Возвращение в Юпитер Дмитрий Николаевич Никитин
        « - Капитан Быков! Доложите, что произошло с вашим кораблем в конце перелета Земля - Юпитер.
        - В девять часов двадцать минут финишных суток транспорт «Тахмасиб Мехти» начал торможение термоядерной тягой для перехода с пролетной траектории на иовиоцентрическую орбиту с последующим сближением с Амальтеей. Это ближайший спутник Юпитера…»
        Дмитрий Никитин
        Возвращение в Юпитер
        - Капитан Быков! Доложите, что произошло с вашим кораблем в конце перелета Земля - Юпитер.
        - В девять часов двадцать минут финишных суток транспорт «Тахмасиб Мехти» начал торможение термоядерной тягой для перехода с пролетной траектории на иовиоцентрическую орбиту с последующим сближением с Амальтеей. Это ближайший спутник Юпитера…
        - Мы знакомы с планетографией системы. Что помешало благополучному завершению перелета?
        - В десять часов семь минут, когда мы находились на переходной орбите, растущая плотность среды приняла характер метеоритной атаки.
        - Встреча с роем стала для вас неожиданностью? Почему вы предварительно не выяснили метеоритную ситуацию по курсу?
        - Этот сектор пространства на тот момент был слабо изучен. Сведения о наличии там значительных обломочных масс отсутствовали.
        - Неисследованные сектора не рекомендованы для грузо-пассажирского сообщения.
        - Да, это так.
        - И как глубоко вы находились в поле тяготения Юпитера?
        - В двух радиусах от центра. Практически на границе экзосферы.
        - То есть любая авария грозила кораблю катастрофой.
        - Согласен. Но…
        - Наличие и сочетание факторов потенциальной метеоритной опасности и сложных гравитационных условий однозначно делают сектор закрытым для навигации. И тем не менее вы проложили курс через запретную зону?
        - Причина в срочности рейса. «Тахмасиб» выполнял спасательную миссию. После катастрофы с продовольственными складами на Каллисто ситуация на станциях в системе Юпитера была крайне опасной. Люди голодали. Груз требовалось доставить как можно быстрее. Расположение планет на тот момент было неблагоприятным, Земля и Юпитер располагались по разные стороны от Солнца. Мы шли напрямик, оверсаном, на максимальном ускорении. Нам удалось проделать весь путь всего за двенадцать дней. Но к Юпитеру мы в результате подходили с полюса, что осложняло маневрирование. К тому же надо было как-то погасить набранную скорость. Мы решили тормозить в неисследованной зоне.
        - Кем было принято решение? Штурманом Крутиковым?
        - Решение принимал я, рассмотрев и одобрив разработанную Крутиковым финиш-программу. Тогда мы не знали, что встретимся с метеорно-пылевым кольцом Юпитера.
        - А находившиеся у вас на борту планетологи Юрковский и Дауге не обращались к вам с просьбой провести исследования неизученного сектора?
        - Не обращались.
        - Но такие наблюдения проводились?
        - Конечно. Для планетологов это был уникальный шанс.
        - И вы даже откомандировали помогать им своего бортинженера?
        - Когда возникла необходимость, бортинженер Жилин был немедленно отозван в рубку.
        - Насколько известно комиссии, бортинженер прибыл на свое штатное место уже после первых метеоритных попаданий. Вы явно выражали беспокойство по этому поводу. Запись фиксирует вашу фразу: «Где, наконец, бортинженер?» Кстати, для Жилина ведь это был первый рейс?
        - Да, он только что окончил Высшую школу космонавигации. С очень хорошими результатами.
        - Но практики дальних полетов не имел. И во время учебы у него были сложности со сдачей тестов на перегрузки.
        - Считаю, что бортинженер Жилин отлично справлялся со своими обязанностями.
        - Ваше мнение будет занесено в протокол. Капитан, насколько адекватным было ваше собственное состояние?
        - Не понял вопроса!
        - Вам не требовался отдых? Комиссия располагает сведениями, что за трое суток, предшествующих инциденту, вы спали не более пяти часов.
        - При оверсане приходилось постоянно контролировать все системы. Но я принял спорамин.
        - Насколько известно комиссии, это было уже после решения о входе в запретную зону. К тому же вы приняли сразу двойную дозу, что нежелательно при экстремальных нагрузках.
        - Я чувствовал себя вполне удовлетворительно.
        - Опишите подробно, как происходило управление кораблем в момент метеоритной атаки.
        - На первом этапе управление осуществлялось автоматически. Киберштурман уводил корабль от столкновения с метеоритами по мере их обнаружения курсовым локатором. Маневрирование шло очень активно…
        - Члены экипажа при этом были пристегнуты?
        - Нет.
        - Члены научной группы находились в амортизаторах?
        - Такой приказ был передан по селектору, но члены научной группы его не выполнили.
        - Комиссия обращает внимание на грубое нарушение служебных инструкций. Когда вы приняли решение о переходе на ручное управление?
        - Когда начались попадания и стало ясно, что дальше уклоняться от метеоритов невозможно. Тогда я дал команду на отключение основного фотонного двигателя и переход на вспомогательную ядерную тягу.
        - Кто должен был отключить двигатель?
        - Штурман Крутиков. Пульт управления фотореактора находился рядом с ним.
        - Он отключил двигатель?
        - Не успел. Нам разбило отражатель.
        - Комиссия располагает информацией, что основной двигатель не был отключен по причине того, что штурман Крутиков попал пальцами в находившегося на пульте мимикродона, после чего пребывал несколько секунд в эмоциональном шоке. Откуда взялась марсианская ящерица, капитан Быков?
        - Это домашнее животное одного из членов научной группы.
        - Почему оно находилось на пульте управления?
        - Очевидно, проникло незамеченным. У этой ящерицы мимикрирующая окраска.
        - Инструкции категорически запрещают нахождение в рубке во время ответственных операций кого-либо, кроме членов экипажа. То есть как пассажиров, так и их животных. Относительно последних разрешается перевозка исключительно в специально отведенных закрытых помещениях или контейнерах, но никоим образом не свободное их перемещение по кораблю.
        - Не считаю, что ящерица оказала существенное влияние на ход событий.
        - Вы потеряли несколько секунд, капитан! В космосе это бывает важным. Итак, прежде чем штурман смог вернуться к исполнению процедуры, корабль получил попадание крупного метеорита в отражатель при продолжавшем работать основном двигателе. Что происходило дальше?
        - Отражатель был серьезно поврежден. Это вызвало перекос тяги. «Тахмасиб» закрутило в продольной и поперечной плоскостях. Бортинженера и штурмана выбросило из кресел и травмировало о приборы и элементы конструкции.
        - Поскольку они, вопреки инструкции, не были пристегнуты. Где в этот момент находились вы, капитан?
        - Я сумел ухватиться за кресло и пристегнулся. Сразу отключил автоматику и стал выводить корабль из потока на вспомогательных двигателях.
        - Это чудо, что при таком отношении к инструкциям хотя бы кто-то из членов экипажа смог в решающий момент занять рабочее место! Пассажиры тоже получили травмы?
        - Да. Одного бросило на оголенные провода в научной аппаратуре. Другой обварился на камбузе, где готовил обед.
        - Метеоритная атака не лучшее время для приготовления супа, не так ли?
        - Тот, что был на камбузе - француз, плохо говорит по-русски. Видимо, не понял переданный селектором приказ лечь в амортизатор.
        - Следовало продублировать сообщение на понятном для него языке. Капитан отвечает за безопасность пассажиров.
        - Так точно, товарищ председатель комиссии!
        - Как вы преодолели метеоритный пояс?
        - Я отключил киберштурман и повел «Тахмасиб» напролом. При прохождении кольца были новые попадания, но система герметизации пробоин справлялась. В конце концов, мы вырвались в чистый сектор, но потеряли при маневрировании скорость.
        - Она стала меньше орбитальной?
        - Да. А при попытке вновь запустить фотонную тягу обнаружилось, что основной двигатель не действует. Набрать орбитальную скорость на вспомогательных двигателях на таком расстоянии от Юпитера мы были не в состоянии.
        - Корабль стал падать на планету?
        - Шел вниз по спирали. Я использовал вспомогательные двигатели для дополнительного торможения, чтобы не сгореть при входе в атмосферу.
        - Отдаю должное вашей выдержке. Другие в подобной ситуации, напротив, старались подольше протянуть на орбите, а потом кончить все сразу. Прежде чем мы продолжим, хотел бы спросить. После всего, что мы услышали, признаете ли вы, что проложенный вами курс подвергал корабль серьезному и неоправданному риску?
        - Признаю серьезность риска. Неоправданность риска не признаю. Мы везли продовольствие, чтобы спасти людей от голодной смерти.
        - Если бы вы выбрали менее опасный маршрут и ваш корабль задержался с прибытием на несколько дней, станции на Амальтее и Каллисто могли продержаться на сокращенных пайках. А вот в случае вашей гибели люди там были бы обречены.
        - Мы не погибли! И груз был доставлен!
        - По крайней мере, его большая часть. Несколько грузовых отсеков все же оказались уничтожены. Комиссия отдает должное вашей силе духа и профессионализму. В тяжелейших условиях вы отремонтировали разбитое метеоритами бортовое оборудование. Сумели перенастроить фотонную тягу в деформированном отражателе. Запустили термоядерную реакцию в условиях плотной водородной атмосферы и подняли корабль на орбиту при восьмикратных перегрузках. Вы вправе считать себя героями. Вы первыми выбрались из бездн Юпитера. Но попали-то вы туда из-за собственных ошибок…
        Тяжело отдуваясь, красный и потный Алексей Петрович Быков вышел из комнаты, где заседала следственная комиссия. В коридорах Джей-станции было темно и безлюдно. Все тут в этот час были при деле - наблюдали Юпитер. Только несколькими этажами ниже на кухне гремел кастрюлями повар Валнога. Наверное, готовил что-то вкусное для гостей. Для комиссии и подследственных.
        Глупо, конечно, считать, что победителей не судят. Но чтобы так… Будто уши надрали мальчишке. А ведь как ликующе встречали их здесь всего месяц назад! Ладно, выпрут с флота, устроюсь на Марс. Хотя бы в мастерские к Захару Пучко. Ему механики гусеничного транспорта нужны. А Крутикову давно пора на преподавательскую работу. Может, штурманский факультет возглавит. Вот Ваньку Жилина жалко. За первый рейс могут биографию испортить… Впрочем, не пропадет Иван, не те времена. Только бы в людях после этого не разочаровался.
        Чтобы успокоить нервы, Быков поднялся на смотровую площадку под прозрачным спектролитовым колпаком. Юпитер стоял в зените. Он был жутко страшен даже отсюда, с поверхности Амальтеи. Нависшая над головой чудовищная бурая громада в косматых полосах черных, пурпурных, зеленых облаков закрывала, казалось, половину неба. Быков перевел взгляд на перекошенный горизонт планетоида. Где-то там над темными ледяными скалами возвышалась ажурная пирамида его корабля, притянутого тросами к площадке ракетодрома. Нет, отсюда не увидеть, заслоняет туша продовольственного танкера. Впрочем, Быков и так знал, что на «Тахмасиб» уже поставили вместо разбитого новый фотонный отражатель, только что доставленный с лунной орбитальной верфи. Вспомогательные двигатели заменили еще раньше, обшивку тоже подлатали. Корабль готов к старту. Только кто поведет его в следующий рейс?
        Легкий порыв ветра пошевелил волосы на затылке. Словно на Земле под открытым небом. И шорох крыльев. «Две ласточки целуются за окном звездолета, в пустоте…» - вспомнилась вдруг песенка Шарля Моллара. Высоко, почти у самого купола, парили коренастая мужская и тонкая девичья фигуры. При ничтожной здешней гравитации спортсмены-фигуристы не столько летали, сколько висели в воздухе, меняя положение взмахами прикрепленных к рукам ярких плоскостей. Колоссальный глаз Юпитера, казалось, недоуменно наблюдал за пируэтами крошечных крылатых людей в двух шагах от планеты-гиганта. Самой большой и самой страшной планеты.
        В комнате Быкова неразлучные Юрковский и Дауге рассеянно играли на диване в магнитные шахматы. Наверняка где-то рядом с ними пребывала и Варечка. Чтоб ее, неладную!
        - Алексей, ну как?
        - Да спишут, похоже, на брег земной.
        - Да как они смеют! - взвился Юрковский. - Мы же столько всего открыли! Кольцо Юпитера, розовое свечение, радужные пузыри, «погибшие миры», наконец.
        - Грош цена всем этим открытиям! - отмахнулся Дауге. - Даже спектрограф к перископу не приладили, съемка толком не велась. Мало ли чего нам тогда в Юпитере померещилось. Доказательств нет. Такую возможность упустили! Действительно, гнать нас надо из науки.
        - Давно пора! - кивнул Быков. Пробрался мимо планетологов к зеркалу, стал внимательно изучать всклокоченную шевелюру.
        - Вот если бы вернуться, - произнес вдруг Юрковский вкрадчивым полушепотом.
        Быков посмотрел на него через зеркало.
        - Нет, Алексей, действительно… Ты ведь пока капитан? «Тахмасиб» уже отремонтировали. Загрузим научное оборудование и быстренько вниз, в Джуп. Никто и не заметит, как мы…
        - Владимир Сергеевич! Ты мне не говорил, я ничего не слышал!
        Минуту в каюте царило напряженное молчание, только искры трещали на ожесточенной расческе Быкова.
        - Я тут подумал, - заговорил Дауге. - Все, что мы в Юпитере видели или померещилось нам. Это не самое главное. Важное ведь другое.
        - Что? - раздраженно переспросил Юрковский. - Что, по-твоему, самое важное?
        - Самое важное, мы выяснили, что планетолет может попасть в Юпитер и уцелеть. Если скорость спуска будет не слишком велика, он не сгорит. Его не расплющит давление и не разъест коррозия, как думали раньше. Он сохранится. Корабль будет погружаться в плотные слои атмосферы, пока его вес не уравновесится выталкивающей силой газовой среды. И тогда он станет плавать внутри, в сжатом водороде, как подводная лодка.
        - Ну и что с того? Да, мы плавали, мы уцелели.
        - Так ведь не мы там первые были! Экипаж Петрушевского! Они пропали в феврале. Помнишь, мы в Юпитере сначала приняли мираж - двойник «Тахмасиба» - за их корабль.
        - За «Данже»? Постой, ты думаешь, они могли?..
        - Насколько мы знаем, у Петрушевского тоже был разбит отражатель. Он потерял скорость, задел экзосферу, но не сгорел, а провалился в атмосферу планеты. Как потом и мы.
        - Петрушевский, скорее всего, взорвался в ураганной зоне, - пробурчал от зеркала Быков.
        - Вспышки зафиксировано не было.
        - Это что же! - распахнул глаза Юрковский. - Так они, выходит, ЖИВЫ!!!
        - Нет! - бросил Быков, дунул на расческу и спрятал в нагрудный карман. - Полгода почти прошло.
        - Кислорода у них на год. Воды, продуктов - тоже. Энергии - из вспомогательных реакторов хоть один, да уцелел.
        - Чего же ты молчал все это время! - Юрковский схватил Дауге за грудки и стал яростно трясти. - Знал и молчал! Там же Сережка Петрушевский! Вера Василевская! Иргенсен! Штирнер, тезка твой! Они же там, в Джупе, живые! Живые! А мы их, значит, похоронили заживо!
        - Володя, прекрати истерику! - Быков усадил Юрковского на диван, закрепил ремнями, сунул в зубы грушу с водой. Юрковский жадно втянул, подавился, стал мучительно, со слезами и рыдающими всхлипами, кашлять, разбрызгивая плывущие по воздуху крупные капли.
        - Не знал я! - обиженно оправдывался Дауге, отряхивая куртку. - Сам только сообразил.
        - Мы сутки в Юпитере проторчали, и то обшивка начала разрушаться, - Быков хмурился, барабанил пальцами по стене. - Пять месяцев… Нет! Коррозия проест насквозь.
        - У жилой гондолы оболочка с дополнительной защитой.
        - Ты гравитацию тамошнюю вспомни? Мы же еле ползали, сознание теряли. А у кое-кого кровь из носа хлестала без остановки. Сколько бы они выдержали при тройной силе тяжести?
        - Амортизаторные ванны, противоперегрузочные костюмы. Можно приспособиться.
        - Да как их найдешь в Юпитере?! - Быков стукнул кулаком по стене. - Представляешь, какой объем пространства! И локатор, массограф, металлодетектор - все это не поможет. Сам видел - сколько там обломков и щебня.
        Дауге молчал.
        - Хорошо, положим, спустимся мы в атмосферу на десять тысяч километров. Научимся там перемещаться в этом газе с плотностью бензина. А назад как? Обратно ведь только на фотонке. Повезло нам один раз, не взорвались, когда термояд в водороде запустили. Где гарантия, что второй раз повезет? А отражатель? Я за те сутки боялся, что зеркало помутнеет. Просидим там чуть подольше - и все! Либо сразу сгорим, либо застрянем в Юпитере теперь уж навсегда.
        - Алеша, я, конечно, не специалист, но если «Тахмасибу» спускаться в Юпитер, как прошлый раз, на вспомогательной тяге, а отражатель поместить в специальный антикоррозийный чехол? Потом, перед стартом наверх мы его сбросим, и отражатель будет как новый.
        - Чехол на параболоид в семьсот метров? Сошьем тут на коленке, тайно от всех!
        - Почему тайно? Ты, Алеша, Володьку, дурака, не слушай. Надо сейчас пойти к начальству и объяснить. Что есть шанс спасти наших товарищей, которых считали погибшими. Пусть не мы туда, в Юпитер, пойдем, пусть другие. Только ты, Алеша, сразу скажи, что мы там уже были, поэтому у нас есть необходимый опыт для такой экспедиции. Скажи, не забудь!
        - Михаила нельзя брать, - вздохнул Быков. - Он тогда-то еле перегрузки выдержал. И Жилин отключался несколько раз. Да и нельзя ему, мальку, снова на такой риск идти. А одному мне будет тяжело.
        - Мы ведь тоже с тобой будем! - вскинул голову Юрковский.
        - Вы мне в управлении кораблем не помощники.
        - Тогда попроси Варшавского.
        - Кого?!
        - Варшавского, Степана Афанасьевича.
        - Иоганыч, ты сдурел? Капитана Варшавского? Председателя следственной комиссии?
        - Ну и что, что председатель? Лучше его на Амальтее все равно не найдешь. Нам, кстати, через час у него назначено. Вот ты к нему потом и подойди. Только на бумаге все изложи заранее, чтобы было ясно и аргументированно.
        - Это ж зверь, а не человек!
        - Ну, Алеша, ты сам временами весьма звероподобен. Стоите вы друг друга.
        - Думаешь, Варшавский согласится?
        - В Юпитер за Петрушевским нырнуть? Конечно! А вот согласится ли он тебя с собой взять, дело другое.
        - Возьмет! Пусть попробует не взять!
        Снаружи сквозь обшивку проник мощный, вибрирующий гул. Он постепенно усиливался, становясь все выше и выше, дошел до пронзительного, почти неслышного свиста, от которого болели зубы. Где-то по соседству надувался очередной экзосферный пузырь. Накатившая от него волна заставила «Тахмасиб» грузно перевалиться с борта на борт. Быкова опять замутило.
        - Что? На волжских глиссерах потише качало?
        Капитан Варшавский в силовом экзоскелете поверх противоперегрузочного костюма напоминал толстую гусеницу в объятиях железного паука. Человеческой оставалась одна обросшая седой щетиной голова. Неживого бледного цвета щеки сползли складками на багровую шею. Отвисшая нижняя губа не закрывала прокуренные зубы. Но в зубах у Степана Афанасьевича была по-прежнему упрямо сжата его знаменитая трубка, пусть сейчас и незажженная. Трубка эта здесь весила, наверное, с полкило. Откуда, интересно, Варшавский знает, что он работал лет двадцать назад мотористом в речном пароходстве? Нет, не думал тогда Лешка Быков, что будет плавать по сжатому водороду за миллиарды километров от родной Волги.
        - Посмотрите, Алексей Петрович, не отнесло нас?
        Быков втиснул лицо в резиновый нарамник перископа. Бескрайнее розовое ничто. Внизу чуть светлее - проникает слабый красноватый свет из глубины, где идут неизвестные пока реакции в слоях жидкого и кристаллического водорода. Наверху - темная, вязкая мгла, закрывающая звездное небо, солнце, весь остальной мир. Пришельцы извне - обломки астероидов и комет, затянутых гравитацией гигантской планеты, - оставались здесь навсегда, беспомощно повиснув в этом холодном застывшем чистилище, штилевой зоне между бушующей поверхностью Юпитера и адским котлом его загадочного ядра.
        Быкова мало интересовал порядком поднадоевший пейзаж. В трех километрах впереди был отчетливо виден планетолет. Юбка отражателя, колонна фотореактора, дисковидный грузовой отсек и шар кабины экипажа. В общем - все как положено у фотонного транспорта первого ранга, такого же, как «Тахмасиб». Быков даже решил сначала, что это очередной мираж, отражение в туманном слое его собственного корабля. Но тут же сообразил, что «Тахмасиб» как раз выглядит сейчас иначе - отражатель закрыт защитным коконом, а на пилонах вспомогательных двигателей вращаются винты, установленные для перемещения в плотной атмосфере. Так что это мог быть только «Поль Данже». Корабль, который был назван в честь погибшего в Юпитере знаменитого планетолога и который сам, по трагическому совпадению, нашел свой конец в газовой толще планеты-гиганта. Вон как ему отражатель разбило, прямо навылет. Такой уж точно не запустить, как ни крути с фокусировкой плазменного пучка. Михаил Антонович Крутиков совершил на Амальтее настоящий математический подвиг, спрограммировав нисходящую траекторию «Данже» и определив примерный район его погружения
в атмосферу. Шанс найти пропавший корабль был, тем не менее, крайне мал. За прошедшие полгода газовые течения могли унести планетолет на другой конец планеты или низвергнуть в пучины, куда до него уже не добраться. Но «Тахмасибу», первому кораблю, повторно спустившемуся в Юпитер (на этот раз - после сумасшедшего броска через «око» урагана), повезло. Не прошло и семи дней, как они встретили своих.
        - «Данже» прямо по курсу! - доложил Быков. - Сближаемся!
        - Связи по-прежнему нет?
        - Нет, Степан Афанасьевич. Но у них антенны должны давно отвалиться.
        - Все равно, продолжайте вызывать. Возможен прием на корпус. Прожектором посигнальте! Передавайте морзянкой на линзы перископов!
        - Есть!
        Варшавский со скрежетом прошелся по рубке. За ним на полу оставались темные капли. Механизмы в экзоскелете от перегрузки сочатся маслом или у старика опять кровь пошла? Хорошо, что скоро обратно. Сразу, как заберем ребят с «Данже». Отцепим балласт, грузовой отсек у «Тахмасиба» пустой, сработает в плотной среде как дирижабль, вытянет наверх, к поверхности. А там отстрелим кокон с отражателя и запустим фотонную тягу. Даже перегрузки будут несерьезные, трех - или четырехкратные. Не больше, чем здесь всю последнюю неделю. А для команды Петрушевского - последние полгода.
        - Через двадцать минут подойдем вплотную.
        - Хорошо бы пристыковаться. Чтобы не переходить через открытый космос. То есть, тьфу, как сказать? Через открытое пространство это внутриюпитерианское.
        - Я понял, Степан Афанасьевич! Постараюсь сделать стыковку.
        Вылезать наружу в жестких скафандрах, больше похожих на персональные батискафы, было действительно последним делом. Позавчера они попытались высадиться на крупный объект - очевидно, проглоченный Юпитером спутник, не уступавший по размеру Амальтее. Ему даже дали имя, как настоящей планете, - Гондвана! Вроде кто-то из фантастов предсказал существование в недрах Юпитера такого летающего материка. «Тахмасиб» завис в считаных метрах над обширной каменной равниной, заякорился и спустил тросовый лифт. Но назначенные на выход Юрковский и Дауге так и остались в кабине подъемника. Чудовищное внешнее давление пережало гибкие сочленения скафандров, и планетологи по Гондване и шага не смогли сделать.
        - Сближение. Касание. Захват. Идет стягивание. Есть стыковка. Пошло соединение.
        - Молодец, Алексей Петрович! Вот так и надо все делать - строго по инструкции.
        - Так ведь не было раньше стыковок внутри планет, Степан Афанасьевич! - усмехнулся Быков. - Отсутствуют инструкции на этот счет.
        - Вот вы их, Алеша, и напишите. Ну что, готовьтесь к переходу на «Данже». Привет там от меня товарищу Петрушевскому и остальным.
        - Сами скоро их всех увидите.
        Чтобы пробраться через узкий стыковочный тоннель-лаз, пришлось снять и экзоскелет, и противоперегрузочный костюм. Быков с трудом полз по шахте, то на животе, то на боку. Казалось, что у него вот-вот сломается позвоночник, или ребра проткнут бешено стучащее сердце.
        Ничего. Самое тяжелое уже позади!
        Наконец он добрался до шлюзового отсека. Утопил кнопку автоматического замка. За откинувшимся люком «Тахмасиба» открылся такой же, но покрытый толстым ржавым налетом люк «Данже». Снаружи его можно было открыть только вручную, снимая болты. Первым делом Быков сунул в специальное гнездо рядом с люком щуп индикатора. Так, давление там, внутри, - нормальное. Кислород - в норме. Температура - жарковато, но ничего. Вредных примесей - есть. А где их нет?
        Постучал в люк рукояткой ключа. Тишина. Ладно, буду открывать сам. Вздохнул и наложил ключ на первый болт. Когда открутил половину, пришлось лечь на пол, жадно глотая воздух. Отдыхал несколько минут. Потом постучал в люк еще раз. Вновь без ответа. Он гнал прочь все мысли. Встал со стоном на колени и взялся снова откручивать болты. Один за другим. Когда открутил последний, люк заскрипел и упал.
        Быков почувствовал запах смерти.
        - Ты думаешь, финал - только в гибели, только в трупах?
        - Они могли выжить. Если бы знали. Если бы знали, что дождутся. Что мы придем за ними через полгода. Продержались бы в амортизаторах.
        - Они были уверены, что мы придем, что их найдут. Поэтому и не захотели ложиться в амортизаторы - все равно что самим лечь в гробы. А они хотели жить, понимаешь - жить! А смысл жизни - в работе, в познании мира! Мы же не залезли в ванны тогда, в свой первый раз, хотя могли только наблюдать в перископы, обложившись одеялами. У них были приборы, большая лаборатория. Да, они знали, что гравитация убивает их, но там, на «Данже», они жили по-настоящему и работали до конца. Не доживали, растягивая, последние дни на гибнувшем корабле, а создали научную базу в самом сердце Юпитера. Видишь - сколько они успели. Да мы за двести лет не сделали бы столько, оставаясь на Амальтее. Они победили Джуп! Вот в этих бумагах - все считавшиеся неразрешимыми загадки, все раскрытые тайны. Большие планеты - больше не terra incognita!
        - Если бы мы успели! Если бы они остались в живых!
        - Они живы. Они говорят с нами. В своих рукописях, статьях, книгах. И нам еще предстоит много работать вместе. Так, смотри, монографию Иргенсена о ядре Юпитера будем готовить к публикации в первую очередь. А эти заметки Василевской обязательно покажешь Крутикову. Кажется, Вера Николаевна сумела подобраться к основным формулам общей теории пространства и тяготения. Это уже не только к планетам-гигантам ключ. Это дорога к звездам!
        - Через тернии…
        - Иначе - никак!