Когда улыбаются звезды Ирина Молчанова
        Только для девчонок И почему близнецы выросли такими разными? Яркая и уверенная в себе Саша никогда не любила Машу - тихую, скромную и незаметную. Девчонки старались поменьше общаться, пока… парень, который давно нравился Александре, не начал встречаться с ее неудачницей-сестрой! Конечно, Саша не могла оставить это просто так…
        Ирина Молчанова
        Когда улыбаются звезды
        Пролог. Пятью годами ранее
        Звезды светили, как и обещала сестра, но летучий корабль, где полным-полно котят и щенков, почему-то не прибыл. Маша ждала долго-долго, даже успела прикорнуть - прямо тут, на крыше. Было вовсе не холодно, ночь выдалась очень теплой, точно специально, чтобы помочь ей спасти малышей с корабля, где, по заверениям сестры, над ними издевался одноглазый капитан.
        Внизу завыла сирена, котенок у нее на коленях приоткрыл глазки и потянулся. Этого малыша выкинула на улицу семья, проживающая на втором этаже, и сколько Маша ни ходила по квартирам, никто не пожелал его приютить. Она просила родителей позволить Людовику жить у них, но вредина сестра всякий раз начинала хвататься за горло и делать вид, будто ей нечем дышать. Тогда мама повторяла какое-то ужасное слово на букву «а» и требовала унести котенка назад в подвал.
        - Не прилетит сегодня корабль, это точно, - вздохнула Маша, глядя, как погасают окошки в доме напротив.
        Котенок забавно положил лапку под ушко и смотрел на нее одним глазом. Он частенько принимал разные смешные позы, словно говоря тем самым: «Посмотри, как я умею, разве может еще кто-нибудь так, неужели тебе не хочется взять меня домой». Она влюбилась в него с первого взгляда, как только увидела два ярко-голубых глаза и красный нос сердечком. Людовик не боялся людей, как многие бездомные коты, напротив, бежал за каждым, кто поманит. Даже бывал нагловатым - забегал в квартиры, откуда вкусно пахло едой, или жалобно мяукал возле лифта всякий раз, когда кто-нибудь входил в подъезд. Сестра говорила, что он похож на крысу, но для Маши не существовало котенка красивее. И пусть папа шутил, что Людовик напоминает трамвай, а мама называла его уродцем, ей нравилась его компания куда больше, чем компания подружек сестры. Они только и знали, что выпендриваться друг перед другом, да хвастаться новыми игрушками.
        - Может, и нет никакого корабля на самом деле, - поделилась Маша с котенком, - обманула нас Сашка, специально, наверно, чтобы я не мешала им там играть.
        Сестра не любила животных, ей нравились только попугаи, на всех остальных у нее была болезнь на букву «а».
        Людовик широко зевнул, от чего белые усики задергались, и вытянул лапки.
        - Эй, а ты чего тут делаешь? - послышался рядом чей-то голос.
        Маша испуганно огляделась. Всего в нескольких шагах от нее стоял мальчик.
        - Сижу, - ответила она, поглаживая любознательного Людовика, который уже хотел бежать к незнакомцу в надежде, что тот возьмет его к себе домой.
        - А я могу сбросить твоего котенка с крыши, - внезапно заявил мальчик.
        - Зачем? - изумилась Маша, прижимая к себе непоседливого котенка.
        - Просто так, могу! - мальчик подошел к ней и сел рядом, с интересом разглядывая тянувшегося к нему Людовика.
        - Симпатичный, - нехотя отметил он.
        - Людовик очень хороший, - сказала Маша, отпуская котенка, чтобы малыш мог обнюхать нового знакомого.
        - Ну и имечко, как у короля Франции… А ты чего тут сидишь одна?
        - Мама с папой уехали на дачу, и я… я… - неожиданно ей стало неудобно рассказывать, как сестра выпроводила ее из дома ждать на крыше придуманного корабля с животными, поэтому она выпалила: - Просто гуляю, ведь последний день каникул!
        - Да-а, - протянул мальчик, поглаживая котенка, - завтра в школу.
        - А ты в каком классе? - спросила Маша.
        - В шестом. А ты?
        - Я-то еще только в третьем.
        - А чего ты тогда такая здоровая?!
        Она смущенно посмотрела на свои длинные ноги в коричневых колготках и пожала плечами.
        - Учительница по физкультуре говорит, девочки быстрее растут.
        - Ты станешь каланчей, - мальчик засмеялся, - папанька мой говорит, что в транспорте такие, как ты, подпирают потолок!
        - А моя сестра говорит, что такие коротышки как ты, только и годятся, чтобы вместо хомячков крутить в клетке колесико!
        Некоторое время мальчик молчал, видно придумывал, что бы ему такого ответить, а потом воскликнул:
        - Твоя сестра чокнутая, таких больших клеток не существует!
        Котенок улегся ему на колени и мирно заурчал, чем отвлек их от обсуждения ее сестры.
        - А тебя как зовут? - исподтишка разглядывая мальчика, спросила Маша.
        - Ну, Дима, а что?
        - Просто так… я Маша.
        Он громко хмыкнул и подразнил:
        - Маша-Маша - горе наше.
        - А ты почему гуляешь ночью?
        - Я взрослый уже! Мне можно.
        - Если бы мама узнала, где я, меня бы наказали, - чистосердечно призналась она.
        - А мой папанька в командировке, ему все равно.
        - А мама?
        - Мама на небе… так бабушка говорит, я, конечно, ей не верю! На небе быть никак нельзя.
        - А на Луне можно?
        - На Луне можно, - Дима погладил Людовика, - на Луне живут вот такие котята.
        - Правда? - изумилась Маша.
        - Ага, - он улыбнулся, - там в кратерах специально налито для них молоко.
        - А щенята там тоже живут?
        - Нет, ты что, кошки и собаки не ладят, это всем известно!
        - А где же тогда живут щенята?
        - На звездах, - с уверенностью произнес Дима, - там очень много щенков, и они никогда не растут.
        - Но почему?
        - Потому что не хотят!
        - Разве такое бывает, чтоб совсем не расти?! - засомневалась Маша.
        Мальчик задрал голову и тоскливо прошептал:
        - На звездах бывает все.
        Глава 1. У помойки
        Маша вышла из школы и медленно побрела по пестрящему веселыми школьниками двору. Сильный ветер гонял по белесому от инея асфальту сухие листья, в животе урчало, напоминая о пропущенном обеде, а набитый книжками из библиотеки рюкзак оттягивал спину.
        - Машка! Постой! - послышалось позади.
        Она обернулась и поискала взглядом того, кто ее позвал. Мичурина Оля торопливо шла к ней на своих высоких каблуках и размахивала руками.
        - Постой, куда ты так втопила! - отдышавшись, воскликнула одноклассница.
        - Ты чего-то хотела? - поинтересовалась Маша, гадая, зачем она могла понадобиться девчонке, которая за все восемь классов никогда на нее и внимания-то не обращала.
        Оля улыбнулась ярко-розовыми губами и спросила:
        - Ты куда идешь?
        - Домой.
        - Это понятно, что домой, - неестественно рассмеялась Оля. - Где живешь-то?
        - Мне через дорогу, еще кое-куда зайти надо.
        - Ну и отлично, мне туда же!
        Маша удивленно огляделась.
        - А где Света с Валей, ты разве не с ними ходишь домой?
        Оля беспечно отмахнулась.
        - Сегодня я с тобой.
        - Они не обидятся?
        - Да нет же, глупости какие, чего обижаться! - Оля натянула белые кожаные перчатки под цвет короткой курточки, вынула из сумочки жвачку и предложила: - «Орбит» будешь?
        - Нет, спасибо.
        - А я буду, - весело подмигнула Оля и, засунув в рот сразу три подушечки, поторопила: - Ну, чего стоим, пойдем скорее, а то холодно!
        Они перешли дорогу, Оля рассказывала про каких-то мальчиков из параллельного класса, возмущалась учительницей по литературе - та влепила ей и ее подружкам по двойке, - поведала, как летом отдыхала в Сочи, - словом, не умолкала ни на секунду.
        Они пересекли детскую площадку, Маше неловко было перебивать Олю, и девочка остановилась.
        - Почему мы остановились?
        Маша кивнула на помойку.
        - Ага, - скривилась Оля, - жутко воняет.
        - Мне нужно туда…
        - Не понимаю, - точно не слыша ее, прошипела Оля, - какого черта они не увозят эту вонючую кучу, ходи и дыши всем этим!
        Маша потупилась.
        - Ты не жди меня. - Она спустила с плеч рюкзак и открыла молнию.
        - Ты чего? - изумилась Оля.
        Из-за контейнера выбежала черная худая кошка и приблизилась к ним.
        - Фу, посмотри только, у нее лишай, - взвизгнула Оля, отбегая подальше.
        - Привет, Мусенька! - поприветствовала Маша кошку, выкладывая из пакетика на пластмассовую крышечку курицу из школьной столовой.
        - Машка, ты что это делаешь?!
        - А ты разве не видишь, кормлю кошку. Смотри, как уплетает, проголодалась бедняжка, - погладила Маша кошку по спине.
        Оля скривилась.
        - Вот тебе делать не фига!
        - Ты не жди, я еще побуду… - Маша посмотрела на переминающуюся с ноги на ногу одноклассницу и повторила: - Не жди.
        - Да я могу подождать, мне нетрудно. Кстати, ты матешу уже решила?
        - Матешу?
        - Ну да, контрольную, забыла, что ли?!
        - Нет, не забыла, я давно уже решила.
        - Какая ты молодец, а я еще даже не бралась!
        Маша изумленно подняла на нее глаза.
        - Так ведь завтра уже сдавать!
        - Да-а, запара, у меня еще столько дел, свихнуться можно, скорее всего, двояк получу.
        Маша ничего не ответила на это, девчонкам, подобным Оле Мичуриной, было не привыкать получать двойки. Уроки их мало интересовали, они и домашнее задание-то делали несколько раз за весь учебный год.
        - А у тебя какой вариант? - поеживаясь, спросила Оля.
        - Шестнадцатый.
        - Правда, что ли?! Серьезно?
        - Серьезно.
        - И у меня такой же!
        Маша вздохнула и в упор посмотрела в ярко накрашенные глаза одноклассницы.
        - Так тебе математика нужна?
        Кошка доела курицу и теперь благодарно терлась треугольной мордочкой о Машину ногу.
        - Математика мне еще как нужна! А ты не ошиблась, у тебя точно шестнадцатый?
        - Точно-точно, да ты, наверно, и так об этом знала.
        - Откуда же мне знать, - засмеялась Оля, - я и не думала, что варианты повторяются!
        Маша не стала спорить, она изначально не поверила, что Мичурина просто так от нечего делать с ней пройтись захотела.
        - Ну так что, Маш, ты мне принесешь матешку?
        - Ага.
        - Спасибо, ты прелесть! - Оля послала ей воздушный поцелуй и тут же прибавила: - Только приди пораньше, чтоб я успела переписать!
        - Хорошо.
        - Ну я побегу, а то замерзла совсем, да еще столько дел, ничего не успеваю, мамке нужно помочь, с бабушкой обещала сходить за пенсией…
        - Не объясняй, иди, я еще тут побуду, - спокойно сказала Маша, видя, как однокласснице не терпится отделаться.
        - Значит, завтра за час до первого урока?! - уточнила Оля.
        - Да.
        Мичурина, громко стуча каблучками, унеслась к возвышающейся неподалеку новостройке, куда недавно перевез семью обеспеченный папочка, а Маша осталась сидеть на корточках возле мусорных баков.
        - Нет у меня ничего больше, Мусенька, - пробормотала Маша, поглаживая кошку, просительно заглядывающую в глаза.
        Она еще немного посидела с кошкой и пошла домой. Недалеко от подъезда в компании мальчишек и девчонок Маша заметила сестру. Одетая в голубой короткий лакированный плащ, обтягивающие капри, сапожки на каблуке, Саша шла под ручку с каким-то парнем. Ее распущенные рыжие волосы трепал ветер, но она как будто этого не замечала. Сестра сама выбрала для себя школу, подальше от школы Маши с углубленным английским языком и усиленной математикой. Родителям идея отправлять их в разные школы не понравилась, но в конце концов они смирились. Мало кто поверил бы, глядя на близняшек, что они живут как кошка с собакой и даже хуже.
        Маша окликнула сестру, но та сделала вид, словно ее не заметила. Подходить к шумной компании Маше не хотелось, поэтому она сразу вошла в подъезд. Их семья жила на пятом этаже в трехкомнатной квартире. У сестер была своя спальня, но вместе в одной комнате они не прожили и четырех лет. Саша истрепала родителям все нервы, чтобы ее поселили в отдельную, и в конце концов добилась своего. Мама с папой переехали в большую комнату, а дочери уступили свою - маленькую комнатку с балконом, выходящим на солнечную сторону.
        Маша вошла в квартиру, разделась, прошла в ванную и вымыла руки. Дома никого не было. Она любила, когда никто не мешал. В такие дни ей удавалось посидеть на кухне, выпить горячего чаю и почитать любимый журнал «Мир животных». Сегодня же о тишине можно было только мечтать. В квартиру влетела Саша и, не раздеваясь, вбежала в свою комнату и врубила музыкальный центр.
        - Сколько тебе говорить, - заорала сестра из коридора, - нефиг меня звать при друзьях! - Рыжая голова сестры высунулась из-за двери. - Ты слышала?!
        - Слышала.
        - Еще не хватало, чтобы кто-то узнал, что у меня есть такая сестра! - ворчала Саша. - Блин, да меня чуть не засмеяли, решив, что ты моя знакомая! - Сестра прошла в кухню и, сбросив кипу журналов, плюхнулась на диван.
        Маша молча подняла журналы и положила на подоконник.
        - Мне кто-нибудь звонил? - резко спросила сестра.
        - Ты же знаешь, я только что пришла.
        Саша водрузила на стол локти.
        - Господи, Маша, если бы мне было интересно, когда ты пришла, я бы об этом спросила. Неужели так сложно ответить на поставленный вопрос, вместо того чтобы отвечать вот так - по-идиотски!
        - Тебе никто не звонил, - Маша бросила на раздраженную сестру быстрый взгляд, - так лучше?
        - Лучше, - буркнула Саша и кивнула на кастрюлю. - Пельмени варишь? И на меня вари!
        Ели они молча, сестра щелкала кнопками, переключая каналы, иногда отпускала колкости в адрес раздражителей по ту сторону экрана, каждую минуту хватала со стола мобильник, что-то там выискивала, всем своим видом демонстрируя важность и занятость.
        - Помоешь посуду, - отодвигая тарелку, сказала Саша.
        - Я мыла вчера, - напомнила Маша.
        - Господи, до чего же ты мелочна, подсчитываешь еще! Не видишь, что ли, у меня дел невпроворот! Вечно только о себе думаешь! - Саша выскочила из-за стола и хлопнула дверью.
        Маша собрала грязную посуду, составила в раковину и задумалась. Ей было нетрудно вымыть, но иногда в душе поднимался протест, хотелось сделать все наперекор своевольной сестре. Потом, подумав хорошенько, она смирялась, начинала жалеть родителей, которые сильно переживали из-за их постоянных размолвок, искать оправдания поступкам сестры, убеждать себя, что проще пойти на уступки, чем конфликтовать. Она сама не заметила, как за раздумьями взялась мыть тарелки, а когда мелькнула шальная мысль пойти к сестре в комнату да сказать, что думает о ее занятости, посуда была уже чистой и аккуратно поставлена в кухонный шкафчик.
        В дверь позвонили, Маша взяла с подоконника последний номер любимого журнала и хотела уже юркнуть в свою комнату, но заметила, что сестра не спешит встречать гостей.
        - Саша, ты откроешь?!
        - Я никого не жду! - заорала из комнаты сестра. - Безрукая, что ли, сама открой!
        Маша посмотрела в глазок. У квартиры топтался какой-то незнакомый черноволосый парнишка.
        - Кто там?
        - Это Шаравин, к Александре можно?
        Маша открыла дверь и впустила парня в прихожую.
        - Сейчас, подожди… - Она хотела позвать сестру, но парень схватил ее за руку.
        - Я быстро. - Он полез в карман и выудил оттуда часы. - На, под партой твоей нашел. - Она приняла часы и только открыла рот, чтобы все объяснить однокласснику сестры, как из комнаты донесся Сашин голос:
        - Маша, ну кого там нелегкая принесла?
        - Маша? - изумленно повторил парень и неожиданно расплылся в широкой улыбке. - Не знал, что у Саши есть сестра, да еще близняшка.
        - Маша, ты оглохла, кто приходил? - снова завопила из комнаты сестра.
        - Я пойду… - Он уже переступил через порог, когда из комнаты сподобилась выйти Саша.
        - Эй, а ты что тут делаешь?
        Парень обернулся.
        - Да вот, часы твои принес.
        Сестра вырвала у Маши из рук часы и насмешливо протянула:
        - Какая любезность, Миша, с чего бы это вдруг? Клеишься, что ли… - она громко рассмеялась и прибавила: - Шансы нулевые, поверь мне!
        Маша заметила, как на переносице парня появилась морщинка, и искренне пожалела его, уж она-то знала, как Саша умела бить словами. Но Миша ее изумил, он лишь пожал плечом и ровно произнес:
        - Шансы могут быть нулевыми или еще какими-то только у тех, кому они нужны, а мне до звезды, поверь.
        Он ушел, а сестра захлопнула дверь и прошипела:
        - Ну, чего уставилась, интересно очень… уши развесила. Да этот Шаравин никто в нашей школе. Полный ноль! Дебил, никому вообще не нравится. Влюблен в меня с первого класса… да он у меня на побегушках! - Саша покрутила у нее перед носом часики со стразами. - Видала, прибежал, как собачонка. Учись, пока я добрая, как парней нужно строить, а то так и помрешь не целованной!
        Сестра ушла на кухню, а Маша забрала рюкзак с книжками и закрылась в своей комнате. Она собиралась сделать уроки или почитать что-нибудь интересное. Полки в шкафу ломились от книг о животных, приключениях, первой любви, от сказок с красивыми картинками, за которые ее постоянно высмеивала сестра. Маша отдернула тюль, чтобы запустить в мрачную комнатушку больше света и заметила во дворе компанию. Возле качелей собрались многие ее одноклассники и одноклассницы. Среди них она заметила Мичурину Ольгу, совсем недавно спешившую домой помогать маме. Она не дрожала от холода в расстегнутой куртке, да и бабушки, которую нужно было проводить за пенсией, нигде не наблюдалось. Маша в сердцах задернула занавеску. Она знала таких, как Ольга, зазнаек, которые готовы на все, лишь бы сделали, как им хочется, ведь с одной такой она жила вот уже тринадцать лет, но на душе стало нехорошо, словно кто-то царапнул, там - внутри.

* * *
        Саша нервно постукивала ручкой о тетрадь в надежде, что задумчивый взгляд Шаравина хоть на миг остановится на ней. Ее раздражало безразличие, с которым парень с ней разговаривал. Точно она пустое место. Он и раньше-то ее не замечал, а после того как занес неделю назад часы, совсем перестал обращать на нее внимание. Миша в их классе был белой вороной. Одевался хуже всех, учился лучше всех, дружбы ни с кем не водил, да и его сторонились. Некоторые шептались, что родители Шаравина в тюрьме, а сам он наркоман - колется чуть ли не с яслей. Ее же этот черноглазый мальчик бесил с первой встречи. Они не поладили в первый же день, когда пришли первый раз в первый класс. Ей не хватило пары, и учительница подвела ее к мальчику в глупом красном галстуке бабочкой. Он же, вместо того чтобы послушно взять ее за руку, как сделали другие хорошие мальчики, сказал, что не возьмет за руку конопатое пугало, потому что боится заразиться веснушками. С того самого дня Саша возненавидела свои веснушки и гадкого черноглазого мальчишку заодно.
        - Ты чего все смотришь на Шарика? - толкнула ее в бок соседка по парте.
        Саша вздрогнула и испуганно посмотрела на лучшую подружку. Лена озабоченно хмурила черные брови.
        - Я… да не… я так… сквозь него… просто задумалась.
        - О чем, интересно, - хихикнула подруга, - не о Гаврилове случайно?
        Саша покосилась на сидящего у окна Валеру и поймала его преданный взгляд серых глаз. Она сделала вид, что не заметила, и шепнула подруге на ухо:
        - Он меня вчера водил в кино, лез целоваться.
        Лена округлила глаза.
        - А ты?!
        - А что я… - беспечно приподняла плечико Саша.
        - Он полез, а ты?
        - Что я? По рукам дала!
        - Хм-м, - хмыкнула Лена, - а он что?
        Саша фыркнула.
        - Перестал лезть!
        - Я думала, он тебе нравится.
        - Еще бы, а кому он не нравится, скажи!
        - Тогда почему ты…
        - Лена, я тебя умоляю, меня не на помойке нашли, чтобы позволять всяким там Гавриловым лишнее!
        - Понимаю, но…
        - Девочки! - воскликнула учительница по истории. - Александра, Елена, пойдите за дверь поговорите, сколько же можно вас перекрикивать!
        - Простите, - заливаясь краской, Лена уткнулась в учебник и и чуть слышно прошептала: - Козлиха.
        Уроки закончились, Саша ждала, пока возле школы соберутся все, с кем она обычно ходила домой. Лена облокотилась на перила и судорожно листала записную книжку, Генка по прозвищу Толстик смотрел в небо, откуда сыпал противный мелкий дождь, а рассерженная чем-то Анфиса спорила с какой-то девчонкой из параллельного класса. Не хватало только Валеры и двух братьев Орловых, которые уехали на недельку за границу с родителями.
        Саша повыше подняла зонтик, чтобы как следует видеть всех, кто выходит из школы.
        - Ну, где этот Валера, мы тут что, до ночи стоять должны! - возмутилась Анфиса, поправляя выбившиеся из-под модного берета пепельные локоны.
        - Да ща придет, - бросил Толстик, - он к классухе побежал, ей, как всегда, что-то там понадобилось.
        Анфиса сморщилась, и без того не шибко красивое лицо ее стало походить на засушенный до безобразия персик. Саша хотела сказать подружке, что ей не идет так морщиться, но пока решила ее не трогать. Анфиса явно хотела с кем-нибудь сцепиться. И этот кто-нибудь ей подвернулся. Открылась дверь - вышел Шаравин. Он быстро огляделся, поднял воротник джинсовки на меху, какие уже давно никто не носил, втянул голову в плечи и торопливо зашагал к школьным воротам.
        - Эй, Шарик! - крикнула Анфиса.
        Он остановился.
        - Может, тебе зонтик дать, а то модную куртку намочишь! - предложила девушка, звонко расхохотавшись.
        Саша мстительно поддержала подружку, засмеялась.
        - Где ты только купил такой раритетище? - выдохнула она.
        - Да ладно вам, - встрял Толстик, - каждый волен одеваться во что ему хочется, даже если это куртка наших прадедов! Уважайте выбор Шарика, а то накажу! - Генка хлопнул в ладоши и присоединился к их смеху.
        Вышел, наконец, Валера - самый красивый мальчик в восьмых классах. В расстегнутой кожаной куртке, как обычно с растрепанными, чуть вьющимися каштановыми волосами, он сразу же оценил ситуацию и остроумно выдал:
        - Если бы я был Сашей Зверевым, то сказал бы: «Звезда в шоке».
        Все умолки в ожидании реакции, но ее не последовало, Миша с непроницаемым видом лишь спросил:
        - Еще что-то?
        - Ой, иди, Шаравин, - отмахнулась Анфиса, - дурак какой-то деревянный!
        Не принимавшая участия в их нападках Лена захлопнула записную книжку и проворчала:
        - Пошли, пока Анфиска еще на кого-нибудь не накинулась.
        Миша ушел, а Толстик заявил:
        - Не нравится мне этот парень, на сумасшедшего похож, вот я вчера репортаж смотрел…
        - Хватит! - в один голос заорали на него Лена с Анфисой.
        Гена обиженно умолк.
        - Ну и фиг с вами!
        Саша взяла Валеру под руку и чуть отстала от остальных.
        - Встретимся сегодня? - взволнованно спросил парень.
        - Может быть, - уклончиво ответила она.
        Ответ его не устроил, она заметила это по сошедшимся на переносице бровям.
        - А почему так неопределенно? - с ноткой возмущения произнес он, подозрительно косясь на нее.
        Она терпеть не могла, когда ее пытались заставить давать обещания и принуждали к чему-то, поэтому резче, чем собиралась, Саша бросила:
        - Помимо тебя, у меня есть и дела.
        - Какие же это?
        - Разные.
        Валера разочарованно цокнул языком и буркнул:
        - Как знаешь.
        Обиженного безразличия она так же не переваривала, но от упреков воздержалась. Лена, которая жила в одном доме с Толстиком, распрощалась, условившись с ней, как обычно, созвониться, Анфиса же подождала, пока Саша холодно попрощается с Валерой, чтобы не идти домой в одиночестве.
        Саша еще издалека увидела одетую как пугало сестру, поэтому быстро влетела в парадную, понадеявшись, что Маша ее не увидела. Да и куда ей, ведь рядом, по обычаю, шли какие-то бездомные псины и сестру не волновало ничего на свете, кроме этих больных грязных существ.
        Дома Саша первым делом подошла в своей комнате к окну, где стояла большая высокая клетка с ее любимым попугаем.
        - Привет, Маркус, - поприветствовала она покачивающуюся на жердочке птицу. Попугай спрыгнул с жердочки и забрался по прутьям клетки на самый верх.
        - Са-шенька… Са-шенька… - заголосил Маркус, просовывая большой клюв между прутьями. Этого длиннохвостого сине-желтого ара ей подарили родители на пятилетие. Они, конечно, хотели, чтобы Маша тоже играла с попугаем, но Саша никому не позволяла с ним общаться - это был только ее любимец.
        - Как ты тут? - открывая дверцу и позволяя Маркусу выбраться из клетки по своей руке, ласково спросила она.
        Попугай взобрался к ней на плечо и прижался клювом к щеке. Так он показывал свою любовь. Она души в нем не чаяла, не могла надолго уходить из дома, боясь, что Маркус заскучает, все карманные деньги тратила на него. Чего только не было в огромной клетке с нее ростом: лазилки, качели, растения, самая настоящая коряга, удобные кормушки, несколько поилок, зеркала, в которые так любил глядеться Маркус, купалка, где он с удовольствием плескался, множество подвешенных блестящих шариков, игрушек, даже красивый домик с белыми окошечками. Эту клетку несколько лет назад ей привез дядя из-за границы, пришлось вынести из комнаты кресло, чтобы уместить ее возле окна, откуда открывался попугаю вид на их дворик. На дно клетки она насыпала морской песок с запахом лимона или мяты, а стену поклеила фотообоями с изображением джунглей, чтобы любимец хоть немножко мог почувствовать себя в своей стихии. Для этого же на полу в большой кадке росла пальма, а по шкафам расставлены горшки с цветами. На полке над столом стояло множество книг о том, как нужно ухаживать за попугаями, а с люстры свисали качели со съедобной
жердочкой.
        - Са-шенька, - повторил Маркус, топчась у нее на плече.
        Саша погладила попугая по белой в черную крапинку щечке.
        - Хороший мой, - проворковала она, швыряя на кровать сумочку, - ну рассказывай, чем занимался?
        Попугай смотрел на нее не мигая.
        - Чем Маркус занимался? На качельках качался, да?
        Маркус открыл клюв, издал журчащий звук и выговорил:
        - Летал… да… летал, Са-шнька. Хорошая пти-ца… летал.
        Она рассмеялась. Ей долго не удавалось научить его говорить, но постепенно он заговорил. Сперва, около года, говорил одно единственное слово «сыр», а потом к нему прибавились и другие: «кот», «рис», «рот». Ее имя он начал четко произносить лишь спустя четыре года, а свое через шесть. Теперь он уже знал много слов и любил поговорить, с ней или с телевизором.
        В дверь раздался стук.
        - Саша, ты есть будешь? - донесся голос сестры.
        - Буду, - сердито крикнула она, нехотя пересаживая Маркуса на жердочку сверху клетки.
        - Я уже подогрела суп, - не уходила Маша.
        - Да иду я, иду!
        Послышались шаги, сестра ушла на кухню, а она быстро переоделась в шелковый халатик.
        - Сердобольная какая, - проворчала Саша, - тоже мне, госпожа Благородство и Всепрощение. - Она посмотрела на попугая. - Вот сейчас пойду и скажу ей, чтобы научилась нормально одеваться и прекратила ходить по помойкам с этими грязными заразными кошками-собаками.
        Маркус взлетел с жердочки и повис вниз головой на качелях, откуда перебрался на люстру.
        Саша непроизвольно улыбнулась. Прежде чем выйти из комнаты, она пообещала:
        - Я быстренько, а потом мы с тобой что-нибудь поделаем!
        Глава 2. Достойный приют
        Выпал первый снег. Маша не любила зиму, в эту холодную пору ей столько приходилось видеть замерзших бездомных животных, ютившихся в подвалах, где жители травили их ядом, гоняли и шпыняли. Каждый год она ждала весну с нетерпением, ждала, когда сойдет снег, когда в парках все оживет, а под окном с самого утра будет раздаваться веселый гомон птиц.
        Погруженная в невеселые мысли под монотонный гул перемены, она не заметила, как на кого-то налетела.
        Парень раздраженно ее оттолкнул.
        - Смотри, куда идешь!
        Маша подняла голову и встретила взгляд зеленых глаз. Парень был выше нее примерно на голову, светловолосый и хорошо одетый. Из разряда тех старшеклассников, которые ходят в школу не для того, чтобы учиться, а чтобы прикольно провести время.
        - Эй, ты идешь?! - окрикнул какой-то парень.
        Зеленоглазый кивнул и, буркнув: «Хоть бы извинилась!» - пошел к своим дружкам. Мимо прошли две девчонки из девятого, и одна довольно громко прошептала:
        - Какой же он лапочка! Ты заметила, он посмотрел на меня?! Мне кажется…
        Девочки ушли, поэтому Маша не узнала, что им кажется, да и не любила она все эти глупые разговорчики про мальчиков. Ей хватало их дома, когда сестра приглашала подружек. Хоть она всегда сидела в своей комнате, когда к Саше кто-то приходил, гогот и разные мужские имена были слышны на всю квартиру.
        - Маш, какой у нас сейчас урок? - незаметно подошла Оля Мичурина. С того дня, как списала математику, одноклассница в благодарность, когда никто не видел, задавала ей разные несущественные вопросы, тем самым показывая, что помнит о сделанном Машей одолжении.
        - Биология, - ответила Маша. Ей не нравилось, когда ее пытались благодарить таким образом. Она догадывалась, что в компании своих подружек Оля над ней подсмеивается, но виду не показывала.
        - А ты чего одна скучаешь?
        - А я не скучаю.
        - Понятно, - Мичурина натянуто улыбнулась, - ну все, я побежала… увидимся.
        - Ага.
        Оля, единственная в классе, встречалась с парнем. По-настоящему. С поцелуями, со свиданиями после школы, с хождением по улице за ручку…
        - Машенька, - дверь кабинета открылась, выглянула учительница по биологии, - у меня возникли непредвиденные обстоятельства, передай всем, что урок переносится на субботу.
        - Нам идти домой? - уточнила Маша.
        - Если последний урок, значит, домой.
        Класс воспринял новость об отмене урока, как обычно, на ура. Смеясь, толкая друг друга, все побежали в гардероб. А Маша немного подождала, чтобы не одеваться в толкучке, и как только раздался звонок на урок, побежала на первый этаж. Она преодолела лестничный пролет в считаные секунды и уже на последних ступеньках прыгнула и угодила прямо кому-то на ногу. На нее грянул поток ругательств, она отлетела и больно шмякнулась на пол. Потирая ушибленную ногу, она пролепетала извинения, но разные нелестные эпитеты продолжали сыпаться ей на голову.
        - Я же извинилась, - кое-как поднимаясь, прошептала Маша.
        - Детка, тебе бы очки не помешали!
        Наконец она посмотрела на возмущенного парня, которому отдавила ногу, и ей стало жутко неудобно. На нее злобно смотрели зеленые глаза, обрамленные по-женски длинными ресницами того самого «лапочки», на которого она первый раз налетела минут пятнадцать назад.
        - Слониха, - бросил парень, глядя на свою грязную черную кроссовоку, где красовался ее пыльный след.
        - Я могу вытереть, - стараясь не глядеть в сердитое лицо, пробормотала Маша.
        - Ты серьезно?! - В его голосе слышалось столько неподдельного изумления, что она с интересом посмотрела на него.
        - Конечно, серьезно.
        Его светлые брови взлетели, а губы растянулись в улыбке.
        - Очень смешно, - фыркнул он и начал подниматься по лестнице.
        - Как хочешь, - пожала плечами Маша.
        Он обернулся.
        - Чокнутая!
        Маша моргнула. У нее возникло ощущение, что это уже она когда-то видела. Она сама не понимала себя, но внутри словно что-то перевернулось.
        По пути домой ее мысли не раз возвращались к грубияну на лестнице, но вспомнить, почему он или его слова о чем-то напомнили, она так и не смогла.
        Дома ее встретила мама, всплеснувшая руками, когда увидела ее джинсы.
        - Машуля, давай съездим в магазин, купим тебе новые джинсы! Посмотри только, как эти вытянулись на коленках!
        - Да нормально все, - отмахнулась Маша.
        - Ма-а, - вышла из кухни Саша с Маркусом на плече, - мне нужно купить новенькую кофточку, а то…
        - Саш, имей совесть, мы тебе только неделю назад купили кофту и свитер! У меня нет столько денег на все ваши прихоти! Маша, мой руки, я грею обед.
        - А что на обед? - недовольно спросила Саша.
        - Что дам, то и будешь есть, - отрезала мать.
        Саша хмыкнула, но спорить не стала, а когда мама скрылась в кухне, раздраженно кинула:
        - За что мне такая дура-сестра досталась!
        - Наверно, было за что, - стаскивая пуховик, отозвалась Маша.
        - Дура, - подытожил Маркус и нежно потерся клювом о щеку Саши.
        Саша вытаращила глаза и завопила:
        - Новое слово! Маркус сказал новое слово! - Она бросилась в кухню. - Ма-а, Маркус сказал новое слово! Ему нужно немедленно дать что-нибудь вкусненькое!
        Когда все уселись за стол, мама объявила:
        - Сегодня мы с папой едем в гости, вернемся поздно, не разгромите, пожалуйста, квартиру. - Мама с укором посмотрела на Сашу. - Сашуля, это к тебе относится.
        - Ой, очень мне надо громить квартиру. Мы с друзьями тихонько посидим.
        - И прошу, не приглашай больше того хулигана… как его зовут… того, что разбил чашку из моего любимого сервиза!
        - Ну, ма-а, как я могу Толстика не пригласить, он обидится!
        - Я тоже обижусь, есть твой Толстик еще что-нибудь разобьет!
        - Он не разобьет!
        - Смотри… - мама вздохнула. - А ты чем займешься, Маша?
        - Не знаю, чем-нибудь.
        - Спрячется с глаз долой, чтобы не позорить меня перед друзьями, - фыркнула Саша.
        - Александра, - строго посмотрела мама, - прекращай это, Маша никак не может тебя опозорить.
        - Ну уж конечно! Она только и делает…
        - Прекрати! - оборвала мама. - Могла бы познакомить Машку со своими друзьями, глядишь, веселее стало бы, а ты… тьфу, как ведешь себя!
        - С ней?! Веселей! Да, может, она сводит моих друзей на помойку к своим грязным животным! Этого ты хочешь?! Мои друзья блеванут, когда увидят ее!
        - Что-то они не блюют, когда видят тебя!
        - Не сравнивай!
        - Что значит «не сравнивай», - мать поднялась из-за стола, - вы как две капли воды похожи, тут и сравнивать не нужно!
        - Я не похожа на эту уродку! - взбесилась Саша.
        Маша отодвинула тарелку.
        - Я все, спасибо.
        - Подожди, еще макароны с котлетами! - Мама сняла крышку со сковородки на плите, откуда доносился аппетитный аромат.
        - Я уже сыта, - соврала Маша и быстро вышла из кухни, но успела услышать:
        - Опять довела ее! - грохнула крышкой от сковородки об стол мама. - Не можешь ты ее не цеплять! Что же тебе не живется спокойно?!
        - Да ты только ее и защищаешь вечно! - крикнула Саша.
        - Оставь сестру в покое!
        - Нужна она мне!
        Дальше слушать Маша не стала, за свою жизнь она столько слышала таких разговоров - не счесть. Раньше в слезах закрывалась в комнате, а теперь уже настолько привыкла, что даже от самых обидных слов сестры не расстраивалась. Пропускала мимо ушей, в мозгу точно особо чувствительный фильтр включался, который отсеивал гадости. В детстве она плакала от несправедливости, пыталась понять, почему сестра ее так сильно ненавидит, почему Сашеньку все любят и никто не видит, как часто она обманывает. Бабушкам-дедушкам, тетям-дядям, братьям-сестрам - всем нравилась Саша, а ее никто не замечал. Называли «второй девочкой», «сестренкой Саши»,
«близняшкой», и никто не мог понять, почему она такая нелюдимая. Сколько раз она слышала: «С Сашеньки будет толк, вторая со странностями, с ней намаетесь», «Сашка молодец, сестренке пример надо с нее брать», «Первая девчонка - что надо», «Саша нос любой утрет, а вторая девочка - мышка серенькая». Саша с рождения была во всем первая. Она первой родилась, первой заговорила, первой пошла, во всем рвалась вперед. Лишь в учебе Маше удалось отличиться, и то только потому, что сестре учиться было не интересно, слишком легко давались ей все предметы.
        Маша присела на кровать, где лежали ее рисунки животных. Саша рисовала куда лучше, даже конкурс в школе выиграла, но заниматься в художественной школе, куда ее потом приглашали, отказалась. Маша взялась писать рассказ, вышел глупый и наивный, а сестра за месяц написала детскую сказку, которую через полгода напечатали в одном толстом журнале. Больше Саша писать ничего не стала, а просто заявила всем: «Я и это могу». Она много чего могла, даже победить в районной олимпиаде по физике, не открывая по предмету за все годы учебника. Она говорила: «Я стану победительницей»
        - и становилась. Учителя частенько звонили домой, просили родителей уговорить одаренную дочку присмотреться к их предметам, но насильно навязать ей что-то было невозможно. Все ее достижения являлись очередным напоминанием, что она особенная. Для души у нее был Маркус, все остальное ее не интересовало, даже друзья меркли в сравнении с любовью к попугаю.
        В дверь послышался стук, Маша не успела даже ответить, как просунулась голова Саши.
        - Не выходи, ко мне сейчас придут!
        - А долго будут?
        - Долго!
        - Не беспокойся, я не выйду.
        Когда сестра захлопнула дверь, она выгребла из коробочки на столе деньги и пошла в прихожую.
        - Куда ты? - крикнула из кухни мама.
        - Пойду погуляю.
        - Снова в приют поедешь?!
        Маша кивнула.
        - Там котенок в третьем подъезде…
        - Солнце мое, но всех котят не спасти, как ты не понимаешь!
        - Всех - нет, но кого-то ведь можно. Он, бедняжка, мерзнет там, ему не прокормиться самому… нужно помочь.
        - Машуля, сложно тебе в жизни будет, ой как сложно, - мама поправила ей шарф и чмокнула в лоб. - Ну, иди… Деньги-то на проезд есть?
        - А я пешком.
        - Экономишь?! Что за котенок, большой уже?
        - Большеват, - пробормотала Маша.
        Мама тяжело вздохнула.
        - Снова за деньги пристраивать будешь!
        - Мама, но ведь приюты переполнены, бесплатно только маленьких берут.
        - Переполнены они, а как за деньги, так места появляются, знаю я, как они переполнены!
        - Я пойду.
        Мама махнула рукой.
        - Иди, только допоздна не задерживайся!
        Черныш ждал ее прихода с нетерпением и был разочарован, когда она не принесла ему ничего поесть. Уже не маленький котенок, но еще и не взрослый кот, он выглядел больным и несчастным. Она несколько дней капала ему в глаза капли, которые посоветовала продавщица в зоомагазине, чтобы не гноились, но малышу не помогло. Один глаз совсем закрылся. Маша взяла котенка на руки и прикрыла курткой.
        - Не бойся, сейчас пойдем в твое новое жилье. Там тебе будет хорошо.
        Котенок вовсе не боялся, он доверчиво прильнул к ней и уснул. Приют находился от дома в полчасе ходьбы, и когда Маша переступила порог уже знакомой приемной, она походила на снеговика. За окном небольшой комнатки, прикрытым старенькими занавесками, буйствовал снегопад.
        - Машенька, - подняла глаза от тетрадки Людмила Константиновна, - что-то случилось? Нашла семью для щенка, которого неделю назад принесла?
        - Нет, - Маша стянула рукавицы, расстегнула куртку и вынула спящего Черныша.
        - Миленькая, - застонала женщина, приглаживая седые волосы, выбившиеся из пучка, - я же тебе говорила, что мест нету.
        - А я заплачу, - воскликнула Маша, - у меня есть! - Она полезла в карман и вытащила двести рублей. - Людмила Константиновна, этому малышу очень плохо, он и умереть может, посмотрите только на него!
        - Машуля, я вижу… вижу, но взять не могу. Прости, детка, приходи недельки через две… не раньше.
        Обратно Маша шла совсем не так бодро, как в приют. Еще недавно ее окрыляла надежда пристроить это обделенное судьбой существо, а теперь она не знала, как вернуть несчастного котенка назад - в холод.
        Домой возвращаться не хотелось, она расчистила на скамейке в небольшом парке снег и присела. Черныш мирно спал в куртке, а ей хотелось забрать его домой - поссориться с обманщицей-сестрой, уговорить родителей, высказать, что думает об их безразличии к тем, кому в жизни не повезло, у кого нет дома…
        Она услышала скрип снега под чьими-то ногами, но подняла голову, лишь когда кто-то крикнул: «Привет!»
        В двух шагах от нее стоял тот самый мальчик, который как-то заносил сестре часы.
        - Вы ошиблись, - пробормотала она, - я не Саша.
        Парень улыбнулся.
        - А я знаю, догадался. - Он подошел, стряхнул перчаткой снег и, прежде чем присесть, спросил: - Можно?
        Она кивнула.
        - Чего сидишь тут одна?
        - Да так…
        - Не скучно?
        - Н-е-е-т, - неуверенно протянула она.
        - Холодно, почему домой не идешь?
        - Не хочется, - соврала Маша.
        Не могла же она сказать, что родная сестра ее ненавидит, и с ней случится настоящий припадок, если ее крутые друзья увидят уродину-оборванку сестру. Под курткой проснулся и зашевелился Черныш.
        - Ой, кто там у тебя?
        - Котенок.
        - Правда?! - изумился Миша. - Выгуливаешь, что ли?
        - Нет, - она невесело улыбнулась. - У него нет дома, я ходила в приют, думала, возьмут за деньги, а мест нет, отказали.
        - Понятно… А где ты взяла его?
        - В одном подъезде, там было еще два, но их давно забрали, а этот никому не понравился.
        - Покажи, а?
        Она расстегнула куртку, откуда высунулся любопытный носик.
        Миша наклонился, недолго рассматривал, потом негромко заметил:
        - А ничего, хорошенький.
        - Спасибо, - прошептала Маша, такая похвала была сродни комплименту для нее.
        Парень внимательно посмотрел на девочку, пожал плечами:
        - Не за что.
        Они посидели в молчании, и Миша неожиданно предложил:
        - Пойдем кофе попьем? Тут недалеко кафе.
        - Не могу.
        - Почему?
        - У меня только двести рублей, нужно купить Чернышу поесть, а там еще две собаки ждут… - Маша потупилась. - В кафе все очень дорого.
        Миша поднялся.
        - Пойдем, тут холодно, я куплю тебе.
        Она покачала головой.
        - Я не могу брать у тебя деньги.
        - А я и не предлагаю брать, просто куплю тебе чаю или кофе, и ты составишь мне компанию.
        - Это как-то неправильно.
        Он засмеялся.
        - Все так делают.
        - А я нет.
        Миша задумчиво посмотрел на шевеление у нее под курткой.
        - У меня никогда не было котенка.
        Она встрепенулась.
        - А ты хотел бы?
        - Не знаю, - он широко улыбнулся, - я понятия не имею, что нужно с ним делать.
        - Я могу тебе рассказать, - с надеждой вскочила Маша.
        Он кивнул на светящуюся за деревьями вывеску «Кафе».
        - Ну так пойдем, не на морозе же рассказывать!
        Она все еще колебалась, и он прибавил:
        - Негоже морозить моего котенка!
        Маша покорно пошла за ним, засыпая вопросами:
        - А родители не будут против? Они не выгонят котенка? Они вообще любят котов?
        Миша с улыбкой отвечал:
        - Нет, против они не будут и выгнать не выгонят. И знаешь, я даже не помню, любят ли они котов. Мои родители давно умерли, а бабушке коты наверняка нравятся, она вообще у меня любит животных.
        - Значит, ты живешь с бабушкой… - Маша грустно посмотрела на него. - Мне жаль, что я спросила про родителей.
        - А чего тут жалеть, - он поморщился, - я и не помню их почти.
        Они вошли в уютное кафе и устроились в мягких креслах за столиком в углу.
        К ним тут же подошла девушка с блокнотиком.
        - Что будете заказывать?
        Маша затрясла головой.
        - Я ничего не буду, ты только себе заказывай.
        - Горячий шоколад, пожалуйста… два, - заказал он, - и два эклера.
        - Я не буду, - прошептала она, когда девушка ушла.
        - Так чем котенка нужно кормить? - спросил Миша.
        Маша оживилась.
        - Все то, что сами едите, ему можно давать, а еще…
        Он слушал ее с еле заметной улыбкой, а она говорила и говорила как заведенная - рассказала все, что знала сама. Когда, с жуткой задержкой, им принесли шоколад с эклерами, Миша со смешком произнес:
        - Ты ходячая энциклопедия про кошек.
        - Я очень люблю животных.
        - У тебя, наверно, дома целый зоопарк, - он придвинул ей чашку с горячим шоколадом.
        - У меня нет животных, - призналась она, - только у Саши есть попугай.
        - А у тебя? - вскинул брови Миша, так и не донеся эклер до рта.
        - У меня нет, у Саши аллергия на кошек и собак.
        - Аллергия?! А на попугаев?
        - На попугаев нет.
        - Ерунда, если есть на кошек и собак, значит, и на попугаев тоже. Или она сдавала анализы и аллергия подтвердилась?
        - Нет, не сдавала, мама пыталась ее заставить, но она не захотела.
        - А ты не можешь ее уговорить?
        - Мы не очень-то дружим.
        - Близняшки не дружат, обалдеть! - Миша откусил эклер и от удовольствия прикрыл глаза. - Вкусно, попробуй!
        - Ты лучше сам ешь, - смущенно отвернулась Маша.
        - Ты мне такое одолжение сделала, что ж я тебя шоколадом с эклером угостить не могу?!
        - Да что я сделала, это тебе спасибо, я даже не знала, как нести этого малыша обратно, так обидно было, пообещала ему дом, а в приюте отказали.
        - Пей и ешь, мне уже не терпится забрать котенка домой, да и на работу еще нужно.
        - Работу? Ты работаешь? - Маша взяла теплую чашку и пригубила темную ароматную жидкость.
        - Да, бабушкиной пенсии мало на что хватает.
        Она смотрела в черные серьезные глаза и не могла оторваться.
        - Ты чего так смотришь, ведь многие школьники работают.
        - Подрабатывают, - тихонько поправила Маша. - У тебя постоянная работа?
        - Ага, после школы я работаю в одном офисе курьером, а вечером на стройке рабочим помогаю.
        - У тебя, наверно, и времени на учебу нет.
        - Мало, но стараюсь находить. Хочу закончить с золотой медалью, чтобы поступить в Петербургский университет на бесплатное.
        - Ты так хорошо учишься! - изумилась Маша, проникаясь все большим и большим уважением к сидящему напротив парню.
        - Нормально, учителя, конечно, помогают. А ты сама ведь не в нашей школе учишься, почему?
        - Я… у меня школа с углубленным английским и математикой.
        - А Саша почему…
        - Да просто она не хотела учиться со мной в одной школе.
        - Ясно. Очень похоже на нее.
        Маша усмехнулась и резко сменила тему:
        - А ты как Черныша назовешь?
        Парень допил шоколад.
        - А зачем его называть, если ты уже дала имя.
        - Может, тебе оно не нравится.
        - А что мне, лишь бы ему нравилось.
        Маша вздохнула.
        - А я думала, мальчишки не умеют быть добрыми… Оказывается, и такое бывает.
        Миша вытащил деньги и положил в черную папку, где лежал счет.
        - Я не добрый, просто ты… ты необыкновенная.
        - Я? Разве тебе не нужен котенок?! - испугалась она.
        - Нужен, - успокоил Миша, - очень нужен.
        Она наконец управилась с эклером. На улице уже стемнело, зажглись фонари. Миша вызвался ее проводить, но она потянула его в зоомагазин, где хотела купить шампунь от блох. Парень не позволил. Сам купил для котенка: шампуни, таблетки от глистов, витамины, лоток, съедобные игрушки, даже пакетик семян - обещал вырастить для кота целый подоконник сочной травы. Ей не верилось в такое чудо. Она так и ждала, что Миша вот-вот посмеется над ней и не возьмет котенка. Сердце билось как сумасшедшее всякий раз, как он поворачивал к ней голову.
        - Ты так смотришь затравленно, - внезапно сказал он.
        Маша вздрогнула.
        - Да нет же… просто все думаю…
        - О чем же?
        - Зачем тебе котенок… такому… такому…
        - Какому же? - Миша остановился и прямо спросил: - Думаешь, я прикалываюсь?
        - Это не так? - стесняясь смотреть на него, промямлила Маша.
        - Что ж ты думаешь, я совсем бессердечный! Да у меня слезы к глазам подкатывают, когда смотрю на тебя.
        - На меня?!
        Он грустно улыбнулся.
        - Я ведь вижу, как ты переживаешь за этого бездомного котенка. Знаешь, таких, как ты, наверно, и нет больше. Бескорыстных и по-настоящему добрых. - Миша хлопнул ее несильно по плечу. - Так что давай мне моего котенка, я понесу его домой, еще вымыть перед работой успею.
        От счастья ей захотелось обнять его и расцеловать. Еще никто не делал для нее большего подарка, чем этот малознакомый мальчик с черными серьезными глазами.
        Глава 3. Ходячее недоразумение
        Последнего урока Маша ждала сегодня с нетерпением. Вчера ей позвонил Миша и пригласил в гости, проведать Черныша. Они около часа болтали, парень рассказывал, как обжился котенок, спрашивал разные мелочи по уходу. В конце концов она пообещала принести ему специальную книгу, где расписано, что и как нужно делать.
        - Привет, Маш, - негромко сказала Оля Мичурина, косясь на стоявших чуть поодаль подруг.
        - Привет.
        - Ты сделала домашку по английскому?
        - Конечно.
        - Не дашь списать?
        Маша молча сняла рюкзак, вытащила тетрадь и протянула однокласснице.
        Оля вцепилась в тетрадку, как коршун.
        - Спасибо, ты моя спасительница! - выдохнула она, но тут ее внимание резко переключилось. Мичурина швырнула ей тетрадь обратно и побежала за каким-то парнем.
        - Дима, эй, Дим, подожди…
        Парень обернулся.
        Маша быстро опустила голову - это был тот самый старшеклассник, которому она отдавила на лестнице ногу.
        - Димка, ты не в курсе… - начала Оля, но парень бестактно ее перебил:
        - Мы что знакомы?
        - Ну… нас вчера Лешка познакомил… Ты разве не помнишь?
        - Нет, не помню.
        Мичурина отошла от него с видом побитой собаки, Маше стало ее жаль. Парень же пошел дальше, словно коронованная особа, которая кивала лишь избранным. Ей такие выпендрежники не нравились. Они уважали только себя, остальные для них значили меньше, чем слезы обсмеянного ими школьника.
        Маша подошла к подпершей стену Оле и протянула тетрадь.
        - Списывать-то будешь?
        - Спасибо, - прошептала Мичурина, пряча глаза.
        - Не за что. - Маша, как никто, знала, что значит, когда от тебя отворачиваются, когда на улыбку отвечают злым смешком, а на «Привет» бросают что-нибудь обидное.
        Урок закончился, вместе с другими одноклассниками она вышла из школы и с изумлением обнаружила на ступеньках Мишу. Он приветственно поднял руку.
        К ней тут же с видом заговорщицы подрулила Ольга.
        - Парень твой, что ли? Симпотный!
        - Да нет, просто знакомый.
        - Ну да… так я и поверила, - засмеялась Мичурина. - Черноглазенький такой… - Оля не договорила, к ней подошли подружки.
        Валя с интересом уставилась на Мишу.
        - Олюнь, твой новый знакомый?
        - Нет, это Машин ухажер. Приколись?!
        Света громко засмеялась.
        - Че ржешь! - осадила ее Мичурина.
        - Да не верю я, что это Машкин парень.
        - Я пойду, - пробормотала Маша, чувствуя, как к щекам приливает жар.
        - Иди-иди, - разрешила Оля, - привет своему мальчику передавай!
        Маша уже хотела подойти к Мише, как Валя предложила:
        - А че, пошли познакомимся, раз говорит, что это не ее парень… вроде симпотный.
        Подталкивая Машу, одноклассницы направились к стоящему у перил парню.
        Миша еле заметно улыбнулся.
        - Привет.
        - Привет, - нагло вылезла вперед Валя, - меня зовут…
        - Не интересно, - оборвал Миша, а потом чуть мягче добавил: - Все равно не запомню.
        - А чё, с памятью плохо?! - хрюкнула от смеха Света.
        - С памятью все отлично, - спокойно ответил он, - просто среди одинаковых смазливых мордашек трудно ориентироваться. - Миша улыбнулся и пожал плечами. - Ничего личного.
        - Ну ни фига себе, - громко выдохнула Света, выходя со школьного двора.
        - А это правда? - спросила Маша, когда они с Мишей отошли подальше.
        - Что?
        - Про «трудно ориентироваться».
        - А-а-а, нет… Просто меня раздражают такие цацы. Трудно поверить, что это твои подруги.
        - Какие они подруги, впервые, наверно, за столько лет подошли ко мне, а так только одна обращается со мной, чтобы списать что-нибудь.
        С Мишей было о чем поговорить. Он столько всего знал, у нее не оставалось никаких сомнений, что парень поступит в университет на бесплатное отделение, как того хочет.
        Дома у Миши их встретила приятная старушка в цветастом переднике. Антонина Петровна провела их на кухню, усадила за стол, где стояли тарелки с пирогами только из духовки, налила в большие кружки ароматного чая, достала банку земляничного варенья. В кухне находились небольшой старенький телевизор, плита, холодильник, было чисто и уютно. На окнах висели белоснежные занавески, а на столе, покрытом синей клетчатой скатертью, стоял пузатый самовар.
        Черныш сидел на подоконнике, Маша его не узнала, хотя прошла лишь неделя с того снежного дня, когда она видела его в последний раз. Он подрос, черная шерстка блестела, глаза уже не гноились, малыш выглядел абсолютно счастливым. Перед ним стояла желтая миска с молоком, а он сыто посматривал на нее и намывал за ушком.
        - Такой котик хороший, кушает, что дашь, не привередничает, - сказала Антонина Петровна, ласково поглаживая Черныша по спине.
        Она еще никогда не проводила так хорошо время. Ее покорила эта маленькая добрая семья. Совсем не такая атмосфера царила дома, где постоянно звучал приказной тон сестры, возмущенные голоса мамы и папы. Антонина Петровна души не чаяла во внуке, слушала его с умилением, смотрела на него с любовью.
        После чая Миша отвел ее в свою комнату: чистую, с диваном, застеленным бархатным покрывалом с вышитыми на нем деревьями, со столом у окна, закрытого тюлем. На прибитой сбоку от стола полке аккуратно лежали стопочками учебники и тетради. Большой шкаф с зеркальной дверцей, старый паркет на полу, стену со стороны дивана закрывал узорчатый ковер, а на противоположной, с выгоревшими голубыми обоями, висела картина в деревянной раме. На ней была изображена утка у пруда с выводком утят.
        - Какая чистота, - не сдержалась Маша.
        - Это все бабушка, если бы не она - зарос бы в пыли! - Миша плюхнулся на диван и похлопал рядом. - Садись, не стой.
        - Да мне домой нужно.
        В открытую дверь забежал Черныш. Он запрыгнул на диван и забрался Мише на колени.
        - Как он тебя полюбил, - обрадовалась она, усаживаясь рядом.
        - А мы-то как его полюбили! - прижимая к груди котенка, рассмеялся Миша.
        Ей неожиданно пришло в голову, что этого хорошего мальчика любить совсем не сложно. Раньше она думала, что никогда не встретит человека, в которого смогла бы влюбиться по-настоящему, как пишут в книгах, а теперь поняла, есть на свете хорошие, просто замечательные мальчишки. С ними легко и приятно.
        До самого вечера они пробыли вместе. Бабушка накормила их вкуснейшим обедом: борщом со сметаной, а на второе пюре с колбасой, вместо чая на этот раз угощала компотом из яблок. Маше казалось, что она спит и видит чудесный сон. У нее уже давно не было друзей. Раньше она дружила с одноклассницей, но Женя однажды в шестом классе подошла к ней на перемене и сказала, что больше не хочет дружить. Причину не объяснила. Маша лишь догадывалась о ней. Женя и раньше-то не очень любила животных, а Маша могла говорить о них часами, ходить подкармливать, просто сидеть с ними во дворе, читать про них книги - подруге это просто надоело. Она стала водиться с другими девочками, дразнить мальчишек, красиво одеваться, краситься, ее же замечать перестала, словно и не было долгих лет дружбы.
        - Ты чего такая грустная? - спросил Миша, стаскивая с себя свитер и натягивая другой, более теплый.
        - Ничего, - она посмотрела на будильник. Стрелки показывали шесть часов. - Домой нужно.
        - Я провожу.
        - Нет-нет, я сама… тебе еще на работу. Ты это… уроки сделай, ты ведь еще не брался.
        - Я успею, - он указал на окно, - посмотри, как темно, страшно же одной идти.
        Маша взяла рюкзак.
        - Совсем не страшно, я всегда так хожу. Тут идти совсем не далеко.
        Она попрощалась с Антониной Петровной, в очередной раз заверила Мишу, что дойдет домой сама, и вышла из уютной квартиры Шаравиных.
        На улице дворы были погружены во тьму, лишь фонари возле подъездов тускло освещали заснеженные дорожки. Чтобы сократить путь, она пошла по двору, где и столкнулась с веселый компанией.
        - Эй! - кто-то пьяно крикнул ей.
        Маша остановилась.
        К ней подскочил невысокий парнишка.
        - Деньги есть?
        - Нету, - отступила она.
        - Врешь, - прошипел второй, длинный, как каланча, молодой человек.
        - Правда, нету, - еще отступая, запинаясь, проговорила Маша.
        - Пацаны, а вы проверьте, - загоготал третий парень, развалившийся на качелях. Другие поддержали его дружным хохотом.
        Тогда она сорвалась с места и побежала.
        - Пацаны, спокуха, - крикнул первый, невысокого роста, - ща догоню!
        Маша обогнула карусели, пробежала детскую площадку. Позади слышался топот и сосредоточенное пыхтение, а издали слышались крики: «Лови», «Хватай, братуха»,
«Пусть знает, с кем имеет дело».
        Она забежала в арку и столкнулась с кем-то на повороте. От удара Маша упала в ноги тому, на кого налетела. В сапоги набился снег, а рука больно подвихнулась, когда она попыталась подняться.
        - Стоять! - выскочил из-за угла парень, расставив в стороны руки. Маша отползла от чьих-то кроссовок и слабо проблеяла: «Спасите».
        - Че за беготня?! - недовольно произнес обладатель серых кроссовок, ставший виновником ее падения. Она хотела ответить, но тут поняла, что вопрос обращен не к ней. Гнавшийся за ней парень оробел, что-то замямлил, а потом развернулся и пошел прочь.
        - Эй, ты как, жива? - обратился к ней спаситель.
        Маша поднялась. Ноги тряслись, она ловила ртом воздух и никак не могла прийти в себя. В лицо ярко светил фонарь.
        - Снова ты, - неожиданно воскликнул спаситель, - ты за мной следишь, что ли?!
        Она изумленно всмотрелось в лицо говорившего, да только и смогла, что покачать головой:
        - Нет, не слежу.
        - Познакомиться, что ли, хочешь? - гнул свое парень, сверкая зелеными глазами.
        - Нет, - Маша попятилась. - Простите, я не специально… за мной гнались… я домой иду.
        - А в школе тоже за тобой гнались? - насмешливо осведомился он.
        - Это все не специально.
        Парень спрятал руки в карманы расстегнутой куртки.
        - Короче, послушай, крошка, ты не в моем вкусе. Понятно?!
        - Да мне правда все равно, - пожала она плечами. - Я ведь уже объяснила, что не специально. - Он продолжал подозрительно смотреть на нее, поэтому Маша сказала: - Ты мне совершенно не нравишься.
        - Не нравлюсь, потому что ты не в моем вкусе, - усмехнулся парень.
        - Я пойду, мне нужно идти, - еще на несколько шагов отступила она.
        - Просто ходячее недоразумение, - проворчал он и шагнул к ней.
        - Чего? - испугалась Маша и, делая шаг назад, чуть не свалилась за невысокое ограждение.
        Он ухватил ее за пояс на куртке, и она устояла на ногах.
        - Вот про это, - он засмеялся, - на ногах плохо стоишь.
        - Все в порядке, спасибо.
        - Где ты живешь?
        Маша махнула рукой в сторону своего дома.
        - Там.
        - Ну, пошли.
        - Куда?! - испугалась она.
        - Куда-куда, домой тебя доведу, а то… - он умолк, поморщился и невесело закончил:
        - Свалишься еще в люк!
        Она некоторые время изучающе смотрела на него, пытаясь отыскать в его лице хоть намек на улыбку, но, так и не отыскав, приветливо протянула руку.
        - Я Маша.
        Он не пожал ей руку, а проворчал:
        - Замечательно.
        - А тебя как зовут? - пряча руки за спину, спросила она.
        - Дима, а что? - нехотя произнес он.
        - Ясно… просто так.

* * *
        Саша делала вид, что смотрит в телевизор, на самом же деле она смотрела на сестру. Маша пила чай, изредка поглядывала на часы, на Сашу, как обычно, внимания не обращала.
        - Ну и где же твой ухажер, что-то вчера он тебя не провожал до дому, - язвительно протянула Саша, - бросил уже, что ли?!
        - О чем это ты?
        - Ой, не прикидывайся, видела я, с кем ты позавчера возвращалась.
        - Просто парень из школы, я его даже не знаю.
        - Ну, все ясно, ты, наверно, по своей глупости и не знаешь, чего ему от тебя надо… парню этому из школы!
        - Саша, - послышался голос мамы из коридора, где она одевалась на работу, - прекрати донимать сестру!
        - Ма, тебе разве не интересно, что за тип к твоей дочери привязался?! Она ведь без мозгов!
        - Александра, я запрещаю тебе так говорить! Завтракайте скорее, а то в школу опоздаете!
        Саша подождала, когда за мамой закроется дверь, обернулась к Маше и только открыла рот, чтобы высказать все, что она думает о похождениях сестры, как затрезвонил телефон. Маша потянулась за трубкой, но она успела быстрее.
        - Куда грабли тянешь, это меня! Алло, - сказала она в трубку, и сердце подпрыгнуло в груди от услышанного голоса. - Шаравин, ты, что ли?! Чего названиваешь? Кого тебе? Совсем сбрендил… Машу?! - Саша отняла трубку от уха и уставилась на сестру.
        - Тебя, что ли?
        Маша забрала телефон, а она сидела как стукнутая сковородкой по голове. Сколько ни прислушивалась, она так и не поняла, о чем говорила Маша с ее одноклассником, но одно увидела ясно - сестра после разговора светилась от счастья.
        - Когда это вы успели познакомиться? - сама не понимая, как возмущенно звучит голос, воскликнула Саша.
        Маша пожала плечом и подошла к раковине.
        - Посуду помыть?
        - Черт, когда ты познакомилась с моим… моим одноклассником?!
        - На улице, тогда, помнишь, у тебя друзья были, а я пошла с котенком в приют. Мест не оказалась, а я с Чернышом…
        - Дура, - взбесилась Саша, - ты мне не про кота своего помоешного рассказывай!
        - Так я ведь и рассказываю… - сестра отвернулась и тихонько сказала: - В общем, тебя это не касается.
        Больше Саша ничего добиться от Маши не сумела. В школе Саша не могла глаз оторвать от Шаравина. Он же, как прежде, ее не замечал.
        - Саша, ты чего сегодня такая странная? - спросила на третьем уроке Лена, не переставая при этом чертить в тетради параллелограмм.
        - Обычная.
        - Я вижу. С Валеркой поссорилась?
        - С кем?
        Лена перестала чертить и посмотрела на нее как на сумасшедшую.
        - Эй, совсем плохая. С Валеркой, говорю. Мне Орловы вчера сказали, что он им признался, что любит тебя сильно! Приколись, Валерка - и сильно любит.
        - Ага.
        - Тебе пофиг на него?
        Саша нашла взглядом Валеру и после недолгих раздумий прошептала:
        - Нет, не пофиг, он лапочка.
        - Ну! И я про то, смотри, не упусти, выдра Люська из 8-го «Г» на него уже посматривает!
        На перемене они собрались всей компанией и отправились в столовую. Загорелые после Таиланда Орловы источали обаяние и позитив. Высокие, подтянутые, не будь в их классе Валерки, все девчонки сохли бы по этим красавцам. Почти год разницы в возрасте не помешал им пойти в один класс - родители постарались. Костя с Витей были неразлучны, как сиамские близнецы. Они даже ссориться не умели.
        - Саша, - прикрикнул на нее Толстик, - если ты не будешь быстрее передвигать ноги, пицца в буфете закончится - и я съем тебя!
        - Хватит тебе уже жрать, - фыркнула Анфиса, - ты это… пропускай обед или ужин, а то скоро в дверь столовки не влезешь.
        - Ой, оставь, - вступилась за друга Лена - любительница поесть не меньше Толстика,
        - пусть ест, если хочется человеку!
        - Да мне-то что, - закатила глаза Анфиса, - пусть жиреет, мне с ним детей не крестить.
        - Кто знает, - задумчиво пробормотала Саша, следя за Шаравиным, который в этот самый момент сел за стол и поставил перед собой тарелку с картофельным пюре.
        Валера скривился.
        - Не понимаю, как тут можно есть, меня сейчас вырвет!
        - Мы пойдем в буфет или как? - заныл Толстик.
        - Ага, пошли, - поддержал Костя.
        - Точно, пошли, или будем смотреть, как Шаравин обедает?! - засмеялся Витя.
        - На бомжей я насмотрелась у ларька возле дома, еще тут не хватало этого добра, - презрительно бросила Анфиса, первой устремляясь к буфету, где уже столпились голодные, шумные школьники.
        - Бомж - это уж слишком, - зашептала Лена, сочувственно глядя на Мишу, - он, конечно, не эталон моды, но человек все-таки!
        Орловы засмеялись, Валера фыркнул, Генка ее даже не услышал, он уже пробирался к буфету, поэтому Саша сама решила поддержать подругу:
        - Он не бомж, все верно, просто псих и дурак.
        Лену это устроило, расталкивая малявок из пятых-шестых классов, они пробрались к буфету.
        Когда все затарились, Саша нарочно выбрала стол рядом с Шаравиным, читавшим учебник по химии. Анфиса с Леной болтали о каких-то помадах, Орловы рассказывали Валере про Таиланд, а Генка громко чавкая, пересказывал ей заданное по литературе стихотворение. Она же следила за спокойным лицом Миши. Сейчас ей больше всего на свете хотелось узнать, почему этот нелюдимый мальчишка позвонил ее сестре. Из сплетен она знала, что единственную девчонку, проявившую к нему интерес за все годы обучения, он грубо отшил, а та вовсе не была дурнушкой. Поговаривали, что к девочкам он вообще равнодушен и его интересуют только наркотики, но ей как-то не очень верилось.
        - Саша, проснись, алле, гараж, - зудел над ухом Генка, - я ей, блин, рассказываю, а она в облаках витает! Я же парашу получу, не ты!
        - Я слушаю, - рассеянно посмотрела она на друга.
        - О…кей, молодец, внимание - я начинаю! - Он начал, но Саша тут же отвлеклась. Шаравин оторвался от учебника и посмотрел на нее. Она сразу же отвернулась, но он определенно успел заметить ее взгляд, потому что, когда выходил из столовой, на губах его виднелась еле заметная улыбка.
        - Ты чего такая красная?! - вытаращила глаза Лена, отмахиваясь от заливающейся соловьем Анфисы.
        - арко тут, - соврала Саша, обмахиваясь тетрадкой Толстика.
        - А мне вот холодно, пошли в класс, - поежился Костя.
        - Да, у нас акклиматизация еще не закончилась, - поддержал брата Витя.
        Гена запихал в рот остатки второй пиццы и удавом посмотрел на стоящий перед Сашей лимонад.
        - Ты буишь ише пит?! - с набитым ртом спросил он.
        Саша придвинула ему лимонад, а сама поднялась. Подруги тоже встали, братья, никого не дожидаясь, убежали, Валера остановил ее возле неосвещенной рекреации, а остальным крикнул:
        - Идите, мы сейчас придем!
        Он потянул ее за собой в самый темный угол и обнял.
        - Саш, ты на меня случайно не обиделась?
        - Нет, что за глупости, на что мне обижаться?
        - Не знаю, мне почему-то кажется, ты со мной как будто не хочешь быть. Анфиска говорит, может, тебе кто-то другой понравился…
        - Да слушай ты Анфиску, она и не то скажет! - рассердилась Саша.
        - Значит, все нормально?
        - Ну конечно!
        Он потянулся к ней, чтоб поцеловать, но Саша вырвалась и как можно веселее сказала:
        - Пойдем, звонок сейчас будет, разве забыл, как химичка орет, когда опаздывают на ее урок!
        Он нехотя поплелся за ней, пробормотав:
        - Может, Анфиску и надо послушать, странная ты какая-то.
        Ей не хотелось ничего объяснять Валере, и она не стала. Саша всегда разбиралась сперва в себе, прежде чем что-то обещать и подавать какие-то надежды. А сейчас разбираться в себе ей хотелось меньше всего.
        После уроков, она не стала дожидаться, пока соберутся друзья, и наспех, одевшись, самой первой выскочила из школы. Снега насыпало столько, что дворничиха не справлялась. Директор ей в помощь снял с уроков старшеклассников, но они курили, опершись на лопаты, болтали, смеялись, а работать не хотели. Она остановилась за углом школы, Шаравин появился почти сразу же. Он всегда самым последним приходил в школу и самым первым уходил.
        - Эй! - окликнула она.
        Он обернулся, но, когда заметил ее, не остановился - пошел дальше.
        Саша догнала его.
        - Подожди, разговор есть!
        - Ну, так говори, - не сбавляя шага, обронил Миша.
        - Ты чего к моей сестре привязался?! - выпалила Саша на одном дыхании.
        - А ты из любопытства интересуешься?
        - Просто ответь, чего тебе от нее надо?!
        - А ты?
        - Что я?
        - Не ответишь на вопрос?
        - Я вообще не понимаю тебя, - раздраженно поморщилась Саша, - просто скажи, какого черта ты названиваешь моей сестре!
        - Просто скажи, ты ради интереса спрашиваешь или есть другая причина?
        - Другая причина, - сквозь зубы прошипела она, еле поспевая за ним.
        - Какая же? Маша упоминала, что вы не общаетесь, как… хм, нормальные сестры.
        - А что еще она тебе успела натрепать?! Не смей больше звонить нам домой, понял!
        - Не буду, - он искоса посмотрел на нее, - при встрече дам твоей сестре свой номер телефона, или ты его дай Маше, он у тебя наверняка есть.
        - Нету! Не нужен мне твой телефон, и ей тоже не нужен! Отвяжись от нее! Маше не нужен наркоман-оборванец!
        Миша резко остановился.
        - Наркоман? Глупая ты, Саша. - Он посмотрел на свои старые джинсы, немодную куртку и негромко сказал: - Поверь мне, не всем нужна блестящая упаковка, как тебе… Твоей сестре она не нужна. А ты иди, - он кивнул в сторону, - вон твоя упаковка пошла.
        Саша посмотрела, куда он показал, и увидела спешащего к ним Валеру. Глазам от навернувшихся слез стало горячо-горячо. Еще никто не обижал ее сильнее, чем этот черноглазый грубиян.
        - Ненавижу тебя, - тихо сказала она, глядя в мрачное лицо Шаравина.
        Он улыбнулся.
        - Тебе с этим жить, не мне.
        - Прощай, - презрительно бросила Саша, - когда будешь в тюрьме навещать родителей, передавай привет!
        Миша ничего не ответил. Она смотрела ему вслед и чувствовала себя отвратительнее, чем когда бы то ни было. Хотелось расплакаться от злости, схватить что-нибудь и швырнуть в него, чтобы он обернулся и перестал делать вид, будто ему безразличны ее гадкие слова.
        - Саш! - крикнул подошедшей Валера. - Пошли, там Толстик нажрался снега и теперь бегает по двору за Анфиской…
        - Отстать ты! - взорвалась она.
        Друг отшатнулся.
        - Что-то случилось? Кто обидел? Ты только скажи, я ведь…
        Саша порывисто его обняла.
        - Все хорошо, просто я в плохом настроении. - Она дотронулась кончиком носа до его носа и с вымученной улыбкой прошептала: - До завтра.
        Глава 4. Молчание - золото
        Маша шла по школьному коридору, разглядывая развешанные в рамках рисунки первоклассников: домики с перекошенными окошками, люди, напоминающие больше подъемные краны, собаки-мутанты с челюстями пираний, маленькие полосатые кошки, вазы с цветами, натюрморты из непропорциональных фруктов - смешные, но усердные работы. Возле кабинета физики она увидела Диму и подошла поздороваться. Они не встречались с того дня, как он спас ее от хулиганов и проводил до дому.
        - Привет, - остановилась Маша, - я…
        Стоящий рядом с Димой парень хихикнул.
        - Это еще кто, Димон, невеста твоя, что ли?
        - Понятия не имею, девочка, тебе чего? - спросил ее зеленоглазый провожатый.
        Подошли его одноклассницы, одна из них показала на Машу пальцем и захохотала.
        Маша опустила голову.
        - Ничего, просто ошиблась. - Не оборачиваясь, она дошла до кабинета, где у них проходила литература, и остановилась.
        - Как там твой мальчик черноглазый? - спросила Оля.
        - Просто друг… нормально. Тебе списать надо?
        - Нет, - оскорбилась Мичурина, - что же, спросить уже нельзя?!
        - Можно, - смягчилась Маша, - просто обычно ты заговариваешь, когда тебе что-то нужно списать.
        - Ничего подобного, - передернула плечами Ольга.
        Подбежали ее подружки, Мичурина отошла. Маша этому была рада. Не нравилась ей эта девочка, сколько ни пыталась она себя убеждать, что нужно быть терпимее.
        После уроков она, как обычно, пошла к мусорным бакам, где ее поджидал целый выводок кошек. Маша каждую накормила и приласкала, после чего довольные и сытые, они куда-то направились. Она уже хотела идти домой, но тут увидела из-за бака собачью морду.
        - Песик, не бойся, - позвала она, приближаясь к самому дальнему, полному отходов, баку.
        Собака испуганно сжалась.
        - Я тебя не обижу.
        Рыжий пес лежал на снегу, большие карие глаза смотрели на нее испуганно, она таких глаз никогда еще не видела.
        - Маленький, ты не бойся… я не обижу. - Она присела перед ним на корточки и протянула руку.
        Собака шарахнулась, и только сейчас девочка увидела перебитые задние лапы.
        - Бедняжечка, - дрожащим голосом прошептала Маша. Слезы сами собой потекли из глаз, она дотянулась до шеи собаки и погладила по грубой холодной шерсти.
        Пес доверчиво коснулся ее ладони горячим сухим носом, а потом лизнул запястье.
        - К доктору тебя нужно, - глядя сквозь слезы в большие несчастные глаза собаки, сказала она. Пес чуть пошевелил хвостом. - Ты все понимаешь, так ведь? Я приду, - Маша поднялась, - обязательно вернусь, ты подожди немножечко!
        Она побежала на дорогу и обратилась к первому встречному:
        - Дяденька, вы не поможете мне?!
        Мужчина лет тридцати в черном пальто остановился.
        - Ты чего плачешь, девочка?
        - Пойдемте скорее, там собака… - Она схватила его за руку и потащила за собой.
        Мужчина как увидел собаку, замахал на нее руками.
        - Девочка, да ей уже не помочь, иди домой. Не тревожь ее, ты только хуже сделаешь. Укусит еще!
        - Помогите, - Маша загородила ему дорогу. - Нужно донести его до приюта. Тут не очень далеко. Помогите, пожалуйста!
        Мужчина отстранил ее с дороги.
        - Оставь собаку, может, у нее бешенство… Сама не понимаешь, куда лезешь!
        Она увидела проходящую мимо женщину и бросилась к ней.
        - Помогите, пожалуйста!
        Женщина с сумкой продуктов остановилась.
        - Что случилось? Ты чего ревешь?!
        - Там собака…
        - Собаку бездомную хочет в клинику отнести, совсем ума лишились девчонка, - топчась на месте, встрял мужчина.
        - Деточка, лапонька, не нужно плакать, - обняла ее женщина за плечи, - а ты знаешь, сколько на свете бездомных, больных и обделенных судьбой? Всем ведь не поможешь, ты не плачь. Иди домой, собачка сама себя вылечит. Они вот какие живучие, нас всех переживут.
        Маша вырвалась.
        - Нет, она ходить не может!
        Женщина вздохнула.
        - Всему свету не поможешь.
        - Всему нет, но этой собаке можно помочь, я всех и не знаю, кому помочь надо, а собака… она тут, и ей очень плохо!
        Мужчина ушел, женщина с пакетом зашла за контейнер, посмотрела, поохала, поахала, вынула из пакета сосиску, вручила девочке и поспешила уйти. Маша пробовала добиться помощи от других прохожих, но никто не хотел нести собаку в приют, некоторые даже не останавливались, просто отмахивались и шли дальше по своим делам. Она перестала всхлипывать, когда послышались голоса и за бак заглянул какой-то парень.
        - Бомжик плачет, - кому-то сказал он.
        Появилось еще несколько любопытных, в одном из них она узнала Диму.
        Маша вскочила.
        - Помогите мне, пожалуйста!
        - Эй, парни, гляди, - заржал один из них, - собака спит.
        - Она не спит, - быстро проговорила Маша, - у нее лапки болят. Помогите мне, очень-очень нужно!
        - Чем помочь-то? - спросил Дима, хотя смотрел не на нее, а на собаку.
        - Донести до приюта, у собаки лапы перебиты, она совсем не может ходить.
        - Донести?! - фыркнул тот, что первым ее увидел. - Ты с головой, что ли, не дружишь?!
        - Собака не может ходить, - повторила Маша, с надеждой глядя на своего зеленоглазого спасителя.
        - Пошли, парни, отсюда… Кстати, Димон, это не та ли ненормальная, которая к тебе сегодня подходила?
        Слезы хлынули с новой силой, когда она увидела, как Дима пожал плечами и сказал:
        - Не помню, пошли отсюда.
        Она знала о подлости, знала не понаслышке, но сейчас это стало таким болезненным ударом, что Маша не выдержала и прокричала:
        - Трус, какой же ты подлый!
        Компания ушла, а она присела возле собаки.
        - Все он помнит, не захотел признаваться перед своими глупыми дружками. Ему выпендриться нужно, показать всем, какой он крутой! А ведь не тот крутой, кто так поступает… Ненавижу его! - Она еще никогда не испытывала чувства ненависти. Даже к сестре, а этого зеленоглазого парня возненавидела всем сердцем, вот так сразу, за какие-то считаные минуты.
        Кое-как Маша уговорила пса съесть оставленную женщиной сосиску, пару раз пыталась поднять на руки, но он скулил и не давался.
        - Я ведь помочь хочу, - после очередной попытки выдохнула она.
        - Он знает, - послышался чей-то голос.
        Она подняла голову. Перед ней стоял Дима с одеялом и намордником.
        - Ты вернулся… - Он не дал ей договорить и протянул намордник.
        - Надень-ка.
        Маша непонимающе взяла намордник и покрутила в руках.
        - Надеть? - переспросила она.
        Дима нахмурился, а потом рассмеялся.
        - А ты и правда немного того. Не на себя надеть, на собаку!
        - Да зачем же, он совсем не кусается.
        - Послушай, - рассердился парень, - если я говорю…
        - Хорошо, - Маша застегнула намордник и спросила: - Ты отнесешь его в приют, правда?
        - Не знаю, что ты себе вообразила, - он подошел ближе и присел рядом, - я не супермен, чтобы тащить собаку на руках…
        - Я помогу! Правда, я понесу!
        - Отойди, - приказал он.
        Маша послушно отошла. Дима укутал собаку одеялом и поднял на руки.
        - Вперед, шевели ногами, - прикрикнул он на нее.
        Они вышли на дорогу, и парень направился к черной иномарке на обочине.
        - Твоя? - изумилась Маша.
        - Нет, не моя. Открой заднюю дверь!
        Собака в одеяле была устроена на заднем сиденье, куда Дима затолкал и Машу, прежде чем сесть за руль.
        - А чья это машина? - спросила Маша, оглядывая дорогой кожаный салон. В теплом воздухе витал приятный аромат мандарина.
        - Моего папаньки, - коротко ответил парень, сосредоточенно глядя на дорогу.
        - Он тебе разрешил взять?
        - Нет.
        - А нас не остановит милиция?
        - Не знаю.
        - Не боишься?
        Он резко обернулся.
        - Да помолчишь ты хоть минуту, не даешь подумать!
        Маша плотно сжала губы, за одно то, что он помогал, она была готова терпеть его дурной характер.
        Некоторое время они ехали в молчании, но вскоре она не вытерпела:
        - А мы разве не в приют?
        - В другой приют.
        Больше она не стала беспокоить его расспросами. Когда их взгляды встречались в зеркале, внутри у нее все замирало. Так сладостно и волнительно, будто происходило нечто волшебное.
        Машина остановилась возле большого здания, Дима помог выйти ей из машины.
        - А песик? - забеспокоилась Маша.
        - Позже, - он захлопнул дверцу, - идем.
        Они вошли в светлую приемную, где их встретила девушка в голубом халатике.
        - Здравствуйте, - пролепетала Маша, - у нас там собака…
        - Здравствуй, Димочка, как папуля поживает? - не обращая на нее внимания, спросила девушка.
        - Все отлично! Тань, у меня в машине собака, у нее что-то с лапами.
        - В машине, - девушка захихикала, - Димка, получишь по шее от отца. Неси сюда свою собаку, посмотрим, что с ней. Может, не так все страшно.
        Дима ушел, а девушка обратилась к Маше:
        - Как тебя звать?
        - Маша.
        - Садись, Машенька, - указала Татьяна на небольшой диванчик у стены, - ты себя хорошо чувствуешь, бледненькая такая?!
        - Нормально.
        - Давно Димку знаешь? - продолжала расспросы девушка.
        - Нет, недавно… познакомились.
        - Чудесный мальчик, - протяжно вздохнула Татьяна и улыбнулась каким-то своим мыслям. Девушка присела с Машей рядышком и призналась: - Будь я немного помоложе, влюбилась бы без памяти.
        Маша посмотрела на дверь:
        - Понятно.
        Ударом ноги Дима открыл дверь и внес поскуливающего пса, закутанного в одеяло.
        Татьяна тут же вскочила и открыла перед ним двойные двери, ведущие в коридор.
        - Давай сюда, - она обернулась, - посиди тут, Машенька, мы быстренько.
        Маша огляделась. Это светлое помещение совсем не походило на приют, куда она привыкла ходить. Добротная обстановка, на столе, за которым сидела Татьяна, стоял компьютер, на больших окнах жалюзи, на стенах в причудливых рамах фотографии животных: смешных котят и щенят.
        Вернулся Дима, один, Татьяна не пришла.
        - Что теперь? - осторожно спросила Маша.
        - Ничего, доктор осмотрел его, сказал, вылечат.
        - А денег много нужно?
        - Немало, - он открыл входную дверь, - вставай, идем, я уже обо всем договорился.
        Когда парень открыл перед ней переднюю дверцу машины, Маша спросила:
        - Ты скажи, сколько я тебе должна?
        Он усмехнулся.
        - Все деньги с кошельком.
        Она полезла в карман и вытащила мятые сто рублей.
        - А кошелька нет. Понимаю, что это слишком мало, но я потом тебе все отдам, честно.
        - Садись, не нужны мне твои деньги.
        - Но ведь в приют бесплатно не берут… Разве нет? - Маша села в машину, но деньги не убирала. - Я правда потом отдам, я просто в школу не беру с собой много денег.
        Он завел машину, а затем быстро посмотрел на нее.
        - А у тебя есть деньги-то?
        - Да… то есть нет, я попрошу у мамы. Ты скажи, сколько нужно.
        Дима на секунду закрыл глаза.
        - Ну чего ты в самом деле прицепилась, я ведь уже сказал… - Он вынул из бардачка визитку и сунул ей в руку. - Вот, возьми, потом можешь проведать собаку.
        - Спасибо. Но все-таки тебе пришлось потратиться…
        - Отстань, - оборвал он, - если хочешь знать, мой папанька отвалил денег этому приюту, поэтому я могу подкидывать им иногда животных.
        - Вот как, - она облегченно вздохнула, а он обернулся и хмуро спросил:
        - Чего плачешь-то?
        - От счастья, наверно.
        Дима высадил Машу у подъезда и сразу же уехал. Дома ее встретила сестра, которая налетела точно ураган.
        - Твой дружок звонил! Я же сказала тебе оставить его в покое! Пусть этот сынок преступников сюда не названивает! Тоже мне дружка нашла!
        - Миша звонил?
        - Чем ты слушаешь, я же говорю…
        - Почему сынок преступников?
        - А ты что, не знаешь? - подбоченилась Саша. - Его родители в тюрьме! Вот с кем ты дружбу водишь, теперь поняла!
        Маша повесила куртку на крючок.
        - Что за глупости, Мишины родители давно умерли. Откуда ты вообще такую ерунду про тюрьму взяла?
        - Я… - сестра осеклась, - умерли?! Откуда ты знаешь?
        - Он говорил, да и его бабушка…
        - Бабушка?!
        - Ну да, Миша живет с бабушкой, ты разве не знала? Он работает на двух работах, чтобы им было на что жить, поэтому не нужно про него плохо говорить. - Маша уже взялась за ручку двери в свою комнату, но сестра выглядела такой ошарашенной, что она поневоле спросила: - Саш, все нормально?
        Сестра не ответила, зашла в свою комнату и с грохотом закрыла дверь.

* * *
        Саша лихорадочно размышляла, как извиниться перед Мишей, но ничего подходящего так и не придумала. Все казалось недостаточным, глупым. Наконец из школы вышел Миша. Сердце бешено застучало, она не представляла, как смотреть ему в глаза, и в то же время не представляла, зачем ей нужно признавать свою ошибку перед тем, кого она терпеть не может.
        - Привет, - робко поздоровалась она.
        - Угу.
        Она пошла с ним рядом, а он даже не пытался завязать разговор.
        - Куда идешь? - начала Саша издалека.
        - Домой, - он бросил на нее косой взгляд, - удивлена? Думала, после школы я хожу в подвал, чтобы уколоться в компании друзей крыс?!
        - Нет. Это… я тут сказать хотела…
        - Так говори, не мямли, у меня времени совсем нет. Да и не в твоих правилах мямлить, разве нет?
        - Да, - она поддела узким носком сапога снег и, глубоко вздохнув, начала: - Помнишь, я тут недавно сказала про твоих родителей…
        - Да, я передал им привет, если ты об этом.
        - Нет, не об этом, - сконфуженно пробормотала Саша. Ей и в голову не приходило, что извиниться будет так сложно. Ему не нужны были ее извинения, он недвусмысленно давал это понять. - Я тогда зря так сказала, - выговорила Саша, болезненно морщась под его сверлящим взглядом.
        - Что так?
        - Я сожалею, прости. В школе болтают всякое… в общем, я не хотела тебя обидеть.
        - Не обидела, - Миша остановился. - Странно, что до сих пор не поняла, мне абсолютно все равно, что болтают такие, как ты. Те, чьим мнением я дорожу, не станут извиняться за жестокие слова, они попросту их никогда не скажут.
        - Черт, - выдохнула Саша, - я ведь подошла извиниться, неужели в тебе нет ничего святого?!
        Он зло рассмеялся.
        - Во мне нет ничего святого? А ты зачем подошла извиняться, чтобы я оценил твой поступок и простил? Ты этого хочешь?!
        - Нет, но…
        - Этого! - перебил он. - Ну что ж, раз так, то ты совершила поступок - наверно, единственный в своей жизни, нет? Не важно. Но считай, что я польщен, ты прощена! - Миша зашагал прочь, но через несколько шагов обернулся: - И я буду тебе безмерно благодарен, если с сегодняшнего дня и до конца одиннадцатого класса ты оставишь меня в покое!
        - Да что я тебе сделала?! - крикнула Саша, порядком взбешенная его тирадой. - Над тобой все смеются, чего ты на мне всю свою злость вымещаешь?! - Она догнала его и ткнула рукой в грудь. - Я подошла извиниться, потому что пожалела о своих словах, но теперь мне не нужно твое дурацкое прощение, ты просто псих, и по тебе психушка плачет!
        - Всегда был в восторге от твоего умения закатывать истерики. Есть шанс сделать себе на этом карьеру, например на «Доме дур». Как раз передача про тебя.
        - Я не смотрю такие передачи! А тебе самое время отправиться на «Самое тупое звено»!
        Миша усмехнулся.
        - И это говорит та, которая получила сегодня за сочинение три - три.
        - А ты в чужие тетради не заглядывай, - огрызнулась Саша.
        - Даже и не думал, учительница сама озвучила, кто написал самое отвратительное сочинение!
        - Да если захочу, напишу лучше твоего!
        - Ты захоти, а то как бы на второй год не оставили.
        - Не смеши, у меня нет ни одной тройки. А в конце одиннадцатого мне вручат золотую медаль!
        - Ты слишком ленива, чтобы получить медаль. Если только из картошки, за артистизм.
        - Пошел ты!
        Миша посмотрел на часы.
        - Пошел, и так столько времени из-за тебя впустую потерял.
        Саша кивнула на черные электронные часы.
        - Какое уродливое старье.
        Он улыбнулся.
        - Эти часы были на руке отца, когда в машину моих родителей въехал пьяный дальнобойщик на фуре.
        - Господи… прости, я не знала… - Саша ухватила его за рукав куртки, но он вырвался.
        - Не слишком ли много извинений за один день! Ты как, не будешь себя чувствовать униженной, столько извиняясь перед тем, кого ненавидишь?
        Она уже открыла рот, чтобы заверить его, что не испытывает ненависти, но он ее опередил:
        - Не отвечай, а то в следующий раз нам и поговорить будет не о чем. Если только о твоей медали или троечном сочинении… - Он зашагал в сторону своего дома, а она в бессильной ярости выдохнула:
        - Придурок!
        Еще никогда ее извинения не встречали такого отпора, впервые ее трясло от возмущения и обиды. Если бы не желание сохранить хоть каплю достоинства, она бы догнала его и влепила пощечину.
        Саша воровато огляделась и, к еще большему стыду своему, заметила неподалеку друзей. Они смотрели на нее и чего-то ждали. Проклиная все на свете, она поплелась к ним, придумывая, что бы такого им соврать, как объяснить отвратительную сцену с Шаравиным.
        - Ты чего, Валерку на Шарика променяла?! - спросила Анфиса, как только Саша подошла.
        - Променяла? - сделала удивленное лицо Саша. - О чем ты говоришь?!
        - Да ладно тебе, - наигранно засмеялась подруга, - тут все свои.
        Толстик переминался с ноги на ногу, Лена делала вид, что ничего не произошло, Валера в сторону Саши даже не смотрел. Орлов-младший заболел, а старший с ним за компанию инсценировал простуду, поэтому она была избавлена хотя бы от их осуждения.
        - Знали бы вы, какой этот Шаравин ненормальный! - воскликнула Саша.
        - Раз он ненормальный, зачем ты с ним говорила? - с показным безразличим спросил Валера.
        - Только не нужно думать, что мне доставило радость говорить с ним!
        - О чем говорили хоть? - полюбопытствовал Толстик, выуживая из кармана шоколадную конфету.
        - Мы… мы говорили про олимпиаду!
        - Какую? - изумилась Лена. - Я не слышала, что у нас в школе проводят олимпиаду!
        - Да уж, - недоверчиво потянула Анфиса, - по какому хоть предмету эта олимпиада твоя?
        Саше не понравился тон, которым с ней заговорила Анфиса, но она решила не настраивать сейчас против себя главную скандалистку школы.
        - По химии, - не моргнув, соврала она.
        - А-а, я вроде что-то слышала, - закивала Лена.
        Это положило конец расспросам, за что Саша была благодарна лучшей подруге.
        - Ну что, в бильярд пойдем сегодня? - напомнил Толстик, чавкая уже второй конфетой.
        - Я «за», - скучающе отозвалась Анфиса.
        - Можно пойти, - подавила зевок Лена.
        Валера пожал плечами.
        - Саш, а ты пойдешь?
        - Само собой, - улыбнулась она. - Как всегда, всех вас сделаю!
        - Только не меня, - фыркнула Анфиса, - ко мне недавно приезжали двоюродные братья, они меня отлично научили играть!
        - Посмотрим! - в один голос воскликнули Валера с Геной.
        - Тогда встретимся в четыре, - подвела итог Лена.
        - В шесть, - поправила ее Саша и с улыбкой пояснила всем: - Мне нужно кое-что сделать.
        - Не с Шариком ли встретиться? - ехидно осведомилась Анфиса, поправляя цветастый шарф.
        - Не угадала, - в тон ей ответила Саша, начиная закипать, - если есть желание и свободное время, можешь покараулить у моей парадной!
        - Девочки, - вскричала Лена, - не ссорьтесь!
        - Анфиска, чего ты в самом деле прицепилась, - рассердился Валера.
        - Ой, все, пойдемте, я околела уже тут стоять, - проворчала Анфиса.
        Все молча двинулись по не расчищенной от снега дороге.
        Толстик неожиданно поднял руку.
        - Внимание, ржачный анекдот! Кто не поймет, тот осел… или ослина!
        Саша улыбнулась. Именно за это она любила веселого, неуклюжего мальчишку. Он любой конфликт мог обратить в шутку и разрядить обстановку.
        Анекдот оказался не смешным, но свою миссию он выполнил. Анфиса перестала дуться, Валера расплылся в счастливой улыбке Лена как истинный благодарный слушатель, даже посмеялась. Мир был восстановлен.
        Дома Саша первым делом выпустила из клетки Маркуса, а после села за стол, вынула из ящика чистую тетрадь, взяла ручку и принялась писать сочинение. На тему
«Молчание - золото» она сегодня посмотрела другими глазами, на этот раз ей было что сказать по этому поводу. И молчать она не собиралась.
        Глава 5. И наступила весна
        В приемной приюта, куда Дима отвез собаку, сегодня сидела не Татьяна. Незнакомая девушка взглянула на Машу исподлобья и довольно грубо спросила:
        - Чем могу помочь?
        Маша объяснила всю ситуацию, но девушку мало интересовали подробности.
        - Как фамилия вашего Димы?
        - Я не знаю… Мы не очень хорошо знакомы.
        - Вот когда узнаете, тогда и приходите, - и девушка уставилась в монитор.
        Маша находилась в полной растерянности, не для того она проехала столько остановок на автобусе, чтобы уезжать ни с чем.
        - А Татьяна разве сегодня не работает? - сделала она еще одну попытку.
        - Какая именно вам нужна Татьяна, их у нас целых пять, - глаза девушки увлеченно что-то рассматривали на экране, на Машу она даже не взглянула.
        - Мне нужна та, которая работала тут вчера.
        - Не знаю, чья была смена.
        - Но как же… - она не закончила, дверь распахнулась, вышел высокий мужчина в голубом халате, а следом за ним Дима.
        - Ой, привет, как песик?
        Парень кивнул ей.
        - Привет. Я только от него. Пойдем, покажу, где он.
        Мужчина улыбнулся Маше и обратился к девушке:
        - Катюша, поменьше сидите в чатах знакомств, почаще проверяйте почту, одно важное письмо идет до меня уже третий день!
        Дима повел ее по длинному коридору, они поднялись на второй этаж и вошли в просторную комнату с небольшими клетками. Тут находились собаки, перевязанные бинтами, кто-то в зеленке, у одной черной дворняжки не было передней лапы, а в соседней клетке резвились два щенка. Большинство питомцев оказались беспородными, таких на каждой помойке хватало, они подходили к решетке и смотрели по-собачьи печальными глазами, а хвосты приветливо повиливали, словно теплилась надежда, что пришли именно за ними.
        Дима остановился у клетки с их вчерашним рыжим подопечным. Пес не поднялся им навстречу, и парень пояснил:
        - Пока не ходит, но доктор сказал: со временем он поправится.
        - Вроде бы неплохо выглядит, - заметила Маша.
        - Уж точно лучше, чем вчера, - усмехнулся Дима.
        Они переглянулись. Маша едва доставала Диме до плеча, поэтому ей приходилось задирать голову, а ему, напротив, опускать.
        - Хочешь открою клетку?
        - А можно?
        Он отодвинул засов.
        - Почему бы и нет.
        Около часа Маша провела с ласковым псом, потом Дима не выдержал:
        - Слушай, давай пойдем, у меня еще есть дела.
        Она быстро попрощалась с собакой и послушно вышла из комнаты.
        Выйдя из приюта, Дима указал на машину:
        - Подбросить тебя?
        - Ты вроде торопишься, я могу сама, на автобусе.
        Парень поежился.
        - Да ну, так холодно, садись, все равно по пути.
        Она согласилась. Было приятно сидеть в удобном кресле, слушать негромкую музыку, смотреть на серо-белую дорогу, вдыхать аромат мандарина, который источала оранжевая елочка, висящая на зеркале. Дима мало разговаривал, но ей это нравилось. Он выглядел взрослым и серьезным, а еще очень красивым. У нее дыхание перехватывало, когда он смотрел на нее, а щеки горели, точно после бани.
        - Когда закончу школу, буду работать в приюте, - сама не зная зачем, сказала она.
        - Правда? - он с любопытством посмотрел на нее. - Зачем тебе это?
        - Правда. Мне хочется помогать животным.
        - Там мало платят, - уставился Дима на дорогу.
        - А я так, за бесплатно.
        Он покачал головой.
        - Глупо.
        - Почему?
        - Любая работа должна быть оплачена.
        - А для меня это не работа, а самая настоящая радость!
        - Ты в каком классе?
        - В восьмом.
        Он пренебрежительно фыркнул.
        - Интересно будет посмотреть на тебя в одиннадцатом.
        - Это почему же?
        - Сомневаюсь, что ты все так же будешь хотеть работать в приюте, да еще и бесплатно.
        - А как думаешь, если попрошу немного мне платить, какой-нибудь приют согласится?
        - Еще бы! А почему ты вообще против зарплаты?
        - У приюта мало денег, чем больше денег уходит на зарплаты, тем меньше остается для животных.
        - Мне жаль разбивать твои иллюзии, но… Первое - у приютов есть деньги, второе - эти деньги независимо от мизерной зарплаты для тебя осядут в карманы тех, кто
«сильнее остальных» любят животных. Если действительно хочешь сделать что-то полезное, устройся на нормальную работу, да где получше платят, и жертвуй приютам. Не деньги жертвуй - а корм, медикаменты, разные принадлежности для животных. Тогда больше вероятности, что принесешь пользу тем, кому хотела.
        - Ты так делал?
        - Делал, - нехотя признался он.
        - Когда?
        - Всегда.
        - Как это?
        Он повернул голову и улыбнулся.
        - А ты не выпытывай, все равно не расскажу!
        - Ты добрый, - окончательно определила Маша.
        Дима затормозил возле ее дома и пожелал:
        - Удачи.
        Она вылезла из теплой машины, и неожиданно ей стало жаль, что они так быстро приехали. Хотелось еще чуть-чуть посидеть рядом с ним, поговорить, просто посмотреть на него.
        Сестру Маша дома не застала, поэтому быстренько скинула куртку и пробралась в Сашину комнату. Попугай заметил ее и сразу же заголосил:
        - Летал… Маркус птица… летал, летал.
        Она частенько, когда сестры не было, навещала попугая - разговаривала с ним, играла, выпускала полетать. Маркус совсем не возражал, ей даже казалось, ему приятна ее компания.
        Маша присела на крутящийся стул сестры и вытянула руку. Попугай приземлился на руку и по ней, точно по мосту, перебрался на стол. Поклевал карандаш, взял лапой ручку, выкрикнул: «Са-шенька!» - и прыгнул на лежащую посреди стола тетрадку. Маша вытянула тетрадь из-под его лап, но Маркус возмущенно вцепился в нее клювом, да так рьяно, словно она принадлежала именно ему.
        - Отпусти, а то Сашка узнает, что я тут была, разорется!
        - Са-шенька, - тащил на себя тетрадь Маркус.
        - Ладно, - Маша отпустила тетрадь. - Давай-ка, иди в клетку! - Маркус внимательно смотрел на нее, будто оценивал, насколько серьезно ее заявление про клетку. Кончик тетради он по-прежнему не выпускал из клюва. - Ну же, - она поднялась и открыла дверцу клетки, - иди, хороший, не подставляй меня.
        Неожиданно он вместе с тетрадью побежал по столу, а потом взлетел на свисающие с люстры качели. С тетради слетела обложка, кружась, она мягко опустилась посреди комнаты.
        - Да не нужна мне ее тетрадь, залетай в клетку! - воскликнула Маша, протягивая к своенравному попугаю руку.
        Маркус хитро глядел на нее, покачиваясь на качелях. Возвращаться в клетку он вовсе не собирался.
        - Маркус, давай-ка… - она не договорила, в комнату ворвалась Саша с таким безумным взглядом, что Маша в страхе шарахнулась к окну.
        - Что ты тут, блин, делаешь?!
        - Я… мне показалось, Маркусу одиноко, - прошептала Маша.
        Сестра подняла голову, попугай тут же спикировал ей на плечо. Саша взялась за тетрадь, он даже не подумал сопротивляться, а принялся неистово тереться о ее щеку.
        - Хороший мой, умничка, охранник… - Саша на миг позабыла о сестре, а потом обрушила на нее свой гнев: - Сколько раз я тебе говорила не заходить сюда! Что ты такая непонятливая! Я в твою комнату не хожу, вот и ты сюда не суйся! Моей птице противопоказано общение с тобой - с дурой! Пошла отсюда!
        Маша вышла и прикрыла дверь, успев услышать, как Саша ласково сказала попугаю:
        - Как ты тут без меня, мальчик мой славный… сейчас покушать тебе дам.
        У себя в комнате Маша упала на диван, жутко хотелось есть, но в кухню сейчас идти было боязно, сестра снова наверняка стала бы ее распекать. Саша ненавидела, когда входили без спроса к ней в комнату, а тем более трогали попугая. За такое она могла неделю злиться, а то и больше.
        Маша приготовила уроки, почитала книжку, полистала учебник по биологии, выискивая животных, потом пришла с работы мама, а за ней папа. Они пообедали всей семьей. Саша, как обычно, на нее нажаловалась, но родители не восприняли поступок Маши как что-то криминальное, поэтому сестре пришлось смириться. Вечером Маше позвонил Миша. Они поговорили про его котенка, она рассказала о происшествии с псом, которого Дима отвез в приют, а на прощание они договорились встретиться завтра после школы.
        В это утро ей особенно хотелось пойти в школу, но не потому, что ее ждала встреча с Мишей после уроков, а потому, что она надеялась снова увидеть Диму. Раньше ей нравилось ходить в школу только по тем дням, когда в расписании стояли любимые предметы, но из-за мальчика - никогда. Охватившее ее волнение было для нее ново. Она поймала свой настороженный взгляд голубых глаз в зеркале и тихо рассмеялась. Волосы находились в ужасном беспорядке, но раньше ее это как-то не заботило, она сама не поняла, какая неведомая сила двигала ее рукой, потянувшейся за расческой. Внутри все словно пело. В таком отличном настроении она не пребывала уже давно, его можно было сравнить лишь с приходом весны. Вот только за окном шел снег, а градусник показывал минус девять, деревья и кустики под окном были голыми.
        Из дома она вышла вместе с сестрой, которая принарядилась в новую серую шубку.
        - До встречи, - сказала Маша.
        - Пока-пока, - проворчала сестра.
        Маша прошла совсем немножко, как Саша ее окликнула.
        - Что у тебя на заднице прилипло! Идешь, как пугало, сними хоть!
        Маша провела рукавицей по куртке - в снег упал какой-то листок. На нем в столбик были записаны цифры. Маша сунула находку в рюкзак и до самой школы раздумывала, где к ней мог прилипнуть этот листок.
        После первого же урока на втором этаже у кабинета физики она увидела Диму, тогда-то ее и осенило. Она вынула из рюкзака листок с цифрами и подошла к старшеклассникам.
        - Привет, это случайно не твое? - показала она Диме листок.
        - Ха, - хлопнул по плечу Диму какой-то парень, - смотри-ка, снова та малявка! Ты че, знаешь ее, что ли?!
        - Какие знакомства, Димон, да ты кру-у-ут, - пропела какая-то девушка, крепко обхватывая его за плечи. - Ты ее в зоопарк водишь или в парк, на уточках кататься?
        Дима поморщился, но руку одноклассницы не скинул.
        - Никого я не знаю! - он сердито посмотрел на Машу и отчеканил: - Девочка, это не мой лист, хватит за мной ходить!
        Маша отступила, она и не представляла, что парень, с которым вчера провела целый час в приюте для животных, может лишь за одну ночь так перемениться, так пренебрежительно смотреть и в открытую врать, что не знает ее.
        Девушка выхватила у нее листок и, быстро пробежав его глазами, громко хмыкнула.
        - Я не я, если не скажу, что это ответы на контрольную по алгебре! Ты у нас, Димочка, кстати, на каком варианте сидишь?
        - Не помню, - буркнул Дима.
        - А че тут помнить, - громко заржал парень, обозвавший Машу малявкой, - на втором он сидит, тут и думать не надо.
        Девушка оскалила белые зубы и помахала листком в воздухе:
        - Второй вариант, господа!
        Маша развернулась и пошла по коридору, хотелось заткнуть уши, лишь бы не слышать противных смешков, или вернуть время на пять минут назад, чтобы отговорить себя от глупой затеи подходить к Диме. Легкость куда-то испарилась, исчезло то необыкновенное ощущение, хорошее и светлое, которое она почувствовала, проснувшись сегодня утром. Сейчас ее точно придавило бревном, такой тяжести в груди она никогда не ощущала. Даже за больных котят и щенят переживала совсем по-другому. С людьми оказалось все намного сложнее. Нет, она не плакала от обиды, но для себя решила, что больше никогда не будет первой заговаривать с мальчиками, даже если они кажутся ей добрыми и хорошими.

* * *
        Учительница по литературе поприветствовала учеников, стерла с доски и взяла со стола зелененькую тетрадь, самую первую из стопочки.
        Саша сидела как на иголках, в ожидании, когда скажут про ее сочинение.
        Учительница открыла тетрадь.
        - Александра Медлева, ты меня удивила!
        Саша просияла.
        - Переписанное сочинение выше всяких похвал, - улыбнулась учительница, - красивые обороты, интересные сравнения. Я ставлю тебе пять-пять, это лучшее сочинение в классе. Если ты не против, я прочту ребятам?!
        Саша и слова не успела вымолвить, как учительница начала читать.
        - Ну ты даешь, - шепнула Лена, - второй Гоголь.
        Им на парту упал бумажный шарик. Саша развернула его и прочла: «Я тебя люблю, Солнце мое». Она поискала взглядом того, кто бы мог бросить записку, и наткнулась на Валеру. Он подмигнул ей, Саша в ответ натянуто улыбнулась.
        - Солнце мое, как поэтично, - хихикнула подружка.
        Учительница тем временем почти дочитала ее сочинение и на строках: «…Если молчание
        - золото, то слова, которыми просят о прощении, - это платина с бриллиантами», Шаравин обернулся и с любопытством посмотрел на нее.
        Саша покрылась румянцем. Именно о нем она думала, когда писала эти строки, а теперь было мучительно стыдно, поскольку он обо всем догадался.
        - Вы чего с Шариком такими особенными взглядами обменялись? - удивленно спросила Лена, пихая ее плечом.
        - Мы? Ерунда, я даже не видела, что он посмотрел! Завидует небось, что из всего класса я написала самое лучше сочинение.
        - Ах, да, точно. Мымра неделю назад говорила, что самое лучшее написал он. Хи-хи, ты его подвинула с пьедестала почета. Так ему и надо.
        - Будет знать, - мстительно пробормотала Саша, вспоминая насмешки Шаравина насчет ее троечного сочинения. Она утерла ему нос, но обычного триумфа все равно не ощущала. Тогда она решила, что недостаточно его переплюнула и на перемене подошла к учительнице, чтобы уговорить ту записать ее на конкурс «Стихи наших учеников».
        - Александра, - нахмурилась Лариса Георгиевна, - с каких это пор ты пишешь стихи?
        - С этих самых пор!
        - Так не бывает, - покачала головой учительница. - Да, проза у тебя получается, а стихи - это совсем другое дело, понимаешь?
        - Нет ничего сложного в стихах, - стояла на своем Саша.
        Лариса Георгиевна вздохнула.
        - Да и группа уже набрана, от вашего класса будет Михаил Шаравин выступать, поздновато ты спохватилась. У тебя и времени уже нет сочинять, работы сдать нужно послезавтра.
        - Успею я все, вот увидите! Хотите, я вам прямо сейчас что-нибудь срифмую? Слушайте!
        Лютая зима за окном,
        Старый сторож снег гребет,
        Он… он… м-м-м…
        - Нет, давайте другое!
        Тоскливо зимою сосны скрипят,
        У старухи Изергиль кости болят,
        Воют волки в ночи за окном,
        Ветер ставни ломает, просится в дом!
        - Ну как? - радостно воскликнула Саша. - Получается, правда?!
        Лариса Георгиевна наморщила лоб:
        - Про старуху Изергиль, конечно, ты здорово ввинтила, но поэзия - это нечто большее, чем элементарная рифма.
        - Как вы можете, Лариса Георгиевна, - подошел к ним Шаравин, - сейчас мы видели рождение новой звезды, не отказывайте ей, пусть блистает.
        Если бы не чуть приподнятые уголки губ, Саша бы поверила в серьезность его слов. Усмешка ее рассердила.
        - Я в сто раз лучше напишу стихотворение, чем этот… этот… - она шумно выдохнула, - запишите меня на конкурс, я отлично могу сочинять!
        - Михаил, твой юмор неуместен, - одернула учительница.
        - Шарик испугался, - высказалась Лена, - Сашка написала сочинение лучше, чем он, вот теперь и стихи сочинит лучше, поэтому он боится!
        - Ничего я не боюсь, - Миша пожал плечами, - мне даже будет интересно послушать, что она там сможет сочинить получше скрипа сосен зимой и ветра, который просится домой.
        - Саша, зачем тебе это надо? - подняла глаза к потолку Анфиса. - Пойдемте лучше в столовку!
        - Правильно, - закивала Лариса Георгиевна, - идите, поешьте, а тебя, Александра, я обязательно запишу на следующий конкурс, он весной пройдет! Договорились?
        - Значит, не запишете на этот? - с разочарованием протянула Саша.
        - Нет, на этот никак не могу. Вот если бы кто-нибудь отказался участвовать, тогда…
        - Легко, - заявил Миша, - я могу отказаться, пусть участвует на здоровье!
        - Ну вот, - обрадовалась Лена, - проблема решена.
        Саша махнула рукой.
        - Знаете, Лариса Георгиевна, я лучше подожду весеннего конкурса!
        Анфиса с Валерой первыми вышли из класса, за ними последовали Орловы, травившие друг другу анекдоты, Лена с Толстиком, а Шаравин задержался. Когда Саша подходила к двери, он негромко спросил:
        - Ты подумала, что сочинения недостаточно, чтобы поставить меня на место?
        - Не много ли чести! - так же тихо парировала Саша.
        - Тогда почему ты не можешь никак успокоиться?
        - Мне чихать на тебя!
        - А есть ли такие вообще, на кого тебе не чихать? Для тебя учеба - игра, а для меня каждый конкурс важен!
        - Тогда с чего ты вдруг решил разыграть благородство и мне его уступить? - язвительно фыркнула Саша.
        - Да потому что тебе хочется соревнований и побед, а мне нужна…
        - Вы чего там шепчетесь? - удивилась учительница.
        - Ничего, - быстро ответила Саша и, прежде чем выйти из класса, прошипела: - Ты просто боишься, потому что прекрасно знаешь, если я буду участвовать, то победа тебе не светит!
        Позже она нередко вспоминала этот разговор, даже жалела, что учительница помешала ей высказать ему все, что накипело. Миша Шаравин накрепко засел у нее в голове, ничто не помогало избавиться от него. Лена с Анфисой ушли после школы в магазин, а мальчишек учитель по труду заставил переносить стулья в актовый зал, где шла репетиция новогоднего концерта. И Саша даже порадовалась, что пойдет домой в одиночестве, хотелось поразмыслить, а две трещотки, особенно Анфиса, ей бы в этом помешали.
        На улице было необычайно тепло, с крыш домов капало, пахло талым снегом. Саша не успела как следует начать думать, как к ней подскочил рослый парень.
        - Эй, привет!
        Она настороженно рассматривала его, а парень вел себя так, словно они давно друг друга знали. Подошел совсем близко, положил ей на плечо руку, заглянул в глаза.
        - Ну ладно тебе, не обижайся, - попросил незнакомец.
        - Даже не думала обижаться, - заявила Саша, скидывая его руку с плеча.
        - Да я ведь вижу, в школе обходишь стороной, в приют больше не приезжаешь!
        Она с интересом рассматривала красивое лицо со сверкающими зелеными глазами и никак не могла припомнить, чтобы видела его в школе.
        - Приют? - переспросила Саша.
        - Ну да, собачку нашу проведать. Он уже встает, скучает по тебе.
        - Очень рада, - пожала она плечами.
        Парень отступил и оценивающе ее оглядел.
        - Еле тебя узнал, думал сперва - ошибся. Правильно сделала, что сняла ту куртку с опушкой, она тебе совсем не идет.
        Когда он упомянул о куртке с опушкой, она все поняла и даже рассмеялась. Саша собралась уже разъяснить ему, кто носит куртку с глупой опушкой и таскается по приютам, как он заметил:
        - Тебе очень идет улыбка.
        - Да? - кокетливо спросила она.
        - Ага, даже очень. Ты извини, что я тогда сказал, что мы незнакомы, просто…
        - Не переживай, - милостиво отмахнулась Саша.
        - Погуляем? Хочешь, отвезу в приют, посмотришь на псинку?
        - В приют, - она непроизвольно поморщилась, - нет, уж лучше просто пройдемся. Погода сегодня чудесная!
        Он согласно кивнул.
        Какое-то время они шли молча, Саше это быстро надоело, и она спросила:
        - Ты в каком классе?
        - В десятом, забыла!
        - А я и не помнила, - усмехнулась она.
        Парень изумленно вскинул брови.
        - Ты сегодня какая-то странная.
        - Не нравится?
        - Нравится, - как-то совсем неуверенно произнес он.
        - Куда учиться собираешься пойти, ведь окончание школы не за горами?
        - Уже все решено, пойду в Военмех, на политолога буду учиться.
        - Да ладно?!
        - С самого детства мечта!
        - Ну и мечта-а.
        Парень рассмеялся.
        - Ну да, ну да, не чета твоей. Не каждый хочет идти после школы работать бесплатно в приюте.
        Саша чуть не поперхнулась.
        - Бесплатно?
        - Сама же говорила, или ты прикалывалась?!
        - Прикалывалась! - уверенно сказала Саша.
        - А когда ревела у помойки, тоже прикалывалась? - остановился парень.
        Она мысленно отругала бестолковую сестру и скромно опустила глаза, словно ей стало стыдно за свое недавнее поведение.
        - Нет, тогда не прикалывалась.
        - А-а, ну слава богу, а то я тебя совсем не узнаю. Даже не верится.
        - Я умею быть разной, - глубокомысленно изрекла Саша.
        - Да уж, что правда, то правда, ты умеешь!
        Они долго гуляли, потом он проводил ее домой. Парень ей понравился, умный, красивый - даже не верилось, что закадрила его не кто иная, как ее глупая сестра. Уж Саша-то была уверена, что на Машу в последнюю очередь посмотрят такие классные парни, как этот. Не понимала, чем может понравиться плакса в растянутых на коленках джинсах, для которой не существовало ничего интереснее помоек и бездомных тварей.
        - Встретимся еще, да? - задал он, наконец, желанный вопрос.
        - Может быть, - в своей любимой манере ответила она.
        - Какие могут быть сомнения! - шутливо возмутился парень.
        Саша загадочно улыбнулась.
        - Я всегда долго думаю, прежде чем идти на свидание с тем, кто за весь вечер делает лишь один-единственный комплимент!
        - Хм, комплимент, значит, нужен, - он прищурил кошачьи глаза, - сейчас-сейчас, выдумаю что-нибудь. Ну, например, ты добрая…
        - Фи, а мало их, что ли, добрых?!
        - Хорошо, у тебя прелестная улыбка!
        - Про улыбку уже слышала.
        Он вздохнул.
        - Ты любишь животных, ты милая и простая.
        - Простая? - опешила Саша. - Это как?
        - Ну… простая, даже не знаю, - парень заметно растерялся и ляпнул: - Ты еще смешная.
        Она натянуто улыбнулась. Стало ясно, все перечисленные им достоинства - это недостатки, которые она терпеть не могла в сестре.
        - Что ж, увидимся еще.
        - Увидимся, - протянул он и так посмотрел на ее губы, что она чуть не оступилась, когда резко повернулась, чтобы поскорее смыться.
        - Осторожнее, - он поддержал ее за локоть. - Все такая же неуклюжая, этого у тебя не отнять.
        Ей совсем не было весело. Будь на месте этого парня Валера, она сгорела бы со стыда, предстань перед ним такой неуклюжей квашней. Этого же зеленоглазого, кажется, только умилила ее неосторожность.
        - Приятно было с тобой погулять, Маша.
        Он так внимательно на нее смотрел, что Саше стало неловко.
        - Я пойду, пока. - Она вошла в парадную и у лифта остановилась перевести дух. - Ну и ну. Вот это Маша, вот тебе и тихоня!
        Глава 6. «Я тебя не люблю»
        Оля Мичурина говорила громко и немного визгливо, Маша вежливо кивала. Добрая половина класса уехала на экскурсию в Москву, кто не мог или не хотел выложить три тысячи, остались учиться. Подруги Ольги уехали в столицу, поэтому она скучала.
        - Я в этой Москве сто раз была! - возмущенно говорила одноклассница. - Почему кто-то отдыхает, а кто-то учится! Это не честно, они специально так сделали! Знают, что нам любой выходной в радость!
        Маша так сильно не переживала. Она и родителям-то не сказала про экскурсию, а то бы ее непременно заставили поехать. Мама с папой чувствовали себя виноватыми, так как она, в отличие от Саши, ничего не клянчила.
        - Привет! - услышала Маша у своего плеча. Она обернулась и увидела Диму.
        - Привет! - воскликнула Оля, да так радостно, словно они знались сто лет и столько же не виделись.
        Маша ничего не ответила, а Дима продолжал стоять и смотреть он вовсе не на Олю, а на нее.
        - Вы знакомы, что ли?! - бестактно влезла Мичурина.
        - Нет, - быстро ответила Маша, - я думала, это твой знакомый.
        - А, ну ясно! Дим, ты Серегу Гнилого сегодня не видел?
        - Нет, - качнул головой Дима и, не прощаясь, ушел.
        - Симпотный парень, но странный, - вздохнула Оля.
        - А я думала, у тебя уже есть друг.
        - Есть, само собой, но он не такой клевый, как Димка. Да он как перевелся в нашу школу, по нему столько девчонок сохнет!
        - Давно он перевелся? - спросила Маша, стараясь унять обалдевшее от счастья сердце, не будь у которого преграды в виде плоти, кинулось бы за парнем вдогонку и, потеряв последний стыд, шмякнулось бы ему под ноги.
        - В начале этого года. Я слышала, у него в прежней школе были огромные проблемы.
        - Да, какие же?
        - Ну, я не совсем точно знаю, но знакомый пацан сказал… - Оля наклонилась к ней поближе. - Ты только никому не говори, что я тебе рассказала!
        - Никому не скажу.
        - Хорошо… пацан сказал, что Дима избил какого-то мальчика. Очень сильно. Того беднягу на «Скорой» увезли.
        - Да ты что! - Маша огляделась, не подслушивает ли их кто. - А за что он его так?
        - В том-то вся фишка, никто не знает. Родители мальчика не написали заявление, а в школе, чтобы не давать ход этому делу, Димкиного отца попросили забрать документы! Но я кое-что знаю! Один близкий друг Димки сказал мне, что тот паренек какую-то школьную кошку пнул или еще что-то в этом роде… так-то!
        Маша весь день не могла выкинуть из головы слова Ольги. Она не любила сплетничать и не верила слухам, но все, что касалось зеленоглазого парня, ей было до неприличия интересно и важно. За прошедшую неделю она стала меньше о нем вспоминать, а теперь он снова ворвался в ее жизнь…
        На улице за последние дни потеплело, кое-где проглядывал мокрый асфальт, блестевший в лучах холодного солнца, а толстые снегири, сверкая красными грудками, скакали по кустикам. Маша любовалась синевой неба, шла медленно, наслаждаясь каждым шагом.
        - Маш, подожди!
        Она узнала голос, поэтому обернулась не сразу, побоялась, что выдаст все свои чувства глупой радостью.
        Дима догнал ее, по-хозяйски развернул к себе и как ни в чем не бывало спросил:
        - Погуляем?
        - Мне нужно идти, - стараясь не смотреть ему в глаза, пробормотала она.
        - Но почему?!
        - Дела есть.
        - А, понятно, ну ладно, тогда в другой раз, - он отступил, - жаль.
        - Мне тоже, - выдавила она из себя.
        Маша не оборачивалась до самой помойки, лишь достигнув баков, где кормила кошек, она осмелилась быстренько посмотреть через плечо. Кроме двух первоклашек вдалеке, никого больше не было. Разочарование разлилось по сердцу… Ее окружили кошки, они нетерпеливо мяукали. Маша присела на корточки, поставила перед собой на землю рюкзак.
        - Сейчас-сейчас, мои хорошие, подождите капельку. - Три полосатые кошки ждать категорически не хотели, они топтались рядом, толкали маленькими головами ее в колени, преданно смотрели в глаза, одна особо проворная даже попыталась забраться в рюкзак.
        - Так вот что у тебя за дела, - громыхнул над ней голос Димы. Маша от испуга выронила пакетик с едой. Он смотрел на нее с осуждением, как будто она перед ним в чем-то провинилась.
        - Кормлю вот…
        Он присел рядом с ней.
        - А почему в приют больше не приезжаешь?
        Маша потупилась, не могла она признаться, что он, Дима, одним своим видом вызывает у нее в душе ураган.
        Кошки тем временем неистово рвали зубами пакет с мясом из столовой, но угощение было накрепко завязано, поэтому они бросили это дело и вновь обратили к ней свои мордочки.
        - Ой, сейчас, - спохватилась Маша, быстро развязывая пакет.
        Каждая кошка получила свою порцию, лишь после этого она робко посмотрела на сидящего рядом парня. От него очень приятно пахло, а когда он опускал глаза, длинные ресницы отбрасывали тени на бледные щеки. Покрасневшие уши светились на солнце.
        - Ты чего улыбаешься? - удивленно спросил он.
        - У тебя уши светятся.
        - Уж лучше пусть светятся, чем чешутся от шапки. Так почему ты в приют не приезжала?
        - Уроки готовила, - соврала Маша.
        - А сегодня будешь готовить?
        - Не-ет, не совсем.
        - Как это?
        - Я обещала встретиться с одним человеком, - она погладила каждую кошку и поднялась. - Мне уже пора идти.
        - А что за человек? Подружка, да? Ты снова в старой куртке, а как же… - он не договорил.
        - Ну наконец-то, - послышалось позади. - А я у школы ждал!
        Они обернулись.
        Маша расплылась в улыбке.
        - Привет, я вот дошла сюда покормить кошечек.
        - Ага, догадался, - Миша протянул ей руку. - Ну что, идем?
        - Да, - качнула она головой и покосилась на Диму. - Я пойду.
        - Не подруга, значит, - тихо сказал парень, а потом произошло то, чего она не могла себе представить, даже если бы очень постаралась. Дима шагнул к ней и впился поцелуем в губы, а когда отстранился, произнес, словно ничего не произошло: - До завтра, Маша.
        Она была так ошеломлена его поступком, что не знала, как поступить. Ноги подкосились, ни один мальчик ее прежде не целовал даже в щечку, не говоря уже о таком поцелуе. Дима повернулся к Мише и нагло спросил:
        - Скажешь что-нибудь?
        Миша удивленно хлопнул глазами:
        - А должен?
        Дима ничего не ответил и зашагал в сторону школы. Они молча смотрели ему вслед, пока парень не скрылся из виду.
        - Ты не рассказывала, что у тебя есть парень, - нахмурился Миша.
        - Я и сама не знала… что он есть.
        - Как так?
        Маша пожала плечами.
        - Мы с ним едва знакомы.
        - Тогда зачем ты позволила себя поцеловать?!
        - Да не позволяла я вовсе, я и подумать не могла… - она умолкла и вдела руки в лямки рюкзака. - Не знаю, почему он это сделал, - со вздохом призналась Маша. - Он неделю назад даже не здоровался со мной в школе, а сегодня… сегодня вот что было.
        Друг пребывал в не меньшей растерянности, чем она сама, поэтому на ее признание лишь развел руками.
        У Миши дома их встретила Антонина Петровна. Она накормила их блинами с вареньем, напоила чаем, немного посетовала на жизнь, а потом ушла за пенсией. Черныш уже заметно подрос, оправился, потолстел, шерстка блестела - он беспечно бегал по кухне и играл с капустным листом. Девочке нравилась проводить время у Миши. В его тихой квартире она чувствовала себя уютно, иногда даже домой не хотелось идти. Ей полюбилась добрая старушка - Антонина Петровна, полюбилась маленькая теплая кухонька, где всегда пахло выпечкой, полюбился спокойный и серьезный Миша.
        - Ты чего так тоскливо смотришь? - спросил друг, отрываясь от учебника по геометрии.
        - Не знаю.
        - Все из-за того парня расстраиваешься? - проницательно заметил Миша.
        - Не то чтобы расстраиваюсь… Но ведь согласись, он повел себя неправильно!
        - «Неправильно»… Да ты слишком мягко еще говоришь! Возмутительно, я бы сказал!
        - Да-а, - протянула Маша, - теперь не представляю, как в школу идти… он ведь там!
        - А ты скажи ему, что он не в твоем вкусе, и все тут!
        Она улыбнулась.
        - А он ведь сам мне сказал, что я не в его вкусе, еще в тот день, когда я впервые приходила проведать Черныша. Помнишь тот вечер, ты хотел меня проводить?
        - Помню. Ну и типчик, сперва такое говорит, потом в школе не здоровается, а теперь ни с того ни с сего целует. Хочешь, я с ним поговорю?!
        - Да ты что, - вскочила Маша с дивана, - он выше тебя почти на голову, говорят, он в бывшей школе какого-то мальчика избил! Того на «Скорой» увезли! Лучше не нужно, я сама ему все скажу.
        - А что скажешь-то?
        - Ну, попрошу больше не… ну то самое…
        - Ясно, - Миша рассмеялся, - только сомневаюсь, что он из понятливых.
        Дима оказался даже хуже, чем просто непонятливый. На следующий же день Маша первым делом отыскала Диму в школе, чтобы поговорить с ним, как советовал друг, но в дверях кабинета по английскому столкнулась с его приятелями.
        - Ой, смотрите-ка, снова поклонница нашего Димона прибежала, - воскликнул худой парень со шрамом на переносице.
        Другой, плотный десятиклассник с рыжим чубом, захохотал.
        - Какой свитерок гламурный у нее, с олененком! Ха-ха! Димка, это ты ей купил такой симпатичный?!
        Она заметила Диму на первой парте, он уткнулся в учебник и делал вид, что не замечает ее.
        Маша хотела протиснуться между двумя мальчишками, но тот, что со шрамом, преградил ей дорогу.
        - Куда это ты, сперва запишись на прием! - он повернулся и громко свистнул: - Эу, Коротышкина, двигай сюда, сделаю тебя почетной секретаршей Димона, будешь ему послания от девочки в свитере с олененком передавать!
        Три девушки у доски захихикали, кидая на Машу косые взгляды, а одна из них, высокая и светловолосая, подошла.
        - Сидоренко, я ща сама тебя сделаю секретаршей… - Она смерила парня презрительным взглядом, а потом, смеясь, посмотрела на Машу. - Так и быть, сегодня я секретарь, так что давай, девочка в свитере с олененком, передавай!
        Маша хотела уйти, но парень с рыжим чубом ухватил ее за плечо.
        - Куда же ты, маленький Олененок, ну передай же что-нибудь своему кумиру, а то он будет плакать от горя всю ночь!
        Подошли две другие девушки.
        - Ой, Стасик, оставь ты ребенка, - фыркнула девушка в длинной, до пола, юбке.
        - Передай, ну передай же ему, - жужжал парень со шрамом, - только посмотри, какой он сидит там лапочка, ну не зайчонок ли?
        Маше от обиды захотелось плакать. Диме было абсолютно все равно, что его одноклассники насмехались над ней, на миг даже показалось, что они в самом деле не знакомы, как он то демонстрирует.
        - Что будем передавать? - стараясь не улыбаться, с наигранной серьезностью спросила девушка.
        Маша скинула с плеча тяжелую руку и, глядя прямо на Диму, громко произнесла:
        - Передайте, что он плохо целуется!
        Она успела поймать ошеломленный взгляд Димы, метнувшийся со страниц учебника на нее, и под протяжное «о-о-о-о-о» его одноклассников пошла прочь.

* * *
        Учительница по истории сложила руки на груди.
        - Я поставлю по своему предмету пятерку тому, кто нарисует новогоднюю стенгазету! Поднимите руку, кто умеет хорошо рисовать!
        Саша подняла руку, ей как раз не хватало пятерки, чтобы получить «отлично» в четверти. Шаравин поднял руку быстрее нее, поэтому она даже привстала с места.
        - Евгения Юрьевна, пожалуйста, можно я нарисую! - взмолилась она.
        - Конечно, Александра, можно! Михаил, ты разве умеешь рисовать? - удивленно перевела учительница взгляд на Шаравина.
        - Очень даже умею!
        - Ну что ж, раз больше желающих нет… - Евгения Юрьевна глянула на притихший класс.
        - Шаравин, Медлева, новогодняя газета за вами! - Учительница хлопнула в ладоши, чтоб угомонить задние парты. - А теперь начнем урок!
        - Евгения Юрь…
        - Что, Александра?
        - Я могу одна сделать!
        - Уверена, Шаравин думает точно так же. Поделите работу над стенгазетой как-нибудь без меня, хорошо?
        Саша кивнула и зло посмотрела на Шаравина.
        - Да ладно тебе, - шепнула Лена, - пусть он рисует, а ты пятерку получишь халявную.
        - Вот еще, я сама нарисую, не хочу, чтоб его каракули опозорили меня!
        - Тогда ты нарисуй, не домой же его к себе звать, сама говорила, по нему психушка плачет!
        - Это уж точно!
        До конца урока она тихо злилась, а на перемене подождала, когда большинство одноклассников выйдет из кабинета, и подскочила к Шаравину.
        - Ты это специально делаешь? Мне на зло?! - раздраженно хватая его за свитер, спросила она.
        - Что делаю?
        - Лезешь постоянно!
        Он отпихнул ее руку и убрал учебник с тетрадью в рюкзак.
        - У тебя мания преследования, - объявил он, - мне просто не хватает одной пятерки, чтобы получить пять в четверти.
        - Мне тоже, - прошипела она, - и я буду рисовать газету сама!
        - Не выйдет, - Миша закинул рюкзак на спину, - мне нужна пятерка не меньше твоего!
        - Отлично, я сама нарисую, а ты получишь свою пятерку!
        - Не выйдет.
        - Но почему?! Тебе даже не придется напрягаться!
        - Это точно, напрягаться не придется, но я не такой дурак, чтобы поверить тебе! Ты потом просто скажешь, что я ничего не делал, будто я тебя не знаю.
        - Я! - возмущенно закричала Саша. - Да мне в голову бы такое не пришло!
        - Я другого мнения.
        - Да что ты вообще обо мне знаешь, чтобы так говорить!
        - Достаточно.
        - Только то, что тебе натрепала моя сестричка!
        - Маша никогда не говорит о тебе плохо, - спокойно сказал Миша.
        - Так я и поверю!
        - Где будем рисовать? - словно не слыша ее, спросил он.
        - Черт! - Саша топнула. - Бесишь!
        - Ты меня тоже. - Шаравин вышел из кабинета, а дожидавшаяся подругу Лена, пробормотала:
        - Какие страсти, получше всяких бразильских сериалов!
        - Любовь-морковь, - усмехнулась учительница, - вот так и бывает.
        - Любовь? - переспросила Лена. - Да вы что, Евгения Юрьевна, за Сашкой ухаживает Валера, зачем ей этот…
        - Сердцу не прикажешь, Леночка, а Шаравин мальчик очень интересный.
        - О чем это вы?! - рассердилась Саша. - Я его ненавижу с первого класса, этого бестолкового…
        - У-у-у, как все запущенно, - покачала головой учительница. - От ненависти до любви, как известно…
        - А по-моему, это действует только наоборот, - с нажимом произнесла Саша, - до свидания, Евгения Юрьевна.
        Уж чего-чего, а сватовства она не терпела. Особенно такого откровенного. Всем было известно, как учителя благоволят к Шаравину, они давно уже всеми силами пытались сдружить с ним одноклассников. Вот только их подопечный в этом нуждался меньше всех.
        После обеда ее отозвал поговорить Валера. Ей уже стал порядком надоедать его вечно просящий чего-то взгляд. Он больше не походил на того классного парня, который ей нравился в начале года.
        - Саш, приходи сегодня ко мне, родители уезжают на дачу, - без предисловий сказал Валера.
        - Можно… - нехотя согласилась она.
        - Тогда в пять, хорошо?
        - Хорошо! А народ ты тоже позвал?
        Он загадочно улыбнулся.
        - Придешь и все увидишь!
        Валера попытался ее обнять, но она под предлогом того, что нужно подготовиться к следующему уроку, убежала. Ни к чему готовиться она не собиралась, но и объятий не хотела. Знала, что поступает с ним плохо, но по-прежнему продолжала ждать возвращения былой симпатии. Не могла поверить, что та ушла безвозвратно.
        Урок информатики закончился, Лена с Анфисой затащили ее в туалет.
        - Ну, рассказывай, - приказала Анфиса.
        - Что рассказывать? - не поняла Саша, разглядывая серьезные лица подруг.
        - Про Валеру, да? - посмотрела на Анфису Лена.
        - Нет, про Шарика! - воскликнула Анфиска, отворачиваясь к зеркалу.
        - А что про него…
        Подружка резко обернулась.
        - Ой, Саш, не парь, я не слепая!
        - Анфиса думает, что у вас что-то есть, - негромко пояснила Лена. Саша подбоченилась.
        - Ах, вот оно как! Ну что ж, слушайте!
        Подруги напряглись.
        Саша усмехнулась.
        - Вы правы, у меня с Шариком в самом деле кое-что есть… - Она выдержала томительную паузу и как можно серьезнее изрекла: - это стенгазета!
        Лена хихикнула, а Анфиса сморщилась.
        - Не хочешь, значит, говорить, что ж…
        - Анфиса, о чем ты?! Я уже миллион раз говорила - Шаравин меня бесит. Бесит! Понимаешь?!
        - Если бы он тебя бесил, ты не смотрела бы на него все уроки напролет!
        Лена сделала большие глаза.
        - Анфис, ты чего! Не смотрит она, я же рядом сижу, заметила бы!
        - Да ты вообще слепая, дальше носа не видишь!
        Саша нахмурилась.
        - Я смотрю на доску!
        Анфиса накрасила губы и раздраженно бросила:
        - Покажись окулисту, если доска у тебя на затылке Шаравина!
        Повисло молчание.
        - А мне какой-то мальчик названивает, - поделилась Лена.
        - Поздравляю, - фыркнула Анфиса.
        - Если у тебя плохое настроение, - окончательно вышла из себя Саша, - не порти настроение другим, заколебала уже!
        - Да уж, - согласилась Лена, - нечего Сашке высказывать, она вольна встречаться с кем пожелает!
        Анфиса поджала губы, бросила взгляд в зеркало и вышла из туалета.
        - Что с ней в последнее время происходит?! - воскликнула Лена, всегда робевшая в компании бойкой на язык Анфисы.
        - Не знаю, но она меня уже достала! - Саша подошла к раковине и остановилась перед зеркалом. - Господи, ненавижу! - прошипела она своему отражению.
        Подруга обняла ее за плечи.
        - Ты такая красивая…
        - Веснушки эти проклятые!
        - Ой, Саш, брось… они милые, правда!
        Саша посмотрела на белое чистое лицо подруги и застонала.
        - Хочешь себе такие «милые»?
        Лена весело пожала плечиком.
        - Почему нет?! Если бы парни начали липнуть, как к тебе!..
        Саша хмыкнула.
        - К тебе липнут, просто не замечаешь!
        - Да кто ко мне…
        - Макс Федоров из девятого «Б», Леня из параллели, не помню фамилии, в желтой толстовке ходит, а еще друг твоего брата… - Она заметила, как рот подруги открылся, и поспешила добавить: - Но ты на него не западай, он слишком взрослый! Да, кстати, Орлову-младшему ты тоже нравишься. - Саша вздохнула. - А веснушки - это навсегда.
        - Ты лимонный сок пробовала? - осторожно спросила Лена.
        - Чего я только не пробовала!
        - Знаешь, а Валера как-то сказал, что обожает твои веснушки. Говорит, ты солнышко.
        - Это несомненно утешает, - съязвила Саша и махнула на свое отражение, - пойдем, звонок уже!
        Анфиса до конца дня с подругами не разговаривала и домой ушла одна, Лена с Толстиком и Орловыми осталась переписывать контрольную по физике, у гардероба Сашу дожидался только Валера. - Ну что, идем домой?
        Она хотела уже согласиться, когда увидела Шаравина.
        - Эй! - крикнула Саша.
        Он обернулся.
        - Когда рисовать будем? И где?
        Миша подошел ближе.
        - Сегодня.
        - Нет, завтра!
        - Завтра я не могу!
        - А сегодня она не может! - возмутился Валера.
        - Я могу сам нарисовать.
        Валера подал ей шубу.
        - Вот и отлично, рисуй и отвали от нас!
        Миша кивнул и пошел к выходу из школы, но Саша догнала его.
        - Нет, черт, ты не будешь рисовать без меня!
        - Саш, да пусть он рисует! - крикнул Валера.
        Она вернулась, забрала шубу и сердито произнесла:
        - Давай я сама буду решать, пока, до пяти часов!
        - Ты придешь? - недоверчиво крикнул ей вслед Валера.
        - Конечно! - не оборачиваясь, заверила Саша.
        - Где будем рисовать? - поинтересовался Миша, когда они вышли из школы.
        - У тебя дома, не думаешь же ты, что я тебя позову к себе!
        - Я ничего не думаю.
        - Вот и хорошо, позволь это делать тем, кто умеет!
        - С радостью, если увижу таких!
        Больше они не разговаривали до самого его дома. Саша шла и злилась, ее раздражало, что он не пытается с ней заговорить, хотя бы обсудить стенгазету. Казалось, он вообще забыл о присутствии Саши, а если и помнил, ее персона интересовала его меньше, чем грязный снег под ногами.
        В лифте она не выдержала:
        - У тебя ватман-то есть?
        - Есть.
        Дверь им открыла бабушка в белом платке и фланелевом халате с розовыми цветами.
        - Машенька, здравствуй! - поздоровалась старушка.
        Саша изумленно посмотрела на снимавшего ботинки Мишу, а старушка тем временем продолжала:
        - А я вас уже заждалась, супчик сварила… - Неожиданно она осеклась, сунула в карман руку, вытащила оттуда очки без одной дужки и нацепила на нос. - А это не Машенька, - удивленно сказала старушка, - это другая девочка, я же вижу…
        - Ха, - выдал Миша, - это не Маша, бабушка, это ее сестра. Но они совсем разные, эта суп есть не станет.
        Саше показалось, что ей дали пощечину. Больнее этих слов ей слышать не приходилось. «Эта суп есть не станет» - как приговор, как клеймо. Она быстро сняла шубу, повесила на крючок и повернулась к старушке.
        - Почему же не стану, я люблю супы!
        - Вот видишь, - обрадовалась старушка, - она будет, идите мыть руки и за стол скорее!
        Саша прошла в ванную, но прежде успела заметить, каким напряженным стал взгляд Шаравина. Она сама не знала, что пытается ему доказать.
        Суп ей понравился - наваристый, ароматный борщ, мама не умела так вкусно готовить. Антонина Петровна разговаривала с Сашей очень ласково, по-доброму, ей даже стало неудобно. Знала бы только милая старушка, как она измывалась вместе с другими ребятами над ее внуком. Не супчик подливала бы в тарелку, а кастрюлю на голову надела бы. За весь обед Миша не проронил ни слова, от этого Саше становилось еще хуже, он отлично давал понять, что она нежеланная гостья.
        - Как дела у Машеньки? - спросила Антонина Петровна, разливая по кружкам какао и подвигая к ней вазочку с конфетами.
        Саша улыбнулась.
        - Все хорошо, я передам ей, что вы спрашивали.
        - А Маша ни словечком не обмолвилась, что у нее такая хорошая сестренка есть, - вздохнула старушка.
        Миша поднялся.
        - Мы пойдем, нам стенгазету рисовать нужно.
        - Идите, конечно, идите, возьми, Сашенька, конфеток с собой, пожуете в комнате.
        - Спасибо, - растроганно прошептала та.
        - Да за что благодаришь, тебе спасибо, что пришла, к Мишаньке моему и не заходит совсем никто.
        - Прекрати, бабушка, - проворчал Миша, - не приходят, потому что не нужен мне никто!
        Антонина Петровна потрепал внука по голове.
        - Не нужен ему, как же не нужен, не все же только работать как про#клятому.
        Эта фраза потом еще долго не выходила у Саши из головы, даже газета, которую она так сильно хотела нарисовать, не могла отвлечь от мыслей о тяжелой жизни этого замкнутого черноглазого мальчика.
        Миша пощелкал пальцами у нее перед глазами.
        - Ты будешь что-нибудь вообще делать?
        - Ага, - кивнула она, продолжая сидеть, уставившись на горсть самых что ни на есть простых конфет.
        - Кстати, без одной минуты пять, если сейчас же не поможешь мне, о встрече с Валерой можешь забыть, тут еще много нужно нари…
        - Ты сам заработал деньги на эти конфеты? - перебила она.
        - Слушай, тебя никто не заставляет их есть, ты сюда не за этим пришла!
        Саша повернула голову и посмотрела ему в глаза.
        - Прости меня.
        Он отвернулся.
        - Опоздаешь к Валере.
        - Пусть.
        Миша грустно усмехнулся.
        - Вот в этом ты вся! Делаешь людям больно и говоришь «пусть»… Ты как себя чувствуешь, дышать тебе не трудно, может, открыть окно?
        - К чему ты это?
        Он поднялся, подошел к дивану и отдернул краешек покрывала. На нее уставились два сонных глаза.
        - К чему я? Да вот вспомнил, что у тебя страшная аллергия на котов.
        Саша поднялась и быстро вышла из комнаты. Ее душили слезы. Миша не пошел за ней в коридор, не попытался вернуть, она наспех оделась и сама закрыла за собой входную дверь.
        На улице подморозило, успело стемнеть - люди быстро проходили мимо, кто-то с пакетами, парами, поодиночке, а она стояла у подъезда. В квартире на четвертом этаже горел свет, только в окно никто не смотрел. Она долго стояла, все ждала, что Миша выглянет и увидит ее, но он так и не выглянул.
        А у ее дома Сашу ждал Валера. Он завидел ее еще издалека и подбежал.
        - Уже шесть, - сказал друг, и было непонятно, рад он или сердится.
        - Прости, - Саша смотрела в сторону, лишь бы не видеть его улыбки, не показать, как ей плохо, как ненавидит себя за то, что собирается сказать.
        - Да ладно, не извиняйся. Газету хорошую нарисовали?
        Она немного отступила, все-таки пришлось на него посмотреть. Он радовался и все простил ей, но молчать больше не было сил:
        - Валер, у нас ничего не получится. Я тебя не люблю.
        - Понятно, - он еле заметно улыбнулся и погладил ее по плечу, - да ты не плачь, я все понимаю.
        Когда-то давным-давно сестра ей сказала, что из-за мальчиков плакать не нужно. Она это запомнила, но не плакать не могла. Всегда плакала.
        Глава 7. Бонд… Джеймс Бонд
        Закончились новогодние праздники, подъелись салаты, выпились лимонады - наступили холода, такие, что дома хотелось надеть рукавицы. Маша сидела на диване с книжкой. Она слышала, что приехала сестра с дачи подружки, где в компании друзей встречала Новый год, но выходить из комнаты не стала. Их семья вот уже четыре года не справляла Новый год вместе, все разъезжались. В этом году и она не скучала, тридцать первого числа ее пригласил к себе Миша. Она помогала его бабушке готовить салаты и печь торт, а за три дня до этого наряжала с Мишей елку. Все было спокойно и по-домашнему, как ей нравилось.
        В дверь позвонили, Маша прислушалась - в коридоре раздался мамин голос, что-то говорила Саша.
        Дверь в ее комнату распахнулась.
        - Чего сидишь тут, как крыса в норе, - беззлобно спросила Саша, - вон, тебе посылка какая-то пришла. - Сестра еще не успела раздеться, на ней были теплый голубой свитер и джинсы в обтяжку, обычно распущенные рыжие волосы заколоты на затылке крабом.
        - Поберегись! - крикнул папа и внес в комнату огромную коробку.
        - Что это? - изумилась Маша, откладывая книгу. - Это от бабушки?
        - Да прям, от бабушки, - фыркнула сестра, - бабушка бы не додумалась звонить в квартиру и убегать!
        - А почему вы решили, что посылка мне?
        Мама протянула ей открытку с двумя крошечными котятами в красных шапочках с белыми помпонами.
        Маша раскрыла открытку, прочла напечатанное стихотворение с пожеланиями здоровья, удачи, любви, а в самом низу синей ручкой было написано: «Для Машеньки».
        - Ну хватит читать, открывай коробку, - поторопила Саша.
        - А квартирой не ошиблись? - с сомнением разглядывая новогодний презент, спросила Маша.
        - Открой, интересно ведь! - воскликнула мама.
        Маша аккуратно отрезала огромный красный бант и подняла крышку - внутри сидела большая игрушечная собака. Она вытащила ее и усадила рядом с собой на диван.
        - Какая прелесть, - сказала мама.
        - Туфта, - определила Саша.
        - А по-моему, мило, - улыбнулся папа. - У Машеньки нашей появился тайный поклонник.
        - И что, нет никакой записки? - с разочарованием заглянула сестра в коробку.
        - Нету.
        - Ты хоть знаешь, кто это?
        - Нет.
        Саша оценивающе осмотрела ее комнату и показала на белую кошку на подушке.
        - А это кто подарил?
        - Миша.
        - Миша такой хороший мальчик, - затараторила мама, - он приходил - чудо! Серьезный, воспитанный, внешность такая приятная!
        - Миша?! - вскинула брови Саша. - Он приходил?!
        - Да, зашел совсем ненадолго первого числа, когда Машу провожал.
        - Куда провожал?
        Папа дал щелбан по носу игрушечной собаке и пояснил:
        - Машка Новый год у него справляла. Хороший мальчишка, не лодырь какой-нибудь, отлично учится, работает на двух работах. Бабушке своей старенькой помогает!
        - Да-да, знаю! Он, между прочим, учится в моем классе!
        - Может быть, - закрыла коробку мама, - но влюблен он в Машу!
        - Влюблен? - уставилась на Машу сестра.
        Маша затрясла головой.
        - Никогда ничего подобного он не говорил!
        - А зачем ему тогда тебе подарки дарить, гулять звать, если бы ты ему не нравилась! - хмыкнул папа. - Глупенькая ты, Машка, очевидно же все!
        - Бред, - подала голос Саша, - кто в нее влюбится!
        Мама вздохнула.
        - Ну а тебе твой Валера что подарил?
        Папа тоже с интересом посмотрел на Сашу.
        - Украшение какое-нибудь?
        - Ничего, - буркнула себе под нос Саша, - не нужны мне никакие подарки! - Она взглянула на игрушку и, бросив: «Дурацкая собака!» - ушла к себе в комнату.
        - Не обращай внимания, - посоветовал папа, - злится, что ей ничего не подарил ее поклонник.
        Родители ушли на кухню, а Маша осталась один на один с нежданным подарком. Маша развернула к себе игрушку. Она видела такие в магазинах, они стоили немалых денег, но зато были как живые, как настоящие собаки.
        - Породистый, - пробормотала Маша, касаясь цепочки на массивной шее немецкой овчарки. О такой настоящей она и не мечтала, знала наверняка: сестра скорее удавится, чем согласится взять в дом собаку.
        Вечером Маше позвонил Миша, на ее вопрос о подарке сказал, что никакую собаку в коробке не присылал. А после недолгих раздумий предложил спросить об этом у парня, который ее поцеловал на улице. Она и сама думала на Диму, но не до конца верила, боялась ошибиться. Он мог подарить, но мог от этого и отказаться, чтобы не опозориться перед своими одноклассниками. А ей больше не хотелось думать о том, кто так легко предает. Никакие подарки не могли загладить безразличие. Лишь доброта, искренность. О любви она даже боялась помыслить, это чувство жило на страницах книг, на открытках, на мягких сердечках в лапках симпатичных медвежат, оно было повсюду и нигде. Она иногда представляла, что когда-нибудь в нее влюбится Миша, от этого на душе становилось хорошо. Ей нравилось находиться рядом с ним, смотреть в серьезные глаза, слушать его, смеяться над чем-нибудь вместе. Бывало, хотелось его обнять, просто так, без надежды на поцелуй или признание в нежных чувствах, лишь потому, что он замечательный. С ним она чувствовала себя свободно, сердце не сходило с ума, не рвалось из груди, внутри все не замирало, как с
Димой. Он не улыбался снисходительно, не говорил, будто она не в его вкусе, и уж точно не стыдился ее. Мише было безразлично, что куртка у нее не модная, а джины вытянуты на коленках, он не стеснялся останавливаться возле помойки, чтобы покормить кошек, не ленился пойти с ней в приют, когда не работал, выполнял все-все свои обещания. К ней никто, кроме родителей, не относился так нежно, как он. С ним она почувствовала себя нормальной, не уродиной, не глупой, как говорила сестра. Своей нерушимой верой в себя он словно вдохнул уверенность и в нее.
        Маша оделась потеплее и невзирая на колкие замечания сестры пошла на улицу. Ей хотелось побродить по заснеженным дворикам, подышать морозным воздухом, но где-то в глубине души она надеялась встретить Диму. И не хотела думать о нем, а думалось, и проговаривала мысленно, что он подлый предатель, но одно лишь воспоминание о поцелуе - и лицо на морозе в минус пятнадцать обжигало как огнем.
        Она поехала в приют, на этот раз повезло, приветливая Татьяна вспомнила ее и отвела к знакомой уже ей клетке. У собаки оказался посетитель - мальчик лет девяти сидел на стуле перед клеткой и печально смотрел на спящего пса.
        Татьяна оставила их наедине.
        Мальчик агрессивно посмотрел на нее и заявил:
        - Это моя собака! Не смотри даже на нее!
        - Твоя? - изумилась Маша.
        Мальчик опустил голову.
        - Мне ее обещали, поэтому ты лучше уходи!
        - А почему же ты не заберешь пса?
        - Пока нельзя!
        Маша подошла поближе и почмокала губами, подзывая к себе собаку. Пес поднял голову, навострил уши и завилял хвостом.
        - Почему же нельзя, я смотрю, он уже ходит! Раньше не поднимался!
        - А он совсем здоров, - сказал мальчик, - забрать нельзя по другой причине!
        - Какой же?
        - А тебе зачем знать? - насторожился паренек, поднимаясь с места.
        - Интересно, - Маша открыла клетку и погладила собаку.
        - Хозяин не разрешает.
        - А у него есть хозяин?
        - Ну конечно, но Дима обещал его отдать мне, если я какой-то там девочке понравлюсь.
        - Дима? Ты знаешь Диму?
        - Не особо хорошо, просто он обещал мне эту собаку. Мне именно эта нужна. Я когда пришел впервые сюда, сразу хотел взять ее.
        Маша присела на корточки возле собаки.
        - Странно, что Дима не позволил тебе это сделать, ведь этому песику очень нужен дом!
        - А ты тоже знаешь Диму?
        - Не очень хорошо.
        - Ясно, - мальчик вздохнул, - значит, придется ждать, пока придет та самая девочка, которая должна проверить, стану ли я хорошим хозяином этой собаке. Вот только не торопится она, Димка все обещает-обещает, что приведет ее, а этой Маше, кажется, все равно. - Она изумленно обернулась, а мальчик протянул ей руку. - Я Глеб.
        - А я Маша.
        Паренек покраснел и застенчиво спросил:
        - Та самая, да?
        - Наверно, если честно, я не знала, что тут меня кто-то так ждет.
        - А Димка разве не сказал?
        - А мы с ним давно не виделись.
        - Может, тогда ты не та Маша? - усомнился Глеб.
        - Может.
        - Так это не трудно узнать, - обрадовался мальчик, - Димка сказал, что Маша спасла собаку, если бы не она, этот песик никогда бы не появился в этом приюте!
        Маша улыбнулась. Ей стало приятно, что Дима так о ней отзывался.
        - Это про тебя? - поторопил Глеб.
        - Да, про меня, но Дима преувеличил мою заслугу, на самом деле это он привез сюда собаку.
        - Не важно, - взволнованно вскричал Глеб, - раз ты та самая Маша, ты могла бы поскорее решить, какой из меня хозяин?
        - Я?
        - Ну да, Дима сказал…
        - Но я не знаю, как оценить. Если ты хочешь взять этого песика, думаю, ты должен это сделать. Ведь твои родители не против?
        - Нет, мама ждет не дождется, когда я приведу Бонда!
        - Бонд?
        - Ага, Джеймс Бонд, здоровское имя, правда?
        - Очень, - покривила душой Маша и заглянула в печальные глаза псу. - Вот такие дела, уважаемый Бонд.
        - Так я могу его забрать сегодня? - забеспокоился мальчик.
        - Это, наверно, нужно у Татьяны спросить…
        - Я сбегаю за ней, - он выбежал из комнаты и унеся по коридору. Пес уткнулся Маше в шею.
        - Ну ты чего, - ласково проговорила она, - Бонд не такое уж и плохое имя, зато у тебя появится семья, Глеб кажется очень порядочным. Станете играть и гулять, этот мальчик будет тебя вкусно кормить… Разве не чудесно?!
        Пес лизнул ее руку и завилял хвостом.
        - Вот так, молодец, - обрадовалась Маша, - тебе будет хорошо в семье.
        Пришла Татьяна с Глебом. Девушка оглядела собаку и лучезарно улыбнулась:
        - Машуля, Димка говорил мне, что собаку можно отдать, если тебе понравится хозяин. Ты как? Не передумаешь, себе взять не хочешь?
        Маша вздохнула.
        - Очень хочу…
        Мальчик с таким отчаянием посмотрел на нее, что она поспешила добавить:
        - Я с радостью бы, но не могу.
        - Тогда я заберу его, правда? - с надеждой спросил Глеб.
        Маша погладила его по светлой шапке растрепанных волос.
        - Конечно, Бонд твой.
        - Замечательно! - Татьяна закрыла щеколду на двери, прежде чем обратилась к мальчику: - Приходи, Глебушка, завтра с мамой, тогда и заберешь своего Бонда.
        - А сегодня нельзя?! - огорчился паренек.
        Татьяна пожала плечами.
        - Приведи маму.
        Глеб закивал.
        - Я приведу! Сейчас, я быстро! - Он сорвался с места и побежал, но вскоре вернулся и с застенчивой улыбкой произнес: - Спасибо, Маша, Димка сразу сказал, что ты очень хорошая!
        Она возвращалась домой, и с лица ее не сходила счастливая улыбка. Всякий раз, когда ее подопечные находили любящую семью, она радовалась за них, как за себя, даже больше.
        Маша смотрела в окно автобуса, за которым проносились дома, голые деревья, разноцветные машины, и думала о счастливом мальчике, со всех ног помчавшемся домой за мамой. Она помнила себя в его возрасте, как бегала так же к родителям, но всегда натыкалась на одно и то же - отказ. Помнила, как плакала потом на крыше с неказистым котенком на руках, ласковым и одиноким. Со своей маленькой мечтой, пропавшей однажды без вести из ее жизни. Ей хотелось верить, что тот котенок с красным носом в виде сердечка нашел семью, как Бонд, как многие другие животные, которым она помогла.

* * *
        Маркус покачивался из стороны в сторону, сидя на жердочке над клеткой. Изредка он говорил какое-нибудь слово или издавал протяжный визг, который скопировал у мамы, когда той на ногу упала сковородка с макаронами. Саша в такие моменты поднимала глаза от дневника, куда записывала особенно значимые события своей жизни, и говорила что-нибудь ласковое любимцу. Она уже давно не открывала свой пухлый ежедневник, а сегодня вдруг захотелось написать о прошедших праздниках. Саша долго думала, прежде чем начать, но, написав первую фразу: «Валера начал встречаться с Анфисой», перечеркнула ее. Не потому что она сердилась на друзей, просто не с того нужно было начинать писать. Чтобы понять отношения подруги с Валерой, начать имело смысл с Анфисы. Подруга не любила Валеру. Никто не понял, зачем эти двое стали играть в любовь, казалось, они сами не знали - зачем. Анфиса сказала лишь, что он ей нравится, а Валера беспечно улыбнулся. Было обидно смотреть на их жалкую попытку выторговать у судьбы любовь. Саша была уверена, что любовь нельзя выпросить, ее нельзя украсть или одолжить. Любовь - чувство самостоятельное,
захочет - придет, не захочет - нет. Примером тому ее отношения с Валерой. Саше понадобились долгие месяцы, чтобы понять, что их чувства ненастоящие, набраться храбрости и все-таки признать это. Она думала, что другу будет лучше, если он найдет себе девушку, которая полюбит его по-настоящему. И теперь было нестерпимо обидно, когда Саша увидела, кого он себе нашел.
        Саша вздохнула, поставила число и красным фломастером написала: «Они скоро расстанутся». Сидела-сидела над записью, в конце концов закрыла дневник, затем швырнула его в верхний ящик стола.
        В дверь позвонили. Дома она находилась одна, родители уже вышли на работу, а сестра, как обычно, куда-то ушла. Саша посмотрела в глазок и вздрогнула. За дверью стоял тот самый парень, с которым она гуляла, выдав себя за сестру. По спине прошел холодок. Парень снова нетерпеливо нажал на кнопку звонка, резкая трель ее оглушила.
        Саша немного приоткрыла дверь.
        - Прости меня, Маша! - было первое, что она услышала. Он схватился за дверь и просунул в щель нос и глаз. - Не закрывай дверь.
        - Даже не думала, - улыбнулась Саша, распахивая дверь настежь.
        - Прости, - снова повторил он.
        - Забудь, ты прощен, - по-королевски кивнула она.
        - Правда? - В его голосе послышалось такое удивление, что она пожалела о своей спешке. Стало интересно, за что парень в очередной раз просит у сестры прощения и за что она, Саша, в очередной раз его прощает.
        - Тебе понравилась собака? - прислонившись к косяку, взволнованно спросил он.
        - Милая… - задумчиво протянула она.
        - Не хочешь погулять?
        Саша вспомнила о том, как ее разбудил звонок назойливого Шаравина, который о чем-то долго разговаривал с сестрой, и без всяких колебаний воскликнула:
        - Конечно, хочу!
        Машин поклонник сводил ее в кафе, купил все, что ей захотелось: сок, кофе, пирожное, три шарика мороженого. Говорил мало, ей самой приходилось находить темы для бесед, а парень не спускал с нее все это время странного взгляда. Саше начали закрадываться в голову мысли, что этот зеленоглазый обо всем догадался, но виду он не показывал, поэтому и она себя не разоблачала. Если не считать подозрительной молчаливости и странного взгляда, парень ей нравился. Не могла только одного понять: что этот красавчик нашел в ее замухрышке сестре. Ему впору было бы крутить романы с самыми симпатичными старшеклассницами, а не бегать за восьмиклашкой.
        Они сидели в кинотеатре, когда его рука легла ей на плечи, а губы очутились так близко от ее губ, что вывернуться казалось нереальным, но она все-таки ухитрилась. Сверкающий взгляд в полумраке маленького кинозала лучше всяких слов говорил о его негодовании. Саша напряженно ждала, когда он скажет что-нибудь колкое, но он сказал другое:
        - Ты сегодня очень красивая.
        - Спасибо, - не отрывая от него глаз, прошептала она. - Ты тоже хорошо выглядишь.
        Обычно она не чувствовала себя обязанной возвращать комплименты, но сейчас почувствовала в этом необходимость. Ощущала неловкость, оттого что оттолкнула его, и впервые задумалась над отношениями этого парня и сестры. Ей раньше не приходило в голову, что она делает нечто дурное. Смотрела на это как на шутку, как на небольшую пакость Маше - не более. А сейчас ей вдруг стало неуютно, даже страшно. Во время сеанса Саша пыталась успокоить себя тем, что у сестры есть Шаравин и держать двух ухажеров уж очень жирно, только почему-то этот сомнительный аргумент ее не убеждал.
        - Тебе не понравился фильм? - спросил он, когда они молча вышли из кинотеатра.
        - Понравился, - соврала она. В действительности она даже не уловила смысла происходящего на экране, знала лишь, что хотела с Леной на днях сходить на эту комедию.
        - Ты за весь фильм ни разу не улыбнулась, - заметил парень.
        Она усмехнулась.
        - А ты на экран смотрел или на меня?
        - На тебя.
        Саша облизнула губы. Ей в жизни никто не говорил таких приятных слов, а если какие-то мальчики пытались ухаживать, у них получалось не так, как у этого парня. Было и смешно и грустно, какими бы лесными слова ей ни казались, предназначались они не для нее.
        - Маш, тебе скучно со мной?
        - Нет, что ты, очень весело! - поспешила заверить она, но по его недоверчивой улыбке поняла, как неправдоподобно солгала.
        - Да ладно, я же вижу… Может, хочешь поехать в приют? Или тебе еще куда-то нужно?
        - Все замечательно, мне никуда не нужно, - Саша взяла его за руку, в надежде, что это поможет ему выкинуть из головы поездку в приют, но она ошиблась.
        - А в приют хочешь? Там у одной собаки родились чудесные щенки, посмотришь на них! А-а?
        - В приют… нет, не хочется как-то… - Саша покосилась на него. - Может, лучше на каток, ты умеешь кататься на коньках?
        - Умею… но не хочется.
        Он снова посмотрел на нее тем самым странным взглядом, который, она боялась, вот-вот ее разоблачит.
        - Да мы и так сегодня весь день провели вместе, - как можно веселее сказала она, - давай тогда по домам?
        - У меня есть адрес Глеба, ты не хочешь навесить как-нибудь Бонда?
        Она не знала, о ком он говорит, поэтому неопределенно кивнула.
        - Как-нибудь.
        - Я тут встретил его, хороший мальчишка, собаку обожает, кстати, он только о тебе и говорил, какая ты хорошая… - мягко улыбнулся парень.
        Неожиданно она поняла, что до сих пор не знает его имени.
        - Мне тоже он показался хорошим, - наобум ответила она.
        - Может, все-таки съездим, Глеб обрадуется…
        - Нет, не сегодня, жизнь - это не только помощь бездомным и несчастным, - резче, чем хотела, воскликнула она.
        Он снова странно взглянул, но ничего не сказал.
        Уже вечерело, когда они подходили к ее дому, Саша из последних сил ломала голову, о чем с ним говорить, - разговор не клеился. После ее отказа поехать в приют и к неизвестному ей Глебу, парень и двух слов не сказал. Он погрузился в какие-то невеселые мысли, вытянуть из него ничего не удавалось.
        Пошел снег. Саша накинула на голову капюшон, ей уже не терпелось убежать домой, в тепло, уют, к заждавшемуся Маркусу, к своим недодуманным мыслям об Анфисе с Валерой, подальше от этого несомненно красивого, интересного, но сложного юноши. Почти у самых дверей он ее поймал за руку.
        - Скажи что-нибудь, - попросил он.
        - Что сказать? - не поняла она.
        - Что угодно.
        Саша нервно рассмеялась.
        - Ты меня смущаешь, если честно. Ты хочешь услышать что-то конкретное? Про то, как я к тебе отношусь, да?
        Он смотрел на нее так, словно впервые видел, а потом сказал:
        - Я тебя не узнаю.
        - Ну так пригласи меня завтра на каток, - она улыбнулась, - познакомиться заново!
        Парень опустил глаза.
        - Что с тобой? - перестала улыбаться Саша. - Ну если хочешь, поехали завтра туда… в приют или к Глебу.
        Глядя куда-то в сторону, он пробормотал:
        - Не стоит.
        - Почему же, разве ты сам сегодня…
        - А дело не во мне, - парень хмуро посмотрел на нее, - тебе, кажется, это все не очень интересно.
        - Неправда, - уперлась Саша, - мне интересно! Но если ты не хочешь со мной больше видеться, это, конечно, твое дело! - Она была уверена, что он станет протестовать, но парень молчал.
        - Не хочешь? - не в силах до конца поверить, возвысила она голос.
        - Прости… я за тобой бегал все это время, - он хрипло рассмеялся, - глупо себя вел, обижал тебя столько раз и теперь, когда ты рядом… ты ни в чем не виновата. Просто я думал, ты другая.
        - Другая?
        Он смущенно улыбнулся.
        - Я видел, как ты кормишь этих бездомных кошек, как плачешь над собакой с перебитыми лапами, ты мне сперва показалась другим человеком. Понимаешь? - без особой надежды спросил он.
        - Нет, - холодно произнесла Саша. Она все понимала. Она - не Маша, она - хуже. Вот что он пытался объяснить.
        - Мне жаль, - вздохнул парень, - ты хорошая… очень хорошая… просто я не могу объяснить.
        - Объясняешь ты плохо, зато целуешься наверняка отменно! - презрительно фыркнула Саша. - Если тебе нужна глупая дура, которая…
        - Отменно? - удивленно вскинул он брови. - Разве не ты сказала моим одноклассникам, что я плохо целуюсь?
        Саша покраснела, откуда ей было знать, кому и что наговорила сестра. Она и помыслить не могла, что у Маши с этим зеленоглазым старшеклассником зашло все так далеко.
        Он подошел к ней ближе.
        - Прости за тот поцелуй, я не собирался… Думал, докажу тому мальчишке, что ты со мной, в общем, вел себя как идиот.
        Саша решительно сократила между ними расстояние, обвила руками его шею с намерением что-то тоже доказать… ему?… себе?… За спиной Саши открылась дверь, глаза парня расширились. Она верила в такие глупые совпадения. Ей не раз представлялась именно такая сцена, но она тогда не знала, каково будет обернуться и посмотреть в глаза своей глупой наивной сестре. Маша вышла на крыльцо, в руках она держала пакетик с какой-то едой. Как всегда одетая в детскую куртку с опушкой, в каких уже не ходит ни одна уважающая себя девочка, в шапке, обмотанная шерстяным шарфом - она походила на пугало.
        Глава 8. Красный бампер - зеленый свет
        Маша бережно завязала целлофановый пакетик с мясными дарами для кошек, спрятала его в большой карман сбоку на куртке и натянула рукавицы.
        - Маша, - позвал кто-то.
        Она подняла голову. Шагах в пяти стоял Дима, в объятиях ее сестры. Они не сразу отшатнулись друг от друга, а какое-то время смотрели на нее.
        - Это все он, - неожиданно выпалила Саша, - я тут ни при чем!
        - Близняшки, - пробормотал Дима, переводя изумленный взгляд с нее на сестру. Он чуть не упал, поскользнувшись, когда Саша оттолкнула его от себя, и, взмахнув руками, застыл на месте.
        - Не подумай ничего такого, - быстро сказала Саша.
        Маша не верила своим ушам, сестра впервые перед ней оправдывалась. Только вот не думать она не могла и, что говорить этим двоим, не знала. Так они недолго стояли втроем, пока она не вспомнила о своих кошках.
        - Я пойду, - одними губами произнесла Маша, быстро проходя мимо сестры и ошеломленного Димы.
        - Куда ты? - заорала вслед Саша. - Выслушай хоть или тебе все равно?!
        Она шла по заснеженной дороге, стараясь ступать по следу от колес машин, в лицо летели мокрые снежинки, сестра еще что-то кричала, но Маша упрямо не оборачивалась.
        - Маша, постой же! - попросил Дима.
        - Глупая, - рассердилась Саша, - я прикололась, просто пошутила над тобой!
        Они шли за ней, но Маша надеялась, что им вскоре это надоест.
        - Маш, пожалуйста, не уходи, - попытался взять ее за руку Дима. Она вырвалась.
        - Уходите.
        - Да прекрати ты, - возмутилась сестра, - ведешь себя как дура.
        Маша остановилась возле баков и грустно спросила:
        - А ты как себя ведешь, Саша?
        Сестра закатила глаза.
        - Ну прикололась, чего трагедию теперь из этого разыгрывать?! Будь проще!
        - Не хочу.
        К ней подбежали две полосатые кошки и один черный кот, с белой грудкой. Он немного напоминал Черныша, только Мишин котенок теперь совсем не походил на бездомное несчастное существо, каким был еще недавно, когда смотрел больными глазами.
        Маша вынула из кармана пакетик с едой, сестра же, видя это, притопнула от злости на месте.
        - Черт, забудь ты про этих дурацких кошек! Я тут, давай поговорим!
        - Они не дурацкие, а говорить не о чем, - Маша опустилась на корточки и погладила маленькую худенькую кошечку.
        - Я просто пошутила, - повторила Саша, - не нужно строить из себя святошу! Меня это уже бесит!
        - Тогда иди домой, или куда вы направлялись…
        - Да я не знал ничего, - встрял Дима, - ты никогда не говорила, что у тебя есть сестра! Поговори хотя бы со мной!
        Маша подняла на него глаза.
        - О чем? О том, как ты каждый раз делал вид в школе, что не знаком со мной? О том, как стыдился перед друзьями и позволял им смеяться надо мной?
        - Но ты ведь меня простила! - выкрикнул он и резко осекся, после чего со стоном глянул на Сашу. - Это все она!
        Сестра поморщилась.
        - Откуда мне было знать, за какие проступки он извинялся! Да ты ведь всегда всех прощаешь, разве могла я представить, что такая святоша умеет-таки по-настоящему обижаться!
        - Конечно… откуда тебе.
        Дима присел рядом с Машей.
        - Тебе понравилась собака?
        - Очень, спасибо.
        - Ты не хочешь меня больше видеть?
        Маша грустно улыбнулась.
        - Я хочу, только ведь ты снова отвернешься, а потом придешь просить прощения. Прикидываться, делать вид я не умею. Мне не хочется, чтобы меня на людях держали на расстоянии, стыдились меня, друзья так не поступают. А ты…
        - Я поступаю, - горько закончил он.
        Саша раздраженно фыркнула.
        - Иди, парень, и разберись сперва в себе, а потом уже приходи снова просить прощения!
        Дима поднялся и резко наклонился к Саше:
        - Ты не получила по своей симпатичной мордашке за то, что сделала, лишь потому, что я слишком хорошо отношусь к твоей сестре!
        - Да что ты, - насмешливо смерила его взглядом Саша, - а знаешь, я бы не советовала тебе вновь приходить! Мало того, что стыдишься ее перед всей школой, так еще не в состоянии отличить от сестры.
        - Тебе прекрасно известно, что я отличил, да ты ведь не признаешься никогда! Как увидел только все это… - он презрительно махнул на Сашину шубу. - Такая разодетая, накрашенная… тьфу.
        - Ну-ну, - сестра спрятала руки в карманы и, прищурив один глаз, передразнила:
        - «Правильно сделала, что сняла ту куртку с опушкой, она тебе совсем не идет». Так-то, Машенька, делал комплименты, восхищался, в кино лез целоваться! Да только я в отличие от некоторых не целуюсь со всякими, - презрительно скривилась Саша.
        - Она тоже не целуется! - сердито процедил Дима.
        Кошки поели, одна побежала за котом к дому напротив, чтобы спрятаться от холода в подвал, а другая осталась. Маша давно заметила, что эта маленькая полосатая кошечка всегда ждет ее ласк. Саша с Димой все никак не уходили, с жаром начали спорить.
        - Тогда с чего ты вдруг извинялся за поцелуй, раз она такая правильная? - язвительно обронила сестра.
        - Если ты не понимаешь разницы между «целоваться» и «целовать», то расти тебе и расти, девочка, - раздраженно произнес Дима.
        - Если ты такой взрослый, пойди поищи себе девочку постарше, а не охмуряй глупыми подарками мою бестолковую сестру!
        - Бестолковая тут только ты!
        Саша махнула рукой.
        - Шел бы ты отсюда, ты здесь никому не интересен!
        - Отвечай за себя!
        Маша поднялась, она сдерживалась из последних сил, чтобы не расплакаться. Они спорили о ней так, словно ее тут не было. Их не волновало, что она чувствует, какие у нее есть желания, а делили, точно какую-то вещь.
        - Пойдем домой, - потянула ее за рукав сестра.
        - Хватит командовать, - рассердился Дима.
        - Проваливай, - не глядя на него, буркнула Саша, - кажется, и так всем ясно, Маше ты не нужен!
        - Прекрати за нее решать! Маша, зачем ты позволяешь ей…
        Маша выдернула рукав у сестры.
        - Оставьте меня в покое. Вы так похожи… Не ссорьтесь, лучше присмотритесь как следует друг к другу. - Она побрела в сторону своей школы, где надеялась посидеть в тихом дворике и в одиночестве подумать.
        - Мы не похожи! - в один голос воскликнули они.
        - Маша, увидимся завтра! В школе! - крикнул Дима. - Я подойду, вот увидишь!
        - Дурак, - обозвала его Саша, - есть у нее уже парень, чего тут непонятного! Оставь ты ее! Найди себе подружку по возрасту!
        Сестра догнала Машу и пошла рядом. Дима отстал.
        - Не будь глупой, - как обычно, жестоко сказала Саша, - нечего обижаться, этот парень все равно слишком взрослый для тебя!
        - А тебе не все ли равно, обижаюсь я или нет?
        - Конечно, мне все равно, - заявила Саша. - Но не могу я смотреть, как этот гад охмуряет тебя! Ты ведь совершенно ничего не понимаешь!
        - Он не гад, странно, что ты этого не поняла, раз вы общались, - возразила Маша.
        - Что же ты не догонишь его тогда? Беги за ним! Вперед! Раз не гад, чего щеки надула?
        - Тебе не понять.
        - Все я понимаю. Выделываешься! Как же без этого, аж два парня ухлестывают, почему бы не попудрить сперва им мозги! Молодец, так держать!
        Снег усилился, большие снежные хлопья танцевали в свете ярких фонарей, безмолвно и грустно было на улице, совсем как у Маши на душе. Хотелось одиночества, но сестра продолжала сердито плестись за ней, что-то объяснять, доказывать. Маша старалась не вдумываться в злые слова, пропускала мимо ушей, как делала всегда. Знала она, что Дима ей совсем не подходит, понимала, что он старше на целых два класса, догадывалась о его ветрености, но никакие наговоры сестры не могли заставить ее думать о нем плохо. Да, он стыдился ее, но это была его единственная вина. Она просто не могла думать плохо о том, кто помог ей, когда другие проходили мимо. Не могла не вспоминать с теплотой, как он отнесся к бездомной собаке с перебитыми лапами. Этот красивый парень умел сочувствовать, пусть даже не выставлял свои переживания всем на обозрение, умел быть добрым и внимательным.
        - Куда ты идешь?! - наконец не выдержала Саша.
        Маша остановилась на светофоре.
        - Тебе не обязательно идти со мной.
        - Не глупи, пошли домой, - поежилась сестра, - я уже замерзла!
        - Если ты чувствуешь себя виноватой… - начала Маша, но Саша ее перебила:
        - С чего вдруг? Я не чувствую себя виноватой перед тобой! Не я подошла к твоему Диме, а он подошел! Не я начала разговор! Я лишь…
        - Выдала себя за меня, - без всякого осуждения закончила Маша.
        Зажегся зеленый свет, она сошла с поребрика. На миг ее оглушил визг покрышек. Последнее, что она успела увидеть и услышать, были ярко-красный бампер и крик сестры.

* * *
        Осознание собственной жестокости пришло к ней за считаные секунды и осело в душе, как ледяная пыль из-под колес красной иномарки, сбившей сестру и унесшейся на высокой скорости вдаль. Саша стояла посреди улицы и смотрела на небо. Хмурое, затянутое точно грязной клеенкой. Она не могла плакать, слез не осталось. Прошло только два дня, а ей казалось, что прошел целый месяц, как она не видела сестру. Раньше уходила не прощаясь, даже не глядя в сторону Маши, наверняка знала, что вернется и сестра будет дома. Всегда будет рядом, всего в десяти шагах от нее, нужно лишь выйти из своей комнаты, пересечь коридор, и можно всегда без стука ворваться и напугать или, напротив, тихонько приоткрыть дверь и проследить. Маша никогда не злилась на нее за это, а Сашу всегда раздражал спокойный вопрос: не нужно ли ей что-нибудь? Ей всегда что-нибудь было нужно: дразнить сестру, обзывать, обижать. Она не могла существовать, если не скажет с утра пораньше какую-нибудь гадость, если не придерется. С самого детства ей хотелось все то, что хотелось сестре. Игрушки, конфеты, фломастеры, одежду. Маша хотела, а получала Саша.
Если сестра просила у родителей куклу, она требовала, чтобы эту куклу купили именно ей, а Маше другую. Или требовала купить ей куклу лучше, чем у Маши, а потом ходила и дразнила сестру. Она ненавидела, когда их сравнивали, когда Машу хвалили, когда сестра в чем-то ее превосходила. Назло полюбила вместо кошек и собак попугаев. Всю жизнь разыгрывала аллергию, чтобы Маша не получила вожделенного котенка. Пошла в другую школу, лишь бы в очередной раз доказать всем, какие они разные. У нее с сестрой не было общих друзей, а ее друзья понятия не имели, что у Саши есть близняшка. Только Лена, с которой она давно дружила, знала про Машу. Подруга частенько просила их познакомить, но Саша категорически отказывалась. Когда Лена заговаривала об этом, врала, что не хочет ни с кем делить любимую подругу, даже с родной сестрой. Лене это льстило, в конце концов она перестала настаивать на знакомстве.
        Саша пересекла двор и села на качели. Ей было некуда пойти, не с кем разделить свое горе, некому рассказать, как сильно она не права. Друзей видеть не хотелось, они никогда бы не поняли, что с ней произошло. Понять мог только тот, кто знал Машу, хорошо знал - любил. Кто знал их обеих. Родителям она не могла от стыда смотреть в глаза, хотелось заткнуть уши, лишь бы не слышать, как мама плачет у себя в комнате, не видеть несчастных папиных глаз. Еще никогда в квартире не было так пусто, а сердце не сжималось от мимолетного взгляда на закрытую дверь в комнату сестры. Она не могла ничего делать, ходила из угла в угол и все думала-думала, о прошлом, о настоящем, даже любимый попугай не мог ее отвлечь. Всю жизнь она прожила с утешающим пониманием своего лидерства, а теперь осознала, что без Маши, оказывается, ей ничего не нужно - ни достижения, ни друзья, ни победы. Хотелось лишь одного - чтобы сестра, как прежде, пришла домой, в своей детской курточке с опушкой на капюшоне, в коричневых круглоносых ботинках, над которыми она, Саша, всегда смеялась, чтобы застенчиво улыбнулась ей при встрече, и она
все-все смогла бы исправить. Все, что натворила за столько лет.
        Саша не заметила, как по щекам поползли слезы, не обращала внимания, когда прохожие оборачивались на нее, впервые ей было абсолютно безразлично, кто и что о ней подумает. Стало холодно, лишь тогда она поднялась и пошла, сама не зная куда,
        - просто шла. Не хотелось возвращаться в пустую квартиру, стены давили на нее, не хватало воздуху, она задыхалась в одиночестве. Проходя под аркой, Саша наконец сообразила, куда идет, ноги сами ее вели как заколдованные.
        Дверь открыла Антонина Петровна. Она не задавала вопросов, ни о чем не расспрашивала, а просто впустила, помогла снять шубу.
        - Проходи, Сашенька, я чайку вскипячу, глядишь, и Мишка подойдет.
        - Его нет?
        - На работе, скоро придет, запаздывает что-то… может, в магазин зашел или еще куда.
        Саша села за стол, Мишина бабушка хлопотала вокруг нее, вынула из буфета корзинку с печеньем, поставила на стол варенье, налила в большую кружку ароматной заварки. Маша так же ухаживала за ней после школы, варила пельмени, подогревала суп, жарила картошку, а она принимала ненавязчивую заботу как должное. Так, словно сестра была ей обязана все это делать.
        - Давно ты не заходила, - заметила Антонина Петровна, усаживаясь напротив нее - возле окошка.
        - Миша не приглашает, - неожиданно для себя призналась она и сразу же пожалела. Антонине Петровне стало неловко за внука, старушка опустила глаза.
        - Разве поймешь этих мальчишек.
        Саша с этим была согласна, мальчишек не всегда легко понять, но Мишу-то она отлично понимала. Он выбрал не ее, а Машу, и выбрал правильно.
        Они молча пили чай, с Антониной Петровной хорошо было молчать, это совсем не тяготило, не заставляло нервно выискивать тему для разговора - таких исключительных людей нечасто встретишь. Когда в дверь раздался звонок, она вздрогнула.
        - Вот и Мишенька, - обрадованно вскочила старушка.
        Саша прислушивалась к голосам из коридора и в страхе ждала, когда Миша войдет в кухню. Она не находила слов, чтобы все ему рассказать, в горле пересохло.
        - О, Машка пришла, привет! - воскликнул из прихожей Миша. - Я уже забеспокоился, звонил, у тебя никто трубку не брал!
        Она повернула голову и увидела, как с его лица сползла улыбка.
        - А-а, это ты, - совсем безрадостно протянул Миша.
        В его голосе она услышала столько разочарования, что к глазам вновь подступили слезы. Они не общались с того дня, когда собирались рисовать стенгазету, которую он впоследствии представил как их общую, а она гордо сказала учительнице, что не принимала в работе ни малейшего участия. Миша получил свою законную пятерку, и ему поставили отлично в четверти, а ей вывели четверку. Сейчас это казалось полнейшей ерундой, а тогда она бросила ему в лицо какие-то злые слова, сердилась, ненавидела.
        Он прошел с ней в комнату и прикрыл дверь.
        - Зачем пришла? - его лицо выражало безразличие. - Ну, не томи! - поторопил Миша.
        - Машу сбила машина, - на одном дыхании произнесла она.
        Он моргнул, долго молчал, а потом тихо спросил:
        - Насмерть?
        В одном этом слове она почувствовала всю силу его любви к сестре.
        Саша шагнула к нему и крепко обняла.
        - Нет, что ты, она в больнице, она обязательно выживет… Папа обещал мне.
        Он отстранился.
        - Что с ней?
        - Не знаю… меня к ней не пускают.
        Миша нахмурился, а потом раздраженно воскликнул:
        - А чего ты плачешь, если с ней все будет хорошо?!
        Саша смахнула слезы и попыталась обогнуть его, чтобы уйти, но он поймал ее за руку и силой усадил на диван.
        - Когда это случилось? Она была одна?
        - Два дня назад, - Саша всхлипнула, - она была со мной.
        - Куда ты смотрела! - обрушился на нее Миша.
        - Я не смотрела, - убито призналась она, закрывая лицо руками, - я злилась, думала о себе, отчитывала ее… как всегда, ты ведь знаешь.
        - Знаю, - неприязненно буркнул Миша. - За что ты ее так ненавидишь?! Я в жизни не встречал человека лучше, чем твоя сестра! Она добрая, милая, ласковая… красивая, самая необыкновенная! - Он поднялся. - Давно хотел тебе сказать! Тебе так повезло, а ты не оценила, будь у меня такая сестра, я никому бы не дал ее в обиду… - Миша махнул рукой. - Что я с тобой говорю, все равно не поймешь! Ты не знаешь, что такое одиночество, вздорная и завистливая… отравила всю жизнь сестре!
        - Спасибо, - она подняла на него мокрые от слез глаза, - спасибо, что так любишь Машу.
        Он горько усмехнулся.
        - Это не сложно, поверь… сложно любить таких, как ты! Таких, которые сразу бьют по самому больному, которые редко испытывают чувство вины, которых волнуют только собственные желания - вот кого сложно любить! Эгоистичных до мозга костей дур! Куклы с пластмассовыми сердцами… пустышки.
        Казалось, все слезы она выплакала за эти два дня, но с каждым его словом щеки обжигало снова и снова. Миша умолк, она ждала, что он еще скажет, но он отошел от дивана и с непроницаемым лицом смотрел в окно. Молчание длилось, как показалось Саше, слишком долго, наконец Миша обернулся.
        - А зачем ты пришла? - Он понимающе кивнул, когда заметил ее затруднение с ответом. - Могла бы позвонить.
        - Мне больше некому рассказать, - прошептала Саша.
        - Ах, да, я забыл, что ты прятала свою сестру от всех, как прокаженную! - Он плюхнулся рядом с ней на диван и запрокинул голову на спинку. - Я, наверно, никогда не смогу тебя понять, Саша… - Миша еле заметно улыбнулся. - Хватит плакать, с Машей все будет хорошо, а мои слова забудь, не обременяй себя такими мелочами.
        - Твои слова не мелочи.
        - С каких пор?
        - Всегда.
        - Не верю.
        Она серьезно посмотрела на него.
        - С того самого дня, когда ты не захотел взять меня за руку в первом классе. - Саша болезненно рассмеялась. - Веснушчатое пугало… Помнишь, как ты сказал? Ты боялся заразиться веснушками.
        Она могла поклясться - он покраснел.
        - Помню, - нехотя согласился Миша, - так глупо, я жалел, правда.
        - Маша меня всегда утешала, - тоскливо вспомнила она, - говорила, веснушки украшают, обманывала, конечно, но мне было приятно.
        От его пристального взгляда ей стало не по себе. Саша отвернулась, но он продолжал внимательно смотреть.
        - Не знаю, стоит ли это говорить… Ты очень красивая, я всегда так думал.
        - Я знаю, что не уродина, но эти веснушки…
        - Они тебя не портят, - не дал ей закончить Миша. - Ты солнечная… - он резко умолк. - Тебе, конечно, это все говорили.
        Саша не успела ничего сказать, он сменил тему.
        - Когда можно будет навестить Машу?
        - Я не знаю, родители меня не пускают к ней… наверно, боятся, что я расстрою ее.
        - А ты разве собираешься расстроить? - Его взгляд стал настороженным, а плечи напряглись.
        - Нет, я все осознала… жизни не хватит, чтобы исправить мои ошибки.
        - А ты действительно хочешь исправить? - с сомнением спросил Миша.
        - Хочу, очень. Только как?
        Он с улыбкой вскочил и протянул ей руку.
        - Идем!
        - Куда? - изумилась Саша.
        Он крепко стиснул ее руку в своей.
        - Как куда, исправлять!
        Она непонимающе поднялась и вышла за ним в коридор, где Миша подал ей шубу.
        - Уже уходите? - вышла в прихожую Антонина Петровна с котом на руках. - Смотри, Сашенька, какого котика твоя сестричка нам подарила.
        - Хорошенький, - с трудом вымолвила она, боясь посмотреть на Мишу и увидеть осуждение в его глазах.
        В лифте Саша все-таки осмелилась взглянуть на него. Миша смотрел на нее не как обычно, с безразличием и скукой, он всматривался в ее лицо так, словно увидел в первый раз…
        - Почему ты так смотришь? Глаза красные?
        Он улыбнулся.
        - Нет, другое…
        - Что?
        Миша нахмурился. Лифт открылся на первом этаже, она продолжала вопрошающе смотреть на него, а он отвернулся и пробормотал:
        - Может, когда-нибудь потом скажу… не сейчас.
        Глава 9. Сестры
        Маша с трудом разлепила глаза. Нестерпимо чесалась нога под гипсом, хотелось пить
        - в палате стояла духота. Она повернула голову, чтобы посмотреть, стоит ли на тумбочке стакан с соком, и увидела сестру. Саша сидела на стуле возле кровати, облокотившись о нее и положив голову на скрещенные руки. По ровному дыханию Маша поняла, что сестра спит. Стараясь не шуметь, она протянула правую руку к тумбочке и взяла стакан. Она почти донесла его до рта, когда почувствовала в ноге острую боль, пальцы не удержали стакан, прохладная сладкая жидкость вылилась ей на шею, намочила футболку, капли попали на сестру - Саша проснулась. Стакан скатился с кровати, как с горки, замер на самом краю и со звоном грохнулся об пол. Маша увидела, как мелкий осколок отлетел к самым дверям палаты, и виновато пробормотала:
        - Я случайно.
        - Ерунда, я уберу, - ответила сестра, не спуская с нее обеспокоенного взгляда. Раньше она так смотрела обычно на своего попугая, когда тот простужался. - Как ты?
        - после неловкой паузы, спросила Саша.
        - Все нормально.
        - Как нога?
        - Чешется, - Маша поморщилась, - доктор сказал, так и должно быть.
        - А рука?
        Маша посмотрела на загипсованную руку и нехотя призналась:
        - Дергает иногда, но ничего, лишь бы кости срослись… все будет хорошо. - Маша увидела, как глаза сестры наполняются слезами, и воскликнула: - Да ты что, все хорошо! Дергает, так это всегда так, когда ломаешь что-нибудь, правда, вон девочка из соседней палаты несколько раз ломала руки, говорит, точно так же было!
        Саша смахнула слезы рукавом свитера.
        - Маш, я такая дура, - сжимая ее руку, сказала сестра, - прости меня за все… Я места себе не находила эти дни, все думала над тем, как гнусно себя вела с тобой. Ты ведь и не знаешь, как я тебя сильно люблю. Боялась, что никогда не смогу уже тебе этого сказать. Я обо всем сожалею теперь… мне всегда казалось, что я без тебя смогу отлично жить, а ты без меня не сможешь. Думала, что из нас это я самостоятельная личность, а ты просто половинка, которая ничего сама не может. А когда тебя сбила машина, я сразу все поняла. Оказывается, это я ничего не могу и не хочу без тебя… я и раньше-то делала лишь то, что интересно тебе: рисовала, писала, смотрела те передачи, которые смотришь ты, все хотела доказать, что я могу быть интересной тебе… Хотела, чтобы ты обратила на меня внимание, чтобы ты попыталась навязаться мне в подруги, а я бы как будто нехотя согласилась. - Саша вздохнула. - Я ведь сама давным-давно тебя оттолкнула - по глупости, а когда спохватилась, я тебе уже была не нужна. Ты могла как-то справляться самостоятельно, а мне всегда были нужны друзья-подруги, не понимала, как ты можешь в
одиночестве… завидовала тебе, сколько бы ни говорила, что ты глупая, некрасивая, никому не интересная. А ты совсем не глупая, это я глупая, и ты очень красивая, другие это видят, потому что ты не накручиваешь себя комплексами, не строишь из себя непонятно кого, и еще ты самая интересная… Это не ты никому не нужна, а тебе нужны только самые лучшие. Лена, это моя подружка, она всегда очень хотела с тобой познакомиться, а я ей врала, что не хочу ее ни с кем делить. А делить мне не хотелось тебя, пусть даже мы не общаемся. Боялась, что Лена поймет, кто из нас на самом деле лучше, боялась, что если узнает тебя как следует, я останусь совсем одна. Не хотела общих с тобой друзей, потому что они всегда бы нас сравнивали, а я бы сравнений не выдержала. Ведь рядом с тобой не победить все равно, там… - она махнула рукой в сторону, - с ними со всеми можно быть победительницей, можно чувствовать себя лучшей, а с тобой я всегда хуже.
        Маша погладила сестру по руке.
        - Не плачь, Саш, все-таки я глупая, раз не поняла, что ты чувствуешь… Я думала, ты меня ненавидишь за то, что я не похожа на тебя. Думала, стыдишься меня, ведь я не побеждаю на конкурсах, у меня нет друзей, я хожу с пакетами по помойкам… - Саша неожиданно вскочила, глаза ее расширились.
        - Я совсем забыла… - Она подняла с пола сумку и водрузила на постель.
        - Что там?
        Сестра загадочно улыбнулась и расстегнула молнию.
        - Сейчас узнаешь, закрой глаза.
        Маша закрыла глаза.
        - Вытяни руку.
        Маша почувствовала прикосновение чего-то мягкого и распахнула глаза. Саша держала над ее ладонью серенького котенка.
        - Ой, - выдохнула Маша. Сестра опустила котенка ей на ладонь, и он вцепился ей в кожу маленькими коготками. - Это мне? - недоверчиво посмотрела она.
        - Тебе… самый несчастный и грязный, какого только я смогла найти.
        - Бездомный? - изумилась Маша, разглядывая чистенького пушистого котенка с большими голубыми глазами.
        - Бездомный. Я его вымыла, Миша дал мне специальный шампунь. На нем было блох больше, чем на слоне!
        - Миша?
        - Да, он помогал мне искать, это он придумал подарить тебе котенка… Я бы не додумалась, а если бы такое и придумала, то, скорее всего, взяла бы домашнего.
        - Спасибо, - Маша прижала к себе серенький комочек, - он прелесть. - Котенок лежал белым пузиком кверху, глядя на них огромными глазами, и забавно перебирал малюсенькими лапками с розовыми подушечками.
        - Как же аллергия? - покосилась она на сестру.
        Саша виновато опустила глаза, но не успела и слова сказать, как громко чихнула.
        Маша вздрогнула и с изумлением пошептала:
        - Аллергия?
        - Не-ет, нет, не аллергия, - затрясла головой Саша, - просто что-то расчихалась, наверно, немного простыла.
        Маша протянула ей котенка.
        - Возьми-ка.
        Саша прижала котенка к щеке и улыбнулась.
        - Вот видишь, никакой аллер… - она не закончила и чихнула, а потом снова и снова.
        - Саша вернула котенка. - Не обращай внимания, - вытирая платком нос, сказала сестра, - своим враньем сглазила себя.
        - А если станет хуже? - испугалась Маша, взволнованно глядя на забавного малыша.
        - Куплю таблетки и приму, - отмахнулась Саша, - и вообще, нет у меня никакой аллергии, я обманывала и уже сказала об этом маме с папой.
        - Они ругались?
        - Ага, такой подзатыльник получила, до сих пор голова болит, - сестра рассмеялась,
        - все правильно, заслужила.
        - Как Миша поживает?
        - Скучает, все время о тебе говорит.
        - Правда?!
        - Ага, как же иначе… Он тебя любит!
        - Любит, знаю, я тоже его очень люблю. - Маша заметила, что сестра перестала улыбаться. - Что с тобой?
        - Ничего, - быстро ответила Саша, - хорошо, что все так… значит, ты не будешь переживать из-за Димы, правда?
        - Ты его видела?
        - Нет.
        - Ясно, - подавляя вздох, протянула Маша.
        - Тебе хочется его увидеть?
        - Да нет, ты все верно сказала, он не для меня.
        - Маша, я ведь специально сказала! Ты ему очень-очень нравилась, пока я все не испортила. Честное слово, он просто насмотреться на меня… то есть на тебя… не мог насмотреться!
        - Правда?
        - Правда, ты ему нравилась, он ведь в тот день сказал мне, что больше не хочет со мной встречаться, он просил прощения, потому что разочаровался. Но разочаровался он не в тебе, а во мне!
        - Он хороший, - улыбнулась Маша, - только ему стыдно со мной, понимаешь?!
        - Да, кажется… - Саша задумчиво посмотрела на котенка. - Я его понимаю, сама ведь стыдилась Мишу. Мне было стыдно, что я общаюсь с изгоем.
        - А теперь?
        - Теперь я сижу с ним за одной партой.
        - Ты? С Мишей?!
        - Да, я всем сказала, что он мой друг… он был в шоке, - усмехнулась Саша.
        - А что твои друзья?
        - Ну-у, знаешь, они не такие плохие, просто не сразу все понимают. Мне кажется, они примут его, надо дать им немного времени.
        - Здорово. Мише нужны друзья, пусть он и не признается в этом.
        Они болтали до самого вечера. Сестра сбегала в магазин и купила салаты в коробочках, сок и свое любимое шоколадное печенье. Оказалось, им так интересно разговаривать друг с другом, темы не иссякали. Про все на свете: про школу, про животных, про учителей, любимые предметы, про мальчишек, про разные страны, про космос и даже про погоду. Когда сестра уходила, спрятав котенка в сумочку, Маша подумала, что это самый счастливый день в ее жизни. Казалось нереальным прожить бок о бок тринадцать лет с такой чудесной близняшкой и не понять, как хорошо им было бы дружить. Не понять, как им повезло, что они есть друг у друга.
        Позже, лежа в палате и разглядывая потрескавшийся кое-где потолок, она думала о завтрашнем дне, думала о нем со страхом. Саша пообещала прийти и принести котенка, которому Маша за ночь собиралась придумать подходящее имя, и Маша страшилась, что сестра не придет и все станет по-прежнему. А если придет, то не такой, как сегодня, а такой, какой была раньше - злой и раздражительной.
        Следующий день показал, что так, как прежде, больше не будет никогда. Саша пришла, и не одна, с ней пришел Миша. Они принесли ей котенка, а еще много всяких сладостей. Имя серенькому малышу она так и не придумала, всю ночь ее мысли занимали, как оказалось, беспочвенные страхи. Втроем они выпили чаю с пирожными, поболтали, а потом пришла медсестра и попросила всех удалиться. Сестра на прощание, пока никто не видел, дала ей вязальную спицу, и сообщила, что в Интернете она вычитала, как кто-то вот такой спицей успокаивал зуд под гипсом. Этот кто-то оказался прав, чесать ногу спицей оказалось очень удобно, куда лучше, чем просто лежать и мучиться.
        Почти каждый день к ней приезжали родители, каждый день приходила сестра, частенько, когда не работал, навещал Миша. Друг только и говорил про Сашу, как сильно она изменилась, какая она милая и хорошая. Маше было приятно слушать его, ведь сама она думала о сестре точно так же. У котенка появилось имя, которое никому не понравилось, но перечить ей не стали. Маша назвала его Людовиком, в честь того самого котенка с красным носиком - ее детской мечты. Малыш пока не отзывался на имя и на каждого смотрел огромными голубыми глазищами, кто позовет
«кис-кис», но она не собиралась сдаваться.
        В день выписки за ней приехали родители, они сказали ей по секрету, что Сашин попугай уже произносит имя ее котенка, но настоящий сюрприз оказался другим. Не успела она переступить порога квартиры, как Саша уволокла ее в свою комнату, где на нее уставились шесть пар глаз.
        - Маркус, ну давай же, - воскликнула Саша, с укором глядя на попугая, восседающего на стопке учебников.
        - Ма-шенька, - проголосил попугай, - Ма-шенька, Ма-шенька. - Сестра расплылась в улыбке и кивнула своим друзьям.
        - Это моя сестра, мы близнецы!
        - А мы не слепые, - заметила девочка в красной кофточке с треугольным вырезом, которую сестра тут же представила как Анфису.
        Маша смущенно улыбнулась и оперлась на костыли. Ей еще долго предстояло ходить с гипсом, но нога уже совсем не болела.
        - Валера, - воскликнула Саша, обращаясь к красивому мальчику в кресле, - свали с кресла, это для Маши, тоже мне инвалид нашелся! - Парень вскочил как ошпаренный и, не спуская с Маши восторженного взгляда, прошептал: - Садись, Маша.
        Она устроилась в кресле, с любопытством рассматривая друзей сестры, которых так часто видела издалека. Саша придвинула для ее сломанной ноги пуфик и прикрикнула на двух светловолосых мальчишек:
        - Орловы, не пяльтесь так, а то сейчас сломаю вам что-нибудь, и мы тогда на вас поглядим!
        - Как ты себя чувствуешь, Маша? - спросила Лена, сочувственно поглядывая на ее ногу в папиной кроссовке.
        - Тебя переедет машина, как ты себя почувствуешь?! - захохотал толстощекий паренек, уплетая уже не первую конфету из вазы на столике посреди комнаты, где также стояли восемь кружек.
        - Это Генка, - представила Саша, - если мы не поторопимся, он сейчас все конфеты один смолотит!
        Парнишка поднял на Машу веселые глаза.
        - Эти нелюди называют меня еще Толстиком, так что присоединяйся!
        Маша кивнула и скромно заметила:
        - Гена мне больше нравится.
        - Охренеть, - пробубнила Анфиса, - извиняюсь, конечно, но какие у тебя еще, Сашка, от нас секреты?! Ты сейчас меня просто убила. Познакомьтесь, моя сестра близнец… Ну и ну, я понимаю, что ты вся такая занятая, но неужели за годы нашей дружбы у тебя не выдалось минутки, чтобы… я не говорю познакомить с сестрой, а просто сказать, что она у тебя есть!
        Все осуждающе уставились на Сашу, а она присела на подлокотник кресла и беспечно пожала плечами.
        - Так вышло.
        - Исчерпывающий ответ, - заключила Анфиса и закатила глаза. - Неси чай, пока Толстик в самом деле не сожрал все конфеты!
        Валера поставил табуретку рядом с креслом, но Саша безапелляционно указала ему на диван.
        - Вот туда иди, нечего клинья уже к ней подбивать! Совсем совести нет!
        - Да ладно тебе, - смутился парень, - я просто поговорить хотел, все-таки сестра твоя!
        - Да-а, - протянул Гена, - обалденно похожи, одна в одну!
        Маша не ожидала такого теплого приема, ребята приняли ее как свою, быстро и без расспросов, только Анфиса как-то недобро на нее покосилась, когда Саша сообщила Валере и братьям Орловым, которые в шутку пытались за Машей ухаживать, что место бойфренда уже занял Миша Шаравин. Лена с Геной даже попытались уговорить Машу перейти к ним в школу, но она отказалась. Врачи сказали, что ей не придется ходить в школу до следующего учебного года, пока с ноги и с руки не снимут гипс. Родители договорились о домашнем обучении, а Саша с Мишей обещали во всем ей помогать. Она не сильно расстроилась, когда узнала, что не сможет ходить в школу, как обычно, ее больше огорчило другое - бездомные кошки, которые изо дня в день получали от нее немного еды, теперь остались совсем одни. Сестра обещала ей в этом помочь, но было еще кое-что, в чем она не могла признаться Саше. Никому не могла признаться…

* * *
        Саша смотрела в окно, на плече у нее сидел Маркус, изредка комментировавший происходящее на улице словами: «Идут, идут, поехали, кот, Са-шенька, кот, поехали». Деревья возле дома зеленели молоденькими листочками. Люди спешили по сухим дорожкам, кто-то сидел на лавочках, мальчишки гоняли на велосипедах, девочки на роликах, солнце освещало желтую горку во дворе…
        Зазвонил телефон, Саша отошла от окна и подняла трубку. Сердце радостно подскочило в груди, но она сразу же себя одернула и быстро сказала:
        - Сейчас, подожди, дам Машу.
        Она застала сестру за учебниками, Маша много времени за ними проводила, чтобы не отстать от своих одноклассников.
        Маша взяла трубку, недолго послушала и с улыбкой вернула ей телефон.
        - Все? - изумилась Саша.
        - Это тебя, - с улыбкой пояснила сестра, вновь возвращаясь к учебнику по алгебре.
        Саша с изумлением поднесла трубку к уху, с каждым словом на том конце брови ее все больше и больше хмурились, в конце концов она сказала: «Я не могу» - и с тихим вздохом отложила телефон.
        - Ты чего? - спросила Маша.
        - Миша позвал меня гулять, - нехотя призналась она, касаясь головы притихшего попугая.
        - Ми-ша, - проговорил Маркус, - Са-шенька, Ми-ша.
        Сестра рассмеялась.
        - А почему же ты отказалась, все равно дома сидишь, а на улице так чудесно!
        Саша опустила глаза.
        - Тебе не кажется, что лучше бы он тебя навестил?!
        - Вчера навещал!
        - Но…
        Маша записала что-то в тетради и вновь посмотрела на нее.
        - Мне кажется, ты ему нравишься.
        - Да ты что, - нервно рассмеялась Саша, - ерунда, он тебя обожает!
        - Нет, ты не понимаешь. Он меня обожает, все так, но тебя он любит.
        Саша затрясла головой.
        - Маш, да с чего ты взяла! Он о тебе только и говорит, понимаешь, он мне еще давно сказал, что думает о таких, как я, он таких презирает. А общается со мной лишь потому, что мы с тобой помирились.
        - А ты сходи, встреться с ним и все разузнай!
        - Не могу я с ним встречаться!
        - Но ведь в школе вы сидите за одной партой!
        - Уже не сидим, нас рассадили, - она покраснела и тихо прибавила: - Мы болтали на уроках.
        Маша улыбнулась.
        - Вот пойди и поболтай с ним на улице, раз в школе нельзя!
        - Ты меня сватаешь, что ли?! А ты как же, ты его разве не любишь?
        - Ой, Саш, ты иди позвони ему, сама говорила, парней на свете полно.
        Саша изумленно кивнула.
        - Парней-то много, но только такого, как Миша, больше не найти!
        - Хорошо, что ты это понимаешь, - сестра придвинула ей телефон, - звони.
        Саша набрала номер и, пока шло соединение, прошептала:
        - Я пойду только для того, чтобы разузнать, как он к тебе относится!
        Сестра засмеялась.
        - Конечно-конечно!
        Миша удивился ее звонку, но встретиться согласился, поэтому уже спустя полчаса, после долгих примерок перед зеркалом, Саша вышла во двор. Ей было стыдно за неописуемую радость внутри, за глупую улыбку, которую не могла прогнать с лица, стыдно перед оставшейся дома сестрой. Саша снова уводила у нее парня, и если в прошлый раз это была шутка, глупая и жестокая, то теперь она просто была не властна над собой. Каждый взгляд, каждый жест Миши она пропускала через сердце, и оно билось-билось, точно заведенная ключиком игрушка. А ключ от этой игрушки был только у него… На других ей и смотреть не хотелось. Знала, что многим нравится, но куда бы ни шла, куда бы ни смотрела, ее преследовала его светлая улыбка, всюду мерещились черные глаза - красивые и внимательные, повсюду слышался его голос. Валера недавно предложил ей снова встречаться, с Анфисой, как Саша и предполагала, ничего не получилось, друг ходил расстроенный и злой. Лену она видела теперь только в школе, после нескладного признания в любви Орлова-младшего подруга влюбилась в него без памяти, и они проводили вместе все свободное время. Саша не
обижалась - у нее была Маша. Родители не могли на них нарадоваться, после стольких лет холодной войны их семья переживала счастливые времена. Не было лишь покоя у нее в душе, счастье омрачала любовь, самая неудачная, безответная и невозможная.
        - Привет, - Миша коснулся ее плеча.
        Она обернулась, и сколько ни пыталась скрыть, улыбка вырвалась и осветила лицо. Он тоже улыбался, у нее дух захватило от его взгляда. Саша одернула джинсовый сарафан и запахнула поплотнее легкую куртку. Ей казалось, что куртка сидит плохо, сарафан топорщится, волосы растрепались, и все ее усилия выглядеть для него красивой тщетны.
        - Чудесно выглядишь, - словно невзначай заметил он.
        - Спасибо, ты тоже, - пробормотала она, ощущая, как жар приливает к щекам.
        Миша с улыбкой посмотрел на свои синие джинсы, на серый свитер и пожал плечом.
        - Наверно, не очень модно.
        Тут уж она покраснела и ничего не могла с собой поделать, ей сразу вспомнилось, какие издевки ему пришлось вынести по ее вине, как дразнила его вместе с друзьями за дешевую одежду.
        - Прости, ты правда хорошо выглядишь, - стыдливо отводя глаза, сказала Саша.
        - Анфиса мне сказала то же самое, - рассмеялся Миша.
        - Правда? Когда?
        - А я только что ее встретил.
        - Врет, - фыркнула она, одновременно сердито и возмущенно, - ей никогда не нравилось, как ты одеваешься, и вообще ты ее бесишь!
        Он смотрел на нее с легким удивлением, и Саша пожалела, что выставила подругу в таком неприглядном свете.
        Они прошли между домами и присели на скамеечку, расположенную дальше других от детского городка, где резвилась ребятня и где сидели мамочки с книжками.
        - Я думаю, ты не права, - наконец нарушил молчание Миша.
        - Про Анфису?
        - Да… ей на самом деле абсолютно все равно, во что я одет.
        - Но она… - хотела возразить Саша, но он не дал ей закончить:
        - Влюблена в меня.
        - Что? - пораженно переспросила она.
        - Анфиса уже давно в меня влюблена, я думал, девчонки делятся друг с другом такими тайнами.
        - Да, но… - Саша покусала губы, - она не поделилась с нами… со мной. - Неожиданно ей стали понятны все нападки Анфисы по поводу того, что Саша бросила Валеру. Анфиса не жалела их общего друга, как она раньше думала, а ревновала Мишу. Подруга специально всегда настраивала всех девчонок против него, говорила, что он некрасивый, плохо одевается, недалекий и прочие гадости, только для того, чтобы никто не посягнул на нравившегося ей мальчика.
        - Вот это коварство, - подумала Саша вслух.
        Миша улыбнулся.
        - Кстати, она сказала мне по секрету, что из всей вашей компании совершенно не умеешь одеваться именно ты.
        - Я?! - ошалело посмотрела на него Саша.
        - Не знаю, - он пожал плечами, - мне нравится, как ты одеваешься.
        - Спасибо, - сквозь зубы процедила она, гневно шаря взглядом по детской площадке, словно надеясь отыскать обидчицу и тут же с ней поквитаться.
        - А это вообще важно для тебя?
        - Да, - выдохнула она и в упор посмотрела на него, - Анфиса всегда твердила, что у меня хороший вкус!
        - Врала.
        Саша сердито сжала кулаки.
        - Она у меня получит!
        - Зачем? - сочувственно спросил Миша. - Зачем ты так переживаешь, сама подумай…
        - Не хочу я думать!
        Неожиданно он поднялся.
        - Ты куда? - испугалась она.
        - Да я, наверно, пойду, знаешь, я почему-то подумал, что мы друг друга поняли, а оказалось…
        Саша схватила его за руку и усадила рядом.
        - Мы поняли, все так и есть!
        - Мне так не кажется. Для тебя поверхностное все так же значит больше, чем внутреннее.
        - Это неправда! Давай не будем ссориться из-за Анфисы, она того не стоит.
        - И опять ты ничего не поняла, - он грустно вздохнул, - Анфиса тут ни при чем.
        - Так объясни же! - она не выпускала его руку. - Тебе нравится Анфиса, поэтому ты ее так защищаешь?!
        Он мягко, но решительно высвободил свою руку.
        - Глупенькая ты, Саш, Анфиса бегает за мной с пятого класса, только она все никак не поймет…
        - Чего?
        - Того же, что и ты понять не можешь.
        - А Маша понимает? - с замиранием сердца спросила она.
        - Маша понимает.
        - Я тоже могу…
        - Разве?
        - Да! Давай еще раз… про то, ведь про Анфису это просто пример, да?
        - Просто пример, - кивнул он.
        - Я понимаю.
        - Я рад. Зачем кидаться с кулаками на подругу, если она скрывает правду только потому, что боится потерять твое расположение?
        - Ага, - невесело согласилась она.
        - Ты мне очень нравишься, Саша, - тихо признался он, - но иногда мне кажется, та злая девочка, которая поверяет свои чувства лишь одному попугаю, в тебе сидит слишком крепко, и меня это напрягает. А та девочка, которую я давным-давно люблю, приходит по каким-то определенным дням.
        - Любишь? - она вздрогнула. - А как же Маша?! Мою сестру ты обманываешь? - Саша сама не заметила, как повысила голос и сорвалась на крик.
        Миша с откровенным интересом повернулся к ней.
        - Маша прекрасно знает, что я влюблен в тебя, она очень наблюдательная.
        - Но она-то тебя любит, разве ты не понимаешь?!
        - Я не такой наблюдательный, как твоя сестра, но даже мне ясно, что она меня не любит. Любит, но другой любовью… Ей не хочется часами на меня смотреть, не хочется поцеловать, для нее я друг, очень близкий, но лишь друг.
        Саша прижала ладони к щекам.
        - Поверить не могу… а ведь это Маша попросила меня пойти с тобой гулять… это она.
        Миша поднялся.
        - Ну, я пойду…
        - Куда? - она тоже вскочила. - Ты разве не спросишь, нравишься ли ты мне?! Не спросишь, люблю ли я тебя?!
        Он покачал головой.
        - Я и так все знаю.
        - Знаешь? - изумилась она.
        - Даже к гадалке ходить не нужно, твой взгляд - как самый точный астрологический прогноз.
        Саша смутилась.
        - И что же за прогноз?
        - Все будет чудесно, солнечно… - Он помолчал, после чего еле слышно добавил: - И жарко, иногда.
        - Тогда в лифте, помнишь…
        - Да, я хотел сказать, но понял, что время неподходящее.
        - аль, что не сказал. - Саша смущенно улыбнулась и, набравшись храбрости, спросила: - Ты сказал, что Маше не хочется на тебя часами смотреть, не хочется поцеловать, а тебе хотелось бы меня…
        - Очень, - не дал он договорить и протянул ей руку.
        Саша взяла его за руку.
        - Тогда почему…
        - Ты ведь не целуешься со всякими, - напомнил Миша ее любимую фразу.
        - Да, точно… - она покосилась на него, - только ты не всякий.
        Они пошли по усыпанной красным песком дорожке, Миша молчал, ей даже показалось, что он забыл про ее слова… Потом он перешагнул через невысокое ограждение и ступил на газон.
        - Идем, - позвал Миша, - хочу кое-что тебе показать.
        Саша недоуменно следовала за ним, гадая, зачем он ведет ее в кусты, почему это таинственное «кое-что» нельзя показать прямо на дорожке.
        - Не нужно так испуганно смотреть, - улыбнулся он, приподнимая ветку, чтобы та не ударила ее, - не беспокойся, я не увожу тебя подальше от чужих глаз, чтобы до смерти зацеловать.
        Ее это нисколько не успокоило, можно сказать, разочаровало, ей эти кусты как раз показались прекрасным местом для поцелуя, но у Миши были явно другие намерения. Он остановился возле маленького холмика у куста и опустился на корточки.
        - Это могила? - нахмурилась Саша.
        Он усмехнулся, а ей стало неловко из-за своего предположения. Миша отодвинул ладонью рыхлую кучку земли, и она увидела стекло, под ним лежали засохшие полевые цветы.
        - Что это?
        - Могила, - он засмеялся, - знаешь, ты права, это могила, в ней я год назад похоронил свои чувства к тебе.
        Саша опустилась рядом и как следует разгребла землю. За стеклом помимо цветов лежал свернутый в трубочку листок.
        - Что там написано?
        Он вложил ей в руку камень.
        - Разбей и прочти.
        Она хотела разбить, но потом отложила камень.
        - Это так красиво, я не могу.
        Миша взял камень, без раздумий разбил стекло, вытащил листок, развернул его и протянул ей. Саша хотела прочитать, но Миша все еще не отпускал его. Их взгляды встретились.
        - Я люблю ее и ненавижу, - тихо произнес он. - Люблю, когда улыбается, и ненавижу, когда смеется надо мною. Люблю ее нежный взгляд, пусть и обращенный не на меня, и ненавижу в нем жестокую надменность. Люблю ее красоту и ненавижу в ней зависть. Люблю слушать ее голос и ненавижу, когда в нем проскальзывает злость. Люблю ее тонкие изящные пальцы и ненавижу ее небрежный почерк. Люблю смотреть на ее губы и ненавижу, потому что никогда не смогу их поцеловать. Люблю ее длинные ресницы, люблю рыжие волосы, люблю россыпь солнечных веснушек на милом лице и ненавижу ее безразличие. Ненавижу ее нелюбовь. Ненавижу ее ненависть ко мне. - Миша умолк, отпустил кончик листа, и он упал назад в свою могилу, к разбитому стеклу с увядшими цветами. Они одновременно поднялись, Саша шагнула к Мише и поцеловала.
        Глава 10. Письмо
        Маша в очередной раз сверила адрес на конверте, который ей вручил Миша, и остановилась возле новостройки. Этот дом она уже обошла несколько раз, но все еще продолжала сомневаться. На небе сгущались тучи, где-то вдалеке грохотал гром. Зонта у нее не было, куртки тоже, поэтому с первыми каплями она решительно открыла дверь и вошла в чистую, ухоженную парадную.
        - Куда ты, девочка? - обратилась к ней пожилая консьержка.
        - А я курьер, в пятьсот тридцать третью квартиру.
        - Подожди, узнаю, - прикрикнула женщина, ловко набирая на телефоне номер квартиры.
        - Здравствуйте, Роман Аркадьевич, к вам тут курьер, пустить? Хорошо. Можешь пройти, девочка.
        Маша еще никогда не видывала таких лифтов с зеркалами чуть ли не в полный рост. Она приподняла подол синего сарафана, чтобы посмотреть, как выглядит левая нога без гипса, но никаких отличий от правой не заметила. На днях закончились сеансы лечебной физкультуры, ей казалось, будто она никогда себе ничего не ломала; кости срослись, доктор вместе с родителями не мог нарадоваться. Она раньше других сдала экзамены. В то время как сестра с друзьями корпела над учебниками, Маша отдыхала.
        Лифт открылся, она вышла на площадку и поискала номер нужной квартиры. Темно-красная дверь приоткрылась, показался высокий мужчина в тренировочных штанах и полосатой майке, слегка обросший щетиной, но, несмотря на это, - приятный.
        - Курьер? - улыбнулся он.
        - Да.
        Неожиданно в приоткрытую дверь прошмыгнул белый кот.
        - Эй, стой! - закричал мужчина так, словно произошло нечто страшное. - Девочка, лови его скорее, сын убьет, если кот сбежит! - Маша сделала к белому коту осторожный шаг и позвала:
        - Кис-кис-кис.
        - Хватай же его, он такой… сбежит, и поминай как звали!
        - А почему же он убегает? - удивилась Маша. - Разве ему плохо у вас?
        - Плохо?! - фыркнул мужчина. - Да он как сыр в масле… глянь, какой жирный, а принесли, тощий был, смотреть жалко!
        Она взяла кота на руки и погладила по мягкой белоснежной шерстке. Зеленовато-голубые глаза изучающе уставились на нее, а красный нос потянулся навстречу.
        - Ну, посмотри на него, - засмеялся мужчина, - не успел увидеть, уже целуется; вообще-то он у нас не такой, к чужим даже не подойдет. Сына моего любит, остальных игнорирует.
        Маша хотела передать кота хозяину, но мужчина посмотрел в окно, за которым стеной шел дождь.
        - Ты, девочка, зайди, там дождь зарядил, пережди.
        - Да ничего страшного…
        - Зонтика нету, вымокнешь, такой ливень ненадолго, - он распахнул дверь, - заноси этого обормота.
        Она вошла в просторную прихожую с высоким потолком, двумя светло-бежевыми креслами, зеркальными встроенными шкафами и отпустила кота.
        - Письмо? - напомнил мужчина.
        - Ах, точно, - она полезла в сумочку, перекинутую через плечо, вынула немного помятый конверт. - Вот, пожалуйста. - Мужчина быстро вскрыл письмо, брови его сошлись на переносице, потом взлетели на лоб, и он проворчал:
        - Мусор, очередная реклама.
        Ей стало неудобно, что она побеспокоила человека из-за какой-то рекламы. Миша ее уверял, что письмо очень важное и его нельзя просто бросить в ящик, а нужно отдать лично руки.
        - Я не знала, - виновато пролепетала Маша.
        Он глянул на нее.
        - Конечно, не знала, а я разве что-то говорю… - Лицо его разгладилось. - Смотри-ка, как ты нашему котику понравилась. - Маша глянула на кота, преданно растянувшегося у ее ног, и улыбнулась.
        - Очень красивый кот, - она помешкала, но все-таки спросила: - А откуда он у вас?
        - Сын откуда-то притащил, сам не знаю.
        - А давно?
        Мужчина призадумался.
        - Лет пять, наверно, а точно не скажу.
        - Ясно, простите, что принесла вам рекламу, я пойду, дождик, вероятно, уже закончился.
        - Да не извиняйся, не ты же виновата, что они до того обнаглели, шлют свои листовки с курьером, разбогатели на мусоре всяком, бумагу только переводят…
        Маша не успела выйти за порог, как кот рванул за ней, хозяин только и успел ногу поставить, чтобы преградить ему путь.
        - Шальной, - пробурчал мужчина, - совсем ненормальный, чего не живется, всегда с этими бездомными так, свобода манит.
        - До свидания, - попрощалась она, наблюдая за красивым котом, рьяно вцепившимся в тапку.
        - До свидания, - мужчина закрыл дверь, но она услышала, как он произнес: - Пошли, Люська, пожрать тебе дам, не дело тапками обедать! Ну, чего встал, Людовик, идем!
        Приехал лифт, а Маша продолжала стоять с колотящимся от волнения сердцем, глядя на темно-красную дверь.
        - Людовик, - повторила она, как заклинание, имя котенка из далекого прошлого.
        Маша решительно подошла к двери, но рука возле звонка остановилась. Она абсолютно не знала, что сказать, как объяснить хозяину, какое огромное значение имел для нее этот кот. Все эти годы она жила с надеждой, что милый Людовик нашел себе достойных хозяев, и даже не надеялась когда-нибудь узнать что-либо о нем. Первое время она пыталась разыскать того самого мальчика с крыши, с которым познакомилась в одну звездную ночь, но он точно сквозь землю провалился. Чего она только не передумала, плакала по ночам, обошла все квартиры в их доме, чтобы узнать, не взял ли кто-нибудь котенка себе. Поиски ее оборвались, когда она случайно услышала разговор родителей: папа сказал, что в то время, как пропал котенок, в доме травили крыс и он, скорее всего, погиб. Она не хотела в это верить, поэтому выдумала себе чудесную историю, в которой Людовика подобрал какой-нибудь хороший человек. Этот человек ей представлялся девочкой ее возраста, очень похожей на нее. На деле оказалось иначе. Хорошим человеком была вовсе не девочка, а мальчик, задиристый и грубоватый.
        Маша блаженно улыбнулась.
        Она не очень хорошо его помнила, но благодарность ее не знала границ.
        - Даже имя не изменил, - пробормотала она, поглядывая на заветный звонок. Хотелось еще разочек взглянуть на свою детскую мечту, но она не осмелилась. И пусть дома ее ждал собственный Людовик, серенький, доверчивый и любимый, сердце до сих пор екало при воспоминании о белом котенке со смешным красным носиком.
        На улице все еще шел дождь, но из-за облаков выглянуло солнце, лучики осветили лужи на асфальте, заиграли в мокрой листве. Она с наслаждением втянула свежий сырой воздух, хотелось петь, с ней такое редко случалось. Да и петь она толком не умела. Вот сестра хорошо пела, иногда Маше казалось, что проще перечислить то, чего Саша не умела. А теперь, как начала встречаться с Мишей, таланты открывались в ней один за другим, словно проснулся долго спящий вулкан. Она писала короткие рассказы для журнала, пошла на танцы, вплотную занялась рисованием, выучила с попугаем еще с десяток новых слов, научилась вязать, шить, готовить, а на днях начала писать книгу о том, как правильно ухаживать за попугаем. Саша для всей семьи была неиссякаемым источником энергии, от нее, казалось, можно зарядить светом весь район. Маму даже немного пугала такая бурная деятельность, а когда она спросила, зачем все это нужно, Саша своим ответом буквально всех ошарашила. Она сказала, что им с Мишей нужно обязательно стать богатыми, чтобы купить для Антонины Петровны огромный дом возле речки, где бы смогли собираться все дорогие им
люди. А сестре Саша пообещала построить в центре города приют для животных, куда бы она могла приводить любых животных. Маша не сомневалась, что когда-нибудь именно так и будет, сестра всегда добивалась желаемого. Миша ей подходил как никто, такой же целеустремленный, умный, они напоминали два танка, которые напролом двигались к своей цели, - немногие знали, что под броней скрываются тонкие, ранимые души.
        Дома она поиграла с котенком, от нечего делать убралась в коридоре, помыла посуду, выпустила из клетки Маркуса. Сестра больше не сердилась, когда она навещала попугая, но Маша все равно старалась делать это пореже. Она видела, как Саша боится за своего любимца, как ревнует, когда с ним играет кто-то еще помимо нее. Маркус был самым уязвимым местом сестры, а пользоваться чужой слабостью Маша считала подлым, особенно пользоваться слабостью тех, кого любишь.
        Вечером пришли Саша с Мишей, они сразу же зашли к ней, и сестра с порога спросила:
        - Ну как?
        - Что? - не поняла Маша, откладывая книжку.
        Ребята переглянулись.
        - Ты письмо отнесла? - присел рядом с ней Миша.
        - Да, отнесла, вы не представляете просто, что произошло!
        - Что же? - поторопила Саша, подхватывая с дивана котенка.
        - Саш, ты помнишь того белого Людовика?!
        - Людовик, - недобро посмотрела на нее сестра, - какой Людовик, Маш, ты виделась с ним?
        Маша недоуменно покосилась на Мишу.
        - Я и говорю, Людовика видела, Миша, помнишь, я тебе рассказывала про белого котенка, который давным-давно исчез?
        - Помню, конечно. Ты его нашла?
        Маша от волнения вскочила.
        - Так я же и рассказываю! Я пошла по адресу на конверте, а там Людовик живет.
        Ребята снова переглянулись. Саша выпустила из рук котенка и усадила сестру на диван.
        - Маша, а хозяин у Людовика твоего есть?
        - Конечно! - просияла Маша. - Хороший мужчина, он… он в полосатой майке был, приятный такой.
        Сестра застонала.
        - Ты кому письмо-то отдала?
        - Хозяину и отдала, там ерунда какая-то оказалась, реклама.
        Она заметила, что сестра хочет что-то сказать, но Миша ей не позволил, а вместо этого весело попросил:
        - Ну, так расскажи про Людовика, вот так совпадение, трудно представить!
        Если бы не тот факт, что никто из них не мог знать, где живет Людовик, Маша могла бы подумать, будто эти двое все подстроили, но Саша, которая пару раз видела котенка, не могла его так хорошо запомнить, а тем более узнать спустя столько лет. Маша все рассказала им, сестра хотела что-то спросить, но Миша ее перебил, а потом они заговорили о другом.
        Приятно было сидеть втроем на диване, пить чай с орешками в сахаре, болтать о всяких мелочах, слушать негромкую музыку и поглаживать свернувшегося клубочком на коленях котенка.

* * *
        Маша взяла под мышку Людовика и начала подниматься по лесенке на крышу. Родители уехали отдыхать в пансионат на целую неделю, и они с сестрой остались одни. Саша ушла с Мишей в кинотеатр на ночной сеанс, а она уже четыре вечера подряд, как только на небе появлялись первые звезды, шла с котенком на крышу. Там они сидели вдвоем, любовались на ночной город, мечтали… Мечтала, конечно, она, Людовик предпочитал сладко спать у нее на коленях или тихонько мурлыкать. Сегодня Маша припозднилась, на улице стемнело, на небе уже горели звезды, а прямо над головой висел золотой месяц. Теплый июльский ветерок приятно ласкал лицо и шею, в воздухе, чуть сыроватом, свежем, перемешались запахи города, растений и цветочных духов, подаренных сестрой. Откуда-то из открытого окна повеяло жареной курицей, а чуть дальше пахло гороховым супом. Ей нравилось бродить по крыше, смотреть в яркие окна, где иногда мелькали люди, представлять их жизнь, слушать доносившиеся обрывки фраз. Людовик послушно семенил за ней, а когда он слишком долго стоял на одном месте, она легонько натягивала поводок. Котенку нравилось с ней гулять,
он, бывало, сам приносил свою шлейку, приходилось выгуливать его точно собачку.
        Маша дошла до места, где ей особенно нравилось сидеть, откуда открывался вид на большую часть проспекта, и вдруг увидела ноги.
        - Тут кто-то есть? - пятясь, тихо спросила она.
        Из-за шахты лифта показалась чья-то голова, но тут же скрылась.
        - Есть, - грубо ответили ей.
        - Тогда мы пойдем, - пискнула Маша, испуганная грубостью хозяина ног в светлых кроссовках. Она потянула к себе любопытного котенка и затаила дыхание, ожидая, скажет ли еще что-нибудь грубиян. Он сказал, да так, что она вздрогнула.
        - Нравится шастать тут ночью, шастайте, мне не помешаете. Только не хихикайте, ненавижу бабье хихиканье!
        Маша ошарашенно кивнула, а потом, поняв, что он ее не видит, пробормотала:
        - Мы не будем хихикать.
        Да и не с кем ей было хихикать, Людовик только мяукнуть мог. Маша неуклюже стащила кофту и постелила на крышу с другой стороны квадратной башни, чтобы никоим образом не помешать агрессивному незнакомцу. Сперва она ждала, что все-таки он с ней заговорит, но этого не произошло, поэтому Маша громко спросила:
        - А почему вы тут? - Ответом была тишина, ей даже подумалось, что человек незаметно ушел.
        - Тут никого нет? - чуть тише спросила она.
        - Ты ко мне обращаешься? - послышался хрипловатый голос.
        - Да, к вам.
        - А тебе какое дело? Разговаривай с тем, с кем сюда пришла, а не со мной.
        - Ладно, - грустно согласилась она и со вздохом погладила котенка.
        Молчание длилось около десяти минут, потом незнакомец неожиданно поинтересовался:
        - А вы сюда помолчать пришли или меня стесняетесь?
        - Да говорить вроде бы не о чем, - отозвалась Маша.
        - А чего на крыше ночью делать?
        - Любоваться городом.
        Вновь повисла тишина, внизу ездили машины, где-то вдалеке завывала сирена «Скорой помощи», ветерок принес запах блинов.
        - Приятно пахнет, правда? - сказала Маша, с удовольствием втягивая в себя аромат.
        - Ты мне говоришь? - через какое-то время спросил незнакомец.
        - Конечно!
        - А почему вторая все время молчит? Немая, что ли? - он коротко рассмеялся.
        - Вторая? - удивилась Маша.
        - Да, вторая девочка.
        - А тут больше нет никого.
        - Правда, что ли? А мне показалось, я видел двух человек.
        - Нет, я одна.
        - Значит, любишь смотреть на ночной город… - полувопросительно протянул он.
        - Не только на город, на небо, на звезды, на луну… тут чудесно.
        - Мне тоже нравится.
        Они умолкли.
        - Часто приходишь? - нарушил он тишину.
        - Нет, редко… но хотела бы чаще.
        - А я часто, хотелось бы реже, но все время как будто тянет сюда.
        - Именно на эту крышу? Ведь есть много других…
        - Именно на эту.
        - А я только на этой и была.
        - А тут много таких, как ты, ходит. Романтики всем подавай, - с некой злобой буркнул он.
        Маша поближе подтянула к себе колени и улыбнулась, когда Людовик перевернулся на спину и, даже не приоткрыв глаз, продолжал так лежать.
        - Только сюда парочками обычно приходят, а не поодиночке.
        - А у меня нет пары, - созналась она.
        - Чего так? Красавица, наверно, такая, раз никто не клюнул на тебя.
        Маша оскорбленно поджала губы.
        - А разве пары нет только у некрасивых? У тебя есть пара?
        - У меня нет.
        - Значит, ты некрасивый?
        - У меня нет только потому, что я этого не хочу. За мной вообще табунами бегают!
        Ей не понравилось его бахвальство, даже захотелось посмотреть на этого красавца, чтобы назло сказать ему какую-нибудь пакость. Маша сдержалась, не любила она обижать людей, хотя этот незнакомец будто специально нарывался.
        - Чего замолчала? Наверно, думаешь, как я выгляжу, фантазируешь?!
        - Нет, я думаю, красивые люди редко чванятся своей красотой.
        - Ой, какие мы умные, - с сарказмом прокомментировал он. Неожиданно ей стало его жаль.
        - У тебя плохое настроение? - догадалась Маша.
        - Не очень-то хорошее.
        - Почему?
        - Просто… одиноко, грустно… да не важно, просто так.
        - Когда мне бывает одиноко, я думаю о чем-нибудь хорошем.
        - А я думаю о плохом.
        - Зачем?
        - Хочется.
        Она вздохнула, ей хотелось приободрить этого несчастного, прятавшегося за грубостью человека, только не знала, как это сделать. Он точно весь состоял из противоречий.
        - А как тебя зовут? - нарушила она затянувшееся молчание. - Меня Маша. - Он долго не отвечал, она уже подумала, что разговор на этом окончен.
        - А меня Дима, - наконец ответил он.
        Сердце подпрыгнуло высоко-высоко и словно застряло в горле. Маша шумно вздохнула.
        - Кажется, мы знакомы, - прошептала она.
        Он тихо засмеялся.
        - А мне кажется, мы уже третий раз все никак не можем познакомиться. - Он помолчал. - А ведь я, Маша, был уверен, что узнаю тебя из тысячи, если встречу когда-нибудь… ни узнал.
        Она сидела как на иголках, хотелось вскочить и удостовериться, что говорит с ним, с тем самым Димой. Не верилось, казалось немыслимым встретить мальчика, которого она так искала пять лет назад именно тут - на крыше, встретить, чтобы понять, как многое о нем уже знает. Знает то, чего бы знать не хотела.
        - Ты меня так и не простила? - спросил Дима.
        - Простила, конечно, простила.
        - А в школу не пришла… В другую перевелась?
        - Нет, просто сидела на домашнем обучении, у меня нога была сломана.
        - Правда?!
        - Да, в тот день… - она замялась, - ты, наверно, помнишь…
        - Я все помню.
        - Меня тогда сбила машина, я долго лежала в больнице, были сломаны рука и нога.
        Он напряженно молчал.
        - Потом с гипсом пришлось сидеть дома.
        - Ты сейчас в порядке?
        - Да, все отлично, ничего не болит.
        - А я все думал… а оно вон как вышло, если бы я только знал… - он не договорил.
        Она услышала его вздох и поспешила заверить:
        - Со мной все хорошо, не так уж плохо на домашнем обучении, я читала книги, смотрела телевизор…
        - Маш, - перебил он, - а если бы ты на следующий день пришла в школу… ты… ты бы меня выслушала или продолжала бы обижаться?
        - Если бы ты захотел мне что-то сказать, я бы выслушала, как иначе! - Маша услышала шаги, дыхание перехватило, когда он появился перед ней и опустился рядом на колени.
        Дима посмотрел на котенка и с усмешкой заметил:
        - Очередной Людовик?
        Она покачала головой.
        - Нет, это не очередной, это мой собственный.
        - Симпатичный, - сказал он, как тогда - давно, в похожую летнюю ночь.
        - А твой очень красивый, - улыбнулась Маша, старательно отводя взгляд от его поблескивающих в темноте глаз.
        - Откуда знаешь?
        - Месяц назад я приходила к тебе домой.
        - Зачем? Ко мне?!
        - Друг моей сестры курьер, подозреваю, они специально это затеяли, отправили меня к тебе с письмом, только дверь открыл не ты. Но Людовика я узнала, даже держала его на руках… он чудесный.
        - Ах, сестра, - скривился Дима, - как поживает эта ведьма?
        - Очень хорошо, она переменилась, правда, если бы ты ее увидел, не узнал бы.
        - А я видел ее несколько раз. Издалека! По-моему, она все такая же фифа!
        - Такая, да не такая.
        - А Глеб постоянно спрашивает о тебе, - резко поменял он тему. - Бонд скучает… и я… тоже.
        Маша смущенно опустила голову, не могла она рассказать ему, как сама тосковала, как ложилась каждую ночь рядом с его подарком и вспоминала каждый час проведенный с ним, каждый миг.
        Дима погладил сонного котенка.
        - Я пытался тебя забыть… только никак не могу, не получается. - Он хмыкнул. - Знаю, звучит по-идиотски, но ты меня словно приворожила. Ну же, Маш, посмотри на меня, сама сказала, что пары у тебя нет!
        - А я совсем не огорчаюсь из-за этого, если кто-то думает, что я некрасивая…
        - Ты красивая, - оборвал он, - очень красивая, самая лучшая. - Дима взял ее руку и прижался губами к ладони. - Ты такая… этого не рассказать, нужно видеть, чувствовать. Я, дурак, не понял сразу, что нельзя тебя обижать. Ты такая же, как твои бездомные животные, обидишь их раз - и больше не подойдут. Думал сперва:
«Сама придет», потом утешал себя: «Не велика потеря», «Переживу». Подумаешь:
«Всего лишь какая-то Маша», «Малявка», «Не смертельно». Не умер, конечно, но иногда кажется, лучше бы умер, чем вот так глупо упустил.
        Его горячее дыхание обжигало ей руку, а сердце рвалось наружу - ему в ладони, глупое и счастливое.
        - А как же твои одноклассники, друзья? - спросила она. - Наступит новый учебный год, я увижу тебя, а ты отвернешься? Я подойду, а ты скажешь, что не знаешь меня?
        - Никогда больше я так не поступлю, - он задрал голову, - звезды свидетели! - Дима крепче сжал ее руку и нежно поцеловал запястье. - Ты веришь мне?
        - Звездам виднее, - тихо сказала Маша, легонько пожимая его руку. Улыбка больше не хотела таиться, а сердце бояться. Она верила, любила и знала наверняка - неблагодарным судьба четвертого знакомства не подарит.
        Эпилог
        Назвали ее имя, Маша поднялась на сцену и взглядом отыскала в зале сестру. Саша помахала ей, рядом сидели Миша с Антониной Петровной, папа с мамой, они снимали ее на камеру, сестра притащила всех своих друзей. Анфиса по привычке закатывала глаза и что-то говорила на ухо симпатичному брюнету, которого, по заверениям Саши, любила без памяти. Лена была с младшим Орловым, Гена жевал, Валера вместе со старшим Орловым заигрывал с какими-то девочками, происходящее на сцене его мало интересовало. Маша еще и еще раз оглядывала зал, среди десятков глаз искала Его зеленые глаза, но не нашла - Дима не пришел.
        Ей вручили аттестат об окончании одиннадцатого класса. Она закончила школу не с золотой медалью, как Саша с Мишей, уже поступившие в вожделенный Петербургский университет на основании результатов олимпиад, но все равно гордилась своим аттестатом без единой тройки и была готова к поступлению в академию ветеринарной медицины. За прошедший год она прочла тонны специальной литературы, завалить экзамены после этого казалось немыслимым. Еще ни в чем Маша не была так уверена, как в своем будущем, светлом и непременно связанном с животными, бездомными, домашними - самыми разными. Мечты сбывались… Лишь одно омрачало этот радостный день: хотелось разделить свое счастье с человеком, который находился рядом с ней целых два года, а вчера пообещал жить до ста лет только ради того, чтобы каждый день видеть ее улыбку. Дима не уставал говорить, как сильно любит ее, не забывал при встрече целовать, а перед сном желать сладких сновидений. Только такую любовь она могла бы смело пожелать каждому, нежную и красивую.
        Саша крепко обняла ее, чмокнула в щеку.
        - Какого черта он не пришел? - сразу же сердито спросила сестра.
        - У него сегодня экзамен, - заступилась Маша. Саша любила попридираться к Диме, хоть они прилюдно и пожали друг другу руки, в душе до окончательного примирения было еще далековато. Маша знала, что это обязательно случится, но торопить этих двух упрямцев не хотела.
        - Вот познакомлю тебя с одним классным парнем, - бурчала сестра, - он тогда запрыгает!
        Миша не разделял ее мнения, он с Димой сразу же поладил, поэтому как можно веселее сказал:
        - Сашуль, посмотри, какая Маша спокойная, ты-то чего беснуешься?!
        - Просто она не показывает виду, а на самом деле ей очень обидно! - Саша распахнула дверь на улицу и обернулась. - Правда, Маш, тебе обидно?
        Маша улыбнулась, она увидела Диму еще через окно холла, он стоял на ступеньках с букетом крупных ромашек. От счастья она не могла вымолвить ни слова, только сестру было не остановить.
        - Увижу его, все выскажу, - заявила Саша, - он не имел права пренебречь тобой в такой важный день, не понимаю, почему ты… - Маша не выдержала и засмеялась. Сестра наконец заметила Диму, щеки ее порозовели, она нехотя признала: - Не такой уж он и плохой.
        - Я тебе тоже кое-что выскажу, - с улыбкой предупредил Дима, - о том, как ты украла из моей жизни почти полгода счастья!
        - Придумай что-нибудь новенькое, - фыркнула Саша, - слышали уже про это!
        Миша сочувственно усмехнулся.
        - Крепись, Маш, нам еще долго придется это терпеть!
        Она коснулась носом нежных белых лепестков и улыбнулась, такие цветы ей нравились больше всего, солнечные и живые, в них не было холодности роз, которые он обычно ей дарил.
        Дима наклонился к ней и поцеловал.
        - Поздравляю с окончанием школы!
        - Спасибо… спасибо, - в этот момент она поняла, что на свете ничтожно мало слов благодарности, а так хотелось сказать нечто особенное, как его чудесные ромашки. Иногда ей становилось чуть-чуть неловко оттого, каким внимательным был к ней Дима. Он угадывал ее желания, точно мысли читал, и давным-давно перестал стыдиться своих чувств. От прежнего грубого мальчика, которого она встретила однажды на крыше, остались только воспоминания.
        - Все, - воскликнула сестра, - пойдем, Миша, если они начали обмениваться любезностями, это надолго!
        Дима вздохнул.
        - У тебя не сестра, а мегера!
        Маша с Сашей хитро переглянулись.
        - Она хорошая, - заступился Миша, - нужно лишь это увидеть! - Александра прильнула к нему, и для всех стало откровением, когда обычно сдержанная в проявлении чувств Саша, негромко сказала:
        - Я люблю тебя.