Мир инфории Владимир Наумович Михановский
        Все сущее представляет собой информацию. Герой рассказа Владимира Михановского убедился в этом на собственном опыте.
        Рассказ входит в сборник «Порох в пороховницах».
        Владимир Михановский
        Мир инфории
        По моим расчетам, я давно уже должен был выйти к станции электрички, но лес и не думал редеть. Я устал и в душе проклинал затею с грибами. Увлекшись их поисками, я умудрился отстать от своих. Недоставало еще в заключение заблудиться!
        Я съел на ходу несколько шляпок и слегка восстановил силы.
        Но вот наконец-то просветы между деревьями стали побольше, и откуда-то потянуло еле уловимым запахом дыма. «Жгут кленовые листья. Наверно, на станции», - подумал я и вздохнул с облегчением.
        Но это оказалась не станция, а какой-то незнакомый мне городок. Вдоль главной улицы выстроились аккуратные домики. Разноцветные остроконечные крыши блестели в лучах заходящего солнца. Каждая черепица была испещрена письменами, какими именно - я не смог издали разобрать.
        Нет, это была не станция! И не кленовые листья жег в палисаднике человек небольшого роста, а какие-то диковинные стебли, шипевшие и сворачивавшиеся в огне, словно змеи.
        У костра стоял не мальчишка, как мне показалось вначале, а взрослый мужчина, но ростом он был мне по пояс.
        - Что вы жжете? - спросил я, остановившись.
        - Это? - У человечка был приятный голос, а движения точны и гармоничны. Он толкнул палкой в костер несколько стеблей, выпавших из огненного круга, и сказал: - Это инфория.
        - Инфория? - мне показалось, я ослышался.
        - Ну да, старая информация. Уже использованная, - счел нужным пояснить маленький человек, взглянув на мое вытянувшееся лицо.
        - Понятно, старая информация, никому не нужная, - бодро произнес я. «Видимо, он не того… Вон и одет он как-то странно… Где я видел такие одеяния? В кино?»
        - Вы, должно быть, нездешний? - осведомился человечек.
        «Главное, чтобы не догадался, что я его раскусил».
        - Нездешний, - ответил я. - Не скажете ли, где тут у вас можно перекусить?
        - Ближайший пункт питания - за углом налево.
        - Благодарю.
        На ажурной решетке палисадника, как и на черепицах крыш, мне начали чудиться непонятные письмена. Не отрывая взгляда от иероглифов, образованных искусно изогнутыми металлическими прутьями ограды, я сделал шаг назад, на выпуклую пластиковую дорожку.
        - Но я вам не советую туда, - бросил мне вдогонку маленький человек. - Там подают несвежую инфорию.
        - Понимаю. А где же подают свежую?
        - Вы, наверное, из столицы. Там, конечно… - Человечек двинул палкой так, что сноп искр взлетел в вечереющее небо. - А здесь… - Он махнул рукой. - Но все же попытайтесь.
        На крыльцо игрушечного домика вышла прехорошенькая девушка - точь-в-точь ожившая кукла, которую я купил вчера своей дочери.
        - Оль, - сказал человечек, - проводи гостя в Центральный инфор.
        - Хорошо. - Голосок девушки звучал, как колокольчик. Она легко сбежала с крыльца.
        Мы шли довольно долго. Я вовсю глядел на островерхие домики, сложенные из неизвестного мне материала.
        - Что это? - спросил я, потрогав пальцем стенку двухэтажного здания - я мог бы дотянуться рукой до его шпиля.
        - Окаменевшая инфория. Ее прессуют в брикеты, - пояснила Оль.
        «И она тоже. Боже, куда я попал! Дом сумасшедших - это можно понять. Но целый город, населенный сумасшедшими?!»
        - Должно быть, неплохой материал, - решил я поддержать разговор.
        - Из него строят все. - Оль сделала соответствующий жест рукой.
        - Ну и как, прочный?
        - Конечно, но попадается недобросовестная информация.
        - Что же тогда?
        - Брикет рассыпается на мелкие кусочки. Однажды у нас целый дом рухнул из-за этого.
        - Целый дом! Ай-яй-яй!
        - Да, да! В брикетах, образующих фундамент, оказалась лживая инфория. Представляете?
        Я сочувственно кивнул.
        - После этого случая мы все тщательно проверяем. Иначе нельзя.
        Оль то и дело здоровалась с такими же, как она, игрушечными человечками. Встречные с любопытством поглядывали на меня.
        - Новая информация, - пояснила Оль.
        Среди жителей городка я выглядел Голиафом, хотя в обычных условиях не мог похвастаться ростом.
        - Вот мы и пришли, - сказала Оль. Она указала на прозрачную дверь и убежала.
        Я вошел в инфор. Голова моя почти касалась потолка, и я инстинктивно пригнулся. Стараясь не привлекать ничьего внимания - правда, мои попытки оказались безуспешны, - я взял крохотный поднос и пристроился в хвост очереди, выстроившейся у стойки. Самообслуживание! Уж оно-то по крайней мере было мне знакомо, и я немного приободрился. «Сейчас пообедаю, точнее, - я взглянул на часы, - поужинаю, и сразу двину на станцию. Воскресенье, электрички ходят допоздна».
        Однако еда, выставленная за витриной стойки, снова повергла меня в недоумение. Таких блюд я в жизни не встречал! Ядовито-красные кубики, синие шарики, зеленые пирамидки…
        Когда подошла очередь, я с надежной ухватился за белый обтекаемый эллипсоидальный предмет - яйцо! - но ощутил ладонью холодок металла. Тогда, махнув рукой, я наугад принялся уставлять свой поднос миниатюрными блюдами, стараясь не пропустить ни одного.
        - Смотрите, смотрите! Он изголодался по информации! - послышался сзади шепот.
        Не подымая глаз, я пробирался по низкому залу. Отыскав наконец свободное местечко, я сел и попытался раскусить алый кубик. Попытка чуть не стоила мне зуба. Мой сосед по столику, приоткрыв рот, воззрился на меня. Точно так же смотрела моя дочь в зоопарке на египетского шилохвоста, чешуйчатого гада.
        - Забыл, как это делается… - сказал я с жалкой улыбкой.
        Человечек - точная копия того, первого встреченного мной, который жег за оградой извивающиеся стебли, - понимающе кивнул. Впрочем, по мне все жители этого странного городка были братьями и сестрами.
        - Смотрите, - проворковал мой сосед. Он осторожно взял тонкими пальчиками красный кубик и, привстав, поднес к моему виску.
        Чудо! Я внезапно ощутил, как нечто постороннее властно входит в мое существо. Неведомые ритмы озаряли мой мозг, в ушах явственно отдавалось эхо дальней музыки, перед глазами замелькали огненные круги…
        - Пожалуйста, придерживайте сами, - попросил человечек.
        Постепенно в том, что мелькало перед глазами, я начал улавливать некий порядок. Я не мог бы, пожалуй, выразить это словами. Волны музыки, соединенные с волнами света, волны, невидимые и неслышные для окружающих, несли меня и баюкали, усталость таяла, как ледышка, брошенная в теплую воду, и даже голод начал утихать.
        Музыка звучала все громче - и видения становились ярче. Это был чудесный сплав мощи и нежности, грусти и радости. Грохотали литавры, пели валторны, рыдала виолончель. Да нет, какие там литавры и виолончель! Это были неведомые музыкальные инструменты - мне, во всяком случае, до сих пор не приходилось их слышать.
        Музыка начала стихать. Огненные круги бледнели, удаляясь.
        Я попробовал получше прижать кубик к виску, но музыка умолкла. Я опустил кристалл на столик.
        - Ну, как инфория? - спросил мой сосед.
        Мое мычание - я не пришел в себя после всего - сосед расценил по-своему.
        - Несвежая, наверно? - сочувственно сказал он. - Не столица, знаете ли… А вы попробуйте вот это. - Сосед указал на яйцо, отлитое из легкого металла, похожего на алюминий.
        - А это что?
        - Информация о неустойчивых звездах! Мое любимое блюдо, - улыбнулся человечек. - Попробуйте, эта Киля скоро станет сверхновой.
        …Насытившись инфорией, я вышел на улицу. Игрушечный поселок уже зажег вечерние огни. Меня все время не покидало ощущение, что подобный сказочный городок я уже видел где-то. Но где? Читали мы о нем с дочкой? Видели когда-то да экране? Я напрягал память - тщетно.
        Осторожно шагая по узким улочкам, я - каюсь - заглядывал в окна. Мне хотелось понять, чем живут эти люди, в чем смысл их существования? И почему главный предмет их разговоров - информация, или, как они говорят, инфория?
        В иных окнах я видел уже знакомую картину: человечек сидел, придерживая у виска кубик или шар, и лицо его хранило сосредоточенное, какое-то отсутствующее выражение. Такое лицо бывает у моей дочери, когда я рассказываю ей сказку перед сном…
        Я уже догадался, что небольшие предметы правильной геометрической формы - это блоки информации.
        «Нет, эти существа не люди, - размышлял я, - хотя внешне и походят на них. Может ли человек жить одной только информацией, как бы интересна и разнообразна она ни была?»
        Медленно плыл я в уличном потоке, и местные жители, кажется, уже перестали задирать головы, разглядывая длинного пришельца, и вообще не обращали на меня внимания: привыкли, что ли?
        Голова гудела от поглощенной в ужин информации. Мне необходимо было разобраться во всем. Рассказать такое друзьям - не поверят. Пожалуй, засмеют. Но ведь все это - на самом деле! Вот я стою на оживленном перекрестке, и меня обминают спешащие прохожие. Подношу к уху часы - они тикают, как обычно. Сейчас половина девятого - осенью темнеет рано. Вот, могу даже ущипнуть себя за руку. Боль вполне реальна.
        А может, космические пришельцы?! Нет, невозможно. У всех на виду, в двух шагах от Москвы? И никто их не заметил? И потом, этот городок, кажется, не единственное их поселение. Человечки упоминают в разговорах свою столицу. Значит, существует целый мир? Мир Инфории, которого нет на картах!
        Навстречу мне не спеша шел человечек - поверьте, я не мог называть их иначе: слишком походили они на людей, но только, так сказать, в уменьшенном издании. Человечек выглядел старым и умудренным жизнью. Его-то я и искал. Пусть он наконец объяснит, на каком я свете.
        Когда мы поравнялись, я нагнулся и взял его за руку.
        - Простите, мне нужно поговорить с вами.
        Старик, кажется, не удивился.
        - Отчего же, обменяемся инфорией.
        - Инфория, инфория, - пробурчал я. - Только о ней и слышу. Неужели у вас нет других тем для разговора?
        - А что на свете важнее инфории? - удивился старик.
        Каким-то образом мы очутились подле небольшой лужайки. Жесткая трава доходила моему собеседнику чуть не до подбородка.
        - Прекрасная инфория, - сказал он, поглаживая стебелек. Присмотревшись, я понял, что это трава, вроде той, стебли которой жег на костре первый встреченный мной человечек. Только эти были зеленые, а те желтые, поблекшие.
        Стебли тихо шуршали под свежим ветерком, будто нашептывая мне диковинную информацию.
        Появилась луна, и бледные блики скользили по лицу старика, когда он поворачивал голову.
        - Что это за трава? - поинтересовался я.
        - Обычная.
        - Значит, в стеблях записана информация?
        - Конечно.
        - Но какая?
        - Разная, - пожал плечами старик. Он сорвал травинку и попробовал ее на зуб.
        - Ну, как травка? - глупо спросил я.
        - Уже созрела, - серьезно ответил старик. - Пора косить.
        - А потом что с ней делать?
        - Ясно что - скоту скармливать.
        - Скот… информацией? - растерялся я.
        - А чем ж еще? Только надо уловить момент, когда инфория созреет. Пропустишь срок - осыплется. Такие стебли никуда не годятся.
        - И вы их выбрасываете?
        - Сжигаем.
        - Послушайте, - проговорил я. - Никак не могу взять в толк. Люди у вас живут информацией, животные - информацией. А как же насчет настоящей пищи?
        - Инфория и есть единственная настоящая пища, - ответил старик. - Посудите сами: разве все на свете не сводится к информации?
        Мы шли по тихой улочке, обсаженной неизвестными мне растениями. Я был начеку: в каждом кусте мне чудилось вместилище информации, в каждом дереве - инфорблок.
        - Скажите же, наконец, - взорвался я. - О какой информации вы все время толкуете? Не бывает ведь информации просто так. Она обязательно должна быть о чем-то.
        - Не все ли равно? - заявил странный старичок. - Разве, получая энергию, машина интересуется ее источником? Нет. Машине безразлично, что именно сгорает в ее топке, что именно приводит ее в движение - уголь, бензин или, если угодно, управляемая термоядерная реакция. Машине топливо подавай, все остальное ей безразлично.
        - Ну, какое-то топливо может оказаться непригодным, - пробормотал я, вконец сбитый с толку странной логикой собеседника.
        - Вот-вот, - обрадовался старичок. - Вы ухватили суть. То же самое с инфорией. И она может оказаться негодной.
        - Почему?
        - Причин немало. Например, инфория может оказаться несвежей. Вообще нет продукта, более деликатного и скоропортящегося. Иногда попадается инфория, бедная витаминами.
        - Как это?
        - Ну, если она повторяет вещи и без того всем известные. Но самое ужасное - это ложь. Вам никогда не приходилось отравляться лживой информацией?
        - Приходилось… В легкой форме, - пробормотал я.
        - Ваше счастье, что в легкой, - заметил старичок. - Опасно также подавиться инфорией…
        - Подавиться?
        - Это бывает, когда инфорию быстро поглощают.
        - Оставим машину и вернемся к человеку, - сказал я. - Неужели живой организм может питаться одной только информаций и больше ничем?
        - Нет, вы все-таки не разобрались, - грустно произнес старичок. - Вот уже час я вам толкую, что все, что получает извне живой организм, в том числе и человек, в конечном счете сводится к информации. Всю жизнь человек только и делает, что получает и перерабатывает инфорию. Без инфории вообще не было бы ничего живого, если хотите знать. Без инфории распался бы, исчез человеческий род!..
        - Ну уж… - усомнился я.
        - Конечно! Наследственные клетки - разве это не клубок информации, хранящей все свойства данной особи для того, чтобы передавать их от поколения к поколению, от предков к потомкам?
        - Пожалуй…
        - А память, человеческая память, - разве это не богатейшее хранилище информации? Уничтожьте память - и во что превратится человечество? Исчезнут история, искусство, культура. У одного древнего писателя есть такая притча. К человеку явился черт. Он предложил бедняку все блага мира, только чтобы тот отдал ему, черту, свою память. Человек согласился. Черт не обманул его: человек получил все, что только сумел пожелать. Но, увы! Сам-то он, отдав память, потерял человеческий облик. Итак, - простер старичок руку, - память - это все. Но разве есть в ней что-либо, помимо информации?
        - Кажется, я начинаю понимать, куда вы клоните, - проговорил я. - Значит, обыкновенная пища, вроде куска хлеба…
        - Это не что иное, как информация, - подхватил старичок. - Информация для желудка, для нервных клеток, для кишечника и в конечном счете - для всего организма. Но информация грубая, некачественная, можно сказать, первичная. Такую пищу можно освободить от примесей, превратив в чистую информацию, - блоками такой информации мы и питаемся.
        - Знаю, пробовал.
        - Здесь-то я возвращаюсь к первоначальной мысли, - произнес старичок. - Машине все равно, каким топливом ее питают, - было бы оно доброкачественным. А человек - та же машина, пусть посложней. Поэтому и ему все равно, какой питаться информацией - была бы она достоверной. К чему же тогда посредничество в виде грубой пищи? Человек должен получать инфорию в чистом, натуральном виде. Мы этого добились, - в голосе старичка звучало торжество. - Заодно мы победили массу болезней, связанных с желудком. Вообще пищеварительный тракт сам собой упразднился.
        Время шло, и мир, в который я попал, уже не казался мне таким странным, как поначалу. Мир этот жил по своим законам, которым нельзя было отказать в логичности.
        Однако должно же быть у этих людей что-то общее с моим старым, привычным миром?
        - Уж деньги-то у вас есть, наверное, - спросил я первое, что пришло в голову.
        - Деньги? Что это?
        - Деньги… - Я растерялся. - На них можно купить все, что нужно.
        - У нас каждый и так получает столько инфории, сколько ему нужно. Да вот вы, например. Вы рассказывали, что только что поужинали в Центральном инфоре. Разве вы платили за блоки эти самые… деньги?
        Он был прав. Но я не сдавался.
        - Как же вы обходитесь без денег?
        - Они ни к чему.
        - Но если вам нужно сравнить два блока информации: который из них ценнее? С помощью рублей и копеек сравнить их было бы просто. А вот без денег… - Я оглянулся. Старичок куда-то исчез, словно испарился.
        Поглощенная информация, видимо, начинала делать свое дело. Меня мутило, жгло, выворачивало наизнанку. Наверное, мне попалась информация с душком, а может, попросту лживая?
        Я шел. Домики передо мной раскачивались, то выступая из тумана, то вновь в него погружаясь. Споткнувшись в полутьме, я едва не упал. Нагнулся и поднял ноздреватый обломок, похожий на туф. Другой бы на моем месте размахнулся и отшвырнул его в сторону. Я же, наученный опытом, поднес его к уличному фонарю, от которого струился зыбкий свет. Ну разумеется! Чего еще можно было ожидать в этой стране? Это был вовсе не камень, а окаменевший обломок информации. Я на всякий случай сунул его в карман. Когда вернусь, расскажу всем об Инфории. Дочь - она, конечно, сразу поверит. Если же кто станет сомневаться - я покажу этот обломок. Пусть попробует опровергнуть вещественное доказательство!
        «Все величайшие научные открытия, - размышлял я, - не что иное, как новая толика информации об окружающей нас природе, разве не так?»
        Я придумывал все новые и новые примеры, подтверждающие мысль, что все в нашем мире сводится к информации.
        Бредя наугад, я снова вышел на главную улицу. Людей становилось все меньше - видимо, они расходились по домам. Я чувствовал себя чужим среди этих ловких человечков, суетившихся вокруг меня.
        Можете представить, как я обрадовался, когда увидел впереди знакомую тонкую фигурку! Это была Оль. Она кормила маленьких мохнатых птиц. Птицы с криками кружились возле нее, две из них опустились ей на плечи, а наиболее храбрые склевывали корм - крошки информации - прямо с ладони.
        - Оль, - позвал я…
        - Наконец-то, - раздался рядом чей-то обрадованный голос.
        Я повернулся.
        - Лежите. Вам нельзя двигаться, - строго сказала медсестра в белом халате, вынырнувшая из темноты. У нее было одно лицо с девочкой, только что кормившей с узкой ладошки неведомых птиц.
        - Оль, - повторил я.
        - Разве вы меня знаете? - удивилась девушка.
        - Конечно, знаю. Вы Оль из Инфории…
        - Опять бред, - сказал кто-то встревоженно.
        - Типичное следствие грибного отравления, - произнес уверенный басок. - Боюсь, придется повторить выкачку.
        При словах «повторить выкачку» я почувствовал себя значительно лучше.
        - Где вы нашли его? - поинтересовался кто-то.
        - В лесополосе.
        - За станцией?
        - Да. В двух шагах от полотна.
        - Угораздило же вас, голубчик, - сказал мужчина. После маленьких жителей страны Инфории он казался громадиной. - Вот, выпейте-ка это. - Он протянул мне стакан с розоватой жидкостью.
        Проглотив тонизирующий напиток, я почувствовал, что окончательно пришел в себя. Не отрываясь, смотрел я на Оль. Смутившись, она отвела взгляд. Мне казалось, что стоит сделать усилие - и я вновь возвращусь в чудесную маленькую страну, в городок, по улицам которого только что бродил.
        - Ну как? - спросил меня врач.
        Вместо ответа я сделал по комнате несколько шагов.
        - Вы отлично держитесь, - заметил он. - Ольга, проводите молодого человека. Он еще успеет на последнюю электричку.
        И тут, сунув руку в карман пиджака, я наткнулся на что-то твердое. Окаменевший обломок информации! На моей ладони лежал камень странной формы. Поверхность его, изъеденная непогодой, казалась покрытой письменами.
        Оль, взглянув на меня, улыбнулась, и я понял, что мы не можем просто так расстаться. Ведь нас связывала общая тайна.