Гламур в шоколаде Ирина Молчанова
        Только для девчонок Представь: ты самая популярная девчонка в школе. Твое фото красуется на Доске почета, шмотки - предмет зависти всех девчонок, а мальчишки выстраиваются в очередь, чтобы потанцевать с тобой на дискотеке. Жизнь удалась! Но что, если однажды вдруг выяснится: на самом деле ты не нравишься ни-ко-му? Одноклассники считают тебя глупой, лучшая подруга смеется за спиной, а парень… тот самый, единственный, уже давно встречается с другой! Да, такие новости испортят жизнь кому угодно! Но только не настоящей королеве…
        Ирина Молчанова
        Гламур в шоколаде
        Глава 1. Перемены
        Сегодня она выглядела особенно красивой и модной. Светлые прямые волосы уложены в новую прическу. Голубые тени - под цвет ярких глаз, на губах играет перламутровый блеск. Короткая розовая юбка, нежно-голубой топ, поверх него розовая мягкая кофта крупной вязки. Стройные ножки обтянуты гольфами до колен. Замшевые туфли со стразами, на тонком каблуке. Аксессуары на уровне: маленькая голубая сумочка, того же цвета заколки, ремень. Наращенные длинные ноготки, на тонких изящных пальцах золотые кольца, а на запястье - новенький, привезенный мамой из Италии браслет. Инна не могла им налюбоваться. Он блестел и переливался в солнечном свете, проникающем через грязные окна школьного холла, притягивая ее взгляд точно магнитом.
        Какой-то первоклассник пробежал мимо и случайно пихнул ее. Инна взмахнула руками и, еле удержавшись на тонких каблуках, крикнула:
        - Чертова малышня!
        Мальчик давно убежал, а если бы и услышал ее, то вряд ли обратил бы внимание, зато ее услышала директриса, выплывшая из своего кабинета подобно утке из зарослей.
        - Высотина! - Пронзительный голос Галимовой разнесся по холлу.
        Учащиеся стали оборачиваться, Инна тоже нехотя повернула голову, приготовившись выслушать очередную лекцию о том, как следует вести себя в стенах школы. И она не ошиблась. Галимова перво-наперво скользнула по ней взглядом маленьких глаз из-под круглых очков, словно оценивая, насколько неприличен ее сегодняшний прикид. Судя по тому, как исказилось круглое лицо директрисы, юбка показалась ей коротковатой, а топ - излишне прозрачным.
        - Уважаемая Высотина, - многообещающим тоном начала Галимова, складывая толстые губы бантиком, - кто же вам, звезде очей нашей современности, сказал, что в моей гимназии отменили приличный внешний вид?
        - Здравствуйте, Лариса Филипповна, - певуче протянула Инна, нарочно игнорируя вопрос директрисы.
        Галимова демонстративно скрестила тонкие руки на огромной груди, показывая тем самым, что на этот раз Инне уйти от ответа не удастся.
        - Знаете, Высотина… - после недолгого молчания заговорила директриса, но Инна ее перебила, восторженно воскликнув:
        - Какая прелесть!
        Галимова нахмурилась.
        - Где? Что?
        - Да вот же. - Инна указала на брошь в виде паука, приколотую у директрисы на груди.
        - Ах, это… - порозовела директриса и скромно заметила: - Муж подарил.

«Ну и болван же ее муж», - мысленно подивилась Инна, продолжая искусственно улыбаться.
        Галимова быстро взглянула на часы.
        - Так, мне нужно идти… - Она смерила Инну взглядом с ног до головы и только открыла рот, чтобы еще что-то сказать, но Инна ей не позволила, выпалив:
        - Скажите, Лариса Филипповна, а где ваш муж купил эту чудесную брошку?
        Директриса тяжело вздохнула и, махнув на нее рукой, отправилась по своим делам.
        Инна огляделась. Неподалеку разместилась стайка восьмиклассниц, подражавших ей абсолютно во всем. Девочки приветливо ей помахали. Она ответила им сдержанным кивком и медленно, чтобы все могли посмотреть и полюбоваться, пошла через холл к лестнице.
        - Инна, привет! - окликнул Высотину очкастый старшеклассник.
        Она улыбнулась и, не задерживаясь, пошла дальше, ловя на себе восхищенные взгляды. У двойных дверей, ведущих на лестницу, она остановилась, чтобы оценить собственный портрет в деревянной рамочке, над которой красивыми буквами было выведено «Доска почета». Уже месяц ее фотографии висели на каждом этаже, вызывая зависть у всех девчонок школы. Этот снимок нравился Инне больше других: на нем она была в своем любимом красном платье, обнимала плюшевого медвежонка и выглядела необыкновенно милой.
        Взгляд ее медленно переместился на другую половинку двери, где в такой же рамке висел портрет десятиклассника. Самого крутого мальчика школы, голубоглазого брюнета Артема Приступова. Другие мальчишки считали за честь дружить с ним, девчонки сохли по нему, учителя его уважали, а она - счастливая обладательница титула самой популярной девочки школы - позавчера на дискотеке, которую директриса устраивала по субботам, согласилась с ним встречаться. Теперь это был ее Артем и больше ничей. Даже его бывшая девчонка, губастая Любка из одиннадцатого «А», предпочитала с Инной не связываться - боялась.
        Проворные шестиклашки, бегавшие за Инной хвостиком, куда бы она ни шла, распахнули перед ней двери и, весело болтая, побежали вниз. Инна начала степенно спускаться по лестнице. Каждый школьный день она упивалась своим триумфом. Три года с того дня, как она перешла в эту гимназию, не пропали впустую: ее обожали, за ней все повторяли - это было ее королевство, где она поистине правила. Инна улыбнулась своим мыслям. Она с субботы еще не видела Артема и специально разыскивала его, чтобы показаться юноше в своем новом прикиде.

«Он будет сражен», - с упоением думала Инна, изящно переставляя ножки в новых туфлях и стараясь, подобно моделям на подиуме, держать спину прямо, как по линеечке.
        Инна уже почти дошла до первого этажа, когда вдруг услышала чьи-то голоса под лестницей. Этот звонкий и тонкий голосок она сразу узнала. Ее подружка, Катька Мутина, с которой она сидела за одной партой и которую посвящала во все свои тайны, сладким голосом говорила:
        - А сегодня, сегодня слышали бы вы, что она ляпнула… я просто в отпаде! Историк, значит, спрашивает: «Высотина, ты хоть знаешь, когда Вторая мировая была?» - а она знаете что ответила?! Говорит: «В глянцевых журналах не печатают рассказов о войне». Во дура!
        Послышался громкий смех.
        Инна замерла на ступеньках. Она не могла поверить своим ушам! Катька всегда ее поддерживала, хвалила ее за остроумные ответы учителям, они считались лучшими подругами…
        Смех прекратился, послышался другой голос, который Инна тоже узнала. Говорила губастая Любка, бывшая девица Артема:
        - А видели, что она сегодня напялила? Такие кофты моя бабушка носит!
        Снова смех.
        Инна прижалась к перилам. Лицо ее горело, в душе бушевала такая ярость, что казалось, девушка сейчас взорвется.
        Какой-то парень, смеясь, бросил:
        - Тупая блондинка - это форевэр!
        И снова все засмеялись, а громче всех хихикала Катька. Предательница!
        - Два хвостика, - фыркнула Любка, - еще бы две косички заплела. Четырнадцать лет - ума нет и уже не будет.
        - А вы видели ее собачонку? - давясь от смеха, пропищала Катька.
        - Нет, а что у нее за собака? - спросил какой-то мальчик.
        - Йоркшир, и она одевает его в розовые шмотки. Видели бы вы! То еще зрелище. Псина такая же глупая, как хозяйка. Его Гламуром зовут!
        Инна крепко сжала планку перил. Она была готова выцарапать подлой подружке глаза и сдерживалась из последних сил. «Ну, я тебе покажу, гадина, подожди, посмотрим, кто будет смеяться последней», - гневно думала она, прислушиваясь к насмешкам. Но вся ее жажда мести улетучилась, как только она услышала вопрос, заданный язвительной Любкой, и не кому-то, а Артему - ее Артему, с которым она только позавчера танцевала, обнималась и согласилась встречаться!
        - Артемка-Артемка, ну и девочку ты себе выбрал! Без слез не взглянешь.
        Инна не слышала, что ответил Артем, его слова поглотил новый взрыв смеха, да и не хотелось ей больше ничего знать. Было достаточно того, что он находился там, слушал, как о ней говорят гадости, и смеялся вместе с другими.
        Глаза Инны нестерпимо жгли злые слезы. Она стояла, вцепившись в перила, и желала провалиться сквозь землю. Впервые ей хотелось умереть, лишь бы забыть все, что она услышала.
        - Пойдемте, скоро звонок, - сказала Катька, - сейчас инглиш, может, наша глупенькая королева еще что-нибудь отколет, потом расскажу.
        Инна присела на корточки за перилами. Она увидела, как из-под лестницы выходят знакомые ей девчонки и парни. Последним появился Артем. На его плече повисла Любка. Ребята завернули за угол, но Инна успела услышать, как Любка спросила:
        - Так мы пойдем в кино?
        Раздался звонок, но Инна не двинулась с места. В голове ее творился самый настоящий кошмар, в такой растерянности она не пребывала еще никогда. Слезы текли в три ручья, их никак не удавалось остановить, сколько она ни вытирала щеки рукавом. От губастой Любки она могла ожидать чего угодно, но только не от Кати, ближайшей подруги, не от тех мальчишек, которые совсем недавно признавались ей в любви, и не от девчонок, восхищавшихся ее вкусом! Ножом в спину казался Инне их смех. Словно ее, лежачую, отпинали ногами все ученики школы и самый болезненный удар нанес Артем. Под дых - удар, от которого невыносимо больно, от которого задыхаешься и невозможно глотнуть воздуха.
        Стих топот ног спешащих на уроки учеников, закрылись двери кабинетов, опустели коридоры - Инна осталась в одиночестве и тишине. В ее ушах продолжал звучать смех. Она спустилась на первый этаж и быстро двинулась к выходу из школы. Дежурные девочки проводили ее изумленными взглядами и зашептались. У самого выхода ее остановил молодой охранник.
        - Высотина раньше всех заканчивает учебный день?! - насмешливо спросил он.
        - Пропусти, - не глядя на него, буркнула Инна.
        В любой другой день она бы остановилась и пофлиртовала с симпатичным охранником, как делала всегда, но только не сейчас.
        - А пропуск у тебя есть? - задержал ее молодой человек, ухватив девушку за локоток.
        Инна гневно уставилась на него.
        Пальцы охранника разжались.
        - Эй, ты чего?
        - Ничего… - прошептала она, толкая перед собой дверь. - Я просто тупая блондинка.
        Она слышала, что он выбежал вслед за ней, но не остановилась. На улице стояла ясная осенняя погода. Асфальт и все еще зеленые газоны покрывали желто-красные листья. Хотелось кричать от ощущения бессилия. Инна достигла домов, лишь тогда обернулась и посмотрела на школу, где еще полчаса тому назад она чувствовала себя хозяйкой. Теперь ей было ненавистно это серое строение с решетками на окнах.
        Дома, забившись в угол на своей огромной кровати, она плакала, пока не пришла мама.
        - Инна, что случилось? - испуганно воскликнула мать, распихивая мягкие игрушки и присаживаясь рядом с дочерью.
        - Ничего.
        В комнату, привлеченный всхлипываниями хозяйки, прибежал Гламур и звонко затявкал.
        - Смотри, твой любимец прискакал, - мать подняла щенка на кровать, - милая, посмотри только, как он переживает за тебя!
        Инна оттолкнула собаку.
        - Убирайся! Глупый пес!
        - Тебя кто-то обидел? - допытывалась мать, поглаживая вздрагивающие плечи дочери.
        - Расскажи мне. Ну давай же, мы обязательно что-нибудь придумаем!
        - Меня все ненавидят! - выкрикнула Инна. - Что тут можно придумать?!
        Мать всплеснула руками.
        - Инночка, ну что ты такое говоришь…
        - Да! Все именно так!
        - Дорогая, если это из-за тех часиков, которые мы не купили тебе…
        - Мама, - взвыла Инна, - ты ничего не понимаешь!
        - Так объясни же мне! Еще утром ты была такая довольная, радовалась…
        Инна вскочила с кровати и подбежала к столу, над которым висел огромный постер с Перис Хилтон.
        - Что ты хочешь сделать?… - Мать растерянно поднялась.
        Инна ухватилась за край плаката и резко потянула его на себя. Она рвала постер со своим кумиром до тех пор, пока он не превратился в горку мусора на полу. Тогда она схватила с края стола стопку глянцевых журналов и не успокоилась, пока не изорвала их все. Мать молча наблюдала за ней, но вмешиваться не пыталась. Гламур путался в ногах, громко лая.
        Слезы застилали ей глаза, когда она обрезала наращенные ногти, которыми так гордилась. Никакой жалости Инна не испытала, и вышвырнув из шкафа розовые короткие юбки, откровенные топы, оставив один спортивный костюм, джинсы и пару толстовок, оставшихся еще со времен ее прежней жизни, в которой не было места гламуру и прочей ерунде. В жизни, где она не была самой популярной девочкой в школе, а кто-то поговаривал о ней как о «заучке, не умеющей тусить» - скучной и серой. Тусить она научилась, так же как быть веселой и яркой, только счастья это ей не принесло. Раньше Инна считала, что она абсолютно счастлива, что сделала правильный выбор. Раньше - пока не узнала, что именно окружающие думают о ней на самом деле. Она могла бы забыть или попытаться сделать вид, что забыла, убедить себя, что все, сказанное ребятами под лестницей, говорилось ими от зависти. Ведь она такая успешная, красивая и модная, ей не могут не завидовать, каждый метит на ее место! Все могло быть именно так, если бы только, услышав злые слова из-под лестницы, она не поняла, что это - правда. Она стала сама себе противна. Больше не
хотелось быть гламурной блондинкой, корчить из себя глупенькую и играть бесконечную роль ради популярности, в конечном счете не стоившей того. Да, у нее были поклонники, которые клялись ей в любви, а когда она отворачивалась - называли ее тупой, были подруги с желчной слюной. Ей подражали, но не потому, что она кому-то нравилась, а чтобы скопировать успешный образ.
        Инна взглянула в зеркало и, вынув из глаз голубые линзы, ожесточенно бросила их на пол.
        - Ненавижу, - прошептала она, глядя на свое отражение, откуда на нее смотрела заплаканная кареглазая девочка, которую она окончательно убила в себе три года тому назад, изменив себя до неузнаваемости.
        - А так даже лучше, - подала голос мама, тихонько сидевшая в сторонке.
        - Да, - впервые за долгое время согласилась с ней Инна, - так лучше.
        - Пойдем покушаем?
        Она хотела согласиться, но потом взгляд ее снова упал в зеркало.
        - Нет, у меня еще столько дел.
        Инна поднялась.
        - Ты куда? - заволновалась мать.
        Инна ничего не ответила, лишь задумчиво улыбнулась.
        Следующие два часа она провела в кресле парикмахера. Ее покрасили в родной каштановый цвет. Волосы после мытья головы закрутились в мелкие кудряшки, которые она каждое утро так старательно выпрямляла. Милая парикмахерша с приятным голосом сказала, что родной цвет ей идет куда больше, чем светлый, и посоветовала не выпрямлять волосы. Инна и не собиралась их выпрямлять, не хотела, чтобы ей что-нибудь напоминало о глупой блондинке, которую она с таким «успехом» изображала так долго.
        Проходя мимо книжного магазина, Инна зашла купить книгу по истории. Школьную программу она знала отлично, на вопрос историка о Второй мировой могла бы ответить с блеском, только это не вписывалось в образ гламурной девочки, а разрушать его до сегодняшнего дня она даже не думала.
        Инна видела, с каким уважением на нее посмотрела продавщица, - и на душе стало так хорошо, как давно уже не было. На малую капельку, но полегчало. Пусть о ней думают как хотят, но она не глупая! Она была глупой, когда заваливала предметы, чтобы казаться легкомысленной, когда ходила в неудобной одежде и мучила ноги туфлями на каблуках, а теперь все будет по-другому.
        Дома ее ждал сюрприз в лице двоюродной сестры, изумленно ахнувшей при виде ее.
        - Что ты с собой сделала? - воскликнула Аня, оглядывая Инну, как некую диковинку.
        - А это что у тебя?! - еще больше удивляясь, спросила сестра, кивая на книгу по истории.
        - Ничего я не сделала, так и должно быть. - Инна прошла в свою комнату и положила книгу на стол. Сестра шла по пятам и так просто оставлять ее в покое явно не собиралась.
        - Ты белены, что ли, объелась? Я ведь только неделю назад ходила с тобой в салон, корни тебе подкрашивали! Помнишь?
        - Ну и что, а теперь я не блондинка и никогда больше ею не стану.
        Аня подозрительно оглядела свои светлые волосы и спросила:
        - А что ты имеешь против блондинок?
        - Ничего. Просто я так решила.
        - У тебя семь пятниц на неделе, - проворчала сестра, недоуменно разглядывая ее. - А что с линзами? Я думала, ты без своих голубых глаз не выходишь…
        - Теперь выхожу, - непреклонно заявила Инна, сгребая со стола блестки.
        Сестра вздохнула и взяла на руки прибежавшего в комнату щенка. Наигравшись с Гламуром, Аня серьезно посмотрела на Инну.
        - А можешь объяснить, чем, например, вчерашний день отличается от этого сегодняшнего «теперь»?
        - Не могу.
        - Я думала, мы подруги…
        Инна ничего не стала на это отвечать, продолжая молча убираться на столе.
        - Катюху твою видела сегодня, - обронила Аня, - она о тебе спрашивала, говорит, ты с уроков ушла?
        - Ага, - беспечно пожала плечом Инна.
        - А почему?
        - Голова заболела. Магнитные бури, знаешь, есть такие.
        Сестра поперхнулась.
        - Я-то знаю… есть такие. - Зеленые глаза сестры все больше округлялись. - Я вот тебя что-то не узнаю€!
        - Вот и хорошо, - еле заметно улыбнулась Инна.
        Аня помолчала.
        - Кстати, почему ты ничего не говоришь про мой новый свитер? - Сестра поднялась и покрутилась на месте. - Как тебе?
        Инна окинула быстрым взглядом ярко-красный свитер, открывающий одно плечо, и кивнула.
        - Свитер как свитер.
        - Инна! - вскричала сестра. - Да что с тобой? Прекрати ты убираться! Мы ведь позавчера целый час вертелись в магазине возле этого свитера. Помнишь?
        - Помню, помню я все! - яростно крикнула Инна. - Мне больше это неинтересно! Плевать мне на тряпки, понимаешь?!
        - Да… кажется… - Аня подошла к двери. - Я, пожалуй, пойду. - Сестра взялась за ручку и обернулась. - Ну, Ин, звони, поболтаем.
        Инна, уже пожалев, что она так резко говорила с сестрой, подбежала к Анне и крепко ее обняла.
        - Прости, я не хотела тебя обижать. Прости… день у меня сегодня такой сумасшедший.
        - Да ладно, все нормально, я понимаю, тетя Нина меня предупредила. Я думала, настроение смогу тебе поднять.
        - Ты и подняла, - соврала Инна, - правда подняла.
        Гламур прыгал вокруг них и громко лаял.
        Аня нагнулась к нему и потрепала песика по мохнатой голове.
        - Пока, малыш, до скорого.
        Инна наблюдала картину их прощания. Неожиданно она предложила:
        - Хочешь, забирай его?
        Сестра подняла голову:
        - Что ты сказала?
        - Говорю, бери себе Гламура, он явно тебя больше любит, чем меня.
        Сестра озабоченно нахмурилась.
        - Ин, ты что ерунду говоришь, любит он тебя, просто уделяй ему побольше внимания. Щенки обожают играть. - Аня с улыбкой погладила притихшую собаку.
        - Да знаю я, но, думаю, ему будет лучше у тебя.
        - Ты серьезно? - Сестра неловко поднялась. - Ин, я люблю твоего песика и была бы только рада взять его, но ты ведь передумаешь, пожалеешь о своем решении.
        - Нет, я не буду жалеть. - Инна подняла щенка и сунула его в руки ошарашенной сестре. - Забирай его, а потом как-нибудь зайдешь, я его одежду отдам.
        Выпроводив никак не верившую в свое счастье сестру, Инна пошла в кухню. Мама, как обычно, хлопотала у плиты, папа только вернулся с работы и щелкал телевизионным пультом.
        - Привет, солнышко, - поздоровался отец, не глядя на Инну.
        - Привет.
        - Как в школе?
        Мать схватилась за сердце и пробормотала:
        - Паша, ты только посмотри на нее!
        Отец оторвал глаза от экрана телевизора. Сперва на его лице отразилось крайнее недоумение, затем он засмеялся.
        Инна нахмурилась: не такой реакции она ожидала.
        Отец вернулся к просмотру программ, обронив:
        - Я ведь говорил тебе, Нина, что блондинка - это временно.
        Мать усадила дочь за стол и чмокнула ее в висок:
        - Так тебе намного лучше.
        Инна придвинула к себе тарелку.
        - Слышал, ты отдала собаку сестре? - заметил отец.
        - Паша, прекрати, - попыталась оборвать его мать.
        - Нина, спокойнее, я просто интересуюсь.
        Мать отвернулась к плите, а Инна тихо ответила:
        - Да, Гламуру будет лучше у Ани.
        - Ну что ж, лучше так лучше, - отец криво улыбнулся, - надеюсь, ты не думаешь, что я куплю тебе новую собаку, потому что если так, то ты…
        - Нет, я ничего подобного не думаю.
        - Вот и хорошо. Будем надеяться, на сегодня это все новости.
        Мать села за стол.
        - Так и есть, Паша, больше никаких новостей.
        Инна взяла вилку:
        - Вообще-то это не все новости…
        Родители напряженно посмотрели на нее.
        Инна набрала в легкие побольше воздуха и произнесла:
        - Я перехожу в другую школу.
        Отец равнодушно махнул рукой.
        - Переходи, лишь бы это ничего мне не стоило.
        Мама отреагировала иначе:
        - Паша… прекрати! Инна, как же так?! Опять в новую школу? А эта чем тебе не новая?
        - Школа постарела, - хмыкнул отец.
        Инна вздохнула. Она догадывалась, что мама будет против, но не ожидала, что настолько категорично.
        - Ну, скажи ты мне, кто там тебя обидел? Убегать - не выход! Так можно долго менять школы!
        - Всего лишь третья, кто-то и по пять-шесть школ меняет.
        - Кто? Кочевники разве что, - бушевала мать.
        - Нина, пусть меняет, если хочет, ты-то что руками машешь, ей программу догонять придется, а не тебе, - просматривая газету, спокойно заметил отец.
        - Во всех школах одна и та же программа! - заявила Инна.
        - Инна, - строго начала мать, - прошлую школу я позволила тебе сменить, когда ты была круглой отличницей, а сейчас что… одни трояки, в какую школу тебя теперь возьмут?
        Инна вскочила с места.
        - Я не буду больше учиться в этой школе. Я пойду в другую!
        Мать плотно сжала губы.
        - Ну хватит, твои прихоти мне надоели. Ты будишь учиться в этой! Обучение - это не шутки.
        - Я пойду в другую!
        - Нет, не пойдешь, - отрезала мать.
        - Пойду! Вот увидишь! - выбегая из кухни, крикнула Инна, решившая во что бы то ни стало добиться своего.
        Глава 2. В новой школе
        И она пошла.
        Через неделю ее документы перевели в другую школу. Галимова недоумевала, что подвигло девочку, чья фотография висит на доске почета, куда-то уходить, даже порывалась переубедить Высотину, но из этого ничего не вышло. Инна прервала всякое общение с теми, кто имел хоть какое-то отношение к прежней школе. На звонки друзей не отвечала и родителям запретила. Папе в конце концов это надоело, он купил АОН, и Инна внесла множество номеров в черный список, а возглавили его телефоны Артема и Кати, с особой настырностью названивавшей Инне.
        Инна стояла возле кабинета директора и ждала, когда ее отведут в класс. Сегодня был первый день в новой школе. Она долго выбирала, что надеть, в итоге остановила свой выбор на обычных голубых джинсах, белом свитере и кроссовках. За неделю она привыкла к удобной практичной одежде, словно и не носила никогда всех этих юбок, каблуков и кофт, в которых только и думаешь, как бы скорее забраться под одеяло, иначе шея мерзнет…
        Дверь кабинета открылась, вышел молодой мужчина и приветливо ей улыбнулся.
        - Инна? - спросил он.
        - Да.
        - Тарасов Константин Викторович, - представился мужчина и, видя ее замешательство, пояснил: - Директор школы.
        Поскольку о ее переводе договаривалась мама, Инна пришла сюда впервые, и никто ее не предупредил, что директор школы так молод и хорош собой.
        - Идем, покажу тебе твой класс.
        Пока они шли, Константин Викторович заметил:
        - Я разговаривал с директором твоей бывшей школы, она хорошо о тебе отзывалась.
        Инна робко кивнула. В компании этого симпатичного мужчины она чувствовала себя не в своей тарелке.
        - Говорят, твоя фотография висела на доске почета, - продолжал директор, не замечая ее смущения, - у нас тут такого нет.
        Инна пожала плечами.
        - Ну и что?
        Он засмеялся.
        - Я к тому, не будешь ли скучать по былым почестям?
        - Нет, - быстро ответила она, чем немало его удивила.
        - А еще меня предупредили, что к твоему внешнему виду нужно привыкнуть. Не знаешь почему? - Директор окинул ее скорым взглядом.
        - Не знаю. - Инна снова пожала плечами и подумала о том, какой, наверное, бестолковой она выглядит.
        Они остановились возле кабинета, Константин Викторович отворил перед ней дверь. Взгляды всех учеников устремились на нее - урок уже начался. Пожилая учительница подозрительно рассматривала Инну, точно оценивая, на что она способна. Директор представил всем новенькую, выразил надежду, что ребята с ней подружатся, и ушел, оставив после себя в классе приятный запах парфюма. Пожилая учительница, чье имя Инна не запомнила, посадила ее на предпоследнюю парту к мальчику с сонными глазами. По всей парте были разбросаны записки.
        Урок биологии прошел быстро, Инна даже пожалела, что так скоро прозвенел звонок. Не хотелось объяснять любопытным одноклассникам, почему она перешла в их школу, не хотелось делать вид, что ей хочется с ними подружиться. Пусть Инна находилась тут, в этой школе, но мыслями она была еще в старой, такой ненавистной, но все же незабываемой гимназии.
        После урока к Инне подошла староста Марина, записала ее домашний телефон и адрес. Другие девчонки сгрудились вокруг них и говорили наперебой, каждая хотела быть полезной для новенькой. Ввести ее в курс дела, все объяснить, предостеречь. Инна не ожидала такого теплого приема, в ее гимназии новичков принимали настороженно, если не сказать - агрессивно. А тут к ней отнеслись словно к родной, никто не расспрашивал о причинах ее появления в школе, напротив, все сами болтали без умолку, у Инны даже возникло впечатление, что никто никого не слушает. За одну лишь перемену Инна узнала, какие учителя - нормальные, а кто совсем больной на голову; кто с кем встречается, какие остались свободные парни, а к кому лучше не подходить, чтобы не нарваться на неприятности. С видом заговорщиц одноклассницы рассказали, что молодой директор - всеобщий любимец и безнадежно занят училкой по химии, физрук клеится к выпускницам, а старая биологичка неравнодушна к охраннику
        - этот поток информации не успевал улечься у Инны в голове.
        Радость длилась недолго - до следующей перемены, пока в коридоре Инна не встретила свой собственный гимназийный прототип.
        Белобрысая девчонка в компании себе подобных остановила ее и с видом коронованной особы спросила:
        - Это ты, что ли, новенькая?
        - Да.
        Девочки переглянулись и захихикали. К ним подрулил парень и, закинув руку белобрысой на плечи, полюбопытствовал:
        - Ну и где новенькая?
        Белобрысая снова захихикала:
        - Да вот же она!
        Парень во все глаза уставился на Инну и покачал головой:
        - Да ну, ты чё… Ванька сказал, что она ваще - супер! В той, своей школе она, типа, крутой была.
        - Мд-а, - протянула белобрысая, - крутизной тут и не пахнет.
        Не привыкшая выслушивать колкости, Инна отреагировала моментально:
        - Все верно, крутизной тут не пахнет, тут пахнет потом твоего дружка. - И, резко развернувшись, она пошла в другую сторону. Да, она хотела забыть свой прошлый опыт, но не ценой собственного достоинства!
        Инна зашла за угол и столкнулась с директором.
        Константин Викторович ей улыбнулся.
        - Как дела? Уже обвыклась?
        - Что-то вроде того, - пробормотала Инна, ощущая, что краснеет.
        Из-за угла выскочила белобрысая с диким воплем:
        - Где эта новая овца, ну, она у меня сейчас получит!
        Директор обернулся:
        - Кристина, в чем дело?
        Девочка остановилась и, заметив его, лучезарно улыбнулась:
        - Ничего, Константин Викторович, я как раз искала свою новую подругу.
        Директор насмешливо посмотрел сперва на Кристину, затем на Инну и пробормотал:
        - Не хотел бы я быть на месте твоей подруги, Кристи, овца - это не совсем то название, которое годится для друзей.
        Он ушел, девчонки остались наедине, если не считать учеников, подоспевших посмотреть, как крутая Кристи задаст жару новенькой.
        - За базар свой не хочешь ответить? - наступая на Инну, прошипела Кристина.
        Инна молча ждала, когда задиристая девчонка подойдет ближе. Кристина толкнула ее. Со всех сторон послышались свист и крики. В гимназии никто не смел ее толкать, да что там толкать - говорить с ней на повышенных тонах не осмеливались! А если бы кто-то попытался, за Инну нашлось бы кому заступиться, это каждому было известно. А здесь Инна находилась на чужой территории, а точнее, на территории белобрысой Кристины: она явно тут всем заправляла. Инна не знала, как нужно себя вести, что отвечать, нужно ли толкнуть нахалку в ответ или лучше сбежать?
        Тем временем Кристина, обрадованная молчанием соперницы, снова ее толкнула, куда сильнее, чем в первый раз. Инна ударилась спиной о стену и озверела. Теперь у нее не возникало мыслей о том, что нужно делать. Она подскочила к белобрысой и, сжав ладонь в кулак, врезала ей прямо в лицо. На какой-то миг повисла тишина, потом все зашумели, а схватившаяся за разбитый нос Кристина завопила как сумасшедшая.
        Инна скромно стояла, ожидая, когда верные подруги и друзья белобрысой задиры накинутся на нее и в отместку разорвут ее на части, но ничего подобного не произошло.
        Немного позже, сидя в кабинете директора и ожидая страшного суда, Инна разглядывала висевшие на стене грамоты. Пришел Константин Викторович. Судя по морщине на его лбу, белобрысая Кристи уже успела изложить ему свою версию произошедшего. Директор сел за стол и устремил на Инну строгий взгляд. Так они смотрели молча друг на друга некоторое время, потом он заговорил:
        - Никогда не переходил из одной школы в другую, но догадываюсь, что это нелегкое дело.
        Девушке было неловко оттого, что директор говорит с ней таким мягким голосом и, кажется, совсем не сердится. Хотелось оправдаться перед ним, но она продолжала угрюмо молчать.
        - Мне отлично известно, что Кристина - не подарок, она очень задиристая, но в нашей школе ее… - он призадумался, - любят и уважают, наверное, что-то вроде того.
        - Ерунда!
        Инна заметила, как Константин Викторович изумленно моргнул, и тогда сообразила, что высказала свои мысли вслух.
        - Ерунда? - повторил он.
        Инна покраснела.
        - Никто ее не любит и тем более не уважает, - с тихим вздохом промолвила она.
        - Почему ты так решила?
        - Просто знаю.
        Директор обаятельно улыбнулся.
        - Ну хорошо, не хочешь - не говори. Тем не менее я хотел внушить тебе, как говорится в одном хорошем мультфильме, что надо жить дружно.
        Инна поднялась.
        - Мне не доставляют радости драки, не подумайте.
        - Ну что ты, - с легким сарказмом усмехнулся Константин Викторович, - ничего подобного я и не думаю.
        Остальные четыре урока и три перемены пронеслись молниеносно. Учителя рассказывали много интересного, чего в гимназии им не говорили, а в перемены только и разговоров было о ее драке с Кристиной, отправленной добросердечным директором домой, но прежде, как донесли Инне новые одноклассники, получившей от него строгий выговор. Вместо того чтобы отнестись к ней как к выскочке, сразу же завязавшей драку с их местной звездой, ребята, казалось, стали относиться к Инне еще лучше. Звали с собой в столовую, показывали по нескольку раз школу, а на последнем уроке даже начали передавать ей записки. Все это было выше ее понимания. Переходя в новую школу, она намеревалась стать серой, неприметной «заучкой», которую вряд ли кто-то из учеников по прошествии времени по классной фотографии вспомнит… А получилось так, что ее заметили. Кто-то уже планировал с ней дружить, две девочки чуть не передрались из-за того, кто будет с Инной сидеть за одной партой, а самый смелые мальчики подходили и брали ее домашний телефон. События развивались слишком быстро, ей хотелось поднять руку и сказать «стоп», чтобы все хорошенько
обдумать. Инна рассчитывала поразмыслить о произошедшем по пути домой, но и тут ничего не получилось. Ее провожала целая компания мальчишек и девчонок, живущих неподалеку от ее дома.
        Видевшая все это из окна мать не уставала восклицать: «Как хорошо тебя приняли!» Возразить было нечего, приняли ее изумительно, об истории с разбитым носом Кристины Инна умолчала. Не хотела расстраивать маму, и так переволновавшуюся за неделю, пока оформляли перевод документов дочери.
        Вечером, приготовив уроки, Инна пошла прогуляться. Впервые - одна, без ухажеров, многочисленных подружек, «верной» Катьки, даже без сестры Ани, с которой она могла часами трещать по телефону и болтаться по магазинам. Октябрьский прохладный ветер в ярком свете фонарей гонял по асфальту листья. На душе ее воцарились спокойствие и смутная грусть. Инна укуталась поплотнее в синий шарф, добрела до ближайшего садика и присела на качели. Поблизости никого не было, фонарь заслоняли густо поросшие деревья и кусты. Раньше Инне даже не пришло бы в голову пойти одной вечером в садик и просто посидеть на качелях. Все это было не для нее - не круто и не гламурно, а значит, неинтересно. Сейчас, сидя в полумраке на качелях, ощущая, как ветер треплет ее волосы и обдувает лицо, Инна поняла, как много она потеряла, тратя время на магазины, тусовки и прочую ерунду. Незаметно к ней подошла большая белая дворняга и, с любопытством глядя на девушку, села напротив.
        - Привет, - заметила псину Инна.
        Пес завилял хвостом, чуть наклонил голову набок, так, что кончики больших стоячих, как у овчарок, ушей смешно заколыхались.
        - Как жизнь? Вижу, что плохо, - оглядывая ввалившиеся бока собаки, пробормотала девушка. - У меня тоже не очень, хотя ты, наверно, думаешь, что, если есть чем набить брюхо, все остальное наладится. Может быть…
        Пес с интересом слушал ее и уходить никуда не собирался.
        - С собакой говоришь? - послышался позади нее голос.
        Инна резко обернулась и чуть не свалилась с качелей, увидев, кто перед ней стоит.
        Артем подошел поближе.
        - Не подскажешь, который час?
        - Н-н-нет, - с усилием выдохнула она.
        - Симпатичный пес, - косясь на собаку, заметил он.
        Она согласно кивнула, лихорадочно соображая: узнал он ее или нет? Качели находились в самом неосвещенном месте садика, а Инна совсем не походила на себя прежнюю, да и голос ее за их короткое знакомство длиною в две мимолетные встречи он вряд ли успел запомнить.
        Артем все стоял, не уходил. Инна молчала, спрятав лицо по самый нос в шарф.
        - Я иногда выношу ему кости, - неожиданно сказал парень. Пес при слове «кости» завилял хвостом.
        - Понятно, - пробубнила Инна.
        - Кстати, я Артем. - Он протянул ей руку.
        Инна отцепила одеревеневшие пальцы от железных поручней и подала ему.

«Не догадался! Не узнал, иначе не стал бы представляться, а сразу спросил, куда я пропала», - с облегчением подумала она.
        - А ты?
        - Что?
        - Как тебя зовут?
        Она недолго думала, потом брякнула первое пришедшее на ум имя:
        - Аня.
        - Аня? - изумленно протянул он.
        - А что, есть такое имя, если ты не знал.
        - Знал, - согласился Артем.
        Они помолчали.
        - Хорошее имя, очень мне нравится, - бодро сказал парень, и Инне даже показалось, что он улыбнулся.

«Вот привязался, - со злостью подумала Инна, - он, наверное, многим, как и мне на дискотеке, встречаться предлагает, а утром ничего не помнит».
        - Любишь одна гулять, А-н-я? - продолжал парень, зачем-то выделив голосом ее выдуманное имя словно в попытке пристыдить девушку.
        - Очень.
        - Мне почему-то показалось, что ты чем-то расстроена, может, поделишься?
        - С чего бы это? Думаешь, возьму и выложу все первому встречному? Как бы не так. - Она специально решила говорить как можно грубее, чтобы он поскорее оставил ее в покое.
        Артем почему-то совсем не оскорбился и даже весело сказал:
        - Ну и ладно, но все равно, если захочешь рассказать - я умею слушать!

«Смеяться под лестницей ты умеешь, а не слушать», - так и хотелось крикнуть ей, но она сдержалась и проворчала:
        - Я это учту.
        Небо темнело, в домах зажигались окна, а он все продолжал стоять и, подобно дворняге, преданно растянувшейся возле качелей, уходить не собирался.
        - В какой школе учишься?
        - А ты почему интересуешься? - настороженно скосила на него глаза Инна.
        - Просто так, ради разговора, - успокоил ее парень.
        - А тебе поговорить, что ли, не с кем больше? - продолжала она грубить.
        - Не с кем, - кивнул Артем, ничуть не обижаясь.

«Ненормальный какой-то! Я ему ясно даю понять - отвали, а он все равно лезет. Может, он коллекционирует подружек? Странный тип, а я - дура, встречаться с ним еще согласилась. Глупая, кто же соглашается встречаться на первом свидании? Да и какое это свидание, потанцевали только на дискотеке. Ну, виделись в школе пару раз, да я ведь и не смотрела на него, пока его фотку на доску почета не повесили»,
        - раздумывала она, исподтишка разглядывая красивое лицо парня. Он, в свою очередь, разглядывал ее, отчего по спине у Инны ползли мурашки. Казалось, он вот-вот ударит себя по лбу и воскликнет: «Инка, ведь это ты!» Проходила минута за минутой, но ничего подобного так и не случилось.
        - Хочешь, провожу тебя? - предложил Артем.
        - А я еще не ухожу, - раскачиваясь, фыркнула она.
        Парень и вновь не обиделся, лишь с улыбкой застегнул до конца молнию кожаной куртки. Инна уже продрогла до костей, но не могла же она позволить ему проводить ее до дома, он наверняка запомнил, куда провожал тупую блондинку после дискотеки! В прошлый раз они разговаривали совсем мало, перекинулись парочкой слов во время медляка, он сказал, что хотел бы с ней встречаться, она ответила, что не против. Потом, когда они шли до ее дома, Инна болтала с Катькой о тряпках, а Артем всю дорогу молчал. Только на прощание пожелал ей спокойной ночи и обнял.

«Сразу нужно было понять, как-то он слишком холоден, - сердито думала Инна, - парни, которые предлагают встречаться, так себя не ведут».
        И в самом деле другие ухажеры обычно пытались урвать поцелуй, а этот лишь похлопал ее по плечу, словно не симпатичную девочку, а папашу-алкоголика. Ничего оскорбительнее этого похлопывания она еще не испытывала. Конечно, это было до того, как Инна услышала знаменательный разговор под лестницей.
        - Чем любишь заниматься? - вывел ее из задумчивости его очередной вопрос.
        - Читать, - немного подумав, выдала она.
        - Что читаешь?
        Инна чуть не проговорилась - книги по истории, но вовремя спохватилась.
        - Разные книги, - уклончиво ответила она.
        - Ладно, а еще тебе что-нибудь нравится, помимо чтения?
        - Одиночество мне еще нравится, - откинув всякие прозрачные намеки, с тоскливым вздохом ответила Инна и в упор посмотрела на него.

«Все, теперь он уйдет. Если нет, то у него точно с головой не все в порядке».
        Артем не ушел, даже не шелохнулся, а принялся перечислять все то, чем любит заниматься он сам.
        Инна слушала его вполуха, все ее мысли занимал один-единственный вопрос: почему он к ней прицепился? Ответа она не находила ни в своей голове, ни в его словах и даже в действиях. Он, видя, что она пытается раскачаться, вынул из карманов руки, взялся за железный поручень и принялся ее качать. Это переходило уже всякие границы!

«Голову пытается заморочить», - мысленно шептала себе Инна, не желая подпадать под его обаяние.
        Она замерзла так сильно, что боялась, как бы он не услышал стук ее зубов. Артем продолжал стоять и чего-то выжидать, пес за то время, пока они молчали, успел заснуть, выспаться и проснуться с новыми силами.
        Наконец Инна не выдержала:
        - Пойду домой.
        - Я тебя провожу, - тут же встрепенулся парень.
        - Не стоит, я сама дойду…
        Артем настырно плелся за ней.

«Дел у него других нет или, может, ему свойственно завязывать таким образом знакомства?»
        Он явно вознамерился проводить ее до двери дома, его совсем не интересовало, что она в этом вовсе не нуждается, поэтому Инна свернула не к своему дому, а к соседнему и остановилась у первого парадного.
        - Ты тут живешь?
        - Как видишь.
        Он улыбался и не уходил.
        - Ну, что еще? - не выдержала она.
        - Ничего, необыкновенное совпадение: я тоже тут живу.
        Инна молча созерцала прямо-таки светящееся счастьем лицо парня и не знала, плакать ей или смеяться. С одной стороны, ситуация ужасно неловкая, ее поймали на лжи, а с другой - Артема, казалось, ее ложь не огорчила, а почему-то развеселила. Он и раньше не выглядел унывающим, а теперь уж просто сиял.
        Не выдержав, она улыбнулась.
        - Ладно-ладно, сдаюсь, я не тут живу, просто хотела от тебя отделаться, - откровенно созналась Инна.
        - Я понял.

«Господи, почему он все улыбается? Неужели у меня такой забавный вид?» - недоумевала она, мечтая хоть одним глазом взглянуть в зеркало.
        - Так где ты живешь? - огорошил он ее в очередной раз.
        Инна буркнула:
        - Странный ты. - И пошла вдоль дома с вынужденным намерением проведать сестру.
        Артем больше не надоедал ей вопросами, а просто шел рядом.

«Как безмолвная собака», - подумалось ей.
        Изредка он бросал на нее косые взгляды, а она все ждала очередного вопроса. Его молчание приносило одновременно облегчение и раздражение.
        - А у тебя дел больше нет никаких, кроме как провожать меня? - не выдержала Инна.
        - Дела… почему же, есть, конечно. Просто поздно уже, мало ли что может случиться, на улице темно…
        Ее передернуло от этого его «мало ли». Да если бы не он, она уже спать давно легла, мама наверняка изнервничалась, выглядывая в окна!
        Они дошли до дома ее сестры и остановились.
        - Ну вот, пришли, - бодро объявила Инна.
        - Далеко же ты забралась.
        - О чем ты? - насторожилась Инна.
        - Да так, неужели поближе к дому качелей не нашла?
        - А-а-а, - она нетерпеливо взялась за дверную ручку, - какие нашла, такие и нашла. Спасибо, что проводил, и пока.
        Артем улыбнулся.
        - До встречи.
        Она юркнула в парадное, и только тут до нее дошел смысл его слов. «До какой еще встречи?! О чем это он? - Инна выскочила на улицу, но там уже никого не оказалось.
        - Какая еще встреча, - рассердилась она. - Что он себе думает?!»
        Фонарь ярко светил ей прямо в лицо, только ответить на ее вопрос - о какой же встрече толковал Артем - он не мог.
        Глава 3. Герой стрелки
        Неделя в новой школе показалась Инне одним днем. Одноклассники относились к ней как к своей, да и ей казалось, что она знает этих ребят всю жизнь. Учителя ее хвалили, хорошие отметки сыпались на нее со всех сторон, как и приглашения новых друзей погулять, прийти к ним в гости, сходить в кино или кафешку. Никто ее не цеплял, некому было - задира Кристина сидела дома, как ей объяснили, из-за синяка. Инне не верилось, что все может так удачно складываться. Она все время ждала подвоха, чего-либо, что ее разочарует. Артема с того первого вечера она больше не видела. И убеждала себя, что рада этому, но глубоко внутри что-то с ней не соглашалось. То и дело его образ всплывал в памяти, и сердце немного щемило, наваливалась непонятная тоска.
        Вот и сейчас, посреди урока по информатике, Инна вспомнила его обаятельную улыбку и против воли вздохнула. Инна частенько думала о том, почему раньше, в прежней школе, не замечала этого красивого мальчика? Ответ был очевиден: она вообще никого не замечала, кроме собственной персоны. Мальчики появлялись в ее жизни, только когда сами проявляли инициативу, Инне льстили их ухаживания, ей нравилось заставлять их выполнять разные поручения, она приходила в восторг от подарков, но еще бо€льшую радость доставляла ей власть над чужой любовью. Захотела - казнила, захотела - помиловала, надоел - разжаловала. Все это доставляло удовольствие ей, точнее, тупой блондинке, а вот что же доставило бы удовольствие настоящей Инне - этого она до сих пор не знала. Некогда простая игра в гламурную девочку незаметно превратилась в ее жизнь, настолько правдивую, что Инна не могла уже отличить, где кончается ее придуманный образ и начинается она - настоящая. Все перемешалось, и теперь в попытке вернуть все обратно и стащить ненавистную маску ей приходилось изучать себя заново. Оказалось, что Инна по-прежнему обожает пепси
и ненавидит зеленый чай, который она пила для сохранения фигуры, ей хочется на завтрак есть макароны, а в столовой покупать пиццу. Она терпеть не может читать модные журналы, ей куда интереснее листать книги о животных и сборники анекдотов. Она комфортно чувствует себя в спортивной одежде, ее раздражают походы по магазинам, парикмахерским и клубам. Ей приятно гулять в одиночестве и мечтать, учить уроки и получать хорошие отметки, заучивать стихи и рассказывать их живущему во дворе псу. Она, настоящая, не любит краситься и фотографироваться, ей хочется стать художницей, а вовсе не моделью. Ее раздражают глупые шутки и выскочки, а приятны ей спокойные незаносчивые люди. Она знает назубок таблицу Менделеева и восхищается учительницей по химии. Ей хочется верить в любовь и дружбу, нравится помогать своим новым друзьям и подругам. Приятно дома после ужина мыть посуду, а по выходным прибирать свою комнату. Она, настоящая, мало говорит, но много слушает, а еще она постоянно думает о голубоглазом мальчике с доски почета.
        Урок информатики закончился, ученики разбрелись по школе. Инна не пошла в столовую, направилась к кабинету, где проходили уроки литературы. Она вынула из рюкзачка учебник и только хотела его открыть, как увидела, что к ней идет Кристина.
        Девочка скользнула по Инне презрительным взглядом и бросила:
        - Я забиваю тебе стрелу, овечка! Сегодня после шестого урока в школьном дворе! - Кристина скрестила руки на груди. - Только не явись, мы тебя из дома вытащим за лохмы.

«Мы», - мысленно отметила Инна, гадая, сколько примерно человек таится под этим самым «мы».
        - Ты меня поняла? - Белобрысая ухмыльнулась.
        Инна кивнула, слова никак не шли ей на язык. Она слышала, конечно, что есть такие стрелки, где толпой избивают одного, но и подумать не могла, что когда-нибудь стрелу забьют ей.
        - Отлично, до скорого, овечка!
        Кристина модельной походкой пересекла коридор, а Инна пригладила кудряшки и невидящим взором уставилась в учебник.
        Одноклассники задерживались в столовой. Инна не знала, нужно ли рассказать ребятам о стрелке. Было страшно. Ее никогда не били, а на стрелках именно это и происходит. Ожидать снисхождения белобрысой не приходилось. Кристина жаждала мести.
        К дверям подошел директор, по совместительству он вел у них литературу.
        - Готовишься? - спросил он, покосившись на ее учебник.
        Инна промычала что-то нечленораздельное и вошла в класс.
        - Ну что, помирилась с Кристиной? - полюбопытствовал Константин Викторович, раскладывая на столе принесенные папки.
        - Сегодня, наверное, помиримся, - пробормотала Инна, мысленно добавляя: «Когда мой хладный труп вынесут со школьного двора».
        Ребята вернулись из столовой, начался урок. Инна рассеянно отвечала на вопросы директора, все ее мысли занимала предстоящая стрелка. Приходила трусливая мысль: не идти на школьный двор, а потихоньку сбежать домой. Но она тут же сердилась на себя: не хотелось Инне прослыть трусихой.
        Время, как назло, неслось галопом, Инна не успела заметить, как кончился шестой урок. Одноклассники отправились по домам, она осталась одна, соврав, что ей еще нужно зайти к учительнице математики. Ей показалось некрасивым втягивать в свои разборки кого-то из новых приятелей, ведь если ее защитники пострадают, она будет чувствовать себя еще хуже, чем если ей одной достанется.

«Сама заварила кашу, сама должна расхлебывать, - размышляла она, выходя из школы,
        - будь что будет, не убьют же они меня в самом деле! Так ведь? Сильно бить побоятся, ведь есть законы…»
        Внутри все сжималось от страха, когда она свернула за угол школы. Ее уже ждали. Человек тридцать толпились на футбольном поле. При ее появлении послышался шум, на нее показывали пальцем, ей что-то кричали. Ноги сами несли ее на поле, мысленно же Инна взбиралась на Эверест, подальше от этой толпы.

«Вот тебе и законы, да они меня затопчут. - Инна остановилась, не доходя до шумной компании метра три. В мозгу трусливо стучало: - Бежать, надо бежать отсюда, пока не поздно!» Кристина, в ярко-красном пальто, двинулась к ней и жестом позвала всех остальных. Соратники как-то вяло последовали за ней.
        - Тю, так неинтересно, - сказал высокий парень, оценивающе разглядывая Инну. Кристина сердито шикнула на него. Другой, коренастый паренек, сморщился.
        - А чё она одна притащилась?
        - Заткнись, - бросила ему Кристина, - не нравится что-то - вали.
        Парень обиженно отвернулся и заговорил с какой-то девочкой, охотно поддержавшей разговор.
        - А я думала, ты умнее окажешься, - крикнула Кристина, - а ты - дура дурой!
        - Мне на тренировку надо, - негромко заметил высокий светловолосый парень.
        Кристина зло уставилась на него:
        - О чем мы договаривались, хватит скулить уже!
        - Да пошла ты, - обозлился парень, - мы не договаривались толпой бить одну деваху.
        - Да уж, Крис, - встрял коренастый, - могла бы сама разобраться, мы-то тебе зачем?
        - Блин, Леха, - воскликнула черноволосая девица - подпевала Кристины, - эта овца избила нашу подругу, что же, мы все в стороне должны стоять?
        - Что-то ты не защищала свою подругу, когда это случилось, - фыркнул коренастый Леха, - а стояла рядом!
        Черноволосая умолкла.
        Высокий парень, переминаясь с ноги на ногу, негромко заметил:
        - Мне она вообще ничего не сделала, а твой разбитый нос, Крис, мало меня заботит. Ты сказала - за нее вступится Колян из 9 «Б», но я его что-то тут не вижу. Так что давай сама, а я пошел. - Высокий парень ушел, следом за ним побежала симпатичная стройная девочка из параллельного класса.
        Инна вспомнила старшеклассников из своей гимназии. Они всегда стояли за нее горой. Одно жаль: горой-то они стояли за тупую блондинку, а не за нее - Инну, в джинсах, кроссовках и с этими жуткими кудряшками на голове… Увидь они сейчас ее, даже не подошли бы.
        - А может, все по домам пойдем? - неуверенно посмотрел на Кристину коренастый Леха.
        - Вот еще, - фыркнула белобрысая задира, - пусть прощения на коленях просит, а я еще подумаю!
        - А на коленях - это не слишком? - тихо спросила черноволосая подруга.
        Кристина метнула на нее раздраженный взгляд.
        - В самый раз!
        Инна взглянула на траву и четко выговорила:
        - Я не встану на колени.
        - Тогда тебя поставят! Эй, парни, хватайте эту овцу, - махнула Кристина стоявшим чуть поодаль мальчишкам.
        Ребята мешкали. Кристина пошла красными пятнами.
        - Вы оглохли?
        Один из мальчишек с серьгой в ухе выкинул сигарету и подошел ближе.
        - Крис, а ты не перегибаешь?
        - Ваня, и ты туда же? - заныла Кристина. - Забыл, что она со мной сделала?
        Парень нагнулся к уху Кристины.
        - А ты не думаешь, что она потом позовет друзей из гимназии и уже тебя на колени поставят, а? - Ваня сплюнул. - Подумай об этом.
        - Ни о чем я не хочу думать! - рассвирепела Кристина, откидывая волосы за спину. - Тут что, одни трусы собрались?!
        Белобрысая бестия окинула своих друзей презрительным взглядом и, приблизившись к Инне, с силой толкнула ее. Инна упала. Где-то неподалеку залаяла собака.
        - На колени, овечка! - крикнула Кристина.
        - Да хватит, - тронул ее за плечо коренастый Леха, - отомстила уже.
        - Она неделю дома с фингалом сидела, - подлила масла в огонь черноволосая подруга Кристины.
        Инна попыталась подняться, но Кристина ткнула ее ногой в живот.
        - Так и будешь валяться, пока прощения не попросишь!
        Откуда ни возьмись из кустов выскочила собака и вцепилась Кристине в ногу. Поднялся визг. Инна вскочила и только сейчас разобрала, что за собака накинулась на верещавшую Кристину. Ее дворовый друг, которому она рассказывала стихи и выносила поесть, прибежал защитить ее! Пес и раньше несколько раз встречал Инну после школы, но он никогда ни на кого не накидывался.
        - Уберите его! - орала Кристина, барахтаясь на земле.
        Пес рычал и рвал ее сапог. Другие девчонки дали деру, Ваня с коренастым Лехой пытались отогнать собаку, но она мертвой хваткой вцепилась в ногу Кристины. Остальные мальчишки без толку галдели и бегали вокруг, ничем не помогая вопящей Кристине. Инна поднялась с земли и схватила пса за шею.
        - Отпусти, хватит, отпусти ее ногу, - просила она собаку.
        Пес узнал ее голос, разжал челюсти и завилял хвостом. Инна погладила его по голове. Кристина, в ужасе глядя на собаку, медленно отползала.
        - Уведи эту ненормальную собаку, - крикнул коренастый Леха, помогая Кристине встать.
        Инна погладила своего грозного защитника.
        - Пойдем, - позвала она.
        Пес послушно засеменил рядом, оглядываясь на притихших ребят, готовый, если нужно, снова клыками постоять за свою подругу. Инна никак не могла прийти в себя после произошедшего. Руки тряслись, сердце стучало так сильно, что уши заложило.
        Возле подъезда пес остановился. Внутри у нее все сжималось от жалости при виде пса, такого верного и одинокого. Инна не сдержалась и, присев на корточки, обняла его за шею. Пес не вырывался, даже попытался лизнуть ее в щеку.
        - Знаешь что? - обратилась она к собаке, распахивая дверь. - Пойдем со мной.
        Пес нерешительно заглянул в парадное.
        - Пойдем, будешь со мной жить. Ты ведь полюбил меня, правда?
        Собака завиляла хвостом.
        Первое, что сказала мама, когда открыла им дверь: «Это животное сюда не войдет».
        Инна была готова к такому приему, поэтому заготовила речь. Никакие доводы вроде: он хороший, он не помешает, он сторож - не произвели на маму должного впечатления. Тогда Инна подключила тяжелую артиллерию и выложила всю историю о стрелке и о том, как пес героически спас ее от расправы. Услышанное повергло мать в такой шок, что сопротивляться дальше она не могла.
        - Как хоть зовут этого героя? - обессиленно вздыхая, спросила мама.
        - Не знаю, - Инна загнала пса в ванну, - придумаю.
        Герой оказался очень сговорчивым. Позволил намылить себя шампунем, оставшимся от малыша Гламура. Выдержал окатывание водой и даже чистку зубов.
        Вечером, сидя на кровати, Инна читала псу заданный на дом отрывок по литературе. Ему вообще, как оказалось, нравился этот предмет. Сытый и довольный, он бил пушистым хвостом по ковру, выражая тем самым свое отношение к тому, что слышал. С Гламуром она никогда так не сидела, не разговаривала. Он не вызывал в ней особых чувств, чаще всего - раздражал.
        Пришел после работы папа. Инна не осмеливалась выходить из комнаты, мама обещала, что сама обо всем ему расскажет. Инна прислушивалась к шагам за дверью, боясь, что папа не проникнется героизмом собаки, как мама. Наконец через полчаса папина голова просунулась в приоткрытую дверь.
        - Ну что, мне уже нужно бояться? - весело спросил он.
        Инна вскочила.
        - Он очень добрый!
        - Ну о-о-очень, это он, наверное, от переизбытка доброты искусал ту девочку!
        - Он ведь защищал меня!
        Отец прошел в комнату и с любопытством воззрился на собаку. Инна, затаив дыхание, ждала.
        - Ну что, вот это, я понимаю, собака, не то что всякие шуры-муры-гламуры.
        - Тебе нравится?! - обрадованно воскликнула Инна.
        - Посмотрим, пока рано говорить, надо бы к ветеринару его сводить, - улыбнулся папа. - Как хоть назвала?
        Инна задумалась.
        - Пусть моего героя зовут…
        Папа засмеялся:
        - Пусть так и зовут: Герой.
        На том и порешили, а Герою его имя пришлось очень по душе. Как только пес его слышал - принимался вилять хвостом и пытался дать лапу. Инна не могла на него нарадоваться: впервые у нее появился такой преданный друг.

* * *
        В школе новости о вчерашней стрелке разнеслись со скоростью света. Каждый чувствовал себя обязанным остановить Инну и обо всем ее расспросить. Кто-то выражал ей сочувствие, кто-то подбадривал - мол, все обойдется, а одноклассники даже обиделись, что она не позвала их с собой. Кристину Инна видела только издали, подойти к новенькой белобрысая почему-то не захотела.
        Во время четвертой перемены на лестнице Инну поймал директор. Он долго на нее смотрел, а потом спросил:
        - Ты - камикадзе?
        - Почему? - удивилась Инна.
        Константин Викторович улыбнулся:
        - Кто же ходит на стрелку в одиночестве?!
        Инна отвела глаза. Ей было стыдно перед ним. С ее появлением в школе начались неприятности. Стыдно, потому что, несмотря ни на что, директор продолжал хорошо к ней относиться. Всегда интересовался, как у нее дела, не нужно ли ей что-нибудь, был милым и чутким. Девушка ощущала себя глупой и неуклюжей, когда он на нее смотрел, спрашивал о чем-то, просто проходил мимо нее.
        - Инна, как всегда, загадочна и молчалива. - Директор усмехнулся. - В общем, я хотел с тобой поговорить о другом.
        - О чем? - напряженно спросила Инна.
        - У тебя сейчас литература, ведь так?
        - Да.
        - Пойдем к кабинету, по дороге расскажу.
        От переизбытка мыслей - что же он может ей такое рассказать и почему именно ей, учеников, что ли, в школе мало, - у нее закружилась голова.
        - Хочу расспросить тебя об организации доски почета.
        - Доски… - повторила она.
        - Ну да, я подумал, что это неплохой стимул для учеников. Ты так не считаешь?
        - Нет. - Инна остановилась. - Знаете, Константин Викторович, это плохая идея. Никому не нужна эта дурацкая доска!
        Директор опешил от ее горячности и попытался возразить:
        - Но постой, ведь в любом коллективе есть лидер, на которого равняются, почему бы не обозначить его? Как стимул такая система удачно процветает во многих учебных заведениях и на предприятиях.
        Инна затрясла головой.
        - Лучше всего, когда лидер остается тайным, потому что, когда всем скажут, кто тут лидер, некоторые могут с этим не согласиться. Зависть, злоба и ненужные ссоры, вот что взращивает доска по-чета!
        Директор озабоченно посмотрел на нее:
        - Поэтому ты ушла из той школы?
        - Я ушла, потому что меня все ненавидели, - проворчала Инна, глядя в пол, лишь бы не встречаться с ним взглядом.
        Они подошли к кабинету.
        - Я думаю, ты заблуждаешься. В этой школе еще не было ни одного ученика, ради которого директор прежней школы звонил бы несколько раз.
        - Лариса Филипповна звонила вам? - изумилась Инна.
        - Да, интересовалась, не хочу ли я отправить тебя обратно. Просила передать, что, если ты только захочешь вернуться, она с радостью тебя примет.
        - С чего бы это? - передернула плечами Инна.
        Константин Викторович улыбнулся:
        - Уж точно не потому, что тебя все ненавидят.
        Весь урок Инна думала о том, что ей сказал директор. Она недоумевала, почему Галимова хочет вернуть ее в школу, где она смущала сами стены своим внешним видом. Да, она участвовала в общественной жизни гимназии, как же могло быть иначе - фотография на доске почета ко многому обязывала. Ей приходилось вести концерты, произносить речи, вручать награды, но ее это вовсе не тяготило, напротив, доставляло удовольствие. Это нравилось не только тупой тщеславной блондинке, но и настоящей Инне. Когда она лишилась всего этого, то смогла осознать, как много для нее значила былая деятельность. «Незаменимых людей нет», - так говорила ей Галимова, когда сильно сердилась. Обещала найти новую звезду… На Инну же всегда эта угроза действовала как ушат холодной воды.
        Инна злорадно усмехнулась.

«Пусть теперь поищет себе звезду, раз незаменимых людей нет!»
        Уроки закончились. Домой сегодня Инна шла в компании высокого старшеклассника, который ушел со стрелки под предлогом тренировки. Максим оказался очень приятным парнем, даже извинился перед ней за то, что пришел тогда на школьный двор. Они болтали обо всем на свете. О книгах, фильмах, учителях. Он рассказывал много забавных историй из жизни и говорил Инне комплименты. Впервые ей было так приятно от сознания того, что она кому-то понравилась. Если, конечно, не считать горького опыта с негодяем Артемом, запавшим в ее душу и разрушившим ее безоблачный гламурный мирок.
        - У тебя есть парень? - неожиданно спросил Максим.
        - Нет, - просто ответила Инна.
        Раньше она бы соврала. Нет парней только у лохушек и уродин, а она-то не такая, она - ого-го какая! Теперь это казалось Инне смешным и глупым. Ведь по-настоящему у нее никогда не было парня, несмотря на всю ее популярность. Она делала вид, что никто ее не достоин. Флиртовала, получала подарки - и воротила ото всех нос.
        Максим воспринял новость об отсутствии у Инны парня с энтузиазмом. Не засмеял ее, не стал расспрашивать, почему у нее никого нет, а взял и пригласил ее на свидание.
        Инне хотелось прыгать от радости. Этот зеленоглазый блондин ей сразу приглянулся, но она и подумать не могла, что понравится ему! Пока она существовала под игом тупой блондинки, ей и в голову не приходило, что она вообще может не понравиться какому-то парню, но после неожиданного внутреннего переворота и вторичного перевоплощения в серую мышку, «кудрявую овечку», как ее называла Кристина, вера в собственную привлекательность куда-то испарилась.
        Вечером того же дня, прогуливаясь за домом с Героем, Инна думала о предстоящем свидании. Ей ужасно хотелось изменить правилам и снова надеть что-нибудь из своего прежнего гардероба. Хотелось поразить Максима, как когда-то она мечтала поразить Артема. До выхода из дома с собакой она около часа обсуждала предстоящее свидание с сестрой. Аня настоятельно рекомендовала ей одеться поприличнее, что в ее понимании значило выкинуть кроссовки и забыть об удобных джинсах. Советовала Инне уложить волосы, накраситься и вообще привести себя в порядок. Инна улыбнулась. Самым забавным было то, что сестру-то она сама испортила, навязала ей свой образ жизни и мыслей. Аня всегда прохладно относилась к вещам, пока Инна не внушила ей, что на свете нет ничего важнее. Разубеждать теперь сестру, что раньше сама Инна ошибалась, было неловко. Да Аня и не послушала бы ее.
        Герой потянул поводок и потащил Инну куда-то на обочину.
        - Ты куда? Стой! - воскликнула девушка.
        Пес не слушал и упрямо тянул поводок.
        Инна, недовольно ворча и осторожно ступая по газону, чтобы в полумраке никуда не вляпаться, пошла за собакой. Герой подошел к огромному дереву, Инна ослабила поводок. Неожиданно за массивным стволом что-то шевельнулось. Инна сделала еще несколько шагов и заглянула за дерево. Увиденное заставило ее буквально остолбенеть. Облокотившись о дерево, стоял Артем, а с ним, обнимая его за шею и прижавшись к парню всем телом, торчала губастая Любка! Парочка заметила ее. Артем резко отстранился от подружки. Инна не знала, что сказать, поэтому подтащила поближе вилявшего хвостом Героя.
        - Привет, Аня, - не сводя с нее взгляда, сказал Артем, отпихивая порывавшуюся снова его обнять Любку.
        - Я… меня сюда собака привела… - пролепетала Инна.
        Артем опустил голову и посмотрел на Героя.
        - Узнал меня: я ведь говорил, что кости ему выносил.
        - Вы так мило болтаете! - встряла Любка. - Тема, может, ты хоть познакомишь нас?
        - Не стоит, вряд ли вы еще когда-нибудь встретитесь. - Артем присел на корточки и погладил пса. - Здорово, что ты взяла его к себе.
        - Да, - выдохнула Инна.
        Все трое умолкли. Артем поднялся. Любка тут же, как свою собственность, взяла его под руку.
        - Ну, мы пойдем, приятного вечера, - пожелала Любка Инне, таща Артема за собой.
        Они ушли, а Инна облокотилась о дерево и опустила глаза на собаку.
        - Что же ты наделал… - прошептала она.
        Герой топтался возле нее, пытался заглянуть в лицо, тыкался носом в ладонь, а она плакала…
        Глава 4. Война
        В школе обошлось без происшествий. Несколько раз в класс заходил Максим, сперва - чтобы напомнить Инне о свидании, а потом - чтобы уточнить: ничего не отменяется? Отменять свидание Инна не собиралась, а после того, как она увидела Артема вместе с губастой Любкой, ее решимость пойти на встречу только возросла.
        Дома, выбирая перед зеркалом костюм, Инна боролась с желанием одеться как раньше: юбка, длинные сапоги и прочие прибамбасы. Инна явственно представляла себе лицо Максима, когда он увидит ее с «другой стороны», но внутренний голос отговаривал. Она надела коротенькую джинсовую юбочку, голубую кофточку с опушкой на воротнике, повертелась перед зеркалом и переоделась в джинсы с толстовкой. Краситься она не стала, лишь тщательно расчесала волосы.
        Максим при встрече подарил ей маленький симпатичный букетик цветов. Инна была растрогана. Ей и раньше дарили цветы, но дарили они их тупой блондинке, а не ей, настоящей.
        - Куда хочешь сходить? - спросил Максим.
        - Все равно.
        Тупым блондинкам так отвечать нельзя, они всегда знают, чего хотят, а ей - настоящей - можно. Какая, в сущности, разница, куда идти, если симпатичный мальчик крепко держит тебя за руку?
        - Избито, конечно, - Максим улыбнулся, - но можно пойти в кино.
        - Кино - отлично, - кивнула она.
        Ей нравилась его улыбка, мягкая и чуть-чуть смущенная, совсем не такая, как у Артема. Тот улыбался лучезарно, словно «звезда», коей он и был.
        Инна рассердилась на себя. Она снова вспомнила о нем. Ни о ком другом ей столько не приходилось думать.

«Он обманщик! Гнусный предатель! Коллекционер девчонок! Самый настоящий негодяй»,
        - сердито размышляла она, не замечая косых взглядов Максима.
        - Ты сегодня какая-то молчаливая, - расстроенно заметил парень.
        - Я… да нет… - Поняв, как глупо она ответила, Инна попыталась исправиться: - Я просто задумалась. Какой фильм будем смотреть?
        Они проходили мимо ее бывшей гимназии, Максим перечислял фильмы, но Инна опять его не слушала. Парень заметил это и со вздохом спросил:
        - Твоя старая школа?
        Инна не успела ничего ответить, взгляд ее остановился на школьном крыльце. На перилах, как на жердочке, разместились ребята, среди них сидел Артем. Он заметил ее.
        - Привет! - крикнул парень.
        Рядом с ним тут же оказалась Любка, прицепившаяся к парнишке, как сторожевая собака. Неожиданно открылась дверь, вышла Катька. Она подошла к Любке и обняла ее. Они о чем-то заговорили. Инна быстро отвернулась и потянула за собой Максима.
        - Не хочешь поболтать с друзьями? - удивился парень.
        - Нет, они мне не…
        Их догнал Артем.
        - Как дела?
        - Нормально, - буркнула Инна, не замедляя шага.
        Максим с Артемом уставились друг на друга, как враги.
        - Приятно было вчера встретить тебя, - не отставал Артем.
        Инна не выдержала:
        - Думаю, то, чем ты занимался до нашей встречи, во сто крат приятнее!
        Парень и тут не растерялся:
        - А я думаю, что ты ошибаешься.

«Зачем я это ляпнула?! Веду себя так, словно ревную его, как будто мне важно, чем он занимается с этой губошлепкой!» - выругала себя Инна, стараясь не смотреть на Артема.
        - Ну ладно, вижу, вы торопитесь, - нехотя заметил парень, - встретимся еще.
        Она ничего на это не ответила, лишь мысленно пожелала - неизвестно, ему или себе:
«Надеюсь, что никогда больше!»
        Артем отстал от них, а Максим через какое-то время спросил:
        - Вы встречались раньше?
        - Вот еще, вовсе мы не встречались, - фыркнула Инна.
        - Мне просто показалось…
        - Мы не встречались, - раздражаясь, отрезала Инна.
        Больше Максим не затрагивал эту тему, и девушка была ему за это благодарна. Они сходили на забавную комедию, потом немного посидели в пиццерии. Если не считать случайную встречу с Артемом, день удался. Максим оказался очень внимательным кавалером, Инне хотелось снова встретиться с ним, но он почему-то не предложил. У дверей ее парадного он лишь сказал, что очень приятно провел время. Поцеловать не пытался, даже не обнял, просто попрощался и ушел.
        Инна голову сломала, пытаясь понять, почему так получилось? Что же она сделала неправильно. Но ответа она не находила.
        - Я просто ему не понравилась, - рассказывала она Герою, растянувшемуся на ее кровати. - Наивная! Конечно, я ему не понравилась: одета как парень, кудряшки эти ужасные… Я понимаю его. А он хороший, его часами можно слушать… - Она погладила пса по голове. - Ну и ладно, не понравилась - и пусть! Не хочу, чтобы меня любили за одежду, за прямые белые волосы, линзы и популярность! Не нужен мне никто, у меня вся жизнь впереди!
        Вечером после прогулки с собакой к ней зашла сестра с Гламуром. По ее хитрому виду Инна догадалась, что Аня ждет подробностей о свидании.
        - Я ему не понравилась, - сразу же объявила Инна.
        Аня плюхнулась на кровать и недоуменно переспросила:
        - Как это - не понравилась?
        - А вот так, просто не понравилась.
        - А как ты была одета? - строго спросила сестра.
        Инна отмахнулась:
        - Да какая разница?
        - Большая! - вскочила Аня. - Ты ведь не поперлась вот так, - она кивнула на джинсы, - во всем этом? Правда же?
        - Представь себе, именно так я и ходила!
        Сестра застонала:
        - Ну, тогда понятно!
        Инна хотела высказать ей все, что она об этом думает, но ей помешал телефонный звонок. Она взяла трубку - и вытаращила глаза, услышав голос Максима.
        Они говорили недолго. Сестра, невзирая на отчаянные кивки Инны на дверь, продолжала сидеть рядом и греть уши. Когда же Инна положила трубку, на лице ее сияла улыбка, но, несмотря на свалившееся счастье, девушка не упустила шанса пожурить Аню:
        - Как тебе не стыдно! Я ведь показывала на дверь!
        - Да ладно тебе! Это был он? Правда? Что он сказал?
        Инна рассмеялась.
        - Да, это был Максим. - Инна загадочно улыбнулась. - Он мне в самом деле кое-что сказал.
        - Ну и что же, не томи!
        Инна схватила в охапку звонко тявкающего Гламура и закружилась по комнате.
        - Он сказал, что я - лучшая девчонка, которую он встречал!
        - Ну, вот видишь, - рассмеялась Аня, - а говоришь - «не понравилась».
        Инна с упоением посмотрела на сестру:
        - Если он опять предложит мне встречаться, я соглашусь.
        Аня неопределенно хмыкнула.
        - Что? Думаешь, не стоит? - удивилась Инна.
        - Я думаю, лучше подождать, а то как бы не вышло, как с этим, - она щелкнула пальцами, - как там его? Как с Артемом.
        - Лучше не напоминай. - Инна уселась за стол. - Максим совсем не такой, как этот… ему я по-настоящему нравлюсь, понимаешь!
        - Помнится, ты и про Артема говорила, что это по-настоящему.
        - Да, говорила, но я не знала, какой он негодяй! Ты и половины не знаешь!
        Сестра подошла и коснулась ее волос.
        - Максима ты тоже не знаешь.
        - Уже знаю! - рассердилась Инна. - Тебя послушать, так я никого не знаю.
        - Но ведь это правда. - Аня заглянула в лежащую на столе открытую тетрадь. - Одни пятерки, медаль, что ли, хочешь получить?
        - Может быть. - Инна положила голову на руки и прикрыла глаза. Ей хотелось подумать о Максиме, но перед мысленным взором возник совсем другой… Парень с лучезарной улыбкой и смеющимися голубыми глазами. Артем прочно застрял в ее сердце, и никакие уговоры и внушения не могли его прогнать.

* * *
        Два дня Инна наслаждалась абсолютным счастьем. Она ходила в школу, виделась на переменах с Максимом, общалась с одноклассниками, гуляла с собакой, болтала часами по телефону с сестрой, и даже белобрысая задира Кристина оставила ее в покое. Ничего не предвещало того, что случилось, когда в субботу прозвенел последний звонок с уроков и все с радостными криками выбежали на улицу. У ворот стояла толпа: восьмиклассники, старшеклассники, шестиклашки из ее гимназии, несколько бывших одноклассников. Инна остановилась, не доходя до ворот шагов тридцати. Всех этих ребят она прекрасно знала, любила когда-то и теперь часто вспоминала с грустью. Столько всего в ее жизни было связано с этими людьми, сколько пережито вместе - не сосчитать! Они ссорились и мирились, любили и ненавидели, частенько говорили друг другу в лицо гадости, но всегда-всегда друг друга прощали. Когда первая обида, самая горячая и импульсивная, проходит, воспоминания очищаются. Так случилось и с Инной.
        Максим остановился рядом.
        - Это за тобой? - весело спросил он.
        Инна затрясла головой.
        Ребята за воротами на нее даже не смотрели, а это означало лишь одно - ее не узнали.
        - Нет, я порвала всякие отношения с ними, когда перешла в эту школу.
        - Тогда интересно, зачем они пришли?
        Ей тоже не давал покоя этот вопрос, и вскоре на него нашелся ответ. Кристина в своем ярко-красном пальто вышла за ворота, и тут началось нечто невообразимое. Поднялись крики: «Это она», «Хватайте ее», «Это она!», «Это она, точно она!»,
«Лови ее!» Толпа накинулась на ничего не понимающую Кристину и повалила ее на землю. «За нашу подругу», «За наших», - кричали ребята.
        Инна стояла столбом, как шарахнутая молнией. В таком состоянии она находилась не одна: другие школьники тоже застыли с выражением изумления на лицах. Никто не бежал спасать Кристину, а незваная группа поддержки Инны тем временем закидывала лежащую на земле красотку яйцами. Ничего более ужасного Инна в своей жизни не видела! Попытавшиеся как-то вмешаться сразу же оказывались на земле, их тоже валяли по траве и закидывали яйцами. Максим, ринувшийся на защиту Кристины, вскоре, как и все прочие, сидел на земле, потирая синяки. Из здания школы выбежал запоздавший охранник.
        Инна не заметила, как к ней подошел Константин Викторович. Она вообще ничего не видела, кроме убегающей шумной толпы и Кристины, на которой из-за разбитых яиц буквально не было видно живого места, а на спине красного пальто черным маркером красовалась крупная надпись: «За нашу подругу».
        - Тебе не позавидуешь, - со вздохом произнес директор.
        Инна повернула голову. Он смотрел на нее с жалостью, без всякого укора или злости. Одно лишь сочувствие было в его глазах и ничего больше. Из глаз Инны потекли слезы. Она ничего не могла с собой поделать. Такого стыда она не испытывала еще никогда! То, что она услышала под лестницей, казалось по сравнению с произошедшим сущим пустяком.
        - Ну-ну, не нужно плакать, - директор обнял ее за плечи, - победителей не судят, знаешь такое?
        - Какой же я победитель! Вы думаете, это я их позвала?!
        - Нет, не думаю, - успокоил ее Константин Викторович, - и еще я думаю, что от случившегося хуже всего именно тебе.
        Из школы вышел Ванька и, поравнявшись с ними, весело сообщил:
        - А я так и знал, даже предупреждал Кристи, что потом она сама будет стоять на коленях. Не поверила!
        Парня вовсе не волновало, что произошло с его подругой, он радовался тому, что оказался прав. Ваня рассмеялся:
        - Хорошо иногда оставаться после уроков убирать класс, я - цел и невредим! - Его взгляд остановился на руке директора, все так же покоившейся на плечах Инны. - Константин Викторович, я все Светлане Юрьевне расскажу!
        Директор убрал руку и, смеясь, предостерег мальчишку:
        - Смотри, Крапивин, тебе еще экзамен по русскому и литературе мне сдавать!
        Кристина поковыляла домой. Ее провожали многие мальчишки и девчонки, даже те, которые ее недолюбливали. Максим ушел вместе с ними.
        - Все, свалил твой ухажер, - насмешливо оскалился Ваня.
        Инна тяжело вздохнула и искоса взглянула на парня:
        - Возьми себе на заметку: я не слепая!
        Она медленно пошла по опустевшему двору к воротам, но успела услышать, как Ваня сказал Константину Викторовичу:
        - Ой, намучаемся мы с ней!
        Что ответил ему директор, Инна уже не слышала, но догадывалась, каков был его ответ. Пусть он не подавал виду, но Инна понимала, что она представляет собой ходячую проблему. Одно радовало - впереди ее ждал выходной. От мысли, что в понедельник придется вернуться в школу, ее бросило в дрожь.
        Дома ее ждало новое несчастье. Из записки, оставленной мамой на кухонном столе, она узнала, что папин брат попал в больницу с инфарктом, родителям пришлось сорваться из дома и уехать в Саратов. Ей оставили деньги и, как обычно, инструкции: куда звонить, если что, во сколько ложиться спать, что ей есть и многое другое, о чем ей говорили каждый день и то, о чем она и без напоминаний отлично знала.
        Инна ненадолго вывела на улицу Героя и засела дома. Разрывающийся обычно от звонков телефон сегодня молчал. Максим до происшествия в школьном дворе обещал ей позвонить, но теперь глупо было бы ждать от него приглашения погулять. Инна несколько раз набирала его номер - и трусливо бросала трубку. Хотелось извиниться, оправдаться перед ним, но все аргументы ей самой казались неубедительными. Ситуация выглядела так, словно она - злопамятная стерва, позвавшая друзей для расправы над Кристиной. Ну кто поверит, что она никого не звала, а друзья ее и вовсе не узнали! Если же она вся такая невиноватая - почему не вступилась за Кристину, ведь стояла неподалеку… Отмазка - что все слишком быстро произошло - не прокатит, за то время до границы можно было добежать! Прокручивая недавнее событие в памяти, Инна со всей очевидностью поняла: шанс вступиться за Кристину она не использовала нарочно. Да - все вышло неожиданно, пусть времени подумать было в обрез, растерялась, но неспроста приходят к ней низменные мысли о восторжествовавшей справедливости! Не пробегай тогда дворовый пес мимо футбольного поля - Кристина
поставила бы Инну на колени, унизила бы как хотела и уж точно не обременялась бы впоследствии чувством вины. Инне не хотелось тешить себя бредовыми иллюзиями - что белобрысой задире, которая никого ни во что не ставит, преподали хороший урок и это сможет заставить ее задуматься о своем отношении к окружающим, стать менее надменной. Гордячку и привыкшую к всеобщему раболепству эгоистку переделать яичными залпами невозможно, но, видит бог, Инна и не думала никого переделывать, а тем более - так подло мстить! Только вряд ли кто-то, помимо Всевышнего, ей поверит. Инну даже удивили эти «взрослые» мысли…
        В своих расчетах Инна не ошиблась. Воскресенье пролетело, наступил понедельник, а с ним - и день суда. Первым показателем того, что все ее обвинили, было поведение одноклассниц. На ее приветствие девочки не ответили и демонстративно прошли мимо. Она чувствовала затылком, что на нее все смотрят, слышала шушуканье за своей спиной. На нее ополчились абсолютно все. Никто с Инной не здоровался, одноклассники отводили глаза, а вскоре она поняла, что это еще далеко не все. Некоторые учителя точно взбесились! Ей стали занижать оценки! Это была самая настоящая война. Физик смотрел на Инну волком, математичка не упускала возможности как-то ее зацепить и, выводя в журнале жирную двойку, заметила, что решать задачи
        - не так легко, как пакости делать. Еще бы, как-никак учительница математики - Кристинин классный руководитель, уж ей-то белобрысая успела наплакаться! Каждый знал о случившемся не из последних уст, а кто-то сделал выводы и по-своему пытался покарать Инну. Кристина теперь ходила со свитой человек из десяти. Если в то время, когда Инна только перешла в эту школу, белобрысую задиру недолюбливала бо€льшая часть учащихся, то теперь ситуация в корне изменилась. Те девчонки, которые не так давно рассказывали, какая Кристина дурочка и вредина, бежали к белобрысой, как только несчастная «яичная жертва» появлялась на горизонте. Да и Кристина сильно изменилась: она сразу смекнула для себя выгоду своего положения и вела себя со всеми как с лучшими друзьями.
        После четвертого урока Инна столкнулась на лестнице с Максимом. Парень не прошел мимо нее, как другие, Инна даже понадеялась, что он-то все правильно понял, но после сказанного им исчезла и последняя надежда.
        - Лучше бы ты никогда не переходила в эту школу, - пробормотал он, глядя куда-то в сторону.
        От обиды она потеряла дар речи. А ведь ей так многое ему хотелось сказать, объяснить, вернуть его расположение!
        Послышались чьи-то голоса: по лестнице спускалась Кристина со своей свитой. Белобрысая нежно положила Максиму руки на плечи и прошептала:
        - Пойдем?
        Он кивнул.
        Инна подождала, пока они уйдут, спустилась на первый этаж и присела на батарею за лестницей. Она не знала, что ей делать. Теперь у нее вновь появился повод перейти в другую школу, но вот лимит маминого терпения подошел к концу. Ей придется учиться тут, невзирая на всеобщую ненависть.
        Инна усмехнулась.
        Она узнала, каково это, когда тебя все ненавидят, и поняла, какой глупостью было уйти из гимназии, где ее боготворили. Испугавшись болтовни немногочисленных сплетников, она попала в школу, где ее будут еще долго обсуждать.
        - Вот где ты прячешься! - услышала она голос Константина Викторовича.
        - Я не прячусь, - возразила Инна.
        - Наверно, думаешь вернуться в гимназию?
        - Нет.
        На его лице отразилось легкое удивление.
        - Жизнь ведь как зебра, сегодня плохо, завтра хорошо, - негромко заметил директор.
        - Ага.
        - Не унывай, - напоследок посоветовал ей Константин Викторович.
        Сказать «не унывай» было легко, а вот садиться на место с двойкой за новый материал, который еще даже не объяснили, под ехидные смешки одноклассников - обидно до слез. Инна держалась, не хотела доставлять всем еще бо€льшую радость своими слезами. Мысленно она шептала - «плевать», когда на ее поднятую руку не обращали внимания, даже если та была единственной в классе. «И это пройдет», - убеждала Инна себя, когда учитель, не давая ей ответить, задавал все новые и новые вопросы, а в конце отчитывал ее за незнание материала. «Не стану плакать», - говорила себе Инна, когда за гораздо худший ответ кому-то другому ставили пятерку.
        Закончились уроки, и ее оставили убирать класс. В одиночку, поскольку все остальные ребята работать в паре с ней отказались. Ее это даже обрадовало, хотелось остаться одной, привести в порядок мысли, подумать. Не вышло - в дверь заглянул Ваня.
        - Привет, - как ни в чем не бывало поздоровался парень.
        Инна подозрительно уставилась на него.
        Ваня прошел в класс, весело заметив:
        - Иногда это полезно для здоровья - убраться в классе!
        Инна лишь хмыкнула. За весь день ей и слова никто не сказал, а этот пришел и разговаривает так, словно ничего не произошло.
        - Что-то ты сегодня грустная.

«А может, он ничего не знает?» - подумала Инна, продолжая молча мыть пол.
        - Неужели из-за того, что все пожалели Кристинку?

«Знает, конечно, он все знает!»
        - А ты пришел пожалеть меня? - Она бросила на него агрессивный взгляд.
        - Я похож на того, кто умеет жалеть? - Ваня уселся на парту.
        - Так чего ты хотел?
        - Поболтать с тобой. А что, это запрещено Конституцией? - с преувеличенным испугом спросил он.
        Инна перестала мыть пол и повернулась к нему.
        - А почему ты… - Она замялась, и он сам продолжил:
        - Почему я не как все? Просто так, нравится.
        - Понятно, - протянула она, на самом же деле ничего не понимая.
        Ваня явно никогда не чувствовал себя парией, как она успела заметить, его принимали в любой компании, он в этой школе был своим парнем. По слухам, он нравился многим девочкам, но ни с кем особо не водился. Он был со всеми и в то же время - ни с кем. Кто-то говорил Инне, что он давно встречается с девочкой из другой школы. Кареглазый шатен с манерами плохого парня. Симпатичный мальчик, но не более того. Она бы на него и не позарилась, выпади ей такой случай.
        - Так рассматриваешь меня, словно впервые видишь, - засмеялся Ваня.
        Инна продолжила уборку. Он сидел на парте и наблюдал за ней.
        - Почему домой не идешь? - не выдержав, спросила она.
        - У моей подруги сегодня дополнительные занятия в музыкальной школе, нужно как-то время убить.
        - А-а-а, - с некоторым облегчением выдохнула Инна.
        - А ты небось подумала - я влюбился в тебя? - фыркнул Ваня.
        Она не ответила. Такая мысль ей в самом деле приходила в голову. Парень поднялся и подошел к доске.
        - Ты… в общем, без обид, я люблю блондинок. - И он весело ей подмигнул.
        - Никаких обид, - усмехнулась Инна.
        Некоторое время она убиралась, а он что-то рисовал на доске. Наконец, ему это надоело. Ваня прошелся взад-вперед по классу и неожиданно признался:
        - А раньше ты мне нравилась.
        Инна застыла на месте, не оборачиваясь.
        - Раньше?
        - Пока училась в гимназии, - пояснил парень. - Я не упоминал - моя подруга там учится?
        - Нет, не упоминал, - пробормотала она, все так же не оборачиваясь и возя тряпкой по одному месту доски.
        Ваня прогулялся от парты к доске и словно между прочим обронил:
        - Я часто хожу в гимназию встречать ее… - Он немного помолчал, а потом с явным усилием прибавил: - Болтаю там с пацанами о том о сем… как-то раз о тебе говорили.
        Инна резко обернулась.
        Парень не дал ей даже слова вымолвить и затараторил:
        - Я недавно с пацаном из нашей школы, не скажу, с каким, ходил в твою гимназию, там на крыльце, как всегда, народу много стояло, вот он в шутку и брякнул - мол, недавно вашу королеву валяли по всему футбольному полю! Сказал еще, что не такая уж ты крутая, как они себе думают. - Ваня заметил, что Инна порывается что-то сказать, и выпалил: - Народ совершенно нормально к этому отнесся, я даже представить себе не мог, что они только с виду такие спокойненькие!
        - Так это ты, значит, а я-то думала! - ошеломленно воскликнула Инна, когда парень умолк.
        - Слушай, фактически это не я, но, честно сознаюсь, стоял рядом. Что же, я ему рот заклею?!
        Инна презрительно хмыкнула и с ожесточением уставилась на тряпку. За эти дни она мысленно перебрала все самые немыслимые варианты того, кто мог донести ребятам из гимназии о ее стрелке с Кристиной, но ей даже в голову не пришло, что кто-то просто так, от нечего делать, мог брякнуть об этом и испортить все на корню - всю ее едва только наладившуюся жизнь в новой школе. Воображение рисовало ей совсем другую картину: Инна предполагала, что кто-то из знакомых видел ее на футбольном поле в день стрелки с Кристиной и каким-то чудом узнал ее, а оказалось - ни один Магомет не пойдет к горе, пока его не надоумят.
        Неожиданно Ваня заторопился:
        - Ну ладно, еще раз прости, я пойду, время тик-так. - Но у дверей он задержался. - Инна…
        Она нехотя подняла глаза.
        - У тебя есть отличное оружие, так используй его!
        Ваня ушел, а она осталась домывать класс и гадать - какое же у нее есть оружие? Оружие, способное исправить разрушительную силу чьей-то болтливости? Учитель по физике отругал ее за неумение мыть пол, долго орал, что она залила его цветы, и в конце концов поставил за дежурство «неудовлетворительно». Уж кому-кому, а ей не нужно было объяснять, что вовсе не плохо вымытый пол с залитыми цветами виноваты, а его сынок, давно общавшийся с Кристиной и рассказавший папочке всю историю так, как было выгодно его подружке.
        Домой Инна шла, выжатая как лимон. Не радовало ее яркое солнышко, чистое безоблачное небо, хотелось одного - рухнуть в постель и больше не вставать. Она зашла в зоомагазин, чтобы купить Герою собачьи консервы, а когда переходила дорогу, заметила спешащего к ней Артема. Парень приветливо поднял руку.
        - Какая неожиданность! - воскликнул он.
        - Да уж, - кивнула Инна, пряча в рюкзак две банки консервов.
        - Как дела? - пошел с ней рядом Артем.
        - Разве незаметно, что все отлично?! - как можно шире улыбнулась Инна, лишь бы не показать, как на самом деле ей плохо.
        - Теперь вижу, - обаятельно улыбнулся парень. - У меня тоже все отлично.

«Какое счастье! Надеется, что я запрыгаю от радости?» - Ее так и подмывало сказать ему что-нибудь гадкое, но ситуация казалась слишком безобидной. Не будет же она грубить просто так, оттого, что у нее плохое настроение…
        - Куда идешь?
        Она поняла, что забылась и идет прямиком к своему дому.
        - В магазин, - не моргнув глазом соврала Инна.
        - Что купить собираешься?
        - А ты не думаешь, что тебя это не касается?
        - Неудачный день, - безошибочно определил Артем.
        - День как день.
        - Да ладно, мне-то можешь сказать.
        Инна остановилась. Это стало последней каплей!
        - А на основании чего? Мы даже не знакомы толком!
        - Так ведь никогда не поздно познакомиться.
        Она заметила, что наглости у него поубавилось, и жестко подвела черту:
        - Я не хочу с тобой знакомиться, надеюсь, это достойный повод отстать наконец от меня?! - Не дожидаясь его ответа, она быстро зашагала по направлению к магазину, где планировала подождать, пока он не уйдет.
        - Для меня это не повод! - услышала она его крик.
        Инна обернулась: у нее не хватало слов, чтобы выразить все возмущение.
        - Увидимся еще, - прокричал ей Артем.
        - Увидимся, это уж точно, - пробормотала она, глядя ему вслед.

«Может, он узнал меня? Тогда зачем ломает эту комедию? Хочет посмеяться? Ну и типчик!»
        У дома она увидела соседку, выгуливающую сенбернара по кличке Топтышка. Пес узнал Инну и подбежал к ней. Инна поздоровалась с соседкой, но та почему-то ничего не отвечала.
        - Тетя Наташа, здравствуйте! - повторила девушка уже громче. Соседка подошла ближе и осмотрела ее со всех сторон.
        - А вы меня ни с кем не путаете? - неуверенно спросила она.
        - Да нет же, я ведь Инна, соседка ваша!
        - Инна… Инна?! Это ты? - Соседка перекрестилась. - Ну, девочка, никогда бы тебя не узнала. Ты что с собой сотворила?
        - Да так… - Инна улыбнулась. Именно это ей и нужно было сейчас услышать. Соседи переехали в их дом два года назад. Тетя Наташа частенько захаживала к маме Инны на кофе. Если уж она не смогла узнать Инну, то что говорить о каком-то Артеме, который беседовал с ней лишь однажды, а вблизи видел в мерцании дискотечных огней! Да и видел он не ее - настоящую Инну, а обворожительную голубоглазую блондинку с другими манерами, с иными нотками в голосе, обладательницу титула самой лучшей девчонки школы.

«Он никогда бы меня не узнал, - с легкой радостью решила она, - для него я останусь Аней, скромной и… немного странной».
        Глава 5. Бесплатный цирк, или Страшная любовь
        Если раньше понедельник тяжелым днем считался, то у Инны теперь любой день недели, кроме воскресенья, был не просто тяжелым, а невыносимым. Она терпела две недели. Готовила уроки так, чтобы нельзя было к ней придраться, сносила смешки, издевки, молча уходила, когда Кристина на ее глазах начинала обниматься с Максимом, из последних сил улыбалась директору на его «Как дела?» - в общем, старалась как могла. Первый раз она сдалась на географии, когда учитель несправедливо занизил ей оценку по контурным картам.
        - Тройка, Высотина, ты знаешь свои ошибки, - бормоча себе под нос, вывел оценку учитель в ее дневнике.
        Вот так просто - лишь потому, что он пьет чай за одним столиком с физиком и историком! Инна ощутила, как болезненно сжалось сердце в груди: она около четырех часов вырисовывала эти контурные карты! Сама не понимая, что делает, она вскочила с места.
        Учитель изумленно поднял от журнала глаза.
        - Высотина нам хочет что-то сказать?
        Одноклассники захихикали, на губах учителя заиграла насмешливо-понимающая улыбка.
        - Я не знаю своих ошибок! - медленно выговорила она. - Потому что их нет. - Инна захлопнула тетрадь, побросала все свои вещи в рюкзак и указала на доску. - Кавказские горы пишутся через «в», а не через «ф», проверочное слово - не фамилия писателя Кафки, запомните это, прежде чем указывать кому-то на его несуществующие ошибки! - Она хлопнула дверью, да так, что из соседних кабинетов начали высовываться учителя.
        Инну душил гнев, ей хотелось кричать, топать ногами, даже накинуться на кого-нибудь. На первом этаже словно в награду за смелость ей встретился Максим. Парень остановился и хотел что-то сказать, но она ему не позволила:
        - Не нужно так себя утруждать: домашнему любимцу Кристины еще понадобится голос, чтобы подтявкивать ей! - Она вихрем пронеслась мимо него и зашла в столовую.
        Казалось немыслимым, что совсем недавно она мечтала о любви с этим слабым, зависящим от общественного мнения, точно младенец от матери, трусливым подхалимом! Он говорил ей комплименты, подарил цветочки, водил ее гулять, но встречаться-то хотел не с ней, а с безликим существом под условным названием «всеобщее одобрение». Макса заинтересовала в Инне лишь претензия на популярность, а не ум и симпатичная внешность, как она вообразила. Даже в новой оболочке старая тупая блондинка делала свою черную работу. Опять любовь - и снова ложь, и что значит новая школа, и новый парень, и новая она, Инна, но все та же у нее соперница: неугомонная, непобедимая, ослепляющая Популярность! Она, настоящая, меркла, слава не пожелала шагать с Инной в ногу и вырвалась вперед. Не каждый способен влюбиться в алмаз, пока его не огранят и не превратят в бриллиант! А кто-то не способен и вовсе полюбить, но готов сохранить алмаз исключительно из-за его громкого имени.
        Конечно, думать так четко, «по-взрослому», Инна еще просто не умела! Но чувства ее вполне можно описать примерно этими словами…
        Две девочки из параллельного класса при ее появлении зашушукались. Инна, недолго думая, подошла к ним и презрительно бросила:
        - Прежде чем говорить что-то обо мне, - она вперила взгляд в рыжеволосую девицу, - переодень рваные колготки! А ты, - перевела она взгляд на разукрашенную блондиночку, - научись красить глаза, а то на клоуна похожа!
        Лица закадычных сплетниц мгновенно покраснели, и Инне внезапно захотелось засмеяться. Она почувствовала небывалое облегчение: яд, который выплескивал на нее каждый, кому не лень, - хлынул обратно.
        Инна купила себе в буфете лимонад, села за центральный столик, считавшийся собственностью Кристины, и, засунув в бутылку соломинку, принялась неспешно цедить напиток. Больше молчать она не собиралась!

«Если я не могу отсюда уйти, пусть меня выгонят», - окончательно решила она. Терять, кроме всеобщей ненависти, ей было нечего.
        Раздался звонок с урока, в столовую потянулись ученики. Кристина в коричневом свитере и длинной джинсовой юбке шла к своему столику. А узрев Инну, прищурилась и начала с еще большим остервенением пробираться к столу.
        - Вали отсюда, это мой стол! - перво-наперво заявила белобрысая, подбочениваясь.
        - А ты меня попробуй прогони, - посоветовала Инна.
        Максим остановился позади Кристины, свита разместилась вокруг «королевы».
        - Ты чё, не поняла, это мой стол! - взбесилась Кристина. - Если ты сейчас не уйдешь отсюда…
        - Что будет? - перебила Инна. - Наверное, пожалуешься учителям или своим друзьям… вперед!
        - Это наш стол, мы всегда тут едим, - возмутилась черноволосая подруга Кристины.
        - Ели - не путай настоящее время с прошедшим, а то не сдашь единый государственный!
        - Ты совсем страх потеряла, - взвизгнула Кристина, - уматывай, тебе говорят!
        Инна поставила локти на стол, взяла трубочку и начала, громко причмокивая, пить лимонад.
        - Ты оглохла?!
        - Уматывай сама! - огрызнулась Инна.
        - Парни, - обернулась к свите Кристина, - выкиньте ее отсюда!
        - Да фиг с ним, с этим столом, - передернул плечами коренастый Леха.
        - Забей, пойдем отсюда, - предложила черноволосая.
        Кристина топнула ногой:
        - Я не сдвинусь с этого места, пока она не уберется!
        - Долго же тебе стоять, я чувствую, придется. - Откуда ни возьмись рядом возник Ваня.
        - Ванечка, - воскликнула Кристина, - посмотри только - расселась тут, грубит нам!
        Парень обнял подругу и чмокнул ее в щеку:
        - Ты сегодня - просто конфетка!
        - Ты скажешь ей?! - заныла Кристина.
        Ваня отодвинул стул и уселся за стол.
        - Конечно, скажу. - Парень обернулся: - Инна, Кристина думает, что это ее стол! - весело произнес он.
        - Думать полезно, пусть продолжает в том же духе! - усмехнулась Инна.
        Ваня развел руками:
        - Ты слышала, Крис: ничем не могу помочь.
        - Это мой стол! - взвыла Кристина.
        Привлеченный шумом, подошел директор. Оглядел собравшихся и строгим тоном, к которому прибегал крайне редко, спросил:
        - В чем тут дело?
        - Это мой стол! - чуть тише повторила Кристина.
        Константин Викторович, видно, был не в духе, потому что ответил он очень резко:
        - Этот стол - школьное имущество, он не принадлежит ни мне, ни буфетчице Ирочке и тем более он не принадлежит тебе! Надеюсь, Кристина, это был последний раз, когда я вижу, как ты делишь школьное имущество. - Он обвел раздраженным взглядом остальных участников драмы и приказал: - Расходитесь, раз вы сюда не обедать пришли, а ссориться!
        Никому не пришло в голову ослушаться его. Кристина самой первой с гордо поднятой головой выплыла из столовой, за ней поплелись остальные. Ваня остался сидеть за столом, Константин Викторович тоже задержался.
        - Инна, зайди ко мне после уроков, - так же строго произнес он. Это значило только одно: разговор в его кабинете будет протекать в таком же резком, сухом тоне.
        Ваня вздохнул:
        - Какие-то все злые сегодня…
        Директор снисходительно смерил его взглядом и напомнил:
        - У тебя задолженность по физике, больше отсрочек я выбивать для тебя не стану!
        Когда он ушел, Ваня тихо сказал:
        - Не завидую я тому, кто его так разозлил!
        Инна и сама «тому» не завидовала. Константина Викторовича нелегко было вывести из себя, но если уж это случилось - жди беды! По слухам, его решения отличались от решений многих добродушных учителей тем, что пересмотру они не подлежали. Мало нашлось бы смельчаков, рискнувших поссориться с директором, если не считать сидящего рядом неугомонного парня, который своими бесконечными шуточками уже свел с ума всех учителей. Да и Ване не сошло бы столь многое с рук, не будь его дед ректором вуза, где в свое время учился Константин Викторович. Ваня бессовестно пользовался хорошим к себе отношением, хотя другим ребятам упрекнуть его было не в чем: привилегиями своими он никогда не кичился в отличие от сына физика, который всякий раз демонстрировал прочим ученикам свое превосходство.
        Инна уронила голову на скрещенные руки. Стол она, во всяком случае, отвоевала.
        - Смотрю, ты вышла на тропу войны? - усмехнулся парень.
        - Что-то вроде того. - Инна закрыла глаза. После стычки с Кристиной на нее навалилась жуткая усталость. - Кстати, а о каком оружии ты тогда говорил, я так и не поняла?
        Ваня хмыкнул.
        - А что ж тут непонятного: каким оружием ты добилась того, что твоя фотка в гимназии висела на доске почета?
        - А-а-а, это, - Инна вздохнула, - по-твоему, я снова должна покраситься в блондинку?
        - Смешная ты, при чем тут краска, что ж, в гимназии твоей одни дураки учатся, которым можно запудрить мозги светлыми волосами?
        - Нет, не дураки… ах, если бы ты только знал, я прежняя - это целая система, теперь все по-другому. Я изменилась.
        - Изменись снова, - поднимаясь, улыбнулся Ваня.
        - Не хочу и не могу, та история в прошлом.
        Парень покачал головой:
        - Пусть это будет новая история: более идеальная, чем прежняя.
        Следующим уроком по расписанию стояла физкультура, вот уж поистине предмет, где молодой учитель не мог напакостить Инне, не затронув при этом остальных учеников. Нормативы она сдавала всегда на «отлично», играла в баскетбол, волейбол, прекрасно бегала. Пока не случился инцидент на школьном дворе, ее ставили в пример другим. Теперь этого не происходило, но Инне было все равно, лишь бы оценки не занижали.
        Еще два урока прошли в относительном спокойствии, словно для того, чтобы она успела набраться сил перед походом в кабинет директора.
        Нельзя сказать, что Инна боялась Константина Викторовича, но у его дверей ей почему-то захотелось помолиться. Она боялась потерять его расположение, разочаровать его. Если чье-то мнение и волновало Инну в этой школе, то это - мнение директора. Человека, который верил ей, никогда ничем ее не обидел, поддерживал и всячески подбадривал ее…
        Инна с замиранием сердца постучала… Дверь распахнулась, Константин Викторович пригласил ее войти. Ее удивлению не было предела, когда она увидела некоторых из своих учителей. Стало страшно…
        - Садись, - указал директор ей на свободное место во главе стола. Инна села. В голове ее кружилась сотня вопросов.
        - На повестке дня вопрос об успеваемости учащейся 9 «А» Высотиной Инны Сергеевны,
        - с места в карьер начал Константин Викторович, обходя стол по окружности. - Обратимся к истории. - Он открыл журнал. - Девочка переходит к нам в школу и становится хорошисткой, если не сказать - отличницей. Думаю, каждый помнит. Смотрим, что же происходит потом… - Константин Викторович умолк, поднял от журнала глаза, обвел взглядом всех присутствующих. - Уверен, все знают о неприятном инциденте, недавно случившемся возле школы. Так… это было в субботу. - Он снова опустил глаза на страницы журнала. - Оценки Высотиной в этот день: история - пять, алгебра - четыре, физика - две пятерки. Что же случается в понедельник? Алгебра - два, история - три, география - два. Смотрим вторник: геометрия - три, физика - два, английский - три. Далее картина не улучшается. - Директор захлопнул журнал. - Это что за мистика?! Каким образом почти отличница за столь короткий срок могла нахватать столько «неудов», кто-нибудь мне объяснит?
        Повисло общее молчание.
        Директор обратился к Инне:
        - Инна, разве с пятого ноября ты резко перестала делать домашние задания?
        Она смотрела на него и удивлялась - какой слепой все это время она была! Сердце заколотилось сильнее, сбилось дыхание, что-то оглушило ее - и открыло глаза. Он смотрел внимательно, с необыкновенной заботой, а она неожиданно позабыла даже алфавит! Лишь когда брови директора слегка сдвинулись, Инна пробормотала:
        - Нет.
        - Может, ты прогуливала?
        - Нет.
        - Тогда, может, решила неожиданно завалить основные предметы?
        - Нет.
        - Так я и думал. - Константин Викторович швырнул журнал на стол и обвел гневным взглядом учителей. - И долго вы собираетесь наказывать ее за то побоище во дворе?!
        Инна возблагодарила небеса за этого ангела возмездия! Она была готова расплакаться от чувства облегчения. Ей казалось, что происходящего с ее оценками никто не замечает - не хочет замечать, а оказалось, что справедливость не любит проигрывать. Инна верила, что вмешательство директора послано ей за стойкость. Сколько раз хотелось ей рассказать кому-нибудь о своих бедах, но жаловаться было стыдно, и она молчала. Учителей пристыдили. Инна не знала, будет ли теперь ей легче учиться, изменят ли они свое мнение о ней или втихую все равно будут заваливать ее при любом удобном случае? Сейчас это казалось неважным.
        Главный злодей - физик - почему-то не вмешивался, а угрюмо молчал. Поднялся с места историк.
        - Не знаю, о чем тут речь, но свои оценки я ставлю по письменным работам!
        - Спасибо, Виктор Александрович, что напомнили, - спохватился директор, - я попросил бы предоставить мне все письменные работы Высотиной, начиная с пятого ноября.
        - Немыслимо! - воскликнула математичка.
        - Согласен, - кивнул Константин Викторович, - мне вся эта ситуация тоже сперва показалась немыслимой.
        Все учителя повернули головы к пышнотелой женщине - завучу, за все это время не проронившей ни слова. Инна слышала, что у нее когда-то произошел конфликт с Кристиной, но до сих пор не знала, из-за чего. Завуч положила руку на журнал и тихо заговорила:
        - В моей практике еще никогда такого не было. То, что последнее время творится в школе, в коллективе, - просто ненормально! Это называется травлей. В сложившейся ситуации, принимая чью-то сторону, мы, учителя, лишь нагнетаем обстановку, в то время как следовало бы выступить в роли миротворцев. Что до перепроверки оценок, я полностью поддерживаю решение Константина Викторовича.
        На этой печальной для учителей ноте Инну отправили домой. Она давно забыла о солнце, а сегодня долго стояла посреди улицы и смотрела в небо. Белоснежные облака-барашки плыли по ярко-синему небосводу, хотелось их потрогать, такими воздушными и живыми они казались. Неожиданно кто-то подкрался сзади и закрыл ей глаза. Инна вздрогнула и коснулась чьих-то прохладных рук.
        Она рассмеялась.
        - Все равно не отгадаю!
        - А ты попробуй, - прошептал какой-то мальчик ей на ухо. Несмотря на хорошее настроение, ей не хотелось подыгрывать непонятно кому, поэтому она убрала его руки и обернулась. Даже сумела выдавить приветливую улыбку, хотя ничего, кроме изумления, легкого раздражения и недоумения, таинственный мальчик у нее не вызвал. Наверно, потому, что ничего таинственного в Артеме она и не находила.
        - А я увидел тебя и решил подойти. Ты что на небе выискиваешь? - как всегда, сияя лучезарной улыбкой, полюбопытствовал парень.
        - Молнию, которая ударит в тебя, - беззлобно усмехнулась она.
        Артем, не переставая улыбаться, весело заметил:
        - Тогда нам нужно встретиться завтра, вроде дождик обещают, может, и молния будет?
        - Молния в ноябре - ну-ну, пропащее дело!
        - Ты снова идешь в магазин?
        - Нет, гуляю.
        - С рюкзаком?
        - А почему бы и нет, он мне не мешает.
        - А я могу погулять тут, неподалеку? - не спуская с нее смеющегося взора голубых глаз, спросил он.
        - Кто я такая, чтобы запретить тебе, все равно ведь не отстанешь.
        Они неспешно двинулись по дороге. Сегодня Инне все было нипочем, даже предатель с самыми потрясающими глазами на свете не мог испортить ее настроения. Все внутри пело, хотелось совершить какое-нибудь безумство.
        - Тебе идет улыбка, - косясь на нее, серьезно произнес Артем.
        - Клеишься, что ли?
        Он засмеялся.
        - Так заметно?
        - Мне показалось, у тебя есть подружка?
        - Не-а, мы расстались.
        - Часто же вы расстаетесь!
        Он наклонил голову набок.
        - Часто? С чего ты взяла?
        Инна поняла, что сболтнула лишнее, и, дабы исправиться, выпалила:
        - Мне так показалось, само собой, я понятия не имею, сколько раз ты с кем-то расставался и расставался ли вообще.
        - Будь покойна, расставался.
        - Да мне дела нет.
        Артем ее не слушал и гнул свое:
        - Мы расстались совсем недавно, я хотел встречаться с другой. - Он загадочно улыбнулся ей.
        - Какая бурная личная жизнь! - язвительно прокомментировала Инна.
        - Да-а, - протянул парень, - красивая девочка была!
        - Была? Сочувствую.
        - Она меня кинула.
        - Тем не менее сочувствую.
        Они зашли в скверик и присели на скамеечку.
        - Так вот, - возобновил он разговор, - девочка меня кинула, я расстроился и вернулся к бывшей.
        - Самая настоящая драма!
        Артем вздохнул и грустно посмотрел на нее:
        - А ты всегда такая язвительная?
        Инна не нашлась, что на это ответить, поэтому лишь передернула плечами.
        - Когда мы с тобой встретились, ну, помнишь… у качелей, ты мне напомнила чем-то ту девочку, которая меня бросила.
        - С ума сойти! Ты вроде сказал - она красивая?
        - Ну… да, сказал. Вообще вы не очень похожи… - Он помолчал. - Точнее, совсем разные. - Артем улыбнулся. - Ладно, не будем об этом.
        - Не будем, мне все равно неинтересно.
        - Что же тебе интересно?
        Поскольку она молчала, он вновь заговорил:
        - Давай о тебе: как поживает тот длинный блондин?
        - Думаю, хорошо.
        - Думаешь? Это значит, ты не уверена? Вы больше не встречаетесь? - Он засыпал ее вопросами.
        - М-м-м… я думаю, тебя это не касается. - Уж о Максиме ей сейчас хотелось думать меньше всего. Если утром она еще вспоминала трусливого блондина, и это вызывало в ее груди какое-то неприятное шевеление, то после посещения кабинета директора последний сорняк их недолгих отношений был окончательно вырван из ее сердца железной тяпкой.
        Артем забавно сморщил нос:
        - А я тебе все о себе рассказал!
        - А я тебя не заставляла!
        - С тобой трудно разговаривать.
        - Тогда не будем и вовсе разговаривать.
        Оба умолкли, но длилось это недолго.
        - Пошли в цирк? - неожиданно предложил Артем.
        - Работать клоунами? - насмешливо осведомилась девушка.
        - На представление.
        - С чего бы это?
        - Просто так, там весело и пахнет попкорном.
        - А еще - животными, что особо ценно, - напомнила Инна.
        - Ага, - весело согласился он, поднимаясь и протягивая ей руку.
        Она посмотрела на его ладонь, а потом неожиданно вспомнила о своем желании вытворить что-нибудь… этакое. Поход в цирк с голубоглазым предателем и мог стать тем безумством, которого ей так хотелось! И Инна пошла.
        В цирке и в самом деле чудесно пахло попкорном, как обещал Артем, а также зверями, как предсказывала она. Веселее Инна еще не проводила время! Они много смеялись, съели кучу попкорна, сфотографировались рядом с клеткой льва. Грозное существо из семейства кошачьих мужественно терпело похлопывания, восторженные визги и писки детей, а когда ему становилось совсем скучно, выдавал себя громкой зевотой. Инне хотелось продлить этот чудесный день подольше, но время неумолимо приближалось к восьми, пора было отправляться домой, точнее, сперва к сестре, ведь для Артема Инну все так же звали Анной. Ей даже самой себе не хотелось признаваться, как ей нравилась компания этого беззаботного парня. Предателя, подлеца, бабника и обладателя самой замечательной улыбки на свете! Артем окончательно ее очаровал, и это пугало. Он не понимал, почему она все время язвит и пытается как-то его ужалить, а Инна не могла ему ничего объяснить. Не могла рассказать, сколько слез она пролила с того дня, как услышала злые слова из-под лестницы и гадкие смешки… Для нее он навсегда останется парнем, который предал ее и посмеялся над
ней. Не могла она выбросить из памяти тот день, день, ставший началом ее мучений, день, сломавший ее идеальную «гламурную» жизнь.
        У ее вымышленного парадного Артем попросил:
        - Дай мне номер своего сотового.
        - Не дам, - твердо ответила она.
        Он искренне изумился:
        - Почему? Разве тебе не понравилось в цирке?
        - В цирке мне понравилось, но телефон не дам.
        - Это нужно понимать как «отвали»?
        - Как хочешь, так и понимай.
        - Хорошо, - он улыбнулся, - я буду это понимать так, что тебе нравятся наши случайные встречи и ты пока не хочешь ничего менять.
        Инна усмехнулась его находчивости. В свете яркого фонаря он выглядел чертовски привлекательным и немножко таинственным. Ей вспомнилось, как он проводил ее - не ее, конечно, тупую блондинку - после дискотеки до парадного и обнял… по спине побежали мурашки. Если бы он попытался сейчас ее поцеловать, она бы свалилась в обморок. Мысль о его объятиях на удивление взволновала ее.
        - Замерзла? - заботливо спросил он.
        Инна сама не заметила, как она ежится под его взглядом. На улице гулял прохладный ветерок, но холода она не чувствовала. Жар с щек переместился на шею, а потом разлился по всему телу. Инна ослабила шарф, пока он окончательно ее не придушил.
        - Я пойду, - пробормотала она. Ей показалось, что он вздохнул, но она не была уверена до конца, потому что в следующий миг он отвернулся, а когда снова посмотрел на нее, на губах его играла легкая улыбка.
        - Спокойной ночи, Аня.

«Он всем своим подружкам, наверное, желает спокойной ночи», - с неприязнью подумала она.
        - И тебе. - Инна взбежала по лестнице. Ее злило, что минуту назад она думала о его поцелуе! «Бабник, терпеть его не могу, как можно было так уши развесить! Глупая я какая-то, ничему меня жизнь не учит». Она затрезвонила в квартиру сестры, ей так много нужно было рассказать Ане! Рядом с этим негодяем Артемом Инна совсем позабыла о главном. О том, что буквально перевернуло сегодня ее душу, о том, о чем стоило бы молчать, только молчать у нее не хватало сил.
        Сестра, к счастью, оказалась дома, хотя где же ей еще быть в полдевятого вечера, это только Инна по циркам расхаживает непонятно с кем! Гламур не признал бывшую хозяйку и громко обтявкал ее, за что был выдворен вон из комнаты. Они с сестрой плюхнулись в удобные кресла, но Инна не могла усидеть на месте и вскочила.
        - Ну что? Почему ты забежала, что случилось? - спросила Анна.
        Инна остановилась посреди комнаты и, глубоко вздохнув, выпалила:
        - Я, кажется, влюбилась!
        Глаза сестры округлились, она тоже вскочила.
        - В кого? В Максима? Или, может, в Ваню?
        Инна молчала.
        Аня застонала.
        - Колись, Инна, кто он?
        Сестра бегала вокруг нее, просительно складывала ладони, но Инна все так же молчала. Не так-то просто было признаться.
        - Инна! Ну, в кого? - начала сердиться сестра. Взгляд ее упал на конверт, который она судорожно вертела в руках. Аня выдрала его у нее и вытащила несколько фоток, где они с Артемом стояли возле льва.
        - О-о-о, - протянула сестра, - ты влюбилась в своего бывшего несостоявшегося парня? Артем, кажется? Милый мальчик, даже очень!
        - Нет, не в него, - отмахнулась Инна.
        - Не-ет? Ты меня пугаешь!
        - Я сама себя пугаю, - тоскливо призналась Инна.
        Сестра обняла ее.
        - Инночка, ну давай же, скажи, в кого ты влюбилась? Ну, признайся, я ведь правильно думаю, это Артем?
        - Это Константин Викторович, - прошептала Инна и совсем тихо добавила: - Директор нашей школы.
        Глава 6. Успешный образ

«Голубые, нет, скорее зеленые, с позолоченными крапинками, светлые, самые добрые, похожие на море с блестящими на дне монетками, немного лукавые, самую капельку нежные, проницательные или, как сейчас, сердитые, а иногда такие… такие», - поток мыслей оборвался, нет - его наглым образом оборвали.
        - Инна… - Константин Викторович выжидающе смотрел на нее.
        - Что?
        Послышался взрыв смеха.
        - Не спи, замерзнешь. - Директор задал какой-то вопрос другому ученику, а она вновь погрузилась в свои размышления.
        С того вечера, как она рассказала сестре о своих чувствах, минуло два дня. Инна вспомнила, как хохотала над ней Аня, и тихонько вздохнула. Она сама бы посмеялась, не приключись эта история именно с ней. Сестра долго мучила Инну вопросами: думает ли она об объекте своей любви перед сном, хочется ли ей, чтобы объект поцеловал ее, и вообще Аня вела себя не как сестра и лучшая подруга, а как психотерапевт! Думала она, да, перед сном, еще как думала, а что до поцелуев, ей даже страшно было об этом помыслить. Инна чувствовала себя преступницей! Если бы кто-то узнал о ее фантазиях, она бы сгорела со стыда. Сосредоточиться на литературе никак не удавалось, в голову лезло лишь нечто отдаленно напоминающее этот предмет. «Когда в любовных романах пишут „чувственные губы“, имеется в виду… что, собственно, имеется в виду? Интересно, когда он вот так склоняется над журналом, его губы чувственны или нет? А что с моими губами? Нужно было накраситься. Даже не взглянет, может, я совершенно ему не нравлюсь? Тогда бы он не стал меня защищать. Да он всех защищает! Какая сердобольность… Что он там все пишет, а какой
красивый почерк, не то что у его химички… все потому, что он - хороший», - поток ее мыслей перекинулся на учительницу по химии. Раньше учительница ей нравилась, а теперь Инна только и делала, что выискивала изъяны в преподавательнице. Трудным делом это оказалось! Светлана Юрьевна была воплощением идеала, если не считать дурацкого почерка и крутого нрава.

«Ему, наверно, нравятся такие - с крутым нравом, скучать не приходится… красивая, умная, что еще нужно? Одно непонятно: почему они все еще не поженились? Не потому ли, что он не слишком сильно ее любит? Ведь если бы любил, точно повел бы в загс. До чего же дураки эти мужчины! Сколько, интересно, они уже встречаются? Если они так и не поженятся, значит, дело идет к разрыву, это наверняка. Хотя мне-то с какой стати радоваться, расстанется он с химичкой - найдет себе другую. Я ему точно не нужна! Да я и не знаю, что он вообще тогда думает? Решит, что у меня не все дома». - Она и сама так думала, когда мечтала о своей «безумной» любви. Какая пошлость - ученица втюрилась в директора! Клинический случай!

«Не в кого тебе влюбиться больше», - ворчала сестра. Аня вначале просто не поверила сестре, только потом, когда они созвонились утром и Инна на свежую голову повторила Ане свои вчерашние слова, сестре не оставалось ничего иного, как сказать: «Ты сошла с ума!»
        - Инна, а ты на следующий урок не пойдешь? - послышался совсем рядом голос директора.
        Она вздрогнула и подняла голову. Он смотрел на нее несколько озабоченно.
        - Пойду, - кивнула она, не двигаясь с места и продолжая разглядывать его во все глаза.

«Господи, знал бы он только…» - она увидела, как изящные брови Константина Викторовича приподнялись, а взгляд его устремился в ее открытую тетрадку.
        Инна почувствовала, как к щекам ее прилила краска, она совсем позабыла о сердечках, которые старательно выводила весь урок на полях.
        Директор с интересом созерцал их, а ей хотелось сломать себе правую руку, лишь бы никогда не рисовать этих глупых сердец.
        - А я уже боялся, что ты заболела, - неожиданно улыбнулся Константин Викторович, - теперь все понятно.
        Внутри у нее что-то сжалось, словно под многотонным прессом: было страшно подумать, что именно ему могло стать понятным.

«Неужели догадался? Конечно, все проще простого - его предмет, тетрадка, сердечки… какая же я дура! Это - конец. Лучше сегодня же утопиться или повеситься, так надежнее». Она сгребла со стола тетрадь и запихнула ее в рюкзак.
        Директор вернулся к своему столу и собрал листы с лекциями. К дверям они подошли одновременно. Константин Викторович пропустил ее вперед, но не успела она переступить порог, как ее догнал вопрос:
        - Инна, а с моей стороны не будет наглостью спросить, кто тот счастливчик, в которого ты влюбилась?
        Она замерла.

«Не догадался! Он ничего не понял! Топиться? Можно и подождать. - Инна обернулась, взгляд ее остановился на его губах. - Точно, чувственные, - подумала она, - именно такие губы описывают во всех любовных романах».
        Он ждал ответа, а она продолжала пялиться на него, не в силах оторвать взгляда.
        - Не хочешь, не говори, - улыбнулся директор.
        Инна наконец заговорила, но это была не она, а тупая блондинка, сто раз уже похороненная и нежданно-негаданно воскресшая:
        - Константин Викторович, а вы не сбежите, если я вам расскажу?
        Что-то в его взгляде изменилось, она это четко уловила. То ли зрачки расширились, то ли он просто свел брови, но мгновение прошло, и он совершенно ровным тоном ответил:
        - Сбегу, Инночка, я уже убежал, у меня в двенадцать педсовет.
        До конца уроков она ругала себя на чем свет стоит; теперь к желанию сломать себе правую руку ей хотелось заодно вырвать свой язык. Кажется, она спугнула объект своей любви. И сделала это не настоящая Инна, а прежняя бестолковая блондинка, и без того испортившая ей жизнь.
        Между тем оценки ее резко улучшились, учителя стали меньше придираться к ней, а некоторые и вовсе перестали доставать девушку. Ей же все было безразлично, хотелось одного: чтобы целыми днями ей преподавали литературу и русский язык. Инна не знала, как вести себя, в один миг ей хотелось громко, на всю школу прокричать о своей любви, а в другой - забиться в темный угол вместе со своей любовью и не вылезать на свет. А вскоре случилось нечто непредвиденное.
        Константин Викторович начал ее избегать. Особенно это стало заметно во время перемен. Раньше он всегда останавливался, чтобы поболтать с ней, а теперь проносился мимо, как ураган. Даже на уроке не вызывал ее к доске лишний раз. Инна была в отчаянии. Чего она только не делала: писала проникновенные сочинения, постоянно тянула руку, чтобы ответить на каждый его вопрос, задавала после уроков какие-то глупые вопросы, лишь бы поговорить с ним хоть немножко, а как-то нарочно завалила изложение, чтобы можно было прийти и исправить его. Ничего не помогало! За сочинения он ставил ей пятерки, приводил их в пример другим, на ее вопросы отвечал обычно советом - прочесть ту или иную книгу, а за диктант поставил ей четверку с тремя минусами. А когда она хотела исправить, сказал, что в журнал все равно четверка пойдет без минуса, поэтому исправлять ничего не нужно. Испробовав все - от характерных взглядов до подкарауливания, - Инна… подралась! По-настоящему подралась: с мальчиком из параллельного класса, где училась Кристина.
        Это случилось в столовой, когда Инна в очередной раз заняла Кристинин стол. Белобрысая, как обычно, попыталась ее выгнать, у нее ничего не получилось, и тогда Кристина заставила одного из своих дружков выгнать Инну силой. Парень схватил ее за руку, а Инна вцепилась ногтями ему в лицо. Они катались по полу, как два щенка, поднялись крики - ученики радовались драке, а буфетчица звала на помощь. Инна получила хороший удар в челюсть, но и ее противнику досталось изрядно: она исполосовала ему лицо ногтями и придушила бы парня галстуком, не появись в дверях Константин Викторович. На его лице отражался ужас от увиденного. Инна без всяких уговоров отпрянула от парня и неуклюже поднялась с пола.
        - В мой кабинет, - мельком взглянул директор на потирающего щеку парня и воззрился на Инну. Он долго молчал, потом негромко произнес: - А ты - домой.
        - Она первая начала, Женька ни в чем не виноват! - сразу же завопила Кристина.
        - Разберемся, - пробормотал Константин Викторович.
        - А почему тогда она - домой? Нужно ее наказать, - воскликнула белобрысая, да так мастерски разыграла возмущение, что Инна ощутила подступающий гнев.
        Директор кивнул на дверь:
        - Инна - домой, Женя - ко мне в кабинет.
        Инна взяла со стула рюкзак и, проходя мимо Кристины, сильно толкнула ее. Белобрысая взвизгнула и завалилась на спину. Если бы не стоявший рядом Максим, она бы рухнула, а так ей удалось устоять на ногах.
        - Молись, коза, - сладким голосом протянула Инна, - скоро увидимся!
        - Да ты… овца… овечка!.. - истерично заорала ей вслед Кристина.
        Инна услышала, как Константин Викторович пробормотал: «За что мне этот зверинец», и вышла из столовой.
        Домой она брела, совершенно опустошенная и раздавленная. Челюсть болела, а еще жгло в том месте, где на руке содралась кожа, кружилась голова. В кабинет директор ее не позвал, но это даже радовало. Какие чувства в красивом мужчине может вызвать избитая потрепанная девица? Жалость, и то сомнительную, а ей хотелось чуточку внимания, самую каплю! Чтобы стало все как прежде: он бы останавливался на переменах перекинуться с ней парой словечек, почаще спрашивал бы ее на уроках, приглашал бы хоть иногда в свой кабинет…
        На улице выпал снег - выпал уже неделю назад, а она и не заметила. Не до этого ей было. Все ее мысли занимала любовь! Жестокая эта штука, очень быстро поняла Инна. Она смеялась раньше над подругами, влюбленными в звезд кино или эстрады, а сама оказалась нелепее их всех, вместе взятых, втюрившись в директора школы. Инна подняла глаза, взглянула на дорогу и увидела Артема. С того самого дня, когда они ходили в цирк, он словно сквозь землю провалился. Теперь она поняла причину. Больно не было, лишь обидно немного, и то только потому, что слишком уж натерпелась она от этих двоих! Голубоглазый наглец шел за ручку с ее бывшей лучшей подругой Катькой, ребята о чем-то мило разговаривали и ее не увидели.
        Инна громко вздохнула.

«А ведь каждый раз он выглядел таким искренним! Только самый настоящий подлец умеет так заморочить голову», - Инна отвернулась с намерением больше никогда не вспоминать об этих двоих, особенно о любителе ходить в цирк, поэтому не видела, как Артем несколько раз обернулся.
        Дома, лежа в обнимку с Героем на кровати, она пила крепкий чай, заедала сухариками и думала, думала… Частенько мысли возвращали ее на улицу, где она увидела Артема с Катей. Все-таки она была уязвлена, сколько ни пыталась убедить себя в обратном. Со дня их последней встречи ей хотелось снова увидеть его, она даже иногда жалела, что не дала парню номер своего телефона.
        - Плевал он на меня, - объяснила она Герою, от звука ее голоса завилявшего хвостом. - Никому я не нравлюсь, чертовщина какая-то, а ведь было время… - Инна умолкла и погладила пса. - Оружие… вот что мне нужно! Как там Ваня говорил - новая история, идеальнее прежней? - Она поймала свой задумчивый взгляд в зеркальной дверце шкафа и усмехнулась: - Только сперва нужно залечить фингал!
        Герой негромко подал голос, явно соглашаясь, что с фингалом в полчелюсти ни одно первоклассное оружие Инне не поможет.

* * *
        Лечение затянулось, Инна даже не ожидала, что придется так долго ждать. Зато она успела все продумать и теперь готовилась сразить эту несчастную школу наповал - вместе с ее директором! Спрятанное на антресоли барахло тупой блондинки было благополучно возвращено в шкаф, косметика и украшения тоже заняли свои законные места. Мама причитала, папа смеялся, Герой лаял - Инна снова нарастила ногти. Волосы она перекрашивать не стала, лишь помыла их оттеночным шампунем, чтобы избавиться от рыжины. Линзы остались в прошлом, история - новая, и она хотела стать новой. То, что в итоге получилось после долгих примерок, ради чего она поднялась за два часа до школы, ей понравилось. Маме - не очень, но, кроме запаха корвалола, растекшегося по всей квартире, отношение к внешнему виду дочери ничем не было выдано.
        Инна специально пришла в школу позже обычного, чтобы уж наверняка всех застать. Так и получилось. Она сдала в гардероб свою новенькую шубку, купленную ей отцом в качестве утешения, чтобы отвлечь дочку от синяка на лице. Уборщица негромко присвистнула, глядя на ее короткую вельветовую юбку, белый в тон юбке тонкий свитер, кожаные сапоги до колен и маленькую черную сумочку. Инне сейчас позавидовала бы любая модница. Модельной походкой, которую она уже успела подзабыть и которую ей пришлось заново разучивать дома, девушка прошла по первому этажу. Ее заметили, а как же иначе, она сделала для этого абсолютно все! Девчонки переводили друг на друга ошеломленные взгляды, мальчишки таращили на Инну глаза и издавали характерные звуки восхищения.
        Первой жертвой ее нового оружия по собственному желанию стал драчун Женька, очевидно, директор провел-таки с ним воспитательный разговор. Он подошел к Инне, извинился за удар в челюсть и поклялся, что такого больше никогда не повторится. Инна благородно простила хулигана и, следуя своей новой, идеальной истории, коснулась наращенным ноготком его щеки, где все еще не зажила царапина, прошептав:
        - Шрамы украшают мужчин!
        Больше от нее ничего и не потребовалось. Женя уже был готов служить ей, как когда-то служил Кристине. За ним потянулись и другие, каждый хотел в первых рядах извиниться за свое прошлое поведение. Подходили одни мальчики, девчонки сторонились, но они-то как раз и не были Инне нужны. По ее расчетам, все они приползут, не сейчас, так потом, когда ее коронует мужская часть школы. Все складывалось куда удачнее, чем она предполагала! Под руку с Ваней она на первой же перемене прогуливалась по школе в надежде встретить Кристину, но парень ее разочаровал, сказав, что ее соперница заболела. Поразмыслив, Инна пришла к выводу, что болезнь Кристины ей даже на руку: никто не будет путаться под ногами, пока она завоевывает мальчишеские сердца.
        - Я думал, ты никогда не сообразишь, - журил ее Ваня. - Жека всем говорит, что его удар был сродни поцелую принцем лягушки, которая превратилась в принцессу.
        - У Жеки мания величия, - усмехнулась Инна, нервно поглядывая на часы.
        - Торопишься поразить нашего директора? - проницательно покосился на нее парень.
        - Ерунда, боюсь, его можно поразить только посредством какой-нибудь химической реакции.
        Ваня хмыкнул.
        - Посмотрим-посмотрим. - Он приобнял ее за плечи. - Куколка моя, мы украсим нашими фотографиями доску почета!
        Она высвободилась.
        - Доску почета? Ты серьезно? Константин Викторович все-таки…
        - Да-да, он ввел доску почета. А в чем дело? Почему ты хмуришься?
        - Неприятные воспоминания.
        - Да ну, не глупи. Отличная идея с этой доской, я был всеми руками и ногами «за», кстати, большинство ребят тоже.
        - Наверное, ты рядом с Кристиной планировал висеть на этой доске? - беззлобно фыркнула Инна.
        - Нет, с тобой и планировал. Я-то думал, ты обрадуешься, узнав про доску, возьмешься за ум. Хотя, честное слово, твоя последняя выходка - драка с Жекой - меня просто убила.
        - Больше я не собираюсь драться, - пообещала она, снова взглянув на часики.
        Прозвенел звонок, и только тогда Инна отправилась в класс. Уже все зашли, она постучалась и дождалась, пока Константин Викторович сам ей откроет.
        - Извините за опоздание, - произнесла она, не торопясь входить в класс.
        Директор быстро справился с удивлением и кивнул ей. Пусть на мгновение, но он восхитился Инной, и это сторицей окупило все ее страдания.
        Константин Викторович попросил всех открыть учебники и покосился на нее, когда она этого не сделала. В ее маленькую сумочку тетрадки-то с горем пополам помещались, затолкать в нее учебник было бы верхом кощунства.
        - Инна, у тебя нет учебника? - наконец спросил он.
        Она в гимназии никогда не носила с собой учебники и всегда легко выходила из сложной ситуации, что и сейчас собиралась проделать. Инна взяла сумочку, ручку с тетрадью, поднялась и, пройдя до третьей парты, где сидел ее одноклассник, присела рядом с ним.
        - Дима со мной поделится.
        Староста класса наградила ее ревнивым взглядом, а Дима, который совсем недавно начал встречаться с Мариной, услужливо придвинул к ней учебник. Эта маленькая победа далась ей так легко, что от восторга закружилась голова. Инна пожалела потраченного напрасно времени, когда она пыталась навсегда уничтожить успешный образ - превратиться в незаметную мышку, и продолжала пилить сук, на котором сидела. Больше ей не улыбалось плакать от чужой подлости и ждать милости с небес! Теперь все изменится, она будет жестокой, но только для того, чтобы завоевать место под солнцем, потеснить слишком наглых, а потом поделиться этим местом с обиженными.
        Константин Викторович спрашивал ее всякий раз, когда она с видом заморской царицы поднимала руку. Как Инна догадалась, он боялся ее оскорбить своим невниманием. Ведь он как хороший педагог должен был улавливать настроения своих учеников! Он и улавливал, недаром она думала о нем как о самом чутком человеке, которого только встречала.
        После урока Инна нарочно задержалась. Одноклассники покинули кабинет, а она подошла к учительскому столу под тем предлогом, что хочет узнать оценку за проверочную работу, которую она писала еще до того, как засела дома с фингалом.
        Не глядя ни в журнал, ни на Инну, Константин Викторович ответил:
        - Пять, я помню твою работу.
        - И что же, не будет никаких совсем замечаний? - настаивала она.
        - Нет.
        - А мне показалось, я не до конца раскрыла образ главного героя.
        Он поднял на нее глаза.
        - За одно то, что ты это понимаешь, уже можно ставить «отлично»!
        Инна силилась придумать еще что-нибудь, чтобы поговорить с ним подольше, но в голову, как назло, ничего не шло.
        - У тебя все?
        Ответить она не успела, дверь распахнулась, на пороге возник Ваня.
        - Опс, дико извиняюсь, я вам помешал?
        - Мы уже закончили, - Константин Викторович поднялся, - ведь так, Инна?
        - Закончили! - с преувеличенной значимостью воскликнул Ваня. - Так быстро?
        Директор наградил его убийственным взглядом и хотел пройти мимо парня, но Ваня его задержал и нарочно громко прошептал:
        - Константин Викторович, правда, Инна теперь лапочка?
        Она чуть не поперхнулась. Несчастный директор растерялся и затравленно посмотрел на нее.
        - Да ладно вам, не жмитесь на комплименты, - продолжал шептать Ваня, - лапочка, правда?
        - Несомненно, - пробормотал Константин Викторович, выходя за дверь.
        - Не бойтесь, - крикнул ему парень, - я ничего не расскажу Светлане Юрьевне!
        В этот момент из туалета напротив вышла химичка и с любопытством спросила:
        - Что ты мне не расскажешь?
        - Да так, - протянул парень, - ничего особенного.
        - Вот как, - Светлана Юрьева усмехнулась, - ох, Крапивин, дождешься ты!
        Директор отмахнулся.
        - Иди уже, Ваня, займись учебой, что ли, для разнообразия.
        Инна вышла из класса и, натянув на лицо приветливую улыбку, поздоровалась с химичкой. Та сдержанно ответила, не упустив возможности скользнуть быстрым взглядом по ее новому прикиду.
        Константин Викторович со Светланой Юрьевной зашли за угол, и до ребят донеслось, как она передразнила директора: «Иди уже, Ваня! А Инне ты тоже так говоришь?»
        - Света, я тебя умоляю, - возмутился директор, но она его перебила:
        - Умоляй лучше своего брата!
        - Он ее умоляет, - давясь от смеха, повторил Ваня.
        Инна покачала головой.
        - А ты не боишься, что он выгонит тебя из школы?
        - За что? За чувство юмора разве что, да статьи-то такой нет.
        - Учителя могут найти массу поводов, поверь мне.
        - За меня не волнуйся, я в этой школе еще на доске почета собираюсь повисеть. А теперь идем, - он предложил ей руку, - пусть тебя все увидят, люди должны знать в лицо тех, за кого они будут голосовать!
        С Ваней Инна не скучала ни минуты. Он не давал ей унывать, постоянно находился рядом, смешил ее, отгонял слишком назойливых поклонников и вообще вел себя по-хозяйски. Инна даже подумала, что его подруге повезло. С таким парнем можно ощущать себя защищенной, с ним она стала меньше думать о Константине Викторовиче, который избегал ее, как чумы.
        - Зачем он тебе? - как-то спросил Ваня, поймав ее тоскливый взгляд, устремленный вслед директору.
        - О чем ты? - разыграла удивление Инна.
        - Послушай, - Ваня отвел ее к окну и усадил рядом с собой на батарею, - твои томные взгляды на Костика не заметит только слепой.
        Она было открыла рот, чтобы возразить, но Ваня покачал головой:
        - Ой, только не спорь, ненавижу это!
        - Закроем тему. - Инна раздраженно передернула плечами.
        - Думаешь, он весь такой идеальный? - не унимался Ваня. - Ты плохо его знаешь!
        - Я ничего такого…
        - Думаешь! Я ведь вижу! Так открою тебе страшную тайну: Костик наш - тот еще донжуан! Это он буквально перед твоим появлением в школе немного остепенился и завел серьезные отношения со Светкой. До этого он каждый день ходил на свидания, и все с разными. Не смотри так, - усмехнулся Ваня, - школьницы его, конечно же, не интересуют, ему нравятся девицы… этак после института.
        Инна не могла поверить: в ее воображении Константин Викторович был очень серьезным, лишенным даже капли легкомыслия, идеальным мужчиной.
        - Кстати, - парень зевнул, - он и Светку свою обманывает, видел я его тут недавно в кафешке с какой-то кучерявой брюнеточкой.
        Инна не сдержала стона:
        - Этого не может быть!..
        - Может, еще как может. - Ваня погладил ее по руке. - Только не кисни. Нужен тебе этот старпер, когда на свете столько классных парней, только и ждущих, когда ты забудешь свои наивные бредни!
        Ошеломленная услышанным Инна кивнула. Ваня еще что-то говорил, но она уже не слушала. Мысли ее приняли внезапно совсем другое направление, не то, которое им пытался задать Ваня. И если бы он только узнал, что придумает его компаньонка ради возможности «повисеть» на доске почета, то никогда бы не стал ничего рассказывать о похождениях молодого директора.
        Глава 7. Стихи для директора
        Константин Викторович посмотрел на часы и объявил:
        - Сдаем тетради.
        Инна давно уже сделала анализ отрывка и теперь просто досиживала урок. Она быстро вынула из дневника листик и вложила его между страницами. Вчера она весь вечер писала стихотворение. Раньше ей как-то не приходило в голову писать стихи, но в попытке обратить на себя внимание директора она была и не на такое готова. Получилось даже лучше, чем она могла себе представить. Не оставалось никаких сомнений, что Константин Викторович все поймет.
        Сегодня, наконец выздоровев после ангины, пришла Кристина. Верных обожателей у нее осталось ничтожно мало, зато девчонки обрели в ней жилетку для жалоб. Мальчики этой школы отныне принадлежали Инне. Она больше не была тупой блондинкой, теперь она превратилась в шикарную и умную темноволосую красотку, которая может вытянуть любого двоечника, за что учителя потихоньку стали Инну уважать.
        Ваня пихнул Инну в бок.
        - Смотри-смотри, Кристи идет!
        Инна посмотрела и усмехнулась.
        Кристина, одетая в теплые байковые штаны и шерстяной свитер с высоким горлом, шла по коридору в компании трех девчонок.
        - Дни ее славы сочтены, - сочувственно пробормотал парень.
        Белобрысая остановилась и обратилась к Ване:
        - Привет, дорогой, у меня завтра день рождения, я тебя жду к трем. - Кристина подошла ближе и хотела было чмокнуть его в щеку, как делала всегда при встрече, но Ваня увернулся.
        - Кристи, ты меня заразить решила? - рассмеялся он.
        - Так ты придешь?
        - Конечно. - Он подмигнул.
        Инна почувствовала, как он прикоснулся к ее руке, и удивленно посмотрела на парня.
        - Подругу мою не пригласишь? - насмешливо осведомился Ваня.
        Кристина пренебрежительно фыркнула.
        - Если только успеешь сменить подругу до завтра!
        - Вряд ли успею, - Ваня театрально вздохнул, - мы ведь еще на доске почета хотим вместе повисеть.
        - Никогда, - прошипела белобрысая, - никогда она не будет висеть на доске почета, если только на заборе с пометкой - «главная овца школы»!
        - Договорились, - бросила Инна, - только после того, как ты свернешься возле школы клубком и послужишь урной для мусора.
        - Смешно, овечка, только как бы плакать вскоре не пришлось! - Кристина демонстративно развернулась и в компании своих безмолвных подружек пошла в сторону лестницы.
        Ваня хохотнул.
        - Урна… в остроумии тебе не откажешь.
        - Ты пойдешь к ней на день рождения?! - возмущенно воскликнула Инна.
        Парень недоуменно вскинул брови.
        - Конечно, а что тут такого?
        - Ты еще спрашиваешь! - В сердцах она отпихнула его руку.
        Ваня нахмурился.
        - Послушай, это что за ревнивые разборки? Я знаю Кристи с первого класса, да она мне как родная сестра! - Он хитро улыбнулся. - Даже роднее, если тебе интересно, у нас любовь была в младших классах.
        Инна скрестила руки на груди и отвернулась, буркнув:
        - Рада за вас!
        Он попытался ее обнять, но она не позволила.
        - Красавица моя, я думал, ты выше ревности. Не нужно надувать губы, мы ведь собираемся висеть на доске почета, а с такими лицами этот номер не пройдет.
        Не желая того, Инна улыбнулась. На него было сложно обижаться.
        - Вот так, - Ваня тоже улыбнулся, - ну, не пригласила она тебя, а ты чего хотела? Можем устроить сходняк в каком-нибудь музыкальном баре, и ты ее тоже не пригласишь.
        - Так и сделаем, - кивнула Инна.
        Они еще немного поболтали и разошлись по своим классам.
        Первый лед треснул. Некоторые одноклассницы вслед за парнями пытались снова вернуть ее дружбу. Инна не противилась. Постепенно класс окончательно ее принял в лоно своей дружной семьи, но теперь излишне сближаться Инна не собиралась ни с кем. Сровняться с остальными - это означало потерять возможность попасть на доску почета, а в ее намерения входило вернуть себе утраченный с переходом из гимназии титул самой популярной девчонки школы.
        Четверга она ждала с особенным трепетом. Ведь это - литература, а значит, раздадут проверенные тетради. Инна нервно постукивала ручкой о стол, отсчитывая секунды до появления в классе директора. Каково же было ее изумление, когда он не пришел! Дверь открылась, и появилась женщина средних лет со стопкой тетрадей под мышкой. Она представилась, сказала, что отныне будет вести у них русский и литературу, она надеется, что они подружатся. Инна ощутила себя обманутой. Ничего ужаснее случиться не могло! Она и так редко видела его, а теперь они совсем не будут встречаться, даже случайно…
        Учительница отдала ей тетрадь.
        - Очень хорошая работа, Инна.
        - Спасибо, - придушенно выдавила она.
        Казалось - жизнь кончена! Твердой рукой Константина Викторовича на полях стояла жирная пятерка. Инна пролистнула тетрадь. Выпал листок с ее стихотворением. Внизу она увидела пометку, сделанную красной ручкой: «Обрати внимание на вторую строфу - сбив с ритма». Это была пощечина, самая болезненная в ее жизни. Глаза обожгло, Инна поняла, что сейчас расплачется. Она быстро сложила свои вещи в сумку, подошла к учительнице и, соврав что-то о плохом самочувствии, выбежала из класса, а еще через минуту - из школы. Благо литература стояла в расписании последним уроком. Щеки жгло от катившихся слез, Инна не вытирала их, лишь ниже надвинула на лицо капюшон.

«Ничего он не понял, ничегошеньки… понял, что я не умею писать стихи! Вот, наверное, посмеялся, читая мои глупые бредни», - горестно думала она, садясь на скамейку за домом, застланную газетами и картонками. Бабульки их столько сюда натащили - впору склад бумажной макулатуры открывать. Инна вынула из сумки тетрадь. Снова и снова перечитывала она свое стихотворение, слезы капали на лист, ей хотелось прокричать в умное лицо директора о своей ненависти. Или - о любви. Она еще не решила. Ее душили гнев и отчаяние. Не нравится она ему - ничто ей не помогло! Ни тихие взгляды, ни новый образ, даже стихотворение…
        - Эй, ты что? - услышала она ставший уже ее личным наваждением голос.
        Инна подняла голову. В шаге от нее стоял Артем.
        - Двойку, что ли, получила?
        Она ничего не ответила и медленно смяла листок.
        Он присел рядом.
        - Не скажешь, почему плачешь?
        Инна одернула короткую юбку. Пошел снег. Большие пушистые снежинки приземлялись на ее капроновые колготки, превращаясь в россыпь капелек.
        Артем вынул из ее ослабевших пальцев листок со стихотворением, развернул и прочел.
        - Красиво, - задумчиво пробормотал он.
        - Не все так думают, - прошептала она.
        - Глупость какая, уверен, тот, кто приписал красным эту чушь о ритме, - полный болван!
        - И этого болвана я люблю, - неожиданно призналась Инна.
        Артем долго молчал.
        - Расскажи, что случилось, может, легче станет? - мягко предложил он затем.
        - О таком не рассказывают…
        - Рассказывают обо всем, - возразил парень.
        Инне не хотелось смотреть на него, она догадывалась, что выглядит ужасно, да и тушь наверняка потекла.
        Парень заглянул в ее тетрадь.
        - Вон, пятерки одни, а ты ревешь из-за какого-то ритма! Да и не заметил я, что он сбился.
        - А тебе откуда знать, ты ведь не учитель по литературе!
        - Учитель по литературе, - изумленно повторил Артем, - это он написал?
        - Да… он.
        Парень хмыкнул.
        Инна все-таки взглянула на него. Артем выглядел крайне удивленным.
        - А ты что подумал?
        - Я подумал… в общем… я… ведь стихотворение довольно откровенное. - Он смущенно потупился. - Подумал - ты написала его для какого-то парня, который тебе очень нравится, а он не обращает на тебя внимания.
        Инна убрала тетрадку в сумку, боясь, что Артем может увидеть на обложке ее настоящее имя, которое ему прекрасно известно.
        - Я написала его для учителя по литературе… - Она помолчала. - Это он не обращает на меня внимания, а мне бы этого очень хотелось!
        От этого признания ей и в самом деле стало легче, словно груз с плеч свалился. А вот Артема ее груз явно придавил: такое у него стало ошеломленное лицо, что Инна не сдержала улыбку.
        - Вот такая я дурочка, влюбилась в того, кто даже не смотрит в мою сторону и не посмотрит. Стихи писать я не умею.
        - Это ты для него так разоделась? - спросил Артем.
        - Что-то вроде того.
        Парень сложил листок пополам.
        - Можно взять это себе?
        - Да бери, глаза б мои никогда не видели этой бездарщины!
        - Ты не права, если бы мне кто-нибудь такое написал…
        - Ай, - она отмахнулась, - тебя долго уламывать, как я поняла, не нужно, ты всегда готов к приключениям, особенно если их тебе предлагает какая-нибудь девица.
        - Почему это ты так поняла? - не на шутку оскорбился Артем.
        - Неважно… просто поняла, и все тут! - Инна поднялась. - Я пойду.
        Он не отставал.
        - Нет, ты скажи мне, почему ты так обо мне думаешь?
        - Видела тебя с девочкой какой-то, вот и подумала: то одна, то другая…
        - А-а-а, с Катей, что ли? - вздохнул парень.
        - Понятия не имею, как ее зовут, - с подчеркнутым безразличием в голосе бросила Инна.
        - Не хочешь куда-нибудь пойти? - резко сменил он тему.
        - Разве что домой, - на ходу вынимая из сумки зеркальце, пробормотала она, - оплакивать свою горькую судьбу.
        - Не такая уж и горькая, как ты думаешь! Зачем такой девчонке, как ты, какой-то простой учитель?!
        Она обернулась:
        - Если тебя это утешит, он не просто учитель по литературе, но и директор школы!
        Его это отнюдь не утешило.
        - Директор, говоришь… - Артем нахмурился, он хотел что-то сказать, но почему-то промолчал, разглядывая снег под ногами.
        - Забудь все, о чем я тебе наговорила, - посоветовала ему Инна, - мне вообще не стоило языком болтать.
        - Значит, это стихотворение - для директора школы? - словно не услышав ее слов, уточнил парень.
        - Я ведь сказала уже…
        - Я понял, - резко произнес он.
        Привыкнув к тому, что он всегда говорит ровным тоном и не повышает голоса, Инна даже отшатнулась.
        Он и этого не заметил. Убрал в карман листок с ее стихотворением, наспех попрощался и ушел. Инна осталась одна. В воздухе летали снежинки. Ее всю трясло от холода и еще от чего-то. От обиды, одиночества, безответной любви… Она снова плакала, только теперь сама не знала - почему. Может, из-за резкости предателя Артема, а может, Инна все еще оплакивала равнодушие Константина Викторовича?…

* * *
        Инна верила и в бога, и в черта, но сказать наверняка, кто на этот раз ей помог, не могла бы. За одну ночь словно свершилось какое-то волшебство!
        На первой же перемене она встретила директора. Выглядел он неважно: раздраженный взгляд, плотно сжатые губы, а возле правого глаза - полоска пластыря. Перед ним стоял первоклассник с разбитым горшком из-под цветка в руках. Константин Викторович проводил с ним воспитательную беседу, а малыш слушал с таким интересом, что можно было подумать, директор ему о новой игровой приставке рассказывает, а не распекает юного хулигана за беготню и разбитый горшок. Нечто подобное Инне нередко приходилось наблюдать. У учеников всей школы директор пользовался бешеным авторитетом. Девчонки тайно по нему вздыхали, парни уважали его за умение принимать справедливые решения, а для ребят помладше он был чем-то вроде местного идола. В гимназии, где царила Галимова со своим любимым словосочетанием «моя школа», потрепанным от постоянных наказаний кнутом и одариванием засохшим пряником, ни в ком не просыпалось к директрисе чувств более теплых, нежели к остывшей перловке.
        Инна поздоровалась, но останавливаться не собиралась, она уже привыкла, что у него теперь никогда не хватает на нее времени.
        - Инна, подожди. - Константин Викторович догнал ее.
        У нее от радости сердце застучало, как моторчик.
        - Ты помнишь о сегодняшнем собрании? - начал он издалека.
        - Да, помню, - немного удивленно кивнула она, - я не пойду на него, там никогда не говорят ничего нового.
        - Жаль, лучше бы тебе сходить, ваш классный руководитель уходит на пенсию.
        - Какая потеря!
        Биологичка Инну раздражала: если остальные учителя перестали к ней цепляться, то вредная старуха так и не остановилась.
        Он улыбнулся ее сарказму и посмотрел по сторонам. Малыш с горшком убежал, в коридоре они были абсолютно одни.
        - Инна… - Константин Викторович, посерьезнев, вздохнул. - О том стихотворении…
        - Да, оно совершенно ужасное, согласна с вами, стихи - это не мое.
        Директор поморщился и коснулся пластыря на лице.
        - Да в общем-то оно вовсе не ужасное… красивое стихотворение. Я уже пожалел, что написал о ритме. Выкинь из головы, я просто был в плохом настроении. Понимаю, это не оправдание, но все же… - Он с надеждой взглянул на нее. - Пиши стихи, у тебя чудесно получается.
        Она даже не знала, что сказать. Ей и не пришлось ничего говорить: появился Ваня и обнял ее за талию.
        - Константин Викторович, что это с вашим лицом?! - возопил он.
        Инне захотелось придушить верного друга за его вмешательство.
        С лица директора пропала улыбка, и он буркнул:
        - Неудачно упал.
        Ваня поцокал языком:
        - Ужас, я сам боюсь ходить по вечерам.
        Константин Викторович, к изумлению Инны, не проигнорировал его слова, как он делал всегда.
        - Крапивин, я не говорил, что боюсь ходить по вечерам!
        - Константин Викторович, что ж стесняться, с кем не бывает… - Ваня беспечно пожал плечами.
        Директор, кажется, не собирался успокаиваться, он заметно взбесился из-за предположения о его трусости.
        - Я не мальчик, чтобы драться по подворотням, любую проблему можно урегулировать культурным образом, хотя откуда тебе-то знать!

«Детский сад, - неожиданно подумала Инна, - неужели мужчины одинаковы в любом возрасте?»
        Ваня никогда не сдавался и тут же нашелся, что сказать:
        - Да-а, мне неизвестно, как урегулировать проблему культурным образом, наверно, именно поэтому я никогда не хожу в синяках!
        - У тебя все еще впереди, подожди, окончишь школу и институт, дедушка-то не всегда будет решать все твои проблемы, - насмешливо предостерег его Константин Викторович.
        На этом терпение Инны иссякло. Она сбросила руки друга со своей талии и, сославшись на необходимость успеть на урок, убежала. Слушать, как два этих упертых барана продолжают соревноваться в остротах, ей надоело. Ее разозлило поведение Вани, который умел прицепиться к человеку, как клещ, но еще больше Инну разгневало поведение директора. «Он должен быть умнее, не отвечать на глупые подколы, тоже мне опытный педагог, уделать словесно подростка - вот уж поистине герой», - негодовала Инна.
        С Ваней она потом весь день не разговаривала, все перемены просидела в классах, не желая никого видеть. Ей хотелось подумать. То, что сказал Константин Викторович о ее стихотворении, ее обрадовало - не передать, но внезапно Инне стало очевидно: идеальный образ, который она держала в своих мыслях, любила и по которому страдала, дал трещину. Директор оказался не таким уж идеальным, как ей представлялось, и на кумира он уже не тянул. Как могла, Инна все же оправдала все его поступки и слова, но на душе остался неприятный осадок.
        Собрание, на которые она обычно не ходила, сегодня превзошло все ее ожидания. После прощаний с уже почти пенсионеркой-биологичкой пришел Константин Викторович и объявил о своем намерении взять на себя классное руководство. Инна в тот же миг простила ему все былые оплошности и полюбила директора заново. Она сидела, подперев рукой голову, и смотрела на него - такого красивого, - вещающего об изменениях в учебном плане, тихонько радуясь про себя. И это было еще не все. Когда собрание закончилось, он назначил ее дежурной и попросил полить в классе цветы. Староста напросилась помочь: эта мелированная проныра давно признавалась во всеуслышание, что она неравнодушна к милашке-директору.
        Константин Викторович, пока девушки поливали цветы, что-то писал в журнале. Марина, как назло, крутилась поблизости от его стола и задавала дурацкие вопросы. Последний из них был озвучен старостой предельно отвратительным, сладким-пресладким голоском, какой только Инне приходилось слышать:
        - Константин Викторович, скажите, а предварительные результаты опроса, ну, кто попадет на доску почета, уже известны?
        Он поднял от журнала глаза. Инна поймала на себе его взгляд и мысленно позлорадствовала. Ни одной пронырливой старосте уступать без боя это место на доске почета она не собиралась!
        - Результаты будут объявлены перед Новым годом, - вновь занявшись журналом, ответил новоиспеченный классный руководитель.

«А он ведь на нее и не посмотрел, - поняла Инна. - Марина - не уродина, но ему она не интересна, а я…»
        - Инна, не знаешь, до какого часа национальная библиотека работает? - вновь оторвался от журнала Константин Викторович.
        - До девяти, - выпалила Марина, не дав Инне и рта раскрыть.
        - Спасибо.
        - Пожалуйста, Константин Викторович, - не удержалась от колкости Инна, - всегда готова предоставить в ваше распоряжение свою личную дублершу!
        Староста обиженно покосилась на нее, пробурчав себе под нос:
        - Просто я знаю, вот и ответила!
        Больше рта мелированная проныра не раскрывала и вскоре ушла. Инна тоже собралась, цветы и так пришлось безбожно залить, дабы хоть немного задержаться. Мучительно хотелось сказать ему что-нибудь напоследок, но в голове словно воцарился мертвый штиль. Иногда Инне казалось, что в самый нужный момент ее мозг просто испаряется, а голова превращается в пустую коробочку и ничем не может ей помочь - ни подсказать что-то, ни посоветовать.
        То ли сегодня день такой удачный выпал, то ли ей подфартило, но наконец Константин Викторович закончил возиться с журналом и спросил:
        - Ты едешь на экскурсию?
        - Куда?
        - Во Псков.
        Инна задумалась. Об экскурсии ей кто-то уже говорил…
        - Смотря кто на нее поедет.
        - А тебе нужен кто-то конкретный? - Он смотрел на нее в упор.

«Вот он, шанс», - сказал внутренний голос, но Инна испугалась. Так откровенно директор никогда еще не говорил и не смотрел! Стало как-то жутковато… А ведь именно этого ей хотелось. Внимания! Он пытался дать ей то, чего она так жаждала и так рьяно добивалась, но неожиданно между ними словно возник какой-то невидимый барьер.
        - Лично я поеду, - не дождавшись ответа, сказал Константин Викторович, - всегда хотел посмотреть Псков.
        Почему-то Инне вспомнилось изречение об учительской этике, которая наверняка запрещала преподавателям так откровенно смотреть на своих учеников.
        - А я уже там была, поэтому не поеду, - выдавила Инна, попрощалась и ушла.
        На улице, вдыхая морозный воздух, она даже не отругала себя за поспешность такого ответа. От внезапного переизбытка директорского внимания ее слегка потряхивало. Снег хрустел под ногами. Инна пребывала в некой непонятной прострации. Свалившееся на ее голову счастье как-то неправильно, как-то плохо усваивалось. Вместо улыбки до ушей и приплясываний на месте, вместо поющей души и прочих атрибутов радости - ничего. Инна вяло передвигала ногами, поддевая носком сапога снег. Никогда еще в голове у нее не было так пусто!
        - Эй! - окрикнул ее кто-то.
        Она нехотя обернулась и не сдержала улыбки.
        К ней спешил Артем. В расстегнутой черной куртке, без шапки и шарфа, но с разбитой губой.
        - День травм! Где это ты умудрился?
        - Да так, упал.
        - И ты тоже? - Инна покачала головой. - Можно подумать, что вы все ходите на протезах.
        - У тебя зато все хорошо, - улыбнулся парень. - Знаешь, ты - как открытая книга, по тебе все сразу видно.
        - Да, у меня все отлично, - согласилась Инна неожиданно для самой себя.
        - Рад за тебя.
        Они стояли друг против друга и улыбались. Его голубые глаза светились искренней радостью, и девушке вдруг стало приятно, удовольствие словно разлилось по всему телу мягким бальзамом.

«А ведь я ему, наверное, нравлюсь», - мелькнула шальная мысль, поразившая ее до глубины души. Захотелось сейчас же это проверить. Инна не знала, что она будет делать в дальнейшем с этой его симпатией, но, глядя в красивое лицо Артема, ловя его улыбку, которую не могла испортить даже разбитая губа, Инна словно тонула в его взгляде, искрившемся нежностью и светлым теплом, точь-в-точь как от бенгальских огней.
        - Артем… - завороженно начала она, но другой девичий голос ее прервал:
        - Артем, ну давай скорее, долго тебя ждать?!
        Инна обернулась и увидела девушку в длинной рыжей шубке: она махала парню рукой.
        Он снова повторил:
        - Рад, что у тебя все хорошо… мне пора. - Он уже собирался уйти, и тут Инна не выдержала:
        - Твоя новая подруга?
        Его только что сиявший взгляд сразу потускнел.
        - Не то что новая… знаешь, как бывает: есть кто-то на примете, а сердце не лежит, хочется невозможного, надеешься-надеешься… а однажды глаза открываются.
        - Твои открылись? - неуверенно спросила Инна.
        - Может быть, - отводя взгляд, пробормотал он и повторил: - Мне пора.
        Инна смотрела ему вслед и понимала, что больше не будет этих внезапных, так раздражавших ее встреч: Артем потерян для нее навсегда.

«А ведь он и не был моим никогда. Чьим угодно, только не моим», - и стало так грустно!
        - У меня все отлично, - повторила Инна уже сказанную ему ложь.
        Она была для него открытой книгой, только он не знал, что в щенячий восторг ее привела именно встреча с ним. Все отлично у нее стало, когда она услышала его голос, увидела заботу в чудесных голубых глазах и улыбнулась его улыбке.
        Глава 8. Во благо сломанный каблук
        На экскурсию Инна не поехала. Выходные она провела, бесцельно шатаясь по улице с Героем, в разговорах с сестрой, обреченной выслушивать ее размышления на тему странных отношений Инны с Артемом, и в думах о внезапно свалившемся на нее внимании директора. За эти два дня девушке никто не позвонил. Это настораживало. Пусть многие уехали на экскурсию, но кто-то же остался, и этот кто-то ей не позвонил. Хотелось в школу. Инна скучала и все чаще приходила к неутешительному выводу, что она вообще никому не нравится. Поэтому, как только в понедельник ее приветственно обнял Ваня, первое, о чем она у него спросила, было:
        - Вань, я тебе нравлюсь?
        Парень слегка опешил, но тут же попытался отшутиться:
        - Само собой, котенок, ты - просто мечта.
        - Я серьезно! - возмутилась Инна.
        - Я тоже.
        Она вздохнула.
        - Врешь ты все…
        - Это что за упадочнические настроения? Прекращай, а то налуплю сейчас!
        - Меня бесит, - взорвалась она, - я никому…
        - Что тебя бесит, Инна? - С улицы вошел Константин Викторович.
        - Ее бесит, что она никому не нравится! - ответил за нее Ваня.
        Появившаяся следом Кристина стряхнула с куртки снег и воскликнула:
        - Ну, наконец-то до нее дошло! Давно пора!
        Директор проводил озадаченным взглядом Кристину, продолжавшую бурчать что-то себе под нос, уже удалившись на приличное расстояние, и бодро заметил:
        - Нравиться всем невозможно, но тебе, Инна, грех жаловаться, ведь ты нравишься подавляющему большинству наших учеников!
        - Вот-вот, и я о том же, - закивал Ваня, - смотри, ты даже нравишься нашему директору, строящему из себя матушку Терезу!
        Константин Викторович шутливо посмотрел по сторонам: никто не слышит - и прошептал:
        - Вот-вот!
        - Прекрасно, - воздел Ваня руки к потолку, - мы установили, ты всем нравишься, будем жить дальше!
        Инне сегодня было не до его шуток. Ей вспомнилась девушка в рыжей шубке, и чуть поднявшееся было настроение опять упало ниже плинтуса.
        - Всем нравиться невозможно, даже тем, кому хочется. - И она поплелась в гардероб, но успела услышать, как Ваня воскликнул:
        - Господи, да кто ж теперь тебе нужен? Президент, может быть? Все, Константин Викторович, лафа кончилась, отправили вас на списание! Как старые лапти!
        Инна не сдержала смешок из-за такой формулировки.
        Константин Викторович, видимо, пребывал в прекрасном расположении духа, потому что с видом великомученика он ответил на это:
        - Пойду в кабинет плакать!
        Они все посмеялись и разбрелись кто куда.
        День не предвещал ничего интересного, так и вышло. Три пятерки, нечетное количество комплиментов от обожателей, несколько замечаний от престарелых училок и одна угроза от молодой учительницы по музыке - обратить внимание директора на ее вызывающий внешний вид. Угрозы Инну не пугали, она сомневалась, что Константин Викторович имеет что-то против ее имиджа. Музыкантша попросту ревновала, на нее лапочка-директор не смотрел! А если и смотрел, то мешковатые шмотки училки скрывали очертания ее фигуры настолько, что его скучающий взгляд начинал искать пятый угол. Вот только учительница-то понимать этого не хотела, а после звонка с последнего урока они с Инной, как назло, вновь столкнулись на первом этаже.
        - Что, интересно, думает мать о вашем одеянии? - словно невзначай бросила музыкантша. - Может, она и не в курсе?
        Инна усмехнулась.
        - Ну конечно, я это тщательно от нее скрываю.
        - А дерзить, юная леди, я бы вам не советовала!
        Учительница называла всех юными леди, старшеклассники посмеивались над ней. Их, подобно малышне, не пугал «неуд» по музыке, потому что этот предмет по ранжиру болтался где-то между детским садом и первыми возрастными прыщами.
        - Может, где-то в Англии юные леди и дерзят, а я лишь скромно говорю то, что думаю.
        - Если вам сие неизвестно, не все свои мысли следует озвучивать, а то в клиниках таких…
        Инна нетерпеливо передернула плечами.
        - Ну уж не знаю, как там в клиниках, - не бывала, надеюсь, и не придется!
        Ваня по-джентльменски подал Инне шубку и совсем не по-джентльменски вмешался в разговор:
        - А вот я бы в клиники запер всех уродин с плохим вкусом!
        Инна заметила взгляд друга, брошенный им на серый в коричневую клетку наряд - то ли сарафан, то ли юбку с лямками - музыкантши, и хихикнула.
        - А вам, Крапивин, с детства не привили хороших манер! - покраснев, выдохнула учительница.
        - Снова этот Крапивин! - послышался голос Константина Викторовича.
        Инна обернулась. Директор, держа в руках бутылку минералки, вышел из столовой и остановился.
        - Что ты, Крапивин, на этот раз натворил?
        - Ничего, - поспешила заверить директора музыкантша, покраснев еще сильнее под его любопытным взглядом.
        Константин Викторович улыбнулся и пояснил:
        - На него все жалуются последнее время, совсем от рук отбился.
        - Конечно! - воскликнул Ваня. - Когда моих абсолютно здоровых подруг хотят отправить в клинику, я молчать не стану!
        - Какие еще клиники? - не понял директор.
        Музыкантша не дала ему ответить:
        - Я лишь сказала…
        - Ага, сказала, что Инну нужно в клинику отправить! - Не так-то легко было заткнуть Ване рот, точнее - невозможно.
        - Зачем? - еще сильнее удивился Константин Викторович.
        Учительница застонала:
        - Вовсе не так я сказала! И вообще, - она с неподдельным страданием во взоре взглянула на директора, - такой внешний вид просто недопустим в стенах школы!
        - Ах, вид, - протянул директор, - так ведь формы у нас нет.
        - Может, и нет, но ведь есть какие-то общепринятые…
        - Формы нет, - вконец обнаглев, оборвал ее Ваня, - каждый ходит, как ему нравится. Если бы все одевались, - он смерил ее насмешливым взглядом, - в монашеские рясы, человечество бы уже вымерло!
        - Ваня, Ваня, - попытался утихомирить его директор, - что-то ты слишком уж разошелся.
        - Школа - не то место, где занимаются спасением человечества от вымирания! - не успокаивалась музыкантша, ощущая себя под защитой директора.
        Инна пихнула друга в бок, чтобы он прекратил болтать и можно было уже наконец пойти по домам.
        - Я считаю… - приободренная всеобщим молчанием, начала было учительница, но Константин Викторович коснулся ее плеча:
        - Галина Васильевна, одежда - это один из важнейших элементов самовыражения нынешней молодежи, я не стал бы так серьезно к этому относиться.
        Инна поймала его взгляд - примерно в том районе, где заканчивалась ее юбка, и улыбнулась.
        - До свидания, Константин Викторович, ваша политика управления школой очень продуктивна! Не замечать мелочей, а заниматься лишь чем-то глобальным - вот бы все брали с вас пример. - Инна покосилась на музыкантшу и под руку с Ваней, который впервые не добавил ни звука к ее словам, направилась к выходу.
        Училка была повержена, но Инне это не доставляло радости. Страшненькая, не замужем, одевается хуже всех в школе… Инна могла понять ее чувства. Но уважать ее
        - никогда! Химичку Инна уважала. Та хоть и скрежетала зубами, но считала себя выше того, чтобы прицепиться к чьей-то короткой юбке или занижать из-за этого оценки. По-женски Светлана Юрьевна была образцом мудрости. Во всяком случае, на людях. Как она ведет себя наедине с возлюбленным - оставалось тайной. Раньше мысли об этом вызывали у Инны жгучую ревность, а сейчас почему-то они даже не задели ее.
        Три дня прошли скучнее некуда. Константин Викторович не обделял Инну своим вниманием, Ваня не переставал шутить на эту тему, музыкантша демонстративно проходила мимо нее, учителя были какими-то вялыми, словно они раньше учеников уже отправились на каникулы, ну а химичка держалась молодцом, даже похвалила одну из Инниных довольно-таки нескромных кофточек.
        Инна уже почти добралась по нерасчищенной дороге до школы, когда увидела Артема в компании той самой «рыжей шубки». Сердце ее екнуло… Она замедлила шаг, хотя и так шла медленнее некуда - снегу навалило на всю зиму вперед. Раздумывала девушка недолго. Набравшись храбрости, а скорее даже наглости, она окликнула парня. Артем заметил ее и остановился. Спутница что-то ему сказала, лишь тогда он подошел.
        - Привет, как дела? - Он сдержанно улыбнулся.
        Инна ощутила, как бешено по ее венам разлилась кровь, и выдохнула:
        - Теперь намного лучше.
        - Почему?
        Инна покосилась на переминающуюся с ноги на ногу девушку в рыжем меху и поняла, что больше не хочет играть.
        - Тебя увидела, - просто призналась она.
        Артем молча отвел глаза. А Инне так хотелось, чтобы он снова посмотрел на нее тем долгим, волнующим до покалывания в кончиках пальцев взглядом, улыбнулся, как раньше, когда она никак не могла от него отделаться даже в мыслях.
        - И я рад тебя видеть, - нехотя признался он, продолжая смотреть куда-то в сторону.
        - Что-то незаметно, - с улыбкой упрекнула его Инна.
        Артем все-таки посмотрел на нее.
        - Как директор?
        - Директор… - Она перестала улыбаться. - Да вроде нормально.
        - Ну и хорошо, - парень кивнул на свою подружку, - пойду, а то потом будет весь день упрекать.
        - Такая строгая? - с наигранной веселостью пробормотала Инна.
        - Все вы, девчонки, строгие, - поморщился Артем и коснулся горла, - с виду - нежные цветы, а хватка как у бультерьера.
        Они попрощались. Парень вернулся к своей подруге, а Инне оставалось только придумать, как бы укусить себя за локоть. В ней боролось желание всплакнуть и разозлиться. Сколько она себя помнила, никогда ей не приходилось проливать такое количество слез из-за парня! Даже смерть любимого хомячка еще в детском саду оказалась не такой болезненной.
        Инна прищурилась вслед удаляющейся парочке. Нет, плакать она больше не станет! Тут нужно что-то более изобретательное… И она уже знала - что именно.
        - Когда мне приходится видеть у девушек такое выражение лица - жди беды, - незаметно подошел Константин Викторович. Он улыбался ей и продолжал чего-то ждать.
        Спохватившись, что она продолжает стоять посреди дороги, Инна посторонилась.
        - Все, что касается девушек, - самая настоящая беда, - глубокомысленно произнесла она, думая в этот самый момент о «рыжей шубке». Сама она предпочитала серый цвет и собиралась доказать Артему, что он ничем не хуже, а может, даже лучше рыжего!

* * *
        Воплощать план по устранению «рыжей шубейки» в действие Инна начала, не откладывая дела в долгий ящик. Ждать она не могла и не хотела. А частенько посещавшие ее мысли о предательстве Артема там, в старой гимназии, под лестницей, она гнала подальше. «Я разберусь с этим потом, - успокаивала она себя. Не хотелось ей испортить все дело из-за своей давнишней обиды. - Ну, посмеялся он тогда в компании, а сколько раз я сама над кем-то так же смеялась?» - добродетельно рассуждала Инна, как взрослая, поглядывая на часы, а потом - на здание гимназии, где в эту минуту прозвенел звонок с седьмого урока. Сегодня она запланировала
«случайную» встречу с парнем своей мечты и надеялась только на одно: что Артем будет один. Надеждам ее не пришлось сбыться. Он появился в одиночестве, но его сразу же догнала компания парней. На этот раз Инне не хотелось его звать, поэтому она просто направилась в другую сторону и, якобы только-только заметив его, остановилась. Ее приметил парнишка из одиннадцатого класса, видно, с наметанным глазом на красивых девушек, и показал другим: красотка топает! Расчеты Инны оказались верными: Артем подошел к ней.
        - Наверное, твои дела за два дня не успели измениться, - улыбнулся он, - или я не прав?

«Ой, как ты не прав», - подумала она, но произнесла заранее заготовленный текст:
        - Дела так себе, как обычно бывает перед праздниками.
        - А что за праздник?
        - У меня завтра день рождения, - преспокойно соврала Инна.
        - Да ты что? - Парень как-то недоверчиво хмыкнул. - Говорят, наперед не поздравляют?
        - Ага. - Девушка все продумала и даже эту избитую фразу о преждевременных поздравлениях. Сестра Аня, наверное, десять раз слышала этот диалог, отрепетированный Инной вдоль и поперек.
        - Почему же дела так себе, ведь день рождения - светлый праздник? - спросил Артем.
        - Да, может, он и светлый, но выпал на неудачный день: середина недели.
        - Ну и что?
        - Многие, кого я пригласила, не смогут прийти.
        - А перенести празднество не хочешь?
        - Нет, я люблю справлять именно в этот день.
        - Понятно. - Артем взглянул на ожидавших его друзей и махнул им рукой, чтобы те уходили.
        Инна еле сдержала улыбку: первый раунд она выиграла!
        - Проводить тебя? - спросил Артем.
        Она сделала вид, что раздумывает, но тянуть с ответом не стала:
        - Если ты не занят, конечно.
        - Вроде свободен.
        Второй раунд кончился, не успев начаться! Инна ликовала.
        - А у тебя все по-прежнему? - нейтральным тоном спросила она.
        Он кивнул:
        - Не люблю я перемен.
        В этих словах она почувствовала какой-то его скрытый упрек, но постаралась выбросить ненужные мысли из головы. Ее задача на этот раз заключалась не в разгадывании ребусов, а в их составлении.
        - Ну и много к тебе гостей придет? - после недолгого молчания полюбопытствовал Артем.
        - Нет, лишь моя лучшая подруга.
        - У тебя есть лучшая подруга?!
        Инна не знала, к чему отнести его изумление, поэтому попыталась прощупать почву:
        - Да, мы с самого детства дружим, в ней я уверена. В отличие от других она не станет никогда за моей спиной болтать гадости.
        Парень промычал что-то невнятное, тогда она добила:
        - Многие любят улыбаться тебе в лицо, а только отвернешься - начинают злословить.
        - Да, бывает такое, - вздохнул Артем и резко сменил тему: - Что за подруга, сколько раз я видел тебя, а подругу не знаю?
        - Олей ее зовут, может, как-нибудь увидишь. - Сестра Аня сама выбрала себе это имя, хотя и долго отнекивалась, убеждала Инну, что их обман откроется. Пыталась Инну переубедить, но не преуспела.
        - Хорошо бы, - усмехнулся парень.
        Больше они не разговаривали. Анин дом, как назло, оказался совсем рядом. Раньше Инна этого не замечала: постоянно сетовала, что сестра живет за тридевять земель. Пришло время переходить к старому, как мир, трюку, и Инна без лишних раздумий к нему и перешла.
        - Ой! - воскликнула Инна.
        - Что? - испугался парень.
        - Каблук сломала! - Она приподняла ножку: каблук (четко по сценарию) отвалился. Эти сапоги давно нужно было отнести в мастерскую, но мама все время забывала, и сейчас они пригодились именно в таком виде - с треснутым каблуком. Доломать его не представляло никакой сложности.
        Артем нагнулся, поднял каблук и протянул его девушке.
        - Очень жаль, красивые сапоги.
        - Да… - Не глядя на него, Инна вздохнула. - мои любимые!
        - Ты не расстраивайся, в мастерскую попробуй сдать.
        Инна стояла, поджав одну ногу, как аист, и горестно смотрела на каблук. Когда он недавно треснул по-настоящему, ей хотелось рвать и метать! Сейчас никаких эмоций это не вызвало. Разве что благодарность за то, что каблук повел себя правильно и не посмел ее подвести.
        - Хорошо, что раньше не сломался, ты уже почти пришла, - заметил парень.
        - Да, почти. - Она смерила расстояние шагов в десять, оставшихся до дверей парадного. - Спасибо, что проводил.
        - Да не за что, я всегда рад… - Артем еще раз взглянул на ее поджатую ногу и решительно обнял Инну за талию. - Обопрись на меня!
        Принуждать ее не пришлось, ведь именно на это она и рассчитывала, опереться - значит оказаться ближе к нему, чем позволял статус его случайной знакомой.
        Артем помог ей подняться по лестнице. Они остановились в полумраке подъезда, Инна не спешила вызывать лифт. Глаза его так чарующе сверкали в темноте, что девушке хотелось продлить этот миг как можно дольше. Внезапно она подумала о «рыжей шубке», ей стало как-то неприятно - Инне не нравилась роль разлучницы. Но ведь этот голубоглазый красавец уже почти принадлежал ей раньше, чем его нынешней подружке! Это ее парень, пусть даже он об этом не подозревает, пусть даже принадлежал ей ничтожно малое время! Ей куда проще было бы увести его у губастой Любки, никаких угрызений совести не пришлось бы испытывать, но судьба, а точнее, Артем распорядился собой так, как решил. Приходилось приносить жертву… В любом деле есть такие невинные личности, и порой это необходимо - приносить их в жертву. Быть может, они специально отправлены для этого на землю? Вроде ангелов, которые помогают людям вершить справедливость, невзирая на то, что она достигается несколько искусственным путем…
        - Доставил тебя, будь аккуратнее, не ломай больше каблуки.
        Она улыбнулась.
        - Постараюсь.
        Инне предстоял самый ответственный момент, и по спине от волнения волной пробежали крупные мурашки.
        - Мне пора, я обещал съездить с отцом за деталями для машины, - отступив на шаг, сказал Артем.

«Вот сейчас! Говори же! Не медли», - шептал Инне внутренний голос.
        - Ты занят завтра? - спросила Инна, придав своему голосу максимум равнодушия.
        - Не-ет, - неуверенно протянул Артем. - А что?
        Она нажала на кнопку и, пока ехал лифт, небрежно предложила:
        - Если не занят, приходи завтра ко мне на день рождения, с подругой тебя познакомлю.
        Парень заметно растерялся.
        - Сюда приходить? - уточнил он.
        - Конечно, ведь я тут живу. - Приехал лифт, Инна вошла в кабинку. - В пять! Квартира сотая.
        Прежде чем двери закрылись, он кивнул:
        - Я приду.
        Инна выкрикнула:
        - Я буду тебя ждать!
        Поднявшись, Инна не сразу позвонила в дверь, а недолго постояла, облокотившись о стену. После того, что она провернула, можно было пробовать поступать в театральное училище! Ее не волновало, как потом придется признаваться в своей лжи, цель - это успех, а остальное само пойдет… Врать она не любила, да и возможно ли - любить ложь? Ее успокаивала мысль, что, когда Артем полюбит ее, ему будет абсолютно все равно, как ее зовут, когда у нее по-настоящему день рождения и где она живет.
        Сестра встретила ее воплем:
        - Ну как? Он придет?
        - Придет! Готовь, сестричка, подарок, ведь у меня завтра день рождения! - воскликнула Инна.
        Аня шумно выдохнула:
        - Хватит с тебя и того, что я участвую в этом ужасном фарсе!
        - Фарс - не фарс, а он придет! - Инна остановила взгляд на своем отражении в большом прямоугольном зеркале. - Придет - и забудет о своей подружке.
        - Я и не знала, какая ты… - Аня нахмурилась, - Ин, еще не поздно все ему рассказать, не стоит начинать отношения со лжи. Потом сложнее будет.
        Они прошли в большую комнату.
        Инна присела на диван.
        - Глупости, Аня, ничего я уже не могу рассказать! И что это значит - ты не знала, какая я?
        - Тебе не жаль его девочку? Ведь у нее тоже есть чувства… она, наверно, любит его!
        Инна вскочила.
        - А мои чувства? Мои чувства кого-нибудь интересуют?!
        Сестра засмеялась.
        - Ой уж, твои чувства попробуй обидь, не оберешься потом проблем.
        - Я что-то не поняла, ты со мной или как?!
        - С тобой, с кем же еще, - Аня потянула Инну за руку и усадила ее на диван, - почти все готово к празднику, не переживай, отметим мы твою днюху как следует. Выдуманную днюху, - неодобрительно прибавила Анна.
        Инна мечтательно прикрыла глаза.
        - Анька, ты бы видела, какой он милый, так и хочется обнять его и никогда больше не отпускать!
        - Помнится, совсем недавно тебе так же хотелось обнять директора школы и не отпускать, - заметила вредная сестра.
        Инна приоткрыла один глаз.
        - До чего же ты злопамятная! И вовсе не так все было с директором.
        - Он тебе окончательно перестал нравиться?
        - Нет, он мне по-прежнему симпатичен…
        - Что?! - Аня вытаращила глаза. - Черт возьми, ты серьезно?!
        - Дослушай! Он мне нравится, но не как раньше. Раньше я вроде бы любила его, а теперь…
        - Теперь ты любишь Артема, все ясно.
        Инна обиженно посмотрела на сестру.
        - Ты сейчас так сказала, как будто я вообще ветреная какая-то! Противно даже!
        Аня пожала плечами.
        - Каждый имеет право на ошибки.
        Инна сердито стукнула ее по коленке:
        - И за что я только с тобой вожусь?!
        - За то, что я закрываю глаза на все твои интриги, да еще участвую в них! Пойди поищи - кто согласится освободить квартиру для твоего выдуманного дня рождения и под придуманным именем будет подыгрывать тебе во время мнимого торжества!
        Они посмотрели друг на друга и вдруг засмеялись. Что и говорить, с сестрой и одновременно - подругой «Олей» Инне явно повезло!
        Остаток дня и вечер сестрички провели за приготовлениями к завтрашнему празднику. Анина мать пообещала на целый день уйти с Гламуром в гости к своей сестре, чтобы не мешать, даже не стала расспрашивать девушек о причинах - почему она должна уступить им квартиру. Инна была готова прыгать от радости: все складывалось на удивление легко и просто. Оставались мелочи. После школы она договорилась помочь сестре сделать салаты, чтобы праздник выглядел по-настоящему. Героя - также для правдоподобности - пришлось вечером привести к Ане.
        Дома, ложась спать, Инна скрестила на удачу пальцы. Упустить свой шанс на счастье она не могла, так же, как и уступить этот шанс другой девчонке. Артем - ее голубоглазая мечта - должен принадлежать ей! Каждый имеет право на ошибку, она ее сделала, когда трусливо сбежала из гимназии, не отстояла свое, отмахнулась - и все потеряла. Грабли нужно обходить стороной, теперь она в этом убедилась.
        Глава 9. Расплата за ложь
        В школе не происходило ничего интересного, Инна откровенно скучала и не могла дождаться конца последнего урока, когда она сможет побежать к сестре. А между тем она ошибалась: в школе много чего происходило, только ее так поглотили мысли о предстоящем вечере, что даже подслеповатый крот увидел бы в этот день больше. Ваня выглядел озабоченным, Инна заметила, но не придала этому значения. У каждого бывают проблемы, не все же время смеяться и шутить? Вялые учителя, шумные ученики, приветливый директор, хорошие оценки - все как обычно, чем-то довольная Кристина. Как раз тут-то Инна и проглядела. А в это время назревала «бомба».
        В назначенный час Инна примчалась к сестре. Герой встретил ее радостным лаем. Аня уже вовсю хозяйничала в кухне, вкусно готовить ее научила их бабушка, у которой сестры проводили лето. Инна каталась на велосипеде с мальчишками, а прилежная Аня училась готовить и помогала бабуле полоть грядки. Никто ее, конечно, не заставлял, просто у сестры с ранних лет выработалось какое-то нереальное чувство долга и ответственности. Она любила всем помогать, как никто умела утешить человека - идеальная дочь, идеальная сестра и в дальнейшем - идеальная жена. Аня нравилась многим парням, только ей самой пока никто не приглянулся настолько, чтобы потерять голову и влюбиться.
        - Я уже почти закончила, - Аня чмокнула Инну в щеку, - нас сегодня раньше отпустили, учитель алгебры заболел.
        - Это тот, кто синус с косинусом путает? - усмехнулась Инна.
        - Точно.
        Аня заверила ее, что в помощи она не нуждается, поэтому Инна с чистой совестью пошла в спальню прихорашиваться. Хотелось произвести на Артема неотразимое впечатление, для этого пришлось расстараться. Инна облачилась в короткое обтягивающее платье. От обилия блесток на ткани буквально слепило глаза. Белое, с открытой спиной, оно переливалось, как снег в солнечный день. В тон ему - туфли на десятисантиметровом каблуке, также не обделенные блестками. Волосы Инна оставила распущенными, кудряшки бесили ее неимоверно, но выпрямлять их Инна побоялась. Уж лучше остаться кудрявой, чем хоть отдаленно напомнить ему прежнюю тупую блондинку и испортить весь план. Сестра тоже переоделась - в менее шикарный наряд, но лишь потому, что все внимание в этот вечер должно было принадлежать не Ане, а липовой имениннице. Аня надела длинную шелковую юбку с бахромой и в тон ей сиреневую кофточку, а свои восхитительные прямые светлые волосы заколола «крабом». Туфлями она и вовсе пренебрегла, так и оставшись в домашних тапках.
        Ровно в пять часов раздался звонок в дверь.
        - Нужно было еще кого-нибудь пригласить, - прошептала Аня, - уж слишком подозрительно, что у такой красотки нет друзей.
        - Может, Ване быстренько позвонить? - спохватилась Инна.
        - Звони, а я дверь открою, - кивнула Аня.
        - Блин, и почему мы раньше об этом не подумали! - проворчала Инна.
        - Только не забудь предупредить Ваню, как тебя сегодня зовут! - крикнула сестра, выбегая из комнаты.
        Ваня над Инной откровенно посмеялся, но обещал выручить ее. Другого она и не ожидала. Друзья познаются в беде! Хоть день рождения, пусть даже выдуманный, на беду не тянул, но помощь Инне все же требовалась, и Ваня сказал, что появится в ближайшие двадцать минут.
        Не теряя драгоценного времени, Инна вместе с Героем вышла в прихожую. Артем преподнес ей охапку белых роз.
        - Не знал, что дарить, - признался он.
        Инна даже растерялась: день рождения-то она выдумала, а о подарках совсем забыла! Стало неудобно.
        - Не любишь розы? - спросил Артем.
        Она прижала к груди букет и вдохнула ледяной аромат.
        - Обожаю. - И не соврала - трудно не любить эти прекрасные и капризные цветы.
        Инна загнала пса в спальню, сестра водрузила вазу с цветами посреди накрытого в гостиной стола, и «именинница» объявила:
        - Нужно подождать еще одного человека.
        - Что за человек? - спросил Артем.
        Она заметила, что Артем чувствует себя не совсем уютно в их компании, и еще раз обругала себя за то, что не подумала об этом раньше.
        - Мой друг. Мы учимся в одной школе. Он очень хороший.
        Инна поймала взгляд сестры. Поняв, что слишком уж нахваливает своего «хорошего гостя», она умолкла.
        Аня оставила их наедине под предлогом - она принесет салфетки.
        Артем после ее ухода заметно расслабился.
        - Ты сегодня ослепительна, - негромко сказал он.
        - Спасибо, ты тоже хорошо выглядишь. Никогда не видела тебя в рубашке. - Брякнула
        - и тут же пожалела.
        - Конечно, я ведь никогда не снимал при тебе куртку, - усмехнулся парень.
        - Снимал, - осенило ее, - в цирке!
        - А, ну да. Покажи, что ли, пока фотки.
        - Фотки… - О таком повороте Инна тоже не подумала.
        - Ну да, альбом у тебя есть?
        - Есть… - Инна натянуто улыбнулась. - Сейчас принесу.
        Артем поднялся с дивана, подошел к стенке и взял с полки небольшой альбом.
        - А это разве не он?
        - Он, - пробормотала Инна и вся заледенела. Вернулась сестра и уставилась на альбом. Артем не успел его открыть: Аня выхватила его из рук парня и воскликнула:
        - Ну что ты ему даешь смотреть, свой альбом принеси, он в твоей комнате, на тумбочке, а тут и смотреть-то не на что!

«Пронесло», - облегченно думала Инна, быстренько вытаскивая из альбома старые фотки, где она еще была блондинкой.
        Артем не мог не заметить пропущенные страницы, поэтому Инна сразу призналась:
        - Я вытащила фотки, которые мне не нравятся.
        Он молча посмотрел фотографии и отдал ей альбом, лишь хитро приметив:
        - А тот альбом потолще выглядел.
        Аня унесла семейный альбом от греха подальше. Опасность миновала.
        К счастью, Ваня не заставил себя долго ждать, и, к изумлению сестер, он тоже принес розы, только красные. С его появлением обстановка разрядилась, они сели за стол. Артем открыл бутылку шампанского, которую притащил Ваня, и разлил шипящую жидкость по бокалам. Инна спиртное не планировала, она обычно не пила, только на Новый год, а сестра Аня - и подавно, у нее с пятого класса возникло
«помешательство» на здоровом образе жизни. Ваня произнес тост, в красноречии ему нельзя было отказать, он всегда находил исключительные слова. А Инне неожиданно стало весело. Вся ситуация выглядела так нелепо, что это сгодилось бы для комедии. Трагикомедии - если учесть интимность обстановки и то, что у сидящих за столом парней уже есть девушки… где-то там. Инна не сдержала смешок: ее просто распирало.
        Ваня покосился на нее:
        - Это мое пожелание оставаться всегда такой красивой тебя рассмешило? - осведомился он.
        - Нет, что ты! Я сейчас… - Инна вышла из комнаты и, запершись в кухне, дала волю смеху. - Это нервное, - бормотала она, продолжая хихикать.
        Пришла сестра.
        - Какого черта ты тут устраиваешь?! - возмутилась она.
        - Я не могу, - прижимая ладони к горящим щекам, сквозь смех призналась Инна, - не могу ничего с собой поделать.
        - Хочешь все испортить! Хочешь в глазах Артема показаться полной идиоткой?
        - Нет… - Инна мигом успокоилась.
        - Я думала, ты от стыда за свой обман сгораешь, а ты тут ржешь! - продолжала отчитывать ее Аня.
        - Да мне стыдно, честно, стыдно!
        - Вижу я, как тебе стыдно, пошли, хватит уже заставлять гостей ждать!
        - Ненастоящих гостей.
        Сестра сердито взглянула на Инну.
        - А вот тут ты ошибаешься: гости самые настоящие, это день рождения выдуманный, а гости - нормальные, даже цветы тебе принесли. Имей совесть!
        Сестре удалось пристыдить Инну, смеяться ей расхотелось. Когда они подошли к двери в комнату, Аня взяла ее за плечо и поднесла указательный палец к губам. Ваня с Артемом на повышенных тонах о чем-то спорили.
        - …меня все устраивает, - говорил Артем, - и не советую тебе нарушать мою идиллию.
        - Да какая, на хрен, это идиллия? - отвечал Ваня. - Фигней страдаешь!
        - Не учи, мне хватает и дома одного такого учителя!
        - Да вы просто больные!
        - Это наши проблемы! - отрезал Артем.
        Аня удивленно прошептала:
        - А они не знакомы, случайно?
        - Не знаю, Ваня никогда не упоминал об этом, - нахмурилась Инна.
        - Но ведь это возможно - что они знакомы? - настаивала сестра.
        - Да я понятия не имею! - вспылила Инна.
        Они вернулись, сели за стол. Парни выглядели совершенно спокойными, трудно было поверить, что минуту назад они чуть ли не ругались. Ваня непрестанно шутил, Артем от него не отставал, и выглядели они прямо-таки лучшими друзьями. Инну такое их поведение настораживало. Успокаивало только одно: Ваня ни разу не переврал ее придуманное имя.
        Когда все наелись, Аня сделала погромче музыку и вызвалась отнести грязную посуду в кухню. Ваня предложил ей свою помощь. Инна пересела на диван, Артем устроился рядом. Вернувшийся за бокалами Ваня выключил в комнате свет и, крикнув: «Экономьте электроэнергию!» - оставил их наедине.
        - А есть еще кто-нибудь, кого бы тебе хотелось видеть на своем празднике? - неожиданно спросил Артем.
        - Конечно, я ведь говорила - некоторые не смогли прийти.
        - Мне кажется, ты поняла, о чем я говорю.
        - А-а-а… - Инна вспомнила о Константине Викторовиче, но это показалось ей настолько глупым, что девушке стало стыдно за те слезы, которые Артему пришлось ей утирать из-за невнимания директора. - Нет, больше никого.
        Они помолчали, и Артем с тихим вздохом спросил:
        - А как же тот учитель?
        Инне не хотелось об этом говорить, но ответить пришлось:
        - Я думаю, что ошибалась в отношении его.
        - Почему?
        - Да потому, что это глупо!
        - Глупо влюбиться в учителя или в мужчину старше себя?
        Инна задумалась. Она не вдавалась в психологию своего влечения к директору, не разделяла два эти понятия: учитель - и мужчина старше ее. Не знала: влюбилась бы она, если бы встретила его, как обычного человека, на улице, продиктована ли ее любовь невозможностью быть вместе или еще чем-то? Ей не хотелось обо всем этом думать. Самое главное она поняла - важно не добиться чьего-то внимания, а знать, что делать с добычей потом. Что ей делать с Артемом, Инна прекрасно знала, а вот что с Константином Викторовичем… она понятия не имела. В ее представлении он жил какой-то совсем нереальной жизнью, был слишком умным и взрослым. В его присутствии каждое сказанное слово, любой поступок казался просто ребячеством и недостойной внимания глупостью. А чувствовать себя вечным ребенком рядом с ним Инне не хотелось.
        - Ты ответишь? - напомнил Артем.
        - Да, отвечу. Если захотеть, ничто не может помешать влюбленным быть вместе. Учитель - не учитель… можно перейти в другую школу, чтобы такие отношения никого не смущали. Да и мужчина постарше - это не так страшно, если только двое хотят быть вместе. А я… я поняла, что мне это вовсе не нужно. Мне нужно другое! Другой.
        - «Ты», - мысленно прибавила Инна.
        Он не успел спросить - «кто», а Инна не успела озвучить свою последнюю мысль. Вернулся Ваня и бесцеремонно врубил свет.

* * *
        Инна погладила Героя по спине и задержала взгляд на огромном букете белых роз, стоявшем на ее прикроватной тумбочке. Празднество давно закончилось, она вернулась домой. Красные розы, подаренные Ваней, остались у Ани - в награду сестре за ее терпение и помощь. Все прошло замечательно: после возращения в комнату Ани и Вани все четверо танцевали, смеялись, выпили вторую бутылку шампанского, которая нашлась в холодильнике. Будь этот день рождения настоящим, Инна была бы на седьмом небе от счастья! Сестре тоже все понравилось, хоть Аня и ворчала, что она теперь от стыда не может нормально смотреть Артему в глаза… Инна растянулась на кровати и зажмурилась. Она-то могла смотреть в его глаза и отныне собиралась это делать как можно чаще, а Артем, кажется, не возражал. Сам предложил - встретиться после школы. Само собой, Инне даже не пришло в голову отказаться.
        Школа стала Инне совсем неинтересна. Мыслями она витала где-то рядом со своим голубоглазым возлюбленным. Ваня ходил какой-то понурый. На одной из перемен Инна попыталась было выведать, что с ним творится, но друг молчал, как партизан.
        - Кстати, - вспомнила Инна, - а ты знал Артема раньше?
        Ваня молчал.
        - Ответь! - потребовала она.
        - Знал, но очень поверхностно.
        - А почему ты мне не сказал?
        - А почему ты выдумала себе день рождения и звали тебя Аней?
        Инна улыбнулась и промолчала.
        - Хорошо, можешь не отвечать! - Друг подмигнул ей.
        - Ты тоже. В чужие дела я не лезу, - заметила Инна.
        - Да, знаю, спасибо тебе. - И Ваня ушел в свой класс…
        Она кое-как отсидела еще три урока и помчалась на встречу с Артемом. Он уже ждал. Инне не давал покоя вопрос: тайком ли от своей подружки он с ней встречается, но спрашивать она не осмеливалась. В этот раз они пошли в кино. Инне приходилось много врать. Артем ни о чем не подозревал, а то бы не смотрел на нее с таким восхищением. Инна представляла себе момент, когда придется рассказать ему всю правду, как и предупреждала сестра, и ей становилось жутко. Артем расспрашивал о ее родственниках, Инна отвечала односложно, старалась избегать этой темы, лишь бы не приходилось врать еще больше. Она боялась, что вскоре сама запутается, что и когда говорила, - в ее планах назревали перемены. Нужно было как можно скорее повиниться, но до того момента, как Артем уверится, что он влюблен в нее, Инна не хотела открывать карты. Не каждый способен простить мухлеж! Оставалось уповать на влюбленное сердце, которое, по заверениям знатоков, прощает и не такие обманы. Вот только не знала она, как можно измерить влюбленность этого красивого мальчика. Невольно в ее голову закрадывалась мысль, что для него это такая же
игра, как для нее. Только она играла во имя любви, а вот во имя чего мог играть он - Инна боялась даже подумать об этом.
        На улице зажглись фонари, мелкие снежинки кружились в их свете, как мошки. Артем взял ее за руку.
        - Ты сегодня грустная.
        По всему ее телу разлилось приятное тепло от его прикосновения.
        - Просто мне хорошо вместе с тобой молчать.
        - А говорить - нет?
        - И говорить тоже хорошо.
        Он остановился и взял ее за другую руку.
        - Красивое колечко, - отметил он, разглядывая мелкие изумруды, выложенные в виде веточки.
        - Одно из моих любимых.
        - Где-то я уже видел такое же…
        Инна напряглась.

«Вот курица! Он видел это колечко на дискотеке! У меня, у тупой… очень тупой блондинки, да и брюнетка из меня получилась на редкость глупая. Неужели догадается? А если спросит? Что говорить? Нельзя же врать дальше, если он все поймет». Она не сдержалась и вырвала руку.
        - Таких колец в любой лавке хватает, наверное, видел у какой-нибудь девчонки.
        Артем с сожалением кивнул.
        - Наверное.
        Лишь когда он заговорил о другом, она немного успокоилась.

«Так и паранойя может начаться», - подумала Инна, подавляя вздох облегчения. Раньше она не ценила правду, как оценила ее сейчас, когда чуть ли не через каждое слово приходилось лгать. Жизнь в сплошной лжи оказалась самой отвратительной формой существования, какую только можно придумать! Постоянный страх разоблачения висел над Инной как топор палача. Приходили трусливые мысли: уж рубанул бы этот топор поскорее, лишь бы не мучиться больше! Но палач еще только размахивался - удар ждал ее впереди.
        Как прежде, Артем проводил ее до дома - дома сестры. Инна ожидала поцелуя, она специально заблаговременно выплюнула жвачку, чтобы та не мешала, когда все случится. В туалете кинотеатра она подкрасила губы блеском со сладким запахом клубники - ей ужасно хотелось поразить его. Целоваться ей уже приходилось, но то были глупые дети, Артем - совсем другое дело. Он наверняка отменно целуется, столько девчонок с ним встречались! Инна постоянно ждала, боясь, что он вздумает поцеловать ее не в тот момент, когда она будет готова. От всех этих мыслей во рту пересыхало, а по спине проходил холодок. Она боялась, что ее обман откроется, и в то же время страстно этого желала, тряслась от возможности поцелуя, а еще - от мысли, что поцелуя так и не случится… Ничего противоречивее собственных мозгов ей и знать не приходилось! Инне хотелось бы подходить к любому делу с холодной головой, но ничего не выходило - эмоции брали верх.
        - Я чудесно провел время, - сказал Артем.

«Интересно, он всех своих подружек так долго мурыжит перед первым поцелуем?»
        - Я тоже, - отозвалась она.
        - Знаешь, - вместо того чтобы сделать шаг вперед, сократить расстояние между ними, обнять Инну и приникнуть к ее губам, он шагнул назад, - я хотел бы завтра увидеть тебя.
        - И я, - кивнула Инна, готовая от обиды расплакаться. Она не понимала, почему он не целует ее: другие мальчишки сами лезли, приходилось ставить их на место, а этого - никак не заставишь!
        - Тогда до завтра?
        - До завтра.
        Он ушел, а Инне хотелось закричать на всю улицу от злости.

«Что не так? Почему с Любкой он целовался за милую душу, а меня и обнять не хочет? Неужели все это - просто так и ни к чему не ведет, может, ему нравится со мной только дружить? Какой ужас! Какой бред! Зачем мальчикам дружить с девочками? Это неправильно. Нужно совсем другое! Любовь! Отношения. Будь проклята дружба мужчин и женщин». Инна абсолютно ничего не понимала.
        Сестра объясняла это просто: «Он тебя уважает». Инна хотела бы поверить, но не могла: думала, что объяснение его поведения должно оказаться каким-нибудь неприятным, а не таким простым, как уважение. И снова она ждала встречи с ним, надеясь получить ответы на невысказанные вопросы, а еще лучше - долгожданный поцелуй.
        На следующий день в школе к ней неожиданно подошла Кристина, разодетая в розовые джинсы и кофту с перьевым воротником.
        - Ну и как дела? - с улыбкой спросила белобрысая. Подружки ее захихикали, толкая друг друга локтями под ребра.
        - Отлично, - Инна слегка приподняла брови, - а с чего тебя это вдруг так взволновало?
        - Да так, - Кристина зевнула, - хочется, чтобы у человека, который предоставит свою фотографию для школьной доски почета, все было хорошо. А то ведь с такой кислой миной ты еще больше будешь походить на овечку. А из овечки, согласись, ну какой может быть лидер?! - Ее подпевалы, прикрыв ладонями ярко накрашенные рты, громко заржали.
        - Девчонки, - подошел к ним длинный худой одиннадцатиклассник, - вы Константина Викторовича не видели сегодня?
        Кристина обернулась.
        - Ищи ветра в поле, он, бедный, уже не знает, куда деваться, - пропела белобрысая,
        - наша драгоценная овечка просто преследует его. Иди спроси Светлану Юрьевну, если она не уволилась, конечно.
        - А с чего ей увольняться? - Парень непонимающе насупил кустистые брови.
        - Да разные причины возможны, - Кристина снова расплылась в улыбке, - бай-бай, овечка, не болей!
        Инна не придала значения неожиданной активности Кристины, а Ваня сразу, как узнал, предупредил ее:
        - Затеяла она что-то! Кристи не умеет достойно проигрывать.
        Из школы они выходили вместе.
        - Ты сегодня, как всегда, встречать подругу? - словно невзначай спросила Инна.
        - Нет.
        - Кстати, а по географии учитель сегодня… - Она не договорила и уставилась на друга: - Что значит «нет»? Вы поругались?
        - Расстались.
        Инна остановилась как вкопанная.
        - Расстались?! И ты молчишь! Ваня, да как ты…
        - А что тут говорить… была любовь - и нету, нечего тут и говорить.
        - Ты бросил ее?
        - Нет, не я, хотя как посмотреть.
        - Значит, она?
        - Я застал ее с другим, - нехотя пояснил друг.
        - Но, может, они просто разговаривали и…
        Ваня легко обнял Инну:
        - Инка, ты наивная, чес-слово, неужели ты думаешь, что я бросил бы девушку, которую любил чуть ли не с яслей, из-за ее разговоров с кем-то? Там все понятно было! Она даже не стала ничего отрицать.
        - Мне так жаль, - прошептала Инна. - Почему же ты мне сразу не сказал?! Я ведь видела, какой ты расстроенный!
        - Не говорил, чтобы ты не делала такое лицо, как сейчас. Не хмурься и не морщи носик, а то поклонники решат, что ты недостойна доски почета.
        - Шутишь все? - вздохнула Инна.
        Ваня усмехнулся.
        - В общем, я бы поболтал с тобой, но у меня свидание.
        - Свидание? - возмутилась она. - Это ты так страдаешь?!
        - Я не страдаю, с чего ты взяла? Мне наставили рога, - он провел рукой по волосам,
        - но жизнь не кончается и не кончится никогда, пока на свете есть такая, как ты, и такая, как твоя сестренка.
        - Моя сестра?! Аня?… - Инна изумленно смотрела в знакомое лицо друга и пыталась переварить удивительную новость.
        - Ты и моя сестра… вы что… того… то есть…
        Он махнул рукой:
        - Ой, прекрати! Того, этого… я пока просто пытаюсь ей понравиться, а что будет дальше - кто знает?
        Ваня убежал на свидание к ее сестре, которой он пытался понравиться, но Инне-то было прекрасно известно, что Ане он уже давно понравился. Еще ни один парень ее так сильно не интересовал, как этот симпатичный любитель розыгрышей и шуток. Инна могла с полной уверенностью сказать, что она счастлива выбором сестры. Преданнее Вани она парня не знала, а похождения Артема на его фоне казались бесконечными приключениями развратника. Но Инне был нужен именно этот голубоглазый ловелас, а не верный балагур Ваня. Сердце - капризная штуковина, логически мыслить оно не умеет, оно и вовсе мыслить не умеет, и вообще - чем-то оно напоминает похороненную Инной навсегда блондинку.
        Инна стояла на холоде и ждала Артема. Каждую минуту она смотрела на часы, пыталась звонить ему на сотовый, но робот упрямо предлагал оставить сообщение. Она и оставляла, только без толку. Прошел час, от холода ее затрясло. Стоял сухой мороз, пощипывало ноздри, Инна куталась в шарф, но это не помогало. Приходили страшные мысли, одна хуже другой: Артем потерял мобильник, на него напал какой-нибудь хулиган или еще хуже - сбила машина. Спустя еще полчаса он все-таки пришел.
        - Что случилось? - воскликнула Инна, кидаясь к нему.
        - Не жди меня больше, - сказал он, - я вообще не собирался приходить.
        Она ничего не понимала.

«Он все узнал!» - убито предположил внутренний голос.
        - Но ведь ты пришел? - пробормотала она, сдерживаясь из последних сил, чтобы не задрожал голос.
        Артем зло усмехнулся:
        - Жаль тебя стало!
        - Жаль? - недоверчиво повторила Инна.
        Он окинул ее пренебрежительным взглядом.
        - Слишком у тебя юбка короткая, а на улице холодно.
        - А что я сделала? - как маленькая, глупо спросила Инна.
        - Ты - лгунья!

«Узнал!»
        - Но я могу все объяснить!
        Артем покачал головой.
        - Объясняйся с тем, кого любишь, а мне больше не хочется быть твоей игрушкой.
        - Но это же не так! Я никого не люблю! Это непра…
        - Верно, ты никого не любишь, кроме себя! - заявил Артем.
        - Неправда, - чуть не плача, прошептала Инна.
        - Правда! И даже не смей реветь, мне все равно.
        - Я не плачу! - крикнула Инна, но это была все та же неправда: она плакала. Слезы текли по заледеневшим щекам и обжигали их, как огнем.
        Артем отвернулся и пошел в сторону своего дома, но через несколько шагов остановился и бросил:
        - А знаешь, ты ему тоже нравишься, он чуть голову не потерял, а может, еще и потеряет. Станешь новенькой побрякушкой в его коллекции.
        - Кто? О ком ты?!
        - Не прикидывайся хоть сейчас! Директор твой, вот кто!
        Ощущение холода куда-то пропало. Стало даже слишком жарко. Инна расстегнула верхнюю пуговицу шубки.
        - Директор, - изумленно пробормотала она, - а он-то тут при чем?!
        Глава 10. Восхитительная брюнетка
        На следующее утро Инна отправилась к парадному Артема с намерением узнать, что сделал ему несчастный директор. Она прождала его около десяти минут. Наконец дверь распахнулась. Вышла девушка в рыжей шубке и, заметив Инну, быстро вытерла глаза, но тушь все равно размазалась - в глазах ее стояли слезы. Вблизи девушка оказалась весьма симпатичной: большеглазой, немного курносой, со светло-русыми волосами, заплетенными в косу.
        Девушка остановилась и надела пуховые варежки. Сегодня на улице было не так холодно, как вчера.
        - Опять ты? Оставь его в покое! Не нужна ты ему, поняла? Не нужна! - выкрикнула она.
        - Пусть он сам мне об этом скажет, - спокойно произнесла Инна.
        Девушка скривилась и стала какой-то совсем несимпатичной, голос ее задрожал.
        - А разве он тебе вчера не сказал?! Оставь его, он не хочет тебя видеть.
        Инна еще с минуту постояла, разглядывая подружку Артема - уже больше не ее Артема,
        - и пошла в школу. Для себя она решила - забыть! Надоело плакать, за кем-то бегать, страдать - все надоело! Не хотелось и разбираться в выдумках Артема. Инне казалось, что он просто решил от нее таким образом отделаться. Не понимала она лишь одного: зачем же так жестоко, почему он просто не сказал, что любит другую? А уж заподозрить ее в связи с директором - это совсем смешно! Хороший повод для ссоры - всегда вспоминать ее прежнее наивное и пошловатое увлечение. Последних его слов, о симпатии к ней Константина Викторовича, Инна и вовсе не поняла. Артему-то откуда знать, что на уме у директора школы, где он сам не учится? Если только ему кто-нибудь рассказал… А что, можно было и рассказать - они же не встречаются с директором тайком, не так уж часто и разговаривают последнее время, он - сам по себе, а Инна - сама по себе.
        Ваня после свидания с Аней в отличие от Инны преобразился. Видно, с Анютой все прошло замечательно. Друг так и сиял от счастья. Вылил на Инну, как обычно, ушат шуток и хорошего настроения, но ей это не помогло. Ваня видел ее подавленность, но не расспрашивал ни о чем, просто пытался подбодрить. Говорил о доске почета, где они уже вот-вот окажутся, а Инне хотелось домой: забраться под одеяло и проспать эти трудные времена.
        На первом же уроке в класс вошел дежурный, назвал ее фамилию и вызвал к директору. Она терялась в догадках: по какой причине? Одноклассники поглядывали на Инну подозрительно, учитель лишь безразлично пожал плечами. Ей теперь многое спускали с рук за хорошие отметки.
        Инна постучала в дверь кабинета, но никто не ответил. Из приоткрытой двери доносился голос химички:
        - Костя, мне не нужно ничего объяснять. Я умею читать! Уж прости меня, дорогой, что я наткнулась случайно на эту записку раньше тебя!
        - Твоя ирония меня достала, - не менее вспыльчивым тоном отвечал ей директор, - держи свою ревность в узде!
        - Ревность! Да о чем ты?! Какая ревность? - Светлана Юрьевна натужно рассмеялась.
        - Ученица тебя засыпает любовными записками, а тебя моя ирония достала.
        - Знаешь, сколько мне таких записок приходит? Смешно заострять на этом внимание, сегодня они любят меня, завтра - Эминима, а послезавтра еще кого-нибудь, словно ты сама через все это не проходила!
        - Не любезничал бы с ней, никогда бы ничего такого и не случилось!
        - Да не любезничал я, просто проявил участие! Неужели ты не помнишь, как ей сложно было адаптироваться!
        - Ну что ж, могу тебя поздравить: ты ее адаптировал!
        - Света, - примирительно начал директор, - я ведь сказал, что положу этому конец, чего еще ты от меня хочешь?!
        - Я хочу лишь, чтобы ты не загремел в тюрьму! Справишься?
        Инна впервые услышала, как директор нецензурно выражается. С каждым словом он словно спускался все ниже на землю, пока не превратился в самого обычного, даже заурядного человека. От чудесного образа, который она себе некогда нарисовала, не осталось и следа.
        - Слышали бы тебя ученики, - презрительно фыркнула Светлана Юрьевна, - хорош директор!
        - Короче, ты все сказала, что хотела?
        Инна просто обомлела от такой его грубости.
        - Да, я все сказала… хотя нет, еще кое-что добавлю: ты, несомненно, интересный мужчина, но мне нужен кто-то посерьезнее.
        - Ты меня бросаешь? Отлично!
        - Боюсь, найдется мало женщин, которые будут мириться с твоей ветреностью!
        - Ты знала, какой я.
        - О да… - Светлана Юрьевна толкнула дверь и уставилась на Инну. - Подслушивать - нехорошо!
        Инна даже не смогла ничего сказать в свое оправдание, так шокировал ее услышанный разговор. Химичка ушла, а Константин Викторович сел за стол.
        - Проходи, Инна.
        Она не могла оторвать от него глаз, но не от восхищения, как раньше, а от ужаса. Теперь идеальный директор предстал перед ней совсем в ином свете. Ваня упоминал, что он бабник, но она об этом как-то очень быстро позабыла…
        - Инна, полагаю, ты знаешь, почему я тебя вызвал, - не глядя на нее, произнес Константин Викторович.
        Инна не успела обдумать все, что сказала Светлана Юрьевна, но ясно поняла, речь пойдет о чьих-то записках.
        - Из-за каких-то записок?
        Он резко взглянул на нее:
        - Не каких-то записок, а твоих!
        - Моих?! - Инна непонимающе заморгала. - А где они?
        Директор вздохнул и мрачно изрек:
        - К превеликому моему счастью, кроме Светланы Юрьевны, их никто не видел. Инна, я тебя считал более дальновидной девочкой! Кто же подсовывает записки в журнал? А если бы он попал к какому-нибудь другому учителю? Ты хоть себе представляешь всю серьезность…
        - Да-да, я все понимаю, только я ничего не писала!
        Взгляд директора стал раздраженным.
        - Давай говорить серьезно: все вышло не так, как ты ожидала, поверь, я бы рад проигнорировать все это, но ситуация выходит из-под контроля, поэтому…
        - Да не писала я их! Дайте хоть посмотреть на эти записки!
        - Хорошо, хочешь упираться - давай. - Он открыл ящик и бросил на стол два листочка бумаги.
        Инна взяла их и быстро пробежала глазами по напечатанному на компьютере тексту. От бумажек так и разило резкими духами.
        - Это не мое! - ошалело воскликнула она, когда прочла.
        - А чье? - саркастически осведомился Константин Викторович. - Я себе сам записки, по-твоему, пишу?!
        - Нет, но ведь и я не писала!
        - Инна, что тебе стоит признаться, я ведь не собираюсь тебя ругать…
        - Не-ет, - она вскочила, - у вас не получится повесить на меня эти дурацкие записки!
        - Сядь!
        Инна подчинилась.
        - Я не писала их!
        - Мне хотелось бы тебе поверить, но ведь глупо отрицать, - он поморщился, - прецедент с тобой уже был…
        Инна поняла, о чем думает директор, и он понял, что ей все ясно, поэтому он сказал:
        - Вот видишь, отрицать просто не имеет смысла.
        Стало невыносимо стыдно, то злосчастное стихотворение все-таки ей аукнулось! Инна не знала, как отпираться, лишь пробормотала:
        - В записках столько ошибок.
        Он нахмурился:
        - Да, я заметил, действительно это не очень характерно для тебя.
        Оба умолкли.
        Константин Викторович забрал записки, проворчав:
        - Отвратительные духи!
        - У меня таких нет!
        - Значит, ты продолжаешь утверждать, что не писала их?
        - Да. Я их не писала.
        Директор поднялся.
        - Хорошо, ты не писала, тогда вспоминай: кому ты за последнюю неделю насолила? Кто мог написать это за тебя?
        - Я… ну… да вроде никому… - Инна как могла напрягала память, но последняя неделя казалась какой-то смутной, ее мысли в это время занимал Артем. - Меня многие недолюбливают, это мог быть кто угодно.
        - Ну а что было вчера?
        - Вчера… да вроде бы ничего. - Рассказывать о своем свидании с Артемом она посчитала излишним.
        - Совсем ничего?
        - А-а, я слышала, что старшеклассник вас искал…
        - Ну и что?
        Инна вдруг вытаращила глаза:
        - Вспомнила! Это же Кристина сказала!
        - Что сказала? - уточнил директор.
        - Что Светлана Юрьевна уволится! Она еще что-то там о моем настроении спрашивала, в общем, злорадствовала.
        - Это все, что она сказала?
        Инна помолчала, а потом все-таки призналась:
        - Сказала, что вы, бедный, не знаете, куда спрятаться, и я вас… преследую.
        Константин Викторович снова сел за стол.
        - Я тебя последнее время и не вижу… Ладно, Инна, ты можешь идти, и все-таки… если это ты писала, найди в себе мужество признаться, может, не сейчас, так хотя бы потом.
        Она молча покинула директорский кабинет. На душе скребли кошки. Все складывалось из ряда вон плохо. Константин Викторович ей не поверил. Будь она на его месте - сама бы не поверила. Ведь она бегала за ним, написала стихотворение - что еще можно подумать, особенно после того, как он сам начал уделять ей внимание и вроде бы дал повод на что-то надеяться? В жизни плохо разделяют грешника и покаявшегося грешника. Перед лицом общественности это все тот же грешник. Стоит лишь раз ступить не на ту дорожку, и если не всю жизнь, то очень долго после этого можно ловить на себе подозрительные взгляды.
        О записках Инна говорить никому не хотела, но Ваня прицепился как репей, чтобы узнать, зачем ее посреди урока вызвал директор, пришлось рассказать. Друг долго молчал, потом отругал Инну за глупость со стихотворением, оказавшимся весомой уликой против нее, но больше ничего не сказал. Посоветовал выкинуть все из головы и радоваться жизни. Радоваться ей не хотелось, да и выкинуть из головы чьи-то записки никак не удавалось.
        На последнем уроке она почувствовала себя дурно: болела голова, горели щеки, ее знобило. Дома градусник показал высокую температуру. Мать вызвала врача. Женщина в белом халате печально сообщила, что в школу она теперь не скоро пойдет. Инна туда и не стремилась, жаль было только подводить Ваню. На доску почета ей теперь попасть не светило.

* * *
        Дни выздоровления тянулись словно месяцы. Каждый день ей звонил Ваня, один раз, под страхом заразиться, навестила сестра. Оказалось, что Аня согласилась встречаться с Ваней, у них все замечательно, а поцеловал он ее на третьем свидании. Об Артеме никто Инне ничего не рассказывал, о Константине Викторовиче тоже не упоминали - щадили ее чувства. За время сидения дома Инна о многом успела подумать и о многом - пожалеть. Первая и самая главная ошибка - это директор. Каждый человек - это картинка, а его душа - это художник. Она влюбилась в картинку, но знакомство с ее художником оказалось неприятным сюрпризом. Художник беспардонно снял с ее глаз шоры - и был прав. Ну а вторая ошибка - это ее ложь. Она погрязла в ней, а ведь проще утонуть, чем выплыть.
        Инна сидела на постели, поджав под себя ноги. В школе сегодня проходил новогодний вечер, а ее родители не пустили. Ваня орал по телефону, что она обязана там быть, но маму не могли убедить ничьи уговоры. Чувствовала Инна себя отлично, но врачиха считала, что лучше перестраховаться, чем потом проболеть еще и все каникулы. Девушке хотелось на улицу - пройтись, подышать, а не бояться того, чего может и не случиться.
        - Инна, детка, я за молоком сбегаю, - крикнула из прихожей мама.
        Тут-то Инне в голову и пришла идея - сбежать! Все прежние думы о лжи испарились. Инна в ответ прокричала:
        - А я посплю!
        Мать вошла в ее комнату.
        - Опять плохо себя чувствуешь?
        - Нет, просто не выспалась. Ты меня не буди!
        - Нет, конечно, не буду.
        Как только входная дверь закрылась, Инна вскочила, бросилась к шкафу и выудила с полки джинсы и белый шерстяной свитер. Она знала, что поступает плохо, поэтому хотела хотя бы, одевшись потеплее, частично искупить свою вину.
        Через десять минут Инна выбежала на улицу и на миг замерла, подставив лицо падающему с неба снегу. Деревья, машины, дорога, дома - все покрывало толстое одеяло из пушистого снега. Она медленно, наслаждаясь каждым шагом, направилась к школе. Не к новой школе, а к старой: она шла в гимназию.
        У двери своего бывшего класса она столкнулась с Катей. Подруга ее не узнала и хотела было пройти мимо, но Инна поймала ее за руку:
        - Привет.
        Катя в новогоднем костюме Снегурочки уставилась на нее, как на привидение.
        - Инна? Это ты, что ли?!
        - Я.
        - С ума сойти! Никогда бы тебя не узнала! - воскликнула бывшая подружка, а потом произошло нечто неожиданное: Катя крепко обняла ее. - Ты такая красавица, почему ты нас бросила?! В школе теперь скучища, ты бы только знала! Пойдем скорее, все будут просто счастливы тебя увидеть!
        Так и вышло: ее обнимали, изумлялись переменам в ее внешности, звали вернуться обратно в гимназию. Катя от нее не отходила ни на шаг, все повторяла, что в школе стало скучно, и ей, и всем остальным не хватает Инны, а сентиментальная Леночка Рябова даже призналась, что они ходили к директрисе, просили, чтобы та вернула Инну в их класс. Поведали, как несколько дней назад после уроков они ждали во дворе, чтобы позвать Инну на школьный вечер, и как ребята из теперешнего ее класса сказали о ее болезни. Расспрашивали - как ей в новой школе, почему никто не мог до нее дозвониться… Инна не успевала всем отвечать. Об услышанном под лестницей разговоре она и упоминать не стала, не хотела портить ребятам праздник, да и вообще - она же смогла их простить. С преувеличенной значимостью Инне сказали, что после ее перевода доску почета убрали - насовсем. Директриса решила, что это отвлекает от учебы. Со смехом мальчишки пересказывали, как узнали о стрелке на футбольном поле и, собравшись небольшой компанией, навестили ее обидчиков. Удивлялись, почему им так и не удалось встретиться, а потом спохватывались, снова
повторяли, как сильно она изменилась, хвалили ее, восхищались ею. Паша Синицын, с которым Инне пришлось целый год сидеть за одной партой на математике, рассказал, что директор ее новой школы после яичного побоища, учиненного над Кристиной, позвонил Галимовой и нажаловался. Ребята, нетерпеливо перебивая друг друга, сообщили ей, как в наказание всех участников драмы оставили после занятий убирать территорию школы. Славившийся своей справедливостью Дениска Леонов заявил, что Кристина получила по заслугам, и он ни о чем не жалеет, хотя сам в тех разборках не участвовал. Девчонки - зубрилка Наташка, медалистка Светка, тихоня Вика - во всех красках расписали, как белобрысая Кристи обижала девочек из 6 «Б», а их знакомой из параллельного класса, Бутуриной Тане, даже порвала куртку, когда та не захотела уступить белобрысой удобное местечко в парке на скамейке. Теперь количество Кристининых врагов не вызывало удивления - кого она только не обидела за свою жизнь!
        Инне было приятно болтать с ребятами, которых она так хорошо знала, и она пожалела, что пыталась навсегда вычеркнуть их из своей жизни. Поняла, как глупо обижаться на небо за струи дождя и прятаться от них в подземелье.
        Ведь испугавшись непогоды, она также лишила себя солнца и тепла. Никогда не знаешь, где тебя настигнет ненастье, но в каждом живет личный синоптик, который из собственного отношения к окружающим сумеет сделать верный прогноз: нужно лишь внимательно прислушиваться к нему и не обижать его своим недоверием. Если бы Инну спросили, что она об этом теперь думает, возможно, она бы так и сказала - не убегайте от дождя, а то не увидите и солнышка.
        Когда Инна уже собралась уходить, Катя отвела ее в сторонку.
        - Инночка, я была тебе ужасной подругой, - чуть не плача, призналась она, - я не очень хорошо о тебе говорила, а теперь очень сожалею об этом!
        Инна не знала, что сказать: признание Кати прозвучало искренне, но после всех новых событий, произошедших в ее жизни, доверие Инны к людям несколько поблекло. Верить хотелось, и Инна собиралась заставить себя поверить, потому что если она отвернется от Кати сейчас, то ничем не будет отличаться от тех, кто не различает грешника и покаявшегося грешника. Катя сама призналась, никто ее за язык не тянул, и этот поступок был достоин прощения.
        - Мы можем дружить, как раньше? - взволнованно спросила Катя.
        - Конечно, - Инна улыбнулась, - давай сходим куда-нибудь на каникулах.
        Вновь обретенная подруга обняла ее.
        - Я еще столько всего должна тебе рассказать! О Любке: мы с ней дружили одно время, но потом мне надоело слушать, как она тебе завидует, о тех парнях из соседней школы, помнишь, симпотные такие, об Артеме…
        - Об Артеме?
        - Да, забыла, что ли, ты еще с ним встречаться собиралась!
        - Я помню. А что с ним?
        - Он как-то предложил мне увидеться, мы немного прогулялись… но ты не подумай ничего такого, - испуганно добавила Катя, - он все о тебе спрашивал, а потом сказал, что из меня хреновая подруга. Я уже к тому времени и сама это поняла, но все равно обидно было.
        Инна вспомнила, как она увидела Артема с Катей на улице, и усмехнулась. Оказалось, что всему есть объяснение. Артему нравилась тупая блондинка - или не нравилась, а просто его оскорбило ее бегство. Теперь это уже не имело значения: голубоглазый Артем Приступов был для Инны потерян. Он поступил жестоко, а она - завралась, и лучше всего, следуя его примеру, поскорее обо всем этом забыть.
        Инна еще около часа провела с подругой. Катя поведала ей обо всем с того самого момента, как в начале сентября она сдружилась с Любкой; как прикидывалась перед Инной больной, а сама шла гулять с друзьями Артема и его бывшей подружкой, как пыталась настроить парней против Инны, как смеялась над ней под лестницей. Все эти признания были ничтожными по сравнению с одним: Артем никогда над Инной не смеялся! Катя обмолвилась, что в тот злосчастный день парень оказался под лестницей из-за учебника по астрономии, который он одолжил знакомому из параллельного класса. Рассказала, как сильно обиделся на них Артем за насмешки в адрес Инны. А со своими одноклассниками он до сих пор из-за этого случая не общается. Подруга говорила и говорила, а Инна не успевала вставлять недостающие пазлы в их с Артемом историю… Не понимала, почему судьба распорядилась именно так? Зачем она отвела Артема под лестницу и позволила Инне услышать гадкие насмешки, ввела ее в заблуждение?
        Если это все было для того, чтобы преподать ей урок, то не слишком ли жесток учитель? Какой смысл преподавать на языке, которого никто не знает, и, в конце концов, где же в тот момент отсыпалась справедливость, когда неделю назад у нее все равно отобрали только-только отвоеванное счастье! Наказала ли судьба ее за то, что захватила Инна себе это счастье очередным враньем, или судьбе безразлично, кого наказывать, лишь бы за душой у человека числился хоть какой-нибудь грешок? И самое главное: на кой черт теперь Инне правда, когда уже все кончено и пути назад нет! Артем - с другой девушкой, а уж она-то бежать к нему с новыми подробностями их сумасшедших отношений не собирается! Сколько раз она хотела его поразить, и, кажется, ей впервые повезло. Артем запомнит ее надолго, но никогда не подумает о ней с улыбкой: в последнюю встречу Инна явно прочла это в его глазах, таких же холодных, как декабрьский ветер.
        Инна попрощалась с бывшими одноклассниками, расцеловалась с Катей. Несмотря на горестные мысли об Артеме, на душе у нее царила приятная легкость, которую Инна собиралась разбавить ложкой дегтя, а может, и не одной, посетив и свою нынешнюю школу.
        Она пришла в самый разгар праздника. На первом этаже никого не было, а на втором гремела музыка. Инна хотела отыскать Ваню, но заметила в центре холла стенд и подошла посмотреть. Под красивой надписью «Доска почета» висели две фотографии. С одной ей лукаво улыбался Ваня, а с другой на нее смотрела восхитительная брюнетка. Инна не могла поверить своим глазам: она думала, что сегодня лишь объявят победителей, а уже после каникул организуют стенд. Теперь стало ясно, почему Ваня так рассердился, когда она сказала, что не сможет прийти! Друг хотел разделить с ней их общую победу. Глядя на свою фотографию, Инна пыталась разобраться, какие чувства испытывает: счастлива ли она, что добилась желаемого, или ей это безразлично? Инне хотелось верить, что победы даются людям не в утешение - лишь бы дитя не плакало, а потому, что они заслужены. Несомненно, в этой школе нашелся бы кто-нибудь более достойный доски почета, но именно она заплатила за популярность столь высокую цену, и уж точно - не для того, чтобы теперь лицемерно скрывать счастливую улыбку.
        Что и говорить - она отлично смотрелась в белоснежном вечернем платье, даже рассыпавшиеся по плечам ненавистные кудряшки ее ничуть не портили. Ваня же никогда еще не выглядел таким очаровательным и серьезным, как на фотографии, ради которой он впервые в жизни повязал на шею галстук. Их соседство на снимках превзошло всякие ожидания: они были поистине звездной парой. И пусть теперь все прочие равняются на эту идеальную картинку!
        Инна побежала в актовый зал, где проходила дискотека, но войти внутрь ей так и не удалось. У входа стоял Артем. Увидев ее, он оторвался от стены и выпалил:
        - Прости меня!
        Инна спрятала руки за спину.
        - Простить? Зачем?
        Из актового зала выходили ребята. Они дружно кивали ей, приветствовали и поздравляли.
        Артем попытался оттеснить Инну к окну.
        - Выслушаешь меня?
        Он так умоляюще смотрел на нее, что девушка не могла отказать. Они отошли в сторонку от зала, где грохотала музыка.
        - Я был не прав тогда… - быстро заговорил Артем.
        Мимо них пробежала симпатичная пятиклашка, крикнув:
        - Поздравляю, Инна! Ты - супер!
        Она шумно выдохнула и посмотрела прямо в его голубые глаза.
        - Инна?… - медленно проговорил он.

«Ну вот, теперь он может забрать свои извинения обратно, - мысленно чертыхаясь, подумала девушка. - Пора сказать ему правду, хватит врать!»
        Инна смущенно улыбнулась и как на духу призналась:
        - Инна - моя двоюродная сестра. - От очередной лжи, так легко сорвавшейся с ее языка, ей стало дурно, но откуда-то взялись силы тихо добавить: - Нас часто путают.
        Артем некоторое время молчал, с интересом разглядывая ее, потом полез в карман, вытащил небольшой потрепанный снимок и показал ей. Это был ее снимок: третьеклассница с большим красным бантом и в клетчатом платьице. Эту фотографию сделали еще в самой первой ее школе, когда о гимназии и гламуре она даже не помышляла.
        - Мы вместе ходили на продленку, - с улыбкой пробормотал Артем, - и я влюбился.
        - Влюбился… но почему ты раньше не…
        - Потому что ты меня не замечала. Я думал, заметишь, если я перейду за тобой в гимназию, но ты встречалась только с крутыми мальчиками.
        Инна опустила глаза.

«Это какой же слепой надо быть!» - упрекнул ее внутренний голос, как-то уж слишком резко переметнувшийся на сторону голубоглазого красавчика.
        - Да, с крутыми, но ведь и ты…
        - А я стал добиваться популярности, чтобы очутиться с тобой рядом хотя бы на доске почета.
        Инна тяжело вздохнула:
        - Я не знала… Одного не пойму - зачем ты ломал эту комедию, когда я перешла в новую школу?! Ты ведь знал, что меня не Аней зовут! На выдуманный день рождения пришел!
        - Не хотел ставить тебя в неловкое положение, раз ты сама не пожелала признаться.
        Инна изумленно покачала головой: перед ней стоял еще более отъявленный лгун, чем она сама! Слов нет! Ну и… как же… ведь это…
        Артем протянул ей руку.
        - Мир?
        - А как же твоя новая подружка? - спохватилась Инна.
        - Ничего не получилось, - он потупился, - никому не хочется быть на втором месте, а первое за столько лет я так и не смог освободить.
        От этих слов у Инны перехватило дыхание. Это ведь она - на первом месте, это у нее впервые нет соперниц, никого, кто мог бы ее затмить! Никакая популярность вкупе с образом тупой блондинки или восхитительной брюнетки не может соперничать с искренним чувством!
        - Больше никакой лжи, слышишь, никогда! - Она вложила свои пальчики ему в ладонь.
        - Никакой лжи. - Он улыбнулся и, вместо того чтобы пожать ей руку, притянул к себе и поцеловал.
        Само собой, Инна не была готова, но, как оказалось, готовиться к поцелуям вовсе не обязательно! И самые лучшие поцелуи - неожиданные. Они стояли, обнявшись, и наслаждались своим первым, таким долгожданным для них обоих поцелуем.
        - Артем! - окликнул его кто-то.
        Они отпрянули друг от друга.
        Из актового зала вышел Константин Викторович. Он не сразу заметил Инну.
        - Забери ты у меня свой мобильник, - недовольно воскликнул он, - трезвонит каждые пять минут, и вообще, долго ты собираешься тут еще… - Директор увидел Инну и осекся.
        - Ты, как всегда, вовремя, - закатил глаза Артем, вырывая у него из рук телефон.
        Константин Викторович пожал плечами:
        - Я ведь не знал… - Он виновато покосился на девушку. - Поздравляю, Инна, с победой.
        Она смотрела то на Артема, то на директора, то на мобильник и не могла понять, почему они ведут себя так, словно знакомы всю жизнь? Спросить она не успела: к ней подлетел Ваня и, отпихнув Артема, заключил ее в объятия.
        - Ну что, ты уже видела себя?!
        - Видела, - засмеялась Инна, - поверить не могу, что я набрала нужное количество голосов!
        Ваня фыркнул:
        - А ты и не набрала.
        - Как это? Я не победила?!
        Артем с улыбкой пояснил:
        - Кристину вывели на чистую воду с этими записками, и ее кандидатуру сняли.
        Друг успокаивающе похлопал Инну по плечу:
        - Еще как победила, да я целый день одну из Кристининых подружек очаровывал, чтобы она раскололась. Только Ане не рассказывай!
        - Но это ведь нечестно! - Инна обвела возмущенным взглядом недоуменные лица собравшихся. - Кто это только придумал?!
        Ваня указал на Артема.
        - Но…
        Друг не дал ей ничего сказать:
        - Сперва я решил было, что это наш Константин Викторович придумал, но это произошло еще до того, как я узнал, что они - братья. А потом…
        - Братья?! - У Инны просто ноги подкосились от такого неожиданного известия.
        Ваня удивленно поморщился:
        - Тебе еще не сказали? - Он посмотрел на Артема. - Ну, извиняй, дружище, я думал, ты уже успел покаяться. - Ваня вновь похлопал Инну по плечу. - Я пошел. Мы с тобой вдвоем потом сходим куда-нибудь и отметим нашу грандиозную победу.
        Ваня убежал, а Инна гневно обернулась к Артему.
        - Никакой лжи, значит?!
        Он виновато опустил глаза.
        - По матери всего лишь, мы не родные, сводные!
        Инна переводила ошеломленный взгляд с директора на Артема и не понимала - как она могла прежде не замечать их сходства: тот же нос, волосы, улыбка, оба подтянутые, широкоплечие и до неприличия красивые. А ведь она слышала о каком-то брате Артема, только не придала этому никакого значения. Мало ли людей, у которых есть братья, а еще сестры, дяди, тети, бабушки, дедушки - да полным-полно! Но зато далеко не каждому выпадает в жизни шанс выглядеть так же глупо, как выглядела сейчас Инна. Одно ее радовало: рядом с этими двумя «шоуменами» ее маленькие проделки казались сущим пустяком. Саму себя она уже благополучно простила, чего и всем остальным желала, особенно тем, у кого в самый ответственный момент жизни вдруг отвалился нимб.
        Из зала вышла Светлана Юрьевна.
        - Костя, что ты там… - Она умолкла. - Ах, Инна, ну, как я не догадалась! Эти двое просто жить спокойно без тебя не могут. Ну что, мальчики, может, снова подеретесь?
        Инна подавила смешок. Даже директор не всегда мог урегулировать любую проблему культурно, как он пытался доказать Ване. Уж что-что, а культура-то не оставляет следы побоев на лицах!
        Константин Викторович впервые с момента знакомства с Инной по-настоящему покраснел и быстро направился к подбоченившейся химичке. Все-таки нашлась женщина, которую не пугала его ветреность. Инна еще не знала, как воспитывают мужчин, возможно ли их сделать более серьезными, да и не это занимало сейчас ее мысли. Она ощущала жар. Мама оказалась права, врачиха - тоже, но узнают они об этом как-нибудь потом.
        Артем, крепко сжав ее ладонь, куда-то заторопился. Они ненадолго задержались возле доски почета, а потом выбежали из школы и остановились посреди абсолютно пустого двора. Тут им уже никто не мог помешать! Шел снег, они смотрели друг на друга - и улыбались. Первый поцелуй, несомненно, самый важный, без него никогда не будет пятого, двадцатого, сотого, ну а второй - это как залог счастливого продолжения хорошей истории…