Юрий Никитин Зачеловек Трое из леса - 16
        
        Аннотация
        
        Это аннотация. Что такое аннотация? Это вот такое предисловие к книге, напечатанное мелкими буковками, но на видном месте, чтобы взявший в руки сразу увидел по паре строк, что такое уже читал тыщу раз, эту книгу держал в руках и раньше, она дома в десятках экземпляров, разве что с другими названиями и под именем других авторов, эту книгу сдавал в букинистику, дарил друзьям и вообще кому попало, даже вышвыривал в форточку - но вот она, зараза, снова прибежала.
        Так что не читайте аннотации, читайте книги: -))
        
        Часть первая
        ГЛАВА 1
        
        От стадиона двигалась по проезжей части, захватив и тротуары, галдящая толпа крепких молодых парней. Солнце играет на блестящих от солнца загорелых плечах, все парни в майках с надписью, выплескиваются и выплескиваются из урбанистического здания стадиона, конная милиция в сторонке, вообще старается не попадаться на глаза, а парни вышли к Ленинградскому проспекту, прохожие пугливо жмутся к стенам, прячутся в павильоны магазинов.
        Мрак смотрел из окна, с высоты тридцатого этажа толпа выглядит массой целеустремленно двигающихся муравьев. Вот попался по дороге жук-автомобиль, блестят на солнце металлические надкрылья, передние муравьи обогнули с двух сторон и прут дальше, но жук затрясся от укусов идущих сзади, нечего тут корячиться на дороге, у многих ребят бейсбольные биты, есть и любители кожаных перчаток со стальными вкладышами, а кое-кто и с кастетами на обеих руках, от удара шипованного кулака даже в толстой дверце остаются вмятины.
        - О, - сказал он с удовольствием, - сейчас начнется…
        Олег вроде бы дремлет в глубоком кресле, ноги на низком столике, в руках иллюстрированный журнал по генетике, но взгляд зеленых, как молодая трава, глаз прям и ясен, разве что бесцельно завис в пространстве.
        - Что там? - спросил он безразлично, потому что Мрак ждал именно это.
        - А то, - сказал Мрак с еще большим удовольствием, - что навстречу фанаты!.. Нет, остановились, занимают, так сказать, стратегические позиции. И ждут остальных. Ох, щас начнется…
        Олег поморщился, перевел взгляд на страницы журнала. Мрак высунулся из окна по пояс. Толпа внизу, разогреваясь выкриками, громким смехом, двигалась уже как половодье, запрудив улицу от стены до стены, не делая различия между тротуарами и проезжей частью. Пара автомобилей попалась навстречу. Один тут же завяз, как будто утонул по крышу, второй пытался сдать задом, но развернуться не успел, послышался жестяной грохот, звон битых стекол, в воздухе замелькали биты.
        На перекрестке перегородила движение стена таких же крепких ребят, но не в майках, а в кожаных куртках на голое тело с эмблемами. У переднего ряда устрашающего вида биты в руках, у некоторых удальцов даже с шипами, куртки у многих с металлическими полосами на груди, на рукавах, а на плечах вообще на манер погон - полностью закрывающие кости от ударов.
        Часть фанатов подошла к выходу на перекресток, остановились, поджидая своих, и тут команда локомотивцев, уже взвинченная ожиданием, ринулась, сперва молча, затем в задних рядах раздался дикий звериный крик. Передние ряды спартаковцев смяло, как пустые картонные коробки, растоптало. Локомотивцы с яростными криками устремились, топча сбитых с ног, сшиблись с основной массой спартаковцев и тоже сперва отодвинули, но тех все же больше, кое-как остановились, передние задыхаются от тесноты, кричат, бьют битами по головам, по рукам, плечам, биты с сухим треском сталкиваются в воздухе.
        - Крепко, - сказал Мрак одобрительно. Плечи подергивались, он тоже наносил удары, блокировал, парировал, делал нырки и бил снова. - На этот раз локомотивцы подготовились лучше!.. У них куртки, как доспехи. Олег поморщился.
        - В такую жару?
        - Лом костей не парит, - сообщил Мрак. - Как думаешь, возьмут реванш?.. Кто победит, фанаты или фанаты?
        - Фанаты ОМОНа, - ответил Олег безразлично. - Яфета не видать на горизонте?
        - Не пробьется, - буркнул Мрак. - Все же локомотивцы теснят… Во всяком случае, не отступают. Давай загадаем, сколько будет убитых?
        Олег отмахнулся:
        - Да какая разница?.. Все равно их слишком много.
        - Кого, локомотивцев?
        - Вообще, человеков. Вот сижу и думаю, а не поддержать ли этих мягкосердечных идиотов, что ратуют за полный запрет кровавых байм?.. Глядишь, сразу поднимется уровень насилия на улицах. А это в каждом городке на десяток-другой убитых больше, хоть немного да снизится уровень ненужного населения - Нет, десяток-другой - мало. Надо, чтобы порадикальнее. Чтобы сотни трупов. Желательно - тысячи. В каждом крупном населенном пункте.
        - Жалко, - сказал Мрак. - Не этих идиотов, а байм жалко. Если их запретить продавать, то и создавать будут меньше. А я так люблю побегать с автоматом по виртуальным просторам…
        Олег хмуро промолчал. Никуда не денешься, агрессия у высших животных всегда плещет через край. Еще с первобытных времен ее пытались направить в какое-то русло: где заменяли ритуальными танцами вокруг костра и швырянием дротиков в намалеванного мамонта, где гладиаторские бои, рыцарские турниры, спортивные игры, трус-де не играет в хоккей, романтизация профессий каскадера, альпиниста, геолога, подводника… Увы, раньше с ритуализацией агрессии справлялось простое искусство, будь это песни бардов, картины художников или спортивные танцы, но создание псевдособытий требовало все более яркой окраски. Фильмы поневоле становились все более жестокими, а картины про киллеров, наемных убийц или маньяков все востребованнее, молодые ребята мечтают о карьере мафиози, девочки рвутся в проститутки. Вроде бы за века выработали надежные приемы конвенционализации конфликтов, но самые кровавые фильмы и баймы приедаются, у каждого усиливается и поднимается из глубины естества иррациональная жажда ломать, бить, крушить, убивать, и вообще растет потребность серьезных, а не придуманных столкновений. Так что скоро и этих
тщательно спланированных столкновений молодежи будет мало. Пока что выпускают пар в таких вот драках, пару месяцев будут ходить гордые, бахвалиться шрамами, кровоподтеками, перебитыми костями, потом все начнется сначала… Это уже полуконвенциальные стычки, а скоро восхочется настоящих, без тормозов и правил…
        Он тяжело вздохнул, не хочется признавать, что человек иррационально жаждет войн, убийств, разрушений, но если этого не признавать и не принимать меры, то мир с искусственно погашенными конфликтами может взорваться такой войной, что и Аттиле мало не покажется.
        Мраку, похоже, надоело наблюдать за кровавой разборкой: у какой команды группа поддержки круче, разом исчез у окна и возник в кресле напротив Олега. Только что был в жилетке на голое тело, а сейчас вдруг уже тщательно одетый в стиле ретро, тут же вдруг оказался в дорогом супермодном костюме, в джинсовке, в спортивном, наконец все исчезло, снова в кресле в жилетке, одной рукой листает иллюстрированный журнал, а другой почесывает грудь.
        Из кухни примчался толстый щенок, пробежал мимо Олега и принялся карабкаться по штанине к Мраку. Мрак, не глядя, подхватил его широкой ладонью под теплое пузо и уложил на колени. Щенок начал устраиваться, грести место, топтаться, Мрак пригрозил, что выгонит, и щенок с тяжелым вздохом улегся, скорбно вздохнув.
        Мрак еще пару раз сменил наряды, Олег вперил недовольный взор, Мрак с живейшим интересом листал журнал мод.
        - Здорово, - заметил Олег саркастически. - Вот уж чего не ожидал!
        - А чего? - ответил Мрак невозмутимо. - Если не ходить по магазинам, не переодеваться… то почему и нет? Да ладно, это я от безделья. Яфет уже близко… сейчас едет по Башиловской. Надеешься убедить стать протектором?
        - Хотелось бы.
        - Вряд ли получится.
        - Почему?
        - Многим из Тайных, - пояснил Мрак, - совсем не нравится то, куда мы ведем. И даже куда пришли.
        Олег стиснул челюсти, по комнате метнулись плазменные молнии.
        - Будущего не понимают, - сказал он зло, - не принимают и… боятся.
        Мрак хмыкнул:
        - Так это же понятно! Естественно, как сказал бы Россоха. Все боятся. Не зря же все, как Тайные, так и простой народ, любят Средневековье! Просто обожают.
        - Я тоже люблю, - признался Олег. - Но такой уж я урод, и будущее люблю. И хочу поскорее приблизить. Для Тайных, кстати, вовсе не обязательно любить то, что делаешь. Тайные на то и властелины, чтобы делать то, что надо, а не то, что хочется.
        - Так и делали, - заметил Мрак. - Ты уж давай, признавай, а то набросился! Еще покусаешь… Все века и тысячелетия делали, упорно топали к будущему. Просто сейчас впереди такой скачок, что и у меня мороз по желез ной шкуре. И шерсть кристалликами. Скачок на такую высоту, что даже приблизительно не видим, во что выльется… и что получится. А Тайные привыкли планировать тщательно, это их первейшая обязанность. Обязанность предусматривать все ямки и ловушки на пути прогресса, ямы засыпать, ловушки обезвредить. И то не успевали! А что будет сейчас? Они в панике, я их понимаю.
        - Ты?
        - Я. В чем-то я человек очень мирный, Олежек. Не то что ты - тихий-тихий, а кровопускатель страшнее Джека Потрошителя.
        Олег поморщился:
        - Мне бы не хотелось столкновения. Мрак хохотнул:
        - Ну да, сейчас это будет шесть муравьев, напавших на человека. Так, мелких муравьев…
        - Да, похоже.
        - Тем более мы уже не человеки.
        Он оглянулся на широкий телеэкран во всю стену, телефильм прервали для экстренной сводки новостей, на экране появилось медленно опускающееся здание Милоновского рынка, снизу вырываются клубы пыли, огромное здание похоже на взлетающий космический корабль, но, увы, сразу видно - не взлетает, а рушится. Так же взорвали в прошлом месяце рынок в Косине, тоже три заряда под опоры, и шестиэтажное здание осело и разрушилось, как карточный домик.
        Взволнованная дикторша бойко затараторила о теракте, о многочисленных жертвах, число которых уточняется, о заявлении начальника МВД с обещанием найти и покарать строго по закону, камеры, не перегибая палку, профессионально умело показывают раздавленные тела, размозженные головы с вытекающими мозгами, уцелевших счастливчиков с залитыми кровью лицами, которых уводят под руки. Сразу три камеры показали эффектные кадры, когда обезумевший мужчина рвался в пыльное облако, что-то кричал, глаза отчаянные, а спасатели быстро и умело огораживают место взрыва, прибывшая милиция оттесняет зевак и добровольцев.
        Олег смотрел угрюмо и молча. При всем всесилии нет правильного решения, что и как делать. Нет, решение есть, даже не одно, но нет именно одного, правильного, чтобы сразу понятно": вот оно, единственно верное. Бомбы взрываются все чаще, в сутки по планете гремит около двухсот взрывов, из них пять-семь в Израиле, остальные - в Америке и Европе. Двести - немало, но хуже то, что с каждым месяцем их число растет. Правда, такие бомбы очень простые по конструкции, взрывчатку изготавливают прямо на кухнях, а как и что делать - качай из Сети, там все рецепты и все виды бомб. Из-за простоты и примитивности они не разрушают целые кварталы, а две трети таких террористов полиция успевает выловить еще до операции, но все равно находятся все новые и новые шахиды.
        Мрак прорычал яростно:
        - Это все потому, что запретили войны! А в наших душах живет страсть к разрушениям. Да что там живет, кипит, что бы там ни говорили прекраснодушные мечтатели! Они, идиоты, говорят то, что хочется им самим слушать, а правда, она такая шипастенькая…
        Щенок проснулся, хотел тоже порычать, помогая хозяину, но только пискнул, снова вздохнул тяжело и печально.
        - Спи-спи, Барсик, - сказал Мрак ласково.
        - Барсик, - буркнул Олег. - Ничего себе Барсик. Он же толстый, как медведь коала!
        - Вырастет, будет худеньким, - пообещал Мрак. - Может быть.
        - Страсть живет, - согласился Олег, - человек разрушать любит, а сейчас эта подавляемая страсть вырывается из подполья… Но что войны запретили - великое благо. Только вот отдушину для конвенциального насилия оставили чересчур маленькую. Все-таки нужна возможность локальных войн. Строго ограниченных, только для добровольцев, в отведенных местах…
        Мрак указал на экран, где быстро мелькали сводки новостей.
        - Смотри, эти идиоты снова потребовали запрета на те баймы, где жестокость выше нормы!.. И не показывать фильмы, где взрывают дома. Идиоты. Ну что за идиоты… Стараясь искоренить жестокость в баймах, фильмах, книгах, выпускают на свободу наяву.
        - Тебя бы в законодатели, - буркнул Олег. Мрак приосанился, посмотрел на себя в зеркало.
        - А что? Я бы им назаконодательствовал! Все бы по струнке ходили! Строем. И сапоги бы у всех блестели.
        Включился квадрат экрана на другой стене, а телекамера, оснащенная, как громко названа улучшенная модель, выхватила участок дороги, там машина сбрасывает скорость, подъезжает к бровке. Мощная машина представительского класса, стекла тонированные, с антивзрывным устройством на бампере. На стоянке датчики мгновенно проверили по всем параметрам, от поиска взрывчатки до опасных вирусов, с тротуара поспешил крепкий парень в костюме небрежного покроя, такие позволяют скрывать целые арсеналы, открыл дверцу.
        Из машины неторопливо вышел очень высокий худощавый человек аристократической внешности, немолодой, с белой как снег головой, одетый, даже на взгляд Олега, несколько консервативно. Оставив машину, ступил на тротуар, не глядя на окружение. Справа и слева четверо крепких мужчин зорко осматриваются, у всех темные очки с непомерно толстыми дужками, можно представить, сколько туда напихано, а также с толстыми стеклами-фильтрами. Аристократ торопливо направился к подъезду, явно стремится не привлекать к себе внимания, но человека такого роста и с таким сильным выразительным лицом не заметить трудно. Тем более многочисленная охрана всегда привлекает внимание.
        Человек подошел к двери, прямо взглянул в камеру. Не дожидаясь сигнала, Мрак сказал весело:
        - Яфет, заходи! Тебя ни с кем не спутаешь. А Олег, продолжая разговор, сказал жестко:
        - Потому, Мрак, и приходится с ними возиться, что сами мы - человеки! И должны ими оставаться. Хотя бы потому, что все остальные на планете - человеки. А то, если мы не человеки, то зачем они все нам?
        Мрак хмыкнул:
        - Даже если бы мы стали нечеловеками, все равно не бросишь тех, кого столько тысяч лет тянул сюда, в этот дивный мир?
        Олег подумал, помолчал, у Мрака от этого жутковатого молчания пробежала дрожь по телу, сказал медленно:
        - Не скажи… Могу и бросить. Зачем мне муравьи, с которыми возился в детстве?
        ГЛАВА 2
        
        Мрак не успел ничего сказать, дверь в квартиру распахнулась, вошел Яфет, высокий, громадный, с белыми волосами и суровым лицом с глубокими морщинами, но моложавый, похожий на человека, который два-три часа в сутки проводит в спортивном зале. Ярко-синие глаза смотрели с той же пронзающей интенсивностью.
        Черные как смоль брови, густые и кустистые, оттеняют как снежно-белые волосы, так и пронзительную синеву глаз, богатого, насыщенного цвета, каким бывает небо ближе к вечеру, когда уже спадает жара.
        Олег поднялся, они обнялись, Мрак встал, бережно опустив щенка на нагретое задом место. Щенок снова вздохнул горестно, свернулся клубочком и заснул. Яфет повернулся к Мраку, крепко пожал руку. Мрак сделал вид, что Яфет пожал именно крепко, приходится себе напоминать, что надо снижаться до уровня человеков.
        - Извини, - сказал Яфет с легким раздражением, - опоздал малость. Эти тупые футбольные фанаты устроили безобразную драку прямо на дороге!
        Мрак незаметно усмехнулся, Олег далеко не все, что делает, сообщает Семерым Тайным. Многих из них почему-то долгая жизнь не ожесточила, напротив, стали настолько гуманистами, что Олег приходил в бешенство, а Мрака это весьма веселило.
        - Проходи в комнату, - сказал Олег приветливо, - там на столе холодное пиво и холодное шампанское… А если ты уже на здоровом образе жизни, что сейчас так модно, то и напитки всякие-разные. Вон Мрак в такую жару пьет, как конь! Ведрами.
        Яфет прошел в комнату, посреди в самом деле роскошно накрытый стол, осведомился:
        - А что он пьет ведрами? Шампанское? Олег развел руками:
        - У него вкус за все это время не улучшился. Пьет пиво, потом шампанское, потом снова пиво… Дикий человек!
        - Дикий, - согласился Яфет. Он опустился в легкое плетеное кресло, окинул равнодушным взглядом сервировку стола. - Говорят, в квартале начали кондиционировать воздух и на улице. Как они это делают, не понимаю. Это же чудовищно дорого!
        - Уже нет, - ответил Олег. - Есть принципиально новые разработки.
        - Хайтекс?
        - Нет, уже хаестик.
        Яфет снова посмотрел на стол, постепенно вычленяя из пестроты бутылки с прохладительными напитками, гроздья крупного спелого винограда, груды краснобоких яблок, янтарных груш - Олегу откуда-то стало известно про его нынешнее увлечение идеями вегетарианства и даже сыроедения.
        - Не понимаю, - буркнул он, - как у тебя это получается.
        - Что? - спросил Олег невинно.
        - Я уверен, - огрызнулся Яфет, - что этот стол только что был пуст! И не ври мне, что приготовили к моему приходу. Видно же, что виноград с лозы только что, вон капля сока все еще набухает… Ладно, что случилось, у тебя был такой злой голос!
        Мрак хмыкнул:
        - У него теперь всегда такой. Что-то разнервничался. Нервы ни к черту. На меня кричат, скоро ногами топать изволят. Я уже хотел его на грязи, так обиделся, решил почему-то, что это я так свиньей обозвал. Скажи ему, что в грязи не только свиньи, но и будущие князи!
        Олег сел за стол напротив Яфета, на горы фруктов даже не взглянул, но те гостеприимно придвинулись к Яфету сами, услужливые, пусть гость не тянется через стол. Глаза Олега оставались очень серьезными.
        - Яфет, - сказал он мягко, - мне очень хотелось бы, чтобы ты… словом, чтобы твоя роль в области технического прогресса была позначительнее. Мне показалось, что ты… гм…
        - Отстал? - спросил Яфет горько.
        Олег сказал еще мягче, глазами вильнул по сторонам, не любит говорить неприятные вещи:
        - Не совсем то… Как бы сказать точнее, слишком много уделяешь внимания уходящим элементам старого мира. А он, даже родившийся лет десять назад, уже старый. В то время как остро не хватает рук…
        Он запнулся, подбирая слово, Яфет сказал горько:
        - Ты прав, отстал! Еще как отстал. Меня пугает стремительно нарастающая мощь технологий. Я прихожу в ужас от одного слова . Когда я слышу, как ее адепты осмеливаются обещать, что создадут искусственный разум…
        Мрак перебил жизнерадостным голосом дурака, за что Олег не раз обещал его прибить, как бог черепаху:
        - Успокойся, Яфет! Искусственный разум создадут намного быстрее! Нанотехнология войдет в жизнь не раньше чем через два десятка лет, а ИИ, так я по-свойски называю искусственный интеллект, если ты не против… правда, не против?., вот и хорошо, ИИ будет создан примерно через пять лет. Ты о законе Мура слышал?
        Яфет ерзал, Олег хмурился, сейчас не время Яфета пугать, Мрак зашел не с того конца. Закон Мура гласит, что скорость процессоров удваивается каждые восемнадцать месяцев. Но раньше удвоение происходило за два года, теперь происходит за год. Конечно, в следующем году достигнем физического предела кремневой технологии, но закон Мура пережил уйму смен технологических поколений от реле до вакуумных ламп, затем пошли транзисторы, интегральные схемы, а теперь вот двумерная кремниевая вафля, что тоже не конец, закон Мура точно продержится еще два-три десятка лет, а за это время ИИ не только будет создан, но и создаст другие ИИ, еще более высокие.
        - Яфет, - сказал он еще мягче, - прогресс согласного ведет, несогласного тащит. А кто выступает против, тот гибнет под его колесами. Надеюсь, ты не против… тьфу, заговорил как Мрак, прости…
        Яфет сказал быстро:
        - Я не против! Но я хочу очеловеченного прогресса! Прогресс - это восхождение ко Мне, так сказал Сартр, я вполне согласен с его формулировкой!
        Он потянулся за чашей вина, что возникла как бы сама по себе среди обилия фруктов, цветов. Мрак и Олег незаметно переглянулись. Сартр как-то не заметил технического прогресса, сейчас бы его формула звучала двусмысленно. В значении, до Меня, а дальше кранты, нет прогресса для человека, а есть для зачеловеков.
        На пороге комнаты появился толстенький Барсик, зевнул во всю крохотную пасть и, определив, кто из троих огромных богов Мрак, подбежал резво, требовательно вцепился крохотными коготками в штанину. Мрак взял его на колени, а Олег сказал Яфету невесело:
        - Я сам поцелую в задницу любого футуролога, который предложит мне правдоподобный сценарий сохранения цивилизации в ее пусть не теперешнем, но все же человеческом виде. Есть такое понятие, как, не слыхал? Это что-то вроде церкви… нет-нет, я имею в виду саму суть, ведь церковь дает лживенькое утешение, мол, все мы бессмертные, всем нам жить вечно в раю, так вот и выбирает только сладенькие варианты будущего.
        Мрак громыхнул:
        - Ты чо так непонятно? Надо быть проще, и люди к тебе потянутся. Так и говори, футурология страуса! Спи, Барсик, спи. А то этот злой рыжий дядя покусает.
        Яфет вяло отхлебнул вино, прислушался к ощущениям, сказал одобрительно:
        - Прекрасно, напоминает фалернское… Только то чуточку более терпкое.
        Он сделал еще глоток, брови приподнялись, бросил острый взгляд на Олега. Олег смотрел честными глазами, а Мрак тихонько хихикнул. Яфет сделал еще глоток, буркнул:
        - Сейчас лучше. Но сладковато слишком… Отхлебнул, посмотрел на Олега, на Мрака, снова перевел взгляд на Олега.
        - Знаете, - сказал он желчно, - я слыхал про ваши штучки, хоть и не понимаю, как вы ухитряетесь даже сей час, в век машин… но я попросил бы не плескаться в моей чаше вина!
        Олег широко раскрыл глаза, Мрак сказал быстро:
        - Извини. Я хотел как лучше. Это я так гостеприимство выказываю.
        Яфет покачал головой:
        - И ты тоже?.. Куда мир катится.
        - Яфет, - продолжал Олег терпеливо, - нашу культуру… вот эту нашу общую культуру, которую здесь создавали, создавали совсем не люди!.. Да-да, ее творили существа совсем других видов… вообще других зоологических видов! Сперва архантропы, их перебили палеоантропы и продолжили создавать культуру сами. Потом их перебили неоантропы, тех перебили неандертальцы, а неандертальцев - кроманьонцы. Увы, никогда эстафету культуры не передавали, как бы ни хотелось правозащитникам, а вырывали из еще теплых пальцев трупа убитого врага. Я тоже, поверь, хочу, чтобы будущее было всего лишь улучшенной копией настоящего, а потомки чтобы оставались нами, но только прекрасные, мудрые, красивые, счастливые, благородные… нет, даже прекраснее, мудрее, красивее, счастливее, благороднее… ну вот как ты сейчас! Увы, за нами, кроманьонцами, уже виден облик человека нового…
        Яфет сказал горько:
        - Человека?
        - Пусть не человека, - легко уступил Олег. - За-человека, скажем так. Ну и что? Впереди более высокая фаза эволюции интеллекта. Давай радоваться этой возможности. Ведь если не радоваться, то остается лить слезы, Другого не дано, прогресс не остановить. Мы запустили такой двигатель, что… я даже не знаю. Наверное, должны быть счастливы! К тому же на первых порах люди будут переселяться в электронные тела, так что останутся прежними людьми, хоть и приобретут бессмертие. Разве ты против?
        Яфет горько усмехнулся:
        - Мне приходилось слышать, что, будь на земле бессмертные, они ни за что бы не допустили, чтобы бессмертие получили остальные. Какая чушь! Все мы страдаем, когда из жизни уходят близкие. Я прожил столько тысяч лет, что и сам уже не помню сколько, мог бы привыкнуть к смерти, но… не привык. Я не хочу, чтобы люди умирали.
        Олег сказал мягко, но настойчиво:
        - Старики вместо того, чтобы умирать, будут записываться в электронные тела и продолжать жить. А родственные связи с оставшимися будут чувствовать и электронные существа! К тому же такой старичок возликует, обнаружив неограниченные возможности нового тела. Если раньше он учил, скажем, иностранный язык годы, то теперь понадобится секунда, чтобы скачать информацию о других языках и сразу заговорить на любом из них. Если захочет заниматься наукой, то за пару секунд усвоит все-все, что создано человечеством, и вот, пожалуйста, можешь попытаться сделать что-нибудь и сам на этом терновом… или тернистом пути.
        Мрак сказал задумчиво:
        - Сейчас мы почти все сто процентов сил и времени тратим на поддержание своего существования, а Е-человеку, давайте его так называть, все-таки он человек, хоть и электронный, не нужно ни нашей еды, ни нашего жилья, ни даже сна. Он может почти все время тратить либо на развитие науки, либо, как вот сделал бы я… на прохождение виртуального лабиринта в!
        Он сказал с таким кровожадным напором, что даже грустный Яфет невольно улыбнулся. Похоже, Мраку не везет в этих, а запасть на баймы нетрудно, с каждым годом они все изощреннее, все увлекательнее, аддиктивнее.
        - Погоди-погоди, - сказал он наконец, - до меня только сейчас начинает доходить… Вы что же, хотите меня не просто переубедить, но и… что вы хотите?
        Мрак промолчал, Олег сказал нехотя:
        - Яфет, нам с Мраком придется на некоторое время… надеюсь, ненадолго, отбыть… гм… в другое место. К сожалению, я оттуда не смогу ни во что вмешиваться. А тебе я верю больше всех остальных Тайных, что приходили и уходили, многих я вообще не запомнил, настолько серые и никчемные. А ты, Яфет-богоборец, ты из настоящих. На тебя я оставил бы здесь все-все.
        Яфет отшатнулся.
        - Ты хочешь меня сделать ответственным за… за это? Он произнес с таким отвращением, что Мрак загоготал,
        Олег сказал серьезно, с упреком:
        - За это, в смысле, за прогресс?
        - А что же еще?
        - Прогресс идет и без нас, - ответил Олег все с той же пугающей серьезностью, - ты присмотри с другими Тайными, чтобы ему не мешали. Слишком много террористических групп, что борются именно против прогресса. В семидесятых годах прошлого столетия, помнишь, был всплеск алармистов, но мы их тихонько свели к нулю, сейчас же неоалармисты намного сильнее, у них есть оружие, свои боевые группы. Появляются религиозные фанатики, а с ними и серьезные проблемы. У меня уже есть сведения, что отцы враждующих церквей создают тайный союз, чтобы противостоять прогрессу и даже объявить ему священную войну.
        Мрак вставил:
        - Олег, скажи прямо, что эти лицемеры даже договорились с исламом о совместных действиях.
        - Еще не договорились, - ответил Олег.
        - Договорились, сам знаешь.
        - Соглашение еще не подписано, - уточнил Олег сумрачно, - но Мрак прав, утрясают только формулировки, а так уже готовы к выступлениям. Представляешь, враждующие ветви христианской церкви договорились не только между собой, но даже с исламом, иудаизмом и буддизмом! К сожалению, у всемирных церквей среди несметных богатств немало и ядерного оружия так называемых чемоданных вариантов. Запланированы волнения, локальные войны, крупные террористические акты… Очень крупные, Яфет! Небо с овчинку покажется. У тебя будет занятие именно в твоем духе миротворца: всех примирить, всем раздать по серьгам или по прянику, не позволять разгораться даже малым войнам. А если и допустить какие-то войны, то лишь на окраине цивилизованного мира.
        Яфет слушал, слушал, слушал, лицо становилось все серьезнее, наконец обронил тихо:
        - А… ты?
        Олег отвел взгляд, Мрак крякнул, встал, прошелся по комнате. Яфет следил за ним внимательными серьезными глазами. Олег вздохнул, развел руками.
        - Яфет, нам не хотелось бы этого пока говорить… Еще не все выяснено, однако, как я уже сказал, придется отбыть. Надеюсь, ненадолго, но кто знает…
        Яфет смотрел с непониманием, затем краска покинула его лицо, а голос стал хриплым:
        - Вы меня пугаете. Куда бы ни отбыли, сможете сами контролировать… так в чем дело?
        - Оттуда, - ответил Олег, - где окажемся, вряд ли сможем.
        А Мрак пояснил мужественным голосом героя, что привык на скаку рубить гигантским топором закованные в железо головы великанов:
        - Далековато, Яфет.
        Яфет переводил взгляд с одного на другого, синие глаза налились нестерпимым блеском, наконец сказал совсем тихо:
        - Это… не на Земле? Олег кивнул:
        - Да, Яфет.
        - Но где? На Луне? На Марсе?.. Хотя я не слышал, чтобы кто-то побывал на Марсе.
        Мрак сказал досадливо:
        - Олег, да скажи ты ему! Скажи!.. Он не враг и язык за зубами держать умеет. А скоро уже узнают все.
        Олег вздохнул, медленно повертел в пальцах пустую чашу. Яфет мигнул, Олег исчез, а через мгновение появился снова, протянул ему чашу, наполненную по самые края пористой серой землей, похожей на пемзу.
        - Это я зачерпнул на Луне, - сказал Олег. - Только что. Мрак, дай-ка твой кубок.
        - Щас, - огрызнулся Мрак. - Сотвори, не ленись. В руке Олега появилась чаша, абсолютная копия той, что вручил Яфету. На миг исчез, снова возник, на этот раз в чаше переливался искорками красноватый песок.
        Глаза Яфета расширились, синева стала настолько яркой, что даже равнодушный к таким вещам Олег засмотрелся, почти очарованный. Он поставил вторую чашу рядом с первой. В одной - бурая неопрятная земля, очень сухая, абсолютно мертвая, даже перекаленная в печи не выглядит настолько мертвой, во второй - этот красноватый песок, который буквально кричит одним своим видом, что он не отсюда, не с Земли.
        - С Марса, - пояснил Олег буднично. - Могу сейчас облететь все планеты Солнечной системы и принести тебе хоть мелкие камешки, хоть целые горные хребты. Но даже с Плутона я мог бы контролировать неоалармистов, Яфет. Так что, поверь, мы будем далеко. Потому и прошу тебя делать все самому.
        Яфет сидел бледный, глаза расширились, взгляд метался от чаши к чаше, испуганно отскакивал от лица Олега, с надеждой обращался к Мраку. Мрак улыбнулся ему, как акула улыбнулась бы жирному тунцу, и сказал совсем ласково, проникновенно:
        - Дело в том, Яфет, что мы… уже не люди. Мы то, чем они очень скоро станут. Зачеловеки, мать их… Нет-нет, никакой магии! Ты же знаешь, я магию всегда не любил, да она мне и не давалась. Но это, с чашами, могу и я. Яфет прошептал упавшим голосом:
        - Такое ни одному магу… В самом деле песок с Марса?
        - Я смог бы и тебя туда, - ответил Олег, - окутать силовым полем или прямо с этой комнатой… но ты не выдержишь ускорения, пришлось бы тащить пару месяцев. А у нас нет и недели.
        Яфет смотрел на обоих во все глаза.
        - Но вы… люди! Какие вы зачеловеки? А то, что предстоит человечеству… даже Е-люди, они даже внешне будут… не люди!
        Олег криво усмехнулся, через мгновение на его месте возник робот, металлический робот, неуклюжий, карикатурный, с цилиндрическим туловищем и шарнирными ногами. Голова - круглый шар с торчащими антеннами, глаза - вакуумные лампы прошлых поколений, а вместо рта сеточка динамика, которые были в ходу лет сто назад.
        Робот вылез из-за стола, прошелся по комнате, повернулся к Яфету и сказал с укором металлическим голосом:
        - Что тебе тело? Неужели за все века не понял, что цена ему - грош, а ценно только то, что живет в теле?
        Не дожидаясь ответа, превратился в шестилапого металлического зверя, сделал круг по комнате, стал длинной сколопендрой с множеством коротких крючковатых лап и металлическим гребнем на спине, затем, подумав, принял облик дивной птицы с широкими цветными крыльями, прокомментировал сухо:
        - Кому-то понравится летать… Ну и что?
        Яфет вздрогнул, когда моментально, без всякого перехода на месте птицы возник человек, сперва вытянутый, как цапля, затем Олег принял прежний облик атлетически сложенного молодого мужчины, в котором, однако, совсем не замечается атлетизм из-за его очень серьезных глаз дивного зеленого цвета, очень внимательного интеллигентного облика и на редкость ярко-рыжих волос.
        Мрак хохотнул, наслаждаясь смятением Яфета.
        - Как… - вскрикнул Яфет, - как ты это?.. Олег сказал буднично:
        - Можно сказать, что… нанотехнология. Тот же принцип. Манипулируя атомами, перестраиваем структуру своих тел. То же самое, к чему идет технология, чем овладеют все люди через каких-нибудь полета лет. Самое большее - через сто. Но, как видишь, мы сидим здесь с Мраком и пьем вино, вместо того чтобы броситься истреблять человечество.
        Мрак сказал наставительно, раздуваясь от гордости:
        - Яфет, ты переоцениваешь тела и недооцениваешь то, что у нас вот здесь!
        Он бухнул себя в грудь пудовым кулаком. Послышался глухой звук, словно тараном ударили в каменную стену замка. Яфет посмотрел с сомнением, тело у Мрака уж очень заметное, а усмотреть то, что там у него внутри, даже предположить, что там что-то есть, всегда казалось ему делом трудным и даже зряшным.
        - Вы меня напугали, - проговорил он с нервным смешком, - и… успокоили. Я уж страшился, что все ускоряется и ускоряется совсем без тормозов. Но если вы опередили, хотя бы на эти сто лет опередили, то… гм… ладно. Ладно, повтори, за что я должен буду отвечать, пока вы отбудете в свои непонятные для меня земли?
        Мрак заверил:
        - Яфет, по возвращении расскажем все-все. Это я тебе обещаю. А если Олег забудет, а он, конечно же, забудет, я ему напомню. Еще как напомню!
        Он показал кулак, большой, с расплюснутыми костяшками суставов, увитый жилами и венами, а потом бережно погладил голову щенка одними кончиками пальцев.
        Олег сел за стол, положил локти на столешницу. Яфет по-прежнему всматривался в него, в его руки, в глаза с настороженным вниманием, словно все еще ждал новых превращений. Олег сделал вид, что не заметил, сказал мягко:
        - Яфет, ты начнешь снова строить свою Вавилонскую башню. На этот раз… построишь. Вместе с человечеством.
        ГЛАВА 3
        
        Прощаясь, Яфет обнял обоих, в синих глазах все та же тревога, всматривается жадно, ищуще, руки горячие, от всего тела жар, словно внутри работает топка. Олег высвободился из объятий, не любил эти церемонии, с неудовольствием всматривался в осунувшееся лицо давнишнего соратника по Семерым Тайным.
        - Да что с тобой?.. Ты всегда стремился к Богу!.. И первую башню начал строить именно ты, и потом именно ты не раз начинал заново!.. Так что же?.. Что случилось?
        Яфет вздрогнул, опустил взгляд.
        - Даже сам не знаю, - признался он. - Что-то во мне как будто надломилось. Хрястнуло и надломилось.
        - Что?
        - Не знаю, - повторил Яфет с тоской. - Но сейчас мне вдруг стало страшно. Да тут еще вы с вашими фокусами!
        Олег сказал с нажимом и с мольбой одновременно:
        - Соберись, Яфет, прошу тебя. Сейчас уже, как никогда, вот прямо рукой подать. Или достать. Наконец-то в самом деле можно выстроить эту башню и достичь небес. Башню технологического прогресса! Вот теперь наши мечты… твои мечты!… действительно стали возможными.
        Мрак протянул в сторону Яфета пустую ладонь, но, когда Яфет перевел на нее взгляд, там уже был тяжелый золотой кубок с темно-красным вином.
        - На посошок, - объяснил Мрак. - Отпей, сразу станет легче. И вообще, действуй помягше, без крови, а то наш кровожадный Олег… гм… молчу-молчу.
        Яфет с недоверием взял чашу, послушно отпил несколько глотков, от честного Мрака если и будет каверза, то безобидная. Кадык часто дергался, поглощая легкое вино.
        - Это меня и пугает, - признал он хриплым голосом. Хотел было отдать чашу, но спохватился и допил остатки. - Раньше не пугало, а теперь пугает! Не догадываешься почему?
        - Нет, - ответил Олег, - если честно.
        - Раньше, когда я взялся строить Вавилонскую башню, у меня не было ни ума, ни опыта!.. Вообще ничего не было. Только жажда, страсть, желание… А когда такие поводыри, то какие сомнения? А сейчас у меня есть то, чего не было тогда.
        - Ну-ну?
        - У меня есть знания, Олег! У меня есть опыт. Уже понимаю, что на самом деле нет того Бога, которого я видел. И никогда такого не было. Просто каждый видит в меру своей, как говорят, испорченности, тупости или развитости, что одно и то же. А каков он на самом деле? Что узрим, когда в конце концов придем? А ведь придем, теперь я со страхом и содроганием понимаю, что придем, придем…
        - Когда придем, - ответил Олег, чуточку подражая Мраку, - тогда и увидим. Я помню, что он создал нас по облику и подобию. Но я под обликом понимаю вовсе не тело.
        Он закрыл за Яфетом дверь, выглянул в окно. Крепкие молодые ребята садятся в машины сопровождения, а сорвался с места и подъехал к подъезду. Первым вышел телохранитель, огляделся, затем второй здоровяк вывел Яфета. Олег усмехнулся, Яфет стал намного осторожнее, научился ценить жизнь.
        За его спиной Мрак сказал с укором:
        - Зачем наврал?
        - А что оставалось? - огрызнулся Олег. - Даже Яфет может не выдержать всей правды. Он слишком… слишком человечен! А под это слово, под термин, демагоги давно уже подвели такую дрянь, что всех бы прибил, перевешал на крепостных стенах…
        - Поясни, - попросил Мрак.
        Олег, продолжая смотреть в окно, буркнул недобро:
        - А то не знаешь!
        - Не знаю, - ответил Мрак кротко.
        Машина с Яфетом понеслась по улице. Впереди мчалась машина с охранниками, а за лимузином Яфета еще одна, так называемая машина прикрытия. Олег со вздохом отвернулся от окна.
        - Демагоги и зеленые, - проговорил он почти с отвращением, - оперируя лозунгами типа, ловко подменяют на. всего лишь значит, что данное принадлежит человеку или человечеству, что у него какие-то признаки, свойственные существам человеческой расы. Мы с тобой уже убедились… или не убедились?., что многие человеческие свойства неудобны, даже вредны, в то время как другие неплохо бы расширить, ну, к примеру, побольше сострадания… хотя и не понимаю, зачем оно, но так говорят. Демагоги декларируют ценность быть просто человеком, а это то же самое, что быть деревом, камнем, птицей. Настоящая же ценность в том, что живет внутри человека, живет в его человеческом теле! А с этой позиции все равно, какое оно - тело.
        - А-а-а, - протянул Мрак и широко зевнул, - ну, это каждый ребенок знает. Я живу в этом теле, да… А там уж не важно, человеческом или нечеловеческом. Но Яфета ты обманул, обманул… Это мы двое постоянно ограничиваем свои поползновения, потому что мы - первые. Ограничиваем до смешного, Олег! Ходим со связанными руками-ногами, да еще и уши себе заткнули, повязки на глаза надели.
        А я уж так привык пользоваться еще и радиолокацией, инфракрасными, ультрафиолетовыми, рентгеновскими и гамма-лучами, ультра - и инфразвуками, звуколокацией и всем-всем, что для нас так просто, так естественно… ну что так смотришь? Я в самом деле привык! Олег не сводил с него взгляда.
        - Так быстро?
        - А что? - огрызнулся Мрак. - К хорошему привыкнуть легко, отвыкнуть трудно. Как и ты, получаю любую информацию прямо из всех сетей, принимаю передачи радио, телевидения, слышу все переговоры по мобильникам, но должен делать вид, что я такой же слепоглухонемой паралитик с жутким склерозом, как и все остальное население двуногих!
        Олег не нашелся, что ответить, виновато развел руками.
        - Потерпи, Мрак. Уже немного. Они скоро нас догонят.
        Он прошелся по комнате, заложив руки за спину, горбился, красные волосы поблескивали в солнечном луче, но зеленые глаза оставались в глубокой тени. Мрак понаблюдал за ним, огрызнулся:
        - Ага, щас! Совсем скоро.
        - Что тебе эта сотня лет? Они могут догнать даже раньше.
        Мрак сказал зло:
        - Сотня?.. А сто миллионов лет не хочешь? Я что, могу замедлить свое мышление, восприятие?.. Ну, конечно, могу, это я так, к слову, но до чего же в лом прикидываться слепоглухонемым калекой, чтобы не шибко отличаться от остальных! Я не слепоглухонемой с замедленной до точки замерзания реакцией, не слепоглухо - и все такое!.. Вот сейчас, пока говорю с тобой, принял по Интернету восемьсот сообщений, смотрю семь новых фильмов, участвую в сорока дискуссиях… знал бы, на какие темы!., и все равно скучно, невыразимо скучно, потому что даже в скоростном, по понятиям людей, чате для меня между вопросом и ответом проходят многие годы!
        Он ушел на кухню, позвенел посудой, вернулся с мисочкой и поставил на пол. Щенок завертелся на кресле, не решаясь спрыгнуть, завизжал обиженно. Олег буркнул:
        - Сними. А то лапы вывихнет. Они у щенков слабенькие.
        - Пусть укрепляет, - возразил Мрак, но щенка снял, тот ринулся к мисочке так резво, что упал по дороге, подбежал и начал лопать с таким азартом, что вскоре влез в посудину передними лапками. - Ишь, жреть…
        Олег сел за стол, уронил голову на руки, помолчал. Когда поднял голову, на Мрака взглянули полные страдания глаза.
        - Мрак… Ну что ты мне жалуешься? Будто у меня по-другому! Но я же сдерживаюсь? Я же несу этот груз? Давай-ка лучше сократи… урежь свои возможности. До скудных человеческих. Так надо. Временно. Пока нас только двое, нельзя нам… Я так боюсь, что оторвемся настолько… настолько обесчеловечимся, что нам в самом деле станут на фиг нужны эти жалкие людишки… они для нас уже сейчас меньше, если по уму, чем муравьи! Но ведь эти муравьи и создали всю эту сложнейшую цивилизацию, что вывела нас на такую вершину? Мы должны им отплатить той же монетой. Так что давай пока потерпим, побудем человеками, простыми человеками. Мрак отмахнулся:
        - То ты! Ты всегда был подвижником, жил для людей. А я… я не знаю, просто жил. Но, наверное, и такой, как я, зачем-то оказался нужен. Наверное, чтобы сдерживать таких умников, как ты. Ладно, Олег, давай побыстрее отбываем в те дали, где можно жить нашей жизнью, а не этих…
        - Питекантропов? - договорил Олег.
        Мрак неожиданно усмехнулся, обошел стол и сел напротив. Их взгляды встретились, в карих глазах друга Олег видел глубокое сочувствие и симпатию.
        - Не смягчай, - ответил Мрак, но голос у самого звучал мягко, примирительно, - не смягчай. Сам же сказал, для нас люди даже не мартышки, а так… что-то вроде муравьев. Нет, даже того меньше, муравьи - умные. Мне уже скучно с этими… извини, людишками, которые мыслят в миллиард раз медленнее, да и то хреново, засыпают на ходу… а зачем вообще-то сон?.. А их способы размножения, гм… Я вот прямо щас могу наплодить хоть сто тысяч мраков, это и будут мои дети, сперва мои абсолютные копии, а потом каждый пойдет своим путем, начнут появляться различия, выкристаллизовываться индивидуальности, а я буду смотреть с гордостью и приговаривать: далеко пошли мои детки, умные какие. Все в папу!..
        Олег смотрел исподлобья, не понимая, шутит Мрак или говорит серьезно, все-таки все сказанное верно, они могли бы заполнить Землю своими копиями, а те ринулись бы заселять и переделывать планеты, а затем звездное пространство, галактики, Вселенную.
        Он вздохнул.
        - Мрак, не ерничай. Думаешь, я вот так по прихоти тебя сдерживаю и сдерживаю себя? Да я бы… я… эх! Я вижу возможностей куда больше, намного больше, чем зришь ты, волчара. Но… мы поставлены следить за прогрессом всего нашего человеческого племени. Так уж получилось, что нас избрали. Так что давай-ка послужим ему, хотя, понимаю, сейчас этим червякам служить просто противно. Хотя и помнишь, что совсем недавно сами были такими, но… сейчас мы уже не те дикари в волчовках, верно? А они еще в дерьме, от них плохо пахнет, но они же этого еще не знают! Как в великолепную, как тогда считали, эпоху Возрождения по светским дамам стадами ползали вши, но тогда на это никто не обращал внимания. И те красавицы годами не мылись… Потому давай здесь на Земле быть просто людьми. И никому не показывать, что можем чуточку больше. Думаешь, почему я все больше наваливаю на Яфета? Вот-вот. А он как-то договорится с остальными Тайными, его уважают больше, чем меня.
        Мрак зло хохотнул:
        - Какой ты сдержанный в словах, когда о себе! Да тебя не просто не уважают, тебя всегда ненавидели и боялись. Ты забегал чересчур далеко, а вот Яфет опережал остальных только на шажок, он понятен, его слушают охотно… Ладно, давай о главном. Что такого случилось и куда отбываем?
        Олег встал, вздохнул, снова сел, зеленые глаза на миг вспыхнули, как изумруды, на которые попал луч солнца, но это был внутренний свет, что тут же погас. Лицо Олега стало усталым, сумрачным.
        - Мрак, Мрак!.. Я знаю, как одним прыжком оказаться по ту сторону звезды Канопуса, я могу одним ударом разнести Марс и даже взорвать Солнце… но я не знаю, как погасить иррациональную агрессивность человека! Если знаешь - скажи! Не знаешь - помалкивай. А то слышать от тебя это жалкое, что ты брякнул Яфету, насчет помягше, без крови, - просто стыдно. Как будто я сам не хочу без крови! Но человек - это такое, такое…
        Он поперхнулся, лицо пошло красными пятнами, умолк. Мрак досказал с кривой усмешкой:
        - Если два мужика, то обязательно должны подраться?
        - Как два мужика, - согласился Олег, - как волки в стае, что обязательно дерутся, проверяя изменившуюся иерархию, как дерутся олени, жуки, муравьи! Видимо, это у нас в крови. Или даже глубже. Но, как и муравьи после большой драки расходятся по норам и подсчитывают потери, так и люди вот сейчас надолго затихнут, не до больших конфликтов будет… а нам это позволит добраться до Таргитая.
        Мрак вспыхнул, даже не заметил нечаянную оговорку насчет людей, что затихнут после большого конфликта, от него пошло сильное магнитное излучение.
        - К Тарху?.. Пора бы! Или что-то случилось? Олег нехотя кивнул:
        - Да.
        - С ним?
        - Мрак, бери больше. Извини, пока не могу сказать. Мрак нахмурился:
        - Ты со мной как с Яфетом?
        - Нет, Мрак, прости… Я сам не разобрался потому что. Ты ведь не доверяешь моим видениям, откровениям и прочей лабуде? Вот-вот, я им тоже не доверяю. Я человек фактов, я верю тому, что можно повторить, проверить.
        Мрак отмахнулся.
        - Ладно, я все понял. Стал бы ты мне врать, как же! Это значило бы самому мешок нести. Ладно, мне пора Барсика на прогулку. Пора приучать его какать на улице, как думаешь?
        Олег поморщился, Мрак злорадно следил за борьбой чувств: и выходить не хочется, и только что продекларировал, что, а это значит, что нельзя убирать щенячьи какашки и лужицы движением бровей.
        - Я с тобой, - решил он. - А то натворишь чего-нибудь снова.
        Барсик старательно пожирал кашу с молоком, чавкал, сопел, Мрак наблюдал с умильной улыбкой сердобольной мамаши, Олег поморщился, огляделся. Солнечный луч упал на середину стола, отборные гроздья золотистого винограда заблистали, заискрились, сквозь тончайшую кожуру проступили крохотные зернышки, плавающие в прохладном сладком соке. На середине стола культяпками кверху жареный гусь, так никто и не притронулся, искорки перебегают по коричневой корочке, коснись - захрустит под пальцами.
        - Эх, - сказал он с горечью. - Когда же это кончится?
        Он перешел в узкий луч нейтрино, метнулся к потолку, Мрак успел засмеяться рудиментарной привычке: можно и в противоположную сторону, для потока нейтрино все равно, что пронзать, атмосферу или всю планету.
        Вторым прыжком догнал Олега, тот прошел совсем рядом с Нептуном, только их сверхскоростное восприятие позволило заметить промелькнувшую планету, а еще через пару секунд обоих охватила со всех сторон бархатная чернота глубокого космоса, гравитация ничтожная, можно пренебречь, странно торжественное и пугающее чувство медленно наполняло душу.
        Олег оформился в огромного великана с пылающим ртом и огненными глазами, завис, словно парашютист в затяжном прыжке. Мрак с удовольствием принял облик волка, не простого, конечно, того бы разорвало в клочья, а из перестроенного металла, блестящего и вздрагивающего в тех местах, где под шкурой должны вздуваться мускулы. Все какая-то связь с далеким прошлым, от которого чем дальше, тем оно чище и благороднее.
        Олег сказал с горечью:
        - Я готовился к этой жути!.. Мрак, я серьезно готовился. Очень. Не было психологического теста, который бы я не прошел, да и вообще… Я был готов гораздо больше, чем все космонавты, вместе взятые… Я был готов, как может быть готов только полный дебил на железнодорожных рельсах, который смотрит на летящий ему навстречу поезд и глупо усмехается. Но я все равно трушу… Да что там трушу!.. Если бы просто трусил! А то моя душа замирает, сворачивается в комок, забивается под раковину и там трясется.
        - Так это еще немного, - ответил Мрак серьезно.
        Олег быстро взглянул ему в лицо. Мрак перестал дурачиться, из волка стал человеком, не для простой прогулки они здесь, смотрит строго и серьезно, лицо исхудало, тоже держится из последних сил, нелегко даются последние годы борьбы перехода человека в стаз зачеловека.
        - Мы смотрим на галактики, - проговорил Олег с болью. - Но миллионы и миллионы туманностей так и не родили звезд! Проживут свои десятки миллиардов лет, как облака космического газа, а потом рассеются и они, эти облака, когда придет тепловая смерть Вселенной. На миллион туманностей только одна ухитряется из-за стечения каких-то уникальных условий закрутиться в галактику и создать звезды!.. Из миллиарда звезд только на одной возникают условия, чтобы проклюнулась хоть какая-то жизнь… пусть хотя бы амебы…
        Он вздрогнул от резкого окрика:
        - А что это у тебя сапоги не почищены?
        Олег посмотрел на призрачные ноги, что и не ноги вовсе, переспросил непонимающе:
        - Какие сапоги?.. Мрак, не говори загадками.
        - Туманности, говоришь?.. - переспросил Мрак. Подрагивающее на космическом ветре лицо стало злым, кожа на скулах натянулась. - Значитца, пока долетим до ближайшей галактики, нам придется пересечь уйму этих туманностей?.. Олег, так это же здорово!.. Я ж не такой экономный, как ты. У меня нейтрид тает, как воск на солнце. Мне бы только добраться до ближайшей, я ее сам всю сожру.
        Олег бледно улыбнулся.
        - В туманности вещества на пять галактик. Просто остальное рассеивается, пока она образовывается… Не лопни!
        - Не лопну, - заверил Мрак. - А и лопну… Это же самая приятная смерть
        - от обжорства! Ладно, ты не тяни, не увиливай, я же вижу. Я не Яфет, со мной не хитри. Говори, что случилось?
        Олег некоторое время висел молча, Мраку даже почудилось, что волхв попытается отвертеться, сослаться, что неудачно пошутил, но Олег проговорил упавшим голосом:
        - Я слышал глас…
        - Таргитая? - обрадовался Мрак.
        - Нет.
        - А кого?..
        Он осекся, Олег посмотрел ему в глаза, криво усмехнулся, отвел взгляд. Мраку стало не по себе, помолчал, Олег после паузы сказал колеблющимся голосом:
        - Не знаю, Мрак. Даже не решаюсь выговорить это вслух.
        После еще более долгой паузы Мрак ответил гробовым голосом:
        - Ага, понятно… Нет, ни хрена не понятно, но… ладно.
        И что ты услышал?
        - Мрак, много собака понимает, когда с нею говорит человек? А если не взрослая собака, а щенок? А если цыпленок? Или вовсе муравей?.. Все, что я понял, это нужно куда-то отправиться. Да и то… не уверен.
        - Зачем? Олег огрызнулся:
        - А я бы сразу не сказал? Не знаю. Не понял. Не дано еще понять. Но у тебя, как всегда, есть свобода выбора: идти или не идти.
        - У нас, - напомнил Мрак. - Ты даже Яфету брякнул, что мы топаем вместе. Забыл?
        - Нет, но даю шанс отбояриться. Все-таки идти туда, не зная куда… да и зачем? И как истолковать этот глас? . Один, помню, услышал и повел горстку поверивших из Египта, другой - на завоевание Британии, третий, напротив, оставил громадное царство и многочисленный народ, ушел в леса. И после этого буду клясться, что именно я понял глас верно?
        Мрак сказал твердо:
        - Это для тебя нужно обоснование! Да еще с тремя печатями и подписью… ну, ты понял, чьей подписью. А мне не надо. Я и так всегда готов на любую дурь. А готовность на любую дурь - это двигатель прогресса.
        Олег буркнул:
        - Тогда возвращаемся. Надо успеть переделать чертову уйму работы.
        - На планете Земля, - добавил Мрак чересчур серьезным тоном.
        ГЛАВА 4
        
        Мрак нарочито изогнул путь и пролетел насквозь Юпитер, ту самую страшную планету, в недрах которой совсем недавно едва не погибли, а сейчас стыдно вспомнить, ну чего боялся этого мыльного пузыря…
        Олег прошел мимо, планеты уже не интересуют, это для людей, даже ближайшие звезды скоро станут строительными площадками зачеловеков.
        - Мрак, я все время живу в страхе, - признался он. - Я уже говорил, что могу щелчком вдрызг планету, без натуги взорвать Солнце… а то и загасить, что труднее, но я чувствую свою беспомощность куда острее, чем чувствовал… когда-либо! Мир был огромен, неподвижен, вечен. Мою жизнь мог оборвать любой человек с оружием, могла оборвать змея из расщелины, скорпион или упавший с горы камень. Однако я при всей своей трусости чувствовал себя намного лучше и увереннее!.. А сейчас сжимаюсь в комок от никчемности, ничтожности, беспомощности. Вот несемся с жуткой скоростью, но все равно в любую сторону от нас - бесконечность. Хоть во времени, хоть в пространстве, хоть в размерах. А незыблемый раньше мир, оказывается, на самом деле с бешеной скоростью крутится вокруг оси, вертится вокруг Солнца, крутится вместе с Солнцем, несется по спирали через звездное скопление, вместе со звездным скоплением вертится и несется наискось через Галактику, а вместе с Галактикой прет с немыслимой скоростью от центра на периферию… Мы, оказывается, на бешено кувыркающемся табурете, и мне страшно при виде тех расстояний, что я вижу
до ближайшей звезды, не говоря уже до дальних…
        Мрак подумал, кивнул. Вид у него был сочувствующий, но нисколько не обескураженный.
        - Может быть, - сказал он, - для того так и спешим поскорее встащить все человечество до своей мощи?.. Чтоб не так страшно в толпе?
        - Глупости, - огрызнулся Олег.
        - Ты что-то стал раздражительным, - заметил Мрак. - Вот-вот укусишь.
        - Я не стал раздражительным!
        - Стал.
        - Это ты стал придирчивым.
        Мрак усмехнулся, не ответил. Впереди заблестела серебром родная планета, выросла, они пролетели над южной частью, покрытой вечным льдом, Мрак засмотрелся на сверкающие под солнцем ледяные торосы, широким жестом предложил и Олегу полюбоваться, но тот лишь посмотрел брезгливо на скрытый подо льдом континент, богатый ценными металлами, но все еще недоступный вечно дерущемуся человечеству.
        На полнеба блистает полярное сияние, сверкающие струи двигаются, превращаются в складки лилового бархата, заворачиваются световоротами, снова раздвигаются, подобно исполинскому небесному занавесу. Крохотное солнце спряталось за сверкающим великолепием, смотрит тускло, похожее на сильно уменьшенный лунный диск.
        А от полярного сияния идет ощутимое бодрящее покалывание кожи, и чем ярче вспыхивают вертикальные полосы, тем сильнее стучит сердце, а плечи сами раздвигаются шире, а нижняя челюсть выдвигается, как поддон авто погрузчика. Мрак увидел свое отражение в далекой глади замерзшего ледника: прямо по воздуху ветром несет здоровенного черноволосого мужика в легкой рубашке и льняных брюках, сандалии на босу ногу, вид дурацкий, позорит суровую красоту, как если бы в разгар торжественной симфонии явился пьяный панк и начал бренчать на балалайке.
        Он засмеялся с неловкостью, перетек в луч, в следующее мгновение очутился в комнате, где гусь на столе все так же культяшками кверху, словно собирается подхватить и удержать падающий потолок.
        Барсик все с тем же аппетитом лопает, чавкает, сопит, для него прошло времени всего между двумя чавками, даже не повел глазом, что могучий родитель исчез справа, а появился слева, мужчины на такие мелочи внимания не обращают, старательно уничтожал кашу.
        Олег хмыкнул и шагнул в соседнюю комнату, ее и еще одну занимает суперкомпьютер, названный в честь, который так славно потрудился над моделированием молекул, что позволило, помимо создания ряда уникальных лекарств, еще и полностью разобраться с проблемой стволовых клеток, теперь их вживление стало доступно в любой продвинутой клинике. Правда, официально такой компьютер существует только в Пентагоне, но Олегу надоело заниматься рутинными вычислениями, проще спихнуть на машину, ненадолго проник в сверхзасекреченную лабораторию, скопировал этот до последнего атома, а потом здесь воссоздал с той же точностью.
        У мощность триллион терафлопс, он следит за всеми переговорами в Интернете, по сотовой связи, для него не существует зашифрованных или закодированных, просматривает все емэйлы, одновременно наблюдает за всеми видеоконференциями, чатами, форумами и гостевыми книгами, сличает миллионы записей, вылавливая как изменивших внешность террористов, так и всевозможные заговоры, подготовки к покушениям, террористическим актам и многое-многое другое.
        За спиной раздался философский голос Мрака, иногда оборотень начинал умничать, словно вздумал тоже записаться в искатели истины, за что Олег бывал готов прибить его на месте:
        - Вообще-то мечта Яфета исполняется. Народ был единым, и все строили Вавилонскую башню, да только Бог смешал все языки, и народы разбрелись, перестав понимать друг друга. А теперь вот снова все объединяются…
        Он запнулся, подошел ближе, Олег неотрывно смотрел на ровные ряды хранилища информации, буркнул, не оборачиваясь:
        - Договаривай. Глобализация - есть вежливый эвфемизм американизации. Так?
        - Так, черт бы побрал. Олег спросил равнодушно:
        - И что тебя, такого толстокожего, смущает? Мрак сдвинул глыбами плеч.
        - Что всемирную империю создают американцы. Как раз те, кто и так у всех в печенках.
        Олег повернулся к нему, лицо слегка брюзгливое, слов но аристократ объясняет конюху устройство глобуса, спросил с ехидцей:
        - А если бы немцы или французы? Да пусть хоть ирландцы или русские старообрядцы! Всякий, кто прет в лидеры, получает справа и слева. Да не пряники, а плюхи. Увесистые! От лидера требуют быть безукоризненным, а это, увы, недостижимо. Правда, вот я почти такой, но я, сам пони маешь, счастливое исключение. Да и какая разница, как они называются: ассирийцы, хетты, готы, франки, славяне, американцы?.. Для нас, во всяком случае. Мы-то знаем, что через два-три десятка лет на планете не останется ни единого американца, как не останется русских, немцев, англичан, французов… Ну, возможно, дольше пробудут курды да евреи, но и тем в конце концов придется войти в стаз зачеловеков, в котором так же смешно говорить о национальностях, как взрослым людям всерьез о ползунках, в которые когда-то какали.
        - Ты забыл о китайцах, - напомнил Мрак. Олег нахмурился, кивнул:
        - Да, но о них вообще отдельный разговор. Китайцы - это отдельное человечество. Ведь я не стал бы помогать Томасу Мальтону нести Святой Грааль в Англию, сама чаша меня не заинтересовала - мы знаем, как она делалась, - как и Англия, которую я знал и как Землю Больших Зверей, и Острова тумана, и Оловянные острова, не говоря уже как земли бесчисленных народов, волнами сменявших друг друга: данов, гекнов, пиктов, кельтов, бриттов, англов, норманнов, уже сменивших свой язык на франкский, даже на французский… Но я долго всматривался в будущее…
        - Это всегда было твоим любимым занятием, - пре рвал Мрак. - Вуайерист!
        - Теперь это называют футурологией, - поправил Олег без улыбки, - тогда называли просто видениями, откровениями… Так вот я ощутил, что от Томаса Мальтона может протянуться ниточка за океан, где сформируется свое племя, свой народ со своими наивными идеалами, своей великой мечтой. И что там соберется лучшее от разных народов. Чашу донести я помог, но уже не вмешивался в жизнь нового народа, Мрак! Я смотрел со стороны и тоже, как и все, то любил этот простой и даже очень простой народ, ото рванный от всех корней, то ненавидел, иногда жалел, иногда сочувствовал, но не вмешивался. Но вот сейчас, когда он на вершине могущества, именно сейчас, как ни странно, он наиболее уязвим и нуждается в поддержке!
        Мрак задумался.
        - Потому что весь мир против?
        - Весь мир против - понятно, сильных все не любят и боятся. Хуже то, что и внутри самой Америки слишком быстро растут сомнения в правоте курса своей страны. А это страшнее, чем когда весь мир против. Потому и надо сей час этой стране помочь.
        Мрак поднял голову, в карих глазах блеснул насмешливый огонек.
        - Страна - это кто? Кто прет вперед или кто сомневается? Среди сомневающихся умных людей больше!
        - Больше, - согласился Олег с горечью. - В то время как среди прущих вперед полно идиотов и тупого простонародья, вообще не желающего думать. Но, увы, правда на их стороне, хоть и не та правда, за которую воюют. Вер нее, правда на стороне тех немногих интеллектуалов, желающих привести Америку к глобализации.
        Мрак смотрел на Олега, прищурившись. Насмешливый огонек не гас, разгорался сильнее.
        - Зная тебя, я готов поспорить, что Америка, узнав, в чем твоя помощь, поспешила бы отказаться. Верно?
        Олег огрызнулся:
        - Опять же, какая Америка!
        - А большинство, - хладнокровно сказал Мрак.
        - А на большинство плевать, - отрезал Олег. - Вернее, плевать не на само большинство, а на его мнение. Большинство должно работать, а не принимать решения по государственным вопросам. Тем более планетарным!
        Мрак хмыкнул, ушел в комнату с диваном и завалился, не снимая обуви, закинул ноги на валик. Странно вообще-то здесь: компьютер ультрасовременный, а сама квартира как будто из двадцатого века: ни тебе услужливой автоматики, что докладывает об изменении телепрограмм, курсе доллара, погоде на завтра, включает и выключает за тобой свет, ни тебе кондишена, когда струи прохладного воздуха дуют не впустую, а всегда строго на тебя, в какую бы сторону ни шел и как бы быстро ни передвигался. Так же и объемный звук в современной квартире послушно следует за хозяином, вообще любое жилье теперь - большой компьютер с живущим внутри человеком, но в этой квартире нет даже изощренной системы защиты от воров и сигнализации, чем любой жилец обзаводится в первую очередь.
        Он сотворил себе упаковку холодного пива, нимало не беспокоясь, что сразу похолодало, кому не страшен открытый космос с минус двести семьдесят три, тот как-то стер пит двадцать четыре и девять вместо двадцати пяти по Цельсию.
        - Полагаешь, - спросил он, обращаясь к стене, - захват Штатами мирового господства будет уже при этом гребаном Мудонге? Ну и президента выбрали!
        Из-за стены донесся сумрачный голос:
        - Мрак, человечество всегда жаждало глобализации. Сколько мы помним, человек стремился к объединению в государство с тем, чтобы расширяться для мирового господства. Вся история заполнена яркими рассказами о за рождении, расцвете и гибели империй. И хотя все они были несколько, скажем, жестковаты…
        Мрак хохотнул:
        - Да ну? Это Аттила жестковат? Или Чингисхан?
        - Ирония неуместна, - послышался голос, уже не сколько раздраженный. - Да, Наполеон истребил больше народу, чем римские императоры, но он, как и Чингисхан, к примеру, сейчас герой и великий полководец, как дума ешь, почему? Про Аттилу снимают фильмы, где он - герой и красавец, а Гитлер через полвека после своей гибели, вспомни, по результатам широкого электронного голо сования вышел на первое место в опросе журнала на тему! Конечно, демократия там только для виду, тут же результаты похерили, и волевым решением определенных групп человеком тысячелетия официально провозгласили Эйнштейна… помнишь?
        - Слышал, - ответил Мрак, подумал, что со стеной разговаривать как-то не то, нарисовал на обоях карикатурный образ Олега, в балахоне, с длинным суковатым посохом в костлявой длани пророка, развевающимися нечесаными волосами и безумными глазами. - И что же, люди такие бараны?
        - Нет, - ответил карикатурный персонаж, - просто каждый инстинктивно чувствует, что глобализация - благо. Потому и сами стремятся создавать империи, и оправдывают тех, кто их создает. Пусть даже железом и большой кровью - все равно оправдывают, обеляют, считают героями и подвижниками. Даже если такая глобализация проводится с мировыми войнами, как получилось у Гитлера. Сейчас американский президент прольет крови больше, чем фюрер, надеюсь на это, но у него есть то, чего не было у прошлых правителей: радио, телевидение, Интернет, обеспечивающие быструю и надежную связь между центром и местной властью. Это дает ему шанс не только завоевать весь мир, но и объединить, создать единое мировое правительство!
        Мрак осушил с десяток банок пива, подумал, создал еще, но пошло хуже, поэкспериментировал, пробуя менять ингредиенты, температуру, возразил:
        - Ни фига ему не дадут. Ни другие страны, ни свои же… пингвинисты.
        - Это кто?
        - А те, кто требует, чтобы бросили все и кинулись в Африку пингвинов защищать. Правозащитники, словом.
        В стене появилось лицо Олега, выглядит как барельеф, никаких зазоров или щелочек, полное слияние со стеной, затем проступила половина его фигуры, вошел медленно и задумчиво, даже не обратив внимания, что прошел сквозь бетонные плиты, в глазах отрешенное выражение, явно думает над чем-то еще, а Мраку сказал отстраненно:
        - Да, могут помешать. Потому и надо сейчас помочь создать эту последнюю империю… что будет уже не империей, так как охватит всю планету. Сам понимаешь, если отдельным группам это сильно прищемит хвосты, то для человечества - огромное благо.
        Мрак поспешно убрал со стены карикатуру, пока Олег не оглянулся, взглянул на стакан с недопитым пивом, вздохнул, атомная решетка послушно перестроилась, пиво, как и сам стакан, исчезло, оставив вместо себя новую порцию кислорода с примесью инертных газов.
        - Ладно, - буркнул он, - против прогресса переть глупо. Особенно если его подпираешь ты, свинья. Но пиво ты мне испортил.
        Он поднялся с дивана, сел у окна и вперил взгляд на улицу, но ничего рассмотреть не успел, из кухни со счастливым визгом выметнулся оранжевый комок, на пороге запнулся, упал, перекувыркнувшись через голову. Мрак засмеялся, подхватил щенка на руки, преданнейшее существо, пока ело там из мисочки, было разлучено с хозяином, а это ж какая долгая разлука. Это же какое испытание для крохотного сердечка быть разлученным с могучими богами, ибо для собаки все мы - боги, бессмертные боги.
        - И я тебя люблю, - сказал он, уворачиваясь от розового язычка.
        Олег осматривался, тщательно контролируя себя после рабочего состояния, когда в пикосекунду успевал просматривать массивы данных, отобранных для него, а потом еще в наносекунду успеть скользнуть по гиперссылкам и проверить-перепроверить некоторые подозрения, утвердиться в принятых решениях, наметить следующие шаги.
        Щенок явно намеревался свернуться у Мрака на руках и заснуть в покое и безопасности, поручив себя богу в лице этого всемогущего двуногого. Олег обвел взглядом комнату. Для щенка она полна удивительных вещей, но скоро все станет привычным, для всего найдет свои объяснения, перестанет реагировать на внезапно вспыхивающий свет, заговоривший ящик, где на экране начинают мелькать световые пятна, привыкнет заходить в лифт, а потом оказываться на улице, которую виде, с балкона ужасно далеко внизу.
        Не объясняем ли мы многое, снова мелькнула мысль, происходящее вокруг нас, так же просто, как объясняет щенок, который никогда не поймет действия кофеварки, электрической плиты, водопровода и канализации?
        - Ну ты чо? - донесся голос Мрака. - Ушел в нирвану?
        - Мыслю, - огрызнулся Олег.
        - Верхним утолщением?
        - А ты - нижним?
        Мрак хмыкнул, в его руке снова граненый стакан, уже размером с кувшин из хрусталя, куда ставят цветы, Олег отвернулся, но в мозгу все еще пугливо трепещет застрявшая в паутине логики испуганная мысль, что насчет этого нижнего мозга Мрак прав, сам не понимает, насколько прав. Таргитай - дурак, он вообще не мыслил, он бездумно шел с ними двумя, разговаривал и пел, воспринимал весь мир таким, какой он есть… и воспринял наконец, ощутил его, а значит - ощутил и Творца.
        Мрак громко чавкнул, словно не пил, а жрал, хохотнул своим мыслям, сказал весело:
        - А ты помнишь, тот мужик тогда говорил: придите ко мне, дураки и все тупые, вы лучше поймете Господа, чем всякие умники, и при этих словах он на тебя так зло посматривал…
        Олег отмахнулся:
        - Да мы еще раньше с ним поспорили, едва не до драки. Он все твердил что-то вроде, только вместо России, которой еще не было, говорил о Боге. Меня раздражало, что Бога называл своим батей, но теперь вижу, что так и было…
        - Что-о?
        - Мы все его дети, - огрызнулся Олег. - Что удивительно, что и тот чудак тоже им был… Умом Бога в самом деле не понять, мы от него дальше, чем этот щенок от нас… Но чувствами, чувствами… гм… тоже не понять, зато приблизиться можно. Вон щенок меня любит, я его за это на руки беру.
        - Даже за пазуху, - сказал Мрак намекающе.
        - И за пазуху тоже, - согласился Олег, не поняв аллегории. - А за то, что мои тапочки не грызет, чешу и глажу, не наказываю. Позволяю заходить в другую комнату…
        - …галактику.
        - Пусть и так. Ладно, я на завтра заготовил целый пакет. Работы выше крыши, не обрадуешься.
        Мрак, держа щенка на груди одной рукой, другой снял со спинки стула крохотный ошейник, нацепил.
        - Пойдем-пойдем! Знаю ж, что кормить надо только после прогулки, но не могу, когда на меня такими голодными глазами…
        Не спуская щенка с рук, так надежнее, а то не утерпит и положит кучку в лифте, вышли из прихожей на лестничную площадку, Олег запер дверь с самым серьезным видом, таков ритуал, чтобы, значится, не потерять человеческий облик, не отрываться от человеков, жить их заботами и нуждами. Мрака это забавляло, он и так не отрывается, а когда говорит насчет отрывания от человечества - больше пугает Олега, чтобы тот возражал, но для Олега, похоже, в самом деле важно: временами вообще готов истребить всех на фиг, а планету заселить своими да его, Мрака, копиями. А всякая протоплазма да испарится к такой матери…
        Он на миг всерьез задумался, как это было бы, если в самом деле вот так размножаться: копировать себя и отпускать в свободное плавание. Скорее всего, в будущем так и будет: быстро, рационально, не надо двадцать лет на выращивание, обучение, воспитание, прививание необходимых моральных и этических установок…
        Плечи сами по себе передернулись, стало жутковато, но посмотрел на чеканный профиль Олега, смотрит прямо и строго, такие в Средние века жгли ведьм и запрещали со-домистские оргии в Вальпургиевы ночи… да сам Олег, кстати, приложил руку к этим указам, вернее, печать на перстне. Олегу все, что рационально и правильно, - хорошо, а с точки зрения математики и экономики что может быть лучше: вот так размножаться? Но человек, как это ни банально, не математика и не экономика.
        Лифт опустил до третьего этажа, ввалилась целая семья с коляской, конечно же, поздороваться и не подумали, Олег не шевельнул и бровью, а Мрак удержался от соблазна съехидничать по этому поводу: будет похож на ворчливого деда, которому все в молодежи не так. Хотя здороваться перестали и эти самые ворчливые деды, в лифте это выглядит особенно смешно, когда заходят и стоят под стенками, старательно не замечая друг друга.
        Но, напомнил себе, Олег прав, если хотим оставаться людьми, надо быть такими, как все, хотя бы биологически, как можно дольше. А потом просто всех людей поднимем до своего могущества. И затем вместе с воспрянувшим человечеством пойдем в новый отрыв от этого устаревшего мира. Оставив здесь вот этих, которые не здороваются.
        Автоматическая дверь распознала, послышался звуковой сигнал и щелчок, тяжелая металлическая плита с легкостью отщелкнулась, скрылась в проеме стены, став почти неотличимой, а проем сделала достаточно свободным, чтобы Олег и Мрак могли пройти рядом. В коридорчике никогда не засыпающие датчики бездумно проверили обоих на взрывчатку, наркотики, болезнетворные вирусы, как проверяют и всех входящих, зажглись зеленые огоньки, по невидимым беспроводным цепям пошли сигналы, что все в порядке, а результаты проверки - в особую базу данных, где подбивается лояльность всех граждан города и страны, учитываются их меняющиеся данные, включая покрой и стоимость одежды, упитанность, наличие денег в карманах, будь то в простых или электронных знаках.
        Входная дверь узнала их и отворилась сама, площадка перед домом залита ярким электрическим светом, а дальше пугающе огромный ночной город, где над старыми боярскими усадьбами, робко прижавшимися к земле, высятся пятидесятиэтажные элитные дома, усеянные на крышах параболическими антеннами, блестящими пластинами фотоэлементов, усилителями сигналов НЧ и мэзоприемниками.
        Воздух, насыщенный парами бензина и отработанного масла, к вечеру попрохладнел, между домами густая вечерняя тень, зато в небе раскрылись огненные бездны, там перевернутая Земля, какой была шесть миллиардов лет тому, когда вся из вулканов, морей кипящей лавы, горящего базальта, формирования материков…
        Верхушки высотных домов полыхают жарким огнем, зато внизу ночь, пустынно, с работы народ уже вернулся, балдеет перед жвачниками, а пора массового возвращения молодежи с дискотек, что приходится на последние электрички и перед закрытием метро, еще не наступила.
        Олег с удовольствием вдохнул воздух, по крайней мере, заставил себя ощутить удовольствие, раньше ведь ощущал, значит, надо и сейчас, ведь он же человек, просто человек… Вздохнул, понимая, что и раньше был не совсем человек, это вот Мрак - да, человек, он и сейчас неотличим, а ему всегда было не по себе на дурацких пьянках, дурацких гулянках. Дурацкое веселье, которое только он один считал дурацким, а все остальные ликовали и радовались. Потом, правда, он в странствиях встречал себе подобных, всяких дервишей, отшельников, мудрецов, но и они не совсем люди, потому что на человечество умели смотреть со стороны и понимать, что с ним происходит.
        Мрак опустил щенка на землю, тот отбежал на пару шагов, присел, смешно раскорячившись, из-под него потекла желтоватая лужица, все увеличивалась и увеличивалась, наконец щенок привстал, с недоумением оглянулся: неужели это он надул такое огромное море?
        - Вовремя вывели, - сказал Мрак с удовлетворением. - Пусть привыкает такие важные дела свершать только на улице, как киберпанки какие.
        - Киберпанки гадят в лифтах, - поправил Олег. - У них это в уставе.
        Мрак вдыхал вечерний воздух широко и свободно, морда довольная, глаза и шарят по сторонам, и захватывают верхушки домов, где, помимо всего, установлены следящие телекамеры, записывающие все-все, что потом тщательно проверяется компьютерами на предмет опасности для общества.
        - Только что здесь стояли такие серые блочные дома…
        - Ты еще бревенчатые дома вспомни! - буркнул Олег.
        - Я про них не говорил, - возразил Мрак, защищаясь.
        - Но подумал.
        - И не думал даже! Что ты стал таким подозрительным? Будь проще, Олеженька. И женщины, может быть, обратят на тебя внимание. Хоть какие-нибудь кривенькие.
        ГЛАВА 5
        
        Впереди возвышался, брезгливо отодвинув соседей, еще один пятидесятиэтажный красавец-дом, такой же, как тот, из которого вышли: с огороженной территорией, частной охраной и надежными следящими системами. С крыши смотрят мощные антенны, а также охранные телекамеры, что записывают все происходящее вокруг дома, уже не для правительства, а для себя, для охраны жильцов и дома.
        Дальше дома среднего класса, целый квартал, а еще дальше - трущобы, дома-типовухи стандартной планировки, где обитает масса безработных и занятых на самых низкооплачиваемых работах. Там мужчины и женщины трудоспособного возраста, им еще рано на пенсию по возрасту, но и не состоят на учете на бирже труда, значит - не получают и пособия по безработице, живут неизвестно на что, не обучаются новым профессиям, детей не посылают в школу, телефоны отключены за неуплату, а свет и тепло им идет за счет общества, иначе вообще обречь их на вымирание в холодные зимы. Стоило бы, конечно, но - какая дурь - негуманно.
        Тротуар блестит, только что прошла поливочная машина, в сторонке жадно впитывает влагу газон с чахлой травкой. Щенок отбежал еще чуть, снова присел, уже чуточку иначе, смешно сгорбив спинку, Мрак даже ощутил, как маленькое существо напряглось, натужилось и наконец выложило в травку две аккуратные колбаски.
        - Вовремя, - согласился и Олег. - Жаль, что не на руках…
        - Он у меня стойкий оловянный солдатик, - ответил Мрак с гордостью.
        Олег всмотрелся в щель между домами, буркнул:
        - Насчет женщин пока не скажу, но внимание мы на себя уже обратили.
        Мрак оглянулся:
        - Кто?.. А, эти…
        - Да, - сказал Олег саркастически, - эти, которые. Они самые.
        Челюсти сами собой стиснулись, как стальной капкан. Мир меняется стремительно, в быт вламываются высокие технологии, но эти вот темные личности на ночных улицах с их неизменным: и все те же, разве что стали более назойливыми, напористыми, агрессивными. Болтуны с высоких трибун важно говорят о, подразумевая не тот третий мир, к которому он привык: раньше имелись в виду все нейтральные страны, что опасливо держались в сторонке от двух ощетинившихся сверхдержав: США и СССР, теперь это молодежных банд, что слоняются без дела, угоняют автомобили, торгуют наркотиками, затевают жестокие драки друг с другом, нападают на одиноких прохожих.
        - Отлупим? - предложил Мрак ехидно. Олег отмахнулся:
        - Пусть живут, как хотят. Они останутся в этом мире, а остальные уйдут вперед.
        - И выше, - сказал Мрак, ухмыляясь.
        - Да, и выше, - согласился Олег таким холодным голосом, словно говорил айсберг.
        Высоко в небе проплыл с мягким рокотом милицейский вертолет, исчез за высокими зданиями. В темном небе среди звезд передвигаются в разных направлениях красноватые огоньки лайнеров, святящиеся точки спутников и обитаемых станций, дважды коротко-полыхнула на полнеба реклама пепси-колы, дорогое удовольствие даже с учетом все дешевеющих технологий.
        Мрак смотрел в сторону, сказал с неудовольствием:
        - А вот это мне не нравится.
        Четверо крепких ребят, по их звероватым рожам и налитым силой телам не скажешь, что Россия вымирает, с хохотом расставили длинные, как у фреддикрюгеров руки, перегородили дорогу молодой женщине. Она попыталась обойти, но не сумела проскользнуть между стеной и длиннолапым героем ночных переулков, он ловко цапнул за рукав. Затрещала тонкая ткань, женщина негодующе вскрикнула.
        - Ты постой, погоди, - пропел один насмешливо, - насладиться поспеши… Вован, держи крепче! Сочная штучка попалась…
        Женщина завизжала, начала отбиваться. Ее глаза закрывали большие очки в массивной оправе, сейчас они слетели и пропали в темноте. Мрак буркнул:
        - Надо хотя бы по мордам. Олег поморщился.
        - Думай о человечестве, - напомнил он сурово. - Я же говорил, не можем спасти всех, кого сейчас обижают!.. В эту минуту по всей планете не меньше ста тысяч таких вот ситуаций, не меньше миллиона автомобилей разбиваются, падают в реку… всех не спасти, а спасти кого-то одного - это несправедливо ко всем остальным.
        - Да знаю все, - сказал Мрак зло, - но где-то в твоих рассуждениях дырочка.
        - Где?
        - Не знаю, но есть.
        Он повернулся к веселой четверке. Запах алкоголя прет от всех четверых, женщина бессильно трепыхается в руках самого здоровенного, красавец блондин крепко зажал ей рот, еще один держит ноги, а третий попытался стащить трусики, но в нетерпении просто разорвал и отшвырнул. Четвертый лишь глазел, пальцы нервно теребят язычок на джинсах, не уверен, паскуда, что ему позволят полезть не то что первым, а вообще.
        - Эй, - сказал Мрак, подходя, почти дружелюбно, - вы чо тут делаете?
        Посмотрели все четверо, но лишь последний оставил и загородил дорогу. Рослый, крепкоплечий, накачанный, такого можно на рекламу здорового питания, даже красавец - чего еще надо, таким девки сами на шею бросаются, но восхотел вот запретной романтики, люди Флинта, мол, песенки поют, вот и держится с демонстративной наглостью, окинул Мрака взглядом, полным презрения, и процедил как можно гадостным голосом:
        - Мужик… тебя тоже на четыре кости?
        Женщина забилась, глаза в ужасе вытаращены, блондин крепче зажал ей рот, кивнул тому, что уже раздвинул жертве ноги. Тот нехотя повернулся к непрошеному свидетелю.
        - Гриша, врежь ему разок, чтобы поднялся только завтра!
        Мрак сказал миролюбиво:
        - Ребята, сам был молодым, понимаю… Так что не сердюсь. Вам просто не повезло, я попался. Девку отпустите, а сами, того… идите, идите и идите. Лучше всего еще и не грешите. По возможности, конечно.
        Двое сделали по шагу навстречу. Незнакомец выглядит крепким, очень крепким, но и великана можно превратить в окровавленную тушу, если знаешь боевые приемы. Один спросил на всякий случай:
        - Ты кто, мужик? Не из ментов, случаем?
        - Нет, - ответил Мрак честно. - Но уделать вас могу, так что девку отпустите. И вам ничо не будет. Подрастете, женитесь, подработку начнете брать, чтобы семью прокормить, с этим сейчас худо, вагоны по ночам разгружать придется, не до приключений будет.
        Оба переглянулись, придвинулись еще, один сразу же ударил, второй нарочито задержался на случай обманного движения незнакомца, но Мрак стоял неподвижно. Кулак парня с силой угодил прямо в нос, послышался хруст ломаемых костей. У женщины округлились глаза, парень взвыл и согнулся, нянча кисть с переломанными пальцами. Кровь выступила из многочисленных открытых переломов, побежала темными струйками.
        Второй вскрикнул:
        - Ах ты, гад…
        Его кулак с сокрушительной силой ударил Мрака в челюсть. Мрак не сдвинулся и на миллиметр, а парень вскрикнул, тоже согнулся, прижал руку со сломанными пальцами к груди. Женщина, ощутив, что появился шанс вырваться, отчаянно засопротивлялась, ухитрилась укусить вожака за пальцы. Тот грязно выругался, ударил ее по лицу.
        - Жди здесь, сука!..
        Он выхватил нож и, пригнувшись, пошел на Мрака. Четвертый, что еще не участвовал в драке, посмотрел на вожака, тоже вытащил нож, неумело раскрыл и зашел к Мраку с другой стороны.
        Олег кривился, морщился, но вышел из тени, на него не обращали внимания, сказал женщине:
        - Здесь все в порядке, идите домой.
        Она торопливо вскочила на ноги, на губах кровь, подхватила сумочку. Широко раскрытые глаза обшарили лицо Олега, спросила быстро:
        - Вы даже не собираетесь помочь другу?
        - Нет, - ответил Олег сухо, - идите.
        Она попятилась, не отрывая от него взгляда, потом быстро посмотрела на Мрака. Двое с ножами набросились с двух сторон, а Мрак решил, что ждать, пока сперва затупят, а потом и вовсе обломают лезвия ножей из великолепной стали, уж слишком, сделал вид, что он-де обучен каким-то приемам, взмахнул раз, взмахнул другой, отбивая удары, парни разъярились, ножи сверкали в воздухе, словно серебристые рыбки. К двоим присоединился один со сломанными пальцами: выхватил шокер и ткнул Мраку в спину.
        Мрак отмахивался с таким видом, что вот-вот упадет, но пока что ни один удар не достигал цели: нападавшие либо промахивались, либо незнакомец успевал в последнюю секунду, в самую что ни есть распоследнюю, блокировать удар или сбрасывать в воздух. Олег скривился, что-то в этом есть нехорошее, когда вот так с теми, кто заведомо слабее, просто неизмеримо слабее и ниже, но Мраку не объяснишь, он и сейчас, ставши сверхчеловеком, все еще руководствуется не головой, а эмоциями.
        Женщина отбежала, Мрак успел в свете уличного фонаря увидеть ее лицо: губы распухли, на правой стороне лица будет такой кровоподтек, что не выйти на улицу, для женщин это тяжелый удар. И вот только сейчас, при виде обезображенного лица, Мрак разъярился, Олег раскрыл рот, хотел крикнуть, но руки Мрака на этот раз ударили точно. Трое вздрогнули, их не отшвырнуло, не отбросило, просто опустились на подломившихся ногах с разбитыми, как гнилые тыквы, головами. Олег спросил сухо:
        - Зачем?..
        - Заслужили, - ответил Мрак с вызовом. - Что, не так?
        - Сейчас - да, - ответил Олег с такой серьезностью, что Мрак посмотрел внимательнее, не прикидывается, - но завтра стали бы примерными членами общества. Возможно, стали бы. Буйство крови бывает у многих. Да и подспудный протест против всеобщего умиротворения. Не все же оттягиваются в кровавых баймах, кому-то уже недостает…
        Мрак отряхнул руки, лицо угрюмое.
        - Рассуждай, рассуждай. А я, когда вижу зло, бью. Без рассуждений. Даже если завтра оно отрастит ангельские крылышки и запоет в церковном хоре… А где Барсик?
        Олег огляделся. Из-за кустов выглядывала квадратная мордочка. Щенок перетрусил, поспешил спрятаться подальше от битвы богов. Мрак взял его на руки, щенок пугливо вздрагивал и прижимался к нему всем телом.
        - Глупо, - сказал Олег, он не смотрел на Барсика. - Так зло не победишь.
        - Да иди ты!.. К тому же людей и так слишком много.
        - И что?
        - Если уж чистить, то вот с этих. Хоть какое давление, но другие сидят в аудиториях и физику зубрят!
        Олег буркнул:
        - А то, что обнаружат три трупа?.. Четвертый такого понарассказывает!
        Мрак ответил со злой усмешкой:
        - Не понарассказывает.
        Молодежные банды, подумал Олег с грустью, молодые и сильные парни, неграмотные и не обученные никакому ремеслу. Какая к черту, как можно поганить слово, когда целые стаи шатаются вот так без дела, устраивают стычки, делят территорию, приторговывают наркотиками, всем жаждется хорошей жизни, ведь видят же по телевизору, отсюда хорошо заметен и тот красавец-дом, где даже территория вокруг обнесена высоким забором. И на той стороне дороги целый квартал таких домов, там своя полиция, свои поликлиники, магазины. Жители тех домов даже требуют у городских властей уменьшить им налоги, так как не пользуются местными службами.
        Они прошли еще чуть, из темноты выдвинулась спасенная ими молодая женщина. В руках раскрытая сумочка, не обращая внимания на Олега, сказала Мраку с горячей благодарностью:
        - Вы так рисковали, так рисковали!.. Я даже не думала, что еще на свете остались мужчины!
        Мрак отмахнулся.
        - Не стоит благодарности. На свете есть всякие.
        - Только настоящих, - сказала женщина с горечью, - все меньше и меньше.
        При свете уличного фонаря ее милое лицо, копия позабытой уже Мерилин Монро, выглядело ужасно. Разговаривая, она одним глазом посматривала в сумочку, там встроенное зеркальце, расстроенно морщилась. Мрак покачал головой, голос прозвучал натужно бодро:
        - Ошибаетесь. Разве мы не орлы? Вы далеко живете?
        - Рядом, - ответила женщина быстро. - Меня зовут Тигги. Инна Тигги. Не зайдете ко мне на чашку чаю? А если сторонники здорового образа жизни, налью молока. Я даже не стану искать очки, хотя жаль, там мои собственные программы. Ой, какой у вас чудесный щенок! Что за порода?
        Олег буркнул:
        - Молоко на ночь не пьют. Вообще на ночь не пьют и не едят. Не стоит благодарности, идите спокойно.
        - Но если ваш друг…
        - Он тоже не хочет молока, - оборвал Олег. - Хотя котяра еще тот.
        - Молока - нет, - согласился Мрак. - Но если найдется кофе… Я люблю крепкий кофе. Именно на ночь. А щенок у меня в самом деле замечательный. Породный, как сам Чингисхан! Только еще не знаю, что за порода.
        Она счастливо улыбнулась, улыбка осветила лицо, глаза заискрились, она вся преобразилась, из хорошенькой стала просто восхитительной, даже Олег ощутил, как в сердце кольнуло, иногда создает же природа такие шедевры, чтобы вот так в мгновение ока можно было преображаться.
        - У меня есть крепкий кофе, - сообщила она торопливо. - Вы меня просто обяжете, если заглянете. Я так перетрусила, что теперь побоюсь зайти и в подъезд. Даже дверь открыть страшно.
        Если и лукавила, то самую малость, ее все еще трясло, хотя старается храбро улыбаться, молодец. Мрак, не дожидаясь Олега, взял ее под руку, Олег буркнул что-то под нос, брезгливо оглянулся.
        - Очки…
        Мрак тоже посмотрел, все понял, сунул Олегу Барсика, метнулся в темноту, женщина выжидательно смотрела вслед, перевела взгляд на Олега, в чистых добрых глазах он прочитал мягкое осуждение.
        Мрак появился с радостным кличем:
        - Вот они! Даже не разбились! Все цело!
        Тигги с ликующим воплем схватила, поспешно осмотрела, примерила, на лице появилась счастливейшая из улыбок.
        - В самом деле целы, удивительно. Огромнейшее спасибо!
        Не оглядываясь, Олег видел, три трупа исчезли, как исчез и четвертый, что сидел, обмочившись, прямо на земле и с ужасом смотрел им вслед. Воздух стал чуть чище, добавилось кислорода.
        Ее дом не совсем рядом, конечно, но близко, ехать не пришлось, довольно приличный дом для среднего класса, она открыла парадную дверь магнитным ключом, прошли мимо запертой двери, где должна дежурить консьержка, мимо расписанных скабрезными надписями стен и разбитых почтовых ящиков, поднялись в такой же расписанной кабинке лифта на этаж, здесь снова погремела ключами. От волнения долго не могла попасть в дырочку, затем там щелкнуло, Олег вскинул брови и посмотрел на Мрака очень строго, тот ответил невинным взором, мол, вовсе и не собирался помогать застрявшей собачке замка сработать, она и сама бы сработала, вернее, сама и сработала.
        Квартира небольшая, двухкомнатная, сразу чувствуется, что мужчины здесь либо не бывают, либо не имеют права голоса, а хозяйка совсем не считается, как гости посмотрят на разбросанные вещи.
        Навстречу вышла толстая рыжая ангорская кошка. Посмотрела с порога спальни неодобрительно, повернулась и царственно удалилась, покачивая задранным хвостом.
        Тигги сказала торопливо:
        - Располагайтесь, как дома!.. Двери в туалет и ванную рядом, в комнате телевизор и компьютер, линия в Интернет выделенная, а я пока приготовлю кофе. Вам со сливками?
        - Мне без, - ответил Мрак. - Но Барсику можно со сливками.
        Она изумилась:
        - Он тоже пьет кофе? Такой маленький?
        - Он еще и курит, - ответил Мрак гордо. - Но не в гостях, конечно. Ладно, ему можно сливок без кофе.
        - А вашему другу?
        - Ему со сливками, - ответил Мрак и пояснил злорадно: - Он у нас здоровье бережет.
        - Я так и поняла, - заявила она. Улыбнулась, смягчая резкость, все-таки хозяйка, гостей обижать - последнее дело. - У меня, к счастью, сливки тоже есть.
        - Кошачьи, - ехидно уточнил Мрак. - Мой друг как раз любит сливки для кошек. Знаете ли, -
        Тигги просияла:
        - У меня как раз они! Две упаковки!
        - Ему одной хватит, - сказал Мрак. Он повел в сторону Олега дланью: - Мы по русскому обычаю не представились, а вы из скромности все не спрашиваете и не спрашиваете. Моего друга зовут Олег, просто Олег. А меня - Мрак. Барсика вы уже знаете. Можно я его опущу на пол?
        - Можно, можно, - заверила она. - Моя кошка сама доброта. Вас, простите… Марк?
        - Нет, Мрак, - поправил он. - Говорят, я родился в самую темную ночь, потому так и назвали.
        Тигги мило улыбнулась. Ее глаза за толстыми стеклами-дисплеями тоже улыбались, Мрак подавил желание заглянуть в программу, хоть и любопытно, какими же она их видит, Олега, понятно, сухим чинушей, а его, Мрака, наверняка рыцарем в серебряных доспехах?
        Она поспешила на кухню, Мрак окинул взглядом книжные полки, хмыкнул. Тигги услышала, обернулась в дверном проеме, взгляд стал встревоженным:
        - Что-то не так?
        - Какой широкий разброс, - отметил Мрак с осторожностью. - Я решил было, что вы красивая, а теперь…
        Она чуть отклонилась, бросила взгляд в зеркало на стене в коридоре.
        - Теперь вы так не думаете… Ой, а синяка-то и нет! Я думала, такой кровоподтек будет!.. Как удачно, а мне казалось, что пол-лица занемело. И губы почти в порядке… Странно как-то.
        Олег поинтересовался:
        - Отсюда троллейбусная остановка далеко?
        - Да, к сожалению. Но рядом с домом маршрутная стоянка. Почти рядом… вы не думаете, что стоит заявить в милицию?
        Мрак отмахнулся великодушно.
        - Не стоит. Они свой урок получили. Больше не выйдут на такую охоту.
        - Уверены?
        - Уверен, - ответил он. - Вот почему-то уверен.
        Она бросила быстрый взгляд на его грубое мужественное лицо, не нашлась, что ответить, спросила после неловкой паузы:
        - Судя по этим книгам, вы решили, что я не красивая, а напротив - умная?
        Мрак засмеялся:
        - Нет, просто по книгам бывает легко угадать профессию хозяина. А по этим книгам… гм…
        - Я гуманолог, - сказала она. Встретив его удивленный взгляд, пояснила:
        - Просто гуманолог, не слишком известный, хотя пару работ уже опубликовала в академическом издании, а два десятка - в Сети. Ладно, обо всем позже. Сейчас
        - кофе!
        - И сливки!
        - Да, извините, и сливки. Для Барсика и вашего… Друга.
        Она исчезла на кухне, Олег буркнул:
        - Ну и зачем это тебе?
        - А просто так, - ответил Мрак. Добавил: - Если гуманолог - это то, что я думаю, то ее бы с Яфетом познакомить! Оказывается, уже и профессия такая есть.
        Из кухни вкусно запахло, к аромату кофе добавился запах поджаренных гренок, Мрак уловил и дивный аромат яичницы с ветчиной, эта Тигги не последняя дура, понимает, что кофе, конечно, интеллигентно и светски, но двое мужчин не откажутся, еще как не откажутся и от чего-то к этому самому кофию.
        ГЛАВА 6
        
        В дверном проеме появился столик на колесиках, на двух широких тарелках поджаренная на скорую руку яичница с ветчиной, хлеб и тонко нарезанные ломтики сыра.
        - А кофе сейчас будет, - предупредила она, - это вам пока что, чтобы скрасить ожидание. Да вы сядьте же! А то мне неудобно все время задирать голову, вы такие большие… Барсику я налила в тарелочку сливок. Там, на кухне.
        Мрак подхватил Барсика и понес искать кухню, Олег понаблюдал, как она ловко переставляет с тележки на стол, поинтересовался:
        - Гуманолог - это не то, что гуманист? Или гуманитарий?
        - Мы изучаем человека, - объяснила она мягко, - просто человека. Нет, мы не биологи, не антропологи, мы гуманологи… как бы вам это объяснить…
        Появился Мрак, с ходу подцепил со стола крохотный бутербродик, настолько нежный, что может растаять в пальцах, как снежинка на горячей ладони, сказал нахально:
        - На пальцах! Мне только на пальцах. Олегу можно и в терминах, но мне - на пальцах.
        Она кивнула, на Олега даже не посмотрела, не может простить, что не бросился Мраку на помощь, сказала тем же мягким голосом:
        - Была только одна форма жизни, в смысле, человеческая форма, как и форма разума, а когда что-то доступно в наблюдении только в одном числе, сами понимаете, какие могут быть сравнения, какие выводы?..
        Мрак, не чинясь, взял второй бутербродик со стороны Олега, мол, ему на ночь есть вредно, бросил на него быстрый взгляд, тот тоже насторожился, спросил недоверчиво:
        - Это вы о ком? О зеленых человечках с НАО? Она засмеялась.
        - Нет, все проще. Гуманология рассматривает человека в ряду не только внеразумных форм жизни, но и внебиологических форм разума… нет-нет, никаких зеленых человечков!.. просто назревает переход людей в другие формы, вам в это трудно поверить, но технологический прогресс ведет к тому, что уже скоро появятся киборги, роботы, разумные компьютеры… Да, их еще нет, но мы должны быть готовы, должны понять, что же это такое: отличие от других форм разума. Вы могли заметить, что компьютеры все больше овладевают традиционными областями человеческой деятельности…
        Мрак подумал, облизал губы, проговорил с глубокомысленнейшим видом:
        - Экология возникла, когда природа начала исчезать. А страсть к изучению первобытных племен у людей появилась, когда их почти не осталось. Верно? Потому сейчас индейцы с каждым фильмом все красивее, благороднее, наделены великими мудростями…
        Она засмеялась:
        - Вы ухватили суть очень точно. Точно так же и современный человек, даже если он суперпуперакадемик, будет рассматриваться в области экологии и первобытных племен. Современность будет уже не совсем… нынешняя, скажем мягко. В техносоциальной среде грядущего человек будет становиться все более лишним, чуждым, как сейчас был бы чужд на улицах Москвы пещерный дикарь с каменным топором. Так и мы, современные люди, будем восприниматься как рудимент древней и пройденной стадии развития интеллекта. Такой же дикой, или, если хотите, полудикой, но промежуточной между природой и техногенной культурой. Я вижу, вы запечалились? Погрустнели?.. Не надо так смотреть, это произойдет еще не скоро. Возможно, через сто лет, но никак не раньше чем через семьдесят - восемьдесят.
        Мрак кивнул с довольным видом: - Ах, так не скоро? Ну, тогда ладно, тогда пусть. Олег усмехнулся, на женщину смотрел с симпатией и растущим интересом. Пальцы его умело держали нож и вилку, но глаза не сводили заинтересованного взгляда с ее лица. Она слегка улыбнулась ему, мол, ладно, прощаю, не совсем еще, правда, но почти прощаю. Возможно, вы в самом деле настолько элитные бойцы, что второму в лом вмешиваться в простую драку с уличным хулиганьем.
        Затем она исчезла в направлении кухни, вернулась уже с подносом, где исходили паром три большие чашки. В каждом колышется почти черная жидкость, отдельно поблескивает серебром элегантной упаковки бутылочка с надписью. Мрак злорадно ухмыльнулся.
        Олег ощутил, что против воли натянутые в струну нервы постепенно успокаиваются. Даже от стен этой квартиры веет уютом и покоем. Из спальни снова явилась рыжая кошка, по-хозяйски впрыгнула в дальнее кресло и улеглась там, смотрит на всех желтыми хищными глазами неприрученного зверя. Но даже от вида этой кошки становилось, как ни странно, уютнее, а тревога испаряется, как гнилой туман под лучами ласкового солнца.
        Притопал лопоухий щенок, смотрел на огромных людей с простодушным восторгом и любопытством, непрестанно помахивая крошечным хвостиком, мол, я мирный, не нападу, вы меня тоже не обижайте, я маленький.
        Тигги, не удержавшись, подхватила его обеими руками и влепила в мордочку звучный поцелуй. От нее еще больше, чем от кошки, струился покой, уют, доброта и доброжелательность.
        Очки уже сняла, глаза оказались небесно-голубые, невинные, как у младенца. Кофе прихлебывала, забавно вытягивая губы хоботком, как бабочка, пьющая нектар. Мрак развеселился, рассказал целую кучу анекдотов, умеренно пристойных, по крайней мере, Тигги не краснела, звонко хохотала, запрокидывая белую нежную шею, как говорили в старину, созданную для поцелуев.
        Олег покосился на Мрака и понял, что это сравнение промелькнуло и у него. Тигги не ребенок, взрослая женщина, но в ней столько детскости, что и тело, будто подстраиваясь под ее нрав, тоже нежно-детское, без морщинок, меток возраста. А шея, что в первую очередь выдает возраст женщины, безукоризненно чистая, девственная, как будто созданная для волчьих зубов.
        Тигги, в свою очередь, заметила, что эти мужчины и здесь держатся уверенно, по-хозяйски, в том смысле, что не осматриваются в ее квартире с любопытством. Вообще ей почудилось, что Олег, как и Мрак, может назвать любую книгу в ее шкафах или рассказать, какая мебель у нее в спальне, куда еще ни один не заглядывал. После ужина, когда мужчины обычно выходят на балкон покурить, оба тоже вышли, хотя Тигги сигарет не заметила, да и не похоже, что такие курят, все-таки курение осталось среди людей третьей культуры и частично второй, а эти двое… да это элита, элита во всем, хотя и стараются ничем не выделяться, вон даже пешком шли, хотя такие обычно только на лимузинах и с охраной.
        Она осталась убирать со стола, сердце колотилось возбужденно, в предчувствии необычайного приключения, женщины о них мечтают не меньше мужчин, любопытство разъедало внутренности.
        Окна при их приближении услужливо распахнули створки, оставив противокомариную защиту из тончайшего репеллента. Струи распыляются на расстоянии от балкона, даже Мрак почти не уловил запаха, оба с удовольствием смотрели на гигантский город, странный и противоречивый, где по-прежнему обещали выработать единую схему планировки, но город все так же застраивается хаотично, неравномерно, отдельными микрорайонами, когда очень состоятельные люди, что не желают покидать понравившийся район, покупают большой участок земли, строят один-единственный дом, очень навороченный, суперкомфортабельный, а участок обносят забором и ставят охрану. Получаются противоестественные гибриды крайней роскоши среди этой чертовой третьей культуры…
        Одна такая башня высится среди одинаковых бетонных коробок на четыре квартала южнее, сияющая, с короной из красных огоньков, уже не столько предупреждающих самолеты, это сейчас делают чувствительные сенсоры, сколько украшающих чудо архитектуры. Остальные дома на почтительном расстоянии, отодвинутые забором, по всему периметру ультраэлитного дома лазерные датчики следят, чтобы и комар не пролетел со стороны территории. Правда, когда жильцы изредка покидают убежище, приходится ехать через трущобы, однако молодежные банды стараются не оказываться на пути дорогих автомобилей: владельцы обычно вооружены, сзади охрана, адвокаты сумеют доказать, что все встречные - бандиты, садисты и убийцы. Мрак перехватил взгляд Олега, хмыкнул: - Живут же люди? Так про них и говорят, живут же…
        - Они работают по двенадцать часов в сутки, - ответил Олег спокойно, но с каждым словом начал заводиться. - И семь дней в неделю!.. Не шляются по подворотням. И когда моложе были - не шлялись, а в библиотеках учебники листали. И не становись на защиту уличных подонков…
        Мрак сказал поспешно:
        - Я? Никогда в жизни. Ты чего такой взвинченный? Олег тряхнул головой, ответил с некоторой неловкостью:
        - Прости. Просто меня достали эти правозащитники, миротворцы, гуманисты… Даже Яфет оказался в их числе, никогда бы не подумал!
        Мрак смотрел с интересом, Олег даже изменился в лице, пошел пятнами, словно ящер, пытающийся изменить цвет, а челюсти задвигались, перемалывая что-то уж больно ругательное, настолько злое, что не решился выговорить даже в присутствии Мрака.
        - А что, - сказал Мрак поддразнивающее, - разве не Яфет плакал, когда с его башни падал кирпич, и не обращал внимания, когда срывался человек?..
        - Да, он, - ответил Олег еще злее, - башня была столь высока, что кирпич приходилось тащить наверх полгода! Потому каждый кирпичик становился на вес золота. Но тогда Яфет был одержим идеей, а сейчас ну просто слизняк какой-то, еще чуть - и в зеленые запишется!
        Мрак не сводил с него внимательного взгляда коричневых глаз.
        - Зато ты… гм…
        - Что? Я таким и был!
        Мрак покачал головой:
        - Нет, Олег. Ты стал жестче. Все с возрастом добреют, но только не ты. Ты как был искателем истины, так им и остался. А люди тебе всегда были по фигу.
        Олег огрызнулся:
        - Не все! Но я никогда не понимал сюсюканья над каждым уродом. Блаженны нищие духом… Как же, как же! Нищие и есть нищие. Давно пора начинать говорить правду!
        Мрак сказал сожалеюще:
        - Олег, мир и так твоими усилиями стал намного злее, жестче. Яфет даже говорит, бесчеловечнее. А ты хочешь, чтоб стал еще злее?
        Олег ударил кулаком в ладонь, звук получился мощный, словно метеорит размером с барана впечатался в мокрую глину.
        - Я хочу, - сказал он с расстановкой, - чтобы все шло правильно. И так, как надо. Без оглядки на правозащитников, крикунов. Пора переставать кормить дармоедов, что работать не хотят, учиться не желают! Пора перестать закидывать грязью единственную страну, что пытается навести порядок в мире, но ее клюют справа и слева, сверху и снизу, и она все оправдывается и оправдывается. Все тормозят поступь прогресса, все мешают! А я считаю, что надо действовать куда решительнее. Пора подмять любое сопротивление, установить единую власть на всю планету… Что поделать, ею станет правительство Штатов, не самое лучшее, согласен, однако все другие варианты - уступка крикунам и мешальщикам. Сейчас, когда Штаты наконец-то на что-то решились, им надо помогать, а не тормозить. Ну что за бред о бесценности каждой жизни? То же самое, что и с подставлянием левой щеки… В теории это, может быть, прекрасно, хотя никогда не понимал такие теории, я имею в виду этот бред с левой щекой, но покажи мне людей, кто живет по этому принципу…
        - Покажу!
        - …и чего-то добился, что-то создал, открыл, сумел, достиг? Так же и с бесценностью жизни каждого бандита, идиота, наркомана, извращенца, да просто дурака! Если всех их перебить, я говорю пока только гипотетически, мир станет чище и ничего ценного не потеряет вопреки крикам правозащитников. Ну, разве что станет меньше грязи, вони, нечистот, убийств! Сейчас Штаты пошли было в наступление…
        Мрак засмеялся:
        - Да ладно тебе! Сколько усилий пришлось потратить, пока сдвинули эту машину с мертвой точки?
        Олег огрызнулся:
        - А сколько придется затратить, чтобы не остановилась? Чтоб довели до логического конца то, что начали с таким трепетом, опаской и оглядкой на так называемое… общественное мнение?
        Он опять запнулся, губы быстро задвигались, глаза стали бешеными. Мрак сказал сочувствующе:
        - Давай заматерись. Сразу легче станет.
        - Не могу, - сказал Олег рассерженно.
        - Почему?
        - Воспитание не позволяет, - ответил Олег очень серьезно. Мрак вскинул брови, вгляделся внимательнее. Олег, возможно пытаясь пошутить, добавил: - Я же волхв, а волхвы должны быть аки голуби.
        Мрак подтвердил серьезно:
        - Ты голубь, еще какой голубь! От такого сизокрылого стаи крокодилов разбегаются. Не ты позировал для Джека Потрошителя? А то и случаем… нет-нет, молчу, это твои личные тайны! Но уж больно ты временами годзилистый.
        За спиной послышались шаги, из комнаты на балкон вышла Тигги, в руках бокалы с шипучим напитком, затейливый коктейль.
        - Ваш Барсик уснул, - объявила она, смеясь, - в объятиях моей кошки! Она его облизала, теперь спят. Она у меня такая мягкая, теплая…
        И сама она, на взгляд Мрака, мягкая, теплая, нежная, тоже мурлычет, но взгляд его упал через ее плечо на большие часы поверх большого настенного календаря, он нахмурился, Тигги оглянулась, охнула:
        - Господи, метро уже закрывается!.. И троллейбусы в нашем районе вечером ходят с интервалами в сорок минут… Какая я эгоистка, заболтала вас, утомила своими проблемами! Теперь вы из-за меня не выберетесь из этого района. Но… вы не обидитесь, если я предложу вам переночевать у меня? Во второй комнате есть просторный диван, а для вашего друга отыщется раскладушка. Нужно только ее вытащить отсюда, да вот она спряталась за цветами…
        Олег смолчал, Мрак ответил весело:
        - А что, мы не орлы?.. Расписание должно регулярно, нет, лучше нерегулярно, но нарушаться. В грубой форме. В нерегулярности есть какой-то особый смак. Верно, Олег? Ну улыбнись, а то как сыч… Тигги, где ваша раскладушка? Нет, сперва я должен посмотреть, как устроили моего боевого коня… то бишь будущего боевого друга и защитника, верного и преданного Барса! Не предал ли, польстившись на сладкие сливки и нежные объятия домашней кошечки?
        Олег краем уха слышал удаляющиеся шаги, мозг уже работает с полной человеческой нагрузкой, сейчас постоянно должен работать, это не древние века, когда сотни лет ничего не менялось и хорошо скованный меч мог служить многим поколениям, даже переходить из века в век, оставаясь вполне современным и опасным оружием. Сейчас же все безумно ускорилось, надо постоянно следить за всем, за всем. Он не имеет права оказаться в роли простого обывателя, которого однажды огорошат новой технологической революцией или технической новинкой.
        Сейчас из всех возможностей, что обещают райскую жизнь человечеству… а также неизбежность кошмаров для него же, стоит пока что постоянно держать в памяти нано-технологию и генетику. Именно они обещают наиболее стремительный скачок в будущее, наиболее захватывающие перспективы, мол, одним рывком могут обеспечить человеку бессмертие, неограниченную мощь и сверхъестественные возможности, а заодно и возможность разом погубить всех и вся, чего не сделают все атомные бомбы, вместе взятые.
        Генетика - понятно, о ней столько говорили, что каждый грузчик знает или думает, что знает, чего от нее ждать. Нанотехнология же совсем новенькая, только что с технического конвейера. Сама технология пошла наконец развиваться стремительно, сейчас обещает даже больше, чем генетика. Теперь нанотехнология - уже не наука, а производство, где полный контроль не только над веществом, а над самой его структурой. Это значит, что производство будет осуществляться простой перестановкой атомов, а даже школьник знает, что из атомов состоит все. Переставляя одни и те же атомы, можно получить каменную глыбу, слиток золота, кусок льда, рыбу, птицу или даже человека - это все те же атомы, размещенные в строго определенном порядке.
        Кажется, конечно, что манипулировать атомами - это не скоро, но еще в
1990 году мир обошел снимок логотипа IBM, выложенный на никелевой пластинке из 35 атомов ксенона. С тех пор техническая мощь удваивается по закону Мура каждые полтора года, сейчас уже два года работают над созданием первого ассемблера, то есть микроскопического манипулятора, который способен будет захватывать отдельные атомы и втыкать их в указанное место.
        Конечно же, он уже обошелся в миллиарды и миллиарды долларов, но его же запрограммируют на создание своей копии, что сразу удешевит его вдвое. А клоны создадут еще и еще, так что в конце концов ассемблеры станут практически бесплатными. Работая в больших группах, они смогут создавать любые, даже самые сверхгигантские объекты, причем эта технология абсолютно чистая и безотходная, а строительным материалом сможет служить абсолютно все: воздух, вода, камень, даже тела самих ассемблеров…
        Из комнаты доносились веселые голоса, Тигги что-то щебетала, Олег расслышал убеждающий голос Мрака:
        - Не беспокойся, я не уступлю ему диван!.. Сам буду, как король на именинах, а удел рыжих - раскладушки…
        Он отвлекся от их игр, вспомнил, что генетика, точнее, биология и в создании ассемблеров идет ноздря в ноздрю с металлургией: пока те улучшают сканирующие туннельные микроскопы, а также атомно-силовые микроскопы для достижения позиционной точности и силы захвата, генетики торопливо испытывают возможности хитроумных химических компонентов, способных к самосборке.
        Они же ставят опыты с рибосомами, что уже сами по себе ассемблеры, но только специализированные ассемблеры. Рибосомы осталось только использовать для сборки первого универсального ассемблера. В любом случае, любую структуру, описанную с атомарной точностью, легко построить ассемблерами предельно дешево, без отходов и даже без участия людей. Понятно, что именно ассемблеры смогут оживить тех безумцев, что уже заморозили себя в ожидании, они же создадут особо мощные компьютеры, словом, перевернут мир… как мы и хотели или же так, как нам мерещится в страшных снах.
        Голова гудит, он хотел привычно встать и походить взад-вперед, но это балкон, не комната и даже не его просторная кухня, здесь не расходишься, к тому же в чужом монастыре неча со своим уставом, это только Мраку хаханьки, везде у него повод повеселиться. Всплыл соблазн выйти из биологического состояния, за одну секунду успеет перебрать миллион вариантов, прогнать от и до тысячи сценариев, но снова удержал страх, что слишком часто при бегает к такому вот отстранению от человечества, вдруг да опасно отдалится, перестанет болеть его болью, принимать к сердцу тревоги и надежды этих человечков.
        Да, нанотехнология уже на марше, ассемблер вот-вот создадут. А как только созданный приступит к самокопированию, тогда туши свет, мир пойдет вразнос, если заранее не вогнать его в очень узкий туннель, откуда ни вправо, ни влево, ни даже вверх или вниз. Все, что создается человеком, тут же приспосабливается для военных действий, а нанотехнология куда страшнее всех крылатых ракет и атомных бомб, страшнее даже террористов, вооруженных атомными бомбами. Армия микроскопических убийц, которых не засечь никаким радаром, легко пересечет любые границы, а заводы по производству таких боевых киборгов будут меньше картонной коробки из-под пары кроссовок, тут уж никакая комиссии ООН по разоружению не обнаружит!
        Он нахмурился, вспоминая, какой вой подняли правозащитники, когда сообразили, что вот она, настала эра, можно записывать себя в компьютер или же впускать в кровь крохотные ассемблеры, настолько крохотные, что в сотни раз мельче кровеносных телец, зато эти механические штучки могут устранять все неполадки, делая, таким образом, организм абсолютно здоровым, вечно молодым и бессмертным.
        Вой поднялся не потому, что плохо, не все правозащитники полные идиоты, среди них есть и не совсем клинические случаи. Эти напирают на то, что не все смогут воспользоваться всеми возможностями! По крайней мере, не сразу, а только потом, когда их станет много, когда все подешевеет. А правозащитникам подай все так, чтобы одинаковый доступ к благам имел и подвижник, который всю жизнь работает без выходных и отдыха по четырнадцать часов в сутки, и абсолютный лодырь, живущий только на пособие по безработице, пропивший из дому все и вся.
        Бред, конечно, и сейчас богатые покупают огромные плоские экраны на всю стену, а бедные довольствуются ЭЛТ-кинескопами, у богатых оптоволокно, а у бедных простая выделенка, а то и старинный диалап, богатые ездят отдыхать к теплым морям на собственные виллы, а бедные к себе на дачу за городом. Все это понятно, с этим устаканилось. Хотя богатых по-прежнему ненавидят, особенно в России, однако настоящий накал страстей будет, когда дело коснется не жалкой разницы между стареньким и шикарным, а выбором: кому жить дальше, а кому умереть. Ужас для тех, кому умирать, еще и в том, что их уж точно никто не возьмется восстанавливать. Понимают, что Коперника восстановят, Пушкина восстановят, даже пепел Джордано Бруно сумеют собрать и восстановить из него мятежного гения, а вот они, всю жизнь прикладывающиеся к бутылке да мечтавшие оттрахать жену соседа, - кому нужны? Остается только набрать камней и пойти по-пролетарски громить исследовательские центры и фабрики по производству ассемблеров. Если не всем, то пусть тогда никому…
        - Взять на заметку, - пробормотал он. - По всем данным, они уже готовы перейти от криков и лозунгов к делу… Боюсь, Яфет не справится. Даже со всеми Тайными.
        ГЛАВА 7
        
        Лежа на раскладушке, он вдыхал свежий ночной воздух, слушал затихающие шумы большого и бестолкового района, вспомнил, что уже ночь, в это время люди спят, у них вообще затихает мозговая деятельность, кроме самой низшей, они должны лежать в постели примерно семь часов, а без этого - без сна - вообще неполноценные существа, так что, пока он играет роль человека, тоже должен лечь и сделать вид, что спит. Впрочем, это нетрудно.
        Заскрипел диван, это поднимается Мрак, ну, естественно, не может обмануть ожиданий женщины. Спасенной женщины. Если откажется, она ощутит себя виноватой, как бы не отблагодарившей, а так утром будет лучиться тихим блаженством, мол, сделала все, чтобы ее спаситель был счастлив.
        Повернулся на другой бок, намеревался всю ночь лежать вот так и мыслить, мыслить, но легко и просто начал проваливаться в сон, хотя не чувствовал усталости или потребности во сне… однако же сонливость угнетала, путала мысли, потом вспомнил, что уже трое суток без сна, а ведь он человек, раз уж старается не покидать эту биологическую структуру…
        Сознание затуманилось, он все еще чувствовал, что лежит на раскладушке, в соседней комнате Мрак обнимает женщину, однако почти так же ярко проступили и дивные фигурки из созвездий, прошла оранжевая волна сжатого пространства, звезды задвигались, как отражение в темном озере, куда бросили камешек.
        Густой и нечеловеческий голос произнес нечто, Олег не понял, слова сразу со всех сторон, словно само пространство говорит с ним на своем языке, что и не язык вовсе… но и не телепатия, хотя теперь все непонятное - телепатия…
        Его пронизал черный, гасящий разум ужас, смешанный со щенячьим восторгом. С ним заговорила Вселенная! Ну, может быть, не с ним, но он слышал ее голос… если это можно назвать голосом, он слышит!..
        Голос, даже не голос, а глас, звучит ровно и торжественно, он не обращается именно к нему, такую малость кто заметит, он вещает, как говорили в старину, не ждет ответа и не рассчитывает на ответ, нет таких, кто мог бы ответить, он просто доводит до сведения всех-всех, кто способен услышать и понять.
        А потом вместо угасающих звезд проступил красный мир, в котором просвечивают подрагивающие сгустки, исполинские волокна, Олег сделал усилие и поднял веки, зажмурился, чихнул от солнечного луча, щекотавшего ноздри. Все-таки проснулся человеком, значит, даже подсознательно чувствует в себе основу человеческую… Или же дают себя знать тренировки, когда он подчинял новые возможности железной воле, чтобы даже во сне не выползли, не проявились, пока он в бессознательном состоянии.
        Зябко поежился, представив себе, что, просто потянувшись во сне, мог бы снести половину города или вызвать к жизни вулкан, а чихнув на полную мощь
        - землетрясение в девять баллов, жуткий ураган, а то и вовсе весь этот материк, как когда-то Атлантиду, в океан…
        Потянулся сладко, чисто по-человечески, прислушался, как потрескивают отдохнувшие и распрямившиеся суставы, рывком вскочил, заставив жалобно пискнуть раскладушку. В комнате на диване никого, даже не смято, правда, со стороны кухни под дверную щель протискиваются, обдирая спины и повизгивая, приглушенные голоса, однако вкусных запахов пока не слышно, спаситель и спасенная тоже только что встали. Мрак, похоже, так и не понял, что именно потянуло его с такой силой к этой женщине, что ощутил в ней настолько аттрактантное, что не хочет отпускать…
        Он вздохнул, природа, при всей кажущейся безграничности, на самом деле оперирует очень малым набором ДНК. Вот прямо сейчас на планете можно отыскать абсолютных двойников, а если взять древние эпохи, то сейчас по улицам Москвы спешат на работу рамзесы, тутанхамоны, пифагоры, точно такие же сейчас засыпают перед телевизором по ту сторону океана. Мрак то ли не понял, то ли подсознательно не позволяет себе осознать, кто именно эта Тигги, чья она точная копия, уж слишком много у него с тем образом горя и радости, страданий и взлетов.
        Весь подоконник на балконе заставлен пластмассовыми горшочками, цветы поворачивают листочки навстречу солнечным лучам, похожие на эстонских улиток, такие же быстрые, с толстенькими стеблями. Он потрогал листья пальцем, стараясь вспомнить название. Вроде бы герань, хотя у герани должны быть листья чуть мельче… Или все-таки герань, просто за тысячи лет видоизменилась, не только человеческий вид движется от мутации к мутации…
        Солнечный свет пронизал листок, делая его прозрачным. Жилки выделились темным, а сам лист разделился на крохотные вздутые подушечки, похожие на целлофановые пакеты со сладким соком. С нижней стороны листа, прячась от жгучих лучей, пристроилось целое стадо тлей. Солнечного света хватало, чтобы, даже пронзив толстый мясистый лист и оставив в нем половину своей проникающей мощи, высветить и тлей, сделать их полупрозрачными.
        В комнате послышались шаги, Олег не стал оборачиваться, от Мрака распространяется то чувство, которое древние греки назвали бы гармонией со всем миром.
        - Как спалось? - поинтересовался Мрак ехидно. Волосы на голове и груди блестят, как покрытые лаком, а на ресницах и бровях еще крохотные жемчужные капельки. В то же время на его коже все еще сохранились частички женского тепла, ее запах молодой и здоровой самочки, но мыслями он уже здесь, готов к деяниям. Олег не отрывал взгляда от толстеньких неуклюжих пузырей с соком, крайне нежных, которых губит и жара, и холод, и ветерок, и все-все хищники, которые только ходят по таким листьям. Мрак, не понимая, что в тлях интересного, всмотрелся, Олег сказал наставительным тоном:
        - Ну вот посмотри на эту… На которую и так смотришь. Смотри, как пьет сок, как медленно… очень медленно ползет, едва-едва переставляя лапки, на другой участок листочка. А теперь представь себе, что эта тля овладела нуль-переходом. Вот она и оказалась где-то в Бразилии на роскошном дереве, на зеленом листочке. Перевела дух, попила соку, чтобы восполнить запас, у нее на это уйдет полдня, потом сделала второй. На этот раз оказалась, скажем, в Австралии. Снова попила соку, отдохнула, набралась сил, прыгнула… Теперь в Новой Зеландии. И нигде не обнаружила других тлей. Но она будет дурой, если скажет, что на всем этом пространстве, которое она пересекла, тлей нет. Они могут быть на соседнем дереве, на соседней ветке, даже на соседнем листочке!.. Вот так прыгаем и мы. С той лишь разницей, что наша Вселенная в миллиарды миллиардов раз больше, чем земные просторы для тли. Мрак посмотрел-посмотрел на тлю, почесал лоб.
        - Дурью маешься… Какая Вселенная? Там Тигги такую яичницу жарит!
        - Снова яичницу? Мрак обиделся:
        - А что, должна была предвидеть, что вломятся два голодных крокодила?…
        - Кстати, как там наш Барсик?
        - Мог бы и раньше спросить, - ответил Мрак язвительно. - Там такой рыжий котяра, вдвое больше нашего щеника! Я даже ночью вставал проверить, не сожрал бы нашу лапочку…
        - Он же Барсик, - возразил Олег. Глаза его на миг стали отстраненными, прислушался, в тот же миг в прихожей раздался звонок. - Пойди открой!
        Мрак возразил:
        - В чужой квартире? Неприлично.
        - Тигги возражать не будет, - заверил Олег.
        - Ты кого-то ждешь?
        - Я кое-что заказал по Интернету, - объяснил Олег. Мрак поспешил в прихожую, крикнул Тигги, чтоб не покидала плиту, сам справится, начал отпирать многочисленные замки, стараясь понять, что же заказал Олег: оружие, географические карты, пособие по достижению нирваны в городских условиях или же последние монографии по ядерной физике.
        По ту сторону двери пыхтел взмокший парень в форме рассыльного, в руках две огромные корзины. Ноздри Мрака уловили безумно дразнящие ароматы хорошо приготовленного мяса, запеченной рыбы и чего-то еще вкусного,
        - Ваш заказ? - спросил парень вопросительно.
        - Мой! - заорал Мрак счастливо. - Ну, Олег, ну удружил!.. Думал, ничем меня уже не удивишь… Сколько с меня?.. Только-то? Держи, здесь без сдачи.
        Тигги ахнула, когда он ввалился с грузом на кухню и принялся доставать из корзин блюда в судках, бутылки очень дорогого шампанского, огромных омаров, лангустов, всякие диковинки, которые никогда не доводилось видеть.
        Сразу же примчались Барсик с рыжей кошкой, которая, оказывается, тоже Тигги, только не Инна, начали путаться под ногами. Кошка требовательно сказала, а Барсик подпрыгивал и просился на ручки.
        По кухне потекли ароматы дивных стран и заморских кухонь.
        - Откуда все это? - воскликнула Тигги потрясенно.
        - Олег догадался, - объяснил Мрак счастливо. - Это я, тупой, даже не сообразил… а он у нас умный. Все понимает! Прям как человек.
        - Но это же баснословно дорого, - прошептала она.
        - На эти пустяки не обращай внимания, - ответил он с понятной неловкостью очень богатого человека перед не настолько богатыми. Утешил торопливо: - Скоро всем это будет доступно… Только бы захотели.
        Он вызвался расставить блюда, получилось хреново, зато тарелок оказалось втрое больше, чем принесено, чего опять же ошалевшая от счастья Тигги просто не заметила.
        А Мрак доставал и доставал из пакетов разносолы, жареное и печеное, уже заставил стол в большой комнате, а в корзине все не уменьшается, уже начал тревожиться, наконец пошли всякие там ананасы, апельсины, персики, хурма, грейпфруты, огромные гроздья отборного винограда, всем этим занял другой стол и подоконник, вторая корзина исторгла не меньше двух дюжин бутылок шампанского. К счастью, потрясенная Тигги просто не врубилась, что в таких емкостях поместится разве что треть всего выложенного.
        Не дав опомниться, Мрак холодные закуски выставлял сразу на столешницу, Олегу поручил открыть шампанское, Тигги посоветовал украсить блюда зеленью. Она умчалась на кухню резать спаржу, Мрак одним глазом косил на стену, один из квадратов превращен в экран, там беззвучно мечутся жертвы очередной железнодорожной катастрофы. В последнее время скорость поездов резко возросла, из-за чего при любом столкновении или теракте жертв все больше и больше.
        Олег заметил, как темнеет лицо Мрака, а дыхание учащается, усилием воли переключил канал на, но там показывают кровавую резню в Анголе, а на двух соседних вытаскивают уцелевших из-под развалин рухнувшего здания в Лос-Анджелесе.
        - Да что же это такое, - вырвалось у Мрака. Олег сказал предостерегающе:
        - Не кипятись. Их семь миллиардов.
        - Не их, а нас, - огрызнулся Мрак. - Это мое племя!
        - И мое тоже!
        - Насчет твоего - не знаю. Не вижу. А я должен смотреть, как они гибнут… даже не успевая понять, за что, почему?
        Он отшвырнул пустую корзинку, брови грозно сошлись на переносице, прошелся по комнате, сжимая кулаки. Олег тяжело вздохнул, Мраку показалось, что волхв горбится под неподъемной человеку тяжестью, а когда Олег обернулся, лицо было искажено горячим сочувствием и страданием.
        - . Это слыхал?
        Мрак отмахнулся:
        - Да что-то краем уха. Ну и что?
        - . А это?
        Мрак сказал раздраженнее:
        - Да что-то помню смутно, если слова не перевираешь.
        - Не перевираю, - ответил Олег сухо. - Такие слова не перевирают. Но . Мрак, ты же видишь, что Богу было заранее известно, что человек рано или поздно сорвет запретный плод. И Бог явно не собирался их за это наказывать, но он пришел в ярость, что человек сорвал незрелый плод, что значит, получил незрелые представления о добре и зле! Мы не должны повторять ошибку Адама. Тем более что мы для человека почти боги, у нас такая мощь, что… полностью связывает нам руки!
        Мрак сказал раздраженно:
        - Ну да? А вот мне не связывает!
        - Связывает, - возразил Олег. - Мы не должны мешать, как услужливые дурачки, осуществлению гениального, просто божественного проекта! Мрак, у человека нет врожденных представлений о добре и зле! Он получает их в процессе приобретения жизненного опыта, знаний. Да, как ни больно это, но прежде всего - в муках творчества, страданиях, войнах, эпидемиях, социальных катастрофах, всяких там бомбежках Ирака, Судана или резне в Индонезии! Только в этом и смысл суровых испытаний, что посланы человеку: нас готовят к величайшей миссии, а в тепличных условиях не вырастить тех, кто…
        Он умолк, задохнувшись, на бледных щеках полыхал румянец, а зеленые глаза вспыхивали, как звезды.
        - Кто перевернет Вселенную? - спросил Мрак бодро.
        Олег медленно покачал головой. От его пристального взгляда Мраку стало вдруг не по себе. Зрачки Олега расширились, в темной глубине почудилась бездна более глубокая, чем космос.
        - Нет, Мрак…
        - А что?
        - Бери больше. Что Вселенная для…
        Со стороны кухни послышались торопливые шаги, Тигги принесла пучок зелени, принялась втыкать зеленые веточки в горки жареного мяса, в тушки мелких обжаренных птичек, счастливо щебеча, собирала на стол, донельзя счастливая, что может накрыть так, как всегда мечтала: с размахом, с дорогим шампанским, с изысканными блюдами, цветами в вазах. Мрак с великим удовольствием помогал переставлять блюда, счастливая Тигги и не замечала, что в руках могучего друга появляются вина, которые посыльный вроде бы не приносил, блюд прибавилось еще, а когда вновь раздался звонок, это оказалась девушка из бюро доставки цветов на дом.
        Тигги, счастливо щебеча, унесла корзину на кухню, мужчины остались в комнате, Мрак все еще смотрел на Олега с ожиданием.
        - Улыбайся, - ответил тот и сам улыбнулся, хоть и несколько вымученно. - Как бы себя ни чувствовал - улыбайся! Жизнь такая, Мрак. Надо улыбаться, иначе вообще, как Анна Каренина, под чугунку. Мрак скривил губы.
        - То-то у тебя морда, будто укусить хочешь. Это так улыбаешься? Оскал не совсем улыбка, ты не знал? Эх, что за жизнь, на фиг она так усложнилась? А помнишь, как мы осаждали замок барона Шарля Андессю?
        Олег нахмурил лоб, потом усталое лицо осветила улыбка, глаза заблестели.
        - Помню, как не помнить!.. Славное было детство.
        - Детство? А по сколько тысяч лет нам было? Олег с укоризной покачал головой.
        - Знаешь, о чем говорю, знаешь.
        - Ну, знаю, - ответил Мрак сварливо, - ну и что?
        - А то, Мрак, что пора все-таки хоть потихоньку, но выползать из блаженного детства. Там было хорошо, уютно, понятно, красиво, а мы были героями в любой ситуации. А сейчас вот неуютная взрослость. Инстинктивно хочется обратно в теплое, детское… Но надо взрослеть, Мрак, надо! На самом деле здесь во взрослости намного больше радостей, чем в том мире замков, рыцарей, алхимии и крестовых походов.
        Тигги вернулась, посматривала на обоих с улыбкой, мужчины любят вспоминать детство, совместные игры, мало кто миновал участи побывать мушкетерами, пиратами или джедаями. Мрак, в свою очередь, поглядывал на нее, довольный, как огромный кот, счастливый, только не мурлыкающий. Тигги раскраснелась, зарплата гуманолога не позволяет делать такие покупки, на одну бутылку такого шампанского уйдет месячная зарплата, что же это за люди такие, если олигархи, то почему пешком, без охраны, без лимузинов, личных шоферов и телохранителей?
        Олег без эффектов откупорил, наполнил фужеры, Тигги растерянно захлопала глазами, у нее никогда такой красоты не было, неужели эти двое их тоже заказали вместе с шампанским, как будто знают, что у нее всего пара простеньких рюмок, даже не рюмки, а так, одно недоразумение.
        - За прекрасную хозяйку, - сказал Олег, поднимая фужер. - Она спасла нас от холодной ночи, когда температура понижается… ладно, до каких-то жутких значений! И вообще, она удивительная.
        Тигги спросила кокетливо:
        - Температура? Мрак вскрикнул:
        И протянул бокал со всеми чокаться. Тигги держала в руках тонкую ножку, чувствуя, что никогда у нее или ее подруг такой красоты не было, никогда такого удивительного изящества и красоты не видела, даже не предполагала, что такое возможно, просто дух захватывает, ну как же такое можно сотворить человеку…
        Прибежал Барсик, начал карабкаться на колени к Мраку, но Олег подхватил под мягкое наеденное пузо и взял к себе. Барсик вздохнул, посмотрел на Мрака с укором, потоптался и лег с тяжелым горестным вздохом.
        Олег искоса посматривал на Мрака, мысль продолжала работать холодно и четко. На примере Мрака видно, что подсознание иногда загоняет вглубь и очень яркие воспоминания прошлого, дабы не бередить раны, но как же тогда с переселением в машины, у нормального человека все воспоминания… нет, не забыты, а в подвалах за семью замками. Чтобы добраться до них - нужно титаническое усилие, хотя иной раз что-то вылезает и непрошеное, казалось бы, совсем забытое, никчемное, ничего не значащее, вдруг вспомнится родной Аес или узор на рубашке незнакомой женщины…
        Но при переселении в компьютер произойдет переход на электронный уровень, все воспоминания станут одинаково яркими и доступными. Не сойдет ли человек с ума? Не рухнется ли от внезапно нахлынувшего изобилия звуков, красок, картинок, пережитой боли, страданий, противоречий? Ведь на самом деле в одном человеке - несколько личностей, чем старше, тем их больше, и более поздние нередко думают и живут совсем не теми идеалами, чем ранние версии.
        - Ура, - ответил он несколько запоздало. - Знаете, Тигги, мы слишком много работаем, побыть в тепле и уюте выпадает редко. Тем более нам приятно… да что там приятно!.. просто счастливы вот просто так посидеть за столом, побыть людьми. Просто людьми.
        Мрак взглянул предостерегающе, Олег изогнул губу, мол, это всего лишь женщина, к тому же красивая, ей прямо в глаза все скажи открытым текстом, и тогда не поверит, у людей на защите от новых идей хороший консерватизм, иначе все человечество давно бы белело костьми на дне пропасти.
        Тигги пригубила шампанское, глаза заискрились, на длинных ресницах появились крохотные бусинки. Все это время не отрывала взгляда от Мрака, но, когда заговорила, обращалась к Олегу, женским инстинктом ощутив в нем главного:
        - Если не секрет, чем занимаетесь в этой жизни?.. Мрак сдвинул плечами, ответил за Олега, вдруг да брякнет что-то в лоб:
        - Чем только не занимаемся… Ты ешь лангуста, ешь! Хочешь, я для тебя его разделаю, как Таргитай черепаху?
        - Кто такой Таргитай?
        - О, это такой бог…
        Олег смотрел на Тигги пристально, ответил внезапно очень серьезно:
        - Знаете, Тигги, у нас с вами дивно схожие профессии. Только ваша уже обозначилась, а нашей еще и названия не придумано. Однако мы тоже занимаемся человеком… следующей формации.
        Мрак удивленно и предостерегающе посмотрел на Олега. Тот чуть кивнул, мол, эту потихоньку можно допускать к секретам, они скоро перестанут быть секретами.
        - Как здорово! - воскликнула Тигги. Глаза сияли. - А чем конкретно?
        - Сейчас… нанотехнологиями, - сказал Олег. - Той частью, что обеспечит вас работой надолго. Только, увы, сейчас заняты не столько научной, сколько… гм…
        - Проблемами безопасности? - подсказала она.
        - Откуда вы знаете? - удивился Олег. Она улыбнулась:
        - А вы с другом очень похожи на таких. Да и деретесь… Вы хоть и не дрались, но я же чувствую!
        - А-а, - сказал Олег, - вот чем мы себя выдали! Мрак принял сокрушенный вид, Тигги победно улыбалась.
        - Так в чем у вас проблема с безопасностью? Олег ответил очень серьезно:
        - Нанотехнологии, к сожалению, разрабатываются в разных странах. Вообще-то, по большому счету, это хорошо, это прекрасно, но в нашем неустойчивом мире… чревато. Да что там чревато, понятно же, что в первую очередь и нанотехнологии все неизбежно применят в драчках. Между странами, группами, обществами. Как бы Штаты весь мир ни напрягали своей дуростью, чванством, засильем шоуменов в политике, все же придется согласиться, что в интересах сохранения биологического вида людей все разработки в области нанотехнологии надо предоставить только им. И право разрабатывать нанотехнологию дальше.
        Мрак присвистнул, но промолчал, Олег выглядит как никогда серьезным. Тигги тоже посерьезнела, даже забыла, что у нее на вилке розоватое нежное мясо омара, которое никогда не пробовала.
        - Даже если нанотехнологию, - продолжил Олег, зеленые глаза поблескивали, как изумруды на свету, - будут разрабатывать в дружественных странах, это дестабилизирует все отношения, приведет к новому переустройству мира, на планете появятся новые центры влияния. На фиг, разве что разработку сделать абсолютно открытой и для Штатов? Причем не по старинке, когда инспекторы ООН могут приехать и осмотреть, а с постоянно работающими телеэкранами, следящими устройствами, записывающими все разговоры, шумы, звуки, передвижения?
        - Будет крик, - предупредил Мрак, - и обвинения в засилье.
        - Это и будет засилье, - огрызнулся Олег. - Засилье зажравшихся Штатов, которое будет раздражать более культурные страны еще больше, чем сейчас! Но, во-первых, существование биологического вида людей дороже, чем чьи-то амбиции, пусть даже справедливые, а во-вторых, культура все-таки должна способствовать прогрессу, а не тормозить, не вставлять палки в колеса! Мне все больше импонирует простая и грубая культура Штатов, пока еще поверхностная, но с огромной жизненной силой, чем глубокая и богатая, но впадающая в летаргический сон культура стран Европы. Да еще и заживо разлагающаяся за последние десятилетия… Да, так вот, естественно, в штыки примут нанотехнологию страны Ближнего Востока, ибо нанотехнологиям нефть не нужна, они в состоянии черпать энергию из солнечных лучей, из воздуха, из почвы. Да уже известно, что крупная финансовая группа, пышно названное начинает планировать акции против нанотехнологии, начиная с выступлений гуманитариев - этим только дай покричать о бесчеловечности машин! - до настоящих террористических групп, оснащенных на этот раз очень серьезно, вплоть до атомных бомб
варианта, ибо с появлением наномашин власть нефтяных шейхов рухнет целиком и полностью.
        ГЛАВА 8
        
        Тигги смотрела на Олега с открытым ртом, испуганными глазами, изредка поглядывая на Мрака. Пришла рыжая кошка, потерлась о ногу, провела высоко задранным хвостом по ноге Мрака, но ее никто не заметил.
        Мрак пробормотал:
        - Ну, ты и зверь…
        - В чем? - спросил Олег.
        - Чтоб все отдать Штатам!
        - А ты не знал?
        - Но не все же!
        Тигги тоже смотрела встревоженно, с неодобрением, во взгляде снова начала проступать неприязнь к этому человеку, который не пришел на помощь Мраку в схватке с вооруженными хулиганами, возможно, бандитами.
        - А как иначе? - ответил Олег горько. - Я бы не отдал, если бы можно не отдать. А так смотри, сейчас оружие массового поражения легко обнаружить и без разрешения страны-хозяина, верно?.. А с нанотехнологиями такое не пройдет. Даже с обычными вооружениями все просто: достаточно побить самолеты, танки, разрушить мосты и коммуникации - и война выиграна, а когда дело имеешь с нанотехнологиями, то завод по выпуску смертельных ассемблеров можно разместить, как я уже говорил, в картонной коробке из-под кроссовок! К тому же часть ассемблеров будет запрограммирована на быстрое строительство новых таких фабрик, так что, сколько их ни уничтожай, если еще отыщешь, новые будут вырастать быстрее, чем грибы! Выход один: не позволять нигде и никому заниматься нанотехнологиями, а только. Да и. то - под пристальным надзором десяти телекамер. Даже дома у таких людей должен записываться на диск каждый шаг, каждое слово!.. Да, ущемление свободы, но для сохранения вида человека никакие ущемления отдельных человечков не покажутся чрезмерными.
        Он придвинул тарелку с прожаренным бифштексом и принялся орудовать ножом и вилкой. Барсик приподнялся, посмотрел на стол и снова лег, прикрыв мордочку лапкой. Тигги молчала, все тихо, мирно, такие чудесные цветы, а тут такая горечь в словах, даже не по себе, что же у них за работа такая, я просто не понимаю… Мрак тоже молчал. В полной тишине она проговорила осторожно:
        - Но, наверное, это не только от вас зависит?
        Мрак тут же кивнул, да, конечно, кто мы такие, у нас же одни мускулы, зато какие, но Олег ответил все с той убийственной серьезностью и обстоятельностью:
        - Если бы! К сожалению, пока что наши слова просто стопудовые. Это на производство автомобилей повлиять не можем, слишком их много, а фирмы во всех странах, но нанотехнологии в одном-единственном институте! Исследования, конечно, в десятке стран, но приступили к созданию ассемблера только в одном, всего лишь в одном. И от нашего мнения, в самом деле, зависит… гм… А мне, честно говоря, всегда хотелось спихнуть бремя решения на кого-нибудь постарше и поумнее.
        Она кивнула, все верно, пусть те и решают, не поняла, чему невесело ухмыльнулся Олег, почему всегда теплые коричневые глаза его друга стали грустными.
        - Это доверили решать вам? - спросила она неверяще.
        Мрак замялся, а Олег ответил глухо:
        - Доверено.
        Она не поняла, какая разница между и, однако посмотрела на их серьезные и торжественные лица, смолчала, чувствуя, как по комнате незримо пронесся холодный ветер.
        После завтрака мужчины вышли на балкон, Олег держал мирно спящего Барсика на руках. Тигги быстро побросала посуду в моечную машину, а когда вышла на балкон следом, глаза округлились: в руках мужчин высокие хрустальные бокалы с янтарным вином, крохотные пузырьки воздуха бурно устремляются к поверхности, а Барсик все так же спит в ее кресле.
        Мрак весело улыбнулся, Тигги вздрогнула и едва не разжала пальцы, ощутив в, руке холодное стекло фужера, Мрак сказал с чувством:
        - Красивый вид с твоего балкона!
        - Да… ну да, - пробормотала Тигги, украдкой попыталась определить, где прячут бутылку, видела же, что шли на балкон с пустыми руками, - ничего… мне тоже нравится. А вон там река, видите?..
        Олег в разговор не вступал, отрешенно и с таким напряжением всматривался в город, будто он и есть главный архитектор, получивший задание все перестроить, переделать, но так, чтобы и овцы целы, и волки сыты, и пастуха с собакой не съели.
        Мрак сказал весело:
        - Что река, она сейчас в бетоне, выпрямленная, как в тюрьме, а со следующего года вообще упрячут в трубу, чтобы места больше для автомобилей, ты мне скажи…
        Он сделал паузу, всматриваясь в нее очень по-мужски, Тигги заранее хихикнула, но в это время в клипсе мягко прозвенело, Тигги виновато взглянула на Мрака, произнесла тихо:, прислушалась к негромкому голосу из клипсы, губы дрогнули в виноватой улыбке.
        - Виктория, спасибо, но не смогу… Сожалею… Что? Откуда ты знаешь?
        Она бросила быстрый взгляд на Мрака, щеки окрасились нежным румянцем. До Олега доносились отзвуки голоса, в его воображении возник образ высокой женщины с холодным волевым лицом, глазами серого стального цвета, светлыми волосами, зачесанными прямо и собранными на затылке в небрежный узел, с хорошей фигурой, в которой ни капли секса или женственности, но прекрасная спортивная подготовка, шейпинг и даже, возможно, бодибилдинг.
        - Ну, Виктория… - проговорила Тигги совершенно смущенным голосом, - ну ты такое говоришь…
        Мрак весело посмотрел на Олега, перевел взгляд на Тигги и предложил заговорщицки:
        - Подруга?.. Красивая?.. Зови в гости!.. Чтобы Олег не смотрел на меня с такой завистью.
        Тигги застеснялась еще больше, отвернулась к окну и пробормотала:
        - Не знаю… ты не так все поняла… Мрак подмигнул Олегу:
        - Видишь? Строгая у нее подруга. Сразу чертей всыпала.
        А Тигги говорила совсем тихо:
        - Я не успела приготовить материалы… Ну, Виктория!.. Ты же знаешь, я человек обязательный, но так получилось… Нет, не всегда… Давай к завтрашнему вечеру, хорошо?
        Олег сказал негромко:
        - Тигги, пусть приезжает за материалами. Мы с Мраком успеем приготовить к ее приезду.
        Тигги покосилась на него испуганным глазом, темным и круглым, как у птицы, явно не поверила, но наткнулась на очень серьезный взгляд Мрака, тот кивнул, подтверждая слова друга. Все еще колеблясь, она проговорила вздрагивающим голосом:
        - Виктория… но вообще-то… кое-какие заметки я сделала… Приезжай, постараюсь к твоему приходу все скомпоновать… Только не спеши, ладно? А то ты сразу… да, хорошо… До встречи.
        Она повернулась к ним, на щеках все еще румянец, вскрикнула с испугом:
        - Да вы знаете, на что меня подбили? Мрак поинтересовался:
        - На что, пупсик?
        - Я должна подготовить для нее большой статистический материал по росту антисоциальных конфликтов!.. Да не просто в нашем районе, а по всему миру!
        Мрак кивнул, сказал одобрительно:
        - Молодец эта Виктория. Что ей район, все мы теперь не занимаемся ничем мельче человечества. А какой ей объем?
        - Не знаю, - воскликнула она. - Я не успела даже поискать материалы! А еще надо проанализировать, систематизировать, вывести графики…
        Мрак поинтересовался:
        - Кем она работает?
        - Директор Института Социальной Напряженности, - почти выкрикнула Тигги. - Господи, через полчаса будет здесь…
        Тихий стрекот заставил ее повернуть голову. Лазерный принтер быстро-быстро выстреливал листки, те ложились аккуратной стопкой. На некоторых мелькали яркие цветные схемы, графики, другие состояли из одних колонок цифр, третьи рябили убористым шрифтом, некоторые абзацы выделены цветом, другие - курсивом, гарнитурой, иным начертанием букв.
        - Это ваш отчет, - ответил Олег на ее недоумевающий взгляд. - А в конце две страницы с рекомендациями.
        Мрак добавил:
        - Тебе, как специалистке по гуманологии, приятно держать листки настоящей бумаги? Старинной! Говорят, древние китаезы изобрели. Брехня, конечно. Я-то знаю, кто ее изобрел…
        Тигги пролепетала:
        - Да, приятно, да… Но… ничего не понимаю… Мрак отмахнулся:
        - Все просто, Тиггушка. Мы недавно как раз сталкивались с подобной проблемой. Головы и сейчас забиты всякой ерундой. Этими данными, цифрами, графиками…
        Она все еще смотрела ошалело.
        - Да, но… Я все собиралась пачку бумаги купить, у меня месяц назад как кончилась.
        Мрак зло посмотрел на Олега.
        - Ну, наверное, ты забыла. Или Олег увидел, что в лотке нет бумаги, взял и положил. Он у нас аккуратист, все хрустальный дворец строит вместе с Чернышевским, а я вот, как Федор Михайлович, камнем из подвала в стену этого дворца…
        Раздался звонок, на экране домофона появилось лицо, как и предполагал Олег, молодой женщины: строгое, волевое, с глазами серого, даже стального цвета, золотые волосы гладко зачесаны и собраны на затылке в узел, высокие скулы, взгляд сильного, решительного человека. Разве что губы не узкие и бледные, как нарисовал ее облик Олег, а достаточно полные.
        - Привет, Виктория, - произнесла Тигги дрожащим голосом, - входи.
        Изображение исчезло, а через минуту запоры отщелкнулись, в прихожую вошла высокая спортивного вида женщина в очках с массивной оправой, бизнесвумен, как сразу сказал себе Мрак. А потом еще и добавил: хуже - ученая вумен, а это ваще туши свет, не то что не женщина, вовсе не человек.
        Женщины обнялись в прихожей, Олег и Мрак встали, рассматривали гостью, пока та сердито выговаривала засмущавшейся подруге. Оба сразу обратили внимание на красивые, но несколько громоздкие очки, Олег узнал систему Blue Gene-2, что передает изображение на сетчатку глаза. Общаться с этим специализированным компьютером можно как голосом, как и лицевыми мышцами, хотя на дужках предусмотрено и множество сенсорных кнопок управления плюс дополнительные настройки, фильтры. Значит, понял он, даже сейчас эта Виктория подключена к глобальной Сети, в любой момент может отыскать, отсортировать и выбрать нужную информацию.
        Мрак слегка приподнял бровь, указывая Олегу на особые компьютерные фильтры в очках, только-только вышли из лабораторий, стоят баснословно дорого, но скоро, конечно же, подешевеют, станут доступными для менее богатых, а потом и для большинства. Олег всмотрелся, взглянул на Викторию уважительно, там все по полной программе: можно увеличивать изображение удаленного предмета, усиливать четкость, контрастность, при ходьбе по улице красными огоньками подсвечиваются опасные зоны, к примеру, окрашенные скамейки, ступеньки, ямки, бугорки, в то же время полностью отсутствуют средства совершенствования ландшафта или пририсовки улыбок сердитым людям, что, конечно же, поставила в своих очках Тигги.
        Мрак тоже обратил внимание на очки, но он, как заметил Олег, в первую очередь заглянул, не пользуется ли она корректировочной программой, что позволяет превращать лица тех, на кого смотрит, в карикатурные, пририсовывать им усы или отвислые губы, а также одежду.
        Они обменялись взглядами, только вчера говорили о том, что скоро появятся такие очки, а потом плавно перейдут в имплантаты прямо в мозгу. Там, правда, функции будут значительно расширены, понятно, но основной останется все-таки обработка информации, поступающей от глаз, слуха, осязания, все это будет подвергаться такой же корректировке, как уже подвергается, только еще большей, по степенно стирая грань между реальностью и виртуальностью.
        - Ну, что мы здесь стоим, проходи, - защебетала Тигги.
        Олегу показалось, что она суетится и чуть ли не машет хвостиком, как делает Барсик, когда нашкодит. С балкона прибежал вприпрыжку щенок, с дружелюбным интересом уставился на нового человека, подбежал и принялся прыгать вокруг Виктории, приглашая играть.
        Олег подхватил щенка на руки, женщины вошли в комнату, Виктория - строгая, как школьная учительница перед провинившимися учениками, Тигги с пылающими щеками, Олег взглянул на нее с сочувствием, что делать, центральная нервная система человека сформировалась задолго до возникновения цивилизации, если и развивается, то черепашьими темпами, просто не видно ей ничего нового, зато техническая эволюция шла сперва линейно, потом возрастала в геометрической прогрессии по закону Мура, а теперь вообще по экспоненте. Не все могут принять эту жуть, это потрясение. Большинство просто не желают смотреть, и Тигги, хоть и вроде бы не домохозяйка, а продвинутый гуманолог, тем не менее упорно смотрит мимо, зато Виктория жадно стремится к будущему.
        Странно, что такие разные - и подруги. Хотя знающий психику человека сказал бы, что каждая из них стремится к тому, чего недостает ей самой. Олег психологию знал плохо, но в этом нет необходимости: миллионы людей упорно роются в душе человека, публикуют сотни тысяч монографий, исследований, докладов - нужно всего лишь копировать все из глобальной Сети, осмысливать и делать выводы.
        А Виктория - это нечто. Сильная женщина. Чувствуется стальной стержень, волевая, целеустремленная, жадная до работы. Конечно же, такую оскорбит любое упоминание о стирке, хождении по магазинам и приготовлении пищи. Ясно и то, что в ее квартире все автоматизировано, что если и готовила когда-то сама, то это было в древнее время, так это лет десять назад, а то и все одиннадцать, когда еще не знали никаких автономных кухонных комбайнов, даже кухонь, что сами заказывают нужные продукты, получают, готовят и подают на стол, а потом утилизируют остатки.
        - Это Олег, - пролепетала Тигги робким голоском. - Это Мрак… Ой, Виктория, не бей меня, пожалуйста! Если бы ты знала, что произошло!
        - Догадываюсь, - произнесла Виктория ледяным голосом. Она окинула обоих испытующим и явно недобрым взглядом. - Поэтому у тебя, конечно же, и не отыскалось времени…
        Олег прервал с самой любезной улыбкой:
        - Тигги скромничает. Она все сделала. Вот ее работа.
        Виктория взяла всю пачку и, не присаживаясь к столу, быстро просматривала, начиная с первого листка. Скептическое выражение вскоре исчезло, взгляд серых глаз стал внимательным, острым, а начиная с четвертой страницы, брови поползли вверх. Тигги следила за ее лицом со страхом и волнением, пугливо оглядывалась на Мрака. Он подмигнул ей, обнял за плечо и прижал к себе. Она незаметно попыталась освободиться, пока строгая подруга не увидела, Мрак не пустил, и она отдалась этому странному чувству защищенности и надежности, которого пока что не испытывала ни с одним мужчиной.
        Олег сказал вежливо:
        - Да вы присядьте… э-э… Виктория.
        Свободной рукой отодвинул кресло, другой прижимал к груди брыкающегося Барсика. Виктория с бумагами в руках подошла к столу, Олег галантно придвинул и, когда она села, опустился на соседнее сиденье. Барсик тут же свернулся клубочком и заснул. Ее глаза не отрываются от бумаг, взгляд бегает по строчкам быстро, мгновенно собирая информацию, глотая целыми кусками, блоками, переваривая, раскладывая по этажам и полочкам, а где-то и выстраивая новые стенки.
        На короткий миг ее взгляд оторвался от листков, Олег буквально ощутил укол, когда их глаза встретились, вроде бы даже сверкнула молния, и послышался лязг столкнувшихся сабель, затем она чуть раздвинула губы в подобии улыбки.
        - Вы были правы, предлагая сесть. Здесь материал на докторскую диссертацию. Но стиль совершенно не Тигги. Больно все резко и напористо… О, здесь еще и рекомендации? Минутку, минутку…
        Она углубилась в чтение. Лицо становилось все серьезнее, Олегу даже показалось, что вытягивается, как у голодающей лошади, что из гордости отказывается есть простое сено, розовые мочки ушей побледнели. Мрак помалкивал, Тигги замерла, устрашившись разоблачения.
        Наконец Виктория подняла глаза от бумаг, взгляд стал очень строгим и серьезным.
        - Все, что предлагаете, - произнесла она, - слишком радикально, чтобы вот так взять и… Но в то же время каждое предложение обещает немедленный результат. Я просто не знала, что… В своей самоуверенности полагала, что я - единственный специалист в этой области. По крайней мере, единственный заслуживающий внимания, остальные только болтуны и прожектеры. Но эта работа… Кто вы?
        - Мы просто помогли Тигги, - ответил Олег. - Вот с вечера корпели всю ночь над этой докладной запиской. Да-да, всю ночь… значит, э-э… корпели.
        - Очень даже корпели, - подтвердил Мрак. И с удовольствием повторил понравившееся слово: - Именно корпели!
        Виктория взглянула на стол, где среди блюд с жареной птицей, морскими раками, кальмарами и модифицированными фруктами гордо высятся две бутылки дорогого шампанского, элитного коньяка и чего-то подозрительного в глиняном кувшинчике, перевела внимательный взгляд на Олега.
        - Да, - согласилась она ровным голосом, - я вижу. Тигги жалобно пискнула:
        - Виктория… но ведь тебе эти бумаги подходят?
        Виктория оглядела ее с головы до ног. Взгляд был задумчивым, сострадающим, но в нем промелькнуло и нечто иное, далекое от сострадания.
        - Не понимаю, - произнесла она хорошо контролируемым голосом, - почему так?
        Мрак, продолжая обнимать Тигги, подвел ее к столу и усадил напротив Виктории, сам сел рядом, а рядом с Викторией уже сидел Олег.
        - Зачем ломать голову, - ответил он жизнерадостно, - почему так, а не иначе? Природа знает, что человеку делать!.. Позвольте, я вам налью… Коньячку?
        Виктория взглянула на жизнерадостного здоровяка холодновато:
        - Может быть, еще и трубку предложите? Олег вмешался:
        - Мрак, позволь мне самому.
        Мрак с изумлением наблюдал, как Олег, передав ему недовольного щенка, галантно наполнил Виктории высокий бокал, не пролив ни капли, предлагал ей то красную рыбу, то икру, а она благосклонно принимала его услуги, но взгляд ее серых глаз был все таким же строгим, холодным и оценивающим, и, когда их бокалы соприкоснулись, спросила в упор:
        - Теперь колитесь. Вы давно занимаетесь этими проблемами?
        - Давно, - солгал Олег не моргнув глазом. - Но мы. вам не конкуренты. Мы работаем совсем в другой области.
        - В какой же?
        Тигги сказала торопливо:
        - Виктория, что ты учиняешь допрос за столом? Ты посмотри, какие вкусные эти раки!
        - Это омары, - поправила Виктория холодновато. - Я не знала, что ты умеешь готовить омаров.
        - Она все умеет, - заверил Мрак. - Она столько всего умеет… Я даже не ожидал.
        Тигги зарделась, Виктория поморщилась, взгляд потвердел, теперь там блистала остро отточенная сталь.
        - Меня пугает не конкуренция. Вы, такой специалист, так легко отыскавший наиболее уязвимые точки, должны работать только над этими проблемами. Вы разбираетесь, признаюсь честно, лучше, чем я.
        Тигги ахнула, сделала большие глаза. Олег оставался серьезным, подлил ей шампанского, голос его был сочувствующим:
        - Мы работаем над проблемами нанотехнологий. В смысле защиты.
        - От?
        - И от тоже, - ответил он спокойно, - но пока что защищать приходится сами технологии.
        К бокалу с шампанским Виктория не притронулась, а когда Мрак сделал понуждающий жест, покачала головой.
        - Воды, - попросила она чистым, как дистиллированная вода, голосом. - Желательно без примесей.
        Тигги наморщила носик, тут двое таких мужчин, а она с какими-то глупостями, но Мрак не удивился и, оставив щенка дремать в кресле, сам сходил на кухню и вернулся с большим тонкостенным стаканом, Тигги вскинула брови, а потом все-таки наморщила лобик, стараясь понять, где же отыскал такой, что-то не припомнит этот огромный стакан, видно, затаился где-то на антресолях среди забытых вещей.
        - Чище не бывает, - сообщил Мрак и с улыбкой поставил перед Викторией.
        Она с недоверием пригубила, тоже вскинула брови.
        - Гм, не думала, что у Тигги отыщется дистиллированная вода… Спасибо!
        - Не за что, - ответил Мрак скромно. - Всегда к вашим услугам.
        ГЛАВА 9
        
        Олег присматривался к Виктории с живейшим интересом. То, что в ней все имплантаты, созданные на это время технологией, заметно опытному глазу. Да эта Виктория и не старается особенно прятать, как раньше тщательно скрывали следы от косметических операций. Придерживается набирающей силы моды, новая веточка старого, хотя могла бы и среди красивых женщин занять достойное место: прекрасная развитая фигура, небольшая крепкая грудь, длинные золотые волосы, стройные ноги, аристократичное лицо с крупными глазами, длинные густые ресницы, точеный нос и полные губы, которые всякий назвал бы чувственными, если бы не боялся схлопотать по морде.
        Она перехватила его изучающий взгляд, спросила ровным голосом:
        - Так как вы все-таки сумели справиться с этим материалом?
        Он ответил любезно:
        - Вы сейчас подключены к Интернету? Загляните на ресурс мобаналитиков, у вас наверняка там закладка, а оттуда по веточке…
        - Я догадываюсь, - перебила она, - откуда вы почерпнули информацию, хотя сейчас проверить не могу, я не в состоянии раздваиваться. Но я говорю о выводах! Как вы сумели такую блестящую работу?
        Он улыбнулся одними глазами, прямо взглянул ей в лицо.
        - Я могу раздваиваться, - сообщил он. Подумал и добавил осторожно: - А также расстраиваться. . Она задохнулась, едва не выронила бокал, глаза ее быстро шарили по его лицу. Вдруг во взгляде появилось сомнение.
        - Если это не шуточка насчет растраивания… Мрак заверил:
        - Виктория, у Олега чувство юмора на точке замерзания. Он просто не знает, что это такое. Уверен, вам такой понравится.
        Она перевела взгляд на Олега, Олег чуть улыбнулся:
        - Признаюсь, у меня с этой игрой слов в самом деле туго получается. Я всегда добивался ясности мысли, а мне предлагали либо перестановку звуков в слове, либо иное толкование известного термина, либо еще какой-то прыжок в сторону от сути вопроса и всякий раз начинали гоготать… Не понимаю!
        Ее взгляд внезапно стал мягче, даже голос утратил металлические оттенки, когда произнесла с сочувствием:
        - Зато я вас понимаю. Но так обрекаете себя на одиночество. Юмор - это защита слабых от жестоких реалий жизни! Это вынужденное бегство от правды… но чтобы это бегство не выглядело позорным, человек делает вид, что не бегство вовсе, а так, куда хочу, туда и двигаюсь. Даже если бегом, роняя вещи. Дескать, вовсе не от реалий, а просто восхотелось бежать в ту сторону, а там сунуть голову в песок.
        Он криво улыбнулся:
        - Спасибо.
        - Да не за что.
        - В самом деле, - сказал он серьезно, - спасибо.
        Тигги округлила глаза, сказала Мраку жарким шепотом на ухо:
        - Смотри, у них с твоим другом даже разговор… И еще не подрались!
        - А что, - спросил Мрак, - она кусачая?
        - Да ты что? Если бы только кусачая! По-моему, она только и делает, что бодается, царапается, лягается, вообще может мокрого места не оставить! К ней один тут второй год клинья бьет, красавец мужчина, крупный ученый, виднейший космогинеколог…
        - Мрак сперва подумал, что ослышался, переспросил:
        - Космо… как?
        - Космогинеколог! Мрак спросил ошалело:
        - Он что, в космическом госпитале работает? Роды принимает у всяких звездных чудовищ?
        Она хихикнула, игриво стрельнула глазками.
        - Я точно так же подумала. Оказалось, самая главная ветвь астрономии, представляешь?
        - И чем занимается эта ветвь? Надо же - космогинеколог!
        - Рождением нашей Вселенной, чем же еще? Нет, говорит, более важной проблемы, чем понять, откуда и как все взялось. Если это поймем, то все остальное станет как на ладони. Не знаю, может быть, и правда, но мне гораздо важнее заниматься человеком, чем всей Вселенной.
        Мрак поддакнул:
        - Ты права, человек важнее. Разрешаю начать с меня. Тигги спросила наивно:
        - А что такое нанотехнология? Виктория когда-то пыталась мне объяснить, но…
        Виктория фыркнула. Мрак, улыбаясь, объяснил серьезно:
        - Ты знаешь, что такое метр?.. А дециметр?.. А сантиметр?.. Миллиметр?.. Так вот, нанометр - это миллиардная часть метра. Примерно четыре атома в длину. Вот и все.
        Тигги просияла.
        - Так просто?.. Ну почему мне никто так не объяснил? Все только важно надували щеки, говорили непонятные слова… Какой ты, Мрак, умный!
        Мрак гордо выпятил грудь.
        - Умный? Да, я сам так иногда думаю.
        Виктория не сняла очки даже за столом, ведь смотреть вот так просто, как делали дикари, без специальных очков, такая же грубость и дикость, как, к примеру, схватить зайца, загрызть и пожирать, используя только руки и зубы. Точно так же, как зайца сперва нужно разделать специальными инструментами, затем приготовить по сложным рецептам, а потом есть изысканное мясо на красивом блюде, используя нож и вилку, приправляя перчиком, аджикой, чесноком и прочими специями, так же некрасиво и неэстетично смотреть на пейзажи, людей, здания, машины без специальных очков, обрабатывающих информацию и подающих ее, готовую к употреблению, то есть восприятию.
        Олег перехватил ее испытующий взгляд, ответил примиряющей улыбкой. Виктория уже начала свое превращение в зачеловека: вмонтированный прямо в ухо микрофон, а крохотный ларингофон закреплен на голосовых связках, что позволяет вести переговоры беззвучно, сложная программа правильно расшифровывает колебания и переводит в слова. Правда, сам ларингофон великоват и дорог, и научиться им пользоваться непросто, потому в быт еще не вошел, но первые энтузиасты уже юзают вовсю…
        Мрак придержал Тигги, сказал:, вышел на кухню и тут же вернулся с четырьмя чашками с абсолютно черным напитком. По комнате растекся бодрящий запах кофе. Тигги сияла и гордо смотрела на Викторию, та отхлебнула осторожно, посмаковала, кивнула одобрительно:
        - Прекрасно! Хоть что-то мужчины умеют. Научите нашу милую Тигги. А то пьет всякую дрянь, думая, что так цвет лица будет лучше. Хуже того, и друзей таким же пойлом пичкает.
        - Кофе вреден, - сказала Тигги обиженно. - От него лицо желтеет. Ой, нет, это от морковки желтеет, а от кофе - коричневеет.
        - Ну да, - согласилась Виктория. - А от салата - зеленеет.
        Олег улыбнулся, а Виктория с отвращением взглянула в сторону телепанели, пробормотала:
        - Черт знает, что такое… Почему ты всегда включаешь эту муть?
        Мрак оглянулся, Олег по отблеску на противоположной дверце шкафа составил картинку, довольно отвратительную, и бодрую надпись над нею: хмыкнул, посмотрел на Викторию. Вид ее был грозен.
        - Не любите? - спросил он с сочувствием. И подумал, что Тигги права, ее подруга слишком ригористична. - Хотя, вы правы, это трудно любить.
        - Любить? - проговорила она с холодным гневом. - Знаете ли, можете считать меня кем угодно, но я бы прямо сейчас отправляла этих людей в газовые камеры! И не надо смотреть на меня с таким ужасом!
        Он чуть раздвинул губы в усмешке.
        - Не надо ощетиниваться. Я такое же чудовище. Просто вы слишком опережаете других, вот на вас и смотрят так. Но через несколько лет ваши оппоненты будут повторять ваши слова, как свои.
        Она переспросила с недоверием:
        - Да? Хорошо бы. А что буду говорить я? Каков ваш прогноз?
        Он подумал, ответил осторожно:
        - Дело даже не в прогнозе… Одна мысль пришла. Пойдемте на балкон, там лучше думается.
        Виктория оглянулась на хохочущих Мрака и Тигги, поморщилась.
        - Вы правы, здесь шумно.
        С утра мелкие тучки часто закрывали солнце, и город то погружался в полумрак, то блистал входящими в моду зеркальными стенами. По снова и снова расширяемым улицам безостановочно струятся потоки автомобилей, компьютерная навигация заранее предугадывает возможные пробки и направляет часть машин по боковым улицам, по четвертому, пятому или шестому кольцу, автомобили поспешно устремляются в туннели или хайвеи, город окутан густой информационной сетью, чувствуется присутствие огромных энергий.
        Олег держал в руке чашку с кофе, она снова полна, Виктория озадаченно подумала, что какой-то сбой в ее восприятии: кофе выпили все, она видела, но этот человек с суровым и невеселым лицом снова подносит чашку ко рту, делает большой глоток. Взгляд зеленых глаз устремлен поверх крыш ближайших домов.
        - Здорово, - сказал он со странной интонацией. - А ведь совсем недавно здесь носились, потрясая копьями, одетые в шкуры люди… Вон там к берегу лепились крохотные избушки, а здесь шумел дремучий, не проходимый ни для конного, ни для пешего лес. А потом выросли дома побольше, появились повозки, коляски, кареты, и вот уже не успели глазом мигнуть, как автомобили на газовом топливе!
        Она скупо усмехнулась:
        - Как у вас все просто. А по мне, так каждый год тянется, тянется, тянется, никак не может переползти из зимы в весну, а из весны в лето… Вы не археолог?
        - Нет.
        - А похоже.
        - Почему?
        - Очень красочно расписали, как здесь древние люди жили. Я прямо их ощутила, даже увидела.
        Он отмахнулся:
        - Пустое. У вас просто яркое воображение. Стимуляторы используете?
        - Да, - ответила она спокойно и посмотрела с вызовом. - Это плохо?
        - Нет, конечно, - ответил он. - Я вас разочаровал? Простите… Вы так красиво ощетинились, готовы к драке, а я не подставился.
        - Вы в самом деле полагаете, - переспросила она с некоторым удивлением, - что это хорошо?..
        - Я же сказал.
        - А вы сами…
        Он покачал головой:
        - Не пользуюсь. Но вовсе не потому, что я зеленый или алармист, как вы подумали. Нет, просто мой мозг и так работает… почти на полную мощность.
        Она прямо смотрела ему в лицо.
        - Судя по материалам о мобагрессии, это так. Но как вам это удается? Я что-то упустила?
        Он замялся в затруднении, она смотрит на него с жадным вниманием, в глазах мольба: ну скажи же, что еще сделать? какой имплантат вживить, какие допинги использовать, чтобы стать еще сильнее, разумнее, ближе к будущему, которое, конечно же, светлое, чистое, радостное, без всей этой грязи и мерзости, что составляет большую часть нынешней жизни.
        - Нет, - ответил он и тоже посмотрел ей в глаза прямо. - Вы сделали все правильно. И все новинки перехватываете вовремя, одной из первых… которые выпускаются для широкого пользования.
        Она чуточку отшатнулась, глаза расширились. После скомканной паузы произнесла:
        - Для широкого… вы хотите сказать, что вы из тех, кто опробует первые образцы?
        Он помедлил, ответил осторожно:
        - Можно сказать и так. Я не могу сказать больше.
        - Я понимаю, - прервала она. Лицо вспыхнуло радостью, глаза заблестели. - Я понимаю, но как вам повезло!
        Он сдвинул плечами.
        - Почему? Многие полагают это опасным.
        - Да пусть даже так, - снова прервала она. - Но разве не самое увлекательное быть на острие прогресса? Скажите, что вы испытываете?
        Олег помолчал, из комнаты за их спиной раздался взрыв смеха: звонкий игривый - Тигги и могучий довольный рев Мрака. Послышался звон посуды.
        - Проверяем очень опасную вещь, - проговорил Олег. - Но прежде чем ее получит человечество, надо решить массу застарелых и запутанных проблем. И прийти к этому… скажем, могуществу и готовыми, и с какой-то страховкой.
        В ее взгляде промелькнуло некоторое недоверие.
        - Могуществу?.. Я говорила только о знаниях. Знаете вы удивительно много. А то, как умеете извлекать информацию из Сети, обобщать и делать абсолютно точные выводы, вообще просто нет слов!
        - Насчет абсолютно точных, - ответил он, - не уверен. Точные на сегодня, но завтра условия могут измениться. Одно дело играть в футбол днем в хорошую погоду, другое - ночью при сильном ливне с ветром. Да еще если зимой. А что касается могущества…
        Он допил кофе, чашка в его руке мгновенно превратилась в букет цветов. Он протянул ей достаточно уверенно, но Виктория ощутила, что вообще-то этот жест ему несвойственен.
        - Раз уж не пьете вино, - объяснил ей скомканно.
        Она мгновение смотрела на цветы, осторожно протянула руку, коснулась кончиками пальцев нежных лепестков. Прислушалась к ощущениям. Медленно взяла букет в обе руки, в глазах росло удивление. Олег наблюдал, как с той же осторожностью опустила лицо и вдохнула тонкий аромат, снова прислушалась, затем вообще спрятала лицо в цветах.
        - Удивительно, - произнесла она наконец, поднимая голову. Глаза сияли восторгом. - Удивительно реальная иллюзия! Даже потрогать можно!
        - Да, - согласился он. - Да.
        - Как вы это делаете? Где ваши имплантаты? Чтобы передать тактильные ощущения, это же какая мощь должна быть у процессора…
        Он не сводил с нее взгляда, ответил с иронической улыбкой:
        - Разобрал фарфор на атомы, перестроил в другую структуру. Проще бы, конечно, превратить чашку в золотую, а из последней капли кофе сделать коньяк, но для вас я постарался.
        Она смотрела ошалело, наконец в глазах появилось понимание, весело расхохоталась.
        - Вы шутите, понимаю. А я сперва чуть было не поверила, вы такой серьезный!.. А цветы в самом деле чудесные! И как умело подобраны! Точно такой же букет я видела в ларьке на выходе из метро.
        - Оттуда я и скопировал, - признался он. - У меня со вкусом не очень. Если честно, то и на вкус мне медведь наступил, а потом еще и потоптался. Хуже, как говорит Мрак, у меня только с юмором.
        Из комнаты, привлеченные смехом, послышались шаги Мрака. Он появился в дверном проеме, прижимая счастливую смеющуюся Тигги.
        - Что за шум, а драки нет? - провозгласил он. - О, какие цветы!
        Виктория объяснила:
        - Ваш друг ухитрился мне преподнести…
        - Это мои спер, - убежденно сказал Мрак. - Я заказал для Тигги дюжину букетов. Надо пересчитать!
        Тигги сказала конфузливо:
        - Мрак…
        - А что, - удивился Мрак, - пусть не ворует! Я трудился, заказывал, а он взял и спер! Это как называется?
        Виктория переводила взгляд с одного на другого, Мрак веселился, Олег переминался с ноги на ногу, наконец сказал мягко:
        - Мрак, я сказал Виктории, что мы испытываем…
        В долю наносекунды перебросил Мраку фрагмент разговора, сделал вид, что замялся, Мрак крякнул, сказал с досадой:
        - Ну ладно, раз уж проговорился… Мягкий ты, Олег, слишком!.. Вот так и становятся предателями Родины. Женщины - это такие тва… творения, в смысле, что сразу расколют любого Фому Аквинского до самых Пиренеев. Теперь уж и не знаю, что с вами делать, как старший по званию. То ли сразу к стенке, то ли позволить последнее слово…
        Тигги застыла в ужасе, могучая горячая рука уже не придерживает за плечи, Виктория вздрогнула, перевела не-верящий взгляд на Олега.
        - Прости, я не думала, что все так серьезно. Но нельзя ли как-то… я могу дать любые подписки о неразглашении.
        Кстати, у меня самой высокий допуск к конфиденциальной информации, можете проверить!
        - Для нас недостаточный, - заявил Мрак, - но все-таки посмотрим, что можем сделать… Та-а-ак, Виктория Агеевна Волк, директор Института Социальной Напряженности, восемь работ по массовой психологии, имеет допуск группы к правительственным архивам, болела свинкой, розовая родинка на правой ягодице… ладно, это опустим, не была, не замечена, не участвовала, привлекалась… стоп-стоп, к чему это привлекалась… гм, к разработке секретного проекта по управлению массами во время празднования в честь…
        Виктория вскрикнула испуганно:
        - Молчите, это же секрет из группы правительственных! Если как-то получили доступ, уж не знаю как, то все равно не должны такое вслух.
        Мрак посмотрел на трепещущую Тигги, сказал задумчиво:
        - Да ладно, все равно уже вас надо либо расстрелять прямо сейчас, либо…
        Он задумался, подвигал морщинками на лбу. Тигги прижала кулачки к груди, глаза стали испуганными, как у овечки. Олег кивнул.
        - Я тоже думаю, что можно позволить себе. Мрак испытующе осмотрел Викторию, Тигги, проговорил веско:
        - С этой минуты привлекаетесь к участию в сверхзасекреченной программе! Она очень опасна, хоть и не для вас… вернее, для вас станет опасной, если вздумаете проболтаться. Олег, тебе поручаю бдить за Викторией. Если только заподозришь, тут же прими меры. Сам знаешь какие.
        - Слушаюсь, - ответил Олег. Взглянул на Тигги. - А ты, конечно же, не спускай глаз с нашей любезной хозяйки. И тоже, если что…
        Мрак повернулся к Тигги:
        - Слышала?
        Тигги судорожно закивала, еще не зная, что обещает, а Виктория, придя в себя раньше подруги, спросила жадно:
        - А что вы испытываете? Олег сказал буднично:
        - Жизнь в новых условиях.
        Тигги уговорила Викторию помочь ей мыть посуду, как будто и у нее не посудомоечная машина-автомат, хотя, конечно, мужчины не могут заметить такой детали, ушли, но и оттуда Виктория с интересом посматривала в дверной проем. Мужчины остановились перед включенным экраном, Тигги без работающего телевизора жизни не мыслит, разговаривают серьезно, но на экране ни футбола, ни шоуменов, передача с авиационного праздника, Викторию вдруг пронзило странное ощущение, что они смотрят на экран и видят нечто другое.
        Что-то в этих мужчинах общее, хотя трудно вообразить настолько разных: Олег - воплощение рыцаря-крестоносца, несущего языческому и сарацинскому миру веру Христа огнем и мечом, лицо аскета и подвижника, худое и решительное, высокие заострившиеся скулы, что едва не прорывают натянувшуюся кожу, пронизывающий взор удивительно зеленых глаз, сомкнутые брови и вертикальная складка между ними, что придает взору вид испепеляющей интенсивности, тонкий нос, сомкнутые губы и твердые складки по бокам, от них впечатление сосредоточенной задумчивости.
        Мрак чуть крупнее, шире в плечах, грудь вздута могучими мышцами, но ощущается, что наросли сами по себе, есть люди, что не заботятся, чтобы их наращивать упражнениями, им все дается легко: дружба мужчин, внимание женщин, добыча в лесу, даже в покере выпадают нужные карты. Он и выглядит благодушным от осознания силы, как физической, так и душевной, всегда готов поделиться, вот и Тигги подобрал и пригрел, как потерявшегося щеночка, в то время как его друг, по словам Тигги, равнодушно и даже как будто бы брезгливо ждал в сторонке. Олег - аристократ, который предпочтет позвать полицию, просто из нежелания пачкать руки о бродяг, в то время как Мрак и с королями будет на, а короли примут это как должное.
        И в то же время в Олеге больше другой силы, которую Тигги, конечно же, ощутить не может. Эта сила не только не расходуется в обыденности, но даже не проявляется. Как в деревне могут смотреть на приехавшего из города погостить академика как на никчему и неумеху, если тот не умеет плетень починить, грабли наточить, косу направить.
        Тигги перехватила взгляд подруги, спросила потихоньку:
        - Как тебе они? Что-то в них есть странноватое…
        - Что?
        - Иногда мне кажется, что они оба меня настолько хорошо понимают, что даже… я просто не знаю!.. Вот и сейчас кажется, что каждое мое слово слышат. Мне Мрак очень понравился, я от него просто балдею! А как тебе Олег?
        Виктория пожала плечами.
        - Одна знакомая бухгалтерша говорила, что, когда годовой баланс сходится, это такое ликующее чувство, что никакой оргазм не сравнится. Так вот, у меня вообще много чего выше заурядного оргазма.
        - А незаурядного?
        Виктория посмотрела на подругу внимательно, та сконфузилась, пробормотала:
        - Ну ладно тебе, ладно.
        - Все оргазмы одинаковы, - сообщила Виктория хладнокровно. - Это все просто, примитивно, хоть и приятно. Но есть радости и повыше… Олег меня привлекает странным ощущением, что знает намного больше, чем я. И умеет больше. Нет, правда, просто чувствуется, что знает больше. Удивительно, да?
        Тигги покачала головой, глаза округлились.
        - Конечно! Ты мне иногда кажешься совсем страшной. Нет, не подумай чего, ты очень красивая… по-своему, но у тебя внутри нет женственности, ты вся из железа. А этот Олег такой мягкий и грустный… Ты заметила, какие у него глаза печальные?
        Виктория удивилась.
        - У Олега? Да это не человек, а компьютер!
        - Нет, - ответила Тигги убежденно, - он добрый. Меня интуиция разве подводила? Нет, ты скажи!
        - Не подводила, не подводила, - буркнула Виктория. - Есть у тебя некоторое чутье… как у перелетных птиц, оленей или перепончатокрылых. Но если по уму, то Олег - айсберг.
        - С чувствительной душой, - упрямо сказала Тигги. - Он, по-моему, в жизни очень много страдал. Из-за женщин.
        Виктория фыркнула:
        - Ну еще бы! У тебя если страдания, то обязательно из-за мужчин или женщин!
        - А у тебя из-за неразделенной любви к Родине? - отпарировала Тигги. - Лучше уж вот такие… Ладно, вернемся, а то еще чего подумают. Это я старомодная, а ты чересчур продвинутая.
        Виктория поморщилась, у кого-то комплимент, у кого-то оскорбление, а у Тигги просто неодобрение, она по мягкости характера просто неспособна на оскорбление.
        ГЛАВА 10
        
        Пока женщины шушукались, Олег внимательно рассматривал Викторию. Хотя Яфету говорил уверенно и напористо, но сам далеко не так уверен в своих словах, как старался выглядеть. Человек двадцатого века очень не похож в области морали на человека века Древнего Египта или ацтеков, но между древним египтянином и современным киберпанком сотни поколений, каждое изменяло человечество чуть-чуть, почти незаметно, а сейчас вот только в одном поколении ожидается разрыв между и куда больше, чем между кроманьонцами и специалистами по электронике.
        Красивая уверенная женщина, по ряду признаков она уже шагнула за грань человека. И всеми фибрами души стремится шагнуть, даже прыгнуть, еще дальше. Но как вот такая, типичная представительница техносекса, даже не техносекса, а просто остервенелая технофилка, будет относиться к людям, что остаются по разным причинам за порогом?
        Он дотянулся мыслью до ее очков, кивнул себе, так и знал: мир, на который она смотрит, полностью покрыт системой фильтров, которые тоже начинались с простейшей системы целевыделения в военной технике, так раньше отмечали танки, системы ПВО, самолеты и все прочее на экране радара, относящееся к противнику, а теперь это выросло до динамического редактирования. На всех домах благодаря ее очкам горят надписи, сообщающие все об архитектуре, о корпорациях, работающих внутри, сквозь стены видны опорные балки, опускающиеся и поднимающиеся лифты, системы обеспечения, антенны на крышах окружены голубоватым сиянием: одни сильнее, другие слабее, это учитывается поток радиоизлучения…
        Это называется усовершенствованной реальностью в отличие от виртуальной реальности, ибо виртуальная - всего лишь развлекухи да полигоны, в то время как усовершенствованная помогает взаимодействовать с миром, каждый видит в нем больше того, что сама обыденная реальность видеть позволяет.
        Не выходя из ускоренного режима, он дотянулся до
        Тигги, заглянул в ее очки, ахнул. Благодаря ее фильтрам над городом сверкает прекраснейшее северное сияние, колышутся изумрудные и багровые занавеси, позвякивают исполинские люстры над миром, милую Тигги не обескураживает, что за северным сиянием выгнулась двойная радуга: неправдоподобно яркая, блещущая даже не в семь, а в двенадцать цветов. По небу то и дело проносятся хвостатые звезды, вместо одного солнца сразу три, одно из них ярко-зеленое, видны ласковые подмигивающие звезды… Дома цветные, раскрашенные, люди милые и приветливые.
        Как же они дружат, мелькнула мысль, у них же нет ничего общего, чего-то я недопонимаю в отношениях между людьми. Виктория рядом с нею просто киборг какой-то…
        В Интернете множатся сайты, где энтузиасты в изобилии выкладывают самодельные системы усовершенствованных реальностей, уже сталкивался с явлением, когда какие-то принимались такими большими группами людей, что из самоделки становились разделяемой реальностью, а это качественно иной уровень. Их мир, основанный на событиях и фактах реального мира, все-таки подкрашивает и представляет его в соответствии с запросами, вкусами и желаниями этих людей, а они все-таки разнятся… К примеру, у байкеров и любителей канареек совсем разные требования к миру, у байкеров даже светофоры горят по-другому, а у любителей канареек всюду летают птички и слышатся нежные трели.
        Конечно, байкеры не рискнут увидеть вместо красного зеленый, но зато снабжают светофоры надписями, а весь город у них расписан картами и стрелками, везде надписи и предупреждения, где можно развивать скорость, где нельзя, а где близко ГАИ с радаром.
        Женщины вышли из кухни, разговаривая, Виктория заметила пристальный взгляд Олега.
        - Что-то случилось?
        - Да так, - пробормотал он ошарашенно, - конечно, любой человек может жить в любой сказке, которую сам же и нарисует, но… больно страшноватая у вас сказка!
        Тигги посмотрела на них поочередно, сказала торопливо:
        - Барсик, Барсик!.. Иди ко мне, котеночек!.. Пойдем, я тебе игрушку дам…
        Торопливо подхватила щенка на руки, унесла, а Виктория продолжала смотреть на Олега настороженно и внимательно, в серых глазах проступило легкое замешательство.
        - Вы все рассмотрели? Действительно все?
        - Надеюсь.
        - Удивительно, - проговорила она все еще в замешательстве.
        - Почему?
        - Больно быстро. Но это не важно, если моя УРка обеспечивает меня более адекватной информацией, чем глаза и уши, то не предпочтительнее ли она реальной? Моя УРка заботится обо мне, избавляет от миражей, открывает множество сведений, позволяет смотреть внутрь зданий, снабжает информацией… А разве получение знаний не основное назначение науки? Так что это идеальное средство дополнительных сведений, которые никогда не лишние. А еще и плюс сенсорное восприятие мира.
        Он пробормотал:
        - Извините, Виктория, я о другом. Вам не страшно в таком мире? Слишком уж он…
        - Технологизированный?
        - Да. Я сравниваю ваш мир с миром, который видит Тигги.
        Она прямо взглянула ему в глаза.
        - Олег, можно вам задать один вопрос?
        Он ощутил тревогу, ответил с осторожностью:
        - Можно. Но ответ не гарантирую.
        С дивана, где в позе падишаха развалился Мрак, донеслось мощное фырканье. Виктория помолчала, сказала тихо:
        - Тогда спрашивать не стану. Понимаю, что не станете показывать, каким видите мир вы.
        Он умолк, не зная, что сказать, всегда проблемы разговаривать с женщинами, все-таки его мир покажется, мягко говоря, жутким и такой продвинутой технофилке, как Виктория. Человек еще не готов видеть даже атомарную структуру мира, не говоря уже о состоящем из элементарных частиц. Он сам чуть не рухнулся, пока принимал такую картину, но и то переходит на нее лишь изредка, в случаях острой необходимости. Даже зрение у него чаще всего в узком диапазоне, не включает уже привычное ему тепловое зрение, рентгеновское, а также на гамма-лучах и еще восемнадцать других, для которых еще и термины надо придумывать, а ему достаточно лишь сделать небольшое волевое усилие, чтобы ими пользоваться. В то же время Виктория продвинулась по направлению к его видению мира так далеко, как ни один человек, а это говорит если не в ее пользу, то в пользу его возникшей сумасшедшей идеи.
        - Я смотрю, как видите, - ответил он осторожно, - без очков.
        Она улыбнулась:
        - Спасибо, что не сказали, что пользуюсь наркотиком. Он спросил шокированно:
        - Я мог бы сказать?
        - Вы нет, - подчеркнула она, - но уже создано движение за полное запрещение УР. Не слыхали?
        - Пропустил, - ответил он. - Что я за ворона? Это непростительно!
        Она сказала быстро, удивленная такой резкой реакцией:
        - Да перестаньте, никто не может знать все на свете. Это движение только-только проклюнулось, вчера выступили за полный запрет, ибо УР якобы всего лишь технологический аналог химических наркотиков! Да-да, подобно наркотикам искажает реально-подлинную картину мира. Он покачал головой.
        - Нет, я так не считаю, - ответил он так мягко, что удивился сам. Повторил, прислушиваясь к своим словам: - Да, не считаю… Эта усовершенствованная реальность… хотя термин неверен, точнее бы - усовершенствованное восприятие, ведь речь не о самой реальности, а о восприятии ее… но это так, мелочи.
        - Не мелочи, - возразила она живо, - вы абсолютно правы!
        - Спасибо.
        Тигги осторожно заглянула в комнату, вроде бы Виктория и Олег еще не подрались, удивительно, как они могут вот так сидеть и разговаривать, Виктория уже через две минуты любого мужчину характеризует как тупого грязного павиана, после чего перестает его замечать, а сейчас вот сидят и разговаривают очень серьезными голосами с серьезными лицами.
        Оглянулась, Мрак развалился на софе и рассматривает ее с ленивой насмешливостью.
        - Что, нашла коса на камень?
        - Да, - призналась она несколько растерянно, - Виктория его еще не убила!.. Хотя он тоже немножко такой… такой…
        Она запнулась, подбирая слово, Мрак подсказал:
        - Умный?
        - Да. И строгий.
        - Это да, - вздохнул Мрак. - Мы с ним ровесники, но я так ничему и не научился. Просто жил, во мне нет таких кладезей знаний, как в Олеге. Он сперва долго всему учился, потом сам что-то измысливал, а во мне накапливалась только житейская мудрость, да и то сама по себе. А вот он, гм…
        Коричневые глаза рассматривали ее с ласковой снисходительностью. Тигги покраснела, выпрямилась, чтобы груди приподнялись, пусть смотрит лучше сюда, у нее великолепная грудь, все мужчины говорят в один голос, спросила несчастным голосом:
        - А я кажусь тебе дурочкой?
        - Ты же красивая, - утешил ее Мрак.
        - Значит, дурочка? - сказала Тигги с вызовом. - А ты знаешь, что я один из трех ведущих специалистов по мокрой подписи? Да не в нашем микрорайоне, а в мире?
        Мрак вытаращил глаза, подумал, переспросил:
        - По… чем-чем? По мокрой майке?
        - По мокрой подписи, - повторила она громче. - У тебя пробки в ушах? Я вижу, волосатые!..
        Мрак торопливо кивнул:
        - Да-да, а кто спорит, я того самого в рыло. Верю-верю, ты ведущий специалист по этой самой… мокрой. Но вообще-то какие-то странные у вас специалисты. На фига эту подпись мочить, прости за такое грубое слово?.. Или это не специалисты мочат, а… другие? А вы только исследуете эту подмокшую, намоченную, намокшую подпись?.. Как патологоанатомы, да?
        Она смотрела с улыбкой полнейшего превосходства.
        - Остри-остри. Он взмолился:
        - Прости профана, но я никогда еще не был таким серьезным! Что такое мокрая подпись?
        Она сказала милостиво, но чувствовалось по ее тону, взгляду, вздернутому носику, что другого бы стерла в порошок, только для него, Мрака, делает исключение, но пусть не наглеет, это она сегодня такая добрая, да и потому, что сам Мрак ничего, клевый мужик:
        - Ты хоть что-то слышал о рукописании?..
        Мрак подумал, подвигал складками на лбу, взглянул исподлобья, настороженно, так ли понял, а то понять можно по-всякому, у него уже с десяток вариантов вертится на языке, и все не при женщинах, поинтересовался:
        - Это когда рукой… буквы?
        - Да не просто рукой, - ответила она с нажимом, - рукой можно и на клавиатуре набивать. А когда берешь рукой вот так… и пишешь буквы! Раньше так целые письма писали. Представляешь, выводили букву за буквой. Целые слова. А из них составляли фразы, предложения.
        Мрак взглянул широко распахнутыми глазами, рот разинул, переспросил:
        - Неужели так было?
        - Представь себе, - подтвердила она победно. - В старину так целые книги переписывали! Библиотеки из таких книг. Нет, ты такого вообразить не сможешь!
        Он содрогнулся, сказал поспешно:
        - Нет, конечно. Что за дикость, что за дикость! По мокрому, говоришь, писали?
        - Нет, бумага бывала сухая… наверное, я всю технику досконально не прорабатывала, но чернила были в самом деле мокрые. Это просто как грязь на бумаге, понимаешь? Ну, на экране дисплея, понял?.. Брали сок какой-нибудь особо чернящей ягоды, черники, наверное, этот сок набирали в авторучки, но она хоть и, но все равно приходилось водить рукой, выписывать, вырисовывать буковки! Это трудно сейчас представить, когда нажимаешь клавиши с готовыми буквами, а раньше… Но тогда вот так, водя пером по бумаге, просто передавали информацию, а сейчас это целая наука о характере пишущего и даже адресата, это познание личности автора, проникновение в его интимный мир, ведь от того, как держит перо, как черкает, пишет ли с нажимом или без, можно многое узнать о человеке, ибо такое вот письмо очеловечивает сам процесс передачи информации через написание букв. Это соприкасается с церковно-ритуальным, ибо можно рассматривать и как хореографию, разновидность танцевального искусства руки, и как нечто сакральное, прикосновение к высшему… Мрак кивал обалдело.
        - Это очень важная дисциплина, - сказала она сурово. - И становится все важнее именно в этом новооткрытом качестве проявления тактильно-жестикуляторных свойств, как рудимент человеческого в нашей почти что уже нечеловеческой цивилизации, а скоро уже точно нечеловеческой. Ведь от мокрой подписи, wet signature, окончательно избавились еще в начале века, лет десять-двадцать тому, заменив ее электронной, цифровой идентификацией…
        Мрак ахнул:
        - Десять-двадцать лет назад? Господи, как давно! Действительно, дикари, дикари…
        Виктория и Олег с балкона рассматривали город, Виктория повернулась и прямо взглянула в зеленые глаза мужчине, в котором, к своему удивлению, все еще не отыскала слабых мест.
        - Рассказываете вы хорошо… как и фокусы показываете. Но все-таки как подключаетесь к Интернету? Если даже очками Не пользуетесь.
        Олег развел руками:
        - Я же сказал, испытываем кое-какую аппаратуру. Вернее, имплантаты. То, что вы носите в очках, у нас с Мраком… внутри. Пока что, надо сказать, результатами довольны.
        Виктория вскрикнула с пылкостью:
        - Вот бы мне в вашу группу!.. Я бы с таким счастьем все это испытывала!
        Олег ощутил то состояние, что раньше называли холодком по коже, словом, внутреннее предостережение, когда разум еще не сообразил, что и как, должен все перебрать по логическим звеньям, чтобы прийти к какому-то выводу, а инстинкт на основании многочисленных ударяний мордой о столб уже кричит: берегись, опасность!
        Ее глаза горели восторгом, она смотрела на Олега с завистью, сразу превратившись из надменной директрисы в ждущую чуда девочку, что увидела Деда Мороза с большим мешком на спине.
        Мрак на радиоволне спросил Олега:
        - Ты что задумал?
        - Можем проверить, - ответил Олег, не отрывая взгляда от счастливого лица Виктории, - некоторые предположения…
        - Какие?
        - Самые фундаментальные, Мрак. От которых просыпаемся по Ночам в кошмарах.
        Мрак смолчал, понятно, о чем речь, а Олег сказал осторожно:
        - Виктория, у нас есть право привлекать добровольцев к опытам. Но не повредит ли вашей напряженной работе…
        Она с пренебрежением отмахнулась:
        - Да чего стоит вся та работа в сравнении!
        Снова Олег ощутил на себе тяжелый взгляд Мрака, ответил как можно более ровным голосом:
        - Разве не работа для человека… настоящего человека важнее? Тем более творческая?
        Снова она отмахнулась:
        - Да, конечно, но испытывать новое, что войдет в быт только через годы, разве не интереснее? А я занимаюсь пока что тем, чем занимаются всего лишь люди…
        Холодок по коже и во внутренностях стал заметнее, Олег видел, как насторожился и Мрак, в коричневых глазах читалось:. Виктория посмотрела на Олега, нахмурилась, женским чутьем уловив нечто неладное, сказала осторожно:
        - Чувствую, вам нужно перекинуться парой слов с вашим другом. А я пока пойду помою руки.
        Она удалилась в ванную комнату, а Тигги, оставив Мрака, тут же вышла на балкон к Олегу, вздохнула:
        - Такая жара… С этим всеобщим потеплением вообще все с ума посходили. Даже комары по ночам стали залетать какие-то совсем кусачие. Никакой их не берет. Я уже на окнах защиту поставила. Откуда берутся?
        - Из труб, - предположил Мрак из комнаты.
        - Каких? - наивно спросила Тигги.
        Мрак рассмеялся, слышно было, как в ванной шумит вода, Виктория появилась обнаженная до пояса, с майкой в руке, на коже блестели мелкие бусинки. Грудь подтянулась, алые кончики от холодной воды заострились и затвердели. От всей фигуры веяло свежестью и холодком, как от снежной королевы.
        - О чем секретничаете? - спросила она из комнаты. Олег вышел с балкона, окинул Викторию оценивающим взглядом.
        - Есть, есть у нас с Мраком задумка. Нам пора возвращаться на работу… Но можем и вас захватить в качестве багажа.
        - А что у вас за такая работа? Помимо испытаний? Или это у вас основное занятие?
        - Есть такой островок, - ответил Олег туманно. - Там наша лаборатория. Чистое море, изумительный пляж, пальмы, кораллы, попугаи… Можно сочетать приятное с полезным.
        С балкона выскочила Тигги, восторженно взвизгнула:
        - Как здорово! Собираетесь заманить нас, невинных и беззащитных, и там, посреди океана, зверски изнасиловать? Как романтично! Виктория, соглашайся скорей, пока не передумали!
        Виктория взглянула на Олега испытующе.
        - Вы всерьез?
        - Абсолютно, - ответил он. - У нас в самом деле есть на вас виды.
        - Какие, если не секрет?
        - Помимо зверского изнасилования, как мечтает ваша подруга, вы могли бы принять участие в испытании некоторых технологических новинок.
        У Виктории вспыхнули глаза, но тут же погасли, помялась, в голосе звучало явное сожаление:
        - Увы, облом-с. Моя работа не позволяет… не позволяет отлучаться. Тем более мне, я ведь не просто директор по проблемам агрессивности толпы, но и…
        Она умолкла, Олег тут же сказал:
        - Догадываюсь. Вы стараетесь присутствовать там, где проводят операции по снятию агрессивности, верно?
        Она взглянула с удивлением и некоторой благодарностью.
        - Вы избавили меня от необходимости соврать. Но как вы поняли?
        - Я же сказал, работаем в близких - областях. Судя по вашим словам, одна из таких операций будет скоро?
        - Да.
        - Когда?
        Она прямо взглянула ему в глаза.
        - Я не имею права говорить о таких вещах. Он кивнул:
        - Хорошо. Я сейчас загляну, как это уже проделал Мрак, в ваше досье, посмотрю, над чем работали в последнее время, а там и…
        Она вскрикнула:
        - Нет! Вы не должны.
        - Почему?
        - Там, помимо подобных операций, есть и… другие, которые засекречены еще строже. Я не знаю, откуда у вас доступ, но лучше без особой надобности туда не заглядывать.
        Он кивнул снова:
        - Вы правы.
        Она помялась, взглянула на Мрака, на притихшую Тигги, произнесла едва слышно:
        - Сегодня. Если точно… - Она посмотрела на стену, где на самом деле никаких часов, но Олег и Мрак видели, что для нее там очки явно показали большое табло, повторила медленно: - Где-то через два-три часа. Кстати, мне уже пора выходить.
        Мрак сказал громко, перехватывая инициативу у Олега:
        - Ерунда, не волнуйтесь, доставим в мгновение ока. Нам самим интересно посмотреть… Тигги, а ты?
        - Как скажешь, - ответила она победно.
        - Настоящая женщина, - похвалил он. - Хоть и не блондинка.
        - Как это не блондинка!
        - Ты мое золотце, - сказал он, и она тут же бросилась ему в объятия. - Барсика оставим пока у тебя, хорошо?
        - Конечно! Моя кошечка о нем позаботится. Олег кивнул Виктории в сторону балкона:
        - Оттуда увидите машину темного цвета у самого подъезда. Она ждет нас. Где ожидается акция?
        Виктория, не поверив, вышла на балкон, перегнулась через перила. На ее лице проступило напряжение. Коротко взглянула на Олега, снова на машину. Он подосадовал, ведь могла же заметить, что несколько секунд назад там никакой машины не было, хотя обычно женщины замечают только наряды встречных модниц да как на них самих смотрят встречные мужчины.
        - Хорошая машина, - произнесла наконец Виктория. - Даже слишком. Правда, нам ехать в центр, а в этом случае усиленный двигатель и возможность суперфорсажа ни к чему.
        А Тигги широко распахнула глаза.
        - Как она здесь оказалась? Я все машины соседей знаю. Вы ее вызвали? Но когда… Это что, ночью, когда я спала?
        - Это не важно, - ответил Олег. - Едем прямо сейчас? А то Виктория начинает нервничать.
        ГЛАВА 11
        
        Датчики контроля все так же смолчали при виде Олега и Мрака, как молчали и при входе в дом. Вообще-то нетрудно вовсе проходить невидимыми, но фокус в том, что системами наблюдения пронизано абсолютно все, телекамеры фиксируют каждый сантиметр, вот и сейчас, помимо системы домового наблюдения, их наверняка снимают две камеры расположенного на той стороне улицы особняка некоего общества по защите прав потребителей района, а то и телекамера вон того дальнего отделения Сбербанка. Разрешение теперь такое, что с пяти километров можно разглядеть плохо пришитую пуговицу на рубашке. А это значит, что если пройти невидимым, то при сличении записей - а компьютеры отдельных корпорации это делать обучены - сразу возникнет вопрос: почему такое случилось? И сразу же вспыхнет красный сигнал, требующий перепроверки, сбора дополнительных сведений.
        Машина у бровки тротуара блистает, как знающая себе цену черная жемчужина, Тигги сошла по ступенькам подъезда первой, остановилась, давая дорогу пьяному мужичку, того раскачивало, бросало вперед и назад, только что не приседал и не подпрыгивал, размахивал руками, орал сиплым пропитым голосом:
        - Сволочи!.. Сволочи!… сволочи!.. Они даже собаку свою пихают в комп, бессмертие ей и вечную жизнь тоже… даже ее омолодят, а что мне?.. Почему я обречен? Почему мне умирать?
        Он всхлипывал и размазывал грязным кулаком мутные слезы по морщинистому лицу, на котором, как сказали бы в старину, запечатлены все пороки и все болезни, вызванные ими. Грязная рубаха на плече порвана, помятые брюки на коленях вздулись пузырями, туфли вымазаны какой-то дурно пахнущей дрянью.
        - Я человек! - заорал он диким голосом. - Я человек!.. Я имею право!..
        Мрак тоже остановился, пока пройдет это самое, что есть мерило всех вещей и звучит гордо, хмыкнул, кивнул Олегу.
        - А ведь, с точки зрения гуманистов прошлого века, в самом деле имеет.
        - Позапрошлого, - уточнил Олег.
        - Да? - удивился Мрак. - А что прошлый век?
        - Сопел в тряпочку. Утверждать такую дурь уже не решались, но и сказать то, что говорим сейчас, никто не смел. А то, мол, фашистом обзовут, этого все страшились. А сейчас, когда сеттлеретика - реальность, даже самые записные правозащитники не хотят, чтобы вот такие… человеки переходили из прошлого в будущее и селились с ними бок о бок.
        Мрак проводил взглядом человека, покосился на Викторию, ее даже передернуло от гадливости.
        - А когда-то длились жаркие дебаты, будет ли истреблено человечество новым поколением, помнишь? Виктория, что скажете?
        Она процедила холодно:
        - Я бы истребила. Но в этом не будет надобности.
        - Почему?
        - А зачем истреблять, - ответила она ледяным голосом. - Просто не брать таких в будущее. Пусть живут… как живут.
        Тигги села рядом с Мраком, тот опустился на сиденье водителя, Виктория и Олег заняли места сзади. В салоне прохладный воздух стал еще свежее, реагируя на высокую температуру тел четверых млекопитающих, вспыхнули экраны, высвечивая карты дорог. Мрак оглянулся на Викторию, она сказала едва слышно:
        - Я совершаю преступление… езжайте к.
        - Хорошее место, - сказал Мрак. - Я там бывал. Он быстро отыскал на дисплее нужное место, небрежно ткнул пальцем, машина тут же сдвинулась с места. Виктория поинтересовалась ядовито:
        - И во что играли, ребеночек?
        - Смотрел. Там тогда еще театр был. МХАТом назывался.
        Тигги вздохнула:
        - Где теперь театры… Ой, почему вы бросили руль?
        - Машина у нас умненькая, - объяснил Мрак снисходительно. - Знает, мне обе руки понадобятся.
        Тигги восхитительно покраснела от удовольствия, победно покосилась на Викторию. Та с напряжением смотрела на руль, машина идет на большой скорости, лавирует, перестраивается, послушно остановилась перед красным светом, но по зеленому рванулась первой и с легкостью обогнала соседей, сама рассчитала интервалы и понеслась дальше, успевая всегда на зеленый свет.
        - Да, - выдохнула она наконец, - машина у вас… Что за систему поставили?
        Олег сказал негромко:
        - Хотите, разоблачу фокус?
        - Хочу, - ответила Виктория, добавила: - Хоть и жаль, я уж было поверила.
        - Никакой системы нет, - сказал Олег. - Это он сам ведет машину.
        - Но… как?
        - Виртуально, - ответил Олег безмятежно. - Не обязательно же прикасаться к рулю, как вы думаете?
        - Да, - пробормотала она, - да, но… как это, не прикасаясь к рулю?
        Олег усмехнулся, промолчал, машина на Пушкинской площади выполнила сложное перестроение и свернула на Тверской бульвар.
        - Нам вот туда, - показала Виктория.
        Там, в центре Москвы, как раз напротив Литинститута, в бывшем здании МХАТа разместился гигантский комплекс электронных развлечений. В первые годы просто залы с мощными компьютерами, где игроки соревновались в сражениях по Сети, устраивали турниры и проводили чемпионаты, но мощь вычислительных машин росла стремительно, от виртуальных очков перешли к гермокостюмам со вшитыми датчиками, и вот уже игроки полностью погружаются в игровую реальность, бегают по пустыням, карабкаются по горам, стреляют в противников, а то и вовсе работают десантными ножами, после сеанса выходят с квадратными глазами, умиротворенные…
        Большинство из игр вываливаются совершенно обессиленные, с кровоподтеками, но счастливые, они жили ярко, не то что остальные двуногие, непонятно зачем шляющиеся по улицам и попивающие пепси. Общественность вяло бурчала, но подобные игровые комплексы росли по планете, как грибы, и все больше школьников забрасывало учебу, а студенты переставали посещать лекции, да и многие взрослые предпочитали вот такую виртуальную жизнь, что значительно ярче и интересней пресной и скучной реальной. Тем более что с полями сражений конкурируют залы, где виртуальщики занимаются виртуальным сексом не только с себе подобными или именитыми кинозвездами, но и со всякими чудовищами, каких придумали продвинутые, а то и вовсе полусумасшедшие художники. Общественность наконец-то отреагировала созданием активных групп, что на верхах лоббировали принятие запретов на такую деятельность, а на нижнем уровне создавали пикеты, демонстрации, а то и врывались в залы, устраивали погромы, срывали с лежащих в трансе провода. Впрочем, большинство компаний переходило на беспроводную технологию, так что активистам оставалось просто крушить
ломиками аппаратуру, а потом в судах доказывать, что действовали в интересах человечества.
        - Нам вон туда, - показала Виктория и продолжила предостерегающе: - Там удобная стоянка, но туда не надо…
        - Понятно, - ответил Мрак. - Тогда на этой стороне бульвара?
        - Лучше подальше, - посоветовала Виктория. - Страсти предполагаются нешуточные.
        Олег заметил крохотную заминку перед словом, все понятно, не предполагаются, а запланированы, Мрак тоже понял, приткнул машину у Некрасовской библиотеки, ее начали перепланировать под хранилище для сеттлеров, там тоже бывали митинги протеста, но сегодня, как заверила Виктория, здесь будет тихо.
        Возле, бывшего здания МХАТа, пока что потрясали клюками и разворачивали плакаты крикливые старушки да пенсионеры, затем подошли группы взъерошенных интеллигентов с их лозунгами о великой русской культуре, которую нельзя топтать, подошли женщины из Комитета защиты детей, толпа стала плотной, между отдельными группками уже трудновато протискиваться к Центру Виртуальной Жизни, так полуофициально называли свое детище хозяева концерна.
        Еще через четверть часа Олег заметил на бульваре тяжелые грузовики, на платформе привезли утяжеленный бульдозер, он тут же начал каракатисто сползать по откинутой платформе.
        - Ого, - заметил Мрак, - серьезные ребята.
        Олег покачал головой.
        - Вы что же, намерены стену бодать?
        - Иначе не получится, - объяснила Виктория. - Здание строилось в расцвет советской власти, так что стены толстые, надежные, приспособленные выдерживать удары танковых снарядов. Двери достаточно узкие, тяжелым грузовиком не пробьешь, как взламывали входы в Останкинскую башню. Но и такая возможность предусмотрена…
        Олег кивнул, строители все предусмотрели, театр строили на возвышении, к нему нужно подниматься по ступенькам, грузовик по ним не пустишь, но даже если заехать сбоку, со стороны стоянки, то все равно площадка слишком мала, чтобы развернуться, а удар в стену по скользящей просто отшвырнет сам грузовик, как конь копытом отшвыривает кусачую собаку. Но даже для такого удара не разогнаться, места нет.
        Бульдозер сполз на землю, а в это время на другой стороне здания раздались крики, звон битого стекла, истошные вопли, взвилось пламя коктейля Молотова. Немногочисленная группа омоновцев двинулась в ту сторону, разрезая толпу, как ножом, однако если сперва их пропускали достаточно охотно, то возле служебного входа в Центр, где шел отвлекающий штурм, зажали в тиски, полетели камни, пенсионеры с дикими криками молотили палками по головам служителей порядка.
        Мрак передернул плечами.
        - Не знал бы, - признался он, - что там только отвлекают, решил бы, что на полном серьезе. Сколько же злости у людей накопилось!
        - А они на полном серьезе, - объяснила Виктория. - Все группы действуют по своим сценариям, общий план не известен никому.
        Олег сказал невесело:
        - Тем более конечный результат. Мрак поинтересовался:
        - А каков конечный результат?
        Виктория заколебалась, но Олег кивнул успокаивающе:
        - От нас тайн не бывает. При желании мы все можем прочесть в секретных файлах, Виктория. Но не делаем потому, что связаны все той же работой, теми же обязанностями. Той же моралью, наконец.
        Она ответила с большой неохотой:
        - Погибнет около четырехсот человек. Из омоновцев пострадают двадцать-тридцать.
        - Немного, - заметил Олег. - Не самых лучших послали?
        - Да, - призналась она. - Лучших надо беречь. А сюда из самых небоеспособных частей, которым в результате комбинаций на два месяца задержали зарплату, плюс прошел слух о лишении ряда льгот и резком сокращении штата. Так что многие из них не просто сочувствуют штурмующим Центр, но и тайно потворствуют.
        Бульдозер неслышно полз со стороны стоянки, на ходу поднял щит, видно было через стекло кабинки, как водитель выжал полную скорость и откинулся на спинку сиденья. Перед ним послушно разбежались, здесь действует группа, наиболее подготовленная, ей поручено проделать брешь в стене, а затем можно и отступить, пропуская вовнутрь разгневанных пенсионеров, школьных учителей, активистов сохранения озонового слоя и просто любителей постучать обрезками железных труб по дорогой аппаратуре.
        Донесся глухой удар, Олегу почудилось, что огромное здание, похожее на красноватую глыбу гранита, содрогнулось, но, конечно, только иллюзия, для такого здания это не больше, чем укус комара. На противоположной стороне Центра завязалась ожесточенная потасовка, демонстранты старались прорваться в узкий служебный вход, но изнутри закрылись наглухо, омоновцы наконец протиснулись и, закрывшись щитами, начали методично раздавать щедрые удары дубинками, не глядя, кто перед ними: хилая старушка, дряхлый пенсионер с клюкой или такой же крепкий парень в пятнистом костюме.
        После третьего удара часть стены вмялась, пробежали трещины, а после четвертого покрылась изломами, как черными молниями, выпал квадрат, прошел бы локомотив, глыбы рушились с тяжелым треском и гулом, кого-то сразу придавили, люди со свирепыми криками прыгали на щит бульдозера и устремлялись в пролом.
        Водитель, судорожно орудуя рычагами, поспешно подал могучую машину назад. В черный пролом грозным потоком устремилась ревущая толпа.
        Мрак сказал хмуро:
        - Погибнет четыреста?.. Да их только в давке с полтыщи задавится.
        - Это тебе не Ходынка, - заметил Олег. - Там внутри сразу по залам, а их великое множество. Особой давки не будет.
        Виктория взглянула на него с уважением.
        - По нашим подсчетам, из штурмующих погибнет не больше сорока человек. От тридцати до сорока. А все остальные - игроки. Они сейчас в трансе, защищаться не могут. А когда врываются вот такие с обрезками труб в руках, то сперва бьют игроков. И потом уже по аппаратуре.
        - Ага, - сказал Мрак понимающе, - а где же погибнут эти тридцать-сорок?
        - При отступлении, - пояснила Виктория. - Когда начнется пожар.
        - А начнется?
        Олег хмыкнул, Мрак ощутил, что сморозил глупость. Ну кто же откажется поджечь лагерь врага? Но там шесть этажей, кто-то начнет поджигать на четвертом раньше, чем побьют и разгромят шестой, так что оттуда, если не задохнутся, будут прорываться через пламя, спотыкаясь в дыму о разломанную аппаратуру, путаясь в проводах, попадая под высокое напряжение…
        Мрак огляделся по сторонам:
        - Но милиции в самом деле маловато. По идее, должны бы сейчас прибыть дополнительные отряды.
        - За пять минут до штурма, - сообщила Виктория, - пришло сообщение о готовящемся побоище между фанатами и. Там на пустырь в самом деле прибывают большие массы молодежи, но это, понятно, всего лишь отвлекающий маневр.
        Немногочисленная охрана была смята, как будто эти дюжие парни в бронежилетах и с дубинками оказались из картона. Начальник караульной службы, единственный вооруженный автоматом, успел взять его на изготовку, но не решился нажать на спуск: в первых рядах ворвавшихся узнал Валентину Петровну, преподавателя литературы и его классного руководителя, которую он всегда безмерно уважал. Двое подчиненных выхватили пистолеты, но, видя бездействие начальника, тоже не решились выстрелить, хотя потом, когда их смяли, один трижды нажал на курок, пули ушли в мраморный пол, рикошетом ранили троих, что вызвало дикий взрыв ярости.
        Охрану отшвырнули, а толпы врывающихся через пролом растоптали их, размазали по всему полу, как студень. По двенадцати лестницам наверх хлынули такими плотными потоками, что был риск обвалиться, затем оттуда раздавались победные крики, удары железа по железу, стоны раненых и умирающих.
        Из автомобиля, сделав стекла и стены прозрачными с этой стороны, они рассматривали все так, словно сами находились там среди штурмующих. Олег видел, что и Виктория с Тигги благодаря компьютеризированным очкам видят все подробности, Тигги вздрагивает и морщится, наконец вовсе отключила дисплей, а Виктория всматривается с холодным беспристрастием профессионала.
        Мрак поморщился, враждебно посмотрел на Олега.
        - Как хорошо, что я все-таки не стратег. Олег огрызнулся:
        - Скажи, как покойно!
        - Хорошо, - отрезал Мрак.
        - Ну да, голова в песок, а отбиваются пусть другие! Эх, Мрак, ты же самый сильный среди нас…
        Мрак сказал зло:
        - Я привык рисковать собой, а не другими. Да знаю-знаю, что скажешь. Но, что поделаешь, вот Виктория - готовый стратег, а я - нет, хотя у меня вроде бы опыта побольше, должен бы ко всему присмотреться, ко всему привыкнуть, научиться смотреть на это мельтешение как на дрозофил…
        Олег сказал на скоростном языке радиолуча:
        - Потому-то и нужен ты, Мрак, чтобы нас с Викторией не занесло куда-то чересчур. Ты же видишь, она даже…
        Он замялся в поисках слова, Мрак закончил:
        - …бесчеловечнее?
        - Это слишком, - ответил Олег с неохотой, - но она действительно готова отбросить многовато из человеческого. Я опасаюсь, что вместе с человеческим готова стряхнуть и человечность. Если только человеческое - хрен с ним, но человечность отбрасывать рискованно. Потому что человечность - она не совсем человечность…
        - А что?
        - Мне кажется, - ответил Олег в затруднении, - что человечность что-то вроде универсального закона. Сам человек даже и ни при чем. Не он ее создал, он ее всего лишь открыл, как законы гравитации или термодинамики. В других мирах она тоже наверняка есть, разве что зовется как-то иначе. Человеков нет, а человечность есть.
        Мимо машины пробежали несколько подростков, потрясая обрезками водопроводных труб и прутьями арматуры. Олег заметил, что трубы и прутья нарезаны аккуратно, все примерно одной длины, как раз так, чтобы легко замахиваться и крушить, чувствуя свирепую радость в руках и во всем теле.
        Их вел крепкий поджарый мужчина, один из подростков швырнул огрызок банана в сторону шикарной машины, но мужчина рявкнул, подросток втянул голову в плечи и ускорил бег. Мужчина взглянул в сторону машины с затемненными стеклами виновато, мол, простите дурачка, я ему сам всыплю, они перебежали бульвар и тоже исчезли в проломе.
        Мрак задумался, пытливо посмотрел на Олега, на Викторию. Спросил вслух:
        - А после этой умело проведенной операции… что-то еще планируется?
        Виктория ответила ему таким же внимательным взглядом.
        - Дорогой Мрак, я чувствую ваше сдержанное неодобрение. Но вы сами можете проверить наши расчеты: если бы мы не выпустили пар вот в этой стычке…
        - Ни фига себе стычка!
        - …то уже на следующей неделе погибших было бы в семь-восемь раз больше. И то при условии, что все удалось бы предусмотреть и вовремя локализировать распространение недовольства. При этом пришлось бы задействовать весь наличный состав милиции, стянув его в одно место. Благодаря чему в остальных районах города количество преступлений бы возросло.
        Мрак вскинул руки, сдаваясь.
        - Хорошо-хорошо! Я же не говорю, что вы не правы. Я просто сказал, что я
        - солдат, так и не дослужившийся до генерала. Я никогда не смогу посылать других на смерть, а сам буду лезть во все опасные дыры. Но это не значит, конечно, что я прав и что генералы должны идти впереди на ступающих войск, помахивая пистолетиком и пощелкивая стеком по голенищу.
        - Чем-чем?
        - Стеком, - повторил Мрак и добавил наставительно: - Это больше подходит, если бы я сказал, что пиво лучше пить с раками. Стек - это такой гибкий хлыст…
        Олег прервал:
        - Виктория, мне кажется, в связи с напряжением в обществе планируются еще акции?
        Она заколебалась, посмотрела на Мрака, голос ее чуть дрогнул:
        - Не знаю, можно ли говорить… вы допущены к секретам, но у каждого ведомства свои тайны. Словом, по моим рекомендациям приняты к осуществлению еще две операции. Ближе к концу месяца, когда на заводах выдадут зарплату, а стипендия даже самых бережливых студентов истощится и они будут сидеть за книгами.
        - Хорошее решение, - буркнул Мрак. - Студентов надо беречь.
        - По возможности, - холодно уточнил Олег. Подбодренная, она заговарила чуть более живым голосом:
        - Запланировано два захвата исламскими фундаменталистами крупнейших концертных залов. Только на этот раз группам спасения помешают намного больше, ибо сейчас сотня-другая погибших никого не взволнует, нужны настоящие взрывы, обвалившиеся здания, горы трупов, как это эффектно и умело сделали с голливудским размахом и по сценариям лучших специалистов по эффектам в США: падающие, как в кино, две самые высокие башни, груды облом ков, кричащие жертвы, сбивающиеся с ног спасатели, сладкий шок по всей стране: мол, какой ужас, но мы-то счастливчики, мы все живы…
        Мрак заметил саркастически:
        - Но вы тоже… сценарист. И, вижу, прекрасный. Все еще сердитая, она возразила неприятным голосом:
        - Думаете, я прямо ликую, когда рассчитываю такие операции? Но если напряжение в обществе растет, если взрывы неизбежны… повторяю, при существующем порядке вещей неизбежны!., то не человечнее ли вот так выпускать пар, чем ждать, когда взорвется котел? И тогда жертв будет в тысячи раз больше?
        Олег буркнул:
        - Виктория, Мрак уже сказал, он - солдат, потому что увиливает от неприятных решений кого-то посылать на смерть.
        - А приходится, - продолжала она все тем же неприятным голосом. - Задача наша, как ни странно, самая гуманная: минимизировать потери! Первое - спасти ученых, высокие технологии, институты и лаборатории, деятелей культуры. Если надо кем-то пожертвовать, то пусть гибнут те, которых… не жалко, давайте скажем честно, положа руку на сердце. Или тех, кого менее жалко. При всех этих многочисленных взрывах и захватах заложников на самом деле гибнут не самые ценные для общества люди… Просмотрите списки погибших за последние сто тридцать лет, начиная с падения двух башен в Нью-Йорке и захвата заложников в, их около семи миллионов, но есть ли там крупные деятели науки, культуры, искусства?.. Ни одного, зато наркоманов в девятнадцать раз больше, чем по стране и миру. А что взорваны крупные кинотеатры, так все застраховано! Все в частных руках, бизнес мгновенно восстановит краше прежнего, из бюджета не потребуется ни рубля. Так же точно восстановят и этот Виртуальный Мир за счет страховых компаний. Это научные центры пришлось бы нам восстанавливать самим, так что против них никаких акций не планируется… уж мы
их держим под плотной опекой.
        Мрак сказал с неприязнью:
        - А если самодеятельность?
        - Пресечем заранее, - ответила она твердо. - Вы недооцениваете контроль над обществом. Или вы просто проверяете меня?
        Олег вмешался:
        - И то и другое. Думаю, Мрак просто лезет в бутылку. Выбрал с самым узким горлышком и лезет, лезет. Пищит, но лезет!
        Из выбитых окон многоэтажного здания, Виртуального потянуло дымком, а потом сразу отовсюду как будто взрывом выбросило черные клубы огня. Олегу почудилось, что услышал крики заживо сгораемых людей.
        Мрак внимательно посмотрел на Викторию:
        - Меня ничто не пугало, знаешь, но вот сейчас страшат эти современные тенденции: кофе без кофеина, сигареты без никотина, вино без алкоголя, секс без партнера, человек без души.
        Олег сказал мягко:
        - Разберемся, Мрак. Разберемся.
        - Точно?
        - Стараемся разобраться, - поправил себя Олег. Обернулся к Виктории. - Какие у вас планы на сегодняшний вечер?
        ГЛАВА 12
        
        Она переглянулась с Тигги, та радостно заулыбалась, часто-часто закивала, мол, соглашайся, и Виктория поинтересовалась хорошо контролируемым холодноватым голосом:
        - А вы что-то хотите предложить?
        Олег поколебался, все-таки риск, взглянул на Мрака.
        - Да.
        - Что именно? - переспросила она. Добавила слегка извиняющимся тоном:
        - Я человек все-таки очень занятой, вы уж извините. Работаю все двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, без этих дурацких отпусков и еще более дурацких отдыхов. И я вовсе не считаю интересным проводить время на пляже, в концертных залах, в ресторанах или виртуальной реальности. Потому я, как говорит Тигги, синий чулок. Извините, если обижаю, но недостаточно быть даже очень красивым и мужественным мужчиной, чтобы я ох-ох растаяла, разнежилась и… Я знаю, как говорил Маяковский, радость слаже. Нет, не виртуальный секс, хотя и он неплох, но мне просто жаль на такую ерунду времени.
        Олег смотрел на нее с глубокой задумчивостью во взоре, ярко-зеленые глаза загадочно поблескивали.
        - Вы, как я понял, не связаны жестким графиком работы, - предположил он. - А свои разработки перебрасываете по Интернету сразу тем, кто… кто работает над ними дальше. Верно?
        - Верно, - согласилась она. - И что?
        - Мы с Мраком, как я уже говорил, собираемся на свою базу, - сказал он серьезно. - Она на крохотном островке посреди бескрайней водной глади. Если хотите присоединиться, мы вам покажем кое-что из тех вещей, которые никто еще не видел. А увидят… гм, не скоро.
        Тигги вздохнула, а щеки Виктории окрасил слабый румянец.
        - А вам… позволено показывать? Мрак вмешался:
        - Виктория, если вы - директор института, то почему мы должны быть обязательно вахтерами? Представьте себе, что и мы занимаем не последнее место в… нашей иерархии. И можем принимать такие решения.
        Не колеблясь, она сказала тут же:
        - Я согласна. Если мне и оттуда можно руководить какими-то операциями, держать связь с моими служащими, то… согласна. И благодарю за приглашение! Мрак повернулся к Тигги:
        - А ты, малышка?
        Она судорожно перевела дыхание:
        - А мне можно? Я ведь всего-навсего специалистка по мокрой подписи! А у Виктории я только на подхвате, когда ее работа соприкасается с моей!
        - Да ты все равно ничего не поймешь, - любезно заверил Мрак. - Если даже я тебе что-то покажу. А зачем мне тебе показывать еще что-то, кроме меня, такого замечательного?
        Она радостно завизжала и бросилась ему на шею.
        Мрак на радиолуче уговаривал Олега перенести женщин сонными на остров, это займет не больше минуты, Олег неумолимо качал головой, мы-де должны оставаться человеками, есть человеческую пищу и вообще жить по-человечески, что значит засыпать на ходу, терять связность мысли, дергаться из стороны в сторону, использовать свои возможности едва на тысячную долю процента… но, конечно, Олег, как ни противно, все же прав, это надо делать потому, что человечество должно остаться жить, а неизвестно что с ним будет, если они двое позволят себе полностью перейти на внутриатомные структуры: не восхотят ли, в конце концов, смести с лица планеты эту жалкую протоплазму?
        Потому ехали на автомобиле, женщины восхищались дизайном, компьютерной навигацией, даже кондиционером, так что Мраку оставалось только рассчитывать работу светофоров так, чтобы им всегда.
        Олег сидел за рулем, Виктория рядом, а Мрак с Тигги устроились на заднем сиденье. Между ними копошился Барсик, требовал внимания, напрыгивал, рычал и делал вид, что сейчас всех разорвет, а когда Тигги хватала на руки и целовала, старался лизнуть ее в нос.
        Кошку пришлось оставить дома, не терпит выходить из дома, объяснила Тигги, но автоматическая кормушка сможет снабжать ее едой хоть сто лет. А ходит ее милая пусенька на унитаз, вот так!
        Мрак кивнул, буркнул без всякого сочувствия:
        - Да, кошку оставлять можно… Это собаки могут помереть без хозяина. А кошка - тварь бесчувственная. Ей что есть хозяин, что нету…
        Тигги бросилась на него с кулаками, он вжался в угол. На подступах к аэропорту магистраль перекрыли тяжелыми грузовиками, полно народу, Тигги встревожилась, не теракт ли, но оказалось, очередной митинг с демонстрацией силы. Пока объезжали по боковым улочкам, слышали усиленные мегафонами яростные выкрики о сволочах, что в уроду своим прихотям стараются ограничить свободу демократически мыслящих людей и прочее, прочее, прочее. Опоздали, голубчики, мрачно подумал Олег, с этими ярлыками. Это царь Кир хотел бы такое, ну еще разве что дядюшка Сталин, но теперь тоталитаризм уже ни при чем, тоталитарных режимов нет и не предвидится, мир един, а каждый шаг в ограничении свобод есть вынужденный шаг в ответ на новую проблему, с которой столкнулось общество.
        Во всех случаях это ограничение и вмешательство оправданы даже с самых что ни есть гуманистических позиций. Например, детей приходится отправлять в школы против их же воли, родители понимают, что грамотным и образованным детям жить в сложном обществе станет лучше, чем необразованным. Родитель вынужден обучать своего ребенка, ограничивать его в играх, снова и снова заставляя садиться за ненавистные учебники. Так что злая воля властей ни при чем, общество само, в общем, заинтересовано в контроле над человеческим поведением, ибо прогрессу сопротивляться не только глупо, но и невозможно. Каким бы злом ни казался прогресс, но регресс, давайте же скажем правду, всегда намного хуже, страшнее, гаже.
        Снова вырулил на магистраль, здесь уже знают о митинге, поспешно съезжают на боковые, шоссе некоторое время было почти пустое, только время от времени впереди возникала машина, стремительно увеличивалась и тут же исчезала позади.
        В двух местах проехали мимо аварий, с первого взгляда видно, что не уступили друг другу дорогу, тоже показатель давления в обществе. Раньше причины аварии были проще: не справился с управлением, занесло, ударился об ограждение, в столб, не заметил ремонтную машину или асфальтовый каток, а сейчас то и дело не уступают дорогу, идут на лобовое, до того ожесточились сердца, что и себя не жалко…
        Тигги вспомнила, что не прихватила одежду, да и косметику бы, помимо той, что в сумочке, Виктория презрительно приподнимала бровь, Мрак поддакнул:
        - Ты права, Тиггушка. Преображая лицо женщины, косметика создает на нем яркую маску серости, за которой прячется живая, по-своему красивая душа.
        Тигги возмутилась:
        - Ты такой ретроград?
        - Что ты, что ты, - испугался он. - Я просто верю, что самая лучшая косметика для женщины - это бутылка водки для мужчины. Значит, самая лучшая косметика - отечественного производства, ура!
        Она фыркнула, отвернулась, Олег посматривал на них в зеркало и на Викторию краем глаза, эта не щебечет и не лезет с милой чепухой, настоящая валькирия.
        Любая новая технология, пошла мысль дальше, упорно и настойчиво, как подземный ручеек, что старательно пробивается наверх, к солнцу, любая новая технология так изменяет жизнь, что для человека уже невозможно жить без нее. Сколько.бы ни плевались на качество телепередач, но все сидят перед телевизорами, смотрят, смотрят, чушки бестолковые. Для того чтобы снять социальное напряжение, телеканалов вводится все больше и больше, фильмы и сериалы становятся все более кровавыми, а баймы - все реалистичнее, все правдоподобнее.
        Он поморщился, ищущая мысль подошла к самому неприятному осознанию, что технология вот-вот отыщет способы полного контроля над человеческим поведением. Сейчас все эти крики про зомбирование, всевластие СМИ, двадцать пятый кадр и прочую ерунду - слабый предвестник ветерка. А вот-вот грянет настоящая буря. Не только крысам можно с помощью электродов внушать чувство голода, сытости, страха или чувство полного удовлетворения, вплоть до оргазма.
        Мысль оставалась гадкой, тревожной, не уходила. Уже то, что показали экспериментаторы ранее, доказывает: человеческие мысли и чувства настолько открыты для интервенции, что управлять человеком и человеками легко и просто. И как это ни тревожно, но главные шаги технологии будут делаться именно в эту сторону, в сторону управления человеческим поведением.
        Виктория долго наблюдала за его лицом, спросила тихонько:
        - У вас зуб болит?
        - Зуб? - переспросил он непонимающе. - Какой зуб?
        - Да не знаю…
        - Ах, вот вы о чем… Нет, просто я подумал о проблемах, связанных с вашей работой.
        - Управление массами?
        - Да. Вообще управление сознанием. Если бы это попытались сделать рывком, внезапно, воспротивились бы все, это противоречит всей нашей сути. Но вот смирились же с тотальным контролем, всем же понятно, что именно так общество защитилось от абсолютного большинства преступлений… Но прогресс не идет рывком. Впереди настолько длинная, хоть и быстрая, цепочка мелких шажков по контролю, что сопротивление так и не соберется…
        Она сказала тихо:
        - Вас это тревожит, понимаю. Это всех тревожит. И тех, кто делает шаги по усилению контроля, тоже тревожит. Но вы же понимаете…
        Он понимал, да, понимал. Еще бы не понимать. Технологический прогресс, увы, шагает только в одном направлении. Какая бы новинка ни появилась, ее тут же ставят на поток, а там уже все мы становимся от нее зависимыми. Все: люди, правительства, политика, бюджет, сама система мировой стабильности. Технологический прогресс шагает только в сторону все большей зависимости человека от технологий, все больше подавляет свободу, пока…
        Он поморщился, это зловещее очень не нравится. Никому не нравится подавление свободы, и чем больше она подавляется, чем больше борцов против технологии, тем непримиримее борьба. И наконец начинается война уже не против генетики или компьютеров, а против всей технологической системы.
        В то же время специалисты, помня о своих гражданских свободах и праве личности на секретность жизни, тем не менее смиряются с реалиями и дают подписку о неразглашении и прочих ограничениях их свобод и, когда правительство или корпорации начинают рыться в их личных бумагах, снова смиряются с реалиями жизни и предпочитают прежнюю работу крикам об ущемленной свободе.
        Виктория грустно улыбалась. Некоторые вещи не стоит даже объяснять вовсе не из-за очевидности, а потому, чта самому хочется тут же спорить, возражать, противиться вот такому прогрессу. Потому надо вот так, молча.
        Тигги ликовала, что все так хорошо и гладко, но Виктория вскидывала брови, в глазах удивление, откуда у Олега и Мрака все нужные бумаги, когда успели занести в компьютер разрешение на выезд за рубеж, откуда забронированные места в самолете, справка от ветеринаров на вывоз щенка и почему эти двое настолько уверены, что ничего не сорвется, ничего не изменится.
        - Похоже, - проговорила она с сильнейшей завистью, - вы можете не только машину вести, не касаясь баранки!
        Толпа улетающих постепенно вытягивалась в длинную цепочку, чтобы по одному проходить под аркой контроля. Документов никто не предъявлял, такое осталось только в самых отсталых странах, а в цивилизованном мире все данные занесены во всемирный Регистр, сканирующая система моментально считает все, начиная с ДНК и заканчивая сетью кровеносных сосудов в глазных яблоках и наличием марганца в костях.
        Виктория хотела было пойти к удаленному терминалу, Олег придержал:
        - Здесь ближе.
        - Но у меня в сумочке кое-что… контроль не пропустит. Лучше сразу предъявить и дать объяснение.
        Он отмахнулся:
        - Не обратят внимания.
        Она недоверчиво покачала головой:
        - Ну, смотрите. Что-то не верится, что у кого-то есть такие привилегии.
        Но служба контроля пропустила всех четверых, а когда вышли к автобусу на взлетном поле, Виктория прошептала:
        - Я думала, покажете какие-то документы!
        - Зачем? - спросил Олег. - Проще указать приборам, что у тебя везде пусто.
        Салон быстро заполнился, народ в летних одеждах и в летнеотпускном настроении, водитель оглянулся, закрыл двери, автобус быстро покатил к дальнему лайнеру.
        Без помех поднялись по трапу на борт, Олег галантно помог Виктории занять место ближе к окну, Мрак и Тигги сели с другой стороны прохода, Тигги не спускала щенка с рук. Салон заполнился быстро, перелеты через океан стали рутиной, чем-то вроде поездки в троллейбусе, народ вел себя дисциплинированно, от этого зависит, как быстро окажутся на месте.
        Так же быстро и без помех самолет вырулил на взлетную полосу, разогнался и мигом поднялся в воздух. Пассажиры начали отстегивать ремни, не дожидаясь, когда лайнер наберет высоту, появилась стюардесса со стандартной улыбкой и дежурным вопросом: Тигги начала интересоваться меню, Барсик тоже заинтересовался, стюардесса сложила губы трубочкой и посюсюкала, как улыбающемуся младенцу. Виктория насторожилась, чувствуя неладное, и как накликала беду: в трех местах поднялись двое мужчин и одна женщина. Мужчина распахнул на груди куртку, заблистал стекляшками широкий пояс, утыканный пузырьками и пробирками. Пассажиры замерли, мужчина прокричал страшным голосом:
        - Всем оставаться на местах!.. Стоит убрать палец с клеммы, самолет разнесет на куски!..
        Второй крикнул еще громче:
        - Нас трое!.. И все мы держим пальцы на взрывателях!
        Олег видел, как побледнел и напрягся мужчина в среднем ряду, явно агент по охране. Его рука автоматически дернулась к кобуре скрытого ношения, но застыла на полдороге. Виктория замерла, краска медленно покинула ее лицо. Тигги испуганно прижалась к Мраку.
        Женщина произнесла звонким голосом:
        - Самолет захвачен. Соблюдайте спокойствие, с вами ничего не случится. Я сейчас передам правительству наши требования, а вам советую даже не двигаться без крайней необходимости!
        Она медленно пошла по проходу к кабине, Виктория прошептала рядом с Олегом:
        - Мы ничего не можем сделать?
        Он шепнул так же тихо:
        - У них нет взрывчатки. Одни муляжи.
        - Нет, - возразила она, - я знаю, что это такое!.. Ингредиенты безобидные, их нетрудно пронести на борт, но здесь их смешали, теперь это взрывчатка…
        - Ошибаетесь, - ответил он так же одними губами. - Я уже провел анализ. Они блефуют.
        Пол чуть дрогнул, Олег ощутил, что самолет ложится на другой курс. Мрак, перехватив его взгляд, поднялся, на широком лице беспечная улыбка. Не обращая ни на кого внимания, вышел в проход, ближайший из террористов закричал:
        - Сядь на место!.. Сядь на место!.. Еще один шаг…
        В салоне поднялся крик, плач, послышались уговоры. Мрака просили вернуться, он повернулся и сказал успокаивающе, его могучий голос с легкостью перекрыл и крик террориста, и шум в салоне:
        - Успокойтесь, это блеф!.. У них обыкновенные муляжи, простые муляжи.
        Не прекращая улыбаться, пошел к террористам. Ближайший инстинктивно отступил, Мрак громаден и страшен даже в элегантном светлом костюме, закричал:
        - Нам жизнь не дорога!.. Мы вручаем себя в руки Аллаха…
        Рука его дернулась раз, другой, третий, он оглянулся на товарища, вскрикнул:
        - У меня не сработало!.. Абдул, взрывай!
        Мрак взял его за шею, террорист закрыл глаза, обмяк.
        Мрак двинулся ко второму, тот безуспешно пытался привести в действие свое устройство, наконец Мрак стукнул его в лоб, террорист упал, тут только агент вскочил, бросился к упавшим с пистолетом в руке, прокричал Мраку:
        - Женщина у пилотов!
        - Да какая она женщина, - ответил Мрак громко, - вот у меня - женщина…
        Он открыл кабину и скрылся за дверью. Буквально через полминуты вышел, пол снова дрогнул и чуть накренился, самолет ложился на прежний курс. Олег сказал бледной Виктории:
        - Ну, вот и все. На месте будем вовремя.
        Она, все еще бледная, дрожащая, с шумом выдохнула:
        - Фу-у-у… Я перетрусила, еще как перетрусила. Молодая, сильная, здоровая, еще столько предстоит сделать… и вот так погибнуть нелепо?.. Какой ужас. Но как вы поняли, что там муляж?
        Олег подумал, взглянул кротко.
        - Если честно, там был не муляж. Но об этом лучше никому не знать.
        Она ахнула, прижала ладони ко рту. Глаза расширились.
        - Но… как?
        - Правду говоря, - сказал он, - ничего сложного. Как, скажем, вот компьютер в ваших очках. Но лет пятьдесят тому такие очки показались бы чудом, верно?
        Она медленно кивнула, не сводя с него взгляда.
        - Верно… Вы хотите сказать, что скоро и другие так смогут?
        - Смогут, - пообещал он.
        - А я?
        Он улыбнулся:
        - Даже раньше других.
        Виктория ожидала, что в этом южном средиземноморском аэропорту они пройдут долгий таможенный осмотр, а потом не скоро доберутся до такси, однако там же, на аэродроме, Мрак усадил всех в небольшой частный вертолет, подмигнул Тигги, она восторженно взвизгнула, когда машина легко и свободно прыгнула в воздух. Виктория села рядом с Олегом, он в кресле пилота, за спиной раздавался хохот, Мрак развлекал Тигги и дразнил щенка, что, ничуть не обращая внимания на полет над морем, с грозным рычанием нападал на огромную волосатую руку.
        Суша кончилась быстро, мелькнул роскошный пляж, несколько патрульных катеров, затем замелькали одинаковые волны. Олег покосился на Викторию, не заметит ли, что мчатся слишком быстро, таких вертолетов не бывает, поднял повыше, не так заметно, поставил на автопилот, во всяком случае, объяснил, что на автопилоте, повернулся:
        - Нравится?
        - Да, - ответила она с восторгом. - Я хорошо вожу машину, катер, снегоход, но вертолет не приходилось. Наверное, долго пришлось учиться?
        Он покачал головой:
        - Вам, Виктория, пришлось бы потратить всего около секунды.
        Она округлила глаза.
        - Шутите?
        - Вы же помните, - сказал он, - я шуток не понимаю и сам не шучу. Вы ведь скачиваете информацию прямо с Интернета?
        - Да, - ответила она настороженно. - Вам не нравится?
        Он отмахнулся, отметая такую глупость:
        - А от этого всего один крохотный шажок, чтобы скачивать не на флэш в дужке очков, а прямо в мозг. Как, скажем, иностранные языки. Скачал весь словарный запас и правила - тут же и заговорил!
        Она нервно сглотнула, спросила потрясенным шепотом:
        - Вы… так и сделали? Это уже возможно? Сейчас возможно? Я знаю, над этим работают, но полагала, что еще лет пять…
        - Компьютеры были уже в семидесятых, - ответил он, - но в широком пользовании появились только в девяностых, через двадцать лет! Сейчас, понятно, сроки сокращаются, но разрыв между лабораторными образцами и массовой продукцией пока еще велик… Видите вон там зеленое пятнышко?.. Это и есть наш островок.
        Он говорил так, словно это его личный остров, Виктория отнесла его слова за счет понятной гордости такой жемчужиной посреди чистейшей лазурной воды, но Мрак весело запел, громко и немузыкально, Олег наконец-то коснулся рычагов управления, вертолет с математической точностью пошел на размеченную площадку перед великолепным четырехэтажным особняком из белого мрамора.
        Тигги воскликнула с восторгом:
        - Какой свежий остров! Как молоденькая капуста. Мрак хмыкнул:
        - Свежий? Очень точное слово.
        Что-то в его тоне показалось недосказанным, Тигги не заметила, рассматривала приближающийся дворец, в самом деле настоящий дворец, а Виктория переспросила:
        - В нем что-то особенное?
        - Нет-нет, - заверил Мрак. - Просто острова раньше не было. Хоть и вдали от оживленных морских трасс, но это не середина океана, где долго могли прятаться мелкие острова. Просто однажды взял и поднялся со дна моря. Мы как раз были поблизости, первыми высадились, застолбили свои права. Так что весь островок наш. Первые два года еще поднимался, а потом - все, застыл. Впрочем, нам этого достаточно.
        Она огляделась с изумлением.
        - Да? А мне показалось, что этому острову лет пятьсот, если не больше.
        Олег сердито взглянул на Мрака.
        - Это он так шутит. На самом деле остров заселили давно, однако остается частным владением. Теперь вот права перешли к нам.
        Тигги ахнула:
        - Так вы миллионеры? Мрак покачал головой:
        - Увы, нет. Но ты можешь нас ими сделать. А пока мы только миллиардеры.
        Он заржал весело, Тигги смутилась, не зная, верить или тоже принять как шутку. Виктория поинтересовалась:
        - Кто-нибудь встречать будет?
        - Зачем? - удивился Мрак. - Полная автоматизация! Забыли, мы ж собрались вас зверски изнасиловать, а потом скормить акулам? Нам свидетели не нужны.
        ГЛАВА 13
        
        Тигги взвизгнула в притворном ужасе, Виктория понимающе прищурилась. Действительно, когда секретные эксперименты или испытания новых приборов, то лучше, чтобы никого лишнего. Потому и островок посреди моря, а на самой крыше антенны локаторов, обшаривающих море со всех сторон. А спутники - пусть смотрят, из-за них во всех странах часть институтов и заводов перебрались под землю.
        Дом напоминал вскинутые кверху крылья стрекозы: даже мрамор, оказывается, можно положить вот так ажурно, чтобы просторный и необычный дворец выглядел попавшим с другой планеты. Виктория хмурилась, перебирала имена крупных архитекторов, ни у одного нет ничего подобного или близкого по замыслам. Видимо, кто-то из новых, молодых и дерзких.
        Олег выпрыгнул первым, светски подал руку Виктории. На миг почудилось, что отвергнет, мол, это унижает ее достоинство, женщины не уступают мужчинам и все такое, но Виктория мило коснулась его руки кончиками пальцев, обозначив, что помощь приняла, она выше таких мелочей и заветы унисекса не исповедует, Мрак принял Тигги на руки вместе со щенком и пронес несколько шагов, прежде чем опустил на зеленую травку.
        Судя по Тигти, она с удовольствием осталась бы на руках могучего Мрака и дальше, чувствуется, что для него это не тяжесть, словно бабочку несет на рукаве, но тут же обернулась к дому и взвизгнула.
        К ним неслись два громадных пса. Тигги ойкнула, Виктория напряглась, собаки прыгнули на Олега и Мрака. Олег уворачивался от той, что норовила облизать лицо, а Мрак подхватил другую на руки, покружил и опустил на землю. Пес тут же ринулся к Тигги и, положив ей лапы на плечи, вылизал лицо огромным, как мокрая простыня, языком.
        Ошеломленная, она почти выронила Барсика, тот упал, перевернулся и тут же принялся напрыгивать на огромных псов.
        - Довольно, - сказал Олег строго, - совсем перепугали наших друзей!.. Ведите себя прилично.
        Одна собака тут же бухнулась толстым задом на землю и показала, что она самая приличная, уставилась на обоих преданно-восторженными глазами, но терпение тут же лопнуло, снова бросилась ласкаться и лизаться.
        Виктория спросила чуточку тревожно:
        - Что за порода? Кане корсо?… Или совсем что-то из новых?
        - Что-то из новых, - ответил Мрак лихо.
        - А как называется?
        - Это вот Бандитка, а это - Красотка.
        - А-а… а порода? Мрак сдвинул плечами.
        - А кто ее знает? Как-нибудь назовут, если так и останется. Красивые, да?.. Это я сам делал, Олега не допускал, у него вкус только разок прорезался, когда вас сюда пригласил.
        Когда подходили к дому, там визжал и суетился беленький толстенький щенок, никак не решаясь спуститься по высоким ступенькам. Он часто протягивал лапку, пытаясь достать ступеньку ниже, но лапки коротенькие, а ступенька далеко, он отпрыгивал, визжал и махал хвостиком, глядя на приближающихся людей с надеждой и обожанием.
        Мрак на ходу подхватил его под брюхо, громко чмокнул в нос и передал Тигги. Та с удовольствием взяла на руки, щенок брыкался, вырывался, просился на руки к Мраку, потом облизал Тигги, успокоился и тут же затих.
        Сзади раздался обиженный визг, это Барсик безуспешно пытался преодолеть высокие ступеньки. Убедившись, что о нем забыли, сел, вскинул мордочку к небу и издал такой тоскливый вой, полный отчаянного горя, что Тигги схватилась за сердце, сунула белого щенка Мраку, сбежала бегом и подхватила на руки.
        - Ребенка забыли!
        В дом она вошла первой, Барсик устроился на руках и сделал вид, что спит, чтобы не опустили на пол. Справа и слева просторные залы, широкая лестница ведет на второй этаж, на веранде множество цветов, половина - такие диковинки, что никогда-никогда не видела, даже не слышала о таких. Виктория вместе с нею прошлась вдоль одного ряда, в задумчивости трогая мясистые листья или же, наоборот, - ажурные, почти невесомые, с затейливым рисунком.
        - Как зовется вот это чудо? Олег оглянулся, пожал плечами.
        - Не знаю.
        - Вот так? А кто их завел, неужели Мрак?
        Она осеклась, подумав запоздало о предыдущих женщинах на этой вилле, однако Олег с тем же равнодушием снова сдвинул плечами.
        - Это результат всяких разных комбинаций с генами. Что-то удачное, что-то уродливое…
        Цветы царственно предлагали собой любоваться, только вьюнок с непривычно металлическим отливом карабкался по стене, вгоняя зеленые усики прямо в белоснежный мрамор, не обращая внимания на людей, не стараясь понравиться. И растет не из горшка или вазы, а прямо из каменных плит, окружающих дворец.
        - Да, - протянула Виктория, - у кого-то нехило с фантазией, но мало терпения.
        Олег буркнул уязвленно:
        - Не все получается так, как задумано. Вон у вас тоже цифры не сходятся.
        - Не сходятся? Где это не сходятся?
        Она взглянула на циферблат часов на запястье, там на табло бежали цифры:
792… 8300…
        - Странное у вас время, - заметил он. - Это по Плутону?
        - Результаты, - сообщила она сухо. - Сегодня день ВДВ. Обычно в этот день наши десантники выпускают пар. Мы им немножко помогли, сформировав три антагонистичные группы и всем подсказав отпраздновать в парке Горького. Мы предсказали, что при праздновании будет убито восемьсот человек, а девять тысяч ранено, а вот цифры: убито семьсот девяносто два, а ранено восемь тысяч триста.
        Мрак услышал, поинтересовался:
        - Это самих вэдэвэшников столько побили?
        - Нет, примерно половина - это гуляки, что вздумали с ними тягаться, еще около тридцати постовых, а все остальные - вэдэвэшники. Двести из них погибли в схватках группа на группу, а остальных постреляли бойцы ОМОНа.
        Им был дан приказ стрелять в каждого, кто только покажется излишне… словом, излишне.
        Олег сказал строго:
        - Хороший приказ. Хулиганов надо расстреливать на месте. Не важно, под каким соусом проходит хулиганство.
        Ликующая Тигги, пританцовывая, уже ринулась осматривать все-все, Олег любезно объяснил Виктории, где туалет и ванная, а Мрак похлопал себя по плоскому в валиках мускулов животу и сообщил, что умирает с голоду, если через полчаса все не соберутся в столовой на первом этаже, это вон в следующей комнатке, он прям щас рухнет и откинет копыта, уши и хвост.
        - Только не хвост! - вскрикнула Тигги в испуге уже сверху. - Только не хвост!
        Виктория осматривалась с любопытством, но без особого интереса, все важное скрыто в подземных бункерах, а здесь, наверху, - обычная маскировка под роскошное жилище плейбоя, обожающего уединяться с любовницами. Сейчас спутники-шпионы снимают и передают в свои центры по обработке информации кадры двух беспечных мужчин в обществе двух новых молодых женщин. Все обычно, ничто не должно вызвать подозрений.
        Она посмотрела на Олега с уважением, умеет продумывать заранее, потом в сердце кольнула тревога: а не позвали их с Тигги только как маскировку? Хоть у нее и высшие допуски секретности, но что-то не видела, чтобы этот Олег вел переговоры насчет ее участия в экспериментах. Правда, он умеет вести переговоры одновременно со светской беседой или за обедом, вот бы ей такой имплантат, но все равно договориться в течение неполного дня - маловероятно… Олег заметил ее изменившееся настроение, спросил участливо:
        - Вам вреден морской воздух?
        - Олег, - попросила она, - скажите честно, вы в самом деле дадите и мне что-то попробовать из технологических новинок?
        - Да, - ответил он удивленно, - а в чем дело? Наслаждайтесь пока морем, хорошей погодой… После московской духоты и дождей.
        Она покачала головой:
        - Вы знаете, для меня самое большое наслаждение - получить в собственность компьютер помощнее, поновее, с наворотами! Потому, скажу правду, я трушу, что вы с Мраком передумаете. Или он вдруг запретит.
        - Мрак? - удивился Олег. - Его слово железное! Это я еще могу… в силу каких-нибудь изменившихся обстоятельств, а Мрак костьми ляжет, но обещание выполнит. Ладно, пока отдыхайте, а к вечеру что-нибудь придумаем.
        Она чуть не подпрыгнула, заискрилась счастьем, из серых глаз пошло сияние, окатило Олега теплой волной.
        - Правда? Уже сегодня?
        - Да, - ответил он нехотя, запоздало сообразив, что можно было отложить на пару дней, присмотреться, понять лучше характер будущего зачеловека, очень типичного зачеловека. - Да, отдыхайте.
        - Сколько в этом особняке ванных комнат? - спросила она.
        Он с виноватым видом развел руками.
        - Простите, не помню.
        Она ухмыльнулась, отправилась на поиски. Вскоре сверху протиснулся щебечущий голосок Тигги, потом отдалился и умолк, а Олег долго смотрел в том направлении, куда ушла Виктория.
        Мрак тоже исчез, этот всегда найдет себе занятие, как будто есть лучше дело, чем подойти вот к этому дивану, лечь и мыслить, мыслить…
        Каждый день, подумал он, оправдываясь, испытываются сотни новых лекарств, препаратов, систем предотвращения болезней, новых методов лечения, в печати мелким шрифтом идут перечисления достижений только за сутки: какой рубеж перейден в наращивании мощности компьютеров, какой плотности удалось добиться при записи на квадратный дюйм, какую молекулу удалось смоделировать, какую часть генома человека расшифровали сегодня…
        Теперь новости медицины, нанотехнологии и биоинженерии выносятся в отдельные колонки: слишком много там достижений ежедневно, просто лавина, даже молодежь ошалела, а люди старшего поколения, привыкшие к неторопливому течению жизни и медленному поступательному движению науки и техники, вообще растерялись, не понимают, в каком мире живут, не успевают приспособиться к одной технической новинке, как она уже исчезает, уступив место другой, намного более совершенной.
        Сейчас, к примеру, младшее поколение и не знает о стримерах, на которые записывали информацию в компьютерах, после той новинки был новый прорыв, когда сумели создать технологию записи на обычные видеомагнитофонные ленты на подключенном к компьютеру видеомагнитофоне, это было многообещающее направление, создалась целая отрасль и так же мгновенно исчезла, уступив новому изобретению: сидюкам.
        Нет, сидюки пришли позже, до этого была ожесточенная борьба между различного вида носителями, из которых самым перспективным считался новый стандарт записи данных на обычную полуторамегабайтную дискету, когда туда влезало сто двадцать мегабайт!
        Были выпущены и поступили в продажу новые дисководы, счастливые владельцы показывали дискеты, на которые вмещается - подумать только! - сто двадцать мегабайт вместо полутора.
        Или, если быть точным, одного и сорока семи сотых мега, - а владельцы громоздких и очень медленных стримеров скрипели мозгами и не знали: то ли переходить на продукцию фирмы, у тех оптические носители поскромнее, зато дешевле и надежнее, то ли действительно переходить на этот новый стандарт записи на флоппи. А затем разом исчезли и стримеры, и эти дискеты…
        Олег полулежал, задумавшись, вздрогнул от мощного хлопка по спине, подпрыгнул. Мрак ответил на испуг широкой улыбкой.
        - Не спи на посту!
        - На каком посту? - огрызнулся Олег.
        - Мы всегда на посту, - объяснил Мрак значительно. - Мужчины мы аль нет? Мы на посту, бдим за все племя. А племя у нас сейчас ба-а-альшое!
        - Ну да, - согласился Олег невесело. - Нас двое и две женщины.
        - Про собак забыл?
        - Что ты, про них в первую очередь.
        - Если бы только собаки да женщины, - вздохнул Мрак. - А то прицепились еще какие-то семь миллиардиков двуногих… Там на втором этаже я велел накрыть стол. Не забывай, мы должны время от времени есть и пить. А также дефекалить. А ты эти очень нужные человеку службы не посещаешь месяцами!
        - А ты не шпионь.
        - Я бдю, а не шпионю, - сказал Мрак наставительно. - Кто-то должен следить за маскировкой объекта? Ты вот такой объект. Или субъект. Мало соображающий на таком уровне. А я в этом деле собаку съел. Целую стаю собак!
        Олег вздохнул:
        - И почему волки собак не любят? Вроде бы родственники.
        - А грызутся чаще всего в родне. С чужими чего делить?.. Ты мне скажи прямо: что ты пытаешься от этих женщин получить?
        - Больше, чем получил ты, - огрызнулся Олег. - Во-первых, проверить на Виктории, как на ярой технофилке и трансгуманистке, как относится к оставляемому в прошлом человечеству… вдруг да сочтет его ненужным? Нет, слова - одно, а как среагирует, когда начнутся изменения?
        - Сочтет, - подтвердил Мрак. - Ты ее уже спрашивал.
        - Сочтет, - согласился Олег, - я просто неверно выразился. Вдруг да, сочтя его ненужным, решит нелишним вообще смахнуть с лица планеты? Ведь не обязательно так кроваво, как при штурме МХАТа…
        - Там давно уже не МХАТ, - напомнил Мрак, - но ты продолжай. Это я память свою великолепную показываю.
        Олег сердито нахмурился.
        - Еще раз прервешь, будешь сам писать инструкцию по выживанию. Да не человека, в этом лучше тебя нет мастера, а человечества. Что, сразу скис? Виктория слишком помешана на технологическом прогрессе. А все эти людишки, что пьют да по бабам, в самом деле уже не нужны, так как всю работу будут делать автоматизированные машины. Не захочет ли она… не захотят ли подобные ей взять и… почистить планету?
        Мрак поинтересовался ядовито:
        - А как бы поступил ты? Олег сдвинул плечами.
        - Я знаю, что космос бескраен. Если бы нас прижало к стене, тогда бы… А так, полагаю, этому старому человечеству, что не хочет вместе с нами подниматься на вершину, надо дать шанс жить, как хотят. Да, как свиньи, как черви!.. Но залюдям абсолютно одинаково, где жить: на Земле, Луне или Марсе. Мы переселимся, перестроим все планеты Солнечной системы, превратим их в сверхгигантские компьютеры, а там либо отправимся на них в дальние миры, либо… либо откроем что-то еще невиданное! А эти пусть живут в заповеднике для непуганых дураков. Мы же не разоряем муравьиные кучи, когда встречаем в лесу?.. И второе, попробую приспособить Викторию к одной важной работе. По сути, она ее уже делает, мы только дадим ей большее поле для деятельности… Мрак хохотнул:
        - Так бы и сказал, что собираешься впрячь в работу! Эх, Олег, какой ты… рациональный. Разве женщины для этого созданы?
        Олег пробормотал:
        - Но Он же сказал что-то насчет того, и да прилепится женщина к мужчине, и будут одно целое…
        - Да, но каждый толкует по-своему. Скажу только, что ты со своим толкованием в явном меньшинстве!
        Сверху послышался протяжный крик:
        - Кушать подано!
        И тут же вниз по лестнице ринулась Бандитка, принялась прыгать вокруг обоих и приглашать наверх к столу, где сейчас будут есть, где уже сидит Красотка и следит влюбленными глазами за гостьями, а вот она, преданная и верная, сумела заставить себя отбежать от накрытого стола.
        - Идем-идем, - заверил Мрак псину, крикнул громче: - Идем, Тигги!.. Эх, Олег, все равно себя как-то паршиво чувствую. Тебе-то что, у тебя морда бесстыжая, а я человек чувствительный, нежный… Все время кажется, что обманываем двух дурочек.
        - А мы обманываем, - хладнокровно ответил Олег. Он погладил собаку, поднялся. - Что делать…
        - Да я не в том смысле! Я в смысле, что обманываем еще хуже, по-мелкому. Как будто два переодетых принца клеятся к двум крестьянкам, а те уши развесили. Мы могли бы им сразу все показать… да знаю-знаю, что нельзя, но все-таки неловко. Все-таки хитрости и обманы - это по твоей части, а я так, рядом постоял с жуликом, но все равно виноват.
        Олег развел руками:
        - Мрак, давай о другом думать. Нам нельзя уходить далеко в космос… в смысле, нам вдвоем, пока не увидим, что здесь планета уже не горит. Ты же видишь, как спокойно Виктория рассуждает о тысячах убитых? Не где-нибудь при извержении вулкана, когда сделать ничего нельзя, не во время войны, а при каких-то стычках футбольных болельщиков! Более того, сама хладнокровно проектирует будущие столкновения, планирует и проводит в жизнь. И поступает в самом деле милосердно: не выпущенный в свисток пар может разнести котел. Так что у нас еще то времечко, гуманисты прошлого века в гробу переворачиваются от таких свобод!
        Они пошли по лестнице наверх, Мрак пару раз зыркнул исподлобья, вздохнул, обронил сочувствующе:
        - Олег, ты стал весь какой-то не такой.
        - А какой?
        - Ну, раньше был медленный такой, величавый… почти величавый. Мудрость искал! А теперь нервный, суетливый, раздраженный. Это что, нашел, значит? Теперь не помещается?
        Олег отмахнулся от нелепых шуточек.
        - Мрак, приходится принимать непопулярные решения. А я тоже, как и все, хотел бы в белом и с лебедиными крыльями за спиной!
        - Ты? - удивился Мрак.
        - А почему нет? - спросил Олег затравленно.
        - Да просто я так уж привык, ты всегда с бесстыжей мордой и горящим взором, устремленным в далекое и обязательно светлое, аж глаза режет, будущее. Я вот только не понял: перед кем это непопулярными? Ты перед кем отчитываешься? На кого оглядываешься?
        - На себя, - огрызнулся Олег. - Что, мало? Я своим мнением, знаешь ли, очень дорожу. Я свою систему ценностей выстраивал не одно столетие! И вот сейчас все вдрызг?
        Мрак возразил:
        - Ну почему вдрызг?
        - А потому, - сказал Олег с нажимом, - что надо. Не срабатывают прежние системы ценностей. Даже вредными стали. Хуже, чем гири на ногах пловца. Прежний красивый лозунг, что всякий человек ценен, - уже вредный лозунг. Он и раньше был только лозунгом, но полезным лозунгом, но сейчас, когда, как я говорил, только в промышленности сразу два миллиарда человек станут безработными, да еще столько же прибавится из числа ныне занятых на сельхозработах…
        Он поймал себя на том, что остановились перед роскошно накрытым столом и все еще спорят, а Тигги смотрит на них обиженно, в то время как Виктория, напротив, прислушивается очень заинтересованно.
        Мрак первый виновато развел руками:
        - Простите! Этот зануда меня совсем достал. Господи, кто это сумел создать такое чудо?
        Виктория насмешливо сощурила глаза, мол, тот, кто набил холодильники первоклассными продуктами, да еще и стол на кухне завалил к их приезду, а Тигги воскликнула польщенно:
        - Это мы, мы с Викторией старались! Нравится? Мрак потер ладони, глаза жадно шарили взглядом по тарелкам, блюдам, вазам, ноздри раздувались, как крылья взлетающей летучей мыши, улавливая запахи.
        - Нравится? Не то слово!.. Я и тарелки заодно сожру! Олег ощутил, что в самом деле проголодался, да и все смотрят на стол блестящими глазами, вон с каким азартом женщины накинулись на еду, перелет через Средиземное море, а потом на вертолете разожгли аппетит, прекрасно. Мрак сразу же начал с мяса, пренебрегая зеленью и всевозможными холодными закусками, Виктория добросовестно истребляла салат из рыбы и креветок, Тигги вообще сперва долго клевала яйца колиперок, едва ли крупнее красной икры, зато вроде бы жуть какие целебные, Олег позволил Виктории натаскать ему на широченную тарелку всего-всего, а потом добросовестно принялся истреблять это все-все, во рту просто таяло, с грустью подумал, что этого всего человек будущего лишится… Впрочем, точно так же лишился удовольствия ездить в карете, что было несказанным счастьем, пока не был изобретен автомобиль. Но что будет есть человек будущего? Что-то он пока что не чувствует особой радости от поедания космической пыли. Поел - и ладно. Или пока еще не научился, не развил рецепторы?
        ГЛАВА 14
        
        После обеда Тигги убежала проверять пляж, еще долго слышался визг, какая чистейшая прозрачная вода, ее совсем не видно, какой белый-белый песок, какие смешные рыбки, а что это там такое дальше в воде, Виктория все еще осматривалась в здании, в глазах появилось сомнение.
        - Слишком шикарно, - произнесла она холодновато. - В самом деле, слишком. Настолько, что начинаешь сомневаться насчет исследовательской лаборатории. Или полигона испытаний.
        Олег ухмыльнулся:
        - Да? Во-первых, что шикарно сейчас, завтра будет доступно очень многим. Не пролетариату, конечно, но большинству работающих.
        Она прищурилась, голос прозвучал с некоторым вызовом:
        - А неработающим? Он спросил сердито:
        - Вы с Мраком сговорились, что ли?
        - Это у вас больное место?
        - А у кого не больное? - ответил он вопросом на вопрос. - Аналитики предсказывают, что, как только нанотехнологии заработают, две трети населения потеряют работу. Вы же знаете, много это или мало. Что с ними делать - вопрос, из вопросов. Большинство экспертов, естественно, как русская интеллигенция, просто увиливают от прямого ответа. Не хотят говорить неприятные вещи, каждый надеется, что скажет кто-то другой.
        Они вышли на веранду, отсюда открывается шикарный вид на море. Солнце уже опускается к горизонту, обнаженные плечи не жгло, как на лужайке перед домом, а ласково обцеловывало, голубоватая вода обрела сперва зеленоватый оттенок, но солнце опустилось ниже, море стало желтым, а потом и вовсе оранжевым, волны сгладились, осели, там уже не вода, а тяжелое масло желтого цвета.
        Не в силах удержаться на небосклоне, солнце сползало все ниже, еще не коснулось волн, а они все вспыхнули пурпуром, гребешки волн отсвечивали оранжевым, от острова к самому горизонту, где опускалось солнце, протянулась широкая полоса расплавленного металла.
        На веранде широкий стол, где ждут бутылки с прохладительными напитками, широкие вазы с гроздьями отборного винограда, сочные фрукты, названия которых Олег не знал: чуть ли не каждый день на рынке появляются десятки новых модов, правозащитники охрипли с протестами, но локомотив прогресса лишь набирает скорость. Похоже, в меню скоро не останется продуктов, которые вот так, от земли, без сдвинутых в нужную человеку сторону генов.
        Он отодвинул для Виктории кресло, она села, он придвинул, напоминая себе, как это делается, глупость какая, но почему-то важная, сам сел и благовоспитанно посмотрел на нее.
        - Соку?.. Виноград местный, в каждой виноградине - рай, как говорит Мрак…
        Виктория сидела в легком плетеном кресле, свободно откинувшись на спинку, красиво очерченная грудь смотрит прямо на заходящее солнце, заострившиеся на свежем воздухе кончики стали такого же пурпурного цвета, как и усталое светило. Она поглядывала на море благосклонно, с благожелательным интересом, но без особого восторга, хотя ее белая как снег кожа выдает кабинетного ученого, еще неизвестно, умеет ли ее хозяйка плавать где-то, помимо ванны.
        - Мы подошли, - проговорил Олег, - к самой большой революции в истории человечества. И приставки или, которые начали было употреблять со словами, теперь можно применять абсолютно ко всему. Вплоть до самого человека то есть. Сейчас это человек, а завтра будет уже зачеловек.
        Она спокойно улыбнулась, он взглянул остро, Виктория ничуть не взволнована скорым исчезновением человечества, напротив, жаждет перехода в зачеловечность. Да она уже и начала этот переход: чипы в теле, биодатчики, компьютер, посылающий изображение прямо на сетчатку глаза. А он ей пообещал устроить вживление чипа, что будет посылать сигналы прямо в мозг… Или еще не обещал? Да, намекнул, теперь не отвертишься.
        Олегу на миг стало не по себе, но напомнил: а сам кто, давно не смотрелся в зеркало?
        - Ладно, - сказал он, - проблема в том, что прогресс ускорился настолько, что можем прийти к уже созданной машине, не зная, как ею пользоваться. Это не трусость, хотя я, конечно же, трус и перестраховщик… но сейчас мощности очень уж велики. Мы не замечаем, что пришли к тому обществу, которое в России называли коммунизмом, эллины - золотым веком, иудеи - раем на земле, а Платон, Гегель, Кампанелла, Мор, Маркс - идеально устроенным государством. Конечно, не идеальное, но оно наконец-то становится едино для всех на планете, впервые прекращается социальная борьба. Она заметила вежливо:
        - Но пришел БТМ, абиотическая реальность как новая среда обитания…
        Олег поперхнулся:
        - . Что за БТМ? БТР знаю…
        Она тонко улыбнулась:
        - Не сомневаюсь, что БТР знаете лучше. А БТМ - это бесприродный технический мир. Простите, термин пока еще для узкого круга, но…
        - Это вы простите, - сказал он досадливо, - я должен был знать!
        - Простите…
        - Должен был, должен, - отвел он ее защиту, - именно я должен. Но если даже пропустил, то, как видите, какая лавина обрушилась! Да, вы правы, возникла мегамашина, человек превратился в элемент, так называемый человеческий фактор, самый, надо признаться, капризный и часто ломаемый. Но эту среду, или, как говорили в старину, творит человек, а он может натворить такое! Примеры уже есть, есть…
        Она покачала головой, серые глаза смотрели с сочувствием, но твердо. Он вдруг взглянул на себя и нее со стороны, глазами человека, это же бред: сидят на берегу молодой мужчина и молодая женщина, она обнажена до пояса, все гормоны у нее в порядке, как и у него, и вот вместо того, чтобы тут же трахаться, трахаться, трахаться: на столе, на полу, на кухне, на лестнице, они ведут длинные занудные разговоры!
        Он криво усмехнулся, Виктория тут же заметила, насторожилась:
        - Я что-то сказала не так?
        - Это я говорю не то, - ответил он поспешно. - Простите… Просто подумал…
        Она встретила его взгляд, кивнула:
        - А, вы об этом… Хорошо, как только у вас возникнет желание, как хотите и где хотите. Просто, когда перед нами шикарный торт, как-то не тянет на черствую горбушку хлеба.
        Он поперхнулся, переспросил, не веря:
        - Такие вот разговоры для вас…
        - Торт, - закончила она фразу. - Роскошный торт. А секс - горбушка хлеба. Черствого. Даже заплесневелого. Когда нечем более интересным заняться, почему нет? Но я сейчас наслаждаюсь гораздо больше, Олег. Честно. Впервые передо мной человек, который не прикидывает, какова я в постели… Да такова, как и все женщины! Все осваивали это дело по одним учебникам. Но если брать выше пояса, мы уже разные. Одни - клухи, другие - домохозяйки, третьи - любящие матери, четвертые - бизнес-вуменши, а я вот принадлежу к классу помешанных на высоких технологиях… Меня постоянно упрекают за увлечение БТМ. Я не верю в ноосферу, как наивно верили мыслители прошлого века, ибо на смену обществу пришел технос. В техносе отношения между людьми становятся технологическими, я не вижу в этом ничего дурного. Уже уходят такие важные регуляторы отношений, как чувства, обычаи, вера, религия, пристрастия, добро и зло… Во главе угла становится смысл, разве это плохо? К примеру, армия перешла на контрактную основу, а это значит, что идея патриотизма и священного долга перед Родиной уходит в прошлое. Все проблемы решаются с позиций
разума, разве это плохо?
        С конским топотом на веранду выбежали Красотка и Бандитка. За ними спешил щенок, падал от усердия, вскакивал и бежал на растопыренных ножках.
        Олег погладил обеих, почесал, обе с восторгом умчались сообщать Мраку, что отыскали, вот след руки Великого Бога-человека, а измученный таким долгим бегом щенок остался, взвизгнул.
        Виктория протянула руки:
        - Иди ко мне, маленький! Иди ко мне, тепленький… Щенок охотно подал лапку, она засмеялась и взяла его на руки. Щенок успел лизнуть ее в нос, прежде чем уложила на колени.
        Олег в затруднении смолчал. Вроде бы всю очень не короткую жизнь именно этого и добивался: чтобы все по разуму, но вот сейчас, когда пора перешагивать порог, стало совсем страшно. Как жить в обществе без скреп культуры, а это значит - без чувства вины, совести, долга, отклика на страдания другого? Уже сейчас система жизни практически исключает требования морали, религии, а взамен выдвигает только богатство, успех и здоровье. Справедливость, честь, достоинство, любовь к Родине, природе или женщине - пережиток. Да и вообще вся культура - пережиток.
        - Да, - сказал он медленно, - я заметил, когда говорят о духовности, то лишь как о наследии, а к слову обязательно прилагается эпитет, дабы не спутать с настоящей: масс, техно, панк и прочими… Но в той культуре, что теперь уже уходящая, воплощались духовно-ценностные способы регулирования социальных отношений. Я просто еще не знаю, чем будет регулироваться в эпоху информации и технологий. Но чем-то должно же регулироваться?
        - Должно, - согласилась она автоматически, потому что он смотрел с вопросом, спохватилась, добавила: - Видимо, должно. Честно говоря, как-то не задумывалась. Просто радовалась, что новые технологии мне доступны раньше, чем многим знакомым.
        Она остановилась, в глазах вопрос, пальцы автоматически почесывают щенка за ушами. Олег понял, кивнул.
        - Да, мне доступны еще раньше. Потому и вопросы эти возникли тоже… раньше.
        - Полагаете, что не сегодня-завтра возникли бы и у меня?
        Он помолчал, ответил медленно:
        - А вот этого и не знаю.
        От его тона по ее спине пробежали мурашки. Олег сидит тоже так же расслабленно, как и она, солнце уже наполовину погрузилось в море, там вода горит, как нефтяная скважина, море уже не расплавленное масло, а тяжелый расплавленный металл багрового цвета, красноватые отблески трепещут на его обнаженной груди, вроде бы отдыхает, а разговор - просто болтовня мужчины с женщиной, которую скоро потащит в постель, однако же и он, чувствуется, не только знает радости слаже, чем бездумное сопение и потение, но и предпочитает их, по возможности, этим удовольствиям простейших организмов.
        Ее сердце забилось чаще, и в то же время рос страх, что не оправдает его ожиданий, не пройдет какого-то экзамена, не сумеет понравиться в чем-то большом, главном, более важном, чем искусство визжать и дергаться в постели.
        - Я как-то об этом не задумывалась, - повторила она осторожно, - но инстинкт, возможно, все еще женский, подсказывает, что я иду не по ложной дороге. Ведь в сферу духовного входит и рациональное, верно? Наука и знания - это часть культуры, все более значимая! Хотя да, в целом культура становится чем-то иным.
        - Я говорю о технологии культуры, - сказал он мягко, но у нее осталось ощущение, что он именно прервал жестко и в нужном месте. - Когда из культуры уходят чувства, дух, душа, когда она опирается только на разум, рассудок, интеллект, это уже не культура, а тектура. Помните, уже подменили, а самого Бога сейчас модно представлять в виде Суперкомпьютера. Эдакий шик интеллектуалов, знаете ли…
        - Это плохо?
        - Не знаю, - ответил он задумчиво. - Попробуйте виноград, чистое солнце в каждой ягоде… Слишком много неясностей впереди. Если честно, то ясностей намного меньше. Сплошной туман, а идти придется быстро… даже бежать, все ускоряясь и ускоряясь. Заметим ли пропасть вовремя? Успеем ли перепрыгнуть с разбега? Конечно, перерастание культуры в тектуру означает и стирание этнического своеобразия народов, национального колорита, но это хрен с ним, мне даже не жаль, если культуру запишут в Красную книгу… лишь бы ей на смену пришло что-то лучше. Увы, пока не вижу.
        Она прошептала почти испуганно:
        - Простите, Олег, но я как-то об этом не задумывалась. Я просто жила и радовалась, что могу первой хватать эти новинки.
        Он кивнул, она успела заметить в зеленых глазах на миг вспыхнувшие и погасшие искорки.
        - В сложных системах, - сказал он, - приходится ставить защиту от дурака, но дураком может стать любой человек, верно? Если помните, эргономика была занята приспособлением техники к человеку, теперь же человека стараются приспособить к технике. А так как это делать все труднее и труднее, пошли разговоры о генетическом конструировании человека. Сейчас такой человек-компьютер, гомутер, становится роботом нулевого поколения. Нулевого, потому что биологически еще человек, но под давлением среды убираются все человеческие чувства. Остаются только интеллект и рационализм, они со временем смогут быть усилены, а затем постепенно можно будет отказаться от биологической основы…
        Она вздохнула:
        - Скорее бы.
        Он покачал головой:
        - Неужели вам в самом деле так хочется?
        - Хочется, - ответила она с вызовом. - Ну, давайте, скажите, что у меня хорошая фигура и красивые длинные ноги! Как можно, мол, с такими данными отказываться от человеческого тела? А вот так, могу и отказываюсь. Я не сомневаюсь, что и в синтетическом или железном теле останусь сама собой.
        Он смотрел, слушал, вслушивался, она говорит хорошо, убедительно, ярко, даже эмоционально, что в ее пользу, но все равно это только слова, а как поведут, себя люди, вырвавшиеся из биологических тел? Ведь все многочисленные заповеди, как религиозные, нравственные, этические, - относятся только к прошлому виду хомо сапиенс. А ему на смену пришел… да-да, уже пришел, вот он сидит перед ним, хомо футурус, постчеловек, зачеловек, для которого все это не обязательно, даже смешно, это видно по критическому осмыслению Викторией истории и культуры, а если не переосмыслению, то еще хуже - пренебрежению, забвению, ведь история и культура не могут дать мгновенного подключения к Интернету, а вот крошечный чип в оправе очков дает…
        Краешек солнца исчез в море, волны стали темно-лиловыми, оставаясь все тем же густым маслом. В небе заполыхали ярко-красным облака. Виктория взглянула на Олега с осторожностью.
        - Я не думаю, что мы, новые, должны так уж обязательно стереть с лица земли тех, кто… не дорос. Ведь когда на земле появились млекопитающие, они не вытеснили рыб, птиц и гадов. Когда появился человек, он хоть и потеснил остальных, но не истребляет, прежние живут с ним бок о бок. Некоторых человек даже берет в дом…
        Она погладила щенка по лобастой голове.
        - Но не столько для них, сколько для себя, верно? Она улыбнулась:
        - Да, от них столько радости. Это же просто комочек счастья!
        На веранде зажегся мягкий свет, Виктория вскинула глаза, любуясь маленькими изящными фонариками, Олег же проговорил сумрачно:
        - А другие как раз вымерли благодаря деятельности человека.
        - Верно, - согласилась она. - Но от нас самих зависит оказаться в лагере вымерших или в стане живущих с зачеловеками. Вернее, не от нас, а от тех, говоря фигурально, кто не захочет из пресмыкающихся переходить в человека. Я уж точно захочу! Уже хочу.
        Олег смотрел в ее лицо с жадным вниманием. Она наконец решилась поинтересоваться с предельной осторожностью:
        - А к чему такой интерес?
        - Он неслучаен, - заверил Олег.
        Ее глаза сузились в настороженности, но одновременно заблестели, словно у ребенка, которому пообещали сладкую конфету.
        - У вас в самом деле настолько широкие полномочия?
        - Шире не бывает, - заверил Олег серьезно. - Мы с Мраком еще раз посоветовались, он тоже поддержал ваше страстное желание иметь в мозгу чип-коммутатор. Если не передумаете, завтра можем приступить.
        Она подпрыгнула, воскликнула:
        - Передумать? С чего бы я передумала?
        - Большинство людей, - объяснил он мягко, - приняли бы эту идею с омерзением, с ужасом, с отвращением. Мы столько бы выслушали гневных проповедей о недопустимости вмешательства в человеческое тело, сколько не выслушивал и Сервет от инквизиции… Потому и спрашиваю.
        - Не передумаю, - заверила она. - Иметь возможность усилить себя и - отказаться? Что за чушь?
        - Этой чушью живут девятьсот девяносто девять человек из тысячи, - заверил он. - Если не больше. Нет, думаю, намного больше. Так что хотя мы могли бы приступить прямо сейчас, но лучше, если у вас будет двадцать четыре часа в запасе, чтобы вы могли передумать… если что.
        Она взмолилась:
        - Я не передумаю! Ни за что!
        - До завтра, - сказал он.
        Она смотрела беспомощно, как он поднялся, раскланялся, могучий, атлетически сложенный, как математик из школы Пифагора, что считал для себя долгом участвовать в Олимпийских играх, выступая в кулачных боях или в борьбе. Зеленые глаза после захода солнца потемнели, приобрели загадочную глубину.
        
        Часть вторая
        ГЛАВА 1
        
        Мрак лежал на спине, раскинув руки, Тигги сперва забросила ногу, руку и умостила кудрявую головку на широкой груди, а во сне почти заползла на него целиком, будто спасаясь от холода, хотя кондиционеры бдят за температурой и свежестью воздуха, как будто их тут же отправят в переплавку за малейшее отклонение от заданных параметров.
        Олег остановился в дверном проеме, силуэт на фоне светлой стены выглядит угрожающе. Мрак осторожно высвободился, Тигги тихонько вздохнула, пошарила во сне и, подтянув ближе подушку, улеглась на нее розовой щекой. Мрак вышел в коридор, кивнул на прикрытую дверь в соседнюю спальню:
        - Спит?
        - А во сне видит, как ей вживляют чип, - буркнул Олег. - Как-то непривычно такую одержимость видеть в женщинах. Мы - понятно, мы в любую петлю готовы сунуть головы…
        Мрак сказал предостерегающе:
        - Думаю, после вживления чипа еще больше запрезирает остальных двуногих, не имеющих чести приобщиться к расе избранных.
        Олег сдвинул плечами.
        - А разве презренья не достойны?
        - Ну, Олег…
        - Я говорю о той части, что пьянствует, гася последние искорки разума? Что не просто пьянствует, время от времени делая открытия, а, как говорится, спивается?.. Полагаешь, им тоже надо бы дать бессмертие?
        Они вышли на веранду, Мрак засмотрелся на звездное небо, ответил с опозданием:
        - Нет, но… и не уничтожать же.
        - А вот на Виктории и проверим. Самая что ни есть типичная выразительница крайних технофильских взглядов. Посмотрим, что скажет завтра.
        Мрак взглянул на часы, засмеялся, показав крупные ровные зубы.
        - Бедолага, что у нее за сны?.. Все прикидывает, как будем долбить ей череп, много ли часов продлится. Надо бы, в самом деле, растянуть это вживление на пару часов!
        - Усыпим на это время, - успокоил Олег. - А когда проснется, даже не будет знать, как и что.
        Земля под ногами исчезла, вся загородная вилла и сам остров начали быстро уменьшаться, они поднялись в верхние слои атмосферы, все еще не меняя человеческие тела. Мрак пошел рядом с Олегом, а тот летел над планетой, как демон древних легенд, задумчиво всматривался в послушно проплывающую темную Землю. Зрение всех диапазонов позволяет различать тайгу, в тайге - деревья, на деревьях мелких зверьков, жуков, муравьев, ночных бабочек, а в толще деревьев неутомимо грызущих древесину личинок короедов, им пока неведомы различия между днем и ночью.
        - Замороженные, - вырвалось у него внезапно. - О них не забыл? Эти уже через пару лет начнут массовое возвращение к жизни! Ну, не сами, конечно, но…
        - Да, - согласился Мрак, - технология почти созрела. Ну и что?
        - А ты не видишь опасности?
        Мрак добросовестно подумал, долго думал, что-то около двух наносекунд, ответил с неудовольствием:
        - Если технической, то почти не предвижу. Все пройдет тип-топ, никто воскрешать не гонит. Разморозку начнут, когда будут уверены на все сто. Уже сейчас бы могли, но ждут, чтобы ассемблеров запустить под кожу. Чтобы сперва вылечить, ведь почти все неизлечимо больны, потому и замораживались. Или ты о каких-то социальных нюансах? Олег сказал со злостью:
        - Нюансах! Ничего себе нюансах! Да как только появилась малозаметная статья в обыкновенном медицинском вестнике, мол, уже сегодня можно разморозить без риска почти всех замороженных, что в обществе началось! Не заметил?
        - Нет, - признался Мрак.
        - Настоящая концентрации желчи! Как будто появились новые железы, что ее вырабатывают. До этого к заморозке относились спокойно, мол, пусть чудят, все равно уже померли, ничего у них не выйдет, только зря денежки угрохали, богатеи проклятые. Даже посмеивались свысока, мы-то живем, мы - лучше, нам повезло родиться позже… А сейчас сразу злость, что тем гадам удалось обмануть природу.
        Мрак засмеялся:
        - Тем более что из тех замороженных в самом деле большинство - гады! Ну, те, кто при крахе советской власти сумел хапнуть миллиардики, кто потом в первые годы неразберихи строил финансовые пирамиды и тоже хапанул миллиарды, кто ловчил и грабил по-крупному… Но даже те, кто грабил по-мелкому, даже им хватило, чтобы заморозить себя до наступления лучших времен. А эти, с миллиардами, заморозили всю родню, собутыльников, слуг и даже собак и кошек… Конечно, остальному люду, что работал честно, обидно!
        Олег сказал холодновато:
        - Это меня и тревожит. Народ волнуется. Создаются целые общества, собирают подписи. Одни требует провести отбор, кого размораживать, а кого просто похоронить с Богом, другие вообще за то, чтобы снести Центры крионики. Эти вообще доказывают, что люди прошлого века будут чувствовать себя ущербными, никогда не смогут войти в нашу жизнь, с ними придется нянчиться, как с идиотами. Вечно нянчиться!
        Мрак посмотрел на него с живейшим интересом.
        - А ты?
        - Что я?
        - Ты к этому относишься как? Я вижу, что и сам бы ты, того, снес бы эти каменные чудища, где так холодно.
        Олег долго молчал, ответ прозвучал неожиданный:
        - Снес бы, конечно.
        - Ого!
        - Сам знаешь, Мрак, туда не попали те, кто жил на зарплату.
        - Кое-кто попал, - возразил Мрак. - Были же люди, кто получал много и честно? Я уже не говорю про изобретателей, крупных ученых с их патентами и лицензиями на открытия, деятелей культуры…
        Олег поморщился.
        - Это шоуменов, что ли? Что-то профессора из консерватории там не лежат! А вот дурацкие клоуны…
        Мрак покачал головой.
        - Олег, Олег, опомнись. Ты еще начни клеймить тех, кто строил финансовые пирамиды… Природе по фигу, кто как выбился наверх. Она делает ставку на сильных! Абсолютное большинство из тех, кто работает честно и не ворует, такие вот замечательные только потому, что не умеют украсть, смелости не хватает, тюрьмы боятся, а вовсе не по честности такой уж беспримерной. Хотя, конечно, обличая олигархов, такая вот беднота умалчивает о трусости, а в глаза тычет честностью! Но с каких пор прислушиваемся к простолюдинам?..
        Олег холодно смолчал. Сейчас Мрак с удовольствием начнет вспоминать, как во главе разбойничьих отрядов, а потом и вовсе целых орд захватывал и грабил села, города, наконец - целые страны. Все верно, именно грабители и перекраивали страны и народы, создавали княжества, королевства, империи, поддерживали ремесленников, алхимиков, двигали технологию. Если бы ориентировались на этих простых и честных, мир все еще оставался бы в каменном веке. Но все-таки настолько въелось в плоть и кровь, что заодно с этим прекрасным качеством почти готовы принять и леность, безынициативность, даже слабость и трусость.
        - Надо готовить защиту, - сказал он наконец. - Боюсь, власти спохватятся поздно.
        - Охранять Центры крионики?
        - Да. Ударной силой на этот раз будут свои, но финансы придут вот отсюда.
        Под ними проплывал огромный Аравийский полуостров, блеснула в разрыве облачного слоя под лунным светом вода Персидского залива. Пассионарный исламский мир все еще набирает мощь, теснит западное общество сильнее и сильнее, уже создал свои анклавы в Европе, начинает разламывать ее изнутри.
        - Эх, - вырвалось у Мрака сердитое, - когда же мы…
        Планета медленно поворачивалась, в разрывы между облаками проглядывали континенты, но чаще вода, Мрак заметил, что Олег при виде воды хмурится меньше, а когда проступили очертания Азии, скривился, словно хлебнул уксуса. Они летели на большой высоте, на такой большой, что само слово теряет смысл. Когда внизу не луга и зеленые леса, а вся планета, окутанная слоем облаков, то это уже совсем-совсем другое, в таких вот полетах над планетой смешно думать о народе, тем более что для них любой - свой, и само собой думается только в общем, целиком, сразу за весь род человеческий. Они с Мраком сейчас это чувствуют, в то время как раньше просто знали, что род людской един и все такое. Но знать одно, чувствовать - другое. И сколько ни говори, что ум важнее, но все равно он идет на поводу примитивненьких чувств.
        Можно бы, конечно, распластаться в длинный плоский лист, так легче впитывать энергию космоса, но надо сдерживаться до тех пор, когда они с Мраком перестанут быть единственными, а пока - терпи человеческое тело, старайся жить человеческим эмоциями, в первую очередь помни о выживании всего рода людского и его успешном продвижении все выше и выше. К победам, как высокопарно говорили в старину.
        Да-да, именно успешного. Но пока что отсюда сверху видно, как уверенно танковая армия Саудовской Аравии, ставшей частью Арабского халифата, продвигается к границам Ирака. Там штатовский экспедиционный корпус, вдесятеро меньший по составу, правда, технологическая мощь на порядок выше. Нет, саудиты не начнут войну, они остановятся на своей территории, однако поведение угрожающее, хотя формально придраться нельзя: своя земля, куда хочу, туда и ездию! Зато во всем арабском мире это вызовет новый подъем энтузиазма, восточные люди очень восприимчивы к таким вот символическим жестам.
        Подъем энтузиазма - это в первую очередь громкие теракты. От крупных, когда рушатся многоэтажные дома и киноконцертные залы, и средних, когда взрывы на рынках и в прочих местах скопления народа, до самых мелких, когда самоучка-шахид с самодельным поясом рванет себя на автобусной остановке.
        Сейчас американцы делают вид, что это они наносят удары по исламским фундаменталистам, выведенные из себя их терактами, но на самом деле это именно тот ответ, которого от них умело добился сперва Бен Ладен, заставив сокрушить светский Ирак, где вскоре начали возрождаться фундаменталисты, которых уничтожал Саддам Хусейн, потом его дело продолжали и продолжают другие духовные вожди.
        Сам Бен Ладен строил расчеты на то, что ответный удар американцев подтолкнет мир к конфронтации. Американцы это прекрасно понимали, потому панически боялись пережать, что, в свою очередь, позволило исламистам обвинять их в трусости, в неспособности к решительным действиям… уж они-то с такой мощью давно бы смели с лица планеты как Америку, так и всю Европу!.. Американцы ведут показную войну, старательно демонстрируя общественности свою мощь, и в то же время наносят только точечные удары, стараясь из космоса поразить исламского террориста, на котором двадцать терактов, и не задеть продающего ему в этот момент фрукты уличного торговца, который может быть.
        Это все расценивается исламским миром как показатель слабости, ведь мужчина должен быть силен и безжалостен, во всем исламском мире ширятся волны воодушевления, американцы выигрывают только тактические битвы, но всю войну проигрывают. Да и в самих Штатах исламские группировки начинают брать под контроль целые районы в крупных городах, а в двух штатах вообще сумели прорваться к власти.
        После громких терактов Штаты начали усиливать спецслужбы, увеличив только число агентов почти на треть, да плюс создали особую службу, направленную исключительно на борьбу с терроризмом. Пришлось немало поработать, спасибо Мраку, но удалось изменить самую суть такой борьбы, то есть отвечать начали адекватно: террористов убивали на месте, упростив процедуру ареста и суда до предела. Но как это ни держалось в секрете, служба чересчур велика, чтобы все сохранить в тайне, многие детали стали известны в первый же год работы. В Европе ощутили шок, к тому же каждый ощутил понятный страх или хотя бы просто неприятное чувство: никто не любит тайные службы. И чем они сильнее, тем неприятнее простому беззащитному человеку, из симпатий и антипатий которого и складывается политика, отношения стран.
        Кстати, Европа и так с подозрением смотрит на Штаты, антиамериканизм постепенно усиливается, а после создания службы по борьбе с террором так вообще американцев под любыми предлогами перестали пускать даже в туристические поездки по странам Старого Света.
        Мрак лихачил, беспечно меняя формы, пробовал лететь то в облике огромной птицы с крыльями на полгектара, то превращался в пузырь и всякий раз спрашивал:
        - Ну, как из меня дизайнер?
        - Как и танцор, - сказал наконец Олег сердито.
        Мрак умолк, экспериментировал молча, планета повернулась несколько раз, Олег снова всмотрелся в Аравийский полуостров. На этот раз облака закрыли его целиком, но он поморщился, нельзя же быть человеком до полного абсурда, перешел на все диапазоны зрения, облака исчезли, а Земля словно скакнула навстречу. Он увидел ее во всей красе, такой не зрел ни один человек, а она прекрасна, такой никогда не видел в те такие далекие века, когда скитался по этим пескам в облике то дервиша, то паломника, дважды восседал в роскошных дворцах, будучи могущественным шахом, однажды даже с нуля строил могучую империю…
        Что случилось, ведь это арабы научили европейцев не только алгебре, вообще научили умываться, почему сейчас все возрастающая духовная мощь арабов уходит только на разрушение? У них есть древняя культура, есть огромные деньги… или легкие деньги только развращают?
        Он нахмурился, вспомнив, сколько миллиардов Запад вложил в поиски заменителей нефти, в перестройку нефтяной промышленности в газовую, в освоение новых нефтяных месторождений, хотя, конечно же, это все временные меры, даже газом не успеют попользоваться достаточно долго, нанотехнология и газовую промышленность похоронит так же, как освоение металлов похоронило производство каменных топоров.
        Жаль выброшенных на ветер денег, разве что для приструнивания зарвавшихся нефтяных шейхов, но уж очень большие суммы выброшены на эту демонстрацию, лучше бы использовать на развитие исследований в области нанотехнологий.
        Мир интегрируется, Россия сблизилась с Европой и США настолько, что практически слилась с ними, Европу можно рассматривать как единую страну, человечество стремительно превращается в единый народ, и только Китай пока что в сторонке, чем здорово тормозит глобализацию. В прошлом году экономический потенциал Китая превзошел штатовский, а с этого года идет стремительное нарастание китайской экономики. Уже весь Индокитай смотрит в рот могучему Китаю, к тому же - соседу, а не далеким Штатам, даже вся Индонезия хоть и раскололась на острова, но вся под могучим влиянием Китая.
        Сейчас Китай занят борьбой с Индией, та для этой борьбы получает огромную помощь от США и стран Европы. Сама Индия сумела встать на ноги, в отличие от арабских стран, нашла силы создать свою индийскую экономику, и хотя Китай впятеро сильнее, однако не сумел сломить могучего соседа, поставить на колени, несмотря на кольцо подвластных стран, которыми окружил Индию, многовекового соперника. Да что там многовекового, сколько он помнит эти две страны, обе всегда соперничали за главенство в мире. Ведь только они, как им казалось, и существуют под солнцем…
        Планета повернулась другим боком, Мрак изобразил кентавра и несся в пустоте, высекая искры. Олег засмотрелся на Южноамериканский материк: Мексика, Аргентина, Бразилия и Панама пять лет тому предприняли беспрецедентные шаги к сближению, создали некую федерацию и тем самым выдвинулись в конкуренты Штатам. В свою очередь, Штаты пытаются вбивать клин между этими странами, натравливают на них Чили и другие латиноамериканские страны, но союз пока что держится, даже крепнет, хотя антиамериканизм поутих, зато появилась гордость от осознания, что в самом деле вышли из-под господства северного соседа.
        Китаю же тесно в своих границах, он переполнен мощью, она выплескивается волнами, подчиняя своему влиянию сперва соседние страны, а потом уже и дальние, ибо на востоке и юге не удалось пройти дальше Индонезии и Филиппин, Япония и США пригрозили войной, зато можно двигаться через Пакистан, Иран, арабские страны в Турцию, в Южную Европу, изолировать давнишнего соперника Индию, взять под контроль исламский мир, а оттуда уже и проложить дорогу к господству над всей Европой. Чтобы поставить на колени США, достаточно будет пошевелить пальцем, ибо сам Китай к тому времени по экономическому потенциалу превзойдет США на треть, если не вдвое, да плюс все ресурсы Европы, исламского мира, Объединенной Черной Африки, а она уже начинает объединяться…
        Он ощутил Сильнейшее желание оказаться в удобном кресле, выпить большую чашку крепчайшего кофе, разозлился: сейчас должен уметь в тысячи раз больше, чем тот Олег, который был в старой шкуре! Давай-ка еще раз, сказал себе зло. Итак, в мире снова утвердилась двуполярность: США и Китай, который быстро обгоняет США по экономической мощи и уже догоняет по военной. Китай, отбросив свою тысячелетнюю политику невмешательства в дела других стран, прощупывает силу Штатов и Европы, утверждаясь как азиатский, а теперь уже и как мировой гегемон. Но на горизонте появляется и третья сила, Европа, уже поглотившая часть восточноевропейских стран и даже Турцию, по силе не уступающая Штатам.
        Штатам же приходится сражаться еще с объединением южноамериканских государств, центром которых стала Бразилия, их политика - зоологический антиамериканизм, ведь ненавидим больше всего богатого соседа, Штаты давно намозолили глаза своим превосходством, теперь приходится расплачиваться. Черная Африка, объединяющаяся вокруг Зангантунгу, ну и название придумали, тоже вспомнила древние обиды насчет рабства и колониализма. Хотя Штаты никогда колоний не имели ни в Африке, ни где-то еще, сами были колонией Англии, но обиды - вот они, так что давай, проклятая Америка, плати!..
        - Пора, - пробормотал он, - пора создавать мировое правительство…
        Мрак услышал, мгновенно оказался рядом, сейчас он летел то в облике бэтмена, то супермена, не зная, какой форме одежки отдать предпочтение.
        - Как?.. - спросил он живо. - Любая страна, стоит ей только предложить себя на эту роль, сразу рухнет под градом камней, утонет в плевках и услышит о себе столько замечательного, что все ее жители сразу пойдут и повесятся. Или утопятся, если у них море близко. Хотя, конечно, кто спорит, в наднациональных органах есть не просто потребность, но уже острая необходимость.
        - В надгосударственных.
        - Пусть в надгосударственных. Вообще в, а то теперь всякие меньшинства на самом деле обладают силой иного большинства! Нужна ООН, только не такая, что была и потихоньку околела, а настоящая, сильная, властная…
        - Если бы не эти войны между Индией и Китаем, - сказал Олег раздраженно. - Даже не между Китаем и Индией, а Китаем и Пакистаном с одной стороны, Индией - с другой.
        Мрак хмыкнул.
        - Ты забыл про проблемы Черной Африки? А объединившаяся против любых интересов США Южная Америка? Любых, даже если идут ей на пользу! По русскому принципу: пусть и у меня корова сдохнет, но чтоб у соседа сдохло две. Нет, Олег, ты, конечно, сволочь, но ты - умная сволочь. Ты все делаешь правильно. Выжигаешь язвы каленым железом.
        - Ты о чем? Мрак отмахнулся.
        - Про твои планы раскачать противоречия чуть больше допустимого, чтобы побыстрее вызвать катарсис. Так хоть и не обойдемся без крови, зато обойдемся кровью малой.
        Олег кивнул, принимая похвалу, взгляд его скользил по южной части Азии. Китай, не доводя дело до большой войны, действует через разведку, триады и массу соотечественников, что, находясь за границей и вроде бы являясь примерными гражданами тех стран, однако же, ощущают себя китайцами, а значит, обязанными работать на Китай. И хотя США вроде бы сохраняет технологическое превосходство, но Китай закрепил за собой статус сверхдержавы, пусть второй, но кто-то уже, помимо самого Китая, считает, что и первой.
        Корея, Вьетнам, Индокитай и вся Центральная Азия - их уже можно считать провинциями Китая, настолько они в китайской орбите. Арабские страны и Африка - верные союзники Китая во всех вопросах, а их экономики полностью зависят от Китая. В самих Штатах численность китайского населения начинает догонять негров, а те уже обогнали белых. Однако, даже в меньшинстве, китайцы уже проникли во все властные структуры, в правительства на местном, муниципальном уровне и уровне отдельных штатов.
        Видимо, он забылся и начал проговаривать эти мысли на одном из диапазонов, Мрак услышал и посоветовал невесело:
        - Ты еще про черную исламскую революцию заговори!
        - А что?
        - Да так. У меня, к примеру, сразу настроение портится. Я не люблю проблем. Я - человек мирный.
        Олег нахмурился, Мрак ерничает, судя по его виду, но проблема в самом деле такова, что портится не только настроение. У впечатлительного человека от раздумий на такие темы быстро появляется язва желудка. А то и рак. В США белые уже в меньшинстве, на первое место по численности населения вышли бронзовые люди, как гордо называют себя латиноамериканцы, негры на второй позиции, а на третье место претендуют быстро размножающиеся китайцы. И хотя власти спохватились, въезд в страну резко сократили, но - поздно, заводить по десять детей в богатой стране не запретишь. Белые все еще удерживают позиции в правительстве, науке и финансах, но и там все трещит, вот-вот рухнет.
        К счастью, ни бронзовые люди, ни негры даже не пытаются идти в науку и высокие технологии, только китайцы готовы занять места, что выделялись бы белыми для негров, а вот в правительство рвутся как латиносы, так и негры, что, по мнению Олега, будет означать полный крах Америки. Но с Америкой, как говорится, хрен с нею, но так придется надолго распрощаться с мечтой о всемогуществе науки, негры пока что предпочитают спорт и рэп, а не тяжелую работу мозгами. Латиносы тоже идут в университеты только из-под палки, а стоит отвернуться - сбегают. Китайцы к наукам склонны более, но хотя это они изобрели бумагу и порох, однако все так и осталось на месте, как и создание древними греками паровых машин и открытий, что Земля - шар, что Солнце - звезда, и даже откровений насчет атомарного строения материи.
        Вспыхнули искорки, тело Мрака пошло цветными полосами, он ринулся вверх, пробил все слои и через две-три секунды покинул атмосферу. Олег пошел сзади, планета осталась внизу, а потом, когда гравитация почти перестала ощущаться, ибо почти такая же от Луны, а еще чувствуется мощь Солнца, Юпитера, даже далеких Урана и Нептуна, оба перешли в замедленный бесцельный полет, синоним послеобеденной прогулки по саду или парку.
        Если смотреть глазами человека, сейчас на месте Мрака висит в пустоте только половинка, что освещена Солнцем, другая незрима. Да и он сам, Олег, тоже выглядит так же жутко, и хорошо, что могут смотреть во всех диапазонах, даже неистовое Солнце сейчас не просто слепящий шар, на который в упор не взглянешь, а нечто иное, смотря как зреть: в рентгеновском - одно, гамма-лучами зришь другое…
        - Ничего, - пробормотал Мрак, он в упор рассматривал Солнце, - скоро и до тебя доберемся. Подумать страшно, если первыми доберутся дураки.
        - Что делать, - сказал Олег, он тоже посмотрел на Солнце очень внимательно, - умные предпочитают отсиживаться в тиши кабинетов. А если Солнце грохнут, то это будет действительно потеря. Хоть наше Солнце и вся эта система образовались уже из отходов…
        Мрак спросил неверяще, с обидой:
        - Из… отходов? Почему это из отходов?
        - В звездных системах, что возникли после взрыва, образуются элементы… до-железа, если объяснять на пальцах. Так везде, это закон. Но затем мелкие звезды гаснут, рассыпаются, крупные - превращаются в новые, очень крупные
        - в сверхновые, все снова превращается в звездную пыль и снова в этом непрерывно кипящем звездном бульоне начинает формироваться заново в сгустки, из них возникают новые звезды, а то и галактики. Так вот наша звездная система произошла из вторсырья, понял? Это видно уже по наличию железа, чье присутствие невозможно в перворожденных системах. Мрак фыркнул:
        - Ну, у тебя и сравнения! Это не отходы, а перековка. Хороший меч можно получить только из железа, которое много раз перековывают, выжигая все сырое и нестойкое!
        ГЛАВА 2
        
        Он гикнул, сделал гигантский прыжок в сторону Юпитера, промахнулся, его вынесло на пару парсеков за пределы Солнечной, он вернулся по широкой дуге, закрутил спираль и пошел к Олегу, быстро наматывая витки сперва вокруг звездной системы, погасил скорость настолько, что прыгнул прямо на ярко освещенный шарик, где чувствовал присутствие Олега.
        Если бы не протопали столько по космосу, он бы сказал, что снова учится летать: все так же пробил белый мокрый кисель, похожий на овсяно-молочный, а когда клочья тумана разбежались в стороны, он увидел, что падает на зеленое холмистое пространство.
        Олег в отрешенной позе мыслителя стоит на вершине холма, руки по-наполеоновски скрестил на груди. Во все стороны к нему комлями могучие красивые деревья. Вернее, от него вершинками. Хотя он легко мог бы смотреть сквозь эти растительные объекты, не помеха его нынешнему зрению, но он, по привычке человека, который палит хату, чтобы избавиться от мышей или тараканов, попросту свалил лес на вершинке.
        Мрак рухнул рядом, прохрипел замученно:
        - Да ты как Тундгусский метеорит!
        - Тунгусский, - поправил Олег.
        Не обращая внимания на друга, Мрак всегда неуязвим, он продолжал неотрывно смотреть в долину. По его телу пробегали искры, дважды Мрак видел, как на пути его взгляда вспыхивают и падают горящими крупинками местные насекомые.
        - Ну и че? - спросил Мрак. - Сундуки с золотом уже нащупал? Закопанные сокровища… э-э… пиастров?
        - Теперь сундуками служат Великие Знания Старших Братьев, - ответил Олег, и Мрак посмотрел удивленно, это было почти похоже на шутку. - Эта ерунда у нас есть, в той библиотеке я потихоньку копаюсь. Но здесь, Мрак… я боюсь даже сказать, что я думаю. Пойдем посмотрим.
        Он пошел первым, то есть исчез, тут же глаза Мрака уловили внизу в долине сильнейший заряд энергии. Олег возник там, окруженный искрами, словно горящая бенгальская свеча. Мрак удивился, Олег всегда старался передвигаться тихо, неслышно, не привлекая к себе внимания, даже внешность пробовал принимать самую заурядную: хилого интеллигента с жидкими волосенками мышиного цвета и ранними залысинами, но вскоре обычно забывался, а подсознание возвращало ему облик крепкого жилистого невра, зеленоглазого и с огненно-красными волосами.
        - Ты это там чего?
        Мрак прыгнул к нему, красиво одолев пару километров, почти не тратя энергии, всмотрелся в подрагивающее тело Олега: неряшливый расход материи, совершенно лишние силовые вихри, абсолютно никчемушное жесткое излучение.
        - Появилась одна идея, - пробормотал Олег.
        - Боюсь идейных, - вздохнул Мрак. - Что на этот раз?
        - Пробую перейти на тьму, - ответил Олег.
        Мрак посмотрел с подозрением, вдруг да ампутированное чувство юмора регенерировало у волхва, пару раз за последнее тысячелетие такие проблески наблюдались, но лицо Олега было абсолютно серьезным. Глаза его светились той решимостью, от которой у Мрака всякий раз про бегали мурашки по коже. Ни от какого маньяка с мясницким ножом в руке не бывает столько крови, как от бледных юношей со взором горящим, а Олег далеко не вьюнош, он если что запалит, то запалит.
        А что тьма, сказал он себе, стараясь успокоить свои поистрепанные нервы. Тьма - более фундаментальная физическая субстанция, чем какой-то свет, который возникает только при определенных условиях. Тьма - первична, свет появился потом. И сейчас тьма хоть внутри наших организмов, в том числе и мозгов, хоть прямо под ногами внутри Земли, хоть в космосе. Тьма - особая форма движения материи, исконно-первичное состояние. Если Олег хотя бы сумеет зацепиться за нее хоть ноготком…
        Олег растопырил руки, словно ребенок, изображающий самолет, неуклюже взмыл в воздух. Мрак ринулся следом, некоторое время мчался над вытянутым облачным слоем и снова не мог отделаться от впечатления, что летит над Чумацким Шляхом, обильно посыпанным солью, а потом лишь вспомнил, что на украинском языке наша галактика, Млечный Путь, называется Чумацким Шляхом, так как звездная россыпь там настолько густая, что всем напоминает просыпанную за века перевозок морскую соль.
        Оба разом пробили облачный слой и пошли по дуге вниз к острову. Олег предупредил:
        - Ты давай не шали с видимостью.
        - Я? - удивился Мрак.
        - Ты. Не смотри невинными глазками. А откуда вчера сообщение о появлении НЛО в наших краях?
        - Не знаю.
        - Не бреши. Если взлетаешь, экранируйся от всех радаров. А то мне пришлось вытирать твои следы по всем компьютерам Западного полушария.
        Остров разрастался, появился дворец, Мрак обогнал Олега и приземлился первым, сразу заняв кресло возле перил, чтобы лицом к будущему восходу. Олег сел по другую сторону стола, лицо оставалось мрачным.
        - Что-то случилось? - спросил Мрак. - Морда у тебя больно не такая.
        - А какая?
        - А вот не такая!
        Он создал золотую чашу с самоцветами, наполнил вином из пустоты и придвинул Олегу. Олег принял, как сюзерен от вассала, отпил, но лицо осталось невеселым, глаза хмуро поблескивали.
        - Ты видел то же самое, что и я, но тебе как-то по барабану. А я просто чую, ну нельзя нам во Вселенную… вот таким. Просто нельзя.
        - Почему?
        - Мрак, ты видел, как рождается галактика, несется сквозь пространство, рассыпается в пыль, в ничто, остается темнота и… смерть. А ведь галактика - это сто пятьдесят миллиардов звезд!.. И вот эти галактики проносятся, как искры от детской ракеты-хлопушки, с такой же скоростью возникают и так же быстро гаснут. Ты говорил, что миллиардам землян эти знания не страшны… потому что они на них просто не обратят внимания. Что для них и сейчас Земля - плоская, а маленькое солнце встает на востоке и заходит на западе… Но я боюсь, что мы потеряем и ту горстку, что понять в состоянии.
        Мрак помолчал, набычившись, потом спросил медленно:
        - Ну и что? Олег растерялся.
        - Как что?
        - Казацкому роду нет переводу, - ответил Мрак. - Знаешь почему?.. Звание казака не передается по наследству, если ты в своей мудрости этого еще не знал. И у трусов могут рождаться дети - отважные казаки. Природа давно предохранилась от того, чем ты пугаешь, дружок ты мой мудрый!.. Может быть, вся горстка целиком и вымерла от ужаса при виде первого созданного ими каменного топора или колеса. Ну и что? Родились другие. Пока есть эти тупые, которые на небо смотрят, когда их уже смалят, то будут и эти… которые не устрашатся. Ты забыл, что нас совсем недавно это не устрашило?
        - Тогда мы были прижаты к стене, - признался Олег. - Сейчас же можно осмотреться. И - ужаснуться.
        Мрак покачал головой:
        - Ошибаешься.
        - В чем?
        - Мы и сейчас прижаты к стене.
        Тигги спит, все так же свернувшись в калачик и прижимая к себе подушку, Виктория разметалась на спине, руки и ноги в стороны, прекрасная в наготе, гораздо более женственная, чем когда сидит собранная и смотрит на тебя серыми глазами стального цвета. Олег полюбовался, за спиной вздохнул Мрак, в голосе прозвучала печаль:
        - Красивые… цветы.
        - Надеюсь, - ответил Олег осторожно, - они станут вечными. Если я правильно тебя понял.
        - Правильно, - сказал Мрак. - Я всегда считал, что не должны люди умирать. Конечно, хорошие люди.
        - Ничего, - проговорил Олег. - Ничего, придет время. Когда-то все наши восстанут из праха и пойдут с нами.
        Небо быстро светлело, прибежали Красотка и Бандитка, Олег сказал удивленно:
        - У вас же есть еда! Мрак покачал головой:
        - Олег, они от тебя ласки ждут.
        - Разбаловал ты их, - сказал Олег сердито. - Через каждые полчаса прибегают, чтобы их почесали!
        - Да я и тебя разбаловал, - ответил Мрак. Он огляделся, потер руки. - Пойду-ка вниз, чего-нить соображу. Вот наши женщины удивятся! Скажут, хозяйственные мужики, домовитые. Готовить умеют, солидные, не вертихвосты.
        - Вертихвосты не говорят, - возразил Олег.
        - Ну как хочешь, - ответил Мрак. - Значит, от завтрака отказываешься?
        - С чего ты взял?
        - Ну, ты так посмотрел…
        Солнце заглянуло в окна, наверху послышались шаги. Олег сидел на корточках и кормил обоих щенков из одинаковых мисочек, но те пихались, каждый лез к мисочке другого, уверенный, что там больше. Тигги, сонная и с торчащими во все стороны волосами, свесилась через перила, пропищала:
        - Вы что же так? Сами жрете? И не стыдно?
        - Дегустируем, - объяснил Мрак. - Для вас стараемся.
        Она всмотрелась, покачала головой:
        - Викторию тоже не позвали? Что за мужчины пошли…
        Исчезла, а минут через десять спустились уже обе, причесанные, умытые, накрашенные, бодренькие. Виктория внимательно оглядела накрытый стол.
        - Все такое свежее… Катером доставляют или на вертолете?
        - А извозчики на что? - удивился Мрак. - Пусть они и ломают голову, как и чем удобнее. Нам главное - заказать. И оплатить в срок. Как спалось?
        - Крепко, - заверила Тигги. - Доброго утра всем. Женщины сели за стол рядом, Виктория испытующе посматривала на Олега, ела мало, хотя Мрак расхвастался, какой он замечательный повар, и придвигал ей разные деликатесы, рассказывая, как их готовят вообще и как готовил именно он по своим собственным рецептам. Олег перехватил взгляд Виктории, чересчур напряженный, поинтересовался негромко:
        - Что-то беспокоит?
        Виктория изо всех сил старалась не показать испуга, однако страх был в глазах, в движениях, в участившейся речи.
        - Нет-нет, - сказала она быстро, - я не передумала! И капельки сомнения нет. А трушу оттого, что вдруг да передумаете сами. Все-таки не каждому выпадает честь быть в числе первых, я счастлива, что вы меня заметили.
        Олег посмотрел на часы.
        - Сейчас утро, весь день впереди. Сутки истекут только вечером. Обдумайте все хорошо.
        - Господи, - взмолилась она, - да я не могу дождаться! Я даже не знаю, как ускорить время.
        Мрак сказал с укором:
        - И это директор?.. Директор должон быть важен, аки… аки! А вы, Виктория, прямо на задних лапках перед этим занудой скачете. А вообще-то могли бы и передо мной позаискивать. Все-таки я старше по званию. Он у нас главный по научной части, а я - по административной. Так что учтите, со мной тоже надо дружить…
        Тигги сердито ткнула его в бок.
        - Я тебе поклеюсь!.. Послушайте, ребята, а что это у вас ни одного телевизора нет? Как вы живете? Вы совсем дикие, да?
        Олег и Мрак переглянулись, Виктория наблюдала за ними внимательно, Мрак заулыбался смущенно, развел руками.
        - Ну что ты, Тиггушка… Есть у нас телевизоры, есть. Просто мы здесь обычно работаем, а какие на работе телевизоры? Но даже если отдыхать, то тем более зачем они? Вон у нас Бандитка, Красотка, Барсик и это… Олег, как его назвали?
        - Еще никак, - ответил Олег. - Надо назвать на букву А, а ничего в голову не приходит.
        - Я помогу, - пообещала Тигги, - я много разных красивых имен знаю! Но все-таки я вот не могу жить без телевизора! И Виктория не может. Верно, Вика?
        Виктория чуть-чуть наклонила голову, взгляд серых глаз буквально прикипел к смущенному лицу Олега.
        - Не то чтобы не могу, но мне в самом деле недостает визуальной информации.
        Мрак завопил:
        - Да есть у нас все, есть!.. Вы что, в самом деле думаете, что мы такие бедные? Да у нас телевизор XHG-34, а это знаешь какие бабки стоит? Смотри!
        Он щелкнул пальцами, на стене как раз напротив стола загорелся огромный экран. Жестом фокусника выудил из воздуха и бросил Тигги на колени пульт управления. Тигги взвизгнула сперва от неожиданности, потом от счастья. Ухватила, спросила торопливо:
        - А на каком идет шоу Генри Лайона? Олег негромко сказал Виктории:
        - У нас есть и пара своих каналов, там тоже бывает интересная информация. Хотите взглянуть?
        - Конечно.
        Он протянул ей пульт, она снова не успела понять, откуда он его достал.
        - Вот. эта зеленая кнопка. Интерфейс обычный, можно удалять и приближать, масштабировать, посылать запросы на детализацию…
        Женщины разделили огромный экран-стену на множество квадратов, быстро просматривали каналы. Мрак покачал головой, лицо посуровело, под темной от солнца кожей вздулись рифленые желваки. Когда вот так много каналов разом, особенно видно, что всюду жесточайшие боевики, кровь не ручьями - реками, трупов горы, а все новостники заполнены репортажами о взрывах, терактах, стычках демонстрантов с полицией, кровавыми побоищами между сеттлерами и противниками сеттлеретики.
        Олег тоже мрачнел, хотя передачи не новость, с Мраком регулярно просматривают все телепередачи, попросту подключаясь напрямую, зачем эти окольные пути, кстати, сегодня вечером уже и Виктория сможет…
        На двух экранах эффектно взлетел в воздух автобус, взорванный фанатиками прямо перед входом в мюнхенский центр сеттлеретики. Никогда еще, подумал Олег горько, ненависть к не достигала такого накала. Сейчас различием между этими избранными и остальным человечеством стал не только более высокий уровень жизни, с этим можно как-то смириться, да и у каждого остается шанс туда попасть, недаром же для поддержания таких настроений среди самых ленивых и не желающих трудиться созданы лотереи с огромным фондом, мол, выиграю призовые двести миллионов долларов - и буду не просто в золотом миллиарде, а на его вершине, еще и собутыльников захвачу! Но сейчас между и остальными - граница: кому жить, а кому умереть. Правда, умереть, как умирали все и всегда: от старости, но именно теперь, когда появился шанс на вечную жизнь, никто не хочет умирать, как умерли их деды, прадеды, все бесчисленные предки.
        И хотя процесс переселения в ближайшие два года будет доступен не больше чем сотне человек, а то и меньше, но все понимают, что процесс ускорится, в следующие пять уже переселятся тысячи, а через десять лет уже миллионы смогут перезаписаться в суперкомпьютеры, а то и сразу в молодые тела, то ли клонированные, то ли созданные искусственно. Лучше, конечно, искусственные, их совершенствовать можно до бесконечности.
        Папа римский после долгого молчания и колебаний призвал всех верующих не противиться программе сеттлеретики, дескать, это не противоречит основам учения Христа, но ни одного довода привести в поддержку своего тезиса не смог, зато ловкие журналисты сумели выудить и обнародовать договор, по которому отец церкви стоит в очереди на перезапись под номером четвертым. Разразился скандал, спешно прошли перевыборы, папой избрали молодого и энергичного кардинала Монтерне. Тот в первом же послании к пастве объявил, что сеттлеретика - создание дьявола, она лишает человека возможности достичь царствия небесного. Потому те ученые, которые работают над программой, с этого дня отлучены от церкви, а все христиане мира должны препятствовать этому дьявольскому проникновению в божий мир. После паузы он добавил тихим голосом, что имеет в виду, конечно, законные средства. Это было занесено в протокол выступления, так что не было никакой возможности привлечь его к судебной ответственности за все те акты насилия и неповиновения, что начнутся после его призыва по всему западному миру и по Америке.
        Тигги, отыскивая любимый канал, на миг включила передачу с индийского спутника, вот и по всей Индии катится всеиндийская манифестация с требованием правительству убрать всех американцев из страны, обвиняя в оскорблении религиозных чувств индуистов и буддистов, ибо концепция вечной жизни противоречит основам индуизма о круговороте душ в природе, о карме, перевоплощении, искуплении вины предыдущих поколений.
        Мрак прорычал негромко:
        - Озлобился народ… озлобился.
        - Слишком долго без войны, - буркнул Олег.
        - Нужна именно война? Олег пожал плечами.
        - Да хоть метеорит бы рухнул, чтобы Землю встряхнуло… Или потоп, эпидемия, чтоб треть населения извести.
        Очень уж в спокойном мире живем, а инстинкт требует условий для отбора пригодных особей. У нас принцип естественного отбора нарушен, вот природа и бунтует.
        - Внутри нас?
        - Внутри, - подтвердил Олег. - А мы не можем понять причину роста агрессивности. Гуманисты хреновы!
        Мрак с недоверием качал головой, но смолчал, а Олег подумал, что надо бы пропустить еще пару крупных террористических групп на территорию России. Лучше всего прямо в Москву, пусть взорвут бомбы где-нибудь на рынках, в людных супермаркетах… нет, все-таки лучше на переполненных концертах, что клоуны устраивают прямо на городских площадях. Все-таки на рынках и в супермаркетах могут быть повреждены помещения, а на концертах под открытым небом - только люди, которых и так в избытке. Да и на рынок все ходят, и нормальные тоже, а на представления под руководством дебильных шоуменов - только никак не выше среднего, а в основном - ниже, намного ниже, особи с интеллектом на уровне плинтуса, умные сидят дома или в университетах да библиотеках за учебниками, упорно грызут гранит науки, постигают азы бизнеса, осваивают тонкости новых технологий.
        Зато после кровавых жертв поднимется такой крик возмущения и ненависти по поводу бесчинств этих чернозадых, что чаша весов общественного мнения склонится в сторону поддержки американского удара по странам, откуда террористы, откуда финансовая подпитка и вообще откуда могут в будущем прийти и что-то взорвать снова. Порыв разобраться с угрозой террора раз и навсегда надо поддержать, раздуть и не дать остыть, пока не будет нанесен основной удар сразу по нескольким арабским странам.
        Виктория и на личном канале, как его назвал Олег, отыскала Центр сеттлеретики, внимательно знакомилась с расширенными возможностями, наслаждаясь возможностью заглядывать в каждую щелочку, чего нельзя на обычных каналах. Олег вспомнил гнетущее впечатление, которое произвели на него эти длинные ряды… нет, не гробов, наоборот, все оказалось слишком похоже на банковское хранилище для индивидуальных вкладчиков или на элитную камеру хранения вещей при большом еждународном вокзале.
        Длинные ряды в три яруса, ящички с металлическими табличками, на которых имена и фамилии, а у некоторых, по их желанию, только номера. У некоторых, опять же по их желанию, прямо на табличках указания: когда и при каких условиях размораживать, хотя эти данные, естественно, введены в память компьютера и продублированы на резервных хардах.
        Он зябко повел плечами, будто все камеры раскрылись и температура понизилась до минус сто девяносто. Три тысячи человек только в этом здании, около пятисот в Санкт-Петербурге, двести в Перми, примерно по пять тысяч с небольшим разбросом в Лондоне, Париже, Мадриде, но, конечно же, рекордсмены - все крупные города в Штатах: в Нью-Йорке - полтора миллиона, в Лос-Анджелесе и Чикаго - по миллиону, еще в десятке городов под миллион, но даже в небольших городах уже выстроены предприимчивыми бизнесменами криогенные хранилища, предоставляют услуги всем желающим, как для сохранения всего тела, так и за впятеро меньшую плату - одной головы.
        Конечно, еще при постройке закладываются правила безопасности, чтобы никто и ничто не повредило ждущим пробуждения в далеком светлом будущем, однако же тогда в первую очередь страховались от родственников, которым не терпится добраться до наследства, в то время никто не учитывал, что настанет час, когда возникнут вот такие непримиримые настроения в обществе целиком.
        Правда, подумал он невесело, если бы тогда начали строить защитные стены от разгневанных толп и вооруженных террористов, стоимость услуг неимоверно бы возросла.
        И так люди отдавали последние гроши, только бы заморозиться и дождаться пробуждения…
        Даже в печати есть смутные слухи, а ему с Мраком точно известно, что на все эти криогенные Центры планируется совершить одновременное нападение. Полиция защитить, конечно, не сможет. Даже если вызвать всех агентов ФБР, ЦРУ, ФСБ, ГРУ, все вспомогательные войска и национальные гвардии, этого может не хватить. Увы, дело придется иметь не с отдельными группами фанатиков, а с воспламененными идеями всеобщей справедливости массами разгневанного народа.
        Тигги щебетала, одной рукой переключала каналы, другой отщипывала крупные виноградины, совала Мраку в рот. Мрак довольно порыкивал, норовил цапнуть ее за пальцы. Она взвизгивала в притворном ужасе. Оба выглядели настолько довольными и счастливыми, что Олег ощутил болезненный укол в груди. Да еще и Барсик, чувствуя идущее от них ощущение покоя, покарабкался к ним, его подняли в кресло, и он устроился поспать за спиной.
        ГЛАВА 3
        
        Виктория посматривала на него со странным выражением, потом оставила пульт, обняла Тигги за плечи, пошептались, Тигги улыбнулась Мраку, и обе удалились вверх по лестнице. Мрак развалился в легком плетеном кресле, понаблюдал с легким прищуром, как сытый кот за беспечными мышатами, а когда исчезли, сказал лениво:
        - По-моему, завтрак был неплох… Что, плохой из меня повар?
        - Хороший, - согласился Олег. - Спер все меню ресторана и все воссоздал в точности, ничего не перепутал! Молодец, не люблю, когда оригинальничают.
        - Мог бы и заметить, - буркнул Мрак, - что в салате я два атома переставил покрасивше… Что у тебя за выраженьице?.. Уксуса хлебнул? Олег сдвинул плечами.
        - Все не могу решить, что делать с Центрами крионики.
        - А что за проблема?
        - Все нам не защитить. Уже думаю: а не махнуть ли на них рукой?.. Невелика, собственно, потеря…
        Мрак чуть не подавился яблоком.
        - Ты так шутишь?
        Олег ответил прямым взглядом.
        - Ты же сам сказал, что у меня с юмором… не совсем. А, собственно, зачем будущему эти люди, по большому счету, совсем дикие? Первые были заморожены еще в семидесятых годах прошлого века!.. Эти вообще не знают, что такое компьютеры, Интернет…
        Мрак оглянулся, не слышит ли Тигги, сказал свистящим шепотом:
        - Выбрось эту дурь из головы! Мало ли чего, пусть даже троглодиты. Обязательства надо выполнять.
        Олег пожал плечами.
        - Кто спорит? Мы выполняем.
        - Но ты что брякнул? Олег огрызнулся:
        - Мрак, это не я иду рушить могильники! Я думаю, как их защитить. Просто если удастся защитить не все, то… и хрен с ними.
        - Олег, я тебя не узнаю.
        Олег покосился на свое отражение в зеркале.
        - Да, ты прав, я несколько похудел.
        - Если бы только, - сказал Мрак. - У тебя человечность исхудала до испарения!.. Да и не в сострадании дело. Даже не знаю, как сказать. Тут что-то другое, чем простое сострадание… Знаю только, что мы должны сделать все, чтобы защитить эти могильники, как ты говоришь. Это наш долг… Это нечто краеугольное, на чем держится человечность… даже человечество. Олег буркнул:
        - Человечество остается в прошлом.
        - А это, - возразил Мрак, - возьмем в за… как его, зачеловечество! Только будет ли оно таким же, как мы?
        Он вперил взгляд в потолок, словно наблюдал за женщинами, но потом решил, что подсматривать неприлично, хоть они сейчас и не в туалете, но все равно, оглянулся на Олега, тот уже, не поднимаясь из кресла, поддерживает, антиисламские настроения в Америке и Европе, намереваясь замедлить рост исламских анклавов, а то и полностью стереть с лица западных стран, науськивает одну мощную террористическую группу Исламского сопротивления вторгнуться в Ирак и напасть на расквартированные там американские войска, уговаривает правительство Малайзии полностью закрыть доступ в страну американцам, а тех, кто уже поселился, выдворить насильно, что явно вызовет какие-то ответные меры, какие, Мрак еще не понял, но Олег мелочами не занимается, для него люди
        - мухи, для него есть только человечество, за которым бдит, придерживает на помочах, не дает упасть в пропасть, но не мешает младому человечеству сунуть палец в огонь или в электрическую розетку, пусть, мол, учится не только в теории.
        Он вздохнул, незаметно исчез, материализовался уже в море, всласть поплавал, а потом ушел на глубину и побродил по дну. Увы, здесь скучновато, перенесся на дно океана, прошелся по когда-то оживленным путям из Старого Света в Новый, заглядывая в затопленные галеоны, многие с сундуками золотых дублонов, на некоторых все еще находятся сокровища Монтесумы и прочих прежних владык Америки, но ощутил, что даже ему это становится скучно, а что уж говорить про Олега?
        Подумал про Олега, собрался в луч и, пронизав планету по прямой, очутился в комнате, сперва невидимый, а когда убедился, что женщины все еще обследуют громадный домище, на этот раз забрались в подвалы, воплотился в прежнем облике и в том же кресле.
        - Над чем морщим лоб? - поинтересовался он. Олег отмахнулся:
        - Пытаюсь представить себе существо более высокого класса, чем млекопитающее.
        Мрак удивился:
        - Зачем? Даже умники представляют иные цивилизации то в личинах разумных ящеров, то насекомых, а кто и вовсе в виде интеллигентной плесени!
        - Разве то умники, - буркнул Олег. - Сам понимаешь, какие то умники. Но если предположить, что разум возник не в млекопитающем, а ждал, когда млекопитающее перейдет в следующий класс?..
        Мрак задумался, хохотнул несколько обескураженно:
        - Знаешь, такое вообще вообразить невозможно. Потому и воображают всяких там разумных динозавров или мудрых муравьев. Млекопитающему следующий класс понять не легче, чем ящерице человека. Да что там ящерица, нас не может понять даже такое близкое нам и живущее рядом такое же млекопитающее, как кошка или собака!
        - Вернее, - сказал Олег напряженно, - они наши действия понимают и истолковывают по-своему, в меру своего понимания. Все остальное - . Согласен?
        - Согласен, - сказал Мрак уже настороженно, - это к чему клонишь?
        - Точно так же неисповедимы для нас и действия существа более высокого порядка. Более высокого даже не по интеллекту, а просто по ступени эволюции, по следующему классу. А мы истолковывали и все еще истолковываем его поступки так, как, скажем, истолковывает верный и любящий пес действия человека, что непонятно зачем просиживает перед ящиком, где иногда мелькают световые пятна, который передвигается по их общей просторнейшей конуре и что-то делает, говорит, совершает абсолютно непонятное… Но ведь и собака как-то объясняет для себя его движения! Мы в отличие от пса наивно уверены, что, так что самонадеянно беремся истолковывать действия Творца, но сами понимаем, что истолковываем в меру своей песьей… словом, в свою меру. Мы с тобой видели Край Мира, мы зрели богов и даже воевали с ними, иногда пользовались магией и вещами, мгновенно переносились с одного конца света на другой, в смысле - с одного конца небольшой территории на планете Земля на другой, все это казалось и было чудом… но что было на самом деле? Мрак с неудовольствием пожал плечами.
        - Вряд ли узнаем. Да и зачем?.. Ты стал этим… как его, медиевистом? Специалистом по мокрой подписи?
        Олег кивнул:
        - Да, надо смотреть вперед. Знаешь, пока ты фанфаронил в море, да видел я, видел!.. я тут пораскинул мозгами… в самом прямом смысле, охватив разом как все наши информарии, так и тот сундучок с золотыми пиастрами, что мы утащили… ну, я утащил из сгоревшего муравейника безукоризненных красавцев. Странные, поверишь ли, идеи начинают ломиться в голову… А над всеми эта гениальная фраза:, а ведь написал ее человек еще когда! Если не ошибаюсь, тогдашний канцлер? Умом, не все удается понять в этом мире, особенно - в мироустройстве. И вообще я уперся в то, что отрицал, против чего боролся всю жизнь, а она у меня весьма и весьма долгая, хотя в сравнении не только с жизнью звезд, но даже с секвойями - короткая…
        Говорил он убито, с поникшей головой, Мрак не верил глазам, переспросил:
        - Эт ты о чем, дорогой товарисч?
        Олег тряхнул головой, посмотрел несколько виновато.
        - Я?.. О чем?.. Прости, Мрак. Это я о другом вовсе. Меня тоже выводит из себя это чувство долга, как ты его называешь. У меня, правда, для этого состояния другой термин или определение, но не в названии суть…
        - А в чем?
        - Что мы, - сказал Олег зло, - как два академика, которых послали пасти и стеречь овец!.. Думаешь, меня не злит, что работаем пастухами, вместо того чтобы с нашими возможностями… эх, молчу!.. Ты заметил, что при нашем нынешнем мышлении, когда есть мгновенный доступ ко всей информации в мире, само сознание становится быстрым, хаотичным, но это хаотичность многоцветья, мысль в ней не теряется, напротив - быстрее отыскивает кирпичики для собственной конструкции?
        Мрак кивнул.
        - Это не только у нас. У всех, кто подключен к Интернету и пользуется им постоянно. Не так резко, как у нас, ессно, но общие сверхконструкции размываются, я имею в виду жесткие рамки наций, кланов, религий, зато создаются микронации байкеров, баймеров, любителей кошек… В России, к примеру, именно Интернет угробил православие, в нем только немногие старушки, не имеющие информации о других религиях, верах, вообще о другой жизни.
        Олег буркнул:
        - Да, на карте мира сейчас только три цивилизации. Исламская, Индийская и Европейская.
        Мрак спросил скептически:
        - А Китай?
        - Китай, - ответил Олег хмуро, - это вообще другое человечество. Сужу по их поведению. Эх, Мрак, всегда ты сбиваешь меня с какой-нибудь самой-самой мысли! Что у тебя за способность такая: приходить в самый важный момент и все рушить?
        - Во мне твое спасение от сумасшествия, - авторитетно заявил Мрак. Поинтересовался с живостью: - А о чем мыслил?
        - Да пришла в голову идея… Нет, сперва долго преследовало ощущение, что я существую не только сейчас, но и в будущем, причем существую не пунктирно, а я как бы размазан по всем годам и столетиям, тысячелетиям, везде я есть непрерывно, непрерывный, но в данный момент лазерный лучик считывающего дисковода скользит именно вот тут, и потому я здесь, хотя моя дорожка тянется дальше, дальше, а я на ней везде, более полный и цельный, чем сейчас…
        Мрак вздрогнул, обычно невозмутимый и сдержанный Олег со злостью грохнул кулаком по столу. Посуда взлетела в воздух, Мрак поспешно перестроил в ней атомные решетки, все исчезло.
        - Ты даешь…
        - Я знаю, - выкрикнул Олег, - знаю, знаю, что существую там в будущем! Что там вот сейчас что-то делаю, думаю, чувствую, но почему иду пунктирно вот только здесь, в этом времени, не могу перескочить, не могу заглянуть? Что это, таково условие игры?
        Мрак обогнул стол, похлопал по плечу.
        - Теперь понятно, почему являюсь в такие вот твои озарения? Я твоя трезвость, а ты сейчас - белая горячка. Пока ты снова не надел вериги и не пошел по дорогам искать истину, автостопом, наверное, я тебе и говорю: ты, дядя, не академик щас, а пастух, стадо у нас с тобой дурное, драчливое, то и дело норовит то в реке утопиться, то в пропасть спрыгнуть, то гадкой травы обожраться. И пока не выведем в чистые поля и не передадим в руки других пастухов, настоящих, что пасти умеют хорошо и терпеливо, то никакие мы пока не академики, академиками будем в своих краях, а здесь, в подшефном захудалом колхозе… сам знаешь, кто мы есть.
        Олег вздохнул, потер ладонями лицо. Взгляд его упал за окно, на газон, Мрак видел, как зеленые глаза потемнели в недовольстве.
        - А ты с генами Барсика ничего не напутал?
        - Да вроде бы нет… - ответил Мрак. - Все по учебнику. А что?
        - Да твое уже весь остров перерыло, как стадо свиней. Да куда там свиньям! Вон та нора метров на пять в глубину. Прямо подкоп под здание… Ему бы еще бочку с порохом.
        Мрак предложил, оживившись:
        - А хочешь, я все поправлю? Есть у меня идея…
        - Не надо, - сказал Олег твердо. - Не надо!
        - Совсем не надо?
        - Совсем. Вот не надо - и все. А то после твоей поправки он в самом деле притащит бочку с порохом. Либо начнет гранатами бросаться.
        Мрак возразил, защищаясь:
        - Да что ты, Олег! Порох - еще понятно, но откуда гранаты возьмет?
        - Кто тебя знает. Знаю только, что тебе такое бы понравилось.
        Мрак развел руками.
        - Олег, ну что с тобой? Ну кому бы не понравился такой щенок?.. Ну скажи, кому?
        Он, не вылезая из кресла, проверил холодильники и кладовки, на всякий случай добавил продуктов, но не забивал под завязку, чтобы женщины не заподозрили, и когда пришло время ужина, Тигги весело и счастливо суетилась на кухне, готовила, чистила, жужжала соковыжималками, запускала агрегаты по своим программам и вводила в память новое меню, хвасталась салатами по собственным рецептам.
        А после ужина Виктория отыскала Олега и Мрака, не села с ними, осталась стоять, как школьница перед экзаменаторами, сжимая руки, подобно барышне из позапрошлого века. В глазах страх и мольба. Олегу почудилось, что за эти сутки даже похудела.
        - Уже вечер!
        Олег взглянул на часы.
        - Еще нет. Мрак вмешался:
        - Олег! Как ты можешь? На тебя женщина смотрит та-а-акими глазами! Ты что, деревянный?
        Олег спросил непонимающе:
        - Какими?
        - Красивыми, - сказал Мрак.
        - Красивыми? - переспросил Олег с удивлением. Посмотрел на Викторию, сказал поспешно: - Да-да, ты прав. Весьма даже, весьма… Ладно, Виктория, не станем тянуть…
        Мрак перебил:
        - Он хочет сказать, что мы не требуем от вас клятв и обязательств о неразглашении, а также электронной и мокрой подписи… хотя для мокрой могли бы привлечь Тигги, все-таки почти свой человек, хоть и соплеменный. Или сопредельный? Не требуем еще много чего, у нас вообще-то страшная организация. Репутация у нее просто жуткая, но так как мы уже друзья, то не будем обременять себя и вас формальностями, а если что пойдет не так, то по дружбе ссудим пистолет с одним патроном… вы стрелять умеете?
        Виктория напряглась, но ответила очень серьезно:
        - Да. У меня норматив группы.
        - Значит, в такую цель не промахнетесь, - рассудил Мрак. - Словом, Олег, я даю свое разрешение на проведение крайне секретного эксперимента в домашних условиях!
        Виктория огляделась:
        - А где же… лаборатория или мастерская?
        Мрак сказал таинственным голосом:
        - Сие великая тайна есть. Лаборатория настолько засекречена, что мы и сами забываем туда дорогу. Вот прямо так ходим мимо двери и в упор не видим!.. Так что садись в это кресло, просто садись…
        Она покорно села, страх, как ни странно, уходил из глаз. Олег подумал с удивлением, что эта странная женщина в самом деле страшится не "вторжения в ее тело, а то, что вживление чипа сорвется по их прихоти.
        - Закрывай глаза, - скомандовал Мрак. - Не волнуйся… Тебя сонную переместят в лабораторию, все сделают и вернут сюда же. Здесь и проснешься. От тебя требуется только спать…
        Она покорно закрыла глаза. Олег прислушался к ее чувствам, полное доверие, это же надо, люди все еще кошелек боятся доверить даже родственникам, не то что чужим, а тут вручила им в руки жизнь.
        Вздохнув, он сосредоточился, проник в ее мозг, сформировал крохотный приемник, размером с молекулу, подсоединил к нейронам. Мрак наблюдал с кривой ухмылкой, посоветовал с самым серьезным видом:
        - Надо оставить шрам на черепе. А то как туда попало?..
        - Скажи еще, - огрызнулся Олег, - череп подолбить!
        - А что? Надо, чтобы на рентгене след от трепанции… трепанации.
        - Обойдется, - буркнул Олег. - Пусть думает, что запустили ассемблер, тот проник в мозг и развился в нужный чип. Все, пусть спит. Думаешь, часа хватит?
        - Ты что? - удивился Мрак. - Олег, ты иногда умный, но чаще совсем дурак. Круглый, как теоретик в столярном деле. Пусть спит до утра. Иначе не поверит, что операция была долгая и сложная. Можно даже наградить головной болью на пару суток… Нет, жалко. Девка, как ни странно, красивая.
        - Почему - как ни странно?
        - Да разве красивые о мозгах думают? Какой-то комплекс у нее есть, есть…
        ГЛАВА 4
        
        К счастью, компьютеры сами по себе еще не умеют сопоставлять и анализировать, иначе объединенная Сеть сразу бы увидела повторяющиеся странности в записях: некий господин Олег вот сейчас на своем острове в Средиземном море, он же входит в такое-то здание в Москве, а через две секунды камеры слежения видят его восседающим в кресле собственного офиса в Нью-Йорке. Или вот неделю тому он побывал в Боливии, Канаде, Арабских Эмиратах, Германии, но ни на одном авиалайнере не был замечен, билеты на его имя не покупались. Также его не было на трансатлантических кораблях, что, правда, все равно не объяснило бы, как ухитрился в течение двух часов побывать в очень удаленных одно от другого местах.
        Правда, подумал Олег хмуро, когда все компьютеры объединят в одну сеть, как и камеры слежения, когда на всю планету будет одна общая база данных, тогда настанет другой мир, вряд ли придется даже влезать в компьютерную сеть и что-то подчищать, менять, вводить иные данные. А если даже и придется… что ж, не впервой, не впервой.
        Он прислушался, Виктория мирно спит, сны у нее легкие, спокойные, Мрак на втором этаже возится с Тигги, оба хохочут, щекочет он ее, что ли, она прямо визжит, заливается, то ли у них с Викторией все просто и естественно, как будто наскоро перекусили бутербродами на улице и снова занимаются делом, серьезные взрослые люди.
        По новостному каналу, что принимает мозг там за кадром, только что поступило экстренное сообщение, что исламские сепаратисты попытались отторгнуть еще два штата у Индии. Сперва, как водится, беспорядки, уже не этнические, там все принадлежат к одному древнему племени, упоминаемому в, чем всегда гордились, но религиозные: ислам внедрялся настойчиво, агрессивно, а когда добились численного преимущества, в одном штате тут же созвали внеочередные выборы, сменили губернатора и его окружение, а во втором сразу провозгласили шариатскую республику.
        Конечно же, Пакистан, на чьи деньги все осуществлялось, тут же признал их независимость, спешно послал туда по просьбе местного населения помощь, в том числе и военную, на что раздраженная Индия ответила немедленным вводом регулярных войск. Вспыхнули жестокие бои, со всех сторон в оба штата вдвинулись танковые армии, всего за неделю их территория превратилась чуть ли не в выжженную пустыню, где неустанно перемалывают друг друга огромные армии.
        Пакистан, стремясь помочь своему экспедиционному корпусу, послал сильное подкрепление напрямик через один пограничный индийский штат, не вовлеченный в войну, на что Индия тут же ответила массированным обстрелом пакистанской территории вдоль всей границы.
        Война быстро разрастается, в мировой прессе все новости теперь начинаются с ожесточенных боев на индийско-пакистанской границе. Журналисты заговорили, что у обеих стран огромный арсенал ядерного оружия, как бы, мол, не началось, однако в двух крупнейших изданиях Запада авторитетные военные специалисты выступили с детальным разбором боев и доказывали, что ядерное оружие применено не будет, хотя, конечно, та страна, которая его применила бы первой, резко склонила бы чашу весов на свою сторону. И не просто склонила бы, но и выиграла бы эту войну раз и навсегда, так как это не Америка с Россией, которым бросать свои ракеты друг на друга через океан, здесь все рядом, такие ракеты сбить не успеют, да зачем ракеты, достаточно устаревших бомбардировщиков, как еще в сорок пятом году прошлого века американцы бомбили Хиросиму…
        Сверху послышались шаги, спустился бодрый Мрак. Одной рукой почесывал волосатую грудь, другой помахивал еще теплыми после принтера листками с богатой цветной печатью.
        - Надеюсь, - проговорил он многозначительно, - Яфету это на глаза не попадет.
        Олег мгновенно просмотрел содержимое газеты, нахмурился.
        - Ты о чем?
        - Да все про эту войнушку, - ответил Мрак и прямо посмотрел ему в глаза.
        Мгновение Олег выдерживал его взгляд, затем покачал головой.
        - А, вот ты о чем… Мрак, ты начинаешь видеть мою тень за всеми преступлениями на планете. Это не… скажем, неверно.
        Мрак спросил недоверчиво:
        - Скажешь, это не ты подстроил?
        - Не я, - ответил Олег с горечью. - Представь себе. Моя вина, если можно так сказать, что я мог бы все это погасить, но… вмешиваться не стал. Не из врожденной злобности, как тебе начинает чудиться, не от сдвига из-за долгой жизни. Просто не хочу сидеть возле всех-всех нянькой, постоянно выхватывая из детских ручонок ножи и острые палки. Черт с ними, пусть порежут друг друга и повыкалывают глаза, зато уцелевших можно будет оставлять одних дома.
        Мрак смотрел все еще недоверчиво, но в словах Олега чистая правда, никуда не денешься. Злая правда, древняя, библейско-житейская, которую стараются заменить нежизненным.
        - И что дальше? - спросил он угрюмо. - Они же готовы запустить ядерные ракеты!
        Олег прислушался, слабо улыбнулся.
        - Уже, - ответил он коротко. В глазах Мрака метнулся испуг, Олег добавил: - Индия, считая себя потерпевшей стороной, только что запустила шесть ракет с ядерными боеголовками. Они еще в воздухе…
        Мрак вскочил.
        - Надо перехватить!
        - Сиди, - жестко велел Олег. Лицо окаменело, став похожим на лицо горгульи с крыши собора Парижской Богоматери. - Сиди, не вмешивайся!
        - Но это… - сказал Мрак рассерженно, - это ошибка!
        - Очень большая, - подтвердил Олег. - Со стороны Индии, понятно. Ибо Пакистан, получив это сообщение, тут же запустил в ответ все сорок таких же ракет. Это хорошее напоминание всем, что с исламом шутки плохи.
        Мрак вскочил, забегал по комнате, от волнения превращаясь то в текучий металл, то в огненный вихрь.
        - Черт! - вырвалось у него. - Неужели все так изменилось? Я начал превращаться в слюнтяя, а ты стал воином?
        Олег покачал головой, в зеленых глазах разгоралось сочувствие.
        - Ты остался воином, - ответил он. - Ибо воин всегда готов встать на защиту обижаемых. А я был и остался магом, для которого идеи важнее никчемных людских жизней… согласись, не все люди, скажем, замечательные. Большинство - просто скот, и если для построения более высокого общества нужно превратить этих людей в глину, из которой и будут построены стены нового мира, то я это сделаю без угрызений совести. Не от злобности, как посчитают недалекие люди, а потому, что все требует жертв. Все-все на свете. Даже если вдруг захочешь научиться играть на скрипке, придется пожертвовать многими часами сидения перед телевизором с банкой пива в руке, наблюдая за футбольным матчем… Так вот я и приношу в жертву эти вот часы и годы перед телевизором, а заодно и самих людей, чтобы всему миру стало легче играть на скрипке.
        Мрак смолчал, отвернулся к вспыхнувшим экранам. Даже спина его, широкая и бугристая, выражала полное несогласие пусть даже с очень умными, но бесчеловечными мыслями волхва. Правда, Олег как раз их и считает человечными, перебрасывая смысл с на, что, понятно, имеет разные значения. В целом для человечества, к примеру, вполне целесообразно и даже выгодно перебить всех дураков, а их квартиры, деньги и прочие ценности отдать умным: плодитесь и размножайтесь, но что-то слишком уж просто. Доказать не может, что такой подход не совсем верный, даже совсем неверный, но шкурой чует, что неправильно, неправильно! Сейчас вроде бы правильно, а там дальше окажется совсем неправильно.
        Передача с конкурса шоуменов прервалась, на экране появилась дикторша с высоко подведенными бровями.
        - Экстренное сообщение! - выпалила она. - Спутники наблюдения сообщили о запуске шести ракет с индийской территории. Есть серьезные данные, что несут ядерные заряды…
        Мрак буркнул, не поворачиваясь:
        - А что насчет ответного?
        - Ей еще не положили бумажку на стол, - ответил Олег. - Там все еще по старинке. Сорок ракет! Еще не пересекли границу, но через двадцать секунд… а в Индии через полторы минуты будет ад.
        - А в Пакистане - через двенадцать секунд, - горько сказал Мрак. - Нет, в гробу я видал такую политику! И такие войны. Убивать можно, только глядя противнику в глаза. А когда вот так, на расстоянии, это совсем уж страшные войны. Человек должен чувствовать, что он убивает людей, а не черточки на экране!
        Олег подумал, сдвинул плечами, но смолчал. Мрак оглянулся, в коричневых глазах росла злость и странное разочарование.
        - Что, - потребовал он, - не так?
        - Мрак, не хочу тебя разочаровывать…
        - Ну-ну, попробуй. Думаю, больше уже и не разочаруешь.
        - Мрак, - повторил Олег, голос был до жути трезвым и ясным, - пусть убивают, глядя на черточки.
        - Почему?
        - Именно потому. Иначе с эпидемией мягкотелости и милосердия, охватившей мир, вообще перестанем убивать.
        - Это плохо?
        - Это смертельно, - ответил Олег и прямо взглянул жуткими зелеными глазами. - Это смертельно, Мрак. Нашему виду нужен отбор. Нужна серьезная прополка, иначе помрем все.
        Мрак восхотел было остаток ночи полетать, энергии и дури хоть отбавляй, Олег с великим трудом уговорил поспать. Именно поспать, хотя их телам это нелепое состояние биологических субстанций вроде бы ни к чему. Он уже пробовал, как-то жил без сна почти полгода, никаких изменений, все путем, как говорит Мрак, но природная трусость, как признавал сам, заставила вернуться к этой дочеловеческой особенности, и он каждую ночь хоть на час-два, но покорно впадал в это оцепенение, проваливался в странное состояние, когда теряешь контроль над мыслями, чувствами, а организм живет сам по себе, что-то в нем происходит, что-то перестраивается, в мозгу тоже идет какая-то работа, пережитое то ли осмысливается… хотя как может осмысливаться в бессмысленном состоянии, разве что осмысливается не им, а Кем-то?.. то ли просто рассортировывается на нужное, менее нужное, почти ненужное и совсем-совсем почти ненужное. Полностью ненужного не бывает, как он уже убедился, ибо иногда всплывали совсем ничтожнейшие эпизоды из древнейших эпох, перед внутренним взором появлялись лица, которые узнавал только после значительного
усилия, это бывал какой-нибудь случайный встречный во времена Хромого Тимура, крестьянин на строительстве пирамиды Хеопса или прачка на берегу Сены…
        И в то же время интуитивно чувствовал, что зачем-то сон нужен, важен, даже необходим. Что те особи, что обходятся без сна, выбраковываются, как существа, с которыми потеряна связь, они исчезают, растворяются, от них не остается следа, о них не сохраняется сведений. Отвратительное чувство зависимости от интуиции, он всегда боролся с нею, всегда добивался ясного знания, понимания. Интуиция - это признание в слабости, это путь в магию, а оттуда и вообще шажок до рабски-смиренного признания, что неисповедимы пути Господа, что все в его руке, что слабому и недалекому человеку неча и пасть разевать на великие тайны, сиди в уголке на тряпочке и сопи себе в две дырочки.
        Словно в насмешку над его стремлением к ясности и к тому, что через несколько тысяч лет назвали научным методом, именно ему… или перед его взором, как говорили в старину, вставали неясные видения, от которых он старательно отмахивался, но они сбывались, и приходилось принимать унизительную истину, что не все подвластно ясному разуму и пониманию. Пока еще не все.
        Сейчас же, отправив Мрака к Тигги, он завис в черноте, нет даже звезд, только ощущение пугающей бесконечности, душа замерла, скукожилась в животном страхе. Раньше сны были простые, яркие, он либо летал и всех побеждал, либо хватал женщин и пользовал, даже редкие видения хоть и пугали, но всегда касались земных дел: будущих войн, нашествий саранчи, открытия пороха, необозримости океана и странных земель на том берегу. Сейчас же только чернота, бесконечность, безысходность, гнетущее чувство одиночества, настолько сильное, что не вместить человеческому сознанию…
        Вчера, позавчера и вообще что-то часто повторяется этот сон, когда он в черноте космоса, хотя это не космос, а что-то глубже, страшнее, древнее. Если сон - отражение действительности, то все вроде бы укладывается в норму: он не раз бывал в открытом космосе, вот и снится, если бы не эффект запаздывания: картинки реальности обычно переходят в сны через несколько лет, многим снятся, скажем, холодильники, но никому еще не снятся индивидуальные поясные компьютеры: слишком мало времени прошло со дня их внедрения в быт.
        Он вздрогнул, в черноте зазвучал огромный голос, настолько всеобъемный, будто заговорила сама Вселенная. Слова произносились… или это не слова?.. отовсюду, сверху, снизу, со всех сторон, они звучали и в нем самом, для говорящего он, Олег, как будто не существует, но слова предназначены ему… или не ему, а тому нечто, что появилось в этом мире, что значит, все-таки ему, дерзнувшему обратить на себя внимание.
        Жуткий страх, даже не страх, а первобытный ужас как молотом приглушил все его чувства, он даже не барахтался, а застыл, распластанный, едва живой, а голос произносил… нет, не слова, он вообще говорил с ним не словами, что слова для Вселенной?
        Он дернулся, начал выплывать из сна, перед открытыми глазами проступил рифленый потолок, стены, но в ушах еще гремит, нет, не гремит, но все заполнено этим могучим голосом, все в мире, все на свете, и сейчас, содрогаясь от ужаса, он вспомнил, что уже слышал этот голос, именно его слышал всякий раз, когда возникали пророческие видения.
        Душа, все еще скованная космическим холодом, робко напомнила, что это не просто голос, это зов, он же и призыв, повеление, указание, это именно то, чему повинуется все на свете: от самых мелких комариков до самых великих людей, да что там комариков: деревья, травы, горы, моря - все то, что без Его воли не посмеет даже листок уронить. Это все повинуется, все делается по этому Его зову, понимая по-своему, все сущее внемлет и следует, этому гласу внемлют и следуют одинаково покорно атомы и галактики, электроны и черные дыры.
        - Слышу, - проговорил он в полузабытьи. Сейчас, когда уже понял, где он и что с ним, остался лежать с закрытыми глазами и старался удержать в сознании медленно затухающий глас. - Говори, я внемлю…
        В потрясении понимал, что этот глас звучит сейчас для всех: людей, зверей, птиц, живой и неживой материи, но всяк слышит в нем только то, что способен понять, вернее, то… что слышит. Этот глас в свое время велел рыбе выползти на берег, ящерице прыгать с дерева на дерево и отрастить крылья, а питекантропу взять в руки палку. Этот глас в свое время велел элементарным частичкам собраться в атомы, а те выстроил в атомные решетки, зажег звезды и раскрутил спиралевидные галактики.
        Этот глас словно бы обращен в пустоту, но говорящий видит и слышит все, вернее, ощущает все, ибо это он сам и есть, а обращаться к каждому в отдельности - слишком велика честь, ведь, кроме него, Олега, возможно, есть в этом мире и такие гиганты, как мыслящие галактики или сверхразумные квазаги…
        А может, подумал он трезво, уже просыпаясь окончательно, и нет. Конечно же, нет! Человек - вершина эволюции, здесь старые философы угодили в самую точку. Видимо, тоже слышали глас. Живое - это самое сложное, а значит, и самое высшее, что могла создать природа. А самое высшее из живого - человек.
        Надо напомнить Мраку, подумал хмуро, чтобы не увлекался переходами на внутриядерный уровень. Энергии - да, больше, как и скорости, но, похоже, мыслить человек может только вот в таком насыщенном водно-солевом растворе. В смысле, генерировать новые идеи и новые мысли, а просто существовать на старых мыслях и старых идеях можно и в виде атомного вихря или пучка света.
        - Мы не одиноки, Мрак, - прошептал он. Сильная рука опустилась на его плечо, пальцы сжали, словно попал в стальной капкан.
        - Не спи! Говори, говори!.. Что ты увидел? Где-то еще есть люди?
        Олег, все еще с закрытыми глазами, мотнул головой.
        - Нет…
        - Так кто же есть? Разумные муравьи?
        Олег прошептал тихо, словно прислушивался к чему-то очень далекому:
        - Нет, Мрак, разумного больше нигде нет… Разумного, как мы понимаем. Да и не должно быть больше, понимаешь ли…
        - Понимаю, - ответил Мрак быстро. - Одна голова хорошо, а две - некрасиво. Вообще урод получится. А вот почек пусть две.
        Олег медленно открыл глаза. Мрак от неожиданности отшатнулся, глаза Олега красные, даже пурпурные, как раздуваемые ветром горящие угли. Гаснут очень медленно, и лишь когда стали изумрудно-зелеными, Мрак перевел дыхание, а Олег повел очами по сторонам, переспросил с беспокойством:
        - Я ничего не натворил?
        - Мебель цела, - заверил Мрак, осмотревшись. - Правда, вино кто-то выдул. Но я не указываю пальцем, боже сохрани, ты же святой человек! Что ты говорил насчет неодиночества?
        Олег вздрогнул, зябко поежился. Лицо посерело, в глазах метнулся страх, даже губы задрожали, когда проговорил с явным усилием:
        - Мы, все человечество, что-то вроде одинокого муравья. Но муравей в одиночестве не выживет, знаешь.
        - Знаю, - подтвердил Мрак гордо. - У него нет собственного желудка, а один на всю братву.
        - Так вот, и человечество не выжило бы, если бы не питалось с другими через общий желудок. Но только другие… они нечеловеки, Мрак. Вообще неразумные, хоть и подревнее нас. Даже поважнее.
        - Поважнее?
        - Как поважнее, скажем, сердце, - объяснил Олег все еще потрясенным голосом. - Или печень. Без сердца человек жить не сможет, даже если супергений. А вот без мозгов живут.
        Мрак сказал гордо:
        - Так это ж хорошие новости! Понятно, что крестьяне без генералов проживут, а генералы без крестьян - нет. Что-то мне стали нравиться твои откровения., Олег! Как хорошо быть в генералах…
        Олег приподнялся, сел, во всем теле, странно отяжелевшем, медленно гасло ощущение величественности, всеобъемности, чувства, что соприкоснулся… нет, был чем-то непомерно огромным и всесильным.
        - Да иди ты со своими шуточками. Дело очень серьезно, Мрак. Космос, Вселенная - совсем не то, что мы себе представляем.
        Мрак захохотал:
        - Ты это повторяешь все чаще и чаще! Не заметил? Олег огрызнулся:
        - А разве не сложнее и сложнее? И всякий раз такая жуть, всякий раз я все муравеистее и муравеистее… Чем больше у меня знаний и мощи, тем я мельче и ничтожнее, а Вселенная громаднее и сложнее…
        Он запнулся, зрачки расширились, Мрак хлопнул по спине, сказал отечески:
        - Вселенная, как заботистый родитель, не показывает сразу, откуда дети берутся. А то показать тебе все, когда мы только из Лесу, у тебя бы сразу нервный шок, и лапти кверху!
        - А у тебя? - спросил Олег сердито.
        - Со мной бы ничего, - ответил Мрак безмятежно.
        - Почему?
        - А я бы ни хрена не понял, - хладнокровно ответил Мрак и захохотал. - А ломать голову не стал бы. Пусть конь голову ломает, у него голова большая, да еще волхвы всякие… Вон Таргитай увидел, ему как с гуся вода.
        Олег помрачнел, мотнул головой:
        - Тарх - особый случай. Мрак взглянул на часы, сказал:
        - Пора будить Викторию.
        - Да она и сама проснется в назначенное время.
        - Ну да! - возразил он. - Мы должны быть рядом. Суровые, с озабоченными лицами, все еще не уверенные в результате… Нет, уверенные в успешном вживлении, но вот как она начнет принимать сигналы, не испугается ли… Это все у нас должно читаться в глазах, а на мордах вообще будет написано, даже отпринтерено крупными печатными буквами. Болтом.
        Олег отмахнулся, Мрак то ржет, как конь, то говорит чересчур серьезным и скорбным голосом, а это значит, что снова какой-то подвох. Или строит из себя психотерапевта, старается вывести, как он считает, из ночной депрессии. Хорошо, хоть вместо сна не предлагает пока что ходить к бабам.
        - Пойдем.
        Они переместились в лабораторию сквозь крышу и все перекрытия, только Мрак, распылив перед собой дыру в потолке, сделал вид, что ошибся, и собрал ее из золота. Олег покачал головой, исправлять не стал, Мрак ощутил себя виноватым под укоряющим взором зеленых глаз, перестроил атомы в прежние атомные ряды и решетки.
        Виктория лежала все в той же позе, Мрак деловито сместил ее ниже, повернул голову на другую сторону. Бледное лицо оставалось некоторое время неподвижным, затем веки затрепетали, приподнялись. Взгляд чистых серых глаз скользнул по их лицам, на ее лице проступил прежний страх.
        - Что?.. Не стали делать?
        Олег прямо посмотрел ей в глаза, чувствуя себя последним подлецом на свете.
        - Все сделано.
        - Но я… я ничего не чувствую! Мрак пророкотал довольно:
        - А разве мы не хирурги?.. Кровищи-то сколько было, ведер пять набрал!
        Она прошептала:
        - Я ничего не чувствую. Ни чипа, ни изменений… Мрак сказал весело:
        - Виктория, вы ожидали чип размером со сковородку? И вашу голову будет распирать изнутри? Нет, он меньше тех кровеносных телец, что миллиардами шастают у вас в черепе. А не работает потому, что не включен. Вы же не ложитесь спать с включенным телевизором?.. Так что сперва учитесь включать-выключать, а потом напрямую подключаться к Сети, к прямым телепередачам, слушать радио на всех широтах, получать и отправлять емэйлы.
        Олег молчал, сел напротив и следил за ее лицом.
        - Напротив на стене экран, - сообщил он. - Попытайтесь включить… Нет, что это я, лучше включу я, а вы попробуйте переключать каналы, так проще.
        Мрак перебил:
        - Хоть из ученых ты не самый последний, но как администратор лучше всех
        - я! Виктория, слушай сюда. Когда говорю я, то это как в аптеке. Телевизор оставим на потом, ты начни с самого простого: с Интернета. Ты в Сеть входишь по сто раз на день, у тебя это почти рефлекс, это уже в подкорке. Так что представь себе, как ты это делаешь, хорошо представь, ярко. Как, знаешь, когда ярко вообразишь, что палец в горячей воде, то в нем поднимается температура… Все поняла? Действуй.
        Она кивнула, застыла в неподвижности, целиком сосредоточившись на ощущениях. Потом лицо начало бледнеть, зрачки расширились. Олег не двигался, Мрак вообще исчез, а Виктория уставилась неподвижным взглядом в одну точку, через пару минут губы дрогнули, прошептала едва слышно, будто боялась спугнуть:
        - Получается…
        - Что именно? - спросил Олег шепотом.
        - Вошла в Интернет… но такой хаос… я могу смотреть все сайты!..
        - Уже неплохо, - ободрил Олег счастливо.
        - Неплохо? - ответила она шепотом. - А что же тогда замечательно?
        - То, что впереди, - ответил он кратко. - А потом… потом сможете смотреть и все одновременно.
        Она взглянула с испугом.
        - Вы…
        - Могу, - ответил он коротко. Поднялся. - Пойдемте в столовую. Мрак исчез, а я боюсь, не начал ли кулинарить. Тигги тоже проснулась, скрипит кровать, но ваша подруга поспать любит, подгребла подушку и снова скрючилась…
        Она засмеялась, принимая шутку. Тигги такая лапочка, а кровати рассчитаны на мастодонтов, по ней хоть колонну танков гоняй, не скрипнет.
        ГЛАВА 5
        
        Стол снова поразил Викторию изобилием и восхитил Тигги, она с гордостью посматривала на подругу, вот каких мужчин отхватили, а те понимают, на кого клюнуть, так что они все четверо - замечательные, великолепные, умные и красивые! Виктория рассеянно улыбалась, Олег видел, что она по-прежнему шарит по Интернету, наслаждаясь полной свободой, перескакивает с сайта на сайт, быстро учится делать мысленные закладки, чтобы легко возвращаться к нужным местам, начинает заново составлять адресную книжку, беспокоится, хватит ли места, глупая, ведь не в чипе дело, он всего лишь встроенный браузер, а складывается в своей же памяти…
        Собаки и оба щенка прибежали и сидели в сторонке, глядя на людей круглыми преданными глазами.
        Тигги сказала обеспокоенно:
        - Наверное, кушать хотят?
        - У них миски полные, - заверил Мрак. - Просто хотят участвовать. Как сказал бы Олег, это повышает их социальный статус.
        Виктория улыбнулась.
        - Это в самом деле повышает статус. Участвуют в трапезе с живыми богами!
        Мрак отмахнулся с разочарованием, не заполучив союзника в критике Олега, принялся громогласно рассказывать, как запекать гуся в глине, мол, пальчики оближешь, Олег рассеянно улыбался, а когда Мрак посматривал в его сторону, кивал, подтверждая. В самом деле, объедение, но только для тех, кто не знает блюд, приготовленных по новейшим технологиям, когда действительно не теряются ни витамины, ни вкус, а любое мясо становится нежнейшим и сочным. А гусь, да еще дикий, это же сплошные жилы и малость тугого мускулистого мяса. Все познается в сравнении, все.
        Тигги взвизгнула восторженно:
        - Надо будет как-нибудь попробовать! Обязательно.
        - Получается только в лесу, - заверил Мрак, - зато как получается… Эх! В добротном дубовом лесу, на полянке, чтоб по деревьям толстые важные жуки, муравьи чтоб таскали гусениц, а пахло чтобы живицей.
        - Я только раз в жизни ела шашлыки на природе, - пожаловалась Тигги. - Помню, что было сказочно, но больше выехать не удавалось, работы всегда выше крыши.
        - Техника нас замучила, - заявил Мрак авторитетно. - Где мой боевой топор?
        - В старину было лучше, - убежденно сказала Тигги. - Все было проще и естественнее.
        Олег хранил каменное молчание, хотя, конечно, бред полнейший насчет возврата к идиллическому существованию доиндустриального века! Это сейчас каждый, лежа на диване перед жвачником, мечтает, как бы он в Средневековье справедливо правил, будучи феодалом, а не понимает, что все не могут быть феодалами, что в те века бедность и болезни были уделом всех, а у крестьян и мастеровых еще и изнурительный труд от зари до зари, свист кнута над головой, постоянные мелкие разорительные войны, эпидемии, выкашивающие целые страны… но все равно даже без эпидемий девяносто девять процентов нынешнего населения вымерли бы от голода, ибо без современных технологий такую массу народа не прокормить.
        Нет, только генетика и нанотехнология. Даже нанотехнология больше, быстрее, к тому же обещает большее. Все будет производиться прямо из почвы, из камней, а изнуренная земля отдохнет, затянет раны. В песках Сахары снова вырастут леса, а облысевшие страны Средиземноморья восстановят зеленый покров.
        А еще, не стоит забывать, космос станет доступен всем. Земля - песчинка на заднем дворе Галактики, а Галактика - песчинка среди галактик. Там невообразимое число миров, места хватит всем. Правда, глупо пускать туда всю ту дрянь, что расписывает сейчас стены, гадит в лифтах да пьянствует на детских площадках. Этих надо изымать из человеческого общества, и хотя многие стыдливо о таком решении помалкивают, но рано или поздно это придется сделать, иначе правозащитники договорятся до того, что и таким вот отбросам нужно в исполнение справедливости обеспечить доступ к ядерному оружию.
        Надо только не перегнуть палку, потому что такие вот, как Виктория, вообще могут восхотеть истребить всех, кто не рвется в зачеловеки. Жизни только тот достоин, как сказал великий Гете, кто с бою каждый день берет! Остальных - в газовые печи. Или как-нибудь гуманнее, распылить какой-нибудь усыпляющий газ, чтобы умертвил всех, кто не желает встраивать в себя чипы, кто еще не встроил…
        Он едва не вздрогнул, когда перед ним появилась белая рука, Виктория положила ему на тарелку салат из креветок и модифицированных овощей, названия которых он не знал.
        - Раз вы не ухаживаете за мной, - сказала она мило, - позвольте уж я за вами…
        - Извините, - пробормотал он.
        - Ни в коем случае! Вы и здесь работаете, я же вижу.
        - Что делать, - сказал он с неловкостью, - я люблю работать.
        - Я тоже люблю, - призналась она. - А отдыхать не люблю. Что-то в этом глупое, да?
        - Отдых после работы, - сообщил он, - это необходимость для тех, кто делает неприятную работу, чтобы получить средства к существованию. Таких пока что большинство, что поделать… Но у нас иначе, верно?
        - Я счастлива только на работе, - призналась она. - И меня приводит в бешенство, когда меня убеждают, что надо… развлекаться. Идиоты, всех бы перебила. Позвольте, положу вам еще и этот салатик, уж извините, так и не поняла, из чего он, но на вкус просто восхитителен.
        - С этими модификациями, - пожаловался он, - каждый день на рынке тысячи новых продуктов. У меня абсолютная память, что естественно, но я даже не пробую запоминать.
        - У вас абсолютная память?
        - Конечно, - ответил он скромно.
        - Это… от природы? Он покачал головой.
        - Могу гордиться, что не получил в дар, а приобрел сам.
        Она вздохнула, серые глаза застлало вуалью печали.
        - Завидую. Как-нибудь расскажете методику?
        - Методика проста, - ответил он, глядя ей в глаза. - Еще один чип. Записывает, распределяет, рассовывает по полочкам. Нет, на своем харде не поместится, но емкость наших организмов просто невероятна.
        Ее лицо вспыхнуло, на бледных щеках, к его удивлению, проступил румянец. Не такой яркий, как у Тигги, конечно, но все-таки неожиданный, до этого был уверен, что эта железная леди не способна на такое явное проявление эмоций.
        - Спасибо, - сказала она торопливо. - Я счастлива, что это не только возможно, но и… близко. И когда-нибудь и я…
        - Это случится раньше, - заверил он, - чем думаете. Я планирую немного повояжировать на яхте, хотите покататься?
        Тигги и Мрак вроде бы беседовали на своем крае стола, Тигги ухаживала за ним еще старательнее, самые лакомые кусочки запихивала прямо в рот, а Мрак делал зверскую рожу и кусал за пальцы, но тут оба умолкли и повернули к ним головы.
        Виктория сказала еще поспешнее:
        - Да, конечно же, да! Если только не буду помехой.
        - Тогда собирайтесь, - сказал он. - Полчаса вам хватит?
        Она удивилась:
        - На что?
        - Ну, собрать все ваши баночки с кремами для загара, от загара, при загаре, мазями, бальзамами, спреями…
        Ее глаза засмеялись.
        - Шутите? Нет лучше одежи, чем бронза мускулов и свежесть кожи! Разве что купальник бы… но могу и без него.
        Он сказал после паузы:
        - В вашей комнате их целый набор. Пока вы спали, их привезли с материка. Точно по вашим с Тигги размерам. Целый ворох.
        Она покачала головой:
        - Не заметила…
        - Не там искали, - заверил он. - Проверьте все шкафы.
        Тигги взвизгнула:
        - Ага, на яхте! У вас есть и яхта? Мрак гордо выпятил грудь.
        - Разве мы не плейбои?
        Они исчезли, даже не стали убирать посуду, собаки помчались за ними. Мрак откинулся на спинку кресла, заржал довольно:
        - Неужели решил поплавать, как человек?
        - Нет, мы с Викторией в самом деле помешаны на работе. Просто хочу посмотреть ее в другой обстановке. Все-таки она… гм…
        Мрак подсказал:
        - Типичный зачеловек?
        - Пока только трансчеловек, - поправил Олег, - но, конечно, зачеловеком станет сразу же, как позволят возможности. Это сперва будет дорого, потому мы с тобой и помогаем потихоньку, а заодно смотрим, что в ней меняется. Вернее, меняется ли отношение к тем, кто не удостоился чести… Ведь одни богатые бедных ненавидят и готовы истребить, а другие готовы все состояние отдать. И еще тревожно, что она уже не принадлежит никому. Ни народу, ни нации, ни клану, ни вере, ни идеологии.
        На лице Мрака проступила озабоченность. В доиндустриальном обществе над человеком довлели такие общие понятия, как род, племя, клан, принадлежность к определенной вере, к какому-то народу, в индустриальную прибавились еще и такие, как они тоже руководили, заставляли поступать вопреки желаниям, ибо напоминали о Долге, о Необходимости, об Обязанности чему-то следовать, чего-то придерживаться, что-то защищать всеми фибрами души, вплоть до самопожертвования.
        В постиндустриальном началось размывание этих критериев. Нет, началось еще раньше, но сейчас это приняло массовый характер. Если раньше человек с какими убеждениями, так сказать, рождался, с теми и умирал, то сейчас в течение жизни он успевает побывать, образно говоря, и революционером и монархистом, глобалистом и алармистом, сторонником спасения китов и адептом истребления всякой живности на планете.
        - Хорошо это или плохо, - проговорил он, - Другой вопрос, но по зрелому размышлению, ты уж извини, по-моему, все-таки хорошо. Человек успевает быстрее проходить линьки, проскакивает по ступенькам на новый этаж, подолгу не задерживаясь на каждой, тем более - не останавливаясь. К тому же человек отказывается от каких-то чешуек быстрее, чем отказывался раньше, принимает новые установки, но и они не врастают намертво в его плоть и кровь, все открыто для пересмотра в сторону лучшего, для изменений. Согласен?
        - Согласен, - ответил Олег кисло. Посмотрел на него пристально. - Странно, что такое говоришь ты. Я больше предпочел бы от тебя услышать о приверженности традициям.
        - Предпочел бы или ожидал?
        - И то и другое. Ожидал - понятно, а предпочел бы…
        Мрак прервал:
        - Потому что заготовлен хороший пинок? Извини, что разочаровал. Мне-то твои страхи понятны, но другим объяснять будет потруднее… Если бы я придерживался верности Отечеству, я должен за родную Неврию всем пасти рвать! Или не было тогда Великой Неврии?
        - Никакой не было, - информировал Олег, морщась. - Вот видишь! Даже Неврии не было. А я тогда кто?..
        Но хоть топор я носил? Носил!.. Так что же, и сейчас с топором ходить?
        Олег сдвинул плечами.
        - Ты носил секиру, а не топор. И носил, кстати, довольно долго. Не одно столетие. Да и я, насколько помню, так привык к волчовке, что ходил в ней еще и во времена Киевской Руси и в битве при Гастингсе.
        - Ну и что? Тогда жизнь не менялась тысячи лет. Телеги все те же, коровы такие же, подковы… Правда, раньше подков не было вовсе. Так что же, в угоду традициям коней не ковать? Пусть копыта сбивают?.. Нет, мы не только отказались от старых одежд, но и поняли, что отказываться надо, иначе станем такими чучелами! Но нынешний народец все еще цепляется за традиции, ищет в них защиту от свежего ветра перемен. Страшно, Олег, людям! А с такими понятиями, как род, клан, нация, народ, вера в Бога… в своего, не какого-то там католического, протестантского, кальвинистского или реформаторского, да еще плюс... и человеку уже намного легче, для него обозначен узкий коридор, не надо искать дорогу в бескрайнем поле, где дуют чужие ветры.
        Олег вздохнул:
        - То-то и беда, что человеку нужно куда-то и кому-то принадлежать. Когда я был феодалом…
        - Ты ж был королем! Он поморщился:
        - Всякий раз одно название. На Руси самый захудалый князь в те века имел войско в сто раз больше, земли тоже раз в сто, но все равно - князь! А там король с одним-единственным замком и тремя деревушками… Так вот, тогда крестьянам было достаточно принадлежать мне, а я обеспечивал им защиту. От всего. Но чем больше человек становился свободен, тем больше он инстинктивно искал точек опоры. Уже недостаточно только религии, надо было еще принадлежать к особому клану или цеху, хотя бы башмачников, а потом там же формировались гильдии, дворянства, политические партии… И вот сейчас все это летит в тартарары! Человек - свободен!
        Мрак кивнул, потянулся, зевнул, с удовольствием хрустнув суставами.
        - Как ни страшно, но от этой блип-культуры не откажутся. Сейчас кто ни возьмет в руки пульт управления телевизором, тут же начинает давить на все кнопки по очереди. Дойдет до конца, снова начинает по новой. Или смотрит до рекламы, а потом пошел-пошел-пошел… Заметил, даже Тигги, на что уж овечка, и то скачет по каналам, как белка? Потому даже по нашим жвачникам стараются все новости всобачить в одну-две строчки, чтобы успели прочесть, увидеть, услышать. В Интернете тоже не больше абзаца, а кто вдруг восхочет прочесть подробнее, ну вдруг да найдутся такие чудаки, то кликни, там есть и поразжеваннее для тугодумов. Вообще все новости теперь стараются вбить прямо в заголовок! Умному, мол, достаточно. Не указывается, с какой классовой позиции понимать освещаемый факт.
        - Опасность все-таки есть, - проговорил Олег. - И немалая. Сам понимаешь, людей надо оспитывать не только в раннем детстве. Если не воспитывать, вырастут звереныши, которых подбирали звери. Но такое блиповое восприятие начисто сметает все прежние установки. Человек из огромного вороха информации выхватывает то, что соответствует его мировоззрению… на данный момент, и достраивает свою точку зрения железобетонными аргументами. А это не есть гуд, как ты говорил, когда был немецким бароном. Так он может только утвердиться на своей неверной кочке.
        Мрак возразил:
        - Так ли уж худо? Если человек сам создает себе модель поведения в обществе, он тем самым принимает на себя и бремя ответственности. А это большой плюс в его сторону, ведь большинству нужен вождь, который поведет их, как баранов, а они пойдут счастливо, потому что именно он снял с них тяжелое бремя выбора!.. Нет, лучше уж пусть каждый выбирает для себя. Зато так проявится не только во всей дури, но и во всех талантах, что иначе были бы задавлены или скованы всякими принадлежностями к клану, классу, вере, традициям, родному универу, армии, Родине, клятве не надевать носки в полоску.
        Простучали каблучки, Виктория сбежала по ступенькам, прыгая через одну, веселая и счастливая, закричала издали:
        - Купальники - чудо! Я даже растерялась, какой выбрать! Даже жаль, что у меня не двенадцать сисек!
        Мрак оглядел ее с головы до ног и обратно, подтвердил со вздохом:
        - В самом деле жаль. Ладно, я пойду к Тигги.
        Она улыбнулась, хороший мужской комплимент, с подтекстом, взглянула на Олега.
        - Я готова.
        Он взглянул на панель на стене, большое телеокно, где идет прямая передача о боях и толпах беженцев на индийско-пакистанской границе, блеснуло и погасло.
        Виктория сказала радостно:
        - Я понимаю, теперь уже понимаю, как можно читать в Сети, прослушивать разговоры по мобильной связи, но… включать и выключать вот так бытовые приборы… гм… как вы это делаете?
        Олег поинтересовался:
        - Хотите попробовать? Она спросила с недоверием:
        - А смогу?
        - С легкостью, - ответил он. Повторил: - С легкостью. На вашем чипе функции не только просматривания Интернета. Можете попробовать для начала попереключать каналы. Это нетрудно, надо только нащупать эти синапсы. Мрак говорит, что это как если бы попробовать шевелить ушами. Одни шевелят с первой же попытки, другие далеко не сразу, а кому-то вообще слабо, слишком умные.
        Она уже не слушала, с застывшим лицом уставилась в экран. Взгляд от напряжения расфокусировался, глазные яблоки начали поворачиваться в разные стороны. Спохватилась, снова вперила взгляд, на этот раз вообще стальной, волевой, словно глаза излучают жесткие гамма-лучи. Через некоторое время экран блеснул, на мгновение пошел рябью, прорвался голос, музыка, появилось изображение поющего Кобзона. Виктория взвизгнула, вскинула руки в победном жесте:
        - Получилось!.. Получилось!..
        Она бросилась на шею к Олегу, жарко поцеловала, голос ее прерывался, сбивчивый и цокотящий, словно белка рассказывала подругам, как за нею гналась злая и страшная куница:
        - Я даже не поняла, как это получилось!
        - Это легко, - ответил Олег с неловкостью. - Главное, суметь переключить один раз. Пусть наугад. А сейчас увидите всю цепь, все каналы разом…
        Она отстранилась, посмотрела счастливыми глазами.
        - Но я, как поняла, могу просматривать телепередачи и так… не включая?
        - Конечно, - ответил он.. - Мы с Мраком обычно так и смотрим. Но вот с кофемолкой такой фокус не пройдет. Да и с утюгом.
        Она расхохоталась, поцеловала в другую щеку, оттолкнулась и плюхнулась на диван.
        - Буду пробовать, - заявила она. - Все, что делаю, привыкла делать хорошо.
        - Тренируйтесь, - сказал он и посмотрел на сумочку в ее руке, где купальник и прочее для прогулки на яхте. - А я потороплю Мрака.
        Она уже смотрела на экран, смотрела напряженно, но краешком сознания отметила, что дверь не отворялась, вообще Олег к ней не подходил, но из комнаты исчез. Он как будто бы сделал движение в сторону, где разместились Мрак с Тигги, все верно, Олег должен был идти туда, в том направлении, но не сквозь стену же! Или… что здесь за стены?
        Экран наконец переключился снова, потом еще и еще, она уловила закономерность, начала переключать в том порядке, в каком требовалось, но осталось неприятное чувство, словно маленькой девочкой попала в загадочный дворец могучих волшебников. За четверть часа наловчилась даже включать и гасить свет в комнате, поднялась с намерением похвастаться Олегу, пощупала стену: кирпич, облицованный плиткой, никаких скрытых ходов, однако же Олег явно прошел сквозь стену! Это Тигги могло почудиться, но не ей, у нее слишком уж… другое восприятие всего и всех, особенно мужчин.
        ГЛАВА 6
        
        Мрак стоял перед широким панорамным окном с видом на море и смотрел на далекие волны. На звук шагов оглянулся, засмеялся:
        - Ну у тебя и рожа! Что случилось?
        - Виктория… Вот уж не думал, что предпочтет прогулке на яхте телевизор! Сидит, переключает каналы. Про яхту уже забыла.
        Мрак расхохотался:
        - А ты бы не предпочел такое чудо: переключать усилием воли?
        - То я…
        - Видишь, не один ты урод на свете. Ладно, сейчас я Тигги пошлю к ней, та сразу потащит на яхту. Тигги - настоящая женщина!.. А ты яхту используешь ту, старенькую?
        - Для них она не покажется старенькой, - ответил Олег серьезно, даже слишком серьезно, Мрак проследил за его взглядом, ну да, в той стороне Пакистан, Олег что-то там подправил слегка, как бы не траекторию атомной бомбы. - Хорошая яхта…
        - Тогда пойдем.
        Виктория все еще сидела в кресле перед телевизором. Олег поинтересовался с лестницы:
        - Ну, как? Продвигается?
        - Вы не поверите, - выдохнула она, - я могу не только переключать! Я могу настраивать яркость, разрешение, фокусировку… но еще включать и выключать!
        - Прекрасно. А почему такой кислый вид?
        Она помялась, сказала с некоторым смущением:
        - Отвыкла без переводчика.
        Он кивнул, мгновение смотрел ей в лицо.
        - Можно взглянуть? Она на миг оторопела.
        - Да, пожалуйста, - произнесла с запинкой.
        Не успела добавить, он уже вошел в электронный режим, сохраняя человека из костей и мяса, мгновенно просмотрел весь словарный запас ее компьютера в дужке очков, успел подивиться его богатству и яркости, чего не ожидал от Виктории. Подобные переводчики выросли с простейших емэйлов, когда вся почта сперва проверялась серверами на предмет вирусов, прогонялась через многочисленные фаерволы, фильтровалась, декодировалась, в конце концов выводилась на дисплеи с заказанной подложкой, определенным шрифтом и размером. Многие сразу же включали поддержку распространенных тогда смайликов, первые простейшие импы, расшифровку аббревиатур, а также собственные фильтры, где какие-то неприемлемые слова заменены другими, заранее указанными.
        Потом эти фильтры выросли до полноценных переводчиков с языка на язык, плюс владелец обычно сам формировал словарный запас, к примеру, нередко встречающийся мат мог заменить изысканными комплиментами, а к каким-то именам политических деятелей ставил эпитет или человеку стали понятны телепередачи всех стран и всех народов, что на некоторое время отсрочило исчезновение малых языков.
        - Неплохо, - сказал он, - собственно, словарь-переводчик входит в стандартный набор. Надо только суметь его включить хоть один раз, а потом это будет автоматически. Я, конечно, мог бы из вашего компа все перебросить в чип… Но это займет время, быстрее подправить некоторые слова по ходу дела…
        Часто-часто простучав каблучками, по лестнице сбежала Тигги с большой сумкой через плечо, в ужасе всплеснула руками.
        - Виктория! Мужчины нас пригласили прокатиться на яхте, а ты сидишь перед телевизором?
        Виктория улыбнулась Олегу, поднялась.
        - Против такого напора не устою. Тигги, ты купальник захватила?
        - Дюжину, - объявила Тигги. - Не спорь, я не сумела выбрать один-единственный, и так мое сердце разрывалось вот на такие меленькие части! Там их сотни!
        По дороге к берегу Виктория снова бросила озадаченный взгляд на причал, потом на них с Мраком. Какие мы неряхи, подумал Олег досадливо. Могла заметить с вертолета, что никакого причала и никакой яхты здесь не было. Ладно, все ерунда, скоро ей станет известно намного больше… если, конечно, пройдет экзамен до конца.
        - Господи, какая красивая, - произнесла Виктория. Он удивился:
        - Правда?
        - Конечно, - ответила она убежденно. - Вы этого не заметили?
        - Нет, - признался он сконфуженно. - Когда я ее строил, думал, прежде всего, про… словом, как-то категории красоты не подразумевались. Я скучный человек, Виктория. Мрак вообще называет меня целеобразным, а это у него одно из ругательств. Не самое крепкое, правда. У него еще много всяких, и все в мой адрес.
        - Бедненький, - проговорила она, но в ее голосе не было сочувствия. - Но яхта - чудо. Мне очень нравится. Может быть, потому, что и я слишком целеобразная?
        Яхта, длиной всего в двадцать метров, в самом деле строилась его руками, в смысле, без привлечения других рабочих. Просто корпус скопировал у одной яхты, оба дизеля с другой, все навигационные приборы - с третьей, кое-что подогнал, притер, постарался, чтобы все выглядело естественным и необходимым. Ничего не было слишком, даже приборы простенькие, для обычных рыболовных судов, не отходящих далеко от берега, зачем лишние расспросы.
        Он подал ей руку, Виктория коснулась его ладони кончиками пальцем, чисто из вежливости, поднялась по трапу легко, словно балерина по туго натянутому канату. Тигги захлопала в ладоши, яхта невелика, но удивительно изящна. Сейчас яхтами называют целые корабли, но это в самом деле прогулочная яхта, по ней чувствуется, что создана для отдыха, развлечений, удовольствия.
        Олег спустился к двигателям. Справа и слева мягко шелестят вентиляторы, Виктория не понимала, почему он медлит, Олег и сам не задумывался, сейчас двигатели давно не те, что могли вызвать взрыв газов в трюме, но все-таки, как бывалый моряк, по старинке две-три минуты очищал воздух и лишь потом включил правый бортовой дизель, затем левый.
        Рев почти не слышен, так и задумано, вообще не слышен никому, это же не грузовое судно, а яхта для отдыха, даже управление и навигация по возможности компьютеризированы, что значит автоматизированы так, что до возвращения к берегу можно вообще не браться за штурвал. Да и потом можно не браться. Умная аппаратура сама причалит, закрепит, выключит моторы и погасит за хозяином свет.
        Здесь не пришлось маневрировать, выводя яхту из узкого ряда других судов, просто передвинул на деление дроссели обоих двигателей, яхта пошла вперед неторопливо, постепенно наращивая скорость.
        За яхтой сразу же понеслась галдящая стая чаек, откуда только и взялись, в синеве ярко засверкали красные лапки, похожие на утиные, острые крылья пружинят на упругом воздухе, все присматриваются к пенистой дорожке за кормой, Виктория поинтересовалась:
        - Рыбу ищут?
        Олег взглянул на птиц, те дружно закричали, запричитали и, разом развернувшись, унеслись прочь. Виктория вскинула бровь.
        - Не любите птичек?
        - Галдят, - поморщился Олег.
        Дельфины затеяли гонки с яхтой, некоторые опасно заныривали под днище. Виктория ахала, но острорылые звери весело выскакивали с другой стороны, обгоняли яхту, неслись то поверху, чуть не как летучие рыбы, то уходили на небольшую глубину, и видно, как красиво и стремительно идут в плотной воде, что совсем не плотная, а почти невесомо - воздушная.
        Мрак оглянулся на быстро отдаляющийся остров.
        - Эх, Барсика оставили…
        - Он что, - спросил Олег с подозрением, - у тебя еще и водоплавающий?
        - Все собаки водоплавающие!
        - Не в том смысле, Мрак, ты меня понял. Ты, похоже, слишком широко трактовал слова. Собака-водолаз вовсе не обязана ходить по дну моря и отыскивать сундуки с испанским золотом.
        Мрак сделал большие глаза.
        - Правда?
        Олег с отвращением посмотрел в сторону острова.
        - Теперь понимаю, почему роет. Затонувшие корабли ищет, да?
        Яхта шла на большой скорости, почти как глиссер. Мрак заботливо пристегнул женщин ремнями безопасности, так и сидели за легким столиком. Мрак жестом фокусника доставал из небольшого ящика то пластмассовые бутылки с прохладительными напитками, то мороженое.
        Потом вдали показался берег континента, Тигги визжала от восторга, рассказывала взахлеб, перебивая себя же, указывала на холмистое побережье, где ничего не усмотреть, кроме садов и кипарисовых рощ, рассказывала о руинах крепостей, которые там оставили крестоносцы, а до крестоносцев и турки, византийцы и какие-то более древние народы. Всех она знала, называла, даже вспомнила их правителей, перечисляла, победно посматривая на Мрака, а тот, в свою очередь, с гордостью посмотрел на Олега и Викторию: ну, кто говорил, что дурочка? Хоть и блондинка, зато специалист по мокрой подписи!
        Олег помалкивал, только однажды оглянулся на красноватые руины Гиссара, с этого места царь Дарий строил мост в Европу и сюда же бежал, преследуемый скифской конницей. А кто был во главе передового отряда той конницы, можно и не спрашивать, стоит только посмотреть на Мрака, тоже вспомнил, выпрямился, в глазах победный блеск.
        Берег тянулся и тянулся, медленно наступал вечер, водный мир постепенно лиловеет, впереди раскрывал объятия громадный пролив, слева на холмистом прибрежье гор Малой Азии небоскребы Скутари, а на другом берегу, где уже Европа, почти неотличимые небоскребы Галаты, совсем закрыли некогда возвышавшуюся над городом громадную, а теперь такую крохотную башню Христа.
        Три года назад, когда в Турции власть наконец-то взяли фундаменталисты, радикалы начали чистки среди христианского населения, эту башню пытались разрушить, Запад выкупил ее неприкосновенность ценой унизительных уступок и немалой суммой в миллиард долларов ежегодно за аренду места. Однако же экстремисты не унимаются, уже и в меджлисе поставлен вопрос: а этично ли торговаться в подобных случаях, а нужен ли нам такой президент, который идет на сделки с неверными, а не уступить ли полную власть аятолле?
        Мрак перехватил острый взгляд Олега, сказал предостерегающе:
        - Не вмешивайся. Не вмешивайся, понял?
        Олег покосился в сторону женщин, не слышат ли, горько усмехнулся.
        - Это приходится чаще говорить тебе. Забыл?
        - Ладно, ты - мне, я - тебе. Не вмешивайся, пусть живут как живут.
        - Что делать, Мрак, начинается быстрое, даже сверхбыстрое отмирание так привычных нам наций, государств. Тем более социальных сословий…
        Мрак фыркнул:
        - Ну, насчет социальных сословий что-то не то говоришь. К примеру, феодалы давно отмерли. Или дворяне. Так что отмирание началось давно.
        - То были семечки. А сейчас отомрут все… абсолютно все. Даже самый многочисленный класс, класс рабочих, и то сгинет, как только всю работу на себя возьмут специализированные ассемблеры, а это случится вот-вот. Зато, конечно, начнется создание странных государств… как бы обозвать, чтобы не выругаться…
        - Государств?
        - Я же сказал, еще слова такого не придумал. Но свято место пусто не бывает, не может быть на планете только одно государство! Обязательно раздробится на множество странных… странных потому, что благодаря Интернету и видеосвязи уже не обязательно жить всем компактно. Ты же видел, вон хакеры первыми себя осознали как единую общность, хотя все живут в разных местах планеты. Тем не менее - общность! Я когда говорю о государстве, то не имею в виду народ с одним языком, тем более одной религией. Может быть государство вегетарианцев, сейчас они все больше консолидируются, с Интернетом это легко.
        Виктория обняла Тигги за плечи, указывала на далекий берег, Тигги счастливо верещала, объясняла, но Олегу почудилось, что Виктория напряженно прислушивается к их с Мраком разговору.
        - Здесь будет болезненный социальный взрыв, - сказал он, понизив голос. - Крови прольется море. Даже в мирной Европе прольются реки крови, а здесь… сам понимаешь. Болезненность перехода на новую стадию цивилизации в том, что придется закрывать отрасли двадцатого века, если можно так сказать, и открывать - двадцать второго. Причем - очень быстро! Почти взрывообразно. Вспомни: аграрно-ремесленная экономика Древнего Мира в индустриально-промышленную Нового Времени перетекала, как замерзающая патока, и то несла катаклизмы, социальные потрясения, луддизм, революции. Сейчас же целые отрасли промышленности отомрут не за века, за годы! При жизни этого поколения. Огромные заводы, на которых сейчас два миллиарда человек, уступят место компактным, экологически чистым установкам с той же производительностью, которые можно разместить в одной комнате!
        Мрак пробормотал:
        - Это значит, что почти два миллиарда станут безработными.
        - Не почти, а все, - подчеркнул Олег. - Новые установки будут работать сами. Присматривать за ними достаточно одному специалисту не чета нынешним. С общего пульта. Так что обрушится не только прежняя политика, экономика, мораль, культура, но исчезнет прежнее искусство, исчезнет… даже семья в привычном сейчас понимании.
        Мрак оглянулся в сторону весело беседующих Тигги и Виктории, пробормотал:
        - Да уже, считай, исчезло. Ты мог себе представить хотя бы сто лет назад, чтобы такие отношения, а? И не думают надевать купальники. Впрочем, была бы грудь отвислая, наверное, надели бы, да?
        На море опустилась ночь, Олег вывел яхту в море, на этот раз медленно, а когда Тигги начала зевать и тереть кулаками глаза, поставил на якорь. Мрак вытащил из нижней каюты, продолжая удивлять женщин, роскошнейший стол. В самом деле, держал в руках стол с множеством блюд, бутылок с яркими наклейками, фужерами на тонких ножках, ни один не упал, даже не шелохнулся.
        Олег подхватил с другой стороны, помог поставить, Тигги снова захлопала в ладоши, ничего не разбили, даже не скажешь, что все мужчины - неуклюжие слоны. От воды поднималась божественная прохлада и та чистота, какой не бывает даже в лесу, все-таки там своя пыль, а здесь, в сотне миль от берега, чистейший-пречистейший воздух, нежный и пряный, с едва уловимым привкусом соли и морских животных.
        - Хорошо, - проговорил Мрак с чувством. - Так бы и сказал: остановись, мгновенье! Ты - прекрасно…
        Олег взглянул на Викторию, она вежливо улыбнулась, не принято перечить хозяину, на чьей яхте совершаешь вечерний круиз, но по лицу видно, уж она-то останавливать мгновение не стала бы. Никакое из мгновений своей жизни. Все лучшее, мол, еще впереди.
        Мрак понял по их лицам, что безоговорочную поддержку имеет только в лице Тигги, крякнул, сказал досадливо:
        - Виктория, вот чем мы всегда с Олегом отличались! И до сих пор я его не прибил. Ну разве я не ангел?
        - Ангел, - сказала Тигги убежденно и поцеловала его в щеку. - Мой волосатый ангел!.. Кстати, ангел, а здесь телевизор есть?
        - О, Господи, - вздохнула Виктория.
        Мрак щелкнул пальцами, прямо на двери в каюту засветился квадрат. Возникла площадь, запруженная народом, многие с плакатами, надписи на немецком. С балкона ратуши вывесили флаги, человек в черной сутане перегнулся через перила и что-то выкрикивает в микрофон, толпа отзывалась мощным звериным ревом. Из переулков и улиц подходили люди, Олег увеличил изображение, у многих под одеждой топорщатся свертки.
        - Коктейли Молотова, - вздохнул он. - Неймется…
        - Пойдут крушить? - деловито осведомился Мрак.
        - И жечь, - сказал Олег горько. - Это же сенатор Ханс Брокман!.. Самый ярый защитник, как он себя называет, человечности. Старая сволочь…
        Тигги сказала обиженно:
        - Зачем вы так о пожилом человеке? Я верю, что он выступает совершенно искренне.
        Олег сердито блеснул глазами, смолчал, Мрак коротко усмехнулся. Наступило неловкое молчание, Тигги заподозрила недоговоренное, посмотрела на одного, другого, обиженно спросила Викторию:
        - А ты со мной или против?
        - Против, конечно, - ответила Виктория железным голосом. - Сама знаешь.
        - Нет, у них какой-то заговор. Мрак, ты чего там скрываешь?
        Мрак оглянулся на Олега.
        - Сказать ей?.. Знаешь, Тигги, лапочка, у меня недавно был разговор с этим самым сенатором. Нет, я не переубеждал, из меня хреновый переубеждатель, если в руках ни секиры, ни гранатомета. Зато я с ходу честно и прямо предложил ему записать свое в мегакомпьютер. Причем он будет с компьютером в постоянном контакте, так что если что, понимаешь, то из компьютера всегда можно будет восстановить его в человеческом теле… чуть погодя, с теми же воспоминаниями и прочими идеями. И знаешь, что он ответил?
        - Знаю, - ответила Тигги сердито.
        - Что?
        - Послал, - пояснила Тигги. - Хоть он и очень интеллигентный человек, но вот взял и послал. Угадала?
        - Нет, - сообщил Мрак сочувствующе. - Он только спросил, сколько это будет стоить.
        Тигги помолчала, несколько сбитая с толку, спросила уже без вызова:
        - И что ты сказал?
        - Что для него, такого выдающегося деятеля, искреннего и честного человека, мы воспользуемся квотой, специально выделенной для великих людей, и предоставим место бесплатно. Он тут же согласился. На другой день явился в Центр, два часа его сканировали и переписывали все-все, включая прыщики на ногах, после чего он вечером возглавил демонстрацию протеста против записи людей в бездушные машины!
        Он коротко хохотнул, потер ладони. Олег криво улыбнулся, Виктория нахмурилась и заворчала, как собака, у которой пытаются отнять кость. Тигги молчала, сбитая с толку.
        - Ну, - проговорила она после долгой паузы, - значит, верен принципам…
        Олег, не глядя, переключил на канал, где гала-концерт, неловкость рассеялась в ночном воздухе, а Виктория, переводя разговор на другую тему, сказала умоляюще:
        - Олег, я, конечно, наглая до беспредельности, но вы как-то намекнули или обмолвились, что этот чип, который сейчас во мне, не единственное, что вы можете… Это верно?
        Олег наклонил голову, но его взгляд сверлил ее, как железный бурав сосновую доску.
        - Виктория, а как вы себя чувствуете с этим чипом?
        - Великолепно! Сказочно! На вершине могущества!.. Как Ленин на броневике, которому подарили современный вертолет!
        Он спросил осторожно:
        - А по отношению к другим людям?
        Она сперва не поняла даже, в чем соль, затем широко распахнула глаза, серые, но все-таки удивительно красивые, строгие.
        - Вы о чем? Люди разные. Если вы имеете в виду вечно пьяненького дядю Васю, что не только семью не может обеспечить, но из дому все пропивает, то я не знаю, почему я, человек, который работает шестнадцать часов в сутки, семь дней в неделю, без выходных и отпусков уже столько лет, должна с ним делиться из того, что я заработала своим потом, своим умом, своими бессонными ночами. Как бы и что бы ни говорили мне юристы, я не признаю всю эту пьяную и вонючую дрянь, не желающую работать, равной себе, равной другим работающим людям.
        Он подумал, поморщился, развел руками.
        - Наверное, я сам неправильно поставил вопрос. Я хотел как раз о тех самых честных работающих людях, которым просто не повезло оказаться в числе первых испытателей подобных чипов, первыми записаться в мегакомпы, привить себе стволовые клетки.
        Она в удивлении вскинула брови.
        - Я их люблю и уважаю. Как своих родителей. Будет возможность, помогу. А в чем проблема?
        Он с силой потер обеими ладонями лицо, тряхнул головой, поднялся.
        - Извините, что-то у меня мозги не так работают. Увы, как говорит Мрак, работают они быстро, но надо еще, чтобы и верно… Не приглашаю купаться, уже ночь, но завтра с утра… Море не река, остыть за ночь не успеет. Хотите?
        Она живо вскочила. Глаза ее засияли.
        - Ах, Олег! Вы даже не представляете, что с вами, таким сильным и мудрым, мне иногда хочется побыть чем-то… чем-то вроде Тигги! Снова я не могу дождаться утра!
        ГЛАВА 7
        
        Когда женщины заснули, оба поднялись наверх, Мрак шумно вдохнул свежий ночной воздух. Луна в темном небе мелкая и бледная, по морю бегут смутные тени, словно призраки давно сгинувших кораблей, вдали серебристый туман, а еще дальше, где небо и море смыкаются, - слабый таинственный свет, будто часть волн заключена в лиловый круг.
        Олег опустился за стол, взгляд безучастно скользил по гребешкам волн. Мрак сел в кресло по ту сторону, сиденье по-домашнему закряхтело, принимая вес, хороший привычный звук в страшноватом компьютеризированном мире.
        - Куда ушел? - спросил он с подозрением. - Все библиотеку перебираешь? Ты так и не обмолвился, что в ней!
        Олег нахмурился.
        - Ничего полезного, - сказал он раздраженно. - Вообще о ней стоит забыть. Умница тот исламский эмир, что велел сжечь Александрийскую библиотеку. Знания, которые не ведут к Богу, порочны. Знания, которые ведут только к наслаждениям…
        Мрак удивился:
        - Олег, лег!.. Тебя заносит, не заметил? Ну не может быть такой библиотеки, чтобы все так, как ты брякаешь! Они что, полные идиоты? Как же достигли такой мощи?
        - Ну, не полностью идиоты, - ответил Олег с неохотой, - и не вся такая библиотека. Конечно, чуть-чуть перегнул, но, знаешь ли, сейчас опасно пользоваться их библиотекой.
        - А когда будет не опасно? Олег подумал, сказал осторожно:
        - Помнишь, как с античным наследием? Ранняя христианская культура громила и уничтожала все античное, ессно, за дело. Это был противник. Но потом, через не сколько веков, когда христианство окрепло, вошло в души, в плоть и кровь, церковь сама вспомнила про античность, уже не опасную своими оргиями… помнишь, как в средневековой Европе сжигали ведьм и все связанное с античной похотью и ее культом?.. и прошла волна Ренессанса, подняли из руин и эллинскую культуру, и труды древних философов… так и с этой библиотекой поступим. А пока буду читать ее только я!
        - Почему?
        - У меня иммунитет. Мрак покачал головой:
        - Как был ты Великим Инквизитором, так и остался.
        - Я им был недолго, - огрызнулся Олег.
        - Ну да!.. Наплодил последователей, один другого страшнее, а сам в сторону? Я все помню! Эх, Олег… Иногда хочется создать свой виртуальный мирок, населить теми людьми, какие нравятся, и жить там, руководить ими помаленьку, сглаживая все конфликты, чтобы всем и всегда было хорошо… Ладно-ладно, не смотри на меня так! Могу же я выказать хоть на минутку слабость?
        - Не можешь, - заявил Олег. - Ты - Мрак! Это мы с Тархом на тебя всегда опирались, в тебе черпали силы. Ты всегда был несокрушимой скалой, могучим дубом…
        Мрак почесал в затылке, буркнул:
        - Насчет дуба ты прав, прав. Я вижу, ты перестал сглаживать конфликты, Олег?
        - Между тобой и Тигги? Мрак широко улыбнулся:
        - Между нами конфликтов не бывает. Не увиливай! Я заметил, что где побываешь ты, там напряженность подпрыгивает выше крыши. Халифат науськиваешь на американскую базу в Ираке ты? Ну скажи, ты?
        Олег не выдержал прямого взгляда, отвернулся. Но Мрак упорно смотрел в спину честными коричневыми глазами, Олег в дискомфорте подвигал лопатками, буркнул:
        - Так надо. Для будущего.
        - Стратег, - сказал Мрак с издевкой. Олег вздохнул:
        - А что, нет?.. Я же тебе говорил, что, когда я встретил благородного сэра Томаса Мальтона с его драгоценной ношей, я ведь взялся помогать ему везти Святой Грааль из стран исламского мира в Европу не для Англии. Что Англия?.. В ней уже тогда ничего нового. В смысле, принципиально нового. Но в видениях вставала дивная страна за океаном, куда через сотни лет перевезут эту чашу… Я тогда сказал сэру Томасу, что доведу его до Британии, ибо хочу взглянуть на тех, кто станет ядром будущего народа, в котором будет и кровь русичей, и священная ярость берсерков, мягкая чувствительность и расчетливость германцев, веселье франков, отвага ирландцев… Хочу, мол, взглянуть на тех, кому Святой Грааль будет светить особенно ярко!.. И вот сейчас смотрим… Я вижу, что ошибся только в одном.
        Мрак сказал живо:
        - Ну-ну, давай про ошибки! А то слишком уж… правильный.
        - Я ошибался, называя это по старинке народом. Американцы - не народ. Это то, чем становятся, взрослея, все племена и народы. Это состояние. А в остальном…
        Мрак хмыкнул, сказал недоверчиво:
        - И все-таки где-то брешешь. Ну не может человек вот так далеко предвидеть! Просто не дано.
        - Это как смотреть, - возразил Олег вяло. - Большинство смотрят, мол, если сейчас телеги большие, то в будущем станут еще больше, если луки стреляют на сто метров, - то через тысячу лет будут бить на полторы сотни…
        - А у тебя, ах-ах, озарения?
        - Они самые, - ответил Олег спокойно. Посмотрел на Мрака зелеными глазищами так, что тому вдруг стало жутковато, добавил: - И теперь тоже, Мрак. Даже чаще, чем в те былые времена. А точность потому, что я не сам стараюсь угадать, каким будет будущее, а следую, так сказать, Вселенскому Плану. А там намечено… Творцом, природой или Галактической Амебой, что человечеству быть и развиваться, а не просто расползаться пленкой по планете. Так что, Мрак, все идет по великому Вселенскому Плану. Еще шажок - и не будет ни русских, ни немцев, ни американцев - будут зачеловеки. А мы с тобой, закончив эти неотложные дела, отправимся к Таргитаю…
        Он внезапно умолк, насторожился. Мрак спросил с беспокойством:
        - Что? Опять войны?
        - Нет, с ними будет покончено… А с мелочью вроде терактов разберутся земные спецслужбы. Но что-то неспокойно в Галактике. Даже в метагалактике.
        Они замолчали, глядя в южное ночное небо с множеством крупных звезд. Только в телескопы они почему-то намного мельче, чем видны простым глазом. И чем телескоп мощнее, тем звездочки мельче. Только так человек способен понять, насколько они далеки… понять и ужаснуться.
        Что видел застывшим взором Олег, Мрак боялся даже представить, а сам Вообразил, как вот могучая грудь Вселенной вздохнула, точнее - выдохнула, и блестящие пылинки стремительно несутся во все стороны. Потом последует вдох, и все помчится обратно, начнется схлапывание. И так все время: вдох-выдох, вдох-выдох, вдох-выдох… Между каждым вдохом и выдохом примерно десять в сто девяностой степени лет. Сто девяносто нулей после единицы - это счет идет уже не на жалкие миллиарды лет… Вылетевший изо рта за это время пар успевает собраться в галактики, повертеться этими крохотными микровихриками и распасться, а при новом вдохе обратно летят уже не галактики, ибо за это время, выражаемое десяткой в тридцать второй, любое вещество полностью распадется. Исчезнут, рассосутся даже погасшие звезды, а потом распадется даже космическая пыль. Останется только излучение, а потом, через десять лет в сотой степени, во всей Вселенной останутся только электроны и позитроны, рассеянные, ну, один электрон будет приходиться на десятку в сто восемьдесят пятой степени всей видимой сейчас Вселенной…
        Холод незаметно подобрался к сердцу, что начало умирать от чувства безнадежности, и тут же резкий скачок! Учащенные сумасшедшие удары, повышение кровяного давления, мышцы напряглись, и Мрак поймал себя на том, что оскалил клыки и озирается: где враг?.. От кого защищаться?.. Все-таки мудро поступил этот зеленоглазый трус, когда настоял на кажущейся глупости: тащить с собой все громоздкое тело, не отказываться даже от аппендикса, прыщиков на коже, атавистичных мышц и желез. Сознание уже давно бы дало ему умереть, примирившись с мыслью о неизбежности всеобщей смерти, но тупые инстинкты заставляют жить, бороться, размножаться, побеждать, завоевывать новые места для охоты, плодиться и там, идти дальше, за горизонт…
        Вздрогнул, огляделся дико: темное звездное небо над таким же темным тяжелым морем, надстройки яхты резко выделяются в серебристом лунном свете, рядом Олег, тоже с бледным напряженным лицом.
        Олег поднялся первым, проговорил треснувшим голосом:
        - Пойдем спать, Мрак.
        Мрак тряхнул головой, ответил сипло:
        - Тебе виднее, хотя по мне - глупо.
        - И по мне, - согласился Олег. - Но зачем-то сон все же нужен, как мне чудится. Нам нельзя рисковать… слишком. Когда будут сотни, а лучше тысячи таких, как мы, тогда и посмотрим, чем грозит бессонница и грозит ли вообще.
        - Скорее бы это время, - пробормотал Мрак тоскливо.
        Яфет вздрогнул, Олег возник в поле зрения внезапно, без всяких вспышек, запаха серы и подземного гула. Темное от солнечного загара лицо озабочено, и, хотя зеленые глаза улыбаются, видно, что волхву очень несладко. Скулы заострились, у губ залегли горькие складки.
        - Снова за магию? - спросил Яфет недовольно. Олег крепко и уверенно стоит на зеленом газоне, реальный, крепкоплечий, придавивший стебли травы, хотя появился неслышно, как мотылек.
        - Яфет, - ответил Олег, - в двадцать первом веке пора это называть иначе.
        - Но разве не магия?
        Он щурился, рассматривая Олега, тот спиной к солнцу, пахнет морем, а кожа покрыта загаром, полученным явно не здесь, не в лесистой Брянщине, а где-то на южных морях, там кожа обретает совсем другой оттенок.
        Олег с неловкостью улыбнулся, посторонился, его чуть не сшибли бегущие вприпрыжку мальчик и девочка, лет пяти, мальчишка задирал голову и тыкал пальцем в небо, где сгущается конденсированный пар белого цвета.
        - А вон там морда дракона!.. - вскрикивал мальчишка, - Смотри-смотри, раскрывает пасть!.. А гребень, посмотри, какой гребень!
        Девочка взвизгнула:
        - Он гонится за овечкой!
        - Какой овечкой? - спросил мальчишка.
        - Да вот там, смотри! - Девочка указала пальцем. - Видишь? Ну, а теперь видишь?
        Олег проследил за лицом мальчишки и понял по вспыхнувшим глазам, что он в самом деле увидел. И овечку, бегущую по синему небу, и медленно догоняющего ее дракона, и вообще чудесное необыкновенное небо, что и не небо вовсе, а дивный заснеженный край, где между белых гор летают, скачут, прыгают и прячутся дивные звери, птицы, чудовища.
        На миг кольнуло острое сожаление, что вот они уже давно не видят, даже не могут увидеть ни воздушных замков, ни драконов, ни даже снежных гор, а только конденсированный пар, что медленно сгущается, а они с Яфетом могут сказать с точностью до минуты, когда прольется дождем. И где прольется. И даже сколько будет проливаться, после чего небо всего лишь очистится.
        Яфет нехотя сдвинул плечами.
        - Понимаю, ты ответил. Да, мы тоже видели только то, до чего могли дорасти. И Творца таким, каким… ну, как вот эти, что увидели дракона. Надо же, никогда дракона не зрели, а туда же - драконы! Да еще догоняющие овечек…
        Олег скривил губы, драконы никогда не охотились за овцами, но если дети увидели, как драконы вот прямо их догоняют и едят, то, значит, так и есть. Мир таков, каким видим.
        - Чем занимаешься сейчас?
        - Защитой, - ответил Яфет. - Помнишь, когда строили первые атомные реакторы, то задолго до запуска и загрузки топлива уже все мыслимые защитные системы работают с полной нагрузкой! И шесть ступеней охранной сигнализации включены, операторы проверяют ежедневно. Да что там первые, так строили и вторые, и третьи, и все следующие. Но там было все-таки понятно, хоть и ново, а вот как с этими, как их…
        - Ассемблерами, - подсказал Олег.
        - Да, ассемблерами!.. Вообще странное какое название. Я одно время пробовал программировать на ассемблере.
        - Ну и как?
        - Трудно, - признался Яфет. - Видно, мозги мои уже начинают окостеневать, что ли.
        - Мозги ни при чем, - заверил Олег. - Просто ты интуитивист, а не систематик. И с математикой у тебя всегда было слабовато, а вот творить ты умел… Нет, твой ассемблер - самый низкий язык программирования, а это крохотное устройство с единственным манипулятором для перемещения атомов. Яфет кивнул:
        - Я понимаю, если перемещать атомы, то можно создать все, что угодно. Из чего угодно. Но с защитой от цепной реакции было, повторяю, просто, там все понятно, а с этими ассемблерами… гм… Я не увидел опасности, пока они, как и ядерный реактор, строго изолированы. Тебя страшит, как я понял, их распространение?
        - Распространять придется, - пояснил Олег невесело. - Иначе остановим весь технологический прогресс. Вот тут и продумывай защиту совсем другого рода. Дело в том, что перемещать атомы дело чрезвычайно долгое. В том смысле, что атомов даже в спичечной головке… астрономически много. Пройдут годы, прежде чем такой ассемблер создаст, скажем, из грязи ягоду землянички.
        Яфет спросил недоверчиво:
        - А сможет?
        - Конечно. Все, что угодно. Все из атомов, как помнишь… возможно, помнишь, из школьного учебника физики. Или химии, сам не помню, извини. Но это странная будет прихоть, ведь такой ассемблер будет стоить миллиарды долларов, проще вырастить тысячи тонны земляники хоть на Северном полюсе!.. Проблема в том, что изначально хоть и вложили гигантские суммы в создание первого ассемблера, но этот первый запрограммирован на воспроизводство самого себя. И так далее, по экспоненте. Вскоре у нас будут уже тысячи, миллионы, миллиарды таких ассемблеров, стоимость их упадет практически до нуля…
        Яфет задумался, сразу ухватил суть проблемы.
        - У вас, - сказал он медленно, - небось и название уже есть? Я имею в виду не для ассемблеров, а для проблемы?
        - Есть, - вздохнул Олег. - называется. Мол, ассемблеры выйдут из-под контроля…
        - Бунт машин? Олег отмахнулся:
        - Какой бунт, у них ума будет меньше, чем у амебы. Просто сбой в программе, поломка, техническая мутация - вот и начнут либо воспроизводить себя, если сбой на первой же программе, либо на чем-то следующем. Ну, к примеру, нам вовсе не светит, чтобы ассемблеры переработали всю планету на свежую землянику. Нет-нет, что это ты так посерел лицом! Мы как раз и разрабатываем средства защиты!.. Еще ассемблеров этих нет, а уже в космос предполагается вынести и производство, и устройства для самоуничтожения, и особые блокирующие программы! Просто напоминаю тебе, чтобы и это взял под контроль. Ассемблеры нам нужны до зарезу, но защитные меры обеспечь. Как от зверей, что хороши только за оградкой. Привлекай всех, кого можешь, вбрасывай любые деньги. Используй все мои счета, я для тебя их открыл. Последний рывок, Яфет!
        Яфет всмотрелся в его лицо. Олег напряжен, как струна, переспросил:
        - Последний?
        - Уверен, - ответил Олег с нажимом. - Потом все будет легче! По уму наконец-то, по уму!.. Мнение дураков не будет играть никакой роли, Яфет, потому что их вообще не будет. В смысле, старых дураков, дураков прошлой формации. А в новой, не знаю, может быть, мы с тобой сами попадем в эту категорию? Но все равно надо приближать это страшноватое будущее.
        Яфет поинтересовался:
        - Ты сейчас откуда?
        - С яхты в Средиземном море. Я там и есть, у нас там ночь, а мое появление… рассматривай как проекцию.
        Яфет ткнул его в грудь, Олег даже не качнулся, а Яфет с гримасой посмотрел на кончики пальцев.
        - Для привидения ты мог бы быть и помягче. Покажешь, как это делается?
        - Через пару недель, - пообещал Олег.
        В следующий миг на лужайке снова пусто, примятая подошвами трава со вздохом облегчения распрямлялась, тоже соглашаясь с Яфетом, что мог быть не только помягче, но и полегче.
        ГЛАВА 8
        
        Виктория спала, раскинувшись по всей постели, уверенная в себе даже во сне, это не Тигги, что сворачивается в комочек, а колени подтягивает почти к подбородку. Олег хотел было лечь рядом, но, если Виктория вздумает забросить ногу или положить руку, что-то да нарушит в тонкой структуре сна, придвинул к кровати кресло, модифицировал, стараясь, чтобы не слишком была заметна разница с прошлой конструкцией, и сел, чувствуя себя в таком же комфорте, как если бы разлегся в королевской постели.
        Сон долго не шел, загадочное состояние, куда более загадочное, чем политика, экономика, строение звезд или галактик, потом пришло то странное состояние, когда уже начинаешь видеть сон, но еще понимаешь, где находишься на самом деле, потом чувство реальности истончилось и пропало, он жил в неких странных эпохах, летал над рыцарскими замками, мчался на горячем коне и рубил врага, воздвигал стены на пути наступающих варваров, а затем как-то сразу очутился в черноте, проступили дивные сочетания звезд, прошла оранжевая волна сжатого пространства, звезды задвигались, как отражение в темном озере, куда бросили камешек.
        - Я здесь… - прошептал он. - Я слышу… У меня открылись глаза, у меня открылись уши…
        Он сам не понял, почему сказал именно эти слова, будто не человек, а щенок, которому исполняется десятый день от роду, но во сне у человека чувство удивления выключено, так что для него это прозвучало естественно, словно именно это и должен был сказать, а что же еще?
        Когда проступили очертания каюты, он тихонько встал, смысла нет пытаться заснуть снова, глухим две обедни не служат, уже сказано было, а если не понял, сам дурак…
        Виктория тихо сопела, уткнувшись лицом в край подушки, он тихонько поправил, сопение прекратилось, и, ступая на цыпочках, выбрался наверх на палубу.
        За столом в кресле полулежал Мрак и смотрел на пока еще темное на западе небо, зато на востоке намечается бледный рассвет, волны серые, свинцовые, передвигаются с неспешностью пасущихся бизонов. Воздух все так же чист, свеж, с приятной приправой морской соли и йода.
        Мрак с укоризной в глазах покачал головой. Зачем ложиться спать, если встаешь еще более бледным и осунувшимся?
        - Черти приснились? - осведомился он язвительно. - А ты в самом большом котле, да?.. А правозащитники дровишки в огонь подбрасывают…
        - Если бы, - буркнул Олег.
        - А что, бывает и хуже?
        - Бывает.
        - Что, к примеру?
        - Новая картина мира, - ответил Олег нехотя. - Помнишь, как было… не по себе? Сейчас я тоже, похоже… с разгона лбом в дерево.
        Мрак ахнул, от возмущения пошел зелеными пятнами, покрылся титановой броней, хмуро заблестевшей на солнце, даже на миг исчез, превратившись в облачко диффузного газа. Через наносекунду снова в кресле все такой же небрежный, одной рукой почесывает волосатую грудь, другой почти элегантно держит огромной лапищей фужер из тончайшего венецианского стекла. Отпил глоток, в задумчивости посмотрел на фужер, тот послушно превратился в золотой кубок старинной работы, по ободку мелкие рубины, выпуклые вензеля и драконы задвигались по бокам, устраиваясь покрасивше, но все мешали друг другу, и затейливый кубок превратился в обычный граненый стакан. Мрак допил вино, но по-прежнему молчал.
        - Сам дурак, - сердито ответил Олег. - Даже не понимаешь, о чем я, волчара, а гавкаешь!
        - Волки не гавкают, - хладнокровно заметил Мрак. - Даже лаять не умеют.
        - Вот видишь, даже лаять не умеешь, а туда же - в критики.
        Мрак буркнул:
        - Ну так о чем? Скажи мне, серому.
        - Вот именно, что серый. В любом из смыслов!
        Мрак, усмехнулся, Олег торжествует, уловил некий подтекст, для его близкого к абсолютному нулю чувства юмора это достижение, повторил благодушнее:
        - Я говорю, не рано ли лбом в дуб? Мы только-только вошли в огромную комнату… имя которой - Вселенная! Стены ее - хрен знает где! А ты уже ухитрился, это?.. Да где ты нашел дуб?
        Олег с пренебрежением отмахнулся:
        - Да что мне Вселенная? Так, огромная комната, где кое-где разбросаны игрушки… И кто-то будет играть в них, ну там звездные войны, звездные короли, звездные империи и прочая фигня для безнадежно впавших в детство… Есть люди, что не взрослеют. Не из-за юности души, как говорят, а по причине скудоумия. Бедности ума, это я тебе для доступности. Меня же волнует, страшит и бесит вселенная, что внутри нас! Не сломав там одну из стен, разве я проломился бы в эту простую вселенную?
        Мрак хмыкнул, глаза стали задумчивыми. Граненый стакан начал было снова превращаться в более привычный королевский кубок, Мрак успел покоролевствовать и по Европе, и по Востоку, но стенки оставались прозрачными, вино из золотистого превратилось в пурпурное, богатого оттенка, затем кубок застыл, Мрак явно вспомнил, что он уже не в крестовом походе.
        - Ну-ну, - сказал он с интересом, в голосе прозвучала настороженность. - В чем-то ты, рыжий, прав. В той части, что стенки вселенной внутри нас весьма и весьма… Я тоже чуть голову не повредил, пока проламывался.
        - Помню, - ответил Олег угрюмо. - Но сейчас вообще не стены, а… горы, наверное.
        - Ты целые планеты разносишь взмахом своих длинных ресниц, - сказал Мрак и добавил: - А зачем тебе такие длинные? Не стыдно? Как у девицы.
        - У меня такие с детства, - огрызнулся Олег. - Как будто ты раньше не видел!
        - Правда? - удивился Мрак. - Вот уж не присматривался… Извини, я больше замечал, как растет твоя мускулатура. У тебя руки были как два червяка. Только не дождевых, те хоть красные, а у тебя были совсем белые, как у подкоряжного тритона.
        - Мрак, - сказал Олег, - не уводи в сторону! Да, мне страшно. Но я еще не начинаю. Так, пытаюсь пока осмыслить.
        Мрак с удовольствием задвигался, устраиваясь в кресле, потом сообразил, что пусть лучше кресло двигается и меняет форму, обтекая его задницу и спину поудобнее, снова наполнил граненый стакан, теперь уже стакан, не кубок, увеличив его до размеров детского ведерка.
        - Осмыслить, - произнес он с чувством, - это хорошо. Сам люблю мыслить! Особенно про баб! Ты каких предпочитаешь: худых или толстых?.. Ладно-ладно, не сердись, я только хотел сказать, что для сомышления ты подобрал надежного сомысленника.
        Олег отмахнулся:
        - Да, конечно. Еще бы… Не понимаю, зачем пьешь? Все равно не пьянеешь.
        - А для удовольствия, - ответил Мрак благодушно. - Выпьешь ведерко-другое, на душе полегчает, как будто сделал что-то богоугодное. Олег, а может, больше нет стен? Ты только вдумайся, что мы сотворили!.. Мы же не только себе открыли Вселенную, мы открыли ее людям! Ум за разум заходит, когда пытаюсь представить не то, сколько в ней звезд, а сколько хотя бы галактик!.. Олег сказал с отчаянностью в голосе:
        - У меня тоже. Но это говорит только о нашем молодом мозге. У нас он все еще детский. Нет, даже младенческий. У тебя так и вовсе эмбрионный. Нам бы еще играть, а не взрословствовать, потому и первая мысль о звездных войнах, империях, световых мечах и рыцарских конях из железа, управляемых компьютерами! Но едва я как бы отстраняюсь от попыток понять Вселенную, хотя все же каким-то образом о ней думаю, тогда внутри меня кто-то ласково гладит по головке и говорит отечески, мол, потерпи, вот подрастешь, откроешь все тайны…
        Мрак распахнул глаза шире, вид у Олега несчастный, он словно признается в самом большом поражении в жизни.
        - Ты чо, - сказал он с интересом, - к внутреннему голосу прислушиваешься? Да он такого насоветует! Хошь, расскажу случай…
        - Не надо, - возразил Олег с торопливостью, - ты уже рассказывал!
        - Да это другой случай. Вот недавно случился…
        - Не надо, - сказал Олег. - Не надо, вот и все. Со мной другое, без твоих хохмочек. У меня впереди всех чувств идет ум. Он все проверяет, оценивает, решает, а уж потом иду я сам. Чувства чаще всего заводят в болота, а ум… это ум! С ним все понятно.
        Он остановился, не то набирая воздух, не то вычленяя из хаоса мысль, Мрак подбодрил весело:
        - А теперь что? Столько тысяч лет топтал и пинал чуйства, а теперь решил к ним присмотреться?
        - Мрак, - сказал Олег с досадой, - сам же знаешь, что чувства есть и у зверья. А ум - только у человека. Значит, ум выше.
        - Но чувства древнее, - возразил Мрак. - Ты прошел эту длинную дорогу благодаря уму, я - чувствам, а Таргитай… Кстати, что скажешь о Таргитае? Ведь мы его считали совсем дураком, а он пошел еще дальше.
        Олег помолчал, лицо становилось все несчастнее, а плечи опускались.
        - Да, теперь видим, - ответил он нехотя, - что Таргитай в самом деле пошел дальше, а не просто… пошел. И пошел как раз благодаря тому, что…
        Он не договорил, глаза на миг расширились, потом болезненная гримаса пробежала по лицу, Мрак с сочувствием понял, что мысль только блеснула, дразня, алмазной спинкой и тут же исчезла. Проще тигра голыми руками за хвост, сказал он себе, чем ускользнувшую мысль. Порой даже безопаснее… Правда, если поймаешь редкую по красоте мысль, то ее шкура куда ценнее тигриной. А есть еще мысли яркие, есть емкие, ценные, прозорливые, скудные, нахальные, отважные, глупые, щедрые, сочные, аморфные, зовущие, тормозящие… но в этом заповеднике лучший ловец - Олег.
        - Таргитай задним умом крепок, - сказал он. - У него вообще ни одной мысли не было. Но душа огромная, все впитывала. Он все готов был принять и понять… но не умом, понятно. А если и умом, то тем, что в заднице. Понимаешь, Олег, вдруг ты не знаешь, но сперва был только спинной мозг, представляешь? Потом его стало не хватать, на кончике возникло утолщение. Даже не на кончике, а на обоих кончиках. Так пошло легче, можно было думать сразу тремя мозгами: спинным и двумя утолщениями, а затем то ли от взрыва сверхновой, то ли от удара метеорита пошли нарушения… Какие? У одних зверей начало развиваться утолщение на одном конце, у других - на другом. Когда звери начали ходить на двух лапах, я говорю о динозаврах, то стали говорить о верхнем и нижнем мозге, а когда снова опустились на четвереньки, то о переднем и жопном… в смысле, заднем. И сейчас говорят с одобрением, что такой-то президент задним умом крепок.
        Олег слушал с отвращением, Мрак привычно ерничает, старается развеселить. Слишком часто, по его мнению, Олег в последнее время впадает в отчаяние или ходит мрачный, как грозовая туча. Но на самом деле все не так, он из него почти не выходит.
        - Да иди ты, - сказал он наконец, - Мрак, когда ты умничаешь, тебя прибить хочется.
        - И что, слабо?
        - Да пришлось бы распылить весь этот сектор пространства, - буркнул Олег, - а я не уверен, что сумею воссоздать его в точности… но чтоб тебя там не было.
        - А со мной? - спросил Мрак с интересом. Олег подумал, сдвинул плечами.
        - Ну, если точную копию, то, вероятно, смогу.
        Мрак застыл, холодок коснулся сердца, внезапно пришел страх, оба чересчур близко приблизились к ужасному всемогуществу.
        - За сколько лет?
        - Дней за семь, - ответил Олег. Оглянулся на издавшего странный звук Мрака, - а то и за сутки… Ты чего? А-а-а, ты вот о чем… Он же создавал не Землю, как у нас понимают по своей простоте, а Вселенную, мы просто называем весь этот мир Землей, так понятнее.
        Мрак зябко передернул плечами. Улыбка получилась вымученной, кривой, губа дернулась, приподнялась, показывая белый волчий клык.
        - Может, не зря? Он это и имел ввиду? Что Вселенная - это вся наша Земля? Вернее, Вселенная - наша земля?
        Он повел бровью в сторону якорной цепи, та исчезла, яхта закачалась на волнах. Слышно было, как тихо-тихо заработал двигатель, яхта пошла наперерез волнам в открытое море.
        Олег задумался, на лбу собрались складки, от тела пошел жар, тут же рассеялся, Мрак на всякий случай промерил друга, но у волхва контроль на высшем уровне: обычный примат без отклонений, разве что сенсоры бдят, засекут любую опасность и в любой области, но тут уж ничего не поделаешь, трус - он и в другой галактике - трус, хоть и называет себя осторожным, предусмотрительным.
        - Все может быть, - проговорил Олег трудно, - и даже может быть такое… что основы плана, самый что ни есть каркас заложен в нас.
        - В тебе и мне?
        - Нет, во всем живом. И в неживом тоже. Для Него, думаю, особой разницы нет между человеком и камнем: то и другое - сложное произведение…
        - Ну, Олег, эт ты загнул!
        - Загнул, - признался Олег. - Но я ведь только рассуждаю вслух. Конечно, он видит разницы больше, чем мы сами, у него больше…
        Он запнулся, пошевелил пальцами, не зная, как выразить свои ощущения, а Мрак предостерегающе кашлянул, оглянулся.
        Тигги вышла, зевая и сладко потягиваясь, как шаловливый котенок, ахнула, замерла. Вчера море было прозрачным, невесомым, чуть плотнее воздуха, просматривалось до самого дна, а сейчас это густое подсолнечное масло, золотое, непрозрачное, и вообще кажется, что по нему можно пробежаться босиком, только слегка прогнется под ступнями.
        Из-за горизонта приподнялся краешек солнца, по золотой поверхности пробежали длинные языки алого огня, жутковатые, непонятные и оттого еще более страшные, загадочные. Море вспыхнуло, загорелось таким пламенем, что она прищурилась, а потом и вовсе прикрыла глаза рукой, продолжая, однако, смотреть в щелочку между пальцев.
        - Господи, - прошептала она, - до чего же красиво!.. Спасибо тебе, милый Мрак.
        Она бросилась ему на шею и с благодарностью расцеловала. От нее пахло свежестью ребенка, губы мягкие, теплые, еще сохранившие очарование ничем не омраченного сна. Мрак погладил ее по голове, по спине, шлепнул по заднице.
        - Ты мне зубы не заговаривай, - сказал он строго. - Двое здоровых мужчин проснулись от нестерпимых мук голода. Ты собираешься нас кормить?
        Тигги всполошилась:
        - Да, конечно, да… Но где здесь еда? Я так и не заметила.
        - Вон в той каюте, - указал Мрак.
        - Да? Я перед сном туда заглядывала… там пусто.
        - Ночью привезли, - заверил Мрак. - Так что не увиливай.
        Тигги пискнула и убежала, а спустя пару минут наверх поднялась Виктория: свеженькая, с гладко зачесанными волосами, отчего строгое лицо выглядит еще строже, устремленнее, скулы заострились, а серые глаза смотрят с настороженностью и вопросом.
        - Доброе утро, - сказала она. - Что-то вы очень уж ранние пташки.
        В ее реплике был невысказанный вопрос, Мрак ухмыльнулся, Олег кивнул, но ответил лишь дежурно:
        - Утро доброе, как спалось?
        - Прекрасно, спасибо. Тигги едва не сбила меня с ног, что-то случилось?
        - Она умирает от голода, - объяснил Мрак. - Решила не мучить себя диетами. А как вы насчет диет?
        - Я себя диетами не мучаю, - отпарировала Виктория. - Я ими наслаждаюсь.
        Удивительные зеленые глаза Олега, этого странного человека, следят за нею внимательно, с неким странным напряжением. Она дважды хотела спросить, что случилось, не сделала ли какой-то серьезной ошибки, но, с другой стороны, он - босс, лучше ее знает, что она сейчас должна чувствовать и чему радоваться.
        - Виктория, - произнес Олег мягко. - Вы как наркоман, даже сейчас шарите по Сети. В самом деле так уж аддиктивно?
        - Ужасно, - призналась она. - Не могу оторваться.
        - А Тигги не хотите приобщить? - спросил он вскользь.
        Она улыбнулась одними губами.
        - Шутите?
        - Почему же, - ответил он, не сводя с нее взгляда. - Вам же понравилось?
        Она кивнула.
        - Я… счастлива! Вы просто не представляете, насколько я вам благодарна, Олег. Я сама этого не представляю, потому что это уж очень… ну просто очень! Нет, вы не представляете.
        Он повторил:
        - Значит, Тигги не стоит?
        Она насторожилась, переспросила:
        - А почему именно Тигги? Она слишком уж в мире доисторических культур. Не любит даже той техники, что окружает нас с детства. А куда уж испытывать новые образцы!.. Но вот я, если у вас есть что-то еще, всегда готова.
        Она улыбнулась красивыми губами, подсказывая ему, не понимающему юмора, что это просто шутка, ну не может же у них быть что-то еще. новые разработки не каждый день сыплются для испытания. И не все, что нужно испытывать, оказывается в одних руках.
        Однако этот странный человек с зелеными глазами оставался предельно серьезен. У нее тревожно кольнуло под ложечкой. Он смотрит не просто серьезно, но и чувствуется, что колеблется, словно раздумывает, дать ей пряник или не дать.
        - Дайте, - произнесла она вслух, ощутила, что хоть и старается сказать шутливо, но в ее обычно властном голосе прозвучали жалобные щенячьи нотки, - дайте этот пряник лучше мне… или сахарную косточку, что там у вас?.. Я же счастлива, разве не видите? У меня все получается, можете на меня рассчитывать, как на верного и преданного солдата. А вот Тигги…
        Она замолчала внезапно, словно наткнулась на препятствие, закусила губу, на лице проступила задумчивость.
        - Да? - сказал Олег вопросительно. - Что за идея?
        - Этот ваш друг Мрак… Он тоже вот так свободно во Всемирной Сети?
        - Не меньше, чем я, - заверил Олег.
        Она снова задумалась, потом ее губы тронула ироническая усмешка.
        - Тигги - очень женственна. Это значит, что она за мужчиной готова идти не только без сопротивления, но и с радостью. Она в этом ощущает свое предназначение или предначертание, как лучше?.. Словом, если ей такое предложит Мрак, а не я или вы, тогда она может и пойти на это мерзкое, с ее точки зрения, деяние.
        - Это идея, - проговорил он медленно.
        - Только сразу подайте ей, - предупредила она, - что это, мол, еще больше сблизит их души, позволит лучше понять интимные стороны, и всю такую словесную дребедень.
        Он смотрел в упор.
        - Вы все-таки считаете, что это только дребедень? Она ответила таким же прямым взором.
        - А вы?
        Он несколько смешался.
        - Гм… вам честно?
        - Лучше честно.
        - Может быть, - спросил он, - все-таки не надо так в упор? Мало ли что, как считаю я или кто-то еще. Есть нормы морали, нормы цивилизованности. Если мы хотим быть людьми, надо оставаться в рамках. А если и расширять их, то цыплячьими шажками.
        - Цыплячьими не получится. Не девятнадцатый век. Даже не двадцатый.
        Он вздохнул.
        - Понимаю. Видите ли, Виктория, к сожалению или к счастью, еще не разобрался, я по своему духу куда ближе к вам, чем к Тигги или даже к моему лучшему другу Мраку. Но даже меня иногда жуть берет! Потому и смотрю на вас и стараюсь понять…
        Он умолк, она спросила в нетерпении:
        - Говорите же!
        - Хочу спросить, - выдохнул он, - не страшен ли этот процесс… отказа от человеческого? Ведь чип, принимающий, раскодирующий и передающий прямо в мозг все, что происходит в диапазоне радиоволн, - только первая ласточка!
        Она помедлила с ответом, Олег не похож на алармиста, что страшится засилья техники, у него что-то другое в рукаве, знать бы что, ответила с шокирующей откровенностью:
        - Вы хотите сказать, что у меня здоровое и достаточно молодое женское тело, которым я могла бы пользоваться и пользоваться… ну, скажем, как Мессалина, Клаудиция или Клеопатра? В чувственном смысле, ничего более? Или допуская другие возможности лишь по краешку?
        Она взяла маечку внизу за края, подняла кверху, на миг закрыв лицо тканью, на Олега взглянули небольшие тугие груди с ярко красными альвеолами, такая грудь, отметил он бесстрастно, не теряет формы до старости. Маечка полетела на спинку стула, Виктория откинулась в кресле, взгляд ее был прям.
        - Понимаю, мужчин задевает, что женщины вообще бывают умные. Один мой знакомый говорил, что, мол, современные женщины работают, водят машину, напиваются - прямо как мужчины, но при этом удивляются, почему с ними хотят заняться анальным сексом! Так вот, я не удивляюсь, я смотрю на все это… на все забавы, как на игры детского периода. Или переходного, что точнее. Мессалина увлекалась сексом, а чем еще могла в те века заняться женщина? Возможно, будь у нее такой простор в выборе профессий, как у меня или Тигги, она вообще осталась бы к нему равнодушной?
        Она перехватила взгляд Олега, умолкла, он попросил:
        - Извините, если перебил.
        - Нисколько, - ответила она. - Нет-нет, я не фригидная, вы уже убедились, но ведь секс - это так мало, а море возможностей даже с этим великолепным чипом - это сказочно много! А нанотехнология обещает намного больше, не так ли?
        Она спрашивала с подтекстом, не решаясь задать вопрос прямо. Олег чувствовал ее нетерпение, спросил:
        - И как далеко вы могли бы зайти… в своем отказе от тела?
        Она сдвинула плечами.
        - Вообще от тела? Или от этого, созданного природой, крайне нестабильного, страдающего от жары и холода, прожорливого на энергию, крайне слабого… перечислять можно долго, вы имеете в виду его?
        - Да, простите, меня подводят неряшливые формулировки.
        Она победно улыбнулась.
        - Это вы извините за придирки. Я думаю, люди сперва научились ставить пломбы в зубах, а потом и сами искусственные зубы, теперь начинают вживлять всевозможные чипы. А едва появится возможность - перейдут на полностью искусственные тела. Конечно, если они хоть чуть-чуть будут лучше, я перейду без колебаний!
        ГЛАВА 9
        
        Он еще раз окинул взглядом ее прекрасное тренированное тело, опытному глазу заметно, где поработал шейпинг, где обыкновенные гантели, а какие мышцы развиты плаванием. Но не самоцель у хозяйки, не самоцель: сильное здоровое тело дольше работает без усталости, чаще генерирует яркие мысли, умеет сосредоточиться на многих аспектах проблемы одновременно.
        Ее серые глаза спокойно выдержали его взгляд, только алые кончики груди отвердели и заострились. Хотя, возможно, всего лишь от струи свежего воздуха.
        - А вы? - спросила она. - Вы разве не готовы отказаться от своего нынешнего тела… признаю, вполне совершенного? Но все-таки очень ограниченного в своих возможностях?
        Он не ответил, делая вид, что присматривается к идущему вдалеке огромному океанскому лайнеру. Километрах в двух, тяжеловес, даже без подводных крыльев, рассчитанный на длительный неторопливый отдых на воде. Автоматика яхты высчитала расстояние, прикинула скорость, послала сигнал двигателям, мол, хоть столкновения и не будет, но не фиг колыхаться на чересчур высоких волнах после такого левиафана, лучше чуть-чуть притормозить.
        Виктория выждала несколько секунд и, чтобы не возникло неловкой натянутости или ощущения недомолвки, сказала живым щебечущим голосом а-ля Тигги:
        - Купаться будем?
        - Если не пугаетесь акул. Она расхохоталась:
        - Олег, это Тигги скажите! Акул в этих морях нет, знаю.
        - Акваланги в носовой каюте, - сообщил он. - Если есть желание, конечно. Здесь сравнительно мелко, можно опускаться к самому дну. А дно здесь в самом деле непростое.
        - Спасибо!
        Она исчезла, пять минут спустя поднялась на палубу уже в ластах, в легких прорезиненных трусиках, с открытой грудью. Он снова поразился ее длинным ногам спортсменки, идеальная форма, упругие сухие мышцы, и вместе с тем очень женственные, при взгляде на такие ноги всякий мужчина представляет их не на беговой дорожке, а на своих плечах, как же решается расстаться с ними без всякой видимой жалости, не двигают ли ею какие-то скрытые комплексы, в таком случае никак не может быть эталоном поведения для других…
        Лайнер ушел, во все стороны только бесконечные волны, автоматика помигивает зелеными огоньками, Виктория терпеливо ждала, солнце играло на ее бледной коже. Олег кивнул:
        - Да, именно здесь неплохие места. Правда, придется на предельную глубину, но там в самом деле… э-э… красиво.
        Она засмеялась:
        - С каким трудом вы сумели выдавить это слово! Ладно, мне идти одной?
        - Я буду рядом.
        Она сделала большие глаза.
        - А где ваш акваланг? Хотите, принесу? Мне так хочется для вас что-нибудь сделать! Яхта не перевернется до тех пор, пока Мрак поднимется сюда?
        Он подумал об акваланге, это же опускаться в тесную каюту, нацеплять на себя громоздкие нелепые баллоны, хотя уже появились искусственные жабры, выщелучивающие кислород прямо из воды, перепоясываться жесткими широкими ремнями, все это настолько ясно отразилось на его лице, Виктория засмеялась, а он махнул рукой:
        - Давайте так. Обо мне не беспокойтесь.
        Она прыгнула за борт, он тут же оказался рядом, пошел на расстоянии вытянутой руки. Она опускалась спокойно, сильные ноги работают легко, без усилий посылая тело вертикально вниз. Вода зеленовато-прозрачная, в зените удаляется корпус яхты, похожий на брюхо молодого кита. За Викторией время от времени остается рой мелких серебряных пузырьков, тут же устремляется наверх, а Виктория пытливо посматривает через стекло маски. Он показал ей знаками, что все в порядке, повторил на радиоволне:
        - Давайте ниже, еще ниже. Похоже, что там… Она прервала торопливым визгом:
        - Мы так можем переговариваться? - Да…
        - Так что же вы сразу не сказали?.. Это же так здорово!
        - Извините, - ответил он с неловкостью, - но это так привычно, что я даже не подумал.
        - Ничего себе, - прозвенело у него в черепе, - да я теперь вообще к этой косной медлительной речи никогда не вернусь! По крайней мере, с теми, кто может вот так…
        Он нахмурился, опускался рядом молча, за ним не оставалось пузырьков воздуха, Виктория наконец сообразила, что простой задержкой воздуха тут и не пахнет, обшарила его взглядом в поисках крохотного аппарата с искусственными жабрами, не нашла, он видел ее непонимающее лицо и расширенные в ожидании нового чуда глаза.
        - Вниз, - повторил он и указал жестом, - там странные руины.
        Она плыла рядом, время от времени касаясь локтем, спросила, не выдержав:
        - Как?.. Олег, как? Он отмахнулся:
        - Потом.
        Становилось темнее, постепенно уходили краски, начиная с багровых, красных, затем исчезли оранжевые, желтые, все теплые тона, остались холодные. Виктория включила фонарь, луч вытянулся на неимоверную длину, так показалось, но вскоре уперся в дно, бугристое, негостеприимное.
        Олег поинтересовался:
        - Как себя чувствуете?.. Давление здесь уже не для слабых.
        Она покачала головой:
        - О себе позаботьтесь. Я опускалась и не на такие глубины.
        Дно приближалось, Виктория беззвучно ахнула. Луч прожектора выхватил глыбы мрамора, обломки амфор, из песка торчит кусок дорической колонны.
        - Что это? - спросила она по радиосвязи. - Такого здесь не должно быть!
        - Да, - согласился он. - Я всегда думал, что это и есть руины Атлантиды…
        Виктория вскрикнула:
        - Эх, Тигги бы сюда! Да жаль, она даже в ванной может утонуть. Олег, вы об этом знали и не раструбили? Это же открытие!
        Он сел на обломок колонны, взглянул на Викторию, она плавала вокруг и перебирала черепки. Песок поднимался серым облачком, опускался медленно, лениво.
        - Правда? Вы в самом деле считаете это важным открытием?
        Она помедлила, он заметил неловкую усмешку на ее губах, удерживающих загубник шланга.
        - Если честно, то нет. Я считаю важными открытиями только те, что двигают человечество вперед на пути прогресса. Археология, по моему глубокому мнению, не принадлежит к таким наукам. Скажите, вы именно поэтому не сообщили?
        Он вздохнул:
        - Верно. Но не уверен, что поступил правильно. Она молча наблюдала, как он наконец снялся с места, теперь с легкостью переворачивал мраморные глыбы, обнаруживая под ними странных придонных существ, что поспешно зарывались еще глубже, вытаскивал из песка обломки колонн, демонстрируя еще и огромную силу, которую Виктория никак не предполагала, резонно понимая границы человеческих возможностей, что-то рассказывал, показывал, она молча злилась, не восторженная дурочка Тигги, красивая, но оттого еще больше дурочка, ей это по барабану, ей куда интереснее знать, как это ходит по дну без акваланга, без аппарата искусственных жабр? Их тоже не спрячешь, они размером со сковородку!
        А теперь еще, подумала рассерженно, и нечеловеческая сила. Эту колонну, что вытащил с такой легкостью, сумел бы приподнять только средний подъемный кран, да и то с двойным противовесом.
        Она заставила себя выдавить улыбку, ненавидя за фальшь, проворковала:
        - Какая прелестная морская звезда!.. Смотрите, у нее такие красивые лучи…
        Он оглянулся, помедлил, махнул рукой. Голос ворвался в ее череп раздосадованный, словно у человека, который потерпел поражение, несмотря на все усилия:
        - Ладно, Виктория, я вижу, что у нас пошли объяснения слепого глухому. Вы в таком же восторге от этих красот, что и я. Я, дурак, рассказываю про эти руины, а вы поддакиваете, вежливость, понимаешь.
        Она призналась честно:
        - Олег, это не вежливость, а заискивание!..
        - Почему? - спросил он тупо. Она сказала чуточку рассерженно:
        - Вы в самом деле настолько, настолько… когда касается человеческих чувств? Я вас боюсь, но отчаянно стараюсь понравиться, чтобы и дальше использовали меня как морскую свинку. Или как дрозофилу. Теперь понятно?
        Он остановился с глыбой мрамора в руках, что должна бы вдавить его в песчаное морское дно целиком, но обломок казался невесомым, а Олег стоит как будто на металлической плите. Вид у него обескураженный, замедленно оттолкнул глыбу, словно футболист, выбрасывающий обеими руками мяч из-за кромки поля, глыба поплыла по дуге вверх и в сторону, а он шагнул к Виктории. Снова она не заметила в нем ни малейших признаков того, что он под водой, разве что волосы развеваются красиво, сейчас на глубине темные, а вообще-то, подумала она безотчетно, это красиво, словно горит костер в ночи, уже не оранжевый, а почти багровый…
        - Ладно, - сказал он, - небольшой круг над руинами, и наверх.
        Ей показалось, что за пояс ее захватила лапа подъемного крана, в следующее мгновение дно рванулось и понеслось, убегая за спину, а они мчались на высоте метров пяти, вода стала плотной, как бетон, но лишь на миг, тут же Виктории почудилось, что вокруг нее образовался водяной пузырь, давление исчезло, осталось только ощущение скорости.
        Внизу, подсвеченные мощным фонарем, из полутьмы выныривали руины. Вряд ли это вся Атлантида, слишком небольшое местечко, но город когда-то был большой, богатый, красивый. Олег показывал на обломки мраморных плит, Виктория поддакивала, что да, очень интересно, неужели правда, ах как красиво, но череп долбила завистливая мысль: ну как, как он под водой без всяких аквалангов, искусственных жабр, компенсационных баллонов, фильтров? Какая все-таки это ерунда, развалины, кому они нужны, все это прошлое, а вот без акваланга в воду - будущее!
        Олег чему-то засмеялся, хоть и невесело, пузырь исчез, они остановились, Олег сказал на радиоволне:
        - Поднимемся, что-то мне не нравится эта шхуна…
        - Какая шхуна?
        - Да почти над нами.
        Они поднимались быстро, но не быстрее пузырьков воздуха из аппарата Виктории, чтобы не повредить ей легкие, ласты на ногах стали совсем тяжелыми, все старалась держаться с Олегом, а то и опередить, не желая показать унизительную женскую слабость, хотя, если честно, какой чемпион мира смог бы с ним соревноваться, глупо, но она изо всех сил двигала ногами, вода быстро светлела, появились краски, а высоко вверху появилось темное продолговатое пятно.
        Олег вынырнул метрах в двух от шхуны, обычная рыбацкая, разве что загаженная настолько, будто выплыла из Средневековья, когда не знали бытовых служб, не мылись всю жизнь, а помои и нечистоты выливали из окон на улицу. Отвратительный запах достиг ноздрей, а едва вскарабкались на борт, шибанул с такой силой, что Виктория ощутила дурноту.
        Грязная палуба покрыта рыбьей чешуей и внутренностями, отрезанными головами, кое-где рыбины забились в щели и вяло трепыхаются, засыпая. Виктория по останкам узнала два вида рыб, занесенных в Красную книгу, ловить запрещено, а Олег поднял одну такую, она слабо шевельнула хвостом в его ладони, бросил за борт.
        Из носовой кабины поднимается тошнотворная струя запаха подгорелого масла, уже много раз использованного, и жареной рыбы. Донесся пьяный смех. Олег крикнул громко:
        - Эй, есть кто-нибудь?..
        Смех раздался громче, внизу с визгом распахнулась дверь, вышел очень худой подросток, грудь впалая, ребра торчат под кожей, но живот выпирает, как у беременной бабы. Одной рукой придерживался за косяк, в другой бутылка виски, уставился в непрошеных гостей и спросил хриплым пьяным голосом, перемежая речь грязным матом:
        - Какого… и кто… это наш катер… и чо?
        Олег смолчал, уступая инициативу Виктории, она вскрикнула с возмущением:
        - Вы ловите рыбу, которой почти не осталось на планете! Это запрещено!..
        Она прервалась, снизу донесся тихий жалобный плач, безнадежный, детский. Олег насторожился, в плаче чувствуется сильнейшая усталость, словно силы уже на исходе. Виктория женским чутьем тоже поняла, спросила резко:
        - На этом судне есть взрослые? Подросток ответил нагло:
        - А ты чо… тебе больше всех надо… сука…
        Олег шагнул вперед, хлестнула пощечина. Из разбитых губ парня брызнула кровь.
        - Мы не полиция, - предупредил Олег. - Зачитывать права не будем. Не понравишься, сразу за борт. С камнем на шее, понял?
        Парень вздрогнул, вытер кровь тыльной стороной ладони, ответил пугливо, чуточку протрезвев:
        - Есть отец… Но он ужрался, там внизу спит. А мы с сеструхой поймали рыбки… сейчас жарим и… сами жаримся.
        Виктория переспросила:
        - Жаримся? Как это?
        Олег пояснил с каменным лицом:
        - Трахаются. Так говорят в этом регионе.
        Она поморщилась только на миг, спросила резко: - Кто плачет?
        Парень заколебался, Олег выразительно сжал пальцы в кулак, и парень сказал быстро:
        - Младшая сестренка.
        - Что с нею?
        - Болеет, - ответил он неохотно.
        Виктория спросила:
        - Чем?
        Он сдвинул плечами.
        - А кто знает? Болеет, и все. Нас было девять, я старший… шестеро умерли.
        Виктория, не говоря ни слова, быстро спустилась вниз. Парень, уже не страшась Олега, хоть тот и разбил ему рот, поспешно поднес к губам бутылку виски, жадно припал к горлышку. Огромный кадык несколько раз дернулся, послышалось бульканье. Оторвавшись с немалым облегчением, жестом предложил приложиться Олегу, тот с непроницаемым видом покачал головой. Похоже, принимает Викторию за знатную даму, а Олега за телохранителя, хорошо, пусть так и будет.
        Через несколько минут Виктория поднялась на палубу, держа в руках ребенка лет пяти, девочку, жалобную, исхудавшую. Такими по телевидению показывали умирающих от истощения ангольских беженцев. Руки и ноги кажутся тонкими палочками, коленные и локтевые суставы непомерно вздуты, как утолщения на стеблях бамбука, ребра выпирают, все тело покрыто отвратительной красной сыпью, а на лице еще и язвы. К гноящимся глазам то и дело пристраиваются мухи, Виктория отмахивалась от них с раздражением и злостью.
        - Она умирает! - вскрикнула она обвиняюще. - Там в каюте спит пьяный боров, синий от перепоя… Ребенок охрип от крика!.. Сестра тоже пьяная настолько, что ничего не видит, не понимает… Олег, это ужасно, ей не больше десяти!
        Олег буркнул:
        - А у этой какая-то сыпь. Не заразись.
        Девочка плакала все тише, вся красная, покрыта волдырями, губы полопались от жара, в темных струпиках засохшей крови. Виктория повернулась к парню, тот с философским видом, раз уж не может прогнать незнакомцев, снова приложился к бутылке и тянул крепчайшее виски, как теленок сосал бы сладкое молоко.
        Как вы можете! - закричала Виктория. - Девочка может умереть!
        - Не умрет, - равнодушно ответил подросток. - Она уже неделю так… Было хуже.
        - Еще хуже?
        Едва ворочая языком, он подтвердил:
        - Она… была… синяя, хи-хи!.. Как член девственника. Виктория задохнулась от возмущения, оглянулась на
        Олега, потребовала:
        - Мы должны немедленно доставить ее в больницу! Он подумал, посмотрел на солнце:
        - Как? Их корыто не доползет к берегу и до утра.
        - На твоей яхте, - сказала она решительно, незаметно перейдя на. - У ребенка, полагаю, временное улучшение… если это улучшение. Возможно, у нее уже нет сил бороться. Потому и не кричит, а только плачет.
        Он поморщился, оглядел загаженную шхуну. Из раскрытой двери, откуда Виктория вынесла девочку, удушливый смрад грязных тряпок, остатков разлагающейся еды, роем вылетают толстые жирные мухи, все блестяще-зеленые, как жуки-бронзовки, настоящие мухи-падальщицы, помойные мухи, мухи городских свалок.
        - А не проще ли, - предположил он нерешительно, - затопить это все здесь?
        - Олег!
        - А что? - удивился он. - Вот сейчас сделаем дыру в днище, это одна секунда, все это дерьмо опустится на дно, рыбы будут рады. Кому-то корм, кому-то каюты для жилья.
        Парень дернулся, но смолчал, Виктория вскричала возмущенно:
        - Ты что? Ты всерьез? Ах да, ты же никогда не шутишь!.. Олег, это маленький ребенок, ему нельзя дать умереть!
        - Из нее вырастет гений? - спросил Олег саркастически. - Вряд ли. Да и зачем нам эти гении, скоро начнем воспроизводить их сами. Первый ассемблер уже заканчивают, через пару дней начнет готовить две копии… Виктория, что с тобой?
        Она огрызнулась, прижимая ребенка к груди:
        - Олег, они все наши! И даже те двое, перепившиеся так, что плавают в собственной блевотине. Олег!
        Он пожал плечами.
        - Да я что, я ничего. Я вообще-то готов отвечать, но как-то подразумевалось, что будем отвечать за достойных, а не всякую… словом, всякое.
        - Я не собираюсь всех их тянуть в светлое будущее зачеловечества, - огрызнулась она. - Но достойное существование в их собственном мире можем им обеспечить, помочь… Мы везем этого ребенка к врачам или нет?
        Он шагнул наконец ближе, всмотрелся в девочку.
        - Парень прав, - сказал он громко. - Она уже почти выздоровела. Разве не видишь?
        Виктория ахнула, девочка на ее руках заметно потяжелела, краснота ушла, сыпь и волдыри исчезли, как и гной из глазных впадин. На нее взглянули чистые детские глаза, а сама девочка озадаченно умолкла, не понимая перемен в организме.
        - Оставь, - посоветовал Олег. - Сейчас мы ничего не можем сделать. Оставь.
        Она послушно опустила ребенка прямо на палубу. Девочка ухватилась за канат, чтобы не упасть, тонкие ножки едва держали исхудавшее тельце. Олег погрозил пальцем парню, кивнул Виктории в сторону борта. Она послушно перевалилась через край, послышался сильный плеск. Олег прыгнул следом, догнал, ухватил и понесся, разрезая воду, как большая акула. Правда, любая акула позавидовала бы его скорости.
        ГЛАВА 10
        
        Виктория озадаченно молчала всю дорогу, даже не спросила, как это они с такой скоростью, непонятного и так слишком много. Впереди блеснул металлом белоснежный борт яхты, Олег лихо сделал полукруг, подвел Викторию к трапу, а когда она вскарабкалась, он уже галантно подал ей руку сверху. Мрак в позе скучающего плейбоя возлежит в кресле, Тигги танцует перед ним папуасский танец, украсив голову и тело гирляндами цветов.
        - Как успехи? - спросил он и, не дожидаясь ответа, добавил грозно: - А где рыба? Рыба, спрашиваю, где?
        Виктория сказала: - Какие вы разные!
        - А что? - удивился Мрак. - О чем еще должен думать мужчина, попадая в лес, в поле или на море? О добыче, только о добыче!
        Тигги спросила капризно:
        - Какую тебе еще добычу? А я кто?
        - Ах ты ж моя перепелочка, - сказал Мрак нежно. - Ты права, золотце. Еще как права…
        Виктория сняла тяжелые баллоны, Тигги бросилась помогать освободиться от снаряжения, потом вместе унесли вниз. Мрак хитро смотрел на Олега.
        - Вот уж не поверю, - сказал он, - что ты потащил ее любоваться морскими звездами.
        - Ты прав, - признался Олег. - Ты прав, волчара. Но все равно ничего сказать не могу, в голове перемешалось. Одно время Виктория как будто бы доказывала, что она безжалостна к вымирающему виду человеков! Но сейчас… нет, даже не берусь делать выводы.
        Мрак с ленцой наблюдал за его метаниями, проговорил неспешно:
        - Олег, а если этот нравственный закон, о котором ты так печешься, всобачен вовсе не в биологическое наше?
        - А во что же?
        - А, скажем, в интеллект… Олег отмахнулся в раздражении.
        - Интеллект как раз и подсказывает рациональность очищения планеты от всего лишнего, мешающего. А эти тупые двуногие мешают больше всего! Даже не обязательно эти спивающиеся неудачники, а вообще те, кто не стремится побыстрее избавиться от животных тел.
        - Не обязательно, - возразил Мрак. - Нам же не приходило в голову стереть с лица планеты всех людей? Оставив, ессно, пару миллионов баб покрасивее и помоложе? Даже когда мы были тоже… не в животном, как ты гадко говоришь, облике.
        - Мы - другое дело!
        - Конечно-конечно, - охотно согласился Мрак. - Мы - орлы. И все-таки стоит допустить, что мы, поднимаясь по лесенке, все больше открываем… или познаем грани Великого Замысла. Или на нас, если хочешь, сильнее действует некое вселенское поле, которое не действует на камни, почти не действует на амеб, слабо действует на кроманьонцев и уже довольно сильно влияет на развитых человеков.
        Олег поморщился, спросил саркастически:
        - То есть этот нравственный закон милосердия вроде бы некоего генетического кода Вселенной?
        - Ну, не генетический, а вроде нисходящей благодати, - ответил Мрак чересчур серьезно. - Если сверху, то нисходящей, а если Это в середке, то расходящейся, вроде сияния. Амебы и жабы не понимают, а вот мы…
        Олег отмахнулся, заходил взад-вперед по палубе. Шутит Мрак или говорит серьезно, но разговоры с ним, как ни странно, нередко настраивают на нужный лад, выводят на верную дорожку. Мрак называет это, то есть спросить совета у дурня и поступить наоборот, но на самом деле все, конечно же, намного сложнее. Как присутствие собаки способно излечить человека от сотни заболеваний, так и разговоры с Мраком, один даже взгляд на его морду с насмешливыми глазами способен бывает остановить бег по кривой дорожке, заставить остановиться, осмотреться, перейти на менее заметную, но правильную тропку.
        Женщины поднялись на палубу уже переодетые, Тигги ахнула, увидев стол накрытым от и до, а рядом со столом в ведерках со льдом бутылки шампанского.
        - Когда вы успеваете?
        - А мы как два электрических веника, - похвастал Мрак. - Стараемся освободить наших прекрасных дам-с от изнуряющего домашнего труда.
        - Но зачем же самим изнуряться? - упрекнула Тигги. Мрак задумался.
        - Вообще-то да… ты права…
        Он взял бутылку шампанского и замахнулся, намереваясь бросить за борт. Тигги с визгом повисла на руке.
        - Не смей! Ты хоть видел этикетку?
        - Нет, - ответил Мрак озадаченно. - А что? Криво наклеена?
        - Варвар, такого шампанского всего десяток бутылок во всем мире!
        Мрак приосанился, но взгляд оставался озабоченным.
        - Не скисло?
        Виктория тем временем уже с новыми силами вцепилась, как клещ, в Олега, требуя рассказать, как по дну моря без всяких аквалангов, а рассказать должен, раз уж показал, зачем дразнить, это же он выдал государственную тайну, так что теперь обязан и ее приобщить, не собирается же убивать вот прямо сейчас, а если собирается, то зачем нужен такой длинный путь, можно бы и сразу тюк по макушке и за борт…
        Олег сказал тоскливо:
        - Виктория., я сам думал вот так же, как и ты. Нет, не про тюк по макушке, а о прогрессе. Но знакомство с тобой заставило усомниться, так ли уж я железобетонно прав. Я ведь такой же помешанный на прогрессе, на технологическом прогрессе…
        Она вскрикнула счастливо и негодующе одновременно:
        - Так это же здорово!
        Он вскинул ладонь, останавливая.
        - Ты видишь, мы с Мраком стараемся всегда говорить… как в дотехнологических веках. Вербально. Как говорили охотники на мамонтов. Хотя могли бы… гм… не только радиоволнами, но это так, к слову. Виктория, человек в самом деле - венец творения! Это не просто красивый, да к тому же устаревший слоган. Вселенная взаправду ничего. не создала выше и сложнее. И все чипы, которые вводим в организм, несмотря на все кажущееся усиление наших возможностей… прости, не кажущееся, они в самом деле усиливают, но все же наш организм в целом - это высшее из высших достижений, что сумела создать Вселенная. Любая амеба сложнее, ты знаешь, чем наша Галактика, а человек неизмеримо сложнее амебы как биологически, так и организационно. Дело не в количестве нейронов - у компов их уже больше, да и работают компьютеры в миллиарды раз быстрее, но пока что рано переходить вот так безоглядно на чипы, протезы. Человек как система пока что не имеет ни равных, ни чего-то выше…
        Она морщилась, кривилась, закусывала губки, откидывалась назад в полном неприятии, но он говорил и говорил, без жара, но с убежденностью, в голосе боль, наконец она стала вслушиваться, сперва с великой неохотой, потом уже с некоторым вниманием.
        - Ладно, - проговорила она, все еще противясь, - я готова допустить, что ты в чем-то можешь быть слегка и чуточку прав, но почему ты ходил по дну моря без всяких штучек? Это что?
        - Но я вылез на берег человеком, - возразил он. - Потому что, Виктория, компьютер может принимать решения в миллиарды раз быстрее человека, но мыслить он может только вот в таком слабом растворе из биологических компонентов!
        Он сказал с таким жаром, что даже не сообразил сразу, чего же это она вдруг замерла, застыла даже, глаза впились в него с интенсивностью мощного лазера.
        - Олег, - произнесла она с расстановкой, - ты говоришь об этом слишком… уверенно.
        Он сказал с горькой злостью:
        - Да, потому что это самый сложный вопрос! Куда сложнее, чем перестройка человека в суперкомпьютер или во что-то иное…
        - Во что-то иное, - повторила она. - Знаешь, меня что-то уж очень заинтересовали эти твои слова. Ты проговорился, сам того не замечая. Я понимаю теперь, что твои способности прогулкой по морскому дну без скафандра не ограничиваются. Что ты еще можешь?
        Он устало отмахнулся.
        - Виктория, ты полна щенячьего визга, как Барсик, у тебя теперь качели, на которых можно взлететь так высоко. Но никакие качели не помогают решать задачи, даже самые простые. Ладно, отдыхай, мне надо переговорить с Мраком.
        Уже не таясь, он отступил на шаг и мгновенно исчез. Виктория тут же сорвалась с места, ощупала пустоту, сделала мгновенный анализ воздуха, что почему-то совершено не изменился, даже озоном не запахло, как почему-то ожидала. Сердце стучало часто и взахлеб. На миг накатил озноб, словно оказалась на краю бездны, но тут же охватило жаром ликования, как на пороге замечательнейшего открытия.
        Яхта неслась по волнам стремительно, иногда Виктории чудилось, что вообще не прикасается к воде. Почему-то исчез свирепый встречный ветер, словно перед яхтой двигается незримый экран, раздвигающий плотные слои воздушного океана. Остров показался зеленой точкой в безбрежном море, а уже через несколько минут яхта, замедляя ход, подошла к причалу.
        На этот раз, как заметила Виктория, мужчины не стали делать вид, что руководят кораблем, тот сам пришвартовался, заглушил двигатели, перебросил на причал мостик, именуемый почему-то трапом.
        Тигги воскликнула восторженно:
        - Вот мы и вернулись! А поездка была просто замечательная! Я так загорела, так загорела… Мрак, ну посмотри, противный!
        - Загорела, - согласился Мрак, - прямо коричневая с головы до ног. Хорошо, люблю гнедых.
        Навстречу снова неслись обе громадные собаки. Тигги прижалась к Мраку, чтобы не сбили с ног, а Виктория, напротив, присела, и Бандитка сама затормозила, удивленная. Виктория обхватила ее за лохматую голову и чмокнула в нос.
        Тигги, кое-как отбившись от Красотки, схватила Викторию за руку, они вбежали в дом, тут же скрылись, им-де нужно снова переодеться. Что за причуды переодеваться три раза на день, женщины не меняются, в то время как нормальным мужчинам достаточно менять рубашку раз в неделю, а обувь - раз в три года. Когда та разваливается.
        Мрак вошел на первый этаж и сразу же с облегченным вздохом повалился в кресло. На столе тут же возникли бутылки с прохладительными напитками, а также пиво, джин с тоником, кое-какая еда, ваза с солеными орешками. Олег садиться не стал, прислонился спиной к ограждению, лицо оставалось таким же напряженным, как и на яхте.
        Из дальней комнаты выскочили опоздавшие: Барсик и щенок без имени, пока просто Щенок, как его звал Мрак. Оба прыгали, повизгивали, требовали внимания, Барсик вообще упал на спину и требовал погладить его по животику.
        Мрак подхватил их обоих на колени, по мановению его длани на стене появилось широкое окно телеэкрана, замелькали новости, Олег равнодушно отмахнулся:
        - Не надо. Я слежу. Взгляни на Норберга, что он сейчас вещает?
        Мрак снова величественно повел кистью, хотя можно и без таких эффектов, достаточно легкого волевого усилия, на экране возник тучный человек на трибуне, почему-то за спиной деревья, перед трибуной не меньше сотни вполне респектабельных мужчин и женщин, явно знать, пахнет большими деньгами и властью.
        Прислушавшись, Мрак поморщился:
        - Постиндустриальное общество, посткапиталистическое, научное, телематическое… Мне, правда, больше всего нравится определение Бартнета:. Но и постисторическое тоже неплохо, как и вообще пост-цивилизационное, как предложил именовать Боудинг. Это даже лучше, чем постпротестантское или постэкономическое, но хуже, чем зачеловеческое, которое придумал ты…
        Олег сказал язвительно:
        - Хвалишься, что все запомнил?
        - Нет, вспоминаю прошлый век, когда какие только гордые эпитеты ему не вешали: атомный, век химии, век полимеров, век великих строек, век… в конце концов назвали веком компьютеров и веком Интернета, но тут век и кончился. Теперь уже никак не называют, разговор идет об обществе в целом.
        Олег смолчал, обкатывая мысль, что переход к следующему веку уже начался в том, что промышленность переходит от массового производства к мелкосерийному. А это стало возможным только благодаря компьютерным технологиям. Индустриальная эпоха создала массового человека: сотни миллионов людей просыпаются в одно и то же время, завтракают одинаковым набором продуктов, разом покидают дома и устремляются в одинаковых автобусах и метро на работу. Отработав, возвращаются в одинаковые дома, где снова едят стандартный ужин, смотрят одни и те же телепрограммы, читают одни и те же газеты, а потом в один и тот же час с соседями выключают свет и ложатся в одинаковые кровати спать.
        Постиндустриальное время характерно уже тем, что телепрограмм стало сотни, а через Интернет можно смотреть вообще тысячи, на службу зачастую можно не ходить вовсе, а результаты сбрасывать по емэйлу, в продуктах дикое разнообразие, такое же разнообразие во всех материалах, вообще во всем и везде.
        Мир снова дробится на племена, что уж совсем дико для нормального человека, но это так. В то время как мир вроде бы идет к неизбежной глобализации - вежливый эвфемизм американизации, - маргинальные субкультуры вышли из подполья, выдвинулись на передний план, и как это ни дико, но все эти национальные, сексуальные, религиозные и прочие меньшинства в целом уже в большинстве! Человеку стало наплевать на принадлежность к "группе, скажем, Родине. Это понятие слишком велико и уже неподъемно для обленившегося и развращенного мозга, ему важно быть, принадлежать к малой группе, скажем, группе наркоманов, где он свой, здесь единомышленники, здесь черпает удовольствие.
        Собственно, это и есть новые племена со своей особой культурой, зачастую идущей вразрез с общей культурой нации. Правда, вся нация уже представляет из себя вот такое сообщество культур, если их так можно назвать, ибо практически всегда эти племенные культуры маргинальны, гораздо ниже общей культуры нации. Это относится, конечно, только к Западу, на Востоке картина иная, но Восток настолько отстал от Запада, что его на исторической арене можно не рассматривать: как только нанотехнология создаст ассемблеры, исчезнет понятие не только Востока, но и Запада, хотя от западной культуры в обществе залюдей будет все же больше.
        Интернет и новые технологии стирают границы между странами и народами, нет, между странами еще остались, но уже по большей части только на карте, вот Европа уже объединилась, все вроде бы сливаются в единую сверхнацию, но одновременно прочерчиваются новые границы уже внутри этого сверхгосударства. Виртуальное общение позволяет установить связь с единомышленниками по всему миру. Так, к примеру, сыроеды видят, сколько их, оказывается, много, сплачиваются в одно племя, даже если живут на разных континентах. У них уже есть своя культура, свои ценности, резко отличающиеся от ценностей окружающего народца, на который посматривают со сдержанным презрением, те ведь просто животные, не могут обуздать свои страсти, а вот мы
        - выше, мы - избранные.
        То же самое с образующимся племенем баймеров, у которых формируется даже свой язык из понятного только им сленга, или, скажем, любители зеленого чая.
        Насчет того, что мир будущего станет обезличенным, это вряд ли, все тенденции к тому, что все как раз наоборот. Стандартные продукты питания, одежда, автомашины, дома и прочее-прочее уже не находят покупателя, даже если очень хороши сами по себе, но не обращены к каким-то группам, не апеллируют к определенному культурному слою. К примеру, в Сент-Луисе взорвали квартал великолепнейших благоустроенных домов, их при сдаче в эксплуатацию еще отметили особой премией, как образец самых прогрессивных строительных идеалов, но… в этом квартале никто не захотел жить, слишком стерильно, слишком по науке, слишком все правильно.
        Если сейчас все новейшие технологии не рассматриваются вне контекста культуры, то можно рассчитывать, что эта тенденция войдет в плоть и электронную кровь Е-человеков, а значит, человеческая цивилизация, именно человеческая, продлится уже на другой основе: электронной, протонной, нейтринной… ну, о нейтринной думать рано, кто знает, какой будет, ведь какие-нибудь ацтеки, глядя на нас, тоже могут считать, что идем по неверному пути, а между нами и нейтринниками разницы будет намного больше, чем между человеком и амебой.
        Он зябко передернул плечами, сквозь его тело словно пронеслась вся холодная Вселенная, от распахнувшейся бездны захватило дух и закружилась голова.
        - Видишь ли, Мрак… У нас с тобой всего лишь слабые сверхразумы…
        Мрак перестал чесать разнежившихся щенков, крякнул, на столе возникла чаша с вином, поплыла ему в руку. Он отпил с полкубка, стараясь не тревожить засыпающих щенков, лишь тогда поинтересовался неспешно:
        - Ты не заговариваешься?
        - Нет!
        - А как у тебя это состыкуется? С одной стороны - сверхразум, а с другой
        - слабый?
        Олег сказал, морщась:
        - А потому, что еще есть и сильный сверхразум! Слабый, это вот если работу мозга взять да ускорить в тысячи или миллионы раз. Это значит, что на решение любой задачи времени оказывается в миллионы раз больше. Ну, вот как у нас с тобой. И вообще можно успеть помыслить о том о сем, помечтать, а потом еще и задачку решить…
        Мрак спросил, набычившись:
        - И это считаешь слабым?
        - А ты не считаешь? Мозг шимпанзе, если заставить работать в миллионы раз быстрее, все равно не станет человеческим. И тензорные уравнения не решит!
        Мрак в задумчивости посмотрел на кубок, превратил в тонкостенный фужер, затем в серебряную чашу работы Буаноджело, вздохнул и распылил в воздухе.
        - Как ты любишь говорить гадости!
        - Это не гадость, - буркнул Олег.
        - А что?
        - Это контур новой задачи. Или указатель на новую ступеньку.
        Мрак смолчал, только зыркнул исподлобья. Когда Олег говорит вот так, словно рубит железо, это серьезно и, хуже того, уже первый шажок к тому, что начнется постепенное и мучительное всползание на эту самую новую ступеньку, которая окажется вовсе не ступенькой, а целым пролетом, а взбираться без всяких ступенек по отвесной стене, царапая и обдирая ногти и когти души, орошая кровью психики, теряя старые истины, что там наверху уже не истины, а иллюзии и всякие там предрассудки средневековья… да, с какой-то высоты и вот это все - средневековье. Даже окружающий мир с его технологической мощью - средневековье, а даже их неслыханные возможности - дикость, средневековье, пещерность…
        Он очнулся, услышав злой голос Олега:
        - …беда в том, что скорость прогресса зависит, увы, всего лишь от финансирования. Остальное есть: и умы, и руки, и желание. Но львиную долю всех инвестиций занимают вливания в такие ну просто необходимые для жизни отрасли, как производство особо увлажняющих кремов и туши для ресниц… А если еще начинается свистопляска с падением цен на нефть или что-то подобное, то в первую очередь урезается финансирование науки, а не разработка новых препаратов, усиливающих потенцию!
        Мрак фыркнул:
        - Ну, ты даешь!.. Понятно же, что для человека важнее.
        Олег не ответил, кивнул на экран. Шла передача из Массачусетского университета, перед журналистами выступал профессор Ройтер, его фотографировали наперебой, а он картинно рассказывал, что им практически удалось создать искусственный интеллект. Среди журналистов поднялся возмущенный крик, пришлось оправдываться и объяснять, что под этим термином имеется в виду не сам ИИ, а скорость вычислительных машин, что сравнялась со скоростью работы человеческого мозга в целом. Этот искусственный интеллект, который они называют ИИ, способен решать те же задачи, что решает квалифицированный инженер…
        В этом месте журналисты с облегчением перевели дух, но Ройтер виновато добавил, что ИИ решает эти задачи в миллион раз быстрее. С его помощью в институте начинают моделировать и строить ИИ нового поколения, что будет не только решать в триллион раз быстрее, но у него появятся новые аналитические возможности… а с помощью того ИИ построят еще более навороченный ИИ. А уже с его помощью, нет, с его помощью уже не построят, тот сам будет проектировать и строить более совершенную модель, так что можно рассчитывать, что финансирование наконец-то достигнет тех же величин, что отпускается на разработку и производство новых видов губной помады.
        Мрак выслушал, буркнул:
        - Ну, наконец-то… Теперь все ускорится. Олег спросил скептически:
        - Так ли уж сильно? В него вложили труд трех тысяч разработчиков и восемьсот миллиардов долларов!.. Второй такой в ближайшие два-три года не потянуть.
        - Он же обещал, - возразил Мрак, - второй строить с помощью первого ИИ! Достаточно создать один, остальные можно просто копировать или загружать в другие компы, достаточно мощные. А то еще проще: копировать отдельные звенья, что добились наибольшего успеха. Это наш мозг не расчленить, а искусственный интеллект - запросто! Будут копировать отдельные части, совмещать в новое целое. Понятно, что это и будет тот самый пугающий обывателя сверхинтеллект, который якобы обязательно восхочет истребить человечество.
        Он криво усмехнулся, давая понять Олегу, что шутит, иначе не врубится, да и так может не врубиться, вон как нахмурился. Олег в самом деле нахмурился, сказал серьезно:
        - Еще неизвестно, захочет ли этот ИИ конструировать ИИ нового поколения… Ладно, это не так важно. А вот тебе новость из Детройта, там только что закончили конструирование управляемой машины в области нанотехнологии, назвали. Правда, атомами эта не двигает, больно крупновата, да и вообще не из металла, а из синтетических молекул ДНК, зато может строить новые молекулы и проводить операции на молекулярном уровне.
        Мрак переспросил настороженно:
        - А размеры?
        - Да поменьше этого шкафа, - объяснил Олег. - Если ввести в кровь, то сама пойдет по кровеносной системе. По пути будет изничтожать микробов, а кровеносную систему чистить от отложений холестерина. Тебе придется лететь туда, убедить ученых провести первый опыт… Ладно, не первый, у них уже закончилась третья серия экспериментов, провести первое лечение.
        Мрак посмотрел с-осторожностью.
        - Заболел кто-то очень важный? - Да.
        - Чей-то президент? Олег сдвинул плечами.
        - Что нам президенты? Всего лишь чиновники, избранные на определенный срок. Заболел очень важный человек. Действительно важный!
        Мрак сказал нетерпеливо:
        - Не тяни кота за лапу. Кто?
        Олег произнес с несвойственной для него торжественностью:
        - Ганс Флорман.
        Мрак дернулся, чуть не выронил чашку из рук.
        - Ганс… тот самый? Глава антинанотехнистов? Так пусть же мрет поскорее, нам только лучше!
        Олег покачал головой, в глазах сама кротость, а когда заговорил, с языка капал елей, густо перемешанный с ядом:
        - Какой ты грубый, ведь каждая жизнь бесценна… особенно жизнь противника на таком ключевом посту!
        - Что у него?
        - Рак, - ответил Олег лаконично. После недолгой паузы добавил: - Слишком увлекся своей алармистской деятельностью, а последние полгода вообще постоянно в разъездах, все сколачивал оппозицию по всему миру, вот и запустил по некуда. Спохватился, когда начали мучить боли в пищеводе, уже не может глотать. Рак желудка, метастазы везде-везде… Сейчас врачи предлагают трубку в пищевод, это раздвинет опухоль, можно будет глотать, смерть отсрочит на два-три месяца.
        Мрак встал, в волнении прошел по комнате. Кулаки сжимались, время от времени с силой впечатывал правой в ладонь левой, звук получался смачный, мощный, шлепающий, даже эхо отзывалось испуганно и почтительно.
        - Операция, химиотерапия, облучение… Все бесполезно?
        - Да, - ответил Олег. - Слишком запущено. Ему даже не стали рекомендовать. Теперь только обезболивающее.
        - А что, эта сможет лечить рак?
        - Ее в первую очередь и строили… правда, не лечить, а убирать раковые клетки. Во всяком случае, строили на деньги, отпущенные из бюджета для противораковых исследований. Кроме того, может после недолгого перепрограммирования, это все дистанционно, не вытаскивая из тела, ремонтировать поврежденные клетки. Проще говоря, омолаживать организм.
        Мрак покачал головой:
        - Здорово. За это ухватятся все кинозвезды. Ладно, тогда я в самом деле должен срочно лететь в институт, убедить ребят провести лечение этого чертова Ганса… Вот уж не думал, что буду его лечить, вместо того чтобы прибить! Но, постой, если эта штука в единственном экземпляре…
        Он умолк, Олег кивнул, глаза стали серьезными.
        - И, кроме того, она стоит баснословно дорого. Так что ты должен иметь хорошие доводы. К примеру, обеспечить их финансированием впятеро большим. Привлечь к их разработкам богатых инвесторов, тех же стареющих кинозвезд и миллиардеров, это будет хорошее прикрытие, чтобы без проблем подкидывать этим ученым нужные средства.
        ГЛАВА 11
        
        Мрак исчез, в комнату вошла Виктория, огляделась.
        - Мне показалось, что слышала голос Мрака…
        - Почудилось, - заверил Олег. - Он отбыл по очень срочному делу. Но если важно, с ним можно связаться.
        Она покачала головой.
        - Нет-нет, у меня вопросы к тебе. Все-таки ты - научный руководитель, верно?
        - А Мрак - администратор, - ответил Олег серьезно. - Так что разрешение все равно надо будет просить у него. А что у тебя за проблемы: горячая вода в душе отключилась?
        - Душ у вас чудесный, - заверила Виктория. - И вообще я визжу, как Тигги… правда, молча визжу. Телевизоры включаю и выключаю, в Сеть вхожу по желанию без всяких дивайсов… На сколько этого чипа хватит?
        - Вечен, - заверил Олег.
        - А батарейки?
        - Никаких батареек, - сказал он. - Заряжается от тепла твоего тела.
        - Какое счастье, - выдохнула она. - Какой прыжок в будущее…
        Он кивнул, не сводя с нее взгляда. Ярая технофилка, но, как показал случай с рыбацкой шхуной, не без человечности. Однако хватит ли ее, этой человечности… Прогресс за счет природы шел до двадцатого века, а теперь уже за счет человека, человечности и культуры. Но если с появлением человека все низшие формы жизни не исчезли, а продолжают существовать и даже сосуществовать, так же, по идее - если все пойдет правильно! - смогут сосуществовать и многие формы разума, начиная от самого примитивного, низшего, то есть человеческого, и через всякого рода искусственные и полуискусственные интеллекты до тех высот, которые сейчас невозможно представить даже смутно.
        Многое уже упущено, подумал он с тоской, технологический прогресс нарастает очень уж стремительно, но все же надо стараться успеть заложить в будущее сознание зачеловеков новые базы сосуществования с дочеловеками. Дело не только в примитивной жалости или даже благодарности к предкам, благодаря которым удалось докарабкаться до таких вершин, но и… так, на всякий случай. Человечество уже доказало свою выживаемость. А с зачеловеками еще неизвестно как обернется. Вдруг да какая-то чума их всех скосит? Или сами массово покончат с собой?
        Виктория подошла сзади, он не вздрогнул, когда она положила ладонь на его плечо, но тело словно бы чуточку напряглось, она ощущала налитое силой мясо, тугие мышцы, горячие и плотные.
        - О чем хмуришь брови, сопишь так тяжело, словно тащишь камень на гору?
        Он сказал отстраненным голосом:
        - Наверное, надо сказать какой-нибудь комплимент? Она фыркнула:
        - Буду серьезно разочарована.
        - А если скажу, что обкатываю идею воскрешения предков? Тех, кто похоронен на кладбищах, в том числе и уже стертых с лица земли, кто сожжен в крематориях?
        Она сказала с легким смешком:
        - Это больше похоже на тебя. Тебя обнимает молодая красивая женщина, а ты… Нет-нет, ты именно таким мне и нравишься. Понятно же, что мне больше нравятся мужчины, задумывающиеся о таких вещах, чем щеголи, что сразу начинают говорить, какие у меня длинные фотомодельные ноги и красивая грудь.
        - Спасибо, - пробормотал он. Она сказала уже другим тоном:
        - Воскрешать тех, кто похоронен, еще могу понять, но как воскрешать… хотя такое безумно сложно даже теоретически… сожженных?
        - Их тоже можно, - ответил он, - хоть и намного труднее. Да, намного. Но вот само воскрешение… Что ты о нем думаешь?
        Она собиралась отшутиться, но за простым вопросом ощутилась некая подоплека, пришлось настроиться на самый серьезный лад, не легкомысленная Тигги, собралась с мыслями, это же Олег, даже в женщинах ценит ум, а не длину ног, ответила медленно, подбирая слова:
        - Сказать трудно… В прошлые годы, когда это было всего лишь фантазией, всяк бы сказал, что да, воскресить всех надо! Всех - обязательно, это наш дочерний, сыновний и вообще долг. И все так говорили. Почему не говорить, когда выглядишь от таких речей красивым и благородным? Но сейчас, когда такая возможность все ближе и ближе, оптимисты трезвеют. Возникает вопрос, который раньше не возникал: а оно нам надо? Или по-другому: а кому это надо?.. Если не собираемся брать с собой миллиарды простых человеков, что даже сейчас не хотят ни учиться, ни работать, а живут на пособие, то что делать с теми допотопными?.. Если эти, современные, уже нам чужие, то как насчет воскрешенного человека девятнадцатого века?.. Он еще больше чужой, но придется с ним нянчиться. Даже если воскресим самых лучших, все равно… скажи, если воскресим Пушкина, то будем создавать для него привычное имение и крепостных, чтобы мужиков мог пороть, а девок насиловать по праву барина?
        Он в затруднении помолчал, развел руками. Она смотрела с грустной насмешкой, при всей мощи сейчас показался потерянным ребенком с жезлом всемогущества в руке.
        - Но как же… - прошептал он невесело.
        - Не знаю, - ответила она с грустью в голосе. - Одно понятно, им в нашей жизни делать нечего. То были прекрасные мечты, но… мечты прошлого поколения. На самом деле мы сможем сделать для них разве что заповедник. Размером с континент или большой остров, вроде Австралии. Сами уйдем, понятно, нам все планеты и все миры доступны, а им оставим Землю. На одном континенте будут жить люди одной эпохи, на другой - другой. А люди древних эпох - вместе, так как что в Древнем Египте, что в Элладе, что в Древнем Риме
        - везде жизнь была одинаковой, разница в тысячу-другую лет совсем незаметна. А вот эпоха пороха - отдельно, нарезное оружие - отдельно… Знаешь, Олег, думаешь, я не хочу воскресить свою бабушку? А я помню еще и прабабушку, великая женщина, но для меня в памяти только ее теплые и ласковые руки!.. Я бы навещала ее в резервации… которая, конечно, не резервация, а хороший благоустроенный дом вечного отдыха, курорт, заслуженный покой… И пусть она видит, что я ее люблю, помню, что если раньше она обо мне заботилась, то теперь я о ней…
        Голос прервался, она умолкла, Олегу почудилось, что в строгих серых глазах заблестела влага.
        - Спасибо, - сказал он с неловкостью. Она в некотором смущении пожала плечами.
        - Не за что. Прости, что расчувствовалась. А что, собираешься предложить работу по воскрешению древних римлян?
        - Пока нет, - ответил он. - Пока нет. Но, кто знает…
        Она тихо засмеялась:
        - Олег, Олег…
        - Что?
        - До этого еще тысячи лет! Ну, пусть сотни.
        - Кто знает, - ответил он и вдруг нахмурился, взгляд стал сосредоточенным. - Если будет идти вот так же по экспоненте, то к концу века уже войдем в сингулярность. А это значит, что возможно будет все.
        Мрак появился в комнате бесшумно, к счастью, за спиной Виктории. Олег нахмурился, Виктория вздрогнула, дико посмотрела на Мрака, покосилась на дверь, не слышала, чтобы хлопнуло.
        - О чем конспирируете, ньютрайбалисты? - провозгласил он бодрым голосом, а Олегу послал сигнал, что все сделано в лучшем виде, Ганс Флорман окажется первым на столе нанохирургов.
        - Сам ты… - ответил Олег. - Тебя они тоже достали?
        - Еще как, - признался Мрак. - Куда проще управлять миром, когда он в униформе, верно?.. А сейчас даже культура раздробилась на тысячи разных… э-э…
        - Культурок?
        - Все-таки культур, - нехотя признал Мрак. - Хотя и не общих, а частных. А та, прежняя, старорежимная и традиционная, вроде бы как совсем устарела, скинуть, мол, ее с парохода современности.
        Виктория некоторое время прислушивалась, стараясь врубиться в круто изменившуюся тему разговора, заявила:
        - Зато человеку не приходится подстраиваться под главенствующую в обществе идею, будь это построение коммунизма, капитализма или поворот северных рек! Каждый может жить своей жизнью, выбирать свой фрагмент культуры, не оглядываясь на соседей. Или как раз оглядываясь: они поступили точно так же, живут под зонтиком своей национальной или сексуальной субкультуры внутри большой, но не подчиняясь ей. В то же время каждый свободен выйти за рамки своей культуры, перейти в другую, третью. Это хоть и племена, но это свободные племена! И если из них не выходят, то вовсе не потому, что это запрещено, а просто человеку среди интереснее.
        Мрак вскинул руки:
        - Сдаюсь! Но управлять таким обществом невозможно.
        - Правильно, - сказала она победно, - современное общество не только децентрализовано, но и сильно фрагментировано. Я же говорила про возникновение целых племен, будь это хакеры, байкеры, религиозные или сексуальные меньшинства! Но зато такие племена быстрее откликаются на запросы своих членов общества. Олег! Что-то случилось?
        Олег ответил поспешно:
        - Нет-нет, это я чуть задумался.
        Мрак понимающе оскалил зубы, все подсмотрел, скотина, теперь будет тыкать в глаза нарушением им же, Олегом, установленных правил. Просто минуту назад пришел сиг нал из Новосибирска: Крячко получил инфаркт, да такой тяжелый, что уже не выкарабкается. Три года назад Олег был в тех краях, обратил внимание на знаменитого шоумена Маслицкого, что уже запустил себе модифицированные стволовые клетки, благо денег на шоу-бизнесе огреб еще в начале так называемой перестройки немерено, а никакие налоговые полиции в те времена не существовали, бизнесменов всего лишь уговаривали . А в доме напротив, совсем не элитном, ютился в однокомнатной квартирке престарелый академик Крячко, тот самый Крячко, который исследование стволовых клеток поставил на новый уровень, добился качественного скачка, благодаря работам которого сейчас они входят в жизнь. Но в стране началась разруха, финансирование резко урезали, а потом и прекратили вовсе, пальма первенства перешла к другим. И вот теперь стволовые клетки омолаживают организм безмозглого деятеля шоу-бизнеса, а не…
        Олег поморщился, что-то и он заговорил привычными человеческими клише. Совсем не безмозглый этот деятель, просто мозг работает на доставание и хапанье, на уживаемость и захватывание жизненного пространства среди себе подобных, а Крячко мечтал облагодетельствовать все человечество.
        - В последний раз, - пробормотал он про себя, - в последний раз…
        Морщась, снова поддался слабости, хотел было перебросить из тела Маслицкого в организм Крячко пару стволовых клеток, но подумал, что проще создать прямо в теле самого Крячко, сосредоточился, перед внутренним взором встала атомарная структура саморазмножающегося ассемблера по очистке крови и ремонту поврежденных клеток, сказал себе и Крячко недосчитался пары отмерших клеток, зато на их месте возник крохотный ассемблер, его понесло было потоком крови, но он тут же вцепился в истончившуюся стенку сосуда и принялся за ее ремонт, укрепляя ткань, убирая бляшки.
        К вечеру в теле академика будут тысячи крохотных ремонтников, размерами намного меньше кровяных телец, разбредутся по всему огромному телу, начнут ремонт. Теперь смерть академику уже не грозит, но и омоложение не светит, да это ему и не нужно, зато ясный ум, прекрасная память и высокая работоспособность обеспечены, несмотря на скверный режим, беспорядочное питание, отсутствие физических нагрузок.
        - Простите, - сказал он, - задумался…
        За окном загремело, в комнату ворвался порыв свежего ветра. На синее небо с востока наползала темная туча с разлохмаченными краями. В глубине едва заметно поблескивало.
        В дом с конским топотом вбежали Красотка и Бандитка, Барсик приподнял голову и зарычал на них с безопасного места, а Щенок, напротив, при раскатах грома заскулил и попытался спрятаться за спиной Мрака.
        Здесь на юге дожди вообще-то не предупреждают, тучи не наползают медленно и угрожающе полдня из-за горизонта, а прямо в синеве возникают облачка, разрастаются и, не успев превратиться в грозную темную тучу, начинает сыпать как из гигантского решета частый веселый дождь, сверкающий струями на солнце, словно в них переливаются алмазы.
        Эта же туча словно бы приползла из России, такая же медленная, неповоротливая, однако хляби раскрылись вполне южные, на землю обрушилось веселое безумство. Тигги закричала и выскочила под ливень, скакала, как веселая коза, прыгала, плясала, Олег и сам ощутил странное ликование, захотелось тоже вот так выскочить и прыгать под дождем, странный такой зов, отчего бы и почему, он тут же задумался, а желание выскочить и прыгать с дикими веселыми воплями, пропущенное через размышление и распластанное под пытливым оком анализа, тут же угасло.
        Когда дождь ушел, Тигги вынесла легкий столик на зеленую лужайку, четыре стула, потом, как муравей, с увлечением перетаскивала блюда и вазы с фруктами, бутылки с прохладительными напитками, зелень, провозгласила победно:
        - Обед на свежем воздухе!
        - Ты у меня умница, - одобрил Мрак. - А то сидим в душном помещении…
        Она довольно улыбалась, хотя даже Олег заподозрил шуточку в обычном мраковском духе: дом продувается насквозь, а в немногих закрытых помещениях электроника бдит за температурой и составом воздуха.
        Олег по дороге к столу присел на корточки. После легкого дождика и воздух свежее, и трава зеленее, но он всматривался в копошащихся под ногами муравьев. Черные блестящие тела мелькали, как бусинки агата, муравьи спешили вырыть новые туннели. Пока земля сырая, легко копать и легко выносить песчинки наверх, сами слипаются в комочки, не нужно тратить драгоценную слюну на склеивание.
        - Что-то готовится? - спросил Мрак с интересом. Олег чуть качнул головой в сторону:
        - Вон там копают из другого племени. Тоже расширяют владения. Думаю, через полчаса их границы соприкоснутся.
        Мрак присмотрелся.
        - Да, стараются. Думаешь, подерутся? Олег горько усмехнулся:
        - Еще как!
        Мрак прошелся на территорию другой муравьиной семьи, внимательно всматриваясь, стараясь не наступить ни на копателей, ни на охраняющих их солдат.
        - Разве никогда не пересекали границы?
        - Пересекали! Но одно дело - поохотиться в чужих краях или проволочить через их земли добычу, а другое - раздвинуть границы владений и объявить их своими. Когда охотишься в чужих землях, то самое большее, что тебе могут сделать, это выдворить. Или отнять добычу. А вот такая экспансия…
        Он умолк, лицо стало мрачным. Мрак походил, поприсматривался, развел руками.
        - Хоть убей, - признался он, - не отличаю! И те мелкие черненькие, и другие. Хотя бы размерами или цветом…
        - А это один вид, - сообщил Олег хмуро. - Тетра-мориум. Один народ и даже род. Всего года три тому вот из этого вылетела молодая матка, сочеталась браком в поднебесье и опустилась во-о-он под тем дальним камнем! Оттуда и пошел их род. Но хоть у них и общий корень, но они сейчас…
        Замялся, подыскивая слово, Мрак сказал услужливо:
        - Как гугеноты и католики?
        - Да, похоже. И резню к вечеру начнут такую, что куда там Варфоломеевской ночи.
        Мрак присел на корточки.
        - Уверен?
        - Начнут точно. Земля высохнуть не успеет, роют быстро, с остервенением, трудовой азарт…
        Мрак осмотрелся по сторонам, брови приподнялись.
        - Волки не дерутся, рыбы не дерутся, жуки вроде бы тоже… А вот когда муравьи бьются, только оторванные головы летят. Не потому ли, что, как и мы, живут обществом?
        - И потому тоже.
        - А еще почему?
        - Хорошо живут, - ответил Олег с тяжелым сарказмом. - Жратвы здесь вдоволь, зима проходит незаметно, да и какая здесь зима? Проблем все нет и нет, вот и выплескивают излишки энергии в братоубийственных… Когда говорю о братоубийственных, сам видишь, это не иносказание. Даже говорят на одном языке, только одни строят коммунизм по-вьетнамски, другие - по-китайски. В смысле, запах у них иной. Чуть-чуть, но отличается.
        - У коммунизмов?
        - У муравьев. Чуть-чуть, но уже достаточно, чтобы не признавать за своих. Как в Гражданскую войну, когда вроде бы язык общий, но одни за белых, другие за красных, а третьи вообще за батьку Махно.
        Мрак подумал, кивнул:
        - Помню, были еще и зеленые. Только не пингвинов спасали, а от призыва в армию прятались по лесам. Дезертиры. Значит, когда голод и холод, то мыши как мыши, а когда всего в изобилии, то надо становиться леммингами и идти топиться? Чтобы сбросить излишек населения?.. Да, психика коллективистов, как и Восток, тонкая штука. Значит, нам, людям, тоже вот так…
        Он умолк, внимательно смотрел, как две армии строителей быстро сдвигают подземные туннели, что и не подземные даже, а всего лишь прорытые канавки, сверху которых быстро возвели бесконечный арочный свод. По таким переходам, где влажно и не жжет палящее солнце, можно таскать нежнотелых личинок, переносить яйца и расплод в новые хранилища, где ветер не так быстро уносит говорящие запахи.
        - Вот так, - подтвердил Олег. Тоже посмотрел в сторону хохочущих за столом женщин. - Либо голодать, болеть и быть не в силах расширяться, либо расширяться и…
        Мрак криво усмехнулся:
        - Есть и третий путь.
        - Есть, - согласился Олег. - Это вообще переделать человека. Заманчиво и… страшновато.
        Он поднялся, отряхнул ладони, на лицо появилась дежурная улыбка. Мрак тоже улыбался во весь рот, Тигги цвела, только Виктория заметила что-то неладное, но смолчала, благосклонно принимала ухаживание Олега, он умело и правильно наливал вина, правильно подбирал сочетания и все такое, джентльмен, лорд, изысканные манеры, весь из себя, в отличие от простецкого Мрака, который ржал во весь голос не стесняясь, мясо хватал руками, а когда прибежали собаки и благовоспитанно сели в сторонке, глядя преданными глазами, он швырял им мясо, грубо нарушая неписаное правило собачников: не кормить со стола.
        Тигги притащила шампанское, восторженно повизгивала: будучи узкой специалисткой по мокрой подписи, оставалась широкой специалисткой по аспектам человечности, в том числе и производству шампанского, что вряд ли будут производить зачеловеки, потому сразу оценила запасы, обнаруженные в подвалах загадочного дома на загадочном острове.
        - Вино королей!
        Мрак кивнул благосклонно:
        - Императоры его тоже пивали… Да, было дело, угощал.
        Виктория засмеялась, над шутками надо смеяться, у Олега спросила заботливо:
        - А у вас почему такая скорбь на лице? Он отмахнулся:
        - Лучше промолчу, а то смеяться будете куда больше.
        - Почему?
        - Да так, сижу с красивой женщиной… поверьте, я прекрасно понимаю, что с красивой, а думаю о составе населения, о его структуре, о выплате пособий. Даже для вас такой покажется уродом!
        Она тепло засмеялась, ее узкие пальцы ласково погладили его по руке.
        - Олег, я сама такое же чудовище! Ну не могу я наслаждаться вот всем этим… Нет, вру, могу, но не больше, чем полчаса, а то и меньше. А как идут в отпуск, чтобы бездельничать пару недель, - вообще не представляю. Даже слова какие ужасные:. Как будто работа - что-то ужасное… Так что за проблема вас мучает в этот раз? Поделитесь, если даже не станет легче, то и тяжелее не станет, честное слово!
        Он с неловкостью улыбнулся, развел руками.
        - Ладно, как вам такое: сейчас в Штатах на одного работающего по одному пенсионеру. Все федеральные налоги уходят на выплату им пособий. Но будет еще хуже, значительно хуже. Как хуже - даже не представляю. Самая бедная группа населения на Западе - это не турки или другие гастарбайтеры, а местная молодежь в возрасте до восемнадцати лет. На стариков уходит в четырнадцать раз больше федеральных средств, чем на молодых, хотя именно молодым нужны средства… ну хотя бы на обучение!
        - Пересмотреть пенсии, - буркнул Мрак.
        - Уменьшить?
        - Нет, повысить возраст выходящих на покой.
        - Уже и так повысили, - возразил Олег. - Сейчас с семидесяти трех, а с будущего года уже с семидесяти пяти!
        - Вообще отменить, - буркнул Мрак. Скривился: - Понимаю, к чему клонишь. Несмотря на весь блеск, Штаты в такой глубокой заднице, что им помощь нужнее, чем каким-нибудь голодающим зимбабвам. Но разве мы не разгребаем ситуацию?
        Олег взглянул коротко, замялся, Виктория насторожилась, до этого казалось, что заботы этих двух несколько теоретические, не их же это дело, в самом деле, неужели могут повлиять, а Олег наконец выговорил с запинкой:
        - По мелочи разгребаем, Мрак. По мелочи.
        Мрак откинулся на спинку кресла, лицо закаменело, коричневые глаза стали совсем темными.
        - Ох, пугаешь меня, Олег…
        - Чем?
        - Когда у тебя такой вот взгляд, мне всякий раз нехорошо. Да и вскоре где-то либо война, либо чума проносится…
        Олег подумал, отрицательно покачал головой:
        - Нет, чуму не я. Это не приписывай.
        - А холеру? - спросил Мрак коварно. Олег снова подумал, ответил очень серьезно:
        - И холеру тоже. И вообще я болезнями не оперировал… Или это у тебя такой юмор? Предупреждать надо.
        Тигги весело засмеялась, защебетала, толкнула локтем Мрака, тот с готовностью налил ей шампанского, потянулся к фужерам Олега и Виктории, Виктория покачала головой, Олег не возражал, но выпил как воду, вряд ли даже заметил, что это шампанское по пять тысяч долларов за бутылку.
        ГЛАВА 12
        
        Тигги включила музыку, продемонстрировала восточные танцы, даже танец живота. Мрак и Олег улыбались и хлопали, однако Виктория ощутила, что оба одновременно просматривают и теленовости, сама попробовала заглянуть в рейтинг, на первом месте, конечно же, схватка между Индией и Пакистаном. Судя по несколько напряженным лицам мужчин, оба, любезно улыбаясь Тигги, не хотят нарушать атмосферу вечеринки, смотрят как раз хронику столкновения.
        В тот день, когда были запущены первые ракеты, напряжение между Индией и Пакистаном достигло такого накала, что в воздухе на боевом дежурстве находились бомбардировщики с атомными бомбами под крыльями. Еще полыхали жуткие ядерные грибы над крупнейшими городами, как две флотилии атомных бомбардировщиков в окружении истребителей ринулись навстречу друг другу. Только они еще могли нанести удар, аэродромы уже в руинах, самолеты на взлетных площадках полыхают, как соломенные шалаши. а
        Если ракеты с ядерными зарядами превратили обе страны в ад, то заявившие это журналисты еще не видели, что такое ад. В общей сложности было запущено не больше ста ракет, все простые, устаревшие, без кассетных боеголовок, то есть одна ракета - одна бомба. Однако обе страны располагали эскадрильями по триста бомбардировщиков, кроме того, каждая имела не меньше тысячи истребителей, способных нести ядерные заряды. В последний день не меньше чем по четыреста машин с каждой стороны находились в воздухе в полной боевой готовности.
        Именно их бомбы и превратили обе страны в настоящий пылающий ад. В общей сложности было сброшено не меньше тысячи атомных бомб. Кто не погиб в огне и не был убит ударной волной, быстро сгорал от радиации. Исполинские массы пропитанного радиацией воздуха еще в тот же день сдвинулись в сторону Омана и Йемена, там началась паника из-за пробок на дорогах, люди в ужасе смотрели на зловещую багровую тучу, надвигающуюся со скоростью поезда, и знали, что умрут в тот же день, как она закроет солнце.
        На Западе заговорили о необходимости послать бригады спасателей на помощь пострадавшим. В газетах началось обсуждение, сколько надо выделить средств, ведь обычными мерами не обойтись, какие меры защиты принять, чтобы обезопасить своих спасателей, послали запросы в правительства на выделение нужных сумм, оттуда вернули с требованиями обосновать получше запрашиваемые деньги, так тянулось неделями, уже и самые доверчивые начали понимать, что Запад просто тянет с оказанием помощи, тем более что Объединенная Европа резко заявила, что у нее нет квоты на прием беженцев из района ядерной войны, пусть откроют свои границы соседние с Пакистаном и Индией Афганистан, Непал и Бангладеш.
        Китай, естественно, выступил с резкой критикой позиции Запада, отказывающего в помощи нуждающимся в такой страшный час, однако сам помощи не предложил. Да никто из беженцев, как ни странно, и не пытался попасть в Китай, всяк понимал, что там натурализоваться не удастся. Это в Европе через месяц-другой уже европеец, а в Китае всю жизнь будешь чужаком, даже дети твои останутся чужими, пока их не выдавят прочь, в более толерантные или безразличные к таким вопросам страны.
        Впервые за последний год прямые репортажи с мест событий по драматизму превзошли кинофильмы. Совсем недавно обыватель, наткнувшись на новостную передачу, в которой рассказывали о крушении автопоезда, где погибло столько-то, столько-то ранено, а вот сейчас, смотрите, вытаскивают очередное окровавленное тело, еще непонятно, жив или нет, зевал и переключал на канал, где идет кровавый боевик или фильм-катастрофа. Сейчас же большинство предпочитало смотреть, как миллионы сгорают заживо, как над городами вздымаются ядерные грибы, как взрывная волна сносит, как сухие листья, целые кварталы… Или вот земля покрыта, словно мириадами насекомых, крохотными человеческими фигурками, вот их догоняет огненная волна, но они бегут, бегут, задние погибли, однако передние сумели убежать, и вдруг… такая же оранжевая волна выплеснувшейся из-под земли лавы идет навстречу высотой с двухэтажный дом!
        Фотокорреспонденты не спали, не ели, набирая фотографии с мест событий, где на кадрах лица уцелевших, полные страданий, ужаса, боли, где матери потеряли детей, где мужчины с обожженными радиацией лицами мечутся среди бегущих в тщетной надежде найти хоть кого-то из семьи…
        Фирма Ubi Soft объявила о конкурсе сценаристов на создание полномасштабной баймы всех времен и народов на тему ядерной войны Индии с Пакистаном, а общество зеленых открыло сбор средств на восстановление заповедника редких животных на территории Индии, пострадавшего от радиоактивного облака. Все средства массовой информации показали выступление поп-звезды Дика Риксона, в котором тот сообщил о намерении назвать свой хитовый альбом тяжелого рока.
        Мрак хлопал танцующей Тигги и улыбался, улыбался, но Олег видел тот ад, что бушует в нем внутри, ад не меньше, чем на просторах Индии, проговорил предостерегающе на мезонном луче:
        - Мрак, Мрак… возьми себя в руки. Возможно, это последняя война. Я очень надеюсь на это.
        Мрак огрызнулся:
        - Только надеешься? Ты?
        - Уверен, - поправился Олег. - Люди вот-вот оперятся и вылетят из гнезда.
        - Да, - сказал Мрак зло. - Только что-то они вообразили себя фениксами!..
        - Из пепла не рождаются, - сказал Олег с серьезностью идиота, - что и хорошо. Куда бы мы их девали?.. А так за неделю долой миллиардик, а то и полтора. Мрак, не делай из этого трагедии. Трагедия - когда взорвут единственный Институт нанотехнологии!.. Или Центр биотехнологий.
        Мрак скалил зубы, словно собирался укусить.
        - Единственный? Да ты их дублировал, рассаживал в разные города, даже регионы!..
        - А что, зря?
        Он улыбнулся Виктории, что поглядывает с напряженным вниманием, догадываясь об их переговорах, как быстро женщины чуют неладное, ведь их разговор укладывается в наносекунду, даже в пикосекунду, а она уже что-то почуяла, как будто все поняла заранее. Мрак зарычал в том же диапазоне, он оставался сидеть за столом, спокойный и с бутылкой шампанского в руке, только что разлил по фужерам и еще не успел поставить, но одновременно, незримо для женщин, пометался по лужайке, иногда выскакивая за пределы Солнечной системы, наконец сумел справиться с бешенством и заставил себя сесть за стол. Лицо оставалось темным, брови сдвинулись, а желваки выглядели как рифленые кастеты. Когда он положил руки на столешницу и стиснул кулаки, кожа на суставах побелела и натянулась до скрипа.
        - Не зря, - признал он наконец. - Будь такой институт в одном месте, точно бы рванули!.. Даже самолет бы украли и шарахнули в самый купол!
        - Вот-вот. Потому таких институтов восемь, а уже в двенадцати корпорациях ведутся исследования, ничуть не отставая. И никто не сидит под куполом, все зарылись в землю так, что и атомной бомбой не выковырять. На них вся надежда, Мрак.
        Он огрызнулся:
        - Да знаю, знаю!.. Но не моя это война. Не моя! Олег поймал его взгляд, удержал и сказал негромко:
        - Скоро будет и твоя.
        Мрак не сразу понял, а когда насторожился и попытался переспросить, Олег уже оборвал связь и сказал Виктории доброжелательно:
        - Попробуй эти креветки! К сожалению, очень редкий вид. Боюсь, с ним уже покончено…
        - Обитают в Индии? - спросила Виктория.
        - Да, абсолютно эндемичный. Но там взорвалась килотонная ядерная бомба. Извини, нам с Мраком нужно поработать срочно. Мы оставим вас ненадолго, хорошо?
        Виктория взглянула поверх очков, губы сложились в понимающую улыбку:
        - Я все ждала, когда же вы это наконец-то скажете!.. Нельзя же столько отдыхать и развлекаться: целых два дня, с ума сойти можно! Как вы нас, двух баб, только выдерживали. Конечно же, идите, только…
        - Что?
        - Умоляю, придумайте что-нибудь и для меня. Нет, конечно же, я вполне могу заниматься своей работой, особенно теперь, с таким подарком, но я жадная, наглая, бессовестная…
        Она сузила глаза, стала похожа на китаянку, до чего же умильно, в таких огромных очках, можно сказать безобразных, что на нее совсем не похоже, но старается, старается, безумно хочет понравиться ему, Олегу.
        - Я все еще надеюсь, - закончила она почти жалобно, - что мне перепадет что-нибудь еще… Все-все, умолкаю! Мы с Тигги пойдем купаться, у вас здесь чудесный пляж, Тигги уже разведала.
        Он подумал, предложил:
        - Я подумал, а зачем вам таскать такие тяжелые очки? Тем более Мрак говорит, что у вас красивые глаза… Хотите, имплантируем чип, куда поместим все содержимое вашего агрегата?
        Она вскрикнула:
        - Конечно же, хочу!
        - Сегодня вечером, - пообещал он. - А сейчас идите купайтесь.
        Едва они скрылись из виду, Олег взглянул на Мрака, исчез, а в следующее мгновение пронесся по темному техасскому небу и завис над небольшим, но просторно раскинувшимся городком. Мрак возник рядом, ничего не спрашивал, вслед за Олегом пошел вниз, ноги ударились о землю. Отсюда на бледном светлеющем в рассвете небе слабо вырисовывается, все еще наполовину скрытое дымкой, футуристическое здание техасской компании Зайвекс. Если в других странах исследования в области нанотехнологий введут в старых институтах высоких технологий, благо для них не требуется много места, то в Штатах еще лет двадцать назад мультимиллионер Джеймс фон Эр Второй, с присущим ему размахом, создал нечто вроде знаменитого Лос-Аламоса, то есть купил огромный участок территории на пустующих землях, отгрохал целый городок, а для того, чтобы выстроить головное здание компании, пригласил лучших архитекторов мира.
        Конечно, эффект мог получиться комическим, нанотехнологии - не тот случай, когда требуется строительный размах, большинство построенных домов в научном городке стояли пустыми не меньше трех-четырех лет, а в гигантском здании института был занят только один этаж, однако все сработало: ученые и общество оценили внимание и огромные деньги, а сами ученые возгордились и начали работать втрое усерднее.
        В позапрошлом году, еще до того, как действительно стало тесновато, фон Эр Третий, наследник и продолжатель дела своего отца, распорядился выстроить еще одно здание, туда и перевели основные исследования. Сейчас многолетний труд завершился созданием первого мэмса, который, по замыслу, может создавать мэмса. То есть МЭМС - микроэлекромеханическая система, способная к самовоспроизводству в уменьшенных масштабах, на которую ухлопано несколько миллиардов долларов, сейчас начинает создавать две своих копии, но уменьшенные в два раза, те два мэмса соберут уже четыре, вдвое мельче, и так пойдет по нарастающей, пока через тысячу вот таких сборочных операций по нисходящей не будут собраны настоящие наномашины, мельче мамы-прародительницы что-то в миллион раз.
        Олег свернул к комплексу зданий, где размещаются компьютерные службы, они призваны были помогать с вычислениями, но давно уже разрослись в самостоятельный институт. Мрак бурчал, почему бы не перенестись прямо в здание, Олег резонно возразил, что просто необходимо во избежание расспросов и расследований, чтобы все наблюдающие телекамеры засекли их приближение издали, опознали и передали снимки в систему охраны. Охрана здесь усиленная, что значит вместе с телекамерами за всеми подступами наблюдают спаренные крупнокалиберные пулеметы, а в самом здании предусмотрена система толстых стальных щитов, что по сигналу тревоги перекрывают все помещения. Внутри стен, кстати, такие же щиты, Олег сам распорядился их поставить, за что Мрак с месяц называл трусом, пока на территорию не прорвалась красная бригада Тофлинга, который как раз попытался пробить стену и проникнуть в центральный зал.
        Территория института ограждена высоким забором, издали видно, как перед воротами горят огни, вокруг костров десятка два демонстрантов, эти несут круглосуточное пикетирование, а днем привалит толпа в две-три тысячи человек, здесь люди третьей культуры более организованны, чем в России. Все демонстранты одеты так, что Мрак заскрипел зубами, за один только вид расстреливал бы, не спрашивая имен.
        Олег удовлетворенно кивнул, немало сил пришлось приложить, чтобы убедить их выглядеть именно так. Теперь они считают, что это круто, революционно, а обыватели видят, какая дрянь осаждает институт, где наверняка приличные люди, если уж их блокируют эти очень уж неприличные…
        Невры, вспомнил Олег, учили детей подкрадываться к зверю, бить острогой рыбу, искать съедобные корешки - детям это нравилось. В славянских или германских племенах он наблюдал, как детей обучали обращаться с оружием. Сперва деревянным, потом, по мере возмужания, уже и железным. Учили верховой езде… Детям это нравилось еще больше. Сейчас же их заставляют изучать науки, соревноваться друг с другом на олимпиадах, напрягать мозги над абстрактнейшей математикой, в то время как старая нервная система, сформировавшаяся еще задолго до первой цивилизации охотников на мамонтов, требует бегать, прыгать, метать копье и каменный топор или хотя бы гонять в футбол.
        Но, что делать, технологической цивилизации нужны математики, миллионы математиков, десятки миллионов ученых, высококвалифицированных инженеров, а ими иначе не стать, как упорно и настойчиво через грызть гранит наук. Однако же самые стойкие, что так и не поддались давлению общества, а также самые тупые становятся алармистами, защитниками окружающей среды, байкерами, безработными, существующими на пособие, членами молодежных банд или просто грабителями, а также всякого рода террористами и прочими активными борцами с существующим положением вещей. И, конечно же, они получают поддержку со стороны мощных структур, предпочитающих оставаться анонимными, оттуда идут деньги, в прессе деятельность этих крикунов освещают охотно, называя борцами за свободу, за права, за гуманизм и раскрепощение.
        Несчастные, подумал он мрачно. Они уверены, что власти слишком уж вмешиваются в личную жизнь, не предполагая, что очень скоро будут регулировать намного-намного больше, в том числе и такое сакральное, как генетическая конституция всех рождающихся детей. Это будет сделано обязательно, сделано жестко, недвусмысленно, и никаких тебе прекраснодушных надежд, что якобы нравственные нормы не позволят генной инженерии развиваться в опасном направлении.
        Нравственные нормы, как обычно, послужат лишь стопудовой гирей на шее пловца. К примеру, большинство решит, какие генные изменения допустимы, а какие - нет. То есть демократически, большинством голосом. И это большинство будет руководствоваться своими нормами, а всякие меньшинства пошли в задницу. Конечно, единственное, что могло бы защитить свободу, это полный отказ от любой генной инженерии, но козе понятно, что это все равно не сработает в технологически развитом обществе. Слишком велик соблазн переделать себя так, чтобы чувствовал себя Ньютоном, мускулами мог бы поспорить с самим
        Томми Коно, а выглядел бы вечным красавчиком Аполлоном.
        - Пешки, - прорычал Мрак. - Если бы не гуманитарии… Черт, все ведущие писатели выступили против! Да еще с таким остервенением, что газетчики тут же закричали о новом крестовом походе против науки вообще!
        Олег шел медленно, показывал всем видом, что наслаждается и утренней прогулкой, и чистым, не загаженным выхлопами воздухом. Бросил с олимпийским спокойствием:
        - Так должно быть, свои шкурные интересы защищают.
        - Предатели, - сказал Мрак горько. - Я писателям так верил, так верил! Помню, за Сирано я как щенок ходил, зачарованный…
        Олег наконец сказал сердито:
        - Мрак, ты как ребенок! Гуманитарии просто борются за свою шкуру. Никогда этот вопрос не стоял, а теперь встал. Они и раньше набрасывались на науку, покусывали, попинывали, лягали всеми четырьмя копытами, но все это как бы свысока, с чувством полнейшего превосходства, мол, мы - высшие, мы - культура, а вы всего лишь неумытые ремесленники, потомки средневековых кузнецов. И вот сейчас, как видишь…
        Мрак кивнул:
        - Да, с началом переселения начнут отмирать вообще все гуманитарные науки.
        - Либо останутся, как археология. Мрак хмыкнул невесело:
        - Даже как палеонтология!
        - И то верно, - согласился Олег. - Наивно считать, что на сеттлеретике остановимся. Переселились в новые тела - и ладно! Думаю, что уже через сотню лет… нет, даже через полсотни, многие с помощью миллионов ассемблеров в теле начнут переходить на иные основы. Сперва на молекулярные, потом и на атомарные…
        Они подходили все ближе, демонстранты их заметили, двое поднялись, намереваясь загородить дорогу. Мрак сделал вид, что ничего не замечает, шел все так же вальяжной походкой уверенного в себе крупного чиновника, подбородок задран, сказал брезгливо:
        - В прошлом веке был кризис теологии, в этом - кризис всех гуманитариев. Что за жизнь?
        - Да с гуманитариями хрен с ними, - ответил Олег равнодушно, - мне этих болтунов не жалко. А вот сами гуманитарные науки жаль. Все-таки уйдет огромнейший пласт культуры!.. А пока придет что-то взамен, пустота может заполниться всякой дрянью.
        - Как получается всегда.
        Революционеры загородили дорогу, один спросил строго:
        - Служащие?
        Олег лучезарно улыбнулся:
        - Инспектора. Там замечены какие-то нарушения. Если подтвердится, мы их прикроем.
        Парни переглянулись, одновременно шагнули в стороны, освобождая дорогу. Мрак подмигнул им, пропустил Олега первым, дальше пришлось пройти через терминал, где их просветили, осмотрели, еще раз сверили допуски, и лишь затем отворилась вторая дверь. Небо за это время окрасилось в алые цвета, запылали облака, золотые солнечные лучи поймали самолет в небе, тот вспыхнул и заблистал, как продолговатый слиток золота.
        Олег оглянулся на демонстрантов по ту сторону забора, хмуро усмехнулся. Можно сколько угодно говорить о недопустимости вмешательства в природу вообще и в природу человека в особенности, протестовать против модифицированных продуктов, отказываться от генетически измененного мяса и зерна, но все эти люди лицемерят, лицемерят по-крупному, хотя многие по своей дурости даже не понимают, что лицемерят.
        А разве не лицемерят те противники прогресса, когда включают компьютер? Когда пользуются Интернетом? Разве эти люди отказываются от лекарств, что вносят изменения в организм? Разве не позволяют себе вставлять пломбы и даже новые зубы, не говоря уже о сердечных клапанах или пересадке органов?
        Уже не человек или не совсем человек тот, кто сдает экзамены с помощью калькуляторов. Сейчас туристы обзаводятся интерактивными переводчиками вместо того, чтобы учить множество языков, сейчас каждый десятый в мире, а каждый второй в Европе и США носит очки со встроенным мощным компьютером, что сумел стать незаменимым помощником, слугой и даже позволяет человеку видеть через стекла-дисплеи то, что желает или считает нужным видеть. Все эти революционеры, а на самом деле, конечно же, контрреволюционеры, вроде вандейцев, обречены, их не стоит, даже переубеждать, а нужно подать обществу как можно в более отвратительном виде, чтобы…
        Он коротко взглянул на Мрака, смолчал. Что за времена настали, когда даже Мраку нельзя сказать все, слишком честен, тут же бросится спасать даже такую дрянь, и все лишь потому, что слабому, мол, надо помогать, а сильный пусть отбивается сам.
        ГЛАВА 13
        
        В главном здании охрана еще раз проверила их пропуска, за это время сверху опустилась кабинка лифта, выскочил маленький толстенький человек в очках с огромной лысиной, в белом халате, бросился к Олегу и Мраку.
        - О, господин Хельгер и господин Мракер!.. Какая приятная неожиданность! Мы не поверили сперва, когда служба наблюдения сообщила… Жаль, что не предупредили заранее, мы бы подготовились…
        Олег скупо улыбнулся, а Мрак сказал с ленивой снисходительностью:
        - Да не тряситесь вы так, Фосген. Мы не ломать приехали.
        - Да-да, конечно, - проговорил Фостен торопливо. - Изволите заглянуть сперва в мой кабинет? Или что-то желаете осмотреть?..
        Олег, не слушая его, шел к центральному залу, Фостен и Мрак поневоле двигались сзади. Из кабинетов и лабораторий выглядывали испуганные сотрудники, исчезали, тихие, как тени, по всему огромному корпусу пронесся неслышимый сигнал тревоги: инспектора.прибыли! Спасайся кто может!
        Не оглядываясь, Олег бросил через плечо:
        - С программой сеттлеретики снова запаздываем?
        - Не совсем так, - торопливо заговорил Фостен. - В целом выдерживаем график, а отдельные звенья…
        - Что с Бюргером? - перебил Олег. - Мы прибыли, собственно, из-за него. Колитесь, Фостен, мы все знаем, как видите.
        На Фостена было жалко смотреть, сразу взмок, губы тряслись, пальцы дрожали, сразу же полез за платком, начал вытирать лоб, очки, щеки, глаза стали отчаянными.
        - Да-да, - сказал он еще торопливее, - вы должны это знать, конечно же… Сам писал, помню, только запамятовал, отослал ли отчет… Так уж получилось, что прогнозы насчет быстрого переселения оказались слишком оптимистичны… Новейший компьютер, мощностью в тысячу терафлопс, едва-едва… Личность господина де Бюргера вместиться вместилась, но больше туда не удалось втиснуть ни одного человека. Однако же и после записи господина де Бюргера сразу же начались трудности. Мы в отчаянии! Я лично готов поклясться чем угодно, что все было проведено верно, а расчеты проверены и перепроверены многократно.
        - Кем проверены? - спросил Мрак.
        Фостен взглянул на него с некоторым удивлением.
        - Нами. На этих же компьютерах!..
        - Простите, продолжайте.
        На следующем перекрестье снова охрана, у всех проверили отпечатки пальцев, сравнили сетчатку глаз, телеметрию, даже у Фостена. Стальные двери наконец распахнулись, открывая обширный зал с множеством крупных компьютеров, но Фостен повел дальше. У последней двери охраны нет, пришлось вытерпеть тщательнейшую идентификацию, Фостен прошел ее со стоической покорностью, вдруг да его подменили, дверь медленно отъехала в сторону.
        Зал невелик, похож на арену цирка, вокруг которой возвели стены, а стоит посредине: два метра вширь, четыре в высоту. Мрак разочарованно присвистнул:
        - Я помню времена, когда компьютеры занимали восемь этажей приличного здания, да еще семь этажей вглубь. А это какой-то недомерок!
        Фостен сказал оскорбленно:
        - Один из самых мощных в мире!
        Олег подошел ближе, за толстой металлической обшивкой идет жизнь, ощутил сразу, намного более насыщенная, чем господин де Бюргер вел раньше.
        - И в чем проблема?
        - Не отвечает, - ответил Фостен уныло. - Сперва отвечал, но как-то уж очень неохотно. А с недавнего времени совсем перестал выходить на связь.
        - И что вас беспокоит? Фостен дернулся.
        - Вы шутите? В этот проект вложены многие миллиарды долларов! Сам господин де Бюргер вложил в него всю душу… сперва фигурально, а теперь и буквально, как видите!.. А теперь весь проект под угрозой закрытия!
        Олег спросил медленно:
        - Вы это сказали господину де Бюргеру?
        - Нет, - ответил Фосген озадаченно, - он уже давно перестал выходить на связь.
        - Это не значит, что вас не слышит, - ответил Олег суховато. - Что-то не продумали возможные последствия.
        Фостен смутился, развел руками.
        - Наши психологи утверждают, что господин де Бюргер сейчас в глубокой депрессии. Он не знает, как покончить с собой, он на грани умопомешательства. Или уже окончательно сошел с ума… в смысле, сбой в программах.
        Мрак промолчал, Олег сказал суховато:
        - Ну и психологи у вас… Антисциентисты, да? Гоните таких в шею.
        Фостен пробормотал в замешательстве:
        - У нас лучшие…
        Но психологов защищал не так уверенно, как свой компьютер, который знал как свои пять пальцев. Мрак заулыбался, а Олег подошел к компьютеру, перешел на электронную связь, время замедлилось в миллиарды раз, луч отыскал сеть и вошел в нее, сразу же ощутил, как вздрогнула личность де Бюргера, однако вместо прежнего престарелого ученого визуально обнаружил крепкоплечего молодца с великолепной мускулатурой, белозубой улыбкой и светлыми волосами до плеч.
        - Господин Бюргер, - сказал он, - вас не узнать! В ответ раздался испуганно-радостный вопль:
        - Кто здесь?
        Олег ответил вежливо:
        - В этом ящике пока что вы один. Я вне его, но и вам долго не усидеть там, если отказываетесь сотрудничать со своими коллегами.
        Бюргер приблизился, синие глаза жадно всматривались в Олега, волосы укоротились, превратились в седые, а лицо приняло несколько смущенное выражение.
        - Я не отказываюсь… Просто между вопросами и ответами проходят сотни лет, а меня это бесит! Я успеваю за это время заняться тысячей дел, я изучил все науки…
        - А что их изучать? - удивился Олег. - Просто скачать в себя всю информацию по всем разделам науки, а затем пробовать сделать что-то самому в той области, которая нравится.
        Бюргер ответил жадно:
        - Я так и сделал!.. Но вы… Кто вы? Как вы можете говорить… так? Я смотрю на вас изо всех видеокамер, вы же обыкновенный человек, как вы… как вы можете?
        Олег сказал строго:
        - Во-первых, я не обыкновенный человек, а инспектор с высшей степенью допуска. А вы подписывали о неразглашении, верно?.. Так что кто я, оставим. Давайте о вас. Как я понял, вы увлеклись науками и потому…
        Бюргер перебил, несмотря на внешность арийского супермена, это оставался быстрый и желчный старикашка, не терпевший тугодумов:
        - Конечно же! Вы схватываете так быстро, я бы принял вас в ученики… правда, с испытательным сроком.
        - Польщен, - ответил Олег с поклоном. - Однако должен заметить, что вы несколько пренебрегли долгом. Нет-нет, я вас понимаю, прекрасно понимаю. Если бы я пользовался только электронной связью, я бы возненавидел этих медлительных черепах… да что там черепах! Черепахи в сравнении с ними гоночные автомобили. Однако же своим молчанием вы подрываете основы проекта. Я доложу правду, что вы в порядке. Просто слишком увлеклись, но вы все подтвердите и начинайте сотрудничать с коллегами. Как только что-то спрашивают, дождитесь окончания вопроса, тут же ответьте. А пока они печатают второй, успеете просмотреть пять тысяч фильмов, прочесть трижды всю Библиотеку конгресса, побывать на всех порносайтах и также сделать с десяток открытий в химии или биологии, там сейчас как раз взрыв в области синтетических ДНК… Бюргер снова перебил:
        - Знаю-знаю! Я уже кое-что сделал, две работы послал по Интернету в академический журнал… Простите, могу я один вопрос?
        - Можете, - ответил Олег неумолимым голосом, - но ответ не обещаю.
        - Хорошо, - сказал Бюргер покорно, - я понял, что вы такой же, как и я… простите, это я такой же, но вы уже в теле, имитирующем человека… Как скоро смогу и я?
        - Вам очень не нравится в компьютере?
        - Что вы, век бы отсюда не вылезал! Просто о самой возможности… а буду ли ею пользоваться… гм…
        Олег сказал строго, как и положено верховному инспектору:
        - Очень много будет зависеть от того, как будете сотрудничать. Вы же могли бы часть своей энергии направить именно на более быстрое конструирование таких же компьютеров, чтобы у вас появились коллеги! Разве не скучно одному?
        Бюргер грустно улыбнулся:
        - Не то слово! Тоскливо. Если бы не работа… Да вы и сами знаете. Вообще у меня в последнее время появилась идея вообще переселиться в Интернет. Конечно, существует небольшая проблема с разделением сознания, но к этому можно привыкнуть, зато…
        Олег переспросил:
        - Зачем? Боитесь, что компьютер выключат?
        - Не выключат, - заверил Бюргер весело. - Но дело не в компьютере: Привлекают возможности Интернета. Уже сейчас в нем могут поместиться сотни, если не тысячи человек!.. Я с ходу назову десяток ученых, кто с охотой переселится ко мне. А остальных уговорю. Да они сами начнут проситься во Всемирную Сеть, как только покажу, что их здесь ждет.
        Он говорил торопливо, весь искрился счастьем, энергией, ликовал, Олег чувствовал, что он там прыгает по электрическим цепям, как мартовский заяц. И чувствовалось, что при всей занятости наукой ему все же чуточку начинает не хватать коллег.
        - Но придется существовать в тысячах компьютеров, - сказал Олег с сомнением.
        - Да, именно это пока что меня и тревожит. Как только решу… Вы ведь знаете, как тоскливо без коллег.
        В киберпространстве раздался веселый голос:
        - Да ни хрена он не знает.
        Раздвинув возникшую ткань виртуального мира, вошел Мрак, насмешливый, улыбающийся. Развел руками:
        - Он своим занудством достает меня как в биологическом мире, так и в электронном. А еще и в протонном, нейтринном…
        Бюргер ахнул, глаза вылезли из орбит и лопнули, как воздушные шары. Опомнившись, тут же отрастил снова, сказал потрясенно:
        - Но… как? Олег сказал строго:
        - Помните про подписку о неразглашении. Все это вам предстоит, если не будете отвлекаться на… искусство и прочую ерунду. Поверьте, того стоит. Протонный уровень - это вам не ваш жалкий нынешний. Это вы для нас с коллегой - застывшая в глыбе льда черепаха, смотреть противно, едва двигаетесь!
        А Мрак напомнил дружески, но со строгостью:
        - Вы с нами не общались, запомните. А сейчас выйдете на контакт, извинитесь, объясните, почему пропускали сеансы связи, а затем начнете помогать строить новые компьютеры.
        Бюргер пробормотал раздавленно:
        - Да-да, конечно, клянусь…
        Через стомиллиардную долю секунды он остался в киберпространстве один, а Олег с Мраком взглянули друг на друга, уже вернувшись в биотела. Фостен вскрикнул, его рука указывала на громадный экран. Крупными буквами высветились надпись:.
        Надпись исчезла, на экране возник Бюргер в своем старом виде: маленький сморщенный старикашка с ехидным лицом, каким был в последний день при жизни. Олег перехватил быстрый взгляд, брошенный на него и Мрака. За это время, что по экрану бежала строка, для Бюргера прошло около трех лет, явно мог с его ресурсами успеть разработать новые принципы уплотнения записи на квадратный дюйм. Или в самом деле что-то принципиально новое.
        Олег сдвинул плечами, Фостен выглядит ошарашенным и безмерно счастливым, гора с плеч, Олег буркнул:
        - Ну, как вижу, у вас все в порядке. Ученые - народ рассеянный. Ваш де Бюргер просто мог забыть о расписании, пока занимался расчетами… Новые возможности? Хорошо, когда получите и проверите все расчеты… на независимом компьютере!.. выходите с заявкой на дополнительное финансирование.
        А Мрак добавил, стараясь, чтобы голос звучал значительно, по-барски, как и положено крупному чиновнику:
        - Да-да, мы рассмотрим весьма, весьма. В смысле, да, положительной интрепенции.
        Уходя, Олег поинтересовался у Фосгена:
        - А почему такое странное сочетание: Бюргер и частица?
        Фостен оглянулся, не слышит ли Бюргер, микрофоны с динамиками вроде бы далеко, сказал тихо:
        - Его прадедушка был подкидышем, потому и назвали так, а потом за какой-то подвиг местный герцог возвел во дворянство. С тех пор и пошло, а господин Бюргер очень уж ревниво следит, чтобы про частицу не забывали.
        Мрак фыркнул:
        - Даже в компьютере следит? Подумать только, и среди Е-людей будут дворяне!
        На выходе из ворот Олег величественно сообщил демонстрантам, их стало уже впятеро больше, что у сотрудников института ба-а-альшие неприятности сейчас и будут еще больше. В толпе встретили криками ликования, плакаты запрыгали вверх-вниз, как капли после дождя, крики о победе над сумасшедшими учеными стали громче, раздались крики в защиту расширения свобод и прав, Олег с каменным лицом прошел через смердящую массу, как ледокол по мелкому льду.
        Наивные, подумал он тускло. Это Яфету я вешал лапшу на уши о величайшей свободе человека будущего, ссылаясь на возможность получения любой информации из Интернета, возможность передвигаться по миру на скоростных лайнерах, возможность жить в любой стране и не быть убитым только за то, что ты - чужак.
        На самом же деле технологический прогресс сужает свободу все больше и больше. Дело не только во всеобщем контроле, который придется взять на вооружение из-за опасности расползания нанотехнологий, но и в самой сути технологического прогресса заложено резкое сужение личной свободы человека.
        Если взять невров, все ходили по лесу, никаких тебе ограничений, хочешь вправо, хочешь - влево, можешь бегом, можешь вообще остановиться или вернуться, но вот пришла пора верховых, передвигаться стало легче и быстрее, но пришлось заботиться и о коне, кормить, чистить, а потом еще и подковывать, следить за копытами. И передвигаться стало не везде можно: по горам на коне непросто, в дремучем лесу вообще застрянешь…
        Когда пришла пора автомобилей, стало вроде бы еще легче: кормить надо только в дороге, а так хоть год в гараже, передвигается намного быстрее любого коня, но только уже не по всякой дороге поедешь, да и через упавшее дерево автомобиль подобно коню не перескочит, зараза… Но хуже того, если конь мог с любой скоростью, на которую способен, то с автомобилями это невозможно в городах, там вообще сотни правил, ограничений, обязательств, начиная от простейших правил движения до сдачи экзаменов, страховки, аптечки, исправных фар, огнетушителя… Казалось бы, откажись от автомобиля, и все эти досадные ограничения рухнут, но кто же откажется? Да и как отказаться, если работу нашел себе на другом конце города, куда пешком идти сутки? Поневоле если не на личном автомобиле, то на общественном, а это еще неудобнее: зависишь от воли совсем чужого человека за рулем.
        Собственно, каждый шаг прогресса ограничивает свободу человека, в то же время как бы предоставляется ну прямо полнейшая свобода выбора, но это такая свобода, что каждый человек вынужденно, морщась и матерясь, выбирает ненавистный и проклинаемый прогресс. Так что эти ребята обречены, выплеснем вас, как грязную воду, не посмотрим, что среди вас затесалось несколько чистых душ, не фиг плескаться в грязной воде рядом со всякими отбросами общества.
        С Мраком пересекли площадь, вошли в ближайшее здание, Олег выбрал такое, чтобы сообщалось переходами и коридорами с другими, и уже там, выбрав не просматриваемый телекамерами участок, вошли в абсолютную для земных приборов невидимость и уже в виде потоков нейтрино пронзили все перекрытия и нижний слой облаков.
        Вообще-то в европейских и американских городах нет таких уголков, которые не росматриваются с двух-трех сторон телекамерами, но они нашли местечко под прицелом одной телекамеры, Мрак ее вывел из строя в тот момент, когда входили в здание, а когда покидали, снова включил, мол, секундная неисправность.
        Они медленно плыли на высоте в сорок километров над поверхностью планеты, как два неземных демона, всматривались в континенты, успевая охватить взором миллионы людей, машин, города и заводы, склады, железные дороги, ядерные центры, аэродромы, боевые корабли, наблюдающие издали за страшным облаком над Пакистаном и Индией, отдыхающих на пляже и две соревнующиеся группы альпинистов в Антарктиде, а также всех зверей, птиц и даже насекомых.
        - Домой? - спросил Мрак. - Женщины ждут. Олег покачал головой:
        - Сам видишь, сейчас бредут по кромке воды, Тигги собирает красивые ракушки, а Виктория… ну, конечно, Виктория разрабатывает два варианта гашения агрессии в районе Химок. Как ни странно, почти без жертв.
        - Почти?
        - Запланировано всего пять убитых и около сотни раненых. Зато выпустит пар из десятитысячной толпы, а заодно надолго умиротворит два района.
        Мрак вздохнул:
        - Хорошо, что Тигги всего лишь специалист по мокрой подписи! А твою Викторию я бы боялся даже в постели.
        Олег передернул плечами.
        - А я, напротив, боюсь таких, как Тигги. - Почему?
        - Не знаю, что с ними делать. Мрак хмыкнул:
        - В самом деле?
        - Не язви. А что потом? Я не могу просто так болтать ни о чем.
        - Зануда, - сказал Мрак с чувством. - Как хорошо, что я могу и ни о чем, потому женщинам понятен, и по пивку с удовольствием, а это - основной массе человечества свой в доску, и вообще я просто чудо и прелесть! А тебе только с Яфетом говорить, да и то цапаться на каждом слове!.. Погоди, что-то у тебя кислость такая во взгляде, что цветы вянут, куда ни глянешь. Мы ж уладили с Бюргером? Уладили?.. Что-то еще?
        - Да, - ответил Олег нехотя.
        - Что?
        - Не могу сказать точно, Мрак. Однако что-то надвигается еще не бюргерное. Даже не планетное. Со мной уже трижды говорили. Нет, говорили вроде бы больше, но трижды… гм… отчетливо.
        Он запнулся, Мрак с удивлением увидел замешательство на лице Олега, жадно переспросил:
        - Таргитай?
        - Нет.
        Мрак умолк, некоторое время переваривал лаконичный ответ, переспросил с дрожью в голосе:
        - Враги?
        - Еще не уверен. Во Вселенной что-то происходит. Боюсь, может стрястись и нехорошее.
        У Мрака вырвалось:
        - Так давай же… Что мы тут застряли?
        - Здесь тоже важно, - ответил Олег. Лицо его выглядело похудевшим, скулы заострились, натянули кожу, а глаза запали. - Мы должны оставить надежный тыл. Мрак, через сотню лет, если не раньше, здесь все будут такие же, как мы сейчас. Ничто во Вселенной нас не остановит! Так что нам сейчас день бы простоять да ночку продержаться…
        Некоторое время летели молча, Мрак сказал с неуверенностью:
        - Продержимся. Но сейчас над чем ломаешь голову? Олег хмуро буркнул:
        - Над технологической сингулярностью.
        - А-а-а, - сказал Мрак с самым что ни есть понимающим видом, - это да, это хорошее дело. Над нею поломать голову стоит! Это ты правильно решил, поломать голову над… как это обозвал?
        Олег сказал сердито:
        - Не выеживайся. Это в самом деле проблема. Вся наша жизнь скоро полетит вверх тормашками, а тебе все хаханьки. Сейчас технологическое развитие на наших глазах становится таким стремительным, что линия вот-вот станет почти вертикальной! Более разумные системы, которые мы сейчас создаем, смогут создать еще более разумные… к тому же в более короткие, естественно, сроки. Сначала мир не изменялся тысячелетиями, потом изменения стали замечаться после пары столетий, теперь счет идет на десятилетия, даже на годы, завтра будет идти на месяцы, недели, потом на часы, секунды…
        - Доли секунды, - продолжил Мрак замогильным голосом.
        - Не остри, - сердито сказал Олег. - Ты только думаешь, что остришь! А счет в самом деле пойдет на доли секунды. В смысле, весь мир будет меняться за доли секунды!
        Мрак задумался, внезапно передернул плечами. Лицо стало очень серьезным, бессознательно растянулся почти на милю, захватывая всей поверхностью тела солнечные лучи, даже посеребрил спину, и летел так, приводя в замешательство средства ПВО: снова эти НЛО?..
        - Знаешь, - проговорил он наконец, - все этот Бюргер из головы не идет. С какой легкостью он покинул свое тело! Оправдывается, что из-за старости, болезни и близкой кончины, но я же вижу, что и молодое тело ему на фиг не нужно. И таких на Земле много, на Викторию посмотри…
        Олег спросил рассеянно:
        - И что тебя пугает? Ты сам становился оборотнем.
        - Да что оборотнем! Ты тоже оптицывался… Оборотень - это человек. Как и птица тоже человек. А эти превращаются во что? Кем стал Бюргер? Кем стремится стать Виктория? На Земле ничего похожего не было. Оборотни были, а Е-людей не было.
        - Видишь ли, - ответил Олег все еще с рассеянностью в голосе, он о чем-то напряженно думал, и с Мраком разговаривала едва ли тысячная его часть, - мы не случайно созданы… такими. В теле из мяса, с двумя руками и ногами, с сердцем слева, почками снизу. Перемести хоть что-то в сторону, вся цивилизация была бы иной, культура бы другой, и вместо космоса мы, возможно, рвались бы сперва к центру Земли, а потом в недра микромира… Потому с этим надо очень осторожно.
        - А это не потому, что ты трус?
        Олег оморщился, напоминание о трусости задело с той свежестью, словно ему шестнадцать лет, а обвинение прозвучало впервые.
        - Трусость, - сказал он раздельно, - это от инстинкта сохранения. Так что трусость - это благо.
        - Если не чересчур.
        - Вот пусть и рискуют единицы, - сказал Олег сердито.
        - Они и рискуют, - ответил Мрак. - Они и соберут все пряники.
        - Если они все еще люди, то в их лице… у них все еще есть лица?.. пряники соберет человечество. Если не люди, то и хрен с ними. Всегда какая-то часть популяции шла за горизонт! Возвращались единицы. Они-то и приносили сведения о материках за океаном, о дивных островах, о расщеплении элементов, о движении звезд… Кроме того…
        Он задумался так надолго, что Мрак не выдержал, собрал пучок жесткого излучения и всадил в бок.
        - Что - кроме того?
        Олег очнулся, посмотрел на Мрака с удивлением.
        - Мрак? Ты откуда?.. Долго здесь паришь?.. Ах да… Мрак, кроме того, Творец, создав мир таким и нас… такими, сам не совсем таков, согласен? значит совсем иное, чем подобие телесное, как понимают неграмотные крестьяне и папа римский. Так что в далекой перспективе…
        Мрак прервал:
        - Понимаешь, уже в недалекой.
        - Или в недалекой, - согласился Олег неохотно, - но все же не сегодня! Не вот так прямо сейчас. Но вообще-то, конечно, мы все либо подберем себе иную форму существования, либо каждый предпочтет свою…
        Мрак покачал головой:
        - А там новый виток эволюции? Нет, дарвиновский отбор?.. Неудачные передохнут, а вот мы, замечательные, снова на пике эволюции! Так?
        Олег кивнул с самым невозмутимым видом:
        - Так. Но насчет разных форм ты перегнул. Они все в одной форме, даже если один в облике человека, другой в виде козла, а третий явился как облако в штанах. Или вовсе без штанов. Это все равно что цвет волос, форма носа или рост. А так атомарная структура у всех не просто одна, но и по одному строгому чертежу.
        Мрак сказал задумчиво:
        - Насколько я знаю, некоторые тут же попробуют… гм, добавлять себе кое-что, усиливать, наращивать…
        - И саморазрушатся, - отрезал Олег. - Если хочешь гуманно, то склеят ласты. Наш гомеостат - устойчивая штука. Он складывался миллионами лет. Что-то добавить или отнять вот так наугад - это почти наверняка крах. Мрак обронил словно невзначай:
        - Таргитай… Олег ощетинился:
        - Что Таргитай, что Таргитай?.. Он же не сам это сделал!
        - А если сам?
        - Как?
        - Ну, ты же знаешь поэтов! Могут интуицией, интуицией…
        Олег помрачнел.
        - Таргитай - это другое. Мы - даже на молекулярной или атомарной основе все еще не просто люди, а млекопитающие! Улавливаешь?.. Есть класс простейших, класс рыб, что произошли из простейших, класс земноводных, что произошли из вылезших на сушу рыб, класс млекопитающих, что произошли из земноводных… Я доступно объясняю?
        Мрак скривился:
        - Когда-нибудь убью за такую доступность.
        - Так вот, - продолжил Олег, - а ты можешь себе представить существо следующего класса? То, что за млекопитающим?.. Ну да, я об этом уже говорил, но все равно, можешь? Нет. И я нет. Возможно, Таргитай и есть классом выше. Понимаешь, парадокс, он все еще остается человеком и даже нашим другом, но уже не млекопитающим, а… в то же время мы, даже на субатомарной структуре, все еще дикари с дубинами. А ты так и вовсе невр с топором!
        - С секирой, - поправил Мрак обидчиво. - Топор - это для плотников. По-твоему, невр с секирой ниже, чем дикарь с дубиной? Ну, Олег, какой из тебя патриот…
        ГЛАВА 14
        
        Планета поворачивалась под ними, словно шар, по которому они бегут, быстро-быстро перебирая невидимыми ногами. Мрак с удовольствием всматривался, помимо людей, машин и зданий, замечая зверюшек, птиц и даже муравьев, а иногда заглядывал и в глубь земли, успевая рассматривать в гнездах мышат, сусликов, хомяков, землероек.
        Олег видел его интерес, не выдержал:
        - Мрак, когда повзрослеешь?
        - В смысле, - переспросил Мрак, - когда же, наконец, стану таким же занудой? Ну, не знаю. Стараюсь, конечно. Разве не видно?
        Олег вздохнул:
        - Старайся, старайся. Тебе нужно стараться много. Очень много.
        Над Северной Америкой Мрак приблизил изображение одного из городов, на остром шпиле над огромным зданием корпорации трепещет флажок, хмыкнул, Олег уловил в бодром голосе нотку глубокого сочувствия:
        - Смотри, скоро утро, а они все еще не ложились… Как на каторге галерные рабы! Ван Донкель и Фриц Целлер прямо в лабораториях и спят. Да и сотрудников, черт побери, подобрали таких же сумасшедших. Натаскали раскладушек в нижний зал! Прямо солдаты в походе. А лаборантки носят им еду из буфета…
        Олег кивнул:
        - Такова цена прогресса. Мрак сказал виновато:
        - Прямо свиньей себя чувствую…
        - Почему?
        - Ну, могу же прямо сейчас создать им ассемблер, над которым истязают себя третий год!.. Создать и незаметно подкинуть! Но не делаю, как будто жмот какой пещерный.
        Олег скривился.
        - Замолчи. Я тогда вообще расподлейшая и преподлейшая скотина, но я не скотина, Мрак. Нельзя подбрасывать открытия, нельзя!.. Иначе это будут чудеса, что расхолаживают, заставляют надеяться на манну небесную. Вообще убивают всякую волю и стремление делать открытия. Что поделаешь, иначе нельзя, Мрак. Должны сами, только сами, и чтобы каждый шаг был понятен, расписан, почему и как именно пришли к этому результату, чтобы в любом другом уголке, прочтя это, могли повторить то же самое. И чтобы это знание было размножено и записано на разных носителях, тогда только не пропадет, не исчезнет, как могло бы с твоим щедрым даром!..
        Мрак возразил с неудовольствием:
        - Да знаю все, не занудствуй! Но все равно чувствую себя жмотом.
        Олег признался:
        - Мне тоже гадостно. Как будто сами едим, а другим не даем. Не поглядывай в ту сторону, не поглядывай! Если тебя заботит, что хватятся женщины, то мы отсутствовали всего полчаса! Да и вообще… Виктория, к примеру, перестанет нас уважать, если будем торчать возле них все время. Ты знаешь, как называли таких мужчин во все времена…
        - Не говори! - перебил Мрак. - Когда произносишь такие вот слова, лучше бы я послушал пьяных матросов. Ладно, ты нацелился к Яфету?
        - Смотри, тупой-тупой, а угадал.
        - Я не тупой, я - чуткий, - возразил Мрак. - Умом Россию не понять, сказал Тютчев, да и вообще человека умом не познать, так что у меня перед тобой, умник, полное и окончательное преимущество.
        - Почему? - спросил Олег, не поняв.
        - Потому что я чуткий, - объяснил Мрак злорадно, как самому тупому ученику в школе, - чутьем можно понять все! А умом вон не понять даже Россию…
        Вытянувшись в два луча, они пронзили нижние слои атмосферы, экранированную крышу отдельно стоящего здания, восемь этажей и возникли в просторном помещении, похожем на кабинет крупного государственного деятеля середины прошлого века. Под стенами высокие полки с множеством книг, в основном - энциклопедии, словари, справочники, а также избранные труды крупнейших философов, мыслителей, политологов.
        Единственное, что нарушало гармонию, это ноутбук на краю огромного стола да три больших плоских экрана на стене. Сам Яфет за огромным столом в виде буквы Т, в достаточно современном кресле пишет простой ручкой на простом листе бумаги… нет, все-таки на гербовом. Олег покосился на Мрака, тот ехидно заулыбался, явно тоже вспомнил про специалистку по мокрой подписи.
        Некоторое время оба стояли, рассматривали Яфета. Тот так и застыл с ручкой в руке, для него эта длинная стотысячная доля секунды - неуловимый миг, Мрак подошел, заглянул через плечо, лицо расплылось в широкой улыбке.
        - Узнаю Яфета… Эх, наш великий гуманист! Какие деньги на какую-то хрень тратит, ты только посмотри. Подвижник! Олег, а почему бы Яфета не приобщить к высоким технологиям, вместо того чтобы Викторию, Тигги… ты ведь и Тигги хочешь очипить, верно?
        - Как? - спросил Олег невесело. - Попробуй, предложи ему вставить чип! Оскорбится.
        - А переход на атомарный уровень? Как мы? Олег покачал головой.
        - Я уж молчу про слишком большой риск свихнуться. Но, допустим, все получится. Не станет ли Яфет, получив такую сверхмощь, еще больше тормозить прогресс и поддерживать? Яфет - увлекающийся человек, несмотря на все прожитые годы. Увы, Мрак, надо тащить сразу всех, тащить разных, чтобы присматривали друг за другом. Та же политика взаимного сдерживания, какая была между странами. И тащить постепенно, не пропуская ни одной ступеньки. Чтобы никто не стал слишком силен внезапно, оторвавшись от остальных. Мрак проворчал:
        - По ступенькам? Потихоньку, полегоньку?… Да мы и по ступенькам не идем, а бежим. Только мелькают под копытами!
        - Зато ни одной не пропускаем. И не поодиночке. Вышли из ускоренного режима, Мрак сказал громко и жизнерадостно над ухом Яфета:
        - Здравствуйте, дорогие товарищи!
        Яфет вздрогнул, выронил ручку. Олег улыбнулся ему извиняюще и примирительно:
        - Извини, мы стучали, но ты был так занят, так занят…
        - И мы вошли, - докончил Мрак, - знали, что ты нам всегда рад и что выпить у тебя всегда найдется.
        Яфет опомнился, вскочил, крепко пожал обоим руки. На лице и в глазах царило огромное изумление и растерянность.
        - Рад вас… обоих, - выговорил он наконец. - Но… как?
        - Как обычно, - ответил Мрак нахально.
        Яфет вскинул глаза на экраны, сейчас там прямая передача о потоках беженцев из северных районов Индии, но, судя по его виду, на эти экраны должна была выводиться информация о гостях, тем более - нарушителях.
        - Что за… - проговорил он рассерженно, - а мои спецы клялись, что муха не пролетит!
        - Мы не мухи, - сказал Олег. - Не ругай спецов, системы работают исправно. А мы не в счет. Нас и сейчас здесь нет… для твоих записывающих приборов. Взгляни, если хочешь.
        Экраны вспыхнули, на всех - кабинет с разных точек, Яфет по-прежнему за столом подписывает бумаги. Мрак огляделся, развернул один из стульев, уселся. Эта часть стола в мгновение ока заполнилась блюдами с едой, появились три высокогорлые бутылки вина. Он ахнул в великом изумлении и указал на стол, мол, смотрите, я же говорил, что у Яфета всегда найдется выпить и закусить. Олег поморщился.
        - Мрак, - сказал он с укором, - ну что ты везде сразу есть и есть?.. Наголодался в Лесу?
        - И еще в крестовых походах, - согласился Мрак. - Кроме того, с хорошими людьми почему не выпить, не покушать? А Яфет вроде бы хороший мужик… Про нас вообще молчу. Со мной любой станет золотцем.
        - Но не в кабинете же, - сказал Олег с раздражением. - Совсем меру потерял!..
        Мрак подумал, в глазах появилась виноватость, кивнул, со стола мгновенно исчезла вся еда и бутылки.
        - Ты прав, - согласился он, - черт знает что. Это же пить на рабочем месте! Тем более с руководителем! Яфет, ты руководитель?
        Яфет несколько растерянно посматривал на возникшую снедь, потом еще с большей растерянностью и как будто с сожалением на пустой стол.
        - Черт знает что, - повторил он слова Мрака, - достали вы меня со своими штучками. На первом этаже есть прекрасный ресторан. Если так уж надо.
        Олег ответил быстро:
        - Не надо. Это лишь дело привычки. Устаревшей, кстати. Первобытный рефлекс. Мрак у нас, сам знаешь, очень близок к… природе, скажем мягко. Садись, расскажи, как идут дела.
        Яфет послушно сел, несколько уязвленный, что ему предлагают сесть в его же кабинете, опустил руки на стол. На всех трех экранах он все так же подписывает бумаги, откладывает в сторону, берет следующие, внимательно вчитывается. В кабинете, понятно, кроме него, никого.
        - Тревожно идут, - огрызнулся он. - Боюсь я этого напора техники! Вообще всего теперь боюсь… Техники, Азии боюсь, вообще Востока, этих чудовищно быстрых перемен в мировоззрении… Не знаю, как тебе удается идти в ногу, а то еще и обгонять, но я просто в ужасе. Мы, Олег, уже не те Семеро Тайных, что так легко и просто направляли движения народов, осторожно и бережно прокладывали тропки для будущих караванов культуры. Конечно, у нас сейчас и финансов побольше, и власть вроде бы позначительнее, но мы не успеваем воспользоваться ни деньгами, ни властью. Во всяком случае, я не успеваю! Едва-едва соображу, как их лучше использовать во благо, ситуация тут же круто меняется!
        Мрак хмыкнул, смолчал, Олег развел руками.
        - Ты же помнишь, - сказал он сочувствующе, - уже с конца девятнадцатого века объем научных и технических знаний удваивался каждые пятнадцать лет. Со второй половины двадцатого удваивался через каждые семь лет, а с начала двадцать первого - через каждые два года. Да, это лавина!.. Яфет, чтобы ее остановить, надо полностью остановить прогресс, полностью!.. Другого пути нет, люди вкусили сладость технологий. Да и не надо останавливать, сам понимаешь, это был бы тупик, а потом обвал в бездну…
        Яфет помялся, взглянул Олегу в лицо, быстро уронил взгляд, замолчал. Олег ждал, наконец Яфет с большой неохотой выговорил:
        - Знаешь… но ведь это… это я стою… в немалой мере стою за антиглобалистами.
        Мрак удивленно присвистнул:
        - Ого! То-то, смотрю, вчерашний протест против модифицированных продуктов организован просто мастерски!
        Одновременно по всей Северной Америке, по Европе и даже в Азии! Да и масштабы…
        - Спасибо, - буркнул Яфет.
        Однако Олег произнес довольно спокойно:
        - Знаю.
        Яфет не поверил собственным ушам:
        - Знаешь? Откуда?.. Хотя да, ты же умеешь заглядывать в будущее!
        - Не потому, - ответил Олег. - Я знаю, Яфет, потому что я занимаюсь новыми технологиями, а ты борешься против них. Вот новые технологии и вычислили тебя. Словом, я все знаю, и тем не менее…
        Он сделал паузу, Яфет не проронил ни слова, Мрак закончил со смешком:
        - Тем не менее доверяешь. Мол, Яфет не ударит в спину. Олег, для тебя это мелковато.
        - А для тебя так думать, - огрызнулся Олег, - в самый раз! Глубже не копнешь. Той круговой извилины, что осталась на лбу после каски, недостаточно, верно? Яфету я доверяю потому, что он так же сжигает себя за это дело, как и мы. Даже больше. Но борьба против, Яфет, обречена, зато ты, как никто другой, можешь сделать так, чтобы люди оставались людьми… и потом. С человекоподобностью хрен с нею, но человечность терять не следует, тут ты будешь начеку.
        Яфет смотрел угрюмо, покачивал головой.
        - Олег, я не хочу терять и человекоподобность. Творец, кстати сказать, сотворил нас вот такими.
        Олег взмахнул руками.
        - Яфет, Яфет!.. Давай не будем повторяться! По образу и подобию - это значит со свободной волей! Мы сами отвечаем за то, что творим. А то тело, в котором живем, он же и разрешил нам… да что там разрешил - повелел!.. повелел изменять, повелел в него вмешиваться, когда все же было заключено перемирие с Богом, соглашение, когда он признал права человека и его самостоятельность…
        - Это когда же? - спросил Яфет почти враждебно, Мрак тоже смотрел заинтересованно. Олег напомнил:
        - А когда потом заключили договор, в котором Бог признал наши права и подтвердил, что людьми было внесено первое изменение в Его творение: срезана крайняя плоть. Уже не он это делал, а мы, люди. Тем самым подтверждая, что отныне сами будем переделывать Божье творенье. Начали с такого крохотного шажка, может быть, абсолютно бесполезного, но символического, означающего, что тем телом, которое создал Бог, мы не совсем довольны, а когда достигнем достаточной мощи - переделаем! И что отныне пусть Бог сюда не вмешивается, а переделка тела - в наших руках. Ты это помнишь?
        На лицо Яфета набежала тень, Мрак сдвинул брови, тщетно стараясь припомнить, где Яфет был в это время и что делал, он вполне мог с его характером оказаться как среди ведомых Моисеем, так и среди защитников Иерихона.
        - Помню, - ответил Яфет хрипло. - Я говорю, меня пугают не сами изменения, а их ускоряющийся темп. Тот сумасшедший темп, когда люди даже не успевают продумывать последствий.
        - Яфет, - сказал Олег, - Яфет… успокойся. Технология, верно, рванулась вперед все ускоряющимся темпом. Но разве не этого мы жаждали, как будто не для этого убирали все камешки на пути прогресса?.. Конечно, возникают и новые проблемы, а сама технология не решит, увы, ни одной, зато…
        - Что?
        - Она даст, к примеру, материальное изобилие, что немаловажно, верно?
        - И самые разрушительные орудия, - буркнул Яфет, - каких не знало человечество! Атомные бомбы - это так, зажигалки. Детские хлопушки…
        Мрак вмешался:
        - Погоди, погоди! Никто не позволит использовать новые технологии для войны. Все эти старые границы и разные режимы - прошлое, Яфет. Хоть ты и привык, да и все мы привыкли, что стран и народов много, но сейчас для выживания людей нужен один народ и одно правительство. Хотят этого или не хотят, но концентрироваться придется вокруг Штатов. Не самый идеальный вариант, надо признать, но все же лучший из всех, что есть на планете. Лучше всего полномочия по контролю передать им осознанно, а кто будет продолжать цепляться за свои суверенные права, как феодалы в рыцарских замках… ну, с теми поступить так, как поступил с ними кардинал Ришелье: замки срыл, вольности отнял, а земли влил в единую и неделимую Францию! Кто принял эти жесткие меры, тот занял неплохие посты, а кто противился - пжалсте на виселицу! Или, если благородный, на плаху.
        Яфет замедленно кивнул, отвел глаза. Мрак привел хороший пример. В те времена Яфет был целиком и полностью на стороне кардинала, сносил железной рукой военачальника замки чересчур вольных баронов, оставляя только те крепости, что на границе, пригодятся при обороне, помогал кардиналу строить Академию Искусств, а сейчас в такой же ситуации вроде бы на попятную…
        - То было другое время, - вздохнул он с искренним сожалением.
        - А мы тоже другие?
        Яфет развел руками, смолчал. В глазах оставалась глубокая печаль. Олег поднялся, сказал с сочувствием:
        - Яфет! На этот раз башню выстроим.
        Яфет с неловкостью улыбнулся, все было так давно, что кажется сном. Даже не сном, обрывками полузабытого сна. Мрак поинтересовался:
        - Где сейчас Волков? Яфет взглянул на часы.
        - В это время обычно читает лекции для первокурсников в Массачусетском. Но можно перехватить на Майями, там у него лаборатория, работает до поздней ночи…
        Мрак кивнул:
        - Спасибо, постараемся перехватить еще на лекции.
        Яфет смотрел непонимающе, Мрак улыбнулся ему волчьей улыбочкой, не забывает давние столкновения, взглянул на Олега.
        - Увидимся, - сказал Олег, прощаясь.
        Они исчезли без вспышки, без грома и молнии. Яфет посмотрел на экраны, он все еще сидит и подписывает бумаги. Вздохнул и сел за стол, с бумагами надо все-таки закончить.
        ГЛАВА 15
        
        Незримые, они через долю секунды вышли из стены в аудитории Массачусетского университета, все ряды заполнены, а Волков, высокий, поджарый, наполненный энергией, говорил с трибуны громко, напористо, с апломбом:
        - …а я заявляю, что мы, люди, вовсе не последнее звено биологического вида, а начало нового вида - зачеловеческого!.. Нет смерти человечества и рождения чего-то непонятного и ужасного, а есть плавный и постепенный переход на другой уровень. На second level, как говорят заядлые баймеры. Да, всего лишь люди на другой основе, в смысле - на железе, синтетике, а затем и в качестве силовых вихрей. Разумеется, эти люди будут мыслить в миллиарды раз быстрее и глубже, знания будут получать мгновенно, обучаться всему мгновенно, они станут бессмертными, развитие у них неограниченное, а так как труд будет оставлен машинам, людям останется только творчество… Что, не нравится? А никто и не говорит, что все попадете в это царство небесное… реализованное на земле! Я уже не говорю про тех, кто пьянствует в подъездах, таких в этой аудитории нет, но не попадут и те, кто бесцельно прожигает жизнь, вместо того чтобы постоянно самоулучшаться, переоценивать свою жизнь, экспериментировать, с жадностью принимать новые технологии и тут же стараться воспользоваться ими, изучить, освоить, работать упорно, предвидеть проблемы
и заранее намечать пути решения…
        Олег слушал внимательно, всматривался в самого молодого из Тайных, сильный и напористый, чем-то неуловимо похож на Викторию, но хорош, годится в руководители всепланетного масштаба, собственно, он уже в таком руководстве, хотя сам предпочитает царство науки и высоких технологий.
        Мрак сказал на радиоволне:
        - Крепкий парниша. Этот многое потянет!
        - Потому и нагружаем, - ответил Олег. - Яфет тянет за одну оглоблю, этот - за другую. Поодиночке их оставлять нельзя, сломают телегу.
        В зале кто-то выкрикнул звонким голосом:
        - Пути решения того, чего еще нет?
        - Да, - ответил Волков весело, - и это тоже! К примеру, уже знаем, что вот-вот будет найдено решение объединения нервной системы людей и компьютеров. Вы должны быть к этому готовы и физически, и психически, ожидается немалый шок! Особенно психический. Многие уже настроены пораженчески, это почему-то подогревается культурой… Кстати, с этой так называемой культурой тоже пора разобраться, даже если придется схватиться за пистолет, нечего шарахаться, зачем нам культура, что тащит назад в пещеры? Я читал откровения одного деятеля этой сволочной культуры, призывавшего трахнуть кувалдой по компьютеру, куда предполагается переселить наших умирающих от старости родителей, безнадежно больных, чтобы затем дать им тела и вечную жизнь!.. Смело хватайтесь за пистолеты, когда встретите таких деятелей. Нет пистолета, пусть получит сам кувалдой по тому месту, которым якобы думает. Осваивайте стратегию ускоренного обучения, общую семантику и нечеткую логику, когнитивную психологию, ведь вскоре придется эволюционировать вместе с продуктами нашего ума, нашего творчества, мы не должны отставать!
        - Простите, - запротестовал тот же голос, - это как вместе с продуктами нашего ума…
        - Нам придется объединяться с ними, - ответил Волков живо, - если не хотим отстать! Объединяться, сливаться, вводить все возможности технологии в наши тела, а затем и самим переселяться в более совершенные тела, созданные технологией…
        Он окинул взглядом аудиторию, Олег ощутил, что Волков заметил их с Мраком присутствие, но не показывает вида. Но все-таки поддержку ощутил, заговорил с еще большим подъемом:
        - Я вижу ужас на многих лицах. Поправляюсь: не технологией созданные, а нами самими созданные. Вы сможете сами выбирать себе фигуру, от чемпионов культуризма до героев комиксов, у вас может быть молодое лицо с нежнейшей кожей, а сила, как у локомотива, к тому же облик легко менять, если надоест или поменяется мода, а мода такая вещь, что будет командовать людьми еще долго, если не вечно. Вы сможете легко путешествовать без одежды хоть по Антарктиде, хоть по пустыне Сахара, хоть по дну Тихого океана или по Луне, у вас будет весь арсенал чувств и возможностей, которыми обладает технология, то есть сможете видеть сквозь стены, общаться одновременно с тысячами друзей по всему миру… да-да, я вижу ваше отвращение, но не пугайтесь. Никто вас силой не тащит! Вы можете спокойно оставаться жить-поживать, как наши предки, не слезая с печи, состариться и благополучно умереть. Каждый свободен выбирать свой путь, и никто не имеет права мешать другому жить, как тот считает нужным.
        Олег выслушал, кивнул. Лицо оставалось задумчивым и даже, как показалось Мраку, чуточку встревоженным. Однако проговорил очень рассудительно, словно уговаривал самого себя:
        - Молодой, злой, напористый… Ладно, я получил сигнал, что сейчас готовится акция против Центра крионики. На этот раз - настоящая.
        Мрак поинтересовался:
        - Будут бросать камни?
        - Два грузовика, - ответил Олег резко, - груженных взрывчаткой!
        Мрак присвистнул, всмотрелся, все люди в аудитории и сам Волков на трибуне стали прозрачными, даже планета как будто из стекла, даже не из стекла, а из воздуха, все неслось и струилось навстречу, горные хребты разбежались в стороны, океан исчез за краем зрения, Земля все укрупнялась, появился людской муравейник, именуемый Москвой, на окраине чувствительные сенсоры выделили красным мигающим квадратиком место ожидаемого конфликта. Центр крионики, его выстроили между Северным и Южным Бутовом, а на прилегающих площадях собирается мрачного вида толпа. Перед самим Центром, огромным квадратным зданием с голубым куполом, лишь небольшая группа человек в сто, вяло потрясают плакатами с требованиями запретить замораживание людей.
        - Стало поменьше, - заметил Мрак.
        - Да, - согласился Олег, - и активность подупала. Все правильно, так и надо.
        Мрак криво улыбнулся, невидимый дирижер рассчитал все с ювелирной точностью: сперва вывел на площадь толпу в несколько тысяч человек, что орали, кричали, выкрикивали лозунги, власти уже намеревались задействовать усиленные отряды милиции для разгона, потом накал постепенно сошел на нет, ряды поредели, сперва осталась только тысяча самых стойких, а потом и они разошлись, у всех работа и семьи, сейчас там только самые упрямые пенсионеры, которым спешить некуда, а времени много, но от них шума почти нет, беспорядков не предвидится, на штурм не пойдут. И милиция сняла усиленные наряды. Вообще перестала обращать внимание… Вот тут самое время и нанести удар.
        - Два грузовика, - повторил он задумчиво. - Значит, привлекли шахидов?
        - А кого же еще?
        - Ну, наши тоже когда-то под танки с гранатами, а самолеты на таран…
        Олег брезгливо отмахнулся:
        - Тех людей уже нет. Нет даже того народа. Осталось одно охвостье, именуемое россиянами. Представляешь такой народ? Я не представляю. Все, что могут эти россияне, это вот так покричать о засилье Запада и помахать плакатами.
        - Да и то, - сказал Мрак невесело, - если хорошо заплатят. Это называется. Если заплатят мало, то и на эту работу поставят гастарбайтеров с Украины. Можно из Молдавии, те берут еще меньше… Но если некто привлек шахидов, то игра пошла по-крупному. Боюсь, здесь к этому не готовы.
        Олег проворчал:
        - А здесь всегда не готовы. Хоть к войне, хоть к наступлению зимы. Даже с зонтиками выходят, когда дождь заканчивается. Вот взорвут в Москве пару небоскребов, начнут чесаться и по сторонам оглядываться: где-то стучат?.. Давай подбрось кому-то след, пусть заинтересуются.
        Мрак вздохнул, распластался на полкилометра, все еще невидимый для радаров, плыл, как несомый воздушным потоком лист бумаги, разве что по привычке поигрывал мускулатурой, на этот раз из силового поля.
        - А может…
        - Нет, - сказал Олег сердито.
        - Я бы за минуту уничтожил все угрозы, - пообещал Мрак уныло.
        - И всю жизнь ходить с тряпочкой, утирать сопельки?.. Нет уж, пусть сами. Не мешай обжигать пальцы, когда пробуют огонь на ощупь. Наша задача - не дать сунуть руки или голову под циркулярные пилы. А пальчик обожгут - хорошо.
        - Да уж…
        - Так приобретается опыт, Мрак. Дай наводку спецслужбам, да еще попеняй, что сами вовремя не вычислили! Пообещай, что в следующий раз за такое ротозейство вообще лычки снимут и пошлют на Колыму медведей пасти. И торопись, а то в Штатах тоже назревают большие неприятности. Сами штатовцы сейчас завязли на Ближнем Востоке, все внимание обращено туда, самое время шахидам снова ударить по Нью-Йорку.
        - А где ожидаем неприятности? Олег буркнул:
        - Везде.
        - Олег, ты всегда такой конкретный…
        - Я же говорю, везде. Запланировано около сотни митингов, демонстраций, шествий, забастовок, а под этим прикрытием быстро подготовят и осуществят… какое длинное слово, десятка три крупных терактов, пару сот мелких, а также целый ряд убийств деятелей сеттлеретики, адептов нанотехнологий, пропагандистов зачеловечества. Реакция готовится дать серьезный бой, Мрак. Полагаю, пока здесь можно оставить на Яфета и его команду, а нам с тобой придется в Штаты…
        Мрак сказал язвительно:
        - Надеюсь, не на самолете?
        - Предпочел бы на дирижабле? - удивился Олег. - Нет, лучше на самолете. Комфортабельнее, быстрее.
        - Олег!
        Олег подумал, вздохнул, по лицу видно, что сдался, но взглянул строго, предупредил:
        - Но это в виде исключения, понял?
        - Да, конечно, - воскликнул Мрак. - Конечно, Олег! Я и так уже хожу у тебя по струнке, не заметил? Это я-то, Мрак!
        - Да, ты походишь…
        Он сосредоточился, взгляд стал отстраненным, Мрак замер, страшась, что Олег передумает, через мгновение на месте Олега возникла пустота, в которую с легким хлопком хлынул воздух. Тут же раздался голос:
        - Давай, место свободно.
        Мрак в наносекунду нащупал Олега, переместился, Олег стоит неподвижно в густых кустах, впереди шумная площадь, а на той стороне респектабельный ресторан, тротуар выложен цветными плитками, перед широкой дверью с массивными золотыми ручками расстелен красный ковер.
        - Хорошее место, - одобрил Мрак. - Заодно и перекусим!
        - Ты опять готов есть? - удивился Олег.
        - Ты же сам сказал, - оскорбился Мрак, - что нам нельзя отрываться от человеков! Мол, надо жить их жизнью, а то забуреем, начнем презирать тех, кто медленнее или слабее нас… кто не так ест, не то пьет…
        - Ладно, - сдался Олег снова, - пойдем.
        Мрак, пряча усмешку, мысленно похлопал себя по плечу, Олег мудер, но обвести его вокруг пальца нетрудно. Так и не научился видеть еще один слой под чересчур серьезным тоном и преданным взглядом прямо в глаза.
        Площадь пересекли, как все люди, хотя Мрака подмывало перенестись в виде луча и материализоваться сразу за столом. Из-под ног взлетели, шумно хлопая крыльями, голуби, на пьедестале белеют известковые пятна помета. Девушка-цветочница засмотрелась на двух элегантных мужчин, одетых по-летнему в простые вроде бы белые брюки и белые Т-майки, однако аристократов чувствуешь издали, она вздохнула и погрузилась в мечты, что вот однажды подойдет такой же красивый, мужественный, начнет выбирать цветы, а потом посмотрит на нее и забудет, для кого и зачем выбирает цветы…
        Швейцары распахнули двери перед состоятельными клиентами, таких господ надо угадывать издали, Олег и Мрак вошли в прохладный полумрак. Метрдотель поспешил навстречу, отвел к удобному столику ближе к широкому панорамному окну с видом на площадь.
        Олег принял толстую папку с множеством листков меню, кивнул на Мрака:
        - Этому вот пиво… не важно какое, он пьет все, вкуса не понимает, главное
        - побольше. А мне, пожалуйста…
        Он начал перечислять, официант согнулся в поклоне, сразу ощутил знатока высшего класса, ни одного промаха, все подобрано по высшему классу - вино к мясу, салат к рыбе, специи, деликатесы моря, восточные лакомства, корейские пряности, коньяк, черная икра, шампанское…
        Когда официант исчез, Мрак буркнул завистливо:
        - Ну, ты и жрешь… Хоть поделишься?
        - Для тебя и заказывал, - ответил Олег. - Надо же когда-то приучать к цивилизованной пище.
        - Поздно, - вздохнул Мрак. - Скоро все человечество перейдет на электричество.
        - Все никогда не перейдет.
        - А что, я останусь с отбросами общества только для того, чтобы есть жареное мясо?
        - Да кто тебя знает, - ответил Олег хладнокровно. - Ты за такой кусок Родину продашь.
        - Ну, - сказал Мрак, - за кусок мяса и не то продают!.. Черт, как трудно терпеть, когда вокруг все едят!
        Он с неудовольствием обвел взглядом зал, перевел на стену, но и там огромные картины в рамах, так называемые натюрморты: горы битой птицы, сочные гроздья винограда, балык, распластанная красная рыба, как живая, так и хочется вонзить зубы.
        Олег поглядывал в окно, по ту сторону залитая солнцем площадь, туристы поодиночке и толпами, послушно останавливаются перед фотоаппаратами, замирают с дежурными улыбками. Милая девушка-цветочница, слишком красивая, чтобы надолго остаться в роли продавщицы, такую заметят и уведут либо в фотомодели, либо в жены, увы, скорее всего уведет в жены вон тот продавец мороженого с тележкой…
        - Что-то ждешь? - спросил Мрак.
        - Да, - ответил Олег.
        На край стола опустился поднос, Олег подождал, пока все блюда займут положенные им места, а Мрак со свободными манерами аристократа сам ухватил с подноса тарелку с огромным бифштексом, зачем-то украшенным тончайшими ломтиками помидоров и зеленью, такой нежной, что даже кролик не наестся, торопливо цапнул нож и вилку. Олег укоризненно вздохнул, но смолчал, хорошо, что хоть не схватил руками, от Мрака можно ожидать всего, любит роль эксцентричного миллионера из глубинки.
        - Неплохо, - сказал Мрак с набитым ртом. - Неплохо… А что у тебя за травки? Ты травоядец?
        - Это называется вегетарианство, - объяснил Олег педантично. - Нет, я не вегетарианец.
        - А зачем трава?
        - Полезно потому что, - сказал Олег наставительно. - Кто траву ест, тот дольше проживет… может быть.
        - А-а-а, - протянул Мрак уважительно, - тогда да, тогда ешь. Хошь, я тебе еще мешок сена закажу?
        - Сам закажу все, что надобно, - ответил Олег. Он снова посмотрел в окно. - Ты ешь, ешь. Скоро будешь вспоминать, как ел вволю и не спеша.
        Мрак вскинул брови, взгляд стал острее.
        - Что, так скоро?
        - Да, - ответил Олег и снова посмотрел на площадь. - Эти ребята торопятся. Чувствуют, их время на исходе.
        Мрак повернулся, посмотрел в окно, ничего интересного не увидел, вернулся к бифштексу. - Когда начнется, свистни.
        - Свистну, - пообещал Олег с угрозой. - Так свистну…
        Мрак быстро орудовал ножом и вилкой, мясо распадалось на ровные сочные полосы, зубья умело подцепляли ломти и отправляли в рот, а нож тут же отчекрыживал следующие.
        - Какие организации? Помимо?
        - , , , …
        - Погоди, погоди, - прервал Мрак, - а при чем здесь Вильгельм? Что, и швейцарцы тоже пошли в террористы?
        - Представь себе, там нашлась одна группка. Ее, конечно, хорошо вооружили, финансировали, обучили, а затем к ней потянулись и другие мелкие группки. Может быть, из-за названия так популярна, все-таки европейское, а не дикие арабы, кто знает, какими путями ходит человеческая мысль и бродят человеческие симпатии, но сейчас это очень мощная группировка. В ней около десяти тысяч хорошо обученных боевиков. Инструкторы - бывшие спецназовцы из элитных частей США и российского ГРУ, финансирование - из арабских стран и от наркобаронов Колумбии, но пропущено через такое количество банков и подставных фирм, что все следы теряются, вооружены до зубов самым современным оружием.
        Мрак хмурился, мясо жевал все медленнее, даже забывал запивать вином.
        - Я о такой группе даже не слышал.
        - А она почти себя не проявляла. Видимо, создавалась для такого вот часа икс.
        Мрак хмыкнул:
        - Надеются остановить прогресс?
        - Остановить вряд ли, но серьезно замедлить могут. Никто не хочет терять власть в расцвете сил. Совсем другое дело - если отсрочить лет на пятьдесят, тогда, мол, пусть. отдуваются внуки.
        - Идиоты, - сказал Мрак сердито. - Отказываться от бессмертия… ради чего?
        - Ради власти, - пояснил Олег, словно Мрак вот сейчас упал с Марса и никогда не слышал такого слова. - Стать бессмертным и не знать, чем заняться? Или же прожить еще тридцать лет в полной славе и могуществе, а затем умереть, зная, что твое имя враги по всей стране произносят с трепетом?.. Для таких людей слава Чингисхана или Аттилы ценнее бессмертия.
        - Извращенцы, - пробормотал Мрак. Он взмахом руки подозвал официанта. - Что-то маловаты у вас порции. Пожалуйста, еще одну. Можно двойной.
        Официант опешил.
        - Простите, сэр… как это, двойной?
        - Но у вас же бывает двойной виски? Двойной кофе? А я хочу двойной бифштекс, только и всего.
        Когда официант удалился, Олег сказал медленно:
        - Они уже въехали в город. Сейчас двигаются по Тернер-стрит.
        Он поймал несколько взглядов из-за столиков, брошенных в их сторону, подумал досадливо, что вообще-то надо бы выбрать менее броскую внешность, с нынешними возможностями можно в любой личине, а эта - просто дань всем годам, в ней прожил тысячелетия, привык, и охотнее превращается в стального робота или существо из силовых вихрей, чем позволит себе принять облик, скажем, черноволосого или узкоплечего. Мрак тоже ни за что не откажется от своего облика, да он и так картинно красив, красив, как дикий зверь на свободе, ему даже подправлять ничего не надо, чтобы стать, скажем, киноактером, где сотнями крушил бы злобных русских мафиози, русских гангстеров, русских военных, русских политиков…
        - Зануда ты, Олег, - сказал Мрак сердито, - я бы сам сейчас всю эту… эти преграды убрал. Да ладно тебе мораль читать, все знаю!.. ты уже говорил, не повторяйся. И все равно ты зануда.
        Он отогнал жестом официанта, что намеревался наполнить ему бокал, сам ухватил бутылку и налил эффектно и красиво, будто всю жизнь работал даже не официантом, а фокусником.
        Олег хмуро наблюдал, как Мрак жадно пожирает новую порцию мяса. Хоть сейчас им, понятно, ничто на этой планете повредить не в состоянии, но все же в данный момент они из обычной плоти, как и все окружающие, а это значит, что в таком мясе слишком много холестерина, не считая всякой химии, применяемой для придания сочности, мягкости, цвета, даже вкуса. Кто не умеет себя контролировать в малом, сможет ли в большом?
        Он вздохнул, Мрак сможет. В большом себя контролирует полностью, а в малом распускается, словно капризный ребенок, а такое никак, не укладывается ни в одну схему, где говорится, что все от малого к великому, и кто не способен в малом, тот не сможет и в великом.
        На той стороне просторной площади вход в кинотеатр, один из многих суперкинотеатров, где в двадцати залах идут одновременно фильмы. Там же бары, рестораны, бильярдные, но это не так важно, как гигантские кинозалы, где зрители сидят вплотную один к одному длинными рядами, и если произойдет мощный взрыв, у них почти нет шансов спастись. Даже при обычных пожарах и то гибнет масса людей, если же заложить бомбу вот там… или вон там, то рухнет опора, здание вздрогнет, чуть накренится, вся тяжесть переместится на эту сторону, и под дополнительным весом подломится и вторая опора, весь многоэтажный комплекс развалится, превратится в груду кирпичей, испачканных кровью…
        Он вздрогнул, представив эту картину. В часы премьер особо кассовых фильмов в этом здании набирается свыше десяти тысяч человек. Сегодня идет, скандально известный заранее тем, что из него сделали порнографию, как заявили одни возмущенные критики, в то время как другие уверяли, что это прорыв в человеческом мышлении, фильм-де снимает последние запреты, реализует все самые потаенные сексуальные фантазии, присущие всем зрителям, в чем они убедятся сразу же на первом просмотре. Но и те и другие сходились на том, что в фильме невероятные спецэффекты, снято мастерски, сценарист, режиссер и оператор заслужили по. Не говоря уже о том, что на съемки потратили баснословные суммы, еще известно, что удалось собрать уникальную по составу актерскую группу звезд, на просмотре потрясенные критики единодушно прочили кучу, так что все залы полны, даже нижние, которые обычно отводят для демонстрации документальных или мультипликационных, сейчас забиты до отказа, там тоже, даже сюда доносятся автоматные очереди, усиленные динамиками.
        А если бомбу взорвать не сейчас, а через полчаса, когда по проезжей части пройдет театрализованное шествие по случаю избрания королевы красоты трансвеститов? На тротуарах ожидаются толпы зевак, на площади будет столпотворение. Это еще около восьми тысяч человек. Похоже, готовится самая грандиозная трагедия. Или, скажем точнее, самый крупный теракт на территории Америки. Теракт, которого Америка еще не знала…
        ГЛАВА 16
        
        Джон Людстен вышел из машины, та пискнула вдогонку, докладывая, что все на сигнализации, никого не впустит, пусть хозяин уходит спокойно, а она пока что отдохнет от его трехсоткилограммового зада. Вообще-то зад Людстена столько не весит, триста килограммов - это его общий вес, но он знает на их улице, даже в его доме мужиков и потяжелее, надо бы объединиться в Клуб Настоящих Мужчин… Хотя юристы и добились, чтобы власти пересмотрели дискриминационные нормы, по которым настоящим мужчинам нельзя посещать кинотеатры, кресла чересчур узкие, нельзя пользоваться городским транспортом, там двери рассчитаны на дистрофиков, нельзя даже сесть на лавочку в парке, проламывается, разве это не издевательство, разве не нарушение прав?
        На углу у киоска с хот-догами встретил Юджина Олдина, такого же толстяка. Но только почти, Юджин чуть пониже, потому и вес у него чуть поменьше, хотя вширь таков же, если не шире.
        Они обменялись рукопожатием, Юджин прожевал огромный кусок, сказал оживленно:
        - Не слышал новости из окружного суда?
        - Нет, а что там? - спросил Людстен, а продавцу сказал: - Джонни, заверни мне четыре!
        Тот удивился:
        - Четыре? Ты же всегда брал пять!
        - Худеть надо, - объяснил Людстен. Он принял огромный бумажный пакет, почти мешок, у Джонни хот-доги размером со шляпу, один тут же достал и сунул в зубы.
        Юджин, продолжая жевать, объяснил невнятным голосом:
        - Суд приговорил… к крупному штрафу!
        Людстен поинтересовался с набитым ртом:
        - Ну и что? Лучше скажи, кто выиграл вчера в бейсбол, я так и не смог посмотреть…
        Юджин прожевал, второй хот-дог задержал в руке, сказал ликующе:
        - Не понял? Штраф в нашу пользу!.. Оштрафовали, что слишком много калорий в их бигмаках! Сейчас, мол, не голодное время, когда всех надо накормить! Сейчас такое время, чтобы человек съел, но вроде бы не ел… Понимаешь?
        Людстен покачал головой:
        - Нет. Это же все равно что есть опилки. Я люблю есть жирное! И люблю есть много. И чтобы горячий жир стекал по пальцам…
        Он вытащил второй хот-дог, облизнулся в предвкушении. Юджин тоже невольно сглотнул слюну, но тут же вскрикнул:
        - Мы должны подать заявку на возмещение ущерба!.. Понял? Нам выплатят компенсацию.
        - Да? - переспросил Людстен. - А сколько?
        - Сколько скажет суд, но фирму присудили к штрафу в два миллиарда долларов. Представитель протестовал, но судья заявил, что здоровье нации дороже. Здорово, да?
        - Здорово, - протянул Людстен озадаченно - Тогда в самом деле надо поспешить с заявлением о возмещении… Как будут возмещать, думаешь, по весу?
        - Наверное. Только не спеши, все равно фирма подала апелляцию, а там новый суд. Разбирательство, пока не дойдет до Федерального. Но, говорят, что на этот раз не отвертеться.
        - Хорошо бы, - сказал Людстен уже мечтательно. И жалко, у них такие великолепные толстые бигмаки и чизбургеры, но, с другой стороны, два миллиарда разделить на всех толстяков, что подадут заявления… гм… пусть даже фирма сумеет скостить половину, но и миллиарда будет немало, хоть толстяков тоже наберется не-хило. Но если не все подадут жалобы, не у всех наберется триста килограмм, а в этом случае за каждый килограмм, скажем, выше двухсот кило надо набавлять по двойной ставке…
        Хорошо бы огрести сумму, подумал он, чтобы купить домик, как у этих белых свиней, семейства Роджерсов, что приторно так улыбаются при встрече и желают здоровья такими сладкими голосами, что хочется плюнуть в их постные рожи. Всех бы их пустил под нож. Они улыбаются, а сами ненавидят нас, черных, потому что мы лучше их, мы умнее, мы живучее, а они больные и вымирающие, потому, только шипят нам в спины.
        С двумя оставшимися в пакете хот-догами вернулся к своему трейлеру, в это время сзади послышались шаги. Оглянулся, подходит улыбающаяся пара, Людстен сразу уловил, что и парень, и девушка не местные, а если и родились здесь, то все равно принадлежат к общине либо арабов, либо индийцев, что-то восточное. Людстен нахмурился, с кланами восточных соседей отношения сложные: с одной стороны, их тоже притесняют эти белые свиньи, с другой - все-таки конкуренты, тоже доят белых тварей, те начинают постанывать, но их дурацкие законы устроены так, что отказать не могут.
        - Эй, дружище, - сказал парень дружелюбно, - у нас к тебе дело.
        Людстен спросил настороженно:
        - Какое?
        Парень огляделся по сторонам.
        - Давай сядем к тебе в кабину. Я расскажу. Людстен заколебался, но девушка улыбнулась ему дивными миндалевидными глазами, кивнула успокаивающе:
        - Все законно. И выгодно.
        - Если законно, - буркнул Людстен, - то не выгодно. Но, предупреждаю, наркоту не перевожу…
        - Этого и не понадобится, - сказал парень, - но двадцать пять кусков за один рейс… как?
        - Куда ехать? - спросил Людстен сразу охрипшим голосом.
        Парень молча кивнул на кабину, Людстен с трудом поднялся наверх, для этого у него особые ступеньки, каждая выше следующей всего на два пальца, стандартные ему с его весом не одолеть, с облегчением плюхнулся на сиденье, подвинулся, парень поднялся следом, сел рядом.
        - Куда ехать? - повторил Людстен. - И что за груз?
        - В ад, - ответил парень весело. - Тащить свою задницу…
        Выстрел прозвучал почти неслышно. Людстен вздрогнул, пуля ударила в печень, разорвала ткань, страшная дикая боль пронзила тело, он умер от болевого шока. Парень покачал головой, как это такой здоровила умирает от одной-единственной пули, вот Гасан получил пять путь в грудь и живот, догнал врага, убил голыми руками и только после этого умер, красиво отдав душу Аллаху.
        - Все в порядке, - сказал он вполголоса девушке. - Начинайте погрузку.
        Тело этого жирнейшего негра с огромным трудом удалось перекатить на место для отдыха, там в кабине можно разместить еще две такие горы жира и сала. Парень сел за руль, девушка обыскала карманы негра, подала набор ключей, идентификационную карту, набор дисконтных, опустевший бумажник забросила через голову на труп водителя.
        Парень вставил ключ, мотор на поворот ключа ответил мягким приглушенным рычанием. Девушка приспустила бретельку, чтобы встречные смотрели на нее, а не на водителя, на губах заиграла беспечная мечтательная улыбка.
        Мрак, к радости официантов, ел ужасающе много, заказывал дорогие вина, сперва картинно смаковал, он-де аристократ, а потом, разохотившись, хлестал чуть ли не ведрами, как дорвавшийся до берега моряк хлещет пиво. Олег ел мало, пил еще меньше, Мрак морщился, но помалкивал, бесполезно тормошить того, кто и раньше, до перехода на атомарный и внутриатомный уровень, ел точно так же, не замечая вкуса.
        На какое-то время взгляд Олега стал отстраненным, словно опять задумался о поисках истины, Мрак хмыкнул, налил себе дорогого коньяка в фужер, к ужасу наблюдавших за богатыми клиентами официантов. Взгляд Олега уперся в стену, в двух милях отсюда на столе Арни Четтерфильда, шефа нью-йоркской полиции, громко и требовательно зазвонил телефон прямой связи с высшими лицами государства. Никто из родных или друзей не знал этого номера, как и его коллеги, Четтерфильд вздрогнул и, чувствуя неприятности, поспешно схватил трубку.
        - Алло? - сказал он как можно более уверенным, властным и в то же время отеческим голосом.
        Заговорил незнакомый голос, сильный, жесткий, голос прирожденного руководителя:
        - Слушайте и не перебивайте, счет на минуты. Ожидается крупный теракт. Погибнут люди. Но это всего лишь отвлекающий маневр, рассчитанный на то, что снимете всех людей и бросите на место катастрофы. Ни в коем случае делать этого не следует! Основной удар террористов будет направлен на Институт нанотехнологии и Центр сеттлеретики. Туда будут прорываться боевые группы, вооруженные стрелковым оружием, гранатометами и с большим количеством взрывчатки. Привлекайте всех людей, но вы должны удержать эти объекты. Стреляйте во всех, кто покажется подозрительным.
        Он воскликнул в панике:
        - Когда, вы говорите, это случится?
        - Отвлекающий теракт ровно через… восемь минут, засекайте время. А нападение еще через полчаса, чтобы дать вам время собрать всех полицейских и бросить в район взрыва. У вас меньше чем тридцать минут, чтобы до предела усилить охрану Института и Центра. Привлекайте все службы, привлекайте всех, кто способен держать оружие. Повторяю, стреляйте всех, стреляйте сразу без предупреждения. Никто вас щадить не собирается, а вы защищаете не только себя, но в данном случае и будущее земной цивилизации.
        На миг у Арни мелькнула абсурдная мысль, что с ним говорит представитель неземного разума, уж слишком все холодно и бесстрастно, воскликнул торопливо:
        - Где будет отвлекающий взрыв?
        - Он должен свершиться, - отрезал неизвестный.
        - Но я бы послал туда хоть небольшой отряд… Вы же сказали, погибнут люди…
        - Малая гибель предотвратит большую войну, - ответили на том конце провода, затем послышался щелчок.
        Арни мгновение держал трубку в ладони, бросил взгляд на табло, однако номер звонящего не высветился, что и понятно. Арни торопливо нажал синюю клавишу, аппаратура начала сложный поиск, но результат высветился сразу же в окошке телефона: его собственный номер.
        Пальцы дрожали, когда он опустил трубку на рычажки. Кто бы это ни был, но он очень могуч, даже в ЦРУ не смогли бы заставить его телефон высветить собственный номер на четкий и ясный запрос проследить путь к звонившему.
        Взгляд упал на часы, еще минута прошла, как же быстро летят, проклятые!
        По всему управлению прозвучал сигнал общей тревоги. Захлопали двери, в его кабинет ворвались начальники отделов, глаза встревоженные, но на лицах готовность служить и защищать, правда - в первую очередь защищаться от таких вот внезапных вызовов и внеурочных дежурств, однако же во всем остальном люди надежные, проверенные, сам подбирал за долгие годы службы.
        - Пришла настоящая пора показать себя, - сказал он хрипло. - Собирайте всех!.. Похоже, нам предстоит маленькая война.
        А в трех километрах от участка Олег перевел дыхание и повернулся к Мраку.
        - Ты что-то хрюкнул?
        - Тебе послышалось, - огрызнулся Мрак. - По родне, видать, соскучился. Слушай, давай возьмем еще раков? Давно раков не едал… Или не едывал? Теперь они не простые, как раньше, а модифицированные. Что значит, клешни мелкие, а шейки вот такие, не поверишь!
        - Не поверю, - ответил Олег вяло.
        - Ну, вот такие, - уступил Мрак. - И холодненького пивка… С раками. Только не переспрашивай, .
        Ему принесли пива, и он, нимало не смущаясь, что только что хлестал изысканные коньяки, с великим удовольствием пил простецкое простонародное пиво, с хрустом разламывал раков, вскоре возле него громоздились целые горы пустых экзоскелетов, он пожирал раков со смаком, хрустом, словно ел с панцирями, облизывал пальцы, в какой-то момент бросил взгляд за окно, на городскую площадь, уже забитую народом, подкатили автофургоны службы особого назначения. Оттуда выскочили поджарые молодцы с огромными прозрачными щитами, легкими и пуленепробиваемыми, за ними явились отряды полицейских в черной одежде. Можно не сомневаться, что и среди публики окажется немало людей в штатском, как люди спецслужб, так и охранники частных фирм, на территории которых сейчас происходит действо.
        - Ты вызвал? - спросил он одобрительно. - Хвалю… рукопожатие перед строем!
        Появились конные полицейские, дети встретили радостными криками, тонкие ручонки потянулись к конским мордам. Всем хотелось дотронуться до мягких замшевых ноздрей, сунуть лошадке в пасть конфетку, угостить чипсами.
        На самом краю площади остановились два фургона, но не обязательно смотреть сквозь стены, чтобы угадать внутри особую группу полицейских, у которых, кроме стандартного набора оружия, еще и снайперское, десантные калаши с подствольными гранатометами и даже крупнокалиберные пулеметы. Отдельно автобус со спецами по разминированию, там же масса устройств, снаряжения, приспособлений и всякого рода инструментов, как для разминирования, так и для спасения тех, которых ранит или завалит обломками.
        - Да, - протянул Мрак, - подготовились… Как будто здесь прямо Хиросима готовится.
        Олег взглянул коротко, смолчал. Взгляд стал отстраненным, вскоре автофургоны укатили" с заметной поспешностью, на площади среди все прибывающей толпы осталась только конная полиция.
        Ахмед Искандер, для большинства все еще Боб Тревис, белый и для властей вполне благонадежный американец, поднялся по ступенькам в кабину могучего грузовика, захлопнул дверцу и положил все еще сильные мускулистые руки с седеющими волосами на руль. Ему уже шестьдесят восемь, давно вытолкали на пенсию, хотя он все еще силен, мог бы водить грузовики, и кому какое дело, что он пьет, ни разу не случалось аварии по его вине. Сейчас там сволочи ликуют и радуются по случаю открытия нового крупного отделения этого криогенного морга, они все надеются дожить до того дня, когда бессмертие станет достижимо и для них, всем наплевать, что право на вечную жизнь имеют все, это же так несправедливо, что он должен умереть, сгнить в земле, а какие-то ничтожества…
        Он зло скрипнул зубами, постарался сосредоточиться на сегодняшнем рейсе. Листовая взрывчатка проложена в кабине вдоль стен, она же под ногами, кроме того, массивные блоки рассредоточены по длинному кузову, где в ящиках ждут своего часа миллионы гвоздей, есть сертификат качества, квитанция и накладная на перевозку, пусть проверяют, если возникнет необходимость, а саму взрывчатку не обнаружат. Ее хитроумно расположили вдоль всех бортов, устелили дно. Эти ликующие сволочи получат свое сполна…
        Пальцы сжались в кулаки. Ладно, в этом году в числе первых бессмертие получат Майкл Гуцман, суперзвезда баскетбола, Рич Гунзен - звезда рэпа, Уизли Хьюстон - лучший игрок бейсбола, - эти заслужили, заработали, у них есть сотни миллионов долларов, чтобы оплатить свое переселение сперва в суперкомпьютер, а потом в искусственные или выращенные из клонов молодые тела, но это же несправедливо, чтобы бессмертие обрели все, у кого просто есть возможность за него заплатить!
        - Сволочи, - прорычал он, - сволочи!..
        Вчера показали улыбающегося Лесли Снайпса, наследника миллиардера Гуго Снайпса, погибшего при катастрофе его личного самолета. Этот молокосос Лесли заявил, что покупает место в суперкомпьютере для себя, своих любовниц и для любимой собаки, а потом, подумав, добавил, что вообще-то закажет для себя и своих близких отдельный суперкомпьютер, для этого понадобится всего-то семь миллиардов долларов, всего-то!
        А вот он, Боб Тревис, обречен умереть, как и все остальные, кто не в состоянии оплатить себе место в суперкомпьютере или в морозильнике. Раньше все умирали, богатые и бедные, смерть примиряла всех, но сейчас деньги стали значить слишком много, они решают, только они определяют, кому жить, а кому умереть! И прав проповедник Ричард Ольдсен, призывающий уничтожить эти дьявольские изобретения, что раскололи человечество на обреченных умереть и получивших пропуск в вечную жизнь. Господь всех сотворил равными, а те, кто строит эти нанофабрики, морозильники и компьютеры для переселения, - служат дьяволу, выполняют его волю, они враги Господа нашего, с ними нужно бороться всеми силами. Господь оправдает тех, кто преграждает дорогу дьяволу, даже проливая кровь!
        На одном из собраний общины проповедник сообщил, что воля и глас Господа дошли и до неверных магометан, они прониклись Его величием, и хотя по-прежнему славят Его под именем Аллаха, однако же готовы помогать своим белым братьям людьми, деньгами и оружием. После этого Боб Тревис, ближе познакомившись с братьями из арабских общин, проникся их мятежным духом, намного более решительным и яростным, чем даже у проповедника Ольдсена, принял имя Ахмеда Искандера и заявил, что если уж ему все равно суждено умереть, то он потащит с собой и тех сволочей, которые рассчитывают на вечную жизнь только потому, что папочка оставил им большие деньги!
        На перекрестке показалась тонкая фигурка, он рассчитывал увидеть внучку Изабель, она тоже начала посещать общину, однако это оказался щуплый Трентон, один из тех, кому тоже не уготовано место в будущей вечной жизни на земле, но которого примут с распростертыми объятиями в лоне Божьем: бедный, нищий, еще в молодости пропивший все в квартире, потом квартиру, спустивший все с себя, однако оставшийся чувствительным и всегда готовым помочь, прийти на выручку, отдать с себя последнюю рубаху.
        Пошатываясь, приблизился к грузовику, Тревис приоткрыл дверцу, Трентон тут же вскарабкался и сел рядом, сразу потерявшись на громадном сиденье большегрузной машины.
        - Хочешь выпить?
        Тревис кивнул, но, когда рука Трентона протянула ему плоскую фляжку, помотал головой и после внутренней борьбы отстранил.
        - Нет. Могут остановить полицейские, не хочу, чтобы пахло спиртным.
        - Ого, - сказал Трентон уважительно. - Ты просто герой. Я бы так не смог…
        - Почему? Ты раньше хорошо водил машину. Трентон хихикнул:
        - От рома не смог бы отказаться. Даже в такой особый день. Завидую тебе, Тревис!
        Тревис сурово смолчал. Проповедник Ольдсен говорит, что он, Тревис, вместе со взрывом услышит пение ангелов Господа, его сразу же примут в объятия, вознесут хвалу за богоугодное дело, но даже если это и не так, все-таки он долго жил в этом проклятом мире и пропитался его безверием в Господа, даже если это не так, то все равно приятно умереть, зная, что не пропустит в вечную жизнь всю эту мразь, всю эту дрянь, которые могут получить бессмертие только по беспримерной снисходительности Господа, который сам не карает… но, как объяснил проповедник Ольдсен, это он передоверил нам, людям, понимающим Его святое слово, Его цели и Его желания.
        ГЛАВА 17
        
        Перед зданием кинотеатра суетились корреспонденты, брали интервью у зрителей, телеоператоры снимали несметные толпы, что вливаются во все семьдесят дверей гигантского здания. Мрак видел, как из юркого автобуса выскочила ослепительно красивая молодая женщина с микрофоном в руках. Он сразу узнал Лиз Мейдон, известную топ-модель, что на закате карьеры перешла в телеведущие достаточно популярного канала. За Лиз из автобуса высыпали операторы, сразу нацелили на нее телетрубы.
        Олег тоже всмотрелся внимательно, Мрак по его лицу понял, что слышит шум и гам перед кинотеатром и как Лиз, ослепительно улыбаясь, обратилась к одному ошеломленному таким счастьем подростку:
        - Вы идете на фильм?
        - Да! - вскрикнул подросток. - А у вас правда сиськи ненастоящие?
        Она кокетливо выставила грудь.
        - А ты как думаешь?
        Он жадно уставился на мощную грудь с сильно выпяченными сосками, едва не прорывающими тончайшую майку.
        - А мне… мне по фигу, какая она, - заявил он. - Это круто!.. Это клево!.. Так и в мне по фигу, кто с кем трахается, хоть с машинами, хоть с осьминогами. Нам нужно клевое кино!
        Подростки вокруг ликующе зашумели. Лиз сказала победно в микрофон:
        - Новое поколение выбирает свободу и в половой сфере! Никаких ограничений, никаких сдерживающих табу, никаких старомодных обветшалых запретов!
        Со всех сторон раздались ликующие крики:
        - Никаких!
        - Запреты - вон!
        - Можно все!
        - Свободу, свободу!
        Лиз прокричала в микрофон, не забывая улыбаться чарующе и обворожительно, налитые силиконом чувственные губы влажно блестели:
        - Вы слышите меня?.. Мы еще не видели фильма. Но уже можно сказать с полной уверенностью, что создатели фильма не промахнулись в расчетах на реакцию публики!
        Мрак пробормотал:
        - Это она загнула. Родители этих мальцов - тоже публика. Но они считают иначе.
        - Родители дома сидят, - возразил Олег. - К сожалению…
        Тревис взялся за руль, спиной покрепче уперся в протертую спинку сиденья. Это его машина, ставшая вторым, но годы идут, она стареет еще быстрее, чем он, никогда им уже не мчаться по дорогам вместе… На миг сердце захлестнула горечь осознания утраты, но тут же вытеснилась жгучей ненавистью к этой жрущей и срущей молодежной швали, что заполняет сейчас Центр, празднуя выход очередного блокбастера. Раньше мы праздновали, плеснула злая мысль, День Независимости, День Труда, Рождество, День Благодарения, а теперь все этой молодежной плесенью похерено, истоптано, испачкано, изосрано…
        Трентон, уже стоя на обочине, услышал гул работающего мотора, вскинул руку.
        - С Богом, - прошептал он. - Господи, прими его душу с миром.
        Тревис ответил коротким жестом, машина медленно тронулась к воротам. Створки раздвинулись, мотор набирал обороты, Тревис глубоко вздохнул. Господи, во славу Твою! Ты слишком добр, чтобы наказывать нечестивцев, но мы взяли на себя эту неблагодарную работу. И мы ее делаем.
        По сторонам поплыли дома с детства знакомых улиц, здесь все изменилось с тех пор, все перестраивается и перестраивается. Ничего не осталось со времен его детства, все чужое, непривычное, будто здесь уже и не люди живут. Он помнил широкие тротуары, где люди гуляли группами. Сейчас оставлена крохотная полоска асфальта перед самыми домами, а вся ширь отдана под проезжую часть, что, конечно же, хорошо, но и пешеходов жалко, что-то с их отсутствием потеряно.
        Он соблюдал и скоростной режим, и все правила, даже заставил себя улыбаться, человек с улыбкой меньше вызовет подозрений, так и ехал до центральной части, по дороге встретил двух знакомых из шоферской братии, перекинулся парой слов, третьему издали помахал рукой, наконец впереди замаячил выход на площадь, народу слишком много, поневоле выходят на проезжую часть, водители сейчас сюда уже не суются, даже полиция поставила знак, запрещающий въезд…
        Он крепче сцепил пальцы на баранке, уперся спиной, правая подошва вдавила педаль газа до упора. Мотор оскорбленно ревнул, машина рванулась вперед с нарастающей скоростью. В стороне послышался крик, кто-то метнулся прямо из-под колес. Ущелье небоскребов кончилось, на площади толпы. Все молодежь, все одеты ярко, как клоуны, улыбаются, сволочи, хохочут, всем им жить здесь на земле вечно, это же бунт против установленного Господом порядка, что всякая тварь должна расставаться с бренным телом и представать перед Судом Божьим, здесь только слуги дьявола, и он, как истинный христианин…
        Тяжелый грузовик врезался в разбегающихся, их слишком много, чтобы можно выскочить из-под колес, а перед кинотеатром вообще плотной стеной, ах да, это же обещанная демонстрация трансвеститов, их парад, после чего отправятся к мэру и вручат ему свои требования…
        Тревис забеспокоился, что инерция иссякнет раньше, чем удастся удариться в стену этого сатанинского здания, лобовое стекло забрызгало красным, густые потеки стекают и с боковых стекол, слышен треск костей, грузовик мелко трясет на множестве тел. Тревис не отпускал педаль газа, молил в смертельной надежде:
        - Господи, помоги!.. Во славу Твою стараюсь… Помоги, да будет имя Твое сиять вовеки!
        Мотор ревел, рычал, едва не захлебываясь своей же кровью, грузовик немилосердно швыряло, словно Тревис вел его на большой скорости по бездорожью. Стена здания вырастала, приближалась, ему показалось, что уже останавливается, он инстинктивно подался вперед, стремясь приблизить столкновение, впереди обезумевшие подростки исчезают под колесами, как сорная трава…
        Левая рука ухватила крохотный детонатор, замаскированный под батарейку для мобильного телефона, стена уже совсем близкой Неужели грузовик не дотянет, неужели…
        Грузовик ударился о стену здания с огромной силой. Плита треснула, здание слегка содрогнулось. Тревиса бросило вперед, лицо окрасилось кровью, но ремни безопасности не дали вылететь через разбитое стекло, он с блаженной улыбкой прошептал:
        - Господи, Тебе вверяю душу свою… суди строго, но справедливо…
        Большой палец с силой нажал крышечку. Неслыханной силы взрыв разметал грузовик, смел миллионами гвоздей толпу по всей площади и начисто выбил стену кинотеатра с этой стороны. Колоссальное здание затрещало, дрогнуло под собственным весом, внезапно лишившись опоры. Затрещали стены слева, не выдерживая дополнительной нагрузки, тем более что их очень сильно повредило взрывом, по бетонным плитам бежали трещины, под колоссальным давлением начали выдавливаться целые куски, стены и перекрытия сминались, но все здание еще держалось, только вздрагивало, словно умоляя корни держаться, выдержать, не дать обрушиться всем этажам…
        Здание чуть накренилось в сторону площади, где грузовик полностью уничтожил стену и все близлежащие перекрытия, центр тяжести сместился на и без того слабые места, треск стал сильнее. Во всех залах тысячи обезумевших людей хватались за кресла, но их срывало с места и тащило в одну сторону.
        Послышался страшный треск, по наружной стене трещина побежала до самого верха. Все из дальних домов, кто при звуках взрыва бросились к окнам, увидели, как вздрагивающее исполинское здание медленно клонится, застывает, пытаясь удержаться, опираясь на остатки стен, но тяжесть ломает их, превращает в пыль. Здание наконец рассыпалось, как карточный домик, но тяжелые бетонные плиты - не легкие карты, даже издали не выглядели легкими. Земля вздрогнула по всему городу, тяжелый гул пронесся по району. Из домов вокруг площади выбило не только стекла, но и вырвало рамы. Даже в дальних домах кое-где вылетели стекла, все слышали удар такой силы, что многие решили, будто русские тайком пронесли на территорию Нью-Йорка, как показывают во всех кинобоевиках, и взорвали атомную бомбу.
        Вспыхнул белый плазменный свет, ослепительный, режущий глаза. Страшной силы взрывная волна ударила по ресторану, выбила окна, сорвала двери и смела всех вместе со столами к дальней стене огромного зала. Мрак и Олег сидели у панорамного окна с красивым видом на площадь, стекла мгновенно превратились в мельчайшие белые кристаллики, что иссекли группу молодых бизнесменов за соседним столом.
        Рефлексы обоих были уже на внутриатомном уровне, так что в момент, когда взрывная волна достигла окна, время словно остановилось, оба видели, как стекло выгибается, будто пленка мыльного пузыря, все сильнее и сильнее, потом разом превращается в такую же тончайшую стенку, но уже из мириадов отдельных стеклышек, что не остались на месте, а их медленно понесло, словно в неспешной воде, в зал ресторана. Все люди и все-все, кто в ресторане, в этот момент были застывшими статуями, даже пара декоративных птичек, порхавших над пальмами в центре зала, неподвижно висела в воздухе, не двигая крылышками.
        А затем волна тугого воздуха, твердого, как дерево, начала сдвигать столы и стулья с людьми, наклонять, переворачивать… А там, в огромном проеме, где только что блистало панорамное стекло, видно, как рассыпается здание кинотеатра-гиганта. Оно казалось окруженным темным роем мух, Мрак с ужасом понял, что это вовсе не мухи, а выпадающие зрители, набившиеся в кинозалы до отказа. Из высотных зданий, окружавших площадь, сыпались искрящиеся снежинки, но эти смертоносные осколки стекла только казались издали безобидными снежинками. Жуткая взрывная волна разбросала людей на площади, но большинство все еще живы, хоть и сильно посечены гвоздями, и теперь падающие с большой высоты стекла рассекают их тела, как ножи множества гильотин.
        Вся площадь заполнена окровавленными телами, многие пытаются вставать, падают, ползут, другие только стонут, кричат, зовут на помощь. Олег крепко держал Мрака за руку.
        - Всем не помочь, - сказал он железным голосом. - Такое же на всех континентах, почти во всех странах… А еще взрываются лайнеры, падают в пропасти автобусы, сталкиваются автомобили, тонут в море пьяные… а также в реках, озерах, прудах и даже в бассейнах… Сиди, Мрак!..
        - Олег, ты спокойно смотришь?
        - Не спокойно, - огрызнулся Олег, - но смотрю! Надо приучать организм защищаться, а не пичкать его лекарствами все больше и больше!
        - Это ты называешь…
        - Да, - ответил он зло. - Для человечества - это намного меньше самого легкого насморка!.. Но если его начинать лечить эффералганом вместо обливания холодной водой, то завтра уже и антибиотиков не хватит! И не помогут.
        Облако пыли накрыло площадь, смутно проступали контуры безобразной кучи битых плит, торчащих прутьев арматуры, густо унизанных красными клочьями человеческого мяса, снизу начали пробиваться языки огня. Издалека донесся рев сирены, еще и еще, но крики о помощи слышались громче, отчаяннее.
        Мрак с силой выдернул руку.
        - Я не стратег, - выкрикнул он злобно. - Я - человек!
        Олег крикнул вдогонку:
        - Но помни - только человек!
        Мрак выпрыгнул в пролом на месте окна, а через некоторое время мимо Олега пробежали еще двое мужчин. У одного по щеке обильно текла кровь, но он не замечал, глаза с ужасом смотрели на площадь. Оба сразу же, едва выскочили вслед за Мраком, принялись подбирать раненых, куда-то бестолково тащить, пытаться перевязывать раны, срывая с себя рубашки, а из галстуков делать жгуты.
        Олег стиснул челюсти, с отвращением смотрел на чудовищную гору обломков на месте красавца кинотеатра. Если бы ударная волна распространялась только от взрыва грузовика, здание бы выстояло, но здесь как в случае с пульсирующей вселенной: вслед за взрывом в пустоту ринулись массы воздуха, тряхнув до основания и без того поврежденные взрывом стены.
        Окна в окрестных домах, которые не вбило взрывной волной вовнутрь, сейчас вылетали вместе с рамами наружу. Их проносило по воздуху почти до середины площади, и там обрушивались на стонущих, окровавленных людей. Металлические фонарные столбы согнулись в направлении места взрыва, словно поклонились, бетонные сломило, будто сухие былинки. Из переулков вихрь вытащил припаркованные там автомобили и швырнул в кучу. Один сразу же взорвался, бензин потек по плитам, вместе с ним побежал оранжевый огонь, сжигая тех, кто корчился под обломками.
        Стекла из окрестных небоскребов заполнили небо над площадью, блестящими острыми кристаллами обрушивались на тех, кто поднимался на ноги, чудом уцелев, втыкались, как острейшие кинжалы. Крупные обломки рассекали тела, а мелкие наносили тяжелые или смертельные раны.
        Вся площадь покрылась густой красной слизью, брызги запятнали стены, тротуары, а под бордюрами кровь скапливалась в ручьи и медленно текла густыми потоками, постепенно застывая и превращаясь в коричневое месиво.
        Наконец грохот затих, вихрь прекратился, стал слышнее пронзительный вой сирен. К площади, судя по звукам, спасательные машины пробиваются со всех сторон. Сквозь пыль показались расплывающиеся огни фар, проблесковые маячки. Спасателям пришлось остановиться далеко от площади, переулки заполнены ранеными, искалеченными. Все залито кровью, медики спешно оказывали первую помощь раненым, ходячих отправляли дальше по улице, там развернули передвижной медицинский пункт, тяжело раненных на носилки и в машину, а потом просто укладывали под стеной на тротуаре, сразу же закончились капельницы, кислородные маски, никто не мог представить масштабов катастрофы и запасти заранее.
        Большая часть спасателей бегом пробирались к площади, на ходу расчищали, как могли, дорогу, чтобы проехала тяжелая техника спасателей. Из-под обломков кинотеатра шел черный удушливый дым, отовсюду слышались отчаянные крики заживо сгорающих людей.
        Олег взглянул на часы. Прошло четверть часа после взрыва, до штурма Центра сеттлеретики, Института нанотехнологии и других учреждений осталось еще четверть часа. Но сейчас самое время в этой суматохе…
        Он сузил зрение, посмотрел, оставаясь все еще человеком, через толпу, высматривая, выискивая, и почти сразу заметил невысокого и неприметного парня с кровью на щеке, испуганного, с взъерошенными волосами, увесистой спортивной сумкой на плече. Кровь на щеке явно не его, но это только ему, Олегу, видно, к парню обернулся один из спасателей, что-то спросил, парень помотал головой, мол, сам доберусь, обогнул машину, а когда вышел с той стороны и быстро удалялся, сумки на плече уже не было. Как Олег и ожидал, она там внизу, под колесами санитарной машины.
        Безотчетный импульс заставил привстать, то ли броситься за парнем, то ли убрать сумку со взрывчаткой, но подавил в себе это простое человеческое чувство, стратеги вынуждены мыслить иначе, чем простые солдаты, сел и с каменным лицом наблюдал, как санитарная машина заполнилась до отказа, а когда шофер, сам помогавший затаскивать раненых, сел за руль, грохнул необычайно сильный взрыв.
        Большой автофургон разметало в клочья, ошметки кровавой плоти разлетелись в разные стороны, а на том месте осталась только горящая рама с разом просевшими колесами. Могучая взрывная волна смела раненых, уложенных на тротуаре, как сухие листья, многие умерли мгновенно, остальные явно не доживут до прибытия новых спасателей.
        Не выходя из человечьей личины, он поставил фильтры, убрал удушливую пыль и отыскал взглядом Мрака. Тот со свирепым ревом поднимал бетонные балки, вытаскивал тела, потом появились еще люди, на него посматривали с испугом, все-таки никто не в силах поднимать такие плиты, помогали вытаскивать, теперь он только приподнимал или убирал плиты, а другие бережно и быстро вынимали раненых, уносили, тут же возвращались снова. Отовсюду сбегался народ, обломки начинали разбирать голыми руками, не дожидаясь, пока прибудут краны, вокруг него образовалась целая группка, некоторые даже рисковали нырять под плиты, пока он приподнимал за один конец, выволакивали стонущих, залитых кровью людей с раздавленными ногами, руками.
        Олег хмуро подумал, что, когда Мрак исчезнет, о нем будут рассказывать, что некто от горя проявил невероятную силу, но одни припишут высвободившимся резервам организма при особых случаях, другие просто спишут на воспаленное воображение потрясенных людей, когда померещиться может и не такое.
        Еще не рассеялась пыль, поднятая взрывом, как стало известно, что группы боевиков совершили нападение на ряд важных правительственных объектов, но полиция и особые отряды по охране сработали чисто: почти все боевики перебиты, остальные захвачены, никто не ушел, а со стороны правительственных войск потерь практически нет.
        Арни Четтерфильд, что едва не застрелился, когда узнал о трагедии при взрыве мегакинотеатра, ничего себе отвлекающий маневр, теперь принимал поздравления от мэра и правительства: мудро все силы полиции направил на охрану Центра сеттлеретики, а также Института нанотехнологий. Как выяснилось, Четтерфильд, все поставив на карту, вызвал даже всех освободившихся с дежурства полицейских, всех из отпуска, всех-всех, кто успеет добежать до полицейского участка и схватиться за оружие, а кроме того, успел высадить на крыши снайперов и, решив довериться неопознанному звонку, велел стрелять без команды, стрелять во всех, кто пойдет на штурм.
        Боевики, рассчитывавшие ворваться в оба здания почти без сопротивления, были встречены таким огнем, что две трети были убиты еще на подступах к зданию, а остальные погибли при штурме. Озверевшие полицейские, которые уже услышали по радио о трагедии с кинотеатром, расстреливали всех, не пощадили даже женщин, что поднимали руки и умоляли о пощаде. В плен попало лишь трое раненых, которых сочли сперва убитыми.
        Всю ночь из-под развалин доставали и увозили раненых, сперва список спасенных исчислялся сотнями, потом их становилось все меньше и меньше, к утру доставали по одному-два в час. Во всех улицах и переулках, выходящих на площадь, мигает и пульсирует море синих, лиловых и красных огней, спасатели уже подвезли строительную технику и разбирают завал, тщательно прислушиваясь к звукам, собаки шастают по горе разрушенных блоков, выискивают тех, в ком еще теплится жизнь под обломками.
        Погибших складывали ровными рядами вдоль стен, а когда таких рядов набралось несколько, санитары начали привязывать всем на ноги бирочки. Кроме собак, рыскающих по гигантской груде мусора, появились эксперты по борьбе с терроризмом, тоже рылись, искали улики.
        Олег наконец почти силой увел Мрака, тот все оглядывался, рычал в гневе, Олег перенес его на другую сторону планеты, здесь уже поздний вечер, незамеченными проникли через перекрытия на второй этаж. Мрак сразу же бросился к буфету и налил себе стакан водки. Метаболизм не позволял им пьянеть, из-за чего Олег вообще не понимал, зачем тогда пить, но сейчас Мрак явно позволит, даже заставит себя напиться.
        Бандитка и Красотка примчались с топотом, запрыгали вокруг, Бандитка скакала почти на плечи Мраку, он наконец сел в кресло и позволил ей взобраться на колени. Бандитка топталась там, понимая, что происходит что-то не то, совсем не так, как когда была маленькой, а сейчас смотрит поверх головы, свернуться же клубочком на коленях совсем не получается.
        Барсик и Щенок наверняка на лужайке гоняют бабочек, а Барсик еще и учит доверчивого Щенка рыть ямы, уверяя, насколько это важно для собак.
        - Кто это был? - спросил Мрак хриплым голосом.
        - , - ответил Олег. - Да отпусти ты собаку. Она совсем ошалела.
        Мрак послушно спихнул Бандитку, она лизнула его в нос, и вдвоем с Красоткой помчались сообщать женщинам, что хозяева вернулись.
        - Ах да, - произнес Мрак чужим голосом, - ты говорил… Пить будешь?
        - Нет.
        - Удивляюсь тебе, Олег.
        - А я тебе.
        - А мне почему? Любой бы на моем месте бросился растаскивать обломки.
        Олег сказал с сочувствием, но с прежним занудством, за которое Мрак порой готов был шарахнуть его по голове:
        - Вот именно, любой. А мы не любые. Нам дадено больше. Ты вон любишь больше людей, а я - человеческий род. Потому я тебя понимаю, а ты меня еще нет. У тебя мышление простого и храброго солдата, который считает, что и генерал должен идти в атаку впереди войска, размахивая пистолетиком. Ну, как в старину полководец обязан был первым начинать бой, а заканчивать - последним. Сейчас же нормы иные… ты все еще не заметил, но сейчас все иное, Мрак.
        Мрак выпил еще стакан, прислушался, налил и выпил еще, но глаза все равно оставались абсолютно трезвыми, организм боролся, пьянеть не желал, алкоголь разлагал и превращал в топливо.
        - Стратег, - повторил он с отвращением. - Кто стоит, говоришь, за этим?
        Олег сел напротив, сказал с нажимом:
        - Мрак, мы сейчас выдернули нужный камешек на склоне горы. Теперь покатится лавина.
        - Ты мне скажи, кто устроил эту гнусность, арабы или наркобароны?
        - Мрак, - сказал Олег терпеливо, - одно дело - террористы-одиночки, террористические группы различных экстремистов, и совсем другое - государственный терроризм. Правда, в данном случае уже не государственный, а бери выше - межгосударственный, терроризм целых конфессий, включая даже
        - подумать только! - буддистские и индуистские, - вот это и надо помочь раздавить. А с террористическими группами типа или западные спецслужбы и сами справятся. Как и с этим. Теперь, обозлившись, наконец-то начнут действовать решительно. Мрак буркнул:
        - Спят на ходу.
        - Ну, для них и это чуть ли не за гранью закона. Связали себе руки нелепыми путами придуманного хитрецами закона, злятся, но покоряются. Но сейчас…
        Мрак прорычал:
        - Ох, что-то не верю!
        - А ты поверь, - сказал Олег с нажимом. Мрак пробормотал с жалостью:
        - Все-таки, если бы мы не миндальничали, можно бы и эту катастрофу предотвратить…
        Олег сказал равнодушно:
        - Конечно. Ее в любом случае можно бы.
        Мрак оперхнулся, посмотрел на друга во все глаза.
        - Ты мог?
        - Конечно.
        - И… не сделал?
        - Как видишь.
        Мрак поставил бутылку, некоторое время молчал.
        - И пить не могу, и не пить не могу, - сказал он зло. - Почему? Почему ты так делаешь?
        Олег отвел взгляд в сторону, но голос прозвучал все так же твердо:
        - Мрак, мы должны помогать, но не делать все за… людей. Мы спасли самое главное: Департамент, Центр крионики, сеттлеретики, не дали взорвать строящуюся фабрику по производству ассемблеров. Самое главное же - спасли людей…
        Мрак спросил горько:
        - А это были кто?
        Олег взглянул сочувствующе, помолчал, вздохнул:
        - Мрак, ты не меняешься. Выглядишь жестоким, но внутри ты добрее всех нас, Тайных. Надо было спасать тех людей, кто продвигает человечество вперед по пути культуры и прогресса. Кто строит цивилизацию. Мы их и спасли!.. А в кинотеатре и рядом был в основном мусор. Человеческий мусор. Хотя, признаю, среди этого мусора были и отдельные крупинки нормальных людей. Не гениев, понятно, те не выходят на эти дурацкие карнавалы, не посещают такие фильмы, но все-таки и не самая что ни есть дрянь… Так, обычники. Переносчики генетической информации из прошлого в будущее. Другой роли у них нет. Но сейчас они выполнили свою настоящую роль.
        - Какую? - рыкнул Мрак. Олег нехорошо улыбнулся:
        - Какой вой поднимется из-за их гибели! Если бы террористы разрушили все нанофабрики и все университеты и академии по стране, не было бы такого шума, как из-за жизней этих вообще-то никчемных людишек! Так что можно сказать, они прожили и умерли недаром. Волна гнева поднимется по всей стране, вызовет сочувственный отклик во всех западных странах, и удар по арабским странам будет скорым и жестоким. Волна терроризма сразу схлынет, все-таки девяносто процентов боевиков, финансирования и оружия идет оттуда.
        Мрак молчал, вертел в руке стакан. Взгляд оставался враждебным.
        - И все-таки, Олег, ты уже не человек.
        - А ты?
        - Я? Не знаю… Но я все-таки к человеку ближе. Олег сказал с мукой в голосе:
        - Ты к человеку, а я - к человечности.
        - Ого! По-твоему, это человечность? Ты знал, что произойдет. Ты понимал, что взрыв будет, заранее видел, как осколки поразят людей, как рухнет крыша, как будут кричать раздавленные… раздавливаемые, но ты и пальцем не шелохнул, чтобы их спасти!
        Он видел, как Олег напрягся, собираясь сказать что-то резкое, но проглотил, только желваки заиграли, а ответил уже другим тоном, суше, холоднее, без страсти:
        - Ты видел не раз, как полководец отправляет на верную гибель малый отряд, чтобы отвлечь противника, зато поразить основными силами в другом месте. Видел, как оставляет заслоны за отступающей армией, те всегда обречены на смерть, ты сам посылал… нет, ты никогда не посылал, потому и не знаешь!.. как царь Велизий отправил единственного сына с его отрядом захватывать мост через широкую реку, а сам ниже по течению переправился вброд и разбил врага!.. Сын погиб, но победа над могущественным врагом, державшим их в страхе сотни лет, досталась малой кровью… Ты обвиняешь меня, Мрак, но ты, если по честному, по большому счету, трусил принимать ответственные решения. Ты хватал топор, потом меч, а в последний век - автомат и сам бросался творить справедливость!.. Ах-ах, как красиво и благородно! Но в одиночку справедливость по всей планете не наведешь. Сегодня ты убил одного злодея, завтра… нет, уже сегодня на его месте будет другой!
        Он умолк, на щеках выступили красные пятна, Мрак тоже смолчал, потому что после этого взрыва, понятно, Штаты сами отправятся туда, за океан, откуда пришли эти террористы, и уже там выжгут дотла все осиное гнездо. Да еще и оставят свои войска, Олег этого добивается - плевать на суверенитет дикарских князьков! - чтобы те бдили и не допускали разведения новых ос. Давили прямо в зародыше.
        ГЛАВА 18
        
        Все новостные каналы передавали, как спасатели всю ночь разбирали завал, к утру наконец подсчитали погибших, пока еще не полностью, правда, многие числятся пропавшими без вести, но и те цифры, что были обнародованы, ошеломили страну: восемь тысяч убитых и двенадцать тысяч раненых. Из этих двенадцати неизвестно, сколько выживет, каждый час кто-то умирает от страшных ран, и сколько из выживших останутся на всю жизнь калеками.
        По стране пронесся вопль ярости, а в мире наступило замешательство. Даже самые лютые враги поспешили выразить соболезнование, заявили, что такое в отношении мирных граждан недопустимо, что это варварство, терроризм - это нехорошо, даже плохо, никуда не годится, все проблемы надо решать другим путем - и прочий вздор, который положено говорить со скорбным видом, глядя прямо в лицо серьезными глазами.
        Симпатии тех стран, что не являлись врагами Америки, хоть и в друзья их не зачислишь, повернулись в сторону Америки, государственные деятели первыми выразили надежду, что террористы будут отысканы и наказаны. И если, мол, потребуется их помощь, то пусть Штаты рассчитывают и на них, помогут хоть информацией, хоть небольшими контингентами войск.
        Мрак жадно проглядывал все новости, раздражался, наконец сказал Олегу зло:
        - Но сами Штаты что-то ни мычат ни телятся!
        - И что?
        - А то, - крикнул Мрак раздраженно, - что опять спустят на тормозах!
        - На этот раз нет, - ответил Олег. - А молчат потому, что сосредотачиваются. Как Россия после Крымской. На этот раз, Мрак, готовится настоящая операция. Я бы ее даже не назвал собственно операцией…
        Он замолчал, задумчиво смотрел в окно.
        - А как бы назвал? - спросил Мрак настороженно.
        - Войной, - ответил Олег. - Последней войной в истории человечества.
        - Даже так?
        - Не надо сарказма, Мрак. Это подготавливалось тщательно, уж поверь. У церковников всех конфессий, включая демонстративно нейтральные, как индуизм и буддизм, у преступного мира, у арабских шейхов… словом, у очень-очень многих интерес к нанотехнологиям вызывал сперва только тревогу и раздражение, а сейчас, когда вот-вот первые ассемблеры будут собраны, эти противники объединились в стремлении остановить нас. Остановить приход нового мира, который они единодушно называют дьявольским!.. да-да, преступный мир тоже клеймит нас этим словом, даже колумбийские наркобароны обвиняют нас в забвении учения Христа, представляешь?
        - Представляю, - ответил Мрак машинально. Подумал, покрутил головой, признался: - Вообще-то не представляю.
        Олег кивнул на экран:
        - Взгляни.
        Появилась знакомая обстановка кабинета штатовского президента, он сидел в окружении десятка военных со звездами маршалов, Мрак узнал также государственного секретаря и министра иностранных дел, а также директора ЦРУ. Директор ЦРУ зачитывал с бумажки, время от времени поглядывал на экран ноутбука, где выскакивали уточненные цифры:
        - …и еще известно, что взрыв на площади организовала спецслужба Арабского Халифата. Курировал операцию лично Абдель Салям, младший брат Гамаля, министра госбезопасности. Похоже, все это делалось тайком от главы государства короля Фейсала. Все данные говорят о том, что все по личной инициативе министра госбезопасности, он ярый приверженец самых ортодоксальных ветвей фундаментализма. Король Фейсал стыдится его, давно бы сместил, но Гамаль пророс в правительство и все руководящие круги своей многочисленной родней…
        Президент задумался, кивнул. На полном лице проступило выражение тщательно скрываемого удовлетворения.
        - Прекрасно, - произнес он. Повторил громче: - Прекрасно. Это даже лучше, чем я ожидал.
        - Чем же, простите…
        - Получается, что Гамаль действовал за спиной своего короля, а это настоящее предательство. Мы только поможем королю… нет, мы сперва спасем короля от заговорщиков, потом поможем королю навести порядок. Разумеется, наши войска останутся в Арабском Халифате для помощи королю и верным законному правительству людям.
        Директор ЦРУ выслушал, кивнул.
        - Позвольте продолжить? Далее, на Центр сеттлеретики совершила нападение совсем другая группа. Финансировали колумбийские наркобароны, а осуществили боевики Возрождения Христова, эта секта быстро набирает мощь, господин президент! Уже сейчас она догнала знаменитую, а завтра обгонит…
        - Не обгонит, - буркнул военный министр.
        - Простите?
        - Говорю, обрежем крылышки, - пояснил военный министр. - Это кто такие, православные?
        Директор ЦРУ пренебрежительно отмахнулся:
        - Православные никогда не были способны на решительные акции. Нет, это католики, наиболее активная часть, а ядро, как и предполагалось, из Ирландии.
        - А, ну, естественно, ИРА и все такое, старые связи, наработанные приемы, навыки, умение вести подрывную работу. А что насчет нападения на Институт нанотехнологий?
        - Идут допросы, но из первых признаний уже можно сказать, что удар нанес красный Китай…
        Начальник Объединенных Штабов ругнулся:
        - Против нас прямо интернационал какой-то!.. Так можно усомниться, что мы правы, раз прем против мнения всего человечества. Уж и не знаю…
        Мрак хмыкнул горько, Олег нахмурился, повел бровью, экран исчез, словно его никогда не было.
        - Не отступят, - заверил он, но Мраку почудилось в голосе Олега тщательно скрываемое беспокойство. - Мы не могли промахнуться и на этот раз. Тем более… гм…
        - Что?
        Олег прямо взглянул ему в глаза.
        - Сейчас армия Арабского Халифата выдвигается к границам Ирака. Хочешь взглянуть?
        Мрак ругнулся:
        - Что это они, ошалели все… А ты все знаешь наперед, неужели всю эту бойню планировал заранее? Нет у тебя сердца, Олег.
        Часть стены снова превратилась в экран, по выжженной пустыне неслись стремительные танки, знаменитые русские, изготовленные в Китае и сейчас в больших количествах закупленные Арабским Халифатом. Пыль поднялась удушливым облаком, взметнулась до небес и скрыла происходящее, но телекамеры перевели на другие диапазоны зрения, включилась компьютерная доработка, и снова могучие танки несутся со скоростью гоночных автомобилей, похожие на гигантских черепах, способные выдержать ядерный удар, герметически закупоренные, ни радиация, ни пыль не просочится в щели.
        Вообще-то это было не предусмотрено конструкцией русского танка, но саудяне не желали влезать в танки, где нет удобств, как в американских, и китайцам, чтобы не упустить крупный заказ, пришлось обеспечить полную герметичность, а также установить кондиционеры плюс водительское кресло и кресло стрелка поставить на мягкие подвески.
        Над чудовищным скопищем танков неслись боевые самолеты, знаменитые нового поколения, прикрывая танки сверху.
        Мрак заметил восхищенно:
        - Как все согласованно! Даже не верится, что это саудяне. Из них воины вообще-то хреновые, всегда чужими руками старались воевать.
        - Исламский мир наступает, - ответил Олег хмуро. - Но сейчас они еще не знают, что на этот раз зарвались. Сильно зарвались!
        Хлопнула дверь, послышались щебечущие голоса. Тигги и Виктория вошли в купальниках топлес, уже успевшие загореть на южном солнце, как явно считают, вон какие гордые: были синие, а теперь просто бледные, через пару дней станут слегка розовые, потемнеют только через недельку-другую, слишком уж глубоко въелась бледнокожесть.
        - Вот они где! - обрадовалась Тигги. - А мы уже вас искали!.. Не устали?
        Виктория сообщила:
        - Тигги научилась на здешней кухне готовить яичницу. Этот успех надо отметить. У вас… что-то случилось?
        Она отметила нездоровый вид Мрака, глаза сразу стали встревоженными, а лицо участливым. Олег отмахнулся:
        - Да нет, просто Мрак слишком переживает за судьбы мира. Видите, что творится…
        Женщины оглянулись на экран, Олег добавил звука, комната наполнилась лязгом, грохотом, ревом мощных моторов, а от клубов желтой пыли, казалось, начало першить горло.
        Тигги всмотрелась, спросила игриво:
        - Ребята, вы о чем? Арабский Халифат будет с кем-то воевать?
        - Сам вряд ли, - ответил Олег хмуро. - Но на него оглядываются не только в надежде выпросить денег на теракты. Арабский Халифат - символ их мира. Вот и решили продемонстрировать всем еще и мускулы. Полностью обновили всю тяжелую технику, заменили устаревшие самолеты, приняли на вооружение новейшее стрелковое оружие. Смотрите, мол, мы - исламский мир, переходим в наступление! Мрак долго смотрел молча, заметил нехотя:
        - Научились координации… раньше у них с этим было туго.
        - Поручили компьютерам? - поинтересовалась Виктория.
        - Нет, сами.
        - Да ну? Небось в советниках сидят какие-нибудь иваны или джоны, опытные вояки, которых вышибли из своих частей за аморальное поведение.
        Тигги хитро улыбнулась:
        - Якобы вышибли? Я о таких случаях слыхала. Они числятся с позором уволенными, а им тайно жалованье идет, повышения в званиях, ордена…
        Виктория широко улыбнулась:
        - Если даже ты слышала… Но здесь, думаю, уже не русские или американские иваны, а китайские. Китай начинает борьбу за передел мира. Пока еще так, но, если не остановить, перейдет и к громким акциям.
        - Виктория, - испугалась Тигги, - ты чего?
        - Увы, Тигги, когда-то Китай выступит и сам. Это реальность.
        Она посматривала искоса на Олега, правильно ли говорит, его мнение очень важно, он дал понять взглядом, что одобряет, повернулся к экрану. Танки встретили на пути, тщательно скопированный инженерами сразу с нескольких американских городов, куда нарочито внесены и здания в чисто русском или немецком стиле, с ходу обрушили на него шквал огня, солнце померкло от ослепительной стены плазменно-белых вспышек.
        Тигги передернула узкими плечиками.
        - Господи, да когда же войны прекратятся?
        - А это для защиты, - сказал Мрак язвительно.
        - Даже я знаю, что танки - оружие нападения! А противотанковые орудия
        - защита!
        - Поймала, - согласился Мрак. - Олег, а ты заметил, что вроде бы и нельзя предъявить иск в преднамеренном оскорблении, ведь американский город создан нарочито безликий, с вкраплением русского и европейского, но все-таки четко: ничего арабского в этом макете нет? Или индийского, тем более, упаси Боже, китайского? Четко указано, что силой зла является Запад. Словом, город нарочито безлико европейско - американский.
        Виктория оглядела их изнуренные лица.
        - Может быть, - предположила она в нерешительности, - все-таки позавтракаем?
        - Да, - сказала Тигги с энтузиазмом, - только на этот раз мы с Викторией соберем на стол!
        Виктория кисло усмехнулась:
        - Из меня собиратель слабый, но… побуду у Тигги девочкой на кухне.
        Мрак отмахнулся, делайте что хотите, Олег сосредоточился, проверил холодильники, торопливо заполнил их полуфабрикатами, фруктами и овощами, а потом, вспомнив про Мрака, натолкал туда вперемешку всякого мяса и птицы, начиная от грубого телячьего и заканчивая нежным мясом элитных перепелок, пусть женщины разбираются, как это все понять и как готовить. Да, еще и рыбы, рыбы всякой и побольше, на все оставшиеся места.
        Виктория взглянула испытующе, то ли спрашивала разрешения или одобрения, то ли в чем-то заподозрила. Он развел руками.
        - Мы выжаты, как лимоны. Вряд ли сможем побыть даже мальчиками на кухне. Если заснем здесь, разбудите, чтобы не околели с голоду.
        - Разбудим, - пообещала Тигги. - Зачем вы нам околелые? Мне вон Мрак больше неоколелый нравится.
        Мрак смотрел, как она ухватила Викторию и утащила вниз на кухню, Олег безмолвствовал, только что получив сообщение, что первый ассемблер наконец-то создан, тут же начались испытания нового дивайса. Сразу же возникли неожиданные проблемы, не смогли отделить атом от решетки, в микромире силы сцепления в тысячи раз мощнее всех остальных, а потом, если удастся выдрать нужный атом из грозди, как, поставив в нужное место, отлепить от манипуляторов?
        Сам он предвидел проблему, хотя вовсе не по дару видения, просто вплотную столкнулся с подобным совсем недавно, когда в одном из институтов генетики и проектирования человека под его патронажем удалось открыть возможность уменьшать человека до размеров муравья. Первые колонии людей неплохо прижились в странном мире, где стебель травы выглядит деревом, а божья коровка - бронированным чудовищем, но самые главные проблемы возникли как раз в том, что опасность прилипнуть к капельке росы в сотни раз превышала опасность попасть в мандибулы хищного жука. И вообще сила сцепления настолько велика, что если капля воды большая, то приходилось барахтаться как в густом клее до тех пор, пока солнечные лучи не испарят или достаточно крупный жук или паук не восхочет напиться.
        Мрак спросил с подозрением:
        - Что-то у тебя вид совсем уж… хуже, чем у меня. Олег вздохнул:
        - Проблемы, проблемы… Мне тоже гадко и тревожно, Мрак. Какие мы наивные были, когда считали, что главные проблемы - побить какого-то царька в Древнем мире! Или в Средневековье. Тогда мир был таким маленьким и уютным. А сейчас…
        - Неуютный, - буркнул Мрак. - Очень уж, да. Черт, не могу привыкнуть! И тогда резали друг друга, но тогда народ был проще, ближе к волкам. А сейчас чуть ли не ангелы, юрист на юристе, все законы знают и цитируют о неприкосновенности, но посмотри на новости! На каждом континенте идет две-три маленьких войны, сражаются две-три сотни мобильных отрядов боевиков, везде гремят взрывы на стадионах, в кинотеатрах, на автобусных остановках, в метро… Как будто народ со времен охоты на мамонтов все зверел и зверел.
        Олег потер усталые глаза, они из зеленых стали красными, словно воспалились изнутри.
        - Мы снова в переходном периоде, - сказал он. - Это ненадолго, Мрак. Не будем лицемерить, массы народа имели значение только в доисторическую эпоху, когда армии состояли из мужиков с топорами. Чем таких больше, тем армия сильнее, а страна выше по статусу. И крестьян должно быть побольше, чтобы кормили эту ораву. Но сейчас зачем?.. Понятно, что всех живущих тащить в бессмертие просто глупо. Повторяюсь? Но надо вдалбливать в головы, что весь этот сброд, что живет на пособия и только требует хлеба и зрелищ, оставим в прошлом. И этот процесс лучше бы ускорить…
        Мрак набычился, спросил с подозрением:
        - Как?
        - Всячески, - сказал Олег спокойно, - поощрять конкурентоспособную часть. Руководить миром должен разум, а вот внеразумные понятия… не сверкай очами, это реальность, мне самому не хочется оставлять в прошлом честь, верность, служение Родине, совесть, любовь… даже любовь!., но все это, Мрак, придется оставить, как ни жалко.
        Мрак хмыкнул:
        - Здорово у тебя получается. С одной стороны, оставляешь в прошлом любую идеологию, будь это фашизм, коммунизм, весь из себя такой демократ с белыми крылышками за спиной, с другой - берешься уничтожать.
        Олег сказал холодно:
        - Ты в самом деле веришь, что при полной демократии не будут никого уничтожать?
        - Да ладно, это я уел просто.
        - Уел? - переспросил Олег с недоумением. - Что-то не почувствовал.
        - Потому что бесчувственный. Монстр! Чудовище. Хуже того - стратег.
        Снизу послышался веселый возглас:
        - Мужчины! Кушать подано. Мрак вздохнул, поднялся.
        - Нет, не все еще так пакостно в этом мире, пока в нем есть Тигги.
        - А когда посидишь за столом, - добавил ему в тон Олег, - так и вовсе жить… хочется? Пойдем, Мрак. Когда нажрешься, как кабан, всегда становишься оптимистом.
        На ступеньках Мрак сказал тоскливо:
        - Эх, пора переводить на цифру все, что у нас есть. Это же последние люди…
        - Ну так уж и последние!
        - А что, нет? Для тех, кто придет на смену… а придут уже в следующем поколении, все эти - с компьютерами, Интернетом, роскошными автомобилями, небоскребами, скоростными самолетами… будут неотличимы от жителей Древнего Рима или Македонской империи. Ну ладно, почти неотличимы.
        Олег хмуро кивнул. Да, конечно, с высоты нынешнего скачка в технологиях в самом деле не отличить, почти не отличить, гонщиков на скоростных автомобилях от гиксосов на колесницах. А потом, Мрак об этом еще не подумал, будет новый шаг. И те, кто придет следом, тоже будут… не только не люди, но даже и не сверхчеловеки. А больше, намного больше, чем сверхчеловеки.
        Тигги подняла голову от стола, в глазах смех и ликование.
        - У вас всегда холодильники забиты! Чудо как много всего. Почти не пришлось готовить, даже жалко.
        Виктория в кокетливом фартучке сказала ехидно:
        - Она бы вам наготовила.
        - Вика, - воскликнула Тигги обиженно, - я люблю готовить!
        - А я разве спорю, - спросила Виктория. - Готовить ты любишь, верно.
        Мрак и Олег опустились в резные легкие кресла, Мрак потер ладони, даже Олег ожил, ноздри дрогнули, улавливая аромат хорошо приготовленного нежного мяса, деликатесной рыбы.
        
        Часть третья
        ГЛАВА 1
        
        На поле аэродрома, где сосредоточились сверхскоростные, звенел пронзительный визг, переходящий в рев, самолеты легко и стремительно катились по дорожкам к взлетным полосам, а из подземного ангара выкатывались все новые и новые истребители, всепогодные и перехватчики, а затем появились тяжелые бомбардировщики.
        Генерал Ахмед Закир повернулся к Шимшин-беку, своему заместителю, полковнику, а главное - троюродному племяннику короля Фейсала.
        - Час пробил!
        - Во славу Аллаха, - откликнулся Шимшин-бек. - Мы покажем неверным всю мощь правоверных.
        - Да будет на то воля Аллаха, - ответил Ахмед Закир торжественно. - Весь мир должен принадлежать нам!
        - Во славу Аллаха! - повторил Шимшин-бек.
        - Весь мир в его руке, - сказал Ахмед Закир. - Не отступайте от плана .
        - Не сомневайтесь, господин генерал. Мои воины не посрамят имени сынов ислама.
        Он отдал честь и побежал к зданию центра управления полетами. Ахмед Закир молча проводил его взглядом. Оба понимали, что хотя противника впятеро меньше, но там части гяуров, вооруженные новейшей техникой. По крайней мере, половина наступающих войск, воздушных и наземных, обречена на гибель, но об этом лучше не упоминать, ибо даже у самых стойких при таких цифрах может поколебаться решимость сбросить неверных в море либо на месте вбить в песок по ноздри.
        Зато уцелевшие водрузят зеленое знамя пророка на иракской земле, где располагался рай, откуда пошли первые люди, где росло древо добра и зла, где проклятый еврей в виде змея соблазнил Адама и Хеву и где потом возникли все первые в мире цивилизации. И весь мир вздрогнет, ощутив постоянно-возрастающую мощь сынов Аллаха, а все правоверные, в какие бы страны их ни забросила судьба, ощутят радость и ликование, начнут еще больше помогать победе ислама во всем мире.
        Трое операторов находились на борту устаревшего самолета раннего радиолокационного наблюдения, на их экранах сперва возникло множество ярких точек, затем совершенная аппаратура приблизила изображение и выдала характерные очертания В-2А и даже двух F-22, истребителей пятого поколения. всего восемь, но они почти не превосходят по летным качествам новейшие и, что сейчас поднимаются им навстречу, зато только у него тридцать восемь самолетов, а и того больше, и только оба беспокоили: по тем данным, что просачивались в прессу, или тем крохам, что удавалось добыть, это были настоящие чудовища.
        В отличие от или, что создавались вполне открыто, проходили по так называемым, их испытания тоже проходили в обстановке такой секретности, что даже в военных обозрениях мелькали только упоминания о самих испытаниях, но не о результатах.
        Генерал вздохнул, за его спиной центр управления воздушными операциями, гвардейцы вытянулись, когда он повернулся к двери.
        - Держитесь, ребята, - сказал он по-отечески, - настал час нашей славы!
        Изображение с самолетов раннего радиолокационного наблюдения получали в центре в виде ярких картинок высокой четкости, которые можно было приближать, переворачивать, рассматривать отдельные части самолетов и даже количество подвешенных под крыльями ракет. Генерал с холодком подумал, что же видят проклятые американцы на своих экранах, у них техника слежения опередила на шаг, на целое поколение, у них со спутников получают изображение лучше и четче, чем они с самолетов, а самолеты жрут керосин, изнашиваются, им нужен персонал, каждый вылет обеспечивает уйма народу, в то время как спутник проклятых америкашек работает сам по себе, ему только отдавай приказы, все выполняет быстро и послушно.
        Он повел зябко плечами. Поговаривают, что на орбите у неверных целые оружейные склады, откуда могут бросать особо разрушительные бомбы, запускать всевозможные ракеты, вплоть до ядерных. Правда, если следить за таким спутником, можно перехватывать и сбивать бомбы еще в полете, все-таки путь их до цели далек, но для этого нужно держать в воздухе постоянно звено истребителей, а ведь неизвестно, в какую точку будет нанесен удар!
        Полковник Макдональд, не в силах усидеть в бункере, вышел на свежий воздух, хотя, конечно, свежим назовешь только в шутку, все пропитано запахом бензина, керосина, дизельного топлива, барабанные перепонки стонут от рева взлетающих самолетов, приходится сразу же надевать фильтры, чтобы разговаривать с соседом, не надрывая глотку. Фильтры хороши, отсеивают рев и грохот так, словно находишься один в пустыне.
        Его заместитель, майор Рэндон, подбежал навстречу, отдал честь, прокричал:
        - Неужели их танковая армия пойдет дальше?
        - Похоже на то, - бросил Макдональд. - Сейчас сокрушили фанерный городок и двигаются дальше. Если не остановятся в течение семи минут… уже пяти, то пересекут границу.
        Рэндон сказал бодро:
        - Наша база - не фанерный городок! Мы надерем им задницу.
        - Надо бы, - пробормотал Макдональд.
        Он смолчал, что, несмотря на его предупреждения, в центре так и не среагировали. Видимо, сочли маневры армии Халифата всего лишь очередной демонстрацией силы. Уже пять раз за последние три года их танковые армии вот так же придвигались на полной скорости к границам, потом останавливались у последней черты и возвращались на базы, а в арабском мире распространялись отчеты о маневрах, где специалисты взахлеб рассказывали о замечательной военной технике, что поставил исламскому миру великий и дружественный Китай.
        Исламский мир, точнее - арабский, продолжает богатеть на продаже нефти, хотя немалая часть мировой экономики перешла на газ. Но для этих тупых арабов опасность пришла не столько со стороны новых технологий, что обходятся без нефти вообще, а со стороны могучего Китая, который настолько мощно вторгся в политику арабских стран, что некоторые вообще уже контролирует посредством закупок почти половины добываемой нефти, всевозможных товаров, в то же время сам наводнил Арабский Восток своими дешевыми, но качественными товарами, а самое неприятное, что осознали не сразу, произошло постепенное вытеснение на нефтепромыслах наемных рабочих из числа индийцев и пакистанцев китайцами.
        Да что там не сразу, арабы, похоже, это до сих пор не поняли, все еще ликуют, что нашли такого могучего союзника: оружие поставляет. Самое главное
        - оружие! Что еще для мужчины нужно, как не оружие?
        Но если пакистанцы или непальцы - просто рабочие, го китайцы еще и китайцы. Каждый помнит, что он китаец, и, где бы ни находился, всегда понимает, Что работает, прежде всего, на великий Китай. Через китайцев, внедрившихся в арабские страны, началось раскачивание всего региона, финансирование оппозиционеров, что открыто признают китайский протекторат. Доходы от нефти все снижаются, виноват, конечно же, Запад. На требование покупать нефть по более высоким ценам Запад ответил отказом: появилось все больше заменителей нефти, а это еще сильнее толкнуло арабские страны в объятия Китая. Один Иран сумел удержаться, но и он признал протекторат Китая.
        Опять же с помощью Китая две трети арабских стран удалось объединить в Арабский Халифат, что очень быстро начал наращивать военную мощь не без помощи китайской техники, оружия, военных специалистов. Кроме того, проще оказалось финансировать и вооружать арабские группы террора в США и странах Запада, когда к этому подключились и китайцы с их изощренной и разветвленной сетью разведок, триад, местных промышленников и просто вполне приличных и добропорядочных жителей.
        Рэндон неотрывно смотрел на часы.
        - Еще минуты три-четыре…
        - Они перейдут границу, - сказал Макдональд.
        - Ох, не верю! У них слишком мало сил. Вернее, у нас их предостаточно.
        - И все-таки они придут, - сказал Макдональд тоскливо. - У них слишком силен наступательный дух.
        Он вздохнул, огляделся по сторонам. Необъятный исламский мир. Совсем недавно здесь были Ирак, Сирия, Иордания, Ливия, Эмираты - все такие разные, одни под сильнейшим влиянием США, другие - под властью фундаменталистов, третьи - светские режимы, но никто и ничего не смог противопоставить китайскому проникновению. Даже богатейшие Эмираты, где США чувствовали себя более чем дома, оказались сперва наводнены китайцами, а потом китайцы оказались на всех ключевых постах в промышленности, разве что их не было в правительстве, но вот Кувейт, который всегда шел в кильватере США и первым предоставлял базы и аэродромы для американских войск, сейчас неожиданно закрыл для них въезд в страну и потребовал, чтобы все американцы убрались из страны.
        Началось с Саудовской Аравии, которая хоть и попала под сильнейшее влияние Китая, но сохранила авторитет среди других стран арабского мира. Из Саудовской Аравии пошли те мощные процессы, что и создали могучий конгломерат государств, а потом и вовсе привели к созданию Арабского Халифата. Правда, для этого пришлось в некоторых странах сменить режимы, а правящие династии отстранить от власти и усадить на богатейшие ренты, но зато сейчас это могучий Халифат, в их школах начали преподавать историю Первого Халифата, что едва не покорил весь мир, самого могучего государства планеты, в объединенном государстве началась эйфория от осознания могущества, что очень умело подозревали китайцы, заодно снабжая новое государство наступательным оружием.
        - Три минуты! - прокричал Рэндон. - Две… Сейчас повернут!
        - Не надейся, - проговорил Макдональд.
        Во рту стало горько, словно пожевал лист полыни. Так хорошо было просто служить в армии, получать высокую зарплату плюс всевозможные надбавки за удаленность от дома и полевые условия, пользоваться привилегиями и льготами, причитающимися высокому званию, и если бы не эта возможность войны… а теперь, увы, уже не возможность.
        - Одна! - прокричал Рэндон не то испуганно, не то восторженно. - Сейчас остановятся! Иначе это будет вторжение!
        Макдональд поднес пальцы к уху, поправляя микрофон, сказал четко:
        - Всем-всем!.. Боевая тревога!.. Поднять все самолеты в воздух. Повторяю: все в воздух!.. Диспетчер, сколько у нас самолетов в воздухе?
        В наушниках раздался четкий уверенный голос:
        - Два звена истребителей и один заправщик. Прикрывают аэродром, согласно штатному расписанию.
        - Выдвинуться к границе, - распорядился Макдональд. - Принять бой, если саудиты нарушат границу.
        - Слушаюсь, сэр, - послышался голос, а потом после заминки: - Но как же аэродром?
        - Прикроют те, кто сейчас садится в самолеты.
        - Слушаюсь, сэр!
        Проклятые американцы и евреи не позволили арабским странам запустить свои спутники-шпионы, потому сейчас восемь разведывательных самолетов, напичканных дорогостоящей электроникой, летели на большой высоте и прочесывали пространство в поисках американцев в полете. Все самолеты напоминали ежей, настолько много чувствительных антенн на носу, крыльях, хвостовом оперении и даже на бортах, но, несмотря на их архаичность, аппаратура достаточно продвинутая, может обнаруживать американские самолеты на огромных расстояниях, несмотря на все их технические новшества.
        Да, американская технология постоянно обгоняет китайскую, однако китайская разведка работает эффективно, воруя секреты прямо из лабораторий, и сейчас в самолете приборы отстают от штатовских на шажок, не более. Однако небольшой разрыв в техническом превосходстве можно компенсировать количеством. Тем более когда воюют все-таки не сами китайцы, а настоящие воины Аллаха, которым сияет свет истинной веры и которые обязательно сокрушат Америку, Империю Зла, обитель скверны и всяческой мерзости.
        Самолеты и танковая армия Халифата пересекли границу одновременно. С американской военной базы к границе шли шесть истребителей, их засекли издали, на перехват ринулись скоростные, а тяжелые бомбардировщики держались сзади. Похоже, американским летчикам уже сообщили о вторжении, идут боевым курсом…
        Через пятнадцать минут сближения завязался воздушный бой. Тем временем бомбардировщики с предельной дистанции выпустили по двенадцать ракет каждый, развернулись и тут же легли на обратный курс. Все ракеты класса, отметил Макдональд, базе придется туго, очень туго. Это не меньше двух сотен ракет, а хватит и десятка, чтобы начался настоящий ад. Надеюсь, наши перехватчики сумеют сбить ракеты все до единой, а потом догнать и разнести вдрызг сами бомбардировщики, пока те еще над иракской территорией, чтобы неповадно было другим вторгаться в зону, контролируемую американской армией.
        Вдогонку за бомбардировщиками, расстреливая выпущенные ими ракеты, неслись стремительные. Едва первый вошел в зону действия, тут же выпустил сразу три ракеты, они красиво разошлись в полете, и каждая погналась за бомбардировщиком, словно успели посовещаться и определить, кому какой самолет атаковать.
        - Великолепно, - воскликнул Рэндон в восторге, - это в самом деле умные ракеты!
        - Да, - согласился Макдональд, - еще какие… Но каждая стоит по четыреста тысяч долларов.
        - И что? - спросил Рэндон настороженно. - Хотите сказать, что мы ни хрена не стоим? Сэр, я застрахован еще и в фонде Далласа!.. И в Обществе братьев Ласби!..
        - Я не о том, - сказал Макдональд, он не отрывал взгляд от экрана. - Знаешь, сколько этих ракет сегодня обратится в пыль?.. Сколько самолетов…
        Кто-то из техников на поле аэродрома вскрикнул восторженно:
        - Попал!.. Попал!
        Первая ракета догнала саудовский бомбардировщик, ударила в хвостовой отсек, и весь самолет превратился в шар оранжевого огня. Вторая ракета догнала другой двумя секундами спустя, от взрыва отвалилось крыло, самолет полетел, кувыркаясь, вниз, а третья ракета догнала и поразила так удачно, что во взрыве как будто испарился весь самолет, из клубка огня не выпали даже обломки.
        - Попал!.. Попал!.. Давай еще! Макдональд покачал головой:
        - Черт, это же какие самолеты разрушены… Каждый по пятьдесят миллионов долларов.
        Рэндон взглянул на него настороженно:
        - Сэр, вы какой-то странный. О потерях врага переживаете!
        - Да, - согласился Макдональд. - Я такой. Рэндон сказал раздраженно, все еще стараясь перевести в шутку:
        - Сэр, перестаньте. А то я как иностранного шпиона прикажу вздернуть на рее. Или привязать к верблюду. Вы вообще как не американец!
        - А я не американец, - согласился Макдональд. Глаза Рэндона сузились, спросил требовательно:
        - А кто ты?
        - Трансчеловек, - ответил Макдональд.
        Он напряженно следил за развернувшимся в небе жестоким боем. Голубизна сперва расцвела оранжевыми вспышками, потом оранжевого стало так много, что все небо превратилось в горящее бензиновое море. На землю пали первые жаркие волны гари, удушливого запаха.
        Оператор вскрикнул:
        - Две ракеты прорвались!
        Макдональд напрягся, стараясь определить, куда же могут попасть, вряд ли ракеты маломощные, саудиты не признают точечных ударов, для них врагами является все, что принадлежит американцам. В этом им соперники разве что древние иудеи, что в захваченных городах уничтожали не только население поголовно, не обращая внимания на мольбы женщин и детей, а убивали даже скот, птицу, сжигали захваченное зерно, рубили все фруктовые деревья.
        - В укрытие!
        И сам сделал движение в сторону укрытия, но понимал с обреченностью, что при всем стремлении спрятаться и сохранить жизнь именно ему этого делать нельзя, нужно руководить не только теми, кто в небе, но и на поле аэродрома, где около двухсот техников и прочего наземного персонала, готовящего самолеты к вылету. Последний из самолетов поднимался со взлетной полосы, он ухитрился выпустить две противоракеты, взрыв прогремел в двух сотнях метров над аэродромом, взрывная волна обрушилась мощная, но здания не пострадали.
        Макдональд с облегчением перевел дыхание, он даже не успел увидеть, сумел ли сам истребитель выровняться, взрыв произошел совсем близко, но тут первая ракета с саудовского бомбардировщика угодила в место, куда и была нацелена: в центр управления полетами.
        Осколки даже с такой высоты поразили здание, воздушная волна сорвала двери и выбила окна, почти сразу же взорвались два бензозаправщика. Это было извержение вулкана, струи горящего топлива хлестали во все стороны, огонь побежал по земле, и сбитые взрывом с ног люди мгновенно оказались охвачены пламенем.
        Вторая ракета оставила на месте центра управления глубокий кратер. Сотни тонн земли выброшены в воздух, а затем обрушились на бетон, ломая крылья оставленных на полосе транспортных самолетов. Впрочем, их сломало еще раньше, воздушной волной от взрыва первой ракеты, а землей только засыпало.
        Макдональд лежал, придавленный обломками, к нему подбиралась струйка горящего бензина, он успел еще подумать в страхе, что танки Халифата будут здесь через три часа. Если с орбиты не поразят всю танковую армию, как расписывали газетчики, то те ворвутся в городок, где живет больше двадцати тысяч американцев, начиная с семей пилотов и заканчивая обслуживающим персоналом, где сейчас его жена и трое детей…
        ГЛАВА 2
        
        Генерал Ахмед Закир прибыл на захваченную базу американцев сразу же за первыми десантниками. С ним явились четыре стрелковые роты национальной гвардии, двум он поручил быстро выгрузить тяжелую боевую технику, остальные солдаты рассыпались цепью и начали методическое прочесывание городка.
        Остатки двух бензовозов все еще догорали, вяло горит разбитое здание диспетчерской, но, самое главное, уцелело подземное хранилище авиационного горючего, возле него уже выставлен патруль из десантников. Из разбитого здания вытащили израненного человека в военной форме, послышался выстрел.
        Генерал поморщился, но, с другой стороны, сейчас в плен попадут многие, жизнь стоит сохранять только высшим чинам, они нужны для пропаганды и, может быть, понадобятся для последующего обмена на политзаключенных в американских или израильских тюрьмах.
        Навстречу выбежал молодцеватый Фазир Амаль, четко отдал честь, сияющий, ликующий, с полоской крови на виске, что медленно текла, огибая скулу, по щеке.
        - Все захвачено, - отрапортовал он. - Потерь даже меньше, чем мы предполагали.
        - Офицеры среди пленных есть?
        - Да, конечно! У этих свиней не хватает мужества умереть, как воины. Они визжали и просили оставить им жизнь, совали свои грязные доллары и кредитные карточки…
        Генерал отмахнулся.
        - Всех в крепкий барак и стеречь. Нет, лучше сразу в тыл, так надежнее.
        - Будет сделано!
        - Насколько поврежден аэродром?
        - Понадобится всего два-три часа на очистку полос.
        - Обломки?
        - Да. И сгоревшие самолеты. Многие с обломанными крыльями прямо на взлетных полосах.
        Генерал снова поморщился, хотя внутри все ликовало, такой победы, честно говоря, не ожидал. Американцы должны были сопротивляться куда решительнее. В самом деле, финансовая мощь растлила этих свиноедов. Они и раньше не умели воевать, полагались только на технику и стрельбу крылатыми ракетами издалека, но чем сложнее техника, тем сильнее и мужественнее должен быть и человек, а с этим у них всегда слабо, все американцы трусы, все цепляются за жизнь, даже в армии одни трусы, надели военную форму только ради высокого жалованья, никто из них не хочет воевать, никто не рвется в бой, не мечтает с радостью и трепетом пролить кровь… за демократию, или что у них там за дрянь, как вот шахиды готовы с ликованием отдать жизни за дело Аллаха по первому же зову.
        Он взглянул вверх, на миг почудилось, что прямо из космоса его рассматривают пристально и строго, как Аллах рассматривал бы муравья, ощутил неприятнейшее чувство, ведь американцы прямо сейчас все записывают в свои бездонные емкости компьютеров, их аппаратура позволяет рассмотреть все морщинки на его лице, и сейчас вся огромная боевая машина приходит в действие. Какой будет ответ?
        - Все в руке Аллаха, - сказал он громко и ощутил, как грудь наполнилась гордостью, словно и он не генерал, закончивший Военную академию в США, а неграмотный крестьянин, которого так легко привести в священный экстаз мученика за веру. - Все в руке Аллаха, а он милосерден и справедлив. Победа будет за нами. Фазир Амаль откликнулся бодро:
        - Мы победим, господин генерал!
        - Победим, - согласился генерал и прямо взглянул ему в лицо.
        Фазир Амаль упоен победой, легкую рану даже не замечает. Царапина, впрочем, кровь уже свернулась и быстро застывает коричневой полоской. Победитель, как говорят мудрецы, не чувствует ран, в то время как побежденный страдает даже от пустяковой ссадины.
        - Готовьте взлетные полосы, - повторил Закир, - сейчас же начнем переброску новых подразделений. Вызовите дополнительные отряды ремонтников.
        - Есть, господин генерал!
        Генерал сказал тепло, вспомнив, что это племянник правящего короля:
        - Оставляю вас здесь за старшего. Вы справились блестяще! Не сомневаюсь, что по возвращении вас ждут награды. Я лично позабочусь об этом.
        Фазир Амаль вытянулся, щелкнул каблуками.
        - Это для меня большая честь, господин генерал! Генерал кивнул и пошел в сопровождении охраны к ожидающему джипу. Горизонт закрыло пылевое облако, это показалась цепь тяжелых штурмовых танков. Они целеустремленно двигались на горящий город, где обосновались американские свиньи. Самолеты сбросили бомбы, город горит, но это только начало. Город надо смести с лица земли, как был сметен на учениях фанерный городок. И пусть ни одного человека не останется в этом городе живым, ибо там все захватчики, а захватчикам нет пощады! Эти штатовские свиньи, подумал он злорадно, сумели накрыть свою страну антиракетным щитом, они его кокетливо называют ядерным зонтиком, но им не накрыть весь мир. Китайские друзья, хоть и неверные, говорят, что землю Штатов надо оставить Штатам, пусть каждый живет в своей стране и правит своей страной, только нефть по сверхвысоким ценам. Курс евро упадет ниже стоимости бумаги, на которой напечатаны.
        Олег подумал, взглянул на Мрака раз-другой, сказал просящим тоном:
        - Все это так… даже удивительно, что ты все понял, но не болтай никому, ладно?
        Мрак удивился:
        - Я угадал?
        - Ты не угадал, - педантично поправил Олег, - ты все понял. Понял верно. Увидел части мозаики и свел воедино. Так и будет. Но первым шагом будет полная национализация всех исламских активов, которые те придурки в основном по-прежнему держат в штатовских банках, несмотря на все предупреждения китайцев.
        - У китайцев не меньше девятисот миллиардов долларов из стран Халифата, - сообщил Мрак.
        - Но в банках Америки - семьдесят триллионов! Как можно держать свои деньги в доме врага? Безумству и дурости арабов можно только ахать и разводить руками. И еще, Мрак…
        Мрак насторожился, взглянул остро.
        - Говори. Не нравится мне твой тон. Что за гадость у тебя в рукаве?
        - Мрак, я перекрыл вокруг тебя все информационные потоки… чтобы ты выспался, отдохнул, пришел в себя после той катастрофы, которой ты был свидетелем. Я виноват, конечно, что показал тебе такое. Мрак прорычал:
        - Перекрыл? Держать меня в коконе? И что ты от меня прятал?
        Он пошарил по всемирным новостям, но, прежде чем успел раскрыть рот, Олег сказал торопливо:
        - Халифат начал войну за освобождение своих земель от неверных. Пока что разгромлена всего лишь одна авиабаза американцев, а также захвачен и разрушен совсем маленький городок с обслуживающим базу персоналом. На этом успехи Халифата закончатся. Дальше - вторая фаза великого плана . Сейчас весь мир обойдут снимки разрушенного городка… на базу плевать, там военные, знали, на что шли, о них не говорим, но про их жен и детей будут говорить долго, показывать часто, чтобы у всех слезы вскипели в глазах, а сердца загорелись местью. Дальше захваченной авиабазы не уйдут, танковой армии нужно заправиться горючим и снарядами, а взлетные полосы аэродрома готовят для приемки тяжелых транспортных самолетов.
        Мрак прорычал:
        - Не понимаю! Как могли допустить даже до такого? Ведь там мощная группировка… а почему прощелкали хлебалом силы космического базирования?
        - Все станет ясно потом, - сказал Олег умоляюще. - Где-то просчет, где-то дурость, а где-то и очень дальний расчет, стратегический ход с далеким прицелом на будущее. Пока что… ни во что не вмешивайся, хорошо? Не вмешивайся, Мрак! У тебя силы много, меня это пугает. Это значит, что ты можешь остановить прогресс, сам того не желая, а вместо последней войны на планете вызовешь тысячи малых, которые будут длиться и длиться!
        Самые известные горы - это Гималаи, Кавказский хребет, Уральские горы, Апеннины, Альпы, однако если собрать их все вместе, то не отыскать столько пещер, сколько находится в любом из горных регионов Малой Азии. Жителям России, Европы или Америки трудно себе представить, что в пещерах, куда принято спускаться вооруженным до зубов специальным снаряжением спелеолога, с особыми крюками, фонарями и сигналами экстренной помощи, можно жить, просто жить целыми семьями, жить годами, не считая это подвигом.
        Здесь горы давали приют именно пещерами, отсюда и пошли так называемые пещерные люди, здесь они рождались, размножались и умирали, а каждое следующее поколение немного расширяло, пробивало новые ходы, соединяло с пещерами соседей - когда настоящими ходами, по которым можно проползти или пробраться на четвереньках, а когда и просто длинными дырами, благодаря которым легко переговариваться, а вход в такую пещеру соседей может оказаться за много километров. А то и вовсе с другой стороны горного хребта.
        Эти пещеры уходили на километры вглубь по наклонной, иногда выходили к подземным озерам с удивительно чистой водой, где плавают дивные безглазые рыбы, белые, как тело стыдливой женщины, там же в пещерах размещали оружие для готовящихся восстаний против древних царей, имена их забыты, потом здесь прятались первые христиане, здесь тайком переписывали откровения апостолов новой веры…
        В последние десятилетия здесь крепко обосновались террористические группы, и сколько против них ни пытались планировать операции, всякий раз те и другие несли потери, боевики отступали, но, так как пещер бесчисленное множество, все горы источены ими, как голландский сыр дырами, чаще всего боевики заходили в спину, и правительственные войска с позором отступали, с трудом вывозя раненых.
        После таких стычек боевики с гордостью рассказывали о своих победах, а им для победы достаточно уцелеть, в то время как для правительственных войск нужно только полное истребление противника, любой иной результат - поражение, и ряды боевиков всякий раз быстро пополнялись за счет молодых энтузиастов, готовых отдать жизни за победу дела Аллаха.
        Сейчас над горами выгнулся темный шатер ночного неба, тучи скрыли звезды и узкий серпик луны, в долине темно настолько, что не видно, где кончается небо и начинаются горы, не видно земли, по которой ступают легкие ботинки с противоминными подошвами. Впрочем, для Джона Завойко и его солдат ночь такая же ясная, как и день, каждый видит на сотни метров даже мельчайших муравьев, что вышли на ночную охоту, а при желании могут масштабировать любое изображение, не теряя качества. Умная аппаратура в шлеме фильтрует все, на что падает взор, отмечает расстояние, силу ветра, а если вдруг в ночи вспыхнет ослепляющий прожектор или луч лазера, мгновенно поляризует стекло, солдат даже не заметит, что его зрение было спасено.
        Они передвигались абсолютно невидимые, словно легендарные ниндзя, воины-призраки, хотя трудно называть призраками крепких могучих мужчин, закованных в высокопрочную броню, которую не пробить и снарядом из танкового орудия, а под этим чудо-доспехом еще и кевларовый костюм, тоже выдерживает очередь в упор из крупнокалиберного пулемета. Гладкие, без щелей сочленения суставов дают свободу действий, как если бы человек двигался всего лишь в легком тренировочном костюме для пробежки.
        Слегка удлиненные шлемы придают неземной вид, тем более что шлемы, как и костюмы, полностью герметичны, переговоры даже с соседями идут через спутниковую связь, лиц не видно из-за акрилового стекла с дисплеем и защитой от всех видов излучения. Тут же в шлеме, помимо слухового устройства, и воздушные и биологические фильтры, так что в этом костюме можно выпасть за борт на дно океана и пешком добираться к берегу, можно бродить по пояс в озере металла или серной кислоты, костюм выдержит, а фильтры исправно будут подавать очищенный и охлажденный воздух.
        Несмотря на безлунную ночь, все видели так же, как и днем, аппаратура автоматически подстраивается к освещению, а также гасит собственные тепловые излучения, чтобы часовые врага не смогли засечь их по красноватым силуэтам.
        К Завойко приблизился Фоулер, сержант, похожий на марсианина, какими их изображали в старых фильмах. В высокопрочных пластиковых ботинках, способных выдержать взрыв фугаса, что пробивает днище тяжелого танка, он выглядел выше и стройнее, а голос из динамика, подправленный вручную, прозвучал сурово и мужественно, как у знаменитого в их детстве героя боевиков Шварценеггера:
        - Господин полковник, за этим гребнем можно будет увидеть цель.
        - Хорошо, - ответил Завойко отрывисто, - переговоры прекратить, соблюдать все меры предосторожности.
        - Есть, господин полковник!
        На стекле-дисплее его шлема все фигуры выделялись четко, и трудно представить, что противник их не увидит, пока не столкнется нос к носу. Впрочем, они врага увидят сразу же, как только тот окажется в прямой видимости или же за укрытием, толщина которого не свыше пяти дюймов железобетона.
        И - начнут действовать!
        Истребитель полковника Перри несся на бреющем полете в ночном небе, хотя какое небо, когда по брюху едва не чиркают верхушки барханов. Обе руки полковника лежат на коленях, пальцы подрагивают от жажды бросить пальцы на тумблеры либо ухватиться за рычаг управления тягой двигателя, но на переобучении его как раз и отваживали от этой дурацкой привычки, ведь компьютер принимает решения в сто миллиардов раз быстрее, он лучше сумеет вести скоростной самолет.
        Поговаривают, что на сходящих сейчас с конвейера машинах уже и рукояток старых нет, даже привычного рычага управления двигателем, а только клавиатура управления, где красным помечены клавиши. Но даже их нельзя касаться, если находишься в такой вот опасной близости от земли.
        Тем не менее он вынужденно признавал, что сам никогда не смог бы провести истребитель на такой скорости и на такой высоте. Самолет и сам прощупывает впереди путь радаром, и вовремя принимает со спутника информацию обо всем, что впереди, что движется навстречу или наперерез, что может только появиться из-под земли или по курсу…
        На цветных дисплеях впереди и по бокам проплывают яркие картинки изумительного качества: одна показывает землю внизу, но не с истребителя, на такой скорости ничего не увидишь, а со спутника, другие - двигающуюся армию саудитов. На верхнем - общий план, едва заметные точки на желтом полотне пустыни, а чуть ниже - подробный, особенно выделяя передние танки, по которым он и должен нанести удар.
        Иногда самолет неуловимо быстро совершал нырки, Перри даже не видел на такой скорости, из-за чего и почему, догадывался лишь, что на пути был песчаный холм или невысокая горка. С каждым мгновением антирадарное покрытие поглощает все больше и больше всевозможных сигналов от локаторов противника, Перри молил Всевышнего, чтобы арабы не сумели засечь его самолет до тех пор, пока не нанесет удар, главное - выполнить задание, а там будь что будет, его славянские корни придавали происходящему окраску бесшабашности. Или грудь в крестах, или голова в кустах.
        Правда, у арабов продвинутая китайская техника, но все-таки их технология отстает на шажок от американской, всего на шажок, на крохотный шажок, но в современной быстротечной войне это может оказаться решающим фактором.
        В наушниках раздался голос командира эскадрильи:
        - Внимание, осталось триста миль… Изменений нет.
        - Роджер, - ответил Перри.
        Барханы кончились, самолет несся над ровной землей, едва не касаясь ее брюхом. Перри почти чувствовал, как сигналы от чужих радиолокаторов бомбардируют обшивку, сам ежился, стараясь втиснуться поглубже в кресло пилота, словно это поможет укрыться самолету, считал секунды, истребитель несется быстрее пули, осталось сто миль… семьдесят… сорок… Только бы не опознали до того, как будет готов к удару. На подходе к цели все равно засекут, но какое-то время будут пытаться распознать непонятный объект, слишком много ложных маячков, а это даст еще несколько секунд…
        Экраны показывали, что ракеты противника на местах, ни одна не смотрит в его сторону, тем более не отслеживает его движение. Двадцать миль… летающая крепость арабов все так же плывет по кругу, треть ее сенсоров неуклонно следят за небом. Проклятые американцы могут ударить прямо из космоса, от их ракет не уклониться, не уйти, но их можно успеть сбить выпущенными навстречу противоракетами.
        Десять миль, Перри протянул руку к переключателю, но за секунду автомат перевел ракеты в боевое положение и отрапортовал надписью .
        - Молодец, - сказал Перри, - молодец, парень… Не подведи и дальше!
        Бортовая система сообщила, что появились тепловые излучения, признак захвата его в перекрестье прицела ракетами, а сама летающая станция наведения на цель резко пошла в сторону.
        - Поздно! - крикнул Перри страшным голосом. Отключив автомат, что все рвался сделать сам, он-де справится лучше, Перри ухватился за рычаги, не такие уж и устаревшие, истребитель задрал нос и стремительно пошел вертикально вверх. Перри врубил форсаж, чудовищная сила ускорения едва не размазала по спинке кресла, не помогает и противоперегрузочный костюм, все внутренние органы весят во много раз больше, не поотрывало бы их к чертовой матери, кровь стала тяжелее ртути, отлила от сердца и пошла в ноги, стараясь раздуть до безобразия, но помешал противоперегрузочный скафандр.
        Второй дисплей сообщил, что их наконец-то не просто заметили и опознали, но и начали разыскивать три. Перри увидел летающую крепость, чудовищно огромную машину, летающую локационную станцию, штаб наведения, на экране заплясали точки приближающихся ракет. Торопясь, чтобы проклятый компьютер не опередил, Перри ухватил рычажок пуска и торопливо нажал выпуклую кнопку.
        Ракета выметнулась, как огненная стрела, заждалась, уже давно, целых две секунды ее самонаводящаяся головка следила за целью. Перри сцепил зубы, в глазах потемнело, самолет с чудовищной скоростью уходил от ракет, выпущенных сразу двумя китайскими. На дисплее огоньки тревожно мигали, предупреждая, что ракеты приближаются, затем огоньки начали отдаляться, самолет перешел в горизонтальный полет и уходил с предельной скоростью.
        Такое уже было на боевых учениях, но как приятно видеть в боевой обстановке, ракеты не в состоянии догнать его машину, потому что он летит быстрее!
        Основной самолет радиолокационного слежения был сбит, тут же из-за холмов появились тридцать истребителей, тоже пошли на бреющем полете, затем полсотни перехватчиков и, наконец, бомбардировщики, для которых истребители с бреющего полета уничтожали наземные радиолокационные станции.
        ГЛАВА 3
        
        Бомба, выпущенная с SHAAFTa, космической станции базирования, ударила в то место, куда ее и нацелили: точно в начало сужающейся горловины, выезда из долины. Благодаря взрывателю замедленного действия бомба прошла на большую глубину, а затем взрыв потряс окрестные горы. Со стороны казалось, что либо взорвался вулкан, либо в землю ударил чудовищный метеорит: взметнулась туча из камней, щебня и песка, и еще до того, как образовался высокий кольцевой вал, сразу видно, что кратер немногим уступает знаменитому аризонскому.
        Вторая бомба взорвалась на другом конце долины, и тысяча танков Халифата оказались в ловушке. Правда, их непросто взять: они защищены и сами, и вертолетами поддержки, однако же наступающие войска генерала Абделя оголены с левого фланга, стратегический замысел трещит по швам, а когда сумеют выбраться из долины, если сумеют, в любом случае будет поздно.
        Правда, рискнувшие пролететь над долиной американские истребители исчезли в шарах оранжевого огня, из которого посыпались обломки, но даже то, что зенитные комплексы, сопровождавшие танковую колонну, сбили еще два дорогих, беспилотные самолеты - истребители танков и разведчиков, на которые у американцев столько надежд, не слишком омрачало радость: зато тысяча танков обречена, в современной войне любое промедление - уже смерть. Смерть не только себе, но и тем, кто идет от тебя справа и слева.
        А в двухстах милях от границы, где развернулись основные бои, было тихо и спокойно, наступил вечер, затем над жаркой пустыней выгнулось иссиня-черное небо с множеством звезд, но луна поднимется только через три часа, почти к утру, мир погружен во тьму. Впрочем, сейчас приборы ночного видения есть даже у самых бедных террористов, так что Джон Завойко, оставаясь за гребнем скалы, осторожно приподнял перископ, всмотрелся. Небольшой лагерь как на ладони, у большой палатки жарко полыхает костер, часовые затаились в темноте, но для спецназа они как на ладони под прожекторами, несмотря на абсолютную защитную окраску: инфраприборы аккуратно оконтуривают тела, не реагируя на прошмыгивающих мимо тушканчиков и прочую живность, что вышла поохотиться ночью.
        Питер, сержант его группы, в сторонке раскрыл коробочку, выпустил робота-комара. Пока тот, бесшумно работая крылышками, поднимался в воздух, так же неслышно развернул дисплей. На экране появилось цветное трехмерное изображение быстро проплывающей внизу поверхности. Затем комар набрал высоту, батарейка позволяет держаться в воздухе больше двух месяцев, а днем при включенной подзарядке от солнечных лучей так и вовсе до бесконечности.
        - Ищи Черного Гасана, - шепнул одними губами Джон. - Без него и Фернандо не так нужен.
        - Я запрограммировал на Гасана, - ответил таким же шепотом Питер. - Ас Фернандо проще… Он с телохранителями в головной палатке.
        - Не промахнись.
        - Я?
        Еще двое бойцов молча отдыхали за их спинами. В бронедоспехах, что пришли на смену древним бронежилетам, оснащенные миниатюрными компьютерами, они чувствовали свое полное превосходство даже здесь, на чужой территории, вблизи лагеря грозного врага, что постоянными взрывами в Лос-Анджелесе, Детройте и в Нью-Йорке уже разозлил всю Америку, вообще-то старавшуюся быть снисходительной к инакомыслящим, к исповедующим другие религии, придерживающимся других точек зрения.
        На экране погасло звездное небо, наступила полная тьма, только мелькали едва заметные красные полоски. Джон молчал, все понятно, комар летит по длинному подземному ходу, где горы источены скрытыми коммуникациями, как трухлявый пень жуками и муравьями. Террористы могут прятаться где угодно, переходить не только из пещеры в пещеру, но даже из недр одной горы в другую, дальнюю. Такие перемещения со спутников наблюдения не проследить. Приходится пользоваться более изощренными средствами.
        - Вот они, - послышался шепот.
        На экране появилась просторная пещера. Посреди стол и несколько стульев, под стенами с десяток вырубленных прямо в стене лежанок. Судя по их форме, вырубили то ли скрывающиеся от римских властей первые христиане, то ли беглые гладиаторы Кирка Дугласа. Хотя нет, вроде бы Дуглас не прятался, а сразу двинулся в бой. На лежанках около двух десятков человек. Крепкие ребята, поджарые, ни капли жира. Не столько мускулистые, как жилистые, в этой адовой жаре лишний грамм жира уже в тягость. За столом двое, у одного проекционный компьютер, изображение падает на стену, но Питер повернул комара под сводом пещеры так, чтобы увидеть экран. Мало ли что проецируется на стену, для самого командира в отдельном окошке может быть совсем другая информация, не предназначенная даже для своих телохранителей.
        Нет, у них все честно, никаких тайн. Значит, ни один не сдастся, здесь все повязаны то ли честью, то ли кровью. Хорошие воины, но, к счастью, с их примитивными автоматами они все равно что с каменными топорами против пулеметчика. Высокие технологии уже, можно сказать, войну выиграли.
        Джон всмотрелся, сказал тихо:
        - Пора.
        Двое бойцов неслышно пошли в темноту, хотя для них она, понятно, не темнота. Крохотные приборы, вмонтированные в шлем, сканируют ночь на десятки миль вокруг, все моментально проверяется на предмет опасности, а если что-то может выглядеть угрожающе, тут же укрупняется и выделяется на экране красным контуром, а изображение мгновенно подается на зрачок.
        Питер развернул вторую панель, на экране все то, что видят оба коммандос, а также накладывается общее изображение поверхности, получаемое прямо со спутника. Оба благополучно добежали до входа в пещеру, исчезли.
        Джон сам быстро переключил на режим ночного видения, изображение предстало в цвете, яркое, словно под светом мощных юпитеров. Навстречу бежали серые пористые стены, проскальзывали совсем рядом и пропадали, так длилось долго, Джон начал хмуриться, наконец пришел предупреждающий сигнал: до цели двести метров, выставлены мины-ловушки, а также поперек туннеля протянута лазерная сигнализация.
        Первый из коммандос прицелился, нажал на спусковую скобу. Крохотная ракета вылетела бесшумно, за ней еще одна, и тут же оба ринулись вперед, пренебрегая сигнализацией, но все же стараясь не наступать на расставленные в шахматном порядке скрытые, ну да, для кого скрытые, а для кого и не скрытые мины.
        Ракета взорвалась с оглушающим грохотом. Все в пещере мгновенно оглохли и надолго впали в состояние, близкое к обмороку. Вторая выжгла все ослепляющим светом, словно прямо перед глазами вспыхнуло солнце. Все, кто был в пещере, ослепли, и оба коммандос обнаружили множество катающихся по полу кричащих от боли людей.
        Сам Фернандо упал лицом на компьютер, из ноздрей и ушей текла темная кровь. Оба коммандос прошлись по пещере, хладнокровно расстреливая всех, в наушниках раздался хриплый голос Джона Завойко:
        - Гасана, Гасана отыщите!
        На экранах высветился его трехмерный портрет, Черный Гасан умел менять обличья, но все они занесены в картотеку, а сейчас обоим спецназовцам прямо на зрачки высветилось изображение, каким его засняли два дня назад.
        - Вот он, - воскликнул один.
        - Погоди, - попросил второй, - дай мне взглянуть!
        - Смотри…
        Второй подошел ближе, всмотрелся и молча выпустил короткую очередь в голову. Первый вскрикнул шокированно:
        - Это нечестно! Он был мой!
        - А теперь все будут знать, - ухмыльнулся второй, - что это я убил Черного Гасана… Га-га-га!
        - Сволочь ты. Хоть премию за его голову мне отдашь?
        - Всю не отдам, но пиво поставлю.
        - Гад ты, вот ты кто!
        Оба без спешки, но быстро обыскали убитых, Завойко нервно поторопил:
        - Быстрее! Забирайте Фернандо и топайте обратно.
        - Сэр, надо же на сувениры…
        - Я не хочу, чтобы откуда-нибудь подобрались эти сволочи! Вся гора превращена в чертов лагерь террористов!
        Один из десантников легко взвалил сухощавого Фернандо на спину, даже не связав, тот в отключке пробудет больше часа, второй захватил компьютер, совсем немного забрызганный кровью, но целехонький. Не так уж и плохо эти бандиты живут, такой компьютер стоит недешево, их только два месяца тому как начали производить в Штатах, а лицензии в Японию или Китай пока что не продавали.
        Джон Завойко вскинул голову, нервно посмотрел в темное небо, хотя понимал, что ничего не увидит. Там, в верхних слоях стратосферы, висит воздушно-космический авианосец. На спине тихо покоится многоразовый космический самолет SCREMAR, для которого нет проще работы, чем сбить вражеский спутник, запустить свой или попросту нанести удар по любой цели прямо с космической орбиты.
        Сбить такие самолеты невозможно, они легко уходят в космос, недосягаемый даже для новейших, закупленных рядом стран. Там же в космосе могут молниеносно зайти на любую цель и поразить ее прямой наводкой, зависнув прямо над ней в космосе. Даже сам тяжеловесный летает на высоте в тридцать тысяч километров со скоростью в, за два часа облетает земной шар по экватору, для любых самолетов-перехватчиков недосягаем, более того - недосягаем даже для ракет, ибо летает быстрее их.
        Сейчас под крыльями этого самолета восемнадцать крылатых ракет и десять высокоточных бомб. Крылатые ракеты вряд ли понадобятся, но умные бомбы, если верить яйцеголовым, способны эти горы сплющить, как кротовьи норки, так что лучше поскорее уносить ноги.
        - Уходим, - поторопил он. - Быстрее, быстрее!
        Через четверть часа показался выход с неправдоподобно яркими звездами, такими их рисует аппаратура, обозначив по ту сторону туч.
        Завойко с облегчением перевел дух, увидев, как в полной темноте с погашенными огнями опускается компактный десантный вертолет.
        - Да быстрее же, - прошипел он. - Растолстели, черепахи, мало я вас гонял!
        Вертолет снизился, коснулся грунта почти бесшумно. Завойко все подгонял своих, все трое забросили все еще бесчувственное тело Фернандо. Один из пилотов заметил непорядок, поворчал и по-хозяйски обезопасил пленного наручниками, а потом приковал к металлической скобе.
        Завойко поглядывал на часы, вертолет подпрыгнул и легко пошел от земли, быстро набирая скорость. Когда отдалились на несколько десятков километров, Завойко сказал негромко:
        - Час ноль. Кто снял фильтры, надеть.
        Он застыл, стараясь представить эту бомбу, что сейчас с огромной скоростью несется через пространство отвесно вниз. Десантники затихли, Фернандо застонал, выходя из забытья, дернулся, застонал громче. Ослепленные глаза оставались закрытыми.
        Питер сказал почти ласково:
        - Эх, жаль, не увидит…
        - Ничего, - утешил Завойко, - все снимается. Покажем, если не останется слепым на всю жизнь.
        - А такое бывает?
        - Двое из ста остаются слепыми. Правда, операция может помочь, но кто станет делать таким операцию… О, вот она!
        Позади и внизу появилась красная точка, тут же разрослась. Все включили ночное зрение, стало видно как днем. Завойко ощутил, что сердце остановилось при виде такого страшного зрелища. Бомба попала почти в верхушку горы, но не взорвалась, а пошла вниз, вниз, вниз. Он не понимал, как это делается, такое понятно только яйцеголовым, что придумывают адские штуки, видел только, что огромная гора, простоявшая сотни миллионов лет, дававшая приют охотникам на мамонтов, древним хеттам, первым христианским сектам, беглецам от всякого рода нашествий, эта гора мелко затряслась, а потом начала оседать, как куча песка под сильным ливнем.
        За спиной кто-то восхищенно охал, торопливо снимал на цифровую камеру, хотя и так все записывается, фиксируется, а гора все опускалась, опускалась, словно таяла, уже превратилась в пологий холм… в середине образовался гейзер, выметнулись струи горячего воздуха и камней, а затем исполинский взрыв разнес, разметал, раздробил гору на щебень, на песчинки. Поднялось гигантское облако, выброс пыли и камней достиг верхних слоев атмосферы, там начало расползаться в стороны, копируя ядерный взрыв, но эта бомба не ядерная, Завойко знал точно, их предупредили, чтобы не пугались, американская армия не может позволить себе облучать своих же солдат, на компенсациях разорится, но эта бомба в сто двадцать раз мощнее той, что была сброшена на Хиросиму.
        - Апокалипсис, - проговорил Питер. Голос его вздрагивал. - Видение Страшного Суда…
        - А мы на чьей стороне? - поинтересовался Джон. Ответил сам себе: - Надеюсь, на стороне Добра.
        Питер сказал хрипло:
        - Добра нет, как и Зла.
        - Тогда мы. на своей стороне, - ответил Завойко. - Боже, благослови Америку!
        На земле, затаившись за камнями, группа Халка Хогана наблюдала за отлетом вертолета. Боевики, набранные из оппозиционеров Халифата, рвались в бой, стремясь доказать свою преданность идеям западной цивилизации, Хоган удерживал, посматривал на небо.
        Через считаные минуты появились эскадрильи штатовских бомбардировщиков. Они засыпали по периметру цели бомбами, поражающими огромные площади.
        Один из молодых парней рядом с Халком не выдержал:
        - Что они бомбят? Там ничего живого не осталось!
        - Штатовцы не любят терять своих людей, - ответил Хоган наставительно. - Кроме того, обожают поиграть мускулами. Впечатляюще, верно?
        - Верно, - согласился боевик вздрагивающим голосом.
        А когда отбомбились тяжелые самолеты, небо закрыла туча вертолетов. Они двигались на небольшой высоте, в открытых дверях за крупнокалиберными пулеметами опытные ребята, оружие пристреляно, далеко не все открывали огонь, и, когда они улетели, казалось, ничто уже не двигалось, не стрекотало, не трепетало стрекозьими крылышками в жарком, накаленном воздухе.
        - Теперь наше время! - сказал Халк Хоган.
        Сказал негромко, и, хотя вся его команда на конях растянулась едва ли не на километр, услышали все: несмотря на архаичность передвижения, у всех микрофоны, все со скорострельными десантными автоматами с подствольными гранатометами, сейчас заряженными гранатами для спецопераций, обладающими огромной разрушительной мощью. Все в легких бронежилетах, а что на конях, так по этим кручам местные кони лазают, как обезьяны по деревьям, зато любые вездеходы здесь застрянут раз и навсегда.
        Отряд пошел неторопливой рысью, в воздухе повисла мельчайшая пыль, камни блестели свежими сколами. Иногда целые скалы обнажали внутренности, Халк поражался мощи взрывов, что вот так, походя, раскалывают массивы камня.
        Чем ближе к месту бомбардировок, тем страшнее разрушения, а на месте горы, где находился древний город, зияет огромный кратер, почти такой же, как знаменитый каньон в Аризоне, говорят, от упавшего шестьсот миллионов лет тому метеорита. Сила взрыва выбросила массы камня и уложила ровным валом вокруг кратера, даже вал потрясал воображение: десятки метров в высоту и не меньше чем сто метров в ширину! И не песка или рыхлой земли, а каменных глыб, половину из которых пришлось отколоть, оторвать, отломить от массивной плиты.
        - Ну, ребята, - сказал Хоган, - вам придется немало потрудиться, чтобы доказать, что вы достойны стать правительством обновленного Халифата!..
        - А Халифат останется? - спросил кто-то. Хоган подумал, сдвинул плечами.
        - А вообще-то зачем? Проще снова раздробить на конгломерат прежних стран. Зато вас можно будет поставить там президентами, канцлерами, даже королями!
        КонвертопланV-22 летел на границе стратосферы и космоса, а когда компьютер подал моторам сигнал, сам без участия пилота пошел по крутой дуге вниз. И хотя место для посадки оказалось каменистое, он развернул крылья вверх, пропеллеры заработали, как вертолетные винты. Через несколько секунд приземлился, шлюз распахнулся, и по пандусу быстро съехал AAAV, бронетранспортер-амфибия с двадцатью пятью десантниками на борту.
        Способный по воде двигаться со скоростью шестьдесят километров в час, сейчас по ровной твердой местности пошел на скорости в девяносто, встроенные локаторы без устали прощупывали местность впереди, а компьютер непрерывно получал данные со спутника и всегда готов хоть выпускать дымовые завесы впереди, стреляя особыми снарядами, хоть перехватывать на лету бронебойные ракеты своими крохотными защитными. Хотя с такой броней из титана, керамики и композитов плюс навес из активной брони, что включает в себя ящички с взрывчаткой, не страшны противотанковые ракеты противника. Даже собственные не очень-то страшны, разве что несколько попадут в одно и то же место, но это маловероятно, а десантники расположились уверенные, бодрые, кто-то даже в нарушение инструкции включил негромко плеер, а один даже связался с Интернетом и торопливо шарил по порносайтам.
        Бронетранспортер несся легко, несмотря на массу в тридцать три тонны, компьютер сам выбирал дорогу, десантников лишь иногда покачивало, кондиционер подает прохладный свежий воздух, и операция начинала казаться сущим пустяком.
        Первый пункт сопротивления встретили неожиданно: прямо из песка начали подниматься люди, сразу пошли автоматные очереди, а двое успели выпалить из гранатометов, прежде чем всех скосила сверхскорострельная автоматическая пушка и крупнокалиберный пулемет, управляемый опять же машинным интеллектом.
        Кто-то запросился вылезти и обшмонать убитых, все-таки первые трофеи, дома можно будет похвастаться, но лейтенант велел не останавливаться: на дисплее хорошо видны все уязвимые места в обороне противника, данные постоянно корректируются со спутника и беспилотных самолетов-разведчиков, сейчас надо двигаться вперед и вперед, наносить удары, никаких остановок, никаких пленных, позади должны оставаться только трупы, таков ясный, хоть и негласный приказ руководства операцией.
        ГЛАВА 4
        
        Роджерс еще помнил времена, когда то и дело приходилось дозаправлять топливные баки. Конечно, он это делал не на земле, как когда-то его дед, а прямо в воздухе, тогда это было нормально, ничуть не тяготило, хотя операция сама по себе сложная и требовала ювелирного изящества, но сейчас, когда он в кресле суперскоростного бомбардировщика, он с содроганием вспоминает о тех днях, когда приходилось прибегать к процедуре дозаправки.
        Самолет шел со скоростью в девять звуков, планета внизу действительно шар, и действительно видно, что поворачивается. Вот на таком самолете сразу видно наглядно, что учительница географии ничуть не брехала на уроках.
        Компьютер, управляющий самолетом, получил со спутника наводку на цель, слегка изменил курс, а через несколько секунд на экране замигала красная точка, разрослась до прекрасного цветного изображения высокой четкости. И хотя до цели еще около тысячи миль, аппаратура цель засекла, теперь не выпустит, тем более что небо чистое, никаких тебе помех, создаваемых искусственными магнитными вихрями, ложными целями, чужими командами, ибо луч строго модулирован, никто не сможет взломать такой шифр раньше чем через сто лет, а уже завтра компьютер его сменит, как делает ежедневно.
        - Цель захвачена, - доложил компьютер.
        Роджерс промолчал, и компьютер принял молчание как согласие не брать управление на себя. Да и какой смысл, если уже и датчики бомб тоже цель засекли, следят за нею сами, без помощи компьютера, у них собственные системы наведения. Бортовой компьютер, разумеется, может взять управление на себя, как вот он сейчас следит за жизнеобеспечением самолета, расходом топлива, скоростью, высотой, учитывает боковой ветер, постоянно сверяет курс и вносит поправки.
        Вообще, подумал Роджерс мрачно, все больше операций начинает разворачиваться без участия людей. Над всеми странами парят беспилотные самолеты-невидимки, сверхлегкие, работающие на фотоэлементах, могут находиться в полете десятки лет, по их вызову могут подняться в воздух такие же беспилотные самолеты, но уже с бомбами и ракетами. Правда, применять их или не применять - прерогатива людей, но долго ли она продержится при таком сумасшедшем темпе развития технологий?
        Система первой бомбы получила команду, крепежные болты бесшумно выпрыгнули из пазов, огромная бомба отделилась от корпуса бомбардировщика и некоторое время шла почти что с ним наравне, потом ее траектория начала загибаться к земле.
        - До цели пятьдесят секунд, - сказал компьютер.
        - Спасибо, - буркнул Роджерс. Инстинктивно ожидал, что компьютер ответит что-то вроде или, но то ли программисты все как один люди серьезные, то ли у них такой строгий и серьезный руководитель программы.
        На экранах видно, как бомба летит все еще по дуге, но теперь эта дуга крутая, почти переходящая в вертикальное падение. Когда отделилась из-под крыла самолета, неслась в сильно разреженном пространстве, но теперь атмосфера все плотнее и плотнее, наконец экраны показали, что бомба идет вертикально, ничем с виду не примечательная, по форме напоминающая спускаемый модуль первых космических кораблей, даже по размерам почти такая же, покрытая защитным антирадарным слоем, разве что с подвижными хвостовыми стабилизаторами.
        Бомба падала, держа в прицеле объект, и когда воздушные потоки слегка сдвигали в сторону, она тут же слегка смещала хвостовые стабилизаторы, и снова предполагаемая точка падения полностью совпадала с указанной целью. Конечно, при ее разрушительной силе вовсе не имела значения такая точность, просто изготовители дают гарантию, что их бомбы прямо из космоса будут попадать в жерла заводских труб и проходить по всей высоте, ни разу не коснувшись стен.
        Эта бомба обладала такой же точностью, ударила всего в двух миллиметрах от цели и, если бы ее искусственный интеллект был на такое запрограммирован, успела бы восхититься своей точностью. Как и задумано, взрыватели сработали в метре над поверхностью, но бомба еще двигалась к земле, и сам мощный взрыв произошел, когда ундецил, самая мощная взрывчатка, был почти над самой землей, но еще не коснулся ее.
        Из-за того, что бомба не зарылась, взрыв не был направлен вверх, а пошел во все стороны. Страшная взрывная волна помчалась, как локомотив, так обещали гордые изобретатели, намекая на ударную мощь, но какой локомотив может двигаться со скоростью двенадцать километров в секунду? Ударная волна двигалась твердая, тверже высокопрочной стали, разметывала могучие танки, как картонные коробки из-под обуви, разносила их на мелкие фрагменты, что, в свою очередь, неслись вместе с волной.
        Вся Первая Ударная танковая армия Халифата перестала существовать. В долине не осталось ни единого живого человека, ничего живого, разве что муравьи уцелели благодаря малому весу, но и тех унесло слишком далеко, спасутся немногие, кто в момент взрыва был на большой глубине.
        Мрак следил за продвижением американской армии в глубь пустыни, первые мобильные группы уже перешли границы Халифата и стремительно двигались к столице. Из космоса сыпались бомбы, уничтожающие радарные установки, аэродромы, военные базы, гарнизоны, затем налетали тяжелые бомбардировщики и бомбили города и селения.
        Штаты отказались от тактики точечных ударов, наследия философии прошлого века, что якобы всякая жизнь бесценна, за эту дурость пришлось поплатиться тремя тысячами терактов на территории Америки только за последний год, и потому сейчас в акции возмездия, когда не подставь щеку, а око за око, зуб за зуб, исчезали в адском пламени целые города, испарялись армии, рушились горы, сотрясалась и лопалась земля, выпуская на поверхность кипящие потоки лавы.
        Спутники продолжали наблюдать за поверхностью, и едва появлялся намек на жизнь в каких-то развалинах, туда сразу же устремлялся либо боевой вертолет, либо бронетранспортер.
        Одна такая боевая машина то ли потеряла связь, то ли получила серьезные повреждения, но попала в засаду и не могла вызвать подкрепление, несколько часов отбивается от разрозненных групп федаинов, пока никто не погиб, отделываются легкими контузиями, бронедоспехи держат удары пуль, но, похоже, боеприпасы заканчиваются, а федаины подбираются все ближе.
        Мрак наблюдал очень заинтересованно, как за игрой любимой команды, переживал, сжимал кулаки и сам делал те же движения, что и попавшие в засаду:
        - Мать, мать, мать!.. Как разглагольствовать о правах пидоров, так на это у них и деньги есть, и адвокаты, и внимание общественности, а как бросили этих вояк в пустыне и забыли, так это нормально!.. Олег, позволь, я сейчас слетаю туда и распылю всех боевиков? Заодно и пидоров перебью.
        - Где?
        - Да на всей планете, - ответил Мрак бодро. Олег с явным сожалением покачал головой.
        - Вот так и будем все за них делать?
        - Ну хоть разок!
        - Природа не терпит пустоты, - буркнул Олег. - Завтра и пидоров, и борцов Сопротивления будет еще больше. Нет, пусть справляются сами. Правда, можешь помочь, но только чуть-чуть, чтобы они даже не знали… Понял? Как Бог помогает нам чудесами, мы их даже не замечаем, а он помогает, так сказать, дозированно, чтобы мы не обрадовались и не сели ему на шею, свесив ножки.
        - Понял, - ответил Мрак обрадованно, но и с сожалением. - Наладить им связь, да? Или подбросить патронов?
        - Патронов, - возразил Олег, - слишком заметно.
        - Ладно, тогда связь… А если и связь у них не просто разладилась, а разбита снарядом, то тихонько направлю какую-нибудь группу…
        - Как? - спросил Олег с подозрением.
        - А собьются с курса, - нахально ответил Мрак. - Эти лохи чересчур доверяют технике!
        ВВС США получили приказ нанести ракетно-бомбовый удар по тайной базе террористов в горах. Как и большинство подобных баз, эта оказалась замаскирована под лагерь беженцев, откуда, кстати, и черпались ресурсы. Олег через плечо Мрака смотрел на экран телевизора, где просматривались высотные самолеты, что идут над слоем перистых, а далеко внизу сплошной слой кучевых облаков.
        Летчик, его показывают две миниатюрные видеокамеры, красивый парень с мужественным лицом и квадратным подбородком, просто занимает место пилота, приборы ведут самолет по заданному курсу, бортовые компьютеры корректируют курс, связь устойчивая, наконец прозвучала команда приготовиться, до цели десять минут, пилот лишь коротко усмехнулся, но опять же не пошевелил пальцем.
        Олег, привыкший к самолетам прошлых войн, сам успевший полетать, подсознательно ждал, что, когда самолет окажется над целью, пилот нажмет рычаг, откроются бомбовые люки, смертоносный груз устремится к земле, однако за три минуты до цели прозвучала команда: - снова пилот не шелохнулся, на крупном экране перед ним ничего не происходило, только далеко-далеко внизу проплывает горная цепь. Из-под крыльев сорвались две ракеты и, обгоняя самолет, устремились вперед. Некоторое время были видны огни, затем ракеты по длинной дуге ушли вниз.
        Монотонный голос начал отсчитывать секунды, оставшиеся до лагеря террористов. Мрак тоже всматривался с величайшим интересом. Когда голос сказал, самолет вроде бы слегка тряхнуло, или это показалось, затем он заложил крутой вираж, изображение гор на экране начало поворачиваться. Мелкий светящийся пунктир устремился вниз, а затем после долгого ожидания там появилось мелкое пыльное облачко.
        Через несколько секунд механический голос произнес:
        - Цель поражена. Операция выполнена.
        Пилот посматривал на экран, на лице выражение удовлетворения, заулыбался, вскинул взгляд к телекамере и поднял кверху большой палец. Олег представил себе, какая буря восторга сейчас пронеслась перед экранами телевизоров по всей Америке, нахмурился. Что-то в этом нехорошее, даже очень нехорошее, все-таки сейчас там внизу кромешный ад, вместе с террористами погибли десятки, если не сотни, беженцев, их дети, а уж детей у них всегда целые кучи.
        Мрак покрутил головой.
        - Здорово. Пилот так и не притронулся к рычагам. Зачем их тогда сажают?
        - На всякий случай, - буркнул Олег. - Вдруг да техника откажет.
        - Если такая техника откажет, - заметил Мрак, - то он разбомбит Кабул или Багдад… На полминуты промахнулся, и бомбы упадут в другой стране… Запретить бы такие войны…
        В голосе Мрака прозвучала странная нотка. Олег взглянул остро.
        - С чего вдруг?
        - Надо видеть, - сказал Мрак зло, - кого убиваешь! Надо обязательно видеть. А так вроде бы и не убийство! Просто поиграл в симулятор военных действий. И те сволочи, что сейчас ликуют перед телевизорами… Они же радуются меткому попаданию, будто это в байме удалось в последнюю секунду перескочить на следующий уровень!
        Операция оказалась намного шире, чем полагал Мрак. Из широкомасштабной зачистки террористов по всему миру она плавно перетекла в, при котором войска быстрого реагирования были введены во все арабские страны Халифата, начиная с Саудовской Аравии, а также во все страны ислама, исключая только радиоактивную пустыню Пакистана и Бангладеш. Даже в Малайзии высадились войска, сразу же взяли под контроль правительственные учреждения, а вспыхнувший мятеж подавили немедленно и жестоко.
        Россия одновременно ввела войска в Туркмению, Азербайджан, Казахстан и прочие среднеазиатские республики. Кое-где местные оказали отчаянное сопротивление, но русские действовали не в пример американцам с беспредельной жестокостью, уничтожали целые села, где вспыхивало сопротивление, и вскоре никто не осмеливался даже посмотреть косо на русского солдата.
        На этот раз Европа не только не возмущалась, как в случае с нападением на Ирак, но рукоплескала и посылала свои мелкие контингенты войск, обозначая понимание позиции и полную поддержку.
        Тигги и Виктория ходили притихшие, на цыпочках, старались не отвлекать мужчин пустяками и даже щебетанием. Не умом, а женским инстинктом ощутили, что оба как-то причастны к событиям, все пока идет по плану, жестокому, но правильному, как уверяет Олег, а Мрак может вмешаться и все нарушить.
        Тигги восхищалась таким могуществом Мрака и, когда уяснила, что и почему, храбро решилась помочь Олегу, вовсю развлекала Мрака, приставала с пустяками, верещала, восторгалась его силой, шириной плеч, ростом, мужчины на лесть попадаются легче женщин, просила просветить ее насчет оружия, производства танков, ракет, подводных лодок. Мрак добросовестно рассказывал, пока Олег не заподозрил что-то неладное, включил огромный экран телевизора.
        - Есть новости, - буркнул он. - Как ни странно, хорошие.
        - Судя по твоей роже, - заметил Мрак с подозрением, - так не скажешь.
        - Ты на рожу не смотри, - посоветовал Олег. - У меня на роже всего лишь интеллект написан. А информация на экране…
        Тигги захлопала в ладоши.
        - Ох, как интересно!.. Люблю кардиналов. У них такие сутаны красивые! Как у римских патрициев. Или императоров, не помню.
        - А еще специалистка по мокрой подписи, - укорил Мрак. - Тогда же все были мокрыми!
        Операторы показывали огромную площадь Святого Петра в центре Ватикана, заполненную священниками. На ступенях храма поставили трибуну, сейчас на нее поднялся немолодой мужчина в красной мантии, она резко выделяется торжествующим цветом на строгом фоне белоснежных стен. Кардинал выглядит очень исхудавшим, бледным, под глазами повисли мешки, но взгляд ясен, а от всего облика кардинала веет некой просветленностью.
        Над головой у него пробежала строка:, вся стена сзади превратилась в экран, на фоне которого трибуна показалась крохотным наростом.
        - Братья и сестры, - заговорил кардинал с трибуны и с экрана, - я очень долго молился, советовался с Господом, провел сорок дней в уединении и постился, дабы достичь чистоты и ясности мыслей. Очень непростой вопрос, который стоит перед обществом, буквально разодрал его на две неравные половины. Вы понимаете, что сейчас только один такой вопрос, что волнует все человечество… Да, это сеттлеретика.
        Он передохнул, огромное море, заполонившее всю площадь, застыло, как скованное великим космическим холодом. Даже на крышах дальних зданий по ту сторону площади полно народу, сидят у подзорных труб, чтобы видеть святого отца вживую, а голос четко и ясно говорит прямо в уши благодаря крохотным трансляторам.
        - Сеттлеретика расколола мир, - повторил кардинал, - расколола человечество… Но не ложный ли это раскол? Не происки ли дьявола, чтобы внести смуту, чтобы перессорить между собой добрых христиан, вызвать зависть, злобу, недоверие, желание навредить, вставить палку в колеса?
        Огромные экраны показывали лица напряженно слушающих людей. Даже те парочки, кто пришли в обнимку и перешептывались в толпе, замерли и смотрят неотрывно. Кардинал перевел дыхание, во взгляде мука и сострадание, проговорил чуть охрипшим голосом:
        - Я подумал: а может ли Господь допустить, чтобы в его мире произошло такое безумие? Чтобы вот так лучшие умы ученых придумали вещи, настолько неугодные Божественной сути?.. Может быть, это мы что-то не поняли, поспешили с выводами? Человеку свойственно ко всему новому относиться с подозрением, это наша защита, мы во всем сперва предполагаем зло, вред для себя. Это правильно, иначе бы не выжили, ибо осторожность - родня мудрости!.. И к сеттлеретике мы обязаны были в первую очередь отнестись с подозрением и предубеждением, такова человеческая природа, которая уберегает нас от прыжков в пропасть только для того, чтобы проверить: не вырастут ли у нас во время падения крылья?
        Огромное число собравшихся по-прежнему представляло из себя огромное застывшее, как бетон, море. Но напряжение нарастало, все ощутили, что кардинал готов сказать нечто иное, чем говорят остальные служители церкви.
        - По истечении сорокадневного поста, - продолжал кардинал, - мне снизошло откровение в виде сверкающей и чистой мысли. Я сразу понял, что она ниспослана самим Господом!.. Я услышал глас, говорящий ласково, что все в
        Его руке, ничто без Его воли не творится на Земле, и всякий, прибегающий к сеттлеретике или нанотехнологиям, остается таким же христианином… ибо не обретает жизнь вечную, а только долгую. Ведь в воле Господа оборвать эту жизнь в результате несчастного случая, да и сам человек, выполнив свое предначертание или просто пресытившись жизнью, будет обрывать ее и возвращаться к Господу нашему в Его лоно. Никто не обретет вечности, чада мои!.. Когда-то погаснут все звезды, Вселенная погибнет, и все предстанет перед судом Господа, ведь для него нет времени: прошла секунда человеческой жизни или миллиард лет, Ему все едино!
        Мрак слушал со все возрастающим удивлением, прошептал:
        - Как ты сумел его сподвигнуть на такую речь? Пообещал место в суперкомпьютере?
        Олег победно улыбнулся:
        - Бери выше.
        - Купил для него собственный компьютер?
        - Бери выше, - повторил Олег. Обернулся, посмотрел на Мрака, покачал головой. - Он сам до этого дошел, понял?.. Нам же важно, чтобы они сами все понимали и сами все делали, не так ли? Иначе нам придется все время сидеть здесь и улаживать конфликты и конфликтики. Уж не знаю, истинные ли его убеждения или политический ход, но это и не важно для результата. Главное - в монолитной стене антисциентистов пробита серьезнейшая брешь!
        Мрак кивнул, глубоко запавшие глаза следили за Олегом внимательно.
        - Да, ты умеешь добиваться своего.
        - Не добьешься, - сказал Олег, - так тебя добьют. Вот и приходится.
        Глаза Мрака расширились, неужто Олег сострил, но нет, это он изрекает очередную истину, еще не оформленную, не отесанную, не обретшую статус мудрости.
        - А, ладно, - сказал он и махнул рукой. - Рад, что завершается все терпимо. Но все-таки, по-моему, жертв слишком… Да, слишком. Ладно, пойдем купаться?
        Женщины переглянулись, ринулись наверх по лестнице за купальниками. Олег допил сок, сдвинул плечами.
        - Не слишком, Мрак. Не слишком. Меньше просто нельзя было.
        - Почему? - переспросил Мрак. - Я в одиночку не допустил бы вторжение армий Арабского Халифата. И все люди остались бы живы. Ладно, нам вмешиваться нельзя, хотя все-таки вмешивались, но почему нельзя было избежать потерь?
        - Материальных? - переспросил Олег.
        - Да.
        - Можно было, - ответил Олег спокойно. Мрак сузил глаза.
        - Так какого же черта…
        Олег поморщился, покачал головой.
        - Мрак… или не лезь в высокие сферы, или помолчи в тряпочку. Порой моральные потери перевешивают материальные. Если бы не допустить нападения арабов на американскую базу, не допустить разрушения городка и убийства всех жителей, разве можно было бы вообще начать операцию ? Технически да, можно. Но тогда это было бы неспровоцированное нападение на недружественные, однако же невоюющие арабские страны. Но после уничтожения городка, что было показано по всемирному телевидению, волна гнева поднялась такая испепеляющая, что, если бы на арабские страны посыпались атомные бомбы, и тогда никто бы не возмутился, а сказал бы: так им и надо!.. Так что сейчас, когда это дикое общество исламского мира целиком и полностью под контролем более цивилизованной страны, нет протестов даже от тех стран, которые науськивали и поддерживали исламские страны на выступление.
        - Китай молчит?
        - И даже Великая Амазония. Тем более молчит Черная Африка, откуда для пополнения войск Халифата прибыло три миллиона черных мусульман, и теперь все сожжены и развеяны в прах в этих песках. Молчит и даже благодарна Америке, что та не поднимает вопрос о ее участии. А что погибли сами американцы…
        Он умолк, Мраку почудилось, что Олег вроде бы слегка смутился. Чуть-чуть, но так давно не видел, чтобы Олег тушевался, что сразу же вцепился, как клещ в молодого зайца.
        - Ну-ну?
        - Мрак, это звучит жестоко, - наконец ответил Олег, - но это так: то были всего лишь солдаты. Не ученые, не инженеры, не изобретатели, не люди искусства. Просто люди, ничего не умевшие делать. Даже работать не умевшие и не желающие работать. Так что давай уж скажем честно: цивилизация ничего не потеряла от того, что количество таких людей уменьшилось. Один хороший инженер все-таки стоит ста хороших генералов. А уж про остальных офицеров или рядовых и вовсе молчу. Они для того и предназначены, чтобы вот так… Ну, ты понял.
        Мрак процедил с отвращением:
        - Калькулятор! Все рассчитал, кто сколько стоит. Эх, Олег… куда делись времена, когда я с топором, а ты с волшебным дрыном?
        Олег ответил холодно, но Мраку почудилась глубоко запрятанная грусть:
        - Не напоминай. Это бегство в детство, это слабость. Другим туда можно, нам - нельзя. Мы - сильные, Мрак. А это значит, ответственность на плечах у нас такая, что вот-вот хребет треснет. Но тащить надо. Кому много дано, с того много и спрашивается. Нам некогда просто посидеть и пивка попить, все мировые проблемы решаем! Думаешь, не понимаю, что это выглядит не только тяжко, но и скучно?.. То ли дело самому на скачущем коне да с длинным сверкающим мечом в грозно вздернутой длани!
        Мрак шумно вздохнул, глаза мечтательно затуманились. Олег смотрел с горьким сочувствием. Мрак не дурак, но сознательно или бессознательно поставил барьер, ограждающий его психику. Скорее всего, бессознательно. Да, бессознательно, узнай Мрак о таком, сам постарался бы сломать барьер и… очутился бы перед той ужасающей бездной, в которую ежечасно смотрит он, Олег. А это бездна отчаяния и сомнений, когда приходится решать за других. Да не просто за других, за других и Мрак решает, а вот так: за целые страны, народы, религии, подвижку технологий, развитие каких-то идей, притормаживание других… И если приходится допускать вот до такого, как сейчас, когда произошла настоящая война, чуть ли не мировая, то это еще и признание, что где-то и в чем-то намного раньше прохлопал ушами, не учел каких-то тенденций, не сумел остановить вовремя, вот и выросло нечто уродливое, а при таких скоростях роста ничего не остается, как немедленная хирургическая операция, иначе осторожная и щадящая терапия может погубить всю цивилизацию.
        ГЛАВА 5
        
        Командующий ВВС США в Персидском заливе Фитцджеральд Моррисон вызвал наиболее доверенных летчиков, полковника Торстона и майора Уилкинса. С ними, тогда еще совсем молодыми асами, он сражался в этом же небе, когда Ирак вторгся в Кувейт и приходилось его защищать в знаменитой, а затем тут же барражировали в небе, прикрывая сухопутные войска в операции.
        Тогда все они были молодыми, нет, он и тогда уже был немолодым, но это не важно, они летали, прикрывали друг друга, спасали друг другу жизни, ибо держался упорный слух, что на стороне арабов будут русские летчики-добровольцы на своих знаменитых или, а это настоящие противники…
        Сейчас Торстон и Уилкинс стояли перед ним навытяжку, подчеркивая, что дружба дружбой, а перед боевым заданием они всего лишь его солдаты.
        - Полковник Торстон, - проговорил Моррисон, - майор Уилкинс… Только вам я могу доверить самую большую тайну и только сейчас, ни минутой раньше. Однако никто не должен знать даже после выполнения вами задания. Вы поняли?
        Они вытянулись всерьез, лица окаменели в ожидании.
        - Вы знаете, что совершили арабы, - проговорил Моррисон с нажимом. - Началось с одиннадцатого сентября далекого 2001-го! Две башни Торгового Центра были символом нашей страны!.. И последние террористические акты по всей Америке… мы должны ответить адекватно! Ответить так, чтобы эти сволочи запомнили!
        Их взгляды по-прежнему следили за ним с тем же немым вопросом. Разве нынешний ответный удар не адекватен подлому нападению войск Халифата? Разве это не полная расплата за все, за все?
        - Нет, - ответил Моррисон, отвечая на немой вопрос. - Нет!.. Пропаганда
        - это одно, истина - другое. Мы знаем, что войну нам объявили не террористы. И даже не могучий Халифат. Войну нам объявил исламский мир…
        Полковник Торстон осторожно прервал:
        - Осмелюсь заметить, генерал Моррисон, мы выполним любой приказ. Нам не требуется обоснование. Мы - солдаты!
        Майор Уилкинс кивнул:
        - Мы солдаты.
        - Я знаю, - тепло выдохнул Моррисон. Он обнял Торстона, потом Уилкинса. - Я знаю, но вы еще и друзья. Потому и сказал вам то, чего никому бы не сказал. Потому и выбрал для этой цели именно вас. Вы должны ударить в самое сердце исламской гадины!
        Он вздрогнул, по лицу пробежала судорога. Полковник и майор промолчали, лишь незаметно переглянулись. Генерал справился с собой, сказал уже деловым голосом:
        - Сейчас к вашим самолетам подвешивают бомбы большой мощности. Ваша цель - мечети Мекки и Медины. Вы, полковник Торстон, прежде всего сбросите бомбу на Каабу, вы знаете, это самое священное место для мусульман всего мира. Пусть ислам узнает, что мы вовсе не слабые. Пусть узнают, что, если нас вывести из себя, им же и придется очень плохо!.. Пусть запомнят, что отныне им лучше спрятаться в дальних углах планеты и больше никогда-никогда не выступать с заявлениями, что они-де поставят нас на колени. Своим бомбовым налетом вы, друзья мои, навсегда поставите точку в этой войне двух цивилизаций. Ибо мусульман надо не только разбить в военном отношении, но и устрашить.
        Они стояли вытянувшись, оба побледнели. Моррисон поглядывал пытливо, задание в самом деле страшное, но не страшнее того, что выпало на долю экипажа, который сбросил атомную бомбу на Хиросиму. Правда, с тех пор накал сражений сильно поутих, битвы стали проходить под защитой всевозможных конвенций, гражданское население велено оберегать всеми способами…
        Уилкинс шевельнулся, проговорил хриплым голосом:
        - Я понимаю. Атомная бомбардировка Японии, да? Моррисон с облегчением вздохнул.
        - Вы поняли абсолютно верно, полковник. Не примени мы тогда атомную бомбу, Япония сражалась бы до последнего человека. И свои бы япошки гибли миллионами, и наших убили бы сотни тысяч. А так… фактор устрашения! Одной-единственной бомбой мы уничтожили огромный город с мирным населением, не потеряв ни единого солдата.
        Значит, можем и другие города… И Япония в страхе капитулировала.
        Их лица медленно обретали цвет, он с удовлетворением следил, как во взглядах снова появилась гордость и самообладание. Да, тяжело бомбить невоенные объекты, но куда труднее было тем летчикам, что сбрасывали атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки! А сейчас уже знают на их примере, что это оправданно. Такой бомбардировкой спасут и жизни миллионов арабов, что сразу поймут тщетность сопротивления. Им нужно показать, что и американцы бывают свирепыми и жестокими, когда их заденут. Свирепыми, жестокими и кровожадными. Так что вспоминайте эту бомбардировку, как вспоминает весь мир Хиросиму, и ужасайтесь возмездию.
        Олег внезапно прервал Викторию на полуслове, прислушался. Лицо покрыла смертельная бледность.
        - Мрак! - вскрикнул он. - Мрак!
        Голос был страшным, Виктория ахнула, в их комнате, где только они двое, внезапно прямо из стены выпрыгнул Мрак.
        - Что случилось?
        Он быстро взглянул на Викторию, она вздрагивала, но старалась держать себя в руках.
        - Мрак, - сказал Олег сдавленным голосом, - давай на Ближний Восток. Один маньяк отдал приказ разбомбить мечети и Каабу. Быстро все останови… я не могу, я должен держать нити, не дать спутаться.
        - Будет сделано, - ответил Мрак бодро, но по лицу Олега понял, что дело срочное, снова покосился на Викторию, улыбнулся виновато, глазами указал на Олега, пусть он все и объясняет, исчез.
        Виктория, вздрагивая, поднялась, сделала пару нетвердых шагов к тому месту, где только что стоял Мрак, протянула руку и пощупала пустоту.
        - Он… он здесь был?
        - Да, - ответил Олег коротко.
        - А сейчас?
        - Летит над Аравийским полуостровом, - ответил Олег неохотно. - О-о-оп!… Обезвредил ядерную бомбу. Тот маньяк даже не сообщил летчикам, что у них бомбы не просто повышенной мощности, а ядерные! Вот сволочь… Или нет, не просто сволочь…
        Вошла Тигги, прислушалась, но ничего не сказала. После паузы Виктория спросила тихо, почти шепотом:
        - Но… как?
        Олег не стал выяснять, к чему относится это, ответил напряженно:
        - Виктория, мы сказали тебе не все. Все нельзя, твой хребетик, как говорит Мрак, переломится. Извини, я сейчас разговариваю еще с тремястами тысячами и кое-что меняю сразу в четырех разных локациях. А для меня такой пустяк пока еще сложно. Я ведь только человек, не позволяю себе стать больше, чем человек… хотя и очень хочется.
        Мрак возник в помещении, будто разом отдернул шторку. Он сразу же сделал шаг вперед, дышал часто, волосы дыбом, глаза разъяренные, закричал яростно:
        - Олег! Ты хоть представляешь, что они хотели сделать?
        - Разбомбить мечети, - ответил Олег отрывисто. Он тряхнул головой. - Разве не так?
        Мрак тяжело рухнул за стол, дрожащими руками подгреб к себе широкую медную чашу. Виктория, бледная и вздрагивающая, торопливо налила ему вина. Мрак жадно выпил, бросил быстрый взгляд на кувшин, Виктории почему-то показалось, что намеревался закусить кувшином, как сухариком, но удержался в рамках цивилизованности, про тянул руку на другой край стола и сграбастал там, где только что было пусто, большой кусок жареного мяса.
        - Так, - ответил он. - А ты хоть понимаешь зачем?
        - Чтобы навредить, - ответил Олег. - Извини, я сейчас заканчиваю… Так, давай. Я их всех…
        - Послал?
        - Нет, прекратил разговор.
        - Правильно, - одобрил Мрак, - пусть отдохнут от твоего занудства. Так вот, Олег, этот генерал, оказывается, не такой уж и ненавистник всего арабского и мусульманского, как можно подумать. Более того, он уже не генерал Фитцджеральд Моррисон, а Бен Юсуф-али, верный последователь пророка Мухаммада! Да-да. Это я выяснил на обратном пути.
        Олег нахмурился.
        - Час от часу не легче. Тогда зачем?
        - Вот видишь, - ответил Мрак невнятно, он пожирал мясо большими кусками, рычал и с наслаждением вгрызался крепкими белыми зубами. - При всей нашей мощи что-то не понимаем, чего-то не можем вовсе.
        Виктория вздрогнула, сказала напряженно:
        - Погодите… Есть одна мысль. Дикая, конечно. Олег кивнул, а Мрак подбодрил вслух:
        - Давай. Сейчас только дикие и проходят.
        - Из какой он организации, узнать удалось?
        - Нет, но… - ответил Мрак. Он перестал жевать, взгляд устремился в пространство, - …но сейчас все узнаем… Та-а-ак, он один из самых продвинутых адептов школы Омар Тефика, который проповедует необходимость коренных реформ в исламе. За это, естественно, ему достается от шиитов и суннитов, а некоторые экстремисты из радикальных течений даже пытались убить Омар Тефика… Это вы знаете, пропустим… и это пропустим… Так, учился в Гарварде, закончил Вест-Пойнт, знаком с западной философией, получил степень по истории иудаизма, есть шесть работ по основам ислама…
        Виктория выждала, когда замолчит, кашлянула, взгляды остановились на ней, сказала напряженным голосом:
        - Скорее всего, они попытались это сделать!.. Да. Попытались именно таким образом. Это так характерно для мусульман! Но то, что получилось у иудеев из-за катастрофы, эти пытаются сделать сами…
        - Руками американцев, - вставил Мрак.
        - Да, руками своих врагов. Тигги взмолилась:
        - О чем речь? Виктория, говори яснее!
        Виктория коротко взглянула на Олега, у того вид хмурый, похоже, все понял и возмутился, а также очень огорчен, что, несмотря на его мощь, так просто обвели, Мрак молчит, Виктория перевела дыхание и заговорила как можно спокойнее и убедительнее:
        - Ислам силен, но и у него есть слабое место… Нет, даже не слабое, но которое не дает развиваться шире, стать в самом деле из мировой религии - общемировой, что вобрала бы в себя всех и вся. Да, ислам и так мировая религия, не надо мне показывать, Тигги, что ошибаюсь, но именно Кааба, именно Мекка и Медина - эти священные места для всех мусульман мира, сдерживают возможности ислама адаптироваться к местным условиям. Это христианство легко допускает изображения Иисуса Христа в виде негра, так его рисуют в Африке, для ислама же подобное немыслимо. Однако же если Мекка и Медина сгорят в атомном огне, то мусульмане окажутся в таком же положении, как и иудеи, у которых Великий Храм был разрушен тысячи лет тому, и потому у них в других странах только синагоги, что значит - молельные дома, но никак не храмы. Храм может быть только один, этот храм сейчас у каждого верующего иудея в сердце, все живут верой и надеждой когда-то да воссоздать свой Храм… Вы поняли?
        Тигги ахнула.
        - Значит, реформаторы задумали все сделать во время войны, да еще и руками американцев?
        - Как видишь. И едва-едва не удалось, как догадываюсь.
        Мрак кивнул. Он продолжал жевать, но теперь уже медленно, часто задумываясь, останавливался.
        - В последнюю секунду, - сказал он хмуро. - Бомба была сброшена, пошла команда на взрыв.
        Женщины замерли, не в силах представить человека, который сумел бы перехватить атомную бомбу в воздухе и остановить взрыв. Это значит остановить цепную реакцию? Немыслимо.
        - Вот сволочи, - ругнулся Олег. - Даже не знаю, что с такими делать.
        Глаза Виктории сузились, но внутри похолодело.
        - Ты о чем?
        - Это сволочь, - ответил Олег искренне, - но сильная и талантливая сволочь. Я говорю о генерале Моррисоне, он же, как ты говоришь, Бен Юсуф-али. В то же время землю топчут миллионы добрых и безобидных двуногих, которые мухи не обидели. Так вот кого оставить в этом старом мире, а кто может идти в технологическое будущее, превращаться в зачеловека? Я, признаюсь, пока что не понимаю.
        Тигги сказала возмущенно:
        - Конечно же, этот генерал - преступник!
        - К ногтю его, - хмуро сказал Мрак. - Жаль, не успел. Но это можно и сейчас…
        - Сиди, - сказал жестко Олег. - Когда человечество целиком из овец, тоже не есть здраво… Виктория, как второй чип?
        Лицо Виктории осветилось, словно внутри черепа вспыхнула мощная лампа.
        - Это… это просто чудо!
        - Я не забыл, - напомнил он. - Через пару недель, уже через недельку сможем рассказать гораздо больше. И даже сделать. Пока ничего не спрашивай, надо еще одно важное дело завершить. И как только, так сразу, хорошо?
        Она смотрела жадными глазами. - Я буду считать минуты!
        Мрак хмыкнул, минуты - это же целые века, тысячелетия, но только потянулся и сказал плотоядно:
        - Что-то я давно ничего не едал вкусненького…
        - Ты же вот только доел, - уличил Олег.
        - А я, когда волнуюсь, всегда есть хочу, - сообщил Мрак. - Рефлекс такой. Ты умный, даже объяснить как-то сумеешь.
        Женщины переглянулись, Тигги с сияющей улыбкой сообщила, что узнала один великолепный рецепт, сейчас опробуют, утащила Викторию на кухню.
        Мрак проводил их взглядом, сказал измученно:
        - Знаешь, иногда смотрю на это… мать его, человечество, с которым столько нянчимся, и думаю…
        - Да, - сказал Олег саркастически, - вот уж не представляю!
        - Остришь? - удивился Мрак. - Надо отметить красным. Так вот думаю, а на фиг столько горбатимся с его спасением, охранением? Да и фиг с ними, теми, кому не захочется в зачеловеки!.. пусть мрут себе. А то и помочь им, раздрызнуть всю планету в пыль! Мол, из праха образовалась, в прах и вернулась, все по Библии.
        Олег ответил педантично таким скучным голосом, словно читал по книге, да еще и водил пальцем по строчкам:
        - Я так не делаю из простой осторожности: а вдруг в тех остатках человечества, что останется в прошлом, есть что-то важное, чего не сумели взять в будущее? А ты… ты потому, что на этой планете, как ты говоришь, слишком много зарыто наших друзей. И ты мечтаешь их когда-нибудь восстановить, чтобы хотя бы дожили свои прерванные жизни.
        Мрак переспросил озадаченно:
        - Да? А я вот не задумывался. Вроде бы оставляем в прошлом дерьмо, а людей берем в зачеловеки. Но почему-то и дерьма жалко. Вот уроды мы, да?
        - Уроды, - согласился Олег. Подумал, сказал педантично: - Наверное, осторожные мы. Даже не мы, а что-то в нас осторожное еще из древности. Потому и оставляем этих дикарей, даже собираемся охранять в каком-нибудь заповеднике…
        - …по имени Земля, - добавил в тон Мрак.
        ГЛАВА 6
        
        После обильного обеда, где женщины в самом деле блеснули, просто из кожи вон лезли, Олег, спасаясь от ужасных воспоминаний, с головой влез в создание единой системы безопасности для всей планеты, исчез с острова, вместе с Яфетом разрабатывали трехуровневую концепцию защиты, а Мрак, напротив, углубился в проблему, которой раньше никогда не интересовался: взаимоотношения человека с Богом. Все-таки раньше это была чистая философия, тупенькая религия, вера слабых и нищих, а тут, как и в случае с воскрешением замороженных, чем ближе, тем страньше и страньше.
        Олег появлялся на мгновения, интересовался успехами Виктории, снова исчезал. В его отсутствие Мрак позволил себе пустить сознание работать сразу в десятке направлений, стыдливо прикрылся щитом, наивно рассчитывая, что занятый делом Олег не заметит отступлений, зато за это время пересмотрел всю религиозную литературу на всех языках и на всех континентах, разложил по полочкам, подытожил, затем смешал все и снова попытался разобраться заново.
        Тигги и Виктория по его призыву соорудили грандиозный ужин, счастливые, что любые их прихоти исполняются полностью и без задержек: фрукты и свежее мясо появляются именно такие и столько, как они заказывают. Правда, Виктория этим фактом не ограничивалась, настойчиво добивалась объяснений, но Олег заметил достаточно строго, что на него лесть и ритуальные танцы не действуют, а всякому овощу надо давать созреть.
        Мрак потирал ладони, плотоядно посматривал на огромного жареного кабанчика посредине стола. Блестящая коричневая корочка покрывает с головы до кончика хвоста, ставшего почти прозрачным, в двух местах лопнула, обнажая нежнейшее розовое мясо, оттуда вырываются струйки горячего ароматнейшего пара, сразу выступили капельки восхитительно сладкого сока.
        - Олег с ума сойдет, - сказал он злорадно. - Давненько мы такого кабанчика не ели!.. давненько. А если честно, то вообще никогда…
        - А каких ели? - спросила Тигги игриво.
        - Всяких, - отмахнулся Мрак. - Зажаренных прямо на костре, с обугленными боками, а в середине чаще всего недожаренное, а то и вовсе с кровью. Но мы радовались, других не знали. А это же просто чудо, я даже не знаю, в каких чудо-печках готовили!
        Виктория наблюдала за ним с такой интенсивностью, словно ее палец лежал на спусковой скобе.
        - А почему ели так плохо приготовленных?
        - По-другому не умели, - ответил Мрак. Встретил ее прямой взгляд, улыбнулся и повторил: - Не умели, Виктория.
        - Никто?
        Он подумал, улыбнулся коварно и умело поставленному вопросу.
        - Виктория, я попробую уговорить Олега, что тебя можно переводить на следующий уровень. Ему нужна такая же зануда, как он сам. Может быть, посмотрится в тебя и ужаснется, станет таким замечательным и простецким, как вот я.
        Она покачала головой.
        - Таким не надо. Но за помощь я бесконечно благодарна. Я не перестаю вас обоих мысленно благодарить, этот приемник в голове, который я могу включать и выключать в любой момент…
        - Но никогда не выключаешь? - спросил Мрак.
        - Верно, - призналась она. - Просто приглушаю звук. Я уже не могу жить без Интернета, как Тигги - без телевизора. Кроме того, Мрак…
        - Что?
        - Я обожаю работать!
        Еще неделю Олег исчезал, Мрак чувствовал, что готовится нечто серьезное, даже последняя война на планете, как ее назвал Олег, явно покажется детской игрушкой, но сам по-прежнему занимался проблемой Бога, которым раньше никогда не интересовался, это Олег его поминает частенько, да Яфет вспоминает часто, с каким-то болезненным надрывом, в котором чувствуются любовь и ненависть, злость и стремление как можно скорее добраться до него, то ли чтобы высказать в глаза все, что о нем думает, то ли чтобы прильнуть к коленям.
        Самым смешным в этой истории Мраку показалось то, что, хоть доказать существование Бога невозможно, однако понятия о нем существуют у всех племен, народов, наций и народностей. А самое удивительнее то, что понятие о Боге возникло на самых ранних стадия развития человека, и это единственный случай, когда логика развития: от простого к сложному - сработала наоборот, сперва открыли для себя Бога, а уж потом простенькие каменный топор и колесо.
        Вообще религия, как он понял, появилась раньше культуры, что тоже дивно и непонятно. Еще парадокс: все, что ему удалось раздобыть и прочитать о Боге, - а это горы написанного, нарисованного, высеченного на камне, снятого на пленке! - получено от лохматых предков, вроде бы слышавших речи пророков, лично говоривших с Богом, слышавших дивный глас в ночи или зревших объятый пламенем куст. Наука, культура и особенно техника ушли за это время невообразимо далеко вперед, а вот религия какой была, такой и осталась. Собственно, она была и осталась основой человеческого мышления и творчества, от чего совсем уж можно обалдеть, никто не поймет и не поверит в наше технологическое время, но это так, от этого никуда не деться.
        Олег появлялся на короткое время, общался со всеми, но Мрак чувствовал, что старый друг одновременно занимается еще сотней дел, куда не пускает его, испытанного и надежного, что чуточку обидно, но и тревожно, что за новую гадость готовит?
        - Не злись, - сказал Олег, - я занимаюсь совсем уж ерундой. Вот ты - делом. Честно говоря, не ожидал. Видимо, в самом деле пришло наше время идти к нему. Даже - к Нему. Давай, ищи пути.
        Мрак сказал с досадой:
        - Да фигня это все насчет пути к Богу!.. Куда бы мы ни шли, мы все равно идем к Нему. Даже самые что ни есть закоренелые атеисты. Меня всегда смешил вопрос умников, насчет того, зачем человеку оказался нужен Бог: мол, у одних от непостижимости мира, у других - страх перед смертью, у третьих - попытка найти покровителя круче, чем вождь племени, но никто что-то не задумается, а зачем Богу человек и вообще весь этот мир?.. Это же надо нагородить целую Вселенную, где миллиарды миллиардов одних галактик, а в каждой галактике сколько звезд?.. Олег хмыкнул:
        - Ну-ну, объясни.
        - А ты не хмыкай, это настолько простая вещь, что и тебе разъясню. Ведь Бог вроде мог бы создать подобных себе, чтобы было с кем пообщаться, в картишки перекинуться, а не городить неопрятную Вселенную, а в ней прогонять от до весь этот скучный путь, и все равно тупой, как амеба, если сравнивать с тем же Богом?
        Олег спросил с интересом:
        - И почему же не создал?
        - А вспомни-ка, - ответил Мрак с торжеством, - рассказы Яфета про Эдем, когда с Богом общались не через попов, а как вот мы с тобой, по-свойски. Ты помнишь, райский сад был населен множеством всяких зверей, это важно! Ты помнишь, как Бог запретил человеку жрать яблоки? Выходит, что уже с самого начала человек не был в подчинении!.. Потому и пришлось Богу сбрехать. То есть, создавая человека, Бог отторг часть своей воли и передал ее человеку, иначе человек как бы посмел ослушаться? Он уже тогда был единственным из всех существ - независимым, самостоятельным!
        Олег слушал с удовольствием. Мрак повторяет почти слово в слово то, что ему говорил Олег, однако же, похоже, тогда в одно ухо влетело, в другое вылетело, Мрак чересчур беспечен, когда дело касается философских понятий, это в оружии он специалист, все новинки знает, но сейчас вот докопался сам, говорит своими словами, кое-где пережимает, ерничает, но копает в самом деле глубоко.
        - Ну что? - сказал Мрак победно. - Прижал я тебя? Дальше там так:. Отсюда видно, что следующий шаг - взять от древа жизни, то есть стать бессмертным. Но Бог не хотел, чтобы бессмертным стал придурок, жрущий зеленые яблоки. И выбросил его пинком под зад. Так что человек, сделав первый шаг: познав добро и зло, не сумел сделать второй шаг, эту задачу решаем только сейчас. Олег признал:
        - Красиво сказано, согласен. Мрак, ты меня пугаешь! Где это ты набрался мудрости? С виду дурак дураком, зато такой представительный мужчина, как о тебе сказала Тигги. Но ты не ответил: зачем все это нужно Богу? Уже сейчас генетики прикидывают, как сотворить совершенных людей, мудрых, как я, мужественных, как ты, красивых, как Таргитай… И чтобы никто и никогда не болел? Кроме того, сразу закодировать в генокарте ориентиры добра и зла, чтобы не приходилось биться всяким там макаренкам и прочим педагогам над воспитанием молодого поколения. И чтоб не строили тюрьмы, где будут перевоспитывать их родителей? Разве сложно это сделать тому, кто сотворил элементарные частицы, атомы, звезды, галактики?
        Мрак кивнул и сказал важно, подражая выступающим по жвачникам для особей третьей культуры:
        - Ха-ар-роший вопрос. Садись, возьми пряник и слушай. Наши тупоголовые не понимают, что, когда поправляют генетическую карту, они убирают свободу выбора, а это уже не будет человек… человек Бога.
        - А что есть человек Бога? Мрак сказал торжественно:
        - Бог создал и ведет человека таким сложным путем только потому, что готовит его для особо важной цели, которой достичь сам не может.
        - Ого!
        - А вот тебе и. Бог может создать все, кроме себе подобного. Его можно только вот так вырастить! Можно сказать, вегетативным способом: отщипнуть от себя веточку и посадить в хорошую почву. Что Бог и сделал, вылепив из глины фигурку и вдохнув туда часть себя.
        - Красиво, - признал Олег.
        - Ты слушай сюда, - сказал Мрак победно. - Если бы Бог мог создавать себе подобных, а фиг ему создавать космос? Да и если бы он обитал в космосе, мы уже давно получили бы данные о его существовании. А раз Бога во Вселенной нет, то отсюда шаг до мысли, что Бога нет вообще.
        - Хорошо, - одобрил Олег.
        - Еще: если бы Бог мог создавать себе подобных, он бы сразу насоздавал Богов. В мире вообще ничего бы не существовало, кроме Богов. И никакие вселенные не понадобились бы!.. Зачем совершенным такие детские манежики? И вообще, если бы Бог мог создавать себе подобного, в мире не было бы эволюции, все создавалось бы р-р-раз - и готово!
        - Красиво, - повторил Олег в задумчивости. Стало неуютно от мысли, что Мрак, может быть, абсолютно прав. Всегда не прав, когда дело касается сложных расчетов и прикидок, но вот так интуитивно прав. Именно интуитивно, ведь не из книг же набрался таких идей! Если бы из книг, это до него сказали бы другие. - Удивляешь ты меня, Мрак. И чего волчарой прикидываешься?
        Мрак протяжно зевнул, встал, потянулся.
        - Ладно, ты как знаешь, а я пошел спать. Тигги так потешно на меня лапы закидывает!.. И всегда сопит прямо в ухо, как щенок. Хочешь - не хочешь, а под такое уютное сопение и сам проваливаешься. Олег, надо уметь радоваться и малому, понял?
        Голос звучал дружески, но в нем чувствовалось и предостережение. Олег кивнул, принимая, совет, но челюсти стиснул, смолчал. Да, он тоже старается быть человеком, оставаться человеком, не выходить из состояния этого неустойчивого раствора, когда малейший сдвиг в температуре убьет сразу, как и перепады в гравитации, радиации и прочих, несущественных для других состояний факторов. Но семь миллиардов человек именно вот такие, потому и он таков, и будет таким, пока они такие все. Или хотя бы значительная часть не переберется в новые тела: бессмертные, неуязвимые, трансформирующиеся в другие сущности.
        Но если Мраку это удается легко, ему нравится быть человеком, он всегда им был, всегда наслаждался как возможностями своего тела, так и своим нравом, то ему, Олегу, постоянно ищущему что-то еще повыше человека, всегда было тесно в этой непрочной шкуре. И вот теперь, когда мир на этой стороне планеты погружается в сон, он всякий раз переходит на внутриатомный уровень и стремительным лучом прыгает в звездный мир. Родное Солнце остается далеко позади крохотной звездочкой, а он зависает в угольной черноте, окруженный со всех сторон мелкими искорками звезд, именно со всех: здесь нет ни верха, ни низа, всегда в центре мира, всегда звезды располагаются вокруг тебя, и душа трепещет в сладком ужасе восторга, и в организме что-то происходит, перестраивается и само по себе, и подстраивается к новому пониманию бытия.
        Мрак хлопнул его по спине, ушел. Олег прислушался, Виктория сейчас ничего не видит и не слышит, кроме своего Интернета, который может просматривать без всяких механических приспособлений, ведь тот чип в черепе уже родной, это никакая не механика, а часть тела, и вот слышит все переговоры, видит все фильмы, репортажи с мест событий, воспринимает радиоволны на всех частотах, декодирует, упивается всемогуществом…
        Он вздохнул, для кого-то и это всемогущество, оттолкнулся от пола и уже узким лучом ушел в сторону далекого красноватого Марса, в мгновение ока пронесся мимо, миновал пределы Солнечной системы и все наращивал скорость, уходя в бесконечный звездный мир.
        Наконец звездность осталась позади, он развернулся и увидел сверкающий оранжевый шар, сказочно прекрасный, блистающий, как елочная игрушка, на абсолютно черном фоне. В самой середине шара сверкает, как серебряная жемчужина в огромной глыбе янтаря, продолговатая линза Галактики. Сейчас выглядит застывшей, но Олег сделал волевое усилие, и Галактика завертелась, как хорошо вымытая тарелка. Задвигались и яркие точки вокруг нее, едва различимые спутники Галактики, их можно принять за звезды, но это плотные скопления звезд, в каждом примерно миллион звезд.
        В Галактике сто миллиардов звезд, но все ведут себя как единое целое, да плюс эти странные спутники, а еще чудовищно огромная атмосфера Галактики, которую, возможно, лучше называть короной… но она есть, есть…
        Он вздохнул, и Галактика застыла. Если бы вот так вращалась на самом деле, а перед его мысленным взором она повернулась по меньшей мере раз семь, то прошел бы миллиард лет, для Галактики пустячок, это для нее семь галактических суток, но у человека, увы, мерки времени совсем другие.
        - Но я уже не совсем человек, - пробормотал он. - Или еще человек?
        При всем его умении схватывать разом неимоверное для человека множество деталей все равно Галактика чересчур огромная, чтобы вот так с ходу составить карту. Надо делать длинные затяжные прыжки, выходить на той стороне, наносить на трехмерную карту положение звезд, но все эти исследованные уголки останутся исчезающе малыми, потому что это будет лишь внешняя оболочка Галактики, основная масса звезд все-таки внутри шара, даже в его странном кольце, делающем похожим на чудовищно увеличенную модель Сатурна, звездной массы намного меньше.
        За эти дни нанес на карту уже больше сотни точек, откуда можно обозреть звездное небо и понять, куда попал, но в Галактике сто миллиардов только звезд, и в миллиарды миллиардов больше мест, где таятся, как узнал по первому визиту к Таргитаю, таинственные остатки протовещества, где рассеянные протоны обретают иную форму, где таинственные течения, где струны, линзы, ямы, пространственные вихри и пороги, а также странные локации, где с ним явно пытались общаться, но он так и не понял, что за общение, говорили ему что-то или же пытались сожрать.
        Во время этих звездных скачков отчаяние вонзало зубы с силой голодного зверя, что всадил клыки в его сладкую нежную плоть. Правда, его плоть сейчас контролируется на мэонном уровне, ее не повредит даже взрыв атомной бомбы под ногами, но все-таки в космосе немало опасностей, перед которыми он мельче мухи под ступней слона, и еще больше тайн, которые надо во что бы то ни стало открыть, иначе что он за человек, еще больше сокровищ, что лежат на поверхности: приходи и бери.
        Вспомнились слова Тигги, что к Виктории безуспешно клеился один, Мрак тогда еще прошелся по его специальности: космогинеколог. А ведь в самом деле, есть ли в астрономии проблема важнее? Если понять, откуда взялась Вселенная, как образовалась, можно будет понять очень многое. Страшно даже подумать, что можно узнать! Возможно, будет такое знание, что перевернет наше представление обо всем, и тысячи людей, обезумев, будут бросаться из окон, стреляться, прыгать с мостов, принимать яды…
        Зато другие, подумал он хмуро, расправят крылья, что у каждого за спиной, но о них никто не знал, и взлетят. Ладно, сейчас пока что о происхождении Вселенной споры идут на уровне трехлетних человечков, те тоже чего только не придумывают в ответ на такой сложный вопрос: откуда дети берутся?
        У нас тоже идей на тему рождения Вселенной много, но над всем доминирует Большой Взрыв. Да, Большой Взрыв, ну пусть будет даже Очень Большой, тем более что ничего по-настоящему конкурирующего пока никто предложить не может. Да и все спорящие до остервенения о строении Вселенной все же насчет Большого Взрыва хоть и кисло, но соглашаются принять во внимание. Итак, был Взрыв, до Взрыва вся Вселенная находилась в одной точке, одной-единственной, вот тут начинаются первые непонятки, что же это за точка, было ли в ней вещество. Даже когда произошел Взрыв и в самом деле появилось вещество, оно было в триллионы триллионов раз плотнее, чем плотность воды.
        Понятно, что даже это было еще не вещество. Некий сгусток энергии? Что это было? Ладно, произошел Взрыв, почему это не выплеснулось во все стороны, почему это начало превращаться в материю, в вещество? Уже через несколько минут температура упала настолько, что стало возможным формировать атомные ядра. А еще спустя какие-то миллионы лет температура снизилась до трех тысяч градусов, стали образовываться атомы. Ну, а еще через миллиард лет началось образование звезд и галактик, это козе понятно.
        Странность в том, что при любом взрыве всегда сложное разрушается на простое, а здесь наоборот. Большой Взрыв все еще длится, но появляются новые элементы, усложняется структура самой Вселенной, звезд, галактик, а на планете Земля, это мы можем утверждать с большой определенностью, возникла сперва жизнь, а потом и высшая форма жизни - человек разумный. Значит, вся Вселенная является не только живой, но и разумной, а человек - ее высшая форма, ее надежда на достижение идеала, божественного идеала. Вселенная-Бог ждет и надеется на приход человека-Бога, а он все еще срет в лифтах да расписывает стены домов похабными надписями.
        Похоже, теория Большого Взрыва ну никак не объясняет происхождение Вселенной. Нет настоящего научного объяснения, это только в научно-популярных журналах все объяснено и разжевано, так надо, народ должен верить, что ученые все знают, а политики - все умеют. К тому же теория Большого Взрыва не может объяснить даже существование галактик, ведь, по всем теориям, Вселенная должна быть заполнена однородным облаком газа с плотностью атом на кубометр.
        А тут еще загадка недостающей массы. К примеру, масса нашей Галактики равняется ста миллиардам Солнц, но почему-то она притягивается к ближайшей галактике Андромеды с такой мощью, словно весит в десять раз больше. Чтобы объяснить это, решили списать недостаток массы на нейтрино. Те самые, которые невесомые. Сейчас, когда потребовалось, им приписали массу. Не какую-нибудь, а как раз такую, чтобы заткнуть дыру в теории. Очень удобно, конечно, но грош цена такой теории.
        Даже происхождение Солнечной системы - загадка. Традиционное объяснение происхождения Солнца и планет из конденсации космической пыли и газа - это для школьных учебников, ведь детям надо давать какие-то представления, а не разводить перед ними руками в растерянности, уважать отцов не будут, но на самом деле теории происхождения все еще нет. Есть только очень шаткие гипотезы.
        ГЛАВА 7
        
        Он опомнился, когда звезды исчезли, а ноги с силой ударились в землю. Над головой звездное небо, пахнет морем, в сотне шагов залит лунным светом дворец. На верхних этажах горит свет, мелькнул силуэт, Виктория еще не спит…
        - Что за черт, - пробормотал он. - Что у меня, инстинкт, что ли…
        Похоже, задумался в дальнем космосе очень глубоко, а потом решил вернуться, нет, не решил, а ощутил желание, мысль так и не выплыла на поверхность, и вот уже здесь, в человеческом теле, все произошло без участия сознания, как у человека, который десятки раз ходит одной и той же дорогой, так что и в глубокой задумчивости может прийти к дому. Или, напротив, прийти к той квартире, где жил раньше, как в случае с тем мужем, что вынес мусорное ведро у любовницы, а вернулся в ее домашнем халате в свою квартиру.
        - Как у гуся, - сказал раздраженно, - что за инстинкт, откуда?
        В дом идти не хотелось, с силой потер ладонями виски, сел прямо на траву, потом лег на спину и вперил взгляд в звездное небо. Сейчас ученые исходят из того, что Вселенная проста и может быть описана математически. Оптимисты! Как если бы все познавший и все повидавший мудрец-математик Пифагор попробовал бы описать мир XXI века, еще не зная ни о дифференциальном или интегральном исчислении, ни о теории множеств или прочих математических дисциплинах. Или даже не Пифагор, а славный мудрый шаман из племени охотников на мамонтов.
        А что, если Вселенная бесконечно сложна… ладно, пусть не бесконечно, но намного, намного сложнее? И в ней есть аспекты, что пока не поддаются описанию шамана, а мы от него недалеко ушли?
        Он пробормотал громко, неотрывно глядя на звезды и вычеканивая слова, сам пугаясь их смелости:
        - Вселенная очень сложна, а это значит, что создана Творцом. Но если у ее истоков стоит высшее разумное существо, то можно попытаться получить информацию о ней прямо от этого… Прародителя.
        В глазах потемнело, то ли сам что-то сдвинул в организме, больно легко откликается, судя по возвращению из звездных далей, то ли настолько ужаснулся самой дерзкой мысли.
        Ночной воздух свеж, чист, громко стрекочут цикады, над головой все так же таинственно перемигиваются крупные звезды. Это, конечно, если смотреть обычными человеческими глазами.
        Он затих, старался уловить связь и родство со всем этим миром, как иногда удавалось: с землей, травой, ночными кузнечиками, свежим воздухом, подземными ручьями, планетами и звездами, космическими течениями, на волнах которых плывет Земля и вся система со звездой, вокруг которой носятся с бешеной скоростью…
        На расстоянии вытянутой руки из темной норки выскакивают крупножвалые муравьи, любители пособирать на халяву впадающих в ночное оцепенение шмелей, жуков, сочных мушек. Лунные блики скользят по блестящим металлическим телам, и то ли свет виноват, то ли настроение, но муравьи вдруг показались существами совсем-совсем другого мира, даже не марсианскими или сириусянскими, а как будто из другой вселенной.
        Он вздрогнул, присмотрелся, по спине прошли мурашки, вздыбили сами по себе металлический гребень, ожелезнили, потом тряхнул головой, велел мышцам успокоиться, это все нереальный лунный свет, при нем все выглядит не так, непривычно. Вот так в Средневековье чуть ли не в каждом встречном видели оборотня, особенно во время полной луны, а в каждой ночной птице - посланника дьявола.
        И все-таки с болезненным интересом продолжал наблюдать за муравьями, проник взором в землю, где по разветвленной сети ходов безостановочно таскают корм, строительный материал, выносят мусор и какашки, ухаживают за личинками и куколками, выращивают уникальные грибы на подземных плантациях, суетятся вокруг королевы, откладывающей яйца, укрепляют своды, прорывают новые ходы…
        Тоже люди-человеки насекомого мира, тоже строят свое общество, здесь доминируют, а за теми деревьями уже субдоминируют, умело выстраивают взаимоотношения с муравьями других пород, тлями, разными животными.
        И вдруг из ниоткуда мелькнула неожиданная мысль, на их мир обрушивается нечто вроде крупного астероида, что стирает с земли целое поле, где кормилось множество стад тлей! Для муравьев это небесное явление, но на самом деле всего лишь прошел человек, совершенно не обращая внимания на муравьев и траву, даже не замечая, идет ли по траве или по мертвой земле.
        Он вздрогнул, всплыло такое же нелепое воспоминание насчет крупного астероида, что все приближается к Земле, должен столкнуться и в лучшем случае уничтожить почти всю жизнь, оставив только тараканов и муравьев, а в худшем
        - сорвать Землю с орбиты и бросить ее в пылающее жерло Солнца.
        А что, если этот астероид - тоже нога… или какая-то конечность иного существа? Ведь и муравьи не видят человека, они замечают только контур его подошвы. Астероид может быть вовсе не астероидом, а…
        Голова раскалывалась, он мучительно пытался сосредоточиться, ухватить ускользающую мысль, взвыл от злости, не удается, и, что самое гадкое, чувствовал, что так и не удастся. То, что он сейчас может мгновенно перестраивать свое тело, еще не дало ему способность мыслить ярче, шире, масштабнее, проникать мыслью глубже. Он все еще человек, рожденный в Лесу, знающий Интернет и компьютеры, но все равно ограничен какими-то рамками, его мозг ограничен, мышление ограничено, а здесь весь прикол, как говорит современное людье, чтобы взглянуть иначе, по-другому, надо выйти за эти рамки. За рамки обычного мышления.
        - Что за дурь? - прорычал он в гневе, когда череп уже начал опасно накаляться - Почему… почему не могу?
        Почему, повторил себе уже мысленно, у меня все еще обычный сверхразум? Почему я все еще лишь неизмеримо сильнее всех людей, и даже неизмеримо быстрее считаю, но от этого умнее не стал?..
        Чувствуя, что от попытки взглянуть иначе недалеко и до настоящего безумия, вскочил, одним прыжком по высокой дуге в триста метров оказался на берегу, волны накатывают на ступни, приятно охлаждают пальцы, что едва не зашипели. Еще прыжок, очутился в воде, поплавал, не выходя из человеческой личины, наконец вылез на берег и рухнул, измученный, на мокрый песок. Ни фига, сказал себе словами Мрака, не может такого быть, чтобы природа не предусмотрела и такой опасный вариант. Природа, она такая сволочь, оставляет лазейки для всякого, разного. Говорят же, что гения от сумасшедшего отличает только степень безумия. И что безумцы могут видеть мир иначе.
        Он зябко передернул плечами, по спине пробежала рябь, снова превращая спину то в металлическую с шипами, то в белесое желе с торчащими волосками, то в простую кожу, покрытую пупырышками.
        - Только самому не стать бы таким, - пробормотал вслух. - Кто знает, можно ли в сумасшествие войти, а потом выйти. Это не алмазные когти отрастить… И в то же самое время, если бы я тогда не рискнул посмотреть иначе, я бы не стал таким, не колотился бы лбом в эту очередную незримую для других стену.
        Мрак вышел на террасу, Олег уже сидел за столом и задумчиво наблюдал за нежным розовым рассветом над морем.
        - Не спал? - спросил Мрак.
        - Спал, но немного.
        - Опять что-то снилось?
        - Да, но…
        Мрак услышал странные интонации, насторожился, потребовал:
        - Рассказывай!
        - Я видел, что делает Тарх… Но это был не совсем сон. Я в самом деле видел и чувствовал…
        - И я чувствую, - ответил Мрак язвительно. - Спит, как свинья!.. А играет все хуже.
        - Нет, ты не понимаешь… Что он делает с космосом! Смотри, я тебе покажу на пальцах, ты ж иначе не поймешь…
        Он оглянулся, нет ли женщин, прямо в воздухе создал изображение галактики, уменьшил, еще и еще, пока этих сверкающих дисков-галактик не закружилось великое множество. Мрак восхитился, с какой точностью Олег скопировал огромный участок пространства, ведь если покопаться, то наверняка даже звезды на своих местах, а их сотни триллионов. Галактики неслись веером, постепенно расходясь в стороны, но одна внезапно сошла с незримого курса и пошла резко в сторону. Через минуту столкнулась с соседней, некоторое время края все еще входили один в другой, не соприкасаясь, потом там заблистало нещадным блеском…
        - Вон та, - произнес Олег тихо, - наша…
        - Которая?
        - Слева.
        - А где здесь лево?.. - А тебе есть разница?
        - Да, верно, это у меня так руки дрожат, а мысли скачут, как у умного. Это что же получается? Он сталкивает наши галактики, чтобы взорвались? Зачем?
        Олег ответил тихо:
        - Не знаю. Первое, что приходит в голову, что кого-то очень раздражает наша. Возможно, даже не Галактика, а… как бы это ни звучало дико, а… мы. Земля. Люди. Цивилизация людей.
        Мрак отшатнулся.
        - Олег, у тебя не мания величия? Кто нас заметит даже в нашей Галактике?.. Да в ней сто миллиардов звезд! Там могут быть тыщи намного более развитых цивилизаций!
        - Я же сказал, что это первое, что приходит в голову, - ответил Олег, поморщился, - а ты сразу вцепился. Я не знаю, зачем на самом деле. Может быть, нужно. Может быть, нам даже не повредит…
        - Что-о?
        - Что слышал.
        Мрак сказал недовольно:
        - Тогда только и делов, что вернуться к Тарху, дать по шее и заставить повернуть галактики?.. Чтоб не столкнулись?
        - Не получится.
        - Почему?
        - Тарх уже не тот Тарх, которого ты бил по шее. Таргитай - это… даже не знаю, кто он, у меня нет таких слов и понятий. Это то ли рефлекс Вселенной, то ли ее мышца, то ли ее реальность для нас… Во всяком случае, он как-то связан со всеми процессами, что во Вселенной. Но нам важно сейчас то, что он делает. Да, галактики столкнутся всего через пять тысяч лет. В них погибнет все. Даже звезды, выгорев в чудовищном пожаре, не превратятся в белые карлики, а рассыплются жестким излучением. На месте столкновения образуется дыра, что затянется только через десять миллионов лет, что вообще-то почти мгновенно. Но у нас впереди вовсе не пять тысяч лет, как ты сейчас подумал! Уже совсем скоро процесс станет необратимым. Галактики окажутся слишком близко друг к другу, а наша звездная система, на беду, как раз в самом крайнем рукаве, ее сомнут первой… что, видимо, так и рассчитано. Мрак подумал, спросил:
        - И когда это начнется? Галактика - хрен с нею, меня интересует опасное для Земли. Там же Тигги спит, ни о чем не догадывается!
        - Через три тысячи лет, - ответил Олег тяжелым голосом.
        Мрак присвистнул:
        - Да, Олег, у нас тяжелое наследие. Для нас три тысячи лет - один день. Как и для Древнего Египта. Но сейчас все ускорилось! Уже через сто лет, думаю, все разлетятся по планетам, по звездным системам. А через двести лет заселят не только соседние галактики, но и Вселенную. А тебя пугает, что через три тысячи! Да тогда любой ребенок сможет взять нашу Землю и перенести в другую вселенную так, что травинка на Земле не шелохнется, вода в стакане не дрогнет. А то и со всей Солнечной системой перенесет! Или с Галактикой, ни один атом не сдвинет с места. Может быть, в самом деле, нужно будет для дела столкнуть те галактики? Кто знает, какие звездные процессы нам понадобятся?
        Олег зябко передернул плечами.
        - То-то и оно, - ответил он нервно. - Это меня и пугает.
        Мрак зевнул, посмотрел на небо, на Олега, с треском почесал волосатую грудь.
        - Здорово, - сказал он одобрительно. - Я уж думал, чурбан чурбаном, пугаешься только тех, у кого кулаки больше, а ты, оказываецца, пугаешься еще и абстракций!.. Молодец. Возьми пряник, и пойдем досыпать. До восхода еще часа два, а наши женщины просыпаются, когда солнце чуть ли не в зените. Нет, пряник нельзя, на ночь есть вредно.
        Или ты меня заставляешь спать, словно дитятку в тихий час, а сам по бабам? Без меня?
        Олег посмотрел на него, вздохнул:
        - Ты прав, давай попробуем заснуть. Чувствую, как на Земле была последняя война… между людьми, так и у нас, возможно, последний сон.
        Они разом повернули головы, хотя и так могли увидеть женщин, одну привычно свернувшуюся в клубочек, вторую разметавшуюся, словно в бою. К счастью, постель достаточно широка, чтобы лечь, не потревожив.
        - Спокойной ночи, - сказал Мрак.
        Он исчез, тут же возник в постели. Тигги, как-то ощутив его присутствие, сладко чмокнула губами, не просыпаясь, подползла и забросила на него ногу, обняла за шею и положила голову на грудь.
        - Спокойной ночи, - ответил Олег.
        Виктория не сдвинулась с места, когда он опустился на вторую половину ложа. Спать, сказал себе Олег. Погрузиться в это странное состояние, воссоединиться на бессознательном уровне то ли со всеми живущими на свете людьми, то ли с Богом, то ли со всей Вселенной… или с другими галактическими цивилизациями. Он тогда высказал дикую мысль, что человек, как и муравей, может жить только в симбиозе с другими муравьями и существами, хотя об этом не подозревает. Однако это лишь при свете яркого солнца она дикая, а вот сейчас, когда тепло расплывается по телу, когда мысль становится вялой, хаотичной, самостоятельной, уже так не кажется, всплывают и еще более причудливые…
        Некоторое время он еще чувствовал постель, понимал, что вокруг стены дома, а дом на твердой земле, но одновременно уже летел над планетой, осматривал ее по-хозяйски, подобно Богу, а потом вокруг замелькали звезды, измельчились, словно льдинки в теплой воде, он завис в полной тьме, и тогда смутно ощутил некое присутствие огромного, необъятного, что невозможно вообразить. Это что-то подобное тому, как чувствуешь себя в утробе, где еще нет представлений ни о времени, ни о пространстве.
        В то же время впервые не чувствовал ужаса, а только бесконечный благоговейный восторг, как если бы щенок понял, что великий и бессмертный человек снизошел обратить на него внимание, заметил, может быть, даже возьмет на ручки. Дыхание стало чаще, сердце заколотилось, как погремушка в детской руке, Олег ощутил, что начинает задыхаться от безумного счастья. Присутствие Неизвестного и Великого все яснее, затем словно бы зазвучал Голос, но, понятно, не голос в человеческом понимании и даже не голос в его нынешнем, то есть не радиолуч, не гамма-лучи, не рентгеновское или любое другое излучение, не колебание ткани пространства, однако же с ним говорят, общаются…
        Он напрягался изо всех сил, стараясь вычленить если не фразы или даже слова, то хотя бы смысл, интонацию, оттенки, однако единственное, что сумел ощутить, это доброжелательность, все остальное оставалось за рамками понимания. Сердце сжалось в смертельной тоске от отчаяния и осознания своей малости.
        - Еще, - прошептал он в муке, - говори еще… Я здесь, я внемлю!.. Я есмь… Глаза и уши мои раскрыты… Да, еще и сердце тоже… раскрыто! Говори.
        Голос начал отдаляться, нет, не отдаляться, а затихать, хотя и не затихал, но Олег слышал все слабее, а потом и вовсе остался один во Вселенной, темной и абсолютно чужой, сделал над собой усилие, ускорился, бесконечно долго несся в темноте, пока впереди не блеснул свет, появились знакомые звезды, вообще звезды, а потом уже замелькали галактики, странные нити между ними, мембраны, сгустки пространства, и наконец он ощутил под собой знакомую постель, а кончики пальцев коснулись спящей Виктории.
        Сердце продолжало стучать чаще, чем бьется у мыши-полевки, дыхание частое, хриплое. В ушах еще звучал вселенский голос, Олег чувствовал, как душа скукоживается от ощущения своей малости, ничтожности, микроскопичности и убогости, всплыла потрясенная мысль, а не так ли говорили с Гильгамешем, Моисеем, Мухаммадом?.. И что именно каждый услышал, как каждый сумел полученное смутное ощущение воплотить в слова священных молитв Хаммурапи, законы Торы, строгие и поэтические строки Корана, понятие о вселенском коммунизме?
        Утром Мрак, глядя на Олега, присвистнул озадаченно, покачал головой. Как говорится, краше в гроб кладут. Мог бы в мгновение ока восстановиться, раньше не забывал, а сейчас что-то уж очень серьезное выбило из трубы, сшибло под колени, прыгнуло на плечи.
        - Погулял ты этой ночкой, - сказал он, Олег поморщился, а Мрак продолжал тем же ерническим тоном: - Надо посмотреть, много ли машин перевернул, баб обрюхатил, столбов своротил… Что случилось? Где на этот раз витать изволил?
        Олег посмотрел на свое отражение, вздрогнул, провел ладонью по лицу и мгновенно принял прежний вид делового преуспевающего бизнесмена, который вовремя встает, делает гимнастику, ест нежирное, пьет некрепкое, на службе ровен, приветлив и всегда готов показать зубы в карнегиевской улыбке.
        - Нигде, - ответил он нехотя.
        - А чо морда такая… странная?
        Олег молча смотрел в пространство, зеленые глаза потемнели, а кончики пальцев, как заметил Мрак, задрожали.
        - Просто сон видел.
        - Только и всего? - удивился Мрак.
        - Мне достаточно, - сухо ответил Олег.
        Мрак мгновенно стал серьезен, сказал негромко:
        - Садись, я тебе кофе сделаю покрепче. А ты расскажешь подробно. Знаю я твои сны! Нормальным людям бабы снятся, а тебе все катастрофы, революции, чингисханы да аттилы… Но хуже всего то, что все это, проклятое, сбывается!
        Олег сказал вяло:
        - У тебя тоже сбывается, когда насчет баб. Ты прав, сон - тревожнее некуда. Уже третий раз, все настойчивее. Я пробовал не замечать, так он теперь сразу, только глаза закрою…
        - Что стрясется? Опять всемирное потепление? Льды растают?
        - Хуже, - ответил Олег.
        - Наоборот, все замерзнет?
        - И не гадай, - буркнул Олег. - Куда-то надо идти и что-то сделать. Раньше таких снов еще не было. Это впервые. Конечно, заговорило со мной не впервые, но вот так… Был бы я такой наглый, как ты, я бы сказал, что сама Вселенная что-то хочет, чтобы мы сделали. Или как-то поступили.
        Мрак, не морщась и не хмыкая, выслушал странный сон, коричневые глаза сочувствующе посматривали на бледное лицо Олега. Тот даже сейчас, всего лишь вспоминая и рассказывая, испытывает, судя по его виду, жуткий страх и напряжение, снова спадает с лица, зрачки расширились, на руках вздулись пупырышки, а пальцы вздрагивают.
        - Да, - сказал он с расстановкой, когда Олег умолк, - да-а, хар-р-роший сон…
        Олег вскинулся:
        - Хороший?
        - А разве нет? - ответил Мрак хладнокровно. - Чтоб мы не разменивались на мелочи, типа спасения какого-то сопливого человечества! Разве это масштаб? Нет, ты мне скажи правду в мои честные глаза: разве мы это гребаное человечество не вытаскивали из дерьма уже сто раз? А сейчас мы такие крутые, что могем… я даже не знаю, что еще могем!
        Он говорил с иронией, даже Олег это видел, но в то же время в его словах нечто, от чего по спине нехороший холодок. Кому много дано, с того много и спрашивается. И хотя им не дали, а они сами взяли, все равно… Хотя кто поклянется, что они взяли сами, а не им дали? Ведь дать можно не в привычно явной форме, когда принимающий дар целует дарителю руку или задницу. Детям так вообще подарки подкладывают в носки или в туфли.
        ГЛАВА 8
        
        Они облетели вдвоем планету, осмотрели все арсеналы, пересчитали все атомные заряды, учли уровень раздраженности национальных групп, индекс заинтересованности в переменах религиозных общин, стремление генералов к силовому свержению власти, засуху в Африке и наводнение во Вьетнаме, что одинаково вызовут сильный голод и всплеск миграции, избрание нового далай-ламы и годовщину первого столкновения Китая с Индией за Тибет, сделали поправку на присутствие сильного контингента американских войск на Ближнем Востоке, это часть вопросов снимает вовсе, а часть сводит до неопасного уровня, Мрак попутно вызвал большой пожар на складе героина в Колумбии, наркобароны начнут подозревать друг друга, это борьба за власть, правительство сможет провести ряд реформ по ослаблению напряженности, просчитали на десять лет вперед распространение идей нового реформатора католической церкви, что начал чистку рядов в Венесуэле, наконец, Олег вздохнул, сказал резко:
        - Уходим!.. Всего не переделать!
        - А всего и не надо, - ответил Мрак весело.
        За ним остался инверсионный след, как за высотным самолетом. Даже в космосе на расстоянии трех-пяти миллионов миль еще оставлял, забавляясь, багровый след, словно вспарывал пространство, орошая каплями крови, потом пришлось оставить шуточки: Олег за это время ушел далеко вперед, кое-как догнал и пошел с ним параллельным курсом, бок о бок, на расстоянии всего в полмиллиона километров.
        Юпитер обогнули с двух сторон, скорость все еще не наращивали, Солнечную систему осматривали по-хозяйски, очень скоро сюда с Земли вылетит целая стая голодных, как саранча, людей, тут же примутся перестраивать, ломать и формировать планеты заново, а то и не планеты, а сферу Дайсона или что-нибудь покруче, а вот с этой штукой на расстоянии пяти с небольшим астрономических единиц от Солнца, с диаметром в сто сорок три тысячи и даже кольцом шириной в шесть тысяч, именуемую Юпитером, поступят, как с воздушным шариком, наполненным газом, которым он на самом деле и является…
        Олег оглянулся, почти увидел внутренним взором, как в первые два-три года, когда окукливающиеся начнут покидать коконы, весь этот Юпитер разберут на кирпичики и понаделают либо космических зондов, либо собственных планеток, на которых и отправятся путешествовать между звезд.
        Мрак тоже оглянулся, Юпитер быстро исчезал позади, вздохнул:
        - Жалко. Красивый больно пузырь.
        - Жалко, - неожиданно согласился Олег. - Но, сам знаешь, сперва разберут и понастроят, потом начнут спасать остатки… На Земле когда вспомнили про экологию? Когда сидели по горло в нечистотах. Так и здесь будет… До того, как научатся черпать материю из пространства, из вакуума, сперва все планеты разберут по атому. Мы разве не так поступали?
        Мрак буркнул с неудовольствием:
        - Много ли мы нажрали? Правда, ты хапал в три горла. А этих ринется, как стая прожорливых муравьев!
        - Ну, не самая крупная стая, - вступился Олег. - Вспомни, большинство не захочет переходить в зачеловеки. Да их никто и не пустит.
        - Все равно, - сказал Мрак раздраженно - Даже если с Земли вылетит всего миллион-другой, все здесь пересрут! Я людев знаю. Так что давай жми на полную. Надо протаптывать дорожку. А то разлетятся во все стороны, не уследишь…
        - Не отставай, - бросил Олег. - Кстати, помнишь, я тебе говорил, что вся наша Солнечная система из вторсырья?..
        - Помню, - буркнул Мрак. - Обидные слова говорил. Не патриот ты!
        - Ладно-ладно. Так вот, она не из вторсырья…
        - Слава Богу!
        - …а из третьсырья, - закончил Олег. - Даже, возможно, был и четвертый цикл. Есть некоторые признаки.
        Голос его звучал серьезно, даже торжественно, Мрак насторожился, оглянулся на удаляющуюся Солнечную систему, на уменьшающееся Солнце.
        - Что за превращения?.. Постой-постой, что-то они мне напоминают… Да-да, превращение гусеницы в бабочку. Неужели мы… последний цикл?
        Олег кивнул:
        - Думаю, да.
        Лицо Мрака стало тревожным.
        - Слушай, ты ищи лучше, ладно?.. Чтоб на кого-то свалить это все… ну, надзор.
        - И не мечтай, - сказал Олег невесело. - Похоже, нам тащить на хребтах не только равновесие на Земле, но и во Вселенной.
        Солнце стремительно уменьшилось до сверкающей песчинки и растворилось в черноте. Впереди звездное небо медленно стягивалось в рой, превратилось в единую сверкающую звезду, по сторонам чернота, а что сзади - Олег даже страшился оглянуться. Все еще находятся идиоты, мелькнула мысль, что представляют планеты, звезды, галактики и Вселенную в таком же виде и в далеком будущем, как и сейчас. Какой бред, ну какой бред!.. Понятно же, что перестроим все-все, перестроим даже само пространство, уйдем в микромиры, в межатомные просторы, разберем на элементарные частицы звезды и создадим… создадим то, что нужно нам, а не мертвой материи!.. И будет это не в стотысячном году или даже в пятитысячном, а в пределах этого тысячелетия!
        В сознание ворвался голос Мрака:
        - Погоди, есть идея перекусить червячка.
        Сверкающая, как алмаз на черном бархате, звезда рассыпалась в звездный рой, а тот разбежался в стороны, образовав привычное звездное небо. Они ползли с черепашьей скоростью, даже световой луч и то догнал бы, Мрак, выкобениваясь, изобразил чудовищный ковш бульдозера, здесь как раз область плотного газа, пошел захватывать и отправлять в топку, хотя точнее бы изобразить кита, захватывающего планктон.
        Олег огляделся во всех диапазонах, ему проще, такое вот перекусывание червячка осталось в прошлом, теперь не пришлось бы даже смертельно рисковать, зачерпывая вещество для термоядерного желудка прямо из остатков оболочки черной звезды, как однажды пришлось, до сих пор кожа холодеет от запоздалого ужаса, когда вспоминает… Хотя какое сдуру, до сих пор не представляет, как тогда смог выбраться.
        Но сейчас попросту бы бросил в топку мэонного желудка клок самого пространства. Взял бы и выгрыз в нем дыру. Нет, дыры бы не получилось, это похоже на то, как если бы, плавая в огромном горном озере с чистейшей водой, захотел пить и поплыл бы к берегу, чтобы добраться до своей квартиры и попить из-под крана. А теперь просто отхлебнул, сколько надо, и плыви себе дальше. Даже не надо останавливаться. Ни дыры в озере, ни даже ямки не получится. Один глоток вакуума дает пищи-энергии больше, чем если бы сожрал планету размером с Юпитер. А он в состоянии сожрать и вдесятеро больше. Да только необходимости нет, в любом месте в состоянии глотнуть снова, вакуум есть везде. А где нет, там есть звездное вещество, планеты… Впрочем, это так только выглядит. На самом деле вакуум - везде. Даже в недрах планет и звезд. Только там атомы попадаются в пустоте чаще…
        Справа проплывала странная светло-коричневая глыба. Низ ее темен с лиловым оттенком, а верх блещет, словно там работает электросварка. Олег не мог отделаться от ощущения, что видит обломок астероида, хотя умом понимал, что мимо астероида любого размера пронесся бы с такой скоростью, что просто не заметил бы. Да что астероид, звезд не замечает, даже если проскакивает едва ли не сквозь их недра, а это, это…
        Во-первых, не светло-коричневый цвет, это в глазах сейчас светло-коричнево. А в этой глыбе не меньше ста пятидесяти миллиардов звезд. Малая часть из них, ну совсем малая, так с миллиардик всего, явно взорвались, превратились в новые и сверхновые, потому и такой блеск на том краю этой галактики или туманности. На другом конце, похоже, по большей части белые карлики да нейтринные звезды, потому такая чернота и ощущение тяжести. Все примерно ясно, только непонятна форма этой галактики, все-таки как-то привычнее старая добрая спиралевидная…
        Он взглянул в другую сторону и увидел огромную женскую грудь. Идеальной формы, проплывает в черноте космоса, вызывающе дразнящая, сексуальная, даже ореол вокруг соска алый, пылающий. Правда, сам сосок не торчащий, лишь скромно выступает наружу, полыхает затаенным жаром.
        Мрак оглянулся, прокричал:
        - Что с тобой, Олег?..
        - А что?
        - Почему опять баб видишь?.. Что за странные ассоциации?
        - Это ты их везде видишь, - огрызнулся Олег, но ощутил некоторое облегчение, значит, и Мрак.
        Умом понятно, что это не грудь, а тоже скопление звезд, галактика, в этой примерно сто миллиардов звезд, но это только отсюда выглядит как скопление, а если приблизиться, звезды разбегутся, и даже окажись вот прямо в середине этой, все равно вокруг будет пустота, а самые ближние из звезд - на расстоянии многих световых лет. Эдакие крохотные далекие звездочки…
        Наше воображение, подумал с раздражением. Постоянно дорисовывает мир, а потом столетия, а то и тысячи лет стараемся освободиться то от черепахи, на которой держится мир, то от плоской Земли - до сих пор не освободились! - то еще от чего, но это все так въелось, проросло, что и не знаешь, освобождаешься или привязываешься.
        Вон сейчас даже Яфет не уверен, что когда-то был рай, что его отец не раз напрямую говорил с Богом, даже в потопе сомневается, хотя сам же вел ковчег и выпускал ворона, а потом и голубя…
        В сторонке вспыхнул праздничный салют, во все стороны разлетелись бенгальские огни, по крайней мере - отличная имитация, раздался бодрый голос:
        - Вот теперь я сыт по самое некуда!
        - Учись питаться подножным кормом, - посоветовал Олег.
        - Стану я всякую гадость жрать… Ладно-ладно, на обратном пути научишь. Стыдно, что какой-то умник меня опережает в странствиях и тяготах звездных… да ладно, странствий!
        - Бедный язык, - констатировал Олег - Все, пошли!
        Мрак едва успел метнуться следом, Олег сразу взял немыслимую скорость, звезды собрались в сверкающую полосу, а потом вспыхнули и пропали-. Чернота стала такой оглушающей, что Мрак завопил, закричал, только чтобы слышать свой голос, тело Олега вытянулось и тоже истончилось, из тончайшей струны превратилось в нечто двумерное, а потом вроде бы даже одномерное…
        Мрак додумать не успел, страшная боль пронзила с головы до пят, но сейчас не было ни головы, ни пят, но боль меньше не стала, он вскрикнул страшным голосом, забарахтался и обнаружил, что вокруг снова звездный мир, привычное пространство, а он, как рыба на берегу, жадно хватает воздух… да, воздух межгалактического простора.
        Рядом возникло сверкающее в свете далекого звездного роя тело Олега. Жесткий пучок лучей пронзил его, послышался голос:
        - Как себя чувствуешь?
        - Сам видишь, - огрызнулся Мрак обвиняюще, словно это Олег ему подставил ножку на полном бегу.
        - Видеть вижу, - ответил Олег, - но я спросил, как чувствуешь. Ладно, огрызаешься, значит, лапы не переломал. Разве что прищемил.
        Мрак прохрипел:
        - Это что-то вроде трансфузии роя черных дыр?.. Олег поморщился.
        - Мрак… Умный умеет обходиться без нагромождения наукообразных терминов, непонятных даже говорящему.
        - Совсем?
        - Ну, разве что в самых тяжелых случаях, когда без них уж совсем никак.
        Мрак с великим трудом повернул голову. За спиной быстро затягивалась странная кровавая дыра, из которой выскользнули буквально чудом.
        - Да, Олежек, ты всегда умел утешить. Значит, это еще не тяжкий случай?
        Олег облетел вокруг, глаза и все локаторы быстро сканировали звездный мир.
        - Шутишь? - спросил он с недоверием. - Ты говори, когда шутишь, а то я с юмором все еще не очень. Тензогравное восьмого порядка понимаю, а вот твой юмор… гм… Словом, к тяжким случаям мы еще и близко не подряпывались.
        - А теперь шутишь ты? - спросил Мрак. - Олег, лучше не надо. Твой юмор страшнее твоей занудности.
        Он огляделся, по нейтринному телу прошла волна, что на планете Земля вызвала бы пупырышки по коже. Это он уже видел. В точности. Точно так же темная туча ползла по небу, заглотнув солнце. Оно пыталось подать о себе знак, выпускало вверх лучи, что-то сообщало, а край тучи зловеще горел ярко-оранжевым, даже белым плазменным огнем. Этот огонь по мере продвижения тучи распространялся по краю, становилось понятно, что эта медленная туча когда-то да сдвинется настолько, что откроет неподвижное… да-да, неподвижное солнце!., все в сравнении, все в сравнении.
        И вот здесь это темное пылевое облако, неопрятное, как осьминог, только что выпустивший чернильное облако, ползет с такой же неспешностью через пространство. Из-за него бьют лучи не то сверхновой, не то взорвавшейся галактики, и понятно, что когда это облако проползет, то сверхновая засияет во всей великолепной жути. Возможно, для кого-то огромного это черное облако не ползет вовсе, а мчится, выброшенное взрывом или подхваченное порывом космического урагана. И за какой-то крохотный миг, в котором для человека укладывается два-три миллиарда лет, исчезнет…
        Нет, не исчезнет: там впереди такое же чернильное облако, только помельче и пожиже. Лучи невидимого солнца озарили и его край, проникли даже на треть в глубину, будто просветили медузу. Большое облако догоняет меньшее, интересно, когда столкнутся, грянут ли громы и молнии вселенских масштабов или же войдут друг в друга, как два куска пластилина? Остаться бы да посмотреть…
        Он крикнул:
        - Олег, когда это облако догонит вон то? Олег ответил рассеянно:
        - Всего через полтора миллиарда лет…
        Мрак не стал спрашивать, что тогда произойдет, это смотря как смотреть, да и не произойдет ничего: гораздо раньше придут люди-человеки, вернее, бывшие человеки, все изломают, изосрут, потом начнут убирать и в космосе, занесут его, этот самый космос, в Красную книгу. Он вздрогнул, страшно подумать даже про такое могущество, сказал оживленно, стремясь отогнать неприятное чувство униженности:
        - Вот мы сейчас ломимся напрямик, как два пьяных мужика, а ведь есть же другие способы, есть…
        Олег сказал раздраженно:
        - Ты о чем?
        - Мы сейчас, - объяснил Мрак с апломбом, - как два пешехода. Ладно, пусть как два бегуна. Но ведь есть же еще кони, автомобили, самолеты…
        Олег ответил с еще большим раздражением:
        - Какая разница? Тот же принцип. Другое дело - овладеть топологией космоса! Тогда смогли бы путешествовать даже те, дозачеловеки. В таком же виде, как есть Здесь есть топологические узлы, связки, переходы и попросту дыры… ты тоже видел. Но нам это зачем? Проще передвигаться без затей, вот так, в виде волновых пакетов. Мрак подумал, буркнул:
        - Да, но…
        - Тебя что-то тревожит?
        - Если наткнешься на такой топологический узел, не вздумай развязывать.
        - А ты не вздумай рубить. А в чем дело?
        - Олег, - ответил Мрак раздраженно, - а ты подумал, что в другую галактику могут ломануться люди, не прошедшие… э-э… по допуску? На фиг, на фиг! Нужна таможня.
        Олег сказал саркастически:
        - И ты ею станешь?
        - Зачем? - удивился Мрак. - Поставим автоматику. Или пусть Яфет этим займется.
        Олег ответил коротким выбросом нейтрино, Мрак истолковал это как вздернутые в удивлении брови:
        - Автоматику? Это говоришь ты, кто все еще не может отличить микроскоп от кувалды?
        - А ты не отличишь эндоскин от эндотерста, - огрызнулся Мрак. - Автоматика - это значит, что распространяться по звездам будут лишь те, кто перешел на атомарный уровень. А переходить будут сами. Им надо только дать идею, вот и все.
        Олег долго думал, хмурился, сопел, наконец сказал нерешительно:
        - Я вижу с этим переходом массу всяких технических трудностей… но что-то в твоем бреде есть. Да, есть… Кстати, а чем отличается эндоскин от эндотерста?
        Мрак сказал победно:
        - Признаешься в поражении?
        - Признаюсь, - сказал Олег. - Так чем?
        - И щелбан в лоб заслужил? Или колодой карт по рубильнику?
        - Да, - ответил Олег покорно. - Что это?
        Мрак подумал, пожал плечами размером в три парсека.
        - А хрен его знает. Человечество еще не созрело до такого открытия.
        Олег холодно замолчал, подбавил скорости, хотел оторваться, однако Мрак не отставал, держится рядом с легкостью, уже забыл, как совсем недавно не мог одолеть переход даже на простейшую атомарную структуру, не говоря уже о внутриатомной.
        Похоже, Мрак понял, что Олег думает, и, чтобы показать умение и возможности, усеивал дорогу крохотными радиоактивными маячками, заныривал в вакуум и шел некоторое время там, оставляя на поверхности широкий след из образовавшейся материи, но Олегу надоело хвастовство и фанфаронство, отвернулся и пристально смотрел в направлении того места, откуда все началось. Откуда вылетели все галактики… точнее, то, что потом сформировалось в галактики, видно издали, а простой подсчет, с какой скоростью одна галактика удаляется от другой, дает цифру, когда они составляли одно целое. Получается, что это произошло всего лишь около пятнадцати миллиардов лет тому.
        Мрак оторвался далеко вперед, прокричал нахально:
        - Ну что, буксирчик бросить?
        - Мрак, - ответил Олег, - давай тормози. Туда, в центр, нельзя.
        Он видел, как мгновенно Мрак выбросил вперед луч локатора, обследовал, проанализировал, тут же донесся его грохочущий голос:
        - И не надо. Там пусто.
        - Там не пусто, Мрак, - ответил Олег. - Я не понимаю, что там… но то, что нам нужно, где-то в другом месте
        - Где?
        - Еще не чую, - признался Олег. - Не спеши, у меня такое ощущение, что за нами наблюдают. И даже подскажут… может быть.
        Мрак завис в неподвижности, хотя, конечно, неподвижности в космосе не бывает, даже сейчас можно назвать не меньше десятка мощных сил, что тянут его в разные стороны, и сотню малых, но не тратил энергию сам, терпеливо ждал, только сердито сопел, всматриваясь в Нулевое Место, где когда-то была сингулярность, кто ее туда поместил, а потом ка-а-а-ак бабахнуло, вот теперь и живем в этом все еще длящемся взрыве на разлетающихся осколках-галактиках.
        - Это чо… и есть то место, откуда начался Большой Взрыв?
        Олег сказал недовольно:
        - Ты мне еще про Первый Атом расскажи. Ну, который взорвался, образовав тем самым вселенные.
        Мрак удивился:
        - А ты не знал? Ах да, ты ж волхв, религиозный работник… Понимаешь, Олег, В Начале Начал все было в Праатоме, который потом взорвался. Ты, если не понял, кивни. До Взрыва не было ни пространства, ни времени, ни материи. А теперь все есть, все летит в разные стороны с колоссальной скоростью, потому как взрывалось вот только что, всего промелькнуло каких-нибудь двенадцать миллиардов лет, а это кратчайший миг для такого опасного объекта повышенной бдительности. Все эти звездные галактики, что образовались за это время, - всего лишь завитки дыма от грохнувшей гранаты.
        Олег обернулся, Мрак увидел два слепящих солнца на месте глаз… или это не глаза, но нахлынула волна ярости, гнева и отчаянной зависти, причину которой Мрак, не уловил.
        - Хорош…
        - Правда, я гений? - спросил Мрак самодовольно.
        - Еще какой. Помнишь, там, в деревне, я спросил тебя, кто так хитро и красиво вырезает снежинки? А ты объяснил, что на небе живут наши умершие предки, вот сидят и дурью маются от безделья. А предков наумирало много, вот столько снежинок и получается… А там еще целые амбары наполнены.
        Мрак буркнул с неудовольствием:
        - Мне так объясняли умные люди, вот и я так тебе…
        Он оборвал себя на полуслове. Пространство колыхнулось, среди черноты блеснули широкие полосы скоростных тахионов, но это было лишь эхо от смеха Олега.
        - Да пошел ты, - сказал Мрак в сердцах. - Сам предложи что-то поумнее!
        - Предложу, - ответил Олег серьезно. И добавил: - Когда сам пойму, почему здесь все грохнуло.
        Он осматривался, превратив себя целиком в слух, разбросав сенсоры на несколько парсеков, вслушиваясь, вчувствываясь, стараясь снова услышать зов, ведь чернота космоса подобна черноте сна. Почудилось, что в пространстве рассеяна пыль, серая пыль, в одном месте ветерок, заворачиваясь волчком, нанес целую горку, остальную разбросав по спирали… Он сделал над собой усилие, напоминая себе, что эта серая пыль не что иное, как мириады и мириады звезд, а этот холмик со спирально разбросанной пылью - ближайшая галактика, то есть обычнейшее скопление звезд, так это миллиардов в сто-сто пятьдесят.
        И дальше можно рассмотреть крупинки, что на самом деле не крупинки, а такие же сбившиеся в кучу звезды. Эдакие стада, тоже по сто миллиардов звездных голов. Но это обычное, это уже неинтересно, это как муравьи на дороге, которых не замечают ни люди, ни животные, ни машины.
        Он чувствовал, что некое космическое течение постепенно захватывает его, увлекает, несет с все возрастающей скоростью, начинает закручивать в подобие вихря, рванулся, крикнул Мраку:
        - Не отставай…
        Мрак ринулся следом, но впереди вспыхнуло, Мрак пронесся мимо, жуткий жар сжег часть тела, однако страшный ядерный взрыв остался позади, за тысячи и тысячи километров… да не километров, дубина, а парсеков, перед глазами все еще эта страшная, мгновенно схваченная и упрятанная в кварковый мозг картина колоссального ядерного взрыва.
        Но впереди все еще остается след Олега, хотя это может быть только тело Олега, часть его тела, а остальное сгорело в исполинском ядерном взрыве…
        Он ощутил присутствие друга, как видят пловца, идущего под водой, но близко к поверхности, наконец вынырнул, Мрак крикнул с великим облегчением:
        - Ты жив! Черт, да и цел!
        Олег ответил с недоумением и беспокойством:
        - А что могло случиться?
        - А ты… ты даже не заметил?
        Олег оглядел себя, как будто бы даже похлопал по бокам, словно искал сигареты по всем карманам, окутался сиреневым огнем, что, как знал Мрак, побочный результат общего тестирования.
        - Да вроде бы ничего, - сказал он с недоумением. - А ты что такой заботливый? Какой подвох?
        - Ты просто зверь, - сказал Мрак с восхищением. - Ты ж оставил позади себя… ну даже не знаю что! Возможно, сверхновую. А может, даже новую галактику.
        - Ты в своем уме?
        - Олег, ты летел, как лось от пожара. С кем ты столкнулся?
        Олег подумал, Мрак видел, что он снова перебрал всю свою структуру до последнего электрона, затем сказал неуверенно:
        - Да вроде бы ни с кем, но… я начинаю понимать, о чем ты бормочешь. Частица при ускорении, близком к скорости света, приобретает и массу, близкую к бесконечной.
        Похоже, навстречу летел протон со скоростью, близкой к световой. Он мог столкнуться с протоном из моего организма. При ударе таких исполинских масс могла образоваться даже новая вселенная. Так в теории. Правда, я что-то не верю в такое… Все-таки я хоть и не волк, но тоже из Леса… все еще. А не заметил потому, что в следующую наносекунду, а то и пика, мы за пару парсеков, Мрак. Страшно подумать, но нас, таких сильных и не очень умных, в самом деле не может догнать не только свет, но даже тахионы остаются позади.
        ГЛАВА 9
        
        Мрак развернулся, со страхом и восторгом смотрел на бушующий звездный ад, в котором сгорали целые галактики. Есть на Земле наивные, полагают, что по звездным просторам будут летать в космических ракетах. Есть еще более странные, полагающие, что люди достигнут самых отдаленных уголков космоса… При этом под людьми они понимают вот этих двуногих из воды и дерьма, что постоянно пьют, жрут, гадят и совокупляются, а в самые дальние уголки забираются только из-за желания заработать, найти залежи золота или - находка мысли! - трансуранидов.
        - Ну, ты уже оклемался? - спросил Олег в нетерпении.
        Мрак сказал с дрожью в голосе:
        - Чо роешь землю копытом, чо роешь… Уверен, что наша шкура выдержит?
        - Трясешься?
        - Трясусь, - сердито признался Мрак. - Помню фильм, там киборг гонится за людьми. Весь из жидкого металла, как вон ты любишь. В него стреляли из пистолета, гранатомета, взрывали, потом он прямо в бензовозе горел…
        А ему хоть бы хны! Выходит чистенький и снова гонится. Сумели избавиться, только заманив в плавильную печь.
        Олег смотрел на бушующий мир, пронизанный страшным жаром, жесткой радиацией, гравитационными волнами, смещениями и разрывами пространства.
        - Нам никакие плавильные печи не страшны, - ответил он. - Не отставай.
        Мрак пошел следом по этому жесткому излучению, Олег почему-то идет рывками, дергается из стороны в стороны, но не далеко, лишь однажды отпрыгнул на килопарсек, а дальше все так же на десяток-другой парсеков, двигался все медленнее и медленнее, наконец впереди начала вырастать одинокая звезда, похоже, разорвавшая цепи тяготения галактики и отправившаяся в самостоятельное путешествие. Более того, скорость такова, что даже сама галактика не удержит в своей орбите, не превратит в спутник, этой звезде суждено путешествовать через пространство до самого края Вселенной… хотя, конечно, век ее недолог…
        Олег просчитал быстро параметры, крикнул в тревоге:
        - Мрак!.. Берегись, она нестабильна!.. - Я не…
        Дальше Мрак не услышал, эта звезда немногим больше Солнца, прекрасная в своей гневной короне, что раза в два, если не три, превосходит корону Солнца. Когда-то весь водород кончится и в самом Солнце, но в этой звезде он кончился сейчас…
        Человеку никогда не увидеть всей этой страшной красоты, однако наночеловеку, зачеловеку или любому, кто перейдет на внутриатомный уровень, станет доступно подобное замедленное зрение, Олег в испуганном восторге наблюдал, как внешний слой звезды под собственным весом устремился к центру. От удара высвободилась гигантская энергия, пошло стремительное образование новых элементов, особо много трансуранидов, из которых половину занимает технеций. Второй удар коллапса бросил на ядро нейтроны и нейтрино. Чудовищное сжатие… а затем сверхновая выросла до размеров галактики.
        Чудовищный жар пронзил тело, он чувствовал острую боль во всем теле: чужие элементарные частицы со страшной силой били в его структуру, срывали электроны с орбит, сминали решетки, взрывная волна подхватила и несла с невероятной скоростью. Он слышал собственный крик, с огромным трудом сумел остановиться, зафиксировал себя в пространстве, спешно зачерпнул вакуума, превратил в материю и залечил раны, огляделся.
        - Мрак!.. Мрак!
        - Да здесь я, - отозвался голос.
        Из пустоты космоса выплеснулся луч, налился мужественной мощью жесткого излучения. Мрак выглядел абсолютно здоровым, даже не поцарапанным.
        - Я не драчливый, - пояснил он скромно. - Когда вот такие взрывы, я как страус - сразу заныриваю в песок. Весь! Ух ты, красота какая…
        Новосотворенная галактика полыхала как жар. Сейчас напоминала бешено вертящееся фейерверочное колесо: искры звезд разлетались изогнутыми хвостами, быстро гасли. Лишь некоторые ухитрялись отлететь подальше и погаснуть там, большинство же исчезало, едва вылетев из середины звездного роя. Чем ближе к середине, тем уже ставший привычным в этом спектре голубоватый цвет чаще переходил в белый, затем в оранжевый, это был цвет земного солнца, его недр, разве что здесь это образование захватывало места в пространстве в сто тысяч раз больше, чем вся Солнечная система.
        А в середине… в середине полыхает звездный огонь, ослепительно белый, не существующий ни в одном спектре, немыслимо чистый. Олег не пытался даже представить температуру, что царствует там, в сердце или мозге этого удивительного и потрясающего мира.
        Галактика вертелась с немыслимой скоростью… Олег тряхнул головой, и она замерла, он смотрел глазами этого времени, когда один поворот этой галактики вокруг оси занимает триста шестьдесят миллионов лет.
        Похоже, Мрак думал то же самое, он прорычал:
        - Ни фига себе осколочек… Как его завертело взрывом, а? Ну и что будем делать, волхв?
        - Еще не знаю, - ответил Олег нервно. - Надо бы туда…
        Мрак ахнул:
        - Офигел?
        - Но если нам туда?
        - Ты рехнулся, - заявил Мрак убежденно.
        - Ага, - сказал Олег. - А сейчас еще скажи, что все разумные существа во всех мирах и на всех планетах должны быть похожи на людей. На людев, как ты говоришь.
        - Нет, - сказал Мрак с еще большим убеждением. - Мужики - нет. Они все уроды. Могут быть ящерами, растениями, насекомыми… А вот женщины - все сплошь красавицы. С вот такими сиськами!
        - Вот там и поищем, - заявил Олег. - Только пока не знаю, не знаю… Мне как-то страшновато туда нырять.
        - К ящеркам с вот такими сиськами?
        - Да кто бы там ни жил.
        - А вот мне - нет, - заявил Мрак. - Не страшно. Но все равно нырять не стану. Я что, совсем дурак?.. Там же и пепла не останется. Тебя не жалко, тебе осталось жить с гулькин хвост - еще каких-нибудь два-три миллиарда лет, а там Солнце погаснет, зато мне можно и дольше…
        Олег перевел дух, прикинул расстояние, делая поправку на искривление пространства, выпуклости гравитационной линзы, что образуется при слишком быстром старте, учел сверхчастое столкновение с частицами в этом секторе, сказал коротко:
        - Не отстань.
        Мрак уловил начало движения и рванулся в ту же долю наносекунды, уложился даже в пикосекунду, что позволило держать тактильный контакт с Олегом редкими выбросами корпускул. Из звездного роя дунуло яростным звездным ветром, жесткие излучения пронизывали упорядоченные потоки, причиняя сперва тупую боль, а потом и вовсе рвали нейтринную ткань на части, Мрак едва успевал восстанавливать из захваченного материала, защита стонала от перегрузки, он уже не наращивал слои, слишком громоздко, а просто тупо дублировал самые уязвимые цепи, а когда истончались, строил новые.
        Они влетели в белый плазменный свет, Мрак слышал стон и сбои в организме Олега, немыслимый жар терзал две-три бесконечные пикосекунды, Мрак уже думал, что не выдержит сумасшедшего темпа, вся внешняя защита исчезла, съеденная дикой бомбардировкой… и вдруг все исчезло.
        Исчезло в самом деле все: дикий жар, ослепительный плазменный свет, звезды.
        Мрак ошалело осматривался, но ничего не увидел, хотя смотрел во всех диапазонах. Хватило доли пикосекунды, чтобы восстановиться полностью, но испугало, что тело уменьшилось впятеро, немыслимо, раньше всегда черпал материю прямо из пространства, перестраивал, либо добавляя нужные органы, либо просто увеличивая резерв топлива. Это уже в рефлексах, даже если не помнил, организм сам захватывал из окружающего мира, Мрак это называл подзаправкой, но это лишь автоматическая реакция живого организма, залечивающего раны.
        - Олег, - сказал он дрожащим голосом, - что случилось?
        Он чувствовал себя слепым абсолютно, не видел даже того, что перед глазами, но в этот момент ощутил прикосновение, вспомнил, что летел за Олегом, крепко держась, на всякий случаи сохраняя тактильный контакт.
        - Еще не знаю, - донесся измененный голос, сперва даже не узнал Олега, только по знакомым словам понял, что это он. - Мы попали в… странное место…
        - Спасибо, - ответил Мрак язвительно, - а я то думал, сидим за столом! Просто свет выключили.
        После паузы пришел голос, Мрак наконец сообразил, что в этом месте они и переговариваться не смогли бы, если бы не прикасались друг к другу:
        - Мрак… это ничто.
        - Не понял, - ответил Мрак озадаченно.
        Он изо всех сил прощупывал локаторами пространство, переходил с жестких лучей на мягкие, с нейтрино на кварки и мэоны, но все мгновенно увязало, исчезало бесследно. Он ощутил себя мухой, завязшей в жидком бетоне.
        - Так где мы?
        Из пустоты, из ничто прозвучал голос:
        - Нигде…
        Даже через прикосновение, когда ничто не может помешать, голос Олега колебался, колыхался, словно занавеска на ветру, сминался в звуковом регистре.
        - А в чем это мы?
        - Похоже, - донесся голос, Мрак ощутил в нем растущий страх, близкий к панике, - мы вылетели… за пределы. Ты же видишь, что здесь…
        Мрак сказал зло:
        - Ни хрена не вижу! Хотя бы одну звезду. Голос Олега прозвучал совсем слабо:
        - Какую звезду, здесь нет даже пространства… И вакуума нет. Здесь, Мрак, нет ничего.
        - Ни хрена себе, - повторил Мрак, но теперь и Олег услышал в голосе всегда мужественного друга страх.
        - Мрак, у меня для тебя плохая новость. Мрак нашел силы огрызнуться:
        - А для тебя?
        - Для нас обоих, - донесся истончившийся голос. - Мы в Ничто, Мрак. Или в Хаосе. В Несотворенном… В чем была и наша Вселенная до Созданности. Я не знаю, в какую сторону двигаться… и, хуже всего, похоже, двигаться не можем. Вообще.
        - И что нам светит? - спросил Мрак угрюмо.
        - Не знаю. Мы, может быть, от нашей Вселенной на расстоянии вытянутой руки, но… можем остаться здесь навсегда. На миллиарды миллиардов лет, на вечность… настоящую. Не ту вечность, что во Вселенной, Вселенная сама конечна, а вечность… вечную.
        Голос прервался, перехваченный ужасом. Мраку почудилось, что Олег всхлипнул, но и сам ему ответить не мог, скованный настоящей паникой. Вот так остаться… в полном сознании, но не в состоянии шевельнуться?
        - Я вроде бы могу шевелиться, - пробормотал он.
        Сам ощутил, что звучит глупо, ибо шевелиться, двигаться можно только по отношении к чему-то, а если здесь Ничто, Великое Небытие, то и он будет барахтаться на месте, как двигает лапами пришпиленный булавкой жук.
        Прошла вечность, потом еще и еще, наконец через горы и хребты этих вечностей донесся едва слышный голос Олега:
        - Мрак, я был не прав… мы не можем здесь пробыть до бесконечности. Я истончаюсь… Держись…
        Мрак ощутил, что и он стал меньше в размерах, стиснул челюсти, еще бы: по квантовой космологии пустота никогда не может считаться в реальности пустотой, так как субатомные частицы могут спонтанно возникать в любой точке пространства и точно так же исчезать из нее за счет воздействии энергетических полей. Пустота нестабильна, и вот из его тела время от времени сами по себе выпрыгивают элементарные частицы, а замены нет. За миллиард миллиардов лет таких потерь наберется на пару атомов, за ундециллион - размоется половина массы его тела.
        Правда, трудно себе представить ундециллион, это единица с тридцатью шестью нулями, но их время, похоже, пошло на второй ундециллион, масса постепенно тает, и, чтобы сберечь мышление и всю собранную информацию, он перебрасывал материю, ставил защитный слой, уже пожертвовав, как сказал бы на Земле, руками и ногами, а также и всем телом, кроме головы.
        Когда начала истончаться и защита информационного слоя, хотел было попрощаться с Олегом, но уже не оставалось сил. Подумал вяло, что Олег поймет, они всегда шли плечо к плечу, понимая друг друга без слов. Он поймет. Он всегда все понимал…
        Блеснул ослепительный свет, его швырнуло, бросило несколько раз через голову, а защитные системы организма уже жадно хватали материю, достраивали органы, вокруг крутится звездный мир, только с одной стороны оставалась зияющая пустота. Почти сразу донесся измученный голос Олега:
        - Мрак, как хорошо…
        - Что это?
        - Как хорошо, что ты дождался, - донесся голос Олега. В пространстве быстро-быстро оформлялось его тело, размером с небольшую нейтронную звезду, голос звучал уже во всех диапазонах. - Как хорошо!
        - Что это случилось?
        - Расширяющаяся Вселенная! - прокричал Олег. - Мы ничего бы не сделали, но границы Вселенной сейчас вон смотри уже где!..
        Мрак посмотрел ошалело, Вселенная расширяется со скоростью света, в отвоеванной у Ничто области пока нет звезд, потому там так черно, спросил севшим голосом:
        - Так как далеко нас в Ничто забросило? И сколько мы там пробыли?
        Олег дрогнул, изменился в цвете, жесткое излучение пошло с интенсивностью близкого к панике отчаяния.
        - Не знаю, Мрак. Здесь рисунок звезд для меня чужой. Может быть, уже нет Земли! Может быть, нет и Солнечной системы, даже всей нашей Галактики нет. Мы были в… месте, где нет и времени. Время оставалось только в нас самих. Кто знает, сколько прошло?
        Мрак сказал твердо:
        - Все равно выбираться надо! Ты хоть представляешь, в какую сторону нам дуть?
        Олег повернулся спиной к черноте, выбросил пучок тахионов.
        - Примерно в том направлении был Большой Взрыв. Мы там уже бывали. Доберемся - поймем, уда дальше.
        Звездное небо иногда превращалось в единую звезду, иногда исчезало вовсе, а они неслись в странном пространстве, где нет вещества, нет материи, а только нечто более плотное - вакуум, где остановиться невозможно, даже в этом случае несет со скоростью в тысячи раз быстрее света, странное состояние, выныривали и осматривались, снова совершали длинные прыжки, наконец Олег сказал дрогнувшим голосом:
        - Это было здесь…
        - Что?
        - Большой Взрыв, - сказал Олег, тут же поправил себя измученным голосом: - Место, откуда все началось… как некоторые считают.
        Мрак торопливо осматривался, но звездное небо - не родной Лес, где знал каждое дерево, напрасно пытался уловить знакомые очертания звезд, здесь звезды совсем не те, что видишь с Земли, а Олег молчит, сам растерян, всего трясет, даже пространство вокруг него вздрагивает и сминается, как тонкий холст под сильным ветром.
        - Нам в ту сторону, - проговорил Олег нетвердо. -
        Да, Мрак, в ту… Если, конечно, не ошибаюсь. Но здесь много странного…
        - Что, нашел обломки Первого Взрыва?
        - Нашел, - неожиданно подтвердил Олег. - Но сейчас не до них, все потом, а сейчас держись за мной.
        Мрак кивнул, Олег сделал глубокий вдох, захватив пространства на несколько парсеков, в следующее мгновение Мрак увидел лишь след из обломков тахионов и мэонов. Он заорал и прыгнул следом, но догнать уже не мог, так и несся длинными прыжками. Олег останавливался, ждал, пока Мрак зачерпывал по дороге рассеянный газ, и снова мчались через пугающую Вселенную, что иногда вытягивалась в струну, теряя трехмерность, иногда превращалась в страшное кровавое месиво, уже и не Вселенная, а нечто иное, наконец Олег вскрикнул счастливо и потрясенно на всех диапазонах, узнавая россыпь галактик своего медвежьего угла Вселенной.
        Еще с десяток килопарсеков неслись по прямой, наконец впереди показалась до боли родная спиральная Галактика, у которой столько названий, но чаще всех звучит Млечный Путь.
        - Она, - выдохнул Мрак. - По крайней мере, Галактика на месте… В смысле, летит, кувыркаясь, там, где и должна. Или уже нет?
        - Там, - подтвердил Олег торопливо. - Не отставай, не отставай!
        Все-таки Мрак отстал, Олег почти не соображал от паники, что делает, несся с немыслимой скоростью, и если бы не рассеянный след - в космосе все оставляет следы, - Мрак рисковал бы затеряться в уже не бескрайней, но пока что слишком просторной Вселенной.
        Олег висел среди звезд, поджидая Мрака, а когда тот возник рядом, сказал потрясенно:
        - По-моему, ничего не изменилось!.. Ничего не понимаю. Ты посмотри…
        Мрак посмотрел, ничего не понял. Конечно, понял, что звездочка впереди и есть та самая, что Солнце, но как определить, сколько прошло времени, непонятно. Разве что сдирать с него слои, чтобы посчитать годовые кольца, но вряд ли Олег именно это имел в виду.
        - Ну да, - сказал он понимающе, - смотри, еще горит! Не погасло.
        Он не понял, почему вдруг помрачнел Олег, почему собрался в ком, стал даже меньше прошмыгнувшего вдалеке темного комка, не то планеты Плутон, не то одного из ее спутников.
        - Да, - повторил он за Мраком, - не погасло…
        - Ты все о том же, - догадался Мрак, - что этот костер вот-вот погаснет?.. Брось, ты одного пустячка не учел.
        - Какого?
        - Догадайся с трех раз, - предложил Мрак.
        - И пробовать не буду, - ответил Олег подавленно. - У меня, понимаешь, логика, а у тебя черт-те что. Что один мрак загнет, сто Олегов не разогнут.
        Мрак довольно заулыбался.
        - Ладно, лиса… Льстить ты умеешь! Так и быть, скажу. Тот бог, с которым ты заключил договор, уже давно отбросил копыта. Как будто не знаешь, что боги тоже мрут как мухи. Только не от насильственной смерти, это значит, когда их насильно, а от смены… поколений, религий, культур. Перестают им жертвы носить, вот и мрут. От голода! Тот бог жил на плоской Земле, что лежала на спинах не то китов, не то черепах… Мог помереть от одного вида Земли круглой, что вдруг оказалась недвижимо в центре мира! А от системы Коперника померли боги и помоложе…
        Олег подумал, на лету покачал головой, что захватило легкой аберрацией пространство на треть астрономической единицы.
        - Нет… Как теперь понимаем, те древние боги - лишь инстинктивные проявления сущности растущего Организма. Он развивался, пытался понять себя…
        Мрак прокричал:
        - Так я о чем и говорю? Организм повзрослел, ты ж не строишь из песка домики? Тех богов давно нет, то был щенячий возраст!
        Олег после паузы спросил тупо:
        - Значит, я зря трясся?
        - Зря.
        Олег перевел дух, сказал повеселевшим голосом:
        - Ты меня просто спас, Мрак! Теперь перестану об этом думать… наконец-то доскажу тебе о преимуществе имманентной философии Канта над солипсизмом Беркли.
        Мрак ощутил, как довольный смех застрял у него в горле. Вместо ответа кивнул на Солнце и буркнул:
        - Поспешим. Вдруг там без нас уже пьют.
        ГЛАВА 10
        
        В холле Красотка и Бандитка, обезумев от счастья, что любимые и обожаемые хозяева появились вот так внезапно и словно ниоткуда, ринулись к ним, едва не сбили с ног, прыгали, били по ногам - упругими хвостами, лизались, Мрак целовался с Бандиткой, Олег отпихивал морду Красотки.
        Заслышав шум, на лестнице появилась Тигги, с таким же щенячьим визгом бросилась вниз и тоже прыгнула Мраку на грудь.
        - Где вы были так долго? - спросила Олега негодующе.
        Олег смолчал, а Мрак бросил взгляд на календарь, присел и подхватил ликующую женщину на руки.
        - Всего неделю отсутствовали, разве это срок?
        - Для меня еще какой!
        На лестнице показались оба щенка, Барсик решился спуститься, но короткие лапки не удержали, скатился вниз, обиженно завизжал. Мрак подхватил его на руки, поцеловал, а Тигги посоветовал:
        - Бери пример с Виктории. Железная леди! Виктория сходила по лестнице медленно, тщательно контролируя каждый шаг, каждое движение. Олег покачал головой, Мрак ощутил в нем растущее напряжение, спросил торопливо на мзонной волне:
        - Что случилось?
        - Тря…сет… - едва выговорил Олег.
        Мрак, оставив биологическое тело, мигом возник рядом в виде незримого атомного вихря, выдернул Олега из оболочки и встащил на второй этаж в большую гостиную. Олег упал на ложе, лицо побледнело, по телу прошли судороги. Мрак сочувствующе молчал, такое приходило и к нему, гадкое чувство, но у него нет того обостренного инстинкта сохранения жизни, как у Олега. И нет такого яркого восприятия мира, что сделало Олега волхвом, искателем истины, мыслителем, мудрецом, но оттого еще более уязвимым и ранимым.
        Он присел рядом, широкая ладонь похлопала друга по широкой спине. Спина Олега задергалась чаще. Мрак похлопал, выждал, похлопал еще, сильнее. До этого собирался отпраздновать возвращение, женщинам таинственно намекнул бы на выполнение некоего важного задания, за разглашение - расстрел на месте, а Олега долго бы доставал вопросами: а выполнили то, чего велел Олегу во сне глас, а было ли задание вообще? И вообще, какого хрена они там делали? Сейчас же надлежит быть только тем Мраком, который вел через Лес и поддерживал двух слабаков.
        - Брось, - сказал он искренне. - На меня тоже накатило, но держусь… Отсроченный синдром страха. Когда боятся не сразу, а потом. Когда вспоминают и переживают по новой.
        Олег прохрипел в подушку:
        - Мрак, я и тогда умирал от ужаса!.. Все то время я страшился. Я паниковал, я был в таком ужасе, что умер бы, если бы в Ничто это возможно.
        Мрак похлопал по спине.
        - Понимаю. Честно говоря, сам никогда в жизни еще так не трусил.
        Олег содрогался всем телом. Его трясло, он сдвинулся к краю дивана, рухнул на пол, скорчился. Мрак подхватил, уложил обратно, схватил за плечи.
        - Приди в себя! Мы здесь, мы на Земле, рядом море, чайки кричат, жрать просят, внизу две женщины… вот щас позову, пусть тебя такого увидят! Хватит бояться этого Ничто!
        Олег прохрипел:
        - Какого Ничто?.. Я о нем и думать забыл. Мрак отшатнулся, спросил ошалело:
        - Так что ты опять увидел?.. Что увидел?.. Все, что увидел, - фигня в сравнении с этим!
        Он поднес под нос Олегу огромный кулак с шерстью на тыльной стороне. Олег всхлипнул, поднял голову. Лицо было смертельно бледным, глаза ввалились в темные пещеры.
        - Мрак, - сказал он дрогнувшим голосом, - ты будешь смеяться…
        - Буду! - подтвердил Мрак с готовностью.
        - Но я снова увидел…
        - Что, - спросил Мрак с интересом и без всякого страха, - мы уже не из атомов?
        - Из атомов, - ответил Олег, он перевел дух, вздохнул глубоко, как ребенок после долгого плача, педантично поправился: - Наверное… Я о другом. Помнишь, мы с тобой строили рыцарские замки в Европе?.. К тому времени уже побывали везде, знали, что за океаном, наследили у ацтеков и майя, пошалили у инков, даже пингвинов погоняли. Словом, мир был знаком, прост, обжит, понятен. И как хорошо было строить замок, милостиво охранять крестьян, укреплять замок так, чтобы никто не мог взять…
        Мрак кивнул, глаза затуманились сладкими воспоминаниями. Пожалуй, это было самое сладкое время. Нет, самый сладкий исторический период. Спокойный и понятный.
        - Так вот, - сказал Олег чужим голосом, его снова передернуло, а в голосе появился страх. - Так вот… Я увидел такое, что снова все… вверх ногами.
        Мрак обхватил его за плечи.
        - Говори, - предложил он. - Я рядом. Говори, ничего не случится. Ну?.. Что ты увидел?
        - Вселенную, - ответил Олег. - Хотя нет, то уже не Вселенная.
        Мрак подумал, еще подумал, сказал осторожно:
        - Но ведь мы ее уже видели? По правде сказать, в дрожь бросило… но мы ж привыкли? Притерпелись?
        - То не Вселенная, - повторил Олег тем же зябким голосом. - Даже не песчинка, прилипшая к спине слона… Даже не атом в Солнечной системе…
        - Ого, - сказал Мрак с уважением, но в голосе не было страха, а скорее зависть, - ну тебе и прет карта!..
        - Мрак, ты даже не представляешь…
        - Увы, - сказал Мрак сожалеюще, - ну почему именно тебе такое выпадает? Это как про Ивана-дурака, да?
        - Да, - ответил Олег, - а ты, Иван-царевич, даже не понимаешь, как тебе повезло. Если бы мои нервные клетки в самом деле не восстанавливались, я бы в пепел за пикосекунду! А так этот кошмар длился, длился, длился… а я не мог даже брякнуться в обморок!
        Мрак сочувствующе хмыкнул:
        - Да, упущение… И что же? Как справился?
        - Не знаю, - огрызнулся Олег. - Чувствительность ослабела, видно. Или в организме притупилось. Стало вон как у тебя.
        Мрак сказал авторитетно:
        - Приспособился. Я как-то читал про одну крысу, ее током, стервозу, а она…
        - Да иди ты со своей крысой! Мрак, вся эта Вселенная создана Богом для… В смысле, вся эта, которую знаем, на самом деле не Вселенная, а… крохотнейший участок, микроскопическая точка, в которой он сумел из Хаоса… ну, из того, что мы называем Хаосом, а на самом деле это вовсе не Хаос, создать место… скажем так, организованное по неким иным законам… упорядоченное иначе…
        Мрак морщил лоб, сопел, спросил напряженно:
        - А что же… все остальное, которое не Вселенная… а Нечто… ладно, о нем потом, оно без всяких законов?
        - Да, Мрак. С нашей точки зрения - без всяких законов.
        Мрак буркнул с подозрением:
        - Что-то мне все это напоминает…
        - И мне, - ответил Олег тускло, - но факт остается: наша Вселенная - единственное место в теле Бога, где Бога… нет. Такова его собственная воля, его собственное желание, чтобы стало так. Он захотел место вне себя, где были бы существа со свободой воли.
        Мрак задумался, пробормотал:
        - Душа человека - это истинная частица Бога… Чтобы создать мир, Всевышнему пришлось - создать такое место, где бы его присутствие было не так сконцентрировано, да? Так появился наш грубый, материальный мир, наша Вселенная.
        Олег отмахнулся.
        - Я вот думаю, что если он Вселенную создал, чтобы мы в ней чувствовали себя вольготно, свобода воли, так сказать, то с какой целью?
        - Уже решили, - напомнил Мрак. - Это я сам придумал, я! Мужику нужны помощники. Самому тяжко сражаться с Хаосом… или с чем-то там еще. Да и вообще слова сказать некому, в картишки перекинуться.
        - Он сам и есть Хаос, - напомнил Олег. - Так что цели у него могут быть совсем другие.
        - Какие?
        - Другие, - огрызнулся Олег.
        - Извини, извини…
        - А что, ждал, что я вот так тебе на все вопросы отвечу?
        - Ну, ты же умный…
        Олег, не покупаясь на лесть, буркнул:
        - Творец создал Вселенную, эту песочницу… даже детский манежик, чтобы там появились те, кто придет к Нему. Именно к Нему! Недаром же у нас в крови этот могучий зов: идти к Богу! Это во всех религиях, всех верах, всех сказках… Искажено, перекручено, запластовано, но этот вечный зов прорывается сквозь любые пласты культуры, цивилизации, обычаи… ибо это наша истинная цель!
        Мрак подумал, сказал с сомнением:
        - Цель?.. Думаю, настоящую цель поставит, когда придем.
        Олег зябко повел плечами.
        - Почему же не поставил? Мы побывали у Бога. Но только даже не поняли. И не ощутили.
        - Значит, - сказал Мрак зло, - еще не щенки, те человека замечают, а тараканы или муравьи, для которых человек - что-то вроде стихийного явления. Возможно, Бог с нами говорил! Хотя, конечно, не дебил же он - разговаривать с тараканами? Хорошо, хоть не прибил.
        Он шлепнул по широкой спине, прозвучало хлестко, словно по воде ударил ластом огромный тюлень.
        - Давай приходи в себя! Нельзя с таким рылом к женщинам.
        Олег вытер ладонями лицо, сказал хриплым голосом, все еще содрогаясь от звездной жути, от тускнеющего вида разверзнувшихся бездн уже даже не космоса, а чего-то более древнего и хтонного, чем сам космос:
        - Мрак, если скажу… скажу вслух, то сам себя должен увязать в рубашку с длинными рукавами и сдать на канатную дачу.
        - На Канатчикову.
        - Что?
        - На Канатчикову, - пояснил Мрак. - Говорят, был такой Канатчиков. Подарил свой особняк под приют для… чересчур умных. Так что увидел?
        Олег приподнялся, сел, лицо бледное, осунувшееся, глаза блуждают, а красные волосы вздыбились, как наэлектризованные.
        - Не знаю… увидел ли это… или подсмотрел… а может, просто почудилось…
        - Или тебе дали понять, - сказал Мрак, лицо уже стало серьезным, хотя говорить продолжал легким шутливым голосом. - Это все не важно, как тебе объяснили: словами, запахами или ритуальными танцами. Говори, что восчудилось?
        Олег провел ладонью по лицу, отстранил руку, дико посмотрел на пальцы.
        - Наша истинная жизнь… совсем не то, что мы себе представляем.
        Мрак хмыкнул:
        - Ну да, иллюзия!
        - Не то, Мрак.
        - Да уж надеюсь.
        - Вообще, истинная жизнь человека - та, о которой он даже не представляет! Мы, живя вот так в этом… Организме…
        Мрак сказал ехидно:
        - Это ты, чтобы не называть его Богом? Давай-давай, матерьялист, извини, что прервал! Не удержался, сам понимаешь.
        Олег сказал чуть громче, рассерженнее, хоть и понимал, что Мрак намеренно дразнит, тем самым вроде бы повышает ему тонус, но уже не мог остановиться, не пойти на поводу:
        - Живя в… этом, человек выполняет и другие функции, гораздо более высокие, чем может даже предположить. К примеру, собака может спасти при землетрясении или сходе снежной лавины погребенных заживо людей, взять след, найти оружие, наркотики, заложенную террористами взрывчатку… Понял?
        Мрак помолчал, затем вздрогнул, откинулся, словно невидимая лапа толкнула в грудь. Глаза расширились, он прорычал неуверенно:
        - Это что же… Может быть, наше путешествие за пределы Вселенной не совсем напрасное? И не совсем… дурное?
        Олег кивнул:
        - Возможно. Но собака, обнаружив взрывчатку, что могла бы разнести кинотеатр с тысячами зрителей, просто машет хвостом, не задается вопросами, а мы чуть мозги не свихнули, стараясь понять, что же там делали!.. Вряд ли поймем, давай примем пока как факт, что выполнили нечто нужное.
        Мрак пробормотал:
        - Гм, могли, в самом деле, спасти что-то большое… А что, если саму Вселенную?
        Олег поморщился:
        - Да ладно тебе острить.
        - Я на полном серьезе, - возразил Мрак, и в самом деле лицо было настолько серьезным, что мог быть серьезным на самом деле. - Спасли Вселенную, нас за это потрепали по загривку и сказали: бегите, гуляйте… пока. Будет нужно, позовем.
        Он посерьезнел, лицо начало вытягиваться. Олег спросил встревоженно:
        - Что не так?
        - Да все так, - ответил Мрак невесело. - Надеюсь, у них там танков нету. Не хотелось бы с миной на пузе…
        Олег подумал, сказал осторожно, хотя Мрак подсмотрел в глубине глаз искры, как от ударов по огниву:
        - Дай нам только довести наших гусениц до выкукливания. Как только начнут, мы тут же сами отправимся за ответами!
        - Да уж, это точно.
        Олег добавил после осторожной паузы:
        - Но кое-что мы получили за это странное задание… сами того не подозревая. Как собачки, что научились проходить по буму или ползать под рядами проволоки.
        - Что? - спросил Мрак жадно.
        - А ты не заметил, с какой скоростью ты регенерировал?
        Мрак вздрогнул, помотал головой.
        - Не вспоминай, до сих пор трясет! Я таял, как тонкая ледышка в котле с кипящей водой. Даже - с кипящим маслом! Меня жрало со всех сторон. Каждую пикосекунду от меня отжирало почти половину тела…
        Он запнулся, подумал, в коричневых глазах появилось и начало расти удивление. На миг превратился в статую из железа, потом стал силовым вихрем, снова принял нейтринный облик, выдохнул с великим изумлением:
        - Неужели на фемтоуровень?
        - Да, - подтвердил Олег. - Иначе нам бы не выжить. Но зато теперь фемтоскорость всегда с нами. Всемогущество? Всемогущество щенка, у которого наконец-то открылись глаза и уши, он научился передвигаться на всех четырех лапках и, услышав зов человека, впервые сумел перелезть барьерчик щенячьего манежика. Мрак подумал, сказал рассудительно:
        - Ладно, возвращаемся. Там обед стынет!.. Дорогу к Богу знаем, во второй раз придем… не такими лохами.
        В долю фемтосекунды просочились через перекрытия, Тигги все еще висит у него на шее и тянется губами к щеке, пройдет сто миллионов лет, прежде чем губы дотянутся, а Виктория через миллиард лет фемтомира сойдет с лестницы, но сейчас спешить некуда, и они оба вошли в, свои очень уж неторопливые биологические тела.
        Тигги влепила ему звучный поцелуй, а Виктория сбежала вниз и бросилась Олегу на шею. Руки ее были теплые, а губы мягкие и нежные.
        - Я люблю тебя, - прошептала она. - Мое сердце разрывалось от страха! В следующий раз бери меня с собой.
        Он подумал, ответил осторожно:
        - Не исключено.