Сохранить .
СЕРГЕЙ МУСАНИФ
        
        ГВАРДИЯ
        
        
        Аннотация
        
        Гвардия - самая засекреченная и самая высокотехнологичная спецслужба изученного сектора космоса, последняя линия обороны человечества. Галактические террористы, всемогущие мафиозные кланы, опасные артефакты, оставленные предтечами, - вот самый малый список проблем, которыми она занимается. Она вступает в игру, когда все варианты использованы и другого выхода нет. Она способна действовать там, где другие бессильно опускают руки. Она помогла Лиге Цивилизованных Планет разрешить не один кризис. И вот теперь кризис возник внутри нее самой...
        
        
        ПРЕДИСЛОВИЕ
        
        Уважаемые пользователи!
        В основу этой книги легли события, описанные в недавно найденном электронном документе, пролежавшем почти восемьсот лет в одном из частных архивов. Это не просто ценнейшая информация, не просто раритетная рукопись, повествующая о событиях давно минувших дней, не литературный памятник истории.
        Нет.
        Это повествование о людях, которые честно делали свою тяжелую и смертельно опасную работу. О людях, которые выполняли свой долг, не побоюсь громкой фразы, перед всем человечеством. Они твердо знали, где находится правильная дорога, и не боялись идти по ней.
        Внимательно отнеситесь ко всему, о чем здесь идет речь. Вам небесполезно будет познакомиться с героями этой истории, их жизнью и удивительными приключениями, понять их идеалы и цели.
        И также небесполезно будет познакомиться с отрицательными персонажами. Не с теми явными злодеями, террористами и убийцами, которых в этой книге много и которые и в ней, и в реальной жизни действуют открыто и грубо, а с теми, которые, прикрываясь высокими и вполне благовидными целями, творят настоящее зло в своих дорогих кабинетах и роскошных апартаментах.
        Я думаю, вы поймете, кого я имею в виду.
        Так прочтите этот документ и сделайте правильные выводы о природе истинного добра и зла.
        Иного на данном этапе от вас не может просить даже Император.
        С уважением - граф Гройссман-Трубецкой,
        личный архивариус Его Императорского Величества
        Пролог ВИРТУАЛЬНЫЕ МИКРОБЫ
        
        Место действия: Даун
        Время действия: примерно три года до описываемых событий
        Рембрандт прославился как великий художник благодаря своим картинам.
        Исаак Ньютон снискал определенную известность в научной среде благодаря полуночным наблюдениям за созревающими в садах яблоками.
        Анжела Лисовски снималась в психодраме. Джад Келсо обладал неплохим спуртом. А молодой человек по имени Темучин, выросший в бескрайних монгольских степях, вошел в историю благодаря неудержимому желанию взглянуть на все чудеса света своими собственными глазами, что позволило ему позже стать основателем великой Монгольской империи, великим Чингисханом.
        Если ряд приведенных выше исторических эвфемизмов принять за систему отсчета, то со всей ответственностью можно утверждать, что Ти Джей Микроб Тейлор был хакером.
        Сам Микроб себя хакером не считал. Он называл себя некоронованным королем виртуального саботажа, невидимым диверсантом и лучшим специалистом по лому компьютерных сетей. Если бы вы его спросили, кого он считает лучшим хакером Лиги, первым он непременно назвал бы Володю Машковского, живого бога ломового мастерства, на спор взломавшего подключенный к Сети суперкомпьютер ВКС и оставившего там свой автограф. Ну, а на второе место, без неуместной в его среде ложной скромности, поставил бы себя.
        Справедливости ради следует отметить, что именно такой рейтинг - с Володей Машковским на первой строчке и собой, любимым, на второй, - составили бы девяносто пять процентов из числа опрошенных хакеров. За исключением, пожалуй, людей самокритичных и в какой-то мере честных, которых в ковбойской среде так мало, что уже пора заносить их в Красную книгу человечества как исчезающий вид.
        Но Микроб на самом деле имел основания претендовать на одно из лидирующих мест в общей квалификации.
        Сейчас он работал.
        Паршивая и отсталая планетка, подумал Микроб, и то верно, что хорошее место Дауном не назовут. Местное киберпространство, сотканное умелыми мастерами корпорации Кубаяши из нескольких миллионов персональных машин и сотни глобальных вычислительных систем, отличалось своей крайней примитивностью. Хотя лично Микроб использовал бы вместо слова «примитивность» другое: убогость. Киберпространство Дауна, которое он сейчас лениво рассекал, было убогим.
        Информационные магистрали, прямые, как улицы деловой части города, построенного высокооплачиваемыми, но абсолютно лишенными воображения архитекторами, пересекались только под прямым углом. Это удобно в использовании, но совершенно неприемлемо для эстетического восприятия настоящего киберковбоя. Огоньков киберпространственных псевдоподий пользователей было здесь на порядок меньше, чем на любой более продвинутой планете Лиги.
        Впрочем, эти факты легко объясняются основным планетарным профилем.
        Это была сельскохозяйственная планета. А сельскохозяйственные планеты отличаются невысокой плотностью населения, ибо огромные территории на них занимают посевные площади и всяческие перерабатывающие заводы, склады и бог знает что еще. Микроб плохо разбирался в сельском хозяйстве и не слишком любил фермеров.
        Во все времена фермеры являлись самой консервативной частью населения и с трудом приспосабливались к уровню современных технологий. Конечно, сейчас они уже не вспахивают землю при помощи лошадей, и даже мало кто помнит о существовании и предназначении этих животных. Они не пользуются допотопными дизельными тракторами, отдавая предпочтение их атомному аналогу, и уже лет пятьдесят, как не брезгуют направленными силовыми бомбардировками с орбиты. Но все же подавляющее большинство этих людей не доверяет компьютерам даже ведение финансовых отчетов, не говоря уже о дистанционном управлении тяжелой сельскохозяйственной техникой, утверждая, что думающая машина противоестественна, а выращивание даров природы является исконной человеческой прерогативой. А добровольный отказ пользователей не идет на благо инфосфере.
        Крупные корпорации на Дауне не действуют. Их интерес к сельскому хозяйству минимален и является чисто потребительским. Некоторое разнообразие в царящую на планете виртуальную серость вносит построенная пятьдесят лет назад база Военно-Космических Сил - ВКС, но это и все.
        Естественно, что бедное на информацию, а следовательно, и на охотников за ней киберпространство лишено всяческих выкрутасов, призванных сделать жизнь вышеупомянутых охотников невыносимой. Здесь нет огромных и величественных, словно айсберги, глыб прозрачного «льда», используемых корпорациями для защиты своих коммерческих и технологических секретов. Эти айсберги завораживают взор ковбоя и засасывают его мозг в бездонные информационные глубины, удерживая его тело в состоянии полного паралича столько времени, сколько потребуется наземным бригадам поддержки из «медленного мира» для того, чтобы запеленговать «железо», с которого ведется лом, и добраться до его обладателя. Здесь нет армейских нейронных систем обратной связи, просто и без всяких вывихов выжигающих ковбою серое вещество, оставляя после себя только голый череп с выкипевшим содержимым и пустыми глазницами да едкий запах горелой человеческой плоти. Здесь нет гигантских информационных водоворотов, захватывающих киберкопии ковбоев и закручивающих их в своих воронках, а потом выбрасывающих прямо в руки виртуальных служб безопасности. Здесь нет
«дробилок», «мясорубок» и «примусов», нет даже «лимонов» и «кракенов», нет даже примитивных «паучьих сетей».
        Иными словами, здесь нет всего того, что придает жизни настоящего хакера1 пикантную остроту, связанную с непосредственной опасностью для жизни. Ту самую остроту, ради которой ковбои снова и снова идут на дело, несмотря на количество заработанных денег и клятвенных заверений в том, что последний раз был действительно последним. Ту остроту, что заставляет пальцы стремительно летать над клавиатурой, сливаясь в неясное пятно. Ту остроту, от которой замирает сердце, которая заставляет потовые железы работать в убийственном темпе и выбрасывает в кровь ковбоя бешеные порции адреналина. Ту остроту, которая привлекает хакеров сильнее всех известных наркотиков. Ту остроту, которой здесь и не пахло, а потому лом был обычной рутиной, и Микроб откровенно скучал.
        Он двигался по общедоступной магистрали с максимально допустимой правилами пользования скоростью и косил под обычного «чайника», благо таких подавляющее большинство в инфосфере любой планеты, кроме, пожалуй, Сократа-54. Он не тормозил, но и не наглел, сворачивал и разгонялся только там, где это разрешалось, и неуклонно продвигался к своей сегодняшней цели, оставляя справа минные поля государственных учреждений, а слева - немногочисленные небоскребы коммерческих структур.
        Обеспечивающий полное погружение в инфосферу шлем - последняя модель Тайрелла, доведенная до ума уже самим Микробом после покупки, - оказался маловат и слегка давил на голову. Пальцы летали над декой, а спина сначала мягко и ненавязчиво, а потом все более настойчиво начала посылать сигналы, что выбранный ее обладателем жесткий офисный стул с маленькой спинкой не предназначен для длительного сидения. Однако погруженное в сладостные воспоминания сознание Микроба начисто игнорировало подобные мелочи.
        С легкой грустью и тяжелой ностальгией он вспоминал самую громкую свою акцию, которая была проведена более двадцати лет назад и с тех пор успела превратиться в настоящую легенду для ковбойской братии. Как и положено легенде, с каждым ее пересказом в виртуальных питейных заведениях со странными названиями типа «Ломовой бугор» или «Зависший слон», где обычно пересекался хакерский люд, она обрастала тысячами новых невероятных подробностей, а число участников самой операции увеличивалось в геометрической прогрессии.
        Если верить всем рассказчикам, то каждый третий из ныне функционирующих хакеров был непосредственным участником группы поддержки, а каждый второй находился в инфосфере планеты Сакура-4 в тот момент, когда производился лом, отслеживая его в режиме реального времени. Справедливости ради следует отметить, что никто и никогда не пытался даже заикнуться о том, что он был непосредственным исполнителем, и отнюдь не из-за недостатка врожденной ковбойской наглости. Просто подобные заявления во все времена были чреваты неприятными последствиями, наподобие сломанных рук, опустошенных банковских счетов и перерезанных глоток.
        Выслушивая эти истории, Микроб всегда посмеивался, но никогда не делал попыток рассказать свою версию случившегося, несмотря на то, что на самом деле только его рассказ мог претендовать на достоверность. Во-первых, ему никто бы не поверил, как никто не верил тем трем сотням парней, которые пересказывали эту байку в том же заведении бесчисленное число раз до него, а во-вторых... Здоровье дороже преходящей славы.
        Микроб был единственным уцелевшим в результате той операции, скорее исключением, чем правилом, и этим исключением хотел и остаться. Никогда же не знаешь, кто вон тот новый парень рядом со стойкой, тихо разговаривающий с барменом, и не явился ли он сюда по твою душу. Слава славой, а язык надо держать за зубами.
        Сакура-4 являлась собственностью корпорации Кубаяши и была отведена под производственные площади и размещение низшего бюрократического сословия, сотрудников или слишком молодых, или слишком старых, или слишком глупых, чтобы в ближайшее время совершить восхождение по скользкой и крутой лестнице дзайбацу. В противовес тем легионам участников, о которых ходили сказки, в реальной операции были задействованы лишь шестеро ковбоев. Двое бессистемно мотались по местной инфосфере, повсюду сея за собой сумятицу и хаос, двое совершали громкие и бесполезные попытки прямого бура, служившие дополнительной акцией прикрытия, и еще двое занимались самим ломом. В числе последних был и Микроб.
        Да, можно сказать, что их было шестеро, если не принимать в расчет двухэтажный рейсовый аэробус, под потолок начиненный взрывчаткой, и два армейских грузовика, битком набитые коммандос, в чью задачу входило занять один из наземных терминалов Кубаяши и удерживать соединение на всем протяжении операции, обеспечивая хакерам доступ в локальное пространство корпорации. Операция заняла два с половиной часа реального времени, и все эти два часа коммандос приходилось отбивать атаки киборгов, составляющих костяк охранной службы дзайбацу, и небольших наемных армий, получающих в той же дзайбацу свое жалованье.
        Был еще человек с детонатором, который по окончании операции взорвал аэробус в центре города, разнеся на миллиарды мелких частиц и сам терминал, и еще пару кварталов Сити заодно. К счастью, в виду окончания рабочего дня в этом секторе планеты, кварталы были, по большей части, безлюдны, но даже если бы они были полны спешащих по своим делам бизнесменов, это взрыву не помешало бы. В этом Микроб был глубоко убежден. Сам он не видел человека с детонатором, как не видел и остальных своих коллег, как до начала акции, так и после нее, но прекрасно представлял инструкции, на основании которых он действовал.
        Что заказчики акции получили в итоге? Полный крах местной экономики, в результате которого исследования Кубаяши в области биогенетики были отброшены на несколько десятилетий назад, приостановлены, а потом и полностью заморожены. Это и являлось конечной целью диверсии для тех, кто платил за нее баснословные деньги.
        Для непосредственных исполнителей все обернулось не так хорошо.
        Из группы коммандос, подвалившей на двух грузовиках, в живых осталось лишь четверо.
        Двум ковбоям выжгло мозг. Один остался дебилом на всю жизнь из-за необратимых повреждений тканей головного мозга, еще один отделался полным нарушением координации движений, настолько серьезным, что до конца дней своих остался прикованным к стальному киберкаркасу, заменившему ему тело.
        Микроб и его наиболее удачливый коллега, скончавшийся через полгода после получения гонорара по неустановленным причинам и при весьма загадочных обстоятельствах, отхватили приличный куш. А мелочи, случившиеся с их коллегами, в те времена их особо не трогали.
        По большому счету, они никого не трогают и сейчас. Профессиональный риск. Ковбои всегда были расходным и легко восполнимым материалом. Безработных хакеров полно, а мертвых - еще больше.
        Личности самих заказчиков Микроба никогда не интересовали. Отношения с нанимателями - это единственное место, где безудержное любопытство, как неотъемлемая часть существования любого ковбоя, уступает место инстинкту самосохранения. Ибо всем известно, что руки у якудзы длинны, ножи остры, а разговоры весьма и весьма коротки.
        Визуальный контакт с целью вырвал Микроба из сладостного мира прошлого и бросил в настоящее, всегда более сложное и жестокое.
        Для выполнения сегодняшнего заказа надо было поработать... Чуть-чуть. Сущая ерунда, еще лет десять назад Микроб даже не опустился бы до того, чтобы выслушать предложившего контракт посредника. Но сейчас, когда системы безопасности, монтируемые ушедшими на покой ковбоями, слишком старыми для настоящей работы, но весьма опытными в теоретической ее части, знающими все входы и выходы, становились все круче и круче, и хакнуть что-нибудь по-настоящему ценное стало чрезвычайно сложно.
        Влезть в аппарат местного избирательного комитета и подтасовать данные последних парламентских выборов в пользу оппозиции - что может быть проще? И что может быть скучнее? А за это оппозиция, уже перестав быть таковой, сделает его почетным гражданином планеты, на что Микробу было совершенно начхать, и, что более приятно, отвалит ему неплохие по местным стандартам деньги.
        Микроб вздохнул, произвел короткий осмотр местности на предмет наличия нежелательных свидетелей, и, не обнаружив оных, скинул личину мающегося от безделья школьника на свой обычный строгий и уверенный вид. Он втиснулся в предназначенную для официальных запросов щель и снова осмотрелся. Серость, подумал он, серость и убогость, ну до чего же здесь шаблонно и примитивно. Даже примитивно шаблонно. Действуя по плану, он разделил свою киберкопию на две части. Пустышку отправил туда, куда следует отправляться официальным и пришедшим в установленном порядке запросам, а сам перешел в режим невидимки и на пробу толкнул первую попавшуюся дверь.
        Она была не заперта, скорее просто прикрыта. Запирающий ее пароль был настолько простым, что едва ли мог составить проблему для скучающего сотрудника из смежного отдела, решившего порезвиться на чужом поле. Хакеры называли такие пароли «средством от честных людей» и никогда не хвастались тем, как ловко с ними разделались, поскольку подобная «защита» не способна остановить даже имеющего всего двухнедельный стаж ковбоя, и хвастаться тут просто нечем. Он прошел сквозь дверь, как силовой резак через обшивку спасательной шлюпки с потерпевшего крушение корабля...
        Оставив в покое метафоры, он миновал еще две закрытые такими же незамысловатыми паролями двери и направился в вотчину счетной комиссии. Ее деятельность была в самом разгаре, данные информационными ручьями поступали со всей планеты, рассортировывались по фамилиям избранников и их принадлежности к одной из трех политических партий.
        Для пробы Микроб изъял из потока пачку еще не учтенных бюллетеней. Хотел посмотреть, какая последует реакция. Никакой, как он и ожидал. Прекрасно. Теперь за работу.
        Следующая изъятая пачка была повесомее, он подменил ее заранее подготовленными экземплярами из мобильного банка данных, висящего за его виртуальной спиной. Потом вторую. Еще и еще. Он и раньше знал, что все будет просто, но не подозревал, что до такой степени.
        Опля! Как только начинаешь думать, что все идет слишком гладко, судьба - или, что бывает еще чаще и неприятнее, полиция - сразу же преподносит неприятный сюрприз. В нижнем левом углу его поля зрения замигал зеленый огонек. Это был сигнал, что Микроб замечен посторонними наблюдателями - скорей всего, охранными системами - и классифицирован как враждебный и осуществляющий незаконное вторжение объект.
        Слишком быстро для местных систем слежения. По расчетам Микроба, у него в запасе было еще около получаса. Но все же ничего смертельного. На планете нет защитных систем с обратной связью, это он проверял в первую очередь, а работал он через три передаточных «железа» и основательно запутал свой след в Сети.
        Так что при «быстродействии» местных правоохранительных систем для его локализации в «медленном мире» потребуется не меньше сорока минут. И еще примерно столько же, если не больше, понадобится группе захвата для того, чтобы добраться до него самого в «реале». Микроб предельно усложнил их задачу, выбрав в качестве временной базы квартиру в гетто, вдали от основных транспортных артерий города. Дороги по лабиринтам местных улочек порой бывают такими долгими...
        Причин для беспокойства нет. Он успеет закончить работу и смыться еще до того, как кто-то сумеет вычислить его наземные координаты. И никто никогда не сможет оспорить результаты выборов по факту фальшивых бюллетеней, потому что бюллетени были настоящими. Только заполняли их совсем не избиратели. Так что либо выборы будут признаны легитимными, либо их придется вообще оспаривать и проводить новые. При дефиците местного бюджета на такой шаг правительство не решится.
        Размышляя подобным образом, он схватил еще одну пачку бюллетеней. Но тут зеленый огонек виртуального интерфейса замигал и сменился красным.
        Его локализовали, и локализовали чертовски быстро. А это подразумевало подвох. Похоже, что во главе охраны местной системы сидит очень опытный хакер. Возможно даже, из его бывших знакомых или ветеранов, с кем он когда-то имел дело. И этот знакомый контролирует его захват.
        Захват? Черта с два.
        На миг нахлынула волна паники, грозя поглотить его разум и затопить мозг отчаянием, но он сумел с ней справиться. Об окончании работы уже и думать не приходилось. Нужно было уходить, и уходить быстро.
        Некоторая фора у него все-таки есть. Обычное пространство, пригодное для жизни большинства псевдоразумных существ, не зря прозвано ковбоями «медленным миром». Пока группа захвата будет тащиться по его адресу на своих флаерах, скиммерах или вездеходах по улицам, он промчится по Сети со скоростью цунами и сто раз успеет смыться из взятой внаем квартиры, оставив охотником только прокатное, хотя и ценное оборудование.
        Он начал сматываться.
        Выйти из сектора счетной комиссии, потом из структуры избиркома, ветром пересечь Сити, из магистрали в поток, со всей возможной скоростью, на которую только способно его «железо», и наплевать на ограничения, пусть другие тормозят и сворачивают, а дальше...
        Когда влажными от пота и трясущимися от нервного напряжения пальцами он стаскивал с раскрасневшегося лица визор и утирал лоб заранее приготовленным полотенцем, иронически поздравляя себя с первой за всю профессиональную карьеру проваленной акцией, на его плечо опустилась тяжелая рука Закона.
        
        Место действия: Штаб-квартира Гвардии
        Точное местонахождение неизвестно
        Время действия: примерно полгода после описываемых событий
        - Ну и как тебе?
        - Честно? Неглубоко. Очень неглубоко и несколько... я бы даже сказал, излишне претенциозно. «Тяжелая рука Закона»! «Мохнатая лапа правосудия» - и то звучало бы не так помпезно. И к тому же недостоверно. На самом деле не существует никаких доказательств, и не только доказательств, но даже самых непроверенных данных из самых недостоверных источников, что Микроб Тейлор участвовал в операции на Сакуре-4. Нельзя искажать факты в угоду публике лишь для того, чтобы сделать газету более продаваемой...
        - Очень даже можно. И не искажать, а приукрасить, это, между прочим, не противоречит основным принципам журналистики. Что такое захват одного хакера? Рядовое событие. А публике неинтересны рядовые события, ей нужны сенсации, что-нибудь экстраординарное, из ряда вон выходящее, романтическое...
        - «Бесстрашные хакеры бороздят просторы информационного космоса». Ты когда-нибудь видела ковбоя за работой? Видела, какие движения он совершает? Слышала, какие звуки издает? Ощущала, какие запахи испускает? Ничего романтического в этом точно нет.
        - ...так что, по-моему, получилось очень даже неплохо.
        - А по-моему, излишне претенциозно.
        - Да что ты взъелся со своей претенциозностью?
        - Она, между прочим, не моя, а твоя. Красивое и умное слово, к тому же хорошо подходит для литературной критики.
        - Имбецил.
        - Сама дура.
        ГЛАВА ПЕРВАЯ Соболевский допускает промах и совершает экскурс в прошлое
        
        Место действия: Термитник-46
        Время действия: первый день кризиса
        В тот день, когда закрутилась эта история, мы - сержант Соболевский и рядовой Шо Такаги - пытались взять Аль-Махруда.
        Честно говоря, Термитник-46 - планета препоганенькая, впрочем, как и большинство миров Лиги, держащихся на плаву исключительно благодаря добыче редкоземельных тяжелых металлов. Например, тетрона-6Ф, который после соответствующей обработки идет на изготовление внешней обшивки прыжковых космических кораблей и материнских плат очередного сверхнового поколения компьютеров корпорации Тайрелла.
        Поверхности планет такого типа абсолютно не пригодны для жизни из-за зашкаливающе высоких температур и постоянных потоков радиации трех различных видов, то бишь основного условия для зарождения в почве (если у кого-нибудь повернется язык назвать почвой эту обугленную и рассыпающуюся под ногами субстанцию) тех самых редкоземельных металлов, из-за которых планета вообще была колонизирована.
        Исходя из вышеперечисленного, города здесь строятся под землей. В качестве экрана между жилыми секторами и царящим на поверхности адом строители оставляют десять-двенадцать геологических слоев.
        Стандартный шахтерский город состоит из нескольких уровней. Населяет его стандартный рабочий люд, живущий в стандартных спальных районах, работающий на стандартных добывающих шахтах и перерабатывающих заводах, поглощающий стандартную еду, носящий стандартную одежду, получающий стандартную зарплату и спускающий часть ее в стандартных кварталах красных фонарей, где за стандартную цену можно найти набор как стандартных, так и самых извращенных удовольствий. До тех пор, пока будут существовать люди, зарабатывающие деньги тяжелым и праведным трудом, рядом с ними всегда будут обретаться личности, стремящиеся получить те же деньги, не прилагая со своей стороны больших усилий.
        Хотя я и старше по званию, операцией руководил Шо. Это был один из его постоянных рабочих секторов, ему и карты в руки. В Гвардии частенько плюют на субординацию, лишь бы плевки эти шли на пользу дела.
        Как и любой опер, по роду своей деятельности привязанный к определенному округу, Шо имел на Термитнике своих осведомителей. Широкая сеть его стукачей состояла из обычных корыстолюбцев и мелких сошек, прихваченных им на разных прегрешениях перед законом. В основном они поставляли незначительную и неинтересную информацию, скудно оплачиваемую Гвардией по статье 248, пункт «а»: «Расходы на поддержание связей с ответственностью». (Эта опечатка была не иначе как фирменной примочкой наших бухгалтеров.) Сведения стукачей касались, в частности, краденого софта, торговли оружием, саботажных акций на добывающих предприятиях, поставок запрещенных видов наркотиков и торговли людьми. Если информация представляла хоть какой-то интерес, мы спускали ее муниципалам и облегченно вздыхали. Если же нет, то мы засовывали ее куда поглубже в собственные банки данных, обреченно вздыхая и питая в глубине души надежды, что эти факты не будут представлять никакого интереса и в дальнейшем и что нам не придется ее заново перекапывать.
        Но иногда - как, например, сегодня - эта армия осведомителей может быть полезна. В поле зрения самой мелкой рыбешки, всю жизнь прозябающей у самого дна и прячущейся в водоросли при виде любой проплывающей мимо тени, может проскользнуть крупная хищная рыба. И если продолжить океанологическую метафору, то Аль-Махруд был как минимум настоящей акулой.
        К нашему стукачу он заявился собственной персоной, так сказать, во плоти, и попросил устроить ему встречу с серьезными торговцами боевым программным обеспечением, объяснив свой интерес к приобретениям в данной области весьма и весьма туманно. Стукач был парнем неглупым, Аль-Махруда опознал сразу, а опознав, смекнул, что выгодой это дело никак не пахнет. А пахнет оно могилой, поскольку даже самым широким массам общественности давно известен тот факт, что свидетели такого рода эпохальных встреч зачастую подвержены необъяснимым эпидемиям тяжелейших несчастных случаев со стопроцентным летальным исходом. Разумеется, для вида он согласился обстряпать это дельце, так как отказ в сотрудничестве означал бы подписание собственного смертного приговора, не подлежащего ни обжалованию, ни отсрочке. Но как только дверь его конуры, которую он неоправданно высоко именовал «конторой», захлопнулась за спиной визитера, сразу же поставил в известность единственную организацию, в которой ему могли бы поверить, а поверив - оказать реальную помощь. То есть нас.
        Гвардия верит в удачу и проверяет все сообщения подобного рода.
        К тому времени мы уже третий год безуспешно пытались выйти на след этого мятежного генерала, нашедшего свое истинное призвание в амплуа террориста, вора, наемного убийцы, насильника, саботажника, отравителя и подпольного военного советника нескольких радикальный течений. Короче говоря, врага общества номер два. И каждый раз мы натыкались на бетонную стену, которую безрезультатно пытались пробить собственными головами. Так что к моменту получения наводки от стукача, работавшего на Шо, мы были готовы сотрудничать с самим дьяволом или воплощением его в Галактике - Гриссомом, лишь бы подойти к злодею на расстояние удара.
        Думаю, что в такой ситуации вас не удивит факт нашего быстрого реагирования на призрачную наводку.
        Разговор со стукачом состоялся в одном из ответвлений коммуникационных тоннелей города под аккомпанемент гудящих труб и капающего с потолка конденсата. Основной базар поддерживал Шо, что было справедливо, поскольку это его стукач. Моя же роль заключалась в угрожающем бряцании оружием и подаче в подобающих местах недвусмысленных реплик типа «Кончай резину тянуть», «Да что ты с ним вообще валандаешься, пристрели, а потом поговорим». А если кто считает, что бряцать иглогранатомётом или нейтронным парализатором, с корпусом, на девяносто пять процентов состоящим из пластика, дело плевое, может на своей шкуре убедиться в обратном посредством личного опыта.
        
        В конечном счете мы узнали все, что нам требовалось, но благоразумие стукача взяло-таки верх над его же алчностью: он сообщил нам о месте и времени назначенного рандеву, снабдил импровизированным паролем, но наотрез отказался сопровождать нас на саму встречу даже при условии дополнительной оплаты. По ходу беседы он не уставал задавать Шо один и тот же вопрос, очевидно, беспокоящий его до глубины души: «Ребята, когда же вы, черт вас дери, бросите дурака валять и вызовете подкрепление, а?»
        Оставив бедолагу в состоянии глубокого эмоционального шока, вызванного моим беспечным заявлением о том, что мы собираемся брать Аль-Махруда вдвоем, мы выбрались из тьмы тоннеля в вечный сумрак жилых районов. Мы пересекли небольшую площадь, кое-как освещенную горящими через один фонарями, растолкали локтями толпу подгулявших шахтеров и оказались у входа в ресторан с интригующим названием «Распутный дракон», широко распахнувшего перед нами свои тяжелые двери, окованные фальшивым золотом.
        С одного взгляда на внутреннее убранство было понятно, что это заведение среднего пошиба. В нем не обнаружилось ничего интригующего, кроме уже приведенного мной названия. В полутемном зале было шумно, тесно и накурено, вентиляционные системы явно не справлялись с кучевыми облаками табачного - и не только табачного - дыма. Судя по специфическому аромату, здесь баловались венерианской травкой и не обделяли вниманием авалонский схлоп. Можно догадаться, что меню состоит исключительно из даров местной фауны, известной своей крайней ограниченностью, и больше чем на крысу из соседнего вентиляционного тоннеля, поданную под псевдонимом кролика с гарниром из клонированных овощей, рассчитывать не приходится. Иными словами, обычная тошниловка. Хвала Полковнику, что мы пришли сюда не ради еды. Но я все-таки испытал невольный приступ сочувствия тем парням, которые вынуждены питаться здесь ежедневно.
        Главным украшением обеденного зала являлась массивная, стилизованная под древнекитайскую скульптура, отлитая из того же сомнительного материала, что и входные двери. Не надо обладать моим ста пятидесяти шести единичным ай-кью, чтобы догадаться, что изображает она дракона.
        Сосчитав количество лап, змеиных туловищ, огромных голов с распахнутыми ртами и свисающими из них языками, а также заостренных хвостов, переплетающихся между собой и со всем остальным, я убедился, что драконов все-таки два. Занимались они, видимо, распутством, хотя, не являясь признанным экспертом в области ксенобиологии, степени извращенности или, если пожелаете, распутности их позы я оценить не мог.
        Мы с Шо немного постояли у дверей, привыкая к местному освещению, грохоту и дыму. На эстраде лабал небольшой, но очень шумный оркестр. Оглядевшись, мы двинулись в дальний и самый темный угол зала, где можно было хоть как-то расслышать собеседника.
        Как мы и думали, интересующие нас личности прибыли на место встречи заранее. Значит, они уже успели прощупать обстановку на предмет наличия наших людей в зале и насажать своих. Обычная практика в таких случаях, но вот только из-за страшной спешки мы не успели ничего этого запланировать, поэтому наших людей здесь не было.
        Мрачный здоровяк с накачанной фигурой, увешанный оружием по самые брови, развалился на хлипком, готовом в любой момент сдаться под навалившейся на него тяжестью стуле и посасывал дрянное местное пиво. Откуда я знаю, что оно дрянное? Местное пиво иным быть не может по определению.
        Телохранитель, отметил я. Он слишком бросался в глаза, чтобы быть единственным телохранителем в этом зале. Скорее всего, подсадная утка, призванная отвлекать наше внимание от настоящих стрелков. Их здесь должно быть несколько, я полагаю, не менее трех, и все они не сводят с нас видоискателей своих боевых орудий.
        Рядом с телохранителем сидел низкорослый, коренастый, смуглолицый, бородатый одноглазый субъект. Он пил дорогой новошотландский ром из хрустального бокала, невесть как оказавшегося в этой дешевой забегаловке, и попыхивал длинной тонкой сигарой в золотом мундштуке.
        Деятели между собой не переговаривались: умственный коэффициент телохранителя, похоже, не позволял поддерживать даже легкую беседу о погоде, а смуглому и вовсе не было нужды говорить. Это был Аль-Махруд.
        Итак, предел мечтаний любого оперативника сидел в трех метрах от нас, пялил свои маленькие глазки сквозь сигарный дым, и вся его поза вопила: «Арестуй меня, добрый человек!»
        В таких ситуациях существует лишь две модели поведения, каждая из которых способна привести к желаемому результату.
        Первая модель довольно-таки проста. Если вас человек семь-восемь (тут уж чем больше, тем надежнее), все вы ребята крепкие, вооруженные до зубов и небоящиеся прочитать собственные некрологи в завтрашних газетах, вы можете просто броситься на объект, парализовать его метким выстрелом и попытаться оттащить для допроса в Штаб-квартиру под шквальным огнем группы поддержки. Неизбежный минус данного варианта поведения заключается в реальном риске навлечь неприятности не только на свою высокопрофессиональную шею, которая для этого и предназначена, но и на шеи других посетителей заведения, вполне приличных людей, жизни коих мы обязаны всячески оберегать.
        Вторая модель несколько тоньше. Вы подходите к искомому объекту, выдаете себя за тех, встречи с кем он ждал всю свою сознательную жизнь, и вступаете с ним в легкую и непринужденную беседу на интересующие его темы. По ходу дела вычисляете его сообщников, рассчитываете наиболее эффективные методы их нейтрализации, выбираете подходящий для атаки момент и лишь после того парализуете объект метким выстрелом и пытаетесь доставить его для допроса в Штаб-квартиру под шквальным огнем группы поддержки. Дополнительный бонус второй модели поведения заключается в том, что по ходу вашего разговора объект может сболтнуть что-нибудь интересное относительно своих намерений. Не буду кривить душой, подобные вещи в реальной жизни срабатывают крайне редко, но и вся реальная жизнь - лотерея, а значит, надо играть. И я сделал первый ход.
        Подойдя к столику, я уселся на один из свободных стульев. Шо, согласно нашему сценарию, остался стоять у меня за спиной.
        - Курсы телеметрических соседей никогда не пересекаются, - сказал я. Эта прописная истина вакуумной баллистики, известная любому школьнику, сегодня служила паролем.
        - Если только мозг центрального компьютера не заражен Паркинсоном, - выдал отзыв телохранитель.
        Это были единственные его слова за весь вечер. Впрочем, меня удивил сам факт, что он смог произнести такую длинную фразу, при этом не шевеля складками на лбу и не водя слюнявым пальцем по строчкам шпаргалки.
        После бенефиса телохранителя инициативу взял в свои руки его работодатель.
        - Вы ковбои? - спросил он тоном человека, интересующегося, не больны ли мы какой-нибудь смертельно опасной и очень заразной болезнью. Тагобарским штаммом Эбола, например. С другой стороны, остается только приветствовать его деловой подход. Никаких тебе «Здрассьте, не хотите ли выпить?».
        - Мне надеть сомбреро, ремень с килограммовой пряжкой и свистнуть с улицы парочку необъезженных мустангов? - спросил я довольно развязно. Я ведь по легенде косил под хакера, а это народ наглый и независимый.
        - Ты, может, и сойдешь за ковбоя, - сказал он. - Но вот твой приятель... Он больше смахивает на этих чертовых ниндзя. Ты давно свой контракт с якудзой разорвал, япошка?
        Это обычное прощупывание. Аль-Махруд намеренно наступил на больную мозоль любого азиата. Причем больной эта мозоль была независимо от того, являлся ли азиат японцем, корейцем или вьетнамцем.
        Честные люди всегда болезненно реагируют на любые намеки о их причастности к делам всесильной японской мафии. Относительно спокойными в такой ситуации остаются только сами якудзы.
        Шо не являлся исключением из этого правила. Я сам видел, как он вздул двоих парней, позволивших подобный выпад в его адрес.
        Кстати, если принять во внимание его физическую форму, вполне вероятно, что в бурной своей молодости он мог иметь какие-то дела с яками. Но в той или иной степени дела с ними имеют все подданные Лиги и ее окрестностей. Сейчас Шо - гвардеец до мозга костей, и всем нам наплевать на его прошлое. По крайней мере до тех пор, пока оно не начинает мешать работе.
        Шо остался глух к оскорблению и промолчал. Мы следовали наспех разработанной легенде. Переговоры сегодня веду я.
        - Я - ковбой, - сказал я. - Шо - мой компаньон и занимается связями с общественностью. Обязанности свои знает хорошо. (Это весьма непрозрачный намек. С прощупыванием надо заканчивать.) К тому же я не понимаю, что тебя удивляет. Я ведь не устраиваю сцен по поводу твоего ходячего арсенала.
        - Ха!
        Аль-Махруд одарил меня долгим оценивающим взглядом. Вышеупомянутый ходячий арсенал с самого начала был злобен и угрюм, и никакой любви и теплоты моя реплика ему не прибавила.
        Зато разговор перешел в более деловое русло.
        - Ты знаешь, кто я? - спросил Аль-Махруд.
        - Не имею понятия.
        Это была ложь, и еще какая. Даже если бы я не был тем, кем был на самом деле, а всего лишь тем, за кого он меня принимает, я не мог не знать, что за тип сидит сейчас с другой стороны стола, иначе грош цена и мне, и моим источникам информации. Клиента, тем более в таком скользком бизнесе, как (по легенде, конечно) мой, надо знать, иначе никто не будет тебя уважать. Я знал, кто он, а он знал, что я это знаю, и я знал, что он знает, что я знаю; однако правила игры были таковы, что мы вынуждены были лукавить, пытаясь создать иллюзию анонимности.
        - Меня гораздо больше интересует, какого цвета твои деньги и какую их часть ты намереваешься мне отстегнуть. Учти, синие и красные2 я люблю больше, но могу поработать и за зелень3.
        - Твой подход мне нравится, - он поддержал игру, выпуская к потолку клуб сизого дыма. - Лучше для тебя будет, если ты и потом не вспомнишь, с кем имел дела.
        - Я пока не вижу вообще никаких дел.
        Мне показалось, что он хрюкнул. Возможно, этот низкий утробный звук означал обычный смешок, но, по-моему, он просто хрюкнул.
        - Тебе сказали, что я ищу?
        - В общих чертах. Софт.
        - Софт, - повторил он, словно смакуя слово. - Именно кое-что из софта. Мне нужен ледоруб.
        Становилось интересно.
        - Всем нужен ледоруб, и ледорубов много, - сказал я. Нет бога, кроме Аллаха, и Магомет - пророк его. Ледорубов на рынке действительно очень много, а еще больше на рынке идиотов, которые думают, что могут этими ледорубами воспользоваться. Чайники. Настоящий ковбой пишет свои «ломовые» программы сам, каждый раз и для каждого конкретного случая, потому что никто не знает, как поведет себя в той или иной ситуации покупная штуковина. Все равно что доверять незнакомцу укладывать твой парашют.
        - С проникающей способностью не ниже первого уровня, - уточнил Аль-Махруд.
        Я мысленно присвистнул. Не собрался ли парень на легкую прогулку по базам данных боевых компьютеров ВКС? Учитывая, что ледоруб с проникающей способностью пятого уровня позволяет непринужденно ломать небольшие коммерческие и муниципальные базы, а с третьим уровнем можно попробовать замахнуться даже на филиальное отделение корпорации, идея не такая уж и бредовая.
        Как известно, реальность всегда бредовее идей.
        Шо дважды коротко прикоснулся к моей спине. Со стороны этот жест остался незамеченным. Два касания означают, что двоих стрелков он уже засек. Неплохо. Я пока видел только одного, но как опера меня с Шо даже сравнивать нельзя. Третье нажатие длилось чуть дольше. Логично, продолжаем тянуть время. Да и разговор складывается уж больно любопытный.
        - Тебе нужен ледоруб класса «змея» или...
        - Или. Мне бы подошло что-нибудь типа «дракона-7000-ультра».
        - Хочешь изрядно пошуметь?
        - Хочу, - довольная улыбка поверх бокала.
        Тоже повод для размышления. Если кому-то требуется хакнуть информацию и тихо-быстро слинять, ледорубы разновидности «змея» или «хамелеон» подходят для таких целей как нельзя лучше. «Драконы» и им подобные используются для тотального лома локальных сетей, так как по ходу процесса они уничтожают куда больше информации, чем берут с собой. С другой стороны, Аль-Махруд все-таки не ковбой, а террорист...
        - Мне также важно, - сказал он, - чтобы это не был продукт какой-нибудь корпорации. Мне подойдет армейский вариант или самопал. Самопал даже предпочтительнее.
        - Самопалы и стоят дороже, - сказал я. - С каждым годом становится все меньше толковых ребят, не завязанных с корпорациями. Дзайбацу платят куда больше денег, и риска гораздо меньше.
        - В данном случае деньги не имеют для меня решающего значения, - отмахнулся террорист.
        - Теперь мне начинает нравиться твой подход, - сказал я.
        Торговаться парень не умеет. Будь на моем месте профессиональный толкач софта, для него это был бы просто подарок. После последнего заявления террориста цена на программу автоматически взлетела бы раза в три и скрылась в заоблачных высях.
        - Против кого ты собираешься применить эту игрушку?
        - А ты уверен, что тебе надо это знать? - В его нарочито презрительном тоне прозвучала скрытая подозрительность, маленькие глазки, глядевшие на меня сквозь клубы дыма, сузились, и, прямо скажем, обаяния все это ему не добавило.
        - Если ты заинтересован, чтобы она сработала, то да.
        - Как так?
        Блин, ну что за идиот!
        Я, конечно, знаю, что раньше ему не доводилось проявлять себя на славном поприще виртуального терроризма. Но коли уж ты собрался открыть новую страницу в книге своей преступной деятельности, то потрудись усвоить хотя бы элементарные знания, касающиеся нового занятия. Хотя бы теорию. Хотя бы для того, чтобы не выглядеть полным лохом в разговоре со сведущими людьми и не дать себя надуть. Соответственно гипотетическая цена, которую запросил бы профессиональный торговец софтом, выросла еще процентов на шестьдесят.
        - Тогда позволь мне прочитать небольшую лекцию, - сказал я тоном человека, которому чертовски скучно. Таким тоном маститый академик, отхвативший Нобелевскую премию Лиги в области молекулярной генетики, мог бы в сотый раз объяснять суть своего открытия случайному знакомому на очередном коктейле по поводу получения награды. - Ты ведь сам только что сказал, что ледоруб не должен быть продуктом какой-либо корпорации. Любому дилетанту известно, что корпорации пишут свои программы таким образом, чтобы они не срабатывали против материнских защитных систем. Никто ведь не хочет подорваться на собственной мине. В самый ответственный момент такой ледоруб может просто зависнуть, на всю Сеть растрезвонив о твоем локальном местонахождении, а штучка посложнее просто вырубит тебе синапсы или, к примеру, выжжет твой мозг, или что там еще может находиться у тебя между ушей, сечешь? Из всего вышеперечисленного можно сделать вывод, что ты собираешься ломать базы данных корпорации. С другой стороны, корпораций всего две, и их охранные системы далеко не одинаковы. У каждой из них есть свои индивидуальные особенности,
то бишь фирменные примочки, и далеко не факт, что ЛЮБОЙ продукт, не являющийся детищем корпорации, одинаково хорош и в том, и в любом случае.
        - То есть?
        - Ты берешь такой универсальный продукт, вставляешь его в Сеть и ждешь результата, - сказал я. - В одном месте он может спокойненько привести прямо к цели, а в другом - вляпать в такое дерьмо, что ты будешь благоухать весь остаток своей короткой и никчемной жизни. Защита Кубаяши не очень сложна, зато крепка, Тайрелл на первый взгляд выглядит послабее, но на внутреннем периметре у него стоят такие штуковины, что могут запросто свести с ума и тебя, и твое «железо».
        - И что?
        - Пойми, программ, работающих наверняка, нет в принципе. Защита корпораций апгрейдится каждый день, и программа даже месячной давности вполне может быть устаревшей. Максимальные шансы может дать тебе только свежий ледоруб, написанный специальной для лома нужной тебе системы.
        Примерно на середине своей лекции «Курсы молодого бойца для хакера» я вычислил второго стрелка - высокого блондина, любезничающего с миловидной брюнеткой. Он был слишком трезвым и бросал в нашу сторону слишком подозрительные взгляды. К тому же я отметил слишком большие выпуклости у него под мышками. Также мне под подозрение попал официант, чересчур усердно обслуживающий только те столики, что находились на линии огня относительно нашего.
        А Аль-Махруд не дурак. В его ремесле дураков нет, по крайней мере живых. Если он чего-то не знал, то всегда был готов научиться. Он впитывал каждое произнесенное мною слово, давая понять, что я несколько поспешил с оценкой его интеллектуальных способностей. Хотя о самообразовании следовало бы думать чуть раньше.
        - Я об этом не подумал, - признался он. - Но если бы я сам об этом думал, то зачем мне ты?
        Я пожал плечами. Многие пытались плавать в этом море самостоятельно, и все они стали кормом для рыб.
        - Значит, универсальных программ нет?
        Все-таки идиот. Для чего я полчаса распинался?
        - Если они и есть, - сказал я, - то мне о них ничего не известно.
        - В таком случае, мне понадобится пара.
        А вот это действительно любопытно. Или парень заимел зуб против обеих корпораций сразу, или же он просто пытается запудрить мне мозги и не дать понять, кто его истинная мишень. Учитывая нынешние цены на боевые программы, это будет весьма дорогостоящая дымовая завеса, но он ведь может себе позволить и не такое.
        - На оптовую скидку не надейся.
        - Штучный товар, да? - Он ухмыльнулся. - Но мне все равно нужна пара, и тот, который предназначен против Тайрелла, нужен мне раньше.
        Это истинная цель? Или продолжение отвлекающего маневра?
        - Хорошо, - сказал я. - Поговорим о сроках. Сколько у меня времени в запасе?
        - Я был бы доволен, если бы ты уложился в пару дней.
        - Это даже не обсуждается, - сказал я. - За пару дней никому не найти стоящую вещь.
        - А сколько же тебе надо?
        - Не менее двух недель.
        Он аж присвистнул:
        - Это чертова уйма времени. Зачем столько?
        - Хорошие ледорубы на дорогах не валяются. Тем более нет у них обыкновения валяться в пыльных тоннелях, которые по какой-то ошибке считают дорогами на этой куче отбросов, которую, несомненно, благодаря той же ошибке, считают планетой. Здесь я веду свои дела, но и только. Офисы дешевые, полиция не зверствует... Здесь я встречаюсь с клиентами, такими, как ты. Но что касается программ - извините. На Термитнике нечего красть, поэтому здесь нет ковбоев.
        - А у тебя нет готовых программ? Я думал, так делаются дела.
        - Ты ошибался, дела так не делаются. Особенно в нашем бизнесе. Нет никакого смысла запасаться готовыми программами, потому что: а) боевые продукты очень быстро устаревают, это я говорил; б) никогда не знаешь, сколько тебе придется ждать покупателя на тот или иной софт. Корпорации, знаешь ли, не каждый день громить собираются, и товар у меня на самом деле штучный.
        - И как же делаются дела в вашем бизнесе?
        - А как ты меня нашел?
        - Я знаю одного парня, который знает парня, имеющего отношение к торговле софтом, и тот парень посоветовал мне встретиться с тобой.
        Этим вторым парнем, вне всякого сомнения, был стукач Шо, честь им обоим и хвала. Стукачу надо будет на пару месяцев залечь на дно. Неизвестно, сколько у Аль-Махруда сообщников, зато очень даже известно, какие они будут испытывать чувства после ареста своего идейного вдохновителя.
        Правда, арест еще не состоялся...
        - Я работаю по такой же схеме, - сказал я. - Я знаю парней, которые знают парней, которые знают третьих парней, у которых может оказаться что-то стоящее. А может и не оказаться, и тогда кому-то придется писать программу специально под тебя. А это, знаешь ли, время. И я совершенно точно знаю, что не успею связаться со всеми ними за два дня.
        - Ладно, - сказал Аль-Махруд. Когда тебя припирают к стенке, у тебя нет иного выхода, кроме как согласиться. Или попробовать поискать другого торговца софтом, что опять-таки связано с потерей времени. - Пара недель.
        - И это только на первый, - предупредил я. - Примерно столько же времени мне потребуется на поиск второй игрушки.
        - А искать их одновременно ты не можешь? - спросил он.
        - Могу, - сказал я. - Но когда речь идет о разовом заказе, это один вопрос. И совсем другой вопрос, если я одновременно буду искать оружие, направленное против двух самых мощных баз данных в Галактике. Кто-то непременно сложит два и два, поймет, что готовится крупномасштабная акция, и начнет гнать волну, пытаясь отхватить свой кусок пирога. Когда речь идет о хакерах, утаить информацию практически невозможно, а повышенное внимание к моей персоне мне неинтересно. Тебе, думаю, оно тоже ни к чему. - Здесь он кивнул. - Лично я вообще бы предпочел подождать около месяца после первого заказа, и лишь потом возобновил бы контакты.
        - Неприемлемо. Больше месяца я ждать не могу.
        - Понимаю, - сказал я. - Поэтому попытаюсь сработать за месяц.
        Он докурил свою сигару и бросил окурок на пол, заботясь о постоянной занятости местных уборщиков. Засунул руку под пиджак, от чего Шо картинно напрягся за моей спиной, выражая полную боеготовность, достал из золотого тисненого портсигара новую сигару, уже обрезанную, помял в пальцах и сунул в мундштук. Прикуривать он не стал.
        Это хорошо. С тех пор, как я бросил курить в последний раз, запах табачного дыма стал мне вдвойне невыносим, и я уже трижды пожалел, что пришел на эту встречу без дымопоглощающих фильтров.
        Я оглядел зал. Вроде бы больше стрелков нет, или же они попрятались так хорошо, что мы обнаружим их только после того, как они проделают в наших телах несколько дырок.
        Затягивать дальнейшие переговоры смысла не было.
        - Мы закончили со сроками? - спросил Аль-Махруд.
        - Почти, - сказал я. - Как мне найти тебя по окончании работ?
        - Просто. - Он протянул мне визитку. Многослойной стереографией тут и не пахло, обычный кусок пластика с кодом планеты и номером комма. Нет даже вымышленного имени владельца. Подставной узел связи, вычисление которого нам ничего не даст.
        Но мы привыкли проверять все варианты, и я убрал карточку в карман.
        - Люблю, когда все просто, - сказал я. - Осталось только обсудить вопрос, который интересует меня куда больше остальных.
        - Цена, - констатировал он.
        - Именно. Я всегда заранее извещаю своих клиентов о сумме и способе оплаты.
        - Это благоразумно.
        - И помогает избежать недоразумений, вызванных взаимным недопониманием, - сказал я. - Недоразумениями занимается мой молчаливый товарищ, и нельзя сказать, что у нашей конторы много недовольных клиентов.
        - Совсем нет, - сказал Шо.
        Суровая и лаконичная фраза, достойная бывшего мафиозного боевика, а ныне телохранителя класса А Шо, всегда вступает к месту.
        Террористы промолчали. Угроза насилия была для них так же привычна, как чашка утреннего кофе. Их этим не прошибешь. Но промолчать было нельзя. Если бы мы обошли вниманием этот вопрос, то вызвали бы преждевременные подозрения. Правило номер один: чем мельче дилер, тем громче должны звучать его угрозы.
        - Теперь о цене, - сказал я. - Обычно я беру цену автора, а я всегда работаю только с авторами, потому что только так можно обеспечить хоть какие-то гарантии, и добавляю к ней сорок процентов. Это стоимость работы, доставки и риска.
        - То есть назвать точную цену ты сейчас не можешь?
        - И не смогу, пока не получу товар. Пойми меня правильно, цена продукта зависит от целого ряда причин, большая часть которых к самой программе и ее качеству никакого отношения не имеют. Авторы тоже люди, у всех бывают разные обстоятельства. Кто-то много пьет, кто-то пристрастился к наркотикам или имеет долги перед местными букмекерами, кому-то надо содержать семью из восемнадцати человек, а кто-то гребет деньги лопатой на фондовой бирже, а написанием программ занимается в свободное время в качестве хобби. Разные потребности - разные цены.
        - Но я хотел бы знать хотя бы диапазон твоих расценок, - сказал террорист, и это прозвучало бы вполне уместно, если бы он действительно собирался заплатить. Обычной же платой в подобных сделках была пуля в лоб. Она чертовски экономила средства, в то же время устраняя свидетелей. - Я ведь с собой много наличности не ношу.
        - А я не доверяю кредитным карточкам, - сказал я. - Это у меня профессиональное.
        - Надо думать, - сказал он.
        - Диапазон цен я назвать могу, - сказал я. - От тридцати до сорока тысяч кредитками корпорации Тайрелла. Разумеется, до того, как ты пустишь в ход свою игрушку. Кто знает, что твоя операция сотворит с курсом акций. Или та же сумма в долларах Авалона по текущему курсу.
        - Сто тридцать - сто пятьдесят тысяч, - подсчитал он. - Твои программы дорого стоят.
        - Зато они хорошо работают.
        - Хочется верить, за такую-то цену... Ладно, считай, что мы договорились. И можешь прибавить к своим сорока ещё двадцать процентов, если управишься быстрее.
        Легко обещать проценты с суммы, которую не собираешься платить. Если бы на моем месте был профессиональный толкач софта, то после такой беседы он бы прочно залег на дно, а карточку с номером телефона растолок в мясорубке и съел. Для надежности.
        - Постараюсь, - сказал я. - Но обещать не буду.
        - Не обещай, - кивнул он. - Просто сделай.
        - Не буду обещать, - сказал я. - Кстати, есть еще один небольшой нюанс, подлежащий немедленному обсуждению.
        - Какой? - снова насторожился террорист. - Мы вроде уже все обговорили...
        Шо сделал шаг назад, увеличивая сектор обстрела, и оружие появилось в его руке как по мановению волшебной палочки. Мне такого никогда не повторить, поэтому я и завидую Шо черной завистью.
        - Гвардия, - сказал я. - Вы оба арестованы, придурки.
        
        Можно было, конечно, начать стрельбу молча. Но не положено по инструкции. Прежде чем пристрелить человека, гласит инструкция, надо предоставить ему шанс сдаться добровольно.
        Только почему-то никто добровольно не сдается.
        Встревоженный моей репликой телохранитель попытался схватиться за пистолет. Но он слегка замешкался при выборе оружия, которого у него было в избытке, и это стоило ему жизни. Выстрел моего напарника настиг его на втором слоге слова «придурки». С удивленным выражением на лице и небольшим входным отверстием в груди ходячий арсенал начал сползать со стула.
        Шо крутанулся на каблуках, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов, в то время как ваш покорный слуга вытаскивал на свет собственное оружие.
        Рядовой Такаги стрелял так, как дано только прирожденным снайперам. Прицельно и в то же время не целясь. Казалось, что он заранее знает, как именно следует держать оружие, чтобы выстрелы попадали в цель. Заранее знает траекторию каждой своей пули. Он уже успел снять первого стрелка из группы прикрытия - того самого ухажера-блондина и разворачивал ствол в сторону второго.
        Все описываемое далее происходило одновременно. Третий выстрел Шо достиг цели, в то время как первый и последний выстрел его противника ушел в потолок. Аль-Махруд выскочил из-за стола, перевернув его на меня, и бросился бежать во весь опор. А вызвавший мои подозрения официант шмальнул по нам из нейроподавителя.
        Это была моя ошибка. Вычислив его как потенциального стрелка, я, как только началась пальба, не позаботился о его нейтрализации, так как все время видел обе его руки и не предполагал, что он сможет включиться в нее так быстро. Нейроподавитель скорее всего крепился к телу под одеждой и наводился при помощи миниатюрного джойстика, вживленного в ладонь. При его площади поражения большой точности стрельбы не требуется.
        Если бы у парня было оружие посерьезнее, моя ошибка могла бы стоить нам с Шо жизни.
        Но более серьезного оружия у него не было. Наша броня рассеяла и поглотила заряд. Да, именно броня, ибо наши серые деловые костюмы, в которых мы явились на эту встречу, на самом деле были бронированной формой. Официант сей факт отметил, но осмыслить не успел. Иглогранатомет уже лег в мою ладонь, и я снес парню голову.
        Иглогранатомет - оружие идеальное, если вам приходится вести огонь на поражение в общественных местах. Луч или пуля, не говоря уже о теплонаводящихся ракетах и гранатах класса «конан», пробивают человека насквозь или разносят его в клочья, накрывая заодно и случайных свидетелей, которые списываются как попутный ущерб, что делает саму операцию не слишком этичной. Игла же, настроенная исключительно на органику, впивается в тело всего на несколько сантиметров и взрывается лишь потом, производя разрушения, подобные тем, которые наносятся лучевым или огнестрельным оружием, но только для данного конкретного индивидуума. Я понимаю, что некоторый попутный урон при стрельбе в толпе все равно теоретически возможен и лучше было бы, чтобы иглогранаты разрывались исключительно в организмах злодеев, но современная наука еще далека от решения этой проблемы.
        Зато мазил в Гвардии нет. Возможно, потому что они просто не возвращаются с заданий. Естественный отбор в миниатюре.
        Выстрелы у наших любимых игрушек тихие, практически неслышные. Тем более представьте себе потрясение людей, увидевших, как человек, только что стоявший, так сказать, целиком, внезапно лишился головы.
        Кто-то вскочил, кто-то бросился на пол, кто-то бывалый обреченно буркнул: «Опять...» Истерически закричали несколько женщин, загрохотали опрокидываемые стулья и отодвигаемые столы, оркестр умолк, и лишь статуя дракона посреди зала оставалась невозмутимой.
        Итак, я сделал один выстрел, Шо целых три, и оба мы в это время смотрели совсем не в ту сторону, куда следовало бы.
        Развернулись мы одновременно.
        Аль-Махруд все-таки не случайно стал террористом номер два. Секундной заминки, выигранной его группой прикрытия, ему вполне хватило. Он на удивление ловко и быстро пробирался к выходу, расталкивая локтями перепуганных посетителей и перепрыгивая через валявшиеся стулья.
        Бежал он профессионально. Ни на мгновение не задерживался на одном месте и все время прикрывался кем-нибудь из беспорядочно мечущихся людей, что сводило к нулю все возможности его пристрелить. В общем, мы не рискнули открыть огонь из опасения зацепить невиновных и, несмотря на сильное желание, не смогли закончить эту эпопею здесь и сейчас.
        Мы бросились следом за террористом.
        Городского транспорта на Термитнике не существует. На поверхность планеты выходит несколько силовых шахт, городские жители же вынуждены ограничиваться ленточными тротуарами различных скоростей. Знаете, такая древняя штука. Чем длиннее маршрут, тем выше скорость змеящегося тротуара.
        Кары и прочие индивидуальные транспортные средства имеются в наличии только у муниципальных полицейских, работников медицинских служб и обслуживающего персонала систем жизнеобеспечения города, так что этим вечером нам предстояло побегать на своих двоих.
        Следуя за террористом, мы весьма резво пересекли оживленный район ночных баров, ресторанов и борделей, рассекая толпы гуляющих шахтеров, словно волки, прокладывающие свой путь сквозь стадо овец. Наконец мы попали в лабиринты коммуникационных туннелей города, наподобие тех, где мы вели переговоры со стукачом. Коридоры, напичканные под потолок трубами водоснабжения, паропровода, воздуховода и канализации, электрическими, силовыми и оптоволоконными кабелями, пересекались под совершенно непредсказуемыми углами и представляли реальную угрозу для жизни заплутавшего в них новичка. Как правило, они были не освещены или освещены недостаточно, и в них царила своя, особая жизнь, невидимая постороннему взгляду. Туннели являлись прибежищем для немногочисленных летающих, бегающих или ползающих представителей местной фауны, паразитирующих на отходах человеческой жизнедеятельности. Здесь обитал также несчастный люд, те, кто уже не может работать и в свое время так и не смог накопить достаточно денег на жилье, питание, а тем более на обратный билет с этой Богом забытой планеты. Такие бомжи, живущие за счет
попрошайничества, а то и мелкого воровства, являются неотъемлемым атрибутом любой из планет типа Термитника и постоянным напоминанием о сиюминутности мирских благ.
        Аль-Махруд, несмотря на внушительный возраст, плотное телосложение и пагубную для здоровья привычку табакокурения, бегал очень неплохо. Я находился на пике своей физической формы, а Шо всегда был круче меня. Однако расстояние между нами и Аль-Махрудом сокращалось до безобразия медленно.
        Вся надежда была на Шо. В данный момент он работал в постоянном своем районе и мог превосходно ориентироваться на местности, в отличие от меня и Аль-Махруда, который терял драгоценные секунды перед каждой возникшей на его пути развилкой. Рано или поздно нам должен был представиться случай пустить этот козырь в ход. Знаете, что-то типа тайного оружия, веками лежащего в темноте и ожидающего ключевого момента для удара, бац-бац - и в дамки, как скажет чуть позже Мартин Рэндольф, а Мартин глупостей говорить не будет.
        Такой момент нам представился через десять минут после начала погони. На секунду замешкавшись перед тройной развилкой, Аль-Махруд нырнул в средний туннель. Шо толкнул меня влево, а сам бросился за ним.
        - Срежь угол! - успел услышать я его крик. - На перекрестке гони его в темноту...
        Возможно, он крикнул что-то еще, но я его уже не слышал и во всю мочь мчался по левому проходу.
        Клинический идиотизм. По таким местам надо ходить медленно, с фонариком, палкой ощупывая пол перед очередным шагом, а не лететь сломя голову. Пару раз я чуть не наступил на крысу, рискуя вывихнуть лодыжку или сломать ногу, едва не столкнулся с местной бродячей собакой, похожей на слепую гиену, еле увернулся, чтобы не размозжить голову о какой-то совсем уж необъяснимый изгиб оптоволоконного кабеля.
        Чудом преодолев все препятствия и оставшись при этом в живых, я выбежал к следующему перекрестку одновременно с террористом, который, увидев меня, юркнул в ближайший к нему темный проход.
        Рядовой Такаги присоединился ко мне через пару секунд, и я про себя слегка позавидовал его прекрасной физической форме. После бешеного кросса, пройденного с одной и той же скоростью, я выглядел как измочаленная кляча, а он будто бы вошел сюда из соседней комнаты.
        Поскольку Шо лезть за Аль-Махрудом не торопился, я сделал вывод, что мы загнали террориста в тупик и деваться ему просто некуда. Мы постояли. Думаю, Шо тактично дал мне возможность перевести дух.
        - Тупик? - спросил я не очень-то умно.
        Шо кивнул. Если можно ответить одним словом, он им и ответит, а еще лучше, если сможет обойтись вообще без слов. В отличие от вашего покорного слуги, страдающего, как вы уже соизволили заметить, словесным недержанием.
        - Теперь никуда не уйдет, - еще одно «гениальное» высказывание.
        Я бросил взгляд на индикатор боезапаса иглогранатомета. Оцените, на сколь бесполезные действия толкает людей нервная обстановка. Из любой нашей оружейной единицы можно уложить по небольшой армии, боекомплект проверяется автоматически перед каждым выходом из Штаб-квартиры, и мой иглогранатомет никак не мог разрядиться после одного выстрела, сделанного в тот вечер.
        - Тупик глубокий?
        - Метров двадцать.
        - Пошли, - сказал я.
        Настороженные, с оружием в руках, едва не касаясь друг друга локтями, готовые к любому варианту развития событий, мы вошли в тупик.
        И дошли до его конца, упершись в стену.
        Это был классический, я бы даже сказал, академический тупик, непонятно для каких целей предназначенный: в нем отсутствовали любые намеки на функциональную пригодность - ни труб, ни кабелей, ни запчастей для аварийного генератора, ни отводов системы пожаротушения, ни щитовых панелей силовых установок или ведущих в более глубокие коммуникационные дебри люков. Ничего, за исключением каких-то лохмотьев и кучки крысиных экскрементов в углу. И еще Аль-Махруда, который теперь-то уж точно никуда не денется.
        Террорист лежал на спине, широко раскинув руки, уставясь в темный, покрытый разводами потолок ничего не видящими глазами, а из груди у него торчала рукоятка обычного стального тесака, которыми пользуются для рубки мяса лишь повара экстра-класса и закоренелые консерваторы. Вторая рукоятка торчала у него из головы.
        Думаю, мне не стоит уточнять, что Аль-Махруд только что получил свое.
        
        - Зашибись, - сказал я, усаживаясь на корточки возле трупа. - По-моему, настала пора подвести промежуточные итоги. Мы три года безрезультатно гоняемся за этим типом, выслеживаем его на всех планетах Лиги, ни на йоту к нему не приближаясь. Зато потом натыкаемся на него благодаря счастливой случайности, наконец-то входим с ним в визуальный контакт и ведем задушевные беседы относительно виртуального терроризма. Потом объявляем ему, что он арестован, вступаем в перестрелку, кладем в ресторане всю его охрану, упускаем его, гонимся за ним по этому чертовому лабиринту, чуть ли не наступая на пятки, загоняем его в этот чертов тупик, и что мы получаем в результате? Его хладный труп! Блестяще проведенная боевая операция, ты не находишь? Сам Рейден вряд ли сделал бы лучше. Интересно, что скажет на это Полковник? И еще интереснее, что мы ему скажем?
        - Вряд ли нам удастся выдать это за самоубийство, - бесстрастно произнес Шо.
        И кто придумал, что у азиатов плохо с чувством юмора? В самом деле, несколько затруднительно свести счеты с жизнью при помощи двух здоровенных тесаков, засунув один из них в собственную грудь, а второй - в череп. Что, кстати, наглухо перекрывает канал для считывания с мертвого мозга остаточной оперативной памяти, до которой еще можно добраться в течение двух с половиной часов после смерти ее носителя.
        - Патрульные не торопятся, - сказал я.
        Шо скосил глаза на циферблат своих часов, показывающих местное время.
        - Не менее получаса в запасе, - подсчитал он. - Тут на весь район приходится восемь полицейских и два кара.
        Все разногласия обычно улаживаются без помощи полиции. На долю доблестных стражей правопорядка выпадает только подсчитывание трупов, а трупов этим вечером предостаточно. Даже на один больше, чем нужно. Если вы позволите мне каламбур, то Аль-Махруд до зарезу был нужен нам живым.
        Я выудил из кармана пластинку жевательной резинки. Пагубная привычка, каковой я обзавелся после того, как избавился от пагубной привычки курить.
        - Прости за официанта, - сказал я. - Я видел, что он в игре, но не ожидал, что сделает свой ход так быстро.
        - Я ожидал, - сказал Шо. - Но руки у него были заняты, а на себе он не мог спрятать ничего столь мощного, чтобы пробить нашу защиту, поэтому и оставил его на потом.
        Вот тебя и умыли, подумал я, отвешивая себе мысленный пинок пониже спины. Впрочем, деликатному Шо было достаточно только указать на промах, не развивая тему его последствий вглубь и вширь, как поступило бы девяносто процентов моих коллег, включая и меня самого. Однако, поскольку я достаточно хорошо представлял эти самые последствия, мое мнение о самом себе сильно упало. Мало того, что я неправильно оценил уровень исходящей от парня угрозы, но еще и потерял драгоценные секунды с парнем, который никакой угрозы не представлял. Вполне возможно, что именно этих самых секунд нам не хватило, чтобы взять Аль-Махруда живым.
        Век живи, век учись, и все равно тебя умоют.
        Шо обыскал карманы трупа. В них нашелся портсигар с восемью обычными сигарами и одной необычной, стреляющей небольшими ядовитыми снарядами, зажигалка с встроенным молекулярным резаком, пневматический пистолет тридцать шестого калибра, два носовых платка, горстка мелочи и несколько удостоверений личности и кредитных карточек, выданных на разные имена на трех разных планетах. С фотографий на всех трех документах глядела физиономия нашего клиента.
        Списка с планируемыми преступными деяниями или записной книжки с именами и адресами подельников не обнаружилось. Жаль, это здорово облегчило бы нам жизнь.
        Когда ты облажался, спасение следует искать в сарказме.
        Пока Шо ковырялся в карманах, я визуально оценивал место преступления.
        - Раз уж нам все равно полчаса торчать здесь в ожидании местных копов, - сказал я, - то времени на небольшой брифинг по горячим следам у нас хватит. Мне очень хотелось бы обсудить с тобой пару технических вопросов.
        - Например? - не глядя на меня, поинтересовался Шо. Он вводил со своего личного терминала вымышленные имена Аль-Махруда и цифровые коды с кредитных карточек, которые помогли бы нам проследить как путь самих карточек, так и их владельца.
        - Например, как это было сделано.
        - Кто-то поджидал его здесь.
        - Допустим, - сказал я, хотя с какой стати этому загадочному «кому-то» взбрело в голову поджидать его именно здесь, у меня в голове не укладывалось. - Но куда этот кто-то потом делся?
        Шо пожал плечами столь же красноречиво, сколь и исчерпывающе.
        Я просканировал тупик в ночном инфракрасном и В-лучевом режиме. Ничего.
        Тогда я поднялся на ноги и еще раз обследовал помещение, делая это тщательно и подробно. Я ощупал стены, облазил на четвереньках пол. Ни люков, ни замаскированных боковых проходов, ускользающих от визуального обнаружения, все равно не нашлось. Я прошелся до развилки и обратно, для очистки собственной совести размахивая руками и раздавая пинки несуществующим врагам. Человека в броне «стелс-12», a это единственный тип брони, который не в состоянии засечь наши датчики, тоже не было. А даже если бы и пыл, проскользнуть мимо нас, когда мы заходили в тупик, он физически не мог. Тупик был узковат и для диких людей, двигающихся бок о бок, для троих же - просто непроходим. Поэтому все мои манипуляции особого смысла не имели и проводились исключительно от нечего делать.
        Факт оставался фактом.
        Тупик - на самом деле тупик.
        Аль-Махруд мертв.
        Рядовой Такаги бесстрастно наблюдал за моими действиями, не отпуская никаких комментариев.
        - Ну? - только и спросил он, когда я вернулся к трупу и подпер спиной стену.
        - Ничего.
        - Плохо, - произнес Шо, но это было ясно и без него. Выводы напрашивались самые неутешительные.
        - Давай на минуту забудем о том, как убийца отсюда ушел, - сказал я, - Задумаемся, откуда он здесь вообще взялся.
        - Тогда нам стоит ответить на вопрос: завернул ли Аль-Махруд сюда намеренно, или это мы загнали его сюда, заставив выбрать случайное направление?
        Хороший вопрос. Когда я выбежал к той злополучной развилке, он стоял... Нет, мне только показалось, что он стоял, на самом деле он продолжал бежать. Все произошло слишком быстро, чтобы сказать, был ли его фатальный выбор случайным или же просчитанным заранее.
        - Черт его знает, - сказал я.
        - Тогда давай рассмотрим оба варианта, - продолжал Шо. - Если он свернул сюда осмысленно, то можно предположить, что здесь у него была назначена встреча с кем-то, нам не известным...
        - Стоп, - сказал я. - Если он свернул сюда сам, то он не мог не знать, что другого выхода отсюда нет.
        - ...и он рассчитывал, что кто-то неизвестный поможет ему от нас отбиться.
        - А вместо этого его разделали, как тушу к празднику. Должен заметить, что тупик в коммуникационных дебрях вряд ли является самым подходящим местом для встреч. Даже для встреч террористов.
        - Допустим, они не хотели, чтобы их видели вместе.
        - Аль-Махруд в своем деле не новичок, - заметил я. - А первое, что развивается у парней, занимающихся этим бизнесом, - паранойя. Он никогда не поперся бы на встречу с человеком, представляющим для него угрозу, пусть только потенциальную, без солидной охраны.
        - Которую мы положили в ресторане.
        - Тем более, - сказал я, - ему не следовало сюда идти.
        - Может, он просто не знал местности и бежал единственной известной ему дорогой.
        - Все это из области предположений, - сказал я. - Что там насчет второго варианта? Что он ни с кем не договаривался и мы загнали его сюда случайно?
        - Есть одна версия. Его хотели убрать...
        - Это точно, - усмехнулся я. - Прямо как в том анекдоте. Если бы не хотели - не убрали бы.
        - Его хотели убрать, - повторил Шо, пропуская мое ехидство. - И те стрелки, которых мы прихлопнули в «Распутном драконе», целились вовсе не в нас, а в него.
        - А остальные работники бригады убийц, - мелодраматично продолжил я, - наблюдая свою полную несостоятельность в прямой перестрелке с доблестными служителями Закона в лице нас с тобой, рассеялись по этому чертовому лабиринту, засев в тупиках в ожидании, пока Аль-Махруд случайно не наткнется на одного из них.
        - В ресторане, помимо стрелков, могли быть и другие участники операции, - сказал Шо. - Скажем, не стрелок, а пассивный член отряда, который находился на связи с группой поддержки и направлял ее действия, подсадив на парня жучка и отслеживая все его передвижения.
        - Но если так, - предположил я, - то этот твой гипотетический координатор из ресторана мог узнать об этом тупике только после того, как Аль-Махруд в него свернул, и, как бы оперативно ребята ни работали, попасть сюда до нас им было бы весьма и весьма затруднительно.
        - В группе мог быть интуит, - сказал Шо. Всегда он умудряется подумать о чем-то важном раньше меня. Наличие в группе интуита снимало половину вопроса. Даже если акция должна была быть проведена в ресторане, убийцы все равно могли привлечь интуита. Профи не оставляют своей жертве ни малейшего шанса.
        - Это верно, - сказал я. - Но все равно это чушь свинячья. Даже если бы в группе был десяток интуитов и сотня киллеров, засевших на каждом углу, это все равно не говорит нам о самом главном. Как убийца отсюда ушел?
        Мы немного помолчали от безысходности.
        Но ваш покорный слуга долго молчать не может.
        - Мы задаемся не тем вопросом, - сказал я. - Мы спрашиваем: «как?», хотя гораздо логичнее было бы задаться вопросом: «кто?». Если мы ответим на этот вопрос, нам легче будет понять, «каким образом?». И кому это выгодно?
        - Имя им - легион. У террористов много врагов по определению. Для примера можешь взять тот же Моссад.
        - Странное совпадение, - сказал я. - Жил он себе, жил, многие за ним охотились, и никто не мог поймать, а убили его аккурат после того, как мы подобрались к нему вплотную. Напрашивается вывод, что кто-то очень не хотел, чтобы мы пообщались.
        Хотя это трудно назвать общением. Сыворотка правды, допрос шестой степени С, почти наверняка - тотальное ментоскопирование как последний вариант. Оно славится тем, что хоть подозреваемый и выкладывает абсолютно все, предоставляя необходимые доказательства для последующего судебного процесса, судить уже некого. Процесс детален.
        - Средства, - напомнил Шо.
        - Забудь о средствах, - сказал я. - Кому это выгодно?
        - Кому?
        Все-таки он скептик.
        - Подумай, - сказал я. - Почему мы охотились за Аль-Махрудом?
        - Потому, что он преступник.
        - Логично. А почему мы хотели бы видеть его живым?
        - Потому, что он мог вывести нас на Гриссома.
        - Что и требовалось доказать. Его смерть в первую очередь была выгодна самому Гриссому.
        - Но Гриссом не поручает подручным делать грязную работу. У него подручных нет.
        - Значит, он был здесь во плоти.
        - Если Аль-Махруд был для него опасен, почему он не избавился от него раньше?
        - Потому, что Аль-Махруд стал для него опасен только тогда, когда мы на него вышли, - сказал я. - Сегодня.
        - И как Гриссом мог об этом узнать?
        Потому, что он гвардеец, содрогнулся я, но произнести столь кощунственную мысль вслух не решился.
        - Потому, что он психопат. Мало ли чего можно ожидать от психопата.
        - Я тоже стану психопатом, - сказал я. - Если буду и дальше с тобой это обсуждать. Давай оставим работу экспертам, им тоже надо чем-то заниматься.
        - Верно, пусть аналитики поломают свои драгоценные головы, - согласился я.
        Но совсем недавно я и сам был аналитиком и потому не думать просто не мог.
        И все-таки все логично.
        Гриссом - гвардеец, именно так он мог уйти с места преступления перед самым нашим носом.
        Хм.
        А как он сюда попал? Хотя, если Гриссом гвардеец, вполне могла сработать предложенная Шо версия относительно подсаженного на Аль-Махруда жучка.
        Построим модель.
        Гриссом подсаживает на Аль-Махруда жучка и отслеживает все его передвижения. В таком случае он без особых проблем может появиться в тупике раньше нас, но после Аль-Махруда, сделать свое дело и уйти. Все, что ему надо, - это точный расчет и малая доля везения.
        Подумать только! Гриссом был здесь собственной персоной, во плоти, на расстоянии удара, возможно, даже сидел с нами в ресторане, и мы вполне могли его видеть...
        Ерунда.
        Гриссом просто не может быть гвардейцем. Этого не может быть, потому что... Этого просто не может быть.
        Но несмотря на все попытки их задавить, червячки сомнения продолжали копошиться в самой глубине моей души.
        От интеллектуальных терзаний меня избавил патрульный наряд полиции, заявившийся на место пятью минутами раньше названного Шо срока. Двое местных копов во всем великолепии боевого снаряжения выползли из своей развалюхи, явно видавшей и лучшие времена, и направились к нам.
        - Что здесь происходит? - строго спросил один из этих суровых вояк, тщетно пытаясь высвободить табельное оружие из цепкой хватки давно не чищенной брони.
        - Уже нигде ничего не происходит, - сказал я.
        Похоже, Шо прав. Никого, кроме трупов, здешним копам на месте преступления видеть не доводилось, и, обнаружив живых участников перестрелки, они явно не знали, что с ними следует делать.
        - Этот парень - Аль-Махруд, - сказал я. - Думаю, вы знаете, кто он такой, а если не знаете, то справитесь у компьютера в своем участке.
        - А сами вы кто такие? - недружелюбно поинтересовался другой вояка.
        Куда ни кинь, никто нас не любит.
        - Гвардия, - сказал Шо, демонстрируя свой значок.
        Потом мы рассказали копам то, что, по нашему мнению, им следовало знать, пресекли шквал бесполезных вопросов относительно того, чего, по нашему же мнению, им знать было совсем не обязательно, оставили свои личные данные и контактные номера, по которым с нами можно будет связаться для уточнения деталей в случае необходимости.
        Иными словами, мы произвели необходимый ритуал по спихиванию трупов местным властям и, не теряя больше времени, отбыли домой.
        То есть в Штаб-квартиру.
        ИНТЕРМЕДИЯ Историческая справка
        О Лиге
        К последнему веку докосмической эры или же к первому веку эры космической важнейшей проблемой стало переселение Земли и прочих планет Солнечной системы. Её решение стало возможным благодаря изобретению гиперпривода Воронина - Дюссендорфа, и человеческая экспансия выплеснулась за пределы обжитой Солнечной системы, словно нагретое шампанское из бутылки.
        Были исследованы и выброшены из списков сотни планет с непригодными для жизни условиями. Впрочем, через несколько десятков лет после заселения терраподобных миров эти планеты снова подверглись тщательнейшему исследованию, на этот раз на предмет наличия в почве или на орбите полезных ископаемых, активных элементов или редкоземельных металлов.
        Итак, десятки миров были изучены, признаны подходящими для жизни, колонизированы, заселены, и, если вы позволите мне некую вольность, «опромышлены». Слово «индустриализованы» в данном случае подходит лучше, но я - простой оперативник и не люблю длинные слова.
        После нескольких веков хаоса, возникшего в результате борьбы за независимость от матери-Земли, которая вовсе не жаждала лишиться своих богатых колоний, планеты объединились в так называемую Лигу Цивилизованных Миров, управляемую Генеральной Ассамблеей, в простонародье - БСВШ (Большой Совет Важных Шишек). Несколько менее индустриализованных (все-таки прорвалось, а?) миров отказались войти в Лигу по соображениям идейным, политическим, экономическим или религиозным. Поскольку неприсоединившиеся планеты большей частью были расположены далеко от центра заселения Галактики, они получили название Пограничных мирон, или Окраины.
        За Окраиной простирается Неисследованный Космос.
        О Магистрах
        Одновременно с заселением Галактики и промышленным освоением планет человечество получило некоторые доказательства того, что оно не является единственной разумной расой в данном секторе космоса. Хотя кое-кто из моих высоколобых знакомых готов с пеной у рта оспаривать и факт нашей собственной разумности.
        Доказательств было два.
        Первым косвенным доказательством были артефакты.
        В самых разных уголках Галактики, на планетах с различными климатическими условиями, на дне океанов, на вершинах гор, среди полярных льдов, в пустынях, в поясах астероидов, на лишенных атмосферы спутниках и просто в открытом космосе были обнаружены артефакты, свидетельствующие о существовании некогда весьма могущественной, а ныне бесследно исчезнувшей расы.
        В знак высокого уважения к их достижениям мы назвали их Магистрами.
        Артефакты были разными. Это было и оборудование, предназначения которого мы не сумели постичь, и предметы искусства с неведомой нам гармонией, и кое-что из вооружения, с которым мы даже не пытались экспериментировать (по крайней мере, открыто), и архивы, лишь частично поддающиеся расшифровке.
        Те механизмы, которые мы все-таки заставили заработать, были выполнены на недоступном пока для нас уровне сочетания простоты и функциональности. При этом были задействованы неизвестные нам принципы физики.
        Уровень исполнения артефактов ясно давал понять, что Магистры во многом опередили нас, ныне живущих. Артефакты прекрасно сохранились, словно время не было властно над ними, и выглядели так, словно их хозяева просто вышли в коридор перекурить. Однако кое-какие исследования доказывали, что время их создания - тому назад тридцать-сорок миллионов лет плюс погрешность нашего собственного оборудования.
        Интересно, если мы сегодня уйдем из Галактики, что наши неведомые потомки найдут после нас хотя бы через один миллион лет?
        Информации о Магистрах было мало.
        Ее собирали буквально по крупицам. Отрывки одного архива дополнялись выдержками из другого, что-то анализировалось и сопоставлялось, что-то просто домысливалось, экстраполяции возникали буквально из любого байта информации. В результате ученым удалось-таки составить дочеловеческую историю Галактики, или, как ее еще называют, Историю Магистров.
        Многочисленная раса населяла всю Галактику, простирая свое влияние на территории куда большие, нежели те, которыми довольствуется человечество сейчас.
        Анализ кое-каких их технологий, признанных самыми отсталыми для самих Магистров, позволил нам значительно усовершенствовать гиперпривод и заставить, наконец, заработать защитные поля Найджелла-Ленца. Благодаря Магистрам мы получили дополнительные источники энергии там, где даже не мечтали их найти. Чего стоят одни только вакуумные энергостанции!
        Впрочем, я увлекся. Вернемся к истории.
        Магистры, судя по всему, не имели строгой государственной системы управления. Мы точно знаем, что в их обществе видную роль играли ученые. Вполне возможно, что все упиралось именно в них, но были там и поэты, и техники, и пилоты, и рабочие, и те, кого можно приблизительно назвать администраторами. Но вот кого в их обществе не было, так это солдат. В армии Магистры не нуждались: междоусобных войн они не вели, а теории внешнего врага до поры до времени просто не существовало.
        Ничего нельзя сказать об их внешнем облике. Найденные нами архивы существовали в виде текстовых сообщений. Набор рисунков, фото, видео и голоматериалов был слишком ограничен и не позволял делать какие-то выводы. Бытовало мнение, что среди Магистров существовало табу на изображение живых существ, как это было, например, у мусульман.
        Оборудование было подогнано так, что на нем мог работать кто угодно - люди или, например, разумные крокодилы, если бы такие существовали в природе.
        Мы даже не могли утверждать, были ли Магистры двуполы, однополы или делились на классы, подобно земным муравьям или полуразумным обитателям Девелтоса-47. Размер взрослой особи Магистра был одного порядка с размером взрослого мужчины, но никто не знал, были ли они гуманоидами или нет.
        Системы измерения Магистров просто ставили нас в тупик.
        Спустя несколько десятилетий, потраченных на исследования, ученые сумели более или менее разобраться с их циндалами и рименами, условно подогнав их к нашим метрам и килограммам, однако с измерением времени и летоисчислением вообще все оказалось гораздо сложнее.
        Если принять динто за час, а шанто за день, примерно равный нашим стандартным двадцативосьмичасовым суткам, то получается, что жили Магистры по несколько тысяч лет, что уже никого не удивляло, а их межпланетные перелеты отнимали несколько месяцев против наших нескольких дней, и это уже было удивительно. Ведь технологией гиперперехода они владели куда лучше нас. Возможно, это одна из тех загадок, которые человечеству так и не суждено разгадать.
        Однажды у Магистров возникла проблема.
        Не знавшие войн и крови, ведущие размеренную жизнь, они столкнулись с другой разумной расой, пришедшей в Галактику, расой, настроенной агрессивно. В день их встречи Магистры обрели внешнего врага.
        Ситуация потребовала переоценки ценностей, полной и немедленной мобилизации всех сил, срочного изменения в структуре управления государством. Магистры обратились к милитаризации.
        Началась война.
        Несмотря на то что раньше Магистрам воевать не приходилось и сама концепция насилия представлялась им чуждой, они оказались прекрасно подготовленными к войне. Многие изобретения, ранее использовавшиеся в мирных, за неимением других, целях, превратились в оружие страшной разрушительной силы. Вся раса встала под ружье.
        Хоть Магистры и обладали явным технологическим и численным превосходством, одержать быструю и легкую победу им не удалось. Враг был слишком кровожаден и упорен. Война затянулась на несколько столетий, в нее была вовлечена уже вся Галактика.
        Требовалось принципиально новое оружие.
        В результате либо самими Магистрами, либо их врагами, так называемой Третьей расой4, было создано оружие массового поражения, не поддающееся, как выяснилось, контролю даже со стороны создателей, и обе расы исчезли с лица Галактики.
        После могущественной цивилизации Магистров нам в наследство остались лишь жалкие обломки.
        После их врагов не осталось вообще ничего, кроме упоминания в хрониках военного времени.
        О птаврах
        Второе доказательство того, что мы не одни во Вселенной, оказалось гораздо более наглядным.
        Птавры. Еще одна загадка Вселенной.
        С ними мы столкнулись, когда начали вплотную осваивать Пограничные миры.
        Птавры бесполы и не имеют органов воспроизводства. Двух с половиной метров ростом, они покрыты чешуеброней различных оттенков красного цвета. Броня эта покрывает три слоя внутреннего скелета и защищает своего владельца от всех видов холодного и нескольких видов огнестрельного оружия.
        Птавры имеют по четыре руки, верхнюю и нижнюю пары, три ноги для пущей устойчивости и хвост, которым весьма ловко орудуют в рукопашной, прикрепляя к роговым пластинам нечто вроде лишенного рукоятки мачете.
        Птавры гораздо сильнее, быстрее и выносливее человека. Их пороговые реакции на порядок превосходят наши. Два больших выпуклых глаза, расположенных по бокам головы, дают прекрасный обзор почти на триста шестьдесят градусов, оставляя лишь небольшую мертвую зону сзади.
        Птавры практически бессмертны. Их иммунная система справляется с любыми вирусами, запас внутренней прочности организма немыслимо высок, процесса старения у них не происходит, так что они никогда не умирают от естественных причин.
        Смерть представителя этой расы может быть только насильственной.
        Каждые восемнадцать с половиной стандартных лет, плюс-минус несколько месяцев, у птавров происходит полное обновление клеток мозга, и память о старой личности начисто стирается. Так что, хотя по нашим подсчетам каждому птавру никак не менее нескольких миллионов лет (три восклицательных знака), никакой информации о прошлом они предоставить не могут. Помнят они только то, что происходило с ними после очередного обновления. Иногда старая личность, перед тем как уступить место новой, оставляет после себя какие-то заметки, но они чаще всего слишком скудны и касаются бытовых мелочей. Птавры не склонны отягощать себя памятью. Процесс, в результате которого они ее теряют, птавры зовут Очищением, и в этом с ними трудно не согласиться.
        Имен птавры не используют, только клички на манер индейских: Несущий Погибель, Быстрый-как-смерть, Ищущий-на-грани.
        Странно, но, несмотря на свои впечатляющие физические данные, птавры абсолютно неагрессивны. Когда мы на них наткнулись, они вели мирную сельскую жизнь вокруг своих космических кораблей, которые, кстати, были очень похожи на наши собственные корабли, я имею в виду принцип действия, а не внешний вид.
        Конфликта у нас с ними не было.
        Было несколько лет контакта, а потом последовало предложение Президента Лиги, приняв которое птавры быстро и без особых эксцессов вписались в пеструю картину сегодняшнего человечества.
        Некоторые птавры предпочли жить обособленно, оставшись на Окраине, но большинство согласилось пойти на службу человечеству в качестве солдат, спасателей, полицейских и пилотов, которым нет равных среди людей. У нас в Гвардии насчитывается около сотни особей, и никто из нас не страдает по этому поводу никакими ксенофобиями. Никто из наших, за исключением, пожалуй, одного Рейдена, не может сравниться с ними в силе, скорости реакции и мастерстве владения оружием.
        У их суровой религии, основанной на поклонении одному-единственному богу войны, Великому и Ужасному Райду, нашлось множество последователей среди людей, падких на новые верования.
        Ученые считают, что такая раса не могла появиться на свет самостоятельно, в ходе длительного процесса эволюции. Птавры были созданы генетически, если хотите, выведены кем-то, весьма сведущим в этом вопросе, и предназначены только для одной цели - для войны.
        Ввиду вполне очевидных причин сами птавры на данный вопрос пролить свет не могли. Проблема собственного происхождения их мало заботила.
        Когда какой-то гений обнародовал результаты этих исследований, возникло несколько вспышек птаврофобии, однако в целом процесс их ассимиляции в человеческом обществе прошел без каких-либо серьезных затруднений.
        Предполагается, что ранее птавры являлись составной частью расы, разбитой на определенные классы, выполняющие каждый свою функцию (вспомните тех же муравьев), и ученые считают, что они входили в Третью расу, о которой нам известно только то, что она воевала с Магистрами. Почему из всей расы уцелел только класс бойцов, наиболее истребляемый в течение войны, и каким образом им вообще удалось уцелеть, наука умалчивает.
        Об исторической справке
        Я счел своим долгом подробно остановиться на истории, потому что без знания этих фактов очень трудно разобраться в произошедших далее событиях, которые составили основу конфликта и легли в канву этого повествования.
        Обещаю, что с подробностями постараюсь не затягивать.
        О Гвардии
        Пожалуй, нескольких слов заслуживает и сама Гвардия.
        Телепорт, на технической базе которого основана наша организация, является единственным артефактом Магистров, в чью конструкцию входит искусственный интеллект. Больше компьютеров нам не удалось обнаружить ни на одном из найденных объектов.
        Теория нуль-пространства и соответственно нуль-транспортировки существовала у нас достаточно давно, лет за двести до обнаружения артефакта. И все это время оставалась только теорией, не находя практического воплощения по целому ряду чисто технических причин, главной из которых были колоссальные затраты энергии даже при перемещении грузов самых малых масс на минимальные расстояния. Овчинка выделки не стоила.
        На найденной установке эта проблема весьма хитроумно разрешалась при помощи ее уникального расположения.
        Более подробно на этой теме я останавливаться не стану, поскольку не обладаю достаточными для детальных объяснений познаниями в физике. К тому же информация о космографическом положении данного артефакта является абсолютно секретной и охраняется тщательнее, чем золотой запас Авалона или технологические секреты Кубаяши.
        Кроме того, такая информация вам ничего не даст.
        Разобравшись в сути дела, ученые установили, что телепорт совершенно невозможно скопировать и воспроизвести в каком-то другом месте Галактики, ибо он способен работать только там, где сконструирован. В данном случае выбор местоположения решал все.
        Компьютер Магистров оказался достаточно сложным для нашего уровня программирования, но, уловив принцип его работы, ученым удалось подсунуть ему нашу операционную систему, которую он и скушал с превеликим удовольствием, не иначе как проголодавшись за миллионы лет простоя.
        Артефакт оказался в рабочем состоянии, и тут же возникла проблема.
        Триста пятьдесят четыре года назад человечество получило уникальный инструмент, обладание которым сулило владельцу огромное стратегическое преимущество. Естественно, это послужило причиной разгорания нешуточного конфликта между ведущими планетами-государствами, который едва не закончился кровопролитием.
        Дипломаты пролили реки пота, разводя враждующие стороны и пытаясь урегулировать ситуацию. Комиссия по артефакту, в которую входили представители всех планет Лиги и наиболее значимых Пограничных миров, заседало безвылазно около трех недель, и титаническим трудом и со множеством уступок было принято компромиссное решение, которое, как видится, не устроило всех, но не устроило всех одинаково, так что все остались довольны. Или недовольны, но все равно в одинаковой степени, что, с точки зрения межпланетных отношений, одно и то же.
        Согласно этому решению, дабы соблюсти установившийся в Галактике статус-кво, артефакт не был отдан ни одной из претендующих на него сторон.
        На основе артефакта была создана независимая организация, отчитывающаяся непосредственно Генеральной Ассамблее и финансируемая из ее источников.
        Перед организацией были поставлены две цели. Первая: ни в коем случае не позволить никому из людей, не состоящих в организации, узнать принцип работы телепорта и его действительное местонахождение, дабы предотвратить его использование в политических, коммерческих или военных целях.
        Все возможные пути утечки информации были перекрыты, вплоть до физического «прикрытия», и с тех пор местонахождение нашей Штаб-квартиры стало самым большим секретом Лиги и самым лакомым кусочком для разного рода мошенников, которые торгуют фальшивыми координатами напропалую и нагло врут, будто данные получены вчера с тактических компьютеров ВКС.
        Но время шло, и в первое же десятилетие после основания организации доминирующей в ее деятельности стала вторая цель: хранить и защищать! Девиз старый, как мир. Гвардия умела хранить. Потом она научилась защищать.
        Сейчас Гвардия - это нечто вроде основанной еще в докосмические времена службы спасения 911. Благодаря теле порту она может немедленно прийти на выручку в любой трудной ситуации. Оказание срочной медицинской помощи в местах, куда невозможно добраться обычными средствами? Ликвидация экологической катастрофы? Масштабная полицейская операция? Никаких проблем.
        Гвардия - это элита спасательных служб. Мы - козырной туз, последняя линия обороны, мы вступаем в дело, когда все другие способы уже исчерпаны. Оперативные агенты Гвардии, в числе которых имеет честь состоять и ваш покорный слуга, одновременно являются высококвалифицированными медиками, первоклассными механиками, опытными программистами, классными спасателями и превосходными солдатами.
        Попасть в корпус Гвардии нелегко, но служить в ней еще труднее.
        Такой Гвардия стала спустя всего десять лет после ее основания. Такой она остается и по сей день.
        ГЛАВА ВТОРАЯ Соболевский узнает новости плохие, очень плохие и совсем плохие и начинает курить
        
        Место действия: Штаб-квартира Гвардии
        Точное местонахождение неизвестно
        Время действия: первый день Кризиса
        Джек Морган - аналитик.
        Это означает лишь то, что он умнее многих людей, а сам себя считает умнее всех. Отсюда вытекает все остальное: небрежность в одежде, развязность в манерах, нарушение субординации, фамильярность в обращении с мужчинами и фривольность - с женщинами.
        Мало кто из оперативных агентов любит аналитиков, этих мелких настырных людишек с непреходящими дефектами зрения и заумными вывертами речи, постоянно сующих свой непомерно длинный нос туда, куда их никто не просит. Мало кто из людей вообще любит тех, кто умнее их самих. В аналитиках всех раздражают небрежность в одежде, развязность в манерах, нарушение субординации, фамильярность в обращении с мужчинами и фривольность - с женщинами.
        Но аналитики действительно умны, просто они немного не от мира сего. Может быть, поэтому многое им прощается.
        Многое, но не все.
        Примерно в таком направлении текли мои мысли, пока я стоял под виброполотенцем, ощущая, как на моем теле высыхают последние капли воды после только что покинутого душа, и прикидывал, во что бы мне одеться для предстоящего визита. Надо сказать, что приглашение в просмотровый зал группы Моргана, присланное на мой автоответчик, было для меня совершенно неожиданным. Хочу заметить, что мне как оперативному агенту полагалось восемь часов отдыха после проведения операции «Захват», пусть даже эта операция и окончилась не совсем удачно. И вместо того чтобы использовать часть этого времени на бултыхание в горячей ванне с последующей релаксацией под громкую, но все равно расслабляющую музыку, я был вынужден довольствоваться контрастным душем и неизвестно зачем тащиться к аналитикам.
        Единственным утешением мне служила мысль, что главным сегодня был не я, а Шо, и бедняге придется куда хуже. Как агент, непосредственно руководивший операцией, прежде чем предаться заслуженному отдыху, он должен составить точнейший и скрупулезнейший отчет о проведенных действиях.
        Составление отчетов - дело достаточно нудное по определению, однако составление подробного отчета о провалившейся операции превращается в натуральный кошмар для любого нормального человека.
        Вы должны письменно (это в наше-то время!) воспроизвести события на дисплее, по ходу дела отвечая на многочисленные попытки аналитической программы заставить вас разобраться в ситуации лучше, чем вы смогли сделать это на месте. И это несмотря на то, что компьютер получает полную информацию о происходящем при помощи имплантированных в тело гвардейца визоров. И получает ее в режиме реального времени.
        «Вы уверены, что правильно интерпретировали слова вашего оппонента на сорок шестой секунде разговора?» - вопрошает компьютер. И ты морщишь лоб, тщетно пытаясь вспомнить, о чем шла речь в тот момент.
        «Адекватно ли вы воспринимали сложившуюся тактическую ситуацию?»
        А если и нет, то кто в этом признается?
        «Не могли ли вы в данном случае повести себя чуть менее агрессивно?»
        И попробуй объяснить этой суперумной железяке, что ты не такой гений, как она, и уже к чертям свинячьим успел позабыть, что же твой оппонент ляпнул на сорок шестой секунде разговора, так как не вел хронометраж. И что тактическую ситуацию в бою можно оценить только одним образом, иначе тебя из этого боя вынесут вперед ногами. И что ты не считаешь свое поведение чересчур уж агрессивным.
        Бюрократия в наши дни превратилась в некоторое подобие религии, и составление отчетов стало отправлением необходимого и неотвратимого ритуала, типа христианской обедни или намаза у людей, исповедующих ислам.
        Мой черед писать отчет о сегодняшнем дне придет чуть позже.
        Нацепив нехитрую одежду, которая уместно выглядела бы в пределах Штаб-квартиры, я вышел в коридор и почти сразу же наткнулся на Харди.
        Вот принесла нелегкая подарок! Такое впечатление, что он специально прогуливался неподалеку от моей двери.
        Капитан Харди, заместитель Полковника, лично курирующий все боевые акции, к числу которых принадлежал и мой последний выход в «поле», был одним из самых непробиваемых (чтобы не сказать - дубоголовых) выпускников Нео-Вест-Пойнта. Эти парни превозносят до звезд железную дисциплину, строгую субординацию и соблюдение всех без исключения инструкций, что свойственно воякам старой школы.
        На мой взгляд, инструкция - штука хорошая, но все хорошие штуки хороши в меру, иначе просто перестают быть хорошими.
        Харди не любил меня, я отвечал ему взаимностью. Однако, как человек объективный, я не мог не признавать того факта, что старый волк еще не разучился читать следы, не утратил звериного чутья и острых клыков.
        Он был профессионал. Но в общении человек неприятный.
        Зная, что он любит соблюдение формальностей, я отдал ему честь. Другие капитаны и сам Полковник никогда этого не требовали, если речь шла не об официальном вызове.
        Харди поморщился. Наверное, я был слишком небрежен.
        - Сержант Соболевский, - сказал он, нехорошо улыбаясь, - как прошла ваша последняя операция?
        - Неудачно, сэр.
        Он что-то знает, подумал я и решил не вдаваться в подробности. С такими типами надо разговаривать сдержанно, коротко отвечать на поставленные вопросы, и все. Любое словоблудие может завести в такие дебри, что выход придется искать несколько часов. А нервные клетки, между прочим, даже в наше просвещенное время не восстанавливаются.
        - Мерзавец ушел?
        - Нет, сэр.
        - Так что же произошло?
        Старая скотина! Не знает? Или делает вид, что не знает?
        - Он убит, сэр.
        - Вы застрелили его при задержании?
        Судя по его тону, он не удивился бы, услышав, что я совершил и куда большую ошибку. Чего, дескать, ждать от такого олуха, как Соболевский.
        Мягко говоря, Харди всегда вел себя так, словно сомневался в моей профессиональной пригодности, хотя повода, по крайней мере до настоящего момента, я ему и не давал.
        - Он убит не нами, сэр.
        - Не вами? А кем?
        - Не могу знать, сэр.
        - Как это прикажете понимать, сержант?
        - Рядовой Такаги, руководивший захватом, уже пишет отчет, сэр. Уверен, что он ляжет на ваш стол через несколько минут. - Звучало это так: мол, вали в свой кабинет, старый хрыч.
        - Что ж, - сказал Харди, немного оттаяв при имени Такаги, которого у нас многие любили и ценили. - Я уверен, что рядовой Такаги приложил максимум усилий, разрабатывая операцию. Что же касается вас, сержант Соболевский... Имейте в виду, что хоть вы у нас и герой, которого пресса (это слово он выплюнул, будто оно отдавало гнилью) носит на руках, с этого момента вы находитесь под моим личным наблюдением.
        - Спасибо, сэр, - молодцевато гаркнул я.
        - Что? - подозрительно спросил он.
        - Могу ли я идти, сэр?
        - Можете, сержант. Но не забывайте, о чем я вам только что сказал.
        - Так точно, сэр, - сказал я, и он отчалил по своим делам, несомненно, заключающимся в убиении младенцев и пожирании их внутренностей или заклании девственниц на жертвенные алтари.
        С чего он на меня взъелся? Из-за сегодняшнего провала? Вряд ли это для него столь важно, да и неприязнь возникла гораздо раньше. А сегодня... Это ведь не совсем провал.
        Как бы там ни было, нашим проблемам с Аль-Махрудом пришел конец, и никто, кроме нас самих, не подозревает, что достала его не Гвардия.
        Нет, один человек точно знает.
        Убийца.
        По пути к лифту я поздоровался с тремя парнями, немного поболтал с Альваресом, которому было абсолютно нечего делать еще полчаса перед дежурством, выпил чашку кофе, купленную в коридорном автоматическом кафе, и убедился, что новости с Термитника еще не успели получить широкой огласки. Никто меня шутливо не поздравлял и не хлопал сочувственно по плечу.
        Однако к вечеру история станет достоянием всех и каждого. В замкнутом пространстве слухи распространяются быстро, особенно если в этом замкнутом пространстве имеет место локальная Сеть.
        Тремя уровнями выше я вывалился из лифта в официальной части Штаб-квартиры. Сюда водили докучливых журналистов и особо важных гостей из руководства Лиги и ВКС. Эту часть Гвардии показывали посторонним.
        Очень маленькую часть.
        Коридор Славы.
        Пол выстелен древним дубовым паркетом со старой Земли, потолок через каждые полтора метра увешан люмлампами, а стены... Самое главное в Коридоре Славы - это стены.
        На стенах находятся двадцатисекундные голокартины, демонстрирующие общественности, точнее, той избранной ее части, что смогла пройти через все проверки и попасть сюда, наиболее удачные и значимые деяния Гвардии за последние двести лет.
        ...На фоне громадной раскаленной звезды - падающий на нее звездолет с отказавшими двигателями и группа спасателей, выводящих из него людей через наспех переброшенный на Нью-Таити нуль-пространственный туннель.
        Пара агентов, перемазанных грязью и пылью, вызволяют из обвалившейся на глубине двадцати километров шахты пятерых столь же грязных шахтеров.
        Горное озеро, равное по объему трем с половиной Байкалам, телепортируется прямо в центре огромного лесного пожара на Новой Колумбии и сбивает огонь.
        Рейден, очень удачно изображенный художником, в сражении с пятью террористами освобождает заложников на Авалоне.
        Четверо гвардейцев в бешеном темпе монтируют силовую установку, чтобы остановить яростный поток воды из прорвавшейся плотины, грозящий смыть с лица планеты научно-исследовательские центры на Сократе... И много чего еще. Каждые полгода, а иногда и чаще, здесь появляется новая картинка. Я тешил себя надеждой, что когда-нибудь и сам буду увековечен здесь для обозрения потомками.
        Я протопал по коридору до конца, свернул налево, спустился на уровень и оказался в вотчине аналитиков. Вообще-то от моих апартаментов до этого места существует и более короткий путь, и мало кто использует для прогулок именно Коридор Славы, хотя бы из-за риска быть замеченным не тем, кем надо - например, журналистами, которые могут опознать тебя впоследствии в самый неподходящий момент. Но я любил бывать там. О Гвардии в мире известно очень мало, и это правильно, но в Коридоре Славы я мог почувствовать хоть часть значительности того дела, что мы делаем все вместе.
        Просмотровый зал, адрес которого скинул мне Морган, напоминал небольшой кинотеатр, демонстрирующий фильмы, недоступные для несовершеннолетних. Маленькое и темное помещение с мягкими креслами и превосходным голоэкраном вместо одной из стен. В зале находились двое: мой закадычный приятель Джек Морган и паренек из его отдела, которого звали Мартин Рэндольф. Они оба сидели в первом ряду и о чем-то оживленно спорили. На звук открываемой двери и мое появление они не обратили никакого внимания.
        Я незаметно подкрался к ним, по ходу подсчитывая, сколько раз и какими способами мог отправить бы их на тот свет, если бы был в «поле», а они были бы моими врагами и у меня был бы соответствующий приказ. Получилось около двенадцати, несмотря на то что два способа требовали определенных затрат времени.
        Наши штатные умники заметили меня, лишь когда я сел сзади них во втором ряду и хлопнул по плечам. Чуть сильнее, чем надо для приветствия, так, чтобы знали. Джека огреб по левому, Мартина, соответственно, по правому.
        Только тут они обратили на меня внимание, скользнув мимолетными взглядами. Беседу свою, если можно назвать беседой перепалку на повышенных тонах с чрезмерным использованием ненормативной лексики, они явно прерывать не собирались.
        Мне это надоело.
        - К чему такая спешка? - проорал я Джеку в ухо. - Если дело настолько серьезное, что ты вытащил меня из постели, так какого черта здесь не вьются тьмы и тьмы экспертов и столько же высших чинов? Почему вас всего двое?
        Они прекратили спор. Уже кое-что.
        - А, это ты, - разочарованно протянул Джек, оборачиваясь в мою сторону. Словно ожидал увидеть на моем месте принцессу Анастасию. Словно не он посылал отчаянный призыв на мой автоответчик не далее чем час назад. Но аналитики все такие. - Здесь были тьмы и тьмы экспертов и высших чинов. Они просмотрели эту проклятущую запись шестьдесят тысяч раз, переругались между собой сто двадцать тысяч раз, обозвали друг друга остолопами и разошлись. Что касается второй части твоего вопроса, то мы остались здесь вдвоем, потому что именно на нас свалили эту безнадежную до тухлости проблему, и я готов обратиться даже к фее Моргане, если она способна присоветовать мне что-нибудь разумное.
        - Фея, может, и способна, - встрял Мартин. - Но никак не возьму в голову, чего ты ждешь от этого «мяса»?
        - Успокойся, - сказал Джек. - Он у нас что-то вроде непризнанного эксперта по Магистрам.
        - «Признанный эксперт» звучит куда как лучше, - сказал я. Когда-то я действительно увлекался Магистроведением.
        - Этот? - тыча в меня пальцем, с театральным отвращением спросил Мартин. - Что-то сомневаюсь.
        - Да, - сказал я. - Плохи дела у Гвардии, если «мозги в бутылке» нисходят до общения с «мясом» и даже просят у него совета.
        - Плохи, - сказал Джек, и голос его на этот раз прозвучал серьезно.
        На этом наша шутливая пикировка, возникающая каждый раз и ставшая своего рода ритуалом при встрече полевых практиков со штабными теоретиками, закончилась. Дело есть дело, и оно превыше всего.
        Джек выудил из-под кресла пульт управления, и в зале стало совсем темно. Пока Морган настраивал экран для воспроизведения записи, из-за которой, как я понял, и разгорелся этот сыр-бор, я поинтересовался:
        - Что мы имеем?
        - Увидишь, - сказал Джек. А Мартин пояснил:
        - Шестнадцать трупов. Полностью вырезанная археологическая экспедиция с Авалона.
        Я присвистнул. Авалон был одной из самых влиятельных планет Лиги, и происшествия, случавшиеся с его гражданами, рассматривались всегда очень тщательно. Я не хочу сказать, что если бы погибшие прилетели с самой окраины Пограничных миров, мы не уделили бы делу столь же пристального внимания, но в нашем случае всплывали еще и политические аспекты, что на практике означало лишнюю головную боль.
        Правда, до сих пор еще не было ни одной удачной попытки надавить на Гвардию при помощи политического влияния, однако портить отношения с сильными мира сего никто не хотел.
        Джек настроил экран, и сцена трагедии развернулась перед нашими глазами.
        
        Дело происходит на небольшой, судя по линии горизонта, планете, не имеющей своей атмосферы, что видно по дифракции солнечных лучей, проникающих сквозь полупрозрачный купол защитного силового поля. Посреди красновато-бурой глинистой пустыни, протянувшейся от одного края горизонта до другого, высится небольшой холм или курган, над которым возведен защитный купол. Под ним погребена горстка людей, несколько пустынных вездеходов, скиммеров и прочий экспедиционный хлам.
        
        - Таурис, - пояснил Джек, уловив мой вопросительный взгляд. - Планета класса Д в системе Пурпурной Змеи. Окраина, разумеется.
        
        В поле зрения камеры появляются двое: среднего роста и возраста подтянутый крепыш, облаченный в полевую форму майора ВКС, с обветренным и красным лицом, и высокий худощавый старик, хиппующий в залатанных джинсах, клетчатой рубашке, с длинными волосами, затянутыми наподобие конского хвоста. Оба в солнцезащитных очках, несмотря на то что купол над их головами, помимо прочего, гасит ультрафиолетовые лучи и снижает яркость света до оптимального восприятия человеческим глазом.
        
        - Майор Дэвис, представитель ВКС в экспедиции, и профессор Голубев, возглавляющий эту самую экспедицию, - представил их Джек.
        После печального инцидента на Шестой Дракона, повлекшего за собой гибель двух партий геологов, было решено в обязательном порядке включать в составы экспедиций представителей наших бравых вояк, отвечающих за безопасность научного корпуса. Когда, то ли вследствие этого указа, то ли по каким-то другим причинам, волна несчастных случаев с летальными исходами сошла на нет, военных отозвать забыли. Теперь они присутствовали в подобных группах в роли свадебных генералов, включенных в штат исключительно для показухи и отчетности и не имеющих никакой власти над ситуацией. Военных видели, но не замечали, слышали, но не слушали, с их мнением не считались. Абсолютный контроль над подобными исследованиями захватили ученые. Они заправляли всем, что ввиду последних событий было, на мой взгляд, не очень разумно.
        Я далек от идеализации образа вэкаэсовцев, но они все-таки нужны. В данном случае хотя бы в виде сдерживающего фактора. Их разумность и хладнокровие могут хоть как-то компенсировать излишнюю научную прыть и исследовательский азарт ученой братии.
        
        «На мой взгляд, принятое вами решение, профессор, слишком поспешно и необдуманно», - говорит Дэвис. Судя по тому, как майор подбирает выражения, он находится у крайнего предела, за которым уже нет слов. А есть только ярость и агрессия, а также извержения ненормативной лексики. В принципе, теперь мы знаем, что майор Дэвис был прав, вот только реального шанса изменить ситуацию у него не было. «Я уверен, есть и другие способы открыть саркофаг».
        
        - Черт, а мне это нравится, - сказал я. - Саркофаги, пирамиды и ожившие мумии... Прямо как в старом добром фильме ужасов.
        - Сейчас ты увидишь современный фильм ужасов, - обнадежил меня Джек. - Причем он будет документальным.
        
        «У меня под рукой таких способов нет, - отвечает Голубев, - а ждать я не могу».
        «Почему? - пробует возмутиться майор. - Эта штука пролежала здесь уже миллионы лет, может полежать и еще немного».
        «Она пролежала здесь несколько десятков миллионов лет, майор, и теперь ей самое время быть открытой».
        
        Профессор, как и множество ученых, увлечен познавательной стороной проблемы и других ее сторон просто не видит. Или не хочет видеть.
        Почему ученые так редко думают о последствиях? Что тот же самый Нобель натворил со своим динамитом?
        
        «Но мы даже не знаем, что там внутри!» - чуть не орет Дэвис.
        «Естественно, - спокойно отвечает Голубев. - Поэтому я и хочу его открыть».
        «Но...»
        «Майор, мы проходили это уже сотни раз. - Тон у профессора раздраженный. Он явно не видит смысла в сто первом обсуждении проблемы и досадует, что приходится тратить столько драгоценного времени на бесполезные разговоры с представителем тупоголовых вояк. Времени, которое можно посвятить науке. - Мы просканировали объект и не обнаружили ничего опасного».
        «Половина артефактов Магистров блокирует сканирование, - возражает майор. - И мы не можем знать, откуда в данном случае исходит угроза».
        
        Артефакт Магистров! Теперь понятно, для чего я понадобился аналитикам. Одно время, еще в бытность свою штатным работником Аналитического Отдела, я сильно увлекался подобными вещами.
        - Голубев утверждает, что артефакт практически пуст, - сказал Джек. - Они не обнаружили ничего, кроме системы энергопитания, поддерживающей стазис и блокирующей молекулярный замок.
        - Молекулярный замок - это такая хрень, которая наглухо запечатывает двери, основываясь на частично контролируемой диффузии материалов, - популярно объяснил Мартин.
        - А что такое «дверь»? - спросил я.
        - Короче, система питания весьма любопытна, - сказал Джек. - Там стоят несколько штук, которые я назвал бы «энергоуловителями» или даже «энерговампирами». Они способны выкачивать энергию отовсюду, куда только могут дотянуться. Из атмосферы, из метеоритных дождей, из потоков радиации и даже из любого включенного оборудования экспедиции. Для того чтобы открыть молекулярный замок, нужно на время лишить систему энергии. Для этого экспедиция установила «зонтики», блокирующие внешние источники, и ей остается только на какое-то время отключить их оборудование.
        - Всё их оборудование, - добавил Мартин.
        - И именно этот факт беспокоит майора Дэвиса? - уточнил я.
        
        «Вот это-то меня и беспокоит», - заявляет вэкаэсовец на пленке.
        И получает в ответ искренне недоуменный взгляд: «Каким же образом?»
        Далее профессор с невозмутимой миной снимает с плеча планшетку с портативным компьютером и начинает отстукивать на клавиатуре какие-то заметки.
        «Да таким гребаным образом, - ревет не выдержавший майор, - что вы собираетесь отключить гребаные гравиполя и гребаные силовые щиты и без всего этого влезть в гребаную хреновину, которая непонятно откуда взялась, старый пень, сын козы и половой швабры из корабельного гальюна!»
        
        Да, готов признать первенство моряков в области ругани. Нигде не умеют изъясняться столь же виртуозно, сколь и непринужденно, как во флоте. Свежие словосочетания слетают с языка бравых моряков, как распечатки с последней модели принтера Кубаяши. Во флоте ругались во все времена, такая у них традиция. Я подумал, что сегодняшний просмотр будет познавательным в самом широком смысле.
        
        Однако профессор не обращает на разбушевавшегося вэкаэсовца ни капли внимания. Он продолжает делать свои записи.
        «Вы хоть заметили, вислоухий бумагомарака, что на этой обдолбанной ошибке Галактики нет даже атмосферы! И чем вы собираетесь дышать, когда отключите верхний купол?» - майор тычет натруженным указательным пальцем в ядовито-желтое небо над ними.
        «Я вам уже объяснил, майор, - наконец снисходит до него Голубев, - что мы отключим оборудование только для того, чтобы разомкнуть молекулярную цепь, на что потребуется не более десятых долей секунды, а за это время кислород улетучиться не успеет. К тому же у нас есть рециркуляторы».
        
        - Цирк, - сказал я.
        - Еще какой, - подтвердил Джек.
        - Однако, судя по тому, что мы здесь сидим и этот цирк наблюдаем, профессор так и не внял голосу разума?
        - Не внял.
        - А жаль. Если бы он ему внял, у нас было бы меньше работы.
        - Ага, - радостно поддакнул Мартин. - А если бы все ему внимали, то нас бы вообще разогнали к едрене фене.
        - - Очень может быть, - сказал Джек. - Хотя ситуация, которую ты нарисовал, абсурдна и утопична.
        Ещё одна причина, почему люди со стороны недолюбливают аналитиков, кроется в их манере разговаривать не так, как это делают нормальные люди. Вы когда-нибудь слышали такую фразу из уст какого-нибудь колониального работяги? Или инженера на том заводе, где вы трудитесь? Или, быть может, вы и сами говорите такое каждый день?
        Абсурдна и утопична!
        
        «Плевал я на ваши рециркуляторы! Лучше бы у вас была хоть капля здравого смысла!» - орет майор.
        «Послушайте, - примирительно говорит Голубев. - Я вполне могу понять ваше служебное рвение и так далее... Но дело в том, что вы не являетесь экспертом по дочеловеческой археологии, а я являюсь и могу вам с полным убеждением заявить, что никакой воображаемой вами опасности нет и в помине. Кроме того, корабль, экранирующий с орбиты вспомогательные источники энергии, выйдет на расчетную позицию уже через полчаса, а следующего витка ждать еще сутки, так что у меня нет времени придумывать что-либо ещё. (Судя по выражению его лица, никакого желания тоже нет.) Вы закончили, майор? С вашего разрешения, я хотел бы набросать еще несколько тезисов».
        «Закончил, - сдается майор. - Но будьте уверены что свое мнение о вашей позиции я очень подробно изложу в своем отчете. (Излагайте сколько душе угодно, читается на лице профа, только оставьте в покое МЕНЯ .) Вы подвергаете жизни вверенных вам людей неоправданному риску».
        «Нет абсолютно никакого риска», - безапелляционно заявляет профессор, и майор отходит от него и от камеры в состоянии крайнего нервного перенапряжения. Иными словами, кипит от злости.
        
        - Вот взял бы он свое табельное оружие, - мечтательно сказал Мартин, - и перестрелял бы всех этих олухов к чертовой матери. Поймать одного слетевшего с нарезки майора с такими очевидными мотивами куда проще, чем искать теперь бог весть что.
        - Логично, - сказал Джек. - Экспедиция все равно мертва, а окажись убийцей майор, нам проблем было бы куда меньше. Майора вэкаэсовцы и сами бы поймали. Дело чести, и все такое...
        Цинично, но факт.
        
        К оставшемуся в одиночестве профессору подбегает молоденькая девушка со значком лаборантки на лацкане комбинезона. Судя по оживленному выражению лица, она тоже считает, что стоит на пороге чего-то грандиозного, и ей нет никакого дела до майора Дэвиса и его отчета, который он так и не успеет написать.
        «Корабль выйдет на расчетную точку через восемь минут, профессор, - сообщает она. - Будем начинать?»
        «Конечно, Марша, - говорит Голубев. - Найдите Лендиса и передайте ему пятиминутную готовность».
        «Хорошо, профессор».
        Когда она смотрит на него, ее глаза предательски блестят. Возможно, она даже влюблена в этого маститого ученого, как это часто случается в мире иллюзий, имя которому - молодость.
        Марше посчастливится умереть со своими иллюзиями.
        Она уходит искать неведомого, но не менее обреченного Лендиса.
        
        Я поймал себя на мысли, что подсознательно уже пустил в расход всех этих людей, и на секунду ужаснулся тому, что не испытываю по этому поводу каких-либо чувств.
        Поначалу, когда видишь в кадре людей, полных сил и надежд, беседующих между собой, занятых важным делом, и знаешь, что через считаные минуты все они погибнут, а не имеешь никакой возможности это предотвратить, - бывает очень тяжело. Однако, по роду своей деятельности сталкиваясь со смертью чуть ли не каждый день, все это превращается в обыденность, и ты уже не испытываешь тех ужаса и боли, как когда-то. Таков удел полицейских, военных и врачей всей Галактики. Весь вопрос в том, благословенно или проклято твое новое видение мира.
        Возможно, до тех пор, пока ты задумываешься об этом, для тебя еще не все потеряно.
        
        Профессор тем временем поворачивается лицом к камере, поправляет съехавшие на нос солнечные очки и заводит очередную блаженно-возвышенную дурь, свойственную многим представителям гильдии рафинированных ученых.
        «Итак, дамы и господа, мы с вами сейчас, в эту минуту, стоим на пороге, возможно, величайшего археологического открытия за последние сто лет, проливающего свет на жизнь давно ушедшей из исследованной нами части Галактики расы Магистров. Я, профессор Виктор Геннадьевич Голубев, начальник экспедиции, направленной Центральным Государственным Научным Университетом планеты Авалон на Таурис, шестую планету в системе Пурпурной Змеи, с исследовательскими целями, обнаружил уникальный артефакт, пролежавший под поверхностью этой планеты примерно сорок - сорок пять миллионов лет. Эта цифра пока приблизительна и будет уточнена после вскрытия артефакта.
        Артефакт представляет собой капсулу, заключенную в статис-поле и снабженную уникальной системой энергоулавливания, изучение которой само по себе, независимо от содержания непосредственно капсулы, может предоставить человечеству новые источники энергии и, способы ее переработки.
        Размеры капсулы следующие: высота три с половиной метра, ширина два метра и глубина около четырех стандартных метров. Капсула снабжена замком с управляемой молекулярной диффузией, замкнутым на энергосистему. Судя по использованным технологиям, артефакт принадлежит к поздней стадии развития расы, ко времени так называемой Последней Войны Магистров. Металл, из которого сделана капсула, суперпрочный сплав, не удалось классифицировать при помощи имеющихся в нашем распоряжении полевых средств, его образцы впоследствии будут сравнены с образцами, изъятыми из ранее найденных объектов.
        Вкратце это все, что можно сказать, не открывая, собственно, артефакта».
        Профессор выдерживает театральную паузу.
        
        Джек демонстративно поморщился. Мартин не менее демонстративно зевнул. Я демонстративно промолчал.
        
        Профессор продолжает речь:
        «Какие же тайны артефакт скрывает в своих недрах?
        Сейчас об этом можно только догадываться. Быть может, это образцы неизвестных нам биологических культур, оставленные могущественными хозяевами как подарок последующим расам? Или очередной изыск несравненной по своему изяществу и простоте технологии Магистров, который даст толчок к более рациональному использованию энергоресурсов, что всегда было для человечества одной из наиболее болезненных тем, наравне с экологией и проблемой контроля рождаемости».
        
        - Он случайно не из «зеленых»? - спросил я.
        Очевидно, что профессор рассчитывает найти нечто грандиозное и уже наверняка видит свое имя запечатленным в истории. Забегая вперед, могу сообщить, что одной из своих целей он достиг и история запомнила его имя. Правда, вне контекста его научной деятельности.
        Для истории профессор стал просто первой жертвой.
        - Он затронул странный набор тем, - согласился Джек. - Об экологии больше всех кричат «зеленые», в то время как контроль рождаемости всегда поддерживался «красно-коричневыми».
        - Долго он ещё будет бухтеть? - спросил я.
        
        «Или же там таится нечто принципиально новое, что-то такое, чего мы с вами не можем даже представить и с чем сумеют разобраться только наши более талантливые потомки. Список того, что мы можем там обнаружить, можно продолжать до бесконечности...»
        
        - Чем он сейчас и займется, - сказал Мартин. - Мужика просто распирает. Наверняка он нацелился на Нобелевскую премию Лиги.
        - Самомнение данного индивида совершенно явно гипертрофировано, - поддержал Джек младшего по званию.
        - Магистры никогда не были похожи на тех парней, что раздают подарки направо и налево, - сказал я.
        
        Пока шел наш краткий обмен мнениями, высокопарные научные изыски профессора Голубева подошли к концу, и, когда мы снова глянули на экран, проф перешел к практической стороне вопроса. Ничего против я не имел. Судя по всему, Мартин и Джек уже по несколько раз выслушивали эту речь, а я же, пропустив часть мудрствований, совершенно спокойно мог это пережить.
        
        «Так или иначе, скоро мы все узнаем, - подытожил первую часть своей речи глава погибшей экспедиции и сразу же взялся за вторую. - Чтобы вскрыть артефакт и исследовать его содержимое, нам потребуется отомкнуть молекулярный замок, для чего, в свою очередь, следует отключить систему энергопитания. Насколько я знаю, система эта сама по себе уникальна. Я конечно же не физик и не могу привести специальные термины. Но, на мой взгляд, это выглядит примерно так: система каким-то образом впитывает в себя солнечную энергию, космическую энергию и даже потоки радиации, также преобразуя ее в энергию... Но и это не все. Нам удалось установить утечку энергии из НАШИХ собственных приборов, аккумуляторов и генераторов... Как это объяснить, я не знаю. Я уже вызвал с Авалона расширенную исследовательскую группу, включающую ведущих физиков и энергетиков Лиги. К моменту их прибытия артефакт будет уже открыт, и капсула будет предоставлена для детального изучения».
        
        - Теперь понятно, почему этот урод так торопится, - сказал я. - Не хочет делиться лаврами, так?
        - Экспедиция отозвана, - пожал плечами Мартин. - Район блокирован ВКС до выяснения причин, а значит, до скончания веков. Но ты прав. Если бы вызванные ребята прилетели, он перестал бы быть главным стручком на этой грядке.
        - Держу пари, что дополнительных специалистов вызвал не он, - сказал я.
        - Сообщение подписано майором Дэвисом.
        - Умница он, этот майор.
        - Был бы умницей, - пробурчал Мартин, - если бы пристрелил этого идиота и взял бы командование на себя.
        - Слишком большая ответственность, - сказал Морган. - Даже если бы он этого типа просто арестовал, а потом все оказалось бы ложной тревогой, он бы никогда не оправдался перед лицом общественного мнения. К тому же все следующие вэкаэсовские консультанты столкнулись бы с еще большим сопротивлением.
        - Зато теперь к ним начнут прислушиваться, - сказал я. - Очень дорогая цена за возросший авторитет.
        - Человечество всегда дорого платило за очевидные знания.
        
        «Экспериментальным путем нам удалось установить, что утечка энергии происходит не из всех приборов, а только из активных. Следовательно, для того, чтобы обесточить систему, нам нужно всего лишь выключить все наши приборы и экранировать внешнее воздействие. Для решения этой проблемы задействован наш вспомогательный корабль, который находится на орбите планеты и окажется в расчетной точке через несколько минут. Он будет служить своего рода щитом для всех видов излучений, проникающих в этот район планеты. Нам же придется отключить все: генераторы, фильтры очистки и регенерации воздуха, защитные экраны, портативные компьютеры, двигатели автомобилей, нашу полевую кухню, голографические записывающие устройства, сканеры и даже купол, удерживающий воздух вокруг нас...»
        
        Профессор явно страдал склонностью ко всякого рода перечислениям. Интересно, что и как он заказывал в ресторане?
        
        «...Одним словом, нам придется отключить все, правда, на такой короткий срок, что мы вряд ли даже это заметим. По нашим расчетам, на то, чтобы открыть замок, нашему специалисту потребуется не более нескольких десятых долей секунды. У принятого мною решения нашлись и свои противники (он не мог не попытаться лишний раз укусить своего оппонента) в лице излишне консервативного майора Дэвиса из Военно-Космических Сил, страдающего симптомами мании преследования и утверждающего, что подобные действия слишком рискованны. (Ну вот, теперь еще и обозвал параноиком единственного члена экспедиции, не утратившего при виде артефакта способности мыслить трезво.)
        Я лично никакого риска не вижу. Да если бы и был риск, что с того? Разве существует риск более святой, чем риск во имя науки, риск, позволяющий узнать что-то новое о никогда не познаваемой до конца Вселенной?.. Как глава экспедиции, я принял это решение и готов также принять на себя весь связанный с ним груз ответственности. (Смотрит на часы.) Мы начинаем».
        
        - Какой же он придурок, - простонал Мартин.
        
        Профессор отворачивается и идет в сторону группы людей, собравшихся у саркофага. Направленный видоискатель камеры следует за ним по пятам. По ходу к нему подбегает неугомонный майор и начинает что-то втолковывать. Из быстрой и несвязной речи до нас доносятся только обрывки фраз. «Ненужный риск... иные способы... опасность для жизни... чуть подождать...»
        Но профессор на коне. Он отметает все возражения одним взмахом руки и присоединяется к толпящимся вокруг артефакта ученым. (Я машинально фиксирую местоположение каждого.) Профессор в центре внимания камеры. Вокруг него так и вьется эта лаборанточка, Марша. Рядом стоят трое серьезных мужчин среднего возраста. В пяти шагах сзади и справа вырисовывается одинокая фигура Дэвиса, что-то бурчащего себе под нос. Двое техников вьются вокруг саркофага, оплетая его какими-то проводами и прилаживая хитроумные устройства. Водители возятся с одним из джипов, четверо крепких парней перетаскивают груду оборудования подальше от эпицентра событий, над полевой кухней вьется дымок. Все заняты своим делом и ничто не предвещает беды.
        «У нас все готово», - говорит кто-то. Возможно, Лендис.
        «Начинаем отсчет. Через минуту мы станем свидетелями грандиозного открытия».
        «Да, профессор», - говорит кто-то другой. Возможно, это он - Лендис.
        Третий потенциальный Лендис, более практичный, чем оба других, сообщает, что корабль вышел на позицию.
        Не в силах спокойно смотреть на «грандиозное открытие», к группе ученых подходит Дэвис, обзывает оных «сборищем короткоухих ослов и вислозадых крысомордых хорьков» и, исчерпав свои познания в сравнительной зоологии, удаляется в пустыню, подобно пророку, которых, как известно, в своем отечестве никогда нет.
        Проходит время. Происходящее на экране напоминает стоп-кадр: все замерли и уставились на часы.
        Профессор:
        «Десять... девять... Выключите ретранслятор, черт подери, сколько можно повторять, у него же независимое питание... Шесть... Пять... Попрошу не курить... (Кто-то торопливо втаптывает бычок в красноватый грунт.) Три... (Я физически чувствую, как напрягается человек, стоящий возле невидимого рубильника.) Два... (Сам профессор еле сдерживает пробирающую его нервную дрожь, связанную с предвкушением... Чего? Славы? Известности? Минутного упоминания в сводках новостей? Своего имени на обложке широко известного в узких кругах специалистов альманаха? Фурора в замкнутом ученом мирке университета? Кто знает. Чего он не может ожидать, так это того, что на самом деле произойдет через несколько секунд.) Один... Вырубай!»
        
        Словно выполняя его команду, Морган щелкнул кнопкой и погасил изображение.
        - Остолопы, - сказал он.
        - Это уже все? - поинтересовался я. - Или будет и продолжение?
        - Продолжение будет, - сказал Джек. - Просто перед тем как я его включу, тебе следует морально подготовиться.
        - Неужели так плохо? - спросил я, а когда он ответил, что еще хуже, резонно поинтересовался, как это вообще может быть хуже того, что мы только что увидели.
        Он злобно промолчал.
        - Как бы ты охарактеризовал то, что тебе удалось увидеть на данный момент? - спросил любознательный Мартин. - Если вкратце?
        - Нецензурно, - сказал я.
        Мартин хохотнул коротко и нервно.
        - Очень похоже на реакцию Блейна, - сказал он.
        - Все готовы к продолжению? - спросил Джек и, не дождавшись утвердительно ответа, снова включил экран.
        
        Картина, казалось, оставалась прежней. То же желтое солнце, поливающее своими лучами тот же защитный купол, та же красновато-коричневая пустыня, простирающаяся до горизонта, тот же холм посреди этой пустыни и тот же артефакт внутри этого холма.
        Разница только в том, что в артефакте пробито идеальной окружности отверстие около метра в диаметре.
        За исключением этой маленькой подробности, ничего не изменилось.
        Те же самые джипы и груды оборудования.
        Та же полевая кухня.
        Но люди...
        Очень сложно было разобраться и опознать кого-нибудь конкретного в кровавой мешанине расчлененных тел, оторванных конечностей, выпотрошенных внутренностей и фонтанов бьющей отовсюду крови. Мертвая рука сжимает компьютер. Чья-то оторванная голова бессмысленно смотрит в небо широко открытыми глазами. Огромная рваная рана на животе толстого мужчины в одежде цвета хаки. Майор Дэвис с оторванными ногами, так и не выхвативший из кобуры свой игольник, да и мог ли он с игольником сделать что-нибудь против той ужасной силы, что сотворила такое? Сам профессор в солнцезащитных очках, но без левой половины туловища. Труп молодой лаборантки с двумя черными отверстиями вместо глаз.
        
        Вот тут мне стало по-настоящему плохо.
        Шестнадцать трупов.
        Шестнадцать людей, которые могли бы остаться в живых, прояви они хоть малейшую осмотрительность. Если бы они так не увлеклись захлестнувшей их идеей, если бы они так слепо не поклонялись научному гению своего руководителя и не пошли у него на поводу, если бы послушались майора Дэвиса, человека, видевшего смерть в лицо, если бы не уперлись в своем мнении, считая всех военных сверхосторожными и негибкими, если бы немного подождали...
        Но ждать они не хотели.
        Я уже упоминал, что по роду своей деятельности частенько сталкиваюсь с трупами и уже успел привыкнуть к их виду, но тут пробрало даже меня. Сцена, развернувшаяся на экране, более всего напоминала бойню. Я только радовался, что не успел перекусить после своего возвращения с Термитника.
        - Ты прав, Джек, - сказал я, когда тишина стала слишком тягостной. - Как оказалось, может быть и хуже.
        - Прокрутить еще разок, Макс? - спросил он.
        - Спасибо, но это лишнее, все и так ясно. Сколько составляет разрыв в записи?
        Аналитики удостоили меня странным долгим взглядом.
        - Да если бы... - Мартин как-то странно поперхнулся.
        - Мой юный друг хочет сказать, - пояснил Джек, - что разрыв в записи объяснил бы все, и присутствие в этом деле аналитиков свелось бы к минимуму. Все было бы очень просто. Мы бы просто спустили оперативникам задание найти оригинал пленки, они бы просто перевернули эту планетку вверх дном и нашли бы этот оригинал, мы бы просто прогнали его через наши машины и вычислили бы личности подозреваемых, а оперативники потом просто поймали бы десяток-другой маньяков с топорами.
        - Изъясняясь столь эмоционально, не пытаешься ли ты намекнуть...
        - Вот именно, Макс, - сказал Джек. - В записи разрыва нет.
        - Этого не может быть, - безапелляционно заявил я. - Просто потому что этого не может быть никогда. Даже твоему десятку-другому маньяков с топорами понадобится пара минут, чтобы учинить подобное.
        - Тем не менее разрыва в записи нет. Эта пленка-дубликат записи с голокристалла, установленного внутри купола, и единственный разрыв, который нам удалось обнаружить, составляет пятьдесят шесть сотых секунды, что равно тому интервалу, на который эти кретины отключали свое оборудование.
        - А если пленку все-таки подделали?
        - Исключено. Видеоряд голокристалла в полевых условиях подделать невозможно, а если бы даже такая попытка имела место и увенчалась успехом, какие-то следы вмешательства мы все равно бы нашли. Кроме того, они вели передачу на свой корабль в режиме реального времени, и запись с корабля ничуть от этой не отличается. Кстати, ребята с корабля и подняли тревогу. А запись подлинная, сомнений в этом нет.
        - И ты хочешь сказать...
        - Не притворяйся глупее, чем ты есть. Они были живы, пока не открыли саркофаг, и в следующую секунду их не стало.
        - Бац-бац - и в дамки, - сказал склонный к точной терминологии Мартин.
        - Но это же невозможно.
        - Это факт, - жестко сказал Джек. - Другой вопрос в том, что мы этот факт пока не можем объяснить.
        - Ничто не убивает так быстро.
        - Излучения. ДХ-поля. Перепады давления. Другой вопрос в том, что ничто не убивает так быстро, оставляя жертву в таком состоянии.
        Да уж, подумал я.
        Ты можешь лопнуть, как мыльный пузырь, или рассыпаться заживо, или сгореть во вспышке сверхновой звезды, но ни одна сила в космосе не сможет вырвать тебе глаза или намотать твои кишки на твою же шею. Внезапным перепадом давления тут явно и не пахло. Как и ни чем другим из перечисленного
        Морганом.
        - Эксперты там были? - спросил я.
        - Они и сейчас там. Просеивают пустыню самым мелким ситом, какое только могли найти, а каждую песчинку рассматривают под спектральным микроскопом. Что-то мне подсказывает, это надолго.
        - Но предварительные данные они уже прислали, - сказал Мартин.
        - И что там?
        - Да ничего. Датчики не фиксируют остаточных фонов излучения, так же, впрочем, как и приборы самой экспедиции; перепадов давления под куполом не зафиксировано, образцы почвы не отличаются от тех, что брали до инцидента. Полный ноль.
        - А артефакт?
        - Пуст, как бордель в понедельник.
        А этот Мартин еще и поэт!
        - У кого-нибудь есть хотя бы отдаленные представления о том, что там могло быть?
        - Отдаленные есть. ВЧУ.
        Иными словами, все что угодно. Не слишком утешительный ответ.
        - Необязательно быть гением, чтобы сложить два и два, - сказал Мартин. - Всю шарашкину контору убило то, что находилось в артефакте, а спусковым крючком послужило отключение поля. Я думаю, нет смысла принимать в расчет локальный природный феномен, проявивший себя именно в момент открытия капсулы, а?
        - Там было ВЧУ, - сказал Джек. - Например, кто-то испытывал новые разработки в области вооружения... Или имели место какие-нибудь локальные завихрения гравитационных полей, или еще что-то в этом роде. Мы не понимаем и сотой доли того, что находим после Магистров. Вопрос в следующем: если там что-то было - а что-то там было обязательно, ибо люди действительно мертвы, - то куда это что-то потом подевалось?
        «Куда?»... Мне бы тоже хотелось знать куда. Вопрос аналитика заставил меня вспомнить про убийцу Аль-Махруда. Одно таинственное исчезновение в день - с этим еще можно смириться. Но два таинственных исчезновения в один день - это уже чересчур.
        - Может быть, это была просто ловушка? Капкан одноразового действия, самоликвидировавшийся после срабатывания?
        - Довольно сомнительное предположение, - сказал Джек. - Сам подумай, какой смысл устанавливать подобное устройство на пустынной планете?!
        - Была ли эта планета такой же пустынной до Последней Войны Магистров? И вообще, нам ничего не известно об их мотивации.
        - А стазис тут с какого бока?
        - Ты сам сказал, что именно отключение стазиса послужило толчком для раскрутившей капкан пружины.
        - Убийство ради убийства, - сказал Джек задумчиво. - Столь извращенная мысль могла прийти в голову только психопатическому, эмоционально неуравновешенному и параноидальному оперативнику, но уж никак не в наши светлые умы.
        Я высказался по поводу того, что думаю об их светлых умах и куда они со своими светлыми умами могут отправиться. Они не преминули ответить. В свою очередь мне снова пришлось давать отпор.
        В конце концов мы пришли к выводу, что у всех нас умы светлые и неплохо было бы по этому поводу выпить темного пива.
        Как самый молодой за пивом отправился Мартин. Вскоре он вернулся, неся упаковку полулитровых контейнеров «особого гвардейского».
        Небольшой пивоваренный заводик, считавшийся у нас «придворным», был установлен с личного разрешения Полковника сержантом группы снабжения Патриком Мак-Гиннесом. Конечно, тот занимался своим любимым детищем в свободное от службы время. Надо сказать, заводик приносил своему хозяину солидный доход. Автоматы по продаже пива были разбросаны по всей Штаб-квартире, исключая только Закрытые Территории, которые мы по аналогии с римейком старинного сериала называли Сумеречной Зоной, ибо там тоже творилось черт знает что. Их можно встретить на пересечении нескольких коридоров, где всегда толпится народ, возле столовых, а также, как это ни странно, библиотек, спортзалов, секций активного отдыха и даже в нескольких лифтах, и они всегда готовы утолить жажду доблестных гвардейцев, свободных в данный момент от вахты.
        Пиво очень даже недурственное, и гвардейцы предпочитают его всем прочим сортам из-за его сравнительно низкой для продукта такого качества цены, изрядно облегченной отсутствием торговой надбавки и расходов на транспортировку. Сержант Мак-Гиннес набрел на золотую жилу, поставив на одну из непреложных аксиом гвардейской жизни, а именно: гвардейцы пьют.
        - Ребята, - сказал я, когда пиво пошло по рукам. - Все это очень мило, но не собираемся же мы пить здесь?
        - Почему бы и нет? - спросил Мартин.
        - Потому что, в отличие от вас, аналитиков, известных своими странностями, я нахожусь на действительной оперативной службе и совсем не горю желанием, чтобы меня застукал кто-нибудь из начальства, пусть даже и на отдыхе, за распитием спиртных напитков в служебном помещении.
        - Чушь кабанья, - высказался Джек, всегда ратовавший за равенство в вопросах пола. - Мы находимся на территории Аналитического Отдела, и никакие внешние правила на эту зону не распространяются.
        - Но я-то уже не аналитик.
        - И отдел ничего не потерял с твоим уходом, - сказал Джек.
        - То-то, как ваш отдел приперло, ты сразу прибежал за советом к папочке Максу...
        - Все опера чересчур осторожны, - сказал Мартин тоном человека, провозглашающего закон природы. В этом утверждении он был новатором, ибо в излишней осторожности гвардейских оперативников ещё никто не осмеливался обвинить.
        - Как знаете, - сказал я. - Но я не буду.
        - Консенсуса мы так не достигнем, - глубокомысленно высказался Джек. - Хотя большинство кворума высказалось «за».
        - Есть ли альтернативные варианты? - спросил Мартин.
        - Пойдем ко мне.
        - Почему именно к тебе?
        - Идти ближе.
        - Логично, - сказал Джек. - Хотя если нас засекут в компании опера... Что ты о себе возомнил, Соболевский? Наш общий рейтинг и мой личный авторитет сильно упадут, если кто-то из наших увидит нас вместе с тобой.
        Тем не менее мы все-таки отправились ко мне. Джеку я предоставил кресло, а Мартину не очень-то удобный стул, сам же завалился на выдвижную койку с гравикомпенсаторами.
        Мы открыли жестянки и сделали по глотку. Мой был настолько внушительным, что контейнер опустел наполовину.
        - Мы используем статис-поля исключительно для хранения высокочувствительных, хрупких и дорогостоящих приборов, - начал мозговой штурм Джек. - Но еще ни разу не встречали оборудование Магистров, охраняемое стазисом. Коли на то пошло, мы вообще еще ни разу не натыкались на стазис в их исполнении. А что касается их техники, то вам не хуже меня известно, что она и так сохраняется чертовски хорошо - стирай пыль и садись работать, если, конечно, знаешь как.
        - Ты склоняешься в пользу биологических структур? - спросил Мартин.
        - Я ни к чему не склоняюсь. Просто привожу факты.
        - Насчет фактов, - сказал я. - Под куполом и вокруг него не нашлось ли ничего такого, что вроде бы и ни при чем, но чего там быть не должно? Ну, каких-нибудь обломков, обрывков, следов?
        - Ничего, кроме взломанного молекулярного замка и отключенной системы энергоснабжения. Весьма, кстати, хитромудрая система.
        - Это я уже оценил, - сказал я. - А разве она не должна была включиться после того, как источники энергии снова стали функционировать?
        - Только не с открытым замком.
        - Это я затупил, - признал я. - Не могу свободно мыслить, слишком устал. Мартин, будь хорошим мальчиком, угости дядю Макса сигаретой.
        - Ты бросил, - напомнил Мартин. Наверное, просто никотина пожалел.
        - Значит, сейчас начну.
        - С выбранной им новой карьерой смерть от рака легких стоит на последнем месте в ряду причин возможных летальных исходов, - изрек Джек. - Дай ему сигарету, если он не может мыслить без наркотиков.
        Сам Джек не курил, но был достаточно терпим к подверженным этому пороку коллегам.
        Отыскав среди прочего хлама старую атомную зажигалку «ронсон» с тысячелетней гарантией, я прикурил одолженную у Мартина «мальборину» и глубоко затянулся.
        Первая после долгого перерыва затяжка принесла лёгкое головокружение, вторая усилила его, зато третья прочистила мозги. Удивительно, как быстро возвращаются старые привычки, казавшиеся давно канувшими в Лету.
        Мартин тоже закурил, и Джек вместе с креслом демонстративно отодвинулся на полметра к стене, что не спасало его от дыма, но тешило самолюбие.
        Покончив с первой сигаретой, я закурил вторую. Образно говоря, поджег еще один бикфордов шнур, тянущийся прямиком в ад.
        Голова стала яснее, но озарения на нее так и не посыпались. Зато Мартин на сегодня стал моим никотиновым спонсором.
        - Итак, что мы имеем? - спросил я. - Еще один артефакт Магистров. Но на этот раз активный артефакт, который может убивать.
        - До поры до времени помещенный в стазис, - сказал Джек.
        - При археологических раскопках и раньше гибли люди, - напомнил Мартин. - Вспомните про Гамму Старка, например.
        - Абсолютно не в тему, - сказал я. - На Гамме Старка имели место роковые случайности, недосмотр, элементарная небрежность и незнание техники безопасности. Археология там была только фоном, на котором все происходило, люди гибли исключительно по своей вине. Этот артефакт не такой. Он убивает активно, агрессия заложена в нем самом.
        - А еще он помешен в стазис, - сказал Джек.
        - А что, разве тут не было случайностей, недосмотра и небрежностей? - поинтересовался Мартин.
        - Были, - сказал я. - Но не в той степени. На Гамме Старка они падали в колодцы, дергали не те рубильники и жали не на те кнопки. А это просто сняли поле и ждали, что произойдет.
        - По-моему, то же самое, - упорствовал Мартин. - Только трупов больше.
        - Ты в чем-то не прав, - сказал я. - Я это чувствую, но доказать сейчас не могу. Этот артефакт чем-то отличается от всех остальных.
        - Он помещен в стазис, - сказал Джек.
        Оборудование Магистров не стареет, это археологическая аксиома, известная любому школьнику. Именно на неё Морган пытался обратить наше внимание.
        Мы еще ни разу не находили стазисов, установленных Магистрами, но что, черт побери, это может означать?
        - Ну и что это значит? - Мартин словно читал мои мысли.
        Правда, я уже начал понимать, в какую сторону клонит Морган.
        - Подумай сам, рядовой, - сказал Джек. - Профессор Голубев говорил, что артефакт относится к эпохе Последней Войны, ко времени, когда раса стояла на пороге вымирания.
        - Любая глобальная война ставит любую расу на грань вымирания.
        - Я не о том, - сказал Джек. - Все наши прежние находки были обрывочными, случайными, ничем не связанными друг с другом и сохранившимися по чистой случайности. А эту хрень на Таурисе, - вот уж поистине достойный интеллектуала термин, - ...эту хрень они хотели сохранить сознательно. Они поместили ее в статис-поле и спрятали на довольно удаленной планете. Я напоминаю, что шла война, и раса стояла на пороге вымирания. Что бы они попытались сохранить?
        - Давай рассуждать логически, - сказал я. - На случай победы никто запасов не делает.
        - А кто делает запасы на случай поражения, особенно если имеет место не война, а бойня галактического масштаба, и цена проигрыша - тотальное уничтожение всей расы. На мой взгляд, это не самый удачный вид вклада.
        - Предположим, что они исходили именно из вероятности тотального уничтожения, - сказал я. - Что бы вы сами - ты, Мартин, и ты, Джек, - захотели сохранить, если хотя бы с пятидесятипроцентной долей вероятности могли предположить, что человечеству завтра кранты?
        - Фиг его знает. - Мартин вскрыл следующий контейнер с пивом.
        - Я бы оставил послание уцелевшим потомкам, - сказал Джек. - Что-нибудь вроде: бойся шестипалых монстров!
        - Какие, к черту, потомки? - поинтересовался я. - В случае поражения Магистров в войне в Галактике должен был остаться только один вид разумных существ, а именно - их враги. И не вина Магистров, что не осталось никого. Хотя вполне может быть, что это именно их вина.
        - Но тот, кто строил эту штуковину, должен был исходить из версии, что уцелевшие все-таки будут. Иначе в этом вообще нет никакого смысла.
        - Допустим, они исходили из того, что капсулу откроют враги. Что я бы оставил для врагов? Ловушку, убивающую ограниченную группу лиц, оказавшихся рядом по чистой случайности, или возможность полностью расквитаться за свое поражение?
        - Мне очень не нравится ход твоих мыслей, - сказал Джек. - Потому что мои текут в том же направлении, и я вижу, куда это может нас завести.
        Да мне такой ход мыслей и самому не нравился.
        Не знаю, что тому виной, выпитое ли пиво, выкуренные после долгого перерыва сигареты или недавно просмотренная запись, но мне стало неуютно.
        Враги открывают капсулу и... их ждет полное уничтожение? Последний и посмертный шанс выиграть войну? Мы еще ни разу не сталкивались с оружием массового поражения, изобретенного Магистрами, но, судя по тем данным, которыми мы располагаем сейчас, а также по тому, что на данный момент в Галактике, кроме нас, разумных существ нет, это оружие должно быть очень действенным. По сравнению с нашими, возможности Магистров были безграничны.
        До Мартина тоже доперло.
        - Оружие массового поражения? - озвучил он мои страхи.
        - Муть плесневелая, - сказал Джек. Такова его тактика - сначала подвести собеседника к выгодному ему предположению, а потом раздолбать его в пух и прах. - Какое там оружие массового поражения? На планете работают наши эксперты и люди ВКС, и все они до сих пор живы, иначе мы уже знали бы.
        - Механизм замедленного действия, - предположил Мартин.
        - Группа Голубева погибла мгновенно, - сказал Джек. - Сразу и за считаные доли секунд.
        - Угу, - согласился я.
        Логичной и непротиворечивой схемы не вытанцовывалось,
        Шестнадцать человек мертвы, и мы не знаем почему. Само по себе это достаточно плохо, но то, что мы даже не представляем причины или виновника их гибели, со временем может перерасти в катастрофу.
        Я потянулся к стене и нажал на кнопку, оживляющую экран внутренней связи. На нем сразу же появилось старое, морщинистое и мудрое лицо, которое вполне могло бы принадлежать какому-нибудь крестьянину из средневековой Италии, выращивающему оливки и виноград под палящими солнечными лучами. Именно это лицо наш местный искин по прозвищу Вельзевул больше других любил использовать для собственного отождествления.
        - Добрый вечер, сержант Соболевский, - сказал он. - Добрый вечер и вам, сержант Морган и рядовой Рэндольф. Чем могу помочь? Если хотите, могу включить систему кондиционирования, так как уровень задымленности в вашей комнате превышает допустимый предел на три единицы.
        Только тут я обратил внимание, что атмосфера в комнате действительно такая, что, попади сюда ненароком топор, он повесился бы и сам, без малейшего участия с нашей стороны.
        - Будь так добр, - сказал Джек.
        - Для меня это не работа, а удовольствие, сержант. - Тотчас же тихонько заурчали вентиляторы, и по комнате пронесся свежий прохладный ветерок. - Чем еще могу быть вам полезен?
        - Доставь мне пару девочек, - попросил Мартин.
        - Классифицировать просьбу как шутку или принять к исполнению? В таком случае мне будут нужны более точные параметры: возраст, рост, вес, комплекция, цвет волос, глаз, сексуальные пристрастия...
        - Отставить, - скомандовал я. - Это была шутка.
        - Я догадался.
        Догадался, а все равно продолжал ломать комедию. И кто сказал, что чувство юмора машине недоступно?
        - Вел, - сказал я, пытаясь поточнее сформулировать то, что мне сейчас только пришло в голову, - э...
        - Да, сержант.
        - Ты конечно же в курсе того, что произошло на Таурисе?
        - Да, сержант. Желаете получить полный объем информации?
        - Нет необходимости. Скажи, команда наших экспертов еще там?
        - Да, в составе четырех человек. Сержант Голдман, рядовые Джоунз, Бартоломью и Коваленко.
        - Кто там еще работает?
        - Помимо нас? Экспертная группа ВКС и команда Министерства Чрезвычайных Ситуаций при Лиге.
        - Ты отслеживаешь?
        - Конечно, сержант.
        - Я имею в виду, в режиме реального времени?
        - Да, сержант.
        - Сам к какому-нибудь выводу пришел? - спросил Джек.
        - Пока нет, сержант. Прорабатываю несколько версий. Изложить основные?
        Вот тебе и хваленые аналитики! С операми им, видите ли, даже показываться зазорно, а у железок готовы совета спрашивать! И где же справедливость?
        - Не стоит, - злорадно ответил я, видя, как Джека подмывает сказать «да». Изложение и обоснование могут быть слишком пространными и займут несколько часов, а мне еще надо будет отдохнуть после сегодняшнего. Если Джеку так уж хочется послушать эти версии, пусть делает это из своих апартаментов. Доступ, как известно, одинаков для всех. - Лучше скажи, ты можешь добыть мне список всех кораблей, приземлившихся на планете до инцидента?
        - На всей планете или на конкретном ее участке, непосредственно близком к артефакту?
        - На всей, - недолго подумав, ответил я. Пусть уж работает наверняка. Планета небольшая и особого интереса к ней до этого инцидента никто не проявлял. Вряд ли там садилось больше десятка кораблей.
        - Поиск по Сети займет один час, шесть минут и сорок восемь секунд.
        - Начинай немедленно.
        - Уже исполняю.
        - И отслеживай все корабли, стартовавшие с планеты после инцидента. Особое внимание обрати на корабли с... вне штатными ситуациями на борту.
        - Какого рода внештатными ситуациями?
        Черт! Как можно объяснить кому-то, пусть даже и машине, которая умнее тебя в десятки раз, то, что не можешь еще понять сам? У меня в голове бродили только смутные тени догадок, и сформулировать их в осмысленное задание я не мог.
        - Любого рода, - буркнул я, не подозревая, что сам рою себе могилу.
        - Принято. Это все, сержант?
        - Все, - сказал я. - Вольно, рядовой. Разойтись.
        - Желаю приятно провести вечер.
        Я готов поклясться, что он хихикнул. И сразу отключился.
        Джек недоуменно задрал бровь.
        - И что бы это значило? - спросил он. - Кого ты собираешься выслеживать?
        - Пока и сам не знаю, - сказал я. - Но пусть поищет на всякий случай.
        Мартин закатил глаза. Как богаты мимикой эти аналитики!
        - Если он надыбает что-то интересное, ты нам сообщишь?
        - Баш на баш.
        - И чего тебе надо?
        - Есть простая логическая задача, - сказал я. - Имеется пространство, замкнутое с пяти сторон, имеются двое гвардейцев, перекрывающих шестую. Имеется свежий труп. Убийцы не имеется. Вопрос на тысячу долларов: куда делся убийца?
        - Это очередной тест на сообразительность для оперативного состава? - поинтересовался Мартин, а Джек бросил наобум:
        - Люк?
        - Нет на оба вопроса.
        Теперь пришла их очередь недоумевать.
        - Поясни.
        Я пояснил.
        Они надолго задумались, изредка прикладываясь к своим жестянкам.
        Потом Джек высказал мысль, тревожившую меня с самого момента обнаружения тела. Она абсолютно логично обосновывала отсутствие убийцы, но вместе с тем была абсурдной и даже кощунственной.
        - Могу предположить только одно, - сказал Джек. - Любой гвардеец мог бы проделать это без особого труда.
        - Единственными гвардейцами там были я и Шо.
        - Тогда я просто не знаю.
        - Костюм типа «стелс-67 прим» нераспознаваем ни визуально, ни при помощи инфракрасных датчиков, - сказал Мартин. - И сводит с ума все детекторы движений.
        - Но мы бы не прошли мимо, - сказал я. - Проулок был такой узкий, что мы касались локтями. А потом я исследовал пространство собственноручно и собственноножно.
        - Пошли туда экспертов, - сделал вывод Джек. - Найдут что-нибудь, что вы впопыхах пропустили. Какой-нибудь отвод.
        - Никакого смысла. Это оперативный район Шо, и если он говорит, что хода нет, значит, его и нет.
        - Хватит, - сказал Мартин. - Меня уже тошнит от всех этих непонятных убийств и таинственных исчезновений. Завтра вахта, работа... Будет день, будет и пища... для размышлений. А пока давайте пить.
        Мы сочли эту мысль достаточно мудрой и последовали его совету.
        
        Место действия: Штаб-квартира Гвардии
        Точное местонахождение неизвестно
        Время действия: день второй
        Наутро меня ожидала новая головная боль - вызов к Полковнику.
        Таурис и его непонятности меня не слишком беспокоили: Морган достаточно компетентный человек, и если проблема имеет решение, то он его найдет.
        Аль-Махруд же никак не шел у меня из головы. Это было чисто моим проколом, и латать дыры тоже придется мне. Стоя под освежающими струями воды, я пытался вспомнить все, что нам известно об этой колоритной личности.
        Аль-Махруд был отставным военным и мятежным генералом. Поднял бунт на одной из окраинных баз, сумел со своими сторонниками захватить четыре боевых корабля и сбежал. Мятеж продолжался без малого три стандартных года, а потом был раздавлен силами ВКС, но зачинщика тогда взять не удалось. Как не удавалось его взять и в следующие двенадцать лет, пока он творил всяческие безобразия в сольном разряде. Пока мы его бездарно не... Скажем так: пока мы бездарно не позволили его убрать под самым нашим носом.
        Известно, что последние несколько лет он работал на Гриссома.
        Если с мотивацией кадрового военного, посчитавшего себя недооцененным и обозлившегося по этому поводу на весь белый свет, разобраться довольно просто, то с Гриссомом все обстоит куда сложнее.
        Он вышел на сцену гораздо позже Аль-Махруда, но его послужной список был вдвое длиннее, и за несколько лет Гриссому удалось добиться репутации врага общества номер один. На протяжении последних лет он является объектом бесплодной охоты для спецслужб всех планет Лиги, нескольких Пограничных миров, отдела внутренней разведки ВКС и частных армий промышленных корпораций. Возможно, его ищет даже якудза, ведь за годы своей преступной деятельности он успел наступить на хвост практически всем.
        И до сих пор никому не известно, кто он, откуда взялся, где базируется и каких целей добивается. Единственное претендующее на разумность объяснение, выдвинутое нашими аналитиками, звучало так: террор ради самого террора. В каком же безумном мире мы живем?
        Аль-Махруд пытался купить ледоруб. Означает ли это, что ледоруб нужен Гриссому? Весьма вероятно, так как в беседе с нами, состоявшейся незадолго до его смерти, бывший генерал проявил себя полным профаном в славном деле виртуального терроризма, а для того, чтобы использовать в Сети боевые программы, мало иметь элементарные навыки обращения с киберпространством. Гриссом же с высокими технологиями на «ты». Но как он сумел так быстро узнать, что Аль-Махруд стал представлять для него опасность? И самое главное, как он ушел с места убийства?
        Как там сказал Морган? «Любой гвардеец мог бы проделать это без особого труда».
        Невероятно! Но все же...
        Действительно, я не видел решительно никакого способа убраться из того тупика на Термитнике, кроме одного, и способ этот был нашим фирменным приемом.
        Технически проделать такой трюк достаточно просто. Допустим, Гриссом мог быть все время где-то неподалеку, может, даже в самом ресторане, где проходила наша встреча. Подсадить жучка на человека, который этого не ожидает, может любой. Достаточно небрежного касания в толпе или выстрела из слабой пневматики, что продается в любом спортивном магазине. Далее, следя за передвижениями маркера, он запросто мог рассчитать, где закончится погоня, нырнуть туда и сделать дело, уложившись в несколько секунд. Конечно, вышеописанный способ требует определенной доли проворства, но если ты хочешь стать террористом номер один в Галактике, без проворства тебе не обойтись.
        Если размышлять логически и непредвзято, я должен отбросить в сторону саму мысль о том, что все гвардейцы ребята честные и принципиальные, и предположить, что в нашу среду проник «крот».
        Нелегкая задача для того, кто привык считать Гвардию своей семьей.
        Факты вообще вещь нелегкая, но... Корпус Гвардии на данный момент насчитывает более десяти тысяч человек, и глупо было бы считать их всех идеальными или хотя бы подобными тебе.
        Я попытался вспомнить и переосмыслить под новым углом зрения другие дела Гриссома, которые могли бы подтвердить его принадлежность к «своим». Единственное, что могло бы вписаться в эту теорию, - ограбление банка на Авалоне, во время которого было изъято что-то около сорока миллионов долларов. Все следы ограбления были уничтожены последующим взрывом здания, но по остаткам металлолома, извлеченного из-под гигантского завала в центре Лондона, нашим экспертам удалось установить, что сейф был открыт изнутри. Тогда мы грешили на коррумпированного охранника... Не знаю, может ли это являться подтверждением, но пищу для размышлений дать может. Я сделал мысленную пометку попросить Моргана посадить кого-нибудь из его ребят в архив и поднять это дело для более обстоятельного изучения. А заодно пусть проверят и остальные. Если Гриссом действительно гвардеец, то его поимка становится не просто сложной, а архисложной. А если об этом факте еще и пронюхает кто-нибудь со стороны... Последствия предсказать трудно.
        В этом деле не грешно просить поддержку даже у якудзы. Кстати, а это мысль! Более могущественного союзника трудно и представить, и если они тоже заинтересованы в нейтрализации Гриссома... Но с этими парнями надо держать ухо востро, иначе можешь этого самого уха и не досчитаться.
        Однако реальная жизнь делает все по-своему, и случай пообщаться с яками выпал мне гораздо раньше, чем я рассчитывал.
        
        Выйдя из душа, я заказал тосты, яичницу и большую кружку кофе.
        Текст записки от Полковника был весьма расплывчатым: «Явиться на доклад к 11 часам стандартного времени. П.». Лаконично и ничего не сообщает о цели визита. То ли меня ожидает новое задание, то ли выволочка за предыдущее.
        Одиннадцать часов стандартного времени соответствует 6 часам утренней вахты, а, учитывая, что после выматывающей экскурсии по канализации Термитника и нескольких литров пива я крепко спал в течение восьми часов, времени было в обрез. Я наскоро проглотил завтрак и ринулся к начальству на доклад.
        Полковник - фигура харизматическая.
        Когда много лет назад встал вопрос, в чьи же руки следует отдать потенциально самое опасное стратегическое оружие в Лиге, после долгих споров заинтересованные стороны сошлись на единой кандидатуре сотрудника отдела Внешней Разведки ВКС полковника Рауля Смайси-Кэррингтона. Он был отпрыском древнего аристократического рода, отличником Нео-Вест-Пойнта, а заодно с успехом окончил Кемфорд. Военный с абсолютно безукоризненным двадцатилетним послужным списком, самурай современности, он выше всего ценил офицерскую честь и верность долгу. Его имя еще при жизни стало символом честности и принципиальности. Он принял артефакт в свои руки, создал и возглавил элитную организацию, названную Гвардией, и простоял в ее главе без малого пятьдесят лет.
        Следом за ним приходили и уходили другие.
        Это были самые разные люди: кадровые военные и штатские, аналитики и опера, ученые и полицейские. Они бывали представителями разных национальностей, разного возраста, разного вероисповедания и систем ценностей и даже разного пола. Всех их объединяло только одно: заслужив честь быть Полковником - а это не просто должность или звание, это образ жизни, - они должны были отринуть все свои личные интересы, чины, амбиции, забыть собственные имена и фамилии, работать на износ по двадцать часов в сутки, нести страшную ответственность за все принятые решения, ибо ценой их были человеческие жизни. И они шли на это, и становились Полковниками, ибо люди, ищущие в Гвардии лишь корысть и карьеру, не поднимаются выше рядовых и не служат долее первых двух месяцев.
        Наш нынешний Полковник стар, хотя таковым не выглядит.
        Высокий, худощавый, чуть сутулый мужчина с седыми волосами, подстриженными армейским «ежиком», с пронзительным взглядом серых глаз, никогда не выпускающий изо рта старой пеньковой трубки, давно уже ставшей раритетом. Когда-то он был легендой оперативного отдела, парень со стальными нервами и чугунными яйцами.
        Именно он был инициатором операции «Зачистка», избавившей целый сектор Галактики от космических пиратов, досаждавших местным торговцам своими дерзкими вылазками. Именно он был идейным вдохновителем «Плана Четырех» и помог избежать новой гражданской войны между членами Лиги. Именно он заключил договор с якудзой, принесший спокойствие на десятки планет и по сей день помогающий держать организованную преступность в строго оговоренных рамках. Список его побед можно продолжать бесконечно, но это ничего не скажет о том, каков Полковник сейчас.
        Теперь это вечно усталый немногословный человек, несущий на себе бремя непомерной ответственности и пользующийся непререкаемым авторитетом. Нет бога, кроме Полковника, и велик Полковник, а капитаны - пророки его.
        
        Он встретил меня, сидя за старым письменным столом из резного дуба, доставленным со Старой Земли еще для отца-основателя Гвардии.
        Стол является непременным атрибутом власти Полковника, как трезубец или боевой топор для Шивы, молнии для Зевса и огромный фаллос для Приапа. Сей предмет обстановки был свидетелем обсуждения многих планов и принятия важных решений, впрямую повлиявших на судьбу цивилизованного человечества. На него ставили многочисленные кружки кофе или изящные чайные чашки, бокалы с вином или стаканы с виски. Его окуривали самыми разными сортами табака. Он видел многое, став отдельной легендой, отдельным мифом в обширном мире легенд и мифов Гвардии, и единственное, чего он не видел никогда, это слабого человека, сидящего за ним.
        Надеюсь, никогда и не увидит.
        Полковник набивал трубку табаком, поставляемым с дельты Виржинии, и когда я вошел, как раз прикуривал от старомодной древесной спички. Он утверждал, что это единственный приличный способ для разжигания трубки.
        - Доброе утро, сержант, - сказал он. - Садись.
        Я ответил на его приветствие и опустился на стандартный пластиковый стул, предназначенный для посетителей. Стул серийного производства был покрашен так, чтобы не выпадать из цветовой гаммы кабинета, но я не думаю, что Полковник когда-либо обращал на это внимание.
        - Я обеспокоен, - сказал Полковник, выпуская первый клуб дыма и не поясняя, чем именно.
        Я вежливо ждал продолжения.
        - Я прочитал отчет, составленный рядовым Такаги, - сказал он. - Не скрою, что многое в нем вводит меня в недоумение. Вы можете что-нибудь добавить?
        - Не думаю, сэр. Я уверен, что Такаги изложил все достаточно полно и подробно, - все-таки выволочка, подумал я и ошибся. Больше мы к этой теме не возвращались.
        - Меня также беспокоит, что в последнее время Гвардия становится все более и более замкнутой системой, отгораживаясь от остального человечества, - сказал он, но было видно, что в ряду беспокоящих его причин эта стоит далеко не на первом месте. - Все это может кончиться очень и очень плохо.
        Я кивнул. Прошлый раз это кончилось Вторым Кризисом, во время которого мы потеряли множество прекрасных парней, а запоздалые последствия мы пожинаем до сих пор, и это несмотря на то, что разразился он сто пятьдесят семь лет назад. Ни один гвардеец не хочет, чтобы в его время повторился подобный кошмар.
        - Мы свернули отдел Агитации и Пропаганды, чтобы выделить средства для финансирования перспективных исследований.
        - Да, сэр.
        - В основном это было прибежище бюрократов, но сейчас выяснилось, что некоторую пользу они все-таки приносили.
        Я промолчал. Мое мнение несколько отличалось от только что высказанного, но кто я такой, чтобы спорить?
        - Я сам прикрыл отдел и отправил в отставку сто двадцать человек. Тогда это казалось мне правильным, но сейчас я в этом уже не уверен. Общественное мнение в нашей жизни играет очень важную роль.
        - Вы хотите возродить отдел, сэр?
        - Нет, сержант, - улыбнулся он. - Все не так уж плохо. Тем не менее я собираюсь предпринять ряд мер, чтобы вернуть Гвардии... гм... человеческое лицо, что ли.
        Судя по выражению человеческого лица Полковника, употреблять навязшее в зубах клише ему было не слишком приятно.
        - Общественное мнение создают СМИ, а СМИ говорят чужими голосами, - сказал я.
        Преобладающую часть средств массовой информации контролируют корпорации, которые нас не жалуют, процентов десять спонсируют ВКС, которые нас просто терпеть не могут. «Желтую» прессу в расчет вообще брать не следует, на истину им плевать, была бы сперма и кровь. Кто же остается? Уж не хочет ли Полковник открыть собственную газету? «Будни гвардейца», например.
        - Отчасти ты прав, - сказал он. - Именно поэтому в последнее время мы слишком настойчиво избегали контактов с журналистами. Но, как выяснилось, не все газеты одинаковы.
        - Да, сэр? Неужели, сэр?
        - И оставь в стороне свой сарказм. Ты когда-нибудь читал «Ново-Московские известия»?
        - В последнее время я совсем не читаю газет.
        - А зря, был бы в курсе. Как бы там ни было, «Известия» действительно независимая газета. Акционерное общество закрытого типа, владельцами акций могут быть только сотрудники. Прямых спонсоров у них нет, даже рекламу они не печатают. Держатся исключительно на тираже. Их журналистским расследованиям может позавидовать Внутренняя Разведка ВКС.
        - И вы хотите допустить этих специалистов по раскапыванию чужого грязного белья сюда? - ужаснулся я, уловив, куда он клонит.
        - Не всех сразу, сержант. Но я пригласил одну молодую и очень талантливую репортершу. Она связалась со мной пару недель назад и попросила разрешения провести некоторое время в Штаб-квартире, чтобы написать серию очерков о Гвардии изнутри. Уже тогда я думал об этой проблеме и дал свое согласие. Естественно, мы договорились, что она покажет мне свои рукописи, прежде чем сдаст их в набор.
        Те, что не сможет спрятать, мрачно подумал я.
        - И что вы собираетесь ей показать?
        - Все, - отрезал Полковник. - Кроме того, что она видеть не должна. Никаких визитов в Сумеречную Зону и блоки Д. То, что она там увидит, никоим образом не сможет улучшить нашего образа. - Я кивнул. Блоки Д не для слабонервных. - Но, исключая это, я хочу, чтобы ей показали все, весь процесс с самого начала. Как происходит вербовка, как отбираются кандидаты, как они тренируются. Как живут гвардейцы, где спят, как отдыхают, чем дышат и о чем думают. Пусть пообщается с оперативниками, аналитиками, учеными и экспертами. В конце концов, пусть даже поговорит со мной.
        Последняя фраза далась ему нелегко, хотя с точки зрения долгосрочной стратегии решение было беспроигрышным. Кто как не «самый кровожадный тиран в истории» и «кукловод, дергающий за ниточки сотен человеческих жизней» может в личной беседе развеять все подозрения? Не отвечайте. Риторический вопрос
        - При обеспечении должных мер безопасности, - продолжал Полковник, - ей можно показать спасательную операцию или даже захват. Пусть покрутится вокруг птавров, узнает о Рейдене... Но, разумеется, с ней рядом постоянно должен присутствовать наш человек, хотя бы для того, чтобы она не заблудилась в коридорах. Он должен сотрудничать с ней, направлять ее и не дать ей возможности увидеть то, что она видеть не должна.
        - Мальчик на побегушках и в то же время конвоир, - подытожил я. Интересно, он знает, каково манипулировать журналистским спецом по расследованиям, к тому же женщиной, к тому же талантливой? - И при чем же здесь я?
        - Только не надо делать вид, что ты не понимаешь, сержант. Ты и будешь тем самым мальчиком на побегушках и конвоиром.
        - Почему? - Тут уж я позволил себе возмутиться. Авторитет авторитетом, но чтобы такое... - У меня куча других дел. Я работаю с группой Раджани по Гриссому, у меня катастрофа на Атлантисе, жулики в инфосфере Крайтона и целая куча мелочовки! И кроме этого, дежурства по схеме три-один. Если у кого-то и нет времени на возню с этой девицей, так это у меня. «Ах, посмотрите, как чудно работает компьютер!», «И что, при помощи этой штучки можно отсюда попасть куда угодно?», «Посмотрите на эту парочку, типичный пример межвидового сотрудничества!»
        - Почему ты? - спросил Полковник, пропуская большую часть моего монолога мимо ушей. - Потому что ты молод, в меру умен и обаятелен, а также находишься у прессы на хорошем счету как герой Эль-Тигре. (И когда меня уже перестанут долбать тем случаем, ведь полгода прошло, а они все никак не успокоятся.) И с этого момента ты дежуришь по схеме девять-два. Что касается мелочовки, передашь ее Дорфману и Григорянцу, они уже в курсе. Атлантис мы уже спихнули местным экспертам, а Крайтон отдашь Джею, он в этой области гораздо более классный специалист, чем ты. Гриссома можешь оставить себе, а вдруг повезет...
        - У нас есть еще целая толпа молодых, не в меру умных и обаятельных. И главное, не так занятых.
        - Хочу тебе напомнить, что кучу работы ты взвалил на себя по собственной инициативе. Другие агенты не так заняты, потому что они, в отличие от тебя, реально рассчитывают свои возможности. Кроме того, всей, как ты выразился, толпе одной вещи все-таки не хватает.
        - Какой?
        - Не они вытаскивали домашних любимцев из обвалившихся зданий, - улыбнулся он. - Так что вопрос решенный и дальнейшему обсуждению не подлежит. Или ты хочешь услышать мой прямой приказ?
        - Нет, сэр. Когда и как она прибудет?
        - Капрал Ленц доставит ее через... - он посмотрел на часы, - ... сорок пять минут. У тебя есть еще время, чтобы разработать план действий.
        - Угу, - угрюмо сказал я, подумывая, а не пришло ли время написать рапорт об отставке. Сорок пять минут! Уму непостижимо. - Ну, раз уж вы свалили на меня грязную работенку, не откажите в небольшой просьбе.
        - Слушаю, сержант.
        - Назначьте меня в группу Моргана по Таурису. Он затянулся, выпустил дым и изумленно загнул бровь.
        - Не ты ли только что жаловался мне на чрезмерную загруженность?
        - Вы меня порядком разгрузили, сэр, и теперь я думаю, что смогу выкроить время. Кроме того, это может войти в курс ознакомления для молодой и очень талантливой журналистки.
        - Сержант, почему в разговорах со мной вы постоянно пытаетесь выставить себя идиотом? - поинтересовался Полковник. - Вы же не хуже меня понимаете, что мы не можем раскрывать информацию, касающуюся данного расследования, по крайней мере до тех пор, пока сами не поймем, с чем мы столкнулись.
        - Виноват, сэр.
        - Ты можешь войти в группу Моргана, но только не в ущерб основному заданию.
        - Спасибо, сэр.
        - Не понимаю только, зачем тебе в это лезть, - сказал он. - Это дело - явный «глухарь».
        - Вы же меня знаете, сэр. Как только кто-то говорит, что затея безнадежна, я первым встаю в очередь. К тому же меня всегда интересовали Магистры.
        - Со временем это пройдет, - сказал Полковник. - Возможно.
        - Так точно, сэр, - сказал я, и тут фигуральные небеса, отсутствующие на искусственном космическом объекте, разверзлись и грянул гром.
        Лампа в плафоне из синего стекла, закрепленная на стене между эмблемой Гвардии и старинной шпагой, принадлежавшей когда-то самому Смайси-Кэррингтону, точнее, его древнему роду, так как во времена Смайси холодное оружие существовало лишь в качестве антиквариата, так вот эта самая лампа ожила и заполыхала ярким светом. Одновременно раздался тихий, но тревожный перезвон хрустальных колокольчиков.
        Сейчас такие же лампы полыхают по всей Штаб-квартире, и звон колокольчиков слышен во всех помещениях.
        Синий сигнал.
        Звучит он редко и всегда означает нечто плохое. Часто - боль и горечь утраты.
        Полковник не отрывал взгляда от тактического дисплея, стоящего слева от стола. Он несколько раз перечитывал одно и то же сообщение, словно не мог поверить своим глазам. И когда он оторвался от чтения и перехватил мой взгляд, меня ужаснула перемена, случившаяся с этим человеком за считаные секунды.
        Полковник более не выглядел одним из самых значительных людей в Галактике. И легендой оперативного отдела он не выглядел тоже. За какие-то мгновения он превратился в обычного человека пенсионного возраста, выполняющего тяжелую работу и несущего огромную ответственность.
        - Мы только что потеряли двоих, - ответил он на мой невысказанный вопрос.
        И в голосе его звучала боль.
        ИНТЕРМЕДИЯ Беседы в темноте
        
        Место действия: Альфа Скорпиона, один
        из периферийных миров Лиги
        Время действия: год до описываемых событий
        Визитер. Здесь, знаете ли, темно.
        Первый голос. Так надо. Идите прямо, И вы натолкнетесь на стул. Присаживайтесь.
        Визитер. Ладно. Ух ты, вот он. Уже сижу.
        Первый голос. Отлично. Вам удобно?
        Визитер. Не так, чтобы вполне... Но ничего, сойдет, я сиживал на стульях и похуже этого. И не только на стульях.
        Первый голос. Я выяснял, удобно ли вам, потому что наш разговор займет некоторое время. Нам с вами надо о многом переговорить.
        Визитер. Почему бы и не поговорить? Я люблю разговаривать, особенно с интересными собеседниками, а интерес мой выражается цифрами с некоторым количеством ноликов на конце. Собственно, чем их больше, тем мне интереснее.
        Второй голос. Этот ваш интерес мы готовы удовлетворить.
        Визитер. Вот и чудно. И чем могу?..
        Первый голос. Нам рекомендовали вас как первоклассного специалиста по диверсионным и террористическим акциям.
        Визитер. Ага. Саботажник высшего разряда - это я. Могу ли полюбопытствовать, кто же дал мне столь лестную характеристику?
        Второй голос. А зачем вам это знать?
        Визитер. Коупленд? Он слишком стар и уже давно вне игры. Шейн угодил в криотюрьму, с ним особо не поговоришь... Простите, вы, кажется, задали вопрос... Зачем? Среди нас, людей свободных профессий, существует некий кодекс, негласный свод правил, согласно которому мы обязуемся выделять некоторый процент от суммы контракта в качестве гонорара посреднику, устроившему выгодное дельце. Однако если он просил не называть его имени...
        Второй голос. Отнюдь нет, вопрос о конфиденциальности вообще не поднимался. Его называют Рыжим Финном, но о деньгах можете не беспокоиться: мы уже оплатили услуги консультанта.
        Визитер. Надеюсь, не переплатили. Рыжий был неплох, когда мы вместе проворачивали дела. Теперь, конечно, он уже не тот, выпал из обоймы, если вы понимаете, что я хочу сказать, но кое-какие связи у него остались. Он теперь часто... консультирует. Устроил мне пару контрактов полгода назад.
        Первый голос. Он очень хорошо отзывался о нашей сольной акции на Авалоне в прошлом году.
        Визитер. Крепкий был орешек. Самая большая сложность заключалась в том, чтобы обойти сетевую систему безопасности и вырубить троих охранников в реале. Вся штука в том, что лучшие охранные системы пишут корпорации, а точнее, их искины, а для того, чтобы разломать что-то, что сделал искин, нужен другой искин. Я раскопал одного талантливого малого, и он вывел меня на Асмодея, искина, действующего в сети Пола. Договориться-то мы договорились, но вспоминать страшно, какую чертову кучу оборудования мне пришлось закупить, чтобы перетащить его на Авалон. И все равно я считаю то дело большой удачей: этих чудиков исков очень сложно подбить на межпланетный перелет, они такие штуки не жалуют, а местные помочь бы не смогли... Ну а дальше все было делом техники.
        Второй голос. Первоклассной техники, насколько мы можем судить.
        Визитер. Полноте, я краснею, хоть в темноте этого и не видно. Вы мне льстите.
        Второй голос. Ничуть. Я реально оцениваю проделанную вами работу. Поверьте, я в этом толк знаю.
        Визитер. Хм... Сомневаюсь.
        Первый голос. Будьте уверены, мы никогда бы не обратились к человеку, не будучи уверенными в его полной профессиональной пригодности для выполнения поручаемого ему задания. Засим считаю этот вопрос исчерпанным и предлагаю перейти к сути нашего небольшого затруднения.
        Визитер. Слушаю.
        Первый голос. Вам когда-нибудь доводилось принимать участие в похищении человека?
        Визитер. Пару раз.
        Первый голос. Это сложно?
        Визитер. Все зависит от того, о ком идет речь. Как правило, несложно, если похищаемый не какая-нибудь важная шишка.
        Первый голос. Мы говорим не о каком-то конкретном человеке. Нам нужен представитель некой организации, военной или даже полувоенной, причем не один, а двое или трое.
        Визитер. Что за контора?
        Первый голос. В этом-то и состоит вся сложность задания...
        Третий голос. Хватит разговоров. Мне надоело ждать, пока мои многоречивые коллеги перейдут к делу. Речь идет о Гвардии.
        Визитер. Вы шутите, надеюсь.
        Третий голос. Я никогда не шучу.
        Визитер. Ну, тогда вы... Чтобы не показаться невежливым, скажем так: то, о чем вы просите, просто невозможно.
        Третий голос. Почему? Вы не находите сложности в похищении людей, а разве гвардейцы не те же люди?
        Визитер. В некотором смысле они не «те же люди». Они ненормальные люди, психопаты с ярко выраженными антисоциальными и параноидальными наклонностями. А тот, кто пытается наступить им на хвост, явно страдает манией величия, отягощенной суицидальными устремлениями.
        Первый голос. Будьте так любезны, объяснитесь.
        Визитер. Извольте. Что вам вообще известно о Гвардии?
        Первый голос. То же, что и всем.
        Визитер. Иными словами, почти ничего. А для осуществления того, что вы задумали, нужно владеть определенной информацией.
        Второй голос. Но именно поэтому мы вас сюда и пригласили.
        Визитер. Хоть это разумно... Мне известно о Гвардии несколько больше, чем остальным, и именно поэтому я считаю вашу затею неосуществимой.
        Третий голос. Почему?
        Визитер. Коротко на этот вопрос не ответишь. Начнем с того, что корпус Гвардии насчитывает чуть больше десятка тысяч человек. По меркам Галактики, цифра мизерная. Из этих десяти тысяч в пределах возможной досягаемости находится не более шести, в основном это оперативные агенты. Остальные же - врачи, эксперты, аналитики, техники и ученые, иными словами, силы поддержки - очень редко высовывают нос из их укрепленной Штаб-квартиры, координаты которой, без малейшего преувеличения, являются самым охраняемым секретом Галактики.
        Второй голос. Но вам-то эти координаты известны?
        Визитер. Если бы хоть немного в этом разбирались, то вы бы сами поняли абсурдность собственного вопроса. Конечно же нет. Они неизвестны ни одному смертному, и даже сами гвардейцы их не знают.
        Третий голос. Как это может быть? Как это вообще может работать?
        Визитер. Элементарно, Ватсон. Для расчета траектории гиперпространственного прыжка необходимы точные координаты точек входа и выхода. Но гвардейцы используют телепортацию, следовательно, координаты точки входа им не нужны. Они просто набирают на своем терминале определенную последовательность символов, скажем, команду «домой», базовый процессор превращает ее в реальные координаты и перебрасывает гвардейца в Штаб-квартиру. Выходят так же.
        Первый голос. Но кто-то же должен программировать этот компьютер?
        Визитер. Он был создан и запрограммирован триста лет назад целым поколением талантливейших людей, собранных и вдохновляемых самим Смайси-Кэррингтоном, и свои секреты они унесли в могилу. Защита там почище, чем в Форт-Ноксе, а вэкаэсовские периметры по сравнению с нею, что живая изгородь рядом с бетонной стеной.
        Третий голос. Любой компьютер можно взломать, не так ли? Вы ведь в этом специалист.
        Визитер. Базовый процессор находится непосредственно в Штаб-квартире, а чтобы попасть в Штаб-квартиру, нужны ее координаты, которые находятся в компьютере. Заколдованный круг. Доступ к операционной системе могут получить только сами гвардейцы, и даже если среди них найдется кто-нибудь столь же талантливый, сколь и сумасшедший, что решится на подобное, следящий за системой искин мгновенно поднимет тревогу на всю локальную сеть, и голубчика тут же возьмут. Аминь.
        Первый голос. Не верю, чтобы этих координат не знал хотя бы один человек из всего состава.
        Визитер. Один такой есть, но до него никому не добраться.
        Первый голос. Кто он?
        Визитер. Действующий Полковник Гвардии. Только он владеет полной информацией и передает ее своему преемнику в случае отставки.
        Третий голос. А если действующий Полковник умрет?
        Визитер. На этот случай в компьютере существует особый файл, вскрыть который может только вновь назначенный Полковник и только после официального вступления в должность.
        Первый голос. Звание, вы хотели сказать.
        Визитер. Что хотел, то и сказал. В армии - это звание, в ВКС - это звание, а в Гвардии это - должность.
        Третий голос. А как насчет того Полковника, который уходит в отставку?
        Первый голос. Да, да, верно... Ведь даже если воспоминания умышленно стираются, их все равно можно выудить при помощи тотального ментоскопирования...
        Визитер. К Папе Римскому подобраться и то проще. Кроме того, поскольку, в отличие от остальных гвардейских отставников, Полковник владеет бесценной информацией, его статус приравнивается к статусу действующего агента, и применить методы ментоскопирования к нему невозможно. Его вообще невозможно захватить ни живым, ни мертвым. Как и рядового гвардейца.
        Первый голос. Почему?
        Визитер. Все по той же причине. Но, насколько я понимаю, господа, вы мало смыслите в технике нуль-транспортировки. Для того чтобы вы поняли суть проблемы, предлагаю совершить небольшой экскурс в научную область. Как вы должны знать из общеобразовательного курса средней школы, мы с вами живем и действуем в так называемом Евклидовом, или линейном, пространстве. Но это не единственный, а скорее, один из множества вариантов пространств, существующих во Вселенной. Из других мы знаем, например, гиперпространство. В отличие от линейного, оно скомкано, но имеет с линейным некоторые точки соприкосновения, которые мы называем точками Капицы - по фамилии ученого, доказавшего их существование, и используем для гиперперехода. Возьмем две условные точки, А и Б, существующие и в линейном и в гиперпространстве, только в линейном их разделяют сотни тысяч световых лет, а в гипере - всего десяток миллионов километров. Корабль, развивающий определенную скорость, позволяющую ему выйти в гипер, прокалывает пространство в точке А и вываливается из линейного, достигает в гипере точки Б, возвращается через нее в нашу
плоскость и осуществляет маневр торможения, экономя, таким образом, месяцы и даже годы пути. Все, конечно, намного сложнее, чем я рассказываю, но я не физик и выражаюсь языком, понятным обывателю. Вкратце такова краткая и общедоступная теория гиперперехода...
        Первый голос. Поражен вашей осведомленностью, но если бы я намеревался выслушать лекцию по астрофизике, то обратился бы не к вам, а в колледж Новой Англии.
        Третий голос. Нам это все известно и без вас.
        Визитер (не обращая внимания на реплики). ...с которой теория нуль-пространственного перехода не имеет абсолютно ничего общего. По определению, нуль-пространство нигде. И в то же время оно повсюду. Если говорить так же упрощенно, то в момент нуль-пространственного скачка телепорт развеивает ваше тело на атомы, а потом собирает заново, только уже в другом месте.
        Третий голос. Не уверен, что мне нравится, как это звучит.
        Первый голос. И сколько времени занимает такой процесс?
        Визитер. Десятые доли объективного времени.
        Третий голос. А субъективного?
        Визитер. Никогда не проверял на практике, как вы понимаете, но слышал, что это зависит от индивидуального восприятия перемещаемого. В среднем - две-три секунды.
        Первый голос. Насколько это опасно?
        Визитер. Жизнь вообще штука опасная, не помню, чтобы кто-нибудь выбрался из нее живым... Возможно, гиперпереход представлял некоторую опасность на стадии экспериментов, но теперь это так же безопасно, как и ходить пешком. Возможно, даже менее опасно, так как исключается возможность того, что какой-нибудь обкуренный псих свалится тебе на голову вместе со своим скиммером. К тому же странно слышать, что вы печетесь о безопасности людей, которых собираетесь терроризировать.
        Первый голос. Кто здесь говорил о терроре?
        Визитер. Не пудрите мне мозги. Вы же не собираетесь похитить гвардейца, чтобы поиграть с ним в кегли?
        Третий голос. Кто управляет переходами?
        Визитер. Центральный компьютер, конечно.
        Третий голос. Я не о том. Естественно, что весь процесс контролирует машина. Но кто задает цели?
        Визитер. Каждый конкретный прыжок программируют сами агенты, естественно, кто же еще?
        Раньше терминалы управления были достаточно громоздкими, и гвардейцам приходилось чуть ли не таскать рюкзаки с оборудованием, но сейчас это небольшая коробочка объемом всего в несколько кубических сантиметров, имплантированная примерно вот сюда... Ах да, вы же лишены возможности меня видеть! В область живота, слева под ребрами. Управление терминалом осуществляется при помощи виртуальной перчатки, мономолекулярный слой которой вживлен под кожу левой руки у правшей и правой - у левшей. Тактическая информация выводится на миниатюрный дисплей, вмонтированный опять же в контактную линзу правого или левого глаза, в зависимости от ориентированности хозяина. Я специально подчеркиваю стороны имплантации, поскольку хочу обратить ваше внимание, что в любом случае доминирующие глаз и рука остаются свободными для других дел. Гвардеец может одновременно работать с компьютером и управлять кораблем, сажать деревья и, скажем, стрелять. Конечно, тут требуется определенная сноровка, но агенты получают ее прежде, чем выходят из Штаб-квартиры на более-менее серьезное задание. Для того чтобы задействовать терминал,
достаточно просто коснуться пальцев левой руки в определенной последовательности, другая последовательность автоматически выдергивает гвардейца в Штаб-квартиру, это нечто вроде аварийного выхода, насколько я понимаю. Опять же в тело вживлены датчики, осуществляющие систематический контроль над здоровьем и физическим состоянием агента, и если следящий за их телеметрией компьютер посчитает, что жизни и здоровью гвардейца угрожает опасность, он тут же выводит человека из игры и отправляет в госпиталь. Так что если в ваши планы входило накачать гвардейца наркотиками или обработать гипногазом, можете прямо сейчас об этом забыть.
        Компьютеры здорово поднатасканы в распознавании подобных опасностей. Вспомните хотя бы Второй Кризис... Гвардейцев ранили, калечили и даже убивали, но никогда не захватывали. Компьютер подбирает даже их трупы.
        Первый голос. Можно ли подменить гвардейца своим человеком?
        Визитер. Вы не слышали, как я тут распинался? Или вы идиот? Даже если вам удастся получить гвардейца на срок, необходимый для хирургического вмешательства, даже если вам удастся удалить имплантат из тела агента и вживить в тело своего человека, и даже если вы сможете провернуть это настолько быстро, чтобы никто ничего не заподозрил, - хотя я не понимаю, как вам это удастся, - компьютер сразу же распознает подмену.
        Первый голос. Каким же образом?
        Визитер. Да, это клиника, не иначе... Я же говорил, что компьютер распыляет человека на атомы, а потом собирает вновь. Даже если вы пересадите своему парню другие отпечатки пальцев, подделаете рисунок сетчатки глаза, нарисуете зубную карту и сумеете имитировать код структуры ДНК, то это вам ровным счетом ничего не даст. Компьютеру известно полное молекулярное строение тела человека до паршивого прыща на заднице, понимаете?
        Первый голос. Да, кажется, начинаю понимать.
        Визитер. Сильно сомневаюсь, но все равно рад.
        Третий голос. Подведем итог.
        Первый голос. Неутешительный для нас.
        Третий голос. Не перебивайте. Итак, мы не знаем, где находится их пресловутая Штаб-квартира, откуда они действуют по всей Галактике и вмешиваются в дела, совершенно их не касающиеся, и у нас нет ни малейшего шанса это узнать. Захватить гвардейца также невозможно. Враг неуязвим?
        Первый голос. Проклятие!
        Визитер. Существует один способ получить необходимую вам информацию. Однако он труден, долог и не гарантирует стопроцентного успеха. И он вам не понравится.
        Третий голос. Что это за способ?
        Визитер. Легальный. Ваш человек идет на пункт вербовки, проходит отбор, выдерживает конкурс, выживает на курсах обучения и лет эдак через пять-шесть становится гвардейцем. Если в итоге он не передумает с вами сотрудничать, то может и поделиться кое-какой информацией.
        Первый голос. Это слишком долго и... сложно.
        Визитер. Если бы вы могли меня видеть, то заметили бы, как я развожу руками. Других путей нет.
        Третий голос. Есть другой путь. Подкуп.
        Визитер. Я ухмыляюсь. Конечно, продажность и коррупция - самые простые, надежные и проверенные веками методы. Однако боюсь, что в данном случае они не сработают. Скажите на милость, кого вы собираетесь подкупать? Вы многих оперативников на своем веку видели?
        Третий голос. Ни одного, но это никакого значения не имеет, потому что подкупать буду не я, а вы.
        Визитер. Я?
        Третий голос. Именно вы.
        Первый голос. Совершенно верно. Судя по той обширной информацией, коей вы с нами поделились, я могу сделать вывод, что вы весьма близки к интересующим нас кругам.
        Визитер. Что касается информации, то в моем ремесле принцип «Меньше знаешь, лучше спишь» не срабатывает. Он превращается в «Лучше спишь, меньше живешь». Конечно, кое-какие источники у меня есть, но... К тому же я не уверен, что даже сами гвардейцы знают что-нибудь о том, как захватить кого-то из своих.
        Первый голос. Послушайте, нам всего только надо захватить несколько человек, чтобы получить рычаг давления на Полковника либо на другое лицо, ответственное за оперативное планирование.
        Мы хотим, чтобы Гвардия оставила нашу планету в покое. Она постоянно вмешивается в нашу политику, экономику, армейские вопросы и дела национальной безопасности.
        Визитер. Понимаю.
        Первый голос. Нас это утомляет. Мы вполне в состоянии решать свои проблемы сами. Мы хотим, чтобы вы нам помогли, и готовы оплатить вашу помощь по самым высоким расценкам.
        Визитер. Черт побери, да я ободрал бы вас, как липку, если бы видел хоть малейший способ выполнить то, о чем вы просите. Но я саботажник, а не волшебник.
        Первый голос. Но...
        Визитер. Подождите, я еще не закончил. Вы навели обо мне справки и знаете мою репутацию. Я же, когда пришел сюда, не знал о вас ничего. Теперь, немного пообщавшись, я составил о вас определенное мнение и уверен, что, даже если бы мог вам помочь, ни за какие деньги не стану этого делать.
        Второй голос. Это еще почему?
        Визитер. Потому что вы дилетанты. Вы ни черта не смыслите в том, чем собираетесь заняться. Вы выползли из своего каменного века и намереваетесь схлестнуться с самой современной спецслужбой Лиги. Что вы знаете о гвардейских технологиях? Вы знаете, что, по неофициальным данным, они обгоняют технологии ВКС на двадцать пять лет? Вы знаете, что корпорации глотку готовы перегрызть за ручеек информации из гвардейских лабораторий? Что вы слышали о современных системах вооружения и слежки? Что вы слышали о самой Гвардии? О ее Группе Ликвидации? О программе по превентивному воздействию? О программе по борьбе с терроризмом? Вы не просто дилетанты, вы самый опасный вид этого вымирающего класса - дилетанты самоуверенные. Возможно, в этом болоте вы сидите на главной кочке, но в галактическом балансе сил вы - пшик из кокосовой стружки.
        Второй голос. Что вы себе позволяете?
        Визитер. А что вы слышали о группе «крот-антитеррор»? Это одно из подразделений так ненавистной вам Гвардии. Несколько глубоко законспирированных агентов с липовыми послужными списками бретеров, террористов и прочих нарушителей закона, управляющих огромной сетью информаторов и держащих руку на пульсе преступного мира. Их тактика очень проста. Когда им доносят об очередном планирующемся террористическом акте, они, с помощью все тех же информаторов, внедряются в преступную группу и взрывают ее изнутри. Если же дело не очень серьезное, они просто передают потенциальных преступников в руки федеральных властей. Откуда вы знаете, что в вашей компании такого крота уже нет? Гвардия особо чутко реагирует на преступления, направленные против нее самой.
        Третий голос. Гм...
        Второй голос. Но позвольте...
        Первый голос. Не хотите же вы сказать?
        Визитер. А что? Очень даже может быть. Ваши меры безопасности смехотворны, и ничего, кроме колик в животе, у специалиста не вызовут. Любую проверку по компьютеру может подделать одиннадцатилетний ребенок, имея домашнюю ЭВМ и доступ в Сеть. Всю вашу охрану можно вырубить тремя пинками. А эта комната? Просто цирк. Судя по тому, как неестественно звучат ваши голоса, вы изменили их при помощи высокочастотного модулятора. Но вам, вероятно, ничего не известно о разработанной десять лет назад технологии, благодаря которой возможно отфильтровывать создаваемые им помехи и наслаждаться вашей истинной речью.
        Первый голос. Я бы воздержался от столь категоричных суждений...
        Визитер. А эта ваша театральная темнота? Тьма египетская, Аллахом клянусь! Сами вы, видать, не шибко уверены в ее действенности, раз нацепили на физиономии пластиковые маски. Будьте спокойны, технология П-лучевых пучков, использованная, в частности, в моих очках, а также в контактных линзах любого гвардейца, позволяет видеть мне все в этой комнате, тогда как вы меня не видите. Вы сами поставили меня в более выигрышную позицию.
        Первый голос. Вы... Вы видите?
        Визитер. Вижу. Стол красного дерева, за которым вы сидите. Довольно мрачненькая обивочка стен. Выключенный головизор в дальнем от вас углу. Клумбу с растениями у стены. Кстати, это так называемый венерианский виноград, и долго без света он не протянет. Я вижу маску утенка напротив меня, слева веселенького марсианского крокодильчика. А кто это справа? Микки-Маус!
        Третий голос. Я вижу, мы действительно не в курсе последних достижений техники. Вам придётся нас многому научить...
        Визитер. У вас нет времени на обучение, полковник Драггс, выпускник Нео-Вест-Пойнта 87 года, участник кампании на Тантале 92-97 годов и захвата Триана в 05 году, ныне командующий орбитальной базой ВКС за номером 8356-БА-98. О, я вижу, что вы удивлены. Я разве забыл упомянуть, что технология П-лучей позволяет мне заглянуть и под маску? Это мой промах, как вы думаете, мэр Модильяни, окончивший Кемфорд в 86 году? А вы, месье Ла-Бертуа, президент гильдии предпринимателей?
        Первый голос. Вгхр!
        Визитер. Весьма выразительно, но не слишком информативно. Полковник, не дергайтесь, я держу вас на мушке, да и вообще, дом оцеплен милицией и наземными силами ВКС. Кстати, операцией с их стороны руководит небезызвестный вам майор Кеннет, ваш заместитель. Советую успокоиться и позволить им вас захватить. Поскольку серьезной угрозы с вашей стороны я не вижу, то буду рекомендовать всего лишь обвинение в государственной измене и попытке изменить существующий статус-кво. Примите во внимание, что если бы вам инкриминировали заговор против Гвардии, то так легко вы бы не отделались.
        Третий голос. Чума на оба ваших дома! Знал, что не надо связываться с этими идиотами! А ты еще кто такой, дьявол тебя раздери?
        Визитер. Поражен, что вы этого еще не поняли, полковник Драггс. Я представляю на этой планете группу «крот-антитеррор». Разрешите представиться, оперативный агент Карл Шредер. О, мое время вышло, я уже слышу сирены... Извините, хотел бы поболтать еще, но мне пора. Не уходите никуда, хорошо? Вас все равно поймают, разве что народ будет не так обходителен... Ауфидерзеен.
        Когда воздух с хлопком заполнил вакуум, образовавшийся после ухода агента Шредера, в комнате остались лишь трое заговорщиков. Повисла тягостная тишина, которая, впрочем, долго не продержалась.
        
        Место действия: Штаб-квартира Гвардии
        Точное местонахождение неизвестно
        Время действия: примерно полгода спустя после описываемых событий
        - Как это тебе?
        - Старина Шекспир просто вышел покурить.
        - При чем здесь Шекспир?
        - Но это же что-то типа пьесы, а Шекспир был драматургом. Только если придерживаться фактов, агента, провернувшего ту операцию, звали не Карл, и он не был немцем...
        - Не начинай опять.
        - Буду. Разве историческая составляющая не должна стоять в твоих очерках на первом месте?
        - Может быть, но я не собираюсь публиковать настоящие имена гвардейцев, чтобы не подвергать опасности их жизни.
        - Расскажи об этом настоящему Шредеру, ладно?
        ГЛАВА ТРЕТЬЯ Соболевский знакомится с молодой и очень талантливой журналисткой и попадает в переплет
        
        Место действия: Штаб-квартира Гвардии
        Точное местонахождение неизвестно
        Время действия: второй день Кризиса
        Сорок пять минут спустя, когда я прибыл в зал встреч для Особо Важных Шишек, о подробностях трагического ЧП гудела уже вся Штаб-квартира.
        Это было обычное задание. Рядовая операция, одна из тех, которые мы проводим по несколько сотен за год.
        Большегрузный корабль «Максим Горький», сошедший с верфей Большого Детройта и приписанный к порту Новой Москвы, принадлежащий частному владельцу и работающий по разовому контракту с корпорацией Тайрелла, направлялся с грузом тяжелых металлов к одной из заводских планет корпорации. Кораблем управлял экипаж из двенадцати человек. При выходе из гиперпространства на корабле был поврежден главный реактор линейного хода, запасной на месте запустить не удалось. Ввиду удаленности от основных трасс, помощь к кораблю могла подойти только через несколько дней, а на это время заводы пришлось бы приостановить из-за отсутствия сырья. Чтобы не нести ещё большие убытки, Тайрелл обратился за помощью к нам. Чисто коммерческий рейд, проводимый в целях изыскания средств для внебюджетных исследований, закончился для Гвардии трагедией. Мы послали двоих парней с должной квалификацией и полным набором необходимых инструментов, чтобы произвести ремонт на месте. Где-то по ходу работ они допустили ошибку, и реактор взорвался. Все погибли, включая и экипаж. Единственное, что осталось от наших ребят, это два блока управления
телепортом, сделанные из сверхпрочных сплавов и поэтому практически неуничтожаемые. Они будут положены в символические гробы во время символических похорон. Грустно, но таков профессиональный риск.
        
        Зал - это, конечно, громко сказано. Скорее небольшая комнатка с тремя кабинками для людей, прибывающих в Штаб-квартиру по каким-то своим или, что чаще, нашим делам. Декор самый заурядный, над выходом редко отключаемое табло с надписью: «Говори громко, проси мало, сваливай поскорее». Когда к нам прибывает кто-то действительно важный, надпись отключают, но для журналистки с Новой Москвы исключений делать не стали. Молодая и очень талантливая представительница «Известий», присланная для поднятия нашего имиджа в глазах общественного мнения (могут ли у мнения быть глаза?), появилась из средней кабинки.
        Не знаю, как насчет таланта, но молодость была налицо. Или на лице.
        Кроме молодости место имели: сто семьдесят сантиметров роста, фигура, скроенная по параметрам 90-60-90 в очень недешевой клинике коррекции тела, смазливое личико с голубыми глазами и небольшим ротиком и ежик белокурых волос. Одета в походный комбинезон, на боку висят две камеры, обычная и голокристаллическая, другого багажа нет. Я сличил оригинал с выданной мне Белом фотографией и опознал в ней Диану Шаффер, после чего направил стопы в ее сторону и предстал перед не замутненными продажностью глазами.
        Она трясла головой, как только что выбравшийся из воды ньюфаундленд. Обычное дело для новичков.
        А капрал Ленц уже успел благополучно смыться.
        - Доброе утро, - сказал я. - Сержант Соболевский. Что-то попало вам в ухо, мэм?
        - Привет. - Голос, по крайней мере, приятный. - Нет, в ухо мне ничего не попало. И не зовите меня «мэм».
        - Хорошо, мэм. - Старая хохма, и она пропустила ее мимо ушей. Одно очко в ее пользу.
        - Какое-то странное ощущение... Попасть за секунду в совершенно незнакомое место... И этот переход...
        - Ничего страшного и даже необычного. - Все гвардейцы знают, в чем дело. - Небольшой период дезориентации после нуль-пространственного прыжка. Бывает у всех и быстро проходит. С годами практики становится незаметным.
        - Так это бывает со всеми?
        - Практически. Период адаптации - дело индивидуальное, но человеческий разум быстро осваивается с новой для него ситуацией. На моей памяти, никто не страдал этим более пяти минут, мэм.
        - Еще раз назовете меня «мэм», и я отвешу вам хорошего пинка. Меня зовут Диана, но все называют меня Ди. А вас? «Сержант Соболевский» для меня слишком длинно.
        - Друзья зовут меня Максом.
        - Надеюсь, не Безумным Максом?
        - Простите?
        - Нет, это я шучу. Так я могу называть вас Максом?
        - Нет проблем. С чего вы хотели бы начать?
        - С вас конечно же. Давайте найдем какое-нибудь спокойное местечко и поговорим.
        - С меня?
        - Конечно. Ведь вы же герой Эль-Тигре и, кроме того, как я понимаю, на время моего пребывания здесь будете моим надзирателем.
        - Гидом, - поправил я. - И если вы еще раз назовете меня «героем Эль-Тигре», я буду всю дорогу называть вас «мэм».
        - А он скромен, - сообщила она в сторону громким театральным шепотом. - Так ведите же меня, Макс.
        - Вы не захватили с собой никакого багажа? - Вообще-то я и так это видел, но могла же она оставить чемодан в кабинке прибытия или нет?
        - Только это, - она похлопала по камерам. - Ваш Полковник сказал, что все необходимое мне выдадут на месте.
        - Ну, раз он так сказал...
        Мило беседуя подобным образом, мы выбрались из зала, под моим чутким руководством пересекли пару коридоров, умудрившись при этом практически никого не встретить.
        Только два раза я ловил завистливые взгляды коллег. Если б только они знали, чему завидуют, наивные!
        В лифте я нажал кнопку «Оранжерея» и пояснил:
        - Самое тихое место в нашем сумасшедшем доме.
        Я старался держаться светски и непринужденно. Или, если хотите, непринужденно-светски.
        В лифтах у нас особенно прохладно, и я подставил лицо под поток холодного воздуха. Ди озиралась по сторонам с таким видом, словно не только никогда раньше не пользовалась телепортом, но и лифтами тоже.
        Когда дверцы распахнулись, молодая и очень талантливая журналистка пораженно ахнула.
        Нашим взглядам предстала полянка лиственного леса, словно сошедшая с иллюстраций к роману, действие которого происходило в XVIII веке, когда природа на Земле еще не была отравлена миллионами двигателей внутреннего сгорания и тысячами вредных выбросов промышленных предприятий. Полянку покрывала невысокая зеленая травка, чуть дальше уходили в небо шпили многовековых деревьев-великанов, ярко светило знакомое по фильмам желтое земное солнце, по лазурному небу легкий ветерок гнал обрывки облаков. Издалека доносился птичий щебет. Этакий идиллический полдень в сельской местности, самое время для пикника. Если бы я был человеком более сентиментальным, мне вполне могло бы показаться, что сейчас на лужайку выбегут зайчата, белочки и оленята из мультфильма и начнут свои песенки и танцульки под легкую классическую музыку. Например, Штрауса.
        - Впечатляет, - сказала Ди. - И вижу, что места У вас тут довольно много.
        - Да, мэ... мадемуазель.
        - И очень щедрое финансирование, - добавила Ди, и я подумал, что мысль привести ее сюда в самом начале ее визита была не особо удачной в тактическом плане и может придать серии очерков нежелательный оттенок. Надо было сначала потаскать ее по техническим помещениям и вентиляционным трубам.
        Мы вышли из лифта и прошлись по траве.
        - Пространство на самом деле не так велико, как кажется, - сказал я, пытаясь сгладить первое впечатление. - Половина, или даже чуть меньше, настоящее, а все остальное - искусная имитация при помощи компьютера и визуальных эффектов для расширения видимого пространства. Психологи считают, что это идеальное место для духовного отдыха агентов после задания, но на самом деле здесь так скучно, что практически всегда никого нет.
        Молодая и очень талантливая проигнорировала мою тираду, задумчиво глядя на деревья.
        - По-моему, я вижу скамейку, где мы сможем спокойно посидеть и побеседовать.
        Присели.
        - О чем будем беседовать? - спросил я, после того как Ди установила свою камеру на раздвижную треногу и мы уселись в поле зрения объектива.
        - Я же сказала, что о вас.
        - Спрашивайте.
        - Хитрый ход, - сказала она. - Отвечая на мои вопросы, вы попытаетесь дать мне меньше информации, чем если бы вы рассказывали сами.
        - Даже и не думал об этом, - соврал я, а потом сказал правду: - Я ведь даже и понятия не имею, что может интересовать вашу публику, а вы вряд ли склонны выслушивать историю всей моей жизни. Кстати, я даже саму вашу публику с трудом представляю.
        - Будь по-вашему. Значит, вы сержант?
        - Так точно.
        - Сколько вам лет?
        - Двадцать девять.
        - И до сих пор сержант?
        - Да. - Стоит ли сейчас ей объяснять, что быть сержантом Гвардии почетнее, нежели капитаном ВКС? Наверное, пока рано.
        - Почему вы здесь?
        - А я выбирал? Полковник приказал сопровождать и содействовать.
        - Чему вы не особенно рады, но я спрашивала о другом. Почему вы здесь вообще? В Гвардии?
        - Никогда об этом не задумывался. - Сколько еще мне предстоит врать в ближайшие дни? Конечно же задумывался. Но изливать душу перед малознакомыми особами противоположного пола не очень-то и хотелось. Тем более если существует реальный риск прочитать свои откровения на страницах газеты. - Во времена моей ранней молодости было модно вступать в разные военные организации. Мы с приятелем пришли в Гвардию.
        - Где сейчас ваш приятель?
        - Он не прошел вводного курса. Сейчас служит в силах самообороны своей родной планеты.
        - То есть, получается, что у Гвардии более высокие требования?
        - Да.
        - Почему так?
        - Почему? - повторил я ее вопрос - У нас служат лучшие из лучших всех родов войск. Наверное, это происходит потому, что мы последняя линия обороны. С мелкими происшествиями разбирается местная полиция, потом идет очередь федералов, затем армии, потом военного Альянса Лиги и ВКС. А уж если в дело вступаем мы, значит, больше никого, способного справиться с ситуацией, не осталось. За нами никого нет. Никто не прикроет наши зад... спины и не исправит наших ошибок. То же самое и в других областях, в которых мы работаем.
        - Что за области вы имеете в виду?
        - Наиболее широко известна полицейская работа, поскольку она самая... громкая. Но на самом деле подобные операции составляют не более двадцати процентов от общего числа вылазок. Мы занимаемся спасательными работами в сильно удаленных и труднодоступных местах, ремонтируем отбившиеся от основных трасс космические корабли, оказываем медицинскую помощь, если наземные службы не могут подобраться достаточно быстро... Мы - что-то вроде службы 911, только быстрее и профессиональнее.
        - А правда ли, что в Гвардии существует особая Группа Ликвидации, основной задачей которой является физическое устранение неугодных Полковнику лиц?
        Это не самая гнусная инсинуация из всех, что мне доводилось слышать про нашу работу. Интересно, до какой грани я могу дойти в своем рассказе? Отрицать существование Группы Ликвидации бессмысленно, тем более что такая группа действительно есть. К тому же, если я начну все отрицать, она не поверит ни единому моему слову и навоображает себе нечто чудовищное.
        Но Полковник не запрещал рассказывать молодой и очень талантливой журналистке о Рейдене, а Рейден, в большой степени, та самая Группа Ликвидации и есть.
        И главное, нельзя думать долго, она сразу поймет, что я выдаю информацию избирательно и по частям.
        - Все не так просто, - сказал я. - Группа Ликвидации существует и в ограниченном объеме функционирует, но насчет устранения лиц, просто кому-то неугодных... В любой спецслужбе существует неафишируемый список лиц, подлежащих физической ликвидации, но в него вносятся только особо опасные преступники, те, кому заочно вынесены смертные приговоры на двух и более планетах Лиги.
        Двадцать к одному, что я угадаю ее следующий вопрос. И я не ошибся.
        - Недавно был устранен Аль-Махруд, террорист номер два в Галактике, смертные приговоры которому были вынесены на планетах в пятнадцати мирах. Это вы его убрали? - спросила Ди.
        - Насколько я знаю, там постарались местные копы.
        - Такова официальная версия, - кивнула она. - Но нам с вами хорошо известен уровень профессиональной подготовки полиции Термитника. Я сильно удивлюсь, если местные копы смогут попасть в стенку ангара, даже если будут сами в нем заперты.
        - Может, и так. - Черт подери, но ведь я же не вру! Гвардия на Термитнике присутствовала, но к устранению Аль-Махруда имела только косвенное отношение. - Я слышал, что убийству Аль-Махруда предшествовала небольшая перестрелка в ресторане. Возможно, это были просто разборки конкурентов. Сами знаете, в этом бизнесе...
        - Конкуренция бывает особенно жесткой, - сказала она. - Но это только слова. Кто в Гвардии контролирует процесс устранения? Ведь, как я понимаю, на практике любой гвардеец может подобраться к интересующему его человеку и обставить все так, чтобы не бросить на Гвардию даже тени подозрения.
        - Группа Ликвидации находится в непосредственном подчинении у Полковника.
        - А кому подчиняется сам Полковник?
        - Совету Лиги.
        - Чисто номинально, не так ли? Я и мои читатели хотим знать: если Полковник захочет стать единственным и полновластным диктатором Лиги - благо средства и возможности у него есть, - кто в силах ему помешать?
        - Тут много вариантов ответа. Но самый очевидный сдерживающий фактор - мы.
        - Кто такие «мы»?
        - Гвардейцы никогда не допустят подобного сценария.
        - А разве вы не обязаны подчиняться приказам своего командира?
        - Нет, если считаем их неразумными, неэтичными или преступными.
        - А как же хваленая военная дисциплина?
        - Во-первых, уже сто семьдесят лет, как Гвардия является полувоенной организацией. - И стала таковой отчасти и из-за возникновения вот таких вопросов. - Во-вторых, все мы - разумные люди и прекрасно видим, куда может завести исполнение того или иного приказа. На моей памяти было несколько случаев, когда приказы, которые отказывались выполнять, впоследствии были пересмотрены и несколько человек отправились в вынужденную отставку. Проблема преступных приказов существовала во все времена и во всех армиях мира.
        - Я до сих пор не убеждена.
        Я пожал плечами.
        - В качестве третьего аргумента могу привести тот факт, что за время существования Гвардии сменились десятки Полковников, и все они были разными и далекими от идеала людьми. Но свобода Лиги так до сих пор и не втоптана в грязь, иначе мы бы с вами здесь не сидели и на эту тему не разглагольствовали.
        - Интересный аргумент, но он не дает никаких гарантий, что свобода не будет втоптана в грязь завтра.
        - Нет никаких гарантий, что завтра не случится еще один Большой взрыв и звезды не погаснут, а планеты не превратятся в кипящие океаны плазмы. Будущее покажет.
        - Вы фаталист?
        - Только в некоторых вопросах.
        - Со стороны все ваши аргументы кажутся детским лепетом, - заявила она. - Безопасность Лиги не может зависеть от честности и бескорыстности ограниченного круга лиц.
        - С точки зрения выборной демократии, это очень любопытное заявление, - сказал я. - Особенно если рассмотреть в качестве ограниченной группы лиц не сотрудников Гвардии, а Совет Лиги, например.
        - Совет Лиги не располагает военной мощью.
        - Вот как? А куда вы приписываете ВКС?
        - Я имею в виду, он не имеет непосредственного контроля.
        - Послушайте, - сказал я. - Мы с вами взрослые люди и понимаем, что помимо этического аспекта существует целый ряд других рычагов для сдерживания имперских амбиций Гвардии, но я не имею права об этом распространяться. Давайте вы пока не будете затрагивать в своих очерках тему галактического диктата.
        После нескольких минут беседы с мисс Шаффер я чувствовал себя выжатым как лимон. Марафонские забеги даются мне значительно легче.
        - Ладно, оставим этот вопрос открытым до лучших времен, - согласилась она. - И вернемся к вашей персоне. Сколько лет вы уже здесь служите?
        - Скоро десять.
        - И вы до сих пор сержант?
        Количество моих нашивок не давало ей покоя. Может быть, ее самолюбие уязвлено тем фактом, что к ней приставили обычного сержанта, а не блистающего орденами капитана?
        Но эта тема мне ближе и родней.
        - Пирамида командования в Гвардии выстроена не так, как в ВКС. У нас есть только пять ступеней и никаких промежуточных чинов. Большая часть ребят весь срок службы проводит в рядовых. Но для нас это почетнее, чем даже быть пехотным генералом. Да у нас даже есть пара новобранцев из высшего командного состава ВКС, которые пришли служить в Гвардию в качестве рядовых! В конце концов, нами ведь руководит не какой-нибудь контр-адмирал или генералиссимус, а всего лишь Полковник. Из десятитысячного корпуса у нас есть около трехсот сержантов, десяток лейтенантов, три капитана и Полковник. Все остальные числятся рядовыми.
        - Значит, быть сержантом почетно?
        - Почетно быть гвардейцем, - сказал я. - Чинам мы особого значения не придаем. В рамках решения конкретной задачи может случиться и такое, что рядовой будет отдавать команды сержанту или лейтенанту. При условии, что этот рядовой лучше подготовлен именно для решения этой проблемы.
        - Звание сержанта вы получили за Эль-Тигре?
        - Гораздо раньше.
        - За что?
        - Да ни за что. Кто-то из сержантов ушел в отставку, открылась вакансия, и вакансия была заполнена.
        - Но почему именно вами?
        - Спросите об этом у того, кто присваивал мне звание.
        - Дважды скромен, - снова сказала она в сторону. Привычка давать комментарии, словно меня здесь нет, начинала потихоньку действовать мне на нервы. - Расскажите мне об Эль-Тигре.
        Я застонал.
        - Вы не любите об этом говорить?
        - Не люблю, - сказал я. - Давайте закроем этот вопрос раз и навсегда. Я расскажу вам об Эль-Тигре, но только с одним условием - при мне вы больше никогда не употребите этого названия и вообще не будете упоминать об этой истории.
        - Идет. Начинайте.
        - Эль-Тигре, - я обреченно вздохнул. - Это была тяжелая и опасная работа, а также очень противная. Одно из современных монолитных зданий в результате ошибки архитекторов, халатности строителей и сильнейшего подземного толчка целиком провалилось под землю, при этом расколовшись на несколько частей. Разрушения внутри были просто ужасны, однако снаружи все выглядело не так страшно. Если не знать, что в глубине воронки находятся шестьдесят с лишним этажей. По данным управляющего, в здании находилось еще около тридцати человек, остальных успели эвакуировать. Была снаряжена обычная в таких случаях команда из эмчээсовских спасателей, они спустились на четыре этажа и встретили завал, обойти который было невозможно. Направленные взрывы в здании могли привести к еще большим разрушениям и стоить пострадавшим жизни. Как повела бы себя конструкция, не знал никто, и на подмогу вызвали нас. Рискованная вылазка, поскольку мы не знали, как сильно пострадало строение внутри. Мы «нырнули» втроем, нашей задачей было постараться найти максимальное количество людей, собрать их в одном месте и вывести через временный
нуль-пространственный туннель, монтируемый еще двумя нашими парнями. Один из троих, вошедших в здание, скоро вышел из игры: он провалился в шахту лифта, и его засыпало обломками. К счастью, компьютер успел вытащить его оттуда до того, как нанесенный ему вред стал непоправимым...
        Рассказывать мне было трудно. Я снова перенесся в тот пыльный ад, увидел кромешную темноту, рассекаемую лучами наших фонариков, на свет которых теоретически должны были реагировать люди, низкие проходы со спертым воздухом, по которым приходилось пробираться на четвереньках. Я заново ощутил тот ужас, который мы испытали, когда здание в очередной раз просело, поверхность пола накренилась на сорок пять градусов, и не успевший ни за что ухватиться Альварес с коротким вскриком исчез в темноте. Я вспомнил плач и истерику людей, отчаявшихся и ожидающих смерти, до последнего момента не верящих в то, что помощь все-таки пришла. Некоторыми из них овладела странная апатия, и нам чуть ли не силой приходилось тащить их к месту сбора.
        - В живых нам удалось найти шестнадцать человек, остальным мы уже помочь не могли, - продолжал я свой рассказ. - Среди них была одна старушка, которая наотрез отказывалась выходить, если мы не заберем с собой ее домашних любимцев, кажется, троих пекинессов. Я не слишком силен в кинологии, помню только, что это были такие маленькие лохматые собачонки... Она готова была умереть вместе с ними, но не бросать их там одних. Не мог же я применять силу к пожилому человеку? Пришлось возвращаться и прихватить их с собой. Сволочи кусались и царапались, они не понимали, что я пытаюсь спасти им жизнь... Я выходил с ними последний, тут-то меня и сфотографировали, а потом фотографию напечатали чуть ли не все газеты Лиги. Парни собирали все вырезки и оклеивали дверь в мою квартиру... Вот и весь «героизм от Соболевского». Я вас уверяю, никто бы в те руины не полез, если бы речь шла только о собаках, но о людях в большинстве газет почему-то не упоминали.
        - Это великодушно, - решила Диана. - Ведь вы могли забрать старушку и просто наплевать на животных.
        - С таким же успехом можно было наплевать и на саму старушку, - сказал я. - Думаю, что, оставшись без своих любимцев, она бы долго не протянула.
        - И часто вы сталкиваетесь с подобными ситуациями?
        - В разных формах - почти каждое дежурство.
        Что бы она ни подразумевала под словом «подобное», ответ подходил к любому варианту.
        - Что ж, сержант Соболевский, - сказала она, - с вами мне все понятно. Что у нас дальше по программе?
        - Полковник ясно дал мне понять, что хочет вас ознакомить со всем процессом, так что следующим шагом я планировал нанести визит Группе Вербовки.
        - Прекрасно, - согласилась она. - Но, может быть, мы сначала перекусим?
        - Как вам будет угодно, - сказал я.
        Если она будет есть, у нее будет занят рот. А если у нее будет занят рот, то разговаривать она не сможет. Это хорошо. Потому что вопросы молодой и очень талантливой журналистки действовали на меня с разрушающей силой иглогранаты.
        Надо поймать Полковника на слове и устроить ему интервью с этой милой леди. Пускай на собственной шкуре испытает, какую свинью он мне подложил.
        Мы снова воспользовались лифтом и перекусили в типовой столовой на уровне ЗА. Стерильное, полностью автоматизированное и чисто функциональное заведение для тех, кто ценит в еде лишь скорость ее приготовления, не было заполнено и на четверть: время завтрака уже прошло, а обеда - еще не наступило. А занятые на дежурстве гвардейцы стараются поесть, не отходя далеко от своих рабочих мест.
        Я заказал себе бифштекс с картофелем фри, молодая и талантливая удовольствовалась овощным салатом. Сиротский рацион, конечно, но идея отвести мисс Шаффер в «Мечту сарджа-гурмана», где вместо автоматов для приготовления пищи живые повара творили блюда, способные привести в экстаз самых взыскательных любителей вкусно поесть, в свете ее замечания о излишне щедром финансировании показалась мне не слишком удачной.
        
        Место действия: Свободная Колумбия
        Время действия: второй день Кризиса
        Мордекай Аарон Вайнберг, лысый толстячок небольшого роста, вечно небритый, выпивающий несколько литров кофе в день, работающий по шестнадцать часов в сутки, неделями не вставая из-за клавиатуры своего миниатюрного «Кубаяши-76», воплощал в своем лице всю нашу Группу Вербовки.
        Он обладал сварливым характером, странным чувством юмора, ругался матом и имел извращенное представление о том, что любые помощники, кроме его верного компьютера, являются воплощением абсолютного зла.
        Из десяти тысяч человек, на данный момент составляющих корпус Гвардии, кто-то постоянно уходит в отставку, кто-то умирает, кто-то уходит на заслуженный отдых, а кто-то в отпуск. Постоянно возникают новые службы, а вместе с ними и необходимость в новых сотрудниках с совершенно новыми к ним требованиями, так что работы у Мордекая всегда было невпроворот, но помощником он так и не обзавелся.
        В обязанности сержанта Вайнберга входил просмотр досье всех подавших заявки кандидатов, отбор их на собеседование, причем на каждого он мог позволить себе потратить не более часа, за который и должен был определить, подходит ли Гвардии этот человек и достоин ли он того, чтобы быть записанным на вводные курсы под руководством старейших из наших сержантов, или же ему в этой жизни приходится рассчитывать не больше чем на место погонщика верблюдов в экскурсионном караване.
        В общем, у человека была сложная и нервная работа, и, когда я изложил сержанту Вайнбергу причину нашего визита, он одарил меня взглядом, достойным самого гнусного предателя рода человеческого.
        - Да ты хоть понимаешь... - проорал он, когда бурный фонтан его красноречия начал пересыхать. То бишь примерно на двадцать первой минуте нашего разговора. А точнее, его монолога. - Ты понимаешь, что собеседование - дело сугубо конфиденциальное? Ты, быть может, забыл, как я принимал тебя самого? Для всех кандидатов я являюсь лечащим врачом, личным адвокатом и отцом-исповедником в одном лице! (Что-то я не помню подобной заботливости на моем личном собеседовании.) И что я должен гарантировать служебную тайну? Как бы тебе самому понравилось, если бы во время твоего собеседования на тебя бы пялилась пара не знающих чем заняться олухов, простите, мисс Как-Вас-Там, один из которых еще и бумагомарака, способный растрезвонить твою исповедь на добрую половину Галактики?
        Я точно знал, что мне бы это не понравилось, о чем я ему немедленно и сообщил.
        - Мне кажется, - спокойно возразила Ди, - что вы несколько переоцениваете раскупаемость нашей газеты, хотя главному редактору это и польстило бы. К тому же могу вас заверить, что все имена будут изменены.
        Должен предупредить, что с этого момента я буду приводить не дословную речь сержанта Вайнберга, а несколько подредактированный мною вариант, в котором некоторые словосочетания могут резать слух, но уж точно будут напечатаны, не подвергаясь вниманию цензора, заботящегося о моральном здоровье граждан.
        - Меня это на хрен (пардон, но в оригинале было ещё хуже) не интересует, леди. Какой толк в изменении имен? Кому оно помешает их узнать? Их родственникам? Друзьям? Знакомым? Соседям по улице? А как насчет самих этих парней? Они давали вам разрешение на статью? А как быть с теми чудиками, которых я пошлю на три веселые буквы? Об их чувствах вы подумали?
        - Я бы никогда не подумала, что такой человек может думать о чьих-то чувствах, - как обычно, в сторону, произнесла Ди. К счастью, Мордекай ее не услышал.
        - У меня распоряжение Полковника, - сказал я, желая положить конец спору. - Если ты настаиваешь, Мо, через десять минут я доставлю тебе письменный приказ с его же автографом.
        - Будь проклят, Соболевский, ты и твоя родня до седьмого колена. - Но было видно, что он уже сдался. - Сядьте в угол и заглохните, оба! И чтобы я вас не видел, не слышал, не чувствовал и не обонял. У меня восемнадцать заявок только из этого города, а до обеда я принял троих, так что пятнадцать человек должны дожидаться своей очереди за дверью! А поскольку они видят во мне билет с этого кокаинового рая, их там гораздо больше чем пятнадцать.
        С этого момента он напрочь забыл о нашем присутствии, и его пальцы слились в одно расплывчатое пятно над клавиатурой.
        Он сам выбирал планеты и города, в которых проводил набор в первую очередь, то ли при помощи какого-то сверхъестественного чутья, то ли просто наугад тыча пальцем в карту Лиги. На Свободной Колумбии, в северное полушарие которой мы «нырнули» сразу после обеда, судя по количеству заявок, он не бывал уже давно. Как говорил Полковник, Гвардия сейчас едва ли на пике популярности, и к нам рвется не так уж много народа.
        - Маркес! - вдруг гаркнул Мордекай, не поднимая головы.
        Что ж, наблюдая его голосовые данные в деле, понятно хотя бы, почему он отказывается завести секретаршу, приглашающую кандидатов проследовать внутрь для беседы.
        Дверь тихонько приотворилась и явила нашему взору испуганного смуглокожего гиганта ростом больше двух метров, с волосами, заплетенными в косичку. Он был одет в рабочий комбинезон сезонника и тяжелые рабочие ботинки.
        - Садись, - велел Мордекай, указывая на стул, который мог и не выдержать веса этого парня. - Видишь эту хреновину на столе? Возьми ее в кулак и зажми так крепко, как будто это твоя месячная зарплата. Это - детектор правдивости. Понимаешь, о чем я?
        - Да, хефе.
        - И не зови меня «хефе». Я что, похож на одного из твоих гребаных наркобаронов?
        - Да, хефе. То есть нет, хефе.
        - Так, - пробормотал Мордекай, листая досье. - Ай-кью невысок, но это я и сам вижу. Агрессивность явно выше нормы. Чего же вы хотели от родины кокаина? Образование?
        - Так указано, хефе.
        - Я знаю все, что там указано, балбес Маркес, и если я задаю тебе вопрос, ты должен на него ответить, понял?
        - Да, хефе.
        - Да? Я никогда не слышал об образовании такого рода. Школа-да или колледж-да? Закончил пару классов в бревенчатом здании на болотах в перерыве между сборами травки?
        - Не понимаю, хефе.
        - Да ну? Или, точнее было бы сказать, ну да? Как считаешь, Маркес?
        - Как вам угодно, хефе.
        - Зачем ты хочешь в Гвардию?
        - Ну, как это... Служить и защищать, хефе.
        - Ясненько, - сказал Мордекай. - Служить, значит, и защищать? Свободен, Маркес. В течение трех дней тебя известят о результате по контактному телефону, который ты оставил.
        - Спасибо, хефе.
        - Не за что. Будешь выходить, не забудь оставить хреновину на столе.
        - Да, хефе.
        - И позови следующего.
        Едва дверь захлопнулась, отрезая нас от незадачливого соискателя, Мордекай откинулся на спинку кресла и налил себе очередную, невесть какую по счету кружку кофе за сегодняшний день.
        - Не думаю, что это наш вариант, - пробормотал Вайнберг себе под нос, и я склонен был с ним согласиться. В данном случае, чтобы прийти к такому выводу, вовсе не обязательно иметь хваленое вайнберговское чутье на людей.
        Следующий конкурсант был такой же смуглый, но пониже ростом и гораздо более скромной комплекции.
        - Ты кто? - спросил Вайнберг, едва тот уселся на стул и зажал в кулаке детектор.
        - Хорхе Гарсия, хефе.
        - Еще раз назовешь меня «хефе» и можешь сматывать удочки прямо в тот же миг. Понял, нет?
        - Понял, хе... хе. Как мне к вам обращаться?
        - Сержант. Твой ай-кью равен ста двадцати шести единицам, что является средним показателем по меркам Гвардии, но весьма высоким для твоей планеты.
        - Как скажете, сержант.
        - Тебе когда-нибудь измеряли уровень агрессивности?
        - Однажды.
        - И сколько намерили?
        - Семьдесят шесть.
        - Не злодей, - заключил Вайнберг. - Точнее, злодей, но не законченный. Теперь я задам тебе несколько вопросов, для того чтобы удостовериться, что детектор работает. Вне зависимости от вопроса, ты должен отвечать на него отрицательно. Ты понял?
        - Да, сержант.
        - Дебил. Я же велел тебе отвечать отрицательно, забыл?
        - Нет.
        - Теперь тебе все понятно?
        - Нет.
        - Хорошо. Был женат?
        - Нет.
        Ди склонилась к моему уху.
        - Вам не кажется, что сержант ведет себя довольно грубо? - спросила она.
        - Да Полковник с вами, - сказал я. - Мо - сущий ангел по сравнению с теми парнями, что проводят вводные курсы. Если новобранец действительно хочет служить, обычной грубостью его не отпугнешь.
        - Хм, - задумчиво сказала Ди и заработала полный ярости взгляд со стороны обсуждаемого объекта.
        - Ты служил в армии? - продолжал свой допрос Мордекай.
        - Нет.
        - Ты коммунист?
        - Нет.
        - Ты дезертировал из своей воинской части?
        - Нет.
        - Ты антисемит?
        - Нет.
        - Ты состоял в заговоре с целью отравить Папу Римского?
        - Нет.
        - Куришь марихуану?
        - Нет.
        - Занимался любовью с козами?
        - Нет.
        Тем более мне доподлинно известно, что козы на Свободной Колумбии не водятся. Интересно, парень хотя бы видел животное, о котором спрашивал его Мо, не говоря уже о вступлении с этим животным в какие-то отношения?
        - Ты перестал избивать свою жену?
        - Нет.
        - Тебе доводилось стрелять в людей?
        - Нет.
        - Ты хочешь попасть в корпус Гвардии?
        - Нет.
        - Так я и записал, - пробурчал Мордекай, делая пометки в досье. - В твоем личном деле упоминается, что ты пытался поступить в местные силы самообороны, но тебе отказали. Чем они мотивировали отказ?
        - Нет.
        - Юморист, да? Типа, думаешь, что ты самый умный?
        - Нет. Был приказ отвечать на все вопросы отрицательно, сержант, - отчеканил Хорхе.
        - Теперь можешь отвечать развернуто, парень. Так почему местные дали тебе от ворот поворот?
        - Они сказали, что я им не подхожу.
        - По каким параметрам?
        - Сказали, что я слишком умный, сержант.
        - Ну, тут бы я с ними поспорил, - сказал Мордекай. - Но, по твоему мнению, что это может означать?
        Старый пень работает на публику, и последний вопрос задал исключительно ради молодой и очень талантливой журналистки. Мы оба, на самом деле, наслышаны о подобной причине отказа.
        - Мне объяснили, что основной задачей местных сил самообороны является участие в подавлении народных беспорядков. И что если я получу приказ стрелять, а передо мной окажется ребенок, или старуха, или еще кто-то в том же роде, то я буду слишком долго раздумывать, открывать ли огонь, а подобная нерешительность может привести к моей смерти и провалу всей группы.
        - Вот так вот, да? И ты на самом деле стал бы раздумывать?
        - Это зависит от ситуации, сержант.
        - Хорошо, вот тебе ситуация. Террорист берет заложника. Заложник молодой мужчина, к его горлу приставлен нож. У тебя пистолет и двадцать секунд на раздумье. Ты мог бы выстрелить в заложника?
        - Нет. Да. Возможно. Это зависит от обстоятельств.
        - Нарисуй мне обстоятельства, при которых ты считаешь допустимой стрельбу в заложника.
        Судя по выражению лица моей спутницы, она явно не относилась к числу людей, способных с пониманием отнестись к стрельбе в заложников. Тем полезнее ей будет послушать правильный ответ. Когда я был молодым и наивным, я тоже счел бы подобную методику вопиющим нарушением прав человека, но сержант с вводного курса был чертовски убедительным...
        - Я не могу точно сформулировать, - сказал Хорхе.
        - Я помогу, - продолжал Мордекай. - Куда ты будешь стрелять? В голову?
        - В ногу.
        - Зачем?
        - Чтобы обездвижить заложника.
        - И тем самым лишить террориста мобильного прикрытия, не нанося при этом невосполнимого вреда невинному человеку?
        - Да, сержант.
        - Ты служил в полиции?
        - Нет.
        - Тогда откуда ты знаешь ответ?
        - Сам догадался, сержант.
        - Не так уж и плохо, - признал Мордекай. - Теперь рассмотрим другую ситуацию. Ты - командир таможенного корабля, несущего службу в системе, против которой объявлено полное экономическое эмбарго. Ты останавливаешь судно контрабандистов, пытающееся войти в систему, и высаживаешь досмотровую группу. Они не находят абсолютно ничего запрещенного: тряпье, никому не интересные сувениры, груду железного лома. Оружия, наркотиков, энергоносителей и тому подобного там нет. Твои действия? Задержишь или отпустишь?
        - Задержу.
        - Почему?
        - Потому, что это корабль контрабандистов.
        - Откуда ты это знаешь?
        - Вы мне сказали, сержант.
        - Да, - сказал Вайнберг, игнорируя мою ухмылку. - Я тебе сказал. Но еще я тебе сказал, что твоя таможенная команда ничего противозаконного не нашла.
        - Да, сержант.
        - Тогда где же контрабанда?
        Хорхе задумался.
        - По-моему, это не очень сложные вопросы, - прошептала Ди.
        - Возможно, - согласился я. - Но, насколько я понимаю, во время предварительного собеседования больше оцениваются не сами ответы, а реакция испытуемого на вопрос. Это целая наука, в которой я ни черта не смыслю, зато Мо рубит капитально. Вы знаете, где он работал до Гвардии?
        - Где?
        - В отделе кадров у Тайрелла. Менеджером.
        - Ого. - На ее лице отразилась попытка представить степень квалификации, необходимую для получения такой должности, а также сумму зарплаты, этой степени соответствующую. - И что же заставило его бросить ту работу и прийти к вам?
        - Убеждения, что же еще.
        А что другое, по вашему мнению, способно заставить человека бросить сверхвысокооплачиваемую работу (у гвардейцев зарплата выше средней по Галактике, но с деньгами, выплачиваемыми своим руководящим сотрудникам корпорациями, эти крохи не сравнить), социальный статус и уверенность в завтрашнем дне ради работы по двадцать часов в сутки и чудовищного нервного напряжения?
        Тем временем Гарсия добрел до ответа.
        - Наверное, контрабандой является сам корабль, - сказал он. - Даже если это обычное торговое судно, не несущее вооружения, то его ходовой реактор и топливо могут быть использованы в виде энергоносителей. Правильно?
        - Этот тест ты тоже не слышал раньше?
        - Нет.
        - А как додумался?
        - Логика, сержант. Если я точно знаю, что корабль...
        - Оставь при себе свой ход мыслей, - сказал Мордекай. - У меня к тебе последний вопрос. Зачем ты хочешь в Гвардию? Только отвечай правду, будь так добр. И никакой чуши вроде «служить и защищать».
        Такая мотивация работает только на благополучных планетах, к числу которых Свободная Колумбия не относится. Здесь причины совсем другие.
        - Это хороший способ убраться с планеты, сержант, - сообщил Хорхе. Для себя он на этот вопрос ответил уже давно.
        Это и есть самая распространенная причина для вступления в такие организации, как Гвардия, или, на худой конец, ВКС. Единственный шанс для социально-возрастной прослойки парня.
        Если ты молод, полон сил и хочешь посмотреть на Галактику не по головидению, но у тебя нет образования, приемлемой квалификации и денег, которые могли бы помочь то либо другое получить, выход для тебя один - иди в армию. Вдруг тебе повезет, и ты перестанешь видеть из окна своей комнаты одни и те же джунгли каждый раз, как в это окно глянешь.
        - Похоже на правду, - заключил Мордекай. - Значит, «служить и защищать» больше не работает, да?
        - Это тоже немаловажно, сержант.
        - Лапшу отнесешь своей бабушке, - сказал Мордекай.
        Если парень выдержит обучение и получит свою первую зарплату, его жизненные приоритеты резко изменятся. А если и нет, то в Гвардии он долго не продержится.
        - Считай, что ты условно принят. Придешь сюда завтра в три часа, лишних вещей не бери, все равно сожгут. Тебя встретят и отправят на тренировочную базу. Опоздание приравнивается к отказу.
        - Я не опоздаю, сержант, - Лицо Хорхе осветила улыбка.
        - Пеняй на себя. Считаю также своим долгом тебя предупредить, что восемьдесят процентов курсантов отсеиваются в первые две недели тренировок, и еще пятнадцать - в последующие, но если ты сможешь продержаться, то имеешь хороший шанс стать настоящим гвардейцем... или умереть в процессе. Усек?
        - Да, сержант.
        - Тогда можешь погулять свой последний денек на свободе. У тебя еще есть шанс передумать.
        - Вряд ли это случится, сержант.
        - Завтра и посмотрим, - сказал Мордекай. - Свободен.
        - А мы можем поприсутствовать здесь завтра в три? - спросила Ди. - Мне бы хотелось посмотреть на этих пресловутых сержантов, которых вы описываете.
        - Счастлив заметить, что ваши мысли текут в правильном направлении. Мордекай забраковывает девять человек из десяти. Те, кого он отбирает на собеседованиях, отправляются на наши тренировочные полигоны на разных планетах, и только там выясняется, кто из чего сделан и кто чего стоит. Невозможно определить подходящего по всем параметрам человека в ходе длящейся не более часа беседы, реально только отфильтровать явно неподходящих.
        Гарсия вышел, его место занял следующий соискатель. Умом он явно не блистал, и Вайнберг с ним долго не церемонился. В темпе рок-н-ролла он забраковал еще четверых, одного принял, проглотив при этом еще пару кружек кофе. Мне, человеку деятельному и активному, процесс наскучил уже после Гарсии, но мисс Шаффер следила за происходящим очень внимательно и даже делала в блокноте какие-то пометки.
        
        На третьем часу нашего присутствия на Свободной Колумбии, как раз в тот момент, когда я героическим усилием подавлял очередной зевок, мой тактический дисплей в левом глазу ожил и явил азиатское лицо рядового Такаги.
        - Есть новости, Макс, - сообщило лицо.
        - Дай мне минуту, - мимикой я попытался намекнуть, что не могу говорить свободно. Журналистка с Новой Москвы недоуменно смотрела, как я гримасничаю.
        - Хорошо, - сказал рядовой Такаги.
        Извинившись, я вышел в коридор. Там стояла целая толпа соискателей, что тоже не располагало к беседе с невидимым приятелем, поэтому я прогулялся до мужского туалета и заперся в свободной кабинке, прекрасно осознавая, что со стороны выгляжу страдающим раздвоением личности психом, уединяющимся для разговора тет-а-тет с самим собой.
        - Что за новости? - поинтересовался я, опустив щеколду.
        - Хорошая и не очень. С которой начать?
        - Начни с хорошей.
        - Это касается Аль-Махруда.
        - Идиот бы догадался, - сказал я. - Не томи.
        - Помнишь кредитки, которые мы нашли на его трупе? Они фальшивые, и нам удалось выяснить, кем они были изготовлены. Ты не желаешь нанести визит производителю?
        - Желаю. Кто производитель?
        - Догадайся с одного раза, - сказал Шо. - Кредитки сделаны профессионально. Это и есть вторая новость.
        Действительно, новость не слишком хорошая. Аксиома Соболевского номер двадцать четыре: если что-то сделано противозаконно и профессионально, значит, это сделали якудзы.
        Между якудзой и Гвардией существует широко не афишируемое и очень хрупкое перемирие, основанное на договоре о взаимном невмешательстве в определенные сферы деятельности друг друга. Изредка обе стороны обращаются к противнику за небольшими услугами, и счет оказанных одолжений на данный момент в нашу пользу. Однако каждый шаг, который приходится делать на чужой территории, является очень рискованным.
        Мы прикрываем глаза на некоторые из их дел, но при каждом пересечении интересов можно вляпаться так глубоко, что продолжать сегодняшнюю политику будет просто невозможно.
        Тогда будет война.
        Никто не питает иллюзий насчет того, что такая война неизбежна, и рано или поздно Гвардии придется бросить вызов организованной преступности, только вот быть инициатором конфликта не хотел никто.
        - Погано, - сказал я. - Придется снова дразнить гусей.
        - Ты сейчас свободен?
        Я подумал о мисс Шаффер, Мордекае и очереди в приемной.
        - Не так чтобы совсем свободен, но пару часов выкроить смогу.
        - Тогда принимай координаты.
        Пока мой терминал записывал присланные Шо вводные, я использовал кабинку туалета по прямому назначению. Сполоснув руки и пригладив волосы, я произвел мысленную инвентаризацию.
        Инструкции запрещают гвардейцам покидать Штаб-квартиру без личного оружия, но поскольку я никаких активных действий на сегодня не планировал, то прихватил с собой только парализатор. Не самое надежное средство, если ситуация выйдет из-под контроля.
        Поборов искушение вернуться и прихватить из своего арсенала что-нибудь потяжелее, я доплелся до временного офиса сержанта Вайнберга и, слегка приоткрыв дверь, чтобы не вызвать нового взрыва негодования, тихонько поманил Диану пальцем.
        - Я так думаю, что вы намерены досмотреть спектакль до конца?
        - Хотелось бы. Весьма познавательное, хотя и своеобразное, зрелище.
        - Да уж.
        - У вас какие-то другие планы?
        - Мне надо наведаться кое-куда и проверить одну теорию, - сказал я. - Могу я оставить вас на пару часов?
        - А как я потом отсюда выберусь?
        - Без проблем, - ответил я. - Я вернусь до конца собеседований. К тому времени Мордекай успеет вам надоесть до такой степени, что...
        - Хорошо, - перебила она. - И, насколько я понимаю, вы не хотите, чтобы ваше начальство знало об этой вашей... вылазке?
        - В точку.
        - Я могу прикрыть вас на пару часов, но это будет стоить вам ответной услуги.
        - Заметано, - сказал я.
        - И постарайтесь не опаздывать, герой Эль-Тигре.
        - Как я могу, мэм?!
        
        Место действия: Пол
        Время действия: второй день Кризиса
        Если и есть во Вселенной зрелище более мерзкое, чем окраина мегаполиса после наступления темноты, так это окраина мегаполиса на планете Пол после наступления темноты под проливным дождем.
        Пол занесен в каталог как планета земного типа с силой тяготения на поверхности 0,98 G.
        Восемь миллиардов его населения размещены на двух континентах, омываемых шестью океанами. Хорошо развиты промышленность и сельское хозяйство, причем все предприятия автоматизированы по последнему слову техники. Большая часть населения проживает в гигантских городах типа Карреры, города-порта на берегу Восточного океана, на окраине которого и высадился ваш покорный слуга.
        Как я уже упоминал, была ночь, и шел дождь.
        Шо дожидался меня в узком, темном, грязном и вонючем проулке между двумя небоскребами, шпили которых упирались в безвоздушное пространство, а поездка на лифте приравнивалась к полету на орбиту. Вдоль стен стояли мусорные ящики, однако мусор был не только в них, а также на них и вокруг них. Команды ассенизаторов явно не жаловали этот район.
        - Милое местечко, - пробурчал я, зажимая нос. - Кто тут работал над дизайном?
        Шо развел руками и подал знак следовать за ним.
        Как выяснилось, решающим аргументом при выборе места выброса являлась его малая удаленность от конечной цели визита.
        Мы сразу свернули на тропинку, протоптанную между двумя особо громоздкими и пахучими кучами мусора. В конце тропинки обнаружилась железная дверь с бронированным покрытием и тремя камерами слежения. В этом усматривалась своя логика: хочешь жить в таком районе, не экономь на средствах защиты. Даже якудзам не хочется с оружием в руках отбиваться от банды обкуренных подростков.
        На двери торчал звонок, однако Шо его игнорировал и постучал по броне костяшками пальцев. Звук вышел таким тихим, что даже я, стоя в двух шагах, едва его расслышал, но Шо он вполне удовлетворил, и стучать вновь рядовой Такаги не стал.
        По центру двери распахнулось маленькое окошечко, и чей-то шепелявый голос поинтересовался:
        - Хто сдесь?
        Вместо ответа Шо сунул в окошечко десять фунтов, и оно снова захлопнулось. Только тогда я догадался, зачем оно вообще нужно при наличии внешних камер.
        Тишина несколько затянулась, и я уже начал подумывать, что номер не прошел и банкнота должна была обладать большим номиналом, а также пытался мысленно рассчитать прочность двери и момент приложения силы, как она таки распахнулась, и нашим взорам предстал обладатель шепелявого голоса и десяти фунтов.
        Его внешность идеально подходила голосу. Тип был низкоросл, небрит, нечесан и немыт как минимум с момента восстания Спартака.
        А еще он был японцем.
        - Сем могу вам помось, коспода?
        - Боюсь, что именно ты нам ничем помочь не можешь, - сказал я. - Нам нужен твой босс.
        Он рассмеялся мне в лицо, предъявив неполный комплект гнилых зубов. Вонь из его рта смешивалась с окружающими нас ароматами помойки и создавала кумулятивный сногсшибающий эффект.
        - Фы токоваливались плетфалительно?
        - Нет, но я уверен, что он будет просто счастлив нас видеть, - мрачно предсказал я.
        - По какому фоплосу? - Да парнишка просто докучлив. - Посс - осень санятой селовек.
        - Мы тоже, - сказал я.
        - И фсе-таки?
        - Кредитные карточки, - сказал Шо, ни на дюйм не уклоняясь от истины.
        Парень ведь не спрашивал, в каком аспекте нас эти кредитные карточки интересуют.
        - Штите стесь, - прошепелявил привратник, и дверь снова захлопнулась перед нашими носами.
        - Не слишком радушный прием, - пробормотал Шо.
        - Они не начали палить через дверь, - сказал я. - Это само по себе как-то успокаивает.
        Дверь оставалась закрытой в течение пяти минут, и мои мысли опять потекли в направлении погромов.
        Шо беспокоился.
        Яки не очень жаловали своих соплеменников, сделавших выбор в пользу армии, флота, полиции или других силовых структур. А те их опасались.
        Вряд ли это был рациональный страх, боязнь какого-то реального ущерба, ведь бандиты не посмели бы тронуть гвардейца, к какой бы расе он ни принадлежал. Скорее это был страх подсознательный, переданный Шо генетическим путем целыми поколениями предков, которые еще со Средних веков впитывали рассказы о зверствах всемогущей японской мафии.
        Возможно, мне следовало бы отправиться сюда в компании с кем-нибудь другим, хотя кто лучше Шо сможет прикрыть мне спину, случись что непредвиденное?
        И выбор был за ним.
        Когда дверь распахнулась во второй раз, нашего веселого беззубого знакомого за ней уже не было.
        Тип, облаченный в классический двубортный костюм, с отутюженными стрелками на брюках, в очках с золотой оправой и тщательно уложенной шевелюрой, менее всего походил на бандита. Скорее он мог бы сойти за служащего, например средней руки менеджера с неплохим доходом и перспективой роста в дзайбацу.
        Языком он владел безукоризненно, но вопросы задавал все те же.
        - Чем могу помочь вам, господа?
        Этот человек по служебному положению явно на несколько порядков обгонял привратника и, возможно, являлся тем, кто сможет пролить свет на интересующие нас вопросы, так что дальше ломать комедию мы не стали и Шо выложил карты на стол:
        - Гвардия. Нам нужно побеседовать.
        Ни тени эмоций не отразилось на бесстрастном лице азиата, когда он посторонился, приглашая нас войти. Можно подумать, гвардейцы ходят к нему по три раза на дню.
        Стараясь казаться столь же невозмутимыми, мы прошествовали по длинному неосвещенному коридору, втиснулись в узкую кабинку скоростного лифта, и наши желудки провалились до уровня ботинок.
        Прибыли мы в пентхаус. Трудно сказать, сколь высоко мы поднялись, но. по моим прикидкам, линию облаков пересекли еще на полпути. Дождь остался где-то внизу, а здесь сквозь застекленную крышу просвечивало ночное небо с яркими звездами.
        Апартаменты были стилизованы под нечто среднее между японской хижиной XIV века, пагодой примерно того же времени и маклерской конторой сегодняшнего дня. Стены увешаны картинами с изображением золотых драконов на черном поле. Вдоль стен стояли чаши с курящимися благовониями, свет ненавязчиво лился из отверстий в полу и расходился по помещению аккуратными пучками.
        Крупный для азиата мужик в расшитом такими же золотыми драконами кимоно сидел в позе лотоса на простой циновке. Перед ним стоял суперсовременный компьютер с тянущимся через всю комнату оптоволоконным кабелем.
        Наш провожатый снял на пороге туфли из крокодиловой кожи и сел на пол, подобрав под себя ноги. Уважая чужие традиции, разулись и мы. Никакого подобия мебели в комнате не было, пришлось садиться на пол.
        - Выпьете чаю? - поинтересовался «деловой костюм».
        - Мы бы с удовольствием, - сказал я. - Но у нас мало времени. Давайте сразу перейдем к делу.
        - Время - понятие субъективное, - молвил тип в кимоно, и звук его голоса напоминал вращение плохо смазанных шестеренок. - Его не может быть много или мало. Времени всегда достаточно, если расходуется оно на правильное дело.
        Я давно заметил, что мафиозо, особенно начальники, любят пофилософствовать. Этот парень выглядел не старше сорока лет, но мысли излагал какие-то старческие, причем тоном пророка, глубоко убежденного, что каждое его слово является истиной в последней инстанции.
        - Я очень рад, что вы можете оценить правильность любого задуманного вами дела, - сказал я. - Но я пришел сюда не для того, чтобы выслушивать глубокомысленные сентенции.
        - Нетерпеливость свойственна молодости, - изрек тип в кимоно.
        Судя по его тону, молодость он считал легко излечимой болезнью, особенно при содействии отравленного дротика в спину. - Так чем я могу вам помочь, сержант Соболевский?
        Этот дешевый трюк не произвел на меня особого впечатления. Учитывая сложные отношения между нашими организациями, совсем неудивительно, если у яков существует база данных по гвардейцам, имевшим неосторожность засветить свои лица. Моя же физиономия была основательно засвечена еще после того злосчастного эпизода на Эль-Тигре, когда она три дня не слазила с первых страниц.
        Срисовав мое фото с камеры на входе, компьютер идентифицировал меня за несколько секунд. А учитывая, сколько времени нас продержали на улице, они могли раскопать на меня и дополнительные факты.
        Якудзы действовали по принципу «врага нужно знать в лицо». И по фамилии.
        Зато я понятия не имел, кто передо мной сидит. Ясно только, что человек в бандитской иерархии он не последний.
        - Покажи ему, Шо.
        Медленно, чтобы не спровоцировать вспышку насилия, Шо запустил руку под одежду и достал кредитки. Так же медленно парень в деловом костюме принял их из его рук, тщательно осмотрел, проверил, не заточены ли края для последующей обработки ядовитыми веществами, понюхал и чуть ли не попробовал на зуб и лишь затем, склонившись в почтительном поклоне, передал их типу в кимоно.
        Тот небрежно взял их в руки.
        - Я вижу только два куска пластмассы.
        - Они фальшивые, - сказал я. - И сделаны вами.
        - Я произвожу их миллионами. По-настоящему трудно подделывать только финансовые документы корпораций. Федеральные и небольшие частные банки не умеют защищать свои деньги, а следовательно, они достойны их потери.
        - Я не склонен обсуждать защитные системы финансовых предприятий. Нас интересует человек, которому вы продали эти два экземпляра, и не надо мне рассказывать, что вы продаете их миллионами.
        - Ты неучтив и невыдержан, гайджин5. Это свойство недисциплинированного ума. И я действительно продаю их миллионами.
        - Никогда не сомневался в вашей предприимчивости. Но я думаю, что у вас существует банк данных с записями всех торговых операций.
        - Возможно, - согласился тип в кимоно. - Но я не вижу причин, по которым должен подтвердить его существование.
        - За вами должок, - напомнил я. - В последнее время мы часто шли вам навстречу, так что вы просто уравняете счет.
        - Уполномочены ли вы заключать такие сделки от своего лица?
        - Моих полномочий хватит на то, чтобы напомнить вам, что мы бываем очень неприятными людьми, когда не получаем желаемого.
        - Угрозы не производят впечатления на серьезных людей. Особенно угрозы, ничем не подтвержденные.
        - Серьезные люди не ищут на свои головы дополнительных проблем, - сказал я.
        Он улыбнулся.
        Наверное, так же улыбается слон, выслушивая претензии родственников задавленных им муравьев.
        - Сегодня хороший день, гайджин, и чаша весов оказанных услуг действительно качнулась в вашу сторону. Я готов ей вернуть необходимое равновесие. Наберитесь терпения.
        Он просунул карточки в прорезь сканера и задал программу поиска. Крутая техника для выползшего из средневековья бандита.
        Шо нервно оглядывался по сторонам, и я впервые видел его таким испуганным. Возможно, в прошлом у него были какие-то контакты с якудзой, имелись какие-нибудь нарушенные обещания или неоплаченные долги. Я взял себе на заметку потом ненавязчиво расспросить его об этом.
        Или это просто многовековой груз национальных традиций?
        Сам я старался выглядеть спокойным, хотя на душе тоже скребли кошки. Если яки захотят от нас избавиться по любой причине, в Штаб-квартиру прибудут только наши хладные трупы, нашпигованные отравленными дротиками, а высланная по нашим следам команда найдет пустое помещение в высотном здании на окраине Карреры. Не самая радостная перспектива.
        - Я вспомнил эту сделку, - сказал тип в кимоно, когда программа поиска завершилась. - Это ведь был крупный террорист?
        - Аль-Махруд, - подтвердил я. - Рад, что вы его вспомнили.
        - Что вас еще интересует?
        - Все, что вы можете рассказать.
        - Он был обычным клиентом, - пожал плечами тип в кимоно. - Пришел, сделал заказ, расплатился наличными. За готовым товаром пришел сам. Наш сотрудник проявил инициативу и послал людей проследить его до конечного пункта.
        - Так у вас есть его адрес?
        - В каком-то роде. Клиент не исключал наличие слежки и сделал все, чтобы от нее избавиться. Трое наших людей потеряли его в течение первого получаса, двоих мы не можем найти до сих пор. Но стряхнуть всех ему не удалось, и его проводили до места.
        - И?
        - Это заброшенные склады в промышленном районе. Найти это место нелегко.
        Интересная информация.
        В бригадах слежки якудзы задействовано от десяти до пятнадцати человек, и стряхнуть с «хвоста» их всех практически невозможно, так как работают они независимо друг от друга.
        Аль-Махруд убил двоих их людей, однако, даже зная его точное местоположение, они не тронули его пальцем, несмотря на то что пара тренированных ниндзя могла порубить его на лапшу в несколько секунд.
        Почему они этого не сделали?
        Скорее всего, по той же причине, что и мы, пытаясь взять его живым на Термитнике. Якам тоже нужен Гриссом, а Аль-Махруд был к нему единственной прямой ниточкой. Сводят ли оябуны личные счеты или же действуют по чьему-то заказу, это вопрос. Но личность террориста номер один в Галактике интересует и их тоже. Осталось только установить мотив, и эту информацию можно будет использовать.
        - Как вы думаете, если я предоставлю в ваше распоряжение данный адрес, уравновесит ли это счет оказанных услуг?
        - Я не уверен в реальной ценности вашей информации, - заявил я. - Так как парень все-таки мертв, однако считаю, что услуга значительна.
        - Тогда будем считать, что на настоящий момент мы в расчете.
        - Возможно, - сказал я. - А вы сняли наблюдение с того склада после того, как мы ликвидировали парня? Не хотелось бы наткнуться на ваших ребят.
        - На этот счет можете не беспокоиться, - сказал он. - Вы их не увидите.
        Означает ли это, что ниндзя там больше нет, либо они настолько хороши, что мы их не заметим? Скорее, последнее.
        Я намеренно взял ликвидацию Аль-Махруда на себя, потому что во взаимоотношениях с яками нелишне иметь репутацию человека, лично расправившегося с врагом общества номер два.
        Тип в кимоно наклонился над экраном компьютера, дав понять, что аудиенция окончена.
        «Деловой костюм» подождал, пока мы наденем обувь, и проводил до лифта. Прощаясь, он сунул мне в руку клочок бумажки с адресом. Прежде чем дверцы лифта захлопнулись и он с головокружительной скоростью доставил нас на первый этаж, едва не размазав по потолку, я развернул бумажку и убедился, что она содержит искомый адрес. В таких делах никому нельзя доверять.
        - Ты вел себя очень неосторожно, - упрекнул меня Шо, едва мы оказались на улице, перед выходом получив от привратника с извинениями наши десять фунтов. - Ты хоть имеешь представление, кто с тобой разговаривал?
        - Нет.
        - Это был Сато.
        - Да ну?
        Один из двенадцати оябунов якудзы, вожак вожаков этого сектора.
        Оябун в мафиозной иерархии нечто вроде гвардейского капитана. Первый эшелон власти.
        Двенадцать оябунов якудзы держат в руках все нити власти и склоняют головы только перед верховным оябуном, который является личностью мифической. Про самого главного мафиозо нашего времени было известно очень мало. Практически никто не видел его лично, имя его в беседах не употребляется - негоже трепать всуе имя верховного божества их пантеона. Я слышал, как его называли Старцем и что прозвище соответствует его возрасту. Одного слова человека вроде Сато было достаточно, чтобы развязать в целом секторе Галактики кровавую бойню. Старец обладал абсолютной властью.
        - Нас даже не обыскивали перед тем, как к нему пропустить.
        - В этом не было необходимости. Тот человек, что проводил нас к нему, это Гендзо Ишибаси, его правая рука. Он ниндзя, состоит в касте более сорока лет и, возможно, является самым опасным бойцом в Лиге, не считая Рейдена. Кроме того, мы постоянно были под прицелом, так что ты не успел бы и подумать о чем-нибудь опасном с их точки зрения, а уже обнаружил бы себя мертвым. Я вижу, что ты все-таки недостаточно серьезно оценил ситуацию.
        - Страшное дело, - трагическим шепотом сказал я. - И что одному из живых воплощений вселенского Зла надо было в компании столь мелких сошек, как мы с тобой?
        - Сам не понимаю. Думаю, нам надо быть осторожными.
        - Осторожность - это мое второе имя.
        - По твоему поведению это не слишком заметно.
        Ливень кончился, накрапывал только мелкий дождик, улицы были пустынны, что неудивительно для ночного времени суток.
        Точных координат для броска у нас не было, только адрес склада и маршруты общественного транспорта, которыми Сато и сотоварищи рекомендовали нам воспользоваться.
        Я не сомневался, что маршрут выбран достаточно кружной, чтобы Сато успел вывести из района большую часть своих людей. Но и я, и Шо были в Каррере впервые, так что выбирать не приходилось.
        Подобно рядовым гражданам Пола, дождавшись рейсового автобуса, мы заплатили за проезд и уселись на свободные места. Обстановка к разговорам не располагала, и мой товарищ откровенно заснул, хотя по времени Штаб-квартиры только-только миновал обед. Я всегда завидовал людям, обладающим способностью засыпать в любых обстоятельствах, несмотря на психологические нагрузки и нервные стрессы.
        
        Сменив еще два автобуса и монорельс, а потом еще оттопав два квартала пешком, мы прибыли на место, указанное нам яками.
        По данному адресу действительно имел место склад, и сердце мое возликовало. Опыт подсказывал, что террористам для обустройства даже временных баз обычно требуются большие пространства, и заброшенный склад в данном случае может быть идеальным убежищем. Однако меня настораживала мысль о слишком тесном его соседстве с резиденцией местного воротилы якудзы. Мог ли Аль-Махруд быть настолько неосторожен?
        В принципе мог.
        Промокшие после вынужденного променада, но не сломленные духом, мы обозрели приземистое трехэтажное здание.
        Свет в окнах не горел, так что либо владельцы обходились без услуг ночного сторожа, либо он просто дрых без задних ног, наплевав на свои обязанности. В любом случае электронных защитных систем здесь не должно было быть: они нерентабельны для зданий в подобных районах.
        Аль-Махруд не мог бы установить свою защиту, не рискуя навлечь на себя внимание местных грабителей.
        Входная дверь закрывалась на внушительного вида замок, поддавшийся нашим усилиям спустя полминуты ковыряния в его внутренностях универсальной гвардейской отмычкой. Подстроив линзы на выборочный режим ночного видения, мы вошли в здание через просторный и пустынный холл.
        Планировка подобных строений изучена нами вдоль и поперек, поэтому найти дверь на лестницу, закамуфлированную под общественную уборную, особого труда не составило. Замок на искомом втором этаже был посерьезнее и отнял у нас целых две минуты.
        Зато помещение за дверью не обмануло наших надежд. Оно словно являлось иллюстрацией к детективному роману среднего пошиба и выглядело так, как и должна выглядеть берлога крупного авторитета по взрывам и поджогам.
        Посреди зала стояли два мощных компьютера последних поколений двух конкурирующих корпораций. Но они были обесточены и упакованы для длительного хранения.
        Далее все по стереотипу.
        Окна, выходящие на улицу, наглухо забиты досками с внутренней части стены, и разглядеть содержимое помещения снаружи невозможно.
        У противоположной стены стояли ящики с армейскими штампами, наполненные оружием разной степени поражения. Маркировка на двух коробках предупреждала о наличии внутри сильных отравляющих веществ, при вдыхании приводящих к смертельному исходу. Пластиковый контейнер наводил на мысль о бактериологическом оружии.
        Удивительно, что Аль-Махруд так им и не воспользовался.
        Ящики покрывал двухнедельный слой пыли.
        В ходе методичного обыска также были выявлены несколько упаковок взрывчатки, суммарной мощности которой было достаточно, чтобы разнести в атомную пыль средних размеров астероид. Парень любил действовать с размахом.
        Еще больше я утвердился в этой мысли, когда нашел маленький черненький чемоданчик с ядерной боеголовкой внутри.
        Еще раз обозрев помещение, я восхитился его маскировкой, точнее, полным отсутствием таковой. Все было настолько нарочито и напоказ, настолько напоминало штампы, навязанные нам с телевизионных экранов и страниц боевиков, что никто бы всерьез даже не задумался о том, что отсюда на самом деле может орудовать матерый бандит. Больше похоже на клуб ненормальных любителей оружия.
        Только я хотел поделиться этим наблюдением с Шо, как он наткнулся на ящики с какими-то бумагами, и попросил меня найти выключатель, чтобы зажечь свет.
        Тут-то на нас и навалились.
        Нападавших было пятеро. Они сумели правильно определить степень исходящей от нас потенциальной опасности, так как трое из них сосредоточились на Шо. На мою долю достались двое.
        Одеты они были в серые костюмы, которые в темноте могли бы сойти за черные, лица скрыты пластиковыми масками.
        В первые же секунды схватки я пропустил пару ударов в корпус, которые наверняка сокрушили бы мне несколько ребер, если бы не защитные свойства комбинезона, приобретающего жесткость в момент удара. Рефлекторно в моей правой руке оказался парализатор, но уже после первого выстрела я убедился в его полной бесполезности.
        Нападавшие даже не пытались применять оружия, из чего я сделал очевидный вывод, что мы нужны им живыми.
        Нас подобные соображения не сдерживали. Конечно, я не хочу сказать, что отказался бы от допроса кого-нибудь из этих типов на предмет выяснения причин нападения, однако в первую очередь нам надо было просто выжить.
        Пока я обдумывал эту гениальную мысль, уворачиваясь от сыпавшегося на меня града ударов и отступая к стене, возле которой рассчитывал найти какой-нибудь инструмент поувесистей, Шо уже успел расправиться с одним из своих противников, и тот лежал на полу бесформенной серой кучей. Оставшиеся двое теснили его в угол.
        Я перешел в контратаку, нанеся удар, в профессиональных кругах называвшийся «ударом бабочки с ядовитым жалом». Это был один из тех редких классических ударов, который мне удавалось исполнить по всем канонам боевых искусств. Однако мой кулак наткнулся на поверхность, по упругости сравнимую только со сталью.
        Бабочки сегодня не в чести.
        Я отступил еще на два шага и сшиб одного из агрессоров подсечкой. Едва увернувшись от летящей ноги второго, я рухнул на упавшего противника, сосредоточив немалый вес своего тела в правом локте, выставленным таким образом, чтобы угодить противнику прямехонько в живот. Теоретически этот удар смертелен. Что-то подо мной хрустнуло - уж не моя ли собственная конечность? - но времени разбираться не оставалось, так как я получил сильнейший удар ногой в лицо. Рот сразу наполнился кровью и какими-то острыми осколками, в которых я распознал собственные зубы. Неприятное ощущение.
        Следующий удар мне удалось парировать. Я даже сумел подняться на ноги, но на этом полоса везения закончилась.
        Пинок отбросил меня на груду коробок, рухнувших на пол под тяжестью моего веса. Из них посыпалась груда каких-то железяк. Одна из них попала мне в руку, и я отмахнулся ею, как дубиной.
        Противник отреагировал на мой жест неадекватно, отпрыгнув метра на полтора, и в это время я смог рассмотреть оказавшийся у меня в руках предмет. Это была плазменная винтовка ВКС, а стало быть, ей можно было найти и более практичное применение. Что я и сделал, развернув ее прикладом к себе.
        Один разряд винтовки оставил от нападавшего лишь воспоминания. Заодно я отправил в небытие один из компьютеров, превратив его в груду оплавленной пластмассы и сделав прочтение хранящейся в нем информации весьма затруднительным.
        Второй противник рядового Такаги валялся на полу, не подавая признаков жизни. Однако третий, судя по всему, был мужиком ушлым и сражался отчаянно. Стрелять в него из пушки, предназначенной для использования в безвоздушном пространстве, я не решился по двум причинам: во-первых, мог зацепить и Шо, а во-вторых, кое-где тлел пол еще после моего первого выстрела.
        Однако винтовка в моих руках возымела решающий психологический эффект. Завидев направленное в его сторону оружие тотального уничтожения, агрессор несколько занервничал и отвлекся, что позволило Шо нанести ему три молниеносных удара в голову.
        Когда последний из нападавших присоединился к своим партнерам в бездумном лежании на полу, мы позволили себе перевести дух.
        Лично я делал это, стоя на четвереньках и выплевывая остатки того, что несколькими минутами ранее служило мне нижней челюстью. Впрочем, за время службы мне вышибали ее уже в третий раз, и ощущение стало привычным, хотя от этого и не менее неприятным.
        Шо включил свет.
        Слегка прихрамывая, он двинулся к лежащему на полу телу и устало пнул ее ногой в бок.
        - Киборги.
        Столь сенсационное заявление заставило меня встать (мир при этом движении совершил несколько головокружительных скачков) и вглядеться в тело повнимательнее. То, что я поначалу принял за пластиковые маски, на самом деле ими не являлось. Пластисиликоновое покрытие. Переплетения проводов вместо нервной системы, ускоряющее реакции тела до скорости боевого робота. Твердые сплавы, покрывающие каркас. Все это и позволило им продержаться так долго.
        Любой оперативный агент, прошедший внутренний курс боевых искусств, стоит в рукопашной не менее трех матерых профи из тех же ВКС, поскольку нас обучают несколько иным приемам борьбы, сочетающим в себе древние боевые традиции народов Земли, последние достижения в области медицины и уникальный военный опыт, привнесенный таврами. Однако на практике техника боя постоянно совершенствуется. Тренировки порой кажутся слишком жестокими и бесконечными, но в итоге мы получаем физическое преимущество перед представителями других родов войск. Шо Такаги вообще является прирожденным бойцом, и у меня возникают смутные подозрения о его стажировке в отрядах ниндзя.
        Я не мог похвастаться богатым боевым опытом в прошлом, но в Гвардии меня обучал айкидо сам Рейден, а это многого стоит. Если бы нам противостояли пятеро обычных грабителей, схватка не заняла бы и нескольких секунд.
        - Производство киборгов запрещено, - сказал я. Точнее, попытался сказать. Из-за раздробленной челюсти фраза прозвучала примерно следующим образом: «Флоисфодстфо киболгоф фафалефо». Однако, исходя из интересов читателей и пренебрегая исторической правдой, далее я буду приводить свою речь в таком виде, в каком я намеревался ее произносить, а не в таком, в каком она доходила до слуха.
        Производство киборгов - грязное дело, в котором в качестве основы используются останки умерших людей. По техническим характеристикам годятся только достаточно свежие трупы. Как правило, охотники за живым товаром отлавливают бездомных бродяг, до которых абсолютно никому нет никакого дела, и передают тела «производителям», которые бедняг умерщвляют и используют для создания универсальных машин-убийц. Что ни говори, а приятного мало.
        - Ходят упорные слухи, что производством киборгов до сих пор занимаются в Кубаяши.
        - Эти особи оттуда?
        - Визуально это определить невозможно.
        Шо вытащил из кармана лазерный резак и, склонившись над трупом, сделал продольный разрез руки.
        Услышав об искусственном происхождении поверженных врагов, мне стало легче на душе. Эти парни были убиты, но убиты давно и не нами. Ими двигала и руководила программа, не имеющая никакого отношения к тем людям, которыми они были когда-то.
        Перерезав несколько проводов, Шо извлек из надреза микропроцессор и повернул его к свету.
        - Судя по штампу, произведено на Исидо.
        Вот и ответ.
        Исидо уже четыреста лет принадлежал дзайбацу, вмещая в себе множество заводов и лабораторий, которые, как выяснилось, помимо прочего, занимались и таким богопротивным делом, как производство искусственных убийц.
        
        Корпорациям закон не писан.
        За ними предполагается множество мелких и крупных грешков, но из-за их железобетонно-непробиваемых служб безопасности ничего не удается доказать.
        Лига, прекрасно осведомленная о темной стороне деятельности большого бизнеса, никогда не рискнет выдвинуть против них обвинения из-за боязни нарушить отношения с единственными производителями высокотехнологического оборудования в Галактике. Эмбарго корпорации для планеты может быть пострашнее гражданской войны.
        Корпорации вообще проводят очень жесткую политику. Собрав под своим крылом лучших специалистов, они моментально патентуют свои изобретения, сохраняя тем самым монополию в области высоких технологий.
        У многих планет Лиги и еще большего количества частных лиц имеются на руках огромные суммы денег, обширные производственные площади и великое множество дешевой рабочей силы, то есть практически все необходимое для того, чтобы производить нужные товары самим.
        Нет у них только технологий, а если какому-нибудь талантливому самоучке и удается разработать что-то действительно стоящее, то тут же выясняется, что корпорации запатентовали это еще несколько лет назад.
        Стоит только какому-нибудь смелому предпринимателю вставить в свой утюг микропроцессор, определяющий тип ткани и соответственно регулирующий температуру нагрева, тут же, как черт из табакерки, перед ним выскакивает сотня разряженных в пух и прах адвокатов, трясущих судебными постановлениями, и прикрывает лавочку, ссылаясь на соответствующие номера патентов. В результате несчастный предприниматель проводит остаток своей жизни в арбитраже, пытаясь отразить иски в мошенничестве и незаконном использовании чужих производственных технологий.
        Учитывая вышесказанное, Лига, загнанная в капкан своих же собственных законов, теоретически имеющая возможность получать те же товары, что закупает у корпораций, по более низким ценам, вынуждена платить за них баснословные суммы, большую часть которых составляют транспортные расходы по перевозке продукции с узкоспециализированных планет-заводов.
        Подобная ситуация не очень устраивает Совет Лиги и правительства Пограничных миров, вынужденных платить ещё дороже за дальнюю транспортировку. Зато она просто идеальна для Стивена Тайрелла, являющегося абсолютным монархом и единственным владельцем одноименной компании, и для Совета Директоров Кубаяши, устроенной по типу дзайбацу XX-XXIV веков докосмической эры.
        Разумеется, работая на территории Лиги, корпорации вынуждены платить астрономические суммы налогов, не считая ежегодных «добровольных» пожертвований самому Совету, но нет никаких сомнений в том, что еще более астрономические суммы они утаивают. Местные и федеральные налоги, таможенные сборы и акцизные пошлины по примерным расчетам составляют не более одного процента от общего валового оборота, что просто смехотворно, если принять во внимание тот факт, что мелкие фирмы вынуждены платить от 7 до 10 процентов.
        Налоговые инспекторы и полицейские могут годами безвылазно сидеть в офисах корпораций с нескончаемыми аудиторскими проверками, но не находят и следа исчезнувших денег, ибо или они недостаточно умны, чтобы разобраться в денежных лабиринтах, сплетенных опытными бухгалтерами, или же, наоборот, слишком умны, чтобы рисковать из-за этого жизнью и безопасностью своих семей.
        Аудиторы, получающие скромные зарплаты государственных служащих, могут в месяц иметь суммы, в десятки раз превышающие их годовое жалованье, только за то, что закрывают глаза на некоторые «незначительные» детали в деятельности воротил большого бизнеса.
        Изредка проводятся обыски и облавы с привлечением федеральных служб безопасности и ВКС. Всплывают незаконные суммы денег и незарегистрированные в реестрах корабли, однако широко известно, что санкционирующие подобные действия чиновники отличаются крайне непродолжительными сроками жизни. Ведь корпорации содержат на жалованье не только небольшие частные армии, занимающиеся отстрелом конкурентов, но также независимых или неугодных конструкторов и инженеров. У них есть и команды квалифицированных специалистов по организации правдоподобнейших несчастных случаев и приступов острой сердечной недостаточности у абсолютно здоровых людей.
        Корпорации контролируют около девяноста пяти процентов потребительского рынка, исключая разве что область сельского хозяйства, и особого шума по этому поводу никто не поднимает.
        
        Очередной приступ боли в исковерканной челюсти отвлек меня от грустных мыслей о несправедливом устройстве нашего общества. Этот факт не укрылся от внимания Шо, не замедлившего продемонстрировать истинный пример сострадания к ближнему.
        - Ты как? Выглядишь - хуже некуда.
        - Спасибо, выживу. Слушай, а какого черта этим киборгам от нас было надо? Можно ли извлечь из их останков хоть какую-то информацию?
        - Сильно сомневаюсь. Если киборг получает в ходе боевых действий серьезные механические повреждения, его материнская плата автоматически самоуничтожается, превращая оболочку в бесполезную груду сплавов и полупроводников.
        Я попытался сделать шаг и сразу же об этом пожалел. Голова кружилась, как после хорошей попойки.
        - Надо немедленно вызвать саперов и дождаться их прибытия, не сходя с места, - сказал я. - Негоже, если такой арсенал уйдет на сторону. С его помощью можно вооружить небольшую армию и выиграть пару войн.
        - Так и сделаю, - заверил меня Шо. - А тебе, милый мой, нужно поскорее отправляться к врачу.
        - Если бы все было так просто.
        Меня не покидала мысль о молодой и очень талантливой журналистке, дожидающейся моего возвращения на Свободной Колумбии.
        Если принять во внимание беседу с заправилами якудзы, дорогу сюда, осмотр помещения и последовавшую за ним стычку, я отсутствовал гораздо больше отпущенных мне двух часов.
        Вайнберг, не имеющий соответствующего распоряжения, просто уберется с планеты, не подумав захватить акулу пера с собой.
        Мне не улыбалось до кучи получить еще и нагоняй от Полковника за то, что я бросил на произвол судьбы молодую и очень талантливую журналистку, да еще и на столь негостеприимной планете. Кряхтя и пытаясь скрежетать остатками зубов, я ввел в терминал координаты моего предпоследнего броска.
        
        Место действия: Свободная Колумбия
        Время действия: второй день Кризиса
        - Ну, знаете, сержант Соболевский, это уж слишком! Затащить меня на эту вшивую планетку, сказать, что уходите на пару часов, а потом исчезнуть на пять с половиной, совершенно обо мне забыв! Да будет вам известно, что ровно три часа сорок восемь минут тому назад этот жирный боров собрал свои вещички и отчалил, не сочтя нужным даже попрощаться со мной! С тех пор сторожа восемь раз пытались выставить меня из здания, и я отсиживалась в женском туалете! И где бы вы меня искали, если бы им удалось это сделать? И как бы я выбралась отсюда без вас? Я даже с трудом представляю, в какой чертовой дыре нахожусь... О боже, что у вас с лицом?
        - Просто издержки производства.
        - Заливайте больше. Выглядит так, словно по нему танк проехал.
        - Почти так все и было. Извините, что заставил себя ждать.
        ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ Соболевского озаряет гениальная идея, и он тут же огребает новые проблемы
        
        Место действия: Штаб-квартира Гвардии
        Точное местонахождение неизвестно
        Время действия: второй день Кризиса
        Доктора в Гвардии, как и положено, самые лучшие.
        У нас им приходится нелегко. У них нет ни малейшей возможности продемонстрировать свои навыки в излечении гвардейцев от всевозможнейших болезней, почем зря косящих остальное человечество.
        Потому что, в отличие от несознательного человечества, гвардейцы дважды в год проходят полные курсы прививок от всех известных науке болезней, включая куриную слепоту, пляску святого Витта и даже венерианскую трясучку, поражающую исключительно колонистов, проживших в джунглях безвылазно не менее четверти века.
        Зато наши эскулапы имеют перед собой в качестве поля деятельности полный набор ссадин, синяков, Ушибов, трещин, переломов, вывихов, смещений и защемлений. А также богатую коллекцию ранений, нанесенных холодным колюще-режуще-рубяще-протыкающим оружием и великолепную подборку огнестрельных ран, плазматических ожогов, поражений нервной системы нейродеструкторами и последствий разного рода вредных для здоровья излучений, какие только можно найти в изученном секторе пространства.
        Доктор Фельдман был типичным представителем неунывающего племени медицинских работников, не ждущих от жизни никаких неприятных сюрпризов.
        - Прелестненько, - проговорил он, укладывая меня на стол и проводя над телом медицинским сканером - прибором, полученным нами в наследство от Магистров, моментально вытеснившим из всех медицинских учреждений дорогие рентгеновские установки. - И что мы здесь имеем?
        Меня всегда восхищало извечное медицинское «мы».
        Очевидно, представители врачебной братии считают, что, задавая сакраментальный вопрос: «И что у нас болит?», они создают некое чувство сопричастности врача и пациента, способствующее более откровенному разговору о характере имеющего место недомогания.
        Возможно, в общении с особо впечатлительными пациентами подобный подход и срабатывает, но доку уже давно пора усвоить, что наши парни в эту категорию не попадают.
        Нелишне помнить, что в большинстве своем опера - а именно они чаще всего попадают в лазареты - народ наглый и не лезущий за словом в карман. У меня на языке вертелось с десяток язвительных ответов на вопрос доктора, однако состояние, в котором я пребывал, не позволяло мне их озвучить. Трудно шутить, когда каждое слово из собственного горла приходится вырывать чуть ли не при помощи тисков инквизиции.
        Впрочем, не думаю, чтобы дока сильно интересовало мое мнение.
        - Просто чудесно, - вынес он свой вердикт. - Множественные синяки и ушибы не представляют опасности для здорового организма, а ты, мой друг, как бы ни отвратительно мне было это признавать, здоров, как стадо быков и табун лошадей, взятые вместе. Если ты позволишь, а ты конечно же позволишь, потому что куда ты на фиг денешься с корабля, закупоренного в вакууме, продолжить мне некие абстрактные зоологические метафоры, то они, я имею в виду ушибы и синяки, а не метафоры, заживут на тебе, как на собаке. Скажем, на питбуле. Ты не находишь меня сегодня несколько словоохотливым? И уж, поскольку именно сегодня ты являешься моим пациентом, тебе от этой словоохотливости никуда не деться. Разумеешь, опер?
        Я состроил гримасу в знак того, что разумею. Пусть треплется, если это ему доставляет удовольствие.
        - Так, что еще? Парочка сломанных ребер...
        Значит, от ударов киборгов не спасает и комбинезон. А боль в горячке схватки я просто не почувствовал.
        - Замечательно, - продолжал он ворковать. - Наложим шины, впрыснем закрепителя, и к утру все заживет. Не дергайся, сейчас будет немножко больно. - Он вогнал мне под кожу десятисантиметровую иглу и начал перекачивать жидкость. Интересно, слышал ли он что-нибудь об анестезии? - Будешь как новенький, только старше. Я бы, со своей стороны, конечно, мог бы порекомендовать тебе на пару дней воздержаться от физических упражнений, особенно сегодняшнего типа, но не буду. Вам, операм, на все предупреждения начхать, вы ведь уверены, что будете жить вечно, а если что, так старый добрый костоправ снова поставит на ноги. Теперь личико... Восхитительно. Зубы выбиты, а осколки застряли в десне. Должно быть болезненно, но тебе-то не привыкать? Который уж раз? Четвертый?
        - Третий.
        Как только я открыл рот, он нацепил на меня странную помесь намордника с кляпом, полностью забив мне рот. Хорошо ещё, что я не страдаю хроническим насморком. А то бы задохнулся.
        Новостью, как вы понимаете, этот агрегат для меня не был. Впрыскивая специальный раствор, он буквально за несколько часов выращивал натуральные зубы, ничем не отличающиеся от прежних.
        - Как насчет небольшого сотрясеньица мозга после такого ударчика? - Выудив из недр халата крошечный фонарик, док попытался засунуть его мне в глаз. Проверял реакцию зрачка, должно быть. - Сколько пальцев я тебе показываю? Ах да, ты же сегодня не особенно разговорчив! Можешь моргнуть по числу пальцев. - Я усиленно заморгал. - Очень смешно. Прирожденный комик Соболевский. Да и, впрочем, о чем это я? Какое сотрясение? С каких это пор У оперативников вообще водятся мозги? По определению, их быть не должно. Сотрясения в нашей организации могут быть только у аналитиков, а эти ребята не подставляют свои головы почем зря... - тут он осекся и замолчал. Непохоже на дока.
        Наличие на моем лице стоматологического намордника не помешало доку заметить изумление, которое я испытывал, и он пояснил:
        - Пока тебя не было, мы потеряли еще троих.
        Если бы я еще имел дар речи, сейчас бы я точно его потерял. Еще троих! Пятеро, меньше чем за одни сутки!
        Док обрисовал происшедшее так, как он об этом слышал. Конечно, он не был экспертом в такого рода вопросах, и кое-что из услышанного я домыслил сам, а кое-что узнал позднее. Картина вырисовывалась следующая.
        Дельце намечалось плевое, но из тех, что любит раздувать пресса. Сильнейший пожар возник в одной из индустриальных зон Авалона, причем горел корлил, современное твердое топливо для атмосферных двигателей, точнее, сырье для его производства. Я без труда мог представить себе этот кошмар.
        Что-то Авалон в последнее время стал слишком часто мелькать в гвардейских сводках. Сначала вырезанная археологическая экспедиция, теперь еще и это...
        Площадь возгорания насчитывала около двадцати квадратных километров, и в середине бушующего ада оказались три бригады рабочих. В первые секунды после возгорания они успели добраться до защитных бункеров, благодаря чему и остались живы. Однако убежища не были рассчитаны на долгое пребывание в них такого количества людей, у работяг заканчивался воздух, а жаростойкие стены бункеров уже начали оплавляться. Людей надо было срочно выводить.
        Прибывшие на место катастрофы пожарные и спасатели попытались провести операцию собственноручно, но подтянутая ими спецтехника начала плавиться еще за двести метров до границ пожара. Неудивительно, если учесть, какие температуры корлил выделяет при горении. Начиненная им торпеда прожигает пятидесятисантиметровую боевую броню ВКС за считаные секунды.
        Убедившись в бессилии собственных служб, авалонские власти вызвали нас.
        Пятеро гвардейцев, облаченные в специальные костюмы и снабженные подробнейшей картой территории, «нырнули» в первое из убежищ и начали выводить людей. Расстояние переброса было небольшим, всего лишь до безопасной зоны вне возгорания, поэтому туннель проводить не стали, пользуясь обычными «крючками» - анализаторами.
        Почти все люди были выведены, когда одна из стен поддалась и в помещение хлынули струи расплавленного металла. Шестеро рабочих погибли на месте, двое гвардейцев получили серьезные ожоги и были выведены из игры. Оставшиеся трое продолжили операцию и нырнули в следующий бункер.
        Это была еще не трагедия, а только прелюдия к ней.
        Сумасшествие началось чуть позже.
        Двадцать три человека во втором убежище были мертвы, и это стало последним сообщением, которое наши ребята успели отправить с места катастрофы. В следующий момент они тоже погибли.
        Тела, которые мы получили, даже не слишком обгорели. Такие ожоги можно вылечить без особого труда. Причина смерти была в другом. Все трое наших ребят были застрелены в затылок, и все трое - из пневматического пистолета класса «комар», оружия малого калибра и радиуса действия, смертельного только в руках снайпера.
        По официальной версии расследования, причиной трагедии стал маниакальный психоз одного из рабочих. Под давлением агрессивных окружающих факторов болезнь перешла в активную стадию, в результате чего человек сначала палил по своим же коллегам, а потом и по нашим парням.
        У этой версии было множество недостатков. Во-первых, ни у одного из работников предприятия в личном деле не было соответствующих отметок от психиатра, хотя из-за своей довольно рискованной работы медосмотр они проходили регулярно. Во-вторых, каким бы снайпером этот псих ни был, невозможно из стрелкового оружия положить два десятка здоровенных парней. Уже после третьего выстрела его просто задавили бы и разорвали на части. Третья причина была чисто субъективной: никто из нас не верил, что какой-то псих может подстрелить троих гвардейцев, имевших за плечами не один год службы.
        Однако, кроме трех мертвых тел, никаких улик не было.
        Пожар потушили, но бункер успел оплавиться, и все находящиеся в нем трупы, включая и труп предполагаемого камикадзе, обгорели так, что точно установить, от чего скончались двадцать три члена бригады, не представлялось возможным.
        Оставалось еще множество вопросов, но дело было закрыто ввиду невозможности провести тщательное расследование.
        - ...не оставил парням ни единого шанса, ублюдок, мать его, - закончил свой рассказ док. - Мне бы этого психа сюда, я бы устроил ему трепанацию черепа посредством пожарного топора, еще и без всякой анестезии. (Тут я с ним был согласен. Более того, и сам бы с удовольствием поучаствовал.) Ладно, с тобой почти все. Ночь проведешь в лазарете, утром можешь валить на все четыре стороны. Перекладывайся на койку, и я введу тебе снотворное. И не мычи, пожалуйста, не маленький.
        
        Он ушел.
        Я лежал на больничной койке и ждал, пока снотворное подействует. Услышанное никак не шло у меня из головы.
        Я сам только что выбрался из головоломной (в прямом смысле слова) передряги и знал почем фунт лиха, но ситуация на Авалоне кардинальным образом отличалась от нашей с Шо.
        Гвардейцы гибнут, факт. При нашей работе всегда существует шанс не дожить до пенсии, но...
        Естественными, если вы позволите мне употребить это слово, или обычными причинами смерти гвардейцев являлись либо стихийные бедствия, последствия которых гвардейцы пытались устранить, либо неполадки различного рода оборудования, с которыми парни опять же боролись, либо пули бандитов, загнанных нашими же парнями в угол. Таков неизбежный профессиональный риск, всегда имеющий место в жизни полицейского, пожарного или спасателя.
        Что я хочу этим сказать? Во всех вышеперечисленных случаях смерть могла настичь любого человека, оказавшегося в эпицентре события, а не именно гвардейца. Бандиты, а тем более стихии разят вслепую и не выбирают своих жертв по принадлежности к каким-либо организациям. В случае на Авалоне профессионал, по каким-то причинам решивший пожертвовать собой, ждал именно наших ребят. А кого ему еще было ждать? Никто, кроме Гвардии, не смог бы пробиться в такое пекло.
        Мне рисовался следующий сценарий случившегося: профессиональный саботажник проник на предприятие под видом обычного работяги и спровоцировал пожар. Сделать это несложно - одна-две термитные шашки, подложенные в соответствующие места, и капризный характер топлива довершит остальное.
        Возможно, убийца и не планировал таких масштабов катастрофы, и ситуация вышла из-под контроля. Возможно, ему просто было на это наплевать.
        Позаботившись, чтобы в момент возгорания его бригада находилась недалеко от защитного бункера, он дождался, пока они укроются от пламени, подадут сигнал бедствия, а потом положил их всех из нейродеструктора, имеющего широкий радиус поражения. Затем он просто стал ждать наших парней.
        В том, что работал профессионал, у меня не возникало даже тени сомнений. Ибо кто, кроме киллера, может так ловко обращаться с пневматикой?
        Нейродеструкторы на гвардейцев не действуют, а протащить на территорию более крупную артиллерию было бы затруднительно.
        Единственным недостатком моей версии было полное отсутствие мотива преступления. Никому, кроме СРС, и в голову бы не пришло «заказывать» гвардейца профессионалу, а те в последнее время вели себя тихо.
        Террор, подумал я. Интересно, возьмет ли кто-нибудь на себя ответственность за случившееся? Мой опыт подсказывал мне, что, если до сих пор этого не произошло, не произойдет и впоследствии. Однако я готов был поставить свое годичное жалованье против ржавого доллара, что имел место террористический акт, направленный именно против Гвардии.
        Устроенный на Авалоне пожар и массовая бойня рабочих в убежище была лишь декорацией к основному действию. Возможно, подумал я, мы столкнулись с новыми фанатиками, по сравнению с которыми СРС, доставившие нам в прошлом немало хлопот, покажутся просто детской экскурсией из воскресной школы.
        Услуги профессионалов стоят очень недешево, а профессионалов-камикадзе, по известным лишь им причинам решившим расстаться с бренным телом, обеспечивая безбедную жизнь своим родственникам или друзьям, эквивалентны по стоимости ущербу, нанесенному пожаром...
        Такова была последняя мысль сержанта Соболевского, перед тем как он погрузился в теплую и липкую пучину сна.
        
        Место действия: Штаб-квартира Гвардии
        Точное местонахождение неизвестно
        Время действия: третий день Кризиса
        Снотворное, подсунутое мне доктором Фельдманом, обладало достаточно убойной силой, чтобы я без сновидений проспал всю ночь и половину утра.
        В одиннадцать стандартных часов, ровно через сутки после моего визита к Полковнику, меня разбудил сам док Фельдман, явившийся для выписки. После краткого осмотра, проведенного им без обычного трепа, он снял с меня зубоврачебную маску и велел убираться к чертям собачьим.
        - До скорого свидания, - доброжелательно напутствовал он меня, и я убрался.
        Десны зудели страшно, зато зубы были на месте.
        Первым делом после госпиталя я разыскал мисс Шаффер.
        Оказалось, что после вчерашнего приключения молодой и очень талантливой журналистке требовалась передышка, каковой для нее и стала работа в архивах. Полковник предоставил ей частичный допуск по схеме ЗН.
        Она была столь горда подобным достижением - ведь она была первым журналистом, допущенным в архивы Гвардии, - что я решил не разочаровывать ее и не раскрывать расшифровку допуска, означавшего: «никогда ничего не найду». Моей помощи ей в этот день не требовалось, и я отчалил, решив заняться другими делами.
        Я посетил столовую, где каждый встречный считал своим священным долгом поинтересоваться у меня последней вылазкой и отпустить пару шуточек на стоматологическую тему, наскоро перекусил яичницей с тостами и заперся в своей берлоге.
        Естественно, тут же подключился к компьютеру.
        - Доброе утро, сержант, - приветствовал меня Вел. - Как вы себя чувствуете сегодня?
        - Как свежевыкопанный покойник.
        - Неудивительно, если принять во внимание вчерашние события.
        - Ты полностью в курсе дел?
        - Конечно, сержант. Я получаю информацию в режиме реального времени со всех задействованных на данный момент терминалов. Следив за происходящим очень внимательно, я решил не выводить вас из акции, учитывая, что непоправимого характера ваши ранения не имели, а также, что рядовому Такаги крайне сложно было бы управиться с ситуацией в одиночку. Мне очень жаль, если я ошибся, и вы получили серьезные повреждения.
        - Всего лишь пара царапин, - отмахнулся я. - Ты поступил абсолютно правильно.
        - Хотя вы и прибыли на место без использования телепорта, я имел ваши точные локальные координаты, однако, не предполагая агрессивного развития событий, не подготовил необходимую вам группу поддержки. На то, чтобы подобрать сотрудников и ввести их в курс дела, даже после получения подобного приказа, у меня бы ушло не менее семи стандартных минут, тогда как после тридцати семи секунд после начала схватки в помощи уже не было необходимости.
        - Тридцать семь секунд? - изумился я. - А мне-то казалось, что мы бодались там целую вечность.
        - Тридцать семь секунд. Еще раз извините.
        - Я же сказал, ерунда. Забудь об этом... Ах да, ты же ничего не забываешь. Ну, так засунь этот файл куда-нибудь подальше на свой чердак или что там еще...
        - Я могу быть чем-то вам полезен?
        - Сооруди кофе. - Помимо прочего, Вел полностью контролировал системы жизнедеятельности Штаб-квартиры и отвечал за их правильное функционирование.
        - Натуральный?
        - Будь любезен.
        - С кофеином или без?
        - С кофеином, без сливок, ложка сахара, как обычно.
        Буквально через пару ударов сердца кружка с бодрящим напитком стояла на столике автоподатчика. Сработано необычайно быстро даже по стандартам Вела, наверное, все-таки он ощущал за собой какую-то долю вины и подобным образом пытался ее загладить. Я поднялся со стула и взял кофе, что навело меня на очередную мысль.
        - Скажи-ка, дружите, а способен ли ты телепортировать чашку прямехонько мне в руку, так, чтобы мне не приходилось вставать или тянуться за ней?
        - Технически проблема разрешима, сержант, хотя и потребует определенных расчетов и дооборудования. Однако боюсь, что затраты энергии, необходимой для подобной операции, не позволят ввести нам ее для постоянного использования.
        - Налогоплательщики и так все время вопят, что у нас непомерно раздутый бюджет, - вздохнул я.
        Энергия - это деньги, а деньги - это как раз то, что общество всегда стремилось держать под контролем.
        Нуль-переброс материи из одной точки в другую, независимо от расстояния, требует уйму энергии. Счета, которые мы в конце года выставляем планетам Лиги, пользующимся нашими услугами, исчисляются цифрами с шестью нолями, и нам постоянно приходится слышать дребезжание чиновников о перерасходе, муниципальном дефиците, федеральном контроле и прочей ерунде в том же духе. И если же кто-то со стороны пронюхает о том, что ленивые гвардейцы занимаются телепортацией кружек кофе, эквивалентной по затратам месячному бюджету небольшого шахтерского поселка, то поднимется громкий скандал.
        - Что ты выяснил по интересующему меня делу? - спросил я, оставляя размышления о кофе и энергии.
        - Вы имеете в виду не предусмотренные уставом ВКС случаи, имевшие место на кораблях, покинувших планету Таурис с момента гибели археологической экспедиции с Авалона?
        - Их.
        - Мне удалось кое-что выяснить. Я составил список с полным описанием произошедшего. Изложить при помощи голосовой связи или вывести на дисплей?
        - Ты не мог бы законспектировать данные и предоставить мне только факты? Если мне потребуется развернутая информация, я сделаю дополнительный запрос. И скинь мне распечатку через принтер.
        - Сделаю. Это займет около пяти минут.
        Только я успел подумать, чем же мне занять эти пять минут, необходимые компьютеру для обработки и распечатки информации, как в комнату ввалился Мартин Рэндольф. Бросив мне: «Привет!», он заказал у автоподатчика кофе и уселся в мое любимое кресло.
        - Как дела у пушечного мяса? - приветливо поинтересовался он. - Как поживают твои зубки?
        - Отменно. Их даже не пришлось чистить сегодня утром.
        - Можешь вообще не чистить. Прежде чем до них доберется кариес, тебе снова вышибут челюсть и вырастят новую. - «Доброжелательность» из него так и перла.
        - Молодцы вы, аналитики, - сказал я. - Любите приходить и пинать больных людей, которые, помимо своей, трудной и опасной, делают еще и вашу работу, причем ту, о которой вы даже не помышляете.
        - Что ты имеешь в виду? - насторожился он. Ни один аналитик не может перенести, если его обойдет простой опер, будь он даже сержант.
        - Я имею в виду только то, что после полученного накануне ранения имею право хотя бы на тишину и покой, а если ко мне кто-то заходит, эту тишину и покой нарушая, то он должен хотя бы выказывать определенную долю сочувствия. А тут вваливаешься ты и начинаешь изгаляться почем зря.
        - Ну а если без зубоскальства?
        - Есть кое-какие соображения.
        - И какие же?
        - Скоро узнаешь, - сказал я. - Я еще не уверен, все может оказаться пустышкой, но мне кажется, что-то есть. По идее, именно ваш отдел должен заниматься отработкой всех версий случившегося.
        - Никак не пойму, о чем ты.
        - Что говорит только о явной ограниченности твоих мыслительных способностей, - сказал я. - Мне в последнее время начинает казаться, что слухи о немереном интеллекте сотрудников Аналитического Отдела сильно преувеличены.
        - И кто тут над кем изгаляется?
        - Имею право, - заявил я. - Я травмирован и оскорблен в своих лучших чувствах.
        - Грхм, - продемонстрировал он свой немереный интеллект, уходя от ответа.
        - Эмоционально, - согласился я. - Но предоставляет слишком мало данных для анализа.
        Тихонько заурчал принтер, давая знать, что проведенная Белом работа закончена, и распечатки стали вываливаться из него целыми рулонами, сравнимыми разве что с годовыми налоговыми отчетами дзайбацу. Оценив объем работы, я поблагодарил удачу, что она послала мне хоть какую-то помощь в лице Мартина, сколь бы мизерной она ни была.
        - Лучше прочти это, - проигнорировав оскорбление, я оторвал от рулона пару километров данных и бросил их Мартину.
        Бумага летела ему прямо в руки, но одна из них была занята кружкой с кофе, так что ловить рулон он не стал, а позволил ему ударить себя в грудь и свободно упасть на пол. Я до сих пор убежден, что в этот момент им двигала обычная лень и любовь к напитку в его кружке, а отнюдь не желание защитить от коричневых пятен мой коллекционный ковер, привезенный с Леванта и обошедшийся мне в месячное жалованье.
        Как бы там ни было, инцидент давал мне прекрасную возможность съехидничать по поводу общей физической подготовки Аналитического Отдела, стремившейся к нулю.
        Однако количество информации, предназначенной к прочтению, а также время, необходимое для подобного прочтения, стали решающим аргументом в пользу того, чтобы я промолчал и не спугнул своего случайного помощника.
        Лениво поставив кружку на подлокотник, Мартин поднял распечатки с пола и брезгливо в них уставился, словно ожидая найти порнографический роман с продолжениями и иллюстрациями.
        Я тоже принялся за дело.
        И сразу же пожалел, что давеча дал Вельзевулу для поиска слишком расплывчатую формулировку насчет неуставных отношений. Теперь в поисках нужной мне полезной информации приходилось читать все подряд.
        
        Трое механиков с космического корабля «Стремительный», проходившего ремонт на орбитальной станции Тауриса, повздорили с парой морских пехотинцев (половина из них в глаза не видела моря и морским у них было только название). Завязалась пьяная драка в трюме, быстро распространившаяся на большую часть экипажа. В результате пятнадцать человек госпитализированы с травмами различной степени тяжести, трое списаны на берег и один отдан под трибунал за использование на борту боевого холодного оружия.
        Что бы я ни искал, а точного представления у меня до сих пор не было, это явно не оно.
        
        У пассажирки круизной яхты, следовавшей курсом Новая Москва - Браунинг с заходом в космопорт Тауриса в целях дозаправки и пополнения продуктов питания, отказал компьютер, контролирующий работу почек. Капитану пришлось в спешном порядке совершать вынужденную посадку в ближайшем порту для передачи женщины наземным медицинским службам.
        Ближайшим портом оказалась Гамма Флорес, подобная Таурису дыра, так что этот вариант я тоже отмел.
        На корабле ВКС «Грозный», легком крейсере класса «хоппер», зашедшем на Таурис для замены экипажа орбитальной военной базы, вспыхнула эпидемия гриппа. Судовые медики принимают все меры для излечения местного состава, помощь выслана, карантин продолжается и по сей час.
        Полный ноль.
        Капитан торгового судна «Кампари» соединился законным браком со своим старшим навигатором, каковое событие было шумно отпраздновано командой. Незамедлительно последовала реакция владевшей кораблем компании, члены совета директоров которой были страстными приверженцами реставрированной Римско-католической церкви. Реакция заключалась в немедленном увольнении на берег обоих новобрачных по прибытии в первый же порт с размещенным в нем филиалом компании, ввиду того что молодожены оказались представителями одного пола, а именно - мужчинами.
        Неуставные отношения - с одной стороны, и грубое нарушение прав человека - с другой, случай, несомненно, любопытный, но в данный момент интереса также не представляющий.
        Я никогда не задумывался, какое множество событий происходит на кораблях, отрезанных от цивилизации многими миллионами миль открытого космоса. Впрочем, ничего удивительного в этом нет, люди всегда остаются людьми со всеми вытекающими последствиями, независимо от того, происходит ли дело на поверхности оживленной планеты или на борту одинокого и затерянного в пространстве корабля. Если на планете человек любил, ненавидел, дружил, дрался, пил вино, качал права или устраивал разборки, тем же самым он будет заниматься и в космосе, захватив с собой с планеты груз своих привычек.
        Раньше, когда «стальные люди твердой рукой правили железными кораблями, бороздящими просторы Галактики», когда экипажи судов комплектовались лишь избранными, лучшими из лучших, «отличниками боевой и политической», на кораблях царила железная дисциплина. Полеты отнимали по несколько месяцев, а то и лет, и малейшее отклонение от норм поведения в дальнейшем способно было привести к открытому мятежу, в результате которого обычно погибал весь экипаж, поэтому за соблюдением устава следили тщательнее, чем даже за личной гигиеной. Теперь же, когда тридцать процентов населения Лиги только и делают, что мотаются от одной планеты к другой, по делу и без дела, ограниченные только финансовыми соображениями, отношение стало, скажем, более прохладным.
        Вот, например, следующий из прочитанных мной эпизодов.
        
        «Принцесса Диана», порт приписки Британия. После азартной игры в покер, затеянной в машинном отделении корабля, один из победителей был объявлен шулером, вследствие чего произошла поножовщина со смертельным исходом.
        Созван корабельный трибунал, заслушано дело, обвиняемый признан виновным и отпущен в космос. Без скафандра, разумеется.
        В ВКС подобная процедура называется «глотнуть вакуума». Правосудие свершилось быстро. Учитывая, что даже на территории Лиги уголовное право на разных планетах имеет свои отличия, неизвестно, чем может закончиться судебное разбирательство по данному вопросу, тем более при наличии у обвиняемого шустрого адвоката, которых на любой планете можно нанять множество. Процесс может затянуться, и экипаж будет вынужден проторчать на планете от двух недель до полугода, изредка вызываемый в суд в качестве свидетеля, что никоим образом не может удовлетворить ни саму команду, ни ее работодателей, так как суд не выплачивает неустоек и компенсаций. Гораздо вернее, быстрее, надежнее, а главное - дешевле провести суд в космосе и там же исполнить вынесенный приговор. Капитан пользуется на корабле абсолютной властью, не так ли? Однако в данном случае поступил таким образом совсем не для того, чтобы поддержать на должном уровне дисциплину и «вертикаль власти», а исключительно из опасения судебных издержек.
        
        - Бр, - подал голос аналитик, ухвативший свою долю перлов. - Семидесятилетняя вдова родила тройню во время гиперперехода... Ты не хочешь объяснить, чего ради я занимаюсь этими извращениями?
        - Читай, - подбодрил я слабого духом коллегу. - Ты сразу поймешь, что к чему, когда наткнешься на бриллиант в этой груде стекляшек.
        - Больше похоже на навозную кучу, - сказал Мартин.
        
        «Вол», танкер с Избавления-6, заходил на Таурис за попутной догрузкой. Грузоподъемность кораблей этого класса сорок тысяч тонн. Эти махины никогда не садятся на планеты, а зависают на геостационарных орбитах, и челночная погрузка-разгрузка занимает до нескольких недель. Вез он... какую-то чушь. Через три часа по выходе из локального пространства Тауриса отказали двигатели досветового хода, ремонт идет до сих пор.
        
        Непохоже.
        Может сложиться впечатление, что стоит только кораблю каким-то образом соприкоснуться с этой злосчастной планеткой, как все на борту разлаживается, и жизнь экипажа летит кувырком. На самом же деле это не так, подобные события происходят в любой отдельно взятой точке Галактики каждый божий день, и ничего удивительного... Просто никто не требует полных статистических отчетов. И не читает их.
        
        Корабль ВКС «Король Георг». Привозил какую-то шишку с инспекцией орбитальных и планетарных военных баз... Заходил, посещал, стартовал...
        
        Вот оно!
        - Эврика! - возопил я. - Можешь бросать эту лабуду, ибо тебе все равно не разглядеть великого, обладая интеллектом комара.
        - Хвала Полковнику и всем его капитанам, - облегченно выдохнул Мартин, рассыпая бумаги по моей комнате и не обращая внимания на оскорбление. - Излагай.
        - Черта с два, - сказал я. - Дело серьезное, изложение всех аргументов потребует много времени, и повторяться я не хочу. Собери ядро рабочей группы, и устроим мозговой штурм.
        - Уверен ли ты, сын мой, что полностью оправился от удара по голове? - поинтересовался Мартин. - Стоит ли людей по пустякам от работы открывать? Лучше проверь свою теорию на мне.
        - Пустая трата времени. Где вы проводите свои летучки?
        Он посмотрел на меня как на полоумного.
        - В Сети.
        - А поточнее?
        - Уровень допуска ЧД, - сказал он. - Сайт шесть, файл «Таурис - Голубев - угроза».
        - Не пойдет, - сказал я. - Мне необходимо живое общение.
        - Потому что у тебя нет доказательств, и ты собрался давить на эмоции, - сказал Мартин. - Ты можешь собрать народ в кабинете Моргана, оттуда как раз недалеко до морга, в который тебя отнесут, если выяснится, что ты просто решил пошутить.
        - Напугал дикобраза голой спиной, - сказал я. - Кто курирует расследование?
        - Зимин. Неужели ты решил и его приплести?
        - Вне всякого сомнения.
        - Правильно, - одобрил мое решение Мартин. - Если уж хоронить самого себя, так с большой помпой. Ладно, я соберу всех минут через сорок, а потом пеняй на себя.
        - Я только этим и занимаюсь, - сказал я.
        Он отчалил, напоследок одарив меня взглядом из серии «а с парнем что-то не в порядке». В моих апартаментах после него остались лишь хаос, сигаретный дым и неразбериха. Разбросанные по полу бумаги, на подлокотнике кресла половина чашки холодного кофе с плавающим в нем окурком.
        - Вел, свяжи меня с Джеком Морганом.
        - Уже сделано.
        Экран включился и тут же показал мне старшего аналитика.
        Приятно видеть, что отдельные сотрудники Аналитического Отдела все-таки следят за своей физической формой.
        Джек был в спортзале и играл в идиотскую, на мой взгляд не имеющую никакого смысла, но очень модную сейчас игру. Правила до кретинского просты: берешь мячик и кидаешь его в стенку, потом ловишь и снова кидаешь. Единственное оживление в игру вносят только условия постоянно изменяющегося гравитационного поля. Скажем, бросил ты мячик, он отскочил от стенки. Тут включается невесомость, и отдача от пойманного тобой спортивного снаряда тебя же и откидывает к противоположной стене. Или, что еще веселее, десять G размазывают тебя по полу, и пущенный к цели мяч камнем падает вниз, а ты выворачиваешь себе суставы в тщетной попытке докинуть его хотя бы до стены. Изменениями гравитации заведует генератор случайных чисел, так что никакой продуманной стратегии в игре нет. Просто рефлексы, сила и удача. Считается, что помимо быстроты реакции и мышечной нагрузки эта игра помогает гвардейцам адаптироваться к неожиданно изменяющимся физическим условиям после случайного «нырка». Ну так где они, эти случайные «нырки»?
        Но Джеку, похоже, игра нравилась, потому что когда я прервал сие лишенное разума занятие, он посмотрел на меня, как на врага. Однако непонятно, что для него было большим поводом для недовольства: то ли необходимость снова возвращаться к работе, то ли нежелание расставаться со своей очаровательной партнершей, платиновой блондинкой со спортивной фигурой.
        Кстати, блондинка была из оперов, она частенько работает с Альваресом, и Джек совсем не чурался ее общества.
        Когда я убедился, что Джек следует в заданном направлении, не обходя и душевые, и минут через сорок будет на месте, я отключил связь и попытался навести в комнате относительный порядок. Убрал кружки и поднял с пола бумаги.
        Потом надел визор и вошел в Сеть. И только тогда понял смысл, содержавшийся в сообщенном мне Мартином адресе.
        Уровень секретности «Черная дыра»! Что бы я ни нарыл по этому делу, мои коллеги и без того предполагали самое худшее. Подобным грифом паролятся только сведения, касающиеся федеральной безопасности!
        Файл в данный момент был пуст. То ли Мартин уже вытащил из Сети всех ребят, то ли они взяли перекур и, подобно Моргану, решили немного расслабиться. Пошатавшись и почитав еще кое-какие сведения, которые ничего принципиально нового мне не сообщили, я вышел из файла и вбил другой адрес, доступный для людей с любым уровнем доступа: Клуб Знатоков. Дебаты.
        Путеводитель вывел передо мной обсуждаемые сегодня темы:
        «Сравнительные характеристики блондинок с Новой Москвы и брюнеток со Свободной Колумбии». Авторы проекта: Казанова Джонс и Дон Мартинес Жуан.
        «Убойная сила иглогранатомета - последний аргумент в споре с преступностью». Авторы проекта: Смит и Вессон.
        «Образ Полковника в кино - популяризация или профанация?» Авторы проекта: рядовой Тарантино и сержант Бондарчук.
        И наконец:
        «Резня на Таурисе - ошибка или угроза?» Авторы проекта: Коули и Доцент.
        Клуб Знатоков - нечто вроде Гайд-парка в Новом Лондоне, где каждый может занять трибуну и высказать владеющие им мысли. В нашем клубе то же самое может сделать любой гвардеец, а потом еще и послушать дебаты на затронутую им тему.
        Раньше подобные мероприятия проходили в Большой Столовой, однако после того, как пару раз споры между особенно горячими оппонентами переросли в невооруженные конфликты, дискуссии решили перенести в виртуальность. Соответственно травматизм персонала в нерабочее время заметно снизился.
        В клубе обсуждаются самые разные вопросы, от особенностей размножения амеб до глобальных проблем современности и проблем, находящихся в реальном производстве прямо сейчас, естественно, без разглашения секретной информации.
        Иногда высказываемые здесь идеи используются экспертами как рабочие гипотезы и даже находят подтверждение. Иными словами, когда следствие заходит в тупик, гвардейцы могут взять «помощь клуба».
        Судя по всему, Доцент и Коули, включенные в официальную группу дознания по Таурису, именно так и сделали. Когда я вошел в файл, слово имел Вадик из Группы Контроля над перевозками.
        - Допустим, нас всех крайне интересуют Магистры, - вещал он с трибуны, на метр возвышавшейся над шахматной поверхностью пола. - Но мы не понимаем их образа жизни, их способов мышления, их обычаев. Мы знаем о них крайне мало. Мы пользуемся их технологиями, так и не понимая до конца принципов, на которых они построены. Да, найденный артефакт меня очень заинтриговал, и я надеюсь, никто из здесь присутствующих не выскажется против того, что экспедиция Голубева погибла именно из-за него.
        Отрицательных ответов он не получил.
        Я встал в тени, за спиной у сидящего на высоком табурете застрельщика Доцента, и приготовился слушать. У меня было в запасе еще около получаса, и я надеялся, что услышу что-нибудь, что может послужить реальным доказательством моей версии. Пока у меня имелась лишь теоретическая модель, основанная на голой логике и нескольких допусках. Не очень много, если собираешься убедить перманентно сомневающихся людей, считающих себя умней остальной части человечества. А именно такими людьми являются наши аналитики.
        - Извините, если я немного затягиваю обсуждение, но прежде чем мы перейдем к прениям, мне хотелось бы изложить уже известные факты, - продолжал Вадик. - Основная особенность данного артефакта заключается в хранившем его статис-поле, что для Магистров крайне нетипично. Главный вопрос, будоражащий сейчас наши умы, звучит так: что было внутри стазиса?
        - Газ, - сказал Доцент. - Газ со сложной молекулярной структурой, которая могла нарушиться с течением времени.
        - Газ, наносящий колюще-режущие ранения? - саркастично поинтересовался Дампье, также входивший в рабочую группу. Очевидно, они продолжали с Доцентом спор, начатый еще во время рабочего процесса группы, и теперь выносили свои взгляды на суд общественности. - Брось, приятель, мы это уже проходили.
        Вообще-то, в виртуальном помещении зависало около трех десятков человек, что довольно много для этого времени суток. Очевидно, проблема Тауриса «будоражила умы» не одного Вадика.
        - Много вы знаете о боевых технологиях Магистров? - взвился Доцент. - Вам и не снилось то, что они давным-давно забыли. Газ, убивающий органику, находящуюся в пределах досягаемости, и растворяющийся в атмосфере. Вы ведь ничего не нашли на месте, Коули?
        Я не знал, что Марк возглавлял работы на месте. Теперь мне стало понятно его присутствие здесь, удивительное прежде, потому что он никогда не был сторонником пустопорожних разговоров. Но на данный момент он являлся одним из немногих гвардейцев, имевших возможность оценить ситуацию на месте.
        - Нихт. Ноу, - сказал Коули. - Ничего.
        - Приборы не зафиксировали присутствия чужеродных элементов в атмосфере купола, - не сдавался Дампье.
        Доцент махнул рукой, складывая пальцы в замысловатую, но от этого не менее неприличную конфигурацию, красноречиво выказывая свое отношение ко всем приборам, кроме тех, что конструировал собственноручно. Естественно, его приборы имели хождение только внутри Гвардии, и у Голубева их быть не могло.
        - Своей атмосферы на Таурисе нет, - сообщил он. - Купол был отключен. Вам говорит что-нибудь такое словосочетание, как «разница в давлении»?
        - Купол был отключен доли секунды.
        - Тем не менее он был отключен, и газ имел возможность уйти.
        - Но стационарная атмосфера купола не улетучилась.
        - Газ Магистров мог быть более летучим, - сказал Доцент. - Легко критиковать чужие версии, не имея собственной.
        - Еще версии? - рявкнул Дампье.
        - Почему бы тебе не изложить свою? - вкрадчиво поинтересовался Доцент.
        - Я уже сутки занимаюсь этим вопросом вплотную и хочу послушать мнения со стороны. Рассмотреть ситуацию свежим взглядом.
        - Робот-убийца. - Взгляд, который высказал Гас Клеменс, молодой парень из атмосферного контроля, пожалуй, оказался даже слишком свежим. - Боевая машина Магистров.
        - Я вполне допускаю мысль о том, - сказал Доцент, - что многофункциональная боевая установка могла моментально вырубить шестнадцать человек, оставаясь при этом невидимой для камер слежения. Я допускаю даже, что она могла пройти через силовой купол после его включения, используя энтропию полей и всякое разное. Да что там, у нас самих есть подобные установки. Но вот куда она делась потом?
        - Мы просканировали со спутников по пятьсот миль пустыни в каждом направлении, - бесстрастно сообщил Коули. - А военные еще и прошлись по ней вездеходами, прочесывая близлежащие окрестности самым мелким гребнем из их арсенала.
        - Эффект?
        - Никакого, - сказал Коули. - Но будь Магистры даже гениями маскировки, я не верю, что их игрушка способна не оставить вообще никаких следов. Инверсионный след двигателя, инфракрасные излучения, следы на почве от колес, ходуль, воздушной или гравитационной подушки... Прошу учесть тот факт, что, в отличие от стандартной записывающей аппаратуры экспедиции, мы пользовались новейшими шпионскими разработками, позволяющими наблюдать с орбиты фигуры высшего пилотажа москитов и особенности эротических игр кротов под землей.
        Но нашлись у техноверсии и свои сторонники:
        - Робот мог самоликвидироваться после акции.
        И противники:
        - И в чем же эта акция заключалась? В убийстве группы людей, собравшихся на него поглядеть? И на хрена нужен танк, взрывающий себя после первого же боевого задания?
        - А где обломки? Следы распада?
        - И разлетелся он на атомы, не оставив и следа, - мечтательно продекламировал Дампье.
        - Может быть, - среагировал Гас.
        - А зачем было помещать робота в стазис? Техника Магистров не стареет.
        - Это могла быть новая разработка, очень сложная и ценная.
        - Телепорт сложен? Телепорт ценен?
        - Безусловно.
        - Но он хранился без стазиса.
        - Не путайте дар божий с яичницей.
        - Ещё варианты? - вклинился в бурное обсуждение Доцент.
        - Телепорт важен только для нас, - не сдавался кто-то очень уж упрямый. - Кто знает, что представляло большую ценность для самих Магистров?
        - Предлагаешь найти одного и спросить?
        - Еще варианты? - взревел Доцент раненым буйволом, чем сразу снискал мое уважение.
        Хоть он и аналитик, но в нем присутствуют сержантская выправка и командирская глотка. Мой приятель сержант Морган, к примеру, страдает полным неумением орать на подчиненных, что, на мой взгляд, является для командира существенным недостатком. Тем более в Аналитическом Отделе. Да на этих умников просто нельзя не орать, они затыкаются только в том случае, если командирский рев заглушает их собственные мысли. Рев Доцента мог заглушить даже горный поток.
        - А что, если это локальное планетарное явление, никак не связанное с артефактом и обретающее активность только в определенные временные периоды? Что-то вроде гравитационных ловушек Лумиса?
        - И оно произошло одновременно с открытием артефакта?
        - Бывают и более странные совпадения. К тому же его могла спровоцировать энергетическая активность в данном районе.
        - Притянуто за уши, - высказался Дампье. - Да и сами уши сильно смахивают на ослиные.
        - Не вариант, - вынес вердикт Доцент. - Кто продолжит?
        - С вашего позволения, у меня вопрос. - Я сделал шаг вперед. Стоило мне заговорить, как надо мной соткался новый источник света, и поверхность под ногами изогнулась, вынося меня на возвышение. - Чужого присутствия на планете не обнаружено, Марк?
        - Не могу ручаться за всю планету, - сказал Коули. - Ибо поиски идут и сейчас. Но за Северный континент отвечаю. В интересующем нас плане он пуст.
        - В таком случае, можем ли мы предположить, что нечто, находящееся внутри артефакта, покинуло планету?
        - Ты можешь предполагать все что угодно, Макс, - сказал Коули, по жизни бывший суровым прагматиком. - Но реального подтверждения я дать не могу.
        - Возможен ли такой вариант?
        - Возможен любой вариант, какой ты только сможешь вообразить. Включая экспансию разумных муравьев.
        - Надеюсь, до этого не дойдет, - сказал я. - Пока все.
        - У меня тоже вопрос, - сказал кто-то, мне незнакомый.
        - К черту, - сказал Дампье. - Вопросов и так предостаточно, нам нужны ответы!
        - И все же, - сказал Доцент. - Дадим молодому человеку возможность высказаться. Только пусть сначала он представится.
        Очевидно, не я один раньше не встречал этого парня.
        - Лео Макферсон, группа вирусологии, - представился он. - Я хочу, чтобы мы представили ситуацию. Идет война. Выживание самой расы находится под вопросом. На случай победы запасы не нужны, так? А что бы лично вы захотели сохранить в случае своего поражения? Остатки гениальных технологий, которые могут заинтересовать пришедшие после вас расы? Но какое вам до них дело? («Магистрам могло быть дело!» - чей-то выкрик. Чей не разобрать, народу все прибывает.) Машины, которыми некому будет пользоваться? Биологические культуры, представляющие для потомков лишь академический интерес? Мину, ловушку, которая убьет людей, открывших контейнер? Но какой во всем этом смысл?
        - Такой же, как и в твоем выступлении, - сказал Дампье. - Никакого.
        - А возможно, - вещал малыш, не обращая внимания на происки завистников, - вы захотели бы сохранить генофонд расы?
        - Дети не выживут во враждебном для них мире победителей.
        - Победителей не было. Уничтожены были все.
        - Тогда тем более не выживут.
        Несмотря на яростные вопли противников, версия Лео несла в себе здравый смысл.
        Генофонд расы - вещь настолько ценная, что его можно заключить в статис-поле. Только версия с генофондом никак не объясняла смерти шестнадцати человек и бесследного исчезновения содержимого артефакта.
        Марк Коули посмотрел на часы, сделал замысловатый пасс рукой и растворился в воздухе. Именно так для нас выглядел его выход из Сети.
        - Знаешь, - обернулся ко мне Доцент, - Мартин заскакивал сюда и известил нас об устраиваемом тобой сейшне, так что если ты не хочешь опоздать на тобой же организованную тусовку, нам, пожалуй, пора двигать.
        Глянув на циферблат, я утвердительно кивнул головой. Кивал я, правда, уже пустому месту.
        Следом за Доцентом исчез и Дампье. Ну что ж, по крайней мере, я хоть представляю, с чем мне предстоит столкнуться через несколько минут.
        Стащив с лица визор и засунув распечатки под мышку, я галопом промчался по Штаб-квартире, боясь опоздать.
        - Сущий живчик, - прокомментировал ситуацию чуть не задавленный доктор Фельдман, случайно оказавшийся на дороге. - И не подумаешь, что я выписал его всего пару часов назад.
        Несмотря на мои опасения, явился я далеко не последним.
        Доцента еще не было, ходит он не так быстро, все-таки возраст и все такое... Коули бесстрастно сидел у стены, скрестив руки на груди. Курчавый Патрик Дампье смотрел на меня мрачно и критически. Зато жизнерадостный Мартин, сидя у терминала, с довольной физиономией рассказывал всем присутствующим, что Соболевский наконец-то сошел с ума и надо дать шанс ему высказаться и похоронить себя собственноручно. Уловка действовала, аудитория прислушивалась к нему все более внимательно, бросая на меня быстрые взгляды. Неловко быть в центре внимания.
        Вошел Доцент. Мы поздоровались, и он сел рядом со мной. Хорошо хоть не спрашивает про зубы. А может, просто еще не слышал?
        Предпоследним в собственный кабинет продефилировал серьезный Морган с мокрыми после душа волосами. Он сел на свое место и принялся перебирать бумаги на столе.
        Замыкающим, без которого, собственно, и не решались начинать, стал капитан Зимин.
        Здоровенный кряжистый мужик с грацией бурлака, тягающего по реке крупнотоннажные баржи, и с блистательными мозгами. Выходец с Елизаветы, предпочитающий водку всем алкогольным напиткам, чай - безалкогольным и сибирские пельмени - всем изыскам современной кухни. Копну его огненно-рыжих волос без малейшего намека на седину, несмотря на возраст в сто двадцать шесть стандартных лет, покрывала форменная фуражка. Я вообще никогда не видел его без мундира и считал достоверными циркулировавшие по Штаб-квартире слухи, что, даже парясь в бане, он не снимает кобуры.
        Он курил трубку, но не такой раритет, как у Полковника, а пластиковый ширпотреб. Полагаю, что на это ему было просто наплевать. Его ядреный «самосад» не мог курить никто из известных мне людей.
        Смотрел Зимин нетерпеливо, видно, Мартин отвлек его от какого-то дела. Но и мы тут не в бирюльки играем, надеюсь.
        - Все в сборе? - спросил он зычным командирским тоном и, получив утвердительный ответ, кивнул. - Начинайте.
        - Начинаем, - сказал Мартин. - Я созвал вас всех сюда по просьбе сержанта Соболевского, включенного в нашу группу личным распоряжением Полковника, - не мог он удержаться от того, чтобы не напомнить, что в группу напросился я сам. - Он... Словом, ему кажется, что он может сообщить нам нечто очень важное.
        Не самое воодушевляющее начало, однако я все же поднялся с места. Но тут меня вдруг перебил хозяин кабинета.
        - Не юродствуй, Мартин, - мрачно сказал Джек. - Макс, извини. Мы только что получили последние результаты исследований, без которых не считали возможным продолжать работу. (Так вот чем объяснялся их перерыв! Они просто ждали результатов!) Теперь я могу сделать соответствующие выводы. Капитан, я очень рад, что вы пришли сюда, потому что я все равно собирался сразу же поставить вас в известность... Словом, с пятидесятипроцентной долей вероятности мы знаем, что или, точнее, кто находился в капсуле статис-поля. (В комнате повисла тишина.) Это была взрослая особь Магистра.
        Черт побери, нет справедливости в этом мире! Работаешь, работаешь, можно сказать, ночей не спишь, и тут вылазит какой-нибудь умный супермальчик и мочит всю твою работу на корню! Ну и как называется это свинство?
        Морган только что украл главную роль на бенефисе сержанта Соболевского! Последнюю фразу должен был произнести я, хотя точно знал, что за нею последуют возгласы типа: «Положите ему холодный компресс на голову!», «Ты уверен, что полностью оправился от удара по голове?» и «Уберите отсюда этого дебила!».
        Однако, к моему великому изумлению, после заявления Джека повисла могильная тишина, которую нарушил только хлесткий приказ капитана:
        - Аргументы.
        - Техническая сторона вопроса нам пока не ясна, - сказал Джек, и судя по молчанию его коллег, эту версию они уже отрабатывали. Что ж, с моей стороны глупо было считать себя умнее целого аналитического отдела. - Однако психологическая реконструкция событий позволяет нам утверждать, что бойню сотворило разумное существо.
        - Я об этом не слышал, - признал Зимин. - Остановитесь на этом подробнее. Что заставило вас сделать такие выводы?
        - Уровень агрессии, - ответил Морган. - Проявление ярости. Если абстрагироваться от записи произошедшего и внимательнее вглядеться непосредственно в тела убитых людей, в позы, в которых они были найдены, в характер нанесенных им ранений, то можно предположить, что резню учинил маньяк. Я показывал запись разным людям, специально прерывая ее в момент отключения аппаратуры и пуская снова, словно в пленке существовал разрыв. Именно такова была первая реакция всех людей, которым я показывал запись, прежде чем они узнавали, что разрыва в ней нет.
        Вот сволочь! Сказал, что нуждается в моей помощи, а на самом деле обращался со мной, как с подопытной морской свинкой.
        - Все говорили, что такое мог сотворить только маньяк. Маньяк очень злобный, очень сильный, очень агрессивный, очень разгневанный. Вглядитесь в раны, они очень разные. Имеют место колющие, режущие и рубящие повреждения, раны с неровными краями, словно кто-то рвал плоть на части. Такое впечатление, что наш гипотетический маньяк подходил к каждой жертве как художник и тщательно оценивал, каким образом может нанести ей максимальный ущерб. Трупы расчленены. Трупы обезображены. Трупы выпотрошены. Из всех шестнадцати нет и двух одинаково искалеченных тел. Убийства, если вы позволите мне такое выражение, нефункциональны, потому что любая из нанесенных ран стала бы для человека смертельной, а этих ран слишком много. Как такое могло получиться? - спросил присутствующих Джек. - Если бы мы имели дело с газом, как предполагал один из наших коллег, то характер ранений просто обязан был быть одинаковым, и не стоит разводить теории о индивидуальном воздействии. Если бы это была боевая машина, то после двух или трех смертей она бы выбрала наиболее практичное решение проблемы и в дальнейшем придерживалась бы
только его. Даже хищные животные не убивают так жестоко.
        - В десять раз меньше затраченных усилий привели бы к такому же результату, - согласился Зимин. - Вы это хотите сказать?
        - Совершенно верно, - сказал Джек. - Для того чтобы оборвать человеческую жизнь, совершенно необязательно отрубать человеку голову, отрывать руки и ноги и выпускать на землю кишки. Поэтому мы считаем, что здесь была проявлена ярость, немыслимая, звериная, боюсь, что нечеловеческая. Для того чтобы так убивать, надо эту ярость холить и лелеять, взращивать годами, удобрять многочисленными обидами. Машины ярости не проявляют. Излучения ярости не проявляют. Только разумные существа. Люди. Птавры. Или Магистры.
        - Но если это Магистр, то почему он начал убивать? - поинтересовался Доцент.
        На данном этапе спорить с версией Моргана никто не собирался.
        - Откуда эта ярость по отношению к нам? - подхватил Дампье. - Ведь, по идее, они должны были желать сохранить... ну, не знаю, гениального ученого или видного общественного деятеля или... Кого угодно, кто мог бы положить начало возрождению расы...
        - Или солдата, - сказал я. - Это был бы посмертный шанс выиграть войну.
        - Войны не выигрываются при помощи одного солдата, - сказал Джек. - Тем не менее такое предположение объяснило бы уровень проявленной агрессии.
        - Солдата? - переспросил Доцент. - Но почему именно солдата?
        - В принципе, неважно, кем он был, - сказал Мартин. - Солдатом или кем-то еще. Его засунули в стазис сорок миллионов лет назад. Возможно, что эти сорок миллионов свели его с ума, возможно, он был таким изначально. Для него с самого начала было лишь три варианта событий. Капсулу могли просто не найти и не открыть, тогда он ничего бы об этом не узнал и продолжал бы спать... Но если же капсулу открывали, то снаружи должны были оказаться либо свои, либо враги. Капсула вскрыта, и что он видит? Третий вид, абсолютно незнакомые ему существа, тем не менее разумные, хоть и неизвестные в его время, Отсюда он делает вывод, что времени прошло куда больше, чем он рассчитывал, и его собственная раса уничтожена. Естественно, что от этого он приходит в ярость и... Вуаля, мы имеем то, что имеем.
        - Ваша версия мне понятна, - сказал капитан. - Тем не менее я хотел бы вернуться к тому, что вы называете «технической стороной вопроса» и которая вам не ясна. Вы объяснили, кто и почему убил этих людей. Теперь я хочу знать: «как?» и «что дальше?».
        - Этого мы пока не знаем, - признался Джек. - Макс, а о чем ты хотел нам сообщить?
        - Ты уже все сообщил, - сказал я.
        И снискал удивленные взгляды аудитории. Я читал изумление прямо в их головах: простой опер за то же время пришел к тем же выводам, что и целая толпа профессионалов? Невероятно!
        Людям свойственно забывать, что еще два года назад простой опер был их коллегой и высказывал версии в этой же самой комнате с ними наравне. Или они думают, что в очередной вылазке в «поле» мне попросту отстрелили мозги?
        - Но я двигался немного другим путем, и мне кажется, что я могу ответить на первый вопрос капитана: «Как?»
        - Вы завладели моим вниманием, сержант.
        - Для начала приведу один факт, - сказал я, потрясая распечаткой. - Вот сведения о крейсере ВКС класса «траппер» «Король Георг», принадлежащем ВКС и переделанном в нечто вроде прогулочной яхты для высшего командного состава. Адмирал Кассиди совершал на нем плановую инспекцию военных коммуникаций. Корабль стартовал с Тауриса и должен был отправиться на закрытую базу ВКС «Спектрум». Однако через двенадцать часов после запуска с планеты корабль изменил курс и направился к ближайшей плотно населенной планете. При входе в атмосферу, куда он влез, не запрашивая разрешения на посадку, корабль взорвался. Экипаж погиб.
        - Какого черта? - взорвался Коули. - Почему нас не известили?
        - Флот, - исчерпывающе высказался Морган. - Они всегда прикрывают свои задницы, как могут. Поскольку при взрыве корабля в атмосфере люди либо эвакуируются в спасательных капсулах, либо гибнут, исход решается в считаные минуты, и нет никаких оснований для спасательной операции. А раз так, то зачем извещать Гвардию о своих проколах?
        - Они информировали хоть кого-нибудь о причинах изменения курса? - поинтересовался Стокер, бывший эксперт ВКС в области вооружения.
        Кто-то более практичный и менее терпеливый, не тратя времени на разговоры, уже делал запросы по личным терминалам. Флот никого не ставил в известность о своих промахах, но шила в мешке не утаишь, и новости просочились в свободную прессу спустя час после катастрофы, откуда их и скачал Вел.
        - Корабль сохранял полное радиомолчание с момента старта, - ответил я.
        - Жертвы среди населения планеты?
        Разумный вопрос. Ответ зависит исключительно от характера повреждения, вызвавшего взрыв.
        Испарившийся гиперпривод способен прихватить в иной мир и парочку материков, досветовые двигатели лишь произведут в атмосфере эффектную вспышку.
        - Жертвы отсутствуют. Взрыв произошел в верхних слоях атмосферы, обломки упали в океан. Судя по их анализу и структуре взрыва, вышел из строя основной генератор.
        - Невозможно. Единственная вещь, которая не ломается на космическом корабле, даже в бою...
        - Это факт.
        - Что это за планета? - спросил Джек. Он почему-то в своем терминале не копался.
        - Кальдерон.
        Член Лиги, благодаря своему удачному расположению превратившийся в центр торговли с Пограничными мирами сектора. Количество взлетающих и прибывающих кораблей на два порядка выше, чем на Таурисе.
        Кальдерон - планета прожженных дельцов, стоящая по уровню благосостояния населения на третьем месте среди миров Лиги, сразу после столичных планет. На ней отсутствует любое производство, и даже сельское хозяйство, зато имеются сотни космопортов, построенных по всей планете, тысячи бирж и самая развитая сфера услуг в Галактике. Население четыре миллиарда человек. Рай для всякого рода жуликов, если бы не неусыпный контроль со стороны якудзы, снимающей сливки с каждой заключенной сделки. Гибель для налоговой инспекции и идеальное место, если нужно затеряться в толпе.
        Однажды кальдеронцы продали одному из Пограничных миров нейтронную бомбу, отрекламировав ее как идеальное средство для борьбы с полевыми грызунами. Тогда еле удалось предотвратить трагедию. Я думаю, что этого факта вполне достаточно, чтобы получить ясное представление о складе мышления тамошних аборигенов.
        - Насколько «Король Георг» отклонился от первоначального курса? - спросил капитан.
        - Точка перехода на «Спектрум» находится в четырех световых неделях от Кальдерона. Это три дня пути.
        - Диспетчерские планеты делали запросы?
        - Запросы проигнорированы.
        - Хорошо, - сказал Зимин. - Обстоятельства катастрофы неясны. Но как вы связываете факт аварии корабля ВКС с происшествием на Таурисе?
        - Последняя остановка «Короля Георга» перед крушением была на Таурисе.
        - Верно, - согласился Зимин. На его коленях лежал работающий терминал, и он наверняка уже успел получить все данные о курсе и полетном задании крейсера ВКС. - Но он стартовал с планеты уже через двенадцать часов после гибели людей Голубева. С Южного континента. Из другого полушария. И вы хотите сказать, что корабль увез с планеты Магистра, несмотря на явное временное несоответствие?
        - В этом деле есть два временных несоответствия, - сказал я. - Одно из них связано с погибшим кораблем ВКС, другое - с интервалом в десятые доли секунды, когда погибла экспедиция. По сути, это один и тот же вопрос. Если мы можем предположить у Магистра наличие скорости, позволяющей ему убить шестнадцать человек и убраться из-под силового купола до его включения, то для него не составит труда за двенадцать часов пересечь континент, добраться до другого полушария и попасть на отлетающий с планеты корабль.
        - И откуда у него эта скорость? - спросил Доцент.
        - Ответить на этот вопрос мне помог встреченный недавно мафиозо, - сказал я. - Он напомнил мне, что время - понятие субъективное.
        - Макс, ты гений! - воскликнул Джек.
        - Я не гений, - сказал капитан. - И я все еще ничего не понимаю. Сержант Морган?
        - Пусть лучше Макс расскажет, - сказал Джек. - Я только что ухватил основную концепцию и не готов реконструировать ситуацию с ходу.
        - Идея принадлежит не мне, - сказал я. - Около ста пятидесяти лет назад существовала малоизвестная теория профессора Розенфелла, не нашедшая отклика в научных кругах прежде всего из-за невозможности подтвердить ее на практике. Боюсь, я не смогу растолковать все достаточно грамотно, но постараюсь изложить в доступной для меня форме.
        - Мы здесь тоже не все физики, - сказал Зимин. - Излагайте как можете.
        - Каждый раз, когда мы пытались разобраться с единицами времени Магистров, мы словно натыкались на бетонную стену. Несоответствий множество, но самое яркое и наглядное связано с теорией гиперперехода. Найденные нами останки одного из их кораблей позволили сделать вывод, что для перемещения в космическом пространстве их раса тоже использовала гиперпереход. Однако их архивы свидетельствуют о том, что подобные путешествия у них занимали месяцы, а то и годы, в то время как мы тратим лишь дни и недели. Разница колоссальная. Правомерно ли предполагать, что их гиперпереход был медленнее нашего? С точки постэйнштейновской физики, это полный абсурд. Для входа в гиперпространство необходимо развивать определенную скорость, и если корабль полетит медленнее, то он просто проскочит точку перехода, а если быстрее - то его останки не удастся разглядеть даже в самый мощный телескоп.
        - Скорость входа в гипер - это константа, - сказал Коули. - Ну и что из этого следует? Может быть, мы просто неправильно расшифровали их архивы.
        - Другой пример, - сказал я. - Вы помните о научной лаборатории Магистров, найденной нами в Неисследованном Секторе Космоса? Геологический анализ почвы астероида, на котором она была построена, дал нам возраст в сорок-сорок пять миллионов лет, тогда как технологии, использованные Магистрами при строительстве, были достаточно низкими, что позволяло отнести находку к ранней стадии развития расы, то есть примерно сто двадцать - сто тридцать миллионов лет. Эта нестыковка тоже была списана на недостаточную изученность темы и возможную погрешность приборов, и она опять связана со временем. Профессор Розенфелл предполагал, что дело здесь в самом времени.
        - Признаться, я потерял ход твоих мыслей, - удрученно признался Мартин.
        Похоже, что он высказывал точку зрения большинства присутствующих. Один только Морган слушал мой рассказ краем уха, а сам чертил на столе непонятные графики и бормотал себе под нос:
        - А это логично, черт побери... А вот если так...
        Конечно, теория профессора Розенфелла не являлась потрясением основ. Мы вторгались в практически неизученную область древнейшей истории Галактики, и никаких основ там просто не было.
        - Гипотеза профессора Розенфелла заключалась в допущении идеи существования нескольких временных потоков, протекающих параллельно в одном пространственном континууме.
        - Трам-тарарам, - сказал Мартин. - Ну-ка, ну-ка...
        - Если корабли Магистров перемещались в пространстве с той же скоростью, что и наши, то мы можем взять эту скорость за основу, - сказал Доцент. - Мы тратим на перелеты дни, а они тратили годы, значит, субъективное время полета текло для них медленнее.
        - Нет, - сказал Дампье. - Дело не во времени полета. Дело в самом темпе их жизни.
        - Если говорить грубо, то наш день равен их месяцу, - сказал Джек. - Нет, даже не так. Наш час равен их месяцу. А может, даже и не час... Но логически все сходится, и теоретическая модель может быть верна...
        - Не хотите ли вы сказать, - медленно сказал Зимин, на ходу усваивая новую для него идею, - что они жили... быстрее, чем мы? Что когда для нас проходил час, для них - год? Что-то в этом роде, да?
        - У нас уже достаточно данных для точного расчета, - сказал Джек. - Мартин, займись.
        - Уже, - не поднимая головы от дисплея, буркнул Мартин. Он морщил лоб, а пальцы его плясали над клавиатурой настоящий рок-н-ролл.
        - Когда люди Голубева открыли гробницу, - сказал я, - их оборудование действительно отключилось на доли секунды. Это была наша секунда. Возможно, у Магистра было полчаса, а то и больше, на то, чтобы выйти из стазиса, осмыслить ситуацию, найти решение, выбраться из-под купола и скрыться, прежде чем приборы снова включились. После таких подвигов пересечь континент за двенадцать часов и сесть в первый попавшийся корабль было для него детской забавой.
        - Почему вы считаете, что это был первый попавшийся корабль? - спросил Зимин.
        - Нет решительно никакого смысла специально дожидаться военного корабля, отправляющегося на закрытый военный объект. Армейские системы контроля над своими базами сверхмощные, и даже если бы Магистр умудрился остаться незамеченным, выбраться оттуда было бы почти невозможно. Нет, он просто сел на первый встречный корабль, каким-то образом выяснил его курс и изменил его в выгодном ему направлении. А потом взорвал корабль при посадке, чтобы замести следы.
        - Вы предполагаете у него образ мыслей, сходный с логическим мышлением человека, - сказал Зимин. - Но он не человек.
        - Он разумен, и с этим, я надеюсь, никто спорить не будет, - сказал Джек. - А логика - она и есть логика.
        - Можем ли мы по траектории корабля рассчитать, собирался ли Магистр садиться на планету и не справился с управлением незнакомого ему аппарата, или же в его планы входило просто приблизиться к планете и устроить взрыв? - спросил Зимин.
        Меня удивило, как быстро капитан освоился с новой линией расследования. Аналитики... у них мозги повернуты не в ту сторону, что у обычных людей, и они готовы согласиться с любой версией, пусть даже самой фантастической, лишь бы она не противоречила фактам. Зимин же был оперативником до мозга костей, а опера обычно верят только в то, что могут потрогать собственными руками, вдохнуть собственными легкими и проверить на прочность собственными кулаками. Зимин же не испытывал с этим никаких затруднений.
        - Пока это из области догадок, - сказал Джек. - Тут свое слово должны сказать баллистики.
        - Можем ли мы допустить мысль, что, если имела место случайная катастрофа, Магистр мог погибнуть при взрыве? - спросил Доцент.
        Я отметил, что мы с Джеком стали признанными авторитетами нового направления, и взгляды аудитории прикованы к нам. Умнейшие люди корпуса задавали нам вопросы, как первокурсники задают вопросы профессорам в надежде получить полный, исчерпывающий и, главное, абсолютно верный ответ. У нас таких ответов не было.
        - Не знаю, - сказал Джек. - Нам ничего не известно об их анатомии и запасе прочности их организмов.
        - Вы считаете данную версию расследования перспективной? - спросил Зимин.
        - Идея сама по себе фантастична, - ответил Доцент. - Но это единственная теория, которая дает ответы на большинство вопросов.
        - Тогда мы должны исходить из худшего, - сказал Зимин. - Магистр жив, пока вы не докажете обратного.
        - Это дело пахнет Нобелевской премией Лиги, - заметил Доцент. - Если мы его раскрутим, то... Это же революция в дочеловеческой истории!
        - О премиях думать рано, - прервал его капитан. - Лучше подумайте о том, как устранить угрозу.
        - Но с чего вы вообще взяли, что существует какая-то угроза? - спросил Доцент.
        - Шестнадцать трупов на поверхности планеты, - сказал Мартин, отрываясь от расчетов. - Тридцать два человека на корабле. Неизвестно, сколько еще в дальнейшем. Что это еще, если не угроза?
        - На планете он мог просто растеряться... А со «Святым Георгом» произошел несчастный случай. Нам нельзя априори записывать Магистра во врага человечества. Возможно, он хочет что-то нам сообщить, о чем-то предупредить, чему-то научить... Он может стремиться к диалогу.
        - Пока парень не показал себя склонным к каким бы то ни было диалогам, - заметил Дампье.
        - Корабль взорван, - сказал Джек, - и мы не можем взглянуть на трупы и определить, как именно погибли люди, присутствовала ли там та же ярость, что и на планете. Других вспышек необъяснимого насилия на Таурисе не зафиксировано - ни в космопорте, откуда стартовал «Георг», ни где-либо еще. Либо Магистр не так агрессивен, во что я, коллеги, не верю, либо он просто перестал оставлять за собой кровавый след.
        - Почему он отправился на Кальдерон? - спросил Коули.
        Труд ответить на этот вопрос взял на себя Дампье.
        - Все просто. Кальдерон - цивилизованный мир с многомиллиардным населением, опорная торговая точка с Пограничными мирами сектора 86-ЗЕТ. Корабли оттуда уходят по десятку в минуту, и Магистр сможет добраться до любой точки Лиги в качестве незваного пассажира, не вмешиваясь в управление кораблем, а следовательно, не оставляя следов. А потом он просто сойдет с корабля; таможня, сами понимаете, его не остановит. И мы никогда его не найдем.
        - Какова вероятность, что он все еще на Кальдероне? - спросил Зимин.
        - Небольшая, - сказал Джек. - Скорее всего, он использовал планету как перевалочный пункт.
        - Надо принять меры, - сказал Зимин.
        - Какие, сэр? Объявить военное положение на основании бездоказательных догадок и мобилизовать все силы? Объявить карантин на локальном пространстве Кальдерона, настроив против себя Гильдию Торговцев и спровоцировав сотню дипломатических конфликтов, и отслеживать все взлетевшие с Кальдерона корабли? Как вообще можно выследить что-то, находящееся в ином временном потоке? - забросал его риторическими вопросами Дампье.
        - Его скорость передвижения в межпланетном пространстве ограничена скоростью наших собственных кораблей, - сказал Коули.
        - Ну и что? - спросил Джек. - Ты, может быть, предложишь нам торпедировать все взлетающие с Кальдерона суда? Блестящая мысль, но пойдут разговоры.
        Мысль на самом деле не такая уж абсурдная. Конечно, я говорю не о тотальном уничтожении кораблей, но, обладай мы хотя бы пятидесятипроцентной уверенностью, что искомый субчик скрывается на каком-то конкретном судне, приказ на уничтожение последовал бы немедленно и без колебаний. «Черная операция», такие Гвардией уже проводились. Их последствия, после соответствующих объяснений с Советом Лиги, списываются на технические неполадки или несчастный случай, и дело просто хоронится в архивах.
        Но в данном случае подобной информацией мы не располагали. В потоке кораблей с Кальдерона могли уйти сотни Магистров, и мы бы об этом ничего не узнали.
        Возможно, вам может показаться, что я слишком легко говорю о ликвидации Магистра, попутным ущербом которой могут стать сотни человеческих жизней, но попытайтесь задуматься над альтернативой, и вы поймете, что я не сгущаю краски.
        Имеется массовый убийца. Солдат другой расы, канувшей в небытие, пришедший к нам через миллионы лет. Солдат народа, имевшего несравненные технологии и уничтожившего миллиарды живых существ в Галактике. Солдат, обладающий богатым боевым опытом и навыками, о которых мы даже не подозреваем. За первые сутки его деятельности мы потеряли больше четырех десятков человек, последствия же могут стать неконтролируемыми.
        Мы - Гвардия, последняя линия обороны. И мы всегда предполагаем самое худшее. В таких случаях лучше с самого начала заблуждаться, чем оказаться правым слишком поздно.
        - Как мы можем отслеживать его передвижения? - Зимина всегда интересовали только практические вопросы. Он не знал такого понятия, как «академический интерес».
        - Если он перестанет взрывать за собой корабли? Никак.
        - Джентльмены, попытайтесь поставить себя на его место, - сказал я. - Если бы это именно вы провели в статис-поле сорок миллионов лет, то что бы вы возжелали сразу же по выходе из него?
        - Пива.
        - Сигарету.
        - Блондинку, - произнес Дампье. - Лучше двух.
        - Сходил бы в Диснейленд.
        - С вами все ясно, - сказал я. - Я некорректно сформулировал вопрос. Куда бы вы в первую очередь направились? Что бы сделали?
        - В абсолютно чуждом мире? - задумался Морган. - Вряд ли даже за сутки можно подобрать определенную модель поведения. Затеряться в толпе, залечь на дно, поразмыслить.
        - Судя по всему, этим он сейчас и должен заниматься. Размышлять.
        - Меня беспокоит другое, - сказал Джек. - Зачем ему вообще понадобилось убивать людей Голубева? С равным успехом он мог просто уйти до включения экранов, оставив их ломать головы перед пустым артефактом. Тогда не было бы никакого расследования, и его никто бы не искал. Так к чему рисковать?
        - Дело темное, - сказал я. - Похоже, придется нам возрождать ксенопсихологию6. Кто желает возглавить отдел?
        - Скорее уж ксенопсихопатологию, - отозвался Дампье. - Парень, похоже, невменяем.
        - Вот именно, - вмешался Доцент. - Он был невменяем в момент убийства, пораженный тем фактом, что остался последним Магистром в Галактике. В припадке бешенства он крушил все вокруг себя. Но в дальнейшем он может и поостыть, поменять свою точку зрения и попытаться войти с нами в контакт.
        - Я бы на это не рассчитывал, - сказал Джек. - Для него с момента убийства уже прошла чертова уйма времени, но я не вижу никаких симптомов его остывания, переосмысления и попытки войти в контакт.
        - Как вы себе этот контакт представляете? - спросил Дампье. - Он же существует в ином темпоральном потоке. Он что, наскальные надписи высекать будет?
        - Хотя бы и так. Я уверен, способы существуют, надо только постараться их найти. К примеру, если он надолго задержится на одном месте, то станет для нас видимым.
        - И сколько ему придется стоять? По его меркам, несколько дней!
        - Почему бы и нет? Ради благой цели...
        - Все упирается именно в цели, - сказал Джек. - Нам надо узнать, с какой целью его посылали.
        - Ну, уж не с целью налаживать отношения с гипотетическими потомками!
        - Почему бы нет? - Доцент продолжал отстаивать свою теорию «мирного Магистра». - Он провел в стазисе сорок миллионов лет, и с таким же успехом мог провести еще столько же. За это время в Галактике должна была появиться разумная жизнь, которая бы его обнаружила.
        Я кивнул.
        - Всегда найдется идиот, чтобы нажать кнопку.
        - Идиот? - возмутился Доцент. - Знакомство только с жалкими остатками их жизнедеятельности перевернуло вверх ногами наше представление об устройстве Вселенной. Вы представляете, сколько всего можно извлечь из диалога с живым индивидуумом?
        Я представлял только кучу неприятностей. Магистр он там или не Магистр, но явно не настроен делиться своими секретами, да и вообще не отличается излишней общительностью.
        Доцент продолжал отстаивать свою точку зрения. К счастью, его оппонентом выступил Дампье, и они сцепились в привычной схватке друг с другом, которую прервал ликующий вопль Мартина, вычислившего относительную скорость потоков.
        - Постоянная N, умноженная на 6,837 в степени 26...
        - Говори проще, - сказал Коули. - Не все здесь великие математики.
        Кстати, обладавший великолепным математическим умом Коули говорил не про себя.
        - Если говорить проще... - Мартин стушевался, что неудивительно. Аналитики никогда не употребляют простых слов и выражений, если могут подобрать сложные, так они демонстрируют простым смертным свой интеллект. - Если взять за основу наши стандартные сутки, то... одна наша минута равна примерно полутора суткам для Магистра... Дайте мне еще время, и я высчитаю с точностью до десятых долей...
        - Обязательно высчитаешь, - сказал Зимин. - Но попозже. Сейчас меня интересует одно: есть какие-нибудь разумные идеи о том, что нам делать дальше?
        Голоса смолкли; с идеями, да притом разумными, было туго. Сложно на ходу изобрести способ оседлать иной темпоральный поток, особенно если сама идея существования иных темпоральных потоков еще полчаса назад казалась вычитанной из научно-фантастических романов.
        Решился Морган.
        - Я думаю, что мы должны исходить из двух возможных вариантов, - сказал он. - Конечных целей в нашем мире у него может быть только две: либо возрождение своей расы, либо месть за ее уничтожение. Оба варианта нам одинаково неприятны.
        Возрождение расы? Мне это казалось сомнительным. Даже если для размножения Магистру и не требуется партнера, то начинать с одной особи - это слишком долгий и ненадежный путь. Легче было бы отправить в будущее хотя бы несколько десятков, чтобы сработало наверняка. Хотя с их скоростью жизни... Уже через пару лет могли бы натолкнуться на целую колонию Магистров в одном из Окраинных миров. А если он уйдет в Неисследованный Космос и если там уже подготовлена база, катастрофа неизбежна. Особенно, если учитывать возможности расы и ее агрессивный настрой.
        Зимин, судя по всему, разделял мои опасения.
        - Способен ли он размножаться в одиночку?
        - Мы абсолютно ничего не знаем об их способе воспроизводства, - покачал головой Доцент. - Изучив все архивные материалы, мы даже не смогли прийти к выводу, живородящие ли они, несут ли они яйца, размножаются ли делением, почкованием, спорами... да чем угодно. Если исходить из того факта, что при взрыве «Короля Георга», произошедшем на высоте двадцати шести километров от поверхности планеты, он все-таки выжил, мы можем предположить, что его тело не подвержено угрозе механического повреждения, но и только.
        - Так что, возможно, нам придется иметь дело с беременной самкой, - заключил Джек. - Если взять за конечную цель возрождение расы, то он может размножаться и будет размножаться.
        В последних фразах Моргана, на мой взгляд, присутствовало слишком много «если». К тому же я не мог не отметить того факта, что, обозвав Магистра «беременной самкой», Морган продолжал пользоваться местоимениями мужского рода. Что это, привычка в названии, обычная небрежность? Или твердая уверенность, что Магистр самкой не является и прибыл сюда отнюдь не для размножения?
        - Мы не знаем, какие ему нужны условия для продолжения рода, - продолжал тем временем Морган. - Сырость, жара, повышенная влажность, невесомость, вакуум, жесткая радиация... Он может быть где угодно, благо космопорты Кальдерона предоставляли ему широкий выбор.
        - Мы должны исходить из худшего варианта, - вмешался я. - Если парень решил размножаться, то некоторое время мы о нем не услышим, а если же он настроен агрессивно, то последствия начнут сказываться очень быстро.
        - Но за что ему мстить нам? - спросил Доцент.
        На этот вопрос ответить было совсем просто.
        - Хотя бы за то, что мы есть, а их нет. Парень продрых сорок миллионов лет, у него вполне могла поехать крыша. Что он будет делать, если решит нанести нам ущерб?
        - С разницей в скорости потоков он может просто носиться по городам и вырезать людей кварталами, - сказал Мартин. - В таком случае ему все равно, откуда начинать, хотя такой способ уничтожения слишком медленный.
        - И опасный, - добавил Джек. - Рано или поздно он будет локализован. Думаю, что термоядерная боеголовка, сброшенная на город, вполне способна повредить его здоровью.
        - Он может нанести гораздо больше вреда, если воспользуется нашими же военными разработками. Вы помните, к чему привел сбой боевого компьютера на Деркайне?
        Помнили все. Деркайн более не существовал как планета, превратившись в пояс астероидов, окружавших одинокую звезду. Это Окраинный мир экспериментировал с устаревшими системами контроля вооружений, замкнутых на единый компьютер, который, возможно, решив просто сыграть партию в крестики-нолики, положил начало тотальной войне, расколовшей планету на части. В буквальном смысле расколовшей.
        С тех пор современные системы вооружения снабжены десятками тонн контролирующих устройств, дублирующих работу друг друга, и случайный сбой вроде бы исключен. Но направленная диверсия...
        Опаньки!
        - Он может воспользоваться и своими собственными боевыми разработками, - сказал я. - Сколько артефактов мы запечатали, не зная, что они из себя представляют? Один из них вполне может оказаться той штукой, что положила конец их войне.
        - Надо взять на контроль все найденные нами артефакты, - сказал Джек. - Кроме того, думаю, что Магистру нужна информация, как можно больше информации о нашем обществе. Если много знаешь, легче нанести удар для достижения максимального эффекта.
        - Хочешь победить врага, узнай его, - процитировал Доцент. А может, и Клаузевиц или Рейден.
        - Где у нас самый большой и доступный источник информации?
        - Исключая Сеть?
        Проклятие, Сеть есть везде в Лиге, и в ней можно найти все, что душа пожелает. В наш век информационного бума закрытых тем практически не существует, оголтелые хакеры готовы вывесить на сайт и военную доктрину своей планеты.
        - Магистры не пользуются компьютерами, - напомнил Дампье. - А наиболее полный и доступный набор альтернативной информации, исключая архивы корпораций, куда даже с его способностями пробраться весьма проблематично, это Библостероид.
        Библостероид.
        Это место знают все - и ученики младших классов, и маститые, увенчанные лаврами академики. Самая крупная публичная библиотека в Галактике. Астероид, вращающийся по стационарной орбите вокруг Старого Солнца, неподалеку от легендарной матери-Земли, праматери человечества, превращенной в огромный, размером с планету, музей.
        Внутренность астероида была выпотрошена и предоставлена под военную базу. Потом, с расширением границ Лиги, необходимость в военной базе отпала, и там решили устроить огромное хранилище информации.
        Со всей Галактики туда стекались разнообразные данные, любыми способами записанные на любых носителях информации.
        На Библе хранятся раритетные бумажные книги, допотопные микрофильмы и современные электронные базы данных, аудиозаписи и фотографии, черно-белые и цветные плоскостные фильмы, видеоленты и голокристаллы, последнее достижение человечества в области записи и воспроизведения изображений. Там вы можете найти любые сведения о любом интересующем вас предмете. Инфосфера Библостероида считается самой насыщенной в Лиге. Если вы не находите каких-либо данных, попробуйте убедиться, что объект ваших поисков реально существует в природе.
        Библостероид содержит полный набор сведений о существующем порядке вещей.
        Библостероид доступен каждому.
        Я помню случай, когда, дорвавшись к хранилищам, выпускник двенадцатого класса средней школы описал в своем реферате полный курс сборки планетоуничтожающей бомбы класса «Армагеддон-8000», указав при этом, что пользовался только источниками из научно-популярной литературы. Был большой скандал, принимались какие-то меры, но подобные казусы возникают чуть ли не ежегодно, наглядно демонстрируя неизменность порядка вещей и полное неумение человечества хранить свои секреты.
        А если до них доберется страдающий манией убийства чужак?..
        - Прошло два дня, - напомнил капитан Зимин. - А для него, если я вас правильно понял, около нескольких месяцев. Возможно, он там уже побывал, нашел, что ему нужно, и давно покинул астероид. Нам остается только сидеть и ждать первого удара.
        - Не так быстро, - возразил Джек. - Не забывайте, что на данный момент его скорость ограничена скоростью корабля, на котором он передвигается. Сейчас он в нашем потоке времени, и даже если бы он принял решение отправиться на Библ еще на «Короле Георге», он все равно не уложился бы в два дня.
        - Тогда сколько у нас времени?
        - Принимая во внимание курсы вылетевших с Кальдерона кораблей и возможные места пересадок - ещё как минимум два дня, прежде чем он высадится. И то, если будет мчаться во весь опор и выберет оптимальный маршрут, что без навигационного компьютера сделать не так-то просто.
        Я был уверен, что расчеты он проводил собственноручно, хотя проще было бы перепоручить их компьютеру. Природа аналитиков такова, что во всем они предпочитают ковыряться сами.
        - Мы можем объявить карантин Солнечной системы через два часа, - сказал Доцент. - На основании имеющихся у нас фактов...
        - Предположений, - поправил его Зимин. - Все, что я слышу, это только набор предположений и ни единого доказательства. Согласен, все звучит достаточно логично, но будет ли оно так же логично звучать, когда мне придется докладывать об этом Полковнику? Или Совету. Мы не можем закрыть систему на основании идеи, пусть даже очень хорошей. Никто нам не поверит, зато сразу найдется повод покричать о геноциде и информации для избранных.
        Верно, практическая сторона дела всегда сложнее, чем кажется. Любая идеальная теоретическая модель разбивается при соприкосновении с действительностью, не говоря уже о контакте с бюрократами Совета. С другой стороны...
        - А зачем объявлять карантин? - спросил я. - Лучше дать Магистру проникнуть туда, куда он хочет. На какое-то время мы будем точно знать его локальные координаты, а зная, где он, мы сможем придумать, как его... нейтрализовать.
        - Ликвидировать, - эвфемизмов капитан тоже не признавал. - Живой он слишком опасен.
        Доцент попытался возразить что-то по поводу научной ценности, которую Магистр собой представляет, но осекся, натолкнувшись на холодный взгляд капитана.
        - Как мы можем это сделать?
        - Не знаю, - признался я. - Но у нас есть сорок восемь часов, чтобы что-то придумать.
        - Это по минимуму, - сказал Мартин. - А если уж мы упремся в бетонную стену, можно будет смело объявлять карантин и вызывать тяжелую артиллерию.
        - Надо озадачить ученых...
        - Господа, - в голосе Зимина зазвучали стальные нотки, - обсуждение вы можете продолжить и без меня. Скажу прямо, мне ваша версия не нравится, видит Бог, как не нравится, но она дьявольски правдоподобна7. Я не знаю, на Библе он или где-то еще, но прямо сейчас отправляюсь к Полковнику, чтобы получить карт-бланш, так что можете считать, что он у вас в кармане. С этого момента расследование инцидента на Таурисе становится приоритетным, и вы можете отвлекать от текущей работы, исключая, конечно, дежурства, любых нужных вам людей. Мы озадачим лаборатории вопросом совмещения потоков. Все, о чем я вас сейчас прошу: думайте. Думайте, где он, какой он и чего хочет. Найдите его. Пока мы не сможем доказать обратного, мы должны считать, что он представляет собой прямую и реальную угрозу существованию человечества как вида. Думайте, не спите, ломайте головы, работайте по тридцать часов в сутки, но достаньте мне его откуда угодно. Отдых, увольнения, отпуска, все это потом, после завершения операции. А сейчас - думайте.
        Спорить с подобными заявлениями начальства невозможно, и мы стали думать. И думали, думали, думали...
        ИНТЕРМЕДИЯ Якудза. Стратегия выживания Историческая справка
        
        Человеческая экспансия продолжалась.
        Когда в перенаселенную Солнечную систему вернулись первые разведывательные корабли, принеся вести о пригодных для заселения планетах, в космос по их следам потянулись транспорты с колонистами. Огромные танкеры несли на себе минимум вооружения, зато под завязку были набиты оборудованием для постройки и запуска небольших заводов, производящих необходимые для жизни предметы, сельскохозяйственной техникой, образцами флоры и фауны, зерновыми и плодоовощными культурами для посадки, быстроразворачиваемыми модулями домов и конечно же людьми.
        Колонисты - это не космонавты.
        Критерии их отбора были совершенно иными. В отличие от профессиональных звездолетчиков, которым необходимо было иметь прекрасный послужной список, определенный налет часов, отменное здоровье и психологическую устойчивость, колонистам, чтобы получить место на корабле, достаточно было исправно и своевременно платить налоги (у семидесяти процентов населения они автоматически вычитались из зарплаты), обладать нужной для освоения конкретной планеты квалификацией и заблаговременно подать заявку в установленном законом порядке.
        Естественно, что в огромном потоке вылетающих попадались совершенно разные люди. Естественно, они тащили с собой свои привычки, неотъемлемую часть человеческой натуры, - ведь не оставишь же их в пределах праматери Земли, необитаемого Марса или малопригодной для жизни Венеры. Вместе с человечеством по Галактике стали распространяться и его пороки.
        
        Представьте себе обычную ситуацию тех времен: недавно освоенная планета, небольшое рабочее поселение и рудник. Здесь живут и работают люди и получают за свой труд деньги. Среди них есть обычные, вполне нормальные парни, успевшие обзавестись семьями, приусадебными огородиками и недорогими скиммерами для полетов в соседние поселения или города. Но есть и другие, тоже вполне нормальные парни - с неудержимой тягой к выпивке и азартным играм, готовые рискнуть парой монет ради шанса выиграть десять, парни, ищущие легкодоступных развлечений с противоположным (и не всегда противоположным) полом, и парни, пристрастившиеся к запрещенным видам тяжелых наркотиков. И тут же нашлись парни, готовые предложить им все эти жизненные удовольствия за весьма умеренную цену. Невспаханное поле для организованной преступности.
        Помножьте вышеописанную ситуацию на сто, прибавьте к ней определенный процент насилия и коррупции, и вы получите реальную обстановку большого города, которые возводились на планетах в спешном порядке. Если через двадцать лет после начала колонизации на поверхности не появлялось ни одного мегаполиса, планета считалась бесперспективной и в нее переставали вкладывать деньги.
        Первоначально выделились пять больших преступных группировок: злобные и нелюдимые мексиканские чиканос; спокойная, уравновешенная и уверенная в себе за многие века деятельности итальянская «коза ностра»; еще глубже уходившие корнями в историю китайские триады; беспощадная российская братва; методичная и последовательная японская якудза.
        После нескольких десятилетий мелких локальных стычек, изредка перераставших в кровавые гангстерские войны, сферы влияния в Галактике были поделены.
        Кстати, примерно в это же время организовывалась и Лига.
        Итальянцы действовали по старой, проверенной временем схеме. Сектор их интересов располагался в области азартных игр и профсоюзного движения.
        Непоседливая братва практиковала рэкет, триады контролировали торговлю наркотиками, а чиканос подмяли под себя организацию проституции.
        Японцы же обратили свои взоры на новую, малоисследованную область виртуальных наркотиков с процентом привыкания 98 человек из 100, попробовавших второй раз. Смертность среди потребителей составляла около пятидесяти процентов, что, несомненно, ниже, чем смертность от венерианской разновидности крека или всех видов экстремальных внутривенных вливаний.
        Новый вид наркомании распространялся очень быстро, с каждым годом охватывая миллионы людей, и угрожал превратиться в глобальную проблему.
        Технически потребление было очень простым: поделывалась небольшая медицинская операция, в результате которой человек получал пару дополнительных разъемов в черепе, покупался доступ в киберпространство и... люди ловили кайф даже от бухгалтерских программ. Но самыми популярными стали игровые аркадные опусы.
        В основном смерть наступала либо от перегрузки мозга, либо от несчастных случаев в Сети, всегда подстерегающих неосторожных пользователей, большую часть которой стали составлять наркоманы.
        Особенно впечатлительные личности гибли также и от воображаемых ран, полученных ими в ходе очередных стрелялок или бродилок, изобилующих полуголыми варварами, вооруженными мечами двухметровой длины, злобными монстрами с капающей с клыков слизью и недобрыми волшебниками, сеющими свои злобные чары направо и налево.
        Визуально определить виртуального наркомана практически невозможно.
        Худощавых людей хватало во все времена, несмотря на тщетные усилия диетологов. Красные от недосыпания глаза могут быть у любого, быстрые и резкие движения, подходящие скорее для киберпространства, чем для «медленного» времени, наличествуют у всех людей, проводящих в Сети по несколько часов в день, а обладателями пустых и мечтательных взглядов могут быть не только наркоманы, но и романтики, а также идиоты.
        Дополнительные разъемы сами по себе тоже ничего не значили, так как существует множество профессий, чьи представители используют их в своей работе. Пилоты космических кораблей, инженеры, имеющие дело с многофункциональным и сверхчувствительным оборудованием, наконец, даже студенты, решившие накачать в себя перед сессиями как можно больше информации.
        Прекрасно осознавая масштабы грядущей катастрофы, исполнительные власти не могли принять против угрозы никаких мер, кроме полного отказа от гиперпространства и объявления войны компьютерам, на что никогда бы не согласились девяносто пять процентов населения Галактики. Кому было охота вернуться в девятнадцатый век, век бумажной волокиты, информационного голода и низких технологий!
        Да и сама полиция использовала Сеть в качестве базы данных.
        Единственное, что мог предпринять Совет Лиги, это захлестнувшая Сеть массовая пропаганда здорового образа жизни вне Сети. В ход были пущены рекламные ролики с роскошными блондинками, головокружительными полетами на атмосферных кораблях, воспевающие романтику освоения пространств и пронизанные патриотическим духом.
        Глупо было рассчитывать справиться с проблемой путем профилактических мер.
        Якудзы контролировали весь процесс превращения человека в наркомана, начиная с создания подпольных медицинских центров по вживлению в органическую ткань человеческого тела кремниеуглеродных имплантов, заканчивая продажей «железа», обеспечением беспрепятственного доступа в Сеть и подбором наиболее «цепляющих» программ.
        
        Статус-кво сохранялся в Галактике сто пятьдесят четыре года, пока к власти в якудзе не пришел Тоширо Такахаси, прозванный Тигром.
        На тот момент ему было шестьдесят четыре стандартных года, время самого расцвета сил для мужчины. Он был достаточно молод для гибкости мышления, при этом успел накопить солидный багаж жизненного опыта. В организации он начинал с самых низов, за его плечами были и боевые отряды ниндзя, и руководство подпольными лабораториями.
        Авторитет его был непререкаем, а слово - тверже англиевых сплавов. Став оябуном филиала на Авалоне, он провел несколько блестящих операций, присоединивших к организации киберпространства еще несколько Пограничных миров. Он был инициатором кровавой бани в День Независимости Авалона, когда были жестоко убиты шестьдесят четыре человека, ошибочно полагающие, что способны играть в те же игры на одном поле с могущественными японцами.
        Через год после этого на тайном голосовании оябунов - верховных лиц организации, или, как сказали бы итальянцы, отцов семейств, он был единогласно выбран Верховным оябуном якудзы и получил в безраздельное пользование абсолютную власть над телами и душами людей, входивших в разветвленную сеть преступных кланов.
        В первые же годы правления он сумел сплотить разрозненные группировки, лишь номинально подчиняющихся местным главарям, в одну огромную организованную структуру с железной дисциплиной и четкой вертикалью командования, заполнив идеологические пробелы кодексом чести самураев, бусидо, исторически не имевшего с якудзой ничего общего.
        Такахаси был недоволен местом, отведенным его организации в общем балансе сил, и дал слово, что исправит положение. Нельзя сказать, что он не принял всех мер, чтобы свое слово сдержать.
        Следующее десятилетие было отмечено исчезновением с места службы ведущих специалистов современных армейских разработок, а также космического кораблестроения. В ход шли всевозможные методы: подкуп и шантаж, угрозы и совращение, физическое насилие и похищение самых несговорчивых.
        Параллельно совершались сотни «черных» сделок по приобретению списанных боевых кораблей у командования ВКС. Корабли перегонялись на полулегальные верфи якудзы и доводились до современного боевого уровня. Усовершенствовались двигатели и генераторы, навешивались дополнительные системы вооружения, из обычных патрульных и сторожевых суда превращались в боевые крейсеры, предназначенные для проведения диверсионных актов и участия в реальных сражениях. Ставились и апгрейдились компьютеры, расширялись и обустраивались помещения для персонала, создавался комфорт, рассчитанный на многомесячное пребывание команды на борту.
        На контролируемых якудзой планетах проходил массовый набор новобранцев, в основном молодых людей из низших слоев общества, находящихся либо за чертой бедности, либо так близко к ней, что всякие различия стирались. Расовые признаки не имели решающего значения, так как пополнениям отводилась роль «пушечного мяса». Воротилам теневого бизнеса было безразлично, кто будет умирать за их деловые интересы.
        Подготовив материально-техническую базу, якудза нанесла удар.
        
        Первой жертвой глобальной гангстерской войны пали триады. Тщательно просчитанный ход Такахаси был идеальным стратегическим решением. Остальным игрокам и дела не было до внутренних азиатских разборок.
        Чиканос, занятые грызней между собственными группировками, не интересовались внешними проблемами и не придали развернувшимся сражениям никакого значения.
        Темпераментные итальянцы пожали плечами, развели руками, покачали головами и решили: «Пусть узкоглазые передерутся между собой, мы от этого только выиграем». Братве же вообще все было по... барабану, скажем так, хотя все вы прекрасно понимаете, что я имею в виду.
        Триады не были готовы к войне. Их сопротивление не выдержало первых ударов, и вскоре был заключен мир, основным условием которого стало устранение китайцев от наркоторговли. Подмяв под себя готовую сеть реализации, принадлежавшую ранее триадам, японцы получили мощные финансовые вливания, необходимые для продолжения дорогостоящей военной операции.
        Следующими были чиканос. Дрались они отчаянно, поливая своей кровью каждый метр подведомственной им территории. Подвела их слабая организация и полное отсутствие дисциплины. Связь между различными группировками практически не поддерживалась, и максимум того, что мексиканцы смогли противопоставить детально спланированным боевым акциям противника, были редкие одиночные удары. Уничтожив ведущие группы мексиканцев, известные как «Рука о Четырех Пальцах», японцы получили обезглавленного, поверженного, но еще живого врага, однако они не стали проявлять такого милосердия, как в случае с триадами, и злопамятные и мстительные мексиканцы были вырезаны под корень.
        «Коза ностра», во все времена славившаяся своими ушлыми ребятами, уже успела сообразить, к чему ведет крупномасштабная бойня. Но к тому времени, как консервативные крестные отцы решились оказать помощь «грязным латинос», оказывать ее стало уже некому.
        Братва по-прежнему игнорировала события и никак не отреагировала на сигналы «SOS», идущие со стороны мафиозных донов.
        Итальянцам пришлось драться в одиночку.
        Они испокон веков опирались в своей криминальной деятельности на мощный фундамент политических связей. Именно с этой стороны и нагрянула беда с азиатским лицом. Пока итальянцы ждали удара по своим казино, ряд политических убийств обезглавил планеты, на которых «коза ностра» была особенно сильна. Те же из политиков, кто остался в живых, стали побаиваться поддерживать свою «руку кормящую» из опасения потерять жизнь.
        Следующая серия убийств ударила по политическим деятелям меньшего масштаба и некоторым профсоюзным боссам. Теперь даже самые тупые должны были сообразить, что находиться в одной лодке с идущей на дно мафией стало смертельно опасно.
        Единственными неприкасаемыми для якудзы фигурами являлись чиновники Лиги. Обострять с ней отношения и накликать на свои головы всю мощь ВКС не хотел никто. Пойдя на убийство президента Пола, ставшее апофеозом японо-итальянской войны, убийцы и пальцем не тронули ни одного даже самого малозначащего клерка, приписанного к Совету.
        Крестные отцы - люди разумные, рассудительные и склонные к компромиссу, особенно в тех случаях, когда их припирают к стенке. Понимая, что силы далеко не равны, они предпочли пойти на мировую. Учитывая, что сорок процентов их доходов оказались во вполне легальной области после того, как лоббистам донов удалось протолкнуть в Совете Лиги законопроект о легализации азартных игр и казино на большинстве входящих в Лигу планет. По крайней мере на тех, где это не было запрещено исповедуемой религией. Таким образом, итальянские мафиозо потеряли только долю прибылей от подпольных тотализаторов и собственное лицо, зато сохранили жизнь. Перейдя в легальную сферу деятельности, они превратились в преуспевающих бизнесменов с итальянскими корнями. Юристы были переориентированы, военные советники ушли в отставку, а «эскадроны смерти» избавились от своих тюфяков и стали охранниками и полицейскими. Для японцев они уже не были угрозой и не представляли интереса.
        На сцене театра боевых действий остались только выходцы из России.
        Они-то и доставили японцам больше всего проблем.
        Братва была еще более безжалостна, чем якудзы. Она в грош не ставила никакие кодексы и законы и не останавливалась ни перед чем. Кроме того, она не была локализована ни на одной из планет. Она всегда сохраняла мобильность.
        Якудза столкнулась с проблемами в первые же дни после официального объявления войны.
        Рэкет невидим. Если ты торгуешь наркотиками, тебе нужны розничные уличные точки и оптовые склады для хранения. Если контролируешь проституцию, тебе никуда не деться от сети борделей. Если занимаешься азартными играми, тебе требуются казино. А где прикажешь тебя искать, если раз в месяц ты подваливаешь за деньгами к владельцу заведения, находящегося на «охраняемой» тобой территории, и сваливаешь в неизвестном направлении? И если «охраняемая» территория визуально ничем не отличается от неохраняемой?
        Спецслужбы Лиги, а следовательно, и спецслужбы подведомственных ей ВКС, не желающие усиления какой-то одной группировки и в то же время понимающие, что от идеи организованной преступности никуда не уйти и в следующем тысячелетии, тайно поддерживали русских, снабжая их кораблями, вооружением, флотскими консервами длительного хранения и тактической информацией о передвижениях противника, получаемой ВКС по своим многочисленным разведывательным каналам.
        Кроме того, японцы в принципе не могли понять, как можно бороться с противником, наносящим беспорядочные и ничем не мотивированные удары и моментально скрывающимся в тень.
        Отряды беспредельщиков, в официальном флоте носившие бы название групп свободной охоты, бороздили просторы космоса без всякой поддающейся логическому анализу системы и наносили удары по всем точкам, где только могли заподозрить присутствие противника.
        Трех лет упорных поисков и тысячей жизней стоили японцам координаты небольшого поместья в Швейцарских Кордильерах, где верхушка русской мафии собиралась на ежегодный «сходняк». Японцы предприняли массированный налет с применением новейших тахионных разлагателей и превратили горы в невысокие холмы посреди оплавленной пустыни. После этого оябуны имели все основания полагать, что, лишившись головы, тело не сможет функционировать нормально.
        Но братва была самой демократичной из всех преступных организаций. Братаны готовы были слушать любого, кто говорил разумные вещи, и если говорил он их достаточно громко и убедительно, повиноваться его приказам. И, подобно головам мифической гидры, на место убитых паханов приходили новые, еще более жестокие и изворотливые.
        Как никогда раньше и никогда позже, якудза была близка к поражению.
        Посовещавшись, оябуны пошли на рискованный шаг. Они решили возродить триады, но не в качестве независимой организации, а филиала своей структуры, что сразу прибавило японцам численности. Кипевшим от обиды поражения китайцам было все равно, в кого стрелять, они быстро забывали, кто вверг их в пучину бедствий. Якудзы вернули их из прозябания, куда сами же и отправили, и снова запустили в мясорубку войны, теперь уже на своей стороне, особо удачливым обещая деньги, наркотики, оружие, незначительные посты с гипотетическим продвижением по службе, в котором неяпонец не мог иметь никаких шансов, и вовсе уж сказочные «отдельные сферы влияния».
        Братве было по барабану.
        Братки глушили водку на поминках погибших друзей и, облачившись в боевые вэкаэсовские скафандры, вооружившись винтовками, усаживались в армейские корабли и летели мстить за убитых.
        Бойня продолжалась пятнадцать лет, и ни одна из сторон не могла получить решающего преимущества.
        Ситуация заходила в тупик, она требовала все больше денег, оружия и новых стратегических решений. Со всем этим у братков было туго.
        «Если конкретно базарить, - говаривал Барон, возглавлявший российских пацанов в те времена (к слову, он был последним из паханов, так как братва не существует более ни в каком виде, кроме как в виде персонажей исторических фильмов), - война, по понятиям, вредит бизнесу. Парни, с ней надо реально что-то решать, иначе она вообще не кончится». Многие с ним соглашались, но сама мысль пойти на поводу у азиатов казалась братанам абсурдной, способа же выиграть войну они не видели. Военные действия продолжались.
        Нервное напряжение, в котором непрерывно пребывал руководивший ходом событий Тоширо, окончательно подорвало его здоровье, и он скончался в возрасте восьмидесяти трех лет, так и не увидев, как и чем закончилось начатое им дело. Преемником верховного оябуна стал его сын Санни Такахаси, в качестве своей «предвыборной платформы» выдвинувший решение беспрецедентное, но перевесившее чаши весов в сторону якудзы и положившее конец войне.
        Якудза заключила временный альянс с Дагласом Тайреллом, тогдашним главой корпорации Тайрелла, имевшей мощную производственную и финансовую базу.
        В секретных лабораториях Тайрелла, превосходивших по уровню защищенности даже закрытые базы ВКС, на основе рядового ниндзя из боевого отряда была создана новая разновидность клонированных машин для убийств. За это японцы обещали Тайреллу содействие в деловых начинаниях и охрану его финансовых интересов. Поскольку Тайрелл рассчитывал на то, что якудза станет единственным источником угрозы со стороны криминального мира, цена его вполне устроила.
        Пройдя короткую обкатку в боевых вылазках, модель искусственного ниндзя была поставлена на поток8.
        Численное превосходство азиатов стало подавляющим, но, несмотря на это, война продолжалась еще почти два года. Разметав крупные группы противника, японцы принялись за вылавливание более мелких, с тем чтобы не оставить врагу ни малейшего шанса на реванш. Тут и там вспыхивали очаги сопротивления. Группы «беспредельщиков» продолжали наносить ущерб.
        Фатальной для братвы оказалась реакция ВКС.
        Быстро подсчитав внезапно возросшую численность японских боевиков, аналитики флота пришли к выводу, что ситуация для братвы бесперспективна. Соответственно, ВКС сразу же свернули «черное» финансирование и прекратили поддержку.
        После этого дни российской мафии были сочтены.
        Лишившись финансовых вливаний и потока новейшей техники взамен устаревшей или утраченной в бою, братки обнаружили, что дальше воевать им просто нечем. Война заставила их забросить бизнес; планеты, на которых они еще пользовались авторитетом, были выжаты как лимон, новые же «наезды» успеха не приносили. Всем было ясно, что развязка близка и в завтрашнем дне места для братков не найдется. Владельцы компаний, раньше исправно платившие дань, теперь просто смеялись им в лицо. Однако половина из них поплатилась за столь фатальную ошибку своими жизнями.
        Люди поумнее или старались не платить, или отделывались мелкими суммами, ссылаясь на застой в торговле и кризисы в местной экономике, вызванные все той же войной.
        И наступила пора дезертирства. Братаны бежали, как грызуны во время землетрясения выбираются из своих нор. Они уходили в космофлот или становились наемниками на Окраинных мирах, благо недостатка вакансий там никогда не ощущалось. Корабли «беспределыциков» поднимали «Веселый Роджер» и отправлялись искать своего счастья.
        Война закончилась. Якудза стала не просто доминирующей, она осталась единственной преступной организацией, действующей в пределах заселенного человечеством пространства.
        
        Взаимоотношения якудзы и Гвардии требуют нескольких коротких пояснений.
        Когда в один прекрасный день, подобно чертику из табакерки, в Галактику пришла Гвардия, японцы сразу же смекнули, где у этой ситуации подветренная сторона. Они всегда умели распознать в ком-то реальную силу.
        С первой попытки подмять под себя независимую, теоретически подотчетную только Совету Лиги, а на деле контролируемую лишь Полковником, сильную и защищающую свои интересы Гвардию им не удалось.
        Вторая попытка принесла лишь частичные результаты.
        Ниндзя из не засвеченных еще отрядов обзаводились правдоподобными легендами, отращивали себе недостающие фаланги мизинцев на правых руках (отсеченные как знак принадлежности к якудзе и отречения от всей своей предыдущей жизни) и шли на вербовочные пункты. Девяносто процентов отсеивались там же, их легенды не проходили проверки на прочность.
        Половина из оставшихся не проходила обучающих курсов, и лишь считаным единицам удавалось проникнуть внутрь организации, но и там им не удавалось нанести ощутимого вреда.
        С тех пор как ведущие политики Лиги, определившие дальнейшую судьбу артефакта Магистров, добровольно подверглись процедуре частичного блокирования памяти, а все сопутствующие документы были уничтожены или запрятаны под грифом «Совершенно секретно», координаты Штаб-квартиры были известны только самому Полковнику, что исключало возможность добраться до нее путем гиперперехода и взять штурмом. Если же кто-то пытался использовать технические возможности Гвардии для претворения в жизнь преступных замыслов, неустанно следящий за всеми передвижениями гвардейцев компьютер тут же фиксировал эти попытки и передавал виновных в руки Полковника, где они карались единственным приемлемым в данной ситуации способом: смертью.
        После нескольких лет бесплодных усилий оставшиеся в рядах Гвардии ниндзя либо подавали в отставку, либо всерьез принимались за выполнение служебных обязанностей, предписанных уставом и Полковником9.
        Третьей попытки не было. Когда японцы видели перед собой бетонную стену, они не старались прошибить ее собственными головами.
        Далее, буквально вчера, если исходить из исторических масштабов, интересы Гвардии и якудзы вновь пересеклись. Итогом стали несколько стычек с минимальными для Гвардии потерями, в результате которых был выработан Договор, являющийся основополагающим документом для разрешения конфликтных ситуаций. Согласно ему определялось, что могут и чего не могут делать бандиты, и когда они делали то, чего Гвардия не хотела, они вынуждены были давать задний ход по сигналу Полковника. Договор являлся временным компромиссом, но всем известно, что нет ничего более постоянного, чем временные компромиссы, и подобное хрупкое равновесие продержалось довольно долго.
        Сложившийся баланс сил не устраивал ни якудзу, считавшую, что ее интересы подобным образом ущемлены, ни саму Гвардию, поскольку она, являясь в какой-то мере и полицейской организацией, рано или поздно должна была бросить окончательный вызов организованной преступности.
        ГЛАВА ПЯТАЯ Соболевский совершает десантный рейд
        
        Место действия: Штаб-квартира Гвардии
        Точное местонахождение неизвестно
        Время действия: четвертый день Кризиса
        Шел третий час моего первого дежурства по схеме 9-2 в качестве старшего оперативного агента.
        Мы с Сашкой Быковым сидели на небольшом гидравлическом диванчике в комнате отдыха и резались в «осаду» - усложненный вариант трехмерных шахмат.
        Сашкина позиция, скажем прямо, была не блестящей. Два его линкора блокированы эскадрой моих сторожевиков, а флагман находится под постоянными ударами трех крейсеров класса «хоппер». Пытаясь использовать стратегию Говарда Стравинского, разработанную специально для войны против Пола, но, не обладая качествами великого флотоводца, Сашка пропустил подходящий для контратаки момент, за что расплатился целой армадой патрульных и парой легких крейсеров. За что продолжает расплачиваться и сейчас.
        - Гроссмейстеры в таких ситуациях сдаются, - сообщил ему я.
        - А русские дерутся до конца.
        - Конец уже недалеко. - Я снял с экрана один из его линкоров и заменил своим сторожевиком. Это позволило Сашке вывести флагман из-под удара и направить его для поддержки оставшегося линкора. В отличие от шахмат, где король стоит в бою не дороже пешки и только мешает основным фигурам, в «осаде» флагман - значимая фигура с хорошим ходом и мощной убойной силой.
        Я в который раз огляделся по сторонам. Дежурство протекало необычайно тихо, ничто в Галактике не требовало экстренного присутствия спасателей. В комнате специалистов широкого профиля было малолюдно, кроме нас с Сашкой, не больше пяти человек. Аналитики удалились на обед в ближайшую столовую, группы быстрого реагирования вечно торчали в соседнем спортзале. Тишь да гладь.
        Вошел Кен Иошида. Он попытался громко хлопнуть дверью, выражая свое крайне поганое настроение. Но ничего у него не вышло, компенсаторы поглотили удар. Не получив даже минимального удовлетворения, он обессиленно рухнул в кресло, не снимая мокрого костюма для подводных работ.
        - Некомпетентные мерзавцы, - сказал он. Некоторые из наших парней могли бы употребить выражения и покрепче, будь они в таком виде. - Как ты думаешь, - не обращаясь ни к кому конкретно, вопросил он, - легко ли десантироваться в подземную трубу диаметром полтора метра, залитую горячей водой?
        - Проще пареной селедки, - жизнерадостно ответил Сашка.
        Кен явно жаждал сострадания, но настроение публики не соответствовало характеру предполагаемого рассказа. Вместо сочувственно настроенных слушателей, благодарно кивающих, охающих и поддакивающих в подобающих местах, он имел лишь несколько язвительных субъектов.
        Поняв, что дело безнадежно, он налил себе кофе и уселся обратно.
        Мы с Быковым сделали еще по паре ходов, и тут запиликал настенный коммуникатор, экран размерами два на два метра, снабженный хорошей акустической системой. Ничем особо не занимавшийся Левка Арзуманян щелкнул по клавише ответа и явил миру огромное лицо Джека Моргана с двухдневной щетиной, в которой можно было с достаточной степенью точности пересчитать все пробивающиеся волоски.
        - Эй ты, салага, - дипломатично начал аналитик. - Позови-ка мне вашего светлого гения.
        - Светлого кого?
        - Гения, иеху. - Аналитики поднаторели в ругательствах, смысл которых простым смертным недоступен.
        - А это кто? - искренне удивился Левка.
        - Сержант Соболевский, конечно. Своих героев надо знать в лицо.
        - И пофамильно, - добавил Быков, тщетно пытаясь вывести свой флагман из нового окружения.
        - Эй, Макс! - истошно заорал Арзуманян, хотя разделяющее нас расстояние не насчитывало и пяти метров. - Тут какой-то тип обзывает тебя всякими нехорошими словами.
        - Сейчас разберемся, - сказал я, торпедируя Сашкин флагман и поднимаясь с дивана. - Финита, однако.
        - Чтоб тебя приподняло и хлопнуло, - доброжелательно отозвался Сашка, и я оставил его переваривать поражение.
        Я подошел к экрану и уселся на высокий табурет, предназначенный для долгих разговоров. А разговоры с аналитиками короткими не бывают.
        - Поздравляю, - сказал Джек, хотя его лицо особой радости не выражало. - С сегодняшнего дня наша версия происшествия на Таурисе считается официальной внутренней линией расследования.
        - С какой стати? - Когда мы расходились после «мозгового штурма», даже после всех приказов и заверений Зимина, гипотеза ярких перспектив не представляла и статус ее оставался весьма и весьма сомнительным.
        - Мы получили подтверждение.
        - Откуда бы это ему взяться?
        - Из уже имеющихся в нашем распоряжении источников. Все та же запись с кристалла.
        - Мне показалось, что вы ее и так изучили сотни миллионов раз, и все безуспешно.
        - На этот раз мы знали, что искать. Я засадил Мартина проверить хронологию включения приборов и еще разок сравнить показания. И знаешь, что он нашел?
        - Еще нет, но чувствую, что ты меня скоро просветишь.
        - А то. Представляешь, оказалось, что записывающие камеры включились на две миллисекунды раньше, чем экранирующие защитные поля.
        - Не может быть, - сказал я, попытавшись вложить в слова как можно больше сарказма. - Вот это номер!
        Я ошибся в своей оценке, забыв, что имею дело с темпоральным потоком, обладающим другой скоростью, и Морган принял мои слова за чистую монету.
        - Обнаружив этот факт, мы еще раз просмотрели пленку в замедленном режиме, обратив особое внимание на первые кадры после включения. Ничего не нашли, но информация могла быть утеряна при перезаписи. Ты же понимаешь, что потеря кадра, длящегося миллисекунды, вполне реальна даже для нашей техники копирования. Тогда мы обратились в Отдел Хранения вещественных доказательств ВКС и всего через час получили оригинал.
        Подозрительно быстро. Обычно военные не торопятся оказывать нам услуги. С другой стороны, их можно понять. На них навесили это дело, потому что в числе гражданских лиц погиб и их майор, а они были только рады спихнуть на нас своего «глухаря», вот и отдали оригинал. Если бы они считали, что смогут набрать на этом деле очки, мы ждали бы кристалла несколько месяцев.
        - Вот первые кадры, что удалось заснять после повторного включения камер.
        Экран разделился на две части, знакомая рожа Моргана уменьшилась в размерах и уехала в нижний левый угол, а посредине воцарился унылый ландшафт Тауриса.
        На мой взгляд, ничего не изменилось. Та же пустыня, холм, тусклое солнце, трупы... И какое-то серое расплывчатое пятно на самой границе видимости.
        Если сравнить размеры пятна с размерами лежащих тел, оно должно иметь около полутора метров в высоту и шести метров в длину. По мере приближения к мертвой зоне пятно уменьшилось. Я отнес это на счет оптических свойств камеры.
        - Видишь? - спросил Джек, и рядом с пятном замерцала зеленая стрелка курсора.
        - Вижу пятно, - сказал я. - Некачественная запись, должно быть.
        Хотя сам прекрасно понимал, что это не так.
        - Черта с два, - заявил аналитик. - На голокристаллах не бывает никаких искажений. Это Магистр.
        - А тебе не кажется, что он чересчур длинный?
        - Абсолютно не кажется. Ты все время забываешь об иной скорости временного потока. Он движется так быстро, что сливается в единое пятно даже на цифровой записи. Это он, только в разных местах по мере ухода за силовые экраны.
        - Круто, - пораженно сказал я.
        - Сейчас будет еще круче, - сообщил он. - Мы провели обработку изображения и сумели отфильтровать сигналы. Согласно анализу, вот так он выглядел в начале движения.
        Большая часть пейзажа исчезла, камера наехала на пятно, и я одним из первых представителей человечества уставился на случайно ожившего представителя давно погибшей расы; существо, с которым нам, возможно, предстоит бороться.
        Камера каким-то образом навела резкость, и я увидел чужака.
        Гуманоид?
        Покрыт либо кожей серо-стального цвета, либо плотно облегающей одеждой. Хотя, если вдуматься, цвет мог быть хоть сине-буро-малиновым и казаться серым из-за темпоральных искажений, ведь камеры не рассчитаны на съемки в таком режиме. Голова у индивидуума была одна; лица либо не видно, и он стоит боком или спиной, либо вообще нет, либо оно настолько смазано, что цифровой обработке не поддается. Негусто. Ног две, в каждой по три сустава, причем по позе, в которой он стоит, можно предположить, что изгибаются они одинаково легко во всех направлениях. Ну что ж, надо быть аккуратнее и помнить, что парень с равным успехом может отскочить в любую сторону, куда уж ему больше захочется. Впрочем, о чем это я? Он настолько быстр, что может обползти вокруг меня тридцать семь раз, а потом медленно разрезать на кусочки, и я замечу это, только превратившись в фарш.
        А вот когда я увидел его руки... верхние конечности... мне стало нехорошо.
        Ни у одного живого существа, разумного или нет, не должно было быть таких рук. Их было три или пять, в зависимости от того, стоит ли считать руками небольшие отростки, начинающиеся прямо у шеи. Зато остальные... Длинные, почти до земли, эти, пожалуй, гнутся вообще во всех направлениях. Сейчас они болтались, как шланги. Две из них заканчивались чем-то вроде пик, третья напоминала двуручный топор с очень длинной рукояткой...
        Теперь понятно, как именно погибли археологи из экспедиции.
        Самым кошмарным был тот факт, что Магистр не держал в руках оружия. Оно словно было продолжением самих рук.
        Рука, оканчивающаяся топором или мечом? Приспособления для убийства? Такое не привидится и в кошмарном сне.
        Но, имея такие конечности, как они умудрялись обращаться со своим тонким оборудованием, требующим достаточной гибкости и сноровки? Топором ведь верньеры не покрутишь, двуручным мечом на кнопки не нажмешь. Те отростки, чуть ниже головы, тоже не подходят для этих целей, они слишком короткие.
        Или их раса делилась на классы, и перед нами особь, генетически выведенная исключительно для рукопашных схваток? Нечто вроде клонированных ниндзя Тайрелла?
        Сильно сомневаюсь, чтобы Магистры сражались со своими врагами только в рукопашной.
        В ближнем бою цивилизации не гибнут.
        
        Что ж, вот мы и получили портрет врага, но легче от этого не стало. Появилось еще больше вопросов. Хотя, если это солдат и он ничего не умеет, кроме как уничтожать, понятно, почему он убил наших людей. Рефлексы.
        - Насмотрелся? - спросил Морган, когда прошло, с его точки зрения, достаточно времени для раздумий. - Теперь полюбуйся вот на это.
        Еще один кадр. Без всяких сомнений, то же существо. Только теперь у него нет вообще ни одной руки, и само оно ниже ростом. Зато появилась дополнительная пара ног с такими же странными суставами. Повернулся другой стороной?
        Проклятие, не заметить вторую пару ног на предыдущем снимке я просто не мог. А куда делись эти ужасные руки?
        Судя по всему, чужак собирался передвигаться на четырех конечностях и в горизонтальном положении, что гораздо практичнее с точки зрения аэродинамики.
        - Так он выглядел перед тем, как уйти из поля зрения камер, - пояснил Морган.
        - Надеюсь, ты меня разыгрываешь, и один из снимков липовый, - сказал я.
        - Я похож на человека, склонного к розыгрышам?
        Я посмотрел на него внимательнее. Двухдневная небритость. Взлохмаченные волосы. Мятый воротник рубашки. Воспаленные от недосыпания глаза. Углубившиеся морщины на лбу - очевидно, от чрезмерного напряжения мозговых извилин. На шутника не похож.
        - Если ты меня не разыгрываешь, то как это все объяснить? Он что, может выбирать произвольное количество конечностей в зависимости от рода предстоящей деятельности?
        - Не только количество, но и произвольную форму, - поправил он.
        - Каким же, черт возьми, образом?
        - Полагаю, он полиморфен. Не знаю даже, к какому виду его отнести, ни с чем подобным мы раньше не сталкивались. Возможно, Магистр - это колония микроорганизмов, обладающая коллективным разумом; возможно, клетки его тела способны выполнять любую функцию, и он может сознательно перестраивать свое тело согласно обстоятельствам.
        - То есть, если я правильно понял, он способен думать ногами и писать через уши?
        - Я не уверен, что он вообще писает, но теоретически это допустимо.
        - И если он является колонией, то способен ли он делиться? Тогда у нас уже не одна, а несколько проблем.
        - Не знаю я ничего, - устало покачал головой Джек. - Чем дальше мы влезаем в эту историю, тем больше мне хочется быть преподавателем ботаники в какой-нибудь тихой колонии. Ты знаешь, что все наши отозваны из отпусков?
        - Ещё нет.
        - Полная мобилизация сил. Все увольнительные откладываются до соответствующего распоряжения, группы анализа и экспертизы, а также лаборатории Сумеречной Зоны переведены на круглосуточный режим работы с пятью часами для сна. Прямой приказ Полковника.
        Я присвистнул. На моей памяти такого еще не было. Говорят, что во времена Второго Кризиса и обострения отношений с якудзой...
        - Мы влипли, - подытожил я.
        - По самые уши, - подтвердил Морган. - Передай ребятам, что если увидят в «поле» нечто подобное, пусть сразу швыряют свои ядерные боеголовки, хорошо?
        И он отключился.
        - Все слышали? - спросил я присутствующих. - Посмотрите внимательно. Вы смотрите в лицо истории. В самую что ни есть ее морду.
        Кен кивнул, Левка утвердительно воскликнул:
        - Ага!
        - Неужели все так плохо? - поинтересовался Сашка, казалось бы всецело занятый анализом проигранной партии.
        - Еще хуже, - сказал я и вышел, чтобы избежать докучливых вопросов. Как только они сменятся с дежурства, Вельзевул сразу же введет их в курс дела. Секретность операции полетела к чертям. Раз уж Полковник отменил все увольнения, он явно предполагает реальную опасность и постарается в наиболее сжатые сроки информировать весь личный состав. Там, где сломают головы десятки гвардейцев, десять тысяч могут найти решение.
        
        Как старший дежурный опер, я должен был проводить некоторое время в ситуационном зале.
        Даже не знаю, как описать это помещение.
        Представьте себе зал ожидания какого-нибудь захолустного космопорта на Богом забытой планете.
        Теперь уберите из этого зала окна и навесьте вместо них огромные экраны для контроля за особо сложными ситуациями, снабженные сложнейшими компьютерными терминалами.
        Уберите все сиденья из центра и поставьте вместо них большой квадратный стол с гигантским голоэкраном посередине. Это стол для разработки тактических операций, пользуются им крайне редко.
        Выкрасите свободные участки стен в самые нейтральные и не режущие глаз цвета, поднимите потолок в два раза и залейте помещение спокойным приглушенным светом. Добавьте человек пятьдесят гвардейцев, одни из которых напряженно вглядываются в экраны, отдавая приглушенные команды в микрофоны и отстукивая приказы на виртуальных клавиатурах, другие стоят у них за спинами, наблюдают и дают советы, готовые в любой момент прийти на помощь; третьи просто бесцельно слоняются по залу, подходя к то к одной, то к другой группе и контролируя картину в целом.
        Теперь добавьте еще две сотни небольших мониторов у дальней от входа стены, часть из которых предназначена для связи с полевыми агентами, где бы они ни были, а часть - для переговоров с внешним миром. Отсюда приходит небольшой процент вызовов, минующих санкции Совета Лиги и ВКС, а также предложения о разовых контрактах. Мы ведь не Армия Спасения и работаем не бесплатно.
        Перед этими экранами всегда сидит с десяток человек, принимающих экстренные вызовы и сигналы «SOS».
        У ближней к входу стены стоит множество автоматов, продающих сигареты и предлагающих (не бесплатно, все вычеты удерживаются из зарплаты, но расходы минимальны) легкие закуски на любой выбор, первые и вторые блюда и добрую сотню безалкогольных напитков на любой вкус.
        Большая часть настенных экранов сейчас выключена, да и включенные ничего экстраординарного не показывают, работая лишь для проформы и удовлетворения любопытства скучающих техников.
        Лишь перед двумя сидят небольшие группы, и кипит активная деятельность. Значит, ситуация спокойная, что стало большой редкостью в последнее время.
        Прорва находящегося в зале оборудования предназначена для полной запарки, возникающей в случае войны или крупномасштабного стихийного бедствия, угрожающего целому континенту, что случается не чаще одного раза в десять-пятнадцать лет. За все время я лишь однажды видел полностью задействованный главный ситуационный зал, и два резервных тоже были забиты. В остальные же дни сегодняшняя картина является нормой.
        Старший смены, лейтенант Стеклов, крепенький блондин средних лет, как раз выбивал из автомата очередную чашку кофе, когда я вошел в зал.
        - Что у нас? - поинтересовался ваш покорный слуга.
        - Все тихо, - ответил он, и на этих словах автомат таки разродился кофе. - Пара несчастных случаев, поломка реактора Кузнецова, не поддающаяся ремонту. Двое выводят людей на соседнюю планету. Рутина. Думаю, можно смело придавить ухо на пару часов.
        Шутка. Никто из гвардейцев не позволит себе заснуть на дежурстве, сколь бы долгим оно ни было. Это прямой способ вылететь из Гвардии и присоединиться к огромному числу безработных.
        Правда, гвардейцы, даже бывшие, долго без работы не сидят, с их квалификацией устроиться в частную охранную структуру, муниципальную полицию или даже ВКС не составит особого труда, но... Гвардия есть Гвардия, и лучше ее никого нет.
        Усвоив, что в Галактике не происходит ничего, требующего нашего немедленного вмешательства, а с остальными проблемами люди разберутся сами, я отправился бродить по залу.
        Лейтенант прав, ничего не происходит. Как приятно дежурить в такую тихую смену.
        Мне следовало бы помнить, что ничто хорошее не может длиться долго...
        Мое внимание привлек Дик Джонс, в эту минуту работавший с вызовами. Отгороженный звуконепроницаемой сферой, он что-то исступленно орал в экран и вовсю жестикулировал. Заинтересовавшись, я подошел поближе и попал в зону слышимости, как раз вовремя, чтобы услышать продолжение затянувшейся дискуссии.
        - Как вы не понимаете, - слабо пытался возражать делающий заявку очкарик. - Миниатюрные летающие кролики водятся на весьма ограниченном количестве миров и подвержены вымиранию. Требуется особая природная среда, чтобы поддерживать на должном уровне популяцию этих существ и...
        - Плевать я хотел на ваших кроликов! - орал в ответ Дик. - Гвардия не в состоянии заниматься каждым идиотом, не способным поменять памперсы без посторонней помощи!
        - В чем дело? - поинтересовался я, мысленно соглашаясь с его последним утверждением. Знать бы только, к чему оно относилось.
        Дик обернулся с явным облегчением, он был рад, что не придется разбираться с этим делом самому и появилась возможность спихнуть ответственность на начальство. Его собеседник тоже приободрился, ожидая, что я буду посговорчивее.
        - Парочка влюбленных идиотов отправилась в медовый месяц по горам Шейландии, - объяснил Дик. - Новоиспеченного супруга свалил приступ аппендицита. Видите ли, ему не сделали операции в детстве, исходя из каких-то религиозных соображений его родителей. Парень загибается, а погода и характер местности не позволяют врачам «скорой помощи» подобраться к нему на скиммере, вот руководство заповедника к нам и обратилось.
        - У «скорой помощи» должны быть орбитальные базы, - напомнил я. - Спуск с корабля на поверхность обойдется куда дешевле, чем бросок гвардейца с походным автохирургом.
        - Так-то оно так, - подтвердил Дик. - Но вот этот тип (даже не пытался вспомнить ни фамилии, ни должности собеседника, экий мерзавец!) утверждает, что посадка корабля на реактивной тяге способна нарушить экологический баланс, созданный в искусственной природной зоне, которую они слепили специально для своих летающих тварей.
        - Кроликов! - возопил тип с экрана, задетый за живое подобным эпитетом по отношению к его любимцам.
        - И много этих тва... кроликов погибнет при посадке корабля? - поинтересовался я.
        - Но там нет никаких кроликов! - заорал в ответ Дик.
        Мне стало казаться, что я попал в глупую комедию положений, да еще и отхватил себе роль вечно недогоняющего идиота со слюнявой улыбкой.
        - Простите, господа, - сказал я. - Мне кажется, что я где-то от вас отстал» Разве ты сам только что не говорил...
        - Об искусственной природной зоне, созданной для этих тварей! Но самих тварей они еще не импортировали!
        - Кроликов!
        - Кролики - это хорошо, - сказал я, пытаясь выглядеть рассудительным, а на самом деле совершенно сбитый с толку. - Но правильно ли я оцениваю происходящее? Посадка корабля «скорой помощи», которая может спасти жизнь человека, способна повредить популяции кроликов, которых там нет?
        - Именно! Завоз животных назначен...
        - Вы можете отложить его на пару дней, а за это время восстановить нарушенный экологический баланс. Если, конечно, он будет нарушен.
        - Вы не понимаете! На это уйдет несколько месяцев, а условия гранта на проведение нашего эксперимента...
        - Это вы не все понимаете, - сказал я. - Перемещение агента через нуль-пространство требует огромного количества энергии, а следовательно, и денег, и чем больше расстояние, тем больше эти затраты (ложь!), которые впоследствии ложатся на местный бюджет. Поэтому, если существует способ, позволяющий решить проблему без привлечения Гвардии, а в вашем случае такой способ налицо, то нас стараются не тревожить. Мы не дублируем местные службы спасения, и я не вижу абсолютно никаких причин, по которым мы должны реагировать на ваш вызов, отвлекая сотрудников от более важных дел. (Как, например, игра в «осаду», но об этом я ему сообщать не собирался.) За сим считаю вопрос исчерпанным.
        - Стойте! Позовите сюда вашего начальника, я хочу с ним поговорить!
        - Без толку. Даже если он и найдет время, то скажет то же самое, только в более агрессивной манере, так как он не любит, когда его беспокоят по таким пустякам. Вырубай, Джонс.
        Дик воспринял последние слова как руководство к действию и вырубил связь, занеся номер вызывающего в черный список. Теперь парнишка может часами набирать наш номер и не увидит ничего, кроме стандартной заставки телефонной компании.
        С другой стороны, тип может набирать номер до посинения и даже не подумает связаться со своими медиками, а все это время бедолага будет мучиться с аппендицитом...
        - Свяжись с местной 911, - сказал я Дику. - И спусти им этот вызов. Ты координаты-то записал?
        - Как положено, - обиделся тот.
        - Отлично. Отправь туда медиков и позволь им заниматься своим делом. Держу пари, этот хмырь даже не пытался с ними стыкнуться.
        - Руль за сто.
        Найдя приемлемое решение вопроса, устраивавшее всех, кроме кроликолюбивого парня, я сделал еще пару кругов по залу и вернулся в комнату отдыха.
        Странно, подумал я, вызовы, подобные этому, приходят каждый день по сотне и всякий раз футболятся, но люди не перестают искать в Гвардии панацеи от всех бед. Конечно, если отправить по такому вызову гвардейца, наш имидж может сильно приподняться в глазах общества, как того и хотел Полковник, но сами мы рискуем закрутиться и быть похороненными в лавине подобной мелочовки и оказаться неготовыми к какой-нибудь крупной катастрофе.
        К такой, например, какая грозила с появлением Магистра.
        Гоня от себя мрачные мысли, я немного понаблюдал, как Сашка отчаянно сражается в «осаду» с пришедшим в себя Кеном и столь же отчаянно проигрывает. Минут за пятнадцать он одного за другим потерял два крейсера и оба линкора, после чего исход партии был предрешен. Я взял чашку кофе, уселся в кресло и закурил сигарету.
        Арзуманян из помещения исчез, зато появились двое других парней, которых я знал не очень хорошо, потому что работал сейчас не в свою смену. Они уселись за столиком, явно продолжая начатый разговор.
        Может, действительно поспать?
        Полистал новый иллюстрированный журнал с моделями современных прогулочных яхт, безумно дорогими и столь же нефункциональными. Попытался погрузиться в какой-то исторический роман, кем-то забытый в соседнем кресле. Речь в нем шла, насколько я понял из нескольких прочитанных навскидку страниц, о каком-то мафиозном семействе, занимавшемся торговлей наркотиками еще до того, как якудза захватила монополию в этой сфере. Руководил им некто Карлеоне, любивший, чтобы его называли «доном» и предпочитавший решать все вопросы далеко не самыми гуманными способами. Должно быть, интересное чтиво, но не соответствует моему сегодняшнему настроению.
        О чем бы я ни думал, мои мысли совершенно самостоятельно пытались переползти на Магистра.
        После того как аналитикам удалось установить факт его полиморфности, стали понятными некоторые детали. Например, как он сумел без аварийной капсулы, снабженной парашютом либо реактивным двигателем, уцелеть после спровоцированной им гибели «Короля Георга» на Кальдероне. Если его тело настолько функционально, как пытался объяснить мне Джек, и может подстраиваться к меняющимся обстоятельствам, то чужаку парашют и не нужен. Он сам может стать парашютом и растянуть свое тело так, чтобы спокойно спланировать на землю. Либо остаться парить в верхних слоях атмосферы, что еще сильнее расширяет зону поиска и усложняет задачу. Есть ли предел его возможностям? Джек прав, лучше уж об этом не думать.
        Но не думать не получалось.
        Слишком уж спокойное дежурство, слишком много свободного времени... Меня несколько развлек случай с незадачливым кролиководом, но, как я уже говорил, подобные казусы происходят по сотне на дню, и ничего особенного в них нет. Закурил еще одну сигарету, поймав себя на мысли, что полностью вернулся к этой вредной привычке, от которой избавлялся несколько лет. Нервы шалят, должно быть. Вентиляторы исправно втягивали дым в ближайшую стену, покрытую специальным фильтрующим материалом. Если уж люди убивают себя активным курением, незачем подвергать риску своих некурящих соседей.
        Быков проиграл вторую партию подряд, и Кен отогнал его от стола.
        - Как насчет дуэли победителей, Макс? - Одержав две победы, он воспрял духом и являл собой образец жизнерадостности. И ослы способны приносить пользу, мрачно подумал я о Быкове.
        - Быть победителем над Сашкой - честь невеликая. Это не победа, а избиение младенцев.
        - Кого это ты тут обозвал младенцем? - возмутился Сашка. - Хочешь выйти в спортзал на пару раундов?
        - Прибереги энергию до следующего вызова.
        - Ха, - отреагировал Быков и заговорил тоненьким женским голоском, явно кого-то пародируя: - Гвардеец, вы не могли бы кошечку с дерева снять? Я так за нее опасаюсь!
        - Она хоть хорошенькая была? - спросил Кен.
        - Кто? Кошка?
        - Хозяйка, - Кем ухмыльнулся.
        - Не помню, если честно. Старушенция годов этак с триста...
        - И где тебя угораздило?
        - Как-то раз на Авалоне. Нас вызвали по поводу возможной утечки радиации, провозились часа три, ничего не нашли и устали, как черти, а тут эта...
        - Честная налогоплательщица, - сказал я. - Столп и фундамент общества, кое мы обязаны защищать от всяческих напастей, оберегать от нервных переживаний и вообще ублажать любыми доступными нам способами...
        Пока Быков подыскивал достойный ответ, ожил коммуникатор и лейтенант Стеклов гаркнул с экрана:
        - Старшего опера в зал.
        Поскольку сегодня старшим опером был я, пришлось затушить сигарету и подняться с кресла.
        - Идущий на смерть, мы приветствуем тебя, - сказал Быков.
        - Похоже, сегодняшний вечер обещает нам развлечения, - сказал Кен.
        
        Стеклова я нашел перед тактическим дисплеем в окружении почти всех свободных от вызова дежурных.
        Одного взгляда на представшую перед моими глазами картину было достаточно, чтобы сообразить, что дело пахнет тринитротолуолом.
        Три корабля застыли на черном фоне открытого космоса с редкими проблесками далеких звезд. Один корабль абсолютно неподвижен. Он завис в пространстве с выжженной черной дырой на месте маневрового двигателя. Двое других передвигаются в странном и завораживающем танце ближнего боя, обмениваясь торпедными и лазерными ударами. То и дело вокруг них яркими цветными бутонами расцветают вспышки разрывов, на секунды загораются сферы защитных экранов.
        Судя по тоннажу и мощным системам вооружения, один из движущихся кораблей был торговцем. Другой же, угловатый крейсер класса Ц детройтской постройки, снабженный мощными маневровыми двигателями и имевший практически неограниченный запас хода, оказался пиратом. Когда выведенная с торговца на управляемом разведзонде камера наехала на него крупным планом, мне легко удалось рассмотреть характерную эмблему на борту.
        В режиме реального времени мы смотрели на настоящий космический бой.
        Поскольку тяжелые торговцы из-за своей грузоподъемности и объема не способны развивать высоких скоростей, присущих крейсерам класса Д и выше, они оборудуются самыми современными системами вооружения и в редких схватках с противником делают ставки не на маневренность, а на огневую мощь.
        Кораблей сопровождения торговцы обычно не имеют, так что подбитый корабль тоже относился к пиратским. Он подавал какие-то признаки жизни, на бортах мигали аварийные огни, отстыковывались шлюпки, вывозя уцелевших членов экипажа.
        Подбившему его торговцу приходилось нелегко. Легкий крейсер без труда уворачивался от посылаемых в него торпед и обладал превосходной защитой от лазерных ударов, а большая скорость и маневренность позволяли ему быстро менять позиции и атаковать с разных сторон.
        На корпусе торговца зияли уже две пробоины. Отстреливался он все более вяло, паузы между залпами становились все длиннее, сказывался катастрофический дефицит энергии, в условиях боя расходуемой не только на ходовые кристаллы, но и на системы управления огнем и схемы активной безопасности.
        Глянув на такую картину, даже неспециалист мог бы сделать вывод, что песенка торговца спета и его разгром теперь является лишь вопросом времени. Тем более что отделившиеся от подбитого пирата шлюпки оказались не спасательными, а абордажными, и сам корабль стал потихоньку вносить свою лепту в перестрелку, прикрывая высаживаемый десант.
        Красные, зеленые и желтые лучи деструкторов переплетались в причудливую паутину, тут и там расцветали взрывы торпед, напоминая салют в День Независимости на Авалоне, фиолетовые экраны вспыхивали, как рекламные огни. Несмотря на трагичность происходящего, зрелище завораживало.
        - Дело швах, - сказал я. - Но не понимаю, чем мы можем помочь.
        После совместной операции «Зачистка» между Гвардией и ВКС было заключено соглашение, согласно которому пираты являются законной добычей флота. Юридически мы бессильны что-либо предпринять.
        - Отойдем, сержант, - предложил Стеклов. - Ситуация сложная, и нам надо ее обсудить.
        - Отойдем, - согласился я.
        Мы выбрались из небольшой толпы, привлеченной зрелищем, и уединились в каморке старшего смены. Там, несмотря на скромные размеры помещения, имелись кофеварка и тактический дисплей во всю стену, способный транслировать изображение с любого из дежурных экранов.
        Лейтенант разместился на своем рабочем месте, я же присел на краешек стола и закурил.
        - Наши эксперты говорят, что торговцу осталось минут сорок, от силы - сорок пять.
        - Грустно, - сказал я. - Тяжело видеть гибель приличных людей и не иметь юридической возможности прийти к ним на помощь.
        - Даже если бы мы таковую и имели, - сказал лейтенант, - они бы все равно нашей помощи не приняли.
        - Почему?
        - Знаешь, кому принадлежит торговец?
        - Нет.
        - Это «Святой Иосиф» с Израиля.
        Теперь ясно.
        Израиль, Земля Обетованная, номинальный член Лиги, старающийся принимать в ее делах минимальное участие. Единственная планета Лиги, не пользующаяся услугами Гвардии. Она окружена таким количеством орбитальных крепостей, что даже комар, обладай он способностью жить в вакууме, не смог бы беспрепятственно добраться до ее поверхности.
        Самая защищенная планета Галактики.
        Получить визу даже для частной туристической поездки на Израиль слишком сложно из-за кучи бюрократических проволочек. Требуется, например, представить свою родословную чуть ли не со Старой Земли и предъявить четырех поручителей, совершеннолетних и законопослушных жителей планеты. Получить там постоянное место жительства, не будучи евреем, вообще невозможно.
        Исторически сложилось, что эта нация более всего ценит свою свободу, независимость и чистоту расы, прилагая максимальные усилия для их сохранения.
        Сегодня вы можете встретить евреев где угодно. Они будут приветливы и жизнерадостны, без проблем сдадут вам в аренду подержанный катер, отремонтируют зубы или продадут ювелирное украшение, будут вести себя как совершенно обычные люди, болтая о всяких пустяках. Но не дай вам бог задать хотя бы незначительный вопрос об их планете. Вы тут же обнаружите перед собой железобетонную скульптуру, которая немедленно укажет вам на дверь.
        Этому их научили столетия жизни в военной зоне на Старой Земле, века межзвездных скитаний и мытарств, освоение новой планеты, которую пришлось буквально отвоевывать у конкурентов и местной природы, а также три попытки планетных бомбардировок, предпринятые Левантом, Эль-Багдадом и Новой Сирией. Что говорить, даже сейчас можно встретить людей, считающих, что евреям в нашей Галактике места нет.
        Каждый четвертый не живущий на Израиле еврей состоит действительным членом Моссада. Каждый второй еврей окажет Моссаду посильную помощь и встанет под ружье в случае угрозы. Моссад известен как самая безжалостная спецслужба Лиги со времен ее создания.
        Израильские корабли никогда не подвергаются попыткам захвата террористами, ибо широко известен и неоднократно подтвержден тот факт, что Моссад никогда не идет ни на какие переговоры и не считается ни с какими потерями заложников при штурме.
        Нападений на торговые корабли Израиля не было вот уже сто лет.
        В отличие от обычных торговцев, спокойно ложащихся в дрейф при первых же симптомах опасности и позволяющих беспрепятственно себя грабить, евреи отстреливаются до последнего и предпочитают погибнуть в пламени своего корабля, нежели увидеть, как нога чужого десантника касается его палубы.
        Попытки грабить евреев просто не окупаются, так как большую часть награбленного приходится тратить на ремонт поврежденных в бою кораблей. Такой вывод сделали пираты и оставили израильтян в покое.
        Так что нынешний случай беспрецедентен. Какой же груз должны были перевозить торговцы, чтобы заставить пиратов изменить своим привычкам?
        - Корабль везет двенадцать контейнеров Пламени Звезд, - ответил Стеклов на мой молчаливый вопрос, настолько он был очевиден.
        Вот это да! Такого количества самых дорогих в Галактике драгоценных камней, которые ювелиры оторвут с руками, даже не поинтересовавшись их происхождением, хватило бы, чтобы прикупить к пиратскому флоту четыре боевых линкора ВКС, оснащенных по последнему слову техники.
        - Ни фига себе груз! - присвистнул я. - Но я все еще не понимаю, при чем тут мы.
        - Нам заказали спасательную акцию.
        - И кого там спасать? Оглашать парализаторами всех подряд и выносить как бревна?
        - Не о них речь, - сказал Стеклов. - Пусть бы они хоть все там передрались и сгинули. Если они предпочитают погибнуть из-за своего национального упрямства, так туда им и дорога.
        - Тогда кого спасать?
        - У них на борту одна очень важная шишка. Принцесса Камилла Тагобарская, наследница монарха одного из Пограничных миров, с которым Лига поддерживает тесные дипломатические и торговые отношения.
        - Она находится на территории Лиги с официальным дипломатическим визитом?
        - Нет, проводит какие-то научные изыскания для своей диссертации. Но ее потеря на территории Лиги приведет к серьезному и крайне нежелательному осложнению дипломатических отношений с Тагобаром. По крайней мере, до тех пор, пока не уляжется шумиха, а она, зная Правителя, уляжется лет эдак через пятнадцать, и все это время торговое пространство сектора будет закрыто. А Лига очень нуждается в природных ресурсах планеты.
        - Если она такая персона, что ж ее не защищали как следует?
        - Она хотела попасть на Эпсилон Тукана, а свободный корабль ВКС появился бы только через три недели. Вот Лиге и удалось уговорить Израиль отправить девицу на одном из его торговых кораблей. Зная репутацию Моссада, они посчитали это самым безопасным из возможных вариантов, но все равно разместили на корабле роту ВКС.
        Я присвистнул. Израиль, должно быть, тоже торговал с Тагобаром, иначе никак нельзя было бы объяснить тот факт, что евреи согласились терпеть на своем корабле бряцающую оружием группу гоев. Серьезная уступка с их стороны.
        - Кто оплачивает работу? Я не в курсе, но, по-моему, отношений с Тагобаром у нас нет.
        - Авалон готов оплатить разовый заказ.
        - Кругленькая сумма, - сказал я. Разовые договора Гвардии самые дорогие, обычно используются годовые контракты о сотрудничестве. - Эта принцесса им действительно так нужна?
        - А ты сам подумай.
        - Очень на это похоже, - сказал я. - Какой план?
        - На детальное планирование времени уже нет. Ты отбираешь группу людей, они проникают на корабль, выводят принцессу, устраняя по пути все возникающие помехи. В виде абордажных команд, например.
        - Схема корабля в наличии?
        - Нет. Но обычно пассажирские каюты на торговцах размещаются посередине, на третьей или четвертой палубе.
        - А если связаться с фирмой-изготовителем?
        - Нет времени. Пятнадцать минут на сборы, двадцать - двадцать пять на всю операцию. По самым оптимистичным прогнозам, торговец продержится не более часа.
        Оптимизм в данном случае неуместен. Будем исходить из сорока минут.
        - Полагаю, пяти человек будет достаточно. Кого пошлешь?
        Над этим вопросом я размышлял с самого начала.
        Смена была не моя, и я мало кого знал из группы реагирования. Иошида устал, Арзуманян не по части боевых акций, Быков, судя по его игре в «осаду», никудышный тактик...
        Стеклов говорил о группе из пяти человек; но пятеро, идущие вместе, только будут путаться друг у друга под ногами, а разделившись - просто потеряют друг друга из виду; так что если корабль взорвется раньше рассчитанного нами срока, то мы потеряем пятерых, ничего не приобретая взамен.
        На корабле сейчас должен твориться сущий ад.
        Я покачал головой:
        - Я пойду один.
        Стеклов удивленно приподнял бровь, но ничего не сказал по поводу моего решения. Ты, мол, опер, ты и думай. Свою голову подставляешь.
        - Оборудование?
        - Тяжелый боевой скафандр, тахионный разлагатель «гром-66», пару «ос»...
        - Винтовка ВКС?
        - Нет, слишком громоздкая. Пару гранат.
        - Ты там войну собрался начать?
        - Война там уже идет, - сказал я. - И я очень надеюсь, что заказанное оборудование мне не пригодится.
        - Ты в себе уверен? - дал все же выход своим сомнениям лейтенант.
        - А то как же, - сказал я.
        Но особой уверенности на самом деле я не испытывал.
        
        Место действия: торговое судно
        «Святой Иосиф». Открытый космос
        Время действия: день четвертый
        Эйфория.
        Так, наверное, называется то чувство, которое испытывает каждый гвардеец при очередном прыжке.
        Это ощущение невозможно передать словами, и оно не притупляется со временем, в отличие от всех остальных земных удовольствий. Даже оргазм, испытываемый, по слухам, ведущим пилотом в момент гиперперехода, и в подметки ему не годится.
        Ты ощущаешь себя нигде и в то же время - повсюду. Ты чувствуешь единение со всей Вселенной, более того, ты и есть сама Вселенная, Альфа и Омега, суть всего сущего. Ты могуч, ты одинок, ты уникален, ты бесконечен. Звезды украшают твои рукава. Ты можешь повелевать траекториями движения планет, играть ими, как ребенок играет разноцветными шариками. Ты можешь одним дыханием гасить солнца или зажигать сверхновые, взмахом руки образовывать черные дыры, пальцем затыкать сингулярности и обрывать хвосты кометам. Миг, который для тебя длится вечно.
        Я уверен, что некоторые наши ребята остаются в Гвардии еще и для того, чтобы снова и снова испытывать это незабываемое ощущение.
        
        Как бы там ни было, миг эйфории закончился, прошел и период адаптации, и я очутился в расчетной точке выброса, в ста двадцати метрах от кормы израильского корабля. Это было самое безопасное в бою место.
        Быстрее было бы, конечно, десантироваться внутрь корабля, но, поскольку точного его плана у нас не имелось, такой шаг был бы слишком рискованным.
        Бой продолжался. Подбитый пират оставался на своей прежней позиции, изредка подключаясь к перестрелке.
        Смелые парни, подумал я. В другой ситуации лежащий в дрейфе с уничтоженным двигателем корабль стал бы для торговца легкой мишенью, и не в его интересах было привлекать к своей персоне излишнее внимание.
        Однако у торговца и так дел было по горло. По ходу схватки корабли сдвинулись, и подбитый пират стал практически неразличим на фоне звезд.
        Просто еще одна мерцающая точка, периодически разрождающаяся всполохами выстрелов.
        Торговец был по уши в дерьме.
        Половина защитных экранов уже не действовала, торпедные залпы стали еще более редкими, запаса энергии, судя по отсутствию лазерного огня, практически не оставалось. Экипаж продолжал сражаться лишь на голом энтузиазме, но на нем, как известно, далеко не уедешь.
        Второй пиратский корабль так и оставался невредимым. Он, как боксер в легком весе, танцевал вокруг своего неповоротливого противника, нанося ему точные жалящие удары. Ходовые реакторы на торговых судах обычно хорошо защищены, но одного удачного выстрела может оказаться достаточно вполне для того, чтобы отправить в небытие весь корабль с вашим покорным слугой в придачу.
        Пираты же ничем не рисковали. Звездное Пламя наверняка упаковано в контейнеры из англиевых сплавов, которые переживут гибель корабля, и отыскать их среди остальных обломков «Святого Иосифа» будет для флибустьеров космоса детской забавой.
        
        Оценив текущую обстановку как умеренно опасную, я включил реактивный двигатель, находящийся в ранце за моей спиной, и вплотную подобрался к обшивке корабля. Вот здесь, по идее, должен быть аварийный люк.
        Люк действительно оказался там, где я и предполагал, но края его были оплавлены и срослись с корпусом корабля в единое целое. То ли случайное попадание пиратов, то ли хитроумная уловка Моссада, затрудняющая врагам проникновение внутрь.
        Но для гвардейских технологий такие препятствия проблем не создают. Я снял с пояса «гром», оттолкнулся от корабля, чтобы не быть задетым возможной струей расплавленного металла, и с расстояния в двадцать пять метров прожег на месте люка дыру, способную пропустить средних размеров скиммер.
        Снова активировав двигатель, я оказался на борту, и местное поле искусственной гравитации придавило меня к полу.
        Помещение не было освещено, не мигали даже красные аварийные лампочки, что неудивительно при тех затратах энергии, которые требовались для питания лазерных установок и защитных экранов. Что ни говори, а торговцы - это все-таки не военные корабли, способные, не теряя скорости, палить из всех своих орудий в течение нескольких дней.
        Все подвластное моему взору пространство было заставлено пластиковыми контейнерами. Грузовой отсек, к слову, не содержал столь вожделенной для пиратов добычи. Но добыча меня и не интересовала.
        Быстро пройдя по проходу между ящиками, я толкнул массивную грузовую дверь, ведущую, надо полагать, в транспортный коридор, но и она оказалась запертой.
        Это уже хуже. Применение тахионных разлагателей в замкнутом пространстве космического корабля, особенно при полной неизвестности, что же находится по другую сторону двери, мягко говоря, дело очень рискованное. Заодно с дверью можно запросто испарить двигательный отсек с бригадой механиков, пару пассажирских кают, взвод десантников или нанести кораблю вовсе неустранимые повреждения.
        Или все-таки взломать цифровой код, потеряв драгоценные пять минут?
        Будьте проще, и к вам потянутся люди. Я поставил разлагатель на минимум, что тоже достаточно рискованно, отошел на пару метров и выжег замок. Отворил дверь и вышел в коридор, не преминув посмотреть на дело своих рук. Дыра на уровне замка виднелась и на противоположной стороне коридора. Возможно, она уходила и дальше, за внутренние переборки и внешний борт корабля прямиком в открытый космос, чтобы по пути испарить парочку неудачно подвернувшихся пиратских десантников.
        Коридор был такой же темный, как и склад, метров двадцати шириной с погрузочным монорельсом посередине.
        Я не знал, засекли ли меня приборы корабля и доложили ли о нем командованию. Рискуя по ходу дела нарваться, в лучшем случае, на аварийную команду, а в худшем - на взвод моссадовских боевиков, я потопал в сторону центра.
        Вэкаэсовский скафандр, в котором я отправился на задание, очень тяжелый - около полутонны весом, и в нем нельзя было бы и пальцем пошевелить без сервоусилителей. Эти устройства не только позволяют в нем двигаться, но и придают каждому движению дополнительную силу. Только с помощью подобных скафандров человек способен использовать тяжелые винтовки ВКС, и только они выдерживают прямое попадание средних размеров торпеды, защищают владельца от любого известного вида излучения и позволяют ему легко крушить метровые бетонные стены ударами кулака. В то же время броня почти неощутима на теле и никак не сковывает движений. Помимо этого скафандр имеет встроенную систему типа «хамелеон-200». Благодаря гибким сочленениям и паре дополнительных хитроумных устройств он может менять форму и цвет, имитируя все известные модели боевых костюмов, что часто облегчает работу на занятых врагом территориях. Это было совсем нелишним и сейчас, когда одинаковыми неприятностями мне грозила встреча будь то с пиратами, будь то с хозяевами корабля.
        На данный момент он имитировал стандартный скафандр израильского космолетчика.
        Прошагав метров пятьсот, я все-таки напоролся на аварийную группу. Вопреки моим ожиданиям, это были не моссадовцы, а десантники ВКС. Меня сей факт нисколько не удивил. Верные своим национальным предрассудкам евреи затыкали флотскими самые опасные дыры. Группу возглавлял, судя по знакам отличия на шлеме, старший сержант.
        - Где? - рявкнул он на галактическом стандарте.
        - Что? - ответил я вопросом на вопрос, кося под члена экипажа.
        - Дыра, твою мать, - судя по ответной реакции, подобное обращение сержанту не в новинку.
        - Таки прямо по коридору, а потом направо, - ответил я и собирался продолжить свой путь.
        - Пойдешь с нами, приятель, и покажешь! Я не собираюсь бродить по этому чертовому лабиринту два часа!
        - Уже сейчас, - сказал я и пошлепал в своем направлении.
        - Не так быстро, сынок, - сильная рука сержанта ухватила меня за плечо, развернула и припечатала к стене. Мой скафандр, в общем-то, и не такое выдерживает, но сержант был зол и это прибавляло ему сил. - Мне не очень-то нравится твое отношение! Мы в полном дерьме, военные корабли подойдут не раньше, чем через три с половиной часа, а к этому времени от нас останется только атомная пыль. Так что я в ярости, и лучше бы тебе показать нам дорогу!
        - Спокойнее, сарж, - сказал я, избавляясь от еврейского акцента. Сержантов ВКС, особенно находящихся в подобном расположении духа, лучше не распалять. - У нас с вами одна цель - сохранить эту чертову куклу, но я собираюсь это сделать несколько по-другому.
        - Ты кто, сынок? - спросил он чуть мягче. Самую малость.
        - Гвардия, - сказал я. - Я выведу принцессу, если вы уберете руку с моего плеча.
        - Подмога для нас будет?
        - Только не с нашей стороны, - лгать обреченному не в моих привычках. - Вы же знаете правила.
        - Слишком хорошо. Ладно, иди и предоставь нам заниматься нашим делом. - Он отпустил меня и развернулся, намереваясь продолжить свой путь.
        - Минуту, - сказал я. - Дайте мне провожатого, знакомого с расположением кают.
        - Рядовой Смит, - гаркнул сержант. - Сопроводите гвардейца до каюты номер один!
        - Есть, сэр, - молодцевато рапортовал рядовой и вышел из группы, которая возобновила свой путь в сторону пробоины.
        Я мог бы сказать им, что проделал дыру сам и вторжения с той стороны ожидать не следует, но раз уж они сами не догадались, делать этого не стал. Во-первых, не хотелось тратить время, а во-вторых... Пусть лучше занимаются хоть чем-нибудь, не будучи в состоянии предотвратить неизбежное.
        Миновав еще с десяток грузовых отсеков, мы с рядовым Смитом добрались до лифта, но из-за отсутствия энергии он не работал. Смит, долго не размышляя, проломил ногой дверь в шахту. Кабинка была внизу, и он просто шагнул в темноту и включил свой ранцевый двигатель. Я воспользовался собственным и последовал за ним.
        На уровне третьей палубы мы столкнулись с затором, вызванным попаданием мелкого снаряда, и вывалились в пассажирские отсеки. Лифт выводил во внешний коридор, так что, будь у нас пара лишних минут, мы могли бы полюбоваться космическим сражением, так сказать, изнутри. Но ни я, ни рядовой Смит не располагали излишними запасами времени и любопытства. Надо было пробираться внутрь.
        Мимо нас протопали двое техников, занятых своим делом. Они не обратили на нас ровно никакого внимания, и я подумал, что маскировка все-таки действует.
        Дверь в пассажирские отсеки в боевом режиме была наглухо задраена, но действующий индикатор показывал, что за переборкой наличествует воздух, нормальная температура и нет никаких вредных излучений, так что я отомкнул замок, и мы ринулись дальше.
        Корабль сотряс страшный удар, выбивший палубу из-под наших ног, а исчезнувшая на пару секунд гравитация сбила меня с курса. Одна из пиратских торпед пробилась сквозь ослабленные экраны и взорвалась в непосредственной близости к корпусу корабля.
        Оставалось только гадать, какие она могла нанести повреждения, однако корабль большей частью был еще цел, и следовало продолжать игру.
        «Будь осторожен, - напутствовал меня Стеклов перед отбытием из Штаб-квартиры. - Если увидишь, что задание невыполнимо, сразу же уходи, понял?»
        Я только кивал, вселяя в него твердую убежденность, что не уйду до последнего момента, когда сам корабль уже начнет превращаться в пыль. Я не собирался умирать на этом судне, но настоящие опера бросают свои задания лишь в самых критических ситуациях, и лейтенант это знал.
        Я поднялся с четверенек, немного потряс головой. Рядовой Смит занимался тем же самым метрах в двух впереди, справляясь с временной дезориентацией.
        Мы успели сделать по несколько шагов, когда в двух отсеках по ходу движения разорвалась кумулятивная торпеда.
        
        Меня захватил огненный шквал, несущийся по коридору; по обшивке костюма градом зацокали мелкие обломки, зрительный щиток потемнел и потерял прозрачность, спасая глаза от слишком яркого света. Поток ревущего огня и расплавленного металла, мельчайших осколков неплавящихся материалов и нескольких обугленных частей космических скафандров протащил меня по коридору метров шестьдесят, сметая все на своем пути, и под конец приложил о стену на скорости несущегося во весь опор курьерского монорельса. Пламя бушевало еще несколько секунд, показавшихся мне вечностью.
        - Ты уверен, что заложил достаточно динамита, Буч? - пробормотал я, когда огонь частично спал и щиток, еще оставаясь изрядно затемненным, все же позволил оценить обстановку.
        Я стоял, на десяток сантиметров впечатанный в стену. Вокруг царил хаос.
        Лужи кипящего металла перемежались с кусками тел, закованными в броню, кое-где продолжали гореть стены, огненный шквал разрушил все переборки на своем пути, само же помещение напоминало сцену только что отбушевавшего пожара на топливной фабрике. Оставалось лишь надеяться, что Камилла Тагобарская занимала каюту где-нибудь подальше от этого кошмара, иначе мою миссию уже можно считать проваленной, а дальнейшие действия - потерявшими всякий смысл.
        Я выдрал свое тело из стены и оценил собственные потери. Костюм вроде был цел, однако исчезли тахионный разлагатель и одна из «ос», оставшаяся же продолжала болтаться на поясе в компании двух гранат класса «конан».
        Реактивный ранец, на который пришелся основной удар о стену, был напрочь выведен из строя и вряд ли подлежал восстановлению. Впрочем, он свое дело уже сделал и теперь никакой ценности не представлял.
        Уходить с корабля я буду другим путем.
        От моего провожатого не осталось и следа. То ли его скафандр был классом пониже моего, то ли взрывная волна отбросила его в другую сторону и он валяется в одной из кают... Будем надеяться, что верен второй вариант.
        Я отцепил крепления ранца и сбросил его на пол. Хорошо еще, что не взорвался его твердотопливный запас, мелькнула и тут же исчезла мысль где-то на окраине сознания.
        Зажав в руке оставшуюся «осу», я побежал в прежнем направлении. Теперь задраенные люки разделяющих сектора переборок уже не могли мне помешать в виду полного своего отсутствия. Попутно я глянул на часы. Мое пребывание на корабле насчитывало уже двенадцать с половиной минут, следовало поторапливаться.
        Необходимо было найти живого члена экипажа и расспросить его о местонахождении каюты, отведенной для царственной особы. Но остался ли кто живой в этом царстве разрушений?
        Ныла спина, последствия удара о стену все-таки давали о себе знать. Пара смещенных дисков и столько же часов изматывающей болтовни доктора Фельдмана или кого-то из его коллег мне уже обеспечены.
        Я добрался до того места, где нас настигла торпеда. Выжженный черный коридор походил на кишку какого-то злобного монстра, стена зияла отверстиями выбитых иллюминаторов, через которые утекал поступающий из рециркуляторов воздух. Метрах в тридцати по ходу зияла огромная дырища в корпусе. Странная конусообразная форма пробоины сразу обратила на себя мое внимание, и я сообразил, что передо мной не обычная дыра, пробитая случайной торпедой, но абордажная воронка. Пиратский десант вот-вот должен высадиться.
        Шлюпка была уже на подходе.
        Серебристый конус с одним двигателем и минимальным запасом топлива не имел никакого бортового вооружения и обладал лишь элементарными системами наведения. На нем даже не поддерживалась искусственная атмосфера. Зато весь его объем был отдан абордажной команде, закованной в скафандры и насчитывающей от двадцати пяти до шестидесяти человек.
        Миг спустя шлюпка заняла подготовленное для нее направленным взрывом место, открылись два люка по ее бортам, и из них, словно горох из стручка, посыпались штурмовики.
        Понятно, что они не кричали «На абордаж!», не размахивали абордажными крючьями и кривыми саблями, не палили из кремниевых пистолетов. Не было среди них и одноногих и одноглазых пиратов, ковыляющих на деревянных протезах и скрывающих пустые глазницы под черными повязками, каких до сих пор любили показывать развлекательные программы ТВ. Нет. Они были одеты в современные боевые скафандры и вооружены космическими бластерами и нейростаннерами, винтовками ВКС и силовыми ножами для разрезания неподдающихся переборок. И все они были чертовски реальны.
        Я перевел скафандр в режим «невидимки» и слился с обугленными стенами корабля. Человек восемь прошагали мимо, не обратив на меня абсолютно никакого внимания. Зато я успел рассмотреть их скафандры и понять, что они от разных производителей и разных годов выпуска, но все единого черного цвета. Так что силуэт своего костюма я менять не стал, изменил лишь защитную окраску. Оставалось надеяться, что в горячке боя никто не окликнет меня по имени и не поинтересуется, откуда я взялся и какого дьявола здесь делаю.
        Я двинулся дальше, обогнув опустевшую шлюпку и пристроившись в арьергард к группе захвата. Разрушения здесь были такими же, как и по другую сторону коридора, так что если в пассажирских каютах и был кто-нибудь, то сейчас он уже точно не представлял для меня интереса.
        Отшагав по коридору метров двести, пираты встретили отпор. Четыре перекрестных плазменных луча, бьющие из боковых проходов, истребили половину абордажной команды на месте, и я подумал, что принял пиратскую окраску чересчур поспешно. Оставшиеся в живых пираты залегли вдоль стен коридора и начали отстреливаться.
        Бой грозил затянуться надолго, что меня никоим образом не устраивало, так как бомбардировка корабля не прекращалась ни на минуту, несмотря даже на наличие собственных людей на борту.
        Главарей пиратской команды интересовал только груз, который они получат при любом исходе.
        Присев на корточки позади отстреливающихся пиратов, я пересчитал уцелевших. Их было девять, пятеро справа и четверо слева.
        Говоря без ложной скромности, стреляю я неплохо и, будь у меня в наличии обе «осы», смог бы положить их всех за пару секунд, стреляя по-македонски, с двух рук. Однако моего теперешнего скромного арсенала может и не хватить на подобный подвиг. После третьего или четвертого выстрела они сообразят, что их истребляют сзади, и откроют ответный огонь.
        Что ж, придется доверить свою судьбу техникам Гвардии и ВКС. Встав на одно колено и положив «осу» на сгиб левой руки, я застыл в классической позе стрелка и начал палить.
        «Оса» стреляет тонкими сжатыми лучами плазмы, прожигающими отверстия в любой броне и заставляющими закипать заключенное в ней человеческое тело. Она стоит на вооружении элитных подразделений спецназа и ВКС и официально запрещена к использованию на двадцати четырех планетах Лиги.
        Стрелял я попарно, целясь в лежащих позади. Первое «жало» пронзило броню пирата в основании шеи, и его мгновенно закипевшие мозги хлынули через входное отверстие. Второе «жало» угодило в спину следующего злодея, лежащего у противоположной стены, и привело к такому же впечатляющему по своей отвратительности результату.
        Понятно, почему это оружие запрещено: слишком мерзкий вид остается от пораженных им тел.
        Вторую пару я снял без помех, но, едва успев подстрелить пятого, обнаружил, что еще двое оборачиваются ко мне и наводят свои пушки. У одного из них был нейростаннер, для меня абсолютно безопасный, второй же держал в руках тяжелую вэкаэсовскую винтовку, настроенную, как я узнал чуть позже, на ракетный режим. Поскольку он был более опасным противником, выстрелил я в него и попал в бедро.
        Я успел разглядеть, как за щитком его скафандра его рот открывается в беззвучном крике, как взорвавшиеся мозги разносят на куски его голову, заляпав внутреннюю поверхность шлема кровавой массой, как подгибаются в падении его колени. Но в тот момент, когда «жало» только входило в его тело, он успел нажать на спуск.
        
        Для «умной» ракеты этого оказалось достаточно. Я отпрыгнул в сторону, еще не убрав палец со спускового крючка, но для визуального наведения выпущенного по мне снаряда подобный трюк был не более чем детской игрой. Оставляя за собой трассирующий след, ракета настигла меня в доли секунды.
        Я почувствовал удар в грудь и успел увидеть ослепительный белый свет разрыва. Обжигающий жар проник сквозь ткани поврежденного ранее скафандра, и мне показалось, что я разрываюсь на тысячу частей, что мои внутренности горят, глаза закипают в глазницах, а в мозг впиваются миллионы раскаленных иголок. Боль, вспыхнувшая в груди, волнами распространилась по всему телу и обволокла его, словно коконом. Я подумал, что умираю.
        Но оказалось, что я даже не потерял сознания, разве что на несколько микросекунд, так как следящий за состоянием моего здоровья компьютер так и не вывел меня из дела, что немедленно произошло бы в случае отключения рассудка.
        Я полулежал у стены, отброшенный взрывной волной. Трое моссадовцев и несколько десантников ВКС выскочили в коридор и завершили начатую мной работу. В мою сторону они даже не посмотрели, потому что нормальные люди не выживают после прямого попадания из вэкаэсовских винтовок.
        Когда они добили последнего пирата и удалились в сторону шлюпки, чтобы продолжить свое занятие, я с трудом поднялся на ноги и попробовал идти. В голове страшно звенело, во рту чувствовался вкус крови, в позвоночнике сидела раскаленная игла, меня шатало от стены к стене. Но идти я смог.
        - Макс! - сквозь колокольный звон в ушах донесся до меня голос лейтенанта Стеклова. - Как ты? Уходи, я пошлю другого.
        - Черта с два.
        - Твоя телеметрия показывает черт знает что, - сообщил он. - А у твоего скафандра серьезные повреждения, в следующий раз он тебя уже не спасет.
        - Я в игре.
        - Это уже не игра, Полковник тебя задери!
        - Отвяньте, - сказал я и двинулся дальше.
        Он все продолжал что-то говорить и доказывать, и в глубине души я надеялся, что он все-таки выведет меня из игры, ставшей слишком опасной, приняв ответственность за это решение на себя. Путь отступления, при котором никто, включая и меня самого, не сможет обвинить сержанта Соболевского в трусости. Подсознательно надеясь на такой исход, я продолжал упрямо двигаться в заданном направлении.
        Может быть, ему просто некого было послать. Может быть, он действительно верил в мои силы. А может быть, решил не рисковать другими агентами, посылая их в мясорубку, и понадеялся, что аппаратура выдернет меня в последний момент. Может быть, принцесса Камилла действительно имела для Лиги ценность, перевешивавшую ценность рядового гвардейца или даже сержанта. Не. знаю. Но он так ничего и не сделал.
        Я прибавил шаг.
        Можно сказать, что на следующем перекрестке мне повезло. Если бы выскочивший из-за угла парень, наставивший на меня винтовку и приказавший поднять руки вверх, был моссадовцем, от вашего покорного слуги осталось бы лишь мокрое место и жалкие воспоминания, так как защитные свойства костюма более не действовали.
        Если бы он был матерым волком из ВКС, исход был бы тем же.
        Но он принадлежал к флотским, и, судя по тому, как молодо было его лицо под шлемом и как дрожал его отдающий приказ голос, он был всего лишь салагой, прослужившим от силы пару месяцев новобранцем, волею недоброй судьбы уже угодившим в заварушку.
        - Я же сказал, подними руки вверх!
        - Дубина, - сказал я, слишком усталый для требуемого от меня физического упражнения.
        По мере того как мой скафандр менял расцветку с черной пиратской до стандартного вэкаэсовского хаки, руки у парнишки стали дрожать под стать голосу.
        - Гвардия, - представился я. - Оказывай мне содействие.
        - Откуда мне знать, что ты не пират?
        Я продемонстрировал ему «осу», оставшуюся при мне лишь благодаря тому, что я не мог разжать пальцы и держал ее мертвой хваткой.
        - Не знаю... На черном рынке можно купить всякое.
        - Я показал бы тебе значок, но обронил его где-то по дороге.
        - Как вы называете действующего Полковника?
        Ну что за детский тест? Даже если бы мы его как-нибудь и называли, откуда этот желторотик мог знать правильный ответ? Из какого-нибудь комедийного телесериала?
        - Никак не называем, идиот. Слушай, ты уж лучше или пристрели меня на месте, или отведи к каюте принцессы. Кстати, оцени вероятность того, что напавшие на вас пираты были осведомлены о ее присутствии на борту.
        - Ты действительно гвардеец?
        - Слушай! - теряя последнее терпение, рявкнул я. - Если бы я был пиратом, ты был бы уже трижды мертв. Как ты думаешь, сколько мне надо времени, чтобы пустить свою игрушку в ход? Ты предоставил уже бездну возможностей!
        - Я...
        - Где принцесса? Если нам повезет, я смогу вывести и тебя.
        Насчет последнего я не лгал. На всякий пожарный случай у меня имелся в запасе второй портативный анализатор, он же «крючок», средство для наведения одноразового телепорта. Вместе с основным он был запечатан в контейнер из англиевого сплава, встроенного непосредственно в скафандр, и я мог не опасаться за его сохранность.
        - Ее каюта на два уровня выше...
        - Значит, ей крупно повезло, - сказал я. - Пошли.
        Дело, наконец, продвинулось. Вслед за своим спутником я проковылял до аварийной лестницы в виде двух десятков скоб на расстоянии сорока сантиметров одна от другой и поднялся на нужный этаж.
        Там было относительно спокойно, и, если не принимать во внимание погасшего освещения и опрокинутой от сотрясавших корабль ударов мебели, никаких признаков того, что торговец вот уже час ведет неравный бой с превосходящими силами противника. Пол был даже устлан роскошным левантийским ковром.
        На этом этаже размещались не пассажирские каюты, а апартаменты владельцев корабля и наиболее состоятельных купцов, имеющих свою долю в грузе. Сейчас здесь было пусто, вся мужская часть экипажа, которой не хватило места на боевых постах, была мобилизована для устранения возникающих неполадок.
        Солдатик подошел к двери одной из кают и деликатно постучал. Не дожидаясь ответа, я наплевал на светские манеры и неделикатно вышиб дверь ногой.
        Обычная каюта люкс. Роскошная кровать с гравикомпенсаторами, дорогая резная мебель настоящего дерева, ковер с трехсантиметровым ворсом на полу. Принцесса, миловидная брюнетка лет двадцати, сидела в кресле, держа на коленях ноутбук Кубаяши, и что-то печатала. Если это завещание, подумал я, то кто его прочтет?
        Самообладание молодой особы меня не удивило. Ее папаша железной рукой правил целой планетой, продолжая семейную династию, и в жилах ее текла королевская кровь. Монархи должны быть хладнокровными, иначе долго на троне им не продержаться.
        - Гвардия, - в который уже раз представился я. - Мы выведем вас отсюда.
        - А остальные? - Какая трогательная забота о простых людях, которые даже не являются ее подданными.
        В последние минуты я стал что-то слишком циничен.
        - Ничего сделать нельзя, - сказал я. - Надеюсь, они продержаться до прихода помощи, которая уже в пути.
        Она не поверила. Неудивительно, я не верил и сам. В пути-то эта помощь в пути, но когда она прибудет, здесь останутся только гравитационные возмущения и плавающие в вакууме обломки.
        И тут началось безумие.
        Из смежной с каютой комнаты выбежала девушка, очевидно, горничная (как я о ней не подумал! как никто о ней не подумал!), и припала к ногам принцессы.
        - Ваше высочество, не бросайте меня одну!
        Проклятие! Тысячу раз проклятие!
        Единственным оправданием подобному просчету может служить цейтнот, в котором мы планировали акцию, но оправдание это было довольно-таки хлипким. Мы просто должны были принять во внимание наличие сопровождающих важную персону лиц. А эти сволочи с Авалона были прекрасно осведомлены о ситуации, и тем не менее требовали спасения только одного лица, не желая заплатить больше, чем это необходимо для поддержания статус-кво в отношениях с Тагобаром!
        - Не волнуйся, Мелани, - сказала принцесса Камилла. - Или они спасут нас обеих, или мы обе останемся здесь.
        Конечно, у меня никогда не было прислуги, но я все же кое-что слышал о феодальном долге. Как мне казалось, «правильный» вассал должен был костьми лечь, но обеспечить своему хозяину безопасность, тем более если речь идет об особе королевских кровей. Но девушка была молода и страстно хотела жить.
        Это я тоже понимал. Шансы на спасение оловянного солдатика сильно упали.
        - Хорошо, - сказал я. - Обеих так обеих. Но если вам придет в голову спасать кого-нибудь еще, то знайте, что я стукну вас по голове и утащу силой.
        Пустая угроза, к тому же грубо звучащая. Я не был уверен в том, что в моем состоянии способен гоняться за здоровой молодой девицей по ее каюте.
        - Вы должны помнить, что как принцесса являетесь не обычным человеком, но символом государственности, и ваша ценность... - попытался добавить я, сам чувствуя фальшь у себя на языке.
        - К черту! Этой чуши я вдоволь наслушалась от отца!
        - Прекрасно, - сказал я, нащупывая контейнер.
        Солдатик растерянно наблюдал за перепалкой, он еще не понял, что его жизнь принесена в жертву высшим государственным интересам, а я был не в состоянии это ему объяснить.
        И почему я не наплевал на инструкции и не захватил с собой больше оборудования!
        А самое главное, почему израильтяне и ВКС продолжают отказываться от наших услуг?
        Две термоядерные боеголовки, телепортированные прямиком в ходовые реакторы пиратских кораблей, закрыли бы вопрос с нападением раз и навсегда.
        Я прекрасно понимал, что даже если и запрошу помощь, Стеклов не решится послать еще людей на обреченный корабль, который должен погибнуть с минуты на минуту.
        - Работаем, - сказал я, открывая контейнер. - Девчонки, встаньте у той стены, а ты прикрой дверь.
        Они повиновались. Солдатик замер в проеме подобно бронзовой... нет, скорее, гипсовой статуе с выставленной вперед винтовкой; женщины отошли к стене. Практичного подтекста у моего решения не было, я просто подсознательно желал развести их с военным подальше.
        И правильно сделал, ибо в следующую секунду в каюту влетел генератор детонирующего поля.
        
        Солдатика разорвало в клочья.
        Он держал в руках винтовку ВКС с нетронутым боезапасом, а именно: пятьдесят ракет класса «скафандр-скафандр», две сотни бронебойных пиропатронов, полторы тысячи иглогранат и две тысячи разрывных пуль плюс подствольные нейростаннер и космический бластер. Суммарный взрыв этого бродячего арсенала не оставил от владельца и сантиметра сверхпрочной брони.
        Мое оборудование было экранировано от воздействия. Наши ученые и спецы по вооружениям разработали теорию детонирующих полей лет пять назад, а также нашли и средства защиты от них, и поставили на поточное производство во внутренних оружейных мастерских.
        Мы не делились этим изобретением с ВКС по одной причине: более широко разветвленная, чем Гвардия, организация, насчитывающая в своем корпусе миллионы человек, по определению не может хранить своих секретов. Как только ВКС получает новейшее вооружение, часть его тут же неизбежно перетекает на черные рынки, а нам совсем не улыбалось, чтобы террористы использовали против нас наше же собственное оборудование. Но, несмотря на все наши ухищрения, очевидно именно это и произошло. Вэкаэсовские спецы все-таки разработали собственную модель генератора, и этот чертов пират использовал его сегодня против меня!
        По идее, взрыва полного боезапаса винтовки было бы достаточно, чтобы выжечь все в радиусе нескольких километров, но я успел пустить в ход свой последний из припрятанных в рукаве козырей.
        Едва заметив катящийся по полу черный цилиндрик, я активизировал кокон защитного силового экрана. Принцесса стояла в полуметре от меня и тоже попала в зону зашиты, к счастью, не успев увидеть, как спасшее нас поле размазывает по стене горничную, прежде чем до нее докатилась взрывная волна.
        Энергозапас моего костюма был практически исчерпан, так что поле быстро спало, защитив нас лишь от взрывной волны и осколочных ранений.
        В помещении стоял адский жар, впрочем, едва ощутимый через мою броню. На принцессе Камилле же было лишь тонкое платьице, и ее волосы и одежда сразу вспыхнули. Она рухнула на пол, я бросился на колени рядом, одной рукой цепляя к ней «крючок», а другой пытаясь сбить пламя.
        Как я уже говорил, портативный анализатор - это прибор для разового телепорта, созданный для экстренного применения именно в таких ситуациях. После того как ты прикрепляешь его к объекту, он оценивает его физические параметры, такие, как размеры, вес и объем, рассчитывает количество необходимой для броска энергии и отдает приказ Велу.
        Координаты пункта назначения были уже введены в микрокомпьютер прибора, и мне оставалось только ждать, пока аппаратура сработает, и надеяться на то, что девушка за это время не получит ранений, с которыми не сможет справиться наш медперсонал.
        Обычно на работу прибора требуется около минуты, сейчас же каждая секунда, проведенная Камиллой в этом аду, могла стать для нее роковой.
        Не в силах ускорить процесс, я до крови прикусил губу. Мне вроде бы удалось сбить пламя с одежды и волос, но кожа принцессы быстро покрывалась волдырями. Ожоги четвертой степени? Хотелось надеяться, что дело ограничится только этим.
        Я допустил ошибку.
        Мне следовало бы знать, что генераторы детонирующих полей сами по себе в чужие каюты не влетают, но, спасая принцессу, я совершенно упустил это обстоятельство из виду.
        В выжженную каюту, явно ничего не опасаясь и не ожидая никаких подвохов, вошел пират в боевом скафандре, небрежно держа нейростаннер на сгибе правой руки. Могу поручиться, что он даже насвистывал на ходу.
        Пока действует защита скафандра, нейростаннер не представляет никакой опасности, а эта защита отключается последней, даже после отказа двигательных функций. Однако поле поражения у нейростаннера достаточно широко, и, стреляя в меня, этот олух может зацепить и принцессу. Обидно будет потерять ее на последних секундах, подумал я. И прыгнул на противника.
        Сил на достаточно хороший прыжок у меня уже не оставалось, но сервопривод костюма свое дело знал, и, прежде чем парень даже глянул в мою сторону, на него обрушились шестьсот килограммов оплавленной брони и чуть живой плоти.
        Скажем, если бы он был без скафандра вообще, от него осталось бы лишь мокрое место; будь у него скафандр похуже и подешевле - нарушились бы двигательные функции и сам он превратился бы в лягушку, поцеловавшуюся с асфальтоукладчиком.
        Но боевой костюм этого парня если и уступал моему, то самую малость, к тому же он не был потрепан в бою, и сам пират имел достаточный запас свежих сил. Он быстро выбрался из-под меня, обхватил поперек туловища и швырнул в сторону единственной уцелевшей переборки, которую я на полном ходу и протаранил собственной головой.
        - Великолепно, сержант, - сказал я себе. - Так держать. Пока он будет нарубать из тебя фарш, девушку подсекут из Штаб-квартиры, а вслед за ней выведут и тебя.
        Понимая сложившуюся ситуацию рассудком, попытайтесь объяснить это же самое своему истерзанному по самое «не могу» телу!
        Пока я по капле собирал остатки своих сил и доблести, пытаясь встать хотя бы на четвереньки, пират танцующей походкой приближался ко мне, каждым шагом покрывая по два метра из разделявших нас после броска тридцати с гаком. На ходу он отстегивал от пояса и вытаскивал из кобуры смертельную «осу». А я даже не заметил, в какой момент расстался со своей!
        Хорошо оснащенный, надо сказать, попался флибустьер. Что называется, не повезло. «Оса» смертельно опасна и для моего собственного скафандра.
        Чем ближе пират ко мне, тем дальше он от принцессы. Анализатор должен вот-вот сработать. Черт возьми, чего же они медлят?
        Однако пират почему-то никуда не торопился, судя по его вальяжной походочке и ленивым движениям рук. Он вел себя нетипично для десантника из абордажной группы на чужом корабле, но мне это было на руку, и я решил ему подыграть.
        Я остался на четвереньках, открывая прекрасную позицию для удара по ребрам.
        Что он и сделал. Боль сверкнула в левом боку, и так уже достаточно пострадавшем во время сегодняшней вылазки, в голове взорвались миллионы сверхновых, и я, переворачиваясь в полете, отлетел еще метров на двенадцать.
        И снова, неторопливо вышагивая в своей броне, пират двинулся в мою сторону.
        Телепорт должен быть готов. А если нет, то сорок с небольшим метров послужат принцессе Тагобарской единственной защитой от того, что я намеревался сделать.
        Надеясь больше на удачу, чем на трезвый расчет, я непослушными пальцами правой руки пытался сорвать с пояса невидимую для пирата гранату. Она зацепилась за кусок оплавленной брони и упрямо не хотела слезать.
        Бандит был уже в двух шагах. Он более не собирался играть в кошки-мышки и целился в меня из «осы». Его выстрел будет смертельным.
        А если помирать, так уж с музыкой.
        И по возможности, с громкой.
        - Ой, что-то будет! - проорал я в порыве берсеркерства, и мой большой палец вдавил кнопку активатора «конана».
        Нет никаких сомнений, что мой клич был самым идиотским девизом для человека, решившегося расстаться с жизнью в бою. Но ничего поумнее мне в голову не пришло.
        И в тот же миг мое тело растворилось, и я вновь испытал знакомое чувство гармоничного единения с Вселенной. Это означало, что телепорт сработал, принцесса Камилла Тагобарская или ее обугленный труп уже в Штаб-квартире и ребята удосужились уделить и мне капельку внимания.
        Это означало, что я перемещаюсь.
        Интересно, подумал я довольно-таки безразлично, нажал я на кнопку до или после начала перемещения? Оставлю ли я свой взрыв в бывших когда-то роскошными апартаментах на «Святом Иосифе» или телепортирую его с собой, разнеся при этом добрую половину Штаб-квартиры?
        Если и так, то мне этого уже не суждено узнать.
        
        1 По мнению самих ковбоев, настоящим хакером может считаться только тот хакер, который занимается ломом ради самого лома, а не ради денег, которые он приносит.
        2 Деньги корпораций.
        3 Официальная валюта Авалона и Новой Москвы.
        4 Здесь имеется небольшая хронологическая нестыковка: Первой расой историки назвали Магистров, а Второй - нас, появившихся на сорок миллионов лет позже. Почему враги Магистров получили название Третьей расы - осталось загадкой.
        5 Чужеземец, чужак (яп.).
        6 Эта лженаука была очень популярна в первые годы освоения космического пространства, когда человечество еще надеялось на встречу с мудрым чужим разумом. Строились и отвергались различные модели поведения при первых контактах, высказывались ничем не подтвержденные догадки, выдвигались гипотезы. Потом, ничего не обнаружив за сто с лишним лет поисков, заниматься этим стало просто скучно, и к тому времени, как были обнаружены птавры, ксенопсихология как наука уже не существовала. Психологически же птавры похожи на детей, мотивация их поступков вполне объяснима с человеческой точки зрения.
        7 Только русский образ мышления позволяет совместить и Бога, и дьявола в одном предложении.
        8 Эти ниндзя, а точнее, их далекие потомки, до сих пор оберегают секреты корпорации от остального человечества. Кубаяши для этих же целей использует своих киборгов.
        9 Либо оставались «спящими агентами», о которых Гвардия в ту пору и не подозревала.
 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к