Прячем лица в дыме Лина Николаева
        Когда-то смешной рыжий мальчишка видел в брате своего бога. Он вверил ему жизнь и согласился на эксперимент. Тогда мальчишка не знал, что боги жестоки, а предать может любой.
        Несколько лет прожив под надзором тюремщиков в белых халатах, он бежал от них, от боли, от воспоминаний. Чтобы отомстить, он взялся за невыполнимое дело и согласился впустить в свою жизнь то, что так старались уничтожить в нём - магию. Но ценой этого стал сам город.
        Лина Николаева
        Прячем лица в дыме
        0. Пять - это же час шуток, да?
        Маленькая стрелка коснулась пяти, большая - двенадцати. Часы на каминной полке известили об этом громким протяжным ударом.
        Лаэрт должен вот-вот вернуться из университета. В Кионе говорили, пять - час розыгрышей, и Кираз обычно встречал брата шуткой. Хотя тот всё равно оставался хмурым. Улыбка на лице Лаэрта появлялась, только когда он спускался в лабораторию в подвале и начинал что-то смешивать, переливать, соединять, разделять, а ещё - писать, писать, писать…
        Кираз вытянул шею, смотря в окно - садовая дорожка оставалась пустой, - и вернулся к учебнику. Он и сам с нетерпением ждал часа, когда Лаэрт спустится. Тот долго отмахивался, но год назад, наконец, сдался и рассказал брату, чем занимается, а заодно стал его учить.
        Мальчик пододвинул к себе лист бумаги, сверился с записями и перелистнул страницу учебника - с одной таблицы на другую.
        Лаэрт поступил в университет не в шестнадцать, как большинство, а на два года раньше. Кираз хотел быть таким же и каждый день после школы занимался дополнительно - до вступительных экзаменов оставалось всего три месяца, и он не мог позволить себе лениться.
        Сквозь открытое окно донеслись голоса. Ученик выглянул: по гравийной дорожке, вьющейся среди кустов роз, шёл брат, а с ним - двое мужчин. Незнакомцам было под сорок, оба - в строгих тёмных костюмах. Один держал папку с бумагами, другой - чемоданчик, какой носили при себе врачи.
        «Профессора!» - подумал мальчик с замиранием сердца. Наверное, работа Лаэрта заинтересовала его университетских преподавателей, и те пришли, чтобы оценить успехи ученика.
        Кираз вскочил, взволнованный, и понёсся к выходу, затем вернулся, схватил со стола исписанные листы и сбежал по лестнице.
        Может, Лаэрта переведут на курс вперёд? Сделают старостой? Дадут повышенную стипендию! И его самого тоже могут заметить, он ведь помогал!
        Внизу Кираз замедлил шаг, пригладил растрёпанные рыжие волосы и выпрямил спину. Главное, правильно ответить на все вопросы. Если они будут, мысленно поправил себя ученик, смутившись. Как бы ни хотелось поговорить с настоящими профессорами, всё-таки те шли к другому. Успехи в опытах принадлежали Лаэрту, а Кираз только немного помогал - он сам стал доказательством того, что лекарство работает.
        Мальчик сжал кончики пальцев, и окно наверху, повинуюсь усилию воли, хлопнуло. Он покажет, чего добился Лаэрт.
        Мягко ступая, по коридору прошёл слуга и открыл дверь.
        - Где Кираз? - строго спросил брат, едва переступив порог.
        - Занимается у себя в комнате, - доложил пожилой мужчина в ливрее.
        Кираз вышел в коридор. Лаэрт выглядел по-деловому собранным и больше напоминал торговца, а не учёного с чернильными пятнами на руках и увлечённым взглядом, каким привык его видеть младший. За спиной маячили профессора - вблизи они походили на изголодавшихся хищных птиц. Один, поставив чемоданчик на пол, нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
        - Подойди ко мне, - Лаэрт поманил рукой. Голос звучал непривычно мягко - так он не говорил, даже когда младший брат делал успехи в учёбе.
        Краснея, тот приблизился. Не так он представлял себе встречу с профессорами, не так.
        - Вытяни руки, - тон стал ещё более мягким, даже ласковым.
        Парень смутно помнил, что отец говорил также, но тот умер шесть лет назад, и его голос почти стёрся из памяти.
        - Зачем?
        - Так надо. Вытяни.
        Кираз посмотрел на брата, на профессоров и, положив листы на тумбу, покорно поднял руки. Один из мужчин проворным движением достал из кармана металлические браслеты и со щелчком застегнул их на запястьях мальчика. Тот, отскочив в сторону, вцепился в них, пытаясь снять, и крикнул:
        - Зачем это? Лаэрт?
        Металл казался сплошным листом - ни крепления, ни механизма. Кираз сжал пальцы и повёл в сторону, но ничего не произошло - ничего, что происходило обычно.
        - Вот, - на лице Лаэрта появилось смущение, граничащее со страхом.
        - Да, я заметил, - профессор, державший в руках папку, нахмурился. - Спасибо за сигнал, дан Адван. Город станет спокойнее благодаря вам.
        Ученик попятился. Он уже слышал эту фразу. Магию считали болезнью, скверной, а людей со склонностью к ней - заражёнными, и так говорили перед тем, как забрать «заболевшего» на лечение.
        Парень сделал ещё шаг назад, не переставая качать головой. Да это же час для розыгрышей! За ним не могли прийти. Не за что было! Он не имеет склонности к магии - только то, что дал эксперимент. Закон о запрете силы не нарушен - они просто развивают науку. Так говорил Лаэрт.
        Кираз уставился на брата. Пять - это же час шуток, да? Его ведь не могли отдать в…? Вздрогнув, он резко прижал руки к груди.
        На плечи опустились ладони одного из «профессоров» - Кираз даже не заметил, как тот оказался за его спиной.
        - Идём-ка по-хорошему, парень. Будешь упираться - придётся тебя усыпить, пока не приедем.
        - Лаэрт! - закричал мальчик и дёрнулся к брату.
        - Проблемный, думаешь? - один мужчина спросил другого.
        Лаэрт с лицом мученика посмотрел на них, затем - на Кираза.
        - Извини, так будет лучше.
        «Профессор» схватил повыше локтя. В шею что-то укололо, затем коридор сжался, и пол оказался прямо перед глазами. На секунду Кираз вспомнил, что голос брата уже несколько лет не звучал с теплотой и лаской, но вдруг это стало таким неважным.
        1. Вероятность ошибки стремилась к нулю
        На костях выпали две шестёрки. Вероятность этого - один к тридцати шести. В Кионе такое сочетание называли солнечным и пророчили удачу тому, кто его выбросил.
        Раз в удачу не верил. Он знал, что полагаться можно только на числа и точные расчеты - они никогда не подводили. Перекинув красные игральные кости из одной ладони в другую, прежде чем увидеть новую комбинацию, парень услышал:
        - …Четыре.
        На костях - две двойки. Он обратил внимание на ворчание Найдера, но тот говорил о другом:
        - А в прошлом месяце было пять! Выручка становится всё меньше. Чем мы занимаемся?
        Друг поджал тонкие губы и нахмурился. Чёрные волосы, зачёсанные назад, и нос с горбинкой делали его похожим на нахохлившуюся хищную птицу. Одну руку Найдер положил на бухгалтерскую книгу, другой сжимал трость - с каждым словом всё сильнее.
        - Персонал опять разбежался, комнаты для постояльцев простаивают, - он недовольно посмотрел на Рену. - У тебя тоже продажи упали, - затем на Феба. - Даже игорный зал пустует! - и закончил на Разе.
        - Интересно почему, - скрестив руки, Рена откинулась на спинку стула.
        - Ты хочешь что-то мне сказать?
        Найдер прищурил карие глаза. Происхождение было его больным местом. Он родился в кочевом народе оша, который считали грязным и проклятым. Всю жизнь парень боролся с предрассудками и до сих пор каждое слово принимал на этот счёт. Даже неудачу с таверной он связывал с происхождением - как же, всё, что принадлежало оша, обходили стороной.
        Девушка устало вздохнула.
        - Я про то, что мы не умеем вести такие дела, - она обвела рукой полутёмный зал с пустыми столами. - Ну сколько это уже длится, три года? У нас хоть раз была прибыль? Люди идут только за лекарствами Феба, но не есть, играть или ночевать. Найдер, согласись, что другое у нас получается лучше.
        - Но ведь таверна важна! - Феб встал на защиту друга.
        - Не надо, Феб, ты бы сбежал из неё, если бы мог, я же знаю.
        Найдер перебил Рену:
        - Это не обсуждается. Нам как минимум нужно официальное место работы. Сама знаешь, что без этого придётся платить штраф - кионский закон. А приносит таверна прибыль или убыток - моё дело, ясно? В твой карман я не лезу, а ты не лезь в мой.
        Девушка закатила глаза. Раз снова перекинул кости из руки в руку. Опять выпало четыре - как четыре стихии, стороны света или района в Кионе.
        Их тоже собралось четверо.
        Найдер был негласным вожаком и отличным вором. Он всеми руками держался за свою таверну - наследство отца - и мечтал увидеть в ней много гостей, в память о родителе. Хотя «Вольный ветер» давно перестал быть просто таверной: к нему пристроили жилые комнаты, открыли внутри игорный зал и небольшую лавку. Благодаря Найдеру он стал домом для всех четверых - хоть и очень странным домом, с вечным переполохом.
        По документам Раз работал «распорядителем», иногда вставал за рулетку, но его большей страстью и ролью в деле был взлом сейфов. Он обожал слушать щелчки замка, складывать их в цифры и разгадывать комбинации.
        Рена отвечала за поваров и официантов, которых становилось всё меньше, и за комнаты наверху. На первый взгляд она казалась обычной, но чтобы понять её особенность, её роль, девушку стоило знать очень хорошо. Это была тайна, которую стоило прятать от всех. Однажды та уже сделала Рене больно и привела туда, где они встретились с Разом и откуда вместе бежали, оставив за собой огонь и сотню трупов.
        Фебу принадлежала лавка, в которой он торговал снадобьями и порошками. Кроме средств для крепкого сна, спокойствия, лечения изжоги, он создавал кое-что поинтереснее, что делало ему славу в Цае - криминальном районе Киона. Раз был его главным клиентом, хоть и не по своей воле, а по нужде.
        - Раз! - воскликнул Найдер, кончик его трости упёрся прямо в грудь парня.
        Дерево всегда покрывали коричневые пятна - их форма, оттенок, расположение могли меняться, но происхождение было одинаковым. Большинство шарахались, поняв откуда эти пятна, и такой взмах помогал получить желаемое лучше любых слов. Иногда Разу даже казалось, что Найдер специально не убирает кровь.
        Легонько ударив рукой по трости, он равнодушно бросил:
        - Я тебя слушаю. Продолжай.
        Раз сунул кости в карман жилетки. Губы друга скривились, но он не ответил и снова взялся за бухгалтерскую книгу.
        «Один, два, три, четыре, пять…» - Раз начал считать про себя.
        Не кости, так цифры. Однажды они не дали сойти с ума от боли и лекарств, а после стали лучшим успокоительным и развлечением.
        Найдер пролистнул пару страниц, затем отложил книгу.
        - Ладно, поговорим о других делах.
        Рена заметно оживилась. Причина, по которой она не любила «Вольный ветер» - да и все таверны мира - тоже была связана с её прошлым и с той тайной. На несколько секунд Раз вспомнил девчонку с золотыми распущенными волосами, в белой больничной рубашке, какой он увидел Рену впервые. С тех пор многое изменилось. Теперь она носила только чёрное и собирала волосы в пучок, словно пыталась откреститься от прошлого. Да и он стал другим.
        - На День прогресса в Историческом музее откроется выставка, куда из Кирии привезут дневник Яра, книги, написанные его соратниками, и артефакты времён войны с демонами. Вы понимаете, сколько они могут стоить.
        Раз чуть улыбнулся:
        - Празднуем День прогресса, а смотреть будем на то, что принадлежало богам. Отлично.
        Да уж, в этом проклятом Кионе всё было так зыбко и противоречиво. Называл себя столицей наук, а поклонялся учёным, точно богам. Превозносил права и свободы человека, но превращал жизни многих в затянувшуюся пытку. И до бесконечности, до исступления ненавидел магию, но сам был построен и восстановлен её силами.
        Феб сделал своё любимое учительское выражение лица. Найдер и Раз переглянулись - сейчас опять начнётся! Когда речь заходила об истории, заткнуть Феба не получалось никакими угрозами.
        - Яр и его соратники не были богами, как те демоны не были настоящими демонами, - он поучительно поднял указательный палец. - Действительно, и на Арлийском континенте, и на Кирийских островах одно время поклонялись Яру, но это осталось в прошлом. «Божественные» артефакты, представленные на тридцатилетие революции - хорошая ирония.
        «Сто один, сто два, сто три…» - Раз вернулся к счёту. Не хотел он слушать об истории. В той войне с демонами винили магов, и после победы всё больше областей магии стали попадать под запрет, пока вся она не была объявлена болезнью, а владеющие силой - больными. Он сам стал «больным».
        - Ага, ясно, - буркнул Найдер, быстро глянул на Феба и продолжил: - Эти самые артефакты привезёт глава кирийского Народного собрания - его пригласили на День прогресса.
        - Ровно двадцать лет назад он сам возглавил революцию. Кирийское королевство последовало по нашему пути, только у нас король был убит, а Ленгерн распался на отдельные города-государства, а у них правитель сам снял с себя корону и передал власть народу.
        Найдер крепко сжал трость - на миг Разу показалось, что он вот-вот пустит её в дело. Не стоило - Феб, даже задыхаясь, мог рассказывать об истории. Все они были такими фанатиками - эти проклятые ученые.
        - Мы пройдём в музей и на глазах у всех заменим один из артефактов, как тогда, на бриллиантовом аукционе?
        Рена и Найдер обменялись понимающими взглядами и улыбками, а это было редкостью для них, они чаще ворчали друг на друга, чем просто разговаривали.
        - Хоть кто-то думает о наших планах! - Найдер выразительно посмотрел на Раза.
        - Я в деле, ты же знаешь, что тут ещё говорить?
        Раз потянулся в карман брюк за сигаретами. Сначала пальцы нащупали маленький железный футляр, в котором он хранил таблетки, затем - бумажную пачку. Достав из другого кармана коробок, парень уже чиркнул спичкой, но Рена метнула на него требовательный взгляд. Раз вздохнул и послушно отошёл к входу в зал. Это было единственное, что девушка не прощала ему, и единственное, в чём он уступал ей.
        - Это то, про что ты говорил пару дней назад? - спросила Рена с интересом и поправила выбившуюся из пучка прядь. - Тот новый заказчик, которому важно успеть до Дня прогресса?
        Раз затянулся сигаретой, затем выпустил изо рта дым. Внутри появилась приятная горечь. Курил он нечасто, это было небольшим дополнением к ясности и спокойствию, которые дарили числа.
        Найдер качнул головой.
        - Нет. Музей - это моя задумка. С тем заказчиком мы не будем работать.
        Рена удивилась:
        - Вы слышали, Найдер отказался от хороших денег? Когда это было видано! Или ты так набиваешь себе цену?
        - Я… - раздражённо начал парень.
        В затылок уткнулось что-то холодное и твёрдое. Со второго входа в зал послышался знакомый скрипучий голос:
        - Так, все шавки сбились в своей конуре, отлично. А теперь поговорим.
        Раз хорошо знал говорившего. Цай делили между собой десяток «королей», и Орманд Льянал был одним из них. Он контролировал южную часть района, где стоял «Вольный ветер», и никогда встречи с ним не заканчивались ничем хорошим. Раз и Найдер за годы выработали простую стратегию: бей первым, держи голову высоко и стой на своём, что бы ни предложили и как бы не угрожали.
        Подняв руки перед собой, Раз медленно повернулся, затем резким движением прижал горящий конец сигареты к глазу непрошенного гостя. Смуглое лицо перекосилось, раздался истошный крик - даже скорее визг, как у побитой собаки. Раз выбил револьвер из его ладони и подхватил оружие.
        Погас свет, погрузив зал в полную темноту, и на несколько секунд мир замер. Итак, трое на одной стороне уравнения и шестёро на другой. И неизвестная переменная. А теперь пора начать сокращение.
        Выстрелов не последовало - и банда Орманда, и Найдер с Разом боялись попасть в своих. Всё вокруг наполнилось шорохами и скрипами, и у них было всего несколько секунд, чтобы занять правильное место.
        Раз начал отсчёт. Один - коротко простонала половица. На «четыре» стон повторился. Слева тоже послышалось движение - более тяжёлый шаг у края стены, который через пять секунд сменился скрипом.
        Скакнув в сторону, Раз выхватил из-под жилета второй револьвер и поднял обе руки. Загорелся свет, он увидел, что оба дула замерли в десяти сантиметрах от спин двух коротко стриженных парней в чёрном, которые направили оружие в случайные стороны. Но рядом стоял третий, и он так же чётко и уверенно целился в Раза.
        Найдер наставил револьвер на Орманда, а кончиком трости упёрся в висок его подручного. Феб вытащил нож. Его высокая фигура угрожающе возвышалась над другим громилой, и они казались двумя хищниками, замершими напротив друг друга. Не стоило гостю знать, что Феб не способен убить. Рена исчезла - она знала, что делать.
        Итак, трое против семерых - вернее, шестёрых, тот, с глазом, отполз и теперь жалобно скулил. Гостей больше всего в два раза, но четверо уже на прицеле. Неплохой расклад, бывало и похуже.
        - Как видишь, нападать в чужом доме - не лучшая затея, - холодно произнёс Найдер.
        - Ну и что дальше, парень? - ухмыльнулся Льянал. - Досчитаем до трёх, а потом по команде выстрелим друг в друга? Или поговорим?
        - Мы уже обо всём поговорили. Это мой дом, а ты катись к чертям.
        - Я не драться пришёл. Просто оглянись и вспомни, что я обещал - как видишь, я держу слово, - голос стал более тихим и вкрадчивым. - Лучше тебе убираться в свои поля и дальше коней пасти. Такой грязи даже в Цае не место.
        Найдер ответил холодным взглядом и поджатыми губами. Раз хорошо знал это выражение - бояться стоило не криков и поднятых кулаков, а равнодушия. И раз уж друга не остановить от безумства, нужно его поддержать.
        Сверху обрушился поток ледяной воды. Раз почувствовал, как тот, сзади, неловко дёрнулся в сторону. Он выстрелил с обеих рук - бритоголовые рухнули, подставив лица дождю - и сразу кинулся влево. Оглушая, раздалась ответная стрельба. Пули крошили камень, попадали в бутылки, и те со звоном разлетались, осколками осыпая пол.
        Парень нырнул под стол. «Один, два, три, четыре, пять», - он выждал, высунулся, выстрелил и снова спрятался.
        - Уходим, - послышался повелительный голос Орманда. - Подумай, оша, сколько ещё ты так протянешь.
        Раз выпрямился. По лицу и волосам стекали капли, одежда промокла, но Льянал уходил с видом короля. Двое оставшихся подручных подхватили подмышки того, с глазом, и потащили по коридору. Раз направил револьвер на спину Орманда, но так и не выстрелил. Слишком дорого это могло стоить. Убийство не стало бы решением проблемы, но развязало войну, в которой двое окажутся против всего Цая. И это такая крошечная вероятность победы, что высчитать её невозможно.
        Феб с ошарашенным лицом вылез из-под стойки. Как будто впервые видел такое!
        Поднявшись, Найдер подхватил с пола трость, покрытую свежими красными пятнами, и с размаху, с явным наслаждением ударил парня, лежавшего с окровавленным виском, по лицу. Специально утяжелённая, она опустилась на голову, как нож в масло, и превратила её в красно-белое месиво.
        - Не закручивайте так краны! - Рена сошла с лестницы, поглаживая запястья.
        Раз утёр рукавом рубашки лицо, но лучше не стало - сухих мест на ней не осталось
        Девушка прошлёпала по мокрому полу и со строгим взглядом замерла напротив Найдера. Оша вытер кончик трости о куртку лежащего парня и раздраженно ответил:
        - Просто помолчи! Я и так знаю, что ты хочешь сказать.
        Рена, подняв с пола стул и усевшись на него, всё равно начала:
        - Так вопросы не решают. Как думаешь, скольких шестёрок Орманд позволит убить, прежде чем решит прикончить тебя? Странно, что он не сделал этого раньше. С его-то славой!
        Найдер расстегнул манжеты на рубашке и несколько раз взмахнул руками, как пёс, отряхивающийся от воды.
        - Не переживай за меня, солнце, это почти что семейные дела - я знаю, где граница.
        Да нет, не почти - это и было семейным делом, но Найдер не любил рассказывать о нём ещё больше, чем о своём детстве.
        Раз вздохнул и устало привалился к стене. Каменная кладка холодила сквозь мокрую ткань. Он сунул руки в карманы - пачка сигарет насквозь промокла, но футляр и его драгоценное содержимое остались сухими.
        - Вы не ранены? Я могу принести… - начал Феб, осторожно поглядывая на Раза и Найдера.
        Они одинаково махнули рукой.
        - Лучше позови Гека и Дорна, пусть уберут этих, - оша кончиком трости обвёл три тела. - И Тимму, надо прибраться.
        Феб, кивнув, послушно вышел.
        Три - число хорошее. Разу оно нравилось. Недостаточно мягкое, чтобы делиться на большое количество других чисел, но всё же в меру уступчивое. В Кионе его называли «правдивым», а правда сейчас не помешала бы.
        - Най, что за обещание? - спросил Раз, подходя к другу.
        Тот равнодушно пожал плечами:
        - Сказал, что сделает так, что сюда больше никто не придёт, и тогда я сам прибегу к нему с просьбой купить «Вольный ветер». Ага, сейчас. Да, людей почти нет, но я придумаю что-нибудь. Это не обсуждается, ясно?
        - Почему Орманду так нужна таверна? Не меньше, чем тебе.
        Рена всегда задавала этот вопрос, уже который год. Хотя борьба за дом началась задолго до того, как её подхватил Найдер. И дело было вовсе не в отказе платить королю Цая, не в удачном расположении, не в ненависти к оша. Ответ лежал глубже, но Найдер крепко держал его при себе - даже Раз узнал правду не от друга, а от сестры того.
        «Одна тысяча один, одна тысяча два, одна тысяча три…» - он начал считать, чтобы привести сознание в порядок, мысленно пробежался взглядом по такому красивому, стройному ряду чисел, дошёл до второго десятка, затем быстро спросил:
        - Най, ты ведь думал о том заказчике? Музей - хорошая идея, но пройдёт немало времени, прежде чем мы продадим украденное. Нам нужны деньги как можно быстрее. Пора заканчивать это топтание на месте. Если сейчас мы вдвоём пойдём против Орманда, наш шанс будет оцениваться, только как одна тысячная. А если к нам двоим присоединятся деньги, он возрастёт до двух целых трёх десятых процента.
        Найдер ухмыльнулся:
        - Ты правда это высчитал?
        Раз улыбнулся самыми уголками губ. Нет, он не мог сделать точных расчётов, но даже приближенные значения давали ему уверенность. Однако парень всё равно ответил:
        - Да. Но даже два и три десятых лучше, чем испытывать терпение Орманда.
        - Ты же сам первым сказал, что мы не должны ввязываться, дело противоречит нашим принципам.
        - Я не знал, что на кону наш дом. Думаешь, я позволю кому-то отобрать его? Нам нужны деньги на войну - мы их достанем.
        - Раз, это что за милости? Ты свои таблетки забыл принять?
        Парень снова запустил руку в карман, нащупал железный футляр и провёл пальцем по резному краю. Нет, таблетки он пил каждый день - по одной ровно в семь утра. Они не давали боли вернуться, а ещё превращали воспоминания в дым и делали чувства слабее. Не будь их, то, что так отчаянно пытались уничтожить в больнице, вернулось бы. И стоить это могло слишком многого и слишком многим.
        - Заткнись-ка, пока я эти таблетки тебе в горло не затолкал. Я пытаюсь помочь. Выйдешь на заказчика?
        - Да, Раз, - Найдер, прихрамывая, отошёл в сторону. - Выйду. Устроим встречу завтра. Не будем тянуть.
        Рена вскочила со стула.
        - Ну, а меня добавить в расчёты вы забыли, или что, думали, я оставлю вас вдвоём - вас, самых бедовых мальчишек на свете? Сколько я накину - ещё одну тысячную? Одну сотую?
        Девушка улыбнулась, Раз улыбнулся в ответ. До «Вольного ветра» ему было не на кого полагаться, кроме Рены, и она даже стала для него всеми ста процентами - всей жизнью. Но это было давно, очень, и с тех пор пропорции изменились.
        - Эй, - послышался женский голос.
        Раз обернулся. В дверях остановилась Джофанка - Джо, как её называли. В одной руке - обгрызенное яблоко, в другой - гитара, на плече - потёртая сумка. Девчонка уставилась на трупы, затем, тряхнув чёрными кудрями, лихо улыбнулась и продолжила:
        - Видимо, я вовремя
        Раз вздохнул. Про народ оша говорили - приходят и беду ведут за собой. В приметы он тоже не верил, но мог сказать: если уж явилась сестра Найдера - шуму будет много.
        Показалось, что на этот раз ограбление от нового заказчика выйдет за рамки обычного дела, но хотелось ошибиться. К сожалению, вероятность ошибки стремилась к нулю.
        2. Чувства, которые не заглушить никакими таблетками
        Джо застыла внизу лестницы.
        - Я тоже хочу идти!
        - Мало ли чего ты хочешь, - буркнул Найдер и шагнул на ступеньку ниже. - Отойди, нам пора.
        Раз прислонился к стене, скрестив руки, и молча наблюдал за пререканиями. У этих двоих отцы были братьям, но общего у Ная и Джо нашлось больше, чем у прямых родственников. Впрочем, и противоположностей было немало. Наверное, даже немного больше - пятьдесят один на сорок девять.
        - А на дело возьмёшь? - спросила Джо, с хрустом откусывая от яблока.
        Найдер вздохнул:
        - Возьму. Пора тебе привыкать к городу и учиться зарабатывать, верно?
        Девушка закатила глаза. В ней было столько переменчивости и крайностей, что Разу она напоминала двойку.
        - Я здесь ненадолго, ты же знаешь. Закончится зима, и я снова уйду.
        Джо была настоящей дочерью народа оша. Такая же вспыльчивая, свободолюбивая и неугомонная. Годами она колесила по Арлии вместе со своим племенем, и поэтому в совершенстве овладела всем, что было так характерно для оша: отлично ездила верхом, стреляла и с удивительной ловкостью могла пробраться куда угодно. Но про таких, как она, говорили: «жизнь помотала». Пережила Джо немало - длинная дорога учила лучше любых университетов.
        - Перебиралась бы в город, - заворчал Найдер. Этот спор между ними длился годами. - Ладно, вечером поговорим. Отойди давай.
        Он взмахнул рукой. Джо показала ему язык и отскочила в сторону.
        - Пожалуйста, дан Найдер, - произнесла она насмешливо. - Пожалуйста, дан Раз. Да будет дорога легка, и осветят звёзды ваш путь.
        Её брат вздохнул и вышел. Он не любил пожелания и поговорки своего народа - слишком дорого они обходились в городе.
        Трость застучала по мостовой. «Один, два, три, четыре, пять…» - Раз принялся считать в такт шагам Найдера. Тот прихрамывал на левую ногу, и это было его вторым и последним слабым местом. За «калеку» и «грязного оша» он не жалел ударов. Из-за травмы, полученной при рождении, отец Найдера и принял решение оставить кочевую жизнь и обосноваться в городе - хотел заработать и вылечить сына.
        Раз зацепился взглядом за красную табличку на углу дома: «Переулок Светлячка 11». Впервые увидев название, он улыбнулся - оно показалось ему каким-то детским и даже милым. Но уже давно эта надпись - да и другие тоже - перестала вызывать чувства.
        Кион был прост: одно море, два крупных канала, ещё десяток поменьше и четыре района. В Цае, принадлежавшем бандитам и беднякам, улицы называли в честь животных и растений - как будто те ценили красоту названий! В Арионте - гнезде учёных, торговцев и ремесленников - имена давали в память о революции, о культурных и научных достижениях. Маленький промышленный Тьянтал был связан с географией и историей. Раз любил только жилой район Фьянол - улицы назвали в строгом порядке: от первой до шестьдесят третьей. К сожалению, шли они не в Фьянол с его красивыми названиями, а в Арионт, которого Раз сторонился.
        «Вольный ветер» стоял всего в двух улицах от него, и вперёди уже показались высокие шпили, резные башенки и стрельчатые крыши. Центр был выполнен в едином бело-серо-чёрном стиле и производил впечатление строгого, величественного города, а ещё - мистического. По улицам и вдоль каналов часто клубился туман, одевая всё вокруг в приятную серость.
        Найдер не смотрел по сторонам и уверенно шагал, переходя дорогу прямо перед паромобилями, будто не знал правил. Друг был молчалив, и Раз не торопился нарушить это приятное молчание.
        Он отстал от оша на шаг и то и дело цеплялся взглядом за латунные таблички на углах домов. Весь Арионт был построен в приятной математической точности: улицы одинаковой длины тянулись параллельно и перпендикулярно друг другу, и на каждой из них было от ста до ста двадцати домов.
        Найдер и Раз дошли до улицы Ривана. Друг постучал в дверь пятнадцатого дома, и ему открыл тощий мужчина со строгим лицом. Он заметил, что видит перед собой оша, и лицо помрачнело, но борясь с собой, он поклонился. Выбора у него не было - люди со стороны сюда не приходили.
        Здание на «Ривана 15» официально называлась «Дом переговоров». Его хозяина ценили за умение хранить тайны и свои, особые понятия о чести. В Дом приходили только по приглашению, а отправить его могли лишь богатейшие люди Киона.
        Раз ещё не видел заказчика, но уже чувствовал, что дело плохо пахнет. Какой-то богач или аристократ решил нанять двух парней из Цая - ну конечно, конечно, ничего такого. Бояться не стоит. Дело не выйдет за рамки обычного. Раз вздохнул. Сам ведь настоял.
        Открывший дверь принял у них одежду, затем провёл по длинному коридору с тёмными обоями и изящными золотыми светильниками. Все двери были плотно закрыты, из-за них не доносилось ни звука, хотя полоски света выдавали, что внутри кто-то есть. Наверное, хозяин позаботился, чтобы случайные прохожие не слышали звуков.
        Гости переглянулись.
        - Вот тебе и наши правила, - буркнул оша себе под нос.
        Раз кивнул ему.
        После трёхлетнего заточения в мире врачей, боли и таблеток он сбежал. Долго искал работу в Кионе, но все отказывали, завидев тощего бледного парня - ну какой от такого прок? Ещё и без документов!
        Так продолжалось около месяца, пока Раз не оставил свою веру в честный труд и не пошёл в Цай. Там он нашёл Найдера. Тому было девятнадцать, он только пережил убийство отца и всеми силами старался удержать «Вольный ветер» - единственное наследство. Но дело не ждало ничего хорошего. Парня из народа оша презирали и обходили его таверну стороной - все, кроме таких же оборванцев. Между тем, короли Цая не переставали зариться на выгодное место.
        Найдер и Раз начали выползать из грязи вместе, шаг за шагом. Так, где-то между воровством и грабежами они выработали свои правила: никогда не брать заказы у аристократов, никогда не связываться с учёными и никогда не лезть в политические дела.
        Столкнувшись со всем этим первый раз, они жестоко поплатились и дали себе обещание не касаться подобного. А сейчас вдруг решили не то что нарушить табу - грубо растоптать и выбросить. Ещё и сами побежали за заказчиком, хотя до этого отказали ему - настоящий удар по профессиональной гордости и чести.
        Что же, война всегда меняла людей. Даже если это война против королей Цая, просто за право быть.
        Слуга завёл в кабинет и, поклонившись, вышел. Комната, обставленная не вычурной, но дорогой кожаной мебелью, выглядела идеальным примером дома, где каждый знает себе цену, но не кричит о ней. Стены, обшитые тёмными деревянными панелями, явно хорошо удерживали звуки, чтобы ни один хитрец не стал свидетелем приватной беседы. Даже окон в кабинете не было - только глухие стены.
        С чёрного кресла поднялся высокий юркий мужчина.
        - Найдер Джомали, - его губы тронула лёгкая улыбка. - Раз Алван. Спасибо, что пришли.
        Кантор Ризар, как он назвал себя, сжал ладони на уровни груди. Раз холодно посмотрел на него, губы Найдера дёрнулись, точно он пытался сдержать усмешку. Надо же, их удостоили приветствия, какое было принято у аристократов. Вот это честь!
        Ни Раз, ни Найдер не сделали ответного жеста. Ещё одно их правило - не притворяться даже перед самым денежным заказчиком. Те должны видеть, кого нанимают.
        - Присаживайтесь, - Кантор, не показывая раздражения или смущения, гостеприимно указал на кресла напротив.
        Решив поиграть в хозяина, он наполнил два стакана янтарной жидкостью из квадратного графина и с дружелюбной улыбкой протянул вошедшим. Разу это не понравилось.
        Кантор был одет в хорошо скроенный костюм из плотной дорогой ткани, зелёные глаза смотрели спокойно, но хитро, взглядом он словно прощупывал гостей. Чужак держался с достоинством, хотя Раз не сомневался: это не заказчик, а его доверенное лицо - тот не посчитал необходимым действовать напрямую. И если Кантор Ризар решил изобразить добряка, чтобы заслужить доверие двух преступников из Цая, дело не просто плохо пахнет - воняет на всю округу.
        Найдер взял стакан и сел, Раз опустился в соседнее кресло. Он принюхался: миндаль и шоколад. Это был хороший, дорогой виски, привезённый с запада - может, даже с Кирийских островов, славящихся производством крепкого алкоголя. Такой полагалось медленно вдыхать, смаковать по капле и оценивать каждую нотку - вместо этого Найдер сделал большой глоток, а Раз сразу отставил стакан, не прикоснувшись к напитку.
        - От кого вы, дан Ризар? - спросил оша, сцепив руки перед собой.
        Кантор откинулся на спинку кресла, и газовые рожки осветили его лицо - гладко выбритое, с тонкими чертами, ровным тоном кожи. Да, такой явно крутился не среди простых людей и делал всё, чтобы соответствовать им.
        Мужчина был, скорее, секретарем, помощником, исполнителем - слова разные, а суть одна. И явно он умел играть. Таких людей Раз называл «шесть-девять». Никогда не поймёшь, кто они: то ли мягкая шестёрка, то ли твёрдая девятка.
        Ризар снова одарил гостей лёгкой улыбкой и ответил:
        - Скажем так, я представляю интересы друга, который пока предпочитает остаться в тени, - Найдер кивнул - с таким они сталкивались не раз. - Как я и говорил при нашей прошлой встрече, моему другу необходимо получить кое-какие бумаги - научные записи об одной разработке.
        - А как я говорил при нашей прошлой встрече, мы специализируемся не на бумагах.
        Раз хорошо знал эту игру. Сопротивляясь, Найдер, во-первых, пытался получить больше информации, во-вторых, понять, насколько важен, богат или опасен заказчик, в-третьих, набить цену.
        - Вы обладаете изрядной скромностью, Найдер. Позвольте сказать, я наслышан о делах, с которыми вас связывают. Вашего имени не знает ни полиция, ни канцелярия, но улицы слухами полнятся. Ваша, - Кантор сделал паузу. - карьера началась три года назад, верно? За это время у вас появился хороший послужной список.
        Найдер нахмурился.
        Да, Кантор - или тот, на кого мужчина работает - явно неплохо постарался. Должно быть, он пролез в самую глубь Цая, чтобы узнать о тёмных делах, которые велись на улицах северного района. Вопрос был в том, кто этот «послужной список» выдал. И за сколько.
        - Не буду перехваливать вас или вашего друга: вы не являетесь лучшими, но вы одни из лучших.
        Найдер, наконец, выпустил трость и осторожно приставил её к креслу. Он сделал ещё один глоток и спросил:
        - Одни из, так? Тогда почему мы?
        Раз чуть слышно вздохнул. Найдер начал уходить не в ту степь. Кантор был хитрым дельцом, и он пришёл не отвечать, а спрашивать. Осторожность оша была понятна, но вопросы стоило оставить на потом. С такими «шесть-девять» лучше так: сначала дать выговориться, а потом затягивать в свои сети.
        Кантор повертел в руках стакан и с улыбкой ответил:
        - А кто сказал, что только вы? Это будет игра - лишь один победитель получит приз.
        Найдер и Раз переглянулись. О таком речи не было. Раз медленно провёл рукой по подлокотнику кресла, пересчитывая швы - девять. Наверное, и Кантор был девяткой - той, что была больше всех остальных цифр и стремилась к завершённости.
        - Поподробнее, - Найдер напряженно подался вперёд, сжал руки и положил на них голову.
        - Как вы думаете, насколько сложным должно быть дело, которое оценивается в пятьдесят миллионов линиров?
        Найдер подался вперёд, точно уже видел перед собой деньги. Раз пересчитал рукой швы на втором подлокотнике - снова девять.
        В хорошей пекарне буханка хлеба стоила пять линиров. Рабочие Тьянтала со стажем от трёх лет получали шесть тысяч. Квартира в Фьяноле стоила от двухсот тысяч. Учёные в зависимости от пользы открытия могли получить до миллиона. А им предлагали сразу пятьдесят миллионов линиров. За кражу. И чего будет стоить такая кража? Что это за бумаги?
        «Десять тысяч пятьсот один, десять тысяч пятьсот два, десять тысяч пятьсот три…» - Раз пробежался до третьего десятка вперёд, затем назад. Он видел нетерпеливую дрожь Найдера, да и сам уже растерял спокойствие.
        Пятьдесят миллионов… Если в деле будут участвовать все пятеро, ему достанется от двадцати процентов до сорока в зависимости от вклада. Это… Раз даже не мог придумать что.
        Для Найдера - решение проблем со всеми королями Цая, исполнение мечты отца, здоровая нога. И главное - спокойная жизнь на равных с миром. Деньги заткнули бы всех, кто ему презрительно шептал «оша» и «калека».
        Для Рены - возвращение к той жизни, которой её лишили, исполнение мечты о путешествиях. Для Джо - об образовании. Для Феба… Ладно, о чём парень мечтал, Раз не знал, но не сомневался, что и мечту того можно купить. А о чём мечтать ему, он не понимал.
        Когда-то Раз хотел одного: стать учёным, как родители, как брат. Помогать людям, может, вылечить какую-то смертельную болезнь или изобрести то, что сделает жизнь легче. Затем его единственной мечтой стала свобода от больничного мира. А после - просто найти работу. Мечты мельчали, пока не исчезли вовсе.
        - Давайте к главному, - деловито сказал Найдер. - Сроки, суть, имя.
        - Мне нравится ваш подход, - Кантор кивнул и повернулся так, что на лице залегла тень, сделавшая его похожим на бесстрастную маску. - Как вы знаете, через три недели состоится День прогресса. Для учёных это единственный день, когда свои разработки они могут представить не научному совету, а сразу министрам, минуя одобрение гильдии.
        Найдер внимательно слушал. Раз водил ладонью по подлокотнику взад-вперёд - девять швов в одну сторону, девять в другую. Всё это он отлично знал. Очередную годовщину революции учёные ждали сильнее всего. Гильдия знала, в какую сторону направить умы, и для тех, кто хотел делать по-своему, это был единственный шанс показать себя. А для тех, кто не попал в число любимчиков научного совета - получить финансирование.
        - Мы знаем, что среди желающих выступить перед министрами будет один из учёных, который сделал открытие, способное изменить весь Кион.
        Выдержав паузу, Кантор подвёл итог:
        - Нам нужны его разработки. Все бумаги, связанные с делом, а также само открытие.
        «Сто двадцать один, сто двадцать два, сто двадцать три…»
        А дело принимало всё новый оборот. Сначала Кантор сказал про одно, но сейчас ситуация открылась с новой стороны: не просто бумаги, не просто разработки - что-то, способное изменить город.
        Кто мог не хотеть перемен? Или, наоборот, страстно желать? И что это за перемены? И работа, которую поручают преступникам из Цая? Да не просто поручают, а устраивают соревнование за главный приз - пятьдесят миллионов линиров! У кого есть такая сумма? Как убедиться, что её заплатят? Раз вздохнул - слишком много вопросов.
        - Хорошо, - Найдер, хмурясь, кивнул. - Разве эта ваша игра не наделает шуму? Если несколько начнёт охотиться за одним человеком, кто-то обязательно наследит и помешает другим. И о каких разработках идёт речь? Что это за учёный?
        - Вы задаёте правильные вопросы, Найдер. Да, чем больше человек знает о задумке и чем больше охотников, тем сложнее. Но и тем сильнее они начнут стараться. Мой друг волнуется по поводу сроков - чем быстрее работа будет сделана, тем все мы, уж поверьте, станем счастливее.
        Ясно. Заказчик не волновался по поводу последствий - пусть преступники в погоне за добычей хоть весь город разнесут, лишь бы дело было сделано. А тот с разработками скроется и…
        Что «и»? Продаст другому городу-государству? Да, например, северный Норт, бывший столицей до революции, всегда охотно шёл навстречу тем, кто выступал против Киона. Или заказчик сам хотел воспользоваться разработками?
        Раз выразительно посмотрел на Найдера, но тот не обратил внимания. Он знал, что если речь зашла о таких деньгах, оша пойдёт на любую опасность. Даже оставшись в одиночестве, не отступит. Что же, придётся поддержать друга. Опасностей Раз всё равно не боялся - нечем уже было бояться. А там, может, и для него дело обретёт смысл.
        - Найдер, скажите, правда ли, что оша практикуют магию?
        Друг нахмурился ещё больше.
        - Конечно же нет, дан Ризар, - с вызовом ответил он.
        На лице Кантора появилась пренебрежительная улыбка:
        - Ладно. Вы должны знать, что магия под запретом - вся, кроме той, что практикует Светлый орден. Остальных прячут по больницам или вынуждают бежать. Но что если магию можно контролировать? Что если знать, как дать силу каждому? Да в такой мере, в какой не владел ни один из магов прошлого? Что бы тогда могли кионцы?
        Найдер и Раз переглянулись. Это дело обещало стать чем-то новым, более опасным, отчаянным и сумасшедшим, чем прежде. За пятьдесят миллионов линиров. Если их заплатят. Если выживут.
        Раз на секунду сжал кости в кармане, затем, потирая виски, откинулся в кресле. «Десять тысяч один, десять тысяч два…» Проклятое дело про проклятую магию от проклятых ученых.
        Найдер заинтересованно подался вперёд:
        - Разработки касаются того, что даёт магию, верно?
        Мужчина с улыбкой кивнул.
        - А чего хотите вы? Зачем вам эти разработки?
        Кантор продолжал улыбаться:
        - Это вас уже не касается, Найдер. Вы знаете детали и обещанную награду, так не задавайте вопросы о наших целях, подумайте о своих.
        - А где гарантии, что после выполнения нас не убьют, что мы получим свои деньги?
        Раз кивнул. Найдер задал самые важные вопросы. Всё-таки дело было заманчивым - этого не стоило отрицать. Оно сулило исполнение даже той мечты, которой ещё не было. Но слепо соглашаться не в их правилах - ладно, не в правилах Раза, Найдера сумма могла сманить. Уже сманила - он не сомневался. А дальше? Джо явно поддержит брата. Рена согласится, чуть помедлив - девушка не забывала про рассудок, но она не привыкла отступать. Ну а Феб… Позанудствует, но по-настоящему спорить не станет. Слишком многим он был обязан Найдеру, чтобы сопротивляться.
        Кантор поставил руку на подлокотник кресла и подпёр подбородок кулаком.
        - Найдер, вы ожидаете, что мы подпишем договор на выполнение работ в присутствии юриста? Какие гарантии вам нужны?
        Оша рукой потянулся к трости - он всегда хватался за неё, когда нервничал. Да, гарантий никто никогда не мог дать - был важен ответ. И Кантор прямо показывал, что он и его «друг» - серьёзная сила, предлагающая столь же серьёзное дело. Опасное. И тут выбор таков: рискнуть, потому что живём всего единожды, или не рисковать, ведь у каждого только одна жизнь?
        Раз всё меньше сомневался в том, что Найдер даст согласие. Если бы Кантор начал юлить, это могло отрезвить друга и отвлечь от большого куша, но такой прямой ответ должен был прийтись ему по нраву.
        - Назовите имя заказчика.
        - И приглашение от него на званый ужин, быть может?
        Найдер улыбнулся - в нём виделось неприкрытое довольство. Да, этот парень любил деньги, любил риск, а ещё мечтал утереть нос королям Цая - и всё для него указывало на то, что нужно согласиться. А Разу ещё требовался аргумент. Хотя какой, он сам не знал.
        - Как минимум, нам нужен чек для покрытия расходов, - не дав Кантору ответить, Найдер деловито продолжил: - Кроме того, я хочу знать, кого ещё вы отправляете. Возможно, это подстегнёт нас действовать быстрее. Вам важно время, так? Значит, дайте ответы, дан Ризар. О ком идёт речь? Это кто-то из любимчиков научного совета? Или отщепенец?
        - Дан…
        Найдер не сдержал презрительного смешка. В его мире не было места уважительному обращению «дан», и ничего хорошего от тех, к кому так обращались, он не видел. Его никогда не звали в высшее общество - он приходил сами и брал всё, что считал нужным, отплачивая взаимной ненавистью.
        - … Лаэрт…
        Раз вздрогнул.
        - … Адван.
        В мире не могло быть двух учёных по имени Лаэрт Адван. Просто не могло, иначе пусть будут прокляты все боги на свете.
        Земля ушла из-под ног.
        Это имя ему снилось, и оно же преследовала наяву - постоянно слышалось в газетах, в рекламе на улице и даже в разговорах прохожих. Молодой талантливый учёный стал новым богом Киона, на которого едва ли не молились. То и дело появлялись новости: от идиотских, вроде «дан Адван изобрёл средство от облысения» до настоящих взрывов - «дан Адван лечит холеру».
        Портреты темноволосого мужчины, стоящего над столом, заполненным пробирками и колбами, стали сродни иконам. Ученики вешали их в классах, мечтая достичь таких же успехов - и это всего лишь в его двадцать четыре!
        Но перед глазами Раза всё время стоял другой образ: хмурый парень с чернильными пятнами на руках и увлечённым взглядом. Юный учёный, которого младший брат считал своим богом и так мечтал помогать, даже ценой своего здоровья. Но все в мире знали: боги - жестоки, и неважно в ком ты их нашёл.
        Раз почувствовал, что задыхается и, судорожно нащупав таблетки в кармане, сжал футляр. До новой порции оставалось не меньше пятнадцати часов, но хотелось сейчас же закинуть в рот белый кругляш - горький, неприятный, но всегда верно спасающий от воспоминаний о боли, о предательстве.
        «Миллион, миллион один, миллион два…» - Раз начал считать, и цифры стали возвращать власть над собой. Чем больше контроля требовалось, тем больше становились числа. Имя брата стоило миллиона - по меньшей мере.
        - Ну да, от такого стоило ждать «открытий, способных изменить весь Кион», - Найдер передразнил голос Кантора. - Значит, он изобрёл что-то, дающее магию?
        - Всё верно. Это жидкость, полученная из растения и переработанная. Она пробуждает наши скрытые ресурсы, как сказали бы учёные. Принесите все образцы, что есть у дана Адвана, а также бумаги, в которых он описывает ход своей работы. А не получится - приведите его самого.
        Раз вцепился в подлокотники. Похоже, пора учить новые числа - ставки поднимаются, скоро не хватит и триллионов. Если он снова увидит брата…
        - Сложность заключается в том, что это - дело всей жизни дана Адвана, как он говорит. И он прекрасно понимает, что изобрёл. Его дом хорошо охраняется, а сам учёный всегда окружён людьми. Всё он носит при себе. Возможно, большей части нет даже на бумаге - лишь в его голове. Принесите эти знания, и неважно в каком виде.
        Кантор выложил из кармана пиджака напечатанную листовку. На ней мужчина в строгом костюме высился над столом со стопкой книг. Надпись гласила: «Встреча в Кионском Государственном Университете. Профессор Лаэрт Адван рассказывает о прогрессе и будущем науки».
        Как же Раз хотел снова увидеть его вживую: тёмные волосы, серые глаза, молочная кожа, строгие черты лица - ну настоящий аристократ! Не то что его младший братишка - над тем только смеялись. Рыжие волосы, веснушки, такой неуклюжий, нескладный.
        И вот жизнь всё расставила на свои места: один остался среди аристократов, превратился в учёного с громким именем - ну как положено! - а имя второго вовсе забыли, но тот отнюдь не исчез. И, наверное, настало время напомнить о себе.
        Раз со вздохом закрыл глаза. На лице появилось блаженство. Да, дело будет сделано, на что бы не пришлось пойти. Вот и нашёлся нужный аргумент.
        Он отнимет у брата то, чем тот гордится, всю его работу, а затем посмотрит в лицо и искренне, от всей души поблагодарит. За холодность и нелюбовь, за пустые слова, за то, что никогда не позволял чувствовать себя равным. За то, что сделал настолько сильным, насколько тот наивный мальчишка со щенячьим взглядом никогда не смог бы стать. И после Раз покажет, кем вырос тот мальчишка.
        Ладони сжались в кулаки, точно удар можно было нанести прямо сейчас. «Один миллион пятьсот тысяч один, один миллион пятьсот тысяч два…» - Раз выдохнул, возвращаясь в прекрасный холодный мир цифр.
        Он уже забыл, что в нём есть столько ненависти, и что это - обжигающая волна. Оказалось, чувства никуда не исчезли, и сейчас они так легко прорвались за завесу забвения, навешанную лекарствами Феба. Хорошо, пусть так, он даст им выход - позже, встретившись лицом к лицу.
        Раз достал сигареты и закурил. Комнату заполнил едкий дым. Кантор поморщился, но промолчал.
        - Сейчас дан Адван за пределами Киона - никто не знает где. Это последний раз, когда его видели в городе. С тех пор прошёл месяц, и его возвращения ожидают со дня на день. Помните, нам важны сроки. Может, не стоит ждать возвращения?
        Найдер сделал паузу, прежде чем ответить, и холодный голос Раза заполнил её:
        - Да, не стоит. Мы берёмся за это дело. Мы отыщем дана Адвана даже под землёй и возьмём у него всё, не сомневайтесь.
        Оша уставился на друга, но позволил себе показать растерянность всего на секунду, затем повернулся к Кантору и кивнул с улыбкой:
        - Всё верно. Чек на пятьдесят тысяч линиров, и мы ваши.
        - Раз, вы так долго молчали, чтобы сказать самые правильные слова, - Кантор улыбнулся улыбкой сытого котяры.
        Тот не ответил. Теперь, чтобы выполнить дело, нужно снова закрыть чувства и воспоминания на замок - пусть ждут.
        - Хорошо, давайте обсудим детали, - противная улыбка не сходила с лица Кантора.
        Раз подумал, что они загоняют себя в ловушку. Что же. Он три года просидел в клетке, мечтая о свободе. И сейчас дело стоило риска - настоящая награда была куда более сладкой, чем все обещанные миллионы. Больше он не будет прятаться - да настанет время для мести, о которой он так мечтал, пока не забыл, поддавшись плену таблеток.
        Когда они вышли из «Дома переговоров», Найдер перестал сдерживать довольную улыбку:
        - Ну что, нарушим три наших правила? Ради какой-то таверны?
        - Это твой дом. Ты не отдашь его. И мой уже тоже. Речь ведь не только о «Вольном ветре» - мы заработаем себе свободу и уважение.
        Раз почувствовал, как лживо и предательски звучали слова. Да, он хотел помочь другу. И всем остальным, кому деньги могли дать исполнение мечты. Но это так легко отошло на задний план. Оказалось, у него тоже есть мечта, такая обжигающая и яростная, из чернеющей ненависти. Но ведь есть.
        Найдер кивнул и повертел трость в руках.
        - Я надеялся, ты скажешь правду. Со мной всё ясно, а ты? Не повторяй «И мой дом тоже!»
        Раз засунул руки в карманы. Одной нащупал футляр с таблетками, другой - пачку сигарет. Он свернул на соседнюю улицу, но, увидев на углу дома табличку: «Улица Паровой котел 3», остановился. Та правдивая тройка, твёрдая - для большинства, но податливая - для немногих, только своих.
        - Раз, - позвал Найдер. - Я никогда не видел у тебя такого выражения, как сегодня. Ты же ещё вчера был самым черствым ублюдком на свете, что изменилось?
        Раз внимательно посмотрел на друга: с решительным упрямым взглядом, волевым подбородком, твёрдыми чертами лица. Тот никогда не подводил за три года. Может, прятался за ухмылками, за грубоватыми криками, но для своих не жалел ничего. Найдер заслуживал правды, ему можно довериться. Разум говорил так. Но противный голосок внутри напоминал о другом. Раз уже однажды заплатил за доверие, и если что, больше ему расплачиваться нечем - от него немногое осталось.
        - У меня есть личные счеты и с аристократией, и с учёными. Я хочу это дело. Я должен довести его до конца, - с напором произнёс Раз. - Оказалось, есть чувства, которые не заглушить никакими таблетками.
        - Месть? - друг сразу всё понял. - Почему имя дана Адвана так разозлило тебя?
        Раз снова посмотрел на белую тройку на красной табличке на углу дома.
        - Я знал его. Я тоже когда-то был аристократом.
        Найдер не сдержал смешка:
        - Наконец-то. Всего три года - и ты признался.
        - Ты знал?
        - Когда ты пришёл в «Вольный ветер» в поисках работы, ты походил на облезлого грязного пса. Но было видно, что если отмыть его и вывести вшей, покажется порода. Ты же до сих пор говоришь, не как жители Цая, а все эти твои рубашечки и жилетки! От тебя же до сих пор разит Арионтом, - Найдер помолчал и добавил: - Так ты расскажешь мне?
        - Просто давай сделаем дело?
        - Идёт.
        Раз и Найдер свернули к мосту через Мэцкий канал. Один шёл, держа спину прямо, так быстро, что казалось, трость ему нужна вовсе не для ходьбы. Второй чуть сгорбился, запустил руки в карманы и постоянно шевелил губами, мысленно перебирая цифры - до ста, тысячи и всё дальше, лишь бы ненавистное имя снова оставило в покое. Не оставляло.
        3. Так что это, и правда та самая зависимость?
        Летела мелкая крошка снега, воздух казался белым-белым, и тёмная фигура Рены резко выделялась на этом фоне. Девушка поправила рукой в чёрной перчатке высоко забранные волосы и свернула с набережной Холодного моря на проспект Свободы. Под ногами предательски скользила брусчатка, но Рена не замедляла шаг, словно пыталась попасть в сумасшедший ритм города.
        Посередине проспекта тянулась широкая аллея, засаженная деревьями с серебряными листьями. Ботаники тщательно хранили секрет, как вывели такие деревья, и простые люди до сих пор оправдывали их работу магией. Кион силой боролся с невежеством, но предрассудки всё равно властвовали над людьми и превращались в удивительные легенды, сказки и слухи, которые опутывали город липкой паутиной.
        По аллее неторопливым шагом брели гуляки - весело болтавшие студенты. Обе стороны улицы занимали высокие изящные дома, соединённые галереями в единую линию. В здания из стекла и металла заходили служащие, учёные, банкиры. Проспект Свободы был центральным в Кионе, и весь цвет города-государства собирался здесь. «Чертовы аристократы», как сказал бы Найдер.
        Кион стремительно рос и всё выше и выше тянулся к небу. Город был красив, но какой-то особой холодной красотой, как у льдинки, блестящей на солнце - не трогай, смотри издалека.
        Рена свернула на Танцующую улицу. Это была гордость Киона, лучшие архитекторы трудились над проектом почти три года. Получилось, что получилось: ряд высоких башен без единой металлической линии, сплошь из стекла, которые причудливо искривлялись в разные стороны, точно их сделал пьяный мастер-чудак.
        Эта улица принадлежала учёным. Их объединяла гильдия, но внутри неё было столько подразделений: физики, химики, биологи, историки… - каждая группа занимала отдельное здание.
        Девушка уверенным шагам зашла в башню, стоящую в правом ряду третьей. Огромный холл больше походил на концертный зал, в центре которого высилась статуя Дирана Ампервена - основателя кафедры химии.
        Рена на секунду остановилась, зажмурившись. Белоснежный мрамор, белый свет ламп, лестницы из молочного камня, светлые двери - всё это сливалось воедино, ослепляя и путая. Каждая кафедра имела свой цвет, и химия традиционно обозначалась белым - в этом же стиле был выполнен весь первый этаж.
        Несколько дверей стояли настежь, и только внутреннее убранство комнат вносило капельку цвета. Рена прошла мимо учебного зала со стройными рядами деревянных парт, мимо приёмной, заполненной столами со стеклянными перегородками, и комнаты, сверху донизу забитой книгами.
        На первом этаже всегда было шумно и людно, но настоящая жизнь учёных начиналась выше, где обустроили лаборатории, испытательные комнаты, библиотеки.
        Рена поднялась. Второй этаж встретил приятной тишиной. Девушка достала из кармана пальто маленькую карточку из плотной бумаги и небрежно бросила на стол перед седовласым мужчиной в форме.
        - У меня встреча с даном Кирьяном.
        Охранник неторопливым движением взял карточку, прочитал имя и фамилию, открыл большую тетрадь и пальцем заскользил по строкам.
        - Не заставляйте меня ждать! - воскликнула Рена и наклонилась к охраннику. - Если вы хоть на долю в курсе того, чем занимается дан Кирьян, вы знаете, что я несу, и как это срочно!
        - Да, конечно, проходите, дана Рейтмир, - скомкано ответил мужчина и нажал кнопку. Стеклянная перегородка распахнулась с тихим звоном, пропуская дальше.
        - Отлично, - процедила Рена сквозь зубы, забирая карточку.
        Девушка повыше подняла голову и пошла по коридору, стуча каблуками. Она чувствовала на себе взгляд охранника, но не оборачивалась - он не должен понять, что ей здесь не место.
        Мать с детства учила не бояться напоминать, из какого они рода, если кто-то посмел забыть. В Норте, откуда Рена была родом, фамилия Рейтмиров открывала многие двери. Девушка с детства училась, как пренебрежительно смотреть на других, как цедить сквозь зубы, как одним взмахом руки показывать, что требуется - и этот урок пригодился даже в Кионе.
        Рена сжала в кармане карточку - Найдер помог сделать кионские документы, и она могла выбрать любое имя, но не захотела. Да, это было глупо, а ещё опасно. Иногда ей даже хотелось попасться, угодить в тюрьму, чтобы молва дошла до самого Норта, до родителей. Но, наверное, их бы не взволновало даже это - от дочери они давно открестились.
        Такая тяга к прошлому была не только у неё. Кираз Адван превратился в Раза Алвана. И пусть на словах друг никогда не вспоминал произошедшее, она не сомневалась - он переживает, глубоко переживает, даже скорее страдает.
        Нужная дверь была открыта. Рена осторожно заглянула внутрь. Худенькая девушка в светлом стояла спиной и не заметила гостьи.
        Дана Кирьяна, профессора, Рена в глаза не видела, но хорошо знала Мику - его помощницу. Та тоже приехала из Норта, но их свело другое: первая могла предложить деньги, а вторая - информацию, когда дело касалось учёных. Казалось, нортийка знала всех, кто состоял в гильдии. Впрочем, это могло быть настоящей правдой.
        - Мика! - позвала Рена, делая шаг внутрь.
        У дана Кирьяна было три смежных комнаты: кабинет, лаборатория и маленькая библиотека - настоящая квартира. «Может себе позволить», - как шутила его помощница. Внутри никогда не пахло ничем, и эта пустота вызывала ощущение скованности.
        Вздрогнув от неожиданности, Мика отвернулась от умывальника.
        - Привет, я не ждала тебя, - она выключила воду и отложила намываемые пробирки.
        Безжалостный белый свет так осветлял кожу девушки, что она казалась нездорово бледной, хотя голос звучал бойко, с задором, как всегда.
        - А когда я приходила по записи? Ты знаешь, зачем я, - Рена сразу перешла к главному.
        Найдер умел договариваться с заказчиками, но когда дело касалось обычных людей, все его навыки разбивались о нетерпеливость и озлобленность парня. Что уж говорить про Раза! Рене пришлось взять на себя «контакты», как называл это Найдер. За три года такой работы уже не осталось мест, куда девушка не могла найти вход, или той информации, которую она не смогла бы добыть.
        Впрочем, с даном Лаэртом Адваном оказалось сложнее. Весь Кион не переставал болтать о молодом талантливом учёном, но стоило попытаться разобраться, что стояло за этими словами, как Рена натолкнулась на преграду - правда о нём звучала слишком по-разному. Однако дело требовалось довести до конца, любой ложью, подкупом или угрозами. Оно ведь касалось Раза.
        Мика утёрла руки серым махровым полотенцем и встала по другую сторону длинного железного стола, заваленного колбами разных форм и размеров, мензурками, цилиндрами, стаканами и лабораторной посудой, какая только существовала. Это был настоящий хаос, который никак не вязался с образом учёного.
        - Отлично, - улыбнулась Мика, откидывая русые косы за плечи. - Дан Кирьян уехал, мы сможем спокойно поговорить. Представляешь, он кое-что слышал и решил, что я сплетничаю! Ну ты всё равно заходи почаще, зимой деньги надо зарабатывать, чтобы летом тратить, - девушка игриво подмигнула.
        Рена слегла улыбнулась.
        - С учёной гильдией мы редко связываемся.
        - Ну, я и с другими помогала тебе, сама знаешь. Кстати, я ухожу от дана Кирьяна. В следующий раз ищи меня в седьмой башне.
        - У философов? - удивилась Рена.
        Конечно, Мика вступила в гильдию отнюдь не из-за научных интересов, а ради денег и перспектив, которые ей мог дать потенциальный муж-учёный, но такой переход казался слишком уж необычным.
        Девушка принялась собирать пробирки в штатив.
        - Ну ты что-нибудь слышала о психологии?
        - Возможно, - ответила Рена и, сняв перчатки, положила их перед собой. Видимо разговор затянется. Мика никогда не умела говорить коротко и по делу.
        - Психология выделилась из медицины, философии и точных наук. Совет пока не признаёт её самостоятельной дисциплиной, но это вопрос времени. Многие уже готовы финансировать исследования. А где деньги на работу, там и награда за неё, - Мика оторвала взгляд от пробирок и хитро улыбнулась. - Мне, главное, найти того, кто готов делиться наградой.
        Рена, не сдержавшись, закатила глаза. Не удивительно, что Мика уехала из Норта. Северный город со своими строгими нравами ну никак не подходил ей. Впрочем, он и Рене не подходил, хотя та не хотела уезжать из дома - её отдали. Найдер называли это более хлёстким «продали».
        - Ну что глаза закатываешь, - девушка насупилась. - К твоему сведению, психология - это интересно. Дан Идакан изучает отношения между людьми, и многое рассказывал мне. Вот знаешь, что у тебя?
        Девушка складывала в короб ложки, шпатели, тигли и чаши, быстрыми решительными движениями превращая хаос на столе в порядок.
        - И что же? - Рена скрестила руки на груди.
        - Зависимые отношения!
        - Что?
        - У вас с Разом зависимые отношения, да-да. Тебе плохо, но ты не можешь его отпустить. Постоянно переживаешь, больше, чем за себя. Всем жертвуешь ради него. Ну вспомни, сама говорила, что мечтаешь объездить всю Арлию! Но ты не делаешь этого, а сидишь со своим рыжим, как привязанная. Всё думаешь, что должна вытащить его, потому что он разок спас тебя. А ты никому ничего не должна, кроме себя!
        - Ты его не знаешь! Я…
        - Ага, оправдываешься и защищаешь! Ещё один признак, между прочим.
        Рена рассмеялась. Вот так психология, ага! Если это и наука, то, видимо, о том, как быть эгоистом и не помогать друзьям.
        Ну что ей дадут все эти путешествия, если она будет знать, что Раз так и остался один, в своей ледяной броне? Он поддерживал её в больнице, а затем забрал оттуда, не оставил и после, когда Рена отчаянно боролась с пристрастием к таблеткам, которые давали врачи, и с магией. Так как она могла оставить его в той же самой борьбе?
        Да, Найдер был рядом с ним. И он никогда не пересекал черту, позволяя Разу самому решить, чего тот хочет. Не то что она. Рена знала, что своими словами порой грубо лезла к Разу, всё что-то пыталась достать, узнать, выпытать. Потому что она знала, что внутри там так и сидит тот преданный мальчик, который хочет снова поверить и взяться за протянутую руку. И Рена ждала, что он возьмётся за её раскрытую ладонь, как однажды она ухватилась за него и спаслась.
        Только вот смех в ответ на слова Мики прозвучал как-то натянуто. Рена уперлась руками об стол и серьёзным голосом произнесла:
        - Давай-ка переходить к делу. Что ты можешь сказать о дане Адване? Он с вашей кафедры.
        - Ну, я знаю его, - задумчиво протянула девушка и отложила посуду. - Давай не будем говорить о нём?
        Рена нахмурилась. Она всегда платила хорошо, но если Мика отказывается от денег, дело совсем нечистое.
        - Почему? Расскажи всё, что знаешь. Я заплачу тысячу линиров.
        Рена отчетливо видела отразившуюся на лице нортийки борьбу жадности и страха.
        - Не стоит, поверь, - в голосе Мики послышалась настоящая мука. - Знаешь, я ведь присматривалась к дану Адвану. Он хорош собой и богат - ну, ты понимаешь, о чём я. Так вот, о нём лучше не узнавать лишний раз. У него могущественные покровители. А в последнее время многие интересуются даном Адваном. Не к добру это.
        - Пять тысяч линиров. Что ты знаешь, Мика?
        - Ничего, что ты хочешь узнать! Нет, в этот раз мы не договоримся. Ну, я думаю, тебе пора.
        - Мика…
        - Тебе пора! - взвизгнула девушка. - Не спрашивай меня ни о чём!
        Рена сжала перчатки. Мика что-то знала, и на неё была последняя надежда. Она не могла вернуться без информации: ради Раза, даже ради Найдера. У отца было выражение: «бедовые мальчишки» - оно отлично подходило для этих двух. И она ну никак не могла оставить или подвести своих бедовых мальчишек. Они ведь всё равно не отступят, так надо дать им хороший старт.
        Рена вытянула на обеих руках указательные и средние пальцы, переплела, а затем быстро развела в разные стороны и сжала ладони в кулаки. Мика с криком схватилась за глаза.
        - Тихо. Если ты мне всё расскажешь, зрение вернётся. Если нет - что же, ты сама сделала этот выбор.
        Голос звучал холодно, но Рене казалось, что она горит огнём. То ли из-за магии, то ли от стыда.
        В больницу она угодила после того, как из-за её силы погибли люди, и тогда девушка зареклась, что больше не призовёт магию. Не сдержала обещания. Затем сказала, что будет использовать её, только когда помощь понадобится Разу или Найдеру: освещать, ослеплять, ударять. Не сдержала и этого слова. Оставалось всего одно обещание: не использовать магию, чтобы убить. И если она однажды нарушит и его… Рена не знал, что тогда.
        Из глаз Мики потекли слёзы. Она заикалась:
        - Ты… Ты… Ты… Прошу!
        - Я - свет. Я знаю, что делаю, и тебе лучше сказать мне правду.
        «Свет», - на лице появилась горькая ухмылка.
        Во всей Арлии только Светлый орден мог использовать магию - избранные, владеющие силой света. Считалось, что это единственный вид магии, которые не несёт хаос. Служителей ордена уважительно называли «свет» и ставили в один ряд с правителями. На них надеялись, обращались за помощью, а некоторые даже молились им, подобно богам.
        Но Рена четыре года училась и служила ордену - времени хватило, чтобы понять, что это самые лицемерные и трусливые люди на свете. Не было у них никакого света. И она тоже не была светом - огнём, который мог лишь сжигать.
        - Прошу, прошу, я хочу видеть, я всё скажу! Верни зрение!
        - Сначала ты мне всё расскажешь, - твердо ответила Рена, продолжая держать ладони сжатыми.
        Она могла ослепить по-настоящему, но сейчас это была иллюзия, игра света. И Рена не сомневалась, что поступает правильно - Раз и Найдер ведь важнее, - но почему-то эта «правильность» давила на плечи тяжким грузом.
        Мика сползла на пол и закрыла лицо руками. Рена, нависнув над ней, холодно сказала:
        - Говори, Мика. Что ты знаешь о дане Адване?
        Если бы речь шла не о брате Раза… Если бы речь шла не о том, кто так жестоко обманул доверие и упрятал в больницу…
        Совесть ехидно скалилась: всё упиралось в Раза. Не в то, что Лаэрт Адван продолжал эксперименты с магией, которые могли погубить весь Кион, даже не в обещанную награду. В Раза.
        - Я… Я…
        Рена присела перед девушкой.
        - Думаешь, это всё, что я могу? Прекращай лить слёзы, если не хочешь узнать предел моих сил, и говори.
        Выпрямившись, Рена рукой пригладила пучок. Раз однажды обратил внимание, что она перестала носить волосы распущенными и начала одеваться в тёмное. Он тогда сказал верно: да, такими мелочами она старается откреститься от прошлого, от ордена. Но знания использовать продолжала, а значит, это было весьма лживое «открещивание».
        - Дан Адван… - Мика икнула. - Его отчислили… - снова икнула и утёрла слёзы рукавом свободной хлопковой блузы. - Гильдия не любит об этом говорить - как же, молодой гений! Но это было. Ну прошу, дай мне снова видеть, я всё расскажу!
        Мика провела ногтями по лицу, оставляя на коже красные следы. Рена посмотрела на неё свысока - сидя на холодном каменном полу, вся в слезах и соплях, помощница выглядела такой жалкой. И это она сделала с ней. Девушка раскрыла ладони и переплела пальцы, затем шагнула в сторону.
        Мика с визгом прижала руки к лицу, отняла, уставилась на них, жадным взглядом заскользила по стенам, полу, потолку. Она остановилась на Рене и медленно отползла назад.
        - Ты - чудовище, - выдавила девушка.
        Рена сдержала дрожь. Мать всегда учила быть сдержанной: не смеяться, не отвлекаться, не кричать, даже голоса не повышать - знать так не ведёт себя. И девочка внимательно слушала её, но никак не могла понять смысла всего этого. Понимание пришло только с годами, а вместе с ним - умение. Но что сдерживай, что не сдерживай - слова правда умели делать больно и были хуже, чем любые таблетки, чем жестокие процедуры, чем наглые ощупывания врачей.
        Когда Найдер выпрямлялся и поднимал окровавленную трость, ему говорили эти слова. Когда Раз с равнодушным лицом опускал нож или револьвер, он тоже слышал вслед эти слова. А ей они были сказаны впервые.
        И, наверное, правильно.
        - Да, - Рена не стала спорить. - Но чем быстрее ты мне скажешь всё, что знаешь, тем выше шанс, что зрение больше не исчезнет.
        Мика поднялась, держась за стену, и начала рассказывать - нет, даже скорее выплевывать слова с ненавистью и презрением.
        - Дана Адвана выгнали за то, что его заподозрили в изучении магии. Я однажды подслушала один разговор. Он сказал, что его брат владел магией. Вот он, видимо, и изучал её! Дана Адвана отчислили в восемнадцать, на четвёртом курсе. Всего год оставался до выпуска! И вот почти на три года он исчез. Никто так и не знает, где он был, точно не в Кионе. А потом вернулся, но что может учёный, которого отчислили и выгнали из гильдии? Говорят, он шёл на всё, чтобы найти себе покровителей, которые могли профинансировать его исследования. Ему помогали и дана Гершвал - та, вдова нортийского генерала, слышала? И дан Китубан, из торговцев, и дан Егорис, который возглавлял канцелярию… Ну ты понимаешь, что это были за покровители.
        Рена покачала головой - то ли удивлённо, то ли осуждающе, то ли растерянно.
        Лаэрт Адван. Впервые она услышала его имя ещё там, в больнице, от Раза. В его голосе мешались ненависть, обида и растерянность - наверное, тогда он сам не знал, чего хотел больше: мести, правды или просто забвения. Затем на три года это имя осталось в прошлом - оно слышалось на улицах, но от Раза - никогда. До вчерашнего дня, когда его голос зазвучал с неприкрытой ненавистью, глаза заблестели, а руки сами стали сжиматься в кулаки.
        Лаэрт Адван. Раз вспоминал его как фанатика-учёного, который ради эксперимента смог пожертвовать сначала здоровьем брата, затем, видимо испугавшись последствий, его свободой. Среди кионцев имя Лаэрта произносили с уважением и связывали с самыми разными открытиями: от средств, поддерживающих красоту, до лекарств, способных победить самые ужасные болезни. Он был одновременно химиком, ботаником, врачом - самим магом, как шутили в городе.
        А что оказывалось правдой? Безумный учёный - вот первый факт. Предатель и трус - вот второй. Лицемер и подонок - вот и третий.
        Хотя Феб говорил, что у истории всегда две стороны. Но он просто не знал этой - в ней всё было однозначно.
        - Что, не понимаешь? - на лице Мики появилась насмешливая улыбка, казалось, она уже забыла о недавнем страхе и бессилии. - Ну слышала же, что на сцену попадают через постель? Вот про учёных говорят также!
        Рене показалось, что в голосе Мики слышалось удовольствие, словно ей нравилось обдумывать такие сплетни. Хотя это и сплетнями не было, наверное. Кион, провозгласивший себя городом прав и свобод, столицей наук и искусств, коверкал эти понятия, превращаясь в самый грязный и лицемерный мирок.
        - Дальше, - поторопила Рена.
        Мика снова метнула на неё взгляд, полный ненависти, и продолжила:
        - Затем дан Адван сделал мазь, которая лечит ожоги, не оставляя рубцов, запатентовал её и вот - его имя прогремело на весь Кион. Гильдия сразу засуетилась и снова пригласила в свои ряды. Он вернулся, но между ним и научным советом всё равно идёт война. Им он рассказывает только о мелочах, а настоящие открытия продвигает при поддержке своих покровителей. Это запрещено, но что гильдия сделает? Опять выгонит дана Адвана? Если кто-то увидит, что и без членства в гильдии можно продвигаться, то нужда в ней отпадёт. Вот совет всюду и кричит о нём, да превозносит, как нового бога. Думает, на славу или деньги купится и прибежит под крылышко. Хотя про дана Адвана говорят, что это настоящий фанатик - на что угодно пойдёт ради работы. Ещё говорят, он открыл что-то совершенно новое, что перевернёт весь Кион. Но о чём идёт речь, никто точно не знает. Даже кто сейчас покровительствует дану Адвану неизвестно. Я слышала, он стал так богат, что теперь сам по себе. Но это вряд ли, конечно.
        - Ты говорила, о дане Адване стали часто спрашивать. Кто?
        - Да всякие! Учёные с других кафедр интересовались, что это он открыл. Говорят, кто-то проник в наш архив, но слышно об этом не многое. Несколько из Цая всё терлись у башни - я сама их видела, по тому, как они акают, узнала.
        - А где сейчас дан Адван?
        Мика сжалась и пугливо отвела взгляд.
        - Лучше скажи, если что-то знаешь.
        Девушка молчала. Рена снова переплела пальцы, усиленно моргая, чтобы увидеть золотые нити, опутывающие весь мир - нити магии, как учили в Светлом ордене, которые отзывались на прикосновения и воплощали желаемое.
        Вскрикнув, Мика прижала руки к лицу.
        - Я же сказала, со мной лучше делиться информацией. Я всё равно получу то, что мне нужно.
        - Ага, кроме одного человека! - злобно прошипела Мика и затараторила. - Дан Адван в Норте, вроде бы. Я слышала, как он разговаривал с даном Кирьяном перед отъездом. Но не знаю я, когда он вернётся, или, может, куда ещё уехал! Он хотел посетить своего дядю, а как надолго ехал к нему - не знаю, понятно? Я всё сказала, всё!
        Рена медленно кивнула. Норт, значит. Она знала Найдера: оша не станет ждать, он захочет сразу поехать на север, чтобы опередить других. В чужом городе у Лаэрта Адвана меньше сторонников, а значит, меньше защиты - и больше шансов у них. Но снова видеть те мостовые, мощеные одинаковым серым камнем, холодные воды Лнорты, делящей город на две части, бесконечные ряды фабрик и заводов, Рена никак не хотела. Но это нужно было Разу, даже Найдеру…
        - Спасибо за помощь, Мика, - девушка расслабила руку, и помощница, блаженно вздохнув, уставилась на ладони счастливым взглядом. - Найдер пришлёт чек на пять тысяч линиров.
        Рена схватила перчатки со стола и повернулась к выходу. Вслед послышалось:
        - Ты… Ты… - слова звучали одновременно озлобленно и беспомощно. - Чертов свет!
        Рена обернулась на Мику, и ей стало гадко от самой себя, а затем резко зашагала к выходу.
        А может, эта самая психология - наука вовсе не об эгоизме? Может, в словах девушки была правда? Ведь ради Раза она так легко нарушала все обещания, которые давала собственной совести - одно-единственное осталось всего. Так что это, и правда та самая зависимость? Рена знала, что задавала себе правильные вопросы, но ответы почему-то вновь и вновь находила не те.
        4. Рад видеть вас, любители кислых яблок
        Чёрные кудри то и дело падали на грудь Джо, но она сразу отбрасывала их за спину, словно не хотела ничего скрывать. Положив руки на бедра девушки, Раз скользил взглядом по её худенькому смуглому телу и считал «Один, два, три, четыре, пять…» - в такт каждому толчку и каждому стону.
        Джо была гибкой, как змея, и по одному только взгляду умела угадывать желания. Но дело заключалось в том, что их давно не осталось - тело по-прежнему что-то требовало, а разум хотел поскорее закончить и вернуться к порядку в мыслях.
        Оша застыла сверху на несколько секунд, затем слезла с Раза и, скользнув под одеяло, положила руки на грудь парня. На лице появилась усмешка:
        - Опять успел принять свои таблетки? Без них ты в сотню раз интереснее!
        - Да, успел, надо же, какая жалость.
        Девушка приподняла голову и долгим взглядом посмотрела на него.
        - Раз, может хватит?
        - Нет, извини. Если так скучно, найди кого-то другого. Только не Феба, иначе он посчитает своим долгом позвать тебя замуж.
        Джо вздохнула.
        - Я не об этом. Ты уже три года глушишь чувства таблетками и цифрами. Сколько ещё это будет продолжаться? Всю жизнь?
        Началось! Все своим долгом считали раз в месяц напомнить ему, что лучше от таблеток не становится. От них и не должно было стать лучше - его «болезнь» уже не вылечить, но можно избавиться от симптомов.
        Раз отодвинул от себя девушку и сел, прислонившись к изголовью кровати.
        - То, что я прекратил что-то испытывать - это просто побочный эффект. Хотя ты знаешь, вчера он прошёл, - парень оскалился, вспомнив ненавистное имя Лаэрта Адвана. - Это всё магия, я ведь рассказывал. Её нельзя «вылечить» - проснувшись раз, она уже никогда не оставит. И чем реже ты пользуешься ею, тем больнее будет, когда она проявится вновь. Если я перестану пить таблетки, блокирующие магию, меня разорвёт от боли. В лучшем случае. А в более реалистичном сначала я разнесу полгорода, а потом уже сдохну от боли.
        Джо села плечом к плечу.
        - Я помню. Но быть бесчувственной деревяшкой - это не жизнь. Ты ведь не про себя считаешь, а начинаешь шевелить губами - и как придурок выглядишь! Откуда эта привычка?
        - Прекрати, Джо, - буркнул Раз.
        Таблетки он выпил всего двадцать минут назад. На магию они уже подействовали, на чувства - в меньшей степени, и слова девушки звучали как удар хлыста. Хотя нет, боли он разучился бояться. Эти слова так походили на разговоры с врачами, которые хотели пробраться в его мысли и найти разгадку, когда и как у него появилась магия. Даже не разговоры - монологи мужчин, женщин, пытавшихся втереться в доверие, до самой души добраться - лишь бы узнать и сделать очередную пометку в карточке.
        - У тебя есть имя? Настоящее, а не цифра?
        Проклятые люди-двойки. То веселые и игривые, то тихие и вдумчивые. И во второй ипостаси они дружно думали, что имеют право лезть к нему.
        Имя, значит. Раз не сдержал вздоха. Было когда-то, но его знала только Рена - слышала в больнице. Он боялся вспомнить то имя и того наивного мальчишку, носившего его. Но вчерашний день решил напомнить о них и сорвать все замки, за которыми прятались воспоминания вместе с чувствами.
        - Меня звали Кираз, и больше я не хочу быть тем, кто носил это имя.
        Таблетки, которыми глушили магию, вызывали сны наяву. Краешком сознания Раз понимал, что лежит на кровати связанным, но чувствовал другое. Он видел, как рыжий мальчишка со счастливой улыбкой заглядывает за плечо брата, трогает колбы, принюхивается к цветным жидкостям и задаёт миллион вопросов.
        Слышал, как тот мальчишка спрашивает, тыкая в молочно-белую воду:
        - Что это такое?
        Как брат ему отвечает:
        - Попробуй - узнаешь!
        И мальчишка покорно тянется вперёд. Раз пытался докричаться до него:
        - Кираз, Кираз, не надо! Отойди от него!
        Но тело оставалось неподвижным, голос не был слышен - появлялся только хрип да слюни текли из перекошенного рта. И его «Кираз, Кираз!» превратилось в короткое усталое «Раз!». Но тот мальчишка в видениях не слышал даже этого и вновь и вновь выпивал жидкость.
        А затем была другая палата. Появились новые врачи и новые таблетки, а вместо снов про мальчишку пришла боль. В той, другой палате, на стене то ли кровью, то ли дерьмом кто-то вывел: «Раз, два, три, четыре, пять». Только нацарапанные цифры, которые он повторял снова и снова, не давали сойти с ума по-настоящему. «Раз» стало новым именем и одновременно самой крепкой бронёй, которая защищала от реальности, от чувств, от боли.
        - Зря, - ответила Джо. - Я думаю, Кираз был хорошим человеком.
        - Ага, даже слишком, - буркнул Раз. - Тебе не пора?
        Девушка выбралась из-под одеяла и уселась на краю кровати.
        - Конечно пора. Завтрак почти готов.
        Губы Раза тронула грустная улыбка. Каждый здесь прятал лицо от прошлого. Джо в детстве пережила страшный голод - в лютую зиму, когда из всех городов и деревень гнали «грязных» оша. И она, казалось, до сих пор не могла утолить тот голод и постоянно что-то грызла и жевала.
        Девушка надела длинную юбку с неровным краем, блузку с широкими рукавами и подвязала волосы. Уже на пороге она обернулась:
        - Раз, а знаешь, кто ты?
        - Кто?
        - Молоко и мёд. Если перегреть, будет невкусная пенка, но если верно выбрать температуру, получится вкусный сладкий напиток. Да только никто не знает, какая температура правильная. Позволил бы ты кому-нибудь подобрать её.
        - Ты даже думаешь категориями еды? - усмехнулся Раз.
        - Да. Я уже всех распределила, - Джо, улыбнувшись, выскользнула из комнаты.
        Раз вздохнул и запрокинул голову к потолку. Была однажды девчонка, которая подобрала правильную температуру, да ничего из этого не вышло. Вроде бы ей по-прежнему хотелось найти нужное значение, иначе бы она не оставалась в «Вольном ветре», который так не любила - но вспоминал об этом Раз всего единожды за день, с шести тридцати до семи тридцати, когда действие старой таблетки почти кончилось, а новой ещё не началось.
        Найдер, тяжело опираясь на трость, прошёл по первому этажу таверны и замер у лестницы - всего секунда, сейчас он продолжит. Парень бросил куртку в угол и рукавом рубашки утёр лицо от пыли, грязи и крови. Вряд ли это сделало лучше, но да ничего - его видели в состоянии и похуже.
        Сцепив зубы, он заковылял по лестнице. Чертов Орманд знал в какую ногу бить. Ещё бы, два десятка лет назад он сам давал деньги на лечение этой ноги.
        Наверху оша крикнул:
        - Тащите задницы, надо поговорить!
        Джо первой выскочила из комнаты и оказалась в кабинете раньше, чем до него доковылял Найдер. Сестра с ногами забралась на диван в потёртом чехле и протянула:
        - Да, Най, а ты всё такой же… Тебе бы к Фебу сходить.
        Девушка перекинула апельсин из одной руки в другую и назад.
        Со вздохом Найдер опустился в кресло и положил ладони на стол. Это был не стол - старая дверь, лежавшая на кирпичах. Самое ужасное в мире наследство! Он появился ещё в первый год открытия таверны. Отец всё шутил: будет выручка - будут настоящие дела, тогда и кабинет себе обустроит.
        Тот момент не настал. У Найдера были деньги на хорошую мебель, но он хотел выполнить желание отца - сделать настоящий кабинет, только когда выручку принесёт таверна, а не продажа очередной украденной вещицы.
        Следующей зашла Рена и замерла на пороге.
        - Помолчи, солнце, я живой, - буркнул Найдер и, достав из кармана, с ударом руки положил на стол вырванную из уха золотую серьгу - такие носили все мужчины-оша.
        - Нет уж! Я не хочу смотреть, как ты болтаешь, а кровь льёт во все стороны. Хватит играть в мужика. Ты сейчас же пойдёшь к Фебу, и он осмотрит тебя.
        - А ты не играй в мамку.
        Девушка недовольно упёрла руки в бока. Ну точно мамка. Если кто здесь и умел заботиться о других, то это Рена, но чаще от её заботы просто становилось тошно. Все ведь знали, во что ввязывались, и сами выбирали риск и боль в обмен на награду.
        Впрочем, в сказанном была истина, но Найдер чувствовал, что уже не сможет спуститься по лестнице - боль протянулась выше, казалось, всю ногу ниже колена он сунул прямо в костёр. Фебу действительно нужно показаться, но позднее. Он не будет ползать на глазах у всех.
        Джо прищурилась - Найдер был уверен, что она поняла его мысли. Чертовы оша, провести их удавалось не каждому. Сам был таким же.
        - А я позову его, - сестра быстро выбежала из комнаты - так легко, как он никогда не мог и не сможет.
        Рена кивнула ей и села на стул у окна, которое выходило на глухую стену дома напротив. Видок был так себе, но почему-то девушка любила именно это место.
        В дверях Джо столкнулась с Разом. Они переглянулись и сразу разошлись. Парень сохранил равнодушное лицо, увидев Найдера, но всё равно спросил:
        - Опять Орманд?
        Кивок в ответ.
        - Что на этот раз? - рыжий сел на диван, достал из кармана пачку сигарет, помял её в руках, но так и не закурил.
        Найдер молчал, раздумывая, что стоит сказать, а что лучше придержать при себе. Наверное, только Раз понимал его - тот сам хранил тайн не меньше. Аристократ чертов! Столько лет пришлось ждать от него признания. Всё врал, что он из Цая, ага. Теперь, видимо, столько же ждать, чтобы узнать, почему он так изменился, услышав имя Лаэрта Адвана.
        - Ризар и ему предложил это дело. Думаешь, совпадение? Орманд ведь никогда не воровал, он лишь деньги выколачивать умеет, дубина.
        Раз потёр виски - так он делал, когда чувствовал смятение, и это было единственное внешнее проявление эмоций, которое он позволял себе.
        - Вряд ли. Ризар знал, как подстегнуть нас, чтобы мы шевелились быстрее.
        Найдер кивнул:
        - Я разберусь.
        Вернулась Джо, ведя за собой Феба, и сразу возразила:
        - Ага, ты всегда так говоришь, но Орманд не отстаёт все твои двадцать два года.
        - Не я это начал, - буркнул оша.
        - Не ты, но заканчивать тебе, - Джо снова забралась на диван с ногами.
        - Ох, Найдер, - проворчал Феб и осторожно протянул к нему руки, словно вот-вот ожидал удара. - Мы на лекарства для тебя тратим больше, чем получаем от лавки. Не испытывай судьбу!
        Оша позволил ему утереть кровь и намазать ухо какой-то вонючей щиплющей дрянью. Пока парень работал, Найдер спросил:
        - Рена, ты нашла что-то?
        Девушка помрачнела. Так, плохой знак. То ли не нашла, то ли узнала что-то дерьмовое.
        - Я была у Мики. Думаю, после сегодняшнего она больше ничего мне не расскажет.
        - Да чёрт с ней, невелика потеря, - Найдер отмахнулся. - Давай же!
        - Этого Лаэрта Адвана выгнали из университета и из гильдии, его подозревали в изучении магии.
        Рыжий так выпрямился на диване, будто в спину разом палку вставили. Губы зашевелились в беззвучном счете. Ага, опять заволновался, услышав это имя. Что же там за тайна, которую никакие таблетки не могли дать забыть?
        - Пару лет о нём ничего не было слышно, он вернулся неожиданно, представил своё открытие - и сразу деньги, слава, а гильдия позвала его назад. Но Лаэрт Адван по-прежнему конфликтует с ней. У него есть некие покровители, которые, видимо, затеяли игру с самими министрами и хотят вернуть магию. А ваш Кантор Ризар, получается, против этого, - девушка сделала паузу и спросила: - Разве мы не давали обещания не вмешиваться в политику и в дела учёных?
        Феб отошёл и сел на край дивана между Разом и Джо.
        - Я бы спросил себя: что может дать магия? И как показывает история, она всегда была огромной разрушительной силой.
        Раз не сдержал громкого хмыканья.
        - Целые народы были созданы и уничтожены с её помощью, - продолжил Феб. - И если правда, что Кион хочет объединить государство, распавшееся после революции, то кто будет его главным соперником? Норт. Если разрешить магию, с изобретением Лаэрта Адвана Кион сможет подчинить не только северную столицу, но и другие города-государства.
        Найдер, скрестив руки, откинулся на спинку стула:
        - Я бы спросил себя: что могут дать пятьдесят миллионов линиров?
        Феб тяжело вздохнул:
        - Имеем ли мы право вмешиваться в историю? Если речь идёт о том, что способно изменить судьбу всей Арлии…
        - Воняет трусостью.
        - Нет! - Торопливо воскликнул Феб. - Я готов идти, куда бы не завела меня моя звезда! Но каждое решение нужно просеять через три сита: силы, желания и ответственности.
        Найдер переглянулся с Разом. Феб такой Феб! Тот был ровесником оша, но по количеству жизненного опыта и внутренней силы иногда казался десятилетней девчонкой.
        Их знакомство началось с того, что этого горе-учёного выгнали из университета и гильдии за продажу запрещённых лекарств и тот, не выдержав позора, решил покончить с собой. Найдер вытащил Феба из петли в комнате на втором этаже «Вольного ветра». Придурок чертов. Даже место не смог выбрать нормально. Так Феб и остался - то ли из благодарности, то ли из растерянности вступил в дело и начал готовить лекарства на заказ.
        Внешне это был настоящий боец: высокий, мощного телосложения, с короткими стрижеными волосами, но всё: имя, характер, увлечения, взгляды - противоречило образу. Неудивительно, если святоша струсит. Но всё-таки польза от него была, отрицать это не стоило.
        - Феб прав, подобных дел у нас ещё не было, - Джо выглядела непривычно серьёзно. - Мы даже не знаем, во что впутываемся!
        - «А на дело возьмёшь?» - Найдер передразнил голос сестры. - Ладно, если вы так хотите, давайте обсудим. Мне нужна моя прежняя команда, а не кучка трусливых щенков. Я знаю, что вы можете многое. И уж тем более многое можем мы вместе. Феб, речь идёт о магии - ты нам понадобишься со всем своим запасом таблеток и знаниями из медицины. Неизвестно, что с нами произойдёт, и как мы соприкоснемся с этой чертовой магией. Может, только ты нас и сможешь вытащить с того света.
        Найдер встретился взглядом с Реной. В голубых глазах так и читался вопрос: «Ну давай, что ты мне скажешь?» Они не особо ладили, но отец говорил, что мудрый глава племени способен одолеть любую бурю в душе, он всегда думает о своих людях и знает, что сказать. И пусть из оша здесь были только двое, Найдер относился к остальным как к своему племени и хотел быть тем самым мудрым главой. Получалось плоховато, но хоть как-то.
        - Рена, ты всегда была нашими глазами и ушами. Я доверяю твоим словам, это правда. И сама знаешь, что среди нас должен быть хоть один приличный рассудительный человек, иначе мы пропадём, - Найдер улыбнулся.
        Рена закатила глаза:
        - Как заговорил!
        Но по лицу девушки было видно, что она смутилась. Вот так вот ей. Грязный оша тоже умеет говорить и уж точно не хуже знатной нортийки.
        - Эй, Джо, помнишь, что всё племя собрало деньги и принесло их моему отцу, чтобы он открыл таверну? В него поверили, хотя он подвёл их - ничего не вышло. Это дело поможет мне расплатиться с ними. А тебя отдадим учиться, ты ведь хотела. С такой суммой сам ректор Кионского университета поприветствует тебя!
        Джо рассмеялась и с довольной улыбкой принялась чистить апельсин. По комнате разлетелся приятный запах цитрусов. Найдеру он напоминал детство: ещё мальчишкой он обожал апельсины, и отец был готов на последний линир купить сыну любимый фрукт.
        - А тебе, Раз, я ничего не скажу. Я знаю, ты хочешь взяться за дело не меньше моего - и плевать, по какой причине тебе это нужно, молчун чертов. Мы его доведём до конца, это я тебе обещаю.
        Рыжий кивнул. Найдер был готов поклясться, что на лице парня появилась тёплая улыбка, но, наверное, это он сам надумал её. Что-то, похожее на чувства, Раз проявлял лишь ранним утром, когда его лекарства ослабевали. А, ну ещё это было три года назад, когда рыжий появился в таверне и не начал пить таблетки Феба. В общем, так давно, что уже не считалось за правду.
        - Лаэрт Адван сейчас в Норте. Если мы хотим заполучить его разработки первыми, мы должны отправиться туда.
        Найдер кивнул Рене. Когда речь заходила про дело, на неё можно было положиться. И неважно, что цели у них сильно различались. За умение действовать он уважал девушку. В чём-то с ней было даже проще, чем с Разом.
        - Итак, мы едем в Норт, - решил Найдер. - Поплывём морем, через полтора дня будем там. Я всё устрою. Отправимся впятером.
        - Не люблю север, - с набитым ртом проговорила Джо.
        Оша были кочевым народом, но редко заходили на север. У них говорили, что север злой. Действительно, чем южнее они ходили, тем легче была жизнь, а люди - добрее и спокойнее. Наверное, поэтому в Кионе так сложно - северные люди, злой нрав. Но Найдер, всегда живший в городе, не чувствовал себя настоящим оша: он был готов воевать хоть со всем севером, но не бежать на юг, как делало племя.
        - Не люблю Норт, - в тон ей ответила Рена, но с такой же решимостью, как у Найдера, продолжила: - И всё же надо опередить других. Пока Адван там, мы должны найти его и обокрасть, что бы он там не прятал.
        - Да, - коротко ответил Раз, насупившись.
        Сейчас он больше походил на обиженного ребёнка, чем на того равнодушного жёсткого парня, каким казался обычно. Надо его разговорить. Так будет легче действовать, да и правильнее. Если уж Раз решил «оттаять», стоило понять, почему это произошло и как помочь ему.
        - Не знаю, Най, - начала Джо. - Всегда случалось что-то плохое, когда оша уходили на север.
        Опять приметы и бабушкины сказки! Джо тянулась к знаниям и мечтала учиться, но в то же время как одержимая верила и в богов, и во все эти присказки оша.
        - Если я не получу свои миллионы, плохо будет здесь и всем, ясно?
        Рена и Джо переглянулись и одинаково покачали головами.
        - Я еду с тобой, - заключил Раз, начав из руки в руку перекидывать игральную кость.
        - Это тебе кости сказали так сделать? - Найдер не удержался от ухмылки.
        Парень выдавил из себя:
        - Это мне прошлое сказало так сделать.
        Найдер задумчиво потёр подбородок. А могло ли это быть совпадением? Может, Кантор Ризар выбрал их ещё по одной причине - из-за тайны Раза? Да, надо попытаться разговорить рыжего. А не получится, так Рену. Под девизом: «Спасём Раза!» она была готова на многое - единственный аргумент, который действовал на неё безотказно.
        Джо кивнула:
        - Хорошо, Най, на север так на север. Великий Отец не оставит нас.
        Найдер рассмеялся:
        - Напомни, это ты про того невидимого мужика, который с неба приглядывает за каждым из нас, но так ничего и не делает?
        Джо бросила в Найдера апельсиновую шкурку. Тот поймал её и кинул назад.
        - Най, так говорить нельзя! Великой Отец…
        - Знал я одного человека. Он учил меня защищать себя. Не бояться труда. Стоять на своём. Он верил, что все люди могут быть равны не зависимо от цвета кожи, глаз и волос, от происхождения, веры, стремлений. И даже не побоялся открыть таверну, хотя все в округе презирали его - он знал, что однажды в ней соберутся разные народы и дружно поднимут кружки с пивом за прогресс - настоящий прогресс. Вот это Великий Отец. А твой невидимый молчаливый мужик - нет, я не буду звать его.
        - Ты говоришь о равенстве, но презираешь меня за мою веру!
        - Я не презираю, ведь отчасти это и моя вера. Просто я сделал другой выбор. Если ты будешь надеяться на себя, а не на невидимого мужика, ты добьёшься большего. Ты способна на многое, я же знаю. Просто не жди чуда, а выбери его сама, ясно?
        - Нет, я всё равно верю в Великих Мать и Отца, они меня защищают! А твоего бога зовут деньги!
        Раз, Рена и Феб молчаливо наблюдали за пререканиями - картина была не нова им.
        - И часто твои боги приходили на помощь? Наверное, когда трое сестёр умирали от голода? Или когда отца забили камнями? А может, когда ты задумала выучить алфавит, но вам даже книжку не продали - вы же оша! А мой бог решает все эти вопросы. Он отзывчивее и честнее.
        - Най, ты самое кислое яблоко в мире. Кому-то и такое понравится, но слишком, слишком немногим.
        Парень встал и театральным жестом развёл руки в стороны.
        - Раз вы здесь… Рад видеть вас, любители кислых яблок! А теперь поднимайте задницы и собирайте вещи. Мы едем в Норт за нашими миллионами.
        Постукивая тростью, он вышел, и только дверь закрылась, сразу привалился к стене. Даже три метра по комнате отозвались дикой болью в ноге: она не просто пульсировала, а разрывалась изнутри.
        Найдер тяжело вздохнул и заковылял вниз. У Феба найдётся что-то на время, а затем он решит вопрос - его единственный бог и не такое сможет сделать, если принести ему хорошую жертву. Найдер чувствовал себя готовым на неё.
        5. Не прятать чувства - это искусство
        Зал «Вольного ветра» был полон голосов и смеха. С улицы могло показаться, что в таверне много гостей, причём очень шумных, но сегодня, как и вчера, позавчера, даже месяц назад, так никто и не пришёл.
        Были только они впятером, оставшиеся слуги да несколько парней, которые обычно помогали с грязной работёнкой. Джо говорила, что оша, отправляясь в путь, всегда собираются племенем и всю ночь проводят за разговорами, танцами и песнями - эту же традицию они повторяли перед каждым новом делом, если девушка была в городе.
        Раз сидел за столом, подперев голову правой рукой, и с блуждающей улыбкой следил за друзьями. Ему давно не было так хорошо и спокойно - как будто спокойно в правильном смысле, а не из-за таблеток. Он не знал, то ли это от того, что стрелки уже подобрались к пяти, и действие лекарства всё слабее, то ли от выпитого вина - и даже не хотел знать.
        - Э нет, мы это сделаем! - воскликнула Джо, вцепившись в Найдера.
        Парень скривился, но Раз был уверен: согласится. Друг даже трость оставил в стороне - наверное, ещё на первом часу вечеринки. Это было четыре, нет, пять часов назад или… Раз взывал к числам, но они упорно не хотели вставать в ряд и путались.
        Джо взяла в руки гитару, доставшуюся от отца, поставила ногу на стул и провела рукой по струнам. Лицо освещала широкая улыбка, лукавая, как у ребёнка, который задумал шалость. Гек, сидя за большим столом в центре, несколько раз хлопнул в ладони, Дорн и Тривор просвистели.
        - Ну же, Най, - подначивала Джо. - Или что, хочешь опозорить свой народ?
        По лицу Найдера казалось, он вот-вот покажет сестре язык, точно оба были совсем детьми. Вместо этого парень запел что-то из баллад, которые так любили все в кочевом народе. Раз увидел, как Феб подхватил, но тихо, чтобы не мешать мелодичному голосу друга.
        Да уж, проклятый оша даже петь умел. Сейчас, в такой час, когда плен таблеток ослаб, а числа отказались помогать, Раз мог признаться себе, что это-то и подкупало в Найдере. Он был хитрым, расчетливым, а ещё - упрямым и жестоким. Для чужих. Ладно, он и своим не всегда говорил ласковые слова, но каждый знал, что на него можно положиться, если надо, Найдер и горы свернёт, и песню споёт. Что бы он там не говорил про деньги, месть и прочее.
        Раз сам себе рассмеялся и потёр виски. Во имя всех богов, реальных и вымышленных, как же давно он не думал таким образом! Феб, что ли, заразил? Это он любил бросаться громкими словечками и болтать о дружбе, искренности и всё такое.
        Точно угадав мысли, Феб отвернулся от Тиммы, рядом с которой сидел, бросил на Раза добродушный взгляд и снова уставился на девушку, начав ей что-то увлечённо рассказывать. Ага, опять свою проклятую историю, наверное!
        Раз сделал ещё один глоток вина. Феб предупреждал, что ему лучше не пить - это ослабляет действие таблеток, но против маленькой традиции Раз не мог, да и не хотел идти. Такие вечера помогали ему хоть на несколько часов дать разуму, вечно занятому числами, вечно пытающемуся придерживаться рамок, отдых. Себе Раз мог признаться, что иногда хотел, хоть ненадолго, стать прежним. Воспоминания и чувства возвращались, и он перебирал их, как бусины на нитке, и они же помогали пережить следующий день. Точнее, не взвыть при приёме очередной таблетки - от страха, что так будет всегда, и в то же время, что когда-то придётся вернуться к боли и хаосу.
        Раз выпил ещё немного. В первом глотке ему отчётливо запомнился мягкий, шелковистый вкус с медовыми оттенками. Это было отличное вино, привезённое из южного Олеса - за такое дали бы ни одну сотню линиров. Но вкус уже так притупился, что стал просто сладким. Да он же даже пил из грубой пивной кружки!
        Парень улыбнулся и потряс её так, чтобы вино покрутилось по стенкам. Ага, сложись судьба иначе, он бы сейчас сидел не в таверне в Цае - пусть и на самой границе с Арионтом, - а в каком-то ресторане, в дорогом костюме, пил бы столь же дорогое вино, обязательно - из красивого бокала из тончайшего стекла. И рядом бы стоял декантер, а ещё - нарезка сыров, может, что-то из фруктов. Официанты бы учтиво кланялись, а дама, с которой он пришёл, заглядывала ему в глаза и с придыханием слушала рассказы.
        - А теперь «Снежную»! - потребовал Гек.
        Найдер шутливо поклонился и кивнул Джо. Усевшись на стул, девушка начала новую мелодию - тише, спокойнее.
        Но будь проклят тот образ. Вот ещё одно «спасибо» для брата - что дал возможность попробовать настоящую жизнь.
        - Вот это улыбка, - подошла Рена.
        Тонкая черная водолазка подчеркивала стройную фигуру девушки. Из пучка игриво выбилась золотая прядь, но нортийка всё равно выглядела куда серьёзнее и спокойнее остальных. Раз с грустью подумал, что ну нет ей места в «Вольном ветре», да и во всём Цае. Даже в Кионе, наверное. Они оказались по одну сторону, но всё равно были разной породы.
        Девушка села за стол. Она даже пила кофе, а не как другие!
        - Так чему ты улыбаешься? - спросила Рена, склонив голову на бок. - Я давно не видела такой улыбки у тебя.
        - Повспоминать захотелось, - признался Раз.
        - А ты ещё что-то помнишь?
        - Да всё я помню! Просто обычно мне плевать. Всё как будто в дыму, приглушенно, или как если бы происходило не со мной, а я наблюдал со стороны.
        - Ох, Раз… - протянула Рена
        Она, определённо, была самым красивым воспоминанием в его жизни. Раньше Раз так дорожил памятью про детство, как Лаэрт учил его читать, как защищал от мальчишек, дразнящих за рыжие волосы, как был рядом, в отличие от родителей, проводящих всё время в лаборатории. Эти воспоминания оказались лживыми. Потом их заменила боль длиною в три года. Она прервалась на несколько месяцев с Реной, но тот груз оказался так велик, что перевесил это короткое, пусть и до безумия счастливое воспоминание. И Раз решил отказаться от каждого из них, лишь бы избавиться от груза.
        - Ну что «Раз»? - парень улыбнулся Рене. - Ты не боишься возвращаться в Норт? Увидишь родителей?
        - Родителей… После больницы мы же вместе уехали, ты сам слышал, что сказала мне мать. Я - позор, а ещё - убийца. Она пыталась сдать меня назад и сделала бы это, если не ты!
        - А ты думала о том, как бы сложилась судьба, останься ты в Норте?
        Найдер закончил петь, а Джо взяла более весёлый и задорный мотив. Феб с Тиммой вышли танцевать. Вопреки этому веселью голос Рены прозвучал грустно:
        - Раз, не надо так разговаривать.
        - Как - так?
        - Как будто мы снова в том августе, когда уже не было больницы, но «Вольный ветер» не появился. Сколько ещё: час, два - и ты снова примешь таблетки, чтобы опять наплевать на всё. Я не хочу тешить твоё желание поговорить, оно возникает слишком редко, чтобы быть настоящим. Ты мне нужен весь - со всеми своими болями, которые будешь готов разделить, или не нужен вовсе, а не только на один час.
        В Кионе не молились богам - их превратили в сказки. Но почему-то сейчас так хотелось вспоминать эти сказки и надеяться, что кто-то более мудрый подскажет, как лучше поступить. Хотя нет, совет не был нужен - боль и магия не должны вернуться, даже если цена этому - чувства и новые воспоминания. Ведь да?
        Раз быстро глотнул вина.
        - Рена, я не могу иначе. Я не хочу боли и не хочу сгубить весь город, даже если речь о проклятом Кионе.
        - Ты же знаешь, что я помогу. Мы бы справились.
        - Три года, Рена.
        Столько прошло с тех пор, как он последний раз пользовался магией и столько же с побега из больницы.
        Незадолго до него благодаря безумцу-врачу Раз познакомился с нортийкой. Он до сих пор помнил ту худенькую бледную девчонку, младше его на год, в длинной больничной рубашке - и сейчас этот образ стоял перед глазами особенно ярко. Все три года он не думал о себе по-настоящему и терпел, а стоило ей появиться - рискнул всем, чтобы вместе сбежать. Даже если для этого пришлось разнести больницу по кирпичикам.
        - Раз, ты знаешь, что я верю: это не срок, чтобы не победить. Но я недавно спросила себя: оставить человека, который три года не принимает помощи - это эгоизм или рассудок?
        В голосе девушки слышалось что-то новое: более холодное, более равнодушное. Раз почувствовал жгучее желание, чтобы этот вопрос не был настоящим, чтобы она так подначивала его бросить таблетки. Пусть лучше опять донимает и ворчит, чем задаёт себе такие вопросы!
        Джо оставила гитару и подсела к Фебу с Тиммой. Гека, Дорна и Тривора это не смутило - даже без музыки они, стуча пивными кружками по столу, начали петь нестройными голосами, и их пьяная песня звучала всё громче и громче.
        - Когда мы завершим дело, и ты получишь свою долю, чего ты хочешь?
        Рена приподняла брови, удивившись вопросу, и медленно ответила:
        - Не знаю. Будет зависит от того, как мы завершим его. Это ведь опасное дело, так сильно мы ещё не рисковали.
        - И это проклятое задание напоминает о прошлом. Тебе - о Норте, мне - о брате.
        - Всё к лучшему. Нельзя бесконечно прятаться от прошлого, его нужно принять, иначе не получится сделать шаг к будущему.
        - И что же, ты придёшь к родителям, чтобы принять его?
        - Нет, зачем? Я ведь рассказывала, что в Норте ненавидят и презирают служителей Светлого ордена. Немногих отдают на воспитание. Но мои родители сделали это - как же, им предложили сотню тысяч линиров. У отца было много денег, но копить ему нравилось больше, чем воспитывать детей. Моё принятие прошлого - это вернуться в Норт со спокойной душой, не боясь воспоминаний, и я смогу так.
        Раз кивнул. Он уже слышал эту историю. Рене было двенадцать, когда она обнаружила в себе силу, и обрадованные родители тут же передали её Светлому ордену в обмен на деньги. А ведь в Норте, единственном во всей Арлии, знали, какие ублюдки служат в нём - и всё равно девочку не пожалели. Четыре года она училась магии, а вместе с этим жила хуже раба.
        Рена со вздохом продолжила:
        - Я правда не скучаю по дому, я всегда была там лишней. Ты бы видел, какой у нас огромный дом! Но нравилось мне только в конюшнях, - на лице появилась смущённая улыбка. - Лет в семь я думала, что я - жеребёнок, которому просто снится, что он в теле девочки.
        - А я в семь до безумия хотел стать учёным. Всё требовал, чтобы Лаэрт…
        Найдер настороженно повернулся к Разу и Рене, задержал взгляд на несколько секунд и снова сел спиной. Раз понизил голос - не хотел он заново рассказывать ту историю, никому.
        - …приносил мне книги из школьной библиотеки. Как же я тогда увлекался географией и любил разглядывать карты!
        - Раз, ты думал о том, чтобы уехать? Чтобы самому увидеть всё, что изображено на картах?
        - Кирийские острова, - Раз мечтательно улыбнулся. - где каждый человек видит своего демона.
        - И Ойол с его тысячей народов!
        - Преодолеть Драконовы горы на юге Арлии…
        Раз и Рена улыбнулись друг другу. Хорошие, красивые мечты, но какой в них прок, если даже самые высокие горы и самые глубокие моря не тронут душу? О таком лучше мечтать кому-то другому, кто может себе позволить быть свободным. Нормальному человеку.
        - Не знаю, - Раз качнул головой. - Сначала надо закончить дело. Мы должны добраться до Лаэрта и похитить его работы.
        - А ещё? - Рена заговорила тише. - Кража успокоит тебя, или что ты собираешься сделать на самом деле?
        Раз снова покачал головой - уже медленнее. Он не знал ответа на этот вопрос. Даже самые сложные комбинации чисел путались, стоило подумать о том, как он опять видит лицо Лаэрта, как говорит ему то «спасибо» - а потом? Убить? Замучить?
        - Я не знаю, - он честно признался. - Я хочу поговорить - это точно. Хочу знать, что я сделал не так?
        - Раз, нельзя так говорить, ты словно винишь себя.
        Парень пожал плечами. Нет, конечно же он не винил, это Лаэрт предал его. Но ведь у каждого действия были причины. Может, он что-то не так сказал, сделал, ну не мог же Лаэрт просто отдать его… Да почему же?! Раз отпил вина и с шумом поставил кружку на стол.
        Рена вслед за ним сделала глоток кофе. От черного напитка шёл горьковатый аромат.
        - А если будет выбор: смерть Лаэрта или его разработки, что ты выберешь, Раз? Дело или месть?
        В этот момент он был готовить возненавидеть Рену. Нельзя задавать такие вопросы! С одной стороны - месть за отнятую жизнь, за растоптанное имя, за всю боль. С другой - мечты друзей. И что же, собственное прошлое или чужое будущее?
        Он ведь так долго и усердно бежал от боли, от тяжёлых воспоминаний. И всё твердил себе, что они не должны вернуться. Но согласился на дело, которое срывало тщательно запертые замки, обнажало оголенные нервы и дотрагивалось до самой души. Раз хотел стать прежним, чтобы открыто встретиться с братом лицом к лицу, и в то же время боялся самого себя. Прошлый он был слишком слаб и наивен.
        Рена словно знала, о чём он думал:
        - Встретив брата, ты опять выпьешь таблетку и молча ударишь? Или позволишь себе честно рассказать о том, что пережил?
        - Замолчи! - Раз грубо оборвал девушку. - Я поступлю правильно.
        Оставит таблетки, чтобы тот слабый мальчишка не дрогнул и нанёс удар. Нет, не выпьет, чтобы выпустить магию и разорвать брата на молекулы - тот сам вложил в руки оружие. Но в любом из вариантов была месть - вопрос лишь как.
        - Эта боль… - начала девушка.
        - Хватит! Ты ничего не знаешь о боли!
        А он знал, хорошо знал, боль превратилась в верного друга, который тенью следовал повсюду.
        Кион назвал магию болезнью, но у него не было волшебной таблетки, способной избавить от неё. Зато было много других, разные доктора - разные методы.
        Сначала главным врачом работал мужчина, который считал, что магию, подобному любому виду сумасшествия, вызывает нарушение в голове. Пациентов пичкали лекарствами, от которых те не могли двигаться и видели сны наяву. Или сутками держали привязанными к стулу, оставляли в одиночестве, в комнате с мягкими стенами, а у особо буйных удаляли часть мозга - лоботомия, так это называли.
        Затем, всего на пару месяцев, во главе больницы встала женщина, искренне верящая, что любой недуг можно вылечить болью. Пациентов держали в ледяной воде, запирали в узких пространствах, в которых даже рукой не пошевелить, ставили на гвозди, а чаще - просто поколачивали.
        И напоследок главным врачом стал тот, кого называли революционером в медицине. Гайлат Шидар. Он признал, что магию не уничтожить, но можно сдержать, и изобрёл таблетки, которые блокировали её - почти как те, что делал Феб, но без таких побочных эффектов.
        Только этому «революционеру» было мало. Раз почти два года жил таблетками, пока Шидар не выбрал его для нового опыта - нового лекарства.
        Пациент пережил три дня дичайшей боли, а затем, подобно цирковой собачонке, выполнял всё, что велел Шидар. Эксперимент свёл его с Реной. Он же позволил превратиться из затравленного зверя в человека. И дал ключ к свободе. Но всё равно, даже с таким исходом, принёс слишком много боли.
        Да, Раз хорошо был знаком с нею, и неважно, шла речь об истязании тела или сознания.
        Опустив взгляд, он устало потёр виски. Рена открыла рот для ответа, но так ничего и не произнесла, лишь покачала головой.
        Уже мягче и тише Раз сказал:
        - Извини. Ты тоже была там и тоже мучилась, я знаю. Я рад, что ты в деле, ты нужна нам.
        «Мне», - хотелось поправиться.
        В том эксперименте Рену выбрали неспроста - она только-только приехала в больницу. Гайлат сравнивал, как будет действовать новое лекарство на разных людей. Он решил попробовать не ограничить магию всю сразу, а делать это постепенно, медленно сводя проявление силы на «нет».
        И, конечно, Разу пришлось куда хуже. Тело постоянно требовало старых таблеток, магия то и дело выходила из-под контроля. Рена была рядом. Поддерживала. Не из-за эксперимента, по своей воле. Но и ей пришлось тяжело. Однако вспоминал об этом Раз слишком редко.
        Девушка, сделав глоток, ответила:
        - Ну как я вас оставлю? - она убрала за ухо выбившуюся золотую прядь.
        Раз улыбнулся в ответ глупой улыбкой. Этот вопрос хотелось слышать вновь и вновь. А ещё - вновь и вновь видеть, как она поправляет волосы. И на других смотреть тоже хотелось - все они были нужны.
        - Передай Найдеру, что он - мой друг, - Раз перевёл взгляд на оша.
        Тот сидел, развалившись на стуле, вертел в руках стакан и кивал в такт словам Джо, что-то увлеченно рассказывающей. Казалось, мыслями оша был далеко - наверное, думал о завтрашней поездке. И конечно же план он, как всегда, расскажет не сразу. К этому стоило привыкнуть и просто довериться парню, отправившись следом, или не отправляться вовсе.
        И Раз всегда шёл. Они не разговаривали, когда к нему возвращались чувства, и, наверное, Раз не мог по-настоящему понять Найдера, но знал, что это - друг. Кто принял парня-неумеху, который ничего не мог дать взамен. Кто сумел создать настоящий дом и всегда заботился. Кто слушал и прислушался, как если бы они были на равных - ладно, не всегда, но всё же. Иногда, в тот самый утренний час, Разу даже хотелось назвать Найдера братом.
        - Он знает. И я надеюсь, когда-то ты скажешь это ему лично. Скажешь, потому что захочешь так сделать, искренне.
        Раз вздохнул. Проклятые таблетки, проклятые чувства, проклятое вино. Совсем перестав понимать, как лучше, как правильно, сейчас он был готов ненавидеть всё это. Нет, нельзя больше ни на секунду давать слабину. Это может погубить.
        И всё же слова так и просились с языка. Раз чувствовал в себе того смешного рыжего мальчишку, который каждое утро бодро вскакивал с постели, бежал вниз, улыбаясь всему миру и был готов без умолку болтать. И он знал, что мальчишке нет места в таком бессердечном мире, но тот вдруг стал сильнее и смёл все выстроенные преграды.
        - И Джо скажи, что она - мой друг, - протянул Раз.
        Девушка активно жестикулировала, и в ответ на её рассказ Тимма хохотала, а Феб краснел.
        Почувствовав стыд, Раз отвернулся. Да он же с Джо…! Из этого не выйдет ничего хорошего, ни для кого. Это и не было никому нужным по-настоящему! Надо покончить с их уговором. Так будет правильнее.
        Раз смущенно посмотрел на Рену, и на место стыда пришло отвращение к себе. Он просто трус. И самый большой ублюдок на свете. Такую ли уж силу давали таблетки?
        «Сто двадцать один, сто двадцать два, сто двадцать три…» - начал Раз. Пора заканчивать. Хватит этих размышлений - на сегодня и на ближайшие месяцы.
        - Сам скажешь ей, - Рена улыбнулась.
        - Ага, - буркнул Раз и, достав из кармана игральную кость, повертел в руке.
        Взгляд остановился на пятерке. Он забыл, какой казалась ему эта цифра. Мягкий или твёрдой? Можно ли ей доверять или стоит остерегаться?
        Рена с тяжелым вздохом поднялась. Посмотрев сверху вниз, девушка сказала:
        - Не прятать чувства - это искусство, и ты им совершенно не владеешь.
        - Дело ведь не в чувствах.
        - Знаю, Раз, знаю. Но что бы ты не пытался спрятать: чувства, боль, магию - на самом деле ты просто бежишь от себя. И за тобой не угнаться.
        Подхватив чашку с кофе, Рена пошла наверх.
        «Тысяча один, тысяча два, тысяча три…» - числа снова выстроились в стройную красивую линию, но облегчения не принесли. Перестарался. Проклятые чувства, проклятая боль, проклятая магия. Раз нащупал футляр в кармане.
        6. Не стоило трогать моё
        - А почему не поезд? - спросила Джо, глазея по сторонам - глазеть было не на что, вода - с одной стороны, чернеющие доки - с другой.
        - Слишком людно, мы можем вызвать подозрение.
        - Ну да, а здесь мы, ночью, не подозрительные, - фыркнула девушка.
        Найдер только ухмыльнулся в ответ. В этом и заключалась задумка оша. Ни один из уезжающих не сомневался, что в деле, цена которого - миллионы, не просто будут искать Лаэрта, но и попытаются перебить других. Можно внимательно следить по сторонам, чтобы не попасть в ловушку, а можно по своей воле подобраться к этой ловушке и обмануть охотников.
        В полуночный час доки опустели. Издалека доносился стук, точно одинокий рабочий продолжал работать молотом, но никого не было видно. Янтарные огни пробивались сквозь сизый туман и слабо подсвечивали поблескивающую воду. Волны медленно накатывались и лизали деревянные подмостки.
        - На восемнадцатом причале нас будут ждать, - сказал Найдер чересчур громко.
        - Может быть, нам стоит вести себя потише? - осторожно спросил Феб, перевесив сумку на другую плечо.
        Ухмылка на лице Найдера стала шире. Феб не знал или притворялся?
        Раз засунул руку в карман и повертел игральную кость. Оша был единицей - упрямой и твёрдой. Даже скорее твердолобой и непомерно гордой. Он поделился планом с Разом, а знали ли о нём другие? Логично посвятить их в задумку, но умолчать о чём-то было вполне в духе Найдера - и едва ли кто поймёт, почему он так сделал.
        «Один, два, три, четыре, пять…» - Раз пробежался до тридцати и назад, стараясь подстегнуть мысли. Надо быть настороже. В любой момент могли засвистеть пули или появиться другие банды.
        Из участников «игры» Кантора Ризара Орманд уже объявил себя, и король явно не был готов оставить оша - не только из-за соперничества за миллионы, но и из-за той, старой мести, которая перешла Найдеру от его отца. В первую очередь они ждали появления Льянала, но с ним вполне могли быть остальные - настоящие соперники, а не этот тупой верзила, работающий на страхе других.
        Показался двадцать четвёртый причал, рядом с которым покачивалось маленькое судёнышко - ещё из старых, с парусом, без гребного колеса или винта. Двое рабочих молча грузили бочки, пропахшие рыбой. По другую сторону покосившиеся деревянные домики сменились складами и длиннющим рядом грузовых контейнеров и ящиков.
        - Най, а восемнадцатый ещё далеко? - снова спросила Джо, её слова тоже звучали слишком громко.
        Все знали как действовать в момент опасности. У каждого была своя стратегия и свой напарник. Не впервой ведь. Они и с шансами меньше одного процента выбирались. Может, сейчас на них мог ополчиться весь Цай, но и они были готовы ответить тем же.
        - Нет, скоро мы уже отчалим. Ветер поднимается - удача на нашей стороне, - ухмылка никак не сходила с лица Найдера.
        - Попутный ветер - как верность красотки распутной, - выдала Джо.
        Найдер рассмеялся:
        - Мне это нравится больше поговорок оша.
        Когда они поравнялись с девятнадцатым, Раз уже увидел судно, служившее приманкой. Спущенные паруса висели неопрятными тряпками, да и всё оно, казалось, было хлипким и ненадёжным.
        Из сумерек вынырнули двое в чёрных мундирах с белыми нашивками на рукавах - кионская полиция.
        - Куда вы направляетесь? - послышался строгий голос. - Покажите документы.
        Полицейские имели право остановить любого и потребовать удостоверение личности. Да, доки и порт ночью патрулировались, и такой вопрос казался естественным, но Раз инстинктивно чувствовал, что-то не так. Это было сродни тому, как по одному взгляду он научился определять, зачем пришли врачи, для какой боли на этот раз.
        - Да, конечно, - спокойно откликнулся Найдер.
        Рена первой достала из кармана бумажную карточку и протянула полицейскому. Мужчина поднял руку в ответ. Найдер с размаху ударил его тростью в висок, описав красивый полукруг. Раз, выхватывая кинжал, прыгнул ко второму и ловким движением перерезал горло.
        - Быстрее! - скомандовал друг.
        - Найдер… - начала Рена.
        Послышался взрыв. Раз схватил девушку, увлекая на землю. Сжатый воздух горячей волной пронёсся по телу, заставляя вжаться ещё сильнее. Судно у восемнадцатого причала за секунду превратилось в столб пламени.
        Раз поднялся на четвереньки и помотал головой, как собака, которая отряхивалась от капель. Мир погрузился в тишину. Найдер что-то прокричал, однако слова не пробились сквозь звенящий шум.
        О том, что слух вернулся, Раз понял не по голосам - по выстрелам. Но они были более понятными и знакомыми, чем взрывы. Раз с Найдером давно выработали простой принцип: бей, беги, снова бей. И выживай, конечно.
        Раз услышал ответный выстрел Джо - попала, судя по вскрику со стороны лодок. Все пятеро одинаковыми заученными движением нырнули к земле, крепко зажмурившись. Яркая вспышка пронеслась по округе, точно разорвалась световая бомба. Выстрелы прекратились, сменившись руганью и криками. Рена подарила минуты две, в лучшем случае - три.
        Итак. Они - у девятнадцатого причала. До цели, тринадцатого, надо преодолеть шесть причалов. Между каждым триста-триста семьдесят метров. Итого среднее расстояние, которое они должны покрыть - две тысячи десять метров. Значит, нужно продержаться в течение восьми-десяти минут, в зависимости от скорости бега. А если сделать поправку на шквал пуль…
        А у них всего сто двадцать - сто восемьдесят секунд, пока стрелки приходят в себя после вспышки Рены.
        Найдер припал на колено и сложил руки. Джо, оттолкнувшись, грациозной дугой взмыла вверх, зацепилась за крышку контейнера и поползла наверх, как насекомое. Забравшись, она сразу протянула руку Рене. Найдер поднял, даже скорее подкинул девушку.
        Отлично. Угрозы сверху никто не ожидает - главное, самим не стать мишенью. Джо и Рена, едва слышно ступая, побежали по контейнерам, выстроившимся в шеренгу, протянувшуюся почти до самого тринадцатого. Сумрак тут же скрыл две юркие фигурки - а может, магия.
        Найдер сделал знак рукой Фебу, и они кинулись в одну сторону, Раз - в другую, на ходу вытаскивая револьверы.
        Он бежал большими прыжками, низко пригибая голову и петляя между контейнерами и складами. Послышались выстрелы. Раз нырнул за упаковочную клеть, повалился на землю и, вглядываясь в мелькающие тени, начал палить с обеих рук.
        Он чувствовал себя на своём месте - выстрелы не были хаосом, они имели свой, особый порядок, и ему оставалось только считать пули, чтобы вовремя перезарядить револьверы. Хотя это был целый град из свинца - и единственный расчет, который мог сделать Раз, это что у врага численное преимущество. Против всего пятерых.
        Раз низко пригнулся, чтобы перезарядить револьвер. Впереди снова мелькнула вспышка света - ненадолго всё стихло, и он, выбравшись из-под прикрытия клети, побежал наискосок, ближе к докам, чем к причалу. Стрелять отсюда было неудобно - слишком узко, слишком темно. Раз прицепил один револьвер к поясу и взял в правую руку кинжал.
        Рядом послышались шаги - он выстрелил очередью, пытаясь сбить преследователей с толку, и побежал по лабиринту.
        Если они не успеют, корабль уплывёт без них? А если кого-то ранят, то поплывут ли они? И можно ли было доверять команде, после всего-то? «Сто сорок один, сто сорок два, сто сорок три…»
        Хрипя, справа выскользнул мужчина. Он взметнул руку с тесаком - оголившееся запястье охватывала татуировка в виде браслета из тёрна, знак банды из восточного Цая.
        Отлично, вот первый враг и показал себя. Раз одной рукой перехватил запястье хрипящего, а второй вонзил кинжал под его подбородок. Лезвие входило медленно и замерло, наткнувшись на лицевую кость. Раз повёл им в сторону, словно распарывал тушу, и резким движением выдернул кинжал. Склонившись над упавшим телом, быстро похлопал его по карманам - ничего важного - и побежал дальше.
        Слева послышался жалобный вой, как скулила собака. Из темноты появился парень. Он не шёл - скорее полз на ощупь на четвереньках, то и дело поднимая руки и касаясь глаз. Раз подскочил к нему, быстро перерезал глотку и задрал рукав - ещё один из восточной банды.
        Больше не слышались ни выстрелы, ни драка, ни голоса - будто и не было нападения. Раз, ещё сильнее насторожившись, продолжил пробираться дальше по докам.
        Газовые лампы на стенах совсем перестали разгонять тьму, и он выбежал из запутанного коридора к шеренге груза. Пуля проскочила так близко, что оставила на щеке ожог. Зашипев, Раз кинулся за бочку. «Один, два, три». Он высунулся и дважды выстрелил. Один стрелок упал, но второй перекатился за ящик.
        Послышался мощный ружейный залп.
        - Раз!
        Парень осторожно выглянул. Мокрый Феб в открытую, даже не прикрываясь, стоял в двадцати метрах от него, чуть дальше лежали двое мужчин - с короткострижеными головами, в кожаных куртках, как у всех в банде Орманда.
        А ведь это был его первый труп - и второй сразу. Феб, даже вступая в драки, всегда боялся причинить другому боль - он бы лучше сам терпел, чем сделал плохо, даже если речь шла о враге.
        Раз на какие-то доли секунды замер, уставившись на парня. Светлые волосы покрывала кровь, на виске виднелась ссадина. Сейчас уже стало не до принципов. И не требовалось быть гадалкой или мастером расчетов, чтобы понимать, что за дело каждому придётся уплатить свою цену.
        - Где Найдер?
        Раз схватил Феба и потащил вперёд, прячась за контейнерами.
        - Не знаю, - парень заикался и то и дело косился в сторону, где остались лежать двое. - Нас окружили. Найдер толкнул меня в воду и всё.
        Раз крепко сцепил зубы. Проклятый оша. Но выстрелов уже не было слышно - значит, он сумел сбежать. Другого варианта Раз даже не рассматривал.
        - Быстрее! - прошипел он, с силой дёрнув Феба вперёд.
        Довести его до корабля и найти Найдера, Рену, Джо. Осталось немного - из расстояния. А вот врагов ещё сколько оставалось?
        Раздался новый шквал выстрелов. Оба парня прильнули к земле, но звуки слышались дальше - со стороны тринадцатого причала.
        Вот почему здесь никого не осталось. Зачем ловить врагов по отдельности, если они всё равно идут в одно место?
        - Быстрее, - повторил Раз, подталкивая Феба. Бледный парень покрепче перехватил ружьё и плотно сжал губы.
        У причала на волнах покачивался лёгкий торговый корабль, какие обычно приходили из южных городов. Паруса уже были подняты. С носа, прячась за мачтой, из ружья палил мужчина. Фуражка выдавала в нём капитан. Он уверенно, не медля ни секунды, стрелял снова и снова, прицельно убивая прячущихся за контейнерами одного за другим.
        Внизу двое моряков, а вместе с ними Найдер, дрались с бандитами, которые теснили их к воде. Оша ловко орудовал тростью и ножом, но двигался гораздо медленнее обычного, подволакивая за собой ногу.
        Итак. Матросы плюс Найдер равно три. Против восьмерых. Ещё один человек немного уравняет пропорции - на одного будут приходиться ровно двое, но до победного значения не доведёт. Впрочем, когда опасность грозит другу, даже если расчёты подводят, это не повод медлить.
        - Стреляй в тех, за контейнерами, и держи голову ниже, - Раз указал Фебу на противоположную шеренгу грузов.
        Парень хватанул ртом воздух и, побледнев ещё сильнее, коротко ответил:
        - Да.
        Раз, низко пригибаясь, перебегал от одного укрытия до другого. Град из свинца затихал, но легче от этого не становилось.
        Один. Он припал на колено и выстрелил в железный столбик рядом с дерущимися. На какую-то крошечную секунду один из бандитов отвлёкся на резкий звук - трость Найдера описала красивую дугу и ударила по лицу, разбивая его до крови. Это два.
        Три. Оттолкнувшись от земли, Раз бросился вперёд, вытаскивая кинжал. Он ухватил за плечо ближайшего бандита и, разворачивая к себе, воткнул остриё в печень. Четыре. Другой кинулся к нему, занеся руку с ножом. Парень прикрылся мёртвым, как щитом, за секунду до того, как перед лицом пронеслось лезвие. Пять. Он оттолкнул труп и прыгнул, заходя слева. Кинжалом отбил длинный нож, но оружие было тяжелее - руку точно вывернули, и на несколько секунд она бессильно повисла вдоль тела. Счёт дошёл до шести.
        Сбоку мелькнул тёмный силуэт - Найдер ударил в позвоночник того, с ножом, и тот выгнулся неестественной дугой. Это было семь - и правда, счастливое число. Раз успел заметить, как оша ухмыльнулся ему привычной ухмылкой, и оба одновременно бросились к оставшимся.
        Восемь. Раз скользнул к земле, кинжалом резанув бандита по голени. Моряк, с которым тот дрался, поймал мгновение замешательства и вонзил топор в грудь.
        Девять. Вытолкнувшись, парень подался в сторону. Стриженый вытянул руку, не давая приблизиться. Раз повел телом, словно хотел зайти слева, и тут же дёрнулся вправо. Он схватил мужчину за запястье, выкручивая на себя, ногой ударил под колено и свободной рукой вонзил лезвие пониже сердца. Это десять - конец.
        Итак. Четыре - ноль. Моряки кинулись к судну. Выстрелы стихли, но там, где остался Феб, угадывалось шевеление - и был там явно не один человек.
        Раз схватил Найдера за рукав:
        - Ты видел Рену и Джо?
        Оша мотнул головой:
        - Я за ними, а ты помоги Фебу.
        - Лучше я, так быстрее.
        Найдер с явным трудом, пересиливая себя, кивнул, признавая, что сейчас уступает Разу в скорости. Тот побежал, петляя между контейнерами. Шеренга разорвалась, превратившись в несколько линий, стоящих друг от друга примерно на одинаковом расстоянии.
        Джо балансировала наверху и кое-как отбивалась от двух парней, пытающихся влезть на контейнеры. Рены с ней не было.
        Оша отскочила и с яростным лицом наступила на руку того, который уже добрался до третьего яруса. Тогда-то Раз увидел Рену - тёмный силуэт, едва заметный в сумерках, если бы не золотые волосы. Девушка лежала, не шевелясь.
        «Миллион десять, миллион одиннадцать, миллион двенадцать…»
        Остановившись, Раз выстрелил - один упал, выстрелил снова - упал второй. Он побежал.
        - Во имя Великого Отца, Раз! - воскликнула Джо, протягивая ему руки.
        Парень подпрыгнул, уцепившись за крышку первого контейнера, и подтянул тело наверх, затем - на второй, на третий.
        Рена лежала, вся побледневшая, но глаза были открыты, и она попыталась пошевелиться, увидев Раза. Девушка отняла от бока руку и протянула к нему - ладонь краснела от крови.
        - Это нож, - быстро сказала Джо. - Надо найти Феба, пока не поздно.
        «Не поздно!» - хотелось яростно закричать.
        «Миллион восемьдесят один, миллион восемьдесят два…»
        - Уходим, - скомандовал Раз. - Времени мало, надо быстрее отплывать, - он протянул Джо револьвер.
        - А ты когда так метко стрелять научился? Не отнимай мой хлеб! - Джо выдавила из себя вымученную улыбку.
        Она крепко обхватила себя руками и этим жестом, казалось, сдерживала себя от того, чтобы не сесть или не задрожать.
        - Год был тяжёлыми, - с таким же вымученным лицом ответил Раз.
        Он осторожно взял Рену на руки.
        - Я сама, всё в порядке, - произнесла, нет, даже скорее простонала девушка. Глаза закатились, и она безвольно опустила голову на плечо.
        «Миллион сто пятьдесят один, миллион сто пятьдесят два…»
        Раз, как можно аккуратнее, спустился на второй ярус, на первый и спрыгнул на землю. Джо ловко приземлилась рядом.
        - Эй, ну-ка говори со мной, - взмолился Раз, двинувшись к кораблю.
        - Надо же, сам захотел поговорить, - Рена слабо улыбнулась и обхватила парня за шею, пачкая кровью.
        Джо вскинула револьвер, но не выстрелила - это была просто тень от фонаря, причал опустел.
        - Я всегда хочу с тобой говорить, - тихо ответил Раз.
        Он смерил взглядом расстояние до судна - числа прыгали перед глазами, и он никак не мог определить: сто метров, двести, а может целые километры? Слишком далеко, слишком долго!
        - Тогда скажи мне что-то хорошее.
        Раз с отчаянием посмотрел на девушку - её слова звучали так, словно она уже на смертном одре и вот-вот попрощается. Нет уж! Просто надо дойти до корабля. Феб поможет. А с оставшимися он ещё расквитается. Они будут также истекать кровью, только никто им не поможет.
        - Ну, - Рена безвольно опустила голову ему на плечо.
        Рядом послышался стон. Джо, едва посмотрев, выстрелила в сторону, прикончив раненого парня.
        «Двести семьдесят три миллиона четыреста пятьдесят шесть тысяч девятьсот девяносто один…»
        Числа больше не помогали. Раз всё смотрел на Рену, и хорошие слова никак не приходили на ум - нет, хотелось грязно выругаться, заорать на весь мир.
        - Я не оставлю свою команду, - выдавил Раз, но это была всего лишь одна миллионная того, что он хотел сказать на самом деле.
        Посмотрев на него через плечо, Джо взбежала по трапу и, не остановившись ни на секунду, кинулась к брату.
        Раз и Найдер одновременно выкрикнули:
        - Феб!
        - Отчаливаем!
        Оша с перекошенным то ли от боли, то ли злости лицом медленно заковылял.
        На палубе царил хаос. Команда перекрикивалась, стараясь вывести шхуну в море как можно быстрее. Моряки выглядели потрепанными, но на лицах - ни тени страха или удивления. Тоже не впервой в передряге?
        - Где Феб?
        - Най, что с ногой? - Джо обеспокоенно заглядывала в лицо брата, но тот только отмахнулся и, посмотрел на бледную Рену, указал рукой на спуск в трюм.
        - Помогает раненым на нижней палубе.
        - Прочь с дороги, - прорычал Раз и с таким лицом рванул вниз, что суетящиеся матросы отшатнулись от него.
        Феб сидел в каюте, освещённой парой ламп, и зашивал плечо старого моряка. Перед ним лежали стопка чистых бинтов, ножницы, и стояла бутылка со спиртом.
        - Прочь!
        Мужчина отскочил в сторону, пропуская Раза, простоял немного на пороге и вышел. Рыжий парень осторожно положил Рену на койку, замер на секунду, вглядываясь в её лицо, а потом обеими руками ударил Феба в грудь:
        - Ты сделаешь что-нибудь, иначе я тебя убью.
        - Успокойся, Раз, - деловито ответил Феб, отбросив привычные сомнения и страхи. - Я знаю своё дело. Если это возможно, я ей помогу. Но учти, у меня мало инструментов.
        Раз схватил Феба за ворот и приблизил лицо.
        - Нет, у тебя всего достаточно, и ты спасёшь её, без всяких возможно и невозможно.
        - Тогда отпусти меня, и давай не будем терять время.
        Выдохнув, Раз выпустил Феба. Парень закатал рукава рубахи, взял ножницы и, подцепив блузу Рены, разрезал, чтобы видеть рану.
        - Она потеряла много крови, - протянул он, затем скомандовал: - Отойди, ты загораживаешь свет!
        Раз послушно сделал шаг в сторону. Числа связывали беспокойные мысли в единую цепь, возвращая им спокойствие, но проклятые колени всё равно предательски дрожали. Раз сверлил взглядом спину Феба, закрывшую от него Рену. Всё, что он сумел сказать ей «хорошего», это что не оставит свою команду. И как бы верно не звучали слова, наружу просились другие. Он просчитался. Рене принадлежало куда больше процентов от его жизни.
        - Ты мешаешь! - воскликнул Феб, повернув голову. - Лучше иди наверх.
        - Спаси её, - тихо сказал Раз и вышел из каюты.
        С неба летели ледяные капли - то ли дождь, то ли снег. Ветер грозил вот-вот сбить с ног, и корабль не просто качался на волнах - тяжело перевалился с боку на бок. Раз только пошире распахнул пальто, встречая ветер грудью. «Сто тысяч пятьдесят один, сто тысяч пятьдесят…» - числа, успокоенные ветром, снова выстроились в ровную линию, которую хотелось осязать и гладить.
        На палубе, привязанным к мачте, сидел лохматый мужчина - один из тех, с кем дрался Найдер. На рубашке под курткой расплылось кровавое пятно, хотя сам он выглядел живее всех - чья была кровь?
        Это из-за него, из-за него и его соратников, Рена лежала без сознания и могла уже не очнуться. Сидящий даже не был нулём - отрицательным числом, которое отнимало. Надо в его жизни поставить знак минус пожирнее.
        Достав из поясного чехла кинжал, Раз подошёл к лохматому.
        - Что, грязный оша не удостоит меня своим вниманием? - тот не говорил, скорее выплёвывал слова.
        - Хватит тебе и моего внимания, - с улыбкой Раз присел перед ним.
        Он перерезал часть верёвок и схватил освободившуюся руку, выворачивая её на себя. Закатал рукав куртки, рубашки. На предплечье виднелась стрела, пронзающая птицу - знак группировки Дайта Энгрина, короля северо-восточного Цая.
        Итак, против них уже три банды. Отлично. Будет им. Не стоило трогать его друзей. И уж тем более Рену.
        Раз, закусив губу, начал аккуратно срезать с предплечья кусок кожи с татуировкой. Лохматый истошно закричал и выгнулся, пытаясь отползти. Раз ударил его лезвием по щеке, оставив длинный кровавый след. Он подцепил кожу и повёл кинжалом, как мясник, разделывающий тушу. Кровь залила руки, рисунок уже не было видно, и он двигался на ощупь - лишь бы этот крик не прекращался.
        Раз взял кожу и повертел перед лицом мужчины.
        - Твоё, да?
        Тот побледнел, губы безвольно задрожали.
        - А не стоило трогать моё.
        Раз выпрямился и швырнул кусок кожи в море.
        Послышался топот, затем шаги резко смолкли. Парень обернулся. Двое моряков замерли, ошалело на него уставившись. Раз ледяным взглядом скользнул по ним и снова повернулся к мужчине. Тот тихонько подвывал, баюкая окровавленную руку.
        Парень быстрым движением вонзил нож в бедро лохматого. Тот не кричал - выдыхал из последних сил. С лица исчезли все краски, и сам он казался уже не человеком - куском мяса, который подрагивает на раскалённой сковородке.
        Ничего, выживет. Бедренная артерия не задета. Вроде.
        Раз перерезал вторую верёвку, подхватил мужчину под руки и потащил к краю палубы. Справится, если плавать умеет. А нет - заслужил. Тот попытался дёрнуться, ухватиться за одежду парня, но движение вышло слишком слабым - даже ветер бил сильнее.
        - Черт возьми, остановись! - Найдер, появившись на палубе, не закричал, а скорее зарычал.
        Раз сделал последнее усилие и наклонил лохматого к воде.
        - Он нам нужен, остановись, ты, черт!
        Мужчина полетел в воду, нелепо вскинул руку, пытаясь ухватиться за воздух, и погрузился в воду. Раз выпрямился и холодно посмотрел на Найдера. Между ними ещё оставался десяток метров - оша уже не был так быстр, как обычно. И это тоже из-за лохматого, из-за него и его соратников.
        Найдер ответил таким же ледяным взглядом, но рука в перчатке крепко сжимала трость, словно могла вот-вот пустить её в дело. Но кончике ещё виднелись свежие пятна крови.
        - Черт возьми, Раз, ты что творишь? - процедил Найдер. - Он мог что-то рассказать!
        «Семьсот пятьдесят три тысячи четыреста сорок четыре, семьсот пятьдесят три тысячи четыреста сорок пять…». Раз сделал глубокий вдох и выдох и достал из кармана сигареты.
        - Да, он мог рассказать. А ты мог предусмотреть, что нас ждёт? Зачем стоило лезть?
        Горький дым проник в лёгкие, и Раз с удовольствием выдохнул. Губы Найдера опять исказились в этой проклятой насмешке.
        - Мы бы не уехали в Норт незаметными - на поезде, корабле, да хоть на санях, черт возьми. Я был готов к ловушке - это моя работа.
        - Был готов? - переспросил Раз. - Расскажи Рене, как ты подготовился, если она выживет!
        Найдер резко поднял трость, точно целился из револьвера.
        - Помолчи, Раз. Все знали, на что идут.
        Раз сделал глубокую затяжку.
        - Но с тобой я поговорил первым. Я ведь знал, что могу положиться на тебя.
        Если бы слова соизмерялись с ударами, то последнее предложение было бы звонкой пощёчиной. Найдер, обеими руками опираясь на трость, выжидательно уставился на друга.
        «Восемьдесят тысяч девятьсот девяносто девять, восемьдесят одна тысяча…»
        - Что ты делаешь с нашим делом, Раз?
        Оша, хромая, спустился в трюм. Раз подставил лицо ледяным каплям и тяжело вздохнул. Он знал, что поспешил, что сделал глупость - минута удовлетворения в обмен на задуманное дело. Но страх так легко затмил голову, прорвав все замки. Числа больше не помогали, таблетки не защищали от чувств, и что если когда-то они не защитят от магии?
        7. Эй, братик, всё переживём, ясно?
        С трудом разлепив глаза, Раз потёр их. Всё тело затекло. Он медленно поднялся с пола и потянулся до хруста костей.
        Феб, опустив голову на грудь, спал на стуле рядом с койкой Рены. Раз склонился над девушкой. Совсем бледная, но дыхание успокоилось и стало глубоким. Он взял её за руку, переплетая пальцы со своими. Какая же холодная!
        Раз поправил тонкое одеяло, добежал до каюты, где должен был ночевать, сдёрнул с койки покрывало и, вернувшись к Рене, накрыл её, затем толкнул Феба. Парень резко вздрогнул и непонимающим взглядом уставился в ответ.
        - Осмотри её, всё в порядке? Давай же! - Раз хлопнул Феба по плечу и отошёл в сторону.
        Тот медленно выпрямился, уперев руки в поясницу, и простонал.
        - Я просыпался час назад, всё хорошо. А ты бы шёл к себе и отдохнул нормально. В Норте будет не легче, ты нам нужен сильным и здоровым.
        - Сильным, - протянул Раз. - Феб, может, мне увеличить дозу?
        Тот склонился над Реной, но услышав это, вздрогнул и обернулся с недоумённым видом.
        - Зачем? Магия возвращается?
        - Нет. Мне нужны побочные эффекты, - Раз изобразил улыбку, но это была самая неискренняя улыбка из всех возможных. Он чувствовал себя паршиво, настолько, что на языке вертелись слова: «Как кусок дерьма».
        - Раз, - Феб покачал головой. - тебе стоит радоваться. Магия под контролем, а ты можешь быть по-настоящему живым и чувствовать - что ещё нужно?
        Парень вплотную подошёл к Фебу. Тот был выше, шире в плечах, старше, но Раз всё равно чувствовал себя взрослее и больше его.
        - Что ты знаешь о силе? - Раз спросил громче, чем нужно, и сразу перешёл на шепот, чтобы не потревожить Рену. - В больнице этих одарённых было столько, и от каждого я слышал: магия не рождается из таланта, магия рождается из боли. Вот знаешь, сколько у меня этой боли? Если я продолжу в том же духе, сила вернётся. Во мне слишком много…
        Раз, не договорив, махнул рукой. Да и что тут объяснять? Магия питается эмоциями. Нет чувств, нет магии, нет боли - это единая цепочка.
        Феб вздохнул:
        - Да, я разбираюсь в магии. Твои таблетки были созданы не на пустом месте, я многое читал и со многими говорил. Их количество не повлияет на магию - она уже не вырвется. А вот на тебя повлияет. Даже лишний миллиграмм приведёт к тому, что ты напрочь потеряешь чувства и весь здравый рассудок. Превратишься просто в кусок мяса на двух ногах. Ты этого хочешь?
        Раз потёр виски. Нет, рассудок ему тоже нужен. Может, он был неправ, магия уже не вернётся, что бы он не испытывал? Нет, не верный вопрос. Может, он был неправ, говоря, что не хочет снова чувствовать боль - на самом деле он просто не хотел чувствовать?
        Парень посмотрел на Рену. Девушка мирно дремала, прижав одну руку к щеке. Страх за неё вчера прорвался через все засовы, а ярость уже стоила того, что они лишились «языка». А до этого, когда снова прозвучало то проклятое имя, с ума едва не свела ненависть.
        Да, он безумно, безумно хотел забыть обо всём, сбежать от самого себя - не человека, а какого-то безобразного чудовища, пленённого страхом и жестокостью. И уже неважно, создали это чудовище годы в больницы, или оно всегда таилось внутри. Оно жило, и Раз не мог ни убить его, ни поладить с ним.
        - Феб, а если перестать принимать таблетки, что произойдёт?
        - Будет очень больно, Раз. Ты когда-то видел, как проходит ломка у наркоманов? Мои родители были такими. Мать дважды пыталась убить себя, лишь бы прекратить боль. Отца всего выворачивало, и он вновь и вновь бился головой об стену, до крови, до потери сознания. Представляешь, как это? Вот тебе будет ещё хуже.
        Раз так крепко сжал руку в кулак, что кисть свело. Да, он знал, что такое ломка, но всё равно спрашивал. Это была худшая боль, и пусть тот, кто считал, что душевные муки хуже телесных, переживёт её. Посмотрим, что тогда скажет.
        - Твой организм не просто запросит новую таблетку, магия прорвётся и болью возьмёт за каждый день, что ты не пользовался ею. И сама она превратится в огромную разрушающую силу. Это как сломать плотину - река не польётся ручейками, а мощным потоком обрушится на город. И чувства, Раз. Вырвется всё, что было упрятано на три года.
        Раз медленно провёл рукой по лицу. Он сам подписал себе этот приговор. И как правильно: принять боль, но научиться ладить со своими чувствами и воспоминаниями, или же избавиться от всего - он не знал.
        - Мы можем попробовать постепенно уменьшить дозу, так организму будет легче справиться с ломкой.
        - Я подумаю, - буркнул Раз. - Осмотри Рену, это главное.
        - Так это для тебя главное, правда? - переспросил Феб. - Я вижу, как вы с Найдером ухмыляетесь на мои слова, но я всё равно скажу тебе. Самая сложная борьба - с самим собой. В нашей голове происходят такие жестокие, кровавые битвы. Это целая война, и перед каждым стоит тот же выбор, что перед настоящей армией: сдаться, сбежать или смело выступить. Но как показывает история, награда за победу всегда велика. Особенно над таким серьёзным противником. У тебя ведь есть силы, чтобы бороться.
        Раз скрестил руки:
        - Спасибо, конечно, но ты просто заткнись и осмотри Рену.
        Он вышел, вернулся в свою каюту и зажёг лампу. Отвернувшись, Найдер сопел. Трость аккуратно стояла в углу.
        Раз подошёл к овальному зеркалу на стене. Посередине прошла трещина, и из-за неё и неровного света лицо казалось нечеловеческим, каким-то чудовищным даже. А может, по другой причине? Он достал из кармана футляр и нажал на резной край. Тот поддался, открывая металлические внутренности с ровными рядами круглых белых таблеток.
        Одну, как всегда? Или больше? А может, отказаться вовсе?
        Раз снова взглянул в зеркало, а затем достал таблетку. Надо покормить чудовище, чтобы взамен оно съело боль и воспоминания.
        Корабль причалил у длинной каменной пристани. Несмотря на ранний час, Норт встретил шумом: лошади подвозили груженые тележки и повозки, грузчики разгружали их и загружали товары в трюмы, матросы ругались и спорили - и друг с другом, и с капитаном, и с прохожими.
        Над пристанью стелился туман, но даже через него виднелись огни и дым фабрик. Ветер доносил с них резкий химический запах, и воздух в городе казался более плотным, чем в Кионе.
        Найдер, Раз и Джо выстроились в одну линию и пялились на город, ещё не успев спуститься с корабля.
        - Неужели кому-то здесь нравится? - девушка скривила лицо от отвращения.
        - Это портовый район, они всегда уродливые, - ответил Найдер. - Там, - он указал рукой на огни. - Промышленная часть. Весь запад города - сплошные крики, дым и копоть. Если бы из Холодного моря мы немного проплыли по Лнорте, то увидели другой Норт. Говорят, у него самая красивая набережная на всём западе Арлии.
        - А почему мы тогда не проплыли?
        - Лнорта замерзает зимой. Корабли по ней ходят только летом. И то, в основном, пассажирские, чтобы приезжие видели «красивый» Норт. Грузовые остаются здесь.
        - А почему река замерзает, а море - нет?
        Найдер пожал плечами:
        - Не знаю.
        - Из-за уровня соли, - Раз подал голос. - У пресной воды температура замерзания всегда выше, чем у солёной. Также в Холодное море воды несёт теплое Ленское течение.
        «Один, два, три, четыре, пять…» - он досчитал до десяти. Эти дурацкие факты рассказал Лаэрт. Пришёл тогда с учебником по географии и, пока учил урок, чуть ли не всё пересказал младшему брату, чтобы лучше запомнилось, а тот и рад был слушать.
        И Лаэрт мог находиться где-то в Норте. Искать его, что иголку в стоге сена, но это ничего. Раз был упрямым. Хотя нет, не так. Он был терпеливым - терпеть его хорошо научили за три года. И уж он-то найдёт брата, сколько бы не понадобилось ещё вытерпеть.
        - Кто-кто?
        Раз с таким наслаждением задумался о том, как увидит Лаэрта, как рассказывает ему, что перестал слушать разговор.
        - Юрико. Дядя Найтиры, неужели не помнишь? Он два года как живёт в Норте, мы остановимся у него.
        - Не-а, не помню. И когда ты всё успел, а, Най? - в голосе Джо послышалось восхищение. - Наверное, Великий Отец благоволит тебе, - девушка улыбнулась так, что было неясно: то ли она всерьёз, то ли издевается над братом.
        - Нам благоволит телеграф.
        - Одно другому не мешает!
        Джо потянулась в карман за пирожком, завёрнутым в промасленную бумагу. Она принялась жевать, на лице появилась выражение настоящего блаженства.
        Раз вздохнул. Найдер по-прежнему был на шаг впереди и думал обо всем загодя, Джо не переставала есть, дразниться и вспоминать свои присказки. Раз поймал себя на мысли, что он нуждается хоть в чем-то, что не изменилось бы. Хотя лучше бы это было прежнее спокойное состояние, конечно.
        Комната больше напоминала мозаику. Стены и пол украшали тяжелые красные ковры с зелёным цветочным узором. Три стены занимали низкие деревянные кровати, застеленные столь же яркими покрывалами. Рядом с четвертой стояли комод и высокий шкаф со стеклянными дверцами, за которыми пряталась золоченая посуда. В коробке в углу лежали старые детские игрушки.
        - Неплохо, - сказал Феб, присаживаясь на кровать и кладя котомку с вещами на пол. Голос парня так и выдавал его сомнение.
        - А ты сильно лучше жил, пока не остановился в «Вольном ветре»?
        Оша выпрямился, озлобленно глянув на парня. Видимо опять почувствовал немую издевку над тем, как жил его народ.
        Этот Юрико - то ли родственник, то ли друг отца Найдера - оставил кочевую жизнь и вместе с семьёй завел хозяйство на окраине Норта. На севере целый квартал принадлежал таким же отщепенцам, которые строили дома, не имея права на землю, и кое-как выживали.
        Всё вокруг: кричащие яркие цвета, облупленная позолота, старая мебель, целая стайка шумных детей - вызывало желание поскорее сбежать. И всё же Юрико, отнёсшись ко всем, как к своим, встретил их, накормил и предложил помощь, а это стоило многого.
        - Ну, слуги у нас были, а дом обставляли по моде, - протянул Феб и резко замолчал, натолкнувшись на яростный взгляд Найдера.
        Не поднимая головы, Раз продолжил разбирать вещи, но задумался о судьбе Феба. О нём он, собственно, знал немногое. Во-первых, что парень разбирался в химии и медицине. Во-вторых, что его родители были наркоманами. В-третьих, что это были не бедные наркоманы. Две факта из трёх он услышал сегодня.
        - Так и катись к своим слугам, Феб. Тебя здесь никто не держит.
        - Найдер, я не хотел ничего… - парень смутился, но оша уже вышел из комнаты.
        Когда хлипкая дверь с ударом закрылась, Феб с чувством воскликнул:
        - Да что же он такой гордый и упрямый! Я просто вспомнил!
        Раз ухмыльнулся, продолжая перебирать вещи:
        - Выругайся, если хочешь. Назвать Найдера куском дерьма - это нормально.
        - Почему ты так говоришь, он ведь тебе друг больше, чем мне? - удивился Феб. - Нельзя так о друзьях.
        - Друзьям как раз можно. А вот если чужие скажут плохое, надо заставить их взять свои слова назад.
        Смутившись, Феб отвернулся к своей кровати.
        Закончив с вещами, Раз вышел из комнаты. Он с минуту простоял под дверью, из-за которой слышались голоса: слабый - Рены и весёлый - Джо, но так и не заглянул к ним. Ну а заглянет, и что? Спросить, как Рена себя чувствовала? Глупо. Признаться, как боялся за неё? И сделать ещё хуже! Или попросить, чтобы она отстала от него, чтобы чувства было легче запереть? Так не отстанет же. Да и не хотелось это говорить.
        На улице не прекращался снег, и всё вокруг белело. Через двор тянулось несколько протоптанных дорожек, но их почти замело. Зимы в Норте были снежными и холодными, и город поспешил доказать это гостям.
        Найдер стоял в небрежно накинутой на плечи куртке рядом с Юрико. Высокий кучерявый оша кутался в тяжёлую меховую шубу и увлечённо говорил. У его ног крутились две рыжие курицы.
        - … ещё корова была, да летом померла, пока рожала. Зато теленок крепкий, продам его скоро.
        Не ответив, Найдер повернулся к Разу. Юрико понимающим взглядом посмотрел на них и торопливо произнёс:
        - Пойду я, надо Доринку найти.
        Обе курицы с кудахтаньем пошли за ним следом, как слуги - за вельможей. Не успел Юрико отойти, как Найдер уже спросил:
        - Что, тоже здесь не нравится?
        - Заткнись, а? Я хоть раз говорил что-то? Если бы не ты, мы бы до сих пор слонялись по Норту в поисках гостиницы, я это понимаю. Сам знаешь, как здесь относятся к кионцам. И что бы тогда было с Реной?
        - Да мне и самому здесь тяжело, - признался Найдер со вздохом. - Я ведь никогда не жил, как оша. Я бы с ума сошел, если бы мне пришлось вести хозяйство. А от пятерых детей сам в петлю полез!
        - Большая семья - это хорошо, Най. Если это настоящая семья, конечно.
        «Не как моя», - добавил Раз.
        - Знаю, знаю. Но плодиться в нищете? Я хочу хорошей жизни, и для себя, и для своих детей.
        Они стояли в молчании, пока тишину не нарушил лай. Огромная собака стрелой пронеслась по двору и бросилась к калитке. Лохматый мальчишка в рваной куртке и с синяком на скуле замер на пороге с грозным видом.
        - А вы кто? - звонким голосом крикнул он.
        Оша шагнул к нему:
        - Я - Найдер. Юрико принял нас на пару дней. Тетку Найтиру знаешь? Вот мы от неё.
        - Ясно, - буркнул мальчишка.
        - А с тобой что?
        Найдер наклонился к нему, разглядывая синяк. Парень отвернулся и проворчал:
        - Отстань, это моё дело.
        - О, - протянул Найдер. - Знаю я этот тон и взгляд. Чертовы нортийцы, да?
        - А тебя что, тоже…?
        Найдер рассмеялся - даже смех от него было слышать непривычно, обычно парень лишь ухмылялся, а уж такой тихий и мелодичный и подавно.
        - И не только они, весь чертов мир. Но ты же знаешь, когда кусают - надо кусаться в ответ, а когда бьют - тоже заносить руку для удара?
        - Знаю, - мальчик опять насупился. - Но они всё равно не отстают! Как доказать другим, что я не хуже?
        Найдер обернулся на Раза, точно уже успел забыть, что друг стоит рядом. Тот подумал, а сам оша верил, что сумел доказать? Наверное, нет, иначе бы он не научился кусать не то что в ответ - делать это первым.
        Оша потрепал мальчишку по голове.
        - Эй, братик, всё переживём, ясно? Забыл что ли, как у нас говорят: если держишь шаг, любую гору перейдёшь. Иди-ка к матери, пусть помажет синяк какой-то лечебной дрянью, а вечером мы с тобой поболтаем, идёт?
        Когда мальчик скрылся в доме, Раз улыбнулся:
        - Я не понял, ты ладишь с детьми или нет? Так разговаривать с ними не принято.
        - Да плевать, как принято. Я сказал то, что сам хотел услышать в детстве. Но отец учил защищать себя словами, а не кулаками. Не понял он, что в этом чертовом Кионе слов не понимают - только дело. И в Норте тоже.
        Помолчав, оша спросил:
        - Ну что, Раз, делать будем? Рена говорила, что Адван ехал сюда к дяде. Я не знаю, как найти человека в незнакомом городе - вернее, как сделать это быстро, - он вздохнул. - Вот черт, Рена нам нужнее, чем я всегда говорил, - на лице появилась невесёлая улыбка.
        Раз достал из кармана сигареты. Дым приятно согрел внутренности. Несколько раз затянувшись, он ответил:
        - Оставь это мне.
        Дядя Лаэрта Адвана. Его собственный дядя, Тикан Адван. Старше отца на десять лет, они никогда не были дружны, но поддерживали иллюзию семьи. Когда Разу было семь, он даже ездил с папой в Норт к этому самому дяде - от того путешествия в воспоминаниях остались долгая дорога да холодные улицы города. После смерти отца дядя не напоминал о себе, но, видимо Лаэрт поддерживал с ним связь. Ну да, два ублюдка всегда найдут общий язык.
        - Тебе? - удивился Найдер. - Эй, Раз, может, расскажешь?
        - Нечего рассказывать, - сухо откликнулся парень.
        О больнице и побеге Найдер слышал, а кто его туда засунул, вовсе не обязательно ему знать. Конечно, когда-то он расскажет, но… Просто не сейчас. Впрочем, оша наверняка о многом догадывался. Ну вот и хватит с него этих догадок.
        - И что ты мне предлагаешь, просто ждать, пока ты кого-то там и что-то там найдёшь?
        Найдер с хмурым лицом посмотрел на собаку, бегающую по двору кругами. Заметив это, пёс подбежал к оша, поднялся и, положив передние лапы ему на плечи, лизнул прямо в лицо.
        - Отдохни, Най. Ты здесь свой. А я пока поработаю, уступи место мне.
        - Нет уж, - Найдер потрепал собаку по голове и сделал шаг назад. - Чтобы по-настоящему стать своим хоть где-то, мне и надо работать. Ты иди по делам, а я пойду по своим. Если знаешь где, ищи, хорошо. А я пока разузнаю, что происходит в городе и кто нам поможет - помощь понадобится, в этом я уверен.
        Собака подошла к Разу и замерла напротив, заглядывая в глаза. Она постояла так немного, настороженно принюхалась и отошла. Он сжал в кармане футляр с таблетками. Что, даже животные чувствовали, что с ним что-то не так? А может, вовсе не чувствовали в нём человека? Ну ладно.
        - У тебя есть деньги? - спросил Найдер.
        Раз кивнул.
        - Хорошо. Тогда увидимся вечером. И попробуй только не узнать ничего. Ты пока будешь за Рену, ясно? Сам же вызвался.
        Парень с ухмылкой пригладил чёрные волосы. На секунду в окне мелькнул мальчик-оша с такими же волосами, такой же смуглой кожей и носом с горбинкой - Разу даже показалось, что это Найдер и был.
        А, с таким делом уже ничему удивляться не стоит. И лучше даже не загадывать, что дальше. Всё равно жизнь ещё собьёт с ног и не даст так просто подняться. Вероятность этого была всеми ста процентами - хотя Раз и без расчётов знал, что дальше дело станет лишь запутаннее. Но Найдер прав: «Всё переживём».
        Он ответил с такой же ухмылкой:
        - Ладно, но в следующий раз поменяемся.
        Ухмылка тут же сникла - сказав, парень понял, что следующего быть не должно. Рена выздоровеет и вернётся в команду: снова будет искать и узнавать, помогать в побегах и драках, а ещё ворчать на них, надоедать размышлениями о том, как правильно, и повторять свою любимую присказку про бедовых мальчишек. Да, никакого следующего раза.
        - Эй, идите обедать! - из окна высунулась Джо, с левого бока выглянула младшая дочь Юрико, с правого - другая, постарше.
        - Сейчас, - крикнул Найдер в ответ.
        Зайдя в дом следом, Раз достал из кармана кости - выпала восьмёрка. Она была мягкой, спокойной. В Кионе восьмёрку называли «семейной». Наверное, потому что она соответствовала знаку бесконечности. Раз со вздохом сунул кости назад. Вот и ему пора встретиться с семьёй. Не зря выпала восьмёрка, не зря.
        Стянув шапку, Раз с удовольствием подставил лицо снегу. Это был настоящий снег: крупные хлопья медленно опускались на землю и не таяли, превращая улицы в сплошное белое полотно - а не та противная крошка, которая сыпалась с неба в Кионе.
        Раз мотнул головой и поспешил надеть шапку назад, потёр руки, пытаясь согреть, и поглубже засунул в карманы. Тогда, в детстве приехав в Норт, он только ныл отцу из-за холода и скорее просился домой, а сейчас мороз приносил настоящее удовольствие - вернее, отрезвлял и очищал голову от всех глупых ненужных мыслей, которые посмели пробраться внутрь.
        Он бодрым шагом шёл по улицам. Город по горизонтали делила Лнорта, по вертикали - длинная парковая полоса, отделявшая промышленную часть от исторической, торговой и жилой. Если смотреть на карту, Норт делился на четыре ровных квадрата. А четыре - хорошее число, хоть оно и совсем не подходило ему. Тот, скорее, был единицей: бывшая столица, военный и промышленный центр, город твёрдых упрямых людей, помешанных на роде и чести.
        Рена, нортийка, точно не была предназначена для такого города. Как и Раз - для Киона. Поэтому когда-то они мечтали вместе уехать и отправиться в путешествие. Ну, доплыли до Норта вот - домечтались.
        Парень зацепился взглядом за название: «Улица адмирала Кирдагана 1». В начале стоял бюст героя - кажется, кто-то из времён революции, - над ним трепетал нортийский флаг: сокол, стремящийся к серебряному полумесяцу. Раз обогнул его и свернул в жилой район. Он на ходу достал карту города, сверился и быстро убрал бумагу, спеша снова спрятать руки от колючего мороза.
        Дом, где он останавливался в детстве с отцом, был единственной зацепкой. Да, дядя мог уже десять раз переехать, а может, вовсе покинуть Норт или даже умереть - и мало ли что там сказали Рене про замыслы Лаэрта. Но Раз чувствовал себя готовым хоть весь город исходить и каждого лично спросить про Тикана Адвана - тот попадётся к нему в руки, а следом и братец.
        Раз остановился в начале улицы, оглядывая два ряда невысоких особнячков, выкрашенных светло-синей краской. «Улица 27 декабря» - и здесь всё про эту революцию. Холода привели к недостатку продовольствия и дров, город поднялся против властей - двадцать седьмого декабря, которое затем стали отмечать, как День зимы.
        Раз сделал несколько шагов по улице. Он не помнил номер, не помнил, даже с какой стороны стоял дом. Все они походили друга на друга, как один - идеальная улица для тех, кто не хочет выделяться. Ну или пытается спрятаться.
        - Ладно, - сам себе сказал Раз, пробрался через сугробы к двери первого дома и покрутил ручку звонка.
        Служанка в чепце открыла в течение минуты.
        - Добрый день, - как можно более спокойно и чинно начал Раз. - Я ищу дом дана Адвана, могли бы вы подсказать мне, где он живёт?
        Он сжал ладони на уровни груди, показываю уважение, затем снял шапку и улыбнулся девушке. Она отшатнулась - наверное, переборщил с попыткой изобразить добродушие. Ладно, если уговоры не сработают, есть ещё деньги. Если и они не помогут - угрозы. Револьверу обычно удавалось разговорить людей лучше всяких улыбок.
        - Извините, я не знаю, - пискнула служанка, пытаясь закрыть дверь. Раз подставил ногу и втиснулся в коридор.
        - Подумайте, пожалуйста, дана. Для меня это очень важно.
        - Кима, кто пришёл? - раздался скрипучий голос старухи.
        - Ошиблись! - равнодушно откликнулась девушка, а затем пугливо зашептала:
        - Вам лучше уйти. Я не знаю, где живёт дан Адван. Правда! Уйдите, пожалуйста.
        Наверное, та старуха - вдова, без детей и внуков, при ней молоденькая служанка. Живут вдвоём, не выходят в свет, даже гостей не принимают. И тут он, с неясными вопросами и гримасами. Будут ещё год вспоминать незваного гостя - вернее, рассказывать, как ужасный грабитель или даже убийца ворвался к ним в дом.
        - Уходите! - настойчивее сказала девушка. - Мы ничего не знаем!
        Раз достал из кармана револьвер и наставил ей на грудь. Деньги с такой не помогут. Жаль, но да ладно.
        Кима задрожала, побледнела и что-то неразборчиво пискнула. Казалось, она вот-вот потеряет сознание.
        - Номер, - ледяным голосом повторил Раз.
        - Тридцать восемь, - заикаясь, ответила служанка.
        - Спасибо. За домом будут следить. Если попытаетесь кого-то позвать, я вернусь, - он наклонился к девушке и шепнул на ухо: - за тобой.
        Быстро развернувшись, Раз зашагал через сугробы. Вслед донёсся хлопок двери, и даже через неё слышался возбужденный голос Кимы. Конечно, обе женщины не заслуживали такого обращения. Но он ведь сначала попросил вежливо. Будет им урок, что не следует открывать чужакам.
        Тридцать восьмой стоял предпоследним в ряду. К нему вела чистая ухоженная дорожка, перед окнами росло несколько кустов - таких же, как у других домов, даже в том же количестве.
        Он позвонил первый раз, второй - открыли только на третий. Лощеный слуга в ливрее свысока посмотрел и холодно произнёс:
        - Слушаю вас.
        - Добрый день, - больше Раз не стал пытаться притвориться - всё равно не умел. - У меня личное дело к дану Адвану. Он дома?
        - Позвольте узнать ваше имя, дан, - слуга голосом выделил последнее слово.
        - Киртар Ламик, - Раз сказал первое, что пришло на ум. - Я приехал из Киона по поручению к дану Адвану.
        - Могу ли я узнать цель вашего визита? - мужчина говорил с нарочитой медлительностью. - Что мне передать дану Адвану?
        Руки так и чесались, чтобы ударить по этой самодовольной физиономии. Прислуживал старику-учёному, а говорил и держался так, словно ходил в подручных самого короля.
        - Мой вопрос требует личной встречи. Известите ли вы о моем приходе?
        Слуга, поджав губы, пренебрежительно бросил:
        - Дан Адван в отъезде. Напишите письмо, он назначит вам встречу.
        - Когда он вернётся?
        - Дан Ламик, напишите письмо, если вопрос действительно не терпит отлагательств, вам будет назначена встреча в самое ближайшее время.
        Раз вздохнул, затем резким движением выхватил из кармана револьвер.
        - Я спрашиваю: когда вернётся дан Адван?
        - Улицу патрулируют кадеты. Лучше убирайтесь.
        Сделав шаг в дом, Раз упёрся револьвером в тощую грудь слуги.
        - За нападение вам грозит тюрьма.
        Раз снова промолчал.
        - Я ничего не скажу, - взвизгнул мужчина. - Делайте что хотите!
        Раз легонько ударил его дулом под подбородок.
        - Пасть закрыл, выдохнул, а затем ответил: когда вернётся дан Адван?
        Слуга выпучил глаза, как рыба, выброшенная на берег. Он открыл и закрыл рот, жадно хватанул воздух и просипел:
        - На День зимы.
        Послезавтра, значит. Хорошо. Хотя бы так.
        - Где он сейчас?
        Губы скривились, казалось, с них вот-вот слетит проклятье или брань, но смелости не хватило - слуга покорно кивнул и ответил:
        - В предместьях Норта на охоте.
        А старик-то ещё бодрый. Сколько ему, около пятидесяти? Уже тогда, в детстве, Тикан Адван казался старым - то ли из-за седеющих волос, то ли из-за брюха. Хотя он имел живой нрав и никогда не отказывался от интересного досуга - даже сухого отца смог расшевелить и поводить по злачным местам Норта.
        - Во сколько он вернётся?
        - Вероятно… - на лице появилась гримаса.
        Раз снова стукнул его револьвером под подбородок.
        - Без «вероятно». Надо точно и по делу.
        - Дан Адван, - слуга повыше задрал голову. - не планировал заезжать, после охоты он сразу поедет к дану Шейкару на День зимы.
        Раз свободной рукой сжал в кармане игральные кости. У них есть как минимум три варианта. Первый - перехватить дядю до начала праздника, второй - во время, третий - после. А как показывала практика, чем больше людей вокруг, тем легче провернуть дело. Второй вариант? Но как пробраться в дом? Вернее, как получить приглашение в чужом городе, где из знакомых - лишь оша со своей семьёй?
        Ладно, и это не будет проблемой. Времени хватит, чтобы спланировать вечер. Найдер поможет. «Всё переживём», - вспомнились его слова, сказанные мальчишке. А это - ерунда, о том, что встреча откладывается, переживать не стоило.
        - Ну? - скомкано спросил мужчина.
        - Гну, - буркнул Раз. - Смотри, не болтай, - он оценивающе глянул на слугу. - Для верности за ней следят.
        На вид ему было лет тридцать. Идеальный возраст: у него могла быть и мать, и сестра, и жена, и дочь - и пусть гадает, о ком речь.
        Слуга дёрнулся, но промолчал, только губы опять скривил. Раз задержался взглядом на его худом лице. Было в нём что-то от брата: то ли тот же цвет волос, то ли он также хмурился. А может, просто был таким же ублюдком.
        Крутанув в руке револьвер, Раз ударил слугу по лицу рукояткой и сразу зашагал по улице. Хотелось, чтобы на месте слуги был Лаэрт. Ничего, скоро так и будет, и боль тот переживёт куда большую.
        Раз сорвал с головы шапку, подставляя лицо снегу, и начал считать: «Тысяча пятьдесят, тысяча пятьдесят один, тысяча пятьдесят два…»
        8. Только кулак или поднятый вверх средний палец
        Найдер медленно застегнул рубашку из тонкого хлопка, затем надел жилет из более плотной фактурной ткани и чёрный длинный сюртук сверху. Приглаживая волосы руками, посмотрел в грязное зеркало - по ту сторону стоял какой-то хитрый наглый уродец. Всё такое чистенькое, выглаженное, вот прям с иголочки - до тошноты. Этот уродец явно был из аристократов Киона или Норта. И ничего в нём не осталось от оша.
        Нацепив кривоватую ухмылку, Найдер взялся за трость и вышел из комнаты. Не любил он дела, в которых приходилось притворяться аристократом. Стоило надеть все эти строгие рубашки, жилетки, брюки со стрелками - казалось, его сжимали чужие противные руки. Хотелось скорее выбраться из этой одежды, снова надеть любимую свободную рубашку, вставить серьгу в ухо и растрепать волосы.
        В большой комнате собралась почти вся семья Юрико. Феб сидел прямо на ковре и с горящим взором рассказывал что-то двум девочкам - те слушали с кислыми лицами и уныло кивали, а он и не замечал. Найдер улыбнулся. Это Феб пока счастлив, что нашёл слушателей для своей любимой истории, а потом девчонки устанут - о, уж оша никогда не пожалеют слов, чтобы высказаться.
        - Кион и Норт спорят за то, какой день назвать началом революции.
        Найдер прислонился плечом к косяку двери, прислушиваясь. Вот уж нашел, о чём рассказывать десятилеткам!
        - Для Норта это двадцать седьмое декабря, День зимы. Именно тогда рабочие подняли оружие и выступили против короля. Кион же говорит, что революция началась двенадцатого января, когда так называемый хлебный бунт подхватили военные и аристократы. В Кионе тогда отмечают День прогресса…
        - Ну помолчи уже, - Найдер дотронулся до плеча Феба кончиком трости. - Это никому не интересно.
        - Мы должны знать историю! - запротестовал парень. - Без прошлого нет понимания настоящего и видения будущего. Она учит…
        Найдер переглянулся с Разом и сел на потёртый диван рядом с ним.
        - Тому, что она никогда, никого и ничему так и не научила.
        Доринка, жена Юрико, подняла руки и примиряющим голосом, как детям, сказала:
        - Мальчики, у каждого своя правда, не спорьте, - она с улыбкой осмотрела костюм. - Найдер, как же ты возмужал!
        Парень едва не рассмеялся. Это с какого момента - со вчерашнего дня? Они же даже знакомы не были до его приезда в Норт!
        - Возмужал, - громко фыркнула Джо. - Вы бы видели, как он одевается в Кионе!
        - Эй, мне интересно, продолжай! - девочка требовательно дёрнула Феба за рукав. Пошутила, что ли?
        Парень просиял улыбкой. Ну всё, нашёл слушателя. Теперь он останется здесь навсегда, пока до смерти не замучает семью рассказами. Феб придвинулся к детям поближе и стал тихо говорить, то и дело озираясь на Найдера. В зелёных глазах читалось: «Вот видишь!» Ага, видит.
        - Может быть вас довезти? - заботливо спросил Юрико. - Я не разобрал повозку с утра.
        - Нет, спасибо, - быстро откликнулся Найдер. - Мы возьмём в городе экипаж.
        Да уж, не хватало приехать на разбитой повозке, запряженной старой клячей, прямо в центр района, где жили богатенькие ублюдки-аристократы. Они ведь искали информацию, одежду, в конце концов, чтобы сразу сдать себя.
        Но как же приятно, что кто-то готов помочь. Просто помочь. Потому что свой, потому что любым примут. Так умели только оша. Никто во всём чертовом Кионе никогда не протягивал руку помощи первым - лишь кулак или поднятый вверх средний палец. Пришлось научиться отвечать тем же.
        - Смотри, свои красивые брючки не испачкай, - Джо ехидно улыбнулась.
        - Иди к черту, а?
        Юрико оглушительно рассмеялся:
        - Ну вы как Джанко и Чандер! Те тоже без конца спорили, но чуть что - горой друг за друга.
        Брат с сестрой переглянулись. Да, они из детства помнили, что когда их отцы встречались, пререкались обо всём, что можно, даже погода за окном одному казалась всегда холодной, а другому - жаркой. Но каждый ради другого был готов хоть всю Арлию пересечь.
        Они с Джо не были настолько близки. После того как её отца убили, девушка каждую зиму останавливалась в Кионе, но стоило холодам отступить, всё равно уходила вслед за племенем. Он не мог понять её кочевой жизни, она - его оседлой.
        - А когда ужин?
        В комнату забежал Джийман, тот, с синяком на скуле.
        - Хороший вопрос! - живо откликнулась Джо.
        - Да сколько можно, - проворчала Доранка. - Ты идёшь чистить морковь, а ты - картошку, и будет вам, - скомандовала она, указывая Джо и Джийману в сторону кухни.
        Раз молча посмотрел на Найдера. Рыжий так редко говорил, что оша уже по взгляду научился понимать, что тому надо. Хотя они были не слишком-то разнообразны: равнодушный, немного более равнодушный и самый равнодушный.
        - Нам пора, - поднявшись, оша достал из кармана часы на цепочке и посмотрел на циферблат. До начала праздника оставалось прилично времени, но им нужно не просто приехать - успеть раздобыть приглашения.
        Рена, до этого тихонько сидевшая в кресле, поднялась следом.
        - Постой, - сказала она и сделала несколько шагов к Найдеру, придерживаясь за бок. - Совсем не умеешь одеваться, - проворчала девушка, поправляя ему ворот сюртука.
        Да что тут творится, она что, с Разом его перепутала? До этого Рена никогда не подходила настолько близко и уж тем более не позволяла себе так просто, по-дружески дотронуться. Гордости в ней никакой Цай не убавил, и она всё держалась этикета, заученного в Норте.
        - Между прочим, на День зимы больше подошёл бы фрак. Но в некоторых домах устраивали костюмированные вечера. Ты же узнал, вы попадёте на обычное торжество, а не маскарад?
        Рена легонько хлопнула по плечу, то ли смахивая пылинку, то ли расправляя складку. Хотелось глупо улыбнуться в ответ, но Найдер только покрепче сжал набалдашник трости.
        А вот в этом «племени» не боялись протянуть руку первым, как бы он не старался спрятаться. И он пытался беречь их в ответ, но получалось ужасно, ужасно плохо. Сегодня нужно найти дядю любой ценой и выколотить, выжечь или высечь из него всю правду - это шаг к миллионам, шаг к тому, чтобы купить для всех свободу и спокойствие.
        - Я разберусь, - уверенным голосом ответил Найдер.
        Но он не знал о костюмированных вечерах. Даже не думал, что эти чертовы праздники бывали разными! Надел брюки, рубашку, сюртук - готово, так обычно проходили дела среди аристократов. Да уж, такого у них правда ещё не было. Но от того интереснее, от того больше хотелось получить свои миллионы.
        Найдер ударила Раза по плечу. Тот кинулся вперёд, падая перед каретой. Лошадь заржала, кучер резко натянул поводья.
        - Эй! - из коляски послышался недовольный мужской окрик.
        Стремительно бледнея, мужчина на козлах соскочил и кинулся к Разу.
        - Дан, вы в порядке?
        Рыжий со стоном сел. Прячась в теги, Найдер не переставал ухмыляться. Знакомый номер: несчастный парень, сердобольный кучер и злой хозяин.
        - Рик, ты, - из окна высунулся толстяк-нортиец. - Во имя Лаара! Ты что, сбил его?
        Он неуклюже выбрался из кареты. Вынырнув из тени, Найдер ударил мужчину тростью под колени. Грузная фигура с шумом повалилась на мостовую. Оша склонился над ней и приложил головой о брусчатку.
        Раз наставил на кучера револьвер.
        - Ни слова, - спокойно сказал он, и тот покорно поднял руки.
        Найдер заскочил на подножку кареты, рывком открывая дверь. К сиденью испуганно жался светловолосый паренёк лет шестнадцати, который больше напоминал птенца. Хватая за одежду, оша потащил его на улицу.
        - Нет, нет, нет, - залепетал аристократ.
        Найдер презрительно скривился. И это нортийцев считали грозными воинами, ага! Ничего, вырастет, посмелее будет, и вот ему первый урок. Сжав мальчишку за шкирку, как котёнка, оша ударил его лицом о стену дома. Щуплое тело обмякло и рухнуло на землю.
        - Быстрее, Раз, - поторопил Найдер.
        Тот отошёл от лежащего кучера и начал проверять карманы толстяка. Оша склонился над пареньком.
        Надо торопиться. Дома повернулись друг к другу глухими стенами, вокруг - ни души, но это была лишь минута затишья. Паромобили подъезжали к дому дана Шейкара по широкому освещенному проспекту, а вот те, кто держался за старые традиции и ездил на лошадях, миновали этот переулок. В любую минуту могла появиться ещё одна карета или кэб.
        Найдер стащил с парня часы и сунул к себе, выкинул на снег из его карманов несколько конфетных фантиков, затем замер, уставившись на одежду. Под чёрным шерстяным пальто был красный кафтан, расшитый золотой нитью.
        - Раз, во что они одеты?
        - Это ленгернийский костюм семнадцатого века, - без капли удивления отозвался парень.
        - Чёрт возьми! - прошипел Найдер. - Рена же говорила про костюмированные вечеринки! Раз…
        - Снимаем?
        - Да.
        Оша стянул с парня пальто, кафтан, рубаху, брюки, не переставая ругаться. Чертов Тикан Адван, старик, а всё ему веселиться надо. Нет бы после охоты ехал домой, отдыхал, там бы они с ним и поговорили. Нет, ему надо срочно мчаться на приём, как будто его там сильно ждали!
        Но может, кто и правда дожидался - такие же охотники за Лаэртом. Нет уж, они не подберутся к нему - Найдер уже видел миллионы своими, и не важно, скольких придётся раздеть, ограбить, убить. Не впервой, в конце концов.
        Раз и Найдер оттащили нортийцев к стене, забрав у них все украшения и отпустив лошадь - будет больше похоже на настоящее ограбление. Пропажа одних только пригласительных на вечер может наделать напрасного шума. А так этим двум, как очнутся, будет уже до другого - проверят карманы да побегут к страже, испуганно кудахтая.
        Найдер осмотрелся, прислушался - по-прежнему никого - и первым влез в карету вместе с вещами, Раз следом. Рыжий протянул ему кафтан толстяка.
        - На.
        - Сам надевай.
        - Ты же выше, тебе больше подойдёт!
        - И худее. Чтобы на мне всё это висело? Меня не пустят в таком виде!
        - А как я пойду?
        - Не жалуйся, Раз, и надевай-ка побыстрее, - Найдер замолчал на секунду и добавил с ухмылкой: - Только не принюхивайся, потом несёт.
        Скривив лицо, рыжий расправил кафтан и рубаху, путаясь в них. Найдер стянул пальто, сюртук и жилет, взглянул на Раза и засмеялся.
        - Что? - тот замер в наполовину расстегнутой рубашке.
        - Если кто-то из наших спросит, как мы достали приглашения, давай не будем рассказывать.
        - Ни за что, - ворчливо откликнулся друг.
        Оша скинул свою одежду и надел глухую рубаху, застегивающуюся под горлом. Уж насколько он был тощий, даже ему она жала в руках и груди. Раз, наоборот, утонул в одежде толстяка, точно на него надели парус.
        - Най, я ненавижу твои планы, - пробурчал он.
        - Не ври, тебе плевать, я же знаю.
        - Уже нет, - откликнулся рыжий, и что-то в его голосе заставило Найдера на несколько секунд замереть. Это было не просто ворчание или шутка, он мог поклясться.
        Сначала Раз, слушая Кантора Ризара, кривился и не переставил шевелить губами, считая числа - до ста, тысячи, всё дальше и дальше. Затем, испугавшись за Рену, убил того, кто мог рассказать им о плане Орманда. И чего ещё ждать от рыжего? Найдер привык полагаться на спокойного твёрдого парня, каким Раз был так долго - тот никогда не отступал, не боялся и не был способен на предательство. И он бы дал шанс тому, кто прятался глубже, но будет ли новенький так же верен и надёжен?
        Оша мотнул головой, продолжая застёгивать пуговицы на кафтане - длиннющий ряд, не меньше пятнадцати, затем поправил меховой воротник и вылез из кареты. Одежда оказалась такой плотной и тяжёлой, что ни снег, ни ветер даже не чувствовались. А этот дурак ещё и пальто сверху нацепил!
        Найдер бросил взгляд на два тела в нижнем белье у стены: старый и молодой, толстый и тощий. Губы у них уже посинели, волосы покрылись коркой льда. Он переглянулся с Разом, и они, не сговариваясь, потащили нортийцев в карету. В тепле парень замычал.
        - Всё, уходим, мы достаточно сделали, - буркнул Найдер, хватая одежду, в которой пришёл.
        Сами справятся. А не справятся - что ж. Судьба с детства показала, она - не добрая подруга ему, так с чего это другим получать от неё больше благосклонности?
        Найдер и Раз спрятали одежду и, выждав время, подошли к огромному дому - нет, даже скорее дворцу. Всё вокруг светилось огнями и переливались. Подъезжали кареты и паромобили, гости то и дело заходили, выходили, и стоял невообразимый гам из голосов, смеха, шума двигателей, ржания лошадей и музыки.
        Они пристроились за пёстрой компанией парней и девушек и таким же пренебрежительным жестом сунули приглашения слугам в руки. Те, едва взглянув на написанные имена, учтиво поклонились.
        Найдер и Раз переглянулись, в глазах читался одинаковый вопрос. Оша покрепче сжал трость, чувствуя закипающую злость. А почему, чёрт возьми, так просто? В Кионе церемониал возвели до абсолюта, встреча каждого гостя превращалась в настоящее представление. А здесь, казалось, даже приглашение было лишним - так, формальность.
        Осматриваясь с тяжёлым взглядом, Найдер прошагал по коридору, увешанному портретами каких-то высокопарных аристократов. Дальше началась настоящая сказка, он растерялся и снова почувствовал себя мальчишкой, которому отец рассказывал чудные легенды.
        Это был исторический бал, и каждая эпоха нашла в нём своё отражение. Были здесь и воины в чёрных кожаных доспехах, и вельможи средней эпохи, в редких мехах, в костюмах из золота и парчи, все в жемчуге и бриллиантах. Мужчины предреволюционного времени в гвардейских мундирах и женщины - в красивых платьях с кринолином, рюшами и лентами.
        Эпохи завораживали, хотелось вглядываться в эти костюмы и вспоминать то время, которое они не знали, которое никогда не принадлежало им, но всё равно выглядело таким близким. Чертов Феб со своей историей, прав всё-таки оказался. Было в ней что-то волнительное, красивое.
        Двери стояли нараспашку, и гости свободно ходили по трём залам. Каждый украсили в цветах и символах одной из минувших эпох.
        Первой шла комната в зелени и белоснежных цветах - след «дикого» времени, когда люди покоряли природу, пробирались сквозь снега и строили новый мир на руинах старого королевства. Затем огромный зал, расписанный изображениями диковинных зверей и волшебных растений. Целое тысячелетие магии, закончившееся катастрофой из-за этих самых магов.
        И новая эра, последние триста лет - комната, словно сделанная изо льда. Всё вокруг было из стекла и искрилось миллионом огоньков от свечей и гирлянд. Гимн эпохе пара, эпохе, когда знатью стали ученые - в Кионе и воины - в Норте.
        - Хватит глазеть, - пробурчал Найдер скорее себе, чем Разу. - Как выглядит Тикан Адван?
        - Если он не изменил привычкам, то где больше алкоголя, там мы его и найдём.
        Раз уверенно зашагал по залу. Он ловко скользил между людьми, успевая кивать им и улыбаться, будто всю жизнь посвятил балам и приёмам. А может, так и было? Чертов Раз, чертов аристократ, чертов молчун. Ладно, не хочет говорить - пусть не говорит. События всё равно указывают на правду куда охотнее самого рыжего.
        9. Такой хороший светлый мальчик был
        Раз цепко оглядывался по сторонам, продолжая удерживать на лице улыбку лживого добродушия. Дядя не показывался. Он был уверен, что узнает того даже из тысячи - не узнает, так почувствует. Но то ли это оказалось ему не под силу, то ли старик просто не пришёл.
        Стеклянный стол в центре зала был подсвечен синим изнутри и казался настоящим айсбергом. Над нём стояла пирамида из бокалов с шампанским. Раз пробежался по рядам взглядом. Семь ярусов, восемьдесят пять бокалов. Три девушки рядом. Они весело щебетали и не скрывали восторга от вечера.
        - Так в таком мирке ты рос? - насмешливо спросил Найдер.
        Раз помолчал, но затем решил признаться:
        - У нас каждую неделю проходили приёмы. Родители постоянно бились за финансирование и не упускали возможности подлизаться к научному совету.
        Ухмылка на лице оша стала шире:
        - И тебе нравилось? Наверное, всю неделю ждал, чтобы надеть новый костюмчик и покрасоваться перед всеми?
        - Да, до сих пор скучаю. Вы же не цените мои костюмчики.
        Раз загнул рукава, чтобы они не болтались слишком низко, и рассказал:
        - Ужасное время было, если честно. Я ненавидел эти приёмы, но родители заставляли нас здороваться с каждым, всем улыбаться и ничего не спрашивать - мало ли чего сболтнём. Поэтому мы при первой же возможности сбегали наверх.
        - Мы?
        «С братом», - слова застыли в воздухе. Это всё лишнее, лишнее.
        - Не важно, - буркнул он и расстегнул несколько верхних пуговиц - в кафтане было жарко, и тело уже покрылось потом.
        Оша указал ему за спину.
        - Тебя там минуту ждут.
        Раз быстро обернулся. Девушка, которая до этого была у пирамиды из бокалов с шампанским, робко стояла позади, а встретившись с ним взглядом, быстро покраснела. Раз вопросительно поднял одну бровь. Незнакомка так и замерла, затаив дыхание.
        - Вы что-то хотели, дана? - он поторопил её.
        - Быть может, мы потанцуем, дан? - девушка покраснела ещё сильнее, хотя казалось, больше уже некуда. - Меня зовут Кина Олитаер, я…
        - Спасибо, дана Олитаер, я занят.
        Смущённая Кина не успела отойти, как Найдер в голос рассмеялся.
        - Заткнись, - буркнул Раз.
        Он обернулся. Олитаер что-то яростно шептала, а её подруги с недовольным лицом смотрели в их сторону, но не на него, а на оша.
        - А почему они на меня теперь пялятся? - спросил он.
        - Да кто их знает, - Раз махнул рукой.
        Они перешли во второй зал, продолжая высматривать Тикана Адвана.
        - Что они все в тебе находят? - фыркнул Найдер.
        Раз пожал плечами в ответ.
        - Круги под глазами? Блеск в глазах из-за таблеток? Нездоровую бледность? Наверное, думают, что я совсем больной и хотят утешить перед смертью. Ну и костюмчики, конечно.
        Но Раз знал. Тот смешной рыжий мальчик с веснушками, над которыми посмеивались, вырос и стал похож на настоящего аристократа: тёмная медь волос, тонкие черты, пронзительные карие глаза на бледном лице - да, пожалуй, в этом мире продажных людей за такую внешность отдали бы многое.
        От Джо он слышал другую версию: «На тебе лежит печаль. Тебя хочется пожалеть и прижать к себе». Но Раз не просил жалости. В пожалеть, прижать нуждался тот мальчишка - не он.
        - Ладно, - вздохнул Найдер, перекладывая трость из одной руки в другую. - Давай уже найдём чертового Адвана.
        Они ещё раз осмотрели три зала, затем перешли в курительную комнату. В одной части на диванах сидели мужчины, курили трубки и переговаривались, в другой стояло несколько игральных столов, за которыми гости метали карты на стол. Среди них сидел Тикан Адван, сжимая пальцами пузатый бокал.
        За тринадцать лет мужчина едва изменился: в волосах добавилось седины, на лице - морщин, но он казался таким же сильным, шумным и деятельным, каким запомнил его Раз.
        «Десять, одиннадцать, двенадцать…» - начал он.
        На секунду Тикан оторвал взгляд от карт, поднял голову - глаза у него были серые, как у отца и у Лаэрта. «Сто тысяч один, сто тысяч два, сто тысяч три…» - десятков оказалось мало, чтобы совладать с собой.
        - Сыграем? - громко спросил Раз у Найдера.
        Оша на секунду поджал губы, а затем также громко ответил:
        - Отчего бы нет, друг мой.
        Раз первым подошёл к столу, за которым сидел Тикан. По количеству и расположению карт он безошибочно узнал покер - любимую игру кионцев. Да, азарт у дяди тоже остался прежним.
        - Хотите сыграть? - Тикан спросил первым.
        - Охотно, - откликнулся Раз.
        - Минуту, даны, мы уже заканчиваем. Готовьте ваши деньги, - Тикан плотоядно улыбнулся, оглядывая приличную кучку линиров перед собой. Его соперники - трое мужчин - выглядели куда менее счастливыми.
        Когда игра закончилась, один вышел, Раз и Найдер подсели за стол. Слуга услужливо поставил перед ними пузатые бокалы с бренди, пахнущим сладостью и грушами.
        - Делайте ваши взносы, даны.
        Тикан пододвинул в центр купюру в тысячу линиров: все, что было выше сотни, печаталось, меньше - чеканилось. Раз и Найдер бросили сверху такие же красные ассигнации.
        На стол выложили пять общих карт, игрокам - по две в закрытую. Раз с любовью взял их. Пятьдесят две карты, тринадцать рангов, четыре масти - такой красивый чёткий порядок. Он оценил то, что ему досталось: тройка и восьмёрка пик. Ладно, посмотрим.
        - Ну что, уважаемые даны, отказываетесь или повышаете?
        Найдер с ухмылкой кинул на стол ещё две купюры в тысячу линиров, Раз ответил тем же. Взгляд Тикана сиял:
        - Повышаю! - яростно воскликнул он и погладил лысеющую макушку.
        Раз и Найдер продолжили повышать, Адван - тоже. Хотя тот всё чаще тянулся к бокалу - блефовал и нервничал?
        На четвертом раунде торговли Раз и Тикан столкнулись взглядами, как два опытных соперника. Дядя выложил на стол пять червовых карт. Раз - пять пик.
        - Моя карта старше, - холодным голосом произнёс парень.
        - Я вижу, - яростно ответил Тикан. - А вы, дан, вскрывайтесь же!
        Найдер бросил карты на стол.
        - Одна пара? И вы так повышали? - вскричал Тикан.
        Двое других игроков, озлобленно переглядываясь, вышли из-за стола. Дядя вслед им сложил ладони у груди с таким видом, словно показывал средний палец, а не делал знак уважения.
        - Нет, ну я скажу вам, вы играете, как кионцы! Откуда вы, мальчики? - в голосе дяди послышалась теплота.
        Раз взяли в руки восьмёрку и потёр пальцем число. Вся семья в прошлом. Не семья это, и не надо поддаваться на обманчивый голос.
        - Мы из Киона, вы правы, - кивнул он. - Вы тоже?
        - Я уехал оттуда двадцать лет назад и давненько не приезжал. Паршивый город, скажу я вам!
        - Неужели у вас не осталось там родных? Или все здесь?
        Найдер вышел из-за стола. Людей в комнате поубавилось, и пока никто не подсаживался.
        Тикан печально улыбнулся:
        - Женой и детьми не обзавёлся, всё не до того было. Брат был, да умер, один из племянников тоже. Старший приезжал, но не ради меня, а из-за дел. А что вас привело сюда?
        В голове крутился миллион вопросов. Раз с большей силой потёр нарисованную восьмёрку.
        - Работа. Кто поедет на проклятый север по своей воле? - ответил он, подбивая дядю на новый рассказ.
        Тикан сложил руки на животе и широко улыбнулся:
        - Я из тех сумасшедших, кто приехал в Норт сам. Кион - красивый город, город возможностей, но он строг. Чуть позволил слабину - тебя съели. Норт тоже суров, но его суровость я понимаю. Тут, если тебя ударили, будь уверен - за дело.
        - А ваш брат, его дети? Почему они остались в Кионе?
        Раз знал, что это лишние вопросы, ненужные. Они приближали его не к Лаэрту в настоящем, а к самому себе в прошлом. И он, вроде бы, так хотел забыть того мальчишку, но не мог удержаться от вопросов. Каждый трогал рану, хотя знал, что будет больно, и Раз делал то же самое.
        Дядя скривился:
        - Эртаз всегда был себе на уме. Его только наука и интересовала. Настоящий кионец! Он не боялся идти по головам ради того, чтобы продвинуться.
        «Тысяча один, тысяча два, тысяча три…» - начал Раз и, убрав руку с восьмёркой под стол, смял карту.
        - И как, получилось у него?
        Вернулся Найдер, неся в руках графин с бренди. Тикан заметно оживился:
        - Вот за что люблю кионцев, они знают толк в развлечениях! Чтобы вы понимали, дан Шейкар - кионец. Стал бы кто из Норта устраивать такой вечер! Нет, все здесь слишком строгие, всё за проклятую мораль держатся, а сами такие тайны хранят! Вот…
        - Согласен! - Найдер прервал поток слов и наполнил бокал дяди. - Так вы из Киона? Дан…?
        Он сел, продолжая держать на лице дружелюбную улыбку. Уголок рта подрагивал - ну да, это же куда сложнее, чем вечно ухмыляться. Раз тоже улыбнулся, продолжая держать руки под столом и всё сильнее сминая карту.
        - Адван, Тикан Адван. А вы, мальчики, так и не назвали своих имён, - он покачал пальцем, точно строгий учитель.
        Найдер кивнул. Что, проверял правда ли Раз нашёл дядю Лаэрта?
        - Меня зовут Дерран, это - Риар.
        Раз молча согласился. Риар так Риар. Каких имён он не носил!
        Тикан поднял бокал, кивнул им и выпил - не маленькими глоточками, наслаждаясь мягким гармоничным вкусом, а как простой работяга.
        - Дерран, вы ведь из народа оша, верно?
        Найдер сразу нахмурился.
        - Да, и что?
        - Про оша многое говорят, но их самих нечасто увидишь в городе, особенно на севере. Это интересно. Судя по речи, вы из городских. А ваши родители? Вы получили образование?
        Друг сжал трость так, что побелели костяшки пальцев.
        - Интересно… - протянул он с нехорошей ухмылкой.
        Раз, схватив графин, снова наполнил бокал дяди и торопливо произнёс, не давая оша продолжить:
        - А у кого из нас нет интересных историй! Дан Адван, расскажите о своей семье, а потом мы расскажем, как здесь оказались.
        Дядя засмеялся:
        - Да что там говорить? Родители мечтали, что мы с братом оба будем учёными. Стали, да только я увлёкся путешествиями, бросил работу, затем влез в долги. Зато Эртаз не подвёл их. Он трудился на славу гильдии, а я всё время проводил в разъездах. Издал пару книг, где описал жизнь разных народов, но никто их не читал. На севере, - он махнул рукой в сторону. - провалился под лёд, сильно заболел, да так долго лечился, что остался в Норте навсегда. Так и закончились мои путешествия.
        Восьмёрка в конец изорвалась, и Раз швырнул карту под стол. Он достал из колоды следующую - опять проклятая восьмёрка, черви - и погладил её по рубашке. Число, которое в Кионе называли семейным. Вот она, встреча с семьёй. Дядя - пьяница и неудачник, отец, идущий по головам, да старший сын ему под стать.
        - А дети вашего брата?
        - Раз вы из Киона, вам, должно быть, знакомо имя Лаэрта Адвана - это старший сын Эртаза. Он, кстати, тоже в Норте. Вот весь в отца! - Тиран вздохнул и сделал ещё глоток. - Себе на уме, ну ни слова лишнего не скажет. Лаэрт, знаете, приехал чуть меньше месяца назад. Тогда мы увиделись первый раз за последние года три так. Затем куда-то исчез, а тут вернулся снова. И ведь ни слова не сказал, где был, да и зачем вообще в Норте! Звал в Кион на День прогресса, чтобы показать свою работу, «которая станет новой революцией», а вот что это за труд, не сказал - ну что мне, самому догадаться?
        Тикан осуждающе покачал головой и быстро осушил бокал. Найдер услужливо подлил бренди и ему, и себе. Одной рукой он продолжал сжимать трость, и дядя, скользнув по ней заинтересованным взглядом, спросил:
        - Дерран, чья это работа? Я видел похожую трость у дана Лидана. Это их семейный герб, знаете ли, - Адван пальцем указала на набалдашник в виде головы коршуна, сжимающего в клюве шар.
        Раз предостерегающе уставился на Найдера, но оша не отказал себе в удовольствии рассказать историю:
        - Да, всё верно, только это его сына Кивара. Парня во время дуэли ранили в ногу, и тот, вообразив себя калекой, стал повсюду ходить с тростью. Но Кивар был так добр, что когда увидел, что я нуждаюсь в ней больше, отдал мне.
        Раз ткнул оша в бок локтем. Да, этот самый Кивар с дружками был виноват в смерти его отца, и никакая месть явно не заглушила горечи Найдера, но сейчас нужно было подумать о деле, а не вспоминать о…
        «Двести тысяч один, двести тысяч два, двести тысяч три», - начал Раз. Он ведь сам думал не о задании, а о мести. И та точно также могла не дать ничего, кроме минутного удовлетворения. А потом - лишь горечь.
        Ну и пусть. Минута - это уже хорошо. Целых шестьдесят секунд.
        Дядя снова покачал пальцем:
        - Все знают о характере оша. Признайтесь, Дерран, как было на самом деле?
        Раз быстро вытащил из колоды пятёрку и положил наверх. Тикан, увлечённый бренди и рассказом, не заметил этого, но Найдер увидел знак - напоминание об обещанных пятидесяти миллионах. Вздохнув, он отложил трость и как можно спокойнее улыбнулся:
        - Дан Адван, как же наш уговор? Вы расскажете о своей семье и как оказались в Норте, затем мы. Ставлю сверху историю о Киваре. А вы продолжайте.
        Раз, изображая такую же улыбку, спросил:
        - Ваш племянник, Лаэрт, не приглашён на сегодняшний вечер? Он же в Норте?
        - Что же вы так вцепились в меня с расспросами о семье, - дядя добродушно улыбнулся. - Она у меня не из лучших, чего о ней говорить. Да, Лаэрт ещё в городе, но послезавтра утром он уезжает. Это всё, что я знаю, представляете? Негодник даже адреса своего мне не раскрыл! И чего так прятаться? Сдаётся мне, он перешёл кому-то дорогу, а в Норте просто скрывался от проблем. А может искал что-то. Я его совсем не понимаю.
        Раз и Найдер переглянулись. Итак, всего полтора дня, чтобы в незнакомом городе найти человека, который не хотел быть найденным. Это не старик-болтун, а настоящий опытный хищник. Но и Раз уже не та наивная овечка. Теперь он знает, что на каждого хищника - свой охотник, и для себя он роль выбрал.
        Собрав карты в стройную колоду, парень перетасовал их и положил семёркой вверх. Число красоты, мудрости, тайны. И удачи, главное. Она выпала не зря.
        Найдер изобразил на лице любопытство:
        - Как Лаэрт поедет в Кион? Мы приплыли на корабле, и больше такое путешествие я не повторю! Наверное, на поезде лучше?
        - Морская болезнь? - сочувственно спросил Тикан. - Я тоже страдаю, но мир слишком велик и прекрасен, чтобы отказываться от него. Я сутками прятался в каютах и блевал, а когда мы сходили на берег, был готов расцеловать землю! - дядя с тоскливым вздохом опустил плечи.
        Ни Раз, ни Найдер не ответили на это. Адван сделал большой глоток - оша сразу наполнил бокал - и продолжил:
        - Отправляйтесь на поезде. Это дороже, билеты не всегда есть, но ехать под стук колёс - одно удовольствие. Да, Лаэрт поедет на поезде - представляете, хоть что-то он мне рассказал, - быть может, и мне отправиться с ним?
        Раз любовно посмотрел на семёрку. Цифры никогда не подводили. Дядю даже не требовалось вести к нужной теме - с каждым глотком он болтал всё охотнее. Каким был, таким и остался.
        - Да вы легки на подъём, дан Адван! - воскликнул Найдер. - А вы успеете собраться? Когда поезд?
        - В шесть утра. До Киона поезд ходит всего раз в день. Впрочем, не удивлюсь, если Лаэрт мне соврал, и на самом деле он поедет морем. Не удивлюсь, да.
        - Почему? - быстро спросил Раз, поправляя длинные рукава кафтана.
        - Мы даже с Эртазом не были дружны, что уж говорить про его сыновей.
        - Ваш брат умер, да? Вы помогали детям?
        - А я должен был? - на лице Тикана появилось искреннее недоумение.
        Нет, вовсе нет. Двум мальчишкам четырнадцати и десяти лет не нужна помощь взрослых. Они сами могут о себе позаботиться. Юридически поступивший в университет считался совершеннолетним, Лаэрта признали взрослым. И где он взял деньги на жизнь для них, на дом, на слуг, для Раза до сих пор оставалось загадкой - вряд ли это далось брату легко.
        - А младший сын Эртаза? - продолжил Раз.
        Теперь уже Найдер ткнул его локтем в бок, но тот не обратил внимания - уставился на дядю, готовый получить от него историю любым способом. Но тот не собирался таить:
        - Такой хороший светлый мальчик был. Улыбался - ну точно солнце лучом одаряет. Знаете, есть совершенно особенные рыжие люди - в них будто сама жизнь и всё тепло мира. Вот он был из таких. Брат приезжал с ним, когда мальчику было семь, через год я увидел его на похоронах Эртаза - вот и всё.
        Раз провёл рукой по волосам. Да, когда-то они были огненно-рыжими. А затем потемнели, превратившись в медь - то ли от таблеток, то ли от боли, то ли от возраста.
        - Был? - переспросил Раз.
        Адван перешёл на доверительный шёпот:
        - Говорят, он связался с магией. Лаэрт хотел помочь брату, отдал его на лечение, и мальчика уже почти выписали, как произошло несчастье. Вся больница сгорела, а вместе с ней - и врачи, и пациенты. Вы, наверное, слышали об этом кошмаре? Года три назад это было, пожалуй. Весь Кион тогда надел траур, даже до Норта дошли слухи.
        Хотел помочь! «Пятьсот тысяч семьдесят один, пятьсот тысяч семьдесят два…»
        - Вы навещали мальчика? - холодным голосом спросила Раз.
        Дядя стушевался:
        - Нет. Я его особо не знал ведь. Магию действительно нужно лечить.
        В голосе не осталось никакой уверенности, и даже взгляд потух.
        Ясно. Может, дядя, в отличие от отца и Лаэрта, мечтал о путешествиях, любил развлечения и был так открыт, но и у него не нашлось ничего, кроме эгоизма. И вроде бы никто не должен любить человека просто так, но для чего тогда дана семья? Разве не для вопреки и не смотря на?
        Раз же так долго и отчаянно вглядывался в дверь палаты, всё ждал, что она откроется, к нему придут, утешат, помогут. Вместо этого приходили только врачи, чтобы затолкать в горло таблетки, исколоть вены иголками, увести в комнату с мягкими стенами. И он бы даже на боль согласился, лишь бы знать, что есть ради кого бороться, что он кому-то нужен. Но он не был нужен. Семья оказалась просто словом.
        - Свободно? - подошли двое мужчин, и один указал на стул рядом. - Мы бы сыграли.
        - Охотно! - воскликнул Тикан, мигом оживившись. - Присаживайтесь, даны. Что-то вечер стал скучным, но сейчас мы это исправим!
        Дядя замахал рукой, подзывая слугу, затем приказал принести ещё графин и бокалы.
        - Может быть сразу начнём с крупных ставок? Вам есть что ставить? - спросил Раз.
        - Обижаете, - один из мужчин скривил губы и достал туго набитый кошель. - Если бы я хотел просто поиграть, я бы сел за детский стол, а я пришёл выигрывать и мелочиться не собираюсь.
        - Вот такой подход мне нравится! - дядя хищно улыбнулся и похлопал себя по карманам. - Но если уж играть всерьёз, мне нужно найти мой кошелёк. А его я оставил в карете, представляете?
        Он медленно встал, качнулся, и ноги подкосились. Вскочив, Раз подхватил дядю. Тот тяжело повалился на его плечо. От Адвана резко пахло алкоголем и табаком. Как раньше. В детстве Разу нравился этот запах, казавшийся таким живым, таким человеческим. Не то что у отца - от него никогда не пахло ни потом, ни духами, словно он сам был стерильным инструментом, каким пользовался в лаборатории.
        - Я в порядке, - на лице дяди появилась глуповатая улыбка. - Но вы, Риар, можете помочь мне найти мою карету. Я, знаете ли, совсем уже не вижу в темноте. Проклятый возраст.
        Крепкой рукой придерживая дядю, Раз провёл его через залы, а когда показался выход - уже тащил на себе. Карет и паромобилей у дома стало только больше. Кучера и водители сидели внутри, греясь, и иногда обменивались криками.
        На секунду дядя ожил, ткнул рукой в сторону длинного ряда карет:
        - Вон там! Спроси Лида, он знает, где мой кошелёк, - и сразу опустил голову, продолжив шумно сопеть.
        - Да, - сквозь стиснутые зубы откликнулся Раз.
        Дядя всем телом навалился на него.
        - Вам помочь, дан? - кто-то из слуг высунулся из паромобиля. Синеватый металлический корпус машины, по форме и цвету напоминавший каплю воды, красиво поблескивал в свете фонарей.
        - Да, - снова сказал Раз.
        Крепкий парень вышел и подхватил дядю под другую руку.
        - Хороший вечер выдался, должно быть, - слуга улыбнулся, Раз ему не ответил.
        Вместе они затащили Тикана в карету. Тот снова очнулся и начал сопротивляться, но строгий голос Лида вернул ему рассудок:
        - Дан Адван, вас завтра ждёт дана Фейрин. Вы же хотите приехать к ней вовремя?
        - Конечно, - буркнул дядя. - Риар, может быть и вы с Дерраном завтра туда? - он сжал рукав Раза. - Дана Фейрин любит гостей, знаете ли…
        Лид бросил на него взгляд, точно просил прощения за поведение хозяина, взобрался на козлы и, поманив к себе рукой парня-слугу, что-то зашептал ему на ухо.
        - Спасибо за приглашение… - начал Раз, но Тикан, не дослушав, уронил голову на грудь и всхрапнул.
        Раз выхватил из-под кафтана кинжал и прижал к оголённому участку кожи на шее дяди. Это было лёгкое прикосновение, даже скорее поглаживание - но один нажим, и от этого проклятого эгоиста останется только фонтанчик крови, бьющий из горла в такт затихающему сердцебиению.
        Всего. Один. Нажим.
        Адван на секунду раскрыл глаза, взглянул на Раза осоловело, тяжело выдохнул, наполняя карету вонючим запахом спирта, и снова захрапел.
        - Спасибо, дядя, - прошептал Раз.
        Раз спрыгнул с подножки, крикнув:
        - Езжайте, дан Адван уснул.
        - Как всегда, - буркнул Лид и торопливо поправился: - Извините, дан. Если дан Адван причинил вам неудобства, напишите письмо на его адрес.
        Раз молча двинулся через ряды паромобилей и экипажей, крепко сжимая в кармане футляр с таблетками. Не стало легче ни на грамм, сантиметр или миллилитр. Но и от убийства дяди не стало бы легче.
        Просто спасибо, что показал, каким не надо быть. Как не стоит жить. Что ни разу не помог, научив самостоятельности. Что бросался громкими лживыми словами, сделав истину яснее. Да, спасибо, а особенно - за шаг к решению начать обычную человеческую жизнь. Не такую жалкую, как у дяди, не сотканную из пристрастий и пагубных привычек, а свободную.
        Отпустив футляр, Раз достал руку из кармана. Надо разобраться всего с одним, и тогда-то можно будет по-настоящему отпустить прошлое. Но не раньше, иначе главное «спасибо» опять превратится в овечье блеяние.
        Раз вернулся, нашёл Найдера и позвал домой. Тот не спрашивал о Тикане, не говорил о Лаэрте - весь путь они проделали молча. Перед домом Юрико оша остановился:
        - Раз, ты хочешь мне что-то рассказать?
        - Нет.
        - Хорошо. Но если что, я рядом.
        Найдер открыл калитку. Громко залаяла собака, но, определив знакомый запах, замолчала. Раз уставился другу в спину.
        Кионцы превозносили мысль, а чувства для них вставали не то что на второе - на десятое место. Браки они заключали редко, предпочитая свободные отношения. Братья и сёстры не считали зазорным спорить из-за наследства родителей. А детей всё чаще передавали на воспитание в коммуны.
        Несмотря на все свои достижения кионцы были глупейшими людьми на свете. Семья стоила многого. Просто семьей не всегда рождались - порой самые близкие приходили позднее. Зато в нужный момент.
        «Сто один, сто два, сто три…» - Раз опять начал считать, чтобы прогнать эти мысли. Конечно они были хорошими, очень. Но всё хорошее имело свойство заканчиваться. И если те, кого сейчас хотелось назвать семьёй, предадут, Раз не знал, что сделает с собой и со всем миром.
        10. Если что, мы все рядом
        - И тогда Великий Отец сказал Фойнканту: «Будет тебе наградой не королевство, а весь мир».
        Джо сидела на стуле с яркой красной обивкой и с увлечением рассказывала легенды оша, одну за другой, но Рена едва её слушала. Она полулежала на кровати, кутаясь в одеяло, и смотрела за окно на падающий снег.
        Последний раз она встречала День зимы по-настоящему семь лет назад, когда ей исполнилось двенадцать, незадолго до появления магии. Дома было одиноко, а отец, считавший каждую копейку, устраивал вечера всего раз в году - на зимний праздник. Комнаты украшали свечами и хвоей, люди приходили в разных образах, дарили друг другу подарки и всю ночь веселились, а под конец всегда гремели фейерверки. Казалось, этот день по-особенному светлый и добрый, и пусть Рена никогда не любила зиму, а праздник ждала из года в год.
        И вот она снова в Норте. На другой стороне Лнорты дом родителей стоит украшенным, мать уже нарядилась и готова принимать гостей. Лошадей вывели из конюшни, чтобы покатать детей по заснеженному саду. Слуги снуют туда-сюда, и всё вокруг шумит, светится огнями, а гости улыбаются, болтают, смеются. Словно одна большая дружная семья.
        Рена перевела взгляд с окна на Джо. Оша не отходила от неё ни на шаг, да и Феб заглядывал каждый час. Даже Юрико заботливо приносил чай, а в него подливал ягодную настойку, приговаривая, что это быстрее восстановит силы. От них не уйти, но попытаться стоит.
        - Джо, - начала Рена.
        Девушка замолчала на полуслове и обеспокоенно спросила:
        - Что? Тебе стало хуже? Позвать Феба?
        - Нет, - Рена выпрямилась. - Я отлично себя чувствую. Сегодня ведь День зимы.
        - И? - девушка потянулась к деревянному столу у кровати, взяла с блюда пирожок и жадно вцепилась.
        - Я должна пойти к родителям.
        Проглотив кусок, Джо сердито спросила:
        - Когда тебя ранили?
        - Три дня назад, - недоумённо ответила Рена.
        - Ты совсем дура, если уверена, что за три дня рана зажила! Знаешь, сколько лекарств тебе дал Феб? Отсутствие боли - не признак выздоровления. Ложись-ка назад и слушай мои сказки, а надоели они - спи. Другого не принимается.
        - Хорошо. Мне нужен покой. Оставь меня, пожалуйста, - пробурчала Рена.
        Джо скрестила руки на груди и с минуту смотрела на девушку. Хмурый взгляд был один в один, как у Найдера, когда тот злился.
        - Правда? Ты думаешь, я после таких слов тебя оставлю, чтобы ты сбежала?
        Рена никогда не была с Джо по-настоящему близка - слишком уж они казались разными, - но и со стороны видела, как та ценит свободу, а ещё - семью. На это можно понадеяться.
        - Джо, - Рена вздохнула. - Я не была в Норте три года. И, если честно, безумно боялась возвращаться. Здесь мне всегда было одиноко, а последнее, что услышала от матери, что я убийца и позор семьи. Все три года я изо дня в день вспоминала этот разговор и говорила себе, что всё в прошлом, я больше не завишу от родителей.
        Придвинувшись на стуле, Джо положила руки на край кровати. Она стала непривычно серьёзной и выражением лица всё больше напоминала Найдера.
        - Я говорила Разу, что прошлое нужно отпустить, но я сама не понимаю, смогла ли отпустить его. Мне надо увидеть родителей, чтобы понять. Что если Найдер и Раз, когда вернутся, скажут, что мы уезжаем уже завтра? У меня нет времени, я должна идти, сейчас.
        - Мне ещё раз сказать, что ты дура? Я понимаю тебя, правда, но отправившись, ты просто не дойдёшь, и тогда отпустишь не только прошлое, а ещё настоящее и будущее. Такой проверки хочешь?
        - Джо, не заставляй меня угрожать тебе. Это мой выбор и мой риск. Я не боюсь за себя.
        - Смотрите, грозная какая! - Джо сердито тряхнула кудрями. - Я знаю, что ты сильнее, но ты не напугаешь меня. Я не отпущу, ясно? Может, мы и наедине-то ни разу не разговаривали, но ты всё равно в моём племени, и я буду тебя защищать, даже от себя самой.
        Девушки встретились взглядами - голубые глаза против тёмно-карих, даже почти чёрных. Рена с сожалением подумала, что они вовсе не такие уж и разные. Она сама говорила точно также. И давно уже стоило себе признаться: она не любила «Вольный ветер», но дорожила людьми, которые жили в нём. Может, у них правда не случалось доверительных разговоров, зато было много ворчания и пререканий, но между ними звучало желание помочь.
        Мягким голосом, как мать - неразумному ребёнку, Джо продолжила:
        - В этом ведь и дело. Почему ты не боишься за себя? Оша всегда ставят племя выше своих личных целей, но они знают, что такое уважать себя и любить.
        Рена с силой сжала угол цветастого одеяла. Найдер однажды поделился шуткой про оша: «Хитрее лисы, но грязнее грязи?» Это была ужасная и неправильная загадка, но всё-таки часть правды она имела - оша действительно сложно провести.
        Однако за что ей уважать себя? Если собственные родители выбрали сто тысяч линиров и продали ордену, который презирал весь город? Её же даже другие дети не понимали и дразнили «девочкой из конюшни». А уж в ордене! О да, она показала свои силы, ещё как! Став убийцей. А после превратившись в настоящего шпиона, который подслушивал, выпрашивал, угрожал, лишь бы получить информацию ради Раза и Найдера. Вот такой он, этот свет, на самом деле.
        - Да, Джо, ты права, - Рена открыто посмотрела на девушку. - Я действительно не умею выбирать себя, но я хочу научиться, и первый мой выбор - встретить прошлое лицом к лицу. И не надо говорить, что я не дойду. Может, любви к себе мне правда не хватает, но на отсутствие силы я никогда не жаловалась. Я хочу прийти домой, а значит, хоть ползая, но сделаю это!
        Джо решительно воскликнула:
        - Так, всё! Есть в тебе огонь оша, и я подброшу в него дров! Будешь такой же свободной, - Джо озорно подмигнула. - А чтобы ты никуда от меня не делась, к твоему прошлому мы пойдём вместе.
        Набрав в грудь воздуха, девушка повернулась к выходу и прокричала:
        - Феб, тащи задницу сюда!
        Рена заулыбалась, хотя внутри засел страх: снова увидеть строгое лицо матери с вечно недовольно поджатыми губами, отца, который мог только деловито подсчитывать расходы, но не замечал семью.
        Сжимая книгу подмышкой, Феб заскочил в комнату и сразу подбежал к Рене.
        - Что, стало хуже?
        - Нет, я хорошо себя чувствую, - ответила девушку и задрала рубашку, показывая бок. - Надо поменять повязку, наверное, и дай мне ещё обезболивающего. Я ухожу.
        Джо кивнула в подтверждение слов.
        - Моего разрешения никто не спрашивает, да? - с кислым лицом спросил Феб. - И всем плевать, что такие раны опасны?
        - А мы вообще в опасное дело влезли, - Джо уперла руки в бока. - Или ты боишься?
        Он вздохнул.
        - Почему все всегда думают, что я боюсь? Кто-то из нас же должен думать об осторожности, а не бросаться вперёд, сломя голову. Раз уж на одного здравомыслящего стало меньше, - Феб с укором посмотрел на Рену. - Я помою руки и поменяем повязку, а вы пока решите, нужно ли мне идти с вами. Я готов, если что.
        Феб остался дома, но с девушками поехал Юрико. Всё вокруг утопало в снегу, и повозка пробиралась так медленно, что казалось, пешком было бы быстрее.
        По обе стороны улицы сплошной серой линией тянулись невысокие каменные дома, укрытые белой снежной шапочкой. Когда Рена с Разом приехали в Норт, сбежав из больницы, на день они остановились в этой части города: с крыши постоянно капало, на первом этаже бегали крысы, из щелей нещадно дуло. В таких домах селилась большая часть нортийцев.
        За жилым районом виднелись трубы фабрик и заводов, которые никогда не прекращали дымить. При сильном ветре смог доносился до этих улиц и стелился по ним сизым туманом.
        Рена всматривалась в знакомые переулки и ждала, что повозка вот-вот повернёт на центральный проспект: к знаменитой башне с часами - символу города, к бывшему королевскому дворцу, к Торговой площади, всегда шумной, пропахшей рыбой и овощами. Ей хотелось проехать мимо величественного здания суда, по главному проспекту, украшенному огромной статуей сокола и полумесяца - символов Норта, - по Революционной Аллее с бюстами героев.
        Но повозка вывернула к Четвёртому мосту через Лнорту, самому узкому, украшенному каменными фигурами животных, и поехала дальше на север. Рена провожала улицы тоскливым взглядом. Немногие считали Норт красивым городом, но всё же была у него какая-то особенная красота, северная, строгая - не для каждого.
        Юрико остановился в начале Эм-Нора - района, где жила городская знать. Снег укрывал повозку, но Рена всё равно боялась, что она, такая простая и бедная, бросится в глаза и вызовет подозрение.
        Оша помог девушкам спуститься и сам остался ждать, а они пошли по широкой улице, засаженной деревьями, которые несмотря на холода сохранили зелёные листья. В честь праздника их украсили гирляндами и фонариками.
        По обе стороны стояли одинаковые особнячки. В одних ярко горел свет, доносились голоса и музыка, а дорожки были уставлены каретами и паромобилями, другие темнели и пустовали. Чем дальше на север, тем больше, тем богаче становились дома - это уже были не просто особняки, а настоящие дворцы, окружёнными огромными садами.
        - А вы неплохо жили, - Джо присвистнула, оглядываясь по сторонам. - Неужели всё это - для одной семьи?
        Рена пониже опустила меховую шапочку и ответила:
        - Да, для одной семьи да пары десятков слуг.
        - Слуг, - протянула Джо.
        Рена замечала, что та никак не может принять традиции города. Она не позволяла двум оставшимся служанкам таверны прибираться в своей комнате, даже за завтраком ходила на кухню сама, а не ждала, когда его вынесут в зал. Найдер, наоборот, яро сражался за то, чтобы работники остались и выполняли свою работу.
        - Великий Отец создавал всех равными, - добавила девушка.
        - Слуга - это просто работа, такая же как врач, учитель или портной. Люди сами выбирают свою судьбу. Это не рабство.
        - Ага, видела я, как в Кионе живут слуги, - проворчала Джо.
        Рена не стала спорить, и девушки в молчании прошли ещё несколько улиц. Замерев перед высокой чугунной решеткой, нортийка задрожала. Семь прутьев сверху донизу были выкрашены белой краской.
        - Это… - начала Джо. Рена медленно кивнула. Она перестала дышать, даже сердце замерло.
        Во всех городах Арлии знак имел одну трактовку - дома коснулась белая чума. Семь прутьев - семь жертв. Отец, мать, сестра и слуги? Да нет. Наверное, только слуги. А родители переехали в другую часть города.
        Джо дотронулась до Рены, но та дёрнулась, сбрасывая руку с плеча, и так уставилась, словно это оша была чумная.
        - Надо идти, - тихонько позвала девушка. - Мы здесь никого не найдём.
        Рена с отчаянием уставилась на Джо. Ей надо - вот и пусть идёт! Нортийка прильнула к решётке и до рези в глазах вгляделась в стены, в окна, двери трехэтажного дома: не мелькнет ли тень, не послышится ли голос…
        Скряга-отец ни за что не оставил бы дом пустовать. Белая чума на то и получила название «белой», что была не так жестока, как другие. Ни здания, ни вещи не были заразны, она никогда не перерастала в настоящую эпидемию. Болезнь уходила со смертью последнего в семье, и лишь опустевшие дома напоминали о них.
        Если родных не оставалось, они переходили на счёт города и стояли месяцами, годами, десятилетиями, сдавшись ветрам и метелям, ветшая и разрушаясь. Их продавали за бесценок, но никто не смел купить дом, который своим дыханием тронула смерть.
        - Иди, - безразличным голосом ответила Рена.
        Там, в конце улицы, дома светились гирляндами, слышались музыка, смех, рокот подъезжающих паромобилей и стук лошадиных копыт, запряжённых в кареты. А этот пустовал. Сегодня, завтра и во все ближайшие годы в него никто не войдёт. Мать уже не начнёт строить постное лицо, когда увидит, как «неразумно и по-мальчишески» ведёт себя младшая дочь, не будет ворковать над старшей, блиставшей в обществе. Отец не выйдет из кабинета, хмурясь, чтобы опять поругаться за лишние траты. И не послышится, как сестра напевает себе под нос, собираясь на очередной приём - тоже уже никогда. Из конюшен не донесётся ржание лошадей, не залает старый пес…
        Зато одна девчонка не столкнется с прошлым. Не войдёт в дом, где была одинока, не увидит людей, которых только разочаровывала. Уже никогда.
        Рена прижалась головой к решётке. Но не так она хотела попрощаться с прошлым, не так, не так, не так!
        - Надо идти, Рена!
        - Я хочу попасть внутрь.
        Она и сама не знала, зачем ей это. То ли найти знак, вдруг родители живы, то ли по-настоящему попрощаться.
        - Ага, давай, ползи, пусть твоя рана разойдётся, а ты истечешь кровью. Или давай, подхвати чуму, этого-то мы и хотели!
        - Джо, - тихо начала Рена. - У меня и так ничего нет, так дай мне хоть попрощаться. Я пойду внутрь, и твоё разрешение мне не нужно.
        - У нас говорят, человек, который не умеет принимать любовь и заботу - самый слабый человек на свете. Подумай об этом, - Джо шумно вздохнула. - Хорошо. Есть тут лазейка? Чтобы ты не ползла через забор?
        Рена положила руку на бок. Боль не чувствовалась после таблеток Феба, но Джо права - и всё равно хотелось оказаться внутри, чего бы это ни стоило. Увидеть пусть не реальных людей, но призраков, и попрощаться, чтобы отпустить прошлое. Хотя бы так.
        - Сбоку есть калитка, которая запирается на засов изнутри. Если…
        - Хорошо, - кивнула Джо, не давая договорить. - Я перелезу и попробую тебе открыть.
        - Спасибо… - начала Рена, но оша снова перебила:
        - И что ты такая дурная? Это Най всегда лез, куда не надо, нашла с кого брать пример!
        Джо скинула шубу на снег, подпрыгнула, уцепилась за решетку и поползла наверх, точно ловкая обезьянка. Казалось, ей и опора не нужна, так легко двигалась девушка, только на лице застыло недовольное выражение - то ли из-за упрямства Рены, то ли из-за холода.
        Подхватив шубу, нортийка пошла вдоль решётки. Она всё всматривалась вглубь сада, но по-прежнему не было ни тени, ни голоса, и эта пустота заставляла кусать губы от бессилия и покрепче прижимать к себе руки. Вот и нет прошлого. Свобода от него превратилась в дыру внутри.
        По ту сторону раздавалась ругань Джо. С лязгом и скрипом она открыла засов и сразу протянула покрасневшие руки к шубе. Девушки прошли по саду, проваливаясь в снег, и остановились перед тяжелой деревянной дверью, которую тоже пересекали белые полосы. Рена вздрогнула.
        - А внутрь через дымоход полезем? - натолкнувшись на яростный взгляд, Джо смутилась.
        Рена осмотрелась, подняла камень, лежавший у забора, и бросила его в окно. Стекло разлетелось с громким звоном. Девушка подошла к краю и рукавом пальто попыталась убрать осколки, затем сняла верхнюю одежду и перекинула через край.
        - Ну первой не лезь хоть, я помогу, - послышалось сзади ворчание Джо.
        Оша легко подпрыгнула и, за секунду забравшись в дом, протянула руку Рене.
        Сумрачная комната встретила пугающей тишиной. Кабинет отца. Старый дубовый стол по-прежнему стоял у стены сбоку, за ним - кожаное кресло, которое будто ждало, что вот-вот зайдёт хозяин. Рена была уверена, что если откроет ящики в столе, то увидит там бумагу, чернила и, конечно, сигары - уж эту трату отец всегда позволял себе. Пахло затхлостью и плесенью, а пыли в кабинете было столько, что в носу чесалось. Сколько прошло времени: год, два, три?
        - Подожди здесь, пожалуйста, - попросила Рена, толкая резную дверь.
        - Пальто надень, холодно, - сказала Джо, но нортийка её уже не слышала.
        Через огромные окна проникало достаточно света, чтобы разглядеть ряд портретов в коридоре, завешанных белой тканью. Как же мать гордилась этими окнами, всё говорила, что столь больших нет ни у кого! И как гоняла слуг, чтобы они держали их всегда чистыми! И какой портрет - её?
        Рена сдёрнула ткань - тяжёлое полотно с шумом упало, подняв ворох пыли.
        Чёрные, как смоль, волосы и яростный взгляд карих глаз - отец. В военном мундире с эполетами, с тяжёлой саблей на бедре. Он был одним из тех, кто первым выступил против короля и совершил революцию, а затем прошёл с битвами через все города, освобождая их от оков единовластия. Как тот воин-освободитель превратился в скупого на эмоции скрягу?
        Упало ещё одно полотно. Стройная грациозная женщина с золотыми волосами и голубыми глазами. Она была нарисована в красивом бальном платье, хотя Рена больше помнила её в строгих тёмных нарядах. От старой служанки девочка слышала, что в юности мать обожала балы и танцевала так, что все на неё засматривались. Что же случилось с той легкой беззаботной девушкой, как она превратилась в строгую надменную женщину, которая больше всего ценила своё положение и возводила этикет в абсолют?
        Следом висел портрет Киты - сестра была копией отца, хотя характером пошла в мать. Да, она оправдала бы надежды родителей. Кита же правила поведения выучила раньше, чем алфавит! И уж точно не отпугивала всех юношей, которых ей пророчили в мужья. Такая спокойная, гордая - настоящая нортийка!
        Полотно зацепилось за следующий портрет. Рена с отчаянным стоном дёрнула ткань посильнее, и картина со стуком упала на пол. Она увидела саму себя - девочку лет десяти, тощую и нескладную, со странной улыбкой - то ли мечтательной, то ли усталой. На ней даже одето было не бальное платье, как у матери или сестры, а костюмчик, в котором она каталась на лошади. А что бы про неё подумали: что случилось с той, которая так мечтала о свободе и путешествиях, а затем сама сдала себя в плен?
        Рена дотронулась до серебряной рамы портрета. Она всегда была лишней, но почему-то сейчас так отчаянно и до боли захотелось снова оказаться там, в детстве. Сейчас бы она была рада и хмурым взглядам матери, и ворчанию отца, и спорам с Китой, и как же многое отдала бы за такой миг!
        - Рена? - послышался испуганный голос Джо. - Что это было?
        Девушка кинулась по коридору, по мраморной лестнице наверх, запнулась, упала на ступеньки, вскочила и побежала дальше. Не хотелось ни видеть никого, ни говорить - только вглядываться в знакомые предметы, касаться их, вспоминать и вдыхать пыль - пыль её дома.
        Рена распахнула белёные двери, ведущие в огромный зал. Это был каприз матери - отец не любил шумные приёмы, но пошёл на уступки жене.
        Однажды Рена подглядела, как мать в одиночестве, без музыки, кружилась по залу, точно снова видела себя юной, на балу, а отец, стоя в стороне, с лукавой улыбкой смотрел за ней, а потом протянул руки - и они вместе начали вальс.
        Наверное, когда-то родители по-настоящему любили. Герой-революционер и прекрасная девушка. У них была своя сказка, но почему-то та превратилась в ужасную историю, в которой спустя года не нашлось любви ни друг к другу, ни к детям.
        Рена сделала несколько шагов по залу. Снег за окном падал крупными хлопьями. В щели задувал ветер, но она не думала о холоде, вновь видя сидя той девочкой, которая с нетерпением ждала Дня зимы - единственного в году, когда этот зал наполнялся шумом.
        Она ведь правда ждала и каждый раз с радостью надевала платье и делала прическу, и танцевала, и играла, и шутила. Может, когда-то она смогла бы оправдать надежды матери? Может, и в ней было что-то достойное и благородное, требовалось лишь подождать, ещё хоть год или два?
        Рена подошла к окну и коснулась стекла, покрытого морозными узорами. Может и было. Да не дала бы счастья та жизнь, которую предлагали родители. Для Киты она подходила, для неё - нет. Наверное, когда в детстве Рене казалось, что она не девочка, а вольный и быстрый жеребенок, это было правдивей. Жаль только, что от свободы она отказалась - всё вешала на себя воспоминания из прошлого, которые тянули вниз тяжким грузом.
        Повернувшись, девушка прижалась спиной к окну и оглядела сумрачный зал. Стена напротив была сплошь из стекла. Когда зажигали свечи и гирлянды, огоньки отражались в зеркале миллионы раз, и помещение казалось бесконечным.
        Оркестр всегда стоял сбоку, чуть дальше - столики с едой и напитками. По другую сторону - скамьи и стулья для отдыхающих. Сегодня всё могло быть таким же, как тогда, в детстве. Зал бы наполнился голосами и смехом, и снова бы пришли статные мужчины во фраках или военной форме, храбрые юноши в мундирах кадетского корпуса. Красивые девушки в пышных платьях застучали бы каблучками, изысканные женщины начали беседы, собравшись в кружок.
        Рена прошла вглубь зала, обхватив себя руками. В боку закололо, но это было совсем, совсем не важно. Она слышала красивые вальсы, а воздух, казалось, наполнился тенями тех людей, которые когда-то ходили по залу, танцевали, смеялись.
        Рена, покачиваясь, сделал шаг влево, вправо и тихонько промурлыкала мелодию, звучащую в голове.
        Раз в год, на День зимы, её отпускали из Светлого ордена домой. После последнего бала мать сказала: «До встречи в декабре» - и эти слова звучали до боли и безумия тепло, по-родному, как никогда прежде. Но потом, после побега из больницы, появилась ещё более чужая женщина, которая уже не хотела встречи с дочерью-позором, с дочерью-убийцей - ни в декабре, ни когда-либо ещё.
        Вспоминая старые ритмы, старые разговоры, старые обещания и надежды, Рена закружилась по залу. Это могла бы быть красивая жизнь, да не стала.
        И тосковала она даже не из-за родителей, не из-за упущенных возможностей, а из-за того, что другую жизнь так и не нашла. Не была своей тогда, в детстве, не стала своей и потом, уже взрослой.
        Рена прижала руку к шерстяной жилетке и почувствовала кровь. «Иди к Джо», - подумала девушка, но ноги всё кружились и кружились, будто это уже не она танцевала - та девчонка из прошлого.
        Тени сгущались и превращались в настоящие плотные фигуры. Вальс звучал всё громче….
        Остановившись, Рена самой себе шепнула:
        - До встречи в декабре.
        Падая, она успела подумать, что эта встреча состоялась, и теперь они попрощались, а потом стало так тепло, как если бы за окном была не зима, а ласковое лето.
        Рена с трудом открыла глаза и потёрла их. Сначала перед ними будто клубился дым, но постепенно тени обрели чёткие линии.
        Раз сидел на стуле рядом с кроватью, уронив голову на грудь. Одну руку он зажал подмышкой, другая безвольно повисла вдоль тела. Парень так хмурился, что на лбу проступили морщины.
        - Ты как? - Джо, подскочив с кресла, пересела на край кровати.
        Рена приподнялась. Бок отозвался тянущей болью.
        - Извини, что не послушала тебя. Я дура, ты права, можешь называть меня так следующие три года, - она слабо улыбнулась.
        Джо зло сверкнула глазами:
        - Всего три? Этого времени мало, чтобы такие, как ты, поумнели! Что, думаешь, ты бессмертная? - уже мягче девушка спросила: - Позвать Феба?
        Рена посмотрела в окно - началась метель и укрыла двор мягким полотном. Наверное, час или два ночи. Комнату освещала простая масляная лампа, но свет от неё шёл такой слабый, что дальний конец терялся в сумерках. И вид за окном, и полумрак внутри навевали сон.
        - Нет, всё в порядке. Пусть отдыхает.
        Джо вздохнула:
        - Да уж, отдых нам всем не помешает. Третий день переполох.
        - Как Раз и Найдер, узнали что-то?
        Девушки вместе посмотрели на спящего парня. Даже упоминание имени не разбудило его.
        - Да. Послезавтра мы уезжаем из Норта, поэтому я буду следить, чтобы это время ты даже не двигалась, и только посмей ещё куда-то уйти!
        Рена начала смеяться, но бок закололо, и она резко замолчала. Джо прошипела:
        - Сказала же, не шевелись даже! Или хочешь, чтобы я тебя привязала? Ты сейчас же ляжешь и попытаешься уснуть, ясно?
        - Хорошо, - Рена сползла ниже и подняла руки, чтобы подтянуть одеяло, но Джо легонько ударила её по ладони.
        - Не надо, - запротестовала Рена, но оша и слушать не стала и сама украла подругу.
        Мать никогда так ласково не вела себя. Даже няньки только следили за распорядком, но не больше - в Норте детей воспитывали в строгости, а про ласку говорили, что она размягчает дух. И сейчас такое проявление тепла вызывало смущение, хотелось отвернуться - ну она же не калека, сама всё может! - но Рена заставила себя улыбнуться, чтобы показать благодарность.
        - А Раз давно здесь?
        Он беспокойно вздрогнул, но так и не проснулся, лишь ниже склонил голову. Джо медленно кивнула:
        - Да. Он держал тебя за руку, пока не уснул. И тогда, на корабле, тоже не отходил. Раз угрожал Фебу, что убьёт его, если с тобой что-то случится.
        Рена уставилась на сопящего парня. Да нет, это про кого-то другого. Раз, каким он стал, так не вёл себя. В прошлом - да, он всегда был рядом, но сейчас… Она так упрямо пыталась достать его из своей брони, но никак не могла поверить, что тот начал показываться из неё.
        - У нас говорят, - продолжила Джо. - что если за девушкой ухаживают сильный, смелый, красивый и богатый, выбрать ей надо того, который знает, какие цветы она любит. Вот даже если Раз не скажет, какие цветы любишь ты, на самом деле он знает. Извини, что я не заметила этого раньше, зря я… Я тоже дура, - Джо улыбнулась, то ли насмешливо, то ли смущённо.
        - Что ты зря? - начала Рена.
        - Спи, - приказала Джо, вставая с кровати. - Если что, мы все рядом.
        Загасив лампу, она вышла.
        «Мы все рядом», - мысленно повторила Рена. Какие-то новые незнакомые для неё слова, но такие приятные, их хотелось повторять и обдумывать снова и снова. Рена со счастливой улыбкой осторожно повернулась на здоровый бок и поплотнее накрылась одеялом.
        11. Встретились две невозможные истории
        Несмотря на утренний час перрон был полон людей. Мужчины и женщины в рабочих куртках, лохматых шубах или потёртых пальто громко переговаривались, то и дело косясь на огромную махину поезда, толкались большими сумками, суетились. Более знатные и богатые держались в стороне от них, брезгуя подходить к простому народу. Одни уже сели в вагоны и поглядывали из окон, другие стояли на перроне в ожидании сигнала.
        Рена подошла к первому классу. Указатели заменяла длинная красная линия. Второй и третий классы - с синей и зелёной. Когда она впервые увидела поезд, отец сказал, это сделано, чтобы даже человек, не умеющий читать, мог найти своё место.
        Девушка остановилась, глядя на высокое каменное здание вокзала, и медленно вдохнула воздух. Он был тяжёлым, пропитанным едким дымом, маслом, пёстрыми духами, вонючим потом - и чувствовала его она в последний раз. Больше никакого Норта. Ей казалось, она уезжает не обратно в Кион, а куда-то дальше, прочь от всего. «После дела», - пообещала себе. Сегодня оно закончится, и, забрав свою долю, можно будет уехать уже по-настоящему.
        Рена посмотрела в билет и дошла до следующего вагона первого класса. В отличие от второго и третьего, в них билеты продавали по местам.
        Она вглядывалась в толпу, пытаясь разглядеть Лаэрта Адвана, но не было никого даже отдалённо похожего на брата Раза. Да, конечно, он мог не прийти. Тот список пассажиров, который выкрал Найдер, не давал обещания - только надежду, что купивший билет действительно им воспользуется. Это был очередной крошечный шанс, за который они решили ухватиться всеми руками.
        Рена ещё раз осмотрела толпившихся людей и, миновав кондуктора, поднялась в вагон одновременно с первым ударом колокола, который давали за пять минут до отправления.
        Девушка улыбнулась сама себе: она знала о поездах слишком многое. Впервые увидев состав, нортийка была в таком восторге, что не отставала от отца с расспросами всё путешествие. Хотя из тех рассказов ей больше всего запомнилось, что он называл железную дорогу «чугункой», как говорили в народе.
        Вагон пах масляной краской и деревом. Осматривая латунные цифры, крепившиеся на деревянной обшивке над каждым креслом, Рена нашла своё место и сразу отодвинула шторку из бархатной тёмно-красной ткани с золотыми кистями, чтобы видеть перрон.
        С улицы послышался второй удар колокола - две минуты до отправления.
        Впереди сел мужчина и сразу закурил. Сморщившись, Рена прижала руку к носу. Если бы Лаэрт Адван не должен был ехать здесь, она бы никаких денег не пожалела, чтобы купить билет в вагон для некурящих.
        По-хозяйски оглядываясь, взад-вперёд прошёл кондуктор в чёрном мундире с серебряной портупеей. Один из старших - такие ходили в вагонах для богачей, чтобы следить за их спокойствием и выполнять капризы. Младшие были заняты обслуживаем поезда и на людей не обращали внимания вовсе.
        Послышался третий удар колокола, поезд тронулся, всё громче и громче стуча колёсами. Позади остались вокзал, промышленная часть Норта, и начались густые хвойные леса.
        - Прошу сюда, пожалуйста, - вернувшись, кондуктор указал пассажиру на свободное кресло в нескольких рядах от Рены.
        Это худое лицо с тонкими чертами было знакомо ей по афишам и листовкам, увиденным в Кионе. А если бы и нет, она бы его всё равно узнала - похожее лицо девушка видела изо дня в день уже больше трёх лет. Только сейчас вместо медных волос были тёмные.
        Рена вытянула шею и уставилась на мужчину. Положив чемодан на сетку под потолком, тот сел и достал книгу. Определённо его можно было назвать красивым, но строгость, которая ощущалась во всём его облике, оставляла какое-то опасливое чувство. На секунду Лаэрт оторвал взгляд от книги, посмотрел в пустоту и улыбнулся печальной улыбкой, сразу сделавшись мягче.
        - Девушка, - позади послышался скрипучий старушечий голос. - Ну что вы так ёрзаете, вы мне мешаете!
        Рена, не обратив внимания, всё тянула шею, вглядываясь в Лаэрта. Найдер передал слова Кантора Ризара о том, что дан Адван никогда не остаётся один, к нему трудно подобраться, но сегодня что-то пошло не так. А если свои записи он действительно носил с собой, то вот же, чемодан в такой близости!
        Схватил - беги. Странная беспечность для того, кто, судя по рассказам, тот ещё хитрец. Может, Кантор преувеличил? Или соврал? Но зачем тогда? И зачем обещать столь большую сумму, если найти Лаэрта оказалось достаточно просто?
        Рена перестала тянуться и отвернулась к окну, уставившись на заснеженный лес, быстро проносящийся мимо.
        Да, Лаэрт не мог быть таким беспечным. Хорошо, что Найдер предусмотрел разные варианты, продумывая дело, но… Странное это дело, всё-таки. Слишком много вопросов оно оставляло. Они ведь даже о заказчике ничего не знали! Надо поговорить с оша, когда они вернутся в Кион. Хотя нет, Найдер в погоне за большой наградой легко закроет глаза на любой риск. Лучше поговорить с Разом. Но дело касается его брата, он тоже не отступит. Рена вздохнула. Надо ей самой, пожалуй, разузнать о Канторе Ризаре.
        - Девушка, - опять послышался противный голос старухи. - Ваше кресло скрипит, это меня отвлекает, сделайте что-нибудь!
        - Не кричите, я работаю! - воскликнул попутчик, сидящий с другой стороны, отрываясь от записей.
        - А вы мне не грубите! - мигом отозвалась старуха.
        - Я вам не грубил, дана! - опешив, мужчина нервным движением поправил очки. - Просто не кричите, пожалуйста.
        - Вы мне что, приказываете?!
        Рена прижалась к окну, пытаясь делать вид, что её ссора не касается. Вот тебе и цвет Норта и Киона - перебранка, как у торговок на рынке.
        С шумом захлопнулась книга. Рена выпрямилась и увидела, как фигура в сером пиджаке направилась к выходу из вагона. Чемодан остался на сетке. Нет, Лаэрт не мог быть таким беспечным, просто не мог! Но, как только Раз окажется рядом, всё равно стоит сказать другу, чтобы тот проверил вещи.
        Девушка выждала минуту и пошла следом.
        - Вы опять скрипите! - крикнула старуха вслед.
        Переход встретил лязгом колодок и холодом. Рена с силой толкнула дверь и оказалась в вагоне-ресторане. Поезд отошёл недавно, но люди уже с удовольствием пили чай и кофе, закусывая пирожными и бутербродами. Внутри было теплее, чем в первом классе, а воздух пах сладостями и цветами.
        Свободными оставались всего два места - напротив Лаэрта и напротив мужчины в чёрном. Если сесть к незнакомцу, то она окажется спиной к Адвану и не сможет следить за ним. Но и садиться к брату Раза было опасно.
        «Хорошо», - Рена решительным шагом подошла к мужчине в чёрном и улыбнулась ему:
        - Извините, дан, могу ли я присесть? Свободных мест почти не осталось, но я погибну, если не выпью кофе.
        - Пожалуйста, дана, - равнодушно ответил тот, даже не повернув на неё голову.
        Рена села за стол, накрытый белой скатертью, и отодвинула бордовые шторы, чтобы лучше видеть снежный лес. На другой стороне вагона стояло фортепиано, но место за ним пустовало. По бокам в стену были вделаны тонкие линии зеркал с витражом в виде цветочной лианы.
        Откинувшись назад, Рена поймала свой взгляд. Она уже и забыла, как выглядела не в чёрном и не с пучком на голове! Та девушка в тёмно-зелёном платье с золотой вышивкой на груди, с волосами, свободно ниспадающими на плечи, было не ею - кем-то из той жизни, которую обещали при рождении, но так и не дали. Что это была бы за жизнь?
        Да, она точно уедет после дела, чтобы попробовать и её, и множество других - что сама выберет.
        Заказав кофе, Рена обернулась через плечо - Лаэрт, не обращая внимания ни на что вокруг, с увлечением читал, - затем уставилась в окно. Принесли кофе в белой фарфоровой чашке. С удовольствием вдохнув горьковатый аромат, девушка сделала первый глоток и принялась разглядывать незнакомца.
        Мужчине было немногим за сорок, и весь его вид говорил, что он не привык уступать. В тёмных кудрях блестели первые серебряные нити. Чёрные рубашка, жилет, пиджак не делали образ мрачным, скорее серьёзным и благородным, и это же чувствовалось в его чертах.
        Заметив разглядывания, незнакомец повернул голову, на лице появилась ухмылка. Рена уставилась на рисунок на левой щеке, вернее на клеймо: несколько линий, которые переплетались подобно змеям. Она уже видела его прежде.
        - Дана, вы хотите что-то спросить? - насмешливо поинтересовался мужчина.
        Он говорил быстрее, чем кионцы или нортийцы, и как будто проглатывал окончания. Она его понимала, но такое произношение было характерно не для Арлии, а для Кирийских островов.
        - Я вас знаю.
        - Надо же, - усмешка стала шире.
        На лице не появилось ни капли удивления, но одну руку мужчина быстро опустил под стол. Подобный жест Рена видела у жителей Цая: так делали, когда не доверяли чужаку, но ещё не решили, нужно ли ударить первым. Он прятал оружие? Рена выпустила чашку и расслабила руки, тоже готовая действовать.
        - Вы были в Норте на двадцатилетие ленгернийской революции?
        - Да, меня приглашали, - сухо откликнулся мужчина.
        - Извините, я не помню вашего имени, но вы приходили на День зимы в дом моего отца, дана Рейтмира.
        Попутчик задумчиво потёр клеймо.
        - Дом с большими окнами, верно? Я помню вашу семью. У вас, кажется, ещё сестра есть?
        - Да, - Рена расплылась в улыбке. - Во дворе сделали снежную горку, и я всё каталась с неё, пока не влетела головой в снег, и не могла выбраться, и уже думала, что задохнусь там, но вы спасли меня.
        На лице мужчины появилась смущённая улыбка, сделавшая его черты мягче. Он положил вторую руку на стол.
        - Как вас зовут? - спросил попутчик.
        Рене захотелось, чтобы он называл её на «ты» - она словно видела перед собой отца и вспоминало детство, когда он ещё не был так скуп и не обменял время с семьёй на бесконечные подсчёты и ворчание.
        Из встречи десятилетней давности Рена помнила немногое. Она точно знала, что мужчина с клеймом приехал с Кирийских островов, что он стал героем революции, а затем возглавил Народное Собрание. Между бывшим Ленгерном и Кирией не было мира, но их правители начали выстраивать новые отношения, и политики наносили друг другу ежегодные визиты, обычно на годовщину революции одного из государств.
        И всё в этой истории так напоминало об отце! Тот тоже стал героем революции, его выбрали в Конвент, и он так часто ездил по городам: то начиная освободительную войну против последних наследников короля, то с дипломатическими миссиями.
        Здесь, в этом вагоне, будто встретились две невозможные истории: благородная девушка и её сильный добрый отец, который всегда рядом. Но от благородства той девушки давно уже ничего не осталось, а может и не было никогда, да и сидел перед ней не отец - чужой мужчина, хоть и похожий на того.
        - Рейн Л-Арджан. А вас?
        - Рена Рейтмир.
        - Десять лет, значит? Да, многое изменилось с тех пор.
        - Что? - с готовностью спросила Рена, как спросила бы отца или мать после долгой разлуки.
        На лице попутчика опять появилась усмешка:
        - А что вы хотите знать, Рена? Про Кирию? Про меня? Я приятно удивлён, встретив вас здесь, взрослой, но будем честны, это не делает нас обязанными разговаривать всю дорогу.
        Нортийка крепко сжала ручку чашки. Голос прозвучал холодно:
        - Да, вы правы, дан Л-Арджан, но позавчера я узнала, что мой отец, мать, сестра умерли, и мне захотелось поговорить с тем, кто знал их, пусть и всего лишь по одной короткой встрече. Однако не думайте, что этим я пытаюсь разжалобить. Я просто хочу быть честной с вами.
        «И с собой», - добавила она про себя. Рена не знала, чего хочет от разговора, но чувствовала, что это - ещё один шажок к свободе, чтобы расстаться с прошлым и перестать на него оборачиваться.
        Поезд замедлил ход, подъезжая к Нирну - маленькому городку в окрестностях Норта. Показалось деревянное здание вокзала, на котором толпились люди - судя по виду, они шли в третий класс.
        Девушка обернулась, ища Лаэрта - учёный по-прежнему сидел с книгой в руках.
        Рейн заказал кофе и сказал:
        - Ваш отец дважды бывал в Кирии, а я приезжал в Норт и в последующие годы, мы встречались на заседании Конвента. Это был сильный смелый человек, из тех, которые действительно могут вести за собой.
        - Дома он был другим, - с горечью откликнулась Рена.
        - Все мы видим людей по-разному, особенно дети - родителей. Мой сын Кай уверен, что я пытаюсь лишить его свободы и постоянно приказываю, а я хочу уберечь его от глупостей - и кто тут прав? Я знал Риона, как талантливого генерала, защитника народа, и мне этого достаточно. Оба приезда в Кирию он был на приёме в моём доме, и Кай слушал его, развесив уши. После первой встречи едва не сбежал на запад, чтобы поддержать борьбу за освобождение, а после второй заявил, что хочет служить в гвардии. Каю больше понравилось слушать Риона, а вам, видимо, меня. И что же получается?
        - Что? - осторожно спросила Рена.
        Поезд тронулся. Появился кондуктор и что-то зашептал пассажиру, идущему следом, на ухо, указывая на место напротив Лаэрта. Кивнув, Феб прошёл к указанному столу. Они обменялись с Реной быстрыми взглядами. Пока всё шло по плану. Кондуктор, как и было принято, за «дополнительную плату» взял пассажира без билета и провёл в вагон-ресторан, пока для того не освободится место.
        - Добрый день, - послышался голос Феба.
        Лаэрт ему не ответил. Рене хотелось обернуться, но она не стала, чтобы не вызвать подозрения.
        - Получается, что вы знали своего отца - может, и всю семью, - не с той стороны, что окружающие. Рион был из тех упрямцев, которые не станут лицемерить. Я верю, что обе стороны: и та, где он герой революции, и знакомая вам правдивы. Вопрос лишь в том, это он не хотел показывать вам другую часть или вы сами не захотели видеть?
        На стол, рядом с лампой под красно-золотым абажуром, поставили стеклянный кофейник. Рена залпом допила остывший напиток и налила ещё кофе.
        Слова Л-Арджана прозвучали как пощёчина. Она ведь помнила, каким отец был сначала, как ласково разговаривал с женой и детьми, сколько времени проводил с ними, и берегла эти воспоминания. Это потом он променял их на стремление к богатству. И… Но она ведь подглядела, как отец танцевал с мамой в пустом зале и как искренне улыбался. Было ли это минутой слабости для него или чем-то настоящим? Может, она правда чего-то не знала, что-то не разглядела, не поняла?
        - Но это не всё, что получается, - продолжил попутчик. - Самое главное в жизни - вовремя говорить. Поверьте, я знаю как это, потерять близкого человека, не успев с ним искренне поговорить. И потом всю жизнь жить с одной чертовой запиской с парой слов, так и не узнав, что он думал в последний день. Но разговора не было: ни у меня - с моим братом, ни у вас - с отцом. Они оба умерли, ответов уже никто не даст, проси-не проси. Остаётся только или терзаться год за годом, или выдохнуть и отпустить. И сделать так, чтобы с другими такой ошибки не произошло.
        Рена отвернулась к окну. Мимо пронеслось несколько деревянных домиков - крошечная деревня, и снова лес. Сугробы вплотную подступали к деревьям, и ни единого следа не было на них. Хотелось с высоты всего роста плюхнуться в снег и начать водить по нему руками, как она делала прежде каждую зиму.
        Но того Норта из детства для неё уже не было. И родителей не было. И Светлого ордена, и больниц. Позади осталось многое, все эти вопросы накопились, надавили тяжким грузом и ни на каплю не прояснились. Им уже не стать яснее, и попутчик прав - или терзаться, или отпустить.
        Всего на один вопрос Рена ещё могла получить ответ - от парня, который должен был зайти на следующей станции. Девушка решила, что поговорит с другом вновь - уже в последний раз. И если Кираз опять выберет спрятаться от себя, от неё, от всего мира, она больше не будет стучать по его броне - ту не пробить. Дело закончится, она уедет. Пора научиться жить своей жизнью.
        - Спасибо, дан Л-Арджан, - ответила Рена с искренней улыбкой. - Это то, что я хотела услышать. Надеюсь, ваш сын поймёт вас.
        - Он хотя бы мать понимает - уже хорошо, - Рейн потянулся к чашке. - Я назвал его в честь брата - того, с которым не успел поговорить. А он был самым главным засранцем на свете. Видимо, всё дело в имени.
        Рена рассмеялась. Ей снова показалось, что она болтает с отцом или хотя бы с дядей, но уж точно никак не с первым лицом Кирии.
        Вдруг она уставилась на Л-Арджана так, будто увидела впервые жизни. До того как появилось новое дело, Найдер говорил, что хочет украсить артефакты, который вёз на День прогресса глава кирийского Народного собрания. И вот же он, на пути в Кион. Где его вещи? Брал ли он ценности в Норт?
        Да нет же, это будет неправильным. Не стоит даже напоминать Найдеру о его задумке. Хотя…?
        - Дан Л-Арджан, надолго ли вы едете в Кион? Вас пригласили на День прогресса?
        Он кивнул:
        - Да. У вас в Арлии чтят революцию куда больше, чем у нас. Иногда мне кажется, что Норт и Кион пытаются собрать на годовщину всех революционеров мира, - на лице опять появилась ухмылка. - Что же, возможно, в этом году действительно будет что-то интересное, - он многозначительно улыбнулся.
        Рена напряглась: мог ли кириец знать об изобретении Лаэрта Адвана? Или что значила его улыбка?
        - Что вы имеете в виду?
        - Присмотритесь, Рена, в Кионе многое происходит, - помолчав, он добавил: - Будьте осторожны.
        - Что вы знаете? - Рена быстро обернулась на Лаэрта, затем с тревогой посмотрела на Рейна.
        - Старая работа приучила меня вслушиваться и приглядываться, и это многое даёт.
        Рена обхватила фарфоровую чашку руками. Надо узнать - это могло быть связано с Лаэртом или с планами Кантора Ризара.
        - Что за старая работа, дан Л-Арджан? - девушка легко улыбнулась, словно решив сменить тему.
        - У вас в Норте есть канцелярия, а у нас её функции выполняет инквизиция. Я работал там.
        - Вы же были королём!
        - Всего месяц. Я выбрал революцию.
        - Но почему?
        Отец говорил, что в Ленгерне революция началась из-за угнетения народа королём и дворянством. Да, короля казнили, но вместо дворянства к власти пришла элита, которая была немногим лучше - так может, у отца на самом деле были другие причины? И, возможно, ответ попутчика мог помочь понять его.
        - Сначала хотел мести. А потом увидел свою Кирию и понял, что должен защищать не только семью, но и всю страну. Раз уж могу.
        Рена печально улыбнулась. Отец говорил также: «Мой Ленгерн». Пусть от королевства остались лишь отдельные города-государства, но он всё равно лелеял это слово и верил, что сначала люди научатся свободе, а затем - единству.
        Наверное, она правда не успела познакомиться с ним по-настоящему, увидела одну, тёмную сторону. Да, отец был неправ, показывая её дома, но… Но что-то было не так, она не знала всей правды и уже не могла узнать.
        Рена, кивнув, отвернулась к окну. Вглядываясь в мелькающие мимо деревья, поля, деревни, она вспоминала детство, но раз за разом возвращалась к мысли о том, что ответов не найти - надо просто отпустить. И так во всём и со всеми.
        Поезд подъехал к следующей станции - городу Киалу, который находился в подчинении Норта. Часть людей вышла, вместо них зашли другие. Вагон-ресторан наполовину опустел, но через несколько минут после того, как состав тронулся, появились новые гости. За фортепиано села девушка в красивом красном платье и начала играть тихую нежную мелодию.
        - Рена, вы ведь едете до Киона? - уточнил Л-Арджан.
        Рена кивнула в ответ. Хотелось просто помолчать оставшееся время - и плевать уже на все планы насчёт реликвий.
        Минут через двадцать послышался знакомый голос:
        - Дана, вы обронили.
        Раз в чёрном мундире и серебряной портупее, как у кондуктора, наклонился к полу, затем положил на стол часы в медном корпусе. Обронила! Девушка не сдержала улыбки. Да, она, в платье, конечно же носит с собой часы на длинной цепочке, просто в руках. Да их даже не считали женским аксессуаром. Но это был знак, что всё по расписанию.
        Рена рассмеялась:
        - В последний месяц я теряю всё, что можно. Если вы случайно обнаружите чемодан: небольшой, чёрный, с серебряными застёжками, знайте, это мой. Я оставляла его на сетке, но надо проверить, мало ли что!
        Рена старалась не перемениться в лице, но взглядом показать Разу, чтобы он обратил внимание на её слова.
        Парень поклонился:
        - Хорошо, дана, я проверю ваши вещи, - выражение осталось неизменным, но девушка была уверена, что друг понял. Если Лаэрт проявил беспечность и оставил записи в чемодане, дело закончится гораздо быстрее.
        Раз отошёл, Рена взглянула на циферблат - почти восемь. Ещё немного. Она прижалась к окну и увидела, что первые вагоны уже повернули, а хвост только заворачивает. Поезд сбавил темп, готовясь въехать в тоннель, пробитый в горе.
        Девушка снова посмотрела на Лаэрта - на месте, отлично. Феб смотрел в окно и в руках нервно теребил часы.
        Издали гора казалась сплошным ледяным массивом, на котором росли редкие ели. После неё железная дорога делилась на две части: одна вела на юго-запад, к Киону, другая - к восточным городам. Хотя был ещё один участок - недостроенный, ведущий на юг. Его протянули всего на несколько километров и забросили, лишившись финансовой поддержки.
        Без пяти минут восемь. Поезд вошёл в тоннель по расписанию. На вагон опустилась тьма, разгоняемая только янтарным светом ламп.
        Попутчик закрыл глаза, уснув, хотя руки лежали на столе, словно даже в дрёме он был готов отразить удар. Отлично, вовремя.
        Девушка за фортепиано продолжала играть, и мелодия показалась напряжённой, хотя ноты были те же. Голоса людей стали тише, они нетерпеливо вглядывались в окна, ожидая, что тьма скоро кончится.
        Рена опустила руки под стол. Пора вспомнить, чему её учили в Ордене - не про фокусы со светом и иллюзиями, а про настоящие знания, которые берегли и защищали. И пусть было дано обещание не касаться этой области - встреча с ней привела к смертям, к больнице, - но ради Раза, даже ради Найдера надо было… Нет, лучше сказать, что ради себя - закончить дело и уехать.
        Она сосредоточилась на переносице, рассеивая взгляд. Мир поплыл, а затем его наполнило золото. Нити магии опутывали мир, ласково отзывались на каждое движение и, переплетаясь с волей и желаниями мага, выполняли действие.
        В Ордене их сравнивали со струнами, которые выдавали мелодию в ответ на касания пальцами, но после больницы Рена перестала замечать красоту золотых нитей, похожих на кружево. Теперь магия казалась диким зверем: будешь кормить его - приласкается, перестанешь - растерзает. Но, в отличие от Раза, она дружила с этим зверем, и теперь он должен был помочь.
        Продолжая держать руки под столом, Рена выставила указательные и средние пальцы и провела ими сверху вниз, осторожно касаясь двух нитей. Ладони отозвались приятным покалыванием. Затем она согнула пальцы, будто цепляла крючком. Она так вглядывалась, что начало казаться - это не нити, а канаты, и сама она балансирует на них над пропастью.
        - А сколько длится тоннель? - послышался робкий женский голосок.
        - Вроде уже должен был кончиться, - ответил её спутник, и люди взволнованно зашептались.
        - Почему тогда до сих пор темно?
        Рена посмотрела на часы. Ещё несколько минут - скоро железнодорожный пункт, на котором начинается работа Найдера и Джо, надо только дотянуть до него.
        Девушка сжала кулаки. Ладони обдало жаром - уже не приятным теплом, а изматывающим, из-за которого хотелось крепко сжимать зубы, держась.
        Рейн Л-Арджан тихим голосом сказал:
        - Руки на стол. Не заставляйте меня пожалеть, что я достал вас из сугроба.
        То ли он не спал вовсе, то ли проснулся от голосов - над столом показалось дуло револьвера, прикрытое рукавом. Попутчик смотрел не на неё, а на зеркало. Рена сидела точно напротив, и её сложенные руки были хорошо видны в свете ламп.
        Девушка не шелохнулась. Если она разожмёт пальцы, тёмная пелена спадёт. Нужно продержаться всего несколько минут - целую вечность, если сидишь под прицелом.
        - Нет, - твёрдо ответила она. - Не заставляйте меня пожалеть, что я села к вам. Я не хочу причинить никому вреда.
        - А вы попробуйте. Нет, руки заняты? Я не первый раз еду из Норта в Кион и знаю, сколько длится туннель. Но светло не стало, а вы никак не разжимаете пальцы.
        Рена медленно положила руки на стол, но ладоней не расцепила.
        - Ладно. Значит, не скажете, что вам надо? - в голосе попутчика послышалась угроза.
        Рена почувствовал, как колена коснулось что-то острое. Вторая рука Л-Арджана опустилась под стол, а он сам наклонился над ним.
        - Бедро заживёт, голень заживёт, но если травмировать колено, вы будете хромать всю жизнь. Я ударю через двадцать секунд, если вы не ответите. Так что вам надо?
        Поезд начал замедляться. Рена бросила на часы взгляд. Всё по расписанию. Только вот строчки «угрозы попутчика» в ней не было.
        - Хорошо, хорошо, я всё скажу, уберите нож, - она попыталась сделать голос дрожащим, но пальцы не разжала. - Я…
        Распахнулась дверь. Раз крикнул:
        - Даны, на поезд напали грабители, скорее, все в первый вагон!
        Рена расслабила руки и, выдохнув, прижилась к спинке кресла. Хотелось забраться на него с ногами, забиться в самый угол и посидеть так с закрытыми глазами, отдыхая. Тьма начала исчезать, возвращая светлый ясный день.
        На секунду все звуки, кроме стука колёс, исчезли: ложки перестали стучать о чашки, затихли разговоры и смех, больше не звучали клавиши фортепиано. Затем десятки голосов и криков смешались в единый гомон. Феб первым взвизгнул:
        - Скорее, бежим! Напали!
        Пассажиры, вскочив со своих мест, бросились к переходу.
        Феб продолжал кричать и молотить руками по воздуху:
        - Напали! Бежим! Скорее!
        Рейн не шелохнулся.
        - Ограбление, значит? Ваш отец не одобрил бы, - губы тронула печальная улыбка. - Но мне это знакомо. Хорошо, давайте поиграем по вашим правилам.
        Остриё, упиравшееся в колено, перестало давить. Вскочив, Л-Арджан грубо схватил Рену за руку и толкнул перед собой, чтобы она двигалась со всеми. Он шёл позади, так близко, словно защищал, но в спину упирался револьвер.
        Да, это не история о благородной девушке и сильном мудром отце. Что же, пора возвращаться к правде и начинать действовать.
        12. Много чувств - мало дела
        Поезд отошёл от станции всего пару минут назад, но дома уже сменились бесконечным белым лесом. Люди побросали сумки и чемоданы на сетки, задвинули их под сиденья и зашумели, торопливо доставая сильно пахнущие курицу, яйца и хлеб. Раз сморщился. С обеих сторон его зажали две толстые женщины, и он даже не мог отвернуться от них.
        Мужчина напротив смачно плюнул в плевательницу. Раз поднялся с лавки и, придерживаясь за спинки, добрался до конца вагона. Чемодан, взятый для достоверности, он оставил под сиденьем - от уже не понадобится.
        Парень быстро прошёл вагоны третьего класса, затем второго - почище, потеплее, потише, но столь же пропахшие сигаретами, едой и копотью.
        Он остановился в переходе, уперев руки в дребезжащие части поезда, и простоял так с минуту. Пока ему не встретились ни смазчики, ни тормозильщики, ни кондуктора - весь состав точно расслабился, привыкший к длинному спокойному переезду. Это было на руку. Но в первом классе будет не так: два вагона - два старших кондуктора. И один из них нужен для дела.
        Раз стянул грубую рабочую куртку - под стать третьему классу, чтобы его пустили без подозрений - и остался в жилете поверх рубашки.
        «Один, два, три…» - он добрался до десяти и зашёл в вагон. Тот встретил тишиной: одни уже спали, другие читали или смотрели в окно. Пахло дорогими сигаретами и духами, и даже сам вагон напоминал настоящую комнату на колёсах, а не трущобы, как третий класс.
        Раз замер. Все кресла стояли к нему спиной, и ни один пассажир не повернулся. Он решительным шагом прошёл через вагон, но уже перед переходом из кондукторской комнаты вынырнул усатый мужчина в мундире и преградил дорогу.
        - Ваш билет, дан.
        - Я не из этого вагона, - процедил Раз сквозь зубы, всем видом стараясь показать презрение.
        - Я вас понимаю, дан, однако по кодексу билет может быть запрошен на любом участке пути и у любого человека.
        Раз достал из кармана красно-коричневую бумажку и буквально швырнул кондуктору.
        - У вас место в третьем классе, дан, - медленно проговорил усач. На лице проступила ухмылка - да, так к простым людям и относились.
        - И что? - рявкнул Раз, с угрожающим видом делая шаг к мужчине. - Какой был билет, тот и взял! Сидеть в третьем классе я не собираюсь, я иду в ресторан, и вы не имеете права препятствовать мне!
        - Места там рассчитаны на первый класс, дан.
        Раз навис над кондуктором так, что между их лицами осталось всего несколько сантиметров.
        - Я бы весь ваш первый класс мог купить, если бы он только назвал цену. Я иду в ресторан, и вы не смеете перечить мне. Перечитайте ваш кодекс!
        Раз плечом толкнул кондуктора и, задрав голову повыше, миновал переход, оказавшись в следующем вагоне первого класса. Там, где должен был ехать Лаэрт.
        Вагон имел длину двенадцать метров, ширину - чуть больше трёх. На боковых сторонах - по шесть окон, кресла в ряд друг за другом. Из двенадцати мест половина пустовала.
        Раз нашёл взглядом девятое место - пусто - и издал протяжный вздох. Это ещё ничего не значит. Наверное, брат перешёл в вагон-ресторан. Может, ему помешал шум, или запах табака, или захотелось выпить… Он должен быть здесь!
        Пятое место тоже пустовало. Если Рена ушла, значит, Лаэрт наверняка в ресторане, и девушка отправилась следом.
        Раз достал из кармана жилета часы - стрелка уверенно ползла к восьми, когда поезд должен был въехать в тоннель под горой.
        Всё в точности повторилось: он прошёл до конца вагона, как из кондукторской вышел мужчина и попросил показать билет.
        - Да, конечно, - ответил Раз, стараясь держаться с самым скромным видом. - Дан, у меня есть одно щекотливое дело. Может ли мы пройти к вам и поговорить?
        - Да, дан, заходите, - удивлённо откликнулся мужчина и первым пропустил Раза внутрь.
        Деревянная скамья, стол, на котором лежали список пассажиров вагона и расписание поезда - вот и всё.
        - Что у вас случилось, дан?
        - Пожалуйста, закройте дверь, мои слова никто не должен услышать, - Раз проговорил ещё более взволнованно и метнул на проход нервный взгляд.
        Кондуктор повернулся к двери. Достав из-под жилета револьвер, Раз рукоятью ударил мужчину по голове и подхватил обмякшее тело. Эта туша весила, наверное, килограмм на двадцать больше, и Раз с пыхтением затащил его на скамью, стараясь делать как можно меньше шума.
        Он стянул с мужчины мундир, с себя - жилет и торопливо надел поверх рубашки. Форма неопрятно повисла. Раз нацепил сверху портупею, кое-как подогнав размер кителя под себя, и поправил нож железнодорожника. Их, видимо, так и не научили пользоваться оружием, а ему пригодится.
        Раз достал из кармана короткую эластичную верёвку, привязал кондуктора за руки к ножке стола. Тот слабо замотал головой и замычал. Раз запихнул ему в рот край жилета.
        «Десять, одиннадцать, двенадцать…»
        Готово. Он вот-вот встретится с братом, загонит его в угол, чтобы отобрать «дело всей жизни», потом… Что потом, Раз до сих пор не знал. Убьёт? Заберёт, чтобы пытать, как пытали в больнице? Разные варианты сменялись, постоянно вырывая место друг у друга и убеждая, что именно они должны стать реальностью.
        Раз скользнул взглядом по расписанию - ровные ряды часов и минут успокоили разгорячённые мысли. Семь тридцать, Киал - эту точку они миновали. К часу сорока ночи поезд прибудет в Кион, но их на этом поезде уже быть не должно.
        Одну руку держа в кармане и перебирая игральные кости, Раз перешёл в ресторан. Шесть столов по одну сторону, четыре по другую и ещё несколько мест у стойки. Рена сидела с каким-то мужчиной, и оба молчаливо отвернулись к окну.
        Раз повыше поднял ворот мундира, чтобы как-то прикрыть лицо, хотя на него никто не обратил внимание - работники были заняты напитками и капризами гостей. Он сделал шаг вперёд и встретился взглядом с Фебом. Парень округлил зелёные глаза и стал активно шевелить бровями.
        Но разве это требовалось? Как мог Раз не узнать брата, даже если тот сидел спиной, даже если с их последней встречи прошло целых шесть лет?
        Тёмные волосы, казалось, стали ещё темнее, превратившись в смоль. На Лаэрте был строгий серый пиджак, который подчёркивал его высокую, худощавую фигуру. «Обернись!» - Раз едва не закричал.
        Он, не мигая, до боли, до рези в глазах вглядывался в темноволосую макушку, а рука в кармане всё крепче сжимала кости, так что ногти впились в ладони, а кисть свело от боли.
        Между ними всего десяток метров. Всего каких-то десять проклятых метров отделяло его от брата, которого он так страстно, до исступления мечтал увидеть и отомстить за предательство. Раз долго лелеял эту мысль, пока таблетки не дали ей забыться, но чувства вернулись - с новой силой, с новым огнём, который отчаянно просился вырваться наружу. Сжечь этого ублюдка, задушить, разорвать, разложить на молекулы… Рука сама потянулась к револьверу. Один выстрел - и в голове зияет дыра. Льётся кровь, а эти проклятые мозги, такие умные, такие находчивые, размазаны по стенке.
        «Сто миллионов девятьсот восемьдесят три тысячи четыреста шестьдесят семь, сто миллионов девятьсот восемьдесят три тысячи четыреста шестьдесят восемь…»
        Но Лаэрт сидел не у стены. Да и от выстрела из такого револьвера голова не разлеталась ошмётками, так пусть подождёт своего часа. Тем более, до него осталось всего несколько минут. На лице появилась кривая ухмылка, верхняя губа приподнялась, обнажая зубы, как скалился зверь - плотоядным, но счастливым оскалом.
        «Миллион один, миллион два, миллион три…» - мысли, описав кривой круг, вернулись в родной спокойный угол. Расправив плечи, Раз подошёл к Рене и проговорил:
        - Вы обронили, дана.
        Взгляд девушки остался беспристрастным: она ждала его и на самом деле вздохнула с облегчением или жалела, что всё идёт по плану, и ей придётся использовать магию?
        Раз наклонился к полу и шевельнул бедром так, что часы выпали из кармана ему в руку. Он положил их на стол перед Реной, и она рассмеялась красивым мелодичным смехом.
        «Надо проверить», - парень мысленно повторил её ответ. Так. Рена была четвёркой - строгой, устойчивой, любящей порядок. Каждое её слово было сказано не просто так и даже каждый жест нёс свой смысл. Особенно в такой ситуации.
        Чемодан, значит. Чемодан Лаэрта? Но брат ни за что не проявил бы такую безалаберность. Он настолько верил в свою неуязвимость? Или все важные бумаги носил с собой? А может, оставил их в Кионе? Что же, если так, то они готовы даже к похищению человека. Но чемодан найти нужно.
        - Хорошо, дана, я проверю ваши вещи.
        Раз снова посмотрел на макушку Лаэрта, склонившегося над книгой, и вернулся в вагон первого класса. Он приложил ухо к двери кондукторской комнаты - тишина.
        Заложив руки за спину, парень медленно пошёл вперёд, равнодушным взглядом осматриваясь по сторонам, будто проверяя спокойствие пассажиров. Он дошёл до конца, развернулся и направился в обратную сторону. У девятого места Раз медленным движением, словно всё так, как и должно быть, взял с сетки чёрный кожаный чемодан и скрылся с ним в кондукторской.
        Мужчина уже очнулся и, увидев напавшего, бешено замотал головой и замычал. Раз со вздохом достал револьвер и плашмя ударил по щеке. Голова кондуктора мотнулась, как у болванчика, и он снова затих. Парень затолкал край жилета поглубже ему в рот и, сев рядом, провёл рукой по серебряным застёжкам.
        По краю верхней части чемодана шёл ряд кнопок с цифрами. Он уже не раз видел такие - они срабатывали с помощью специального механизма. Замок открывался по нажатию одной из них, но неверная попытка стоило того, что тот блокировался, и открыть его мог только мастер.
        Раз ласково провёл кончиками пальцев по цифровому ряду. Итак, какое из десяти чисел мог выбрать Лаэрт? Многие ставили дату своего дня рождения, но Лаэрт родился четырнадцатого. Единица? Он ведь хотел быть первым. Но нет, это не его число. Брат был твёрдым и упрямым, как люди-единицы, но только в одной области.
        Может, четвёрка? Да, это похоже на правду. Лаэрт - такой же упорядоченный, структурированный, не человек - число с острыми гранями. Но четвёрку называли справедливой, а он таким не был.
        Раз положил палец на двойку. Лаэрт как раз родился в феврале, последнем, двенадцатом месяце года. В нём было немало от двойки - гибкой, изменчивой, даже двуличной в чём-то. Да уж, двуличность - это про него.
        Или всё же четвёрка? Раз потёр виски. А может, Лаэрт, как все дурачки, выбрал ноль, думая, что это бестолковое число никто никогда не нажмёт? Нет, всё-таки дураком он не был. Ублюдком, предателей, эгоистом - как угодно, но не дураком. Брат слишком любил порядок - в доме, в делах, в мозгах.
        Раз нажал четвёрку, и застёжки с тихим щелчком открылись, показывая аккуратно сложенную одежду. Он приподнял ряд рубашек - под ними лежала кожаная папка. Внутри оказались листы бумаги, исписанные мелким убористым почерком - идеально ровные строки, каждые хвост и петля - одной длины.
        До тошноты. Хотелось разорвать эти листы, сжечь, затолкать Лаэрту прямо в глотку. «Сто миллионов сто тысяч один, сто миллионов сто тысяч два…»
        Раз пробежался взглядом по тексту, но ни к чему магическому содержание не имело отношения - брат с педантичной точностью описывал симптомы белой чумы. Может, с себя списывал? Хорошо бы.
        Раз переворошил одежду, но не нашёл ничего. Видимо, Кантор Ризар прав - или Лаэрт носит все бумаги при себе, или хранит в более надёжном месте. Может, даже только в своей голове. Ничего, и не к таким ключ подбирается.
        Раз посмотрел на часы - у каждого был хронометр, который они синхронизировали перед началом дела, - вышел из кондукторской и прижался к окну. Поезд замедлил ход и въехал в тоннель. Лампы на стенах разгоняли мрак внутри вагона, но многие отвернулись, словно тьма снаружи могла добраться и до них.
        Итак, тоннель проходил на двухсотметровой высоте и тянулся вдаль на два километра восемьсот метров. С такой скоростью поезд пройдёт его примерно за четыре минуты. Раз поднёс часы поближе к носу, чтобы в сумерках разглядеть обе стрелки.
        Впереди снова показались ровное, без единого облака, синее небо и суровый северный лес. Раз усиленно вглядывался в циферблат, и когда от момента, как они миновали тоннель, прошло три с половиной минуты, уверенным шагом зашёл в вагон-ресторан и воскликнул:
        - Даны, на поезд напали грабители, скорее, все в первый вагон!
        Внутри было по-прежнему темно, как если бы тоннель ещё не закончился. Сидящие, почувствовав неладное, уже были напряжены, и слова Раза стали для них настоящей искрой. Феб, играя свою роль, с испуганным воплем заторопил людей в первый вагон.
        Поезд начал замедлять ход, и крики, стоны, будто уже кого-то грабили, били, убивали, заполнили ресторан, превратив его в хаос. Пассажиры ломанулись вперёд. Раз вытянул шею, пытаясь разглядеть Лаэрта, но толпа скрыла его. Мелькнули золотые волосы Рены и быстро спрятались за спиной её попутчика.
        Подгоняя толпу, подобно пастуху, Раз зашёл в первый, почтовый вагон, заваленный мешками. В тесноте друг к другу жались два стола со множеством шкафчиков и отделений, откуда торчали тонкие и пухлые конверты, посылки, бандероли. Двое мужчин в тёмно-зелёной форме почтовых служащих встретили людей молчаливыми растерянными взглядами. Даже не обратив на них внимания, толпа мощной волной рванулась внутрь и забилась по углам.
        - Кто напал? - заголосила женщина с шалью.
        - Где охрана?
        - А мы, если сюда ворвутся?
        - Надо остановиться!
        Десятки криков сливались в единый хор, который легко перебило громкое протяжное: «Ааа», больше похожее на истеричный крик. Поезд остановился, качнувшись, люди похватались друг за друга, за стены, полки.
        Раз посмотрел на часы. Овцы в загоне, сейчас поезд поедет вновь. Но стрелка сдвинулась, а состав остался на месте.
        Найдер, сидя на холодном каменном выступе, напряжённо вглядывался в тоннель. Джо кругами ходила по площадке, крутилась из стороны в стороны, на семафор разве что не лезла.
        - Не мельтеши, - буркнул оша.
        - Вот точно, - так же ворчливо сказал Мирас - один из нанятых парней.
        В трущобах Норта Найдер нашёл компанию отбросов - казалось, они отбитые на голову, но только такие могли согласиться за сутки организовать нападение на поезд.
        На самом деле, план был очень, очень непродуманный - одни сплошные «но». Он состоял из надежд, и это было всё, на что они сейчас могли положиться. Адван буквально не оставил за собой ни одного следа - выследить его в Норте не удалось, тогда Найдер решил уцепиться за идею с поездом.
        Но если не получится, этот чертяка всё равно не уйдёт. Оша чувствовал себя готовы хоть сутки напролёт вынюхивать кионскую землю, но найти аристократа и забрать свои миллионы.
        Джо, скривив лицо, села на выступ площадки рядом с Найдером. Двое железнодорожных рабочих лежали связанными в своей сторожке - на сегодня их служба закончилась, и командование дорогой перешло в новые руки.
        - Най, а мы не перестарались? - спросила сестра, достав из кармана яблоко и откусив от него со смачным хрустом. - Почему нельзя было дождаться, пока Адван будет в Кионе?
        - А если там его уже поджидают?
        - Ну а напасть в пути до дома?
        Найдер бросил взгляд на парней, сидящих по другую сторону площадки, и заговорил тише:
        - Джо, мы не знаем ничего - ни сколько людей с Адваном, ни есть ли у него оружие или защитники. Поэтому я сделал как можно больше. К тому же нам нужно прикрытие. Ограбить одного или всех - что понятнее? Это условие Ризара. Если мы подставимся и хоть кого-то из нас начнут подозревать, мы не получим свои деньги. Он не просто так требовал имена тех, кто будет участвовать в деле.
        - Най, тебе не кажется, что это слишком? Он знает так много про нас, а мы про него - ничего. Ты проверял, кто такой, этот Кантор Ризар? Где гарантия, что он заплатит?
        Чертовы гарантии - хотел бы Найдер их получить! Они ввязались в авантюру, он сам это прекрасно понимал, но любой риск был оправдан, когда речь шла о такой сумме. Не заплатят? Что же, тогда за Адвана можно будет получить выкуп. Оша не сомневался в успехе - вопрос заключался в том, как он к нему придёт и когда.
        Ладно, противный червь сомнений всё равно иногда подтачивал уверенность. Найдеру не нравилось нарушать собственные правила, работать на человека без настоящего имени, без открыто названных целей, даже без чёткого понимания, что нужно - то ли бумаги, то ли разработки, то ли сам Адван. Но… Чёрт возьми, разве миллионы не стоили небольших условностей? Речь ведь шла не просто о деньгах - о защите дома, о свободе от предрассудков. С купюрами весь Цай, весь Кион увидят в нём не грязного оша, а равного себе. Всё ведь в этом проклятом городе покупалось, в том числе уважение.
        - Нигде, Джо, нигде. Но В Цае договоры не подписывают. Ради своих миллионов я готов рискнуть.
        - А Раз? Ты знаешь, почему он так бесится, когда слышит об Адване?
        Найдер поморщился.
        - Догадываюсь. Но разве этот чёрт сам что-то скажет?
        - Я боюсь, он совсем слетит с катушек, - призналась Джо, но слова из-за пережёвывания прозвучали невнятно. - Ты видел, как изменился его взгляд? Мы должны помочь. Ему не стоит принимать таблетки.
        Найдер, нахмурившись ещё посильнее, положил трость себе на колени и провёл рукой по гладкому дереву. Да, он знал, что такое слететь с катушек: трость, подобранная не рядом с трупом - с кашей из крови и мяса, в которую он превратил соперника, была тому доказательством. Но даже самые громкие слова не могли пробраться внутрь человека, если тот не хотел. Лучше слов объясняли поступки, скорее потери, горькие и щемящие. И пусть хоть каждый из них будет говорить с Разом, тот не услышит никого. Всё, что они должны были сделать, это остаться рядом с другом, чтобы помочь, когда придёт время.
        Найдер громко фыркнул:
        - Отстань от Раза, Джо. Он каждый день делает свой выбор. Если мы начнём спорить, да хоть запрячем его таблетки, он не скажет «спасибо», только возненавидит. Он должен сам понять. И поймёт рано или поздно. Ну а если нет, хладнокровный ублюдок в команде мне не помешает, - оша ухмыльнулся.
        Джо кинула ему на колени огрызок со словами:
        - Ты кислое яблоко, Най.
        - Да-да, я помню, - он смахнул остатки огрызка на снег. - А ты-то кто у нас?
        Сестра широко улыбнулась:
        - Самая вкусная булочка на свете.
        Дирк, проходя мимо, ухмыльнулся:
        - Съел бы я такую булочку.
        Найдер подскочил с места и, схватив трость, ударил парня поперёк груди так, что тот сразу выпучил глаза и согнулся. Резкое движение отозвалось болью в ноге, хотелось также согнуться, потирая её, и простонать от боли. Вместо этого он громко сказал:
        - Ещё раз подобное услышу, отымею этой же тростью, ясно?
        Оша с невозмутимым видом вернулся на место и снова уставился на тоннель.
        - Ты когда превратился в грозного брата? - Джо удивилась. - Раньше моя личная жизнь тебя не волновала.
        - Раньше ты не подбирала тупых бродяг. Выбирай из оша кого-то. Или Раза.
        Найдер многозначительно посмотрел на сестру, девушка сразу отвела взгляд. Он хотел шутливо уколоть её, дав понять, что знает о ней с рыжим, но это смущение ему не понравилось. Такое чувство было чуждо оша, тем более Джо. Что она, впервые влюбилась по-настоящему? Или, наоборот, сожалела? Надо присмотреться к этой парочке. Много чувств - мало дела. Найдер верил, что сможет контролировать Раза, если тот окончательно отдастся своей ненависти, но если к делу добавлялась ещё и Джо, это могло стоить слишком многого в задуманном.
        - Ладно, пора, - скомандовал Найдер, взглянув на часы. - Ползи-ка, другие поезда уже не поедут, а наш скоро прибудет.
        - Наконец-то! - нетерпеливо воскликнула Джо, скинула куртку и легко, по-кошачьи, поползла по железным скобам, вделанным в столб.
        Вообще-то, семафор менял сигнал с помощью приводных ремней, но один из нортийских придурков успел сломать механизм.
        Джо забралась наверх и так потянулась к крылу, что казалось, она удерживается на скобе только одним пальцем. Девушка без труда балансировала, убирая белое и поднимая вместо него красное крыло.
        - Если она такая гибкая… - Найдер услышал голос Дирка и тут же метнул на парня яростный взгляд, снова сжав трость.
        Парень поднял руки, точно сдавался, и отвернулся от девушки в сторону тоннеля.
        Джо быстро слезла и встала рядом с Найдером.
        - А если не все перейдут в почтовый вагон? - спросила она.
        - В первом классе едут одни аристократы - это же трусливые курицы. Без света, под крики Раза да с примером Феба они мигом перепугаются и побегут куда угодно.
        Найдер снова посмотрел на часы.
        - Эй, по местам, - крикнул он.
        Мирас застегнул форму железнодорожника и встал на краю площадки, готовый дать сигнал машинисту. Диан вскочил на лошадь и, подгоняя ещё трёх коней без всадников, помчался вперёд. Остальные спрятались по обе стороны дороги.
        Найдер переглянулся с Джо, подхватил инструмент и пошёл по рельсам, усыпанным шлаком. Нога предательски подгибалась, но оша держал голову как можно выше. Он остановился метрах в тридцати от площадки и спрятался между деревьями.
        Послышался сигнал. Поезд, заметив красное крыло и стоящего железнодорожника, начал замедлять ход. Когда состав поравнялся с площадкой, на землю соскочил помощник машиниста и крикнул:
        - Эй, что случилось?
        Найдер уже не слышал ответа - он бросился к вагонам и нырнул между ними, руками схватившись за винтовые стяжки. Это чертово слово он выучил вчера, когда сначала читал учебник, а затем слушал рассказы старого железнодорожника.
        Оша осмотрел эти стяжки: они представлялись собой литую конструкцию из двух частей, которые цеплялись друг за друга пластинами и фиксировались специальными замками. Чертовы кионцы. Это они в последний десяток лет придумали новый способ сцепки вагонов. Как сказал тот железнодорожник, раньше разъединить их было проще. Но хрен всем, а не шаг назад, бессонная ночь не пройдёт даром.
        Найдер выдернул заслонку на стяжках, и воздух со свистом вышел из. Инструментом он поддел специальную удерживающую замки петлю. Щёлкнула пружина. Оша потянул вверх железный брусок, который соединял тормозные колодки. Ни щелчка, ни свиста, ни движения - ничего не выдавало, что дело сделано. Найдер на несколько секунд замер, с недоверием уставившись на стяжки. И это всё?
        Он помчался к началу поезда. Ноги проваливались в снег, сустав горел от боли, но Найдер старался не сбавлять темп. Даже издалека он понял, что что-то не так.
        Рена должна была держать тьму, чтобы люди испугались, а Раз, крича про нападение, согнать их в почтовый вагон. Найден - отцепить его от основной части. В «голову» вместо машиниста сел бы свой человек, и они отогнали вагон вместе с Адваном на безопасное расстояние, за это время изобразив ограбление аристократов. Но… Чёрт возьми, кто и что сделал?
        Джо, заметив Найдера, растерянно посмотрела на него - наверное, такой растерянности он не видел у сестры никогда.
        - Нет, я передумал, - голосил жирный Джин, который должен был сесть во главе состава. - Мы зря это затеяли, зря, зря, зря!
        Машинист лежал на снегу с окровавленной головой, рядом с ним - помощник. И это тоже было не по плану. Грудь первого вздымалась, но побелевшее лицо говорило только о плохом. Второй был мёртв.
        Найдер выхватил трость из рук Джо и кончиком ударил Джина под подбородок.
        - Ты сядешь в чертов поезд и поедешь до развязки, как мы договаривались.
        - Нет, нет, нет, - мужчина визжал, точно свинья перед закланьем. - Я не хочу! Я не с вами! Не с вами!
        Найдер рванул его за грудь и приблизил к своему лицо, прошипев:
        - Ты сядешь в чертов поезд, иначе я тебе сейчас же голову размозжу.
        - Это лучше, чем тюрьма! Я не подписывался на убийство! Пустите!
        Найдер заехал Джину кулаком по уху, и тот, воя, упал на снег, затем пополз в сторону.
        - Все по местам, - скомандовал оша, рывком поднимая со снега машиниста.
        Мужчина с трудом разлепил глаза, ставшие мутными, и застонал. «Нужен Феб!» - с отчаянием подумал Найдер. Но времени искать парня не было. Джо снегом потёрла щёки раненого.
        - Ну же, Великий Отец, помоги, - взмолилась она.
        Мужчина посмотрел уже более осмысленно и схватился за затылок.
        - Живой, - буркнул Найдер, заталкивая его в «голову».
        - Най, аккуратнее! - крикнула Джо.
        Оша приставил револьвер к виску железнодорожника.
        - А теперь ты поведёшь поезд.
        - Я… Я… - прокуренным голосом начал тот, гордо вскинул голову и сразу поник, покорно садясь на место.
        Машинист задвигал рычаги, нажал на кнопки. Поезд зашипел, заклокотал и тронулся. Мужчина дёрнул свисающий трос, из труб вырвался серо-белый дым. Найдер отвернулся. Внутри воняло гарью, керосином и смазкой, и от сильного запаха кружило голову.
        Сколько они так проедут, пока машинист не помрёт? А кочегар? Ликс должен был справиться, но он сам говорил, что это искусство, надо уметь чувствовать уголь. А что, чёрт возьми, умели чувствовать нортийские отбросы, которые даже не могли придерживаться плана?
        Оша провёл рукой по лицу. Нет, винить стоило только себя. Это он не уделил достаточно времени поиску людей. Это он набрал убийц и трусов. Это из-за него миллионы ускользали.
        - Левый путь, левый! - закричал Дирк, выхватив револьвер и наставив на машиниста.
        Поезд повернул не направо, к Киону, не налево, к западным городам, вдоль горы, а пошёл посередине, по недостроенным путям.
        Машинист с размаху ударил по кнопке, и за его спиной с тихим лязгом выдвинулись железные прутья, образовавшие подобие клетки. Состав набирал скорость, а мужчина смеялся безумным смехом и кричал:
        - Нет, нет, нет, я не дамся!
        Он продолжал держать руки на рычагах и кнопках, но стал раскачиваться взад-вперёд, как болванчик.
        - Мой поезд, мой, мой, мой…
        Найдер с отчаянием посмотрел вперёд на рельсы. Вокруг высились строительные домики, лежал поваленный лес, и всё это припорошило снегом - строительство давно забросили. Дорогу проложили километров на пять, может, шесть…
        - Остановись! - закричал Найдер, но машинист рассмеялся ещё громче.
        - Мой, мой, мой поезд! Мой, мой, мой…
        Если убить машиниста, состав не остановится, а сойдёт с рельсов. Если не убить, то дорога закончится крушением. Поезд мчался с шумом, с пыхтением, будто из последних сил пробирался вперёд, но пробирался быстро, и с каждой секундой скорость лишь увеличивалась.
        - Ликс! - закричал Найдер.
        Парень сразу откликнулся:
        - С этой стороны до управления не добраться! Мы разобьёмся!
        Найдер не успел дать команду прыгать, как донёсся скрежет, словно кто-то голыми руками корёжил металл.
        Если поезд не двигается, то плевать на проклятый план. Так или иначе они получат своё.
        Раз шагнул вперёд и впился глазами в лицо первого, второго, третьего… Не видно. Грубо расталкивая людей, он пошёл по вагону.
        «Шестьсот шестьдесят девять тысяч девятьсот восемьдесят четыре…»
        И цифры пусть будут прокляты вместе с планом.
        Лаэрта не было. Этот ублюдок сбежал. Лицо, которое он вспоминал днями, месяцами, годами, лёжа связанным, избитым или пускающим слюни, он не увидит. Тот человек, который преследовал его во снах, снова и снова обманывая наивного мальчишку, ушёл. И всё, всё, всё было напрасным.
        - Где он? - заорал Раз, уставившись на Феба.
        От этого крика, полного ярости, тот вжал голову в плечи. Он высился над окружающими и мощной фигурой заметно выделялся на их фоне, но сейчас стал казаться не просто маленьким - жалким.
        - Он шёл передо мной!
        Ладони ужасно зачесались. Хотелось содрать всю кожу, лишь бы добраться до внутренней части, до того, что вызывало нестерпимый зуд.
        «Семьсот тысяч…»
        Раз с силой сжал футляр с таблетками. Он знал этот зуд - это магия напоминала о себе. Она просилась наружу, подступала и грозила вот-вот преодолеть запретную черту. Всё то, о чём Раз забыл на три года, вернулось: воспоминания, чувства, а вместе с ними - магия. Нет уж, нет. Лаэрт не стоил новой боли. «Семьсот тысяч пятнадцать, семьсот тысяч шестнадцать…»
        - Так это с тобой мне поговорить? - послышался жёсткий голос.
        Попутчик Рены шагнул из толпы, толкнув её перед собой и наставив на затылок револьвер. Она скривила губы, что-то прошептав. Прости? Спаси? Оставь? Зуд в руках стал нестерпимым, хотелось выпрыгнуть из вагона, засунуть их в снег, а лучше - в ледяную прорубь, лишь бы на миг унять жар.
        Раз рванул на себя девушку, стоящую ближе всех, и аналогичным жестом наставил на неё оружие.
        - Во имя Лаара! - кто-то слабо простонал.
        Люди вжались в стены, присели, прячась за столами, и остекленевшими взглядами следили за противниками.
        - Ну давай поговорим, - холодным голосом ответил Раз. - Хочешь, чтобы у нас был один-один по убийствам?
        Поезд тронулся. Люди качнулись и ещё сильнее вжались в стены. Казалось, одно слово - они разразятся стонами, криками, плачем.
        - У тебя чужой мне человек, а у меня твоя подруга. Полбалла я себе вырвал.
        Незнакомец говорил с явным кирийским акцентом. Чужак, значит. Впрочем, откуда бы он не был, это его не спасло бы.
        - Ну и что, думаешь запугать меня? - Раз ухмыльнулся.
        Ладоням стало так горячо, что рука задрожала. Это не укрылось от кирийца:
        - Кажется, получилось.
        Он толкнул Рену перед собой и сделал шаг к Разу. Девушка закусила нижнюю губу - от страха, от боли?
        - Сколько вас? - настойчиво спросил чужак.
        Ловким движением мужчина прижал к горлу Рены кинжал, а револьвер направил на Феба.
        - Со вторым ясно, а ещё?
        «Двенадцать миллионов…» - начал Раз и не смог продолжить.
        Весь стройный ряд чисел распался на сотню огней, мелькавших перед глазами, и каждый из них причинял боль. Она засела внутри, и казалось, что её уже не утолить никакими таблетками, только вырезать, подобно опухоли.
        Тусклый вагон окрасился в золото. Раз не умел по-настоящему видеть магические нити, но инстинктивно их чувствовал. В воздухе плавала золотая пыль и оседала на руках, этим принося секундное облегчение.
        Надо просто сдаться. Впустить магию. Она поможет.
        Нет, нельзя. Ни магии, ни чувств, ни боли.
        - Ну? - поторопил кириец и так надавил кинжалом на горло, что проступила кровь.
        Закрыв глаза, Раз толкнул свою заложницу в сторону и бросил оружие на пол.
        Он так и не знал, как управлять магией. Он просто чувствовал. А она отвечала взаимностью, повинуясь сильному желанию. Что же. Некоторые стоили любой боли.
        Раз резко вскинул руки. Револьвер кирийца смяло в лепёшку, а нож потёк, словно став жидкостью. Тот выпустил их, толкнул Рену и скакнул назад, прячась за перегородку.
        Мир был сплошным золотом - сияние застило глаза, давило на них, заставляя щуриться и отводить взгляд. Руки не просто жгло - они превратились в горящие факелы. Боль выжигала и пробиралась всё дальше: от ладоней - к плечам, затем к груди и спине, пояснице, ногам. Раз был натянутой струной, звеневшей от боли. Он хотел сжаться в комок, забиться в угол, но что-то заставляло стоять прямо и крепко упираться ногами в пол. Руки сами складывались в причудливых жестах. Пыль превратилась в сияющие нити, и Раз видел, как пальцы против его воли касались этих нитей, проводили вперёд, назад, подцепляли, натягивали. И каждое движение отзывалось болью, будто он голыми руками водил по лезвию.
        - Раз, - закричала Рена.
        Указательный и средний пальцы на правой руке выставились сами собой, он повёл их вниз, и девушка отлетела в сторону, как слабый лист, поднятый ветром.
        «Нет, нет, нет», - хотелось прошептать, но даже губы не слушались.
        Прозвучали выстрелы один за другим, но прежде чем они прогремели, нити отозвались дрожью, и Раз нырнул к полу - нет, не он, это его дёрнул невидимый кукловод. Парень распрямил левую ладонь и упёрся в основание правым кулаком, точно пытаясь вогнать нить в руку. Потолок и стены вагона начали со скрежетом сжиматься, опускаясь всё ниже к людям.
        Стены словно превратились в тонкую ткань, которую кто-то закатывал, опуская потолок на людей.
        - Все прыгаем! - закричал Найдер, распахивая дверь.
        Поезд не сбавил ход. Земля проносилась мимо с убийственной скоростью, деревья мелькали так быстро, что казались единой тёмной стеной.
        Но скрежет не исчезал, вагон сжимался, подобно игрушке в злых руках, и грозил вот-вот стать грудой искорёженного металла. Найдер схватил трость, схватил Джо и, оттолкнувшись что было сил, прыгнул. Земля перемешалась с небом, и снег накрыл с головой.
        Рена на ощупь поднялась на четвереньки, затем на ноги. Люди испуганно голосили, вжимаясь друг в друга. Раз со стеклянным взглядом быстро складывал руки в разных жестах и касался нитей, а лицо так и кривилось от боли. Он был бледен, растрёпан и, казалось, вот-вот упадёт. Но магия не давала. Магия брала своё за годы одиночества.
        Заскрежетал металл, стены и потолок начали сминаться, подступая к людям всё ближе, сантиметр за сантиметром. Кто-то пополз к выходу, вцепился в дверной засов, но тот не поддавался.
        Рена выпрямилась и сделала глубокий вдох. Прирученный зверь, может, и не мог быть сильнее дикого, но и он умел кусаться. Девушка переплела руки перед собой. Вспышка света пронеслась по вагону обжигающей волной и вынесла дверь.
        - Прыгайте! - закричала нортийка.
        Раз словно не видел, не слышал этого. Держась у стены, Рена пробралась к другому краю, встала позади друга и снова скрестила пальцы. С нитей сорвалась золотая пыль, и мир превратился в сплошное пятно света.
        Раскинув руки, Раз от мощного удара в спину вылетел из вагона. Рена прыгнула следом, покатилась по снегу, кое-как сгруппировалась и врезалась в дерево. Всё внутри, казалось, достали, потрясли и вернули в неправильном порядке. Она не понимала, где небо, где земля, уже не знала, чувствует под собой снег или утопает в чём-то мягком, вязком - болоте, наверное.
        - Раз, - с губ сорвался стон.
        Рыжая голова, как яркая искра была видна даже сквозь метель - метель вокруг одного человека. Парень оставался неподвижен, но руки сами поднимались и опускались, будто он изображал дирижёра. Целые комья снега взлетали и хаотично носились по сторонам, превратившись в крутящийся столб, подобный смерчу.
        Рена поползла сначала на руках, затем на четвереньках, оттолкнулась от снега, провалилась, выбралась, но, даже утопая по пояс, делала шаг за шагом к Разу.
        В отдалении послышался взрыв, и над лесом взметнулось огненное зарево. Поезд?..
        Щурясь и ёжась от снега, забивавшегося в сапоги, рукава, корсет, Рена упала на парня и руками зашарила по телу. Пальцы сжали металлический футляр. Ничего не видя в этом снежном хаосе, на ощупь, она открыла крышку и высыпала на руку горсть таблеток.
        Реной с силой разжала челюсти Раза, затолкала несколько ему в рот, сжала нос. По горлу прошла дрожь, и он сглотнул.
        Девушка повалилась рядом, но через секунду сильные руки подхватили её, прижимая к себе.
        - Чёрт возьми! - Найдер повторял это, не замолкая. Он стянул куртку и кое-как надел на Рену. Она хотела ему помочь, но замёрзшие руки не слушались.
        - Диан, лошади!
        Ответом было тихое ржание. Рена встрепенулась и сразу почувствовала себя сильнее. Всё кончено. Они возвращаются. С поражением.
        Метель стихла, оставив после себя мягкую пелену снегу.
        13. Ты наша главная угроза
        Раз зашёл в кабинет. В нём уже собрались четверо человек, и каждый встретил его пристальным взглядом: Феб и Джо - с сочувствием, Найдер - яростью, а Рена - безграничным пониманием. Раз опустился на диван и уставился в потолок.
        А, надо что-то сказать или хотя бы посмотреть в ответ? Почему, кстати, они так смотрят?
        Найдер взял трость и ткнул его кончиком в плечо.
        - Феб, когда это прекратится?
        Парень растерянно ответил, проводя рукой по коротким волосам:
        - Пошёл третий день, но я не знаю, что с ним делать. Сколько таблеток ты ему дала? - он посмотрел на Рену.
        Девушка растерялась:
        - Не знаю, может, три или четыре. Я должна была остановить его!
        Раз, скривившись, взмахнул рукой, чтобы отбить трость, но той уже не было.
        - Какой тормоз, - на лице Найдера появилась кривая ухмылка. - Если за пару дней это не пройдёт, я верну его обратно в больницу.
        - Най! - Джо требовательно уставилась на брата.
        - Ладно, дам ему неделю, - Найдер со вздохом покачал головой. - Чёрт возьми, мы едва не погибли из-за него, а в вас что, ангел терпения вселился?
        Феб, как актёр на подмостках взмахнул руками и яростно произнёс:
        - Ты неправ, Найдер, мы должны верить в Раза, - оша удивлённо приподнял брови. - Он старается ради всех нас. Да, получается плохо и странно, но старается же. Вы все видели, как он переживал из-за Рены. Сколько сил потратил в Норте, разыскивая Тикана Адвана и готовясь к приёму. И в поезде он тоже хотел защитить всех нас, потому что тот кириец угрожал. Найдер, я же знаю, что ты просто прячешь своё доброе сердце, и ты не бросишь Раза.
        - Никуда ты не сдашь его, - Джо, согласно кивнув Фебу, скрестила руки на груди. - Я ведь тебя знаю, Най. И хоть обкричись ты сейчас - Раз вообще понимает, о чём мы говорим?
        Найдер выбил пальцами по столу траурную мелодию.
        - Мы в такой заднице сейчас. И Кион, и Норт расследуют дело и ищут виновных в крушении поезда. Погибло десять человек из аристократов обоих городов и ещё пятеро железнодорожников. А этот ваш чертов Л-Арджан! - Найдер посмотрел на Рену, словно это она привела его к поезду. - Говорят, уже вся Кирия взбунтовалась против Арлии из-за своего любимца-революционера. Лучше бы он тоже сдох, хотя бы повод был.
        Скривив губы, Раз посмотрел на Джо. Конечно, он всё понимал! И сейчас он расскажет… Нет, ну вот сейчас… Ну, через минуту…
        - Вряд ли в Кирии уже знают об инциденте, - заметил Феб строгим учительским тоном. - Наша система связи…
        - Заткнись, - оборвал Найдер и выразительно посмотрел на его перевязанную руку - тот выбрался из поезда позднее, и покорёженный металл порезал ему плечо. - Как бы то ни было, мы правда в заднице. У нас ничего на Лаэрта, зато мы разыскиваемся в обоих городах.
        Раз с благодарностью посмотрел на Феба.
        - Почему мы до сих пор здесь? - спросила Джо и достала из кармана песочное печенье, обсыпая крошками диван. - Нам не стоит залечь на дно?
        Раз вздрогнул. Пятнадцать человек, погибло пятнадцать человек. А сколько всего их там было? Двадцать? И ещё Рена, Найдер, Джо, Феб. Они все были в опасности - из-за него, только из-за него.
        - Если Орманд узнает, что Адван ехал там же, он легко сопоставит факты: нам поручили дело, мы исчезли - не из-за ошибки в поезде ли? И он пойдёт на сделку с полицией, чтобы сдать нас, я уверен. Надо вести себя так, словно ничего не произошло. В конце концов, таверна работала, а нас не было всего пять дней, - Найдер махнул рукой и нахмурился так, что на лбу проступили морщины. - А, к чёрту всё это. Мы уехали в Норт, Орманд это знает. Да, мы в заднице, но я не буду сбегать, как крыса. Я останусь дома и сделаю всё, чтобы мы получили свои миллионы как можно быстрее. Это наша защита.
        Раз потёр виски. Да за ними же сейчас начнётся настоящая охота! И нортийцы, и кионцы будут вынюхивать и идти по следу. Тоже из-за него.
        - А если поговорить с Ормандом? Вернее, с твоей…
        Найдер так посмотрел на Джо, что та сразу замолчала и поспешно набила рот печеньем.
        - Я сам разберусь с Ормандом. И с остальными.
        Рена скрестила руки.
        - Найдер, не время для гордости. Нам действительно нужно спрятаться. Это не побег - это разумный поступок.
        - Если мы спрячемся, нам придётся отказаться от дела. А ты сама готова забыть о миллионах? Поэтому ты всё это время носилась по городу, несмотря на рану и опасность быть пойманной?
        Джо тряхнула кудрями и решительно воскликнула:
        - Да что уж, давайте признаемся: мы всегда были авантюристами, причём не особо умными, но жадными. Не в нашем характере отступать. Начал идти - иди до конца! А мы же упрямые, мы дойдём. Най, если ты обещаешь, что разберёшься с Ормандом и со всеми, я тебе верю. Остаёмся дома, решено. Давайте думать, как найти этого Лаэрта Адвана. Но вечером мы будем отдыхать, это нам нужно! - девушка изобразила игру на гитаре.
        Раз обвёл присутствующих взглядом. Он не знал, что они делали последние три дня. Рена, оказывается, «носилась по городу». Всё это время Раз тенью ходил по таверне, не интересуясь ничем, даже забыв, что иногда нужно есть. Ему было плевать, по-настоящему плевать - только сегодня разум и чувства потихоньку начали возвращаться, хоть и с запоздалой реакцией.
        Феб с улыбкой поддержал Джо:
        - Если звезда ведёт нас дальше по курсу, последуем за ней.
        Найдер буркнул:
        - Звезда ведёт, ага. Я вижу, в какую задницу ведём себя мы сами.
        Он снова резким движением вскинул трость и надавил на грудь Раза.
        - Может, ты сейчас хуже куска мяса, и разговора не получится, но я всё равно скажу. Чертов Раз, мы чуть не сдохли из-за тебя. Думаешь, я не понимаю, почему тебе так нужно это дело и почему ты бесишься, заслышав про Адвана? Сам-то ты кто, аристократ чертов? Я готов помочь тебе в твоей мести, мы отнимем у Лаэрта его дело, но если из-за тебя пострадает хоть кто-то из нас… Если я не получу свои миллионы…
        Оша сильнее надавил на трость.
        - Тебе надо выбрать сторону, Раз. Или с чувствами и магией, или с рассудком и оружием. А такие метания делают хуже всем. Ты разрушаешь себя и вместе с этим - наш план. Нет, больше - наши мечты.
        Найдер опустил трость и уже больше для других, чем для себя или друга, сказал:
        - Сейчас ты - наша главная угроза, а не полиция Киона с Нортом или банды Цая, ты, ясно?
        - Какая тирада, - хмыкнула Джо. - Ты не перестаёшь меня удивлять, Най.
        - Помолчи, а? Рена, ты что-то узнала? Я следил за домом Адвана, он действительно хорошо защищён, но недостаточно, чтобы лазейки не было.
        Девушка вздохнула:
        - В этом твоя проблема, Найдер! Ты опять готов что-то сделать, но у тебя нет знаний. Поезд нам ничего не дал, и дело не в Разе. Ты придумал сложный план, нашёл столько людей, потратил много денег, а мы ведь даже не были уверены, что Лаэрт сидят на поезд.
        Раз не посмел поднять руку, чтобы убрать трость. Да, всё произошло из-за него. Но он же хотел защитить Рену! И остальных. Причиной стала не ненависть к Лаэрту - он согласился принять боль ради друзей.
        Но сказать это стоило ещё несколько минут назад. И в том, что слов в нужный момент не оказалось, тоже был виноват он.
        Найдер мигом разозлился:
        - А ты предлагаешь мне сидеть без дела? Ну да, это среди чертовых ученых умников полно, а я действую, а не жду, ясно? Если упустить свой шанс, можно уже никогда не подняться из грязи.
        - Всё не так, - сдавленно проговорил Раз. Голос прозвучал так тихо, что его никто не услышал.
        «Ты наша главная угроза». Этот приговор вынес не судья, но слышать его было куда страшнее. Раз не сердцем - чувства снова держались на замке, - а головой знал, насколько неправильно поступил. Да, Рена стоила любой боли, но он мог сделать ей в сотни, тысячи раз больнее своей магией. Вместе с ней - ещё двум десяткам людей. И дело было не жалости к незнакомцам, Раз боялся сам себя: если магия так легко прорвалась, то что будет дальше? И что делать теперь: выпустить чувства и магию или задушить их вконец? Как правильнее? Какая из его сторон менее чудовищна? А может, такой не было вовсе?
        - Нет, - успокаивающим голосом ответила Рена, качнув головой. - Я предлагаю сначала узнать. Лаэрт действительно редко бывает один, - Найдер нахмурился. - Обычно он выходит на улицу без вещей, но иногда носит с собой кожаную папку с бумагами. Однако он так небрежно кладёт её всегда, что вряд ли там записи по «делу всей его жизни». И есть ли они дома?
        - Так что ты предлагаешь? - нетерпеливо воскликнул Найдер.
        - Я познакомлюсь с Лаэртом и поговорю с ним.
        - Что ты сделаешь?! - переспросил оша.
        - Это опасно! - забеспокоился Феб.
        Девушка пожала плечами:
        - Да, опасно, но я умею говорить с людьми. Просто говорить, в отличие от вас. Мы можем напасть в переулке и избить его, но зачем? Мало мы следов за собой оставили? Да, я знаю, что Лаэрт не станет сразу разбалтывать свои тайны. Но дайте мне хотя бы один день. Я должна попробовать.
        - Ты что, просто подойдёшь к нему? - удивилась Джо. - Ну да, кионцы же обожают знакомиться на улицах!
        - Нет! - вместо громкого восклицания вырвался едва слышный хрип.
        Раз яростно уставился на Рену. Она не пойдёт к Лаэрту. Он ни за что не позволит ей идти к этому чудовищу. Хватит с неё риска. Выследить брата и выбить из него правду - его задача. О какой бы правде ни шла речь.
        - Конечно, нортийцы же тоже любят знакомиться на улицах, - Рена улыбнулась. - Мне опять пришлось заставить Мику говорить, - на лице девушки появилось смущение. - Послезавтра учёные собираются в «Камне», дан Адван приглашён, и он обещал прийти. Если знакомиться, то только там.
        - Хороши сборы! - фыркнул Найдер. - Что, библиотеки и лаборатории наскучили им?
        - Что это за «Камень»? - спросила Джо, глядя то на Найдера, то на Рену. - Дурацкое название!
        - Элитный клуб, - пояснила нортийка. - Туда ходят только самые богатые. Гнездо разврата и обитель порока, как говорят про него.
        Джо отклонилась назад и бросила оценивающий взгляд на Рену:
        - Да, я всегда знала, что в тайне тебя тянет в такие места.
        - А тебя пустят? Нужно достать приглашение? - поинтересовался Найдер.
        Рена повернулась вполоборота и положила локоть на спинку стула.
        - Нет, главное - это одежда, - нортийка хитро улыбнулась. - Я придумаю что-нибудь.
        - Я тоже хочу туда! - воскликнула Джо.
        Рена и Найдер переглянулись.
        - Не стоит, - мягко ответила девушка.
        Старший брат выразился более грубо:
        - Ага, конечно. Будешь жевать яблоки перед аристократами, и они сразу захотят рассказать тебе свои тайны. А, стоп, тебя разве вообще пустят?
        - Нет! - с губ сорвался уже более громкий уверенный крик.
        - Это ты к чему? - Найдер насупился, и что-то в его облике напомнило хищную птицу.
        Раз зашевелил губами, но словами вдруг куда-то исчезли, и снова стало так спокойно. И правда, к чему это он?
        Не дождавшись ответа, оша решительно сказал:
        - Хорошо. Послезавтра ты пойдёшь в «Камень», а я разберусь с Ормандом.
        - А я? - быстро воскликнула Джо.
        - Пойдёшь со мной.
        Феб тоже подал голос:
        - А я?
        Найдер снова простучал по столу короткую мелодию.
        - Сделай запас таблеток и раздай всем, чтобы всегда носили с собой, хорошо?
        Когда все разошлись, уже в коридоре, Раз с опозданием вспомнил, что не спросил, чем заняться ему. Найдер никогда не оставлял его без дела, но что было сейчас - его посчитали бесполезным? Или опасным? Наверное, опасным, ведь Найдер поспешил позаботиться об «оружии» против него.
        Он и правда был для всех угрозой.
        14. Эту привычку мне не победить
        Раз спустился, потирая виски - голова гудела от тяжести. За одним из столов уже сидела Рена. Иногда ему казалось, что девушка не спит вовсе - она вставала раньше всех, ложилась позднее. Следов сна на ней тоже никогда не было: всегда хорошо одетая, точно готовая вот-вот отправиться в путь, с аккуратной причёской, бодрая. Но, неизменно, с кофе рядом. Наверное, только за счёт него нортийка жила.
        Хотя три года назад, в том августе, который они провели вместе, она была другой.
        Рена подлила из кофейника кофе и улыбнулась:
        - Семь, да? Найдер ещё не сверяет по тебе часы?
        Улыбка вышла натянутой - плохо себя чувствовала, переживала из-за случившегося в поезде, может беспокоилась из-за дела?
        Раз подсел к ней.
        - Зачем ты встаёшь так рано?
        - Сначала три месяца подряд вставала вместе с тобой, чтобы ухватить хоть час, когда ты нормальный, а потом просто привыкла.
        Парень уставился на Рену. Он даже не замечал этого. Тогда его волновало только лекарство: а вдруг таблетки не подействуют, а вдруг Феб откажется их делать? Он так переживал, что прихваченный из больницы запас подходит к концу, а боль грозит вернуться, что не мог думать ни о чём другом.
        Нортийка улыбнулась той же вымученной улыбкой:
        - Не переживай, это правда просто привычка.
        Раз покраснел. Лучше не вспоминать, не думать ни о чём лишнем, да и вообще поскорее уйти и дождаться минуты, когда настанет пора пить новую таблетку. Но уходить не хотелось. «Тысяча один, тысяча два, тысяча три…». Всё равно не хотелось. Эта спокойная встреча была настоящим лекарством от воспоминаний последних дней.
        - Да ты краснеешь! - Рена рассмеялась, уже более легко и непринуждённо, и отставила кружку. - Как же давно я не видела тебя таким. Дело, кажется, возвращает Кираза?
        Мигом нахмурившись, он оборвал её:
        - Нет. Хватит, пожалуйста. Не говори мне ничего ни про прошлое, ни про мой выбор.
        Раз снова потёр виски руками. Они все ведь были правы. Надо выбрать одну сторону, иначе он будет угрозой для них. А какую? Так уверенно, как прежде, говорить уже не получилось. Он не знал, совсем не знал, как правильно. Пугала та боль, пугала та сила, но и жизнь на грани тоже пугала.
        Девушка откинулась на спинку стула.
        - И поэтому ты сам постоянно начинаешь говорить, как в прошлом. Поэтому изо дня в день спускаешься ко мне, словно ничего не было. Так это я по-прежнему хватаюсь за прошлое, или ты сам к нему тянешься?
        Раз заскрипел зубами от злости. Рена скрестила руки и уставилась на него, поджав губы. Знала, что права. Да и Раз знал. Перед глазами опять появился числовой ряд, и парень чуть повёл пальцами, будто пытался осязать его.
        - Если ты не хочешь, чтобы я помогла тебе, хорошо. Я тоже устала от этого и не буду больше тянуться туда, где я не нужна. Пусть сегодняшнее утро станет последним, когда мы говорим, как в прошлом. И если и после ты скажешь, что делаешь правильный выбор, я больше ни разу не напомню, договорились?
        - Рена, не надо.
        - Ты помнишь стулья?
        Раз не сдержал улыбки, а все числа так легко и покорно отступили, давая место старому воспоминанию - одному из редких хороших.
        Гайлат Шидар, выбрав его для эксперимента, вывез Раза в лес, где магия могла действовать, не причиняя вреда людям и зданиям - не как в поезде. Тогда парень был так сломлен, что даже не думал о возможности сбежать - не верил, что сможет снова жить, как человек.
        После его, Рену и ещё несколько подопытных заставили принять новые таблетки и использовать магию, чтобы проверить их действие. Они сидели в большом зале под надзором врачей и охраны, и всё вокруг сияло, гремело, меняло формы, горело пламенем, цвело самыми красивыми цветами.
        И Раз, едва умея контролировать магию, смог только наклонить стулья - свой и девчонки напротив, - как если бы они решили покачаться на них. Шидар тогда громко усмехнулся. Он думал, они упадут. Не упали, а тот доверчивый взгляд незнакомки дал силы разбить эти же стулья о головы двух ближайших охранников. После было больно, очень. Но эту боль Раз выбрал сам и принял её даже с гордостью. И выбирал бы вновь, никогда не поступив иначе.
        - Помню. Ирма, превратившаяся в лисицу, выглядела интереснее, - Раз улыбнулся.
        - Зато потом, в столовой, ты со своего стола по воздуху отправил мне яблоко, помнишь? Я ничему не радовалась так в жизни, кажется!
        Раз снова улыбнулся, уже смущённо. Глупости всё это, конечно. Они вели себя так наивно, а ещё - опасно. Если бы Шидар не был столь увлечённым, он бы увидел, какой риск навлекает на больницу своим экспериментом.
        Впрочем, опыты быстро остановили, всех участников посадили на старые таблетки. Но тот короткий миг свободы вернул волю, и Раз уже отказался возвращаться к прежней жизни. Дождавшись момента, он ушёл вместе с Реной, оставив за собой пепелище.
        - Ты ведь знаешь, что Шидар ещё жив?
        Рена округлила глаза.
        - Нет, я думала, он сгорел вместе с остальными.
        - Он тогда уехал, потому-то у нас и появился шанс. Без него в первую же субботу врачи разошлись по домам, а охрана засела за картами. Сколькие тогда погибли, как думаешь? Человек триста?
        - Неважно, Раз. Одним ты отомстил за мучения, других - освободил. Все, кто попадают в больницу, обречены. Вспомни, сколькие покончили там с собой. Я не знаю, как ты выдержал три года.
        - А выдержал ли? - ехидный вопрос сам сорвался с губ.
        Конечно, нет. Он вопил и молил о свободе. А когда и слов не осталось - скулил, как собачонка, лишь бы боль прекратилась. Но она всё не заканчивалась, и он умер - так казалось. Какая-то тень Кираза вернулась с началом экспериментов Гайлата. Но и она не смогла долго прожить, окончательно сдалась и уступила место тому, у кого не было чувств, а значит, кто не мог испывать боль - любую.
        - Тебе решать, Раз, тебе.
        Вместо ответа парень покрутил в пальцах игральную кость, старательно избегая смотреть на грань с четвёркой. Всё, что он решил, это что тот, кто повинен в боли, скоро сам узнаёт её.
        Рена, обхватив чашку с кофе обеими руками, поспешила сменить тему:
        - А мы ведь с тобой почти не говорили о магии. Что ты о ней слышал?
        Раз пожал плечами:
        - Не так много. Сама знаешь, что больничные не могли научиться - нет уже учителей. Только ты была другой. Я помню твои слова: нити магии пронизывают весь мир, нужно уметь их видеть, касаться, складывая руки определённым образом, и всё такое.
        - Да, но я хотела сказать про другое. Нас учили истории магии. Таких, как ты, называли делателями. Вы не просто двигаете предметы - это хаотичное проявление силы. Если её упорядочить, вы сможете изменять саму суть вещей. Это как быть кузнецом или гончаром, но уметь из любых материалов создавать что угодно. Ты же сам видел, что было в поезде: нож будто превратился в жидкость и стёк с руки.
        Раз заинтересованно посмотрел на девушку. О магии они действительно говорили нечасто. Сила не дала им ничего хорошего, и обсуждать её просто не хотелось. Хотя, если бы не она, с Реной могло случиться что угодно. И если бы не она, поезд бы не взорвался.
        - Это здорово, но я принял решение: я ни за что не вернусь к магии. Даже чтобы отомстить Лаэрту. Он не стоит новой боли, а то, что ему полагается, он и так с лихвой получит. Хватит с меня магии. Я не хочу.
        Раз потянулся к чашке Рены и отпил кофе. Первый глоток - горечь, затем кислое послевкусие. Даже таблетки вкуснее. Он поставил чашку назад, но девушку подтолкнула её, и Раз снова отпил - противный вкус возвращал мыслям чёткость не хуже цифр.
        - Хорошо, - Рена кивнула. - Если уж мы начали вспоминать… А первые деньги помнишь? - она ткнула рукой в угол зала.
        Найдер не был настоящим вором и умел только драться да отбирать кошельки силой - всему они учились вместе. После того как впервые проникли в дом и украли драгоценности, оша продал их, а затем разделил награду на троих. Раз, неуклюжий, уронил мешок с линирами, и те рассыпались по всему полу. Вместе с Реной он начал собирать их, но вместо этого они много смеялись, а потом целый час сидели, прислонившись к стене, поглядывали на монеты и мечтали, как увидят весь мир,
        Пока не пришёл Найдер и не заворчал. Хотя нет, это не было настоящим концом истории. Счета пополнялись, смех и разговоры продолжались. Пока запас таблеток не начал подходить к концу, и Фебу не пришлось создать новые - сильнее и с побочным эффектом. И счета стали увеличиваться с ещё большей скоростью - теперь Раза никакой мораль не могла сдержать, - но вот разговоров сделалось меньше, а смех перестал звучать вовсе.
        Рена выскочила из-за стола и, схватив друга за руку, потянула к стене. Раз поддался, и они вместе сели на пол плечом к плечу. Он чувствовал, как всё внутри рвалось на две части: одна отчаянно просила задержать мгновение, а вторая требовала уйти.
        Нортийка с улыбкой повернула голову к другу:
        - Ну, что ты мне скажешь?
        - Если честно, я не могу сейчас говорить ни о чём, кроме дела. У меня все мысли только о Лаэрте. Мы его упустили. Весь поезд, весь риск - всё было зря.
        Раз медленно провёл рукой по лицу. На самом деле он думал куда о большем, но снова и снова всё возвращалось к мыслям о брате. Если бы не Лаэрт, не было бы магии, боли, страха, риска, напрасных жертв.
        - Расскажи о нём. Я должна знать, к кому иду.
        - Нет! - Раз сердито посмотрел на девушку. - Ты не пойдёшь к нему, это опасно для тебя.
        - А для тебя ещё опаснее. Раз, ты не знаешь, в каких местах я успела побывать в Кионе. Думаешь, достать информацию - это просто? Дал денег - рассказали, начал угрожать - раскололись? Нет, самое сложное - найти того, кто знает. Я видела всю грязь Киона, и меня не напугает ни «Камень», ни твой брат. Вечером я пойду к нему.
        - Рена, ты его не знаешь. Да и я тоже, видимо, - губы тронула горькая улыбка. - Я в детстве был жутким плаксой и трусом, но родители этого не замечали - они сутки напролёт проводили в лаборатории. А Лаэрт был ряд. Читал сказки, чтобы я, боявшийся темноты, скорее уснул. Рассказывал, что такое гроза на самом деле - я ведь каждого удара грома страшился! Он научил меня всему. Знаешь, я не расстроился, когда умерли родители - их и так никогда не было в нашей жизни. В какой-то степени я даже порадовался, что мы остались вдвоём. Как верующие видели в жреце - божьего сына, так и я в Лаэрте - своего бога. Он был моим отцом, матерью и лучшим другом. Но потом… Не знаю, может, он боялся, что я проболтаюсь насчёт его экспериментов, или испугался магии.
        Раз сжал в карман футляр с таблетками. До новой оставалось чуть-чуть - скорей бы. Хватит болтать - от этого больнее. Но слова быстро вырвались наружу, стоило клетке, сдерживающей их, хоть немного ослабнуть.
        - В больнице ведь были разрешены посещения, но Лаэрт ни разу не пришёл. В произошедшем не было ни случайности, ни ошибки, - Раз устало выдохнул и запрокинул голову к закопченному потолку. - И потом, пытаясь разобраться в деле, я многое услышал о Лаэрте. Это просто продажная шкура, которая ради своих экспериментов пойдёт на что угодно. И если ты познакомишься с ним, уж поверь: он не станет разбалтывать свои тайны, но с лихвой возьмёт всё, что ты можешь дать.
        - Ты не позволяешь волноваться за себя, но волнуешься за меня? Мы все согласились на дело, и неважно, идёт речь просто о миллионах или о твоём спокойствии - я не откажусь от него.
        Раз молчал. Это действительно значимая часть плана, которая могла многое дать. Но он не хотел, не мог так просто отпустить Рену к этому чудовищу.
        Девушка развернулась к нему всем телом, подсаживаясь ещё ближе.
        - Скажи мне, Раз, почему ты взялся за дело? Что для тебя важнее: работа или месть?
        Парень молчал. Хотелось грубо крикнуть «Замолчи!», но он только хмуро поджимал губы.
        - Скажи мне, Раз, почему ты носишь рубашки с иголочки, все эти жилетки, как аристократы? - он вздрогнул. «Замолчи!» - И почему до сих пор глотаешь книгу за книгой, как учёные? Ты можешь прятаться от себя сколько угодно, но я вижу, как ты хочешь вернуться к нормальной жизни.
        - Чего я хочу? - протянул Раз. - Мести. Ты права, у меня есть чувства, которые сильнее любых таблеток мира, но они - не о любви.
        Предательский голосок внутри настойчиво шептал, что и это ложь. Он бы так не боялся за Рену, не совершал ошибки, если бы не… Не. Не и решено.
        - Я знаю, что тот наивный мальчик мёртв. Вместо него появился мужчина, недоверчивый, замкнутый и жестокий. Только и он, как тот мальчик, умеет любить и хочет быть любимым. Он просто прячет это.
        - Ага, - буркнул Раз. - Вот и поговорили. Я не перестану принимать таблетки, сколько ещё повторять? Я больше не хочу боли. Не хочу, чтобы из-за моей магии кто-то пострадал. Опять.
        Даже самому себе голос показался жалким. Раз всегда твердил, что не боялся боли, и у него правда не осталось страха перед тем, как ударяют, колют, топят - всего он натерпелся с лихвой. Но один страх всё же оставался - снова увидеть сны о том наивном мальчике, стать им, пережить предательство, а затем - одиночество и чувство бессилия. Без таблеток не просто приходила боль, вызванная магией, без них он опять становился слабым. Поезд это подтвердил - вперёд вышел растерянный мальчишка, который совсем, совсем не знал, как защитить близкого человека и не мог ничего сделать сам.
        - Я понимаю, - Рена дотронулась до плеча Раза. - Боль появится вместе с магией - я пережила это, помнишь? Я больше суток металась в агонии и выла, а ты всё держал меня за руку. И как ты не ослеп от того количества света! Но мы ведь справились. И справимся вновь, если ты позволишь. Я тоже не отпущу твою руку, обещаю.
        - А ты думала, что я могу разнести тебя на молекулы одним щелчком пальцев? Снести голову с плеч или оторвать конечности? Или обрушить весь город? Тогда ты не пользовалась магией всего месяц. А я - три года, и поезд не в счёт. Её скопилось слишком много. Ты забыла, что только что произошло? Напомнить о скрежете металла, о задавленных людях, о взорвавшихся вагонах? А я ведь принял таблетку, магия была слабее. А что бы без неё?
        Рена выдержала его испытывающий взгляд. Строгий пучок растрепался, и волосы казались настоящим золотом - как же давно он не замечал его. Вот он, этот свет, который когда-то светил ему одному. Раз почувствовал дикое желание дотронуться губами до щеки Рены, затем скользнуть по шее и всё ниже - к ключице, груди и той смешной родинке на животе.
        - Ладно, - девушка с улыбкой пожала плечами. - Я знаю, что победить можно и магию, и любые таблетки.
        Раз тяжело вздохнул:
        - Не знаешь. Спасибо за кофе, - Раз потянулся вверх, но Рена ухватила его за руку и с силой дёрнула вниз.
        Он плюхнулся, девушка быстро заскочила на него, усевшись на колени. Нортийка потянулась к нему, шепча:
        - Только мести хочешь, значит? И больше ничего?
        Дыхание коснулось щеки. Левую руку Рена положила ему на плечо, и даже через рубашку он почувствовал горячее прикосновение - он забыл, какими огненными у неё всегда были руки. Когда-то он часто смеялся над этим, а однажды назвал солнцем, и девушка так смущенно улыбнулась.
        - Только, - послышался уверенный ответ, но органы будто скрутились в узел.
        Рена положила вторую руку ему на внутреннюю часть бедра и губами нежно коснулась того места, где шея переходила в ключицу. Раз всем телом потянулся к ней и обвил руками, крепче прижимая к себе.
        - Ну а дальше? - зашептала Рена на ухо. - Долго ещё ты будешь что-то чувствовать? Пять минут? Десять? Я не хочу получать от тебя час внимания в день. И ты сам - хочешь жить лишь по часу?
        В голове стремительно пронеслось: «Один, два, три, четыре…» Что шло дальше, он забыл. Весь прекрасный мир чисел рассыпался и уступал хаосу этих проклятых чувств и воспоминаний.
        - Я хочу снова стать человеком, но перед этим будет слишком много боли и жертв, так нельзя, - Раз уткнулся лицом в волосы Рены, окончательно выбившиеся из пучка и укутывающие плечи девушки мягкой золотой волной.
        Он отчаянно взывал к числам, но они прыгали с места на места, как шаловливые дети, и всё чаще сбивались, повторялись и выпадали из ряда. Между цифрами забрались буквы, которые сложились в самую глупую и отчаянную мысль: «Она вытащит со дна». Починит сломанные детали, сделает нормальным человеком.
        - А если я скажу, что всё ещё тебя… - начала Рена.
        Первой в ряду стояла единица. Она налилась красным цветом и взорвалась, разлетаясь тысячей искр. Этот взрыв отдался резью в глазах, шумом в ушах и дрожью в теле. К горлу подступила тошнота.
        Раз оттолкнул Рену, выхватывая из кармана футляр, достал трясущимися руками таблетку и с усилием проглотил её, застрявшую в горле комом. Выдохнув, он прижался макушкой к холодной стене, пальцами провёл по ряду камней до пола - ладонь миновала восемь горизонтальных линий.
        Раз встал и протянул девушке руку.
        - Извини. Эту привычку мне не победить. Ни боли, ни магии в моей жизни больше не будет, я выбрал.
        «Ни чувств, ни воспоминаний», - добавил он.
        Раз пошёл к выходу из зала. Вслед донёсся звонкий голосок Рены:
        - Ты просто прячешься от себя!
        «Это уже было», - холодно подумал он. Обернувшись на пороге, Раз кивнул:
        - Ага, - и сразу вышел.
        Нет, он не прятался. Он просто решил окончательного убить того наивного мальчишку.
        «Сто тысяч один, сто тысяч два, сто тысяч три…»
        15. Ещё одна невозможная история
        Шкатулка, обитая атласом, была полна украшений: серьги разной формы и длины, кольца с драгоценными камнями, цепочки, кулоны. Рена залюбовалась своими сокровищами - это была её маленькая слабость, на которую уходила изрядная доля заработанного. Но девушка носила их так редко, что сейчас даже растерялась - что будет под стать «Камню»?
        Она провела рукой по пиджаку, лежащему рядом на кровати. Хорошая плотная ткань идеально чёрного цвета. Добавлять ярких деталей не хотелось - нет, надо создать образом другое настроение.
        Рена вытянула из шкатулки пару длинных серег-цепочек с мелкими бриллиантами. Это была награда за одно из первых дел - девушка взяла свою долю не деньгами от украденного, а самим украденным. Может, серьги уже даже бывали в «Камне»?
        Она вставила их в уши и кончиками пальцев прошлась по остальных украшениям в шкатулке. Нужно что-то ещё. Браслет, который подчеркнёт тонкое запястье? Нет, рукава его скроют. Кольцо? Тоже нет, Рене нравились простые изящные украшения, а для «Камня» требовалось что-то более заметное. Нужна цепочка - да, это точно та деталь, которая завершит образ.
        Нортийка вытащила серебряную нить с чёрным блестящим камушком и застегнула на шее, переоделась, прыснула духами. Комнату наполнил лёгкий пряный аромат, в котором угадывались корица и гвоздика. Девушка немного покрутилась перед большим зеркалом и вышла в коридор.
        Она несколько раз стукнула в дверь кабинета Найдера. Парень ответил так быстро, будто уже знал, что к нему кто-то идёт. К голосу оша просилось описание «с тёмным звучанием». Слышалось в нём что-то жёсткое и одновременно драматичное.
        Найдер и Раз были в кабинете вместе. Они разглядывали карту Киона со множеством надписей, линий и отметок - по ней они всегда планировали очередное дело. Она использовалась так часто, что уже стала полноправным членом команды, а оша постоянно шутил, от неё толку больше, чем от Феба.
        Оба парня уставились на Рену.
        - Это что, мой пиджак? - выдавил Раз, садясь на диван.
        Девушка с улыбкой провела ладонью по рукаву.
        - Да.
        Кион был городом контрастов, в котором мешались строгость и разврат, возвышенные речи и грязные желания. Столица наук преклонялась не столько перед умом, сколько перед размахом идеи, перед вызовом, который ей бросали.
        В «Камне» действовал тот же принцип. Да, самое дорогое платье, десяток драгоценностей легко превращались во входной билет, но был и другой способ попасть в клуб - удивить. Сыграть не мотив богатых, а смелых, которые бросают вызов привычной морали, всему застаревшему и устоявшемуся. Это была вторая валюта, принимаемая Кионом.
        Да и не любила Рена платья. Она засунула руки в карманы прямых брюк со стрелками, в мужском стиле, и лукаво улыбнулась. Это был непривычный образ, но он ей нравился - чувствовалось в нём что-то от той, более свободной Рены, которой она решила стать.
        - Мне же не кажется, под этим пиджаком ничего нет? - Найдер, ухмыляясь, приподнял одну бровь.
        Натолкнувшись на хмурый взгляд Раза, оша поднял руки и ухмыльнулся ещё шире:
        - Знаю, знаю, не для меня цветочек рос.
        Невыносимый! Но Рена всё равно рассмеялась, признаваясь себе, что когда уедет, будет скучать и по Найдеру, и по общим сборам в его кабинете, и по их авантюрам.
        - На месте Лаэрта я бы познакомился с тобой, молодец, - он смотрел уже не на Рену, а на Раза, как если бы специально хотел поддеть его, но тот оставался верен своему ледяному виду.
        Спокойным голосом он спросил:
        - Ты уверена, что Лаэрт там будет?
        - Он обещал прийти, обещал главе кафедры. У них напряжённые отношения, но вряд ли он не сдержит слово, данное ему.
        - И что это, учёные часто меняют библиотеки на клубы? - поинтересовался Найдер, складывая карту.
        - Сегодня двести три года со дня основания кафедры химии, они не могли не собраться, - ответил Раз и беззвучно зашевелил губами.
        Вспомнил о брате и начал считать, чтобы успокоиться? Обдумывал, что значило это число? Конечно, цифрам он уделял внимания больше, чем людям.
        - Вовремя, - откликнулся Найдер.
        Одной рукой он сжал набалдашник трости, стоящей у стола. Рена уже хорошо выучила этот жест - так он делал, когда нога отзывалась болью. Оша ни разу не говорил о своей травме. Одно время девушка даже была уверена, что трость он носит вместо оружия или для создания нужного образа. Но Феб проболтался. И никогда Найдер не щадил себя и с каждым новым делом причинял всё большую боль.
        Продолжая стоять, Рена посмотрела сначала на оша, затем на Раза. Один был калекой снаружи, другой - внутри. Первый свой недуг тщательно прятал и делал вид, что такой же, как все. Второму было плевать, и в этом и заключалась его искалеченность. Они не просто «бедовые мальчишки» - два израненных человека, которые никак не могут найти причину начать жить иначе. Пусть внешне они так не походили друг на друга, внутри у них оказалось куда больше общего. И первым сходством являлись проблемы с доверием.
        «А у тебя?» - ехидной вопрос появился сам с собой. Да, и ей были знакомы эти проблемы. Она сама так долго цеплялась за Раза, думала, что у неё нет ничего, кроме него, но вышло иначе - его на самом деле не было, зато появились люди, готовые понять и принять.
        - Не ходи, - неожиданно сказал Раз.
        Его голос прозвучал недостаточно мягко, чтобы считать это просьбой, и недостаточно сильно, чтобы счесть за приказ. Ну и что же это тогда? Наверное, он сам не знал.
        - Я тоже хочу закончить это дело, - ответила Рена, стараясь подражать холодному голосу Раза. - И свою часть я выполню.
        Найдер одобрительно кивнул.
        - Я тебя провожу. Не стоит в таком виде ходить по Цаю.
        Девушка улыбнулась оша:
        - Спасибо, но я вызвала экипаж, и мне уже пора.
        - Тогда… - начал Найдер, но Раз его перебил:
        - Я провожу тебя до низа.
        Губы черноволосого тронула ухмылка.
        - Ну давай, давай, - ехидно ответил он.
        Нортийка молча спустилась, Раз прошёл следом, но так ничего и не сказал. Уже на пороге таверны она обернулась и молча посмотрела на парня.
        - Будь осторожна. Если что-то случится, я разнесу весь город.
        - Ради города - буду.
        Что это значило? Раз действительно переживал за неё? А может, боялся за себя, что если что, не сдержит магию - опять вернётся боль? Но если угроза девушке вызывала в нём столько эмоций, не меньше, чем упоминание имени брата, могло ли это быть чем-то?..
        Рена сделала маленький шажок назад и посмотрела Разу в глаза - голубые напротив карих, такого тёплого орехового оттенка. Они так не соответствовали всему ему холодному виду, и заметив это, девушка отчётливо поняла, как разрушилась, какой искорёженной стала вся его броня, тщательно выстраиваемая годами. Он пытался спрятаться от воспоминаний о предательстве, о боли, да так, что был готов ради беспамятства отдать всё хорошее, что происходило с ним.
        Но ведь броня треснула - Раз уже сам не был уверен, что она ему нужна. Цеплялся за неё по старой привычке, пытался прикрыться остатками, но она становилась всё тоньше и тоньше. И ему нужен был лишь небольшой толчок, чтобы показать, что пора сорвать её с себя окончательно. И пусть после придётся принять на грудь целый шквал пуль, Раз же справится - он не один, ему помогут.
        Но, может, Рена всё это выдумала себе, как уже три года выдумывала, что вот сейчас, что вот ещё чуть-чуть. На словах друг сделал свой выбор, а пробираться внутрь, пытаться бороться за других, а не за себя, она уже устала.
        - Мне пора, - бросила девушка и быстро вышла, стуча каблуками.
        Рена прошла через «Изумруд» - зал первого этажа, ресторан, больше похожий на изящную гостиную. В нём было много воздуха и зелени, а мелодия юноши, игравшего на рояле, придавала атмосфере таинственность и романтичность. Пахло вином, фруктами и морепродуктами. Ловкие официанты в зелёных ливреях внимательными взглядами следили за гостями и так спешили по первому зову, точно соревновались друг с другом за право услужить.
        Выше шёл «Сапфир». На втором этаже находилось несколько закрытых комнат, и оставалось лишь догадываться, что происходит за дверями. Коридор, оклеенный тёмно-синими обоями, были украшен картинами в красивых серебряных рамах и напольными вазами с белыми розами. Слуги ходили взад-вперёд, следя, чтобы никто не нарушил покой их дорогих гостей, и чутко прислушиваясь к доносившимся звукам.
        Третий этаж, «Рубин», встретил шумом и красным светом, который причудливыми всполохами ложился на лица присутствующих. Музыка, пьяные голоса, смех смешались в единый не разбираемый гам. Дым от сигар и сигарет был таким плотным, что терялись очертания людей. Танцовщики и танцовщицы скользили в этом дыму, смело подходили к гостям, извивались вокруг них и привольно клали руки на тех, кто позволял это - а позволяли многие.
        «Алмаз» считался гордостью «Камня». Это был огромный зал с высокими потолками и окнами в пол. Поднявшись на четвёртый этаж, Рена залюбовалась видом ночного Киона, хотя большинство гостей смотрели вовсе не на него. Под потолком, подсвеченным мягким белым светом, на воздушных полотнах крутились акробатки, поражая гибкостью и стройностью. Белоснежные трико подчёркивали хрупкость девушек, и все они были светловолосыми, как на подбор. «Алмаз» казался настоящим царством света, и всё в нём удивляло изяществом - хотелось рассматривать каждую деталь и осторожно касаться.
        Четвёртый этаж был поделён на две зоны. Рена села за барную стойку из голубого стекла - настоящую льдинку, внутри которой соединялись белые, синие и зелёные завихрения - и заказала бокал вина. Она внимательно изучала гостей, но всё чаще возвращалась взглядом ко второй части, где за длинным столом сидела компания учёных.
        Химики разделились на две группы: рядовые остались в «Рубине» и шумно проводили время, элита гильдии - в «Алмазе».
        Мужчины, расслабившись, поснимали строгие пиджаки, закатали рукава рубашек. Интереснее было наблюдать за женщинами - вернее, за их нарядами. Одни словно спорили, кто кого перещёголяет, и соревновались в количестве украшений, другие решили удивить своим видом и выбрали просто невообразимые цвета, фактуры или такую длину, что даже смотреть было неприлично.
        Чопорные нортийки с ума бы сошли! Эта мысль вызвала хитрую улыбку на лице. Рена поправила цепочку, лежащую в глубоком вырезе, затем одёрнула рукава пиджака и, повернувшись полубоком, положила ногу на ногу.
        Лаэрт сидел с краю стола. Вместе со всеми, под тост худощавого мужчины в очках, он потянулся вперёд с бокалом вина в руках. На лице играла лёгкая пренебрежительная улыбка. Он казался настоящим аристократом, который уже познал любые наслаждения и ничего его не удивит. «Так кто ты?» - вопрос так и просился.
        После слов Раза, подкреплённых рассказом Мики, Лаэрт показался Рене настоящим ублюдком, который ради своего успеха готов пойти на всё. Она представляла, какие у него хитрые глаза, коварная ухмылка. В поезде же появился мужчина со строгим, но печальным взглядом. Потом Рена решила, он настоящий лис. Заподозрил, что в поезде готовится ловушка, и сумел сбежать - как, куда? Пока девушка следила за ним, образы менялись друг за другом: Лаэрт не оставался один, но то держался в стороне и смотрел с видом человека, смертельно уставшего от людей, то веселился вместе со всеми, вот как сейчас. Что из этого было правдой?
        Пора узнать, но Лаэрт, кажется, не планировал вставать со своего места, чтобы они могли случайно столкнуться. Что же, как говорили дома, если боги не дают шанса, нортиец берёт его сам.
        С бокалом вина в руках Рена пошла вдоль окна, словно любовалась видами. Темнеющие башни высились на фоне василькового неба, и это зрелище стоило внимания, но она всё равно раз за разом возвращалась взглядом к Лаэрту. У стола химиков, за которым собралось человек двадцать, девушка пошла ещё медленнее.
        Отдыхающие разделились на группы по двое-трое и разговаривали между собой. Стеклянный стол ломился от закусок, то и дело звенели бокалы и стаканы, наливалось вино, виски, бренди. Рена ожидала увидеть что-то другое - да, учёные собрались в самом дорогом месте Киона, но сейчас они больше походили на обычных людей во время пьянки, а не на цвет города. Может, зря гильдию так превозносили?
        Рена заметила, что один из сидящих внимательно разглядывает её, скорее пожирает взглядом, и, отвернувшись к окну, дошла до конца стола.
        - Ты даже не химик, - послышался пренебрежительный голос соседа Лаэрта, молодого парня.
        Рена ещё сильнее замедлила шаг и уставилась на спины сидящих.
        - Да. Тем не менее, я здесь, - Адван ответил с тем же ледяным спокойствием, которое Рена так часто замечала у Раза.
        Девушка, сидящая по другую руку, бросила на Рену подозрительный взгляд и по-хозяйски положила ладонь на плечо Лаэрта, выгнувшись так, чтобы стала видна оголённая спина.
        - Я с кафедры биологии, Димас, - дразнящим голосом ответила девушка. - Важно, с кем ты дружишь, - она бросила многозначительный взгляд на Лаэрта. - а не что делаешь в гильдии.
        Адван дёрнул плечом, сбрасывая руку соседки, и начал подниматься. Рена повыше подняла бокал, шагнула к столу. Учёный резко обернулся и столкнулся с девушкой - вино выплеснулось ей на грудь. Сначала он посмотрел в глубокий вырез пиджака, затем медленно перевёл взгляд на лицо и протянул взятую со стола салфетку:
        - Я бы вам сам помог, но, наверное, не стоит?
        Даже голосом Лаэрт так напоминал Раза! Только более самоуверенного, насмешливого - и чувствующего. Если бы друг не оказался в больнице, говорил бы он так же? А как выглядел, как вёл себя, о чём думал?
        Сделав сердитое выражение, Рена выхватила из рук салфетку и промокнула грудь.
        - Да, лучше вообще от меня отойдите! Смотреть надо, куда идёте!
        Лаэрт уставился на Рену так, словно пожирал взглядом - не как тот, другой химик, с вожделением, а иначе. Он, казалось, хотел добраться до самого нутра и выпотрошить его, чтобы узнать, что внутри - от этого взгляда хотелось спрятаться. Но голос Адвана звучал всё с тем же спокойствием:
        - Извините, дана. Я не ожидал, что кто-то будет стоять позади. Что вы, собственно, здесь делали? Эта часть зала выкуплена.
        На неё уже поглядывали сидящие рядом. Хорошо, играть так играть.
        - Что-то я не вижу ни надписей, ни заграждений, - насмешливо ответила девушка. - Или что вам, жалко? Поэтому решили облить меня?
        По взгляду Лаэрта Рена поняла, что выбрала не ту тактику - наглость с ним не пройдёт. Он не станет отвечать, а уйдёт молча. Не дав ему сказать, Рена с улыбкой склонила голову набок и произнесла игривым тоном:
        - Но если вы посидите со мной, я забуду о вашей неуклюжести - или о намеренном преступлении.
        Девушка в платье с открытой спиной, уставившаяся на них, недовольно скривила губы. Лаэрт заметил этот взгляд и ответил:
        - С удовольствием, дана. С меня шампанское, вы правы, я должен загладить свою вину.
        Голос прозвучал шутливо, но лицо оставалось бесстрастным. Рена явственно чувствовала, что не нужны Адвана никакие посиделки с незнакомой девушкой - он ищет повод сбежать от учёных. А может, что-то ещё?
        - Лаэрт, не стоит оставлять кафедру в такой день.
        Мужчина равнодушно пожал плечами, едва посмотрев на девушку в платье:
        - Но она же меня оставила, - он повернулся к Рене. - Идёмте, дана.
        Шагнув следом и оказавшись совсем близко, она почувствовала исходящий от него древесный аромат и едва заметный - табачный.
        Они остановились у свободного столика в другой части зала, у самого окна. Лаэрт услужливо отодвинул стул, давая Рене сесть. Тут же подскочил вышколенный официант. Пока Адван заказывал шампанское, девушка смотрела в окно, разглядывая в нём размытое отражение себя и Лаэрта.
        Наверное, это была ещё одна невозможная история. Они с Разом никогда не ходили в такие места. Их встречи происходили сначала в больничных коридорах, затем - в трущобах Киона, а позднее - в стенах «Вольного ветра». Никогда он не отодвигал ей стул, никогда они вместе не пили шампанское. А ведь в той, другой жизни, она могла бы войти в «Камень» на равных правах и по-настоящему веселиться, ловить взгляды окружающих, искренне улыбаться, знакомиться.
        - Спасибо, что увели меня от них, - Лаэрт едва поднял уголки губ.
        Рена перевела взгляд с отражения на него самого. Оставшись с ней наедине, он уже не казался таким самоуверенным и наглым как там, перед гильдией. Она снова видела того мужчину с печальным задумчивым взглядом, каким он был в поезде - и, кажется, одинокого? Даже это самое одиночество чувствовалось в нём, как и в Разе. Знал ли друг, как был похож на брата?
        - Вам что же, не нравится ваша гильдия? - Рена изобразила лукавую улыбку.
        - Ни капли, - Лаэрт рассмеялся тихим мелодичным смехом.
        Наверняка, что-то было не так. Адван просто не мог открыто признаваться в своих тайнах. Подошёл официант, и пока он наливал шампанское, Рена пристально разглядывала своего собеседника, но вблизи он ну никак не походил на хитрого коварного лиса, каким она воображала его. И уж точно не на предателя и лгуна. Но так нельзя думать - Раз по вине брата оказался в больнице, и не могло быть причин, чтобы оправдать это.
        - Вы сказали, ваша гильдия оставила вас? - осторожно спросила девушка, пытаясь нащупать границу дозволенных для незнакомки вопросов.
        - Да, меня выгнали, когда я учился. А стоило изобрести что-то путное, приняли назад, - Лаэрт так нахмурился, что на лбу появилась морщина. - Но, конечно же, вы не услышите этого. Гильдия никогда не признается.
        Рена сделала глоток сладкого шампанского и удивлённо улыбнулась:
        - А что, вы изобрели что-то путное?
        Лаэрт провёл пальцем поверхности стола из белого мутного стекла, словно рисовал какую-то фигуру.
        - Как вас зовут, дана? Откуда вы?
        - Рена Рейтмир, - ответила девушка и тут же прикусила язык.
        Раньше это имя было вызовом родителям - она хотела, чтобы они узнали, чем она занимается, и поняли, что это из-за них - из-за одинокого детства, из-за продажи в Орден, из-за непонимания. Но доказывать было больше некому и нечего. Наоборот, теперь стоило подумать о предосторожности. Первый же шаг провален.
        - Я из Норта, - призналась девушка - короткое имя и длинная фамилия всё равно указывали на происхождение. - Последний год я путешествовала, но сейчас возвращаюсь домой.
        Мужчина кивнул:
        - Меня зовут Лаэрт Адван.
        Он посмотрел так, что Рена не сдержала смеха:
        - Я должна была это знать?
        На секунду, на какую-то крошечную секунду, он опять посмотрел тем пожирающим взглядом - как хитрый лис, как охотник, как ублюдок, каким его рисовали. Но вот он улыбнулся и снова превратился в одинокого печального мужчину.
        - Я счастлив, что вы меня не знаете, - показалось, или в его словах действительно слышалась насмешка? - Если бы вы обо мне слышали, я бы тут же ушёл.
        Рена продолжала держать на лице игривую улыбку, но внутри было неспокойно. Они никак не могла понять, чего в Лаэрте больше, какой он на самом деле и насколько его стоит опасаться. Но ничего, на каждого хищника есть свой охотник, как говорил Раз.
        - Что же с вами не так, дан Адван?
        Лаэрт пригубил шампанское и сразу поставил бокал на стол, отвернувшись к окну.
        - Дело не во мне, дана Рейтмир. Но разве это важно? Расскажите, где вы были во время путешествий?
        - Я проехала весь запад Арлии, вплоть до Драконовых гор.
        Она не соврала - перед выпуском ученики отправлялись в путешествие. На словах это делали для того, чтобы они могли набраться опыта, помочь людям своей магией. На деле, их возили, как цирковых собачек, и показывали, чтобы поддержать легенду о всесильном Ордене. Но не было никакого всесильного Ордена - только сборище лизоблюдов и шлюх, выпрашивающих деньги у правителей городов. Пока люди видели в служителях «свет», те всё больше склонялись к мраку.
        - Я был в Норте и, кажется, слышал о вашей семье, - Лаэрт задумался.
        Рена поспешила сказать:
        - Это неважно. Хочу знать, что вы изобрели! - в голосе послышался каприз. Она положила руки перед собой и наклонилась к Лаэрту.
        - Вы что же, интересуетесь наукой, дана Рейтмир?
        - С сегодняшнего дня начала.
        Лаэрт снял пиджак и остался в рубашке и строгом чёрном жилете, чем ещё больше напомнил Раза. Хотелось увидеть братьев вместе, но в то же время мысль об этой встрече пугала - для друга она могла стоить очень многого.
        - Если послушаете на улицах, это я изобрёл всё, что появилось за последние три года. На самом же деле, я только создал мазь от ожогов, основу вакцины от холеры - доработал её другой - и под руководством дана Ольтера участвовал в изобретении целлулоида.
        Учёному действительно приписывали с десяток новых изобретений за каждый сезон. Если это не было правдой, то что ещё могло оказаться слухами? Может, и всё их дело - сплошная ложь?
        - Почему тогда вам приписывают так многое?
        Мужчина пожал плечами:
        - Обо мне вообще любят поболтать. Наверное, гильдия пытается купить меня народной любовью. Слухи об открытиях дают признание и известность. Многие подсаживаются на них, словно на наркотики, и уже не могут отказаться, а вместе с ними - от гильдии.
        Рена изобразила на лице возмущение:
        - Вас послушать, так гильдия - это зло. Почему тогда вы не уйдёте?
        - Это невозможно. Вступление в гильдию означает пожизненное членство. Когда я соглашался, я был глуп, мне льстило, что меня позвали назад. Но это ничего не дало. Даже финансируют у нас лишь ту работу, которую одобрит научный совет.
        - Почему вы об этом говорите? Вы не боитесь, что за это… Не знаю, что может гильдия?
        - Мне нечего терять.
        Рена передёрнула плечами. Слишком, слишком похоже на голос Раза.
        - … Я не боюсь. Может быть, меня выгонят вновь за такие слова? С другой стороны, без членства в гильдии министры никогда не примут меня, и если я захочу представить свою работу, о ней не узнают. А я готовлю то, что требует внимания.
        Взгляд Рены сделался жалостливым. Да Лаэрт специально напрашивался! Наверное, и не было на самом деле того хитреца, готового на всё - такой образ появился в результате слухов. Был только потерянный одинокий мужчина. Это стало видно с первой же минуты, и…
        Нет, не могло это быть правдой. Перед ней сидел предатель - о таком не стоило забывать. Как сказал бы Найдер, надо перестать быть жалостливой мамкой. Грубо, но верно.
        - И что же вы готовите? - Рена, улыбнувшись, облокотилась на подлокотник светлого кресла.
        - То, что всем сделает лучше, - Лаэрт просиял.
        В его словах прозвучало и самодовольство, и гордость, и даже какая-то детская наивная радость - это он говорил о магии? Но как он собирался представить своё открытие министрам? Какими словами хотел убедить их? За подобные эксперименты его могли отправить на пожизненные работы на северные рудники или заточить в тюрьме для особо опасных преступников.
        Мог ли Лаэрт на самом деле быть настолько наивен, чтобы верить, что одолеет министров и предрассудки насчёт магии? Или за ним действительно стояли могущественные покровители? Как бы это узнать?
        - Лучше? Обещаете? - Рена выпила ещё немного шампанского, Лаэрт последовал её примеру.
        - Обещаю.
        - У вас, наверное, миллион бумаг, где вы всё записываете. И сколько же деревьев на вас ушло!
        Лаэрт снисходительно улыбнулся:
        - На самом деле, их почти нет, - в голосе опять послышалось самодовольство. - Я с трудом запоминаю имена, но помню каждое получившееся значение и каждую букву в формуле. Открытия учёных сродни драгоценностям, и грабителей для них также много. Лучше держать в голове как можно больше информации, а на бумагах - как можно меньше.
        Рена крепко сжал ножку бокала. Стоит ли такие слова расценивать как признание, что записей нет? Что для дела им придётся похитить самого Лаэрта? Это был совсем другой уровень, ещё незнакомый им. Но столько трупов, столько магии прежде в их делах тоже не было. Хотелось откреститься от сделки, но мысль о миллионах, о том, какую жизнь можно будет начать, ласково поглаживала совесть и страх, усмиряя их.
        - И как же вы это всё придумываете? - округлив глаза, нортийка покачала головой, точно удивлялась и восхищалась учёным.
        Лаэрт рассмеялся - это был красивый мелодичный смех, и захотелось услышать его вновь. Девушка убрала руки под стол и до боли сжала колено, заставляя разум проясниться. Нельзя думать о таком!
        - Иногда мне кажется, что я ничего не решаю - это кто-то делает за меня. Я читаю, читаю, читаю - и вдруг озарение. Я чётко понимаю, что будет, если одно смешать с другим, нагреть, охладить, разбавить… Одни считают меня химиком, вторые - биологом, а третьи - врачом, но я просто экспериментатор с чрезмерным любопытством. Мой секрет в сочетании несочетаемого. По-хорошему, я даже не могу относить себя ни к одной из кафедр.
        - И на ком же вы пробуете эти свои сочетания? - Рена лукаво улыбнулась.
        - Вы слышали о добряках? Это уже целая профессия - так учёные называют тех, кто предлагает исследовать свойства новых препаратов на себе. Говорят, что они готовы на всё ради науки, но им просто хорошо платят.
        Нет, Рена не слышала. И кого нужно было винить: ученых, поддерживающих добровольные жертвы, или сам город, доводящий до того, что люди шли на риск?
        - И вам не было их жалко? Если бы что-то пошло не так?
        Лаэрт нахмурился, на лбу залегла глубокая складка, которая придала ему более взрослый строгий вид.
        - Их - нет.
        - А кого тогда было? - Рена продолжала держать руки под столом и крепко сжимала сиденье кресла. Она боялась, что если достанет их, мигом выдаст своё волнение.
        - Рена, вы что же, любите грустные истории? - Лаэрт улыбнулся.
        - Я люблю честные истории.
        - А я ведь сначала решил, что вы ещё одна богатая приставучая девица.
        Рена замерла. Нет уж, надо играть до конца!
        Жестом она показала официанту, что нужно ещё шампанское, затем подперла голову рукой, так, чтобы сделать акцент на бриллиантовые серьги, и очаровательно улыбнулась:
        - Что же, я для вас недостаточно богата? Или мне выпить всё шампанское здесь, чтобы стать для вас интереснее? Вот вы, мужчины, даже поговорить с вами нельзя!
        - Говорите, Рена, говорите, только давайте не будем о грустном.
        - Вы думаете, я не пойму? - она скрестила руки на груди.
        Лаэрт посмотрел на девушку долгим, задумчивым взглядом. Оценивал её? Взвешивал, можно ли довериться? Да, наверное, взвешивал. В его глазах было так много того, что безумно напоминало Раза. Тот тоже никогда не говорил сразу - молчал секунду, две и размышлял, можно ли довериться. Обычно решал, что нельзя.
        - Рена, у вас есть братья или сёстры?
        - Да, были и брат, и сестра.
        - Где они сейчас?
        - Брат умер ещё маленьким, ему и шести не было. А сестра… Умерла от чумы.
        - Вот и у меня был брат. Кираз.
        Рена подалась вперёд. Пусть рассказывает. Феб говорил, что у истории всегда две стороны, и эта, новая, могла стать ключом к выполнению дела.
        - Отец умер, когда мне было двенадцать, Киразу - восемь. Через два года - мать. В Кионе есть закон: если человек поступил в университет, то он юридически становится взрослым. Обычно учёба начинается в шестнадцать, но я поступил на два года раньше - получил права взрослого человека одновременно со смертью мамы. У нас почти не было родственников, и я совсем, совсем не знал, что делать: как воспитывать брата, как выжить на стипендию.
        Рена кивала в такт словам Лаэрта, изображая сочувствие, но с языка так и просились слова: «Ну давай, давай, расскажи, ага». Да, ему пришлось тяжело. Но никакой груз ответственности не снимал вины за то, что он сделал с Разом.
        - На работу без образования меня не брали, поэтому я, как мог, оборудовал лабораторию родителей и стал что-то делать и продавать. Отец получил медицинское образование, затем - химическое, мать была ботаником. Это они начали - соединяли просто немыслимые вещёства и создавали что-то новое, уникальное.
        Да он сам даже не сделал ничего! Родители начали, ясно! Это вор, обманщик и предатель. Рена едва сдерживала возмущенный крик. Ради такого не страшно нарушить свой собственный запрет на магию и убийства.
        - Мать в дневнике писала об одном растении… - Лаэрт махнул рукой и смущенно улыбнулся. - Слишком много слов. Суть в том, что я нашёл это растение, выделил из него эфирное масло, переработал и сделал что-то удивительное. Но тогда я сам не понимал этого. Понять мне помог Кираз. Он постоянно крутился рядом, задавал кучу вопросов, всё трогал, а мне ведь надо было работать, чтобы получить хоть немного денег! Я разозлился и на его очередное «А что это?» ответил: «Попробуй - узнаешь». И, поверьте, дана, это стало самым ужасным знанием на свете.
        Рена вздрогнула. Раз говорил иначе - брат был помешан на науке и специально дал ему то, что пробудило магию. Чья «правда» правдивее?
        - Вернее, я открыл настоящее лекарство, которое в силах спасти хоть всё человечество. Нотогда по незнанию, оно стало ядом.
        - Ваш брат умер? - осторожно спросила Рена, подначивая Лаэрта продолжить.
        Он сделался хмурым, из глаз исчез блеск - это был просто усталый мужчина, который тянул на себе груз прошлого.
        Да нет. Это самый лицемерный в мире лгун.
        - Рена, достаточно, не будем о грустном. Вывод прост. из-за меня пострадал брат, единственный, кого я любил, и конечно после этого других мне было в десятки, в сотни раз менее жаль. Я использовал их, чтобы тот яд превратить в лекарство. Так было нужно - ради Кираза.
        Рена не могла ответить ни слова. Сказанное Лаэртом прозвучало так легко и естественно, словно не было притворством, а в голосе слышалось столько боли. Даже серые глаза потемнели и стали походить на хмурый зимний день.
        - Лаэрт, мне искренне жаль вашего брата. Если захотите закончить свою историю, знайте, я выслушаю.
        На лице мужчины не появилось улыбки, голос оставался холоден, но Рена ясно чувствовала, что это напускное.
        - Я рад нашему знакомству. За несколько дней до Дня прогресса состоится большой приём в Южном дворце. Вы приглашены? Я был бы рад видеть вас вновь, Рена.
        Слишком долго! И слишком мало! Да, Лаэрт сам захотел новой встречи, начал делиться тайнами, но этого было недостаточно. Нужно разговорить его больше, сильнее. Он занёс лапу над капканом, однако ещё не сделал шаг внутрь ловушки.
        Девушка провела кончиком пальцам по краю бокала, допила шампанское и, поднявшись, наклонилась к учёному.
        - Нет, не приглашена, но если вы обещаете меня ждать, я получу приглашение.
        - Обещаю, - откликнулся Лаэрт с улыбкой.
        Рена, поправив пиджак, сделала несколько шагов в сторону.
        - До свидания, дан Адван.
        - Я провожу вас, дана Рейтмир.
        Мужчина начал подниматься, однако нортийка остановила его повелительным взмахом руки.
        - А мне уже не хочется, чтобы вы провожали меня. Сидите, увидимся на приёме.
        Рена последний раз улыбнулась и повернулась к выходу.
        - Нет, - донеслось вслед. - Я хочу видеть вас завтра.
        - Может быть, - ответила девушка. - Я напишу вам.
        - Рена, - голос вдруг переменился, и это заставило прямо, уже без улыбки, посмотреть на Лаэрта. - Я ведь дал вам достаточно ответов? Если сядете на поезд вновь, передадите мой привет кондуктору?
        Краска быстро сошла с лица, Рена уставилась на Адвана. Весь образ одинокого потерянного мужчины растаял, как дым - вместо него появился холодный человек, действительно готовый на многое, как и говорили. И способный на это «многое». Она чётко поняла, что каждое его слово было сказано не просто так - он знал, что ему расставляют ловушку. И по своей воле побежал в сторону капкана, чтобы отвлечь от верного следа.
        Но…
        Лаэрт видел её в поезде, узнал Раза или что? Зачем он тогда стал говорить с ней, делиться - хотя было ли это правдой?
        Рена чувствовала себя так, словно её с размаху ударили и опрокинули в грязную лужу. Она не просто не сделала шаг вперёд - сразу увела дело в сторону отрицательных чисел, как сказал бы Раз. И теперь выбор был таков: бежать от этого охотника или попытаться перехитрить его.
        - Обязательно, - ответила девушка ледяным голосом и вышла из зала, высоко держа голову.
        «Так кто ты, Лаэрт Адван?» - хотелось обернуться, но Рена не сделала этого. Она найдёт ответ. Может, сегодня это не удалось, но время ещё оставалось.
        Воздух показался особенно свежим и чистым после тяжёлой атмосферы «Камня». Успокоенные ночью, люди скрылись в домах, и вокруг царила непривычная тишина, без шума паромобилей, цокота копыт, криков торгашей и людской ругани. Рена постояла несколько секунд, закрыв глаза, а затем быстрым шагом пересекла площадь.
        От одного из домов отделилась тень, превратившаяся в Раза.
        - Ты в порядке? - спросил он так неожиданно, что Рена вздрогнула.
        - Да.
        - Тогда идём домой?
        Девушка молча кивнула.
        Всё равно уедет после дела. Но сделает свою часть хорошо - и для этого завтра вновь встретится с Лаэртом.
        16. Хотел как лучше, но делал только хуже
        В дверь стукнули - три коротких удара. Найдер всегда стучал единожды, будто только для вида, Джо входила без предупреждения. Три - так делал Раз.
        - Да, - откликнулась Рена.
        Парень застыл на пороге. Девушка не повернулась к нему, продолжая расчёсывать волосы.
        - Куда ты собираешься? - и снова голос друга прозвучал непонятно. Недостаточно жёстко, чтобы показать недовольство, и недостаточно мягко для волнения.
        Рена сделала ещё несколько движений гребнем, не отвечая. Она уже виделась с Найдером и Разом, но не смогла им сказать ничего важного, ведь сама не знала, что оказалось правдой, а что - игрой Лаэрта. Было ясно одно: с ним нужно встретиться вновь и расставить всё по своим местам. Она не стала медлить и на следующий день отправила к учёному мальчишку с письмом. Адван охотно продолжил свою игру и назначил встречу на тот же вечер.
        - К Лаэрту, - ответила Рена. - Он сказал слишком мало, мне нужно попробовать снова.
        - Я пойду следом. Ему не стоит верить.
        - Нет! - решительно воскликнула Рена. - Ничего не случится. Я могу за себя постоять. Даже против тебя.
        В голосе прозвучал вызов, который она не собиралась вкладывать, но Раз держался с невозмутимым спокойствием, как всегда.
        - Я не хотел, правда. Знаю, эти слова звучат жалко, но я не мог допустить, чтобы угрожали кому-то из вас.
        Рена отвела взгляд от зеркального Раза и начала забирать волосы в пучок. А понимал ли друг, что сам стал угрозой? В него хотелось верить, как всегда: яро, изо всех сил, с непоколебимой уверенностью, - но снова и снова он загонял себя в плен, грубо отмахивался от свободы, и верить становилось всё сложнее.
        - Я знаю, Раз, знаю. Но я обещала тебе, что больше буду говорить о твоём выборе, поэтому мне нечего ответить.
        - Спасибо. Я слышал, что сказал Найдер. Я больше не поддамся. Ты можешь быть со мной спокойна.
        - Спокойна! - с горечью повторила Рена и повернулась к Разу. - С этим делом вообще нельзя быть спокойной, оно всё переворачивает! Я не боюсь тебя, Раз, я боюсь того, что будет дальше. Вы оба: и ты, и Найдер лишь махать кулаками да стрелять готовы. Ни один из вас по-настоящему не подумал о том, кто такой Кантор Ризар, кто такой Лаэрт Адван - кто прячется за всеми слухами? Вы ничего не знаете и даже не хотите узнать. У одного на уме только деньги, у другого - месть. Чего это будет нам стоить? Мало крушения поезда и пары десятков трупов? Я не оставлю вас, конечно не оставлю, но в деле слишком много чувств, причём самых неправильных, и я боюсь, что это нас погубит.
        Раз кивнул - со знакомым ледяным взглядом и бесстрастным лицом.
        - Я тебя понял. Ты права. Я поговорю с Найдером.
        Друг вышел, закрыв за собой дверь. Рена вздохнула и слегка растрепала пучок, придавая ему более небрежный вид. Поговорит? А о чём Раз поговорит с Найдером? Рена вовсе не была уверена, что эти бедовые мальчишки придут к правильному выводу. Впрочем, она и сама не знала, какой вывод правильный.
        Наверное, Лаэрт любил искусство. А может, специально выбрал людное место, в котором легче затеряться.
        Они встретились в картинной галерее на открытии выставки. В помещении с необычной шестиугольной формой собралось огромное количество тех, кто гордо называл себя «знатоками» и «ценителями», газетчиков, других художников. Это была пёстрая шумная толпа, которая то собиралась в кучки перед одной из картин, то расходилась, а между делом постоянно подходила к столикам с шампанским и вином.
        - Как вы относитесь к живописи, Рена? - с лёгкой улыбкой спросил Лаэрт.
        Это больше походило на издевательство - он ведь прекрасно знал, что девушка пришла не на картины смотреть, а узнать правду. «Никак», - хотелось грубо ответить. Ладно. Этот сюжет был хорошо знаком: она нашла того, кто владел информацией, а тот не спешил делиться - у неё заготовлены разные тактики. Впрочем, не оставалось времени пробовать их - нужно выбрать одну и ударить метко.
        - Я рада вашему приглашению, Лаэрт, мне интересно современное искусство.
        Рена с сомнением посмотрела на ряд картин в тонких рамах. Это было что-то новое и непривычное для неё. Выставленные художники не стремились передать мир как можно достовернее, нет, они изображали его по-своему - более ярким, а вместе с тем - расплывчатым, что ли.
        У фигур на картинах не было чётких контуров, они состояли из контрастных мазков, образно изображающих тела. Голубые, фиолетовые, зелёные, красные, оранжевые и жёлтые пятна смешивались и словно лезли вперёд друг друга.
        Лаэрт, посмотрев на лицо спутницы, рассмеялся.
        - Оно и видно! Это импрессионизм - вам знакомо слово?
        Учёный подошёл поближе к картине: две девушки замерли напротив друг друга в танце. Их лица искажал яркий свет, и изображение казалось неустойчивым, мерцающим. Даже небо и поляна были размытыми, а контуры деревьев едва угадывались. Вроде красиво. А вроде и нет.
        - Отчасти, - Рена улыбнулась. - Расскажите, Лаэрт, пока мы не дошли до тех историй, ради которых встретились.
        Наверное, ей всё же интересна живопись. В какой-то другой жизни она могла бы знать больше и понимать задумки художников. В другой, не в этой, где ей оставалось только врать и притворяться, чтобы узнать необходимое.
        Лаэрт шепнул на ухо, будто доверял тайну:
        - Я и сам мало что понимаю, моё - это наука, а не искусство, - выпрямившись, он легко улыбнулся. - Импрессионизм появился как вызов в ответ на привычный академизм. Молодое поколение сочло его устаревшим, лишённым свободы и начало экспериментировать - родилось новое направление. Таков был ответ революционного Киона. Первую выставку даже назвали «мятежной».
        - Это красиво, - решила Рена. - И свет так необычно изображён, кажется, что по ту сторону другой, лучший мир. В нём хочется оказаться.
        Учёный улыбнулся, и было в этой улыбке что-то по-доброму снисходительное.
        - Что вы задумали, Лаэрт? - торопливо спросила Рена. - Обсудим кондукторов и поезда?
        Юркий мужчина в нелепом фиолетовом костюме подскочил к ним и на одном дыхании выдал:
        - Дан Адван, я представляю журнал «Кионский обозреватель», позвольте задать вам несколько вопросов, - он заинтересованным взглядом скользнул по Рене. - Правда ли, что на Дне прогресса вы выступите самостоятельно, без поддержки гильдии? Над чем вы сейчас работаете? Наши читатели…
        Лаэрт остановил его повелительным взмахом руки.
        - Вам лучше подойти позднее.
        Мужчина, скривив лицо, испарился также быстро, как появился.
        - Кондукторов и поезда, - повторил Лаэрт. - Это был мой вопрос к вам.
        Рена почувствовала, что лямка платья сползла, оголив плечо и, смущённо оглядевшись, быстрым движением поправила её. Вот поэтому она обычно и не носила такое! Но вечер того требовал. Девушки и женщины, точно забыв, что на улице зима, выбрали тонкие платья, которые смело приоткрывали руки, ноги или спину или показывали контуры их тел. Мужчины в костюмах были им под стать, а некоторые, выбрав необычные яркие цвета для рубашек или пиджаков, могли перещеголять даже тропических птиц.
        - Хорошо, - Лаэрт кивнул с усталым вздохом. - Я больше не буду играть с вами в загадки. Если говорить честно, это были самые ужасные пять дней. Я три года считал, что мой брат мёртв и винил себя. Но это не так. Думаете, я бы не узнал его голос? Его рыжие волосы? - Адван провёл рукой по голове. - У нас же в семье ни у кого таких не было!
        Лаэрт отвернулся от картины, изображающий пикник у озера, и посмотрел на Рену.
        - Но что-то произошло, и Кираз оказался не на той стороне. И вы вместе с ним. Думаете, я не заметил, как вы пялились на меня в поезде? Или как несколько дней подряд следили? Вы всё знаете, Рена, так расскажите мне.
        К ним направился ещё один газетчик, но Лаэрт так зыркнул на него глазами, что тот, буркнув себе под нос, быстро развернулся и подошёл к двум беседующим мужчинам в одинаковых жилетках с серебряным шитьём.
        Рена пристально посмотрела на учёного. И это кто ещё из них начал игру! Она чувствовала себя перед Адваном совсем ребёнком - наивной девчонкой, которая смела поверить, что сможет перехитрить взрослого.
        Она подошла к следующей картине - девушке в лодке, плывущая среди кувшинок, - чтобы не смотреть на учёного. Он встал за её спиной. Не оборачиваясь, Рена спросила:
        - А что знаете вы? Что вам нужно, Лаэрт?
        - Мой брат. Я хочу поговорить с ним. Но раз он не пришёл ко мне раньше, этого не хочет он. Расскажите мне, Рена, что с ним произошло, - Адван сделал паузу и встал ещё ближе, так, что девушка ощутила его дыхание на шее. - Вы плохо следили за мной и не видели, как я встречался с Гайлатом Шидаром. Да, его не было, когда больница сгорела, но он знает, кто устроил поджог. Знает, с кем был Кираз. А теперь знаю и я.
        Рена чувствовала сильное желание повернуться и посмотреть на Лаэрта, но она знала, что сразу отведёт взгляд, а этого показывать не хотелось. Никакие уроки, как вести себя сдержанно, достойно, уже не помогали. Девушка сжала кулаки, то ли от злости, то ли от бессилия.
        - Что же, видимо, мне нужно ещё несколько уроков по слежке, - Рена попыталась говорить спокойно, но голос всё равно подрагивал. - Почему тогда, в поезде, вы исчезли? Почему дали мне подойти к вам? Почему сами не пришли к брату?
        Ответа не последовало. Рена обернулась и увидела, что учёный уже отошёл к следующей картине и, встав рядом с какой-то девушкой, заговорил с ней.
        И кто был невыносимее, Раз или Лаэрт? Чертовы братья - Найдер сказал бы про них так и оказался прав.
        - Я так ясно вижу себя там, - услышала Рена лёгкий смех незнакомки, сделав шаг к разговаривающим. - только запаха моря нет.
        - Это для того, чтобы вы захотели оказаться… - Лаэрт посмотрел на белую табличку под картиной. - На берегу Белого залива. Долг художника или писателя - показать, каким бывает мир, если выйти за порог, а долг смотрящих и читающих - сделать шаг.
        Девушка снова рассмеялась, но глаза остались серьёзными - она посмотрела на Рену, остановившуюся рядом, как на соперницу.
        - Дан Адван, вы не в ту сторону сделали свой шаг. Позвольте, мы продолжим наш разговор, - Рена улыбнулась незнакомке и, взяв Лаэрта под руку, потянула его дальше. - Вы хотите встретиться с братом, но решили убежать от меня?
        Она выпустила руку учёного и встала напротив. Предательская лямка на платье снова начала потихоньку съезжать. Адван пожал плечами:
        - Я взял паузу, прежде чем ответить. В мире нет правила, которое велит отвечать сразу же. Хорошо, - Лаэрт кивнул. - Почему я не пришёл к Киразу? Я уже говорил: я понимаю, что он не хочет говорить со мной, и у него есть поводы не встречаться. Что было бы со мной, если бы я появился на пороге его дома? Я знаю, как Кираз может быть опасен, - последние слова прозвучали невыносимо печально, и сам Лаэрт разом поник, точно вспомнил что-то ужасное.
        Наверное, он говорил о поезде, но Рене показалось, между братьями было что-то ещё, о чём она не знала. Что же произошло, почему Лаэрт называл Раза опасным? Тот ни словом не обмолвился - только о своей наивной вере и предательстве. Может, Феб всё-таки прав, и у каждой истории действительно есть две стороны? И нельзя верить одной, не узнав другую?
        - Поэтому я поспешил исчезнуть в поезде - как бы ни хотелось мне увидеть Кираза, прежде чем слепо бросаться вперёд, нужно вооружиться фактами. Дайте мне их, Рена. Почему вы следили за мной? По поручению Кираза? Чего он хочет? А ещё - чего хотите вы, Рена?
        Девушка перевела взгляд на картину. Когда кто-то спрашивал о её желаниях? Память никак не могла вспомнить - то был вопрос не дней и месяцев, а лет.
        - Почему я должна отвечать? Это вы хотите встретиться с братом, так дайте ответы первым. Как вы могли начать свои опыты на нём? Неужели вам мало его жертвы, теперь вы хотите всем дать свой «дар»?
        - Вы не знаете, о чём говорите, - раздражённо ответил Лаэрт, дёрнув рукой.
        Он не закончил - к нему опять подскочил газетчик.
        - Дан Адван, разрешите представиться, я…
        Оттолкнув его локтем, второй поспешно произнёс:
        - Издание «Научное зеркало», - он пригладил тонкие усики, словно этот жест должен был подчеркнуть статус газеты. - Позвольте задать вам несколько вопросов.
        Первый газетчик выглянул из-за его спины и с любопытством уставился на Рену.
        - Задавайте, - устало откликнулся Лаэрт.
        Вопроса ещё не прозвучало, но первый уже начал что-то строчить в блокноте.
        Рена посмотрела налево, направо. Это интервью было очень некстати - лучше ей не показываться рядом с Адваном. Но думать об этом стоило раньше, когда она соглашалась идти с ним в людное место, а не сейчас, когда скрыться уже было негде.
        - Правда ли, что вас выдвигают на должность в научном совете?
        - Нет, куда мне, - Лаэрт закатил глаза.
        - Хотите ли вы сказать этим, что научный совет не поддерживает вас?
        - Три моих проекта финансирует совет - о нет, его поддержки мне хватает.
        - А то, что вы собираетесь представить министрам на Дне прогресса?..
        К ним подскочила девушка в строгом, наподобие мужского, костюме. Даже не оторвав взгляда от блокнота, она спросила, глотая окончания:
        - Дан Адван, кажется ли вам, что вас обделяют вниманием? Как вам известно, Кион в равной степени считают столицей и наук, и искусств. Чувствуете ли вы, что кионцам интереснее искусство, а не наука?
        Подскочила ещё одна девушка с таким же блокнотом в руках - наверное, из того же издания - и поддержала вопросом:
        - Считаете ли вы, что в искусстве нет необходимости, и Кион должен идти по пути развития мысли?
        Лямка опять сползла вниз, оголяя плечо. Рена вспомнила наставления матери: та бы мигом сказала, что это непозволительно, у приличной девушки такое просто не может случиться. В Кионе были совсем иные нормы приличия - даже скорее они отсутствовали вовсе. И всё же нравоучения, которые в неё вбивали годами, заставили сейчас смутиться.
        Наверное, Лаэрт заметил смущение девушки - он сделал небольшой шаг в сторону, спиной закрывая её от газетчиков и разведя руки, шутливо произнёс:
        - Наука делает кионцев богами, а искусство - людьми. Я свой путь выбрал, как вы знаете.
        Раздалось несколько смешков.
        - Вы хотите сказать, что считаете себя сродни богу? - послышался цепкий голос строгой женщины в очках, неожиданно появившейся сбоку.
        Рена быстрым движением поправила лямку и встала рядом с Лаэртом. Хотелось скосить глаза и посмотреть на него долгим, внимательным взглядом. На ум приходил один вопрос: это она слишком глупа, чтобы понять, что Адван из себя представляет, или он слишком сложен, чтобы дать отгадку?
        - Ну что вы, мне нужен ещё десяток лет для этого, - учёный самодовольно улыбнулся.
        - Чем вы занимаетесь сейчас? - спросил газетчик, появившийся первым.
        - Девять дней, и вы всё узнаете.
        - Почему вы держите свою работу в тайне? Опасаетесь конкуренции? Научного совета?
        Сбоку влезла девушка в ярко-жёлтом, как оперение канарейки, платье. Тоненьким голоском она спросила:
        - Дан Адван, расскажите о вашей спутнице, что вас связывает?
        Газетчики тут же уставились на Рену жадными взглядами. Двое или трое что-то поспешно записали.
        - Ничего, - Лаэрт ослепительно улыбнулся. - Это чужая мне девушка. Но сегодня я забираю её.
        Он схватил Рену за локоть и потянул в сторону. Газетчики стайкой двинулись следом, засыпая вопросами, но Адван только отмахнулся от них, торопливо взял верхнюю одежду и выскочил на улицу.
        Посмотрев в обе стороны шумного проспекта, он спросил:
        - Знаете, Рена, как бы я назвал свою жизнь?
        Девушка мотнула головой, продолжая застёгивать пальто.
        - Какой-то сраный цирк. Именно так, все три слова должны быть вместе и именно такие грубые. Я просто хочу работать, но каждый день превращается в идиотское шоу - то устроенное гильдией, то газетчиками.
        - Разве нельзя это прекратить?
        Вместо ответа Лаэрт спросил:
        - Рена, как насчёт поужинать? В двух улицах отсюда открылся новый ресторан, там подают вино со всех уголков Арлии.
        - Нет, - решительно ответила девушка.
        Никаких ресторанов. Никакого вина. Она и так была кроликом, который встретил удава.
        - Давайте пройдёмся, Лаэрт. Сами знаете, я видела, что вы умеете гулять.
        - Это были не прогулки, а путь до назначенного места, - Адван рассмеялся. - Хорошо, идём. Полюбуемся Кионом, ведь что может быть прекраснее серого города с кашей из растаявшего снега?
        - Просто нужно знать, куда смотреть, - Рена, улыбнувшись, завернула за галерею.
        Улицы Арионта были прямыми, как стрелы, и на первый взгляд это казалось унылым. В центре не был тайных переулков, дворов-колодцев, но многие дома сохранили старую лепнину, красивые карнизы или узоры на башенках. Во дворах можно было увидеть фонтаны и скульптуры, а кое-где даже проглядывались руины старого Киона.
        Отстав на один шаг, Лаэрт начал:
        - Нет, это нельзя прекратить. Учёный может стать затворником, чтобы научный совет вызывал его к себе всего раз в год, а газетчики перестали топтаться под окнами. Но сначала нужно помелькать в свете, создать себе имя. Без него не будет финансирования, каким бы умным ты ни был. Про учёную гильдию верно говорят, что в ней, как на сцене - деньги дают не за способности, а за умение торговать собой и лицемерить.
        - Но ведь вы были вне гильдии и смогли представить своё изобретение без её поддержки, - Рена обернулась на Лаэрта.
        Он брёл, понурив голову и опустив плечи, и выглядел на несколько лет старше, чем был. Этим он снова напомнил Раза, каким тот казался по утрам, когда таблетки ослабевали.
        - Был, смог, - Лаэрт поднял взгляд и печально улыбнулся. - Быть учёным - это дорого. Можно найти другую работу, но… Если ты хочешь добиться успеха, ты посвящаешь выбранному делу всего себя, не отвлекаясь на повседневные дела, на любовь, на… Да ни на что. Ты просто знаешь, что должен это делать, даже больным или усталым. Не для чего-то, а вопреки, и если все вокруг говорят, что ты не способен. Ладно, - Лаэрт улыбнулся. - Я отвлёкся. Для работы всегда нужны деньги, вопрос лишь в том, кому ты хочешь продать себя - покровителям вне гильдии или другим учёным. Да, я достаточно напродавался первым, чтобы не поддаваться вторым, но недостаточно, чтобы обрести настоящую свободу. Теперь я пытаюсь стать независимым от всех, но для этого нужно сделать имя. Продаться самому городу, скажем так.
        - Что значит продать себя? - осторожно спросила девушка, поравнявшись с Лаэртом. Ей казалось, она спрашивает что-то совсем личное.
        - Ответьте себе что-то сами, Рена. Можете вспомнить слухи об учёных или пофантазировать, если очень хочется. Давайте вернёмся к делу и поговорим начистоту. Что произошло с Киразом?
        Рена завернула за живую изгородь, сохранившую густоту и насыщенный зелёный цвет, несмотря на холодное время года. В углах были сделаны углубления, в которых на постаментах высились мраморные статуи старых богов.
        - Он действительно сбежал из больницы и все эти три года прожил в Кионе.
        Рена отметила про себя, что уже который раз Лаэрт говорил про брата и всего единожды спросил, почему она следила за ним. Что бы ни лежало в прошлом, Адван действительно хотел поговорить. Но разговор мог стоить задуманного дела, а ещё - жизни самого учёного. И как тут подобрать верные слова?
        - Лаэрт, что произошло? Тогда, с магией, это действительно было случайностью?
        Адван медленно провёл рукой по лицу и выдохнул.
        - Да. Я не мог тянуть на себе Кираза, дом, учёбу, работу. Я не справлялся, у меня было столько долгов! Я просто вспылил, когда он опять пристал со своими расспросами. Я не думал, что Кираз действительно выпьет жидкость.
        - Но зачем было продолжать? Он ведь не подопытная крыса!
        Лаэрт посмотрел на Рену взглядом, который напомнил ей взгляд бродячих собак - жалостливый и в то же время озлобленный, не знаешь, пожалеть их и приласкать или лучше бежать, пока не набросились.
        Они поравнялись с узорчатыми воротами, напоминавшими кружево. Во дворе исторического музея было шумно и оживлённо. Здание походило на маленький аккуратный дворец, но настоящее богатство таилось внутри. Рена решила, что после окончания дела обязательно посетит музей. Она перевела взгляд на Лаэрта - вопрос лишь, когда оно кончится.
        - Я не мог оставить Кираза, я должен был понять, как на нём сказалось моё лекарство. Но… Он сам хотел большего. Я рассказал, над чем работаю, и для него стало важным довести дело до конца. Он мог бы стать отличным учёным, - губы Лаэрта тронула грустная улыбка. - Да, я дал Киразу ещё одну дозу, а затем мы изучали его силу. Но когда всё началось, я стал искать способ избавиться от магии.
        - Что началось? - обеспокоенно спросила Рена, остановившись.
        Казалось, вот оно - то, чего не знал даже Раз, но что могло стать ключом к пониманию.
        Лаэрт только махнул рукой:
        - Для меня стало важным довести работу до конца, чтобы жертва Кираза не была напрасной - вот итог. Я уже говорил это, Рена, и это правда. Мне нужно поговорить с братом, о многом. Так что с ним?
        Рена молчала. Что сказать, чтобы не предать друга? Это ведь не её история и не ей стоило решать как, когда, какую правду преподнести.
        - Наверное, он хочет меня убить? - голос Адвана прозвучал холодно.
        Рена посмотрела в его серые глаза и не смогла сказать «да». Хотелось, чтобы в истории братьев действительно была правда, способная оправдать Лаэрта, смягчить Раза и снова сделать их семьёй. Но, наверное, не существовало истории, способной стереть три года в больнице - никаким словам это было не под силу.
        - Раз хочет знать правду.
        - Раз? Так вы его называете, Рена?
        - Он сам так назвал себя. Новое имя - новая жизнь, знаете ли.
        - И что же, у него получилось начать новую жизнь?
        - Нет.
        - Через три дня состоится приём в Южном дворце. Я вас звал, помните? Моё предложение в силе - и прошу, приведите Кираза.
        Рена в молчании пошла дальше по улице.
        - Почему тогда, не раньше?
        - Не знаю, каким стал Кираз, но я догадываюсь, что ему понадобится время, он захочет понаблюдать за мной. На приёме он легко затеряется в толпе, если поймёт, что не готов.
        Сначала они услышали музыку, затем, повернув от музея к ряду темнеющих башенок, увидели между ними паренька, играющего на скрипке. На юноше не было ни куртки, ни пальто - только пиджак, казавшийся старым и потёртым, не способным согреть, но холод будто совсем его не беспокоил. Он играл с таким вдохновлённым лицом, что его музыка казалось по-настоящему прекрасной, хотя на самом деле это была очень простая мелодия. Редкие прохожие бросали ему линиры, но юноша не замечал и этого.
        Лаэрт пошевелил рукой в такт музыке. Раз всегда делал также и частенько бросал музыкантам пару монет. Адван повторил и это, и Рена не смогла не сказать:
        - Я всё расскажу, если он захочет - придёт, но это решать ему.
        Перед глазами возник Найдер, говорящий «Мои миллионы». А ведь если она расскажет другу про встречу с Лаэртом, это может рассорить его с оша, всех их троих или стоить загаданных желаний.
        - Хорошо. Я задам последний вопрос: если раньше Кираз не хотел меня знать, что изменилось сейчас? Это ведь не братские чувства, я ни за что не поверю, как бы ни хотелось. Меня не раз пытались убить, а ещё больше - похитить мои разработки. Так что ему нужно?
        Ещё слышалась красивая музыка скрипки, и она так не подходила этому напряжённому моменту. Рена, чтобы скрыть смущение и растерянность, задала ответный вопрос, остановившись перед учёным:
        - Вы успели скрыться в поезде, заметили мою слежку, обошли попытки убийства и ограблений. Что это за силы, Лаэрт?
        Она хотела спросить в шутку, но с последним словом пришла неожиданная мысль - а мог ли сам Адван владеть магией? Если он считал, что нашёл лекарство, почему бы ему самому не принять его? И что тогда мог учёный?
        Рена попыталась разглядеть магические нити, чтобы понять, сколько их вокруг учёного, но так, чтобы он не заметил её проверки.
        - Хотите поиграть в «Вопрос на вопрос», Рена? - Лаэрт приподнял одну бровь.
        - Хочу знать правду. Вы владеете магией?
        - Вас наняли убить меня? Похитить моё открытие? Насколько легко или тяжело Киразу было согласиться?
        Рена почувствовала усталость - наверное, от разговора она ещё никогда так не уставала. Девушка не понимала, что это было, что за «кошки-мышки» затеял Лаэрт. Он вроде бы постепенно давал ответы, но вопросов от этого не становилось меньше. Она уже не справлялась, стоило признать. Казалось, просто не существовало стратегии, как разговорить Адвана - учёный сам решал, когда сказать правду и какую. Да было ли это вообще правдой?
        А ведь одна её ошибка могла стоить дела и миллионов, жизней друзей, возможности Разу обрести брата.
        - До скорой встречи, дан Адван. Вы правы, нет правила, которое велит отвечать сразу. Я беру паузу.
        Девушка круто развернулась. Вслед послышался мягкий голос:
        - Спасибо, что пришла, что слушала и что дала надежду, - и сразу он сделался жёстким и ехидным. - Не следи больше за мной, Рена, так будет лучше для тебя.
        Сделав несколько шагов в сторону, она обернулась и громко спросила:
        - Кто ты, Лаэрт?
        Учёный улыбнулся самыми кончиками губами.
        - Тот, кто всегда хотел как лучше, но делал только хуже. Надеюсь, хотя бы одно «хуже» ты поможешь мне исправить.
        Рена поспешно двинулась по улице, засунув руки в карманы пальто.
        Что лучше для одного, то хуже для другого, и как тут выбрать? Она никак не могла правильно распределить вес. С одной стороны - дело, миллионы, свобода. Она смогла бы завести Лаэрта в ловушку, чтобы они похитили учёного, его разработки и передали Кантору Ризару. С другой стороны - покой для Раза и Лаэрта, доверие, семья. На первую чашу весов ещё следовало добавить гирьку с напоминаем, что Раз мог просто не захотеть, не понять такой «помощи».
        Но решать это ему и только ему, он должен узнать. Даже с учётом того, что Раз мог принять решение ценой в несколько миллионов. Всё-таки они друзья, и стоило оставаться честной, какой бы ни была цена правды.
        17. А потом всё будет иначе
        Раз дружил с крышами. Они верно помогали скрыться от тех, кто внизу, и проникнуть к тем, кто старательно запирает входную дверь. Казалось, Кион строили специально для воров. Перекаты, водосточные трубы, широкие подоконники манили, словно говоря: всё получится, попробуй. И действительно получалось, когда Раз выбирал такой путь один. А вот Найдер с крышами не дружил.
        Крепко держась руками за конёк, Раз замер наверху и взглядом смерил расстояние до дома напротив. Стоя внизу, он твёрдо мог сказать, что между стенами один метр восемьдесят сантиметров, но с высоты казалось, что гораздо больше.
        На самом деле, это нормальное расстояние. Молодой мужчина в хорошей физической форме без труда прыгнет на метр восемьдесят. Если есть твёрдая поверхность, от которой можно оттолкнуться. Если есть место, чтобы махнуть руками, помогая телу. Если тёплое время года, без оледенений. А у них этого не было, и Раз оценивал шансы вовсе не на сто процентов и даже не на девяносто.
        Друг, сыпя проклятиями, грозно смотрел по сторонам, точно здания были его врагами.
        - Давай через низ? - снова спросила Раз.
        - Нет, так быстрее, - буркнул оша.
        Он постоянно сжимал правый кулак, и было видно, что без привычной трости ему неспокойно. То ли нога мучила, то ли так он чувствовал себя слабее. И, конечно, никакие слова не могли вытащить из Найдера правдивый ответ и уж тем более признание, что карабкаться по крышам ему больно.
        - Далеко, тесно и скользко, это большой риск, - Раз предпринял ещё одну попытку.
        Найдер смерил его яростным взглядом.
        - Ты - боишься? Да ты обезьяна чертова, ты даже на Дом Министров вскарабкаешься. Что, думаешь, я калека и не справлюсь? Прыгай, пока я тебя не спустил на землю.
        Проклятый Найдер. Всегда так с ним.
        Раз вытянул ступни. Через подошву специальных мягких тапочек хорошо чувствовался каждый выступ, они помогали нащупать мельчайшую выемку, за которую можно зацепиться. Когда-то он надевал их чаще, чем обычную обувь, и до сих пор, казалось, они придавали ловкости плюс десять очков.
        Раз разжал пальцы и заскользил по скату крыши. Едва ноги коснулись карнизной планки, как он развёл руки в стороны, чтобы удержать равновесие. Снова смерив взглядом расстояние до соседнего дома, парень прыгнул. Это был лёгкий грациозный прыжок, и всего на миг почувствовав полёт, он приземлился на другой стороне, затем вытянул руки вперёд, чтобы удержаться на покатой крыше.
        Медленно повернувшись, Раз посмотрел на Найдера. Было ясно, что сейчас оша готов проклинать его за то, что тот видит минуту слабости, и самого себя, что не может не показать её. Ну и пусть. Проклятая гордость не спасёт, если нога или рука дрогнут.
        Нацепив на лицо бесстрастное выражение, парень скользнул вниз. Правая нога сразу подогнулась, но он удержал равновесие, и только по взметнувшейся груди было ясно, что даже первое движение принесло боль.
        Раз сделал едва заметный шаг вперёд, встретившись с Найдером взглядами. Тот заметил это, и на лице проступила ухмылка. «Идиот!». Раз так хорошо знал её - она всегда появлялась, когда у друга рождалась безумная идея.
        Найдер прижался к скату крыши, оттолкнулся и прыгнул. На две или три секунды, ужасные секунды, мир замедлился, и Раз так чётко увидел, как оша полетел вниз. Но он ухватился руками за перила балкона, подтянулся и, вскарабкавшись вверх, перекинул тело на другую сторону. Раз уже не видел его лица, хотя по тому, как Най не сумел сдержать громкого тяжёлого вздоха, всё стало ясно.
        Раз выдохнул следом. Да оша бы в театре выступать, показушник проклятый. Ну и чего стоила это игра в сильного?
        Повернувшись спиной к улице, парень скользнул вниз, зацепился руками за край и, качнувшись, заскочил на балкон. Он на секунду задержался на перилах, затем спрыгнул вниз.
        В детстве ровно настолько же, как читать книги, ему нравилось взбираться на деревья, ползать по приставным лестницам и крышам. Лаэрт смеялся над ним и дразнил то обезьяной, то поползнем. Знал бы брат, чем теперь стало это увлечение! Но тот ещё услышит, обо всём услышит.
        Присев перед стеклянной дверью, Найдер уже ковырялся отмычкой в замке.
        - Ты когда акробатом заделался? - выпалил Раз. - Это было опасно, ты спятил?
        - А сейчас-то мы очень спокойным делом занимаемся, да? - Найдер не обернулся, но Раз был готов поклясться, что на лице оша всё та же дурацкая ухмылка. - Какая разница, на пару сантиметров больше, на пару сантиметров меньше.
        - Это важно!
        - Мне не двенадцать лет, чтобы сантиметрами мериться, успокойся.
        - Именно это ты и делаешь, - пробурчал Раз, с силой сжимая футляр с таблетками.
        Дверь открылась, и они увидели светлую и чистую, можно даже сказать вылизанную комнату с идеальным порядком.
        Человека, нанятого организатором приёма в Южном дворце, звали Ант Дикаран, и он явно был дураком, как и большинство кионцев.
        Мужчина жил во Фьяноле на Пятой улице, что указывало на его достаток. Дом принадлежал богатой вдове, которая сдавала квартиры только людям с намёком на аристократизм. И окна, и двери тщательно запирали, по коридорам постоянно ходили слуги, а внизу даже сидела охрана. Но Дикаран попался на ту же удочку, что многие. Он думал, что если за низом следят, за верх бояться не стоит. Мужчина запер балконную дверь, хотя стоило она совсем немногого.
        - Это же та квартира? - забеспокоился Найдер.
        Дикаран был высоким и статным, и весь его вид говорил: не клади палец в рот - откусит. Но в его гостиной стены оказались обклеены обоями лимонного цвета в тонкую, более светлую полоску - почему-то такие обычно выбирали одинокие престарелые девицы. Центр комнаты занимал широкий диван, и на нём лежал белый пушистый кот. В углу стоял картонный дворец, из которого выглядывал ещё один кот.
        - Сорок третья, - уверенно ответил Раз.
        - Ясно, - Найдер улыбнулся. - Да уж, дома у всех свои секретики. Ну кто станет держать котов?
        - В восточных городах их заводят для красоты. И маленьких собак. В Кион эта традиция пришла лет пять назад.
        - Маленьких собак, что? Ладно, неважно, давай искать.
        Раз кивнул и пошёл в кабинет Анта. Им был нужен план Южного дворца, а также списки гостей, выступающих и всех магазинов, откуда на приём делали заказ продуктов, цветов, мебели и прочего.
        До праздника оставалось три дня. Просьба Лаэрта привести Раза звучала, как самая настоящая ловушка. Так или иначе, вряд ли учёный возьмёт братика за ручку и охотно пойдёт с ним, куда тот скажет. Нет, это будет та встреча, о которой Раз мечтал уже не первый год, и Лаэрт не должен улизнуть. К ней нужно хорошо подготовиться, так, чтобы у него не осталось ни шанса.
        Не стоило забывать, что брат вырос тем ещё ублюдком. И в словах Рены была доля истины - гордыня могла толкнуть его выпить своё «лекарство». Нападение на улице становилось просто опасным, а компания вокруг - свидетелями, которых Ризар не просил. Приглашённые на приём превратятся в «щит» - на людях Лаэрт не будет использовать силы, если они есть, да и среди гостей легче затеряться.
        Кабинет оказался довольно-таки большим для квартир этой части Фьянола - девять метров. Проблема заключалась не в площади - и стол, и шкаф, и даже диван с креслом были завалены целыми кипами бумаг. Старыми пожелтевшими и белоснежными, высочайшего качества, плотно исписанными кривыми буквами и полупустыми, всего с одной-двумя строками, здесь были списки, вырезки из книг, карты, картинки. Точно кто-то ограбил архив и так и не вернул бумаги на места.
        - Напомни, сколько у нас времени? - спросил Найдер, хмуря брови.
        - С десяти до одиннадцати Дикаран на встрече, затем ему необходимо съездить на подписание договора. С учётом дороги три часа сорок пять минут.
        - Мы успеем нанять слугу, чтобы здесь прибрались? Ладно, за дело.
        Найдер шагнул к массивному деревянному столу и начал перебирать записи. Раз открыл застеклённый шкаф. Дикаран часто работал из дома и столь же часто к нему приходили по работе - все важные документы он должен был держать как можно ближе к рабочему столу.
        На полках, заваленных книгами, бумагами и чернильными принадлежностями, первой лежала пачка писем. Раз развязал свёрток, быстро пробежался глазами по строкам с отправителями и получателями и взялся за другую кипу.
        - Эй, Раз, - подал голос Найдер. По шелесту страниц было слышно, что он быстро перебирает бумаги. - Если уж ты признался, что ты аристократ, ну-ка расскажи, как научился так проникать в квартиры? Ты же и через дымоход влезешь. И ты слишком быстро разобрался, как взламывать. Подозрительно быстро, знаешь ли.
        Раз обернулся на Найдера. Наклонившись, тот одной рукой листал страницы толстой записной книжки, другой тёр больную ногу. Заметив этот взгляд, оша быстро выпрямился. Раз сделал вид, что ничего не видел, и ответил:
        - Я привык учиться. Не смейся, но чтобы разобраться, я прочитал несколько книг по устройству замков. Конечно, они были не про взлом, но помогли мне понять принцип работы. Ну а то, как я влезаю - да, среди аристократов принято уделять внимание своему физическому состоянию. Даже без тренировок тело не забывает.
        Найдер громко хмыкнул:
        - Так и представляю, как ты сначала пробегаешь десять кругов по мраморному стадиону, а потом надеваешь свою лощеную рубашечку да идёшь читать умные книжечки.
        - А ты не трогай мой рубашечки! И если уж на то пошло, «лощеные» - это слово про другое.
        - Я ведь даже без трости до тебя дотянусь, лучше помолчи, а?
        С одинаковыми ухмылками Раз и Найдер вернулись к кипам бумаг. Через несколько минут оша спросил:
        - Слушай, а что ты будешь делать после дела? С миллионами ты сможешь снова жить как аристократ. Тебе это нужно?
        Раз замер, сжимая длинный список имён и фамилий. Рена была уверена, что он хочет вернуться к прежней жизни, поэтому и одевается, не как жители Цая, а больше как аристократ, и книги читает, и манеру общения преступного района так и не перенял. Да, пожалуй, что-то внутри по-прежнему тянулось к прошлому. Но всё равно будущее оставалось неизвестной переменной, и сколько бы Раз ни переставлял части уравнения, найти её значение он не мог.
        - Не знаю, Най, - честно признался Раз. - Давай сначала доведём дело до конца. В нём слишком часто что-то шло не так чтобы планировать, как мы разделим миллионы.
        - Это что, ты колеблешься? - оша оторвал взгляд от раскрытой бухгалтерской книги. - Нет уж, мы заберём свои миллионы, чего бы это ни стоило, уж не сомневайся. И почаще думай о том, что тебя может ждать. Ради счастливой картинки из головы хочется вставать по утрам и двигаться. Нам всем сейчас нужна стоящая цель, чтобы было ради чего закончить дело.
        - А ты, Най? Иметь миллионы на счету - здорово, но как ты их используешь?
        Чётко, без запинки, точно уже давно распределил всю сумму, оша ответил:
        - Перестрою «Вольный ветер», вложусь в строительство железных дорог и несколько торговых компаний, найду умника-врача, который вылечит мне ногу, а если такого нет, закажу трость из самого дорогого сорта дерева. Ещё я думал об открытии гостиницы - это уже как моё гостеприимство позволит. И коня хочу. Отец говорил, что у каждого оша должна быть своя лошадь.
        Раз рассмеялся:
        - Ты говоришь всерьёз, Най? А как же твоё «город будет меня уважать»? Да ты в дельца хочешь превратиться!
        - А ты думал, я накуплю оружия и силой заставлю всех лебезить передо мной? Мне просто нужна нормальная жизнь. Мне не дали её изначально, но я возьму её сам - таким способом, как умею. А потом всё будет иначе, я знаю.
        Раз постарался представить своё «всё будет иначе» - как это? Не выходило, будто вся жизнь должна была закончиться на том дне, когда он снова встретится с братом, а после начиналась плотная завеса дыма, и гляди-не гляди, всё равно не разглядишь.
        - Иди сюда, я нашёл.
        В кожаной папке за списком приглашённых обнаружился план Южного дворца, на котором были помечены помещения, отведённые для гостей, и всё остальное, что касалось приёма.
        Тяжело опираясь на больную ногу, Найдер подошёл к Разу и взял папку.
        - Отлично. Я скопирую, а ты ещё поройся, может быть, там тоже есть что-то важное.
        Раз молча кивнул и подошёл к столу. Мебель стояла у самого окна, и он, едва пробегаясь взглядом по исписанным бумагам, больше смотрел на крыши и балконы соседних домов, уже планируя, как лучше уходить.
        Оша с трудом нашёл свободную поверхность. Он положил исписанный лист и чистый сверху на него, затем достал из нагрудного кармана пузырёк с пипеткой на конце и полил бумагу бесцветной жидкостью. По мере того как она высыхала, на верхнем листе проявлялись буквы - не столь яркие и чёткие, да, но это был самый быстрый и простой способ получить информацию, при этом не оставив следов.
        - Ты посмотрел, там есть всё, что нам нужно? - спросил Раз.
        - Да. Оказывается, в этой бумажной помойке всё же есть порядок.
        Кивнув, Раз отложил договор и выглянул в окно. Как всегда в первой половине дня Фьянол пустовал. Работающие уже давно ушли на работу, слуги, у кого они были, и женщины, ведущие хозяйство, отправились по рынкам и магазинам, а дети разбежались по школам. Не было слышно гудения паромобилей и трамваев, стука колёс повозок и экипажей. Район словно погрузился в сон, хотя яркое, совсем не зимнее, солнце побуждало выйти на улицу.
        Из-за угла появился короткостриженый парень в тёмной куртке нараспашку. Раз прижался к стене и выглянул уже более осторожно.
        Не верил он в совпадения. Да, коротко стриглись и носили тёмные куртки многие. Но какова была вероятность встретить здесь, у дома организатора приёма, человека, похожего на одного из банды Орманда? Они всегда носили такую причёску, чтобы в драке их не могли схватить за волосы, и в любую погоду надевали кожаные куртки, точно это был почётный знак отличия. Для них, наверное, и был, но другие банды Цая называли их за это «копированными».
        К стриженому подошёл второй парень и закурил. Они начали переговариваться, но судя по хмурому лицу первому что-то не нравилось.
        - Най, сюда идут гости, - сказал Раз, просчитывая, как лучше уходить и снова замеряя взглядом расстояние до соседних крыш и балконов. - Пора сматываться.
        - Что? - буркнул Найдер и подскочил к окну, при этом схватившись за ногу. - Чёрт возьми! Левый - Дерк, помнишь его? Любимый хвост Льянала.
        Раз вспомнил. В первую их встречу он увидел тощего хилого паренька с рыбьим взглядом, и даже сам Орманд посмеивался над ним. Но Дерк всё таскался следом, слушал и выбил себе место рядом с лидером, став подручным в делах, где требовалась не сила, как у большинства в банде, а ловкость. В одном из дел парень опередил Найдера, и оша хорошо его запомнил.
        - Так. Вряд ли они решили проникнуть через верх, как мы. Пойдут низом, я уверен. Возможно, кто-то уже у входа. Попробуем спуститься на второй этаж и там спрячемся.
        Скомкав копии, Найдер торопливо засунул бумаги в карман.
        - Там прачечная и комнаты для слуг, нас могут увидеть, - Раз покачал головой. - Или быстро спускаемся, или уходим, как пришли.
        Вернувшись в гостиную, оша огляделся хозяйским взглядом. Раз замер в дверном проёме.
        - Я… - Найдер замолчал, на лице появилось мучительное выражение. - Я не смогу сейчас. Нога совсем не сгибается, - он с вызовом посмотрел. - Но если ты рассчитаешь, что падение на землю не превратит меня в лепёшку, я прыгну вниз.
        - Хорошо, тогда…
        - Тащи свою задницу на крышу, а я спрячусь здесь. Стриженые не задержатся дольше, чем на час.
        Раз посмотрел Найдеру в глаза. Он догадывался, чего для оша стоило признаться, что ему больно. А нечего было рисоваться! Но что произошло, то произошло. Пропадать, так вместе.
        - Явно кто-то сторожит внизу. Если меня заметят, то схватят, - Раз знал, что Найдер не поверит в это жалкое оправдание, да и сам не верил. Люди давно перестали тянуться к небу, их взгляды всегда были прикованы к земле. - Спрячемся здесь, так безопаснее.
        Найдер тяжело вздохнул. Раз уже приготовился к спору, но тот кивнул:
        - Хорошо, у нас есть минут пять. Незаметными они не пройдут, им придётся угрожать или договариваться. Пока охрана отказывается, затем ищет запасные ключи, будет около того.
        Один из котов тревожно мяукнул, словно уловил приближение ещё одной парочки бандитов, и, спрыгнув с дивана, спрятался в картонном дворце.
        - Диван, Раз, - сказал Найдер.
        - Что?
        - Оглядись.
        Большую часть комнаты занимал диван. Это была новая модель, недавнее изобретение - спинка у него могла опускаться, превращая мебель в кровать. У стен стояли комод, высокий шкаф, заставленный безделушками, зеркало, два раскидистых цветка в горшках. Из гостиной можно было выйти на кухню и в коридор, а из него - в спальню и кабинет. Раз проходил мимо жилой комнаты, она оказалась маленькой и столь же «богатой» на разбросанную одежду, как кабинет - на бумаги.
        Что, спрятаться в шкафу? Слишком опасно. Залезть под кровать? Ненадёжно. Сложиться в несколько раз и убрать себя в комод, если только.
        - Это смешно, Най. Мы успеем уйти через низ.
        - Куда? А может, ворвёмся в соседнюю квартиру, чтобы там криками к нам привлекли внимание? Хватит терять время, надо спрятаться. Или что, мне влезть к кошкам, а ты встанешь за цветком? Беги, если не нравится мой план, я сам справлюсь.
        Найдер цепким взглядом осмотрелся, проверяя, не оставили ли они следы, затем скомандовал:
        - Поднимай верх и ползи, я за тобой.
        Несколько секунд Раз осматривал диван, обитый коричневым бархатом, затем потянул сиденье вверх, зафиксировав подъёмный механизм, залез внутрь и сложил руки на груди.
        - Ну ты как будто в гроб лёг, - фыркнул Найдер, отходя.
        Приподнявшись, Раз увидел, что оша вытаскивает из кошачьего дворца мягкую серую подстилку. Коты с безразличным видом отвернулись, позволяя забрать свою «кровать».
        Из коридора послышался звук открываемой двери.
        - Чёрт, - прошипел Найдер и, кривя лицо от боли, заскочил в диван, ложась с Разом валетом.
        Вместе они потянули сиденье вниз, и когда осталась щель сантиметров в пятнадцать, Найдер поднял руку и забросил кошачью подстилку наверх. Сиденье опустилось, и теперь точно казалось, что они в гробу - тёмном, узком, пахнущем древесиной и пылью.
        Раздалось короткое мяуканье. Пружины посередине дивана немного сжались - наверное, один из котов занял лежанку.
        Открылась дверь, мужчина лебезяще произнёс:
        - Прошу, даны, вы можете подождать вашего друга здесь.
        - Спасибо за помощь, - в ответ раздался звонкий голос, принадлежавший не Дерку, а кому-то другому. Приторная любезность звучала в нём всего секунду и сразу сменилась грубым: - На, бери, если мы не дождёмся, спустимся сами.
        Найдер ткнул Раза в колено. Ну да, оша предлагал поступить так, а Раз стал с ним спорить - ему не хотелось оставлять следы. Это банда Орманда могла себе позволить дать взятку, показав лица - у неё было больше сил, а им стоило оставаться незаметными, чтобы не привести к себе ни полицию, ни игроков Кантора.
        Дверь хлопнула. Послышался голос, но так тихо, что не разобрать. Звонкоголосый ответил ему:
        - Ладно. Начну здесь.
        - И будь осторожнее, а не как обычно, - второй, Дерк, прошёл совсем рядом.
        - Эй, что-то не нравится? - звонкоголосый мигом разозлился. - Меня выбрал Орманд, так же, как и тебя. Вот и старайся, чтобы выслужиться, а меня не трогай.
        Кот требовательно замяукал.
        - Отстань, - прошипел Дерк.
        Первый захохотал:
        - А кошечкам ты нравишься, ну хоть кому-то.
        - Не ори, надо быть тише, - холодно бросил Дерк, и наступила тишина.
        Раз поёрзал, но удобнее твёрдое дерево под спиной так и не стало. Ладно. Долго это не продлится. Главное, остаться незамеченными.
        Минут через пять или десять звонкоголосый крикнул:
        - Нашёл что-то?
        - Нет, - с той же холодной интонацией, всё более презрительной, откликнулся Дерк.
        - И куда мы опять влезли? - начал размышлять звонкоголосый. - Черти что, а не условия. И скажу я тебе, у Орманда нет плана! Ну давай, давай, поспорь со мной. Ты тоже всё видишь. Он только за другими гоняется, а сам ничего не может придумать. И чтобы ты знал, если бы не процент, все бы уже давно разбежались.
        Ответ не был слышен, но болтун точно специально подначивал Дерка:
        - А ты нашёл за кем ходить хвостом. Запомни, ты, надо послушать Амона, вот уж кто знает, что и когда делать. А Орманд совсем размяк, только свою бабу и слушает. Она им крутит как хочет, шлюха ошавская.
        Раз не видел Найдера, но всё равно чувствовал, что тот напрягся и мог бы - тут же выскочил и набил морду обоим бандитам. А может, согласился со словами звонкоголосого. Эту историю Раз не смел затронуть и никогда не обсуждал с Найдером. Ни один из них так и не смог честно рассказать о своей семье. Может, это было к лучшему.
        Раз достал из кармана игральный кубик и принялся крутить в руке. Пальцы нащупали грань с единицей, затем - с тройкой.
        Наверное, Дерк всё же что-то ответил, и первый рассмеялся на его слова.
        - Да ну конечно! Денежки она любит и ничего больше. Слышал, ведь что она свою первую семью бросила? Ни черта они не думают о нас. А Амон думает. Смотри-ка лучше, и сам всё поймёшь. Скоро власть переменится, и у тебя ещё есть время сделать правильный выбор, - голос зазвучал более жёстко, с надрывом.
        Слова Дерка снова не были слышны, а звонкий продолжил также громко:
        - Ага, если закончим. Куш хороший, верно, но слишком уж странное это дело. Орманд ведь говорил, что Кантор Ризар сам связан с магией.
        Раз дёрнулся, плечом ударившись о деревянный каркас.
        - А видел, как он кривится, называя его имя? Ризаром его сынка звали, но Орманд выгнал паренька из дома. Ты застал его? - болтун сделал паузу. - Ну да, лет шесть или семь прошло, ты же тогда в подворотнях побирался.
        Снова сделалось тихо. Через несколько минут послышалось возбуждённое:
        - Что нашёл?
        Звонкоголосый вышел из гостиной, и слова перестали долетать. Прошло ещё минут десять, прежде чем первый вернулся:
        - Ну попробуй. А я посижу. Тебе неймётся - ты и ищи, - уже тише он пробурчал: - Выслуживайся, пока ещё есть кому.
        Диван продавился так, что внутренняя обивка коснулась носа. Между лицом Раза и задницей звонкоголосого оставалось каких-то несколько сантиметров. Послышался смешок Найдера. Раз толкнул его коленом и как можно сильнее вжался в основание дивана.
        - А слышал, что у Орманда сорвалась сделка на поставку оружия? Это его шлюха все деньги потратила. А он только покрутился перед ней на задних лапках. Амон бы такого не позволил. И дела он доводит до конца. Сколько Орманд возится с тем ошавским выродком? А нам бы его место принесло хороший доход. Но нет, он опять же своей шлюхи боится, что она скажет да подумает.
        Раз был уверен, что Найдер сейчас крепко сжал кулаки, и отчётливо представлял, с каким холодным выражением лица тот смотрит - тем, которого стоило опасаться больше, чем криков или угроз. Он легонько ткнул его рукой в бок, чтобы оша не наделал глупостей.
        - Ладно, молчу, - ехидно ответил звонкоголосый.
        Он так ёрзал, что с обивки над Разом сыпалась пыль. В носу отчаянно засвербело.
        - Уходим, - приказал Дерк, приблизившись.
        Сидящий поднялся.
        - Наконец-то, сразу стоило уходить, мы же всё нашли.
        Обивка отодвинулась от лица, и Раз с облегчением вздохнул, а затем неожиданно чихнул.
        - Что… - протянул главный, и наступила тишина.
        Найдер руками ударил по дивану, и кот наверху жалобно мяукнул.
        - Говорю же, ты понравился кошкам, не хотят тебя отпускать, - хохотнул звонкоголосый.
        Стукнула дверь, и голоса стихли.
        Раз и Найдер для надёжности ещё несколько минут лежали в диване, затем приподняли верх и выбрались. Раз с удовольствием вдохнул воздух - не с запахами пыли и дерева, а сигарет.
        - Болтуны чертовы, - процедил Найдер, оглядываясь.
        - Забудь, что они там сказали, тебя это не касается, у тебя другая жизнь.
        Найдер посмотрел на Раза так, словно винил за то, что тот хоть словечком коснулся его секретов.
        - Родственников не выбирают, - оша пытался удержать на лице равнодушное выражение, но Раз видел, что это даётся ему с трудом.
        - Выбирают, Най, и мы оба это знаем. Ты как, уходим отсюда?
        - Нет, мне очень понравилось лежать в диване. Куплю такой же, пожалуй, - Найдер с ухмылкой проковылял к балкону.
        18. Никто не мог тебя остановить
        - Ну что… - протянул Найдер, выбивая пальцами по столу простую мелодию.
        Он обвёл взглядом собравшихся. Рена, как всегда, села на стуле у окна с чудесным видом на кирпичную кладку, Джо уже обсыпала крошками печенья всё сиденье, Раз нацепил привычное равнодушное выражение, а Феб скромно занял край дивана.
        У них была вся информация, но план, как забрать Лаэрта, пока не складывался. А подготовиться к нему стоило, ещё как. Аргументов было достаточно. Во-первых, пора уже закончить дело - до Дня прогресса оставалось совсем немного времени. Во-вторых, наверняка Льянал что-то удумает и опять будет вставлять палки в колёса. В-третьих, нельзя допустить повторение поезда. В-четвёртых, Лаэрт мог владеть магией. В-пятых, события показывали, что его стоило опасаться куда больше, чем казалось в начале, и дело было не только в силе.
        Когда Найдер и Раз вернулись от Анта Дикарана, Рена показала им два приглашения - Лаэрт прислал их для неё и своего брата. И если даже сам рыжий считал, что это ловушка, то Найдер решил подготовиться лучше, чем обычно.
        - Сколько будет гостей? - спросила Рена.
        - Около пятисот человек. Кстати, в списке есть твой кирийский знакомый.
        - Я думала, он уехал на острова после произошедшего.
        - Нет, ему хорошо досталось в поезде, он пока не может уехать, я слышал. Жаль, что недостаточно. Если он явится и опять помешает, я его убью.
        - Ладно, - девушка равнодушно пожала плечами, но Найдер был уверен, что ей вовсе не плевать. Они не обсуждали этого, но он чётко видел, что Рена винит себя в случившемся не меньше, чем Раз. Однако предупредить её стоило - нежданная встреча могла привести к краху всего плана.
        - Будет выступление наездников в саду. Надо иметь это в виду, лошади могут отвлечь, если понадобится.
        Найдер с удивлением посмотрел на Феба. Он не ждал предложений - просто сбор перед делом стал их традицией. Ну может, Раз что предложит, но обычно организацией занимался оша. А тут хорошая мысль пришла от Феба - его подменили?
        С тем, как проникнуть на вечер, вопросов не возникало. А вот дальше…Найдер чуял, что-то пойдёт не так, и сразу принялся обдумывать не только встречу с Лаэртом, но и пути отступления - вместе с учёным, конечно. Кто станет слабым звеном сейчас? Так или иначе, ничто не должно испортить результата. Больше нет.
        - Раз, ты же не забудешь про свои таблетки?
        - Нет, - буркнул рыжий.
        Он с озлобленным видом смотрел куда-то в сторону и мял в руке пачку сигарет. Опять думал о брате? Или вспоминал поезд?
        - Феб, у меня кончаются таблетки. Сделаешь?
        Светловолосый с готовностью кивнул:
        - Уже. Заходи ко мне, пополним запас.
        Рена, сделав недовольное лицо, скрестила на груди руки, но промолчала. Найдер поспешил отвлечь её, чтобы она опять не начала свои нравоучения:
        - Рена, повтори про Лаэрта. Он сказал, что его работы уже пытались похитить, верно?
        Девушка кивнула. Найдер задумчиво простучал по столу пальцами. Чертов учёный, неужели он был настолько умён, что мог предусмотреть все ловушки? Нет уж, люди на то и были людьми, чтобы ошибаться.
        - И он думает, что Раз работает на того, кто хочет похитить разработки?
        - Да, - девушка перевела взгляд на рыжего. - Но он спросил об этом всего раз. Он хочет увидеться с тобой.
        - Отлично! - воскликнул парень. Он так улыбнулся, что улыбка больше напомнила оскал. - Будет ему встреча.
        - Я хотела сказать, что похищение не должно мешать тому, чтобы ты поговорил с ним. Это же нужно вам обоим! - Рена посмотрела на Найдера, словно бросала ему вызов, говоря, что для неё задумка важнее миллионов.
        Оша подставил кулак под подбородок и уставился на друга. Привычный образ Раза рассыпался, за ним проступал незнакомый человек, и он не понимал, можно ли на него положиться. Ладно Рена, борьба за рыжего всегда была для неё на первом месте, а тот? Если он вдруг скажет, что не готов действовать, что не даст забрать брата - это разделит их и сделает врагами с остальными.
        - Ты не знаешь, что мне нужно, - холодно ответил Раз.
        - Уверен? - на лице Рена появилась грустная улыбка. - Я-то как раз знаю, а теперь ещё знаю, что нужно Лаэрту. Он…
        - Ты будешь его защищать? - ещё холоднее спросил Раз и достал сигарету из пачки.
        - Да, - Рена заговорила с той же твёрдостью, что слышалась у неё, когда она начинала политику «спасём Раза».
        Найдеру не нравился этот разговор, но он не хотел перебивать его - ему нужно было понять, что происходит внутри Раза и внутри Рены. Джо и Феб неуютно ёрзали на своих местах и переводили взгляд с одного на другого и назад.
        - После всего, правда? Я мало тебе рассказал? Две встречи, и ты повелась на слова этого ублюдка? Или тебе без разницы кого спасать, лишь бы было кого?
        - Раз, остановись, - осторожно начал Феб, но рыжий даже не обратил на него внимание.
        - Ты правда хочешь говорить со мной так? - Рена крепко сцепила руки перед собой, напряжённо уставившись на друга.
        - Защищай его сколько угодно, мне плевать, я раскрою череп Лаэрта и выпотрошу его умненькие мозги.
        - Заткнись, Раз, - Найдер не выдержал. - Оставь свои мыслишки при себе, у нас есть дело, и мы его выполним. А после делай с Адваном что угодно.
        Продолжая смотреть на Рену, Раз достал сигарету и зажигалку. Девушка напряглась. Все знали, что она не выносит табачного дыма, и Раз всегда отходил от неё, чтобы не мешать. Всегда, но не сейчас? Идиот чертов.
        - Раз, - угрожающе произнёс Найдер.
        Рыжий щелкнул зажигалкой и через секунду выпустил дым. Рена встала и, не глядя ни на кого, вышла.
        Оставшиеся трое уставились на Раза с одинаковыми выражениями, а тот продолжал курить с привычным равнодушным видом.
        - Опять мозги в кашу превратились? - процедил Найдер, затем обратился к Фебу и Джо: - Идите-ка, поговорим потом.
        Первым встал Феб и сказал Разу в лицо:
        - Протягивая руку помощи, не стоит забывать о том, что в ответ ждёт пинок благодарности.
        Найдер выжидающе посмотрел на Джо, но вместо того, чтобы выйти, она встала напротив Раза и неожиданно обхватила его щеки руками, поднимая на себя голову.
        - Знаете, кто вы с ней? Мальчик с тысячей болей, который боится протянуть руку девочке, готовой разделить эту боль. Как можно быть таким идиотом? Если ты не извинишься, я тебя расстреляю.
        Лицо рыжего не изменилось, но Найдер был готов поклясться, что этот кружок презрения, устроенный Джо и Фебом, больно ударил по нему. Сейчас ещё хуже станет, а нечего было причинять боль другим членам команды.
        Когда Джо вышла, Найдер и Раз схлестнулись взглядами. Да, бессердечный ублюдок был полезен в деле, но сейчас хотелось вытрясти из друга всю дурь и сделать нормальным человеком, с чувствами. Может, Найдер сам не был таким - он бы и не стал спорить за это звание, - но оша видел, что кому нужно на самом деле. И Раз, как бы ни пытался быть другим, отчаянно искал повод стать прежним.
        - Раз, знаешь в чём суть дружбы? - рыжий ответил холодным взглядом. - Ты можешь быть самым вонючим куском говна, но тебя достанут, отмоют и позаботятся, как о золотом слитке.
        - Зачем ты говоришь об этом?
        Найдер поднялся из-за стола и встал по другую сторону, ближе к Разу. Он вздохнул:
        - Суть в том, что другом может стать даже самый главный в мире ублюдок, но с одним условием - если для своих он старается быть хорошим. Тогда ему простят многое, даже всё. А ты стараешься ради нас, Раз? Ты губишь дело, губишь тех, кто любит тебя - что дальше?
        Взгляд рыжего не изменился, но Найдер мог сделать ставку, что его слова дошли до Раза. Он буквально слышал, как в голове друга крутятся шестерёнки, пытаясь поставить мысли на верные рельсы. Отлично, теперь надо не просто включить механизм, а дать сочную оплеуху тем, кто посмел допустить появление ржавчины на деталях.
        Найдер опёрся обеими руками на трость:
        - Что, неприятно такое слышать? Ты, наверное, сразу хочешь съязвить в ответ: «А ты сам, Най?» - Раз не ответил, но поджал губы. - Да, я тоже тот ещё кусок дерьма. Давайте, скажите, что я мрачный и злобный. Ну да, не спорю. Мне тяжело, я срываюсь. Но также я стараюсь быть другим. Получается редко и плохо, признаю. Но я всё равно борюсь с собой, чтобы стать для вас не тем самым ублюдком, а бусинкой, золотцем и всё такое. А кем ты хочешь быть, Раз? Парнем, у которого снесло крышу? Парнем, из-за которого страдали? Парнем, который оплевал другим рожи и свалил в закат, скача на коне из ненависти?
        Вздохнув, оша уже более мягким голосом сказал:
        - Я знаю, что и решение отказаться от таблеток, и оставить их дастся тебе тяжело. Я не призываю менять выбор, каким бы он ни был - дело за тобой. Чувствовать, не чувствовать - выбирай сам, только не зависимо от решения ты должен оставаться человеком, ясно?
        - Най… - начал Раз, но оша не дал ему сказать.
        - Поэтому, если ты задел человека, который тобой дорожит, ты пойдёшь и поговоришь с ним. Нет, не сейчас, а утром, когда у тебя мозги встанут на место. Ты наденешь рубашечку покрасивее, нацепишь растерянную улыбку и искренне всё скажешь Рене, ясно? Ты можешь не любить её, это твоё дело, но не смей давать человеку надежду, если кроме надежды так ничего и не будет, и не смей обижать его.
        Найдер наставил кончик трости на грудь Раза, точно прицелился из ружья.
        - В моём племени отдают и получают в равной степени. А твой долг растёт, но платить ты не торопишься. Будь добр взять себя в руки и относиться к нам по-человечески. Или выметайся.
        Лицо Раза едва не перекосилось - такого выражения Найдер никогда не видел. На нём отражались чувства, в кои-то веки, чёрт возьми, и друг читался, как открытая книга. Оша явственно видел, что тот и смущается, и стыдится, и даже боится.
        Так ему и надо. Найдер знал, что Раз тоже старается, но без «берегов», без прежней уверенности рыжий всё равно оставался бомбой, которая грозила взорваться в любой момент, и только такими жёсткими словами можно было вскрыть механизм и разоружить.
        - Так что с тобой, Раз? - спросил Найдер, уверенный, что друг готов дать ответ.
        - Не знаю, Най. Мне кажется, я весь состою из криво выкроенных кусочков, и нитки, которыми они были сшиты, начали разрываться. Я не понимаю, как правильно.
        На лицо Раза вернулось знакомое холодное выражение, но что-то в карих глазах показалось другим, непривычным. Он шагнул в сторону, выбираясь из-под «прицела» и положил руку на плечо Найдера.
        - Но я пойму. Спасибо. Мне были нужны эти слова. Я рад, что тогда пришёл в «Вольный ветер». Ты заменил мне старшего брата, и я правда должен подумать не только о мести Лаэрту.
        Рыжий секунду улыбался и тут же выскочил из кабинета. Найдер уставился ему вслед - а что, всё так просто? Несколько громких слов, и Раз сразу решил переосмыслить жизнь? Ладно, наверняка правильные мысли начали приходить к нему раньше, но если для того, чтобы они не вылетели из этой дурьей башки, стоило помолиться Великому Отцу или другим богам, Найдер и на такое пошёл бы.
        Оша вздохнул и вышел следом, оставив трость у стола. Впереди ещё один разговор. Чёрт возьми, сам же назвал этих людей своим племенем, теперь надо соответствовать образу.
        Рена сидела внизу лестницы, уставившись на дверь, будто ждала, что кто-то вот-вот зайдёт. Плечи были напряжены, она крепко сжимала ладони. Найдер сел на ступень рядом.
        - Ты ведь не начнёшь говорить первой, да? - спросил он. - Мне надо самому подобрать слова, чтобы разговорить тебя?
        - Не стоит, правда, всё в порядке, - девушка натянуто улыбнулась.
        - А вот и стоит. Люблю я слушать жалобы других, ты не знала об этом? Хочу влезть в ваши мозги и всё узнать.
        - Найдер, - Рена снова улыбнулась, уже веселее.
        - Я знаю, что тебе сейчас очень неприятно. И обидно, наверное? Я…
        - Я не брошу дело, если ты к этому! Я сделаю всё, что требуется, не переживай, - девушка сердито тряхнула головой и отвернулась.
        - Серьёзно? - зло спросил Найдер. - Ты считаешь меня таким ублюдком, что я сразу понесусь спрашивать тебя о деле? Ну да, ну да, я же у нас в компании самый чёрствый, куда другим до меня. Ты можешь не верить, но я понимаю, что ты чувствуешь.
        Найдер сделал паузу. Хотелось самому себе скривить лицо и процедить: «Нашёлся тут понимающий!» Он бы сам так и сделал, если бы кто-то пришёл к нему с такими непрошенными разговорами.
        - Хотя нет, не так. Я был на месте Раза. Я оскорбил человека, которому было плевать, из какого я народа и на какую ногу хромаю. И сколько бы я ни пытался извиниться, она уже не простила. И поверь, это ужасное чувство. Не ты теряешь Раза, а он тебя, и он пожалеет, я знаю. Он ревнует, а ещё боится отказаться от мыслей, к которым так привык - ты сама это знаешь. Раз срывается, потому его пугают перемены, но они уже начались.
        - Да, конечно, - с горечью ответила Рена. - Какое теряю, я потеряла Раза ещё тогда, в последний день августа, когда он нашёл «Вольный ветер». Не стоит помогать человеку, который сам не хочет помощи.
        - Потеряла, - передразнил Найдер. - Знаешь, что такое по-настоящему потерять? А я тебе расскажу. Незадолго до того, как явились вы с Разом, моего отца убили. В «Вольный ветер» пришла кучка аристократов из Арионта. Они были так пьяны, что разрушили всё, что можно. Хотя нет, это не то слово. К черту мебель и посуду. Один из них изнасиловал мальчишку, который работал у нас на кухне, двое других - служанку, а моего отца насадили на вертел, как свинью перед запеканием. Вот что такое потерять человека. Меня не было тогда. Я пришёл и увидел только кровь, трупы и пустые бутылки. Знаешь, что я чувствовал? Вот это называется бессилием. Если тебе хочется, по-настоящему хочется, делай, вперёд. Раз жив, и ты сможешь до него достучаться, просто тебе потребуются другие слова, а не вся эта ласковая чушь. Только вот так ли это нужно? И ему, и тем более тебе?
        Рена переставила ноги на ступеньку выше и прижала коленки к груди. Девушка напомнила себя три года назад, какой впервые увидел её Найдер: такая же растерянная и одинокая - она была в чужом городе, с единственным близким человеком, но и тот был готов променять воспоминания о ней на возможность забыть всё.
        А ведь за три года немногое изменилось. У Рены появились деньги, дело, но едва ли она сама хотела этого. Найдер почувствовал жалость к ней, как если бы увидел на улице брошенного котёнка. Он выпрямил ноги и как можно мягче начал:
        - Знаешь, - Найдер вздохнул. Не думал он, что ему придётся говорить о таком с Реной. - Сначала я хотел оправдать Раза, но я ещё и твой друг и теперь хочу достучаться до тебя, - он натолкнулся на недоверчивый взгляд девушки. - Ладно, с натяжкой друг, но всё же. Ты мой человек, я не дам тебя в обиду, ясно? Даже если этот обидчик - Раз. Ты чем-то похожа на оша. Я знаю, что ты росла в огромном доме, с кучей слуг и всё такое, но ты ведь всё равно тянешься к свободе, ты кочевник в душе. Я не пойму другое: почему ты постоянно выбираешь кого угодно, только не себя? Наверное, я делаю огромную глупость, но я скажу: пора уходить, ясно? Тебе здесь не место - не в этой старой грязной таверне. Для меня «Вольный ветер» - самые любимые стены, которые я не променяю на любые другие. А тебе ведь они не нужны. И все эти наши дела, и даже обещанные миллионы.
        - Ты предлагаешь мне просто сбежать? Ты же знаешь, я так не сделаю. Мы вместе начали, вместе и закончим.
        - Знаю. Я всего-то предложил подумать о себе. Ну вот что ты хочешь услышать себе вслед: «Это упрямица тридцать лет выбирает человека, которому не нужна, её не остановить!» или «Эта чертова эгоистка тридцать лет выбирает свои мечты, её не остановить!»
        - Найдер, - вздохнула Рена и поправила выбившуюся прядь. - Ты бесконечно прав, я знаю. Спасибо за эти слова, правда. Я не ожидала их услышать от тебя.
        - Да я сам не ожидал такое сказать, - парень ухмыльнулся. - Мы, наверное, никогда столько не разговаривали?
        Рена тяжело вздохнула и неожиданно положила голову ему на плечо. Да что происходит, сегодня что, всем нравится его плечо? Найдер вздохнул следом. И правда, странное это дело - всё перемешало и изменило всего за несколько дней.
        - Знаешь, откуда это: «Не остановить»?
        - Мм?
        - Ризар, сын Орманда Льянала, всегда оскорблял меня: за то, что я оша, за то, что калека. Я и сам одно время так верил в это, что боялся дать сдачи - думал, мне нечем ответить. Но однажды я решился. И я был так зол, что никто не смог оттащить меня от него. Все уже решили, что я убью его, и кто-то закричал: «Его не остановить!» Конечно, я не сделал этого, но Ризар больше не смел даже тявкнуть. Те слова помогли поверить, что меня и правда не остановить, я смогу всё, если захочу - и неважно, о чём идёт речь. Вот как надо, ясно? Чтобы никто не мог тебя остановить в том, что ты по-настоящему хочешь. И ты уж подумай, что у тебя «по-настоящему».
        - А, - начала Рена и не закончила. Помолчав немного, девушка сказала: - Ты уже знаешь куда больше, чем я сама рассказывала, а я так мало знаю о тебе. Почему у вас с Ормандом конфликт?
        Найдер провёл рукой по лицу и уставился в сторону. Не туда разговор свернул, не туда.
        Глупая это история. И принадлежала она не ему, а отцу. Он не говорил даже Разу, хотя тому всё равно разболтала Джо. Ладно. Хватит с них одного молчуна.
        - Я ведь не настоящий оша - моя мать была кионкой. Из хорошего рода, с образованием. Ну как из хорошего - из семьи одного из королей Цая. Она должна была выйти за Льянала - из другой «королевской» семьи, но жизнь проходящих мимо бродяг-оша её очаровала, и она сбежала. Вот тебе итог побега, - Найдер с ухмылкой указал на себя. - Но какой кочевник из калеки! Отец сразу принял решение перебраться в город, думал, так будет легче заработать, да и мать недолго смогла наслаждаться жизнью среди полей. Всё наше племя собрало деньги, чтобы отец открыл таверну - это был подарок, просто так, понимаешь?
        Найдер вздохнул. Он не любил вспоминать своё детство. Да и что там вспоминать: мать он видел всего пару раз в жизни, надежды отца рухнули, а каждый чтил своим долгом обозвать и отколошмать юного оша.
        - Мать, видимо, вспомнила о старой жизни и сразу вернулась к родителям, а затем вышла за Орманда, как хотел её отец. Льянал так любил, что простил побег, даже дал денег на моё лечение, но не принял меня и уж тем более не оставил того, кто «украл» любимую, в покое. А «Вольный ветер» как раз стоит в той части Цая, которая принадлежит ему, и это всегда было бельмом на глазу, напоминанием о потерянных годах. Так вот и повелось. Льянал всё ждал, когда отец продаст ему таверну, а сейчас стал ждать меня. Это как будто месть за то, что «его» Орина сбежала с другим.
        Рена подняла голову и сочувственно дотронулась до плеча Найдера. Он хотел пошевелить рукой, отодвинуться - не нужна ему жалость! - и всё же не сделал этого.
        - Но если Орманду так хочется отомстить, почему он просто не убьёт тебя? Или силой не заставит отдать таверну?
        - Мать будет против.
        Девушка удивлённо уставилась на него.
        - Ну да, она жива, живёт неподалёку. Она ушла, когда мне едва год исполнился, и никогда не проявляла настоящего интереса - так, не мать, а название одно, - голос зазвучал холодно и жёстко. - Но, видимо, какие-то правила приличия не разрешают ей спустить Орманда. Вот и ждём, кто из нас быстрее получит своё.
        - Найдер, - протянула Рена, качая головой.
        Он отстранился от неё.
        - Ну всё, заканчиваем с историями на сегодня. Я подумаю, как нам завершить это дело, а ты - чего хочешь после него и кого, идёт?
        Оша поднялся, держась за перила лестницы, и протянул руку, чтобы помочь встать. Девушка так светло улыбнулась ему - прежде такие улыбки он видел у неё только в адрес Раза - и вложила ладонь. Больше не взглянув друг на друга, они разошлись: Найдер - вниз, Рена - наверх.
        19. Немного искренности никому не помешает
        Рена не изменила своей привычке - в семь утра она единственная сидела за столом внизу на первом этаже таверны и пила кофе. Раз молча сел рядом. Девушка скользнула по нему равнодушным взглядом, но пальцы с силой сжались вокруг чашки.
        Наверное, стоило заранее подумать о том, что сказать. Найдер был прав: Рена верила в него и столько раз предлагала помощь, а он взамен просто равнодушно кивал. А, ну ещё однажды оттолкнул, потянувшись за таблетками. Молодец.
        Чувствуя, как каждое слово встаёт в горле комом, Раз медленно начал:
        - Я хочу поговорить с тобой…
        Рена перебила:
        - Я тоже хотела поговорить. Это касается Лаэрта. Я не всё рассказала.
        Раз сразу опустил руку в карман и нащупал футляр с таблетками. «Сто тысяч один, сто тысяч два…» Хотелось вскричать и тут же стребовать всё, что Рена узнала - и, выходит, утаила? Раз вздохнул. Он сам не дал ей сказать, а сейчас правильным будет сначала высказаться самому.
        - Это подождёт, - слова дались ещё труднее. - Я хотел извиниться. Не за вчера, а просто. Я стал слепым, глухим и немым и разучился что-то замечать. Вы все из-за меня пострадали.
        Раз сделал паузу и почувствовал, что слова начали даваться легче, они точно сами вылетали, давно готовые вырваться наружу. Рена, не шевелясь, смотрела на него и плотно сжимала губы.
        - И это уже не исправить никаким «прости». Вокруг сплошные неизвестные переменные, но единственное, в чём я теперь уверен - вы мне нужны. Вы моя семья, хоть и я - тот паршивый сын, который, как говорится, есть в каждой семье. Я просто хочу сказать, что буду стараться измениться. Я ещё не нашёл верных ответов, но я найду.
        - Хорошо. Я хотела рассказать о словах Лаэрта.
        Раз почувствовал разочарование - она что, ничего не ответит? Но это даже правильно. Рена уже выговорила своё, наделала. Пора и ему начать говорить или делать, не ожидая ответа.
        - И что же это? - Раз достал из кармана игральную кость.
        Выпало две четвёрки. Опять эти проклятые четвёрки. И брат был ею, и нортийка. Что бы это могло значить?
        Девушка рассказала всё: про первую встречу в «Камне» и про вторую на выставке, про то, как Лаэрт узнал Раза в поезде и обнаружил её, как хотел встретиться с братом и как тогда, семь лет назад, допустил ошибку.
        Раз всё крепче сжимал игральные кубики, пока кисть не свело от боли.
        Лаэрт знал, что брат жив, что за ним следят и теперь уверен, что они хотят его убить. И он был готов добровольно пойти на риск ради встречи. А то «Попробуй - узнаешь» оказалось не хитрым планом, а случайностью. Лаэрт не знал, чем это обернётся, и на самом деле он…
        «Один миллион девятьсот тысяч один, один миллион девятьсот тысяч два…»
        Перед глазами замелькали стройные ряды чисел, превращая непослушные, горячие мысли в такую же красивую логичную картину.
        Это не могло быть правдой. Такое же притворство, как ласковый тон, которым Лаэрт звал к себе, чтобы передать врачам. И та мысль, что произошедшее - ошибка, всё было иначе, самая предательская на свете. Надо её связать длиннейшей цепью из цифр, запрятать в тёмный угол и никогда, никогда, никогда к ней не возвращаться.
        Руки бессильно сжались в кулаки.
        - Хорошо, - как можно равнодушнее ответил Раз. - Спасибо, что рассказала. Это важно для меня.
        - …Но я всё равно ничего не сделаю. Так?
        - Сделаю, ещё как, - Раз глубоко вдохнул и произнёс быстро и горячо, как молитву: - Я украду всё то, чем он пичкал меня, получу за это деньги, а потом упрячу в больницу, на своё место. И посмотрим, кого он будет взывать, когда к нему придёт первый кошмар, вызванный таблетками.
        Но внутри что-то сломалось. Раз уже не чувствовал опоры в этих словах, и никакая фантазия о том, как Лаэрт мучиется, не грела так, как раньше.
        А надо, надо, чтобы грела. Что, несколько слов, и снова тот наивный мальчишка рьяно машет руками, готовый стать обманутым? Нет уж. Надо вспомнить, как было в больнице, чтобы в нужный момент никакой слабак Кираз не выбрался наружу.
        Раз потёр подбородок, задумавшись, как найти человека, который мог напомнить о тех трёх годах, затем посмотрел на Рену:
        - Почему ты мне сказала? После всего?.. Что если я послушаю Лаэрта, откажусь от дела, и ты не получишь свою долю? Или правда убью его?
        Рена вздохнула:
        - Я не хочу быть как ты, Раз, хочу быть честной с собой и с другими. Я бы всегда выбирала говорить тебе правду. В этих стенах у всех и так проблемы с доверием, и немного искренности никому не помешает, - улыбнувшись, Рена быстрым шагом вышла из зала.
        Раз посмотрел ей вслед. Да, немного искренности никому не помешает. Он почувствовал, что ему стало легче, будто из него выпустили старую, застоявшуюся кровь, отравляющую весь организм.
        Но снова приближалось время пить таблетки, которые должны были стереть чувства, боль, а вместе с ними, наверное, сам разум.
        Зажёгся свет. На пороге маленькой гостиной застыл пятидесятилетний мужчина в твидовом костюме. Увидев Раза, он тоненько, по-женски, вскрикнул и прижал к груди портфель.
        Этот олух точно не знал, что замки стоит менять хотя бы каждые три года, а лучше - ежегодно. Но нет, на его двери был старый простенький образец, который удалось открыть одной отмычкой всего за двенадцать секунд.
        Раз с улыбкой посмотрел на знакомого. За три года облик того не изменился: лысая макушка и густые бакенбарды, очки с толстыми стёклами, белёсые губы. Казалось, такой как он не способен на зло или жестокость. Но Раз хорошо помнил эксперименты Гайлата Шидара, и стоило взглянуть на его сухую фигуру, он снова почувствовал страх, бессилие, а главное, боль - от связываний, от побоев, лекарств, ломки.
        Положив локоть на стопку книг, высившуюся рядом на диване, парень сказал развязным тоном:
        - Не помогло мне лечение. Что будем делать дальше?
        Врач жил в маленькой квартирке на втором этаже. Она больше напоминала библиотеку: каждый свободный сантиметр занимали книги, вернее, тяжёлые научные труды. О да, этот проклятый учёный не оставлял своих экспериментов и по-прежнему искал способ искоренить главную болезнь человечества.
        - Кто, кто, кто… - заикаясь, начал Гайлат. - Вы? Уходите, я сейчас же позову полицию!
        - А кто сказал, что я вас выпущу?
        - Я позову соседей, - беспомощно пролепетал Шидар.
        Разу он запомнился совсем другим - решительным, упрямым, властным. В худеньком тельце таился громогласный голос, которым Гайлат привык отдавать распоряжения по поводу пациентов, а глаза, казалось, горели фанатичным огнём. Но сейчас врач превратился в обычного труса, который едва не обосрался в первую же секунду. Что, без своих подручных, без инструментов и лекарств уже не чувствовал себя сильным?
        - Кто вы? - Шидар тяжело опустился в кресло напротив, продолжая крепко сжимать в руках портфель.
        - Один из бывших пациентов. Наверное, будет нетрудно вспомнить. Сколько их, таких бывших? Никто ведь не вылечивается, верно?
        - Кираз Адван? - врач выпустил портфель, и тот со стуком упал на пол.
        Раз передёрнул плечами - чужое имя, не его. Оно казалось смешным и одновременно неприятным, точно за ним и правда прятался другой человек, с которым не хотелось иметь никакого дела.
        - Что тебе нужно? Ты пришёл меня убить?
        - А есть за что, всё-таки? Вы признаёте, что ваше «лечение» на самом деле мучение?
        Надо привести разговор к Лаэрту - Раз помнил это, но не мог. Воспоминания накатили с новой силой, и за холодным тоном прятались страх и ощущение бессилия, каких он давно не испытывал. Наверное, с тех самых пор. Раз знал, что ничего, ничего уже Шидар не может сделать, сила на его стороне, но оставаться спокойным не получалось, каким бы длинным не был ряд чисел, призываемый в голове.
        - Нет, магия - это болезнь! - Гайлат вернул себе уверенность и заговорил быстрым фанатичным тоном: - Да, лекарства от неё, которое даст стопроцентный результат, пока нет, но мы не должны сдаваться. С каждым годом медицина уходит всё дальше, и как мы изобрели вакцину от холеры или оспы, так и от магии скоро не останется и следа.
        - Почему? А что если использовать её на благо людей?
        Это вовсе не было важно, но Разу яро хотелось поспорить с Гайлатом. Сейчас он видел в нём и бывшего мучителя, и Лаэрта, и всех сумасшедших учёных Киона, от которых шла не помощь - разрушения.
        - Нельзя отрицать, что в умелых руках магия может стать мощным инструментом, способным изменить нашу жизнь к лучшему, - голос Шидара звучал всё более уверенно. Он поправил очки и продолжил: - Но также она может погубить всё. Триста лет назад из-за магов в мире появились демоны - неразумные твари, ведомые одной лишь жестокостью. Весь человеческий род оказался на краю гибели. И, к сожалению, это не единственный случай. Людям не нужна столь великая сила - медленно, но мы дойдём к лучшему будущему без её возможностей.
        - Но и любой механизм может взорваться, почему тогда от технического прогресса мы не отказываемся?
        - Вы заблуждаетесь, юноша. Это малые жертвы. Изобретения не способны уничтожить целый город или целый народ, в отличие от магии.
        - Пока. А через десять, пятьдесят или сто лет? Уже сейчас существуют бомбы, способные снести дома в радиусе целого километра, что будет дальше?
        - Человечество никогда не дойдёт до…
        Раз так посмотрел на Гайлата, что тот резко замолчал. Не стоит, просто не стоит. Надо вспомнить, зачем он пришёл. Нельзя трогать вопросы, на которые не найти ответа. Даже если ты сам однажды стал «малой жертвой» - всё равно правых нет и не будет.
        - Неважно, развиваем мы магию или технику - вопрос, как меняемся мы сами, - Раз сжал в кармане футляр с таблетками и с усилием произнёс: - Вы читали моё дело. Расскажите.
        Гайлат покосился на массивные часы в стеклянном корпусе, которые стояли на столе, отделявшим его от Раза. Что, ждал кого-то? Или торопил стрелки, чтобы незваный гость скорее ушёл?
        - Что рассказать? - Гайлат не поднял взгляда.
        - Всё с самого начала. Как я оказался в больнице?
        - Поступил сигнал об использовании магии от Лаэрта Адвана.
        Раз выпустил футляр и громко выдохнул. На несколько секунд он прикрыл глаза, вспоминая облик брата. Как же хорошо помнился момент, когда Лаэрту сказали: «Город станет спокойнее благодаря вам».
        - Он объяснил, как у меня появилась магия?
        - Нет, - на вытянутом лице Гайлата отразился интерес. - Ты тоже не сообщил о первом взаимодействии с магией. Может быть…
        - Заткнись, - бросил Раз, положив ногу на ногу. - Может быть, расскажу сейчас, да? Ты не врач, а я не пациент. Мне плевать на любые законы и правила приличия, я тебя прикончу, если ты не скажешь всё, что знаешь. И поверь, это будет также больно, как ломка, которую я пережил из-за тебя.
        Шидар побледнел, губы задрожали.
        - Про что я должен рассказать? - он вцепился в подлокотники.
        - Про моего брата.
        - Я… Я… Я… - начал Гайлат, сделал глубокий вдох, и пусть руки по-прежнему нервно теребили накидку на кресле, голос зазвучал спокойнее: - Я видел в твоём деле, что Лаэрт Адван приезжал с визитами, но ему отказывали в посещении, так как разговоры о семье вызывали у тебя агрессию. Это могло сказаться на качестве лечения, и было принято решение оградить вас от встреч до конца программы.
        Тот наивный Кираз хотел завопить: брат приходил к нему, его просто не пустили, он хотел помочь, забрать, но… Что после «но» не мог придумать ни Кираз, ни Раз - даже эти попытки не смягчали приговор Лаэрту. Он отдал брата в больницу за то, каким сам сделал - и Шидар это подтвердил. Значит, вывод прост: Лаэрт должен расплатиться за «подаренную» боль.
        - Дан Адван приезжал каждые три-четыре месяца, но мы отказывали ему, чтобы не навредить тебе. Это всё, правда! Я рассказал про твои успехи тогда, в июле, три года назад, и до прошлой недели его не видел!
        - Что?! - Раз так резко подался вперёд, что ударился коленями о стол.
        «Тысяча пятьсот один, тысяча пятьсот два…»
        Да, Лаэрт заметил его в поезде и поэтому скрылся, но зачем ему приходить к Шидару, будь он проклят? Ответ напрашивался сам собой - в словах брата, сказанных Рене, не было ни капли правды. На самом деле Лаэрт боялся встречи, но знал, что она неминуема, и готовился к ней. Может, Рена оказалась не права, он не владел магией, ему было нечем ответить Разу, а может, силы не хватало. Лаэрт боялся - да, это точно, - и искал способ разоружить брата, сделать беспомощным. Поэтому он явился к Шидару, знающему о том, как вылечить магию, лучше других.
        - Дан Адван посещал мой дом несколько дней назад, - Гайлат беспокойно дёрнулся в кресле, отодвигаясь как можно дальше от Раза. - Кираз, я ничего не знаю про него, тебе лучше уйти!
        - Уже? Нет, мы ещё не всё обсудили. Тогда ты вёл длинные разговоры со мной, а теперь спрашивать буду я.
        «Один, два, три, четыре, пять…» Раз выдохнул и откинулся на спинку дивана.
        - Зачем он приходил?
        Гайлат так вжался в кресло, что стал казаться ещё меньше. Хмурое выражение и опущенные плечи прибавили ему лет, сделав похожим на больного усталого старика.
        - Спрашивал о тебе, Кираз.
        - Что именно? У меня были не лучшие три года, и я разучился терпеть.
        Гайлат потёр лацканы пиджака рукавом, будто стирал невидимые пылинки. Он с неохотой заговорил:
        - Дан Адван хотел узнать, что мне известно о пожаре в больнице. Новость тогда потрясла Кион, и полиция скрыла, что это был организованный взрыв. Не знаю, по каким следам они определили, но я предполагал, что один из пациентов не сдержал свою магию, и это привело к катастрофе.
        - Это лень и любовь к картам не сдержались, - ухмыльнулся Раз. - Надо было следить за врачами и охраной, а не за пациентами. Как стало известно, кто виновен? Взрыв не оставляет следов - только ошмётки или обгорелые тела.
        Гайлат со вздохом ответил:
        - По таблеткам. Мы хранили их в лаборатории, в отдельном корпусе. Он стоял в стороне и практически не пострадал. Я разделил всех пациентов на группы и для каждой составил индивидуальный план лечения. Ваша группа была самой малочисленной, и методом исключения я понял, кто устроил взрыв и забрал лекарство.
        - И в какой же группе таблетки подействовали? - в голосе послышалась горечь.
        - Ни в какой, но это был лишь вопрос времени, - Шидар мгновенно вернул себе уверенность, стоило заговорить о больнице и лечении. - Как уровень магии растёт по мере обучения, так и сокращать его нужно постепенно.
        - Не ампутировать ногу целиком, а отрезать по сантиметру. Да, так легче пережить.
        - Ты заблуждаешься, Кираз, - по серьёзному тону было ясно, что врач не понял иронии. - Я бы сравнил это с реакцией на подъём на высоту. Он должен быть постепенным, с остановками, тогда организм сможет адаптироваться. Если же не сделать этого, на недостаток кислорода тело ответит…
        - Если ты знал, кто устроил взрыв, почему не сказал? Меня ведь не искали.
        Шидар не ответил.
        - Не был уверен? - Раз сделал паузу и понял: - Боялся, что не возьмут ни в одну больницу, если узнают, что твои пациенты могут сбежать. Ладно. Что дальше? Что ещё спрашивал Лаэрт?
        - О твоём лечении, о реакции на таблетки, о девушке, которая сбежала с тобой, о моих дальнейших исследованиях в области лечения магии.
        Ясно. Вот и ответ. Лаэрт правда боялся и искал способ остановить магию брата. Раз покрутил в кармане игральную кость.
        - И как, есть успехи? Как остановить магию?
        - На данный момент мы не можем вылечить её полностью - как опухоль, она затрагивает все органы человека. Вернее, всё тело. Но есть блокираторы подобные тем, которые принимал ты. Наша лаборатория добилась того, что одной таблетки хватает на несколько дней, а изменение курса лечения уже не вызывает у организма болезненного состояния.
        - Лаэрт просил эти таблетки?
        Пожевав губу, Гайлат ответил:
        - Нет, но он знает, где находится наша лаборатория.
        - А что ты сказал про реакцию на таблетки?
        - Помимо нашей разработки, всё лекарство сейчас требует ежедневного приёма. Но оно способно остановить магию, таблетки гарантируют возвращение больного к нормальной жизни. Отказ же от них сопровождается так называемой ломкой и появлением силы. То есть, ты, Кираз, сейчас или владеешь магией, или до сих пор принимаешь таблетки. Так что же?..
        - Не твоё дело. Я больше не подопытный
        - Позволь заметить, Кираз, магия способна погубить человека, и отказ от неё - благо для самого носителя губительной силы. Издевательство - это не лечение, а то, что любая болезнь делает с нашим организмом.
        - Иногда лучше просто сдохнуть, чем жить так, с таблетками и болью.
        - Это неправильный ответ, Кираз, - поучительным тоном начал Гайлат. - Любая жизнь стоит борьбы за неё, и мы сами выбираем, какое количество смысла в ней будет.
        - Заткнись, - Раз вздохнул. - Что ещё знает Лаэрт?
        Гайлат подался вперёд и, напряжённо сжав руки перед собой, как можно твёрже произнёс:
        - Тебе лучше уйти, Кираз. Я рассказал всё, что знаю.
        - Верю. Да, мне пора, - Раз кивнул, вставая с дивана.
        Он схватил со стола часы и со всей силы ударил Гайлата в висок. Тот мгновенно откинулся назад, по лицу протекла тёмная струйка крови. Раз, улыбаясь, проследил как она достигла подбородка, затем медленно поставил часы.
        Также медленно с лица сползла улыбка. Гайлат был мучителем. И всё же он верил, что помогает своим пациентам. А ещё он был просто беззащитным стариком. И вот эта вот струйка крови - итог справедливого возмездия или несправедливого суда?
        Раз со вздохом прикрыл глаза. Он убил чудовище, которое «съело» так многих, это не могло стать настоящим преступлением. Да и не было первым убийством, почему же тогда он так расчувствовался? Раз мотнул головой, пытаясь отогнать глупые мысли. Что за сомнения, что за страх? И что, перед Лаэртом тоже будет дрожать и прятать глаза, опять превратившись в глупого слабого мальчишку?
        Но изнутри просился другой ответ и никак не хотел уходить - а это ведь точно был неправильный, лживый ответ. Он говорил, что все те яростные горячие мысли оказались обманом, что… Нет, они ну никак не могли быть правильными. Не стоит поддаваться на сладкую ложь. Брат боится за свою шкуру и готовит ловушку, и нет тут никакой другой правды. Пора встретиться лицом к лицу и рассчитаться. Вот и всё.
        20. Твоими могут стать все деньги и сам город
        Найдер угрюмым взглядом смотрел на Дом Переговоров. Давно уже следовало это сделать - поговорить с Кантором Ризаром. Но себе он мог признаться, что хотел избежать разговора, надеялся, что не сможет выйти на заказчика, ему откажут во встрече или мужчина не придёт. Если Ризар скажет не то, что оша хотел услышать, что тогда? Если его слова покажут, что опасность ещё больше, что дело сложнее или что миллионы под угрозой?
        Но надо, чёрт возьми. Риск мог дать многое, очень многое. И столько же отнять. Найдер шёл на встречу без плана - впервые, наверное. Обычно он вёл с заказчиками игру, чётко зная, что сказать, как ответить, когда пренебрежительно поднять одну бровь, когда ухмыльнуться, а когда просто промолчать. Но с Кантором что-то было не так. За две встречи у Найдера так и не сложилось о нём впечатление, как о человеке, словно и не человек это был вовсе, а неясная тень.
        Оша взглянул на часы: большая стрелка коснулась двенадцати, маленькая - пяти. Он пришёл к Дому Переговоров заранее, но не хотел являться на встречу первым. Это было внутреннее ощущение, но что он пытается разглядеть, топчась перед гладкими серыми стенами, Найдер и сам не знал.
        Ну, так ничего и не разглядел. Оша зашёл внутрь, встреченный слугой. Мужчина с тонкими усиками принял его куртку, отряхнул от снега, налипшего на рукава и ворот, передал в гардероб, затем проводил до комнаты на третьем этаже.
        Белые стены, белый пол, белая мебель. Комната напоминала операционную, и от этой стерильной белизны становилось не по себе. Свет бы ещё поярче - ну точно сейчас резать начнут. Но маленькие лампочки, вделанные в потолок, испускали мягкое янтарное сияние, которое хоть как-то скрашивало холодность комнаты.
        Ризар сидел на кресле, положив ногу на ногу и нетерпеливо постукивая пальцами правой руки по подлокотнику.
        - Найдер, я рад нашей встрече, - отпустив слугу пренебрежительным жестом, Кантор поднялся и сжал перед собой ладони в приветственном жесте.
        - Я тоже рад, - сухо сказал Найдер. - У меня появились вопросы.
        - Я с удовольствием дам ответы. Если честно, я давно ждал, когда же вы попросите о встрече.
        Найдер удивлённо приподнял брови и покрепче сжал трость. Указательный палец привычно лёг под клюв коршуна, прикосновение к дереву успокаивало. Ладно, посмотрим, чего этот Кантор там ждал.
        - Ну же, присаживайтесь, - Кантор изобразил свойскую улыбку. - Может быть, заказать вам виски? Кофе, чай?
        Найдер опустился на белый кожаный диван, и материал неприятно проскрипел. Нашёлся тут, ласковый хозяин! Цай давно научил, что подобным доверять не стоило. За три года оша пообщался с разными заказчиками, и больше всего сложностей возникало как раз с такими - строят из себя добрых друзей, а на самом деле те ещё подонки.
        - Почему вы давно ждали, дан Ризар? Вы вспомнили, что забыли рассказать мне что-то важное?
        - Вам, - Кантор улыбнулся противной хитренькой улыбочкой. - Что же, вашего друга вы уже не берёте в расчёт?
        - А вы вашего работодателя берёте в расчёт? - Найдер поставил трость рядом.
        Он решил, что церемониться с Ризаром явно не стоит. С подобными добрые разговоры никогда не получалось вести, они понимали только одну игру - кто окажется сильнее, настойчивее.
        - Это я тоже хотел обсудить. Но признаться, я думал, что когда мы начнём этот разговор, у вас будет больше успеха.
        - Да? - ухмыльнулся Найдер. - Больше информации - быстрее работа делается. Вы слышали о таком законе, дан Ризар?
        - Кажется, нет. Вы сами его придумали? - на скуластом лице появилась такая же ухмылка.
        - Эту истину знают многие в Цае. Вы были там хоть раз?
        - Я вырос там.
        Найдер округлил глаза от удивления. А этот Кантор тот ещё… Оша даже не знал, какое слово подобрать. Не складывалось всё как-то. Сам Ризар был загадкой куда большей, чем настоящий заказчик.
        - Как вы оказались на этом месте?
        Мужчина с улыбкой подставил руку под голову.
        - Зашёл с улицы, поднялся на третий этаж. Разве вы не так же?
        - Не похожи вы на того, кто рос в Цае, дан Ризар.
        - Найдер, вы пришли, чтобы расспросить о моём детстве? Какой вопрос вас привёл сюда?
        Кантор устало потёр глаза. Оша обратил внимание - они были тёмными, почти чёрными. А в прошлый раз - зелёными. И никакая игра света не могла так изменить цвет. Ошибиться он тоже не мог.
        - Да, я хочу расспросить о вашем детстве. Вы правы, сначала меня привёл другой вопрос, но я готов отложить его на потом. Кто вы, дан Ризар? Или как вас называть?
        Найдер чувствовал себя зверем на охоте. Он напал на след, но никак не мог понять, кому он принадлежит - мелкому зайцу или опасному хищнику.
        Тонкие губы Ризара опять исказила ухмылка.
        - Вы что-то поняли, Найдер. Это хорошо. Расскажите.
        - Да что вы, куда мне. Намекните, что я должен был понять.
        Внутреннее чутьё не шептало, не говорило - орало во весь голос, что лучше уходить, послать это дело к чертям и найти что-то более понятное, более знакомое. Но голос обещанных пятидесяти миллионов линиров звучал сильнее. И они просили чутьё заткнуться, но небольшую уступку в его пользу Найдер всё же решил сделать и продолжить расспросы.
        Кантор, по-прежнему державший руку под головой, молча уставился на Найдера. Он выставил указательный и средний пальцы и крепко прижал их к щеке. Волосы из русых превратились в тёмные и завились кудрями. Оша уставился в ответ. Да ну нет. Показалось же?
        Но волосы так и оставались тёмными, почти что чёрными, как у самого Найдера. Чёрт возьми.
        - Ну да, я понял, - голос прозвучал хрипловато. - У вас тоже есть магия, это… - оша сделал паузу. - Лекарство Лаэрта?
        - Да, - кивнув, Кантор скромно положил руки на колени.
        - И что вам нужно на самом деле? Кто вы, чёрт возьми?
        - Кто я, кто я… - протянул Кантор. - Смотри. Хотя на самом деле ты знаешь ответ на этот вопрос.
        Ризар медленно провёл рукой по лицу. Первыми изменились волосы - стали ещё более чёрными, прямыми и длинными. Затем лоб и глаза, нос, скулы, губы, подбородок.
        Найдер уставился на это новое лицо. На хорошо знакомое ему лицо. То, которое он с удовольствием превращал в кровь, ломая нос, оставляя синяки на скулах, разбивая губы.
        Чёрт возьми. Ризар. Ризар!
        Последний раз единоутробного братца Найдер видел лет так семь назад. Тогда у него на подбородке красовался огромный красный прыщ, под глазом - фингал, а над губой торчал смешной тёмный пушок. Но не узнать его было сложно: три родинки на щеке, странные жёлто-зелёные, как у кота глаза - это осталось прежним.
        Ризар отпустил волосы и собрал на затылке в короткий хвост, на лице появилась щетина, и на вид ему можно было дать лет так двадцать пять, но Найдер хорошо помнил, что этой противной морде всего двадцать. Видимо, жизнь его изрядно помотала.
        Да, наверное, так и было. Одно время весь Цай болтал, что Орманд Льянал выгнал сына из дома, и тот бежал на Кирийские острова. Были острова или нет, но в изгнании сомневаться не стоило. И прошедшие шесть лет вне семьи явно не стали для него сказкой. ещё бы, иначе малец не знал бы про Лаэрта и не устроил такой спектакль.
        Хотя, если человек напротив умел менять лица, был ли он на самом деле братом? Но если нет, то зачем нужна такая ложь? Хотелось грязно выругаться и отколошматить Ризара или кем там был этот мужчина - чтобы наверняка, и никакие загадки тогда не придётся решать.
        - Кантор Ризар, значит, - как можно спокойнее сказал Найдер. - Ну рассказывай, Ризар.
        - Да, никак вот не смог отказаться от родного имени, - Ризар шутливо развёл руками. - Сам знаешь, как имя много значит порой. Хотя нет, не знаешь, откуда оша знать про это.
        Найдер мгновенно вскинул трость, уперев кончик в колено. Чертов Ризар. Это явно он. Одной фразы - так хорошо знакомой попытки унизить - было достаточно, чтобы доказать происхождение.
        - А шуточки-то не меняются, да? За столько лет ничего нового не выучил? Хотя я не удивлён, если честно.
        - Найдер, я не воевать пришёл. Я правда хочу поговорить. Ты ведь умеешь считать?
        Оша с силой прижал трость к колену Ризара. На секунду губы того дёрнулись, но сам он не сдвинулся ни на миллиметр.
        - Ясно, умеешь, - Ризар ухмыльнулся. - Мама ушла от твоего отца в сентябре, а вышла за Кантора только в ноябре. Я родился в июне. Понимаешь, о чём я?
        Найдер, опустив трость, уставился на Ризара. Да ну нет. Ну не могло быть так.
        Но брат был таким же высоким и тощим, как Найдер. С такими же тёмными волосами. А может, горбинка, так характерная для оша, была всегда, а не появилась из-за того, что Найдер сломал ему нос? Он уже и не помнил. Выходит, брат не просто единоутробный, а…? Чёрт возьми.
        - Вижу, что дошло, - кивнул Ризар. - Я правда хочу поговорить, послушай, Найдер. Сколько себя помню, Орманд оскорблял меня и бил.
        - А мать? - перебил Найдер.
        Та женщина никогда не воспитывала его, не давала ни улыбок, ни объятий, ни похвалы, но оша всё равно хотел услышать, что она наплевала не только на старшего сына. Что дело не в нём, что он - не грязь, которую даже мать поспешила смахнуть.
        - Она всем говорила, что я родился недоношенным, но… Я чувствовал, это враньё. Орманд тоже не верил. Он считал меня ублюдком и постоянно называл «оша». Я так хотел отделаться от этого слова, что сам ополчился на всех оша. Я знаю, что всё детство оскорблял тебя и натравливал своих дружков - сам-то я был младше и слабее, - на лице Ризара появилась то ли виноватая, то ли проказливая улыбка. - Знаю, что это так просто не забыть. ещё знаю, сколько раз приходил побитым из-за тебя. Я не хочу судить, кто прав, а кто виноват. И я говорю даже не о том, что ты мне брат - у тебя есть право сомневаться. Мне надо показать, что мы похожи, у нас одна цель.
        Найдер прикрыл глаза, прислушиваясь к себе. Нет, не получалось у него почувствовать хоть каплю жалости к Ризару. Ну да, судьба к парню отнеслась не лучшим образом - это если поверить в его слова. Мать врала, отец унижал. Бедный мальчик. Найдер снова прислушался - и снова не почувствовал никакой жалости.
        - Лет после десяти я уже не походил ни на Орманда, ни на мать. Ты помнишь, он ведь до того, как облысел, был светловолосым? - тонкие губы Ризара исказила ухмылка. - Ему даже стоять было стыдно рядом со мной. И в четырнадцать, когда я стащил у него мелочь, Орманд не упустил шанса выгнать меня из дома. Видишь, мир к нам обоим не был добр.
        - Какой кошмар. Судьба вообще штука жестокая. Мне что теперь, всех жалеть? Так никакой жалости не хватит. Я лучше о себе подумаю и своих людях. Что с моими миллионами, ты, чёрт? Что происходит?
        - Я же сказал, просто послушай меня! - в голосе брата мелькнуло раздражение, хорошо знакомое самому Найдеру. Даже тон был выбран такой же. - Успеешь свои ценные мысли озвучить.
        Ризар потёр заросший щетиной подбородок и выдохнул:
        - Я хоть и жил в Цае, совсем не умел выживать. Пытался воровать, связался с какой-то бандой, но меня избили за непослушание и бросили в канаву. Потом познакомился с девчонкой из трущоб, мелкой воришкой. Её звали Марка. Мы решили попробовать зажить честной жизнью, но без документов, без образования в Кионе это невозможно. У нас не было ни жилья, ни денег, и она заболела. Тогда я пошёл в добряки, которые испытывают на себе новые лекарства. Это принесло деньги, только Марка всё равно умерла.
        Лицо Ризара не изменилось, но в голосе слышался надрыв. Ну, а кто не терял близких? Такая уж она, эта чертова жизнь.
        - Ну и? - поторопил Найдер, не удержавшись.
        Ризар глянул исподлобья и на секунду показалось, что он вот-вот набросится.
        - Я хотел уехать из Арлии, но для этого требовалось немало денег. Я снова пошёл в добряки и так познакомился с Лаэртом Адваном. Сразу было понятно, что он практикует что-то запретное. Но он предложил много, очень много. Я даже не поверил сначала - ему было-то лет девятнадцать, ну откуда у него столько денег? Но Лаэрт заплатил четверть - уже много! - и я решил рискнуть. Так у меня появилась магия.
        Ризар, сжав кончики пальцев, приложил их к щеке и повёл вниз, точно рисовал на коже черту. Волосы посветлели, исчезла щетина, глаза стали больше, а губы пухлее - и вот уже напротив сидела милая блондинка, но с мужским телом. Найдер отшатнулся, и «девушка» рассмеялась грубым смехом. Ризар провёл рукой вверх, возвращая своё лицо, на котором сияла широкая ухмылка.
        - Вот так, Найдер. Мне потребовалось немало времени, чтобы научиться менять облик полностью, но оно того стоило. Магия - огромная сила, которая в правильных руках может стать чем-то большим.
        - Это у тебя-то правильные руки? - тихо спросил Найдер. - Что всё это значит?
        - Магия решила мои проблемы. Я больше не нуждаюсь в деньгах. У меня нет врагов. Я могу получить всё, что захочу, и никто никогда не поймает меня.
        - И? - нетерпеливо воскликнул оша. - Что тебе нужно, чёрт?
        - Я говорил, что хочу жить честно - это желание не изменилось. Но законы написаны не для таких, как мы - не переписать ли их? Я больше не хочу прятаться. Пора нам взять всё, что у нас отняли или что недодали.
        Найдер с громким вздохом потёр виски. Чертов сумасшедший. Лучше бы он оставался Кантором Ризаром и по-прежнему сыпал сладким обещанием миллионов.
        - Если у нас появится магия, мы возьмём власть в свои руки. Кион будет наш.
        - Мы - это кто?
        - Ты, я, мои люди. Уже никто не скажет ни слова про наше происхождение, нашу веру, наши мечты. Мы сможем переделать мир под нас, для нас.
        - Ты псих, тебе там ничего не сломали внутри, когда пичкали лекарствами?
        - Почему ты так говоришь? Я хочу как лучше для себя, вот и всё. Я долго был отверженным и прятался по норам, но теперь пора заявить о себе. Город ответит за всё.
        Найдеру хотелось отвернуться. Он понимал Ризара, хорошо понимал. Мысли того, мечты были так хорошо знакомы самому Найдеру. И, может, у объявившегося братца действительно были силы поставить город на колени, и он хотел поделиться пьедесталом с братом. А с людьми того?
        - Найдер, - голос Ризара прозвучал по-деловому. - Хорошо, ты можешь не выбирать мою сторону. У меня есть миллионы. Я заплачу, как обещал. Просто приведи ко мне Лаэрта.
        - А есть ли? Что ты сделал, чтобы получить их?
        Надо отказаться. Ударить эту подлую морду по носу, по скуле или челюсти, развернуться и уйти. Ризар предлагает не то дело, которое может стать им опорой. Но если… В миллионах ведь были мечты не только его, но и Джо, Раза, Рены, Феба.
        Откинувшись на спинку кресла, Ризар с самодовольной улыбкой на лице скрестил руки.
        - Как думаешь, что может сделать человек, который способен принимать любой облик? Я грабил и обманывал в течение пяти лет. Поверь, Найдер, сейчас моему счёту позавидует даже финансовый министр, а ведь про сумму его взяток ходят легенды.
        - Допустим. Но почему ты сам не найдёшь Лаэрта? Неужели магия не поможет подобраться к нему? Зачем ты нанял нас?
        - Скажем так, - на худом лице Ризара появилась ухмылка. - Была нужна свежая кровь. Лаэрт ведь не прост. Он знает, что изобрёл то, что в неправильных руках способно стать мощнейшим оружием. Почему же тогда он то один, то среди слабаков-учёных? Лаэрт начал с себя. У него тоже есть магия.
        - Чёрт возьми, - прорычал Найдер, подавшись вперёд. - Какая? Почему ты, прыщ, раньше не рассказал этого? Что, чёрт возьми, происходит?
        - Дай мне договорить, Найдер. Ты прыгаешь из стороны в сторону, и я даю тебе кусочки информации, а не всё и сразу. Послушай, не перебивая, ты ведь сможешь?
        Найдер заскрипел зубами от злости. Рука сама потянулась к трости, но он не дал ей коснуться набалдашника.
        - Получив результат, Лаэрт отпустил меня и взялся за других. Он изучал их как подопытных крыс, а потом вышвыривал, растерянных, не знающих, что делать с новыми способностями. И опасных, - Ризар плотоядно улыбнулся, даже скорее оскалился. - Все они - такие же отверженные, как ты или я. Есть и другие - кого назвали больными магией и вышвырнули на задворки. И все они готовы на многое, им только нужен шанс. Город не замечал их готовности, отбирал последние крохи, но заметил я, и я дам им шанс. Вместе мы склоним чашу весов в нашу пользу, как давно было пора. Лаэрт возомнил себя богом, который способен дать людям божественную искру, но её не заслуживают все. Магия должна оказаться в правильных руках.
        Найдер поглядел на свои ладони. Однажды он крутился на площади перед Академией Искусств и срезал кошельки у зевак, пришедших поглазеть на бесплатное выступление студентов. Какая-то женщина поймала его, но, внимательно осмотрев руки, сказала, что у него пальцы пианиста, и ему надо начать занятия, а затем отпустила.
        Нет уж, такие руки никак не могли быть «правильными». Они принадлежали вору, мошеннику, убийце, но не тому, кто мог получить магию.
        - Подумай, Найдер. Да, не мы выбираем магию, но любая способность - величайший дар. Что бы ты тогда смог? О чём ты мечтаешь, скажи мне?
        Найдер ответил холодным взглядом. Хочет болтать и исповедоваться - пожалуйста, но в ответ он не услышит ничего. Оша положил трость на колени и развалился на диване.
        - Да вот ещё. Давай, продолжай, что ты там собирался рассказывать.
        Развязный тон дался с трудом. Хотелось, чтобы здесь оказался Раз, а ещё лучше - отец, вот уж кто смог бы дать мудрый совет!
        Да, магия способна на многое, очень многое. Она лучшее подспорье, чем миллион линиров, десять или даже сто. Но разве за силу не нужно платить?
        Впрочем, плевать на это. Едва ли Ризар мечтал о лучшем будущем для Киона. И проклятый город не заслуживал его, но в нём проживал миллион человек, и о некоторых из них действительно стоило побеспокоиться.
        Противный голосок внутри ехидно спросил: «Точно?»
        Точно. Отец учил так. В этом была суть оша: за своё племя - хоть через боль, но делать всё, что требуется. Услышать каждого. Отдать последнюю крошку. Драться до крови, до смерти.
        Только вот было ли это племя? Те, кто бродили по Арлии? Нет, своим кочевой народ Найдер не мог назвать. Те, кто жили в «Вольном ветре»? Да, но… В то же время Раз сам снова и снова отворачивался от друзей и был готов поставить их жизнь под угрозу в угоду своей ненависти. Рена мечтала о том, чтобы поскорее уехать. А Феб и вовсе был сопливым ребятёнком. Хотелось назвать их своими людьми, но были ли они готовы отплатить той же монетой?
        - Я долго изучал природу магии. Затем попытался подобраться к Лаэрту, чтобы понять, почему за столько лет он так и не обнародовал своё изобретение, что нужно ему на самом деле. А этот глупец просто хотел идеального результата! Видите ли, магия погубила его брата, и он не был готов рисковать другими. Наверное, только всякими бродяжками, - на лбу Ризара появилась жёсткая складка, и он стал выглядеть ещё старше, ничего в нём уже не выдавало настоящий возраст.
        Найдер отложил трость, подавшись вперёд. А вот это уже интересно. Понять, что произошло у рыжего, не стоило большого труда: что-то было слишком очевидно, а что-то выдала Рена, поддавшись своему любимому «спасём Раза!».
        Что же, Лаэрта мучила совесть за то, что он сделал с младшим братом? Или это была официальная версия, которую он хотел скормить миру?
        - Найдер, я тебе прямым текстом говорю: мне нужно больше силы, чтобы взять власть в свои руки. Да, я подобрал кое-кого из «созданий» Лаэрта и уличных магов, но их мало. Магия - мощное оружие, однако ружья и револьверы - тоже. Поэтому-то я всё и затеял: если Лаэрт будет работать на меня, я сам смогу решать, кого наделить способностями, - на лице Ризара опять появилась ухмылка. Хотелось стереть её ударом кулака. - Но от такого предложения Лаэрт откажется, поэтому я хочу, чтобы вы привели его ко мне силой.
        Найдер несколько раз провёл рукой по трости из стороны в сторону. Обычно это движение успокаивало его, но не сейчас.
        Он ведь просто хотел иметь достаточно денег, чтобы заткнуть все паршивые рты, которые смели унижать его, и начать жить так, как мечтал, но не мог из-за предрассудков. А чертов Великий Отец, видимо, решил поиграть с ним. Да, это не просто невидимый мужик, это какой-то идиот, пихнувший выбор судьбы города в руки того, кому всё это вообще не сдалось.
        Ризар был серьёзен и мог пойти на многое ради своей задумки - сомневаться не стоило. Найдер взглянул на брата, и ему стало не по себе. Это был уже не тот мелкий жестокий зверёныш, который всегда стремился укусить и тут же убегал прятаться в нору. Нет, он как будто стал взрослее самого Найдера, сильнее и, стоит признать, опаснее.
        И его слова давали слишком большой выбор.
        Убить Ризара, уберечь город от сумасшедшего, но не получить свои миллионы.
        Закончить дело, забрать деньги и уйти в закат, но подвергнуть Кион опасности.
        Закончить дело и встать с братом рука об руку, чтобы вместе поставить город на колени.
        - Почему мы? ещё и папашу своего нанял! Зачем? Я не понимаю, ты просто хочешь власти? А дальше-то что?
        Ризар подставил руку под голову и со вздохом начал:
        - Я ведь завидовал, что у тебя есть настоящий отец. И когда «мой» меня выгнал, я даже хотел попросить у Чандера помощи. Я знал, что он не откажет и примет. Так и не попросил, как видишь. Но я наблюдал и за ним, и за тобой. За тобой - даже после смерти Чандера. Ты сделал неплохую карьеру, а ценные кадры не стоит упускать из виду. Когда я узнал, что Лаэрт готов представить министрам своё изобретение, начал действовать. Я делал ставку на тебя, а Орманда нанял так, на всякий случай. Других нет. Это твоё дело, Найдер, а единственный заказчик - я. Выполни моё поручение, и я тебе дам миллионы и силу.
        Ризар поднялся и тяжёлой походкой прошёл к окну, вставая спиной к Найдеру. Оша уставился на него прожигающим взглядом.
        Он не знал, что делать и, наверное, такую растерянность чувствовал впервые.
        Отец учил, что если есть силы, надо защищать не только своё племя, но и всех, кто в этом нуждается. Он бы не хотел, чтобы сын позволил сумасшедшему взять город в свои руки.
        Кион учил другому. Или выходи на бой, или трусливо прячься в норе да помирай. Он не прощал слабости и не давал много шансов - один-единственный, который приходилось вырывать у других силой. Такой город не заслуживал помощи, и по-хорошему надо бы забрать свои миллионы и уйти. Взять Джо, дать Рене денег на отъезд, Разу, и пусть играется со своей ненавистью как хочет. И Фебу, чтобы тот вернулся к богатенькой жизни.
        Если они смогут вспомнить о деле. Рена бросится за Разом даже в пропасть, а рыжий и готов на это. Он совершил уже две ошибки, и каждая новая отбирала больше, чем предыдущая.
        Ризар предлагал деньги, предлагал силу. Он также хотел поставить Кион на колени и показать, кто чего стоит на самом деле. Но та ли это была стоимость?
        - А потом? Чего всё это будет стоить? Ты не боишься сдохнуть где-то под забором, выкинутый более сильными?
        - Я устал пресмыкаться, Найдер. Этот город слишком долго затаптывал таких, как мы… Я готов рисковать, чтобы получить то, что мне никогда не дали бы. Я возьму то, что хочу. И если нужно развести огонь, чтобы город увидел таких, как мы, я стану этим самым огнём.
        Найдер заметил, сколько раз прозвучало «я». Чертов эгоист. Если Ризар и был оша, то самым неправильным - не умел он думать о своих людях и не желал учиться. Подобранные подопытные Лаэрта не были его племенем. И вряд ли даже брата он видит по-настоящему равным себе.
        Найдер скрестил руки.
        - Ты где таких слов понабрался, уголёк? Я знаю, что такое риск, я сам готов на многое. Но одно дело - прыгнуть выше своей головы, сделать то, что пугало, и совсем другое - начать заведомо невозможное. Ты можешь часами смотреть на птиц, но крылья от этого у тебя не вырастут, поэтому лучше учись ходить, а затем - бегать.
        Ризар отошёл от окна и сел на подлокотник кресла, одну ногу поставив на сиденье.
        - Найдер, я знаю, о чём говорю. Дело в том, что мне осталось немного, и я не хочу остаток времени прожить, так и не узнав другой жизни. Я хочу успеть взять всё, что мне причитается, - Ризар сделал паузу. - У магии всегда есть цена. Ты можешь заплатить здоровьем, свободой, любовью, мечтами - чем-то да придётся пожертвовать. Этот закон не писан, но он есть, я знаю. После каждой смены облика я становлюсь чуточку старше. Разве похож я на двадцатилетнего? Рассказать тебе, как колени ноют на погоду? Как стреляет в шее, если лечь не на тот бок? Я бодрюсь, как могу, но я разваливаюсь, Найдер. Поэтому я с тобой так откровенен. У меня просто никого нет, и я уже не успею никого найти. Я хочу знать, что когда я умру, Кион останется стоять на коленях. А ты способен удержать его.
        Найдер прижал руку к щеке. Черт возьми. Впервые внутри шевельнулось что-то, похожее на жалость к Ризару.
        То, что у них была одна мать, никогда не делало их по-настоящему родными в глазах Найдера. Но оказалось, что между ними куда большая связь. И пусть в прошлом оставались сотни оскорблений и десятки драк, они могли стать семьёй. Одним племенем. У них схожие судьбы, мечты, взгляды. Но как вот так запросто поверить Ризару и перейти на его сторону?
        И если правда про скорую смерть, то… Черт возьми, накопленные братом миллионы могли перейти к Найдеру, а Кион - стать его городом, только его.
        Прав был отец, правы были друзья, прав был жестокий город - правда каждого имела право на существование, но выбрать сейчас стоило одну из них. Какую - сказать бы не смог ни один бог, наверное.
        - А если больше не менять облик?
        - Магия - продавец с жестокими условиями. Если ты берёшь у неё товар, ты обязан им пользоваться. Лаэрт говорил, что последствия могут быть любыми. Тогда мне нечего было терять, и я согласился. Мне и сейчас нечего терять, поэтому я хочу успеть что-то обрести.
        Найдер несколько раз кивнул.
        - Ну а сейчас, что тебе нужно от меня, Ризар? Ты ведь рассказал всё это не для того, чтобы я знал. Что ты ждёшь, что я сделаю?
        - Я просто хочу быть уверен, что ты выполнишь дело. Это главное. Забирай потом деньги, магию или всё вместе, уходи или оставайся - выберешь сам. Но сделай всё, чтобы привести мне Лаэрта живым. Я верю в тебя, но твоя команда… Она ненадёжна. Ты полагаешься на парня, у которого вместо мозгов порошок из таблеток, на труса, на влюблённую девчонку и на безрассудную сестру. Скажи мне, что если они передумают, ты доведёшь дело до конца.
        Поднявшись, Найдер смерил Ризара взглядом.
        - Это мои люди, и я верю в каждого из них. Мы доведём дело до конца, готовь деньги, чёрт. Об остальном поговорим завтра.
        Постукивая тростью по деревянному полу, Найдер вышел из комнаты.
        - Помни, что твоими могут стать все деньги и сам город, - донеслось вслед.
        Найдер знал, что о таком забыть невозможно. И хотел бы он, чтобы в мыслях было столько же уверенности, как в его словах, но бросить другому громкую фразу куда легче, чем твёрдо решить для себя.
        21. Тот мальчишка был чудовищем
        Рена подала Лаэрту бокал шампанского, и тот взял его, смотря тяжёлым, испытывающим взглядом. Она знала, какие слова он ждёт, но не понимала, как лучше ответить, поэтому сделала вид, что залюбовалась красиво украшенным залом.
        Они попали в настоящее лето, нет, скорее в прекрасный сад. Всё вокруг утопало в зелени, а под потолком пели яркие тропические птицы, сидящие в золочёных клетках. Стены зала были задрапированы легчайшей белой тканью, и по ней тянулись цветочные гирлянды. По краям стояли стеклянные столы с закусками, в центре, между растительными композициями, высились мраморные статуи. Немалую часть занимала сцена, на которой уже расположился оркестр и играл тихую, приветственную мелодию. Свет приглушили, и полумрак создавал таинственную, будоражащую атмосферу.
        Рена с детским восторгом осматривала огромный зал и любовалась гостями. Это была уже не та пёстрая толпа, какой обычно выглядели кионцы, а общество достойных, утончённых людей. Девушка внезапно почувствовала себя самозванкой - хоть у неё и было приглашение, и появилось она во дворце вместе с остальными гостями, но пришла сюда совсем за другой историей.
        - Кираз здесь? - Лаэрт задал свой вопрос вслух. Голос звучал уверенно, но по тому, как крепко он сжимал ножку бокала, было видно, сколько для него значит ответ.
        И как же хотелось сказать: «Да», чтобы дать надежду. Но это слово могло погубить план. Как и «Нет».
        - Лаэрт, дай мне немного времени, и ты всё узнаешь, - Рена постаралась улыбнуться как можно более мягко, понимающе.
        - Берёшь ещё паузу? - он улыбнулся в ответ и пошёл по залу, изредка кивая то одному гостю, то другому.
        Рена огляделась, выискивая взглядом Раза, но не увидела друга и двинулась за учёным следом.
        - Да, - кивнула девушка. - Давай сделаем вид, что это просто вечер, а мы - обычные гости.
        - Не могу, Рена. Я постоянно думаю о Киразе, о Дне прогресса, о магии - в моей голове слишком много мыслей, чтобы выкинуть их даже на один час.
        - Тогда задай мне другой вопрос, может быть, я смогу хоть немного облегчить твой груз.
        Лаэрт мелодично рассмеялся и поставил бокал на поднос проходящего мимо официанта. Рена уцепилась взглядом за бокал - сделал ли учёный хоть глоток? В нём была таблетка, блокирующая магию, и от неё мог зависеть исход всего дела.
        - А не будет ли после него ещё одной паузы? Расскажи мне, кто стоит за вами? Кираз не мог ни с того, ни с сего прийти за мной. Кто вас нанял?
        Вопрос прозвучал так буднично, точно он на самом деле ничего не значил. Рена посмотрела на профиль Лаэрта, но его лицо оставалось беспристрастным. Наверное, он правда по-настоящему не боялся за себя, ему был важен только брат.
        Разу это тоже было важно. Рена до сих пор переживала насчёт того, как поступит друг, когда встретится с Лаэртом лицом к лицу. Решать только ему, и никакие миллионы не могли отнять у него это право. Но решение следовало строить на правде, а то, что Лаэрт знает что-то такое, что неизвестно Разу, нортийка не сомневалась.
        - Я расскажу, но у меня есть ещё один вопрос к тебе. Мы можем остаться наедине?
        Удивившись, Адван встал напротив Рены.
        - Что ты задумала?
        Узнать правду. Пусть братья не могли поговорить напрямую, но расчёт был на то, что Раз пойдёт следом и услышит слова, которые Лаэрт не сказал ему лично. Это был нечестный приём, но Рена чувствовала, что только так она даст им настоящее право выбора.
        - Я правда хочу поговорить с тобой, - как можно честнее ответила девушка. - Наверное, я выбрала самый неподходящий момент, но это нужно.
        Оркестр закончил играть мелодию. На сцене появился мужчина во фраке, готовый сказать торжественную речь. Гости замолкали и поворачивались к нему лицами.
        - Хорошо, идём, - кивнул Лаэрт и первым направился к выходу в виде арки из тонкой золотой проволоки, украшенной цветами.
        Приехали последние гости и заспешили через арку на голос мужчины во фраке. Рена осторожно взяла Лаэрта под руку, чтобы не потерять его в толпе, и вместе они вышли в коридор, устеленный толстыми коврами.
        Девушка потянула учёного за поворот. Она помнила план дворца, и вся её надежда была на то, что нужные комнаты открыты, а Раз пойдёт следом.
        Прячась за спинами гостей, цветочными композициями и мраморными статуями, Раз внимательно наблюдал за Реной и Лаэртом. Самый проклятый человек на земле, казалось, специально вставал так, чтобы не показывать лица. Раз видел его спину или профиль, но никак не мог поймать взгляд брата. Это не было нужным, не стоило раньше времени показывать себя, но до безумия хотелось посмотреть на Лаэрта - спустя столько лет, спустя столько ненависти и проклятий.
        «Тысяча один, тысяча два, тысяча три…» - быстро пронеслось в голове.
        Наверное, несмотря на самоуверенные слова, что дело закончится сегодня, у них был самый непродуманный план из всех. В первом, лёгком варианте Раз следил за Лаэртом, Найдер разведывал обстановку, затем они забирали учёного. Пока ничего не препятствовало такому развитию событий, да и прошло всего восемнадцать минут, но Раз уже не мог ждать и чувствовал, что что-то идёт не так.
        «Тысяча двадцать пять, тысяча двадцать шесть, тысяча двадцать семь…» Он сжал футляр с таблетками, лежащий в кармане брюк. Мысли снова стали выстраиваться в холодной равнодушной последовательности.
        Раз боком проскользнул между двумя группами разговаривающих и встал рядом со столом с шампанским, спиной к Лаэрту и Рене. Они были совсем близко, но недостаточно, чтобы услышать слова. Быстро обернувшись, Раз скользнул взглядом по фигуре брата и снова уставился на стол.
        За прошедшие шесть лет Лаэрт вырос на сантиметр или два и по-прежнему оставался немного выше, хотя комплекцией братья походили друг на друга. Если им придётся столкнуться, физической силы учёному явно не хватит - едва ли жизнь в Арионте закаляла больше, чем Цай. Но что насчёт магии? После встречи с Кантором Ризаром Найдер подтвердил, что у брата есть сила, однако они так и не знали, на что тот был способен.
        Заметив, что Рена и Лаэрт направились к выходу, Раз с хмурым видом скользнул следом. Девушка изменила план. Ей полагалось оставаться с учёным в окружении людей, чтобы к нему было легче подобраться.
        «Восемь тысяч семьсот пятьдесят, восемь тысяч семьсот пятьдесят один…» Раз, таясь всё меньше, уставился в спины прожигающим взглядом. Рена держала Лаэрта под руку, и они, шагая под аркой из цветов, так гармонично смотрелись в окружении аристократов, на приёме в настоящем дворце, словно это была их жизнь, общая жизнь.
        Раз достал из кармана игральные кости, посмотрел на грани - семёрка, которую считали числом удачи - и быстро убрал назад. Удача им не помешает. Дело надо выполнить любой ценой, а все эти глупые мысли - выбросить да побыстрее
        Когда Раз вышел из зала, он едва успел увидеть, как пара свернула. Он прошёл до конца коридора и замер, осторожно поглядывая за угол. Оба скрылись за дверью одной из комнат. Раз вспомнил план дворца - Рена явно знала куда идти, но что она задумала?
        Сначала соседняя дверь не открылась, но Раз толкнул её посильнее, и створка поддалась. Судя по запаху сигарет и вина, кто-то совсем недавно ушёл отсюда. Раз осмотрелся. Комнаты спланировали едиными, но затем их разделили двумя перегородками, между которыми появился узкий замкнутый коридор. Было это результатом ошибки или хитрости, но сейчас оно служило им на руку. Наверное.
        Центр правой стены занимала большая картина, тянущаяся от пола почти до потолка. Раз осмотрел её и потянул за раму на себя - полотно оказалось потайной дверью и послушно открыло проход. Это было узкое пространство - не больше сорока сантиметров, но длинное - метра три, во всю ширину комнаты. Напротив - ещё одна дверь-картина. Раз коснулся обратной стороны, но не толкнул её, чтобы перейти в соседнее помещение. Он закрыл первую дверь, оставшись в темноте, и прислушался.
        Должно быть, перегородки были совсем тонкими - голоса разговаривающих слышались так хорошо, словно они стояли прямо здесь, всего в нескольких сантиметрах.
        - Опять вопросы, - Лаэрт ответил лениво-насмешливым тоном.
        Его голос звучал старше, чем помнил Раз, но всё равно так знакомо.
        - Да, - настойчиво сказала Рена. - Конечно, ты снова можешь взять паузу и не отвечать, но я прошу, расскажи мне правду. Что тогда произошло?
        Хотелось заорать: «Нет!» Она что, хотела, чтобы Раз услышал Лаэрта? Услышал, как собственный брат врёт и ищет оправдания?
        - Это слишком долгий рассказ. Я не хочу, чтобы после него ты стала хуже думать о Киразе или бояться его.
        Хуже думать! Это Лаэрт сходу придумал или уже заранее знал, как будет сплетать ложь?
        «Одиннадцать тысяч девятьсот один, одиннадцать тысяч девятьсот два…»
        Раз хотел выломать стену и сейчас же выскочить в комнату с обличительным криком, но не чувствовал сил на это. Внутри шевелилось сомнение - а если не ложь? Может, у Лаэрта всё же были причины?
        - Я знаю, какой он на самом деле.
        - Кираз, он… - задумчиво протянул брат.
        Отчаянно хотелось увидеть его лицо. Что было на нём: презрение, равнодушие или даже смущение? Что, что, что стало причиной всего, что? Кто был виноват на самом деле? Раз прислонился лбом к стене. Так и рвался тяжёлый вздох, но даже его нельзя было позволить - не здесь, не сейчас.
        - Расскажи мне, - в ответ послышался заботливый голос Рены.
        А она? Действительно хотела знать правду? Из-за кого из них двоих?
        - Хорошо. Ты знаешь, что я изобрёл то, что может пробудить магию в любом. Вот оно - дело, которое начали ещё родители. После моего «Попробуй - узнаешь» в Киразе действительно проснулась магия, хотя он уже миновал возраст, в котором сила, если она есть, проявляет себя.
        - Но ведь она есть в каждом, - заметила Рена. - Вокруг одних - много нитей, они способнее, вокруг других - меньше. Как можно дать магию каким-то лекарством?
        - Так или иначе, я нашёл способ увеличить потенциал. Однако первая проба не удалась. В Киразе оказалось столько магии, что он не контролировал себя - и дело не в отсутствии учения. Он был сильнее, гораздо сильнее любых магов прошлого. И после того, как он… - Лаэрт сделал паузу. - Тогда это стало ядом. О моих опытах узнали. Я уничтожил всё, что было, и доказать ничего не смогли, но меня всё равно отчислили из университета и выгнали из гильдии. Я уехал из Киона, однако не оставил опытов - я хотел превратить яд в лекарство. Ради Кираза, чтобы хоть как-то исправить совершённое. И я смог. Рассчитал идеальные пропорции, нашёл правильную дозу - магия может просыпаться постепенно, и она подчиняется, а не разрушает. Это как… - брат снова замолчал. - Не приручить конкретную особь, а одомашить весь вид.
        Раз так сильно прижался к стене, словно пытался увидеть Лаэрта через неё. Сумасшедший, просто сумасшедший!
        - Это же неправильно! - воскликнула Рена. - Нельзя вмешиваться в естественный ход вещей.
        - Магия - не зло и не добро. Это просто сила, и нам решать, на что её направить. Представь, какие перспективы открываются перед нами! Мы победим большинство болезней, а до какого уровня поднимем науку и технику!
        - Ты правда в это веришь? - в голосе девушки послышалась горечь. - Что магия станет силой, которая пойдёт на благие дела?
        Лаэрт ответил коротко и уверенно, будто отчеканил:
        - Да.
        Раз достал из кармана игральную кость. В темноте он мог только пощупать ответ - четыре точки на верхней грани.
        Лаэрт - самая проклятая четвёрка на свете. Убрав кубик в карман, Раз сжал виски. Он же лгал, так открыто и нагло! Ради Кираза… Да, конечно, он изучал магию ради брата, не ради прорыва в науке, не от желания стать первым. И верил, что та сделает лучше. Будет доброй силой, которую люди используют во имя нового светлого мира. Конечно.
        - Так не будет, - Раз не сомневался, что в этот момент Рена покачала головой. - Я знаю, что магия - не добрый и не злой бог, она служит человеку. Но в этом и дело! Начнётся борьба за твоё «лекарство». Люди не станут использовать его, чтобы сделать что-то хорошее - только чтобы отхватить кусок да побольше!
        - Рена, я не мог оставить свои опыты. Я должен был продолжить их, чтобы исправить то, что произошло. Шесть - шесть! - лет я искал ответы и нашёл. Я не могу молчать - если есть шанс, что магия поможет, надо его использовать. Именно желание сделать лучше было первой целью учёной гильдии, пока она не начала торговать своими мозгами. Ты права, люди есть люди. Я не могу обещать, что не станет хуже. Но ведь так со всем. Даже кухонный нож не в тех руках способен стать оружием. Мы сами решаем, как использовать свою силу, и я верю, что мы сделаем правильный выбор.
        Раз сел на пол, прижав колени к груди. Да, может, Лаэрт и был не лжецом - фанатиком. Он с силой, с огненной верой в дело доказывал правоту и был готов бороться за него. У таких, как он, всегда имелась своя правда. И, наверное, Лаэрт действительно верил, что старался ради младшего брата. Кричи-не кричи, смотри-не смотри - он не поймёт, как больно было Разу.
        Но ему то что теперь делать? Он снова достал кубик из кармана и перекинул из руки в руку. Как мстить тому, кто даже не понимал своего преступления? Но он ведь заслуживал мести - абсолютно точно, без сомнений, без колебаний. Раз же не зря сделал столько ошибок, которые могли стоить друзьям жизни. Сегодня они увидятся, лицом к лицу. Но потом?.. Ответа на этот вопрос не было до сих пор. С губ всё-таки сорвался тяжёлый вздох.
        - Лаэрт, что произошло с Киразом?
        «Замолчи!» - хотелось прокричать Рене, а не прокричать, так зажать уши и не слышать ответа. Он не был готов к ещё одной фанатичной лжи. Не был готов слышать про мальчишку, который смотрел на мир таким открытым наивным взглядом и которого убил собственный брат.
        - Ты ведь знаешь, что раньше маги относились к разным орденам, в зависимости от характера силы? Таких, как Кираз, называли делателями, они могли управлять самим составом веществ. Это как химики высшего уровня, - по голосу Лаэрта показалось, что он улыбается, но с грустью. - Однако его магия проявлялась стихийно - он то двигал предметы, то что-то менял и даже не замечал этого. Думал, научился закрывать двери, не вставая с дивана, и так радовался! - Лаэрт вздохнул тяжко, с надрывом. - Я тоже поверил, что он сумел подчинить магию, но… С нами по соседству жила семья Ольванов. У них была дочь - ровесница Кираза. Он влюбился в неё и однажды решил подложить записку с признанием. А потом застеснялся и побежал доставать послание - вытянул её из кармана девочки с помощью магии. Кираз, довольный, сразу пришёл рассказать мне, что у него получилось и что никто ничего не узнал. Только вот не получилось. Та девочка умерла. Родители думали, что её отравили, согласились на вскрытие, и врачи увидели, что все органы у неё смещены.
        Игральная кость выпала из руки.
        Раз помнил Аниту. Вся в веснушках и со смешной щербинкой между передними зубами. Летом сидела в саду и рисовала, зимой вместе с сёстрами играла в снежки. Однажды даже проходящего мимо Раза позвала. Он смотрел, как она бегает по двору, как смешно вскрикивает, когда в неё прилетает снежок, как хитро улыбается, занося руку для броска, и думал, что никогда не встречал подобной девчонки. Она была не как все в школе - сплошные зануды, помешанные на правилах, а такая светлая и весёлая.
        Её не стало в тот же день, когда он подложил ей записку. Вся улица шепталась - отравили. А если нет?
        Если это он убил её? Аниту. С веснушками и щербинкой. За которой столько подглядывал, о которой вздыхал, которой даже стихи написал. Узнав про неё, он был готов на стену лезть от горя. А сейчас? Узнав, что это он был виноват? На какую стену нужно влезть, чтобы боли хоть на миллилитр, сантиметр или грамм стало меньше?
        Лаэрт мог врать.
        Конечно, он мог врать.
        Только зачем, сейчас-то? Сам себе придумал оправдание за предательство брата? Нет. Не могло так всё совпасть, не могло.
        - А… А… - послышался растерянный голосок Рены. - А если это не из-за него?
        - Я тоже верил в это - заставлял себя верить. Мы жили дальше. Раз хотел раньше поступить в университет и усиленно готовился к экзаменам. Только история повторилась. У нас жила Ночка - бродячая собака, которую подобрал Кираз. Ей было, наверное, уже лет десять, от неё постоянно воняло, а блохи никак не хотели уходить со шкуры, но брат так привязался к ней, что я разрешил ей поселиться прямо в доме. Ночка тоже умерла. Я сам нашёл её тело в саду, после того, как Раз с помощью магии управлял палкой, за которой бегала Ночка. Я должен был проверить, и я сам разрезал ей брюхо. Сердце, печень, лёгкие превратились в кашу, как будто их просто раздавили. Это не могло быть совпадением. И это я дал Киразу яд, который сделал его чудовищем.
        Раз укусил себя за руку, чтобы не закричать, и сжимал зубы всё сильнее, пока не почувствовал привкус крови.
        Ночка. Она правда была вонючей и блохастой. Повсюду таскалась следом, а однажды укусила за задницу Дирана, который постоянно задирал Раза, и это мигом сделало старую псину самым лучшим другом. А друзей ведь принимают любыми. Несмотря на запах и блох Ночка была преданной, более преданной, чем люди. Раз привязался к ней всем сердцем, она стала членом семьи.
        И этого самого друга он тоже убил.
        Он. Он.
        Просто превратил органы в кашу.
        - А потом? - тихо спросила Рена.
        Лаэрт долго молчал и начал медленно, словно не говорил, а поднимал булыжник вместо каждого слова:
        - Я не знал, как уничтожить магию, как научиться её контролировать. Я даже учителей попытался найти! Она ведь, несмотря на законы, по-прежнему существует. Но я не смог. Кираз большую часть времени проводил дома, но даже так он… А что было бы после поступления? Сколькие ещё?.. Это был я виноват, но я совсем не знал, как помочь. Тогда я передал Кираза в больницу. Думал, магию вылечат, он вернётся, но врачи говорили, становится только хуже - меня ни разу к нему не пустили. А я ведь приезжал в Кион ради этого, каждые три месяца! - послышался тяжёлый вздох, даже скорее стон. - Затем Кираз сбежал. Я же знаю, что это он пустил газ на кухне и взорвал больницу. И я боюсь не того, на что он способен, а того, что он думает обо мне. Я не сказал ему правды. Но как сказать собственному брату, что тот - убийца? И разве не я дал ему оружие?
        Раз медленно и с усилием провёл ногтями по лицу, точно пытался содрать кожу. Тот мальчишка не был наивным и не был предан братом. Тот мальчишка был чудовищем и заслужил боль. Он думал, что не должен доверять людям, но оказалось, доверять не стоило самому себе.
        Раз нащупал на полу кубик и ногтем провёл по верхней грани - три точки. Тройкой он считал себя: твёрдой - тем, каким стал, и в то же время немного податливой - от того мальчишки, что жил раньше. Это число называли числом правды. Но никакой правды у него не было. Да и тройкой он не был - нулём, бездарным и ничтожным.
        - Лаэрт… - в голосе Рены послышалась настоящая жалость.
        А что чувствовать ему к брату: жалеть или ненавидеть - Раз уже не знал. Понятно было лишь с самим собой - ненавидеть, самой жгучей ненавистью, и презирать. И можно ли что-то исправить, Раз тоже не знал. Наверное, уже нет. Он и правда сломан, но его не починить. То чудовище не выросло из-за таблеток и боли - оно появилось гораздо раньше.
        Да нет же, нет, нет, нет. Не могло это быть правдой. Просто не могло и всё!
        Но ведь было. Раз чувствовал это кожей, знал разумом, догадывался сердцем - всё и сразу. Его жизнь оказалась неправильной, искорёженной - из-за него самого. И понимать это было также больно, как пережить больницу.
        «Биллион, биллиард, триллион, триллиард» - Раз никак не мог подобрать нужное число. Что шло дальше? Наверное, уже не было тех чисел, которые могли успокоить.
        Он повертел кубик в руках, поднялся и на ощупь нашёл дверь. Нельзя сидеть здесь вечность. Не появятся новые числа, не появятся решения или ответы, но с каждой секундой он будет всё сильнее превращаться в того мальчишку, пугливого и глупого. Того, который не знает сам себя. А чтобы узнать, нужно выйти и встретиться лицом к лицу.
        Раз открыл дверь и шагнул внутрь комнаты. На несколько секунд он зажмурился, а когда глаза привыкли, увидел Лаэрта. Они уставились друг на друга, и Разу казалось, он видит в зеркале самого себя - только более взрослого и темноволосого.
        Вспомнилось: дальше шли квадриллион, квадриллиард и квинтиллион. Но их было мало. Он больше не мог положиться на числа - весь этот хаос оказался сильнее их, в какой бы системе они ни выстраивались.
        Лаэрт, как будто, совсем не изменился. Да, стал старше, мужественнее, обзавёлся щетиной, но хмурился и поджимал губы с таким знакомым видом. Серые глаза по-прежнему напоминали северное небо, и даже волосы топорщились, как раньше. А на правой руке Раз увидел чернильное пятно - такое маленькое, что едва разглядишь. Но он разглядел. Он знал, что оно будет.
        И всё внутри так предательски дрогнуло и запросилось шагнуть навстречу.
        Но Раз знал, что делать шаг нельзя ни в коем случае. Сначала нужно узнать. Вдруг в слова брата всё же закралась ложь, вдруг он не… Вдруг Раз не… Но как бы то ни было, тот «яд» дал ему Лаэрт - проклял быть чудовищем и убивать. История началась из-за него, и этого тоже не отменить.
        - Кираз, - едва слышно прошептал Лаэрт.
        Тот, опустив руку в карман, крепко сжал игральный кубик и холодно произнёс:
        - Ты пойдёшь со мной, брат.
        Лаэрт шагнул вперёд, но Раз резко вскинул руку, чтобы не подпустить к себе, и тот отшатнулся:
        - Не бойся, у меня нет магии, - на лице появилась грустная улыбка. - Я же лечусь, как ты и хотел.
        - Хорошо, Кираз, - твёрдо ответил Лаэрт, смотря брату в глаза. - Я пойду с тобой.
        22. Только одно племя и одно дело
        Бело-красный камзол жал в плечах. Хотелось сбросить его и спрятать как можно дальше, что бы никто не увидел в таком виде. Вместо этого Найдер приосанился, стараясь держаться также, как остальные музыканты.
        Когда распорядитель дал команду, и они начали занимать свои места, Оксан шепнул:
        - Ну иди, парень. Если что, указывай на меня.
        Кивнув, Найдер вылетел из зала. Первые гости ещё только начали появляться, и они даже не обратили внимание на спешащего.
        Разу и Рене направили приглашения, а вот о себе оша пришлось побеспокоиться, и в этом помог список коллективов, которые должны были выступать на приёме. Среди факиров, акробатов, фокусников, наездников, только у музыкантов был шанс на то, что Найдер сойдёт за своего. Глава оркестра не устоял перед красотой линиров и охотно «принял» новичка.
        - Эй ты, - послышалось от входа.
        Слуга в золотой ливрее с презрением уставился на Найдера.
        - Ты что здесь делаешь? Твоя братия во дворе, выметайся.
        «Братия!» Надо же, какой вежливый. Так прилично сказал об оша, которые готовили в саду выступление на лошадях, вот уж спасибо. На лице появилось холодное выражение, Найдер отчеканил:
        - Я с оркестром, - в доказательство он протянул скрипку, а руку, держащую трость, завёл за спину.
        С ещё большим презрением слуга ответил:
        - Ну вот и иди в зал. Смотри у меня, я слежу за тобой! Пропадёт что - мигом тебя сдам.
        Найдер вернулся, делая глубокие вдохи, чтобы успокоиться. Он обернулся - мужчина пристально следил за ним. Ублюдок чертов. Но пусть хоть все глаза высмотрит.
        Оша снова присоединился к музыкантам, простоял с ними минуту, затем обогнул сцену и скользнул за белое полотно, скрывающее дверь. Он миновал коридор, которым пользовались слуги, затем вернулся в гостевую часть.
        Найдер увидел, как Лаэрт в одиночку вошёл в зал быстрым уверенным шагом. Видимо, Рена задержалась - не страшно. У них достаточно времени.
        Во дворец прибывало всё больше гостей. Залы наполнились голосами и смехом, и казалось, что пригласили не пятьсот человек - тысячу, никак не меньше. Драгоценности, пёстрые наряды, бесконечная череда лиц - и все такие надменные, холодные. Будто и не было прошлого, и снова во дворце собрались короли да их прикормыши-придворные.
        Найдер, держа в голове план здания, осматривал открытые коридоры и комнаты. Он повернул в узкую галерею, по обе стороны которой стояли витрины. Под стёклами всеми гранями переливались драгоценные камни: прозрачные алмазы, крупные кровавые рубины, сапфиры, вобравшие всю краску ночного неба, и многие, многие другие. Жадно уставившись на них, Найдер почувствовал возбуждение - в голове тут же закрутились мысли, как можно вскрыть витрины, как забрать драгоценности, как скрыться… Об этом можно будет подумать после того, как они обменяют учёного на свои миллионы.
        От другого выхода послышались голоса, и оша метнулся за стену. Один из них был знаком, хорошо знаком - низкий, чуть свистящий из-за пары выбитых зубов.
        - Да, нам явно стоит обсудить это дело, дан Кадар.
        - Обязательно. Был рад знакомству.
        Найдер быстро выглянул: пузатый мужчина развернулся и скрылся за поворотом, а Орманд Льянал замер напротив одной из витрин - и сразу спрятался за стеной.
        Оша держал скрипку за гриф так, как если бы это была трость, и даже пальцы легли под головку таким естественным жестом, будто он держал их под клювом коршуна на набалдашнике.
        Итак. Орманд здесь, а значит, и его банда. Этого стоило ждать, учитывая встречу с Дерком в доме организатора приёма - Найдер и стал обходить дворец, чтобы учесть все «но». Однако Ризар говорил, что дело принадлежит Найдеру - и всё же он позволил отцу остаться в игре. Что же, наверное, стоило разобраться с Ормандом раньше. Слишком долго они махали друг перед другом кулаками, но никак их не скрещивали.
        Найдер осторожно шагнул к двери напротив и проверил - открыто. Он оставил там трость со скрипкой, затем снова выглянул: Орманд медленно шёл по коридору, рассматривая драгоценные камни. Когда шаги послышались совсем рядом, оша прыгнул к Льяналу, обхватил его шею предплечьем и дёрнул назад. Тело того оказалась на удивление мягким и рыхлым, мужчина потянулся вперёд, пытаясь перебросить Найдера через себя, но оша за несколько сильных рывков затащил его в комнату и выпустил, ударом в спину оттолкнув на середину комнаты.
        Едва захлопнулась дверь, как оба вскинули револьверы, нацелив их на грудь другого.
        - Мы это уже проходили, - Орманд оскалился. - Надо было стрелять, пока ты держал меня.
        - Ну так хоть ты не допусти ошибку! Ну, стреляй! Или что, боишься, жена обидится из-за моей смерти и на лысину тебе плюнет?
        Найдер знал, что слова излишни. Просто один выстрел. Или схватить трость и размозжить голову. Да хоть струну у скрипки вырвать и задушить! И злость так отчаянно рвалась наружу, но что-то внутри не давало поднять руку и закончить давно начатую нелепую игру. Это ведь была не его игра. Она касалась отца, матери и Орманда. И пусть та кионка едва могла назваться настоящей матерью, но… Как Льянал боялся убить её сына, так и Найдер боялся убить её мужа.
        Оша опустил револьвер.
        - Давай поговорим.
        - Что я слышу, ты по-человечески разговаривать научился? - мужчина хохотнул.
        Найдер взял трость и, опустившись на низкий бархатный диван, с облегчением вытянул больную ногу. Он всё говорил Разу, что из-за чувств того дело будет поставлено под угрозу, но почему-то вдруг так вышло, что чувства самого Найдера тоже оказались замешаны.
        Скривив губы, Льянал опустился на диван напротив. Потрескивающий камин, простые полосатые обои, несколько пейзажей на стенах, смешной круглый пуфик - всё казалось таким обычным и уютным, что посмотри со стороны - увидишь, как отец с сыном сидят в гостиной за разговором.
        Но не было тут ни отца, ни сына, а только два ублюдка, которые никак не могли убить друг друга или разойтись раз и навсегда.
        - Да, не всё же мне по полям скакать, книжки умные читать тоже успеваю. Ты знаешь, кто ещё охотится за Адваном?
        Найдер решил прощупать границы того, что было известно Орманду. Ризар мог вести свою игру и пообещать отцу то же самое, что и ему.
        - Почему я должен говорить тебе про это?
        - Что лучше, когда мешает один или сразу несколько? Дай мне убрать остальных, самому же будет легче. Останемся только мы двое.
        Орманд помолчал, пожёвывая губу, и ответил:
        - Я не знаю. За всё время я не нашёл следов других. А ты?
        - И я не нашёл.
        - Ты же не думаешь, что?.. - Орманд не договорил, но многозначительно посмотрел на Найдера.
        Это было похоже на искреннее удивление. Может, Ризар правда втянул отца в охоту, потому что хотел уцепиться сразу за несколько шансов, но не доверял остальным.
        - Ну что, будем опять воевать друг с другом, пока не упустим Адвана?
        На лице мужчины появилось надменное выражение:
        - У меня всего одна сделка, которую я могу тебе предложить - ты отдашь мне «Вольный ветер», и катись на все четыре стороны.
        - Зачем? - воскликнул Найдер, подавшись вперёд. - Тебе ведь не земля нужна! Это мой дом, и я буду бороться за него до последнего, ясно?
        - Земля, она самая, - весь вид так и выдавал, что ответ крылся в другом.
        Найдер почувствовал к Орманду презрение. Он не мог сохранить банду - в ней замышляли заговор против него, его не уважали и оставались только в надежде на скорый куш. Он не удержал женщину, которую любил, и пусть она потом стала его женой, но и это было не по-настоящему. Льянал всё знал и просто пытался придать своей жалкой жизни смысл, сражаясь с мальчишкой за клочок земли в Цае.
        - Я не потерплю, чтобы в моём районе было хоть что-то ошавское.
        - Но ты делишь постель с той, которая жила с оша.
        Найдер знал, что за такие слова отец дал бы ему по губам. Тот, в общем-то, не поднимал на сына руку, но грубость в отношении других людей не терпел. Он учил принимать их любыми. Отец даже про Орманда ни разу не сказал злого слова. Он молча вёл борьбу с ним и держался за стены таверны также крепко, как прежде держался за своё племя.
        Оша помнил самого себя в детстве: хромого мальчишку, который не хотел лишний раз выходить на улицу, чтобы не слышать новых насмешек, и бродил за отцом хвостом, жадно ловя его слова. Он чувствовал, что сейчас с каждым предложением - и даже ещё раньше, каждый день с каждым новым поступком, - всё больше отдаляется от того, каким учил быть отец, но… Кион не щадил таких. У всех была только одна жизнь, и в ней не оставалось места маленьким и слабым.
        - Заткнись! - Орманд едва не рычал. - Ещё одно слово, и я твоей же тростью тебя проткну.
        На лице Найдера появилось холодное выражение, и даже привычная злость внутри уселась.
        - Но ты сам всегда так говорил про моего отца и про меня.
        Просто пора заканчивать эту старую игру. Да, не он её начал, но он закончит. У него сейчас только одно племя и одно дело - другое не имеет смысла.
        Льянал поднялся с кресла.
        - Ты, грязный оша, я не могу убить тебя, ты прав. Но я заберу «Вольный ветер», и ты и твои дружки сбежите оттуда, не пройдёт и месяца. Это я обещаю. Твой отец умер, как животное, и ты кончишь так же.
        Найдер вскочил и с размаху ударил Орманда тростью в висок. Тот откинулся на диване, голова безвольно упала набок, по щеке потекла струйка крови. Оша выпрямился и свысока посмотрел на тело Льянала, снова замахнулся, чтобы ударить его по лицу, ещё раз и ещё, до крови, до мяса, до ошмётков - и опустил руку, делая шаг в сторону.
        Это уже не требуется - и нет смысла в жестокости, рвущейся наружу. Дело сделано - то, которое давно пора было закончить. Да, люди Орманда не оставят его теперь: для каждой банды Цая отомстить за главаря - дело чести. Но… Война так война. Он и так воевал с миром всю жизнь.
        Рывком открыв дверь, оша встретился взглядами с парочкой, тесно стоящей напротив. Сначала они уставились на него, после - на тело Орманда.
        - Он не любил музыку, - сказал Найдер и зашагал по коридору.
        Через секунду раздался женский крик. Оша не увидел, но почувствовал движение - быстро развернувшись, он заехал мужчине кулаком по лицу. Тот отступил, схватившись за нос, а Найдер побежал.
        Итак. Времени не осталось. Теперь угрозой для дела стал он сам, поддавшись чувствам, порыву - или это было защитой своего, своих? Неважно. Чертово дело будет закончено сегодня. Пора браться за второй план.
        Повернув за угол, Найдер остановился, чтобы распахнуть окно, проверить, на ту ли сторону оно выходит, и выстрелить в воздух, затем ворвался в зал.
        Гости кружились парами, и в этом вихре цветных нарядов оша не мог увидеть ни Раза, ни Рену. Он стал пробираться по краю зала, цепко вглядываясь в присутствующих, пока не заметил их на другой стороне. Друзья стояли вместе с Адваном, двумя незнакомыми мужчинами и женщиной. Найдер ясно видел, что все напряжены, а Раз и черноволосый мужчина, казалось, вот-вот бросятся друг на друга. Это что, тот чертов кириец?
        Всё теснее прижимаясь к стене, оша направился к ним. Времени оставалось совсем немного, вот-вот поднимется паника.
        - Раз! - воскликнул Найдер, встретившись взглядом с другом.
        Тот едва сделал шаг навстречу, как музыка стихла, а зал наполнился шагами тяжёлых сапог и криками.
        - Это он, он! - раздался писклявый женский голосок.
        Найдер быстро повернулся к ворвавшимся охранникам и показал за спиной три пальца. Хорошо, приступаем к третьему плану. Пора начинать следующую игру.
        Оша выпустил трость, и она со стуком упала на пол. Высоко подняв руки, Найдер крикнул:
        - Да, я здесь, я сдаюсь!
        Один из охранников скрутил его, а другой ощупал одежду и забрал револьвер и кинжал, спрятанные под камзолом. Ничего, так и должно быть. Главное, что теперь у Раза и Рены есть немного времени. А там Джо и Феб помогут - он же дал им сигнал. Больше шансов не будет - пора заканчивать дело.
        - Отведите его на второй, - приказал один из охраны.
        Они поднялись по лестнице, и Найдера, точно свиную тушу, бросили на пол узкой полупустой комнаты. Дверь захлопнулась. Быстро поднявшись, он подскочил к окну. Внизу, у самой стены, плескались воды Мэцкого канала. Оша не успел положить руки на подоконник, как дверь снова открылась.
        - Привет, - послышался весёлый голос.
        Первым в комнату вошёл Дерк, одетый в форму дворцовой охраны, следом - Бун и ещё один из банды Орманда, Шенк. Найдер оттолкнулся от стены и ухмыльнулся гостям. Этого не было ни в первом, ни во втором, ни в третьем плане. Ну и чёрт им всем, выход есть всегда.
        Раз шёл позади Лаэрта, Рена - сбоку. Он уставился в тёмную макушку брата тяжёлым, пронзительным взглядом. Человек, который подарил ему три года боли, врачей и больниц. Человек, который в одиночку нёс ответственность за брата, ставшего убийцей. Всё внутри переворачивалось и связывалось в узел, сдавливая, душа, выжигая.
        На несколько секунд Раз даже перестал понимать, что происходит - он видел только эту ненавистную макушку, вспоминал вечное чернильное пятно на руке и как пытался сделать хоть что-то - да что угодно, лишь бы стать таким же, как брат!
        Раз знал, что эти мысли уже были, но не мог ни отказаться, ни отмахнуться от них, они наскакивали со всех сторон и доводили воспоминаниями, всё новыми и новыми. Продолжая одну руку держать рядом со спиной Лаэрта, готовый схватить его или ударить, если понадобится, вторую он прижал к виску.
        Рена замедлила шаг, отставая от учёного. Раз уже потянулся в карман, где лежал футляр с таблетками, но девушка ласковым жестом дотронулась до его руки.
        - Кираз, ты скажешь мне что-нибудь? - не оборачиваясь, спросил брат.
        - Мы поговорим позже. Иди, Лаэрт, и не говори ни слова. Пожалуйста.
        Как же он ненавидел свой голос в этот момент! Такой детский, такой наивный, такой жалкий. Словно и правда говорил тот мальчишка Кираз. Но Кираз точно дрогнет, он не сможет отдать брата, и нет ему теперь места, нет.
        «Сто тысяч пятьсот один, сто тысяч пятьсот два…» - главное, обойти в ряду проклятую четвёрку.
        Раз подтолкнула брата в зал. Звучала лёгкая красивая мелодия, так неподходящая к тому, что они задумали. Гости, улыбаясь и смеясь, переходили от стола к столу, от одной компании к другой, и все вокруг были такими весёлыми, живыми. Цельными - такое слово просилось на ум. Наверное, на контрасте с тем, что Раз думал сам о себе.
        - Мы идём к выходу, - шепнул он на ухо Лаэрту.
        Брат не замедлил шаг ни на секунду, будто происходящее полностью соответствовало его плану. Может, и правда так? Эта проклятая четвёрка была на многое способна. Противный голосок внутри быстро откликнулся: «Ты тоже был на многое способен», - и снова вспомнились веснушки Аиты и весёлый лай Ночки. Кончики пальцев ответили на воспоминание покалыванием, и захотелось тут же сунуть руку - хоть в лёд, хоть в пламя, лишь бы не чувствовать близость магии.
        Пробираясь сквозь толпу, Раз задел локтем высокого мужчину, разговаривающего с женщиной. Тот мгновенно обернулся, и Раз выхватил револьвер из-под жилета. Сделав шаг к гостю, он упёр дуло ему в живот.
        - Ты будешь молчать, - сказал Раз жёстким голосом.
        - Я-то буду, но не закричат ли другие, увидев оружие? - также жёстко ответил кирийский знакомый.
        Женщина рядом с ним молчала, но она плотно сжала губы, а взгляд у неё сделался такой, словно она вот-вот бросится на Раза, лишь бы спасти своего спутника.
        Рена сняла с платья накидку, оголяя плечи, и, сложив тонкую ткань в несколько раз, набросила на руку Раза. Парень сделал два маленьких шага назад, продолжая держать оружие поднятым.
        Он не сразу обратил внимание, что ногу кирийца обхватывала железная конструкция, а сам он тяжело опирался на костыль, кажущийся таким неуместным на пышном приёме.
        Раз произнёс:
        - Мы просто уйдём.
        - Рад приветствовать всех вас! - послышался степенный мужской голос.
        Раз едва не вскричал, опуская руку с накидкой. Проклятье! Да, у них было время, но каждая секунда промедления могла стоить многого. Их заметили - это сразу перечеркнуло первый план. «Тысяча сто двадцать один, тысяча сто двадцать два, тысяча сто двадцать три…» Ладно, есть ещё второй.
        Мужчина едва взглянул на Раза и Рену, но те, наоборот, уставились на него. Это был один из совета министров, Ренан Марувер. Он добродушно улыбнулся:
        - Уважаемые даны, я не могу не пошутить, - он обвёл присутствующих рукой: - Дан Рейн, дана Рона, дан Ренан. Как вас зовут, молодые люди? Вам имена давал тот же человек?
        - Меня зовут Рена, - выдавила подруга. - Да, это явно был один человек.
        - Вам, дан Адван, должно быть неуютно среди нас, - Марувер улыбался всё той же добродушной улыбкой, но проскальзывало в ней что-то змеиное.
        - Ну что вы, министр, для меня честь присутствовать здесь, - Лаэрт поклонился кирийцу. - И познакомиться с героем революции, дан Л-Арджан. Я слышал, что вы задержались в Кионе из-за крушения поезда?
        Раз переглянулся с Реной. Нельзя забрать учёного вот так просто на глазах у министра. Они уже оставили следов больше, чем могли убрать. Нельзя перейти дорогу ещё и совету.
        - Всё верно, - женщина подала голос - он звучал молодо и мелодично, хотя ей было уже около сорока. - Сказать по секрету, теперь ему нужно принимать лекарство каждый час, поэтому нам пора идти.
        Она вцепилась в руку Рейна, тот мягко улыбнулся, хоть взгляд у него оставался настороженным - Разу кириец чем-то напоминал охотничьего пса, вышедшего на охоту.
        - Я недавно выпил лекарство, не беспокойся. Я хочу поговорить, ведь тем так много, - он быстро взглянул на Раза, затем посмотрел на министра, будто обращался к нему. - А ты ступай, найди Кая.
        Секунд Рейн и Рона смотрела друг на друга, как два дуэлянта, потом женщина встала с ним рука об руку и улыбнулась гостям:
        - Скажите, даны, в Кионе мужья тоже никогда не слушают жён и лезут в чужие игры?
        Желание выругаться стало ещё сильнее. Это был какой-то дурацкий цирк, где каждый стремился проползти вперёд другого и что-то схватить - а сам знал ли что?
        - Здесь, как правило, проблемы возникают между братьями, - Лаэрт рассмеялся, но в глазах не было ничего от искренности. - Прошу вас извинить нас, уважаемые даны, но нам пора идти.
        Он скосил взгляд на Раза. Тот стоял с холодным лицом, а всё внутри так и подзуживало: стреляй, хватай, беги. Кончики пальцев по-прежнему жгло, магия отчаянно просилась, чтобы её выпустили из клетки, и как бы крепко Раз не сжимал в кармане футляр с таблетками, покалывание не проходило.
        Хорошо. Если Лаэрт хочет сделать вид, что они на одной стороне, и пойти с ними, пускай. Он может играть по своим правилам, пока они не мешают их правилам.
        Раз кивнул гостям и протянул руку Рене, изображая обычную пару, друзей Адвана. Он уже повернулся, чтобы уйти, как вдруг заметил Найдера. Оша пробирался сквозь толпу решительными шагами, и на лице того читалось то особое мрачное выражение, по которому сразу становилось ясно - что-то не так.
        Они встретились взглядами, и Найдер пошевелил губами, точно называл имя друга. Между ними оставалось всего несколько метров, как вдруг музыка стихла, а зал наполнилось десятком громких шагов - это была тяжёлая поступь, напоминающая чёткий шаг полиции или гвардии.
        - Это он, он! - кричала женщина.
        Раз не видел её, но чутьё безошибочно указывало, о ком говорит незнакомка. Резко дёрнувшись в сторону, он также резко замер - Найдер повернулся спиной и показал на пальцах число три. Третий план. Значит, дела ещё хуже, чем казалось.
        «Сто тысяч сто один, сто тысяч сто два…»
        Хорошо, к этому они тоже были готовы.
        Дворцовая охрана схватила Найдера и поволокла к выходу. Все вокруг шептались, косились и тыкали пальцами, испуганно жались друг к другу, напоминая овечью отару, взволнованную волчьим запахом.
        - Во имя Лаара, что произошло? - воскликнул Марувер.
        Третий план. Нужно всего лишь потянуть время.
        Раз знал, что должен с улыбкой повернуться к кирийцам, к министру, к Лаэрту, но он так и стоял, глядя на то место, где только что был Найдер. Тот выронил трость, и она лежала на полу, пугая свежими пятнами крови. Решившись на самый неправильный жест, Раз потянулся к ней. Он не мог сейчас помочь другу, но подхватить трость казалось тем делом, которое сделать также важно, как забрать брата.
        В голове крутились оправдания, как объяснить, что он поднял трость. Пытаясь изобразить самую искреннюю улыбку, Раз повернулся к гостям, но встретившись взглядом с кирийцем, он понял, что слова уже излишни.
        Они одновременно подняли руки, скрещивая трость и костыль, точно мечи, а затем свет погас.
        23. С лёгкой рукой и открытым сердцем
        К столбикам, воткнутым в землю, были привязаны лошади. Они стояли, то и дело поворачивая головы в сторону дворца, напуганные игрой музыкантов. Джо знала, что это умные, чуткие животные, которых нужно любить, но в Кионе - да и во всех городах, редко об этом думали.
        Девушка погладила красивую чёрную лошадку по шее. Лишь бы у Найдера и остальных всё прошло хорошо, и от неё ничего не потребовалось. Это не было страхом действовать - нет, она бы хоть во дворец полезла, просто их третий план требовал напугать животных, а этого так не хотелось.
        Явиться к кионским оша, сойти за свою, отправиться с ними к дворцу, будто ненароком увязавшись, не составило труда - и охрана, увидев целый табор, даже побрезговала проверить их. Всё оказалось до смешного простым. У оша на такой случай была поговорка: двери запирай-не запирай - ветер всегда щель найдёт. А тут даже «дверь» не постарались закрыть! Наверное, Великий Отец благоволил замыслам.
        - Эй, а ты кто? - послышался мужской голос.
        Джо быстро развернулась и почти нос к носу столкнулась с другим оша.
        - Серьёзно? - воскликнула она. - Ты вина перепил, что не помнишь?
        От такого напора парень смутился, но решил не сдаваться:
        - Не знаю я тебя, ты от кого?
        Конечно, оша всегда принимали любого и редко задавали вопросы, но сейчас стоило быть осторожнее. Каждый бы удивился, что девчонка, только вчера попросившая у племени кров, уже оказалась у дворца.
        - А ты, Ландер, и мать скоро не вспомнишь! - Джо скрестила руки и отвернулась.
        - Я не Ландер!
        - Ты меня не помнишь - вот и я тебя не помню, ясно? - она бросила в него огрызок яблока.
        - Ладно, ладно,
        Добродушно рассмеявшись, парень ушёл. Джо с тоскливой улыбкой посмотрела ему вслед.
        Всё же ей не хватало жизни оша: они считали своим домом весь мир и открывали каждую дверь. Просыпались среди полей, в узких повозках, в тесноте, под пение птиц и ржание лошадей. Шли купаться в реке и рвали ягоды, разводили костры, готовили густые похлёбки и пили красное вино, разбавленное водой. Они мчались по разбитым дорогам, мчались даже там, где дорог не было вовсе. Это была прекрасная вольная жизнь, такая чистая, не как в этих проклятых городах, но она замирала, стоило прийти зиме - вместе с ней всегда приходил голод.
        Джо подняла голову к небу: оно казалось таким низким, тяжёлым, как бывает только в холода. Не любила она зимы. Они всегда забирали близких ей людей.
        Девушка пошла между лошадьми, затем подобралась ближе к дворцу. Одной стороной он подходил прямо к каналу, а тремя другими примыкал к западным улицам Арионта. Наподобие буквы «П» его обступала кованая ограда, и между ней и самом дворцом было столько места, что казалось, целый город уместится. Воротца разделяли территорию на две части - на огромный двор, куда подъезжали гости, и сад, где готовили выступление.
        Джо сделала ещё несколько шагов к ярко освещённому зданию. Здесь стоило быть аккуратнее - в саду то и дело шныряли охрана и слуги, следя за оша. Ну конечно, мало ли что! Джо развернулась и пошла обратно к лошадям.
        А захотели представления - сразу позвали. Рядом с каждым городом можно было найтиг несколько семей оша, оставивших кочевую жизнь. Обычно они занимались хозяйством или разводили лошадей. Эти вот были как раз из вторых. Гости ждали вечернее представление с наездниками, и пусть выступать должны были всего несколько человек, как обычно, оша собралось гораздо больше, чем требовалось. Конечно, они могли вести себя иначе, как велел дурацкий этикет города, но… Нет.
        Мимо прошла девушка в облегающем чёрном трико - явно одна из тех, кто будет выступать перед гостями. На ней не было ни куртки, ни пальто, ни даже накидки. Джо стало холодно за неё, и она поёжилась, хотя оделась довольно тепло. Глупая эта девушка, конечно. Наверное, она совсем не знала, какие зимы на самом деле - первыми они всегда забирают таких вот, кому «Мне не холодно!»
        Джо вплотную подошла к лестнице, оглядывая ряды окон - и сколько же свечей надо, чтобы осветить такой огромный дом? Хотя нет, наверняка там газовые лампы. Феб и Раз улыбнулись бы, услышав, что она подумала, что дворец освещают свечами.
        А вот и черт с ними, скоро она получит деньги, и уже никакой университет не посмеет отказать ей. И посмотрим ещё, кто в итоге будет знать больше. Джо почесала подбородок. Хотя эта мечта означала, что придётся оставить другую - о вольной жизни, жизни оша, и пойти рука об руку с городом.
        Но отец так мечтал, что она получит образование и заживёт лучше, чем все они, чтобы уже никогда не переживать холодных голодных зим, которые забирают близких. Она ведь и сама их боялась, боялась так сильно, что бежала в Кион, только начинались морозы.
        Вдруг раздался выстрел. Он был едва слышен за голосами оша и музыкой и больше напоминал хлопок, но Джо чётко знала, что стреляли из револьвера - она ждала этого. Не умели ведь они идти простой дорогой, они всегда сворачивали и шли буераками, через заросли, а потом ещё и по болотам.
        Итак, третий план.
        Джо достала из кармана нож и, низко пригибаясь к земле, начала перерезать верёвки, удерживающие лошадей. Те продолжали мирно стоять, не успев почувствовать дарованную свободу.
        Девушка бросилась к углу ограды. Где-то рядом, по ту сторону, должен быть Феб, но парень не мог услышать выстрела - надо подать ему знак. Она достала из кармана маленький мяч из яркой красной резины и с размаху перекинула через прутья. Он ударился о брусчатку и подскочил не меньше, чем метра на два.
        Прячась в тени, Джо вернулась к оша и лошадям и принялась ждать. Прошла минута, две, три… Громыхнув, фейерверк высоко взлетел и разорвался над дворцом белыми искрами, похожими на падающие звёзды. Лошади испуганно заржали.
        Раздался ещё один взрыв, уже ближе. Пегой мерин дёрнулся и, почувствовав свободу, бросился по двору. За ним побежали другие, а вслед им понеслись испуганные голоса оша. Они попытались ухватить лошадей, успокоить, но животные метались по двору, взрывы всё продолжались, и с неба сыпались сотни звёзд.
        Джо с сожалением - с отвращением к самой себе - посмотрела на напуганных лошадей. Наверное, она слишком прижилась в городе, что тоже перестала думать о животных, как и все кионцы. Дело мучило их самих, других людей, лошадей - так сколько же в нём правды? Стоят ли все деньги такого?
        Но вступил на дорогу - пройди её до конца. Это было главное правило оша.
        Джо притаилась рядом с оградой. Пока всё шло по плану. Напуганные криками, один за другим в сад выбегали слуги, а следом за ними, судя по форме, появилась дворцовая охрана. Некоторые бросились ловить лошадей.
        Девушка начала пробираться по краю, чтобы открыть ворота, разделяющие сад и двор, где поджидали слуги приглашённых, стояли паромобили и запряжённые экипажи. Надо больше хаоса, привлечь внимание всех слуг, чтобы перепуганные гости остались в зале, а Найдер, Раз и Рена успели улизнуть.
        Фейерверки прекратились, и через ржание лошадей Джо отчётливо услышала испуганный крик. Она повернула голову - у самых ступеней лежал мужчина-слуга, рядом с ним валялась разбитая лампа, и огонь, подпитанный маслом и пожухшей травой, разгорался всё сильнее.
        Этого не было в плане, совсем не было.
        Джо бросилась вперёд и на ощупь нашла засов на воротах. Открывшаяся решётка с шумом ударила по ограде. Первая лошадь выбежала во двор, затем ещё одна. Джо замерла, прижавшись к прутьям.
        Пожара быть не должно. Они так хотели предотвратить повторение поезда и не смогли. Да, это не боги давали им сложную дорогу - они сами выбирали её, не сумев воспользоваться компасом.
        Джо побежала вглубь сада. Помочь лошадям. Помочь людям. Свои миллионы они должны получить без такого количества жертв. В конце концов, Великий Отец освещает дорогу только тем, кто идёт по ней с лёгкой рукой и открытым сердцем.
        Бун ткнул пальцем в левую щеку Найдера, точно ребёнок, который без спроса лез, куда не следовало. Ткнул в правую, затем щёлкнул по лбу. Оша холодно смотрел на него, стараясь даже не дёрнуться.
        - Да успокойся ты! - буркнул Дерк.
        Он ходил по узкой, вытянутой комнате, похожей на кишку, взад-вперёд и то и дело возвращался взглядом к Найдеру. Что, небось хотел сам что-то выпытать, чтобы выслужиться перед Ормандом? Ну пусть попробует.
        Бун отошёл с кислым лицом, покрутился у окна и вернулся.
        - Эй, Найдер, скажи-ка, а ты правда калека? - с издёвкой спросил парень, почёсывая коротко стриженную светлую макушку. - Я ведь видел, ты можешь двигаться также быстро, как нормальные люди. Ну скажи, что тебе просто нравится твоя палка? Иначе бы ты не припёрся с ней сюда, рискуя, что тебя узнают.
        Да, Найдер знал, приходить во дворец с тростью глупо - даже не так, это тупо. Но он не мог отказаться от «вызова» всем, кто называл других калеками. Это было показательное: «Да, и что?»
        - То, что делает меня заметным, и так всегда на моём лице.
        - Ну да, лицо, как у обезьяны - такое сложно забыть.
        Оша дёрнулся, но верёвки не позволили сдвинуться даже на сантиметр. Он сделал глубокий вдох. Развитие начал четвёртый план, надо действовать по нему. Хотя это был последний план, и если не удастся он, то что тогда, Найдер не знал.
        Значит, черт им всем, надо, чтобы удался.
        План был предельно короток и ясен: остался один - выбирайся любой ценой. Это и не план даже был, а скорее приказ, а может, инструкция или девиз - как угодно.
        Найдер знал отморозков Орманда - знал по кулакам и ногам, по грубым словам, тупым взглядам и несдержанным характерам. Они не были его опорой - всего лишь силой, которую он использовал как диких зверей, отпуская их вперёд, схватить, растерзать.
        Из этой троицы только Дерк был поумнее. Но пусть он отдавал приказы Буну и Шенку, те слушались с явной неохотой и думали не головами, а чешущимися кулаками. Тот беспорядок, который должны были устроить Джо и Феб, не сможет их выманить, пока есть «игрушка», чтобы бить. Значит, надо сделать так, чтобы они сами развязали его, а потом… Что потом, Найдер не знал, но верил, что это лишь вопрос времени.
        Шенк, больше похожий на белёсую тень, проходя мимо, отвесил затрещину с такой силой, что голова безвольно упала на грудь. Найдер с трудом поднял её и осоловевшим взглядом уставился на стриженого. Тот распахнул окно, облокотился о подоконник и закурил.
        - Хватит! - прикрикнул Дерк. - Он нам живым нужен. Пусть сначала Орманд поговорит с ним, а потом делайте что хотите.
        - А мы тебе что, псы сторожевые? - мигом разозлился Бун. - Мы пришли сюда за учёным, а не за оша! Пусть с ним настоящая охрана разбирается, ну убил кого-то - нам-то что?
        Дерк вытянулся и сразу напомнил длинную жердь. Найдер заметил, что глаз у него дёрнулся. А нервы-то шалят. Вот кого надо довести, чтобы сбежать. Оша попытался выглянуть в окно, но почти весь проём загородила мощная фигура Шенка.
        Наверное, это единственный способ бежать. Чёрт возьми.
        - Эй, Дерк, а что дальше? - на лице Найдера появилась улыбка с издёвкой. - Ты послушаешь своего сладкоголосого дружка? Поддержишь Амона?
        Так, сначала надо проверить кто за кого. На этом можно сыграть. А потом показать главную карту.
        - Ты… - Дерк навис над ним.
        - Да, это я, меня зовут Найдер, ты уже забыл?
        - Дерк, о чём он? - Бун насупился.
        Шенк медленно подошёл к связанному, а затем резким движением прижал зажжённую сигарету к щеке. На секунду оша подумал, что нужно молчать, любой ценой молчать, но громкий крик вырвался сам собой. Шенк прижал ко рту Найдера руку, пропахшую сигаретным дымом.
        - Ты заткнёшься, ясно?
        Только после он бросил сигарету на пол и затушил носком сапога. По комнате разнёсся запах жареного мяса.
        - Чёрт возьми, Шенк! - воскликнул Дерк, отходя в сторону.
        - Ему лучше помолчать.
        Найдер заметил, как выразительно громила посмотрел на Дерка, а затем оша, закрыв глаза, опустил лицо.
        «Четвёртый план», - пытался он удержать в голове, но мысль раз за разом ускользала, уступая место боли.
        Вдруг раздались выстрелы - нет, хлопки разрывающегося фейерверка. Найдер встрепенулся. Джо и Феб начали третий план, чтобы Раз и Рена смогли забрать Адвана. А ему всего лишь надо сбежать.
        - Уверены, что буду? - выдавил парень.
        Могло быть больно. Очень больно, но только этот путь вёл к свободе. Или к смерти - как повезёт. Хотя везучим человеком Найдер себя никогда не считал.
        - Мне всё-таки интересно, вы за Орманда или поддержите Амона? Или ты, Дерк, хочешь сам… - Шенк ударил ладонью по губам, разбивая их до крови.
        Найдер испустил тяжёлый вздох, переходящий в свист, и прижал подбородок к плечу, пытаясь унять боль. Не помогло. Щека и губы будто спорили, кому больнее, и решили раскрыть ощущения во всей красе - боль передавалась всё дальше, обжигала, заставляла отводить глаза и трястись, а лучше, забиться в угол и перетерпеть, переждать, смолчать.
        - Дерк, это правда? - Бун с угрожающим видом навис над тощим. - Ты на чьей стороне, я не понял?
        Хлопки стихли, сменившись криками и лошадиным ржанием. «Четвёртый план», - напомнил себе Найдер. Простое бежать. Или не простое?
        - Никто не хочет хватать объедки со стола, да? - Найдер попытался ухмыльнуться, но губы не слушались, и даже каждое слово превращалось в жжение. - Ты же себя уважаешь, Дерк?
        Устало посмотрев, Шенк принялся развязывать верёвки. Давление на запястье ослабло, и с губ сорвался вздох облегчения - боль в лице тут же напомнила, что не стоило этого делать.
        - Заткнись, пока язык не укоротили! А ты, Шенк, хватит, он нужен нам живым - потом с ним закончишь. Бун, поговорим позже, ясно?
        Громила выпрямился и угрожающим голосом спросил:
        - А ты уверен, что хватит? Зачем он нам нужен? Мы правда пришли сюда не сторожить, а искать учёного. Если его приведёт Ойдан, то что? Думаешь, нам дадут обещанную часть?
        Все трое напряжённо переглядывались. Дерк сжимал пальцы в кулак и сразу разжимал. Ну конечно, пусть понервничает. В банде - не понятно что. Вместо поимки учёного - сторожит грязного оша. Отдаёт приказы - не слушают.
        - Бун, найди Нулана, он уже должен был прийти с Ормандом. Надо кончать это, - Дерк кивком головы указал на связанного.
        Бун молчал и не двигался. Найдер хотел ухмыльнуться по привычке, но сдержался. Надо дать себе немного отдыха, пока троица и без его слов отлично справляется.
        - Бун, сделай как говорят, - Шенк угрожающе посмотрел на парня.
        Тот вышел, демонстративно хлопнув дверью. Если бы Найдер мог, он бы рассмеялся. И как Орманд с такими подручными смог держать южный Цай на протяжении двух десятков лет? Наверное, боялись не его - тени его родителя, сделавшего район таким: тёмным, мрачным и опасным. Верно говорил отец, что этим городом правят не ум и не смелость, а грубая сила.
        - Ну что, поговорим втроём? Почему это вы здесь, со мной, а не на охоте за Адваном? Облажались где-то? Или…
        Шенк схватил Найдера за разбитые губы и потянул на себя. Тот задёргался, но мужчина сжимал лишь сильнее, и вместо крика прозвучало несчастное мычание.
        - Поговорить, да, хочешь?
        Громила с силой толкнул его, и Найдер вместе со стулом упал на пол, не сдержав протяжного стона.
        - Ну говори, давай, давай.
        Шенк остановился прямо перед лицом. Оша видел только его сапоги и тёмно-синие штаны дворцовой формы - быстрое движение, и острый носок разобьёт лицо. Всё внутри вопило: «Заткнись!» Лучше переждать, без Орманда они долго будут решать, что делать, он успеет сбежать.
        А если нет? В конце концов, козырных карт у него было немного - больше стоило надеяться на блеф.
        - И поговорю, - с трудом произнёс Найдер. - Вы ведь хотите послать к черту и Орманда, и Амона, ну скажите, да? Нужно ли вам делиться миллионами? Вы…
        - Шенк! - предупреждающе воскликнул Дерк. - Он нам нужен, успокойся. Пусть болтает.
        - Он не нужен, - голос зазвучал тише, с угрозой. - Мы теряем время.
        - Конечно, - Найдер приподнял голову, пытаясь увидеть Дерка, но не смог. - Что, Дерк, боишься пойти против Орманда и боишься сидеть здесь, упуская шанс, да? Я слышал, твоей братишка умер? Вот уж кто точно просрал все шансы!
        - Дерьма кусок, - прошипел Дерк.
        - Слишком болтливый кусок, - Шенк поставил сапог на колено оша и надавил.
        Хотелось скулить. Боль накапливалась, превращаясь в лавину, которая грозила вот-вот накрыть с головой. Но надо что-то говорить. Когда бандиты узнают, что убитый - Орманд, они всё поймут и захотят отомстить - таков закон Цая. Надо самому преподнести это, да так, чтобы оголённые нервы не оставили трезвому уму ни секунды на размышления.
        Да, четвёртый вовсе не был планом - глупой надеждой с ничтожно мизерным шансом и большой долей безумства.
        Шенк отошёл к окну и снова закурил.
        - Дерк, а ты куришь? Или тебе не сигареты нравится брать в рот?
        Очень хотелось видеть его лицо, но Найдеру были заметны лишь ноги - тот нервно переступил.
        - Но это не важно, если что, лидеру можно всё. Ты же ведь рано или поздно займёшь место Орманда, да? Если перестанешь пищать и терпеть.
        Открылась дверь - вернулась третья пара сапог.
        - Там… - сказал Бун и замолчал.
        - Говори! - резко бросил Дерк, подходя к нему.
        - Во дворе начался пожар. Гости думали, что горит дворец, побежали наружу. Пожар уже потушили. Все расходятся. Ойдан с парнями ищет учёного. А Орманда нигде нет, Нулан не может его найти.
        - Кажется, это мои ребятки, - Найдер приподнял голову. - Думаю, Адван уже с ними, и вы упустили свои миллионы.
        - Говори, где они? - сапоги снова оказались перед лицом. Дерк так поставил ступню, словно был готов вот-вот пнуть с размаху.
        - Да, я много что могу рассказать. Развяжите, поговорим.
        - Ещё чего, - буркнул Шенк. - Дерк, не устраивай зрелище, я знаю, как его разговорить.
        - Думаешь, я боюсь боли?
        По рёбрам тут же пришёлся мощный пинок. Найдер хотел согнуться, но верёвки удерживали привязанным к стулу. Он инстинктивно вжался в пол, как будто пытался спрятаться, но вспомнив о чертовом плане, приподнял голову и сипло сказал:
        - Хороший удар. Развяжете?
        Так надо было сказать, надо было напрашиваться. Он не мог справиться с тремя, чтобы уйти через дверь - значит, стоило подумать о пути через окно. Раз бы оценил шансы меньше, чем в один процент, но… Пусть рыжий дальше и считает, даже невезучий человек может использовать свой один процент правильно.
        - Я знаю где Орманд, кстати.
        - Говори, - Дерк присел перед оша.
        - Там же, где твоя мамаша.
        Парень отпрянул.
        - Что?
        - Я слышал, что кто-то из клиентов избил её до смерти, это правда?
        - Сука, заткнись сейчас же!
        - Сами же сказали, что можно говорить!
        Дерк поднялся.
        - Шенк, развяжи его.
        - А смысл? Чего ты хочешь?
        - Развяжи!
        Шенк поднял стул вместе с оша и начал распутывать верёвку. Движения были нарочно небрежными, с тычками по почкам. Когда громила сделал шаг в сторону, Дерк подскочил к Найдеру и с силой надавил на плечи, удерживая на месте:
        - Говори!
        - Серьёзно, вы ещё не поняли? Мозги совсем как у цыпляток?
        Пальцы сжали ключицы, заставляя высоко поднять плечи и выгнуть спину.
        - Теперь понятно, почему Орманд говорил про вас так.
        - Как? Где он?
        Найдер промолчал. Окровавленные губы разъехались в ухмылке.
        Дерк с неожиданной для такого тощего тела силой схватил оша за грудки, увлекая к окну, и буквально бросил его спиной на подоконник. Холодный ветер растрепал волосы, забрался под камзол, под рубашку, заставляя покрыться гусиной кожей.
        - Ну?
        Ответом снова было молчание.
        - Где Орманд? - Дерк схватил Найдера за шею и надавил.
        - Я убил его, - холодно ответил оша. - Серьёзно, вы дважды два не сопоставили?
        Дерк с силой встряхнул его.
        - Врёшь!
        - Комната напротив коридора с драгоценными камнями. Я забил его тростью. Кто-то должен отомстить за него, а?
        Рука снова подобралась к горлу. Найдер продолжал:
        - Я убил Орманда. А теперь тебе надо убить меня, чтобы другие признали тебя главным. Зачем вам Амон? Но ты же не сделаешь этого. Ты трус. Ты кому угодно отлижешь, лишь бы приголубили да защитили. Но сам ты ничего не можешь.
        Ладонь на горле сжалась сильнее. Сиплым голосом Найдер продолжил:
        - Ну давай, что дальше? Прикажешь убить меня? А тебя разве послушают?
        На лице Дерка медленно проступила ухмылка, похожая на оскал сумасшедшего.
        - Так ты правда калека? - рука на шее разжалась. - Если нет, то теперь будешь.
        Дерк резко схватил Найдера за ноги и вытолкнул в окно. Оша инстинктивно попытался ухватиться за подоконник, но тот был уже далеко, а тёмные, похожие на густую краску воды Мэцкого канала - всё ближе.
        Не успев сгруппироваться, Найдер с шумом и болью вошёл в воду. Грудь сдавило, холод мгновенно проник в каждую клеточку тела, вымораживая всё изнутри.
        Оша вынырнул и сделал несколько мощных гребков. Отяжелевшая одежда хотела утянуть вниз, в черноту, лёгкие саднило, но он видел перед собой подъём на набережную и продолжал грести.
        Чертовы люди всегда думали, что калека при ходьбе - калека в воде. Но та была добрее земли, так черт им всем, он выберется.
        Прошло меньше минуты, но Найдер уже не чувствовал холода - наоборот, всё внутри горело, хотя странный это был огонь, он делал слабее, и вода уже начала казаться такой гладкой, казалось, на неё можно положить голову, отдохнуть, и как же сильно, до безумия, хотелось хоть на секунду прекратиться двигать ногами и руками, лечь…
        Оша не вышел - волна вынесла его на открытый участок набережной. Сделав усилие, он ухватился за камень и, царапая его ногтями, подтянул тело вперёд. С шумным дыханием Найдер перевернулся на спину и уставился в небо. Чертов четвёртый план сработал. Наверное, он всё-таки был везучим человеком. Теперь дело за тем, чтобы найти остальных и забрать свои миллионы.
        Почувствовав прикосновение Рены, Раз схватил Лаэрта под локоть и поволок его вслед за девушкой, безошибочно угадывающий в темноте нужное направление.
        Запахи духов и сигарет стали слабее, чужие тела уже не лезли, цепляясь за спину, грудь и руки - наверное, они выбежали в коридор. Только перед Реной был небольшой проблеск света, но такой неясный, что Раз едва мог разглядеть что-то по сторонам.
        Она сжала его запястье на секунду и выпустила - так девушка указывала, что сумрак долго не продержится. Раз ещё сильнее ухватил Лаэрта за локоть, с силой, с нарочитой грубостью толкая его перед собой.
        Тьма начала медленно рассеиваться, как дым, разлетающийся на ветру. Они остановились в коротком коридоре между двумя галереями. Рядом никого не было, но дворец наполнился голосами: то ли кто-то оказался совсем близко, то ли так отчётливо доносились крики из зала - Раз не мог понять.
        - Где мы? - спросил он.
        Рена должна была знать, куда бежит. Если это не так, то план побега усложнялся на три с половиной процента - около того. «Сто пять тысяч один, сто пять тысяч два…» - Раз быстро пробежался до десяти, пытаясь успокоиться.
        - Выход там, - девушка указала направо.
        - Если идти налево, это будет короче, по части для слуг, - брат подал голос - не понять, то ли с издёвкой, то ли всерьёз.
        Раз секунду или две смотрел на него растерянным взглядом, а затем скомандовал, указав в нужную сторону тростью Найдера:
        - Направо!
        Они едва сделали шаг, как всё вокруг накрыла лавина криков, сливающихся в короткое:
        - Пожар!
        «Джо и Феб», - сразу понял Раз. Найдер успел подать им знак. Но пожара в их плане не было - только небольшой хаос, чтобы выгнать охрану и слуг на улицу и заставить гостей смирно стоять в зале. Но также в их плане не было встречи с министром, столкновения с кирийцем и тьмы. Всё опять полетело к чертям.
        «Сто пять тысяч десять, сто пять тысяч одиннадцать…»
        По правой галерее пробежал один человек, затем второй, всё больше и больше. Гости, словно играя в догонялки, бежали друг за другом, цеплялись, толкались, напирали.
        Раз попятился назад. Нельзя смешиваться с толпой.
        - Туда? - спросила Рена, первой шагнув к левой галерее.
        Лаэрт неожиданно ухватил её за руку.
        - Там тоже люди, - сказал он, будто смог увидеть кого-то даже через стену или услышать чужие шаги сквозь испуганный гомон.
        Прошло всего две секунды - с той стороны появились четверо в форме дворцовой охраны. Короткостриженые, со взглядами, как у диких зверей, вышедших на охоту. Они знали, кого видели. Раз тоже знал. Все хотели одно - вернее, одного. И для каждого дело было важнее пожара, страха и криков. Ладно.
        Раз потянул Рену назад. Пусть стоит в стороне, её магия может понадобиться после, а он сам справится. Его расклад один против четырёх - бывало и хуже. Раз прицепил револьвер к поясу - коридор слишком узок, чтобы стрелять, - но покрепче сжал трость, перехватив её также, как делал Найдер перед ударом.
        - Отойди, рыжий, - сказал высокий мужчина с лицом, покрытым шрамами. - Нам не ты нужен.
        - Я знаю. Поэтому я не отойду.
        Это простое уравнение - такие он научился щёлкать, как орешки. В голове снова запустился счётчик, отмеряющий каждое действие, будто он правда по шагам решал уравнение.
        Один. Раз первым прыгнул вперёд, высоко подняв трость. Она легко, как нож в масло, вписалась в бок правого, и тот упал на четвереньки. Два. Раз успел врезать набалдашником ему по зубам, затем подскочил второй, со шрамом. Три. Парень проскользнул под рукой стриженого и сжал за запястье, не давая ладони с ножом описать круг и уколоть.
        Схватив со стола вазу, Лаэрт прыгнул, точно какой-то проклятый акробат, разбил её о голову другого бандита, и тот сразу осел. Раз завёл руку шрамированного назад, а в мыслях остался один дурацкий, невыносимый факт - они с братом дрались вместе. Этого не могло быть, не могло, но это случилось и стоило сразу четвёртого, пятого и шестого шага.
        На счёт семь ещё один, тоже стриженый, но пониже, прыгнул и царапнул ножом по предплечью. Восемь. Раз отскочил, вставая к ним полубоком и подняв трость, как меч или шпагу. Он зашёл слева и ударил по голени, чтобы низкий отступил.
        Восемь. Перед глазами мелькнуло лезвие шрамированного, но Раз успел отклониться назад. Потеряв равновесие, он сделал неуклюжий шаг в сторону, и сразу в плечо вонзился кинжал. Противная ухмылка стриженого оказалась так близко, мужчина провернул лезвие, заставляя осесть со стоном.
        Рена вскрикнула, шрамированный подался назад, схватившись за глаза. Он стонал, царапал себя по лицу и крутился на месте, пытаясь что-то увидеть. Лаэрт подскочил к нему и вонзил в горло осколок стекла, загоняя глубже в аорту. Девять и десять.
        Раз кинул к низкому и с размаху ударил - тот поднял нож, чтобы защититься, но утяжелённая трость раздробила кость, заставляя безвольно опустить руку вдоль тела. Раз снова замахнулся - трость ударила по лицу, превращая его в кровь, и стриженый упал. Последнее, одиннадцатое действие.
        С тяжёлым вздохом он сделал шаг в сторону. Один, встретившись с вазой, лежал без движения, хотя грудь едва заметно вздымалась. У другого из виска текла кровь - явно мёртв. Шрамированный жался к стене и скулил как собачонка, а низкий лежал, нелепо раскинув руки. Пропорции оказались не один к четырём.
        Нортийка бросилась к Разу, но он, едва обратив на девушку внимание, снова поднял трость и упёр кончик в грудь Адвана.
        - Почему, Лаэрт? Зачем ты это сделал?
        Голос прозвучал слишком тонко. Плевать. Наверняка, это ловушка - учёный просто не мог сражаться на одной стороне с ними.
        - Ты мой брат, Кираз. И если ты думаешь, что я не убью за тебя, ты ошибаешься.
        - Что ты задумал?
        Лицо Лаэрта оставалось беспристрастным - как раньше, когда он так невозмутимо, даже равнодушно слушал об успехах младшего брата в школе, или что тот придумал, или что узнал. Это ловушка. Не было в его словах искренности, просто не могло быть.
        - Я пойду с тобой, Кираз, я же сказал.
        Лаэрт попытался шагнуть к нему, но парень не опускал трость, не мог опустить. «Брат», - это слово эхом звучало в голове. Оно казалось насмешкой, самой грязной ложью. Не мог так говорить тот, кто бросил в больницу, к врачам и боли. «Бросил чудовище», - напомнил себе Раз, опуская трость.
        Лучше бы Лаэрт готовил ловушку. Лучше бы они ненавидели друг друга и хотели убить. С этим Раз знал как поступить, а как принять то, что сделал каждый из них, он не знал.
        «Шестьсот тысяч пятьдесят один, шестьсот тысяч пятьдесят два…». Не сейчас. Надо идти. Завершить проклятое дело.
        - Раз, надо идти, - Рена повторила его мысли. - И остановить кровь…
        - Потом, нормально всё, - жестким голосом ответил он. - Уходим.
        Раз крепко сжал трость, проводя пальцем по коршуну на набалдашнике. Он, наконец, понял Найдера: этот жест успокаивал не хуже, чем прикосновение к футляру или пересчёт чисел.
        Трое пробежали по коридору, выбрались в центральную часть, затем выскочили во двор. Гости торопливо уезжали, а слуги лебезили перед ними. Пахло гарью, со стороны сада слышались громкие голоса, переходящие в ругань, и ржание лошадей.
        - Тихо, - неожиданно сказал Лаэрт. - Те, в углу, явно не из дворца. Надо смешаться с остальными гостями.
        Едва он произнёс это, как послышался выстрел.
        - Делимся, - бросил Раз и толкнул Рену в сторону.
        Он знал, что стрелять будут в них, а не в девушку. Стрелкам нужно только задержать Адвана и убрать того, кто пытался забрать его.
        Нет уж.
        Раз схватил брата за ворот и потянул вниз, за кабину паромобиля. Прячась за ним, они жались к земле, смотрели друг на друга, а выстрелы звучали всё чаще и ближе.
        Низко пригнувшись, гости вжали головы в плечи. Наступила тишина, казалось, люди даже дышать боятся, но каждые несколько секунд она прерывалась горячими выстрелами.
        Рена подняла руки и переплела на ладонях пальцы. Мир озарился золотом, затем свет начал меркнуть, как если бы фонари гасли один за другим. В висках стучало, плечи устало опустились - она знала, что не удержит видение долго. У них было всего несколько секунд, чтобы сбежать.
        - Делимся, - быстро сказал Раз и кинулся за кабину паромобиля, схватив Лаэрта.
        Рена бросилась в сторону сада, ослабляя напряжённо сжатые пальцы. Где-то у южной ограды должна быть калитка для слуг. Судя по голосам, человек там много, в темноте она сможет скрыться.
        Снова раздался выстрел. Петляя, нортийка большими прыжками понеслась по саду. Ещё один выстрел - уже ближе. Лошади, которых удерживали оша, беспокойно задёргались.
        А если…
        Рена опять переплела пальцы, заставляя оша, стоящего у ворот, с испуганным криком выпустить уздечку и схватиться за глаза. Почувствовав свободу, лошадь рванулась вперёд.
        Девушка замерла. Она же не сможет.
        Но ведь могла когда-то.
        Рена быстрым движением стянула с плеч накидку и набросила на глаза мерина. Только тот остановился, девушка положила руки на его спину и заскочила наверх. Настоящего седла не было, только седельная подушка, которые использовали оша. Рена ударила лошадь пятками, затем ещё раз, подгоняя, и ещё.
        Мерин рванулся вперёд, из сада во двор. Гости вжимались в землю, прятались за экипажами и паромобилями, а тишину по-прежнему разбивали выстрелы. Рена направила лошадь к тем, в форме дворцовой охраны, которые укрывались за каретой и стреляли в Раза и Лаэрта.
        - Тихо, тихо, это не страшно, - сказала девушка, то ли мерину, то ли самой себе.
        Мир оделся в золото. Нити протянулись со всех сторон, напомнив огромную паутину.
        Привстала в стременах, Рена сложила пальцы и повела их наискосок, разрубая воздух. Ветер взметнул подол платья, но это уже не было важным. Мелькнула вспышка света, похожая на шаровую молнию, которая ослепляла и выжигала.
        Правый, воя, метнулся в сторону и через секунду упал, сражённый выстрелом.
        Лошадь выскочила на дорожку, по которой подъезжали экипажи и паромобили, а затем вырвалась вперёд, на улицы.
        Рена мчалась по ночному городу, слушая стук копыт по мостовой, и это был так странно и нелепо, но вдруг она поняла, что уже давно не чувствовала себя настолько свободной, и посреди всего хаоса именно это мгновение единственным захотелось сохранить.
        «Один, два, три», - Раз считал, выглядывал из-за кузова, делал выстрел в сторону и снова прятал голову. Приглашённые и слуги также, как они, укрывались за экипажами, машинами и испуганно жались к дверям.
        «…Три».
        - Ты умеешь водить? - неожиданно спросил Лаэрт, и Раз не успел выстрелить на третье число.
        Он диким взглядом посмотрел на брата, а тот на сантиметр приоткрыл дверь паромобиля и сказал:
        - Мне надо пробраться внутрь, я запущу двигатель. Прикроешь?
        - Ты издеваешься? - выдавил Раз.
        Это был не Лаэрт. Его брат не разбивал вазы о чужие головы, не перерезал горла осколками и не взламывал чужие машины. Или таким был настоящий Лаэрт?
        - У меня тоже случились нелёгкие годы. Отвлеки их, - голос не терпел возражений.
        Раз быстрее досчитал до трёх, выстрелил, сделал короткую паузу и выстрелил снова. На несколько секунд выстрелы с тобой стороны прекратились. Стриженые ещё не поняли, что у Раза пули были на исходе. Может, они даже не поняли, что он всего один, что его шансы на побег стремятся к нулю.
        Лаэрт ужом влез в машину и, лежа на сиденье, принялся ковыряться в приборной панели. Раз опять высунулся и выстрел. Оставалась всего одна пуля.
        Послышался стук копыт. Он приподнялся на сантиметр - Рена верхом на лошади выскочила из сада, двор озарила вспышка света. Раз выпустил последнюю пулю, увидев высунувшегося стриженого.
        Мотор загудел, паромобиль выбросил столб густого дыма.
        - Кираз!
        Лаэрт уже перебрался на пассажирское сиденье. Раз вскочил в кабину и положил руку на рукоять, запускающую двигатель. Каждая секунда промедления уводила их шансы в сторону отрицательных чисел, он знал это, прекрасно знал и всё равно спросил, замерев:
        - Почему, Лаэрт?
        - Я больше не брошу тебя. Жми и поехали.
        Парень с силой опустил рукоятку, и паромобиль, гудя мотором, рванул с места.
        Рядом сидел Лаэрт Адван, такой спокойный, и казалось, они сделали дело, а Раз, наконец, столкнулся с братом лицом к лицу - и ни на грамм, сантиметр или миллилитр он не почувствовал себя счастливее. Мимо проносились улицы Киона, перед глазами - ряды тысяч, миллионов и миллиардов, но чисел опять не хватало.
        24. Наверное, и правда пора прощаться
        Распахнув дверь, Раз уставился на Лаэрта, а тот на него.
        Найдер запер пленника в маленькой комнатушке, которая прежде служила кладовой, пока её не атаковали крысы. Здесь совсем не было мебели, только железная палка, сделанная невесть для чего. Оша привязал к ней Лаэрта за руки и за ноги и оставил, чтобы Раз поговорил с ним. Но тот не смог зайти сразу - ни в первый час, ни во второй. Он ходил под дверью, прислушивался и никак не мог заставить себя встретиться с братом лицом к лицу. Нет, не просто с ним - с прошлым и собственными преступлениями.
        Но сделать это стоило. Досчитав до тысячи, Раз зашёл в комнату и столкнулся с Лаэртом взглядом, и так и стоял, в молчании уставившись на брата, пока тот не произнёс:
        - Спасибо, что пришёл. Как твоя рука?
        Верёвка, удерживающая запястья, тянула плечи вниз, и он горбился. На них виднелась краснота, и отчаянно захотелось помочь, освободить, но Раз ещё помнил, что это могло быть ловушкой. Что бы там ни было сказано.
        Он опустился прямо на дощатый пол.
        - Почему ты не рассказал мне тогда? - спросил, не отвечая на вопрос брата.
        - Если бы один из твоих друзей, сам не зная того, стал виновником смерти другого человека, ты мог бы хладнокровно взглянуть ему в глаза и сказать об этом? А если бы этим виновником был четырнадцатилетний мальчишка, который мог сломать себе всю жизнь?
        - И ты решил сломать её сам.
        - Кираз! - Лаэрт скривился, то ли от злости, то ли от отчаяния.
        - Что Кираз? - воскликнул Раз, схватившись за футляр с таблетками в кармане. - Ну давай, скажи опять, что те слова были случайностью! Что ты верил, мне нужно лечение! И что годами хотел исправить ошибку. Так, да? Почему ты не сказал? Разве сейчас услышать это легче?
        Перед глазами маячил образ весёлого рыжего мальчишки. Он оказался сильнее того, кем Раз пытался стать, и легко прорвался наружу, сорвав все замки. Он был готов кричать и плакать, и часами рассказывать о боли, о страхе, о чувстве бессилия, как даже из больницы звал брата и молил, чтобы тот пришёл и забрал. И как отчаянно, до слёз и рези в глазах вглядывался в окно, смотря на отнятый у него мир - когда было окно, а не мягкие стены вокруг.
        - Я не смог тогда. Ты мой брат…
        Раз прервал его громким:
        - Заткнись! Как ты решил, что промолчать - не по-братски, а сдать в больницу - очень даже? Я бы сам туда пошёл, если бы узнал! Лучше так, чем три года думать о том, что ты просто сдал меня, как сломанную вещь. Я всё гадал, что я сделал не так? До последнего ведь так думал и искал оправдание тебе. И оно было. Но когда я его узнал, стало поздно. Мне оно уже не нужно. Да и обвинения уже не нужны.
        Хотелось взять за шкирку Кираза, Раза, встряхнуть и запереть на все возможные замки, чтобы теперь по-настоящему оставить прошлое и зажить другой, нормальной жизнью. Он верил, что это получится - всего шаг сделать. Он почти освободился. Надо только довести дело до конца.
        Но будет ли это правильно? Раз чётко знал, что не сможет убить Лаэрта или засадить в больницу, как хотел прежде - пусть сейчас он кричал на брата, винил, но вина того была лишь на половину, остальное Раз сделал сам. Отдать Ризару, и пусть тот разбирается с учёным сам? Да, наверное, ведь это дело - миллионы, равные исполнению мечты. Шажок к новой жизни. Друзья стоили того, чтобы сдержать обещание. Но чего теперь для него стоил Лаэрт?
        - Что дальше, Кираз?
        - Днём мы передадим тебя тому, кто нанял нас. Всё, - парень положил руки на колени и посмотрел куда-то в сторону.
        - Я не об этом, - Лаэрт дёрнул плечом, точно отмахивался. - Как мы с тобой будем общаться?
        Раз с удивлённо покосился на брата. Что, его совсем не беспокоила собственная судьба? Или это была такая хитрая игра? Ради чего?
        Общаться, конечно! Вместе отмечать праздники, ходить в гости, или того больше, вернуться в родительский дом! Нет уж. Просто уйти - это всё, что хотелось сделать.
        - Лаэрт, - впервые за долгое время Раз назвал брата по имени, глядя прямо на него, и этот момент показался таким чужим. - Родственниками нас сделала кровь, но мы не стали семьёй. А может, просто перестали быть. Давай не будем хвататься за падающие осколки - поранят же.
        - Тогда скажи мне, Кираз, что я виноват перед тобой и ты не простишь. Что не считаешь меня братом. Скажи, а затем делай что угодно.
        С тяжёлым вздохом Раз провёл пальцами вперёд по полу. Нащупав восемь линий половиц, рука сама остановилась. Ну да, восьмёрка же считалась семейным числом. Сейчас он был готов возненавидеть всю систему цифр и отказаться от неё вовек. Не те она знаки давала, не те!
        Вместо ответа Раз достал из кармана часы и, бросив беглый взгляд на стрелки, открыл футляр.
        - Что это? - брат проследил за рукой с таблеткой.
        - Один из твоих даров, Лаэрт. Ты дал мне магию, с которой я должен бороться.
        Раз пихнул таблетку в рот и с усилием проглотил. Лицо учёного исказилось мукой.
        - Кираз…
        Он прошептал имя брата с отчаянием, со страхом. Такой шепот Раз слышал от него всего однажды - на могиле матери.
        - Не говори мне ничего про это. И не называй меня так.
        Дальше стоило сказать, что Раз никогда не простит Лаэрта, они уже не станут братьями. И эти самые слова никак не шли. Они встали в горле комом, и он только смотрел на учёного и больше ничего не мог сказать.
        - Прости, что стал обузой, - выдавил Раз. - Я знаю, тебе было нелегко тянуть на себе учёбу, работу, дом, меня. И что так глупо полез к лекарству, и что не смог контролировать силу, и что переложил всю ответственность. Я не понимал, каково тебе пришлось, - губы тронула печальная улыбка.
        Он с надеждой посмотрел на Лаэрта. Если брат сейчас скажет ответное «прости», если прозвучит это простое и глупое слово, может что-то ещё изменится. Раз не был в этом уверен, но часть от того наивного мальчишки шептала, что нужно сделать такой крошечный шажок и хотя бы сказать своё «прости».
        Но в ответ прозвучало совсем другое:
        - То, что я создал, способно стать лекарством от всех наших проблем. Я хочу показать тебе, что могу.
        - Ты… Можешь? - выдавил Раз.
        Да, Найдер узнал от Ризара, что Лаэрт владеет магией, догадка Рены подтвердилась, но тот не проявил её. Во имя всех богов, неужели он правда пошёл на это?
        - Да. Я не хотел отказываться от исследований, но у меня не было денег, чтобы оплатить работу добряков, и тогда я испытал образец на себе. Кираз, теперь я знаю, как научиться контролировать магию, поверь мне.
        - И какой силой обладаешь ты?
        Лаэрт выпрямился, насколько позволяла верёвка, и заговорил любимым учительским тоном, так хорошо знакомым Разу:
        - Возможно, ты уже знаешь, что прежде существовало три больших ордена, объединённых по характеру силы. И тебя, и меня отнесли бы к делателям - тем, кто может что-то делать с окружающими предметами или своим телом. Это не только магия, которая строится на основе прикосновений к нитям, но и просто сила, буквально-таки идущая изнутри, будь то необычные способности вроде изменения облика, дыхания под водой, телепатии и прочее.
        - К делу, Лаэрт, - как можно холоднее сказал Раз. - Что ты можешь?
        Голос брата хотелось слушать - он был тихим, мелодичным, и Раз чувствовал себя змеёй, заворожённой звуками дудочки. Он опять превращался в мальчишку, готового бесконечно слушать брата, но с этим наваждением стоило бороться.
        - У меня нет магии как таковой, только способность. Мои органы чувств обострены, всего-то.
        Раз вздохнул. Всего! Так вот какой была причина того, что Лаэрт мгновенно скрылся на поезде, что он мог свободно ходить, не опасаясь похищения или нападения, что он безошибочно предсказал появление стриженых - он чувствовал всё раньше и сильнее других.
        - Так ты знал, что я за стеной? - воскликнул Раз.
        - Да. Я должен был рассказать, но ты бы не стал меня слушать, глядя глаза в глаза.
        - А ты бы смог рассказать, глядя глаза в глаза?
        Повисло молчание. Оба знали, что ответ будет отрицательным.
        - А цена твоей магии, Лаэрт? - выдавил Раз.
        Брат фыркнул:
        - Ты веришь, что она действительно берёт плату?
        - Я сам её отдал - и здоровьем, и судьбой.
        Лаэрт помолчал немного и ответил, глядя в сторону:
        - Мне всего мало. Я не могу радоваться вкусному ужину или тёплой погоде, приятному разговору, удачной мысли. Мне больше не живётся спокойно, я не умею отдыхать и скорее буду не спать днями и доводить себя до исступления, но сделаю что-то большее.
        Раз медленно провёл рукой по лицу. Вот и встретились две сломанные машины! И обоих уже не починить - по вине одного.
        - Ты превратил меня в чудовище, себя, и сколько ещё таких чудовищ хочешь создать? Зачем, что тебе нужно на самом деле?
        Лаэрт тяжело вздохнул и прикрыл глаза.
        - Я знаю, что виноват перед тобой, но я попытался всё исправить. Да, ты не сможешь забыть годы в больнице и вряд ли простишь меня. Я не буду просить прощения, ведь никакие слова не исправят сделанного. Но я прошу, поверь в моё открытие и представь мир, каким он может стать.
        - Ха, - громко, с чувством произнёс Раз.
        Он совсем, совсем не понимал брата. Тот вроде бы раскаивался, но… Но что это были за слова? Раз хотел услышать проклятое «прости», однако Лаэрт не знал этого слова. Зато мог часами говорить о своём открытии. Да, он продолжил работу ради брата, а не собственной гордыни и честолюбия, да, да…
        - Я уже ничего не хочу решать, Лаэрт. Мне хватило того, что сделал я и что сделал ты. Знаешь, я ведь так долго лелеял мысль о том, как рассказываю, что со мной делали в больнице, глядя тебе в глаза. И сколько же раз представлял, как твои мозги разлетаются ошмётками!
        Лаэрт даже не пошевелился. Он слушал молча, внимательно, как студент на лекции - не записывал разве что.
        - Но я не знал, что мстить мне стоило самому себе. Я ничего не сделаю. Мы передадим тебя завтра, и пусть другой распоряжается твоей судьбой. Мне уже просто плевать на всё, по-настоящему плевать. Я не хочу прикасаться ни к чему, что было в прошлом. Кто был, - Раз поднялся. - У меня давно другая семья.
        - Я всё равно скажу, Кираз, даже если ты уже принял окончательное решение. Я не смог сказать тебе «прости» ни тогда, дома, ни сейчас. Когда я понял, что ты жив, я сразу знал, что это слово станет первым сказанным тебе. Не стало, как видишь. Может быть, я просто трус, который прячется за своими колбами да книжками, поэтому не могу сказать, не спорю. Но я правда пытался исправить ошибку, как мог. Наш выбор уже не отменить, но я хочу попытаться создать мир, в котором мы все будем чуточку свободнее и счастливее. Пытался, во всяком случае. Может, меня завтра убьют - что же, ты имеешь право отдать меня на убой. Я не буду просить снисхождения. Просто знай, для меня ты всё равно останешься семьёй. Да, я самый ужасный старший брат, и ты заслуживаешь кого-то настоящего, не меня. Но я по-прежнему готов защищать тебя.
        - Но ведь защищать меня стоило от твоих экспериментов.
        Раз вышел - медленно, так медленно, как только мог. То проклятое «прости» так и не прозвучало вслед.
        Закрыв дверь, он взглянул на часы. До счастливых и спокойных семи тридцати ещё оставалось время, таблетки пока не подействовали - Раз по-прежнему чувствовал и смятение, и грусть, и злобу. Он снова посмотрел на часы. Сколько же ещё он так и будет высчитывать минуты, отмеряя, когда нужно принять новую дозу, а когда её действие подходит к концу?
        Наверное, и правда пора прощаться со всем - с братом, с таблетками, с воспоминаниями о больнице. Было и было. Нужно ехать дальше.
        Первым делом Раз зашёл в комнату Найдера. Он даже не мог вспомнить, а заходил ли туда прежде? Оша не любил, когда к нему вторгались, и предпочитал встречаться в зале или в кабинете.
        Это оказалась совсем маленькая комната, в которой не было ничего лишнего: узкая кровать, письменный стол - вернее, школьная парта на одного - и раскрытая тумба с торчавшей одеждой. Раз представил, как Найдер провёл в этой комнате детство, и даже вместо школы у него только парта, и ему стало жаль оша. Он заслуживал большего. Если всё сложится хорошо, к вечеру у них появится возможность обрести любое «большее».
        Найдер спал на кровати поверх одеяла, не раздевшись. Раз тронул его за плечо, и тот мгновенно вскочил, точно даже не дремал. На одной щеке остался след от руки, на которую он положил голову, на другой - ожог с остатками мази Феба. Губы распухли. В таком виде Раз ещё не видел Найдера - обычно он сам доводил людей до такого.
        Несколько секунд оша смотрел на друга непонимающим взглядом, зачем процедил сквозь зубы:
        - Чёрт возьми, Раз, что случилось, что ты здесь делаешь? Лаэрт сбежал?
        Трость стояла в углу, и несмотря на грозный тон, без неё Найдер казался беззащитным.
        - Нет, - торопливо ответил Раз, присаживаясь на край кровати. - Я просто хотел сказать, что поговорил с Лаэртом.
        - И кому из вас мне посочувствовать? Или порадоваться воссоединению братьев?
        - Най, - Раз вздохнул. - Не переживай, наше дело в силе.
        - Ещё бы, - оша ухмыльнулся. - Кто тебе позволит отступить? - выпрямившись, он продолжил более серьёзным тоном. - Правильно, что ты поговорил с ним. Это стоило сделать. Хотя бы попытаться. Может, так тебе будет легче принять решение, что делать с таблетками.
        - Я принял, думаю. Най, у Лаэрта ведь были причины. Из-за моей силы погибли двое. Он не смог сказать мне это, но отдал на лечение.
        Оша вздохнул:
        - Раз, ты ждёшь, чтобы я посочувствовал тебе или оправдал Адвана? Я не хочу ничего отвечать, потому что это будет выбор за тебя. Не мне решать кого судить и в какой степени. Просто, если что, я поддержу любое твоё решение. Если вдруг Ризар когда-то отпустит Лаэрта, и ты захочешь прийти к нему на воскресный ужин, я готов пойти с тобой. А если ты потом захочешь убить его, я помогу закопать тело. Но лучше сжечь, конечно.
        Раз не ответил, и на минуту повисла тишина. Прислонившись к голой каменной стене, Найдер спросил:
        - Ты же понимаешь, что если мы отдадим Лаэрта, мы можем погубить весь город?
        Голос оша звучал непривычно тихо. Несколько дней назад он виделся с Ризаром, но едва рассказал о встрече - может, на самом деле сказать следовало о большем?
        - Что ты знаешь, Най? - обеспокоенно спросил Раз.
        - Просто предполагаю, - оша пожал плечами. - Ты не передумал? Я не понял, у тебя же не проснулись совесть или братские чувства?
        - Ты хочешь меня переубедить?
        - Просто пытаюсь понять.
        - Если я попрошу отпустить его, ты согласишься со мной?
        На секунду Найдер задумался. Лицо оставалось непроницаемым, но в карих глазах мелькнуло что-то необычное, то ли сомнение, то ли даже страх.
        - Нет, - голос прозвучал как всегда уверенно. - Только посмей подумать об этом. Сегодня я заберу свои миллионы, чего бы это ни стоило, ясно?
        Наверное, не следовало задавать этого вопроса, но Раз не сдержался:
        - Най, если серьёзно, как ты поступишь? Что если я скажу, что не хочу отдавать Лаэрта Ризару?
        - Не ставь меня перед таким выбором, Раз. Никому лучше не знать, что я выберу, даже мне.
        - Скажи.
        Оша ответил чётко, не помедлив ни на секунду:
        - Я не позволю тебе предать дело. Речь идёт не только обо мне, но и о Джо, Рене, Фебе. Не лишай нас мечты. Если тебе нужен брат, стоило подумать о нём раньше, а не когда ты так хотел убить его, что подверг нас опасности.
        - Это ведь не из-за него было.
        - Да знаю я! Дай мне поугрожать, а то передумаешь ещё. Я тебя совсем не понимаю уже. Ты изменился. Или скажи-ка, ты всегда был таким и просто прятался? - оша ухмыльнулся.
        - Не знаю, Най. Но надеюсь, я делаю шаг к себе.
        - Отлично. Всё, давай без таких вычурных фраз - оставь их Фебу. Вали уже, дай мне поспать, пока я совсем не развалился, - Найдер рухнул на подушку. - И помни - пятьдесят миллионов линиров. Это шанс для всех нас.
        - Я помню, - Раз вышел.
        Едва он прикрыл дверь, из комнаты послышалось громкое сопение. Раз снова посмотрел на часы - стрелки уже близко подобрались к семи тридцати, но пока он так и не почувствовал привычного холода внутри.
        Медленным шагом парень прошёл по коридору. За дверью Феба раздавался громкий храп, который то и дело прерывался беспокойными вздохами. Джо тоже была у себя и играла на гитаре, скорее даже тихонько подёргивала струны - так она всегда делала, чтобы успокоиться.
        Поравнявшись с дверью Рены, Раз трижды постучал. Хотелось ехидно оскалиться самому себе - устроил круг жалоб! Но не стоит упускать это странное мгновение, когда таблетки ещё не подействовали - поговорить бы просто, как раньше, как нормальный человек.
        Услышав голос Рены, Раз зашёл в комнату. Девушка сидела на кровати с книгой в руках. Рядом на маленьком деревянном столике стоял опустевший кофейник. Несмотря на ночные приключения, на лице не было ни следа усталости, наоборот, она выглядела посвежевшей и решительной.
        - Как ты? Вы поговорили? - Рена перевернула книгу обложкой вниз, и Раз не успел увидеть, что она читала.
        Сев на самый край кровати, он ответил:
        - Поговорили. Даже не знаю, что тебе сказать. Ты сама слышала, кто я и на что способен.
        «Тысяча двадцать один, тысяча двадцать два…» Раз вздохнул. Оказалось, что ненависть к брату отпустить легче, чем ненависть к себе - за глупость, за бессилие и одновременно за чрезмерную силу.
        Опять вспомнились милые веснушки Аниты, и как Ночка спала, смешно раскинув лапы в разные стороны. «Тысяча двадцать девять, тысяча тридцать…»
        - Слышала, но у меня своё мнение, какой ты.
        Раз сел на кровати подальше, немного ближе к Рене. Он молчал - а что тут сказать? Поблагодарить, что так верно, годами верила в него? Или поспорить, заявив, что он - убийца и не заслуживает оправдания?
        - Я теперь ещё больше боюсь своей магии. Раньше я просто не умел ею управлять, а сейчас не умею и к тому же её накопилось столько, что я способен, наверное, весь город разнести. А если бы на месте твой девчонки оказалась ты?
        - А Найдер - на месте старого блохастого пса?
        Сначала Раз непонимающе уставился на Рену, затем рассмеялся.
        - Этот пёс был моим лучшим другом!
        - Ну, всё сходится. Я знаю, что такое бояться своей силы. Меня сдали в больницу, когда я не смогла контролировать её.
        Раз ждал, что Рена продолжит, но девушка больше не сказала ни слова. Она всегда обходила эту тему сторону, никто толком не знал, как она оказалась в Кионе и почему попала в больницу, ведь её магию закон позволял использовать. Разу только было известно, что что-то случилось в одной из городских таверн, поэтому она так не любила «Вольный ветер» - он был постоянным напоминанием о прошлом.
        - Наверное, после окончания дела я откажусь от таблеток. Если когда-то они закончатся, я уничтожу всё, а пока у меня ещё есть шанс - и у всего города, - Раз слегка улыбнулся.
        - Дело же не в магии, да, Раз?
        Подавшись вперёд, девушка внимательно посмотрела ему в глаза. Конечно, она знала, что вопрос всегда был в боли, в воспоминаниях, а в магии - меньше всего. Знала ещё до того, как понял сам Раз.
        - Не в магии, - согласился он.
        Проклятый Лаэрт. С момента, как они взялись за дело, не прошло даже трёх недель, но это время принесло столько мыслей и чувств, сколько не было за последние годы. Дело начиналось с ненависти, а заканчивалось опустошением внутри, постепенно переходящим в лёгкость и свободу. В конце концов, даже самоё мрачное прошлое - это просто прошлое. И отказываться из-за него от настоящего точно не стоит.
        - Через несколько часов мы отдадим Лаэрта, и на этом всё, - Раз выделил голосом последнее слово.
        Для каждого «всё» было своим. Найдер, наверное, попытается приумножить капитал и провернёт ещё одну авантюру, а затем всполошит весь город. Джо может поступить в университет или вернуться к племени, больше не боясь даже самых голодных зим. Феб… Кто-нибудь вообще спрашивал, о чём он мечтает? А Рена отправится в путешествие. И для всего этого цена - свобода Лаэрта.
        Раз, скривив губы, почесал макушку. Да, это, наверное, правильное решение. Они не были настоящими братьями - давно перестали ими быть. Оба натворили достаточно ошибок, и чтобы оставить их в прошлом, лучше им разойтись вновь.
        - Тебе не жаль его? Он ведь правда заботился как мог, - Рена будто угадала по лицу сомнения. - Он верит, что идёт к лучшему для Киона будущему.
        - Лучшее будущее… - протянул Раз. - Не нам решать, какое оно и для кого должно наступить. Мы просто закончим дело, вот и всё. Не мы, так другие - Лаэрт бы всё равно попал в руки Кантора. Я знаю, что он старался ради меня. Я это помню, но… После было слишком много другого. Я отпустил как мог, а на большее не способен.
        Рена улыбнулась:
        - Это уже хороший шаг вперёд. Не верится, что осталось всего несколько часов до конца.
        Помолчав немного, она добавила:
        - Когда мы так уверены в победе, всегда что-то происходит.
        - Думаешь, Кантор нас обманет и не заплатит?
        - Не знаю. Но я видела взгляд Найдера, когда он вернулся. Он нервничал. Мне кажется, он уже сам не верит, что всё закончится хорошо. Вопрос лишь, из-за кого или из-за чего.
        Раз медленно кивнул и уставился на окно. Светало, и солнце, заглядывая через узорчатую штору, повторяло на стене тот же узор. Сколько Раз помнил, эта штора всегда висела в комнате, и когда-то давно, когда он ещё ночевал здесь, ему нравилось по утрам разглядывать причудливые тени на стене. Но как-то постепенно он перебрался в другую комнату, где штор не было вовсе, и только сейчас захотелось, чтобы снова и занавески были, и такие вот тени по утрам, и всё остальное.
        - Мы попробуем. Я правда хочу закончить это дело и уже идти дальше.
        - И я хочу, - откликнулась девушка.
        Наступила пауза, и лишь бы не уходить, Раз сказал:
        - Здесь красивый свет, не как внизу.
        - Да, это самая светлая комната, я выбирала, - протянула Рена, о чём-то задумавшись. Ещё немного помолчав, она сказала: - Знаешь, в тавернах свой особенный свет. Он недостаточно яркий, недостаточно тусклый и весь какой-то обманчивый. Меня это пугает, я чувствую себя слабой. Как тогда. Не люблю я такие места.
        Раз внимательно посмотрел на девушку. Она снова затронула тему прошлого - могло ли быть так, что теперь нортийка не хотела слушать, но хотела поделиться? И правда, странное это дело: вскрыло затаившиеся чувства, вытащило на свет нерассказанные истории и каждому дало выбор.
        - Я могу спросить, что произошло? Ты ведь мне так и не рассказала.
        - А ты нечасто и спрашивал.
        - Тебя ещё и поуговаривать надо? - Раз улыбнулся, но Рена не ответила на шутку даже взглядом, и он смутился.
        Вздохнув, девушка начала:
        - На самом деле это обычная история, нередкая для Киона, хоть и приехали мы из другого города. Перед экзаменом несколько преподавателей с выпускниками ездят по западной Арлии. Считается, что так они набираются опыта, но на самом деле нас таскали по приёмам, чтобы мы нашли себе первых покровителей. Орден готов даже торговать учениками, лишь бы получить финансирование. Кион был последним городом. Мы остановились в гостинице, но обедать и ужинать, если были свободны, ходили в соседнюю таверну - денег выделили немного, а еда там стоила меньше. И вот во время ужина один из учителей сказал, что я не сдам экзамены, если не поднимусь к нему в комнату.
        Раз резко выпрямился, точно в спину вставили палку, и немигающим взглядом уставился на Рену.
        - Я стала придумывать какие-то отговорки, поспешила вернуться к себе, но он всё не отпускал мою руку и говорил, что я слабая, что не сдам экзамены без его помощи. А я ведь была лучшей на курсе, но он так говорил, что я поверила, мне правда не хватит сил. Мне стало страшно, и я решила доказать, я не слабая. Но… - Рена испустила тяжёлый вздох. - Многие думают, что можно владеть только одним видом магии - это не так. Принято развивать себя в одном направлении, но порой они так тесно переплетены друг с другом. Свет, например, бывает неотличим от огня. Я не смогла контролировать силу и выжгла все его внутренности. Я до сих пор не могу есть мясо - мне кажется, я чувствую запах обгоревшего человека. И это не всё - ещё я случайно ослепила всех, кто оказался рядом: нескольких учеников, посетителей таверны, другого учителя. Да, Раз, я понимаю, что это такое - не уметь контролировать магию и мечтать избавиться от неё, - он попытался взять руку Рены в свою ладонь, но девушка отодвинулась от него. - Меня сразу сдали в больницу, не став слушать, не дав забрать вещи из школы, не позволив увидеться с семьёй. Но,
наверное, это было правильно. Я заслужила.
        Раз всё равно дотянулся до Рены и взял её за руку. Девушка прикрыла глаза.
        - Ты сказала, что у тебя своё мнение насчёт меня. Вот и у меня также. Я ни за что не соглашусь, что ты заслужила всё это. Что бы там ни случилось раньше, для меня ты всегда будешь светом. Тебе правда не место в таких тавернах. Ты заслуживаешь лучшего.
        Рена вытянулась на кровати - то ли устала, то ли не хотела смотреть на Раза. Он мельком взглянул на часы - большая стрелка уже миновала шестёрку, но с таблетками точно что-то было не так. Они не успокоили, а только раззадорили мысли, и слова начали говориться ещё раньше, чем Раз успевал подумать, что хочет и что должен сказать.
        - Я такой идиот, что ни стал даже пытаться услышать тебя. Я знал, как тяжело приходится новичкам в больнице, особенно после таких историй, но я только носился со своим «Меня предали», «Меня мучают», «Я такое пережил». Наверное, тогда мы стали общаться, потому что ты была готова слушать, а я нуждался в этом, но сам ни разу не послушал. Да и потом. Ты оставалась здесь, со мной, а ведь я знал, что тебе тяжело в тавернах, но всё равно ничего не сказал.
        - Раз, это уже не важно.
        Равнодушно ответила Рена, и её голос так напомнил Разу его собственный, когда действовали таблетки. И все эти слова звучали так похоже на то, о чём он только что говорил с Лаэртом, но сейчас он сам оказался на месте брата. И, кажется, стало ясным, почему тот не смог сказать глупейшее «прости».
        - Для меня важно. Теперь важно, снова.
        - А снова ли?
        Рена подняла руку, и на стене появилась длинная тень. Раз вспомнил, что в детстве умел показывать кролика и краба, а сейчас уже и не помнил как. Давно это было, так давно, что казалось неправдой. Правдой стало другое.
        Раз тоже лёг на кровать и поднял руку. Между ними было не меньше метра, но тени на стене слились, словно они держались ладонями.
        - Сколько же таких недомолвок между нами, Раз?
        - Слишком много. Я не хочу, чтобы они оставались. Дашь мне ещё немного времени?
        - Его уже не осталось. Если ты не хочешь недомолвок, то тебе первым я скажу, что это моё последнее дело. Мы передадим Лаэрта, я куплю билет и уеду.
        Резко опустив руку, Раз сел. Не о таких недомолвках он говорил, совсем не о таких.
        - Куда?
        - Не знаю. Возьму билет на ближайший поезд, а может, корабль и уеду. Неважно куда, главное начать.
        Раз медленно, с каким-то даже трудом, будто открывал давно проржавевшую дверь, сказал:
        - Я не хочу, чтобы ты уезжала.
        Рена тоже поднялась и села напротив.
        - Что, будешь просить меня остаться? А ты сам готов остаться - таким вот, как сейчас? Человеком? Вряд ли. А я ведь не железная, я не хочу так больше. Теперь я выбираю свободу.
        «Миллион семьдесят один, миллион семьдесят два…» Проклятые числа ни на каплю не успокоили мысли.
        - Это правильное решение, - медленно сказал Раз. - Я рад за тебя, ты давно мечтала о путешествии. Пора тебе отдохнуть от нас, - он натянуто улыбнулся.
        «Правильное…» - Раз едва сдержал тяжёлый вздох. Будь здесь Найдер, он бы ехидно оскалился, сказал: «Раньше стоило думать» и оказался бесконечно прав. Нельзя привязывать к себе человека, которому не смог дать ничего хорошего. Рена делала правильный выбор, да. Он сам должен справиться и с таблетками, и с магией, и со всей жизнью. А ей и правда лучше оставить его.
        - Мне пора идти, - улыбка стала ещё более натянутой. - Надо подготовиться к встрече с Кантором.
        Рена ответила внимательным изучающим взглядом, но не сказала ни слова.
        Да уж, проклятое дело! Оно не просто давало выбор - оно помогало разорвать нити с грузом прошлого, и для каждого это было самое верное прощание.
        Сделав несколько шагов, Раз обернулся:
        - Как ты смогла принять магию?
        - Это ведь не она виновата, а я. Что магия? Просто инструмент. Принять магию - это то, что снаружи. А принимать в первую очередь нужно то, что внутри.
        - Я понял, - Раз сделал шаг и снова остановился. - Отдохни. И спасибо за Лаэрта. Я должен был узнать. И что поделилась своей историей.
        Он вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь, затем достал из кармана игральный кубик и спустился, перекидывая его из руки в руку. Разум потихоньку обретал привычную холодность, но даже с ней недавно появившаяся мысль казалась по-настоящему правильной.
        Наверное, сломанные части ещё можно починить. Просто не нужно думать, что кто-то придёт с инструментом и сделает это, надо взяться за него самому. И первый шаг сегодня был сделан. А может, даже ещё раньше, когда он согласился на дело - чтобы всё сломать и не просто починить, а построить заново.
        25. Я не справился
        В экипаж тесно набились Раз, Найдер, Лаэрт, Рена, Феб и Джо. Колёса подпрыгивали на неровных мостовых Цая, затем дорога стала прямой - начались улицы Арионта.
        - Найдер, я так и не поняла, мы-то все зачем? - пробурчала Джо, ёрзая на своём месте, зажатая братом и Фебом.
        - Так надо, - буркнул оша и уставился в окно. Губы и ожог выглядели ещё безобразнее, он хромал сильнее, чем обычно, и горбился, но лицо казалось по-особому жёстким.
        - В природе, - Лаэрт подал голос, взяв любимый учительский тон. - Если вожаки делят территорию, они приводят за собой всю статью, чтобы не начав бой, показать своё превосходство.
        - Ты что, запугать Ризара вздумал? - фыркнула Джо.
        Лаэрт дёрнулся:
        - Кого?
        - Заткнись, - бросил Найдер, не поворачивая к нему головы.
        - Кираз, как зовут вашего заказчика?
        Раз тоже промолчал.
        - Это важно! - Лаэрт выглядел непривычно взволнованным. - Если это тот Ризар, о котором я думаю…
        - Его зовут Кантор Ризар, - быстро ответила Рена. - Ты знаешь его?
        - Нет, - Лаэрт качнул головой. - Ладно.
        - Найдер, а может, ты что-то ещё хочешь рассказать? - Джо подозрительно прищурилась.
        - Ты даже о том, что произошло с тобой во дворце, не рассказал, - поддержала её Рена.
        - Нашли время! - Найдер глянул на Лаэрта и снова отвернулся к окну. - Что, по мне не видно, что произошло?
        Повисла напряжённая тишина. Все молча переглядывались друг с другом, едва сдерживая острые слова. Ещё утром в таверне царила спокойная, благожелательная атмосфера, они уже едва не праздновали победу, но чем ближе был нужный час, тем неспокойнее и тревожнее делалось.
        - Готовы? - спросил Найдер.
        - Ждёте драку за меня? - Лаэрт с надменным лицом скрестил руки.
        - Не за тебя, а за обещанные пятьдесят миллионов линиров. Столько стоят твои мозги.
        - Неплохо. Наверное, это самые дорогие мозги в Кионе.
        - Вы же готовы ко всему? - переспросил Найдер, напряжённым взглядом обводя собравшихся.
        Раз тоже поочерёдно посмотрел на лицо каждого. В решительности оша сомневаться не приходилось - закончить дело он был готов первее всех. Джо рядом с ним явно нервничала, она даже перестала жевать, хотя высоко задранный подбородок тоже указывал на её решительный настрой. Феб стучал пальцами по колену, глядя то в окно, то на Найдера. Рена, сидевшая между Разом и Лаэртом, выглядела так, словно они собрались на обычную прогулку, но Раз был уверен, что и она волнуется. И только проклятый Лаэрт сохранял спокойный, непрошибаемый вид.
        - Я взял немного тьмы, - сказал Феб.
        Найдер одобрительно кивнул ему. Это была уловка, которой пользовались жители Цая. Специальный состав при резком ударе испускал густой чёрный дым, помогающий беглецам скрыться.
        - Сегодня мы закончим дело, - пообещал Раз, но больше не для себя или Найдера, а для Лаэрта.
        Джо назидательно подняла палец:
        - Что будет, то будет, а будет то, что бог даст.
        - Не начинай! - заворчал Найдер.
        - А где состоится встреча? - спросила Рена.
        - В Доме переговоров. Рисуется, паршивец.
        Раз качнул головой. Как глупо! Будто работники не заметят столь пёструю компанию. Когда Лаэрта начнут искать, кто-то обязательно вспомнит его. Да, видимо, Кантор Ризар и правда рисовался.
        Остаток дороги прошёл в молчании. Когда они выбрались из экипажа, Найдер бросил кучеру несколько линиров и первым направился к входу в дом по улице Ривана. Раз вспомнил, что это число в Кионе ассоциировалось с деловыми качествами. Он не понимал такой ассоциации, но счёл, что сейчас это хороший знак.
        Лаэрта выбрался после Рены. Он сделал шаг к Разу и сказал, твёрдо посмотрев на него:
        - Прости, Кираз. Я не справился.
        И зашагал вслед за Найдером. Парень уставился ему в спину. Прости. То слово, которое он так хотел услышать - а нужно ли оно было сейчас?
        Слуга встретил шестёрку взглядом с плохо прикрытым презрением. На лице ясно читался вопрос: «Вы не попутали место?» Но он продолжал кланяться и лебезить, как требовала работа, и проводил их в большую комнату на втором этаже, где пахло цветами и цитрусами.
        Кантор, как и при первой встрече, был аккуратно одет и гладко выбрит. Он не снял с рук чёрных кожаных перчаток, будто брезговал. Да, это точно твёрдая девятка - Раз уже не сомневался.
        Ризар пришёл не один. Вокруг стола сидели мужчина - по виду настоящий бандит из Цая, черноволосый парень с угрюмым взглядом, тощий, больше похожий на скелет незнакомец и красивая, но надменная девушка. Лаэрт так уставился на неё, словно они уже были знакомы. Раз подтолкнул его.
        - Уважаемые даны, - Кантор поднялся и сложил ладони на уровне груди в уважительном жесте. - Я рад вас видеть. Признаться, я рассчитывал, вас будет меньше.
        Найдер шагнул к столу:
        - Дан Ризар, давайте закончим наши игры и сразу перейдём к делу.
        - Конечно, конечно, - Кантор гостеприимно указал на диван и стулья. - Но сначала обсудим детали.
        Девушка достала из шкафа рядом с окном бокалы, затем принялась разливать вино и поставила на стол вазу с фруктами.
        - Позвольте вам представить моих спутников.
        Напряжённо вглядываясь в лицо Кантора, Раз сел на край стула, по правую руку от Найдера, через стол от остальных. Не нравился ему этот тон. И сам Ризара не нравился, и его друзья. Что-то было не так, хотя он не мог уловить что. «Десять, одиннадцать, двенадцать…»
        - Это Терин, - Кантор указал на черноволосого парня. - Даян, - на мужчину с лицом бандита. - Фирнан, - на скелет. - И Трика, - девушка, кивнув, села на своё место рядом с главарём. - Давайте же выпьем за знакомство.
        Девятка поднял бокал, но ни один из гостей не ответил на его приглашение.
        - К делу, дан Ризар.
        - Найдер, может быть, теперь вы представите своих спутников? Впрочем, я и сам могу догадаться! Это…
        - К делу! - воскликнул оша таким тоном, словно это он задавал здесь правила.
        Джо покосилась на него, с губ так и рвалось что-то насмешливое, но она промолчала.
        Раз заметил, Рена подставила руку под голову и глазами указывала на свою ладонь. Он повёл бровями, намекая, что не понимает её. Тогда девушка выставила два пальца. Всё равно непонятно.
        - Хорошо, - Кантор откинулся на спинку кресла и деловито посмотрела на Лаэрта. - Дан Адван, позволите?
        - Что вы хотите?
        - Что же, вы не знаете, почему здесь оказались? Я думал, раз вы пришли в сознании, не связанным, у наших друзей нашлись аргументы, чтобы заставить прийти вас сюда по доброй воле. Так или иначе, вы уйдёте со мной. Но прежде… Терин?
        Парень поднял с пола чемоданчик, раскрыл его и достал шприц с ампулой. Раз дёрнулся, и Найдер ткнул его локтем в бок, заставляя остаться на месте.
        - Возможно, вы устали и хотите отдохнуть. Поспите же. Это не продлится больше двух часов.
        - Да, я устал, - процедил Лаэрт сквозь стиснутые зубы и закатал рукав рубашки, выразительно посмотрев на Раза.
        «Девятьсот восемьдесят девять, девятьсот девяносто…» Неважно, что задумал Кантор. Надо просто отдать брата в его руки, просто отдать.
        Терин отломал край ампулы, набрал в шприц лекарство и грубым жестом сжал руку Лаэрта.
        - Это неправильно! - не удержался Феб. - Шприц надо держать по-другому, иначе велик риск…
        Терин замер, злобно глянув на парня. Кантор рассмеялся.
        - Такие знатоки нужны любой команде. Хорошо. Терин, отдай.
        Черноволосый протянул шприц Фебу. Встав, тот спросил:
        - А обеззараживающее?
        - Плюнь - будет тебе обеззараживающее.
        Феб смутился, но быстрым, уверенным движением сделал укол Лаэрту в области вены на руке. Тот поморщился.
        - Уважаемые даны, давайте немного подождём, а после обсудим наше дело. Найдер, может быть, пока расскажете, что с вами произошло?
        - Ударился. Ой.
        Джо не удержалась от смешка. Кантор с интересом посмотрел на неё.
        На несколько минут наступила тишина. В комнате собралось десять человек, и все они переглядывались друг с другом. Казалось, по воздуху идут неясные сигналы, но что за тайна скрывается за ними, Раз не мог понять.
        Лаэрт откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Рена заботливым жестом положила ему под голову подушку. «Тысяча один, тысяча два, тысяча три…»
        - Где деньги, Ризар? - резко спросил оша, отбросив прежний тон.
        - Это всё, что ты хочешь сказать мне, Найдер? - голос Кантора тоже переменился.
        Они переглядывались а остальные всматривались в их лица, силясь понять, что происходит.
        - Я убил твоего отца.
        - Нет, ты убил подонка, который был мне никем, поэтому спасибо, брат.
        Раз медленно перевёл взгляд на Найдера. Казалось, время остановилось, и он так чётко увидел друга, как тот плотно сжал губы, сощурился, как крепко схватил трость, взяв чуть пониже набалдашника - так, как удобнее всего держать, чтобы бить.
        - Умному - намёк, глупому - толчок! - сердито воскликнула Джо. - Что происходит?
        - Я потом объясню, - сказал Найдер, даже не взглянув на сестру.
        - Так ты не представишь меня?
        - Заткнись, забери Адвана и отдай нам деньги.
        На лице Кантора появилась ухмылка, которая так напомнила привычную ухмылку самого Найдера.
        - Ладно. Даян, - скомандовал мужчина.
        «Прости, Кираз. Я не справился».
        Глядя, как Даян тянет руки к безвольно лежащему Лаэрту, Раз вспоминал услышанное, и всё внутри вдруг сломалось. Всего за несколько дурацких слов - тех слов, за которыми он так наивно и так жадно гнался. Они ударили по всей броне, выстраиваемой годами, и легко разломали её на части.
        И как же давно пора было этому случилось.
        - Нет! - воскликнул Раз, вскакивая и делая шаг к Даяну.
        На него уставился каждый, но только взгляд Найдера, тоже поднявшегося с места, прожигал. Раз упрямо посмотрел в ответ. Хотелось сказать ему многое, и извиниться, и оправдаться, но на это не было времени. Да и не понял бы оша. Раз бы тоже не понял, поступи так другой. Он и себя не понимал: почему он был готов обменять мечты друзей на Лаэрта, которого ещё недавно хотел убить? Но как тут найти компромисс, как получить своё и остаться с братом? Важным было всё и все.
        - Что? Ты хочешь отменить условия сделки? - ехидно спросил Кантор. - Видимо, и правда стоило подписывать с вами договор и включить в него неустойку.
        - Заткнись, Раз, - с угрозой в голосе сказал Найдер. - Мы обсудили всё ещё утром, и ты знаешь мой ответ. Ризар, забирай его, - кивком головы он указал на Лаэрта. - Мы выполнили свою часть.
        - Нет! - твёрдо произнёс Раз, делая ещё шаг вперёд. - Я не согласен, я отказываюсь. Мне не нужны деньги, я…
        В кончиках пальцев появилось знакомое покалывание, и он сжал руки в кулак. До этого не должно дойти.
        - Не с тобой её заключали, - холодно бросил Ризар и посмотрел на Найдера. - Такой вариант мы не рассматривали. Разбирайся с ним сам, а мы уходим. Бери, - он указал Даяну на спящего Лаэрта.
        Подручный поднял того, как бездушную куклу. Раз вскинул руки, и покалывание стало сильнее.
        - Я не отдам Лаэрта, это мой брат.
        - Помолчи, - голос стал ледяным, тростью Найдер перегородил другу дорогу. - Ризар, где деньги?
        - Я помню наш уговор, - Кантор многозначительно посмотрел на оша. - Приходи ко мне вечером, и мы закончим это дело.
        - Найдер? - забеспокоилась Рена, выходя из-за стола. - Что происходит?
        Теперь прожигающим взглядом уставился Раз. Най ведь не мог предать их. Но… Все эти слова: «брат», «уговор» - что они тогда значили? И как же часто оша произносил: «Мои миллионы!» Но это же Найдер, не мог он после всего…
        Раз тоже не мог, казалось. Но выбор Лаэрта был предательством друзей. Вот и вся дружба. Выходит, это было случайным словом?
        - Деньги нужны сейчас, - ещё более холодно и выразительно ответил оша, не обращая внимания на пристальные взгляды. - На, забирай его, - Найдер ткнул пальцем в сторону Лаэрта, хотя того и так держал Даян. - Мы выполнили свою часть, а теперь ты выполняй свою. Мне нужны мои деньги, иначе ты не уйдёшь отсюда.
        - Вот как ты заговорил? - Ризар приподнял брови. - А кто со мной соглашался, что город будет наш? Ты выбираешь не тех людей, Найдер.
        - Ты не меня спрашивай, а говори, что с деньгами. Иди к чёрту со своим городом, отдай мне мои миллионы, и разойдёмся.
        - Нет, Найдер, это слишком маленькая цена для тебя. Вспомни моё предложение, обсудим его вечером. Забирайте Адвана, - Ризар кивнул своим людям.
        Всего за мгновение Найдер выхватил из-под куртки револьвер и, наставив на Кантора, прорычал:
        - Стоять!
        Раз таким же быстрым движением достал оружие и направил на Даяна, на плече которого безвольного лежал Лаэрт.
        - Вы не уйдёте, - сказал Раз.
        - Тихо, тихо, - на лице Ризара появилась противная улыбочка. - Да, Найдер, ты имеешь право не доверять мне. Идём, обсудим всё, и я отдам тебе твои деньги, - он с улыбкой развёл руки в стороны, как великодушный хозяин, показывающий на угощения
        Проклятое, самое проклятое дело на свете. Нет тут никакого компромисса.
        - Во-первых, я не отдам Лаэрта, - холодным голосом сказал Раз. - Во-вторых, мне срать на ваши уговоры. Я отменяю сделку.
        Следом вскочила и достала револьвер Джо, Рена держала руки опущенными, но пальцы были переплетены - а на чьей стороне она? Никто из людей Кантора так и не шевельнулся, словно им плевать на происходящее.
        - Сделка состоится, - сказала Джо. - Что бы Найдер ни пообещал, мы это выполним. Где наши деньги?
        Ризар закатил глаза и громко хмыкнул:
        - Да, вы сами даёте доказательства моим словам. Давайте, наделайте в нас дырок - вот счастье всем будет! Что же, если Найдер не объяснился, я…
        - Заткнись! - воскликнул оша.
        - … сам скажу, что мне нужны сторонники, готовые разделить со мной магию. Найдер, подумай, я даю тебе шанс.
        - Только мне, да? Щедро. Я не один ведь.
        - Если поделить деньги и власть на всех, получатся слишком маленькие куски. А мы ведь уже достаточно довольствовались малым, не так ли? Твои «друзья» - аристократы, как думаешь, долго они будут рядом? Они никогда не поймут нас по-настоящему. Они по другую сторону.
        Найдер скривил губы:
        - А ты не суди тех, с кем я дружу - это мои проблемы. Где деньги, Ризар?
        Опустившись на кресло, Кантор положил ногу на ногу и с какой-то даже театральщиной сжал кончики пальцев.
        - Ты как заведённая пластика. И что же у нас есть? Один готов стреляться, лишь бы не отдавать своего брата. Другой тоже готов, но чтобы выполнить условия. Итак, вы сначала решите, кто прав, а я подожду. Напомню, есть два варианта: нарушить условия и ничего не получить, выполнить их и спокойно уйти.
        Найдер с Джо переглянулись. На секунду Разу показалось, что они готовились к такому исходу и уже решили, что пойдут на всё, только бы забрать свои деньги. Но был ли ещё такой вариант?
        - А про третий уже не говоришь, ты, черт? - спросил Найдер. - Что, забыл как в Цае поступают с теми, кто нарушил условия?
        Медленно, с ленцой, Ризар поднялся с кресла.
        - А в Цае скоро будут мои правила. И в Кионе тоже. Я устал от этого писка из песочницы. Я люблю делиться, но только с теми, кто слушает меня. И я уже сказал: ты или выбираешь мою сторону, чтобы поквитаться с городом и всеми этими паршивыми аристократами, или я тебе покажу такое дно, которого ты ещё не видел. Ну?
        - А ты всё тот же прыщ на заднице, - ухмыльнулся Найдер.
        Трость описала красивый полукруг, но остановилась в нескольких сантиметрах от груди Ризара. Оша замер в позе фехтовальщика. На лице появилась яростная гримаса, но он не двигался и не говорил ни слова.
        Одну руку Трика положила на плечо Кантора, как заботливая мать, вставшая над сыном, а на другой переплела пальцы в сложном жесте. Ризар похлопал девушку по предплечью:
        - Молодец, солнце, ты внимательна, как всегда. Познакомьтесь, подопытный Лаэрта номер два. Способности не просыпались долго, он причислил Трику к неудавшимся образцам и даже не заплатил.
        Рука по-прежнему сжимала револьвер, но Раз думал о том, насколько он, насколько любое их оружие будет бессмысленно. Ладони уже не просто покалывало - они горели и чесались, и магия, как зверь, засидевшийся в клетке, спешила напомнить о себе.
        Найдер по-прежнему не шевелился, но бешено вертел глазами и, если бы можно было убивать взглядом, живых бы в комнате уже не осталось.
        - А ты, выходит, собрал всех? - медленно спросил Раз.
        Надо потянуть время. Хоть немного, чтобы занять лучшую позицию и ударить. Но как, откуда, по кому, какими силами? Раз взывал к числам, но ни миллионы, ни миллиарды не давали привычного спокойствия.
        Он опять подверг всех опасности. Он и правда был главной угрозой.
        Что же. Тем хуже для Ризара и его прихвостней.
        Трика быстро повела руками влево, и Раз почувствовал, как мышцы свело судорогой. Они дрожали и горели, но он не мог и пошевелиться, и даже язык не хотел ворочаться в пересохшем рту. Подобному Найдеру он выпучил глаза и уставился на Ризара. Тот рассмеялся в ответ:
        - Вы всё пытаетесь тут устроить своё представление, но думаете, я мало их видел за свою жизнь? - Ризар вздохнул с притворной тяжестью и перевёл взгляд на Рену, Джо и Феба. - Мы забираем Адвана, и это не обсуждается. У вас последний шанс уйти. Впрочем, можете присоединиться - мне нужны добряки. Поверьте, это не так больно, как считается.
        Раз не мог даже моргнуть. От рези глаза щипало, и мир сделался мутным. Их точно наполнили песком, но он всё цеплялся за неясный образ комнаты и пытался разглядеть проклятые магические нити. Наверное, это не помогло бы - без прикосновений они не отзовутся. Однако другой надежды не было, и любая боль сейчас казалось малой платой за то, чтобы помочь друзьям и брату. Но магия, которая так просилась вырваться из клетки, теперь не помогала. Если она правда была всего лишь инструментом, то он оказался самым неумелым мастером на свете.
        - Хорошо, - решительно произнесла нортийка, выступив вперёд.
        Раз увидел, что она взяла Феба за рукав.
        - Рена! - послышался угрожающий голос Джо, но по нему было ясно - это не настоящая угроза, а беспомощный возглас. - Забирай Лаэрта! Отпусти нас, ты! - девушка повыше подняла револьвер.
        Кантор дал Трике знак.
        - Если…
        Рена перебила мужчину:
        - Я хочу попробовать. Моя магия станет сильнее, если я выпью лекарство?
        Голос был слишком громким, с вызовом. Раз знал этот тон - не мог вопрос быть настоящим, она что-то задумала. Мир окончательно превратился в расплывшееся пятно, и глаза уже не просто резало - жгло.
        - Я не знаю, - признался Ризар. - Но те мои люди, у кого есть магия, уже достаточно сильны. Ты здесь никому не нужна.
        Пятно на месте Феба зашевелилось, раздался глухой удар, затем всё заволокло чёрным дымом. Он был тяжёлым, почти осязаемым, и лип к телу, забивался в горло, не давая ни сказать, ни закричать. Но невидимая хватка исчезла - Раз упал на четвереньки и блаженно закрыл глаза, уткнув голову в плечо. Он стал перебирать руками и ногами, пытаясь нащупать револьвер и найти своих.
        Вдруг темноту прорезал луч. Свет выхватил фигуры Ризара и Трики, и её голова раскололась, как яйцо, обнажая серые мозги. Даже через удушливый дым отчётливо донёсся запах жареного. Мелькнул второй луч - скорее столб холодного светлого пламени. Пол рухнул.
        Раз вытянул руки, пытаясь за что-то ухватиться, но всего секунда, и он упал на твёрдую поверхность, а рядом посыпались камни. Найдер рухнул в нескольких сантиметрах от него, через секунду - его трость, а следом - Трика, измазав кровью и остатками мозгов всё вокруг.
        В коридоре послышались крики.
        Чувствуя боль в позвоночнике и першение в лёгких от каменной пыли, от дыма, Раз кое-как поднялся и всем телом потянулся вверх, где оставались другие. На секунду показалось лицо Рены - такое отчаянное.
        Он знал обо всех её обещаниях себе. И каждое из них она нарушила из-за него.
        - Бегите! - крикнула девушка, затем её за волосы схватил рука в чёрной перчатке и утянула подальше от дыры.
        Раз сжал пальцы, и тело снова отозвалось приятным теплом в ладонях. Кто-то дёрнул его за ворот, оттаскивая в сторону. Через проём ударила струя пламени и пронеслась, как змея, поджигая ковры и мебель в нижней комнате. Раз отпрянул, но жар всё равно опалил лицо, крошечные искорки осели на одежде, и их пришлось сбивать руки.
        - Быстрее! - закричал Найдер, распахнув окно.
        Он взгромоздился на подоконник, махнул Разу, тот посмотрел наверх и прыгнул в снег следом. Всё внутри так и вопило, что нельзя уходить, надо оставаться с друзьями до последнего, любой ценой, но нога уже сами несли всё дальше.
        Раз и Найдер бежали, петляя по улицам, то и дело оборачиваясь, но не было ни преследователей, ни даже случайных прохожих, словно не произошло ничего - и только остатки пыли и копоти на одежде, да боль в теле напоминали о встрече.
        Итак. Они не получили обещанных пятидесяти миллионов линиров и ушли в минус во всём, в чём можно было. Раз впервые начал считать отрицательные числа.
        26. Верная цена одна - продай подороже
        Найдер отставал всё больше. Больная нога уже не чувствовала земли - конечность ещё со вчерашнего вечера горела огнём, и сейчас он не наступал на неё, а волочил за собой. Обернувшись, Раз остановился в нескольких метрах от него, упёрся руками в колени, пытаясь отдышаться, затем повернулся к оша.
        Подобного взгляда тот никогда не видел у друга. В нём была настоящая ярость - такую он замечал в зеркале, но только не у Раза. Рыжий неожиданно кинулся на Найдера и прижал его к кирпичной стене - так неожиданно, что трость выскользнула из руки.
        - Что это было? - прокричал парень. - О чём вы сговорились?
        Рыжий так крепко прижимал к стене, что оша лопатками чувствовал каждую выемку на ней. Эта была стальная хватка с той силой, которая возникает у человека лишь в момент отчаяния. Найдер знал, что сможет вырваться из захвата: быстро положить руки сверху, надавить на локти… Но Разу были нужны слова, а не ответная сила.
        - Ни о чём! - уверенно произнёс. - Я просто выполнял свою часть сделки, ясно?
        Раз до боли надавил на ключицы, но оша всё равно не пошевелился.
        - Говори всё, быстро! Что у вас с Кантором?
        - Может, отпустишь меня?
        Рыжий скривил лицо, и казалось, он сейчас вцепится в Найдера подобно дикому псу.
        - Говори! - то ли прокричал, то ли прорычал он.
        - Тот, кого мы видели, это фальшивка. Ризар - не фамилия, а имя, Кантор - выдумка. Он был первым подопытным Лаэрта, у него есть магия, и он умеет менять лица. На самом деле это оша. И мой брат. Я считал его сыном Орманда, но, похоже, мать наврала всем, и Ризар - мой родной брат.
        Хватка ослабла.
        - Ты собирался отдать ему всех нас?
        - Нет! Ризару нужен Лаэрт, чтобы делать лекарство, всё. Он хочет сам решать, кого наделить магией, и захватить власть в Кионе. Да, он предлагал разделить план с ним, но я…
        Найдер не договорил. Он решил, что самый правильный путь - забрать миллионы и оставить город один на один с Ризаром. В то же время внутри сидел противный червь, который постоянно напоминал о том, что что-то обязательно произойдёт, лучше согласиться. Краешком сознания оша даже хотел, чтобы что-то случилось, и для него нашлись причины выбрать сторону брата.
        И причины нашлись, только для другого. Ризар покусился на людей Найдера, на его деньги, на право выбора и должен был заплатить за это. В то же время все козырные карты были у него на руках, и он предлагал разделить награду. Так стоило?..
        - Ты засомневался, - сказал Раз, вернув привычный холодный тон.
        - Как и ты. Перед тобой был выбор: брат или мечты других. Ничего не напоминает?
        С губ так и рвалось обвинение: это из-за тебя! Вот кто виноват, что миллионы ушли, что другие оказались в ловушке. Взялись за дело - надо дойти довести его до конца, чёрт возьми, любой ценой! Но совесть своим противным голоском напоминала, что нельзя забывать про собственную вину - и вопрос ещё, кто ошибся больше.
        Выпустив Найдера, Раз с тяжёлым вздохом сделал шаг в сторону.
        - Да, я дрогнул, и из-за этого всё пошло не по плану. Да, я поддаюсь эмоциям, когда не следует, и не могу их дать, когда нужно. Да! Но если остальные ещё живы, я пойду за ними куда угодно. А ты? Купишься на миллионы и обещанные силы?
        - Вообще-то, неплохое предложение.
        - Ты всерьёз думаешь об этом, Най?
        Нет. Это была отчаянная ложь, чтобы скрыть собственное бессилие и страх, но признаться в этом Найдер не мог. Хотел бы он, чтобы рядом был кто-то, кто уверенно скажет, какой выбор правильный, как надо поступить, да не было такого человека, давно уже не было. Остальные привыкли слушать его и доверять выбору, а ему кого послушать? Хотелось переложить всю эту ответственность на кого-то другого, лучше и сильнее, ведь сам он совсем не справлялся и снова и снова принимал неверные решения, не так услышав, не так поняв, не так подумав. Но не на кого было - значит, к чёрту эту глупую слабую половину, пора решать проблемы. Опять.
        - Нет, Раз, нет, - оша тяжело выдохнул. - Идём домой, немного времени у нас есть. Надо обо всём подумать.
        Не глядя друг на друга, Найдер и Раз вышли на проспект между Арионтом и Цаем, чтобы смешаться с толпой, и повернули к таверне.
        Оша знал, что это только короткая передышка, они не могут остаться в «Вольном ветре» надолго. Придут члены банды Орманда, желающие отомстить за вожака, а может, Ризар - кто-нибудь да явится.
        В зале уже давно не бывало гостей, да и последние слуги разбежались, но сегодня он казался по-особому тихим, с какой-то тревожной давящей тишиной.
        Раз и Найдер сели напротив друг друга и молча уставились, не произнося ни слова. Оша мог поклясться, что рыжий готов хоть сейчас пойти за друзьями, в этом он не сомневается, но на бледном лице явственно читался какой-то другой вопрос - и что же это решал Раз?
        Найдер положил обе руки на голову коршуна на трости и уставился на дерево немигающим взглядом. Вот напоминание о том, что «его не остановить». Если он взялся за месть, то от человека останутся только кровавые ошмётки. И что за своё племя он пойдёт до конца.
        Так было ли у него сейчас это племя? Что сделать правильнее - пойти за Реной, Фебом или присоединиться к Ризару, забрать Джо и получить миллионы и силы? Брат мог дать целый город. Кион, который будет пресмыкаться перед оша, который заплатит за все насмешки, за то, что пытался смешать с грязью - он сам превратится в грязь.
        Стоило это представить, на лице медленно появилась довольная улыбка, даже скорее оскал.
        Но был один факт, который не стоило забывать - они попали в ловушку, потому что Найдер был готов продаться Ризару. Да, эта предательская мысль прочно поселилась в голове и никак не хотела уходить, сколько бы он не старался прогнать её, как бы не напоминал себе, что и кого выбрать правильнее. Да, он неистово хотел, чтобы что-то пошло не так, и чертова судьба сама указала ему, что надо встать на сторону Ризара!
        Но зачем нужен хоть целый город, даже если и поставленный на колени, с рабской улыбкой и щенячьим взглядом, если твои люди оказались схвачены из-за тебя? И к черту ту глупую половину себя, которая видит перед собой миллионы и жадно тянет к ним руки. Речь шла о друзьях. О своём племени, черт возьми.
        А город ещё склонится на колени, но только перед одним оша - и будет это не Ризар.
        Найдер воскликнул:
        - Эй! Что это за стеклянный взгляд? Что ты там решаешь?
        Раз положил на стол игральную кость и начал перекатывать её из стороны в сторону.
        - Мы должны пойти за ними.
        - Ты про мои миллионы? - оша не сдержал ухмылки.
        Раз впервые выглядел таким растерянным, даже жалким - ну как побитый пёс. И это было столь непривычно, что Найдер не понимал, как лучше ответить другу, поэтому выбрал знакомые ухмылки. Но всё же он знал, что сейчас им придётся поговорить начистоту - это было нужно Разу, да и самому тоже, пожалуй.
        Парень ответил натянутой улыбкой.
        - И про них. Мы не просто на нуле - мы ушли в минус, но я не оставлю расклад таким. Я пойду к Ризару, даже если придётся ворваться к нему в гостиную и всех перестрелять.
        - Ты весь свой умишко где растерял? Я как тебя учил планы составлять?
        - Значит, ты в деле?
        - Это изначально было моё дело, а вас я просто нанял, - ухмылка стала шире. Найдер вздохнул и уже более серьёзным голосом продолжил: - Я не хочу решать, кто сделал большую ошибку. Просто давай подумаем и заберём своё.
        - Что ты вообще знаешь, Най? Расскажи о Ризаре.
        Кубик проскользнул под рукой Раза и упал на пол. Рыжий так скривил лицо, точно судьба показала ему все возможные дурные знаки. Ну, тогда к чёрту судьбу. Не нужны им знаки, чтобы понять, что решение принято правильное.
        И если причины выбора Раза пока не были ясны, за себя Найдер мог сказать чётко. Он даже почувствовал странную лёгкость, будто какой-то дым рассеялся, и мир сразу стал более ясным. Казалось, он принял решение не просто идти за своими людьми - за самим собой, которого жить учил отец, а не жестокий Кион.
        - Ризар - противный прыщ, изводивший меня всё детство. Затем Орманд выгнал его из дома, и он нашёл работу - работу добряком, так и попал к Лаэрту. Он стал одним из первых подопытных и после окончания экспериментов начал подбирать остальных. У него не просто есть свои люди - это, чёрт возьми, маги, ты сам видел, и я не знаю, сколько их и на что ещё они способны. Он пытается захватить власть в городе. Говорит, хочет поквитаться за все унижения и дать право на жизнь тем, кого всегда унижали, но… - Найдер скривился. - А ещё Ризар умирает. Думаю, он преувеличил, и в запасе у него есть немало времени, но он стареет быстрее, чем остальные. Ему ведь всего двадцать, - Раз удивлённо распахнул глаза. - Но по ощущениям это старый пердун на шестом десятке, который совсем спятил. Пора вправить ему мозги. Город вытерпит только одного оша.
        Найдер провёл рукой по трости, стоящей у стола. Восемнадцать дней назад они говорили о том, как выкрасть артефакты из музея, привезённые на День прогресса, и это было так знакомо. А сегодня - о сумасшедшем маге, который сколачивал себе армию таких же магов, созданных братцем Раза. Ну, что дальше, черт возьми?
        - Что он сделает с остальными, как думаешь? И пойдёт ли он за нами?
        Напряжённо простучав по столу пальцами, Найдер ответил:
        - Я уверен, ему нужен только Лаэрт. На остальных он, наверное, будет испытывать лекарство. Я не знаю, сколько у нас есть времени.
        Ризар стал казаться Найдеру его собственным отражением. У них действительно было много общего: желание подняться, поквитаться с городом, собрать своё «племя» и готовность пойти на всё. Но у Ризара эти черты казались какими-то искажёнными, точно тот смотрел из кривого зеркала. Однако не выглядел ли он сам таким же, Найдер не знал.
        Раз покивал в такт его словам.
        - Времени мало. Что будет с ними после лекарства Лаэрта? А если он откажется делать его? Тогда…
        Рыжий не договорил.
        - Раз, что изменилось? Ты же ещё вчера был готов убить Лаэрта?
        Он так закусил губу, что показались капельки крови. Друг начал медленно, словно тщательно взвешивал каждое слово.
        - Я виноват слишком во многом. Феб всегда говорил верно - у каждой истории две стороны, и та, которую я не знал, оказалась сильнее. Но дело не только в этом. Я просто задумал месть во имя мести. Словно она вернёт мне потерянные годы и облегчит боль, и все воспоминания сотрёт. Но ведь нет. Я сам продолжал добавлять себе новой боли и сам всё портил. Я не хочу так. Мне надо отпустить и начать заново. А я не хочу начинать, как ублюдок, продавший брата.
        Найдер улыбнулся, и сам не поверил, что смог выдать искреннюю улыбку, а не привычную ухмылку.
        - Ну и кто ты теперь, Раз? Я правда совсем не узнаю тебя. Я ещё не понимаю, нравится мне этот человек или нет, но выбора уже ведь нет, так? Придётся подружиться заново?
        - Я не подведу, обещаю. Больше не.
        Раз сейчас напоминал самого себя, каким был в первый день, когда пришёл в «Вольный ветер» - щеночек, побитый жизнью, которого хочется пожалеть. Найдер медленно выдохнул и провёл рукой по лицу.
        - Раз, ты меня бесишь, ты же знаешь это?
        - Да. Ты тоже меня бесишь.
        - Я-то почему?
        - Потому что я не могу быть таким, как ты.
        - Что?
        Да этот рыжий совсем с ума сошёл!
        - Ты всегда знаешь свою цель, ты идёшь к ней, какой бы она не была. Ты не боишься быть собой и показывать себя. А я сколько лет жил, не понимая для чего. Что мог, предпочёл забыть. Испугался новой боли и решил отказаться от всего человеческого. Я не жил последние годы - просто существовал. Всё говорил себе, что тот я из прошлого - трус, его надо уничтожить. Но и новый я не был сильным. А даже если был - всё равно это был не я. Я не хочу так больше.
        Ну вот нашёл Раз время для своих признаний! Надо скорее встать, собраться, придумать и разнести всё к чертям, чтобы забрать друзей. А остальное подождёт.
        - Ну давай, давай, обвиняй себя, - проворчал Найдер. - Что случилось, то случилось. Выпиши свои ошибки и повесь на доску почёта, если хочется - будут висеть рядом с моими. Если мы начнём их тут обмусоливать, лучше от этого не станет. Давай просто спросим себя: мы исправим их?
        - Да, - уверенно ответил Раз. - Я пойду за своими друзьями, за своей девушкой и за своим братом.
        - Я пойду за своими миллионами.
        Раз выдавил из себя улыбку:
        - И это всё?
        - Не заставляй меня нежничать. Поднимай задницу, пошли дела делать.
        - Спасибо, Най. Ты правда стал мне, как брат.
        - Ты скоро совсем в пироженку превратишься! Задницу подними и иди работать, ясно?
        Улыбнувшись пошире, Раз качнул головой.
        - Мне надо отказаться от таблеток. Дай мне время.
        - Что?! Да ты нашёл время, молодец, черт возьми! Давай, валяйся тут в приступе, все же подождут!
        Раз простучал по столу короткую мелодию, похожую на траурную.
        - Най, что у нас есть против Ризара? Парочка ножей и револьверов? Ворвёмся к нему в дом и поищем остальных по комнатам? А магия?
        - Ты - не Рена, ты не умеешь пользоваться силой. Каков шанс, что ты разнесёшь дом Ризара, а не нас самих? И переживёшь ли ты ломку?
        - Ну правда, Най, что мы предоставим против? - Раз подался вперёд, настойчиво смотря на оша.
        - Мы и не из такой задницы выбирались, - Найдер ответил тоном, не терпящим возражения. - Вдвоём придумаем что-то.
        Но этот чертов дурак всё равно возразил:
        - Нет, нам нужна моя магия, это единственная сила, способная противостоять.
        - Не время рисковать, Раз, побереги себя. Я придумаю что-нибудь, обещаю.
        И Найдер бы придумал, но было ещё одно «но», о котором он никому не говорил, даже сам старался не вспоминать. В таком положении он не оказывался никогда.
        - Я всё решил, это необходимо. Да вы сами говорили, что мне пора стать нормальным человеком, - на лице Раза появилась невесёлая улыбка. - Ты не умеешь придумывать дешёвые планы. Сколько денег нам понадобится, чтобы собрать силы, которых хватит против Ризара и его магов? Ты сам их видел - они опытные и сильные.
        Оша тяжело вздохнул:
        - У меня нет денег, Раз, понимаешь? - вскричал Найдер. - Даже на пули не хватит! Я всё поставил на то, что мы выполним дело и получим миллионы. Я был готов на любые жертвы и потратил последний линир, - он сделал глубокий вдох.
        Всё-таки ещё один план был. Глупый, даже нелепый, который зависел от того, сможет ли Найдер стать тем, кем его постоянно называли - грязным оша. Но идея родилась и велела пойти к человеку, который должен был быть в одном племени, да так и не стал, не захотел.
        - Ладно. Помнишь, как мы делали в начале? Приходили и просто брали. И сейчас мы сделаем также.
        - Что ты задумал?
        - Это моё дело, оставь его мне.
        - Тогда и ты не трогай моё дело. Я тоже всё решил, - он достал из кармана второй игральный кубик и положил гранью с тремя точками наверх.
        В голосе парня слышалась непривычная твёрдость - это была не та холодная уверенность, хорошо знакомая, а что-то большее, идущее изнутри. Найдер медленно кивнул. Да, Раз принял правильное решение, и его уже не переубедить - это видно, но… Но не сейчас же, чёрт возьми! Он не хотел потерять последнего друга.
        Ладно. Судьба увидит от них только голый зад, пусть хоть ещё дерьма подбросит - не дождётся, не передумают уже.
        Раз спросил:
        - Как думаешь, сколько времени у нас есть?
        - Три с половиной дня, - помедлив, ответил Найдер.
        Раз удивлённо посмотрел, и тот пояснил:
        - До Дня прогресса. Мы сделаем так, что Ризару придётся дать Лаэрту выступить. Тогда-то мы и придём. Но сначала, - он выдержал паузу, на лице снова проступила знакомая ухмылка. - поговорим с королями Цая и разыщем нашего кирийского черта.
        Помедлив, Раз сказал:
        - Это может стоить нам жизни.
        В голосе не было слышно страха - он просто говорил о хорошо известных, очевидных вещах.
        - Я знаю, - оша кивнул, беря в руки трость. - И если так, то помни, что верная цена одна - продай подороже.
        Это был урок, которому научил город, и его Найдер решил ни за что не забывать.
        27. Это была правильная история
        Стрелка уверенно продвигалась к семи. Сидя на кровати в своей комнате, Раз то открывал, то закрывал футляр и всё смотрел на ряды таблеток.
        Феб всегда делал их с запасом. Случись что, магии можно было бы не бояться не меньше месяца. Но такого «случись что» Раз точно не ожидал и ни за что бы не подумал, что откажется от таблеток вот так - чтобы столкнуться с другими магами, чтобы забрать Рену и Лаэрта, Феба и Джо.
        И сейчас надо не смотреть на таблетки - выкинуть их скорее, не оставляя себе даже шанса, затем уходить от «Вольного ветра» как можно дальше.
        Дверь была открыта, и в комнату решительным шагом зашёл Найдер. Судя по кругам под глазами, он не прилёг ни на час, как и Раз. Оба большую часть вечера и ночи провели в разговорах с нужными людьми и за обсуждением плана.
        - Всё чахнешь над своими таблетками? Что, передумал?
        Раз вгляделся в лицо оша, но так и не смог прочесть его эмоции - наверное, тот поверил, что магия необходима, и боялся, что друг решил отказаться. А может, боялся за него. Или всё сразу. Да, пожалуй, так.
        - Нет, - со щелчком закрыв футляр, Раз отложил его от себя подальше.
        Найдер притянул стул к кровати и уселся напротив. Трости с ним не было, да и сам он оделся в белую льняную рубаху, так не подходящую ни под характер оша, ни под атмосферу «Вольного ветра», ни даже под погоду.
        - Я уеду в Виортский лес. Зимой там не бывает людей.
        - Что с тобой будет? Это долго длится?
        - В прошлый раз ломка шла около суток. Будет больно - это всё, что я могу сказать.
        - Всего? У наркоманов ломка длится неделями.
        - Я не наркоман, Най, - голос прозвучал без должной уверенности. - Таблетки, блокирующие магию - это другое.
        Вспомнились слова Феба, когда он говорил, что прежде чем придёт магия и возьмёт болью, организм потребует новую дозу. Так другое ли? Да и ломка отличалась немного - стадии укладывались в несколько дней, но в точности повторяли то, что проходил наркоман. А из-за «сжатых» сроков ощущения обострялись в десятки раз.
        - Да, последствия будут и позднее, но главное - пережить день или два. После я приду в норму, обещаю. Мы прикончим Ризара.
        - Может, мне пойти с тобой? Не знаю, связать тебя, чтобы ты не навредил себе? Я однажды видел ломку у наркомана. Тот парень хотел повеситься.
        - Нет, мне надо быть свободным, чтобы магия нашла выход. Это всё безумно глупо и рискованно, и не вовремя, я знаю, но нам правда не хватит сил против Ризара. Я должен попытаться. Они ведь того стоят, ты сам это знаешь.
        Раз не сдержал улыбки. Здесь, в «Вольном ветре», у них появился свой странный мирок. С вечным переполохом, они не переставали грызться, часто не понимали друг друга, а слова любви и вовсе приводили к тому, что другой закатывал глаза, цокал языком или отшучивался. Разу пришло на ум сравнение со стаей молодых псов, которые постоянно дрались и играли, и даже в играх больно кусались, но они всё равно были стаей. Может, эта мысль явилась с опозданием, но она казалась до того верной, что заглушить её не могли никакие таблетки. И да, другие бы ухмыльнулись, услышав такие патетичные слова, и пусть, и хорошо, им можно!
        - Знаю, - откликнулся Найдер.
        Его лицо оставалось беспристрастным, но Разу всё равно чудилось, что что-то в голосе, а может, взгляде, изменилось. Или он просто хотел, чтобы перемены коснулись не только его, но и друга, и воображал. Однако Найдер был готов пойти за друзьями и даже за Лаэртом - он, который ещё вчера так уверенно заявлял, что доведёт дело до конца любой ценой и всё говорил: «Мои миллионы». Но в том, что новое решение также непоколебимо, как у него, Раз не сомневался - или он совсем не знал Найдера.
        - Я надеюсь, ты там с ума не сойдёшь и не забудешь дорогу до нашего места? - оша ухмыльнулся своей привычной противно-насмешливой ухмылкой. - Да и меня? Зря я что ли столько лет воспитывал себе напарника? Кто, иначе, будет ходить со мной на дела? У нас их ещё слишком много впереди.
        Раз улыбнулся. Всё-таки он знал оша, и пусть тот редко говорил что-то хорошее, сейчас эти насмешливые слова звучали как надо, и других он даже не хотел. Оказалось, Раз прятал внутри искреннего и наивного мальчишку, а Найдер - куда более отзывчивого и заботливого. Такое точно не стоило забывать, и Раз был готов рискнуть, чтобы сохранить память.
        Все воспоминания о больнице оказались подёрнуты дымом. Он знал, что там было больно и страшно, много врачей в белом и пациентов со стеклянными взглядами, что он сутками лежал привязанным, пялился на ряд цифр, нацарапанный сбоку на тумбе, и отчаянно хватался за него взглядом, чтобы не сойти с ума. Как спал, что ел, на какие процедуры ходил - всё спряталось в этом дыму. Раз даже плохо помнил, что думал - хотел убить брата, да, но когда дошёл до такой мысли?
        И сейчас ему казалось, что дым уже коснулся не только тех воспоминаний, но и других. Ранних - о наивном пареньке, восхищённо глядящем на брата, о родителях и более поздних - о побеге и том августе, о жизни в «Вольном ветре», о делах, о разговорах. И он отчаянно пытался спрятать лицо в этом дыму, отказавшись от всех чувств, воспоминаний. Но такое просто не могло быть правильным.
        Раз снова взял футляр, и, открыв крышку, провёл пальцами по рядам таблеток - двадцать шесть из тридцати.
        - Я ведь поступаю правильно?
        Даже если бы оша ответил «Нет», Раз бы уже не передумал, но хотелось, чтобы именно Найдер сказал то самое «Да». Он был единственным, кто остался рядом, а ещё единственным, кто всегда давал выбор. И пусть его поддержка был прикрыта сотней посылов к черту, ухмылками и едкими фразочками, Раз нуждался в ней, ещё немного, и уже не боялся признаться в этом.
        Наверное, что-то хорошее в Киразе всё-таки было. Хотя бы его честность и искренность.
        - Знаешь, что я тебе скажу? Если твоё имя короче ругательства, никуда оно не годится. Подумай, может опять взять новое имя? И начать новую жизнь?
        - Да. Мне пора уходить, встретимся завтра.
        - Идёт, - Найдер кивнул. - Если через тридцать шесть часов ты не придёшь, я поеду за тобой.
        На лице появилось мрачное выражение, он сразу погрузился в собственные мысли и быстрым шагом вышел из комнаты.
        Раз посмотрел в зеркало. Рядом с ним по стене проходила трещина, которая по форме всегда напоминала ему тройку. Он и был этой самой тройкой. Не слишком податливый, чтобы делиться на все числа подряд, но всё-таки уступчивый. Но на этот раз его выбор был не просто уступкой своим слабостям - самым твёрдым решением на свете.
        «Тройка», - напоминал себе Раз, достал из кармана футляр и подошёл к окну. Он открыл раму, затем высыпал таблетки на улицу. Белые кругляши на секунду мелькнули в воздухе и сразу исчезли, затерявшись на снегу. Рука инстинктивно потянулась следом, но Раз знал, что сделать это стоило уже давно.
        Раз снова пошарил по карманам - всю дорогу казалось, что не хватает чего-то. Он не переставал теребить в пальцах игральный кубик, пока тот не выпал. Раз решил оставить его на полу. Он поднял руку перед глазами - та дрожала мелко-мелко.
        Итак, время боли начиналось.
        Раз прижал к руке вторую ладонь, но и та тряслась тоже. Торопливо засунул их в карманы, огляделся по сторонам.
        В старом деревянном здании вокзала было шумно и многолюдно, словно весь Кион решил приехать в Виорт. «Возвращайтесь!» - хотелось вскричать. Раз зло зыркнул на ближайшего к нему мужчину. Тот также озлобленно глянул в ответ.
        - Что уставился? - рявкнул парень.
        Ругаясь и бурча под нос, он пробился через толпу и, на секунду остановившись у выхода с вокзала, с удовольствием вдохнул прохладный воздух. Сознанию вернулась ясность, и злоба сделала шаг назад. Как можно быстрее, почти срываясь на бег, Раз зашагал по деревянным улочкам Виорта, надеясь, что не встретит людей - нервы опять стали собираться в клубок, и так и хотелось выместить на ком-то боль, захватывающую сантиметр тела за сантиметром.
        Минут через двадцать впереди показался лес - густая громада из хвойных и лиственных деревьев. Между ними мелькали протоптанные дорожки снега, но людей не было видно. Почувствовав жар, Раз расстегнул несколько пуговиц на пальто, но тело почему-то затряслось в ознобе.
        Он помнил: судороги, агрессия, озноб - уже три признака. Скоро начнётся.
        Раз всё шёл и шёл по лесу, держась подальше от протоптанных дорог. Лучше ему заблудиться, чем встретить человека. Он поглядывал на часы - семь тридцать остались далеко позади. Пока таблетки, которые Феб продавал для снятия боли, действовали, и Раз едва чувствовал её, но это было временным, да и не настоящим - всё настоящее, страшное поджидало впереди.
        Вокруг висков начал собираться тяжёлый обруч. Раз буквально видел, слышал и чувствовал, что он состоит из нескольких частей, как они раздвигаются, цепляются друг за друга стальными хвостами и сдавливают сильнее и сильнее.
        Дыхание стало тяжёлым, с надрывом. Расстегнув пальто, Раз опустил его до локтей, но ни на каплю легче не стало. Жар подступал снаружи, жар разливался внутри, и пот не просто выступил бусинами - он уже катился градом.
        Беспокойно озираясь, Раз снова проверил карманы. Он точно забыл что-то важное. Сказать? Сделать? Взять? «Триста тридцать три тысячи триста тридцать три целых, триста тридцать три тысячных…»
        Шаг становился всё медленнее. Кости ломило, словно он шёл часами, днями, неделями, не давая себе ни отдыха, ни сна. Ломота нарастала, она уже заставляла не просто замедлиться - остановиться, и Раз слышал, как ломаются и дробятся кости. Он ещё мог стоять, делать робкие шаги и с надеждой вглядываться в просвет между деревьями, но знал, знал, что это ненадолго.
        Боль тянула к нему руки, как верный товарищ. Она могла встретить пулями, стрелами и мечами, но она уготовила иное. Боль слишком хорошо его знала.
        Раз опустился на промёрзшую землю и так крепко сжал зубы, что челюсть свело. «Триста тридцать три тысячи триста тринадцать три целых, триста тридцать три тысячных…» Он повторял одно и то же число, раскачиваясь из стороны в сторону.
        Он знаком с болью. Он знает о ней всё. Боль хочет, чтобы её чувствовали. Надо принять её, нырнуть с головой, раствориться. Он умеет так. Умеет.
        И сможет вновь. Когда вспомнит, что забыл. Ведь важнее этого не было ничего на свете. Может, с ответной ухмылкой хлопнуть Найдера по плечу? Или сказать Рене, что она ему нужна? А может, прийти к Лаэрту и, как прежде, сесть с ним за книги, снова слушать, жадно ловить каждое слово и мечтать о будущем?
        Нет, нет, нет. Всё это не то. Рука потянулась к карману, но пальцы сжали пустоту. Так не должно быть!
        Раз расстегнул верхние пуговицы рубашки. Жарко, слишком жарко.
        Он попытался сконцентрироваться на коре дуба. Такая шершавая, такая древняя. Сколько лет этому дубу? Они жили в среднем четыреста-пятьсот лет, а некоторые - даже больше тысячи. Раз погладил дерево по коре. Пальцы ласково провели по одной зазубрине, по второй, третьей. Это был настоящий гигант - около двух метров в диаметре, а высотой - все сорок или даже сорок пять.
        Какие же они красивые, эти числа. «Триста тридцать три тысячи триста тринадцать три целых, триста тридцать три тысячных…». А боль хочет, чтобы он ушёл из их мира и отдался ей.
        Нет, нет, нет. Нельзя, нельзя, нельзя.
        А если бы он вспомнил, что забыл, стало бы легче.
        Да, ведь да?
        Раз поднялся и побрёл дальше, где снег становился глубже, где он лежал, такой прекрасный, чистый, нетронутый. Красиво, красиво, красиво. Но то, что он пытался вспомнить, было в миллион раз красивее. Точно-точно и честно-честно.
        Он попробовал цепляться взглядом за деревья, сосредотачиваться на них, но мысли, не заканчивая даже круга, возвращались к тому, как ломило кости рук и ног, как чужие злые пальцы сдавливали голову, как жарко было, как тошнота подбиралась изнутри, заставляя держать руки у груди. И как огнём жгло сначала кончики пальцев, затем - ладони, а после - руки, всё тело, и будто даже сам мир уже горел.
        Раз прикрыл глаза рукой. Свет сделался невыносимо ярким, он тоже стал огнём, который хотел подобраться к нему, ослепить, выжечь внутренности. Вместе с ним нарастала боль в голове. Это был не просто маленький тяжёлый шарик - нет, огромный шар, утыканный иглами, оставляющий внутри кровавый след, и он катался из стороны в сторону - левый висок, правый висок, затылок, темя, лоб.
        Упав на снег, Раз уткнулся в него головой, чтобы хоть на миг, на одну проклятую секунду, унять жар, унять боль. Казалось, только этот жест может удержать его от рассыпания на части. Но снег был предателем - нет, о нет, он не помогал, наоборот, боль продолжала пульсировать, не давая поднять голову, свободно вздохнуть или сделать шаг в сторону.
        И огонь всё подступал, ближе и ближе. Раз упал на бок, пытаясь прикрыть лицо, но это не помогало. Огонь был со всех сторон, и он вдыхал его, и не осталось уже ничего, что могло спасти. Раз корчился, бил руками по телу, царапал грудь, но искры разгорались всё сильнее, а дым забивался в глотку, выжигая гортань, трахею, бронхи, лёгкие.
        Огонь начал белеть, превратившись в снежную лавину, но прикосновение холода не было ласковым - он сжимал сильными пальцами, и стало больно прикасаться к земле, к себе, было больно везде, со всех сторон, и хотелось кричать, но крик не мог вырваться - лёгкие сжёг огонь, а может, их запорошило снегом.
        «Три, три, три…» - шептал себе Раз, и это число вспыхивало перед глазами, сразу гасло, вспыхивало и гасло, как свеча. И, наверное, лучше бы ей погаснуть навсегда - и ему вместе с ним.
        Но он вспомнил. То, самое важное. Что важнее всех людей, всего прошлого. Единственная нужная вещь - вся его сила, всё его счастье.
        Раз поднялся на четвереньки и уставился на снег так, как голодный пёс смотрит на брошенную кость. Там, они должна быть там. Он сам их туда бросил. Надо найти!
        Не поднимаясь с колен, Раз прополз несколько метров, упал на снег и начал шарить по сторонам. В ладонь впился кусок стекла, выступила кровь - неважно! Он полз вправо, влево, всё водил и водил руками, но не мог нащупать спасательный белый кружок. Ничего! Раз взвыл и повалился на снег.
        Перед глазами встало небо - высокое, синее небо. Казалось, руку протяни - и хватай! Раз быстро перевернулся и снова зашарил руками по снегу. Нет, нет, нет, хватать надо другое. Сейчас он найдёт таблетку, ну хоть одну, ну хоть крошечку, ну хоть что-то…
        И не было, не было, не было!
        Раз упал, подтянув ноги к груди, и закрыл голову руками, чтобы не видеть этого проклятого, этого выжигающего и давящего света.
        Не смог. Не нашёл.
        Раз перевернулся на спину и раскинул руки. Ну ладно. Может, ему повезёт и он так и умрёт здесь: от боли или от холода. Или в лесу водятся волки, и они придут, почуяв добычу. Никакой уже разницы.
        Не смог. Не нашёл.
        И что он вообще мог?
        Убить людей, поддавшись магии? Послать к чертям всех, кем дорожил? Даже не сказать никому, что дорожил ими! Нет, всё что он мог - носиться со своим «Меня предали», молиться ненависти, отпихивать руки тех, кто хотел помочь.
        Трус. Подонок. Обезображенная, сломанная машина, которую не починить.
        Никогда.
        Раз начал разгребать снег руками и зарываться внутрь. Хотелось спрятаться от этого ужасного света, от свидетелей-деревьев, от самого себя.
        Ничтожество. Зачем ему жить? Кому он такой нужен? Ему только помогали из жалости, как прохожие гладят бродячих псов, но не берут домой. Нет, никому он не нужен, и это заслуженно.
        Зарывшись в снег, Раз крепко обхватил себя руками и закрыл глаза.
        Он увидел бесконечное поле с золотыми колосьями, а над ним - безупречное голубое небо. Хотелось раствориться в воздухе, носиться по миру ветров, бередя колосья и легко взлетая к небу. Раз ведь почти знал, как это, и сейчас каждая секунда из прошлого - из тех редких, счастливых - вспомнилась с новой силой.
        Ему было семь, Лаэрту - одиннадцать, когда родители повезли их в южный Олес. Отцу взбрело в голову, что они должны ехать не на поезде, а на их большом новеньком паромобиле, и что он сам поведёт. И это было, наверное, самое глупое, самое прекрасное путешествие.
        Раз, как вчера, помнил, огромные золотые поля, проносящиеся мимо, и синее, похожее на глазурь, небо. Как машина спугнула стадо овец, и они побежали, блея и толкая друг друга кудрявыми боками. Как вместе исследовали незнакомый летательный аппарат, найденный посреди дороги, и как Раз верил, что они смогут его запустить, и вот-вот взлетят. И как паромобиль сломался, и они остались в полях. Раз и Лаэрт бегали, прятались среди колосьев и кричали, и солнце тогда казалось таким ярким и близким, будто оно светит только для них. И как потом уснули прямо в поле, глядя на странные созвездия и придумывая про них чудные истории.
        Раз снова был там, в золотых полях под голубым небом, в свои семь лет, и был счастлив, как и тот мальчишка. Но ему слышался шёпот, что напоминал о снегах, о голых деревьях, о боли: «Прости, что так вышло». Он не знал, кому принадлежал голос - себе из будущего, а может, Лаэрту или отцу. И он чувствовал, что готов простить, лишь бы вернуть ту голубизну неба, то золото полей. Но чёрный дым уже скрыл их.
        Он опять наполнял лёгкие, выжигая их, его ядовитые прикосновения разъедали кожу, и Раз корчился, воя и царапая обледенелую землю ногтями, и так ясно видел серое небо над собой - наверное, таким уже оно будет для него всегда.
        Лес наполнился звуками шагов и голосами. Дёрнувшись, Раз вскочил и тревожно осмотрелся по сторонам. Это шли за ним. Врачи знали, что он хочет вернуть магию и были готовы на всё, чтобы не допустить распространение болезни. Это Ризар рассказал им. Он решил забрать силу себе. Надо спрятаться!
        Раз кинулся по лесу, утопая в снегу, перебираясь через поваленные ели и дубы. Жжение в кончиках пальцев становилось невыносимым, и он уже не мог сдержаться силу. Раз бежал, а снег вокруг метался вихрем, превращаясь в метель, такую сильную, что двигаться уже не было сил - только тяжело пробиваться сквозь неё, делая один медленный, мучительный шаг за другим.
        Не сдержав крика от боли, Раз положил руки на снег, и тот взметнулся, как волна, как цунами. Снег забивался в рукава и ботинки, за шиворот, в нос и рот, и всё вокруг белело, но Раз продолжал ползти.
        «Три, три, три…» - шептал он снова и снова, хотя уверенности в твёрдости тройки становилось всё меньше.
        Продолжая стонать и подвывать, Раз подскочил к дереву и положил руки на ствол. Он не чувствовал кору - только жгучую, разрывающую боль, словно ладони окунули в кипяток. На несколько секунд Раз очутился в потоке прохладной, облегчающей воды, но поток прошёл через руки, и кора треснула. Трещина расходилась всё дальше, вверх и вниз, и дерево, казалось, просто разрезали напополам острым ножом.
        Отскочив, Раз снова положил руки на землю, и она заходила буграми. Лишь бы касаться. Чтобы хоть на грамм, сантиметр или миллилитр магии стало меньше. Но лес вокруг рушился, а боль не уходила.
        Если он и был тройкой, то самой проклятой на свете.
        Раз посмотрел на свои ладони - это были руки ребёнка. Они сами потянулись вперёд, и Раз понял, что стучится в деревянную дверь. Как всегда, с той стороны никто не ответил, но он всё равно вошёл. Лаэрт сидел к нему спиной и что-то с увлечением писал. Перед ним стояло несколько колб с дымящимися жидкостями: молочно-белой, светло-жёлтой и прозрачной. На весах - ещё одна, пустая. Под столом валялась разбитая пробирка.
        - Чем ты занимаешь, Лаэрт? - в голосе Раза послышался благоговейный шёпот.
        А он ведь не хотел, так не хотел произносить ни звука. «Беги!» - единственное, что стоило выдавить, но для этого слова губы отказывались разжиматься.
        - Я работаю, - буркнул брат. - Кираз, тебе не нужно делать уроки?
        - Я уже всё сделал! - похвастался мальчик. - «Строение веществ» Бикула тоже прочитал, как ты и говорил.
        - Отлично, - процедил Лаэрт. - Тогда иди, отдохни, мне надо работать.
        Раз не стал его слушать и, подойдя поближе, заглянул за плечо учёного. Обе страницы толстой тетради были исписаны крупным почерком с сильным нажимом - каждую букву точно не выводили, а вдавливали. Колба с молочно-белой жидкостью стояла к Лаэрту ближе, и от неё шёл горьковато-травяной запах, как от выдержки из какого-то растения.
        - А что это? - Раз ткнул в колбу.
        Рука не слушалась. Он отчаянно пытался убрать её, но палец так уверенно, так настойчиво тыкал в жидкость. Хотелось взвыть от бессилия, от страха за этого мальчика, от жалости к нему.
        - Попробуй - узнаешь, - рявкнул Лаэрт и с силой надавил ручкой на бумагу, что по ней расплылась уродливая клякса.
        Раз вдруг почувствовал неожиданную уверенность - он знал, что если захочет, сможет остановиться, мальчик на этот раз не выпьет жидкость, послушав брата.
        Но, наверное, это была правильная история - хотя бы потому, что в ней встретились правильные люди и были сделаны правильные выводы. Раз позволил рыжему мальчишке схватить колбу и выпить молочно-белую жидкость, почувствовав вкус, похожий на ромашку и мяту.
        Раз продолжал ползти по земле, то крепко сжимая кулаки, то переплетая пальцы. Перед глазами стояла белая пелена снега, и он так чётко, словно они специально замедлились, чтобы покрасоваться, видел, как снежинки проплывают под лицом. С деревьев падали ветви, кора проходила трещинами, а он всё полз и полз, низко склоняя голову к земле и оставляя позади разрушенный лес.
        Вдруг Раз вскочил и подорвался в сторону города. Голову точно сдавило железное кольцо, и было так больно, что глаза едва не лезли из орбит. Боль тянулась всё дальше и только и ждала, когда доберётся до рук.
        Краешком сознания Раз знал, что идти в город, в «Вольный ветер» - самое неправильное решение на свете, но всё внутри тянулось туда, где было так спокойно, где счастливое бездушие стирало любую боль.
        28. Ради настоящей семьи
        Это был какой-то чертов спектакль - то, что он задумал. В горле будто стояла кость, а пальцы сами собой начинали сжимать трость сильнее, чем нужно. Он ведь мог просто влезть в любой дом и поискать там. Но времени на настоящий план, на слежку, даже на риск не было. Конечно, лучше же так, черт возьми.
        Найдер продолжал крутить ручку дверного звонка, и настойчивая трель всё не прекращалась. Наконец, на пороге появилась высокая, сухопарая женщина. Увидев оша, она недовольно сжала губы. Найдер выпалил:
        - Скажи, что я пришёл, - служанка не двигалась. Он поставил кончик трости за порог, показывая, что всё равно зайдёт внутрь так или иначе.
        - Жди снаружи, - женщина громко хлопнула дверью, и Найдер едва успел убрать трость.
        Он озлобленно посмотрел на белёное дерево, готовый разнести его в щепки. Его просто оставили за порогом, как грязную псину. Хотя нет, не так: не оставили, а пошли спрашивать у хозяев разрешения впустить погреться у камина.
        Пустят, конечно пустят, куда они денутся. Наверное, решат, что надо подозвать её к себе, чтобы пристрелить, повод ведь есть. Но пёс принёс в зубах то, что заставит их повременить.
        Дверь снова открылась. Женщина, сделав постное лицо, процедила:
        - Проходи в гостиную.
        Найдер ухмыльнулся - специально как можно противнее - и громко хлопнул дверью, оставляя позади большой ухоженный сад, так не подходящий грязным улицам Цая, прошёл вслед за женщиной по знакомому коридору. Он бывал здесь всего раз, когда умер отец, но так хорошо запомнил дом - его просторные комнаты, полные тепла и света, дом, в котором, сложись чуть иначе, и для него могло бы найтись место.
        Едва миновал полдень, однако в гостиной был зажжён свет и горел камин. На бархатном диване близко друг к другу сидели двое - мужчина и женщина. Ей было под сорок, но несмотря на возраст, она сохранила худощавую фигуру, а морщины на лице появлялись, только когда она хмурилась. Он был крепко сложен и всем своим видом напоминал сурового вояку, и шрамы на лице и руках только подтверждали мысль о боевом прошлом.
        Мать и Дайт Энгрин, один из королей Цая, сидели слишком близко, как настоящая пара, но Найдер уже не чувствовал в себе сил удивляться.
        - Я тебя не ждала, - низкий голос матери прозвучал с ласковым удивлением, но оша был готов поклясться, что это самый лживый тон на свете. - Хочешь ещё что-то забрать у меня?
        «Ты идиот!» - вопил внутренний голос. Ну да, молодец, пришёл к женщине, мужа которой убил позавчера. Умно, умно!
        Найдер едва слышно вздохнул. Да, это было глупо, но он не знал, как поступить иначе, как выторговать себе немного времени и добыть деньги. И неизвестно ещё, что из этого сложнее и важнее.
        Деньги. Влезть в чужой дом, опять? Это действительно сейчас было слишком долгим, слишком рисковым. Нога уже второй день едва сгибалась от боли, а колено будто сжимали тиски, которые ни на секунду не ослабляли давление. Влезши в дом, он бы сам посадил себя в клетку. Обратиться к дельцам из Цая? Они не поверят ему, скорее пристрелят на месте, слишком уж часто он переходил им дорогу. А с матерью можно договориться, пообещав хоть бешеные проценты, хоть любые уступки. Все ведь знали, что деньги и комфорт она ценит больше, чем людей.
        Время. Для каждой банды Цая месть за убитого лидера была делом чести, иначе бы её просто перестали уважать. И вряд ли стриженым понадобится много времени, чтобы узнать, что Найдер жив и на целую половину здоров. А ведь мать, он знал, была не просто женой одного из королей - нет, она ведала гораздо большим. Может, даже сам Льянал не понимал, насколько велико её влияние. Люди с удовольствием обсуждали, как она тратит его деньги направо и налево, но это было просто удачно выбранной маской. Ей под силу остановить охоту.
        При успехе встреча могла стать выстрелом, которым снимал сразу две цели. Но и риска в ней было много, очень много.
        - Я пришёл по делу. Давай поговорим, - как можно спокойнее произнёс Найдер, обеими руками опираясь на трость.
        - Что тебе надо? - спросил Дайт, взглянув на него как опытный торговец, приценивающийся к товару.
        Он явно чувствовал себя в доме хозяином и думал, что может диктовать правила. «Серьёзно?» - восклицание так и рвалось с губ. Орманда вообще успели закопать, что его место уже занял другой?
        Найдер не мог отвести взгляд от женщины, с таким бесстрастным видом взирающей на сына. У него не было детских воспоминаний о ней, но он всегда так упрямо и настойчиво просил отца рассказать что-нибудь. И тот говорил, какая она смелая и решительная, как сбежала из дома, как разделила с оша и радость, и тяготы. И что же было в его словах - красивая ложь для сына, или отец сам верил в свои рассказы? Но ничего, совсем ничего от того образа, созданного чужими рассказами, Найдер не мог в ней увидеть. А всё, что узнал он о матери сам - вот оно было, и оно повторялось, подтверждалось и отталкивало.
        - Сделаю вид, что не знаю, кто ты и что здесь делаешь, - Найдер не удержался от грубости Энгрину, снова обратился к матери: - Давай поговорим наедине, это важно. Мне надо о многом сказать, - с неохотой добавил он.
        Дайт встал с угрожающим видом. Оша даже не переменил позы.
        - Что, решил всё прибрать к своим рукам после смерти Орманда?
        - Найдер, замолчи! - воскликнула мать, поднимаясь с дивана. - Хорошо, давай поговорим. Дайт, останься, - повелительно сказала она, и мужчина сел.
        А может, влияние матери ещё больше? Может, она влияла не только на решения Орманда, но и на Энгрина? Если две банды объединятся, то расстановка сил в Цае изменится, и это приведёт к новой войне. Вовремя, черт возьми. Но это потом - сейчас надо подумать о начатом деле.
        Найдер поднялся вслед за матерью на второй этаж, в кабинет Орманда. Внутри была предельно простая обстановка: старый письменный стол, шкаф да два стула, несколько неказистых пейзажиков на стенах. Лёгкий цветочный запах казался слишком приятным для такого помещения и гнетущей атмосферы.
        Мать села за стол, словно уже давно привыкла вести дела здесь. Не ожидая приглашения, оша тоже сел. Несколько секунд они смотрели друг на друга как дуэлянты, которые вот-вот начнут стреляться.
        - Зачем, Найдер?
        Он не понял, про что она спрашивала - то ли почему он пришёл, то ли почему убил Орманда, а может, и вовсе, почему смог прийти, будто они были семьёй.
        - Что зачем? - спросил оша, желая потянуть время.
        Конечно, это было слабостью, но так просто сказать, зачем он пришёл, не получалось. Обычно каждый человек превращался для него в открытую книгу - вопрос заключался лишь в том, сколько страничек нужно перелистнуть, чтобы добраться до сути. С этой женщиной так не получалось. Наверное, секрет был в том, что пора прекращать смотреть на неё как на мать и взглянуть, как на кионку, отлично воспитанную городом, по лучшим законам Цая.
        Она не успела ответить, как Найдер, сделав глубокий вдох, решил высказаться - обо всём сразу:
        - Да, я убил Орманда, и ты сама это знаешь. Жалею ли я? Что убил твоего мужа - да. Что убил подонка, который оскорблял меня и моего отца - нет. Хочу ли я извиниться? Честно, я готов на это, но если ты тоже извинишься. В семье же надо быть честными друг с другом, да? - на лице появилась горькая ухмылка. - Моя правда в том, что я не могу смотреть на тебя ровным взглядом, я всё время думаю о том, что ты нас бросила. Но ты ничего не скажешь, я ведь знаю. Я тоже не скажу. Мы оба сделали то, что явно бы не изменили, так? Поэтому давай забудем, кто мы, и поговорим по-деловому. Мне нужна ссуда. Я знаю, что деньги Орманда здесь, в сейфе, и ты ими распоряжаешься.
        Откинувшись на спинку стула, мать крепко сцепила руки перед собой и приняла то же презрительное выражение, как её служанка, отрывающая дверь.
        - Ты убил того, кого я любила, а теперь приходишь просить его деньги? Найдер, как ты таким стал?
        Сначала захотелось рассмеяться, затем Оша просто покачал головой. Из всего сказанного она запомнила только про деньги. «Просто кионка», - попытался он напомнить себе. Не получилось.
        - Любила, правда? Каким я стал, мама? - вскричал он. - Грязным оша - ты про это? Да, я - из народа оша, и это лучшая моя половина. Ты, бросившая меня, не посмеешь ничего сказать. Я пришёл к тебе не как сын, а как деловой партнёр. Мне нужны деньги, да, и я готов выплатить проценты, если ты дашь мне ссуду.
        - Уходи, Найдер, и смей ни о чём ни просить, ни договариваться, - голос звучал твёрдо, даже жёстко, не по-женски. - Я всегда помогала тебе, как могла, но больше у меня нет причин делать это.
        Оша закрыл глаза и посидел так с минуту. Он чувствовал на себе жгущий взгляд матери. Желание отделаться от него, как от надоевшей собачонки, он ощущал лучше, чем температуру в комнате или плотность воздуха. Как поверить в себя, если даже собственная мать приравняла к грязи? Не из-за убийства - раньше, обвинив в искалеченности, в недостойности миру. Она не помогала никогда по-настоящему, только бросала подачки, как со стола смахивают крошки приставучей псине. Но ничего. Пусть так. Он всё равно решил верить в себя, что бы ни говорил мать, весь этот чертов мир.
        Найдер придвинул стул к столу и опёрся локтями о деревянный край. Лицо матери было всего в полуметре - он уже не помнил, когда видел её настолько близко. Он и не мог вспомнить, какой она выглядела в молодости, когда он был маленьким. Уже казалось, что и время она подчинила себе.
        - Не ври, что помогала мне. Хватит, я пришёл сюда не как сын, не как оша или убийца Орманда - как деловой партнёр. Мне нужны деньги. Шестьдесят тысяч линиров. Я готов предложить сто процентов годовых.
        Мать отодвинулась - подальше от него? Или обдумывая предложение? Лицо стало серьёзным, зелено-карие глаза смотрели вправо и вниз - да, явно обдумывала.
        - Найдер, а ты интересовался, сколько стоит «Вольный ветер»?
        От этого вопроса сделалось не по себе. Мать говорила, точно как Льянал - злобно и насмешливо.
        - Нет, - угрюмо ответил Найдер.
        Женщина принялась рассуждать:
        - Сами стены будут немногого стоить, но земля имеет удачное расположение по отношению к Арионту. А ты знаешь, как кионский суд «защищает» права оша. «Вольный ветер» может перейти ко мне, так что эти копеечные проценты?
        Столько усилий, чтобы не раскричаться, уже давно не приходилось прилагать. Руки чесались, хотелось вскочить да разнести всё вокруг. Голос прозвучал слишком высоко:
        - Ты не посмеешь.
        - Ну да. Суд работает долго. Да и брак мой не был заключён официально. Но это не единственный способ. Тебе не на кого опереться, ты не сможешь противостоять моим людям. Поэтому не играй, Найдер, и убирайся к себе.
        Оша так крепко сжал трость, что костяшки пальцев побелели. Движение перешло в судорогу, но он не мог разжать ладонь - казалось, если не это прикосновение, то он сейчас же ударит.
        - Двести процентов. Ты знаешь, что в банде Орманда неспокойно, многие метят на его место, а другие короли постараются забрать то, что он контролировал в Цае. Тебе понадобятся деньги, не отказывайся приумножить их. Я всё верну с процентами, скоро.
        - Убирайся, Найдер, я не буду спонсировать твои грязные дела и не дам тебе денег, ни под тысячу, ни под миллион процентов
        Что же. Тогда пора начинать действовать иначе. Ради настоящей семьи. Эта чужая женщина не права, у него есть опора.
        Найдер резким движением достал из-под куртки револьвер и направил на кионку.
        - Сейф находится за левой картиной. На нём механический замок. Ты знаешь комбинацию, поэтому сейчас же достанешь шестьдесят тысяч линиров. Не переживай, больше я не возьму, а эту сумму верну.
        Лицо матери побелело, на нём проступила неприкрытая злоба. Казалось, она вот-вот бросится, но женщина не двигалась.
        - Откуда ты знаешь? - голос больше напоминал змеиное шипение.
        - Я к вам наведался однажды. Орманд забрал мои деньги, поэтому я пошёл возвращать их. Ну и кое-что взял сверху. А хочешь немного цифр? Есть у меня друг, он поделился. У такого замка один миллион семьдесят три тысячи и сколько-то там вариантов. А чтобы подобрать верную комбинацию, может понадобиться две тысячи сорок два года с чем-то. Но тебе хватит минуты, ведь ты знаешь код. Открывай сейф.
        - Как ты таким стал? - кионка скрестила руки.
        - Без матери рос - а ведь именно они обычно рассказывают, что хорошо, а что плохо. Вот так и вышло. Сейф, - поторопил он.
        - Ты же мой сын, ты не можешь так! - воскликнула она.
        «Мой сын», - хотелось повторить. Да, правда? Нет, это не слова - пустые скорлупки.
        - Могу, как видишь. Не испытывай моё терпение. Ты сама сказала, какой я. Поэтому вставай и открывай замок. Можешь покричать, авось твой дружок придёт. Проверим, кто стреляет точнее, хочешь?
        Слова шли так легко - он хорошо знал игру. Но черт возьми, почему их приходилось говорить сейчас, матери? Не так ведь надо. Даже в самом проклятом городе на свете у родителей и детей должны быть другие отношения. Не были.
        Медленно поднявшись, мать подошла к левому пейзажу, выгоревшему от солнца. Сняв картину, она встала спиной так, чтобы Найдер не видел углубления в стене. Послышалось несколько глухих щелчков, затем скрип петель и шелест отсчитываемых купюр.
        - Может, дать больше? - злобно спросила мать.
        - Нет, я с запасом попросил. Спасибо, - он взял пачку с купюрами по пять тысяч линиров - их пустили в оборот меньше года назад. Такая тонкая, что и не верилось, здесь - почти годовая зарплата обычного рабочего Тьянтала. И шанс сравнять силы с Ризаром, хотя бы чуть-чуть.
        Найдер поднялся с места, не опуская револьвера.
        - А теперь ты проводишь меня до двери, и я уйду. Пойдёшь впереди. Если выйдет Энгрин или кто-то из слуг, ты скажешь, что «сама выпроводишь оша», ясно? И не убирай своё пренебрежение с лица, а то будет подозрительно.
        Скривив губы, мать вышла, Найдер, опустив револьвер, следом. Он не мог отвести взгляда от её затылка с чёрными, почти как у оша, волосами, и пальцы всё сильнее сжимались вокруг трости.
        Ни на лестнице, ни в коридоре никого не было. Найдер замер на пороге и посмотрел кионке в глаза. С губ рвалось язвительное: «Спасибо, мама» - но он сказал. Ненужно. Бессмысленно. Это тоже не настоящие, стоящие слова - те же пустые скорлупки.
        Он зашагал по саду, тяжело опираясь на трость. Хотелось стремительно пронестись по дорожке, скорее скрыться, но чертова нога опять подводила. Вдруг перед глазами что-то мелькнуло, затем грудь сдавило, локти оказались прижаты к туловищу, и Найдер рухнул, ударившись челюстью о садовую дорожку.
        - Бери, - услышал он голос матери, затем его поволокли по земле.
        Оша поднял голову, попытался выгнуться, но сильные руки тянули верёвку всё ближе, пока он не оказался у лестницы, перед матерью и Энгрином.
        - Вот и всё, что мне дали оша, - она грустно улыбнулась.
        Мать просто набросила на него аркан подобно тому, как в племени бросают его на шею лошадям и быкам. Лицо Найдера исказилось от обиды, от отчаяния, и он даже позволил Дайту схватить себя, но затем резко дёрнулся и плюнул ему в лицо.
        - Чертов оша, - прошипел Энгрин, утираясь тыльной стороной запястья, и так стянул верёвку, что дыхание перехватило.
        - Всё-таки мне пора забрать то, что должно быть моим, - сказала мать.
        Мужчина толкнул его в дом, и всего на секунду, на какую-то чертову секунду, Найдер оказался перед ней и поймал её взгляд. Он был холодным, равнодушным - она смотрела на чужого человека.
        - Попробуй, - прорычал оша, а затем упал на пол, и по рёбрам пришёлся крепкий удар ботинком.
        Нет уж. Слабая попытка, слишком слабая.
        29. Совесть умирает первой
        Через светлые обои тянулся узор из тонких тёмных полос. Маленькая комната напоминала птичью клетку, и Рене казалось, что дверь этой клетки она закрыла сама.
        Окна не было, нортийка не могла сказать, сколько времени прошло, как её оставили здесь - вроде бы. день или полтора. Из посетителей за это время был только вихрастый мальчишка, кинувшей ей буханку хлеба, как животному, и быстро убежавший.
        А может, так и было? Рена отчётливо, в мельчайших деталях помнила, как голова Трики лопнула, будто кожура у переспевшего плода. И снова она видела серые мозги, кровь и что-то белёсое, и чувствовала запах горелого мяса. Как тогда, три с половиной года назад.
        Разум пытался шептать, что она должна была попытаться защитить друзей, даже если и такой ценой, а совесть ехидно скалилась и напоминала о данном себе обещании. Обо всех обещаниях, несдержанных.
        Девушка легла на кровать и свесила с неё руку. От матраса пахло затхлостью, да и вся комната больше напоминала сырое подвальное помещение, просто переделанное под жилое. Может, это действительно было так. Рена не помнила, как они здесь оказались, куда их привела. Даже не помнила, что стало с другими. Тогда, в Доме переговоров, Ризар схватил её, потом по голове пришёлся удар - очнулась она уже в этой клетке. И стучи-не стучи - никто не откроет.
        Однако если Ризар не убил сразу, значит, у него есть цель. Вопрос лишь какой - шантажировать Раза и Найдера? А может, испытывать лекарство Лаэрта?
        Проклятое дело, как сказал бы Раз. Или чертово - так бы высказался Найдер.
        Интересно, они смогли уйти? Если да, то что они?.. Рена боялась предположить. Хотелось верить, что слова друзей не пустышка, они помогут. Но у Ризара была магия, а скоро её станет ещё больше, были люди, миллионы и уверенность в правоте своего дела. А что оставалось у них? Тем более, оба парня дрогнули. Раз был готов предать общее дело ради брата. Найдер… И Найдер тоже. Так в кого верить сейчас?
        Перевернувшись на спину, Рена уставилась в потемневший потолок. Может, прошло ещё не так много времени - день или два из десятка или даже сотни последующих дней в заточении, но в свободу не верилось уже сейчас.
        А ведь надо бы! Рена представила, как Найдер ворчит: «Ну да, давай, устрой тут плачь и сдайся раньше времени». Или как Раз с равнодушным лицом говорит простое: «Мы справимся».
        Сев, Рена уже в сотый, наверное, даже в тысячный раз оглядела в комнату. Пустая стена слева. Пустая стена справа. Пустая стена позади и спереди. Ничего, ровным счетом ничего здесь не было, что могло бы помочь сбежать. И даже шпильки в волосах не оказалось, чтобы попробовать взломать замок.
        Но ещё оставалась её силы. Однако что делать с ними, Рена совершенно не знала. «Ты - свет», - эту уверенную, настойчивую мысль учителя внушали на протяжении трёх лет. Так внушали, что она и сама поверила в это, и начала свысока глядеть по сторонам, и презрительно хмурить брови. Ну как же, она - свет, она сильнее других, и ей выбирать, кому помочь.
        Да только не было никакой помощи ни от ордена, ни от неё. Лишь огромное количество притворства, жеманничества и хитрости. И если даже «свет» не такой уж светлый в этом мире, то за что стоит держаться?
        Рена знала, что своим отношением к Разу, к Найдеру, к тому, как пыталась вытащить их, помочь, оправдать, не спросив, нужно ли им это, она хотела скрыть свои собственные грехи. Хотела, заботясь о других, убежать от себя самой. Не получилось. Правда всё равно стала видна. И раз так, то… То что, Рена не знала.
        И даже сейчас она больше всего страдала не из-за заточения, не из-за опасности, а из-за того, что осталась наедине с собой. Истина ведь была проста - беги-не беги, а везде с собой берёшь себя. И что толку мечтать о путешествиях, о новой жизни, если так и не нашлось сил разобраться со старой?
        Рена опять легла на кровать. Так и проходил час за часом - на десять сантиметров на матрасе левее, на пятнадцать правее, лечь, сесть, сделать несколько шагов до соседней стены, затем назад. Вспомнить родителей, Светлый орден, больницу, Раза и Найдера, Лаэрта, Дом переговоров.
        Когда она снова вернулась в начало круга воспоминаний, в замочную скважину вставили ключ. Дверь открывалась медленно, словно кто-то специально хотел подразнить любопытство. Кончики пальцев ответили покалыванием. Сжать руки, коснуться нитей - комнату наполнит свет, вошедший упадёт, она убежит. Наверное, Найдер или Раз точно бы так сделали. И даже Джо. Но сколько ещё магов у Ризара?
        На пороге появился оша. Он походил на Найдера волосами, чертами лица, но был старше. И опаснее - это ощущалось также, как чувствовался запах человека, хотя улыбался мужчина как старый друг.
        - Я думаю, нам стоит поговорить, - он говорил голосом Кантора Ризара.
        Рена отодвинулась в угол кровати, встретив гостя настороженным взглядом. Она решила, что несмотря на рвущиеся вопросы, с ним лучше молчать. Это та порода людей, которым нравится себя слушать - он сам всё скажет, и каждое молчание будет поощрять его на новый рассказ.
        А может, Ризар был не таким, и она себе всё выдумала, как выдумала про Раза или Найдера.
        - Ты, значит, решила обмануть меня, что хочешь присоединиться? - продолжая говорить тем же ласковым голосом, Ризар сел на кровать. - Смелая аристократка, которая решила отринуть свой класс и присоединиться к бродяге из Цая. Отчаянная девушка, рискнувшая ради возможности обрести большую силу. Это могла бы быть красивая история, но она не случилась.
        Рена продолжала молчать. Опять речь зашла о невозможных историях. Их становилось всё больше, и они оборачивались смутной тоской по жизни, которой не было, не будет. Осталась единственная история, приведшая в клетку.
        - Ну, что ты мне скажешь в своё оправдание? Почему я не должен сейчас же пристрелить тебя?
        - Я защищала друзей, - тихо ответила Рена.
        - Похвально, - на лице Ризара появилась ухмылка. - Которого? Парня на таблетках? Или глупого оша?
        - Обоих.
        - Ценой моего друга? Но тебе, наверное, не привыкать убивать? Среди аристократов ведь давно нет чести.
        Рена не сдержалась:
        - Да что ты знаешь! Неважно, из какого я сословия, важно, где я оказалась. Это я сделала выбор.
        Это звучало, как признание для самой себя. Не было никакого злодея, который поворачивал её в другую сторону, не давая той или иной истории случиться. Она сама выбирала, но если он привёл её сюда, снова и снова это был неправильный выбор,
        - Это какой? - ехидно спросил Ризар.
        Прежде чем ответить, Рена молчала не меньше минуты.
        - Я не знаю, что ты задумал, но скажу, что родиться среди аристократов - не приговор и не клеймо. Человека определяет не сословие, а он сам себя.
        Ризар принял задумчивый вид.
        - Твоя правда. Возможно, я действительно зря называл всех аристократов своими врагами. Помоги мне найти истину, кто ты тогда? Как ты определила себя, что дала себе право убивать?
        Рена вздрогнула. Казалось, Ризар устроил ей суд - по неясному законодательству, без присяжных и адвоката, но с уверенными обвинениями, которые даже не подразумевали, что она сможет найти нужные слова.
        - А ты сам никогда не убивал?
        Губы Ризара тронула грустная улыбка. Он стал казаться моложе и проще, чуть приподняв маску расчётливого и хитрого злодея.
        - Никогда. Да, я обманывал и грабил, много, но не убивал. Я только спасал - и всегда это были те, кто пострадал от аристократов. Цай живёт по звериным законам, да, но это не его выбор - это необходимость выживать, которая появилась из-за Арионта.
        Рена молчала. Хотелось сказать в ответ что-то резкое, чтобы оправдать себя, но слова не находились. Да, Ризар был прав. Правящий класс действительно не жалел простых людей. Но была ли эта правда полной и не подлежащей сомнениям?
        - Все, кто живут здесь, встретились из-за Лаэрта Адвана. Я не мог купить лекарство, чтобы спасти заболевшую девушку, и пошёл в добряки. Да, Лаэрт мне заплатил, заплатил очень хорошо, но она всё равно умерла. Потому что лучшие врачи, лекарства никогда не достаются бродягам, даже если у тех есть тысячи линиров. Меня обвинили в краже и позвали полицию, чтобы узнать, откуда деньги.
        Ризар прикрыл глаза рукой и тяжело вздохнул. Он говорил с такой силой, что Рена сама почувствовала ненависть к аристократам - и к самой себе.
        - Знаешь, как у Лаэрта оказалась Трика? Опять чертовы аристократы. Она работала на кухне у одного из них, и он обрюхатил её, а затем вышвырнул из дома. Трика просто хотела прокормить ребёнка и была готова рискнуть собой. Это девочка, Амира, ей шесть. Она обожает зефир и мечтает о пони. Что мне ей сказать? А может, привести её сюда, и ты сама скажешь?
        - Неважно, из какого я сословия, - повторила Рена, упрямо, как заклинание. - Я защищала друзей. И я бы пробовала спасти их снова и снова, сколько бы раз не понадобилось убить.
        Последние слова как будто сказала не она, а кто-то другой. Рена знала, что это жестокие слова, и от них даже хотелось откреститься - она не такая, она - свет, она не отнимет чужую жизнь. Однако это произошло. Опять. Но уверенность, что надо защитить друзей, себя любой ценой - как и тогда, появилась внезапно и казалась сродни цветку, который случайно пробился через асфальт. Может, он и вырос напрасно, в неправильное время, в неправильном месте, но он точно был чем-то новым и важным.
        - И это всё? - тонкие губы исказились в усмешке. - Ты даже не попытаешься оправдать себя? Хочешь, чтобы я сразу вынес приговор?
        Выпрямившись, Рена как можно твёрже произнесла:
        - Ты ведь и не ждёшь этих слов, ты сам всё решил. Любой бы так поступил, не зависимо, из какого он сословия и против кого борется. Когда речь идёт о жизни и смерти близких и себя, совесть умирает первой. Я - не свет, я знаю.
        Голос дрожал, но слова показались необычно лёгкими, будто уже давно просились с языка. Да, она - не свет. И нечего проклинать себя за то, какой не получается быть. Лучше принять то, что есть, и может, тогда получится стать светом хотя бы для себя.
        Рена повыше задрала подбородок и с вызовом посмотрела на Ризара. На его лице появилось презрение:
        - Вы все одинаковые. Так легко находите себе оправдание и сразу бросаете обвинение в ответ.
        - А ты его не заслуживаешь? Скажи, что сделаешь мир справедливее.
        - Сделаю. Для своих людей сделаю.
        - Вот и аристократы делают его справедливее для своих. Ты поменяешь сторону монеты с орла на решку и всё.
        - Нет. Таких, как я, миллионы, а таких, как вы, сотни. Я хочу распилить эту монету и каждому дать по кусочку.
        - И тогда аристократы станут нищими и угнетаемыми, а спустя десяток лет уже они начнут войну. Ты не сделаешь мир лучше - только для нескольких человек и лишь на время.
        - Хорошо. Но хотя бы на время Кион встанет на колени перед всеми, кого так долго унижал, и они узнают, как это, просто жить, как люди, а не как грязь, - Ризар сделал паузу и поднялся. - Неважно, родилась ты в Норте или Кионе. Ты прогнила, как и все аристократы, хотя ты ещё пригодишься. Ты ведь сама сказала, что хочешь попробовать, поэтому я дам шанс.
        Рена вздрогнула. Это была не та «возможная» история, которую она хотела прожить.
        - Шанс на что? - девушка попыталась вложить в голос всю оставшуюся уверенность. - Попробуй, ну!
        Она подняла руки. Ризар рассмеялся и присел перед ней, смотря снизу вверх.
        - Это ты пробуй.
        Мир подёрнулся золотом, Рена видела нити магии и касалась их, переплетая пальцы в разных жестах, но ни одна из них не ответила. Девушка в бессилии уставилась на свои руки.
        - Думаешь, я бы оставил при тебе такое оружие? - Ризар выпрямился. - Я люблю печь хлеб. В твой я добавил не только щепотку любви, но и таблетки, блокирующие магию. А теперь выбирай: ты встанешь и сама пойдёшь за мной, или я выволоку тебя за волосы.
        - Пойду, - Рена ещё выше задрала подбородок и слезла с кровати.
        Ризар провёл по коридорам, которые больше напоминали подземный лабиринт. Если они были в подвале дома, то по размерам он должен был не уступать дворцу. А может, подземелье здесь сделали специально, чтобы держать таких вот пленников?
        Оша шёл с видом короля, и шаги гулким эхом разносились по коридору. Из-за запертых дверей не доносилось ни звука - то ли комнаты пустовали, то ли дерево хорошо удерживало звук. Рена цепко оглядывалась и старалась запомнить каждый поворот, но коридоры изгибались подобно змее, и она быстро потеряла счёт дверям и лестницам.
        Взяв Рену под локоть, Ризар кивнул охраннику с рябым лицом, и тот отпер деревянную дверь. Появился резкий травяной запах.
        В комнате с высокими потолками стояли два металлических стола. Один пустовал, другой был заставлен всевозможными мерными стаканчиками, колбами, мензурками, весами разных размеров, горелками и странными предметами, названий которых Рена не знала. Девушка вспомнила лабораторию, где работала Мика - один в один, только здесь во всём виделась какая-то единая система, словно у каждого предмета было своё место.
        Над столом работали Лаэрт и Феб. Оба были взлохмачены, в окровавленной одежде. От лодыжек к ножкам стола тянулись цепи, которые не давали отодвинуться дальше, чем на метр.
        Рена, Феб и Лаэрт уставились друг на друга.
        - Как вы видите, все живы. Может, это подстегнёт вас работать быстрее, - Ризар толкнул девушку перед собой и развёл руки в стороны, как гостеприимный хозяин. - Дан Адван, дан Артей, надеюсь, мы не помешаем вашей работе.
        Феб вздрогнул, услышав свою фамилию. Лицо Лаэрта оставалось непроницаемым, но он так крепко сжал бумажный фильтр, что остался залом.
        Рена прижалась к стене, настороженно смотря то на Ризара, то на пустующий стол. На нём лежали кожаные ремни, точно он был предназначен совсем не для опытов. А если и для опытов, то явно не с лекарствами.
        Деловитым голосом оша сказал:
        - Сходи за пауком, - мужчина, сторожащий дверь, кивнул и ушёл.
        Лаэрт так сжал зубы, что желваки заходили на скулах.
        - Дан Адван, вижу, вы знаете, о ком идёт речь. Расскажите же, что может ваш подопытный номер три? И напомните, сколько их у вас было?
        - Ризар, я же сказал, что дам тебе лекарство. Не трогай её.
        - Зачем мне отказываться от чего-то, если у меня и так будет всё? Ты уже поиграл в героя, пытаясь отказать мне. Не вышло, как мы видим, так не тяни время. Вспомни Джайсу.
        - Хорошо, - Лаэрт выключил горелку и, сняв нагревшуюся зеленоватую жидкость, начал её помешивать. - Я действительно пользовался услугами добряков. Их было девять человек. Джайса стала третьей, она пришла ко мне после тебя и Трики, всё верно. Она получила способность, о которой я ни разу не слышал. Возможно, уникальную в своём роде, - то ли показалось, то ли в голосе Лаэрта действительно звучал интерес. - Ей не пришлось учиться, она смогла увидеть магические нити изначально. Однако прикосновение к ним не рождало магию, Джайса способна менять их, связывать, переплетать.
        Рена вздрогнула. Немыслимо! Учителя всегда говорили, что магические нити - это такое же неизменное явление, как свет солнца или дуновение ветра. Человек может дотронуться до них и получить результат, подобному тому, как он покоряет силу реки, но ему не под силу изменить ни одно, ни другое.
        - Ну, что ты тогда сказал ей?
        - Что её способности не имеют практического применения, - мгновенно откликнулся учёный.
        - Ты уверен?
        Лаэрт посмотрел на Рену и промолчал. Почему он не ответил? Зачем эта Джайса здесь, сейчас?
        Девушка посмотрела на стол с кожаными ремнями. Учителя говорили, что вокруг каждого есть нити, но в разном количестве - это и определяет способность к магии. А если кто-то способен переплетать их, то он и… Рена простонала.
        - Вижу, что вы все всё поняли. Магия разделяет людей. Я смогу решать, кого наделять силой, но моя власть окажется неполной, ведь будут появляться те, кому она дана от рождения. Как титул. Нет, никому рождение не должно давать преимуществ.
        Рена обхватила себя руками, словно этот жест мог защитить её магию. Да, сила принесла много боли, столько раз пугала, но она стала частью жизни. То, что могла делать Джайса, казалось вмешательством в саму природу. Ризар брал на себя роль бога и хотел сам решать, кому дать способности.
        Лаэрт продолжал работать: он поставил колбу на весы, взял пипетку и набрал в неё несколько капель, затем добавил их в жидкость, которую до этого выпаривал, и смешал активным движением.
        - Нет! - Феб так дёрнулся, что ремень туго натянулся. - Мы же сказали, что у тебя будет лекарство, не трогай её!
        - Опять те же слова, - Ризар устало вздохнул. - Я это уже слышал и уже дал ответ. А может, вы сами хотите занять это место, дан Артей?
        - Да, хочу, - твёрдо ответил Феб, бледнея. - Я готов.
        - Не надо! - воскликнула Рена, но как-то слишком тихо, без силы в голосе.
        - Э нет, дан Артей, лучше помогите дану Адвану. Вдвоём вы управитесь быстрее. Да и я вижу - нет в вас магии. Но вы тоже служите будущему равенству, не расстраивайтесь.
        В комнату вошла светловолосая девушка. Она выглядела такой хрупкой и совсем юной - сколько ей было, когда она пришла к Лаэрту? И что толкнуло её на этот шаг?
        Увидев Адвана, она отступила. Ризар положил руку ей на плечо.
        - Не бойся, больше он нас не тронет. Я знаю, что его опыты стоили тебе боли, но скоро все они отплатят. Ты помнишь, что нужно делать, Паук.
        Паук. Рена уставилась на девушку: такие тонкие черты лица, ясные глаза, похожие на льдинки. Она не могла быть тем, кого прозвали так. Джайса напоминала героиню историй о рыцарях и принцессах. Ей не было места в этих подвалах, она не должна была страдать без денег и идти на риск своим здоровьем.
        Никто не должен, но так случалось снова и снова. По вине не Лаэрта - всей аристократии и правящей верхушки. Что же, Ризар прав? У Рены не находилось ответа, она уже не чувствовала готовности нападать на него, но и не могла обвинять других. Это вечный круг несправедливости, его не разорвать, и можно лишь самому постараться не вступать в него.
        Вот только никому уже эти мысли не были нужны. Приговор вынесли и всё.
        Рена сжала ладони, отчаянно взывая к магии - сила ведь ещё с ней, она просто спит. И мир снова озарился золотом, но ни одна нить так и не откликнулась на прикосновение.
        - Шай, привяжи её, - скомандовал Ризар.
        Рябой отошёл от двери и послушно двинулся к Рене. Она напрягла ноги и подняла руки к лицу, готовая хоть царапаться, хоть плеваться - что угодно, но не подпустить к себе.
        Феб потянулся к девушке всем телом, но ремень крепко удерживал его по другую сторону стола, и между ними оставалось не меньше трёх метров. Лаэрт с невозмутимым лицом помешивал жидкость.
        Рена прыгнула вперёд и попыталась лягнуть Шая, но он схватил её за ногу и так резко дёрнул вверх, что девушка упала, ударившись головой о каменный пол. Перед глазами помутилось, а в груди возникло неприятное ощущение тугого комка.
        Шай подхватил Рену и не положил, а скорее бросил на стол, как мясник бросает свиную тушу перед разделкой. Затянув ремни на ногах и руках, он взялся за ремень на голове. На секунду они встретились взглядами - рябой смотрел с искренним презрением. Тугая повязка сдавила лоб, и мужчина отошёл.
        - Ризар, - сказал Лаэрт.
        Изогнувшись, Рена увидела, что учёный упёр одну руку об стол, на лице играла ухмылка - такая была у Найдера или у Раза, когда те обсуждали новое дело.
        - Ошибка может стоить учёному жизни. Я допустил одну. Если хоть капля этого, - он поднял колбу. - попадёт на кожу, она разъест её. Я не смогу работать. А капля попадёт. Отпусти Рену.
        Девушка не могла видеть Ризара, но ясно представила, что на лице оша появилась не просто ухмылка - настоящий оскал.
        - Ладно, давай. Не твои руки мне нужны, а твой мозг. Пока ты можешь говорить, работа будет продолжаться. Ну или что, рискнёшь собой?
        - Нет, Ризар, - голос Лаэрта звучал с прежней уверенностью. - Тебе нужны мои руки. Без опыта ни один не сможет кристаллизировать или выпаривать правильно - а это только первый этап. И не забудь, что мне ещё понадобится время отойти от болевого шока. Оно у тебя есть?
        Феб молча положил ладонь рядом.
        Шея затекла, но Рена не могла отвести взгляда от учёных. Неужели она стоила для них такого риска? Она забилась на столе, но ремни позволяли сдвинуться не больше, чем на десять сантиметров.
        - Смелость никогда не была чертой аристократов. Давай же, Лаэрт, ну!
        Адван резким движением перевернул колбу. Стоило капле коснуться кожи, пошёл пар, лицо Лаэрт перекосилось. Метнувшись вперёд, Ризар перегнулся через стол и выбил колбу из ладони учёного. Тот потянул руки к разлившейся на полу жидкости, но не успели пальцы дотронуться до её, как Ризар подскочил к Адвану и, схватив пониже челюсти, потянул наверх.
        Феб кинулся на него и уже взял Ризара за руки, как Шай большим прыжком оказался рядом, ударил парня под голень и надавил на плечи, заставляя встать на колени.
        Рена на секунду опустилась на стол, давая спине и шее отдых, и снова забилась, но застёжки не разболталась ни на миллиметр, и ремни, казалось, сдавили с большей силой.
        - Показать вам ещё немного, как больно живётся здесь? - прошипел Ризар. - Пожалуйста! Джайса!
        Подбежав, Паук сняла цепь, удерживающую Феба, затем - Лаэрта. Ризар и Шай вытолкали их, дверь с тяжёлым ударом закрылась, оставив девушек наедине.
        Рена выпрямилась на столе и зашевелила пальцами, но магия, столько раз спасавшая, больше не хотела приходить на помощь. То, что всегда было с ней, то, во что она верила, тоже ушло.
        Джайса поправила ремень на голове пленницы и погладила её по волосам.
        - Не переживай, я заберу у тебя всё, и станет легче.
        Голос звучал ласково. Рена вспомнила, как в мыслях всегда появлялось: «как сказал бы Раз», «так говорил Найдер», «у отца было выражение». А было ли что забирать от неё самой?
        - Как забрали вы у меня.
        - Кто - вы? - Рена дёрнулась, приблизив своё лицо к Пауку. - Что с тобой сделали?
        Девушка закатила глаза.
        - Перерыва на слезливую историю не будет, если ты ждёшь. Пора поработать.
        Рена вжалась в стол, словно это могло уберечь её. Она усиленно заморгала, пытаясь увидеть золотые нити. Они опутывали, как паутина, и казались самой основой, тем, что делало мир единым целым. И Джайса так легко ухватилась за одну из нитей, потянула её на себя, разматывая клубок вокруг Рены.
        И та взвыла и заплакала. Она думала, что знает боль, но это было ошибкой.
        30. Ради нас, ради науки
        Вроде бы хлопнула дверь, но в шумах стоял шум - могло и показаться.
        Ремни больше не сдерживали, Рена легла на бок, подтянув колени к груди и обхватив себя рукой, будто обнимала. Девушка чувствовала себя пустым сосудом. Не было уже привычного покалывания в кончиках пальцах, и сколько бы она не жмурила глаза, мир не превращался в золото. Прекрасные нити магии, похожие на струны, выдающие красивую, а иногда и смертельную мелодию, исчезли.
        Наверное, то, что сделала с ней Джайса, заслужено? Слова о служении обществу, о свете оказались красивой ложью, а она так и не смогла сделать силу настоящей силой - только разрушением.
        В комнате по-прежнему пахло травой, но Рена снова так явственно ощущала запах горелого мяса. Тогда она убила учителя, сейчас - Трику, а скольких ослепила, и прав был Ризар, вынося приговор.
        Нортийка ещё сильнее прижала коленки к груди. Её вспомнилась лошадь из дворца, убежавшая к новой, свободной жизни без чужих рук и понуканий. Тогда она решила, что тоже сделает так - ещё чуть-чуть и сможет уехать, купив билет на корабль. И вот чем стало это чуть-чуть - чужим подвалом, пленом, болью.
        Только дальше-то что?
        Разве стало бы лучше, не случись того? Нет, это самое «лучше» было невозможно в любом из вариантов. А новых было всего два: так и лежать на столе, ожидая, когда за ней снова придут, или сделать хоть что-то, хотя бы самой себе доказать.
        Рена сдвинулась на край стола. Она спрашивала: в кого верить сейчас, если и Раз, и Найдер дрогнули, и едва не погубили остальных? А ответ ведь был простым, и ему пытались научить все - в себя. И пусть это будет первое решение, которое наполнит сосуд.
        Девушка опустила на пол одну ногу, другую и неуклюже свалилась. Она кое-как перевернулась на спину и уставилась в тёмный щербатый потолок, не в силах встать. Это было не от боли - нет, прикосновения Джайсы к нитям вокруг неё не могли сравниться с пытками в больнице, с колотыми ранами и даже с ушибленной рукой, но они принесли невыносимое чувство пустоты и потери. Рене казалось, что её выпотрошили и наспех, криво и вкось, зашили.
        Но ведь зашили, и хоть лежи, хоть сиди, хоть вой или плачь - двери клетки не раскроются, никто не помашет рукой, зовя за собой. Найдер бы сказал: тебе не дадут шанс, возьми его сама.
        Бурча что-то неясное себе под нос, Рена подошла к двери, держась за стену, и с силой дёрнула. Заперто. Ещё бы! Что же, рано или поздно та откроется, и надо успеть придумать… Да хоть что-то!
        Повернувшись к столу, нортийка стала поочерёдно дотрагиваться до всего, что лежало на нём. Знать, что с этим делать! Тяжёлый вздох рвался из груди, и девушка облокотилась на стол. В эту же секунду дверь начала открываться, она так и встретила Лаэрта и Феба, почти лёжа на стальной поверхности.
        Позади них стоял Ризар и Шай. Столкнувшись с Реной взглядами, оша изобразил печаль:
        - Как вы, дана Рейтмир? Почувствовали себя чуточку равнее? - он сделал мужчине знак. - Уведи её.
        Девушка обхватила себя руками и затряслась.
        - Прошу, не надо, я не хочу, не хочу оставаться одна, пожалуйста, не забирайте меня, прошу! - она с силой зажмурилась, пытаясь выдавить хоть слезинку. - У меня больше ничего нет, ничего, ничего, ничего… - с воем протянула Рена, начав раскачиваться взад-вперёд.
        На лице Ризара появилось отвращение, словно он увидел прокажённого.
        Лаэрт шагнул к магу, насколько позволял ремень на шее, который Шай держал в руках подобно поводку.
        - Это такой же шок, как после появления нитей вокруг человек. Оставь её с нами, если не хочешь, чтобы она сошла с ума.
        - Ничего, совсем ничего, - шептала Рена, округлив глаза и уставившись в одну точку перед собой.
        - Ладно, - выдавил Ризар. - У меня на неё слишком много планов. Шай, - оша мотнул головой.
        Рябой передал ему поводок Лаэрта и толкнул Феба в комнату. Сначала он пристегнул к лодыжке парня цепь, тянувшуюся от стола, затем снял с шеи ремень. Рена продолжала дрожать, раскачиваться, но цепко следила за действиями Шая, чтобы видеть, куда охранник кладёт ключ.
        - Вы будете работать, - приказным тоном сказал Ризар. - Когда я приду в следующий раз, вы перейдёте к третьей стадии. Да, небольшая информация: я сейчас же увезу Джофанку, и если что-то случится, вы её уже не увидите.
        Феб угрюмо уставился на Ризара и несколько раз дёрнул ногой, но ремень не давал сдвинуться от стола дальше, чем на метр.
        Лаэрта пристегнули следом, затем дверь закрылась.
        - Во имя Лаара, - воскликнул Феб, протягивая к Рене руки, чтобы обнять.
        Девушка шагнула к нему, но выставила ладони вперёд, не давая коснуться себя.
        - Всё в порядке, - заверила Рена, пытаясь выдавить улыбку.
        Она не знала, как её слова слышатся со стороны, но сама чувствовала, сколько же в них лжи. Весь запал снова кончился, внутри зияла огромная дыра, хотелось свернуться калачиком или сесть, уткнувшись лицом в колени, и опять до бесконечности, до исступления вспоминать, страдать, проклинать себя.
        - А вы?.. - спросила Рена, только заметив, что у обоих перебинтованы руки: левая - у Лаэрта и правая - у Феба.
        Включив горелку, учёный ответил:
        - Всего лишь небольшой ожог. Я преувеличил, пожалуй. Выглядело страшнее, чем являлось на самом деле.
        - А цепь или замок это разъест?
        Адван качнул головой и с сосредоточенным видом начал замерять объёмы жидкостей.
        - Рена, а твоя магия? - спросил Феб.
        Нортийка медленно подошла ко второму столу и забралась на него. Руки коснулись кожаных ремней. Сколько это длилось, десять минут, тридцать, час? Рена не могла измерить время правильно - осталось только воспоминание о дикой пустоте, точно правда достали всю суть, разрезали и разложили по пакетам, а затем зашили, ничего не вложив взамен. Она чувствовала себя маленьким зверьком, попавшим в руки живодёра, а ведь для этого Джайсе не понадобились ни ножи, ни огонь, ни таблетки - только то, что дал ей Лаэрт.
        - Её больше нет, - выдохнула Рена и, не сдержавшись, взмолилась: - Феб, скажи что-нибудь, как ты обычно говоришь!
        Сначала на лице парня появилось растерянное выражение, затем, приосанившись, он выдал:
        - Мир перестаёт быть несправедливым, если есть хоть один человек, которому ты можешь доверять.
        Рена так посмотрела на Феба, что он смутился и тише, но горячо произнёс:
        - Ризар думает, что равенство - это унизить других, а не подняться самому. Но судить его не нам, не после всего. Сейчас у нас есть мы и своя правда. Нужно спасаться и спасать других, и наступить на горло страхам, ведь речь идёт не только о себе, но и всей семье, пусть даже такой.
        Дыра внутри ещё не уменьшилась, но Рена чувствовала, что края стали потихоньку затягиваться. Весь хаос мыслей, скакавших из стороны в сторону, стихал. Они выстраивались в единую схему, которая сводилась к простому - спасти себя, спасти друзей. Не ждать и грезить о далёких историях, а начинать и делать.
        Рена переплела пальцы на руках - уже не надеясь, просто по привычке, и обещая себя, что это последний раз.
        - Хорошо, что мы будем делать? - как можно твёрже спросила она и с опаской посмотрела на дверь.
        Лаэрт перехватил этот взгляд:
        - Она хорошо удерживает звуки, не переживай. Ты хочешь сбежать?
        - А вы нет? - воскликнула Рена, спрыгивая со стола. - Чтобы Ризар получил такую силу и уничтожил город? Ни за что! Мы должны не просто сбежать, а остановить его.
        - Да, - кивнул учёный. - Я говорил, что магия - это инструмент. Если я вложил его в руки чудовища, я его заберу назад.
        - И сколько раз ещё произойдёт такое, со сколькими людьми? - не сдержалась Рена. Она знала, что сейчас не место, совсем не место для таких вопросов и размышлений, но не могла молчать.
        Она успела поверить, что Лаэрт действительно хочет лучшего для города, что он верит в своё изобретение, но была ли разница между ним и Ризаром? Не оба ли они хватались за силу, которая могла стоить слишком многого?
        - Не задавай этого вопроса. Мне надо подумать. Теперь я вижу, что магия не может принадлежать только правителям и не может принадлежать всем, но мы не должны отказываться от этого дара - я найду решение.
        - Давайте подумаем о том, что сейчас! - воскликнул Феб и снова дёрнул за цепь, проверяя на прочность.
        Лаэрт указал ему на пучок белёсой травы на весах.
        - Продолжай работать.
        Рене почудилось, что было что-то в его словах…
        - У вас есть план? - торопливо спросила она, подходя к столу, за которым работали учёные.
        Лаэрт и Феб переглянулись. Наклонившись, Адван исподлобья посмотрел на Рену.
        - Я сказал, что магия - ни добрый бог, ни злой, это просто сила, и направление для неё выбираем мы сами. Я докажу это.
        - О чём ты? - Рена обеспокоенно сжала руки.
        Лаэрт заговорил с упрямством, с фанатизмом, которые пугали. Он уже был не тем, кто хочет спастись или спасти других, а безумным учёным.
        - Я дал магию тем, кто не был готов управлять такой силой. Это стало ошибкой. Теперь я дам её тем, кому она нужна больше, кто использует её на благо.
        - Да о чём ты?!
        - Рена, чтобы выбраться, нам нужна магия, - Феб заговорил с непривычной твёрдостью. - Неважно, попытаются Найдер и Раз помочь нам или нет, им не хватит сил. Передать лекарство Ризару мы тоже не можем. У него в руках все козыри, и противостоять ему получится, только если у нас будет магия.
        - Не говорите, что вы… - Рена не смогла закончить.
        Это противоречило всему, что рассказывали про магию в ордене, тому, каким она видела мир, да и вообще было преступлением против природы! Рена поймала собственный взгляд на поверхности отполированной металлической чаши - растерянный и пугливый. Но одно преступление ведь произошло - у неё отняли её магию. А что если образовавшуюся пустоту можно заполнить тем же, что отняли?
        Феб кивнул:
        - Я должен принять лекарство. Я не знаю, что смогу, и как это проявиться, но у нас будет на один шанс больше. Какие ещё есть способы сбежать? Без риска для тебя, для Джо? Никаких.
        - И я должен. Снова. Обычно в результате обучения количество нитей вокруг человека возрастает, и он становится сильнее. Лекарство делает это количество большим изначально. А может ли нитей стать ещё больше? Может ли появиться предрасположенность к другому виду магии? Я или ничего не теряю, или обретаю большее. Самое время закончить эксперимент на себе, который я начал шесть лет назад.
        - Да вы с ума сошли! - воскликнула Рена.
        Она знала, что должна так воскликнуть, но взгляд девушки задержался на траве на весах. Неужели эти простые пучки и правда могут дать способности? Человек научился покорять силу ветра и воды, орошал и пахал землю, строил там, где даже, казалось, выжить не мог - была ли разница сейчас, есть ли преступление против природы?
        Рена медленно потёрла подбородок, уставившись на стол. Почему она приняла потерю магию, но никак не хотела верить, что её можно обрести? Или это просто говорил рассудок?
        - Как это работает? - спросила девушка. - Как какая-то трава может давать человеку магию?
        - Тебе научную версию или красивую?
        Рена поджала губы. Нашёл время шутить!
        - Начни с красивой, а затем расскажи правду.
        Лаэрт улыбнулся.
        - Её называют акирка, - он указал на растение. - Сейчас считается, что это обычная сорная трава, но раньше её называли акир-ка, что означает «божья кровь». Она растёт в тех местах, где на землю попала кровь Лаара, известного как «отец миров». Даже в одной-единственной травинке оставался след божественной силы, и была она ценнее золота, ведь могла оживлять и убивать, и давала силы, и излечивала.
        Рена вспомнила, что в детстве читала сказку про волшебную траву. В Кионе её знали тоже, но здесь даже дети смеялись над ней, считая глупой и ненаучной.
        - Знаешь, на южном материке живут маленькие зверьки, называемые лакка. Если кормить их определённым образом, у них вырабатывается яд. С этой травой также. Если «приготовить» её, количество магических нитей вокруг человека увеличивается. Подобно средству для роста волос. В Кионе не просто так назвали магию болезнью, учёные и врачи исследовали её. Они открыли, что в мозге есть участок, который отвечает за выработку магических нитей. Акир-ка может стимулировать этот участок.
        Рена округлила глаза от удивления. После запрета магии о ней старались не говорить, и большинство людей слышали только «проклятье», «тёмный дар». Лишь Кион попытался найти объяснение и назвал болезнью. Но… Теперь, выходит, магия - такое же естество, как сердце или печень?
        Лаэрт медленно провёл рукой по волосам и сказал, как бы оправдывая и себя, и учёных:
        - Да, это были частично запретные эксперименты, которые проводили те, кто сам умел видеть магические нити. Сейчас их прекратили, но я нашёл в архиве гильдии документы о ходе исследований. Предполагалось, что на самом деле нити можно не просто трогать, чтобы творить магию, но и использовать их, собирать воедино и превратить в нечто ощутимое, как…
        Лаэрт осёкся, на лице появилось виновато-проказливое выражение:
        - Я увлёкся. В общем, если подходить к делу с научной точки зрения, нити можно убрать, можно увеличить их количество. Это не насилие над организмом, а естественный процесс. Просто люди не привыкли к нему.
        - Феб, а ты что скажешь? - Рена посмотрела на парня, стоящего рядом с Лаэртом с неприкаянным видом.
        Он улыбнулся:
        - Рена, ты спрашиваешь учёного. Хоть я и оказался в «Вольном ветре», я всю жизнь был связан с наукой так или иначе. То, что делает Лаэрт, это интересно по меньшей мере. За магией было прошлое и может оказаться будущее. Да, мы собираемся провести эксперимент над самими собой, и последствия могут оказаться губительными. Но то, что я боюсь, не значит, что я не готов бороться со своим страхом. Речь идёт о нашем спасении и о будущем города. Это важно.
        Да они уже сговорились! Рена не ожидала услышать таких рассуждений от осторожного Феба. Это Лаэрт так влиял на него, или он всегда был таким? «Чертовы учёные!», как сказал бы Найдер. Жаль, что здесь не было его, а ещё Джо - хотелось поговорить с обычными людьми, далёкими от науки и магии, чтобы вместе рассудить, как правильно.
        - И сколько времени тебе нужно? - спросила она Лаэрта.
        - Смотря насколько мы готовы рискнуть. До Дня прогресса чуть меньше трёх дней. Чтобы завершить лекарство, мне нужно больше времени. Однако, если мы примем промежуточную форму, она тоже сработает. Я должен сказать, что незаконченное лекарство вызывает не просто быстрое нарастание нитей, но и значительный рост способностей, соответственно. Так мы будем сильнее, но как сможем контролировать новую силу - это вопрос.
        - А когда будет готова промежуточная форма?
        - Уже, - ответил Лаэрт, и даже Феб с удивлением уставился на учёного. - Люди Ризара принесли из моего дома всё, что я сказал. У меня было несколько полуготовых образцов. Ризар о них не знает и думает, что я работаю с нуля. Как чувствовал, добавил краситель, - он указал на штатив с пробирками с синеватой жидкостью.
        - Да ты всё предусмотрел, - растерянно откликнулась Рена.
        Казалось, что задуманное просто - на первый взгляд. Однако в плане были десятки «но», и первым пунктом шёл риск собственными жизнями. Как бы по-научному Лаэрт не старался объяснить магию, Рена всё же верила, что та что-то большее, и она сполна берёт за право обладать.
        Адван улыбнулся:
        - Если бы мне предложили овладеть всеми видами оружия или выучить таблицу химических элементов, я бы выбрал таблицу.
        - Рена, - осторожно начал Феб. - Тебе не нужно ничего решать. Просто поверь нам. Мы знаем, что делаем.
        На секунду на лице Лаэрта появилось пренебрежительное выражение, и он тут же склонился над столом, снова став что-то взвешивать, переливать и смешивать. Вот уж кому точно не требовалась вера других - он верил в себя сам и твёрдо знал, что магия - просто инструмент, и можно выбрать, как его использовать.
        Девушка вздохнула. Так ведь, наверное, со всем. Человек сам выбирает, какой смысл вложить в магию, в силы, поступки, даже в саму жизнь. И она, кажется, столько раз выбирала наполнить свою страхами, глупыми установками и наивным цеплянием за прошлое. А ведь слова, что хочет обрести свободу, прозвучали, где они сейчас?
        - Я вам верю, - медленно ответила Рена. - Но мне тоже надо решать.
        Девушка неожиданно засмеялась. Она ведь сама однажды сказала Разу, что в «Вольном ветре» у всех проблемы с доверием. У неё они тоже были - с доверием самой себе. А пора бы уже признать, что она хочет рискнуть. И плевать, пусть весь мир назовёт их поступки преступлением. Не впервой же быть против всех.
        - Я с вами, и мне тоже нужно лекарство. Не знаю, вернётся ли моя сила, но я хочу попробовать. Это часть меня, и так просто я от неё не откажусь.
        Оторвавшись от записей в тетради, Лаэрт удивлённо изогнул одну бровь:
        - Если Ризар увидит вокруг тебя нити магии, он решит, что Джайса не справилась, и снова отдаст ей. Тебе нужно подождать, пока мы сбежим.
        - Теперь им нет смысла кормить меня таблетками, блокирующими магию. Я больше не дамся так просто.
        - Они увидят, что количество нитей растёт.
        - Да плевать! - крикнул Рена и сразу посмотрела на дверь. - Магия всегда была частью меня. И пусть когда-то я не могла с ней справиться, это всё равно моё, я хочу принимать всю себя и остаться с каждой своей частичкой, а значит, я тоже буду бороться. В конце концов, из всех вас только я училась и знаю, как пользоваться магией по-настоящему.
        - Готов поспорить, я читал больше специализированных трудов, чем ты, - заметил Лаэрт.
        - Да иди к чёрту. Ты дал магию каким-то ублюдкам, лишь бы проверить на них свою работу, а мне откажешь? Ты был готов рисковать тогда - рискни и сейчас. Я на это точно готова.
        Лаэрт внимательно посмотрел на девушку и, помолчав, ответил:
        - Своей работой я сделал больно Киразу, я не хочу, чтобы это произошло и с тобой.
        - Мне и так было больно слишком много раз. Давайте бороться за свою свободу. Сколько времени ещё нужно?
        Лаэрт достал пробирку.
        - Хорошо, я не готов ждать, у нас его слишком мало.
        Голос Феба дрогнул, но на лице появилась твёрдая решимость:
        - Я тоже не готов. Ради нас, ради науки.
        Рена молча протянула руку и, сжав узкую пробирку, всмотрелась в синюю жидкость. Пора заканчивать прятать лицо и начинать делать истории «возможными».
        Не сговариваясь, Рена, Лаэрт и Феб чокнулись пробирками, как если бы держали бокалы, и быстро выпили лекарство.
        31. Воспоминания - это не стены, а люди
        Пяткам было противно мокро. Раз знал, что это не обувь промокла - кровили ноги, стёртые ходьбой, которая длилась… От Виортского леса до Киона было около сорока километров. А ведь средняя скорость человека составляет пять-восемь километров в час. Раз даже не помнил, как он шёл - мысли подёрнулись благостным туманом, который стёр боль. А сейчас даже туман рассеялся, и сознание стало предельно ясным.
        Когда наваждение спало, Раз вспомнил, что они с Найдером условились о встрече в другом месте, и пошёл не в Цай, а во Фьянол. На домах были выведены надписи: «Первая улица», «Вторая», «Третья»… - они уже не грели так, как раньше.
        Громко выдохнув, он провёл рукой по лицу и улыбнулся. Неужели и правда конец? Больше никаких таблеток в семь утра, футляров и игральных кубиков в карманах. И что-то человеческие внутри.
        Остановившись перед двухэтажным домом из потемневшего камня, Раз посмотрел налево, направо, затем вошёл. Длинный коридор окутывали запахи кислой капусты и переваренного картофеля, грязного белья, забившейся канализации. Прижимая руку к носу, он достал из почтового ящика ключ и поднялся на второй этаж.
        Крохотная квартирка, состоящая из кухни и гостиной, служившей одновременно и спальней, пустовала. Раз растянулся на кровати, но не смог пролежать и минуту - подскочил, чувствуя сильнейший голод, и отправился на кухню, чтобы разворошить шкаф. Нашёл несколько заплесневелых сухарей, но даже тёмная зелень его не отпугнула. Казалось, он не ел не то что часами или днями, а целыми неделями, и это был вопрос жизни и смерти. Желудок сводили спазмы, и боль стал такой же огненной как та, которую он чувствовал из-за таблеток или магии.
        А может, это тоже было их действием?
        Но Раз не смог уцепиться за эту мысль. Он стал наворачивать круги по комнате, заглядывая во все углы в поисках съестного. В этой проклятой квартире не осталось ничего!
        Быстро нацепив промокшие ботинки, Раз выскочил в коридор, на улицу и помчался дальше. Он на ходу выворачивал карманы, хлопал себя по одежде, но даже одного-единственного линира не осталось, не было и оружия, чтобы достать деньги. Раз смерил расстояние до ближайшего окна - белые занавески с той стороны квартиры так и манили, указывая, что тут у хозяев точно есть еда.
        Но лучше не стоит. Опять чувствуя, как хлюпают пятки, Раз помчался к «Вольному ветру». Там есть еда. И Найдер, наверное, тоже там. Они поужинают, а затем обсудят, что делать. Да, да, да, ему нужно туда - пора двигаться дальше, но начинать стоит оттуда, из дома.
        - Ну и зачем? - как бы крепко верёвки ни прижимали руки и ноги к стулу, Найдер старался держаться.
        Мать сидела напротив. Лицо было надменным, словно она правда угрожала не сыну, а чужаку. Женщина казалась до того уверенной, что Найдер уже не сомневался - опыта у неё не меньше, чем у Орманда или Дайта.
        - А почему нет? - мать легко улыбнулась.
        Её подручные - стриженые из банды Льянала в ожидании развалились на стульях в зале. Ну-ну, пусть себе сидят, долго ждать-то придётся.
        - Ты прав, мне нужны деньги, но твои проценты немногое дадут - а вот кусочек земли можно выгодно продать. Я приумножу свои силы, и ты мне в этом поможешь. Жаль, что не добровольно. Это ведь могло быть и твоё дело.
        Едва сдерживая оскал, Найдер уставился на мать. Да она просто издевается над ним! И его дело, конечно! Нет уж, у него было всего одного дело, и довести его до конца стоило любой ценой. Хоть и верёвки на руках и ногах да кучка бандитов никак не способствовали этому.
        - А может снова к оша, а? Не скучаешь по кибиткам и лошадям? Ну скажи, что это было правильное решение тогда?
        Мать наклонилась к нему и сказала так, чтобы не слышали другие:
        - Найдер, мне было шестнадцать, и я сделала самую большую глупость в своей жизни. Я ушла с оша, да, но это был мой бунт против отца, а не искреннее желание. Я никогда не хотела жить в полях, и я ни за что не вернусь к такой жизни. Ни к чему ошавскому.
        Какую бы игру Найдер не вёл, он не смог сдержать отчаянный взгляд, и на какой-то миг ему даже стало противно от самого себя. Он считал себя взрослым, сильным, независимым, но так по-детски, как глупый щенок, смотрел на мать. Хотя не мать это была - он будто видел сам Кион в облике человека. Такой жестокий и жесткий, такой холодный.
        - Ладно, - сказал он и добавил громче. - Если что, на кухне есть еда и выпивка. Ждать долго придётся, я же говорил!
        Двое стриженых сразу подняли голову и жадными глазёнками посмотрели в сторону кухни.
        Заставить Найдера подписать документы на передачу «Вольного ветра» мать, как бы ни старалась её шайка, не смогла. Тогда она решила действовать иначе - надавить на друзей, живущих в таверне. Её подручные явились сюда скопом, обыскали все комнаты и начали ждать, но прошло уже не меньше трёх часов, а так никто и не явился.
        С Разом они договорились встретиться во Фьяноле, но до крайнего момента оставалось больше суток - пока не стоило бояться, что рыжий явится. Хотя за это время надо что-то придумать и сбежать. Найдер видел единственный вариант - снова болтать. Он подзуживал мать, подзуживал её подручных и ждал, когда кто-то из них сделает ошибку
        - Эй, а в туалет меня сводите? - крикнул оша. - Взамен обещаю показать, где бочонок с пивом стоит!
        Он уставился на стриженых, выискивая слабое звено. Один из них облизнул пересохшие губы и посмотрел на другого, как если бы просил разрешения, но тот не ответил.
        - Да помолчи ты уже, - с недовольным лицом процедила мать, поднимаясь, и отошла в другой конец зала.
        - Оша всегда болтают, неужели ты не заметила?
        Найдер продолжал говорить, мешая глупости, провокации и оскорбления, но шёл час за часом, а шанса так и не появлялось.
        Пока не распахнулась дверь, и на пороге не появился чертов Раз.
        - Во имя Лаара, - выдохнул один из стриженых. Повисла тишина, все уставились на вошедшего.
        Раз осматривался диким взглядом, но, казалось, никого не видел перед собой. Губы были искусаны до крови, на щеках виднелись красные отметины, как если бы он царапал себя. Кожа побелела, черты лица заострились, и по-особому на нём выделялись покрасневшие глаза. Нет, они не просто покраснели, а налились кровью, будто внутри полопались все сосуды. Пальто висело неопрятным колом, покрытым грязью и землёй, с приклеившимися ветками и сухими листьями.
        Этот черт был жив, но сам собой просился вопрос - а надолго ли? Раз казался ожившим трупом, и его вид вызывал оцепенение, переходящее в ужас. Найдер видел распухшие тела, которые пролежали в канале неделями, видел задушенных людей с фиолетовыми лицами, видел тех, кого превратили в мясные ошмётки, но это не трогало его по-настоящему - а за друга стало страшно.
        Словно не замечая направленных на него револьверов, рыжий пошёл через зал в сторону кухни. Собравшиеся в немом изумлении следили за ним, не решаясь что-то сказать или выстрелить, и тогда Найдер рассмеялся.
        - Я же говорил, что ждать долго придётся. Никого нет, ясно? Его, - он мотнул головой в сторону Раз. - убили и вернули с того света чертовы ученые. И вам нужно поступить со мной также, если хотите, чтобы я подписал документы.
        - Во имя Лаара! - ещё один вспомнил бога и вздрогнул, вжимая голову в плечи.
        - Подпишешь, куда ты денешься! - воскликнула мать, нервным взглядом провожая Раза. - Это же невозможно, - голос дрогнул.
        Раз замер на пороге и вдруг дёрнулся. Он медленно повернулся к женщине:
        - Я поем и найду их, обещаю, - и ушёл на кухню.
        Найдер сделал такой глубокий вдох, что верёвки больно врезались в грудь. Впервые за последние годы ему захотелось помолиться Великому Отцу - не в насмешку, а по-настоящему, горячо, с верой. За всех: за чертового Раза, близкого к помешательству, за Джо, Рену и Феба, оказавшихся в руках ублюдка, и за самого себя, чтобы найти силы спасти этих людей.
        Оша громче воскликнул:
        - Почему невозможно? Это же Кион - столица наук и искусств, здесь нет предела вольной мысли! - ухмылка сникла. - Я один, можете и дальше ждать, но никого не осталось - все стали такими. Они попались, и это стало платой. Ну так что теперь, вернёмся и поговорим снова?
        Лишь бы они согласились. Пусть бегут от «ожившего», пусть оставят его здесь одного. А Раз тот ещё черт, он справится. Надо только увести стриженых.
        - Лучше не связываться, - подал голос один из них.
        - Да чушь это, не бывает такого! - быстро откликнулся другой.
        Мать выхватила револьвер из его рук и грозно сказала:
        - А это мы проверим.
        - Стой! - Найдер задёргался, но она уже выскочила из зала.
        Стриженые повскакивали, некоторые сделали несколько шагов следом и только один отважился пойти на кухню к «ожившему».
        Сначала раздался выстрел, затем звон упавших кастрюль и сковородок, а через мгновение мать пролетела сквозь коридор и упала в середине зала, нелепо раскинув конечности, как отброшенная за ненадобностью игрушка.
        Раз медленно вышел следом, подняв руки и переплетя пальцы. Он огляделся затравленным зверем. Лицо оставалось непроницаемым, но Найдер был готов поклясться, что в нём нет ни капли рассудка - только чертова магия, сошедшая с ума.
        Рыжий едва шевельнул пальцем, но столы со столами перевернулись, разлетелись по краям, словно по залу прошёлся вихрь. Середина опустела, и стриженые бросились врассыпную.
        Найдер ещё сильнее задёргался на упавшем стуле, сдвинувшись на полу на несколько сантиметров, и крикнул:
        - Развяжите меня! Я его успокою!
        Кто-то выстрелил, затем раздался чужой крик - Найдер попытался извернуться, но он упал спиной к другу и стриженым и не мог видеть. Оша чувствовал, как дрожит пол, как дрожат стены.
        - Раз! - закричал Найдер.
        Как мог, он дёрнул бедром вверх, подскочив и развернувшись на сантиметр или два, затем снова и снова. Только он увидел парня, как подобравшегося к оша стриженого разорвало пополам, и горячая кровь попала на лицо, потекла по волосам, испачкала куртку.
        - Развяжите, - выдавил Найдер, отплёвываясь.
        Кто-то дёрнул стул за ножки в сторону выхода и начал распутываться верёвки. Едва напряжение с запястий и лодыжек спало, ещё не успев подняться, он пяткой ударил бандита по челюсти, выхватил у него револьвер и пополз по испачканному кровью полу к Разу.
        Дрожь становилась всё сильнее, будто началось землетрясение, пока пол не заходил ходуном, и оставшиеся в живых вместе с разорванными напополам подскочили на буграх. Половицы отскакивали по краям, выгибались, обнажая серый каменный фундамент.
        - Раз, остановись!
        Но он не слышал - лицо было отрешённым, и сам он напоминал бездушную марионетку, управляемую жестоким кукловодом.
        Еще один выстрелил, однако пуля не долетела - Раз скорчил лицо, но даже не шевельнул пальцами, она просто упала, превратившись в каплю расплавленного свинца. С потолка сыпалась каменная пыль, и стены уже не просто дрожали - они могли вот-вот рухнуть.
        Найдер рывком поднялся. На секунду он поймал пустой, бессмысленный взгляд друга, а затем плашмя ударил его револьвером по лицу. Рыжий упал, но руки продолжали дёргаться, пальцы меняли один причудливый жест за другим. Пыль сыпалась всё сильнее, и камень скрежетал, сходя с опоры.
        Схватив друга, оша потащил его к выходу. Тело едва слушалось, казалось, нога вот-вот вывернется, а может, раньше это сделает сам позвоночник, но пока этого не произошло, и Найдер, поджимая разбитые губы, тащил Раза.
        Руки того по-прежнему двигались, управляемые магией, и каждый метр «Вольного ветра» рушился: половицы вставали на дыбы, обнажая фундамент, потолок сыпался уже не пылью - крупной крошкой, а стены кривились, как смятая бумага. Падали камни, заставляя оставшихся в зале кричать и выть.
        Едва они шагнули в вечерний сумрак, Найдер уже не смог держаться на ногах и рухнул на землю, а затем пополз в сторону, дальше от рушащегося дома. Пыль забивала горло, он кашлял, но не мог удержаться от того, чтобы не оборачиваться и не видеть, как падает его дом.
        Оша поднялся на выдохе и повернулся к «Вольному ветру», уже слыша крики перепуганных соседей.
        Просто груда камней.
        Он подошёл к ним.
        - Прости, - прошептал Найдер, с отчаянием вглядываясь в серый камень.
        Всё, что строил отец. Их дом. Самая надёжная крепость, откуда не страшно ударить хоть по всему Киону. Самые любимые стены, с которыми было связано всё: как отец читал книжки и учил грамоте, как мальчишкой приставал с наивными расспросами к редким посетителям, как слушал рассказы заезжих оша и как в зале впервые поцеловал какую-то девчонку из племени, как познакомился с Джо, Разом, Реной, Фебом. Не просто стены - дом, настоящий дом.
        Найдер посмотрел на Раза, припорошенного каменной пылью. Из-за него всё это. Он опять, опять, опять стал угрозой и отобрал самую большую ценность. Груда камней - вот всё, что осталось от наследства отца и стольких счастливых воспоминаний.
        Оша нащупал пульс Раза. Во имя Великого отца, какой же он черт, живучий ублюдок, слава всем богам! Найдер потрогал его руки, ноги - вроде целы. Он как можно осторожнее взвалил друга на плечи и потащился по тёмным переулкам Цая, прячась от перепуганных жильцов, вышедших на улицы.
        Были у него ещё места. А «Вольный ветер»… Что же, воспоминания - это не стены, а люди - за них и надо впрячься, что бы ни происходило. Просто стоит почаще говорить себе об этом.
        32. Танцевать на сломанном стекле
        Раз и Найдер молча ели, уставившись друг на друга.
        Сначала Раз подумал: интересно, кто из них сейчас выглядит хуже? На ком больше синяков, царапин и ссадин, у кого больше боли? Затем он снова и вернулся к тому, что произошло в «Вольном ветре», а после - к задуманному.
        Мысли перескакивали с одного на другое, превращаясь в кашу. Он совсем не чувствовал вкуса еды, а свободная рука то и дело тянулась к карману, где мог бы лежать футляр с таблетками. Не лежал. Числа, отмерившие уже не первую тысячу, тоже не давали привычного спокойствия. И даже выкуренная пачка сигарет отказалась помогать.
        Хотелось злобно процедить себе самому: «Решил вернуть магию - получай». Раз чувствовал, как сила покорно льнёт к пальцам, видел, что нити, опутывающие мир, уже не дрожат от напряжения - нет, они были крепкими и только и ждали, как он коснётся их в нужном порядке.
        - Найдер, - сказал он. - Если мы получим хоть какие-то деньги, я всё отдам тебе.
        - Ещё бы, - друг откликнулся без злобы, но с выражением бесконечной усталости. - Ты теперь за каждую купленную рубашку будешь мне отчитываться, пока не расплатишься.
        Найдер говорил так, будто ему всё равно, и это было ещё хуже, чем если бы он кричал и замахивался тростью.
        - Стоп, - неожиданно сказал Раз. - Откуда у тебя трость, ты же говорил, что она осталась в доме…
        Он не смог сказать вслух, в чьём доме. Продолжение «твоей матери, которую я убил», звучало слишком, слишком ужасно.
        - Я навестил его. Ты же понимаешь, что нам всё равно нужны деньги?
        Раз надрывно рассмеялся. Происходящее казалось таким безумным и сам собой просился вопрос: это он раньше из-за таблеток не замечал, как они живут, или сейчас стало хуже?
        - Ты ещё утром встать толком не мог!
        - Я пролежал полтора дня - разве этого мало? - увидев вытянувшееся лицо Раза, Найдер рассмеялся. - Не только Феб торгует интересными лекарствами. Я чувствую себя лучше.
        Раз понимающе кивнул. Он и сам выбрал лечение не отдыхом и мазями. Осторожность говорила, что не стоит - он только избавился от одной зависимости. Страх напоминал о другом - друзья в опасности, и у них нет времени.
        Он плохо помнил, что произошло позавчера, пришёл в себя Раз уже в доме оша, живущих в Цае. Они не задавали вопросов, но помогали с любыми просьбами. Здесь было тихо и тепло, пахло жареным картофелем и травами, и это крошечное мгновение покоя казалось таким ценным, что хотелось продлить его до бесконечности.
        Но до Дня прогресса оставалось меньше суток - и сейчас надо было не сидеть на стуле, а начинать действовать.
        Раз отложил вилку и, глядя на плиту, на которой грелся закопчённый чайник, сказал:
        - Давай обсудим, что мы будем делать, но сначала я должен извиниться. Я не знаю, зачем пошёл в…
        - Хватит, Раз, - голос Найдера сделался жёстким. - Если ты не понимаешь, я тебе скажу - потому что всем нам «Вольный ветер» стал домом, а мы - одним племенем. Знаешь, у оша есть выражение - танцевать на сломанном стекле. Мы постоянно занимались этим, но мы ведь знали, на что идём. А пятки ещё заживут. Мне не нужно, чтобы ты думал о том, кто виноват и что случилось, это уже произошло, и это было нашим общим поступком. Мы построим себе новый дом, договорились? Поэтому мне нужен другой ты - с силой и решительностью. Так что кончай размазывать дерьмо по тарелке и давай подумаем, что мы сделаем.
        - Вообще-то, я хорошо готовлю, - послышался обиженный голос Тирьянки.
        Женщина, шелестя длинной юбкой, подошла к плите, сняла чайник с огня и принялась заваривать ароматные травы. Явно чувствовался чабрец и что-то ягодное.
        - Я не про твою еду, - рассмеялся Найдер. - Это рыжий вон сопли льёт и размазывает по столу и тарелке.
        - Кто бы говорил! - фыркнула оша. - Ты, Найдер, всё лезешь куда-то, куда не просят, а потом прибегаешь, чтобы тебя выходили да пожалели.
        - Неправда! - по-детски обиженно воскликнул он.
        Тирьянка поставила на стол две чашки с чаем - по размеру они казались такими огромными, будто могли утолить жажду целого десятка людей. Женщина рассмеялась:
        - Правда-правда. Надеюсь, вы знаете правила игры, в которую вступили.
        Оша вышла, а Раз и Найдер посмотрели ей вслед одинаковыми растерянными взглядами. Нет, они не знали правил, совсем не знали. Надежда была только на хитрость, на выдумку. Но это лучше, чем ничего.
        - Бесишь ты меня, Найдер, - выдавил Раз. - Я что, отказался от таблеток, чтобы мне теперь не давали честно сказать?
        - И ты меня бесишь. Если бы говорил что поумнее, я бы тебе дал высказаться, а сопли твои мне к чему?
        - Хорошо. Я кое-что узнал, надо обсудить.
        - И я узнал. Давай, чая нам как раз заварили на всю ночь, - Найдер ударил рукой по глиняной чашке. - Пора забрать своё, и завтра мы это сделаем.
        33. Черт им всем, а не наши жизни. Часть 1
        Мужчина, идущий сзади, толкнул Найдера за порог.
        Это был даже не дом, а груда камней на окраине Фьянола, оставшаяся от какого-то большого здания. От него сохранились руины первого этажа и крошечная каменная пристройка, зато со стенами и крышей. Стоило переступить порог, как коридор начал клониться вниз, пока не превратился в разветвлённую подземную сеть.
        Об этой части Фьянола говорили разное - и что здесь обитали сектанты, понастроившие секретных ходов, и про тайную службу, и даже про подземный город, в котором жили нелюди. Кионцы напридумывали легенд и сами стали сторониться развалин. А они оказались вполне пригодными для использования.
        Провожатый провёл Найдера по извилистым, кишкообразным коридорам и втолкнул в большую комнату, похожую на библиотеку. Внутри воняло крепким табаком, но даже сигареты были неспособны перебить запах сырости и плесени.
        Ризар сидел за простым деревянным столом и что-то писал. На ум снова пришло сравнение, что Найдер видит самого себя в кривом зеркале, и он постарался отогнать его - вышло не очень.
        Брат истинно королевским движением махнул рукой провожатому, и тот вышел. Несколько секунд оша сверлили друг друга взглядами, пока Найдер не сел напротив, придвинув к столу стул с потёртой обивкой.
        - У тебя есть одна минута, - холодно начал Ризар. - чтобы объяснить, зачем ты связался со мной. После я тебя вышвырну, в лучшем случае.
        Найдер ждал этого. Сколько бы он ни говорил, что у брата тоже есть что-то ошавское, пусть и перековерканное, глупо было верить, что Ризар так просто примет его к себе, вспомнив про «одно племя». Нет, Найдер знал, его ждёт очередная игра - борьба словами с самой высокой ставкой.
        Оша оскалился и со всей яростью воскликнул:
        - «Вольный ветер» разрушен! Всё, что у меня осталось от отца, превратилось в чертовы камни. Ты был прав, я зря поверил аристократам. Им плевать на всё. Раз уничтожил мой дом. Теперь я должен уничтожить и его, и весь чертов Арионт.
        Найдер стянул куртку и с притворной злостью швырнул её на другой стул.
        - Ну и что? - Ризар скрестил руки на груди. - Я не выполнил свою часть сделки. Использовал против тебя магию. Забрал твоих друзей. Этого мало, моя компания теперь лучше твоего рыжего дружка?
        - А разве я сделал меньше? К черту договор Я могу получить больше, и теперь я хочу этого. Магия… Я живой, как видишь, уже неплохо. Мы с тобой больше десятка лет разбивали друг другу носы, магию уж как-нибудь прощу. А… Друзей, разве? Ты говорил, что знаешь, что у нас происходит, и если это правда, глупый ты вопрос задаёшь. Рена оставалась только из-за Раза. Феб просто был полезен. Да, хорошо, Раза я считал другом, но он разрушил мой дом. Он не сдержал свою магию. Он даже не попытался уйти! Ему было плевать.
        Ризар медленно кивал в такт словам. На худощавом лице явственно читалось недоверие. Найдер сделал ещё попытку:
        - Слушай, мне больше нечего терять. У меня и так всю жизнь ничего не было, и единственное, чем я дорожил, тоже отняли. Я больше не буду ждать, теперь я хочу сам взять всё, что мне причитается.
        - А что тебе причитается?
        - Уважение. Я хочу, чтобы все эти арионтовские суки встали на колени и начали лебезить. Чтобы уже не я был грязью, а они. Ты способен поставить их на место, а я хочу помочь.
        Найдер повторял слова Ризара, надеясь, что они откликнутся в душе брата. Такие себялюбцы всегда покупались на лесть. Они страдали от невнимания в настоящем, от унижений в прошлом и нуждались в подобных словах, чтобы потешить себя - будут им слова.
        - И как ты хочешь помочь? - глаза продолжали смотреть холодно, но казалось, голос Ризара хотя бы на градус, да оттаял.
        - Не знаю. Мне неважно, сделаешь ты меня одним из своей армии или поставишь рядом с собой. Ты представляешь, на что я способен, так решай, на каком месте меня держать, но где бы оно ни было, я не отступлю уже - чертов Кион должен поплатиться за всё.
        Ризар протянул:
        - Хм. А если я тебе предложу побыть добряком и проверить результаты работы Адвана на себе?
        Найдер крепко сцепил руки. Магия. Он не боялся её, не боялся не справиться с ней - он боялся не успеть. День прогресса наступил, и если верно, что Лаэрт будет сегодня выступать перед министрами, то у Ризара точно есть план.
        У Найдера в ответ их было два. Один - если он вместе с братом пойдёт на праздник, и там встретится с Разом. Второй - если останется в доме и будет искать Джо, Рену и Феба. Впрочем, что придётся действовать по плану, он уже не верил. Давно стало ясно, что ужасный из него планировщик, всегда появлялось неучтённое «но».
        - Если ты считаешь, что я справлюсь с магией, то я согласен, - Найдер кивнул и спросил более осторожно: - А лекарство готово?
        На лице Ризара появилась улыбка, будто он давно ждал этого вопроса:
        - Нет, только промежуточный образец. Но как оказалось, он даже лучше готового результата. Он даёт больше.
        - Но Адван всё равно будет выступать на Дне прогресса?
        - Какая осведомлённость, - Ризар по-прежнему улыбался. - Да, он явится. Кое-что случилось, и я уверен, ты об этом знаешь. Не из-за тебя ли?
        Найдер изобразил растерянность.
        - Ты про слухи в городе? Я думал, это твоих рук дело!
        Выступления Адвана ждал весь Кион, и Ризару надо было сделать так, чтобы отсутствие учёного не вызвало подозрений. Он не мог допустить, что о магии станет известно раньше времени. Но Найдеру захотелось пошуметь.
        Сначала об изобретении Лаэрта узнали короли Цая, которые уже имели дело с магией. Они живо смекнули, что оно может им дать, и начали охоту за Адваном. Ризар пытался обмануть, сказав, что устроил «соревнование» за разработки - вот ему настоящая игра.
        Затем об открытии услышали торговцы и промышленники - они были не менее опасными ублюдками, чем короли Цая, а за наживу могли пойти на всё.
        Слух об открытии Лаэрта и его похищении дошёл до самих министров, но главное, он опутал весь город. Простые люди шептались, предчувствуя взрыв. Шпионы канцелярии вынюхивали, высматривали, пытаясь отыскать след учёного, а между тем короли Цая устраивали налёты на один дом за другим, преследуя ту же цель.
        Прошло так мало времени, но весь Кион изменился. Он походил на зверя, который предчувствовал землетрясение и бегал по двору, скуля, пытаясь спрятаться, да негде было. Найдер знал, что они устроили хаос, и вряд ли из него получится выбраться так просто, но… Главное, чтобы все вместе, главное, чтобы живыми и что-то прихватив сверху. А чертов Кион справится. Он опять пережуёт и выплюнет, даже не поперхнувшись.
        - Нет, это противоречит всему плану! - Ризар не сдержал злости. - Только вы знали об открытии, и я ни за что не поверю, что вы не пытались ничего предпринять. Нет, вы ждали, а потом ты припёрся - это тоже часть плана, я же знаю. Ну так что, и дальше будешь играть в предателя?
        - Да, черт возьми, теперь я готов, - с такой же злостью ответил Найдер. - Я лишился последнего, что у меня было, ты понимаешь это? Но ведь Раз не просто разрушил таверну, он убил мою мать! - лицо Ризара перекосилось. - Своей чертовой магией. И теперь я тоже хочу магию, хочу, чтобы он ответил за всё! И все они, ублюдки арионтовские, должны ответить.
        - Мать? - тихо переспросил Ризар.
        - Да! Ты понимаешь, она только извинилась, а потом он просто разорвал её по одному щелчку пальцев.
        Наверное, на том свете за такую ложь отправляют на вечные муки. Ладно. Найдер с ещё большим напором продолжил:
        - Моего отца тоже убили аристократы. Всё случилось из-за них! Теперь отнимать буду я. Да, ты прав, у нас был план. Я не знаю, откуда городу известно про магию - мы думали, Лаэрту придётся выступать на Дне прогресса, потому что его ждут, ты не сможешь его просто упрятать, поэтому мы рассчитывали на аукцион. Объявление принадлежит нам. Четырнадцатый закон даёт защиту даже от министров.
        На самом деле, это был настоящий план, но Найдер знал, крепче ложь - та, в которую подмешали правды, и он чувствовал себя готовым сказать что угодно, лишь бы найти зацепку и вытянуть из Ризара хоть часть его чертового плана.
        - Что же, радуйся, слухи и весть об аукционе загнали меня в угол. Но я не буду прятаться. Адван выступит. Пусть его увидят, пусть попытаются, посмотрим, у кого сил больше. Я готов.
        - Я тоже готов, Ризар, я хочу помочь.
        Найдер знал, что сейчас надо стоять на прежних словах, хотя всё внутри так и подзуживало спросить, как готов чертов Ризар, что он задумал. Начиналась игра, кто окажется хитрее, но у Найдера не было уверенности, что это будет он. А ведь от ответа зависели судьбы Джо, Рены и Феба - живых ли ещё? судьба Раза, оставшегося один на один с Кионом.
        Ладно. Черт им всем, надо справиться.
        - Готов, значит, - протянул Ризар, сжимая кончики пальцев.
        Он сделал театральную паузу и драматично начал:
        - Тебе, Найдер, не понадобится ждать, когда лекарство будет готово. Не понадобится и проверять на себе действие промежуточного образца. Я расскажу. Твои ребята задумали обмануть меня. Лаэрт Адван, наш гениальный учёный, поделился лекарством, да не со мной. Представь моё удивление, когда я увидел, что вокруг Феба появились магические нити. Более того, они снова появились вокруг Рены, а ведь я лишил её магии.
        Найдер выпучил глаза от удивления - это вообще было возможно?
        - Что же, твои не учли, что моих-то ребят больше, они опытнее, и шутки с ними не пройдут.
        Найдер крепко сжал зубы. С губ рвалось: «Что ты с ними сделал, ублюдок?» Страх за друзей был не меньше, чем гордость за них - о да, это его ребята, и не в их духе терпеть и ждать.
        - Ладно, - Найдер попытался изобразить равнодушие. - Так что я могу сделать?
        Улыбка на лице Ризара стала шире, он напоминал сытого кота, который вылез погреться на солнце. Согнать бы его пинком с подоконника да в грязь мордой ткнуть.
        - У твоего друга Феба обнаружилась очень интересная способность. Как насчёт того, чтобы мы проверили её на тебе?
        Каждая клеточка отозвалась ноющей болью. Утром Найдер выпил целую горсть таблеток, купленных у конкурента Феба, но тело так хорошо помнило все удары, полученные в течение последней недели, что никакие таблетки не могли заставить забыть боль. Найдер пытался бодрить себя, но привычная ухмылка уже не появилась.
        - Хорошо. Если это нужно, чтобы ты мне поверил, давай.
        - Давай, - в голосе Ризара открыто зазвучало пренебрежение. - Ладно «друзья», но ты даже не спросишь про свою сестру?
        - Она спала с Разом. Как думаешь, за кем она побежит?
        - Тогда наш маленький эксперимент тебя не напугает. Идём.
        Чувствуя противный холодок внутри, Найдер поднялся и зашагал вслед за Ризаром. Он смотрел ему в спину и сожалел, что провожатый обыскал его и отнял револьвер и нож. Всего бы один выстрел, взмах рукой - это противная морда уже не вякнет ни слова. Впрочем, удар тростью, в висок, чтобы наверняка, тоже был способен на многое. Но стоило ждать, ждать, черт возьми.
        По пути брат тихо отдал распоряжение одному из своих подручных, потом провёл Найдера в большой зал с потолками такими высокими, что раздавалось эхо.
        - Нравится? - Ризар раскинул руки.
        - Безумно, - процедил Найдер, осматриваясь.
        Голые каменные стены - на этом описание зала заканчивалось. И ещё в углах висела паутина, а запах сырости забивался в нос и неприятно налипал на кожу.
        Через несколько минут явился Терин - черноволосый из Дома переговоров. Чертов маг. Он толкал перед собой Феба, и пусть тот был выше и шире его, а всё равно держался с таким видом, словно был крошечной тявкалкой перед грозным псом.
        Лицо Феба превратилось в один сплошной синяк. Увидев Найдера, он вымученно улыбнулся, и тот заметил, что клыка справа у него не хватает.
        - Ризар, - угрожающе начал оша, не сдержавшись.
        - Решил заступиться за своих дружков? Может, с ними останешься?
        - Выкладывай, что ты задумал?
        - Я же сказал, проверим, на что способен твой друг. Первые проявления его магии были неосознанными, но пора потренировать силу.
        - Я не буду этого делать! - воскликнул Феб, храбрясь.
        - Да-да, - лениво откликнулся Ризар. - Конечно не будешь, себя же тебе не жаль. Но ты других пожалей.
        - Я не знаю, что делать!
        - Во имя всех богов, парень, ты будешь говорить что-то про магию мне? Я знаю, что ты можешь. Видел. Я каждого здесь научил пользоваться своей силой, могу научить и тебя, но поверь, мои методы не понравятся.
        Найдер выжидательно уставился на Феба. Раз говорил, что первые проявления магии самые сильные. Почему друг не использует силу против Ризара и его подручных? Почему тогда Феб был готов рисковать, соглашаясь выпить лекарство Лаэрта, а сейчас стоял на месте?
        Надо достучаться до него - возможно, это единственный шанс.
        Снова открылась дверь. Двое мужчин вели под руки Джо, которая лягалась и норовила укусить. На сестре не было видно ни синяков, ни царапин, и Найдер не удержал вздоха облегчения.
        Мужчины так швырнули Джо, что она кубарем пролетела по полу, но довольно ловко вскочила на ноги и с неизменной улыбкой воскликнула:
        - Да меня вывели в свет, какая честь! Эй, Най, ты играл в спасителя и облажался? Феб, ты красавчик, я уже говорила? - руки, прижатые к груди, выдавали её страж.
        Зашёл ещё один из тех, кто был в Доме переговоров - Дейн. Ризар торжественно хлопнул в ладоши.
        - Отлично, все на местах. Терин, ты знаешь, что делать.
        Черноволосый кивнул. Брат направился к двери, Найдер крикнул вслед:
        - А эксперимент?
        Джо с надеждой посмотрела на него, но он смог ответить только равнодушным пожатием плеч, не зная, как подать сестре знак.
        - Ты решил, что я буду сидеть с тобой? - Ризар обернулся. - Нет, у меня другие планы. Да здравствует прогресс, - оша вышел из зала решительным шагом.
        Дверь захлопнулась - как гроб закрыли крышкой. Найдер рассчитывал, что останется рядом с Ризаром, что Разу не придётся столкнуться с ним один на один. Ладно. Значит, надо быстрее заканчивать здесь.
        На несколько секунд наступила тяжёлая, почти осязаемая тишина, затем Терин скомандовал:
        - Ты, - он указал пальцем на Феба. - Мне не терпится пожарить тебе пятки, и я с удовольствием это сделаю, как только ты ослушаешься.
        В доказательство он сложил вместе большой, указательный и средний пальцы руки, затем раскрыл ладонь - над ней заплясало пламя. Парень также быстро сжал кулак, и оно исчезло, будто это был просто фокус.
        - То же касается вас, - он посмотрел поочерёдно на Найдера, на Джо.
        - Так ты скажи, что делать то надо, - хмыкнул оша. - То, что ты грозный дядя, я уже понял.
        - Как насчёт ярости? - Тиран повернулся к троице подручных. В их взглядах читалось явное непонимание, но они всё равно закивали.
        - Я не знаю, как это сделать! - уже искренне воскликнул Феб.
        - Подёргай за ниточки, что-нибудь да случится. Мы не торопимся, не переживай.
        Найдер смотрел то на Феба, то на Тирана. Он не понимал, что мог друг, но становиться подопытной крысой, когда Ризар ушёл на День прогресса, совсем не входило в его планы.
        - Давай, Феб, - оша выразительно посмотрел на светловолосого. - Ты знаешь, что делать, и можешь это.
        Джо шагнула к брату, он дотронулся до её плеча.
        Феб поднял руки, как всегда делала Рена, чтобы начать магию, но замер с беспомощным выражением лица. Он начал складывать пальцы в нелепых жестах - будто и правда не знал, что делать, но надеялся, что-то окажется верным.
        Руки вдруг замерли, словно он нащупал то, что искал - а может, почувствовал ответ тех чертовых нитей? Оша покрепче сжал трость. Надо быть готовым ко всему.
        - Ярость, - произнёс Феб.
        Руки двинулись сами собой, и Найдер отвесил Джо мощную оплеуху, а зал наполнился криками, звериным рычанием и ударами.
        33. Черт им всем, а не наши жизни. Часть 2
        Голова мотнулась, Джо отступила, едва не упав. Сначала в глазах были непонимание и растерянность, затем она сузила их, зашипела, как кошка и кинулась на брата. Найдер ударил снова, и Джо упала, но всё равно поползла к нему с перекошенным от злости лицом, пытаясь схватить.
        Он навис над ней, холодно глядя. Сестра всегда смеялась над ним. Ну да, затем кому-то нужен калека! Неважно сын это, брат, друг, любимый. У калеки всего одна роль - ошибка судьбы. Тот, кто недостоин жить.
        Но он ещё покажет, кто достоин, а кто нет.
        Найдер пнул Джо, молясь, чтобы удар ботинка переломал ей кости. Но она будто совсем не чувствовала боли, лицо исказила кривая гримаса, и, держась за бок, девушка начала подниматься. Найдер отошёл, давай ей подняться. Пусть, пусть. Самый красивый удар тростью - с размаху по дуге, по стоящему человеку, так, чтобы у него перехватило дыхание, чтобы ребра затрещали. Или в висок. Такой точный, молниеносный - течёт кровь, и человек уже лежит.
        Сзади послышался смех. Найдер мигом обернулся. Вздумали смеяться над ним? Нет уж!
        Оша набросился на Тирана. Тот навалился на Дейна и прижал руки к его груди - кожа покрылась волдырями и полопалась, обнажая красноватую плоть. Черноволосый смеялся, даже скорее давился от смеха, и сквозь него яростно шептал:
        - Ты… Не верил… В магию… Смотри…
        Схватив мага за плечи, оша рывком оторвал его от Дейна и кинул на пол. Тиран перевернулся на спину, выставил перед собой руки, но Найдер, перехватив трость, воткнул её в лицо черноволосого. Кончик вошёл всего на сантиметр или два, наткнувшись на кость.
        Чертов маг. Думал, магия даёт ему преимущества? Нет уж. Городом правят не сильные. Городом правят те, кто не боится причинить боль.
        Найдер поменял положение рук на трости и с размаху ударил Тирана - несколько раз по лицу, так, чтобы кровь текла по полу, чтобы мозги превратились в кашу. Затем по груди, снова и снова, пока не услышал хруст костей. Звук напомнил хруст скелета курицы, когда ту режут на суп большим ножом, и всё внутри наполнилось радостью. Они ответят: за насмешки, за боль, за то, что посмели тронуть то, что принадлежит ему.
        За волосы вдруг ухватились и потянули назад. Найдер изогнулся и так близко увидел дикое, потемневшее лицо Джо. С рычанием она тянула его волосы на себя, будто хотела содрать вместе со скальпом.
        Найдер надавил локтями на её предплечья, и девушки опустила руки. Быстрый удар кулаком в живот - Джо согнулась, но взгляд смотрел точно на него, с ненавистью и презрением.
        Решила закончить начатое Кионом и избавиться от брата-калеки? Нет уж.
        Найдер замер, высоко подняв трость, и не смог ударить. Внутри вдруг стало пусто, будто там совсем ничего не осталось - ни чувств, ни даже кусочка плоти.
        Послышался звук падающего тела - Найдер, так и не опустив руку, обернулся. Побледневший Феб стоял на коленях, прижимая ладони к груди, а посиневшие губы мелко-мелко дрожали. В метре от него лежали ещё двое прихвостней Ризара. Лицо одного было перемазано кровью, из глаза у него торчал тонкий, похожий на иглу нож. Горло второго было разодрано, словно его терзали хищники.
        «Великий Отец…» - взмолился Найдер.
        Он выронил трость и склонился над Джо, осевшей на пол. На щеке алел след от оплеухи. Девушка вымученно улыбнулась.
        - Какое же ты кислое яблоко, Най.
        - Да, да, я знаю, - голос задрожал. - Ты можешь встать? Что болит?
        - С лошади падать больнее, а в этом я была мастером. Ну-ка помоги мне.
        Девушка поднялась, опираясь на Найдера и держась за живот. Они посмотрели друг на друга, но не смогли сказать ни слова.
        К ним проковылял Феб, заходясь в кашле, как тяжелобольной.
        - Простите. Я не знаю, как воздействовать на одного.
        - Что это было, черт возьми? - голос прозвучал излишне тихо, Найдер уже не мог скрывать страх.
        - Лаэрт дал мне лекарство, мы думали, магия поможет сбежать, но Ризар заметил мою силу раньше меня самого. Я не понимаю как, но я меняю эмоции людей.
        Найдер с ошарашенным видом покачал головой, но увидев выражение Феба, сказал как можно мягче:
        - Ты всё сделал верно. Мы должны уйти отсюда, а затем прикончить Ризара. Неважно какой ценой.
        - Да, - протянул Феб, опуская взгляд.
        - Оша - живучие твари, - Джо встала по левую руку от него. - Пара новых синяков не остановят нас. Главное, что эти, - она мотнула головой на лежащих. - уже не помешают. Най прав, ты всё сделал верно. А теперь давайте найдём Рену и выберемся из этой дыры.
        Найдер подхватил выпавшую трость, затем начал подбирать оружие прихвостней Ризара. Сестра занялась тем же.
        - Джо, Ризар обещал, что увезёт тебя, - Феб с тяжёлым дыханием облокотился о стену.
        - Как видишь, он не держит своё слово.
        Девушка хотела сказать что-то ещё, но Найдер опередил её вопросом:
        - Вы знаете, сколько здесь человек?
        - Я видел ещё троих: девушку-мага, которая может управлять нитями, и охранников.
        Джо покачала головой:
        - Точно больше. Ризар приходил ко мне и рассказал, что он искал не только добряков Адвана, но и тех, кто сам получил силу. В городе у него есть ещё люди, возможно, они пошли с ним или пришли сюда.
        Найдер медленно кивнул. Чертов Ризар. Может, он и был болтуном, который хотел покрасоваться, но легче от его слов не становилось. Трое, четверо, десяток, сто противников - уже не осталось разницы, удача была не на их стороне. Что же. Тогда к черту эту предательницу, они и без неё справятся.
        - Ладно, - командным голосом начал оша. - Уходим отсюда. Найдём кого-то из ризоровских, узнаем, где Рена и сколько здесь человек, а там будет действовать по обстоятельствам.
        - А как же план? - на лице Джо появилось удивление, которое быстро сменилось хитрой улыбкой. - Или ты думаешь, что Великий Отец укажет нам верный путь?
        - Я…
        - Не надо, - Феб неожиданно перебил. Найдер так удивился, что просто кивнул, давая разрешение договорить. - Это я должен сделать. У меня есть сила, надо её использовать, а вам лучше запереть дверь, чтобы магия не коснулась, и дождаться. Если я не буду видеть, я не смогу воздействовать - это я точно знаю.
        Тяжело волоча ноги, парень подошёл к оша, стоявшим рядом с трупами.
        - Нет! - тут же воскликнула Джо. - Их может быть слишком много, мы поможем!
        Феб покачал головой:
        - Я не знаю, как направить магию на одного человека! Если она опять коснётся вас, вы убьёте друг друга. А без неё нам придётся перестрелять всех, но оружие не может противостоять магии. Мы даже не знаем, какие силы есть у других!
        - Если Ризар отправился на День прогресса, он явно пошёл не один. Вряд ли здесь много человек, нам не стоит делиться.
        Найдер хмуро посмотрел на Феба. В его словах была истина, но предчувствие шептало, что лучше светловолосого не отпускать. Он никогда не был воином, и если начинать ему войну, то не сейчас.
        - Но мы всегда делали так! - Феб заговорил с большей настойчивостью. - Делились по одному, по двое, чтобы нас было сложнее поймать. Най, ты старался не оставлять меня одного, но я могу, я не подведу.
        Да, это тоже было правдой. Найдер считал Феба трусоватым, но тот ведь как мог всегда старался помочь. Он был одним из них.
        Парень продолжал всё яростнее:
        - Най, я никогда не использовал свои силы по-настоящему. Разве много нужно, чтобы делать всякие таблетки да продавать их? Нет. Но я хочу быть частью команды, и я тоже должен действовать. Закройте дверь.
        Феб стал ещё бледнее, и губы снова задрожали, но Найдер всё равно видел в нём ту мрачную решимость, которую замечал в зеркале, замечал у Раза и даже у Рены. Светловолосый быстрым шагом направился к двери, замер на пороге, но так и не обернулся и вышел.
        - Разве это правильно? - с тоской спросила Джо. - Разве мы не должны действовать все вместе?
        Найдер тяжело вздохнул. Должны. А если и выступать одному - ему, сам ведь назвал себя главой племени. Но чертов Феб был прав. Новая сила способна на многое, а с одними лишь револьверами они не на многое годятся.
        - Вспомни, одни в племени пасут лошадей, другие готовят еду, а третьи собирают и разбирают палатки. Каждый знает, на что способен другой, и даёт сделать своё дело. Мы должны доверять друг другу. Если Феб сказал, что справится, так и будет.
        - Но ведь пули быстрее магии! Мы должны помочь.
        - Не быстрее, - медленно выговорил Найдер, вспоминая Раза, его магию и как камень за камнем рушился «Вольный ветер». - Мы ни черта не знаем о силе, но одно я скажу тебе - мага нам не остановить.
        - Но мы ведь всё равно попытаемся?
        - Конечно. Черт им всем, а не наши жизни.
        Найдер и Джо уселись в другом конце зала, подальше от трупов, но постоянно поднимались, подходили к двери, прислушивались. Проклятое дерево не пропускало звуки, так, что кричи-не кричи - не услышат.
        Прошло не меньше получаса, как в зал ввалился Феб и, тяжело прислонившись к стене, медленно съехал вниз. Подбежав, Найдер вцепился в плечи:
        - Эй, что с тобой, скажи, что нам сделать?
        Феб поднял к нему лицо, но он был так бледен и дрожал, что не смог сказать ни слова, только губы дёрнулись, как в судороге.
        Чертов Феб! Они так привыкли полагаться на него, знать, что пусть их хоть изрешетят пулями - он придёт, залатает дырки и поставит на ноги. А что делать, если помощь нужна ему самому? И не из-за ран или ударов - из-за проклятой магии.
        Найдер увидел, что по коридору тянется кровавый след, словно кто-то истекал кровью, но всё полз и полз. Однако на Фебе крови не было - получилось, выходит, это маги Ризара напали друг на друга?
        - Ну же! - взмолился Найдер.
        Феб, бледнея ещё больше, будто сердце у него уже перестало гнать кровь по венам, с трудом разлепил глаза.
        - Великий Отец, помоги! - зашептала Джо, падая на колени рядом с ним. Она положила обе руки на ногу парня и с такой надеждой посмотрела на него.
        - Всё в порядке, - выдавил парень дрожащими губами. - Первая магия многое даёт и многое берёт. Это закон. С первым разом всегда стоит быть осторожнее, иначе цена будет велика. Нужно ограничивать себя, но мне стоило сделать… - он не договорил.
        Чертов, чертов, чертов Феб со своими объяснениями дурацкими, с неуместным героизмом, с проклятой магией! И чертов он сам, что позволил ему уйти.
        - Скажи, как тебе помочь? - в голосе Найдера зазвучало больше уверенности.
        После использования магии Рене всегда требовался отдых. Фебу тоже просто нужно время. Оша найдут девушку, а он пока отдохнёт, и потом они уйдут, чтобы дружно надавать Ризару пинков под зад. Это же их общее дело, вместе и надо заканчивать.
        Феб попытался ухватить Найдера за предплечье, но прикосновение едва чувствовалось. Голова стала опускаться на грудь, и он только выдавил:
        - Вместе мы стали сильнее.
        Найдер сжал запястье Феба, пытаясь услышать сердце, чертово сердце, но стука не было. Тогда он положил пальцы на шею - и ничего! Чертов, чертов Феб, опять со своими глупыми, напыщенными фразами! Ну пусть он хоть ежеминутно кидается ими, пусть свою проклятую историю продолжает рассказывать…
        Найдер посмотрел на Джо, а девушка - на него. В горле стоял комок, он не знал, что и сказать. Разве он не должен был защищать своё племя? Всех!
        Найдер потёр глаза - смахивал пыль, не иначе, и, поднявшись, вышел стремительным шагом. Пора забрать своё, и больше из его людей не пострадает никто.
        В коридоре стоял тяжёлый запах крови и мяса, а на полу блестели красные лужи. Повсюду лежали тела - оша насчитал не меньше пятнадцати человек. Перемазанные кровью, с растерзанными глотками, перекошенными лицами, вывернутыми руками и ногами - они будто оказались на скотобойне сразу после того, как мясники забили партию свиней.
        Найдер и Джо врывались в каждую дверь, пока не нашли Рену. Увидев свет, девушка зажмурилась. Она сидела в какой-то ужасной, грязной хламиде, порванной на груди, в ошейнике, как собака, а рядом с ней стояла миска с мутной водой. Пальцы у неё распухли и неестественно изогнулись, и было ясно - их вывихнули или сломали.
        - Найдер! - девушка потянулась к нему, насколько позволяла цепь. - Джо, - на лице появилась слабая улыбка, когда она увидела подругу, выглянувшую из-за спины оша.
        Найдер чётко видел, что она пытается храбриться, заставляет голос звучать уверенно, всего лишь с ноткой удивления, но взгляд ясно выдавал, насколько ей страшно, больно. Ему тоже было страшно. И больно.
        Оша вытащил из заднего кармана отмычку, всегда носимую с собой. Она годилась не на многое, но была такой маленькой, что проверяющие никогда не замечали её. Присев перед Реной, он осмотрел замок - подойдёт, отлично.
        - Что случилось? - Джо присела с другой стороны.
        Голос зазвучал на удивление холодно, она будто выплёвывала каждое слово
        - Сначала они отняли мою магию, но я её вернула. Тогда они сказали, что «оставят» её, но так, чтобы я не могла использовать силу. Не в ближайшее время.
        - Твои пальцы… Ты?..
        Рена таким яростным взглядом посмотрела на Найдера, что он перестал ковырять замок.
        - Да плевать. Хоть мизинцами, черт возьми, но я смогу. Я - свет, и никто это у меня не отнимет.
        Пальцы снова начали двигаться, нащупывая отмычкой бороздки в замке, но взгляд оша не отрывал от лица Рены. Она изменилась, казалось, что теперь и в ней произошёл тот надрыв, который был с Разом, с самим Найдером, даже с Джо и Фебом. На ум пришло сравнение с псом, выброшенным хозяином на улицу, когда тот понимает, что никто уже не пустит за порог, надо самому о себе заботиться. С псом, который теперь готов выгрызать место на улице.
        Замок щёлкнул, и Найдер расстегнул цепь. Он помог девушке подняться, затем снял с себя рубашку, а Джо помогла Рене прикрыть порванную одежду. Сестра не сдержалась:
        - Голый разбойников не боится.
        - Ага, - буркнул оша.
        Чертов цирк. Отлично, давайте, вот так троица, спасающая город: парень без рубахи, девушка с переломанными пальцами и ещё одна, с карманами, набитыми крошками. А, и где-то другой, только что бросивший таблетки. И это-то они сейчас пойдут ставить свои условия всему Киону! Найдер не сдержал вздоха, но он быстро сменился ухмылкой. Какой город, такие и спасатели.
        Рена не обращала на них внимания. Она подняла руки перед лицом и с жадностью уставилась, как голодающий на кусок хлеба.
        - По три, - выдавила она. - Те, которыми касаются нитей, - Рена прошептала горячо, будто даже для самой себя: - Но я всё равно смогу.
        Джо коснулась её плеча успокаивающим жестом.
        - Всё, уходим, - скомандовал Найдер. - Времени мало, надо вас увести.
        - Нас? - Рена требовательно посмотрела на оша. - Увести? Найдер, я знаю, что у тебя есть план, ты думаешь, мы не поможем? Где Раз? И надо найти Феба.
        Сначала Джо кивала в такт словам, но на последнем предложении замерла.
        - Не надо искать Феба, - выдавил Найдер. - Он закончил с делом.
        Рена несколько раз открыла и закрыла рот, не в силах что-то произнести, взгляд сделался беспомощным, как у ребёнка.
        - А Раз?
        Найдер молчал. Друг остался один на один с министрами, с Цаем, с Ризаром и его магами. Да, Рена и Джо нужны ему, чтобы закончить дело, все нужны, всё племя, даже такие - усталые, измученные, переломанные.
        - На Дне прогресса, чтобы забрать своего чертового брата. Вы готовы?
        - Давайте, дорога ещё не кончилась, не все буераки мы обошли! - воскликнула Джо. Рена сдержанно кивнула.
        Ну точно, чертов цирк, а он импресарио. Ладно, будет Киону зрелище.
        - Поищите что-то, вам стоит переодеться, может быть здесь есть лекарства или бинты, или что там при переломах требуется, затем мы уходим, - Найдер бросил взгляд на Рену. - Вернёшь мне мою рубашку, - он попытался выдавить улыбку.
        - Ты что, теперь также ценишь свои рубашечки, как Раз? - девушка выпрямилась, и на миг показалось, будто ничего и не было, они снова в «Вольном ветре» и опять так знакомо пререкаются.
        - Ты не воруй шутки, это моя тема!
        Джо нетерпеливо воскликнула:
        - А ты куда?
        - Есть у меня одна мыслишка, - на лице появилась загадочная улыбка.
        - Хватит, Най, нам нельзя разделяться, останься! - потребовала Джо.
        Оша не ответил и, развернувшись, зашагал по коридору, переступая через трупы. Надо взять то, ради чего дело было начато.
        34. Достаточно ли мы изменились? Часть 1
        Весь Кион шумел, и казалось, не было ни одного человека, который остался бы дома или на работе. Огромные толпы заполонили улицы. Люди радостно льнули к украшенным витринам, слушали выступления декламаторов, смотрели на циркачей и фокусников, театралов, музыкантов. Город будто проснулся после долгой зимы и почувствовал весну.
        На шпилях, фонарях, оградах гордо реяли флаги и флажки, на которых змея вилась по нижней оконечности солнца. Улицы украсили цветами, в окнах домов зажгли свечи. Со стен свисали огромные портреты и плакаты, прославляющие революцию и её героев, а на некоторых красками изобразили памятные события.
        Даже погода выступила на стороне кионцев - привычная серость неба исчезла, сменившись яркой синевой, а мелкая крошка снега перестала идти, растаяла и обнажила брусчатку, по которой весело застучали каблуки сапог и подошвы ботинок.
        Раз помнил, как в детстве с восторгом ждал Дня прогресса, как они всей семьёй приходили в Дом министров и наблюдали за учёными, демонстрирующими разработки, а потом шли на представление о зимних днях революции, или слушали музыкантов, или просто гуляли по городу. Даже после больницы он не отказывал себе в удовольствии посетить шумный праздник, притворившись нормальным человеком. Хотелось и в этом году лениво побродить по улицам, попялиться в витрины, остановиться перед выступающими, но Раз подгонял себя, не переставая смотреть на часы и крутить в кармане игральный кубик, хоть и не доставая его.
        Прежде чем войти, он обошёл площадь по кругу. Люди весело толкались, сияли улыбками, громко разговаривали. Всё вокруг было таким ярким и блестело, и ничего не выдавало, что за площадью следят.
        Раз опытным взглядом осмотрел верхние этажи - хорошая позиция была на крыше Кионского банка, украшенной львиными фигурами, а также у Гвардейской башни с бесконечным числом балконов. И у счётной палаты: она хоть и была пониже, зато имела несколько выходов и множество лестниц - удобно сбегать.
        Раз и Найдер опять готовились нанести удар вслепую. Каждый новый план был всё менее продуманным, а вероятность успеха стремилась уйти не то что в ноль - в область отрицательных чисел. Но пока дело двигалось: город зашумел, и каждый, заволновавшись от мысли об «открытии» магии, мечтал хоть глазочком увидеть выступление Адвана. Раз не сомневался, что короли Цая, которых они посетили, решатся на крупную ставку и придут. Но они не дураки - их люди должны быть повсюду, готовые бить, стрелять, взрывать - всё, что понадобится. Может, двое против Ризара и его магов не могли выстоять, однако теперь их становилось больше. Главное, не упустить момент, когда короли поймут, что стали пешками.
        Было ещё одно «но» - Лаэрт превращался в свиную тушу, которую мясники бросали на прилавок на продажу. Хотя правда заключалась в том, что это был лучший для него исход.
        Закончив обход, Раз направился к главному зданию площади и всего Киона - Дому министров. Сделанный сплошь из стекла, он был построен таким чудным образом, что под одним углом казался пирамидой, а под другим - кубом. Это была одна из загадок города, о которой так любили поспорить путешественники. Хотя каждый, кто заходил внутрь, мог с уверенностью сказать, что всё-таки это пирамида.
        Дети, бегающие по площади, останавливались, чтобы покривить лица в стекло и оставить на нём отпечатки пальцев. Раз не удержался, чтобы тоже не заглянуть в отражение. Хотелось спросить себя: ну что, наивный мальчишка Кираз, чего ты стоишь на самом деле? А ты, Раз, была ли в тебе хоть капля настоящей силы?
        Он пристроился в конец очереди, ведущей к Дому. Люди возбуждённо переговаривались:
        - Говорят, Акит Мураван изобрёл механические крылья!
        - Нет, он изобрёл механических птиц, в брюхо которых можно сесть и взлететь!
        - А правда, что дан Шедал нашёл опасную болезнь и хочет заразить всех нортийцев?
        - А магия, ты слышал? - после этих слов голоса всегда переходили на шёпот, который быстро превращался в крики и споры:
        - Да не может быть, брехня!
        - Нет, мы увидим магию!
        - А министры-то всех сделают магами и пойдут войной на Норт!
        - Точно нет, точно, магию никогда не вернут!
        Чем дольше Раз стоял в очереди, тем чаще он слышал имя брата. Тридцать учёных готовились представить свои изобретения министрам, но слухи о магии Лаэрта подняли в Кионе настоящую бурю.
        Ещё вчера Раз узнал, что фамилия Адвана есть в списке выступающих на Дне прогресса. Это значило, что или Ризару нечем крыть брошенную ими карту, или он сумел перехитрить всех, и выступление было частью нападения. Что же. Не один Ризар готов действовать. Раз осторожно коснулся внутренних карманов пальто. Слава Киону - столице наук. Не только учёные Арионта развивали мысль и изобретали, Цай тоже умел кое-что.
        Из головы очереди послышался крик:
        - Да что вы себе позволяете?! - дородный мужчина отшатнулся от охраны.
        Двое, явно смутившись, принялись его успокаивать.
        В Дом министров пускали далеко не всех - лишь «уважаемых». Как правило, за учёными наблюдали другие учёные да люди побогаче, заинтересованные в новых изобретениях, вроде предпринимателей и промышленников.
        Раньше было достаточно показать документы, но охрана едва смотрела в них, научившись по внешнему виду отличать, кто принадлежит к Арионту, а кто забрёл из Фьянола. Однако сегодня проверяли карманы и ощупывали - наверное, министры, встревожившись, приняли дополнительные меры.
        Раза это мало волновало - охрана едва сдерживала напирающую толпу и просто не могла уделить достаточно внимания каждому. Да и боялась она перейти дорогу «уважаемым» - это было видно по почтительным кивкам, заискивающим взглядам и лебезящим улыбкам. Хотя дородный мужчина даже такие действия счёл оскорблением.
        Наконец, очередь подошла к началу, и Раз поравнялся с охраной. Он буквально ткнул левому в лицо поддельную карточку с именем и фамилией и, вытянув руки, грозно выкрикнул:
        - Ну, проверяйте, если не видно, кто я.
        Получив быстрый взгляд на документы и лёгкий шлепок по карманам, Раз прошёл внутрь.
        - Эй, - послышался вслед разочарованный голос.
        В первые секунды от обилия света и стеклянных поверхностей глазам стало неуютно. По периметру здания шла галерея, которая закручивалась и поднималась всё выше и выше, до самого купал. На втором и третьем этаже ещё устроились наблюдатели, но не дальше, чтобы не пропустить зрелище.
        Остановившись на втором, Раз наклонился через перила и заскользил взглядом по лицам присутствующих. Собралось не меньше двухсот человек, но сколько среди них «своих» он не мог сказать.
        В центре зала стояли подмостки, на которых первый учёный готовился к докладу. Вокруг на креслах вальяжно расселись министры, всего восемь. Они были ограждены заслоном в половину человеческого роста, рядом стояла охрана. В метре расположился ещё ряд стульев - более широкий, на двадцать персон, собравший заинтересованных из тех, кто поважнее. Остальные стояли, разойдясь по залу и галерее, они шептались и не отрывали взгляда от подмостков, хотя бледный мужчина в торжественном фраке и с кипой листов в руках не внушал интереса.
        Раз приметил беловолосого Сирейна Ньорда. Он имел легальный бизнес и был близок к аристократии, но о том, что прячется за законными делами, знали многие. Орманд Льянал, Дайт Энгрин или другие вожаки банд не шли ни в какое сравнение с ним - хоть статус королей Цая и был за ними, настоящая власть принадлежала Ньорду и таким, как он.
        Хотя остальных Раз пока не видел. Помимо него вместе с Найдером они посетили ещё троих дельцов. Те начали поиски Адвана, но, видимо, на открытое противостояние с министрами не отважились.
        Пусть так. Хотя бы один покупатель пришёл за своим кусочком «туши», готовый вырвать его у Ризара и Совета. Однако Ньорда стоило опасаться больше всех, он был сильным игроком хотя бы потому, что использовал магов.
        Раз сосредоточил взгляд на переносице, рассеивая его - мир тут же оделся золотом. Теперь это давалось так легко, и по количеству нитей он сразу понял, что четверо стоящих рядом с Сирейном - маги. Свесившись ещё ниже, Раз разглядел среди них светловолосую Аннику, дочь Ньорда, которая вела дела вместе с ним и в тайных кругах была известна, как сильный, опытный маг.
        Сделав шаг назад, Раз посмотрел на часы. Одиннадцать часов пятьдесят пять минут. На каждого выступающего отводилось не больше десяти. Согласно расписанию Лаэрт должен был появиться всего через сорок минут. Раз снова вгляделся в собравшихся, но так и не увидел знакомой темноволосой макушки и стройной фигуры.
        Наконец, большая стрелка коснулась двенадцати. Охрана закрыла двери перед расстроенной толпой, рвущейся внутрь. На подмостки поднялся степенный мужчина в чёрном костюме и объявил первого учёного.
        Раз облокотился о стеклянное ограждение. Как только «покупатели» увидят «рекламу», начнётся новый спектакль. При мысли об этом захотелось курить, но сигарет с собой не было.
        Первые двое учёных выступили один за другим, показывая разные диковинки - по большей части бессмысленные. Явно гильдия не финансировала их не из-за смелости идей, а из-за бездарности. Зрители откровенно скучали и, даже не стесняясь, зевали и вполголоса переговаривались.
        Через тридцать минут появился тот самый Акит Мураван, про которого в толпе болтали лишь немногим меньше, чем про Лаэрта. Его странный летательный аппарат, больше похожий на бочку, чем на птицу, привлёк внимание зрителей, а когда учёный залез в его корпус и сделал торжественный круг над головами, послышались крики удивления и восхищения. Министры шептались - уже с интересом и отдавали приказы своим секретарям.
        Раскланявшись, Акит сошёл с подмостков, на его место поднялся Лаэрт. Зрители разом замолчали, и сделалось так тихо, что казалось, можно услышать дыхание каждого.
        Брат смотрел с гордым, даже высокомерным взглядом, но он двигался полубоком, так, будто движения причиняют боль. Свесившись, Раз жадно уставился на Лаэрта. Ни синяков, ни ссадин на нём не было видно, но почему он тогда так двигался? Что сделал Ризар, чтобы убедить его? А может, брат придумал свой план? Эта проклятая четвёрка на многое ведь была способна.
        «Начинай», - взмолился Раз. Да, ему и Найдеру поверили, но эти слова легко могли обернуться в пыль, если Лаэрт не продемонстрирует своё открытие. Доказательство магии было необходимым - оно выступало гарантией для «покупателей».
        - Я требую остановить начало демонстрации, - послышался властный голос Макила Дейтвана, министра внешних дел.
        Задние ряды заволновались. Раз увидел, как мужчина, стоящий с Сирейном Ньордом, отделился от свиты и подошёл к одному из охраны. Мигом побледнев, служащий побежал к Дейтвану и что-то настойчиво зашептал.
        - Начинайте, - голос прозвучал бесстрастно.
        Макил даже не изменился в лице, и всё же он послушал дельца. Раз не знал, каким оружием против него владел Ньорд, но, конечно, это было преимуществом для них. Оставалось лишь надеяться, что оружие против Сирейна тоже не подведёт.
        Лаэрт был бледен, но когда он заговорил, глаза загорелись решительным блеском, и голос прозвучал уверенно, чеканя каждое слово:
        - Когда мы слышим о магии, мы представляем пламя или даже саму тьму, - собравшиеся зашептались. - Однако это не только стихия, но и способности. Мы учим, что и то, и другое привело к войне с демонами, из-за магов появились твари, уничтожавшие целые государства. Однако из учебников истории вырваны страницы, на которых было написано о достижениях, случившихся благодаря магии.
        Лаэрт сделал шаг к министрам. Они безмолвно уставились на него, одни - с явным смущением, другие - с жадным интересом.
        - Прошло три столетия. Люди сделали шаг вперёд не только в техническом прогрессе. Мы оставили в прошлом закрепощение крестьян и рабские рабочие кодексы, мы свергли королей и сделали шаг к равенству. Достаточно ли мы изменились, чтобы теперь суметь воспользоваться магией правильно?
        Послышались голоса - удивлённые, возмущённые или возбуждённые.
        - Но зачем, спросите вы? Однако разве прежде магия не помогала лечить, строить, исследовать?
        На подмостки поднялся парень, закутанный в длинный плащ, и встал в двух метрах от Лаэрта. Тот достал из-под пиджака револьвер. Охрана кинулась к нему, но выстрел прозвучал прежде, чем они добрались. Парень поморщился, слегка повёл плечом, как если бы его по-дружески хлопнули рукой, но остался стоять.
        По рядам пронеслось «Ах», несколько человек вскочили. Министр Дейтван остановил охрану вальяжным движением, и мужчины отошли назад, но ладоней с поясных чехлов с оружием не убрали.
        Лаэрт продолжил ещё громче:
        - Когда существовал орден делателей, в него вступали маги, способные изменять природу веществ. Например, они могли бы обычный плащ превратить в пуленепробиваемый. Конечно, это не отменяет того, что магия когда-то привела к огромным разрушениям. Но теперь я знаю, как управлять силой, как наделять ею и как отнимать.
        Зал взорвался криками, такими громкими, что слова Лаэрта потонули среди них. Раз снова нашёл взглядом Сирейна Ньорда и Аннику. Они походили на хищников, притаившихся и выжидающих, когда добыча подойдёт достаточно близко.
        Пора начинать.
        Раз двинулся по галерее, всё выше и выше. С суровым видом сжимая руки за спиной, к нему направился охранник в сине-серой форме.
        - Извините! - Раз сделал жалобное лицо.
        - Что случилось, дан? - мужчина осторожничал и замер на расстоянии, положив ладонь на пояс.
        - Я кое-что увидел, - смущённо сказал Раз, бегая взглядом по сторонам.
        - Что? - голос зазвучал ещё более настороженно.
        - Посмотрите, - указал вниз, на министров и зрителей.
        Охранник вытянул шею. Прыгнув к нему, Раз ударил в челюсть, под самое ухо. Голова мгновенно отклонилась назад, мужчина медленно, почти что карикатурно, начал заваливаться. Раз подхватил его, уложил на пол и продолжил подъём.
        На верхнем этаже было жарче, а солнце светило так ярко, что приходилось жмуриться.
        Он достал из внутреннего кармана треугольный фильтр и закрепил застёжками на нижней части лица. Сделал глубокий вдох, проверяя, затем вытащил простую хлопушку - дети играли с такими на улицах, пугая прохожих, - и дёрнул шнурок. Выстрел напомнил револьверный, люди внизу тут же сжались, прикрыв головы, а самые шустрые нырнули под сиденья.
        Быстрым движением Раз достал из второго кармана дымную свечу. На контейнере в форме цилиндра алела полоса - так помечали наличие «особого» газа в составе.
        Раз поджёг зажигалкой вышибной заряд и бросил свечу вниз. Всего секунда - раздался ещё один хлопок. Она выстрелила внутренним контейнером с зарядом, от которого повалил дым. Парень отошёл к стене, досчитал до тридцати и, вернувшись к стеклянному заграждению, посмотрел вниз.
        Сквозь дым фигуры казались нечёткими. Большая часть собравшихся уже откинулась на стульях и креслах, запрокинув головы, некоторые упали, а самые стойкие ещё кашляли, царапая грудь, и хватались за горло, но в течение десяти секунд легли тоже.
        Кроме тех, кто знал и был готов.
        Держась рядом с краем и смотря на людей внизу, Раз начал спускаться. Навстречу вышла худая, высокая фигура с таким же, как у него, фильтром на лице. Это был Эндо Филов, южанин, державший в руках морские пути. Ещё один тайный король Цая и всего Киона, ведущий легальные дела с незаконными, обладающий миллионами и способный противостоять Ризару, министрам и Сирейну Ньорду.
        - Начинайте, - скомандовал Раз и быстрым шагом прошёл мимо.
        Эта команда никому не была нужна, но жизнь в Цае научила правилу: собака не укусит, если не бояться смотреть на неё. Чтобы обойти королей, министров и Ризара нужно показать, что он пришёл не слушаться, а наравне.
        В зале осталось тридцать человек. Пока Ньорд и Филов, встав рядом, что-то обсуждали, их люди вынимали из складок одежд, обуви ножи и лезвия, вскрывали половицы, доставали с нижней части сидений револьверы, пистолеты и даже ружья. Они словно красовались друг перед другом, кто окажется сильнее, кто принёс больше. Раз знал, что так будет - каждый постарается прийти раньше и подготовиться, но всё равно вид опытных, хорошо вооружённых убийц заставил подумать о том, что вероятность успеха с десятых скатилась до сотых.
        Что же, надо поднимать свои шансы. Раз подошёл к двум королям и встал к ним боком, чтобы видеть Лаэрта, лежащего на подмостках. К нему не подходили, будто сторонились, хотя с парня рядом уже стащили пуленепробиваемый плащ.
        - Что, теперь поговорим начистоту? - деловито спросил Сирейн Ньорд, скрещивая руки. - Я знаю, что ты скрываешь.
        34. Достаточно ли мы изменились? Часть 2
        Хотелось запустить руку в карман, достать игральный кубик, повертеть, посмотреть, какой ответ даёт выпавшее число. Вместо этого Раз медленно снял фильтр. Дым почти разошёлся в воздухе, оставив после себя неясное марево, время тоже указывало на то, что уже можно. Помедлив, Эндо и Сирейн сделали так же.
        - А мы недостаточно говорили? - Раз старался держаться тона, заданного Ньордом, и тоже сложил руки. - Всё идёт по плану. Или что я там скрываю?
        Анника вместе с магами внимательно осматривали лежащих и отдавали приказы: перерезать горло тем, у кого много нитей, остальных - связать и в подвал.
        - По чей план? - Эндо Филов улыбался с таким видом, будто был добрым дядюшкой, решившим пожурить племянника, а южный акцент делал его речь нелепой, но Раз был уверен, что всё это напускное. На несколько секунд ему даже показалось, что и акцент, и коверканье слов - обман, если захочет, Филов будет отлично говорить на их языке.
        Сирейн неожиданно улыбнулся, но худое, вытянутое лицо всё равно сохранило надменное выражение:
        - Ты сказал, что учёный изобрёл магию и может ею управлять - доказательство было слабым, но допустим, мы поверили. Потом ты сказал, что его похитил какой-то ошавский ублюдок, чтобы наделать себе магов и захватить город - и где же он? И скажи нам, что потом? Ты думаешь, мы устроим за учёного бойню друг с другом? Или сядем за стол переговоров?
        План оказался прост, да. Лаэрт с его изобретением для многих стал желанным призом. Двое властителей Киона откликнулись на призыв и пришли в Дом, чтобы забрать учёного. Это должна была быть большая стычка - маги, бандиты, министры. Даже не просто стычка - хаос. Победителем могла выйти всего одна сторона, Раз с Найдером сделали ставку на то, что Ризар явится, а дельцы, желая получить ключ к власти над городом, пойдут на всё, чтобы отобрать у него добычу.
        Одну переменную из уравнения удастся сократить. Останется две части выражения - бандиты с министрами против одного мага, только познакомившегося со своей силой. Едва ли между ними получится поставить знак равенства, даже если на одну из сторон добавятся друзья. Но порой и математику можно обхитрить, и два плюс два приравнять к пяти.
        - Что потом? - протянул Раз, нацепив на лицо ухмылку.
        Пусть вернётся тот парень, который глушил чувства таблетками, играючи бил наотмашь и мог не сдерживать слов. «Бумерангом», - пришло на ум. Его последний выход, чтобы забрать своё.
        - Повторить, да? Я знаю, о чём вы думаете: нас собрали, чтобы использовать, хотят стравить друг с другом и сбежать! Да? - Раз сделал шаг к Сирейну и так приблизился, что разглядел белёсую щетину и серые крапинки в голубой радужке глаз. - Вам всё было сказано в первую же минуту встречи.
        Раз отступил от Сирейна и холодно посмотрел на Филова. Они не двигались, но он ясно видел - оценивают и взвешивают каждое слово, как опытные торговцы, думающие, насколько можно надуть. Э нет, не им торговаться. Слишком важен товар.
        - Да, нам нужна помощь с магами ублюдочного оша. Но мы не отступимся от того, что нам обещали в начале - мы продадим чертового учёного любому, кто предложит достаточную цену. Мы сказали правду: начнётся аукцион.
        Противная улыбка не сходила со смуглого лица Эндо.
        - Я радоваться теперь. Наши интересы не пересекаться, мы не бороться за учёного. Мы - партнёры.
        Раз крепко сжал челюсти. Он не знал, как побороть эту карту. План строился на том, что короли и министры переругаются, но если дельцы объединятся друг с другом, вместе у них будет достаточно рычагов, чтобы повлиять на Совет. Держась за своё положение, те согласятся сделать вид, что в Доме произошло нападение, Адван погиб, и тот окажется на вечной службе - да, такой вариант мог им подойти.
        Даже разъединённые короли и министры были достаточно сильны. Раз и Найдер нашли всего одну карту, способную одолеть их, но та лежала в другой колоде, и достать её мог совсем другой игрок.
        Министры ведь не могли позволить магии вернуться - это ставило их власть под угрозу. Узнав, другие города не допустили бы, что изобретением распоряжается Кион. «Оружие» нельзя было держать в одних руках или передать всем жителям, нельзя было распространить по континенту. Оставалась одна простая надежда, что им заинтересуется другой и сумеет отобрать.
        Раз верил, что они нашли выход, но знал, что вёл тот через ножи да ямы.
        - Хоть всем Цаем его заберите и пустите по кругу, мне плевать, - Раз высоко задрал подбородок. - Если Ризар решил отойти от нашего первоначального плана, то я - нет. Мне нужны только деньги и немного мести, ясно?
        Внутри появилась такая дрожь, будто все органы сдвинулись со своего места. Одна ложь наслаивалась на другую, и Раз боялся, что выстроенный карточный домик рухнет, не дав им ухватиться даже за шестёрки, что уж говорить про тузы.
        Случайных зрителей уже закрыли в подвале - остались только трупы, Макил Дейтван и Ренан Марувер из министров и Лаэрт, которого связали и посадили на стул на подмостках, будто водрузили трофей для победителя.
        Отвернувшись, Раз продолжил:
        - И если вы хотите спросить, а почему вы должны платить деньги, вспомните историю, которую я рассказал. Этот ублюдок, - он мотнул головой в сторону брата. - накачал меня двойной дозой своего лекарства. Если не верите, спросите ваших магов, сколько вокруг меня нитей? Хотя вы ведь, наверняка, уже знаете. Я любого из вас разнесу на молекулы, если не получу своё.
        Не дожидаясь ответа, Раз решительным шагом прошёл через зал и остановился перед одним из трупов - это была девушка в красивом вельветовом костюме, на котором алело маленькое, можно даже сказать аккуратное, кровавое пятнышко. Рот у неё приоткрылся, как от удивления, и он смог увидеть ровные белые зубы - у цаевских таких не бывало. Раз передёрнул плечами, неужели бандиты застрелили мирного человека? Этого не было в плане, только ризоровские маги, они должны были проверить!
        Зацепившись взглядом за руки незнакомки, парень присел перед ней и взял за запястье. Под ногтями скопилась грязь, кожу покрывали пигментные пятна, и даже подушечки пальцев огрубели. Это были не холёные руки, не знавшие труда, а ладони настоящего рабочего.
        Значит, люди Ризара проникли внутрь - сколько ещё магов на его стороне? И когда явится он сам? Ответов не было, а именно эти вопросы могли перечеркнуть весь план. Возможно, он ждёт какого-то знака, но не получив его вовремя, заподозрит неладное и явится. Есть ли у них время ждать?
        Раз оглядел трупы - всего восемь. Ризар умел менять облик, мог ли он быть одним из них? Если да, то этого уже не узнать. А что если он среди тех, кто заперт в подвале? Может, с изменением внешности менялось и количество нитей, поэтому его не заметили? Или он притворяется одним из магов? Они предполагали и это, но сделать ничего не могли - не обнаружить человека, который может выглядеть как угодно. Только если он сам захочет быть обнаруженным.
        Раз спустился в подземную часть Дома. Назвать её подвалом язык не поворачивался: в кабинеты вели двери из дорогих сортов дерева, полы устилали мягкие ковры, а изящные светильники были украшены позолотой. Чувствовался тонкий аромат парфюма, чуть сильнее - кофе и сигар.
        Дом уходил на три этажа вниз. Раз спускался по лестнице, как вдруг на нижнем пролёте показался Найдер. За его спиной остановились Рена и Джо. Сначала Раз отшатнулся, такой резкий запах канализации от них шёл, но затем шагнул навстречу и протянул руки. С губ сорвался вздох облегчения, а на лице сама собой появилась глупая улыбка.
        - Я же говорил, что карта подземных вод верна, - ухмыльнулся оша.
        - Ага, не на такие воды мы соглашались! - тут же влезла Джо, выглядывая из-за плеча брата.
        Все трое были потрёпаны, как после хорошей стычки. Бледная Рена прижимала к груди перемотанные ладони - только безымянные пальцы и мизинцы остались свободны. У Джо на щеке алел след, да и сама девушка немного клонила корпус влево, как будто у неё болел бок или живот. Только Найдер был прежним - наверное, потому что живого места на нём не осталось ещё пару дней назад.
        - Вы здесь, - улыбка стала шире. - А Феб?..
        - Он закончил дело, - выдавил Найдер.
        Раз с такой силой сжал кулаки, что кистям стало больно, и почувствовал, как дрожат губы. Пальцы сами потянулись к карману и схватились за игральный кубик. Даже не доставая, он мог сказать, что вытянул бы шестёрку. Это ведь Феб был шестёркой, у которой так много значений: забота, гармония, стабильность, а ещё - устойчивость. Эта проклятая шестёрка была нужна всем им, хоть они и отмахивались от неё постоянно.
        Найдер выдавил, даже скорее вымучил улыбку:
        - Эй, рыжий, пойдём и разнесём здесь всё.
        - Да. Как вы? Что…?
        Раз дотронулся до плеча Рены, девушка с усталым вздохом прислонилась к нему, он обвил рукой её за талию. Найдер нахмурился:
        - Надо найти Ризара. Он должен быть здесь.
        - Ты уверен?
        - Нет, но мы проверим.
        - Как? - удивился Раз.
        Если у Найдера был план насчёт этого, раньше он не сказал о нём.
        - Нити, - Рена сощурила глаза. - Они меняются от человека к человеку. Нас учили отличать их, я найду его.
        - Сколько у нас времени? - деловито спросил Найдер. - Когда очнутся министры?
        Раз достал часы.
        - Ещё три-пять минут.
        - А что короли? Кто пришёл?
        - Ньорд и Филов. Объединились и хотят ставить свои условия.
        - А кирийский черт?
        - Его нет.
        Джо выдала:
        - Бояться несчастья - счастья не видать. Мы же справимся, всегда справлялись.
        - Да, - Найдер ответил голосом, не терпящим возражений.
        Раз подумал, что оша появился вовремя, вернее, все они были вовремя. Он нуждался в каждом, без них он бы не справился. Но сказать об этом ещё будет время - пора продолжать.
        Едва эта мысль появилась в голове, как с этажа ниже донеслись шаги и голоса. Люди не могли выбраться, их сторожили, но если… Раз первым кинулся на третий этаж.
        - Это плохая идея! - крикнула Джо, но всё равно побежала следом.
        Едва Раз повернул, ударила вспышка света, и он спиной упал на ступени, раскинув руки в разные стороны.
        - Привет, - послышался насмешливый девичий голос.
        Рена бросилась вперёд и подняла перемотанные ладони, с трудом переплетая на обоих руках безымянные пальцы и мизинцы. Свет едва моргнул, но больше ничего не произошло. Незнакомка в голос рассмеялась.
        Раз вскочил, но поясница и плечи ответили болью. Найдер и Джо замерли рядом, держа в руках револьверы. Дальше, в освещении мягких янтарных ламп, стояли пятнадцать человек плечом к плечу, как настоящий отряд. Все они были в зале среди зрителей, их окружало не больше нитей, чем обычных людей, но появившееся в кончиках пальцев покалывание указывало, что с ними что-то не так.
        Перед отрядом, рядом с девушкой-магом, стоял Ризар. Раз впервые видел его в настоящем облике, но характерные черты оша, прямая осанка, прищуренный взгляд не оставляли сомнений, кто перед ним.
        - Ох это немое удивление! - Ризар ухмылялся. - Признаться, я тоже удивлён, но я был готов.
        Он сделал несколько шагов вперёд, отряд тоже приблизился, и стало видно, что за ними лежат тела охранников, а двери в две комнаты, где заперли зрителей, стоят нараспашку. Они?..
        - Раз, два, три и бьём друг друга, так, да? - Найдер тоже изобразил ухмылку, и сходство между ними стало поразительным.
        Но ведь не могло быть никакого «раз, два…» В этом уравнении тоже нельзя поставить знак равно, поэтому на все законы математики стоит закрыть глаза.
        Раз едва ощутимо, невзначай коснулся локтем локтя Найдера. Тот сразу понял и развёл руки в разные стороны, как гостеприимный хозяин:
        - Хотя куда торопиться? Ты, умник, знаешь, кто ждёт наверху?
        Требовалось всего несколько лишних секунд.
        Ладони наливались теплом, и нити звенели от напряжения. Мир показался таким простым и ясным - молекулы, атомы, электроны. Это была основа, и всё вокруг состояло из них, менялся лишь порядок. Раз чувствовал, что может управлять ими, даже силы, данные Лаэртом, и знания, выцепленные из книг, теперь превратились в единую стройную схему, и всё встало на свои места.
        Раз резко сжал правую руку в кулак, ударил им в основании левой ладони и вместе повёл вниз по косой, разрубая воздух, а затем разжал кулак. Послышался слабый взрыв, и тело парня из отряда лопнуло, подобно воздушному шарику. Кровь хлестанула во все стороны, кусочки мяса и внутренних органов попали на стены, на одежду, на лица, а выщербленные кости упали на пол. И прежде чем поднялись голоса, Раз выкрикнул, опять соединяя пальцы:
        - Если я разожму кулак, твоё сердце разорвётся, - это был блеф, но в голос он постарался вложить всю ярость, что накопилась внутри.
        Ризар потянул руки к своей груди, несколькие из отряда переплели пальцы, однако оша оборвал их:
        - Стоять, - ни тон, ни выражение лица не выдавали страха, лишь то быстрое движение, каким он дотронулся до области сердца.
        - Что, это твои маги? - процедила Рена, с непривычной ненавистью смотря на девушку рядом с Ризаром.
        Та шагнула вперёд и так очаровательно улыбнулась:
        - Конечно. Нити ведь можно не только убирать, но и прятать, вот вы и упустили нас. Тебе ведь понравилось, как я работаю? А мне понравилось пользоваться твоей магией. Удивительное свойство нитей, да?
        - Идём наверх, Ризар, - Найдер указал револьвером на лестницу. - Пора поговорить, тебя заждались.
        Оба оша схлестнулись взглядами, но Раз пошевелил мизинцем, будто разжимает кулак, и Ризар, скривив губы, покорно кивнул.
        Найдер и Джо пошли первыми, Раз и Рена остались замыкающими. Коридор заполнил десяток разных шагов: громких, с твёрдой солдатской поступью и совсем лёгких, одни семенили, а другие размашисто шагали - и каждый казался погружённым в свои мысли, которые хотелось подглядеть и разгадать.
        Пока все отвернулись, Раз расслабил руку и успел закатать рукава рубашки. Напряжение нитей немного ослабло, и золото поуменьшилось, но мир всё равно оставался предельно ясным и чётким - наверное, даже прекраснее, чем система цифр. Да, с этим зверем давно стоило подружиться, а теперь настала пора спустить его с поводка и посмотреть, на что тот способен.
        Найдер входил в зал первым, за ним - Джо, а после Ризар со своим отрядом, перепачканным кровью одного из бойцов. Замолчали, перестав двигаться, все: Сирейн и Филов, их подручные, проснувшиеся Дейтван и Марувер. Раз встретился с Лаэртом взглядом. Брат по-прежнему сидел привязанным к стулу, и ничто в его лице или позе не выдавало настоящих эмоций. Он как-то странно повёл бровью, но Раз не понял, было это случайностью или тайным знаком.
        Положив трость на плечо, словно ружьё, Найдер вышел на середину зала и звучным голосом начал:
        - Удивительный день, ведь вместе собрались такие разные люди, - он сделал паузу, будто неожиданно сбился и продолжил более жёстко: - Вы все знаете, из-за кого и чего мы здесь собрались, - Найдер тростью указал на Лаэрта, продолжавшего сидеть с невозмутимым видом. - Ну что, поторгуемся? Или сразу будем стреляться?
        Ризар засмеялся, словно чайка кричит:
        - Поторгуемся, ещё как. Моя первая ставка - если вечером я не отдам приказ, в четырёх районах Киона прогремят взрывы.
        Оша повернулся к Разу, и тот широко улыбнулся, не разжимая кулак, давая понять, что ему плевать на взрывы, но казалось, тот уже понял, что всё это блеф.
        Ренан Марувер и Макил Дейтван одинаково дёрнулись, не переставая взглядами осматривать зал - искали своих или обдумывали план? В отличие от них, и Сирейн, и Эндо остались стоять с равнодушными лицами.
        - Выпустите нас, люди в опасности! - так глупо и слабо пропищал Марувер. В ответ снова раздался чаячий смех Ризара.
        - Выпустим, когда договоримся, - подал голос Ньорд, даже не смотря в сторону министра, только на оша. - Что тебе нужно?
        - Учёный и толика справедливости.
        - Кто ты? - процедил Макил Дейтван.
        Министр внешних дел выглядел так, будто вокруг ничего не происходило: не было на магии, ни дельцов, ни убийц - он смотрел на Ризара, как на попрошайку, приставшего к нему на улице.
        Тот снова сделал своё насмешливое выражение и театрально взмахнул руками:
        - Хочется, сказать, что я - будущее Киона, но это слишком вычурно, да? Ладно, оставим. Вы все здесь собрались из-за учёного и его изобретения, дающего магию. Если кто-то ещё не знает, я был одним из подопытных, и теперь у меня есть силы. Да…
        Раз, Найдер, Рена и Джо переглянулись. Нельзя допустить, чтобы Ризар начал ставить условия - если он запугает или сумеет договориться, им уже не выйти.
        - …я вижу, что среди вас тоже есть маги - меньше чем нас, но…
        - Да ладно? - громко вскричал Найдер, делая шаг вперёд. - Отнимать магию у одних, давать её другим - это наше будущее?
        «Говори», - напомнил себе Раз. Надо говорить, говорить до последнего, подначивать, ужом извиваться и разжигать конфликт. В споре, в котором сошлись четыре стороны ублюдков, не было мирного решения.
        - Ну давайте я тоже скажу, - громко сказал Раз с кривой ухмылкой на лице. - Будем честны, каждому тут насрать на будущее Киона, всем нужна власть или деньги. И вы прекрасно знаете, что магия может её дать. Вы пришли торговаться за неё, а не хотите - ладно, давайте, остановите тогда меня, ведь я заберу этого ублюдка, - Раз бросил на Лаэрта огненный взгляд. - и уж найду, как вернуть всё, что мне причитается.
        - Как заговорил! Но кто ради брата…
        Раз резко вскинул руки, чтобы Ризар не вскрыл правду - маг замолчал, а вперёд метнулись двое из его отряда.
        - Ризар, ты готов взорвать весь город, что, хочешь править на пепелище?
        Кончики пальцев снова закололо, но это уже было не приятное тело, а резкие покалывания, будто иглой тыкали. Магия просилась, даже скорее яро требовала.
        - Хватит этого цирка! - резко вскричал Дейтван, вскакивая. - Вы же не хотите нарушить наши договорённости, - он выразительно посмотрел на Сирейна и Эндо. - А ты, ублюдок, - он направился к Ризару. - Будешь сидеть в тюрьме за нарушение закона об использовании магии и за нападение. Вместе с учёным.
        Надо что-то сделать. Слишком много времени уходит впустую. Вдохнув поглубже, Раз быстро поднял руки - галстук вокруг шеи Дейтвана начал сжиматься. Министр хватался за него пальцами, но ткань плотно обхватывало горло, как удавка, и лицо синело. Ни один в зале не попытался ему помочь.
        - Наверное, мы зря оставили это звено, - холодно произнёс Раз, глядя на дельцов, но ослабил напряжение, и Макил судорожно вздохнул. - Вам не интересно, как мы упустили магов?
        Ответом было молчание, но Раз всё равно ответил:
        - Нити магии можно прятать.
        - Это невозможно! - выкрикнула Анника.
        - Смотря какая у тебя сила, - девушка-маг улыбнулась - так красиво и так холодно. - Смотря сколько доз тебе дали, - показалось, что фраза вырвалась у неё само собой, как глухой стон или печальный возглас.
        Для королей это стало сигналом. Они переглянулись, услышав о возможностях лекарства Лаэрта. Филов показал своим людям едва заметный жест - знак приготовиться? Анника подошла к отцу и встала перед ним. Двое из магов Ризара переплели пальцы, ожидая команды.
        - Надо же, теперь судьба города и магии в руках бандитов, - Найдер метнул на министров язвительный взгляд.
        Марувер и Дейтван, державший руку на груди, переглядывались, беспокойно ёрзали на своих местах, но они знали, что сейчас бессильны - у них не было оружия, не было магии, не было охраны. Они могли только наблюдать и ждать.
        - Хватит! - воскликнула Рена. - Вы хотите перестрелять друг друга? Ради чего? С магией нельзя так, лекарство должно быть уничтожено!
        Она говорила с такой уверенностью, что Раз даже засомневался - она придерживается плана или говорит от себя?
        Люди Сирейна зашевелились, а он сам сделал шаг в сторону от Филова. Рена настойчиво продолжала:
        - Меня лишили магии света, убрав нити, но лекарство позволило им сплестись вновь, разве это не противоречит нашей природе?
        Ризар отступил к своим магам.
        - Это невозможно, - с тупым упорством проговорила Анника.
        Девушка-маг спокойно ответила:
        - Плетения нитей бывают разными, и делать с ними можно всё, - на лице появилась ухмылка, похожая на ту, которыми любили бросаться Ризар или Найдер. Она сказала Рене: - Жаль, что ты этого не знала.
        Та украдкой посмотрела на Раза, а он коснулся Найдера и Джо, пытаясь сказать так многое: что они должны начать первыми, что Ризара нельзя убивать, что надо присмотреть за Лаэртом и даже проклятыми министрами, ведь они безоружны.
        - Лучше поздно, чем никогда.
        Резким движением руки нортийка провела прямую черту. Белый луч коснулся лица девушки-мага, оставив выжженную, воняющую плоть. Вмиг всё зашевелилось, загремели выстрелы, и даже сами стены, казалось, сдвинулись с места, подчиняясь магии.
        Раз прыгнул вперёд, подняв руки и переплетая пальцы. Мир наполнился золотом, и он почувствовал каждую молекулу вокруг.
        35. Довериться друг другу
        Надо остановить Ризара, но не дать ему умереть - всё сузилось до одной простой мысли. Он выложил козырь, заложив в Кионе бомбы, и единственным способом предотвратить взрывы было поймать мага и вытащить из него правду. Вот оно, очередное неучтённое «но». Мало спустить с цепи чужих псов - в битву нужно прыгнуть самим.
        Поехали. Один - твёрдое, упрямое число, начало всего.
        По залу пронёсся мощный вихрь - скорее, настоящий ураган, от которого задрожали стёкла, а двигаться было невозможно. Он прекратился также неожиданно, как начался, и кислород вдруг исчез. Раз хватанул ртом воздух, в горле запершило и сделалось сухо. Рядом корчились воины, маги, кривили рты, но в шумах звенело, и он не слышал ни криков, ни вздохов.
        Хлопок, прозвучавший так резко и громко, что ушам сделалось больно, разрушил этот звон. Маг, стоящий на втором этаже, упал на спину, раскинув руки, и лёгкие снова наполнились кислородом. Раз не поднялся сразу - пролежал ещё несколько секунд, прижимая голову к полу.
        Два - число переменчивых людей, от которых никогда не знаешь, чего ждать. Их в этом деле было слишком много.
        Зал снова наполнился хаосом. Ножи и револьверы пели одними голосами, разлетавшиеся стёкла и зеркала, крошащийся камень говорили на другой лад, и только движения магов оставались бесшумны. Мелькали руки, ноги, головы, спины, и всё уже блестело от крови.
        Рядом раздался выстрел, на колени рухнул воин, пуля так легко пробила кожаный панцирь, но мужчина ещё цеплялся за жизнь и так неуклюже взмахнул огромным ножом. Снова выстрел - он рухнул Разу под ноги, и тот кубарем перелетел через него, упав к ногам ризоровского мага и солдата Филова.
        Сидя Раз выставил пальцы так, будто это были крючки, и стал отводить руки друг от друга. Оба сражавшихся отскочили в стороны, схватившись за груди и животы. Разу казалось, он может почувствовать, какие на ощупь их внутренние органы, и как они смещаются со своих мест, и как бурлит кровь, меняя привычный ход. Он будто мог прикоснуться к каждой молекуле - нет, даже к каждому атому, и управлять им. Мир был полон золота, и нити ласково льнули к рукам, готовые платить.
        Три - тройкой, замершей между твёрдостью для чужих и податливостью для своих, был он сам и хотел остаться ею.
        Сзади донеслись шаги и тяжёлое дыхание. Выхватив длинный кинжал из рук упавшего воина, Раз вскочил. Он стиснул зазубренную рукоять и, взмахнув, описал широкую дугу. Лезвие вонзилось в плечо, он повёл рукой вниз, вспарывая грудь. Взметнулся фонтан брызг, а противник, так невинно и недоумённо посмотревший в ответ, упал поверх тел мага и воина. Рукоятку залила кровь, но это был далеко не конец.
        Четыре - четвёркой был человек, которого он избегал, и человек, которого он ненавидел. Оказалось, эти четвёрки ему дороже всего.
        Раз кинулся к подмосткам, но Лаэрта там не было - только стул да болтающиеся на полу верёвки. Едва не рыча от злости, он резко развернулся и встретился лицом к лицу с молодым магом. У него были красивые, тёмные глаза, стройное, подтянутое тело, и в другой жизни он бы мог быть аристократом, желанным на любом вечере, будущим своей семьи, но что было, то было.
        Раз уткнул дуло пониже челюсти парня и выстрелил, чувствуя, как сдвигается барабан, идёт гильза, бьёт курок по капсюлю патрона и воспламеняется порох - за крошечную секунду мир снова разложился на молекулы и атомы, помогая видеть его так чётко и по-особому ясно. Пуля разорвала черепную коробку, и он бросился дальше.
        Пять - пять часов называли часом шуток. С этого всё началось, всю его жизнь превратили в грубую шутку. А может, это сделал он сам.
        В толпе Раз увидел Найдера. Несколько молниеносных ударов, кровь соперника хлынула из распоротого живота, заливая руки оша, ноги подкосились, и мужчина рухнул.
        - Видел Ризара? - Раз подлетел к нему, с тревогой оглядывая друга.
        Он был весь в крови, волосы всклочены, но глаза смотрели так дерзко и яростно, что живучесть этого проклятого оша никто не поставил бы под сомнение. Губы Раза чуть дёрнулись в улыбке, и он сразу нахмурился.
        - Нет, надо его найти, - крикнул Найдер и резким ударом оттолкнул друга в сторону от огненной вспышки.
        Раз перекатнулся по полу и, вытолкнувшись, побежал дальше, мимо сражающейся пары людей Ньорда и Филова, мимо Анники, теснящей мага Ризара, мио Джо, ухватившейся за перила второго этажа и ловко стреляющей сверху.
        Шесть - обманчивое число, которое на поверку может оказаться твёрдой девяткой, но если это она, то устойчивое и надёжное. То, чего им не хватает.
        Раз резко сменил направление, увидев, как в толпе мелькнула темноволосая макушка, худощавая фигура в светлой рубашке и жилете. Он кинулся к брату, Лаэрт пробирался большими шажками и скользил среди людьми так легко, словно его не замечали.
        Оставалось всего пятнадцать шагов. Раз заметил, как крепко, по-свойски брат держит руку на древке секиры, такой неуместной здесь. За десять шагов он увидел, как свирепо тот морщит лицо, так, что в уголках глазах, на лбу, на переносице залегли морщины. Когда между ними оставалось пять шагов, Лаэрт взмахнул секирой.
        Семь - число удачи, но в удачу в этой жизни не стоило верить. Каждый получал ровно в той мере, сколько он отдал взамен.
        - Раз! - опустив секиру, Лаэрт ухватил его за плечо и потянул в сторону коридора.
        Обращение «Раз», а не «Кираз» обещало так многое - понимание, надежду, шанс, но это было лживое обещание. Он сжал руки и повёл наверх, перебирая нити, точно струны. Плечевые кости стоящего напротив неестественно выдвинулись вперёд.
        - Раз, - просипел тот, выронив секиру.
        Но для Лаэрта Раз так и остался Киразом - смешным рыжим мальчишкой, которого нужно защищать и оберегать.
        Подлетев ближе, он ударил Ризара кулаком по челюсти. Тот осел, но поднялся, сплюнув кровь на пол.
        Краем глаза парень увидел бегущего Найдера.
        - За что, Раз, я же просил прощения, остановись! - так проникновенно и искренне взмолился.
        Перемена лиц не давала Ризару достаточно сил, но он рассчитал верно - только Лаэрта не тронут. Или… Серые упрямые глаза, растрёпанные волосы, бледная кожа, горделивая осанка - всё было в точности таким, каким и должно быть. Только проклятых чернильных пятен на руках не было.
        Это не Лаэрт. Не Лаэрт.
        - Это я! - тон стал жалобным, мужчина попытался протянуть к нему руки и тут же скривился от боли.
        Не Лаэрт, не Лаэрт! Он ведь так мечтал разнести его мозги на ошмётки, разложить по молекулам или запереть в больнице, в комнате с мягкими стенами, и вот же, вот, но даже касаться человека с обликом брата теперь было больно, а колючая мысль всё лезла: «А если это правда Лаэрт?»
        Что же.
        Восемь - семейное число, а семья - одна из главных вещей в жизни каждого человека. Пусть сумасшедшая, пусть с вечным переполохом. За семью не стоит бояться выйти на бой, даже когда противник ты сам.
        - Нет, - твёрдо ответил Раз и сжал руки.
        Ноги «Лаэрта» выгнулись неестественными дугами, и даже сквозь ткань было видно, что берцовые кости выпали из коленных чашечек. Падая, Ризар попытался дёрнуться в сторону, ближе к Разу, но он уже не мог шевелить ни руками, ни ногами.
        Парень подхватил его под подмышки и потащил в подземелье. Тот пытался извиваться, норовил укусить, шипел от боли, но всё равно вертелся. На половине пути подоспел Найдер и помог с Ризаром.
        - Черт возьми, - выдохнул оша, и за двумя короткими словами так отчётливо виделись растерянность, перемешанная с яростью.
        Они оставили Ризара в первом же кабинете, и Найдер сразу потянул Раза в коридор.
        - Всё в порядке, - друг то ли спрашивал, то ли утверждал.
        Он тяжело опустил руки на плечи Раза, и на миг тому показалось, что он стоит перед отцом или старшим братом, который хочет дать совет, а может, сказать мудрость.
        - Тебе надо идти, а я разберусь с Ризаром. Найди слова, Раз. Найди и поставь весь город на колени.
        Но тот совсем не чувствовал в себе уверенности. Мир перестал кутаться в золото и сделался прежним - твёрдые камни да и только. Без магии пришла боль, дрожали руки, дрожали колени, а плечи устало тянулись вниз.
        - Давай, Раз, - оша подтолкнул по коридору.
        - Найду, - пообещал и зашагал наверх.
        Рука снова опустилась в карман, пальцы нащупали игральный кубик. Он решил не доставать его, но прикосновение к гладким граням дало успокоение.
        Девять - число судьбы, надежды, самоотверженности. Девятка сильнее всех. На девять пора заканчивать.
        Из-за перевёрнутой мебели, разбитых стекол, лежащих тел зал показался меньше, он будто сжался до размеров маленькой комнатки, где каждый виделся как на ладони. Всё вокруг было в крови, и посреди этого хаоса стояли две группы. Дейтван и Марувер с видом перепуганных мышей вылезали из-за завалов мебели, похожих на баррикады, а Ньорд и Филов деловито подсчитывали потери - кроме них, осталось всего шестеро.
        Сначала Раз кинулся к Рене и Джо, стоящим в стороне. Обе девушки выглядели целыми, а главное - решительными.
        - Вы в порядке? - торопливо спросил Раз и, не сдержавшись, положил руки на плечи нортийки, привлекая к себе.
        - Кто много лежит, у того бок болит, - изрекла Джо, улыбаясь. - Всё хорошо, где Найдер, как ты?
        - Он внизу, с Ризаром. Помогите ему узнать про бомбы, а я… Я закончу здесь
        - Будь осторожен, - Рена одним лишь мизинчиком коснулась его ладони и первой кинулась вниз.
        Раз повернулся к оставшимся. Два министра, Филов и Ньорд, Анника, все остальные - воины, успевшие хорошо вооружиться за счёт погибших. Найти слова надо для каждого из них. Вероятность успеха была выше нуля, но уверенности это не слишком-то придало.
        Марувер со ссадиной на лице, сложив руки на животе, начал:
        - Я требую…
        Надо заканчивать. Надо заканчивать. Раз шагнул вперёд:
        - Я скажу, - он пытался держать лицо, хотя виски сдавила боль, а коленки по-прежнему предательски дрожали от усталости, и делать голос как можно холоднее.
        Лаэрт снова был здесь, сидел на стуле, уже не привязанный, но под дулом одного из людей Ньорда. Но щеке красовался ожог, а бровь была разбита, но надменный вид учёного остался неизменным.
        Раз вскинул руки со скрещенными пальцами - сталь медленно потекла, и мужчина отбросил револьвер. Он встал рядом с братом и так посмотрел на министров и королей, будто был хищником, готовым защищать свою добычу любой ценой.
        - Кираз, - сказал Лаэрт так тихо, что не смогли услышать другие.
        Раз не понял, что это - просьба, угроза, попытка поддержать?
        - Итак, даны, - голос звучал хлёстко, как удары плети, и с вызовом. - Всем вам нужен Лаэрт Адван, а драка не многое-то дала, - Раз сложил руки за спиной. - Уважаемые министры, - кончики губ чуть поднялись. - Вы не можете позволить ему работать над магией дальше. Уважаемые короли, - кончики губ снова чуть дёрнулись. - Вы, наоборот, хотите работы над магией.
        Двое подручных подняли оружие. Ньорд и Филов не дали приказа стрелять и не дали знака опустить его.
        Раз медленно покачал головой. Выражение лицо оставалось холодным, но всё внутри трепетало и могло вот-вот сойти со своего места. Казалось, он даже твёрдых половиц уже не чувствует. Но надо говорить, надо говорить и забрать своё.
        Выпрямившись и высоко подняв голову, Раз продолжал:
        - У нас есть два варианта. Первый - Лаэрт Адван достанется вам, - он указал на королей, и при этих словах брат дёрнулся, впервые показав, что у него есть нервы, и они могут сдавать. - Вы воспользуетесь разработками, сделаете своих людей магами, получите власть, деньги, влияние. Хотя слухи всё равно будут ползти по городу, и о магии рано или поздно узнают, - Раз многозначительно взглянул на министров. - Может, Лаэрт Адван достаться вам.
        Учёный так смотрел, будто не просто вопрошал - орал, что брат творит? «Спасаю тебя», - хотелось ответить, но для этих слов было слишком рано. Надо сплести паутину так, чтобы до Лаэрта не смогли добраться ни короли, ни министры - но ни одна из сторон не отказалась бы от игры добровольно. Ставка была сделана на третью, которая вот-вот должна прийти - придёт ли?
        - Вы сможете использовать разработки хоть на благо Киона, хоть для войны с Нортом, или же уничтожить их и его самого, чтобы ничего не поколебало вашу власть.
        И министры, и короли были напряжены, они то переглядывались друг с другом, то смотрели на Раза. Слушали, не перебивая, но он был уверен, это не из-за силы его слов - они ждут развязки, чтобы верно оценить каждое предложение, а затем перевернуть в угоду себе.
        Раз пошевелил кончиками пальцев, осторожно касаясь магических нитей. Они ответили приятным теплом, но тело уже протестовало против магии, слишком усталое и опустошённое.
        Раз почти перешёл на крик:
        - Вы знаете, что я хотел продать Лаэрта Адвана, и я это сделаю, - брат так сжал челюсти, что заходили желваки. Раз шагнул к министрам и королям. - Четырнадцатая статья Основного закона гласит, что каждый обладает полной свободой воли и может распоряжаться своей жизнью по своему усмотрению. И я знаю, что Лаэрт Адван хочет провести аукцион на себя. Почему должно быть по-моему?
        Выставив указательные и средние пальцы на обеих руках, Раз повёл их друг к другу, двигаясь точно по золотой нити. Ладони оказались рядом, и он резко опустил их. Послышалось несколько вскриков, глухих ударов, шлепков - титан и сталь поплыли, будто превратившись в жидкость, и оставшиеся побросали револьверы, пистолеты и ружья, почувствовав обжигающее прикосновение металла.
        Раз пошатнулся от напряжения. Спина и ладони покрылись испариной, но как можно громче и яростнее он выкрикнул:
        - А как ещё, если не по-моему?
        Шагнув назад, Раз положил руку на плечо Лаэрта. Он должен понять. Пусть скажет. Всего несколько проклятых слов - надо довериться друг другу.
        Четырнадцатая статья была придумана не просто так - ею прикрывали рабство. Может, в Кионе не носили цепей и поводков, но все знали, что в городе немало тех, кого похитили с севера или юга. Их заставляли объявить аукцион для «работодателей», на котором любой мог предложить свою цену и получить работника в услужение, подписав с ним практически рабский контракт. Да, они вздумали продать учёного как свиную тушу, а может, как шлюху - и если верный «покупатель» не придёт, так и будет.
        - Я, Лаэрт Адван, объявляю аукцион за своё имя.
        Раз не сдержал громкого вздоха. Поверил.
        - Начальная цена - один миллион линиров, шаг - сто тысяч, блиц-цена - пятьдесят миллионов.
        И министры, и короли походили на змей, заворожённых звуками дудочника. Они молчали, но Раз был уверен, что это просто заминка - они вот-вот взорвутся криками. Нужна ещё пара аккордов
        Он высоко поднял руки - несколько человек отшатнулись назад - и объявил:
        - Да начнём же, уважаемые даны, - подойдя к самому краю подмостков, Раз немного согнулся, чтобы оказаться ближе к королям и министрам, и тихо повторил: - Да начнём же. И если я не услышу первую цену, я буду каждого поочерёдно разрывать на молекулы, пока не получу своё.
        - Почему мы должны это делать? - голос Макила Дейтвана прозвучал без должной уверенности. Марувер рядом с ним сидел, словно его мешком по голове ударили, и даже не поднимал взгляда.
        - Заткнись, Дейтван, - бросил Филов без всякого акцента и коверканья слов, жёстко и решительно, с видом опытного дельца. - Ты всё понимаешь. Я заберу Адвана, а если вы будете против, я опубликую документы, какие «внешние дела» ты проворачиваешь.
        Марувер что-то зашептал Дейтвану на ухо. Тот с неожиданной силой в голосе заговорил:
        - Мы готовы принять участие в аукционе, но мы требуем публичности, что является обязательным условием согласно третьей части четырнадцатой статьи!
        Раз молчал. Казалось, короли и министры уже готовы - они вот-вот вступят в битву друг против друга.
        - Вы спятили? - воскликнул Ньорд. - Какие к черту статьи и законы, речь идёт о магии! Ваша публичность приведёт к тому, что о ней все узнают, и город вспыхнет.
        - Её распространение вообще нельзя допустить! - прошипел Марувер. - Если она окажется у одного из вас, это будет началом конца!
        Сирейн скрестил руки на груди:
        - Как ты заговорил, Ренан. Когда министр торговли устанавливает размер взятки, это тоже начало конца, но почему-то это произошло.
        Жирные щеки Марувера покраснели. Он покосился на Макила, но тот даже не обратил внимание на едкие слова Ньорда. Проклятый город с проклятыми людьми и проклятыми законами. Они все всё знали и позволяли этому происходить.
        - Публичности? Вы точно этого ждёте? - Раз говорил уже медленнее и тише, с трудом держа руки поднятыми. - Я не хочу, чтобы вы сейчас делили город - я пришёл забрать свои деньги. Если вы не хотите быть покупателями, попробуйте, заберите учёного сами. Кстати, Ризар мёртв, а где спрятаны бомбы, знаю только я.
        Раз сжал кулаки, и галстук на шее Дейтван шевельнулся.
        - Один миллион сто тысяч! - воскликнул тот.
        Раз со вздохом облегчения опустил руки. Сирейн склонил голову и посмотрел на министра долгим, пронзительным взглядом:
        - Не надо. Вы все себя подставили. Не давайте нам повода разгласить ваши маленькие тайны.
        - Нет, Ньорд, - голос Макила звучал всё твёрже. - Угрожай сколько хочешь, нам тоже есть что сказать против. Я устал от этого шоу, - он резко встал.
        - Сколько лет мальчику, которого ты трахаешь? Ему хоть есть пятнадцать?
        И также резко Дейтван сел.
        Кончики пальцев отозвались покалыванием - магия чувствовала злость, она радовалась ей. Раз опустил руку в карман, сжимая кость и нащупывая грань с тройкой. Его это не касается - он знал, что Кион давно уже проклят и забыт всеми богами. Надо просто закончить дело и уехать.
        - Один миллион сто тысяч - раз, один миллион сто тысяч - два… - начал он как можно медленнее, чтобы больше раззадорить министров и королей, чтобы дать время прийти ещё одному покупателю.
        - Один миллион четыреста тысяч, - чётко выговорил Ньорд.
        Дейтван и Марувер переглядывались. По крепко сжатым рукам, по бегающим взглядам было видно, что они чувствуют себя загнанными в угол - так и так их власть под угрозой. Если магия окажется в руках Ньорда или Филова, они сами превратятся в марионеток, а риск не станет меньше. Если магия перейдёт к министрам, то их грязные секреты всплывут, и город не простит.
        - Миллион пятьсот, - выдавил Ренан.
        - Вам не нужна война с нами, - угрожающе начал Дейтван. - Нам достаточно подписать законопроект, который закроет все ваши казино и бордели, все пути въезда для ваших товаров.
        - В этом есть и ваша доля, - Филов сжал перед собой кончики пальцев, будто сам был магом и хотел пустить силу в ход. - Я тоже знаю кое-что. Не продолжай, Макил.
        Пальцы кололо всё сильнее, и уже казалось, к ним подбирается настоящий огонь. Снести головы всем этим ублюдкам и готово. Да, таков был самый простой вариант, самый быстрый, но он не решал проблемы.
        Вдруг дверь распахнулась. Сбоку полезли кионцы, но их оттолкнули и сразу закрыли вход. Кирийский черт, тяжело опираясь на трость, прошёл до центра зала под пристальными взглядами и громким, хорошо поставленным голосом произнёс:
        - Два миллиона линиров за Лаэрта Адвана.
        За ним следовало пятеро мужчин. Руки были пусты, но взгляды, позы выдавали, что они готовы в любую секунду схватиться за оружие, что опыт не подведёт их - они успеют.
        - А ты есть кто? - Филов вернул свой акцент, голос прозвучал гнусаво.
        Раз не двигался, Лаэрт тоже замер. Они вздумали играть с реальной и тайной властью Киона, с властями другого государства - а достаточно ли сил у них было для этого?
        Мужчина повернулся к Эндо и уже тише, с достоинством произнёс:
        - Меня зовут Рейн Л-Арджан, и я глава Кирийского Народного собрания.
        - Во имя Лаара, - зашептал Марувер.
        Лаэрт посмотрел на Раза, и тот был уверен, что он, наконец, всё понял.
        Да, ни министры, ни короли не оставили бы учёного - его работа была слишком важна. Она правда стала «революционной» и могла перевернуть жизнь одним щелчком. Нужна была третья сторона, которая окажется сильнее и тех и других. И много аргументов, а ещё больше наглости и самоуверенности, чтобы договориться с ней.
        В островном государстве не было настоящего мира. Западный остров уже который год вёл кровавую борьбу за независимость. Глава нуждался в оружии, и магия могла стать им. Однако проклятый кириец не был готов слепо вступить в сражение за Лаэрта Адвана и столкнуться с Кионом, да и опасность изобретения он понимал. Итогом долгого разговора стал простой уговор: несколько образцов, но бесплатно, испорченные отношения с Кионом, но не война, и много лжи.
        - Как гласит ваш Основной закон, - также уверенно продолжал Рейн. - Каждый человек, компания или государство имеет право участвовать в аукционе. Кирия претендует на Лаэрта Адвана и называет цену в два миллиона линиров.
        - Вы не можете, - выдавил Дейтван. - Если вы будете участвовать, Кион разорвёт все наши договорённости и объявит Кирии войну.
        Он напомнил опытного хищника, который хорошо знал эту игру. Сирейн и Эндо пока молчали, но по тому, как они переглядывались, Раз был уверен, они уже понимают, что делать дальше.
        - Нет, это мы разорвём договоренности, а о нашей неудавшейся покупке узнают все - и примут ли это другие арлийские города? Если же аукцион удастся… Как вы думаете, дан Дейтван, Норт воспользуется тем, что ваша армия покинула Кион? А Олес? Или может быть Дрион, Квиан? Какой из городов нападёт первым? Так подумайте, нужна ли вам война с Кирией.
        - Вы будете угрожать нам? - Дейтван взревел - это больше напоминало агонию умирающего зверя.
        - Просто факты, уважаемые даны. Так или иначе, я имею право сделать ставку - моя цена прозвучала.
        Раз заметил, что Найдер стоит у лестницы. Оша кивнул и поднял указательный палец. Пора двигаться дальше. Он справился с Ризаром, оставался последний штрих. За спиной Найдера появилась Рена и тоже кивнула.
        - Два миллиона пятьсот тысяч, - озвучил Филов.
        Раз знал, что угрозы со стороны другого государства их не напугают - для контрабандистов даже война могла стать прибыльным временем. Надежда была лишь на то, что воспитанные Цаем останутся верны себе и поступят так, как поступают всегда.
        - Три миллиона, - отчеканил Рейн.
        - Три миллиона сто тысяч, - голос Марувера опять перешёл на писк.
        Ставки звучали одна за другой, и меньше, чем за минуту, цена поднялась до тридцати миллионов. Рейн начал:
        - Пятьдесят…
        Сирейн поднял руку, и подручные Ньорда и Филова, схватившись за оставшиеся ножи и кинжалы, бросились на людей Л-Арджана, а затем зал озарила вспышка.
        Раз сплёл руки, заставляя камни трещать и сыпаться, и казалось, Дом начал сходить с опор. Яркие, слепящий свет застилал всё вокруг, из-за него приходилось жмуриться и прятать лицо, и мир сузился до звуков - удары, крики, сопение и скрежет камней.
        Увидев, как Найдер тащит Ризара по полу, Раз снова вскинул руки. Связки внутри будто лопались и разрывались, но он всё равно тянул ладони вверх, и стекло с оглушающим звоном ломалось, летело вниз острым дождём, а каменный пол рушился. Крики всё нарастали, превращаясь в единый хор - хор разгорячённых, испуганных голосов.
        Раз пробирался на ощупь, чувствуя, как стеклянная крошка впивается в ладони, как руки то и дело нащупывают не пол - дыру, и отползал в другую сторону, пробираясь туда, где должен был находиться выход - а там ли?
        Свет начал слабеть, и предметы вновь обретали контуры. Раз увидел дверь всего в двух метрах - она уже была открыта, и с площади слышались крики и верещание. Он обернулся, оглядывая зал - стул, к которому был привязан Лаэрт, пустовал, не было и Найдера с Джо, но Рена так и стояла среди камней и стекла, на маленьком пяточке, из последних сил, самыми мизинцами стараясь удержать вспышку. Вокруг ползали короли и их подручные, министры, порезанные, припорошенные пылью, тыкались во все стороны, как слепые котята, и на ощупь брели к двери.
        Раз рванулся к Рене, перепрыгивая с одного островка на другой, но камни уже не поддавались ему - они истончались и сыпались, открывая комнаты и коридоры подземелий. Он схватил Рену за руку и, крепко прижав к себе, кинулся к выходу. Они вместе выскочили, даже скорее выпрыгнули и упали на лестницу, затем побежали по площади, по улицам и переулкам, под крики, возгласы и сотни взглядов.
        С тяжёлым дыханием Раз остановился между двух тёмных, нависающих, как гиганты, домов. Найдер, скривившись, тёр больную ногу. Джо беспокойно переминалась и то и дело смотрела в сторону, откуда они прибежали. Даже проклятый Лаэрт, наконец, показал эмоции, смотря таким растерянным, перепуганным взглядом.
        И всё же они были вместе, они сбежали. И где-то там, под камнями, остался другой «Лаэрт», и больше брата не будут искать. И пусть и министры, и короли начнут разыскивать их, это уже не важно.
        Громко выдохнув, Раз одну руку положил на плечо Найдера, другую - на плечо Лаэрта.
        - Всё.
        Рена была бледна, она прижимала к груди дрожащие, перемотанные руки, но голос звучал сильно:
        - Город не простит.
        - Да и к чёрту его! - Найдер выпрямился.
        - К чёрту, - отозвалась Рена, на лице появилась сумасшедшая улыбка.
        - Кираз, у меня к тебе есть несколько вопросов, - Лаэрт тоже заулыбался, ещё более дикой улыбкой.
        - Да иди ты со своими вопросами! - воскликнул Раз и, не сдержавшись, крепко обнял брата.
        - Ааа, - протянул Найдер и хлопнул их по спинам.
        - Да, ааа! - засмеялась Джо и напрыгнула сверху, обнимая всех.
        Раз почувствовал, как Рена осторожно подошла сзади, и они секунду простояли такой кучей, а затем также быстро разошлись.
        - Всё, пора уходить, - Найдер махнул рукой и, тяжело припадая на больную ногу, двинулся по переулку - трость уверенно застучала по мостовой.
        - Дело кончено, - Раз устало провёл ладонью по лицу.
        - Не так мы хотели его закончить, - Рена покачала головой, снова став серьёзной.
        Найдер остановился и поднял руки.
        - Не так?
        Оша медленно повернулся, на лице опять появилась та проклятая ухмылка. Он расстегнул рубашку. К телу были привязаны пачки линиров.
        Они получили свои миллионы.
        36. Найти что-то новое
        На проспекте Свободы было шумно и суетно. Заканчивался рабочий день, и сотни служащих, банкиров, учёных одновременно вышли из разных дверей. Никто не говорил про работу, про домашние дела - только про День прогресса. Новость не утихала и будоражила уже которые сутки. Кто-то поверил, что произошёл несчастный случай, вызванный неудачным экспериментом, кто-то открыто обвинил министров, а третьи проглотили слова про то, что это было нападение, спланированное цаевскими.
        Раз и Найдер медленно шли под сенью деревьев, переплетающих серебряные кроны на манер арки. Фигура в чёрном пальто, нагнав их, молча встала рядом. Раз достал из сумки металлический контейнер и протянул Рейну Л-Арджану. Тот щёлкнул замком, пересчитал количество образцов и убрал к себе.
        - Когда вы уезжаете? - без капли дружелюбия спросил Найдер.
        - Через три часа. Ваши министры позаботились о том, чтобы корабль вышел раньше расписания.
        Раз потянулся в карман, но пачка сигарет оказалась пуста. Рейн протянул ему свою: с нарисованным парусником, из Кимчии - такие курил отец. Раз осторожно вытянул сигарету - так просто брать что-то у главы другого государства, им, парням из Цая?
        Но это было так. С Рейном они заключили уговор - образцы Лаэрта в обмен на то, что тот бросит вызов всему Киону. Однако теперь у министров не было повода объявлять войну Кирии - ни одна из сторон не получила своего, а правда осталась внутри стен Дома.
        - Почему? - спросил Раз. Он не задавал этот вопрос раньше, но тот всегда просился наружу. - Мы же просто преступники из Цая, почему вы стали слушать нас?
        Рейн тоже достал из пачки сигарету и затянулся с явным наслаждением. Он держался с прежним достоинством, но в этом момент почувствовалось в нём что-то более знакомое, то, что было у них самих и у всех цаевских.
        - Почему? - переспросил Рейн. - Жизнь может сложиться по-разному. Сегодня ты крыса, которая прячется в канаве, завтра - король, а послезавтра - уже революционер. Чтобы добиться своего, надо уметь слушать всех и не бояться прикоснуться к любой из сторон. Я был на вашем месте, я должен был дать шанс сказать.
        - Отлично, - процедил Найдер. - А теперь нам пора.
        Он первым свернул на боковую дорожку аллеи, мигом затерявшись в толпе.
        - Спасибо, - сказал Раз Рейну.
        - Поговори с братом. Я знаю, как это важно.
        Рейн сдержанно кивнул и направился в другую сторону. Раз несколько секунд смотрел ему вслед, гадая, как кирийский черт узнал правду, а затем зашагал за Найдером.
        - Это последняя, - проворчала Тирьянка, ставя на стол бутылку с домашним вином. - Убирайтесь уже, а? Все мои запасы съели!
        Женщина с грозным видом покачала указательным пальцем и вышла с кухни. Раз знал, что она это не всерьёз, хотя они действительно задержались у оша дольше, чем планировали.
        В городе стало неспокойно, корабли и поезда обыскивали, а улицы патрулировало большее количество гвардейцев. Они затаились, чтобы переждать и отдохнуть, дать бесконечным синякам, ссадинам и порезам зажить. И как бы ни хотелось продлить такую жизнь: когда все вместе, на тесной кухне, с огромными кружками чая, а может, даже вином, так не могло продолжаться вечно.
        - Да скоро, скоро! - откликнулся Найдер, открывая бутылку и разливая вино по глиняным чайным чашкам.
        - Скоро, - эхом отозвалась Рена и сделала крошечный глоток.
        Пальцы у неё уже зажили, хотя всё равно двигала она ими медленнее и аккуратнее, чем раньше. Несмотря на поднявшуюся за окном метель, на привычку носить чёрное, сегодня нортийка была в светлом платье, и взгляд как-то сам собой возвращался к ней снова и снова.
        - Если выберемся, - добавила Рена, без страха, просто как факт.
        - Ну и ладно, я уже устала сидеть здесь, - Джо скривилась. - Может, не всё так плохо? Мы же всегда находили выход.
        - Да, всего-то постоянные гвардейские патрули, увеличившееся количество полиции и ещё несколько бандитов, которые не прочь отрезать нам головы.
        Найдер откинулся на спинку стула, заложил руки за голову и с широкой ухмылкой продолжил:
        - Нас хотят убить все, кто имеет хоть каплю власти в этом городе. Всегда мечтал об этом.
        - Нельзя оставаться в Кионе, - Рена покачала головой. - Вы же не умеете быть незаметными! Никакие миллионы не помогут защититься от такого количества врагов, - она выдохнула и с чувством произнесла: - Чертовы бедовые мальчишки!
        Раз и Найдер переглянулись. Они ещё не обсуждали, что делать дальше, но этот вопрос давно висел в воздухе. Думать о будущем сейчас было также страшно, как ещё недавно смотреть в прошлое.
        Раз хотел остаться, чтобы найти в городе своё место, построить в Кионе что-то новое взамен разбитого прошлого. Может, дать волю тому мальчишке, который мечтал стать учёным, а может, оставить холодного парня, ставшего в Цае своим. И также сильно он хотел уехать. Узнать мир, настоящего себя и выбирать не из того, что было в прошлом, а только из нового. Да, второе решение казалось более правильным, ведь за ними и правда охотилась добрая половина Киона, но даже оно подразумевало вопросы - уехать с кем?
        - Да, ты права, - Найдер скривился и сделал большой глоток вина.
        - Надо же, всего три года прошло, чтобы ты это признал, - Рена закатила глаза, но было видно, что она довольна.
        Раз отклонился на угол стола и подставил руку под голову. Наверное, таких вечеров у них осталось немного. Жаль. Несмотря на все препирания, эти люди оказались так дороги.
        - Просто пока вас не было, из него всю дурь выбили, - громким шепотом сказал Раз, с улыбкой косясь на оша.
        - А из тебя, видимо, нет, закончить? - Найдер подался вперёд, будто и правда был готов действовать.
        - Опять? - вскричала Джо, ударяя ладонями по столу. - Эй вы, черти, мы недавно вырвались из такого дерьма, а вы снова спорить будете? Ну-ка быстро налили себе ещё вина и сказали что-нибудь хорошее!
        Найдер и Раз послушались, а Рена вместо этого потянулась к кофейнику, затем нортийка спросила:
        - Так что вы собираетесь делать?
        - Присоединюсь к племени и пройду с ними всю Арлию, а там посмотрим, - Найдер улыбнулся.
        - Ты серьёзно? - Раз не мог поверить сказанному. Он, скорее, мог представить, что оша найдёт способ остаться в Кионе и зажить открыто, чем будет слоняться среди полей и ночевать под открытым небом.
        - Да нет конечно! - оша засмеялся. - Ты слышал об Алеонте, городе беглецов? Есть у меня одна идея… - Найдер хитро прищурился. - Но рано или поздно я вернусь в Кион, я вернусь, - он сказал это быстро, с напором, как клятву - то ли самому себе, а может, даже городу.
        Джо согласно кивнула:
        - Я тоже поеду в Алеонте. Говорят, там много школ и университетов. Но племя каждое лето проходит в окрестностях города, так что посмотрим.
        - Это правильно. Я тоже уже купила билет на корабль.
        - Куда? - спросил Раз.
        Девушка пожала плечами:
        - До Нангри, это самый дальний маршрут. Хотя до другого материка я вряд ли поплыву - сойду в любом порту, где захочу.
        Раз медленно кивнул. Уезжала Рена, уезжал Найдер, уезжала Джо. Несмотря на то, что против них ополчилась половина Киона, это не казалось побегом - скорее, они взяли всё, что хотели, и отправлялись, задумав новое дело. Раз покрутил вино по стенкам чашки. Ему тоже пора решать.
        - Ну и что это получается? - Джо скривилась. - Мы спасали друг друга, чтобы снова быть вместе, одним племенем, а теперь разъезжаемся?
        - Мы спасали друг друга, чтобы иметь возможность жить так, как хотим. Да, это мы закрутили водоворот, чтобы потом упасть в самый центр, но мы ведь выбрались, а вместе с этим научились плавать.
        И Раз, и Джо, и Рена дружно посмотрели на Найдера, удивлённые его словами. От оша было непривычно такое слышать, но слова звучали правильно. Оказалось, им всем нужно упасть, чтобы суметь увидеть верный берег.
        - Это что-то в духе Феба? - Джо с грустью улыбнулась.
        - Нет, - на лице Найдера опять появилась ухмылка. - Он бы сказал так: с друзьями, как с деньгами - на мелочь лучше не размениваться.
        - Нет-нет! - нетерпеливо воскликнула Джо. - Здесь больше подходит: с кем поведёшься - от того и наберёшься.
        Смеясь, Рена подлила себе ещё кофе и предложила:
        - Нет же, это ошавские поговорки. Феб бы сказал: свобода - возможность уйти, но решение остаться.
        Раз пальцем вывел на столе восьмёрку и выдал:
        - Дружба - это не долгое общение, дружба - это впустить в жизнь человека и оставить в душе навсегда.
        - Нет, даже для Феба слишком приторно, - ответил Найдер.
        Улыбаясь, Рена и Джо согласно кивнули. Ну и ладно. Сказать хотелось именно так.
        Вытянув руку, Раз замер перед деревянной дверью, ведущей в подвал. Лестница была другой, как и стены, и сам подвал - и всё равно он не смог так легко сделать шаг, будто снова оказался в родном доме.
        Он трижды постучал и вошёл. Лаэрт сидел спиной, но быстро повернулся, услышав шум. У оша не хватало комнат, и ему в распоряжении отдали подвал, где учёный жил и продолжал свои эксперименты, на которые Тирьянка не переставала говорить: «Во имя Великого Отца, невозможно!»
        Братья с минуту молча смотрели друг на друга, пока Раз не спросил:
        - Ты так и не выходил из дома?
        - Сам знаешь, что надо переждать.
        - Но ты не хочешь уезжать?
        Лаэрт покачал головой. Раз никак не мог понять, на что тот надеется или что задумывает - жизнь в Кионе для «погибшего» учёного уже не могла быть возможной. И всё равно он снова и снова отказывался уезжать и говорил, нужно просто подождать - хотя что изменится через неделю, месяц, год?
        - А вы решили уехать?
        С полной уверенностью Раз ответил:
        - Да.
        Необходимость уехать становилась очевидной, но вопрос куда для него оставался нерешённым.
        Раз сделал несколько шагов и замер на середине, не зная, сесть ли на кровать, застеленную так, что на покрывале не было ни единой складки, или продолжить стоять - кроме стула, на котором сидел Лаэрт, больше мест не было.
        - Так куда ты поедешь?
        - Не знаю, - парень пожал плечами.
        - Не хочешь говорить?
        - Правда не знаю. А ты точно остаёшься?
        Вопрос звучал глупо, но мысли никак не вязались в нормальные слова. Он пришёл к брату без цели - просто поговорить, неважно о чём. Знал, что так надо сделать, давно пора было.
        - Это мой город, - уверенно ответил Лаэрт. - Я должен стараться ради него, и я придумаю, как продолжить работу.
        - Тебе же не примут назад! Ни министры, ни гильдия не простят. И другие, им всё равно нужны твои разработки. Уезжай отсюда.
        - Не могу, Кираз, - голос Лаэрта даже не подразумевал возражений. - Это вопрос, который даже не стоит обсуждать.
        Повисло тяжёлое неловкое молчание, пока Лаэрт не нарушил его:
        - Ну а ты? Ты же о другом мечтал! Останься, вдвоём мы сможем изменить Кион. Помнишь, ты ведь хотел быть учёным, сделать что-то для города…
        - Это было слишком давно. Уже нет того, кому эти мечты принадлежали, а я не знаю чего хочу, поэтому буду искать.
        Лаэрт поднялся.
        - Надеюсь, мы ещё увидимся, - на лице появилась смущённая улыбка, и он добавил. - Брат.
        Раз медлил с ответом. Он так хотел отпустить прошлое - не просто отпустить, а растоптать и забыть, но, наверное, это было очередной неправильной мыслью, ещё одной попыткой спрятаться. Теперь хотелось перестать прятаться и научиться принимать.
        - Не знаю. Но я точно напишу. Брат.
        Раз сидел на крыльце дома и курил. Позади хлопнула дверь, Найдер опустился рядом и вытянул ноги.
        - Собрался? - спросил оша.
        - Да, а ты? Когда вы отправитесь
        - Сегодня вечером. Я не хотел уезжать раньше вас.
        Не верилось, что вот уже, вот совсем чуть-чуть. Волнения в городе стихли, контроль был ослаблен, а деньги доделали своё дело, и они нашли лазейку из города. Помолчав, Раз сказал:
        - Мне кажется, никто из нас уже не вернётся в Кион. Это бессмысленно, нам всем нужно другое.
        - Я вернусь, - упрямо ответил Найдер. - Но знаешь, если что, то и черт с ним. Возьму на память камень из «Вольного ветра» и заложу его в основание таверны в любом другом городе.
        - Ты серьёзно? Повезёшь с собой камень?
        Найдер уставился на Раза:
        - Ты совсем олух, какие камни, может, мне и пыль возить? Я же пошутил.
        Они одновременно рассмеялись, затем Раз проворчал:
        - Уезжай уже скорее. Бесишь ты меня.
        - И ты, черт, меня бесишь. Но если что, третий билет я для тебя найду.
        - Спасибо, Най. Где бы ни стояла твоя новая таверна, я буду первым гостем, ясно?
        Найдер хлопнул Раза по плечу и уверенно произнёс, вставая:
        - Это даже не обсуждается.
        Раз запрыгнул на перевёрнутый деревянный ящик и с удовольствием вдохнул прохладный морской воздух. Ветер так крепко бил волны о причал, что брызги мочили одежду, а соль оседала на губах.
        Вытянув шею, Раз постарался разглядеть среди толпы знакомую фигуру. Часть пассажиров уже поднялась на корабль и с высоты смотрела на провожатых. Юркие носильщики сновали по трапу туда-сюда, затаскивая один чемодан за другим. Матросы уже заняли свои места, хотя кое-кто из них до сих пор стоял на берегу, прощаясь с женами и детьми.
        Послышался первый корабельный гудок, и чайки, возмущённо крича, разлетелись по сторонам.
        Наконец, Раз увидел знакомую и, спрыгнув с ящика, помчался сквозь толпу.
        - Девушка! - позвал он.
        Обернувшись, Рена удивлённо уставилась на него.
        - Разрешите вам помочь? - он протянул руку к её чемодану. - Вы отправляетесь в путешествие? Я тоже, но ещё не выбрал маршрут. Этот корабль плывёт на юг, верно? Как вы думаете, может быть, мне тоже отправиться в путь?
        Раз поднял лицо к небу и с удовольствием посмотрел на мечущихся чаек.
        - А вы, разве, мечтаете о путешествиях? - медленно спросила Рена.
        Достав из кармана игральную кость, Раз быстро покрутил её, поочерёдно посмотрев на единицу, двойку, тройку, четвёрку и снова вернулся к тройке, затем кинул кубик в воду. Он сделал шаг вверх по трапу, ближе к девушке.
        - Не знаю, но я точно хочу найти что-то новое.
        Он с улыбкой смотрел на золото волос Рены, на тонкие черты лица, в её голубые глаза. Что-то найти, а что-то вернуть - так будет правильнее сказать.
        Девушка пожала плечами:
        - Что же, вам решать. Думаю, вы не из тех, кто просит совета у других.
        - Верно, но мне кажется, мы могли бы подружиться. Как вас зовут, дана?
        - Рена. А вас?
        В голове пронеслось привычное: «Один, два, три, четыре, пять». На этом счёт был закончен. Чтобы получить новую жизнь, нужно не бояться умереть для старой. Это ведь уже случалось. Сначала исчез наивный рыжий мальчишка Кираз, а вместо него появился какой-то ублюдок. Затем погиб холодный жестокий Раз, но вместо него?..
        - Меня зовут Кир, - улыбнулся он, протягивая девушке руку.
        От автора
        Книга закончена, и я бы хотела выразить благодарность всем, кто помог сложить кирпичики в верной последовательности и создать историю. Этот путь длился всего четыре месяца, но был тернист.
        Однако самое моё большое «спасибо» для вас, дорогие читатели. Если бы не обратная связь, продолжение не было бы выложено, а концовка переписана. Надеюсь, герои нашли у вас отклик, а происходящее держало в напряжении до самого конца. Буду рада вашим отзывам, а также, если вы нажмёте «сердечко» или расскажете о книге.
        1. История получила логическое завершение, вторая часть не планируется, однако место действия следующей книги - Алеонте, город беглецов. Там вы сможете встретить двоих героев «Дыма», но не тех, кто собирался уезжать туда:)
        2. Историю Рейна Л-Арджана и кирийской революции можно прочесть здесь ( 3. Также пользуясь случаем, приглашаю вас в свою творческую группу (