами собеседник.
        Базком уже нетерпеливо мигал стрелочкой, и Андрей поспешил свернуть разговор.
        - Ну жди. После свяжемся, а то у меня тоже времени нет.
        Нужно было поторопиться - стрелочка мигала всё настойчивее. А ещё необходимо где-то найти аптеку и купить какой-нибудь Кларитин или другой какой Зодак. Новичку в расположении без прописки не обойтись, а это значит, придётся пить. Нужна аптека. Где здесь ближайшая? Но не вовремя навязчивый базком, когда нужно, не отреагировал на мысленный призыв хозяина. А значит, придётся мучиться.
        Каким кошмаром является аллергия на алкоголь в ВВС, курсант Сердюк понял ещё на втором курсе, когда довольный идеально выполненной коробочкой, инструктор протянул ему склянку с полтинником спирта и поощрительно кивнул.
        - На. Со стекла, - одобряюще сказал он.
        А через пять минут уже тащил незадачливого курсанта в медпункт. У никогда ранее не пробовавшего алкоголь Андрея, опухло всё лицо, дыхание еле просачивалось сквозь отёкшую носоглотку, он с трудом держался, чтобы не свалиться в беспамятство.
        Дальнейшая служба была омрачена этим страшным недугом. Нести на борту три сотни литров спирта, подлежащего списанию после каждого вылета, и не иметь возможности им воспользоваться. Другие бы посчитали это адскими муками. Но Сердюк до училища не пил, даже не пробовал. А потом, из-за неприятных последствий, так и не смог понять радости употребления. Нет, в дальнейшем он, конечно же выпивал со всеми, накачавшись предварительно препаратами от аллергии, но даже с медикаментозной поддержкой организм больше полпромилле не выдерживал. Кровь вскипала, и тело, наплевав на присутствие лекарств, выдавало все причитающиеся случаю симптомы. Так что особой охоты к выпивке Сердюк так и не получил.
        Вот и сейчас, понимая, что совместная пьянка является непременным атрибутом вливания в коллектив, майор озадачился поиском антигистаминов. Базовый коммуникатор не внял мольбам страдающего пользователя, поэтому первому вопрос был задан баталеру.
        Невысокий, худой, зеленокожий каптёрщик сначала непонимающе таращил огромные глаза, затем задумчиво забарабанил пальцами по стойке. Сердюк изумлённо заметил, что пальцев у него на руке шесть.
        - У нас не продаются медикаменты. Могу предложить только полевую аптечку. Там есть антитоксины. Весь алкоголь будет разлагаться и выводиться из организма. Сразу же, как попадёт.
        - Это мне что, к столу ночной горшок вместо стула ставить? - невесело улыбнулся Андрей.
        Но зелёный в ответ лишь очень по-человечески пожал плечами и придвинул стопку с обмундированием. Интересным, кстати. Основным был комбинезон, очень напоминающий ВКК (высотно-компенсирующий костюм), но без пневмотрубок и с магнитными застёжками вместо молний. Поверх него лежала шапка, похожая на гермошлем, только мягкая, а рядом обычные на вид кроссовки на липучке.
        В расположении оказалось всё тоже не так, как предполагал майор. Никаких шумных и неуёмных лётчиков, норовящих тут же утащить новичка за стол. Базком привёл его в небольшую двухместную комнату, как и всё вокруг, обшитую пластиком. Из удобств присутствовали душ без лейки, но с перфорированным потолком, привычный унитаз, встроенный в панель стены шкаф и две достаточно широких кровати. На одной из них стопочкой лежало нормальное постельное бельё, вторая была кое-как заправлена и даже прилично помята.
        Сосед по комнате появился поздно, когда Андрей от голода готов уже был грызть пластик стен. Сдержанно кивнул новому постояльцу, и, не представившись, рухнул на нерасправленную кровать. Впрочем, базком исправил его оплошность, выведя над головой соседа позывной: «Карилума». Андрей повертелся ещё с минуту, соблюдая приличия, потом не выдержал.
        - Привет, Карилума. Не подскажешь, где здесь поесть можно?
        Тот молча подошёл к одной из стен, приложил ладонь к панели, и та тотчас отъехала в сторону.
        - Тебе следует получить доступ к бытовой технике. - безэмоционально посоветовал он. - Приложи ладонь к панели возле двери для идентификации.
        Как только Андрей это сделал, ему тут же открылись скрытые функции их жилища. И стиральная машина, и кухонный комбайн, оказывается, даже принять душ без идентификации он бы не смог. Но как только ладонь была приложена, базовый коммуникатор тут же подсветил те панели стен, за которыми пряталась техника.
        Кухонный комбайн оказался многофункциональным устройством, чем-то напоминающим автоматы для продажи кофе, установленные в торговых центрах. Только деньги вносить не надо. А так, набираешь код блюда из меню, которое появляется на панели, и через минуту можешь за обе щёки лопать непривычно зелёное картофельное пюре с огромным куском прожаренного до состояния подмётки мяса. Кофе, то есть, робус, в меню также присутствовали.
        Сосед взирал на действия Андрея, не выражая ни малейших эмоций. Даже не двигался, и, кажется, не дышал. Сердюк сначала хотел поговорить, разузнать, что тут где, но подумал, что Карилума, возможно, уснул с устатку, и не решился. Впрочем, через десять минут он и сам, чистый после душа, уже высвистывал арию храповиццио.
        Учебный класс напоминал… обычный учебный класс. Две одноместные парты, интерактивная доска, их сейчас куда попало пихают, и стол преподавателя. Единственное, чего не хватало - развешенных по стенам пособий. Но, в местных условиях плакаты можно и из проектора изображать. Они с Карилумой уже заняли свои места. Как понял Андрей, никаких других курсантов не предолагалось, так что они были вдвоём. Карилума, как обычно, молчал и не двигался, поэтому Сердюк первым заметил, как открылась дверь. Он вскочил и вытянулся в струнку.
        - Смирно! - подсознание дало команду само.
        К его удивлению Карилума поднялся, сложил руки лодочкой под подбородком и опустил глаза в пол. Его воротник при этом вытянулся к макушке и покрыл голову на манер капюшона. Андрей удивлённо косился на сокурсника, держась навытяжку. В класс зашёл… зашла женщина. В таком же лётном костюме, какой был на майоре, только её был явно на пару размеров меньше, чем нужно, и обтягивал фигуру на манер латекса. Сердюк непроизвольно покраснел, отмечая все анатомические особенности, скорее, не скрываемые, а наоборот, подчёркиваемые одеждой. Базовый коммуникатор почему-то не торопился показывать имя вошедшей.
        - Давайте знакомиться, - мелодичным голосом сказала женщина. Меня зовут капитан Такари. Я ваш преподаватель.
        Базком, будто получив команду, тут же продублировал имя над головой преподавателя.
        - Курсант Карилума.
        Надо же, тормоз, а успел раньше. Андрей только-только рот открыл.
        - Скажите, Карилума, почему вы так стоите?
        Тот замялся, что проявилось в еле заметном движении рук.
        - Курсант Сердюк подал команду «смирно», а это самая смирная стойка, которую я знаю, - пробормотал он.
        Андрей внимательно посмотрел на соседа. Тот понемногу заливался красной краской.
        - Представьтесь, пожалуйста, - пропела капитан Такари.
        Сердюк очнулся.
        - Майор Сердюк.
        - Майором вы были до поступления сюда. Здесь, насколько мне известно, своя градация званий и своё вам придётся ещё подтверждать. Пока же вы являетесь курсантом, и так и следует представляться. Садитесь, пожалуйста.
        Следующий час Андрей с удовольствием впитывал информацию о своей новой птичке. Это оказался внутрисистемный аппарат на гравитационной тяге. Выглядела машинка точь-в-точь как в фильме «Звёздные войны». Одноместная, с герметичным фонарём и четырьмя крыльями, разнесёнными в стороны с кормы. Крылья, как оказалось, нужны не для планирования. На них располагались ионные двигатели, служащие как для маневрирования, так и для коррекции тяговитого, но не точного гравитационного двигателя. Скорость машинка развивала до ста семидесяти махов. Это же больше двухсот тысяч километров в час, с восторгом перевёл бывший майор. До луны за полтора часа. В животе приятно потеплело.
        Вооружение тоже не оставляло желать лучшего. Две кинетические пушки со скоростью выстрела в триста махов и энергией в девяносто две тысячи джоулей. Солидно. Кроме того, аннигилирующее скорострельное орудие. Принцип его действия Андрей понял не сразу. Но на этот тип вооружения капитан Такари особенно обращала их внимание. Пушка хорошая, эффективная, но выстрелы дорогие, кроме того, в атмосфере её применять ни в коем случае нельзя.
        Час занятий прошёл на одном дыхании, а в конце преподавательница раздала им маленькие, в ноготь, кристаллики, похожие на соль.
        - Здесь ваше домашнее задание. Это описание, устройство, и инструкция по вашим летательным аппаратам.
        - Матчасть, - невольно вырвалось у Андрея.
        - Совершенно верно, курсант Сердюк. Вам следует считать эти кристаллы с помощью вашей нейросети.
        Нейросети… Что-то базком про такую ничего не говорил. Андрей постарался мысленно обратиться к своему коммуникатору. Тот добросовестно отрапортовал, что подобных устройств в системе не обнаружено.
        - Капитан Такари! - Сердюк поднял руку.
        Женщина вопросительно глянула на него. При этом так взмахнула ресницами, что майор чуть не забыл, о чём хотел спросить. Но вовремя сконцентрировался, и…
        - У меня в системе нет нейросетей. Как быть с представляемой вами информацией?
        Преподаватель внимательно посмотрела на него, и ответила:
        - Тогда вам следует задержаться после занятия, я провожу вас в библиотеку, где вы сможете загрузить информацию на подкорку.
        Андрей мельком глянул на соседа по парте и замер в недоумении. Карилума смотрел на него злыми, сузившимися глазами. Зрачок его превратился в узкую щель, щёки покраснели, он впервые с момента знакомства глубоко дышал. Вот напасть, подумал Сердюк. А мне ещё с ним комнату делить. Как бы этот Отелло кошкоглазый не вздумал ночью втихаря избавиться от конкурента.
        Глава 3
        Библиотека оказалась очень похожей на привычные с детства читальные залы. Мягкие кресла за небольшими столами, лампы с абажурами… Только над каждым креслом висит странное грушевидное устройство, сразу же напомнившее Андрею советскую парикмахерскую. Перед глазами тут же всплыла картинка, он стоит, опасливо держа маму за руку, и с удивлением первый в жизни раз рассматривает женщин с огромными разноцветными гудящими горшками на головах. Потом мама объяснила ему, что это фены. А потом долго рассказывала, что такое фен, и зачем женщины сушат волосы вместо того, чтобы, как все знакомые мальчишки, дать им высохнуть свободно, без дополнительных устройств.
        Здесь тоже каждое кресло заканчивалось ажурной металлической балкой, на конце которой крепился очень похожий горшок. Пара кресел была занята, и головы сидящих в них людей, а может и не людей, полностью скрывались в этих устройствах. Как объяснила капитан Такари, это мнемоники, или официально - мнемофиксаторы. Они помогают записать данные прямо в мозг. Женщина, игриво касаясь майора анатомически выгодными точками, вставила кристалл учебника в подсвеченное розовым гнездо и опустила ему горшок на голову.
        Тут же Сердюку будто раскололи череп надвое, освободив мозг. Полилась информация. Полное ощущение, что он очень быстро читает учебник. Со скоростью встречных поездов мелькали строчки, летели диаграммы, схемы, вплывали в памяти чертежи. На всю матчасть ушло не больше получаса.
        Встал из кресла Сердюк с ощущением, какое бывало в молодости, утром перед экзаменом. Голова гудела от переполнявших её знаний. И что удивительно, каждую строчку провалившегося в мозг текста он мог вызвать из памяти и перечитать. Схемы и графики вставали перед внутренним взором по первому вызову. Неизвестно, надолго ли задержатся сведения, полученные таким нетривиальным способом, но сейчас, казалось, он знал о внутрисистемных истребителях всё. Вот только появилась одна проблема. При попытке разобраться в работе гравитодвигателя, Андрей упёрся в отсутствие связанных с принципом работы знаний. Действие мотора основывалось на особенностях формы гравитационного поля, а он даже не представлял в полной мере, что это такое.
        Сердюк постоял в нерешительности. Капитан уже ушла, никого из персонала библиотеки он так и не встретил. Решил уже подойти к кому-нибудь из посетителей, но, подумав, отказался от этой идеи. Мало ли… Вдруг нельзя прерывать поток информации. Возьмёт, и лёгким движением электронного горшка превратит человека в клинического идиота. Или ещё что хуже. Он уже совсем собрался идти искать Такари, когда заметил на столе аккуратную кнопочку. Недолго думая, нажал, и тут же перед ним появился практически клон знаменитого по Звёздным войнам R2D2. Только самая верхняя часть плоская, а так в точности. Андрей помолчал, пытаясь сформировать свои желания…
        - Мне нужна информация по гравитационным полям. Вся, начиная со школьной программы.
        Робот понимающе свистнул, плоская макушка отъехала в сторону, открыв небольшое углубление, в котором лежал один единственный кристалл. Почему-то Сердюк думал, что там их будет множество. Вроде стопки книг или чего-то подобного.
        Из библиотеки лётчик вышел лишь через три часа. За это время он пролистал подшивку новостных изданий, впитал кучу знаний по экономике, юриспруденции, астронавигации, теории пространственного пробоя, и множества наук, о половине которых до того даже не предполагал. Кроме того, майор окончательно уверился в реальности окружающего мира. В его виртуальности он и раньше сомневался, но перелопатив историю, социологию, новости, убедился в естественности всего окончательно.
        Как оказалось, вселенная, где он сейчас находился, представляла собой классический биполярный мир, одним полюсом которого являлся СТП - Союз Терраформированных Планет, частью которого с некоторых пор стал сам Сердюк. Антагонистом была некая Экспада, представленная в прессе и большинстве документов, как чуть ли не обитель зла. Кроме звёздных гигантов, включающих в себя сотни систем, во вселенной были и другие, не присоединившиеся ни к одной. Социальные схемы были совершенно разными. От классического самодержавия и до чуть ли не Новгородской республики с вече и выборными князьями.
        От всех полученных знаний пухла голова, информация, не желая раскладываться по полочкам, так и норовила запутаться, кроме того, желудок всё явственнее заявлял о своём голодном существовании. Так что Андрей просто ссыпал горку усвоенных кристаллов на стол, и зашагал обратно, в жилой сектор. Людей в широких коридорах, как и раньше, было очень мало, но теперь это не удивляло. Из периодики он узнал, что многие чуть ли не годами не выходят из дома, работая удалённо, заказывая всё необходимое через сеть, и даже с друзьями общаясь по видеоконференции. Вспомнился восторг пожилой соседки после того, как он, ещё на Земле, оплатил широкополосный интернет в свой квартал, и ей наконец-то установили Скайп. Тётя Зоя, татарка, возрастом за восемьдесят, с восторгом хвасталась соседу:
        - Представляешь, Андрюша, вроде, как и гости пришли, и кормить никого не надо.
        Тогда он улыбался, а сейчас понял, что подобное общение здесь принято за норму. Как же они размножаются, подумал Сердюк. Неужели детей тоже через сеть скачивают?
        Буквально в паре сотен метров от их сектора Андрея отвлекло характерное движение. Он аккуратно вернул на место уже занесённую для шага ногу и замер.
        - …и я хочу, чтобы вы, о несравненная, стали моей строгой госпожой. Я буду счастлив слизывать пыль с ваших стоп…
        Всё-таки иногда криптан очень неудобная штука. Вот не было бы у него сейчас этого анализатора, и глуховатая, чуть в нос, речь курсанта Карилумы была бы просто белибердой. А так он стоит, и обалдело смотрит, как его сосед по комнате упрашивает капитана Такари стать его госпожой. К чести дамы, она смотрит на старательно унижающегося ученика с ноткой лёгкого презрения. Ну, или Андрею захотелось так увидеть. В любом случае, через секунду преподавательница его заметила. Лицо девушки мгновенно покраснело, руки вздрогнули, и она резко оттолкнула от себя пылкого влюблённого.
        Тот, к несчастью, тоже обратил внимание на нежеланного свидетеля.
        - Как низко подсматривать за разумным, изъявляющим свои чувства, - с пафосом вскричал, именно вскричал, а не завопил, или не сказал, Карилума. - Поступающий так не достоин называться пилотом объединённых сил Союза. И мой долг - не допустить этой трагедии. Дуэль!!!
        Андрей заметил, что пока сосед по комнате рассыпал пафос, капитан весьма технично исчезла из поля зрения. Он даже не заметил, куда. Зато Карилума продолжал неистовствовать. Он подбежал к Сердюку и выставил перед его носом раскрытую ладонь.
        - Я вызываю тебя, недостойный, - торжественно проговорил курсант.
        - Тогда за мной выбор оружия, верно? - Андрей даже не успел ни испугаться, ни занервничать, уж больно комично выглядел его сокурсник. - Так вот. Я выбираю наши истребители.
        Он прошёл мимо замершего в изумлении Карилумы и направился домой. Есть хотелось изо всех сил. Даже если их в ближайшее время посадят на самолё… что бы это ни было, лично своих машин курсантам не видать до конца обучения. А там, скорее всего, командир своё слово скажет. Кому в эскадрильи нужны дуэлянты? От таких никакой боевой ценности.
        Следующий учебный день начался с занятия по тактике. Всё та же капитан Такари рассказывала об уязвимых местах большинства боевых кораблей Экспады, причём ни разу не упомянула о таковых у кораблей СТП. Андрей удивился, но вида не подал. Хотя, в самом деле, как ему, случись что, оборонять родную базу, если он не знает, что в первую очередь прикрывать? А ещё капитан старательно избегала его взгляда. А когда женщине казалось, что курсант Сердюк на неё смотрит, она почему-то краснела. В отличие от Карилумы. Сосед по комнате так и не появился дома. Андрей уснул, не дождавшись своего визави. И на занятиях сокурсник сидел бледный, как ионный выхлоп, и, кажется, спал. Оживился он только в конце занятия. Поднял руку, и только тогда Андрей заметил его неестественную бледность и синяки под глазами.
        - Что тебе, курсант? - нарочито ровным, незаинтересованным голосом спросила преподавательница.
        - Когда нам дадут наши истребители? - В словах Карилумы звучала решимость.
        - К сожалению, я знаю причину, по которой вы хотите скорее перейти к практике. Также мне известно, что армедианцы, зациклившись на вопросах, связанных с их честью, не могут воспринимать никакую иную информацию. Таким образом, ценность курсанта Карилумы, как ученика, падает до нулевой величины.
        - То есть сегодня? - в нетерпении повторил сокурсник Андрея.
        - Я не могу этого обещать. Но после занятия я свяжусь с командиром экадрильи, и сообщу вам обоим результат. Подождите меня, хорошо, Андрей?
        Интересно, зачем она это делает, подумал Сердюк. Вон опять этот кошкоглазый смотрит на меня будто фашист на еврея. А ей хоть бы хны. Ведёт себя как мисс Красное Бутово. Или…
        Он внимательно присмотрелся к преподавательнице. Ну да, вон, моторика изменилась, глаза горят. Да и дыхание не такое, как в начале урока. Она же наслаждается! Женщина - всегда женщина. Ей хочется, чтобы за неё рыцари сражались на турнирах, чтобы ей дарили шкуры самолично убитых мамонтов… А Карилума дурак, в рабы просился. Хотя, кто его знает, что у них на планете за порядки. Вдруг там матриархат?
        Капитан Такари, будто уловив мысли Андрея, повернулась к нему.
        - А у вас есть ко мне есть какие-то вопросы, курсант Сердюк?
        Что-то неуловимо женственное было в этом голосе. Но спросила явно не для галочки.
        - Да, капитан. Я хотел узнать, почему нас только двое в группе. Неужели на всей планете никто больше не хочет стать пилотом-истребителем?
        - На планете? - она ехидно улыбнулась. - На планете, скорее всего, есть. Вот только мы уже не на планете. Неужели вы не заметили, что находитесь на орбитальной базе, курсант?
        Карилума хотел что-то сказать, даже начал поднимать руку, но преподаватель его опередила.
        - Хотя, у вас же нет нейросети. Да и цивилизация ваша, насколько я знаю, до сих пор использует реактивный способ выведения объектов на орбиту, верно?
        Андрей смущённо кивнул. Неприятно, когда тебя вот так, походя, обзывают дикарём.
        - Тогда я поясню. В отличие от реактивной тяги, гравитационной не надо преодолевать притяжение планеты, она его просто замещает. Потому вы и не заметили старта. По поводу же состава группы могу сказать лишь, что эскадре Ми-бемоль второй октавы в истребительную эскадрилью понадобились именно два пилота. Ещё вопросы?
        Андрей машинально помотал головой, и только после этого догнал, что неплохо было бы спросить, что за Ми-бемоль. Он знал о номерных, именных войсковых соединениях. Даже о соединениях с цветовым кодом. Но с музыкальным встречал впервые. Ладно, у комэска спрошу, отмахнулся он. Но, видимо, приступ синдрома учителя у капитана Такари не закончился, потому что она, как ни в чём не бывало, вернулась к вскользь упомянутой теме.
        - Относительно нейросети, курсант Сердюк, - менторским тоном проговорила женщина. - Я бы настоятельно рекомендовала вам её установить. Это заметно ускорит обмен данными с процессором вашего истребителя, кроме того, избавит вас от необходимости носить многие дополнительные устройства. Это как ходить, опираясь на костыли при здоровых ногах.
        Да… Нейросети, нейросети, а я маленький такой… Сейчас согласишься, и окажется, что уже должен за саму сеть два чемодана денег, и ещё магазинную тележку за установку. И трёхлетний контракт, по которому в итоге можно получить энную сумму, превратится в рабство.
        - Знаете, - задумчиво ответил он. - Я как-то привык ходить на костылях.
        - Ну смотрите, - ещё одна такая же улыбка. - Карилума вызвал вас, не меня…
        Словно иллюстрируя собственные слова, капитан Такари на секунду расфокусировала взгляд, будто выпав из реальности, после чего с радостной улыбкой оглядела обоих курсантов.
        - Итак, класс, поздравляю. Сегодня у вас первое практическое занятие. Командир эскадрильи дал добро.
        Эскадрилья, как оказалось, базировалась на БШК «Камалани». Этот межсистемный корабль находился примерно в часе пешком от учебного сектора. Андрей шёл, как приезжий первокурсник по Питеру, практически, не глядя под ноги, хотя, казалось бы, коридоры и есть коридоры. Но ведь интересно же. То где-нибудь проедет грузовой гравикар, представляющий собой обычную на вид платформу с установленным на ней креслом. Ни руля, ни педалей, ни звука работающего мотора. Сидит некто на стульчике с отсутствующими глазами, и не скажешь, что управляет многотонной дурой. То мимо них, складно скандируя что-то невнятное, с лязгом и грохотом, пробежит взвод орбитальных штурмовиков, больше напоминающий тестирование продукции какого-нибудь Бостон Динамика. Пару раз приходилось уворачиваться от дронов доставки. Маленьких, не больше воробья, но нагруженных как осенние дачники. Для непривычного взгляда картина шокирующая, особенно когда понимаешь, что не этот вот ящик в локоть длиной является несущим, а именно еле заметная полусфера сверху.
        На корабль попали, будто просто свернули в соседний коридор. Только после шлюзовых ворот гравитация резко увеличилась, приблизившись к земной. Как гораздо позже узнал Андрей, это сделано специально, чтобы организмы, упакованные в штурмовую броню, не вели себя на планетах, куда предстоит десантироваться, как беременные черепахи. Он согласился с таким решением - пусть заранее привыкают, быстрее будут двигаться в боевой обстановке.
        Комэск оказался молодым, улыбчивым и синекожим. Глядя на него вспоминалась Махабхарата и прочие аюр-веды. Сердюк даже подспудно ожидал увидеть увеличенное количество рук, но оказалось, что нет, их две, как он и привык. Это уже позже майору стало известно, что около трети населения обитаемой части вселенной базируют свой метаболизм не на железе, как у нас, а на меди. И в крови у них не гемоглобин, а гемоцианин. Отсюда и необычный цвет. Возможно, именно от таких существ пошло известное земное выражение «голубая кровь», которое, что удивительно, есть в большинстве языков. Сейчас на Земле, насколько помнил Андрей, медью в крови пробавлялись некоторые породы осьминогов, и, кажется, пауков.
        А тут вот он, носитель голубой крови собственной персоной. Стоит, смотрит на Сердюка и хитро улыбается.
        - Здравия желаю. - привычно, совсем как на Земле, он вскинул руку к виску. - Подполковник Лунакоа. Я уже слышал о дуэли, так неосторожно назначенной курсантом Карилумой, и не хочу терять лётный состав до начала боевых действий. Поэтому предлагаю вам следующее.
        И смотрит на них обоих. Андрей почему-то не может воспринять это всерьёз. Ну не укладывается в голове у советского офицера понятие дуэли. Чай, не старый режим, всякие Дубровские с Болконскими кончились ещё сто лет назад. В его время о таком бретёре тут же кто надо шепнул бы дивизионному молчи-молчи, и уже через день поехал бы этот забияка в какой-нибудь ЗабВО, что кроме официального Забайкальский Военный Округ, расшифровывается ещё и как Забудь Вернуться Обратно. Так что, какая дуэль? В крайнем случае соцсоревнование.
        Но вон, Карилума смотрит, будто каждый из присутствующих у него месячную зарплату одолжил и не возвращает.
        Андрей прислушался к себе. Ему в эскадрильи нравилось. И комэска нормальный мужик. Понятный, свой. О лётсоставе заботится, и, понятное дело, афедрон свой заранее от неприятностей прикрывает. Это нормально. Кому в экипаже нужны конфликты? Опять же, у него, небось, карьера, в отставку, поди, генералом хочет выйти. Тут следует контролировать, чтобы всё ровно было. И техники не жопы в ангарах плющили, а делом занимались. И лётсостав чтобы не простаивал. А главное, чтобы личных конфликтов ни у кого не было.
        - Таким образом, набравший большее количество очков объявляется победителем вашей импровизированной дуэли. Ну а у проигравшего остаётся надежда подтянуть боевую подготовку и впоследствии взять реванш.
        Вон, улыбается комэск. И улыбка какая-то пластиковая. Ненатуральная. Ясное дело. Дуэль, если Андрей правильно понимает, дело чести, а он предлагает вместо неё… Ещё бы в преферанс предложил перекинуться. То-то Карилума глаза закатил.
        - Вы не понимаете! - едва не сорвался на визг его сокурсник. - Для вас честь - это что-то абстрактное, несуществующее. Вы не армедианцы!
        - Успокойтесь, курсант Карилума. - А это уже Такари. Вон, улыбается так, что хочется её обнять. Грудью к кошкоглазому потянулась. - Вы же всё равно ещё даже не видели своего истребителя.
        Тут и комэск включился.
        - Да, идёмте, посмотрим, каких птичек вам выделили.
        А «птички» оказались хороши. Было в их облике что-то стремительное и хищное. Хотя, крыльев на взгляд Андрея не хватало. Ну и размер мог бы быть побольше. А то стоят такие, чуть купнее легкового автомобиля, в верхней части овальное отверстие, в нём кожаный бесформенный мешок. Из приборов только две щели пять на двадцать сантиметров, куда ладони погружать. Но стоило влезть внутрь…
        Подполковник всё показал, чуть ли не под ручки внутрь посадил, и даже самолично приладил сверху горшок мнемоника. Почти такого же, как в библиотеке, только поменьше и аккуратнее. Причём постарался, чтобы тот не свёз в сторону сеточку базкома. На немой вопрос ответил:
        - У вас, курсант Сердюк, отсутствует нейросеть. Сразу вы её почему-то не установили, а теперь уже некогда. Поход через три дня. Так что нужен мнемофиксатор для обмена данными и командами с процессором. Вот сеть поставите, тогда - пожалуйста, никаких украшений на голове не будет.
        Тут и базком о себе заявил. Обнаружено, мол, устройство. Палубный истребитель, АйДи какой-то. Ясное дело, подключить.
        Информация хлынула в мозг, как холодная вода на крещение. Сначала не продохнуть, а потом организм мобилизовался, как-то сконцентрировался, и вот Сердюк уже видит, что боекомплект у него полный, скорость ноль, высота ноль, запас энергии семьдесят процентов, и ещё сотня всяких нужных и не очень параметров. А уж когда опустил ладони в полагающиеся для этого углубления…
        Он почувствовал готовность птички сорваться с места, лёгким движением глаз подвигал стволы бортового вооружения. Такого слияния с самолётом в его жизни ещё не было. А тут и говорящая шапка включилась.
        - Курсанты, говорит капитан Такари. Первое упражнение - взлёт-посадка.
        Да нет ничего проще. Уж это упражнение он в своей жизни миллион раз повторил. Чуть разогнаться, нос вверх… А нет здесь тангажа. Гравитация-то привязана непосредственно к борту.
        - Курсант Сердюк просто дайте вашему «метеору» команду на взлёт.
        - Взлёт!
        Вот он рванул! Ну и как его сдерживать? Ему же взлёт-посадку отрабатывать, а не свечку со штопором. Да, ему переучиваться придётся достаточно долго. Но ничего, кое-как заставил машинку выровняться, скорость сбросил. Но садиться уже некуда. Пришлось заваливаться на кры… Ах да, крыльев-то нет, так что просто на бок. Дуга, развернулся, и аккуратно вниз. Даже скорость получилось подгонять, просто чередуя в нужной последовательности команды «быстрее» и «медленнее». Как оказалось, их даже вслух произносить не надо. Над ВПП завис, почти как вертолёт, чуть нос только задрался, как раз для посадки. И аккуратно, будто на жёрдочку, посадил птичку прямо перед воротами ангара. Вылезать не хотелось. Хоть и толком ничего не видел в первый полёт, но всё равно, ощущение неба пьянило.
        Только сейчас обнаружил, что вместо привычного фонаря мягкое пилотское кресло закрыто абсолютно прозрачным, но непробиваемым полем. По команде «фонарь» оно тут же исчезло, не как в кино, расползаясь и переливаясь, а без спецэффектов - было и сразу нет. Выпрыгнул на гулко отозвавшуюся броню палубы. Какое всё-таки счастье, ходить на своих ногах. Руку к виску.
        - Товарищ капитан, курсант Сердюк упражнение закончил.
        Такари улыбается, впрочем, это её нормальное выражение лица. А вот комэска недоволен. Как он его понимает. Такого курсанта впору обратно за тренажёры сажать, ну или с инструктором.
        - Товарищ капитан, прошу разрешения повторить упражнение. Я собой недоволен.
        Вот теперь оба кивают. Правильное решение. Карилума уже вновь сидит в своём метеоре. Интересно, его тоже повторно скакать отправили, или он уже на коробочку перешёл? А то в первый полёт ничего толком не разглядел, не говоря уже о том, чтобы за сокурсником наблюдать. Но вон, взлетает. Аккуратно, не то, что Сердюк.
        На этот раз взлёт прошёл проще. И скорость птичка дала, какую надо, и угол выдержала. Вот только…
        Перед глазами вырос истребитель Карилумы, почему-то подсвеченный красным. И с него в сторону Сердюка полетела очень знакомая очередь…
        - Защищайся!
        Да, именно так и делают люди чести, блин. Объявляют дуэль уже после удара. Но уходить-то всё равно надо. Команды сыплются почти сами. Вверх, влево, быстрее, на правый… Вроде, мимо. Да, вон, пробарабанили по корабельной броне. Ну и идиот Карилума, перед ВПП стрельбу затеял. Ещё очередь. От этой уйти сложнее, но и скорости уже выше. Уходим вправо, подальше от борта, вроде мимо, но этот гад сел на хвост. Свечка… Или птичка такой команды не знает, или по-другому надо. Вверх. Быстрее, а теперь вниз.
        Справа сзади видится вспышка, и тут же истребитель сносит в сторону. Прямо на орудийную башню. Сердюк с трудом обходит препятствие, резко тормозит… Хорошо, здесь гравитации нет, а то бы голова оторвалась с такими перегрузками. Птичка как-то по-человечески чихает и камнем летит в неизвестно откуда взявшуюся то ли трубу, то ли шахту. Падение неглубокое, метров десять, но уже и фонарь разгерметизировался, и двигателей не чувствуется. Истребитель валится, как утюг. Тут-то и пригодился местный ВКК, или как его тут называют, ЛК, то есть лётный комбинезон. Гермошлем не даёт задохнуться, а сам костюм стал твёрдым для компенсации удара. Свою роль сыграло и кресло-мешок.
        В общем, из птички Андрей выбрался невредимым. Но где он сейчас, и как отсюда добираться обратно, неясно.
        Глава 4
        Быстро и аккуратно осмотрел себя на предмет повреждений. Визуально, вроде, порядок. Переломов тоже никаких не ощущается, да и не чувствовал он боли при падении. Костюм, кстати, вполне себе вернулся в первоначальное состояние и панцирь больше не напоминал. А вот «говорящая шапка» полностью перешла в режим гермошлема. Силового поля-то над головой больше нет. Высвободил ноги и привычным движением выпрыгнул из истребителя. Ну да. Это на Земле такое движение было привычным. А тут, на внешней стороне БШК, его тело весило хорошо, если пяток кило, а то и ещё меньше. Так что с резвостью блохи долетел в прыжке почти до края шахты, после чего неспешно, будто воздушный шарик, опустился обратно.
        Подхватил птичку за стабилизатор и легко, вполсилы, дёрнул. По ощущениям килограмм семьдесят. В принципе, можно и на горбу обратно дотащить, если бы не одно «но». Сколько там, в костюме, кислорода? Ведь ни баллонов, ни регенератора какого. А улетел он уж точно не на сотню метров. Уже сейчас чувствуется, что содержание углекислоты повысилось, а если через какое-то время… Да и время это он не сидеть неподвижно будет, а переть на себе тяжеленную, а главное, громоздкую, дуру. Кстати, как там птичка в целом? Может, можно просто сесть и добраться штатным порядком?
        Андрей тщательно обследовал истребитель. Из повреждений заметил только треснувший почти по кругу горшок мнемоника. Ну вот. Улететь из этой дыры точно больше не светит. А значит, что?
        - А дыра - это нора, - процитировал он Винни Пуха.
        Ведь не просто так эта шахта. Небось, ракеты какие-нибудь из неё выпускают, или там, десантные боты. Хотя, для ботов места, наверное, маловато - метра два в диаметре. Но что он знает о десантных ботах? В любом случае, здесь должны быть пусковые ворота, или там, к примеру, люк.
        Люк был. Как и положено, в самом днище. Прилегал он плотно, с трудом удалось различить щель между стенкой и крышкой. О том, чтобы его отодвинуть снаружи, да ещё и вручную, и думать не стоило. Но ведь как-то сюда должны попадать люди! Да хотя бы те же техники для обслуживания. Вон, космос-то, оказывается, не такая и пустота. Пока летал, даже за такое короткое время пару раз заметил, как мелкие то ли камешки, то ли ещё какая ерунда, искрят по отражающему полю. А тут дыра такая, что был бы воздух, точно было бы эхо. Вот влетит сюда булыган на пару тонн, и всё, писец котёнку. В бою подгонят ракетчики с той стороны местный Тополь-М, запустят в врага, а он упрётся в препятствие, и спалит на фиг всё, что сзади. А то и рванёт прямо в пусковом устройстве. Никакие переборки не выдержат.
        А это значит…
        Ну да. Лючок обслуживания нашёлся у самого дна шахты. Маленький, по пояс, и узкий, он имел одно неоспоримое преимущество - открывался снаружи вполне естественным на вид поворотным замком. Андрей привычно крутнул штурвал. Ничего. Не ворочается. Ещё раз. Нет эффекта. Собрался уже искать что-нибудь напоминающее рычаг, но, не задумываясь, повернул рукоять штурвала в обратную сторону, на запор. Дверца резко отлипла, в лицо из щели вырвалось лёгкое облачко и тут же осело на пол мелкими искрящимися частицами. Вот блин, додумались же в обратную сторону резьбу нарезать, проворчал про себя Сердюк, но тело уже протискивалось внутрь. Ничего, нормально залез. Впереди ещё одна дверь, уже побольше. Штурвал вообще не крутится, ни в какую сторону. Стоп! Это же шлюз! Обернулся, тщательно запер внешнюю, и только тогда смог открыть внутреннюю дверь. Вот теперь нормально. Костюм еле заметно сдавило снаружи от мгновенно изменившегося давления, едва видимая пелена силового поля на гермошлеме исчезла и дышать стало не в пример легче. Вовремя он. Ещё с полчасика, и угорел бы от переизбытка углекислого газа.
        Так. Теперь осмотреться. Странное помещение. Освещение, похоже, дежурное, неяркое, и спектр тревожный, красный. Вокруг непонятные конструкции в проводах, с мощными шаговыми приводами и трубами, уходящими во внешнюю броню. Солидными такими трубами, почти в метр диаметром… Хотя… Очень похоже, что это какая-то бортовая батарея. И не трубы это вовсе, а стволы местных пушек, или что тут вместо них.
        Слева послышался тихий шорох и боковое зрение уловило сдвинувшуюся тень. Андрей резко обернулся. И срелковки никакой не выдали. Если что, отбиваться придётся кулаками.
        - Кто здесь? - голос испуганный, нервный, и какой-то дребезжащий.
        - А здесь кто? - лётчик постарался придать своим словам твёрдости.
        - Й… Я. - тихо и неуверенно ответил неведомый собеседник.
        Тень заходила ходуном, шорохи умножились, явно понимая, что терять больше нечего - скрывающийся обнаружен. Нужно было разрядить обстановку, а то ведь пуля, или там, энергетический сгусток, от нервного оппонента - не лучшее начало диалога. А следует вызнать, как отсюда пробраться в ангар истребителей. Что-то надо сказать такое, чтобы этот, за лафетом, перестал бояться. Рассмешить что ли.
        - Я? - продублировал Андрей фразой из известного анекдота. - Не может быть. Я же тут.
        В углу долго молчали и шоркались, затем наружу высунулась всклокоченная голова.
        - Ты не от них, - задумчиво произнёс кто-то. - Ты… А-ха-ха! Да ты сам отказник! Это ты правильно пришёл, да. Молодец. Так им всем и надо.
        Собеседник, как чёртик из коробочки, выскочил из тени в освещённое пространство и дал себя осмотреть. Небритый, чёрные с проседью, всклокоченные и немытые, волосы. Сизые мешки под красными, беспокойными, глазами. Какая-то неестественная, больная, улыбка. Сам худой, одет в привычный уже комбинезон слишком большого размера. Незнакомец ни секунды не стоял на месте. Сначала он подскочил почти вплотную, затем сделал поспешный шаг назад, и его руки загуляли по комбинезону, то наводя стрелки в самых неожиданных местах, то чвакая магнитными замками клапанов, то сплетаясь и начиная сложные фигуры танца тонких, узловатых, пальцев. При этом лицо его, казалось, хотело продемонстрировать долгожданному собеседнику всю мимику, выученную за время одиночества. Оно то становилось серьёзным и недоверчивым, то расплывалось в по-детски откровенной улыбке, а временами собеседник строил вообще невообразимые рожи.
        - Ты иди, иди, не бойся - с ехидным смешком сказал незнакомец. - Мы ещё всем им покажем, что такое настоящие, живые люди. Они же все дураки, да. Они же не понимают, что променяли душу на тупые цифры. А ты молодец, да. Я уж думал, я один на свете умный. А оказывается, нет, да. Ты ведь тоже понял, что эти железки выпивают из нас самую сущность?
        Во время монолога Андрею пришлось повертеть головой, потому что собеседник ни мгновения не оставался на месте. Он то шагал, то вдруг начинал зачем-то гладить пушечный лафет, то приседал и высматривал что-то на полу. Но при этом продолжал говорить.
        - Они купились, да. Купились на скорость обработки, и забыли главное.
        - Что? - Андрей так и не понял, о чем хочет рассказать незнакомец, к тому же начал сомневаться, что добьётся внятного объяснения пути.
        - Как что? Ты же и сам как я, да. Зачем спрашиваешь? Ведь и ты её снял. - Всклокоченный пригляделся. - А, нет. Ты не снимал. Ты умный. Даже, наверное, почти такой же умный, как я. Ты её вообще в свой мозг не пустил. Так и ходишь с базкомом. Молодец!
        Он одним прыжком подскочил к Сердюку, ухватил его за предплечье и энергично затряс.
        - Всё правильно сделал! Они же нас убивают, да. Они заменяют наше подсознание на тупую работу процессора. Душу на железку!
        - Да кто, они?
        - Ха! Нейросети, кто же ещё. Не знаю, какой гад их придумал, но когда-нибудь они нас убьют. Пф-ф! Подумаешь, скорость обработки быстрее. Е-рун-да! Да-да! Вот тебя как зовут? - мгновенно сменил тему незнакомец.
        - Андрей.
        - А я Гатыч. Доктор Уго Гатыч. Привет.
        - Привет…
        - Вот скажи, Андрей, когда ты понял, что нейросеть - это смерть?
        - Да я об этом впервые от тебя слышу.
        - Как?! - Уго отпрыгнул от него, будто увидел опасность. - А почему тогда…
        - Не успели. Я в вашем мире всего без году неделя.
        - Без году неделя? Это как? Впрочем… Но, - он запустил пальцы в шевелюру и яростно зачесал. - Нет, не может быть. Нейросети ставят в крайнем случае, при выходе на службу. А у тебя её нет! Ты мне врёшь? Признайся, врёшь, да?
        - Так я и не служу пока. Я курсант. Да, мне предлагали нейросеть, но я отказался.
        - Молодец! - Гатыч нервно заходил взад-вперёд. - Тогда ты можешь остаться живым. Я тебе всё сейчас объясню.
        Он легко подпрыгнул на полтора метра, привычно сел на металлическую поверхность лафета, и заиграл пальцами сцепленных рук.
        - В общем, они нас убивают, да. Впрочем, я уже это говорил. А что же тогда не говорил? А, вот! Пойми, Андрей, когда человек соглашается заменить собственную вегетативную систему на нейросеть, это всё равно, что он меняет ноги на быстрые, но механические протезы. Да, реакция возрастает, да появляется возможность залить прямо в сеть не только теоретические знания, но и практические навыки. Но ведь при этом умирает подсознание! А что такое подсознание?
        Гатыч резко уткнул вывернутые ладони в колени, из-за чего его плечи и локти высунулись вперёд, а спина сгорбилась, и вопросительно посмотрел на собеседника. Андрей недоуменно пожал плечами.
        - Вот! - удовлетворённо ткнул в него пальцем Уго. - И ты не знаешь, и все уже забыли. Ведь это и есть наша личность, наша душа. Вся память, все навыки, весь опыт, всё оно там. Всё, из чего мы сами и состоим. А у них, - он неопределённо ткнул пальцем через плечо, - вместо души сеть. Ты понял?
        - Почему ты здесь? - Андрею стало интересно. Собеседник явно не в себе, может быть даже душевнобольной. Но рассказывает неожиданные и на удивление логичные вещи.
        - А! Ты же тоже здесь, верно? И я здесь. А почему мы здесь? Чтобы учиться! Видишь ли, эти, - он опять махнул пальцем за спину, - не учитывают одного единственного фактора. В обычной жизни он, может быть, незаметен, и ценность его, как определяющего, стремится к нулю, но если смотреть на человека не как на набор клеток и молекул, а на уровне разума…
        Он нарисовал ладонями в воздухе перед собой круг, но так увлёкся, что соскользнул со своего импровизированного сиденья. Резко махнул руками, как крыльями, но бесполезно. Видимо, в его подсознании не было навыков левитации. Андрей успел поймать оппонента у самого пола, тот в местной гравитации весил чуть больше бидончика пива. Сердюк легко вернул Гатыча на место.
        - Спасибо, коротко кивнул тот. На чём я там остановился?
        - На человеке, как разумном существе.
        - А, ну да. Так вот. Человек - существо разумное, да. А значит, в отличие от неразумной электроники, при выборе необходимого в сложившейся ситуации навыка, он не будет заниматься примитивным перебором, как процессор нейросети. - На этот раз Уго объяснял гораздо спокойнее, и, если бы не глаза и волосы, вполне походил бы на нормального, здорового человека. - Неизвестно, откуда это берётся, но при достаточном наборе вложенных в подсознание навыков, при так называемом опыте, оно, подсознание, без перебора, без тщательной оценки параметров, мгновенно выбирает нужный в данной ситуации навык. Ну, ты же меня понимаешь, да?
        Андрей задумался. Услужливая память тут же выдала картинку, как он, зелёный курсант, вспоминает строчки талмуда, выполняя определённые фигуры. А вот он уже офицер, с серьёзным налётом, делает всё не просто не задумываясь, но ещё и подгоняет параметры под задачу. Хм… В чём-то это Угагатыч прав… А что, если…
        - Ну ведь понимаешь, да?
        - Я-то понимаю, - нетерпеливо ответил Сердюк. - Но как законтачиться с птичкой без нейросети? Не думаю, что горшок мнемоника поможет.
        - Ха! - Уго всплеснул руками. - Мнемоник! Да мнемоник - это костыль, да. Для тех, кто не может пользоваться сетью, но не имеет навыков в подсознании. Тогда, чтобы хоть как-то действовать, им приходится цеплять на голову этот тюрбан. Вот, к примеру, я.
        Он почему-то обвёл руками пространство вокруг, вместо того, чтобы ожидаемо указать себе на грудь.
        - Ты думаешь, чего это известный доктор, нейробиолог, заперся в никому не нужной четвёртой кормовой батарее? Ха! Да я как раз и пытаюсь избавиться от костылей. Думаешь, что я здесь делаю, а? О-о!!! Видишь эти орудия? А вот он я. И я ими учусь управлять. Безо всякой нейросети, без мнемоников на голове. Я уже месяц загоняю в подсознание навыки прицеливания и заряжания. И знаешь, что? Ещё немного, и я им всем покажу, да! Я уже управляю четырьмя орудиями одновременно, да.
        - И как?
        - Ну, - Гатыч заёрзал. - Не очень точно, но я уверен, и этот навык ко мне придёт. А зато, когда я впервые сунул ладони в панель управления, я вообще ничего не мог. А сейчас… Правда, попадаю не всегда. - Он покраснел и кинул быстрый взгляд на собеседника. - Но я же их не заряжаю боевыми! Только энергия, и той немного. Так что максимум, что может произойти - электромагнитный импульс. А после него всего-то и надо, что перезапустить технику, и потратить пару минут на диагностику. А… - Уго недоуменно посмотрел на Андрея. - А ты что, этого не знал?
        Последнюю фразу Сердюк услышал уже на ходу, практически, в шлюзе. Ведь, может, этот клоун не так и не прав, может всё и получится. Уж у него-то лётного стажа и прочих навыков на пятерых хватит. Если птичка запустится, конечно… Он одним движением плюхнулся в кресло-мешок, резким жестом отбросил в сторону лопнувший горшок мнемоника, и, глубоко вдохнув, сунул ладони в щели панели управления.
        Несколько секунд ничего не происходило, затем в голову полезли непонятные образы. Потом с полминуты на языке вертелась фраза «То лапы ломит, то хвост отваливается», и Андрей понял, у него ударен стабилизатор. Правый верхний. Долбаный Гатыч саданул своей пушкой, и он, Сердюк, зацепился плоскостью за выступ на броне. И сейчас стабилизатор безумно чешется, потому что штатная колония наноботов производит ремонт в полевых условиях.
        Чешется… Стабилизатор. Андрей осмотрелся. Впрочем, никаких усилий это не требовало. Он прекрасно видел во всех шести плоскостях одновременно, кроме того, чувствовал, что сил у него ещё ого-го, девяносто четыре процента, боекомплект вообще не израсходованный. Лётчик оттолкнулся гравитационным полем от дна шахты и, неспешно корректируя вертикаль, чтобы не цепляться за стенки, взмыл в небо.
        Вокруг сияющим ковром лежала ослепительно прекрасная звёздная россыпь. Под ней резными контрастными угловатыми тенями выделялась громада Большого Штурмового Корабля Камалани. А между этими двумя ориентирами, лениво корректируя гравитационный луч, одиноким альбатросом плыл он, Андрей Сердюк. Человек и пароход, подумал лётчик, и тут же поправил себя. Нет, человек и истребитель. Как прекрасно было это чувство - не просто сидеть в мощной машине, устремлённой в небо, а самому быть этой стремительной машиной. Чувствовать, как микрочастицы чиркают по защитному отражающему полю, как антенны в стабилизаторах ловят пеленги, а процессор превращает их в координаты. Видеть всё на тысячи километров, а главное, ощущать себя живущим здесь, созданным для этой стихии.
        А вон и Карилума. Вертится, ищет. Ну правильно, это же не он стрелял, да и птички сбитой пока не видит. А Андрей его - как на ладони. Сердюк чуть ускорился, чёрт, это невероятно, такая мощь, и полное ощущение, что не под капотом, а в нём самом. Подлетел, и, слегка сбросив скорость перед разгоном, ушёл в свечу с разворотом. Соперник заметил, заметался, попытался повторить манёвр, но где там. Сердюк уже у него сзади. Теперь гравилуч… Стрелять не надо, не враг всё-таки, поэтому стоит выпустить тот самый электромагнитный импульс. Залп! Всё. Противник сдох. Погасла пелерина отражающего поля, пропал фонарь и габаритные огни. Майор даже чувствовал, как у его соперника герметизировался шлем. Датчики, ставшие родными глазами, ушами и так далее, уловили не только полную остановку всех систем истребителя Карилумы, но и смятение, даже страх, самого пилота. Осталось только дотянуть строптивца до ВПП и сдать с рук на руки. Дело пары минут.
        - Курсант Сердюк! - Это комэск.
        - Я!
        - Что у вас с мнемофиксатором?
        - Вышел из строя, товарищ полковник.
        - Хм… - командир почесал подбородок и долгим взглядом посмотрел на подчинённого. - Скажите, вам что-нибудь говорит имя доктор Уго Гатыч?
        Сердюк замолчал, думая, как ответить на вопрос. Что Гатыч скрывается, это очевидно. То, что его убежище не секрет для первого отдела, тоже. Но какое отношение к нему имеет комэск? От ответа его спасла капитан Такари. Она неслышно подошла сзади к полковнику и, как продолжение диалога, сказала:
        - К транспортникам пойдёт.
        Полковник Лунакоа тут же обернулся к женщине, на ходу бросив Сердюку:
        - Зайдёте ко мне вечером. - После чего уже преподавательнице, - Распределяйтесь, становитесь на довольствие, после доложите.
        Такари довольно кивнула и улыбнулась своему единственному оставшемуся курсанту.
        - Идёмте, Сердюк. Нам следует разместиться в общежитии, передать документы в канцелярию и получить полагающееся.
        - А учёба? - не понял Андрей.
        - Учёба никуда не убежит. С завтрашнего дня по эскадрилье объявляются учения, и вы принимаете в них самое непосредственное участие. Так что готовьтесь.
        Уже выходя из ангара и переваривая свалившуюся информацию, лётчик переспросил:
        - Я правильно понял, что в учебный сектор мы не вернёмся?
        В ответ женщина улыбнулась.
        - Для вас это будет затруднительно. Камалани только что стартовал к месту патрулирования. Так что двое суток у вас будут проходить учения в составе экипажа корабля, после чего прокол, на время которого вам надлежит налечь на теорию, а после, по результатам теста, вы будете распределены в боевой распорядок. А пока идёмте, Сердюк. Нам выделили места в общежитии.
        - А Карилума?
        - А Карилума, - она развела руками. - Он будет переучиваться на внутрисистемные транспорты. Там в экипажах в основном женщины, так что армедианцу, с его ранимым чувством чести, будет проще.
        Комнату, к ужасу Андрея, им выделили одну на двоих. Он уже скис, представляя многочасовые ожидания возле занятого душа, многочисленные, оккупирующие всё свободное пространство, коробочки, бутылочки, баночки и тюбики косметики, всепроникающие запахи лака, геля, шампуня, и так далее. Неожиданно, шедшая впереди, Такари, не снижая скорости, сбросила комбинезон на пол и следующий шаг сделала уже сверкая молочно-белыми ягодицами.
        - Я в душ, - бросила она через плечо. - Но не волнуйся, малыш, десяти минут мне хватит.
        «Малыш» же застыл на месте, пытаясь скрыть внезапную естественную реакцию молодого организма. Затем махнул рукой, тоже сбросил одежду на пол, правда, не так ловко, как соседка, и плюхнулся спиной на первую попавшуюся кровать. В голове родилось подозрение, что нет смысла выбирать себе постоянное место.
        Следующее утро ознаменовалось подъёмом по учебной тревоге. Как ни странно, спали они на разных кроватях. Нет, легли вполне ожидаемо, вместе, причём после праздничного ужина, который устроили пилоты эскадрильи в честь новичков. За столом его, тоже вполне ожидаемо, пытались споить. Как оказалось, в конструкции внутрисистемного истребителя также присутствовал спирт. Немного, литров десять, и только на случай полётов в атмосфере. Но пилоты давно убедили местных интендантов, что туша БШК имеет достаточную массу, чтобы собирать вокруг себя какую-никакую атмосферу, так что расход незамерзайки неизбежен и в безвоздушном пространстве. Интенданты, списывающие под это утверждение свою долю, с удовольствием повелись на обман.
        Вечер знакомств с лётным составом прошёл весело, можно даже сказать, по-семейному, если не считать вялые попытки новых коллег напоить Андрея. Впрочем, ему приходилось отбивать и более настойчивые атаки. Среди лётного состава были и девушки, причём, трое составляли устойчивые пары с сослуживцами-мужчинами, а пятеро имели статус свободных. Позже, когда они с Такари остались одни, он задал вопрос о женщинах среди пилотов.
        - Таким образом укрепляется боевой дух, - ответила капитан. - Пилот, зная, что бок о бок с ним сражается его любимая, повышает эффективность от трёх до двадцати процентов.
        - Надо же, а у нас наоборот, старались, чтобы всё и все, кто дороги воину, оставались за линией фронта. Чтобы было, что защищать.
        - Ну-у. - Собеседница зевнула, потянулась, и два объёмистых шара её груди натянули тонкую ткань простыни, будто пытаясь вырваться на свободу. - Это эффективно… а-ах, - она вновь потянулась и зевнула, будто дразня молодого человека формами. - Это годится только если есть выраженный фронт. А какой в галактике фронт? Прокололи, ворвались в систему, обстреляли планету, сбросили десант, а после тяжёлую пехоту. А в это время, может, корабли противника делают то же самое с твоей планетой.
        - Ха! - с Андрея даже сон слетел. - С моей планетой. Знать бы ещё где она, эта моя планета.
        - Не, я не знаю, - она обворожительно улыбнулась. - Да и зачем тебе? В личном деле указан договор на три года. Вот закончится, тогда и будешь думать о возвращении.
        - Я и не собирался дезертировать. Но знать, куда потом лететь, это, по-моему, нормально.
        А утром базком вежливо, но настойчиво, сообщил ему о тревоге. Выскочили из комнаты через две минуты, чуть не столкнувшись в дверях. Андрею показалось, что Такари специально так подстроила, но размышлять на тему взаимоотношения полов было некогда. Сегодня командир назначил учения по тактическому построению и боевому взаимодействию. Сердюк улыбнулся в предвкушении наслаждения полётом, и в числе первых нырнул в мягкое нутро птички.
        И вновь эти почти оргастические ощущения свободного полёта. Эта кутерьма звёзд над головой, под ногами, да со всех сторон. Чиркающие по отражающему полю мелкие частички были сродни щекотке. Какое это всё-таки счастье, чувствовать себя истребителем. Не пилотом истребителя, а им самим. Единственное, чего не хватало Андрею, это гравитации. Той, внешней, земной. Той самой, которая заставляет тело вжаться в спинку сиденья, швыряет тебя влево и вправо, впиваясь упряжью ремня в бока и плечи, а потом дарит чувство свободного падения на горке или выходе из свечки.
        Как оказалось, Сердюк держался вполне на уровне. Строй не ломал, с ведущим взаимодействовал грамотно, в эфире вёл себя согласно штатному распорядку. Даже со стрельбами у него прошло ничуть не хуже тех, кто пользовался нейросетью, то есть всех остальных. Только сначала он попытался взять слишком малое упреждение, не привыкнув ещё к местным скоростям, но, когда система наведения является частью тебя самого… Так что стрельбы проблем тоже не доставили. По итогам первого дня он оказался одним из лучших. А после построения комэск отозвал его в сторону.
        - Итак, Сердюк, вы показали отличный результат. Я считаю, что дальнейшая практика вне состава эскадрильи вам ничего большего не даст. Теорию, конечно же, учите, занимайтесь. Тем более, за преподавателем далеко бегать не приходится, - он заговорщицки подмигнул. - А относительно практики…
        Андрей, как положено, ел глазами непосредственного начальника, но желания поддержать разговор не проявлял. Вопроса не было, а бежать впереди паровоза не стоило. Вчерашний разговор о докторе Уго Гатыче свёлся к паре фраз о том, что старик, в гипотезу которого никто не верил, оказался в чём-то прав, но судя по его собственному душевному состоянию новомодные способы обучения могут завести сознание не в ту степь. И вот сейчас командир, кажется решил вновь поднять ту же тему.
        - Относительно практики, - не дождавшись реплики собеседника повторил он. - Что ты скажешь на то, чтобы на время стать инструктором?
        Андрей удивлённо округлил глаза.
        - Дополнительная ставка и подтверждение звания, - быстро добавил Лунакоа.
        - Командир, - ответил Андрей. - Ставка, звание и так далее, это, конечно, хорошо. Но, блин, у меня же почти двенадцать тысяч часов налёта. Из них больше восьми - боевые вылеты. Двенадцать лет под фонарём. И нейросеть я в жизни не видел. А вы предлагаете, как я понимаю, поснимать сети с наших пилотов и начать учить их по той же системе, по какой учился я.
        Комэск нахмурился, но молчал и явно ждал продолжения.
        - Меня учили пять лет в училище. Потом я девять лет набирал практику по всему нашему миру. У вас есть столько времени? Особенно, если учесть, что я не преподаватель.
        Полковник угрюмо покачал головой, после чего придвинулся вплотную к пилоту.
        - У тебя нет сети, поэтому ты не слышал, какие разговоры пошли сразу после приземления. Девчонки, все, как одна, готовы медиков на части рвать, лишь бы им позволили снять нейросети. Кажется, они не понимают, чего сразу же лишатся, и потому полны решимости.
        Андрей задумался.
        - Полковник Лунакоа, я предлагаю, как только вы подтвердите моё звание, вернуться к этому вопросу. Тогда я смогу с ними поговорить уже как офицер, и думаю, желающих лишиться нейросети станет гораздо меньше.
        - Хорошо, майор Сердюк. Я соберу личный состав в любое указанное вами время, - комэск довольно улыбнулся пухлыми, ярко-синими губами.
        Глава 5
        - Скажите, девушки, а зачем вообще вы пошли в истребители?
        Пять женщин-пилотов, стоящих перед ним, задумались. Собрать их удалось только через трое суток, в проколе. До того некогда было провести даже короткую беседу, не то, что полноценное «политзанятие». Из восьми девчонок сохранили свои намерения относительно нейросети только пятеро, остальные перегорели уже к следующим учениям. А всего-то и надо было после посадки, на вопрос где он достал такие базы знаний, ответить, что баз у него нет, а учился он не полгода, как все, а четырнадцать лет в общей сложности. Трое тут же отстали. Остальные то ли не восприняли его слова всерьёз, то ли решили, что смогут освоить лётную науку быстрее. И вот сейчас они стоят перед ним, все, как одна, с лейтенантскими нашивками на груди, и почему-то медлят с ответом.
        - Это престижно, - наконец решается одна.
        Эрима Лавота. Красивая блондинка из синих. Андрей уже давно привык к наличию двух, даже не рас, а вообще химических систем в эскадрилье. Медные, как он их назвал, и железные общались, как ни в чём не бывало, думали практически одинаково, они друг от друга вообще отличались только в столовой. Медные больше налегали на морепродукты и бобы, а вот хлеб не жаловали. Больше никаких особенностей он не заметил.
        - Ещё какие-то причины есть?
        - Та шо ж! - полная, фигуристая брюнетка.
        Барима Статич. Почему-то её речь криптан воспринимает как южнорусский говор, почти суржик. Примерно, как запад Ростовской области. Впрочем, во времена босоногого детства Андрея в его родной Дубовке говорили почти так же.
        - Так нормальных-то парней где ещё найдёшь, - Барима пожала полными плечами. - А в истребители, поди, кого попало-то не возьмут. А знать, генкоррекцию у ребятёнка делать не придётся. Так и опять же ж престиж и пенсия. А коли я тут с ним буду, так, поди и не сбежит никуда.
        - То есть, ты сюда пришла, чтобы выйти замуж?
        - Ну… шо-то вроде того. Не, я и сама, когда лечу, то будто крылья, или как там. И нравится мне тоже. Но ведь без мужика-то никуда. А нам, бабам, об детках и муже в первую голову думать надо.
        Она виновато развела руками и запоздало засмущалась.
        - Ещё какие-то причины посвятить себя истребительной авиации?
        - Мой майор, вы прямо скажите, что хотите услышать.
        Это Сатра Нахашвами. Тоже из медных, лицом напоминающая изображения буддийских богов. Как он успел понять, девочка очень себе на уме. У неё, если и есть какая личная причина, озвучит в последнюю очередь.
        - Нет, лейтенант Нахашвами. Если бы я хотел донести до вас какую-то мысль, я бы так прямо и сказал. А мне интересны те причины, которые каждую из вас побудили стать истребителем.
        - Мне летать нравится.
        Это Клава Табальтер. Причём, Клава - полное имя. Красивая, высоченная, на голову выше Андрея, широкоплечая блондинка. Министр пропаганды Геринг от её внешнего вида кипятком бы писал. Да и характер соответствующий, нордический. Вот и сейчас ответила чётко и по делу.
        - Я правильно понимаю, лейтенант Табальтер, что вы хотите посвятить свою жизнь службе в москитной авиации?
        - Да, мой майор!
        Ишь, даже подбородок задрался. Обращения у них, конечно, не привычные. Либо «господин звание», либо «мой звание». Хотя, на его «товарища» никто не реагирует. Не лежит у Сердюка душа к этим непривычным вывертам. Но в целом, кто бы лучше всего подошёл для его плана, это именно Клава.
        - Тогда я ещё раз хочу вас предупредить, Клава, что первый год, а может и дольше, вы мало, что будете из себя представлять, как пилот. А сравнимый с нейросетью опыт приобретёте не раньше, чем через пять-шесть лет. Вы готовы к подобной жертве?
        - Да, мой майор!
        О, как глаза горят. Эта точно готова. Если надо, и в огонь, и в воду. Как там Некрасов писал? Слона на скаку остановит и хобот ему оторвёт. Да, он бы, может, и не стал так упорно заниматься с девушками, если бы не совпали сразу два серьёзных фактора. Во-первых, на белый свет объявился нейробиолог доктор Гатыч с сенсационным заявлением, что он нашёл способ не удалять нейросеть, а отключить её, что гораздо проще, а главное, обратимо. И во-вторых, наличие среди женской составляющей эскадрильи её, Клавы Табальтер. Никаких сомнений, что эта белокурая бестия абсолютно верно поняла его предупреждения о невозможности пользоваться привычными навыками и знаниями, но всё равно не сошла с дистанции.
        - Итак, девушки, - он ещё раз оглядел строй. - на данный момент я считаю готовой к новой, экспериментальной форме обучения только одну из вас, а именно, лейтенанта Табальтер. Поэтому её прошу остаться, а остальным… Смирно! Вольно. Разойдись.
        Теперь девочка поступит в полное распоряжение Гатыча. Он как раз работает над системой общего обучения. Ну а потом, по выходу из прокола, ей займётся Сердюк.
        Первые дни было сложно. Андрей сравнивал нового пилота с младенцем. Приходилось показывать абсолютно всё, и не по одному разу. Один взлёт отрабатывали два дня. Причём, взлетела Клава в итоге сама, а вот сажать её уже приходилось по гравилучу. Но у девушки оказалось просто бездонное самолюбие и всепобеждающая трудоспособность. Особенно это стало заметно после происшествия на Табаре-три.
        Звезда Табaр по размеру сопоставима с Солнцем, но имеет более зелёный спектр. Вокруг неё крутится пять планет, и третья почти в астрономический единице от светила. Отсутствие угла наклона, среднегодовая температура в двадцать пять градусов почти по всей поверхности, исключая лишь полярные пояса, обеспечивают райские условия. Особенно, если учесть атмосферное давление в четыре раза превышающее земное, и тридцать процентов кислорода в составе газов. Скорее всего, именно поэтому вся суша Табара-три покрыта густыми и высокими лесами. Есть там и животный мир, правда, собственная разумная жизнь так и не развилась. А по словам ксенобиологов, и не разовьётся. Учёные утверждают, что достичь уровня самосознания животным, основным элементом питания которых является солнечный свет, невозможно. Нет борьбы за выживание. В самом деле, для чего охотиться друг на друга, например, двухметровым черепахам с зелёными панцирями, которым, чтобы поесть, достаточно полежать пару часов на солнышке.
        Остальные животные также питались за счёт хлорофилла в крови. Единственными хищниками можно было назвать местных рыб. Они поедали планктон и водоросли. Ну и личинки насекомых, которые за докукольный период накапливали хлорофилл, съедая огромное количество зелёной массы.
        Неудивительно, что планета с такими тепличными условиями использовалась лишь в качестве курорта. Единственным исключением было месторождение уникального бледно-зелёного мрамора с розовыми прожилками. Говорили, что владелец планеты, некий гражданин Ганкорского княжества, сначала построил курорт, и только потом обнаружил мрамор. Может быть, он так бы и забросил каменоломню, если бы Табарский курорт почти мгновенно не стал одним из самых популярных мест отдыха среди аристократических семей всей галактики. Неудивительно, ведь все, кто там побывал, мало того, что за три месяца расстались с лишним весом без физических нагрузок и медицинского вмешательства. Они ещё и рассказывали невероятные вещи об окружении, принимающем приятные для отдыхающих формы и свойства. О самых изысканных напитках и угощениях, о вышколенной, предупредительной, но в то же время незаметной прислуге. А также о многих других чудесах, ставящих Табарский курорт не просто на одну ступень с лучшими местами отдыха, но и выше.
        Нет ничего странного в том, что не прошло и трёх лет, как система Табар была объявлена демилитаризованной зоной, и взята под эгиду как Союза Терраформированных Планет, так и Ассоциации Экспада. Для контроля выполнения соглашения от каждой из стороны выделялось по одному эскадренному кораблю. Стоит ли говорить, что любой военнослужащий считал за счастье нести дежурство в этой системе.
        Их очередь настала через два месяца после начала занятий с лейтенантом Табальтер. Девушка уже достаточно уверенно держалась в небе, хотя скорость реакции и автоматизм выполнения оперативных действий были ещё далеки от идеала. Это очень раздражало как учителя, так и ученицу. Единственный, кто был полностью удовлетворён результатом - доктор Уго Гатыч. И Андрей, и Клава полностью подтверждали его теорию.
        Вот только радости у Сердюка с каждым днём было всё меньше. Из-за новоявленной курсантки его не ставили в патрули, а значит, не давали и увольнения на планетарную базу. Там хоть и не курорт, но возможность походить по траве, подышать свежим, а не регенерированным, воздухом, искупаться в тёплом море, дорогого стоили. А тут сиди и выслушивай хвастливые рассказы вернувшихся с поверхности пилотов. Да и на рыбалку охота…
        Единственное видимое преимущество - чёткий график занятий без тревог, внезапных патрулей и прочих неприятностей. Тем удивительнее был вызов к командиру эскадрильи в неурочный час. Андрей только-только проконтролировал посадку своей курсантки, как заметил вышедшего на ВПП комэска.
        - Идём, - игнорируя приветствие, махнул рукой полковник.
        В канцелярии эскадрильи сидел незнакомый пехотный полковник из «железных», судя по розовым щекам. Он внимательно оглядел Сердюка и недоверчиво спросил комэска:
        - Это и есть ваш уникум?
        - Так точно, мой полковник.
        Ответ командира многое сказал Андрею. Полкан явно к пехоте имеет такое же отношение, как сам пилот к штурмовикам. Типичный молчи-молчи, а то и вообще не боевой офицер, а рыцарь плаща и кинжала. Тут же постарался вспомнить все возможные косяки за время контракта, но не смог найти ничего, достойного внимания первого отдела.
        - Итак, вы и есть майор Сердюк, - переключился гость.
        - Так точно! - вытянуться в струнку и сделать вид, как и положено, лихой и придурковатый.
        - Не надо строить из себя дурака, майор. Нам хорошо известно, что вы не только грамотный офицер и отличный специалист, но и достаточно умный человек. Собственно, поэтому мы и приняли решение обратиться именно к вам.
        Сердюк ничего не ответил. Ситуация не предполагала лишних вопросов, а высовываться он не хотел. И это оказалось правильной позицией.
        - Вы в курсе, что увольнения на поверхность разрешены только после патрулирования? - Задал риторический вопрос неизвестный полковник. - Именно поэтому очередь до вас не доходит. Но есть выход.
        Он вынул из кармана покрытый текстом лист и протянул Андрею. Тот внимательно прочитал. Ничего особенного, почти привычная подписка о неразглашении. В своё время пилот подписал таких не меньше сотни. Вот ещё одна. Майор взял со стола ручку, оставил в положенном месте автограф и придвинул лист к особисту. Полковник опять посмотрел на молчащего Сердюка, кивнул каким-то своим соображениям, и продолжил.
        - Нам известно, что тыловая разведка не входит в ваши прямые обязанности, но на планете сложилась неординарная ситуация. В районе каменоломен пропали три экипажа. Первым не вышел на связь гражданский транспорт, приготовленный под погрузку мрамора. Он совершал облёт территории приземления, когда одновременно пришло сообщение о прекращении работы нейросетей всего экипажа. Так как транспорт был не военный, немедленной тревоги объявлено не было. Но дежурный патруль спустился на посадочную площадку. При заходе на посадку у капитана Ларго также отключилась нейросеть. Связь прекратилась. После чего к месту был отправлен полностью укомплектованный десантный бот.
        Вот почему они вчера так суетились, подумал Андрей. Отстреленная от борта двадцатитонная туша чуть не сбила Клаву. Девушка занервничала и, как следствие, тут же наделала кучу ошибок. Пришлось тащить её на кукане гравилуча. А это не учебная тревога была, оказывается. Это десант к месту происшествия.
        - Как вы можете догадаться, - продолжал между тем особист, - после вхождения в атмосферу связь с ботом пропала. Десантники также в эфир не выходили, и информации о работе их нейросетей нет. Сервер связи воспринимает личный состав как павших в бою. Что вы об этом думаете, майор?
        Вопрос прозвучал несколько неожиданно, но Андрей был к нему готов. Он и сам считал, что монолог полковника несколько затянулся.
        - Вполне возможно, что внизу что-то случилось, и все входящие в атмосферу погибают. Но может быть и нарушение в работе электроники. Например, какая-нибудь магнитная аномалия или что-то подобное. В этой ситуации связь следует держать иными способами. Я полагаю, вы выбрали меня по той причине, что я не пользуюсь нейросетью.
        - Всё верно. Мы предлагаем вам отправиться на поверхность и выяснить причину невыхода на связь обеих групп. Уточню. Не выручить их, не вступать в бой. Принесите нам информацию и тогда уже мы будем решать, как поступить.
        - Товарищ полковник, представьтесь, пожалуйста, - наглеть, так наглеть. А то затеял тут «мы, наша служба». Хоть знать, с кем дело имеешь.
        Однако, особист прекрасно его понял. Посмотрел прямо в глаза и произнёс:
        - Заместитель начальника собственной безопасности эскадренного корабля, полковник Итан Ромбель. - И коротко и чётко кивнул головой.
        - Очень приятно, - машинально ответил Андрей.
        - Вас я, как вы понимаете, знаю. Поэтому перейдём к делу.
        - Так точно, товарищ полковник. Мне хотелось бы посмотреть карты района предполагаемой операции и получить все имеющиеся сведения о том регионе.
        Транспорт Андрей разглядел сразу же. Огромный, больше напоминающий стометровую фуру-переросток, он занимал добрую половину морской посадочной площадки. Спустившись на километр ниже, можно было прочитать надписи на борту. Это именно он, МТ «Синий пеликан». А при посадке стал заметен и сам пеликан, с любовью и выдумкой изображённый на обшивке, ближе к жилой части. Основной объём транспорта занимал трюм, ещё процентов пятнадцать - двигатель прокола, и получалось, что космические дальнобойщики живут практически в спартанских условиях. Сейчас «пеликан» вытянулся на площадке, гостеприимно распахнув как выходной люк, так и погрузочную аппарель. Из машины не доносилось ни звука. Рядышком, будто птенцы, спрятавшиеся под крыло несушки, замерли неизмеримо меньший десантный бот с пятизначным номером, именно тем, который указал половник, и совсем уж крошечная капля внутрисистемного истребителя. Андрей опустился как можно ближе к берегу и снял фонарь.
        Атмосфера сдавила, первый момент не позволяя ни вдохнуть, ни выдохнуть, но через секунду работа лёгких нормализовалась. Наоборот, дышать стало легче, воздух входил естественно, будто пилот жил здесь всегда. Прошла минута и голова закружилась, стало хорошо, весело. В глазах поплыли радужные круги. Андрей расслабился в мягком кресле. Полковник предупреждал о таком эффекте. Повышенное давление и слишком большой процент кислорода вызывают чувство лёгкости и эйфорию. Но скоро должно пройти.
        Кислородное опьянение отпустило минут через пять, но дыхание никак не хотело выходить в нужный ритм. Лёгкие делали не больше десяти вдохов в минуту. Сначала Андрей пытался заставить себя дышать чаще принудительно, но потом бросил. Зачем? Если давление повышенное, а процент кислорода больше, то и дышать, получается, нужно реже. Так что организм всё правильно делает. Он с удовольствием потянулся и выбрался наружу.
        Жёлто-зелёное местное солнце ласкало макушку сквозь лёгкую дымку высоких облаков. Море с ласковым шипением накатывало аккуратные небольшие волны на непривычный изумрудный песок узкого пляжа. Огромная, как Красная площадь, платформа посадочной площадки еле заметно покачивалась в такт особо активным волнам. И ни ветерка. Только время от времени по всей поверхности широкого, почти идеально круглого залива, играла рыба. Всех возможных размеров, от еле заметного всплеска малька до шумных, с облаками взметнувшихся брызг, прыжков чего-то больше напоминающего небольшую подводную лодку. Андрей долгое время стоял, вслушиваясь в окружающую тишину, и жалел, что не взял с собой удочку.
        Через некоторое время стал различим отдалённый ритмичный стук, навевающий мысли о работающем заводе. Будто где-то то ли сваи заколачивали, то ли монотонно колотил огромный кузнечный молот. Эти производственные ритмы очень органично вписывались в естественные звуки леса, начинающегося прямо от берега. Андрей вздохнул, и, гулко стуча подошвами по деревянным сходням, пошёл в сторону берега. В песке оказалась намята вполне приличная колея. Самодельная дорога проламывала кусты и уходила в чащу, чётко обозначая направление. Сердюк шагал, с каждым метром теряя бдительность, настолько всё вокруг дышало спокойствием и безмятежностью. То там, то здесь, подобно диковинным цветкам, из кустов торчали черепашьи головы, переливающиеся на солнце всеми цветами. Пару раз дорогу переползли разноцветные змеи, одна из них толщиной почти с самого пилота и длиной метров пятнадцать. Он машинально вскинул пневмат, но, видя, что чудовище не обращает на человека ни малейшего внимания, успокоился. Сердюк покрутил оружие в руке и закинул обратно за спину.
        Он получил его только два дня назад, для выполнения задания. Потренировался в разборке-сборке, чистке, и сделал сотню выстрелов. Пневмат пилоту понравился. Стрелял он не привычными патронами с гильзой и пулей. Его заряд больше напоминал миниатюрную торпеду, задняя часть которой представляла собой сопло и была наполнена сжатым до сотни атмосфер инертным газом, а передняя содержала небольшое количество взрывчатого вещества. При нажатии на спуск, ударник пробивал сопло и взводил фугасный боёк в передней части заряда. Это оказалось гораздо более практично, чем стрельба обычными пулями, ведь почти все объекты, по которым осуществлялся выстрел, несли бронирование. И скафандры штурмовиков, и боевая техника, от дронов до ОБЧР. Кроме того, стрелять приходилось не только в кислородной атмосфере, а потому сжатый неон позволял заряду вылетать из ствола независимо от наличия вокруг окислителя, даже в безвоздушном пространстве. Единственным отличием для стрелка была не баллистическая, а скорее реактивная траектория выстрела. Но здесь использовать оружие не предполагалось, по всем сведениям, ни хищной или
опасной фауны, ни агрессивно настроенных разумных на планете обнаружено не было.
        Дорога оказалась недолгой, не прошло и получаса, как Андрей вышел к пункту комплектации, а по-простому отгрузочному складу. Вся площадка оказалась забита мраморными плитами и блоками всех форм и размеров, от крошечных полуметровых кубиков, до гигантских плит, каждую из которых можно было бы использовать в качестве аэродромного покрытия. Если бы не одно «но». Плиты нуждались в окончательной обработке. Они были красивого светло-зелёного цвета с плавными пятнами и прожилками розового, но вот только обработка у них оказалась никакая. Андрей с удивлением рассматривал сколы, выполненные явно с применением самых примитивных инструментов. Будто плиту отрывали дедовским способом, загнав в щель деревянные клинья и поливая их водой. Потом прошлись обычной стальной киркой, и где только нашли в мире высоких технологий, слегка сгладив поверхность, и всё. Принимайте к погрузке.
        Никакой охраны на площадке не было, грузчиков тоже. Казалось, как сложили всё это несколько дней назад, так и забыли. Чисто советское отношение к продукции. Андрей вспомнил брошенные месторождения на Ямале, которые довелось видеть ещё в стране Советов. Такая же ситуация. Плиты, мешки с цементом, а то и ещё проще - вырытые в мерзлоте цементные ямы. Покрытые ржавчиной трубы. Шеренги и колонны пустых бочек из-под горючего, масла, и так далее. Абсолютно целые, пригодные к использованию вагончики. Всё стояло так же, как и оставили газовики. Здесь ситуация выглядела аналогичным образом. Андрей походил некоторое время среди готовой продукции. А может, всё так и должно быть? От кого охранять огромные, тяжеленные плиты на необитаемой планете? Андрей сделал ещё круг по площадке в поисках дороги дальше, как вдруг услышал непонятный шум. Скрип и ритмичные стуки перемежались довольным бормотанием двух голосов. Похоже, пара мужчин вела неспешную светскую беседу, изредка перемежающуюся тяжёлым дыханием. Андрей на всякий случай присел за ближайшую плиту.
        Через минуту на дороге поднялось облачко пыли, и из него выехала гружёная мраморной плитой телега, в которую были запряжены два абсолютно голых человека. Из одежды на них были лишь грубые рабочие рукавицы. Неожиданные грузовые рикши, казалось, не замечали тяжести, которую тащили, они неторопливо и спокойно обсуждали каких-то Атарнарских Антиподов. Тянули плиту они при этом очень слаженно, будто не первый год ходят в одной упряжке. Андрей изумлённо наблюдал за голыми «тяжеловозами». Мужчины подъехали к ряду стоящих вертикально плит, ловко свалили свою поклажу рядом таким образом, чтобы новая плита оперлась на предыдущую, и, всё так же обсуждая успехи неведомой команды, покатили телегу обратно.
        Андрей заметил, что сами по себе возницы очень разные. Тот, что слева, имел отвислый, объёмный живот, дряблые ноги и одутловатое лицо. Второй, напротив, был сухим и жилистым, с короткими, мускулистыми ногами и, словно для контраста, длинными руками. Сердюк проводил странную пару глазами, и только когда они скрылись, вылез из своего убежища. Допустим, настолько разных грузчиков он ещё мог представить. Но вот диалог был совершенно несовместим с ситуацией. Вялый, ленивый. Так можно разговаривать лёжа на пляже или сидя у барной стойки с бокалом модного коктейля в руке, но никак не пытаясь взгромоздить на место плиту, весящую добрую тонну. К тому же, ни один из собеседников никак не комментировал их действия, а самое удивительное то, что толстый в разговоре называл худого превосходительством.
        В памяти появилась история про английского диетолога по фамилии Лоддер. До революции тот жил и практиковал в Петербурге. Помогал клиентам избавиться от лишнего веса. Во дворе его клиники толстые и ленивые купцы и промышленники бегали по кругу, поднимали тяжести и занимались физическими упражнениями. Будто бы, глядя на эти гонки, остроумные петербуржцы и придумали выражение «гонять лодыря».
        Так, может, и здесь что-то подобное? Галактическая элита в атмосфере практически лечебной барокамеры, но при этом на свежем воздухе, занимается физическим трудом, борясь с лишним весом и болезнями, многие из которых происходят от нервов и недостатка движения.
        Нет, быть того не может, Андрей даже помотал головой, отгоняя невероятную мысль. Диалог этих двоих в эту гипотезу не вписывается. Допустим, можно предположить, что превосходительство «гоняет лодыря», но то, что оно при этом, не обращая внимания на тяжесть, обсуждает успехи некой спортивной команды, очень маловероятно. И опять же, почему при этом они оба голые?
        А самое главное!
        Здесь за прошедшую неделю без следа пропали три экипажа. Один гражданский и два военных. Среди которых, на минуточку, десантно-штурмовой взвод полного состава. И прибыл этот взвод не на увольнение, не развлекаться с девочками, а по следам пропавшего пилота-истребителя, то есть бойцы были готовы к бою. Да в таких условиях весь курорт давно бы в три круга оцепили, разогнали всех отдыхающих по номерам, и ограничили передвижения. А сам Сердюк по дороге от посадочной площадки несколько раз наткнулся бы на патрули. А тут тишь и гладь, будто ничего не случилось. Но даже если допустить, что перемещения курортников свободны, обсуждать они всё равно бы стали не какую-то далёкую команду, а гораздо более актуальные новости.
        Андрей не меньше двух минут бродил по складской площадке, пытаясь хоть как-то осознать окружающий его сюрреализм. Так ничего логичного и не придумал, поэтому двинулся дальше по дороге. Только уже по сторонам смотрел гораздо внимательнее.
        Глава 6
        Андрей с чмоком выдернул ладони из контактного геля, заполняющего ёмкости панели управления птички, с трудом разлепил слезящиеся глаза и попытался оглядеться. Ничего не видно, только какие-то расплывающиеся огни иголочками тычут в зрачки, разбрасывая вокруг десятки подвижных, радиально расходящихся лучей. Он вернул ладони обратно и попытался увидеть мир средствами истребителя. Бесполезно. Машина села окончательно, все системы на минимуме и ориентироваться можно только по локатору. Значит, сам. Как-нибудь. Сердюк привстал, высовываясь из кабины, но ноги подогнулись, и он упал обратно в мягкое кресло. Закрыл глаза, дождался, когда кончатся «вертолёты» в голове, и ещё раз отругал сам себя. Вот, что значит истребитель. Вот чего бы ему не пройти обучение на диверсанта какого-нибудь, или разведчика. А так…
        Был бы он хотя бы штурмовиком, догадался бы перед посадкой пройти над объектом, оценить визуально расположение зданий, степень опасности. Но сейчас вспомнил о своей оплошности только на углу электростанции. Нет, на подлёте он небо мониторил, даже увернулся от немаленького клина здешних «пингвинов». В местной, плотной атмосфере и плавучесть была выше, и подъёмная сила, поэтому длинные и мощные крылья оказались ни к чему тутошней фауне. Птицы поотращивали себе «фюзеляжи», формой напоминающие яйцо, и крылышки, достойные игрушечных куриц. И ничего, им хватало. Совсем, как дома, они выстраивались клином и дружно летели на юг, или куда им там надо. Андрей даже посмеялся. Что, впрочем, не помешало ему машинально отметить, что других помех в воздухе нет. А вот землю вовсе не проверил. Поэтому первое встреченное здание пришлось обходить пешком, обследовать, что это.
        Впрочем, ничего особенного. Обычная блочная система с известной по справочнику кранцевой турбиной на обычном ручье. Андрей, когда впервые увидел это изобретение, решил, что, вернувшись домой, такую же у себя на участке поставит. КПД девяносто восемь процентов, это очень серьёзно. Если вернётся, конечно. Пока никто не смог даже подсказать координаты Земли. Кто теоретически мог их знать, не хотели делиться информацией до окончания срока контракта, а в местной сети у Сердюка был ограниченный доступ из-за отсутствия нейросети. Кое-что, новости, информацию и распоряжения по эскадре, распорядок, принимал и базком, а с запросами оказалось сложнее. Для получения числовых координат требовалась идентификация, которую и несла в себе нейросеть. То есть, купить, например, билет в известную систему Сердюк мог и по позывному, а получить координаты звезды, не имеющей на планетах космопорта, уже только через личный идентификатор.
        В этих размышлениях он обошёл электростанцию кругом и двинулся по дорожке вдоль линии столбов. Но далеко пройти не удалось. Из кустов с обеих сторон дороги появились четверо, очень похожие на штурмовиков из Звёздных Войн, только в броне светло-зелёного цвета, под местную зелень. В секунду его обступили четыре толстых, внушительных даже на вид, ствола. Кто-то сдёрнул с плеча его собственное оружие. Андрей почувствовал укол в спину и тут же отключился.
        Пришёл в себя привязанным к обычному деревянному стулу, судя по ощущениям, обычной верёвкой. Когда открыл глаза, то машинально отшатнулся так, что чуть не упал - перед ним стоял фавн. Точно такой же, как на картинках, только в шортах и рубашке. Вместо пальцев ног - копыта, коленки назад, ноги покрыты шерстью. Руки и голова у незнакомца оказались совсем человеческие, только на макушке торчали небольшие, загнутые назад, рога, а с подбородка свешивалась аккуратная борода в стиле Железного Феликса. Ещё отличался нос. Кончик его напоминал кошачий, с ноздрями вперёд, будто покрашенный бледно-розовой краской. Присмотревшись, Сердюк отметил ещё и характерные длинные волосатые уши по бокам головы.
        Базком никак не охарактеризовал нового персонажа, ни имени, ни расы. Андрей несколько раз попытался привычно отправить на устройство запрос, но ответа не получил.
        Фавн совершенно по-козлиному повёл ушами в стороны, ловко опустился на корточки, непривычно сложив при этом ноги втрое, и с интересом посмотрел на пленника.
        - И зачем ты прилетел? - добродушно спросил он. - Жил я себе, работал, никого не трогал. И вдруг ты. И что теперь, убивать тебя? А я не люблю разумных жизни лишать. Я честный козлоид, не убийца.
        Криптан так и перевёл это слово, «козлоид». Андрей не смог сдержать улыбки.
        - Хихикаешь?! - тут же вскочил на ноги козлоид. - Что здесь смешного? Ты даже не представляешь, что разрушил. Это же дело всей моей жизни!
        Фавн подскочил к противоположной стене и легко отодвинул её. Раздался рокот катящихся колёсиков. Стена оказалась обычной сдвижной панелью, за которой находилась стойка с парой больших, не меньше метра по диагонали, мониторов.
        - Вот, смотри, - махнул рукой похититель. - Видишь, это канцлер Федерации Фтистия. И это тоже канцлер Фтистии.
        На левом экране улыбался пожилой, лысеющий человек в компании двух, одетых лишь в очень символическое бельё, девушек с такими сиськами, что любой животновод от зависти удавится. Он сидел на краю бассейна и время от времени цеплял за выдающиеся подробности своих подружек, при этом лениво потягивая какой-то напиток из высокого витого стакана. Лицо его светилось наслаждением. На правом мониторе это же мужчина, одетый только в грубые рабочие перчатки, ожесточённо вбивал деревянный клин в щель мраморного монолита, ловко орудуя тяжёлым молотом. Лицо его, на удивление, светилось тем же наслаждением.
        - А это жена военного атташе королевства Актилон в Экспаде. Ой, нет, это не смотри!
        Он замахал руками, и обнажённая пожилая женщина, на мгновение появившаяся на левом мониторе в объятиях сразу двух четырёхруких зеленокожих мужчин, сменилась на того же лысого канцлера.
        - Что это? - прохрипел Андрей. Голос почему-то не слушался.
        - Фу, кроме того, что ты тупой, ты ещё и говоришь некрасиво, - ответил фавн. - Я же объяснял, это канцлер Федерации Фтистия.
        - Но…
        - Ну вот что я сейчас непонятного сказал? На левом мониторе - то, что он сейчас видит, слышит, чувствует. А на правом - то, что происходит на самом деле. Я же говорю, дело всей моей жизни.
        Андрею понадобилось некоторое время, чтобы переварить информацию, но козлоид ждать не захотел.
        - Как ты не понимаешь?! - снова вскричал он. - Они все сюда едут, чтобы похудеть, избавиться от мелких, но неприятных болячек, вывести из организма всю ту гадость, с которой в обычном режиме не справляется нейросеть. Чтобы поправить здоровье, нужно или в медкапсулу ложиться, или сюда. Здесь для этого все условия. Давление и повышенный процент кислорода помогают расщепить в организме то, что в обычном состоянии там накапливается, к тому же здоровое питание и труд на свежем воздухе. Понял?
        Андрей закивал. Кажется, до него начало доходить. Но похититель не стал ждать, а продолжил объяснения.
        - Но работать никто из них не хочет. Им всем подавай райские кущи и королевский сервис. Вот я и делаю всё так, как лучше для клиентов. Это же нейросеть! Она же использует программы. А я! - Он горделиво приосанился и ткнул себя пальцем в грудь. - Я, может быть, величайший программист галактики. Для меня нейросеть взломать, как копытом об асфальт. Вот и сделал всё так, чтобы для них же лучше. Ну и для меня тоже. Но, поверь, я это заслужил.
        - То есть, на подлёте происходит взлом сетей, и клиент видит то, что вы ему транслируете.
        - Нет!!! Ты тупой! Я придумал ещё лучше. Он видит не то, что я транслирую, а то, что он хочет увидеть. Ты в состоянии понять разницу? Это же гениально!!! А я получаю не только плату за пребывание на курорте, но и бесплатную рабочую силу и немножко денег от продажи мрамора. Ну? - он помахал перед собой руками. - Ну скажи, что я гений? А сколько трудов было вложено. Ты и представить себе не можешь, как я мучился, пока писал виртуальный сервер. Ведь здесь почти сотня человек, и каждому, представляешь, каждому нужно визуальные, аудиальные, тактильные, и прочие ощущения отключить, а вместо них срендерить то, что он хочет. А тела чтобы при этом делом занимались. На свежем воздухе, заметь, полезным физическим трудом, и всё это без ущерба для их снобизма. А при этом ещё и орбиту нужно мониторить. Да мне памятник ставить пора!
        - Да уж, - Андрей удивлённо покачал головой.
        - Вот видишь, - голос козлоида стал мягким, будто он разговаривал с непонятливым ребёнком. - А тут ты. Без нейросети. И что мне теперь с тобой делать?
        Наверное, козлоид и в самом деле гений, подумал Сердюк. Со всеми атрибутами гениальности - неуравновешенным характером, экспрессивностью. Ещё это неприятие убийства…
        - Отпустить? - неуверенно спросил он.
        - Нет!!! - Фавн замахал руками. - Ты же всем растреплешь. А если они узнают, мне конец.
        Козлоид вновь сложился в коленях и с довольной улыбкой посмотрел на пленника.
        - Ты не представляешь, как мне тяжело, - вздохнув, пожаловался он. - Создать величайшую программу в галактике и не иметь возможности о ней рассказать. Так что я даже доволен, что ты прилетел. Хоть, ты и не сможешь осознать всё величие моего творения.
        Он внезапно замолчал, поставил локти на верхние колени, наклонил голову и крепко схватился за собственные рожки. Эта поза так напоминала человека, обхватившего голову в отчаянии или раздумье, что Сердюк улыбнулся. Посидев так минуту, фавн, как пружина, мгновенно поднялся в полный рост.
        - Нет, - развёл он руками. - Нельзя тебя отпускать, нельзя.
        Тут же, будто повинуясь беззвучной команде, в комнате материализовались двое «штурмовиков». Возможно, из тех, что встретили незваного гостя на дороге, но кто может знать точно, маски настолько плотно закрывали лица, что Андрей даже предположил в охранниках роботов. А те молча, не делая лишних движений, рывком сдёрнули пленника со стула и в пару секунд освободили кисти от верёвки. Сердюк взвыл.
        В ладони, пальцы, даже запястья, будто вонзились тысячи мелких, но болючих иголок. Захотелось зажать руки между бёдрами так сильно, чтобы перекрыть ток крови и избавиться от мучений. Лётчик почти не обращал внимания, как самодеятельные тюремщики потащили его куда-то по коридору.
        Впрочем, идти пришлось недалеко. Импровизированная камера оказалась в этом же здании. Причём, ещё на подходе, когда сосуды в ладонях хоть чуть пришли в норму, Андрей отметил выставленную в коридоре типичную офисную мебель. Пара столов, мягкое кресло на колёсиках, столбик внутренней библиотеки со шляпкой запросной системы сверху. Всё это стояло бессистемно, просто сдвинуто вплотную к стене, чтобы не перегораживать проход.
        Через минуту он понял, почему. Его втолкнули в совершенно пустую комнату, следы на полу которой отчётливо указывали на стоящую недавно мебель. И похоже, именно ту, что сейчас пылилась в коридоре. Сердюк замер посередине, не зная, куда дальше приткнуться. Похоже, такой роскоши, как камеры, здесь не предусмотрено, вот и пришлось хозяевам освобождать кабинет от всего, что можно использовать как оружие или средство для побега. Андрей внимательно оглядел место заключения. Обычный офис, или кабинет. Стены с пластиковым покрытием, потолок из светящихся панелей. Даже окно без решётки. Вот только ни кровати, ни даже табуретки. Эх, хоть бы нары к стене приколотили.
        Пленник прошёлся по комнате, бессознательно обмеряя шагами периметр стен, потоптался в одном углу, в другом, сел зачем-то прямо посередине… Интересно, подумал он, а кормить здесь будут? Андрей прислушался к ощущениям. Есть не хотелось, несмотря на то, что обед он давно пропустил, впрочем, как и ужин. Местное зеленое солнце настойчиво стремилось к горизонту. Сердюк подошёл к окну. Хоть на непривычный закат посмотреть. Когда ещё такое увидишь? Вдалеке послышались невнятные голоса, а через минуту по тропинке, сияя неизменными улыбками, прошли абсолютно голые курортники обоих полов. Криптан добросовестно переводил обрывки фраз, из которых можно было сделать вывод, что натруженные каменотёсы возвращаются не из мраморного карьера, а с концерта.
        Он облокотился на стекло, чтобы лучше слышать, и вдруг створка провернулась вокруг горизонтальной оси. Верхняя половина въехала в комнату, а нижняя часть выдвинулась вперёд, пуская в помещение волну свежего воздуха. Сердце Андрея забилось. Он глянул вниз, перегнувшись через узкий подоконник. До земли было метров семь или восемь. Третий этаж. Если он сломает ногу, то и побег не удастся, и дальше будет только хуже. Найдут его под стеночкой, и в следующий раз законопатят куда-нибудь в подвал без окон, чтобы опять не сбежал. Да и гипс здесь вряд ли кто будет накладывать.
        - Стоп! - Сердюк с довольной улыбкой хлопнул ладонью по собственному лбу. - Давление же! Архимедова сила.
        Стараясь не думать о плохом, пилот перевалился через подоконник, подержался на руках, оценивая, что тело по ощущениям стало чуть ли не вдвое легче, чем на Земле, и разжал пальцы. Приземлился мягко, как с пары метров, не выше. При прыжке с парашютом, и то куда сильнее по ногам бьёт. Он огляделся. Чувство направления у опытных истребителей в крови, так что уже через десять минут Андрей переваливался в мягкое кресло родной птички.
        Не успел фонарь загерметизироваться, а Сердюк уже погнал вертикально вверх. Эскадренный корабль находился в каких-то пятистах тысяч километров от него.
        Вот только уже на пятидесятом километре начались проблемы. Во-первых, он только сейчас почувствовал, что энергии в истребителе осталось всего четыре процента. И почти одновременно появилось ощущение, будто кто-то положил ему на плечо тяжёлую руку и мягко, но настойчиво, давит вниз, к планете. Андрей прибавил тяги, но к первой руке добавилась ещё одна, потом ещё. Высота падала со страшной скоростью, уже не больше двадцати от поверхности. Энергия рывком рухнула до нуля.
        Андрей кряхтел и упирался, будто не летел во внутрисистемнике, а на плечах тащил его в гору. Сразу же участилось дыхание, сердце заколотило, как после пятисот метров. Вот уже не больше пяти километров до зелёных вершин. Почти вертикально снизу хорошо знакомый кубик электростанции, а птичка напрочь отказывается подниматься, и только сосёт и сосёт энергию из самого пилота, будто прилепленная к запястью пиявка.
        В этот момент Сердюк всё понял. Козлоид не хотел его убивать, но и отпустить не мог. Не кормить же пленника вечно. В этой ситуации лучше всего, если самонадеянный пилот без нейросети не справится с управлением в атмосфере и сам рухнет на лес, а лучше куда-нибудь в море. Видимо, пока он обследовал камеру, кто-то обследовал его птичку. Подсадил жучок для удалённого управления и спустил весь заряд, чтобы ненадолго хватило. Сто процентов, в остальных, стоящих там же, на посадочной площадке, тоже всего пара процентов в батареях.
        - И окно они не закрыли специально! - вскрикнул пилот.
        Короб станции неумолимо надвигался. Андрей в отчаянии выпустил по зданию все термобарические и закрыл глаза. Даже сквозь сомкнутые веки стала заметна вспышка недалёкого взрыва, и тут же пропала до того момента незаметная то ли вибрация, то ли напряжение электрического поля.
        Давление невидимых рук исчезло через секунду. Теперь истребитель не жался к земле, а вполне предсказуемо терял высоту. И чувствовал пилот свою машину вновь так же, как уже привык. Вот только пот заливал глаза, подбивая вынуть руки из ниш панели управления и протереть лицо. Ну и батареи, к сожалению, не наполнились чудесным образом.
        Миниатюрная птичка истребителя на этот раз ощущалась как тяжеленный рюкзак, но хотя бы стала слушаться управления. У Андрея было чувство, что не машина тянет его, а он сам, собственной энергией мышц то ли заставляет работать гравитационник, то ли заполняет батареи. Пот уже тёк по всему телу, отвратительно хлюпая в герметичном костюме. Перед глазами мелькали чёрные круги, сбивая с толку, мешая ориентации.
        Атмосфера стала более разряженной, затем незаметно совсем сошла на нет, звёзды ударили по глазам тонкими ослепительными иголками. Машина пошла легче. Но усталость не отпускала. Очень хотелось плюнуть на всё, свернуться калачиком в мягком кресле, и будь, что будет. Только осознание того, что даже герметизация держится на той энергии, что Андрей передаёт птичке через ладони, заставляла переть и переть в сторону эскадренного корабля, невзирая на тьму, застилающую глаза, на боль в позвоночнике и плечах, на зудящие пальцы, требующие прекратить использовать их в качестве розетки.
        Как он добрался до родной ВПП, Сердюк даже не помнил. И сейчас, попытавшись встать, понял, что костюм почти до пояса наполнен его собственным потом. О том, что это может быть ещё какая-то менее приличная жидкость, думать не хотелось. Очень кружилась голова, в мозгу непрерывным рефреном колотилось одно только слово: «дошёл!». Он вдруг заметил, что угол зрения сузился почти до уровня подзорной трубы, и теперь, чтобы оглядеть весь, не такой уж и широкий, периметр, приходилось вертеть башкой, как сове. Я лучше пару минут внутри отдохну, подумал Сердюк, зато потом нормально дойду…
        Вертолёты в голове вернулись на базу, тело наконец-то расслабилось, намекая сознанию, что в таком состоянии остаётся только спать. Андрей ещё раз сунулся выползти из кабины, но ноги предательски подогнулись, возвращая пятую точку на насиженное место. Может, прямо здесь и покемарить хотя бы полчасика? Вот только противно щиплет пот, заполнивший, кажется, весь костюм. Так что хочешь, не хочешь, а придётся раздеваться. Вот только ещё пару минут посидеть…
        Внезапно чьи-то руки легко, как плющевую игрушку, выдернули его наружу. Андрей открыл глаза и увидел перед собой напряжённо улыбающуюся Такари.
        - Вернулся, - почти прошипела она. - Вернулся…
        Девушка поставила почти невесомую в здешней гравитации тушку пилота на ВПП и спросила:
        - Дойдёшь?
        Тот лишь помотал головой в ответ.
        - Я помогу! - Раздался знакомый голос и подмышку ему ткнулось круглое плечо Клавы Табальтер.
        - Не лезь, девочка, я сама, - раздражённо отмахнулась преподавательница и подхватила почти бездыханную ношу под противоположную руку.
        Так они и тащили его в четыре руки, практически на весу. Андрей едва цеплялся ногами за металлический пол, больше, чтобы не потерять ориентацию. А как только тяжёлая шлюзовая дверь за ними закрылась, капитан Такари несколько покровительственно сказала ему прямо в ухо:
        - Ну и скандал ты там устроил, Андрей. Вся галактика на хвосте прыгает. К бывшему курорту уже направляются представители одиннадцати государств.
        - Да, - ворвалась в разговор Клава. Её голос, в отличие от преподавательницы был чуть хриплым и возбуждённым. - Я так за вас волновалась, мой майор.
        - Молчи уж, волнительная, - обрубила Такари. - Тут не до личного. Андрей, когда сервер отключился, дальнобойщики вышли на связь и рассказали, что там на самом деле происходило. Ты знал, что владелец планеты взламывал нейросети отдыхающих?
        Андрей с трудом нашёл в себе силы кивнуть. Он всё больше и больше проваливался в сон под тихую перебранку тащивших его женщин. Не обращал внимания на то, как его раздели, уложили… И уже совсем засыпая он внезапно открыл глаза от возгласа:
        - Да ты сама-то, кто такая?!
        Неожиданно услышать подобное от всегда корректной в разговоре капитана Такари. Но её собеседница тоже не заставила долго ждать ответной реплики.
        - Да ты на себя посмотри! Растолстела! Жирная, как внутрисистемный транспортник. Фу!
        Однако… И это строгая и аккуратная Клава Табальтер? Андрей приподнял тяжёлую голову и прошипел:
        - А ну, заткнулись обе! Дайте поспать.
        Очнулся со смутным ощущением дежавю. В таком же «кошачьем лотке», что и в начале своей карьеры космопилота. Первым делом проверил ноги. Работают. Пальцы сгибаются, касания руками чувствует, колени гнутся. Дальше на всякий случай прошёлся по тактически важным органам. Всё на месте.
        - Андрей, зачем ты трогаешь себя за разные места? - раздался откуда-то со стороны затылка голос Такари.
        Сразу стало неудобно, будто поймали на чем-то неприличном, поэтому поспешил пояснить.
        - В прошлый раз, когда я пришёл в себя в подобном устройстве, я стал на тридцать лет моложе.
        Женщина рассмеялась красивым грудным смехом.
        - Нет, милый. Сейчас всё проще. У тебя оказался настолько истощённый организм, что медики решили уложить тебя на пару суток в медкапсулу. Проверь, всё ли у них получилось?
        Она подошла к пилоту и бесцеремонно захватила в горсть предмет его мужской гордости. Организм отреагировал штатно, и от этого стало ещё неудобнее. Андрей кинул смущённый взгляд на торжествующее лицо женщины.
        - Окончательную проверку мы проведём позже, после твоего доклада командованию. Думаю, после рапорта тебе понадобятся положительные эмоции. - Она игриво посмотрела молодому человеку прямо в глаза.
        - Думаешь?
        - Уверена. Уж прости, милый, но я знаю, что речь пойдёт о твоём списании.
        - Как списании? - Андрей одним движением оказался на полу.
        Он тут же влез в комбинезон и судорожно искал обувь, а в голове крутилась одна мысль. Спишут. И здесь спишут. Спишут. А ведь только-только начал летать, как человек. Стажёра на обучение дали, и вдруг снова на землю.
        Сердюк совсем забыл о внимательно наблюдающей за ним Такари, бессмысленно и безрезультатно искал форменные ботинки то в медицинской капсуле, то в ящиках тумбочки. Очнулся только тогда, когда женщина, наконец, протянула ему обувь.
        - Ну что ты взвинтился? - тоном семейного врача спросила она.
        - Если ты права и меня спишут… - Пилот замолчал, немного пожевал губами и пояснил. - У меня контракт на три года. А отслужил я меньше трёх месяцев. Да и летать охота… Я… - он вдруг сбился на бессвязную речь. - Я там, дома, ведь… того… в небо-то смотрел с тоской. Двадцать лет. А здесь… Опять себя пилотом почувствовал. И вдруг…
        Андрей внезапно посмотрел на Такари с надеждой. Женщина одобряюще улыбнулась в ответ.
        - Но меня же теперь обратно отправят, на Землю?
        - Отправят? Не думаю. - она помахала пальцем у него перед лицом. - Контракт твой вроде бы выкупили, а по поводу рейса на родину… Так у нас не делают. Хочешь на Землю, фрахтуй звездолёт сам.
        - Блин… - Андрей ударил кулаком в ладонь. - И здесь всем все пофигу.
        - Согласна, - голос Такари звучал слаще мёда. - Тебе придётся очень нелегко без опытного и надёжного товарища рядом. Не то, что на родину слетать, ты ведь и о жизни ничего не знаешь. Да и нейросети у тебя нет.
        - Да… - Андрей явно думал о чём-то своём.
        - А я девушка опытная, к тому же со связями. Ты же хочешь летать?
        Сердюк молча кивнул.
        - А кто тебе запрещает летать на гражданских версиях? Вот только не продадут тебе внутрисистемник. Социальной значимости не хватит. - Она помолчала, внимательно глядя на собеседника. - А мне хватит.
        - Не понял, - Сердюк вскинул глаза.
        - Зато я уже всё поняла, милый. Контракт тебе закрыли, с истребителей списали, как хочешь, так и живи. И подсказать, если что, некому. А вот если я буду рядом, то ты уже точно не пропадёшь. Так что придётся тебе на мне жениться.
        - Жениться?
        - Андрей, - голос собеседницы зазвучал твёрже стали. - Не говори, что не заметил, что нравишься мне. Да тебе со мной тоже хорошо. Ведь хорошо же? А?
        - Ну… да.
        - А кроме того, я тебе буду очень полезна. Так что от нашего брака ты только выиграешь.
        Сердюк непроизвольно помотал головой, приводя мысли в порядок. Такари серьёзно нагрузила его. Сначала списание, теперь вот предложение руки и сердца. Он вообще-то не собирался задерживаться в Союзе. Как-то изначально планировалось, что оттарабанит он свои три года, в виртуальности ли, или под чужими звёздами, да и вернётся в дом родной. А тут вот оно как…
        - Знаешь, - нерешительно ответил пилот. - Это очень неожиданно. Да и знакомы мы с тобой очень мало для подобных заявлений.
        - Ну и что? - Такари развела руками. - Я знала семьи, которые заключали договор через сутки после знакомства, и ничего.
        - Какой договор?
        - Брачный. И жили очень хорошо.
        Если красавица на хуй бросается, сама собой всплыла в голове старая похабная песенка на мотив песни Герцога из «Риголетто», будь осторожен, триппер возможен.
        - Ладно. - решительно начал он. - Допустим, бедному несчастному мне необходим опытный проводник по Союзу Терраформированных Планет, который к тому же красивая женщина, с которой, опять к тому же, хорошо в постели. Допустим. Но тебе это зачем?
        - Ну милый… Я же говорила, что ты мне понравился. Вспомни своего неудачливого сокурсника.
        - Карилуму?
        - Да, его. Помнишь, его я сразу отшила в сторону, а с тобой мы делили постель с первого дня в эскадрилье.
        - И всё равно вопросы остаются. - Андрей уже надел ботинки и теперь решительно шагнул к двери. Базком с готовностью подсветил квадратик электромагнитного замка. - Давай поговорим об этом позже.
        Он выскочил в коридор и тут же прислонился спиной к металлической переборке. Сердце колотилось как бешеное. С чего бы вдруг этой прагматичной до корней волос женщине вздумалось навязывать себя в качестве спутницы жизни, да ещё так настойчиво? Минуты две Андрей так и эдак прокручивал внезапное предложение капитана Такари, но ни до чего не додумался. А значит, что? Значит, каких-то обстоятельств он не знает. Поэтому следует отбросить всё лишнее и идти на доклад. Но сделать удалось не более десяти шагов. Только он поравнялся с жилым кубриком, как из ближайшей каюты выскочила Клава Табальтер, ловким движением схватила пилота под локти и мгновенно затащила внутрь.
        Сердюк стоял, прижатый к очередной переборке крепкими ладонями своей ученицы. Сама же сослуживица, тяжело дыша, смотрела ему куда-то в район пупка, не поднимая глаз к лицу. Андрею внезапно стало всё равно. Он понял, что обе девушки знают о нём что-то, что ему самому ещё не сообщили, и стараются воспользоваться внезапными знаниями. Так что он спокойно и уверенно посмотрел на похитительницу и с ухмылкой спросил:
        - Что, тоже замуж проситься будешь?
        - Что? - оторопело переспросила Клава.
        - Что слышала. Ну давай, рассказывай, как ты будешь нужна мне всю мою дальнейшую жизнь.
        - Что вы, майор, у меня и в мыслях не было, - глаза девушки забегали. - Наоборот, я хотела сказать, как я вам благодарна. Ведь если бы не вы, с вашей гениальной идеей обучения, я сейчас опять трудилась бы на своём капучинаторном, и даже не думала стать профессиональным истребителем.
        - Так, стоп. Что-то тут не сходится.
        Он легко, не встречая сопротивления, убрал ладони собеседницы со своих плеч.
        - Ты же была истребителем, когда мы начали заниматься по методике доктора Гатыча.
        - Ну… - она замялась. - По нашим законам, существует такая вещь, вы, наверное, не слышали про такое… В общем, у нас всем, и мужчинам, и женщинам, нужно пройти полугодичную службу в действующей армии…
        - Ага. Всеобщая воинская повинность называется. У нас так же.
        - Тогда вы меня понимаете. Только у меня не очень получалось.
        - Что? - Андрей даже помотал головой, словно стараясь уложить слова девушки поудобнее в сознании.
        - Ну, я записалась в истребители. Мне всегда нравилось летать. А у меня не получалось, потому что… - она вновь забегала глазами. - Ну, языки похожие.
        - Не понял, - признался Андрей. - При чём тут языки?
        - Х-х… - резко выдохнула собеседница. - В моей прошлой работе многие термины схожи с лётными, только связаны с производством оборудования для вспенивания жидкостей. И моя нейросеть путалась, а я в итоге не могла сдать даже минимальные нормативы. А срок призыва заканчивался. А возвращаться мне не хочется. И тут вы, мой майор.
        Последние слова девушка произнесла с придыханием, глядя на Андрея глубокими, с искрой, глазами. Сердюк непроизвольно сглотнул, переступил с ноги на ногу, будто боясь потерять связь с реальностью. Клава была очень красивой в этот момент. Настолько, что у молодого человека где-то по дну сознания прошелестела мысль отложить доклад командиру на какое-то время, как раз на то, которое понадобится для… Нет! Он ещё раз тряхнул головой.
        - Спасибо, Клава. Я тебя понял. А сейчас я должен идти на доклад.
        - Но… Мой майор, - опять это придыхание, отзывающееся мурашками по спине. - Вы не можете бросить занятия со мной на половине дороги. Я знаю, да и вся эскадрилья уже знает, что вас собираются списать. Так знайте, что я вас не отпущу. Даже в качестве гражданского пилота вы обязаны быть со мной вместе. Вы же меня создали как пилота. А без неба я теперь не могу. А значит, и без вас, вот так.
        Она сделала полшага вперёд, упираясь в Андрея твёрдыми, как яблоки, грудями, и почти в нос ему произнесла:
        - Вы теперь за меня отвечаете.
        И вновь от её голоса побежали мурашки по спине. Сердюк вывернулся и мгновенно нырнул в дверь. Останавливаться на этот раз не стал, побежал со всех ног к командиру эскадрильи. До канцелярии удалось добежать без задержек, так что перед дверью Андрей ещё раз осмотрел себя, как мог, пригладил волосы, и решительно шагнул внутрь.
        За столом комэска сидело невиданное ранее существо. По виду незнакомец очень походил на магистра Йоду, только тёмно-жёлтый, и ростом с Сердюка. А так, всё как положено - и «кубики пресса» на длинном, крокодильском носу, и огромные, локаторами, уши. Чебургена, кличка появилась в голове сама собой.
        - Проходите, майор. Я занимаю место вашего командира исключительно по его позволению, - немного гнусавым голосом пояснил незнакомец. - На данный момент я представляю корпорацию Межкосмос. Вы можете звать меня мэтр Садио.
        - Здравия желаю, мэтр Садио, - оторопело поздоровался пилот.
        - Мне очень приятно видеть мгновенное взаимопонимание между нами. А чтобы развеять последние ваши сомнения, я поясню, что прибыл сюда от лица руководства корпорации с целью обеспечить ваше будущее в обмен на необременительную услугу.
        - Гм… - Андрей задумчиво почесал затылок, чего при командире никогда бы не сделал. Но Чебургена-Садио выглядел настолько неподходяще к обстановке, что воспринимать его как начальство не получалось.
        - Вижу, вы не до конца осознаёте сложившуюся вокруг вас ситуацию, господин Сердюк. - Садио, словно в ответ на жест Андрея почесал коротким жёлто-зелёным пальцем мускулистый нос. - Тогда я рекомендую вам послушать мои объяснения, которые, обещаю, займут не более трёх минут вашего времени. Пока же я советовал бы вам присесть, чтобы облегчить восприятие информации.
        Андрей опустился на стул и с готовностью кивнул головой.
        - Речь пойдёт о вашем единственном самостоятельном вылете, как вы можете догадаться. Он настолько неоднозначен, что решение этой проблемы вышло далеко за пределы командования эскадрой Ми-бемоль второй октавы. Собственно, именно это и послужило причиной для руководства корпорации Межкосмос, чтобы отправить меня непосредственно на место основных событий.
        - А что вообще случилось? - Андрей непонимающе поднял плечи.
        - Я просил вас потратить три минуты вашего времени на внимательное выслушивание обстоятельств, - ушастый нахмурился. - Вынужден предупредить вас, что, если в дальнейшем изложение будет прерываться неконструктивными репликами, это только увеличит время повествования. Итак, вы готовы выслушать?
        Андрей кивнул. На всякий случай, молча.
        - Вы доставили мне этим невыразимое удовольствие, - мэтр Садио на секунду прищурился, что, видимо, должно было означать улыбку. - Итак. Вы побывали на Табаре-три и этот факт не подлежит сомнению. Как и то, что совершённое вами вполне можно приравнивать к деяниям уровня, как минимум, союзного значения. Большинство из тех, кто обманным путём задерживался на этой планете, выражают вам наивысшую благодарность.
        Он строгим взглядом обвёл фигуру пилота и вновь почесал нос. Выглядело это достаточно комично. Однако в голосе мэтра Садио не было и намёка на юмор.
        - Но! - со значением произнёс он. - Кроме того, что вашими усилиями был обезврежен террорист галактического масштаба, эта ситуация может быть рассмотрена и под другим углом зрения. И здесь я прошу вас учесть личности тех, кого удерживали на Табаре-три. Как вы можете понимать, это не последние люди как в иерархии Союза Терраформированных Планет, так и среди элитарного звена Звёздного Объединения Экспада. Не думаю, что есть необходимость напоминать о достаточно высокой стоимости проживания на этом бывшем курорте, недоступной для массового посетителя.
        Андрей вновь кивнул. Ушастый одобрительно посмотрел на молчаливого собеседника и продолжил.
        - Уверен, что не удивлю вас заявлением, что практически все эти люди не нуждаются в рекламе, тем более такого рода. Более того, подавляющее большинство тех, кого вы могли встретить на Табаре-три, хотели бы избежать огласки самого факта их там присутствия. Это, если можно так сказать, реверс, негативная часть вашей миссии. А позитивная заключается в невыразимой благодарности, которую вы, несомненно, заслужили, уничтожив ненавистное гнездо обмана и насилия над сознанием. Как вы можете предположить, любая благодарность должна иметь некий материальный или же ощутимый иным способом эквивалент. В вашем случае он будет не единичен. И здесь вы, наконец, можете задать мне вопрос.
        - Какой? - машинально спросил Андрей. Он имел в виду, какой вопрос. Но собеседник понял его по-своему.
        - Согласен. Это самый естественный вопрос, ответ на который, я уверен, вас порадует. Во-первых, корпорация Межкосмос полностью выкупила ваш контракт с Вооружёнными Силами Союза Терраформированных Планет. Поздравляю вас, господин Сердюк. Думаю, что после некоторых необременительных, но, тем не менее, необходимых формальностей, вас можно будет считать гражданином с приемлемым социальным статусом. Единица. Именно такой социальный уровень вы получили бы через три года, после естественного завершения контракта.
        Мэтр Садио ловко выдернул из-за пазухи фляжку размером с ладонь, одним движением вытащил из неё соломинку, и шумно втянул жидкость. После чего вновь глянул на собеседника.
        - Само собой, что за три года вы бы положили определённую сумму себе на счёт, чего в вашем случае, увы не произойдёт по независящим от вас причинам. Кроме того, ваш поступок благотворно оценивают, как граждане союза, так и их оппоненты из Экспады, каковой факт делает недопустимым присвоение вам личной награды как одной стороны, так и противоположной. Но прошу вас не волноваться, данный парадокс также разрешён в вашу пользу. Если у вас нет вопросов, я готов осветить сложившуюся ситуацию детально.
        Андрей побегал взглядом по канцелярии. Вопросы то появлялись, то исчезали в голове. Единственное, что его на данный момент всерьёз волновало, это списание на поверхность.
        - Так я всё? - недоуменно проговорил он. - Летать больше не буду? Меня что, списали?
        - Вы не совсем корректно рассматриваете этот вопрос. Вас не списали, корпорация выкупила ваш контракт. Безвозмездно. То есть вы ничего не должны корпорации Межкосмос, если вас это волнует.
        - А летать? Я же пилот. Истребитель.
        - Уже нет, - Ушастый развёл руками. - Корпорация сняла с вас бремя служебного долга и присвоила вам гражданство и социальный статус без обязательной выслуги.
        - Не в выслуге дело, - печально ответил Андрей. - Я люблю летать. Я пилот, понимаете. А вы лишили меня любимого дела.
        - Поверьте, ваше огорчение не имеет под собой достаточно основательной причины. Гражданским лицам также доступны полёты, причём, как на внутрисистемных машинах, так и на межсистемном транспорте. Вы можете летать как будучи пассажиром, так и самостоятельно управлять космическим кораблём. Законодательство не предусматривает никаких ограничений. А чтобы и финансовых преград в достижении вашей цели не осталось, корпорация Межкосмос позаботилась и об этом. Я уже говорил, что наличие в числе спасённых граждан обеих противостоящих формаций не позволяет наградить вас от имени одной из них. В связи с этим, решено предложить вам независимое вознаграждение. Но дальнейшие детали я смогу озвучить только после подписания вами вот этого документа. Его именно с этой целью оставило ваше руководство.
        Он достал из-под столешницы лист и положил перед Андреем. Тот вчитался. Обычная подписка о неразглашении, почти такая же, какие он подписывал на действительной службе чуть ли не десятками. Разница была лишь в том, что запрещалось обсуждение всего, связанного с планетой Табар-три.
        Одной больше, одной меньше, подумал Сердюк и тут же подмахнул документ.
        - Отлично, - радостно потёр маленькие ладошки ушастый и ловко спрятал бумагу под стол. - Итак, теперь посмотрите, пожалуйста, вот сюда.
        На этот раз на поверхность был извлечён тонкий, с общую тетрадь, планшет. Ловкое движение пальцем, и над экраном уже крутится в пустоте голубая, покрытая неровными полосами облаков, планета.
        Земля, в надежде подумал Сердюк. Это было бы лучшее вознаграждение. Но, к сожалению, он оказался не прав.
        - Эта планета пока не имеет имени. - торжественно проговорил мэтр Садио. - Но у вас есть все шансы дать ей своё. Потому что с этого момента система Л-286-04, где находится эта планета, принадлежит вам. Я показал именно эту, несмотря на то, что в системе находятся ещё пять. Но увы, в поясе жизни четвёртой звезды двести восемьдесят шестого квадранта лежит лишь она одна. Остальные непригодны для терраформирования. Но эта… Поверьте, я вам даже завидую, потому что обладание подобной планетой означает однозначный стабильный доход. А насколько он будет велик, зависит только от вас лично. Так как вам предоставлена независимая звёздная система, вы можете создать там собственное королевство и стать самодержавным его правителем. Можете пригласить инопланетные корпорации для разработки недр, постройки промежуточной станции прокола, торговой базы, да мало ли возможностей открывает обладание целой планетой.
        Он изобразил улыбку. Явно изобразил для собеседника, потому что выражение глаз не изменилось, и улыбка получилась… крокодильской. Однако, Андрей несколько натянуто улыбнулся в ответ и увидел, как собеседник замахал перед ним пальцем.
        - Только не советую открывать там дорогой курорт, - пошутил он.
        Андрей улыбнулся в ответ. Он понял причину внезапного интереса к его персоне среди знакомых женщин.
        Глава 7
        Андрей вынул из автомата чашку горячего робуса и плюхнулся в привычное мягкое кресло-мешок, снятое с истребителя. Девятый день, полёт нормальный, лениво подумалось ему. Предстартовая неделя пролетела в суете и разочарованиях. Лопоухий мэтр Садио, поманив конфеткой собственной звёздной системы, тут же ошарашил необходимостью зафиксировать собственность личным присутствием на тамошней космографической станции. Настоящая дискриминация. Компании и корпорации владеют десятками и сотнями систем. И при этом юридическим лицам никуда мотаться не надо. А вот если обычное физлицо регистрирует на себя одну единственную несчастную системку, тут без его личного присутствия никак не обойтись. Оправдывают это необходимостью регистрировать свой генетический код, чтобы не допустить подделки. Но самому физлицу от этого, к сожалению, не легче.
        Потому и пришлось дважды бывшему пилоту покупать списанный эсминец «Неподобающий» из эскадры До-мажор. Раньше это был курьерский корабль с гордым именем «Бесподобный», но с появлением в космофлоте двигателей прокола третьего поколения, он потерял своё преимущество в скорости, так что после покупки Андрей его переименовал. И всё равно обошёлся этот небольшой кораблик Сердюку в целых десять миллионов. И ещё четыре пришлось отдать за искусственный интеллект класса пилот-навигатор. Кто-то же должен вести эту скорлупу к цели. А ещё энергокристаллы для ректора, провиант, картриджи системы жизнеобеспечения, и масса других необходимых мелочей.
        Садио, конечно же, пошёл навстречу с предложением архивыгодного кредита, но, увы, под залог той самой планеты. Так что сейчас Андрей летел на корабле, который юридически не его, на планету, которая теперь вроде как тоже не его. Ощущение было, что, надарив кучу плюшек, героя всё-таки обманули и по факту не дали ничего. Единственное, что радовало, это то, что оставшуюся часть кредита получилось потратить на локальную библиотеку с собственным мнемофиксатором и на многофункциональную медицинскую капсулу с функцией киберхирурга. Ну и кухонный комбайн с синтезатором и вшитыми рецептами робуса.
        Вот и проводил он время или в библиотеке, или в привычном за месяцы пилотирования кресле, по российской традиции уведённом с родного истребителя. Птичку, кстати, ему продавать отказались, даже при условии снятия вооружения. Пришлось довольствоваться одним креслом.
        Вообще, межзвёздный перелёт оказался категорически скучным занятием. Начать с того, что армейцы перед продажей сняли с эсминца всё вооружение. Вообще всё. Оставили только встроенную противометеоритную пушку, которую и оружием-то можно было назвать очень условно. Максимальная частота выстрелов - один в минуту и только по курсу с минимальной корректировкой. Опять же, управлялась она корабельным БИУСом, не допускавшим к системе лиц, не имеющих отметки о сдаче зачётов по тяжёлому бортовому вооружению.
        Кроме того, «порулить» Андрею не дал установленный искин. Перед стартом пилот привычно опустил руки в гель панели управления, но получил лишь ощутимый удар током в пальцы и однозначное предупреждение. Здесь также требовалась отметка о допуске. А ставилась эта отметка, кто бы мог подумать, на нейросеть. Получалось, что внутрисистемники - единственные корабли, которыми мог управлять пилот без нейросети. Возможно, когда «метод Гатыча» получит повсеместное внедрение, придумают и способ обойти это ограничение. Но, увы, не сейчас.
        Единственное, что оставалось Сердюку, это отстранённо смотреть в обзорную видеопанель на лениво проплывающие мимо небесные тела, как естественные, так и искусственные. И то, двигалось пространство гораздо медленнее, чем при полёте истребителя. Вяло…
        Пока эсминец полз до «линии прокола», в небе происходило хоть какое-то движение, но вот миновали орбиту последней планеты, накопитель, натужно гудя, подготовил необходимый импульс, искин торжественно предупредил о выходе из трёхмерного пространства… и всё. Вид в панелях сменился на рябь отсутствия сигнала, пропала незаметная прежде вибрация, освещение, то ли принудительно, то ли из-за изменения физических условий, поменяло цвет, добавив в спектр немного синего. А дальше всё пошло нудно и однообразно.
        Удивляла невозможность подсчитать время, проведённое в проколе. Корабельные часы отключились программно, хотя остальное оборудование работало. Единственный пассажир путался в собственных физиологических ощущениях, не зная, день сейчас по бортовому времени, или ночь. Организм напрочь выбился из графика, засыпая и просыпаясь, как придётся. Сколько длился прокол, Андрей так и не понял, то ли сутки, то ли пару недель. Но, всё когда-нибудь кончается, и списанный эсминец «Неподобающий» наконец-то завершил первый из трёх проколов на пути к цели и вывалился в трёхмерное пространство в промежуточной точке. Включились панели, показывая безжизненную пустоту, украшенную неизвестным узором далёких звёзд. Через некоторое время с тонким писком синхронизировался корабельный хронометр.
        Около пяти часов понадобилось кораблю, чтобы пересечь промежуточную звёздную систему, попутно накопив энергию для импульса прокола. И вновь состояние нереальности, вновь отсутствие времени и пространства. Впрочем, на этот раз то ли Андрей воспринял путь через иное измерение как должное, то ли сам прокол оказался короче.
        Примерно в это же время, но далеко-далеко от точки выхода корабля, один из старейших творцов смотрел на творение своего ученика. Впрочем, ни время, ни расстояние не имели никакого значения, поскольку и они были созданы этой сущностью и подчинялись ему. Творец был ещё из первых создателей, тех, кому не приходилось принимать длинные многосложные имена, поэтому его звали просто О. Очень неоднозначная буква и такой же многогранный звук. Это потом уже сотворённые им и десятком таких же «однобуквенных» творцов создания, став демиургами, вершили собственные галактики, вселенные, миры, доводя их до совершенства. О же давно не нуждался в подобном. О прошёл этот путь и теперь был выше этого. Религиозные фанатики могли бы назвать его богом богов, если бы вообще могли представить подобную сущность.
        Первотворец с интересом рассматривал работу одного из своих учеников. Тот попросил помочь разобраться с нестандартной ситуацией и сейчас всесторонне её описывал.
        - Необычно, - жаловался ученик. - Вместо того, чтобы сократить количество ненужных сущностей, элементов и подразделений, они наоборот, плодят их со страшной скоростью, сея хаос. Казалось бы, всё к лучшему. Накопление энтропии позволяет ввергнуть сбившуюся с пути цивилизацию в первозданное пустое состояние, а потом создать на этом месте что-то новое, лучшее.
        - Но? - задал наводящий вопрос учитель.
        - Но они имитируют порядок среди нагромождений хаоса. И в итоге имеют ни то, ни другое. Я догадываюсь, учитель, что ты мог бы подсказать. Подстегнуть дальнейшее распространение хаоса на планете. Он сметёт все эти противоестественные наслоения, создающие видимость порядка. Только есть одна проблема.
        - Род, твоя тяга к гигантизму неистребима. Ты стремишься решить даже небольшую проблему самым глобальным способом, не замечая сотен мелочей, которые и служат для того, чтобы помочь тебе. Ведь ты хотел сказать мне о потомках истинных хозяев этого мира?
        - Да, учитель. Я не могу уничтожить разросшуюся по миру плесень, не причиняя вреда детям детей своих. Жалко их, и так беднягам досталось.
        - Дорогой ученик, почему ты постоянно забываешь, что не единственный творец этой вселенной? Оглянись. Иногда следует всего лишь чуть подправить траекторию стрелы, чтобы помочь выжить тому, кто впоследствии спасёт целый мир. Посмотри сюда.
        Бог богов указал на неприметное место между двумя планетами далёкой и ничем не примечательной звёздной системы.
        - Недавно местные жители обнаружили здесь гравитомагнитную аномалию. Ничего особенного, подобные ей десятками перемещаются по вселенной. Но эта была первой, обнаруженной разумными из этой галактики. Собственно, потому-то звёздная система и осталась заброшенной.
        - Благодарю, учитель. Я всё понял, - и счастливый демиург поторопился в свои чертоги.
        Если переводить на время трёхмерного мира, разговор не занял и секунды. Андрей только-только успел надеть на голову горшок мнемофиксатора. Следующий прокол он решил провести с пользой - изучить всё, что есть в библиотеке о той системе, в которую летит. Так что вход в следующий, последний, прокол он и не заметил, погрузившись в поток информации.
        Звёздная система Л-286-04 была открыта две сотни лет назад исследовательской экспедицией ордена «Наследники Предтеч» планеты Базелевс. Это отдельное герцогство в то время оказалось на высоте именно благодаря успешной работе орденской группы учёных. Они много путешествовали по необжитым мирам, и, случалось, находили артефакты, объяснить которые тогдашняя галактическая наука не могла. Так, именно благодаря «Наследникам», получила распространение независящая от расстояния мгновенная связь на основе запутанных квантовых частиц. На одной из безжизненных планет экспедиционная группа обнаружила неизвестный прибор, разобравшись в котором, современные физики смогли представить общественности работающий прототип революционного средства коммуникации. Сейчас на этом принципе работает вся внутригалактическая связь.
        В данный момент Базелевс, можно сказать, доживает последние дни. Галактические корпорации, опасаясь стремительного развития независимого конкурента, устроили герцогству интенсивную «утечку мозгов», что привело, увы, лишь к прекращению появлений на рынке нетривиальных устройств, основанных на технологиях предтеч.
        Интересна судьба самой экспедиции в Л-286-04. К сожалению, в то время мгновенной межзвёздной связи ещё не было, поэтому о гибели учёных орден узнал гораздо позже, когда по их следам отправили второй корабль. Он-то и сообщил о наличии в окрестностях звёздной системы необычной аномалии, влияющей не только на технику, но и на психику разумных.
        Андрей стремительно сбросил с головы шлем мнемофиксатора.
        Стоп, пронеслась тревожная мысль, то есть его отправили в звёздную систему, зная, что на пути лежит некая неведомая ху… аномалия, которая уже сгубила целую экспедицию, а может и не одну. Он же до конца не дочитал, может там ещё кто-то погиб. Тогда многое становится понятно. Этим самым галактическим элитам нужно, чтобы он никому не рассказал об их позоре. Подписка, вещь, конечно хорошая. Но лучше сделать так, как говорил дядюшка Джо - нет человека, нет проблемы. А если он не отметится на космографической станции, значит и во владение системой не вступит. Очень эффективный способ.
        Он сделал несколько медленных вдохов и резких выдохов, чтобы успокоить разбушевавшееся сердцебиение. И в этот момент понял, что давно уже слышит низкий, на грани чувствительности, басовый гул. Однообразный звук рождал в душе тревогу. То ли из-за того, что был близок к инфразвуку, то ли из-за своего однообразия. Но вскоре к общему басовому фону добавилось еле слышное торопливое гитарное соло.
        Первое время Сердюку казалось, что это шумит в ушах. Но потом сознание стало вычленять отдельные удары, очень напоминающие звук барабанной установки, дальше к ним добавились жёсткие гитарные фузы, скрипка. А через минуту уже по всему кубрику в полную мощь долбило в двести сорок ударов:
        Многие считают: в будущем на Марсе,
        В будущем на Марсе будут яблони цвести,
        И под цветом этих марсианских яблонь
        Будут их потомки марсианок там ебсти,
        А я тебя представил, дальний мой потомок,
        Ты лежишь в своём окопе, с лазерным ружьём,
        И кровавый демон огненной секирой
        Разлучить тебя собрался с жизнью и с хуём!
        Мирный космос - хуй наны!
        Добро пожаловать, друзья
        В мир молота войны![1 - ( Стены содрогнулись от разрывающего перепонки гитарного соло, пол под ногами пошёл волнами, по спине пробежало не меньше батальона огромных, с кулак, мурашек, волосы на голове зашевелились. Андрей ошарашенно сорвался с места. Столбик библиотеки, будто верный пёс потянулся следом, размашисто завертел над собой шлемом мнемоника, да так и замер вдруг, нелепо скрученной авангардистской статуей. В углах на мгновение вспыхнули стразу три цвета, напоминая взбесившийся светофор. Подволок над головой с гулким «Пу-уву-у» выгнулся дугой, убегая от поднимающейся головы пилота, но не выдержал натяжения и тут же сорвался обратно, с уменьшающейся вибрацией принимая прежний вид.
        А по всему эсминцу уже колотило в полную громкость, давя на уши, заставляя сердце биться в ускоренном ритме:
        Наступает праздник арматурной содомии,
        Берегись, мажоры, прячьтесь, голубые!
        Дьявольский отряд Вышел на парад,
        Потому что праздник арматурной содомии!
        Дьявольский отряд Вышел на парад,
        Потому что праздник арматурной содомии!
        Исполнение напрочь отрицало всякую эстетику. Музыкой и вокалом это вообще невозможно было назвать. Скорее, непривычное, агрессивное звуковое сопровождение, граничащее по стилю с производственным шумом. Оно с боем, ломая отчаянное сопротивление сознания, прорывалось вглубь человеческого организма. Хриплая немелодичная песня словно перемешивала внутренности, вспенивала кровь и взбалтывала мозг. Андрей оторопело оглядывал переделанный в библиотеку кубрик, в надежде отыскать и вырубить скрытые колонки, или иной неизвестный источник раздражающего звука. Но ничего не находил. Руки и ноги против воли начали мелко подрагивать, хотелось потрясти головой и сбросить нелепое наваждение, однако бешеный ритм лишь звучал всё громче и громче, заполняя собой не только окружающее пространство, но и, казалось, вообще всю вселенную.
        Наступает праздник арматурной содомии,
        И сегодня не спасут тебя твои святые.
        На берёзе в ряд Все они висят,
        Потому что праздник арматурной содомии!
        На берёзе в ряд Все они висят,
        Потому что праздник арматурной содомии![2 - ( Андрей стоял, не решаясь что-либо сделать. Нереальность происходящего сбивала с толку. Ничего подобного он раньше и представить не мог. Ближайшая переборка вдруг посмотрела на него огромными весёлыми красными глазами и улыбнулась. Нет, на ней не появился рот, она не расплылась в стороны, но ощущение улыбки было абсолютным.
        Разобраться во всём этом можно было только в одном месте, и пилот, не до конца понимая, бодрствует он или спит, пошёл в рубку. По кораблю уже гремело:
        Родина мать поцелует взасос
        Не узнаем имён и не вспомним их лиц
        И вряд ли знает про них
        Голливуд Сумасшедших отрядах самоубийц
        Он не умеет проходить через стены
        И суперскоростью не обладает
        Он входит в огонь, как мы входим в воду
        И в этой геенне он выживает
        В копоти лица у супергероев
        Снова звонок - очаг возгоранья
        Нахальным оскалом в лицо самой смерти
        Из копоти ада он уносит страданья[3 - ( Пилот точно знал, что в его коллекции ничего подобного быть не могло. Библиотека тоже содержала одни информационные кристаллы. Так что возможными были лишь два варианта. Либо он сошёл с ума, либо спит. Конечно, это могло быть и воздействием той самой аномалии, но верилось в подобное слабо. Гравитомагнитная аномалия. Она может затянуть, или наоборот, оттолкнуть. Выключить или сжечь электроприборы. Но жарить панк-рок природному образованию вряд ли под силу. Так что следует спокойно, не суетясь, добраться до рубки и глянуть на приборы. Только что-то слишком долго получается. Коридор никак не хотел кончаться. К тому же, Андрею казалось, что проход изгибается и всё больше походит на дорожку из жёлтого кирпича. Обычные стальные поверхности вдруг покрылись психоделическим узором, от которого тут же зарябило в глазах и закружилась голова. Переборки впереди вдруг со смачным звуком на мгновение схлопнулись, и тут же разбежались в стороны, пустив вперёд и назад волны. В темноте вновь заморгали два бесшабашно-весёлых глаза. Пространство взорвалось очередным забойным
соляком, вновь погнавшим по спине толпу мурашек.
        В этот момент Сердюк как раз проходил мимо медпункта, так что решил не рисковать. Уж очень всё вокруг стало напоминать наркотический бред. Поэтому он с трудом поймал ускользающий из-под ладони квадратик магнитного замка, а затем сдвинул дверь вручную, потому что штатно она открываться не пожелала, и ввалился внутрь. Пол уже был мягкий, колыхался, как травяной ковёр на болоте, приходилось тщательно выбирать, куда и как ставить ноги, чтобы не провалиться.
        Стены медпункта переливались, проходя всю радугу от красного да фиолетового, расплываясь непрерывно меняющимися узорами. Когда-то белые и очень официальные шкафы с оборудованием и материалами сейчас больше напоминали пиратские сундуки. По виду тяжёлых железных полос, которыми они были окованы, по огромным замкам и тяжёлым чёрным доскам морёного дуба, сразу становилось ясно, что внутри определённо лежат сокровища. Андрей поправил золотое кольцо в ухе и потянулся за боевым молотом на поясе, чтобы сбить оковы с первого сундука… Стоп, сказал он себе. Так и с ума сойти недолго.
        Посреди всей этой психоделики островком стабильности выделялась медицинская камера. Её строгие прямые углы контрастировали с непрерывно меняющимся окружением. Сердюк, старательно выдёргивая ноги из мягкого липкого пола, который по виду всё больше напоминал кисель, подошёл, откинул крышку, и ввалился внутрь. В голове шумело, зрение никак не могло сфокусироваться, так что он с трудом нашёл кнопку общей диагностики. Еле успел убрать ладонь от почти мгновенно захлопнувшегося прозрачного купола, и провалился в спасительную черноту.
        В себя Андрей пришёл от дикой тряски. Прежде прозрачный предохранительный колпак медицинской камеры теперь был закрыт прочным даже на вид стальным щитом, так что осмотреться возможности не было. Оставалось только догадываться, что же происходит снаружи. По ощущениям, то ли капсула катилась с крутой и очень неровной горы, то ли какой-то монстр схватил её за бока и тряс, как коробок спичек. Сердюк был привязан к ложу прочными синтетическими ремнями, но кажется, они только усугубляли положение пациента, потому что при каждом рывке больно впивались в кожу, грозя сломать конечности. К тому же постепенно становилось очень жарко. За несколько минут температура дошла градусов до шестидесяти, вдыхаемый воздух обжигал лёгкие, пот катил градом, глаза, казалось, сейчас вылезут из орбит.
        А трясло всё больше и больше. Наконец, как апофеоз безумной экзекуции, раздался громовой удар, отозвавшийся болью во всём теле, и тряска прекратилась. Наступила оглушительная тишина. Андрей даже потряс головой, чтобы проверить, работают ли у него уши. Работают. Было отлично слышно шуршание волос по мягкой поверхности ложа. Ремни тем временем не торопились расстёгиваться, крышка замерла в закрытом положении. Пилот сначала осторожно, но затем всё интенсивнее начал дёргаться, стремясь высвободить хотя бы одну руку.
        Правая кисть, сдирая кожу до крови, вырвалась на свободу. Нажатие на кнопку отключения, и… ничего. Пилот начинал волноваться. Что, если он не сможет выбраться из стальной ловушки? Тело против воли ходило ходуном, хотелось кричать, звать на помощь. Наконец, кое-как удалось отстегнуть сначала ремень левой руки, затем пояс, и уже в конце ноги. Ещё бы понять, как в аварийном режиме открыть глухую стальную крышку.
        Защёлок оказалось три и все их надо было отжать одновременно. Эта эквилибристика заняла не меньше получаса. Кое-как он смог раздвинуть лопасти крышки, и в глаза ударил ослепительно яркий солнечный свет. Стеклянный колпак с чмоком отвалился сам, и в нос тут же ударили запахи свежей зелени, близкого водоёма, травы. Планета. С кислородной атмосферой и условиями, пригодными для жизни. Выдох облегчения вырвался из груди сам собой.
        Глава 8
        Несколько минут Андрей просто наслаждался покоем. Лежал, прищурившись, глядя в насыщенно-синее небо с проплывающими разнокалиберными пятнами облаков. Слушал тишину, нарушаемую далёкими, осторожными трелями птиц. Неудивительно, когда железная громадина рухнула, пройдя на скорости сквозь всю атмосферу, пусть даже с замедлением, грохот стоял неслабый. Вот пернатые и притихли в испуге. Теперь оживают понемногу.
        Наконец изображать из себя ленивого тюленя надоело, Сердюк резко подтянулся руками, толкнул ногой, и тут же больно шлёпнулся на спину. Медкапсула, точнее, то, что от неё осталось, стояло на невысоком, по колено, постаменте из обожжённой земли в самом центре воронки глубиной не меньше семи метров. Бомба почему-то всегда попадает точно в эпицентр, вспомнил пилот старую армейскую шутку. Огляделся. Это ещё нормально. Судя по оплавившейся металлической конструкции его нетривиального спускаемого аппарата, кратер от удара мог быть и вдвое больше. Вон, на капсуле практически не сохранилось никаких выступающий частей, всё оплавилось. Только двухметровое стальное яйцо, полностью покрытое чёрной окалиной. Стеклянный колпак тоже приказал долго жить. От него остались лишь мелкие почти правильной формы, кубические осколки вокруг капсулы. Да и тех хватило бы хорошо, если на половину стекла.
        Андрей присел на тёплую после взрыва землю и решил подвести дебет с кредитом. Что капсула кроме медицинской может выполнять и спасательную функцию он прекрасно знал. Собственно, потому и решил переждать аномалию именно в ней, как в самом безопасном месте на корабле. А вот то, что кроме капсулы у него остался только пилотский комбинезон, который даже не лётный, без герметизации и дополнительной защиты, это плохо. И ничего кроме. Сердюк порылся в многочисленных карманах, но вытащил только горсть кристаллов для мнемофиксатора из библиотеки. Пересчитал. Одиннадцать. Что тут с ними делать? Хорошо, если планета обитаема, является членом галактического сообщества. Тогда хотя бы можно будет дать знать о случившемся. Но за тот час, что прошёл с момента его достаточно жёсткой посадки, к нему никто не прибыл. Ни спасательные дроиды, ни даже какой-нибудь наблюдательный дрон. Есть, конечно, вариант, что он упал в глухом аналоге нашей тайги, куда спасатели неделю добираются, но вероятность такого очень мала. Скорее уж стоит предположить, что это и есть именно его собственная планета, та самая, к которой он
летел. Ну, или аномалия закинула его вообще куда-нибудь в дальний, необитаемый угол галактики. Но это вообще в порядке бреда.
        От нечего делать он отколупал от спёкшегося дна воронки камешек с кулак, пару раз подкинул его на ладони, и с силой вышвырнул за борт. Камень полетел неожиданно далеко, что напомнило Андрею третью Табара. Там тоже из-за повышенного давления и прыгать было легче, и брошенный снаряд летел дальше. Почему-то вспомнилась фраза, сказанная напоследок Чебургеной, о том, что не стоит открывать здесь (здесь ли?) дорогой курорт. Может, ушастый знал побольше, чем говорил? Без сомнения.
        Ещё один камень за борт, уже побольше. Потом ещё. Хватит, наверное. Глупое занятие. Надо выбираться и искать ночлег и еду. Причём, еду в первую очередь, потому что переночевать, если что, он может и в капсуле. Металлическая крышка работает штатно, так что лёг и лежи, ничего не бойся. А вот с едой могут быть проблемы. Это сейчас ему не хочется ни пить, ни есть, но ведь пройдёт несколько часов, и организм обязательно напомнит о необходимости дозаправки.
        Посидел ещё немного, собираясь с духом, но вдруг от души зевнул. Вроде, и спать не хочется, но организм сам почему-то… Вот опять. И глаза заслезились. Андрей вновь смачно зевнул, подумал, и влез обратно в капсулу. Чем больше спишь, тем меньше хочется есть, подумал он, и почти тут же заснул.
        Проснулся от того, что кто-то в несколько кулаков лупит по металлическим стенкам. Сначала показалось даже, что капсула вновь вошла в плотные слои атмосферы, но более плавные покачивания и отсутствие чувства движения говорили об относительном покое.
        Казалось, будто стая сумасшедших обезьян нашла лежащую без дела капсулу, и теперь ожесточённо лупит по ней, пытаясь понять, что там внутри. Или, например, какой-нибудь десятиметровый кот. Андрей вспомнил многочисленные видео играющихся котиков, и ему стало страшно. Кто его знает, вдруг на этой планете живут такие, размером с трамвай. И будет он катать несчастного пилота, пока под какой-нибудь шкаф не закатит. Хорошо ещё, металлические дверцы закрылись, а то было бы сейчас.
        А удары всё не прекращались. К тому же к ним добавились отчётливые звуки неизвестных слов. Вот только криптан не смог определить язык. Через какое-то время высокие, певучие голоса стали скандировать хоть и так же непонятно, но более слаженно, и удары переместились на один бок. Кажется, кто-то пытается перевернуть медкапсулу, испугался Андрей. Он, не задумываясь о последствиях, гулко стукнул обоими кулаками по внутренней стороне дверцы, крикнул: «У!» и, убедившись, что внешние воздействия тут же прекратились, осторожно отщёлкнул застёжки. Приоткрыл капсулу, высунул голову и огляделся. Рядом никого не было. Он выбрался по плечи, стараясь не покидать спасительную железку, и посмотрел выше. И тут же нырнул обратно, и закрыл глаза, вызывая в памяти увиденную картину.
        С высоты краёв воронки на него с довольным удивлением смотрели не меньше десятка голов. Как ему показалось, женских. Большинство из них улыбалось, некоторые показывали пальцами.
        - Нянна багиванна! - послышался сверху довольный крик.
        - Имануши, имануши! - невнятно вторили десять глоток.
        Не прошло и минуты, как по стальным бокам капсулы замолотили отчаянные кулаки. Нужно было что-то придумывать. Андрею не пришло в голову ничего лучше, чем резким рывком распахнуть стальные дверцы и со всех ног рвануть вверх по склону кратера. Сзади раздался разочарованный вопль, потом непонятные, но чёткие команды, лёгкий хлопок…
        Он едва успел вовремя обернуться, чтобы увидеть летящую в него крупноячеистую сеть с четырьмя грузами по углам. Прыжок в сторону… Блин, нога провалилась во внезапно подавшийся грунт, пришлось откатываться. Сеть упала буквально в сантиметрах. А сзади уже настигают амазонки. Пилот схватил сетку и, не глядя, швырнул её обратно. Удачно швырнул, двоих, почти схвативших, зацепило. Одной груз намотался на руку, вторую накрыло полностью. И появился неширокий проход, куда при известной сноровке можно было попробовать прорваться.
        Получилось!
        Андрей, задыхаясь от напряжения, вырвался на край воронки, оставив позади неудачливых преследователей. И чуть не разрыдался от огорчения. Вокруг кратера, нетерпеливо подёргивая натянутыми луками, стояло не меньше трёх десятков таких же амазонок.
        - Харра! Харра! - подбадривали они сами себя и явно не горели желанием отпустить случайную дичь.
        Теперь их можно и рассмотреть. Все, как одна в непривычных юбках, по колено длиной, собранных из толстых, прочных даже на вид кожаных полос. На римских легионеров похоже. Только вместо привычных по фильмам анатомических лат на них странные кожаные нагрудники, прикрывающие только одну грудь. У большинства правую, но была и парочка «левшей». Причём, и луки они тоже держали с другой стороны. Двое, стоящие почти друг напротив друга с разных сторон кратера, были одеты в эпичные «бронелифчики», как в компьютерной игре, сапоги, кожаные, но обшитые металлическими пластинами.
        Снизу подоспели преследователи, и Андрей только сейчас заметил, что и они все, как одна, в бронелифчиках. Вот шлемов не оказалось ни у одной. Девушки щеголяли абсолютно неуставными причёсками, одна замысловатее другой.
        Те, что снизу, подошли к беглецу и, что-то одобрительно, хоть и непонятно, проворчав, похлопали его, кто куда достал. Потому что тянулись все почти синхронно, не желая уступать сослуживицам. Андрей выдохнул, понимая, что этот раунд он проиграл, и начал едва заметно отдёргивать плечи и руки от слишком интенсивных похлопываний.
        И вдруг всё кончилось. Толпа довольных баб расступилась, впуская к пленнику одну, одетую не так, как остальные. Короткая юбка до середины бёдер, топик, почти как на картинках турецких наложниц, мягкая шапка, круглым чехлом покрывающая макушку. А в руках непонятная бандура, размером с профессиональный фотоаппарат.
        Наступила почти абсолютная тишина, девушки, казалось, даже не дышали. Неизвестная, которая, похоже, играла заглавную роль в этом курятнике, навела «камеру» на пленника, долго непонятно бормотала себе под нос, что-то тыкая и поглаживая. Через пару минут она подняла глаза.
        - Авана ляваналя, - торжественно провозгласила «кинооператорша».
        Её слова потонули в громогласном восторженном вопле. Девушки кинулись обниматься и целоваться, улыбались так, что вокруг казалось светлее. И каждая считала своим долгом похлопать пленника, да посильнее, приобнять, собственнически прижимая к себе, и крикнуть прямо в лицо несколько непонятных, но очень радостных слов. Андрей стоял, огорошенно глядя на эту вакханалию, и пытался хоть чуть понять, что же такое вокруг него происходит.
        Время от времени, когда ему казалось, что в окружающем бедламе начал формироваться неширокий проход, он группировался, готовясь рвануть, но каждый раз натыкался на доброжелательный тычок. Действительно доброжелательный, с улыбкой и недовольным покачиванием головой.
        Наконец, бедлам принял некое подобие строя, и Андрея, заключённого в надёжную коробочку из сосредоточенных лучниц, куда-то повели. Шли далеко, часа полтора. Пилот с непривычки натёр ногу, давно уже так далеко не ходил, да ещё и по пересечённой местности. Опять же, обувь у космолётчика исключительно для гладких и чистых корабельных палуб. Зато по пути хоть чуть осмотрелся. Местность оказалась странной. Вокруг строя амазонок была явная степь, даже скорее полупустыня, покрытая чахлой травой, с низинами, заросшими кустарником. Кое-где из земли выглядывали здоровенные каменюки, размером часто выше человека. Они очень сильно напоминали побитые временем и сглаженные водой и ветром бетонные блоки. Местами по пути попадались целые поляны песка. Строй их старательно огибал, каждый раз указывая пленнику, что наступать туда нельзя.
        А примерно в километре… Или это мираж, или очень похоже на фотографии разрушенного Сталинграда времён Великой Отечественной. Высокие, метров по пятьдесят, одинокие стены, печально взирающие на мир пустыми глазницами оконных проёмов. Кучи битых кирпичей, кое-где даже почти целые каменные коробки домов без крыш, дверей, а чаще и без некоторых углов. Здесь явно что-то очень усердно бомбили. Если этим воинственным девушкам приходится тут жить, то Андрею стало их даже в чём-то жалко.
        Но остановился строй не среди развалин. Они подошли к аккуратному ряду крупных палаток в лучших традициях римских легионов. Андрея бесцеремонно втолкнули в одну из них и наконец-то оставили в покое. Впрочем, не совсем. Возле занавешенного тряпкой входа в полной готовности застыли две амазонки с луками и мечами. А когда пленник попытался сдвинуть покрытый тканью пол, чтобы приподнять стену, разочарованно обнаружил, что они тщательно сшиты между собой. Да ещё и не просто так, а через кожаную полоску. Осталось только сесть на одну из многочисленных подушек, щедрой рукой разбросанных по всей палатке, и попытаться проанализировать произошедшее.
        Что-то во всей этой ситуации было сюрреалистическое. Разрушенный город вдалеке, будто переживший не одну сотню волн коврового бомбометания, нудный переход через полупустыню, изобилующую странными на вид бетонными останцами и опасными песчаниками. А главное, ни одного мужчины за всё время. Только девушки, причём все примерно одного возраста. Три четверти из них щеголяют голыми сиськами, будто так и надо. Пусть по одной груди, но при таком количестве женщин и этого больше, чем нужно для нормального самочувствия.
        Впрочем, долго размышлять ему не дали. Не более, чем через пять минут в помещение бесцеремонно ворвались три «голосистые» воительницы, на этот раз невооружённые. Вместо луков и копий одна, лучезарно улыбаясь, несла кувшин, у второй в руке был пустой тазик, а через плечо полотенце, а третья оказалась нагружена низеньким, сантиметров двадцать высотой, ажурным деревянным столиком. Девушки вразнобой, явно дополняя друг друга, что-то проговорили, после чего вторая поставила тазик на пол и, демонстрируя, потёрла ладони одну о другую. Андрей кивнул. Подошёл, отстегнул верхнюю часть комбинезона и стащил её через голову. Девушки издали почти синхронный вздох. Пленник наклонился и вопросительно протянул ладони той, что с кувшином. Девушка дёрнулась, возвращаясь в реальность, и тут же от щедрот плеснула ему куда-то мимо ладоней.
        - Ну ты что делаешь? - укоризненно высказал ей Андрей. - Сюда лей, - и он шлёпнул себя по шее.
        Девушка пропищала что-то вроде «Атя» и тоже шлёпнула. Потом ещё раз, со всё возрастающим удовольствием.
        - А ну хватит, - прикрикнул пленник.
        Удивительно, но бесчинство прекратилось, и ему на загривок полилась звенящая струя обжигающе-холодной воды. Он с удовольствием растёрся до пояса, тщательно умыл лицо, шею, и прочие запылённые за долгую дорогу места, пофыркал, чем вызвал у девушек нестройный смех…, и вода кончилась. Пришлось прекращать приятные процедуры, вытираться, и вопросительно смотреть на необычный обслуживающий персонал. Девушки вновь что-то пролопотали, перебивая друг дружку, а может, дополняя, наконец первая, с пустым кувшином крикнула в сторону входа:
        - Каиль бакшину!
        - Эллям таяран, - довольно ответил кто-то снаружи и тут же в дверь всунулась улыбающаяся физиономия.
        Через минуту Андрей уже с довольным видом рассматривал основательный кусок мяса, обильно посыпанный чем-то вроде мелких, с фасолину, огурчиков и политый кисло-сладким соусом. Кроме мяса на низеньком столике расположился салат из чего-то по вкусу напоминающего солёную малину в меду, миска с обычной на вид гречневой кашей, и узкогорлый кувшинчик, от которого основательно несло сивухой. Андрей даже поднёс его к носу, сделал осторожный вдох, резко выдохнул через рот, и убрал негодящую тару не край. Ну его. С его-то аллергией, да ещё и какой-то палёный самогон. Нет уж. Живее будет.
        Девушки с интересом и каким-то домашним умилением наблюдали за сидящим за столом мужчиной. Андрею даже сначала было неудобно есть в их присутствии, но послушав пару минут урчание в животе, он решил наплевать на приличия. Вот только ни ножа, ни вилки ему никто почему-то не дал. Пленник неуверенно повыдёргивал пальцами ягоды из салата, потаскал по одному огурчики, у которых оказался немного имбирный вкус, и вопросительно посмотрел на своих конвоиров. Те задёргались, не понимая, чего он от них хочет. Тогда Андрей указал на большой нож, почти кинжал, висящий на поясе у ближайшей. Та отрицательно помотала головой. Андрей долго глядел ей прямо в глаза. Девушка смущалась, бегала взглядом по всей палатке, умоляюще смотрела на подруг. Но те старательно делали вид, что ничего не происходит. Наконец, амазонка не выдержала, и, резким движением выдернув нож из-за пояса, протянула его пленнику.
        Андрей взял, старательно вытер клинок полотенцем, проверил ногтем заточку… и начал тем же самым взглядом сверлить следующую девушку. Та некоторое время терпела, затем отрицательно мотала головой, наконец не выдержала и крикнула:
        - Иутикука, муудан! - и швырнула нож в стол.
        - Сама ты мудан, - укоризненно ответил Андрей.
        Ему внезапно стало легко и хорошо. А что? Рядом стоят три симпатичные девчонки. Каждая, между прочим, без малейшего стыда светит левой сиськой. Трёх разных размеров, кстати, на любой, так сказать, вкус. И волосы у них, как на подбор, одна почти рыжая шатенка, и две чёрненькие. Все с какими-то сложносочинёнными косичками. У все три ему улыбаются. Смотрят при этом на него не как на пленника, которого собираются пытать, а наоборот, как на любимого родственника-мизантропа, которого наконец-то удалось затащить в гости.
        Андрей улыбнулся в ответ, выдернул из столешницы оружие, так же тщательно протёр, и, оперируя двумя ножами, начал отрезать кусочки от мяса и макать их в соус. Бифштекс оказался великолепным. Андрей ел долго и с удовольствием, хоть и пришлось при этом сидеть по-японски на коленях. Наконец, насытившись, он отодвинул стол в сторону, с улыбкой похлопал себя по животу, и довольным голосом сказал:
        - Фух. Спасибо, девушки. Накормили от пуза.
        - Нами кули мана бла-бла-бла, - пропели в ответ обезоруженные конвоирши и доброжелательно засмеялись.
        Засмеялся и Андрей. По телу разлилась приятная тяжесть, настроение сменилось на благодушное. Он с добродушной огляделся и только сейчас заметил, что тканые стенки палатки стали гораздо темнее, и сквозь них отчётливо переливаются два, похоже, факела, стоящие с внешней стороны. Девушки как-то незаметно его покинули, делать было нечего. Снаружи, где-то в стороне, слышалась негромкая, непонятная, но очень мелодичная песня. Молодой человек заслушался. Через пару бесконечных куплетов к певице присоединилась ещё одна, затем ещё. Не прошло и получаса, как над лагерем громыхал многоголосый женский хор. Это было красиво. Андрей с удовольствием наслаждался пением, не стараясь вслушиваться в слова.
        Концерт продолжался около часа и закончился очень неожиданно. Раздалась короткая команда, её трижды повторили другие голоса, видимо дублируя нижестоящим, и пение тут же стихло. Пробежала обычная для полевого лагеря предотбойная суета, а через час за стенами палатки воцарился покой. Только факелы с той стороны напоминали о том, что про единственного мужчину здесь не забыли.
        А единственный мужчина пошарахался по предоставленному помещению, попинал разбросанные в хаотичном беспорядке подушки. Посидел, постоял, походил. Поотжимался. Потом начал крутить тело для растяжки, и, можно сказать, понеслось. Застоявшееся за время путешествия тело требовало растратить переизбыток энергии. Постоять на руках, походить на них… Поэтому вошедшую в палатку девушку Андрей увидел вверх ногами. Он непроизвольно ойкнул, тут же поменял конечности на штатные и с интересом взглянул на гостью. Или хозяйку?
        Чёрные волосы, распущенные по плечам, тонкое, почти прозрачное платьице, едва прикрывающее женские отличительные черты. Длинные, стройные ноги… скорее, ножки, потому что размер почти детский, в отличие от груди. Та почти разрывает тонкий лиф платья, как Самсон пасть на знаменитом фонтане. И глаза. Скорее, глазищи. Огромные, невероятного сиреневого цвета, они смотрели из-под густых ресниц, как снайпер из куста. Андрей попал в их прицел, и потерял волю. Он не хотел ничего делать, говорить, лишь смотреть и смотреть в эти бездонные омуты глаз. Он даже не заметил, что в руке у девушки, будто по русскому обычаю, металлический поднос с запотевшей рюмкой и обильно дымящейся плошкой. Очнулся лишь когда девушка почти влила ему в рот обжигающе-холодную водку.
        - Тьфу! - он еле отплевался.
        Глаза его загорелись, он, не понимая, что делает, схватил гостью за грудки и с силой встряхнул.
        - Ты что же, ведьма, убить меня хотела?
        К этой фразе пилот добавил ещё пару непечатных предложений, призванных объяснить даже незнающим русский, что алкоголь в любом виде для человека, страдающего аллергией в его форме, это смерть.
        - Ах ты…
        В этот момент несчастное платье, никак не рассчитанное на подобное бесчеловечное обращение, с возмущённым треском порвалось сразу на три части. Девушка что-то вскрикнула, схватила молодого человека за ухо, что только придало ему ярости. Она, видя, что отпускать её никто не собирается, плюнула обидчику прямо в лицо…
        Результатом этой борьбы стала полная и безоговорочная победа мужчины. Потеряв над собой контроль, Андрей и сам не заметил, как поставил противницу на колени, уткнув её лицом в мягкий пол. Одно движение, и вот организм уже сам воспроизводит предусмотренные природой возвратно-поступательные колебания. А поверженная девушка с каждой секундой чувствует себя всё менее поверженной. Совсем наоборот, ей происходящее начинает нравиться, она сначала еле слышно подвизгивала откуда-то снизу. Но позже, когда мужчина осознал, что же он в беспамятстве сотворил, и остановился, судорожно придумывая выход, партнёрша не допустила прекращения приятной процедуры, наоборот, она сначала двигала бёдрами сама, затем протянула руки назад и попыталась как-то простимулировать замершего партнёра.
        Борьба в партере продолжалась не меньше получаса. Итогом её стала лежащая на спине раскинув руки и до ушей улыбающаяся девушка, и стоящий рядом на коленях недоуменно глядящий на неё мужчина. И именно в это время криптан закончил анализ языка и прямо посереди фразы включился в режиме синхронного перевода.
        - Енда ты со мной сделал? - спросила девушка, глядя куда-то в потолок.
        Андрей приподнял бровь. Похоже, она не шутит. Он осмотрел на собственный пах. Ну да, кровь. Но ведь не может она совсем ничего не знать о сексе?
        - Ну… - нерешительно начал он. - Это то, что… В общем, то, что женщины и мужчины всегда делают. Неужели ты не знаешь?
        - Ты врёшь, - она смотрела на него милыми, но недоверчивыми глазами, будто пыталась распознать шутку. - Я видела много мужчин. И никто не делал такого ни со мной, ни с другими жрицами. И ещё. Почему ты не выпил пурушус? Я принесла тебе самый лучший, не то, что у бедных девчонок из пехоты. Такой пурушус можно найти только в столичном храме Пурушангама. А ты вылил его на пол, будто простую воду. Да ещё и накинулся на меня.
        Глаза её загорелись, она привстала на локтях, стараясь приблизиться к Андрею. Молодому человеку даже показалось, будто у девушки зашевелились волосы и над головой образовалась бледно-голубая дымка. Пришлось тряхнуть головой, чтобы прогнать видение.
        - Стоп, - он выставил перед собой руку. - Пурушусом ты называешь ту водяру, которой хотела меня напоить? Ту, в стакане.
        Собеседница кивнула. Молодой человек отметил, что этот жест характерен для большинства существ, с которыми он общался, и улыбнулся.
        - Если бы я её выпил, то тут же умер.
        - Неправда! - Девушка мгновенно вскочила на колени. - Все мужчины пьют пурушус, и после этого их можно палилекать. А иначе никак не получить ребёнка. А ты… - она закрыла лицо руками и еле слышно закончила. - Ты всё испортил.
        Потом между пальцев показался сиреневый глаз, и Андрей с недоумением понял, что глаз улыбается. Он несколько раз моргнул, и услышал, как девушка добавила ещё тише:
        - Давай повторим ещё раз. Только ты меня больше не бей, пожалуйста. Или хотя бы не так сильно, если без этого нельзя.
        Она покраснела, как запрещающий сигнал, руки дрожали, но единственный видимый глаз настойчиво сверлил собеседника. И они повторили. На этот раз основательно. Испробовали все известные Андрею позы. Он старался, как мог, и в итоге девушка беспрерывно улыбалась и смотрела на него счастливыми глазами. Они лежали рядом на упирающихся в спину, беспорядочно разбросанных подушечках, и тяжело дышали. Наконец, Андрей поднялся на левом локте, посмотрел на счастливую партнёршу, и в голос расхохотался пришедшей в голову мысли.
        - Как хоть тебя зовут, красавица? Я - Андрей. - Совсем, как в анекдоте, спросил он.
        - Таруша, - ласково ответила та. - Таруша Палейра сэр Грок. Маг огня первого уровня.
        Она вдруг замерла, словно старалась заглянуть внутрь себя, что-то почти беззвучно пробормотала и выкинула вверх странно скрученную ладонь. Над ними обоими внезапно зажёгся еле заметный плазменный купол. Будто по внутренней стороне генератора Теслы бегали непрерывные огненные полоски. Воздух внутри этой магической конструкции сразу же стал сухим. Андрей сглотнул, и вопросительно посмотрел на девушку.
        - Андрей, - тихонько произнесла она, и тут же повторила в голос. - Андрей! Ты видел? Видел, да?
        - Что я должен был видеть?
        - Огненный щит. Это же второй уровень. Ты понимаешь? Я теперь не начинающая магиня, достойная лишь того, чтобы сопровождать роту степных рейнджеров. Это уже второй уровень. Да!
        Она небрежным движением развеяла купол, вскочила и в восторге запрыгала по палатке. Андрей с улыбкой посматривал, как задорно взлетает её лёгкая, порванная на три части, юбочка при каждом прыжке, как соблазнительно подскакивает, дразня розовыми сосками, грудь. Ему было хорошо, хотя и непонятно. Наконец, девушка успокоилась, присела рядом и взяла молодого человека за руку. Какое-то время она молча улыбалась, а потом пояснила.
        - Ты не знаешь, ты прибыл из-за неба, но здесь, чтобы стать магом, приходится долго учиться. Затем напряжённо работать, нарабатывая внутренний энергетический резерв. В зависимости от него маги делятся на уровни. Чем больше резерв, чем шире каналы, тем выше уровень. Я согласилась на службу только потому, что в степи опасно, часто приходится пользоваться заклинаниями, поэтому резерв постепенно становится всё больше. Тренировка, понимаешь?
        - Подожди, - прервал девушку Андрей. - А сейчас твой резерв резко стал больше, правильно? Но неужели ваши маги ещё не поняли, что от контакта с мужчиной резерв женщины увеличивается?
        Таруша погладила его по предплечью и ласково посмотрела прямо в глаза. Затем печально улыбнулась и грустно покачала головой.
        - Я никогда не слышала о таком способе контакта с мужчиной.
        - Да не может быть! - ошарашенно сказал Андрей.
        То, что он узнал в следующие десять минут, не влезало ни в какие разумные рамки. Как рассказала Таруша, магиня первого, или даже уже второго уровня, на этой планете жили одни женщины. Много лет ни у кого из них не рождались мальчики. На вопрос молодого человека, как же они размножаются, она ответила, что время от времени группы, вроде их, находят в районе развалин упавших из-за неба мужчин. Иногда правда, падают и женщины, но рейнджеры таких сразу убивают.
        - Ну, а дальше как? Ведь не могут же все упавшие мужчины не знать такой простой вещи.
        Но, видимо, могут. «Упаданцам» сразу же по традиции подносили пурушус, от которого те впадали в сонное состояние, после чего доставляли в храм Пурушангама. Андрей так и не понял. Ну, попал мужик в храм, а дальше-то что? Неужели ему после этого больше ничего не хочется?
        - Ой, нет, - отмахнулась Таруша. - Если мужчине не дать пурушуса, то он может умереть. У него начинаются ужасные боли, его крутит и рвёт. Я сама как-то видела. Я потому и принесла тебе сразу же, чтобы ты не умер в пути.
        Андрей расхохотался. Естественно, если мужика напоить до бессознательного состояния, утром у него начнутся похмельные боли. Но это же не повод постоянно держать его в положении бревна! Что он в хлам пьяный сможет-то? Кстати…
        - Ну, а дальше что происходит?
        Девушка смутилась, но взяла себя в руки и продолжила.
        - В храме жрицы проводят с мужчинами обряд Палилека. Таким образом они получают семя мужчины и собирают его в священный лингам. Ну а потом… Потом…
        Она покраснела, руки забегали по тканому полу, то и дело дёргая и так рваную юбку. Наконец, девушка набралась смелости и продолжила.
        - Этот лингам можно купить. Женщина вводит его в се… Ой! - она совсем по земному шлёпнула себя ладонями по щекам. - Ты же тоже ввёл в меня… Ой-ёй-ёй!!!
        - Ну да, - охотно согласился Андрей. - Именно так и делают, когда хотят ребёнка.
        Он замолчал на пару секунд, обдумывая внезапно возникшую мысль.
        - Таруша, ты не волнуйся. Я же не отказываюсь. Родится, будем воспитывать. На ноги поставим, человеком сделаем. Всё хорошо.
        Он прижал девушку к себе и гладил её по голове, повторяя и повторяя ласковые, иногда бессмысленные слова. И вдруг остановился, отвёл собеседницу на длину руки и пристально на неё посмотрел.
        - Скажи, милая, а самые сильные колдуньи, ну, то есть, магини, они же в храме служат, да?
        Девушка молча закивала головой и глаза её становились всё больше и больше от изумления. Какое-то время она молча смотрела на молодого человека, затем тряхнула головой, будто сбрасывая наваждение, и резко выдохнула. После чего достала из-под рассыпавшихся подушек поднос, из-под него плошку с резко пахнущей горелым субстанцией, нюхнула, и отбросила посудину в сторону входа. Потом нагребла охапку мелких подушечек, откинулась на неё спиной и улыбнулась Андрею.
        - Девчонки с удовольствием идут в рейды, - сказала она. - Всем хочется найти небесного мужчину. Ведь пока его не доставили в храм, он наш.
        Она хитро подмигнула молодому человеку и продолжила.
        - Вот только они, бедные, и не знают, как это может быть хорошо. А в нашем отряде вообще все ещё молодые, даже не палилекали ни разу.
        - Палилекали? - Андрей нахмурился, вспоминая. - А, это ты сейчас про обряд. Но как же можно без храма, и так далее. Там, наверное, какие-то особые обряды.
        - Ерунда, - магиня махнула рукой. - Об этом не говорят вслух, но все знают, что этот безумно сложный обряд можно провести обычной рукой. И для семени вовсе не нужен священный лингам. Достаточно пальца. Ты не поверишь, но среди рейнджеров три четверти рождены именно таким способом.
        - Пальцем деланные, - усмехнулся молодой человек.
        - Ага, - девушка задорно подмигнула. - Вот они удивятся, когда я им расскажу. А храмовым ни слова. И…
        Она замолчала, таинственно глядя на Андрея. Какое-то время они так и сидели, молча глядя друг на друга. Ничего не хотелось говорить, было просто хорошо сидеть вместе. Наконец, Таруша резко поднялась.
        - Скоро закончится действие сонного заклинания. Караульные проснутся. Мне надо уходить, чтобы потом не было разговоров. А ты спи. Ты устал, я же вижу. Спи. А девчонкам я всё равно расскажу, - она хихикнула. - То-то завидовать будут. И ещё. Ты же не убежишь? Не убегай, пожалуйста. Я очень прошу.
        Она наклонилась к молодому человеку и чмокнула в щёку. Андрей поймал голову девушки в ладони, притянул к себе и крепко поцеловал в губы. Таруша резко отпрыгнула, и некоторое время стояла неподвижно, осмысливая новые для себя ощущения. Наконец, она улыбнулась и выбежала из палатки.
        Глава 9
        Андрей проснулся мгновенно, одним рывком. Базком утверждал, что корабельное время половина седьмого, но местное солнце уже вовсю жарило сквозь стенки шатра. Молодой человек встал, оправил форму, приводя её к уставному виду, насколько это было возможно, и вышел наружу.
        К его удивлению, караул у входа в его палатку был снят, и он свободно покинул помещение. Прошёлся по лагерю. Всё почти стандартно, сразу же нахлынули воспоминания об училище, о службе. Если не обращать внимания на то, что личный состав снабжён очень возбуждающими формами, а на солнце вместо автоматического оружия сверкают мечи, то будто дома. Вон, несколько девушек полируют клинки. По их виду понятно, что занятие это для них привычно, обыденно, даже, скорее всего, надоело. Чуть в стороне от палаток десяток молодых с характерным звоном явно тренируется под присмотром местной «сержантихи». Учатся слитно вынимать мечи, не мешать друг другу при совместных действиях.
        Умывальник, как и ожидалось, оказался чуть в стороне от жилого блока. Длинное корыто с десятком краников над ним. Сверху присобачено что-то явно магическое, потому что овальная грибная шляпка не очень похожа на бочку. Но умыться это не помешало. Хорошо идти по нормальному военному лагерю свежевымытым, с хорошим настроением. Встречные девушки весьма дружелюбно улыбаются, никто бы не сказал, что ещё вчера они держали Андрея под прицелом не одного десятка луков. Да и он зла не держит. Теперь-то понятно, откуда ноги растут у местной практики отлавливать заброшенных сюда космической аномалией мужчин.
        В стороне, выпадая из слаженного оркестра полевого быта, послышался звон доспехов, размеренные выкрики, вроде строевой речёвки. Через минуту на плац ввалился неполный десяток, неся на чём-то очень напоминающем плащ-накидку, окровавленную амазонку. Андрей, не задумываясь, бросился навстречу.
        - Чанаки, чанаки, - повторяла одна из пришедших, та, что вела строй.
        Криптан не перевёл её крики, видимо, для этого слова не было аналога в русском. Андрей посмотрел на раненую. Множественные колотые раны, будто тыкали заострённым колом куда ни попадя. Из-под форменной юбки натуральный кровавый водопад. Вокруг сразу же завоняло скотобойней и войной. Сердюк вспомнил этот запах. Они тогда сели прямо за окопами растерзанных танками УНИТовцев. От свежих трупов и ещё живых, но израненных людей воняло точно так же.
        - Не выживет, - пробормотал он про себя.
        - Посмотрим, - раздалось сзади и, тронув его за плечо, мимо прошла Таруша.
        Она приложила к животу пострадавшей какой-то артефакт, долго водила по нему руками, затем коротко кивнула. То, что произошло дальше, ввело Андрея в шок. После кивка магини раненная амазонка лишь зажмурилась и крепко стиснула зубы, а её командир коротким профессиональным движением отрубила девушке голову. Всё произошло очень быстро и как-то буднично, будто в этом подразделении так заведено - не пытаться выходить раненых, а пускать их без лишних разговоров в расход. Андрей непроизвольно вздрогнул, когда лезвие меча с коротким свистом отделило голову от всего остального. А Таруша уже стояла рядом.
        - Не думай, - доброжелательно сказала она. - Мы не кровожадные. Но чанака отложила в Данире яйца. Единственный способ от них избавиться, это сжечь тело. Понимаешь, она бы всё равно не выжила. А выводить яйца чанак из матки мы не умеем.
        - Стоп, - Андрей выставил перед собой ладонь. - Я правильно понял, что эта девушка…
        - Данира, - прервала его Таруша. - Отличный следопыт. Её будет очень не хватать.
        - Да. Так вот, я правильно понял, что в ней отложил яйца какой-то паразит и излечить девушку возможности нет.
        - Ты прав.
        - И потому вы решили избавить её от мучений с помощью меча.
        - Я рада, что ты разделяешь нашу точку зрения.
        Андрей решил не углубляться в прения, а сменить тему.
        - А что за чанаки такие? И почему они так страшны?
        - Чанаки, это пустынные осы…
        - Всего на всего? А дихлофос, там, какой-нибудь, или другой репеллент?
        - Размером с человека, - закончила фразу Таруша. - Их очень трудно убить. Они роют в земле норы, и питаются соками и кровью всяких животных. А вот размножаться они могут только в чужих органах. Своих у них нет.
        - Понятно, - Андрей почесал затылок. - Но если они такие большие, то попасть из лука, наверное, не составляет труда.
        - Попасть можно, - Таруша скривилась. - Но эти гады очень живучие. Нужно не меньше десятка стрел, чтобы сбить на землю одну чанаку. А потом разрубить её мечом. Лучше всего помогает огненный шар, но ты же понимаешь, что я не могу отправляться в поиск с каждым отрядом. У нас был десяток рунных амулетов, но одноразовых. А зарядить их некому.
        В этот момент раздался тревожный крик, и весь лагерь мгновенно переполошился. Андрей махнул рукой и побежал в сторону тревоги. И тут он впервые увидел этих чанаков. Они летели слаженным клином, не выше десяти метров над землёй, потому и заметили их уже на подлёте.
        По внешнему виду летуны совсем не напоминали ос. Больше были похожи на фей из мультиков. Почти человеческое женское тело, даже со вторичными половыми. Очень походили на людей, если бы не массивное брюшко сзади. Количество крыльев за спиной посчитать не удалось - слишком уж часто махали. Но размер чанаков впечатлял. Не меньше полутора метров каждая особь. К тому же у всех нападавших в руках было короткое копьецо, которое вовсе не создавало впечатления случайно подобранной палки. Да и вели они себя слишком разумно для насекомых.
        Подлетевших было не больше десятка, и они сразу же кинулись на стоящее чуть отдельно отделение амазонок. Девушки тут же поддались на провокацию и чанаки отлетели в сторону, выманивая подходящую им группу. А дальше начался нормальный воздушный бой. Восемь «фей» атаковали девятерых пехотинцев, а две отталкивали от общего строя десятую. И та и другая группы действовали достаточно слаженно. Чанаки пользовались своим преимуществом в воздухе, чтобы атаковать находящихся снизу, амазонки же еле успевали отбиваться. Неизвестно, чем бы всё кончилось, если бы им на помощь не поспешили лучницы. Тут уже осам некуда было деваться, и они отступили, умело пользуясь складками местности для временных укрытий. На поле скоротечной битвы осталась лежать одна крылатая и одна бескрылая.
        К Андрею подбежала незнакомая девушка и не допускающим сомнения тоном приказала:
        - Иди к своей палатке. Надо срочно собираться и уходить.
        - Почему? - поинтересовался молодой человек.
        - Не до расспросов. Сейчас их здесь будет сотня.
        Возле шатра переминалась с ноги на ногу Таруша. Она обрадовалась, увидев Андрея.
        - Ты умеешь собирать палатку? - взволнованно спросила девушка. - Мне сейчас готовиться к битве.
        Андрей оглядел лагерь. Порядка в нём явно не хватало. Все бегали, суетились, никаких признаков организованного отступления. Даже Таруша не просто стояла, а нетерпеливо переминалась с ноги на ногу.
        - Таруша, - позвал её Андрей. - Ты же вчера огненный купол создала и сказала, что уже не первый уровень. Попробуй зарядить амулеты. Хоть один.
        Девушка вскинулась, глянула на собеседника с радостным удивлением и одним движением скинула с плеча неприметную холщовую сумку. Вынула из неё десяток обычных разнокалиберных камушков и схватила первый попавшийся. Андрей был несколько разочарован. Он ожидал… Сам не знал, чего ожидал, но точно не горсть камней. Взял ближайший, повертел перед собой. На камне была нанесена непонятная руна, похожая на китайский иероглиф. На втором такая же.
        - Это из-за этой руны они взрываются?
        - Они не взрываются, - поправила магиня. - Они горят и зажигают всё, что может гореть рядом с ними. Но ты прав. Именно руна делает обычный камень амулетом. А ещё накопленная в нём энергия огня. Магине остаётся только влить в неё достаточно энергии, чтобы нарушить структуру.
        Андрей задумался.
        - Энергия может храниться только в камне?
        Таруша отложила амулет и заинтересованно посмотрела на молодого человека.
        - Не только, - совсем другим, неспешным, тоном сказала она. - Амулет можно сделать и из кости, из металла, даже из дерева. Но камень хранит энергию дольше всего.
        - А руна? Неужели ты не можешь её нарисовать?
        - Ну… - девушка задумалась. - Я не артефактор. Мы не изучали руны.
        - Но здесь и изучать нечего. Просто скопировать эту.
        - В принципе, ты прав. Скопировать можно. Только вот, не выпустит ли камень энергию сразу же. Руну следует привязать к носителю, а я этого не умею. Без привязки только мета… Ну-ка дай мне любую стрелу!
        Андрей не стал спорить, подбежал к стоящей неподалеку лучнице и, не слушая её возмущённых окриков, выдернул стрелу из колчана. Девушка кинулась за беспринципным вором, но увидев, что её собственность заинтересовала магиню, успокоилась. Подошла ближе и молча встала рядом. А Таруша пощёлкала пальцами, явно что-то ища, затем сорвала с пояса крошечный мешочек вынула из него почти земную тушь для ресниц. Только не такую блестящую. Пару минут, высунув язык, перерисовывала руну на наконечнике, затем вздохнула и откинулась в сторону. Отдышалась, обхватила стрелу за металлическое острие рукой, и зажмурилась. Даже нижнюю губу прикусила. Минута, и она уже со счастливым лицом отдаёт стрелу амазонке, а та осторожно берёт, опасаясь лишний раз тряхнуть опасное оружие.
        - Теперь для того, чтобы произошла вспышка, нужно влить достаточно энергии, чтобы разрушилась структура руны, - довольным голосом сказала магиня и тут же нахмурилась. - Только кто будет это делать? Большинство лучниц не владеют даже зачатками магических сил.
        - Разрушить надо? - переспросил Андрей.
        Девушка кивнула.
        - Стреляй в тот камень, - командным голосом приказал Андрей лучнице.
        Та оторопело наложила заряженную стрелу и, ни слова не говоря, запулила её в указанную цель. Раздался хлопок, камень на несколько секунд окутало пламенем. Андрей огляделся. Лагерь мгновенно стих.
        - Ну, как-то так, - с улыбкой пояснил молодой человек. - Ведь разрушить руну можно не только энергетически. Достаточно твою краску смазать.
        - Лучницы, ко мне! - скомандовал он в тишине и тут же повернулся к Таруше. - У вас писарь есть?
        - Писарь? - непонятливо протянула девушка.
        - Писарь. Ну, каллиграф, художник. Кто у вас писаниной занимается?
        - Художник? Есть секретарь командира. Она ведёт документацию.
        - Зови.
        Их окружили амазонки, вооружённые луками. Девушки с удивлением слушали непонятный диалог, не спеша как-то обозначить себя. Андрей с удовольствием обвёл их глазами.
        - Положите сюда по пять стрел. - Приказал он.
        Никто не спешил выполнять, амазонки переминались с ноги на ногу, наконец, из-за их спин послышался недовольный голос.
        - Что здесь происходит?
        Расталкивая лучниц плечами к молодому человеку приблизилась незамеченная ранее девушка в блестящей, отлично подогнанной металлической форме, с мечом на поясе и длинным, почти боцманским, свистком на шее.
        - Майор Сердюк. - Отрапортовал Андрей. - Проводим зарядку стрел личного состава магией огня. Доложите, какие мероприятия проведены для встречи неприятеля?
        - Меро… Чего? - командир смотрела на него как на врага народа. - Ты что здесь творишь? Зачем отвлекаешь людей? А вы быстро собирайте шатры. Вы понимаете, что через час здесь будет сотня пустынных ос?
        - Представьтесь, - Андрей добавил в голос как можно больше металла.
        - Я сотник Сарана Палейра сэр Грок, - командир отряда добавила в голос ехидства. - И я не позволю какому-то мужчинке отвлекать моих подчинённых. А ну быстро собирать шатры!
        - Вы что, сотник, решили встретить врага в составе маршевой колонны? - советский офицер и не думал сдаваться. - Вы понимаете, что в этом случае атака воздушных штурмовиков уничтожит весь личный состав?
        - Андрей, - в разговор влезла Таруша. Она держала за руку смущённую девушку. - Вот секретарь, и я нашла ещё двух девчонок, которые хорошо рисуют.
        Сотник Сарана Палейра сэр Грок некоторое время переводила изумлённый взгляд с Андрея на окруживших его лучниц, потом на Тарушу. Какое-то время она словно находилась в ступоре. Наконец, подняла руку над головой и с силой опустила.
        - Да делайте всё, что хотите. С этой минуты я снимаю с себя полномочия командира. Зачем, если меня всё равно никто не слушает?
        Казалось, девушка, несмотря на высокую должность сейчас разрыдается. Андрей с участием посмотрел на неё, перевёл взгляд на Тарушу. Магиня смотрела с укоризной. Тогда он подошёл к сотнику и обнял её за плечи.
        Леди Грок, - как можно более вежливо предложил он. - Я сам боевой офицер, имею опыт командования и даже обучения личного состава. Позвольте, я попробую помочь вам в деле руководства. Ведь у каждого командира должен быть опытный и сообразительный заместитель. И я попытаюсь побыть им хотя бы на время подготовки к бою.
        Собеседница с выражением полного удивления посмотрела на магиню. Ты протянула в сторону командира следующую стрелу, на которую нанесла рисунок, и кивнула.
        - Почему нет, сестрёнка, - уверенно поддержала она. - Ведь получается же.
        - Ну… - протянула сотник и всё-таки кивнула.
        Андрей сделал шаг назад и командным голосом приказал:
        - Командиры отделе… десятков, ко мне!
        Одна из лучниц сделала в его сторону неуверенный шаг, глянула на Сарану. Та кивком подтвердила полномочия лётчика, и девушка встала прямо перед новоиспечённым военачальником. Не прошло и двух минут, как рядом с ней стояли ещё трое. Вокруг чуть в отдалении, собиралась толпа любопытных.
        - Все? - уточнил Андрей и после подтверждения продолжил. - Вам следует в течение сорока минут силами отделений, - опомнившись, он не стал исправляться. И так поймут. - Выкопать линию окопов в полупрофиль. По грудь, - всё-таки поправился он и даже провёл ребром ладони, показывая глубину. - Не забывайте, окопы не должны быть прямыми, обязательно ломаными. Кроме того, линии должны соединяться между собой проходами.
        - Сэр мужчина, - ехидно прервала его одна из командиров десятков. - Может, вы нам покажете, как это?
        Тут же раздался одобрительный гул от остальных десятниц. Им вторили собравшиеся вокруг «военного совета» девушки. Ну да, подумал Сердюк. Для них понятие «мужчина» никак не сочетается с понятием «офицер». Скорее, вечно пьяная плюшевая игрушка. И вдруг он со своими указаниями. Понятно, что такой нонсенс соберёт не только «комодов». Вокруг уже, кажется, весь лагерь выстроился. Вот что они тут забыли, неприязненно подумал Андрей. Сержантов на них нет. Через час нападение, а они лясы точат. Однако, размышлять было некогда. Он повернулся к Саране.
        - Леди Грок, где у вас шанцевый инструмент?
        - Какой?
        - Лопаты, говорю, где?!
        Не более пяти минут ушло на то, чтобы разметить первую и единственную линию обороны, обозначить с двух сторон резервные точки по две лучницы в каждой, и выкинуть первый метр земли непривычно округлой ни совковой, ни штыковой лопатой, поясняя, что такое бруствер, и почему окоп не должен быть прямым. К чести амазонок копали они вполне уверенно, осознавая, что от этого, возможно, зависят их жизни. Бессистемные разговоры потихоньку стихли, сменившись тяжёлыми, трудовыми, вздохами. Лишь время от времени то одна, то другая воительница что-то вполголоса говорила, то ли подсказывая напарнице, то ли ругаясь на деспотичного нового «замка». Вот только уже через пять минут обнаружилась неприятная особенность. В его присутствии производительность девушек катастрофически падала. Стоило ему подойти к какому-то участку будущей траншеи, как стоящие там труженицы лопаты то замирали в позах, казавшихся им эффектными, то начинали судорожно отряхивать лица от попавшей земли. Так что Андрей созвал младший командный состав и провёл летучку.
        Выяснилось, что луками снабжены все амазонки, стрелять обучены, но уверенного попадания, да ещё и по летящей цели, можно ждать от большинства не более, чем с пятидесяти метров. Правда, были и сложившиеся пары лучниц, которые можно уже назвать снайперскими. Их, посовещавшись, решили поставить в боковые резервные ходы. Остальные действия…
        - Девушки, - Сердюк пока не привык, глядя на этих не нюхавших пороха девчонок, называть их воинскими званиями. - Расскажите мне, что вы знаете о чанаках. Как они атакуют, в каком составе. Чем вооружены и какова обычная тактика.
        И тут оказалось, что никто из всего отряда с пустынными осами до сегодняшнего дня не сталкивался. И сказать могут лишь то, что когда-то слышали.
        - Ладно, - согласился майор, всё равно деваться некуда. - Будем пытаться спрогнозировать их тактику, исходя из известных сведений. Какими силами они обычно наступают?
        Из несвязных реплик удалось выяснить, что чанаки никогда не нападут, если не уверены в численном преимуществе. Потому сотник и сказала, что ос будет не меньше сотни. Это более, чем вдвое против неполной полусотни рейнджеров. Также девушки смогли вспомнить, что дальнобойным оружием противник не обладает, если не считать коротких дротиков.
        - По сколько на одного?
        Этого никто из присутствующих не знал. Путём эмпирических вычислений решили, что больше четырёх дротиков летуны унести не смогут. На этом и остановились.
        - Ну а основная задача у них какая?
        - Что? - в один голос спросили Сарана и одна из десятниц.
        - Зачем они летят? Ведь не просто так они хотят вас убить, верно? А для эффективного противодействия нам необходимо знать задачу противника. От этого и их тактика будет зависеть.
        Девушки зависли и покраснели. Наконец, командир отряда выдавила из себя:
        - Мне рассказывали, что чанаки стараются утащить с собой столько амазонок, сколько смогут, чтобы в гнезде превратить их в живые инкубаторы. Ну и здесь отложить яйца в как можно большее число девушек.
        - Не считаясь с потерями? - уточнил Андрей.
        - Я не знаю, - неуверенно ответила Сарана.
        - Я, конечно, не штурмовик, я наоборот, истребитель, но исходя из сказанного, могу предположить, что для транспортировки пленных чанакам понадобится не менее четырёх особей на одну пленную. Плюс группа прикрытия с дротиками и теми колами, что я уже видел. То есть слаженный десяток. Из него четыре транспортника и шесть смертников. Видимо, уцелевшие смертники и пытаются отложить яйца.
        Девушки смотрели на него, открыв рот. Было понятно, что они, ни разу не встретившись с этим противником, несмотря на то, что чанаки были известны, не пытались разузнать у бывалых рейнджеров об их схватках. А если и узнали, то выводы почему-то не сделали. Оставив командиров распределять личный состав согласно нарезанным задачам, Андрей двинулся к Таруше.
        По пути он обратил внимание, что в лагере не заметно той организованности и деловитости, которая свойственна подразделениям ветеранов. Скорее, наоборот, там и сям обнаруживались недоуменно стоящие амазонки, явно не озадаченные, и не знающие, что им делать. Возле пристроившейся на цветном покрывале, брошенном прямо на землю, магини, собрался целый консилиум. Девушки суетились, гомонили и даже со стороны было заметно, что что-то у них не ладится.
        - Хорошо, что ты пришёл, - встревоженно встретила его Таруша. - Они не держат. Уже две штуки сгорели.
        - Стоп. - Сердюк вытянул руку. Он уже потихоньку начал принимать командование, а значит, принимать заботы и нужды личного состава. - Кто что не держит?
        Магиня говорила долго и развёрнуто, но основной смысл речи был в том, что стальные наконечники не могли удерживать энергию огня и почти сразу же вспыхивали.
        - Вот, я больше не стала на них руны рисовать. Андрей, железные держат, нормально, а стальные вообще никуда не годятся. Деревяшки и то надёжнее. А у девушек в большинстве стальные. Все же хотят себе то, что получше.
        - Подожди, Таруша. Я правильно понял, что дерево держит заклинание лучше стали?
        - Ну да. Вот, видишь, у тебя веточка под ногой. Я специально на неё нанесла, просто так бросила. Уже десять минут прошло, а энергия так внутри и есть, никуда не девалась. Да я и из курса управления энергиями знаю, что деревянные артефакты более, чем световой день не работают. У них в темноте свой… Ой! - девушка обрадованно шлёпнула ладошками по щекам. - Ты умница, Андрей!
        Она подскочила к изумлённому лётчику, чмокнула его в губы, отчего все окружающие на мгновение замерли, и громко скомандовала:
        - Девочки, снимайте стальные наконечники и давайте мне стрелы без них.
        Чанаки появились, когда солнце уже клонилось к закату. За это время амазонки успели выкопать приличную линию, как положено, ломаную. Оба её конца представляли из себя что-то вроде блиндажей, накрытых толстой парусиной и дёрном. В них спрятались лучницы. У каждой было не меньше десятка заряженных магией стрел. Не успевший высохнуть и местами плохо утрамбованный, не покрытый дёрном, бруствер сильно выделялся на фоне тускло-серой, с ёжиком короткой сухой травы, окружающей степи. Заметят его с высоты. Обязательно.
        При подготовке много проблем было с хозяйственной частью. Воинов там, можно сказать, и не было. Так, полтора мечника. Девушки уже начали собираться в походный порядок, и не могли уложиться в оставшееся время. Пришлось загонять их в случайную палатку, так, чтобы сразу нельзя было понять, в какую именно. Ну и ставить туда двух оторванных с передовой лучниц. Наконец, сделали всё, что могли, и Андрей выбрал себе у интенданта меч. В принципе, разницы, какой брать, не было. Он одинаково плохо владел любым. Поэтому взял длинный, самый тонкий и наиболее похожий на казачью шашку. Не сказать, что Сердюк был силён в джигитовке, но как обращаться с шашкой он хотя бы видел.
        Амазонки находились на местах согласно распорядка уже почти полчаса. В лагере стояла тревожная тишина, время от времени прерываемая то звоном доспехов, то говором вполголоса. На говорящих почти сразу же взволнованно шикали. Девочки старательно маскировались, но время от времени то одна, то другая, всё равно любопытно поднимала голову. Сотник, Андрей, и наблюдатели залегли за еле заметной высоткой в двадцати шагах сзади. Андрей внимательно осматривал окрестности, сожалея, что нет хотя бы простейшего бинокля, когда из левого окопа послышался взволнованный крик. Сразу за ним и Андрей расслышал тихий, еле заметный гул множества крыльев.
        - Лучницы, приготовиться всем, кроме резерва. Бить будете навесом, строй врага достаточно плотный, целиться не нужно. - скомандовал он, и десятники тут же передали распоряжение.
        В траншеях прекратилось всякое движение, из лежащих на бруствере пятёрок стрел по одной перекочевали на тетивы. Послышался тихий скрип натянутых луков. Наконец, горизонт зашевелился, и стали различимы не меньше двух сотен крылатых ос. Они летели низко, не поднимаясь выше десяти метров, и Сердюк даже решил, что у них потолок такой, но потом всё-таки склонился к мысли, что противник поступает так, исходя из маскировки. Когда чанаки подлетели на две сотни метров, стало видно, что строй очень плотный, дистанция не больше, чем полтора корпуса. А чаще крылатые летели вообще вплотную, как пехотная колонна. Осталось сто пятьдесят…
        - Пли!
        Из незаметных со стороны траншей вылетели не меньше полусотни стрел и тут же в колонне нападающих засверкали вспышки. Поле боя сразу же перестало быть тихим. чанаки взвыли, Андрею даже послышались матерные ругательства. Огонь трещал, с удовольствием пожирая волосы, жёсткие крылья, лёгкую кожаную броню, всё, что могло гореть.
        - Лучники готовьсь! Отлично сработали, девочки, давайте ещё раз, но чуть ближе. Пли!
        Вспышек не меньше. Видимо, пустынные осы не могли предположить, что у противника будет столько дефицитных амулетов огня и выводов из первого залпа не сделали.
        - Ещё раз, девочки! Готовьсь! Пли!
        Из траншей уже слышались многоголосые радостные крики. Лучницы отлично видели, как вспыхивают их цели. Да и было до них не больше полусотни метров. А чанаки оказались явно деморализованы подобным отпором. Из смешавшейся кучи летунов слышался визг, лающие команды, кто-то протяжно выл на одной ноте. Если ещё раз надавить… А до окопов осталось метров сорок, не больше.
        - Готовьсь! Пли!
        Последний залп вызвал настоящую стену огня в передних рядах. Лучницы били почти в упор, и каждая стрела, заряженная руной, превратилась во вспышку. Чанаки издали душераздирающий крик, из племени в двух местах почти одновременно вывалились вперёд, сквозь огонь, два обгоревших крылатых создания. В них со всех сторон полетели стрелы и через секунду обе пустынные осы уже напоминали жареных ёжиков. Когда пламя схлынула, стало видно, что когда-то плотный строй превратился в панически драпающую аморфную массу.
        - Ура!!! - заорали все. А как тут удержаться, если враг отступил, ещё не вступив в прямой контакт.
        - Отставить крик. Резерв, выберите цели. Постарайтесь зацепить командный состав, если разглядите. Огонь по готовности.
        До отступающих было уже больше сотни метров, но по краям стояли опытные лучницы, и Андрей надеялся, что они отвадят у этого гнезда охоту нападать на рейнджеров. Он только сейчас заметил, что давно уже не лежит, маскируясь за бугорком земли, а стоит, яростно размахивая руками и отдаёт команды в полный голос.
        В толпе чанак засияли ещё четыре вспышки, а следом за ними, почти сразу, ещё столько же. Скорость отступления резко возросла.
        - Мечницы, вперёд на линию огня. Следует добить раненых.
        - Андрей, прости, - лётчик обернулся и увидел смущённо стоящую Сарану. Девушка совершенно по-женски теребила край твёрдой кожаной юбки.
        - За что? - удивился Андрей.
        - Я не верила, что у тебя получится.
        - Тогда почему разрешила взять командование?
        - Ну… - она замялась ещё сильнее, и в свете склоняющего солнца особенно хорошо выделился румянец на её щеках.
        Метаболизм на основе железа, - по привычке отметил бывший космопилот. А девушка продолжила:
        - Я не верила, что мы выживем. Ещё никто не выживал при нападении дух сотен на неполную полусотню. А это наша первая схватка. И я не хотела, чтобы девочки умерли, как трусы, убегая от врага.
        - Ну да. Не беги от снайпера, умрёшь уставшим, - хмыкнул Сердюк.
        Девушка некоторое время изумлённо на него смотрела, затем хихикнула сперва несмело, но потом всё свободнее.
        - Умрёшь уставшим, - повторила она. - Твои слова можно записывать на стенах казарм вместе с высказываниями великих полководцев.
        - Потом запишем, - Андрей вытянул ладонь. - Сейчас следует срочно собираться и выдвигаться в сторону расположения части.
        Сарана посмотрела на него мгновенно посерьёзневшими глазами и кивнула.
        - Да. Если мы останемся, побитые соберут вдвое большее войско. И на этот раз будут знать, с чем им придётся столкнуться.
        На этот раз все амазонки понимали важность быстрых сборов, и уже через час лагерь оказался пуст. Среди перекопанной десятками ног земли стояли три телеги, огромные, впору слонов запрягать. Но никакой тягловой силы возле них не наблюдалось.
        Всё время после скоротечного боя они с сотником разрабатывали маршрут, а Сердюк ещё и изучал карту, стараясь ненавязчивыми вопросами выведать максимум об устройстве государства, в которое он попал. Как оказалось, никакого государства, в сущности и нет. Власть, если её можно так назвать, принадлежит храму Пурушангама. Хотя, имеется и столица, Дармас, в ней соборный храм и находится. А при нём - Совет магинь. Эта организация состоит из самых сильных волшебниц, которые, понятное дело, приписаны к храмам. Сарана утверждала, что Совет вовсе не правит, он лишь следит за соблюдением уложений, данных богиней Хаари, мужьями которой и считаются все живущие при храмах мужчины.
        - А деньги? - спросил Андрей.
        - Что деньги? - не поняла Сарана.
        - Вы же используете деньги. Кто их чеканит?
        - Ну… - девушка вновь покраснела. Молодой человек уже заметил, что командир отряда смущается к месту и не к месту. - Денег у нас нет. Мы вместо них используем храмовые жетоны. Но да, для удобства они называются монетами. Но это не деньги. Их выпускает соборный храм для того, чтобы жителям было проще оплачивать… э… услуги мужчин. Ну и приобретать что-то из храмовых атрибутов. Свечки ароматические, может, кто статуэтку захочет, или картину. Да мало ли…
        - А кроме храма ваши жетоны ходят?
        - Так ведь удобно же! Я, конечно, могу у знакомых взять что-то в обмен, некоторые и на рынках стоят с надписями, например, «меняю топор на овцу» или что-то в этом роде. Но в основном для удобства всё считают в жетонах.
        - Вот ты сколько получаешь?
        - Три золотых жетона в месяц. Для простоты мы говорим «три золотых».
        Странное у девушки было виденье мира. Она не хотела признавать, что храмовые порядки управляют всей жизнью страны, хотя прекрасно осознавала, что тот, кто печатает деньги, тот и управляет. Но Андрей мог это понять. Он, например, понял, что Советский Союз был по сути тюрьмой, лишь недавно, года три назад. Хотя прекрасно видел аналогии. И то, что выехать за границу можно лишь под конвоем «старшего группы в штатском», и то, что лучшее в стране делалось на экспорт, а внутри люди могли и ножичками из поломанных полотен обойтись, и одежду, в которой проходил всё детство, тоже прекрасно видел. А вот поди ж ты, дотумкал до такой простой сентенции лишь разменяв пятый десяток. Так и Сарана. Она в этом обществе родилась, в нём выросла, вот и не видит очевидных недостатков. А Андрей сразу сообразил, что с ним и Тарушей сделают служители богини Хаари. Ведь это какой же ущерб их власти, если рейнджеры вдруг поймут, что гормональный обмен с мужчиной повышает магические возможности?
        - Андрей!
        Он, оказывается, задумался, а Сарана давно уже ведёт пальцем по карте, а он задумался настолько, что даже не слышит её. Пилот встрепенулся.
        - Я говорю, нам придётся почти сутки идти по степи. Если чанаки соберут войско, они легко догонят нас по следам. Вот, видишь, здесь скалы, а лес начинается как раз за ними. Повозки через скалы мы ни за что не протянем.
        - Значит, надо поторопиться. Чем быстрее выйдем, тем больше шансов уйти.
        Глава 10
        Таруша Палейра сэр Грок сидела на телеге и счастливо улыбалась. Ей нравились медленно проплывающие мимо чахлые кусты и невысокие степные деревья, ей было приятно смотреть на, казалось бы, надоевшую за время похода жухлую, серую траву. Ей просто было хорошо. Время от времени она переглядывалась с сидящей рядом Сараной Палейра сэр Грок. Сестрёнка полностью разделяла её чувства. Иногда Таруша задумывалась, почему она? Почему из всех женщин, несомненно более достойных, красивых и заслуженных, это счастье выпало именно ей? Счастьем в её понимании было всё, связанное с этим категорически неправильным мужчиной. Но почему ей?
        Она ведь обычная девчонка. Долгое время вообще считала себя простецкой храмовой сиротой, и даже тот факт, что после присвоения ей первого уровня магии огня, у неё чудесным образом нашлась мать, причём не простая, а клановая дворянка, ничего не менял. Может, клан Грок и принял в свои ряды новую магиню, но вот сама Таруша не считала, что после двух десятков лет, проведённых в храмовом «инкубаторе», как многие называли интернат, ей стоит, сломя голову, кидаться под крылышко внезапно объявившихся родственников.
        Леди Палейра сэр Грок долго и настойчиво внушала девочке, какая это честь служить клану, что обязательно нужно было пройти лишения и унижения, чтобы понимать все стороны жизни… Чушь! Вот если бы кроме унижений ей досталось бы хоть немного материнской любви… А то всю жизнь была «Таруша-копуша», «Тара-для-удара», и вдруг стала клановой дворянкой. Нет, мамаша, годы издевательств научили её двум основным вещам - давать сдачи и никому не верить. Даже навязчивым родственникам. Особенно им.
        Она и в рейнджеры пошла, чтобы сохранить относительную независимость. Тем более, сестрёнка Сарана, с которой прошли огонь и воду, та самая, что единственная с детства вступалась за младшую, получила под командование отряд амазонок. И сейчас как раз искала мага. Нашла на свою голову. Таруша не дура, девушка прекрасно понимала, что по всем статьям они должны были не просто проиграть это сражение, а положить большую часть девчонок. А меньшая часть попала бы в плен и позавидовала павшим. Если бы не этот неправильный мужчина.
        Абсолютно неправильный. Обычные мужчины совершенно не такие. Уж она-то насмотрелась при храме. Раз в месяц их отправляли на уборку, вот и видела. Валяются, как куклы тряпочные, храпят, воняют. Многие даже говорить не могут, даже на своих языках, а только рычат что-то неразборчиво. Иногда бродят, шатаясь, без всякой цели, не видя никого вокруг. Она и от Андрея ждала примерно такого же поведения. Тем более, на инструктаже их учили сразу же вливать в пойманного порцию пурушуса, иначе не довезти. А в этого, вот, не влила. Таруша вновь улыбнулась. К счастью не влила.
        Ночь после неудавшегося угощения была лучшей в её жизни. А то, что Андрей утром практически заменил Сарану и спас весь отряд, только добавляло непонятной гордости. Хотя, казалось бы, ей чем тут гордиться? Она вроде и ни при чём, а вот поди ж ты, сам факт проведённой вместе ночи накладывает абсолютно нерациональный отпечаток.
        И пурушус он не пьёт. Вместо этого потребляет другую гадость. Ужасно горькую. Он зачем-то дал ей попробовать из обычной походной фляжки. Выдали ему вместе с формой, так он вон, что в неё влил. И где только взял? Хотя, что-то в этом странном напитке было. Бодрящее, и горечь приятная. Сарана так вообще пила с удовольствием. Но она после вчерашнего буквально растворилась в их… жертве? Трофее? Находке? А может быть, спутнике? Ведь сейчас Таруша уверена, что, если бы Андрей не пошёл с ними добровольно, его весь отряд бы не удержал.
        - О чём задумалась, сестрёнка? - Сарана с улыбкой толкнула её в бок.
        Таруша вернула улыбку, помотала головой, не желая отвечать, но всё-таки прищурилась и предложила:
        - Может, не пойдём в Дорбичи?
        Сарана даже рот открыла от изумления.
        - А куда? Сестрёнка, ты сама знаешь, дорога здесь одна, и идёт она через военный лагерь. Даже в Дорбу или Лузитану мимо него пройти не получится. А мужчину всё равно нужно в Тауру везти.
        Таруша хитро прикрыла левый глаз.
        - Сестрёнка, неужели после того, что было ночью, ты хочешь отдать его в храм?
        Обе покраснели. Саму ночь, можно сказать, обеспечил Андрей. Отряд никак не успевал вырваться из степи, вотчины пустынных ос. Люди устали. Мало того, что шли целый день, так ещё и попеременно, по четыре амазонки, тащили телеги. Ехать имели право лишь магиня, командир, и раненые, если такие есть. Обычно на телегу клали ещё и мужчину, если отряд его захватывал, но с их «трофеем» так даже не думали поступать. Андрей толкал оглоблю наравне с остальными. Сначала девчонки смотрели на него с усмешкой, некоторые даже прыскали в кулак, а самые бесшабашные отпускали сальные шуточки, вроде того, что он надеется трудом наравне с амазонками вырастить себе недостающие элементы фигуры. Дуры!
        Но ближе к вечеру смеха в отряде становилось всё меньше. Каждая понимала, что ночевать им придётся в открытом поле, а значит, у чанак есть все шансы расправиться с амазонками ночью. И не деться никуда. После дневного перехода девочкам необходимо поспать, иначе они даже меч не поднимут. И тут вступил Андрей. Он долго в чём-то убеждал Сарану, затем построил десятников и приказал ставить палатки. Таруша сначала разозлилась, как же так, неужели её мужчинка не понимает всей опасности, но быстро поняла, в чём дело.
        Он позвал магиню сразу же, как поднялся первый шатёр. Сунул в руку краску и коротко скомандовал:
        - Рисуй.
        Девушка сначала не сообразила. Она вопросительно глянула на временного заместителя командира.
        - Рисуй руну огня, - пояснил он. - Прямо на занавеси. И на стенах. И побольше.
        А когда Таруша, оглянувшись, увидела десятерых амазонок, крепящих в пятидесяти шагах от палаток вертикально прочные шесты в два человеческих роста, поняла всё окончательно. Ни одна из них бы до такого не додумалась, а он, вон, стоит, улыбается.
        - У пустынных ос преимущество в полёте, - Андрей развёл руками. - И атакуют они с воздуха. Вот мы и лишим их такой возможности. Натянем над головами верёвки, чтобы у них крылья цеплялись. Дезориентированный враг наполовину побеждён. А палатки пойдут отвлекающим манёвром.
        Чанаки напали ещё до полуночи. В принципе, они правильно рассчитали состояние шедшего весь день отряда. Девчонки, кроме караульных, конечно, провалились в сон сразу же после команды «отбой». И у пустынных ос всё бы получилось, если бы рейнджеры легли в шатрах.
        Как вспыхнула первая палатка, Таруша не видела. Но проснулась мгновенно. И в это время загорелись ещё три. Визг от палёных врагов стоял ужасный. К тому же пламя от горящей парусины их неплохо подсвечивало, а рейнджеры, наоборот, лежали в тени, под натянутыми на шестах верёвками. Многие лучницы уже начали собирать свою ночную жатву. Магиня тоже не сидела без дела. За те полчаса, что продолжалось неудачное нападение, она подпалила не меньше трёх десятков крылатых.
        Смешно было слышать, как в темноте с руганью и криками всё дальше откатывается волна подстреленных, подпаленных и обозлённых пустынных ос. Вот только когда прошла перекличка, оказалось, что Андрея нет. Таруша чуть не впала в панику, собиралась уже бежать, искать своего мужчину, поставила на уши весь лагерь, но тот внезапно пришёл сам. Появился из темноты, широко улыбаясь, и говорит:
        - Ушли. Я проверил.
        И ведь верно. Хотя Сарана и клялась, что собиралась отправить четверых в дозор после переклички, но по факту оказалось, что на разведку ушёл именно он. И сделал это осмысленно. Объяснял потом им обеим, что ему как раз меньше всех приходилось рисковать, потому что он не женщина и интереса для чанак не представляет.
        Зато магиня получила возможность спать в палатке. Как, впрочем, и мужчина. И тут случилось сразу несколько странных вещей. Во-первых, с ней увязалась сестра. Когда Таруша набирала фрукты, чтобы угостить Андрея, Сарана подошла, положила ей тяжёлую ладонь на плечо, и безапелляционно заявила:
        - Я иду с тобой. Думаешь, я не вижу, как ты весь день к нему липнешь. И улыбка с лица не сходит.
        Так они и вошли в палатку к мужчине вдвоём. Таруша долго мялась, прежде, чем заставила себя пояснить, что Сарана её сестра, и они обе хотят, чтобы он сделал с ней то же, что и с ней, то есть, с Сараной…
        - Я понял, - улыбнулся в ответ Андрей.
        И сделал. Таруша с ужасом глядела на перекошенное лицо сестрёнки, слушала её тяжёлые вздохи, и ужасалась - неужели прошлой ночью она сама так же неприлично выглядела. Рот кривой, глаза закатились, губа закушена почти до крови, нос смешно сморщился. А потом… Потом Сарана зарычала. Коротко так: «Рха-рха-рха», схватилась пальцами за тканые полы шатра, и замерла. Магиня даже испугалась. Но потом на лице командира проявилась счастливая улыбка, и грудь Таруши заполнило совсем другое чувство. Ей стало завидно и захотелось того же.
        А ещё потом, когда они обе довольные лежали, облокотившись на бока их общего мужчины, Таруша зажгла свечку. Почти машинально, скрутила пальцы в знак Кигна и бросила в фитиль каплю энергии. Андрей под головой дёрнулся, резко задул начавший разгораться огонёк и потребовал:
        - Ну-ка ещё раз.
        Ей пришлось повторять упражнение для учеников первого года раз двадцать, прежде, чем мужчина протянул руку и остановил её.
        - Хватит. Я, кажется, понял, в чём тут секрет. Ты знаешь, что при заклинании пропускаешь энергию через себя?
        Таруша даже обиделась. Тоже мне, магистр. Это не заклинание, а знак. Разные же совсем конструкты. И не пропускает она энергию, а отдаёт свою, родную, из источника. Но вслух она тогда ничего говорить не стала. Может, зря? Может, тогда бы он не принёс той горькой гадости, которой угостил утром и её и Сарану. Кстати, сестрёнке понравилось почему-то. Ему, впрочем, тоже. Вон, идёт рядом с телегой, отхлёбывает время от времени.
        Андрей действительно в этот момент приложился к выданной вчера фляге. Не кофе, конечно, и даже не робус, но очень похоже. Он повертел тару перед собой. Деревянная. Ни разу в жизни он не видел деревянных фляг. Алюминиевые в основном, стеклянную даже видел. А чаще вообще ходят с пластиковой тарой. Легче, а значит, за счёт веса фляги можно добавить объёма воды. А тут дерево. Но вчера перед строем ему, как полноценному члену отряда, выдали плащ, флягу, меч, и форму. Всё, кроме фляги он, не разбирая, бросил в телегу. И сам же потом её толкал за прибитую к оглоблям поперёк, палку. Все толкали. Никакого транспорта у рейнджеров нет, а груз какой-никакой есть. Опять же, трофеи за поход набираются. Вот и работают девчонки посменно бурлаками. Всё легче, чем на себе тащить.
        Он сделал ещё один глоток. Вот вам и вся магия, пролетело в голове. Тогда ночью, после того, как Таруша привела на заклание сестру, в нём что-то изменилось. Сначала он подумал, что от усталости в глазах бегают артефакты. Но затем магиня зажгла свечу. Интересно зажгла. Скрутила из пальцев замысловатую дулю, и вокруг её руки тотчас же завертелись невидимые смерчики. Такое бывает, когда дым встречает препятствие, так же закручивается по сторонам. Только подобного, бесплотного и почти не видимого, Андрей ещё не встречал.
        Пальцы замерли, и один из бурунов тут же втянулся в мизинец, а между большим и указательным вышел изнутри руки почти такой же, но другой. Вроде бы тот же дым, но что-то в нём неуловимо изменилось. Цвет? Может быть, фактура? Или скорость? Но этот изменённый мгновенно оказался на фитиле, и свечка загорелась.
        Молодой человек тогда раз сто просил повторить, пока всё в деталях не рассмотрел. А после всю ночь думал. Девчонки уже дрыхли в полный рост, а ему не спалось. Пытался найти хоть какую-то логику в действиях магини. Правда, ближе к утру не выдержал, тоже отрубился. И, как оказалось, это был верный шаг.
        Ему приснилась длинная, нудная, но всё равно интересная лекция о торсионных полях. Отрыли их ещё в тридцатые годы прошлого века. Образуются они при вращении, причём любом, любых предметов и так далее. И как оказалось, торсионные поля меняют свойства материалов, сквозь которые проходят.
        Помнится, когда-то смотрел то ли в интернете, то ли кто-то из знакомых рассказывал о том, как они присадки для машинных масел из камней делали. Раскручивали в самодельном миксере обычные речные камни, перетирая их в пыль, а попутно просто мысленно задавали этой пыли необходимые качества. Потом экспериментально проверяли, и в большинстве случаев, если «ментальный оператор» старался, масло с добавлением порошка из этих камней, приобретало желаемые свойства. Некоторые компрессию в цилиндрах увеличивали, некоторые износ уменьшали и так далее. Он проснулся, тяжело дыша, и тут же рванул в степь, в сторону от лагеря, чтобы не создавать причины для хохмочек над своими опытами. Это ж девчонки. Им только повод дай.
        Знак он запомнил. Ещё бы, с двух десятков раз. Привязал фляжку на верёвочке, раскрутил её перед собой, и, сложив вторую руку в знак, начал изо всех сил желать кофе. Терпения хватило минут на десять. А потом рука непроизвольно дёрнулась, посылая знак вперёд, и фляга вспыхнула, как наполненная бензином. Из мгновенно прогоревшей дырки полилась обычная прозрачная вода. Еле половину спас, хотя чего толку-то? Вода во фляжке так и осталась водой, несмотря на всё колдунство. Прозрачная. Вот только вкус неожиданно стал как у отличной свежезаваренной арабики. Андрей глотнул и даже поперхнулся. А потом не меньше получаса сидел на траве, тупо глядя в землю. Это что же? Он своей волей превратил воду, пусть не в вино, но хотя бы в кофе? Может, вся местная магия и есть всего лишь управление торсионными полями? А может, не только местная? Всё это следовало тщательно обдумать.
        Вот теперь он шёл и думал. О том, как же у местных, и не только, получается управлять свойствами веществ. А в том, что подобным образом можно менять не только свойства воды, он был уверен. Ещё думал, как жить дальше. Очнувшись на незнакомой планете, Андрей не предполагал, что попадёт в такое искорёженное катастрофой общество. И ведь, казалось бы, чего грустить? Расчехляй инструмент и наслаждайся жизнью. Так нет, не получится, даже если бы и хотел. Этот мир принадлежит женщинам, настроен на женщин, управляется ими. Суровой женской рукой, с полным пренебрежением к случайно заброшенным сюда аномалией мужчинам.
        Ведь козе понятно, что лишь стоит ему добраться до мало-мальски цивилизованного общества, как власть имущие дамы тут же причешут его под одну гребёнку с остальными. То есть попытаются затолкать в ближайший храм, как её там, Хаари. Вот, даже богиня у них баба. Понятно, что никакой жалости к представителю презираемого пола не будет. Постараются накачать местной водкой. А когда поймут, что с ним подобные номера не проходят, просто убьют, чтобы не выбивался из статистики. Зачем им мужчина, нарушающий устои?
        - Андрей! - раздался сверху жизнерадостный голос Сараны. - О чём задумался? Иди к нам!
        Сердюк поднял голову. Надо же, так вот, незаметно для себя, обогнал всю колонну и шёл теперь вровень с первой телегой. А сестрёнки ещё и наверх зовут. Не понимают, что ли, что запряжённым амазонкам и так их нелегко тащить?
        - Не, - он помотал головой. - Я же не командир. И не магиня. Я лучше пешком.
        Сёстры переглянулись и одна за другой ловко спрыгнули со своего насеста.
        - Тогда и мы рядом пойдём. А то ты что-то слишком сосредоточенный. О чём думаешь?
        Андрей глянул на старшую. Сарана улыбалась открыто, и в глазах не было ничего недосказанного. Кажется, она и не задумывалась, что будет дальше.
        - Вот. - Он развёл руками. - Думаю, как мне теперь жить.
        - А что не так? - сказали сёстры в один голос.
        - Доберёмся до Дорбы, купим домик. - уверенно заявила сотник. - После удачного похода у нас будет достаточно денег. Там и будем жить втроём.
        Андрей удивлённо глянул на улыбающуюся девушку и не удержался от раскатистого хохота.
        - Ну ты и оптимистка, - сказал он, утирая слёзы. - Да кто ж тебе позволит? Мужчина должен сидеть в тю… то есть, в храме! И никак иначе.
        Пф! - Сарана горделиво вздёрнула нос. - Откуда бы жрицы о тебе узнали? Мы с Тарушей ни за что им не скажем.
        - А остальные?
        - Ф! Мужчина! - это слово было произнесено с таким презрением, что Андрею чуть стыдно не стало. - Да я могу поручиться за любую из своих лучниц. Тем более, что им обещали…
        Она замялась и на щёчках сестёр почти синхронно проявился румянец.
        - Ну-ка, дай угадаю, что вы там им наобещали, - ехидно предложил Андрей.
        - А что такого?
        - А у меня вы спросили?
        - Андрей, подожди, - включилась в спор Таруша. - Но ведь когда я привела к тебе сестрёнку, ты же не был против.
        - Таруша, одно дело - сестра твоей девушки. И совсем другое - работать быком производителем, осеменять три с лишним десятка незнакомых и нафиг в общем-то не нужных тёлок! И вообще, чего это вы без меня такие вещи решаете? Вы бы лучше подумали, как от храмовых служителей отмазаться.
        - Что сделать? - опять в один голос.
        - Не что, а как. Как сделать, чтобы меня в храм не замели, а вам за сокрытие найденного мужчины по репе бы не настучали. А то будет вам домик у моря. С решётками на окнах.
        - Андрей, - Сарана была само спокойствие. Таким голосом обычно учительницы младших классов говорят с непонимающим элементарные вещи учеником. - В любом случае я гарантирую молчание моих амазонок.
        - А БАО?
        - А что? - Девочки замерли, глядя ему прямо в глаза.
        - Ну да. У вас он, скорее всего называется иначе. Хозяйственники ваши. За них ты тоже ручаешься? Я уверен, что как минимум один сексот там есть. Не может не быть.
        - Ну, во-первых, - Сарана отвернула от кулака один палец. - хозобслуги нас всего пятеро вместо положенного десятка. Видишь, мы обходимся без лошадей. А значит, ставку конюха делим между амазонками. Во-вторых, у нас нет кузнеца. Его обязанности выполняет Ода, и неплохо справляется.
        - Кто?
        - Ода. Десятник копейщиц. Так что в этом плане тоже всё в порядке. Готовят девочки тоже сами. Остаются две прачки, медик с помощницей, и секретарь. Ты её ещё писарем называл. Но это самый минимум. Без них отряд в поход не выпустят.
        - Тогда секретарь попадает под подозрение первой. Готов поспорить, она барабанит в храм, как Маркони на ключе.
        Девочки замолчали, переглянулись, и дальше шли молча, сосредоточенно глядя себе под ноги. Через пару минут Таруша подняла несколько виноватые глаза и спросила:
        - Андрей, а что такое «БАО»?
        - Батальон Авиационного Обеспечения, - машинально ответил пилот.
        - А сексот - это что-то связанное с сексом? Если я правильно запомнила, как ты ночью говорил. - Румянец на щеках девушки стал гуще и медленно расползся на всё лицо. - Он следит, чтобы им не занимались?
        - Нет, - Андрей криво улыбнулся. - Сексот это секретный сотрудник. Информатор.
        Он меланхолично передвигал ноги и без интереса поглядывал по сторонам. Ландшафт потихоньку менялся. Как-то незаметно из плоской, как керамическая плитка, степи начали вырастать всё более отчётливые предгорья, заросшие сперва редким и неуверенным, но затем всё более густым лесом. С холмов, постепенно выросших до пары сотен метров, побежали первые серебряные нитки ручьёв, а кое-где на спонтанных обрывах эти ручьи даже изображали водопады. Длинные и узкие балки заполнились блестящей на полуденном солнце водой. Даже сама дорога превратилась из тоскливой и однообразной степной тропы в нормальную, утоптанную не одной тысячей ног и сотней колёс, грунтовку. Отряд приободрился, в неровных девчоночьих рядах то и дело слышался смех. Казалось, ещё немного и раздастся ломкий сержантский басок: «Песню запевай!». И амазонки, естественно тут же затянут что-то вроде: «Солдаты, в путь, в путь, в путь…»
        Над пологим склоном очередного холма закачались очень знакомые метёлки. Длинные, зелёные, с торчащими перпендикулярно короткими веточками. Андрей даже не сразу узнал бамбук. А когда понял, то постарался поймать крутящуюся в голове не до конца оформленную мысль. И только после того, как заросли коленчатых стволов остались позади, повернулся к молча идущей Саране.
        - Ты говорила, что у вас кузнечиха… ну, то есть, кузнец есть?
        - Конечно. Как же без кузнеца? Кто мечи, наконечники точить будет? Латы починит, если что?
        - А трубку он скова… она то есть, сковать может?
        - Трубку? - хором переспросили сёстры.
        - Да. Сделаю вам дельтаплан. Это такое крыло, на котором мы трое можем улететь. Прямо отсюда. Холмы в наличии, значит и восходящие потоки есть. Осталось сделать крыло и можно послать всех подальше. Точнее, самим улететь подальше.
        Таруша в два легкомысленных прыжка вырвалась на два шага и пошла задом наперёд прямо перед Андреем, нимало не боясь зацепиться ногой за неровности почвы. Она с каким-то непосредственным недоверием смотрела пилоту прямо в глаза. Так дети смотрят на взрослого, только что показавшего им фокус: «Что, правда монетка исчезает?»
        - Андрей, ты умеешь летать?
        Бывший истребитель улыбнулся.
        - Таруша, я лётчик. Летать - это моя профессия.
        - Но летают только пустынные осы и маги воздуха от пятого уровня и выше. И потом. Почему же ты не взлетел, когда напали чанаки?
        - Ты. Умеешь. Летать. Верно? - Сарана резко повернула Андрея за плечо и упёрлась взглядом в переносицу. - Ты. Умеешь. Летать.
        Андрей неуверенно кивнул. От такого ментального напора очень хотелось шаркнуть ножкой и закрутить указательным пальцем по ладони. Он сделал шаг назад и снова кивнул.
        - Я должна это видеть. Сейчас.
        - Сарана, я не чанака. Я человек. Чтобы полететь мне нужно сделать крыло. О нём я и говорил. Вон, сзади полоса бамбуковых зарослей. Можно посмотреть подходящие штанги. А ткань взять от внутреннего слоя палатки. Я ещё в первую ночь заметил, что там подходящий шёлк.
        - Делай! - он только что ногой не топнула.
        - Ну, ну. Не кипятись. Это же не за полчаса. Тут возни на пару дней будет. Так что, может, в более подходящих условиях?
        Сарана стрелой сорвалась с места, через минуту послышались торопливые команды, а ещё через полчаса две лучницы принесли шатёр и, подняв облачко пыли, бросили его у ног Андрея. Следом подошла амазонка с крупной, почти мужской фигурой, плюнула ему под ноги и недружелюбно поинтересовалась:
        - Что тебе тут сковать надо?
        - Ты Ода? - Уточнил Сердюк.
        Та кивнула.
        Как, оказывается, бывают зашорены мозги у людей. Ну, пусть даже амазонок. Сначала местная кузнечиха переспрашивала у Андрея каждую мелочь, постоянно кидала на него недоверчивые и немного презрительные взгляды, которые пилот интерпретировал примерно, как: «И чего это сотник со своей игрушкой возится? Захотелось тупенькому мужчинке посмотреть, как настоящая амазонка куёт, а мне теперь напрягаться». Но было в работе кузнеца и кое-что, удивившее Сердюка. Например, горн. Им оказался массивный, обмазанный изнутри глиной, деревянный ящик без одной боковой стенки. Андрей сначала долго прикидывал, как эту глину вынимают, где зажечь огонь… А потом Ода ткнула пальцем на нарисованный прямо на дереве иероглиф. По всему периметру горна засветилась цепь неизвестных ему рун, и от ящика ощутимо пахнуло жаром. Как раз в этот момент к ним подошли две копейщицы, неся в охапках не меньше двух десятков стволов сухого бамбука. Сердюк и не знал, что Сарана их посылала. Он быстро отобрал три подходящих, потом ещё пару комплектов на всякий случай…
        А дальше понеслось. Через час они с Одой, вырывая друг у друга средний молот, фиксировали широкой муфтой нарощенную боковую трубу трапеции, ругаясь при этом так, будто не один год отработали в одной автомастерской. Внезапно десятница со звоном бросила малый молот на наковальню, с интересом посмотрела на Андрея и спросила:
        - Ты где так ковать научился? Ты же мужчина.
        Пилот усмехнулся.
        - Денег у нас мало было, жили бедно. Понимаешь?
        Та отрицательно мотнула головой.
        - Денег?
        - Ну, жетонов ваших. Не было их. Я как к отцу приду, попрошу, так он мне и говорит: «Иди накуй». Вот и научился.
        Он долго смотрел на недоуменное лицо девушки, затем не выдержал и расхохотался.
        - Ты врёшь, - наконец, обличила Ода.
        - Шучу. Это разные вещи. Просто там, - Андрей мотнул подбородком в сторону неба, - В других мирах, много и мужчин, и женщин. И живут они вместе, и работают как те, так и другие. И детей вместе растят, потом внуков.
        Кажется, последняя фраза загрузила десятницу под завязку. Во всяком случае, закончила она работу, не сказав больше ни слова. Только время от времени бросала на Сердюка недоверчивые взгляды и открывала рот, будто собираясь что-то спросить, но тут же одёргивала себя и отворачивалась.
        Дельтаплан был готов уже под утро. Как прошёл остаток ночи, Андрей не помнил, упахался за прошедший день настолько, что не смог бы сейчас с уверенностью рассказать, как попал в свой шатёр. Когда он проснулся, весь отряд давно был на ногах. Молодой человек с удовольствием потянул слегка ноющие от вчерашней нагрузки мышцы, прошёлся по периметру, вытянув руки вперёд и поворачивая корпус при каждом шаге, и, наконец, вышел наружу.
        У аппарата столпились незанятые работой девушки. Они тыкали в крыло пальцами, что-то без умолку друг другу доказывали и вообще создавали такой вид, что хотелось, как сосед в его детстве, заорать на весь двор с балкона: «А ну-ка отошли от машины!»
        На склоне было хорошо. Свежий воздух, ещё не до конца прогревшийся, одуряюще пахнущий неизвестными, но очень приятными травами, обдувал лицо, ерошил волосы, дёргал рукава, пытаясь забраться под комбинезон. Травинки под ногами ритмично кланялись восходящим потокам.
        Стоящие рядом сёстры смотрели на него одновременно с недоверием и восторгом. В глазах Сараны читалась лёгкая зависть. Девушка подлезла под ткань крыла, сняла с его плеча невидимую соринку, погладила по перетянутой кожаными ремнями спине, и ободряюще кивнула. Таруша, наоборот, замерла, обхватив себя руками, и едва заметно снисходительно улыбалась. Кажется, магичка ему до конца так и не поверила.
        У меня всё получится, в который раз убеждал себя пилот. Наконец он пристегнул карабины «сбруи» и, набирая скорость, побежал вниз. Уже на третьем шаге молодой человек почувствовал, что подъёмной силы вполне хватает, ноги с трудом цеплялись за землю. Андрей последний раз сильно толкнулся, и лёг горизонтально. И тут же приподнял нос крыла вверх, потому что уже через сотню метров вошёл в тёплую, тугую струю.
        - Эге-ге-гей!!! - в восторге заорал он, закладывая пологий вираж. Поток шёл отлично, и следовало сделать пару, а то и тройку, кругов, чтобы набрать высоту.
        Глава 11
        Похоже, атмосфера на этой планете была плотнее земной, потому что крыло всего за два полных круга поднялось уже почти на километр и явно ещё не достигло потолка. Андрей с удовольствием разглядывал окрестности, неспешно кружа по большому радиусу. Чем выше, тем лучше было видно, что запад становится всё гористее, переходя от пологих заросших холмов к настоящим горам, с альпийскими лугами, крутыми склонами, а возможно, если удастся посмотреть западнее, то можно будет увидеть и снежные шапки. Хотя, если атмосфера действительно плотнее, снег на вершинах должен образовываться повыше, чем дома.
        Восток, наоборот, переходил в низины. Было полное ощущение, что эта равнина должна выйти к морю. Во всяком случае, пилоту этого очень хотелось. Море приятнее, чем всякие пустыни или саванна. Дорога шла прямо вдоль пологих склонов, петляя между делящих ландшафт на неровные куски оврагов, пересекая мелкие речушки по деревянным мостам. Один из мостов оказался даже каменным. Андрей не мог понять, почему. Такой же, как остальные, не шире, не уже. И речка ничем не выделяется. Но мост казался принесённым из другого мира. Того, где в подобных местах обитают тролли, хранят в горшках золото лепреконы, а на развилках дорог стоят камни с надписью: «Налево пойдёшь - от жены огребёшь».
        Далеко внизу выстроились в одну скромную шеренгу не сгоревшие позапрошлой ночью шатры. Они казались маленькими, не больше спичечной коробки, и вокруг них, поголовно задрав головы в небо, неподвижно застыли совсем уж крошечные амазонки. Андрей широко помахал рукой, потом решил, что всё равно не разглядят, и отчётливо покачал крылом. Снизу послышался нестройный гул, многие замахали в ответ. Цирк приехал, улыбнулся про себя лётчик.
        Он сделал ещё пару кругов, поднявшись уже на запредельную для дельтаплана высоту в три километра и наконец увидел море. Радостно улыбнулся, борясь с раздувающим щёки ветром. Не пустыня. Это уже хорошо. А ещё, он оказался прав. Ничто и никто не мешает ему лечь на правое крыло и послать этих повёрнутых баб в пеший эротический тур в ближайший храм. Унестись куда-нибудь в горы, и хрен, кто его когда найдёт.
        В полёте, как всегда, думалось легко, ничего не отвлекало. Поэтому сразу же пришла следующая мысль. А дальше что? Ну улетел он в горы. Пусть даже удачно сел в удачном месте. Его не нашли. А что дальше? Так и жить раком-отшельником в самолично вырытой пещерке? Зарасти бородой, сплести себе юбку из пальмовых веток и научить попугая кричать «Бедный Робин Крузо»? И бояться каждого шороха, ожидая, что за ним придёт следующий отряд амазонок? А что есть? Охотник из него, как из полена дельтаплан. Да и съедобные растения на чужой планете тоже знать надо, не лопать же всё подряд, в надежде, что ужин не станет последним. Опять же, наоборот, хищники. Кто его знает, что за чупакабры тут водятся. Так что процент летального исхода при таком образе жизни гораздо выше шанса выжить. Опять же, если он слиняет, что будет с сестрёнками? Андрей не стал бы утверждать, что полюбил обеих, или даже просто привязался, но…
        Сарана. Командир из неё, как из прапора генерал. Он всё понимал, первый в жизни боевой выход, первая полусотня в подчинении. Наверное, потому у них и текучка в рейнджерах, что велик процент не вернувшихся из первого похода. Так что он оказался не просто к месту со своим пусть и куцым полевым опытом, он, можно сказать, спас отряд. И после этого бросать девчонок на съедение храмовым гэбэшникам, которые, скорее всего, в разы страшнее сотни пустынных ос, было бы подло.
        Таруша это вообще отдельный случай. Надо же, общение с мужчиной на уровне организмов рывком развило в ней магические способности. А если эту связь сделать постоянной? Она в архимага вырастет? А сам Андрей не только сможет видеть торсионные поля, но и научится ими манипулировать. Превращение воды в кофе в его случае сродни случайной сборке кубика Рубика. Получилось, он сам не понял, как. А чтобы освоить эту науку основательно, следует ей заниматься. И тут без общения с магиней, которая заведомо хорошо к нему относится, не обойтись.
        С этой стороны ему, вроде, следует держаться сестрёнок. Но тут в дело вступают дурацкие правила местного однополого общества. Крайне вредные для здоровья мужчин. Особенно с непереносимостью алкоголя.
        Он ещё раз с удовольствием огляделся, щурясь на ярком солнце. Широкие круги по часовой стрелке позволяли видеть очень дальний горизонт, но внизу всё сливалось, поэтому лётчик еле заметно опустил нос дельтаплана, желая снизиться хотя бы до пары километров. Плотная, почти осязаемая от большего, чем дома, количества газа, атмосфера способствовала подъёмной силе, и крыло шло вверх само по себе, без помощи пилота.
        Небо над ним было ярко-синим, без единого облачка. Без вообще чего-либо в воздухе. Странно, подумал Андрей. За всё время он не увидел ни одной птицы, ни даже банальной мухи. Пустое какое-то небо, он непроизвольно поёжился. Потом ещё минут пять целенаправленно сканировал взглядом горизонт. Нет. Летает здесь, похоже, только залётный дельтапланерист. А как с животными? Сердюк попытался вспомнить, кого он видел в степи, или в горах. Так и не смог припомнить ни одного дикого зверя. Даже с лошадьми тут, похоже, напряжёнка, раз девчонки предпочитают таскать телеги сами.
        И в этот момент он увидел лошадь. А за первой ещё сразу десять. Они вынырнули из-под крон деревьев на дорогу и двинулись прямо по ней. Лошади бежали не одни. На спинах животные несли одиннадцать всадников. Точнее, всадниц. Первая из женщин придерживала рукой древко незнакомого Андрею цветастого флага, остальные были вооружены. Луки на сёдлах, мечи по бокам, у троих, подобно свёрнутым знамёнам, торчали вверх бердыши. Кавалькада направлялась прямиком в сторону лагеря амазонок. На душе у пилота сразу стало неспокойно, уж больно официально и тревожно выглядела направляющаяся к лагерю группа.
        - Чёрный во-орон…Чё-й ты вьё-ось-ся, - почти про себя протянул он. Ветер, конечно же, не позволил пропеть вслух, но и аудитории на высоте почти двух километров не было. Все возможные слушатели сейчас двигались в сторону лагеря.
        Теоретически, существовала вероятность, что это, к примеру, подмога отряду Сараны в борьбе с пустынными осами. Или усиленная следственная группа едет по своим, независимым от Андрея, делам. Но верилось в подобное с трудом. Так что Сердюк заложил левый крен, подлетел поближе к склону в надежде, что на фоне камней и тусклой травы его крыло цвета хаки будет меньше заметно. А сам, периодически то поднимая, то опуская нос для сохранения баланса высоты и низкой скорости, принялся наблюдать за внезапными гостями.
        А пришельцы оказались для амазонок и в самом деле внезапны. Как только они перевалили последний мост, со стороны лагеря послышался истошный крик. Среди куцего ряда палаток началось броуновское движение, один из шатров, видимо от испуга, почти мгновенно убрали, но другие почему-то не тронули. Через пять минут вдоль воображаемой линии, делящей стоянку пополам, выстроился один из десятков лучниц. Девочки некоторое время стояли почти навытяжку, но чем дальше, тем больше позволяли себе двигаться. Пока кавалькада добралась до лагеря, строй уже мало походил на шеренгу. Остальные подразделения вообще не подумали строиться. Зато почти одновременно с конниками в расположение вбежали запыхавшиеся Сарана и Таруша. Сотник тут же, смешно выкидывая колени, пришагала к всаднице с флагом и что-то торжественно ей отрапортовала.
        На следующем круге он увидел, что из лагеря в обратный путь выезжает запряжённая парой лошадей одна из девчоночьих телег. На ней сидят две бывшие всадницы, а теперь возница и конвоир. Между ними плечом к плечу, связанные по рукам и ногам, размещаются Сарана и Таруша. У магини, кроме прочего, ладони зажаты в некую деревянную конструкцию. Какую - сверху было не разглядеть. Девчонкам теперь либо телегу с горочкой грузить, либо половину вещей на себе переть, с сочувствием подумал лётчик. Короткий взгляд на лагерь, и можно заметить, что власть там сменилась. Секретарша-писарчук уже наводит свои порядки, важно размахивая руками и отдавая десятникам приказы.
        - Я был прав. Она барабанит, - проворчал почти про себя Сердюк.
        В принципе, никто не мешал ему бросить всё и свернуть в горы, или двинуть в противоположную сторону вдоль берега. Тем более, что граница воды и суши обеспечит достаточно восходящих потоков. Но сестрёнки, обречённо покидающие лагерь под конвоем, заставили сжаться сердце. Это же из-за него их повязали. Наверняка, стоило ему взлететь, секретарша-барабанщица тут же помчалась доносить в храм о побеге. А тамошняя стража отреагировала достаточно оперативно. В итоге девчонок везут в кутузку, а он тут, понимаешь, круги нарезает, небом наслаждается. Андрей ещё не успел принять решение, а руки сами заложили правый вираж, отправляя дельтаплан на снижение.
        Конвой переправился через неширокий каменный мост и в недоумении остановился. Прямо на дороге стоял мужчина. Без сомнения, тот самый. Откуда здесь другим взяться? Девушки из группы захвата синхронно дёрнули поводья, резко вскрикнули, бросая лошадей в галоп, и понеслись на беглеца.
        Андрей переложил слева направо бамбуковую палку, всё, что осталось от разломанного крыла, и сделал зверское лицо.
        - Не убивать! - раздался крик со стороны моста.
        Восьмёрка приближалась на бешеной скорости. За пять метров до пилота девушки бросили лошадей в стороны, одновременно спрыгнули на землю и сделали пару шагов к нему. Молодой человек прищурился. Перед ним торчали три тупых конца копий, за ними стоял безоружные амазонки из опергруппы. Пару секунд над дорогой царила оглушительная тишина, затем Андрей кинулся вперёд.
        От первого копья он уклонился. Второе со звонким стуком отвёл бамбуковой дубинкой, благо его хотели ткнуть в грудь. Били бы по ногам, было бы сложнее. Перед третьим на мгновение замер, пропуская тупой конец перед собой, и тут же бросился дальше. Подпрыгнул, бросая своё оружие и притягивая в полёте ноги к груди. В момент касания еле успел ухватиться за торчащую вперёд рукоять меча и с силой разогнул колени.
        Упал, конечно, плашмя на спину. Не Брюс Ли всё-таки и не Джеки Чан. Но тут же вскочил, несмотря на перехватившее дыхание и гул в голове. И закрутился против часовой, выставив меч в вытянутых вперёд руках.
        - Ну что?! - максимально зверским голосом проревел он. - Потанцуем? У меня приказа не убивать нет.
        Голова кружилась, дыхание никак не могло нормализоваться, но останавливаться было нельзя. Стоит начать отдыхать, как тут же забьют. А лучше - развивать этот мгновенный успех. Кинуться мечом влево, целя в первый попавшийся живот, затем резко вправо, по ногам. Не давать им расслабиться. Андрей вдруг понял, что сейчас будет удар копьём справа-сзади. Он не увидел нападавшую, почувствовал как-то иначе. Но отреагировать успел. Поворот на правом носке, упор на вынесенную вперёд левую ногу и со всей дури рубящий сверху!
        Бедная девчонка с резким истошным визгом еле успела убрать руки. Древко она, понятное дело, при этом выронила и копьё с деревянным стуком упало на истоптанную до состояния камня дорогу. Андрей мгновенно подхватил его. Меч пришлось бросить, но так даже лучше. Эх, теперь пойдёт потеха.
        Тычок копьём вперёд, не успела. Вон, схватилась за живот, падает. Пока падает, на противоходе удар назад. Тут успела, поэтому правую руку резко к себе. Получи по печени. Теперь разворот. Третьей попало по кожаному шлему. Ничего. Сотрясение ей точно не грозит. В этот момент Андрею влетело по почкам. И что обидно, его же собственной бамбуковой палкой. От боли и неожиданности он выгнулся вперёд, опасно открывая грудь, но, вопреки запоздалым ожиданиям, клинок туда не врезался. Лётчик резко опустился на колени и катнулся вперёд, в свободное место, прижав копьё за середину к животу. Боль из резкой перешла в тянущую, так что можно было, не поднимаясь, начинать от души лупить по ногам всех необдуманно оказавшихся рядом. От двух ударов сверху получилось уклониться, зато прошло не больше тридцати секунд, а стоять на дороге осталось всего трое. Две амазонки, с опаской следящие за кончиком копья, и надсадно дышащий, держащийся за правый бок, молодой человек.
        - В стороны!
        Остатки опергруппы стремглав кинулись вбок, открывая главную, ту, которая раньше несла на седле флаг. Светло-русые волосы, впалые щёки, большие, близко посаженные глаза. На вид ей лет тридцать пять. Кривая ухмылка на лице, абсолютно спокойная поза, никакого напряжения, готовности к драке. А вот в руке у неё… Непонятная какая-то штука, похожа на деревянную флейту, но посередине голыш размером с кулак, а из него торчат в разные стороны два разноцветных пера. Женщина поднесла дудочку к губам, и Андрей понял, что сейчас произойдёт что-то страшное. Уж больно активно завертелись вокруг камня почти невидимые смерчи. Скорее всего эта женщина одна не слабее всего десятка собственного сопровождения. Он замер, даже дышать перестал, прикрыл глаза и от всей души захотел, чтобы это устройство не сработало.
        Видимо, не получилось. Из дудочки полез ярко-оранжевый шар, увеличился сантиметров до двадцати, но так и не смог оторваться от деревяшки. Некоторое время он болтался, как мыльный пузырь на соломинке, затем с лёгким чпоком лопнул. Больше ничего не произошло.
        Андрей с удивлением обвёл поле боя взглядом. Никто не двигался, главнючка оторопело смотрела на него, не предпринимая никаких действий.
        - Ну? Вот он я, - тяжело дыша, пояснил молодой человек. - Сам к вам пришёл. Давайте, везите меня в храм, или куда там собирались. А сестрёнок отпустите, они ни в чём не виноваты.
        Тишина после его слов продолжалась не меньше минуты, наконец, главная спросила:
        - Почему ты не убежал?
        Уже десять минут спустя Андрей, свесив ноги, сидел на телеге вместе с Аритой Таиной сэр Грок, старшим инквизитором храмовой службы. Освобождённые от пут Таруша и Сарана унеслись на одолженных лошадях в сторону лагеря. Судя по их скорости, подхода основной массы амазонок следовало ждать не больше, чем через пару часов.
        - Ты хорошо дрался, даже не подумаешь, что мужчина, - одобряюще сказала Арита.
        Она непроизвольно поправила выбившуюся из аккуратной причёски прядь и постаралась повернуться к собеседнику в выгодном ракурсе. И сама себе удивилась. Раньше мужчины таких желаний у неё не вызывали. Уж сколько раз она их видела в храмах. И ладно бы только одного, можно списать на неудачный экземпляр. Так ведь не меньше пяти разных. И никаких эмоций, кроме брезгливости. А здесь просто стоять рядом было приятно и немного волнительно. Она внимательно смотрела на молодого человека, ожидая реакции на свою фразу. Тот лишь неопределённо пожал плечами.
        - Кто ты?
        - Андрей. Просто Андрей.
        - Просто Андрей так бы не смог. Я даже сначала решила, что ты с железного корабля, но потом поняла, что вряд ли. Слишком молодой.
        - Спасибо.
        - Однако, ты неразговорчив. Отвечаешь односложно. У меня ничего не спрашиваешь. Не думаю, что в прошлой жизни тебе часто приходилось беседовать с инквизиторами. Или именно поэтому? - женщина хитро улыбнулась.
        - Что будет с девочками? - лицо и голос молодого человека не выражали эмоций.
        Некоторое время Арита смотрела на невозмутимого собеседника, и в её сознании поднималась ещё одна эмоция. Ей становилось неприятно. Неприятно молчание собеседника, его непоколебимое спокойствие, неприятно, что он не предпринимает никаких попыток к чему?.. На этот вопрос инквизитор не смогла бы ответить сама себе. Но до неё неоднократно доходили слухи о том, что старшие жрицы делают с живущими при храмах мужчинами. И сейчас женщине казалось, что этот дикий, не могущий связать два слова найдёныш должен пытаться ей понравиться, увлечь беседой, или, если не умеет связно говорить, сделать что-то интересное. Но вместо этого этот истукан уставился на дорогу и, кажется, тяготится её обществом. Это злило.
        - Что с ними будет, зависит только от меня. С одной стороны, при въезде в лагерь мы обнаружили, что находка пропала, а ни командира, ни мага в расположении нет. С другой стороны, и находка никуда не делась. Ты сам пришёл. И никаких попыток вредительства со стороны сестер Палейра сэр Грок тоже не предпринималось. Так что именно я буду решать, как описывать сложившуюся ситуацию.
        - Ага, - мужчина кивнул. - Значит, ничего страшного их не ждёт.
        - Почему ты в этом уверен?
        - Всё просто, - он пожал плечами. - Вы сэр Грок, они сэр Грок. Один клан. А значит, и разбираться с этим инцидентом будут внутри клана.
        - Хм… - Арита поджала губы. - В Дармасе так не думают. Они уже получили информацию о том, что пленник улетел по небу, а командир отряда трусливо сбежала. Сюда приехала именно я лишь потому, что наша группы была рядом, в клановых землях.
        - В Дорбе?
        - О! - женщина дружелюбно улыбнулась, но глаза всё равно выглядели недовольными. - Ты и это знаешь? О чём ещё успели поведать эти малолетние болтушки?
        Всадницы, неторопливо гарцевавшие вокруг собеседников и старательно не прислушивавшиеся к диалогу, вдруг засуетились. Арита улыбнулась.
        - Отряд на подходе, найдёныш. Можно неторопливо выдвигаться. Посмотришь клановую цитадель Грок. Такого ты у себя точно не видел.
        Тут Арита ошиблась. Очень похожие стены, правда не настолько заросшие плющом, Андрей уже видел. В Нагорном Карабахе. Снаружи, точь-в-точь Шушинская крепость. Такие же двухуровневые каменные стены, круглые угловые башни с остроконечными деревянными крышами. Только внутри всё было иначе. Аккуратные, посыпанные мелким гравием дорожки, окопанные деревца и повсюду вдоль единственной широкой дороги цветы. Все стены были плотно увиты плющом, что с точки зрения фортификации, сводило на нет оборонное значение сооружения. Ведь по старым камням, между которыми легко можно просунуть палец, а кое-где и носок ноги, и так несложно забраться, а если они ещё и покрыты достаточно прочными вьющимися растениями, то тем более. Но вслух он этого говорить не стал. Тем более, что в отличие от той крепости, земной, эта оказалась достаточно густо заселена. Улицы между домами были шириной не больше двух с половиной метров, знакомой по многим описаниям фортификационной линии вдоль стены тоже не наблюдалось. Во многих местах строители, видимо, желая сэкономить на стройматериалах, ставили дома впритык, так что одной из стен
здания и получалась крепостная. Но, это было не его дело, поэтому Андрей молча сидел в телеге и лишь с интересом поглядывал вокруг.
        Центральный донжон, или скорее, целый замок, был поставлен гораздо грамотнее. Да и сохранился не в пример лучше. К тому же, единственная охрана на входе стояла именно здесь. Всадницы как-то внезапно исчезли, и к небольшим внутренним воротам Андрей подъехал в сопровождении Ариты, Таруши, и Сараны. Стража, две закованные в железо накачанные дамы с короткими, но толстыми копьями в руках, мгновенно распахнули ворота, и четвёрка вошла внутрь. Андрея пустили вторым, сразу после инквизитора.
        Когда глаза привыкли к полумраку, лётчик заметил, что его повсюду окружают ковры. Даже вспомнился арабский базар, где в ковёрном ряду тоже повсюду тканые узоры, даже под ногами. Так и здесь. Ковры и на полу, и на стенах. Андрей поднял взгляд на высокий, метров пять, потолок. Нет, там нету. Только крашенные в коричневый деревянные балки. Не закопчёные, значит факелов здесь не используют. И только тогда он обратил внимание на светильники. Очень оригинально. Из стены торчали до блеска начищенные то ли бронзовые, то ли латунные, а может, вообще золотые, руки. И каждая держала на поднятых пальцах ярко светящийся плазменный шар. Точнее, он висел в воздухе между первыми фалангами, не размениваясь на ламповое стекло и прочую мелочь. Красиво. И светят неплохо. Во всяком случае, длинные столы, стоящие параллельно, словно яхты на приколе, можно было разглядеть. Как и десяток девушек, замерших при его появлении.
        - Ждите здесь, - не оборачиваясь, бросила Арита и пошла дальше по коридору.
        А они втроём так и остались стоять, замершие под любопытными взглядами. Андрей посмотрел на спутниц. И Таруша и Сарана чувствовали себя неудобно. Не знали, куда деть руки, то и дело переминались с ноги на ногу. В столовой, или трапезной, как бы ни называлось это помещение, повисло неловкое молчание. Сидящие за столами, казалось, боялись пошевелиться, чтобы не упустить ни одного движения никогда ранее не виданного мужчины.
        - По улицам слона водили, - пробормотал себе под нос лётчик, сделал пару шагов и тяжело присел на гладкую, натёртую не одной сотней ягодиц, лавку.
        - А ну брысь! - Раздался грубый, сразу и не скажешь, что женский, голос. - Здесь воины сидят. Нечего всяким там…
        - Не шуми, - прервал нахалку Андрей. - Мне сказали ждать, я жду.
        - Ты сейчас будешь в сортире вниз башкой своей ждать! - из-за стола, совсем по-борцовски поигрывая мышцами поднялась гора мяса, по чьему-то недосмотру украшенная спереди массивными сиськами. И с бантиком в волосах! С бантиком! Андрей чуть не расхохотался.
        А ведь слов не поймут, дошло, наконец, до пилота. Мужчина здесь - никто. Так что, что бы он ни говорил, им плевать. Особенно этой туше в бантике. Женщина, тяжело ступая по полу, даже сквозь ковёр чувствовалось, как каждый шаг отдаётся вибрацией, подошла, и с громким хлопком пришлёпнула ладони к столешнице. Опустила голову и уставилась на Андрея тяжёлым взглядом.
        Андрей резко двинул руками, в разные стороны, подгибая её локти, и когда голова противницы клюнула вниз, добавил по затылку сложенными в замок ладонями. Раздался треск, глаза на огромной, как у памятника Ленину, голове закатились. Тело ещё полсекунды продержалось в этом неустойчивом положении, и, набирая скорость, сползло под стол.
        - Кому ещё непонятно? - с вызовом спросил мужчина.
        Через секунду в столешницу перед ним со стуком втыкается лезвие ножа. Рукоятку держит узкая, вся состоящая из тугих мышц, женская рука.
        - Х-хш-ш!!! - рот оскален, нос сморщился, ярко-голубые глаза по-кошачьи прищурены, но смотрят из-под блондинистой чёлки внимательно и настороженно. Сама «боевая кошка», не переставая шипеть, стремительно двинула головой вперёд, остановив лицо сантиметрах в десяти от его.
        Не вставая, лишь уперевшись согнутыми ногами в пол для умножения усилия, обманный хук левой. Девушка ожидаемо отклоняется, и тут ей прямо в нос летит правый кулак. Треск ломаемого хряща, сиплый вдох, противница то ли валится под стол, то ли быстро садится, но в любом случае выбывает из строя. А ножик неплох. Широкое лезвие, толщиной миллиметров пять, жаль, долов нет. Ручка из твёрдого дерева, обмотана полоской кожи. Начищен, отполирован от души. Видно, что за оружием ухаживают. Андрей выдернул клинок из столешницы и повертел перед собой. Оглядел молчаливо посматривающих на него девушек. На лавке больше не сидела ни одна. Сгрудились между столами, кто испуганно, кто ошарашенно. Ну да. Если бы на его лазах десятилетняя девочка положила двоих бойцов, сам бы в таком состоянии пребывал.
        - Ну что замерли? Присаживайтесь. Знакомиться будем.
        Ни одна не пошевелилась.
        - Девочки, не смущайтесь, всё нормально. Если бы Савка и Гира первые не кинулись, Андрей бы никого не тронул. Он хороший.
        Это Таруша. Умница девочка. Своего мужчину нужно всегда хвалить перед другими. Чтобы потом неудобных вопросов не возникало.
        Через пять минут вся компания уже сидела за одним столом. Только Савка, самая здоровая, держалась с краю, время от времени потирая подбородок, но ненависти в её лазах не было. Остальные девчонки окружили лётчика со всех сторон. Сестрёнки, с видом собственниц сев по бокам, вынуждали прочих держать хоть какую-то дистанцию. На столе, будто из воздуха, появились стаканы мутного стекла, наполненные, как пояснили молодому человеку, яблочным сидром. Но он от спиртного отказался, поэтому ему поднесли сок. Тоже яблочный. Разговор сам собой закрутился именно вокруг алкоголя. Андрей пояснял, что пить не может, потому что для него спирт - яд.
        - И пурушус? - спросил кто-то. Лётчик кивнул.
        - А я од’дажды пила пурушус, - неистово гундося, проговорила Гира, та самая, что шипела в лицо молодому человеку. Нос её распух так, что занимал почти половину лица и покраснел. Под глазами набрякли сизые мешки. Над губой выделялось сложной формы красное пятно высохшей крови. Как ни странно, после этого инцидента, она смотрела на лётчика влюблёнными глазами.
        - Гирка, ну ты и смелая… нам же нельзя… ты что?! - раздались со всех сторон девчоночьи голоса.
        - Ну и как? - улыбнулся Андрей.
        - Живая, - девушка гордо выпятила прикрытую лёгкой тканью еле заметную грудь, но тут же, заметно смутившись, оглянулась и пояснила: - Да я чуть-чуть. Только языком потрогала. Горький… Фу!
        Она хотела презрительно сморщить нос, но непроизвольно скривилась от боли.
        - Вот я и не пью, - Андрей развёл руками.
        - А Андрей летать умеет, - вдруг сказала молчавшая до сих пор Сарана.
        Со стороны коридора послышался глухой стук кожаных подошв по ковру, и в столовую вошла Арита.
        - Андрей, пойдём со мной, - приказным тоном сказала она, затем глянула на недовольное лицо мужчины, и добавила: - Пожалуйста.
        Лётчик кивнул, встал из-за стола и направился к выходу. Пробраться между окруживших его девушек оказалось непросто. Каждая, делая вид, что в просторном помещении просто не протолкнуться, норовила прижаться к молодому человеку или чем-нибудь выпуклым зацепиться. В крайнем случае, погладить. Андрей выбрался из толпы красный, как стоп-сигнал. Чувствовал себя заглаженным насмерть, как кот, попавший в руки маленьким детям.
        Глава 12
        Кабинет внушал. Обитые белым деревом стены, высокий потолок, закрытый кованой решёткой камин в углу, и множество полок с разнокалиберными книгами, старыми даже на вид. Под стать была и мебель. Основательная, массивная, собранная явно не из опилок. Особенно выделялось хозяйское кресло. Глядя на него, Андрей вспомнил старый советский сериал про Шерлока Холмса. У них с Ватсоном такие же были, мягкие, пробитые мелкими гвоздиками и с выступающими подголовниками по сторонам.
        За столом, к удивлению молодого человека, сидела девушка. Молоденькая, лет семнадцать на вид, не больше. Она встретила Ариту широкой довольной улыбкой, которая так и застыла, когда девушка увидела Андрея.
        - Сена, выйди. - хозяйка кабинета двумя словами согнала не только улыбку с лица, но и саму посетительницу. - И сделай нам чая.
        - С печеньками! - крикнула Арита уже в закрывающуюся дверь.
        Пару секунд стояла тишина, затем старший инквизитор неспешно переложила несколько листов с одной стороны стола на другую, развернула какой-то свиток и с минуту в него вчитывалась. Андрей молча ждал окончания спектакля. Наконец, не дождавшись аплодисментов, Арита хлопнула ладонями по столу и наклонила плечи в сторону спокойно стоящего лётчика. В глазах её светилось недовольство.
        - В Дармасе о тебе знают.
        Она произнесла эту фразу таким тоном, словно зачитывала приговор. Андрей недоуменно пожал плечами. Женщина явно ждала от него какой-то другой реакции, потому что некоторое время буровила взглядом переносицу молодого человека. Наконец, явно мысленно посетовав на его непонятливость, пояснила:
        - Из Тауры, это главный храм Хаари в Дармасе, пришло распоряжение доставить тебя туда.
        Она посмотрела на Андрея. Как он не понимает, что ничего хорошего ему там не светит. Идиот. Единственная, кто может ему сейчас помочь, это она, старший инквизитор Арита сэр Грок. Ему нужно пытаться её заинтересовать, понравиться. А этот болван стоит и не чешется. Женщина непроизвольно нахмурилась.
        - В пьяном виде, - подсказала она ещё одно наводящее обстоятельство. Но не видя реакции, высказала самое страшное. - Или в мёртвом.
        Андрей кивнул. Да что он кивает то? Не понимает что ли, что одно её слово, и его не будет. Это не конвойный десяток раскидать, которым убивать запрещено. Здесь, в клановой цитадели, против него будет каждый камень, каждый стул, не то, что люди. А он вон, улыбается. Ну не дурак?
        - Если бы ты стремилась выполнить приказ из центра, то не запретила бы своим девочкам меня убивать, - лётчик пожал плечами.
        Не дурак. Даже, пожалуй, умнее, чем она думала. Ведь просчитал, что будь её воля, никто бы его в Дорбу не повёз. Такой может быть полезен не только в вопросе демографии. Арита улыбнулась.
        - Ты прав. Я против лишней крови. Даже крови такого нахала, как ты. Поэтому я решила сделать иначе. Я оставлю тебя у себя. Нет, не думай, не лично. В клане две с лишним тысячи женщин. Это немало, но и не много. Фактически, Грок - один из самых маленьких кланов. И я хочу это изменить.
        Она вынула из-под стопки бумаг небольшой листок, размером в ладонь, расправила его ладонями, свернула вчетверо и демонстративно кинула бумагу в камин.
        - Теперь твоя жизнь принадлежит клану Грок, - торжественно сказала Арита.
        Андрей одобрительно кивнул и еле слышно похлопал в ладоши. Потом с чуть заметной улыбкой посмотрел в глаза оторопевшей женщины и три раза кивнул.
        - Верю! - с интонацией Станиславского одобрил он. - Даже почти убедительно.
        - Что?! - инквизиторша от удивления привстала.
        - Для пущей убедительности, конечно, стоило бы предложить мне расписаться где-нибудь кровью, - невозмутимо продолжил возмутитель спокойствия. - Но, в конце концов, и так сойдёт.
        Женщина не меньше минуты молчала, только искорки в её глазах говорили о нешуточной внутренней борьбе. Через какое-то время она медленно кивнула, поднялась с кресла, поводила ладонью над лежащими стопками книгами на полке. Наконец, выбрала одну и протянула её гостю.
        - Вот. Почитай. Думаю, после этого ты будешь по-другому относиться к моему предложению.
        Книга была сшита вручную, грубыми нитками вроде суровых. Обложка кожаная с наклеенным поверх листом бумаги, на котором был изображён… Андрей долго вглядывался в потёртую картинку, наконец разобрал нарисованный редкими чёткими мазками патрульный фрегат герцогства Базелевс. Он с трепетом открыл… бортовой журнал экспедиции ордена «Наследники предтеч».
        Читать пришлось долго. Жители герцогства использовали свой диалект общего, который довольно сильно отличался от привычного пилоту. Но с каждой страницей то ли он всё больше привыкал к языку, то ли криптан приноровился, но описание входа в систему Л-286-04 читалось уже достаточно легко, чтобы понять - появление аномалии было спровоцировано обычной попыткой связаться с базой посредством стандартного для герцогства гравитационного передатчика.
        Корабль ещё не успел приземлиться, как по всей системе прошла волна неизвестного излучения, которое, как позже показали исследования, выжгло все игрек-хромосомы у всех наземных живых существ. Журнал описывал необычные оптические явления, похожие на растекающееся по всей плоскости эклиптики полярное сияние. Оно образовывало разноцветные короны вокруг системных небесных тел, переливалось различными цветами и сопровождалось невыносимыми болями у всего мужского состава экспедиции. То есть у четырёхсот двадцати двух человек из пяти сотен. Причём, среди учёных были представители как цивилизаций с ферритовым составом крови, так и с медным. Но вредоносное излучение косило всех под одну гребёнку. Больше пяти суток продолжалась небесная свистопляска. Наконец, аномалия стабилизировалась на орбите шестой планеты от здешнего светила, растёкшись по всей её длине и перекрыв таким образом зону входа в систему для любых кораблей.
        Сразу же после стабилизации аномалии болезненные симптомы у мужчин прекратились. Но во-первых, не все пережили пять дней невыносимых страданий. Во-вторых, все мужчины экспедиции мгновенно стали бесплодны. А в-третьих и самых неприятных, корабль заблокировал вход после того, как сэр виконт Ланс застрелил руководителя экспедиции - сына герцога Базилевса, Кормода.
        Молодой виконт, аспирант кафедры ксенобиологии университета его высочества, не выдержал продолжительных мучений. Произошёл нервный срыв, Ланс наговорил руководителю гадостей, обвиняя его в том, что именно молодой герцог притащил всех на эту планету. Затем достал табельный импульсник, и, прежде, чем кто-то успел что-либо понять, разрядил весь энергозапас в Кормода. Без шанса реанимировать труп даже в самой совершенной медкапсуле. И всё это практически в дверях корабельного шлюза.
        Искусственный интеллект фрегата воспринял подобное действие как бунт, и, во-избежание попадания современных технологий в руки бунтовщиков, оставил всех за бортом. Все полтысячи человек, без одного. Учёные оказались на неисследованной и необжитой планете буквально с тем, что на тот момент было в руках, потому что искин пустил в помещения корабля инертный газ, предварительно предупредив находящихся внутри по громкой связи и дав им всего полчаса на сборы. Согласно инструкции, с этого момента доступ к кораблю мог быть разблокирован только герцогом или членом его семьи.
        Как оказалось впоследствии, облучённые исследователи не прожили и двух десятков лет, что непозволительно мало по меркам галактического содружества. Уже через месяц начали появляться первые признаки старения, что сигнализировало о недолгой продолжительности оставшейся жизни. Учёные, видя это, поспешили перенести свои знания на бумажный носитель, инженеры и техники - максимально обустроиться на месте. Они всё меньше надеялись на то, что помощь прибудет вовремя. У членов неудачной экспедиции получилось вырастить из случайно найденных при себе яблочных, вишнёвых, и абрикосовых косточек саженцы, а из них уже настоящие деревья, разобраться в местных съедобных растениях. Жизнь именитых учёных и исследователей превратилась в попытку неприспособленных людей выжить на неосвоенной планете.
        Но самое неприятное случилось позже, на седьмом году пребывания космических робинзонов. Одной ночью зрители до рассвета наблюдали в небе странные вспышки, а через неделю на поверхность планеты упали обломки разведывательного крейсера. В этих фрагментах, укрытый в повреждённом спасательном боте, находился заместитель начальника второй экспедиции в систему Л-286-04, сэр граф Майтель Датич. Бедный полковник войск его высочества был еле жив. На его реабилитацию ушло больше месяца, после чего граф поведал о экспедиции, посланной специально для расследования судьбы команды исследователей, о необычной аномалии, полностью перекрывающей вход в систему, и о том, что информация об отсутствии доступа на планету уже доведена до командования.
        Это послужило последним толчком. Люди поняли, что вернуться домой у них шанса нет. И начались взаимные обиды. Некогда единая команда быстро раскололась на пять групп, горячо ненавидящих друг друга. После нескольких стычек, которые унесли не один десяток жизней, исследователи решили разделиться. Они вышли из горной долины, куда опустился корабль, и где всё это время находились. Между горным массивом и океаном располагалось обширное многокилометровое плато. Там было немало леса, протекали реки, климат был мягким и приятным. Да и места хватило на пять отдельных, не мешающих друг другу, поселений.
        Андрей откинулся на спинку стула, глубоко вздохнул и потёр уставшие от непривычного шрифта глаза. Поводил взглядом по столу, нашёл керамическую чашку с уже остывшим травяным чаем, сделал пару глотков и благодарно посмотрел на Ариту. Женщина понимающе улыбнулась в ответ.
        - А когда вы поняли, что можете оперировать торсионными полями? - спросил пилот.
        - Когда что? - не поняла Арита.
        - Ну, когда вы научились колдовать? Про это в журнале ни слова.
        О! - она восхищенно посмотрела в потолок. - Это одна из заслуг сэра графа Датича. Величайшего человека, посланного нам небом. Он очень много сделал для Матебуми.
        - Для кого?
        - Матебуми. Ты что, название столицы знаешь, а как называется наша планета - нет? Так знай, что теперь ты живёшь на Матебуми, в городе Дорба, в цитадели клана Грок.
        - Спасибо. Буду знать, - Андрей пожал плечами. - Так что там про Датича?
        - Сэра графа Датича, - Арита подняла палец. - Этот мужчина заслуживает того, чтобы к нему обращались с уважением.
        - Ты называешь меня графом, но ты говоришь это без уважения, - с ехидной улыбкой чуть слышно проворчал Андрей. - А что он такого сделал?
        - Прежде всего, - женщина довольно закрыла глаза, - он прожил на Матебуми восемьдесят один год. Успел построить храм Хаари, сейчас он стал главным и получил имя Таура. Кроме того, сэру графу удалось разработать обряд палелека. Одного этого уже хватит на прижизненный памятник.
        Женщина дёрнула за верёвочку, висящую за креслом, и за стеной басовито бумкнул колокол. Судя по звуку, не меньше корабельной рынды. Тут же дверь со щелчком отворилась, и в щель влезла любопытная мордочка Сены. Она внимательно рассмотрела молодого человека, и только потом перевела взгляд на хозяйку кабинета.
        - Сделай свежего чаю, - коротко приказала Арита, после чего тут же потеряла интерес к своей помощнице. Как только дверь закрылась, женщина продолжила.
        - За долгие годы служения Хаари сэр граф стал отцом более, чем десяти тысячам девочек. И всё благодаря так нелюбимому тобой обряду. Его трудами в лучшие годы население всех пяти кланов составляло больше ста тысяч человек. - Она посмотрела на собеседника мгновенно погрустневшим взглядом. - Но сейчас Матебуми вымирает. Наш клан насчитывает всего две тысячи. В остальных чуть больше, где три, а где и пять. Но с каждым годом рождается всё меньше девочек.
        - Мы говорили про колдовство.
        - Увы, даже самая сильная магия не в силах остановить этот процесс. Ты видел наших мужчин? Это не люди, это овощи. Они ничего не делают. Целыми днями только хлещут пурушус. Даже на людей перестали быть похожи. А из десяти женщин, совершающих обряд, забеременеть могут не больше двух. Причём, разных, а значит дело именно в мужчинах. Они вырождаются.
        - А граф Датич… - подсказал Андрей.
        - Да. Величие этого человека проявилось и в вопросах магии. Я не буду тебе рассказывать.
        - Но… - молодой человек непроизвольно наклонился вперёд.
        Больше всего его сейчас интересовало именно взаимодействие с этой необычной субстанцией. Он и на сотрудничество с кланом пошёл в основном из-за желания хоть немного овладеть магией. Тем более, что не видел другой цели своего существования на этой умирающей планете. Даже если он будет трудиться, не покладая… что там не покладается в этом случае, что это изменит? Родится ещё десять тысяч девочек? Ура. Смерть потомков экспедиции будет отложена ещё лет на сто-двести. Но ведь это не выход. Единственное. Что могло бы помочь амазонкам - ассимиляция с нормальным обществом. Общение с другими мирами. Но для этого необходимо ликвидировать аномалию, или хоть как-то ограничить её влияние на корабли, попадающие в систему. И сейчас единственной силой, способной это сделать, Андрею казалась магия. И то исключительно потому, что само волшебство он считал непонятным, творящим невозможное. Иррациональная оценка. Но всё остальное оказалось бессильным в борьбе с изоляцией. Это доказали все члены экспедиции, среди которых, несомненно, были люди умнее и образованнее лётчика-истребителя.
        Андрей поднялся и сделал несколько шагов взад-вперёд. Арита внимательно следила за его передвижением, держа керамическую кружку перед лицом. Наконец, она опустила напиток, и пилот увидел, что женщина улыбается.
        - Тебе нужно отдохнуть, - мягко посоветовала она. - Я распорядилась выделить тебе гостевые апартаменты, так что сейчас поужинаешь и ложись. А чтобы не было скучно, вот.
        Арита достала из-под столешницы две книги. Точнее, одна из них тянула максимум на брошюру, листов сорок, не больше.
        - Это труды сэра графа Майтеля Датича, - она со стуком положила толстую книгу на стол. - Называется «О свойствах всепроникающих эфирных потоков». А это - жизнеописание графа. Думаю, тебе будет интересно.
        Арита оказалась совершенно права. Научный труд о свойствах потоков читался как детективный роман. Как оказалось, граф тоже видел спиральные вихри, только называл их не торсионными полями, как решил Андрей, а эфирными потоками. И началось всё после первых его трудов по восстановлению демографии местного социума. Сэр Датич рассказывал, как впервые пытался воздействовать на объекты с помощью потоков, описывал ощущения. Дальше пошли даже формулы манипуляции, которые позже привели к составлению словаря рун.
        Граф очень увлекательно описывал попытки его лаборатории свести эмпирические ощущения в систему, что привело к смерти трёх лаборанток-добровольцев. Сам зачинатель направления оказался настолько потрясён случившимся, что именно после этого принял решение положить силы на алтарь демографии.
        Андрей отложил жизнеописание и откинулся на шуршащую сеном колкую подушку. Однако, самоотверженную цель выбрал этот Датич. Его, Сердюка, характера на такое, наверное, не хватило бы. Ему для действия нужны более зримые, осязаемые цели. Вот только какие? А какие они раньше были? Сами собой перед глазами поплыли картинки из прошлой жизни. Главная цель молодости. Учёба. Напряжённая, упорная, направленная не только на сдачу экзаменов, нормативов и так далее, но и на то, чтобы действительно стать классным истребителем, настоящим офицером и профессионалом. И, главное, удачно распределиться. А не в Ваенгу, как Матвей, да ещё и с переучкой на транспортник. А там, кто знает, может повезёт и лишнюю звёздочку отхватить на первой же форме.
        Позже, на местах службы Сердюк заметил, что цели, как таковой, в его жизни после окончания училища не было. Со стороны он казался твёрдым, как базальт, обветренным сухим африканским воздухом, лётчиком, идеальным мужем для многих девчонок его молодости, объектом зависти школьных друзей. А по факту? Плыл по течению, исполнял приказы. Ешь кашу со смальцем, да команду считай по пальцам. Нет, инициативу он, конечно же, проявлял. Там, где требовалось. В небе иначе нельзя, там каждый план по факту хорош только до первого столкновения с реальностью. Но вот именно цели, настоящей, глобальной, ради которой стоит жизнь положить, у него никогда и не было. Да и незачем это. С детства так повелось в стране советов, что простому человеку думать не надо, за него партия думает. И плыли по течению миллионы, превращаясь из народа-победителя, народа-освободителя, в дневальных, что красят перед приездом высокого начальства траву в зелёный цвет, а снег - в белый. А в остальное время создают занятый вид, чтобы ни к чему больше не припахали.
        А здесь так не получится. На этой планете всем и давно ясно, что общество умирает. Здесь, видимо, и граф опустился до банального донора спермы, после того, как не получилось изменить ситуацию. Да ещё и впечатлённый смертью своих лаборанток. А Андрею такой судьбы не хочется.
        А чего ему хочется? Ответ возник мгновенно и сам собой. Домой! Не просто вырваться из этой внутрисистемной ловушки, а вернуться туда, где начался этот долгий бессмысленный путь. Молодым и с ногами. Ведь сколько ещё сослуживцев, приятелей, да просто знакомых можно было бы протащить через ту мутную московскую фирму? Десяток можно назвать сразу, навскидку. А по факту и сотня наберётся. Тех, кто не вписался в изменившиеся условия жизни в стране, тех, кто и хотел бы что-то поменять, пусть даже в масштабе одной собственной жизни, но, к сожалению, разменял силы на опыт по невыгодному курсу прожитых лет.
        И если что-то может помочь в достижении этой цели, то только местная магия. Судя по всему, после смерти графа Датича здесь всё катилось по наклонной без попытки совершить рывок в магической индустриализации, заклинаниестроении и прочих волшебных дисциплинах…
        Проснулся Андрей от ощущения опасности. Это неприятное чувство исходило от прижатого к горлу лезвия огромного ножа. Он открыл глаза и с трудом разглядел в кромешной темноте гостевой комнаты склонившийся над ним силуэт. Явно амазонка и она зачем-то приставила к его шее клинок.
        - Тихо, мужчинка, - с презрением в голосе произнес силуэт. - Говорили мне, что ты Гирку побил, но я что-то не верю. Не такой уж ты и здоровый. Так что, если жить хочешь, медленно поднимаешься и идёшь за мной. Теперь ты мой, понял?
        - А то что? - хрипло спросил Андрей. Острие довольно сильно упиралось в горло и мешало движению кадыка.
        - Дурак что ли? А то убью тебя. Мне это раз плюнуть.
        Андрей резко подскочил, отмечая на ходу как озадаченно пятится его внезапная гостья, стараясь не зарезать ненароком, но при этом держать лезвие как можно ближе к шее.
        - Ну убивай! - нормальным голосом предложил он. - Давай! Ну?!
        Амазонка опешила, машинально отвела руку, из-за чего клинок отодвинулся почти на метр, и Андрей резким движением левой подбил вооружённую руку вверх. Одновременно левой ногой подсёк её правую и когда девушка, пошатнувшись, повернулась, уже без ножа в руке, заломил полунельсоном локоть. Рывок через бедро, и противница со сдавленным криком рухнула грудью на кровать.
        Что-то не слышал, как нож упал, подумал Сердюк и глянул вверх. Оружие тихо раскачивалось, воткнувшись заточенным кончиком в деревянную потолочную балку. Того и гляди свалится. Он сдёрнул с поверженной амазонки плотную нагрудную повязку, заменявшую воительнице лифчик, как мог связал руки за спиной, невзирая на отчаянный вой, перевернул поверженную на спину и, наконец-то взглянул в её лицо.
        И отшатнулся. Глаза были те же, не изменившиеся за двадцать лет совместной жизни. То же выражение, та же небесная, бледная, синева. На мгновение ему показалось, что перед ним лежит она, Вера. Даже зажмурился на секунду. Когда открыл глаза, отметил, что и форма лица немного не такая, и нос слишком правильный. Да и вообще, наваждение ушло, и память теперь подкидывала всё новые и новые отличия. Но первое впечатление всё равно отложилось в памяти, и дальше Андрей не мог воспринимать гостью отрешённо.
        - Р-ав!!! - девушка дёрнулась вперёд верхней частью туловища и попыталась укусить молодого человека за предплечье. На мгновение в тусклом свете мелькнули белыми пятнами незагорелые груди, скользнули по его животу распущенные волосы, вызывая приятное волнение.
        - Спокойно, Верунчик, - как дома он погладил красавицу по голове. - Я не сделаю тебе ничего плохого.
        В этот момент с потолка рукояткой вниз упал тяжёлый нож. Он попал девушке по ноге, и она зашипела от боли, сдерживая крик.
        - Тихо, тихо. Сейчас всё пройдёт. - Андрей непроизвольно наклонился и поцеловал её в кончик носа. Как когда-то дома. Девушка замерла и, казалось, перестала дышать.
        - Ну успокойся, моя маленькая, - вполголоса бормотал мужчина. - Всё уже кончилось. Я здесь. Всё нормально…
        Что он ей ещё говорил, Сердюк и сам бы позже не смог вспомнить. И как они оказались в постели, тоже. И только потом, когда незнакомка уютно положила голову ему на плечо и дула на волосы, с улыбкой глядя, как они поднимаются от её дыхания, он проговорил:
        - Ну? И что нам теперь делать?
        Проснулся один, поздно, с ощущением родного вкуса на губах. И едва открыл глаза, как сверху накрыло, словно пыльной подушкой, духотой замковой комнаты, без малейшей вентиляции, с единственным узким окном. Через это окно уже высокое солнце рисовало длинный, ломаный прямоугольник, тянущийся, как полётная карта, от его ног, покрытых колючим одеялом, через каменный пол, на сложенную из обтёсанных камней стену. В ярком световом столбе медленно кружились блестящие пылинки. Некоторое время с отрешённой улыбкой смотрел на их неспешный, торжественный танец. Хорошо! Андрей с удовольствием заложил руки под голову и с силой вытянул ноги. Впервые за последние дни он нормально выспался. Без ночных тревог, без раннего подъёма, без непрерывного ожидания неприятностей. К тому же тут, рядом, руку протянуть, на табуретке ещё исходит паром неостывший завтрак. Нечто, похожее на брокколи, только зелёно-оранжевого цвета, и солидный кусок мяса. Рядом высокий кувшинчик с узким горлом, на вид объёмом с поллитра, и керамическая кружка.
        Арита встретила его практически на выходе. С лёгкой улыбкой пригласила в кабинет и как только закрылась дверь, поинтересовалась:
        - Всё прочитал?
        Андрей хотел кивнуть, но подумал, что книгу об эфирных потоках стоило бы изучить основательнее, и наоборот, мотнул головой.
        - Так. Пока только просмотрел, - пожал он плечами. - Там серьёзная информация, такое стоит читать неспешно и вдумчиво.
        Старший инквизитор одобрительно кивнула и указала рукой на уже знакомое кресло.
        - Теперь давай поговорим о твоей будущей судьбе. Ты понимаешь, что в Дармасе тебе долго не жить?
        Она помолчала, ожидая реакции собеседника, но молодой человек не спешил с ответом, и женщина продолжила.
        - Ты слишком выбиваешься из общей массы. Причём это настолько бросается в глаза, что тебя даже не будут стараться переделать. Думаю, жрицы в Тауре это и сами понимают, иначе не просили бы меня доставить тебя к ним живого или мёртвого.
        В ответ Андрей лишь пожал плечами. Это было очевидно.
        - Однако ты зачем-то привезла меня сюда, - отметил он.
        Арита несколько торопливыми движениями собрала в ровную стопку лежащие на столе листы желтоватой бумаги, встала, прошлась взад-вперёд по кабинету. Потом выпила воды из стеклянного графина на маленьком столике и села обратно. По-школьному сложила локти перед собой и наклонилась к собеседнику. Несколько секунд посидела в такой неестественной позе, затем резко поднялась и прошла в дальний угол кабинета. Вернулась с бледно-зелёным стеклянным кувшином, наполненным насыщенным красным напитком и двумя такими же зелёными стаканами. С глухим стуком поставила ношу на середину стола, молча разлила по половине и двинула один стакан к гостю. Посуда отозвалась глухим гулом.
        Андрей поднял стакан, понюхал. Вино, видимо, было хорошее. Ни сивушных запахов, ни аромата гнили. Но запах спирта всё равно заставил глаза слезиться, нос мгновенно набряк, стало тяжелее дышать. Он отставил вино в сторону и покачал головой.
        - Я уже говорил, вино для меня яд. Если это то, что вы хотели мне предложить, то я лучше пойду.
        - Сиди!
        Арита молча, по-мужски махнула свою порцию, пару секунд подышала с открытым ртом, глубоко и часто, и вновь посмотрела на гостя. Теперь в её взгляде было больше тепла, то ли от принятого алкоголя, то ли от результатов проверки мужчины на честность и выдержку.
        - Я хочу предложить тебе жизнь, - вполголоса сказала она.
        Андрей не ответил. Он, не мигая, глядел на женщину и ждал продолжения.
        - У нас в храме есть свой мужчинка. Когда-то его привезли к нам из столицы, но это было давно. Хотя уже тогда толку от него было мало. Сейчас же он вообще еле жив. Пока мужчина не умер, Таура не пришлёт никого взамен. И вместе с тем, мы должны отправить в Дармас или тебя, или твой труп.
        Андрей кивнул, начиная понимать.
        - Вы и хотите отправить им труп, - продолжил он чужую мысль. - Сделать то, что они и хотят.
        - Да! - Арита откинулась на спинку кресла. - От этого овоща все равно никакой пользы. Да и не видел его трезвым никто и никогда. Таким образом все получат то, что они хотят. Таура - труп. Мы - полноценного мужчину, а ты возможность учить магию. Ну и воспитывать своих сыновей.
        - Кого? - удивился Андрей.
        - Сыновей, ты не ослышался. Я сегодня навещала твоих сестричек, и они обе носят в себе твоих будущих сыновей.
        - Точно сыновей?
        - Андрей. - Арита недовольно покачала головой. - Я достаточно квалифицированный маг жизни, чтобы понять это с первого взгляда.
        Некоторое время пилот пребывал в ступоре. В голове спешно строились возможные варианты действий, как свои, так и окружающих. Наконец, он сделал глубокий вдох, и ответил.
        - Тогда мне тем более нельзя оставаться с вами.
        - Почему? - Инквизиторша явно ожидала других слов.
        - Из сострадания и человеколюбия. Ведь когда Дармас узнает о мальчишках, они же вас всех на ноль помножат.
        - Что сделают? - не поняла Арита.
        - Вы что, после смерти графа Датича вообще учебники в руки не брали? - возмутился молодой человек. - Есть такая наука, математика. Так вот там говорится, что любое число, помноженное на ноль…
        - Равно нолю, - закончила женщина. - Не такие уж мы и необразованные.
        - Вот они вас, образованных, на ноль и помножат. А своих сил не хватит, к другим кланам обратятся. Ещё и выставят вас в каком-нибудь грязном свете.
        Некоторое время в кабинете стояла тишина. Наконец, Арита поднялась, налила себе ещё кружку воды и долго крутила её в руке, глядя, как жидкость скручивается в воронку. Наконец, со стуком поставила на столик и вновь повернулась к собеседнику.
        - Ты думаешь… - осторожно начала она.
        - Не знаю, - отрезал молодой человек. - Но такой вероятности я бы не исключал. А вот, что я точно знаю, так это то, что в клане Грок есть шпион Дармаса, и, скорее всего, не один. А ещё я бы очень хотел спросить в главном храме, почему до появления меня у вас рождались только девочки.
        - Можно подробнее про шпиона?
        - Боюсь, ничего определённого я сказать не смогу. Кроме того, что в отряде Сараны её секретарша барабанила в Дармас, как заяц по пеньку. Они, скорее всего, от неё и обо мне узнали.
        - И ты думаешь, что она такая не одна, - медленно проговорила Арита.
        - Скорее всего. И как только станет известно, что вы не только оставили у себя мятежного мужика, но и интенсивно плодите от него пацанов, начнётся полноценная война.
        - Да-а… - Протянула инквизиторша. - распространение этой информации лишь вопрос времени. Даже если шпионов больше нет.
        - А значит… - Андрей приглашающим жестом поднял руки.
        - А значит… - протянул за ним собеседница. - Значит… - Она задумалась.
        Опять повисла тишина. Наконец, женщина посмотрела на него торжествующим взглядом и выдала вердикт:
        - Значит, тебя надо спрятать. Поселим где-нибудь на ферме, подальше от цитадели. Вместе с Сараной, Тарушей и очарованной тобой Ританной.
        - Кем? - удивился Андрей. Он, в принципе, уже догадался, о ком речь, но ни разу не слышал этого имени. Так и называл, не задумываясь, её всю ночь Верой.
        - Да. Именно с той, о ком ты подумал. - Арита погрозила пальцем, впрочем, с улыбкой. - Надо же, выдернул у меня из патрульных одну из лучших амазонок. Она теперь и говорить ни о чём, кроме тебя, не хочет. К тому же требует, чтобы её называли Верой.
        - Да, с ней бы я спрятался, - протянул Андрей. - Только почему на ферме? Тебе своих людей не жалко?
        - Думаешь, фермеры могут проговориться?
        - Уверен.
        - Зато вы всегда будете сыты.
        - Кстати! - Андрей взмахнул рукой. - Мне сегодня подали отличное мясо. А ведь из бортового журнала ясно, что пострадали все наземные животные. У вас морозильники есть?
        - Морозильники… - Собеседница думала о чём-то своём. - Какие морозильники?
        - Говорю, мясо мне подали. Откуда?
        - А! - она отмахнулась. - Это не мясо. Рыба асилярия. Живёт в горных реках, под водопадами. Иногда даже запрыгивает на не очень высокие. Глухая, как пробка, но зато мясо очень похоже на мясо вымерших животных. И очень вкусное.
        - Вкусное, - с видом знатока согласился мужчина.
        - Чаю? - Арита подняла глаза.
        Андрей кивнул. Некоторое время в тишине они пили принесённый секретарём чай с неизменными печеньками. Молчали. Андрей, сколько ни смотрел на инквизиторшу, не мог определить, о чём думает его собеседница. У него же в голове наконец-то начал вырисовываться кое-какой план. Пока ещё сырой, не детализированный. Его ещё стоило тщательно обдумать…
        Дверь с грохотом распахнулась, и Арита от неожиданности чуть не уронила керамическую чашку. Напиток щедрой волной плеснул на столешницу.
        - Тауры! - запыхавшаяся секретарь привалилась плечом к дверному косяку. - Тауры, - снова повторила она. - Патрульные передали. Идут походной колонной. Не меньше двух тысяч.
        Андрей откинулся на спинку кресла и с неким торжеством во взгляде обвел присутствующих.
        - Ну вот, - как о чём-то естественном сказал он. - Вражеских лазутчиков в цитадели оказалось даже больше, чем мы думали. И дурака они не валяют.
        Глава 13
        Взгляд Ариты мгновенно стал жёстким и пронзительным, движения потеряли плавность. Она рывком повернулась к двери.
        - Круг, - коротко приказала инквизитор.
        Сена удивлённо кивнула, ещё с секунду таращилась на начальницу, потом выдохнула. Оказывается, она забыла дышать всё это время. Когда дверь закрылась, Арита сэр Грок хлопнула ладонью по столешнице, резко поднялась, и направилась к выходу. Андрей встал следом, с интересом глядя на хозяйку кабинета. Её изменившийся вид больше не соответствовал обстановке, украшенной вышивкой, полупрофессиональными картинами, красивыми чашками на отдельном столике. Ей бы больше подошла карта, развешенная на стене и утыканная флажками, бинокль и будёновка на столе, и, возможно, товарищ маузер. Женщина превратилась в воительницу. Он вышел следом за ней в коридор и направился в отведённые ему покои.
        - Куда? - остановил его властный окрик. - Тебе следует пойти со мной. Если всё, что я о тебе слышала, не ложь, то ты будешь очень полезен.
        Круг, как оказалось, представлял из себя круглый стол. Прямо как в рыцарских романах про короля Артура. Только сидело за ним не двенадцать, а целых пятнадцать человек. Да ещё и Арите было оставлено место. К его удивлению, среди прочих, Андрей заметил улыбающихся Сарану и Тарушу. Девушки радостно глядели на молодого человека, и по их мимике и движениям было видно, что они только и ждут возможности поговорить. Но увы, сейчас было не до посторонних бесед.
        Дама лет сорока, Андрей не упомнил, как их всех зовут, рассказывала, что её разведка видела четыре колонны амазонок из клана Тауры, которые направлялись в сторону Дорбы. Вот, в общем-то и всё.
        - Какой состав колонн? - почти машинально спросил Андрей.
        Его сначала не поняли. Только Сарана еле заметно кивнула в ответ и со своей стороны повторила вопрос.
        - Откуда мы знаем? - возмущённо пожала плечами докладчица. - Мои девочки поспешили доложить сразу же, как их увидели. Времени совсем нет. Они уже прошли Лузитану, а значит уже завтра будут в Дорбе.
        В наступившей тишине Андрей сказал фразу, которая не раз спасала его ещё в Каче.
        - Ну, до завтра у нас целых три дня - вечер, ночь, и утро.
        Создалось ощущение, что своими словами он переключил остальных в режим действия. Арита тут же начала интересоваться у коменданта цитадели о состоянии укреплений, запасе, как это ни удивительно, масла в котлах, и так далее. Остальные женщины, спонтанно разделившись на группы, принялись обсуждать проблемы своих отрядов. А к нему подошли Таруша и Сарана.
        - Как ты? - поинтересовалась младшая.
        Андрей молча кивнул в ответ. Он старался следить за обсуждением.
        - Мы начали наносить руну на стрелы сразу же, как узнали о приближении, - добавила старшая. - Но ты же понимаешь, что сейчас держать в тайне наш секрет никак нельзя. Он должен работать на благо клана.
        - Какой секрет? - не понял лётчик.
        - Эй! - Таруша постаралась завладеть вниманием. Ей удалось, и в наступившей тишине она заявила. - У меня есть объявление.
        Пока Андрей соображал, девушка уже начала.
        - Вы все заметили, что у меня резко поднялся магический уровень.
        - Нет!.. - простонал мужчина.
        А магиня продолжила:
        - Это произошло резко, я бы сказала, рывком. И катализатором тут послужило то, что я провела ночь вот с этим молодым человеком. Ну, не ночь, - она смутилась. - Но вы поняли, о чём я.
        Кто-то закивал, некоторые понимающе улыбнулись, но были и такие женщины, что недоуменно смотрели на Тарушу во все глаза. Потихоньку среди сидящих за столом женщин зазвучали шёпотки, сначала неуверенные, затем всё более громкие.
        - Надо всем попробовать, - послышался первый громкий голос.
        Ещё минуту звучали возгласы одобрения или наоборот, осуждения, но внезапно всё прекратил грохот распахнувшейся двери. Андрею показалось, что в комнату влетел вихрь, сделал круг и остановился прямо у него за спиной. Через мгновенье он почувствовал на плечах очень знакомые руки.
        - Он мой! - хозяйским тоном произнёс голос, которым молодой человек наслаждался всю ночь.
        Окружающие затихли. У молодого человека появилось ощущение, что в комнату с кошками вошёл тигр и теперь каждая из присутствующих старается стать незаметнее. Только Таруша хотела что-то сказать, но столкнулась взглядами со стоящей позади мужчины женщиной, и промолчала. Пора было брать ситуацию под контроль, иначе их военный совет мог закончиться избиением всего генералитета. Требовалось шокирующее воздействие.
        - Вера, - подал голос Андрей. - А кто тебе дал право мной распоряжаться? С чего это ты решила, что я твой? Я что, набедренная повязка? Или юбка в лавке, и ты заплатила за меня деньги?
        Как-то незаметно он встал, оказавшись лицом к лицу с собственницей, заявившей права на него. Смотрел немного исподлобья прямо в глаза девушке, при этом говорил, не повышая голоса. И достиг цели. Амазонка сперва упиралась своим взглядом в его, но через какое-то время опустила голову, признавая поражение и сделала осторожный шаг назад. Минуту молодой человек усиливал визуальное давление, пока бедняжка не упёрлась спиной в стену. Кнут сработал, пора было применять пряник.
        - Знаешь, я бы тоже был не против прожить с тобой всю оставшуюся жизнь. - девушка удивлённо подняла на него взгляд. - При других обстоятельствах, конечно. Но сейчас у нас вроде как войнушка намечается. И цели собрания несколько иные.
        Андрей резко повернулся к Саране и спросил:
        - Можно пригласить сюда эту… Ольгу… Ну, которая кузнец.
        - Оду? - поправила его сотник. - Сейчас приглашу. А зачем? - любопытно улыбнулась она.
        В этот момент лётчик почувствовал, как его дёргают за волосы, поворачивая голову вправо, и тут же на лице вспыхивает резкая пощёчина. Затем ещё одна. Ещё! Ещё!
        - Ты!!! - в лицо ему летят почти выдыхаемые обиженной девушкой слова. - А я!!! А Ты!!!
        И снова, и снова по щекам. Андрей молча терпел, давая Вере выпустить пар, затем перехватил руку и, прижав к холодной каменной стене, поцеловал в губы. В течение минуты бунтарка дёргалась, но постепенно успокоилась, схватила его ладонями за затылок и прижала к себе.
        Лишь через какое-то, как ему казалось, очень долгое время, Сердюк уловил звенящую тишину, царившую в зале. Он с сожалением выпустил из рук девушку мечты, и оглянулся. Все пятнадцать военачальниц и магинь замерли неподвижно, с открытыми ртами следя за поцелуем. Андрею внезапно стало стыдно. Руки вдруг оказалось некуда деть, опять же, сам он, словно манекен в магазине стоял на потеху публике. Чтобы хоть как-то сбить это ощущение, он посмотрел на Ариту, замершую, как и все остальные, и спросил:
        - Сколько мы можем выставить против надвигающегося неприятеля?
        - Что? - не поняла инквизиторша.
        Но тут же сбросила оцепенение и вопросительно посмотрела на некоторых из женщин по очереди. Как ни странно, первой ответила Сарана.
        - У нас сейчас в готовности сорок лучниц и два десятка копейщиц. Все лучницы снабжены стрелами, усиленными по технологии, предложенной, - она махнула подбородком, - вот, им.
        - Не забывайте о необходимости проработать вопрос повышения уровня присутствующих здесь магов! - прозвучал чей-то дрожащий от возбуждения голос.
        Андрей ещё раз обвёл взглядом плохо освещённый каменный зал. Странно было видеть за круглым, явно деловым, столом только женщин. Никакой формы, ни малейшего единообразия. Кто-то из местных военачальников щеголял ярким платьем, кто-то наоборот, рядился в железо, впрочем, обязательно начищенное и украшенное. С каждой минутой опытный офицер всё меньше понимал в происходящем. Почти никто не высказывался по существу, в основном женщины говорили между собой, иногда выдавая на всеобщее обсуждение плоды коллективного разумения.
        Лишь через полчаса удалось подвести итоги. Готового к обороне личного состава нашлось не более четырёх сотен человек. Остальные были нонкомбатантами - ремесленники, обслуга, торговцы. Многие из членов клана жили далеко за пределами цитадели и банально не успевали до нападения.
        Тактику выбрали примитивную. Просто выгнать лучников на стены, загнать всех живущих вокруг внутрь цитадели, и встретить врага тучей стрел. Андрей прекрасно помнил, как выглядят стены цитадели клана Грок, поэтому иллюзий не питал. Сам он уверенно штурмовал бы подобное фортификационное сооружение даже без лестниц и тому подобного. Уж больно широкие и удобные щели образовались между камнями.
        - Андрей? - в зал без спроса вломилась Ода - кузнец. Не обращая внимания на цвет военачалия, она обратилась непосредственно к молодому человеку.
        - Здравствуй, - приветствовал её пилот. - Ты помнишь, что мы с тобой тогда делали?
        - Конечно! - девушка была полна энтузиазма.
        - Сама справишься?
        Энергичный кивок в ответ. Лишь через пару секунд в глазах её промелькнуло сомнение.
        - Кто же мне позволит из шатра полы вырезать? - она криво усмехнулась.
        - Выбирай, - Андрей обвёл глазами зал. - Кто из них?
        Ода коротко хохотнула в ответ.
        - Ты прав. Если кто-то что-нибудь скажет, пошлю их сюда. - Она улыбнулась. - А лишний бамбук мы тогда собрали. Хватит.
        Кузнец стремительно выскочила из зала. Андрей только сейчас обнаружил, что все присутствующие молча наблюдали за их диалогом. Некоторое время и он помолчал за компанию, затем пояснил:
        - Лучше всего будет провести разведку с воздуха.
        Как ни странно, эти слова вызвали реакцию только у сестрёнок. Остальные остались безучастны. Единственной реакцией можно было считать только удивлённый вопрос командира шестой сотни рейнджеров.
        - Девочки, а у вас правда у обеих будут мальчики?
        Сёстры переглянулись, синхронно улыбнулись друг другу, и довольно кивнули.
        - Тогда наша миссия обретает совсем другой смысл, - пожала плечами рейнджер. - Я считаю, эту ситуацию следует любыми путями расширить. А значит, этого, - она указала подбородком на пилота, - нужно спрятать, и обеспечить доступ к нему всем членам клана. Так, чтобы в день через него проходили по пять, нет, лучше десять, женщин. Тогда через десять-двенадцать лет мы…
        - Ерунда! - уверенно прервала её Арита.
        - И вовсе не ерунда. Вы только подумайте, когда мальчики вырастут, уже каждый из них сможет внести свой вклад в дело возрождения клана. К нам будут ходить за детьми со всех городов. И все это не бесплатно, неужели вам непонятно? Да мы свои жетоны чеканить будем! А если ещё и девочек рожать, параллельно, то наш клан станет крупнее всех остальных. Это не просто возрождение, это шаг на ступень вверх. И я уверена, не последний шаг.
        Ещё во время речи так и не представившейся Андрею сотницы, он заметил, как присутствующие плавно поделились на два оппонирующих лагеря. Одни твёрдо стояли за предложение женщины, вторые были категорически против. Уже концовка речи горячей докладчицы потонула в невнятном гуле мелких споров, а когда монолог закончился, одна из таких спорщиц высказалась на весь зал:
        - Нас скорее убьют. Неужели вы можете предполагать, что остальные кланы будут спокойно наблюдать за нашим возрождением? Да ещё и добропорядочно стоять с протянутой рукой в ожидании подачки? Не знаю, как остальные, но я уверена, что таким ходом мы спровоцируем тотальную войну. Если сейчас мы ожидаем нападения одного клана, пусть и самого крупного, то в случае такого решения следует сразу начинать готовиться к противостоянию со всеми. И самыми негуманными методами.
        - Что значит негуманными? - спросила сотница.
        - Если вы поставите себя на место руководителя любого из других кланов, вы поймёте. Уверена, узнав о случившемся, они не остановятся ни перед чем. Даже перед убийством беременных. Всех беременных.
        - Можно, я тоже скажу? - Андрей поднял руку.
        Зал замолк. Все удивлённо смотрели на вдруг решившего поучаствовать в серьёзном обсуждении мужчину. То там, то здесь женщины снисходительно пожимали плечами. Андрей усмехнулся про себя. Всё-таки отношение к мужчинам в этом обществе было мягко говоря странное. Он-то привык, что мужчина - это всегда защитник. В большинстве случаев - тот, кто принимает решение и несёт за него ответственность. Нет, конечно же женщины тоже принимали решение, но сколько Сердюк себя помнил, подавляющее большинство женщин предпочитали подсказывать правильное решение мужчинам. В принципе, это гораздо удобнее. Во-первых, мужчина в этой ситуации считает себя ведущим, что заставляет его это решение и выполнять. Во-вторых же, ответственность в подобном случае лежит на мужчине. И в случае неудачи не он будет выговаривать женщине за неправильное или не доведённое до конца решение, а она уже со всей полнотой прав будет клевать ему мозг. В принципе, достаточно жизнеспособная и развивающая обе стороны схема.
        Здесь же из-за гротеска, в который превратилось общество, ответственность лежала только на женщинах. Мужчины, если где-то и наблюдались как гендер, по факту не выполняли даже элементарных функций. Поэтому его появление вызвало бурю в мозгах не только членов клана Грок, но, похоже, ещё и как минимум клана Таура. И это весть о, подумать только, вполне себе ответственном, общительном, умном и рукастом мужчине, который, кроме всего прочего, ещё и хороший боец, до остальных кланов не дошла. А что будет, когда они узнают? Одного этого уже достаточно для объявления тотальной войны, без рождения мальчиков.
        - Мы слушаем, - поторопила его Арита.
        Надо же, задумался почти на минуту, а остальные как стояли, так и стоят.
        - Ничего не получится, - выдал Андрей наконец-то мучающую его мысль.
        - Не ври! - сотница чуть не подпрыгнула. - Ты просто лентяй, как и остальные. Все знают, что то, что я предложила, вполне возможно. Ты просто не хочешь. Тоже лежал бы да пурушус глотал. Знаю я вас!
        - Как тебя зовут?
        Андрей сознательно пошёл на обострение. Спорила с ним амазонка, хоть и женщина, но прежде всего военный человек. Привыкшая разрешать конфликт прямо и самыми простыми средствами. Ему и самому не нравилось плодить сущностей без надобности, как и всем известным ему по прошлой жизни офицерам. Если, конечно это не китайский стратег Сунь-цзы. Впрочем, Сердюк не уверен, что тот был военным. Скорее, философом.
        - Сотник Ириада Заир сэр Грок, - гордо проговорила та. - Но тебе нет до этого никакого дела, понял?
        - Я-то понял. Жаль, что ты многого понять не можешь. Например, мужской анатомии. Заметь, мальчиков сестры зачали после того, как каждая провела со мной ночь. Ты же предлагаешь мне встречаться с десятком каждый день. Увы, милая, ни один мужчина не может годами обслуживать конвейер женщин. Даже самый крепкий и брутальный через полгода свалится. Это если сможет себя заставлять, потому что при подобном подходе он уже через два месяца на женщин смотреть не захочет.
        - Чушь!
        Андрей непроизвольно засмеялся.
        - Ты, Ира, никогда не встречалась с мужской анатомией и психологией. Однако, самоуверенно обвиняешь меня, прожившего с этой анатомией всю жизнь, во лжи. Тебе не кажется, что это глупо?
        Некоторое время сотница кипела про себя, и пилот уже считал, что стоит нанести ещё один удар по самолюбию, но всё получилось.
        - Ты не просто лжёшь, - длинный красивый палец почти упёрся ему в грудь. - Ты оскорбляешь меня, и уверена, ты это специально делаешь. Признайся, тебя перекупили эти дуры из Тауры?
        - Эти дуры из Тауры сейчас идут сюда, а вы вместо того, чтобы планировать оборону, затеяли свару. Ты бы с таким жаром врага била.
        - Андрей! - Голос Ариты прозвучал, как свисток арбитра. Все стихли, даже разъярённая сотница. Молодой человек повернулся на зов.
        - Андрей, - повторила инквизитор. - Поверь, нападение на цитадель, это не самое страшное. Они случаются, и довольно часто. Я помню целый десяток. Чаще всего эти нападения оканчиваются ничем. Девочки взаимно спустят пар, возможно, самые пассионарные прихлопнут друг друга. Потом все взаимно договорятся и разойдутся.
        - И каждый раз вы выступаете батальоном против полка? - он посмотрел на недоуменные лица, и пояснил. - На нас идёт две тысячи бойцов. Это всегда так?
        - Ну, выставили они на этот раз побольше, и что? - Ириада шапкозакидательски гордо подняла подбородок. - И этих побьём.
        - Думаю, не всё так просто. Мне видится такая последовательность событий. - Андрей согнул один палец на руке. - Первое. Сотня Сараны встречает необычного трезвого мужчину. Второе, - следующий палец, - этот мужчина благополучно проводит операцию по оплодотворению руководства сотни. Третье - секретарь сотницы докладывает об этом в клан Таура. И четвёртое - на нас выступают если не всеми бойцами того самого клана, то уж точно большей их частью. Как вы думаете, с какой целью они сюда идут?
        Недовольный гул был ему ответом. Впрочем, уже через несколько секунд присутствующие не столько оппонировали мужчине, сколько спорили между собой. Похоже, за время совместной работы здесь сложились свои кружки по обсуждению. Андрей же повернулся к Арите и спросил:
        - А как так получилось, что вы всех попавших к вам мужиков тут же поите? Причём, в хлам.
        Та в ответ пожала плечами.
        - Это не мы. Поверь, клан Грок, как первый из встречающих, и рад был бы оставить их в работоспособном виде, но увы. Все мужчины попадают сюда уже с алкоголем в крови. А в нашей атмосфере это вызывает у них ужасные мучения. Я читала, что ещё члены экспедиции, столкнувшись с этой проблемой, не нашли лучшего решения, чем медицински выводить алкоголь из организма в каких-то капсулах. Мы, увы, так пока не можем.
        - Ну да. Ещё на моей родине шутили, что естественным путём алкоголь полностью из крови выходит только через двадцать один день, то есть, никогда. Вот мужики, попав сюда, и мучаются с похмела. И, не зная ситуации, лечат это естественным и привычным для них способом. Смешно, - он сделал грустное лицо.
        Военный совет как-то сам собой развалился на мелкие групповые беседы, и инквизитор, не привлекая внимания, вывела Андрея из зала. Гулко ступая по каменному полу, они сменяли коридоры, пока полностью не стих гул разговоров. Наконец, Арита открыла дверь, и молодой человек с удивлением понял, что инквизитор привела его обратно в кабинет. Сетуя на себя за то, что не запомнил дорогу, пилот вошёл следом за женщиной, и почувствовал, как сзади кто-то хватает его за локоть. Удивлённый, он обернулся и увидел недовольно глядящую ему в глаза Веру.
        - Да что ты за мной бегаешь, как кот за бантиком?! - Андрей возмущённо выдернул руку из красивых пальцев.
        Девушка мгновенно застыла в вытянувшейся и напряжённой позе, будто показывала пантомиму «Иголка». С секунду она буровила взглядом молодого человека, наконец, возмущённо хмыкнула, тряхнула волосами, и стремглав побежала, стуча кожаными подошвами по камням. Андрей смотрел ей вслед, пока беглянка не свернула за угол, потом развернулся и вошёл в кабинет.
        - Зачем ты обидел Ританну? - с напускной строгостью спросила инквизиторша.
        - Гормоны, наверное, - молодой человек пожал плечами. - Хочется выяснить, кто из нас самее. Да и нельзя так, замыкать другого только на себе, подменять ему мир. Это путь деградации.
        Он бесцеремонно прошёл к кувшину, налил в керамическую кружку и чуть не выпил. В нос ударил запах хорошего вина, глаза тут же ответили набрякшими веками и отказались фокусировать взгляд. В носу защипало. Андрей осторожно поставил тару на базу, поискал простой воды…
        - На подоконнике, - подсказала внимательно следившая за ним Арита.
        Наконец-то свежая, небывало чистая вода смыла неприятные симптомы, и снова можно было дышать, видеть и думать. Андрей с улыбкой кивнул хозяйке кабинета. Та вернула улыбку и указала глазами на привычное уже место за столом.
        - Кстати о деградации, - напомнила она. - Ты говорил, что идея Ириады ведёт к вырождению. Почему?
        - Сама посмотри, - Андрей пожал плечами. - Ведь ваши предки, та экспедиция, что прибыла сюда, наверняка обладали обширными знаниями, были учёными, верно?
        Женщина непонимающе кивнула.
        - Однако же в вашем обществе я не заметил и намёка на все те знания. Вам просто некому было их передать. Потому что люди были озабочены только проблемой выживания социума. Поэтому все мысли сводились именно к этой задаче. Вот эту рыбу с мясным… - он пощёлкал пальцами, - мясом в общем, я уверен, вывели искусственно.
        - Однако! - Арита подняла густые красивые брови к самой чёлке, отчего стало казаться, будто их совсем нет, а глаза растут на абсолютно ровной поверхности. - Как ты это понял?
        - А что тут понимать? Не нужна рыбам подобная структура в природе. Нет у них в воде силы тяжести. Значит, искусственно.
        - Да, верно. Это ещё первое поколение сделало.
        - А вы сейчас сидите, можно сказать, на горе золота - тех самых полях, которые называете магией. И что-то я не вижу, чтобы все вокруг ей постоянно пользовались.
        Женщина несколько секунд помолчала, наконец, положила локти на стол, наклонилась, опирая подбородок на руки, и закрыла глаза. Пауза тянулась так долго, что ей обзавидовался бы весь МХАТ. Наконец, Арита подняла плечи и посмотрела на молодого человека с видом преподавателя на экзамене.
        - Ты не понимаешь, - произнесла она очевидно ожидаемую фразу.
        Андрей спрятал рвущуюся наружу ехидную улыбку.
        - Ты здесь недавно, и далеко не всё видел, - продолжала между тем женщина. - Магией владеют единицы. Кроме того, рун несколько сотен. Это если не считать их сочетаний. А знаки и состоят из рун. Попробуй изучить хотя бы пару десятков. Это очень непросто. Например, в знаках магии жизни используются не только пальцы, но и язык. А кое-где и глазные веки. Это целое искусство.
        - Допустим. Но ведь и это искусство нужно развивать, а не только запоминать то, что когда-то вывел без сомнения гениальный граф Майтель Датич.
        - Сэр граф Майтель Датич! - поправила его Арита.
        - Да, конечно. Конечно, сэр. Я читал его труды и действительно уважаю этого гениального человека. Но мы сейчас не об этом. Мы об обществе. Оно не развивается. Почему?
        Арита некоторое время ждала ответа, затем, поняв, что вопрос был адресован именно ей, недоуменно пожала плечами.
        - Вам некогда этим заниматься. И чем дальше некогда, тем меньше остаётся тех, кто знает, чем именно надо заниматься. И так до тех пор, пока вы не оденетесь в шкуры и не возьмёте палки. Подобное случилось у меня на родине. Всего пара поколений, и вот уже обычный чертёж многоступенчатого редуктора становится трудновыполнимой задачей. Всё меньше людей, умеющих что-то делать руками. Когда я уезжал, они ещё были, но когда умрут эти, откуда возьмутся следующие? Мышление схлопнулось до желания где-то украсть побольше денег.
        - Жетонов? - уточнила Арита.
        - Да, именно этих ваших жетонов. Деградация. Само образование направлено на культивацию дурака. Отсюда каждое поколение всё менее образованно и не привыкло работать головой. В моей молодости у людей почти ничего не было, так, прожиточный минимум. Одежду нормальную нужно было доставать, инструмент тоже. А если дом задумал строить, то это проблема проблем. Вот людям и приходилось напрягать извилины, чтобы решить ежедневные бытовые задачи. Как итог, вся страна была населена сообразительными и умными людьми.
        - Ты сказал про времена твоей молодости, - задумчиво заметила Арита. - И уточнил, что с тех пор сменилась пара поколений. Однако, на вид тебе не дашь и двадцати пяти.
        - Ещё одно подтверждение деградации. Для ваших предков было естественным проходить процесс омолаживания в медицинской капсуле. Мне шестой десяток. И пусть молодым телом я действительно могу, как говорила эта Ириада, осеменять тёлок в промышленных масштабах, опыт позволяет понять, что это и есть деструктивный путь.
        - Почему?
        - Потому что один я не потяну. Представь, вот начали у вас рождаться мальчики. Кто их будет воспитывать?
        - Ха! - Арита довольно улыбнулась. - Об этом можешь не волноваться. Лучшие люди клана будут соревноваться за право воспитать будущего мужчину.
        - Это и есть величайшая ошибка. Мужчину может воспитать только мужчина. Психология разная. Тут уже никуда не денешься.
        - Пси… - Инквизиторша почесала подбородок. - Может, ты и прав. Уверена, никому из моих амазонок не пришло бы в голову вот так, наплевав на всё, без оружия, кинуться на целый десяток конвоя. Да ещё при этом следить, чтобы никого из них не убить. А твоё крыло? Это даже не смелость, это что-то сродни идиотизму.
        - Это нормально. Но для мужчины. Нет, бывают и женщины, которые думают так же. Мужской тип мышления. Но, во-первых, их очень мало, а во-вторых, их всех воспитали папы. То есть эту ораву мальчишек, которых с каждым днём становится всё больше, должен воспитывать именно я. А ещё я, похоже, единственный, знаю такие науки, как физика, материаловедение, да многое, о чём у вас и представления не имеют.
        - Знаешь, Андрей, - глаза женщины собрались в узкие злые щёлочки. - Я очень хорошо к тебе отношусь. Ты мне нравишься. И только поэтому я сейчас не приказала проткнуть тебя копьём за оскорбление инквизитора. А ведь то, что ты говоришь, и есть оскорбление.
        - Политика страуса, - он невесело улыбнулся.
        - Поясни, - приказала Арита.
        - Есть у нас такая птица, страус. Говорят, что когда он пугается, то прячет голову в песок, чтобы не видеть опасности.
        - Опять оскорбляешь…
        - Наоборот, думаю, как помочь.
        - И как же? Если верить твоим словам, то мы опустились до уровня дикарей.
        - Не знаю пока. Говорю же, думаю. Но поверь, я гораздо больше хочу жить в динамичном, развивающемся обществе, чем работать спермогенератором.
        Раздался стук в дверь, после чего она распахнулась, не дожидаясь ответа. На пороге стояла Ода.
        - Сэр заместитель командира сотни, - выпалила она. - Ваше приказание выполнено.
        Глава 14
        Андрей шёл по коридору, и лицо его само собой расплывалось в улыбке. Всё-таки те, кто всю жизнь ходил по земле, не поймут всего счастья полёта. Рядом, чуть не вприпрыжку, бежала кузнец Ода. Он всё-таки узнал. Кузнец. В мужском роде, хотя, как оказалось, в местном языке такое излишество, как род, отсутствовало. Девушка что-то непрерывно говорила, и её глухой, чуть сипловатый голос - видимо, сказывалась походная жизнь, да ещё непрерывное общение с раскалённым железом - резко контрастировал с довольной улыбкой и почти ребячьим поведением.
        - Мы всё за час сделали, - рассказывала по пути амазонка, активно иллюстрируя свою речь руками. - А чего там делать-то? Крыло подобрали ещё там, у дороги, и не разбирали почти, так, палки бамбуковые вытащили, чтобы недостающие потом по размеру отрезать. А остальное и не повредилось вообще. А ещё я себе такое же собрала. Можно же?
        Она вопросительно посмотрела на Андрея и несколько заискивающе улыбнулась. Молодой человек в ответ лишь развёл руками.
        - Выдержит меня крыло? Ничего? Я не слишком для него тяжёлая?
        Девушка мгновенно скакнула на пару шагов вперёд, развела руки и сделала оборот в лучших традициях Майкла Джексона.
        - Нормально?
        Лётчик с улыбкой показал большой палец. Правда, видя недоуменный взгляд, тут же пояснил:
        - Легко. Думаю, в вашей атмосфере оно и нас двоих выдержит.
        - Двоих? - амазонка заметно занервничала. - Зачем двоих?
        - Ну кто-то же должен научить тебя им управлять. А зато представь, что ты кроме обязанностей кузнеца будешь выполнять ещё и воздушную разведку. Да у вас лучшая сотня в клане будет!
        - Да? А вдвоём обязательно?
        - Обязательно! Ну, или снизу смотреть и завидовать.
        Через полчаса, глядя поверх плеча отчаянно смущающейся девушки, Андрей приказал:
        - Подожми ноги. Ты плотно привязана, ничего не случится.
        Крыло выдержало. Бамбук безутешно скрипел, ветер гудел в натянутой парусине, но дельтаплан держал. Более того, он даже поднимался в восходящем потоке. Андрей первую минуту очень волновался, но вскоре понял, что полёт проходит если не штатно, то без ЧП. Обернулся почти спокойно, глядя на цитадель сверху вниз, и тут его уши в лоскуты порвал истошный, заполняющий всю вселенную вопль. Казалось, одновременно орут два десятка автомобильных сигнализаций, причём непрерывно и на одной ноте. Пилот сморщился, помотал головой, будто хотел вытрясти неприятные звуки из ушей, и только потом понял - кричала его пассажирка. Заполошно, не замечая ничего вокруг, не обращая внимания ни на что. В голове мелькнула мысль, что её хорошо в таком виде бросить в психическое пикирование на маршевую колонну. Точно бы все от ужаса разбежались.
        Но ему бежать было некуда - привязаны чай, так что недолго думая, он шмякнул пассажирку ладонью по лицу, стараясь попасть по щеке.
        - Ай! - вскрикнула та, но крик прекратился. - Ты чего?
        - Не ори. Над нами сейчас весь клан смеяться будет.
        - Не надо. Я испугалась. Страшно же, вот так раз, и всё внизу, такое маленькое… Ой, - она дёрнулась, и крыло, ловя импульс, чуть не завалилось направо.
        - Испугалась она, - проворчал недовольно командир экипажа. - А чего не сразу закричала?
        - Так сначала я глаза боялась открыть. А когда открыла…
        - Ясно. А сейчас не страшно?
        - Страшно, - призналась девушка. - Но уже не так. А летать хочется ещё сильнее.
        Она помолчала, всё смелее осматриваясь вокруг, затем спросила:
        - Ты мне покажешь, как тут управлять надо?
        Больше трёх часов ушло на подготовку нового пилота дельтаплана. Взлетали раз сорок, и только со второго десятка Ода смогла оторваться от земли сама. До того девушка, разогнавшись, резко тормозила, и, неловко глядя под ноги, тащила пристёгнутое крыло обратно на взгорок.
        - Страшно, - признавалась она. - Боюсь, вдруг что-то не так сделаю.
        До заката было ещё больше часа, а юная досаафовка уже неумело лавировала над склоном, вылавливая подходящие потоки. Теперь в небе кружились сразу два дельтаплана, отчаянно напоминая Андрею Советский Союз, Клементьевский дельтадром, где на широком ДВП, бывало, резвились до десятка планеристов одновременно. Конечно Ода, первый день начавшая осваивать этот увлекательный аппарат, ещё не могла называться пилотом, но глаза у неё горели уже вполне профессионально. И наконец-то она начала звать его по имени, без всяких сэров.
        Когда они вернулись после неизвестно какой по счету коробочки, причём обратно на склон, не к подножью, их уже ждала Арита. Нет, не одна. Там и прошлые разы неизменно стояла толпа, амазонок в двадцать, но теперь, первый раз за всё время, девушки не галдели, не тянулись к аппаратам, а молча стояли, опасливо косясь на старшую. Инквизитор протянула пилотам две причудливо выгнутые металлические штуковины. Форма их показалась Андрею знакомой. Кажется, он видел такие руны в книге, вот только не помнил, за что они отвечают.
        - Ты хотел разведать состав и дислокацию, - пояснила женщина. - Вот вам амулеты. Повесьте их на шею и будете слышать друг друга где угодно. Вы же вместе полетите?
        До этого момента Сердюку и в голову не приходила возможность провести воздушную разведку. Тем более вдвоём с необученным курсантом. Он на минуту задумался, затем глянул на солнечный диск, неумолимо валящийся к горизонту и повернулся к Оде.
        - Выдержишь? Надо успеть до захода, иначе воздух остынет, сложнее будет.
        Та мелко и счастливо закивала и только потом спросила:
        - А что надо делать?
        - Прежде всего набрать побольше высоту, затем летим прямо по компасу Кагановича.
        - Как? - спросили обе одновременно.
        - Вдоль дороги. У нас так раньше летали, когда с навигацией сложно было. - Он с сомнением глянул на светило и добавил. - Я после расскажу, если интересно. Но, Ода, ты в себе уверена?
        Девушка опасливо покосилась на инквизитора и неуверенно закивала.
        - Смотри, если что, садись плашмя на деревья, бросай крыло и беги со всех ног домой. Нам лететь километров двадцать максимум, так что и пешком выдержишь.
        - Я долечу.
        - Ну ладно.
        Дорога была отличным ориентиром. Заметным, ухоженным. Такие иногда встречались в Африке, среди пыльной саванны. Вдруг, ниоткуда и никуда пара-тройка километров отличной мостовой, выложенной, чаще всего, выгоревшим дочерна, но когда-то белым камнем. Полузасыпанные пылью и грязью, они до конца прошлого века сохранили выступающие каменные бордюры, канавы по краям. В общем, лететь по ним было одно удовольствие. Как и здесь. Дорога пересекала достаточно густой лиственный лес. Обочина, шириной метров десять, скорее даже полоса отчуждения, была старательно вычищена от деревьев. И тишина вокруг, только ветки снизу проносятся да бамбуковые мачты наверху поскрипывают.
        А вот и лагерь. Непуганые здесь вояки. Палатки прямо посереди дороги поставили, правда в ровную линеечку, хоть нитку натягивай. Через каждые четыре шатра горит костёр, возле него вялые тени часовых. Это наверху ещё светло, солнце, хоть и уцепилось краем за горизонт, но полностью не ушло. А внизу, под деревьями, темень, кое-как разгоняемая неровным светом костров. Палаток много. Андрей под две сотни насчитал. Если в каждой, как у Сараны, по взводу, то почти шесть тысяч будут. Хотя, здесь, скорее, по двадцать человек. Так что те самые четыре тысячи.
        Воздух вокруг к вечеру как-то резко остыл, крыло потянуло на снижение, но пока терпимо.
        - Ода, домой, - сказал пилот, стараясь держать губы поближе к переговорнику.
        - Андрей, я боюсь. Он вниз хочет, и я не знаю, что делать.
        Боится девочка. Это нормально. А вот то, что она начала чувствовать крыло, очень хорошо. В первый день это редко. Обычно новички, только отлетав пару сотен километров, перестают действовать по шаблону и начинают делать как надо.
        - Поворачиваем. Держи высоту, но не обязательно. Если тянет вниз, можешь чуть опустить нос, разогнаться, а потом выровнять. Нам сейчас как можно быстрее вернуться надо.
        Одним глазом он посматривал на ведомую, которую заставил идти впереди, другим на обстановку вокруг, а голова переваривала полученную информацию, пытаясь выработать тактику. То, что собирался делать клан Грок, никуда не годилось. Что это за оборона в стиле Властелина колец - сесть за стенами и тупо обмениваться стрелами. Ведь противник значительно превосходящий, а значит, нужно что-то хитрое придумать, как партизаны во Вьетнаме…
        Подсказку он увидел уже на подлёте. Весь луг, покрывавший холм, на котором стояла цитадель, был старательно скошен. А сено, как и положено, собрано в аккуратные одинаковые копны, стоящие почти у подножия. Почти правильной формы полушария диаметром в пару метров. Что-то это всё навевало…
        Встретили их как героев. Ода вообще, кажется, купалась в лучах славы, как Юрий Гагарин в своё время. И улыбалась так же ярко и счастливо. Вот только, увы, не смогла вспомнить почти ничего из того, что видела. Андрей не удивился. Девочка впервые в жизни шла ведомой. Он тогда, помнится, еле-еле хвост ведущего не терял. Так что удивляться нечему. Только радоваться, ведь теперь без сомнения у клана появится массовый вид спорта. Полезный в бою, кстати. Это амазонки ещё не распробовали всю мощь авиации, пусть даже и бамбуковой. А огненные амулеты с неба по врагу пускать - милое дело. Опять же, разведка.
        Пока местная общественность восторженно приветствовала первую в клане аэронавтку, Андрей пробежался по толпе глазами, выискивая Ариту. По пути заметил несколько завистливых взглядов, обращённых на бывшего кузнеца, а ныне дельтапланеристку. Будет у клана своё планеростроение, никуда не денется. Теперь будет.
        Старший инквизитор нашла его сама. Дёрнула за локоть, вытащила из толпы, и повела в здание. Сердюк по пути ещё случайно встретившуюся Тарушу прихватил. Так они и зашли в кабинет, втроём. Арита недовольно косилась на попутчицу, но молчала. На его доклад кивала, но в конце поправила:
        - Не ночует клан Таура по двадцать в одном шатре. И по тридцать не ночует. Если там двести палаток стоит, значит в марше две или три тысячи, не больше. Но и этого вполне хватит, чтобы всех нас, как ты говоришь, на ноль помножить.
        Молодой человек посмотрел на печально опустившую лицо Тарушу. Да уж. Неприятно знать, что беременна первым в истории мальчиком, но родить его тебе не дадут. Ну или в лучшем случае сразу же отберут. Но кончится всё и так, и так смертью. Он ободряюще улыбнулся.
        - Как можно съесть слона?
        Вопрос вызвал недоумение. Две пары глаз сверлили его несколько секунд, затем Арита переспросила:
        - Кого?
        - Зверь такой, с дом размером. Как его съесть?
        Женщины предложений не выдвигали.
        - Целиком никак. - Пояснил молодой человек. - А вот если по кусочку, то и не заметишь, как кончится.
        - Андрей, не до еды сейчас, - вскинулась Таруша. - Тут нас убивать идут, а ты всё про обжираловку. Что делать-то? Ты же всё знаешь, подскажи.
        - Что делать? Кусочки откусывать. Вот ты сейчас заготовишь не меньше тысячи тех самых стрел, что мы против пустынных ос использовали.
        Девушка кивнула. В её глазах наконец-то засветилась надежда.
        - А Сарана со своими пойдут на дорогу. И побыстрее, чтобы успеть до утра.
        Арита выставила руку, прерывая монолог, затем резко дёрнула колокольчик. Ничего не произошло. Ещё раз. Потом ещё.
        Сова, открывай, подумал ни с того, ни с сего Андрей. Ему стало смешно. Наконец, хозяйке кабинета надоело бесполезное занятие, она вытащила из стола переговорник, точно такой же, какой сейчас висел на шее пилота.
        - Сена, срочно ко мне. - раздражённо сказала госпожа старший инквизитор. - И найди по пути Сарану и всех свободных магов. И пусть побольше стрел захватят.
        Андрей восхищённо показал большой палец. Надо же, включиться с полуслова. Эта женщина - прирождённый организатор.
        - А дальше что, Андрей? - Таруша подёргала его за рукав, возвращая к пояснениям.
        - Дальше всё просто, - он пожал плечами. - Партизанская тактика. Пара десятков вышла из леса к дороге, пустили стрелы в пару шатров. Если их сразу не заметили, можно ещё командиров отстрелить. И в лес, круги нарезать. Как оторвались, снова вышли. Упражнение повторить. Так раза три можно, но затем следует уходить.
        Дверь распахнулась, показалась запыхавшаяся Сена с охапкой стрел. Из-за спины девушки приветливо улыбалась Сарана.
        - Столько хватит? - выдохнула секретарь.
        К продолжению занятия по тактике малых групп вернулись лишь через полчаса. Пока собрали магов, пока убедили чванливых магистерок в необходимости работать простыми зарядными устройствами… Всё это время Сарана внимательно слушала. Андрею такое поведение очень нравилось. Будет толк из девушки. Он попытался разложить перед мысленным взором весь этот несчастный, умирающий мир. Ведь им для развития не хватает банального волшебного пендаля. Чтобы появился кто-то, кто знает, как надо, и показал. А народ здесь сметливый, многое потом и сами додумают. Это сейчас у них предсмертная апатия от безнадёги. Даже те, кто себе в этом не признается, в душе сомневаются, стоит ли вообще что-то делать, если миру кирдык. А сестрёнки вон, поверили в него, а ещё больше в сыновей, которые пока ещё даже животы не оттопыривают. Потому и глаза у них горят жаждой действия.
        - А ещё мы можем следовать за колонной и время от времени отстреливать кого-нибудь на ходу, - Сарана тут же подтвердила его слова. - Только стрел надо много.
        - Арита, - Андрей бесцеремонно обратился к хозяйке кабинета, и та не выразила возмущения. - Следует до утра заготовить ещё столько же стрел и сделать захоронку.
        Он посмотрел на недоуменное лицо собеседницы и пояснил:
        - Спрятать их где-нибудь недалеко, чтобы Сарана знала. Они сюда дойдут уже без боеприпасов, а из захоронки возьмут, и будут противника с тыла беспокоить.
        - Так же, как в лесу, уходя после выстрела, - сообразила сотник.
        Кажется, присутствующие настроились на одну волну, подумал Сердюк. Ещё немного, и от них уже предложения пойдут. Он демонстративно почесал затылок, обернулся к окну, будто обозревая окрестности, и заметил:
        - Сколько сена у вас скошено. Прямо, стратегический запас.
        И замолчал. Минуту никто не развивал эту тему. Пришлось самому.
        - А куда вы его деваете? Скотины-то нет.
        - Было бы сено, - чуть заметно улыбнулась Арита. - А куда деть, найдётся. На ткань треплем, в мягкую мебель и матрасы. Гораздо полезнее для здоровья, чем солома, например. Опять же, из чего-то специи, из чего-то напитки. Поверь, лишнего точно нет.
        - Жаль, - протянул пилот. - А то так соблазнительно было бы его на растяжки пустить.
        В ответ на него смотрели три пары удивлённых глаз. Кроме удивления в них проглядывало какое-то… ожидание чуда что ли? Точно Андрей не был уверен, но, кажется, от него ждали эффектного взмаха руками, который тут же решит возникшую проблему. Он вздохнул, но про себя, взял первый попавшийся листок бумаги, порвал его пополам, с трудом, смотри-ка, это не бумага, это кожа так тонко выделанная. Затем подвинул меньшую часть Таруше.
        - Рисуй руну. Ту самую.
        Девушка без единого слова достала из кошеля на поясе почти привычный карандаш, только с толстым сердечником, и в несколько движений изобразила знакомый иероглиф. Арита молча подвинула листок к себе и добавила четыре неприметных штриха.
        - Так загорится всё на расстоянии вытянутых рук.
        - В сажень, значит, - Андрей припомнил знакомое слово. - Но сейчас этого не надо, а то весь кабинет разнесёт.
        Он дал Таруше оставшийся кусок.
        - Повтори.
        Взял листочек с нарисованной руной, поискал глазами верёвочку, но нашёл только шнурок, свисающий с гардины. Мысленно махнул рукой, для дела же, не просто так, схватил нож и пошёл к окну.
        - Подожди, - Арита поймала молодого человека за руку, сунула ладонь под столешницу и вынула клубок почти привычной верёвки. От обычной её отличали торчащие в разные стороны жёсткие ворсинки. - Не надо кабинет ломать, - с улыбкой сказала женщина.
        Молодой человек проколол пергамент, привязал к нему верёвочку, стараясь не задеть размашисто написанную руну. Потом уложил получившееся на пол, пропустив веревку на листе сверху. Пощёлкал пальцами, ища, чем бы прижать. Наконец, взял со стола пару толстых книг и уложил на лист, оставив верёвку свободной.
        - Андрей, убери книги, - попросила Арита. Кажется, женщина уже поняла его задумку. - Возьми цветы в горшках. Я всё-таки маг жизни, мне растения восстановить будет проще, чем книги.
        Пилот одобрительно кивнул и сменил груз. Потом привязал второй конец верёвки к ножке стола.
        - Представьте, что этот листочек лежит под копной. А верёвочка протянута в сторону и привязана к незаметному колышку. А теперь…
        Он двинул ногой, и пергамент с громким треском разошёлся.
        - Таруша, ты же силы забыла влить, - укорила сестру Сарана.
        - Нет, всё так и надо. Нечего нам тут пожар устраивать. Вы же и так всё поняли?
        В ответ два одновременных кивка и одобрительная улыбка.
        Через час, проводив самодеятельную диверсионную группу, Андрей пошёл побродить по цитадели. Хотелось посмотреть, как идут приготовления к обороне. Может, и проконтролировать что-то, подсказать, а то и самому сделать. Не сказать, чтобы он был уверен в своих навыках управления сухопутными подразделениями, скорее, наоборот. Да и в воздухе, честно говоря, приходилось руководить, пока «негры не кончатся». Тактика собачьей свалки. Но здесь, видя, насколько внимательно местное воинство прислушивается к его советам, боевой офицер надеялся, что во время прогулки ему в голову придёт ещё что-нибудь. Возможно, даже решающее.
        Он шёл по коридорам, шаркая по плитам мягкими палубными туфлями, смотрел на кучкующихся там и тут амазонок. Пару раз ему даже показалось, что в стороне мелькнуло знакомое лицо, но всегда оказывалось, что он ошибся. В столовой здоровенные тётки, тщательно упакованные в железо и кожу, соревновались, кто дальше плюнет. Стоял хохот, ругательства, но признаков скорой драки не было, атмосфера выглядела дружелюбной.
        Во дворе защитники разделились на несколько групп, причём ни одна из них не вела каких-либо подготовительных работ. Кто-то купался, парами, поливая друг дружку из массивного деревянного ведра. Так же с хохотом, добродушными подколками и тычками в бок.
        И снова Андрей вроде бы почти увидел знакомое лицо, но понял, что показалось. Он остановился. Только сейчас молодой человек сообразил, что больше часа ходил по цитадели не для проверки боеготовности, а лишь в надежде найти её. Неправильно они себя повели. И он, конечно же, виноват, но и она, Вера, не должна была пытаться затолкать мужчину за пояс. Не любит мужской пол такого обращения.
        Вдали показались знакомые косички. «Африканские». Он сам из заплетал ночью. Тут такие никто больше не носил, только как указатель на имеющихся детей. Сколько детей, столько и косичек. Он кинулся вперёд, но пока расталкивал группу, случайно вышедшую прямо по его курсу, потерял цель. Снова пропала. Андрей махнул рукой и пошёл спать. Завтра следовало ждать штурма.
        Утром проснулся поздно, так как полночи не мог уснуть. Удивляясь самому себе, ждал, что вот дверь откроется, и войдёт она. Пусть даже снова с ножом. Думал, кто что скажет. Войдёт Вера такая, а он ей… А она ему… Вертелся по всей площади кровати, даже то и дело старался принять позу поэффектнее. Не иначе, гормоны во вновь молодом теле давали о себе знать. В результате встал, когда остальные уже позавтракали и собрались у стены.
        Во дворе его взяла в оборот Арита. Как это ни удивительно, но Сарана утром не возвращалась. Андрей был уверен, что она обязательно появится. С рапортом, например, или уточнить, получить вводные. Но нет. Лишь связалась час назад и сообщила, что в палатках спали по тридцать человек. Кроме того, они заметили знакомые лица из кланов Бальба и Кабуро. Арита предположила, что храмовники из Тауры подняли против них всех, кого смогли.
        - С кланом Мармас у нас отношения очень хорошие, - она водила по карте деревянной указкой. - Их так просто на штурм не поднять. Тамошнее руководство сначала бы прислало делегацию, выяснить, что происходит. Бальба, с ними сложнее. Мы им рыбу поставляем, они от большой воды далеко. Они взамен пещерный мёд. Но здесь следует учитывать, что мёда нам надо гораздо меньше, чем им рыбы. Так что при некотором красноречии поднять Бальбу против нас несложно. Им даже выгодно. Ну а Кабуро вообще под Таурой ходит. От них до главного храма недалеко, так что как жрецы скажут, так те и сделают.
        - Значит, сколько их может быть?
        Андрей переминался с ноги на ногу, стараясь не распороть ногу об острые края битой черепицы. Черепицу побил тоже он, когда поднимал дельтаплан на крышу. Магов для этого решили не беспокоить, женщины и так почти до рассвета вливали энергию в его магические мины. Так что, когда он заикнулся Арите о помощи сверхъестественных сил, та только отмахнулась:
        - Девочкам поспать надо. А то придут от них свежие, отдохнувшие магини, наши им ничего и противопоставить не смогут.
        Вот и пришлось тянуть бамбуковую дуру на верёвке. Но ничего, справился. Пристегнулся, кивнул головой немногочисленным провожающим, разбег… До земли всего пара десятков метров. Страшновато. Когда с горы взлетаешь, там всё привычно, а здесь… Пришлось сделать над собой усилие, чтобы оттолкнуться от края. Но крыло тут же поймало поток воздуха, и понесло. Пришлось покрутиться, набрать высоту получилось только через десять минут, но потом можно было лечь на курс вдоль дороги, и ни о чём не думать. Только следить, когда появится колонна оккупантов.
        Появилась неожиданно быстро. И большая. Амазонки шли без строя, заполняя собой всю дорогу почти до горизонта. Андрей пытался сосчитать, но толпа была неорганизованной, так что он пару раз сбился, затем прикинул, сколько народа будет в десяти погонных метрах, и умножил на примерную длину. Получилось до хрена. Не меньше пяти тысяч. Это им и стрелять необязательно. Достаточно просто лезть друг за другом на стены. У наших девчонок банально не хватит боеприпаса, чтобы всех отстрелить. Отдельно, создав впереди и сзади свободное пространство метра по три, шла группа явно магов, а может и жрецов. Что, в принципе, одно и то же. Только маги после обучения шли в народное хозяйство, а жрецы оставались при храмах. Андрей пожалел, что не взял с собой амулетных гранат. Сейчас бы самое время было бы швырнуть вниз десяток.
        Накаркал. Снизу, с натужным рёвом разрывая атмосферу, рванула мощная волна воздуха. Дельтаплан резко подкинуло кверху, крылья забултыхались, теряя поток. Андрей с матюгами нырнул в сторону, и, прячась за деревьями, устремился обратно. Вслед ему с характерным гулом полетело огненное копьё. Огромное, метров десять длиной. Ничего себе. Вот это маги у них. И ведь ещё часа три, и вся эта орава будет на месте. Неизвестно, как принято у тутошних военачальниц, но он бы начал штурм сразу же. Хотя бы обозначил, чтобы вызвать защитников на стены. А, впрочем, с таким силовым перевесом, как ни поступи, проиграть можно лишь если очень сильно постараться. По всему, дела у клана Грок намечались печальные, и обиднее всего, что виноват в этом он, Сердюк Андрей Васильевич.
        Андрей обвёл печальным взглядом куцее воинство, которому жить осталось не больше суток, и проворчал:
        - Так вот ты какой, толстый полярный лис.
        Глава 15
        - Хвостик, ты же понимаешь, что сделала? - Верховная жрица ни в коей мере не грозно, скорее, наоборот, сочувственно, посмотрела на Ариту. - Твой протеже - это настолько деструктивный фактор, что после его появления я на полном серьёзе не дам этому миру и двух лет спокойной жизни.
        Когда-то они дружили. Вместе учились при храме, постоянно помогали друг дружке готовиться к зачётам и экзаменам. Вместе сбегали в лес, за ягодами и просто так, за впечатлениями. В храмовой школе кормили не сказать, что впроголодь, но и не до отвала, поэтому две будущих магини старались почаще разнообразить свой рацион. Опять же, юность, адреналин, до зуда в кончиках пальцев хочется сделать что-то такое, о чём потом девчонки в палатах будут шёпотом рассказывать одна другой. И обязательно чтобы показывали при этом пальцем и делали круглые глаза.
        С тех пор прошло больше пятидесяти лет. Сейчас Шафира Ана сэр Таура - верховная жрица Хаари, одна из трёх глав самого крупного клана, но всё равно при встрече то и дело называет свою старую подругу школьным прозвищем. Сейчас она это сделала намеренно, чтобы показать, что ни вражды между кланами нет, ни опалы местным структурам не ожидается.
        Арита сидела напротив, на том самом месте, где вчера восседал он, возмутитель спокойствия и источник столичного недовольства. Женщина смотрела на старую подругу, удобно расположившуюся на хозяйском месте и недоумевала, когда это весёлая жизнерадостная девчонка обзавелась настолько тяжёлым, стальным взглядом? Смотреть Шафире в глаза было сложно, будто на яркое солнце. И, вроде, ничего страшного не жрица сказала, не кричала, не ругалась. Даже улыбалась. Но всё равно ощущение, будто в храмовой школе к настоятельнице вызвали. Старший инквизитор клана еле заметно качнула головой, сбрасывая наваждение, и доброжелательно улыбнулась в ответ.
        - Знаешь, ты бы ему тоже противиться не смогла.
        Сам виновник случившегося в тот момент уже десять минут, как нырнул с крыши, используя вместо «колдуна» чей-то полосатый чулок, и теперь ловил восходящие потоки в предгорьях, стараясь при этом не выпустить из внимания дорогу. Впрочем, тело выполняло привычные действия на полном автоматизме, позволяя прокручивать в сознании события последних часов. Нет, он не убежал, как могли бы подумать столичные пришельцы. И не испугался. Точнее, страх присутствовал, но не за себя.
        Колонна оккупантов вышла из-за поворота дороги, шелестя развивающимися знамёнами, грозно топая тяжёлыми сапогами по камням, и невнятно скандируя что-то, должное внушать уважение к силе. Блестящие стальные латы, начищенные до зеркального состояния щиты, наконечники копий над головами, разбрасывающие солнечные зайчики. Это внушало. Захудалый на их фоне ряд защитников сразу стал выглядеть недостаточным для обороны. И форма на наших блестит не так, и в глазах нет той уверенности и решимости.
        Андрей уже тогда понял, что ему лучше сейчас оказаться подальше от цитадели. И вовсе не для собственной безопасности, а потому что девчонок жалко. Их же всех положат в попытке добраться до него - мужчины, ломающего всю структуру местного общества. Ни перед чем не остановятся.
        А потом прибывшие маги накрыли диверсионную группу Сараны. Одной мощной огненной волной. Сожгли вместе с тутовой рощей, из которой девушки успели сделать единственный залп. Глядя на стену огня, с треском и гулом пожирающую стволы деревьев, Сердюк понял, что пришельцы не остановятся, пока не добьются цели. Он оглянулся на Ариту и увидел блестящие полоски слёз на её щеках. Тогда-то и пришёл в его голову план.
        - Я предлагала Андрею самому выйти к вам. Убеждала, что вы могли бы договориться, что при достаточной покорности с ним ничего бы не случилось. Но разве с ним поспоришь? Нет, говорит, надо пользоваться случаем. Пока они все здесь, я за полдня долечу до Дармаса и не оставлю от их храма камня на камне.
        - Что?! - Шафира Ана сэр Таура приподнялась, со стуком опершись ладонями о стол. - Что ты несёшь?
        - Ты его просто не знаешь, рыбка. - Арита грустно улыбнулась. - Этот мужчина - не только очень упёртый человек, но и отличный боец. Мы так и не смогли его взять, пока он сам не решил сдаться. И это Андрей ещё не хотел убивать моих амазонок, сдерживался. Что же случится, если его разозлить, я и представить боюсь. А Андрей сейчас очень зол на храм.
        - Да что за бред? Мы ему ничего не сделали.
        - Девочки, сестры Сарана и Таруша, беременны. Да ты, наверняка, это знаешь. И знаешь, что у обеих них должны были родиться сыновья.
        Верховная жрица медленно наклонила голову, подтверждая. Затем искоса посмотрела на собеседницу.
        - Были?..
        - Сарана была в той роще, что вы сожгли.
        Андрей уже заворачивал за дальний пологий склон, когда увидел, что его хитрость удалась. Кольцо осаждающих распадалось, спешно и суетливо переформировываясь в походную колонну. Самое главное удалось - девочки остались живы. А ещё… Он не уверен, но, кажется, среди глядящих вслед он видел знакомые африканские косички.
        - Если любишь, отпусти, - печально улыбнулся банальной фразе пилот.
        Странное чувство испытывал молодой человек к этой девушке. С одной стороны, было в их знакомстве что-то от первых дней с его Верой. Та же борьба характеров, тот же любознательный, жизнерадостный ум. Даже внешнее сходство, хотя, через пару часов ночных разговоров, Андрей на внешность и внимание обращать забыл. А с другой стороны… Где-то в душе шевелилось ощущение измены. Будто переспал с родной сестрой жены. С двойняшкой. Наверное, если бы не это, то он постарался забрать новую знакомую с собой. А так… Может быть, именно по этой причине его и тянуло конфликтовать, давить на неё, подсознательно гнать от себя. И скучать, когда её нет рядом.
        Приземляться за всё время пришлось трижды. Благо, справа всю дорогу были горы, а слева - море. Общая длина пути получилась не меньше четырёхсот километров. Если бы не широкие и постоянные восходящие потоки, кое-где, возможно, пришлось бы тащить крыло на себе. Помогла и здешняя атмосфера. Андрей давно почувствовал, что давление на этой планете превышает земное по меньшей мере вдвое. И сейчас это играло за него. Дома при всём желании махнуть на такое расстояние без нескольких посадок не получилось бы даже на итальянском «Ламинаре».
        Последняя посадка была окончательной. На миниатюрную лесную поляну, взлететь с которой позже не было возможности даже теоретически. Деревья вокруг и никакого уклона. Зато до Города… как его, Дармаса, оставалось не больше километра.
        Городишко очень напоминал Пруссию. Компактные двухэтажные домики красного кирпича, многие с крашеными в белое швами, дверными и оконными проёмами. Вверху черепичные крыши и печные трубы, а внизу множество то ли лавочек, то ли кафе, кое-где даже столики на тротуаре. Особо зажиточные ставили поверх труб даже флюгера, он, правда, так и не понял, зачем. Но ничего общего с нищетой и безысходностью Дорбы. Сразу было видно столицу.
        Храм доминировал над всем городом, его полукруглый купол, выкрашенный ярко-синей краской, можно было видеть из любой точки, так что проблем с ориентированием не было. А вот местные жители вели себя несколько неадекватно. Почему-то все вокруг, едва увидев мужчину, спешили спрятаться. В окнах характерно шевелились занавески, то и дело слышались хлопки закрывающихся дверей. И вообще, двигаясь по пустынной улице, Андрей чувствовал сотни глаз, пристально и очень недобро его разглядывающих. И если раньше он ещё мог сомневаться, стоит ли идти в храм, или может, всё-таки, попытаться спустить конфликт на тормозах, то теперь дальнейшие действия были ясны. У него остался единственный шанс выжить в этом мире - пойти в центральный храм и договориться с местной глав-бабой. Мол, не взыщи, но появился в подшефном тебе мире ещё один неучтённый фактор. Который, при должном сотрудничестве, сможет продлить вашу агонию ещё лет на сто, а то и больше.
        - Неужели она не понимает?! - спросил Андрей пустую улицу.
        Ответа, понятное дело, не дождался.
        Храм давил. Тяжёлые стены возвышались всё заметнее с каждым шагом. Нарочито грубо обработанный камень, массивные колонны, двери высотой в три человеческих роста. На фоне подобной архитектуры человек казался сам себе маленьким и ничтожным. Гулкие шаги в пустом безмолвном зале только добавляли эффекта. Андрей прошёл на середину, покрутился, ища сам не зная что. Глаз каждый раз цеплялся за соразмерную помещению статую красивой женщины. Изваяние, казалось, было везде. Наверное, потому, что являлось основным элементом внутреннего убранства, и куда бы посетитель ни смотрел, в итоге видел её. Сидящую мать с распущенными волосами, блаженной улыбкой и младенцем на руках. Что-то в ней было от многочисленных изображений мадонны. Та же величественность, благородство во взгляде. И неприметная дверь справа от длинных каменных одежд.
        Никаких иных проходов не было. Андрей подошёл, подёргал ручку.
        - Семён Семёныч, - он хлопнул себя по лбу и толкнул дверь от себя.
        Внутри было не так величественно. Обычный коридорчик, с потолком нормальной высоты и уже знакомыми магическими светильниками на стенах. Пять дверей. Запертых. И одна двустворчатая, даже на вид более важная, в конце. Молодой человек подошёл, и рывком распахнул обе створки.
        - О! - послышался пьяный мужской голос. - Давай, подваливай, водка стынет.
        Андрей в недоумении стоял на пороге, глядя на расхристанного пузатого мужика в летах, сидящего за длинным, средневекового вида, столом. Вид у него был явно хозяйский. Перед ним стояла вереница керамических тарелок, наполненных различной снедью, два кувшина и… Привычная, домашняя пол-литровая бутылка. Андрей присмотрелся… «Столичная», гласила надпись на этикетке. Молодой человек даже головой помотал. Надо же, полное ощущение, что он сейчас перенёсся на Землю, причём во времена своего детства. Андрей крепко зажмурился и ущипнул себя, чтобы убедиться, что перед ним не галлюцинация.
        - Ну чё встал? Давай сюда, долго я ждать буду?
        Мужик был крепко пьян, но полон сил и от применённых средств развеиваться не желал. Андрей обалдело подошёл и присел на расписную деревянную лавку. Хозяин молча подвинул ему привычный с детства гранёный стакан, заполненный как положено, под верхнее кольцо.
        - С приехалом тебя, пацан, - мужчина не глядя махнул свою тару, шумно вдохнул, и со стуком поставил стакан на стол.
        Андрей огляделся. Это было нереально. Сюрреалистично. Среди средневеково-роскошной комнаты, между висящими на стенах картинами, изображавшими всё ту же Хаари, бухал водку седой толстый мужик со всклокоченной шевелюрой, пару дней небритыми щеками. В майке-алкоголичке, всё отличие которой от привычной было лишь в используемой ткани. И чувствовал себя этот анахронизм, как дома. В голове всплыла слышанная в детстве юмореска Аркадия Райкина. «В греческом зале, в греческом зале…»
        - Ну? - мужик придвинулся к Андрею, обдав его густым спиртовым выхлопом. - Ты чего не пьёшь-то? Нерусский что ли?
        - Русский, - машинально ответил пилот.
        - Т’да пей! - хозяина качнуло. - Т’бя звать хоть как?
        Язык у него уже заплетался, но взгляд был твёрдым, руки не дрожали.
        - Меня вот, к п’рмеру, Влад’слав Александр-р’ч. Слава я. Да! - Он вскочил и задрал пустой стакан. - Слава! Слава мне!
        И тут же рухнул на табуретку. Голова его едва разминулась со столешницей. Но уже через секунду Слава вновь пытливо разглядывал гостя.
        - Так т’кто? Кто ты есть такой, а?
        - Андрей.
        - Да? - мужик вновь с интересом, как на редкую диковинку, посмотрел на собеседника. - Давай тогда выпьем, Андрей. За зн’комство, а? А то одному, знаешь, к’скучно? Тут же, мля, одни бабы кругом. Тьфу! А с ними, - Слава махнул рукой, забыв, что в ней зажат стакан. - Ни на рыбалку, ни бухнуть по-людски. Даже спеть…
        Он молча плеснул себе, не глядя, опрокинул водку в рот, и выставил вперёд крепко сжатый кулак.
        - Идёт охота на вол-лков, идёт охот-т-та-а! - булькающим голосом заорал Слава. - На сер-рх-хщникоф-ф, матёрыхыщникоф-ф!
        Минут пять звучала нетленная композиция Владимира Семёновича в немузыкальном переложении Владислава Александровича. Песня представляла из себя один и тот же куплет, много раз повторенный с разными интонациями. Наконец, вокалист утомился и вновь налил себе из уже почти пустой бутылки. Выпил, сунул в рот кусочек мяса, покрытый соусом, и вновь обратился к гостю.
        - Ты не думай, - сквозь непережёванное промямлил он. - тут офигенно. Опять же, свежие бабы. Мне вон, моя каждую ночь новых подгоняет. А будешь ко мне поближе держаться, - он хитро подмигнул обоими глазами по очереди, - и тебе перепадёт. Я добрый. А ты чё не пьёшь-то?
        Андрей вдруг сообразил, что понимает собеседника без помощи криптана и базкома. То есть он реально говорил по-русски. За время общения через эти устройства пилот настолько к ним привык, что уже не обращал внимания. А здесь вот, оказывается, говорят на родном языке. Эта новость ошеломила его едва ли не больше, чем всё предыдущее. Он схватил первый попавшийся кувшин, внимательно его понюхал, сок какой-то, спиртом не пахнет, и прямо из горла сделал несколько жадных глотков. Слава смотрел на него, как на предателя.
        - Пидр-р что-ли? - настороженно спросил он.
        - Не, - Андрей уверенно мотнул головой. Родной язык непостижимым образом добавил ему уверенности. - Не могу я, Слава. Аллергия. Задохнусь сразу же и помру. Не поверишь, всю жизнь вот так мучусь. Все за стол, а я минералку.
        - Ну ты и муда-ак, - протяжно резюмировал хозяин. - Я тут, мля, жопу рву на британский флаг, в’йска за ним посылаю. А он…
        Слава огорошенно манул рукой.
        - Так ведь не только в пьянке дело. Тут работы немеряно, - Андрей постарался перевести диалог в нужное ему русло. - Вон, возрождать надо общество, учить, жизнь налаживать. Они же вымирают, как мамонты!
        Пьяница недоуменно смотрел на него, всё сильнее склоняя голову вправо. Сантиметров за пять до касания со столешницей он резко выпрямился и прищурил один глаз.
        - А наху… ик!.. мне это надо? На мой век бабья ‘ват’т-т. А детей всяких я сам не хочу. Ну их, - он махнул рукой. - Орут, сцатся. А пацанов в’спит’вать, это трезветь надо. А тут трезветь - у-у-у! Знаш, как больно? Такшт’ пусь вон, девок рожают. Сами р’дят, сами и растят. А я - опа!
        Он пьяно захохотал, затем снова посмотрел на собеседника так, будто увидел его впервые.
        - Ну чё? Буш пить?
        Андрей помотал головой.
        - Песец тогда тебе, малой. Ой, дура-ак…
        Слава потянулся назад, несколько секунд шарил по стене, громка шаркая подрамниками о камень, наконец, ухватил толстую красную верёвку с кисточкой на конце и энергично ей задёргал. Где-то за стеной истерично залился колокольчик. Андрей вскочил и недоуменно огляделся. За стеной послышался ритмичный торопливый топот. Буквально через секунду в комнату ворвались четверо рослых мускулистых охранниц в кожаной броне, с двухметровыми копьями наперевес, и мгновенно взяли молодого человека в очень профессиональную коробочку.
        - Да-айте, д’вчонки… того его… - Владислав говорил уже почти нечленораздельно, активно помогая при этом спонтанной жестикуляцией, как русский турист впервые за рубежом. - Вали его…
        Наконец, он махнул рукой и молча опустил большой палец вниз. Эта команда была охране понятна, и Андрей едва увернулся от ткнувшихся в него сразу двух копий. Тут же завалился на левый бок, толкнулся рукой о стену и проскользил до первой из амазонок. Ей попало боковой частью стопы в колено с внешней стороны, и девушка с резким вскриком осела. А молодой человек, прекрасно понимая, что в бою с превосходящим противником нельзя оставаться на месте, уже перенёс вес на заднюю ногу и толкнулся лбом в прикрытый латами живот следую щей. В голове зазвенело, он резко поднялся, ещё не до конца придя в себя, и ощутимо врезался затылком в подбородок загибающейся охранницы.
        И снова, не войдя в норму, рывок в произвольную сторону. Радовало, что своих здесь нет, поэтому ударил он в подвернувшуюся, затянутую плотной кожей, грудь совершенно автоматически. И тут же ухватился за пролетавшее мимо древко, больше, чтобы удержаться на ногах. Получил по темени другим копьём, в глазах всё поплыло, но каким-то чудом Андрей подсёк ногу ещё одной нападавшей, рухнул на спину, откатился от одного ткнувшегося в пол наконечника. Рядом увидел ещё сразу два, метящие в живот, рефлекторно согнулся…
        Удара не последовало. Охранницы почему-то резко, с бильярдным стуком, столкнулись висками, обмякли. Ещё одной он подсёк ноги и взвыл от навалившейся на рёбра жёсткой кожаной туши. Вскочил, озираясь…
        За спиной последней амазонки, тяжело дыша, стояла его Вера, вытирая короткий окровавленный меч какой-то тряпкой. Ещё трое лежали на каменном полу, причем две из них не подавали признаков жизни.
        - Я… - девушка еле смогла выговорить слово из-за одышки, но пару секунд помолчала, сглотнула, и продолжила уже ровнее. - Я пришла сказать тебе, насколько ты мне безразличен, понял, чурбан?!
        Андрей, ослепительно улыбаясь, развалился на спине, заложил руки за голову, и счастливым взглядом посмотрел на спасительницу.
        - Я тебя тоже люблю, - со смехом сказал он. - Вера…
        Он протянул руки, и девушка тут же подняла его сразу в объятия. Пару секунд они постояли, прижавшись друг к другу, затем молодой человек посмотрел в сторону стола. Владислав лежал щекой на расписной скатерти, сжимая в правой руке пустой стакан и круглыми глазами смотрел на них, время от времени отчётливо моргая.
        - Давай, Корлеоне. - с улыбкой сказал Сердюк. - Мы пошли.
        Мужик приподнялся, сфокусировал на них взгляд и почти внятно зло прошипел:
        - Далеко вам всё равно не уйти. Ты же теперь в розыске, дурак. Вне закона. Тебя любая грохнет. Причём, из лука, чтобы близко не подходить. Или огнём зальёт. Давай, Ромео. Удачи в раю.
        Андрей с Верой так и вышли из комнаты, держась за руки, словно малые дети. Только в середине главного помещения девушка с улыбкой посмотрела на своего мужчину и спросила:
        - Андрей, а куда мы пойдём? Этот всё правильно сказал. Нам ведь с тобой сейчас даже в клан нельзя, чтобы вновь война не началась. Да и девчонки меня не поймут. - Она грустно улыбнулась.
        Сердюк посмотрел на улыбающуюся спутницу, оглядел пустынный храм. А куда им теперь вообще идти? В сложившейся ситуации они оказались одни против всего здешнего мира. Молодой человек замер. Прежде всего, чего бы он сам хотел? Перед глазами встал ставший за долгие годы родным дом с картиной на стене, речка, куда они вдвоём ездили просто побыть на природе и приятно провести время. Тот мир был живым, в отличие от окружающего. Но и там, на Земле, жизнь была далека от идеала.
        Так получилось, что и здесь, и там он, а теперь и она, оказались чужими. Там - по политическим мотивам. Ведь вернись сейчас в Россию молодой и здоровый человек, называющий себя фамилией пожилого инвалида, у него нет ни единого шанса влиться в общество. Тем более, что инвалида, скорее всего, уже и в живых-то нет. Даже друзья не примут. На этой планете ему тоже, как выяснилось, не рады. Точнее, есть кто-то, принимающий Андрея, но и тут они становятся в оппозицию к обществу. А ведь местное общество умирает и знает об этом. Пусть не сознательно, но этот факт накладывает отпечаток на все аспекты тутошней жизни.
        А значит…
        - Ты готова пойти со мной?
        - С тобой?
        Девушка прижалась к боку, и Андрей почувствовал боль в рёбрах - всё-таки ему тоже изрядно попало. А судя по разгорающимся в теле очагам боли, попало не один раз.
        - С тобой хоть за горы.
        Сказано это было так, как наша женщина согласилась бы пойти на край света.
        - А что там, за горами?
        - Никто не знает, - она пожала плечами. По лицу было видно, что этот факт она приняла с детства, и ей даже в голову не приходил подобный вопрос.
        - Значит, у нас есть шанс стать первыми. Далеко отсюда до вашего железного корабля?
        - Андрей?
        - А куда нам ещё идти? Ни один клан нас и на порог не пустит. Для тебя единственный шанс вернуться, это принести им мою голову. Только я тебе её не отдам. Самому нужна. Так что остались мы с тобой вдвоём против всех.
        - Но мы же победим?
        Андрей погладил девушку по голове. Вот оно, подумал Сердюк. Та самая ситуация, когда муж против всего мира, а жена подаёт патроны. Не профукать бы такое счастье.
        - А куда они денутся, - он хмыкнул и повёл свою женщину на выход.
        Они стояли в несколько рядов. Молодым людям ещё повезло, что не успели подойти основные войска, и напротив входа в храм собрались всего около полусотни человек. Большинство с копьями, кое-кто с мечами, но многие были вооружены домашней утварью - топорами, вилами, пару раз мелькнули даже косы.
        Андрей и Вера неподвижно стояли на ступеньках, глядя на так же замершую группу. Он еле заметным движением, даже скорее напряжением кисти, обозначил направление рывка. Влево. Она тоже еле заметно пожала кисть, говоря, что поняла. Но начинать никто не торопился. Горожане выглядели так, словно собрались ловить сбежавшую бешеную собаку, или забредшего к ним в город волка. Тяжёлая решимость, неудовольствие от непривычной и грязной работы, отношение к противнику, словно к бессловесному вредителю, вроде саранчи. Молодой человек попытался представить, что бы он мог сейчас такое сказать, чтобы их оставили в покое, и не видел ответа. Стоящие напротив пришли сюда, чтобы убить его. Без вариантов.
        Пауза затягивалась. Она висела над противниками, подобно тяжёлой грозовой туче, готовой в любой момент пролиться мощным, сбивающим с ног ливнем. Примерно через минуту в задних рядах раздались крики, совсем как в детстве, когда самые маленькие и слабые провоцировали драку стенка на стенку. В пару полетели камни, и Андрей с Верой сорвались с места.
        Через десять шагов резко остановиться, теперь вправо. Три шага, чтобы сбить прицел возможным лучникам. Снова туда же, до спасительного угла. Нырнули. И тут же следом влетел огромный, с полметра, огненный шар. Ударился о противоположную стену и с грохотом рассыпался искрами. На стене осталось оплавленное, медленно темнеющее раскалённое докрасна пятно.
        - Куда? - стараясь не сбить дыхание, спросил Андрей. Вера только махнула рукой.
        Еле успели от следующего шара. И только когда остыли камни мостовой, в проулок ворвалась толпа. Пара уже была на перпендикулярной улице, почти на двести метров ближе к воротам. Андрей выглянул из-за угла. Озираются. Ну да, переулок соединяет четыре улицы, им неизвестно, куда нырнули беглецы. А значит, есть шанс уйти.
        Высоко над головой в кирпичную трубу врезался следующий шар. Черепица с грохотом полетела в разные стороны. Какая-то часть упала прямо на преследователей, вызвав крики. Неизвестно, что за маги за ними гонятся, но похоже, они не боятся разрушить собственный город. Ещё один шар, наобум, уже в другую стену. Выкурить что ли пытаются? Так поздно.
        Молодые люди бежали, уворачиваясь от случайных прохожих, и тут же слыша за спиной истошные крики «Туда, туда!». Толпа наступала на пятки. Ситуацию осложняло то, что оба не знали города, а значит, не имели возможности присесть и перевести дух в укромном месте. Наконец, оторвавшись на пару поворотов, Вера дёрнула Андрея в какое-то кафе на первом этаже дома. Улочка была махонькая, тихая, ничто не говорило о том, что вокруг творится разгром.
        Девушка дёрнула дверь. Заперто. Андрей с разбега навалился плечом. Замок с возмущённым визгом поддался, и они ввалились внутрь. Тут же дверь захлопнули обратно и для надёжности расклинили снизу железным совком. Сели прямо на пол и долго не могли отдышаться.
        - Я… - она старалась дышать ровно и глубоко. - Я была здесь год назад. Мы с девчонками хотели сидра попить. Так хозяйка нас только что тряпками не выгнала. А мы после перехода, пыльные, шумные, усталые. А она… Сволочь… Про неё многие наши девчонки говорили, что она остальные кланы презирает.
        Девушка вдруг нырнула куда-то вглубь помещения и через минуту вернулась, таща здоровенный керамический горшок.
        - Разжигай печь, - скомандовала амазонка. - Видел, как они по домам огнешарами лупят? Полгорода разнесут. Обидно будет, если этой забегаловке не достанется.
        Она ловко вскрыла прилепленную крышку и щедро плеснула вокруг себя. В комнате резко запахло растительным маслом.
        - Сейчас ещё принесу.
        Следующий горшок девушка открывать не стала. Плеснула остатки из первого в печь, мгновенно кинула туда искорку огня, отчего пламя озарило её лицо красным. На плите над топкой открыла все конфорки и поставила на одну горшок с маслом.
        - Отдышался? - заботливо спросила Вера. - Тогда бежим. Минут через пять рванёт.
        - Да уж, - философски заметил пилот. - Месть женщины - страшная штука. А главное, часто тот, кому мстят, даже не понимает, что это месть.
        - Ха-ха! - Вера злобно хохотнула, после чего мило улыбнулась. - На самом деле я добрая и миленькая. Ты этого ещё не понял?
        Она достала нож и, кровожадно подхихикивая, приблизилась к молодому человеку. Дёрнула его за рукав, и в два движения оттяпала ткань по локоть. Андрей смотрел изумлённым взглядом. Не то чтобы он испугался непонятный действий. Скорее, ему было интересно, чем всё кончится. Девушка тем же ножом полоснула себя по предплечью, вымазала обрывок комбинезона собственной кровью и, хитро сложив пальцы, провела ими по разрезу. И всё это с ехидной улыбочкой. На немой вопрос она лишь пожала плечами.
        - Пусть найдут. Может, подумают, что ты здесь сгорел.
        Неизвестно, удалась ли хитрость Веры, но пожар молодые люди наблюдали из-за угла соседнего здания. Пара горшков масла и простенькая военная хитрость позволили им добраться до городской стены без приключений. Лишь только из окон полыхнуло пламя, большинство преследователей бросили своё занятие и поспешили тушить внезапное возгорание. Вера и Андрей не стали ждать результатов, и через десять минут были уже за городом.
        - Туда, - девушка уверенно показала на густой, неухоженный лес и невесело улыбнулась. - Спасибо. Мне было приятно с тобой.
        Между стволами виднелось множество бурелома, будто не сами деревья высохли и упали, а кто-то старательно перерывал путь сквозь лес. Сзади в свете заходящего солнца матово краснела городская стена. Здесь, вдалеке от ворот, было заметно, что строили её не настолько аккуратно, как в более заметных местах. Кое-где кирпичная кладка обводила торчащие из земли разнокалиберные валуны, где-то просто вместо кирпича натолкали местных камней. Но почти вплотную к городу подступал молодой лес, скрывая огрехи строителей. Андрей поискал глазами проход среди бурелома, затем обернулся на грустную спутницу и спросил:
        - Почему ты так говоришь? Ты со мной не пойдёшь?
        - Пойду. Так просто ты от меня теперь не отделаешься, - вздохнула та.
        Через сотню метров идти стало гораздо легче. Лес стал чище, словно буреломную пробку когда-то навалили специально и только поблизости от стены. Солнце опустилось за острую макушку близлежащего пика и больше не било в глаза. Мешал только нарастающий шум сзади. Андрей остановился, Вера через секунду замерла рядом. В догоняющем их гуле, треске, и прочем белом шуме всё чаще различались выкрики, слова, и отдельные команды.
        - Вот и войска подоспели, - констатировал молодой человек. - Надо же, за нами попёрлись, не испугались.
        - Вряд ли далеко пойдут, - высказала соображения девушка. - Думаю, что перекроют нам пути к отступлению и успокоятся.
        - Не знаю, не знаю… Я бы на месте матерей-командирш оставил на краю леса шумную группу, а сам бы по флангу егерей пустил. В обход. Так что…
        - Какой ты у меня умный, - улыбнулась девушка. - Всё лучше всех знаешь.
        - Даже если это не так, исходить следует из худшего. А значит, встаём и идём.
        Лес был величественный и молчаливый, как кафедральный собор. Ни одна птица не нарушала тишину, ни один зверь не вытоптал тропинки. Лишь качающиеся кроны нарушали молчание шёпотом листьев и редкими скрипами стволов. Андрей пробирался между деревьями, отметив по пути, что чем дальше, тем меньше бурелома и прочих преград. Такое ощущение, что кто-то специально перегородил вход в широкое, заросшее ущелье, и стоило эту преграду миновать, как заросли превратились в обычный, привычный лес.
        - Ты не боишься? - вполголоса спросила Вера.
        - Чего?
        - Смерти, - девушка снизила голос вообще до шёпота. - Ведь из тех, кто уходил к железному кораблю, ещё никто не вернулся.
        - Так, может, они там так и живут?
        Вера только усмехнулась в ответ.
        - Знаешь, - сказала она. - Я в детстве очень гордилась тем, что живу в Дорбе. Ну, что клан наш считала самым главным и самым важным, это понятно. Всё-таки Гроки защищают людей от пустынных ос. Но вот тех, кто жил в Дармасе мне было по-человечески жаль. Ведь у них под боком железный корабль.
        Она сделала глоток из фляжки и продолжила.
        - Я тогда вообще не представляла, что такое корабль. Мне казалось, это такое чудище, что живёт в горах и время от времени выползает, чтобы кого-нибудь съесть. Нам иногда наставники рассказывали, что ещё одна, мол, пошла к железному кораблю, бедняжка. А я всё думала, и чего они туда сами прутся, неужели не страшно.
        - А сейчас? - переспросил Андрей.
        - И сейчас страшно. Но ты же рядом, так что я не имею права показать свой страх. А ты? Ты почему туда идёшь?
        Молодой человек на пару секунд задумался, не столько в поисках ответа, сколько подбирая слова.
        - А куда деваться? Во-первых, если мы останемся, то нам гарантированно кирдык. Раз командование потащило сюда войска, то они ни за что не уйдут, не выполнив задачи.
        - А во-вторых?
        - А во-вторых… Есть у меня одна мысль, и я её сейчас думаю, как сказал один удав.
        Вера замерла на месте и посмотрела на собеседника.
        - Кто?
        Вот как ей объяснить, подумал Андрей. Сказать про говорящую змею, так это придётся долго объяснять. Что такое змея, потом, почему она говорит, а потом, что это всего лишь фантазия автора.
        - Сказочный герой, - выбрал он обтекаемую формулировку.
        Так за разговорами они сами не заметили, как лес превратился сначала в молодой подлесок, затем перерос в высотное плато, покрытое лишь тускло-серой травой. Вдали возвышалась обтекаемая сигара корабля почти километр в длину, а впереди, словно дойдя до некоей невидимой границы, лежали пять или шесть трупов разной степени сохранности. Пять или шесть, потому что целый был только один, видимо, недавний. Остальные представляли из себя полные или фрагментарные скелеты. Оглядевшись, молодой человек обнаружил ещё десяток несчастных, застигнутых смертью либо при попытке сбежать, либо за камнями, в укрытиях. В любом случае, возмездие к нарушителям было неумолимо и неизбежно.
        Вера остановилась шагов за двадцать от первого скелета, с испугом оглядывая долину смерти. Андрей тоже не спешил вперёд. Он поковырял палочкой первые кости, отметив, что одеты те не в привычную униформу амазонок, а во что-то очень похожее на его комбинезон. Правда больше подобной одежды на первый взгляд не наблюдалось.
        Молодой человек прошёл ещё несколько шагов вперёд. Громада корабля нависала над ним, хотя и находилась метрах в пятидесяти. «Многоцелевой крейсерский корабль постройки герцогства Басилевс», подсказал базком. И в этот момент в мозгу что-то зашевелилось и синтетический голос произнёс на общем:
        - Движение далее запрещено. Запрос идентификации.
        Глава 16
        Запрос идентификации, покрутил Андрей фразу на языке. Впрочем, и так понятно, что его просят представиться. Причём, вопрос был транслирован прямо на базком, да ещё и на общем. Понятно, что здесь его никто не слышал. А если бы и услышала какая из пришедших, то не поняла бы. Наверное, за всё время он первый, кто нормально воспринял запрос корабля. А значит, самое время проверить, сработает ли то, что пришло ему в голову ещё при прочтении истории экспедиции.
        Тело против воли задрожало. Точка бифуркации. Сейчас выяснится, зря ли ему резали слух все многочисленные местные «сэры». А может, не стоит и пытаться? Вон их сколько, желающих, сушащих кости на горном ветру. И, если не выйдет, и он тут рядом уляжется проверять, выгорит его комбинезон под местным солнцем или нет. Плюнуть, спуститься вниз. Небось, проберутся как-нибудь сквозь ряд амазонок…
        - Это и есть железный корабль? А почему не похож? - беспокойная спутница сбила с мысли. Воткнулась в спину и дрожащим голосом продолжила. - Корабль, это же как большая лодка, да? Ты не думай, я не какая-нибудь фермерша необразованная. Я книжки читала. Да и на лодках тоже плавала. Только они совсем не такие были. И почему он не на море стоит? Андрей, а тебе не очень страшно? А то, стыдно признаться, но мне здесь как-то немного не по себе. Может, мы с тобой не будем рисковать…
        Молодой человек протянул руку за спину, положил ладонь на затылок девушке и слегка вдавил ей голову в его собственную лопатку, давая понять неуместность болтовни в такой важный момент. Нечего. Он и так напряжён, а она ещё и отвлекает. А что, если бы он случайно лишний шаг сделал? Одна очередь из какого-нибудь крупняка, и всё, два лишних трупа украсили плато.
        Так, нечего отвлекаться. Сейчас как нельзя важно сконцентрироваться. Его дальнейшая жизнь зависит от того, как, с какой интонацией, а главное, на каком языке он скажет следующую фразу. Андрей постарался забыть про базовый коммуникатор, криптан, и общий язык, и сказал максимально уверенно по-русски:
        - Я майор Сердюк Андрей Васильевич. Начальник истребительной секции лётной школы доктора Гатыча. Пилот внутрисистемного истребителя.
        Голос при этом почти не дрожал. Сказал, и замер в ожидании.
        Фух. Чуть не упал. Теперь главное, чтобы система правильно интерпретировала его слова. Вера за спиной тоже замерла, ощущая важность момента.
        - Датчики подтверждают искренность ваших слов, сэр герцог. Двери будут разблокированы, но вам придётся подождать около четверти стандартного часа для вентиляции внутренних помещений.
        Андрей чуть не подскочил от радости. Да! Удалось! Не зря он тогда обратил внимание, что местные герцогов называют на привычный для большинства землян манер дюками. И вот теперь его простая уловка сработала. Опять же, система вполне могла произнесённого по-русски Васильевича воспринять за Базилевса, как в общем-то и было когда-то в Европе. Ведь тамошний Базиль, это и есть неправильно прочитанный Василий. А с точки зрения искина, два совпадения во много раз менее вероятны, чем один. Так что… Поздравляю вас, сэр Дюк, чуть не пропел он сам себе. Ноги внезапно ослабли и задрожали, отходя от незамеченного ранее напряжения. Захотелось присесть и выпить воды.
        - К сожалению, провести документальную проверку вашей личности сейчас не представляется возможным, поэтому, согласно инструкции, вам будет предоставлен ограниченный пользовательский допуск. Следующий вопрос. Всех ли сопровождающих вас разумных следует считать вашей свитой?
        - Сопровождающие? - Андрей даже не сразу понял, о чём говорит искусственный интеллект. - Со мной только одна девушка. Вот эта.
        Он для наглядности хлопнул потенциальную герцогиню по выпуклой части спины, отчего её высочество была вынуждена сделать пару торопливых шагов вперёд. Правда, сразу же отпрыгнула обратно, за пределы невидимой опасной зоны.
        - Тогда остальные следующие за вами персоны идентифицируются как недружественные нежелательные объекты. Пожалуйста, на несколько минут отключите слух. Для ликвидации угрозы системе придётся включить инфразвуковой генератор.
        Наверное, кроме слов корабль произвёл некое воздействие на базком, потому что в уши тут же ударила оглушительная тишина. В голове с непривычки зашумело. Что-то сказала Вера, но он не расслышал, лишь скомандовал, как можно тише:
        - Заткни уши и главное, ничего не бойся. Старайся держаться ближе ко мне.
        Девушка что-то беззвучно ответила, но тут же достала из-под доспехов два комочка ваты и послушно запихала в уши. Отключение слуха не очень помогло. Уже через секунду Андрей начал ощущать вселяющую страх вибрацию. Для неё необязательны были уши. Инфразвук, казалось, проникал прямо сквозь кожу. Стало не по себе. Захотелось закричать, вскочить, немедленно покинуть опасную зону. Вера тоже задёргалась, но старательно обнимала руками плечи и вжималась как можно плотнее в грудь её мужчины, будто пыталась спрятаться внутри Андрея.
        - Мы красные кавалеристы трам-пам-пам
        И командира нашего зовут Абрам…
        Первая пришедшая на ум, но громкая и разудалая, песня не только бодрила, но и порождала диссонирующие с инфразвуком вибрации, хоть немного, снижая накал ужаса. Хоть Андрей не слышал звука ушами, но слова его истошного пения растекались по организму целительным бальзамом.
        - Ты конёк вороной, передай дорогой,
        Что я умер, но умер не очень!!!
        Последняя фраза прошла уже в нормальном слуховом режиме, и он понял, что система выключила свою пугалку. Молодой человек расправил плечи, оказывается, он сам не заметил, как съёжился, огляделся, но никого не увидел. Только вдалеке, среди деревьев, раздавались множественные шаги и треск ломаемых ветвей.
        Первое впечатление корабль произвёл. Андрей шёл, изумлённо рассматривая коридор, обшитый деревом, очень похожим структурой на карельскую берёзу, и только и думал, что умеют всё-таки представители родовой элиты путешествовать с комфортом. Искин выделил им апартаменты. Ему достаточно большие, две комнаты и совместный санузел, но, видимо всё-таки не герцогские. До полной идентификации не положено. Девушке досталось помещение рядом, поменьше и попроще. Скорее всего, система идентифицировала амазонку, как или охрану, или ещё какой обслуживающий персонал. Во всяком случае, в рубке, когда искин попросил их собраться, то дал понять что-то подобное.
        Из пояснений искусственного интеллекта стало ясно, что на случай ввода в экипаж неидентифицированных личностей существовала специальная директива за номером каким-то, Андрей не запомнил. Согласно ей, система могла предоставить персоне с неподтверждённой идентификацией лишь пользовательский доступ. До момента идентификации. А провести её можно лишь выйдя за пределы местной звёздной системы. Что в данных обстоятельствах также представляет серьёзную проблему. Всё это он понял, когда искин предложил ему самому добавить в число обслуживающего персонала свою спутницу.
        Как оказалось, распределение пользователей по правам было достаточно запутанным. Там были и те, кого базком определил, как «рут», без каких-либо пояснений. Андрей выяснил, что они имели без малого неограниченные возможности, но ввести подобного почти всемогущего пользователя мог лишь член команды с правами не ниже администратора. К рутам обычно относили инженеров, разработчиков и представителей изготовителя. Техники же, обслуживавшие корабль, подобных прав не имели. Они находились на следующем уровне, администратора. Но в отличие от того же руководителя экспедиции, ограничивали свои права участком ответственности. Так техник, управляющий силовым агрегатом, имел на него права чуть меньшие, чем рут, но в остальных частях корабля не поднимался выше обычного юзера. Причём, команды полного администратора или руководителя экспедиции даже на его участке имели приоритет. Для недопущения бунта или саботажа. Но сейчас это не имело смысла.
        В существующем на данный момент состоянии двигаться корабль мог лишь по одному маршруту - в автоматическом режиме до порта приписки. Но даже это было фактически невозможно, из-за блокирующей выход аномалии. Что-либо изменить в имеющейся ситуации мог только пользователь с возможностями администратора. А общими административными правами обладали только руководитель экспедиции и лица, им назначенные. Ни тех, ни других на борту не было по естественным причинам, и ввести новых администраторов в систему мог, соответственно, только тот, кто сам обладал подобными правами.
        Как лицу с неподтверждённой идентификацией, Андрею искин временно предоставил права юзера. Так что, когда тот попытался вбить в базу нового пользователя с идентификатором «Вера», то сделать её администратором не получилось. Система предлагала лишь места среди технического персонала. По умолчанию либо в личной охране, либо в свитской обслуге. Молодой человек не одну минуту колдовал над системой, пытаясь дать спутнице хоть какие-то права. Бесполезно. База не активировала никого, выше того же технического специалиста. Андрей сжевал все губы, прежде, чем сообразил, что девушку можно оформить, как техника по обслуживанию баз данных. Этот раздел был доступен. Более того, при вводе нового юзера подтверждения соответствующего образования не требовалось. Бинго! Он чуть на одной ножке не запрыгал. Правда, при попытке хоть как-то поработать с базой данных, у Веры запросят информацию о наличии соответствующих учебных баз на нейросети или как в его случае, на базкоме. Но ей-то работать и не требуется! Перед девушкой стоит единственная задача, ничего общего не имеющая с профессией техника.
        Не меньше получаса ушло на то, чтобы объяснить далёкой от электроники амазонке, как вывести Андрея из состава экспедиции и ввести вновь, пользуясь лазейкой, дающей технику административные права при работе на своём участке. Ни один техник никакого другого профиля не имел административных прав именно в базе пользователей. Андрей нашёл единственную должность на корабле, позволяющую вводить рута, конечно, не считая законных, настоящих администраторов.
        Молодой человек не меньше сотни раз ткнул пальцем, показывая, какие конкретно пункты следует выбрать не меньше тысячи раз прикрикнул, чтобы Вера не лезла, куда не надо. С них обоих семь потов сошло, хотя, глядя со стороны, так и не скажешь. Двое почти неподвижно сидят себе перед голопанелью, время от времени куда-то нажимая пальцем, что-то невидимое куда-то перетягивая. Но когда наконец-то свет на всём корабле пару раз мигнул и на всю рубку раздалось: «Искусственный интеллект исследовательского корабля, серийный номер зет икс сорок восемь одиннадцать пэ два, приветствует вас, ваше высочество», Андрей чуть не разрыдался. А всё нервы, будь они неладны. Так что он только успел скомандовать: «Полная перезагрузка системы без удаления навигационных данных и архивов предыдущих экспедиций», и тут же отвернулся, тайком утирая непрошенную слезу.
        Получилось. То, на что он и надеяться не мог, всё-таки получилось. Ещё пара часов на переустановку оборудования, оформление себя, любимого, в качестве уже настоящего рута, и у него будет собственный корабль. Вот только что дальше? Летать по планете и пугать амазонок инфразвуком? Набрать из них штурмовую группу и двинуться оккупировать соседний континент? Если он вообще есть, этот континент.
        Андрей с трудом дождался завершения перенастройки системы, чтобы влезть в навигационные данные. Как подсознательно и ожидалось, других признаков разумной жизни на планете обнаружено не было. Нет, возможно, где-нибудь в морях и жили какие-нибудь русалки с тритонами, а глубоко под горами обитали местные гномы. Всё может быть. Но вот вряд ли экспедиция оставила бы этот момент без внимания. Так что исходить приходилось из имеющейся вводной. Куцая цивилизация амазонок - единственная на планете.
        Следующий месяц больше напоминал марафон. Или затянувшийся аврал перед приездом в эскадрилью высокой комиссии. Следовало не только самому изучить матчасть так удачно доставшегося корабля, но и выдрессировать абсолютно незнакомую с техникой амазонку. Ну, как минимум, отучить её разговаривать с кухонными синтезаторами, выпрашивать у ванны воду, и шарахаться от дроидов-уборщиков.
        Сначала было даже смешно. Ровно до того момента, когда посмотрел в глаза девушки. Именно тогда Андрей понял, насколько его избранница сдержанная, добрая и, в принципе, миролюбивая женщина. Другая давно бы убила.
        Пришлось полностью перекраивать режим дня. С самого начала пребывания молодой человек старался максимально разобраться в системах управления, навигации, оборудовании и вообще, сжиться с кораблём. Но когда понял, насколько трудно Вере просто принять движущуюся, думающую, говорящую, но всё равно не живую, железку, решил всё поменять. С утра они вдвоём занимались тем, что можно было в иных условиях назвать хозяйственными делами. Настраивали уборщиков и ремонтников, планировали меню на день и время подачи блюд. Руководили работой системы очистки. Да мало ли домашних дел накопилось за два века без должного ухода.
        Честно говоря, Андрей и сам с удовольствием вникал во все перипетии проживания в судовых условиях. Только здесь он понял, что практически ничего не знал о тех устройствах, которыми пользовался во время своей космической службы, и даже привык к ним. А потом за неделю пребывания у амазонок сквозь сознание прошло такое количество другой информации, что она почти вымыла все бытовые навыки галактического содружества. И сейчас ему придётся привыкать снова. Но основным был не этот вопрос.
        Самым интересным для Андрея устройством на корабле оказался так называемый архивариус. Это огромное хранилище данных, управляемое довольно слабым искином. Служил архивариус для обработки и хранения информации, полученной в экспедициях. На диск заносилось всё, что передавали сотрудники, а также могли уловить датчики. Конечно, на планете, не имеющей даже примитивной радиосвязи, сторонних данных было очень мало. Но зато…
        Андрей привычно опустил на голову горшок мнемофиксатора, отлистал в появившемся меню уже просмотренные даты…
        - Информация для записи, - раздался в базкоме незнакомый мужской баритон. Говорили на общем. - К сожалению, я не имею доступа на борт, поэтому рассказываю в надежде, что всё будет зафиксировано архивариусом и впоследствии изучено соответствующими специалистами.
        Андрей остановил запись и открыл глаза. Судя по дате, живых членов экспедиции к тому моменту быть не должно. Говорили они тоже на своём, базилевском языке. Из которого, кстати, за две сотни лет и отпочковался местный. Поэтому, кто сейчас сказал эту, будто специально для методички скомпонованную фразу, было непонятно. Молодой человек решил послушать дальше в надежде, что докладчик представится.
        - Моё имя - граф Майтель Датич.
        Андрей снова выключил воспроизведение, вынырнул из-под шлема и звонко хлопнул себя по лбу.
        - Семён Семёныч! - с улыбкой пожурил он сам себя.
        Граф очередной раз доказал, что не зря амазонки воздавали ему такие почести. И уж точно не только за вклад в демографию. За три часа, собранные дотошным архивариусом из двадцати двух записей, он рассказал всё, что понял, о планетарной аномалии, позволяющей местным оперировать, как говорил сам Датич, эфирными полями. Вывел аналогию свойств местного эфира и гравитационных волн, рассказал о простейших принципах оперирования…
        Андрей ещё долго сидел, переваривая информацию. То, что сам он почти интуитивно разобрался в азах управления, на фоне проделанной графом работы, казалось детской игрой в кубики. И сейчас, чтобы вывести исследования на нужный уровень, требовался специалист. У пилота явно не было достаточно знаний.
        В голове крутилась мысль о том, что где-то рядом находится решение проблемы умирающей цивилизации, решение его дальнейшей жизни… и вообще, стоит собрать этот, пока ещё непонятный, пазл, и все проблемы будут ликвидированы. Но мысль оказалась неуловимой, и Андрей не нашёл ничего лучше, чем продолжить слушать лекции графа Датича.
        Дальнейшие были посвящены изучению системной аномалии. Молодой человек не понял, каким образом, но граф Майтель определил её, как пульсирующую гравитационную. К сожалению, дальше теоретических рассуждений дело не пошло. Андрей ещё послушал некоторое время, но так ничего толкового и не нашёл.
        Зато вечер принёс много положительных впечатлений. Вера не только окончательно разобралась со всей бытовой секцией судна, но и изучила корабль полностью. И теперь, за ужином, делилась восторженными впечатлениями.
        - Помнишь то треугольное крыло, которым ты свёл с ума всех наших девчонок? - говорил она, не дожидаясь, пока прожуёт. - Так тут, в трюме, есть целый отсек с такими. Пять штук стоят. Ты не видел?
        Андрей со стыдом вспомнил, что только мельком отметил на схеме существование ангара для внутрисистемных исследовательских ботов, но не нашёл времени туда заглянуть. Стало стыдно перед самим собой. Он заметно покраснел и пообещал, что сразу же после ужина посмотрит на местных птичек.
        Боты были двух видов. А-Кима, двухместные, и В-Кима, соответственно, для четверых членов экипажа. Привычных ему одноместных не нашлось. Но не это запало в голову пилоту. Название. О чём-то оно говорило очень важном…
        Утром молодой человек вскочил, судорожно хватая воздух. Не первый раз ему во сне приходит подсказка. Жаль, что на этот раз очень невнятная. Что-то про Землю, но неопределённое. Только толку-то с этой подсказки, если нет возможности вырваться из звёздной системы. Так что следовало пока отложить остальное в сторону и отдать все ресурсы серого вещества на исследование аномалии. Тем более, кое-какие намётки гениальный граф оставил. Например, о вибрационной природе аномалии. И штатный навигатор полностью подтверждал теоретические выводы Датича, более того, выдал даже частоту - двести сорок колебаний в минуту.
        Это же четыре удара в секунду. «…потому что праздник арматурной содомии…», проревело в мозгу. Потому-то ему и чудились эти совершенно невозможные в реальной жизни… песни? Нет, песнями этот хрип назвать можно с трудом. Но вот частота сходится. Двести сорок. То есть… он почесал затылок и машинально поискал глазами чашку. Ни кофе, ни робуса не было.
        - Вера! - уже привычно повысил он голос, зная, что коммуникатор уловит ключевое слово и создаст нужное подключение. - Сделай робус, будь добра.
        - Хорошо, - послышался довольный голос. - Я буду добра, если ты просишь.
        Пока переключился с родного образа в голове на вибрирующую гравитацию, открылась дверь, и в рубку вошла девушка. В полотенце, прикрывающем бёдра на манер передника, с другим полотенцем на левом предплечье, со стальным подносом, на котором исходила умопомрачительным запахом чашка почти привычного кофе. Ну, если не считать зелёного цвета.
        Она с тонким хихиканьем поставила свою ношу на голопанель, ни на мгновение не задумавшись о том, что прибор несёт и иные функции, кроме подставки под кофе. Еле заметно присела, манерно оттянув края полотенца в стороны и тут же весело хихикнула.
        - Андрюша, а мы когда в клан полетим? - невинным голосом спросила она. - А то так давно уже никуда не выходим. Я на небо хочу посмотреть, с девочками пообщаться. Что ты заперся в своей рубке?
        Молодой человек чуть не поперхнулся.
        - А ничего, что они нас убить хотели?
        - А! - собеседница лишь беспечно махнула рукой. - Это когда было? Да и не хотели. На них же Тауры давили, сам же знаешь. А мы никому и не скажем. Сядем в А-киму и вперёд. Зато представляешь, какой шок будет, когда мы на клановой площади приземлимся?
        Андрей мысленно прокрутил в голове последствия такого приземления. Многочисленные информаторы стремглав побегут сообщать в центральный храм. И тогда… Объединённая армия всех кланов, поддержанная магами, под барабаны и дудки движется на вражеский корабль, а тот, спасая жизни и имущество экипажа, выжигает вокруг всё и всех до самых городских стен. Б-р-р! Аж передёрнуло. В воздухе будто завоняло напалмом, палёным мясом, жжёной шерстью, кишками… Перед глазами мелькнули торчащие из перепаханной взрывом земли, перекошенные и обгорелые негритянские лица. С единственной болтающейся губой на половине челюсти. С выжженными глазами. С расколотым пополам черепом. Во рту мгновенно пересохло и молодой человек непроизвольно сглотнул.
        - Я дам свой ответ вечером, - не своим голосом сказал он.
        Девушка удивлённо посмотрела на собеседника, и её лицо медленно сменило выражение с лёгкой улыбки на изумлённый ужас. Она вдруг тоже сглотнула, будто вторя за своим мужчиной. Помолчала. Затем глянула на него просящим взглядом.
        - Они же не посмеют? - то ли утвердительно, то ли вопросительно произнесла она.
        - Вечером! - Андрей привёл горло в порядок, и на этот раз его голос был твёрд.
        К ужину молодой человек вышел как ни в чём не бывало, с улыбкой, бодрый и подтянутый. Он привычно опустился за красивый деревянный полированный стол, взял в руки вилку и нож и улыбнулся сидящей напротив хозяйке.
        - Что это мы всё к тебе, да к тебе, - весёлым голосом осведомился он. - Может, стоит уже и ко мне домой хоть разок слетать?
        Девушка в ответ плутовато улыбнулась и мазнула кончиком языка по губам.
        - А что? - с усмешкой поддержала она. - Я только рада буду. Сам же говорил, что у вас там мужчин много. Говорил, что даже просто так можно на улице встретить.
        - Иногда они тебе даже прохода давать не будут.
        В эту ночь он впервые познакомил свою женщину с понятием ролевых игр.
        А на следующий день вновь углубился в изыскания графа Датича о природе гравитационной аномалии. Было там что-то, на что молодой человек сначала не обратил внимания. Да и кто бы воспринял всерьёз размышления о том, что источник колебаний не выдержит соседства с некоей «вампирской кровью». Однако сейчас, хватаясь за любые сведения, как утопающий за соломинку, Андрей отправил запрос об этой субстанции архивариусу. И с удивлением получил вполне конкретный ответ. Оказывается, в герцогстве так называли соединение сурьмы, кислорода и ртути. Обычные, казалось бы, элементы, вместе давали удивительные и иногда невероятные эффекты. Так, например, вампирская кровь полностью поглощала электромагнитные колебания. Вблизи неё отключались любые приёмники, как радиоволновые, так и гравитационные. Она, при вращении, изменяла направление, а иногда даже знак гравитополей, поглощала некоторые частоты видимого спектра. Физики Базилевса в своё время сконструировали очень эффективные системы вооружений, основываясь на свойствах этого химического соединения. Более того, лучшие в галактике гравикомпенсаторы производились
герцогством и обязательно содержали в себе несколько граммов этого вещества.
        Андрей небрежно сбросил с головы горшок мнемоника и задумался. А ведь и на Земле он что-то слышал о каком-то похожем веществе. Однако, как ни крутил в голове название, свойства, и вообще всё, что знал, так и не смог вспомнить ничего, кроме того, что, кажется, в ростовском «Градиенте» в тамошние «Красухи» добавляли какое-то невозможно секретное вещество, из-за которого мощность глушилки увеличивалась чуть ли не на порядок. Правда это или нет, он не знал, но все подразделения РЭБ всегда ходили под подпиской. Так что стоило задуматься…
        Архивариус не знал, какие модели гравикомпенсаторов использовались на этом корабле и где конкретно в них могла быть волшебная вампирская кровь. Пришлось курить матчасть. И только в спецификациях для обслуживающих техников, намёками, были указки на некий оксиантимонат ртути.
        Ещё два дня ремонтные дроиды под неусыпным контролем Андрея разбирали один из двух запасных гравикомпенсаторов. Без присмотра молодой человек роботов оставить не мог. Во-первых, он не знал, как выглядит контейнер с требуемым веществом и где он находится. Во-вторых, кто бы его допустил без отметки об изучении образовательных баз по специальности «техник по работе с ремонтными кибермеханическими системами». Приходилось каждое действие задавать вручную, подключаясь через корабельную сеть. Честное слово, уж лучше бы с помощью отвёртки и какой-то матери сам эту железяку раскурочил.
        Наконец дроид вытащил из вывернутого наизнанку нутра шарика гравикомпенсатора небольшой, в палец размером, керамический на вид контейнер. И тут же отключился. Юнит пропал из сети, а сама машинка застыла без движения прямо на рабочем месте, держа в вытянутой трёхпалой руке заветное химсоединение. Полчаса ушло на то, чтобы аккуратно пассатижами отогнуть пальцы и извлечь цилиндрик на свет божий, не расколов его при этом на части. Руками трогать неизвестное вещество молодой человек не решился. Но заметил, что сигнал корабельной сети еле ловится, когда он идёт по коридору со своим трофеем. Оставалось понять, как эта штука работает и что с ней дальше делать.
        Прошло больше недели, когда с борта стартовал А-Ким с единственным пилотом на борту. К хвостовому стабилизатору на уродливом самодельном кронштейне была прикреплена примитивная твердотопливная ракета, боеголовкой которой служил всё тот же, а точнее, уже второй, контейнер с «вампирской кровью». Первый весь ушёл на эксперименты. За эти дни Андрей очень сдружился с архивариусом, даже научил его играть в преферанс, о чём позже очень пожалел. Проклятый КСАСИС кажется, даже кряхтел от удовольствия, впихивая сопернику взятку на мизере. И каждый раз обносил его, гад, как первокурсника. КСАСИС, так называл себя сам архивариус. И расшифровывал чудное слово, как «Кибернетическая Счётно-Аналитическая Система Исследовательской Специализации». Ну, кибернетическая или нет, а вистовал так, будто политическое училище заканчивал. А потом лет десять где-нибудь в СевВО замполитом оттарабанил. Даже научился кричать на всю сеть «Сталинград!», объявляя взятки.
        Правда, пользы от него было тоже немало. Дотошная машина по крупицам собрала все данные о необычном веществе, проанализировала их… В общем, один Андрей ещё пару лет бы точно провозился. А так, оказывается, ещё в самом начале работы экспедиции был обнаружен, если можно так сказать, эпицентр излучений. Потому что источником это назвать нельзя. Источник, это что-то материальное. А здесь, будто свойства астероида поменялись, и он начал возбуждать пространство вдоль всей своей орбиты к гравитационным колебаниям.
        Вот именно этот астероид Андрей и собирался расстрелять своей самодельной ракетой. А примитивной она была потому, что любой механизм с самым минимумом электроники на борту в присутствии «вампирской крови» тут же отключался. Пришлось городить длиннющую штангу, чтобы на А-Киме мотор не заглох. И даже пусковую систему сделали из самодельного огнепроводного шнура с окислителем. Так как единственное, что позволяло вещество, это искру в непосредственной близости от борта истребителя.
        Но самым сложным было отговорить Веру от этой самоубийственной экспедиции. Ведь ему предстояло подойти к эпицентру на минимальную дистанцию. Чуть зазеваешься или не так рассчитаешь, и никакой гарантии, что аномалия выбросит его обратно на планету. Тем более, в хлипком исследовательском почти планере. Здесь важна предельная концентрация. А девушка просилась, мотивируя тем, что он такой на всю планету один, а их, женщин, вообще все остальные. И он, де, легко себе замену, если что, подберёт.
        В этот вечер она впервые получила ладонью по мягкому месту. Мягкому, круглому, и очень сексуальному месту. Причём, если сначала амазонка пыталась сопротивляться, то затем лишь подставляла наиболее роскошные места. Ну, а кончилось всё настолько бурно, что Андрей пару раз выходил из спальни водички попить. А утром были слёзы. Жена, да, теперь уже без сомнения, жена, провожала мужа, будто на войну. Да и сам он шёл с видом решительным и суровым. Но втайне оба надеялись, что всё получится.
        Эпилог
        Они незаметно вышли из-за кустов. Вера всё так же сжимала картину, с которой не расставалась с того момента, как увидела. Андрей оправил на себе новенький, два часа назад купленный в военторге, китель старого образца. Время подгадали удачно. Ровно год назад в этот самый день они с другом поехали в Москву. В последний путь.
        Сегодня наконец-то закончился двухнедельный марафон, состоящий из стремительных скачков по всей планете. Удивительно, сколько можно сделать, имея под задницей внутрисистемник. Тем более, если он измеряет скорость не километрами в час, а махами.
        Правда, не повезло с человеком, на которого Андрей делал основную ставку. Он всё-таки вспомнил, что ему напоминали исследовательские внутрисистемники, и потому первым делом двинулся в Нижний. К конкретному человеку. Увы, самого академика Акимова, молодожёны не застали. Анатолий Евгеньевич, почти тридцать лет посвятивший изучению свойств торсионных полей, умер несколько лет назад. Но с его коллегой и сотрудником, Геннадием Ивановичем Шиповым, им повезло, тот как раз оказался в Москве, в Институте Физики Вакуума. Сначала маститый директор солидного научного учреждения образования их и слушать не хотел. Вере пришлось долго убеждать пожилого человека в том, что старость, это не окончательный приговор, приводя в пример собственного мужа и демонстрируя стандартные для рейнджеров исцеляющие жесты. Но зато сейчас этот учёный вместе с тремя старыми сослуживцами Сердюка проходил курс омоложения в медицинской капсуле на борту межзвёздного корабля. И откисать ему в этой ванне ещё оставалось не меньше месяца. Конечно, при наличии квалифицированного медперсонала можно было бы уложиться и в пару суток, процедура
почти стандартная. Но Андрею искин, даже при всём уважении к руту, без нейросети допуск выше второго уровня не давал. Вот и приходилось руководствоваться в работе основным и старейшим правилом врачей - «не навреди».
        А сейчас гонка закончилась, они стояли на берегу неторопливой равнинной речки, и Сердюк отчаянно ностальгировал. Место было знакомо до боли. Он в той, прошлой жизни, часто приезжал сюда с женой. И почти всегда с ними был неугомонный Женька Майоров. Сегодня его икс пятую они тоже увидели издалека. А подойдя поближе, Андрей разглядел и самого друга. Матвей сидел на знакомом с молодости бревне и был крепко пьян. В правой руке он сжимал шампур с кусочками мяса, в левой полный стакан. Из глаз бывшего начальника РОВД стекали слезинки, следуя морщинам на одутловатом старческом лице. Пенсионер как-то обречённо посмотрел на вышедшую из зелени пару. Через несколько секунд он тяжело сглотнул, резко опрокинул стакан в рот и заметил:
        - Хорошо у вас там. Захотел, и снова молодой. И Веру свою там встретил.
        Он печально вздохнул и продолжил.
        - Ну да. Годовщина же сегодня. Гадовщина. Гада. И гад это я. Своими от этими от руками друга на смерть отвёз. Ты уж прости меня, дурака старого. Я н… хотел…
        Андрею было неприятно видеть плачущего пьяного товарища. Он подошёл ближе и дружелюбно протянул руку. Евгений дёрнулся, вскинул мгновенно ставшие испуганными глаза. Щёки его устало обвисли, отчего лицо постарело сразу лет на пять, уголки глаз печально опустились. Опухший за прошедший год нос сам собой потянулся вниз, к подбородку. Старый друг, пряча глаза, коротко мазнул взглядом по молодым и обречённо спросил:
        - А вы это за мной, да? Уже пора?
        - За тобой, Матвей, - подтвердил Андрей.
        - Хохол, ты прости меня, Хохол, - невнятно протараторил бывший милиционер. - Я же тогда не знал, что оно так выйдет.
        - Всё нормально, Жень, - успокоил Сердюк. - Пойдём.
        - Андрей, - почему этот человек называет тебя «Хохол»? - с ярко выраженным акцентом вдруг спросила Вера, и Майоров подозрительно посмотрел на пару.
        Что-то было не так. Вроде бы да, они на том свете должны были найти друг друга. И молодеть тоже, кажется, после смерти полагается. Попы, вроде, об этом говорили. Но вот чтобы у мёртвых появился акцент, причём какой-то прибалтийский… Этого старый следак принять не мог. Он почти не жуя заглотил пару кусков мяса, чуть не подавился, но кто его знает, вдруг его сейчас и правда, под локотки и на небушко. А если и нет, всё равно стоит закинуть что-нибудь в топку. Уведут сейчас, а когда ещё покормят… Старое зэковское правило - поесть и поспать никогда не отказывайся, неизвестно, когда придётся это делать в следующий раз. В общем, стянул их с шампура, кое-как даванул дорогущими имплантами, и чуть не ногами утрамбовал в пищевод. После чего почти резво встал, без замаха швырнул шампур с остатком мяса в кусты, и провёл ладонями по бокам сверху вниз, будто оглаживая гимнастёрку.
        - Я готов, - коротко доложил он. - Мы сразу… туда?
        - Ну зачем? - хитро усмехнулся Хохол. - Повисим пока на орбите. Невысоко, чтобы интернет нормально ловился. Тебя в порядок приведём. Я тебе всё расскажу, а потом будем вместе думать, как нам жить дальше.
        - Чтобы интернет ловился?
        Хохол неожиданно сделал шаг вперёд, хитро скрутил пальцы, скорчил кривую рожу и начал водить руками перед животом и грудью Матвея. И тот с ужасом почувствовал, что неумолимо трезвеет. Шум в голове плавно сменялся обыденной утренней болью в затылке. Сознание ещё отчаянно цеплялось за осколки алкогольного дурмана, но какая-то часть мозга уже начала привычно анализировать происходящее.
        Интернет. Там что, связь есть? Нет, не может быть. Иначе бы мёртвые на форумах висели и всё про загробный мир рассказывали. Но вместе с тем, Андрюха вот он, снова молодой. И жену его они тогда вместе похоронили. Что-то не стыкуется. Старый следак потёр круговыми движениями виски, окончательно выгоняя хмель, подёргал себя за мочки ушей и утвердительно сказал:
        - Тебе многое мне нужно объяснить, Хохол. Если это, конечно, и вправду ты.
        - Он это, он, - всё с тем же акцентом сказала девушка, невыносимо похожая на Веру.
        Сейчас Матвей уже видел отличия. У этой взгляд другой, более… боевой, что ли. Волевой. Такая без малейших рефлексий засадит пулю в лоб. Да и жестикуляция сильно отличается. Но внешне очень похожа, да. Сейчас уже Евгений Майоров не думал, что друг явился за ним с того света. Сознание в поиске объяснений судорожно телепалось между опробованными за годы службы в органах стандартными версиями, но не находило ничего даже отдалённо подходящего. И от этого затылок болел ещё сильнее. Матвей с сожалением посмотрел на ополовиненную бутылку, сиротливо стоящую за бревном. Сейчас ему казалось неправильным сбивать головную боль очередной дозой, как он обычно делал. Двое невероятно молодых, довольных жизнью друзей, казались ему в этом немым укором.
        Если в личности Веры и были какие-то сомнения, то идентификация однокашника прошла без изъянов. С первого взгляда следак понял, что перед ним именно Андрей Сердюк. По движениям, мимике, строению фраз, да он и сам бы вряд ли смог объяснить все факторы. Иногда в подобных случаях Матвей говорил себе, что видит душу человека. Чушь, конечно, но иначе и не назвать. И вот сейчас…
        - Так что с тобой после Москвы произошло? - старательно скрывая невольную дрожь голоса, спросил он. - Мне ведь тогда вернули твой паспорт. Сказали, сердце не выдержало.
        - Ха! - беззаботно махнул рукой Андрей.
        - Что «ха»? - обиделся друг. - Я, между прочим, твоё тело почти тыщу кэмэ в бэхе пёр. К родным, так сказать, пенатам. Кстати, - он с трудом сдержал рвущийся смех. - С тебя рупь на поминки. Годовщина как-никак.
        - Обойдёшься. И вообще, тело - это фигня. В галактике, у кого деньги есть, каждые полвека обновляются. А особо богатые могут даже, как мне, пересадку сознания организовать. Но это очень дорого.
        - Стой-стой! - следак вскинул руки, останавливая объяснение. - Дай, я сам. Получается, там идут натуральные голливудские звёздные войны. С джедаями и всё такое. И им нужны личности с навыком управления истребителями. Своих, поди, жалко. Как пиндосы, привыкли чужими руками. Вот и воруют наших пенсюков. Верно я размышляю?
        Андрей повернулся к жене и с гордостью указал ей открытой ладонью на друга.
        - Вот, Вера, что значит профессионал. С ходу правильные выводы сделал. Только с джедаями загнул.
        - Джедаи, - девушка на мгновенье задумалась, а потом улыбнулась. - Это те чудики, про которых ты рассказывал, когда свою огненную железку мастерил?
        Андрею стало немного неловко. Полёт на родину для него проходил скучно. Правда, первые дни оказались загружены, он на пару с КСАСИСом почти полные сутки составлял базу русского языка, заливал в недра любопытной машины всё, что знал о Земле. А потом… всё. Корабль, теперь его, кстати, звали «МИГ», летел в аварийном режиме. Только так можно было путешествовать по галактике без экипажа. Так что они с архивариусом выудили координаты солнечной системы и забили Землю в качестве порта приписки. Потом определили русский в качестве официального языка корабля. На этом все навигационные работы для их куцего экипажа были завершены, и рут вместе с единственным техником остались не у дел.
        КСАСИС, как только собрали базу, занялся обучением прекрасной половины экипажа бортовому языку и общеисторическому экскурсу на планету приписки, а Андрей послонялся без дела, погонял дроидов, да и решил ни с того, ни с сего забабахать себе джедайский световой меч. Чтобы стальные балки с ходу перерубал, гудел при трении об воздух. И обязательно чтобы синий! Он же не ситх какой-нибудь. Но получилась, честно говоря, полная фигня. С теми энергоячейками, что удалось запихать в рукоятку, сходу можно было рубить только нетолстый пластик. Из тех, что с низкой температурой плавления. Для стали уже приходилось вести плазменным лезвием медленно, как галогеном.
        В общем, помахал он шашечкой с полчаса, припалил себе локоть, да и бросил. Вот только попалась эта игрушка на глаза жене. Пришлось потратить пару часов на рассказ о киносаге, вспоминать действующих лиц и основные эпизоды. Почему-то было стыдно, будто делился наивными детскими мечтами. Тем более, во многих местах девушка откровенно смеялась над глупым поведением героев. А потом спросила:
        - Так ты утверждаешь, что империя - зло, а повстанцы - хорошие?
        И тогда Андрей надолго задумался. А в итоге пришёл к выводу, что в политике империи нет ничего плохого. Они за порядок. Не жалеют вкладывать деньги в регионы и малорентабельные проекты, вроде той же Звезды Смерти. Опять же, заботятся о самобытности народов, входящих в империю. И вообще, сейчас, после этих размышлений, на месте Дарта Вейдера он бы всех джедаев объявил сектантами и поставил перед выбором: или переходи на тёмную сторону, или пожизненный эцих с гвоздями. Ах, да, это из другого фильма. Но неважно.
        И вот сейчас родная жена перед не менее родным другом насмехалась над его поделкой. Андрей перевёл взгляд с насмешливого лица любимой женщины на заинтересованное близкого друга, нахмурился, но тут же растянул на все щёки улыбку.
        - Покажешь? - по-мальчишески спросил Матвей.
        - Он на корабле. Полетишь с нами - покажу.
        Майоров вновь кинул тоскливый взгляд на ополовиненную бутылку, профессионально почесал кадык, и поинтересовался:
        - Ты хоть скажи, куда зовёшь? А то появились тут, как двое из ларца. Ни тебе здрасьте, ни до свидания. Так что давай, колись. Куда летим, надолго ли? Зубную щётку, документы и сменное бельё на три дня?
        Андрей понимающе переглянулся с другом, кивнул на жену, но потом махнул рукой.
        - Ладно, налей себе соточку. Но советую пить не спеша, пока я буду рассказывать.
        - Ты давай, харэ булки мять.
        - Булки, говоришь? Будут тебе булки. Представь себе полную планету одних ба… - он покосился на Веру, - женщин. И ни одного мужика. Точнее, есть пара штук, но они постоянно пьяные в дрова.
        Матвеев заржал, опустился обессиленно на привычное бревно, и закрыл ладонями лицо. Смех доносился ещё не меньше минуты. Наконец, следак упёр руки в колени и снизу вверх глянул на друга.
        - Стыдно признаться, Андрей, - медленно сказал он, - но вот этим ты меня, к сожалению, не заинтересовал.
        - Тогда слушай подробно и обстоятельно…
        Евгений вскинул обе руки в отвращающем жесте и даже для достоверности поводил туда-сюда растопыренными ладонями.
        - Не-а. - он с достоинством посмотрел на девушку, затем на друга. - Это ты слушай. А потом поправишь.
        Сердюк глянул на жену, явно гордясь за друга, и согласно кивнул.
        - Ты сюда не насовсем приехал. Куда тебе? Ни паспорт нормальный не выправить, да и дом твой давно тю-тю. - Он пожевал внезапно пересохшими губами. - Ты приехал армию вербовать. Наберёшь… старых однополчан, небось?
        Следак с интересом обвёл взглядом молодую и подтянутую фигуру друга, задумчиво прищурился. Вновь пожевал губами, появилась у него к старости такая неприятная привычка, и продолжил.
        - Возможно… Да! Ты поищешь таких же инвалидов, кто здесь прозябает. После ранения, например. Сам-то вон, бегаешь, как горный козёл.
        Матвей с интересом взглянул в глаза жены друга и спросил:
        - Вера, вы знали, что ещё год назад ваш муж не мог ходить?
        Девушка удивлённо и недоверчиво покосилась на ноги любимого, затем на его друга, и помотала головой.
        - Ну чего тебе про такие гадости рассказывать, - пробурчал Андрей. - Было и прошло.
        Глаза девушки резко расширились, она указала пальцем на ноги мужа.
        - Это эти самые капсулы?
        Тот молча кивнул.
        - Во! - Матвей вскинул указательный палец. - И медкапсулы есть. Ещё и нейросети, поди, тоже?
        - Обязательно. И нашим придётся их ставить. Иначе не получится полноценно эксплуатировать технику.
        - Подожди-подожди, - следак замахал руками. - А кто рулить будет? Не иначе, себя уже и в императоры записал, а меня, видимо, в серые кардиналы. Я угадал?
        Сердюк смутился.
        - Да я… - промямлил он. - Я ещё…
        - Ну конечно! - довольно осклабившись, прервал его старый друг. - Узнаю лейтенанта Сердюка. Если что по технике, то это твоё. В тактике тоже впереди планеты всей. А о стратегии даже не задумался. Эх ты! А если лет через сто армия каких-нибудь андреичей вернётся сюда, чтобы захватить историческую родину? Впрочем, здесь им только спасибо скажут, - тут же возразил он сам себе. - Так что, господин Дарт Вейдер, я правильно изложил оперативную обстановку?
        Девушка дёрнулась что-то сказать, но сдержалась, посмотрела на мужа и почти незаметно ткнула того пальцем в бок. Андрей, всё ещё смущаясь, поправил Матвея.
        - Мы пока только учёных набрали. Решили, что те, кто персональной пенсии не добился, будут рады прожить ещё одну жизнь. Кроме того, хотели поискать преподавателей. Я вот… - начав вяло и неуверенно, молодой человек разговорился, щёки его покраснели, глаза загорелись. - Я у тебя как-раз хотел спросить. Можно по вашим каналам узнать, может, кто из наших преподов ещё жив? А то я бы с удовольствием посмотрел на молодого… Колесникова, например. Легенда же!
        - Он умер, - глухо ответил Евгений.
        - Да, точно. А жаль. Тогда, может, кого из ейских товарищей пригласим? Галкина, например. Вроде, когда я… того… он бы ещё живой. Или краснодарцев подтянем?
        - То есть, меня ты даже не спрашиваешь? - следак хитро улыбнулся. - Волевым решением назначил всё-таки серым кардиналом.
        Майоров всё-таки поднял из-за бревна вожделенную бутылку, со вздохом её оглядел, и, размахнувшись, решительно выбросил водку в реку.
        - Ладно, - кивнул он. - Я в деле. Ты лучше расскажи, как картину свою выручал.
        - Это было красиво, Евгений, - взяла слово Вера. - Андрей шёл, а вокруг него свет гас. Как в легенде.
        - Да нормально всё, - отмахнулся пилот. - Поговорили, и твой Хорь решил отдать чужую собственность.
        - Да ну? - Матвей включил режим дознания. - А о чём говорили?
        Девушка тут же клюнула на милицейскую уловку.
        - Хорь очень испугался, - вдохновенно начала она. - Тоже решил, что мы к нему с того света пришли.
        - И потому, - продолжил уже сам следак, - был рад отделаться одной картиной. Правильно?
        - Да… - изумлённо протянула Вера.
        - Ну не убивать же его, - пожал плечами Андрей.
        - Ты смотри, как положительно на тебя влияет наличие жены, - усмехнулся Матвей. - Ну ладно, пацаки, показывайте мне свой пепелац. Полетели решать проблемы нового мира.
        Волгоград.
        2020.
        notes
        Примечания
        1
        ( 2
        ( 3
        (