Дело о двойниках Владимир Наумович Михановский
        Владимир Михановский
        Дело о двойниках
        СИНОПСИС
        Жил-был так называемый «маленький человек», рядовой инженер фирмы-спрута, и с течением времени жизнь его сделалась совсем уж невыносимой; нервы Арбена вконец расстроились. Они ли явились всему причиной, или скверный неуживчивый характер, или интриги коллег-завистников - кто знает? Но, так или иначе, существовать стало тяжело. Поэтому он с восторгом ухватился за весьма необычное предложение знаменитого физика Ньюмора.
        Суть предложения состояла в следующем.
        …По мысли Ньюмора, подкрепляемой величайшими философами от древности до наших дней, любой человек состоит из положительного и отрицательного начала, он соткан из противоречий, обладает как хорошими, так и неважными качествами. При этом, ясное дело, одни качества могут преобладать над другими.
        Ньюмор задумал неслыханный эксперимент. Создать для человека его двойник, полностью похожий на него, но сотканный полностью из античастиц. На этот самый двойник он предполагал «переписать» всю негативную часть человека на клеточном уровне: все его хвори, неврозы и прочее в том же духе…
        Поскольку неслыханный опыт должен был проводиться впервые, он таил в себе большую опасность. Нужно было найти подходящий объект. Таковым и согласился стать Арбен, соблазненный посулами Ньюмора.
        Поначалу все шло хорошо, как и обещал физик. Нервишки Арбена перестали шалить, отношения с сотрудниками налились, а сон стал глубок, как Марианская впадина. Но дальше, увы, все пошло не по плану. Дело в том, что за все блага, которые получил Арбен, он должен был заплатить одним: опасаться встречи со своим двойником, бродящим где-то в недрах мегаполиса. Ведь двойник был «слеплен» из античастиц, каждая из которых при встрече с частицей аннигилирует, то есть как бы взаимно уничтожается. При этом происходит взрыв и выделяется огромное количество энергии, в соответствии с формулой Эйнштейна: энергия равна массе, умноженной на квадрат скорости света…И с некоторых пор двойник Арбена начал проявлять нездоровый интерес к Арбену, как бы разыскивать его, как собака, потерявшая хозяина. Надо ли говорить. Чем это угрожало Арбену?..
        Джин, однако, был выпущен из бутылки: опыт Ньюмора был необратим. Разворачиваются захватывающие картины погони двойника за Арбеном… Дело кончается тем, что двойник настигает инженера, и оба гибнут.
        Вл. МИХАНОВСКИЙ
        Валы накатывались издалека. Казалось, они выбегали из-за линии горизонта, подсвеченной солнцем, которое только что погрузилось в океан. Крохотный островок дрожал от ударов. Арбен глядел в пространство, прислонившись к единственной пальме, оживлявшей унылый пейзаж. Ветер трепал просторную серую куртку Арбена, торопливо перебирал вечнозеленые листья пальмы и бежал дальше, в просторы Атлантики. В однообразии волн было что-то успокаивающее. Так и стоял бы на каменистом клочке земли, наблюдая раскованную стихию.
        …В тропиках ночь наступает быстро. Еще минуту назад можно было свободно разобрать мелкий газетный шрифт, и вот уже тени хищно выползли из-за скал, перечеркнули лагуну, вытянулись, поглощая друг друга, и, наконец, сомкнулись. Из-за мыса показалась еле различимая в густых сумерках пирога. Мириады фосфоресцирующих точек заплясали на волнах, располосованных надвое, и это был конец. Наступила тьма.
        Хорошо, что есть на свете сферофильмы, позволяющие хотя бы на время оживить прошлое, пусть даже его маленькую частичку, молекулу. Что может быть лучше, чем забыть настоящее, полностью отключиться от него - пускай всего на часок - и ни о чем, совершенно ни о чем не думать…
        Месяц блаженства кончился. Месяц, заранее отмеренный Ньюмором. Может, Ньюм ошибся и преуменьшил срок? Вряд ли Ньюмор вообще ошибается редко.
        Впрочем, и теперь не произошло ничего страшного. Надо только быть осторожным. Как это тогда сказал Ньюм? «Альва глуп, и обмануть его ничего не стоит. Надо только каждую минуту помнить о нем - в этом весь фокус».
        Помнить!.. Как будто можно позабыть об Альве, если па карту поставлена твоя жизнь!
        Арбен не сразу согласился на необычное предложение Ньюмора. Он долго колебался и сказал «да», когда жизнь сделалась совсем уж невыносимой. Опыты в отделе, которым Арбен руководил, уже долгое время не ладились. Он нервничал, и все валилось у него из рук. Со всех сторон надвигались неприятности, крупные и мелкие. Он сжег дорогостоящий интегратор и окончательно рассорился с шефом. Вообще оказалось, что старик Вильнертон настроен против него. Друзья Арбена говорили, что большинство его неприятностей - следствие собственного скверного характера. Сам Арбен вычитал в каком-то медицинском справочнике, что подчас на скверный характер сваливают то, что вызывается расстроенными нервами. Но когда он рассказал об этом Ньюмору, тот, как всегда, все обратил в шутку.
        - Значит, ты предпочитаешь врачам медицинские справочники? - спросил он Арбена.
        - Что же тут плохого?
        - И лечишься по справочникам?
        Арбен кивнул.
        - В таком случае ты рискуешь умереть от опечатки, - захохотал Ньюмор.
        - Какая разница, от чего умереть? - пожал плечами Арбен Он явно кривил душой.
        - Возможно, правы были друзья, возможно, справочники - это, собственно, мало что меняло.
        В автомате вдруг что-то щелкнуло, и через несколько мгновений призрачно засветилась панель. Из мрака медленно выступили стены. Арбену показалось, что они сдвинулись больше, чем надо. Но он понимал, что просто комната слишком мала, стандартная комната стандартного дома, смахивающего па казарму: станет компания Уэстерн стараться для своих служащих!
        Арбен вздохнул, как человек, которого внезапно разбудили, не дав досмотреть сон, переменил позу, посмотрел на часы, хотя и так знал время - половина одиннадцатого.
        Пожалуй, хорошо, что он с утра отпросился у начальства и весь день не выходил из дому. Безопасней во всяком случае, хотя каждый день и не станешь отпрашиваться. Итак, скоро закончится первый день нового существования.
        Обстановка в комнате своей спартанской простотой напоминала кабину космического корабля четвертого класса: ничего лишнего. Но инженера Арбена она вполне устраивала. Подвесная койка, письменный стол, чертежный комбайн, кресло - что еще надо? Зато из большого окна - правда, единственного - открывался великолепный вид на владения Уэстерпа. Пейзаж был похож на картинку, виденную Арбеном в детстве. Кажется, это была иллюстрация к научно-фантастическому роману, написанному в дни, когда нога человека еще не ступила лаже на Луну. Художник попытался представить будущий лунный город. Для этого ему не пришлось лететь на Луну: и на Земле, как выяснилось, оказалось достаточно места для фантастики, самой светлой и самой мрачной… Вид из окна комнаты Арбена чем-то напоминал эту картину. Ажурные башни космосвязи, уходящие за облака, перемежались разноцветными куполами, в разные стороны бежали ленты дорог, окаймленные светящимися линиями безопасности, над узкими полосками тротуаров нависали киберконструкции, рядом с которыми допотопные чудища показались бы детскими игрушками. А полигон для испытания белковых
систем, выращенных компанией! Когда-то любимым развлечением Арбена было наблюдать из окна в подзорную трубу за вольтами и курбетами смешных уродцев, хотя он знал, что подобное занятие отнюдь не поощряется начальством.
        Однажды Ньюмор зашел к Арбену в гости.
        - Гляди, какой вид - прелесть! - сказал Арбен, когда Ньюмор подошел к окну. - Нравится?
        - Бред сумасшедшего архитектора, - Ньюмор пожал плечами.
        И все-таки Арбен любил в свободное время глядеть из окна, правда, без подзорной трубы, которую давно забрали охранники.
        Он взялся за штору, но не отдернул ее. Лучше не надо. Постоял немного, глядя на желтый прозрачный пластик, которым были оклеены стены комнаты. Арбен все еще находился под действием сферофильма, снятого позапрошлым летом, на Атлантике, где он проводил отпуск. Блаженное время! Тогда он не знал, что такое нервы. И Чарли… Чарли почти не тревожил его.
        Когда Арбен отвернулся от занавешенного окна, слепое око видеофона напомнило ему, что он сегодня не виделся с Линдой.
        Позвонить? А не поздно ли? Арбен заколебался, затеи все же подошел к аппарату и набрал на диске номер. Линда, казалось, ждала его.
        - Похвально, что ты все же решился позвонить, - она поправила рыжий локон.
        - Понимаешь, я сегодня был занят, - неопределенно начал Арбен.
        - Чем это? - прищурилась Линда.
        - Так. Для отдела. Кое-какие расчёты… - Он умолк.
        - А, ясно. Тайны мадридского двора.
        - Линда…
        - Ладно, ладно. Я не посягаю на секреты Уэстерна. Итак, ты решил все-таки извиниться?
        - Перед кем?
        - Наверно, передо мной.
        - Но я же говорю, что целый день…
        - Да, усвоила, был занят. Ты это хотел сказать?
        Арбен кивнул.
        - И сильно переутомился, бедняжка. И только поэтому не узнал меня, хотя прошел на расстоянии фута. Даже поздороваться не соизволил.
        - Ты что-то путаешь, Линда. Я не выходил сегодня из дому.
        - Тебя, мой милый, я вряд ли с кем-нибудь спутаю. А вообще мне надоели твои внезапные смены настроений. То ты ласков, то надуешься и неделю не разговариваешь. Если из-за того, что я была позавчера с Ньюмором в кино, так это просто глупо.
        - Что именно? - съязвил Арбен.
        - Не придирайся к словам, - отрезала Линда. - Твое поведение просто глупо. Во-первых, ты знал, что он меня пригласил. Во-вторых…
        - Помилуй, я и не думал об этом, - перебил Арбен.
        - Ты вообще в последнее время обо мне не очень-то много думаешь.
        Они помолчали.
        - Встретимся завтра? - предложил Арбен.
        - Я освобождаюсь в пять.
        - Отлично. Значит, в шесть. На прежнем месте? - полуутвердительно произнес Арбен.
        - Не опоздай, - она пригрозила пальцем. - Кстати, в саду играет оркестр электронных инструментов.
        Из Уэстерна до так называемой зеленой зоны Арбен без особых приключений добрался подземкой.
        Он любил этот чахлый парк, отравленный дыханием города. Немало хороших минут провел он здесь, сражаясь по воскресеньям в шахматы со случайным партнером. Садовую скамейку обступали болельщики, обычно они разбивались на две партии, заключались пари, - словом, происходило примерно то же, что на ипподроме в дни заезда. Здесь, на пятачке, встречались любопытные типы: отлетавшиеся навигаторы, не знавшие другой профессии, кроме космоса, опустившиеся субъекты без определенных занятий, праздношатающиеся юнцы, люди, бескорыстно влюбленные в шахматы. Немало было тех, кого автоматизация безжалостно выбросила за борт, оставив им одно - слишком много свободного времени… «Обломки и накипь большого города», по определению Ньюмора, которого Арбену удалось однажды затащить сюда.
        Линда встретила его у входа. Она торопливо доела мороженое и взяла его под руку.
        С дамой появляться здесь было не принято, и Арбен лишь завистливо покосился па толпу, сгрудившуюся вокруг игроков.
        Повиснув на руке Арбена, Линда без умолку болтала.
        - Пока ты по обыкновению опаздывал, я успела придумать стихи, - щебетала она. - Правда, только две строчки. Прочитать?
        - Прочти, - безучастно произнес Арбен. Его глаза, казалось, кого-то искали среди гуляющих.
        - Я глядела на газоны…
        За чугунного оградой
        Травка юная томится, -
        с чувством продекламировала Линда. - А дальше не получается.
        Арбен остановился, немного подумал, затем медленно прочитал:
        За чугунного оградой
        Травка юная томится,
        Ей бы выбежать на волю -
        Да решетка не пускает.
        - Браво, - Линда захлопала в ладоши так, что встречный прохожий удивленно посмотрел на нее.
        - Погоди, - остановил ее Арбен и, зачем-то оглянувшись, так же медленно дочитал:
        Пыль и копоть городская
        Слоем траурным ложится,
        Не дает вздохнуть свободно.
        Что же? Травка умирает…
        - И все-таки это был ты, - вдруг сказала Линда, возвращаясь к вчерашнему разговору по видеофону. - В этой же серой куртке - таких никто в городе не носит, кроме тебя. Но бледный-бледный. Ты не заболел?
        - Правда, Линда, я не выходил вчера. А где ты меня видела? - совсем непоследовательно спросил Арбен, пораженный внезапной догадкой.
        - Вот вы и попались, мистер, - улыбнулась Линда.
        Они приближались к открытой эстраде, где сегодня должен был состояться концерт электронной музыки.
        - Из мастерской я зашла в автомат поесть. Знаешь, тот новый, на углу Десятой улицы, где панорама?
        Арбен кивнул.
        - Конечно. Тебе ли не знать? - заметила Линда. - Ты шел прямо на меня. И еще так дерзко посмотрел. Я хотела тебя окликнуть, но ты затерялся в толпе.
        - А как он был одет? Тот, кого ты встретила?
        - Как ты был одет? - переспросила Линда, делая ударение на слове «ты». - Я же говорю - как обычно.
        - Вспомни все детали, это очень важно.
        Линда задумалась.
        - Ничего не бросилось тебе в глаза? - настаивал Арбен. - Разве что ботинки…
        - Что ботинки? - живо переспросил Арбен.
        - Они были с присосками. Ну, как те, которые надевают при невесомости, чтобы не плавать по каюте, когда корабль ложится на курс.
        - Ты ничего не перепутала?
        - Конечно же, - обиделась Линда. - Я еще хотела спросить у тебя, что это за маскарад. Ведь автомат-закусочная помещается на Земле, а не в космосе. Но ты выглядел таким… - Линда поискала слова, - таким бледным, что я просто растерялась. Ты мне скажешь, наконец, что случилось?
        - Ничего не случилось, - пробормотал Арбен.
        - Не хочешь говорить - не надо, - Линда поджала губы. Они вошли в открытый зал как раз вовремя - только что отзвенел третий звонок.
        Сцена выглядела необычно. Не было музыкантов, не было инструментов, блещущих в лучах искусственного освещения. Посреди сцены стоял столик с магнитофоном. И это было все, если не считать систему усиления.
        Первый аккорд прозвучал словно вздох. Людей на воображаемой ракете, летевшей к звездам, не было - Арбен это прочитал в программе. И все-таки он никак не мог отделаться от мысли, что так может вздыхать только живое существо. Резкая и своеобразная мелодия поначалу вызывала чувство протеста. Но потом Арбену показалось, что он вдруг ощутил и постиг пространство. Когда-то в детстве он мечтал о профессии капитана. Мечте не суждено было сбыться. Комиссия нашла, что у претендента чрезмерно обострены нервные рефлексы, и Арбен поступил в технологический колледж. Рядовой инженер могущественной компании-спрута - вот и все, чего он достиг. Но неосуществившаяся мечта, как это «сто бывает, наложила отпечаток на всю его дальнейшую жизнь. Арбен запоем читал рассказы о космических экспедициях, выпускаемые в дешевой серии, - у него скопилась их целая полка, квадратных книжечек в ядовито-синих обложках.
        И вот теперь, слушая странную музыку, Арбен чувствовал, что он сидит, вернее - висит в невесомости перед обзорным экраном корабля. Ракета казалась ему, единственному человеку на корабле, абсолютно неподвижной. Арбен знал по описаниям, что это одно из самых тяжелых ощущений, выпадающих на долю космонавта, и перенести его дано не каждому. Проходят дни, недели, а в будущем это будут годы, а ты висишь на месте, корабль будто прилип к одной точке пространства, и все тот же узор немигающих звезд окружает тебя.
        …Но Арбен умеет держать себя в руках. О какой неподвижности может идти речь, если шкала на пульте ясно говорит, что твоя воображаемая ракета сохраняет субсветовую скорость, полученную при первоначальном разгоне?
        Проверив отсек, Арбен надел ботинки с магнитными присосками и решил прогуляться по кораблю. Музыка вела его по светящимся коридорам, похожим на тоннели, по отсекам, одетым в нейтритовый панцирь. У приборов бессменно стояли автоматы, составлявшие его команду, экипаж корабля. При появлении инженера каждый докладывал о результатах суточной работы (на корабле, следуя старинному правилу, время измерялось в земных единицах). Арбен выслушивал, изредка давая указания, и делал пометки в записной книжке…
        Музыка умолкла внезапно, словно оборвалась, Арбен медленно приходил в себя. Линда сидела рядом, равнодушная, скучающая.
        - Лучше бы мы не ходили на концерт, - она с трудом подавляла зевок. - Откровенно говоря, я, ожидала большего от этой музыки будущего. Ну, что ты так смотришь? Бессмысленный набор звуков, и ничего более.
        Они медленно продвигались к выходу, лавируя в толпе.
        - Признайся, ты тоже ничего не понял, - шепнула она.
        Арбен усмехнулся:
        - Ньюмор говорил, что по-настоящему человек понимает музыку только при активном соучастии.
        - Как это?
        - То есть он насыщает музыку, которую слушает, собственными образами, выстраданными мыслями и так далее.
        - Я вижу, что общение с Ньюмором пошло тебе на пользу, - заметила Линда.
        Арбен оглядывался уже не так часто. Того, чего он в душе боялся больше всего, не происходило, и страх постепенно растаял. Арбен стал даже насвистывать какой-то мотивчик, В конце концов он никому ничего не должен. Даже счастливчику Чарли - баловню судьбы…
        Они миновали зеленую зону и углубились в лабиринт улиц, таких же тесных и пыльных, как сто лет назад.
        - Не хочу ехать подземкой, там душно, - Линда провела пальцем по зеркальной витрине. За переливающимся пластиком возвышалось чудовище, примеряющее скафандр, - реклама вездесущего Уэстерна. - Вечер чудный. Может быть, пройдемся пешком?
        - Что-то не хочется, - безразлично произнес Арбен. Он припомнил слова своего благодетеля Ньюмора о том, что ему больше всего следует опасаться открытого пространства, и прежние страхи нахлынули на него.
        - Тогда возьми такси, - сказала Линда, понимая, что в эти часы ее требование равносильно просьбе укусить собственный локоть.
        - Попробую. - Голос Арбена прозвучал весело.
        Они подошли к стоянке, запруженной народом. Ежесекундно сюда подкатывали сверкающие капли, бесшумно скользящие на воздушной подушке. Но машины не успевали поглощать людей. Толпа все прибывала.
        Арбен окинул взглядом очередь, затем небрежной походкой уверенно пошел вперед. Линда отстала на несколько шагов, ожидая, что вот-вот разразится скандал, но ничего подобного не произошло. Линда не верила своим глазам: люди спокойно расступались перед Арбеном. Перед ним мягко осадила машина.
        - Кто следующий? - заученно спросил автоводитель, когда дверца открылась.
        Они сели.
        - А я и не знала, что ты гипнотизер, - сказала она.
        - Оказывается, это не так сложно. Впрочем, это и не гипноз. Просто я был уверен в себе, что возьму такси.
        Точно в названной точке машина остановилась. Арбен отсчитал несколько монет и сунул их в раскрытый зев счетчика, только после этого дверца отворилась.
        - Ваша милость становится таинственной, - сказала Линда.
        Она свято верила в гипноз, и поэтому фокус Арбена не очень удивил ее. - Вчерашнюю встречу я расцениваю как милую шутку.
        В дверях темного парадного Линда обернулась, улыбнувшись Арбену.
        Просмотрев содержимое тощего кошелька-пистолета, стреляющего монетами, он быстро зашагал в сторону ближайшей станции подземки. Теперь он мог, наконец, свободно отдаться своим невеселым мыслям. Кого вчера встретила Линда? Неужели это был Альва?
        В подъезде было полутемно. Парадное старинного дома скудно освещалось единственной тусклой лампочкой. Поднимаясь по лестнице, Линда, повинуясь необъяснимому чувству, обернулась. Снизу вслед за ней - фигура, контуры которой терялись в полумраке. Вглядевшись, Линда узнала Арбена, с которым только что рассталась: он дошел до угла и нырнул в подземку, она могла бы поклясться. Но Арбен шел за ней по лестнице. Выглядел он странно - совсем как вчера, когда они встретились в закусочной. Линда хотела что-то сказать, но голос не повиновался ей. Арбен с безучастным видом продолжал подниматься по лестнице. Щеки его были бледны. Широко раскрытые глаза ничего не выражали. Линда замерла. Фигура двигалась прямо на нее.
        - Арби! Что случилось? - наконец громко прошептала она, когда их разделяло не более десятка ступенек.
        Не отвечая, Арбен продолжал свой путь. Он переставлял ноги, словно заведенная кукла.
        Линда посторонилась, и Арбен, пройдя совсем рядом, сделал вдруг резкий поворот и исчез. Линде показалось, что он прошел сквозь стену. - Или, может быть, вошел в дверь. Нет, никаких дверей здесь не было. Только обшарпанная лестничная стена, изъеденная сыростью. Она зачем-то потрогала пальцем серое пятно. Прижала ко рту кулак, сдерживая готовый вырваться крик.
        За все свое двадцатипятилетнее существование Линда не сталкивалась ни с чем подобным. Потрясенная, она долго еще стояла на лестничной площадке, теряясь в догадках.
        «Увижу Арби завтра и потребую: пусть прекратит свои дурацкие фокусы», - решила она, доставая из сумочки ключ…
        Поначалу Арбен поднял на смех предложение Ньюмора.
        - Ты разыгрываешь меня, - сказал Арбен.
        Несмотря на молодость, Ньюмор был известен среди физиков своими сногсшибательными идеями. Честолюбивый и талантливый, он быстро выдвинулся среди коллег. Арбен знал, что его приятель пользуется авторитетом. Но то, что он предложил инженеру в этот вечер…
        - Решайся, - Ньюмор отодвинул пепельницу с горкой окурков. - По крайней мере ты вкусишь высшую радость - быть личностью, свободной от комплексов.
        - Но какой ценой?
        - Никакая цена не чрезмерна за такое счастье.
        - Предположим, я соглашусь. Сколько времени нужно, чтобы настроить Альву так, как ты говоришь?
        - Думаю, в месяц уложусь. Начать можно сегодня.
        - Сразу?
        - А зачем откладывать?
        - Допустим, все будет так, как ты говоришь. - Арбен колебался. - Но если все-таки Альва меня настигнет?
        - Альва глуп, запомни это. Его логическая схема примитивна, как дважды два. Собственно, и схемы-то никакой нет, только настроенность на резонанс. Поэтому тебе будет легко избегать его. Старайся всегда быть в ровном настроении, тогда Чутье Альвы притупляется. Чудак, да ты забудешь о всех твоих заботах! И даже о главной… - Не договорив, Ньюмор умолк.
        - Но в случае встречи… - тихо произнес Арбен. Он не расслышал последней фразы Ньюмора.
        - Должен же ты чем-то платить за то, что приобретаешь.
        Арбен задумался. Воображение рисовало перед ним радужные картины. Предложение Ньюмора сулило райскую жизнь по сравнению с нынешней. Издерганные нервы Арбена превратятся в стальные нити. Так обещал Ньюм, а Арбен верил ему.
        Боже, неужели он не будет просыпаться по ночам в холодном поту, неужели не будет по пустякам доводить себя до белого каления, ссориться с товарищами, чуть не кидаясь на них с кулаками? Неужели не будет испытывать желания перегрызть глотку пассажиру, наступившему ему на ногу в переполненном вагоне подземки? Мыслимо ли подобное блаженство! Да за него и впрямь ничего не жалко!
        - А как все это выглядит с точки зрения физики? - спросил Арбен. - Только не пытайся разыграть меня. Я как инженер тоже кое-что соображаю.
        - Законченной теории я еще не придумал. Но это в конце концов не так уж важно. Суть в том, что в твоих нервных клетках, нейронах, как у всякого неврастеника, создались устойчивые вихревые биотоки. До сих пор эти токи не могли обнаружить - так они малы. Мне удалось это сделать. Тебя надо растормозить, снять эти токи, парализующие энергию.
        - Это возможно?
        - Мой Альва, как я говорил тебе, соткан из антивещества. Мне удалось сконструировать эту систему из античастиц, полученных на Брукхейвенском ускорителе. Плотность Альвы ничтожна. Грубо говоря, он состоит почти из вакуума.
        - Нечто вроде разреженного туманного облака?
        Ньюмор нетерпеливо кивнул.
        - Ты мне покажешь Альву?
        - Только когда согласишься передать ему свои недостатки.
        - Мы беседуем целый вечер, а для меня многое в таком же тумане, из которого состоит твой Альва. Почему, например, он не может столкнуться и аннигилировать с любым прохожим на улице?
        - Очень просто: Альва окружен защитным полем, - пояснил Ньюмор, пуская колечко дыма.
        - Зачем же я должен его избегать? - Арбен сделал на слове «я» ударение.
        - Ты - другое дело. Альва будет твоим двойником, вернее - антидвойником. А в результате… Видел, как магнит притягивает железо? Вот так Альву будет влечь к тебе.
        - Но защитное поле…
        - Оно при вашем сближении исчезнет, растает. Тут уж ничего не поделаешь, - Ньюмор развел руками.
        Инженер опустил голову.
        - Тебе нечего бояться, Арби! - воскликнул Ньюмор. - Ведь Альва - это не человек, преследователь, враг и так далее. Это не больше чем облачко, которое испытывает к тебе безотчетное влечение. Альва как бы вберет в себя всю твою неуравновешенность. Это будет твой Санчо Панса, верный оруженосец, на зыбкие плечи которого ты возложишь багаж, угнетающий твой дух. Альва - это губка, которая впитает…
        - А нельзя ли его запереть? - перебил Арбен. - Тогда лис нечего бояться случайной встречи…
        - Это все равно, что запереть тебя самого, - пояснил Ньюмор. - Площадь, по которой ты можешь перемещаться, в точности равна площади, по которой имеет право свободно перемещаться Альва. Если Альва замкнут в камере, то и ты сможешь ходить только по площадке, равной площади этой камеры. Все остальное для тебя будет запретной зоной. И только если для Альвы открыт весь город - значит, город открыт и для тебя.
        Арбен закашлялся.
        - Кстати, как это ты представляешь себе практически - запереть Альву в камеру? - спросил Ньюмор.
        - Как обычно. Точно так, как запирают в тюрьму преступника.
        - Должен тебя разочаровать. Альва, с его ничтожной плотностью, сможет проходить сквозь стены. Нет, не через любые, - добавил он, заметив движение Арбена. - Я дам тебе несколько листов ионизированного пластика, и ты обклеишь стены своей комнаты. Ну, а на улице…
        - Я придумал! - сказал Арбен, и лицо его просияло. - Сделаю из пластика костюм… - Он глянул на Ньюмора и осекся: тот медленно покачал головой.
        - Знаю, пластик прозрачный, - неуверенно продолжал Арбен, - но это не беда. На худой конец можно сделать из пластика подкладку к костюму…
        - Ничего не выйдет, Арби, - сказал Ньюмор, и в голосе его Арбен явственно уловил сожаление. - Пластик обладает защитным свойством, только когда укреплен в строго определенном положении. Костюм из него не сошьешь. В лучшем случае - несгибаемый скафандр вроде тех, какими в старину пользовались водолазы, опускавшиеся на большую глубину.
        - Можно сделать подкладку из мелких пластинок, соединив их между собой.
        - Пластик нельзя дробить.
        - Почему?
        - Потому что каждая пластина, по сути, представляет собой единую цепную молекулу.
        - Ну и что? Молекулу можно расщепить…
        - Да пойми же ты наконец! - взорвался Ньюмор. - Сколько раз можно повторять? Человек за все должен платить. Ничто на этом свете не дается даром, Таков, если угодно, основной закон природы, который забыл открыть сэр Исаак Ньютон. Мне ничего не остается, как исправить его ошибку. - Ньюмор прошелся по комнате. - Ты что же, - продолжал он, как бы отвечая на собственные мысли, - хочешь быть счастливым просто так? Не получится, брат.
        Нет сомнения, он, Ньюмор, сам пошел бы на этот неслыханный опыт, если бы только подходил альфа-ритм его головного мозга. Ньюмор не раз доказывал бесстрашие - и не только другим, по и самому себе (что гораздо существенней). Когда дело доходило до экспериментов, Ньюмор становился одержимым, и никакие соображения не могли сдержать его. Да разве мало он на протяжении своей, внешне блистательной, а на самом деле такой нелегкой карьеры рисковал собственной жизнью? Разумеется, по доброй воле. В конце концов выгода - это потом. Главное теперь - создать «такую модель, которая могла бы впитывать в себя человеческие недуги.
        Проблема необычайно трудна. Дай бог разрешить ее для начала в принципе. Ну, а потом можно будет подумать и о том, как обезопасить счастливца, избавившегося от всех напастей, от его блуждающего двойника. Другими словами, как снизить плату за счастье.
        Ньюмор посмотрел на поникшего Арбена. Разведчик гибнет, прокладывая путь армии. Без риска нет победы. Должен же кто-то быть первым?
        Никто не виноват, что именно Арбен оказался подходящим объектом. Единственным.
        Ньюмор подошел к Арбену и опустил ему руку на плечо.
        - Тебе предоставляется невероятный шанс, - горячо заговорил Ньюмор. - Ты будешь последним идиотом, если упустишь его.
        - Может, поищешь кого-нибудь другого? - неуверенно произнес Арбен.
        - Никто, кроме тебя, не подойдет, - замотал головой Ньюмор. - Ты знаешь, что такое биорезонанс?
        Арбен кивнул.
        - Так вот, ты находишься в резонансе с Альвой. Это редчайшее совпадение, одно на несколько миллионов, если не миллиардов. И то, что твои нервы расшатаны, - тоже плюс: ты легче поддаешься биозаписи. А в общем не хочешь - не надо.
        - Ладно, я согласен, - с отчаяньем сказал Арбен.
        - Давно бы так. Пошли.
        Они пересекли лабораторию и остановились перед узкой бронированной пластиной, почти сливавшейся со стеной. Арбен подумал, что пластина напоминает дверцу сейфа.
        - Для Альвы это все пустяки, - Ньюмор хлопнул по выпуклой поверхности. - Он проходит сквозь сталь, как сквозь масло. Просто не нашлось другого помещения, пришлось пока освободить склад радиологических инструментов. Да и чем меньше народу увидит его сейчас, тем лучше.
        - А если он убежит? - Арбен дотронулся до дверцы, ощутив холодок металла.
        - Не убежит. Я же тебе говорил, что изобрел на Альву управу - ионизированный пластик. Такая пленка для него непреодолимая преграда. На всякий случай я обклеил пленкой все изнутри. Сам увидишь. Да заходи, не бойся. Взорваться боишься? Вы с Альвой еще чужие, и он пока к тебе безразличен.
        Ньюмор и следом за ним Арбен вошли в маленькую комнатушку без малейшего намека на окна. Стены равномерно светились - прозрачная желтоватая пленка пластика не задерживала света. Арбен заметил, что ни один предмет в комнате не отбрасывает тени. Он быстро огляделся. Непонятная установка, обросшая проводами датчиков, словно старая лодка - водорослями. Старый катодный осциллограф на треножнике… На стене раковина - из никелевого крана каплет вода, звонкие серебряные шарики. Вафельное полотенце на гвоздике… Арбен внимательно все осмотрел, но Альву обнаружить не мог.
        - Гляди получше, - сказал Ньюмор. - Да не туда! Видишь? - он кивнул в противоположный угол.
        Только теперь Арбен заметил странный полупрозрачный предмет, нечто вроде вертикального облачка, высотой в человеческий рост.
        - Обычная киберсхема, - небрежно бросил Ньюмор, - только на основе антиматерии.
        Ньюмор легонько подтолкнул Арбена.
        - Не бойся, Альва окружен защитным полем. Должен же ты познакомиться со своим будущим двойником?
        Облачко отдаленно напоминало человеческую фигуру. Еле видимые руки безвольно свисали вдоль туловища, голова была опущена. Сквозь тело ясно просвечивала стена комнаты.
        - Обычная имитация формы человека, не больше, - пояснил Ньюмор. - Дань условности. Я мог бы придать Альве любые контуры. Но в таком виде ему легче будет затеряться в толпе, а он должен ходить по улицам, иначе и ты будешь лишен свободы передвижения.
        Взволнованному Арбену показалось, что облачко вздрагивает каждый раз, когда Ньюмор произносит имя Альвы. А может быть, ему это почудилось.
        - Я думал, он не такой, - тихо произнес Арбен.
        - А, - догадался Ньюмор, - двойник должен быть похож на оригинал? - Он прикрутил кран и пояснил: - Альва станет на тебя похож, когда вы вступите в биологический радиоконтакт. О, через месяц, когда он, так сказать, выйдет в свет, вас не отличишь друг от друга.
        - Но он прозрачный.
        - Пустяки. Я покрою его видимой поверхностью. Одену в костюм от лучшего портного, - разумеется, это будет только световой эффект. А еще лучше - мы оденем его точь-в-точь как тебя. Начиная от куртки и кончая измятыми брюками. Раз уж двойники, так двойники во всем!
        - Как Альва сможет перемещаться?
        - С любой скоростью. Разумеется, не превышая световую константу Эйнштейна. Например, он легко смог бы обогнать машину или самолет.
        - Если Альва обгонит на улице машину, он сразу привлечет к себе внимание, - озадаченно сказал Арбен.
        - Умница, - Ньюмор похлопал его по плечу. - Я подумал об этом немного раньше. Поставим твоему братцу ограничитель скорости, чтобы не очень выделялся. Думаю, три мили в час достаточно, а?
        - Даже много, - сухо ответил Арбен, которому не понравилось словечко «братец». Смертоносный братец - сомнительное приобретение. Но что делать, если без братца Альвы заманчивый проект Ньюмора неосуществим?
        - Слишком ограничить скорость Альвы тоже нельзя. Ведь то же самое ограничение автоматически накладывается и на тебя. Я позаботился и о другом, - продолжал Ньюмор. - Передвигаясь вдоль улиц, Альва будет делать ногами движения, имитирующие шаги, чтобы ничем не отличаться от прохожих.
        - Толку мало. А вдруг он подымется вверх? И будет перебирать ногами, летая над тротуаром, а то и над крышами?
        - Положительно ты кладезь премудрости! - умилился Ньюмор. - На ботинки Альвы я решил поставить специальные присоски, чтоб не отрывался от грешной земли. Между прочим, эти присоски - экспериментальный образец твоего распрекрасного Уэстерна. Довольно удачный. Выдерживают нагрузку в тонну, а весят меньше четверти унции. Сам понимаешь, мне пришлось их приспосабливать к Альве - и ботинки и присоски тоже из антиматерии.
        В комнате наступила тишина.
        - Смотри на него, смотри как следует, - нарушил молчание Ньюмор. - Ты Альву больше не увидишь, а увидишь - пеняй на себя.
        Арбен, и без того не отрывавший взгляда от удивительного облачка, посмотрел на Ньюмора, но тот ничего не добавил.
        Они уходили, а человекоподобное полупрозрачное облачко так и не изменило своих очертаний.
        - Почему ты говоришь, что я больше не увижу Альву? - спросил Арбен, когда они снова очутились в лаборатории. - Еще целый месяц я должен, как ты выразился, обучать его. Правда, ты толком не объяснил, что это значит…
        - Может, лучше сказать, что ты толком не понял моих объяснений?
        - Пусть так, - согласился Арбен. - Но как могут учитель и ученик не видеть друг друга?
        - Для Альвы достаточно, чтобы ты находился в радиусе двадцати миль, то есть практически не выезжал в это время из города. Как только я включу приемник Альвы на резонанс с тобой, инженер Арбен превратится для него в мощную радиостанцию, вернее - в целую колонию радиостанций-клеток, каждая из которых орет во всю глотку на своей волне.
        Арбен посмотрел в зеркальную плоскость биостата, мимо которого они проходили. Из глубины на него глянуло широкоскулое, со срезанным подбородком лицо. Глаза недоуменно моргали. «Ничего себе колония радиостанций», - подумал Арбен, отворачиваясь от собственного отражения.
        - Твой братец будет свободно считывать на расстоянии информацию, записанную в недрах твоих клеток, - Ньюмор закурил новую сигарету.
        - А я?
        - Ты будешь спокойно заниматься своими делами. Я подчеркиваю - спокойно, так спокойно, как никогда до этого. Потому что сразу же, как включится Альва, ты почувствуешь себя так, словно сбросил с плеч тяжелый груз. Альва постепенно снимет с тебя, как я обещал, нервное напряжение. Видел в зеркале, на кого ты стал похож?
        - Но зачем тебе нужно было добиваться моего согласия? Ты прекрасно мог бы обойтись без него.
        - Ошибаешься, - возразил Ньюмор. - Мне крайне важно, чтобы ты внутренне не сопротивлялся - это может исказить и замутить процесс считывания информации.
        Они подошли к двери.
        - Я как бы раздваиваю твое существо, - сказал на прощанье Ньюмор, стоя в двери. - Разделяю его на две части. Лучшую половину оставляю тебе. Худшую - проектирую на Альву. Он будет носителем твоей неуравновешенности, твоей вечной нервозности, вспышек непонятной злобы, - впрочем, пока что ты лучше знаешь себя, чем я, и без труда можешь пополнить мое перечисление. Все то, от чего ты жаждешь избавиться, перейдет к Альве. Зато ты станешь наслаждаться жизнью в полной мере. Ложась в постель, засыпать будешь мгновенно, и сон твой станет глубок, словно Марианская впадина. Конечно, счастье достанется тебе недаром. Ты будешь благоденствовать. Возможно, правда, не в полной мере… Однако разве в этом дело?.. Между тем Альва, глухой, слепой, лишенный обоняния, будет метаться по городу, ища' тебя, своего антипода. К счастью, когда Альва окончательно сформируется и внешне станет точно таким, как ты, его защитное поле усилится - сделать это в моих силах. Поэтому радиосигналы, излучаемые тобой, едва смогут проникать внутрь, под магнитный панцирь. Живя спокойно, можешь ничего не бояться. Но стоит тебе нарушить
жизненный ритм - разволноваться или чем-нибудь увлечься, - интенсивность сигналов, излучаемых клетками, резко возрастет, и Альва сможет их улавливать. Тогда ему, сам понимаешь, легче будет тебя разыскать.
        - И еще одно, - Ньюмор устало посмотрел на Арбена. - Не исключено, что, когда Альва выйдет на волю и станет бродить по городу, он будет иногда встречаться твоим знакомым чаще, чем другим: они также в какой-то мере будут служить приманкой для Альвы, так как каждый знакомый принимает и отражает твои биоволны, как луна отражает чужой свет.
        - Значит, и они…
        - Нет, - перебил Ньюмор, - для них встреча с Альвой совершенно безопасна - он будет настроен только на тебя.
        Поздним вечером Арбен покинул Ньюмора. Тротуар, омытый дождем, блестел, словно черное зеркало. Редкие прохожие пробегали мимо, придерживаясь за мокрые перила. Фигуры, закутанные в плащи, при скудном уличном свете казались одинаковыми. Арбен не ступил на движущуюся ленту, - он решил до станции подземки пройтись пешком. Инженер шагал осторожно, будто нес на голове полный сосуд, который боялся расплескать. Он знал, что Ньюмор включил дешифратор сразу же, как только Арбен покинул лабораторию, и теперь его, Арбена, наследственная и прочая информация тонкой струйкой вливается в биопамять Альвы. Широко шагая, Арбен расправил плечи. Ему показалось, что он чувствует себя значительно лучше, чем все последние дни.
        - Похоже, я впрямь начинаю раздваиваться на два полюса, один со знаком плюс, другой со знаком минус, - пробормотал он себе под нос.
        С некоторых пор сотрудники не узнавали Арбена. Не то чтобы он существенно изменился внешне - разве что походка стала тверже да сутуловатость исчезла.
        Работа у Арбена спорилась. Он сумел без чьей бы то ни было помощи проделать тонкие расчеты, которые оказались бы по силам ионному «Универсалу», и слепить затем в своем отделе аналоговое устройство, которого заказчик - управление полиции - тщетно дожидался больше года. А надо сказать, это ведомство было важным клиентом могущественного Уэстерна. Мудрено ли, что о подвигах отдела Арбена говорил в субботу сам шеф. Старик Вильнертон настолько расчувствовался, что отвалил Арбену премию, равную трехмесячному окладу.
        И никто не знал, что Арбена одолевают приступы страха, что он ведет жизнь затворника (впрочем, он и раньше не отличался общительным характером), а стены комнаты неизвестно зачем тщательно обклеил дешевым пластиком…
        В тот вечер, расставшись с Линдой после концерта электронных инструментов, Арбен пришел домой в смятенном состоянии духа. По всей вероятности, Линда не ошиблась. Ей повстречался Альва. Значит, Ньюмор завершил свой труд и выпустил Альву на волю. Что же дальше? Как избежать встречи со своим отрицательным полюсом? Отсиживаться в комнате? Обклеить ионизированным пластиком лаборатории отдела? А как объяснить, в чем дело? Нет, не так представлял Арбен свое будущее. Немало толков вызвал его отказ переехать на новую квартиру, приличествующую только что полученной должности начальника отдела. «На старой безопаснее», - рассудил Арбен.
        Тогда, придя к себе после концерта, Арбен выключил видеофон и с тех пор не подходил к нему. Так спокойнее. Ведь Линда обязательно стала бы настаивать на встрече.
        Спал он теперь превосходно - не то что прежде. На улице старался показываться как можно реже, лишь в случае крайней необходимости. До сих пор Альва его не беспокоил, если не считать той встречи с Линдой. Но все же совсем другой представлял себе Арбен «жизнь без нервов». Как-то вечером он, занятый своими мыслями, машинально вставил штепсель видеофона. Экран, похожий на огромное око, внезапно затеплился. Кто вызывает его? Через несколько мгновений из глубины всплыло взволнованное лицо Линды.
        - Арби, я звоню тебе каждый день. Никто не отвечает. Что случилось?
        - Занят, - неохотно ответил Арбен. Больше всего он теперь боялся возмутить собственное спокойствие, как возмущают зеркальную поверхность пруда, швыряя в него камень.
        - Ты не пришел на следующий день.
        - Не мог.
        - Заболел?
        Арбен покачал головой.
        - Мы не виделись уже целую неделю…
        В душе Арбена происходила борьба. В нем сражались два желания: одно - отказаться от всего, что может волновать, и жить безмятежно. Ньюмор сказал, что с нервами, с которых снято всякое напряжение, можно пережить самого Мафусаила. Но временами Арбену хотелось плюнуть на такое растительное существование и пуститься во все тяжкие. В эти минуты ему казалось, что с того момента, как Альва вышел в город, прошло не семь дней, а бог знает сколько времени. И пусть он проживет еще долго - что толку в такой жизни?
        - Прости, Линди. Так получилось…
        - Ах, не в этом дело. Скажи, Арби: куда ты пошел, когда мы расстались после концерта?
        - Домой.
        - Ты уверен, Арби? Это очень важно.
        - Я пошел к подземке, сел в вагон и поехал к себе.
        - Ты болен, Арби.
        - Почему ты так думаешь? - изумился Арбен.
        - Ты серьезно болен. И сам того не знаешь.
        - Что же у меня, доктор Линди?
        - У тебя… Ты лунатик!.. - выпалила Линда.
        - Придумай что-нибудь получше. С тех пор, как на Луне сняли карантин, лунатики на Земле вывелись.
        - Оставь шутки, - Линда приблизила к нему лицо. Оно, увеличившись, заняло почти весь экран. Арбену бросились в глаза ее дрожащие ресницы, старательно наведенные тушью.
        - В тот вечер… Ты только думал, что уехал на подземке. А на самом деле… Ты вошел в подъезд следом за мной… поднялся по лестнице…
        - А потом?
        - Ты ничего не соображал. Будто спал.
        Арбен понял.
        - Что же я сделал? - вопрос прозвучал отрывисто и резко.
        - Я остановилась на ступеньке. Ты догнал меня.
        - Коснулся?..
        - Ты не видел ничего вокруг, хотя глаза были раскрыты. Двигался прямо на меня.
        - Ну?
        - Я посторонилась - ты прошел мимо…
        - И поднялся к тебе?
        - Нет, - прошептала Линда.
        - Куда же… Куда я делся?
        - Не знаю.
        - Не заметила?
        - В этот момент я, наверно, потеряла сознание… На несколько мгновений. А когда очнулась - ты исчез. Словно сквозь стену прошел. Наверно, успел быстро спуститься по лестнице и выйти.
        - Чудный сон, - попытался улыбнуться Арбен.
        - Если бы сон!.. Сначала я решила, что ты меня разыгрываешь. Потом поняла - это болезнь. Ночь не спала… Звонила тебе - видеофон не отвечает… Назавтра ты не пришел… А навестить тебя, сам знаешь, немыслимо. Легче попасть в рай, чем на территорию Уэстерна, - процитировала она популярную пословицу. - Столько дней мы не виделись… Я экран связи чуть не сожгла, пока вот… И еще. Странная вещь. У тебя совсем притупился самоконтроль. Ты не видишь, что надеваешь. Оказывается, ты и на концерт вырядился в магнитные башмаки, будто не на прогулку, а в межпланетный рейс собрался. Но самое смешное - я и сама не заметила сразу, а только потом, когда ты возвратился и догнал меня на лестнице. Гляжу - ты в ботинках невесомости. И вообще ты был такой странный… Собирайся, - заключила Линда.
        - Куда?
        - Поедем к врачу. У меня есть знакомый, он живет близ гавани…
        - Не надо, Линда.
        - Не отказывайся. Это необходимо!
        - Врач не нужен.
        - А вдруг это повторится?
        - Доктор не поможет.
        - Не будь тряпкой, - произнесла Линда.
        И это она говорит ему, человеку со стальными нервами! Арбен усмехнулся. Значит, нервы оказались не такими уж стальными, как обещал Ньюмор…
        - Давай встретимся и все обсудим, - предложила Линда.
        - На той неделе… - неуверенно начал Арбен.
        - Сейчас, сию минуту. На старом месте, в парке. Нам необходимо поговорить.
        - Мы говорим.
        - Видеофон не годится. Так что?
        - Еду, - неожиданно для себя ответил Арбен.
        Он пробежал длинный коридор, миновал проходную и выскочил на проспект, по которому сновали редкие машины.
        - Наконец-то! - голос Линды был взволнованным. Арбен почувствовал, как горячая волна затопила сердце.
        - Удачно поймал попутную машину, - сказал он. - Пойдем куда-нибудь посидим.
        - Почему ты оглядываешься? Здесь никого, кроме нас, нет.
        Они медленно пошли к беседке, темневшей поодаль.
        - Давно ты здесь?
        - Минут двадцать. Продрогла.
        Он обнял ее за плечи и почувствовал, как она прильнула - доверчиво, всем телом.
        - Арби… Когда я увидела тебя тогда, на лестнице, мне стало так страшно, как никогда в жизни…
        Арбен думал, как сказать Линде то, что он решил. Сделать это необходимо, и чем раньше, тем лучше. Для этого он и приехал сюда - покончить все разом.
        - Линда.
        - Что, милый?
        - Мы не можем больше встречаться.
        Она остановилась, будто натолкнулась на невидимую преграду. Отстранилась от Арбена.
        - Понимаю. Значит, ты…
        - Ничего ты не понимаешь, Линди, - с отчаянием произнес Арбен и снова оглянулся.
        Глухой уголок парка, и в более раннюю пору малолюдный, был сейчас пустынен. Арбену почудилось - впереди что-то забелело. Бежать? Поздно, Альва догонит: мышцы Арбена скованы страхом. Нет, это ствол белеет в темноте. Арбен перевел дух.
        Он взял Линду за руку. Она послушно пошла за ним.
        Узкий серп луны слабо светился. Арбен ступил в кружевную тень, отбрасываемую резкой стеной беседки. Пластиковая скамья была холодной и влажной от ночной росы.
        - Перестань говорить загадками. - Голос Линды звучал устало. - У меня хватит мужества. - Она подняла на него глаза. - Ну, скажи. Другая?
        - Ты у меня одна, - покачал головой Арбен.
        - Правда?
        Однако Арбен в эту минуту не походил на человека, говорящего ложь.
        - Это правда, - горячо повторила Линда. - Так почему ты сказал, что мы должны расстаться? Из-за того, что ты болен? Да?
        Арбен не ответил. Линда, истолковавшая его молчанье как подтверждение своей догадки, продолжала:
        - Глупый! Я ведь давно заметила это, больше месяца назад. Но не могла сразу понять, в чем дело. Сначала относила все за счет твоих странностей, затем решила, что ты вздумал подшутить надо мной. Только после того вечера, после концерта… Тогда мне стало ясно, что ты серьезно болен, но не знаешь об этом. - Девушка подставила ладонь под лунный луч, будто хотела поймать его. - Ничего, мы что-нибудь придумаем, Арби. Выглядишь ты неплохо. Даже поздоровел. Нет, Арби, нет! - вдруг вскрикнула она.
        - О чем ты? - не понял Арбен.
        - Перестань оглядываться!
        Арбен собрался что-то сказать, но Линда опередила его:
        - Переломи себя. Просто заставь не оборачиваться. Начни с малого. Нервы надо держать в кулаке, - добавила она с важным видом. - Ты вылечишься, я верю, и все будет в порядке. Сейчас хорошо лечат любые нервные заболевания.
        Когда они вышли из беседки, узкий серп луны приметно склонялся к горизонту.
        - Дай слово, что будешь лечиться, - потребовала Линда.
        На душе Арбена было неспокойно. Только усилием воли он заставлял себя не оглядываться. Наверно, не следовало приезжать сюда. Несмотря на крепкие нервы, он все-таки вышел из равновесия, и, возможно, Альва - комок его прежних забот, радостей, огорчений - уже бродит где-то поблизости. Но что сделано, то сделано.
        Честно говоря, Арбен не думал, что отказаться от Линды будет так тяжело. Привязанность оказалась более крепкой, чем он предполагал. И все-таки надо разорвать и эту последнюю привязанность, чтобы выполнить условия, поставленные Ньюмором.
        Запоздалой парочке повезло: когда они вышли из парка, мимо входа медленно скользила свободная машина.
        Город спал нервно, неспокойно. Некоторые окна светились. За ними угадывались люди, чрезмерно обремененные заботами. Арбен откинулся на мягкую спинку с чувством превосходства. Нет, он не такой, как все. Он боится встречи с Альвой - зато больше ему не о чем беспокоиться. Разве не об этом мечтает каждый? И тот далекий день расплавленного лета… Он померк, стал почти неприметным.
        - Боже, как поздно, - озабоченно пробормотала Линда, когда автоводитель притормозил машину у ее дома. Арбен расплатился, она выскочила, торопливо произнесла «до завтра» и нырнула в подъезд. В тот же самый момент Арбен заметил мужскую фигуру - она показалась из-за угла. Поздний прохожий деловито шел. Голова его была опущена, а шаги совершенно беззвучны, он ступил в желтый круг, отбрасываемый фонарем, Арбен узнал себя, узнал Альву.
        «Счастье, что Линда уже вошла в дом» - такова была первая мысль, мелькнувшая у Арбена.
        В странном оцепенении, сковавшем тело, Арбен готовился к худшему. Однако Альва не глядел в сторону машины. Он направлялся к дому, в котором минуту назад скрылась Линда.
        «Стой!» - мысленно крикнул Арбен. Альва уменьшил скорость - шаги его замедлились, и у самого подъезда он остановился, как бы повинуясь приказу. Затем медленно, словно во сне, повернулся к машине. Лицо его просветлело, на миг попав в освещенную полосу. Альву и Арбена разделяло несколько десятков шагов.
        - Поехали, - очнувшись, приказал Арбен. Но машина оставалась неподвижной.
        Между тем Альва приближался, с каждым шагом наращивая скорость.
        - Скорей, - выкрикнул Арбен и ударил кулаком по пульту.
        Автоводитель - плоский ящик, изукрашенный сигнальными лампочками, - был невозмутим.
        Еще два-три хороших прыжка…
        Выскочить? Он с силой ударился плечом в дверцу, боль на миг отрезвила Арбена. Ну конечно!.. Как это у него вылетело из головы? Задаток! Арбен выхватил из кармана горсть монет и, не считая, протолкнул их в щель. Реле щелкнуло, и на панели вспыхнул глазок, означающий готовность.
        - Полный вперед! - выдохнул Арбен. Его вдавило в сиденье. Машина пулей проскочила старую улицу, чудом минуя углы допотопных чудищ-домов, и вылетела на проспект. Пунктирные огоньки вдоль шоссе убегали вдаль, теряясь в ночи.
        Арбен успел еще заметить, как Альва попытался бежать следом за машиной, но лишь медленно поплыл в воздухе, между тем как ноги его быстро задергались, словно у паяца, едва касаясь мостовой. «Ограничитель скорости, - понял Арбен. - Он не может превысить три мили в час». Дергающаяся фигура исчезла за поворотом.
        Бешеная езда успокаивала. «Счастье, что Ньюмор поставил ограничитель. И счастье, что я оказался в машине», - подумал Арбен.
        С некоторых пор Арбен почти перестал ходить пешком, хотя когда-то был ревностным сторонником этого ставшего странным способа передвижения. Даже сто ярдов он предпочитал не пройти, а проехать. Теперь к его услугам был недавно приобретенный тупорылый «безан» последнего выпуска.
        Сотрудники судачили на все лады, обсуждая быстрое продвижение старшего инженера.
        Но разговоры об Арбене были лишены оттенка зависти. «А ведь он, в сущности, неплохой парень», - так говорили теперь о нем те, кто какой-нибудь месяц назад терпеть его не мог.
        Внешне это был тот же Арбен, но как будто кто-то наделил его новой душой, щедрой и отзывчивой. Если раньше Арбен отличался крайней вспыльчивостью и вздорностью характера, то теперь он был покладист и добр, и это отмечали - редкий случай! - все без исключения сотрудники.
        Постепенно к нему стали обращаться со всевозможными делами, отнюдь не связанными ни с Уэстерном, ни с проблемам!:, волнующими отдел.
        Итак, инженер Арбен предстал перед всеми, с кем он общался, в новом свете. Но и сам он все увидел по-новому.
        Мисс Шелла, к которой он раньше относился с неприязнью (надо сказать, это чувство было взаимным), казалась теперь Арбену совсем иной. Что общего было у той злюки с этой уже начавшей блекнуть женщиной? Трагическая складка, едва обозначенная в уголках ее губ, говорила Арбену куда больше, чем ее крикливая и в чем-то жалкая красота.
        И каждый человек с его мелкими горестями и радостями стал кровно близок и дорог Арбену. Он готов был помочь - и помогал любому, кто в этом нуждался.
        И удивительная вещь! Шеф, который терпеть не мог, как он неоднократно говорил, слюнтяев и бесхребетных, испытывал, подобно другим, необъяснимую симпатию к преображенному Арбену. Сам шеф - олицетворение железной воли и удачи!
        Но сейчас Арбен видел шефа совсем другим. Какой же это счастливчик, избранник судьбы? В сущности, это несчастный старик, подавленный огромной ответственностью. Ежесекундно дрожать, за свою шкуру - какое уж тут счастье? За начальственными раскатами - Арбен это ясно видел - скрывается панический ужас: один неверный ход - и дивиденды компании вылетят в трубу, и тогда подлинные, хотя и неизвестные простым смертным хозяева Уэстерна, а также конкуренты сожрут шефа без остатка, как подраненного волка его сотоварищи.
        Несколько раз Арбен ловил в глазах шефа плохо скрытый страх, и некогда грозный олимпиец стал ему так же ясен и понятен, как и престарелый вахтер Дон Фоеш, отставной космонавт, единственный из вахтеров, которого невесть за какие заслуги все еще не заменили в компании стандартным роботом с фотоэлементом.
        Работа Арбену тоже удавалась. Его математический расчет был теперь безошибочен, а его хладнокровие и смекалка успели войти в поговорку. За что он ни брался - все получалось. Приступая к тончайшему эксперименту, он сразу видел суть, схватывал главное, оставляя подчиненным второстепенные детали. Шеф проникся к нему доверием и прощал своему новому любимцу любые причуды, - например, то, что он обклеил все стены в отделе желтым пластиком.
        Кое-кто говорил, что тут не обошлось без гипноза. А некоторые всерьез верили в таинственную силу, излучаемую Арбеном. Мисс Шелла - та вообще закрывала ладонью глаза и отворачивалась, едва увидев инженера. Правда, делала она это всякий раз как будто в шутку.
        Но никто не знал, что все это благополучие только внешнее, что инженер никогда не выходит из своей комнаты, отключил видеофон и отчаянные звонки Линды остаются без ответа.
        - Вот так встреча! - удивился Ньюмор. Его удивление было искренне: он меньше всего хотел этой встречи и делал все, чтобы избежать ее.
        - Да, действительно, - Арбен криво улыбнулся, пожимая холодную руку физика.
        Он четыре часа прождал за углом дома, который называли мозговым центром концерна. Сидеть в машине было не очень-то приятно. Отопление не работало, и он совсем окоченел, а выйти не решался: Альва стал в последнее время дьявольски чуток. Кабина машины была обклеена пластиком. Арбену удалось изготовить специальные стекла, обладающие теми же защитными свойствами, что и пластик, и здесь он чувствовал себя в безопасности.
        О том, что Ньюм бывает в этом доме, Арбен узнал случайно: шеф накануне вскользь упомянул, что физик Ньюмор стал вхож в высшие сферы, поскольку там заинтересовались каким-то его новым изобретением.
        Арбен давно уже хотел встретиться с Ньюмором, но последний был неуловим. Никто из тех, к кому обращался Арбен, не знал, где он живет и где бывает.
        Что подумали бы коллеги, увидев гордого, самоуверенного Арбена, испуганно оглядывающегося по сторонам.
        Погруженный в свои мысли, Арбен едва не пропустил Ньюмора. Каплевидный аппарат на воздушной подушке плавно подплыл вплотную к входу. Только когда черная торпеда зашипела и плавно опустилась на асфальт, Арбен спохватился. Он выскочил из. машины, в три прыжка покрыл расстояние и показался из-за колонны в тот самый момент, когда Ньюмор уже закрывал бронированную дверь.
        По выражению лица инженера Ньюмор понял, что ему не избежать неприятного разговора. Все же он сделал попытку:
        - У меня важная встреча. Может быть, договоримся о другом подходящем времени?
        - Неизвестно, когда наступит такое время. Я больше ждать не могу. А тебя найти невозможно.
        - Ладно, - решил Ньюмор. - У меня есть несколько минут. - Он озабоченно взглянул на часы. - Только здесь, пожалуй, неудобно…
        Арбен напряженно стоял рядом. Казалось, он вцепится в Ньюмора, если тот попытается улизнуть.
        - Здесь через два дома есть неплохой ресторанчик… - физик дружески взял Арбена под руку.
        Арбен шел быстро, стараясь миновать открытое место.
        - Как ты разыскал меня? - спросил Ньюмор, когда они сели за столик.
        - Проезжал мимо, - небрежно бросил Арбен. - Вижу - ты.
        Ньюмор покосился на его лицо, посиневшее от мороза, и ничего не сказал.
        - Как ведет себя Альва? - спросил Ньюмор. - Надеюсь, не очень тебя беспокоит?
        - Поэтому я и искал тебя, - не совсем последовательно ответил Арбен.
        - Помнишь, о чем мы договорились? Эксперимент продлится год, больше - можно, но никак не меньше. А прошло только два месяца.
        - Сегодня шестьдесят четвертый день.
        - Это не меняет дела. Пойми, я вложил в эту штуку все свое состояние. Если опыт прервется - все погибло. А чем тебе плохо? Ты стал другим человеком, освободился от многих переживаний и не выложил за это ни одной монеты.
        - Альва ведет себя странно, - махнул рукой Арбен. - Кстати, ты можешь объяснить мне, почему он сначала оказывал больше внимания Линде, чем своей биологической половине?
        - Как это? - спросил заинтересованный Ньюмор, отодвинув недопитый стакан.
        Арбен рассказал. Ньюмор живо расспрашивал о подробностях, затем задумался.
        - Неужели Альва развивается не так, как я предполагал? - размышлял он вслух. - Нет. Дело в другом. - Он хлопнул по столу так, что бутылка подпрыгнула. - Понимаешь, Линда слишком много о тебе думает. Больше, чем ты сам о себе.
        Встревоженный Арбен смотрел на его помрачневшее лицо.
        - Линда ничего тебе не говорила? - неожиданно спросил Ньюмор, откинувшись на спинку стула.
        - О чем?
        - Обо мне, об Альве.
        - Мы не видимся.
        - А раньше?
        - Разве Линда в курсе?
        - Спрашиваю я, а не ты, - резко бросил Ньюмор.
        - Никогда мы об этом не говорили, - голос Арбена звучал неуверенно.
        - Ладно, - сказал Ньюмор. Казалось, он принял какое-то решение. - Чего ты хочешь от меня?
        - Ньюм, верни все как было.
        Физик молчал.
        - Я согласен: пусть ко мне вернутся прежние недостатки, - попробовал пошутить Арбен.
        - Как ты это представляешь? - ледяным тоном спросил Ньюмор.
        - Убей его.
        - Ты рассуждаешь, как младенец, - Ньюмор пожал плечами. - Я же объяснял тебе, когда подписывали контракт, что уничтожить Альву после того, как вы стали двойниками, все равно, что уничтожить половину тебя самого, сжечь половину каждой твоей клетки.
        Арбен опустил голову.
        - Проявляй элементарную осторожность - и дело в шляпе, - продолжал Ньюмор.
        - Альва преследует меня. Так жить немыслимо.
        - Не надо было соглашаться.
        - Я не думал, что так будет. И потом ты говорил совсем другое… - Ньюмор глянул на часы.
        - Ньюм, перепиши с него обратно на меня всю информацию, - быстро заговорил Арбен. - Я заплачу тебе неустойку, Любую сумму… Всю жизнь буду работать на тебя.
        - Альва погибнет, - покачал головой физик.
        - Сделаешь другого.
        - Второго Альву мне не создать.
        - Значит, не хочешь?
        - Не могу. - Ньюмор попытался встать.
        - Ах, так! - Арбен побагровел. - Знай же, негодяй, я выведу тебя на чистую воду. Подопытный кролик дорого тебе обойдется.
        - Успокойся, - сказал Ньюмор и снова сел.
        Посетители за соседними столиками начали обращать на них внимание.
        - Хватит! Ты меня достаточно успокоил. Разве я могу волноваться? Ты же сделал мои нервы железными.
        - Не будь ослом. Накличешь Альву - плохо тебе будет.
        - Ньюм… В память нашей дружбы… Почему ты решил воздвигнуть свой дворец именно на моих костях?
        - Ты не в своем уме. Поговорим, когда придешь в себя. - Ньюмор поднялся.
        Арбен молниеносным движением опрокинул столик и вцепился физику в горло. Звон разбитого стекла смешался с криками посетителей. Официант с застывшей улыбкой мчался к дерущимся через весь зал. Ньюмору с трудом удалось отодрать пальцы Арбена от горла, но долго состязаться с инженером в силе и ловкости он был не в состоянии. Арбен подмял его под себя, прижал к полу.
        - Согласен? - спокойно спросил он, не обращая внимания на людей, столпившихся вокруг.
        - Пусти, - прохрипел Ньюмор.
        - Я задушу тебя, как котенка. Силы, спасибо тебе, у меня хватит.
        - Где же полиция? - истерически выкрикнул женский голос. - Он убьет его. Помогите же, мужчины!
        Но никто не решался вступиться за поверженного Ньюмора. Все поглядывали с опаской на атлетическую фигуру Арбена. И медленно отходили.
        - Видишь? Боятся! Кое-чем я тебе все-таки обязан. Ну?.. - Арбен снова протянул руку к горлу противника. - Я дал тебе достаточно времени подумать.
        - Хорошо, - неожиданно сказал Ньюмор. - Черт с тобой. Возвратим тебя в прежнее состояние. Альву придется угробить.
        - Гарантии?
        - Мое честное слово, - сказал Ньюмор.
        - Не пойдет!
        - Пусти меня, и поговорим по человечески, - взмолился Ньюмор. - Все равно я в твоих руках.
        Арбен расплатился с перепуганным официантом и они вышли в вестибюль. Ньюмор слегка прихрамывал.
        - Вот сюда, - указал Арбен на уголок за пыльной пальмой.
        - Можно завтра же начать, - Ньюмор не глядел на собеседника. - У тебя машина обклеена пластиком?
        - Конечно. Я бы и одежду сделал из пластика, если бы это было возможно. Тогда бы и тебя не пришлось беспокоить.
        - Это называется беспокоить, - задумчиво произнес Ньюмор, касаясь пальцем здоровенного синяка на горле.
        - Не придирайся. Ты сам виноват, что заставил меня принять крайние меры.
        - Лучше всего будет, если ты приедешь завтра прямо ко мне.
        - К тебе, голубчик, не проникнешь.
        - Я дам пропуск.
        Ньюмор полез в карман, вынул узкий блокнот и, набросав несколько слов, вырвал листок и протянул его Арбену, Тот внимательно прочел текст и удовлетворенно кивнул. В углу листка красовался вензель, который - Арбен знал это - раскрывает почти любые двери.
        - Сегодня ничего не пей, - сказал Ньюмор, глядя, как Арбен складывает бумажку. - И завтра с утра тоже.
        - Даже воды?
        - Я имею в виду виски, - пояснил Ньюмор.
        - Два месяца уже не пробовал. И запах забыл.
        - А раньше, до Альвы, ты, помню, увлекался.
        - Потребность исчезла. Желаний нет никаких, все делаю лишь усилием воли. Вообще живу растительной жизнью, как эта вот пальма, - он похлопал ладонью по шершавому стволу.
        - Зато стал силен, как буйвол.
        - Что толку? Я хочу жить, как все, радоваться и печалиться вместе со всеми. А у меня ощущение рыбы в аквариуме, диковинной рыбы, которую от нечего делать рассматривают любопытные. Временами мне кажется, что и кровь у меня стала холодной, как у рыбы. Счастье, что этот кошмар, наконец, рассеется. Знаешь, - доверительно улыбнулся Арбен, - у меня за это время столько дел накопилось, и все неотложные… Линду не видел целую вечность…
        - Ничего, теперь скоро увидишь.
        - Забудем прошлое, Ньюм, - сказал Арбен. - Ты мог увлечься, я понимаю и не виню. Я сам, когда ставлю эксперимент, забываю все… И готов не щадить ни себя, ни других. А что касается убытка… Знай: все, что у меня есть, твое.
        - Я ничуть не увлекся, - Ньюмор глядел в одну точку. - Только по твоей вине срывается опыт.
        - Опыт… - повторил Арбен. - Я знаю, что это за опыт. Арбен в роли подопытного кролика.
        - Я это и не скрывал от тебя, когда говорил, что мне нужна информация. Раскрыл карты с самого начала. Ты мог еще тогда отказаться. Надеюсь, теперь я свободен? - Ньюмор отвел в сторону широкий лист пальмы.
        - До завтра, - посторонился Арбен. - Стоп, а ты не удерешь? Куда-нибудь на континент, с попутным ветром?
        - Не уеду, не бойся, - сказал Ньюмор, и Арбен понял, что физик не лжет.
        Арбен вышел из ресторана окрыленный. До машины он дошагал, ни разу не оглянувшись. Ему так хотелось замедлить шаг, испытать судьбу.
        Машина резво взяла с места. Арбен отключил автоводитель и сам сел за руль. Хотелось действовать, дать выход бурлящей энергии. С завтрашнего утра начнет исчезать пелена, отделяющая его от обыкновенных людей.
        Занятый мыслями, Арбен вел аппарат машинально, не выбирая дороги. Впрочем, уличными жертвами это не грозило. Роль Арбена как водителя сводилась, пожалуй, только к вращению наполовину бутафорского штурвала. Раньше считалось, что человек, да еще в городской черте, может самостоятельно вести машину. Так было когда-то. А теперь машину в любом случае вели приборы. Локатор нащупывал дорогу, выяснял, нет ли на дороге препятствий и не могут ли они появиться, - будь то машина, выезжающая из переулка, или кошка, перебегающая улицу, и если какое-либо препятствие возникало - срабатывала тормозная система.
        Правда, Арбен отключил автоводитель, но и это изменяло немногое. Автоводителю задавалась конечная точка маршрута, и человек, сев за руль, мог по собственному произволу выбирать улицу - и только. Скорость машины, линия движения - все устанавливалось электронной аппаратурой. Этим достигалась безопасность уличного движения. Пассажир мог спешить - это его дело. Он мог опаздывать на важное свидание - это опять-таки его дело. А дело инфраглаза - предотвратить малейшую вероятность катастрофы.
        Улица сменяла улицу, новые здания-купола, будто парящие в невесомости, перемежались старыми каменными коробками. Арбен ничего не замечал. Он все еще был полон впечатлений от недавней встречи с Ньюмором. Победа досталась ему с трудом. Конечно, и Ньюмору не просто расстаться с Альвой, в которого он столько вложил. Когда Арбен заберет у него свою информацию, Альва погибнет, это неизбежно. Жаль Ньюмора. Но, с другой стороны, почему Арбен должен рисковать жизнью?
        Не доезжая нескольких улиц до универсального магазина «Все для всех», Арбен притормозил. «Безан» подкатил к тротуару и замер. Близился к концу рабочий день, и прохожих было много. Выйти из машины Арбен не решался: в толпе Альве легко затеряться - его можно не заметить до самого последнего момента.
        К Арбену вернулись прежние страхи. В каждом прохожем ему чудился Альва. Глупо погибнуть именно сейчас, накануне освобождения. Нужно сделать всего несколько шагов, но каждый может оказаться последним.
        Десяток шагов - словно доска, переброшенная через пропасть. Внезапно Арбен увидел знакомое лицо - девушку в форме с фирменным знаком «ВДВ» на рукаве. «ВДВ» означало: «Все для всех». В прошлом году в парке Линда показала Арбену смеющуюся девицу, сидящую на лавке с каким-то морячком, и заметила:
        - Работает в нашем отделе. Моя напарница.
        За последние два месяца память у Арбена стала почти абсолютной. Он мог без труда припомнить малейшие детали, увиденные двадцать лет назад. Лицо, мельком увиденное когда-то, теперь всплывало в памяти, словно изображение на монете, с которой искусный нумизмат отмыл кислотой слой веков.
        Девушка равнодушно взглянула на «безан» и прошла мимо. Арбен отчаянно забарабанил в толстое смотровое стекло. Девушка обернулась. Это ее он зовет? Кажется, она не давала повода… Пожав плечами, она хотела продолжать свой путь, но в последний момент ей бросилось в глаза умоляющее выражение лица человека, сидящего в машине. Она подошла поближе к «безану» и с недоумением посмотрела на незнакомого человека, делавшего ей знаки.
        - Вы из парфюмерного? - прокричал Арбен сквозь толстое стекло.
        Девушка кивнула.
        - С вами работает Линда Лоун?
        Она показала на уши, затем на дверцу, предлагая ее открыть.
        - Линда, - снова крикнул Арбен, делая вид, что не заметил знака.
        Расслышав имя подруги, девушка закивала. Кое-как Арбен сумел втолковать ей свою просьбу.
        - У нее строгое начальство. Вряд ли ее отпустят раньше конца работы, - прочел Арбен по ее шевелящимся губам.
        - Вы только передайте ей, - попросил он.
        - Как ей сказать, кто зовет? - спросила девушка, скрывая любопытство.
        - Скажите - раб.
        - Что? - ей показалось, что она ослышалась.
        Арбен повторил. Девушка поспешно направилась к магазину. Перед тем как ступить на ручеек ленты, бегущей внутрь от самой двери, она оглянулась на странного человека.
        Сердце Арбена тревожно забилось. Ощущение, от которого он уже успел отвыкнуть. Из дверей универмага вышла Линда. Фирменный чепчик сбился в сторону, открыв рыжий локон. Она сделала два шага и беспомощно оглянулась. Затем заметила Арбена и быстро подошла. Дорогая машина, видимо, удивила ее. Арбен открыл дверцу и протянул Линде руку. Затем поспешно захлопнул дверцу.
        Они перекинулись несколькими незначительными фразами, будто расстались только вчера. Между тем прошло уже…
        - Моя напарница уверяет, что ты не в себе, - Линда покрутила пальцем у лба и улыбнулась.
        - Может быть, она и права, - серьезно сказал Арбен.
        - Прости, - смутилась Линда. - Сказала, не подумав. Как ты теперь себя чувствуешь?
        - Лучше. Гораздо лучше.
        Линда расцвела от этих слов.
        - И у врача был? Молодец, - продолжала она, не дождавшись ответа. - Что он назначил?
        - Так, всякие пустяки.
        - Но ты все выполняешь?
        - Само собой. Кстати, завтра начнется решающая процедура.
        Арбен был благодарен Линде за то, что она ничего не расспрашивала. Он приготовил несколько фраз для своего оправдания и был рад, что их не пришлось пустить в ход.
        - У нас долгий разговор? - озабоченно спросила Линда.
        - Что, начальство строгое?
        - Откуда ты знаешь? - удивилась Линда. - По-моему, я никогда тебе не жаловалась…
        - У нас серьезная беседа. И я тебя никуда не отпущу, - сказал Арбен.
        - Хорошо, - согласилась Линда, немного поколебавшись. Арбен нажал стартер.
        - Куда поедем?
        - За город, - предложила Линда. - Подышим.
        - Далеко, - покачал головой Арбен.
        - Ну, тогда куда хочешь.
        Арбен все еще чувствовал себя виноватым перед Линдой, Изредка он взглядывал на ее тонкий профиль, освещенный вечерним неоном. Она о чем-то думала, положив руку на баранку руля. Арбену вдруг захотелось прижаться щекой к ее тонкому запястью.
        - Цыганочка, - негромко сказал он.
        Линда вспыхнула.
        - Весь вечер наш. Вволю покатаемся, - продолжал Арбен. - Потом заедем куда-нибудь поужинать, что ты скажешь, например, об Итальянском ресторане? Говорят, там бесподобные спагетти с сыром. - Он многозначительно похлопал себя по карману.
        - Арби, откуда у тебя появились деньги? И эта машина - чья она?
        - Моя, Вернее - наша.
        - Но раньше…
        - Не беспокойся, - перебил Арбен, - я заработал ее честным трудом. За последний месяц я получил кучу денег. - Он посмотрел на бегущие назад разноцветные купола - машина выехала на центральную улицу - и добавил: - В какой-то мере это было связано с моей болезнью.
        - Такая большая страховка? - удивилась Линда.
        - Не то. Видишь ли, болезнь вызвала обострение, что ли, мыслительных способностей. В общем котелок стал лучше варить. Ну, а Уэстерн за деньгами не постоит. Вот я и думаю: может, и лечиться не стоит?
        - Не болтай глупостей, - рассердилась Линда. - Как ты можешь говорить такое?
        - Я пошутил, цыганочка.
        - Хорошие шутки.
        Дорогу Арбен выбирал наугад. Машина знала сисе дело. Ловко и аккуратно поглощала она пространство.
        - Как хорошо, что завтра заканчивается твой курс лечения. А деньги… бог с ними. И к таким игрушкам, - она погладила малиновое сиденье машины, - я равнодушна. Ты только больше не исчезай, ладно? А то расстанемся опять…
        - Мы можем и не расставаться, - медленно произнес Арбен, не глядя на Линду. - Стоит лишь тебе захотеть. Видишь ли, есть на свете один дуралей, который готов повергнуть к твоим стопам… - Арбен запнулся, не зная, как закончить высокопарную фразу. Спасла положение Линда, звонко расхохотавшаяся.
        О многом говорили они в этот удивительный вечер. Но больше всего - о будущем.
        - Давай уедем, - сказал Арбен. - Далеко-далеко.
        - На побережье.
        - На побережье, - согласился Арбен. - Я наймусь на какую-нибудь автостанцию. Механиком, ремонтником - кем угодно.
        Линда удивленно раскрыла глаза.
        - Видишь ли, я не уверен в том, что произойдет в результате завтрашней процедуры, - пояснил Арбен.
        Линда кивнула.
        Город за стеклами машины казался призрачным, нереальным. То ли сон, то ли мираж. Встряхнись - и все исчезнет…
        - Через неделю сможем уехать.
        Арбен свернул в узкую, как ущелье, улицу.
        - Хоть завтра. Так надоело все…
        Линда умолкла. У губ ее обозначились две горькие складки. Арбен подумал, что ей не так легко и просто жить, как могло бы показаться со стороны. Но она была мужественна и никогда не жаловалась.
        - Завтра не получится. Надо закончить кое-какие дела, - сказал Арбен.
        - Это тоже связано с твоим лечением?
        Арбен молча кивнул.
        Ньюмор, словно по уговору, ни разу не упоминался, и Арбену это почему-то было приятно.
        Линда не могла бы словами выразить то, что было у нее на душе. Странное лечение. Лечение, в результате которого тускнеют блестящие умственные способности и человек становится рядовым, заурядным. Может быть, и гениальность - не более чем психический выверт? Как знать, что возвышает гения над остальными? Не мысли, а тени подобных мыслей носились у Линды в голове, но выразить их она вряд ли сумела бы.
        - Несколько дней я буду очень занят, - сказал Арбен и потрогал в кармане вчетверо сложенный блокнотный листок.
        - Понимаю. Ничего, уедем позже. Ближе к весне.
        Машина резко тормознула. Стайка ребятишек выскочила из-под тупого носа «безана». Опасности, конечно, не было никакой - все скорости и импульсы были рассчитаны, когда машина еще только свернула на эту улицу.
        - Скажи, ты думаешь обо мне? - неожиданно спросил Арбен.
        - Иногда, - улыбнулась Линда.
        - Часто?
        - Чаще, наверно, чем ты заслуживаешь…
        - Не думай обо мне, - серьезно попросил Арбен.
        - Скромность украшает человека.
        - Я не шучу. Не думай обо мне, не вспоминай меня… Хотя бы в течение нескольких дней.
        - Но почему? - изумилась Линда необычности просьбы. - Тебе неприятно сознание, что я о тебе думаю?
        - Сейчас я не могу объяснить, в чем дело. Позже… Когда мы будем вместе. Почему ты смеешься?
        - Не обижайся, - она обняла нахмурившегося Арбена. - Просто я вспомнила притчу о носороге. Волшебник сказал одному человеку: «Хочешь, я верну тебе молодость и красоту?» - «Хочу», - ответил человек, который был стар и сгорблен. «Для этого ты должен выполнить одно условие», - сказал волшебник. «Я согласен на все». - «О, это простое условие: в течение пяти минут ты не должен думать о носороге, вот и все. Пять минут - это как раз время, необходимое для твоего превращения».
        - И что же?
        - Волшебник исчез. Он с горечью убедился, что его условие невыполнимо.
        - А человек?
        - Он остался таким же старым и немощным…
        - Да, память не подвластна человеку, - глухо сказал Арбен. - Человека легче убить, чем отнять у него память. - Будто спохватившись, он посмотрел на часы.
        - Время ушло, как мартовский снег, - процитировала Линда. - Поедем ужинать?
        - Не хочется.
        - И мне, - признался Арбен. - Куда же тебя доставить? В универсальный? «Все для всех»?
        - Нет, ты в самом деле невменяем… Там уже давно включены электронные сторожа и волкодавы рыщут по секциям.
        - Ах да, волкодавы… В таком случае куда прикажете? - спросил Арбен, подражая металлическому голосу автоводителя.
        - Я хочу домой. Уже поздно.
        Арбен набрал на пульте нужные координаты и, включив автоводитель, отодвинулся от штурвала.
        - Помнишь, ты привозил меня. домой на такси? - сказала Линда, когда машина остановилась. - А теперь у тебя свой «безан».
        Арбен пристально всматривался сквозь боковое стекло.
        - Неплохая лошадка. У меня просьба, Арби: когда в следующий раз мы выедем из города и возьмем курс на побережье, включи машину на полную скорость. Ладно?
        Арбен кивнул, не отрывая взгляда от окна. Но улица была пустынной. «Этой груше место в музее», - подумал Арбен, глядя на допотопный фонарь. Ветер раскачивал его, отчего желтый свет метался по земле. Давным-давно опавшие листья то попадали в освещенный круг, то снова уходили из него. Было очень холодно, со дня на день мог выпасть снег.
        - Чудесная машина. Я еще не видела такой, - сказала Линда.
        - Нравится? - Арбен отвернулся от окна.
        - Кроме, пожалуй, одного: зачем кабину обклеили пластиком? - Она потрогала поблескивающую ровную поверхность. - Смотри, какой неприятный цвет. О чем только конструктор думал?
        - Да, расцветка неудачная, - согласился Арбен.
        - Может, снимем? - Линда сделала жест, как будто собралась сорвать пластик.
        - Подожди. Ты же не видела других машин этого класса. Может, сейчас такая мода?
        - Все равно, это уродливо, - Линда передернула плечами.
        Фары машины бросали вперед широкий сноп света. Арбен уменьшил освещение, и сноп превратился в луч, устало упавший на старый асфальт.
        - Я пойду, - сказала Линда после короткой паузы, во время которой она выжидательно поглядывала на Арбена.
        Арбен открыл дверцу и вышел первым.
        - Провожу, - сказал он.
        - Наконец-то ты решил не делать этого тайком, - весело заметила Линда, опираясь на протянутую руку.
        - А, ты об этом… - Арбен помрачнел.
        Каблучки Линды громко стучали. Арбен шел рядом, стараясь не уходить вперед. Он и сам не понимал, что заставило его выйти из машины. Желание побыть еще немного с Линдой? А может, стремление вновь почувствовать себя обычным человеком, который не должен бежать и прятаться от собственных желаний? «До дверей и обратно», - сказал себе Арбен.
        Две исполинские тени пересекли дорогу и вскарабкались на стену дома, слившись с темной поверхностью. Одна была тонкой, другая - мужественно широкоплечей.
        - Смотри, наши тени не хотят расставаться, - Линда замедлила шаги. Глаза ее блестели. - Вот мы уйдем, уедем отсюда, а они останутся. И всегда будут вместе.
        - Доброй ночи, - сказал Арбен, когда они подошли к входу.
        - Когда мы увидимся?
        - Надеюсь - скоро.
        - Буду ждать.
        - Я позвоню тебе.
        Линда что-то крикнула ему сверху, помахала рукой и скрылась за лестничным поворотом.
        Арбен не успел сделать и трех шагов, как навстречу ему от стены бесшумно отделилась фигура. Казалось, она появилась из небытия. Так шагать, не затрагивая опавших листьев, мог только Альва - его вторая половина, его горести и заботы, разреженное облако античастиц, как бы вобравшее в себя часть Арбена. А может, это вовсе не Альва, а сам счастливчик Чарли торжественно плыл ему навстречу…
        Фигура двигалась медленно и неотвратимо, словно сама судьба. Но Арбен не был ни суеверным, ни фаталистом. Встретив, наконец, Альву, он обрел то спокойствие, которое обещал ему Ньюмор, уговаривая согласиться на неслыханный эксперимент. Мысль работала четко, словно на выпускном экзамене. Альва не может превысить скорость три мили в час. Это хорошо. Но той же величиной ограничена и скорость Арбена. Это плохо. Однако гораздо хуже то, что Альва находится в более выгодном положении: он движется наперерез Арбену, отрезая ему путь к машине. Способность Альвы к маневру явилась для Арбена неожиданностью. «Словно кто-то по радио управляет его действиями», - мелькнула и тотчас погасла мысль.
        Спасение там, в машине, в кабине, которую он собственноручно обклеил изнутри ионизированным пластиком. Но как добраться до «безана»?
        Арбен знал, что Альва мог его успешно преследовать, даже при равенстве их скоростей.
        Память, словно прожектором, выхватила из недавнего прошлого разговор с Ньюмором. Это было накануне дня, когда Арбен вступил в биорадиоконтакт с Альвой.
        «…Практически Альва тебе не опасен, - говорил Ньюмор. - При такой скорости…»
        «Скорость моя тоже будет не больше».
        «В том-то и суть! - Ньюмор обнажил ровную подкову зубов. - Ты же инженер, сообрази-ка. „А“ бежит за „Б“. У обоих одинаковая скорость. Догонит ли когда-нибудь преследователь „А“ свою жертву?..»
        «Ты, пожалуй, прав, если дело происходит на ровном поле. А если в городе?»
        «Это не меняет дела, - бросил Ньюмор. - Будешь улепетывать по улице, только и всего. Говоря „улепетывать“, я, конечно, преувеличиваю: ты будешь чинно шагать, как ни в чем не бывало. Альва будет бесшумно топать за тобой, и расстояние между вами при этом не будет сокращаться ни на шаг».
        «И куда же я буду чинно шагать?»
        «Куда захочешь. У тебя будет миллион возможностей. Можешь дойти до ближайшей подвижной ленты и уехать на ней. Можешь добраться до станции подземки и сесть в поезд. Можешь, наконец, спокойным шагом дойти до своей квартиры, которую ты к тому времени обклеишь, надеюсь, вот этим, - он протянул Арбену толстый рулон ионопластика. - Жаль, из этого нельзя сшить для тебя защитную оболочку. Тогда бы у нас вообще не было этой беседы».
        Все это вспомнил Арбен, пока он шел прочь от Альвы. Последний все еще двигался медленно. Арбен шел с наибольшей возможной скоростью, чтобы выиграть время. Когда Арбен пытался ускорить шаг, упругая волна толкала его в грудь. Собственное тормозящее поле было неумолимо.
        …Нельзя сказать, что инженер Арбен раньше был в хороших отношениях с математикой. Раньше он не жаловал эту науку, оставляя ее «сухарям-теоретикам». Себя Арбен с гордостью именовал практиком. Именно это обстоятельство, вроде бы не имеющее касательства к затее с Альвой, оказалось роковым. Арбен не был знаком с теорией преследования.
        Как абстрактная ветвь математики, она была известна еще в прошлом веке. Применение - в космической практике - получила только теперь. Пригодилась теорема, доказанная безвестным математиком много десятилетий назад. Она гласила, что если две точки движутся, имея одинаковую скорость, и одна из них преследует другую, то она ее обязательно нагонит. Для этого лишь необходимо, чтобы выполнялось одно-единственное условие: ограниченность пространства, в котором происходит погоня. Условие, надо сказать, почти очевидное: не будь его, преследуемый объект мог бы просто удаляться от преследователя по прямой линии, уводящей в бесконечность, ввиду равенства скоростей встречи не произошло бы. Иное дело, если гонки с преследованием происходили на замкнутой площадке. Жертва рано или поздно должна была искривить свой путь, так как выходить за границы области ей запрещено. С каждым таким искривлением пути преследователь, соответственно меняя собственное движение, должен был сокращать расстояние до жертвы. Происходило это, наглядно говоря, за счет срезания преследователем углов, - а они неминуемо образуются, когда
преследуемый начнет петлять. В общем математическое доказательство теоремы было, к сожалению для Арбена, безукоризненным. Он вспомнил о теории преследования в памятный вечер после концерта электронной музыки, когда убедился, что Линда действительно впервые встретила Альву. Тогда он и заказал через Большой информационный центр данные по соответствующему разделу математики. БИЦ знал свое дело. Через минуту на экране арбеновского видеозора появились первые формулы…
        - Быстрей, быстрей, - торопил Арбен. Скорость схватывания у него была теперь такова, что он понимал идею доказательства еще до того, как заканчивались сложные выкладки. То, что он усваивал за секунду, раньше потребовало бы длительной, кропотливой работы. Ну, а какой ценой досталось ему такое чудесное свойство, он окончательно узнал в этот вечер.
        Бесконечная вязь интегралов струилась по экрану, пока не дошла очередь до главной теоремы о преследовании. Догонит! Догонит! Остальное его не интересовало. Арбен» в отчаянии ударил кулаком по пульту. Чуть картавый механический голос из БИЦа, читавший пояснительный текст к. математической информации, умолк на полуслове, будто поперхнувшись. Голубой ручеек, выписывавший символы, бесследно растаял, растекся по выпуклой поверхности, и видеофон словно превратился в огромное слепое око.
        «А он-то уверял…» - думал Арбен, спрятав лицо в ладони. В ушах его стоял голос Ньюмора:
        «От тебя требуется только одно: будь осторожен. Это значит - не столкнись с Альвой носом к носу. Тогда уж действительно тебе несдобровать. Ну, а во всех других случаях тебе, поверь, ничего не грозит». И еще сказал Ньюм: «Счастливчик, ты избавляешься от своих забот и недугов задаром. Позже люди будут платить за это. Конечно, вначале это будет доступно лишь толстосумам, но затем»…
        «Ты, значит, намерен поставить производство на конвейер?»
        «А почему бы нет?»
        «И скоро это произойдет?»
        «Надеюсь. Для этого мне остается только удешевить Альву, стандартизировать его. Первый экземпляр обошелся мне несуразно дорого. А потом… В общем ты не будешь одинок».
        «Так ты что, уже приступил?..» - спросил Арбен, хорошо знавший скрытный характер приятеля.
        «Нет еще, к сожалению», - покачал головой Ньюмор.
        «Денег нет?»
        «Деньги - пустяк», - пренебрежительно махнул рукой Ньюмор.
        «Но ты же все истратил?»
        «Подумаешь! Толстосумы, жаждущие спокойной жизни, предоставят мне любой кредит. Посуди сам: вместо всех этих модных курортов, водолечебниц, всяких душей Шарко и прочего дилетантского вздора я предлагаю радикальное излечение. До сих пор от нервной хвори вряд ли умели избавляться целиком…»
        «Ну уж…» - усомнился Арбен.
        «Не умели и не умеют, не спорь. В лучшем случае болезнь загоняют внутрь организма, а это еще хуже. Да и лечат-то как! Вслепую. Я же снимаю болезнь. Забираю ее целиком и полностью. В чем она состоит - я не знаю, да меня это, признаться, мало интересует. Я попросту стираю болезнь, как стирают тряпкой надпись мелом на школьной доске».
        «А вдруг кто-нибудь захочет восстановить эту самую надпись на школьной доске?»
        «Вряд ли найдется такой оригинал».
        «А вдруг?» - настаивал Арбен.
        «Я этим вопросом пока не занимался».
        «Но это несложно?»
        «Надеюсь».
        Зная, что Ньюм любит прихвастнуть, Арбен критически воспринял его слова о неограниченных кредитах толстосумов. Откуда ему было знать, что на сей раз утверждение модного биофизика соответствует истине? Вслух же Арбен произнес:
        «Если ты можешь достать деньги, что же тебе мешает приступить к созданию Альвы номер два, номер три и так далее?»
        «Мне необходима, как воздух, информация».
        «Какая информация?»
        «Информация о взаимодействии некоего инженера Арбена с Альвой номер один. Без этого я не могу двигаться дальше».
        «Что же ты раньше не сказал?»
        «А зачем?» - пожал плечами Ньюмор.
        «Хорошенькое дело - зачем. Мне противно писать медицинские реляции - все эти отчеты о кровяном давлении, температуре и прочее. Тебя ведь это интересует?»
        «Это, но ты здесь, - повторяю, - ни при чем. Биоприемник, - пояснил Ньюмор, похлопав ладонью по черной лоснящейся панели огромного агрегата. - Он расскажет мне про тебя все, что надо. Больше, чем ты сам о себе сможешь рассказать…»
        Арбен оглянулся. Альва здесь. Кажется, он привязан к Арбену невидимой нитью. Стоит инженеру сделать шаг в сторону - и Альва послушно повторяет маневр. Арбен все шел, иногда оглядываясь на ходу. До боли знакомая сутуловатая фигура старательно вышагивала за ним. Лицо, бессчетное множество раз виденное в зеркале… «Бегу сам от себя. А разве это возможно - уйти от себя?» - обожгла мысль.
        Машина осталась поодаль. Ее черная поверхность маслянисто поблескивала под качающимся от ветра фонарем, кинжальный луч средней фары бессильно лежал на грязной брусчатке мостовой, в которую переходил асфальт. И ни души на ночной улице…
        Каждый шаг отдаляет его от спасительной кабины, обклеенной пластиком. Но повернуть к машине - значит столкнуться с Альвой. Тротуарные ленты уже выключены. Одна надежда на подземку.
        Никогда раньше не думал, что улица, на которой живет Линда, такая длинная. А может, это так кажется оттого, что Арбен отвык ходить пешком за последнее время?
        Он почувствовал, что замерзает, и сделал инстинктивную попытку пробежаться, но упругая волна тотчас ударила в лицо с такой силой, что он, задохнувшись, на мгновение остановился. Остановка обошлась ему в три-четыре драгоценных ярда. Расстояние сократилось, и Альва, выйдя из тьмы в освещенный фонарный круг, теперь был ясно виден. «Он бледен как смерть, - подумал Арбен. - Не мудрено, что Линда при встрече с ним так перепугалась. Видно, тут Ньюмор что-то недодумал…»
        Хорошо хоть, что улица прямая. Любой поворот - в пользу Альвы, который может срезать углы: каменные стены не препятствие для этого легкого, невесомого облачка, имеющего человеческий облик.
        Так бы идти и идти… Но силы - он знал это - скоро иссякнут. Он заперт в каменных джунглях города. Он сам себя запер в ловушку, а ключ спрятал хитрый Ньюмор.
        Сердце билось медленными толчками, и каждый удар болезненно отдавался где-то внутри. Это было ощущение, о котором Арбен успел уже позабыть. Прошло некоторое время, прежде чем он догадался, в чем дело. Он волновался, волновался так, как ни разу еще за два прошедших месяца. Ньюмор и здесь его обманул!..
        Арбен изо всех сил старался успокоиться: волнуясь, он только помогал преследователю. Действительно, Альва за последние несколько минут заметно оживился. Быстрее задвигались его ноги в башмаках с присосками, незрячий взор был устремлен на Арбена, а в какой-то момент Альва даже протянул вперед руку, будто желая схватить ускользающую от него вторую половину своего «я».
        Арбену казалось, что погоня длится уже давно. Целую вечность бежит он по этой до жути безмолвной улице (бежит, еле переставляя ноги от усталости), а его преследует клубок забот и огорчений, и никуда от них не скрыться, не уйти.
        Впереди неясно забелел купол, украшенный вензелем. Вензель горел в морозном мглистом воздухе, а над ним совсем близко мерцали равнодушные звезды. Станция подземки. Наконец-то! Арбен воспрянул духом. Сейчас он войдет в узкую дверь, опустит монету в узкую щель автомата, и неуклюжий, турникет вытолкнет его на бегущий вниз, к поездам, эскалатор…
        Арбен почувствовал даже нечто вроде жалости к Альве. Будто это было одушевленное существо, а не искусное материальное образование, имитирующее его, Арбена. Будто он обманул простодушного Альву, перехитрил его. Будто взялся перевести слепца через оживленную улицу и бросил его посреди мостовой. Странная вещь! Он жалел Альву, будто младшего брата, будто какую-то частицу собственного «я», пусть и не лучшую. И разве не так оно и было на самом деле?..
        Вот и подземка. Арбену показалось подозрительным, что у входа не видно ни одного человека. Обычно даже в самую глухую пору хотя бы два-три бродяги греются в теплом потоке кондиционированного воздуха, вырывающегося из дверей. Арбен уже ощущал в ноздрях сухой нагретый воздух, еле заметно отдающий автолом и еще чем-то сладковатым, неприятным.
        Четыре гранитные ступени… Арбен толкнул дверь. Закрыто!.. Он изо всех сил двинул ее плечом, отлично сознавая, что это бесполезно. Затем ударил кулаком по ледяному пластику. Рука, разбитая в кровь, привела его в себя. Ремонт, что ли? Впрочем, какое это сейчас имеет значение? Только теперь он заметил маленький листок, косо приклеенный к колонне: «Закрыто до 4 часов. Ближайшая станция подземной дороги…» Арбен сплюнул и отвернулся. Ближайшая станция подземной дороги не интересовала его. Чтобы добраться до нее, необходимо было свернуть, а в этом случае шансы Арбена на спасение обращались в нуль. Только в гонках по прямой он еще мог надеяться уйти от своего преследователя.
        Альва неумолимо приближался. Теперь его скорость - Арбен определил на глаз - составляла предельные три мили в час, средняя скорость среднего пешехода. Арбену почудилось даже, что на щеках Альвы загорелся румянец. Нет, это, наверно, причуды случайного ночного освещения.
        Удивительно много мелочей можно заметить в считанные доли секунды. Не сродни ли это явление тому, что спичка, прежде чем погаснуть, вспыхивает ярче?
        Арбен безвольно прислонился к колонне. Глупый конец, А разве не глупой была вся эта затея с Альвой? Ну что ж, вот и расплата. Как говорил Ньюмор? «За все в жизни надо расплачиваться. Не деньгами, так собственной кровью. Это величайший закон, открытый не мною».
        Альва шагнул на первую ступень. Именно шагнул - так сказал бы любой сторонний наблюдатель. Поддался иллюзии и Арбен. Он отлично знал, что Альва, обнаружив перед собой возвышение, просто приподнимается над ним, как поднимается пар над кипящим чайником, а его ноги так просто имитируют шаги. При этом присоски не дают Альве оторваться от земли и подняться слишком высоко.
        Какая ясная голова! Как четко работает мысль! Сколько он мог еще сделать для «Уэстерн-компани» и всего человечества' И через три секунды этот субъект, идущий прогулочным шагом, приблизится к нему, и все будет кончено.
        От нечистой совести не уйдешь. И потом, это было так давно. Существует же, черт побери, какой-то срок давности?! Перед Арбеном мелькнуло бледное, искаженное страхом смерти лицо Чарли.
        Вторая ступень.
        В сознании, вытесняя Чарли (целых два блаженных месяца он не появлялся, уж за одно это можно было расцеловать Альву), вспыхнула картина далекого детства. Отцовская ферма на Западе… Старая ветряная мельница… Арбен с такими же, как он, мальчишками бегает вокруг мельницы, играя в пятнашки.
        Поиграть и теперь, что ли, в пятнашки со смертью? Выиграть у костлявой несколько минут.
        Третья ступень…
        Пустые бредни. Эти несколько минут ему не суждены. Альва пройдет сквозь гранит, как прут сквозь влажную глину. Он пересечет купол по диаметру круга, лежащего в сечении купола, и преспокойно настигнет Арбена.
        Когда цыпленок, безмятежно разгуливающий по двору, видит косо мелькнувшую тень, он не знает, что приговор ему уже подписан тяжелым росчерком крыла стервятника. Арбен знал. В этом было его единственное отличие от беззащитного птенца. Только полимерные нити длинных молекул пластика могли бы послужить преградой Альве.
        Арбен подался назад, и рука его скользнула по выпуклой стенке купола. Ромбические плитки, из которых составлен купол. Холодные и скользкие, словно плитки льда. Последнее ощущение, которое досталось ему на этом свете. Если существует, кроме этого света, еще что-то - значит, он скоро встретится с Чарли.
        Альва наклонился вперед, как человек, идущий против ветра. Лишь в этот миг осознал Арбен, что облицовочные плитки сделаны из… пластика.
        …Человек прижался спиной к стене, раскинув руки. Второй, преодолев подъем, не спеша приближался к своему двойнику. Неожиданно человек, казалось, влипший в стену, оторвался от нее и так же не спеша двинулся вокруг купола. Картина напоминала замедленную съемку погони. Если увеличить скорость ленты, зритель увидел бы отчаянную гонку, ставкой в которой была жизнь. Но не было ленты, как не было и зрителей безмолвной сцены.
        Альва, словно ожидал этого, такой же деловитой походкой двинулся за своей половиной, нырнувшей за купол. Облако скользило вдоль стены, облицованной пластиком, не имея возможности пересечь ее и, продвинувшись напрямик, завершить затянувшуюся погоню.
        Несколько минут подарила Арбену судьба. Несколько минут, не больше. Арбен понимал это. В гонках по кругу Альва превосходил его. Казалось бы, при равной скорости преследователя и преследуемого последнему ничего не грозило, по крайней мере до тех пор, пока он не свалится, выбившись из сил. Но надолго ли эта отсрочка?
        Арбен боялся оглянуться. Ему чудилось на затылке тяжелое дыхание, хотя Альва, конечно, не дышал. Нервы. Мог ли он подумать, что здоровые нервы - подарок Ньюмора - вдруг окончательно разладятся в последнюю минуту, перед самым финалом? Ему уже чудится всякая чертовщина, и даже Чарли выплыл из подсознания, красавчик Чарли. А он всю жизнь безуспешно пытался отделаться от этого видения, которое мучило его, преследовало наяву и во сне и не давало покоя. Но о Чарли он не мог рассказать никому, даже самому близкому другу, даже Линде. Возможно, если бы Арбен поделился с кем-нибудь, ему стало легче. А тут подвернулся Ньюмор со своим заманчивым предложением - переписать, перенести на бессловесного Альву все тяжкие воспоминания, волнения, все, что тревожит Арбена, не дает ему спокойно дышать. Ну как тут было не согласиться?..
        Они сделали несколько кругов вокруг купола подземки. Только шаги Арбена нарушали ночной покой. Альва двигался бесшумно.
        Какой-то бродяга, вышедший, пошатываясь, из-за угла, остановился. Он прислонился к афишной тумбе, наблюдая за необычным зрелищем. Протер глаза и, что-то сообразив, присвистнул:
        - Двоится!.. Ах ты, дьявол! - В пьяном голосе звучало отчаяние. - Уж лучше черт с хвостом, чем этакая пакость. Эй, приятель! - вдруг крикнул он. - Ты ведь один, я знаю, так чего же дурака валять?!
        Он покачал головой, сплюнул и, шаркая, двинулся по улице.
        - И подземка как на грех закрыта, - донеслось до Арбена. Слух его, как и прочие чувства, был обострен до чрезвычайности.
        Арбен чудом увернулся от протянутой к нему, слабо светящейся бесплотной руки Альвы. Куртка Арбена задымилась и вспыхнула. Отвратительно запахло жженой шерстью. Арбен сбросил куртку на ходу. Как завидовал он в эти последние мгновенья пьяному забулдыге, плетущемуся по улице!
        Ступая дрожащими ногами вокруг купола, он отчаянным взглядом окинул расплывчатую, неясную перспективу длинной, ровной улицы, по которой он шел сюда двадцать минут назад. В самом конце улицы скорее угадывался, чем виделся, узкий луч средней фары машины. И мысль, простая и блестящая, озарила меркнущее сознание Арбена. Он может свернуть на эту улицу и двигаться к своему «безану». Альва, конечно, пристроится сзади, но это уже не страшно: в гонках по прямой, да еще на таком сравнительно коротком расстоянии, Альва вряд ли догонит его.
        Отчаянное усилие - и вот уже Арбен оторвался от спасшего его купола и зашагал по улице, ведущей к брошенной машине. Арбен старался не размахивать руками, чтобы не задеть Альву, - тот шел за ним чуть не вплотную.
        Каждый шаг приближал теперь Арбена к спасению. «Безан» там, где он оставил его, провожая Линду. Она уже спит, наверно. А может, читает «Зов бездны»? Или «Вечерние грезы» - пустую газетку, почему-то печатаемую на голубом пластике?
        Ему нужно время, чтобы открыть дверцу. Затем успеть сесть внутрь и захлопнуть ее, чтобы Альва не успел просочиться. До машины шагов пятнадцать… Десять… Два шага… Арбен рванул на себя дверцу и упал на пол кабины. Послышался звук, похожий на треск разрываемой материи, и белая вспышка озарила все вокруг. Боль пронзила затылок и жаркими волнами растеклась по всему телу. Но пружина исправно сработала, и дверца захлопнулась сразу за Арбеном.
        Придя в себя, Арбен слабо застонал. Голова раскалывалась на части. Онемевшее тело казалось мешком, набитым ватой. Он тотчас припомнил погоню и чудесное избавление. С трудом поднявшись на руках, он глянул в переднее стекло. Отшатнулся: на него глядело привидение, прилипшее к стеклу. Альва выбрал место, от которого расстояние до Арбена было наименьшим. Его бледное лицо напоминало маску, руки цепко обхватили радиатор. Альва, совершенно неподвижный, ждал, пока жертва выйдет наружу, - терпения ему было не занимать.
        Арбен вздохнул - так вздыхают, только избежав большой опасности, - и потрогал пальцем уголок отклеившегося пластика, старательно прижав его к стенке кабины.
        Немного отдохнув, Арбен нажал стартер. Машина тронулась с места. Лицо Альвы соскользнуло со смотрового стекла. Туловище его медленно съехало с радиатора.
        Когда Арбен развернул машину, он оглянулся. Фигура Альвы, слабо освещенная фонарем, быстро таяла.
        Арбен закурил, стало легче. Но все равно до затылка нельзя было дотронуться.
        Итак, попытка избавиться от Чарли не удалась. Мертвый, он продолжал тревожить Арбена. Даже Альва сумел прекратить его посещения только на два месяца.
        …Это случилось давно, еще на втором курсе обучения. Они занимались в параллельных группах. Красавчик Чарли затмевал всех. Ловкий, подтянутый, всегда тщательно выбритый даже в дни учебного поиска, когда чуть не каждый курсант обрастал бородой. Разумеется, Чарли пользовался наибольшим успехом среди представительниц прекрасного пола - иначе и быть не могло.
        Но это была только одна сторона дела, пожалуй, наименее важная. Куда удивительней было то, что при всех своих бесчисленных увлечениях Чарли ухитрялся оставаться первым среди первых. «Талант», - говорили одни. «Пройдоха», - пожимали плечами другие. Как бы там ни было, никто лучше Чарли Канцоне не мог решить комплексную инженерную задачу, а когда в училище приезжала какая-нибудь инспекция, начальство неизменно выставляло Чарли на передовую линию огня. Арбен понимал, что не ему с его средними задатками тягаться с блестящим Чарли. Арбен был старателен, очень старателен, но тот результат, которого он добивался упорным многодневным трудом, давался баловню судьбы Чарли шутя, как бы между делом. Притом его инженерные решения по изяществу и остроумию далеко превосходили неуклюжие проекты Арбена. «Сработано топором» - так выразился однажды экзаменатор, рассматривая сделанный Арбеном проект городского подземного перехода. Арбен завидовал, но старался держать себя в руках.
        Жизнь Арбена стала совсем невыносимой, когда на горизонте появилась Виннипег - эфирное создание, исполнявшее обязанности диспетчера учебной части. Сначала Арбену казалось, что он нашел цель в жизни. Винни как будто оказывала ему знаки внимания. Она охотно с ним щебетала, а однажды даже разрешила сводить себя в кафе и угостить мороженым. Но в один прекрасный вечер Арбен увидел Винни в обществе Чарли, и свет для него померк. Он придумывал тысячи способов убрать с дороги соперника, но то, что казалось убедительным и удачным в ночной тиши и дортуарной тьме, утром представлялось бессмысленным и плоским. Арбен подолгу сидел у зеркала, мрачно рассматривая свою неказистую внешность. Нет, не с такими данными вступать в единоборство с неотразимым Чарли.
        Откинувшись на спинку сиденья «безана», Арбен невидящим взглядом скользил по темным громадам домов, погруженных в сон. Светились лишь редкие купола ночных клубов.
        …Зачем он вошел тогда в ангар? Разыскать масленку? Моток пермаллоевой проволоки? А может быть, просто вздремнуть в тени? Тысячи раз потом пытался Арбен восстановить все мельчайшие детали злосчастного происшествия. Но эта мелочь ускользнула из памяти.
        Стоял жаркий июльский полдень. Все изнывали от небывалого в этих широтах зноя. Арбен, уроженец севера, чувствовал себя как вываренная треска. Он, помнится, слонялся по учебному аэродрому, прежде чем вошел в ангар. Постоял у дверей, пока глаза привыкли к полумраку. Здесь было прохладно. Поостыв, Арбен двинулся в глубь помещения. Внезапно он замедлил шаг. Впереди, в самом центре золотистого конуса, льющегося с потолка, стоял Чарли. Его античное лицо было серьезно. Арбен присмотрелся. Чарли возился у катапульты. «Разве у него завтра полет?» - подумал Арбен.
        Инженеры проходили обязательную летную практику, в которую - в зависимости от их специальности - входило от одного-единственного полета в субпространство до солидных двухнедельных упражнений в открытом космосе. И Арбена и Чарли ждал в будущем единственный старт - инженерам-наземникам большая космическая практика ни к чему.
        Катапульта в учебных полетах применялась чрезвычайно редко. Собственно, на памяти Арбена ни разу. Но на курсе ходила легенда, что когда-то ракета вспыхнула в полете и катапульта вышвырнула практиканта, потерявшего сознание от перегрузки. Парашют опустил его в озеро, откуда добровольцы выловил!) незадачливого космонавта.
        Принцип действия катапульты был несложен. В случае опасности нажималась кнопка, верхушка корабля открывалась, и пилот со страшной силой выбрасывался вверх. Механизм был запрограммирован так, что в случае нужды мог сработать и автоматически, как и произошло в том легендарном случае.
        Видимо, Чарли интересовался автоматическим включением катапульты. Арбен знал, что в случае пожара замыкается химическая цепь, которая и включает взрывное устройство катапульты. Чарли, видимо, ясно не представлял этого. А может, он хотел понять Процесс во всех тонкостях? Арбен вытянул шею. Ага, он возится с химическими реактивами. Наверно, хочет самостоятельно составить включающую цепь.
        Наконец Чарли заметил Арбена.
        - Что, старик, жарко? - громко сказал Чарли, разглядывая на свет пробирку светло-зеленого цвета.
        Арбен в ответ что-то буркнул и подошел поближе. Счастливый соперник притягивал его, как магнит.
        - Хочу выяснить, может ли эта штука сработать самостоятельно, - кивнул Чарли на высокое кресло, похожее на трон.
        - Как самостоятельно? - не понял Арбен.
        - Я имею в виду - без причины, вернее - из-за какого-нибудь пустяка, - снисходительно пояснил Чарли.
        Чарли впервые удостаивал его серьезного разговора. До сих пор он отделывался лишь шуточками да смешками. А может, сам Арбен виноват? Он дичился почти всех и выглядел букой. Наверно, Чарли в общем-то неплохой парень.
        - По пустякам катапульта не срабатывает, - убежденно заявил Арбен.
        - Не уверен.
        Арбен подошел к испытательному стенду. Рубильник был выключен. Чарли хлопнул ладонью по потертому пластику сиденья, на котором не одно поколение будущих инженеров протирало форменные брюки.
        - Проблема, и самая важная, - это надежность. Каждая деталь должна обладать запасом прочности, - сказал он.
        - Ошибочная теория, - осмелился возразить Арбен.
        - Вы так думаете? - Чарли поставил пробирку в штатив и не спеша вытер руки белой тряпкой.
        - Лишний запас прочности перегружает конструкцию, - произнес Арбен.
        - А не кажется ли вам, что еще пагубнее недостаток прочности? - сощурился Чарли. - В таком случае контакты расходятся от малейшего дуновения ветерка. И в результате автоматическая ракета сходит с курса, здание оседает набок после пустякового землетрясения, а девушка… - он выдержал паузу и с расстановкой произнес: - девушка уходит к другому.
        Кровь жаркой волной прихлынула к щекам Арбена. Он в полной растерянности отступил назад. Он чувствовал себя в положении собачонки, которую приласкали, а затем ткнули в нос горящей сигаретой.
        Сколько лет уже прошло, но до сих пор кажется, что все это произошло вчера. И улыбающийся Чарли стоит перед глазами, как живой…
        Машина миновала центр. Дома стали пониже, освещение - похуже. Окраина. Скоро начнется территория Уэстерна. «Надо лечь и хорошенько отдохнуть перед завтрашним днем», - думал Арбен. Надо надеяться, он заснет; благо нервы все еще остаются стальными.
        Чарли, Чарли…
        Не обращая больше внимания на Арбена, Чарли небрежным жестом включил рубильник, затем подпрыгнул и ловким движением опустился в кресло учебной катапульты. Он решил испытать действие нового реактива, составленного им самим, как впоследствии установила комиссия.
        Сверху упал солнечный луч, и тонкая медная проволочка в пробирке ярко заблестела. Перед тем как сесть в кресло, Чарли поставил в штатив песочные часы, и золотистая струйка песка побежала в нижнее отделение пробирки, отсчитывая положенные ей пять минут. Чарли решил проверить, каким запасом прочности обладает придуманная им система. Он был уверен, что реактив не сможет за пять минут разъесть проволочку и тел! самым включить катапульту. Чтобы проверить это, достаточно было загрузить катапульту балластом, но Чарли, не задумываясь, сам вскочил в кресло. В чем, в чем, а в недостатке храбрости его нельзя было упрекнуть.
        Чарли сжал подлокотник: сверху на него опустился прозрачный купол из армированного пластика. Теперь Чарли напоминал космонавта в кабине корабля - классическую картинку из детской книжки. Там со страницы на страницу кочуют именно такие конфетные красавчики.
        «Это уж он напрасно, - подумал Арбен, глядя на массивный купол. - Героизм показывает. Хвастун!..»
        Золотистая кучка песка медленно росла на дне пробирки. Медная проволочка истончилась настолько, что ее трудно было заметить простым глазом.
        «Слезай, хватит!» - хотелось крикнуть Арбену. Но он не крикнул. Может быть, потому, что купол, под которым сидел Чарли, был звуконепроницаемым?
        Как зачарованный смотрел Арбен на тоненькую песчаную струйку. Наконец-то! Струя иссякла. Пять минут прошло. Чарли улыбнулся Арбену и приветственно помахал рукой. Затем опустил руку на подлокотник… но прозрачный купол не поднялся. «Заело», - понял Арбен. Сквозь поблескивающую оболочку он видел, как побледнело красивое лицо Чарли. Он привстал и изо всех сил налег на ручку, но герметический купол не поддавался. Купол служил также для испытаний в ядовитых газах, и сорвать его вручную было непросто. Нет, нет, что бы там ни было, Арбен не покинет Чарли в беде.
        Чарли жестами показывал Арбену на пульт. Он что-то кричал, но слов не было слышно. Однако Арбен понимал, что от него требуется: подойти к пульту и включить аварийный стоп-сигнал. Тогда катапульта будет заблокирована. Но странное оцепенение сковало Арбена. Впервые в те страшные минуты его заполонило ощущение, не раз приходившее потом, отравляя жизнь, вызывая унизительное чувство неполноценности. Казалось, будто кто-то невидимый накрепко связал его по рукам и ногам. Арбен все видит, все понимает, но не может пошевельнуться. Проклятие! А может, это всего лишь сон? Если бы!
        «Ангел в мышеловке», - подумал Арбен. И еще он подумал, что, когда Чарли выберется из-под купола, он не простит ему промедления.
        Арбен, наконец, овладел собой и протянул руку к стоп-сигналу, и в этот миг его оглушил резкий звук струны, лопнувшей над самым ухом. Мертвенное оранжевое пламя вырвалось аккуратным веером из-под катапультной установки. Капсула рванулась кверху, прозрачный купол отвалился в сторону. Поздно!.. Кто это так тонко, по-заячьи закричал? Чарли или он сам?
        Высокий волнистый потолок ангара глухо охнул от многотонного удара. Дрогнули крестовины переплетений, не рассчитанные на такие нагрузки. Осколки оболочки посыпались вниз, один из них больно ударил Арбена в плечо. Арбен, задрав голову, глядел вверх, он вновь окаменел, не в силах пошевелиться. Наверху расплывалось страшное пятно, сквозь которое пробивалось солнце. На рубашку Арбена упала тяжелая капля. Как завороженный, он тронул ее пальцем, затем поспешно вытер руку тряпкой, которой десять минут назад пользовался Чарли, и опрометью бросился вон из ангара…
        …Два месяца не приходил к нему Чарли. Два месяца бесплотный Альва честно выполнял возложенную на него миссию - забрать к себе все призраки темных извилин памяти Арбена. Однако преследование самого Альвы в конце концов стало невыносимым. Кто виноват? Арбен, который не выполнил всех условий жесткой инструкции Ньюмора? Или Альва оказался конструктивно недоработанным? Вероятно, Ньюм пустил свое детище в ход, чтобы решить несколько неясных для него проблем биосвязи, а затем приступить к серийному производству и выкачиванию денег из богатых клиентов.
        «Он и других обманет, как меня, - размышлял Арбен, ставя машину в гараж. - Ни с чем не посчитается, лишь бы только деньги. Ньюм - продавец иллюзий. Как только избавлюсь от Альвы, сделаю заявление в прессе…»
        Арбен вышел из гаража, остановился, вдыхая ночную прохладу…Ангар был гораздо выше, чем гараж, - он напоминал модернистский храм, выстроенный недавно в родном городке Арбена на севере.
        …Когда он выскочил из ангара, вокруг не было ни души, - все попрятались от палящего солнца. На крик Арбена вышло несколько сонных курсантов, коротавших в тени сладкие часы учебного перерыва.
        - Чего орешь на весь аэродром? - лениво осведомился кто-то.
        - Страшное приснилось? - предположил рыжий верзила.
        Арбен обвел всех бессмысленным взглядом.
        - Э, да он, похоже, рехнулся, - в голосе рыжего звучала тревога. За четыре года пребывания на базе ему пришлось насмотреться всякого. Случалось, что нервы курсантов не выдерживали перегрузки, - ведь с людьми здесь не особенно деликатничали. Правда, начальство старалось - и не без успеха, - чтобы подобные досадные случайности не стали достоянием гласности. А этот хлюпик с инженерного вообще со странностями - такими только и пополнять психиатрические лечебницы.
        - Пойдем-ка, брат, в тень, - сочувственно сказал кто-то и крепко взял Арбена за руку.
        Арбен умоляюще глядел на обступавших его курсантов. Казалось, он хотел их о чем-то попросить, но не решался. Насмешливые и равнодушные лица сливались в одну страшную маску.
        - А где Чарли? - спохватился кто-то. - Он-то сразу поставит точный диагноз.
        - Он был со мной, а потом куда-то ушел.
        - Чарли!
        - Красавчик! - позвало сразу несколько голосов. Арбен вздрогнул, как от удара.
        - Там… там… - проговорил он, указывая на зияющую пасть ангара.
        - Ну, что там? - терпеливо, как у ребенка, спросил рыжий, делая жест, чтобы все замолчали.
        - Там… Чарли…
        - В ангаре?
        - На потолке…
        - Ясно, на потолке. Где же ему еще быть? - радостно подтвердил рыжий. - Потеря ориентации в пространстве, - вполголоса бросил он курсантам. Кто-то покачал головой. Если это так, бедняге не приходится завидовать.
        Шумная ватага со смехом и шутками вошла в ангар. Арбен остался один. Даже сквозь толстую подошву ботинок ощущался жар базальтовых плит, которыми был выстлан учебный малый аэродром. Отвесные солнечные лучи безжалостно жгли. Грязный пот тек по лицу, Арбен не вытирал его. Он стоял неподвижно.
        …Он стоял неподвижно, наслаждаясь ночным холодом. Альвы пока можно не опасаться - он, наверно, бредет еще где-то в центре. Видно, никуда не деться от воспоминаний, особенно такого свойства. Он попытался. Не вышло. Значит, Чарли будет с ним до гроба.
        Затылок на холоде стал болеть меньше. Только совсем закоченев, Арбен пошел к себе. «Утром зайду к медикам. Скажу - обычный ожог», - подумал он, запирая за собой дверь комнаты.
        Но идти к медикам не пришлось. К утру боль почти прошла. Арбен подошел к видеофону, включил его. Хорошенькая секретарша, увидев инженера, поспешно отвела глаза в сторону, она до сих пор не научилась выносить его взгляда.
        - Я сегодня не буду в отделе, - небрежно сказал Арбен.
        - Что передать? - вскинула брови секретарша.
        - Еду к Ньюмору. Надо обсудить одно дело.
        - К Ньюмору?! - переспросила она.
        - Да.
        - А он уже звонил сюда, - неожиданно сказала секретарша.
        - К вам?
        - Ну да, в компанию.
        «Странно», - подумал Арбен.
        - Доктор Ньюмор сказал, что у вас к нему важное дело. И просил, чтобы вас не задерживали.
        «Трогательная забота о „будущем разоблачителе“, - усмехнулся Арбен, выключая экран.
        Где-то сейчас Альва? Приблизился, наверно, за ночь к нему? А может, бродит бесцельно по улицам, потеряв ориентир? Откуда бедняге знать, что жить ему остается совсем немного? И убьет его - какая ирония судьбы! - сам создатель. Скоро Арбен снова возвратится в прежнее состояние, а Альва исчезнет, растает, распадется на элементарные частицы. Интересно, как это произойдет: постепенно или сразу, в виде фейерверка? Можно спросить у Ньюма. Впрочем, лучше не надо: вряд ли разговор на эту тему будет ему приятен.
        Арбен старался не поворачивать голову - вчерашнее происшествие давало себя знать. Но даже боль в затылке не могла уничтожить радужное настроение.
        Чарли? Который? А, это тот, что влип в потолок ангара. Поделом. Хвастовство никогда не доводит до добра. Но при чем здесь он, Арбен?
        Вместе с рассветом исчезли ночные страхи, и к Арбену вернулась самоуверенность. Может быть, не ехать к Ньюмору? Оставить все, как есть? Но он отверг эту мысль. Слишком живо было воспоминание о ночной погоне по пустынной улице и вокруг запертого купола подземки. А не подвернись ему этот купол, давший возможность перехитрить Альву? Подумать страшно… И потом Чарли, так неожиданно и грозно явившийся из небытия, прорвав толщу двухмесячного почти полного забвения. В таком случае грош цена Ньюморовскому изобретению. Пусть Ньюмор поищет других дураков. Едва ли ему это удастся после неудачного опыта с Арбеном. Ньюмор обманул его. Так станет ли он, Арбен, молчать, набрав в рот воды?
        Раньше, до Альвы, его нервы были до предела издерганы, теперь он стал здоровым и физически сильным. Неужели ему хочется возвратиться в прежнее состояние? Быть больным… Никто из окружающих не знал, что все болезни, одолевающие Арбена, сводятся к одному знаменателю, имя которого Чарли.
        Ньюмор намекнул, что Альва может исцелить от любых воспоминаний. Мог ли Арбен тогда отказаться от такого шанса?
        Но теперь-то уж он будет знать, как быть. Он прогонит Чарли, если тот придет к нему. Да, попросту прогонит.
        «…Ты убийца», - как всегда, скажет Красавчик.
        «Ложь», - спокойно ответит Арбен.
        «Ложь? - удивится Чарли. - А кто же тогда убил меня?»
        «Ты сам. Вернее - твоя гордыня».
        «Ах, так это, значит, моя гордыня медлила включить сбрасыватель оболочки, когда я сидел в катапульте?»
        Ядовитый голос Чарли прозвучал так явственно, что Арбен вздрогнул и обернулся. Все в порядке. Машина миновала огромный купол политеатра и теперь мчалась по мосту, соединяющему восточную и западную части города. Автоводитель вел машину по кратчайшему пути в место, указанное Арбеном. Светящийся пунктир на стереокарте указывал, что пройдено уже больше половины расстояния.
        «Ньюмор уже ждет меня, наверно», - подумал Арбен, глядя сквозь ажурные пролеты моста на тяжелые свинцовые волны. Река, разделявшая город, никогда, даже в самые лютые морозы, не замерзала, - слишком сильно пополнял ее Уэстерн радиоактивными отбросами. Странно было видеть зимой среди заснеженных берегов дымящуюся черную воду, лениво идущую к заливу. Хотя компания уверяла, что отбросы абсолютно безвредны для жизни - и действительно, рыба здесь не переводилась, - горожане избегали купаться в реке, и пляжи вечно пустовали.
        По мере того как светящаяся пунктирная линия на пульте удлинялась, в душе Арбена росло смутное беспокойство. Его начало волновать, что Ньюмор назначил встречу в биоцентре. Арбен бывал там несколько раз и знал, что въезд в биоцентр на машине воспрещен. Арбен войдет в нейтритовую дверь и поднесет к окошечку величиной с ладонь блокнотный листок с автографом Ньюмора. Там, за окошечком, электронный мозг быстро и безошибочно установит подлинность пропуска - возможность подделки исключена - и луч фотоэлемента не спеша мигнет. Турникет сделает полный оборот, и путь к Ньюмору свободен. А там-то уж он будет под крылышком Ньюма. Если Альва проникнет и туда - значит они погибнут все вместе. Надо надеяться, хитроумный Ньюмор подумал об этом. Наверно, он подготовился к опасному визиту, обклеив стены лаборатории защитным пластиком.
        Ньюмор вошел в лабораторию и тяжело опустился на стул. Он был в скверном расположении духа. Итак, опыт, столь блестяще начатый, придется прервать. И Альва, его детище, погибнет. Рассыплется на элементарные частицы, исчезнет.
        А сколько бессонных ночей, сколько надежд, сколько денег, наконец, связано с Альвой! И все пойдет прахом.
        Глупец Арбен отказывается от собственного счастья. Подозревает его в обмане. Видит бог, Ньюмор с радостью поменялся бы с Арбеном местами, если б только подходил к условиях опыта. Разве не заманчиво избавиться от всех своих забот и огорчений, любезно подарив их двойнику? А их у него немало, хотя со стороны, наверно, он представляется этаким счастливцем, баловнем судьбы, которому все удается. Лишь немногие знают, каких усилий стоит каждый шаг по тропе познания.
        Ньюмор, сжав голову в ладонях, уставился на пульт - обыкновенную панель, по краю которой змеилась еле заметная трещинка. Вот здесь тогда стоял Арбен, который никак не мог решиться на последний шаг ^ подарить свои нравственные недуги Альве. Кажется, вчера это было…
        По данным Ньюмора, эксперимент проходил нормально. Приборы на пульте - он ежедневно сверял их показания - указывали, что Альва не выходит за пределы допусков.
        Что же могло так взвинтить Арбена? Неужели даже Альва не сумел полностью исцелить беднягу?
        Ньюмор осторожно потрогал пальцем горло. После сегодняшней безобразной сцены в ресторане он воспылал к Арбену гневом. Но ненадолго. Да, к удивлению самого Ньюмора, злоба его быстро растаяла. Вместо нее возникла жалость. И еще неясное предчувствие беды, навеянное горячечным, сбивчивым рассказом Арбена о его злоключениях с Альвой. Что, если некоторые детали этого рассказа не плод его фантазии? Значит, в расчеты Ньюмора вкралась какая-то ошибка, и Альва ведет себя не совсем так, как он предполагал. Ведь Альва глуп, как сорок тысяч роботов, и обмануть его ничего не стоит.
        Но теперь уже поздно разбираться, кто прав, кто виноват. Ньюмор дал слово, и он сдержит его. Альва погибнет, а Арбен возвратится в прежнее состояние - надо сказать, весьма незавидное состояние.
        Ньюмор подошел к пульту и нажал кнопку вызова. Где-то он сейчас, Альва, бесплотное создание, вызванное к жизни Ньюмором? Бродит ли Альва бесцельно по городу в надежде на встречу с Арбеном? Или притаился где-нибудь, поджидая свою половину? Засада s=«вот чего больше всего боится бедняга Арбен. А может, Альва находится в каком-нибудь совсем уж неподходящем месте - скажем, в музее, или фешенебельном Клубе пифагорейцев, куда вход его названному брату Арбену заказан, или где-то еще ведь для Альвы любая дверь открыта - точнее, он и не нуждается в двери.
        Вот уж, должно быть, недоумевают немногочисленные знакомые Арбена, когда мимо них, никого не узнавая, быстро скользит его безмолвная фигура.
        Сейчас выяснится, где в эту минуту обретается Альва. Через несколько секунд он откликнется на радиосигнал, и в ответе будут две цифры - координаты его местонахождения. Зная координаты, можно будет без всякого труда, пользуясь стереокартой города, определить, где бродит худшая половина Арбена.
        Время шло - глазок связи не вспыхивал. Странно. Раньше этого никогда не было - Альва послушно шел на связь.
        Случайные помехи? Неисправность аппаратуры? Через пять минут Ньюмор убедился, что все блоки в порядке. И тогда смутное опасение перешло в уверенность.
        Альва вышел из повиновения! Фантом, лишенный воли, искусно слепленный ансамбль античастиц, имеющий лишь человеческую оболочку. Еще вчера послушный своему создателю, он ушел из-под его власти, затерялся в огромном городе, безопасный для всех его жителей, кроме одного…
        Дело осложнилось. Оставалось надеяться, что за ночь ничего не случится, а завтра, когда к нему приедет Арбен, Ньюмору удастся поймать Альву, использовав для этой, цели мощные магнитные ловушки. Арбен будет служить для Альвы отличной приманкой.
        Надо только позвонить Арбену, чтобы он на всякий случай поберегся. Пусть в своей машине, обклеенной пластиком, подъедет к самому входу. Ньюмор его встретит. Арбену придется пробежать лишь небольшой участок открытого пространства. А уж здесь, в лаборатории, Арбен будет в безопасности - Ньюмор об этом позаботится.
        Ньюмор подошел к окну. В этом сумасшедшем мире безумно все, даже погода. Снова оттепель, хотя несколько часов назад, когда он встретился с Арбеном, был мороз.
        Прозрачная пленка окна была покрыта изморосью. По наружной стороне, оставляя извилистый след, прокатилась капля воды. Она двигалась толчками, точь-в-точь маленькая юркая ящерка. Капля, пройдя рядом с глазом Ньюмора, ушла вниз. «Да это, если угодно, та самая капля, в которой можно увидеть отражение всего мира, - подумал Ньюмор. - Нужно только уметь правильно смотреть. Капля - органическое единство двух элементов, водорода и кислорода. Выдели один из них - и вода как таковая исчезнет…»
        Лаборатория Ньюмора помещалась высоко, и кусок города, лежащий сразу за оградой, был отсюда как на ладони. Дальняя перспектива, в ясную погоду отчетливая, была мелко заштрихована дождем пополам со снегом. Прохожих почти не было. Впрочем, чтобы увидеть их, нужно было хорошенько протереть окно и напрячь зрение - сверху люди казались козявками.
        На площади, прямо перед главным входом на территорию, производились работы - это - было необычно. Ньюмор присмотрелся. Машина, сверху похожая на кита, пускающего фонтан, медленно двигалась по кругу, оставляя за собой поблескивающую ленту нового покрытия. Зачем-то дорожникам понадобилось перекраивать площадь, да еще в такую неподходящую пору. Может быть, готовят искусственный каток для представления? На днях должен быть какой-то праздник.
        - Уэстерн, - бросил Ньюмор в мембрану видеофона. Но экран оставался темным. Ньюмор вытер внезапно вспотевший лоб. Похоже, все силы объединились против Арбена.
        Ньюмор резко сдвинул верньер красного цвета.
        - Слушаю, - пропел мелодичный голосок.
        - Я не могу связаться с Уэстерном, - сказал Ньюмор. Хорошо, хоть справочный центр ответил!
        - Не волнуйтесь! Линия связи временно нарушена.
        «Робот или человек?» - подумал Ньюмор, вглядываясь в геометрически правильные черты блондинки. - Надолго нарушена линия?
        - К утру наладят. («Пожалуй, все-таки человек».)
        - А в чем, собственно, дело? - поинтересовался Ньюмор.
        - Ремонтные и подготовительные работы на площади. («Так улыбаться может только женщина».)
        - Да, я вижу из окна…
        Создание выжидательно смотрело на Ньюмора.
        - Скажите, к чему это дурацкое покрытие на площади? - не сдержался Ньюмор.
        - Простите, я не могу входить в обсуждение распоряжений городских властей, - холодно сказала блондинка.
        Экран померк.
        «Конечно, робот, - решил Ньюмор. - Надо пораньше позвонить завтра в Уэстерн и сказать, чтобы Арбена не задерживали.
        Ньюмор лишился привычного спокойствия, на поверку оказавшегося призрачным. Так, гладь озера выглядит стальной. Кажется, ничто в мире не может возмутить ее. Замедленно проплывают в глубине облака, и деревья у берега равнодушно вглядываются в свои отражения - спокойная поверхность незыблема. Но налетит ветер - и покоя нет! И целый мир, размещенный в водной глубине, вдруг растворяется в хаосе.
        Вот так хаос ворвался и в его мир. Формулы бесконечно сложны, верно. Но это ведь не перечеркивает их истинности? Они справедливы, Ньюмор мог бы голову дать на отсечение. В чем же дело? Почему так непонятно ведет себя Альва?
        Нет, он не мистик. Нет следствия без причины, как не бывает дыма без огня. В чем же он все-таки ошибся, если физические основы конструкции незыблемы?
        Пораженный внезапной мыслью, Ньюмор остановился посреди лаборатории. Наверно, так. Наверно, нельзя механически разделить человека на добро и зло, на пороки и добродетели. Лишь вместе все без исключения качества человека образуют тот таинственный сплав, который называем мы человеческой личностью.
        Ньюмор вспомнил почему-то случай из далекого детства, когда отец привез из очередного дальнего рейса новую игрушку. Это был мягкий и в то же время упругий шар, слабо светившийся голубым светом, словно нес на себе отблеск далекого мира, откуда его, привезли.
        Почему-то Ньюмор вспомнил об этом именно сейчас, столько лет спустя. Вот он стоит в своей богатой лаборатории, оснащенной новейшей аппаратурой, о которой другие могут только мечтать, знаменитый физик, получивший от жизни все, чего добивался. Добившийся, но какой ценой? Да и полно, всего ли?
        Кто подсчитает потери на пути? По большей части они невидимы для стороннего глаза, но несть им числа! Так метеорит, ворвавшийся в плотную атмосферу, заживо сгорает, прежде чем долетит до Земли. Но издали он кажется таким сияющим, таким преуспевающим!
        Ньюмор потер лоб. К. чему он все-таки вспомнил последний подарок отца? И он понял.
        В ту ночь он никак не мог уснуть: он обязан разгадать, как устроен необыкновенный шар.
        Наконец решившись, Ньюмор взял скальпель и сделал надрез. Оболочка шара оказалась податливой, она резалась легко, почти без сопротивления.
        Ньюмор осторожно развел в стороны, помогая пальцем, спутанные переплетенные нити. В центре слабо пульсировал другой шар, гораздо меньших размеров. «Сердце», - подумал мальчик. Он дотронулся до него… и голубой свет начал медленно меркнуть и погас.
        Напрасно нажимал он на бугорок - шар был мертв, и убил его он, Ньюмор, убил своими руками.
        Только теперь, много лет спустя, он, кажется, понял, в чем дело. В ту далекую ночь, вооружившись скальпелем, он разрушил единство, которое воплощал в себе голубой шар. Так вот по какой ассоциации он вспомнил сейчас все это - разве теперь он не пытался нарушить то единство, которое представляет собой всякий человек, и в частности инженер «Уэстерн-компани» Арбен?
        Ведь любая вещь, куда ни взгляни, - это некое единство, которое нельзя безнаказанно нарушать. Начиная от атома… Раздели его на электроны и протоны - и атом исчезнет. Он будет разрушен самым фактом такого разделения…
        Прежде всего нужно отладить магнитную ловушку. Кроме того, нужно обклеить защитным пластиком какую-нибудь из комнат, где Арбен будет жить до тех пор, пока Альва, привлеченный приманкой, не попадется в ловушку.
        Главное - поймать Альву. Тогда-то Ньюмор сумеет выяснить, что произошло, и слепить из двух половинок единое целое, имя коему инженер Арбен.
        Обклеить комнату - дело, конечно, нехитрое, с этим справится любой лаборант. Но чем меньше людей будут посвящены в тайну Альвы, тем лучше.
        Времена теперь такие, что даже роботу доверять нельзя. Лучше уж он сам обклеит комнату пластиком. Да оно и надежнее - ведь малейшая щель сможет оказаться роковой для Арбена.
        Ньюмор достал рулон ионопластика и принялся за работу, но предчувствие беды не покидало его. Он старался отвлечься, но все мысли снова и снова возвращались к двум блуждающим полюсам созданного им магнита, к Арбену и Альве, брошенным в каменный лабиринт огромного города.
        «Безан» затормозил так резко, чго Арбен едва не уткнулся носом в щиток. Притупившаяся боль в затылке тотчас напомнила о себе. Арбен глянул вперед и чертыхнулся. Площадь перед входом в биоцентр была огорожена. «Проезд временно закрыт», - извещала табличка.
        Ровный лед совсем по-зимнему блестел в лучах утреннего солнца. Арбен сидел в кабине, собираясь с духом. «Откуда быть здесь Альве? - успокаивал он себя, оглядываясь. - За два месяца у него, наверное, выработалось какое-то подобие рефлексов, и он знает, запомнил, что в это время я бываю не здесь, а на противоположном конце города, на территории Уэстерна».
        Решившись, Арбен рывком открыл дверцу и выпрыгнул из машины. Сегодня было, пожалуй, еще холоднее, чем вчера. Ледяная поверхность площади сухо блестела. «Странный лед», - подумал Арбен. Он с первого же шага поскользнулся и едва не упал. Рука коснулась жесткой искрящейся поверхности. «Искусственный лед», - осенило Арбена. Так и есть. Кому понадобился лед? И почему не воспользоваться для этого обычной водой? Ах, да, температура вчера была около нуля, вода бы попросту не замерзла…
        Вспомнив детство, Арбен попытался было разбежаться, чтобы заскользить, но упругая волна ударила в лицо, так что он задохнулся и едва удержался на ногах.
        «Ничего, скоро уже не будет этого проклятого ограничителя скорости», - подумал он.
        Людей на площади почти не было. Только по краям двигались фигуры редких прохожих. Там было, наверно, не так скользко. Но Арбен решил пересечь площадь по кратчайшему пути.
        Занятый своими мыслями, инженер не сразу заметил, как от памятника, возвышавшегося в центре площади, отделилась фигура и двинулась ему навстречу.
        - Чарли!.. Опять… - пробормотал Арбен, снова опуская взгляд: идти было скользко.
        Но это был не Чарли.
        Когда Арбен понял, в чем дело, было поздно. Навстречу инженеру двигался его двойник, его вторая половина - Альва.
        Время было упущено. Кроме того, возможность маневра на скользкой поверхности для Арбена была ограничена. Что же касается Альвы, то ему было безразлично, лед под ним или асфальт: присоски на башмаках были так сконструированы, что с одинаковой силой притягивались к любому веществу, а что касается возможности перемещения… Разве меняется сила ветра оттого, дует ли он над пустыней, степью или джунглями?..
        Арбен все же сделал было попытку увернуться от встречи, но тут же «остановился. Полно, возможно ли это? Да и нужно ли? Не лучше ли разом покончить со всем? И он, улыбнувшись, пошел навстречу призрачному двойнику… Навстречу тягостным воспоминаниям, навстречу Чарли, навстречу тайным угрызениям, навстречу собственной совести.
        «Как он все же смог узнать, что я буду на площади в это утро? Неужели Альва приобрел телепатические свойства'«Это было последнее, что успел подумать Арбен.
        Взрыв прозвучал приглушенно. На месте вспышки поднялся вверх бурый гриб средних размеров. Площадь, еще минуту назад выглядевшая почти пустынной, вдруг ожила. В любом городе, в любое время дня всегда найдется достаточно зевак, которые ни за что не упустят возможности поглазеть на уличное происшествие - будь то столкновение двух геликоптеров или внезапный обморок прохожего - тайного наркомана.
        Облако странной формы, собравшее большую толпу, постепенно рассеивалось, вытягиваясь в высокий столб, расширявшийся кверху.
        - Я все видел с самого начала, - рассказывал кто-то. - Вышел как раз из бара…
        Его прервали проклятием: грузный мужчина, оступившись, грохнулся на лед и теперь делал попытки подняться, вспоминая муниципалитет в весьма нелестных выражениях.
        - Вышел - и смотрю на площадь. Тут солнце выглянуло, и все-таки лед было видно… Вижу - человек идет по площади.
        Вернее, не идет, а скользит - чуть не падает.
        - Куда ж он идет?
        - А вот к этой штуковине, - рассказчик кивнул в сторону старого памятника. - Ну, идет и идет. Тут из-за памятника навстречу ему выходит второй человек. Я глазам не верю: оба одинаковы - близнецы, да и только…
        В толпе понимающе заулыбались, еще бы, свидетель только что вышел из бара.
        - Дайте досказать, - рассказчик все еще пытался привлечь к себе внимание. - Они шли навстречу друг другу. Медленно, этак не спеша Ну впрямь братья Тот, что вышел из-за памятника, даже руки протянул навстречу другому. Сейчас, думаю, обнимутся. А они чуть коснулись друг друга - так сразу и взрыв…
        - А сами-то они… эти двое. куда они девались' - спросила старуха в черном.
        - Не знаю… не заметил… По-моему, они исчезли, - растерялся рассказчик.
        В разгар обсуждения из автоматических ворот вышел бледный человек и направился прямо к толпе. Шум затих.
        - Это Ньюмор, - прошел по толпе шепоток. Знаменитого физика многие знали в лицо.
        Кольцо расступилось, и Ньюмор подошел к бурому столбу, темная сердцевина которого к этому времени заметно посветлела Физик вынул карманный дозиметр и сунул его в дым. Только теперь люди подумали об опасности радиации. Толпа раздалась вширь. Передние пятились, наступая на ноги стоящих сзади.
        Ньюмор глянул на шкалу дозиметра и озабоченно покачал головой.
        - Объясните, что случилось? - спросил молодой человек в спортивной куртке.
        - Неужели это подземные трубы? - спросил кто-то из толпы.
        - Вы правы, - не глядя, хмуро бросил Ньюмор. - Лопнула подземная магистраль.
        - Вот видите! А я что говорил?
        Ньюмор достал пакетик, разорвал его и высыпал белый порошок прямо в медленно колеблющийся дым. Остатки дыма начали быстро рассеиваться, через минуту бурый столб улетучился. На его месте обнажилась глубокая воронка, на дне ее маслянисто поблескивала темная жидкость. Наиболее отважные, заглянувшие внутрь, ощутили грозовой запах озона.
        - Тех, кому жизнь дорога, прошу очистить площадь, - резко сказал Ньюмор.
        Зрители стали спешно расходиться, осторожно ступая по скользкой поверхности. Площадь опустела. На ней остался только один человек - знаменитый физик Ньюмор.