Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / ЛМНОПР / Нестеркина Лариса : " Застрявшие Во Сне " - читать онлайн

Сохранить .
Застрявшие во сне (сборник) Лариса Нестеркина
        «Когда мы называем мистикой какие-либо явления, мы просто расписываемся в своей беспомощности. Нам не дано понять истинной сущности многих вещей и явлений. Может статься, что мистический мир на самом деле - реален, а мир, в котором мы живем, где-то там, в другом измерении, кому-то кажется мистикой».
        Лариса Нестеркина
        Застрявшие во сне (сборник)
        Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения правообладателя.
        
        On in Lend
        - Да что с ним такое? - подумал Тим, увидев, как Макс опять клюет носом за столом в аудитории. В последнее время друга было не узнать: замкнутый и неразговорчивый, Макс совсем не походил на того веселого раздолбая, каким был всегда. С каждым днем он становился все рассеяннее, на вопросы отвечал невпопад и, что самое удивительное, после занятий спешил домой, в то время как толпа студентов отправлялась в кафе за углом.
        Тим дружил с Максом так давно, что и не помнил свою жизнь без него. По правде говоря, так и было с того самого сентябрьского денька, когда они подрались в школьном дворе. Боевые раны зажили, а мальчишки стали неразлучны и даже после школы поступили в один колледж. Именно поэтому, Тим, еще с детства знавший Макса, как весельчака, теперь не мог понять, отчего приятель так мрачен.
        Сегодня Тиму все же удалось заманить друга выпить по кружке пива в кафе. Это было самое обычное городское кафе, но учащиеся колледжа практически захватили его, постепенно выжив других посетителей. Само собой, определяющим фактором при этом было дешевое пиво на розлив.
        Друзья сели за свой любимый столик в углу зала. Пока Тим обдумывал, как начать разговор, Макс рассеянно смотрел на шапку пены в своем бокале. Он весь ушел в себя и ничего не замечал вокруг. И это не смотря на то, что в кафе стоял невыносимый галдеж: все старались перекричать друг друга. Десяток парней, сдвинув столы, обсуждали последний футбольный матч, парень с волосами, забранными в хвостик, монотонно бренчал на гитаре, девчонки за столиками у окна громко смеялись.
        - Слышишь, Макс, - начал Тим, - Ты чего скис в последнее время? Колись, что за дела?
        Макс вздрогнул, оторвал взгляд от кружки и посмотрел на друга. Тиму стало не по себе: непривычно было видеть в глазах друга тоску, более того, страх в их глубине.
        - Забей! Расскажу - все равно не поверишь, - ответил Макс.
        - А ты рискни.
        Макс тяжело вздохнул и затравленно огляделся по сторонам, потом что-то тихо пробормотал. В этот момент парни за соседним столом громко расхохотались, и Тим ничего не услышал.
        - Повтори, - попросил он.
        - Он следит за мной, - сказал Макс чуть громче.
        - Следит? Кто?
        - Слепой. Он постоянно смотрит на меня, он отслеживает каждый мой шаг.
        - Что за бред ты несешь? Какой Слепой? Как он тебя видит, если он - слепой? Хорош чушь молоть!
        - Ладно, расскажу тебе все, только не думай, что я вру или свихнулся.
        Макс попал в точку: Тим уже начал сильно сомневаться в здравом уме друга. То и дело, озираясь по сторонам, Макс продолжил:
        - Ты что-нибудь слышал про On in lend в Интернете?
        - Так, в общих чертах. Это что-то типа второго дна Интернета?
        - Да, это теневой, параллельный интернет, - подтвердил Макс.
        - Слышал я эту байку, но ведь шансы обнаружить его практически равны нулю. Если только кто-то из посвященных не укажет направление, - сказал Тим и вдруг понял, почему Макс говорит об этом, - Только не говори, что ты проник туда!
        Макс побледнел:
        - Тише!
        - Так я тебе и поверил! - рассмеялся Тим. - Ведь там используются никому не известные протоколы и домены!
        - Можешь не верить, но мне удалось получить специальное программное обеспечение. Но, дело в том, что находиться в этом пространстве очень опасно, я так наткнулся на чёртову кучу тайн, о которых лучше и не знать. Но и это не главное.
        Макс надолго замолчал, как бы обдумывая, продолжать ли дальше. Тим не торопил его, хотя и распирало любопытство. Наконец, Макс заговорил снова:
        - Все началось, когда я вошел в сеть Darhnet, но не в ту, которую все знают, а в ее тень, которая скрыта в On in lend. Я там такое увидел… Нет, нет, мне не то что рассказывать, мне и вспоминать об этом тошно!
        Макс замолчал.
        - Ну, уж нет, раз начал, то рассказывай все как есть! - в нетерпении воскликнул Тим.
        Макс почти прошептал:
        - Я встретил там монстров. Один из них - Слепой, но есть и другие.
        Тим разочарованно смотрел на друга, который все-таки был невменяем.
        - Да не смотри ты на меня так! Я - в своем уме! Ты там не был, и тебе трудно меня понять, но все, о чем я говорю - правда. Там, в глубине, кишат реальные монстры! И я догадался, откуда они берутся: они материализуются из мыслей. Те, кто сидит в этой сети, по сути, сами монстры: убийцы, наркоши, педофилы и прочая мразь. Но они знают: информация здесь прикрыта специализированным программным обеспечением, которое и шифрует анонимность пользователей. Поэтому они говорят друг с другом откровенно, слишком откровенно. Меня от этих разговоров просто тошнит!
        - Ну и хрень!
        Тиму, совсем расхотелось шутить. Макс тоже замолчал.
        В кафе народу поубавилось. За окнами начинало смеркаться. Бармен включил настенные бра, но в углах притаились тени. Макс угрюмо смотрел в темноту.
        - Слепой… Думаю, это он управляет тварями… - тихо бормотал он. - Он и сейчас смотрит на меня…
        - Блин, если все так ужасно, просто не входи больше в эту сеть! Забей на неё!
        - Я не могу остановиться, меня так и тянет туда! Каждый раз я себе говорю, что зайду в сеть на секундочку и тут же смоюсь обратно, а сам застреваю в ней. Как будто кто-то зовет меня туда, как будто кто-то ждет меня там!
        - Что за чушь? Я тебя прошу, не лезь ты в эту сеть!
        Заметив горькую ухмылку друга, Тим понял, что помогать надо не советами, а делом.
        - Давай так договоримся: вечером я приду к тебе, и мы вместе войдем в эту таинственную сеть. Я сам посмотрю, что там и как, что реально, а что только со страху тебе мерещится. По крайней мере, вдвоем будет безопаснее.
        Что-то похожее на благодарность мелькнуло в глазах Макса и он, наконец, смог отвести взгляд от тьмы в дальнем углу кафе.

* * *
        Пообещав Тиму не включать в одиночку компьютер, Макс в ожидании друга шагал по комнате, то и дело, поглядывая на часы. Он пытался вспомнить, что услышал вчера за несколько секунд до того, как вышел из On in land. Это был какой-то до боли знакомый звук. Конечно, шумов всегда хватало: треск, шорохи… Но тот звук был каким-то особенным, Макс слышал его раньше, причем в реальной жизни. Но где и когда? Он вспомнил! Парня прошип холодный пот. Нет, теперь он не в силах дожидаться Тима, необходимо проверить своё предположение.
        Макс запустил программу и вошел в сеть, обосновавшуюся за маршрутизатором, в скрытом от большинства пространстве. Сегодня он продвигался в глубину очень осторожно, не теряя из поля зрения отходные пути. Он не забыл, что случилось в прошлый раз, когда из пустого любопытства задержался в глубине. Его голову, шею, плечи опутали колючие провода, в которые превращались нити Паутины. Тогда он все же нашел путь назад. Повезёт ли снова, не известно.
        Сегодня надо, как можно быстрее, добраться до той точки, в которой он остановился в прошлый раз. Дойти до нее и вновь услышать звук, который не дает покоя. Макс начал осторожно продвигаться в глубину. И вновь, как и прежде, ему показалось, что он находится внутри сети, а не смотрит на нее со стороны. Пространство пронизывали миллиарды светящихся линий, которые извиваясь словно змеи, сплетались в паутину, а на их пересечениях светились яркие звезды, слепящие глаза. Макс знал: смотреть на них нельзя - они обожгут роговицу глаз и ослепят. Подумав об этом, он тут же вспомнил о Слепом. Что-то его сегодня не видно. Вот и хорошо: взгляд Слепого всегда сковывал Макса, а сейчас ему нельзя мешкать. Надо найти таинственный звук, распознать его и вернуться назад. Правда, двигаться быстро здесь невозможно: Макс боялся сбиться с Тропы, проложенной им в прошлый раз. Словно повинуясь компасу в своей голове, он держал нужное направление. Постепенно продвигаясь вглубь таинственного пространства, он шевелил губами, беззвучно повторяя свое имя. Это правило всегда выручало его: нельзя забывать, кто ты и откуда пришел,
иначе не вернуться. И еще нельзя заходить за Черту. Она хоть и невидима, но ее чувствуешь. Перейдешь ее, порвешь тонкую невидимую Нить и… останешься здесь навсегда!
        Времени остается все меньше и меньше. Тропа расширилась, стало легче идти. Макс позволил себе двигаться быстрее и зря. Слепой появился, как всегда, внезапно. Макс остановился, замер под его взглядом. Ничего ужаснее он не встречал. Глаза Слепого были плотно прикрыты веками. Но Макс чувствовал, что Слепой видит. Желтые зрачки под веками смотрят в упор, отслеживают каждое его движение.
        - Черт, теперь вслед за этим монстром проявятся и другие!
        Заставив ослабевшие ноги сдвинуться с места, Макс вновь пошел вперед и через несколько секунд уперся в стену.
        - Ну вот, Слепой опять построил Лабиринт! Надо срочно найти выход, - подумал он.
        Макс развернулся и пошел назад, старательно обходя темные углы, откуда уже выглядывали монстры. Один наполовину высунулся из темноты и рассматривал парня.
        - Да иди ты! - отмахнулся Макс от чудовища, понимая, что тому нужен кто-то другой. И действительно, лучше рассмотрев Макса, тот вновь задвинулся в угол.
        Макс не боялся этих монстров, знал: они ждали своих хозяев, тех, кто видел их в своих безумных фантазиях. Однако, твари отнимали драгоценное время. Хотя, определенная опасность все-таки существовала. Обернувшись, он увидел огромные лапы чудовища, уставшего ждать своего хозяина и готового напасть на того, кто подвернется. Обходя один из темных углов, Макс почувствовал, как чьи-то когти расцарапали его спину. Он старался не думать о твари. Он смотрел только под ноги, чтобы не видеть жутких глаз Слепого. Петляя по Лабиринту, он снова и снова упирался в тупики.
        Наконец, неподалеку раздался знакомый звук. Будто он слушал музыку одной из радиостанций, а голос другой станции пробивался на ту же волну. Парень остановился. Сквозь ужасающие голоса тварей едва слышался звук, который он искал. Макс пошел дальше по Лабиринту, одновременно ища выход и стараясь не сбиться с Тропы. Через несколько поворотов в дальнем конце коридора он заметил легкое движение: что-то белое мелькнуло и исчезло в темноте. В тот же миг звук усилился, заглушая вопли монстров.
        Где-то в глубине сети плакал ребенок.
        - Значит, я прав, это - она! Это ее слышали соседи! - с тоской подумал парень.
        Уже несколько дней соседи жаловались, что днем, когда Макс уходит в колледж, в квартире плачет ребенок. Чуть было полицию не вызвали! Макс пригласил их и разрешил осмотреть всю квартиру. Дотошная соседка заглянула даже в шкафы. Никакого ребенка, конечно, здесь не было. Однако, на другой день все повторилось вновь.
        Только теперь Макс, не имеющий привычки выключать компьютер перед уходом из дома, осознал, почему соседи слышали голос ребенка из его квартиры.
        Он снова прислушался к плачу и почувствовал, как волосы на голове становятся дыбом. Десятки острых проводов острыми колючками впились в тело. Глаза Слепого придвинулись ближе, сверля его сквозь веки. Звезды на перекрестках Паутины зажглись безумным светом, обжигая глаза. Боль от колючей проволоки, в которую превратились нити Паутины, была ничтожна по сравнению с кровоточащей раной, открывшейся в сердце. Теперь Макс знал наверняка: это плакал его личный монстр, пришедший из прошлого. Это плакала его сестра Даша. Та, о которой он пытался забыть, та, которая продолжала сниться ему. Десять лет назад Даша ушла туда, откуда не возвращаются.
        Пятилетняя сестренка всегда плакала чуть наигранно, когда хотела чего-то добиться от взрослых. Она хныкала до тех пор, пока родители, сдавшись, не уступали, и она получала то, что просила - конфеты или игрушки. Макс терпеть не мог капризы сестры, но сейчас, спустя десять лет после ее смерти, сердце разрывалось от жалости к ней.
        В тот страшный день родители привезли их в поселок Витязево под Анапу. Здесь был редкий на кавказском побережье пляж, где вместо гальки лежал песок. Янтарная полоса уходила вдаль на несколько километров. Местами песок собирался в ребристые волны. Можно было приложить ладошки к глазам с двух сторон, закрыв море, и представить, что находишься в пустыне.
        Родители взяли с собой и друга Макса, Тима. И теперь мальчишки и маленькая девочка с радостными воплями носились по пляжу, утопая в глубоком песке. Когда Даша звонко смеялась, казалось, что переливаются маленькие колокольчики. Брат с сестрой любили закапывать друг друга в песок. Даша засыпала брата до самой головы, потом садилась верхом на песчаную горку у него на груди и подпрыгивала. Правда, порой она становилась ужасно вредной и, зачерпнув пластмассовой лопаткой песок, сыпала его на голову брата. Горячие песчинки попадали Максиму в глаза, и пока разъяренный брат протирал их, выбираясь из песка, Даша шустро убегала и пряталась от его гнева за спинами родителей.
        В тот день на пляж приехала съемочная группа из Москвы: делали рекламный ролик модного средства для загара. Видимо, по сценарию действие должно было проходить в пустыне, где туристы спасаются от знойного солнца чудесным кремом. Часть пляжа огородили лентами, за которыми самосвал сгребал песок в большие горы, похожие на барханы. Мальчишки со всего пляжа столпились у лент и, пихая друг друга локтями, обсуждали происходящее на съемочной площадке. Макс и Тим, словно завороженные, смотрели на происходящее: на оператора с камерой, проезжавшего по специально проложенным рельсам, на девушку, звонко опускающую хлопушку, на актеров, сверкающих белозубыми улыбками. Они забыли обо всем на свете и не заметили, как Даша куда-то убежала.
        Потом ее искали все, и отдыхающие, и киношники, ныряли в море, поднимались на заросшие низким кустарником холмы. Маленькое тельце, засыпанное густым слоем песка, нашли только к вечеру, когда после съемок экскаватор начал разравнивать горы. Даша лежала лицом вниз, все еще сжимая в руке пластмассовую лопатку. Она просто играла, набирая в ведерко песок, когда, не заметив крохотную фигурку, водитель экскаватора засыпал ее.
        Теперь, в далекой глубине Интернета, его мертвая сестренка все плакала и плакала. Макс шел по коридору Лабиринта, пытаясь отыскать, где она пряталась. Ему не хотелось верить в то, что, посещая параллельный мир Интернета, он воскресил своего персонального монстра, рожденного многолетним чувством вины перед сестрой. Стараясь не думать о страшном событии, он мечтал лишь снова увидеть свою, все еще маленькую сестренку, обнять и приласкать ее. В конце коридора что-то мелькнуло, теперь Макс рассмотрел - это был подол белого девичьего платьица. Парень крикнул: «Даша! Подожди меня! Я иду к тебе!» Он побежал. Острые провода Паутины вцепились в него, сдирая кожу. Слепой сковывал бегущие ноги пристальным взглядом.
        Думая только о Даше, Макс не заметил, как зашел за Черту. Путеводная Нить порвалась, он сошел с Тропы. Перед глазами замелькали таинственные знаки, формулы, числа, геометрические фигуры. Пленник пытался их рассмотреть, понять, расшифровать, но не успел. Провода Паутины превратились в гнилые нити, по которым ползла плесень. Они рвались и разлагались на глазах. Перед глазами пошла черно-белая рябь, то и дело, сменяясь застывшими, словно в стоп-кадре, изображениями. Рябь - веки Слепого, рябь - подол Дашиного платья, рябь - коридор Лабиринта, рябь - тупик. Шипящие звуки прерывались отголосками детского плача. Вскоре и тот оборвался на резкой высокой ноте. Теперь перед глазами была только рябь, как бывает, когда нарушен приём телевизионного канала, и экран покрывается беспорядочными точками.
        - О, черт, неужели сеть исчезает?!
        Макс знал, что подобно блуждающим топям, On in land находится постоянно в движении, то появляясь, то исчезая.
        - Она исчезает вместе со мной! - с ужасом осознал Макс, и липкий страх проник в каждую клеточку его тела. Парень барахтался, пытаясь освободиться от опутавших его склизких нитей Паутины, он тянул руки к Слепому, желая выцарапать ему глаза, он извивался, брыкался ногами, отпихивался локтями. Но сеть не отпускала его, не давала ему унести с собой ее страшные тайны. А вскоре и звезды на перекрестке нитей Паутины начали меркнуть, а вместе с ними угасало и сознание Макса. Все погружалось во тьму…
        Макс очнулся на диване в своей комнате. Он долго не мог прийти в себя, все еще не веря, что каким-то чудом выбрался из On in lend. Через несколько минут он начал рассуждать здраво и понял, что все случившееся, и его путешествие в параллельную Интернет-Вселенную, и голос Даши - все это было лишь видением. Ну да, конечно, видением, вон и сеть никуда не исчезла, на мониторе четко виден ее Лабиринт!
        «Кстати, надо выключить компьютер, ведь я обещал Тиму дождаться его и не входить в сеть», - подумал Макс, но тут заметил, что Тим был уже здесь.
        - Макс, ты где? - звал товарища Тим, сидя у компьютера, - Давай, показывай свои страшилки!
        - Да здесь я, здесь, - ответил Макс, подходя к другу, - Ты уж извини, я не выдержал и вошел в систему без тебя. Вот смотри, это…
        Но Тим, словно не слыша его, вновь крикнул:
        - Макс, ну хватит шутить! Где ты прячешься? Выходи.
        - Ты что, ослеп? - возмутился Макс, - Не видишь, что я стою рядом с тобой?
        Но Тим его игнорировал, уставившись на экран.
        Макс похлопал друга по плечу - никакой реакции. Тогда он помахал рукой перед его лицом и даже дернул за нос. Тим все также не замечал его. Макс побледнел и испуганно попятился, озираясь по сторонам.
        «Я не вернулся из сети!» - понял он и страшно закричал.

* * *
        А Тим смотрел на экран. Такое он видел впервые. Перед ним была обратная сторона Интернета, в которую он всегда хотел заглянуть, гадая, а что там внутри? Да, теперь он понимал друга, которого тянуло вернуться сюда вновь и вновь. Тим с любопытством просматривал каталоги, переходил по ссылкам, все больше и больше углубляясь в неизвестный мир. Конечно, его, как и Макса, совсем не интересовали тайны пользователей сети, его волновал сам факт проникновения в неизведанную часть Паутины.
        В какой-то момент Тиму показалось, что его руку погладила маленькая ладошка. Он обернулся - никого. Парень вновь продолжил стучать по клавишам, пока не почувствовал, как маленькие детские ручки обвились вокруг его шеи.
        - Что за черт? - подумал он, потирая шею. - Мне уже что-то мерещиться. Тьфу ты, еще этого не хватало! И Макс куда-то пропал!
        Как и все геймеры, Тим, конечно, знал о проклятых играх, о крипастах, копипастах и прочих страшилках. Жуткие тексты пересылались с сайта на сайт и даже на Е-майлы. Эти истории про видео, посмотрев которые люди заканчивают самоубийством, про монстров, смотрящих на вас с экрана, вызывали у него только усмешку. Он считал их сказками для слабонервных и сегодня намеревался убедить друга в этом. Однако, отчего-то ему самому сейчас было очень неуютно.
        Тим прошелся еще по нескольким ссылкам и вдруг заметил какое-то движение на экране. Кто-то шел к нему из глубины пространства, шел не спеша, чуть переваливаясь с боку на бок. Движущаяся фигура приблизилась настолько, что ее можно было разглядеть. Тим удивленно ахнул: это была девочка лет пяти. Смешные хвостики из волос топорщились в разные стороны, нос и щеки густо покрывали веснушки, одна рука теребила подол белого платьица, другая держала маленькое пластмассовое ведерко с лопаткой.
        Малышка подошла совсем близко. Она прижала лицо к стеклу монитора и, смешно сплющив носик, уставилась на него большими синими глазами.
        Она улыбнулась Тиму, и ее губы зашевелились. Он попытался разобрать, что девочка говорит. Ему показалось, что она шепчет: «Поиграй со мной!»
        - Поиграть с тобой? - переспросил он, и она утвердительно кивнула головой.
        Неожиданно девочка прижала ладошку к экрану, растопырив маленькие пальчики.
        Девочку в компьютере увидел и Макс, которому теперь казалось, что он смотрит на происходящее откуда-то сверху. «Даша! Дашенька!» - закричал он. Слезы текли по его щекам, он с тоской смотрел на сестру.
        «Ребенок всегда остается ребенком и хочет только одного - поиграть, даже если это виртуальное дитя» - подумал в это время Тим и прижал свою ладонь к ладони девочки. Разделенные панелью монитора, их пальцы шевелились, словно касались друг друга.
        Макс, наконец, пришел в себя и, увидев, что происходит с другом, закричал, что есть силы:
        - Не дотрагивайся до нее! Не смотри ей в глаза! Выключи компьютер! Немедленно его выключи! Это - не виртуальная картинка, это - настоящий монстр!
        Макс вновь оказался внутри темного пространства. Он оттаскивал девочку-монстра от экрана, стараясь не думать о том, что это его сестра. Но девочка не сдвинулась с места, словно не чувствовала усилий брата, она продолжала улыбаться Тиму.
        Через несколько мгновений Тим ощутил прикосновение пальцев, а затем они крепко сжали его ладонь. Рука Тима, словно в густой кисель, вошла в экран. Казалось, что он видит фокус иллюзиониста, который ловко заключает девушку в ящик, а потом распиливает его.
        Однако, это, отнюдь, не было фокусом. И когда Тим захотел вытащить свою руку из монитора, он не смог этого сделать. Парень покрутил ладонью из стороны в сторону, освобождаясь от цепких пальчиков. Но детская рука держала его крепко, слишком крепко для маленького ребенка.
        - Отпусти меня! - попросил он девочку, но та лишь снова улыбнулась и пошла, не оглядываясь, вглубь виртуального пространства. И чем дальше она уходила, тем сильнее Тима затягивало в монитор. Вот уже вслед за рукой и плечо вошло в компьютер, словно в воду. По экрану пошла волны, расходясь кругами. Правая щека Тима вдавилась в экран.
        «Она все еще хочет поиграть с кем-нибудь в песке. Просто поиграть» - с горечью думал в это время Макс, не в силах остановить сестру. С ним самим происходило что-то непонятное. Слепой вернулся и чего-то ждал от Макса. Но чего? И еще Максу казалось, что Слепой опустился ниже… Или это сам Макс поднялся вверх?
        - Немедленно отпусти меня! - в это время в панике кричал девочке Тим.
        Малышка остановилась, словно раздумывая. В ее глазах плескалась обида: «Ты что, не хочешь играть со мной?» Хватка ее пальчиков на миг ослабла, и Тим попытался вытянуть руку и плечо из компьютера. Но тут девочка бросила на землю ведро с лопаткой и, обхватив его запястье двумя руками, резко дернула на себя. Сила рывка была такова, что Тим вылетел из комнаты, словно пробка из бутылки шампанского и тут же попал внутрь виртуального пространства. А девочка исчезла.
        Он стоял посреди белого молочного безмолвия. Пространство клубилось клочками тумана. Ничего не было видно, только вдали светился голубой прямоугольник. Тим пошел в сторону свечения, с трудом передвигая ноги, которые проваливались во что-то вязкое. Наконец, он дошел до прямоугольника и увидел, что это - экран монитора. Упершись в него лбом, Тим заглянул в комнату, которую только что покинул. Книжные полки, стеллаж с разобранной аппаратурой, диван, часы на стене - все, как и прежде, на своем месте. Только Тима не было в комнате, лишь на столе лежали его наушники от плеера, с которыми он прежде не расставался.
        Тим сжал пальцы и ударил по экрану, затем начал стучать изо всей силы двумя кулаками. Но экран оставался невредимым, только костяшки пальцев ободрались до крови. Тим бессильно опустил руки. Все происходящее казалось ему страшным сном.
        Он нехотя развернулся и пошел сквозь плотный туман, ощупывая руками пространство вокруг себя и пытаясь найти выход. Где-то вдали послышалось шлепанье нескольких пар босых детских ножек. Шаги приближались и вскоре закружили вокруг него.
        Тоненький детский голосок пропел:
        - Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать!»
        Топот ног усилился.
        - Где ты? Где ты? - спрашивали детские голоса.
        Туман вокруг Тима начал рассеиваться. Сначала показались макушки детских головок, потом их улыбающиеся чумазые мордашки. Наконец, туман исчез полностью и Тим увидел, что стоит посреди огромной песочницы, а его окружают детишки лет пяти-шести. В руках каждый из них держал пластмассовое ведерко с лопаткой. Мальчик в шортах грыз ногти, две девочки держали друг дружку за руки, один малыш, то и дело, проводил ладонью под сопливым носом. Знакомая малышка, как всегда, мило улыбалась. В общем, дети, как дети. Только вот смотрели они на Тима как-то не по детски: в их глазах читалось любопытство вперемешку еще с чем-то, и это что-то совсем не нравилось Тиму. Казалось, дети ожидают чего-то, известного только им.
        Тим огляделся, и увиденное показалось ему сюрреалистической картиной. То, что он принял за песочницу, оказалось площадью мертвого города, полностью засыпанного песком. Горы песка устилали улицы. Местами они доходили до окон домов и вливался в них, словно потоки воды. Полы пустых комнат покрывали песочные ковры, диваны, кровати и столы - песочные покрывала. Солнечные лучи золотили барханы, ветер поднимал маленькие песочные смерчи. А из окон пустых домов вылезали маленькие дети и неторопливо, чуть в перевалку, шли к площади, оставляя на песке дорожки следов.
        Разглядывая странный город, Тим не заметил, что дети подошли совсем близко и окружили его плотным кольцом. Отчего-то ему стало не по себе.
        - Дети, что вы здесь делаете? - стараясь говорить спокойно, спросил Тим, хотя у него внутри почему-то все дрожало от страха.
        - Играем в песочнице, - ответила ему знакомая малышка. В подтверждение своих слов, девочка наклонилась и зачерпнула лопаткой песок. Тим ожидал, что она опустит лопатку в ведерко, но девочка начала сыпать её содержимое прямо ему на ноги. Тим сделал шаг назад. Дети придвинулись ближе. Вслед за малышкой, как по команде, и остальные дети бросили на землю свои ведерки. Теперь все они старательно пыхтели, засыпая его ноги песком. Некоторое время Тим смотрел на копошащихся вокруг него детей, чувствуя, как песок шуршит по штанинам и проникает в ботинки. Вместе с горкой из песчинок вокруг его ног росло чувство жуткой реальности происходящего. Тим сказал детям, что не хочет больше играть. Но они не слышали и сосредоточенно трудились. Вскоре они засыпали его ноги по колено и продолжали сыпать песок дальше. Тим пробовал вытащить ноги из песка, но они увязли, словно в бетоне. Дети же, заметив его попытки освободиться, начали копать еще энергичнее, теперь казалось, что песок сыпется на Тима не из детских лопаток, а из ковша экскаватора.
        Волна паники захлестнула парня. Он дергал руками и ногами, но они не слушались его. Дети же словно сбесились, все быстрее и быстрее орудуя лопатками. Тиму казалось, что тело обнимает не песок, а жидкий бетон, через минуту застывающий вокруг него. Как ни сопротивлялся он, как ни изворачивался, однако, прошло совсем немного времени, и вот уже из песка торчали только его плечи и голова. Тим с ужасом смотрел на детей, которые уселись кружочком вокруг и с любопытством исследователей, препарирующих лягушку, смотрели на него.
        - Что уставились? Ну - ка, откапывайте меня, засранцы! Я вам сейчас задницы надеру!
        Он еле ворочал распухшим от жажды языком, песчинки хрустели на зубах, горло пересохло. Горячий песок обжигал тело.
        - Пить хочу! - сказал он знакомой девочке и широко раскрыл рот. Малышка вновь улыбнулась и, взяв лопатку, подошла поближе. Он видел ее милую улыбку и тогда, когда она засыпала песок ему в рот, и тогда, когда посыпала его макушку. Задыхаясь, он смотрел на нее до тех пор, пока песком не засыпало глаза. Последнее, что он увидел, был Слепой, который неожиданно возник в пространстве. Он, как и рассказывал друг, смотрел на него через закрытые веки. Но теперь у Слепого было лицо Макса.

* * *
        Через два дня домой вернулся, загулявший со своей девушкой, сосед Макса по комнате Данил. Бросив рюкзак на диван, он отравился в душ, а когда вышел, вытирая волосы полотенцем, увидел светящийся экран компьютера.
        - Как всегда, Макс не выключил комп, - проворчал он.
        Ему показалось, что монитор компьютера сильно запылен. Он осторожно протер экран. Однако маленькие желтые точки никуда не делись. Данил пригляделся внимательнее, и понял, что с обратной стороны к экрану прилипло множество маленьких песчинок.
        - Как они туда попали? - удивленно пробормотал он и тихонько постучал пальцами по монитору. Песчинки неожиданно просочились сквозь экран и сползли на стол, образовав небольшую кучку. Данил потрогал и растер между пальцами песок, не понимая, откуда он взялся. Однако, он не стал морочить себе этим голову и сел за компьютер, увидев необычный, похожий на лабиринт, сайт. Его пальцы быстро бегали по клавишам клавиатуры. Совсем рядом раздался детский смех.
        Город мертвых
        Они продолжали собираться за большим круглым столом в гостиной. Это был традиционный воскресный обед.
        Раньше он проходил весело - все шутили, рассказывали смешные истории, разыгрывали друг друга. Но теперь всем было не до шуток. Сейчас за столом оставались пустые стулья - с ними больше не было бабушки Одри, пятнадцатилетней девочки-тинейджера Бетти и пятилетнего сына Гарри и Лизы - Бобби. Они все погибли той страшной ночью.
        Прошел всего месяц после землетрясения, унесшего их жизни, и Гарри еще не мог прийти в себя. В сердце у него была кровоточащая рана. Он посмотрел на своих родных, сидящих за столом: его жена Лиза, отец Кларк и двое братишек - Кен и Коди. Они сидели рядом с Гарри и, слава богу, были живы.
        Гарри вновь, в сто первый раз, вспомнил тот кошмарный вечер. Он говорил по телефону со своим продюсером - Гарри был известным на всю страну рок-музыкантом. Приложив телефонную трубку к уху, он ходил по комнате из одного конца в другой. И вдруг он увидел, как наклоняются к полу книжные полки, и все книги летят вниз, а из шкафа падает на пол вся посуда. Да и сам пол начал качаться. Гарри с удивлением сказал продюсеру:
        - Мою квартиру трясет. Кажется это - землетрясение!
        - Мою тоже, - ответил продюсер, и связь прервалась.
        - Лиза, Боб, Бетти… все, все! Быстро одевайтесь и бегом на улицу. Это землетрясение! Пока тряхнуло один раз, но волна может повториться!
        Все большое семейство Гарри, проживающее в пентхаузе на самом верху многоэтажного дома, засуетилось, зашумело. Кто-то пытался одеться теплее, кто-то раскладывал по карманам документы, кто-то хватал бутылку с водой и пачку печенья.
        - Господи, что вы копаетесь? Быстро выходите на лестницу и бегом вниз! Лифтом пользоваться нельзя, а мы находимся на тридцатом этаже! Бегом, бегом вниз!
        Гарри взял на руки Бобби, пропуская вперед отца, потом братишек и сестренку, потом бабушку с Лизой. Отец в начале группы и Гарри в ее конце должны были страховать всех. Они бежали вниз по лестнице как могли быстро, впереди, на несколько лестничных пролетов ниже, бежали соседи. Бобби, напуганный всеобщим переполохом, плакал, Гарри никак не мог его успокоить. Лиза остановилась и дождалась, пока к ней спустится муж, она хотела сама успокоить ребенка.
        - Тише, тише, малыш, - взяв на руки сына, она гладила его по головке.
        - Лиза, надо идти дальше, - сказал Гарри.
        Лиза стала вновь спускаться, держа Бобби на руках. Малыш, успокоенный мамой, притих. Но вскоре остановилась бабушка, ей было семьдесят лет, и она не выдержала быстрого бега. Сердце у нее колотилось, она хватала открытым ртом воздух, задыхаясь.
        - У кого есть вода? - крикнул Гарри. - Дайте бабушке воды!
        Его младшие братья, которые, опередив всех, бежали несколькими пролетами ниже, стали подниматься назад, один из них держал в руке бутылку с водой. Они напоили бабушку и собрались вновь бежать вниз. В этот момент лестница под ногами жильцов дома зашаталась. Перила лестниц начали падать и люди, раздирая пальцы в кровь, пытались удержаться за каменные ступеньки. Вверху громко закричал Гарри - упавшая стена зажала его ногу.
        Лиза отдала малыша Бетти и начала ползти по ступенькам вверх, чтобы помочь Гарри. Но уже в следующее мгновение все лестничное пространство превратилось в кошмар. Лестничных пролеты обрушились, и вниз с ужасающими криками полетели люди. Стены подъезда стали складываться, как картонные.
        Лиза повисла в воздухе, судорожно болтая ногами. Ее пальцы из последних сил цеплялись за ступеньки. Увидев это, Гарри сильным рывком освободил свою окровавленную ногу из-под плиты и, превозмогая боль, пополз по ступенькам к Лизе. Наконец, он уцепился за ее руки и с силой потянул жену к себе. Гарри затащил Лизу на лестницу, и они легли на ступеньки, которые раскачивались из стороны в сторону.
        Чуть придя в себя, Лиза наклонилась вниз и стала искать лестничную площадку, на которой оставила Боба, Бетти и бабушку. Но ее взгляд, куда бы она его ни переводила, упирался в пустоту - на месте лестничной клетки зияла черная бездна. Лиза страшно закричала, Гарри замер в шоке. Снизу, из пустоты, неслись душераздирающие крики раненных людей.
        - Может, они живы, просто ранены? - прошептал Гарри. - А отец, Кен и Коди успели добежать до низа лестницы и спаслись?
        Следующие минуты или часы выпали из памяти Гарри и Лизы. Они не помнили, как оказались на улице.
        Улицу было невозможно узнать. Вокруг были сплошные руины. На месте домов - горы бетонных плит и камня. Меж развалин, словно тени, бродили люди. Отовсюду были слышны их голоса:
        - Лео!
        - Картер!
        - Джошуа!
        - Мэг!
        - Клер!
        Имена тех, кого ищут, словно эхо отталкивались от руин и многократно повторялись. Гарри и Лиза тоже стали звать своих близких:
        - Боб!
        - Бетти!
        - Кларк!
        - Одри!
        - Кен, Коди!
        От стены дома отделились три тени. Гарри и Лиза радостно бросились к ним и стали обнимать Кларка, Коди и Кена. Теперь уже они впятером звали:
        - Бетти!
        - Боб!
        - Одри!
        Но никто больше не отозвался - ни сейчас, ни на следующий день, ни через сутки.
        А они все не теряли надежды и продолжали звать своих родных. Их голоса сливались с голосами других людей.
        Ничего страшнее в своей жизни Гарри не видел: дымящиеся руины, ужасный ледяной холод, насквозь пронизывающий их тела, завывающий в завалах ветер, сизый туман и эти, полные безысходности, голоса!
        Пятеро измученных людей пошли на другие улицы в поисках службы спасения, но не нашли ее.
        - Странно, почему никто не приходит нам на помощь? - спросила Лиза. - Нет ни спасателей, ни представителей властей!
        - А может, землетрясение затронуло всю страну? - робко предположил Кларк. - Может быть, в других городах то же самое?
        Об этом про себя думали все, но теперь от этой мысли, высказанной вслух, всем стало еще холоднее, словно ледяной ветер подул сильнее.
        - Эй! Идите сюда! - раздался неожиданно крик в конце улицы.
        Повернувшись на голоса, они увидели, как несколько мужчин машут им руками. Гарри, Лиза, отец и мальчики пошли навстречу людям.
        - Пойдемте с нами! - звали их незнакомые мужчины. - Там, в западной части города, уцелел целый район. Наверное, землетрясение не зацепило ту часть города.
        Гарри и его родственники поспешили за людьми.
        Добравшись до западного района они и сами увидели, что действительно все было как и прежде: дома стояли целые, в окнах даже горел свет и мелькали тени людей.
        - Ищите и занимайте свободную квартиру, - сказали мужчины и отправились по домам к своим семьям.
        Семья Гарри заселилась в просторную квартиру на первом этаже - ни у кого не было желания подниматься выше.
        Постепенно жизнь налаживалась. И хотя у них не было связи с другими частями страны (телефоны, телевизоры не работали), они смогли начать жить заново, вместе с сотнями других выживших людей.
        Гарри даже начал вновь писать песни. Правда, песни его теперь были грустные, в них сквозила печаль, навсегда поселившаяся в его сердце. Жаль только, что сейчас рядом с ним не было его любимой сестренки Бетти, прежде аккомпанирующей ему на гитаре. Приходилось петь и играть самому.
        На концерты Гарри, которые он устраивал прямо на большой площади в центре западного района города, приходили почти все его жители. Его музыка, посвященная памяти погибших в землетрясении родственников, была созвучна всем им.

* * *
        На концерты Бетти, которые она устраивала прямо на большой площади в центре восточного района города, приходили почти все его жители. Ее музыка, посвященная памяти погибших в землетрясении родственников, была созвучна всем им.
        Жаль только, что сейчас рядом с ней не было ее любимого брата Гарри, прежде певшего под ее аккомпанемент. Приходилось играть и петь самой. Правда, песни ее теперь были грустные, в них сквозила печаль, навсегда поселившаяся в ее сердце.
        Постепенно жизнь налаживалась. И хотя у них не было связи с другими частями страны (телефоны и телевизоры не работали), они смогли начать жить заново, вместе с сотнями других выживших людей.
        Бетти, Одри и Боб заселились в просторную квартиру на первом этаже, никому не хотелось подниматься выше.
        Сюда, в восточный район города, их привели незнакомые мужчины. Придя сюда вместе с ними, они увидели, что здесь действительно было все как прежде: дома стояли целыми, в окнах даже горел свет и мелькали тени людей.
        - Странно, почему никто не приходит на помощь? - спросила Одри. - Нет ни спасателей, ни представителей власти.
        - А может, землетрясение затронуло всю страну? - робко предположила Бетти.
        Об этом про себя думали все, но теперь от этой мысли, высказанной вслух, всем стало еще холоднее, словно ледяной ветер подул сильнее.
        Улицу в тот страшный день невозможно было узнать, вокруг были сплошные руины. На месте домов - горы бетонных плит и камня. Меж развалин, словно тени, бродили люди. Отовсюду были слышны их голоса:
        - Лео!
        - Картер!
        - Джошуа!
        - Мэг!
        - Клер!
        Имена тех, кого ищут, словно эхо отталкивались от руин и многократно повторялись. Бетти и Одри тоже звали своих близких:
        - Гарри!
        - Лиза!
        - Кларк!
        - Кен, Коди!
        Но никто им не отозвался - ни сейчас, ни на следующий день, ни через сутки.
        Предыдущие перед этим часы или минуты выпали из памяти Бетти, Одри и Боба. Они не помнили, как оказались на улице.
        Бетти только помнила, что всей семьей они бежали вниз по лестнице, как могли быстро, впереди на несколько пролетов ниже, бежали соседи. Она помнила, как плакал на руках Гарри малыш Бобби, напуганный всеобщим переполохом, как Лиза успокоила его. Потом, задыхаясь, остановилась бабушка, и младшие братья принесли ей бутылку воды. В этот момент лестница под ногами жильцов дома зашаталась. Перила лестницы начали падать и люди, раздирая пальцы в кровь, пытались удержаться за каменные ступеньки. Все лестничное пространство превратилось в кошмар. Стены подъезда стали складываться, как картонные.
        Бетти, которой Лиза передала малыша, видела, как та повисла в воздухе, судорожно болтая ногами. Гарри затащил Лизу, и они легли на ступеньки, которые раскачивались из стороны в сторону. Уже через минуту Бетти увидела, как над ними обрушились лестничные пролеты, и вниз с ужасающими криками полетели люди. Девушка подняла голову вверх и стала искать лестницу, на которой минуту назад лежали Гарри и Лиза. Но ее взгляд, куда бы она его не переводила, упирался в пустоту. На месте лестницы зияла черная бездна. Бетти страшно закричала, Одри замерла в ужасе.
        Они продолжали собираться за большим круглым столом в гостиной. Это был традиционный воскресный обед. Раньше он проходил весело - все шутили, рассказывали смешные истории, разыгрывали друг друга. Но теперь всем было не до шуток.
        Сейчас за столом оставались пустые стулья - с ними больше не было Гарри, Лизы, Кларка, Кена и Коди. Они все погибли той страшной ночью.

* * *
        Гибель от землетрясения целого города стала национальной трагедией. В ту страшную ночь погибли все жители города, не выжил ни один человек.
        Напрасно спасатели и волонтеры работали день и ночь, разгребая завалы и ища уцелевших людей. Они вытаскивали из-под плит только изувеченные трупы. Устраивая «минуту тишины» через каждый час, все замирали и слушали, не зовет ли их кто. Однако тишину не нарушал ни один звук.
        Сам город не подлежал восстановлению, не уцелел ни один район, везде были только руины.
        Там, где раньше была городская площадь, поставили памятник погибшим. На черной мраморной плите, тянувшейся к самому поднебесью, были высечены имена всех жертв землетрясения: Лео, Картер, Джошуа, Мэг, Клер, Гарри, Лиза, Бобби, Бетти, Кларк, Одри, Кен, Коди и еще тысячи других имен.
        У памятника всегда лежали свежие цветы, сюда приезжали люди со всей страны. Они стояли у подножия памятника-гиганта и с ужасом оглядывались по сторонам - ничего страшнее они не видели в своей жизни: ужасные руины и ледяной ветер, поднимающий вверх цементную пыль и каменную крошку, заволакивающие все пространство сизым туманом.
        Одиноко мчась среди развалин, ветер спускался в провалы домов и тоскливо завывал там, как будто звал прежних жильцов вернуться домой. Порой казалось, что ему в унисон вторят шепотом множество голосов. Эти голоса, застывшие в пространстве между прошлым и будущим, жили своей жизнью в мертвом городе, который мог существовать лишь в воображении. И в этом, канувшем в небытие городе, мертвые продолжали звать мертвых.
        Застрявшие во сне
        Все, что зрится, мнится мне,
        Все есть только сон во сне. Эдгар По.
        Уже три дня они не могли покинуть мотель. Остановились в нем всего на одну ночь, чтобы отдохнуть от долгой дороги и все еще в нем оставались. Не объяснимым образом, они стали пленниками этого придорожного мотеля со странным названием «Тихие сновидения».
        Следовало поверить своим ощущениям, когда им стало не по себе при виде неказистых домиков, стоящих вдоль дороги. Эти убогие строения давно не видели ремонта, краска на стенах полиняла от дождей, не мытые окна в грязных подтеках казались темными кляксами. Кроме всего этого, мотель явно не пользовался успехом - машины проносились по трассе мимо него: их пассажиры искали себе место поуютнее. Но, безусловно, что-то еще насторожило их, может быть это дурацкое название - «Тихие сновидения», а может что-то другое, неощутимо витавшее в воздухе.
        Но усталость взяла верх, они все же зашли в дом администрации. Они увидели небольшой холл, застланный протертыми красными коврами, заставленный низкими журнальными столиками и креслами с протертой обивкой. Вдоль стен с большими высокими окнами стояли глиняные горшки с цветами, листья и лепестки которых свисали, словно тряпки, вниз: поливали их, вероятно, от случая к случаю. Пара постеров на стенах с пейзажами дополняли эту унылую картину.
        В дальнем конце холла за стойкой стоял маленький лысый человечек. Протягивая им ключи от домика с двумя смежными комнатами, он как-то неприятно ухмыльнулся. Тарас, самый вспыльчивый и нетерпеливый из всей компании, швырнул ключи обратно на стойку и, громко хлопнув дверью, вышел на улицу.
        От сотрясения, вызванного дверью, несколько букв на вывеске перевернулись и беспомощно повисли на ржавых шурупах. Из оставшихся букв, в результате, сложилось новое название: «Их сновидения». Никто из молодых людей этого не заметил. А ведь эта метаморфоза с вывеской, как показали дальнейшие события, была не случайной. Она, как нельзя лучше, охарактеризовала то, что дальше произошло с девушками и парнями.
        А пока они, высыпав на улицу вслед за Тарасом, спорили о том, что им делать: ехать дальше и искать мотель приличнее или же остаться в этом.
        - Поехали отсюда, найдем что-то лучше этого свинарника! - шумел Тарас.
        Но Макар начал уговаривать всех остаться.
        - Всего лишь одна ночь! Тем более, что нам необходимо выспаться.
        Все, действительно, валились с ног. У девушек слипались глаза, они умоляюще смотрели на парней.
        - Хорошо, только одна ночь, но завтра на рассвете уберемся отсюда, - сказал Тарас, и все с облегчением вдохнули. Вновь забрав ключи у администратора, молодые люди направились к своему домику.
        Внутри жилище все оказалось намного лучше, чем они ожидали. Широкие удобные постели застелены свежим бельем, в ванных комнатах имеется все необходимое - махровые полотенца, халаты, шампуни.
        Бросив рюкзаки на пол, путешественники, толкаясь и смеясь, бросились в душ, чтобы затем упасть на кровати и заснуть мертвецким сном.

* * *
        Они дружили с первого курса колледжа - Тарас, Макар, Потап и Лана с Ксенией. Была еще Ольга, девушка Макара, но она не поехала в этот раз со всеми, поссорившись с Макаром. Всех их объединяла не столько учеба в одной группе колледжа, сколько общее увлечение: они были байкерами. Вернее, байкерами были парни, а девушек было бы правильнее назвать верными подругами байкеров.
        Сидя на мотоциклах за спинами своих друзей, девчонки мчались вместе с ними по магистралям, окружающим города, со скоростью, порой доходившей до ста шестидесяти километров в час. Мотоциклы стали частью и образом жизни всех шестерых. Их объединили ветер и два колеса.
        Сейчас все они направлялись в Тамань, туда, где два моря, Черное и Азовское, разделяла широкая коса. Именно там должен был состояться ежегодный всероссийский слет. В прошлом году друзья впервые побывали на подобном слете и были от него в полном восторге. Воспоминания о нем посещали их в течение всего года.
        На несколько километров протянулся ровный каменистый морской берег, заставленный сотнями мотоциклов, блестевших на солнце никелированными боками и огромными фарами.
        От символики на кожаных жакетах и куртках, играющих роль своеобразных опознавательных знаков «Свой - Чужой», буквально рябило в глазах. «Цвета» клубов показывали, что на слет прибыли представители из разных городов России и из клубов всевозможных статусов. Споры между ними разгорались жаркие: приверженцы политики АМО всячески показывали, что они являются законопослушными людьми, а представители МС, что живут по сложившимся неформальным традициям. Соперничество между клубами разгоралось и в том, у кого «круче» мотоцикл, кто быстрее и ловчее им управляет. Рев мотоциклов заполнял окрестности невообразимым шумом, когда байкеры мчались по идущим вдоль берега дорогам, обгоняя друг друга.
        В этом году Макар, Тарас и Потап подготовились к слету основательно. Прежде всего, они позаботились, чтобы их мотоциклы выглядели достойно, сделали невообразимый тюнинг. Подумали парни и о своей внешности - вырастили бороды и усы, стремясь быть похожими на бывалых байкеров.
        Тарас покрыл всю грудь, спину и руки тату с соответствующей символикой. Его кожаная мотоциклетная куртка была украшена металлическими шипами и множеством значков. На голову с длинными до плеч светлыми волосами был надет шлем, стилизованный под каску вермахта с рогами. Дополняли образ большие авиационные очки.
        Казалось, что он не может и минуты просидеть спокойно, таким он был подвижным и энергичным. Для него было проблемой сидеть неподвижно на лекциях в колледже, заниматься в библиотеке, готовиться к сессиям, поэтому он находил многочисленные поводы, чтобы пропустить занятия. Казалось, что он летел по жизни на крыльях, легко и виртуозно минуя все препятствия. Кроме того, парень обладал весьма острым языком и всегда насмешливокомментировал все, что происходило вокруг. Его шутки были приправлены долей здорового цинизма, но никого не обижали.
        Любимым нарядом Макара были футболка и кожаный жакет-косуха, кожаные штаны и высокие армейские ботинки. Голову украшала кожаная шапка, а лицо - авиационные очки. Он был скрытным парнем, о таких говорят «себе на уме». Говорил он мало и только по делу, при этом любил, чтобы его не только слушали, но и слушались. Именно поэтому парень стал лидером в их небольшой компании.
        Еще один парень из их компании, Потап, высокий и мускулистый, меньше всего заботился о своей внешности. Небрежно завязав в хвостик длинные волосы, он ограничился лишь минимумом необходимых символов. Все свое внимание он сосредоточил на мотоцикле, который собрал целиком сам, буквально, из подручных средств. Юноша часами находился рядом со своим железным другом, протирая его до блеска и перебирая детали.
        Лана и Ксения, верные спутницы Тараса и Потапа, были симпатичными, привлекательными девушками. Правда, они слишком увлекались ярким макияжем, носили слишком короткие юбки и майки на тоненьких брителечках. Их длинные стройные ноги обтягивали высокие кожаные сапоги выше колен. Не смотря на почти одинаковую одежду, девушки совсем были не похожи друг на друга. Если Ксения, черноволосая, под стать Потапу девушка, обладала легким веселым нравом, то блондинка Лана была девушкой строптивой и капризной. Она порой доводили Тараса до белого коления, однако он терпеливо выполнял прихоти девушки, в которую был влюблен.
        Вот такая компания проснулась ранним утром в мотеле «Тихие сновидения», спеша быстрее отправиться в дорогу.

* * *
        Покинув свой домик, молодые люди сдали ключ администратору. Затем позавтракали в придорожном кафе и, сев на мотоциклы, помчались по шоссе навстречу новым приключениям. Тарас и Макар, вечно соперничающие во всем, то и дело обгоняли друг друга на мотоциклах, Лана и Ксения громко кричали и визжали, лишь Потап ехал молча, слушая в наушниках свой любимый рок.
        Молодых людей, находившихся в счастливом юном возрасте, радовало все, что они видели вокруг себя: зеленые поля, уходившие вдаль, поселки и города, стремительно пролетавшие мимо, стайка малышей на велосипедах, ехавших по обочине дороги, автомобили и фуры, которые они обгоняли. Лана и Ксения, заметив мужчину в желтом комбинезоне, стоявшего у заправочной станции, громко закричали:
        - Привет, красавчик! Лови!
        Сняв с себя майки, они бросили их заправщику и, обернувшись, долго смотрели, как он восторженно смотрит им вслед, то и дело прижимая к губам цветные тряпочки.
        До Тамани они добрались к вечеру и, припарковав мотоциклы, сразу же бросились в гущу толпы байкеров. Парни радостно хлопали по плечам и жали руки своим знакомым по прошлогоднему слету, с восторгом рассматривали мотоциклы, делились новостями… Ксения и Лана весело болтали с другими девушками, хвастались «прикидами».
        После полуночи парни и девушки присоединились к тем, кто расположился на складных стульях под большим навесом - импровизированном кафе. Приятные беседы с друзьями продолжились за бутылочками пива. Только Потап не пошел со всеми, он разглядывал припаркованные мотоциклы, обсуждая с такими же, как и он, любителями техники достоинства и недостатки разных моделей.
        В первый вечер слета не проводилось никаких соревнований: уставшие с дороги байкеры просто отдыхали, делясь новостями. Правда, совсем ночью, все же состоялось небольшое шоу: под всеобщее восторженное улюлюканье выступили стриптизерши. На следующий день намечалось мотошоу и выступление каскадеров.
        Заснули все собравшиеся почти на рассвете, расположившись в спальных мешках прямо на земле.

* * *
        Потап, которому всю ночь снились мотоциклы, не открывая глаз, начал нащупывать молнию спального мешка, чтобы выбраться из него. Не найдя его на ощупь, он открыл глаза и, вместо большого поля со спящими байкерами, увидел…стены. Резко вскочив, парень ошарашено посмотрел по сторонам. Он был в комнате мотеля, который они покинули еще вчера утром. На соседних кроватях мирно спали Марк и Тарас.
        - Я еще сплю, и это мне снится, - решил парень и, подойдя к друзьям, с удовольствием подергал их за носы.
        Некоторое время те отмахивались от него, пока окончательно проснувшись, не закричали:
        - Потап, отвали!
        Но Потап, продолжая наслаждаться своей властью над ними во сне, стянул с парней одеяла и облил их водой из графина.
        - Ты чего, сбесился? - заорал Макар и, набросившись на Потапа, начал с ним бороться. Парни катались по полу, мутузя друг друга кулаками. Тарас же, сев на кровати, с удивлением осматривал комнату, в которой они все находились.
        - Наверное, я просто еще не проснулся, - подумал он, ровно то же самое, что и Потап и, закрыв глаза, вновь улегся на подушку.
        Через некоторое время Макар прижал к полу Потапа и, потребовав, чтобы тот попросил пощады, поднялся с пола. Увидев дверь в ванную комнату, он машинально двинулся к ней, но на полпути остановился и вопросительно посмотрел на Потапа.
        - Что происходит? - говорил его взгляд.
        В ответ Потап только пожал плечами, пошел к окну и открыл жалюзи. В комнату хлынул солнечный свет. Парень посмотрел в окно и увидел уже знакомую трассу вдоль мотеля, по которой мчались машины.
        - Слишком реалистичный сон, - подумал он и повернулся к Макару.
        Тот стоял на месте, все еще пытаясь понять, что же действительно происходит. Потом, отмахнувшись от глупых мыслей, он вновь пошел в ванную комнату, на ходу снимая одежду, и через минуту из нее раздался его крик:
        - Черт, вода слишком холодная!
        Потап побежал к Макару и, открыв кран с холодной водой, засунул голову в раковину. Почувствовав холод водяных струй, Потап понял, что не спит. На крики парней прибежали Тарас и девушки. Все с изумлением смотрели друг на друга. В их глазах читался все тот же вопрос: «Что это за абсурд?»
        Вернувшись в комнату, молодые люди растерянно сели на кровати.
        - Разве мы вернулись в мотель? - с удивлением спросила Лана.
        Не получив ответа, она пересела к Тарасу, который обнял ее за плечи.
        - Мы во всем разберемся, - успокоил он девушку.
        - Хотелось бы, - проворчал Потап.
        - Спокойно, давайте мыслить логически, - обратился ко всем Макар.
        - Сейчас мы находимся в мотеле «Тихие сновидения», из которого уехали вчера утром. Вчера же вечером мы били в Тамани. Легли спать под утро на берегу моря, а потом проснулись здесь, все в той же комнате. Даже если предположить, что мы не ложились спать, а сразу же выехали со слета назад сюда, о чем напрочь забыли, то, даже передвигаясь на предельной скорости, мы не могли оказаться здесь через два-три часа.
        - Однако, мы здесь, - сказал Тарас.
        - Да, и это - большая загадка, - резюмировал Потап.
        Прошел час, но они все еще не знали ответа.
        - Ну, вот что, - сказал, наконец, Тарас. - Хватит гадать, просто поехали отсюда!
        Эта простая мысль, которая из-за растерянности не сразу пришла им в голову, обрадовала всех, и они бросились вон из домика. Слава богу, мотоциклы были на месте, и они мгновенно стартовали на них, устремившись по знакомой трассе вновь в сторону Тамани.

* * *
        В этот раз поездка не была такой веселой. Они не улыбнулись даже тогда, когда завидев их издалека, знакомый заправщик в желтом комбинезоне бросился в здание заправочной станции и, вернувшись, начал весело размахивать майками девушек. Молодые люди хотели как можно быстрее добраться до площадки с байкерами, а, главное, забыть, как страшный сон, все то необъяснимое, что с ними произошло.
        Однако, им не было суждено добраться до места назначения. Где-то на середине пути начало происходить что-то странное. Они мчались по трассе, мимо, как и прежде, мелькали улицы и дома придорожных поселков. Впереди всех ехал Макар. Неожиданно его мотоцикл стал замедлять скорость и как-то странно вилять из стороны в сторону. Тарас, ехавший за ним, а затем и Потап, тоже сбавили скорость.
        - Что случилось? - крикнул Тарас Макару и в ту же секунду резко затормозил. Он услышал визг тормозов мотоцикла Потапа, который чуть не налетел на него, но даже не обернулся.
        Сначала Тарас подумал, что у него двоится в глазах от напряжения и быстрой езды. Потом он уже ничего не думал, а просто тряс головой, пытаясь стряхнуть с себя нахлынувшее наваждение. Он хорошо видел дорогу и проезжающие мимо машины. Но потом на дорогу, машины, дома придорожного поселка начали накладываться силуэты стен, окон, дверей. Это второе изображение становилось все четче и четче, и вот стали уже видны яркие желтые цветочки на обоях стен, а потом и кровати, стоящие вдоль них. Это было, как в кино, где по воле режиссера, в кадре появляется двойное изображение. Кажется, это называется двойная экспозиция. Однако, сейчас это было не кино.
        Тарас обернулся на друзей и понял по их растерянным лицам, что они видят то же самое. Макар и Потап трясли головами, а девушки просто закрыли глаза ладонями. Прошло еще пару минут, и дорога с машинами растворились полностью в стенах, которые в итоге стали четкими и осязаемыми.

* * *
        Они вновь сидели в комнате мотеля. В окна лился яркий солнечный свет, который, впрочем, никого не радовал. Они оглядывались по сторонам, ощупывали спинки кроватей, тумбочки, стол, стены, которые были вполне ощутимыми и реальными. Недоумение на их лицах постепенно сменял страх. Из глубины подсознания каждого из них накатывали волны паники и, перекатываясь по всему телу, наполняли его дрожью. Связь с реальным миром порвалась. Где-то рядом существовали дома, деревья, дорога, машины, которые ускользали от них прочь. Они искали точку опоры, чтобы вернуться туда, в настоящую жизнь, и не находили ее.
        Вдруг Тарас, который все это время пристально смотрел на желтые цветочки на обоях, встал, подошел к стене и начал с остервенением срывать их. Ему казалось, что если он уничтожит эти намозолившие глаза цветы, то исчезнут и все стены, все препятствия, отделяющие его с друзьями от действительности. Он рвал и рвал обои, бросая их куски на пол. Остальные безучастно смотрели на это.
        Вскоре вся стена была ободрана, оголив штукатурку. Тарас не мог успокоиться и перешел к следующей стене, продолжая методично срывать обои и на ней. Попутно он швырял в разные стороны все вещи, что попадались ему на пути. Вдруг его рука замерла в воздухе, и он, застыв на месте, уставился на стену. На штукатурку были нанесены глубокие борозды. Вглядевшись лучше, Тарас увидел, что эти царапины складываются в буквы. Освободив стену от обоев до конца, он начал по одной читать буквы, которые, в конце концов, сложились в надпись, которая тянулась по всей стене.
        «Разбуди Спящего!» было нацарапано на стене.
        - Что это? - обернулся Тарас к своим друзьям.
        Те, мгновенно выйдя из ступора, подошли к нему.
        Каждый из них вновь и вновь перечитывал надпись, не веря своим глазам.
        - Странная надпись, - наконец, сказал Макар. - «Разбуди Спящего!» Хотел бы я знать, кто и зачем ее написал.
        - Тот, кто затеял с нами игру, - задумчиво пробормотал Потап.
        - Но кто мог знать, что ты - псих и сможешь, ни с того ни с сего, содрать со стен обои?
        - Тот, кто назойливо тыкал нам в глаза этими проклятыми цветами на обоях! Уж не знаю, как он это делал! - со злостью сказал Тарас.
        Он медленно проходил вдоль стены, то и дело, проводя ладонью по царапинам, словно проверяя, на месте ли они.
        - А может быть, нас всех вчера кто-то напоил какой-то отравой, и все это теперь нам мерещится? - предположил он.
        - Интересно, кто? К нам что, кто-то заходил? Нет, здесь не было никого постороннего.
        - Постойте, - воскликнула Ксения, - Мы все пили кофе из автомата в холле, когда брали ключи от домика!
        - А ведь верно, мы пили кофе из автомата мотеля! Так вот, кто нас всех одурманил - этот лысый колобок за стойкой. Наверняка, когда мы заснули, он или его дружки обчистили нас.
        Все бросились проверять свои карманы и рюкзаки, но вскоре поняли, что у них ничего не пропало.
        - Может, просто они не успели обобрать нас или им кто-то помешал, - предположил Тарас - В любом случае, это не сойдет ему с рук! Вот я сейчас пойду и разберусь с ним!
        Он выбежал из домика и, быстро пройдя по освещенной жарким солнцем улице, толкнул дверь в административный домик. Он хотел потребовать от администратора ответа и уже собирался это сделать, но замер на пороге, не силах вымолвить ни слова.
        Его встретила темнота. Нет, не та темнота, когда в помещении не горят лампы - такая темнота не может быть полной потому, что свет все равно проникает в помещение через окна. Тем более, что на улице был день, ведь Тарас только что шел под ярким солнцем. В холле же стояла непроглядная тьма, как будто здесь уже давно наступила ночь.
        Тарас шагнул через порог внутрь помещения, а затем посмотрел через окна холла на улицу: там тоже была ночь. Самая настоящая ночь со звездами и месяцем на небе. Парень открыл дверь на улицу и зажмурился от яркого света. Постояв минуту в раздумье на пороге, он вновь зашел в холл и снова оказался в полной темноте. Он проделал этот фокус несколько раз, и каждый раз все повторялось вновь: день на улице и ночь в домике.
        - Что за чертовщина? - пробормотал парень.
        - Эй, здесь есть кто-нибудь? - громко крикнул он.
        Никто ему не ответил. Парень сделал несколько шагов в сторону стойки администратора, но чем дальше он продвигался, тем сильнее тьма обступала его, становясь вязкой и плотной. Казалось, что она затягивает его, подталкивая липкими невидимым пальцами в черную пропасть, вяжет по рукам и ногам. Тарасу начал чувствовать удушье и, с трудом заставив себя двигаться, начал пятиться назад к выходу, опрокидывая в темноте стулья.
        Вбежав в комнату к друзьям, он долго тяжело дышал, не в силах вымолвить ни слова.
        - Что с тобой? На тебе лица нет, - спросила, встревоженная его видом, Ксения.
        Немного придя в себя, Тарас рассказал все товарищам. Увидев, что они смотрят на него с недоверием, он бросил:
        - Если не верите, идите, проверьте это сами!
        Однако желающих не нашлось.
        Глядя на надпись на стене, Ксения сказала:
        - А может быть, это написал тот, кто останавливался в этом мотеле до нас и попал в точно такую же ситуацию?
        - А в какую ситуацию мы, по-твоему, попали? - спросила Яна.
        - Мягко говоря, в очень необычную. Мы заснули в этой комнате позавчера поздно вечером и, судя по всему, до сих пор не проснулись.
        - Ты хочешь сказать, что сейчас мы все спим? - изумилась Лана. - Но ведь вчера мы были в Тамани и видели друзей - байкеров, и гуляли у моря, и пили пиво…
        - Скорее всего, все это мы тоже видели во сне, - задумчиво сказала Ксения. - Вспомните, встретили ли мы кого-то нового на этой тусовке? Увидели ли что-то новое? Нет, мы разговаривали только с теми, с кем виделись в прошлом году. Мы, как и тогда, пили пиво в кафе, а поздно ночью смотрели стриптиз. Все это - только наши воспоминания, которые приходили к нам во сне.
        - Но ведь сегодня мы видели, как заправщик размахивал нашими майками, которые мы бросили ему вчера, - не сдавалась Лана.
        - Ну, это я не знаю, как объяснить, - сдалась Ксения.
        - А ты что молчишь? - обратился к Потапу Макар. - Это ведь ты у нас философ, ты читаешь Фрейда. Что там пишут по этому поводу в твоих заумных книгах?
        Потапа в колледже, действительно, называли Философом. В висевшем на его плече кожаном офицерском планшете всегда можно было найти книги Ницше или Фрейда, или еще какого-нибудь философа или психолога. Он мог достать из планшета книгу на любой студенческой вечеринке, на привале в поездке, и с этой минуты ничего уже не видел и не слышал. Надо отдать должное парню - он никогда не «умничал», показывая свою начитанность. Но уж если его спрашивали, охотно делился своими знаниями, правда, остановить его при этом было непросто.
        Кроме того, у парня было странное для его среды увлечение - он много читал. В висевшем на его плече кожаном офицерском планшете всегда можно было найти книги Фридриха Ницше или Зигмунда Фрейда, или еще какого-нибудь философа, психолога. Парень любил задумываться над смыслом жизни и другими философскими вещами. На любой студенческой вечеринке, на отдыхе во время поездок, когда другие веселились, он доставал из планшета книгу и с этой минуты ничего вокруг себя не видел и не слышал. Друзья за глаза частенько называли Потапа Философом. Надо отдать должное парню - он никогда не «умничал», показывая свою начитанность. Но уж если его спрашивали о чем-то, то он охотно делился своими знаниями, правда, остановить его при этом было непросто.
        Сейчас Потап всерьез и надолго задумался. Наконец, он начал сбивчиво пересказывать прочитанное ранее:
        - Ну, это… по Фрейду, сны - это невысказанные желания человека. Вероятно вам, девчонки, давно хотелось раздеться во время езды на мотоцикле, вот вы и воплотили свою мечту во сне.
        Ксения и Лана переглянулись: Потап явно попал в точку.
        - Вот еще, - продолжал Потап, - Иногда бывает что-то типа дежавю. Это происходит тогда, когда приснившаяся ситуация повторяется в реальной жизни, то есть что-то, что человек пережил раньше во сне, наслаивается на то, что он переживает сейчас.
        Вероятно, сейчас у нас в мозгу сны перемешиваются с реальностью. А сами сны настолько реалистичны, что мы перестали различать, где сон, а где реальность.
        - Да замолчи ты! - закричал Тарас, - Совсем запутал нас.
        - Послушайте! - вслед за ним истерически закричала Лана, - Я не хочу больше спать! Разбудите меня!
        - Вот оно! - воскликнул Макар. - Мы не заметили главного. На стене написано: «Разбуди Спящего!» Разбуди Спящего, а не спящих! Все дело в том, что спит только один из нас, а все остальные ему только снятся!
        - Я же говорила, что те, кто написал это на стене, были в такой же ситуации, что и мы. Они тоже не могли проснуться! Ну, не знаю, может этот мотель находится в какой-то аномальной зоне. И те, другие, поняли, что только разбудив того, кто спит, можно покинуть этот дурацкий мотель. Они дают нам подсказку.
        - Бред какой-то! - возмутился Тарас.
        - Может быть, и бред, но нам придется вычислить, кто из нас спит по-настоящему, а кто - только плод его воображения - ответил Макар.
        - Интересно, как мы будем это делать? - усмехнулся Тарас.
        - Надо подумать, - серьезно ответил Макар, - У кого-нибудь есть идеи?
        - Для начала давайте ущипнем друг друга, - предложила Ксения.
        Идея всем пришлась по вкусу. Все тут же начали щипать сидящих рядом друзей, и комната огласилась криками и смехом. Первый эксперимент ничего не дал - щипки почувствовали все.
        - Я придумала, - сказала Лана, - Надо задавать друг другу разные вопросы про нас. Кто не ответит, тот - видение.
        Лана раздала всем листочки и ручку, нашедшиеся в планшете у Потапа.
        - Итак, вопрос первый: в каком колледже мы учимся, на каком курсе и в какой группе?
        Все начали писать ответы, передавая друг другу ручку.
        - Вопрос второй: кто в прошлом году на мотоциклетной гонке пришел к финишу первым?
        И опять все писали ответы, закрывая ладошками листочки.
        - У меня есть вопрос, - сказал Макар, - Что я больше всего люблю есть?
        Все дружно засмеялись. О пристрастии Макара к кукурузе знали все. У него почти всегда можно было найти в дорожной сумке пару початков вареной кукурузы.
        Молодые люди еще долго задавали друг другу вопросы, порой серьезные, а порой шутливые и каверзные. Потом все листочки скрутили трубочкой и бросили в мотоциклетный шлем.
        И опять эксперимент ничего не дал: все записки были заполнены правильно.
        - Как же так? - удивилась Лана.
        - Надо было это сразу понять, - сказал Потап. - Тот, кто спит, знает ответы на все вопросы, а те, кто ему снятся, просто писали то же самое вслед за ним. Они - его видения, следовательно, подчиняются ему.
        В этот раз все окончательно поняли, что найти Спящего будет не так - то просто. Девушки и парни удрученно замолчали.
        - Ну чего вы приуныли? - спросил Тарас, стараясь расшевелить товарищей. - Сон это или нет, но я ужасно проголодался. Надо пойти в закусочную и подкрепиться. Кто со мной?
        - Я тоже хочу есть!
        - И я!
        - И я!
        Молодые люди оживились и дружно отправились в кафе. Смеясь и подтрунивая друг над другом, они ставили на подносы все подряд.
        - В этом сне есть кое-что и положительное, - сказала Ксения, - Наконец-то мы с Ланой сможем вдоволь поесть пирожных, не заботясь о фигуре!
        И девушки тут же набрали с десяток разных сладостей.
        Потап с улыбкой смотрел, как Ксения и Лана запихивали в рот все новые и новые пирожные. Тарас жевал огромный бутерброд с ветчиной и кетчупом, а Макар…
        «Странно, - подумал Потап, - Почему Макар морщится, как от зубной боли?»
        Проследив за взглядом Макара, Потап заметил, что тот с отвращением смотрит на девушек, поглощающих пирожные.
        «Ах, вот в чем дело… Все знают, что Макар терпеть не может все сладкое, особенно пирожные. Но если он один, в отличие от всех других, морщится, проявляя одному ему присущие эмоции, то это значит, что Спящий - он?»
        Потапу стало не по себе: ведь если Макар - Спящий, то он, Потап, как и все остальные, бесплотные видения.
        «Нет, рано делать выводы, надо еще понаблюдать», - решил парень.
        Это был последний раз, когда они смеялись и веселились вместе. Уходя из кафе, каждый взял бутылочку воды и кофе в закрытом стаканчике, чтобы не бояться того, что ему насыпят снотворное в питье. Лимит доверия друг к другу был исчерпан.

* * *
        Вернувшись в дом, девушки ушли в свою комнату, а парни улеглись на кровати и задумались.
        «Кто-то хочет заставить нас поверить в то, что мы спим. Кто-то, кто одурманивает наш мозг каким-то наркотическим веществом. Зачем он делает это?»- думал Потап.
        «Как мне понять, сплю я или нет, если я не чувствую границы между сном и явью?» - думал Тарас.
        «Хочу проснуться утром, не думая обо всем этом. Хочу проснуться с ней рядом далеко отсюда» - думал Макар, тайно влюбленный в Лану.
        Каждый из них старался не засыпать, наблюдая за товарищами сквозь полузакрытые веки. Каждый надеялся вычислить пресловутого Спящего. Но вскоре им показалось, что комнату начал заволакивать туман. Этот туман все больше сгущался перед глазами, он словно проникал в их голову, в их сознание.
        Парни не заметили, как отключились. И там, где они теперь оказались, там, в другой реальности, на них начали издалека наплывать лица их друзей, становясь все ближе и ближе. Они были словно вырезаны из какой-то коллективной фотографии и существовали отдельно от тел. Потом появился какой-то звук, он приближался издалека, постепенно усиливаясь. На что он был похож? На вой собаки или шакала на луну, на завывание голодного зверя, на стоны какого-то неведомого монстра. От этого звука лица друзей, парящие в воздухе, вдруг исказились гримасой ужаса и начали удаляться, все дальше и дальше, пока полностью не растворились в густом тумане.
        Потап услышал, как кто-то невидимый затянул песню, но не мог разобрать ее слов. Ему показалось, правда, что песенка похожа на детскую колыбельную. Странно только, что она навевала совсем не положительные эмоции, как должна была, а скорее наоборот, внушала страх.
        Потап шел по лесу, наполненному туманом. Он то и дело натыкался на черные кривые ветки деревьев, скрытые белой пеленой. Он напряг слух и, наконец, расслышал несколько слов из песни - это, действительно, была колыбельная. Кажется, такую песенку ему пела перед сном в детстве бабушка. Что-то типа «Бай-бай, бай-бай, поди, Бука, на сарай…» Парень вспомнил, как в детстве страшно боялся эту невидимую Буку. Потап хотел было рассмеяться над своими детскими страхами, но его неожиданно охватило сильное беспокойство. Он замедлил шаг, пристально вглядываясь в туман.
        Впереди, в лесном буреломе промелькнула какая-то тень. Треск сухих веток был подтверждением того, что через бурелом кто-то крадется. Тяжелый топот приближался. Вот уже под напором черной бесформенной массы начали раздвигаться ветки кустарника. Еще миг, и существо выйдет на Потапа. Парень начал пятиться…
        Неожиданно он вновь ощутил себя в комнате мотеля, на кровати. Потап сел и потряс головой, чтобы стряхнуть с себя наваждение, потом пошел на кухню и выпил холодной воды. Вернувшись в комнату, он посмотрел на товарищей - они спали. Макар спал беспокойно - ворочался и время от времени вскрикивал.
        - Наверное, ему тоже кошмары снятся, - подумал Потап и вновь улегся на кровать.
        Макар вдруг проснулся. В комнате было темно, настолько темно, что он не мог разглядеть ни одного предмета в комнате. Он решил включить свет, чтобы посмотреть, спят ли его товарищи. Юноша поднялся и, выставив вперед руки, начал медленно двигаться к стене, на которой находился выключатель. Наконец, уткнувшись в стену, он начал проводить по ней ладонями, пока не нащупал то, что искал. Он нажал на выключатель, но свет почему-то не загорелся. Он нажал еще раз, но ничего не изменилось. Макар оглянулся назад: казалось, тьма стала плотнее, она давила на него, словно пыталась вжать в стену.
        Макар проснулся. Было жутко темно. Выставив вперед руки, он двинулся к стене, чтобы найти выключатель и включить свет.
        - Кажется, мне это уже снилось раньше, подумал он, - Я, точно также, пытался включить свет, но ничего не получилось.
        Макар нащупал на стене выключатель и на секунду замер, боясь, что свет опять не включится. Он нажал на выключатель. Все повторилось - свет не включился. Стоя в сгущающейся вокруг него темноте, он чувствовал животный ужас.
        - Боже, помоги проснуться! Эта тьма поглощает меня!
        Макар проснулся - в комнате было темно.
        «Кажется, сейчас я проснулся по-настоящему, а то, что было перед этим, лишь снилось мне», - подумал парень.
        Он вновь шел в кромешной темноте к выключателю и вновь боялся того, что тот не включится. Он нажал на выключатель - свет вновь не включился.
        - Нет! О, боже, нет!
        Макар изо всей силы стукнул по пластиковой крышке выключателя кулаком - свет, наконец, зажегся, осветив комнату и парня, стоящего у стены с белым, как мел, лицом, по которому текли струйки пота. Он дошел на ослабевших ногах до кровати и упал на нее. Он так и не понял, что с ним только что произошло. Это было похоже на повторяющийся многократно один и тот же сон, как будто он забуксовал, закольцевав и гоняя по кругу одно и те же видение.
        Макар огляделся - его друзья спали. Тарас метался в кровати и что-то бормотал.
        Тарас слышал сквозь сон детскую колыбельную, ту самую, которую ему так часто пела мама.
        «Баю-баюшки-баю,
        Не ложись на краю.
        Придет серенький волчок,
        Он ухватит за бочок,
        И потащит во лесок,
        Под ракитовый кусток».
        «Не колыбельная, а страшилка какая-то», - подумал Тарас, вспомнив, как в детстве отодвигался от края кровати к стене, боясь, что его схватит этот самый волк из песенки.
        Вдруг он услышал какой-то шум в коридоре, соединявшем комнаты их домика. Тарас встал с кровати и пошел на этот шум. Ему показалось, что в коридоре злобно зарычала собака.
        - Откуда она тут? - подумал Тарас и вошел в коридор.
        Из темноты на него в упор смотрели два ярких желтых глаза. Тарас закричал: «А-А-А…» и отступил в комнату. Но зверь с желтыми горящими глазами обогнал его и, рыча еще громче, загородил вход в комнату. Тарас с ужасом понял, что перед ним - не собака, а волк. Он закричал еще громче: «А-А-А…» и… очнулся на своей кровати.
        Было утро, никакой тьмы, только солнечный свет. Тарас сидел на кровати, обливаясь холодным потом. Ему казалось, что какая-то часть его все еще стоит в темном коридоре перед огромным зверем. Он не сразу понял, что все еще кричит.
        - Ты чего орешь, как сумасшедший? - спросил его Потап.
        - Мне приснился волк.
        - Удивил, мне тоже снился сущий кошмар.
        - А мы что, наконец, проснулись?
        - А черт его знает! Но судя по тому, что мы все еще в мотеле, скорее всего, еще спим. А это утро просто продолжение кошмарного сна.
        Вскоре к парням присоединились девушки. Тарас и Потап при виде своих подруг радостно заулыбались.
        - Меня всю ночь мучила глупая песенка про волка, - сказала Ксения.
        - Видишь, дорогая, сколько у нас общего: мне тоже снилась эта глупая колыбельная.
        Потап обнял Лану и спросил:
        - Как ты, малышка?
        - А как ты думаешь? - надула губки Лана. - Хочу домой, хочу в СПА-салон, хочу на дискотеку… Продолжать?
        - Ну что ты, милая, успокойся. Скоро все закончится: Спящий проснется.
        - Черт, должен же он когда-нибудь проснуться?! - обратился он ко всем. - Почему так долго длится этот сон?
        - Кстати, кто из нас больше всех любит спать? Наверняка, он и есть Спящий, - предположил Макар.
        Все посмотрели друг на друга. В конце концов, все взгляды сошлись на Лане.
        - Что? - спросила та.
        - А то, - ответила ей Ксения. - Не ты ли всегда задерживаешь всех в поездках потому, что любишь поспать? А если тебя не будить, то ты вообще можешь проспать целый день. Я помню, как в прошлом месяце, когда я уезжала к родителям, ты проспала почти сутки.
        Лана растерянно смотрела на друзей, которые обступили ее плотным кольцом.
        - Что вы собираетесь делать? - спросила она их.
        - А на что это похоже? - ответила Ксения и сильно дернула подругу за волосы.
        - Мне больно! - вскрикнула Лана.
        Но вместо сочувствия остальные начали дружно ее щипать, а Потап даже поднял девушку и начал ее трясти. Из глаз Ланы хлынули слезы. Тарас, растолкав всех, вырвал из рук Потапа девушку и стал успокаивать ее.
        - Что вы творите? - спросил он всех, видя, что они не отступают от девушки.
        - Будим ее. Не знаю, как тебе, но нам надоело торчать в ее сне, - ответил Потап и, вновь вырвав девушку из его рук, потащил ее в душ. Тарас пытался выхватить Лану, но остальные не давали ему подойти и оттесняли его от нее. Потап же, внеся Лану в ванную комнату, направил на нее струю холодной воды.
        Лана рыдала, отворачиваясь от воды.
        - Ничего, сейчас ты точно проснешься, - сказала Ксения и включила в розетку фен. - Надо, чтобы ее ударило током и хорошенько встряхнуло!
        Ворвавшийся в ванную Тарас еле успел выхватить фен из рук Ксении, которая уже подступала к Лане. Изо всей силы ударив кулаком Потапа по лицу и отшвырнув Ксению, Тарас выключил воду. Завернув Лану в полотенца, парень поднял ее на руки и унес в комнату, в которой жили девушки. Макар двинулся за ними, но Тарас в упор посмотрел на него и тот отступил.
        Тарас запер дверь изнутри, придвинув для надежности к ней одну из кроватей. На вторую он положил свою подругу. Ту била нервная дрожь, она со страхом смотрела на дверь.
        - Не бойся, они не откроют ее, - успокаивал девушку Тарас.
        Он завернул девушку в одеяла.
        - Они просто озверели - сами на себя не похожи. Еще чуть - чуть и мы перебьем друг друга.

* * *
        Потап, Ксения и Макар удрученно сидели в другой комнате, отводя друг от друга взгляды.
        - Этот сон изменил нас, - сказал Макар. - Мы делаем то, чего бы раньше никогда не сделали, то, что раньше могло присниться только в кошмарном сне.
        - Ха-ха-ха! - истерически захохотала Ксения. - А где мы, по-твоему? Разве все мы сейчас не во сне какого-то извращенца?
        - Я уже ничего не понимаю, - сказал Потап. - У меня в голове все смешалось. Картины моего сна все время накладываются на реальность, и я не могу отличить, где явь, где сон. Порой мне кажется, что еще миг, и все вокруг исчезнет потому, что все принадлежит сну.

* * *
        В домике администратора было шумно. Только что прибыла большая группа туристов, путешествующая по стране в автобусе. Два десятка пожилых дам и мужчин устало уселись на диваны в холле и пили холодный лимонад, который не успевал подносить им помощник администратора. Полная потная дама, тряся тройным подбородком, требовала немедленно заселить ее в комнату с кондиционером. Несколько молодых мам не обращали никакого внимания на своих детей, которые большой стаей носились по холлу, забирались с ногами в кресла, прыгали через журнальные столики, без остановки стучали маленькими кулачками по кнопкам кофейного автомата, грозя превратить все это в обломки. Водитель автобуса и еще несколько мужчин носили из автобуса багаж, выстраивая из него большую башню рядом со стойкой.
        То и дело звонил телефон, администратор брал трубку и горестно вздыхал, услышав о том, что на подъезде еще туристы. Маленький толстый человечек морщился от головной боли и, то и дело, протирал свою лысину влажным платком. Он старался как можно быстрее заполнить карточки постояльцев и раздать ключи, чтобы избавиться от шумных посетителей.
        «Вот так всегда», - думал он, - «Мотель может пустовать и неделю, но стоит поселиться в нем хоть кому-нибудь, как сразу же вслед за ними примчится целая толпа. Только бы хватило на всех домиков… Кстати, а ведь эти молодые люди, что заселились сюда первыми, кажется уже должны были освободить свой домик. Что-то их не видно совсем, да и света вечером в комнатах не было. Странно. Может быть, они уехали и забыли сдать ключ?»
        Мужчина вышел из-за стойки и, спотыкаясь о чемоданы, подошел к окну. Выглянув в него, он увидел, что мотоциклы байкеров все еще стоят рядом с домиком.
        «Ну, ничего, сейчас разберусь с туристами, а потом схожу к ним», - решил он и вернулся к стойке.
        Однако, ни через час, ни позже администратор так и не добрался до домика, в котором проживали байкеры. Он еще долго разбирался с туристами, которые, даже расселившись, прибегали к нему с разными просьбами, потом пересчитывал деньги, сверяя их наличие с журналом посетителей, потом звонил с отчетом управляющему. Наконец, когда все дела были сделаны, он устало откинулся на спинку кресла и, сам того не заметил, как захрапел.

* * *
        А в домике байкеров все было по-прежнему. Теперь они совсем не были похожи на тех жизнерадостных молодых людей, которые еще совсем недавно мчались по трассе, улюлюкая и размахивая майками. Они словно постарели на десяток лет - на удрученных лицах не было и тени улыбки, плечи опущены, спины сгорблены. Каждый из них то и дело тяжело вздыхал и морщился, словно от зубной боли.
        - Сегодня утром мне показалось, всего лишь на несколько секунд, что я проснулась, - тихо сказала Ксения. - Я услышала шум дождя, барабанившего по стеклу. Я подошла к окну, открыла его и долго смотрела на ливень. Потом снова легла, а когда проснулась вновь, увидела, как и вы, яркое солнце. И никакого мокрого асфальта, никаких мокрых деревьев… Возможно, эта прелестная картинка с ярким солнечным днем без единой тучки только плод воображения Спящего? А в настоящей действительности за окном льет дождь и гремит гром?
        - Сновидения могут возникать и в бодрствующем мозге, - начал монотонно говорить Потап, вновь вспоминая прочитанное в книгах, - Это - дневные грезы или гипнотические фантазии между сном и пробуждением.
        - Ну вот, опять началось, - сказал Макар. - Але! Очнись!
        Макар начал щелкать пальцами перед носом Потапа, пытаясь вывести того из глубокой задумчивости. Потап перевел, наконец, взгляд со стены на друга и неожиданно оживился:
        - Я только что понял: в нашем сне есть прорехи! Надо только вовремя их заметить. Ну, это типа того, что мозг иногда просыпается на несколько секунд, и человек в это время бодрствует, хотя думает, что спит. Это случилось утром с Ксенией, когда она увидела дождь за окном. Значит, надо каждому из нас следить за своим сном и постараться заметить эти прорехи, чтобы, воспользовавшись ими, проснуться.
        - Но какой в этом смысл, ведь спит лишь один из нас? - удивилась Ксения.
        - Пусть так, - ответил Потап, - Но мне кажется, что если проснется любой другой из нас, то он исчезнет из сна Спящего и тем самым разорвет замкнутый круг. Это как башня из кубиков, которую построил ребенок - вытащишь один кубик, и вся башня рассыплется. Надо рассказать об этом всем!
        Они пошли к комнате девушек, в которой заперлись Тарас и Лана и долго просили у них прощения. Но те так и не вышли. Пришлось Потапу через закрытую дверь рассказать им о своей новой теории.
        - Отвали! - зло крикнул ему из-за двери Тарас, и молодые люди вынуждены были вернуться назад в свою комнату.

* * *
        А за закрытой дверью Тарас, обняв Лану, лежал рядом с ней на кровати. Девушка задремала. Легкий ветерок влетал через открытые окна в комнату, шелестя занавесками. Солнечные блики медленно ползли по стенам. На потолке медленно крутились лопасти старенького вентилятора. Спокойствие и безмятежность охватили молодого человека.
        - Как в прошлой жизни, - подумал он и улыбнулся.
        Тарас вспоминал, как познакомился с Ланой. Было летнее прохладное утро. Небо заволокли тучи, предвещая дождь. Он приехал на окраину города, где встретился с друзьями - байкерами. Оставив мотоциклы на краю пустыря, они сгрудились в кучку, делая вид, что заняты серьезным разговором. На самом деле предметом обсуждения была стайка девчонок, стоящих чуть в отдалении. Девчонки-подростки и даже девушки постарше при помощи какого-то, только им известного способа оповещения, всегда узнавали, где будет проходить очередной сбор байкеров. Они всегда приходили туда в надежде познакомиться с крутыми парнями.
        Сейчас девчата стояли чуть в отдалении, изо всей силы стараясь показать, что оказались здесь случайно и им совсем неинтересны эти парни в кожаных косухах.
        Тарас усмехнулся: случайно приехали на пустырь за городом в семь часов утра…
        Со стороны это, наверное, выглядело забавно: компании девушек и парней делали вид, что заняты серьезным разговором, то и дело, при этом, кося глазами друг на друга. Никто не решался подойти первым. Положение спас дождь, наконец проклюнувшийся сквозь тучи. Косые струи полетели на девчонок, мгновенно намочив их символические наряды - коротенькие юбочки и сарафанчики. Они растерянно поднимали руки над мокрыми головами, пытаясь заслониться от водяных струй.
        Конечно, парни были «вынуждены» прийти на помощь своим поклонницам и сделали это. Уже через несколько минут они накидывали на плечи девчонок свои куртки и сажали их на задние сиденья мотоциклов, чтобы увезти в кафе неподалеку.
        Лана сидела за столиком кафе рядом с Потапом и накручивала на палец длинный светлый локон. Ее подружки уже весело болтали с парнями, с интересом рассматривая многочисленные значки на их куртках. Лана молчала, уставившись в чашку с кофе. Тарасу стоило немалых усилий разгаворить ее. Потом, в будущем, девушка взяла свое: у нее оказался капризный, требовательный характер. Тарас же, в отличие от своих друзей, больше не расставался с понравившейся девушкой и с удовольствием выполнял все ее прихоти. Надо отдать должное и Лане: будучи неженкой, она, однако, стойко сносила все походные неудобства и исколесила вместе с Тарасом много дорог.
        Лана повернулась на бок, положив кулачок под щеку. Тарас улыбнулся, с умилением глядя на свою спящую подругу. От приятного занятия его отвлек шум в коридоре: казалось, что кто-то скребется в дверь.
        Боясь разбудить Лану, Тарас осторожно перелез через кровать, заграждающую дверь и, немного приоткрыв ее, сначала протиснул голову через щель, а затем боком вылез и сам в темный коридор.
        - Я же сказал, отвалите от нас, - зло зашипел он, высматривая своих друзей. Но их не было тут, а голоса доносились из соседней комнаты. Однако, в темноте все же кто-то был. И этот кто-то не был человеком. Существо громко и прерывисто дышало, и от этого дыхания исходил зловонный запах.
        Тарасу стало не по себе. Он обернулся назад на свет, льющийся из приоткрытой двери, потом посмотрел во мглу коридора.
        - Неужели опять повторяется этот кошмарный сон с волком, - подумал парень и начал пятиться назад в комнату, к спасительному свету.
        В этот момент чьи-то когти прошлись в темноте по его голой ноге, потом вновь и вновь. Теплые струйки потекли от коленки к стопе. Тарас взвыл, но не столько от боли, сколько от омерзения. Какой-то отвратительный монстр в темноте дышал на него смрадом и царапал своими когтями. Парень попытался скрыться за дверью, но не успел сделать этого. Зверь схватил его за лодыжку и, с силой сцепив зубы, потащил от двери.
        Тарас закричал что было силы, не отрывая глаз от полоски света, идущей из приоткрытой двери комнаты. Он изворачивался, пытаясь дотянуться до спасительной двери. Однако, тонкая полоска света начала удаляться от него, потому что зверь тащил его мощными рывками все дальше и дальше, гораздо дальше, чем позволяла длина всего коридора.
        Крича теперь не только от ужаса, но уже и от невыносимой боли в лодыжке, парень извивался, скребя ногтями по полу. С большим трудом ему удалось развернуть немного туловище и посмотреть назад. В темноте всего чудовища не было видно, но отчетливо вырисовывались белые клыки, сомкнувшиеся на ноге, и два ярких желтых глаза, пристально смотревших на него. Тарасу даже показалось, что он рассмотрел коричневые пятнышки вокруг радужной оболочки глаз.
        - Это не может быть правдой! - с ужасом подумал парень. - Это просто сон, страшный сон!
        Но зверь тащил его все дальше и дальше, туда, где нет ни лучика света, туда, где нет вообще ничего, туда, откуда нет возврата.
        Через минуту в пустом коридоре вновь вспыхнул свет.
        Лана начала просыпаться от каких-то звуков, казалось, что где-то рядом раздается испуганный крик. Она попыталась открыть глаза, но веки ее не слушались.
        - Это мне снится, - решила девушка и повернулась на другой бок.
        Ксения в одном была права - больше всего на свете Лана любила поспать. И в этом с ней не мог соревноваться никто. С самого детства родители с трудом будили ее в школу, потом подруги на занятия в колледж. Девушка с неохотой переходила тонкую грань от сна к яви. С годами ничего не изменилось - Лана все также упорно оттягивала момент пробуждения.
        Но сейчас девушку что-то продолжало тревожить, вновь и вновь, вторгаясь в спокойный сон.
        «Придет серенький волчок,
        И укусит за бочок».
        - Опять кто-то затянул эту колыбельную, - подумала девушка, продолжая лежать с закрытыми глазами.
        Через некоторое время ей показалось, что к ее лицу придвигается что-то жуткое, все ближе и ближе. Затем ее обдал отвратительный запах, запах зверя. Такого страха девушка не чувствовала никогда в жизни. Это был животный страх, проникающий в каждую клеточку ее организма.
        Паника сковало все тело девушки. Она боялась открыть глаза, чтобы не видеть того, кто подошел так близко. Она боялась даже закричать. Наконец, девушка разомкнула сведенные судорогой губы и сначала жалобно заскулила, а потом, набрав в легкие воздух, закричала что было силы.
        Душераздирающий крик Ланы услышали Потап, Макар и Ксения. Вбежав в распахнутые двери комнаты, они споткнулись о кровать у двери и растянулись на полу. Вскочив тут же на ноги, все трое подбежали к Лане, которая продолжала кричать, прикрыв лицо подушкой.
        - Лана, успокойся, это - мы, здесь нет больше никого! - увещевали ее друзья.
        Однако девушка все не успокаивалась, а напротив, начала отбиваться от них руками и ногами.
        - Лана, успокойся, успокойся, все хорошо, - говорил Макар, гладя девушку по голове.
        Наконец, девушка открыла глаза и боязливо огляделась по сторонам.
        - Лана, почему ты так кричала? - спросила Ксения.
        - Он, он был здесь, он подкрался ко мне…
        - Кто?
        - Я не видела, но чувствовала - это был какой-то зверь, может быть большая собака… Принюхайтесь, здесь еще пахнет ей…
        - Пойдем скорее отсюда, - сказал Макар.
        Лана встала, но у нее подкосились ноги. Макар подхватил девушку на руки и вынес из комнаты. Потап и Ксения шли за ними. Вдруг, Ксения наклонилась, рассматривая что-то на полу.
        - Что это? - спросила она, подняв с пола и протягивая Потапу серый комок. Парень взял его, присмотрелся и вдруг резко побледнел.
        - Это - клок волчьей шерсти, - прошептал он.
        Ксения испуганно вскрикнула.
        - Тише. Давай не будем никому говорить об этой находке - у всех и без этого нервы взвинчены до предела.
        Потап вернулся в комнату и выбросил комок в окно.
        - А где Тарас? - спросила Ксения, озираясь по сторонам.
        Потап пожал плечами:
        - Надо спросить у Ланы.
        Но Лана твердила лишь одно: Тарас все время был рядом с ней.
        - Но его нет в комнате, - сказала Ксения.
        Потап еще раз заглянул в пустую комнату, потом в кухню и ванную. Он даже вышел из дома и обошел его, громко зовя друга. Но Тараса нигде не было. Он так и не нашелся ни к вечеру, ни на следующий день.
        - С ним что-то случилось, - повторяла без остановки одну и ту же фразу Лана и продолжала плакать.
        - А может быть он просто исчез из сна потому, что перестал сниться Спящему? - предположила Ксения.
        Услышав это предположение, остальные оторопели. Каждый из них подумал о том, что будет со всеми ими, если они перестанут сниться тому, кто по-настоящему спит. И где теперь находится Тарас, если он, действительно, просто пропал из сна Спящего: в другом измерении, в параллельном мире или исчез просто в никуда? Исчез, испарился, распался на атомы? И это ждет всех остальных?

* * *
        В этом году байкерский слет особенно удался. Головокружительные гонки оглашали все побережье страшным ревом моторов. В этот раз были превышены все скоростные пределы. Мотоциклы мчались один за другим, словно черные молнии. Их наездники орали от восторга, что было мочи, и смотрели вперед горящими от возбуждения глазами. Домчавшись до старта, они разворачивали мотоциклы и тут же летели назад, охваченные жаром поединка. Стоящие вдоль дороги болельщики и фанаты сорвали голоса, поддерживая своих любимцев.
        Победителей долго качали на руках, высоко подкидывая к небу, а тех, кого опускали на землю, тут же обступали восторженные девушки и целовали, оставляя на щеках яркие следы помады.
        Разгоряченные от быстрой езды, с шипящими и брызгающими паром моторами, мотоциклы тут же обступали фанаты, восхищаясь их красотой и мощью. Они осторожно дотрагивались до металла, словно прикасались к божеству. В этом мотоциклетном парке, действительно, было, чем залюбоваться. Невообразимый тюнинг, аксессуары, подчеркивающие индивидуальность водителя и уникальность мотоцикла, диодные подвески, блеск хрома и начищенной меди притягивали всеобщее внимание. Казалось, обсуждениям их достоинств не будет конца.
        Лишь поздним вечером байкерам удалось остаться без поклонников и они, с радостью, расположились в кафе под открытым небом. Теперь можно было расслабиться и выпить пару бутылочек пива. Но и тут они оставались байкерами, влюбленными в своих быстроходных друзей и опять обсуждали слайдеры, защитные дуги рукоятки руля, защиту днища и рычагов…
        В это время один из байкеров вспомнил группу молодых людей, приезжавших на слет прошлым летом и Потапа, собравшего мотоцикл своими руками. Все дружно согласились, что тот мотоцикл был уникален и превосходил многие другие.
        - Кстати, кто-нибудь знает, почему ребят здесь нет, ведь они обещали приехать? - спросил один из парней присутствующих. Никто не ответил.
        - Сейчас спросим их самих, - сказал парень и начал набирать номер телефона Потапа.
        В это время со стороны дороги раздался рев моторов, все обернулись на шум, и парень, отложив телефон, бросился, как и все к прибывшим. Уже через пару минут все они радостно хлопали по плечам и обнимали крепких парней из Сибири. Потап и его друзья были тут же забыты. Только на пластиковом столике кафе лежал телефон с уже набранным номером Потапа. Длинные гудки оставались без ответа.

* * *
        А в это время Потап и его товарищи продолжали находиться в бессмысленном мире, ища, и все еще не находя спасения. Им приходилось все время находиться настороже, не зная, чего ожидать от каждой следующей минуты.
        - Вот что, - сказал Потап, - Мне кажется, что наш сон как-то видоизменился. Теперь он не просто снится нам. Теперь он владеет и управляет нами. Мы слишком долго спим, и сон взял над нами власть.
        От его слов всем стало еще хуже. Кто-то судорожно передернул плечами, кто-то поперхнулся и сглотнул, кто-то испуганно посмотрел по сторонам. Лана, глаза которой до сих пор были красными от слез, нарушила молчание:
        - Когда я спала в той комнате, то слышала, как и некоторые из вас, эту дурацкую песенку про волка. Не пойму, как и почему мы ее слышим. Что кто-то поет ее, когда мы спим? И зачем? Он что пытается как-то запугать нас? - сказала Лана.
        - Запугать детской песенкой - это казалось бы смешным, если бы не было таким грустным, - сказал Макар. - Мы все слышим по ночам какие-то песенки: Лана, Тарас и Ксения про волка, я и Потап пока не знаем точно про кого, так как не можем разобрать всех слов. Но ведь никто из нас эти песни не поет, их вообще никто не поет. Мне кажется, что из-за того, что мы все сейчас напуганы, к нам во сне приходят все наши страхи, особенно детские.
        - Это точно, - подхватила Ксения, - Я вообще не понимаю, почему наши мамы, которые в детстве пели нам эти колыбельные, считали, что успокаивают нас. На самом деле, я каждый раз отодвигалась от края кровати, как и Тарас, боясь, что этот гребаный волчок утащит меня в лес. Думаю, что с вами происходило то же самое. Наверняка, сейчас эти страшные колыбельные нам просто снятся, и никакие волки, конечно, сюда не приходят.
        Говоря это, Ксения посмотрела на Потапа и осеклась. Она увидела в его глазах сомнение и вспомнила о клочке волчьей шерсти, найденном на полу комнаты. И тут ей показалось, что волосы у нее на голове зашевелились.
        За окнами стало темно, и Макар предложил всем лечь спать.
        - Ну да, пора спать во сне! - съязвила Ксения.
        Никто не захотел спать в комнате, из которой исчез Тарас, и поэтому все устроились в одной. Смотря на то, как Макар бережно покрывает одеялом Лану, Потап подумал о том, что исчезновение Тараса было, прежде всего, выгодно Макару. Теперь он может свободно ухаживать за Ланой, на которую давно смотрит слишком заинтересованно. Из-за этого он и поссорился накануне этой поездки со своей девушкой, которая стала ревновать его. И это наблюдение стало еще одним подтверждением догадки Потапа, что спящий - это Макар. Вероятно, Спящий усилием воли вытеснил из своего сна Тараса, расчистив себе путь к Лане.

* * *
        Когда все легли спать, Потап только притворился спящим. На самом деле он решил не спать совсем, чтобы вывести на чистую воду Макара. Когда его друзья заснули, он встал с кровати и пересел на стул, чтобы было легче бодрствовать, и даже одел наушники от плеера, чтобы случайно не услышать колыбельную, которая гипнотизировала молодых людей по ночам.
        Через час он увидел, как Ксения начала что-то бормотать во сне. Сняв наушники, он прислушался, но слова были неразборчивы.
        Ксения проснулась, села на кровати и обвела комнату рассеянным взглядом.
        - Где я? - подумала девушка и тут же вспомнила, что находится в ненавистном мотеле.
        В комнате, кроме нее, никого не было.
        - Куда все делись? - удивилась девушка и, поднявшись из кровати, начала искать друзей. Но домик был пуст.
        И тут Ксения вспомнила, что говорил Потап о том, что надо ловить прорехи во сне.
        - Ну, конечно! - обрадовалась девушка, - В моем сне наступила прореха. Сейчас мой мозг пытается проснуться и надо ему помочь в этом.
        Ксения побежала на кухню, чтобы заварить себе крепкий кофе. Она щедро насыпала кофе в турку и поставила ее на электрическую плитку. Радость переполняла ее: это она - Спящая! Конечно, в этом нет никаких сомнений! Вспомнить хотя бы тот случай, когда она одна увидела дождь за окном. Вот и сейчас все исчезли потому, что она постепенно просыпается, и они ей уже не снятся. Сейчас она выпьет крепкого кофе и окончательно проснется.
        Ксения уже наливала кофе в маленькую чашечку, когда услышала за своей спиной голос Потапа:
        - А мне нальешь кофе?
        От неожиданности девушка выронила из рук турку и пролила кофе. Она замерла, не решаясь обернуться.
        - Это просто слуховая галлюцинация или грезы, как он сам говорил, - успокаивала себя Ксения.
        Сильные руки обняли ее сзади за плечи. Обернувшись, Ксения начала колотить Потапа по голове. Увертываясь от ее кулачков, Потап смеялся и поддразнивал ее, называя тигрицей. Вскоре в кухню зашли и Макар с Ланой. Разочарованная Ксения бессильно опустилась на стул. Она злилась на саму себя за то, что готовя кофе, вспомнила о друзьях, в результате чего они вновь появились в ее сне, не дав ей проснуться.
        Потап, сидя на стуле, продолжал наблюдать за Макаром и девушками. Ксения перестала, наконец, бормотать и вскрикивать во сне, а затем затихла. Остальные тоже спокойно спали, при этом было совсем непонятно, кто спит на самом деле, а кто только в чьем-то воображении. Потап начал чувствовать, что и сам засыпает. Чтобы взбодрить, он вышел на улицу, в прохладную ночь.
        Недалеко от мотеля проезжали редкие машины, освещая шоссе фарами. Сам же мотель был погружен во мрак. Ни в одном домике, кроме того, который занимала их компания, не светились окна.
        - Странно, почему в мотеле никто не останавливается, в конце концов, он не так уж и плох, - размышлял парень, - А может быть мотель - это плод нашего воображения и не существует в действительности? Ведь когда Тарас ходил в домик к администратору, что-то там было не так. Пожалуй, стоит самому туда сходить.
        Юноша решительно пошел к домику администрации и открыл дверь, над которой тусклый фонарь освещал вывеску «Тихие сновидения». В этот раз холл был хоть и слабо, но освещен. Свет шел от торшера, стоящего в углу. Однако, за стойкой опять никого не было. Никто не откликнулся и на зов юноши. Немного потоптавшись на месте, Потап обошел стойку и увидел стеклянный шкафчик с ключами. Потап смотрел на пустые крючки и не верил своим глазам: ни одного ключа не было на месте. А следовательно…, следовательно…,все домики в мотеле сейчас заселены.
        «Но этого не может быть! - думал Потап, - Мы ни разу не видели здесь ни одного человека. Даже того же администратора мы видели только один раз, когда он давал нам ключи и вписывал наши имена в журнал посетителей. Журнал!»
        Вспомнив о журнале, Потап приободрился. Журнал лежал на стойке на видном месте. Потап начал лихорадочно листать его. Во все колонки журнала были вписаны фамилии постояльцев, включая их компанию. Причем, за эти пару дней, что они здесь находятся, в мотель въезжало и выезжало множество людей. При таком раскладе по территории мотеля должно были туда-сюда сновать толпы.
        - Да что тут происходит, черт, побери?
        Потап отшвырнул журнал и вышел из здания, изо всей силы хлопнув дверью. От сотрясения несколько букв на вывеске вновь перевернулись, и то, что светилось и трещало, теперь опять читалось: «Их сновидения».
        Потап шел к своему домику, чтобы разбудить друзей и рассказать им о своем открытии. По дороге он внимательно всматривался в окна домов мотеля, пытаясь обнаружить в них хоть какое-то движение, хоть какие-то признаки жизни. В какой-то миг ему показалось, что в одном из окон промелькнула тень. Потап остановился, пристально вглядываясь в темное стекло.
        - Наверное, померещилось, - подумал он и уже собирался идти дальше, как вдруг за стеклом промелькнула какая-то тень. Потап постучал в окно: «Есть тут кто-нибудь? Пожалуйста, откройте, мне надо с вами поговорить!». Не дождавшись ответа, он обошел домик и постучал в дверь.
        Наверняка, он не так бы удивился монстру, открой тот ему дверь, как был удивлен симпатичной девушке, стоящей в распахнутой двери и приветливо улыбающейся ему. За ее спиной грохотала музыка, и в ярко освещенной комнате веселилась компания молодых людей.
        - Я могу вам чем-то помочь? - спросила девушка.
        Потап сказал первое, что пришло ему в голову:
        - Я не хотел вас беспокоить, хотел только спросить, есть ли у вас вода? Мы живем в соседнем домике и у нас отключили воду.
        - О, у нас с этим все в порядке. А вам, наверное, следует обратиться к администратору.
        - Да, я так и сделаю, - сказал Потап и, попрощавшись, спустился с крыльца.
        Ошеломленный юноша двинулся дальше, он уже прошел домик, в который только что стучал, как вдруг почувствовал какое-то беспокойство. Он обернулся и с ужасом увидел, что дом вновь погрузился в темноту, и из него не доносилось ни звука.
        - Что происходит? - спросил он сам себя. Он обошел еще около десятка домов, стуча в двери и задавая их постояльцам глупые вопросы. Двери открывали мужчины и женщины, навстречу ему выбегали дети. Домики не пустовали, в них жили люди. Но стоило Потапу отойти от них, как все они вновь погружались во тьму и казались абсолютно безжизненными.
        - Что за чертовщина? Как это может быть?
        Его осенило: «Мы никогда не встречали этих людей, следовательно, они не могли нам присниться. Я же увидел их потому, что ожидал этого, и мое воображение услужливо подсунуло мне их во сне».
        Потап сел на скамейку и закурил. Была тихая теплая ночь. Где-то в лесу за забором мотеля стрекотали цикады. Небо, не потревоженное огнями, выкатило все свои звезды. Легкий ветерок теребил ветки деревьев, склоняя их прямо над головой юноши. Совсем рядом, в кустах за лавочкой, послышался какой-то странный шорох, как будто там кто-то крался. Потап обернулся, вглядываясь в темноту, но никого не заметил. Да и разве было ему сейчас дело до чего-либо?
        Потап был опустошен своим открытием. Его мозг отказывался воспринимать эту новую информацию, он был слишком утомлен и истощен всем происходящим. Мысли парня, словно ища спасительную лазейку, вернулись к прежней жизни, к той, в которой он еще не спал.
        Сейчас он думал о приятном - чемпионате по мотофристайлу, на котором он побывал полгода назад. Это было выступление сильнейших рейдеров из разных стран. Собрались очень сильные парни, которые могли выполнять сложнейшие трюки. Потап мечтал стать таким, как они.
        Леви Шервурд! Когда он на полном газу поднимается на эстакаду, а потом летит в воздухе, выполняя невообразимые трюки, зрители ревут в экстазе. А Робби Меддисон! Этот парень знает, что такое настоящий экстрим! У него была уже страшная травма в прошлом, он проходил реабилитационный курс. После травмы он не мог даже вспомнить свое имя. Но как только надел шлем, то все вспомнил. Он вел мотоцикл так, словно ничего не случилось. Вот это сила воли!
        Потап разговаривал с этими парнями после их выступления. Они признавались, что часто не знают, какой именно трюк вывернут в воздухе. Можно поднять колесо повыше, пониже, можно сделать переворот с мотоциклом один раз, а можно и два. А первое, что им приходит в голову после приземления - это: круто, что ты - вновь на земле!
        Потап очнулся от воспоминаний, когда на небе начала загораться заря. Вспомнив о своих друзьях, он поспешил к ним. Они все мирно спали. Пластиковые занавески на окнах были закрыты. Воздух в помещении был спертый. Абсолютная тишина заполняла все углы комнаты и была почти осязаемой.
        - Ничего не изменилось, - грустно подумал Потап и вдруг почувствовал, что где-то в глубине него оживает вулкан. Вулканическая лава начала клокотать в груди, голове, животе, пока не вылилась наружу неудержимым потоком бешенства.
        Потап зарычал, как зверь, бросился к окну, сорвал занавески, рывком открыл старые деревянные рамы. Но даже ворвавшийся в комнату свежий ночной воздух не смог остудить клокочущее в его теле пламя.
        Потап набросился на товарищей, изо всей силы тряся их. Он приподнял спящую Ксению и усадил ее на кровать, но та, сложившись, как тряпичная кукла, и вновь упала на матрас. То же самое он проделал и с Ланой, но и та не проснулась. Тогда Потап схватил за ноги Макара и стащил его на пол. Но тот, пробормотав что-то неразборчивое, перевернулся на бок и продолжил сон. Тогда Потап взвалил Макара на плечо и, отнеся его в душевую, положил в ванну.
        Юноша долго пытался справиться с душем. Вода, бьющая из душевой насадки в разные стороны, была или ледяной или кипятком. Потап направил на Макара струю холодной воды, надеясь, что она разбудит его, наконец. Вода стекала с головы Макара, опускалась по плечам и груди вниз. Мокрые волосы прилипли к лицу, одежда намокла и разбухла. Но парень продолжал спать.
        Оставив Макара в ванной, Потап вернулся в комнату, прикидывая в уме, чтобы еще предпринять, чтобы разбудить всех. Взгляд его упал на телевизор, висевший на стене. Найдя пульт, он включил телевизор на полную мощность. На экране появился толстяк в яркой рубашке, который вел шоу, рассказывая анекдоты.
        - Извини, мои друзья, вряд ли оценят сейчас твои шутки, - сказал толстяку Потап и переключил телевизор на другой канал. В комнату ворвались громкие звуки рока.
        - Это - то, что нужно! - вслух сказал Потап и оглядел комнату.
        Девушки никак не реагировали на ужасающе громкую музыку и продолжали спать в тех позах, в которых их оставил Потап. Это его доконало окончательно: он больше не мог видеть всего этого.

* * *
        Выбежав на улицу, Потап бросился к своему байку, оседлал его и нажал на газ.
        - На фиг, этот чертов мотель! Надо убираться отсюда! Я смогу, я уеду!
        Он выехал на шоссе и выжал скорость до максимально разрешенной. Потап мчался по шоссе, испытывая эйфорию от чувства свободы, охватившего его. Он обгонял машины, встречающиеся ему на пути, объехал по обочине пробку из грузовиков и фур, промчался мимо освещенной витрины круглосуточного магазина и горящей яркими огнями заправочной станции. В наушниках плеера гремела музыка, совпадающая с ритмами в душе Потапа.
        Его верный байк мчался вперед и вперед. Ах, как он любил его!
        Потап вспомнил, как кропотливо собирал мотоцикл из деталей. Многие их них он вытачивал сам на токарном станке в гараже отца. Как любовно протирал каждую из них, доводя до блеска. Он проводил в гараже все свободное от учебы время, зачастую и ночуя в нем.
        Зато потом, когда мотоцикл был собран, его радости не было предела. Он помнил тот день, когда впервые вывел его из гаража, как бросились к нему все мальчишки из окрестностей, любуясь и восхищаясь сияющим на солнце байком. Потап помнил, как одобряюще похлопал его по плечу отец, как уважительно жали его руку механики.
        Байк сполна отплатил своему создателю - он ни разу не подвел его. Вот и теперь он усердно уносил юношу все дальше и дальше от мотеля.
        Неожиданно какой-то слабый звук вторгся в сознание Потапа, настойчиво пробиваясь сквозь грохочущую музыку. Этот звук все сильнее и сильнее стучался в голову Потапа, пока он ясно не расслышал:
        - Помоги мне, Потап, спаси меня!
        Это был голос Ксении, это она звала его на помощь.
        - Какой же я эгоист, - подумал парень, - Как же я мог бросить свою девушку?
        Он начал снижать скорость и, вскоре, развернувшись, помчался назад.
        Ему не пришлось долго ехать, ему вообще не пришлось ехать. Он вновь сидел на лавочке во дворе мотеля, как будто и не уезжал никуда. В руках у него, как и прежде, была сигарета.
        - Интересно, сколько сигарет я выкурил, пока «ехал» по трассе? А может быть, всего одну?
        В его памяти всплыло прочитаное им раньше: «Структура времени меняется. Во сне оно растягивается, умещая в себе, как прошлое, так и будущее. В реальности время все больше сжимается».
        «Еще чуть-чуть и сон совсем вытеснит нас из реальности, - думал Потап. - Скоро он не оставит нам ни одного шанса проснуться».
        Бросив окурок на землю, Потап раздавил его ботинком. В свете фонаря он заметил темное пятно на правой штанине джинсов. Он наклонился, чтобы лучше его рассмотреть - это была моторная смазка.
        - Черт, опять подтекает правый цилиндр! - подумал он и вдруг замер, разглядывая пятно.
        - Стоп! Если смазка попала на штанину, значит, я все же уезжал из мотеля?
        Он побежал к домику, у которого стоял мотоцикл. Парень положил руку на мотор - тот еще не остыл от быстрой езды.
        - Мотор горячий, на джинсах - смазка. Значит, я действительно уезжал? Но как я оказался вновь на лавочке? Растерянный Потап вновь и вновь клал руку на мотор, ощущая его тепло, проводил ладонью по масляному пятну на джинсах.
        - Этот сон, действительно, вышел из-под нашего контроля. Такое впечатление, что он управляет не только нами, но и самой реальностью. Все труднее становится понять, чему верить, а чему - нет.

* * *
        Потап направился к своему домику и тут заметил, что он, как и весь мотель, погружен во тьму.
        - Почему не горит ни одно окно? Почему звала на помощь Ксения? Что случилось? - вопросы сыпались один за другим, пока он бежал к дому.
        Он остановился на крыльце, взявшись за ручку двери, и никак не мог решиться ее открыть. Он боялся того, что может увидеть за дверью: может быть, там уже никого нет, и все друзья исчезли?
        Продолжал стоять на месте, Потап вдруг увидел самого себя, входящего в дверь домика и то, как он идет по коридору, а затем в полной темноте обходит все комнаты. Он смотрел то на себя, движущегося внутри дома, то на свою руку, все еще лежащую на ручке закрытой двери. Его двойник, не спеша, обошел все комнаты и вернулся на крыльцо.
        Потап резко рванул дверную ручку и вбежал в помещение. Яркий свет ослепил юношу. Перед ним, на кровати, сидел Макар. Кровати девушек были смяты и пусты.
        - Где Ксения и Лана? - с трудом выговорил Потап, обращаясь к Макару. Его желваки ходили ходуном, кулаки сжимались и разжимались.
        - Я не знаю, - ответил Макар, - Я только что проснулся. Я лежал почему-то под душем в ванне.
        Макар показал свою мокрую одежду, с которой все еще стекала вода.
        - Когда я вошел в комнату, девушек тут уже не было.
        Потап еще раз осмотрел комнату, заглянул даже под кровати. И вдруг заметил, что сквозняк катает по полу серые комки. Наклонившись, он поднял их: это опять были клочки волчьей шерсти.
        - Откуда это здесь?
        Потап начал наступать на Макара.
        - Откуда я знаю? А что это?
        - Это - волчья шерсть.
        - Что ты несешь? Откуда здесь волчья шерсть? - изумился Макар.
        Потап швырнул клочок шерсти в лицо Макару. Тот, поймав его, брезгливо смотрел на грязный, дурно пахнущий комок.
        Подняв глаза на Потапа и увидев его холодный взгляд, Макар побелел:
        - Что, ты хочешь сказать, что здесь был настоящий волк?
        Лицо Макара стало совсем белым, будто от него отхлынула вся кровь. Он начал пятиться от Потапа, который смотрел на него с ненавистью.
        - Это - все ты! - Потап был в бешенстве. - Что ты сделал с девушками?
        Он схватил перепуганного Макара и начал его трясти.
        - Ты у меня за все ответишь! Говори, сейчас же, что ты сделал с Ксенией и Ланой?
        - Потап, поверь мне! Я, правда, не знаю, что с ними случилось. Я сам зашел в комнату за минуту до тебя, - пытался оправдаться Макар.
        Но Потап уже не слушал его. Мощным ударом он сбил Макара с ног и продолжал наносить удары один за другим. Макар пытался сопротивляться, но у него не было шансов. Потап физически был намного сильнее друга, кроме этого он имел выигрышную позицию. Он сидел верхом на Макаре и продолжал избивать его кулаками. Он все бил и бил, повторяя: «Ты за все ответишь, ответишь, ответишь!»
        Остановился он только тогда, когда понял, что Марк уже давно замолк и не оказывает никакого сопротивления. Поднявшись с неподвижного тела, Потап, напоследок, изо всей силы пнул потерявшего сознание Макара по голове.
        Пошатываясь, он подошел к своей сумке, достал из нее маркер и, подойдя к стене с надписью «Разбуди Спящего!», дописал ниже еще одну фразу: «Не давайте Сну овладеть вами!»

* * *
        Потап вышел из комнаты и пошел, куда глаза глядят. Он не заметил, как вышел за территорию мотеля, с противоположной от шоссе стороны. Густой лес подступал здесь вплотную к забору мотеля.
        - Где-то я уже видел этот лес? Кажется, он снился мне раньше.
        Парень вошел в лес. Его окружили черные безжизненные деревья. Они равнодушно наблюдали за ним, замерев, словно призраки, в белесом тумане. Потап шел вперед, не останавливаясь, раздвигая сухие ветки. Он хотел уйти от мотеля как можно дальше. Впервые в жизни ему было одиноко.
        Впереди, в густом тумане, замаячила стена засохшего кустарника. Потап подходил к ней все ближе и ближе, пока не разглядел, что меж черных кустов застыла огромная, зловещая масса. Она была неподвижна, но от нее исходила явная угроза.
        - Я не успел в прошлом сне рассмотреть, кто это, - подумал Потап. - Пожалуй, не стоит мне идти дальше. Если я зайду в этот кустарник, то никогда уже не выйду из него.
        Но вопреки этой здравой мысли, он продолжал идти дальше, казалось, кусты засасывают его. Неожиданно пронесся холодный ветер, наполняя застывшую тишину мощным гулом. Потап почувствовал, как по его коже побежали мурашки - нет, не от ледяного ветра, а от мелодии, принесенной им. Эта мелодия стала стучаться в голову Потапа.
        - Бай-бай, бай-бай
        Поди, Бука, на сарай,
        Коням сена подавай.
        Кони сена не едят,
        Все на Буку глядят.
        Моя детка не спит,
        Все на Буку глядит.
        И тут Потап вспомнил, что именно эту песенку чаще всего перед сном пела ему бабушка. Больше всего на свете, он боялся, что его заберет эта Бука. Особенно страшно было от того, что бабушка не говорила, как выглядит эта Бука, а детское воображение придумало себе наиболее страшный образ.
        - Мне снова снится кошмар. Но ведь кошмар во сне - это только подробные воспоминания о каких-то кошмарах из жизни.
        Потап вспомнил, что когда бабушка уходила из его спальни, он еще долго сидел, не засыпая, поджав под себя ноги, и со страхом следил за тенями в темных углах комнаты. Бука представлялась ему каким-то огромным безобразным монстром. Мальчик трясся всю ночь, засыпая только на рассвете, когда первые лучи солнца прогоняли тени из углов.
        - Пора взглянуть на эту Буку - Монстра, - подумал Потап и решительно раздвинул ветки, пристально вглядываясь в неподвижную темную массу.
        Он отшатнулся лишь тогда, когда она двинулась ему навстречу. Сухие ветки затрещали, ломаясь и падая на землю. Порыв ледяного ветра влетел со всей мощью в кустарник. Запутавшись в нем и не найдя дорогу назад, он начал терять силу и тоскливо завыл.
        Потап не отрывал глаз от темной массы, надвигающейся на него. Она же с каждой секундой становилась все ужасней.
        - Боже мой! - холодея подумал Потап, - О чем думали наши родители, когда пугали нас, казалось бы, обычными Буками, Бабайками… Если бы они хоть раз увидели их сами…
        Между тем масса сгущалась, уплотнялась, принимая очертания огромного монстра. В самом центре массы загорелись сначала зеленым, потом красным, потом белым огнем огромные глаза без век. Широко раскрыв рот, из которого белыми хлопьями падала на землю пена, Бука стала издавать чавкающие звуки.
        Судорога омерзения прокатилась по всему телу юноши. Он пытался отступить, он все пятился и пятился, пока не споткнулся о сухую корягу и не упал. Тварь, подобравшаяся к нему уже вплотную, замерла на секунду, словно готовясь к прыжку, затем широко раскрыла мокрый, слюнявый рот и… начала всасывать юношу. До последней секунды Потап не мог отвести взгляда от белых голодных глаз твари. Страшный крик потонул в густом тумане. Ветер стих, и только ужасающее чавканье еще долго нарушало мертвую тишину леса.

* * *
        Врач вошел в коридор палаты интенсивной терапии и посмотрел через окошко на пациента.
        - Как он сегодня? - спросил он у дежурившей медицинской сестры.
        - Все по-прежнему, - ответила та, протягивая доктору журнал. Врач полистал журнал с ежедневными записями температуры тела, давления и других медицинских данных. Затем он подошел к приборам, к которым был подключен пациент - на них были те же показатели, что и вчера.
        - Когда же ты проснешься, парень? - тихо спросил доктор, глядя на бледного юношу, лежащего на кровати.
        Макар лежал в больнице уже третий месяц. Его нашли в одном из домиков мотеля «Тихие сновидения». Многочисленные гематомы на лице и теле указывали на то, что его сильно избили. Один из ударов по голове стал роковым: парень впал в кому.
        В комнате, где нашли парня - байкера, на кроватях валялись, кроме его, еще четыре мотоциклетных шлема. Около домика стояло три мотоцикла. Однако, его друзья так и не были найдены.
        Администратор мотеля, маленький лысый человечек, объяснил полиции, что ребята заплатили всего за одну ночь, и все это время никто из них не выходил из домика, даже свет не включали. Когда на другой день администратор зашел к ним напомнить об оплате, тогда и нашел парня, лежавшего без сознания на полу.
        Врач стоял над больным, пытаясь найти хоть какие-нибудь признаки пробуждения. От бледного тела юноши шли многочисленные трубочки к аппарату искусственного дыхания, кардиографу и другим медицинским приборам. За эти три месяца, что он находится в больнице, были испробованы многочисленные лекарственные препараты и различные методики, однако положительного результата так и не удалось добиться. Но парень был молод, физически хорошо сложен, хотя и сильно похудел за последнее время. Врач все же надеялся, что силы молодого организма возьмут свое, и наступит день, когда парень выйдет из комы.
        Вот и сегодня медицинские психологи предложили еще одну новую методику. Они дали лечащему врачу музыкальный диск.
        - В обычную музыку для релаксации добавлены детские колыбельные песенки, которые поют обычно матери своим детям. Возможно, среди них он услышит знакомую колыбельную. Мы считаем, что именно она сможет достучаться до сознания юноши. Ведь существует же мнение, что с такими больными необходимо много разговаривать, чтобы пробудить их мозг. А что может быть, в данном случае, лучше знакомых с детства звуков?
        - Ну что ж, надо пробовать все, - согласился с психологами врач. - По крайней мере, вреда от этого не будет.
        Приняв это решение, доктор еще не знал, как жестоко он ошибся. Отвернувшись от юноши, врач подошел к небольшому столику и, положив на него историю болезни, стал рыться в кармане халата. Он достал из него диск и поднес к плееру.
        Врач вставил кассету и включил плеер. Все пространство палаты наполнилось расслабляющими звуками живой природы: накатывали на берег морские волны, щебетали птицы, забарабанили по земле капли дождя…
        Врач посмотрел на лежащего неподвижно юношу.
        - Интересно, снятся ли ему сны? - подумал он, выходя из палаты.
        По стенам палаты бежали солнечные блики. В световых пятнах проявились тени от деревьев, стоявших у окна. Эти тени казались иллюстрацией к шуму леса, идущего из плеера.
        Медсестра подошла к юноше и поправила простыни. В этот миг на звучащем диске в шум леса начал вплетаться женский голос, который мягко выводил: «Придет серенький волчок и укусит за бочок…» Медсестра улыбнулась, вспомнив, как в детстве засыпала под эту колыбельную.
        - Надеюсь, что такие чудесные колыбельные достучатся до тебя, парень, - сказала она юноше и вышла из палаты.
        Она не увидела, как за ее спиной слегка дрогнули веки юноши, потом задрожали ресницы. Безвольно лежащие на простынях руки слегка пошевелили пальцами.
        И вновь, мягкая, успокаивающая мелодия разлилась по палате, затем зажурчали ручейки, загрохотали тонны воды в горных водопадах, пронеслось горное эхо, закричали чайки… Потом все эти звуки вновь сменила очередная колыбельная.
        - Все уснули до рассвета,
        Лишь зеленая карета
        Мчится, мчится в вышине,
        В серебристой тишине.
        Глаза пациента резко открылись, в них было недоумение и еще что-то. Если бы в этот момент в палате был кто-нибудь из медперсонала, то он увидел бы, как глаза юноши постепенно заполняются животным страхом.
        - Шесть коней разгоряченных
        В шляпах алых и зеленых…
        Парень слушал песню, и зрачки его глаз расширялись все больше и больше: он узнал колыбельную, которую ему пела мать.
        - Над землей несутся вскачь,
        На запятках Черный грач.
        Не угнаться за каретой.
        Чуткие медицинские приборы среагировали на пробуждение Макара. Вбежав в палату, медсестра охнула и с громкими криками побежала в сторону ординаторской:
        - Он проснулся! Доктор, он проснулся!
        Функции организма возвращались медленно, и Макар, как ни старался поднять руки, чтобы закрыть уши, все же не смог этого сделать. Юноша не помнил, откуда он это знает, но почему-то был уверен, что ему нельзя слушать эту колыбельную, ни эту, ни какую другую. Что-то с ними было связано в его прошлой жизни, что-то очень плохое.
        В мелодию песни стали вклиниваться новые, неизвестно откуда, взявшиеся звуки. Они явно шли не из плеера, а доносились откуда-то с улицы. По булыжной мостовой катились деревянные колеса. Скрипели рессоры. Цок, цок, цок - отбивали ритм лошадиные копыта.
        Неожиданно резко распахнулись, запертые на все защелки окна, впуская вихрь ветра.
        Ветер кружил над кроватью, одну за другой обрывая прозрачные трубки, идущие от больного к приборам и капельнице. Макар в панике смотрел, как его тело отключается от аппаратуры. Однако, он был слишком слаб, чтобы сопротивляться.
        Юноша скосил глаза на стену, где в желтых солнечных пятнах появилась новая огромная тень, которая все время видоизменялась.
        Сначала появились профили лошадиных морд. Затем выросла тень большой кареты. И завершилась процессия силуэтом грача в человеческий рост. Тени на секунду замерли, затем в силуэте кареты что-то изменилось. Макар с ужасом увидел, как карета бесшумно открыла дверцу, приглашая его в свою черную бездну.

* * *
        Улыбаясь, врач и медсестра вбежали в палату и в замешательстве остановились на ее пороге. Улыбки на их лицах сменились растерянностью. Они удивленно смотрели на кровать, из которой бесследно исчез пациент.
        В палате было тихо. Приборы не работали, множество трубок, ведущих раньше к телу больного, теперь беспомощно спускались к полу. Плеер тоже молчал - диск закончился.
        В этой тишине особенно громко, за распахнутым настежь окном, прокричала какая-то птица: то ли ворона, то ли грач.

* * *
        Прошло время.
        Уже несколько дней в неприметном мотеле «Тихие сновидения», стоящем вдоль оживленной трассы, не было постояльцев. Сегодня вечером, наконец, они появились. Это была семья, состоящая из родителей и двух пятилетних мальчиков-близнецов. Они ехали на юг, устали в дороге и решили хорошенько выспаться на удобных кроватях.
        Искупанные малыши никак не могли угомониться. Они вертелись в кровати, сбивая простыни и одеяла, пихали друг друга в бока и совсем не хотели закрывать глаза. Мать взяла табурет и присела рядом с ними. Поправив подушки и одеяла, она запела колыбельную песню:
        - Не ложись на краю,
        Придет серенький волчок,
        И укусит за бочок…
        Притихшие было малыши, вновь завозились и начали, тесня друг друга, отодвигаться к стенке.
        Дождавшись, наконец, когда дети заснули, женщина направилась в соседнюю комнату к мужу. Забыв, где находится выключатель, она на ощупь шла по темному коридору. Вдруг ей показалось, что в темноте кто-то лязгнул зубами и зловеще зарычал. Мурашки побежали по ее спине, но она быстро взяла себя в руки, решив, что за домом сидит приблудившаяся бездомная собака.
        Закрыв плотно дверь в комнату, она дошла до кровати и легла рядом с мужем. Во сне она стонала и ворочалась. Ей снился огромный волк, сидящий у ее кровати и пристально смотрящий на нее горящими желтыми глазами. Она хотела закричать и позвать на помощь мужа, но так и не смогла проснуться.
        Зеркальная комната
        У него никак не получалось стать своим в этой невероятной, словно фантастической, компании.
        Вроде бы он сделал все для этого: и ирокез у него был потрясающий, кислотных зеленого и розового цветов, и лабреты на подбородок он заказал в интернет - магазине дорогущие, и одежду подобрал соответствующую. Он хотел стать похожим на них, хотел стать одним из них.
        Стоя у зеркала, он с удовольствием рассматривал себя: да, прикид - что надо! Черные кожаные брюки с полосками блестящих цепочек по внешней стороне бедра, бархатная рубашка цвета темного арахиса с кружевным жабо на груди и парчовый жакет с большим капюшоном. Наряд дополняло множество «готичных» мелочей: нарисованные черные круги вокруг глаз, обведенные губы (пришлось покупать театральный грим), десяток колец в ушах и, главная его гордость, тату, идущее, как ожерелье, вокруг шеи: «Дети тьмы». Довольный осмотром, он отошел от зеркала. Да, он сделал все возможное, чтобы подружиться с готами! А они вроде бы и не отталкивали его, но, все же, и не признавали своим.
        Их знакомство началось с интернета. Однажды, случайно зайдя на форум готов, Антон был искренне потрясен. Он увидел совершенно иных, необычных сверстников. Чего только стоила их внешность!
        Они выставляли в интернете потрясающие фото. Вот одна из девушек в пышном черном платье из тафты сидит на поляне, прямо на земле. Над ее головой склонилась ветка засохшего дерева, на которой распустила огромные крылья сова.
        Другая девушка идет по сгоревшему лесу: подол платья скользит по головешкам, в руках - большой черный ворон.
        Или вот: в центре ротонды девушка с огромными крыльями играет на скрипке.
        Не отстали от девушек и парни. Они одевались в красные, фиолетовые, арахисовые рубашки с жабо и кружевами на рукавах, камзолы и жакеты из парчи. Брюки, или кожаные в обтяжку, или латексные штаны в виде «исторических» панталон. У каждого рюкзак в виде гробика с черепами, крестами, пентаграммами. Парни тоже выставляли в интернете свои фото. Один стоит в лесу в черном плаще с капюшоном и опирается на большой меч, воткнутый острием в землю. Другой вместе с девушкой сидит на могильной плите.
        Антон долго рассматривал эти снимки, потом начал читать переписку на форуме. Постепенно он понял, что кроме внешних проявлений у готов есть своя философия, свое мировоззрение. Ему показались привлекательными их взгляды: они считали себя чужаками общества, отрицая в нем ханжество, стереотипы. Для них весь мир был в черном цвете, они наслаждались печалью, мрачностью, поклонялись смерти.
        Антону нравилось, как заходя на форум, готы обращались ко всем: «Приветствуем вас, Дети Тьмы!» Он с интересом читал и стихи, выложенные на сайте.
        «Наверное, лучше бы умереть…
        Оставив на земле лишь кровь и слезы…»
        «Опускаются на землю Тени,
        Поднимается над городом Луна.
        Я лежу, раскинув руки, и мне снится
        Мир, в котором не было меня»
        И тут же отклик:
        «И мне часто снится в бесконечность запертая дверь»
        Антон долго не решался, но, в конце концов, написал сам на форум. Тут же посыпался град вопросов: «Ты - кто?» «Из какой ты группы?»
        Он ответил: «Мне нравятся ваши взгляды. Я бы хотел тоже стать готом!»
        Ему долго не отвечали, но потом написали: «Приходи вечером на кладбище, мы посмотрим на тебя».
        Антон не удивился странному месту встречи. Из форума он знал, что многие из них приходили сюда с наступлением сумерек, чтобы побыть в одиночестве.
        Получив приглашение, Антон пришел в полный восторг. Кладбище его не пугало, он думал лишь о том, как понравиться готам. Нарядившись «готично», в полночь, как было указано в письме, он пришел на кладбище. Пройдя по центральной аллее в дальний конец кладбища, он уткнулся в круглую беседку. Она стояла здесь неизвестно с каких времен: ее доски почернели от времени и от дождей. Со всех сторон беседку окружали могильные кресты. Лучшего места для сборов готов нельзя было и придумать.
        Десяток парней и девушек сидели на перилах и ступеньках беседки. Они с любопытством уставились на Антона. От волнения у него все пересохло во рту, и он с трудом произнес:
        - Приветствую вас, Дети Тьмы!
        Ответом ему был дружный хохот. Молодых людей искренне рассмешило пафосное приветствие парня.
        - Привет, привет! - отсмеявшись, ответил за всех высокий парень в длинном черном плаще с капюшоном. - Ну, раз пришел, заходи!
        Антон нерешительно вошел в беседку и протянул парню руку: «Антон». Парень ответил рукопожатием, представившись: «Черный Ангел».
        Знакомясь со всеми, Антон понял, что у готов нет обычных имен, а есть только специальные готичные прозвища. Здесь были Черный Ангел, и его девушка Микантара, которые, судя по всему, являлись главарями этой компании. Кроме них - Череп, Ртуть, Азазель, Менестрелия темная, Мгла, Паук, Скорпион, Багира. Все они настороженно смотрели на Антона, и он прочел на их лицах: «Ну и чего ты сюда пришел?»
        Парень начал сбивчиво, заикаясь, говорить о своей любви к готике. Они, молча, слушали его и почему-то скептически улыбались. В конец растерявшись, Антон замолчал.
        - Малыш, - сказал ему Черный Ангел. - Ты, конечно, много прочитал, но главное - не знать, а чувствовать. Членом группы ты можешь стать только тогда, когда по - настоящему почувствуешь себя готом.
        - Я очень постараюсь, - выдавил из себя Антон.
        - Ну, давай, старайся, старайся, Малыш! - сказал Черный Ангел, навсегда приклеив к нему это прозвище.
        Уже через минуту все потеряли к новичку интерес. Усевшись у входа в беседку, прямо на деревянный пол, Антон с замиранием сердца слушал, о чем говорили его новые знакомые.
        А они обсуждали какие-то вампирские обряды. Оказалось, что группа Черного Ангела и Микантары причисляла себя к готам-«вампирам». Поэтому в их одежде наряду с черным цветом было много красного. Так, на груди Микантары красовалась искусственная белая роза, лепестки которой были покрыты красными пятнышками, словно каплями крови. Антон читал в интернете, что, здороваясь, готы-«вампиры» слегка кусали друг друга в шею. Все это казалось ему очень привлекательным, и он дал себе слово, что непременно добьется того, чтобы его приняли в эту компанию. Однако, парень понимал, что это будет непросто. Позже он узнал, что компания пополнялась редко, новеньких приглашали в нее только тогда, когда видели в них единомышленников.
        Каждый из них пришел в готику своей дорогой. Для Паука всё началось с музыки. Когда он услышал качественный готик - металл и готик - рок, у него буквально перевернулось сознание. Мистические голоса солистов групп «Him» и «Joi Division» навсегда вошли в его душу. А ведь до этого готы вызывали у него отвращение.
        Мгле, Ртути, Менестрелии темной, в силу схожести их характеров, всегда нужны были тайм-ауты от окружающей их действительности. Их спасали долгие прогулки в одиночестве под что-нибудь не сильно жизнерадостное в плеере. Постепенно прогулки перенеслись на кладбище, где им никто не мешал. Там они и познакомились с остальными готами.
        Скорпиону, когда он просыпался, казалось, что на губах у него привкус крови, а на теле он находил ссадины. Ему стало казаться, что во сне он где-то летает и, возможно, в обществе вампиров. Пытаясь найти себе подобных, он и вышел на группу готов-«вампиров».
        Черному Ангелу и Микантаре в мировоззрении готов нравилась свобода от предрассудков и стереотипов.
        Азазель и Багира, в свое время, перенесшие расставания с любимыми людьми, теперь черпали энергию в депрессии и мрачных мыслях.
        После знакомства на кладбище Антона стали приглашать на сборы готов и однажды даже дали на Бале Вампиров роль Палача, нарядив в соответствующий костюм. Это был незабываемый вечер!
        В узких проходах меж могил чинно двигались парни и девушки в черно-красных нарядах. Они подходили к беседке, где на самодельных тронах царственно возвышались Черный Ангел и Микантара. Два Палача скрещивали большие топоры у входа и разводили их в стороны при приближении очередного «верноподданного». Готу, допущенному в беседку, разрешалось поприветствовать своих главарей укусом в шею. Это была своеобразная игра, в которой все с удовольствием участвовали.
        Однако, на этом Балу Вампиров произошло событие, которое настолько разозлило Антона, что он решил отомстить всей компании за насмешки над собой. В разгар представления, Черный Ангел объявил, что сегодня посвятит в готы еще одного новичка. Узнав об этом, Антон подошел к главарю с просьбой посвятить и его тоже, однако, тот коротко бросил: «Рано!».
        Антон стоял за спинами парней и девушек и с завистью смотрел на парня, которого поставили в центр одной из могил.
        Обряд был просто потрясающим! Череп вынес вперед черного кота и на глазах всех зарезал его, а затем начал его кровью рисовать на могиле пентаграмму, смотрящую своими острыми углами на запад. В лучах и углах пентаграммы Мгла и Ртуть поставили десять черных свечей и три свечи в центре.
        Новичок повернулся лицом на запад и стал повторять за черепом текст Посвящения. В конце черной молитвы Мгла сказала ему, что надо закрепить Посвящение и протянула ему лезвие. Парень надрезал ладонь и пролил несколько капель в центр пентаграммы. Отныне, как истинного гота, его будут звать новым именем - Койот.
        У Антона все кипело внутри. Он не мог понять, почему все игнорируют его. Когда при встрече он пытался укусить кого-нибудь в шею, его тут же брезгливо отталкивали. И эта постоянная усмешка на лицах ребят, и это обидное прозвище Малыш! Надо же, его опять не захотели посвящать, а приняли в свою компанию какого-то новенького придурка!
        Но ничего, он заставит всю эту самоуверенную компанию уважать себя! Что они о себе возомнили? Они могут лишь чесать языки, рассуждая о смерти и потустороннем мире! В то время, как в доме Антона почти каждую ночь, благодаря отцу-медиуму, бродят духи мертвых. И уж он то, Антон, больше всех достоин быть готом, зная с детства о духах не понаслышке!

* * *
        Отец Антона действительно был медиумом, и, сколько парень помнил себя, у них в доме постоянно «гостили» духи мертвых, которых вызывал отец. Может потому парень и заинтересовался готами, что разговоры о смерти у них в доме было делом обычным.
        Когда-то давно отец, будучи еще молодым врачом, увлекся теорией средневекового врача Парацельса, который лечил болезни людей при помощи зеркал. Парацельс усаживал пришедших на прием перед зеркалом и по тому, как запотевала его поверхность от дыхания человека, определял, чем тот болен. С помощью заклинаний и магических формул Парацельс начинал «уговаривать» темные энергии недуга перейти в отражение, посаженного перед зеркалом человека. Отправляя, таким образом, болезни в двойника, глядящего из Зазеркалья, врач излечивал своих пациентов.
        Уже тогда отец начал экспериментировать с зеркалами и стал нести их в дом, все новые и новые. Он устанавливал их у себя в кабинете под разными углами, используя возможности освещения: то яркого, слепящего, то слабого, идущего от пламени свечей. Отец мог подолгу сидеть в кабинете, пристально всматриваясь в зеркальную поверхность, ища в ней что-то, лишь ему ведомое. Его кабинет был завален современными монографиями ученых и древними магическими книгами, которые он находил на «книжных развалах» и в букинистических магазинах. Порой он не выходил из кабинета до рассвета, отправляясь утром на работу с красными от бессонницы глазами и осунувшимся лицом. Постепенно мужчина все больше и больше отходил от врачебной практики, пока не бросил ее совсем, объявив себя медиумом.
        С этого времени спокойная жизнь в доме закончилась. По ночам в дом потянулись посторонние люди в черном. Отец вел прием с полуночи до трех часов ночи. В это время, говорил он, наступает дьявольское время, и в зеркалах открывается дверь в потусторонний мир. В это верили и люди, приходившие к отцу, умоляя его вызвать духов их умерших родственников, по которым они тосковали. Вероятно, отцу, с помощью магических формул, все же удавалось приоткрыть эту дверь, потому что поток посетителей к медиуму не иссякал.
        Еще будучи ребенком, Антон тянулся ко всему таинственному, непонятному. Да и кто в детстве не собирался со своими друзьями в темных комнатах и не рассказывал с придыханием в голосе страшные истории, пугая не только товарищей, но и себя? Чего только стоит этот зловещий шепот, идущий в темноте от мальчишки лет семи: «В одной черной, черной комнате, за черным, черным диваном… жила черная, черная рука». И как замирало в сладостном ужасе сердце и, казалось, что ужасная черная рука уже тянется к тебе, чтобы утащить туда, где черным-черно. И если в этот миг в комнату заходил кто-то из родителей и включал свет, то слышал визг напуганных детей, которые смотрели на него расширенными от ужаса глазами.
        Когда Антон чуть-чуть подрос, эти страшные истории стали казаться ему детскими шалостями. Он открыл для себя кое-что интереснее. Теперь частенько он не засыпал ночью, ожидая, пока из дома уйдут гости, а отец отправится в спальню. Тогда подросток тихонько пробирался в кабинет отца. Не зажигая свет, чтобы не привлечь внимание родителей, он садился на пол у зеркал и слушал. Там, в глубине, за их серебряной поверхностью, таились звуки: тихий шелест голосов невидимых сущностей, их печальные вздохи, стоны и всхлипывания. Как будто после ухода посетителей духи умерших родственников не уходили сразу в бездну Зазеркалья, а оставались на какое-то время здесь, рядом. Правда, у Антона никогда не хватало мужества зажечь свечу и посмотреть в зеркала, чтобы увидеть эти сущности. Ведь даже от их тихих голосов, казалось, леденело все тело. Ужас сковывал сердце, руки и ноги, которые не хотели слушаться, подросток буквально уползал из кабинета отца и еще долго не мог заснуть в своей комнате, вздрагивая от каждого шороха. Но проходило несколько дней, и он снова крался в темноте к страшной комнате. Она неудержимо
манила его.
        Все изменилось, когда заболела мать. Она лежала на кровати бледная, временами вздрагивая от мучительных судорог, проходивших по телу. Спальня родителей пропахла лекарствами, которые рядами стояли на прикроватной тумбочке и подоконнике. Отец часами просиживал около кровати, гладя руку матери и успокаивая ее.
        Больной были необходимы покой и тишина, поэтому отец тут же прекратил практику на дому и снял две комнаты в офисном здании неподалеку. Приемы он вел в это время нечасто, стараясь как можно больше времени проводить дома. Но больной матери не помогали никакие усилия врачей, никакие лекарства. Она таяла на глазах. Понимал ли отец тогда, что болезнь матери - это расплата за потревоженные им души мертвых? Если и понимал, то уже не мог остановиться - Зазеркалье захватило его душу, он сам стал его частью.
        Когда мать умерла, у отца совсем «сорвало крышу». Он начал бредить новой идеей. Медиум задумал создать зеркальную комнату, ее чертежи он нашел в какой-то древней книге. Мужчина верил, что именно в этой комнате будет легче вызывать духов мертвых, а сам он, наконец, сможет увидеться с женой, по которой безумно тосковал.
        Здание, в котором он снял помещение для своей практики, было очень старым, еще дореволюционной постройки. Поговаривали, что строили его как хореографическое училище для девочек, поэтому стены всех комнат на первом этаже были покрыты зеркалами, от пола до потолка. Здесь располагались репетиционные классы. Эти зеркала так и висели на стенах с тех далеких времен.
        Именно из-за старинных зеркал отец и выбрал для работы эти помещения. Он говорил, что для комнаты обычные зеркала не подходят. Нужны такие, которые были свидетелями чужих жизней, несчастных случаев, смертей. Они имеют память и хранят образы и души, смотрящихся в них людей. Такие зеркала десятилетиями фиксируют эмоции человека, а потом служат своего рода передатчиком, возвращая их тем, кто будет в них смотреться в последствие. При наличии таких зеркал с памятью, по мнению отца, зеркальная комната должна была «работать».

* * *
        Начало прошлого века
        Эти зеркала видели и помнили многое. Ими, новенькими, только что изготовленными, завесили стены всех репетиционных комнат хореографического училища. Тогда они были чистыми и незамутненными и с радостью отражали в себе прекрасных барышень - юных балерин.
        В зеркальных балетных классах разучивали па и крутили фуэте хрупкие тоненькие девочки. Они были так изящны, так трогательны, что, казалось, сами зеркала любуются ими.
        Занятия начинались ранним утром. Строгие дамы в длинных платьях с воротничками-стойками, застегнутыми под самым подбородком - хореографы и аккомпаниаторы, разводили по классам девочек-подростков в белых трико и легких воздушных пачках. Девочки садились на пол, вдоль стен, надевали пуанты и завязывали на худеньких ножках широкие атласные ленты. Затем в каждом классе слышались строгие голоса хореографов, и девочки опирались на круглые поручни станков, идущие вдоль стен. Аккомпаниаторы брали первые аккорды на роялях, стоящих в углу классов, и репетиции начинались.
        Стройные ножки взлетали вверх, множась в зеркальном отражении, изящные ручки поднимались над головой. «Attitude!» - командовала в одном из классов Изольда Филипповна, француженка русского происхождения, и все девочки, оперевшись на пальцы одной ноги, поднимали другую ногу вверх на девяносто градусов. Закончив это упражнение, девочки получали следующее задание. «Entrechat!» - вскрикивала хореограф и девочки выполняли вертикальный прыжок, разводя ноги в воздухе, а затем соединяли их в V-образной позиции.
        Две подруги, Лиза и Василиса, девочки тринадцати лет, стояли по центру станка. В хореографическое училище их определили матери, в прошлом ведущие балерины царского Императорского театра, отдавшие всю свою жизнь балету. Девочки тоже любили балет, но, в силу своего подросткового возраста и беспокойного характера, с трудом подчинялись строгой дисциплине училища.
        Когда первые лучи солнца начинали заглядывать в класс, отражаясь в зеркалах, юные особы крутили головками с гладко зачесанными волосами, наблюдая за игрой солнечных зайчиков. Порой они украдкой бросали взгляды на свое отражение, и их губки трогала лукавая улыбка.
        Там, в зеркалах, в плещущемся серебристом пространстве, возникала театральная сцена, созданная их воображением. И уже казалось, что не солнечные зайчики, а яркие софиты освещают эту зеркальную сцену. А по ней кружилась белая метель из воздушных снежинок: это артистки балета в белых одеждах, легко оттолкнувшись носочком ступни от сцены, взлетали в воздух и кружились, и летели, летели… Так, и никак иначе, видели свое будущее Лиза и Василиса: солистками Императорского театра. А зеркала все струились и струились приятной прохладой, показывая девочкам их желанное будущее.
        Изольда Филипповна, заметив, что девочки опять начали отвлекаться, громко хлопала в ладоши, останавливая аккомпаниатора Зинаиду Ивановну, и начинала читать девочкам длинную лекцию о дисциплине и собранности. Те слушали, виновато опустив к полу глаза. Потом аккомпаниатор вновь брала аккорды и урок продолжался.
        Все изменилось в одночасье. Пришел 1917 год, год революции в России. Большевики, свергнув царя, захватили власть, провозгласив вседозволенность революционных солдат. По улицам Петрограда бродили вооруженные пьяные солдаты силового гарнизона, круша все вокруг. Они врывались в дома, грабя и убивая всех, кто был «белой костью» - дворян и интеллигенцию, зачастую вместе с женами и детьми. Стало опасно просто ходить по улицам. С Кронштадта высаживались матросы и наводили «железной рукой» революционный порядок в городе. Солдаты, матросы и анархисты разворовывали магазины, музеи, превращая все вокруг в хаос.
        В один из таких дней солдаты силового гарнизона, выйдя из казармы и направившись в цент Петрограда, неожиданно услышали звуки фортепьяно, льющиеся из открытых окон хореографического училища.
        - Гляньте-ка, эти белые сволочи никак не угомоняться! На фортепьянах они, видите ли, играют! - зло процедил сквозь зубы невысокий коренастый солдат и сплюнул на землю. - Ну, ничего, сейчас мы им покажем кузькину мать!
        Он направился к дверям училища, а за ним, предвкушая жуткое веселье, остальные. Громко постучав кулаками в дверь, они не стали дожидаться, пока им откроют и вышибли ее. Войдя в коридор училища, они, громко матерясь и стуча кирзовыми сапогами, стали открывать одну за другой двери. Сначала на их лицах появились растерянность и удивление - они не ожидали увидеть здесь девочек, почти детей. Им нужны были настоящие враги, с которыми было бы приятно расправиться.
        Они замерли на порогах классов, уставившись на подростков. Рассматривая бледных от страха балерин, солдаты невольно начали сравнивать их со своими дочерьми, вечно носившими одни и те же серые платья и работающими у господ прачками. Глядя на чистеньких барышень в белых пачках, таких не похожих на тех женщин, которых они знали, солдаты ничего, кроме глухой злости к ним, не почувствовали. Один из них вспомнил двух своих дочек, оставленных в деревне, которые с девяти лет горбатились на хозяина. Лицо его стало еще угрюмее, и он стал молча наступать на девочек, дыша перегаром.
        Девочки, привыкшие к другой жизни, жизни в любви и вере, не понимали, чего хотят эти страшные мужики. Испуганные балерины пятились к зеркалам, как будто хотели нырнуть в их спасительные глубины. Лиза и Василиса даже закрыли глаза, думая про себя о том, что вот сейчас, вместо класса, окажутся на освещенной софитами зеркальной сцене. Но их фантазиям не суждено было сбыться. Солдаты уже снимали с винтовок штыки.
        Изольда Филипповна и Зинаида Ивановна вышли вперед, заслоняя собой девочек.
        - Господа солдаты! - взывали они к пришедшим, в глазах которых все больше и больше разгоралась ненависть, - Немедленно покиньте помещение. Здесь идет урок…
        Они не договорили: в их грудь вошли острые лезвия штыков. Потом дошла очередь и до девочек. Умирая, Лиза и Василиса дотянулись друг до дружки и успели взяться за руки.
        Через час на полу всех классов училища лежали растерзанные тела юных балерин. На белых пачках, словно алые маки, расцветали кровавые пятна. А по всем зеркалам репетиционных классов стекали вниз красные ручейки. Чистая зеркальная поверхность, впитав в себя кровь девочек, начала мутнеть.

* * *
        Отец продолжал строить свою зеркальную комнату. Он изменил положение зеркал на стенах, развернув их под разными углами. Теперь, стоя в центре комнаты, любой человек видел множество зеркальных коридоров, в которых множился он сам. Необычное положение зеркал позволяло каждому видеть не только свой затылок в зеркале сзади, но и свое лицо, смотрящее на него из зеркала.
        Пришедших к нему на прием людей, он сажал по одному в центре комнаты так, чтобы они оказывались в центре этих зеркальных коридоров. Медиум долго читал свои заклинания, потом выходил из комнаты, оставляя человека одного. С внешней стороны комнаты он закрывал комнату на щеколду, чтобы те, кто оставались в ней, не открыли ее раньше времени, разрушив колдовство.
        Сначала из комнаты не доносилось никаких звуков: сидевший там человек пристально всматривался в глубину зеркал. Позже слышались испуганные крики и всхлипывания. Это означало одно: зеркальная комната «работала». По крайней мере, гости медиума утверждали, что видели в глубине зеркального пространства силуэты своих родственников, которые кривились, как отражения в воде. По словам одних, родственники стояли, молча, с тоской глядя на них. Другие утверждали, что духи говорили с ними глухим голосом, словно идущим из-под пола, но они их понимали. А некоторые уверяли, что духи даже дотрагивались до них. Правда, была одна странность в рассказах людей, побывавших в этой магической комнате: иногда им казалось, что из глубины зеркал до них доносятся звуки игры на фортепьяно. Но медиум относил это к игре воображения рассказчиков.
        Антон с иронией относился к занятиям отца. Если он такой всемогущий медиум, то почему у него никак не получается вызвать дух матери? И это было правдой. Отец частенько оставался один на один с зеркальными коридорами, но дух жены к нему так и не приходил.
        В такие вечера, выйдя из зеркальной комнаты совершенно опустошенным, отец закрывал ее, отменял прием и возвращался домой. В это время Антону было лучше не попадаться ему на глаза: отец начинал срывать на нем свою неудачу. И, как всегда, он бранил сына за глупое, по его мнению, увлечение готикой. Антон старался быстрее исчезнуть из дому и отправлялся на кладбище к своей новой компании.

* * *
        Сегодня состоялась свадьба Черного Ангела и Микантары. В отделение загса приехала вся группа Черного Ангела и готы из других сообществ. Все гости были в черном и загримированы под «трупов», «чертей» и «ведьм». Невеста одета в черное платье, свадебный букет перевязан траурной ленточкой. Широкий медный браслет с множеством цепочек с крестами на конце обхватывал ее руку.
        Работники загса, находившиеся в шоке от этой компании, с трудом провели свадебную церемонию. Они с облегчением вздохнули, когда странные молодожены с гостями уехали. Напоследок церемонии молодожены выпустили в небо двух черных ворон.
        Рассевшись по машинам, украшенным траурными лентами, на капотах которых вместо свадебных кукол были закреплены скелеты, молодые люди умчались на кладбище, где и продолжили гулянку. Там в беседке, тоже украшенной траурными венками и искусственными цветами, уже ждали несколько ящиков красного вина, принесенные Пауком и Скорпионом. Азазель раздала гостям большие стеклянные фужеры.
        Первыми вино поднесли молодоженам вместе с лезвиями. Черный Ангел и Микантара сделали небольшие разрезы на ладонях и капнули в вино несколько капель крови. Затем они обменялись бокалами и выпили вино. Эту процедуру повторили за ними все гости.
        Антон тоже полоснул себя по ладони, струйка крови потекла в фужер. Он протянул свой бокал Скорпиону, но тот не взял его. Точно также, никто из готов не захотел обменяться с ним бокалами.
        Вскоре все гости, выпив вина, пустились в пляс. А Антон все еще стоял на месте и растерянно смотрел на свой бокал. Теперь он окончательно понял, что его никогда не посвятят в готы, что он так и не станет для них своим. По-хорошему надо было уйти и больше не навязываться им. Но он не может уйти, не отомстив за унижение. Ничего, он еще немного потерпит, пока не придумает хороший план мести.

* * *
        Начало прошлого века
        Шел 1918 год. Гражданская война в России осложнилась иностранной военной интервенцией. Войска Англии, Франции, Японии высаживались в районе Мурманска и Архангельска, наступали немцы. Армия белогвардейского генерала Николая Юденича трижды подступала к Петрограду. Шли кровопролитные бои.
        В бывшем хореографическом училище открыли госпиталь для красноармейцев, в который привозили тяжело раненных солдат. Комнаты, бывшие совсем недавно балетными классами, заставили «под завязку» железными кроватями. Они стояли так плотно, что в просветы между ними с трудом протискивались сестры милосердия, подносившие раненым бойцам воду. Солдаты с жадностью припадали искусанными от боли губами к железной кружке и судорожно глотали живительную влагу. Стекла окон в палатах были закрашены по низу белой краской, на стенах же, как и прежде, висели зеркала. В них отражались тяжелораненые, прерывисто дышащие, истощенные мужчины. Они лежали на серых простынях, укрывшись коричневыми колючими одеялами. Белые марлевые повязки и солдатские рубахи были пропитаны кровью. Когда солдаты спали, они походили на покойников.
        Впрочем, покойников, действительно, с каждым днем становилось все больше и больше. Солдаты умирали от тяжелых ран, нехватки медперсонала и лекарств. Но порой их смерть была неожиданной. Хирурги и травматологи удрученно хмурились: казалось, что послеоперационный больной уже идет на поправку, начинает кушать и даже слабо улыбаться, как вдруг скоропостижно умирает.
        Каждое утро из палат выносили до десятка покойников. Их белые лица были искаженны не только болью, но еще чем-то. И если бы хоть кто-нибудь внимательно вгляделся в них, то заметил бы, что на всех лицах были гримасы ужаса, как будто бы перед смертью солдаты видели что-то такое, что буквально заставило застыть кровь в их венах. И если бы кто-нибудь сравнил количество умерших в разных палатах, то заметил бы еще одну особенность: все непредсказуемые врачами смерти случались только в зеркальных палатах. В палатах же, где не было зеркал, солдаты умирали редко и быстрее шли на поправку.
        Но, конечно, никто в покойников не всматривался. Персонал больницы, вынося умерших, думал лишь о том, чтобы выполнить приказ Революционного Совета РСФСР, где говорилось о необходимой глубине могильных ям и особо подчеркивалось, что на покойниках «исправную кожаную обувь следует заменить лаптями и госпитальными туфлями».
        Ночью медсестры, работающие в госпитале, устав за день, спали за белыми ширмами в больничных коридорах. И опять никто не видел, что в палатах мечутся среди мокрых от пота простыней и бредят не только спящие солдатики, но и те, кто бодрствует. Лица солдат были повернуты к зеркалам. Запавшие глаза с непередаваемым ужасом всматриваются в глубину зеркальных поверхностей. И особенно беспокойно ведут себя те бойцы, чьи койки стоят вплотную к зеркальной стене.
        Высокий красивый красноармеец лет восемнадцати, с забинтованной грудью, судорожно пытается отодвинуться от зеркал к другому краю кровати. Изредка он оборачивается к своим товарищам и беззвучно открывает рот, пытаясь что-то сказать. И хотя от сковавшего его ужаса он не может выдавить из себя ни звука, другие бойцы понимают, чем он так озадачен.
        На соседней койке точно также пытается отползти от зеркальной стены старый солдат. Его седые волосы выбиваются лишь несколькими прядями из-под окровавленной марлевой повязки на голове. У бывалого солдата, много повидавшего на своем веку, трясутся от страха руки, и даже голова. Из вытаращенных глаз обильно текут слезы, капая с седых усов. Он без остановки крестится и бормочет «Отче наш». И хотя вера в Бога, как и вся религия, были запрещены новой советской властью, прикрывшись с головой одеялами, крестились все красноармейцы в палате.
        Бойцы, то и дело осторожно выглядывая из-под одеял, трясясь мелкой дрожью, смотрят на зеркала. А из их темных глубин навстречу бойцам медленно выходят маленькие девочки в белых трико и окровавленных воздушных пачках из тафты. Они идут очень медленно, постепенно подходя все ближе и ближе к койкам, стоящим в крайнем ряду. Кажется, что они ставят свои маленькие ножки в пуантах с атласными лентами в такт какой-то, только им слышной музыке. Этих девочек с гладко зачесанными надо лбом волосами можно было бы назвать красивыми и милыми, если бы … не их глаза. А красные глаза юных балерин горят адским огнем. В них столько ненависти к лежащим в палате солдатам, что ее хватило бы на целый воинский батальон.
        Обманувшись изяществом юных девушек, молодой красноармеец неосторожно посмотрел им в глаза. Миндалевидные глаза плавно прикрылись веками, затем резко открылись, опалив огнем гренадера. Одна из девушек взяла солдата за руку и, повернувшись спиной к палате, стала возвращаться в темную глубь зеркала, уводя его за собой. А в соседнем зеркале, точно такая же юная балерина уводила старого седого солдата с перевязанной головой. Зеркала, кривясь водной рябью, приняли их в свою черную бездну.
        Утром санитары не досчитались в палате двух раненных - красноармейца и старого солдата… Взглянув на зеркала, они заметили, что зеркальная поверхность покрылась сетью трещин и стала совсем мутной.

* * *
        Сегодня Антон не смог пойти к своим новым приятелям: отец с самого утра «запряг» сына. Он решил установить в зеркальной комнате видеокамеры - маленькие глазки в углу зеркал. В соседней комнате он монтировал мониторы, через которые вскоре можно будет наблюдать за гостями.
        Это было необходимо сделать, так как многие посетители не могли справиться с психологическим стрессом от появления в зеркалах их умерших родственников. Их нервы не выдерживали, что приводило к прерыванию сеансов и исчезновению призраков. Выдержать взгляд из глубины зеркала умершего человека, пусть даже родственника, было порой не под силу даже крепким мужчинам. И чтобы не было неприятных последствий, отец с помощью мониторов должен был видеть все происходящее и, в случае необходимости, открыть защелку на двери и вывести людей из комнаты.
        Отец и сын провозились с установкой аппаратуры весь день до глубокой ночи. Антон хоть и делал все, что говорил ему отец, но был на него страшно зол. В последнее время отец раздражал его все больше и больше. Парня бесила манера отца говорить медленно и с большими паузами между словами. Такая манера разговора была следствием постоянного чтения заклинаний и магических формул. Когда отец в этой своей манере начинал поучать Антона, ему хотелось взорваться и накричать на него. Он с трудом сдерживал себя, но внутри у него все кипело.
        К ночи отец и сын установили всю аппаратуру и начали ее проверять, по очереди заходя в зеркальную комнату. Пока один, копируя посетителей, смотрелся в зеркала и что-нибудь говорил, другой наблюдал за ним через мониторы, настраивая изображение и звук.
        Именно в этот вечер Антона и осенило. Глядя в монитор на отца, смотрящего в зеркальный коридор, он вдруг понял, как завоевать уважение своих новых приятелей. Он предложит им что-то особенное.
        Они любят говорить о потустороннем мире? Они черпают свои силы в поклонении смерти? Ну что ж, они получат это! И это будут не пустые слова, а настоящее соприкосновение с потусторонним миром. Он приведет их в зеркальную комнату и посмотрит, как они будут реагировать на явления в зеркалах. Хватит ли у них смелости посмотреть в глаза мертвецам?
        Антон был уверен, что они струсят, и тогда он, Антон, станет для всей компании авторитетным лидером. «Правда, отец вряд ли разрешит привести сюда готов, - подумал он. - Да, он может стать помехой! Но ничего, я придумаю, как устранить эту помеху!»
        Наконец, все работы были завершены, и отец с сыном отправились домой спать. Антон еще долго ворочался в своей кровати, представляя, как на следующей готической тусовке он поразит всех своим предложением.
        А в офисном здании, в котором находилась зеркальная комната, ночной ветерок залетел в открытые окна коридоров, а затем и в саму комнату. Здесь он резко поменял направление и начал с ужасающим чвакающим звуком засасываться в черную бездну зеркал.

* * *
        Сегодня у готов был музыкальный вечер. Череп принес в беседку DVD-плеер, включил его и все «зависли», слушая любимые группы. Над могильными крестами неслась мистическая музыка «Bauhaus». Микандра, положив голову на плечо Черного Ангела, погрузилась в свои мысли. Череп и Азазель сидели, обнявшись, на пороге беседки, Мгла, Менестрелия темная, и Паук разлеглись на соседних надгробиях и смотрели в звездное небо. Скорпион менял диски в плеере.
        Антон не знал, куда приткнуться. Он не понимал этой мрачной музыки и откровенно скучал. Ему уже начали надоедать эти мрачные готические тусовки. Особенно тупые разглагольствования готов.
        - Ах, я так люблю луну! Иногда даже в городе видишь среди облаков ее свет, будто маяк.
        - Да, это так красиво, что плакать хочется!
        Просто тошнит от этих разговоров! Но ничего, он еще потерпит, до тех пор, пока не возьмет реванш. Он не уйдет просто так, он заставит их за все заплатить за свое унижение!
        Когда последний диск был дослушан, все засобирались домой. И тут Антон, наконец, решившись, сказал:
        - У меня есть для вас предложение!
        Готы удивленно посмотрели на него.
        - О, наш Малыш что-то придумал! Ну, говори, - разрешил Черный Ангел.
        - Вы часто говорите о смерти и поклоняетесь ей. А встречался ли кто-нибудь из вас лицом к лицу с духами умерших? - начал Антон.
        - Можно подумать, что ты с ними встречался! - с усмешкой сказал Череп.
        - Представьте себе, они - частые гости в моем доме, - спокойно ответил Антон.
        - Что за чушь ты несешь? - возмутился Скорпион.
        - Я же говорила, что у него не все в порядке с головой! - сказала Менестрелия темная. - Валил бы ты отсюда! Все равно ты никогда не сможешь стать настоящим готом - кишка тонка!
        - Ну, у кого из нас тонка кишка я, как раз, и предлагаю проверить.
        - Не понял, он что - хамит? - удивленно посмотрел на своих друзей Череп.
        - Я уйду, если вы выиграете спор, - как ни в чем ни бывало, продолжал Антон.
        - Спор? - удивился Черный Ангел.
        - Да, я хочу с вами поспорить. Я приглашу вас в такое место, где вы сможете встретиться с духами умерших людей. В этом месте, ровно в полночь, открывается дверь в потусторонний мир. Если вы такие крутые, какими себя считаете, то давайте это проверим. Если при виде мертвецов вы не испугаетесь и не наложите в штаны, то выиграете вы, и тогда я уйду из вашей компании. А если испугаетесь, то проведете обряд Посвящения для меня, - сказал Антон и потом рассказал об отце-медиуме и о зеркальной комнате.
        - Прикольно! - вынужден был сказать Черный Ангел. - Конечно, если ты не врешь.
        - Вы сами убедитесь в этом.
        - Но ведь твой отец вряд ли разрешит тебе привести нас? - спросил Череп, впервые без иронии посмотрев на Антона.
        - Это уже не проблема: отец уехал и теперь я распоряжаюсь зеркальной комнатой, - ответил Антон.
        После этой реплики теперь уже все готы посмотрели на парня без тени усмешки.
        - Я же вам говорил, что в Малыше что-то есть, - задумчиво проговорил Черный Ангел.
        - И еще одно условия: если выиграю я, то вы перестанете называть меня Малышом и дадите мне готичное имя.
        - Ты сначала выиграй! - ответила Мгла.
        Еще некоторое время они обсуждали условия, как будет проходить этот эксперимент. Было решено, что Антон закроет зеркальную комнату с внешней стороны ровно на час, а готы не должны просить открыть комнату в течение этого времени, не зависимо от того, кого они увидят в зеркалах. Эксперимент назначили на следующую ночь.

* * *
        Антон тщательно готовился к предстоящей игре, где все будет по его правилам. Он съездил в специальный магазин и купил большие напольные свечи в метр высотой. Парень расставил их около всех зеркал. Когда он зажег все свечи, то восхитился потрясающим зрелищем: от центра комнаты в беспредельную даль уходила вереница отраженных свечей с трепещущим пламенем.
        Антон еще раз проверил работу видеокамер и тщательно замаскировал их глазки. Ха, они даже не будут знать о наблюдении за ними! Когда все было готово, он вышел на улицу и стал прохаживаться вдоль здания, ожидая своих новых знакомых.
        Они появились за несколько минут до полуночи. Пришли все, кроме Черного Ангела и Микантары, но и те, сказали ребята, придут чуть позже - их задержали дела.
        - Ну что, Малыш, ты все еще надеешься напугать нас? - с усмешкой спросил Череп.
        Остальные дружно засмеялись - шутка понравилась всем.
        - Смотри, мы поспорили: если проиграешь, никогда не станешь готом.
        - Смотрите, как бы вам не пришлось признать, что я круче вас! - парировал Антон.
        - А он, кажется, огрызается? Надо же, голосок прорезался! - удивился Паук.
        - Слушайте, хватит чесать языки! Давай, веди нас к своей двери в потусторонний мир: уж очень хочется с духами пообщаться! - скомандовал Череп, и все опять дружно засмеялись.
        Антон открыл дверь в здание, пропуская прителей вперед. Коридор на первом этаже, по которому он вел ребят, не был освещен: на ночь сторож отключал свет.
        - Ух ты, мне уже страшно! - с иронией воскликнул Скорпион.
        - Да, просто жуть какая-то! - поддержала его Мгла.
        - Смейтесь, смейтесь, пока еще можете! - огрызнулся идущий впереди всех Антон.
        - Да он, кажется, нам угрожает? - изумилась Азазель. - Да что ты о себе возомнил? Я говорила, что это дурацкая затея: этого придурка давно надо было просто выгнать! И на фиг было идти у него на поводу и приходить сюда? Детский сад какой-то. Я ухожу!
        - Азазель, постой, раз уж пришли, давайте посмотрим, что он там придумал, - крикнул Череп.
        - Нет, я не пойду дальше, а вы - как хотите. Я поеду домой, встретимся завтра.
        Азазель развернулась и пошла к выходу. Остальные немного постояв на месте в раздумье, решили все же пойти дальше. Антон, наконец, подвел всех к зеркальной комнате и стал объяснять, как надо себя в ней вести:
        - Вы должны встать в центре комнаты и долго смотреть, не отвлекаясь, каждый в свой зеркальный туннель. Думайте при этом о своих умерших родственниках или знакомых. Если перестанете хохмить и отнесетесь к этому серьезно, то сможете увидеть духов.
        - Ладно, ладно, - примирительно сказал Скорпион, - давай, открывай свою комнату!
        - Я сейчас ее открою, - продолжал Антон, - а затем, когда вы зайдете, закрою ее снаружи на вот этот засов. Открою я ее через час, как договаривались. Если продержитесь этот час, то вы выиграли!
        - Не сомневайся, так и будет! - ответил Скорпион и решительно вошел в открытую дверь. Остальные последовали его примеру.
        Антон опустил защелку и бросился в соседнюю комнату к мониторам. Он удобно уселся, предвкушая интересное представление.

* * *
        Войдя в комнату, парни и девушки начали ошарашено оглядываться по сторонам.
        - Как красиво! - воскликнула Мгла. - Какие потрясающие свечи!
        - Да уж, Малыш постарался произвести на нас впечатление, - согласилась Багира.
        - Вы что, пришли сюда свечами любоваться? - возмутился Паук. - Что он там говорил? Кажется, каждый из нас должен смотреть в свое зеркало?
        - Не в зеркало, а в зеркальный тоннель, - поправила его Ртуть.
        Молодые люди начали вновь вертеть головами и даже крутиться вокруг своей оси, пытаясь выделить из множества зеркальных коридоров свой, персональный. Но у них никак не получалось понять, где границы каждого из них. Казалось, что один коридор переходит в другой, и было неясно, где сами зеркала, а где их отражения. Девушки и парни переходили с места на место, пока каждый, наконец, не встал против своего зеркального коридора.
        Антон, наблюдавший за их передвижениями через мониторы, увидел, что готы встали по центру комнаты, спиной друг к другу, образуя круг. Он очень волновался, думая о том, появятся ли духи. В отличие от отца, он не знал никаких заклинаний и магических формул и поэтому не прочитал их перед сеансом. Оставалось надеяться на удачу, и на то, что зеркала, как говорил отец, имеют память и, возможно, сами воспроизведут каких-нибудь покойников, увиденных ими ранее, словно кинопленки старое кино.
        Тем временем, молодые люди пытались последовать наставлениям Антона и, усиленно вытаращив глаза, смотрели в свои зеркальные коридоры. Правда, когда кто-то из них поворачивал голову и смотрел на своего соседа, то не мог сдержаться от смеха. Они без остановки хихикали, находя ситуацию, в которую попали, нелепой и смехотворной. Они казались сами себе придурками, участвующими в цирковом представлении.
        Через некоторое время Скорпион посмотрел на часы и тут же прикрикнул на всех:
        - Послушайте, мы тут развлекаемся уже полчаса. Может, перестанете смеяться и попробуете все-таки сделать так, как говорил Антон. Пусть эти чертовы духи придут! Мне уже и самому интересно взглянуть на них! Все, успокойтесь!
        Наконец, в комнате установилась тишина. А вскоре молодым людям показалось, что где-то, в глубине зеркал, промелькнули какие-то тени, потом еще и еще раз.
        - Наверное, это тени от свечей, - подумал каждый из них, стараясь дать разумное объяснение тому, что видел. Но уже через несколько секунд им потребовалось все их самообладание, чтобы не закричать.
        В глубине каждого зеркального коридора, там, где только что мелькали тени, появился белый туман, который через некоторое время начал медленно сгущаться, то и дело, меняя свою форму и колышась, словно лунные дорожки на водной глади реки. Туман все больше и больше приобретал форму, пока не стал похож на… женские силуэты.
        - Этого не может быть! - одна и та же мысль пришла в голову всем молодым людям, потому что они видели одно и то же.
        Женские силуэты становились все четче, пока не стало ясно, что это - фигурки девочек. И эти фигурки, к ужасу находившихся в комнате, не стояли на месте - они медленно приближались к ним. Каждая девочка была одета в белое трико и пышную пачку, как у балерин. Правда, на белых пачках виднелись какие-то темные пятна.
        - Этого не может быть! - не выдержав, воскликнул вслух Череп.
        - Наверное, Антон каким-то образом транслирует на зеркала видеоизображение, - предположил Скорпион.
        А тем временем маленькие балерины становились все ближе и ближе. Стали видны их миловидные личики с гладко зачесанными надо лбом волосами, и даже пуанты на их ногах. А темные пятна на пачках напоминали кровь. Каждый из молодых людей подумал об этом, и у всех побежали по спине мурашки. Девушки и парни начали пятиться в центр комнаты, пока не уткнулись спина к спине друг к другу. А вокруг них из зеркальных коридоров выходили все новые и новые балерины, подходя все ближе к краю зеркал.
        - Уходите! Уходите! - истерически закричала Мгла. В отличие от других, в ее зеркальном коридоре навстречу ей двигались не одна, а две балерины. Две девочки шли рядом, крепко взявшись за руки.
        Вскоре балерины образовали вокруг молодых людей круг и остановились… Они стояли неподвижно несколько минут, как будто чего-то ожидая.
        Вдруг, молодые люди явственно услышали отдаленные звуки фортепиано, которые произвели на них ужасающее впечатление. Девушки начали судорожно всхлипывать, парни обняли их трясущимися руками.
        А маленькие балерины неожиданно начали … танцевать. Они совершенно синхронно делали легкие па ногами, и то поднимали изящные ручки вверх, то опускали их на тонкие талии. Несмотря на ужас, охвативший их, молодые люди вынуждены были признать, что это было завораживающее зрелище. Юные балерины, стоявшие по кругу, множились в зеркальных отражениях. Словно на сцене кружились легкие, как снежинки, фигурки, то и дело, взлетая вверх и опускаясь на пуанты.
        Из черной глубины зеркал надтреснутый старческий голос выкрикнул по-французски: «Allonge!». И тут же балерины выполнили команду невидимого хореографа: синхронно отвели назад, выпрямленную в колене ногу. Затем, все так же синхронно, устремили вверх одну руку, отведя в сторону другую, и замерли в восхитительной «летящей» позе. И вновь старческий голос приказал: «Adagio!», и балерины стали выполнять следующую танцевальную композицию, состоящую из плавных движений, поворотов и вращений.
        Девушки и парни стояли неподвижно, как зачарованные, и смотрели на этот мистический балет. Казалось, что они забыли, где находятся. А где-то вдали все играло и играло пианино, продолжая этот магический танец.
        Антон, смотревший в мониторы, не мог видеть изображения в самих зеркальных туннелях. Он только видел, что все готы замерли на одном месте и смотрели в разные стороны. На их лицах, еще недавно отражавших ужас, теперь читались неподдельное изумление.
        - Интересно, что они там такое интересное видят? - подумал Антон. - Судя по их лицам им сейчас совсем не страшно, они как будто любуются чем-то. Очень странно, обычно люди, увидевшие духов, пугаются, но уж никак не восхищаются ими. Неужели, я проиграю спор?
        Но уже через минуту Антон увидел, что выражение лиц у девушек и парней стало меняться. По их лицам прошли волны нарастающего страха.
        Тем временем, невидимый аккомпаниатор перестал играть, завершив красивую мелодию слишком резким аккордом. Балерины замерли на одном месте. Они как будто вновь чего-то ждали.
        Молодые люди, очнувшись от магического танца, увидели, что в глубине зеркальных коридоров вновь начали мелькать тени. И вновь белый туман, пришедший им на смену, начал сгущаться, кривясь и подергиваясь рябью, постепенно приобретая устойчивую форму. И именно в это время восхищенное выражение на лицах девушек и парней стало уступать место страху.
        То, что они увидели сейчас в конце зеркальных коридоров, было совсем не похоже на милых балерин. Из глубины коридоров к ним медленным шагом шли … солдаты.
        На всех солдатах была военная форма красноармейцев начала прошлого века. На головах - фуражки с красной звездой, на крепких ладных фигурах - длинные шинели. За спиной каждый из них держал винтовку с острыми штыком на конце. Вот только обуты солдаты были странно: вместо кожаных сапог на ногах у них - госпитальные тапочки.
        Эти солдаты казались бы бравыми, если бы не их ранения. В распахнутых шинелях видны пропитанные кровью солдатские рубашки и марлевые повязки. Шедшие впереди всех, высокий молодой красноармеец и старый солдат, тоже были ранены. У красноармейца была перевязана грудь, а у старого солдата - голова.
        Бойцы подходили все ближе и ближе к краю зеркальных тоннелей. Их было не меньше, чем балерин. Казалось, что молодых людей окружает целая рота. Теперь каждый из них окончательно понял, что это все - не видеоизображение, а они, действительно, увидели невозможное: открытые двери в потусторонний мир.
        Наконец, солдаты перестали чеканить шаг и остановились за спинами балерин. Красноармейцы со штыковыми винтовками за плечами и балерины стояли неподвижно и пристально смотрели на девушек и юношей в центре комнаты.
        А те, словно загипнотизированные, не могли отвести взгляда от белых лиц солдат и балерин, давно умерших и явившихся сейчас перед ними. Духи продолжали терпеливо ждать, и дождались. Когда каждый молодой человек посмотрел им прямо в глаза, балерины расступились, пропуская вперед солдат. Молодой красноармеец и старый солдат вышли первыми. Они, а за ними и остальные солдаты, переступили через край зеркальных коридоров. В этот миг миндалевидные глаза балерин плавно прикрылись, а затем резко открылись, загоревшись красным огнем.
        Антон увидел на мониторах, что девушки и парни начали пятиться от зеркал. Их лица стали похожи на белые маски, как будто перед ними открылась преисподняя. Потом каждый из них сделал шаг вперед, и они все медленно пошли в разные стороны. При этом взгляд каждого был устремлен в одну, лишь ему ведомую, точку. Они шли как зомби, пока не исчезли со всех экранов мониторов.
        А в глубину черных тоннелей уходили солдаты, державшие за руки готов. Шествие замыкали маленькие балерины. И лишь только зеркала приняли всех в свою бесконечную бездну, гладкая поверхность лопнула, покрывшись узором трещин.

* * *
        Антон, не видя больше готов на своих мониторах, бросился в зеркальную комнату. Открыв щеколду на двери, он вбежал в помещение. Он оставил входную дверь, которая тоже была зеркальной, открытой, чтобы найти дорогу назад. Парень растерянно озирался по сторонам. Сейчас он столкнулся с тем, чего не понимал. Ведь обычно все посетители комнаты выходили из нее, хоть и расстроенными, но вполне целыми и живыми. Сейчас же в комнате не было никого.
        - Куда они могли деться? И отца нет, чтобы он помог мне найти их…
        Отец … Подумав о нем, Антон усмехнулся. Как он вчера кричал, прося Антона открыть щеколду на двери и выпустить его из зеркальной комнаты! Такой строгий прежде и любивший читать нотации сыну, вчера ночью отец умолял его со слезами на глазах открыть дверь. Что он там кричал? «Сынок, помоги! Зеркала вышли из повиновения?» Кажется, именно это.
        Антон вдоволь насладился своим превосходством над отцом. И даже когда тот исчез из мониторов, парень поймал себя на мысли, что ничуть не расстроен его исчезновением. По крайней мере, помеха в его лице была устранена.
        Какой-то звук оторвал Антона от мыслей. Казалось, что в коридоре рядом с комнатой поднимался ветер. Его завывание, сначала тихое, потом все сильнее сначала раздражало парня, потом отчего-то начало тревожить… Что-то было в шуме ветра настораживающее, словно тот не случайно прилетел сюда и нарушил покой тихого вечера, словно злые нотки в голосе ветра хотели задеть его, раздразнить, нарушить спокойствие.
        Оставленная им открытой дверь начала хлопать под напором ветра, пока не захлопнулась, тут же образовав вместе с зеркалом, висевшим напротив нее, еще один зеркальный коридор. Вздрогнув от хлопка, Антон не придал этому никакого значения и вновь предался своим сладким мыслям: «Эти готы… Строили из себя крутых. Ну и где они сейчас?»
        Наконец, Антон собрался идти домой, сделал несколько шагов по комнате и вдруг понял, что не знает, за каким зеркалом находится входная дверь.
        - Черт, где же эта дверь? - он почувствовал, что к нему подбирается противный, липкий страх.
        Он крутил головой в разные стороны, пытаясь найти выход. Но вокруг него по кругу шли абсолютно одинаковые зеркала.
        - Черт, черт, черт! - кричал Антон, пугаясь все сильнее. Но чем больше он боялся, тем сложнее ему было сосредоточиться. Мысли его все больше и больше путались. Испуганно озираясь по сторонам, парень продолжал топтаться на одном месте. Он сделал шаг к одному из зеркал, но тут же в панике отступил назад. Потом сделал шаг в сторону другого зеркала и вновь отступил. Только через полчаса он решился и вошел в один из зеркальных тоннелей.

* * *
        Антон вернулся домой под утро. Вошел в квартиру, оставив дверь на всякий случай открытой, как будто боялся, что она может захлопнуться, как та дверь, в зеркальной комнате. Не раздеваясь, плюхнулся на диван и огляделся. То ли от нервного перенапряжения, то ли устав от блеска зеркал, его глаза видели все, как в тумане. Все предметы, вся мебель в комнате кривились, по ним шла рябь, словно они были покрыты слоем воды, которую колыхал ветерок. Вскоре перед Антоном стали мелькать какие-то видения. «Наверное, я засыпаю», - лениво подумал он.
        Сначала он увидел мать, которая вела за руку отца по длинному тоннелю, а тот все повторял: «Верочка, Верочка!» Антон закричать: «Мама, папа!» Но родители лишь на миг обернулись, как - то странно посмотрели на него и, не захотев подойти к нему, пошли дальше своей дорогой.
        Потом он увидел компанию готов. Здесь были все - Скорпион, Паук, Череп, Ртуть, Менестрелия темная, Мгла, Багира, Койот. Почему-то только не было Черного Ангела, Микантары и Азазели. Готы стояли кружком и разговаривали.
        Недалеко от них бегали с громким смехом маленькие девочки в коротких балетных пачках. Их догоняли солдаты в длинных шинелях. Похоже, они все играли в догонялки. Две девочки, держащиеся за руки, пробежали рядом с Антоном и, смеясь, коснулись его теплыми пальчиками. Казалось, что они приглашают его поиграть вместе с ними.
        Но Антон лишь отмахнулся от детей и крикнул готам: «Подождите, я иду к вам!» Он подбежал к молодым людям, но увидел, что они, как и прежде, смотрят на него с усмешкой, только теперь к ней добавилось еще и презрение.
        - Уходи…
        - Уходи…
        - Уходи… - сказал каждый из них.
        - Да идите вы все к черту! - со злостью выкрикнул Анон.
        Развернувшись, он ушел от всех. Он шел и шел по серой бескрайней пустыне, оставляя за собой цепочку одиноких следов.
        Антон начал махать руками, пытаясь отогнать навязчивый сон. Он был в бешенстве - даже в этих странных видениях готы не хотели признать его своим. Хоть наяву, хоть во сне, он навсегда останется для них отщепенцем. Да и видения эти совсем не похожи на сон, все происходит будто наяву.
        От невеселых мыслей его оторвали шаги в прихожей. Антон, покачиваясь, вышел из комнаты. В открытую дверь вошли Черный Ангел, Микантара и Азазель. Не замечая Антона, они прошли в комнату. Парень пошел следом за ними.
        - Где этот придурок? - сказал, озираясь по сторонам, Черный Ангел. - Пусть расскажет, что у них вчера произошло, и почему ребят до сих пор нет дома?
        - Я сразу поняла, что он ненормальный, поэтому и ушла вчера домой. Жаль, что вы не смогли прийти, а то бы вправили ему мозги, - сказала Азазель.
        - Сама ты ненормальная, - ответил ей Антон. - А на счет мозгов, так это я вправил их вашим дружкам!
        Антон с надменной усмешкой посмотрел на пришедших, но это их ничуть не задело.
        - Я еще раз позвоню всем, - сказала Азазель и уселась на диван, взяв в руки телефон. Она долго накручивала телефонный диск и, приложив к уху трубку, ждала, когда ей ответят. Однако ни один набранном ею номер не ответил.
        - Тишина, - резюмировала девушка.
        - Черт побери, куда они все подевались и куда делся этот придурок?
        Черный Ангел начал открывать двери в другие комнаты, заглядывая в них. Антона, идущего за ним следом, он не замечал.
        - Может он вышел ненадолго, ведь дверь была открытая. Давайте, подождем, - сказала Микантара.
        Все уселись на диван.
        - Вы что, ослепли? - возмутился Антон, подойдя к ним вплотную. - Вот он я! А я понял, вы меня просто разыгрываете. Типа я - невидимка.
        Но Черный Ангел, Микантара и Азазель продолжали игнорировать его.
        - Ну, тупые! - Антон начинал злиться.
        Он протянул руку вправо, чтобы взять со стола графин с водой и вылить им на голову. Однако его пальцы нащупали лишь пустоту. Антон удивленно повернул голову и … не увидел стола.
        - Что за черт? Куда делся стол? - пробормотал он и начал озираться.
        Наконец, он увидел стол, но тот почему-то стоял с противоположной стороны дивана, не справа, а слева.
        - Странно, когда это отец успел его переставить? - подумал Антон.
        Тут он заметил еще одну странность в комнате - телевизор тоже оказался не на своем месте: он висел на противоположной от той, где был раньше, стене.
        - Бред какой-то! Он что всю мебель переставил?
        Антон обошел всю квартиру и увидел, что абсолютно вся мебель в доме и все предметы, находившиеся в комнате, теперь стоят не на своих обычных местах, а ровно наоборот.
        - Как в зеркальном отражении, - подумал Антон. - Все предметы сейчас стоят так, словно они - зеркальное отражение их прежнего местоположения.
        Он еще надеялся, что это не так и проверил другие комнаты, но там все было точно так же.
        Ему потребовалось еще несколько секунд, чтобы все понять. Схватившись руками за голову, он страшно и дико закричал. Он все кричал и кричал, и звук его голоса тонул в бездонной пропасти Зазеркалья.
        Черный Ангел, Микантара и Азазель все еще сидели на диване и удрученно молчали. В квартире была полная тишина, лишь монотонно тикали настенные часы. Так никого и не дождавшись, они ушли, захлопнув дверь в пустую квартиру.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к