Сохранить .
Не беси меня! Ольга Николаева
        Владислав Хмелевский - мажор, который испортил мне жизнь еще в универе. Тогда я молча страдала и ждала, когда же закончатся несчастные пять лет учебы. Избавилась. Отболела. Отошла. Моя жизнь наладилась.
        А теперь он снова перешел мне дорогу, там, где его никто и никогда не ждал. Но в этот раз я терпеть не буду. Поэтому я объявляю войну.
        Не беси меня!
        Ольга Николаева
        ПРОЛОГ
        - Ненавижу! - Горячим плевком сорвалось с языка, с шипением разнеслось по пространству. Кричать нельзя, а хочется. Приходится шепотом ругаться.
        - Не-на-ви-жу! - Цокотом, в ритм каблукам, стучащим по офисной плитке. В мыслях, конечно же, в мыслях.
        - Ненавижу… - змеиным шипением, чтобы заглушить сдавленные смешки окружающих, что доносятся вслед. Кажется, мне, конечно же, все это только кажется…
        - Ненавижу, ненавижу… - я ненавижу эти презрительные взгляды, которые меня провожают. Я ненавижу ненавидеть, но ничего не могу с этим сделать сейчас.
        - Я ненавижу тебя, Владислав Хмелевский! Какого хрена ты вечно портишь мне жизнь? - крикнула, распахнув дверь его новенького кабинета. Даже не думая, чтобы стучать и спрашивать,
        - Надежда… Владимировна… Что случилось? - Вот. И опять испортил. Надо же, не успел занять место, которое должно моим быть, а уже совещание с утра собрал. Как последняя идиотка, опозорилась.
        - Ничего хорошего! - Помирать - так с музыкой. - Для тебя, Хмелевский…
        Прошипела последнюю фразу максимально зловеще и захлопнула дверь. С той же стороны, откуда и открывала. Развернулась и почесала назад. Нет, желание скандалить никуда не пропало. Но там - люди, их наши разборки с Хмелём не касаются. Потом разберемся. Никуда он от меня не денется. А от ненависти моей - и подавно.
        ЧАСТЬ 1. РАСТОПТАНА, НО НЕ СЛОМЛЕНА. 7 ЛЕТ НАЗАД
        ГЛАВА 1.
        - Надь, вот скажи, как у тебя это получается? Что пьешь? Седативное что-то? Или препараты посерьезнее? - Подруга Аня все никак не могла угомониться. Прямо подпрыгивала на ходу, то обгоняя меня и заглядывая в лицо, то притормаживая и дергая за рукав. Я поражалась, как это ей удается: коридор универа был похож на МКАД вечером в пятницу, трафик безумный и пробки нескончаемые, это студенты неслись в столовую, как стадо бизонов на водопой. А мы с Малининой буравили этот поток по встречной. Нам в столовую было не надо. Мы оттуда валили на крейсерской скорости. И вот Анька умудрялась идти спиной назад, вклиниваясь в поток молодых жеребцов и лошадушек, при этом ни разу не запнулась.
        - Ань. Я за тебя переживаю. Не мельтеши ты так. - Поймала ее за руку, оттянула к окну. - Сейчас перемена закончится, тогда и пойдем спокойно.
        - А как же… - Она подозрительно прищурилась… Ахнула, осознавая… - Ты что, решила прогулять эконометрику, что ли?
        - Да. А что такого? Подумаешь, всего разок и погуляем…
        - Он же в свою специальную тетрадочку записывает всех, кто пропускал занятия… - «Он» - это препод, которого ненавидели и боялись все студенты нашего факультета, начиная от третьего курса и далее. Мы были на четвертом, и наши мучения с эконометрикой только начинались.
        - У него есть еще одна тетрадочка, в которой отмечены студенты с самыми лучшими работами на семинарах и контрольных. Тем идет зачет автоматом. И мы с тобой в эту тетрадочку уже попали. Так что, успокойся, Малинина, и сходим хоть по пирожку на улице сожрем.
        - Ффффууу! Надя! В тебе заговорила провинция! - Жеманно сморщив носов и глупо выпучивая глаза, она передразнила нашего главного врага - Любезникову Жанну. От ее пылкой невыносимой глупости мы сейчас и бежали.
        - Ань, я, действительно, не есть хочу, а жрать. Слона бы умяла, не пережевывая…
        Собственно, причина моего голода и заключалась в Любезниковой. Это она, будто нечаянно, зацепила своей сумкой мой контейнер с едой. Я только его разогрела и приготовилась то ли позавтракать, то ли пообедать. Иначе - никак, не с моей работой, плавно переходящей в учебу. Только собранный со вчерашнего дня лоток, только хардкор… А эта фифа напомаженная оставила меня без еды. Еще и нос двумя пальчиками зажала. Будто запах разогретых сосисок и быстрорастворимой лапши - худшее, что она в своей жизни встречала.
        - Надо было козе этой драной двинуть, как следует! Чтобы больше чужой едой не разбрасывалась! - Анька, стоило коснуться этой темы, снова завелась.
        - Вот еще. Руки пачкать? Оно мне надо, Анют? - Желудок заурчал предательски, напоминая, что гордость - это хорошо, но материальное в нашей жизни пока что еще никуда не делось.
        - И вот как ты могла спустить это все, ничего ей в ответ не сделав? - Я еле удержала подругу, чтобы та не вцепилась в волосы главной красавице нашего курса. Да что там, Любезникова метила на «Мисс Университет», не меньше. Не все соглашались, конечно, что нарощенные сивые пакли - это билет на подиум, но Жанке было, как всегда, начхать, на чужое мнение.
        - А что я должна ей сделать? Мозги добавлять - так это, прости, из области магии. А я колдовских навыков не имею… - Развела руками, показывая, что и не против бы бедолаге помочь, да вот только не знаю, чем.
        - Нет. Я. Не. Понимаю, Надь! Она же тебя оскорбила принародно! Как можно на это промолчать, а? - Малинина - девушка добрая, но крайне заводная. Особенно там, где ей кажется, что проявилась хоть капелька несправедливости. А «провинция» - для нее как красная тряпка для быка. Мы же с ней, вообще-то, из одинаковой провинции и явились.
        - Считай, что у меня просто стойкий иммунитет на придурков.
        - Ну, как так, а? Расскажи, где взять-то его? Может, какую прививку сделать?
        Этот разговор был не первым и не последним, явно. Каждый раз, когда меня кто-нибудь цеплял, а я никак не реагировала, Малинина поражалась. И я уже просто прекратила объяснять, что имея в наличии старшего брата, который издевался над тобой все детство, других придурков просто перестаешь замечать. Просто эти придурки - посторонние, цепляют тебя случайно, и совсем не знают о настоящих больных местах. Поэтому задевают лишь по касательной. Им бы у братишки поучиться, вот он смог бы преподать настоящий мастер класс, как довести Игнатьеву Надю до настоящей белочки. Правда, и с ним я научилась бороться: игнор. Просто делаешь вид, что тебе параллельно на его слова. А еще лучше - соглашаешься. Толстая безмозглая корова? Да. И что? И ничего. Не интересно сразу. А если тебя обвиняют в провинциальности, так тут и притворяться не надо. Если правду в лицо говорят, смысл открещиваться?
        - Анют, ты все равно не поймешь долгий ход моей философской мысли. Реально. Просто считай, что я слишком флегматична и чересчур устала, чтобы тратить силы на каких-то Жанн…
        - О! Смотри! - Малинина где-то в детстве застряла. Во всяком случае, ее талант переключаться с темы на тему слишком напоминал мне трехлетнего племянника. Тот, абсолютно так же, как и Аня, умел задавать вопрос и забывать о нем, еще не дождавшись ответа. - Хмель-то, похоже, тоже решил прогулять!
        Анька завороженно уставилась на проходящую мимо компанию из местных заводил-лоботрясов. Ну, как лоботрясов… Хмелевский, например, при всем своем раздолбайстве, умудрялся почти по всем предметам получить автомат. А на экзаменах никогда ни на что не соглашался, ниже пятерки. Даже если всем казалось, что в этот раз его безнадежно завалят, и лучше бы молча принял твердую четверку, он мог часами разговаривать с преподом, но свое «отлично» получал. Впрочем, это единственное, за что я его уважала. И, никогда и никому не признаюсь, кроме себя: тихо завидовала. Потому, что он реально знал намного больше, чем я. Лучшая гимназия в городе с математическим уклоном, а еще - масса репетиторов и дополнительных курсов, аналитический склад ума, хорошо подвешенный язык - преимущества на старте, которых у меня никогда не было. Все, чем Влад Хмелевский пользовался и, порой, злоупотреблял с самого первого курса, мне доставалось только сейчас. И то не всегда: не хватало ни сил, ни времени, чтобы просиживать в библиотеке или интернете и находить сведения, которые уже давно и прочно сидели в голове у этого парня. А порой
мне казалось, что догонять его - труд напрасный и бессмысленный. В конце концов, надо уметь признавать, что рядом может быть кто-то, на порядок умнее и успешнее. Это очень трудно, когда в своей родной школе ты была звездой номер раз, гордостью, надеждой и оплотом всех учителей, привыкла быть самой-самой… А тут - хренакс! И оказалась смешанной с обычной серой массой. Таких гордостей и надежд у нас - минимум пол-курса. Остальные пятьдесят процентов: не надежда и не гордость, но школы такие окончили, что первые два года в универе просто скучали и не понимали, что они здесь делают.
        Я привыкла к тому, что среди однокурсников очень сложно выделиться, опираясь только на мозги, а больше ничем, необходимым для этого, не обладала. Ни внешности яркой, ни машины, ни свободной хаты, где можно устраивать вечеринки, в запасе не имела. Было сложно свыкнуться с ощущением, что все люди вокруг смотрят будто бы сквозь тебя… А потом, неожиданно, стало как-то параллельно на это. Другие проблемы имелись, более значительные.
        - Алло! Прием! Надя! Ты куда провалилась? Я с тобой, вообще-то, еще разговариваю… - Анька выдернула из грустных мыслей. Вот засада-то. Сначала Любезникова, потом Хмель на глаза попался… Они сегодня сговорились, что ли, навевать на меня мрачные настроения?
        - Знаешь, мне, наверное, надо поесть и идти спать в общагу. - Вот она, причина моей грусти: есть хочу и не выспалась. А все остальное - так, ерунда. Мелкие раздражители…
        - А ты, вообще, спала сегодня на смене? Или опять не вышло ни черта? - Веселье подруги резко сменилось на беспокойство. Вот же человек: вроде бы, и не настолько она мне близка, просто приехали из одного города, а потому и поселили нас вместе, а ведь искренне переживает, беспокоится… Только вот, мне от этого лишь одно неудобство душевное.
        - Нет. Вроде бы, четверг. Обычно спокойно в будние дни, а тут все будто сговорились - перли один за другим. - Когда-то подработка в магазинчике на АЗС казалась мне идеальным решением всех финансовых проблем. Заправка была тихая и спокойная, стояла на отшибе. Я умудрялась и денег заработать, и позаниматься в перерывах между клиентами, а иногда и поспать несколько часов. Благо, девчонки-операторы, отпускающие горючее, меня жалели и просто насильно выталкивали в подсобку, вызывали только, если кому-то что-то действительно нужно было купить.
        - Что-то у тебя все чаще такие дни случаются, Надь… - Мы уже подошли к небольшой заводской столовой, где кормили не хуже, чем у нас в универе, а ценник был на порядок ниже. Не знаю, кому пришло в голову наживаться на студентах, но у нас я могла купить только чай и булочку, а лучше - свое принести, а вот заводское заведение позволяло съесть целый комплексный обед и не разориться. - Тебе что взять? Как обычно?
        - Так я сама возьму.
        - Сиди. Вон, уже пошатываться начинаешь. Только, главное, не засни, пока я еду не принесу. Так что, твой любимый борщ и пюре с котлеткой?
        - Ага. Деньги возьми…
        - Ты мне в прошлый раз покупала, теперь моя очередь. - У Ани ситуация с финансами была получше моей, да и родственники в городе часто приглашали к себе с ночевкой, и периодически она пыталась меня подкармливать. Правда, безуспешно: я всегда контролировала, чтобы баланс между нашими «угощениями» никогда не превращался в долг перед подругой.
        - Вот бы прикольно было, правда, если бы Хмель тоже сюда зашел, вместе бы прогуляли пару? - Малинина, порой, меня просто сводила с ума и своей простотой, позволяющей выпаливать вслух мечты, не думая, как они выглядят, и своими «необычными» мечтами. Сейчас она с аппетитом уплетала макароны по-флотски, прихлебывала компот и оживленно вербализировала все, что в ее блондинистую голову залетает. Благо, что и вылетало у нее все с такой же космической скоростью. В сухом остатке оставалась вполне себе практичная и толковая девчонка. Просто с очень сильно играющим детством в заднице.
        - Во-первых, он даже в районе этом никогда в жизни не появится. Что ему делать среди заводов? - Борщ оказался горячим и наваристым, котлеты - почти похожими на мясо, мой организм, наконец, получил свою порцию еды, и теперь подумывал о том, чтобы вырубиться. Прямо здесь, в столовой. Поэтому улавливать бешеный поток мыслей, извергаемый Аней, мне уже было почти не под силу. Приходилось уточнять и спрашивать. - А во-вторых, зачем он тебе здесь нужен? Смотреть с отвращением на твои макароны, чтобы у тебя аппетит вперед на неделю отбило?
        - Ты что… Надь, ты никогда у меня замуж так не выйдешь. Вот гарантирую! - Прямо в мой глаз уставились четыре зуба алюминиевой вилки, все - погнутые, и каждый - в свою собственную сторону. Пришлось отшатнуться немного. Показать, что я как будто испугалась.
        - Вообще не вижу никакой причинно-следственной связи. Между мной, моим замужеством, заводом и макаронами.
        - Игнатьева! Ты когда научишься мужиков замечать, а еще важнее - делать так, чтобы они тебя заметили, а? Хмелевский - самый классный парень в универе! Все вокруг мечтают хоть пару дней с ним рядом побыть… А ты спрашиваешь, зачем мне это надо … - противным голосом передразнила меня.
        - А он что, снимает венец безбрачия наложением рук? - Прекрасно я все понимала. И то, что Влад - реально интересный человек, по всем параметрам, и то, что его мозг и внешность находятся в идеальной пропорции и равновесии. Ну, как, в идеальной… Из таких, как он, идеальные моральные уроды и получаются…
        - Ты издеваешься надо мной?
        - Ань, ты разве не понимаешь, что красивые мужики - это опасно? А если они еще и умные, то совсем беда. Хотя… Красивый дурак - это что-то невероятно страшное… В общем, не знаю я, что хуже для красивого: быть умным или не очень. - Запуталась в своих размышлениях, психанула, от того, что не люблю, когда начатую мысль не могу закончить… - Пойдем лучше домой, пока ноги еще передвигаются. А то на себе меня потащишь.
        ГЛАВА 2
        - Привет! Как жизнь? - До отвращения бодрый и веселый мужской голос ворвался в мои размышления. Недоумевающее приоткрыла оба глаза и осмотрела все задние ряды в аудитории. Нет. Не ошиблась. Они все так же пустовали, как и пару минут назад. Так какого, простите… черта, кому-то потребовалось приземлить свою задницу на моей скамье? Ну, не совсем моей, конечно… Все же, я надеялась, что первую пару философии мне удастся немного подремать. Анька обещала конспекты писать внятным почерком, чтобы я потом могла разобраться. И это не эксплуатация неработающих студентов. Я ей, между прочим, все контрольные по микроэкономике решала.
        - Надь, как жизнь, говорю? - Ну, надо же, этот настырный кто-то не захотел понимать, почему я пытаюсь слиться с мебелью. Пришлось опять открывать оба глаза и внимательно смотреть на вопрошающего.
        - Хорошо… была… совсем недавно… - Да, не гостеприимна. Да, не дружелюбна. И вообще, грымза злая. Но его и не звал сюда никто. Вон, сколько мест вокруг свободных. И не очень свободных, если очень сильно поболтать надо…
        - Да брось ты! Выспимся все на том свете! - Смутно знакомая блондинистая рожа продолжала чему-то радостно скалиться. Точно! Этот … бессовестный человек постоянно ошивается рядом с Хмелевским. Этакий представитель местной элиты. Правда, кроме Хмеля, я в их компании никого по именам не знала, да и хотелось - не очень-то. Особенно теперь.
        - А куда ты всех своих дружков подевал? Зачем ко мне приперся?
        - Ты всегда такая? - парень, явно, такой встречи не ожидал. Радостная улыбка слегка померкла. Но, стоит отдать ему должное: продолжал делать вид, что ему до ужаса приятно меня видеть.
        - Какая? Не трачу время на лишние ужимки, а сразу в лоб спрашиваю, чего от меня надобно? - Вообще-то, конечно, я вполне себе воспитанный человек, и выбралась не из такой глухой деревни, где о социальных нормах и обычной вежливости не слыхали. Просто сон - это самая главная ценность в моей жизни, и самая недосягаемая. И все, кто мешает мне им насладиться, автоматом переходят в разряд врагов.
        - Ну, да… Как-то непривычно, знаешь…
        - Считай, что мы просто монтаж сделали. Вырезали все лишние ужимки и ухмылки, положенные приличиями. И сразу перешли к содержанию разговора. Так вот. Чего тебе надобно? - Сон окончательно прошел, и теперь уже одолевало любопытство. Как правило, большинство желающих поболтать отваливало после первой же порции хамства с моей стороны. А тут, понимаешь ли, какой настырный нашелся… То ли у него дело такое важное ко мне, то ли просто иммунитет… Почти как у меня…
        - А тебе не приходит в голову, что мне может быть просто интересно поговорить с тобой?
        - Нет. Не приходит. А должно?
        Парень, наконец-то, стушевался. Я должна была, видимо, расплыться в улыбке и потерять остатки мозгов, от того, что Мажор по имени Великолепный ко мне приблизился. А я даже имени не помню, потому он и Мажор.
        - Ладно. Проехали. Ты почему в КВН не играешь? - Не знаю, это он меня так решил сбить с толку, или, действительно, КВН и стал истинной причиной, чтобы меня беспокоить, но теперь пришла моя очередь потеряться.
        - Повторю вопрос: а должна?
        - Конечно. У нас первенство города скоро. Пора уже домашку готовить и музыкалку.
        - Ага… - Вот прямо сделал меня парень. Обычно, я людей в ступор ввожу, когда настроение требует крови и жертв, а тут Вселенная прислала мне обраточку…
        - Ну, так что, придешь сегодня на репетицию? - Видимо, мое «ага» было принято как полное и абсолютное согласие. Это слово, оно такое, очень удобное: как хочешь, так и понимай. А если понял не правильно, так это просто слух не очень музыкальный, интонацию неверно уловил.
        - Ага. - От растерянности вообще растеряла свой словарный запас, а ведь раньше гордилась его богатством… Нет, ну, правда, где я, и где - КВН? Смотреть программу эту обожаю. Могу сходить поболеть за команду. Но какое отношение ко мне имеет музыкалка и домашка?
        - В семь вечера в актовом зале собираемся. Дай мне свой телефон, я тебя в группу в ватсаппе добавлю.
        - Зачем? - а сама уже, не понятно зачем, трубку ему в руки передала. Он же, явно, просил мой номер, а не сам телефон. Все, пора завязывать с ночными сменами семь на семь. Целую неделю без сна потом никак и ничем не компенсируешь…
        А парень уже набрал свой номер с моей трубки, потом нажал отбой. Еще зачем-то потыкал на кнопки… И, довольно улыбаясь, вернул мне обманным путем добытое имущество. На экране большими буквами светилось «Вова». Ну, слава богу, хоть знать буду, как этого смелого зовут.
        - Ну, тогда и фамилию пиши. Чтобы ни с кем не перепутала. - Бравада чистой воды. Нет у меня в списке контактов никаких других Вов. Но не стану же я теперь признаваться, что понятия не имею, как собеседника зовут.
        - А ты не знаешь? - Изумление на лице, слегка замешанное с обидой…
        - А должна?
        - Черт! Я запомню. Хороший прием. - Теперь уже почти восхищенно. Но фамилию, все же, добавил, телефон ко мне подтолкнул.
        - О чем ты?
        - На каждый неудобный вопрос отвечать фразой «а должна?». Мне понравилось. Не знаешь даже, что и ответить.
        - Что думаешь, то и отвечай. Я спрашивала потому, что интересно. А не чтобы ты от меня отстал.
        - А вдруг обидишься?
        - А должна? - Сама себя поймала на этой фразе и, неожиданно, улыбнулась. Потому, что Вова, чью фамилию в телефоне я еще не успела прочитать, тоже улыбался. Как-то очень легко и светло.
        - Ну, так что, придешь на репетицию сегодня?
        - Да я никогда не играла, если честно…
        - Так! На задней парте! Еще хоть звук услышу - вылетите отсюда, и до самой сессии не вернетесь! - грозный оклик преподавателя заставил заткнуться и пригнуть головы над самой партой.
        Вова попытался пообщаться со мной через мессенеджер, но я честно призналась, что поспать планировала, попросила, чтобы не мешал. Парень ухмыльнулся, подмигнул и написал, что разбудит в случае опасности.
        ГЛАВА 3
        - Да ты че?! Реально? Вот прямо так, просто, сказал на репетицию приходить?! Ого! - у Ани глаза как расширились до размеров хорошего чайного блюдца, так и не хотели в нормальное состояние приходить. Соседка металась по комнате, то присаживалась на кровать, то снова вскакивала, то пыталась составить книги на столе поаккуратнее, то бросала это гиблое занятие, ведь они тут же валились на бок. - Ты понимаешь, Надь, вообще, что тебя к элите причислили?
        - Ань, я чай заварила, сахар насыпала. Садись, пожалуйста, попей, пока горячий. - У меня от недосыпа жутко болела голова, и я ее лечила проверенным лекарством - сладостями, раз уж со сном никак не складывалось. - Какая элита, я тебя умоляю? Главные клоуны универа, я так считаю.
        - Вот это очень зря, моя дорогая! Чтобы в нашу команду попасть, нужно очень сильно постараться! Знаешь, сколько людей пыталось пробиться туда? Люди в театрах играли, пока учились в школе, сценарии писали, танцевали в группах… А фиг - не подошли! - Малинина, хоть и волновалась, а запах свежих плюшек не могла упустить. Присела за стол со мной рядом.
        - Ну, ты ж понимаешь, что все школьные достижения остались в школе. А здесь - для всех из нас начался новый, нулевой отсчет. Поэтому, кем бы они ни были дома, и чем бы ни гордились, эти твои таланты, здесь они оказались не ко двору. - Мне ли не знать об этом. Сама такая же, гордая, была… Сейчас научилась понимать, что новым людям нужно снова доказывать, кто ты есть на самом деле. Если тебе это очень надо, конечно. Мне, отчего-то, заниматься доказательствами не хотелось. Других забот хватало.
        - И что, ты не пойдешь туда, что ли? - Анька опять почти подпрыгнула. Теперь уже от возмущения. Чуть не поперхнулась горячим напитком.
        - А что мне там делать-то, скажи, дорогая? Я не хочу, чтобы надо мною смеялись. Даже если это будет в самой элитной компании клоунов.
        - Блин. Надя! Вот вечно ты думаешь о себе одной!
        - А о ком еще я должна думать?
        - Например, о лучшей подруге, делящей с тобой кров, стол, а так же и радости, и горести! - Она продекламировала фразу так торжественно, что я и не поняла толком, где закончилась шутка, а где она реально решила, что мы теперь лучшие подруги… Все-таки, лучшие по другим параметрам определяются… Озвучивать не стала, конечно же, свои раздумия. Зачем человека обижать, если нам с ним жить еще пару лет, как минимум, в одной комнате?
        - А что именно я должна подумать о тебе? Не подскажешь? - Уловила тень обиды на ее лице. - Ань, ты, правда, не обижайся. Очень торможу от усталости. Расшифруй, что от меня требуется…
        - Ты сегодня идешь на КВН!
        - А причем здесь ты?
        - А меня возьмешь с собой! За компанию!
        - Ну… Ладно… Только мне спросить бы надо…
        - Надя! Ты что, издеваешься? Кто в таких вещах разрешения спрашивает? Даже если нас выгонят, будем знать, что хотя бы пытались.
        - Ты пойдешь со мной, чтобы быть изгнанной оттуда? Еще и я для этого должна тащиться? В чем прелесть?
        - В том, что, может быть, нам обеим разрешат остаться!
        В глазах подруги стояла такая мольба, а с нею - такая вера в меня и надежда, что отказывать дальше у меня не осталось сил.
        - Я не понимаю твою логику, но, так и быть, пойдем. Только при условии…
        - Что угодно, Наденька! - Лицо подруги засияло, сама она еле держалась на одном месте. - Что хочешь, проси!
        - Чур, я сплю до половины седьмого! А ты ведешь себя так, чтобы даже шороха не было слышно. Разбудишь раньше - никуда не пойдем. И даже не вспомню больше никогда о том, что какой-то КВН в нашем универе существует.
        Не знаю, чем подругу так манила возможность попасть в этот кружок балагурящих бездельников, но она того хотела очень сильно. Во всяком случае, целых два с половиной часа я ее не слышала и не видела. Аня просто ушла к девчонкам в соседнюю комнату. Жаль, что не всегда у меня бывают такие козыри в рукавах. А то, глядишь, проблема со сном не стояла бы так остро: Аня слишком часто мешала мне своей нескончаемой веселой трескотней.
        Правда, и на этот раз мне не очень повезло, хоть Анька и свинтила на время. Телефон затрещал, слишком громко вибрируя, чтобы я его не могла услышать.
        На экране светилось «Вова Зацепин». Очень какой-то настойчивый Вова. Другой бы уже устал звонить и сбросил, пока я недоуменно рассматривала сочетание имени и фамилии и пыталась вспомнить, кто это, и что он делает в моем списке контактов. На ум не приходило ничего достойного, неумолимый абонент продолжал добиваться моего ответа. Любопытство в этот раз взяло верх над ленью, пришлось нажать на зеленую трубочку:
        - Привет! Я тебя не очень отвлекаю? - Радостный баритон, наконец-то, навел меня на мысль, кто же им обладает. Приставучий однокурсник с философии, вот кто.
        - А ты не в курсе, что если человек долго не отвечает, то продолжать названивать просто неприлично?
        - Неееет... Не знал… А что, правда, есть такое правило? - Даже жалко стало, как парень расстроился и удивился, судя по голосу…
        - Нет. Я только что сочинила.
        - Вот! Я знал, что ты нам точно пригодишься! - Боже. Еще один малохольный на мою голову.
        - Испытывать на мне тупые шутки будете? Смогу удержаться от слез или нет?
        - Вот еще! Будешь их нам сочинять, конечно же!
        - А ты сегодня что-то курил запрещенное, да? Все из-за этого? - Осенившая меня догадка могла бы очень многое объяснить.
        - Нет. Я сейчас за тобой заеду и по дороге все объясню. Тогда вопросов у тебя не будет, точно.
        - Куда заедешь и зачем?
        - В общагу нашу, универовскую. Ты же там живешь, я ничего не путаю?
        - Не путаешь. Здесь пять минут неспешного хода. Зачем и куда собираешься меня везти?
        - Ну… - мой отпор, видимо, слегка его озадачил. Не придумал парень объяснений для всех своих идей неудачных. - Значит, пешком с тобой пройдемся. И обсудим все на свежем воздухе. Мы ведь можем с тобой прогуляться?
        Меня впервые клеили вот так незатейливо и, в то же время, неожиданно. Что тут врать? Уже и не помню, когда вообще клеили. Слишком я занята была и слишком замучена, чтобы даже обращать на попытки внимание. А вот здесь, поди ж ты, заметила… Хотела сразу нафиг послать, расставив все точки над «и»… Но вспомнила, как горели глаза у Ани… Решила, что ради счастья подруги, хотя бы и мимолетного, могу разок и потерпеть. В конце концов, не так уж и противен этот парень…
        ГЛАВА 4
        - Привет еще раз! - радостное лицо Владимира, который дежурил прямо под дверью общаги, несколько удивило. И начало сильно раздражать. В конце концов, как можно быть таким постоянно довольным? Я вот, например, с большим трудом себя выдрала из кровати, где пыталась хоть немного подремать, уже после его звонка.
        - Ты сегодня не устал здороваться уже? - охладила его пыл мрачным видом и недовольным тоном. В конце концов, если хочет клеить, то пусть постарается. И вообще, лучше сразу взвесил бы все «за» и «против», и отказался от этой идеи, пока не поздно.
        - Нет! С тобой готов хоть сто раз на дню! - Ты ж посмотри, какой непробиваемый оказался: сделал вид, что я его нисколечко не обидела и не зацепила.
        - Со мной не надо, а с Аней, вот, поздоровайся. - Подтащила подругу за рукав к себе поближе, пред ясные очи нашего проводника в «волшебный мир КВН». - Это Аня Малинина, это - Вова Зацепин. Будьте знакомы.
        - Очень приятно. - Оба пробормотали дежурную фразу почти хором. И так же синхронно уставились на меня.
        - Аня тоже будет со мной участвовать в команде.
        - А… - что-то, похоже, пошло не так в плане Вовы. Слишком обескураженное у него было лицо.
        - Ага. Без нее - никаких репетиций и игр. Я только ради нее, собственно, и согласилась на эту авантюру.
        - Ребят, давайте, отойдем с прохода. А то загородили всю дверь, людям зайти в общагу мешаем… - Анька, лиса такая, почувствовала, что я сейчас попру на рожон, и вся ее затея может очень быстро закончиться, так и не начавшись, поэтому включила свой дар дипломата и отвлекла нас обоих.
        -Ну, да. Нам уже давно пора двигаться, а то опоздаем. - Владимир сделал вид, что его все устраивает, и никакие помехи в виде Ани никак не смогут расстроить его планы.
        А Аня, которая, вообще-то, не планировала никому мешать, быстро поняла, что происходит, но притворилась глухой, слепой и вялоплетущейся тенью. Отстала от нас, якобы в телефон уперлась, но, я готова отдать обе почки в залог, что она всю дорогу пыталась услышать и разобрать каждый звук нашего с Вовой разговора. Благо, мне скрывать от нее было нечего. Так же, как не о чем и общаться с этим своим новым ухажером. Парнишка изо всех сил старался, но беседа выходила скучной и вялой. И не потому, что Зацепин был плохим собеседником или человеком неприятным… Просто не люблю, когда мужчины не могут прямо в лицо сказать, что ты им нравишься, и пригласить на свидание. Вот и получается, что вместо милой и уютной встречи на двоих, приходится тащиться куда-то, где будет толпа неприятных мне людей, занимающихся тем, что мне самой плохо удается.
        - Народ, знакомьтесь! Это Надя Игнатьева! Я вам говорил, что она придет сегодня, и Аня - ее подруга! - Удивительно, однако, что довольный возглас Зацепина был встречен радостным гулом. Почти все, кто находился в актовом зале, а это была большая и весьма разношерстная компания молодежи, обернулись в нашу сторону и улыбались. Так, словно мы с Малининой - их долгожданное спасение от какой-то страшной беды.
        Кого-то из этих людей я знала лично, с кем-то часто сталкивалась в коридорах универа, и поэтому их лица были знакомы, а некоторые люди показались мне вообще посторонними, и точно не из наших. Ощущала себя не очень-то уютно, в отличие от Аньки, которая радостно бросилась налаживать и восстанавливать знакомства.
        - Вов… - дернула парня за рукав. - А зачем ты нас притащил сюда, и отчего такое счастье на лицах?
        - А что, люди не могут вам радоваться, Надь? Откуда такая подозрительность?
        - Оттуда. Я ни петь, ни танцевать, ни стихи декламировать не умею. Между прочим, вообще страдаю боязнью публичных выступлений. Для меня аудитория больше, чем из трех человек - сродни расстрелу.
        - Серьезно? - парень озадаченно почесал затылок. - А что ты мне сразу-то не сказала? Я бы не тащил тебя сюда… Черт! Хочешь, уйдем отсюда, Надь?
        - Если бы не Аня, то я бы просто не явилась. А теперь я не могу бросить здесь подругу и сбежать…
        На самом деле, Малинина замечательно и без меня бы справилась. Но мне просто не хотелось уже в какой раз поступать не по своему желанию, а так, как захочется этому белобрысому товарищу из компании мажоров. Отчего-то, Вова начал меня раздражать своей простотой по отношению к другим людям.
        - Черт! Получается, что ты будешь мучиться из-за меня, и ради подруги… Но это ж я тебя сюда втянул… - А парень, вроде бы, искренне расстроился. Только не пойму, почему. То ли потому, что я не из-за него сюда притащилась, а из-за подруги. То ли, действительно, мои мнимые мучения так сильно ударили по сердцу.
        - Хм… И что вы, собственно, умеете делать, дамы? - Неприятный голос из-за спины. Такой, от которого сразу хочется губы поджать и протереть руки. Напрягает интонация и заставляет постоянно держаться наготове - вечно ждать какой-нибудь гадости.
        - Собственно, ничего не умеем. - Развернулась, чтобы глянуть прямо в глаза любопытствующему. Вот чуяло мое сердце, что этот серпентарий только на вид радостный и дружелюбный, а в самом его центре найдется пара-тройка гадин. Вот уже первая и вылезла.
        - И зачем, в таком случае, вы здесь находитесь? - Хмель, собственной персоной, лениво меня разглядывал, небрежно засунув руки в карманы джинсов на низкой посадке. Я должна была смутиться, по его задумке. Или, на худой конец, попросить прощения… Но… Не судьба, как говорится.
        - Делаю одолжение. - И старательно отзеркалила его позу. Жаль, что выражение лица не смогла. Ну, не умею я настолько качественно косить под заносчивого козла, которым Хмель, по сути, и является.
        Бровь мажора дернулась вверх, потом вернулась на свое место. Для него, похоже, дело чести - показать, насколько ничтожна моя персона, что даже удивления его не заслужила. Но я-то уже увидела, что парень слегка растерялся. Поставила себе лишний плюсик в своей необъявленной войне с Хмелевским, и тоже сделала рожу кирпичом.
        - Не понял? - Зубочистка, которую он жевал, лениво передвинулась из правого уголка рта в левый. Больше на лице Хмеля ничего не изменилось.
        - Сочувствую. - Какое-то злорадное удовольствие во мне проснулось. Очень приятно ставить на место таких вот заносчивых неприятных типчиков.
        - Влад, чего ты к девушке пристал? - Это Вова, будь он неладен, зачем-то поспешил лишить меня радости и прекратил едва начавшуюся перепалку. - Это я ее пригласил на репетицию.
        Будто бы пытаясь меня защитить от нападок, этот смельчак бодро положил на мою талию руку. Даже, кажется, к себе прижал… Совсем незаметно, однако, я такие вещи быстро просекаю. Так же, будто бы незаметно, отодвинулась. Но руку не стала снимать: зачем унижать человека перед приятелем? В отличие от Хмелевского, Зацепин еще ничего настолько плохого мне не сделал.
        - А ты у нас теперь будешь пользоваться положением, и всех новых телок клеить, таская сюда?
        - Слышь, Хмель, мы друзья, но ты поаккуратнее в выражениях…
        - Вов, а правда, зачем ты меня сюда привел? - теперь уже и мне любопытно стало.
        - Я думаю, из тебя выйдет классный редактор.
        - Что? Кто? - здесь мы с Хмелевским были солидарны в изумлении. Даже вопрос хором задали.
        - Что, кто, - передразнил нас Зацепин, наслаждаясь произведенным эффектом. - У нас половина шуток не проходит, потому что нам смешно, а больше никто их не понимает. А Надя... В общем, на ней можно точно опробовать весь бред, что мы здесь сочиняем.
        Я смотрела на парня, пытаясь понять, как сразу не разглядела в нем черты клинического идиота… Хмель, видимо, об этих чертах уже давно знал, просто удивлялся, как многогранно они выражаются, потому как легкого удивления и Влад не сдержал…
        - Я у вас буду вместо подопытного кролика, что ли? Да ну, нафиг. Вов, извини, я сильно старалась, чтобы вся эта затея выглядела прилично… Но мне это не нужно, нисколечко. Дел и забот и так хватает. Аню, вон, попроси, может, у нее получится.
        Я поискала глазами подругу - та уже увлеченно что-то обсуждала с компанией, расположившейся прямо на сцене. Вот уж кто здесь был, как рыба в воде, так это Малинина, точно.
        - Нет. Аня нам не подойдет. - Зацепин, как и я, понаблюдал за моей подругой, а потом вынес вердикт. - Ее уже затянуло в процесс. Ноль критического отношения.
        - А у меня - не ноль?
        - А тебя это все раздражает и бесит. - Он смотрел на меня так, будто сказанная фраза уже все подробно объясняла. Может быть, и так. Да только мне было никак не осознать ее смысла. Молча хлопала глазами и ждала продолжения.
        - Хм… Я понял. Если мы ее рассмешим, то зал и жюри, однозначно, полягут. Ты для этого ее привел? - Хмелевский, сволочь такая, говорил обо мне, как о неодушевленном предмете. И только за это одно хотелось ему хорошенько врезать. Жаль, я девчонка, и бить по зубам не умею…
        - Я - не собачка, чтобы меня приводить. Захотела - пришла сама. Но это был первый и последний раз. Больше не ждите. - Очень жаль, что моего терпения больше не осталось. Я бы с удовольствием еще поспорила с Хмелевским, постаралась бы вывести его из себя… Да только вот, поняла, что запал иссяк уже. Лучше уйти с поля боя слишком рано, однако, с гордо поднятой головой, чем дожидаться, пока тебя затюкают и оставят, униженной и оскорбленной.
        - Аня, - подняла голос, чтобы подруга услышала среди взрывов хохота и галдежа, который доносился от края сцены, где Малинина уже с удовольствием восседала. Похоже, в отличие от меня, Анька попала в свою колею, и совсем не планировала уходить. - Мне пора, а ты оставайся!
        Эта зараза только помахала рукою мне вслед! Хоть бы вид сделала, для приличия, что ей неудобно или стыдно… Да о чем я? Аньку за то и люблю, что она никогда не притворяется. Тем более, что мавр сделал свою дело - ввел подругу в элитный клуб универа - мавр может уходить.
        - Все, пока, мальчики! Ищите себе других подопытных, а мне тут, действительно, нечего делать. - Не стала дожидаться ответа, просто развернулась в сторону двери и домой потопала.
        - Погоди, Надь. Я тебя провожу до дома. - Вовка, ну надо же, не стушевался. Не переметнулся на сторону своего крутого приятеля, не сделал вид, что я здесь просто мимо пробегала. Нет, продолжал нести на себе бремя ответственности за мою непутевую душу.
        - Тут пять минут вразвалочку, угомонись. Вы же здесь по делу собрались, не отвлекайся! - Мне была приятна его забота, но зачем расстраивать планы человеку? Еще не раз пересечемся. А по дороге в общагу мы и поговорить не успеем. Так что - смысл в этом какой?
        - О! Видишь, в чем-то девушка сечет! - Насмешка в голосе Хмеля резанула. Но. Я же пообещала себе. Уйти молча и немедленно. Поэтому - промолчала. - Оставайся и займись делом.
        - Я сам решу, чем заняться! - Похоже, на этом корабле назревало восстание: матрос по фамилии Зацепин вот совсем никак не хотел капитану подчиняться. - Пойдем, Надя, провожу тебя.
        Он ухватил меня за локоть. И уже непонятно было, кто больше торопится покинуть актовый зал: я или Вовка.
        Если кто-то сказал бы мне, что я проведу целый вечер на холоде, разгуливая с одним из дружков Хмелевского, я бы громко и радостно расхохоталась. Ну, хотя бы потому, что гулять по ночным холодным улицам - глупое и вредное для здоровья мероприятие. Да и выросла я уже из таких развлечений…
        И, вопреки всем доводам рассудка, мыслимым и немыслимым, мы бродили с Зацепиным по промозглым ноябрьским переулкам, болтали о какой-то ерунде, и мне совсем не хотелось возвращаться в общагу. Ни накопленный за прошлую неделю недосып, ни семинар по финансовому праву , к которому я даже не начинала готовиться, ни еще какие-то важные аргументы, которые заставляли нас повернуть к моему дому, - ничто не могло заставить нас дойти до этого самого дома. И только комендантский час оказался поводом, чтобы расстаться. Еще и у порога прощались раз пятнадцать, а потом вспоминали последнее, самое важное… и снова разговоры на полчаса. Теть Валя, дежурившая в тот вечер, уже не вытерпела: выглянула в свое окошечко и недовольно рявкнула:
        - Игнатьева, ну, сколько можно-то миловаться? Завтра, что ли, дня не будет?
        А мы, между прочим, даже и не пробовали, миловаться-то. Я все ждала, что этот дурачок тормозной, все-таки, меня поцелует… Но он все тормозил и тормозил. И даже после того, как теть Валя выступила, только попрощался на словах и рукой помахал. Капец. Малахольный какой-то. Или еще не умерла в современных парнях романтика?
        ГЛАВА 5
        - Как дела? Привет, - даже и не удивилась, когда на мое законное тихое место на заднем ряду снова плюхнулась мужская задница. Я ее не рассматривала, вообще-то, потому как привычно дремала и не ждала никакого подвоха. Однако, жизнь ко мне, в последнее время стала не очень милосердной и посылала испытания в виде нежеланных соседей по парте.
        - Доброе утро. Вообще-то, надеялась немного поспать, пока не видит препод… - В этот раз я решила сразу предупредить Зацепина, что его присутствие не очень-то и радует. А учитывая, что парень ко мне симпатию пытался проявить, то должен бы сразу намек понять и скрыться в тумане.
        Однако, не тут-то было. Экономическая география грозила превратиться в очередное мучение для несчастного студенческого организма. Вот почему нельзя первой парой ставить точные науки, типа вышки или эконометрики? Или, на худой конец, основы анализа могли бы быть… Тогда я точно так не страдала бы, а мозг мой быстренько проснулся и взбодрился бы…
        - А ты спи, я тихо посижу. Если что, толкну тебя, если Алеша засечет. - Алеша - это Алексей Григорьевич, великий и ужасный зануда, под чей монотонный голос можно бы бессонницу лечить. - Ты давай, подремли, правда, Надь. Я ж не претендую ни на что. Говорить со мной необязательно…
        Вот в этот момент с меня весь сон и слетел. Прямо как рукой сняло. Ну, а как иначе-то? Живое человеческое любопытство еще никто не отменял. А мое любопытство - оно такое, неубиваемое. Опять же, тут явно просвечивает нескромный интерес к моей весьма скромной персоне. Надо же разобраться, правильно? Что это за интерес, и откуда он, вдруг, нарисовался?
        - Зацепин… - я не планировала произносить его фамилию так многозначительно, само вышло. Однако, прозвучало весьма убедительно. Вовка аж подобрался весь и встрепенулся.
        - Что? Я же пообещал, что ничем тебе мешать не буду. Отдыхай, главное, не храпи! - тараторить шепотом очень сложно, и звучит забавно. Только вот, мне почему-то, было от этого не смешно.
        - Откуда в тебе взялось столько внимания ко мне? До вчерашнего дня мы даже не разговаривали с тобой ни разу. А тут, вдруг, и на репетицию позвал, и из дома встретил, и домой проводил, и сегодня, вот, опять нарисовался… Что происходит?
        - Тише, Надь! - я, действительно, даже и не заметила, что в запале подняла голос, рискуя привлечь к себе внимание преподавателя. - Нас выгонят сейчас, если продолжишь в таком духе.
        Вовка аккуратно положил руку поверх моей ладони, даже погладил слегка. Видимо, хотел меня успокоить, таким образом, но добился лишь обратного результата: я зашипела, будто кошка, которой прищемили хвост.
        - Тогда объясни, что происходит. И я замолчу. Или проваливай на другое место. И не беси меня!
        - Почему сразу «не беси»? - он, кажется, почти обиделся.
        - Потому, что я начинаю нервничать, если не понимаю чего-то. А тебя я искренне и абсолютно не понимаю! - теперь уже я шептала, при этом стараясь вложить в свое шипение максимум эмоций и выразительности.
        - А что такого сложного-то? Нравишься ты мне, вот и все. Хочу общаться с тобой, поближе. Надоело смотреть со стороны и издалека. - Эту информацию он выдал мне абсолютно спокойно, ни капли не смущаясь. Смотрел прямо в глаза, почти не мигая. Даже впечатление возникло, что правду говорит.
        Я тоже смотрела ему в глаза, очень внимательно, правда, мои-то ресницы хлопали, что твой вентилятор, и челюсть, кажется, слегка отвисла. Некрасиво это все выглядит, знаю. Но ничего не могла с собой в тот момент поделать.
        - Челюсть подбери, - парень мягко поддел пальцем мой подбородок. И - черт, я, кажется, уснула, все-таки, - так же мягко провел этим пальцем по щеке. - Ты мила в любом обличии, но все же, с закрытым ртом приятнее смотреть.
        - Зацепин. Признавайся. С кем и на что ты поспорил? - Я слегка отошла от шока и взяла быка за рога. Ну, в конце концов, понятно, что всякие «пари на любовь» - это больше тема для глупых сериалов и сопливых романчиков… Во всяком случае, я уже давно откладываю в сторону любую макулатуру, сюжет которой на таком вот пари построен… Но, кто их знает, эту мажористую золотую молодежь? Может, у них чем тупее, тем более модно? И вот Зацепин, сто процентов гарантии, либо участник такого пари, либо уже проигравшая сторона. Ну, что-нибудь, типа: «кто проиграл, тот обязан замутить с самой страшной и занудной ботаничкой курса». А чем Игнатьева Надя не ботаническая зануда? Так-то, я оторва еще та, но однокурсники об этом не догадываются. Ну, а красоты мне природа и мама с папой недодали, с этим только дурак не согласится.
        - В смысле? Надь, ты о чем? - Парень, все же, не зря был участником команды КВН-овской. В нем очень талантливый актер скрывался.
        - Так, на задней парте! Встали, назвали фамилии и вышли! - Вот и выспалась Наденька, не привлекая внимания, вот и посидела спокойно…
        Пришлось признаваться, кто мы и как посмели помешать учебному процессу. Потом еще минут пятнадцать продолжали мешать, ведь Алеша не мог отпустить нас с богом восвояси. Ему очень потребовалось принародно измываться над назадачливыми студентами, потом он подробно зачитывал тему, по которой мы с Зацепиным теперь должны были готовиться к следующей паре. Вдвоем. И выступить потом, вместо преподавателя…
        - А я посижу, послушаю. С кем-нибудь поболтаю, если станет очень скучно. - В чем, в чем, а в изобретательности наши молодые преподаватели могли бы состязаться с инквизицией и ее палачами.
        Но. Сессия нынче ожидалась адская. И лучше было дружить со всеми преподами во время занятий, чем потом убиваться на пересдачах. А мне бы еще и стипендию сохранить не помешало бы… Молча слушала и записывала все, о чем нам Алексей Григорьевич талдычил.
        Оторвалась потом, чуть позже. Как только дверь в аудиторию закрылась…
        - Я же попросила: не беси меня! Какого хрена, Зацепин, ты пристал ко мне? Я ведь просто хотела отсидеться на первой паре, чтобы никто не трогал! А теперь что? Сколько часов убить на подготовку придется?
        - Ну, мы же вместе будем готовиться, так легче! Ты не переживай, Надь. Я по максимуму сам все сделаю, - парень успокаивающе что-то бормотал, торопливо шагая за мной следом. А я… Я летела на всех парах, сама еще не решив, куда и зачем взлетаю. Но очень сильно требовалось выпустить пар, чтобы не взорваться. Один плюс: я проснулась. Вот прямо как рукой сняло всю дремоту! Но рассказывать об этом Зацепину я, конечно же, не собиралась.
        - Отвали от меня, Вов. Пока я что-то плохое не сделала. - Остановилась так же резко, как с места до этого сорвалась. Развернулась к нему лицом, толкнула в грудь обеими руками. Смешно, конечно. Могла бы, с таким же успехом, по стенке кулаками молотить.
        - Можешь избить меня. Заслужил. - Он говорил, как мог, смиренно. Но я-то видела и слышала, что смех сдерживал.
        - Черт. Признавайся, в конце концов, в чем соль? - Меня разрывало на части от злости, но ничего не приходило в голову, как эту злость выпустить с минимальными последствиями для себя и окружающего мира. Это я, помнится, совсем недавно Аньке пыталась объяснить, как получается всегда быть спокойной и невозмутимой… Видела б меня сейчас Малинина, вот бы обалдела…
        - Соль чего, Надь? Пойдем, я тебя кофе угощу в кафешке нашей? Все равно, теперь больше часа болтаться без дела. А так, заодно, что-нибудь съедим вкусное и посмотрим, что есть по теме, которую нам Алеша задал.
        - Сначала ответь мне на вопрос! - Предложение, несомненно, было заманчивым: я опять не успела позавтракать, и кофе нещадно хотелось, а еще… Зацепин, реально, виноват, поэтому моя совесть не планировала ни от чего отказываться.
        - Я не понимаю твоего вопроса, Надюш, - сейчас он говорил со мной, будто с умственно отсталой. Это когда люди думают, что если медленно и по слогам произнести слово «таргетирование», то оно сразу же станет намного понятнее. Вот и Зацепин, видимо, решил, что если пять раз отмажется от меня, с каждым разом все проникновеннее, то я, в конце концов, успокоюсь.
        - Повторяю: расскажи мне сразу, с какой целью вокруг меня вертишься? Что и кому ты должен показать, чтобы выиграть это ваше пари, спор или что там еще бывает?
        Зацепин нахмурился. Посмотрел на меня внимательно. Потер пальцем лоб. Еще раз посмотрел.
        - А как ты решила, что я с кем-то спорил?
        - Интересно, есть какие-то другие объяснения тому, что у тебя, ни с того, ни с сего, проснулась ко мне симпатия? Причем, в навязчивой форме? Мы, вроде бы, мало с тобой общались. Как ты на дистанции смог определить, что я - непроходимая дура?
        - Пойдем, все-таки, в кафе. Я знаю, бывают люди такие, которые, пока чего-нибудь не перекусят, не могут общаться нормально. - И он уверенно потащил меня за руку в сторону нашей университетской кафешки. Даже не в столовую, которая дерет втридорога, а в заведение, куда я и заглядывать-то не рисковала никогда…
        - Стой. - Для убедительности, уперлась ногами в пол. Так, что Вовка несколько шагов, на автомате, тащил меня почти волоком.
        - Ну, что опять случилось-то, Надь? - До парня дошло, наконец-то, что буксировать меня не очень хорошо получается…
        - У меня нет столько денег, чтобы там кофе пить. Даже на стаканчик не хватит. - Решила, что мне этого ненормального стесняться и не стоит. Может, поймет, что с меня взять нечего, быстрее отстанет? Ну, какой интерес тусоваться с нищебродкой, если привык к другой, более возвышенной компании?
        - Обижаешь. - Он вполне натурально насупился. - За кого ты меня принимаешь-то, Игнатьева? Я тебя пригласил, я тебя и угощаю. Тем более, должен искупить свою вину.
        - Я тебя не знаю. И до вчерашнего дня даже думать не планировала о том, что это за человек - Зацепин Владимир. - Не прекращая бубнеж, я поддалась давлению парня, двинулась-таки вслед за ним, в нужном направлении.
        - А теперь придется думать обо мне часто. И желательно, хорошо думать. - Звучало уверенно и весомо. Правда, понятнее ситуация от этого не стала. - Выбирай, что хочешь. Ты же, наверное, и позавтракать не откажешься, да? - Препираясь, мы успели добраться до нужного заведения и усесться за самый дальний столик в углу. Благо, на первой паре все они еще пустовали.
        - Нет. Мне достаточно кофе. С молоком и сахаром. Самую большую порцию.
        - Надь, составь мне компанию, а? - Как-то это прозвучало неожиданно. Очень по-человечески, что ли, просительно…
        - А я сейчас чем, по-твоему, занимаюсь?
        - Я тоже не ел ничего с утра. Проспал, летел сюда, как ошпаренный. Жрать хочу, просто капец. - Он жалобными глазами уставился на меня, будто выданная им информация что-то сейчас меняла в нашем разговоре.
        - И? Чем я должна тебе помочь? Ты не умеешь выбирать блюда по названиям, или что?
        - Я не смогу жевать, если ты будешь просто хлебать кофе. Давай, по омлету заточим, а?
        - Омлет? - не было моему удивлению предела.
        - А что такого?
        - Ты же это… мажор… вам же не положено омлеты… вы всякие там… даже не знаю… - неопределенно помахала рукой в воздухе, не приходило в голову ни одно из манерных названий, - крутоны, фуа-гра, прочую белиберду жуете…
        Мой монолог, вдохновленный тем, что нужные слова, наконец, нашлись, прервал раскатистый хохот. Даже дремавший бармен подскочил у стойки…
        - Блин, вот ты даешь, Надюх! Не зря я тебя в КВН позвал, как чувствовал! Ты что, думаешь, мне мать по утрам гусиную печень по гренкам размазывает?
        - А что, домработницу уволили, не справлялась?
        - Да ну тебя, придумала, тоже. У меня предки только-только зарабатывают на свои нужды, сестре на лицей, да меня, дуралея, выучить пытаются. И живем мы с ними в обычной трешке… Ну, может, чуть больше стандартной… В общем, я сам себе омлеты по утрам фигачу, а мама, если успевает, может нажарить оладушек. Сегодня ни я, ни она не успели. - Он голодно дернул кадыком, уставился на меня глазами несчастного пса. - Ну, давай, по омлету, или по глазунье закажем, а?
        Вот я могу очень многое вытерпеть и пережить. Но мужчина голодный для меня - это какая-то больная тема. В чем угодно откажу, как бы ни упрашивали, а вот оставить ненакормленным - невозможно. Не знаю, из каких слоев подкорки это вылезает, но как только вижу, что человеку нужно поесть, последний кусок достану из тайных закромов, и отдам, не задумываясь. Вот и теперь. Слава богу, ничего отдавать не пришлось. Просто согласиться на то, чтобы Зацепин потратил какие-то безумные деньги на блюдо, состоящее из двух яиц и половинки сосиски. Я бы на эту сумму неделю прожить могла, ни в чем себе не отказывая. А еще прибедняется, под сиротку казанскую косит.
        В итоге, мой желудок довольно урчал, переваривая завтрак, который не перепадал ему, наверное, с тех пор, как я вернулась с летних каникул. И кофе был потрясающе вкусным, с нужным количеством молока и сахара… И бутерброд с сыром оказался наисвежайшим, и листик салата на нем - не роскошь, а самое необходимое дополнение. Правда, о бутерброде меня никто не спрашивал, но я решила, что отказываться от него будет просто глупо.
        - Ну, вот. Добился своего. Я сыта, расслаблена и довольна жизнью. - С сожалением размешивала пену, оставшуюся на дне чашки, понимая, что не отказалась бы и еще от одной. - Можешь попробовать еще раз объяснить, что тебе от меня нужно. И даже без риска быть убитым.
        - Погоди, сейчас еще кофе возьму. А там обсудим. - Зацепин до того обнаглел, что в этот раз даже ни о чем не стал меня спрашивать. Просто сгонял к стойке и притащил мне огромную чашку такого же одуряюще вкусного напитка. - А что тебе нужно объяснить-то, Надь?
        - Откуда взялся такой неуемный интерес к моей персоне? Три года ты меня не замечал, даже не здоровался, а тут, вдруг, раз - и привалило счастье к нашим берегам?
        - А что, реально счастье? - он улыбнулся. Снова сбив меня с толку. Улыбка была какая-то… неожиданно человеческая, неуверенная. Будто от моего ответа что-то, действительно, могло зависеть.
        - Да нет, это я так, фигурально. - Все. Мужчина перестал быть голодным, и больше его улыбки на меня влияния не оказывали.
        - Ну, ты мне, реально, очень нравишься, Надь. - Улыбка на его лице потухла. Однако, нужно отдать парню должное: он старался. Делал вид, что мой сарказм его никак не цепляет. Получалось, правда, не очень. И моей совестливой душе стало хреново и пакостно. Не люблю, когда люди на глазах твоих расстраиваются. Ну, не думала, что такой чувствительный мальчик окажется…
        - Это я слышала. Но это ничего не объясняет.
        - Ну, блин. Похорошела ты как-то неожиданно. Или я заметил просто… В общем, с начала четвертого курса хожу и пялюсь на тебя. А ты и не оглянешься в мою сторону, ни разу.
        Черт. Никогда не случалось такого со мной. Парень, глядя прямо в глаза, признается в симпатии… Очень похоже на то, что искренне. Но ведь так не бывает же в наше время? Или мне просто еще никто вот прямо так, открыто, ничего о симпатии не говорил? Из таких, как он, представителей золотой молодежи? Да и не только золотой… Растерялась, в общем.
        - А тут мы решили, что в команде игроков не хватает. Свежая кровь нужна, так сказать. Вот и нашелся повод, чтобы к тебе подкатить…
        - И что, ты прямо вот так, не заморачиваясь, всем девчонкам признаешься в своих чувствах?
        - Что значит «всем»? Я, между прочим, не так и часто это делаю. Мне редко кто нравится.
        - А те, кто не нравится? С ними как складываются дела? - это уже исследовательский интерес проснулся.
        - Никак. Я с ними не пересекаюсь.
        На глазах рассыпался мой привычный стереотип бабника-мажора. Вот прямо такой хороший мальчик сидел напротив, что даже страшно становилось. А ну, как недостойна окажусь? Испачкаю чистую душу, испорчу?
        Незаметно прокралась мысль о том, что вообще рядом с Зацепиным буду. Начала, понимаешь ли, оценивать, кто кому больше и каким боком подходит… Вот же, зараза, какой он оказался…
        - Ты, случаем, на курсы пикапа не ходишь? - Мозг подкинул новую идею. Которая прекрасно могла объяснить все происходящее.
        Аж поперхнулся, бедный. Откашлялся, по спине не пришлось стучать.
        - Откуда такие мысли? - вытирая слезы, навернувшиеся на глаза, пока пытался отдышаться.
        - Да все пытаюсь найти правдоподобное объяснение тому, что происходит сейчас.
        - Надь, а тебе что, раньше никогда в любви не признавались, да?
        Сволочь. Вот как так можно быстро все раскусывать?
        Разозлил меня. И к счастью, наверное.
        - Вов, ты как-то увел меня далеко от начала разговора. Обещал, что ответишь на вопрос о пари, когда я поем и подобрею. Было дело?
        - Было. Не отрицаю. А ты подобрела? - Зацепин снова сделал попытку нежно взять меня за руку, но я уже совсем проснулась, реагировала быстро - не далась.
        - Ну, так, не очень. И ты давай, прекращай эти свои пикаперские и энэлпэшные штучки! - от греха подальше, руки убрала под стол, и смотреть ему прямо в глаза перестала. Кто знает, может, он и правда, на мне тренируется?
        - Надь, ну, что ты выдумываешь, в конце-то концов? Собрала все в кучу: и пари какое-то, и пикаперов, и НЛП- программирование… Ничем таким я не занимаюсь. Некогда и не интересно, если честно.
        - А что это за фраза была: «А как ты поняла, что я с кем-то спорил?»
        - Ну, это был вопрос, на который ты мне и ответила, в общем-то. Удивила, конкретно, что тебе такая мысль в голову пришла. Да и, мне кажется, это детские приколы. А мы не дети уже, слава богу.
        У него были очень честные, умные, спокойные глаза. Смотрели прямо, не бегали. Складывалось впечатление, что не врет. Правда, мозг мой продолжал недоверчиво кричать о какой-то подставе.
        - Я тоже удивилась очень сильно. До сих пор удивлена, если быть честной. И не верю тебе, Зацепин. Ни единому твоему слову.
        - А в то, что ты мне очень нравишься, не веришь тоже? - сложно было понять по его лицу, расстроен ли Вовка или нет, так хорошо скрывает эмоции, или ему просто пофигу… Непробиваемая физиономия, уважать прямо-таки начала…
        - Нет, конечно. Наверняка, вся эта история не просто так затеяна. Осталось только разобраться, зачем и как. - Я поднялась из-за стола, твердо намеренная уйти и держаться от парня подальше. Любопытство сгубило кошку. Я эту поговорку знаю, и очень даже неплохо. Судьбу животного повторять не хочу. Иначе, конечно же, прикинулась бы доверчивой идиоткой и посмотрела, куда заведет зацепинская идея. - Но я предлагаю тебе делать это без моего участия.
        Вовка встал следом за мной, бросив на стол неприлично крупную купюру. Я лишь грустно проводила ее взглядом. Грустно - от того, что мне очень хотелось бы когда-то вот так же швырять деньги, не глядя, куда и сколько их падает…
        - Надь, ты не забывай, что нам еще к паре вместе готовиться. Если не хочешь здесь сидеть - пойдем в библиотеку. Там сейчас должно быть много компов свободных. Что зря время-то терять?
        - Вот же, прицепился, блин. Как банный лист… - пробурчала себе под нос. Как бы ни старалась я выглядеть злой социопаткой, но вбитая с детства вежливость совсем уж открыто хамить не позволяла. И уже в полную громкость спросила, - Ты специально, что ли, этот трюк на паре провернул? Чтобы была возможность прилипнуть ко мне и не отставать?
        Мы стояли уже на самом выходе из кафе. Еще шаг - и снова окажемся в коридорах универа, где постоянно кто-то бродит, а здесь возникала иллюзия какой-то уединенности. Потому, наверное, и затормозили оба. Хотелось разобраться так, чтобы никто не мешал.
        Зацепин, все-таки, схватил меня за руки. Теперь за обе. Перебирал мои пальцы своими, неожиданно теплыми и приятными, и опять смотрел в глаза.
        - Надь, давай так: ты можешь придумывать все, что угодно. Про меня, про какое-то пари, про тесты и теории, которые я на тебе проверяю… Дай мне просто возможность за тобой поухаживать. А дальше уже сама решишь, нравится тебе это или не нравится. Если не понравится - значит, не сложилось. Бывает такое. Как только ты скажешь, что тебе неприятно мое присутствие или я сам, то сразу же от тебя отстану.
        Речь звучала искренне и взволнованно. Глаза блестели. Руки мои уже как-то обвыклись и пригрелись в его больших ладонях. Хотелось верить.
        - А в чем моя выгода от этого? - подозрительность моя никак не хотела успокаиваться.
        - А что ты хотела бы, Надь? Рассказывай. - Как-то уж очень обреченно спросил. И повел меня, таки, в коридор. Руку, между прочим, так и не выпустил одну. А я не очень-то и сопротивлялась.
        - А сколько дашь мне времени на раздумья?
        ГЛАВА 6
        - Не, ну, ты даешь, Надь! - Малинина округлила глаза испуганно и восхищенно, одновременно. - Че, прямо так и спросила, про выгоду? Да? - кажется, ее голос уже побил все рекорды по количеству оттенков удивления, выданных одной фразой.
        - А что я должна была спрашивать? Когда он меня замуж позовет? - Десять раз пожалела о том, что поделилась новостью с соседкой. Анька ж теперь сама не уснет и мне спать не даст. Слишком тухлая личная жизнь у нас обеих, чтобы Малинина переварила данные легко и просто. - Кстати, надо этот вариант записать тоже. Проверю, насколько серьезен парень. Вдруг, на этом вопросе и сломается.
        - Надь, блин, ну что ты… Всю романтику сразу обломаешь! Тебе человек почти в любви признался, а ты…
        - Какая любовь, Анечка? Мы с ним разговаривали три раза, от силы. Даже если предположить, что он был искренним, то максимум - это интерес и увлечение. Все.
        - Капец. Игнатьева, с таким отношением, ты замуж никогда не выйдешь!
        - А я, между прочим, и не спешу.
        Хреновая помощница и советчица из Ани. Мне бы нужен кто-то, способный убедить, что не надо с Зацепиным вообще связываться. Так как опасно для психики, нервной системы и здоровья в целом. А эта дурында лишь визжит от восторга, придумывает имена нашим будущим детям и напрашивается в крестные. Ну, где тут найти трезвый и рациональный подход?
        Мне слишком понравился этот парень, и слишком хотелось поверить в то, что симпатия Зацепина ко мне - настоящая. И очень страшно было оказаться в нелепой ситуации. Такой, после которой даже моя непробиваемый панцирь из пофигизма даст трещину.
        - И что делать собираешься? - Аньке было глубоко наплевать на мои философские размышления. Она должна была знать. И, конечно же, планировала категорически поправить мое мнение, если оно с ее представлением не совпадет.
        - Схожу с ним на свидание, что делать-то? - выдохнула обреченно. - Он же не отвяжется так просто. Будет приставать каждый день. Мешать спать на парах…
        - Ой, ладно, Надь… - соседка довольно прищурилась, хлопнула меня по руке, - я по глазам вижу, что самой хочется сходить. Меня-то обманывать не надо!
        - Я и не обманываю. Просто надеялась, что ты меня отговоришь, а ты, вон, переметнулась в другой лагерь… - соседке, кажется, удалось меня смутить.
        - Ну, если ты ему в глаза не смогла заявить, что он тебе не нравится… То мне-то, уж точно, можешь больше ничего не говорить.
        - Малинина, ты так сияешь, как будто, на свидание пригласили тебя, а не меня!
        - Я-то успею сходить еще, и не раз, а тебя - впервые на моих глазах куда-то позвали! Конечно, событие такое! Как не радоваться?
        - Теперь я ощутила себя какой-то убогой страшилкой… - подруга нечаянно зацепила мою больную мозоль. Знаю, что не хотела, знаю, что она радуется искренне, однако…
        - Да брось ты, Игнатьева! Тоже мне придумала еще! Тебя парню еще поймать надо, вечно занята какими-то своими думами и делами. Только настырный Зацепин и смог. Цени, Надюха, - он смог пробиться, наконец-то!
        Аня что-то еще тараторила, пытаясь загладить неловкость, но настроение мое оказалось безнадежно испорченным. Потому, что мне, действительно, в личной жизни как-то не сильно и везло. Не знаю, по какой причине. Вроде бы, с внешностью проблем не наблюдалось - и по моей субъективной оценке в зеркале, и по объективным отзывам друзей и близких… Если, конечно, все они были объективны, а не просто жалели меня. Брат сказал как-то, что у меня есть все шансы начать клеить мужиков пачками… Но для этого надо перестать держать «рожу кирпичом», то есть улыбаться почаще. А я вот улыбаться всяким посторонним людям не люблю. Я даже в зеркале себе только ухмыляюсь. По принципу: «Да-да, я помню, кто это. Да, узнала. Но не уверена, что сильно рада».
        И все у меня хорошо с самооценкой. И человек я общительный и дружелюбный. Ну, во всяком случае, раньше мне так казалось. А вот в последнее время, что-то пошатнулась уверенность. Скорее всего, новая обстановка, новые люди, предпочитающие смотреть не прямо на тебя, а сквозь… Новые требования, в которых я оказалась далеко не на высоте, и незнание, как этой высоты достичь… И постоянная, бесконечная занятость и недосып. Я либо постоянно находилась на работе, либо старательно училась, чтобы нагнать отставание, которое случилось за мою рабочую неделю. Отсутствие денег, которых не хватало ни на что лишнее, очень угнетало. Поэтому я так хотела получить нормальное образование, потом - хорошую работу. Чтобы навсегда забыть, что такое пахота по ночам за какие-то жалкие копейки. Чтобы доказать родителям, что для достойной жизни вовсе не обязательно рождаться с золотой ложечкой во рту или выйти замуж за ее обладателя. И что люди, которые родились и выросли не среди элиты, имеют полное право в эту элиту попасть. В этом - главная причина моих ссор с семьей. В моей уверенности, что имею право хотя бы попытаться
получить достойный диплом и приличную должность. В том, что не захотела остаться в родном городе, окончить педучилище и всю жизнь провести, работая продавцом, кондуктором, вахтером и лифтером за копейки… О том, чтобы в воспитатели пойти, даже мои предки не заикались - там и копеек-то не платят.
        В общем, не до любви мне было в последние годы, и не до свиданий. Просто некогда было улыбаться людям, или не очень хотелось. А вот Вовке, отчего-то, я уже несколько раз улыбнулась. И о любви вспомнилось. И о том, что в зеркало не мешало бы посмотреться внимательно… Чтобы Зацепин, при более плотном общении, не ужаснулся. Вдруг, близорукость у парня, потому и повелся нечаянно на меня?
        ГЛАВА 7
        Зеркало не сказало мне ничего нового. Было бы странно услышать что-нибудь от стекла, и пора бежать к доктору, чтобы помог избавиться от галлюцинаций. Но и увидеть там что-то неожиданное я тоже не смогла. Моя вполне обычная внешность ничуть не изменилась за последнее время, только темные круги под глазами стали еще ярче, и еще сильнее подчеркивали бледность кожи, давно не видевшей нормального сна и загара. Честно попытавшись привести себя в божий вид, через полчаса плюнула на бестолковые старания, потому как косметика только страшнее меня делала, а не лучше. Умылась, расчесалась и двинула на свидание.
        Вовка, похоже, был тайным любителем вампиров и девушек, живущих в подземельях, иначе, как еще понимать его радость от моего не слишком цветущего вида?
        Я его не стала пытать на эту тему, понимая, что Зацепин не из того теста, чтобы правду о своих слабостях говорить. А выглядеть будет, словно на комплименты напрашиваюсь. Не очень прилично.
        Удивительно то, что и у меня возникла слабость к этому мажору, что старался изо всех сил, чтобы мажором не казаться. Вернее, он искренне считал, что никакого отношения не имеет к такому неприятному и обидному слову. А я каждый раз, покидая очередное кафе, наблюдала, как Вова бросает крупные купюры, не пересчитывая и никогда не дожидаясь сдачи, и не могла понять, а что же тогда «мажор» и «богач» в его понимании?
        Да, все правильно: одним свиданием дело не обошлось. Мне нравилось общаться с Вовкой, нравилось, как он на меня смотрит, мне полюбилось ходить с ним в кино и порой посещать кафе. Накормить меня Зацепин старался постоянно. Будто задался целью за счет кормежки увеличить мне то ли грудь, то ли попу… А может быть, и верхние, и нижние мои «далеко-до-девяноста» ему не давали покоя. Я же отчаянно стеснялась таких походов, потому, что Зацепин отказывался есть в обычных столовых. Ему необходимо было таскать меня по самым дорогим заведениям. Ему, видишь ты, на все остальное в жизни пофигу, а вот хорошая еда - единственное важное удовольствие. Приходилось изредка идти ему навстречу. И это, наверное, было первой и последней проблемой, связанной с Вовкой. Во всем остальном мои желания и интересы полностью совпадали с его. Зацепин еще постоянно возмущался, что я слишком много работаю, потом учусь и сплю, и времени ему совсем не уделяю. Но это уже было не моей, а его проблемой.
        - Надь, а ты что на каникулах делать собираешься? - Вовка уже привычно обосновался рядом со мной на задней парте, оберегая мой сон от других, но забывая, что сам очень сильно мешает. Чтобы не повторять наш позорный залет с Алешей, теперь не шептал, а писал. Иногда - в мессенджере, иногда - и прямо на полях моей тетради. Это когда я на вибрацию телефона переставала реагировать.
        - Еще не думала. Сдать бы ее сначала, эту сессию.
        - Домой не поедешь?
        - А надо? Тебе необходимо, чтобы я освободила город от своего присутствия?
        - Да ну тебя. - Вовка давно привык к моему не слишком добродушному нраву, и на провокационные вопросы не велся. - Я ж серьезно спрашиваю.
        - А тебе зачем? - Честно говоря, даже и не знала, что ему ответить. Стыдно было признаваться, что никакие планы не строю. Ни на ночь новогоднюю, ни на длинные выходные после этой ночи, ни на каникулы после сессии. Наверное, Вовка про сам Новый Год не спрашивал, будучи уверенным, что я точно к родным свалю. А вот на каникулы еще как-то понадеялся…
        - Да наши собираются поехать на турбазу, отметить дружно и Новый Год, и окончание семестра. Чтобы всей толпой, оторваться по-настоящему. На сами-то праздники многие с родичами будут. Кто за границу собирается, кто - в фамильные поместья и фазенды… Короче, после сессии больше шансов весь народ организовать, там уже все взрослые будут активно работать, а от нас отстанут.
        Мда… Я в очередной раз поняла, какая финансовая пропасть лежит между нашими мирами. Кто бы ко мне так пристал, с поездкой-то за границу? Всю жизнь, сколько себя помню, только от шести соток, сплошь засаженных картошкой и капустой, пыталась отделаться. Но… расставаться с Вовой из-за этой пропасти я пока не планировала - всегда успеется, а объяснять ему, что мелкий жемчуг - не самая страшная беда в жизни, точно не мое дело. Дай-то бог, ума хватит, и сам когда-нибудь поймет.
        - Наши - это кто? Я никого не знаю из твоей компании.
        - Ну, ребята с курса. Ты же со всеми знакома?
        - Да брось. Я даже не все имена помню. А для совместной поездки на базу даже знать имена наизусть - этого маловато будет.
        - Черт. Надь, ну, ты же ходишь на репетиции. Вот практически вся команда с нами и будет.
        Я, действительно, поддалась совместным уговорам Ани и Вовки, и время от времени ходила вместе с ними. Только, в отличие от всех остальных, чаще отсутствовала, чем присутствовала на репетициях. Даже когда сидела прямо там, в зале. Просто скучно мне было, не очень захватывала вся эта суета с бесконечными повторами и прогонами шуток, которые и в первый-то раз не очень смешили. И вообще, я сильно разочаровалась в этой веселой игре. Ее изнанка была слишком уж неприглядной. А может быть, это проблема была в нашей команде, умудрившейся испоганить все самое лучшее и светлое. «Интриги, скандалы, расследования» - им бы так называться.
        Но это с моей, отстраненной колокольни. Все остальные участники были крайне увлечены происходящим, откровенно веселились, тут же ссорились, мирились, покидали команду и обратно приходили… Жизнь кипела, а я скучала. Иногда ко мне обращались, чтобы услышать «независимое мнение». Сначала высказывала все, как есть. Потом заметила, как сильно бомбит Хмелевского, как он тут же начинает до меня докапываться, язвить и говорить не очень-то завуалированные гадости. Капитан команды ненавидел критику, я так поняла. И критику прекратила. Просто отмалчивалась или говорила, что шутку не догоняю. Общественность милостиво соглашалась, что это я туповата с недосыпу. Но текст, порой, переделывали. Вдруг, кроме меня, еще встретятся такие же недалекие товарищи в зале? Хоть какая-то польза, и это меня утешало.
        - Вов. Я их несколько часов терплю с трудом. Еле перевариваю. А ты предлагаешь наслаждаться обществом этих «ваших» пару дней подряд, еще и с ночевкой.
        - Вообще-то, я рассчитывал, что наслаждаться ты будешь моим обществом, а на остальных болт забьешь. Представляешь, несколько дней - вдвоем, и никакого комендантского часа, и не надо спешить тебе ни на какую работу? - Вовкины глаза мечтательно заблестели, и он даже, кажется, масляно облизнулся. И даже не стал писать ничего, а зашептал мне на ухо, не сдержался.
        Парня можно понять: мы уже так давно гуляли с ним на «пионерском» расстоянии, что любой живой половозрелый самец человека уже должен был бы на стенку полезть. Целовались, конечно, обнимались, руки его так и норовили залезть под мой свитер, либо проверить на гладкость заднюю часть джинсов… Но дальше этого не заходило: мне все время нужно было куда-то спешить. То общага уже закрывалась, то на работе заждались, то еще какие-то препоны появлялись. Домой к себе он меня не приглашал, ни с ночевкой, ни просто так, чаю попить (я и не ждала приглашения, но галочку в уме поставила), а других вариантов для уединения у нас не было. И Зацепин, конечно же, продумывал все возможные варианты, чтобы остаться вдвоем, наконец-то, в одной закрытой комнате. Подозреваю, что и половина всей честной компании, что собиралась ехать на базу, теми же идеями и руководствовалось.
        А я… А я, наверное, и не прочь бы уединиться с ним… Но это желание не было настолько сильным, чтобы прямо все бросить и бежать, теряя тапочки на ходу.
        - Честно говоря, я хотела поработать в это время.
        - С ума сошла? Надь…
        - Шшшш… - теперь уже я зашипела, потому что Вова снова не сдержался, попытался вслух заговорить, - хочешь, чтобы опять выгнали? На перемене поговорим.
        Зацепин насупился, явно недовольный моей реакцией. Наверняка, был уверен, что я буду прыгать от радости, услышав его предложение. А я вот, прыгать не очень-то собиралась.
        Стоило прозвенеть звонку, как он тут же снова ко мне прикопался.
        - Ну, правда, Надь, какая работа? Ты и так постоянно пашешь, надо же иногда и отдыхать!
        Я раздраженно складывала вещи в сумку. Нет, все-таки, разница между социальными слоями - это совсем не предрассудки. Нам реально сложно понять друг друга в некоторых вещах, слишком горизонты разные.
        - Мне мама с папой оплатить не смогут эту поездку. Они, наверное, в месяц столько не тратят на еду, сколько стоит отдых на всяких базах.
        - Так никто же тебя и не заставляет платить. Все за мой счет. - Вовка шел рядом по коридору, даже пытался меня обогнать и заглянуть в лицо. - Только в этом проблема?
        - Нет. Проблема в том, что это - редкий период, когда я могу спокойно зарабатывать деньги, при этом еще и высыпаться днем. Я очень люблю работать на каникулах, чтобы ты знал. И на новогодние праздники, между прочим, тоже взяла себе максимально плотный график.
        - Да ладно? - он даже приостановился, до того был удивлен новостью. А я уже начала жалеть о том, что сгоряча ее выпалила. Пусть бы думал лучше, что я десять дней проведу в родном городе, с любимой семьей. Теперь еще выспрашивать начнет, по какой причине домой меня не тянет…
        - Да. Тебе не послышалось. На сам Новый Год сгоняю домой, а второго января уже сюда возвращаюсь. Мне такой расклад больше нравится.
        - Я так понимаю, спрашивать о причинах не стоит?
        - Если хочешь сделать мне приятное, то не надо.
        И он, умница такой, расспрашивать не стал. Хоть я и понимала, что к этой теме когда-нибудь вернется. А мне, попросту, совсем не улыбалось бесконечно выслушивать от предков, как я неправа, и что пора бросать это глупое занятие. Лучше бы дома жила, помогала семье, уже и замуж могла бы выскочить, а не вот это вот все. На первом и втором курсе, по неопытности, уже попадала в это болото, наелась досыта, и больше возвращаться в него не торопилась.
        Но как это объяснить парню, в которого родители вкладывали все силы и здоровье, чтобы его будущее было более светлым и радостным, чем у предыдущих поколений? Объяснить, не вызывая сочувствия и жалости? Наверное, такие способы есть, но я их пока не знала.
        - Тогда и ты мне приятное сделай. А? - и растянул свою фирменную улыбку, просительно-дурашливую, после которой обычно ни в чем не знал отказа. Обаятельный, зараза. И милый, и настойчивый. До того, что иногда убить хотелось.
        - Смотря что для этого потребуется.
        - Поехали на базу, Надь. Ну, ты же всех денег в мире не заработаешь, правда? И график, наверняка, еще не составляли так далеко вперед?
        - Дай мне подумать, пожалуйста. Не наседай. Иначе, сам знаешь, точно откажусь.
        И Вовка отстал, правда, пообещав, что слишком много времени на раздумья у меня не останется.
        А я решила, что обязательно придумаю какие-нибудь супер-веские аргументы, чтобы отмазаться. Если что, Малинина поможет. Она у нас натура смышленая и находчивая.
        - Игнатьева, ты что? Ошалела? - Уже по первой реакции стало ясно, что зря я на Аньку понадеялась.
        - И ты, Брут? - я устало присела на кровать, жалея о том, что вообще рассказала соседке о сделанном мне уникальном предложении.
        - А что? Зачем отказываться? Вы же туда поедете не на неделю, а всего на пару-тройку дней. Никуда твоя работа за это время не денется! А когда ты еще съездишь на отдых, да еще и на халяву?!
        - Ань, я с девчонками подменяться планировала, на время сессии, чтобы к экзаменам готовиться спокойно. А на каникулах бы отработала.
        - Надь, не будь дурой, наконец-то. Сколько ты мужика собираешься морозить?
        - Че это, сразу морозить-то? - я смущенно полезла в телефон, как будто там появилось какое-то срочное дело…
        - А когда ты предоставишь ему доступ к комиссарскому телу? Он же в расцвете сил, бугай молодой и здоровый. Устанет ждать и найдет себе другую, более удобную даму. И не говори потом, что он виноват в измене, что любовь не знает преград, и прочее, и прочее. В нашем веке, чисто платонические отношения возникают, лишь когда ни одна из сторон уже ничего физически не может.
        И Анька была права. Мы знали об этом обе. Но, вот беда, доступ к моему бренному телу больше всего и смущал. Я не столько боялась этого, сколько… Не хотела, да и все. Первые мои несколько опытов, что случились еще в выпускном классе, не оставили никаких приятных воспоминаний. И обновлять ощущения я вовсе не спешила.
        ГЛАВА 8
        - О, ну, надо же! Кто нас почтил своим присутствием! Леди не ошиблась адресом? - ну, кто бы мог подумать, что первым, кто встретится нам у ворот базы отдыха, будет Хмелевский собственной персоной?
        - Влад, не докапывайся. Завидуешь - завидуй молча! - Вовка, зная, что я и обратно укатить могу, благо, такси еще не уехало, а разворачивалось чуть дальше, встал на мою защиту. Жаль, а мне уже столько гадостей ответных в голову пришло, и всем - пришлось пропасть даром.
        - Вот еще, чему завидовать? Тому, что у тебя в Туле будет свой самовар? - этот заносчивый хам никак не мог оставить нас без внимания. Хотя, казалось бы, впереди топала целая стайка одиноких девчонок. Лучше бы уже среди них начал свой самовар искать.
        - А тебе заняться нечем? Тогда помоги нам сумки нести. Ты же здесь вместо дворецкого стоишь, я так понимаю? - не выдержала, съязвила. Ну, а что? Если парню заняться нечем, так я завсегда помогу…
        - Вот еще… - Хмель, видимо, был разочарован такой моей реакцией, фыркнул презрительно и ушел. Куда-то в сторону, не за девчонками, так точно.
        - Надь, ты-то меня не обижай, - это уже Зацепин решил высказаться. - Что тут нести? У меня мать косметичку собирает побольше, чем твоя сумка. Неужели, я с ней не справлюсь?
        - Вов, ты меня привез в гнездо из змей кишащих. Вот и не удивляйся, что я на всех вокруг ядом плююсь. Это инстинкт самосохранения срабатывает. Тебя он тоже может зацепить, но тут уж, как говорится, не обижайся: знал сам, на что идешь.
        Анька, которая была главной причиной моего присутствия здесь (уболтала поехать, и ее взять с собой, за компанию и для поддержки морального духа), загадочно двигала бровью и очень демонстративно переводила свой взгляд с меня на Вовку, с Вовки - на Хмелевского, а со спины мажора, которому плевать было на ее взгляды, обратно на меня.
        - Вов, а чего это Хмель до Надюхи так докапывается? Когда она успела ему соли на хвост насыпать? - Все-таки, решила расшифровать значение своих загадочных переглядок.
        - Натура у него такая, дурацкая. Найдет себе жертву и клепает ее, пока она не сломается. Как только несчастный запросит пощады, так Влад от него и отстает. А Надя у нас не такая. Она сама кому хочешь зубы обломает, правда, Надюш? - Зацепин был явно доволен своей тирадой, мной, собой и, вообще, всем на свете происходящим. Ну, а чего ему? Схватил наши с Анькой баулы, свою спортивную сумку через плечо повесил, и потопал к центральному домику, на котором весьма нелепо красовалась вывеска «ресепшн». Ну, какой, блин, ресепшн может быть на базе, полностью оформленной под русскую деревянную деревню?
        А может быть, это просто я придиралась. В конце концов, как еще называть это место, где гостей оформляют и распределяют по домикам и гостиным? Наверное, русский синоним есть, но все мы его уже давно и надежно выкинули из головы…
        Настроение, и без того не очень-то радужное, Хмель мне изрядно подпортил. Я и без него-то согласилась на эту поездку через силу и через долгие совместные уговоры Вовы и Малининой. Они разными способами, не мытьем, так катаньем, но уломали меня. Анька, дурында такая, еще и сертификат мне вручила, в качестве запоздалого новогоднего подарка. И не куда-нибудь, а в магазин нижнего белья. Сама же меня туда отвела и помогла сертификат отоварить. Комплект, спору нет, был великолепен, даже я не могла налюбоваться этими изящными белоснежными кружевами и атласом. Да вот только, жег мне кожу постоянным напоминанием, с какой целью я сюда приехала. Будто агнец на заклание.
        Одно грело: проживание на базе, скрепя сердце, я оплатила сама. Помня мамины наставления на тему «кто девушку ужинает, тот ее и танцует», решила, что не хочу быть ничем никому обязанной, и что мне просто необходимо моральное право дать заднюю, если что-то не понравится. А то, что Анька будет в соседней комнате, обнадеживало: если что, к ней спать сбегу. Ничего, потеснится на своей односпалке, ничего с ней не сделается.
        Оказалось, что совсем не обязательно все запланированные три дня проводить вплотную с приехавшей толпой однокурсников. На базе обнаружился весьма неплохой прокат лыж, ватрушек, даже коньков, на которых я не стояла никогда, но попыталась… Зацепин с Малининой ржали и покатывались, глядя, как я перекатываюсь с задницы на коленки и обратно. Потом сжалились, взяли меня за руки с двух сторон и немного покатали. Прицепом я оказалась весьма исполнительным, и падала вместе со своими паровозами всего пару раз.
        Целый день на свежем морозном воздухе, наполненный движением, скрипом снега, красотой заиндевевших берез и покрытых искристыми шапками елей, великолепный закат, наступивший чересчур рано, по моим ощущениям… Все это примирило меня с действительностью, и на совместный вечер, намеченный в общей большой гостиной, я собиралась уже спокойно, и даже с каким-то вдохновением. Благо, что эти сборы подразумевали под собой лишь принять душ, высушить голову, да надеть чистые сухие брюки и свитер. Я даже слегка мазнула тушью по глазам и блеском по губам, чего уже не делала черт знает сколько времени. Ну, да, еще волосы слегка подкрутила: гулять, так гулять!
        Зацепин присвистнул восхищенно, когда меня увидел. Хоть наши вещи и были сгружены в одной комнате, я все еще стеснялась, и марафет уходила наводить к Аньке. Под предлогом, что она должна мне помочь… Если едкие смешки и издевательства можно назвать помощью, то да, подруга мне помогла, бесценно. Сама-то она и макияж навела, и прическу сделала, и водолазка ее не столько грела, сколько ненавязчиво открывала все прелести. Прелестей у Малининой, к слову, до фига, чего бы и не показать? Только вот, она мне так и не призналась, ради кого все старания.
        - Надя… Тебе очень идет такая прическа! И глаза… Они как-то иначе сейчас светятся… - надо отдать должное Зацепину, комплименты он говорить умеет. Если бы ляпнул что-то, вроде «ты сегодня такая красивая», получил бы моим утюжком для волос по морде. Потому как нельзя такие двусмысленные фразы никогда говорить.
        - Спасибо, Вов, пойдем уже… - в отличие от парня, я принимать комплименты не научилась. Сразу стесняться начинаю, теряться, краснеть… Хорошо хоть, не оправдываюсь, что это ему, якобы, все показалось, а так-то, я просто голову вымыла.
        Я была зверски голодна после активного отдыха на морозе, еду подавали хорошую и сытную, но напитки наливали чаще, чем удавалось что-нибудь съесть. Удивительно, но вся ватага показалась мне уже не такой и противной (а может быть, это мы все так быстро захмелели), и я довольно смеялась над шутками, даже участвовала в конкурсах дурацких каких-то. Меня совершенно не пугало, что буду выглядеть нелепой и смешной в глазах этих снобов и выпендрежников. Наверное, потому, что они сами дурачились от души, нисколько не заморачиваясь, как выглядят, и что про них потом подумают.
        Как мы дошли до игры в «бутылочку», один только бог знает. Бог виноделия, конечно же, ведь трезвыми в нашем возрасте такими вещами никто уже не забавляется.
        Бутылочка крутилась, народ хохотал, когда приходилось целоваться девчонкам, парни, отчего-то, парней целовать отказались. Им позволяли перекручивать либо отдавать свой ход следующему. Наверное, особо опытные люди знали, как правильно пользоваться снарядом, потому как горлышко бутылки постоянно показывало на одних и тех же, самых популярных на курсе и в компании девушек, а я почти не попадала «под расстрел». Попав же, легко клевала губами везунчика, потом еще одного, на которого уже мой ход выпадет. Пару раз мы даже пересеклись с Зацепиным. В остальное время я расслабленно наблюдала за происходящим и весело смеялась над особенно смешными комментариями окружающих. Потом о чем-то задумалась, и перестала следить за событиями. Дружное «Ого!» застало меня врасплох, вырвав из раздумий и заставив нахмуриться. Все, отчего-то, смотрела на меня и хитро улыбались.
        А, ну, понятно. Бутылочка снова выбрала мою незадачливую персону, а я и не заметила сразу. А нездоровое оживление было связано с тем, что с обратной стороны снаряда на меня пялился Хмелевский. Очень так непонятно пялился. То ли с угрозой, то ли с предупреждением. Как будто я на него накинусь сейчас и съем, вместо поцелуя. И он пытается предостеречь: не надо, мол, подавишься, а не наешься.
        Пришлось делать максимально независимый вид, что весьма сложно, когда в тебе несчетное количество алкоголя, и тянуться Хмелю навстречу.
        - Ну, кто ж целуется, сидя на коленках? - вот же зануда. Всех устраивало, а этому - все не так. - Вставай, Игнатьева, и иди сюда.
        - Вот еще, буду я к тебе бегать. - Встать-то я встала, но ни шагу к нему не сделала.
        - Ну, сама виновата. - Влад не стал выделываться, сам ко мне подошел, просто перешагивая через тех, кто не успел посторониться.
        Стоя вплотную, он навис надо мной. Оказывается, намного выше Вовки. С тем не приходилось закидывать голову так высоко. Я безропотно закрыла глаза и подставила губы: чтобы быстренько отделаться от этого выпендрежника и спокойно усесться обратно. Все-таки, меня слегка покачивало, и сидячее положение было намного более надежным. А сейчас качнуло прямо к груди Хмеля.
        Его губы коснулись моих, легко и почти неощутимо. Я радостно выдохнула и открыла глаза, считая, что долг перед отчизной исполнен.
        - Ты что, Игнатьева, мухлевать решила? - Голос Хмелевского был громким, наполненным ядом и насмешкой. - Или просто не умеешь целоваться?
        Ах ты ж, мать твою растак! В голове пронеслась какая-то нецензурщина. Трезвую, меня невозможно взять на понт. А вот нетрезвую - берите тепленькой.
        - Нет. Я примерялась просто. Может… Может, ты сам ничего не умеешь, а меня обвиняешь? А? - и улыбнулась, дура такая, с победным видом.
        - Ну, будем считать, что примерка окончена. А теперь - давай, показывай, на что ты способна!
        А я не так уж на многое и способна, так-то. Правда, еще и не жаловался никто. Зацепин, уж точно, никак не мог от меня оторваться, каждый раз, как доберется.
        Но это было что-то другое. То, что сейчас началось. Я, уязвленная насмешкой, сама потянулась к Владу, и даже попыталась изобразить инициативу. Ровно до той секунды, пока губы Хмелевского не захватили мои - сначала верхнюю, потом нижнюю, а потом… А потом я перестала понимать, что происходит. Не было такого, как обычно, ощущения, что вот я сейчас пошевелю губой, а потом этак, а теперь ответить надо на движения партнера… Не было такого еще в моей жизни, чтобы я перестала думать о том, что делаю, а просто потерялась. Наверное, наши рты что-то там делали сами собой, без нашего участия. Но вот, отчего начали коленки подкашиваться, а руки вцепились в шею Влада, и тело, дрожа, прильнуло к жесткому сильному телу, что стало сейчас единственной опорой… Это я потом осознавала, пытаясь вспомнить. А в момент поцелуя просто наслаждалась волшебным ощущением счастья, возбуждения, неимоверной сладости, от которой оторваться невозможно…
        - Эй, ребята, полегче! У нас тут приличная бутылочка, без всяких продолжений! Ты посмотри, что творят! - Как из тумана, донеслись возгласы. Не сразу я поняла, что они к нам относятся. А сообразив, попыталась оторваться от Хмелевского. Он, кажется, тоже пытался это сделать. Но получилось не с первого раза. Словно в омут, меня затягивали его губы, а еще руки, что давно уже обвивали все тело, вжимая во Влада, так плотно, что и миллиметра меж нами не оставалось…
        - Влад, я думаю, Надя уже все прекрасно тебе доказала. Оставь ее в покое! - Вова, молодец такой, не выдержал: просто отодвинул нас друг от друга. Говорил с Хмелем, а вглядывался в меня. - Надюш, все в порядке?
        Я лишь неуверенно кивнула в ответ, облизывая губы. Могла ли ему сказать, что забыла о наличии парня у себя, да и вообще, обо всем окружающем нас мире забыла?
        - Вован, ты давай, тренируйся почаще с девушкой. Она у тебя голодная, как посмотрю… - Хмелевский, сволочь такая, говорил тихо. Только для нас с Вовкой. И смотрел при этом, глядя мне прямо в глаза. Словно окатил холодным ушатом. Ушло волшебство. Осталось лишь отвратительное унижение. И горькая мысль о том, что сказок не бывает. Даже таких коротких.
        ГЛАВА 9
        Легкое хмельное настроение ушло, как будто и не бывало его.
        Чтобы не показывать никому, как сильно задел меня выпад Хмелевского, пришлось делать вид, что все нормально, и даже еще немного посидеть в общем кругу. Благо, что горлышко «снаряда» больше на меня ни разу не указало. Вова, спасибо ему за понимание, ничего не сказал. Ни по поводу самого поцелуя с Хмелевским, явно затянувшегося, ни по поводу той гадости, которой Хмель «наградил» меня напоследок. Он просто сидел рядом и тихо сопел. А может, и не в понимании было дело, а в его нежелании ссориться. Зацепин быстро разобрался с моим характером, и явно догадывался сейчас, что на любую претензию может получить что-то очень нехорошее в ответ.
        Выбрав момент, когда народ о чем-то увлеченно заспорил и перестал обращать на нас внимание, Вовка тихо потянул меня за руку, увлекая из общего круга. Я не сопротивлялась. Наоборот, была очень рада, что появилась возможность тихо улизнуть.
        Не сговариваясь, мы направились к выходу из общего домика, забрали одежду и, ни с кем не прощаясь, вышли на мороз. После душного, наполненного парами алкоголя и запахами еды, полутемного помещения, ночной воздух пьянил не хуже любого вина. Снег хрустел под ногами, сквозь мохнатые еловые лапы неярко светили фонарики, почти незаметные из-за яркой полной луны и таких же ярких, колючих звезд.
        - И зачем было нужно переться на эту шумную вечеринку, если на улице намного круче, правда, Вов? - мысль, пришедшая в голову, тут же была и озвучена. Мне, действительно, было бы намного комфортнее провести этот вечер, гуляя с Зацепиным по дорожкам базы, спрятавшись ото всех за большими сугробами, наваленными по сторонам, будто стены. И для здоровья полезнее, и никаких неприятных инцидентов.
        - Да ладно, Надь. Ты и так, практически, ни с кем на курсе не общаешься, надо как-то вливаться в компанию… Я думал, у тебя настроение поднимется, наоборот… - кажется, мой парень, если он еще не передумал быть таковым, был расстроен похлеще меня самой.
        - А почему ты мне, вообще, не дал по затылку, когда я полезла в эту бутылочку играть? Не жалко было, что я с кем-то посторонним буду лобызаться? - лучшая защита - нападение, конечно же. И лучше, если это нападение произойдет до того, как твой противник только подумает о чем-то подобном… В общем, я решила не ждать, пока Вовка на меня наедет, и наехала на него сама.
        - Да… Как-то… - Противник растерянно почесал затылок. Даже шапка съехала на глаза. - У нас, вообще-то, не принято направлять на занятых девчонок… А если уж и попал случайно - в щечку чмокнуть, это максимум.
        - Не поняла… Что значит «принято - не принято»? Она же крутится сама, как повезет?
        - Надя… Ты такая у меня… - Вовка неожиданно расплылся в улыбке, от уха до уха, сгреб меня в охапку и начал разглядывать. Вот, прямо-таки, влюбленно рассматривал. Каждую отдельную черточку изучал, будто впервые видел.
        - Какая «такая»? - попыталась вырваться, сердито пыхтя. - Вот, что за привычка? Ему задаешь серьезный вопрос, а получаешь какую-то непонятную реакцию. Ты ж, вроде бы, не пьяный, Вов? Что так себя ведешь?
        - Ты совсем неиспорченная! Просто кайфую иногда от твоих вопросов. Ты, разве, не знала, Надюш, что, при желании, можно правильно бутылку крутить, и всегда попадать на того, на кого тебе нужно? - Вован был почти счастлив от своего открытия. А я не могла понять, чему радуется…
        - Хочешь сказать, что вся эта «рулетка», на самом деле, никакой случайности под собой не несет, и все выбирают тех, кого им захочется, а не как бутылка повернется? - я даже тряхнула его за грудки, пытаясь хоть так вернуть парню серьезность.
        - Не все, конечно. Большинство - как и ты - искренне верит, что выбор происходит случайно. Однако, наши пацаны уже давно наловчились на этот выбор влиять. - Вова погладил меня по щеке, улыбнулся снова. - Ну, что ты так расстраиваешься, Надь?
        - Не люблю, когда играю с кем-то не на равных… - буркнула себе под нос, вывернулась из рук парня, и тихо побрела вперед. Вовсе не будучи уверенной, что в нужном направлении бреду. Не станешь ведь признаваться, что меня оскорбила эта новость. Ладно, сегодня парни, видя рядом Вову, старались обходить меня стороной. Но ведь я и раньше, когда-то, в такие игры играла, и никакого Вовки не было тогда, и меня сознательно не выбирали?! В общем, решила я в неурочный час поковыряться в своей самооценке…
        - Забей. Больше и не будешь играть. Я не пущу уже никогда.
        - Ой, ли, чего бы это?
        - Ну, знаешь, не хочу больше таких подстав! Вот не ожидал такой выходки… тем более, от Хмеля!
        - Думаешь, он спецом на меня целился?
        - Не думаю, а знаю. Слишком хорошо его повадки изучил. Одного не пойму - чего он так на тебя взъелся? Зачем приставал сначала, а потом решил оскорбить? - голос Вовы звучал задумчиво. Он, похоже, сам себе сочинил объяснение, а потом еще искренне в него и поверил.
        Мдааа… Похоже, удачный мне подобрался кавалер, мы с ним, что два сапога - пара, но оба левые… Я в одних заблуждениях бултыхаюсь, он - в других. Неужели, он даже не допустил себе мысли, что в поцелуе с Хмелевским я тоже несколько виновата? Вернее, участвовала так же активно и самозабвенно, что и сам Влад? Что ж, наверное, так для него и лучше. Буду совсем идиоткой, если стану разубеждать…
        - Не того поля ягода. Вот и все причины. Не нравится твоему другу-мажору, что в вашу элитную компанию затесалась какая-то простушка. Еще и вякать что-то осмеливается, а не молчать, раболепно в глаза заглядывая. - Мне, если честно, тоже хотелось бы понять, почему этот Влад никак от меня не отвяжется. Не так уж сильно и доставала я его, чтобы так долго и настойчиво получать какие-то гадости в ответ. Но других объяснений, кроме как неравенство наших рангов, в голову не приходило. Можно было бы помечтать о тайной влюбленности, конечно… Особенно, после такого-то поцелуя! Но слова, после него сказанные, эту идею напрочь перечеркнули.
        - Да ну, это на него не похоже, совершенно. Если Хмель кого-то считает ниже себя, то перестает замечать, в принципе. Смотрит, как сквозь стекло. А в тебе он что-то еще увидел, что-то, что его очень сильно цепляет… - Вовка, как будто, и со мной разговаривал, и в то же время - рассуждал вслух, сам с собой.
        - Ну, вот и спроси у него! Это же твой друг, а не мой! - психанула, не выдержав такого его поведения.
        ГЛАВА 10
        Но Вовку, похоже, мало волновали подробности того, чем и как думает Владислав. Его другие моменты интересовали. Например, наша совместная ночевка, со всеми вытекающими. Он, конечно же, вслух мне об этом ничего не сказал, но всеми правдами и неправдами подталкивал к домику, где наша комната находилась. И все мои отмазки на тему, что хочется еще развеяться и погулять, с каждым разом отметались все решительнее.
        В конце концов, я поняла, что сопротивляться уже просто не имеет смысла, да и глупо выглядит. Ведь знала же, куда еду, и чем все это должно обернуться. И даже, наверное, сама хотела, в глубокой тайне от самой себя. Ну, сколько можно-то прятаться и убегать от нормальных, взрослых отношений? Если однажды не понравилось, это еще не значит, что уже не сложится никогда. Просто я тогда была слишком юна и глупа, а партнер попался… да лучше бы и не вспоминать того партнера. Два юнца столкнулись, одержимые каждый своей страстью: мне хотелось любви и ласки, а ему - секса, и побольше. Так бывает, когда у мальчика вовсю гормоны играют, а у девочки голова забита розовыми единорогами на радугах. В общем, своей дочери, которая у меня будет когда-нибудь, буду не романы о любви читать, а книги о подростковой психологии. Чтобы не путала божий дар и яичницу, как я когда-то.
        Не сказать, чтобы и сейчас у меня с гормонами случилось нечто невероятное, и прямо-таки не терпелось прыгнуть в койку к Зацепину… Но теперь меня эта перспектива немного волновала, и волновала приятно. И человек хороший, и ласки тоже хочется. Уже такой, настоящей ласки, а не придуманной на основе чьих-то романтических фантазий.
        И, стыдно признаться, (но себе-то можно), поцелуй с Хмелевским что-то во мне разбередил. Такое, от чего сердце начало сжиматься в сладком предвкушении. Ведь если можно так забыться, только целуясь, то, что же будет происходить дальше?
        Но стеснение побороть было сложно. Даже когда Вова приглушил свет в комнате, и вина налил (подготовился, жук такой, заранее, все предусмотрел), и помог усесться поудобнее на диване. По телевизору шло что-то легкое, не обременяющее мозг мыслями, вино было нежно-терпким, кусочки шоколада - правильного вкуса, не приторными, но и не очень горькими… Моя голова лежала у Вовы на плече, он нежно перебирал мои волосы, то аккуратно цепляя теплыми пальцами тонкую кожу за ухом, то спускаясь ниже, к шее. Это было безумно приятно, заставляло млеть, будто кошку, соскучившуюся по хозяйской ласке. Когда к рукам присоединились губы - такие же теплые, мягкие, нежные и неторопливые, мне, наконец-то, стало пофигу на оставшиеся моральные зажимы. И даже расхотелось думать, почему они меня никак не отпускают. «В конце концов, Надя, когда-то же надо и расслабляться начинать, и жить не только своими закомплексованными мозгами!» Не знаю, что это во мне заговорило, потому как мозг себя точно так обозвать не имел права…
        - Зацепин, а ты умеешь соблазнять, однако… - это я прошептала, когда он уже стаскивал с меня свитер, и зачарованно уставился на кружевные чашки лифчика. Что мартовский кот, смотрел голодными глазами… Спасибо Аньке, за один только этот восхищенный взгляд мужчины, я должна буду ей проставиться!
        - С ума сойти! Надька, это ты умеешь соблазнять! - Моя ирония осталась незамеченной. Зацепин, реально, а не фигурально, даже губы облизал. Сглотнул, очень жадно. И даже не стал с меня кружево стягивать - прямо так, поверх него, и пристроился к груди. Сначала нежно и аккуратно, а потом все ощутимее и заметнее. Руки, в общем-то, от губ не отставали. Кружево, наконец-то, было стянуто. Вернее, просто сдвинуто вверх, чтобы время не тратить на всякие застежки-крючочки-лямочки. А я, вот так бесстыдно оголенная, впервые не думала о том, чтобы прикрыться поскорее и выключить свет, а лишь бессильно откинула голову назад и наслаждалась ощущениями. Это было, действительно, невероятно. Мысли путались, и просто хотелось продолжения.
        Трусики, которые были ничуть не менее впечатляющими, чем верхняя часть комплекта, Зацепин попросту не разглядел. Может, и к лучшему, а то бы я его совсем потеряла, бедного. Он сделал проще - стянул их с меня вместе с джинсами, и закинул куда-то, даже не оглядываясь. Я лишь краем сознания отметила, в какой стороне потом искать вещички, а потом забылась в новых ощущениях.
        Даже мой совсем небольшой опыт подсказывал, что у Зацепина нет никаких комплексов и заморочек в сексе. Он целовал, трогал и гладил меня везде, где ему казалось правильным и приятным. Даже там, где я бы сама себя никогда не догадалась погладить. Поцелуи и прикосновения, то неторопливо-ласковые, то жаркие и жадные, доводили до умопомрачения. Я, кажется, вела себя как настоящее бревно. Если правильно понимаю, что значит «бревно в постели»: не запрещала ему ничего, не сопротивлялась, но и ничего особенно не делала. Только цеплялась за его руки и плечи, и что-то несвязно шептала. Ну, еще прижималась всем телом, терлась об него. Потом стала неприятной одежда, которую с себя-то он снять забыл. Кажется, моя помощь была лишней, потому как наши руки запутались в его толстовке, потом футболку чуть не порвали. В конце концов, Зацепин прижал мои запястья к подушке над головой и приказал, чтобы не шевелилась. На мое возмущенное бухтение лишь ухмыльнулся в ответ, немного криво, и сказал, что так будет лучше нам обоим. Да, сам он разделся намного быстрее, чем это происходило с моей неумелой помощью.
        Новые впечатления, от того, что теперь моя кожа прикасалась к мужской, гладкой, горячей, просто обжигающей, новые ощущения на кончиках пальцев, которые вдруг захотели гладить, трогать, пощипывать, даже ногтями впиваться… Мне безумно понравилось ощущать, как Вовка отзывается на каждое мое прикосновение, даже самое легкое, словно перышко. Словно какое-то волшебство - слышать, как мужчина шипит и задерживает дыхание от того, что ты провела ноготками по его затылку… Я заигралась, кажется, и почти не заметила, как Вовка приступил к самому главному - проникновению в меня. Впился в губы, так, что в груди внезапно закончился воздух, и неожиданно ворвался туда, куда… Неважно, как и куда, но это было просто восхитительно. Мои глаза, слегка прикрытые раньше от удовольствия, широко распахнулись. И уставились в его глаза, внимательно смотрящие на меня. С непонятным выражением, будто впервые увидел.
        - Ты как? - отчего-то, очень тихим шепотом спросил.
        - Нормально, а ты как? - так же тихо ответила. Вообще-то, разговаривать я совсем не планировала в тот момент, но раз спросили - нужно ответить.
        - Капец, Надька! Молчи лучше! Я сейчас ржать начну, как конь. И на этом все и закончится.
        - Лучше сам молчи и не отвлекайся. - Можно было бы обидеться, но слишком уж неподходящий момент. Хотелось продолжения начатого, а выяснить отношения всегда успеется.
        - Как скажете, как скажете, слово леди - закон. - Не знаю, отчего он, вдруг, разговорился в самый неподходящий момент. Выяснять не стала. Притянула его голову к себе и закрыла рот поцелуем. Кажется, впервые сама это сделала, а не целовала в ответ.
        - Ух, ты, Надя…
        И это, действительно, было «уххх!». Не буду вдаваться в подробности. Мне понравилось. Так понравилось, что после первого же раза я его никуда не отпустила, а потребовала повторить. Для закрепления успехов, так сказать. Чтобы точно знать, что мне не показалось.
        Глава 11
        - Ну, что?! Как все прошло?! - Анькины глаза горели от любопытства и предвкушения. Как будто я собралась тут ей подробности выкладывать. - Ведь не мимо же, правда?
        Вообще-то, я просто сбежала к ней. Это ночью была смелая, отчаянная и откровенная, сама себя удивляла неугомонностью. Вовку, кажется, тоже немного удивила, но он был весьма доволен таким сюрпризом. А вот с утра, открыв глаза в невероятную рань, поняла, что дико, просто невозможно стесняюсь. Лежать вот так, голой, под одним одеялом с таким же абсолютно голым парнем, несомненно, приятно. Ну, правда: он такой горячий, мускулистый, прижимает крепко и сильно, во сне поглаживает по разным стратегическим местам… Разве это не может быть приятным, особенно, если ты по тактильным ощущениям дико истосковался? Если по-русски: Зацепин мог бы обойтись и без секса, а просто вот так сильно меня обнимать и гладить, и я бы тоже дико кайфовала. А тут, прямо-таки, джекпот: все удовольствия сразу. По идее, нормальная девушка должна бы совсем о другом раздумывать после ночи любви, а я вот думала о чем-то не совсем нормальном. Например, как я буду в лицо ему утром смотреть, как одеваться на глазах у мужчины, о чем разговаривать…
        Короче, по-тихому выбралась из-под одеяла, доскакала на цыпочках до ванной, там второпях оделась и позорно бежала в соседнюю комнату. Искренне веря, что там получится отсидеться, обдумать произошедшее и морально подготовиться к встрече к Зацепиным. И как объяснять свой побег, тоже надо было еще придумать.
        Но судьба, в лице Малининой, рассудила совсем иначе. Анька, с ее бесконечным любопытством, была искренне рада меня видеть. Я бы, на ее месте, убила и отправила обратно такую подругу, что будит в выходной, после пьянки, да еще и в семь утра. А эта чудила, наоборот, только что не запрыгала от радости… А радость первым же вопросом и объяснилась. Похоже, подруга моя всю ночь не спала, ожидая, когда ж я принесу ей сводки с места событий.
        - Анют, тебе, реально, не стыдно такие вопросы задавать?
        - А что тут такого? Пффф… Если бы ты меня спросила… Да я бы и вопросов не стала ждать, ты же знаешь! - Аня расхохоталась сама над собой.
        - А мне вот, знаешь ли, кажется, что это слишком интимные вещи, чтобы их обсуждать…
        - Дура ты, Надька! Слишком редкие они у тебя, эти вещи, оттого и интимные! - подруга снова необидно хихикнула, толкнув в плечо. - Ну, раз не отпираешься совсем, значит, что-то да было. Лиха беда начало, как говорится. Да?
        - Что «да»? - я, хоть и подорвалась в такую рань, соображала плохо. Не выспалась.
        - Ну, начало положено, и прекращать ты не собираешься, надеюсь?
        - Вот же ты лиса, Малинина! Не мытьем, так катаньем стараешься от меня хоть что-то узнать?
        - Ну, блин! Игнатьева! Тебе хоть понравилось? Не зря я тебя сюда поехать заставила?
        - Понравилось, - вот никогда не думала, что мне так сложно будет обсуждать с подругой первую ночь с парнем. Вроде бы, и не ханжа я, а язык не поворачивался на всякие подробности.
        - Фффух! Ну, слава богу, у меня аж гора с плеч… - подруга весьма натурально и искренне выдохнула.
        - А ты-то каким здесь боком? Причем здесь твои плечи? - может быть, я где-то потеряла пару извилин, но вот, совсем не поняла эту Анькину реакцию…
        - Ну, вдруг, ты совсем не хотела этого, а я тебя сюда притащила, заставила, практически, с Вовкой спать… - если она и притворялась, ради какой-то дурацкой хохмы, то очень натурально. Так, что хотелось верить.
        - Ты дура совсем, что ли? Как меня можно заставить? Ладно, Зацепин мог бы… Нет, он бы тоже не смог.
        - А вдруг, тебе совсем другой кто-то нравится?
        Я чуть воздухом не поперхнулась. Часто слышала про женскую логику. Очень часто. Искренне считала, что у меня она такая и есть - чисто женская. Но какая тогда у Аньки, если я ее понять вообще никак не могу, порой?
        - Малинина, у тебя что, похмелье? - единственное нормальное объяснение, что пришло мне в голову.
        - Да причем тут это… - Аня досадливо поморщилась, - я же не пила почти ничего, так, больше за стакан держалась.
        - А откуда такие идеи в твоей трезвой и выспавшейся голове?
        - А чего ты тогда целовалась так с Хмелевским? - выпалила неожиданно и уставилась на меня, будто лампой, взглядом просвечивая.
        - Э…
        У меня было отличное настроение. На самом деле, отличное! Несмотря на стеснение перед Вовкой, несмотря на глупые вопросы подруги, какая-то радость и удовлетворение, словно пузырьки от шампанского, тихо переливались и лопались внутри. Ровно до этого момента. Хмелевский. Чтоб его черти драли!
        - Что «э»?
        - Это реально выглядело так, словно я к нему неравнодушна? - мучительная краска стыда залила мне лицо и даже уши, кажется.
        - Да фиг знает, как это выглядело. Народ больше ржал сначала, а потом ошалели все. Вы такие горячие были, Надь, что я, прямо-таки, засомневалась: а каким здесь боком Зацепин?
        Я закрыла лицо руками. Странно, что Вовка так спокойно отреагировал, если все было так, как говорит Аня. Мог бы и Хмелю по зубам настучать, да и мне что-то высказать, похлеще… А он, как слон или бегемот, не знаю, у кого кожа толще: спокойно нас отвел друг от друга и почти претензий никаких не высказывал. Или ему настолько безразлична ситуация, что не стал и беспокоиться? Главное, Надю затащить в кровать? А Надя, дура такая, радовалась еще, и просила побольше, да побольше…
        - Да не парься ты так, Надюх! - Малинина, кажется, поняла, что со мною происходит, и решила морально поддержать. - Это ж я такая внимательная, потому как следила с интересом. Остальные, думаю, посмотрели, офигели, да и забыли потом, сразу же, как вы друг от друга оторвались.
        - А Вовка? Он что, без интереса следил? - этот вопрос меня, кажется, больше всего волновал сейчас.
        - Скажешь тоже! - Подруга опять оживилась, даже встревоженные глаза повеселели. - Я его просто придержала немного за руку, чтобы не лез и не мешал…
        Пауза. Долгая такая пауза, в течение которой я внимательно рассматривала даму, что сидела сейчас передо мной. Кажется, я ее вообще никогда не знала. Или что-то случилось в моей голове с шестеренками. Они отказывались двигаться, напрочь.
        - Ну, что ты так уставилась на меня, в конце концов? - Малинина пожала плечами, недоумевая. - Если он пустил тебя играть в эту бутылочку дурацкую, то нефиг лезть и мешать, когда уже процесс пошел. Что, нужно было дать ему возможность опозориться? И тебя опозорить тоже? В конце концов, ты же не корова какая-то, которую привели на поводке, и с этого поводка не спускают?
        - И вот у тебя, действительно, такие мысли бродили в голове? Прямо так логично размышляла?
        - Нет, конечно же! Мне хотелось посмотреть, как он от ревности бесится! Скажешь тоже, Надь! В мужчинах надо искру разжигать и поддерживать, чтобы она горела ярким пламенем. А то, смотри-ка, слишком просто ему все дается с тобой. Никакой интриги, понимаешь ли…
        Я забралась на кровать уже с ногами, чтобы удобнее было смотреть на подругу. Кажется, она в состоянии удивлять меня бесконечно…
        - Малинина, признайся честно: зачем ты Вовку удерживала?
        - Что, не поверила моим отмазкам, да? - она улыбнулась обезоруживающе. - Я их ночью уже придумывала, чтобы совесть свою успокоить. Но не прокатывает, кажется.
        - Ну, так в чем дело?
        - Да интересно мне стало посмотреть, что выйдет из этого поцелуя. Вдруг, у вас настоящая любовь с Хмелевским? Он же к тебе, явно, неровно дышит. Надо было дать вам шанс…
        - Ань. Мне кажется, тебе пора свою личную жизнь устроить. Чтобы не было лишних фантазий по поводу моей. Я же человек живой, между прочим, а не героиня сериала! - Что делать с этой чудилой, мне вообще не приходило в голову. Похоже, она свои поступки обдумывала чем-то неправильным. Точно - не головой.
        - Знаешь что, Игнатьева! - подруга обиженно надулась. - Только я за твою жизнь и переживаю…
        - А!!! Вот ты где спряталась! Так я и знал! - неприлично громкий и довольный голос Зацепина прервал Аньку на середине фразы. Что она хотела еще сказать, так и осталось тайной.
        ГЛАВА 12
        Правда, интерес к словам подруги у меня пропал, моментально. Если до прихода Вовки я краснела от некоторых нескромностей Ани, то теперь уже совсем предательски заалела. Даже и не знала, что моя система кровоснабжения может столь качественно реагировать на сигналы мозга. Или я просто не стеснялась еще никогда так мучительно. Не знала, куда глаза девать. Поэтому, лишь глупо пялилась на Зацепина, ожидая, что он еще скажет. В надежде, что придумаю, как правильно среагировать…
        - А ты чего сбежала-то, в такую рань? - он подошел, обнял, усевшись рядом на кровати, и по-хозяйски чмокнул в щеку. Так, словно каждое утро так делал.
        - Не хотела тебя будить. Проснулась, ты еще крепко спишь, а я бы своим шебуршанием тебя потревожила. - Объяснение нашлось легко, как ни странно.
        - А я бы, может, был рад такой побудке? А? - Зацепин светился. Просто сиял. Если бы не видела своими глазами, ни за что бы не поверила, что так бывает…
        - А ты поздороваться не хочешь с окружающими, а? Герой-любовник… - это Малинина, похоже, устала наблюдать за нашей воркотней.
        - Здравствуй, Аня! - этот клоун даже попытался изобразить приветственный поклон, что выглядело немного странно из положения сидя.
        - И тебе не болеть, Дон-Жуан - горемыка! - Анька, тоже не вставая, изобразила подобие реверанса.
        - А че это, горемыка-то сразу, а? Надь, почему она меня обижает? - кажется, Вове сейчас было фиолетово на все, как бы его не обозвали. Сделал вид, что насупился, а сам продолжал сиять, будто медный грошик.
        - То. Плохо старался. Если у девушки утром силы нашлись, чтобы от тебя к подруге удрать. - Аня и раньше поражала меня своей прямотой, но сейчас, кажется, начала перебарщивать.
        - А я вам не мешаю, товарищи? Может, пойду, досплю пока, а вы дальше обсуждайте… - неопределенно помахала рукой, не зная, какое подобрать приличное слово.
        - Нет, Надь, мы сейчас вместе пойдем. Чтобы у Ани ко мне претензий не было. - И он потянул меня за рукав, поднимая вслед за собой.
        - А почему тебя волнуют Анины претензии, а не мои?
        - А у тебя они тоже есть?
        - Нет… - вот же, повезло мне связаться… Что одна, что другой - палец в рот не клади, откусят, вместе с ладонями, и добавки попросят.
        - Вот поэтому твои и не волнуют. Все, пойдем, Надь. С Аней потом поговорим, если у нее появятся еще вопросы. А я по тебе уже соскучился.
        И утащил меня из соседской опочивальни. Так и не успела я сказать спасибо Малининой за отличный подарок в виде потрясающего белья…
        Кто бы сомневался, что Зацепин проснулся и возжелал продолжения. Мало ему было ночью… Честно говоря, и мне тоже хотелось повторить постельные подвиги. Только вот, смущало, что ночь уже прошла, по домику, в котором жило еще несколько человек, кроме нас, начали бродить обитатели, за окнами тоже раздавались человеческие голоса… И того ощущения, что мы одни на белом свете, накрывшее так недавно с головой, уже не возникало.
        - Ну, так ты признаешься, почему сбежала, Надь? - оказывается, Вовка не очень поверил в ту отмазку, что я на ходу сочинила и выдала. Он продолжал настаивать на честном ответе. Руки, правда, занимались чем-то совсем другим: они меня отвлекали, совращали, сбивали с толку. Лапал он меня везде, где только можно, если проще сказать. А мне это нравилось, между прочим. Когда большие, горячие, сильные мужские ладони прижимают тебя к такому же горячему и сильному телу, кому это может не понравиться? Я таких не знаю.
        - Подумала, что ты меня уже и видеть не захочешь. - Вот. Доотвлекалась. Выдала свой самый главный страх, даже не успев подумать, что мои губы говорят.
        - О как. - Зацепин даже прекратил совращение, на время. Взял меня за плечи, отодвинул чуть дальше от себя, прямо в глаза уставился. - Это с чего бы, интересно, такие любопытные идеи взялись?
        - Ну, как… Переспал, галочку поставил, можно и забыть. Так же обычно у парней бывает? Или нужно пару галочек? - Ну, раз он захотел выяснить все подробности моих утренних умозаключений, отчего бы и не порадовать парня?
        Зацепин даже руки от меня убрал. На лицо какая-то тень набежала.
        - Ты где этих бредней поднабралась-то, Надь? Какие галочки, о чем ты?
        - Нигде. Я до сих пор жду от тебя подвоха. По идее, для него сейчас самое время… - говорила, и сама себе ужасалась. То, что в мыслях выглядело стройным и логичным, произнесенное вслух, звучало полной белибердой.
        И … нет, уходя утром из комнаты, оставляя Вовку в горячей еще постели, я ни о чем таком вовсе и не думала. Стеснялась просто, не знала, как себя вести, когда он проснется. А вот после разговора с Анькой, вспомнив, что никакой особой ревности не заметила, хотя любого мужчину должен был бы взбесить мой поцелуй с Хмелевским… если, конечно, этому мужчине я хоть немного интересна… Мои мысли свернули совсем в другом направлении. И теперь я откровенно сомневалась в том, что Вова захочет продолжения отношений. По идее, если он хотел чего-то от меня добиться, то все уже получил. Не белье же мое он стырит, в качестве доказательства, что «все было»? Это был бы уже совсем моветон. У них в компании, вроде бы, друг другу на слово верят…
        Если коротко, то в головушке моей бушевала пыльная буря из каких-то подозрений, не до конца оформленных мыслей, сомнений в себе и во всех вокруг… Иногда прояснялось, и возникала уверенность, что зря я себя накручиваю, и Вовка - просто отличный парень, мною увлеченный. Но эти ясные моменты очень быстро заканчивались. На их место приходил очередной подозрительный бред.
        Зацепин вздохнул, тяжело и как-то очень устало… Снова обнял меня. Правда, уже без всякого сексуального подтекста. Просто прижал к себе, укрыл руками и ладонями, словно от всего мира прятал.
        - И что же я должен сделать такого, интересно, чтобы ты мне начала верить, Надь? - спросил задумчиво. То ли со мной говорить пытался, то ли просто мысли вслух озвучивал. - А еще мне любопытно, чем я заслужил такое недоверие, если ничем плохим еще не отличался? Или отличился, а, Надь? - Теперь, он, все-таки, отодвинулся и снова попробовал заглянуть мне в глаза.
        А я… я прятала взгляд и не знала, что ответить. Ведь никаких конкретных претензий и не было у меня. Кроме интуиции и общепринятых стереотипов, что «такие», как он, с «такими», как я, никогда серьезно не встречаются.
        - Тебя вчера вообще никак не задело, что я с Хмелевским целуюсь? Вернее, что он так долго и настойчиво меня целовал? - исправилась на ходу, но не знаю, дошла ли до Вовки разница в акцентах.
        - Боже мой. Так вот в чем дело? - Зацепин выдохнул, облегченно и радостно. - Надь, серьезно, ты мне сейчас только что доказала, что женщину нельзя одну оставлять надолго. Она обязательно что-нибудь себе придумает.
        - Я не одна была. - Буркнула недовольно.
        - А если оставить с подругой, то это совсем беда! Две женщины, оставленные без мужчины, могут небольшую победоносную войну развязать и выиграть. А мужчина об этом даже не догадается.
        - Очень смешно! Сам придумал?
        - Конечно, нет. Интернет мне на что, по-твоему? - мы оба ощутимо расслабились, хоть я и продолжала делать вид, что недовольна. Вова уселся на диван, меня к себе на колени притянул, снова взялся за соблазнение.
        - Ты не ответил на вопрос, между прочим. - Отбилась от особенно настойчивого прикосновения рук и губ. - Не думай, что мозги мне запудришь. Сначала договорим, а потом уже совращай меня. Если, конечно, твои аргументы будут убедительными.
        Зацепин рассмеялся. Прямо теплыми губами мне в шею. Так, что побежали мелкие и очень приятные мурашки, и все тело подобралось в приятном предвкушении.
        - Надь, я говорил, что ты потрясающая? - так и говорил, не отрывая рта от моей кожи. Звучало не очень внятно, зато коже понравилось, очень.
        - Вов, даже твоя манера не отвечать на прямо поставленные вопросы - повод в тебе сомневаться. - Я попыталась вырваться из его цепких и соблазнительных лап. Потому как, мысли уже начинали путаться и сбиваться. И я была совсем не уверена, что если сейчас прекратить разговор, то потом когда-нибудь вспомню, о чем он был, в принципе…
        - А если я не знаю, что тебе ответить, Надь? - соблазнитель мой, на змея совсем не похожий внешне, наконец, прекратил искушение, и заговорил нормально. - Скажу, что ревную дико - ты наедешь. За то, что ревность - это неправильно, и ты мне не собственность, чтобы права предъявлять. Скажу, что не ревную - получу сразу в глаз, в этом нет никаких сомнений. Вот и думай, что лучше: получить по морде и тебя обиженную, или просто обиженную и недовольную тебя?
        - А ты не думай. Просто скажи правду. Как есть, так и скажи. Сам же видишь, исход будет практически одинаковым. В глаз могу тебе зарядить, если хочешь, при любом ответе. Чтобы не было обидно за неверный выбор. - Я сама не знала, что бы хотела услышать в ответ. Что меня больше обрадовало бы… Но ответ услышать было необходимо, а не эти подозрительные отговорки.
        - Я обалдел в тот момент. Настолько, что просто смотрел на происходящее и не верил. Думал, что мне кажется все это. Так же не бывает, Надь, чтобы твоя девушка с твоим другом целовалась по-настоящему.
        - И сейчас не веришь? Решил, что почудилось все?
        - Надь, ты хочешь разбудить во мне зверя, да? Ревную я тебя, до усрачки ревную! Каждый раз, как напоминаешь об этом, хочется Хмеля пришибить, а тебя…
        - А что меня? - очень любопытненько стало. - Продолжай. Удавить, как Дездемону, да?
        - А тебя затрахать. Видно, плохо постарался ночью, раз тебе эти мысли в голову до сих пор лезут. Надо повторить процедуру, тебе не кажется?
        Не убедил. Совсем. Явно, что-то недоговаривал. Но я решила, что на этот раз будет вполне себе достаточно расспросов. Что бы моя голова себе ни придумала, молодой и здоровый организм сейчас требовал, чтобы Вовка повторил. Много раз повторил. Глядишь, помогло бы, и голова занялась бы какими-то другими проблемами. Зря меня, что ли, Анька попрекала в редкости постельных утех? Может, и права она, вместе с Зацепиным…
        Глава 13
        Мы увлеклись. Очень увлеклись. Настолько, что забыли о том, что на улице давно уже день, и что надо бы попасть на завтрак или, хотя бы, на обед. Не пришло нам в голову и то, что на сегодня планировались какие-то общие групповые забавы на свежем воздухе, и не только. То ли на лыжах должны были массовый забег устроить, то ли с горы кататься на ватрушках и санках…
        Нам было совсем не интересно, что там за стенами происходит, и не хотелось к этому миру возвращаться, вот нисколечко.
        Ближе к вечеру, голодные желудки объявили отбой постельным забавам. То есть, мы с Зацепиным проснулись, практически одновременно, и почти синхронно решили, что пора идти на добычу еды.
        Так и брели с ним, взявшись за руки, словно два влюбленных школьника, по спрятанным в сугробах аллеям, на свет путеводной звезды. К горящей надписи «Ресторан», естественно. Туда, где нас и ранее кормили, поили и развлекали сотрудники этой замечательной турбазы.
        Мне, залюбленной и заласканной Вовкой, в тот момент вообще все на свете казалось милым, чудесным и замечательным. И пусть здравые мысли, порой, где-то просачивались, на заднем плане, я от них просто отмахивалась. В конце концов, что изменится, если я позволю себе еще один лишний день побыть счастливой и как будто бы даже любимой? Если Зацепин окажется не милым котиком, а серым козленком, или, хуже того, козлищем, то больно будет… Будет очень больно, независимо от того, сколько дней я упивалась его обманом. Так себе, конечно, размышления, сильной и взрослой женщине подходящие слабенько. Но даже сильные взрослые женщины, порой, вспоминают, что они еще совсем юные и любви хотят. Пусть даже такой, не совсем понятной.
        - О чем думаешь? - Вова, не привычный к моему молчанию, начал беспокоиться уже через несколько минут после выхода на улицу.
        - О том, что ты бессовестный, Вов! - конечно же, ни за что бы не призналась, чем была моя голова забита.
        - И снова здорОво! - Зацепин даже остановился, меня за руку дернул, чтобы лицом к себе повернуть. - Чем я опять провинился, скажи мне, милая?
        - Чем-чем! Голодом меня морить удумал! Почти сутки уже ничего не ела. А физические нагрузки были - ого-го! О какой совести может идти речь, после такого отношения?
        - Черт. Надюх, вот умеешь ты напрячь… - ему полегчало, очевидно. Вова снова тронулся в путь, и меня потащил, словно на буксире. - Я уж думал, ты опять себе насочиняла каких-то грехов, о которых я даже не в курсе. Но виноват априори.
        - Их сочинять не нужно… Сами наружу лезут… - эту фразу я вслух не сказала. Ссориться и терять такое радужно-игривое настроение, что было редкостью для меня, совсем не хотелось. С разборками еще успеется.
        Наше появление в холле общего здания, где находился ресторан, встретило радостное улюлюканье, а потом и вовсе - аплодисменты.
        Мы с Зацепином замерли на месте, начали удивленно оглядываться по сторонам. Вроде бы, никаких подвигов совершить не успели, чтобы получить такой радостный прием…
        - Ребята, поздравляю! Вы - рекордсмены! - нам навстречу шел улыбающийся Тема - главный заводила и балагур на курсе. Вот просто сиял от счастья и радости. Нам бы так…
        - А в чем, собственно, дело? - Вова первым задал вопрос, когда Темка обнял его и по плечу похлопал, несколько раз повторив поздравления…
        - Да мы тут полдня уже подсчеты ведем…
        - Какие подсчеты, Тем? Не тяни уже кота за… Ни за что не тяни, неприлично это. - У меня в голове вихрем пронеслись предположения, что же эта банда могла такого считать, в чем мы с Вовкой стали победителями. Ничего хорошего, конечно же, на ум не приходило.
        - Да вы уже снимайте куртки, проходите. Все уже собрались в зале, вовсю развлекаются, только вы - последние, - и на этой фразе Артем снова ухмыльнулся. Наверняка он думал, что загадочно, а мне показалось, что мерзко.
        Аппетит, что казался мне волчьим, думала, кабанчика зажаренного съесть, испарился. Исчез начисто. Ничего хорошего нельзя было ждать от этих людей.
        - Нет. Сейчас объясни, что происходит. Иначе, мы развернемся и уйдем. Не хочу быть ничьим посмешищем.
        - Да брось ты, Надь. Поверь, тебе все завидуют, и Вовке - тоже. Если и пошутит кто, лишь по-доброму… - Улыбка Артема, несмотря на наш совместный угрюмый вид, нисколько не потускнела.
        - Я тебя не больно съем, говорил волк Красной шапочке… Нет, Артем, доброте из зависти я, отчего-то, не верю.
        - Тем, хорош уже говорить загадками. Надя редко в нашей компании бывает. Она не привыкла к таким приколам. Давай, рассказывай, что там у вас происходит. - Тут уже Вовка вмешался. Понял, видимо, что ничем хорошим этот разговор не закончится, если я не узнаю сути.
        - Блин, что ж вы такие скучные-то… Зацепин, это на тебя так Надька подействовала, да? - Догадавшись, что отмазки уже больше не прокатят, Темка вздохнул. - Да все просто, на самом деле. Сегодня все парочки из своих номеров начали подтягиваться после обеда. В отрыв ушли не по-детски. Ну, а мы, одинокие волки, тихо завидовали и ставки делали, кто дольше всех продержится. Вы победили в этой гонке из опоздавших.
        - И какие были ставки, интересно? - Хмурое лицо Зацепина ничего хорошего не предвещало. Видимо, неприятно оказалось быть на месте потерпевшего, а не со стороны насмехающихся. Жаль, конечно, что с моей помощью он прочувствовал все прелести, но ничего не поделаешь: за пряники всегда приходится платить…
        - Я всех угощаю шампанским. Причем, ставлю столько, сколько люди потребуют, без ограничений.
        - А от нас что требуется? - это я уже встряла. Показалось, что не так все и страшно, как могло бы быть.
        - От вас - ничего. Продолжайте наслаждаться отдыхом и постарайтесь никого не убить. Ну, лица, хотя бы, попроще сделайте, что ли… Зашли-то сюда вон, какие счастливые. Мы ж вам обрадовались искренне. Кто-то уже переживать начал, не пора ли за вами гонца пустить. Проверить, живы ли.
        Что-то в его словах было похоже на правду. Или я уже просто устала во всем искать подвох, как только попадала в эту веселую компанию. Как бы то ни было, кивнула молча и пошла к гардеробу, на ходу снимая шарф и шапку. В помещении было жарко, и я упрела уже, за долгими разговорами…
        Мы раздевались, наверное, целую вечность. Скорее всего, Вовке тоже не сильно хотелось быстро попасть в толпу издевающихся идиотов. А в том, что мы услышим не только добрые напутствия и наставления, сомнений не возникало.
        Однако же, бесконечно стаскивать с себя пуховики и варежки невозможно. Пришлось отряхнуться, встрепенуться и, взявшись за руки, гордо пойти навстречу. Ну, а что? Когда тебя кто-то за руку держит, многое пережить становится проще.
        - Ну, вы молодцы, ребята!
        - Такими темпами, скоро на свадьбе погуляем…
        - Да ладно свадьба, не появилось бы нового мини-Вовчика или мини-Наденьки, такими темпами…
        - Ребят, вы там предохранялись, надеюсь? Рано еще рожать, надо закончить универ…
        Радостные возгласы неслись к нам с разных сторон, громкие и не очень, женские голоса раздавались не реже, чем мужские… Гадости, кстати, девочки чаще произносили.
        - И вам здравствуйте, дорогие однокурсники! Мы рады, что вы про нас помнили и скучали! - Зацепин, молодец, сообразил, как реагировать. Нашел нам у стола свободное место, выдвинул мне стул, помог усесться, рукой подозвал официанта. И только потом продолжил общаться с товарищами. - Если у вас есть какие-то вопросы, то, пожалуйста, оформите в письменном виде, соберите в общую папочку и отправьте по почте. Мой домашний адрес, если что, имеется у нашего старосты. Он вам обязательно его сообщит. Рассмотрение обращений, как полагается, в течение десяти рабочих дней.
        Народ притих немного, понимая, что сейчас им узнать подробности никак не светит.
        - А если есть какие-то претензии, они принимаются точно в таком же порядке. - Этой фразой Вова окончательно отбрил желающих продолжить веселье за наш счет.
        В общем, все оказалось не так уж и страшно, как я уже себе напридумывала. Отбилась бы, конечно, как-нибудь. Или вместе со всеми ржала бы над собой. А куда деваться? Если не можешь победить - возглавь. Но осадочек от того, что наше личное, сугубо интимное дело так сильно волновало окружающих, остался. И ничего с ним поделать было невозможно.
        Поняв, что мы не собираемся забавлять толпу, однокурснички потихоньку прекратили обращать внимание на нашу пару. Даже позволили спокойно поесть, лишь время от времени переговариваясь о чем-то, не очень важном. Народ потихоньку разбился на группки по интересам, благо, что возможности позволяли: кто-то играл в бильярд на двух русских столах, больше валяя дурака, чем действительно забивая шары в лузу, кто-то побрел курить кальян, часть компании ушла в отдельную комнату, петь караоке. Даже сквозь толстые, плотно закрытые двери оттуда доносились какие-то жуткие завывания. Для себя решила, что туда, уж точно, ни за что не пойду, даже если напьюсь до поросячьего состояния.
        Малинина подбежала, чтобы поздороваться, перебросилась парой слов, подмигнула мне и показала большой палец за спиной Зацепина. Что это означало, ведомо только ей, но мне, отчего-то, стало веселее. Расспросить о тайных знаках я Аньку не смогла: она усвистала, вместе со стайкой девчонок, то ли в кальянную, то ли в баню. А может, и еще куда-то. Потом расскажет, никуда не денется.
        А вот мы с Вовой, спокойно поужинав, так и не смогли определиться, к кому же хочется примкнуть. Если по-хорошему, то очень хотелось вернуться в нашу комнату и там поспать по-человечески. Просто поспать. Во все остальное днем уже наигрались, и сил больше не было. Но мы решили, что уйти сейчас вдвоем - это нарваться на еще одну порцию насмешек, от которой придется отделываться еще весь второй семестр. А то и больше. Зависит от сенсаций, которые могут появиться или не появиться на нашем курсе. Пришлось мирно присесть на диванчик в уголке, взяв по бокалу шампанского, которое сегодня рекой текло в нашу честь. Глупо было бы от него отказываться. Уединиться нам, правда, никто не дал. Постоянно кто-то подсаживался, чтобы поболтать о ерунде и о погоде. Больше-то, наверное, всем хотелось посмотреть на нас с Вовкой, но виду никто старался не подать. Я уже начала привыкать к нашему званию «Мисс и Мистер популярность вечера», и шампанское в том играло немалую роль… В целом, вечер оказался вполне приятным.
        - Я смотрю, ты меня послушал, Вован. И правильно. Для хороших девочек нужно хорошо стараться. - Голос из-за спины, наполненный издевкой и ядом, хоть и тщательно замаскированными, всю приятность у вечера отобрал.
        - Хмель. Твоего совета никто не спрашивал. Отвали ты уже от нас, а? - Вова старался казаться пресыщено-усталым. Но глаз у него прищурился очень недобро. И ярость скрыть никак не получалось.
        - Хмель… - тут уже и я не выдержала, вмешалась. - Он же, как плющ, ко всем цепляется, что на дороге попадется. - Развернулась, чтобы прямо посмотреть в глаза парню. - Но я бы тебя назвала дубом!
        - С чего бы это? - две пары мужских глаз смотрели одинаково заинтересованно.
        - Да потому, что веники из дуба чаще всего оставляют листы на ж… Прилипают, короче, сильно. Фиг отмоешь…
        Глава 14
        Да, грубо, да, на грани… Но, в конце концов, как еще говорить с человеком, который по-хорошему не понимает? Я бы и матом, наверное, могла уже выразиться, чтобы точно указать направление, в котором Хмель должен пойти. Но сама себе не позволила. Неизвестно еще, кто из нас опытнее в этом деле. Можно в ответ услышать нечто такое, от чего самооценка упадет и не встанет никогда.
        - А ты, как я посмотрю, в теме, да? - Хмелевский не растерялся, хоть и видно было, что мой выпад ему неприятен.
        - В теме чего? Того, что ты от нас никак не хочешь отделаться?
        - В теме жизни деревенской. Там же, наверняка, моются только в бане, да раз в неделю, по субботам? А все остальное время только студеной водой из колодца лицо ополаскивают? Слышь, Вован, зачем тебе девушка из деревни? Нравится быть проводником в цивилизацию? - Это Влад уже на Зацепина переключился.
        Вова смотрел на друга внимательно и молчал. Так, что не только я, но уже и Хмель начал нервничать.
        - Влад, я, кажется, тебе вчера еще сказал, чтобы ты оставил нас с Надей в покое. Что в моих словах тебе не понятно?
        - А я вас, разве, побеспокоил как-то? - надменно приподнятая бровь на лице Хмеля должна была показывать, что ему на Вовкины слова абсолютно пофигу. В общем-то, он всем видом своим демонстрировал, как сильно плевал на всех вокруг. Только одно непонятно было: если ему весь мир настолько не интересен, то почему он постоянно цепляется к нам? Вернее, ко мне?
        - А ты считаешь, что твои слова нам были приятны? - Зацепин, похоже, начинал психовать. Это, между прочим, выглядело интересно: я Вовку психующего не видела еще никогда…
        - Мне кажется, ни одного оскорбления не было произнесено. Или то, что твоя девушка из деревни, кого-то из вас оскорбляет?
        - Влад, пойдем-ка, обсудим с тобой некоторые детали. Не хочу, чтобы Надя слышала, какие нехорошие слова я могу произнести.
        - Господи! - Хмелевский издевательски поднял очи к небу. - Вован, ты че, на разборки меня зовешь? Не вырос до сих пор из этих глупостей?!
        - А ты, значит, можешь только девушек обижать и унижать, а с парнем наедине поговорить боишься? - это я не выдержала, вмешалась.
        Хмелевский смерил меня тяжелым взглядом, презрительно поджал губу, показательно вздохнул:
        - Ну, пойдем… Расскажешь мне, что тебя не устраивает в моем поведении.
        Я внимательно наблюдала за обоими. Вообще-то, пора было начинать волноваться. Хотя бы потому, что из-за меня сейчас, наверное, будут парни драться. А если даже не драться, то разговаривать на повышенных тонах, чересчур повышенных. В моей жизни еще ни разу такого не было. И это первый повод для волнения. Второй - здоровье Вовки, моральное и физическое. Я же не знаю, кто из них лучше дерется… В том, что Хмель язвит и оскорбляет намного успешнее, чем Зацепин, я уж точно не сомневалась. Иначе, давно уже был бы послан подальше и ушел, не оборачиваясь.
        Но волнения, отчего-то, не было. Скорее, недоверие к тому, что все это реально творится на моих глазах. И любопытство: чем все закончится-то? И еще одна поганая мыслишка: а вдруг, это опять спектакль разыгрывается? Специально для меня, обиженной еще вчерашним равнодушием Вовы?
        А за ней следующая: какого хрена, Надя? Вот какого, скажи, хрена ты продолжаешь этим заниматься? Либо определись, что ты не веришь Зацепину, собирай удочки и вали отсюда, и никогда больше с ним не имей общих дел. Либо, наоборот, прими за истину, что он - отличный парень, настроен к тебе весьма решительно, и никаких подвохов за душой у Вовки нет.
        А так как определиться я в тот момент не могла, слишком уж мне Вова нравился, и уезжать без него совершенно не хотелось… Решила, что пусть уже идет себе, разговаривает, а я за него здесь буду переживать.
        - Вов, ты там поосторожнее, пожалуйста, ладно? Я буду волноваться.
        - Не боись, Игнатьева, я его в живых оставлю. Уголовных дел мне из-за тебя только не хватало. - Хмелевский, конечно же, не мог не вставить свои три копейки.
        - Надь, мы просто поговорим серьезно, один на один. Не переживай.
        Вовка демонстративно обнял и поцеловал меня, а потом ушел куда-то, вместе с Хмелем. Странно все это выглядело. Будто я сейчас отыграла какую-то сцену дурацкую в спектакле.
        Сидеть одной на диванчике, пусть и в очень уютном уголке, мне, как ни странно, понравилось. Может быть, потому, что очень хотелось побыть наедине со своими мыслями, чего уже вторые сутки никак не удавалось сделать. Для приличия, открыв новостную ленту в телефоне, бездумно листала страницы, а сама переваривала все, что за эти дни со мной произошло. Получалось плохо: мысли, то и дело, соскакивали то на наши с Вовкой злоключения в виде Хмелевского Влада, то на приключения в постели, от воспоминаний от которых становилось сладко и жарко.
        - Надь, а че ты одна-то здесь прозябаешь? Пойдем с нами, в мафии народа маловато… - Это девчонки выскочили, Танюха с Валей, мы с ними не ссорились и не дружили. Потому и удивителен был интерес. Но, кажется, я начала искать подвохи везде, даже там, где их никогда и не было.
        А мафия - моя любимая игра. Еще со школьных времен обожаю. Грех было отказываться от такой возможности поразвлечься. Даже не пришлось притворяться, что рада приглашению.
        Мирных горожан отстреливали, как нефиг делать. Доктор пытался кого-то спасти, но все время промазывал. Народ, обсуждая «утром» потери в рядах, веселился и стебался, кто как мог. Шампанское, конечно же, раскрепостило самых угрюмых и невеселых. Мне не очень повезло: выпала карточка простого жителя. Так не интересно. Гораздо веселее быть мафиози, но при этом громче и увереннее всех настаивать на своих подозрениях. Тем не менее, я тоже веселилась и даже отвлеклась от мыслей о своих личных проблемах. Прошел не один круг таких прений, прежде чем вспомнила, что Вовка-то еще не вернулся… И вот тогда я серьезно занервничала. Начала подпрыгивать и оглядываться, переживать… За что и была почти моментально выведена из игры. Кто-то очень внимательный заметил, что я веду себя как-то непонятно, и решил, что так себя могут лишь преступники вести. Остальные его поддержали. А я и оправдываться не стала особенно: слишком уже хотелось бежать и разыскивать Вовку. Даже не задержалась, чтобы посмотреть, кто же, на самом деле, играл за мафию. Не до того было. Реальный мой разбойник где-то пропадал…
        Обошла сначала все помещение, где Зацепин мог остановиться, начала с диванчика, на котором была им оставлена. Никого не нашла. На звонки он не отвечал, конечно же, в лучших традициях всех потеряшек. Я уже начала по-настоящему нервничать, когда увидела знакомую спину.
        Там, где ни за что бы не придумала искать: у стойки бара. И, конечно же, рядом стояла еще одна очень знакомая спина…
        ГЛАВА 15
        - Вова?! - окликнула, даже не зная, хочу ли, чтобы он повернулся…
        - Надя? А ты где была? Я тебя искал везде, где только можно… Уже и не знал, что думать… - К счастью, на лице Зацепина не было никаких явных повреждений. Значит, не дрался. А если дрался, то без явного энтузиазма со стороны противника.
        Подошла к нему, к груди прижалась. Спрятала лицо на плече. Только сейчас поняла, что переживала за него все это время. Просто мысли тревожные прятала за какой-то ерундой.
        Вовка, будто сразу понял, что со мной происходит, тут же прижал покрепче, обеими руками обнял, поцеловал куда-то в районе макушки…
        - Надь, ты что? У тебя все нормально?
        - У меня-то да, я за тебя волновалась, дурачок! Откуда я знаю, как вы там будете разговаривать? И чем это все кончится…
        Зацепин отлепил меня от себя, внимательно в лицо посмотрел. Так же, как я его в тот момент рассматривала. Он выглядел немного встрепанным и помятым. Но это могло и без посторонней помощи получиться. Не зря же он сидел у барной стойки. Может, думал о чем-то сильно и волосы на себе ерошил? Тем не менее, я провела по его лицу ладонями, пощупала лоб, челку сквозь пальцы пропустила… Вдруг, что-то не заметила в полутьме?
        - Мы только поговорили, Надь. Все взрослые, цивилизованные люди.
        - Кхм… - Про Хмелевского, сидевшего рядом, как-то совсем подзабыла. А он, оказывается, все это время сидел рядом и уши грел. - Вы бы, голубки, нашли поспокойнее место для воркования. А то устроили здесь театр юного зрителя.
        Я смутилась. Действительно, после того, как наше появление было встречено всей честной компанией, не хватало давать новый повод для шуток. А с другой стороны, что-то совсем уж забыла я про свой основной принцип: если шутят над тобой, смейся со всеми. Желательно, громче всех.
        - А тебе завидно, Владислав, что никто не волнуется за твою физиономию? Ну, так ты скажи, я шепну девчонкам. Вдруг, кто-нибудь да пригреет, пожалеет…
        Только сейчас до меня дошло, что Хмелевский, как приехал один, так все это время и проводил без пары. Значит, про Тулу и свой самовар хорохорился. Не так уж и успешен этот мажорчик, как хотел бы казаться.
        - А я самостоятельный, Игнатьева. Как-нибудь сам разберусь со своими проблемами. Ты будешь последней, кого о помощи попрошу.
        - Слушайте, может быть, хватит уже цапаться? - Вова не выдержал, вмешался. Наверное, заметил, как у меня загораются глаза, в предвкушении, что сейчас выдам Хмелю очередную гадость. У того, надо сказать, тоже появился нехороший прищур. - Влад, мы же с тобой договорились обо всем, кажется.
        - А о чем вы договорились, если не секрет? Чтобы я знала, к чему быть готовой?
        - Пусть тебе твой милый об этом и рассказывает. А я пойду, сил больше нет смотреть на ваши обжимания. - Хмель соскочил со стула, забрал со стойки телефон и достал кошелек. - Рассчитай нас, друг. У вас я, смотрю, прошлый век? Оплата только наличными?
        - Терминал есть, да только связь в этом углу хромает… Если хотите зависнуть здесь на полчаса, то я его достану, конечно… - Бармен полез под стойку с извиняющейся улыбкой.
        - Да ладно, не парься. Ты с этим терминалом чаевых никогда не заработаешь. Держи, сдачи не надо. - Хмель положил купюру под чек. - Вов, я за нас обоих расплатился. Ты ничего не должен.
        Мы проводили взглядом спину удаляющегося Хмелевского. Так и стояли, плотно прижавшись друг к другу.
        - Так о чем у вас был разговор, все-таки? К каким неожиданностям теперь готовиться?
        - Неожиданностей больше не будет, Надь. - Вова повел меня тоже подальше от бара. - Хмель перестанет тебя цеплять, и больше не скажет в твой адрес ничего неприятного. Он мне пообещал.
        - И эту договоренность вы сейчас скрепляли… Чем скрепляли-то, кстати? - Я не очень хорошо разбиралась в правилах пития крепкого спиртного, поэтому определить напиток по стаканам не могла.
        - Да вискаря по сто грамм накатили. Фигня.
        - Ну, наверное, фигня. Тебе лучше знать свою меру. Но неужели так серьезно разговаривали, что без этого никак не обошлось? - мне было любопытно. Очень. Ну, правда, когда еще в жизни такое случится, что мужчины о чем-то из-за договариваются, а потом пьют? Пусть и немного, но все же?
        - Ну, ты же Влада знаешь. Упирается рогом, считает, что он правее всех правых. И попробуй доказать его левизну… Пришлось уговаривать, шантажировать, угрожать…
        - Да ладно? И чем же ты ему угрожал, если не секрет? - мое настроение с каждой минутой повышалось. Просто потому, что было приятно. И потому, что Зацепин остался целым и невредимым.
        - Ничем, Надюш. Это просто выражение такое. - Вовка снисходительно улыбнулся.
        - Блин, Вов! Ну, мне же интересно! Как можно Хмеля в чем-то убедить? Мне кажется, он непробиваемый по жизни.
        - Вот видишь, а я справился! Цени, какой у тебя целеустремленный мужчина! - Он улыбался довольно, уже во все свои тридцать два белоснежных зуба.
        - Ценю, очень ценю, Вов! - и я была в тот момент искренна. - Только этот мужчина мне ничего никогда не рассказывает. Вечно отделывается отговорками…
        - Слушай, ну, я же не расспрашиваю, о чем вы там с Анькой болтали, когда ты утром сбежала от меня?
        - Нет. Еще не хватало…
        - Вот и тебе совершенно не нужны подробности мужских разговоров.
        - А если я тебе, все-таки, расскажу все подробности нашей болтовни? - поняла, что ничего не добьюсь от него, но должна была, хотя бы попробовать.
        - Уволь! Пожалуйста! Мне и так, порой, снятся кошмары, а тут еще ты добавишь поводов…
        Он рассмеялся заразительно. Так, что пришлось подхватить. Зацепин очень хорошо смеялся, пусть и редко. Но он тут же посмурнел.
        - Что такое, Вов?
        - Единственное, чего не смог от Хмеля добиться, так это извинений.
        - Каких?
        - Перед тобой, Надюш, перед тобой…
        - За что?
        - Он назвал тебя деревенщиной. Это неприятно.
        - Ну, я до этого сказала, что он липнет, как банный лист к заднице. Так что, все на равных и по-честному. Не парься.
        Меня точил совсем другой вопрос, на фоне которого обзывательство казалось мелочью. Интересно, про то, что Хмель полез ко мне целоваться, они совсем уж начисто забыли? Или просто сделали вид, что не было ничего такого?
        Но тюкать Вовку по темечку этим вопросом, что твоя птица дятел по столбу, мне уже не хотелось. Тем более, что и немного моей вины в том поцелуе было. Лучше забыть и больше не вспоминать никогда.
        Эх, если бы все всегда получалось так, как задумано…
        ГЛАВА 16
        - Надь, там сейчас дискотека начнется! Пойдем? Ну, пойдем, а? - это Малинина, как черт из табакерки, выскочила. Вцепилась в руку и потянула за собой, как ребенок, которому очень хочется на аттракционы, а мама сопротивляется. А я не мама, вообще-то, и сопротивляться не собиралась.
        - А где тут может быть дискотека-то, Ань? И вообще, вы же, вроде бы, в баню хотели идти с девчонками? Как-то не сильно ты похожа на человека из парной…
        - Вот по дороге в сауну мы и нашли это место. У них оно танцевальным залом называется. Здесь недалеко, и есть крытый переход. Даже одеваться не надо! Пойдем, Надь, а?
        Я с сомнением посмотрела сначала на свой наряд: джинсы и свитер - не самое подходящий набор для танцев. Потом, с еще большим сомнением, на Вову. Он молча смотрел на нас и никак не реагировал.
        А мне танцевать хотелось. Очень. Просто до безобразия захотелось. Но, вроде бы, я с Зацепиным сюда пришла, и было бы не совсем правильным тащить Вовку туда, куда он не очень-то и хочет, судя по выражению лица.
        - Без Нади никак не обойдетесь, Ань? - все-таки, он решил сказать свое веское слово. Лучше бы, на самом деле, молчал. Что это за попытки установить патриархат в доме? Тем более, что и дома-то у нас еще не намечалось.
        - Вова. Надя танцевать обожает. Если ты не знаешь об этом, сам виноват. И если привез девушку отдыхать и развлекаться, то не мешай ей это делать по полной программе. - Малинина лучше всех знала об этой моей слабости. Мы редко, но метко выбирались с ней куда-нибудь в клуб. Как правило, по каким-нибудь халявным билетам, что раздавали в универе добрые самаритяне. И уж если выберемся, то оставались там до самого утра. До первых автобусов, если быть точнее. И почти все это время проводили на ногах, присаживаясь только для передышки и попить чего-нибудь холодненького.
        - Надюш, так ты, действительно, хочешь пойти туда? - Вовка понял, что его в чем-то успели обвинить, и предпочел не нарываться дальше.
        - Да. Сто лет уже не отрывалась на танцполе. Очень хочу. Пойдем, Вов?
        - Ну, как бы тебе сказать… Я не фанат таких развлечений. Но если ты хочешь, то пойдем. Найду уж, чем там заняться…
        Я на радостях повисла у него на шее. И даже поцеловала. Крепко, по-настоящему.
        - Ого. Вот, оказывается, какую силу имеет женская благодарность… А я ведь ничего особенного не делал… - Зацепин был явно рад моему такому порыву. Неудивительно: раньше я крайне редко проявляла инициативу. А чтобы уж так явно… Наверное, никогда.
        - Запомни и повторяй этот прием почаще, - Малинина назидательно потрясла перед его носом пальцем, - глядишь, и почаще такие радости будут перепадать.
        И потащила нас обоих в направлении, только ей одной известном. Нам с Зацепиным оставалось лишь быстро перебирать ногами.
        Эта турбаза не переставала меня удивлять своими скрытыми достоинствами: в небольших по виду домиках, не очень-то и приглядных, больше похожих на избы, внутри скрывались внушительные пространства, очень современно организованные, способные конкурировать с лучшими городскими заведениями. Ну, может быть, не самыми лучшими, а с теми, где мне удавалось изредка побывать.
        И этот «танцевальный зал» был достаточно просторным, позволявшим вместить в себя и танцпол, и небольшую сцену, и столы по периметру. Народу там собралось предостаточно, явно, не только наша компания веселилась. Все свободные столы уже были заняты, но Анька не растерялась: быстренько высмотрела наших сотоварищей и, не спрашивая, к ним же и приземлилась. Нас рядом с собой усадила, естественно.
        Мне, в общем-то, было безразлично, кто за тем столом сидел: общаться с ними в планы уже не входило. Надо было где-то оставить Вовку, а самим пускаться в пляс. Кровь, до этого разогретая шампанским, а теперь взбудораженная музыкой, бурлила, так, что мне просто не терпелось присоединиться к танцующим. А там - позабыть обо всем на свете.
        Танцевать я любила, люблю и буду любить, наверное, до последнего толчка пульса. Не знаю, как это выглядит со стороны, насколько модно и современно я двигаюсь, насколько уместна среди других… Мое тело живет своей жизнью, а голова отключается. Следит лишь за тем, чтобы ни на кого не наступить и ни в кого не врезаться. Физически устаю неимоверно, так, что потом дня два хожу, как деревянная. Зато моральный отдых - лучший из всех возможных вариантов.
        Зацепин остался среди однокурсников, и замечательно, что не пришлось переживать о его гордом страдающем одиночестве. Кажется, даже нашел, о чем с ними поговорить. Я лишь мельком оглядела присутствующих, радостно отметила, что Хмеля нет среди них, и ускакала под руку с Анькой. Не знаю, чем мне мог помешать Влад в тот момент, но отчего-то, совсем не хотелось, чтобы он видел, как я танцую. А потом отпускал какие-нибудь гадости очередные. Как бы Вовка ни был уверен, что он Хмеля убедил не приставать с колкостями, я в этом очень сильно сомневалась.
        А его отсутствие расслабило меня окончательно. Одна мелодия сменялась другой, ритмы становились все более жесткими и рваными, я отрывалась. Так, что вспоминала об отдыхе, лишь когда Анька подмигивала и кивала в направлении нашего стола.
        Люди за столом постоянно менялись: кто-то приходил, кто-то на время исчезал, часть парней и девчонок, так же, как мы, постоянно пропадали на танцполе. Одно оставалось неизменным: ожидающий меня Вовка, что-то потягивающий из бокала. Не уверена, что закусывающий… Но, вроде бы, вел себя вполне адекватно. А еще - однозначно отсуствующий Хмелевский. Ни разу я его не заметила, а сканировала пространство на его наличие каждый раз. Не знаю, по привычке, или интуиция подсказывала, что просто так ему подобные не пропадают… А еще… Еще мне хотелось, чтобы он увидел, как я классно танцую, и хотя бы в этом смог признать мое первенство. И просто не захотел бы сказать ничего дурного об этом… Глупое желание, но куда от него денешься, если оно пришло тебе в мысли и прочно там засело?
        - Надь, а тебе не слишком жарко? - Вовка, заботливый такой человек, заметил то, на что я совсем не обращала внимания: свитер не очень-то располагал к активным движениям. - Ты сейчас вся взмокнешь здесь, а потом идти обратно по морозу… Простынешь ведь.
        - Черт. Я как-то не подумала об этом…
        - Ну, конечно. Ты сейчас вся в другом. - И это не было подколкой. Скорее, пониманием, что мне сейчас хорошо, и мешать не надо бы. - Мне очень нравится, как ты двигаешься, Надь. Честно. - Жарким шепотом на ухо. Таким, что волоски на загривке встали дыбом. - Если бы раньше тебя не знал, то сейчас бы точно влюбился. Ты у меня офигенная. Правда!
        - Да брось ты… Просто, мы оба слегка нетрезвы. Я расслабилась, а тебе все видится в розовом свете. - Как не умела никогда принимать комплименты, так, наверное, и не научусь уже.
        - Нееееет. Ты у меня самая лучшая. Я же вижу, Надь! Так больше никто не умеет. - И этот не очень вменяемый дурачок начал нежно целовать меня в ухо. И не только целовать. Очень откровенно стал себя вести.
        - Вов, прекрати! Мало нам было издевательств за ужином! Давай, еще здесь для всех шоу устроим, чтобы потом еще пару недель о нас разговаривали. - Пришлось бить его по рукам и выворачиваться.
        - Слушай, Зацепин. Тебе, наверняка, будет полезно остыть. - Малинина, оказывается, все это время была рядом. И если не слышала весь разговор, то уж действия, конечно, наблюдала. Веселилась, наверное, от души, но за честь мою девичью решила вступиться. Анька, хоть и шебутная временами, иногда - нелогичная и непонятная, в чем-то самом главном всегда была на моей стороне и знала, когда пора вмешаться.
        - Блин. Ань, вот ты вечно… Предлагаешь мне льда за шиворот насыпать? Это будет бесчеловечно. И явно против Женевской конвенции. Я против. - Ты посмотри, пьяненький, как будто, а слова выговаривает, как будто ни грамма не принимал.
        - Все проще. Сгоняй в номер, принеси Наде что-нибудь, во что можно будет переодеться, или еще одну теплую кофту. Мне сопливая соседка по общаге тоже не нужна. - Надо же. Вот кто среди нас оказался самым трезвым…
        - Ты хочешь отправить меня на улицу, сейчас? - жалобный тон и глаза, как у кота из Шрека… Еще бы, его от самого вкусного сейчас оторвали - не дали полапать меня.
        - А ты предлагаешь пересидеть здесь до лета? Или пока Надька остынет после танцев? Мне бы, кстати, тоже не помешала какая-нибудь дополнительная кофта… - Черт. Вот как понимать Малинину? Она обо мне изначально заботилась или решила себе обеспечить комфорт, но зашла издалека? - У тебя есть еще одна в чемодане, Надь? Или лучше дать Вовке ключ от моей комнаты?
        - Да ну тебя, к черту! Мне еще в твоих вещах вести поиски не хватало. Я вам обеим притащу свои толстовки. В них уж не замерзнете, обещаю. - Удивительно, но в этот раз Зацепин согласился. Поставил на стол свой стакан, глянул на все с явным сожалением, встал и побрел. Направление, кажется, правильно выбрал.
        Все-таки, с парнем мне повезло. Редко встретишь такого заботливого. Я, как минимум, не встречала, и из рассказов подруг тоже не слышала никогда.
        С этой радостной мыслью до меня дошло, что мы уже славно отдохнули, и пора бы к танцам возвращаться. Правда, музыку включили неожиданно томную, свет убавили, и половина оставшихся в зале разбилась по парам. Ага. Кому-то очень захотелось законно пообжиматься, не покидая общественных мест. Вот и заказали диджею известную всем балладу.
        Без Вовки как-то стало сразу грустно: в кои-то веки, я пришла на дискотеку с законным ухажером, и можно не переживать по поводу «пригласят - не пригласят», а ухажера-то в нужный момент рядом не оказалось.
        Аньку, между прочим, кто-то сразу пригласил. Кто-то не из наших, кажется. Рассмотрел, видимо, пока мы с ней дружно вертели задом, ни на кого не оглядываясь. А может, это только я по сторонам не смотрела, а Малинина активно строила глазки. Как бы то ни было, осталась я одна-одинешенька, и сил моих не было смотреть на творящееся безобразие. Ничего неприличного не было, естественно. Просто не хотелось видеть, как всем хорошо, и понимать, как не вовремя мы отправили за одеждой Зацепина. Надя Игнатьева, хоть и считает себя девушкой умной, но порою поступает как дурочка. Вот такая пора и сейчас приключилась.
        А куда сбегают девушки, оставшиеся в одиночестве во время медляка? Два варианта: либо к бару, либо в туалет. В бар мне совершенно не хотелось, а в туалете всегда есть, чем заняться. Расчесаться у зеркала хотя бы, к примеру…
        Вот я туда двинулась. Только дорогу нормально расспросить забыла. Пробегавший мимо официант ткнул рукой в неопределенном направлении, вот я неопределенно и пошла. Все равно, спешить было некуда: баллада долгая, быстро не закончится, да и Вовка за пять минут не обернется. Домик наш стоял далековато.
        Заблудилась. Ткнулась в одну дверь - заперто. Нашла еще одну, дернула, но за ней оказалась подсобка. Извинилась, дверь захлопнула, пошла дальше. Наконец, нашла какой-то коридор, который просто обязан был вывести меня к туалету.
        - И куда это, интересно, Золушка направляется, пока принц разыскивает ей карету? - Подпрыгнула от неожиданности. Ненавижу, когда из-за спины подкрадываются. А особенно, когда еще и обхватывают за плечи, при этом! И к себе очень плотно прижимают!
        ГЛАВА 17
        - Хмелевский! Отпусти меня! Это совсем не смешно!
        Этот голос, мне кажется, скоро будет сниться в кошмарах, вместе со смесью запахов алкоголя, какого-то дорогого парфюма и табака. Странно, никогда не замечала Хмеля курящим, но сигаретным дымом он явно пах.
        Мою шею обдавало горячее дыхание, стало жарко и неуютно от крепкого захвата: от того, какой беспомощной сейчас себя почувствовала. Руки оказались плотно зажаты в мужских, очень крепко меня сжимающих. Попыталась его лягнуть… Но куда там: он только рассмеялся, отчего по телу пробежали неприятные мурашки, перехватил меня поудобнее, и ни на каплю не отодвинулся.
        Глубокий вдох, чтобы отогнать панику. Черт его знает, этого мажора, что он себе удумал, после долгих возлияний? И не испугает его близость толпы однокурсников, и не смутит, что здесь много других людей бродит…
        - Что ты хочешь от меня, Влад? - постаралась говорить как можно спокойнее. Говорят, маньяков привлекает страх жертвы, а вот расслабленность и уверенность, наоборот, может их отрезвить. Спокойствием в моей душе и не пахло, но, вдруг, пьяный слух парня уловит только то, что мне надо?
        - Мммм… Чего я только от тебя не хочу, Наденька… - протянул загадочно и пошловато. В этом «Наденька» крылось все, что угодно, только не добро и ласка.
        Хмель развернул меня к себе лицом, прижал к стене. Теперь я могла ощущать все его тело, очень плотно придвинутое к моему. А руки теперь поползли по шее, к лицу… Обхватил мои скулы ладонями, большим пальцем убрал прядку, прилипшую к щеке. Все это происходило, словно в тумане. Я не могла отвести взгляд от его глаз: внимательных, напряженных и не таких уж пьяных…
        - Влад, ты же обещал Вове, что больше не скажешь мне ничего плохого! Так? - решила пойти с козырей, давить на то, что мужчины ценят слово, которое давали друзьям.
        - А я разве сказал тебе что-то плохое? - тон дурашливый, а интонация… Непонятная мне интонация. От этого стало еще больше не по себе.
        - Нет. Но разве не пытаешься?
        - Ну, разве можно сказать что-то нехорошее такой сладкой, такой вкусной девочке, а? - и он втянул воздух почти у моего лица. Так, что губы его почти моих коснулись. Втянул еще раз, жадно. - Говорю, пахнешь ты вкусно. Так бы и съел. - Зловещая улыбка, открывающая зубы, исказила лицо.
        - Владислав, ну, правда, прекрати… Пошутил, и хватит. Ты уже достаточно меня напугал, теперь можешь и отпустить. Иначе прикол затянется и станет совсем не смешным. - Я никогда, наверное, раньше не испытывала таких чувств. Такого страха перед живым человеком ни разу в моей жизни не бывало. А еще к нему начала примешиваться злость и откровенная ненависть: что этот гад, вообще, себе позволяет? Кем себя возомнил, думая, что все это ему с рук сойдет? Меня начинало потряхивать. От того, как сильно хотелось… в рожу ему заехать, укусить, сделать как-нибудь еще больно. А лучше всего - уничтожить. Зубы сжимались до скрипа, а по телу начала расползаться противная нервная дрожь.
        - А кто здесь шутит, Надь? А? - он оглянулся, якобы в поисках шутника. - Я, например, совершенно серьезен. Или это ты на себя намекаешь? - Хмелевский говорил, крутил головой по сторонам, то отклонялся от моего лица, то, наоборот, приближался почти вплотную. А руки его, в это время, продолжали ощупывать мою кожу: на шее, на линии подбородка, гладили по вискам…
        Я сглотнула. Фантазия перестала работать. Шанс быть изнасилованной прямо в этом темном коридоре стремительно увеличивался на глазах.
        - Я тоже абсолютно серьезна. Что ты хочешь от меня, Влад?
        - Хм… Если скажу, что Зацепин - придурок, поверишь в серьезность моих слов?
        - Почему я должна тебе верить? - это был весьма неожиданный переход. Такой, что даже страх немного отпустил.
        - Ну, вот, я и не сомневался, что не поверишь. - Снова непонятная ухмылка на лице. - В общем, говорю тебе, Игнатьева, один раз. И больше не буду повторяться. Зацепин - придурок и слабак. Держись от него подальше.
        - Вот еще! Ты решил, что раз нельзя мне гадости говорить, значит, можно про Вовку? Но я тебя услышала, раз ты очень этого хотел. Больше не будет откровений? - Хмель молча меня рассматривал, все так же ухмыляясь загадочно. - Тогда отпусти. Вообще-то, я шла в туалет.
        Попыталась оттолкнуть его руки, для убедительности.
        - Вот еще. Думаешь, мне очень хотелось вести с тобой здесь разговоры? - он рассмеялся. Нагло, насмешливо и откровенно. - Мы с тобой вчера только начали. А я не люблю незаконченные дела оставлять. Они меня бесят.
        - Это ты меня бесишь, Влад! - стукнула по его груди ладонями, снова безуспешно попыталась хоть немного увеличить расстояние между телами.
        - Так это у нас взаимно, Игнатьева! И это не может не радовать!
        А потом он меня поцеловал. Вот так просто, без всяких переходов. Только что усмехался гаденько, глазами то сверкал, то щурился надменно, и вдруг его рот оказался вплотную с моим. Сначала впился в нижнюю губу, втянул ее, потом добрался до верхней, язык его очень уверенно стремился пробраться внутрь. Я, признаться, впервые в жизни целовалась с открытыми глазами. До того была ошарашена! Это что ж такое нужно выпить, чтобы потом так невероятно себя вести?!
        Когда первый ступор слегка прошел, вспомнила, что нужно как-то отбиваться, снова замолотила руками по рукам Хмеля, по груди, попыталась голову отвернуть, вырваться - но не тут-то было, он жестко зафиксировал лицо ладонями, не позволяя сдвинуться даже на чуточку.
        - Ну, что ты, Игнатьева, как не родная? Тебе же понравилось вчера, я помню… - наверное, поцелуй без взаимности Хмелевскому не очень понравился, мое сопротивление слегка отрезвило.
        - Ненавижу, когда меня пытаются изнасиловать! - чуть не плюнула в лицо ему, но сдержалась. Черт знает, на что еще способен этот гад…
        - Ах, вот оно что! Вы с Зацепиным в такие игры не играете? Не любишь жесткость? Ладно… А вот так?
        И еще одна попытка поцелуя. Только теперь не грубая, а чересчур нежная… Даже, я бы сказала, интимная. Ощущение, что тебя пробуют на вкус, предлагая в ответ сделать то же самое. И руки, что до этого держали меня в жестком захвате, вдруг расслабились, стали нежными, почти мягкими… Иллюзия, конечно: как только снова попыталась вырваться, они ни на капельку не отпустили.
        Шквал эмоций, какие-то качели - от страха к удивлению, от удивления к панике, от паники к… Черт знает, как это еще назвать. Я и последние слова-то забыла…
        - Хмель! Да ты заколебал! Сказал же: оставь Надю в покое! - спасение пришло, откуда не ждали. Вовка.
        Налетел откуда-то из темноты, дернул Хмеля за шиворот (даром, что ниже ростом), тот, наверное, от неожиданности, поддался. А потом Зацепин дал ему по морде. Именно так, другие слова у меня не подбираются.
        Что ж, Надежда Игнатьева, твоя заветная мечта сбылась: два мужика из-за тебя подрались!
        Глава 18
        Мечта сбылась. А вот что делать дальше, я как-то себе заранее не придумала… Никогда еще не видела вживую, чтобы люди по-настоящему дрались. Детские потасовки не в счет.
        Сейчас же два взрослых парня, скорее, мужчины, с чувством, толком и упоением друг друга мутузили. Это было страшно и некрасиво. И больно даже со стороны. Как себя ощущали Влад и Вовка, не хочу и представлять. Они хватали друг друга за одежду, тут же с силой отталкивали, явно стараясь уронить или ударить об стену, непонятно хрипели, вскрикивали, матерились… В полутьме коридора нельзя было понять, кто и над кем одерживает верх: просто темная живая масса из двух тел, которая внезапно упала на пол, а затем покатилась.
        Я смотрела на это, застыв. Кажется, рот открыла, но не помнила, зачем. Шок от происходящего был слишком велик, чтобы сообразить быстро, что в таких ситуациях нужно делать…
        Лишь когда поняла, что кто-то из парней уселся верхом на другом, поняла, что сейчас может случиться непоправимое: Влад, а это был он, с размаху наносил удары, не останавливаясь. Вовка пытался сопротивляться, но это давалось ему все труднее.
        - Влад! Прекрати! Ты же его убьешь! - Разнеслось по коридору отчаянным визгом. Лишь потом дошло, что это я и визжала. Кинулась в его сторону. Потом остановилась: Влад поднял на меня взгляд, в котором что-то страшное отсвечивало. Так, наверное, бешенство выглядит. Настоящее бешенство, когда надо уколы колоть и натягивать смирительную рубашку.
        - Уйди, Игнатьева. Тебе здесь не место. - Зло, напряженно и предостерегающе прозвучало. Вовку, при этом, он так и держал прижатым к полу.
        - Не уйду. Слезай, давай, с Зацепина. Иначе, я на подмогу кинусь. - Врала. Конечно же, врала. В отличие от парней, у меня не было пьяного дурного запала. И лезть к этим двум было страшно до одурения. Ноги тряслись и подкашивались. Голос тоже дрожал. Но оставить их здесь я просто не имела права.
        - Капец, Игнатьева. Ты мне казалась умнее. - Хмелевский неожиданно заржал. - Твоя взяла. Не буду убивать твоего Зацепина. - Но при этом, тряханул того за грудки еще разок, так, что голова об пол стукнулась, и спине тоже пришлось несладко.
        - Слышь, Вован? Ты снова на меня не кинешься, если отпущу? - Почти мирным тоном спросил у Вовки. Сплюнул в сторону. - Или подождем, пока немного остынешь?
        - Я тебя убью, Хмель! Ты меня конкретно задолбал! - дальше Вовкину речь нужно было запикивать и заглушать, я таких словец отродясь не слышала. И он снова начал выворачиваться из рук Хмелевского, явно пытаясь его достать.
        - Ну, видишь, Надь, твой милый, что-то, никак не может успокоиться… А ты говоришь, отпусти… Нельзя. Иначе, будет второй раунд.
        - Боже… За что мне все это? - мне осталось только сползти по стеночке. Села, не глядя, на пол, закрыла руками лицо. Растерла с силой. Несколько раз вдохнула и выдохнула. - Как же вы меня достали, оба! Что вам от меня надо?! - последнюю фразу уже выкрикнула. - Неужели, нельзя без меня подраться? Какого хрена, два вы таких мудилы, играете в свои игры со мной и у меня на глазах? Других развлечений нет, что ли? Вам подавай игрушку Надю?!
        Кажется, это была истерика. Или что-то похожее на нее. Уже и неважно было, кто из них кого победит, искалечит или убьет. Хотелось одного: чтобы они пропали с глаз моих долой, и больше никогда не показывались. Я ведь не хотела, совсем и никогда не хотела, чтобы Вовка дал по лицу Владу. Это ведь глупо и неправильно, решать вопросы кулаками! И я совсем не понимаю, почему я оказалась замешана во все это! Не трогала никого, не приставала, не обижала, не задевала… За что? За что я должна терпеть все это?!!
        - Надь, Наденька, Надя… Надюш, успокойся… Слышишь, Надь? Все нормально уже. Не бойся, не нужно … - кто-то пытался отнять мои руки от лица и говорил Зацепинским голосом.
        - Да отвали ты от нее сейчас! Дай человеку проораться! Выйдет стресс, она сама угомонится. - Это уже Хмель вмешался. - Лучше за водой сходи. После истерик такой откат накрывает, что точно пригодится.
        - Вот сам и иди. А я рядом с ней побуду.
        - Бл*, Зацепин… Ты и теперь хочешь поспорить, а? Иди уже, куда сказал. Ты хоть раз видел истерики бабские? Вооот… И что ты здесь будешь делать? - Не знаю, убедил ли он до конца Зацепина, но тот руки от меня убрал.
        Я тоже отняла от лица ладони. Стыдно подумать, что все эти мысли свои и претензии я только что вслух проорала. Ну, теперь уже что с этим делать? Зато эти два придурка успокоились и прекратили заниматься убийством.
        - Оба идите. Куда-нибудь. - Устало осмотрела изрядно помятые лица. Вздохнула. - Это будет лучшей помощью для меня.
        - А ты молодец, Игнатьева! Быстро пришла в себя. - Насмешка в голосе Хмеля словно никуда и не девалась. - Я думал, откачивать будем, водичкой отливать, по лицу шлепать… А ты, смотри-ка, сама… Будто только что и не орала благим матом…
        - Влад!
        - А что «Влад»? Я сейчас искренне хвалю Надю. Так что, никаких претензий.
        Я сидела, откинув голову к стене, глаза прикрыла. Накатила такая усталость, что впору прямо здесь лечь и уснуть. Странно, кстати, что в этот коридор никто, кроме нас, так ни разу еще и не заглянул. А к туалетам всегда народная тропа прокладывается… Значит, я не в ту сторону шла.
        - Заткнитесь уже. Вы меня реально достали. - Не открывая глаз, сквозь зубы. - Не нужны мне ваши похвалы, защита, помощь… Ничего не нужно. Просто отвалите.
        Хотелось домой. К маме. Просто посидеть с ней рядом и о чем-то поговорить. Даже не рассказывать о безумной катавасии, творящейся в моей жизни. Она не поняла бы. А разговаривать о чем-то насущном… Например, о том, что сапоги бы нужно новые, старые уже три сезона отходили, а вот этот не выдержали, да денег не хватает… Я ненавидела такие разговоры обычно. А вот сейчас - послушала бы, с радостью. И даже поискала бы варианты, как этот вопрос решить. Но приходилось выслушивать бред от двух нетрезвых дуболомов и безнадежно перебирать способы, как отделаться от них обоих.
        Противная дрожь в руках никак не проходила. Да и всю меня трясло. Но очень странно: снаружи ничего не заметно было, а по ощущениям - как будто все тело ходуном ходит. Отвратительно. Как будто ты сам собой не можешь управлять. И зубы разжать очень сложно. От злости, кажется. Злилась на то, что кто-то смог так меня довести…
        - Надь, ты здесь? - голос Малининой, словно из другой реальности донесся. Потом цоканье каблуков. - Надь, это ты там? Разве можно так убегать надолго?
        Не знаю, как она смогла догадаться, что это я сижу: саму Аньку было не видно из-за спин Зацепина и Хмеля.
        - О-па-па! А что это у вас тут случилось? И почему Надя на полу сидит?
        Глава 19
        Мне только Аньки здесь еще и не хватало. Она человек хороший. Дружелюбный, заботливый, приятный. Но вот сейчас ее неуемное любопытство и чрезмерная живость ума будут лишними.
        - Анют, давай, ты подождешь меня в зале, а? Я скоро вернусь. Обещаю. - Прикрыла глаза. Мне, действительно, вообще никого не хотелось видеть.
        - Ну, как же так, Надь? Как я тебя здесть оставлю? С этими… - Сквозь приоткрытые веки было сложно смотреть, но гримаса на лице Малининой была уж слишком выразительной. - О… Ребят, а с вами-то что приключилось?
        Да, рожи у обоих были помяты знатно. И одежда - местами подрана, местами испачкана…
        - На Надю кто-то напал, а вы ее защищали, что ли? - Анька оставалась верной сама себе. Ей было пофигу на настроение окружающих, главное - информацию получить. Ту, которая ей интересна.
        - Малинина, шла бы ты отсюда. Не до тебя пока, если честно. - Это Хмель ввернул свое веское слово.
        - А что ты здесь распоряжаешься? Аня - подруга Нади. Почему она должна уйти? - Зацепин решил, что и тут нужно пободаться.
        - Надь, может, ты мне объяснишь, что здесь происходит, все-таки? - Аньке, похоже, было глубоко плевать на мнение парней и желание Хмеля ее спровадить.
        Я смотрела внимательно на эту троицу и думала. Пыталась понять, сравнить, сопоставить… С глубинным анализом выходила полная хрень, если честно. Сплошные нестыковки какие-то. Или все стыковалось, и замечательно. Вот только, мне тогда впору пойти и повеситься.
        - А как вы здесь оказались? - Кажется, мой голос поверг всех в ступор. То ли звучал не очень приятно, то ли услышали совсем не то, что ожидали.
        - Кто «вы», Надь? Ты о чем? - Зацепин, похоже, решил, что у меня началась белая горячка или психоз. Слишком уж голос был добрым и заботливым.
        - Вы. Все. Трое. - Поглядела в глаза каждому. Хоть и неудобно смотреть снизу вверх, но уж постаралась, чтобы вышло повыразительнее. - Как вы здесь оказались?
        - А тебя-то саму, за каким чертом сюда понесло, интересно? - Хмель, как обычно, не смог удержаться от подколки.
        - Это уже второй вопрос. На мой ответьте. Что вы все здесь делаете, и почему пошли за мной следом? И как напали на этот след?
        - Это уже несколько вопросов…
        - Влад, прекрати хохмить. Ты можешь и промолчать. А вот Аня и Вова меня больше всего интересуют.
        - А че это, я не собираюсь молчать! Мне скрывать нечего… увидел, как ты одна сюда свернула, и пошел следом. - Хмелевский был доволен собой и радостен. Как обычно, впрочем.
        - Зачем, спрашивается, ты пошел за Надей? - А вот Вовка, в отличие от Хмеля, не спешил радоваться.
        - А ты не видел, что ли? Просто так на меня налетел, от плохого настроения?
        Анька вертела головой, следя за перепалкой парней. Кажется, ничего не понимала, но очень хотела разобраться.
        - А что он сделал, Вов? Вы что, подрались между собой, что ли?! - ее круглым глазам мог бы позавидовать любой циркуль.
        - Алё, народ! Я еще здесь, и я живая! Не уходите от темы. Вова, ты знаешь, что это за коридор и куда он ведет?
        - Да откуда мне… Я же впервые на этой базе… - Вовка слегка потерялся.
        - Тогда почему ты пошел именно сюда? Я туалет искала и заблудилась. А как ты сюда попал?
        - Спросил охранника, не видел ли он, куда пошла красивая рыжая девчонка… Он мне и показал. - С невинного лица Зацепина можно было бы писать ангелов или новорожденных. Так он старательно изображал… Или мне все это только чудилось?
        - И все охранники, прямо-таки, следили, как я бродила и тыкалась тут по разным помещениям? - Моя бровь приподнялась. Очень недоверчиво приподнялась, наверное. Я не хотела строить гримасы, но они сами уже строились.
        - Откуда мне знать, следили или нет. Я спросил, мне ответили. - Ой, кажется, Вовка уже почти надулся. - И вообще, Надь, что это за допрос?
        - Ань, а ты как нас нашла? - обиду Зацепина я проигнорировала. Потом уж с ней разберемся. Если еще нужно будет.
        - Как, как… Так же, как и ты: во все двери подряд тыкалась, потом шла-шла, и на вас нашла. - Анька обиженной не выглядела. Скорее, очень удивленной. - А в чем дело, Надь?
        - Не верю.
        - Кому? - почти хором спросили.
        -Никому из вас не верю. В этом закутке уже долгое время находимся только мы с вами. Больше никто ни разу не прошел мимо. Если я и заблудилась нечаянно, то еще три человека точно так же заблудиться не могли.
        - Надь, на что ты намекаешь? - Это уже Малинина нахохлилась.
        - Ни на что. Идите уже. - Я начала поднимать свою задницу. Что-то уж слишком она пригрелась к полу.
        - Куда, Надь, ты что? Тебе нехорошо? - Вовка опомнился после моего наезда. Попытался взять за руку. Я отдернула. Наверное, слишком резко. Так, что его ладонь повисла в воздухе на какое-то время.
        - Мне - отлично! Только там, где вас нет! Все. Отвалите от меня. Дайте пройти спокойно. - Кажется, если бы сейчас ко мне кто-то прикоснулся, я бы взорвалась. Просто разлетелась вдребезги. И так-то, держалась на одной силе воли. И совсем ни к чему были эти показные, притворные нежности.
        - Игнатьева, а я-то тебе чем не угодила? И куда ты поперлась-то? Нужно идти совсем в другую сторону! - Это Малинина сзади семенила.
        Я остановилась. Закинув голову вверх, с закрытыми глазами сделала несколько глубоких вдохов. Потом повернулась к Ане.
        - Надь, ну, ты чего? На меня-то почему взбеленилась? Ладно, эти двое что-то постоянно делят… И тебя теперь, похоже… А я здесь причем?
        - Ты… Наверное, ни при чем. Наверное. Но, прости, Ань. Я сейчас никому не верю и видеть никого не хочу.
        Возможно, я сейчас обижала подругу. Возможно. Но сейчас проблема была не в этом. Не получалось думать о том, что все мои подозрения беспочвенны. Слишком уж удачно все сложилось. У них, не у меня.
        - Так куда ты идешь-то, хоть?
        - Куда-нибудь. Подальше отсюда. - И продолжала упрямо идти по этому нескончаемому коридору.
        - Так надо ж в другую сторону, Надь. Остановись же!
        И я остановилась. Уперлась в дверь с табличкой «запасный выход». Подергала. Заперто. Безнадежно.
        - Ну, я же тебе говорила! Надь, что у вас такое случилось-то, что ты сама на себя не похожа?
        Господи… Даже уйти отсюда с гордо поднятой головой не вышло. Что ж за день-то сегодня такой? Теперь я понимала, как себя ощущают люди, загнанные в угол.
        Развернулась и молча пошагала обратно.
        Даже не удивилась, увидев, что Хмель и Вовка ждут нас на том же месте, где и были оставлены.
        - Ну, что, Игнатьева, прогулялась, остыла?
        - Хмель, помолчи ты. Довели человека до невменяемости, а тебе все никак не успокоиться! - Анька вступилась. Я промолчала. Только уголок рта дернулся. Неприятно так. Сам собой.
        - Вов, дай мне ключи от номера. - Протянула руку, ожидая, что отдаст их без лишних проблем. Он же, обычно, сговорчивый, со мной не сильно спорит. Не тут-то было…
        - Не дам. Куда ты сейчас собираешься?
        - Хорошо. Пойду тогда так, пешком.
        - Надь, на ресепшен сходим, там можно дубликат попросить. Или у меня поспишь, поместимся. Не впервой.
        - Спасибо, Аня. Но я сама решу, что мне делать. - Сейчас ее внимание и забота лишь раздражали и нервировали. - Вова. Ключи мне дай. Мне нужно в номер.
        - Надя, вместе пойдем. Я тебя провожу. Если не хочешь, чтобы я с тобой оставался - как скажешь, но одну я тебя никуда сейчас не пущу.
        - Слышь, народ! Отвалите вы от Игнатьевой. - Помощь пришла, откуда не ждали. Хмель, собственной персоной, встал на мою защиту. Я ничего не ответила. Ждала продолжения этой дурацкой пьесы, в которой лишь я одна, похоже, не понимала свою роль. Или играла ее на редкость плохо. А может, наоборот, отлично играла: остальные участники, наверное, получали нереальное удовольствие. - Дайте ей ключи. Пусть идет. Она же и голая сейчас по морозу бежать готова. Не понимаете этого, что ли? Мне трупы на совести ни к чему.
        Вовка молча порылся в карманах, извлек из них ключ с биркой.
        - Дорогу найдешь сама, не заблудишься? - Черт. Они меня, реально, доконать решили.
        - Спасибо. Минут через тридцать оставлю их на стойке у администратора. Там заберешь. Всем до свидания.
        К счастью, на этот раз никто за мной следом не пошел. Я бы не перенесла появления перед народом в этой честной компании. Просто сквозь землю провалилась бы.
        А может, никому и дела до нас не было сейчас: люди на танцполе все так же двигались, теперь уже в быстром ритме, за столиками тоже кто-то веселился. Никто не смотрел в мою сторону, когда проходила к выходу, забирала одежду в гардеробе. Ни свиста, ни улюлюканья вслед не неслось. И на том спасибо.
        Глава 20
        Этот отдых в веселой компании слишком дорого мне обошелся: пробил брешь в бюджете не только оплатой номера, но еще и поездкой домой на такси, по ночному тарифу. Обидно и жалко денег, с таким трудом заработанных, но это не самое главное. Хуже всего были потери душевные.
        Если я раньше не верила только парням, спасибо маминым наставлениям да неудачным опытам, как своим, так и у подруг, то теперь еще усомнилась и в девчонке. К Аньке я давно прикипела душой, и теперь было очень сложно осознать, что и с ее стороны могла быть какая-то подстава. Хотелось верить, что она случайно на нас наткнулась, но почему-то не верить не получалось.
        По дороге домой с турбазы я больше думала не о Хмеле с Зацепиным, а о том, как буду с Аней разговаривать, когда она в общагу вернется. Зря переживала: Малинина уехала на каникулы в родной город, сразу же, ко мне не заглядывая. Наверное, и к лучшему. А может, зря. Отношения выяснять лучше всего по горячим следам, а не по прошествии времени. Лучше бы мы сразу разругались в пух и прах, чем выжидать и готовиться к этому почти две недели…
        Я мечтала об этих каникулах: думала, отдохну от учебы, почитаю что-нибудь полезное из деловой литературы, чтобы хоть немного догнать по уровню знаний своих элитных однокурсников, и не выглядеть ботаничкой, живущей только лекциями и учебниками… Куда там. В голове постоянно крутились мысли о том, что же, все-таки, могло произойти между Вовкой и Хмелем, отчего главный красавчик курса так взъелся на друга, и как между ними оказалась я. Про то, что Аня в эту аферу замешана, я старалась не думать. Но, однако же, совсем откинуть подленькие подозрения не получалось.
        Зацепин звонил. Писал. Приходил к общаге. Видела не раз его из окна. Даже, кажется, пару раз был не очень трезвым, пытался вызвать меня криками, но был изгнан с позором вахтершей. Седая тетя Валя только укоризненно поглядывала, но целиком заняла мою сторону: Зацепина не пропускала, меня не звала, и каждый раз сообщала ему, что Игнатьева сегодня отсутствует, комната заперта.
        Руки тряслись каждый раз, когда видела его номер. Очень хотелось ответить и услышать какое-то простое, но вразумительное объяснение. Такое, чтобы сразу отпали все страхи и сомнения, а я бы просто оказалась подозрительной дурочкой. Но тут же включался мозг, сообщающий, что Зацепин соврет и возьмет недорого, а я так дурочкой и останусь. Только чересчур доверчивой. Закончилось тем, что везде заблокировала Вовку, а на незнакомые номера не отвечала. С него станется и с чужого позвонить, или купить новую сим-карту.
        Последняя смена перед началом занятий выдалась очень жаркой: наша сеть запустила акцию «два плюс один». И теперь пол-города у нас ошивалось, отхватывая халявный кофе и гамбургеры с хот-догами. Я смотрела на человеческую жадность и понять не могла: откуда такое желание поесть бесплатно возникает именно в ночи? Или это они делают на утро запасы? Чтобы завтраки не готовить?
        - Мне самый вкусный кофе из тех, что в вашей машине есть. И сэндвич с курицей. - Заказ вполне обычный. Только странно, что всего по два не попросили…
        - Вы можете приобрести два стаканчика кофе, и получите от нас третий в подарок. Такая же акция действует и на все сэндвичи, роллы, хот-доги и гамбургеры. - Произнесла заученно, даже не поднимая глаз на посетителя. Обожаю рабочую униформу: козырек на голове всегда спасает от ненужных взглядов. И тебе позволяет лишний раз ни на кого не смотреть.
        - Игнатьева, я что, по-твоему, три года не ел? Зачем мне столько жрачки-то? - а вот это уже было что-то новенькое. Как я голос Хмеля-то сразу не узнала?
        - Я обязана рассказать вам о проходящей в нашей сети акции. Это моя работа, - максимально ровным и спокойным тоном. Несмотря на то, что внутри все дернулось и задребезжало. Мало ему было поводов для придирок? Хотя, и без повода смог докопаться. А теперь еще и на работе меня достал!
        - Игнатьева, с каких пор ты на «вы-то» со мной перешла? Не заболела, часом?
        - Сообщите, пожалуйста, что вы будете брать. И, все же, советую взять что-нибудь по нашей акции «два плюс один». - Все-таки, зря меня бесили эти стандартные заученные фразы. Оказывается, они работают, когда нужно разговаривать с человеком, а на ум, кроме мата, ничего не приходит…
        - А ты с этого имеешь что-нибудь, а, Игнатьева? - казалось, что Хмелевский просто любопытством мается, на издевку похоже не было, но разве он может разговаривать нормальными фразами, без второго дна?
        - Сообщите, пожалуйста, что вы будете брать. - Повторила, как попугай. Пусть лучше считает меня совсем уж дурой недалекой, чем я буду с ним свою зарплату и премию обсуждать.
        - Молодой человек, не задерживайте очередь, пожалуйста! Если не знаете, что брать, пропустите вперед людей, которые спешат! - За его спиной уже собралось несколько человек, и они-то, уж точно, знали, сколько и какой халявы сегодня закажут.
        - Я все понял, Игнатьева. Давай мне… Так, что там есть у вас? Ага. Давай мне два эспрессо, два американо, два латте, два капучино… А, вот еще. Два чая с сахаром. И все виды хот-догов, которые есть, тоже по два. - И уставился на меня, довольный по уши. Кому хотел сделать хуже - не знаю. Сам-то, уж точно, из туалета три дня не выйдет, если все это в себя впихнет. А сверху полирнет третьей, бесплатной порцией.
        Но мое дело - маленькое. Человек сделал заказ, значит, нужно выполнять.
        Повторила заказ, чтобы не ошибиться, назвала сумму. Сумма, нужно сказать, вышла немаленькая. В моих масштабах. А для Хмеля - мелочь, наверное.
        - Вам с собой или здесь будете есть? - Уточнила, как и у каждого другого покупателя. Очередь за спиной Хмеля росла и нервно перетаптывалась.
        - Ну, зачем с собой? Здесь буду, конечно же! Такая встреча удачная! Надо как-то ее продлить…
        - Спасибо за ваш выбор. Вам сообщат, когда заказ будет готов.
        Я позвала напарницу из комнаты отдыха. Передала ей список того, что нужно приготовить. Светик перечитала два раза, кажется, с сомнением подняла глаза на Влада, тот ей лишь нагло ухмыльнулся. Света пожала плечами и взялась раскладывать булки, сосиски и котлеты на гриле, одновременно с этим наливая кофе.
        Мне оставалось только радоваться, что на время акции начальство выводило нас по двое. Иначе, с заказом Хмеля я ковырялась бы до конца смены, а все остальные покупатели стучали бы ногами и плевались ядом.
        К счастью, толпа алчущих и жаждущих позволила немного отвлечься от того, что Влад Хмелевский собственной персоной, торчал за столиком прямо напротив моей стойки. Не знаю, смотрел ли он в мою сторону, или был занят своими делами… Мне совсем не горело сталкиваться с ним взглядами. И так-то, все силы ушли на то, чтобы сосредоточенно слушать каждого вошедшего и не путаться в заказах.
        Наплыв посетителей иссяк очень нескоро. Светка, давно отстрелявшаяся с заказом Хмеля, с ног сбивалась, выполняя со мной на пару новые, порой не менее лихие. Мы, кажется, хором выдохнули, когда, наконец-то, появилась первое окошко в потоке клиентов.
        - Слышь, Надюх. - Заговорщическим шепотом позвала напарница. - А этот-то, самый голодный наш, он что, к тебе, что ли?
        Я раскладывала в кассе деньги по купюрам, чтобы удобнее было сдачу давать, когда новые клиенты нагрянут, заодно и проверяла, примерно, не ошиблась ли где-нибудь, поэтому не сразу среагировала.
        - Что? Извини, Свет… Черт. Сбилась со счета…
        - Я говорю, это хахаль твой, что ли? Набрал себе столько всего и сидит, ждет чего-то… Глаз с тебя не сводит?
        Господи… А я-то надеялась, что он давно уже ушел. И позабыть успела, в пылу горячей пахоты и жатвы. Вопрос Хмелевский задал правильный: мы премию получали за каждую покупку по акции. Уставали безбожно, зато и зарабатывали. Наверное, поэтому и смогла увлечься работой, начисто отпустив из головы Хмеля.
        - Надежда, с вами можно пообщаться, на пару минут? - Будь он неладен. Заметил, что мы со Светланой свободны. Снова подошел.
        - Я на работе. Не имею права общаться на личные темы.
        - Да ладно, Надюх, что ты? Иди, поболтай с парнем! Я тебя прикрою! - вот что за женщины меня окружают, интересно? Дай им волю, первому встречному сватали бы. Только, их-то выгода в чем?
        - Вот видишь, Надя, перерыв небольшой сделать можно. - Хмель, естественно, ухватился за эту возможность. - Пойдем, угощу тебя вашим же вкусным кофе…
        - Так что ж ты только кофе-то предлагаешь, мил человек? Ты и накорми ее, заодно! Она сегодня еще ничего не ела на смене!
        - Света, спасибо тебе за заботу. Но не надо меня ничем угощать!
        - Надо, надо, Игнатьева! Пойдем уже! - и потащил меня за рукав кофты. Так, что девчонки- операторы тоже начали оглядываться.
        - Я говорила тебе про банный лист на заднице?
        - Говорила. Я помню. Стараюсь оправдывать звание…
        Глава 21
        Послать бы его, туда, куда гетеросексуальные парни сами не ходят, по собственному желанию. Да еще убедиться, что выбрал верную дорогу… Да только вот, скандала на рабочем мечте не хотелось. И так, расспросов от девчонок теперь уже было не избежать. Любой коллектив, состоящий из женщин, даже самый приличный и правильный, должен питаться новостями и сплетнями. Желательно, самыми свежими и горячими. И вот, пожалуйста, новый объект появился: Игнатьева Наденька, у которой, наконец-то, возник молодой человек. Нет смысла никакого доказывать, что человек-то был раньше, да только бесславно слился. А этот вот, замечательный, как раз и помог ему исчезнуть из моей жизни. Ну, или мне очень бы этого хотелось…
        Пришлось выходить из-за стойки, снять передник и кепку: в служебной одежде можно находиться только на рабочем месте, иначе и на штраф налетишь запросто.
        - Света, сделай мне капучино, пожалуйста. И пончик шоколадный. - Протянула деньги напарнице.
        - Игнатьева, ты с ума сошла? Я же сказал тебе, что угощаю! Зачем тебе еще один капучино? - Хмелю, конечно же, не понравилось мое самоуправство.
        - Надь, ну, правда, ты точно хочешь… - Светлана, в отличие от Хмелевского, мои взгляды прекрасно понимала, поэтому среагировала моментом. - Ну, как скажешь. Пончик-то разогреть?
        - Нет. С него глазурь потечет. Давай холодный.
        Я, демонстративно глядя только на Светку, дождалась свой заказ, забрала его и ушла за самый дальний столик. Так, чтобы поменьше глаза коллегам мозолить. Ну, и, конечно, из вредности.
        - Игнатьева, ты каждый шаг будешь делать мне поперек? Сказал же, что у меня кофе несколько литров. И еды навалом. Зачем ты себе еще покупала?
        - Мне твои подачки не нужны, Хмелевский. И сам разбирайся с последствиями своей жадности.
        - Вообще-то, я хотел тебе помочь заработать… - Хмель прихватил со своего столика всего лишь один стаканчик, и ничего больше. Пришел за мой столик, сел напротив. Кофе не пил, только крутил его в руке и что-то на дне разглядывал.
        Мне мой капучино в горло тоже не лез. Как и нежно любимый пончик. Обычно, я такие готова глотать дюжинами, облизнуться и снова глотать. А тут отщипывала по кусочку, в рот складывала, но отчего-то забывала жевать. На фразе о помощи чуть не поперхнулась. Вот бы прекрасная беседа у нас была с Хмелем, если б я его едой оплевала…
        - Я же сказала: обойдусь без твоих подачек. Как еще повторить?
        - Это не подачка, Игнатьева. Тебя еще никто никогда не угощал, что ли? - Бровь Хмеля привычно полезла вверх, изображая иронию и насмешку. Видимо, освоился в ситуации, вспомнил, как себя привычно вести.
        - Хмелевский, что ты здесь забыл? - Совсем не хотелось поднимать тему, что угощали, и от Вовки, почему-то, приятно было эти угощения принимать. Правда, сейчас уже вспоминать об этом горько. Поэтому решила сократить хождения вокруг да около.
        - Вован рассказывал, что ты здесь работаешь.
        - Зачем? И какое тебе дело до этого?
        - Ну, друзья иногда разговаривают на разные темы… - он развел руками. Так, словно этой фразой все мне объяснил.
        - А вы друзья с Зацепиным? - в моей голове и до того был кавардак. А теперь совсем каша стала. Видимо, у бардака бывают разные степени, и я еще высшей не достигла.
        - Ну, да. А ты не знала, разве?
        - Что же ты ведешь себя так… - запнулась, подбирая цензурное слово. Матерщины-то много на ум пришло. Но я старалась вести себя как леди. Чтобы совсем уж не выглядеть дурочкой деревенской. Может, и зря, но меня тогда зацепило очень сильно это пренебрежение со стороны Хмеля.
        - Как?
        - Не по-дружески? - расшифровала для недалекого.
        - Что именно ты подразумеваешь под этим? - я опешила. Окончательно. В нашем диалоге либо кто-то отчаянно тупил, либо кто-то издевался над собеседником. Прямо сказать о том, что целовать и зажимать в темноте девушку друга - это как-то не очень правильно, я не смогла. Не знала, что могу в ответ услышать. Подозревала, что ничего приятного…
        Выдохнула. Вдохнула. Снова выдохнула.
        - У нас с тобой слишком разные понятия о дружбе, если ты моих вопросов не понимаешь.
        - Наверное, так, Надь, наверное… - он внезапно сделался очень задумчивым.
        - Влад, а у тебя с головой все нормально? Нигде, в последнее время, сильно не стукался?
        - Нет. А почему ты спрашиваешь?
        - Ведешь себя странно. Ощущение, что тебя накрывает, периодами. А потом отпускает. Еще бы понять, в каком периоде - твое обычное состояние, а в каком - крыша едет.
        - А если она едет постоянно? - и он, наконец, отхлебнул из своего стаканчика. Кофе был явно холодный и очень невкусный. Хмелю, наверняка, хотелось его выплюнуть обратно. Надо отдать должное - сдержался, не выплюнул.
        - Тогда ты зря здесь время теряешь. На заправках нет психиатров, Хмель. Они работают в других местах и в другое время. Если сам не можешь найти адрес, так друга своего, Зацепина, попроси.
        - Спасибо за совет, Игнатьева. Но я пришел немного по другому вопросу. С крышей, уж как-нибудь, сам разберусь.
        - Давай, выкладывай свой вопрос, и я пойду работать. - Первый глоток моего кофе тоже оказался так себе… Плеваться не тянуло, но и пить дальше расхотелось. Надо машинку проверить, может, заправлена как-то неправильно. Или пора уже ее чистить как следует…
        - Помиритесь с Вовкой.
        Капец. Все-таки, я подавилась этим несчастным кофе!
        Глава 22
        Закашлялась очень некрасиво, из глаз даже слезы брызнули. Ну, как так-то? Ведь изо всех сил старалась не подать никакого повода для придирок…
        - Игнатьева, ты что? Давай, приходи в себя! - Хмель даже подскочил, хотел постучать по спине. Надо же, еще и заботливого из себя строит!
        - Не трогай меня. - Увернулась от его руки. Пришла в себя, глаза утерла. - Сядь на место и близко не подходи.
        Извечная ухмылочка вернулась на лицо Хмеля.
        - Как скажешь, Надя, как скажешь… - и снова уставился на меня. Так, что не по себе стало.
        - А ты точно Хмелевский Владислав? Не его брат- близнец?
        - Нет. Не брат. Да, точно Владислав Хмелевский. А в чем проблема, собственно?
        - У тебя реально крыша едет, по-моему. С какого перепуга такие пожелания возникли? - отставила подальше от себя и еду, и кофе. От греха. Вдруг, еще чем-нибудь удивит, и я тогда вся изгваздаюсь?
        - Отчего же? Нормальное пожелание. Я вижу, как друг страдает. Хочу для него лучшего. Вот и решил помочь. - Ухмылка на лице, а глаза абсолютно серьезные. Странное сочетание. Нервирующее.
        - А тебя не смущает, что сам спровоцировал эту ссору?
        - Ну, формально-то, не я. Вовка за твою честь заступался. И за свою тоже.
        - Ага. - Похоже, мы с ним живем по разным законам логики. Или вводные у нас очень сильно отличаются. - А кто виноват?
        - Не знаю. - Он плечами пожал с самым невинным видом.
        - Хмель. - Видимо, я это сказала чересчур уж серьезно. Собеседник мой прямо встрепенулся, ожидая следующих слов. - Какого хрена тебе от меня надо? И зачем ты сюда приперся?
        - Я же сказал, Надь. Хочу помирить вас с Вовкой. Понятно, что из-за нашей драки ты сильно перенервничала, что-то решила такое сама для себя, после чего сбежала. Но, согласись, это не совсем по-взрослому?
        - Что не по-взрослому?
        - Уйти от человека, а потом просто от него прятаться. Если уж чем-то недовольна, так хоть выскажи ему в лицо. А там разберетесь, кто прав, кто виноват.
        - А ты решил, вдруг, подработать за парламентера? Какой валютой берешь за услуги?
        - Никакой. Просто нужно уже как-то разруливать хрень, которая между вами творится. Мне надоело выслушивать претензии от Зацепина и удерживать его от всяких нелепых поступков.
        - А что же ты сам себя-то не удержал от подобной нелепости, а? - не смогла промолчать, поддела.
        - Ты про что? - сама невинность мне ответила. Просто ангел с крыльями, а не Влад Хмелевский.
        - Влад. Пожалуйста. Прекрати уже делать из меня дуру. Понимаю, что вам уже скучно без привычного развлечения. Но, может быть, хватит? Придумайте что-нибудь другое.
        - Игнатьева, ты можешь свою претензию как-то обосновать? Или, хотя бы, озвучить? Не Вовану, так мне. Я готов тебя слушать.
        Из его уст фразы звучали очень весомо и серьезно. Так, что половина моих подозрений вдруг начала казаться глупостью. Но я не собиралась сдаваться.
        - Зачем ты приставал ко мне? Зная, что где-то рядом ходит Вова? Зачем это делал?
        - Хотелось. - Коротко. Емко. Очень понятно. И не понятно вовсе.
        - Чего хотелось-то, Хмель? Кому-то насолить? Или поприкалываться?
        - Игнатьева, ты что, маленькая? Или так хорошо притворяешься? - ого. Кажется, я смогла, наконец-то, разбередить вечно высокомерного и насмешливого Хмеля. Он, прямо-таки, рассердился. Таким я Влада не видела никогда.
        - А что я такого сказала-то, что ты взбеленился?
        - Млять. Ты просто невозможна. Как тебя Зацепин-то терпит?
        - Спасибо за комплимент. Ты за этим приперся?
        - Надя. Когда я говорю «Хотелось», это значит, что я хотел к тебе пристать. Мне хотелось тебя трогать. Целовать. И многое другое. Не буду продолжать, а то, боюсь, твоя нежная девичья натура не выдержит, и ты выльешь мне на голову эти помои, гордо названные кофе.
        - Не нравится - не пей! - отчего-то, за кофе было всего обиднее. - А в остальном… Я поняла, чего тебе хотелось. Но ты же, вроде бы, человек, а не животное. Должен как-то себя сдерживать.
        - Должен. - Хмель согласно кивнул головой. - Умею. Но в тот момент я сдерживаться просто не хотел.
        - Это великолепно! Ты имеешь право хотеть, не хотеть, а страдать от этого я должна, и другие люди?
        - Ты бы не пострадала, поверь мне!
        - Погоди. Ты пришел себе рекламу делать или мирить меня с Зацепиным?
        - Одно другому не мешает.
        - Все! Меня достали эти игры! Уходи. - Я решительно встала из-за стола. В конце концов, я прекрасно знала, что ничего хорошего из разговора не выйдет. И пора уже было заканчивать этот балаган.
        - Не уйду.
        - Ну, сиди, ради Бога. Помещение не мое, не имею права тебя выгнать…
        - Игнатьева, - он поймал меня за руку. - Подожди. Еще пара слов, и я от тебя отстану.
        Вырываться и устраивать некрасивую сцену на глазах у коллег не было никакого желания. Остановилась.
        - Говори.
        - Просто встреться с Зацепиным. Пообщайтесь. Дай ему шанс хотя бы понять, в чем проблема. Иначе, мужик сопьется или в дурку пойдет. А обвинять в этом будут нас, обоих.
        Мне, отчего-то, в этот момент захотелось убить Малинину. Не Хмеля, не Вовку, а именно ее. Может быть, потому, что каждый раз, когда меня одолевали сомнения, именно Анька помогала чаше весов склоняться в неверную сторону?
        Глава 23
        Это желание было смешным, конечно же. Что бы мне там Анька ни говорила, решения принимались моей головой, а не Малининской. Но одно дело - мыслить здраво и трезво, а другое - хотеть кого-нибудь убить. Жажда крови как вспыхнула, так и погасла. Зато, неожиданно, проснулось любопытство.
        Даже присела за столик, обратно. Чем, кажется, сильно удивила Влада. Он, наверняка, рассчитывал на долгое и бурное сопротивление, а тут раз - и успокоилась.
        - Скажи-ка мне, Хмелевский. Только уже правду, пожалуйста…
        - А я тебе и до этого правду говорил… То, что ты у нас подозрительная, словно двойной агент разведки, только твоя проблема. - Если бы я знала, что Хмель обижаться может, решила бы, что в его голосе обида проскользнула. Но это, конечно же, ерунда. Люди, умеющие переживать боль и неприятности, другим такого же не желают, и не делают, тем более.
        - Предположим, что так и есть. Но дело не в этом. Почему ты мне совсем недавно почти приказывал держаться подальше от Вовки, а теперь, наоборот, старательно к нему подталкиваешь? И при этом, что самое интересное, утверждаешь, что всегда говоришь правду…
        Хмель откинулся на стуле, разглядывая меня, головой покрутил, разминая шею, пальцы в это время нервно постукивали по поверхности стола.
        - Значит, услышала и запомнила, да? Честно говоря, надеялся, что ты пропустишь мимо ушей. Тем более, все мы были нетрезвые.
        - Ну, как видишь, и услышала, и запомнила. И теперь не понимаю, чему верить. И как, вообще, тебя понимать. Очень странно все это выглядит, согласен?
        - Мдааа…
        - Ответить нечего, кроме мычания? И вот как, скажи, после этого я должна реагировать на любые твои слова и просьбы?
        - Вовка говорил, что с тобой общаться очень сложно… К каждому слову прицепишься и вывернешь его по-своему…
        - И что еще интересного он тебе про меня рассказал? - в этот момент уж совсем не по себе стало. Какого хрена, спрашивается, Зацепин что-то кому-то про меня говорил? И до какого уровня дошли их откровенности, кстати? Ведь после поездки на базу у Вовки появилось гораздо больше интересных моментов для рассказов…
        - Он больше ныл, как без тебя хреново, и как жить не может, и как не хватает споров с тобой, и бла-бла-ба… - с уставшим видом помахал руками в воздухе, видимо, изображая это «бла-бла», - достал до печенок, короче.
        - И ты, как добрый самаритянин, решил спасти друга и принести ему на блюдечке Надю?
        - Звездец! Игнатьева, кто тебя так научил выворачивать каждое слово наизнанку? Я старательно избавляю себя от мата в речи, но с тобой пара минут - и хочется от души выругаться! Прямо талант какой-то, выбешивать на ровном месте!
        - Здравствуйте, приехали! Оттуда, откуда не ждали! - Тут уже я начала заводиться. - Ты ко мне пристаешь сначала, гадости всякие говоришь, потом целоваться лезешь принародно, потом в темноте зажимаешь и лапаешь… - с каждым своим «потом» я заводилась все больше и больше. Уже почти орать начала, но вовремя заметила любопытные взгляды девчонок из-за стойки.
        - И что? К тебе еще ни разу никогда не приставали, что ли? Зацепин только за ручку водил да цветочки дарил? Тогда я понимаю, почему ты от него сбежала и возвращаться не хочешь. - Снова ухмылка, теперь уже самодовольная. Типа, раскусил.
        - Приставали, конечно. И по-разному, и с разной степенью успеха. - Отчего-то, хотелось оправдываться и убеждать, что не только этим двум дуракам я успела приглянуться. Были в жизни и другие поклонники… - Вот только, еще ни разу не приходилось сталкиваться, чтобы сначала пытались облапать в темном коридоре, а потом просили помириться с другим. Какая-то нестыковочка, понимаешь ли. Фальшивые ноты в песне…
        - Ну, неправ я был! И так не делается. Признаю. Что еще нужно, прощения просить?
        - В чем неправ-то, расшифруй уже, мил человек?
        - Нормальные мужики так девушек не уводят. По-свински поступил. Признаю. - Кажется, ему неприятно было говорить это вслух. Или мне, вообще, почудилась эта фраза? Хмель не мог же такое высказать?
        - А ты меня увести хотел? От Зацепина? Влад, ты о чем сейчас говоришь-то? - ощущение, что я снова играю в какой-то нелепой пьесе, только ни слов, ни сюжета не знаю. - Снова приколы какие-то, да?
        - Хотел. А что в этом такого?
        - Ничего такого, в общем-то… А зачем?
        - Чтобы ты со мной встречалась, а не с Вовкой. Разве непонятно?
        - А у вас что, других вариантов больше нет? Свет клином на мне сошелся? Нет вокруг девчонок, что ли, надо обязательно меня делить?
        - Как видишь. - Он пожал плечами, словно речь шла о чем-то, совершенно простом и очевидном. И ему было удивительно, что я чего-то не догоняла… - Обязательно тебя.
        - А почему я? Почему ни до кого другого вы не докопались?
        - Мать твою, Игнатьева! Если ты желаешь, чтобы я начал петь дифирамбы о твоей неземной красоте, обаянии, нежности и прочем, то не дождешься.
        - А как я тогда тебе поверю? Если ты ничего толкового сказать не можешь?
        - Ох, ты ж,… Как с тобой сложно-то… Теперь понимаю Вовку. - Он сел поближе к столику. Локти на него поставил. - Короче. Слушай. Один раз говорю и больше повторять не стану.
        - Я тебя слушаю чертову кучу времени. Только ничего не понимаю.
        - Все. Не беси. Просто дай сказать, а дальше можешь делать, что угодно. Кажется, Зацепин ничего не потеряет, если ты к нему не вернешься. Нервы мотаешь знатно.
        - Ну, я тогда пошла, чего уж… - как-то обидно стало. Это я, оказывается, нервы мотаю. А не мне!
        - Сиди и слушай, я сказал. - Убедился, что никуда не убегаю. - Вообще-то, по плану я должен был с тобой встречаться.
        - Ого! Вот как? Еще и план был?
        - Конечно. Вовка тебя приводит в команду, мы начинаем общаться плотнее, несколько дружеских свиданий, а потом уже и более близкие отношения завязались бы…
        - И что пошло не так?
        - Кто ж знал, что Зацепин окажется шустрее? Я только обдумывал, с какой стороны зайти, а вы уже парой стали.
        Я растерялась окончательно. Вроде бы, все просто и ясно оказалось. А вроде бы и нет…
        - Знаешь, Влад, чем больше ты мне рассказываешь, тем больше вопросов возникает. И тем меньше хочется верить в твои ответы.
        - Ну, спрашивай. Может, смогу убедить?
        - С чего, вдруг, я вам сразу обоим-то понадобилась? Раньше не замечали, и вдруг: ба, да с нами же Игнатьева почти четыре года учится! И где она пряталась раньше?
        - Ну, я насчет Вовки не знаю ничего. Говорю же, просто попросил его позвать тебя в команду. На этом его миссия оканчивалась. А он ее сам себе продлил. Нежданно- негаданно.
        - А что же сам не позвал, а Зацепина отправил? Гонцом, так сказать, сделал?
        Хмелевский только пожал плечами.
        - Дай, угадаю? Вроде как, не по статусу, да? Ты же у нас такой крутой и заметный, разве можно первому подойти к какой-то деревенской простушке? Так, что ли?
        - Надь, ты сама придумала это деление на какие-то сословия. Сама в него веришь и тут же обижаешься.
        - Возможно. Только, назови мне тогда нормальную причину. Чтобы я поверила в нее, а не в свои выдумки. - В зале снова появились люди, они что-то заказывали Светлане, получали свою еду, оплачивали бензин. Мне давно бы пора уже вернуться к работе, напарницу одну оставлять нечестно… Но, кажется, Светка решила меня не тревожить, а самой мне очень хотелось до конца разобраться. Поэтому продолжала сидеть на месте и внимательно смотреть на Хмеля.
        - Вован гораздо легче, чем я, сходится с людьми, проще договаривается. Там, где я неделю хожу кругами, он за час уже все решит.
        - А тебе, что ли, корона мешает?
        - Если тебе так проще думать, пусть будет так.
        Он замолчал. Мне, отчего-то, тоже не хотелось задавать новые вопросы. Их масса была, на самом-то деле, и все вертелись, готовые сорваться с языка. Но, отчего-то, стало неловко и неудобно. Мне тут, кажется, в симпатии признался самый главный мажор и красавец курса, а я не знала, что с этим делать.
        - Ну, так что? Ты помиришься с Вовкой? Он-то, между прочим, вообще ни в чем не виноват. Не знаю, за что ты на него так взъелась…
        - А ты не будешь больше… - не смогла подобрать слово. Ведь, по идее, он сейчас отказывался от всех посягательств в мою сторону… Бороться, уж точно, не собирался. Значит, не так сильно ему и хотелось. И это замечательно! Наверное.
        - Я ничего не могу тебе гарантировать, Игнатьева. Кроме того, что грязных приставаний за спиной у Вовки ты больше можешь не бояться.
        Снова какие-то двусмысленности и оговорки. Но я уже устала вникать, разбираться и искать двойное дно.
        - Почему ты назвал его слабаком и придурком?
        - А разве и так не понятно? Мог бы мне сразу сказать, что имеет на тебя виды. И что не надо рассчитывать на его помощь. Это разве не слабость?
        - Почему придурок?
        - Капец. Надька. А ты людей придурками никогда не обзывала? Просто так, потому что была на них злая?
        - Знаешь, Влад, мне работать уже пора. - Теперь я уже уверенно встала, готовая уйти. На самом деле, было слишком уж много информации. Голова трещала. Нужно было время, чтобы все обдумать.
        - Когда Зацепину лучше прийти? - молодец. Правильно вопрос поставил.
        - Пусть позвонит сначала. А там решим.
        С Вовкой, действительно, пора была пообщаться. Не век же от него бегать. Да и на парах пришлось бы пересекаться, и лучше сейчас расставить все точки над «и», чем потом это делать прилюдно.
        ГЛАВА 24
        К счастью, до конца смены так и продолжали толпой валить клиенты, и у меня просто не было времени и возможности, чтобы крутить без конца в голове подробности разговора с Хмелем. К утру просто с ног валилась от усталости. Единственное, что смогла сделать, это убрать номер Вовки из черного списка.
        Зацепин-то меня и разбудил своим звонком. Уже далеко после полудня.
        - Алло. - Это все, на что фантазии хватило. Увидев имя абонента на экране, очень быстро вырвалась из дремы, вся подобралась внутренне.
        - Привет, Надь. - Слышать Вовкин голос было до ужаса приятно. И не подозревала даже, что так по нему соскучилась, и даже неуверенная интонация ничего не меняла.
        - Привет.
        - Влад сказал, что ты согласна увидеться… Это правда?
        - Да. Он не соврал. - «Хоть в чем-то», хотелось добавить, но я промолчала.
        - Давай, сегодня тогда? Я могу подъехать. Хоть сейчас.
        - А где ты находишься? Далеко от общаги?
        - Ну, вообще-то, стою почти под дверью… Только меня, как обычно, никто не пускает…
        - Черт. Давно стоишь-то? Наверное, замерз? - неожиданно, проснулись и совесть, и сочувствие, и еще много всего другого.
        - Да нет, не успел еще. - Короткая пауза. - Надь, выходи! А то я уже скоро сдохну! Соскучился так, что сил больше нет!
        - Хорошо. Только мне нужно хотя бы умыться… - Подорвалась с постели, как ошпаренная. Мне же и причесаться, и накраситься, и прилично одеться не помешало бы! А на это ведь тоже нужно время! - В общем, подожди немного, Вов. Может, зайди в кафе через дорогу, чтобы не мерзнуть… Там и встретимся…
        - Договорились. - В его голосе прозвучал скрытый смешок. - Только сильно не увлекайся марафетом. Я тебе в любом виде буду рад. Даже если неумытая выйдешь…
        - Все, Зацепин, не отвлекай. Я пошла приводить себя в божеский вид.
        - Хорошо. Жду. - И первым положил трубку. Слава Богу. Я бы, наверное, так и не решилась прекратить разговор.
        Опыт поспешных сборов у меня уже был, и немалый. То на пары опаздывала после работы, то перед работой металась, пытаясь привести себя в порядок. Вот только, наверное, еще никогда так сильно не нервничала, и так часто из рук ничего не падало, как сегодня. На время боялась смотреть, чтобы еще больше не расстраиваться.
        В конце концов, мне надоело выбирать что-то поприличнее и понаряднее из своего довольно скудного гардероба. Натянула привычные джинсы и водолазку, глянула в зеркало, два раза собрала и распустила волосы, снова завязала в хвост, куртку в охапку схватила, и в таком, не очень-то и нарядном виде, понеслась навстречу ветру. Вернее, Вовке Зацепину. Ветер был попутный, в спину дул.
        Наверное, Вовка увидел меня в окно, потому как выскочил навстречу. Чуть в дверях не столкнулись.
        - Привет, Надюш! - и тут же сгреб в охапку. Прижал к себе, крепко и очень надежно. Так, что даже шевелиться больше не хотелось.
        - Молодые люди, посторонитесь. Нашли мне тоже место, чтобы потискаться. Куда этот мир катится? - сварливый голос какой-то женщины развеял романтичное настроение. Пришлось, потупив голову и краснея, пропустить ее.
        - Пойдем, Надь. Я там столик занял, кофе заказал. - И потянул меня за руку внутрь заведения.
        Кроме кофе, как оказалось, меня уже и еда ждала, и вот-вот должны были принести сладкое.
        - Ты же не против, что я за тебя выбрал? Помню, какой ты салат и горячее предпочитаешь…
        - Вов, зачем? Мы же не есть собирались, вроде бы…
        - Затем. Ты после ночи дрыхла. Наверняка, еще ничего не ела с вечера вчерашнего.
        Совесть говорила, что отказаться надо бы, хоть для приличия, а организм требовал согласиться. И подтверждал свою петицию сосущим чувством в желудке.
        - Спасибо, Вов, - неожиданно для меня, это прозвучало очень тихо и как-то виновато.
        - За что, скажи-ка?
        - За твою заботу. - Когда привык, что твои проблемы и потребности волнуют лишь тебя самого, любое проявление внимания может тронуть, почти до слез. Особенно, когда и так находишься во взвинченном состоянии.
        - Так, ты ешь давай, а потом уже будем говорить. Я тоже, кстати, составлю компанию.
        Я, обычно, ем очень быстро. Медленно просто не выходит: вечно куда-то спешишь, на бегу перехватываешь. Но Вовка, похоже, решил объявить соревнование: подмел все, что было на тарелках, вдвое быстрее меня, и теперь поглядывал с умилением.
        - Что ты так смотришь? - Когда заметила этот взгляд, отложила нож и вилку. Смутилась.
        - Соскучился. Любуюсь.
        - Тем, как я жую?
        - Всем.
        - Хочешь, чтобы я покраснела? - через силу заставила себя снова взять в руки приборы. Начала активно пилить котлету, в принципе, в этом не нуждающуюся…
        - Чего я только не хочу, Надь. Ты просто не представляешь! - Блин! Что за тенденция такая складывается? Постоянно чем-то давиться за столом, когда с парнями разговариваешь?!
        ГЛАВА 25
        - Может, сначала поговорим? А потом уже обсудим желания? - прочистила горло, запила почти остывшим кофе.
        - Конечно. Я и говорить с тобой хочу. А как иначе-то? Две недели тебя не слышал, Надь!
        - Ну, давай тогда разговаривать… - даже и не знала, с чего начать. Предъявлять ему все претензии, что тогда на базе возникли, было уже как-то нелепо и глупо. Обсуждать с ним то, что вчера Хмель наговорил…Скорее всего, неэтично. Пусть сам Влад и ведет себя, порой, как последняя сволочь, но я повторять за ним не собираюсь.
        - Ты больше на меня не злишься? - спросил как-то просто, без всякого скрытого смысла. Глядя прямо в глаза, с искренним интересом.
        - Наверное, нет, Вов. Я и раньше не столько злилась, сколько… - замялась, подбирая слово…
        - Не верила. Я помню.
        - Да. Вот. Ты прав.
        - А чему не верила-то, в итоге, расскажешь? Или уже и так разобралась? - ощущение возникло, будто взрослый дядя расспрашивает о какой-то нелепости школьницу. Ну, как бы интересно, и нельзя обидеть ребенка равнодушием, однако же, очень все это смешно…
        - Ой, Вов. Не знаю. Слишком странно вся ситуация выглядела. Сначала Хмель меня догнал, приставать начал, потом ты, откуда ни возьмись, и эта драка… И Аня тут же нарисовалась.
        - Ну, да. Я помню, как все было. Не настолько напился, чтобы из памяти испарилось.
        - Очень странно все выглядело. Так, словно вы все сговорились…
        - А то, что сама потащилась в какой-то левый закоулок, ты странным не находишь?
        - Нет.
        - Забавно. Это почему же?
        - Потому, Вов, что я постоянно умудряюсь заблудиться. И самостоятельно трудно выйти. Плохо ориентируюсь в незнакомых местах.
        - Допустим. Хотя, не замечал за тобой такого раньше…
        - Раньше ты все время меня за руку водил. Как я могла потеряться?
        - Тоже так. Соглашусь.
        - Ну, вот. Но не могли же и вы заблудиться точно так же, как и я? Правильно?
        - Правильно то, Надюх, что у тебя какая-то паранойя. Ты ищешь скрытые смыслы там, где их нет и быть не может.
        - Да. Возможно, это выглядит, как паранойя. Но я тебе говорила уже, что плохо верю во внезапно вспыхнувшие чувства. То есть, совсем не верю.
        - Почему?
        - Потому, Вова, что «опыт - сын ошибок трудных», слышал такое когда-нибудь?
        - А у тебя был такой опыт, что ли?
        - Был. И давай, эту тему закроем. Хорошо?
        - Вот умеешь ты, Надь, разбередить все чувства и обломать сразу же.
        - Ну, кому нравится рассказывать о своих прошлых глупостях и ошибках, Вов? - мне стало, отчего-то, очень неуютно. Не люблю вспоминать о том, что когда-то случилось. А говорить об этом - тем более.
        - Хорошо. Я тебя понял. Давай, тогда прекратим уже эти разговоры, и пойдем погуляем просто?
        - Там такой холод, что даже нос высовывать наружу не хочется. Вот правда, никакого желания гулять…
        - Тогда, что ты предлагаешь?
        - Хочешь, пойдем ко мне в гости? Сейчас время не очень позднее, посторонних еще пускают.
        - О, конечно! С радостью! Мне очень интересно, как ты живешь! - Вова на секунду задумался. - А мы Ане-то не помешаем? Вы ведь с ней вдвоем в комнате, или еще кто-то есть?
        Я помрачнела. Еще ведь предстояло как-то встретиться с Малининой. И вряд ли она будет так же благожелательна, как Вовка.
        - Она еще не приехала из дома. Скорее всего, ночным поездом вернется. Она приезд на учебу всегда по максимуму оттягивает. Ну, а если приедет раньше, то я тебя домой отправлю.
        - Договорились. Тогда поднимайся, и побежали!
        Строгая вахтерша тетя Валя глянула на нас с любопытством, улыбнулась под нос, но ничего не сказала. Вовка послушно отдал ей свой студенческий, поставил подпись в журнале, был очень вежлив и спокоен. Хотя, по-моему, у него все внутри кипело от желания что-нибудь этакое высказать, за то, что женщина так долго его динамила, не подпуская ко мне. Но, стоит отдать ему должное, сдержался. Иначе, быть бы ему снова выставленным за дверь.
        Зацепин озирался по сторонам всю дорогу до моей комнаты. Иногда хмурился, иногда морщился…
        - Боже, Надь, вы тут вдвоем живете? - не выдержал, только когда переступил порог нашей скромной обители.
        - Ну, да. А что такого? - Я лихорадочно оглядывала помещение, проверяя, не валяется ли где-нибудь что-то неприличное, например, забытое нижнее белье, или еще что-нибудь, в том же духе, совсем не предназначенное для глаз мужских. И Вовкин вопрос застал меня врасплох немного.
        - У меня спальня втрое больше, кажется… И то, мне тесно. А если бы пришлось делить ее с сестрой, то вообще, наверное, повесился бы… - Он так и стоял у порога, не решаясь пройти дальше.
        - Ну, знаешь ли, не всем так повезло. - Как-то даже обидно стало за наше уютное гнездышко, которое мы с Анькой все четыре года постоянно держали в чистоте и красоте, стараясь не только поддерживать порядок, но и сделать похожим на дом. - Зато мы платим за него копейки. Не то, что за съемные квартиры. Мы их не потянули бы… Да ты разувайся и проходи, не стой. Давай куртку, повешу.
        Зацепин разделся и очень осторожно прошел. Так, словно ступал по минному полю. Рассматривал постеры на стене - заслугу Малининой. Потом полку с книгами, письменный стол, что время от времени превращался в обеденный, а порой - в туалетный, и даже в гладильную доску. Лишь потом он перевел взгляд на кровати, смущенно отвернулся, снова забегал глазами по обстановке.
        - Присаживайся. - Подвинула ему единственный стул, на котором мы с Анькой почти никогда не сидели, предпочитая заниматься учебой на кроватях.
        Забавно было смотреть на смущенного Вовку, который не знал, куда лучше деть свои ноги и руки, и вообще, выглядел очень инородно, и точно так же себя ощущал. Это невозможно было не заметить.
        - А хочешь, можешь на мою кровать сесть. На ней удобнее будет. Я этот стул терпеть не могу. А выкинуть нельзя - мы его приняли по описи, и должны будем так же сдать.
        - Да нет, я так, нормально все…
        Странно было вот так принимать его у себя в гостях. Мальчишки из общаги, порой, к нам заглядывали, девчонки еще чаще забегали. Но это были свои люди, и меня никогда не волновало, что они подумают: сами в таких же комнатушках проживали, да еще и по трое-четверо, это нам с Малининой повезло оказаться вдвоем. А Зацепин был посторонним в этом месте, и его мнение для меня что-то значило, оказывается. Очень хотелось произвести хорошее впечатление.
        - Ты побудь здесь немного без меня, а я за водой схожу, поставлю чайник. - И не важно, что мы только что из кафе, где вдоволь напились кофе. За кружкой чая гораздо проще сгладить любую неловкость.
        - Черт. Надо же было что-нибудь купить сладкого…
        - Не надо. У нас тут есть запасы.
        Вообще-то, чайник был предметом запрещенным, как и любые другие нагревательные приборы. Приходилось его вечно прятать, и каждый раз - в новых местах. Вовка, наверное, очень удивился, когда я достала его из обувной коробки, спрятанной под кроватью. Но ничего на это не сказал.
        Дорога за водой растянулась на вечность, кажется, и, в то же время, была невозможно короткой. Я пыталась подобрать правильные слова для разговора, сформулировать вопросы, так, чтобы звучали как надо… Чтобы не обвинять его во всех смертных грехах, сразу, с порога, но и не выглядеть без боя сдавшейся. Конечно же, все умные фразы, что крутились в голове последнюю неделю, начисто выветрились из головы.
        «Импровизация - наше все!» Так я решила, снова открывая дверь комнаты.
        Видимо, Вовка тоже так решил.
        Иначе, с чего вдруг я неожиданно оказалась в его объятиях? Ведь Зацепин никак не должен был снова оказаться у двери?
        - Надька, я так соскучился! - все, что сказал, прежде чем начал целоваться.
        Я тоже соскучилась. Поэтому ничего не ответила. Некогда было говорить.
        Хорошо, что хватило ума закрыть дверь на замок, чтобы никто нечаянно не ввалился. Ни к чему посторонним смотреть на то, что здесь происходило.
        Жаль, что я не додумалась снова надеть тот комплект белья, что когда-то уже восхитил Зацепина. Как-то не планировала такое жаркое окончание встречи. А Вовка, видимо, планировал. Он практически от меня не отрывался: легкие поцелуи в губы, глаза, щеки, волосы, становились все глубже и жарче, руки пробрались под одежду и гуляли по моей коже, заставляя гнуться и льнуть, привставать на цыпочки, получая новую порцию ласки. Свитер оказался очень тесным и неудобным, поэтому был стянут с меня, с трудом и легким нетерпеливым шипением сквозь зубы, но, всё же, стянут. Я лишь тряхнула головой, чтобы откинуть волосы от лица и, хотя бы немного, осмотреться, как была подхвачена под задницу и прижата к стенке.
        - Вов, ты что творишь? Здесь же стены тонкие! Почти прозрачные! - Успела опомниться, решила немного притормозить. Никогда еще в стенах нашей комнаты никто так откровенно не грешил. Во всяком случае, за себя я могла поручиться. За Малинину тоже: к ней парни в гости не приходили.
        - А мы тихонечко. Мы постараемся, правда же? - Вот и все. Притормозила, называется. Зацепину, похоже, было до форточки, что сейчас он оскверняет почти монашескую обитель.
        Мне тоже очень быстро стало наплевать. Старалась только сдерживаться, и лишь глубоко вздыхала, прикрыв глаза, когда Зацепин находил очередное чувствительное место на шее, на плечах, на ребрах, которые он то целовал, то поглаживал, то покусывал. Потом на колени встал, позволив зарыться пальцами в волосы. Оказывается, так гораздо проще стянуть с меня джинсы было: сначала расстегнуть, а потом по сантиметру спускать, нежно лаская губами каждый новый сантиметр открывающейся кожи. Я поблагодарила небеса за то, что не додумалась надеть вниз теплые колготки… Вот бы сейчас была романтика…
        Колготок, к счастью, на мне не оказалось, как и моих мозгов. Они расплавились к моменту, когда Зацепин помог мне вытащить ноги из штанин. Как дальше раздевались, уже плохо помню. Так хотелось быстрее прижаться кожей к коже, что я вполне могла поскидывать все сама.
        - Так, какая из кроватей - твоя? - последняя внятная фраза, что была произнесена Вовкой.
        - Справа. - Последнее вменяемое слово, что сказала я.
        Дальше было очень жарко, очень тесно, порой - не совсем удобно, мы задевали то стенку, то изголовье кровати, то путались в одеяле, которое, в конце концов, на пол сбросили… Жадные, нетерпеливые движения рук, которые сталкивались, пытаясь обнять теснее… Его шея, дрожащая от напряжения, моя шея, в каком-то невероятном изгибе от удовольствия… Его плечи, ставшие для меня границами мира на время, мои плечи, искусанные и зацелованные… Его грудь, такая твердая и гладкая, что хотелось царапать ногтями, чтобы за нее зацепиться, моя грудь, бесстыдно подставленная его губам… Бесконечное ожидание момента, когда мы станем уже максимально близкими, бесконечное наслаждение тем, как эта близость меня наполняет… Короткий взрыв. Невесомость. Падение. Темнота… Такая сладкая и пьянящая, что не хочется ни дышать, ни говорить, ни шевелиться. Где-то очень близко к счастью.
        - Смотрю, вы уже помирились… Только я одна осталась среди виноватых и всеми отвергнутых, да?
        Черт! Я же совсем забыла про Малинину! Она спокойно открыла дверь своим ключом…
        ГЛАВА 26
        - Задница у тебя зачетная, Вов… Но ты б ее, все же, припрятал как-нибудь… - Анька, само собой, даже не собиралась делать нам никаких поблажек. Наверное, понять ее можно: все-таки, расстались мы не на самой хорошей ноте…
        - Ань, выйди, пожалуйста, или, хотя бы отвернись. Или будешь любоваться моим крупом бесконечно… - Зацепин, стоит отдать ему должное, быстро пришел в себя и нашел, что ответить. Я лишь успела подумать, что повезло нам очень: соседка ведь могла зайти не сейчас, а чуть раньше, когда мы были еще в самом разгаре процесса. Было б весело выслушивать ее колкие комментарии.
        - Как скажете, как скажете… А я-то уж, понадеялась, что вы мне все свои прелести начнете демонстрировать. - Дверь хлопнула, да так, что зазвенела посуда на прибитой к стене полке, потом в комнате стало тихо.
        - Нормально мы с тобой влипли, Надюх! - Вовка, похоже, от души веселился. И, что важно, как-то совсем не торопился с меня сползать и одеваться.
        - Ничего нормального в этом не вижу! А если бы это была не Малинина? Или, например, она бы зашла не одна? Думаешь, тоже был бы повод радоваться? - В отличие от Зацепина, я начала злиться. Почти спихнула его с кровати. - Одевайся, давай, быстрее!
        - Неужели, ты думаешь, что Анька снова завалится без приглашения? Не настолько же она бесцеремонна…
        - А ты считаешь, что мариновать ее в коридоре - это правильно и прилично? - я лихорадочно собирала разбросанную одежду, второпях на себя натягивала.
        - А я бы еще на тебя посмотрел, нравится, как ты одеваешься…
        - Конечно. Ты же процесс раздевания не успеваешь разглядеть… - буркнула сердито, а Зацепин рассмеялся. Очевидно, секс пошел на пользу его настроению: он был очень весел, игрив и радостен. Я, между прочим, тоже такою была. Буквально до появления Аньки.
        - Да ладно ты, Надюш! Не расстраивайся! В конце концов, мы же все тут взрослые люди! Неужели, подруга ничего не поймет? - он уже успел натянуть на себя джинсы и рубашку, даже постель кое-как заправил, и теперь подошел ко мне, пытаясь обнять.
        - Подруга и так все поняла, и этого мне достаточно! - Вырвалась из объятий. - Вов, тебе, может быть, и безразлично все, что произошло, а я так не умею! Мне совсем не нравится, когда моя личная жизнь становится публичной.
        - Ладно. Я понял. Извини.
        - За что извинить-то?
        - Ну, вряд ли, ты планировала, что мы здесь будем не только чай пить. А я тебя соблазнил…
        - Извиняю. Не очень-то я и сопротивлялась, если быть справедливыми.
        - Ну, что, мир?
        - Мир. Это и не ссора вовсе была. Так. Расстройство…
        - Мне остаться? Или лучше вам с Аней сейчас поговорить без меня? - он заметил, что я, наконец, привела себя в порядок, и даже волосы прекратила раздирать. Просто потуже в пучок закрутила. Воронье гнездо, в которое Вовка превратил мою прическу, теперь не один час распутывать придется. - Или, хочешь, пойдем погуляем еще? А потом уже вернешься, и Аня уже остынет к тому времени?
        - Она и сейчас не кипятилась. Просто издевалась. Но лучше, наверное, нам сейчас остаться с ней вдвоем и поговорить. Мы не очень хорошо тогда разошлись, надо расставить все точки над «и». Уйти будет не очень правильным…
        Вообще-то, у меня и к Вовке еще оставались вопросы. Но сегодня уже сил не было их задавать и выслушивать ответы. Трезвости ума рядом с Зацепиным словно и не бывало у меня. Лучше остыть немного, успокоиться, а потом уже разбираться дальше в наших отношениях.
        - Хорошо. Тогда увидимся завтра на парах. Ты же на первую придешь? Не опоздаешь?
        - Не должна. Сегодня я не работаю ночью. Главное, только не проспать. Уже отвыкла вставать так рано.
        Мы говорили о каких-то мелочах, а руки не могли оторвать друг от друга. Вовка притягивал меня все ближе и ближе, пока не прижался к щеке губами.
        - Не хочу уходить, Надь.
        - Я тоже не хочу, чтобы ты уходил. Но надо. Все, давай. Иначе, Анька тебя сейчас за шиворот вытащит! - через силу оторвалась от его губ. Отлепилась. Быстренько подала куртку, шапку и практически вытолкала за порог. - Провожать не буду. Надеюсь, сам дорогу найдешь?
        - Найду, конечно. Я ж не ты, ориентируюсь нормально. - Он подмигнул напоследок. - Малинина! Ты где? Территория от захватчиков свободна! Можешь заходить. - Я показала кулак, он, в ответ мне, - язык высунул. Послал воздушный поцелуй и удалился, вприпрыжку. А я пошла в комнату с повинной головой. Ждать Малинину.
        ГЛАВА 27
        Ждать пришлось совсем недолго. Только успела окно открыть, чтобы проветрить комнату.
        - Надо же, догадалась… Я думала, задохнусь тут… - недовольный Анин голос, будто жестяной лопаточкой по затылку стукнул. Повернулась к ней, набрала воздуха в грудь побольше. Выдохнула.
        - Извини, пожалуйста, Ань. Все как-то спонтанно вышло…
        - А у тебя все спонтанно как-то, не находишь, Надь? - Малинина извинять и прощать не спешила. - Сначала на меня спонтанно наехала, непонятно за что, потом так же, случайно, наверное, наорала на пацанов. Затем неожиданно с ними помирилась и переспала. А мне позвонить и объясниться, как-нибудь, ненароком, ты не могла? Прежде, чем встретить таким вот необычным способом?
        - Ань…
        - Нет уж, погоди! Я тебя тогда выслушала, очень внимательно. Теперь моя очередь говорить! - Подруга подбоченилась. Приняла позу поустойчивее. Подготовилась говорить много и с напором. А я что? Я присела. Чтобы слушать было удобнее. - Ну, и что ты молчишь?
        - Так ты ж сама сказала, что будешь говорить. Я слушаю. - Похоже, Анька хотела скандал. Так, чтобы в хлам и в клочья. Чтобы орать и бить посуду. Ее на то право, конечно. Просто я так не умею скандалить. Не дано.
        - Ты не слушаешь, Игнатьева, ты издеваешься! Я тут перед ней, понимаешь, душу хочу выложить, а она молчит и в ус не дует!
        - Ань. Ты еще ничего не сказала такого, чтобы я издеваться начала. Может, сначала меня послушаешь?
        - Нет! Я хочу на тебя поорать! - Господи, какая же она смешная, иногда. Еле сдержалась, чтобы не улыбнуться.
        - Давай, ради Бога! Я же не запрещаю тебе. Молчу, не перебиваю. Выскажи все, что хочется. Прокричись. А потом сядем и мирно обсудим.
        - Да ну тебя к черту, Игнатьева! Даже поссориться нормально не выходит… - Малинина села напротив, на свою постель. Скинула с нее на пол мягкие игрушки, без которых просто жить не могла. Поболтала ногами. Потом глянула исподлобья. - Я, между прочим, все это время ждала, что ты позвонишь и извинишься, хотя бы… Места себе найти не могла. Придумывала, как буду с тобой разговаривать. В комнату заходила, как струна натянутая. А тут - на тебе, сюрпризец нарисовался!
        - Черт… Анют, ну, правда, прости! И за то, что мы здесь вытворяли, и за то, как я себя на базе повела.
        - А в чем хоть была претензия, теперь нормально объяснить сможешь?
        Я потерла лицо руками. Сейчас, когда прошло много времени, все мои домыслы казались ерундой. И произносить их вслух было стыдно и неудобно. Однако, произнести все это казалось необходимым. Чтобы точки над «и» расставить.
        - Ань, расскажи, как ты смогла нас найти тогда? Меня, Вовку и Хмелевского? - решила, все-таки, сначала задать вопрос, который меня продолжал мучить.
        - А тебе не интересно, сколько времени я носилась по залу, разыскивая тебя, как задолбала охранников своими расспросами? И что странного, после этого, что мои старания увенчались успехом?
        - А с чего, вдруг, ты бросилась меня искать?
        - А как, скажи, я должна была реагировать, когда после медляка нигде тебя не обнаружила? Ты же у нас можешь вляпаться в неприятности на раз-два, Игнатьева! А я себя ответственной чувствовала. В конце концов, на танцы я тебя притащила. Вовку за одеждой тоже я отправила. А потом оставила одну. Ты бы, на моем месте, переживать не стала бы?
        - А если я просто в туалет пошла? - что, собственно, было стопроцентной правдой. Я же собиралась именно в это заведение попасть…
        - Пффф! А откуда, по-твоему, я начала искать? С туалета, родимого! А потом уже пошла обшаривать все закоулки. Так, одну за другой, проверяла все двери и все выходы. Вот на вас и набрела…
        - Мдаа…
        - Я одного понять не могу, с чего ты взбеленилась-то, Надь? Ведь ничего ж беды не предвещало… И, вдруг, ррррраз, и на тебе: все плохие, одна я хорошая!
        - Я б на тебя посмотрела, если бы сначала из темноты один накинулся и пытался грязно облапать, потом второй выскочил, и ему по морде заехал, а сверху еще и ты нарисовалась! И все мы случайно оказались в одном и том же месте, в один и тот же час!
        - О как! Надо же, с этого места поподробнее… - Анька даже заерзала на постели, так ее любопытство одолело. - Кто лапал, а кто дрался?
        - Дрались оба. Или, ты думаешь, кого-то из них я отметелила?
        - Да фиг тебя знает, Надь, каждый раз удивляешь меня все больше и больше! Уже и не знаю, что думать. Твой тихий омут скрывает таких чертей, что моей фантазии не хватает. - Вроде бы, и с восхищением говорила, но что-то еще, очень смутное и хорошо скрытое, проскальзывало.
        - Ань, скажи мне честно, ты с этими парнями еще общаешься? Помимо меня?
        - Надюх, ты сбрендила, что ли? Где они, и где я?! О чем нам с ними разговаривать-то?
        - Не знаю… Был момент, когда мне хотелось тебя пришибить, вот честно.
        - Забавно… А за что меня-то? Чем не угодила твоей душеньке?
        - Да каждый раз, когда ты мне что-то советуешь сделать, какая-то ерунда получается. Как с этой поездкой…
        - Ну, знаешь, моя дорогая… - Малинина обиделась, похоже. И сильно обиделась. - Я не виновата, что ты не можешь разобраться со своими хахалями. Уже как-нибудь определилась бы, кто тебе нужен, и прекратила всех остальных обвинять.
        - С какими хахалями? О чем ты, Ань?
        - А что, ты сама не понимаешь? Уже весь курс обсуждает, что ты двух самых завидных парней лбами сталкиваешь. И строишь из себя обиженную, при этом.
        На этом месте я зависла. Надолго. Потом поняла, что Анька молчит. Ждет ответа. Какого, правда, не совсем ясно…
        - А что конкретно обсуждает курс, не скажешь?
        - Капец. Надюх, ты думаешь, никто не заметил, как сначала ты куда-то ускакала, вся в расстроенных чувствах, а потом Вовка с Хмелем, все покоцанные, выползли? Сложить два плюс два не так-то и сложно было.
        - А ты не помогала складывать, случаем?
        - Конечно, помогала. А как же? Я - главный свидетель сенсации, можно сказать. Всем все в подробностях рассказывала.
        - А что ты могла рассказать, если ничего не видела?
        - А фантазия мне на что? Искрометная выдумка? - Малинина рассмеялась. - Успокойся, Надюх. Никому я ничего не говорила. И на курсе никто ничего не знает. Парни очень тихо и незаметно ушли. А я делала вид, что тебя ищу, да никак обнаружить не могу. Потом тоже свалила, по-тихому. Никому не нужны эти скандалы.
        - Тебе кто-то из них нравится, да? Признайся честно, Ань. Иначе, я не понимаю твое поведение…
        - Нравится, конечно.
        - И кто, если не секрет?
        - Оба. Вот серьезно. Оба нравятся. И я бы с любым из них замутила. Вот только, что Хмель, что Вовка смотрят лишь на тебя. А у меня шансов нет. И я это прекрасно понимаю.
        Подруга резко поменяла тон, с ироничного на грустный. И сама поникла, неожиданно. Что ей в ответ сказать, я не нашла сразу. Как-то странно все это было. Два дня откровений, совсем неожиданных, сначала от Хмелевского, теперь от Ани, начисто выбили из колеи. Вот и поговорили с подругой, называется. Вот и выяснили. Понять бы, что делать с результатами…
        - Черт… Ань, почему ты сразу мне не сказала-то? Если тебе Влад нравится, то в чем проблема? Я на него не имею никаких планов. Завоевывай, все карты в руки. - Все, что смогла ей предложить, после долгих мучительных раздумий.
        - Ты на него планов не имеешь… Надо же… Да вас близко нельзя подпускать друг к другу! Чтобы не пришлось потом растаскивать. Можно подумать, я не догадалась, кто тебя там в темноте лапал…
        - Да он меня бесит! Чертовски раздражает. Вот и все планы: просто держаться от него подальше, чтобы не отсвечивал!
        - Ну-ну, а у самой глаза блестят, стоит лишь о нем вспомнить…
        - Знаешь что, дорогая? По-моему, мы с тобой обе придумываем какие-то несуществующие вещи друг про друга, а потом из-за этого злимся и обижаемся. - Удивила меня подруга своим видением происходящего.
        - Возможно. И что теперь делать предлагаешь?
        - Я бы предложила послать обоих парней к черту, но Вовка-то ни в чем не виноват. Будет несерьезно помириться, а потом снова поссориться на пустом месте.
        - Я заметила. Понравилось мириться, да? - шкодливая улыбка снова вернулась на лицо Малининой.
        - Да. И ругаться больше не планирую.
        - Отлично. Тогда, какие еще варианты?
        - Ну, если тебе нравятся оба, и Хмель, и Зацепин, а я с Вовкой расставаться не хочу… Действуй. Охмуряй Хмелевского. Только, пожалуйста, больше меня не вмешивай, ладно?
        - И каким образом я должна это сделать, интересно? Когда он только к тебе прикапывается постоянно?
        - А это уже твоя головная боль. Если Хмель от меня отстанет, и переключит все внимание на тебя, буду благодарна на веки вечные. Но разбирайся с этим сама, пожалуйста. Меня не приплетай.
        - А ты не передумаешь?
        Не выдержала. Кинула в нее подушку.
        - Малинина, ты меня уже достала! Ну, неужели ты серьезно относишься к этому бреду? Мы же про людей говорим с тобой, а не про кукол или хомячков! Как можно о таких вещах договариваться? - и я рассмеялась, наконец-то.
        - Обыкновенно. Как все подруги договариваются, чтобы не мешать. - Ни тени улыбки на ее лице не было.
        - Знаешь, мне еще не приходилось такие переговоры вести никогда. Не сталкивалась. Но, если тебе так важно, обещаю: никогда не буду претендовать на Хмелевского. Довольна?
        - Да. А давай, Надюх, напьемся сегодня, в честь примирения?
        «Напиться» - это было сильно сказано. Что я, что подруга, с двух бокалов домашнего вина, привезенного Анькой, очень быстро захмелели. Долго и весело болтали ни о чем, строили грандиозные планы, как Малинина завоюет всех парней курса, а потом не сможет выбрать, кто милее… Она долго и старательно пыталась меня колоть на тему, как хорош Вовка в постели, я так же старательно отнекивалась и отшучивалась… После этого плохо помнится, о чем еще были наши разговоры. И когда они закончились, тоже не помню.
        - Надя! Вы где?! Скоро третья пара начнется, а вас еще нет до сих пор! - Первое, что услышала утром, в телефонной трубке, орущей голосом Зацепина. И стучащей набатом по голове после каждого слова. - Вы там не поубивали друг друга, надеюсь?
        - Ох, ты ж… Мы проспали, Вов. Больше ничего не случилось…
        ГЛАВА 28
        С такой тяжелой головой мне еще не приходилось нестись на пары никогда. Благо, что бежать было недалеко, и вещи в сумку были собраны заранее. У самого входа в универ нас встречал Вовка. Переживал за меня, бедный. Если бы не он, то найти нужную аудиторию мы с Малининой никогда бы не смогли. Расписание, оказывается, поменяли прямо с утра, когда мы еще очень крепко спали.
        Ввалились в помещение на последних секундах перед звонком. Почти не оглядываясь по сторонам, проскакали на заднюю парту. Малинина, как ни странно, тоже решила сидеть с нами. На мой изумленный взгляд лишь развела руками.
        - Я тоже хочу подремать еще. Вместе полночи гульбанили. Вместе и прятаться от препода будем.
        - Я смотрю, у вас мир и дружба, девчонки, да? Еще и скрепили чем-то надежным? - Вовка улыбнулся, глядя на нас.
        - Ну, не все ж тебе с Хмелем вискарем заливаться! - Это мы с Анькой почти хором выдали.
        При упоминании о Хмелевском, Зацепин как-то посмурнел. Ничего не ответил. Сделал вид, что очень занят раскладыванием тетради по столу. Ну, и я не стала акцентировать внимание на этом. Точно уж, не при Аньке обсуждать все детали сложных взаимоотношений между парнями. Ей знать об этом совершенно ни к чему. Если, конечно, я в пьяном бреду ничего подруге не поведала…
        Уйти от темы помог и появившийся препод. Мы почти всю пару клевали носом, стараясь, конечно же, хоть что-то записать, но мысль и ручка постоянно куда-то ускальзывали. Одна надежда была на Вовку: он был вполне себе весел и бодр, и строчил, не останавливаясь. Даже ко мне с дурацкими вопросами и записками в телефоне не приставал. Видимо, понимал, что это может чем-нибудь плохим закончиться.
        Но я очень рано обрадовалась, что сегодняшний день пройдет спокойно.
        Стоило только окончиться паре, как Зацепин подхватил меня за руку и потащил за собой, как на буксире.
        - Эй, вы куда, болезные? - в спину раздался голос Малининой. Она за нами, явно не успевала. - Имейте в виду, я сейчас тоже иду в общагу! На свободное место не рассчитывайте!
        Если бы мы хотели скрыть от всех истинную глубину отношений, то вот эта Анькина фраза нас бы выдала с головой. Народ, что еще не успел выскочить в коридор, тихонько и гаденько захихикал. А кто-то и заржал, что твой педальный конь… Но мы ничего не скрывали, и не собирались, особенно-то. Поэтому шли по проходу с гордо поднятой головой.
        - Малинина, ты можешь делать в комнате все, что угодно! Я Надю только поздно вечером верну! - Вовка, все-таки, решил немного раскрыть наши планы. Вернее, планы-то были у него. Я не понимала, куда меня тащат и зачем, и почему до самого вечера? С удовольствием вернулась бы в свою постельку, да там бы и осталась до самого утра. И без всяких дополнительных личностей под моим одеялом. Но, как видно, выспаться мне было не судьба…
        - Вов, а мы куда спешим-то, если не секрет? - попыталась вырваться из его железной хватки. Надоело ощущать себя какой-то баржой на буксире.
        - Квартиру смотреть, Надь. Я с человеком на время договорился. Опаздывать будет некрасиво! - сказал так, словно мне все сразу должно было стать понятным. А оно не стало, ни на капельку.
        - Какую квартиру, Зацепин? И причем здесь я? - уперлась в пол уже обеими ногами. Для надежности. И для демонстрации, что больше никуда за ним бежать не буду и не хочу.
        - Съемную. Хороший вариант подвернулся, отсюда очень близко, и состояние отличное. Вроде бы, до этого никому еще не сдавали! - Он тараторил так радостно, что я уже сомневаться начала: может быть, мы с ним о чем-то вчера договорились, да только я запамятовала? Вроде бы, еще не случалось никогда подобных проколов… Но со всеми же это бывает в первый раз!
        - Стоп! Зачем? Для кого? Какая квартира, Вова? О чем ты? Тебя что, из дома выгоняют?
        - Никто не выгоняет. Но родители согласны с тем, что я от них съеду. - Человек лучился радостью и гордостью. А я смотрела и понять не могла: чем он заболел-то, этот человек?
        - А зачем съезжать-то? Тебе разве плохо дома живется? Мама, вон, омлеты и оладьи по утрам жарит… И вообще, у вас же хорошие отношения, или я что-то путаю?
        - Ну, не жить же нам с тобой в родительской квартире, Надь? Я бы и не против, конечно. Да только, боюсь, тебе сложно будет… Ну, и неправильно это как-то, вести девушку к родителям жить…
        - Тебя очень хорошо воспитали, Вов. Я тоже считаю, что родители не обязаны смотреть на то, как их сын с какой-то чужой девкой в их доме кувыркается. И на то, как эта дамочка в их ванной комнате вещи свои полощет… - Я очень ярко представила, как чья-то мама на меня посмотрела бы… Аж дурно стало. - Но вот вопрос: причем здесь я-то?
        - А с кем я там буду жить, по-твоему?
        - Ну, попробуй, для начала, пожить один… Освоишься, поймешь, надо ли тебе это, в принципе. А потому уже решишь, со мной будешь жить или еще с кем-то.
        Мотивы Зацепина были прозрачны и понятны, будто лежали на раскрытой ладони: ему секс понравился, а вот выставлять свою голую задницу перед чьи-то посторонние очи оказалось не очень приятным. Вести меня домой - не вариант. Вот идея с квартирой и возникла. А мне, почему-то, совсем не улыбалось переезжать к парню лишь для того, чтобы всегда быть у него под рукой.
        - Ну, как так-то, Надь? Какой мне смысл жить отдельно, если рядом тебя не будет? - его реакция, похожая на обиженного ребенка, лишь подтвердила мои мысли.
        - А ты не подумал, Вов, что у меня денег на съемную квартиру не хватит? Иначе, давно бы уже снимала, с той же Анькой пополам, а не ютилась в общажной комнатушке с общим туалетом и душем на коридоре?
        - Тебя ж никто не просит платить, Надь! Ты в своем уме-то?
        - А кто будет платить? Твои мама с папой? - мы потихоньку двигались к гардеробу. Говорить было сложно в толпе студентов, давно не видевших друг друга, и от этого галдящих громче обычного. Но приходилось, порой переходя на повышенный тон, чтобы просто тебя расслышали.
        - Причем здесь они? Я буду платить!
        Это звучало гордо. И немного смешно. Конечно, Вовке я об этом не сказала, чтобы не обидеть.
        - У тебя есть собственный источник доходов? Кто-то из родни оставил в наследство маленький свечной заводик?
        - Очень смешно! - все-таки, он немного обиделся. Но, за что уважаю, с темы не съехал.
        - Ничего смешного. Если ты будешь брать деньги от родителей, то мне в той квартире вообще делать нечего!
        - Это отчего же? Чем тебе не угодили деньги моих предков?
        - Ничем. Я от своих в чужой город уехала и сама себя обеспечиваю, работая по ночам. Какой смысл мне, Вов, сбежать от своей семьи, чтобы потом зависеть от чужой? Которую, между прочим, я и не знаю вовсе?
        - Если в этом проблема, Надь, то не вопрос. Хоть сегодня вечером познакомлю!
        Его бы прыть, да в мирное русло… Вот же разошелся человек, так, что не остановишь!
        - Вова. Дело не в знакомстве сейчас. А в том, что я не готова к тебе переезжать. Даже если ты будешь работать дворником и за счет этого оплачивать жилье. Просто. Морально. Не готова. А ты меня даже спросить забыл, между прочим. Сразу нахрапом берешь.
        - Хорошо. Я понял. Но, давай, хоть вместе со мной посмотришь на вариант, который предлагают?
        - Зачем я тебе там?
        - Ну, блин… Ты же девушка, хоть что-то понимаешь в этом… И в общаге сколько отжила… От тебя, уж точно, больше толку будет.
        Ощущение, что говорю с ребенком, которому загорелась новая игрушка, только усугублялось каждой фразой Зацепина. Одна мелочь все портила: дети - моя слабость. Не умею им отказывать.
        - Черт с тобой. Поехали. Посмотрим.
        - Надюша! Я тебя просто обожаю! Увидишь, тебе понравится!
        Только недосып и похмелье могут объяснить, как я, вообще, согласилась и ввязалась в этот дурдом…
        ГЛАВА 29
        Квартира была убитая. Словно в ней успели пожить несколько бригад таджиков. Надо было видеть Вовкино лицо, когда он туда зашел. Мое лицо можно бы взять, в тот момент, для игры в покер: делала вид, что ничего не смыслю, и над Зацепиным ржать совершенно не хочу. Смылись мы оттуда очень быстро. Только для вида прошлись по комнатам, послушали риэлтора, который песню пел, что ничего лучше за такие деньги не найти, пообещали подумать и свалили.
        - Ну, как, ты еще не передумал?
        - Черт. Надь, ну, как так можно подсовывать красивые фотки, а на деле такую какашку предлагать? - мой милый был сильно расстроен.
        - Вов, а чему нас на маркетинге учат? «Главное - реклама». - Я назидательно палец подняла. - Вот на рекламу ты и повелся.
        - Мдаа… Не готов я был к такому повороту. Думал, быстренько найду хорошее жилье, перееду, и буду жить по-новому.
        - А с чего бы, вдруг, тебе в голову эта блажь зашла? С родителями поссорился? - зашла издалека, делая вид, что не понимаю, какая такая блажь вертелась в голове у Вовки. Или не совсем в голове, как еще посмотреть правильно.
        - Ну, надо уже, когда-нибудь, начинать жить самостоятельно. Потом еще сложнее будет, когда работа начнется…
        - А… Ну, да, правильно… А мама с папой в курсе? - насколько я знала из разговоров, у Вовы с родителями отношения были очень хорошие, и, похоже, отбытие сына на вольные хлеба их бы не сильно обрадовало…
        - Хотел сначала определиться с местом, а потом уже им сказать. - Вовка пинал носком ботинка смерзшиеся куски снега, плелся по улице этаким понурым ребенком. Конечно, конфетку показали, поманили, а когда в руки сунули, там не конфетка вовсе и была.
        - А платить собираешься каким образом? Ты же говоришь, что хочешь на свои деньги жить?
        - Буду писать курсачи младшекурсникам. На этом нормально можно заработать.
        - Вот как… Не мелко ли плавать собрался? - на самом деле, и на курсовых можно зарабатывать. Я пробовала. Но это сложное дело, когда конкурентов - пруд пруди. Таких же, как ты, желающих, еще пятьдесят процентов среди старшекурсников. Особенно не выживешь на эти гроши.
        - Ну, я еще думал к отцу на работу устроиться… Но не уверен как-то, что потяну…
        - Мне кажется, с этого начать стоит. Сначала определиться с работой и свободными деньгами, а потом уже квартиры подбирать. Чтобы не оказалось, что можешь найти только комнату, в такой же общаге, как и у меня…
        Странное занятие: объяснять, вроде бы, взрослому парню, что не так все просто в самостоятельной жизни, как это кажется на первый взгляд. Но объяснять пришлось, все-таки. Оказалось, что Вовка намного проще смотрит на все, что касается финансов. И о многих мелочах даже не задумывается. Мне бы, наверное, просто помолчать, да наблюдать со стороны, как он будет выкарабкиваться из ямы, которую сам себе роет… В конце концов, надо же и взрослеть когда-то. Но, почему-то, хотелось предостеречь и уберечь от самых глупых ошибок.
        Зацепин слушал, головой кивал, но, похоже, был где-то очень далеко в своих мыслях…
        - Надь, но ты же посмотришь со мной и другие варианты, правда? Я сегодня еще поищу. А может, и в риэлтерское агентство обращусь, чтобы самому не ковыряться…
        Вот она, разница между нами: я об агентстве никогда бы не подумала. Зачем еще делиться с кем-то своими, кровно нажитыми, деньгами? А у Зацепина даже мысли об экономии не возникло.
        - А зачем тебе я-то, Вов? Ты же и сам все понял, очень быстро. Я ничего не говорила, а решение ты уже принял.
        - Надь, ты меня удивляешь! Вообще-то, я ищу квартиру для нас двоих! Можешь отбрыкиваться, сколько угодно. Но, как только подберу что-то стоящее, ты переедешь ко мне, и точка!
        Ух ты ж, блин! Доминант какой у нас выискался… Ничего говорить не стала. Лишь неопределенно хмыкнула. Плохо мне верилось в эту затею, с самого начала. Но ссориться из-за еще не случившегося мне совершенно не хотелось.
        Проблемы возникли немного позже. И вот тогда я пожалела, что не отговорила Вовку с самого начала.
        - Надюш, а когда у тебя теперь вечер будет посвободнее? Ты же на этой неделе отдыхаешь, я ничего не путаю? - этим вопросом Зацепин меня огорошил с утра, на следующий день. Вроде бы, ничего такого странного и не спрашивал, но очень смутило меня воодушевление в голосе.
        - Эммм… Все правильно, до понедельника все вечера в моем распоряжении. Только учеба, работы нет. А что?
        - В гости к нам домой хочу тебя пригласить. - Здесь, наверное, должны были звучать фанфары. Но раздался только стук упавшей челюсти. Моей, конечно.
        - С какой целью, если не секрет? Вроде бы, раньше и без хождений по гостям справлялись… А тут, вдруг, обязательно пригласить надо?
        - С родителями познакомить. И с сестрой тоже. В общем, пора уже. А то мы все прячемся, как будто. И предкам очень интересно, с кем же я встречаюсь.
        Двоякое ощущение возникло. Вроде бы, мне уже давно хотелось поставить эту галочку: чтобы Вовка показал меня семье. Потому как было подозрение, что он просто стесняется. Или всерьез не воспринимает, поэтому не тащит в дом какую-то сошку мелкую… А с другой стороны: страшно стало, по-настоящему. У меня ведь и опыта еще такого не было, чтобы родным парня представляли. А если не понравлюсь, что тогда делать?! Да и вообще, у меня даже одежды нет приличной, чтобы в гости ходить. Надо же… не знаю… платье какое-то, наверное… А платьев у меня отродясь не было. Ну, были, конечно. Класса до пятого, пока мама не поняла, что покупать их мне бесполезно. А за платьем и все другое в мыслях пробежало: туфли, прическа, макияж… Я же, ведь, и носить это все не умею. И с прическами совсем беда…
        Похоже, паника на моем лице была слишком явной. Вовка рассмеялся, глядя, как я усердно думаю и хмурюсь.
        - Так, Надя. Не парься! У меня мировые предки! Не надо ничего с собой делать, чтобы им понравиться. Просто придешь, поужинаем, поболтаем, а потом я тебя и домой отвезу. Делов-то, всего на пару часиков.
        - И что, ты предлагаешь мне переться в джинсах, которые ношу, не снимая, и на учебу, и на работу? Все-таки, уважение тоже проявлять надо…
        - Черт. Надо было не предупреждать тебя, а просто привезти домой с прогулки. Такую, какая есть. Ты же мне в этих джинсах понравилась, а не в каком-то наряде праздничном…
        Это звучало мило и до безобразия приятно. Вот только легче мне никак не становилось.
        - А почему сейчас-то надо, Вов? Столько времени мы гуляли и встречались, и никаких знакомств не требовалось. А тут, вдруг, приперло?
        - Ну, понимаешь… - Зацепин замялся. - Вчера про квартиру заговорили. И мама тут же спросила: причина - в девушке? Конечно, я согласился. Вот, им теперь потребовалось увидеть, что это за девушка, из-за которой мне очень хочется стать самостоятельным.
        Похоже, мама у Вовки очень прозорливая. И ей просто нужно оценить, в какие же цепкие ручонки попался ее сын. Нормальное материнское желание. Только вот, мне от этого стало еще тяжелее. Меня будут не просто оценивать, а смотреть, чем же таким я смогла привадить Вовку. И есть ли во мне что-то еще, кроме секса, чем можно его заинтересовать. И это не мои больные выдумки: все мамы одинаково думают. Ну, или только моя так сильно переживала за брата, что каждую новую подружку чуть ли не лазером сканировала.
        - А можно мне подумать хоть немного, Вов? Как-то все это неожиданно слишком…
        - До вечера времени хватит? Даже и не знаю, о чем там думать можно… - Сгреб в охапку и поцеловал.- Но если тебе очень хочется, то размышляй. Постараюсь не отвлекать.
        ГЛАВА 30
        А я не очень-то и долго размышляла. Как только Зацепин оставил меня в покое, на время, и дал возможность собраться с мыслями, сразу все встало на свои места: если ему приспичило знакомить меня с родителями, значит, это случится, рано или поздно. Тогда зачем оттягивать? Если понравлюсь - замечательно, буду жить и не тужить. А если не понравлюсь, и она встанут стеной против наших с Вовкой отношений, так лучше рвать все сразу, а не ждать, когда еще глубже в них утону, и тогда будет еще больнее. А насчет нарядов… Сначала думала, что надо попросить о помощи Аню… Но решила, что это плохая идея. Вроде бы, и помирились мы с нею, и все точки над «и» расставили, да вот только… И дразнить ее не хотелось тем, как активно идет моя личная жизнь… И до конца ей больше не верила. Сложно верить, когда подруге нравятся ровно те же мужчины, что вокруг тебя ошиваются. И потом, зачем прикидываться тем, кем я, на самом деле не являюсь? Если из одежды у меня всего лишь две пары джинсов, да несколько свитеров, выберу из них самые приличные, в том и пойду на смотрины.
        Вовка почти вопил от радости, когда я ему позвонила, сообщив, что готова пойти к ним в гости в любой из вечеров на неделе. А через полчаса уже довольным голосом сообщил, что идти придется завтра. Родителям, похоже, очень было интересно, что это у него за Надя такая, Игнатьева.
        Я готовилась, как могла. Даже волосы высушила и уложила. Понимая, что это практически бесполезно: под хлопьями снега, что бесконечно сыпал в эту зиму, они быстро начинали жить своей жизнью. Но хотя бы душа спокойна была: я старалась и сделала все, что могла. Букет цветов и коробку конфет для Вовкиной мамы тоже прикупила. Понимала, что мои подарки могут выглядеть скудно и нелепо, но с пустыми руками никак не могла явиться: это уже наука родителей моих. Пусть хоть за это им никогда не будет стыдно.
        Зацепин тащил меня за руку, словно паровоз, опаздывающий на все станции мира сразу: ни секунды передышки не давал. Наверное, боялся, что могу дать заднюю в любой момент.
        Вовкина мама оказалась очень милой и приятной женщиной. Дверь открыла почти сразу после звонка, мне улыбнулась приветливо. Слава богу, тоже была очень просто одета, без всяких там рюшей и бриллиантов.
        - Здравствуйте! Вы Надя, да? Очень приятно вас видеть. Меня зовут Татьяна Александровна. - И тут же повела меня внутрь квартиры, позволив лишь быстро скинуть обувь и куртку с шапкой. - Витя, ты где? Дети уже пришли. Давай, выходи уже из своего кабинета.
        Пока ждали выхода Вовкиного отца, я успела хоть немного оглядеться. Зацепин либо привирал насчет «обычной трешки», либо не совсем понимал, что это за трешка такая, обыкновенная. Их прихожая была размером чуть меньше квартиры моих родителей. А три комнаты Вова посчитал с какими-то явными ошибками. Судя по количеству дверей, ведущих в разные стороны, помещений в этой квартире было больше в несколько раз. Навряд ли, к трем спальням могли прилегать еще шесть ванных комнат. Ах, да. Еще и гостиная, которая виднелась за открытой аркой.
        - У вас очень красиво, Татьяна Александровна! - и в этом нисколько не покривила душой. Такие интерьеры я видела только в кино и в глянцевых журналах. Даже самые богатые и крутые одноклассницы не могли похвастаться такой красотой.
        - Да брось, Наденька, это не наша заслуга. Дизайнер постарался, мы бы такого никогда не придумали…
        - Но ведь это вы выбирали дизайнера и утверждали его проект… - В ответ на это, Вовкина мама только мило и довольно улыбнулась. - А столько цветов красивых я еще не встречала нигде. За ними же не дизайнер ухаживает, правда?
        - Как ты угадала с моей страстью, Надя! Или это Вова тебе рассказал? - Татьяна Александровна хитро подмигнула сыну. Удивительно, что Вовка почти все это время молчал. Будто ему рот зашили.
        - Нет, мам. Надя про вас вообще ничего не знает. Так же, как и вы про нее. Я решил, что лучше вы сами обсудите, что будет интересно. А я вмешиваться не буду.
        Продолжить эту тему нам не позволил мужчина, вышедший из кабинета. За приоткрытой дверью смогла рассмотреть лишь темные тона отделки и огромный стеллаж с книгами. Интересно, это его личная библиотека, или семейная…
        - Добро пожаловать, Надежда, в наше скромное обиталище! - На меня смотрела точная копия Зацепина, только немного постарше и покрупнее в размерах. Вернее, это Вовка был точной копией отца. - Виктор Сергеевич меня зовут.
        - Очень приятно.
        И мне, действительно, было приятно находиться рядом с этими людьми. Даже пожалела, что сестра Вовы, Людмила, не смогла этим вечером дома оказаться. Наверное, тоже классная она, эта Людмила.
        Все, что я представляла себе, когда думала о первом знакомстве с родителями, что когда читала и видела в кино, было перевернуто с ног на голову. Меня никто не сверлил недобрым взглядом, никто не задавал вопросов унизительных, никаких злых шуток и намеков не звучало. Сложилось впечатление, что мне здесь рады, как самой дорогой и долгожданной гостье. Даже засомневалась: может, родители Вовки с кем-то меня перепутали? Или Вовчик наплел что-нибудь этакое, от чего они были в восторге?
        Но нет. Вопросы были, и самые разные, о моем прошлом, настоящем и будущем. И ответы, кажется, не расстраивали ни Татьяну Александровну, ни Виктора Сергеевича.
        - А чем родители ваши занимаются, если не секрет? - Это Вовкин отец полюбопытствовал.
        - Мама - библиотекарь, отец - инженер по охране труда.
        - Оба интеллигенты, получается?
        - Да. Работники умственного труда.
        - Это чувствуется по вашему разговору и манерам, Надя. - Забавно. Я не привыкла, что старшие люди ко мне обращаются на «вы», кроме универа и работы, конечно же. И манерами хвастаться должны бы сами Зацепины.
        - Витя, не смущай девушку! Ты умеешь комплименты отвешивать, но не забывай, что не все к ним привыкли. - Татьяна Александровна заметила, как я чуть не поперхнулась чаем. - Надя, а вы не обращайте внимания! Виктор иногда сначала говорит, а потом думает. Особенно, когда дома, расслабиться можно.
        Оба родителя Вовки тоже были работниками умственного труда: один - начальник отдела в целом банковском филиале, а вторая - ведущий финансист, все там же. Отчего-то, назвать их интеллигенцией у меня язык не поворачивался. Хоть и с манерами у них тоже проблем не возникало.
        - Но вы же не из нашего города, я правильно понял?
        Как ловко он подводил к вопросу о съемной квартире… Очень издалека, но весьма прозрачно…
        - Да. Я из районного центра приехала. - Хотела сказать, что из нашего главного Мухосранска в области, но вспомнила про манеры и сдержалась.
        - И учитесь на бюджетном отделении, правильно?
        - Да, я сама поступила. Стипендию получаю даже. - Чем-то, все же, я должна была похвалиться. Хотя бы такою мелочью.
        - А на стипендию, до сих пор, еще можно прожить? Я слышал, что сейчас копейки платят… - Виктор Сергеевич давно уже отставил свою тарелку, и чай допил, а сейчас крутил в руках пустую чашку.
        - Нет, конечно. Мне ее хватает только на проездной. Я еще подрабатываю.
        - Ах, вот оно что! - В нашу беседу снова вмешалась Татьяна Александровна. - Зато я и думаю, что это наш балбес, вдруг, решил за ум взяться. Раньше он, понимаешь ли, не хотел отвлекаться от учебы, а теперь ему загорелось поработать. Спасибо, Наденька! Наставили парня на путь истинный!
        Я вконец растерялась. Это что ж, получается, во мне никто не видит здесь врага и претендента на золотого мальчика? Наоборот, радуются?
        - Да я, вроде бы, никуда его не наставляла… Он сам решил. Вова - взрослый и ответственный парень…
        - Знаете, мне кажется, пора со стола убирать. Надюша, не поможете? - И Вовкина мама решительно поднялась. Мне ничего не оставалось, как проследовать за ней, набрав целую гору посуды и мечтая лишь о том, чтобы по дороге не споткнуться.
        - Так. Надя. Я думаю, надо нам наедине поговорить. - Татьяная Александровна быстро сгрузила все тарелки и чашки на кухонный стол, неожиданно развернулась ко мне и заговорила очень серьезным тоном.
        Внутри все оборвалось. Неужели все, что было до этого, мне только лишь показалось, и было просто хорошей актерской игрой?!
        - Да вы не пугайтесь так. Кстати, не против, если на «ты» перейду? По-моему, ты каждый раз подпрыгиваешь, когда я так обращаюсь…
        - Конечно, я только рада.
        - Так вот. Надя, не надо думать, что в этом доме какие-то снобы живут. Мы с Витей когда-то, вообще, из глухой деревни приехали. И он был еще большим балбесом, чем Вовка сейчас. Только мои пинки под задницу заставили его сделаться человеком.
        - А… Ничего себе… - не нашла других слов, чтобы промямлить. Но как-то же надо было отвечать Вовиной маме.
        - Да. Так что не думай, мы тут не дворяне в двадцатом поколении. И считаем с Витей, что сыну полезно будет уже сейчас начинать думать головой и зарабатывать деньги. И очень здорово, что рядом с ним будет хорошая, серьезная девочка, а не какая-то разрисованная краля.
        Я переварила информацию и молчала. Подавала тарелки Татьяне Александровне, составлявшей их в посудомоечную машину. Хоть руки чем-то были заняты. А в голове звенела пустота. Ведь не бывает же так, в реальной жизни! Или, все-таки, бывает?
        - Я смотрю, ты совсем потерялась, Надюш. - Она приобняла меня, по голове погладила. - Понимаю, слишком сложный вечер для тебя, хоть и мы старались не сильно напугать. Думаю, надо отпускать вас с Вовкой, иначе, придется обоих откачивать. - И рассмеялась весело и легко, словно молодая девчонка.
        И нас отпустили. Меня - в общагу, Вовку - провожать. И приказали приходить почаще. Хотя бы раз в неделю появляться…
        Я раньше Зацепину удивлялась очень сильно… А тут, как будто бы, все встало на свои места: если у него такие родители, то и сын имеет полное право быть святой простотой и отличным парнем.
        ГЛАВА 31
        Похоже, мое появление смогло убедить родителей отличного парня в том, что мальчика пора отпускать в свободное плавание: квартиру он продолжал искать, чем изрядно меня измучил. Кажется, все его мысли теперь были заняты сайтами с риэлтерскими услугами и беготней с просмотрами. Естественно, к беготне подключили меня. И если меня когда-то смешили расфуфыренные парни, гоняющие на крутых отцовских тачках, то теперь я на них смотрела, порою, с легким налетом зависти. Нет, гонять мне с ними и теперь не улыбалось, нисколечко, но вот бесконечная езда на автобусах и трамваях достала меня изрядно. На такси теперь нам обоим было жалко денег: Вовка решил, что финансы надо расходовать бережно, а я и раньше на таком дорогом транспорте не ездила.
        Впрочем, мы теперь и виделись только во время этих поездок, да на занятиях в универе. Зацепин устроился, таки, на работу в банк к родителям. Мечта любого другого смертного среди однокурсников, потому как студентов туда практически никогда не брали. И скука смертная для самого Вовки. Не так он себе представлял начало карьеры. Не среди огромного количества отчетов, которые он теперь вынужден был собирать и обрабатывать, да еще и выводы какие-то делать. Правда, когда я спросила, какое именно рабочее место он мечтал бы видеть первым, Вовчик ничего толкового ответить не смог. А я бы, например, с удовольствием посидела вечерами в чистом, светлом и теплом офисе, работая с цифрами, вместо того, чтобы на своей заправке ночами сбиваться с ног.
        Вовка на это замечание не сказал ничего. Но и про свою ненавистную работу ныть перестал.
        Зато с каждым днем было видно, как сильно ему не хватает близости: в любую удобную минуту начинал меня зажимать и тискать. Отчего-то, коридоры университета ему нравились больше всего. Не скажу, что сильно сопротивлялась: когда-то я с грустью смотрела на обнимающиеся парочки на переменах, мечтая, что и сама когда-то среди них окажусь. Оказалась. В целом, даже приятно было.
        В очередной раз на большом перерыве между парами Зацепин усадил меня на невысокий подоконник огромного окна в коридоре, сам втиснулся между моих колен и активно прижимался. Ласково тыкался носом то в шею, куда-то под ухо, прихватывал губами кожу на скулах… В общем, домогался, почти откровенно. Потом уже начал целоваться, не стесняясь того, что совсем неподалеку от нас расположилась компания одногруппниц, да и в целом, по коридору бродило немало людей. Меня спасало лишь то, что за широким Вовкиным торсом, плечами и шеей, можно было надежно спрятаться, а до кучи, он еще и прикрывал меня руками. Но когда поцелуй начал перерастать во что-то более откровенное, и пальцы Зацепина стали активно пробираться под край свитера, пришлось это дело прекращать. Еще не хватало устроить, всем на потеху, какую-нибудь сцену пикантную. Мало нам было Анькиного удивления в общаге…
        С большим трудом оторвалась от него сама, уткнулась носом в плечо.
        - Вов, потише, пожалуйста. Мы же в университете, в конце концов. И деканат совсем недалеко отсюда. Не хватало нам вылететь еще за аморалку…
        - Капец, Надь, извини… - он прижался щекой к моей, тяжело дыша в ухо. Щекотно, смешно и волнующе. Приятно ведь, на самом деле, когда парень так неравнодушен, что даже среди толпы заводится с пол-оборота. Я и сама-то, недалеко от него ушла, просто вовремя опомнилась.
        - Держи себя в руках, Зацепин, а то, вообще, запрещу к себе приближаться больше, чем на расстояние вытянутой руки! - легонько шлепнула по этим самым шаловливым рукам, что нежно и, в то же время, нагло поглаживали мои колени. А потом решила выглянуть из-за надежного Вовкиного плеча: надо бы оценить обстановку, не слишком ли сильно мы привлекли внимание?
        Лучше бы не выглядывала. На меня в упор смотрели глаза Хмелевского. Как всегда, холодные и нечитаемые. И абсолютно непонятное выражение лица. Он практически обжигал своим взглядом, стоя у стены напротив. Небрежная поза, руки в карманах, рюкзак на одной лямке болтается, где-то в районе колен. Сама беззаботность, я бы сказала. Если на лицо не смотреть. Очень хотелось отвести взгляд, но не получалось. Будто загипнотизировал. А потом перевел взгляд на мои губы, я непроизвольно поджала их, облизнула. Словно пытаясь убрать улики того, чем только что занималась. Хмелевский многозначительно двинул бровью, презрительно ухмыльнулся… а потом отвернулся и ушел, насвистывая. Словно ушат холодной воды вылил.
        ГЛАВА 32
        С того момента покой мне только снился… Нет, Хмелевский больше не говорил никаких обидных слов, не подлавливал меня и Зацепина в неудобные моменты… В свободное от учебы время я его, в принципе, и не видела. Зато во время учебы, казалось, начинается мой персональный ад.
        Все меньше у нас было теории, все чаще ставили практикумы и семинары. Весь курс разбили на небольшие группы, чтобы выхлоп от практических занятий был максимальным. Не знаю, кто поставил эту гребаную галочку напротив наших фамилий, но Хмелевский оказался в одной группе со мной. А вот Аня и Вова перешли в другую. И теперь, каждый раз, когда я открывала рот, чтобы ответить на вопрос преподавателя, следующим начинал высказываться Хмелевский. Не важно, что это было: английский, эконометрика, финансовый анализ или основы маркетинга или любой другой предмет, Хмелевский делал все, чтобы я выглядела клушей-недоучкой, а он - на моем фоне - звездой, королем и гением. Как бы я ни старалась готовиться, штудируя все материалы, что можно было нарыть в интернете, библиотеке, учебниках и методичках, Хмелевский знал на порядок больше. Или так казалось, что знал. Но преподавателям было достаточно этой кажущейся грамотности, чтобы смотреть на Хмеля с восхищением и с легким презрением - на меня.
        - Знаете, Надежда, вы могли бы произвести отличное впечатление своим ответом. Но вы идете по верхам, не углубляясь в предмет, а Владислав, молодец, разбирается в самых важных нюансах! - что-то подобное я слышала неоднократно, после каждого выступления Хмеля. После таких комментариев хотелось пойти и повеситься. Или напиться. Или по роже ему заехать. Ну, или все это сразу, перемешать, но не взбалтывать. Или, не перемешивая, взболтать…
        Если на первых порах эти выходки вызывали у меня лишь раздражение, то с каждой новой - просыпалось бешенство. Когда-то, в очень давние времена, до начала четвертого курса, я думала, что ненавидеть не умею. Не мое это чувство. Зря. Хмелевский смог убедить меня в обратном. Теперь все краски ненависти играли в моем сердце, стоило только лишь увидеть этого гада. Сердце начинало колотиться, будто заполошное, зубы сжимались, ногти впивались в ладони, и с каждым разом все труднее было найти терпение и силы, чтобы в голос не заорать…
        - Игнатьева, ты в курсе, что на семинаре, который ты прогуляла, нас поставили в пару на практику? - ненавистный голос раздался сзади, когда я собирала сумку после общего теоретического занятия. Вовка уже ускакал: их практикум проходил в другом корпусе, до которого еще нужно добежать. А я осталась, и не спешила никуда: дойти до соседней аудитории - всего несколько минут. А сидеть там, невдалеке от Хмеля, лишнее время совсем не хотелось.
        - Хмелевский, отстань от меня! Что ты привязался-то? - даже поворачиваться к нему не стала.
        - Да ради Бога! Очень ты мне нужна! - я надеялась, что, после этих слов, он уйдет восвояси. Не угадала.
        Повернулась к выходу и почти впечаталась в стоящего передо мной Хмеля.
        - Уйди с дороги! Бесишь так, что просто сил уже нет… Что встал-то? - знаю, это было некрасиво и несдержанно. Однако, о манерах уже не хотелось вспоминать. Толкнула его в грудь. Потом еще. Сильнее. Могла бы то же самое и со стенкой сделать.
        - Жду, когда ты соизволишь нормально со мной поговорить. - Свысока, будто несмышленому ребенку, объяснил.
        - А зачем? И о чем нам с тобой разговаривать?
        - А как ты планируешь практику проходить?
        Я подняла голову, чтобы посмотреть ему прямо в глаза.
        - Никак.
        - В каком смысле?
        - В прямом.
        - Игнатьева, ты что, сдурела? У нас одно задание на двоих! Мы должны его вместе делать!
        - Ну, а ты делай его один. - Это не было местью с моей стороны, не было желания поиздеваться, наказать или что-то еще, в том же духе. Мне просто хотелось от него отделаться побыстрее. И выбранная тактика казалась единственно верной. Другая просто на ум не приходила.
        - Не понял…
        - А это твои проблемы, Хмель! - я снова попыталась подвинуть его, чтобы просочиться к выходу. - Пусти. Я сейчас из-за тебя опоздаю!
        - Я тоже опоздаю, вообще-то… - Он продолжал стоять неподвижно. Руки только за спину убрал. Видимо, боялся, что я за них начну хвататься…
        - Ну, и хрен с тобой! Я, тогда, вообще никуда не пойду! - и уселась обратно. А что еще можно сделать, если ты с двух сторон зажат партами, с третьей стена, а единственный проход перекрыт каким-то явно неадекватным парнем?
        Хмелевский, неожиданно, уселся рядом.
        - Надь, эта работа - групповая. Ее специально распределяют по парам, чтобы мы учились работать в команде. Ее нельзя выполнять поодиночке. Понимаешь? - снова этот тон грамотея-всезнайки, разговаривающего с несмышленышем.
        - Попроси себе другого напарника. И я попрошу. Какие проблемы-то? Понимаешь, Хмелевский? Я. Не хочу. С тобой. Ничем. Заниматься! - постаралась проговорить каждое слово максимально внятно. Вдруг, он слегка глуховат? От этого и все непонимание между нами?
        - Не получится.
        - Почему же? Надо попробовать, могу я сходить в деканат, если для твоей царской милости это слишком мелкое занятие…
        - Я ходил уже.
        - И что?
        - Мы оба с тобой прогуляли вчера. И, в наказание, нам дали самую сложную тему. И поставили в пару. И это не обсуждается.
        Я обреченно смотрела на Хмеля. И не видела в его глазах ничего. Ни сожаления, ни интереса, ни раздумий о том, что же делать дальше… Пристальный, нечитаемый взгляд, как обычно. Может быть, только легкое нетерпение проглядывало.
        Вот надо же было именно вчера так вляпаться! Моя сменщица опоздала на работу, и сильно, из-за нее пришлось задержаться на несколько часов. И на первую пару я просто не попала. Ну, кто же знал, что именно в этот день будет распределение тем по практике?
        - Давай мне тему, я буду одна писать. - Что угодно готова была сделать, только бы лишний раз с этим упырем не пересекаться. Даже за двоих поработать.
        - Вот еще! Знаю я, как ты напишешь…
        - Иди ты на хрен, Хмелевский! Не беси меня! Достал уже со своим раздутым самомнением, как у индюка! То, что твои родители рулят финансами в крупной компании, еще не дает тебе права думать, что ты умнее всех!
        - А я не считаю, что умнее всех. Просто знаний у меня больше, чем у тебя. И всегда есть, к кому обратиться за практическим советом…
        - Ну, вот и пиши тогда эту работу сам! А мою фамилию в конце поставишь! Можешь даже буковки поменьше сделать, чтобы твоя лучше выглядела на моем фоне! - Вообще-то, ни с кем другим никогда мне в голову не пришла бы такая идея: не умела и не планировала учиться тому, чтобы выезжать на чужом горбу. Но вот с Хмелевским это казалось уже самым простым выходом. - И вообще, у тебя так много связей, друзей и денег, что закажи кому-нибудь, пусть напишут за тебя. А я уж, так и быть, сама попробую…
        - Не выйдет, Игнатьева. Нам придется раз в месяц промежуточные итоги защищать. Совместно.
        Тут я не сдержалась. Долгая тирада из всяких разных нецензурных слов сама собою вылилась. Слов, слава богу, на заправке успела нахвататься, так же, как способов их сочетать, даже в самых неожиданных вариациях…
        - Понятно, Надя. Сегодня с тобой каши не сваришь. Пойдем на семинар. Когда остынешь, попробуем поговорить снова.
        ГЛАВА 33
        Зацепин был счастлив. Искренне, самозабвенно и непосредственно. Сиял, как надраенный медный тазик. Он снял квартиру, и теперь хвастался ею с таким выражением, будто вся многоэтажка была построена его собственными руками, да что там, многоэтажка… Будто бы он построил весь прилегающий район.
        - Надя, смотри, здесь куча встроенных шкафов!
        - Вов, я вижу. Мы же вместе сюда приходили уже… И не понимаю, зачем их столько…
        - Ну, как же? Вещи хранить. Твои и мои, здесь точно все поместится!
        - Не знаю, как насчет твоих, а моим достаточно было бы пары полок…
        - А ванная какая классная, Надь! Здесь даже джакузи есть, представляешь?
        Ванная комната - да. После многих лет общественного душа, в который надо было еще и занять очередь в пиковое время, ванная комната казалась раем на земле.
        - Да. Круто! Буду приходить к тебе помыться. Только, чур, не мешать! Я люблю понежиться в пене пару-тройку часиков… - Жаль только, что такого чуда в моей жизни почти никогда не случалось. В родительской квартире всегда находились желающие меня поторопить и выгнать.
        - Это почему «приходить» и почему «только помыться»? - Зацепин, похоже, слегка обиделся. И расстроился. Очевидно, я его разочаровала.
        - Ну, надо же с чего-то начинать… Или ты думал, что я уже завтра сюда перееду?
        - А в чем проблема, Надь?
        - Наверное, в том, что мне нужно время, чтобы привыкнуть к этой мысли… Да и потом, в общаге надо будет появляться время от времени, чтобы комнаты не лишили.
        - А зачем тебе эта комната, если ты будешь жить со мной?
        - Затем, что… Вов, у тебя есть место, куда можно всегда вернуться. Родители, уверена, не выгонят. А у меня здесь такого места нет.
        - Надь, ну, что ты такая смурная-то сегодня? Давай, хоть сегодня расслабимся и порадуемся тому, что у меня все получилось! У нас получилось, Надь! Понимаешь?
        Зацепин плыл на своей волне, и все посторонние проблемы его не волновали.
        - А ты слушал, вообще, когда я тебе сказала, что придется писать практику в паре с Хмелем?
        - Ну, вот и будете здесь писать, у меня на глазах! Он тебе ничего плохого не сделает! - Кажется, в его жизни все всегда очень просто и легко решалось…
        - А сам факт, что нам придется общаться постоянно, тебя не смущает?
        - Нет. Кто старое помянет, тому глаз вон! Слышала такую поговорку?
        - А ты уверен, Вов, что он опять не возьмется за старое?
        - Надюш, давай, будем решать вопросы по мере их поступления? Зачем ты заранее-то паришься?
        Я поняла, что моей грусти Вовка совсем не разделяет. Мне бы его оптимизм и легкомыслие, глядишь, намного веселее бы жилось…
        Проблемы начали поступать уже на следующий день.
        - Игнатьева, мне нужны твои паспортные данные! - Вот так, не здороваясь даже, Хмель начал разговор.
        - А что, на твой паспорт уже не дают кредиты? Успел проштрафиться где-то? Так и на мой не дадут, прописка-то временная, - старалась отвечать как можно спокойнее. Все-таки, Вовка сумел меня немного убедить, что все не так и страшно, как показалось в начале.
        - Очень смешно! Мне нужно оформить пропуск на твое имя. Чтобы в отцовскую фирму пропускали.
        - А что я забыла на этой фирме?
        - А практику где ты планируешь проходить? На улице, что ли? - Голос Хмеля был максимально сдержанным, но, кажется, он был близок к тому, чтобы начать плеваться ядом.
        - У себя на работе. Я уже с директором обо всем договорилась.
        - С директором холдинга, который содержит вашу сеть заправок? - Боже, сколько сарказма и иронии в одном вопросе…
        - На кой он мне сдался-то? Директор нашей заправки поставит мне все печати, какие нужно. Неужели, ты думаешь, что кто-то будет проверять, где именно их шлепнули? На нашей АЗС или в головном офисе?
        - Забавная ты, Игнатьева. И что ваш директор может тебе рассказать о маркетинговой стратегии? Или, может, ему присылают отчеты по всем каналам сбыта холдинга, и он сможет помочь тебе сделать анализ?
        - Пффф… скажешь, тоже. Какие-то данные у меня есть, каких нет- возьму в публичной отчетности. Чего не хватает, сама сочиню. Ты же прекрасно знаешь, что такую информацию никто проверить не сможет. - Я пожала плечами. На самом деле, все это было уже продумано и обкатано на третьем курсе. Теперь у меня даже была первичная база, чтобы дальше что-то писать.
        - Вот поэтому, Надя, ты никогда не станешь топ-менеджером. И вообще, далеко не продвинешься. - Хмель сказал это с видом отца-наставника. Только что, пальцем перед носом не покачал.
        - Отчего бы это? - задел он меня, признаюсь. Очень сильно задел. Ему-то, конечно, светила блестящая карьера. Причем, с самых низов начинать ему точно не придется.
        - Оттого, что ты готова довольствоваться малым.
        - Зато я умею находить выход из любой, самой сложной ситуации. Причем, самостоятельно. А не с помощью мамы и папы.
        Кажется, уела. Хмелевский долго сверлил меня тяжелым взглядом.
        - А что же ты не нашла способ, как поменять напарника? Надо было и здесь потренироваться?
        - А я решила, что нужно учиться работать в самых поганых условиях. Чтобы потом было легче, в реальной жизни. Вот и оставила все, как есть! - Тут я безбожно врала. Какие только пороги ни пыталась обить, какие только контакты ни искала: все оказалось бесполезным. Нас уже внесли в какие-то важные документы, из которых вычеркнуть могут лишь при условии отчислении студента. На такое, конечно же, я пойти не могла.
        Мы еще долго спорили на тему того, что Хмель не будет опускаться до уровня какой-то низкопробной сети АЗС, а я не хочу общаться с офисными уродами, работающими на его папашу. Отчего уродами? Это Хмеля, отчего-то, сильно зацепило. Оттого, что нормальные люди вокруг такого, как сам Хмелевский, находиться физически не смогут. Их будет тошнить лишь от одного его вида. А раз они работают, и сложностей с пищеварением нет, значит, они не нормальные. Пусть даже не уроды. Но с психами я общаться не готова. После этой моей недлинной тирады, Хмель вспыхнул и решил пойти ва-банк: он просто попросил препода определить, в какой компании нам лучше пройти практику. После ответа, преподаватель у меня автоматически перешел в раздел уродов и психов.
        Понятно, что эти мои вспышки были вызваны только эмоциями и нежеланием хоть как-то пересекаться с Хмелевским. А по факту, попасть на практику в эту компанию, в портфеле которой было все, начиная от мелких точек общепита и заканчивая крупными строительными предприятиями, мечтали, наверное, все студенты курса, факультета, и даже универа. Ну, Зацепин, скорее всего, не мечтал. Ему у своих родителей было весьма неплохо: и практику отрабатываешь, и зарплату, заодно, получаешь.
        Больше для приличия, еще потрепыхалась, сообщив, что никакой дресс-код соблюдать не планирую, костюмы покупать не буду, и пусть меня терпят в кроссовках и джинсах!
        - Да кто на тебя будет смотреть, Игнатьева? Главное, голой не заявись. На все остальное - пофигу. Тебя никто не пустит бродить по коридорам. Будешь приходить и сидеть в одном-единственном кабинете!
        Я даже не думала, что Хмель начнет обламывать крылья так скоро. Даже в этой мелочи фору не дал.
        ГЛАВА 34
        - Игнатьева, алло, ты уснула, что ли? - отвратительный голос Хмелевского пробирал до костей, до дрожи.
        - Нет, я думаю. - Устало глядя на монитор, я понимала, что не понимаю уже ничего. Бесконечные наборы цифр, букв, ссылок, массивы загадочных для меня данных… А ведь математический, экономический и маркетинговый анализ были моими самыми любимыми предметами… Когда-то были. Даже преподаватель хвалил часто, ставил другим в пример. Когда Хмель не высовывался, конечно.
        Вот только, невозможно любить то, на что не остается ни сил, ни времени. Это на пятом курсе выделяют несколько месяцев, чтобы заниматься чисто практической частью диплома. Все занятия в универе отменяются, и ты можешь быть свободен, как ветер.
        А на четвертом у нас осталось то же учебное расписание, но где-то в перерывах между сном и учебой, надо было успевать поработать на месте прохождения практики. Мне же приходилось разрываться между занятиями, практикой в фирме Хмелевского-отца и своей работой. Ее, родимую, мне тоже никто не отменял.
        И сейчас, пытаясь как-то свести в кучу данные из нескольких сложных отчетов, еще и применяя научные методики, я понимала, что просто дико хочу спать. Вот куда проще было бы: взять несколько файлов и распечаток у себя на заправке, придумать к ним еще какие-то вводные, и в свободное время сочинять, какие маркетинговые ходы оказались удачными, а какие - не очень. Ух, я про акцию «два плюс один» столько написала бы!
        А в этой конторе, куда меня затащил Хмель, пришлось реально работать аналитиками. Причем, бесплатно. К тому же, нашу работу еще должны были проверить ведущие специалисты нескольких отделов, а потом - написать на нее рецензию. Засада, короче. Полная и безнадежная.
        - Ну, и что ты здесь придумала? - Неожиданно, Хмелевский оказался за моей спиной. Вообще-то, у нас рабочие столы находились довольно далеко. И готовые файлы мы пересылали друг другу по почте. С копией наставнику. Парень молодой оказался, но очень изобретательный: он считал, что просто обязан сделать из нас готовых сотрудников для своего отдела. Обучал многому, но и наседал не по-детски. И вот нам с Хмелем пришлось еще и вести деловую переписку, в которую вечно встревал Андрей Михайлович (по мне, так совсем еще пацан Андрюша). Радовало, что замечания и указания на недоработки нам прилетали в равной мере. С Хмелевским здесь никто не цацкался, как и со мной.
        - Зачем ты ко мне подкрадываешься? - я с трудом удержалась от того, чтобы не подпрыгнуть. От неожиданности и от того, что близость этого упыря меня просто физически напрягала. - Сейчас доделаю все и по почте вышлю.
        - Игнатьева, я тебя ждать уже задолбался! У меня все готово, дело за тобой. А ты резину тянешь!
        - Ну, тогда вышли файл мне и иди домой. А я еще посижу, доделаю все и общий результат Андрей Михалычу отправлю. - Совсем не хотелось с ним спорить, что-то доказывать, объяснять. Если бы Хмель свалил, я бы походила по кабинету, сгоняла в фойе за кофе, немного проветрилась и нормально смогла бы поработать.
        - А когда я буду проверять, что ты там налепила? Мне совсем не хочется завтра снова узнать, что мы все сделали неправильно.
        - А я тебя предупреждала, что лучше сделать по моему варианту… - мы все так же разговаривали, не видя лиц друг друга. Хмель стоял у меня за спиной, кажется, недопустимо близко. Я принципиально к нему не поворачивалась.
        - Ага. Конечно. И где бы ты получила такой опыт, как сейчас?
        - Господи… Ты еще и зануда нереальный какой-то… Вот как так можно, Влад? Бесконечно мыслить какими-то шаблонными категориями? «Бесценный опыт, полезные навыки» , - передразнила его, - ты жить-то, вообще, когда собираешься?
        Не вытерпела, крутанулась на офисном кресле, повернулась к нему лицом: очень хотелось видеть, как он на вопрос отреагирует.
        - Зря ты напялила этот костюм. Лучше бы, как раньше, ходила в джинсах. Я же тебе говорил, что можно дресс- код не соблюдать.
        Сссссс….. Спокойно, Надя, спокойно. Ради такого гоблина не стоит опускаться и ругаться матом. Он твоего падения не заслуживает. Ударил, как знал, опять по больному: я три дня сюда приходила в обычной своей одежде, а потом не выдержала. Я устала быть вечной белой вороной еще в универе, и продолжать эти мытарства в офисе мне отчаянно не хотелось. Долго искала приличный костюм-тройку, блузку, обувь к нему на всех городских распродажах. Вся, словно в мыле, оббегала все районы и торговые центры. Вроде бы, прилично вышло. Опять же, если планирую и дальше работать в хороших компаниях, то костюм еще должен был бы и дальше пригодиться. И я, наконец, почувствовала, что выгляжу хорошо и достойно. Так нет же, этот козлина успел опустить меня ниже плинтуса одной лишь колкой фразой.
        - Спасибо за разрешение, но позволь мне самой решать, во что одеваться. Хотя бы в этом я тебе отчитываться не обязана!
        Хмелевский долго буравил меня взглядом. Рассматривал вырез на блузке, каждую пуговичку на жилете и пиджаке, затем изучил юбку. Как обычно, с нечитаемой гримасой на лице. Наверное, увиденное очень ему не нравилось, и надо бы радоваться этому. Но я отчаянно покраснела, отчего-то.
        - Тебе ведь жарко. Зачем застегиваться на все пуговицы? - и он как-то странно качнулся ко мне. Не выдержала, отодвинулась, а потом вообще к столу отвернулась, обратно к монитору.
        - Не твое собачье дело, Хмель! Когда ты уже от меня отвяжешься? Можно обсуждать только вопросы, касающиеся расчетов и текста? Все остальное тебя не касается!
        - Попробую. - Мою шею обдало горячее дыхание, на спинку кресла опустилась рука. Внутри все замерло. Не дай Бог, он и здесь попробует меня облапать! - Дай-ка, посмотрю, на чем ты застряла…
        Хмель нагло схватил мою мышку и начал тыкать на разные ячейки. Я не понимала, что он хочет найти, поэтому не следила за действиями. Просто тихо молилась, чтобы он побыстрее отсюда убрался.
        - Здесь один товарищ постоянно меняет формулы, за каким-то бесом, и от этого все остальные расчеты слетают. Я вчера так тыкался, не мог причину обнаружить… - Удивительно, Хмель приговаривал о чем-то, реально касающемся дела. Очень заинтересованно. - Ага. Нашел! Смотри!
        Уже почти обнимая меня со спины, он начал второй рукой стучать по клавишам, что-то очень быстро поправляя.
        - Видишь, теперь все встало на свои места! И график сразу получается наглядный! Вот эта точка, на которой эластичность по цене уходит в ноль, видишь?!
        Это был реальный прорыв, и бесконечные наборы бессмысленных цифр, вдруг, заговорили с нами на чистом и красивом языке, да еще и с отличными иллюстрациями. Вот только меня волновало сейчас нечто другое…
        - Хмелевский, еще одно движение - и ты меня просто расплющишь! В самый стол вдавил, мне дышать уже нечем!
        Его голова медленно повернулась от монитора в мою сторону. Слегка подвинулся, давая мне возможность вдохнуть, но от этого ощущение опасной близости не исчезло.
        Слегка прищуренные глаза оказались прямо напротив моих, с любопытством посмотрели, затем взгляд опустился на нос, и ниже - на губы. Я сглотнула от напряжения.
        - А не пора ли нам поцеловаться, на радостях, а, Игнатьева? - и начал медленно приближать свои губы.
        ГЛАВА 35
        - Ты охренел, что ли?! - последнее, что успела выкрикнуть, прежде, чем он до меня добрался. Я попыталась упереться руками в его грудь, чтобы удержать на расстоянии, но просто не успела: Хмелевский перехватил запястья и закинул их себе на шею.
        А потом, все-таки, наши губы встретились, как я ни старалась увернуться.
        - Так еще интереснее, правда, Игнатьева? - это он прошептал мне уже прямо перед поцелуем.
        Как можно быть таким вредным гадом и так возмутительно хорошо целоваться? Мое тело, словно ждало этого прикосновения, встрепенулось и потянулось навстречу. Мозги вышибает, что ли, словно ударом тока под высоким напряжением, когда Хмель ко мне так плотно приближается? Веки опустились сами собой, и, кажется, даже руки мои плотнее обхватили его за шею, притягивая… Удовольствие, похожее на страсть к сладкому: знаешь, что вредно, знаешь, что больше нельзя, а продолжаешь точить и точить эти безумно вкусные конфеты… Так и я с Хмелевским целовалась: в мыслях заполошно трещали сигналы «SOS», «Аларм», «Тревога», еще какая-то ерунда звенела, вспыхивали мириады тревожных красных лампочек, а губы делали свое дело. Еще и телом к нему прижаться пыталась. Какой-то безнадежный треш, в общем.
        А Хмель уже придерживал мой затылок, пальцами в волосы забрался, крепко сжал волосы, закидывая голову повыше, видимо, тоже для удобства, вторая рука угнездилась в районе лопаток, помогая удобнее выгнуться навстречу… Если бы не спинка офисного кресла, то неизвестно, как бы мы равновесие удержали. Потом и стул оказался бесполезным: Влад просто вытащил меня оттуда, на ноги поставил, потом попытался на стол усадить… Все это, не отрывая губ от моих, все так же жадно лаская ими, забирая остатки разума и дыхания…
        Стоп! Вот на столе сидеть я не планировала! Мы так не договаривались! Это было грубым просчетом Хмеля: сменить дисклокацию. До меня дошло, что сейчас, похоже, все станет намного серьезнее, и простыми объятиями не ограничится.
        Паника добралась до всех клеточек тела. Наконец-то.
        - Отвали от меня! В этой конторе что, принято по вечерам женщин на столах раскладывать?! - Оттолкнула его со всей силы, жаль, что пнуть не смогла, а так бы добавила, с удовольствием…
        Хмель отдернулся, а потом застыл, обескураженный.
        Я же вытерла губы запястьем, несколько раз провела, с силой, чтобы ничего не напоминало о том, что здесь творилось только что.
        - Я в этот бордель возвращаться не собираюсь больше! Делай, что хочешь, со своей практикой, а ко мне не подходи близко!
        Еле протиснулась между ним и столом. Стремительно понеслась к двери. Уже в коридор выскочила. Потом опомнилась, что все вещи там же, на столе остались. Пришлось делать очень глубокий вдох и возвращаться.
        Хмель стоял на том же месте, где я его и оставила.
        - Игнатьева, не дури. Я тебя насиловать не собирался. Просто хотел расположить поудобнее… - Вряд ли это можно было принять за извинение. Да он, похоже, и не собирался прощения просить или оправдываться. Просто факт констатировал.
        Я молча скинула телефон, тетради и ручки в сумку и снова почесала к двери.
        - Да ладно, что ты прикидываешься? Я же видел, что тебе это все понравилось! - Возглас летел мне в спину у самого выхода. Мой поднятый средний палец был молчаливым ответом.
        Как неслась по коридорам огромного здания, даже и не помню. Губы саднили и горели от того, как сильно я их пыталась оттереть. Было отвратительно. Стыдно, противно от себя самой, обидно, что так легко поддалась на провокацию. Знала одно: больше сюда ни ногой. Ни за какие коврижки. И пусть моя учеба пострадает, и пусть не видать мне красного диплома! В ноги упаду заместителю декана, буду лежать там, пока не разрешит работать с кем-то другим в паре. А если не разрешит - брошу универ, к чертям собачьим! Самоуважение намного дороже стоит!
        - Надь, ты чего такая? Что случилось? - Вовка открыл мне дверь с первого же звонка. Ключи от квартиры мне были вручены, но я ими не пользовалась принципиально. Весь такой домашний, в домашних шортах, босой, с голым торсом… Волосы на голове взъерошены, будто их кто-то граблями пытался причесать, да неудачно… Воплощение уюта, покоя и радости.
        И я: взвинченная, злая, возмущенная, готовая что-нибудь пинать и колотить руками. Способная взвыть от бессилия и невозможности выпустить пар. Сейчас бы поделиться с кем-нибудь произошедшим, а не с кем. Малининой не расскажешь: обидится, что я до сих пор с обоими парнями играюсь, не оставляя ей шансов на счастье. А Вовке… как ему признаться, что я, поначалу, не очень-то и сопротивлялась, когда Хмель ко мне приставал?
        - Не могу больше, Вов! Он меня довел до ручки! - с трудом стащила с ног сапоги на шпильках (деловой костюм с кроссовками был бы смешон и несерьезен, пришлось и на них потратиться), села на пуфик в прихожей, спрятала лицо в руках. - Я, наверное, универ брошу, только бы с ним не сталкиваться больше…
        - Ага. Поцапались снова. - Зацепин заставил меня подняться, помог стащить куртку, повел в комнату. - А я уж, было, испугался, что ты Хмеля зашибла ненароком, и теперь не знаешь, куда девать труп. Думал, где бы найти лопату в такое время суток…
        - Тебе бы все шуточки шутить, Зацепин! - ответила сердито, но на душе немного полегчало.
        - Ну, нельзя, чтобы в паре было два слишком серьезных человека, Надь. Кто-то должен и разряжать обстановку.
        - И ты решил побыть клоуном?
        - Для тебя, Надюш, кем угодно могу побыть… - он обнял меня и слегка покачивал, из стороны в сторону, словно убаюкивая. - Давай, замочим тебя в ванной, чтобы стало еще полегче?
        - А ты не боишься, что я, когда-нибудь, реально его замочу?
        - Нет.
        - Отчего же?
        - Ты не умеешь делать больно, Надь. Даже когда меня кулаком стукаешь, на самом подлете придерживаешь руку. Я замечал, и не раз. Не бьешь, а гладишь, в итоге.
        - Вова. Скажи мне. Только по-честному. - Я выпуталась из его объятий, посмотрела прямо в глаза. - А тебя, вот вообще нисколько, не смущает, что Хмель постоянно пытается ко мне подкатить и пристать?
        - Смущает, конечно. Мне это не нравится. Но что ты предлагаешь мне сделать? Морду бил ему. Тебе не понравилось. Разговаривал. Не помогло. Хочешь, снова дам ему в глаз? В прошлый раз он ходил с хорошим таким фингалом. Жаль, что ты не успела полюбоваться…
        - А потом пришел и попросил, чтобы я с тобой помирилась. Что это было?
        - Надя, может, все-таки, сначала в ванне полежишь, расслабишься? А потом уже все подробности обсудим? - он снова потянулся, чтобы меня обнять.
        - Мне очень не нравится, как ты съезжаешь с темы. Ответь, пожалуйста, сейчас.
        - Хорошо. Отвечу. - Вовка, наконец, присел на диван, и меня к себе притянул. - Мы просто сели с ним и договорились, что борьба должна быть честной. А он до этого несколько раз смухлевал. Поэтому, должен был отработать штрафные баллы, так сказать. Вот и отрабатывал, чтобы снова вернуть все на прежний уровень, до нашей с тобой ссоры.
        - Какая борьба, Вов, о чем ты? Какие штрафные баллы, что за бред?
        Вовка пожал плечами.
        - Обыкновенная борьба. Которая бывает между двух парней, которым нравится одна девушка. Нельзя применять нечестные приемы, приставать за спиной у другого, тем более - бутылочкой целиться, а потом еще и в темноте зажимать…
        - Хм… А то, что он планировал со мной встречаться, когда ты меня в команду приведешь… А ты взял, и опередил… Это не штрафной балл? - сейчас, похоже, был тот самый момент, когда можно вывести человека на чистую воду.
        - Нет. - Похоже, момент не был удачным. Вовка не кололся. - Тогда я понятия не имел, что Хмелевский строит на тебя какие-то планы. Просто я не мог придумать, с какой стороны к тебе подкатить, а тут выпала оказия с этим КВН-ом…
        - Я вас не понимаю, Вов. Честно. Ни тебя, ни Хмеля.
        - Мы просто пытаемся быть цивилизованными, Надь. Каждый по-своему. Но оба понимаем прекрасно, что бить друг другу лица - это дорога в никуда.
        - И ты будешь цивилизованным, зная, что каждый вечер я провожу в компании человека, который не прочь бы подбить клинья? Чему ты и сам не раз был свидетелем? Разве такое возможно?
        - Возможно. Я тебе верю, Надь.
        Крыть эту карту мне было нечем. Если только вывалить Вовке всю правду и расстаться. А я с ним расставаться не хотела. Я в Зацепина влюблена была, по-настоящему. Оттого так злило и так пугало все, что касалось Хмелевского. Ведь это же было неправильно…
        Глава 36
        Взяла неделю перерыва. Просто написала Хмелю сообщение, что с понедельника по воскресенье на практику не приду, потому как начинаются ночные смены, и я физически не смогу быть в двух местах одновременно. Получила в ответ короткое «ОК». Удивилась. Ждала, что снова начнет мне писать всевозможные гадости о слабом характере, неумении справляться со сложностями и прочую неприятную ерунду. А вместо этого - простое «окей», как хочешь, так и понимай, чего ждать после.
        По факту, я взяла паузу, чтобы подумать и понять, что делать дальше. Нужно было немного отодвинуть во времени момент, о котором вспоминать было стыдно и неприятно. Жаль, что уже в понедельник пришлось Хмелю в глаза смотреть: обычные пары-то нам никто не отменял. Владислав удивил опять: сделал вид, что ничего из ряда вон выходящего и не было. С обычным своим покерфейсом смотрел на меня или сквозь меня, в зависимости от настроения. На отчете по практике пару раз вылез, чтобы сделать замечание или поправить меня, но это уже было настолько привычным, что я даже не обратила внимания.
        На последнем семинаре в пятницу он поймал меня за руку почти у самого выхода из кабинета.
        - Игнатьева, стой!
        - Убери руки! - меня перетряхнуло от его прикосновения, пусть и сквозь плотную ткань.
        - Остановись, поговорить надо! Тогда и отпущу.
        - О чем нам разговаривать, Хмелевский? Меня Вова ждет, не могу время тратить.
        - Подождет. Я его предупредил.
        - Да какого лешего? - Тут у меня проснулся жгучий исследовательский интерес. - Почему вы с ним о чем-то договариваетесь постоянно, а меня забываете спросить? Что за дела творятся?
        На нас уже с любопытством оглядывались несколько человек, еще не успевших покинуть аудиторию. Мне только лишних сплетен еще не хватало…
        - Не ори, Игнатьева. Пойдем, посидим спокойно и все обсудим.
        - Плохо себе представляю, что можно, вообще, с тобой обсуждать! - злила сама необходимость с ним разговаривать. А она была, эта необходимость: как бы ни психовала неделю назад, а учебу бросать я не решилась бы. Значит, нужно как-то договариваться о том, как будем дальше работать и общаться.
        - Много всего интересного, Надь. Только, пока ты споришь и сопротивляешься, ничего так и не узнаешь.
        Пришлось делать усилие над собой и возвращаться за парту. Села, отгородившись от Хмеля сумкой и сложенными на груди руками.
        - Говори. Я слушаю. Только, пожалуйста, очень быстро. Мне, действительно, нужно очень спешить. И дело не только в Зацепине.
        - Ты не хочешь бросить свою дурацкую работу на заправке?
        - Дурацких работ не бывает, если ты не в курсе. Бывают аморальные и нелегальные виды заработка, но я ими не занимаюсь.
        - Я не об этом. - Хмелевский отмахнулся от моего возражения, поморщился даже. - Ты пашешь там по ночам за сущие копейки. Я же видел этот ад. Не самое лучшее место для девушки.
        - А ты откажись от содержания своих родичей. Поживи на свои. Посмотрю, куда устроищься: курьером или промоутером, листовки раздавать?
        - Игнатьева, не лезь на рожон. Я с тобой о деле разговариваю, а ты цепляешься к каждому слову.
        - Хорошо. Молчу. Говори, только быстро.
        - Михалыч предложил оформить нас на работу помощниками в аналитический отдел. Мне оно, в целом, нафиг не надо, проживу без оформления. А тебе этот вариант пригодился бы. Можешь писать практику и заодно работать. Зарплата будет достойной, поверь.
        В этом я не сомневалась: видела объявления о поиске уборщиц в офис, даже им предлагались очень хорошие деньги. Надо думать, более интеллектуальный труд оценивался еще выше. Вопрос был в другом:
        - Какой у тебя интерес в этом? Откуда такая забота?
        - Мне надоело всю неделю за двоих отдуваться. Гораздо удобнее, если ты будешь все время на месте. И Андрей меня поедом ел. Когда вдвоем от него получаем люлей, как-то легче это переносится.
        Я долго рассматривала Хмеля. Очень внимательно. Пыталась найти, в чем подвох. Теоретически, все звучало вполне себе нормально и даже привлекательно. Если бы эту работу предложил мне кто-нибудь другой, а не Хмелевский, уже прыгала бы от восторга. Это же идеальный вариант: начинать работу в сфере, касающейся специальности, в крупной фирме, за нормальные деньги, и не гробить себя по ночам. И костюм, между прочим, не зря оказался купленным… Хотя, конечно, идея о костюме возникла откуда-то совсем спонтанно…
        - В чем подвох, Хмелевский?
        - Ни в чем. Просто предлагаю тебе хороший вариант. Так бывает, Игнатьева. Не надо из меня совсем урода делать.
        - Ты сам себя делаешь таким. Мне напрягаться не надо.
        - Ну, а в этот раз - расслабься. Считай, что тебе повезло: мои интересы выгодно совпали с твоими. Пользуйся моментом. Вот и все.
        - И что, меня возьмут вот так, просто? Без всяких испытаний?
        - Нас уже испытывали чертову кучу времени, расчеты и выводы изучали внимательно. Если бы в них была лажа, то эту тему никто и не поднял бы. - Он задумался на какое-то время. - Ну, может быть, пару собеседований надо будет пройти, анкеты заполнить, еще что-то… Если у тебя в послужном списке нет никакого криминала, то считай, что ты уже принята.
        - Мне нужно подумать.
        - Да ради Бога! До понедельника еще куча времени! - Хмелевский пожал плечами, словно мелочь какую-то неважную услышал.
        - И еще… один важный момент… - я замялась, не зная, как подойти к этой теме.
        - Ну, какой еще, Игнатьева? Что ты придумываешь какие-то предлоги для отказа?
        - То, что ты до меня домогаешься, это несущественный предлог? - вот и подошла к теме. Вспылила. Вопрос вылетел сам собой.
        - Ах, ты об этом… - как о чем-то, совсем несущественном. - Ну, ты с гардеробом придумай что-нибудь…
        - А что опять не так с моим гардеробом?
        - А как тебя Вовчик в этом костюме из дома-то выпускает? Если бы в латекс затянулась, и то, не так бы возбуждала… - Сволочь. Я замахнулась, чтобы дать пощечину, но Хмель оказался проворнее: руку мою удержал. - Да ладно, не кипятись ты так! Нормальная у тебя одежда, просто пошутить захотелось.
        - Не уходи от темы! Специально стараешься взбесить и разозлить, чтобы на вопрос не отвечать.
        - Ладно. - Он, наконец-то, выпустил мое запястье из захвата. - Обещаю, что больше не буду к тебе приставать. Никаким способом. Честное слово Хмелевского Влада.
        - Я могу этому слову верить? Как-то сомнительно…
        - А ты сама-то себе веришь, Игнатьева?
        - Пошел ты к черту, Хмель! Вместе со своими предложениями! - Вскочила, чтобы уйти. Мечты о работе придется оставить. Не получится у нас мирно сосуществовать.
        - Все. Успокойся, Игнатьева! Обещаю, что не буду делать ничего такого, чего бы тебе самой сделать не захотелось.
        - Я запомнила.
        - Не пожалей, смотри, об этом обещании.
        - А я еще не решила ничего, между прочим!
        - Ну, тогда решай. Больше вопросов нет, надеюсь?
        - Нет! До свидания!
        - До понедельника, Наденька! - даже имя мое умудрился произнести так гадко, что по роже треснуть захотелось. Но я просто ушла. Себе дороже с ним связываться.
        ГЛАВА 37
        - Вова, ну, что значит «классно» и «тебе реально повезло»?! - реакция Зацепина меня удивила и разозлила даже больше, чем все выходки Хмеля.
        - То и значит, Надя, что любой из наших однокурсников только и мечтает о таком старте карьеры, а ты уже на пороге этой мечты.
        - А тебя не смущает, что рядом со мной, на этом пороге, будет стоять Хмелевский? - Я сидела у Вовки на коленях, наслаждаясь последними часами субботы перед выходом в ночную смену. В пятницу ничего не стала ему говорить: нужно было самой переварить и утрясти в голове предложение Хмеля. Сейчас же мне захотелось вывернуться, отодвинуться от Зацепина подальше. Неужели, этот человек вообще ничего не знает о ревности?! Или настолько хорошо притворяется? А может, это очередная проверка на вшивость, но проверяют меня?
        - Да сиди ты спокойно, не дергайся! - он прижал меня руками крепче. Спокойный, уютный, умиротворенный после долгих развлечений в постели, он, кажется, вообще не способен был ни злиться, ни удивляться, ни просто нервничать. Мне бы эту его способность: смотреть на мир легко и просто. - Он же и сейчас рядом с тобой находится. Иногда даже больше времени с ним проводишь, чем со мной. И разве тебе не лучше, если за это время ты сможешь получать деньги, в трудовой будет запись о хорошем месте работы, а ночи ты будешь не на своей заправке проводить, а со мной вместе?
        - Вов, а ты, случаем, никак не повлиял на это решение? - я развернулась к нему лицом, уперлась руками в плечи, чтобы лучше видеть все отражающиеся на физионмии эмоции. - Ты мне так расписываешь эту возможность, что начинает казаться, будто Хмель действует по твоей просьбе…
        - Даже если бы я попросил, Влад не смог бы повлиять на решения сотрудников компании. Хоть отец у него и большая шишка, играть сыну в игрушки на своем предприятии он не позволит.
        - А откуда ты это знаешь? И что бы мог сделать Влад по твоей просьбе? - заинтересовала меня интонация Вовы. Да и вообще, их отношения с Хмелем всегда меня очень цепляли: странная дружба у них какая-то, не понятная простому человеку.
        - Я очень редко его о чем-то прошу. Так же, как и он меня. Но оба знаем, что если уж просьба возникла, то ее нужно выполнять. Просто потому, что так будет лучше для нас обоих.
        - Вот даже как… А почему? Что вы за друзья такие странные?
        - А мы с ним и не друзья вовсе.
        - Блин! Вов! Ты можешь не говорить загадками? Я ими уже сыта по горло! Почему вы постоянно о чем-то договариваетесь с Хмелем? И отчего ты его постоянно пытаешься защитить и выгородить?
        - У нас предки дружат чуть ли не со школьной скамьи. Моя мама и мать Влада были подругами из одной деревни, мой отец и Хмелевский-старший приехали из одного поселка. Дружили еще до женитьбы, потом свадьбы играли в один день, и мы с Владом родились с небольшой разницей во времени. Играли в одной песочнице, сидели на одном горшке в садике, можно сказать…
        - Ага. Так вы, значит, друзья с детства?
        - Нет. Мы дети очень дружных родителей. С Владом у нас нейтралитет. Мы друг друга не очень любим. Но предки настаивают на том, чтобы мы общались и не враждовали. Потому, что когда-то нам обоим придется получить акции одного совместного предприятия. Сейчас родители в акционерах, и их пакеты, в общей сложности, весят больше пятидесяти процентов. Это позволяет принимать все важные решения, по факту - управлять компанией. Потом, по плану, эти пакеты перейдут к нам с Владом.
        - Капец… Как это называется? Стратегическое партнерство, да?
        - Что-то в этом духе.
        - А я, значит, мелочь какая-то, на фоне ваших важных и серьезных отношений?
        - Ты, Надя, самое важное для меня отношение! Просто я уверен в том, что Влад никогда не переступит черту, как бы ни старался убедить тебя в обратном. Все его подколки, издевки и приставания - просто от злости, что ты не с ним. Он прекрасно знает, что никакого партнерства у нас не получится, если он тебя у меня уведет.
        - И ты поэтому такой спокойный и уверенный? От того, что знаешь: Хмель просто играется со мной, но ничего серьезного не замышляет? - Во мне кипела обида и злость. Только выхода ей, пока что, не давала. Нужно было расставить все точки над «и» сначала.
        - Я спокоен от того, что в тебе уверен, Надь. Если бы сомневался, то…
        - То, что тогда?
        - А ничего тогда. Ничего бы не было у нас с тобой. И к маме с папой знакомиться точно не повел бы.
        Вся моя злость и обида потухли, будто и не было ничего. Осталось только раздражение. На себя. За то, что Вовкино доверие не очень-то и оправдываю.
        И пропали вопросы, касающиеся того, идти мне или не идти на эту дурацкую работу, что Хмелевский предложил. Ведь, получается, Вова не сомневается в том, что я справлюсь. А почему, тогда, я-то сомневаться должна?
        ГЛАВА 38
        Хмель воспринял мое согласие как должное. Будто и не сомневался нисколько, что может быть по-другому. Правда, мне пришлось отработать положенные две недели на заправке, и только потом прийти с документами на оформление в новую компанию. К счастью, здесь все прошло без сучка, без задоринки. И вот я - уже не бесправный практикант, а настоящий сотрудник огромного холдинга, пусть и начинающий с малозначимой должности.
        Стало намного легче жить: я уже и забыла, каково это - спать каждую ночь в постели, а не перебиваться короткими урывками сна, чуть ли не стоя у стены. И даже то, что все вечера теперь были заняты новой работой, меня нисколечко не расстраивало. Бывали времена и хуже, и труднее. И практическое задание пошло вперед семимильными шагами: когда голова ясная, соображаешь намного быстрее, и информация откладывается лучше.
        Конечно же, Хмелевскому я ничего подобного не рассказывала, сильно много будет знать - чересчур зазнается. А вот Вовка мой никак нарадоваться не мог, что я теперь чаще у него появляюсь, хоть и ближе к полуночи. Да и время, которое иногда оставалось между учебой и работой, я теперь тратила все больше на него.
        Малинина долго молчала и ни о чем не спрашивала, хоть и видно было, как ее терзает любопытство. Только через месяц, наверное, после произошедших в моей жизни изменений, она решилась задать вопрос:
        - Надюх, а ты что, бросила свою работу, что ли? Вовка убедил, все-таки? - как бы между делом спросила, заметив, что я уже которую неделю возвращаюсь в общагу ближе к ночи, или на первую пару прихожу вместе с Зацепиным. Очевидно было, что не с ночной смены он меня забирал.
        - Не бросила, а поменяла. Теперь работаю по вечерам. - Постаралась отделаться общими фразами. Очень уж не хотелось в подробности вдаваться.
        - Ну, блин. Так не интересно! Зачем тогда, спрашивается, тебе такие отношения? Я-то думала, что тебе теперь Вовка может помочь материально… - похоже, она искренне расстроилась. Но я растерялась от этих ее слов.
        - А как он может мне помочь, Ань? Деньгами родителей, что ли? Ты считаешь, это будет нормально, если его мама с папой будут кормить еще и меня? Им своих детей недостаточно?
        - Я думаю, они бы и не заметили, что кто-то еще добавился. Иначе, какой тогда смысл встречаться с такими богатенькими парнями, как Вовка или Хмель?
        - Ну, ты даешь, Ань… А просто ради человеческих отношений с ними нельзя встречаться? Я думала, тебе нравится кто-то из них, просто потому, что парни симпатичные и интересные…
        - А что мне толку от их интересности? Ты, Надюх, будто с Луны упала! Рассуждаешь, как будто барышня тургеневская. Тебе и замуж-то смысла нет выходить: будешь жить с богатым мужиком, но при этом сама вкалывать.
        - Одно дело, Анют, жить с мужиком, который сам себя содержит, и совсем другое - когда он за счет родителей живет. Вот когда выйду замуж за такого самостоятельного, тогда и будем о том думать. А пока рано еще.
        - Да, Игнатьева… - Анька протянула с легким снисхождением. - Ты никогда не поумнеешь!
        - Ань, а ты сама-то, умная такая, отчего свою жизнь никак не устроишь? Покажи пример, как надо, а я, глядя на тебя, тоже чему-нибудь научусь! - не выдержала. Возможно, обидела Аньку. Но сколько можно-то лезть со своими нравоучениями, о которых никто не просил?
        - А как ты прикажешь мне ее устраивать, скажи, пожалуйста?! Сразу обоих захомутала: с одним живет, с другим постоянно на практике пропадает… Как я должна Хмеля закадрить, если он почти нигде не появляется?
        Я плохо себе представляла Аньку в паре с Хмелевским. Вернее, совсем не представляла. Однако, если бы у них получилось что-то, это разом решило бы все мои проблемы: и подруга при парне, таком, как ей очень хотелось бы, и Хмель делом занят, а не тем, что до меня докапывается. После нашего разговора и обещания не делать ничего, что я сама не захочу, его домогательства прекратились. Он всегда держал дистанцию и был предельно холоден и вежлив. Вот только, язвить и постоянно прохаживаться по моим способностям и умениям это Хмелю не мешало. Просто все претензии теперь были тщательно замаскированы. А я уже, честно говоря, устала бесконечно искать подвох в его словах. Даже если он и обращался ко мне просто по делу.
        - Ну, хочешь, я скажу ему, что ты не прочь бы с ним встретиться где-нибудь и пообщаться без посторонних? Могу даже номер телефона дать. Ему - твой. Или спросить его номер для тебя. Больше не знаю, чем помочь, Ань. Честно!
        - Ну, давай, хоть так… Стремно, конечно… Вроде бы, как навязываюсь… Но лучше попробовать и расстроиться, чем вообще ничего не делать. Просто так он меня не заметит никогда.
        Пообещать свою помощь было легко и просто. А вот выполнить обещание… Я с трудом себе представляла, как можно предложить Хмелю сходить на свидание с Анькой. Несколько дней подбирала слова и искала варианты, даже пару раз открывала рот, но так ничего и не сказала. Слова не шли. Казалось, что буду выглядеть еще большей дурой, чем если бы сама к нему на свидание напросилась.
        А Анька теперь с меня не слезала: каждый вечер встречала с вопросом на устах и с надеждой в глазах. И мне было стыдно, что обрадовать ее нечем. Стала еще чаще уходить с ночевкой к Зацепину, но и тогда подруга меня находила: одолевала звонками и записками в мессенджере. Ее бы энергию, да в мирное русло… Никаких солнечных батарей не понадобится.
        Случай представился в тот момент, когда я сама к нему была не очень-то и готова: Хмель опять спустил на меня всех собак за ошибку в выводах, которые я отправила Михалычу сама, с Владом не посоветовавшись.
        Он выговаривал очередные гадости, а я внимательно на него смотрела. Даже почти не расстроилась нисколько. И выдала, неожиданно для себя:
        - Влад, ты такой злой от того, что одинокий! Тебе срочно нужно девушку найти.
        Хмель даже поперхнулся, кажется, даже забыл начало своей гневной тирады.
        - Что? Игнатьева, ты не заболела, часом?
        - Нет. Я абсолютно здорова. А вот ты, похоже, не очень-то… Из тебя просто прет стресс, напряжение и неудовлетворенность. Пора что-то с этим делать.
        Он даже отодвинул в сторону монитор, выглядывая из-за которого, до этого меня ругал. Наверное, думал, что кого-то другого на моем месте увидит.
        - И что же? Ты хочешь предложить свои услуги? Уверена, что справишься?
        - Уверена, что даже пытаться не буду.
        - Ну, тогда закроем тему и больше никогда ее не касайся. Моя личная жизнь - только моя. Сам решу, как от стресса избавиться. Лучше бы, конечно, избавиться от такой напарницы, как ты. Но это мое наказание за какие-то грехи. Придется его отрабатывать, пока не отмолю полностью.
        - Не парься. Как только практика закончится…
        - Даже не вздумай увольняться! - этот выпад застал меня врасплох.
        - Отчего это? Здесь же не крепостное право…
        - Михалыч с меня три шкуры спустит. Кроме того, помни, что в следующем году мы выходим на диплом. И лучше его писать на основе этих данных, а не с нуля начинать.
        - Ну, и пиши. Кто же тебе мешает?
        - А если нас опять в группы объединят? Лучше я с тобой буду мучиться, чем привыкать еще к кому-то новому.
        - Так, Хмелевский. Не уходи от темы. До следующего года еще дожить надо. А чтобы мы с тобой не поубивали друг друга, тебе просто необходима девушка. На ней свою язвительность оттачивать будешь, а не на мне.
        - Мне этим некогда заниматься. Дел по горло.
        - Ну, и не занимайся. Я тебе дам телефончик. Позвонишь, встретитесь. Вдруг, у вас все и сложится? - говорила и понимала, что бред выходит. Но другого подходящего момента могло и не случиться больше. Поэтому импровизировала на ходу. Хоть и выглядела при этом странно.
        Хмель не выдержал. Встал со своего места, подошел ближе. Теперь он опирался боком на край моего стола. Отвратительно, когда нужно смотреть на кого-то снизу вверх, но тут уже ничего не могла поделать.
        - Игнатьева, за кого ты меня держишь? Думаешь, раз я тебе однажды что-то рассказал откровенно, да пару раз облапал, то теперь сохну, не сплю ночами, вою на Луну? И ты мне с барского плеча решила подогнать гуманитарную помощь? Уверена, что подруга поблагодарит, если я просто ее трахну и выброшу из головы? На мою-то благодарность рассчитывать не стоит. Мне твои подачки не нужны.
        - Пффф… Можно подумать, я круглые сутки только о тебе и думаю! Я не верила никогда в твою откровенность, и сейчас не верю! И стараюсь не для тебя сейчас, а для подруги. Абсолютно уверена, что твой поганый характер ничем не излечится. Но если ей хочется попробовать - то пусть старается. Мое дело маленькое - телефон передать и забыть.
        Хмелевский долго меня рассматривал, ничего не отвечая. Снова стало немного не по себе. А вдруг, я его оскорбила настолько, что сейчас раздумывает: из окна меня выкинуть или голыми руками придушить? Ну, или просто сочиняет очередную колкую гадость, от которых я порядком устала уже.
        - Странная ты, Игнатьева… И откуда взялась такая, только?
        - Из Мухосранска приехала, а то ты не знаешь! - огрызнулась по привычке. - Хотя, конечно, для тебя же все деревни одинаковы. Ты названия не запоминаешь.
        - Ладно. Давай свой номер. Чувствую, иначе никогда не успокоишься.
        - Ты мне свой продиктуй. Я не знаю, куда отправлять. И Аньке его передам тоже. Чтобы не думала, что обманываю, - как ни странно, за все это время мы еще ни разу не общались с Хмелем по телефону. Только вживую, только хардкор. Рабочая почтовая переписка не считается. По ней мы почти не ругались.
        - Анька… Это та, которая с тобой везде таскалась, что ли?
        - Встретишься, узнаешь. - Стало обидно за подругу, хоть доля правды в его словах и была. - Диктуй номер.
        Записала, отправила ему Анькин контакт. И тут же отправила сообщение Малининой. От той полетела куча восторженных смайликов и любопытных вопросов. Еле отделалась от нее коротким «Жди звонка. Если в течение суток не позвонит, тогда сама пробуй».
        Похоже, моя идея настолько ошеломила Хмеля, что он молчал до самого позднего вечера. И ушел, не попрощавшись.
        Вечером рассказала Вовке о том, как ловко я все устроила, главное, чтобы эти двое… Нет, не так. Чтобы Малинина смогла заинтересовать Хмеля.
        - Ничего из этого не выйдет. - Одной короткой фразой Вова усмирил мой пыл.
        - Почему это? Аня, между прочим, вполне себе интересная и симпатичная…
        - Да какая угодно, Надь. Хмель не любит, когда на него сами вешаются.
        Вот и помогла подруге, называется. И себе, похоже, ямку поглубже вырыла…
        ГЛАВА 39
        Однако, Вовка не так уж и хорошо знал своего друга-приятеля. Во всяком случае, Малинина летала, цвела и благоухала от радости. Явно, у нее что-то складывалось в отношениях с Хмелевским, потому как ни одной претензии я не услышала. Правда, и в подробности она не вдавалась, что совсем на Аньку не похоже. А я решила, что нюансы происходящего между этими двумя,мне знать совершенно не стоит. Возможно, зря: хоть мы с соседкой и пересекались все реже, видно было, что её скромное молчание - напускное, и она была бы совсем не прочь поделиться тем, как теперь складывается ее история… Но мне, отчего-то, совсем не хотелось узнавать про нюансы и тонкости личной жизни Малининой и Хмеля. Достаточно было того, что они в мою жизнь активно не влезали.
        Хмелевскому, судя по всему, общение с Аней тоже пошло на пользу. Он все так же колко и недобро прохаживался по моим умственным способностям, каждый раз, когда появлялась возможность. Доставалось мне и на занятиях, и на работе. Но зато полностью прекратил посягать на мою девичью скромность и честь. Даже не приближался на расстояние вытянутой руки. Что меня очень и очень радовало.
        Несколько раз я даже порывалась поблагодарить его за то, что у меня получилось попасть на эту должность: все-таки, намного полезнее и интереснее было заниматься аналитикой, чем бесконечно подавать кофе и сэндвичи ночным посетителям. И с деньгами стало полегче: я теперь не экономила каждую копейку, а могла тратить деньги на новую приличную одежду и всякие приятные женские мелочи. Не транжирила, конечно, однако, всему знала меру, но само осознание, что у меня всегда есть какие-то деньги в запасе, душу приятно грело. Однако, спасибо Хмелю я так и не сказала. В конце концов, хватит с него и того, что я всегда была на месте, когда приходилось писать очередной отчет по практике.
        В квартире у Зацепина стало появляться все больше моих вещей: что-то перевезла из общаги, что-то прикупила новое, чтобы бесконечно не таскать туда-сюда, а что-то сам Вовка приобрел, желая порадовать и меня, и себя. Наблюдая, как в ванной комнате висит мой халат, а по шкафчикам разложены мои женские причиндалы, он сам себе душеньку тешил, будто это могло надежнее убедить, что я с ним живу, и никуда с подводной лодки не денусь. А я так и не смогла перебраться к нему окончательно. Сама не смогла бы объяснить точно, что мешало, но предпочла иметь запасной аэродром, как бы все хорошо у нас ни складывалось.
        - Надь, Хмелевский зовет на свой День Рождения! - Вова огорошил этой новостью, когда я стояла перед зеркалом, собираясь на очередной зачет. Да, вот так незаметно к нам подкралась очередная сессия. Довольно-таки сложная зачетная неделя только еще начиналась, а впереди был целый месяц на сдачу шести профильных экзаменов. И защита практической работы - на закуску. Как бы я ни старалась учиться и готовиться весь год, а каждый раз начинался мандраж, будто ничего и не знала…
        - Вот ему повезло… Все готовятся к зачетам и экзаменам, тяжело отмечать в таких условиях… Я бы, на его месте, перенесла на более позднее время, когда все отстреляются и смогут веселиться по полной… - В целом, я безразлично относилась к любым праздникам, касающимся Хмеля. Но здесь нельзя было не посочувствовать.
        - Да ты что? Он никогда не переносит! Сейчас же ночи такие светлые, можно гулять хоть круглые сутки, Надь. У Влада днюхи всегда самые классные и веселые! - Вовка, похоже, был искренне рад за своего то ли приятеля, то ли друга.
        - Ну, пусть празднует. Если ему не жаль здоровья и нервов тех, кого он приглашает… - я закончила укладывать последние локоны в пучок. Как назло, сегодня каждая прядь норовила жить своей отдельной жизнью, и мне стоило кучи нервов и полфлакончика лака для волос, чтобы собрать их вместе. Может, для зачета и не стоило так стараться. Но мне потом еще нужно было попасть на работу. А там растрепой ходить не хотелось. В общем, собственная прическа меня гораздо больше волновала в тот момент, чем праздник у Хмелевского.
        - Вообще-то, нас тоже пригласили, Надь. Нас обоих. - Вовка выглядел немного растерянно. - И не говори, что не хочешь идти.
        Он взял меня за руки, заставляя смотреть прямо в лицо. Видимо, чтобы снова в зеркало не уставилась. Правда, сам Зацепин в этот момент больше разглядывал мой новенький черный бюстгальтер. И, похоже, начинал забывать основную тему беседы.
        - Не смотри на меня так, Вова! И даже не думай ни о чем подобном! - пришлось дать ему по рукам загребущим, которые, будто ненароком, начали проверять на прочность кружево и банты. - Мы с тобой и так опаздываем! Вечером все оценишь и проверишь…
        - А почему ты раньше мне его не показала, а? - На Вовку было жалко смотреть. Только что, голодную слюну не сглатывал…
        - А чтобы у тебя сегодня день был повеселее. - Я подмигнула. На самом деле, по вечерам показывать ему белье было затеей бесполезной: любая тряпочка улетала в неизвестность, стоило только показать ее неугомонному Зацепину. Не умел он просто любоваться красивым кружевом на женском теле. Тело без кружев нравилось ему гораздо больше.
        Чтобы не дразнить его больше, вывернулась из рук загребущих и накинула блузку. От греха и соблазна подальше.
        - Надь, ты просто издеваешься! Как я теперь могу думать о вопросах и билетах? Все формулы вылетели из головы, нафиг!
        - А я тебе сразу предлагала, ночевать по отдельности сегодня. ТЫ же сам решил, что сила воли железная, и ты со всем справишься.
        Вообще-то, готовиться вместе было удобнее и проще: мы почти всю ночь гоняли друг друга по билетам и вопросам, поспали всего несколько часов, и теперь оставалось только надеяться, что за эти часы все знания из головы не стерлись.
        Зацепин вздохнул и поспешил за мной на выход.
        Правда, по дороге так и не отставал от меня с дурацкой идеей про день рождения Хмеля.
        - Надь, ну, правда, поехали? У них дача недалеко от города. Там бассейн и речка совсем рядом. Ты же мне жаловалась недавно, что еще ни разу не купалась нынче, а там, как раз, и наплаваешься…
        - Вов, если ты очень хочешь, то езжай без меня. Я не обижусь, правда.
        Во мне были до сих пор свежи воспоминания о том, что случилось на турбазе. И совсем не хотелось новые получать. Даже если Хмель встречается с Анькой, и у них все прекрасно, лучше не нарываться лишний раз. Да и что тут себя обманывать? Мне никак не улыбалось поздравлять и желать всего самого наилучшего человеку, который бесил и бесит меня неимоверно. Я, наоборот, была бы искренне рада провести хотя бы день, зная, что он нигде мне не встретится по дороге. Пусть уезжает на свою дачу, хоть на три недели. А я в это время в городе спокойно поживу.
        Вовка долго меня уламывал и уговаривал. То обижался, то угрожал, то подлизывался. Перебрал все возможные варианты. Но я не сдавалась.
        - Надь, ну, в чем проблема-то? Можешь мне объяснить?
        - В том, что мне не нравится этот человек. Кем бы он для тебя ни являлся. И я не хочу улыбаться ему, говорить какие-то лживые слова пожеланий, делать вид, что очень за него рада. Тем более, в том месте, где он - хозяин.
        - У тебя какая-то болезненная тяга к независимости, Надь. Что такого-то, что это будет происходить на его даче?
        - Ты можешь назвать это как угодно, Зацепин. Хоть болезнью, хоть заскоком, хоть начинающейся шизофренией. Но я не поеду. А ты можешь праздновать, если очень хочешь. Действительно, Вов, едь, развлекайся. Я ничего против этого не имею.
        Кажется, Зацепин так и не понял меня до конца. И, как будто бы, обиделся, хоть и старался делать вид, что ничего не случилось.
        Ссориться с ним очень не хотелось. Но и сдаваться только потому, что он дуется, я была не готова.
        В итоге, Зацепин собрался и умотал к Хмелю в пятницу, как только сдали последний зачет на этой неделе. А я, нежно поцеловав его на прощание, уныло поплелась на работу. Одно радовало: в этот вечер весь кабинет оставался в моем распоряжении. Можно было спокойно заниматься своими делами, расслабленно, не находясь в постоянном ожидании дурацких подколок. А впереди еще два выходных дня, которые можно посвятить лишь самой себе и своим собственным делам. Оказывается, я очень устала от того, что практически никогда одна не оставалась.
        Вкусный чай с печеньками, приятная музыка в наушниках, цифры, что сегодня слушались и повиновались как никогда: лучший мой вечер на работе из всех, что когда-либо случались. Живи и наслаждайся. И я наслаждалась ровно до момента, когда раздался звонок от Хмеля…
        ГЛАВА 40
        Я неприязненно смотрела на экран телефона, где светилось имя абонента. Очень отвечать не хотелось. Что может быть нужно имениннику, наверняка, нетрезвому? Снова гадостей наговорить или надавать полезных указаний, без которых я никак не обойдусь?
        Скинула. Ничуть не усомнившись в правильности решения. Но через три секунды противный звук раздался снова. Я специально поставила когда-то на его номер самую гадкую мелодию - звонок механического будильника. Уверенная, что никогда не придется видеть Хмеля во входящих.
        Когда мне надоело сбрасывать, а ему, очевидно, дозваниваться, пришла смс: «Тебе необходимо приехать!»
        Вот же, блин! Мало ему толпы собравшихся, нужно еще и за мой счет поразвлечься…
        Удалила это сообщение, чтобы ничего не напоминало…
        «Надя! Это очень важно и срочно!» - Хмель никак не мог угомониться.
        «Я сейчас наберу еще раз, обязательно ответь. Иначе, придется самому за тобой приехать!»
        Заинтриговал. И немного заставил беспокоиться.
        Нажала кнопку вызова первой.
        - Ну, что приключилось-то? Влад, неужели нельзя отметить свой День Рождения без меня? Или тебе все остальные клоуны уже надоели? - не стала ждать его ответа, а наехала сразу же, как только гудки прекратились.
        - Я без тебя обхожусь прекрасно. А Вован, к сожалению, не может… - и пауза такая, многозначительная. Видимо, чтобы я окончательно прониклась.
        - А что с ним?
        - Пока - ничего страшного. Но я уже устал следить, чтобы он никуда не вляпался.
        - Что значит «вляпался»? Вы же на даче. Это ведь какое-то ограниченное пространство. И люди все свои. Разве нет?
        - Все правильно. Да только вот, свинья везде грязь найдет. Разве ты не знаешь? - удивительно, голос Хмеля казался абсолютно трезвым. Будто и не в его честь отрывалась честная компания. Большая компания, если верить рассказам Вовки.
        - Что-то не припомню, чтобы Вова когда-то вел себя по-свински. Мне кажется, ты преувеличиваешь. - Спорила с ним, а сердце уже было где-то не на месте. Неприятное волнение зарождалось в районе солнечного сплетения. Кто знает, что может выкинуть Вовка, когда я не рядом? Не так уж и часто я его видела в нетрезвом виде…
        - Игнатьева, я не собираюсь тебя уговаривать. Ты где ?
        - А где, по-твоему, должна быть? Работаю. За тебя, в том числе, отдуваюсь…
        - Понятно. Я тебе вызову такси сейчас. Приедешь, сама увидишь, что к чему.
        - Никуда я не поеду, Хмелевский! Что за такие замашки диктаторские?!
        - Собирай сумку и выходи из офиса. Машина скоро будет. И даже не думай отправлять ее обратно.
        Я не выдержала. С одной стороны, очень сильно хотелось послать Хмеля к такой-то бабушке. А с другой , за Вовку уже начала переживать, и сильно.
        - Хорошо. Собираюсь и выхожу.
        - Вот так бы сразу, без этих твоих вечных препирательств.
        Что за человек такой? Всегда ему нужно последнее гадкое слово за собой оставить!
        Машина такси, на удивление, появилась очень быстро. Адрес, куда ехать, называть не пришлось - водитель уже был в курсе. Было бы весело, наверное, снова звонить Хмелю и уточнять,где они находятся.
        По дороге решила, что самый простой способ успокоиться - Вовке позвонить. Отчего-то, сразу до него не додумалась… Но этот способ оказался и самым безнадежным: телефон абонента был выключен или находился вне зоны действия сети. Эта противная фраза ввинчивалась мне в голову, все глубже и глубже, пока я, с упрямой настойчивостью, все набирала и набирала Вовкин номер. А потом телефон мой тоже издох. Не выдержал аккумулятор такого насилия над собой. И это было совсем уж неприятно: оказаться за городом, в такси, которое везет тебя по неизвестному адресу, и ты даже не можешь ни с кем и никак связаться… Дяденька-водитель не выглядел слишком уж грозным или подозрительным, но это не очень успокаивало.
        Остаток дороги провела в состоянии, близком к панике. Как-то много неприятных совпадений в один момент свалилось. Чтобы успокоиться, рассматривала окрестности. Но ничего особенного не увидела: лес да лес, иногда прогалины, даже деревушки никакие не попадались. Ощущение, что меня вывезли к черту на куличики, а не на какую-то пижонистую дачу. Благо, хоть дорога ровная была, сильно не трясло и не укачивало…
        - Девушка, вы знаете, где конкретно дом находится? - Абсолютно молчаливый водитель ожил, только когда подъехали к началу какого-то поселка. Даже первые строения намекали: простые дачники-садоводы здесь и близко не появлялись. Сплошные коттеджи и особняки, все за глухими заборами, в которых ни щелочки, ни просвета. Интересно, что хозяева прячут за ними? Или от кого прячутся?
        - Нет, я здесь никогда не бывала раньше. И телефон, вот, сел. Позвонить не получится… - я, отчего-то виновато, развела руками.
        - Понятно. Пойдем по приборам. - Он что-то долго настраивал в навигаторе, тыкал на разные кнопочки… - Не получается. Ладно, придумаем что-нибудь. Где наша не пропадала, правде же?
        Дядька подмигнул, и мне стало чуточку легче. Все-таки, я не одна такая, не понимающая, где мы, и как попасть в пункт назначения.
        Мы плутали какое-то время по дорожкам и ответвлениям, пытались найти названия улиц или номера домов. Находили, но все не то, что требовалось. В конце концов, уперлись в шлагбаум.
        - О! Вот это-то мне и нужно! - Водитель радостно выскочил из машины и бодро пошагал к будке охранника, который вальяжно выходил навстречу.
        Они что-то обсудили, размахивая руками: видимо, один другому показывал направление. Потом шлагбаум начал медленно открываться, а мой таксист поспешно вернулся в машину.
        Буквально через несколько минут машина остановилась у очередных железных ворот и заглохла.
        - Все. Мы на месте. - Водитель даже повернулся ко мне через спинку сиденья. Наверное, для убедительности. - Выходите.
        - Сколько я вам должна?
        - Нисколько.
        - Как это?
        - У заказчика кредитная линия в нашей компании. Он оплачивает. Вы можете не беспокоиться.
        Всем своим видом мужчина показывал, что мне пора на выход.
        Стало как-то не по себе: вот сейчас выйду, и останусь стоять под воротами, в совершенно незнакомом месте, да еще и с отключенным телефоном.
        - А вы не могли бы посигналить, чтобы хозяева услышали и открыли ворота?
        - Да ради Бога! - кажется, на меня глянули с жалостью и сочувствием. Не знаю, что он там подумал на мой счет, но явно - не самое лестное…
        Несколько резких гудков клаксона прорезали вечернюю тишину абсолютно безлюдной улицы. Очень хотелось верить, что там, за забором, в пылу забав и веселья, их услышали.
        - Ну, что, еще подождете? Мне-то спешить некуда, счетчик тикает, могу и час простоять…
        Но халявный заработок у водителя не случился: рядом с воротами приоткрылась незаметная раньше калитка, и с которой выскочил Хмель, собственной персоной.
        За пару шагов он добрался до машины, дернул за ручку двери. Та не послушалась. Таксист нажал на какую-то кнопку, и только после этого дверь открылась.
        - Игнатьева, тебя ждать - как второго пришествия! Вы как добирались-то, через соседнюю область, что ли? И почему телефон отключен? - поток претензий посыпался, как из рога изобилия.
        - Здравствуй, Надя. Рад тебя видеть. Ты, наверное, это хотел сказать, да, Влад?
        - Молодые люди, вы тут разбирайтесь без меня, а я уже поеду. До свидания, барышня. Молодой человек, счет за поездку придет смс-кой на основной телефон абонента. - Водитель протараторил эту речь скороговоркой и снова завел двигатель.
        Не оставалось ничего другого, как выбраться из машины. Хмелевский, гад, даже руку не подал. И нельзя сказать, что выглядел очень уж радостным. Скорее, злым и недовольным.
        - Пойдем. Не знаю, есть ли уже смысл… Но, раз приехала…
        - Если смысла нет, то позвони, пусть эта же машина обратно меня заберет.
        - Нет уж. Заходи. - Передо мной милостиво придержали дверь калитки.
        Что ж… Мне оставалось только оглядеться. Злосчастная турбаза, что оставила по себе не только приятные воспоминания, сиротливо отдыхала на задворках, по сравнению с площадью того имения, что скромно обозвали дачей. Огромная территория, сплошь засаженная газонами, яркими клумбами, декоративными кустарниками, и где-то в отдалении - здоровенный дом. Домина. Особняк.
        Оттуда доносилась музыка, громкие голоса, крики, улюлюканье. Веселье, надо думать, было в полном разгаре. И тут я - трезвая, усталая, сердитая, в офисном костюме. Хмель, похоже, свой праздник тоже не очень активно отмечал: алкоголем от него не пахло, взгляд ясный и холодный, как обычно, и ни капельки не шатается.
        - Так что случилось-то? Может быть, сейчас расскажешь? Я на месте, все-таки. Приехала. Чего теперь тянуть?
        - Сама увидишь. Чтобы впечатлиться без моих комментариев.
        Он тянул меня за собой, заставляя чуть ли не спотыкаться.
        В голове проносились самые ужасные варианты: Вовка валяется под деревом пьяный, Вовка с разбитой головой, Вовка со сломанной ногой или обеими руками… Отгоняла их от себя, словно мух: все-таки, в этих случаях не меня бы вызвали, а Скорую помощь или его родителей, на худой конец.
        Хмель тащил меня куда-то вокруг дома, шум и веселые голоса раздавались все громче и сильнее. Похоже, беды не случилось никакой. Если только вся честная компания - не сплошные уроды, способные развлекаться, даже если кому-то плохо совсем.
        Сразу же за домом стал виден бассейн, в котором плескалась куча раздетых и полураздетых тел. Кто-то, похоже, прямо в платье туда свалился. И даже в обуви… Да. Знатную вечеринку я пропустила…
        Но и это, видимо, не было целью нашего с Хмелевским похода. Он продолжал тянуть меня куда-то дальше. Притянул. Под огромный навес, где на широком мангале жарились сразу несколько решеток с мясом, овощи, хлеб… В общем, пиршество для голодного взгляда. Рот наполнила слюна, хоть я и не думала претендовать на это угощение, нисколечко.
        Чуть в стороне от мангала стояли столы и шезлонги. Наверное, чтобы отдыхающим не пришлось делать лишние шаги от еды до воды. И…
        - Ну, вот. Смотри. Я ничего говорить не буду.
        А на что тут смотреть? Шезлонг, откинутый до лежачего положения. Женская спина, на которой сверху уже ничего не осталось. Только тонкая полоска трусиков от бикини снизу. Женские ноги, сидящие поверх мужских. Тоже не обремененных одеждой. Разврат в чистом виде. Увидела бы такое на пляже - просто отвернулась бы, чтобы не смущаться…
        Но сейчас… Что-то слишком знакомое было и в этой спине, много-много раз мною виденной, и в этих волосах, мокрых, собранных в небрежный хвост на затылке… И в мужских руках, что сейчас дергали за этот хвост, заставляя спину девушки выгибаться.
        Анька. Вовка. Узнала, конечно же, сразу. А после этого узнавания мысли застопорились. Ничего не думала, вообще. Просто наблюдала.
        - Выпьешь чего-нибудь? - голос Хмеля заставил меня очнуться.
        - Ты за этим звал меня сюда? Надо было, чтобы убедилась лично? - я злилась, конечно же, не на Хмеля сейчас. Но на кого-то нужно было выплеснуть свое негодование и обиду.
        - Явилась бы раньше, могла бы предотвратить… - Безразличный тон, изогнутая бровь, а сам цедит что-то из стакана, через соломинку.
        - А ты у нас, типа, добрый самаритянин?
        Мой вопрос потонул в гуле возбужденных голосов. Меня заметили «друзья». Заулюлюкали.
        - Вау! Вот это шоу! Сейчас начнется! Я на Надьку ставлю… Да ну, Малинина пожестче будет… - раздавалось со всех сторон. Я мучительно краснела. И старательно делала вид, что мне фиолетово. Вот просто не интересно все, что здесь происходит. А смотрю… Ну, на что еще здесь можно смотреть? На такие же голые торсы, груди и задницы. Взахлеб целующаяся парочка на шезлонге, все-таки, немного любопытнее.
        До парочки, похоже, начало доходить, что центр внимания переместился с выпивки, еды и бассейна и сконцентрировался прямо на них.
        Руки Зацепина медленно отпустили Анькину спину. Та, к своей чести, поворачиваться лицом и светить своей грудью не стала. Зато Вовка выглянул из-за ее плеча.
        - Надя… - Что он там еще говорил, я не расслышала. Слишком громко все кричали и гоготали.
        - Ты доволен теперь? - отвернулась от Зацепина. Не было сил смотреть ему в глаза, испуганные, пьяные, растерянные, еще какие-то. Не было желания ждать, когда повернется Аня. Решила, что лучше сейчас с Хмелем разобраться. - Этого добивался?
        - Нет.
        - Ну, прости. Я не планировала играть по твоему сценарию. Как вышло, так и вышло.
        - Я же говорил тебе, что надо ехать быстрее.
        - Принципиально, это ничего не изменило бы. Вызови мне обратное такси, пожалуйста. У меня телефон сел. Деньги верну в понедельник.
        - Успокойся. Ты никуда не поедешь. - Он попытался схватить меня за руку.
        - Значит, пешком пойду. - Выдернула свою ладонь из захвата. - Спасибо, Хмель, что открыл мне глаза на наши отношения. Слов нет, как я тебе благодарна.
        - Надя, подожди! Стой! Надя! - это уже голос Вовки послышался. Такой родной и такой… отвратительный.
        Глава 42
        Наверное, мой протест выглядел глупо и странно, да только вот слушаться Хмеля мне совсем не хотелось. Не осталась на месте, а побрела к воротам. В любом случае, возле них встретимся.
        Меня никто не преследовал, не кричал о том, что нужно поговорить, и я все неправильно поняла. А какая-то глупая часть меня еще немного надеялась на это и верила. Не потому, что хотелось простить. Хотелось, чтобы не оказалась настолько ненужной. Это ведь нормальное желание: верить, что парень, который тебе изменил, хоть немного раскаивается в содеянном? Бестолковое и глупое желание, как выяснилось.
        Стояла и тупо смотрела на железные створки. Мечтала о том, чтобы очутиться в своей комнатушке, забиться под одеяло и забыться, хотя бы ненадолго.
        Резкий гудок за спиной выдернул из этих мыслей.
        - Игнатьева, я же попросил дождаться меня там, где оставил! Садись. - Пассажирская дверь дорогущего автомобиля открылась, приглашая в него сесть.
        Сначала подумала, что надо бы демонстративно усесться на заднее сиденье, чтобы лицо Хмелевского не видеть… Но что уже было демонстрировать-то? Очередную глупость, которую он обязательно едко прокомментирует?
        - Тебя куда везти?
        - В город. Куда еще.
        - Ясен пень, что не в лес. Туда бы ты и без меня добралась. - Хмель внимательно следил за поворотами, на меня не смотрел.
        - До ближайшей остановки автобуса. Дальше сама доберусь.
        - Можно подумать, я в курсе, где эти автобусы останавливаются… - даже в этой простой фразе ярко просвечивал его снобизм. - Где живешь, скажешь? Или это тайна за семью печатями?
        - Где наша общага, знаешь?
        - Примерно.
        - Доедешь до универа, дальше объясню.
        - Ну, вот так бы сразу и говорила. А то начала мне изображать оскорбленную гордость и невинность. - Мне хотелось понять, почему он-то был таким злым. Вроде бы, драма на его празднике великолепная разыгралась. Всех повеселили. Он утер нос Вовке. Чего бы надо еще? Или это ревность к Малининой? Но как-то мало похоже было на то, что Хмелевский планировал ее с Зацепина стаскивать. Вопросы роились в голове, но я молчала.
        Хмель тоже очень долго смотрел на дорогу, не проронив ни слова. Я рассматривала деревья на обочинах, наблюдала закат, что оранжевым маревом накрывал окрестности, успела даже подумать о том, что он очень красив за городом…
        - Телефон какой у тебя? - этот вопрос выдернул из задумчивости. А мне уже так понравилось: ушла с головой в посторонние мысли, старательно избегая того, что недавно произошло. Еще успею надуматься.
        - Что?
        - Модель телефона, говорю, какая?
        - Тебе зачем?
        - Открой бардачок, там несколько разных зарядок лежит и адаптер. Попробуй, может, какая-нибудь подойдет.
        - Я не хочу рыться в твоих вещах.
        - Там нет никаких других вещей, кроме самого необходимого. Личных писем или пачку презервативов не найдешь. Не парься.
        Хмель сейчас говорил отрывисто и сурово. И раньше не был никогда ласковым, но, кажется, повзрослел на несколько лет. Как-то не по себе стало.
        Решила не спорить. Покопалась немного, попримеряла к телефону, и, все-таки, нашла заветный провод.
        Телефон довольно пискнул, получив питание, шкала зарядки засветилась. Но снова включать его и выходить в сеть я не стала.
        - Включи.
        - Что это за распоряжения такие? С каких пор ты мне взялся приказывать, Хмелевский?
        - С таких, что я хочу знать, что ты там будешь спать, живая и здоровая. И ничего себе от горя не сделаешь.
        - Пффф… Вот еще! Не дождетесь!
        - Я ждать ничего не собираюсь. Видел уже раз твою истерику. И то, как в ночи испарилась. Повторов больше не хочу. - Он цедил слова, все так же не глядя в мою сторону. Будто сам с собой разговаривал.
        Я развернулась так, чтобы хорошо видеть лицо парня. Долго рассматривала, пытаясь понять. Но его физиономия, как обычно, ничего не выражала. Или я не умела ее читать.
        - Зачем ты это делаешь, Хмелевский? - не выдержала. Задала мучивший меня вопрос.
        И, о чудо, дождалась того, что его взгляд оторвался от серого полотна асфальта, мазнул по моему лицу, задержался. Ненадолго, конечно, потом снова вперед устремился. Однако, и это можно считать прогрессом.
        - Я тебя заставил приехать, почти насильно. Должен и вернуть назад. Не настолько я уродлив, как тебе кажется, чтобы не понимать обычные вещи. И делать их тоже для меня нормально.
        - Я сейчас не об этом спрашиваю.
        - О чем тогда?
        - Ведь ты же сознательно все это подстроил, да?
        - Что, Игнатьева? Что я подстроил? - в его вечно холодном голосе начали пробиваться эмоции. Раздражение, так уж точно. - Усадил Аньку верхом на Зацепина, раздел ее и заставил с ним обниматься?! Ценю твою веру в мои способности, но это, уж точно, выше меня.
        - Не передергивай и не уходи от темы! Ты прекрасно знал, чем это все закончится! И специально меня притащил, чтобы все увидела своими глазами!
        - Конечно. - Огорошил. Ожидала, что отпираться будет, выкручиваться. Готовилась долго пытать вопросами. А тут - раз, и сам признался. Не очень только понятно, в чем.
        - Что «конечно», Влад? Прекрати надо мной издеваться! Неужели, хоть раз нельзя поговорить по-человечески?! Или то, что я не отношусь к вашему элитному сорту общества, позволяет извращаться, как угодно? Так вот, я - человек. Такой же, как и ты. Голова, две руки, две ноги, внутренние органы - почти такие же, как у тебя. Различия несущественные. И наличие успешного папы не делает тебя каким-то избранным и уникальным. - Меня куда-то несло, и к концу своей пламенной речи уже порядком подустала.
        - Я так со всеми общаюсь, между прочим. И мой «элитный», как ты выражаешься, папа, не исключение.
        - Ну, и зря. Будь проще, и люди к тебе потянутся.
        - Мне хватает и тех, что есть.
        - Да и пошел ты! - вот и обсудили, называется. Ничего не выяснила, да и желание разбираться пропало. Отвернулась к окну, обхватив руками плечи. Уставилась в надвигающуюся темноту невидящим взглядом.
        - Холодно? Добавить температуру в салоне?
        - Я уже сказала: иди в задницу! Не нужна мне твоя забота!
        Хмель ничего не ответил, но нажал на какие-то кнопки, и в машине стало гораздо комфортнее и теплее.
        Не знаю, сколько длилась эта тишина…
        - Ты же не захотела мне верить, что он придурок и слабак. - Эта фраза стала нежданным откровением. Вообще-то, я уже думала, что до самой общаги уже и ни слова не скажем.
        - А ты решил мне доказать?
        - А мне-то зачем доказывать? Вован сам все сделал. Нужно было только тебя привезти и показать.
        - Но… как так-то? Он же никогда…Вообще, никогда не давал повода для сомнений… А тут, как будто другой человек оказался…
        - Ты недооцениваешь возможности своих подруг.
        - Но ведь Анька же с тобой встречалась?
        - И ты, реально, в это веришь? Ты меня оскорбляешь, Игнатьева, такими предположениями.
        - А как она там оказалась, тогда?
        - Обыкновенно. Напросилась.
        - Не очень похоже на то, что к тебе напроситься можно.
        - У нее были веские аргументы… - уголок его губы презрительно дернулся.
        - Это какие же, если не секрет?
        - Б..ть, Игнатьева! Ну, ты же умной прикидываешься вечно! А такие простые вещи не понимаешь! Как так можно-то? - он с силой ударил по рулю, еще что-то матерное пробормотал сквозь зубы.
        - Какие простые вещи? Если уж я, действительно, чего-то не понимаю, расшифруй!
        - Да подруга твоя с Вована глаз не сводила с самого начала. Терлась об него, как будто сучка течная! Неужели, ты этого не понимала? Я смотрел и удивлялся постоянно: зачем с собой везде ее водишь? То ли самооценку поднять пытаешься, то ли еще какие-то бабские примочки…
        Эту информацию пришлось переварить. Застыла, забыв даже рот прикрыть. Разглядывала профиль Хмеля, в надежде, что он сейчас рассмеется, скажет, что разыграл. Нет. Ни намека на улыбку не было.
        - А зачем ты взял ее телефон тогда?
        - Вот за этим и взял, собственно.
        - Да уж… Ты просто чертов гений, Хмель. Всех разыграл и обыграл. Так сложно и так просто.
        Он лишь пожал плечами в ответ.
        - И на что ты надеялся?
        - А как сама думаешь?
        - Наверное, мечтал, что я от благодарности растаю и брошусь к тебе на шею?
        - Я не привык мечтать.
        - Хорошо. Планировал. Ты же у нас просто гений расчетливости. Так на что, собственно, рассчитывал?
        - Уже ни на что, Игнатьева. Забей. Просто скажи спасибо за раскрытые глаза.
        - А все-таки? Мне любопытно, насколько же дурой ты меня считаешь? Думал, что унизишь принародно, сделаешь посмешищем, а я, на радостях, тут же начну бегать за тобой, как Малинина за Вовкой?
        - Кто же знал, что эти двое решат потрахаться прямо перед всем честным народом…
        - А ты не мог вмешаться раньше-то?
        - Тебя встречал. Отвлекся.
        - Отчего-то, я тебе не верю, Влад. Ни единому слову.
        - Твое право, Игнатьева. Умолять не буду.
        Больше в тот день мы ни слова не проронили. Кроме каких-то мелочей, касающихся проезда к общаге и моего «спасибо» на прощание. За что конкретно благодарила, и сама бы в тот момент не сказала.
        - Счастливо, Игнатьева. Следи, чтобы телефон был включенным.
        Ага. Как же. Первое, что сделала после того, как зашла в свою комнату, - вырубила трубку, к чертовой матери.
        ГЛАВА 43
        Всю дорогу я мечтала о том, чтобы одной остаться и поплакать вдоволь, пожалеть себя… Но, отчего-то, плакать никак не получалось. Мысли, гадкие, обидные, злили и жалили. Меня трясло и распирало от желания сделать что-нибудь этакое… такое, чтобы хоть немного полегчало. Но ничего толкового не приходило в голову. Только прокручивала без конца варианты, что бы я хотела сказать Вовке, а потом - Малининой. Если бы осталась, а не ушла. Какой бы холодной, насмешливой и неприступной была, и как бы Зацепин умолял меня о прощении, а я - не прощала бы. Ни за что и никогда. Вот только, каждый раз вспоминала, как Зацепин развернулся на полдороги и свалил в туман. Обратно, к своей горячей пассии. Наверняка, и при любом другом повороте разговора, все закончилось бы тем же самым.
        Не давало покоя одно, самое важное: почему? Почему он так легко и быстро переключился на Аньку? Говорил о доверии, о том, как оно важно, а сам… Не стесняясь толпы народа, занимался таким откровенным развратом… Или, может быть, на этих вечеринках у Хмеля так принято, и он просто решил не отступать от правил? Ну, и раз под рукой не оказалось меня, а Малинина была совсем не прочь, он просто взял то, что предлагали? Эта идея могла бы объяснить многое. Кроме одного: почему он так со мной, и за что? Ведь я бы, наверняка, обо всем обязательно узнала…
        Мешанина из мыслей, предположений и обид так и не дала мне заснуть до самого утра. Уже новая заря занялась, и солнце высоко над горизонтом стояло, а я так и не сомкнула глаз. Только бедную подушку измучила, пытаясь устроиться поудобнее. В конце концов, не выдержала: встала, сделала себе кофе покрепче и уселась за конспекты. Если голова никак не хочет отвлекаться, то лучше занять ее чем-то полезным. Волшебная сила статистики быстро сделала свое дело: не успела я прочитать и пару вопросов, как прямо над тетрадью и задремала.
        Очнулась от того, что под дверью раздавалось какое-то шуршание, возня и голоса. Я встрепенулась, но открывать не спешила. Если кому-то очень нужно сюда попасть, то сообразят, что нужно постучаться.
        Дверь открылась достаточно быстро. И вся дрема с меня слетела, будто и не бывало ее никогда. В комнату зашла Анька. А следом за нею - Хмель. Собственной персоной. Ни больше, ни меньше.
        - Вы сюда и Зацепина притащили, что ли? Мало вчера наговорились? Надо и здесь меня достать?
        - Игнатьева, я же попросил тебя держать телефон включенным. Какого хрена ты его вырубила?
        - Хмель. - Желания скандалить у меня не было. Наверное, бессонная ночь сказалась. Сил не хватало. - Я жива. Ничего с собой не планирую делать. Сижу, готовлюсь к экзаменам. Все. Вали отсюда.
        - Ясно. Благодарности за беспокойство от тебя не дождешься. Спасибо, Игнатьева. Я в тебя верил.
        - Вали отсюда, Хмелевский. Мне до задницы твое беспокойство. Если бы не твои старания, то и беспокоиться было не о чем.
        - Могла бы и поздравить меня, хоть с опозданием… - Похоже, он начинал издеваться. Вместо тревожно-злых интонаций, в голосе Хмеля опять появились фирменные насмешливые нотки.
        - Счастья тебе и здоровья, и всех благ, именинник! Век бы тебя не видеть!
        - Ладно, все понятно с тобой. Отдыхайте. - И он ушел, плотно прикрыв за собой дверь. Что это было за явление, и с какой целью, мне так и осталось непонятным. Неужели, совесть взыграла, и он решил проверить, не наложу ли руки на себя от горя? Идея, слишком далекая от того, что я знала о Владе Хмелевском. Потому и откинула ее без сожалений.
        Мне еще предстояло как-то общаться с Анькой. У той на лице было написано, что явилась она в такую рань исключительно ради разборок. Но милостиво молчала, дав нам разобраться с Хмелевским.
        - Ну, и че ты, дура такая, человеку грубишь?! Он меня поднял ни свет ни заря, чтобы к тебе приехать! Переживал, что там с тобой, да как! - Малинина подбоченилась, явно готовилась к долгим и решительным наездам.
        - А ты не переживала, получается? - в общем-то, ничего подобного я от нее не ждала. Но как-то обидно, вдруг, стало. Хмель, который никем не приходится мне, оказался более человечным, чем Анька, с которой столько лет я делила все радости и беды.
        - Я слишком хорошо тебя знаю, Надя, чтобы беспокоиться, что ты с собой что-нибудь сотворишь…
        - Отлично. Так бы ему и сказала. - Я решила, что гораздо полезнее будет снова вернуться к конспектам. О чем-то разговаривать с Анькой мне вовсе не хотелось.
        - Так и сказала. Но он не поверил. - Малинина устала, похоже, стоять в позе разъяренной воительницы, которая никого не испугала. - Между прочим, ты мне спасибо должна сказать!
        - Ну, спасибо, раз должна. - Ответила, не глядя в ее сторону.
        - Надя, ну, ты же не любишь его! И не любила никогда, и не полюбишь! Так что, не надо строить из себя униженную и обманутую! - Краем глаза заметила, как Анька сердито всплеснула руками.
        На этом момент у меня дернулся глаз.
        - А кто говорил тебе, что я люблю Хмеля? Ты вчера что-то психотропное принимала, что ли?
        - Да причем тут Хмель-то уже? Я сейчас про Зацепина говорю! Ты же не любишь Вовку! Так что нечего делать вид, как тебе обидно и больно!
        - У тебя есть специальный детектор, чтобы любовь определять? - Не выдержала, повернулась к ней, уставилась прямо в глаза. В бессовестные лживые глаза девушки, которая хотела меня убедить, что имела полное право полуголой сидеть верхом на моем почти раздетом парне. Среди толпы людей. При еще не зашедшем солнце. И только потому, что она точно знала, что я Вовку не люблю… Мой мир ломался с каким-то жутким скрежетом.
        - А нафига тогда ты с Хмелем целовалась?
        - Боже мой… Малинина, тебе та бутылочка никак покоя не дает?
        - Хрен бы с ней, с бутылочкой. А в офисе, скажи, вы тоже не зажимались?
        Бум-с! Вот и встали на место все паззлы.
        - Дай-ка, угадаю… Тебе Хмелевский похвастался, что ли, своими геройствами?
        - Он не хвастался. Просто объяснил мне, что до сих пор имеет виды на тебя. И что ты, наверняка, тоже не против, только еще ломаешься, по каким-то причинам…
        Дальше Малинина могла бы и не продолжать… Имея такой козырь на руках, она просто вовремя поделилась им с Вовкой. А зная, каким красноречием и даром убеждения обладает подруга, можно не удивляться, что Зацепин повелся. И ответил своим предательством на совсем не предательство мое, только правильно преподнесенное.
        В горле отчего-то запершило. Попыталась прокашляться - не выходило.
        - Ну, чего ты, Надь? Согласна, вышло не очень красиво… Но зато теперь ты свободна, и можешь крутить с Хмелевским по полной… - Похоже, «подруга» искренне хотела меня пожалеть: даже подошла поближе, за плечи приобняла…
        - А главное, теперь у вас любовь с Зацепиным! Правда, же? Когда планируешь к нему переезжать?
        - Ничего я не планирую! - она сделала вид, что оскорбилась. Но я-то видела, что попала в самое яблочко.
        - Ну, планируй тогда. Я не знаю, как мы будем с тобой делить одну комнату.
        - Надь, ну, ты чего?! Неужели, из-за мужиков поссоримся? Придумала, тоже мне!
        Ничего не оставалось, как собрать вещи и пойти в душ. Даже если он и занят, лучше в очереди постоять, чем оставаться в одном помещении с такой вот дорогой «подругой». Я очень надеялась, что Анька догадается, как ей здесь не рады. И куда-нибудь тоже смоется.
        Но надежды не оправдались: когда я вернулась почти через час, слегка посвежевшая, но плохо соображающая, Малинина дрыхла в своей постели безмятежным сном праведника.
        Это стало очередной радостью, которой одарил меня Хмелевский: делить одну комнату с человеком, которого искренне и всею душой презираешь.
        Глава 44
        Не знаю, на что рассчитывала Малинина, когда решила принародно совокупиться с Зацепиным. Если хотела пожить с ним вместо меня, то что-то у Аньки не получилось. Она продолжала все так же ночевать в общаге, все так же часто со мной пересекаясь. Наверное, даже чаще, чем раньше: ведь я теперь тоже ночевала в этой комнате постоянно, к Вовке больше не уходила…
        Сложно сказать, что было больнее: каждый раз, видя бывшую подругу, вспоминать о двойном предательстве или понимать, что второму предателю до меня теперь фиолетово. Ни одного звонка, ни смс, ни попытки поговорить в универе - ничего со стороны Зацепина. Он даже не пробовал что-то объяснить, будто последняя наша встреча у Хмеля расставила все точки над «и». В общем-то, все правильно: ничего бы уже наши разговоры не изменили. Я не смогла бы простить ни его, ни Аню. А Вовка, наверное, точно так же не планировал прощать меня. Не зря же Малинина проболталась об этом несчастном поцелуе в офисе. Одним неосмотрительным поступком я сама себе все испортила. А «друзья» помогли в этом.
        Ну душе было горько и гадко. От того, что Хмель умудрился поиметь нас всех, а сам остался в стороне: удовлетворенный своей гадостью и довольный. А еще больше - от того, что я же ему и помогла достичь желаемого.
        Очень хотелось высказать ему все в лицо, все свои обиды и претензии бросить. Но что-то останавливало. Наверное, понимание: бессмысленно. Зачем взывать к совести и сочувствию человека, который этими качествами и не обладает вовсе? Посмеялся бы лишний раз и забыл сразу же.
        Это было тяжелое время: где бы я ни находилась, постоянно что-нибудь напоминало о случившемся. В общежитии, только открыв глаза, натыкалась взглядом на лицо Малининой. Делала вид, что не замечаю, что она тоже проснулась. Максимально быстро собиралась и убегала на пары. В универе, словно назло, бесконечно натыкалась на Зацепина. Не знаю, насколько искренним был его беспечный вид, но страдающим парень не казался. Это неправильно - желать, чтобы человек страдал, но ничего с собой поделать не могла, я ему этого желала. Хотелось увидеть на Вовкином лице хотя бы каплю сожаления, грусти, чего-то еще… Нет, улыбался во все свои тридцать два зуба. Жизни радовался. Сдавал зачеты. Кажется, бурно и весело их отмечал, если верить доносящимся до меня обрывкам разговоров… Хмель, как ни странно, почти не досаждал на учебе, и на глаза не часто попадался: приходил в числе первых, отстреливался и сразу же пропадал.
        Зато на работе, изо дня в день, из вечера в вечер, я неизменно ощущала его присутствие. Молчаливое, напряженное, раздражающее. Может быть, я это выдумала все, и он просто был занят своими делами… Но несколько раз приходилось ловить на себе взгляд, как всегда, нечитаемый. Никогда не отворачивалась, смотрела прямо на него, стараясь доказать, что хотя бы в этой битве я не проиграю. Хмель же насмешливо дергал бровью, чесал нос и делал вид, что просто случайно глянул. Он все так же писал мне что-то по почте, делал замечания, задавал вопросы, скидывал цифры для анализа, запрашивал отчеты у меня… Максимально официальным тоном. Английские лорды могли бы так общаться.
        В принципе, меня устраивало все. Кроме того, что приходилось быть с ним в одном кабинете. Общаться по почте можно было бы, в идеале, и находясь на разных материках.
        - Игнатьева, нам через неделю выступать с отчетом по практике… - я даже вздрогнула от неожиданности. Два часа тишины, прерываемой лишь мерным стуком клавиш да щелканьем мышки, состояние, близкое к медитации… и среди этого покоя - громкий голос Хмеля!
        - Я в курсе.
        - Когда планируешь готовиться?
        - А тебя это каким боком касается? - не хотелось ему отвечать, вообще ни слова произносить не готова была. Но… все равно, не отстал бы.
        - Нам нужно вместе проводить защиту. Чтобы два раза об одном и том же не рассказывать.
        - Тебе нужно, а мне - нет. Могу выступить после тебя. Могу перед твоим выступлением. - Я уже практически написала весь текст, все графики и диаграммы подготовила. И никак не рассчитывала на участие Хмеля.
        - Я вчера разговаривал с Артемовым. Это его требование. - Артемов был тот самый принципиальный препод, когда-то поставивший нас в пару с Хмелем. Спорить с ним, о чем-то договариваться - бесполезно. Он считался одним из самых крутых специалистов университета, но при этом - самым требовательным. Писать у него что-нибудь - самое страшное наказание. Жаль, я об этом узнала слишком поздно…
        - А разве у нас вчера была назначена встреча с ним? - Я судорожно рылась в памяти, пытаясь понять, как так оплошала, пропустив одно из последних занятий перед защитой.
        - Нет. Я сам вчера в деканат заходил, нечаянно наткнулся. И узнал, что теперь у него новая фишка: защиту принимает только в виде совместных выступлений. Похоже, он готовил сюрприз нам на завтра, но решил, что и теперь можно порадовать…
        Я долго молчала, обдумывая, что с этим делать. О чем-то общаться с Хмелевским не хотелось. До одури, до тошноты. Однако, придумать какой-то выход не получалось. Все шло к тому, что придется полностью переделывать текст доклада, менять графики, снова подстраиваться под Хмеля…
        - Алле, Игнатьева! Ты там уснула, что ли?
        - Осточертело! Задолбало меня это все! Неужели не понимаешь, как ты меня достал? Почему я должна радостно с тобой разговаривать?! - Взорвалась. Накопленное за долгие дни напряжение вылилось во что-то, похожее на истерику. - Когда ты меня в покое-то оставишь, Хмель? Не наигрался еще, мало?
        - Заметь, я тебя не трогал все это время. Но Артемов, к сожалению, вынудил…
        - Да пошел ты в задницу, вместе со своим Артемовым! Можете вместе с ним и выступать, а мне уже все это надоело!
        Я бездумно позакрывала все файлы, еле успевая сохраниться, вырубила комп одним щелчком кнопки на системном блоке. Ну, и что, что так делать нельзя. Со мной тоже много чего нельзя делать, но это никого не останавливает, между прочим!
        Схватила телефон, сумочку и почесала к выходу.
        - Игнатьева, ты куда? Ошалела, что ли? - вслед неслись удивленные возгласы Хмеля, но мне уже было пофигу.
        По вечерам работал только один лифт, остальные в целях экономии отключались. В него-то я и успела вскочить, нажать кнопку и увидеть сквозь закрывающуюся дверь злую физиономию Хмелевского.
        Просторный холл, турникет, вращающаяся дверь на выходе - и упоительно свежий воздух свободы. Кажется, только сейчас я смогла вдохнуть полной грудью. До этого и не дышала вовсе.
        Ни одной машины такси у входа не было. Не то, что в разгар рабочего дня, когда они здесь толпятся целыми стаями. Но это разве проблема? Вздохнула поглубже и пошагала восвояси. Привыкать мне, что ли, пешком до общаги ходить? Тем более, еще был шанс успеть на последнюю маршрутку в нашу сторону.
        - Надька, да что за хрень, вообще происходит?! - прилетело мне в спину знакомым голосом. - Что за детский сад?
        А потом меня схватили сзади за руки, развернули, так резко, что был велик шанс упасть. На шпильках-то - как нефиг делать!
        Потрясающие ощущения: упасть в объятия тому, кого и видеть не хотелось бы! Но пришлось вцепиться в рубашку Хмеля, чтобы удержаться на ногах. Проехать по асфальту на коленях мне, отчего-то, даже сейчас не улыбалось.
        А он и рад стараться: обеими руками за талию схватил, держал, будто вазу хрустальную, в глаза мне глядя. Ждал, наверное, что в благодарностях начну рассыпаться.
        - Что за дрянная привычка - вечно меня одергивать и хватать? Хотел, чтобы я упала? - проверила, что стою на ногах устойчиво, начала потихоньку отлепляться от Хмеля.
        - Я хотел с тобой договорить. А ты неслась, как будто шальная. А если бы под машину угодила?
        - Господи… Влад… Ну, сколько можно притворяться заботливым? Ну, не верю я тебе. Не. Ве-рю! Читай по губам, если плохо слышишь. - Странное ощущение: стоять по стойке «смирно», старательно отслеживая, чтобы ни один палец не касался парня, в то время, когда он продолжает обнимать тебя. - И убери, пожалуйста, руки. Я не упаду.
        - Не убежишь, если отпущу?
        - Какой мне смысл от тебя бегать? Ты в ботинках, а я - на каблуках. Только ноги переломаю. - Констатировала факт, не больше.
        - Что будем делать с докладом? - Руки он убрал, наконец-то.
        - Что хочешь. Мне уже без разницы. Только постарайся сделать так, чтобы мы по минимуму пересекались.
        - За что ты так меня ненавидишь, Игнатьева? Ведь это не я тебе изменил с подругой. И не я оставил все, как есть. Даже не пытаясь ничего исправить. Я просто открыл тебе глаза на людей, которые тебя окружают. Могла бы и спасибо сказать.
        - Но ведь ты спровоцировал Зацепина? Разве не так? Зачем растрепал, что мы целовались в офисе?
        - Да. Спровоцировал. - Он так спокойно и уверенно ответил, будто вопрос был о чем-то нейтральном и постороннем. Например, вставало ли утром солнце…
        - Ну, молодец. Браво, Хмелевский! Разыграл все, как по нотам! Ты у нас теперь - главный Бармалей, а мы - марионетки!
        - Надь, я просто убрал из твоей жизни неправильного человека!
        - А тебя просили об этом, Хмель?
        - Нет. Но это же я подтолкнул к тебе Зацепина когда-то. Надо было и обратно убрать…
        - По-моему, ты сейчас издеваешься…
        - Немножко есть… - Уголки его губ тронуло подобие улыбки. Правда, глаза серьезными оставались.
        - Пошел ты к черту, Хмель! И даже не думай больше ни о чем со мной разговаривать!
        Я развернулась и ушла. На этот раз меня уже никто не останавливал.
        Следующим утром на мой почтовый ящик прилетел текст доклада, разбитый на «роли», с уже готовым содержанием. Чуть позже на своем столе я обнаружила распечатку отчета, уже оформленного и сшитого по всем правилам.
        Пожав плечами, решила, что сопротивляться не буду. Споров и так уже было достаточно. На всякий случай, выучила текст и цифры полностью. Чтобы не облажаться, если кто-то из нас запутается. Ссоры - ссорами, а закрыть год хотелось нормально. Должно же было хоть что-то в моей жизни быть достойным.
        Защита шла на удивление спокойно: ни я, ни Хмель ни разу не запнулись, в цифрах и понятиях не путались, на вопросы отвечали, вроде бы, без косяков. У меня слегка дрожал голос и коленки, как и всегда перед большой аудиторией, но это в целом не мешало.
        Все, казалось бы, можно выдохнуть: комиссия довольно покивала головой, поцокала языками, даже Артемов, кажется, не собирался нас убивать.
        - В завершение хотелось бы отметить важную часть проделанной работы… - чуть не подпрыгнула, снова услышав голос Хмеля.
        - Ну-ка, ну-ка, что там у вас такое? - председатель комиссии, кажется, тоже удивился. Вообще-то, нам уже показали, что пора освободить место. А тут - на тебе, студенты снова вещают.
        - Перед нами была поставлена задача освоить навыки сотрудничества в условиях, приближенных к реальным. Задача выполнена: практическая работа проводилась в состоянии глубокой личной неприязни и недовольства участниками друг другом. Приближение к реальным условиям было максимальным.
        Члены комиссии с любопытством и удивлением начали к нам присматриваться. Народ, ожидавший своей очереди в аудитории, радостно загоготал, кто-то даже аплодировать пытался. Я мучительно кусала губы, надеясь, что издалека никто не разглядит мои алеющие щеки.
        - Надежда, вы подтверждаете, что эта замечательная работа была проведена в условиях повышенного недовольства друг другом? - Артемов, сволочь. Прямо-таки, глазки заблестели от интереса. Как же можно было забыть, что он, кроме анализа, еще и менеджмент преподает? Хмелевский сделал ход конем, чтобы задобрить этого гада…
        - Подтверждаю, Сергей Арнольдович. Я раньше думала, что Владислав меня раздражает. Но ошибалась немного: я его искренне ненавижу!
        Пятерку по практике и искреннее восхищение Артемова я получила. Но было уже как-то фиолетово. Волновала одна проблема: нужно как-то продержаться еще год.
        ЧАСТЬ 2. НАДЕЖДА И ЛЮБОВЬ? ВОЙНА И НЕНАВИСТЬ! ГЛАВА 1
        - Нет, вы представляете? Я, понимаешь ли, сижу, задаю вопросы по заранее согласованному перечню… А эта дурында мне смс-ки шлет с довольными смайликами! Ей плевать, что кандидат - зеленый и вообще ни в чем не соображает. Она себе кандидата в мужья нашла! - Таисию Петровну слегка потряхивало после очередного собеседования. Женщина в летах, очень ответственная, каждую деловую встречу она переживала так, будто сама на работу мечты устраивалась.
        - Ну, и как? О свидании прямо там договорились? - Любашка, самая новенькая в отделе, самая смешливая и общительная, очень любила Таисию Петровну. За то, что все ее шутливые вопросы та воспринимала чересчур серьезно.
        - Нет. Представляете, она же напрямую спросила о семейном положении! Не знаю, как хватило ума только!
        - И что? Женат и трое детей? Так это ж дело быстро решаемое! - к беседе подключилась Наталья. Как бы все ни старались делать вид, что заняты работой, а уши потихоньку грели.
        - Нет. Разведен трижды. На четверых платит алименты. И очень хочет найти работу мечты, чтобы зарплата была неофициальная!
        Теперь уже все девчонки, не сдерживаясь, расхохотались. Это, в последнее время, был просто бич в поиске кандидатов. Многие из нас, просматривая анкеты, специально запрашивали данные о прошлых браках и оставшихся в них детях: слишком часто мужчины искали хорошую работу, но такую, чтобы деньги в конвертах отдавали. А мы с такими серыми компаниями не работали в принципе.
        - Таисия Петровна, голубушка, а что же вы заранее не проверили его? Зачем только время тратили?
        - Да он меня как-то очаровал… Настолько, что при первичном отборе даже забыла вопрос задать… - женщина растерянно развела руками.
        - Ну, вот! А еще чего-то хотели от одинокой женщины, которая находится в поиске мужа! - девчонки снова радостно загалдели, довольные, что есть повод на время оторваться от рутинной работы с анкетами и резюме. Пятница у нас всегда была офисным днем, когда никто никуда не ездил, ни с кем не встречался, а занимался исключительно отработкой запросов на сайте, в почте, да составлением итоговых отчетов. И потому нам позволялось немного смягчить дресс-код. Даже мои драные джинсы и свободная льняная кофта никого не смущали.
        - Так, голубушки… Смотрю, вам заняться совсем уже нечем… - Черти принесли того, кого совсем не ждали. Денис Викторович, собственной персоной. Вот почему не сидится в своем кабинете? Уже бы дождался пенсии, тихо и спокойно, не мешая остальному народу отрабатывать свой хлеб.
        Девчонки затихли. Явления начальника, как правило, ничего хорошего не предвещали. По приятным поводам он заглядывал только на Новый Год и на Восьмое Марта. Чтобы поздравить нас скороговоркой и бежать дальше, по соседним отделам. В остальное время он предпочитал подчиненных вызывать к себе. Сюда же приходил, когда что-то где-то сильно пригорало. И он искал спасателей.
        Вот и сейчас, понимая, что у кого-то пятница может пропасть, ко всем чертям, а заодно и выходные накроются тазиком, все срочно сделали вид, что очень сильно заняты. Такого активного бряканья по клавишам давно уже не наблюдалось.
        - Да ладно вы, не пугайтесь! Я сегодня с хорошими новостями… - театральная пауза была выдержана по всем правилам, но ей, по привычке, никто не поверил. - Нового сотрудника к вам привел. Прошу любить и жаловать!
        Я все это время, действительно, была занята: только что укомплектовала штат целого офиса в новом филиале ювелирной сети. Теперь было необходимо проверить все данные, скорректировать информацию с заказчиком, подобрать новые резюме на случай вылета новичков. И хотелось закрыть все эти вопросы до конца рабочего дня: на вечер пятницы и все выходные уже были планы, причем захватывающие…
        Фразу про нового сотрудника слушала краем уха: прямо в этот момент грузилось очередное тяжелое письмо от заказчика, и я прямо ерзала на стуле от нетерпения, надеясь, что в нем будут только радость и благодарности, а не очередные запросы по замене.
        - Владислав Михайлович Хмелевский, прошу любить и жаловать… - эта фраза тоже скользнула мимо сознания. В конце концов, еще успею вникнуть и разобраться, что тут за новичок, и с чем его нужно есть… Отметила только, что мужчину привели. В нашем бабьем царстве это редкость. Вот радости-то всем нашим девчонкам будет…
        Хмелевский… Стоп. Фамилия, все-таки, зацепилась за какой-то крючок. Владислав Хмелевский? Да быть такого не может!
        Письмо от заказчика тут же перестало волновать.
        Очень аккуратно повернулась в сторону шефа, который что-то радостно и возбужденно втирал… да, Владу Хмелевскому. Мне не показалось. К сожалению.
        Хмелевский Влад, собственной персоной, стоял в центре нашего кабинета и внимательно рассматривал каждую сотрудницу отдела, с которой шеф его знакомил. И не похоже, что очень сильно волновался о том, что его взаимно разглядывает больше десятка пар женских глаз.
        Все такой же холодный, надменный и высокомерный, как и раньше. Только теперь - в дорогом официальном костюме, при галстуке… Что совсем не вязалось с нашими вольными летними нарядами… Будто черный ворон попал в стаю пестрых попугайчиков, не иначе.
        - А это - наша гордость и надежда, во всех смыслах слова. - Задумавшись о происходящем, даже не заметила, как Денис Викторович дошел и до меня. - Наша Наденька, Надежда Владимировна Игнатьева! Самый талантливый специалист по работе с крупными клиентами! Холодный ум, горячее сердце и ясная голова! - Шеф умел подобрать слова, умеющие радовать, и даже произносил их как будто искренне. Много сил приходилось прикладывать, чтобы ему не поверить… Наверное, это его умение талантливо притворяться и помогло так долго сидеть на удобном стуле.
        - О! Надя! - Хмель неожиданно улыбнулся. - А мы ведь знакомы очень много лет! Рад видеть здесь тебя, какая приятная неожиданность!
        Весь кабинет затих в ожидании. Еще бы… Я становилась, в глазах коллег, первой претенденткой на этого орла. И должна была, по идее, засветиться от радости…
        Но скулы сводило от желания послать его нахрен, этого залетного красавчика. А еще спросить, какого черта он сюда затесался. Вот бы фурор, наверное, произвела. На веки осталась бы городской легендой в нашей компании.
        К счастью, многолетний опыт держания лица помог: я лишь вежливо улыбнулась. И вместо того, чтобы выпалить «век бы тебя не видеть», сдержанно произнесла:
        - Взаимно. - Вопросы, что рвались с языка, так на языке и остались.
        Денис Викторович посмотрел озадаченно на нас обоих. Видимо, что-то просек, скользнувшее невысказанным в диалоге.
        - Ну, я думаю, успеете еще пообщаться. А пока, Владислав, давайте познакомлю вас с наставником: Таисия Петровна Кирсанова. Наш самый опытный сотрудник. Она и введет вас в курс дела, ознакомит со всеми тонкостями и нюансами. Тасечка Петровна, передаю вам Владислава. Уверен, вы подготовите нам еще одного ценного кадра!
        Тасечка Петровна вздохнула обреченно: все стажеры вот уже пару лет проходили через ее опытные руки, чем раздражали нещадно. А отказаться ей не хватало смелости.
        А я вздохнула с облегчением: Кирсанова постоянно мотается по разным частям города, проводя совместные встречи на территории клиентов, а значит, и Хмелевский не будет часто ошиваться поблизости. Идеальным, конечно, был бы вариант, чтобы она так задолбала стажера, чтобы он слился на третий день. Но, зная Влада, скорее поверила бы, что Таисия Петровна от него первая свалит.
        Глава 2
        Денис Викторович свалил из кабинета очень быстро, как только передал новичка в опытные руки проверенного бойца на войне с безработицей. Сам, наверняка, пошел пить чай и пасьянс раскладывать. Не то, чтобы я его сильно осуждала за такой подход к работе, скорее, завидовала: сумел так напрячь (тире организовать) своих подчиненных, чтобы самому практически не напрягаться.
        Я старательно смотрела в то самое долгожданное письмо от заказчика, которое, наконец-то, полностью загрузилось. Перечитывала строчки по несколько раз и… ничего не понимала. Ни одно словечко, ни какая-нибудь захудалая циферка - ничто в мозгу не останавливалось. Как-то пролетало мимо сознания. Похоже, накрылась моя укороченная пятница блестящим медным тазом. А все почему?
        Конечно же, потому, что все мое сознание было занято одним: появлением в нашем тихом и уютном отделе этого гадкого Хмеля. Хоть и сидела спиной ко всем, не оборачиваясь, но возникало ощущение, что на затылке выросли глаза и уши. И эти совсем не нужные мне новые органы зрения и слуха только тем и занимались, что отслеживали все действия моего давнего врага.
        А он, как ни странно, очень быстро освоился: успевал задавать вопросы и Таисии Петровне, и всем девчонкам, что рядом с нею сидели. Говорил весьма уверенно и громко, похоже, что был весьма даже в теме того, чем занимаемся, и что ему нужно будет делать.
        Меня волновало два вопроса: первый - какого черта он здесь забыл? Имея таких родственников и такую базу для старта, очень странно оказаться в нашей компании по подбору персонала, да еще и простым стажером в рядовой отдел. Ну, пусть не самый рядовой, а работающий только с важными и крупными клиентами, но все же… Второй вопрос: хватит ли у него наглости или совести, чтобы ко мне привязаться? Или, наконец-то, Хмелевский поумнел и больше не развлекается повышением самооценки за чужой счет?
        Вроде бы, общался с коллегами он вполне прилично, без его привычных форменных подколок… Если судить по тому, что краем уха слышала… Но, вполне возможно, это просто первый день в коллективе: нужно сначала пообтесаться, а потом показывать себя во всей красе…
        Я ведь очень долго его ненавидела. Как минимум, целый год: весь пятый курс мне аукалось общение с ним и Зацепиным. Время от времени, кто-то из однокурсников начинал хохмить на тему нашей неудавшейся любви с Зацепиным, а потом вспоминал, что и второго друга мне удержать не удалось. Как будто мне это было нужно… Но не доказывать же всем и каждому, что Хмелевский мне никогда не нравился, и никаких планов на его высокомерную рожу я, собственно, не имела?
        Приходилось молчать и делать вид, что все эти бредни меня не касаются, нисколько. Хоть на душе и кипело так, что готова была убить и свою «святую троицу» из парней и подруги, и тех, кто норовил помянуть их всуе. Заработала я популярность на курсе, да только вот, совсем не ту, что хотелось.
        Спасало лишь то, что сам Хмель меня трогать перестал. Вообще никак не реагировал на мое присутствие, словно бы не замечал существования Игнатьевой Нади на этом свете. Но этого мне было мало: решив, что не хочу даже находиться с ним рядом, я перевелась в другой отдел холдинга. Попросилась в отдел по работе с персоналом. Там тоже были нужны аналитики, как оказалось. И моему решению начальник отдела была очень рада. Она и помогла мне сначала освоиться в работе, а потом обучала всяческим премудростям в работе эйчара. Целый мир для меня открыла, в котором я с радостью и осталась.
        И, как бы я Хмеля ни ненавидела за его пакости, где-то в глубине души была ему благодарна за то, что с его подачи нашла работу и специальность себе по душе. И с этой же специальностью поехала покорять просторы города-миллионника, как только закончила универ. Сразу же после защиты диплома прошла собеседование по «Скайпу», и моя новая жизнь началась с уже гарантированной новой работы.
        Пять лет замечательной жизни, в которой было много всего, но больше - хорошего. Пять лет, в течение которых я делала карьеру, радуя себя и руководство успехами. Благодаря упорной работе, добилась того, что мне доверили вести сразу нескольких крупных клиентов, с которыми отношения складывались великолепно… А сейчас я ждала ухода Дениса Викторовича на пенсию. Всей душой ждала, так как имела все шансы участвовать в конкурсе на его место. Все было классно и здорово. И вот - на тебе. Жизнь опять мне подсунула Хмеля, как будто в насмешку!
        Все эти мысли носились в моей голове, создавая невыразимый кавардак, мешающий нормально соображать и работать. Пришлось позвонить подруге, расстроить, сообщив, что сегодня уже никуда не поеду.
        - Надя, ну, как так? Что у вас там опять приключилось? Какой-то очередной крутой босс выгнал на улицу целый филиал, и ты теперь в поиске нового пушечного мяса? Почему всегда по пятницам такая ерунда случается? - Юля была возмущена и раздосадована, но причитала, больше, по привычке. Сама, как и я, постоянно пропадала на работе. Ее кредитный отдел в банке был ничуть не проще, чем мой, нанимающий людей. Мы с ней когда-то пересеклись по долгу службы, долго и плотно общались, а там и подружились.
        - Кто бы знал, Юльчик, почему все беды именно по пятницам происходят… Но ты не переживай: вы без меня стартуйте, а я с утра сама доберусь, как-нибудь. Если общественного транспорта не найду, возьму такси. Координаты, надеюсь, сможете скинуть?
        Мы большой компанией собрались на озеро, с палатками, мангалами, гитарами и прочими прелестями жизни. Сегодня ребята выдвигались на нескольких машинах сразу, и я должна была ехать вместе с ними. А вместо этого - сидела и тупила над работой. Сама виновата, ясное дело: надо было выкинуть Хмелевского из мыслей и срочно заниматься делом.
        Процесс пошел немного быстрее, когда поняла, что причина моих новых проблем, наконец-то, исчезла с горизонта. Таисия Петровна куда-то срочно подорвалась и стажера, естественно, с собою прихватила. Я выдохнула и погрузилась в работу с головой. Где-то на горизонте маячила надежда, что еще успею сегодня добраться до озера с кем-нибудь, таким же несчастным трудоголиком, застрявшим в офисе. Судя по переписке в чате, места в паре не уехавших машин еще имелись… Я воткнула наушники в телефон, сделала музыку погромче и забыла обо всем окружающем мире.
        - Игнатьева, а ты все так же гробишь себя бесконечным трудом? Так ведь никакой личной жизни не будет! - вздрогнула и чуть не подпрыгнула на стуле.
        - Надежда Владимировна. - Сделала вид, что вовсе и не было никакого испуга.
        - Что?
        - У нас не принято называть коллег по фамилиям. Так что, будь добр, зови меня Надеждой Владимировной.
        - Ну, я же слышал, что многие без отчества друг к другу обращаются. - Хмелевский ни капельки не смутился.
        - Кому можно, те и обращаются. А тебе - нельзя.
        - Это почему же, Надя?
        - Считай, что я - фанат дедовщины. И ты слишком еще юн и неопытен, чтобы со мною на ты разговаривать.
        Я блефовала, отчаянно. И несла откровенную чушь. Для всех вокруг я была просто Надей или Наденькой. Про отчество вспоминали только заказчики, и то не все, а кому как удобнее. Но ничего умнее, чтобы поставить на место Хмеля, мне в голову не пришло.
        - Ладно, давай, сделаем вид, что я не слышал этого? Договорились, Надя? - и он протянул мне стаканчик с кофе, еще исходящим паром и ароматом.
        - Что это?
        - Решил о тебе позаботиться. Слишком ты хмурая сидела у монитора.
        - Владислав, что ты забыл здесь?
        - Не поверишь, но меня только-только закончили оформлять. Поставил последние подписи и решил еще раз посмотреть на свое новое рабочее место. А тут - сюрприз. Надя. Как в старые добрые времена!
        Он улыбался мне так искренне и радушно, будто ничего плохого нас никогда не разделяло. Просто милейшая встреча однокурсников, не иначе.
        - Хмелевский, прекрати паясничать! - постаралась, чтобы эмоции не прорывались в этой фразе. Но куда ж от них денешься, от эмоций?
        - Здрасссте, приехали! Только что сказала, что у вас не принято «фамильничать», а сама… - Он, как будто бы, улыбался, и все так же протягивал мне стаканчик кофе, который я до сих пор не приняла.
        - Иди ты в задницу, Владислав! И не беси меня больше! Поверь, в моем отношении к тебе ничего не изменилось! - Развернулась обратно к монитору и снова принялась за работу. Не позволю ему больше вторгаться в мою жизнь и что-то в ней портить! Даже такую мелочь, как поездку на озеро!
        Глава 3
        Я снова воткнула наушники, сделала звук погромче и сосредоточилась на последних данных, которые нужно было вставить в итоговый отчет. Совсем немного действий - и дело закончено.
        Удивительно, но Хмель меня, будто бы понял: не тревожил больше. А я сознательно не оглядывалась, чтобы проверить - ушел он или еще оставался в офисе.
        Нажала на кнопку «отправить», выдохнула и погасила монитор, наконец-то. Без особой уже надежды глянула в чат с друзьями… Так и есть, все, кто мог и хотел уехать сегодня, уже отправились. Но кто-то еще планировал стартовать завтра, спозаранку. Так что, шансы добраться без всяких такси и попуток у меня оставались. Не то, чтобы я совсем уж боялась ехать с посторонними людьми, просто не всякий таксист возьмется блудить со мной по лесу.
        С хрустом потянулась, покрутила головой и, наконец-то, встала… Только для того, чтобы сесть обратно. Хорошо, что не мимо стула.
        - Надь, ты чего? Испугалась, что ли?
        - А зачем ты за спиной стоишь, как привидение, Хмель? Ты разве не знаешь, что подглядывать нехорошо? - первый испуг прошел. На место его явилось раздражение.
        - Я ждал, когда ты закончишь… - он пожал плечами, словно объяснял само собой разумеющееся.
        - Зачем? - я, все-таки, поднялась и начала собирать вещи. На Влада не смотрела. Отчего-то, совсем не хотелось его видеть.
        - Поговорить бы надо…
        - О чем, Хмелевский? - закинула сумку на плечо, накинула кардиган на плечи. Прошла мимо Хмеля, не оглядываясь. Поискала ключ от кабинета. Его было принято оставлять всегда на одном месте, но каждый раз девчонки умудрялись бросать этот ключ где попало. - Выходи. Мне нужно дверь закрыть.
        Он молча проследовал за мной, так же молчаливо дожидался, пока я воевала с замком. Как назло, тот не хотел поддаваться. Наверное, присутствие Хмеля плохо действовало даже на вещи. Или нервы мои разыгрались, мешая сосредоточиться.
        - Давай, помогу. - Не дожидаясь ответа, он забрал ключ из моей руки и с первого же раза умудрился закрыть дверь. - Куда его теперь отнести нужно?
        - Влад, я сама справлюсь. Не нужно изображать заботу… Это раньше не действовало, а теперь, и подавно, не поможет.
        - А я и не думал ее изображать. Просто хочу узнать, что нужно делать, когда остаешься последним из отдела. Что в этом такого?
        - Вот и попроси Таисию Петровну все тебе рассказать. Ты же к ней прикреплен стажером… - было неприятно осознавать, что вижу подвох даже там, где его и не было. Но принимать Хмелевского как есть, без всяких подозрений, никак не получалось.
        - Она меня и отправила к тебе. Сказала, что через неделю в отпуск пойдет. На это время оставит меня с тобой в паре.
        Час от часу не легче. Мне бы радоваться, конечно, что такая уважаемая мной женщина готова доверить мне самое ценное… И, будь на месте Влада кто-нибудь другой, я бы искренне ликовала.
        Во мне сейчас боролись два желания: послать его подальше, по привычке, или сделать вид, что все нормально. Второй вариант, наверное, был бы более взрослым и разумным… Но как же хотелось просто послать Хмеля!
        - Хорошо. Пойдем. - Не дожидаясь, когда Влад сообразит, что пора уже двигаться, зашагала по коридору. В лифт зашла. Хмелевский догнал, когда нажимала на нижнюю кнопку.
        - Вот здесь находятся охранники. Они выдают и принимают ключи, по спискам и пропускам. - Решила, что деловой и сосредоточенный тон - лучшее из всех решений. Буду делать вид, что мне все пофигу. Стажер - значит, будем стажировать. Одним больше, одним меньше.
        Хмель наблюдал за моими действиями, никак не комментируя. Напоследок уточнил, есть ли уже фамилия в списках, и что нужно сделать, чтобы его туда внесли. Разобрался, мило поблагодарил седого дядечку, вслед за мной вышел.
        - Ну, все. До понедельника, пока. - Я поспешила попрощаться. Формально, у меня уже начался выходной, когда не обязательно общаться с неприятными людьми, даже по работе.
        - А ты на машине, Надь? - Хмелевский посыл не понял. Шел следом за мной и продолжал задавать вопросы.
        - Влад. Давай с тобой договоримся. - Уже выйдя за пределы проходной, я остановилась.
        - Давай. О чем? - кажется, его не смутил ни мой тон, ни вид, максимально решительный.
        - Мы с тобой - коллеги. Все, что происходит за пределами офиса в моей жизни, тебя не касается! Можешь задавать любые вопросы, относящиеся к работе, отвечу на них с удовольствием. Обо всем остальном - даже не думай!
        - А что, коллегу нельзя подвезти до дома? На дворе - ночь темная, Надь. Или ты, как обычно, назло кондуктору пойдешь пешком?
        Меня задело это «как обычно». Так вот, значит, какого обо мне мнения этот пижон?
        - Можно. Подвези.
        - Отлично! До машины совсем недалеко, пойдем!
        Мне показалось, что он хочет взять меня под руку. Отдернулась. Хмелевский прикинулся, что ничего не произошло.
        Тачка у него была хорошая, что ни говори. Я не стала великим спецом в автомобилях, но отличать кожаный салон от обычного научилась. Так же, как мягкое урчание мотора и ненавязчивый свет приборов на панели уже могли мне сказать о многом. Ведь я даже успела права получить, но мечта о собственном авто пока оставалась несбыточной. Были другие мечты, более важные и нужные.
        - Где ты живешь, Надь? - Хмель уже что-то нажимал на встроенном навигаторе. Я назвала адрес. - Далековато отсюда…
        - Ну, что поделаешь… Это ж не наш город, который можно пешком за два часа обойти…
        - Я тоже пока снял квартиру в другом районе, но очень надеюсь найти что-нибудь поудобнее.
        На языке висел вопрос о том, что же ему родители ничего приличного не купили… Но я ведь решила быть серьезной, деловой и непредвзятой. Поэтому ничего не спросила. И вообще никак не отреагировала на эту фразу про жилье.
        - Надь… Или, все-таки, хочешь быть Владимировной? Если серьезно настаиваешь, я и так могу обращаться… - заговорил, как только тронулись.
        - Хоть чугуном зови, только не ставь в печку. - Перефразировала известную поговорку. Кажется, моя фантазия иссякла, и никаких логичных возражений уже не приходило в голову.
        - Договорились. Чугуном не стану звать. - Влад легко согласился. - Но вот скажи мне, ты и дальше планируешь воспринимать в штыки каждую мою попытку пообщаться?
        - Я ничего не планирую, если честно. Но по-другому не получается. - Это была самая искренняя фраза из всех, что прозвучали с начала разговора. Я, действительно, никак не могла удержать свою неприязнь к Хмелю, как бы глупо себя ни ощущала при этом.
        - Неужели, до сих пор не можешь простить за то, что случилось много лет назад? - Влад остановился на светофоре. Внимательно смотрел на меня, спрашивая.
        - Да нет… Простила уже, наверное… Даже благодарна в чем-то… - пожала плечами, не зная, как правильно объяснить. - Но, где-то на уровне подсознания, ты продолжаешь меня бесить. И я ничего не могу с этим поделать.
        - Значит, будем бороться с твоим подсознанием… - он задумчиво почесал подбородок, на котором к вечеру начала пробиваться щетина. Странно, при свете офисных ламп я ее не замечала, а вот в темном салоне, подсвеченном только уличными фонарями, эта легкая светлая поросль стала видна. А какого хрена я взялась его рассматривать - вообще загадка.
        - Может, лучше его не трогать? - спросила после долгой паузы.
        - Кого? - кажется, Хмель тоже успел забыть, о чем только что говорил. Нормальная такая из нас получилась парочка: каждой сам на своей волне, похоже, и фразы звучат лишь для того, чтобы спугнуть тягостное молчание.
        - С подсознанием шутки плохи, говорю. Можно в дурку загреметь, если трогать неправильно. А ты у нас, вроде бы, не по психологии специалист. Так что, давай лучше оставим все, как есть!
        - Как есть, это как, Надюш? - меня передернуло от этого «Надюша». Со времен Зацепина раздражало такое обращение.
        - А так: ты смиряешься с тем, что я реагирую на тебя неадекватно. Если конкретно, то готова хамить и некультурно выражаться по любому поводу. Поэтому просто держись от меня подальше. И тебе, и мне так будет легче.
        - А если мне нравится, что ты на меня реагируешь, Надь? И я не хочу держаться подальше?
        - Ты снова хочешь быть посланным в задницу?!
        - Приехали. Это же твой дом? - я, за разговором, и не заметила, что уже пару минут мы стоим напротив моего подъезда.
        - Да, мой. Спасибо за заботу, я пошла.
        - Погоди… Провожу тебя до подъезда.
        - Да тут всего три шага сделать! - но он уже вышел из машины, направился к моей двери, придержал ее, помогая мне выйти… Не убегать же теперь, в самом деле?
        Хмелевский взял меня за руку. Вроде бы, ничего странного: нормальное поведение воспитанного мужчины, помогающего даме… Но я вздрогнула, будто разрядом прошибло. Выдернуть ладонь не успела: Влад потянул меня на себя, поставил на ноги, придвинулся вплотную.
        - Ты тоже это почувствовала, да?
        Глава 4
        - Что? - изобразила максимум недоумения, на который только была способна.
        - Ты до сих пор на мои прикосновения реагируешь так же, как и раньше. И я на твои - тоже. - На улице было темно, тусклый свет фонарей во дворе не справлялся с густыми сумерками. Наверное, поэтому я не могла разглядеть лицо Хмеля и понять, что на нем написано: издёвка, удивление или вечное самодовольство…
        - Ты до сих пор придумываешь какие-то странные вещи, Влад, очень далекие от реальности. Спустись уже на землю. И прими как данность: я на тебя реагирую только негативно. И… вздрагиваю, когда ты прикасаешься, тоже потому, что мне это неприятно! - Старалась говорить как можно убедительнее. Но вот не знаю, кого больше сейчас убедить пыталась…
        - Мда? А если так?
        Не успела сообразить, к чему он клонит, поэтому среагировала с опозданием: дернулась, было назад, но за спиной была дверь автомобиля. Она-то и помешала спрятаться от наглых рук Хмеля.
        А эти загребущие конечности действовали с невиданным нахрапом: одна ладонь легла на талию, большая, горячая, заставляя выгнуться, снова вздрогнуть от неожиданности, вторая обхватила за шею, поднялась, пальцы взъерошили волосы, перебирая пряди, вызывая какую-то безумно сладкую дрожь… И да, конечно же, Хмелевский снова меня целовал, не спрашивая согласия. Смело, напористо, немного даже грубо. А я, честно сказать, не сильно-то и сопротивлялась.
        Возмутительно, гадко, непозволительно хорошо целовался этот невозможный гад. Так, что глаза прикрылись сами собой, а руки потянулись навстречу. Прикосновение губ словно вышибло из меня все возражения и мысли о том, что обниматься на темной улице со своим давнишним врагом - неправильно и нехорошо. Я вообще потеряла возможность соображать. Только подстраивалась под него в завораживающем танце губ и языков, уже сама притягивала руками все крепче, вжималась в его тело плотнее, казалось - еще пара секунд, и мы начнем раздеваться, не стесняясь ни обстоятельств, ни времени… И темнота двора казалась уже не досадной помехой, а спасением.
        Спугнул и остановил нас громкий звук шагов. Кому-то из соседей приспичило прогуляться с собакой… Слава Богу, нас этот случайный прохожий не заметил…
        Я уткнулась лицом в плечо Хмелевского, пытаясь немного отдышаться и спрятать свои алеющие щеки. Мозг начал возвращать свои способности, а вместе с ним пришло и осознание того, что только что случилось.
        - Ну, что, Надь? Ты, все-таки, согласна?
        - С чем? - спросила, все так же, не поднимая голову.
        - Наша взаимная реакция никуда не пропала. До сих пор действуешь на меня крышесносно. Хлоп - и все тормоза отказывают.
        - Не обобщай.
        Хмель фыркнул. Явно, хотел что-то сказать, но сдержался. Молча поглаживал мои волосы, превращая остатки прически во что-то совсем непотребное. Это была очень странная близость: умом я понимала, что пора оторваться от парня и убираться восвояси, но все остальные части организма требовали продолжения.
        - Я не обобщаю, Надь. Просто вижу и чувствую, что ты на меня реагируешь точно так же, как и много лет назад. И отчаянно хочу продолжения!
        Я, наконец-то, подняла голову. Посмотрела ему в лицо. Странно. Похоже, серьезно говорил, даже тени улыбки не было.
        - Ты одна живешь, Надь?
        - На что ты намекаешь, Хмелевский? - этот вопрос просто вывел из равновесия, спустил с небес на землю, заставил вспомнить все гадости и причины, по которым я его ненавидела.
        - Ни на что. Я прямо спрашиваю: если напрошусь к тебе в гости, это никого не заденет? Может, ты еще с кем-то квартиру снимаешь, тогда, конечно, будет неудобно. Лучше тебя ко мне в гости позвать…
        - А тебе не пришло в голову, что меня дома может ждать парень? И твои приглашения будут совсем неправильными? - попробовала оттолкнуть его, но не вышло: слишком крепко прижимал.
        - Я наблюдал весь вечер: ни одного звонка не было, ни одной смс-ки с вопросом, когда же ты закончишь работать. Вернее, были, но только от девчонок. Так что, если он тебя и ждет, то как-то совсем неубедительно.
        - А ты, как и прежде, считаешь, что можешь решать за других?
        Хмелевский погладил меня по щеке и улыбнулся снисходительно:
        - Надюш, я все уже выведал о тебе от Таисии Петровны. Вернее, и выведывать не потребовалось. Она сама начала меня сватать, как только мы вышли за порог кабинета.
        - Зачем тогда спрашиваешь?
        Он пожал плечами.
        - Ну, так, для приличия. Тем более, спросил-то я не о парне, а о соседках. А ты сама уже продолжила эту тему.
        Я закрыла лицо руками.
        - Господи… Хмелевский, как от тебя отделаться-то? Что ты прилип ко мне, словно банный лист к заднице, а?
        - Ну, попробуй позвать меня в гости. Вдруг, пообщаемся поближе, и я разочаруюсь в тебе?
        Что ж… Это была неплохая идея…
        - У меня пустой холодильник. Только кошачий корм в наличии.
        - Ого! У тебя есть кот?
        - Бывает.
        - Не понял?
        - Хозяйка квартиры иногда подкидывает его мне на пару дней, когда по делам уезжает. А мне не сложно за животным присмотреть.
        - Ну, и славно!
        - Что именно? - чем дальше мы разговаривали, тем хуже я понимала Влада.
        - Что ты не превратилась в старую деву с сорока тремя кошками.
        - Твоими стараниями, недолго и превратиться. - Удивительное дело: мы продолжали пререкаться, не меняя положения тел. Я даже пригреться успела в объятиях Хмелевского. Вечерний воздух как будто провоцировал на то, чтобы и дальше к нему прижиматься.
        - Не буду выяснять, что ты имела в виду, Надя. Иначе, до утра здесь проболтаем. Лучше пойдем. - Он, наконец, оттолкнулся от машины и потянул меня за собой.
        - Куда пойдем? Неужели, ты еще не понял, что кормить мне тебя нечем, а кошачий корм неприкосновенен?
        - Вон у вас супермаркет в соседнем доме, еще работает, судя по всему. Каких-нибудь продуктов да раздобудем. - Он на ходу щелкнул сигнализацией автомобиля.
        В магазине Хмелевский вел себя, как настоящий голодный мужчина: мел в корзинку все подряд, не задумываясь о сочетаниях продуктов, на сроки годности не смотрел, на цены - тоже. Я удивлялась, думала о том, что же за диковинный салат он планирует стряпать, но молчала. Черт их знает, этих мажоров… Может быть, у них принято закусывать шпроты маринованными грибами, а на быстрорастворимое пюре тереть твердый сыр с плесенью… Не выдержала, когда поверх всего этого нелепого набора упала пачка творога, который нормальный человек есть ни за что не будет, и два пакета с кефиром.
        - Влад, скажи, пожалуйста, а тебе не будет плохо? Что ты из этого всего планируешь приготовить?
        - Эм… Понятия не имею. - Кажется, его мой вопрос нисколько не смутил. - Я думал, ты что-нибудь сочинишь…
        - Если не секрет, чем ты сам-то питаешься? Как выбираешь домой продукты?
        - Никак, Надюх. Я заказываю готовую еду на дом.
        - Со своей стажерской зарплатой быстро разоришься… А если будешь скупать что ни попадя, и до аванса не доживешь.
        Он поднял вверх ладони, будто сдаваясь.
        - Охотно верю. Тогда бери дело в свои руки, Игнатьева. Тебе лучше знать…
        - А ты не охренел ли, дорогой товарищ? Мало того, что в гости напросился, так я еще и думать должна, чем тебя накормить? - от этой наглости я несколько растерялась даже.
        - Наверное, есть немного… Но уже поздно сдавать назад, правда же? В общем, Надь, выбери сама, что будет правильным, я оплачиваю. И донесу продукты до квартиры.
        Это был какой-то сюрреализм. Или как еще называется направление в искусстве, когда изображена самая нереальная нелепость… А все вокруг ходят и восторгаются?
        Вот и я так же себя ощущала, выбирая на полках продукты, чтобы приготовить их и слопать вместе с Хмелем… Правда, восторгов ниоткуда не наблюдалось. Кроме, разве что, самого Хмелевского. Но он был частью того самого сюрра, поэтому не считается.
        - Не, погоди, Надь. Сыр не выкладывай. - Он придержал мою руку, которая уже выгребала из корзинки все лишнее. Снова заставил вздрогнуть, теперь уже от неожиданности…
        - А зачем он? Из него готовить ничего нельзя…
        - У меня в машине бутылка вина красного. Он отлично пойдет на закуску.
        - А кто тебе сказал, что мы будем еще и вино пить?
        - Никто не сказал, но думаю, оно пригодится.
        Я долго и внимательно смотрела в его наглые глаза. Безрезультатно: ни один мускул на лице Хмелевского не дрогнул. Ну, и черт с ним! Может, напьюсь и смогу тогда более связно объяснить, почему он должен держаться от меня подальше.
        Вот почему, когда Хмель появляется рядом, все в моей жизни начинает идти через задницу?!
        Глава 5
        Мелькнула вредная мыслишка: пока Хмель ходит за вином к машине, по-тихому удрать в свой подъезд и спрятаться. И пусть бы он бродил со своей бутылкой по незнакомому двору… Но это было бы в духе той Нади, что училась пять лет назад в универе: прятаться от проблем, а не смотреть им в глаза. Тем более что игра в прятки не имела никакого смысла: в понедельник нам снова пришлось бы встречаться…
        Поэтому я дождалась, пока он вернется, и без всяких лишних ухищрений, молча открыла дверь.
        - У меня второй этаж, пешком пойдем. - Заметила, что Влад оглядывается в поисках лифта.
        - Как скажешь, конечно. - Складывалось ощущение, что и сам Хмелевский чувствовал себя не в своей тарелке. Наверное, пока настойчиво напрашивался в гости и ходил по магазину, в нем играл азарт, мешающий мыслить трезво. А теперь, когда до моей квартиры осталось каких-то несколько пролетов, Хмель начал понимать, что вот она цель - достигнута, а что дальше делать - еще не придумал.
        А я не спешила ему помогать. В конце концов, сам заварил эту кашу, пусть сам и расхлебывает. Мой горячий ответ на его поцелуй еще ничего не значил. Во всяком случае, ответственность за его глупости я брать на себя не собиралась.
        - Прикольно тут у тебя… Уютно… - Влад оглядывал прихожую, пока я скидывала туфли и убирала кардиган в шкаф.
        - Наверное… Обувь можно поставить сюда, пиджак, если мешает, можешь на плечики повесить - в шкафу есть несколько. - Не стала ждать, пока он разберется с одеждой, пошла мыть руки. Вернулась - Влад все так же топтался в моей небольшой прихожей. Которая от его присутствия стала казаться значительно меньше и теснее.
        - Ванная комната - прямо перед тобой, можешь умыться и проходи на кухню. А я пока переоденусь.
        Забавно… Хмель на моей территории выглядел как-то странно… Будто его слегка оглушили. Это было очень похоже на растерянность. Могло бы ею быть, если бы только я не была уверена, что Хмелевский и растерянность - вещи несовместимые.
        Решение позвать его домой было, конечно же, опрометчивым: я не была морально готова к приему гостей, да и физически - тоже не очень. Долго рассматривала содержимое гардероба, решая, что бы такое надеть… Не хотелось выглядеть неряхой и растрепой, но, в то же время, баловать самооценку Хмелевского каким-нибудь слишком интересным нарядом не планировала. Слишком жирно ему будет. В конце концов, остановилась на простых домашних брюках и футболке. Между прочим, я пришла домой и имела право расслабиться. Хотя бы в этом. Потому как внутри все подрагивало от напряжения: как бы ни пыталась убедить себя, что ничего необычного не происходит, получалось плохо.
        - Ну, что, ты готов к кулинарным подвигам? - Даже мне самой голос показался наигранно бодрым. Хмель оторвался от пакета с продуктами, из которых технично извлекал содержимое, раскладывая на столе, обернулся ко мне и завис, почему-то глядя на босые ноги…
        - Ау, Влад, ты слышишь? Или уже успел вина хлебнуть, прицел не настроен? - пальцы ног с ярко-красным педикюром, отчего-то, уже не казались такими милыми, как раньше. Захотелось их спрятать, да некуда…
        - У тебя красивые ступни… Засмотрелся. - Его взгляд, наконец, стал осмысленным и вернулся наверх, к моему лицу.
        - Вот только, давай, обойдемся без этого всего… - неопределенно помахала рукой, протиснулась мимо него к плите. Идея пригласить Хмелевского на кухню казалась теперь тоже глупой: мы с трудом здесь вдвоем помещались.
        - Ну, а что такого? Я тебя никогда босиком не видел. Увидел - понравилось… - Он закатывал рукава рубашки, с таким видом, будто ничего необычного мы не обсуждали.
        - Ладно. Проехали. Мой овощи и режь салат. Я попробую что-нибудь приличное приготовить. Только предупреждаю сразу: мои навыки далеки от высокой кухни. Если что-то не понравится - пеняй на себя. Я в повара не напрашивалась!
        - Надь, я сейчас такой голодный, что готов полпалки колбасы сжевать, даже не снимая обертку.
        - Ну, зачем впадать в крайности? Возьми, отрежь кусок и жуй, сколько хочется, пока я мясо буду жарить. Мне тут жертвы, захлебнувшиеся слюной, без надобности…
        На какое-то время мы замолчали, погрузившись в занятия - каждый в свое. Я резала мясо, раскладывала его на сковороде, добавляла какие-то приправы, больше на автомате, чем осознанно, открывая пакетики и мешочки. Хмель самостоятельно разобрался с мисками и тарелками, строгал за моей спиной овощи, чем-то хрустел между делом… И я была очень ему благодарна за то, что дал мне возможность выдохнуть и подумать… Правда, с последним как-то плохо получалось: в голову лезла какая-то ерунда, а совсем не план предстоящего разговора. А план был нужен, чтобы снова не попасть впросак. Хотелось не выглядеть дурочкой, когда начну объяснять, почему я против общения, и зачем Хмелю нужно держаться от меня подальше…
        Мясо распространяло одуряющий аромат, лопатка в моих руках автоматически его помешивала, мысли бродили вокруг того, какой же я дурочкой была в прошлом, и как бы не оказаться такою же в настоящем… Горячее прикосновение губ к шее, которую я открыла, собрав волосы в высокий пучок, быстро вернуло в реальность.
        - Влад, что ты делаешь? - дернулась было, но снова оказалась зажатой: с одной стороны плита, с другой - тело Хмелевского, достаточно плотно ко мне прижавшееся.
        - Прости. Не сдержался. - Он говорил, обжигая дыханием, сначала шею, потом ухо. - Но ты офигенно смотришься сейчас.
        - Так. Хватит с меня! - Уверенно убрала его ладони с живота. Когда только успел облапать? Развернулась, оттолкнула Хмеля подальше. Да так и оставила руки вытянутыми, не позволяя сократить расстояние. - Если ты думал, что тебя пригласили сюда потрахаться, то зря надеялся! Можешь быть свободен! - махнула в сторону двери лопаткой. - Выход там!
        - Надь, прости, пожалуйста! Обещаю, что больше не буду делать никаких неожиданных телодвижений! - Влад поднял руки и даже сам отодвинулся подальше, почти упираясь в обеденный стол. - И я не рассчитывал ни на что подобное, честно. Просто… не смог сдержаться…
        Смотрела на него и не могла решить, что дальше делать? Выгнать, ко всем чертям? Да только… Он так и будет ходить вокруг да около, это же Хмель, от него просто так не отделаешься… Оставить? Глупо, наверное, особенно, после его откровенных намеков и действий, и после моих взбрыков - тем более… Да только вот…
        - Слушай, Влад… Ты никак не можешь успокоиться только потому, что не получилось со мной переспать, что ли? - выпалила, как только идея пришла мне в голову. Даже обдумать как следует не успела.
        - Хренового мнения ты обо мне, Игнатьева… - мне показалось, или Хмель обиделся? Да ладно? Где Хмелевский, и где обиды на такую мелочь?!
        - Ну, извини уж… Какое есть… - пожала плечами и снова отвернулась к сковороде. Все-таки, есть определенная прелесть в этих кухонных разговорах: всегда есть, на что отвлечься…
        - Как там салат? Мясо уже готово. - Снова преувеличенно бодро сообщила, выключая огонь на плите и потирая руки. Как бы то ни было, а аппетит у меня разыгрался зверский.
        - Штопор где взять? И куда разливать вино? - черт, об этом я совсем позабыла. Если мы на трезвую голову до обидок договорились, то после пары глотков вина еще и подраться сможем… Не хотелось бы этого, конечно.
        Тем не менее, штопор выдала, стаканы, за неимением бокалов, подставила… Мясо уже было разложено по тарелкам, обильно сдобрено овощным салатом, в руках у каждого из нас - по стакану с вином. И пристальные взгляды, изучающие друг друга.
        - Ну, что, Надюха, выпьем с тобой за взаимопонимание, что ли?
        - Нет. Ты планировал во мне разочароваться. Вот давай за это и выпьем!
        - А ты злопамятная, однако… - Влад усмехнулся, но коснулся краем своего стакана моего, стекло легко дзынькнуло.
        - Нет. Просто у меня хорошая память!
        - Что ж… Если ты хочешь меня разочаровать, то начала совсем неправильно. Давай, Игнатьева, сделай так, чтобы резко перестать мне нравиться!
        Он сделал глубокий глоток, осушив больше половины налитого, а я поперхнулась. Серьезно. С этим человеком даже есть и пить рядом опасно.
        - Что случилось, Надь? - он встревоженно подскочил, протянул руку, чтобы по спине постучать. Я отмахнулась.
        - Все нормально. Уже прошло.
        - Почему тогда подавилась?
        - Почему я никогда не могу понять, комплимент сейчас прозвучал или издевательство?
        - Может быть, потому, что ты всегда ищешь в моих словах то, чего там отродясь не было?
        Нет. Все-таки, это была плохая идея - пригласить Хмелевского к себе домой!
        Глава 6
        Какое-то время я молчала, посчитав, что отвечать на последний вопрос Хмеля вовсе не обязательно. Мясо на тарелке стало самым привлекательным предметом в моем мире. Влад, словно понял мое настроение, тоже сосредоточился на еде. Странно, что даже не морщился: я от души пересолила и наперчила все, что было на сковороде. Сама жевала через силу, только потому, что не хотела признавать свой кулинарный провал. Зато вино пошло отлично: оно хоть немного освежало пылающие внутренности, над которыми давно уже никто так не издевался…
        - Спасибо, было очень вкусно. - Он отодвинул от себя пустую тарелку. На ней, что удивительно, не осталось ни крошки.
        - Вот не надо опять прикидываться, Влад. - Я-то с трудом прожевала половину своей порции, и теперь раздумывала, как бы остатки незаметно спрятать.
        - Что опять не так, Надя? - он, не спрашивая, наполнил мой опустевший стакан вином.
        - Да это же есть невозможно! Не боишься, что я тебя отравить пытаюсь? - решительно отставила тарелку.
        - Не знаю… Мне, действительно, понравилось…
        - Угу.. Мыши плакали, кололись, но продолжали жрать кактус… Это и про тебя теперь, да?
        - А ты не думала, Надюш, о том, что вкусы и мнения у людей, порой, не совпадают?
        - Почему это не думала? Я прекрасно об этом знаю, и помню всегда! - алкоголь на голодный желудок - не самое лучшее сочетание, но вспомнилось об этом чуть позже, чем вовремя.
        - Потому. Ты до сих пор не веришь в то, что можешь мне нравиться, вот просто так. Ищешь какие-то подводные камни. А их нет. И как убедить тебя, что ты не права?
        - Я тебя, вообще-то, про еду спросила.
        - А в чем разница? Мне нравишься и ты, и твоя еда. Но ты ни тому, ни другому не веришь.
        Я долго на него смотрела, сочиняя какой-нибудь едкий и гадкий ответ. Но ничего не сочинилось. Поэтому просто поменяла тему.
        - Что за гадость ты рассказал Вовке тогда?
        Теперь настала очередь Хмеля поперхнуться. И не фигурально, а на самом деле: так, что красная жидкость забрызгала его белоснежную рубашку.
        - Держи салфетку. Промокни. Дома застираешь. Или выкинешь. Не знаю, как у вас принято, у богатых…
        - Бог с ней, с рубашкой. - Влад откинул салфетку в сторону. - Почему ты сейчас про Вовку вспомнила?
        - Хм… Наверное, потому, что никогда не забывала… Прямой ассоциативный ряд: Хмелевский - Зацепин - предательство - подлость…
        - И подлость, надо понимать, ты со мной связываешь?
        - Конечно. А как иначе? Ты же сам признался тогда, что все спланировал заранее.
        - Надя… Вот как так можно понять слова, что они приобретают совсем другое значение? Никакой подлости я не совершал. И гадостей Зацепину не рассказывал.
        - Ну да… Он сначала меня активно клеил, тебя посылал, чтобы помириться, знакомил с предками… А потом: бац! И проснулась у него любовь к Анечке! Такая, что про меня забыл напрочь, и даже не пытался подойти, поговорить… Так не бывает, Хмелевский. Ты же и сам об этом знаешь прекрасно!
        Я много лет держала этот вопрос в себе. Прятала обиду и недоумение. Привыкла, сжилась уже с тем, что бывает такое, ну, что поделаешь? А теперь опасная близость Хмеля, да еще вино это, до кучи… Старая горечь прорвалась наружу, выплеснулась, разлилась, затапливая… Хорошо хоть, слезы из глаз не брызнули. Только их мне еще не хватало.
        - Надь, ты что, до сих пор по нему страдаешь? Серьезно? - удивленное выражение на лице Хмелевского дорогого стоило…
        Голова была очень тяжелой. Настолько, что пришлось придержать ее рукой. Сидела, как бабушка, подперев щеку ладошкой, всматриваясь в сидящего напротив парня… Затевать такой разговор было, наверное, смело с моей стороны, да только вот, вино превратило мысли в кашу. Не могла подобрать правильный ответ на вопрос Хмеля. Такой, чтобы не вывернуть сразу всю себя наизнанку.
        - Я уже давно не страдаю, Влад. Слишком много было бы вам обоим чести.
        - А в чем дело, тогда?
        - Может быть, в том, что ты неожиданно появился опять в моей жизни, напросился в гости, о чем-то настойчиво хочешь поговорить… Так почему бы и не задать тебе те вопросы, на которые мне больше никто не сможет ответить?
        - Ну, тогда задавай их правильно. Без обвинений и наездов. Мне тяжело постоянно обороняться, Надь. Вместо нормальной беседы какая-то вечная дуэль получается. - Он выглядел неожиданно искренним и очень усталым. Или это пары алкоголя в крови заставили меня все видеть совсем иначе?
        - Почему так получилось, что Зацепин решил изменить мне с Аней? Да еще и при всей честной компании? А потом ни разу не попытался даже поговорить о том, что случилось? Будто я в один миг исчезла из его памяти, превратилась в пустое место? - даже сейчас мне было сложно проговаривать это вслух… А что творилось в моей душе тогда, много лет назад, и вспоминать не стоит…
        - Ты знала о том, что Малинина сохла по Зацепину еще с первого курса? Даже стихи ему писала и подбрасывала в сумку, пока никто не видит?
        Я с трудом проморгалась. Не вышло. Зажмурилась. Снова открыла глаза. Нет, Хмелевский все так же сидел напротив меня, смотрел внимательно, ждал, пока перестану корчить гримасы. Значит, мне эта фраза не приснилась и не показалась вовсе.
        - Впервые слышу. А вы с Вовкой знали?
        - Нет, конечно. Он еще долго присматривался ко всем девчонкам, пытался вычислить, что это за тайная поклонница такая, но так и не смог найти. А потом записки прекратились, он забил и забыл.
        - И?... - становилось все интереснее. Настолько, что даже голова начала самостоятельно держать вертикальное положение.
        - Малинина больше не придумала, как его внимание привлечь, поэтому просто сохла и страдала. - Влад пожал плечами. - Странная девушка, конечно, да только не знаю, как бы вел себя на ее месте.
        - Странно, что мне она ничего не сказала, когда Вовка начал подкатывать… Могла бы честно признаться, что он - любовь всей ее жизни, и на этом бы все и прекратилось… - Вот тебе и подруга, оказывается. Понятно, что я давно уже разочаровалась в Малининой. Однако, новые факты из ее биографии продолжали неприятно удивлять. Какая, все-таки, я невнимательная была и наивная! Верила человеку только потому, что долго жила с ним под одной крышей. Ну, и кому теперь верить, после таких новостей?
        - Игнатьева, это ты у нас прямая, как шпала. Что думаешь, то и говоришь. А что не скажешь, то на лице написано!
        - Спасибо. Сочту за комплимент. - Постаралась не показать, что обиделась. Я-то всегда была уверена в своем качественном покерфэйсе…
        - А это и было комплиментом, кстати.
        - Ладно. Проехали. Сейчас речь не обо мне. Что там дальше-то с Анькой?
        - Да все просто, как выяснилось… Она планировала, что благодаря тебе станет чаще видеться с Вовкой, охмурит его своим обаянием и неземной красотой. А вы ей все планы нарушили: взяли и начали встречаться на его квартире. Вот она и пошла ва-банк.
        - Это как же, интересно знать?
        - Так ты ей сама и помогла. Дала мне телефон, попросила позвонить… Не представляешь, как меня это взбесило тогда! - Он и сейчас казался очень злым, когда рассказывал.
        - А что такого-то я сделала? Думала, помогу вам устроить личную жизнь…
        - Ага. Зная, что ты мне нравишься, зная, что я просто Вовке дорогу уступил, ты мне свою подругу решила подогнать. Это слишком похоже на милостыню, не считаешь?
        - Честно говоря, вообще не думала об этом. И даже не рассчитывала, что ты ей будешь звонить…Просто дала подруге обещание, которое надо было выполнить…
        - Слушай, а у тебя, случайно, нет вина в закромах? - неожиданный поворот беседы сначала с толку сбил. Я оценила ситуацию: на столе еще было полно всякой разной еды, способной накормить ораву, а вот вино оставалось только на самом донышке наших импровизированных «бокалов».
        - Есть. Как же одинокая девушка может прожить без вина? Правда… не совсем вино… - Не вставая, потянулась к ящику, в котором стояла литровая бутылка мартини. Купленная сотню лет назад по какой-то сумасшедшей скидке и незаслуженно забытая.
        - Ну, что ж, за неимением лучшего, и оно сойдет!
        - А ты хочешь напиться или меня споить?
        - Мне кажется, что мы уже оба достаточно хороши, чтобы даже не задумываться на эту тему.
        - Ну, и фиг с ним! - я уже была достаточно добрая и расслабленная, чтобы перестать спорить.
        - Короче. Ты меня тогда жестко напрягла этой своей просьбой. Хотелось убить на месте, чтобы больше такого не придумывала. И когда с Малининой встретился, я ей высказал все, что думаю о вас обеих.
        - Обзывался, наверное, да? Всякими нехорошими словами? - мне, почему-то, смешно стало. Вот я помогла-то, оказывается! Благими намерениями, как говорится…
        - Не помню подробностей. Просто Анька меня удивила: молча выслушала все дерьмо, что я разбрызгивал по сторонам, а потом предложила сделку.
        - Это какую же?
        - Я помогаю ей увести Зацепина от тебя и ни во что не вмешиваюсь.
        - А что ты должен был получить в ответ?
        - О, господи… Надь, ну, ты издеваешься, что ли?
        - Нет.
        Он закрыл руками лицо. Потер глаза. Встряхнул головой.
        - До сих пор не веришь, что я говорю о своей симпатии серьезно?
        - Не-а.
        - Почему?
        - Ты о ней как-то странно говоришь. И слова с действиями не вяжутся.
        - А сейчас-то что я не так сделал?
        - Сейчас - ничего. Но слишком еще свежа память…
        - Надя, я же говорю, что ты зря валишь все грехи на меня!
        - Хорошо. Объясни, на кого я должна их валить?
        - На Аньку, конечно же. Она Зацепина на моем Дне Рождения весь день обхаживала. На оба уха присела, рассказывая о том, как ты крутишь со мной шашни за его спиной.
        - Но это же ты ей рассказал про случай в офисе?
        - Да. Но про то, что мы с тобой регулярно спали, придумала уже сама Малинина…
        Ох ты ж, мать твою… Дальше нецензурщина, даже в мыслях звучащая грубо. Пол-стакана мартини провалилось в меня, будто и не было его вовсе… Вот же сволочь, все-таки, Анька! Неужели, нельзя было как-то иначе поступить?
        - Вовка поэтому так себя повел?
        - Ну, естественно. Он сначала выпил вискаря, чтобы горе залить, потом Анька совсем на нем повисла, продолжая нудеть о том, как жестоко его обманывали… В этот момент я тебе и звонил. Одно дело - поссорить вас, другое - подложить под Вована эту наглую бабу. Но ты, к сожалению, не хотела со мной говорить.
        - Это он мне так отомстить пытался, что ли?
        - Конечно. Неужто, ты думаешь, что он мог реально запасть на эту дуру блондинистую, после тебя-то?
        - Черт. Мне нужно это переварить… Но, Влад, почему он со мной так и не попытался поговорить, ни одного единственного раза? Неужели, когда протрезвел, не смог понять, где правда, а где наглое вранье?
        - Все он понял, конечно же. А тебе, реально, хотелось разговоров этих? И ты бы его простила даже?
        - Дело не в прощении, Влад, а в моей разрушенной самооценке. Это было очень больно и обидно.
        - Тогда прости меня… - и он протянул пальцы к моим рукам, накрыл мои ладони своими. - Я не думал, что тебе так нужен этот разговор.
        - А причем здесь ты? - неожиданно приятно было ощущать нежное и теплое прикосновение мужских рук . Сбивало с толку. Я с трудом уже удерживала нить разговора.
        - Притом. Я сначала надавал ему по морде. А потом запретил даже близко к тебе подходить.
        - И он послушался, что ли?
        - У него не было вариантов.
        - Как это? Ты ж не убить его обещал?
        - Я пообещал, что все произошедшее останется между нами, и предкам не придется узнать, что никакого партнерства быть не может. Но только при условии, что Вован больше близко к тебе не подойдет.
        - Это звучит… цинично и отвратительно! - я отдернула свои руки, спрятала их под стол, в кулаки сжала. - Ты - расчетливый козел!
        - Спасибо. А тебе не хочется поблагодарить меня за то, что избавил тебя от еще одного такого же козла, который сначала поверил нетрезвой шлюшке, потом унизил тебя изменой, а на закуску просто отказался от отношений, только бы не расстраивать маму с папой?
        - Мне хочется ненавидеть вас обоих!
        - Пожалуйста, ненавидь. Я уже привык…
        Глава 7
        Мне расхотелось и есть, и пить. Стало очень грустно. Казалось, что вся эта нелепая история из прошлого забыта и быльем поросла. Я давно уже не вспоминала ни Вовку, ни Хмелевского, ни, тем более, Аньку. Встречалась с парнями, расставалась через какое-то время… Были хорошие моменты, были грустные, по-разному случалось. И, по идее, дела многолетней давности уже не должны были так тревожить и ранить душу. Так нет же: стоило Хмелю показаться в поле зрения, как все снова накрыло, будто и не было целых пяти лет после окончания универа… И я - все та же глупая, наивная и обиженная на весь белый свет Надя… А не Надежда Игнатьева, уверенная, самостоятельная, полноценная личность, которую практически невозможно обидеть и задеть.
        Встала из-за стола, подошла к окну зачем-то. Не видела вообще ничего, происходящего за стеклом. Скорее, хотела спрятать лицо от собеседника. Чтобы не видел, как снова стало нехорошо и больно. Барабанила пальцами по подоконнику, надеясь, что четкий ритм сможет вернуть хоть какое-то подобие равновесия на душе.
        Как пропустила приближение Хмеля - одному только Богу известно. Наверное, слишком ушла в свои мысли…
        В этот раз он был предельно осторожен, видимо, понимал, что любое неправильное движение - и будет взрыв.
        - Надь… - его руки аккуратно легли мне на плечи, спустились ниже, погладили нежную кожу, обвили запястья. Потом, все так же аккуратно, пристроил свой подбородок мне на плечо, даже слегка потерся. Словно блудный кот, подлизывающийся к хозяйке. - Прости меня. Я никогда не хотел сделать тебе больно или неприятно…
        - Хм… Но у тебя это отлично получалось, между прочим. - Не стала стряхивать его руки, даже не дернулась ни разу. Не было уже сил, чтобы сопротивляться.
        - Я не умею ухаживать за девушками. Вообще никак не умею. А когда пытаюсь привлечь внимание, получается полная ерунда.
        - И как же ты, бедный, жил все это время? Совсем без женского тепла и внимания? - отчего-то, совсем не верилось в это его покаяние.
        Тяжелый вздох ответом. Такой, что я спиной почувствовала, как поднялась и опустилась мужская грудь.
        - Нормально. Внимания и тепла мне всегда хватало. - Что-то кольнуло неприятное, когда услышала эту фразу. - Но мне ухаживать и не приходилось никогда, особенно-то. Все как-то само собой получалось. Я и не парился нисколько о том, как с девчонками обходиться. Заинтересованных всегда было много поблизости…
        - И что дальше? - уточнила, когда пауза слишком затянулась.
        - И то! С тобой непонятно, что делать нужно, и с какой стороны подступиться! - Он, кажется, даже рассердился на то, что приходится объяснять такие элементарные вещи.
        - Поэтому ты выбрал самый надежный способ: унижать и издеваться?
        - Ни разу не планировал такого. Каждый раз рассчитывал, что теперь-то уж точно все сложится нормально.
        - Хмм… Вот же не повезло тебе: такой умный, такой грамотный, и на такую дуру бестолковую напоролся?
        - Надь, прекрати, пожалуйста! Я тебя дурой никогда не считал и не называл! А если и говорил гадости, то лишь от злости и бессилия!
        Я не выдержала, повернулась к нему лицом.
        - И считаешь, что это оправдывает все твои поступки?!
        - Нет, конечно. - Хмель говорил, но кажется, думал уже совсем о другом. Он пытливо всматривался в мое лицо, взгляд все чаще перемещался на губы. - Я, когда тебя вижу, вообще плохо соображаю, если честно. Пока не вижу - вроде бы, все нормально, и планы такие строятся, человеческие, просто идеальные. А на глаза попадешься - одна хрень в голову лезет.
        - Вот даже не начинай! Не хочу ничего слышать об этой хрени!
        - Ну, давай тогда просто целоваться, а, Надь? Я уже столько раз обламывался, вечно мешало что-то… То обстоятельства, то ты сама… Может, хоть раз попробуем, без всяких обломов и потрясений? А если не получится - значит, не судьба…
        Наверное, что-то неправильно на меня повлияло… То ли полная Луна в четвертом доме Меркурия, то ли вино, сдобренное мартини, то ли нелепое желание простого тепла для растревоженной воспоминаниями души… В общем, это было глупо и неправильно, да только я не возмутилась, не послала его к черту со всякими дурацкими предложениями, не оттолкнула. А может, этот взгляд просительный и проникновенный голос - таким я Хмеля еще ни разу не видела - не позволили мне быть грубой…
        - Давай. Целуй. - Отчего, шепотом получилось. Тихим и хриплым. Хотела прокашляться, прочистить горло, но уже было поздно.
        В этот раз Хмелевский не спешил. Он осторожно прикоснулся пальцами к лицу, убирая непослушные прядки ото лба, погладил сначала брови, внимательно отслеживая взглядом каждое движение своих рук, потом прошелся по скулам, нежно, почти невесомо, и лишь потом потрогал мои губы. Так со мной еще никто делал. Влад словно готовился сам и меня подготавливал к тому, что должно случиться. Пришлось задержать дыхание, сглотнуть, облизнуться - все это, конечно же, происходило помимо моей воли. Сейчас бы в его взгляде должно было загореться удовлетворение, насмешка или что-то еще: ведь он прекрасно видел, насколько меня затронула его ласка, что даже мысль о сопротивлении в голову не приходила. Но, вместо этого, Хмелевский сам сглотнул, в глаза мне глянул, и лишь потом медленно, очень медленно накрыл мой рот губами… Я ожидала взрывной реакции, от которой сносило голову, как во все прошлые разы, но не тут-то было. Хмель будто задумал показать мне, что может быть по-другому, словно я для него особенная и самая желанная. Он слегка прикасался к губам, невесомо лаская их, потому прикусывал, трогал языком и отпускал,
будто осторожно пробовал неведомое лакомство, предвкушая и готовя себя к долгому удовольствию. А я лишь тянулась в ответ за ним, желая, чтобы эта игра не прекращалась. А потом он сделал глубокий вдох, крепко обхватил меня за затылок… и я перестала соображать, что происходит. Только ощущала, как под руками заполошно стучит его сердце, как пальцы все крепче впиваются в мою кожу, как выгибается моя спина навстречу мужскому телу... Прижималась и терлась об него, будто кошка, требующая ласки, получающая эту ласку… А хотелось все больше и больше, сильнее, плотнее… Воздуха в груди не хватало, приходилось прерывать поцелуй для рваного короткого вдоха, а затем снова падать и падать, или взлетать - не знаю, границы мира терялись в этот момент.
        Владу, наверное, тоже не хватало того, что происходит: его руки, давно уже не бережно, а горячо и жестко, оглаживали спину между лопаток, поясницу, бедра; он подхватил меня и усадил на подоконник, вклинившись между ног… А я и рада была: так намного удобнее и проще стало обнимать и гладить его в ответ… И рука, забравшаяся под футболку, сминающая грудь, не возмущала, а радовала. И эту несчастную футболку мы стягивали вместе…
        Все прекратилось неожиданно. Будто по сигналу «стоп». Хмель оторвался от моих губ, руки поставил на подоконник, прижался лбом к моему. Я лишь глаза открыла в недоумении. Что-то сказать не хватало сил.
        - Надь, нам пора остановиться, наверное…
        - Ммм… - тело требовало продолжения и хотело, чтобы я возмущалась. Мозги, потихоньку возвращающиеся на место, намекали, что все правильно, вообще-то.
        - У меня с собой нет презервативов.
        - Ммм… - борьба между разумом и желаниями до сих пор не прекратилась. Я, если честно, об этом и не вспомнила бы, если бы не Хмель…
        - У тебя ведь тоже нет, я думаю?
        - Нет.
        - Черт. Прости, Надь. Я не думал, что… - вот здесь мне стало любопытно, о чем же конкретно он не думал. И да, проснулась язвительность. А чему еще просыпаться, когда тебя только что жестоко обломали?
        Но ничего резкого не сказала в ответ. На парня смотреть было жалко: его потряхивало не слабее моего. Грудь под расстегнутой рубашкой ходуном ходила. Смотреть на то, что ниже ремня расположено, вообще не стала: и так все чувствовалось.
        - Спасибо, что вовремя остановился. - Мой голос был хриплым, как у древнего алкоголика с похмелья. - Достаточно, что об этом подумал.
        Мы все так же обнимались: я - сидя на подоконнике, с задранным до самой шеи лифчиком, слава богу, что в штанах, Влад - зажатый между моими коленями, снова поглаживающий мою спину, и явно не желающий прерывать контакт, когда кожа к коже… Только теперь он лицо на моем плече спрятал, глубоко дыша.
        - Наверное, мне пора вызвать такси… - Он, наконец, оторвался от меня, начал поправлять мое белье, заозирался в поисках футболки… - За руль нельзя. Даже если бы не пил, не рискнул бы в таком состоянии.
        - Здесь диван раскладывается. Могу тебе постелить. Завтра утром поедешь. - Видимо, я не до конца отошла от поцелуев и объятий. Иначе откуда бы взяться такой щедрости?
        - Правда? Можно так?
        - Врагов надо держать в поле зрения! - изрекла глубокомысленно, чтобы хоть что-то изречь.
        - Ну, блин, спасибо!
        - Не возмущайся. Это тебе за все твои грехи… и за сегодняшние тоже.
        В две пары рук мы убрали остатки ужина со стола, под моим чутким руководством Хмель разложил диван… Кажется, засомневался, что сможет на нем поместиться, но даже слова не сказал.
        Я вручила ему комплект постельного белья и полотенце и поспешила прочь из кухни.
        - Сейчас умоюсь быстренько, сниму косметику, потом можешь в душ сходить, если хочешь. Зубную щетку запасную поставлю в стаканчике. - У меня периодически оставались с ночевкой то подруги, то кто-то из родственников, поэтому схема приема гостей была отработана до автоматизма. И запас щеток всегда лежал в шкафчике. На случай забывчивых…
        - Спасибо, Надь. - Кажется, он смутился… Или мне слишком много всего показалось нынче…
        - Пожалуйста. Спокойной ночи, Хмель.
        - Подожди... - Поймал меня за руку уже у самой двери.
        - Я о чем-то забыла?
        - Нет. Да. - Под моим недоуменным взглядом снова стушевался. - Поцеловать на ночь.
        - Вот не начинай опять, пожалуйста!
        - Я не так… - И в этот раз, действительно, он больше обнимал и касался губами щек, глаз, лба… Снова к щекам возвращался. Это было приятно и волнующе, и уже самой хотелось продолжать… Но Влад, в конце концов, прекратил измываться. Нежно поцеловал в губы, потом в кончик носа. - Спокойной ночи, Надя. И уходи. Иначе мне убегать придется.
        - Спокойной ночи.
        Думала, не усну до утра. Ничего подобного: отключилась, только лишь голова легла на подушку. Даже не слышала, как по квартире Хмель ходил. И слава Богу. Иначе, неизвестно, чем это все могло бы закончиться.
        Глава 8
        Яркие лучи солнца нещадно слепили глаза. Конечно: я, как всегда, укладываясь спать в темноте, забыла задернуть шторы, и теперь платила за свою ошибку. Пыталась прятаться под одеяло, зарыться с головой под подушку, но сон ушел безвозвратно.
        - И долго ты так планируешь мучиться? - а вот откуда мог взяться в моей квартире насмешливый мужской голос?!
        Одеяло было откинуто ко всем чертям, я подпрыгнула на кровати, как ужаленная.
        Хмелевский сидел прямо на полу, напротив меня, прислонясь спиной к шкафу с книгами, в руках держал какую-то одну из них, раскрытую посередине…
        - Ты что здесь делаешь? И кто тебе позволил рыться в моих вещах? - запоздало вспомнила, что пижама моя - далеко не целомудренная, поспешила прикрыться. Да только вот, Хмель, наверное, все успел рассмотреть. Иначе, отчего бы так загореться его взгляду?
        - Я проснулся уже давно. Сон алкоголика тревожен и беспокоен, разве ты не знала? - он улыбнулся, не подавая вида, что заметил мои попытки спрятаться. - Думал, тебя разбужу, но стало жалко - ты слишком крепко спала.
        - Ну, и шел бы к себе домой. Дверь захлопывается…
        - Да, Надюх, ты себе не изменяешь! - Он снова рассмеялся, как-то излишне радостно. - Может, я хотел продлить наше общение? Вдруг, уже никогда больше в гости не позовешь? А мне, между прочим, понравилось… И книги у тебя интересные…
        - Господи… положи ты их, откуда взял! - Хозяйская подборка одноразовых романов в мягкой обложке уже не раз меня подводила: каждый, их увидевший, считал обязательным проехаться по моему вкусу в литературе. - Это не мои книги! Хозяйка квартиры их собирала, а теперь я обязана хранить, как зеницу ока. И не дай Бог, хоть с одной из книг что-нибудь случится!
        - Странно… Она тоже эйчаром работает, что ли? - Хмель показал мне обложку одного из справочников по кадровому делопроизводству. Я давно уже такой мелочью не занималась, а когда-то этот справочник был моей настольной книгой.
        - А… - вздохнула с облегчением. - Это моя. Но, все равно, некрасиво брать чужие вещи без разрешения.
        - Прости. Но я уже пару часов не знаю, чем себя занять. Телик есть только в твоей комнате. В телефоне уже все возможные ленты и сайты пролистал. Там скукотища невероятная. А тут полезная информация нашлась. Вот я и зачитался… Извини, если был неправ.
        - Тебе это не понадобится. Оформлением персонала на работу и ведением трудовой документации у нас занимается совсем другой отдел. Уровнем ниже в нашей иерархии.
        - Ну, хотелось бы понимать что-нибудь на элементарном уровне, чтобы потом идиотом не выглядеть…
        Удивительные беседы, однако, мне приходится вести, находясь под одеялом и почти не одетой…
        - Никогда бы не подумала, что ты начнешь стажировку таким вот неожиданным образом…
        - Ну, ты же знаешь, Надь, я из всего стараюсь извлечь пользу.
        - Это сейчас немного оскорбительно прозвучало… и двусмысленно…
        - Зря. Не думай ничего такого по поводу вчерашнего. Я был искренен, и с работой никак не связывал то, что происходило.
        - А сегодня уже пора связать? - меня начинало ощутимо злить происходящее. Не знаю, почему, но злило. Может быть, увидев Хмеля, я размечталась о какой-то романтике? И сердилась только на саму себя?
        - Нет. Сегодня тебе пора подниматься и завтракать. Даже с моими безнадежными способностями, получились неплохие бутерброды. Кофе найдем с чем попить.
        - Ты приглашаешь меня на завтрак в моей же квартире?
        - Ну, хочешь, потом пообедаем где-нибудь в кафе? Только мне бы надо съездить, переодеться: рубашка вся заляпана вином… чувствую себя бомжом каким-то грязным…
        Ах, вот с чем был связан его вызывающий вид… Я-то думала, Хмель пытается соблазнить меня своим голым торсом. В целом, я бы даже сказала, симпатичным… Но не подходящим к нынешнему моему настроению.
        - Ладно. Выйди отсюда. Подожди на кухне.
        - Да я уже все рассмотрел, в общем-то… Тебе, наверное, жарко было… Раскрытая спала…
        Черт его раздери! Ну, что за человек? Вот обязательно нужно сделать так, чтобы я покраснела!
        - Выйди отсюда, я сказала! Пока вообще из квартиры не выгнала!
        - Как скажешь, Надь… - он поспешно двинулся в сторону двери. Грациозно и гибко поднялся с пола, за пару шагов пересек комнату… В другой раз, наверное, я бы даже полюбовалась. Но только не сейчас. - Но мне, между прочим, понравилось очень, все, что я успел увидеть!
        Подушка полетела ему в спину, да только зря метала: Влад успел выскочить и закрыть за собой дверь.
        - Слушай, Влад, я тебя не выгоняю, конечно… - Не знала, как правильно построить фразу, поэтому начала с главного, как только на кухню ввалилась.
        - Ну, и не выгоняй. Я сейчас кофе попью с тобой и сам уйду. Понимаю, что слегка подзадержался… - Хмель увлеченно жевал бутерброд и, кажется, пытался разогреть на сковороде вчерашнее мясо. - Ты имеешь право провести свой выходной так, как планировала, без всяких неожиданных довесков.
        Я так и села на стул. Внимательно присмотрелась.
        - Хмелевский, а ты ничем не заболел, случайно?
        - А что такого? Плохо выгляжу?
        - Выглядишь нормально. Ведешь себя странно несколько… Не ожидала такой покладистости. - Тем не менее, нарубленные им бутерброды пододвинула поближе к себе.
        - Ты просто не дослушала до конца.
        - Ах, вот оно что! Сейчас пойдут какие-то условия?
        - Нет. Я просто хотел вечером пригласить тебя куда-нибудь… Погуляли бы вместе, пообщались о чем-то по-человечески, а не только о работе…
        - Спасибо за идею, конечно… Да только вот, у меня планы совсем не совпадают с тобой.
        - А какие у тебя планы, если не секрет? - Влад отстал, наконец, от плиты и сковородки, вывалил измученный продукт на тарелку, сначала мне подвинул, потом наложил и себе.
        - Я на природу уезжаю с ночевкой. Вчера еще должна была, да только не успела… - Я попыталась добавить грусть и сожаление в голос, но вышло как-то не очень натурально. Совместное распитие алкоголя с Хмелевским - та еще радость, конечно… Но вот продолжение после распития мне весьма понравилось. В чем я никогда и никому не признаюсь. Даже самой себе нужно бы запретить и думать об этом.
        - А на чем добираться будешь на эту свою природу?
        - Еще не придумала. Весь народ уже разъехался, с самого раннего утра. Я, вообще-то, тоже должна была лечь пораньше, чтобы подняться в шесть, а не в половину десятого…
        - Ну, получается, я отчасти виноват в этих трудностях, давай, отвезу тебя?
        Я задумчиво пила кофе, обдумывая это рацпредложение. Если быть принципиальной, то надо бы послать Хмеля подальше, с этими его идеями. Ни до чего хорошего не доведут. А если быть честной с самой собой, то очень хотелось, чтобы Влад отвез меня на озеро. Во-первых, то намного удобнее, чем на каком-то такси или электричке. Во-вторых… Достаточно будет и «во-первых». В конце концов, Хмель и был виновником того, что я до сих пор сижу в душном городе, а не загораю на песочке под соснами.
        - Отвези, раз уж тебе так хочется.
        Похоже, он не рассчитывал на столь быстрое согласие. Даже немного растерялся. Это забавно выглядело, мне даже понравилось.
        - А куда ехать-то, адрес скажешь? Или маршрут примерный?
        - Могу координаты скинуть. Посмотришь сам. Это проще, чем тыкать по карте.
        - Давай… И ты не будешь против, если по дороге я заскочу домой, переоденусь? В мятой рубашке под деловым костюмом я буду немного странно смотреться…
        - Ну, ты ж не рассчитываешь, надеюсь, что останешься с нами?
        - Нет. Не рассчитываю. - Загадочная пауза. - Но помечтать-то можно?
        - Влад. Давай сейчас расставим все точки над «и». Хорошо? - очень надеялась, что голос звучит убедительно. Не зря же столько на работе тренировалась?
        - Давай. Я весь во внимании.
        - Не думай, пожалуйста, что если мы с тобой распили пару бутылок алкоголя на двоих, потом поцеловались немного, и ты переночевал на диване в моей квартире, то это что-то может означать… Я не собираюсь давать тебе никаких ложных надежд, никаких обещаний. Ты отвезешь меня к друзьям на озеро, и после этого мы останемся просто бывшими однокурсниками и коллегами. - Выпалила все это на одном дыхании. Боялась, что начнет перебивать и отговаривать.
        - Как скажешь, Надь. - Он удивительно и почти до обидного легко согласился.
        - В чем подвох?
        - Ни в чем. Мы же будем коллегами. Значит, видеться не перестанем. И у меня еще появятся шансы заставить тебя передумать.
        Я вздохнула, понимая, что спорить с ним бесполезно. Но уже готовилась сопротивляться.
        - Все, поднимайся. Надо стартовать. Иначе уже смысла не будет никакого в этой поездке.
        - Окей. Тебе долго собирать вещи?
        - Все уже давным-давно собрано. Только подпоясаться осталось.
        Люблю выходные летом за то, что по городу можно легко и быстро проскочить в любом направлении: практически нет никаких пробок, улицы и проспекты пустынны. До квартиры Хмеля мы долетели за каких-то пятнадцать минут, я не успела поговорить с девчонками по телефону, как Влад уже выскочил обратно, одетый в легкие джинсы, футболку и несущий на плече какую-то подозрительную сумку…
        - А зачем ты сумку с собой взял? Я же тебе сразу сказала: ни на что не надейся!
        - Там спортивный костюм. Тебя отвезу, вернусь и пойду в спортзал, побегаю на дорожках. Не хочу по десять раз туда-сюда возвращаться.
        - Молодец. Я так и не добралась до этих дорожек ни разу. - Стало немного стыдно за свою подозрительность.
        - А тебе они и не нужны. Ты выглядишь замечательно. Даже лучше, чем раньше. - Хмель произнес этот комплимент, не глядя на меня, а внимательно уставившись на дорогу. И это было очень хорошо, потому что я покраснела от удовольствия, как малолетняя дурочка.
        - Как ты оказался в нашей фирме, открой секрет? Он меня со вчерашнего дня мучает. - Чтобы не таять от пары приятных слов, решила покопаться в его подноготной. Это, наверняка, должно было остудить мой пыл.
        - Совершенно неожиданно для себя. Честное слово, Надь. И встретить там тебя стало еще большим для меня сюрпризом!
        Помолчала, якобы обдумывая следующий вопрос. А на самом деле, прощаясь с нелепой, глупой, спрятанной очень глубоко, но такой греющей душу мыслью, что Хмелевский устроился в нашу контору исключительно ради меня…
        Глава 9
        - Прямо-таки, неожиданно? Я, помнится, столько собеседований прошла, тестов и анкет заполнила… Да и в наш отдел попала не сразу, пришлось подниматься с самого низов… Так что, не верю я, Влад, в твои случайности. - Не то чтобы обидно стало, но как-то взгрустнулось. Неужели даже в нашем современном мире важны не только способности и знания, а половая принадлежность все так же имеет решающее значение?
        - Ну, я к вам устраиваться вообще не собирался. Просто отправил резюме на сайт, чтобы мне подобрали нормальную должность.
        - Хм.. Забавно… Это кто-то из наших профи таким образом закрывает свою потребность? Оригинально… - Мне даже в голову не приходило, что наши собственные эйчары просто просеивают все приходящие анкеты, и самое ценное себе забирают, даже не предлагая выбора - ни клиентам, ни кандидату. Грамотно, хоть и не совсем честно.
        - И чем же ты им так приглянулся? Неужели, после универа пошел работать в отдел кадров, как я? - Понятно, что звучало это глупо и самонадеянно. Да только вот, мне в голову не приходили другие адекватные идеи.
        - Да ну, не смеши! В финансовом отделе я трудился, ни о каких кадрах даже не задумывался…
        - А что же так, вдруг, тебя понесло в эту сферу?
        Хмель долго молчал, прежде чем ответить.
        - Если не хочешь говорить, не заставляю. Просто имей в виду, что я продолжаю не понимать, как ты у нас очутился. А значит, и доверять не получается.
        - Я с предками поругался. В хлам. Они кричали, что ничего у меня не получится без их поддержки и помощи. Вот и психанул, от них ушел. Решил, что пойду на первое попавшееся место, куда позовут, главное, чтобы с ними и их сферой никак не было связано.
        - Вот как… И давно?
        - Что давно?
        - Живешь без их помощи и поддержки? - это было не простое любопытство. Скорее, сочувствие проснулось. Сама прекрасно знаю, каково это - идти не по проторенной дороге, а постоянно натыкаться на сопротивление близких и родных.
        - Да пару месяцев, наверное… В принципе, я уже давно от них не зависел материально: зарплату получал нормальную, что-то вкладывал, получал проценты и дивиденды. Так что, не знаю, почему они решили, что я не справлюсь.
        - Ну, теперь-то не пошикуешь… У нас в отделе, пусть и не обижают, но золотые реки тоже не польются на счета…
        - Надо же стартовать откуда-то. А в той сфере, где у меня есть опыт, больше не хочу показываться. Чтобы даже по поводу полученных знаний претензий не было.
        - Кардинально… А если не секрет, что случилось-то? Может, ты просто погорячился? Пройдет время, страсти улягутся, вернешься обратно в семейный бизнес?
        - Надь, вот ты помнишь Зацепина, да? До сих пор же, наверняка, осадочек сидит?
        - Сегодня еще не вспоминала ни разу. Спасибо тебе за то, что доставил это удовольствие…
        - Не кипятись… - Он на время умолк, пытаясь разобраться в съездах и поворотах, которые озвучивал навигатор. Я терпеливо ждала продолжения. Но не мешала, опасаясь, что уедем сейчас к черту на куличики и никогда оттуда не вернемся.
        - Так о чем мы говорили-то? Кстати, кто-нибудь из твоих сможет к трассе выехать, чтобы нас по лесным тропам провести? Там, боюсь, и связи нет, заблудимся…
        Я позвонила мальчишкам, не очень рассчитывая, что в компании еще остался кто-то трезвый. К счастью, такие нашлись.
        - Да, красный внедорожник будет стоять на выезде из леса. Главное, его не проскочить.
        - Отлично.
        - Ты можешь прямо там меня и высадить. Зачем блуждать по лесу-то? Парни уже довезут меня до места.
        - А если я тоже хочу в озере искупаться? Столько километров отмахали, и ты не позволишь мне освежиться?
        - Хмелевский, мы так не договаривались!
        - Надь, я ни на что не претендую. Просто искупаюсь и уеду.
        Что мне оставалось делать? Требовать, чтобы высадил меня прямо там, на трассе? Лишь бы не показывать заветные места? Или не показывать самого Хмеля моим друзьям, от которых потом вовек не отделаешься?
        - Если ты планировал мне понравиться, то выбрал не тот путь. Наглость никогда не входила в список моих ценностей.
        - А я вот жалею, что мне когда-то этой самой наглости и не хватило…
        Не знаю, что он хотел мне этим сказать. Уточнять не стала.
        - Так что там с Зацепиным? Раз уж ты про него вспомнил?
        - Так я из-за него и поцапался с предками. Они, отчего-то, решили, что его подлость в отношениях с девушками - это мелочи, и никак на бизнес повлиять не может. Типа того, что это были детские забавы, а в серьезных делах нужно дать ему шанс…
        - И что, ты реально из-за той его выходки на даче не захотел работать вместе с Вовкой? Ну, ты даешь, Влад…
        - Интересно… Отчего-то ты к ней относишься серьезно, до сих пор. Почему я не имею на это права?
        - Ну, потому, наверное, что это не твой парень изменял тебе с твоей подругой у всех на глазах…
        - Этот парень поверил в первую же грязную сплетню и повелся на махинации лживой бабы. Не постеснялся заняться развратом на моей даче, хотя это никому и никогда не позволялось. Ты считаешь, что такому человеку можно доверять?! - Удивительно, что Хмель завелся, и к концу фразы почти кричал.
        - Так ты же сам сделал все для того, чтобы это случилось, Влад?
        - А завтра его спровоцирует кто-то другой, а результат окажется еще более плачевным… Ты же меня обвинила во всем произошедшем. Я не хочу отплевываться потом от еще более тяжких обвинений.
        - Слушай, а ты тогда не проверял его на вшивость, случаем? - забавная мысль посетила меня, да тут же вслух и вырвалась.
        - Нет. Потом уже параллели провел.
        - Итого: Зацепин виновен во всем, что случилось плохого в твоей жизни?
        - Ну, отчего же? Благодаря ему, мы с тобою вновь встретились. Я ему даже немного благодарен…
        Больше мы к этой теме не возвращались: на обочине показалась машина моих друзей, и следующие полчаса ушли на то, чтобы крепче держаться и не выпасть из автомобиля, который трясло и подбрасывало на лесной колее. Ну, еще я следила, чтобы не прикусить язык нечаянно. В общем, было не до разговоров.
        Ясное дело, что никто Хмелевскому не позволил уехать просто так, даже после купания. Ему тут же предложили отведать шашлыков, чего-то еще вкусного, даже налить пытались - на выбор, и вина, и коньяка, и водки - но Хмель от всего героически отказывался. Еду запивал соком и водой.
        Я смотрела на это героическое слияние моего давнишнего врага с компанией моих друзей и стоически молчала. Потому как, начни я возражать и отправлять Влада восвояси, вызвала бы шквал вопросов. И без того, девчонки поглядывали со все возрастающим любопытством: мол, где это Наденька откопала такого гарного хлопца, да как умудрялась его скрывать так долго. А мне, отчего-то, совсем не хотелось рассказывать всю подноготную нашей с ним некрасивой истории. Я лишь загадочно улыбалась и поигрывала бровями, да отделывалась шутками в том духе, что не при парне же мне сплетничать и шушукаться…
        - Надя, мне тут парни очень рекомендую остаться с ночевкой! Говорят, что есть даже спальник запасной, и место в палатке найдется. - Хмель подловил меня, когда я всего на секунду осталась одна: девчонки снова умчали к озеру, а мне нужно было разобрать и разложить свои вещи.
        Вздрогнула. То ли от неожиданности (хотя, кого обманывать, прекрасно понимала, чем все это может закончиться), то ли от злости.
        - Влад. Ты считаешь, это будет правильно с твоей стороны? Мы же, вроде бы, договорились, что только искупаешься и уедешь. Про ночевку ни слова не было.
        - Жаль… я надеялся, что ты захочешь, чтобы я остался…
        - Ты сейчас на что мне пытаешься надавить? На жалость, на сочувствие? На что рассчитываешь, Влад? - кинула свой рюкзак на землю, так и не успев ничего из него достать. Подбоченилась. Всем видом старалась показать, как сильно рассержена и возмущена.
        - Ни на что, Надь. Ни на что не рассчитываю. Просто хотел провести побольше времени рядом с тобой и с твоими друзьями.
        - Это - мои друзья! И мне с ними хорошо! Не нужно и здесь мне гадить, Хмелевский. Ты понимаешь, о чем я говорю? Достаточно того, что мне и так придется рассказывать и объяснять, что ты за фрукт!
        - А что я за фрукт, Надя? Может быть, расскажешь об этом сначала мне? - на него было больно смотреть. Оттого, что смотреть тянуло. А я не хотела признаваться в этом даже себе самой. Все-таки, гад такой, он очень красив, Хмелевский. Особенно, когда с голым торсом и джинсами, натянутыми на влажное тело. Еще и ноги босые. Красавчик, мажор, успешный финансист… наверняка, не просто так его взяли в нашу контору, не только за привлекательную внешность, значит, еще и умен… Но при этом - хитер и коварен, как демон. И этот демон сейчас стоял напротив, глядя на меня почти умоляюще.
        - Подозреваю, что очень ядовитый фрукт. Несмотря на внешнюю привлекательность.
        - Значит, я тебе все-таки нравлюсь, да?
        - Значит, я все-таки знаю, что в тебе много яда, Хмель. И не надо ловить меня на словах.
        - В общем, Надюш. Я решил, что останусь до вечера. Ночевать не буду. Здесь намного интереснее, чем в каком-то дурацком спортзале.
        - Делай, что хочешь. Только держись от меня подальше. И не только сегодня. Всегда! И даже не надейся, что когда-нибудь сможешь восстановить мое доверие. Ты только что потерял последний шанс!
        Хмель в ответ лишь загадочно ухмыльнулся и свалил к парням.
        Ну, а на что я рассчитывала, собственно, когда соглашалась на его предложение подвезти?
        Решила, что не буду расстраиваться и омрачать замечательный день своими невеселыми думами. Глупость уже была совершена, причем не единственная. И ничего уже с этим не поделаешь.
        Переоделась в купальник и присоединилась к девчонкам, оккупировавшим целый берег озера. Все-таки, отдых большой компанией имеет свою особую прелесть: никто посторонний просто не рискнет сунуться в эту шумную, говорливую, веселую толпу. Я наслаждалась солнцем, прохладной озерной водой, плавала на надувном матрасе, визжала и брызгалась вместе со всеми, когда кто-то из парней начинал дурачиться, с разбегу влетая в нашу девичью стайку. Время от времени приходилось возвращаться к стоянке: то подкрепиться чем-нибудь вкусным, то просто отдохнуть в тени. Удивительно: Хмель постоянно мозолил глаза, находясь в зоне видимости, но ни разу ко мне не приблизился. А мне приходилось поспешно отворачиваться, каждый раз, когда наши взгляды пересекались. Конечно же, это случайно происходило. Следить за Хмелем я вовсе не собиралась…
        Все было хорошо ровно до того момента, пока что-то не случилось с погодой: небо заволокло тучами, за какие-то полчаса, налетел шквалистый ветер, и весь наш отдых в купальниках под соснами потерял свою неизъяснимую прелесть.
        Я поспешно натягивала одежду, молясь лишь о том, чтобы дождь не начался. Несмотря на запас теплой одежды, спальников и прочих необходимых вещей, которые мы всегда с собой возили, провести вечер и ночь в сырости и холоде, мне как-то не улыбалось.
        - Надь, поехали обратно, в город. - Хмель выскочил из-за спины, как черт из табакерки.
        - Не хочу. Чем я хуже других? Может быть, есть особая романтика в дождливом лесу?
        - Ты посмотри, в этом лагере половина палаток натянута как попало. Их первым же ливнем смоет, к черту, или промочит насквозь. Ты хочешь сидеть здесь мокрая и холодная? Оно тебе надо?
        Нам никто не мешал спорить: все носились, как умалишенные, собирая раскиданные вещи, пряча их в машины, палатки, под большой переносный тент… Кто-то одевался поспешно, кто-то прямо в плавках бегал… Пара человек философски пила коньяк, не понимая, в чем, собственно, дело, и куда все так заторопились. Но этой паре философов мы с Владом были совсем уж не интересны.
        Первые крупные капли дождя ударили по земле без всякого предупреждения. А потом забарабанили все быстрее и быстрее, превращаясь в ливень, а затем в лавину воды, обрушившуюся на землю. Я не успела даже сообразить, что происходит, как Хмель просто дернул меня за руку, заставляя бежать в каком-то неизвестном направлении, подтащил к своей машине и впихнул в салон. Сам через пару секунд свалился на водительское сиденье. Тут же двигатель завел и врубил на полную мощность печку.
        - Сильно промокла?
        - Кажется, насквозь… - Я всем телом ощущала, как противно прилипает мокрая холодная одежда.
        - Запасные вещи есть в рюкзаке?
        - Есть, конечно. Обижаешь. - А у самой зуб на зуб не попадал. Посмотрела на пресловутый рюкзак… и бессильно откинула голову на спинку сиденья.
        - Что такое?
        - Не успела его закрыть, когда дождь начался… Там все тоже мокрое…
        - Ну, раздевайся тогда, вешай на спинку. Пока доедем - должно будет высохнуть, хоть немного.
        - Влад, ты что, ошалел? С чего это я должна раздеваться перед тобой?
        - Надь, ты буквально полчаса назад рассекала перед всей толпой в купальнике. Что я теперь могу увидеть нового, если не секрет?
        Уел. Так, что и ответить было нечего.
        - Может, подождем немного? Туча пролетит, а потом опять распогодится? - надежда была слабой, но все-таки…
        - Нет. Если даже закончится дождь, теплее не станет. И земля не высохнет, тем более, здесь, рядом с озером. Воздух просто не успеет прогреться. Так что, Надя, это судьба: сегодня придется вернуться в город.
        Спорить было бы глупо, поэтому я лишь молча кивнула. Правда, уехать быстро не получилось: беспросветная пелена воды полностью скрыла из видимости даже ближайшие сосны. Когда ливень чуть стих, превратившись в обычный дождь, Влад медленно тронулся с места, вслед еще за несколькими отъезжающими машинами. Похоже, никто из ребят не решился проявить чудеса героизма и остаться в мокром лесу с ночевкой.
        - Возьми на заднем сиденье сумку. Там моя куртка спортивная. Накинь хоть ее, чтобы согреться.
        Я про себя проклинала и дождь, и поездку, и самого Хмеля: за то, что приходилось его слушаться, не сопротивляясь. Действительно, даже с включенной на полную мощность печкой, я начинала замерзать в своей мокрой ветровке. Прямо на ходу разделась до нижнего белья, надела куртку Хмелевского, которая могла бы сойти и за плащ: до самых колен меня закрыла. И молча наблюдала за тем, как Влад, матерясь, пытается выехать из леса. И без того не легкая дорога теперь была размыта ливнем, местами приходилось объезжать огромные лужи, местами - просто штурмовать их, надеясь только на удачу. Хорошо, хоть дорогу искать не пришлось самим: едущие перед нами автомобили работали отличными проводниками.
        Выехав на трассу, каждый мигнул аварийкой на прощание вслед идущим, а затем друзья потерялись в потоке таких же несущихся в город машин. В ожившем телефоне десятками посыпались сообщения: каждый торопился высказать сожаление об испорченном отдыхе и пожелать всем остальным удачи.
        - Спасибо тебе, Надь. - Голос Хмеля вырвал меня из задумчивости. Я пригрелась, пока ехала, и теперь полусонно перечитывала смс-ки друзей, листала фотографии, которые кто-то успел сделать и выложить в общий чат. О своем молчаливом водителе на время и подзабыла.
        - За что, интересно?
        - Я давно так хорошо не проводил время.
        - Любишь ездить по затопленным лесным колеям?
        - Да при чем тут это… - он досадливо отмахнулся. - Хорошая у вас компания. Душевная. Можно просто отдыхать и не задумываться, кто как посмотрит и что скажет по поводу каждого твоего поступка. Я никого не знаю, они не знают меня. Повеселились, отдохнули, разбежались.
        - Это ты разбежался и забыл. А мне теперь придется отдуваться.
        - За что? Разве я что-то плохое сделал? Вроде бы, вел себя очень прилично… - в его голосе сквозило искреннее недоумение. - Или, все-таки, что-то не так было?
        - Все так. Просто я теперь должна буду всем объяснить, кто ты, зачем там появился, и где я тебя раньше прятала.
        - А… вот ты о чем. Ну, так и скажи, что я - твой парень. Думаю, после этого все вопросы отпадут.
        - Я не собираюсь врать друзьям.
        - А я тебе этого и не предлагаю…
        - Влад, я устала и почти засыпаю. А ты снова начинаешь играть в свои игры.
        - Я не играю, Надь. Я на полном серьезе тебе предлагаю: давай попробуем.
        - Попробуем что?
        - Быть парой. Быть вместе. Я буду твоим парнем, а ты - моей девушкой. Какими словами это еще называется?
        - А тебя совсем не смущает, что я не испытываю к тебе никакой симпатии?
        - Если бы ты совсем ее не испытывала, то прогнала бы с озера. Вернее, потребовала остановиться на трассе и уехала бы дальше с парнями. А ты этого не сделала. И потом разрешила остаться.
        - Ты слишком самонадеянный, Хмелевский. И придумываешь то, чего нет.
        - Это ты, Надя, пытаешься прятаться от того, что есть на самом деле.
        Отчего-то, наша перепалка не вызывала во мне привычной злости и раздражения, как всегда бывало в присутствии Хмеля. А может быть, сидеть в его машине, одетой в его куртку и злиться на него же просто нереально? Как бы то ни было, система дала сбой, и неоднократно.
        - Черт с тобой, давай попробуем. Только с условием: если не получится, ты навсегда от меня отстанешь.
        - Я очень постараюсь, чтобы получилось, Надь!
        С мыслями об этой странной и неожиданной договоренности, я задремала. Устала от всего, что случилось в моей обычно тихой и спокойной жизни за неполные сутки, и вырубилась.
        - Надюш, просыпайся, выходим… - тихий шепот над моим плечом выдернул из сна.
        - Что? Где мы? Что происходит? Куда ты меня привез? - затрепыхалась, пытаясь хоть как-то определиться во времени и пространстве.
        - Тихо, сейчас помогу тебе выйти. - Я кое-как выкарабкалась, неуверенно встала на затекшие от долгой неподвижности ноги. - Если хочешь, могу донести…
        - Сама справлюсь. - Шагнула. Опомнилась, глядя на свои голые колени, торчащие из-под куртки Влада… - Шикарный прикид. Всех соседей сейчас развеселю.
        - Моим соседям без разницы, как ты выглядишь. Это подземная парковка. Отсюда сразу в лифт и в квартиру.
        - А почему мы здесь, интересно? Я домой хочу.
        - Теперь уже поздно, Надь. Боюсь, дороги до твоего дома я уже не выдержу. Придется ночевать у меня.
        - Вызови мне такси. Я доберусь сама.
        - Уверена? - Он красноречиво меня оглядел. - И какому таксисту я смогу доверить тебя, такую красивую?
        - Убедил. Пойдем к тебе. Сначала высушу одежду, а потом уже вызову такси.
        Хмель спорить не стал. Но что-то подсказывало, что и согласен со мною он не был.
        Глава 10
        - Сходи в душ, погрейся. Или ванну набери, если хочешь. Правда, у меня там нет никаких ваших дамских финтифлюшек, которые необходимы для ванны… - Хмель проявил бурную активность, как только мы переступили порог квартиры. Снял с меня куртку, тоже изрядно отсыревшую от моих влажных волос, выдал какую-то другую взамен, теплую и сухую, пронес вглубь квартиры вещи… Все это - за короткое время, когда я успела только присесть на небольшой пуф у двери и мельком осмотреться.
        - Мне не нужно никаких финтифлюшек, что бы под ними ни подразумевалось… А куда ты мою сумку потащил?
        - Кину в машинку стиральную, она быстренько паром обдаст и высушит. Потом несколько минут под утюгом - и все как новое будет.
        Интересно, как он собрался гладить плавки и купальники… Похоже, я слишком устала от активного отдыха, от долгой дороги, а больше всего - от бесконечного напряжения, вызванного близостью Хмеля. Словно целые сутки находилась рядом с оголенным проводом, который начинал искрить и шипеть при любом неосторожном движении, а двигаться, тем не менее, было необходимо. И запас сил иссяк к вечеру. Даже, наверное, раньше: когда я по глупости согласилась быть с ним парой. Надо, наверное, как-то сказать аккуратно, что это все несерьезно, и вообще, не надо так шутить с уставшими девушками… Но слова не подбирались никак, а Хмель все так же продолжал развивать кипучую деятельность:
        - Надь, я там все тебе приготовил. Полотенце висит на крючке, футболка чистая рядом. Если хочешь, можешь мой банный халат надеть. Я его купил зачем-то, но так ни разу и не надел.
        - Влад… ты сейчас все это зачем делаешь? - я, в отличие от него, так и не встала с пуфика. Только мокрые сандалии скинула с ног.
        Он остановился, глядя в недоумении…
        - А что я должен делать? Выставить тебя за порог, мокрую и холодную? Может, я в чем-то и поступал не совсем верно… Но не стоит из меня совсем уж сволочь-то делать…
        - Ладно, не обижайся. Где твой душ, показывай? - получилось немного сварливо. Ну, если уже показала все, что о нем думаю, то нечего и дальше напрягаться.
        В ванной комнате, действительно, все было крайне минималистично: никаких тебе батарей из баночек, тюбиков, пакетиков и бутылочек с косметикой. Только пара флаконов средств для бритья, мыло, шампунь и гель для душа. Стакан с зубной щеткой. Одной. Похоже, никакая дама здесь наследить не успела. Или им это просто не позволялось.
        Я долго стояла под тугими горячими струями воды, согреваясь, пытаясь собрать свои мысли в кучу. Но как-то слабо это получалось. Вспыхивали обрывки воспоминаний: то наша война с Хмелем на четвертом курсе, то его поцелуи вчерашние, то поцелуи давнишние… то разговор по дороге на озеро, то - совсем на другие темы - по дороге обратно. На фоне этого терзала одна только мысль: что я здесь забыла, и почему нет дикого желания куда-то убежать? Может быть, стоило признать, что мне до одури приятно, что Хмеля все так же тянет ко мне? Все-таки, столько лет прошло, и ничего не изменилось… Или проблема в том, что и меня к нему тянет невероятно? Как бы ни хотелось думать по-другому, но целоваться с Хмелевским нравилось мне всегда. А вчера, если бы он не остановился, все могло бы совсем иначе закончиться.
        В общем, выходить из душа не хотелось по двум причинам: во-первых, мне очень нравилось стоять под горячей водой и не шевелиться, а во-вторых, было элементарно страшно выйти. Черт его знает, куда нас сегодня занесет?
        - Надь, ты там живая? Помощь не нужна? - после короткого стука дверь открылась, и послышался голос Влада.
        - Все нормально. - Выключила воду, чтобы лучше слышать, но выглядывать из-за шторки не рискнула. - Скоро выйду, просто никак согреться не могу.
        - Хорошо. А то я уже начал беспокоиться…
        Пауза. Во время которой молчали оба. Хмель - все так же стоя у приоткрытой двери, словно ждал чего-то. Я - все так же упираясь в стенку рукой, словно надеясь, что это «что-то» не произойдет.
        - Не беспокойся. Я всегда подолгу из воды не могу выйти.
        - Хорошо. Я подожду.
        Дверь была аккуратно прикрыта, а я заторопилась: очень быстро вымыла волосы, наспех намылилась гелем, ополоснулась и вышла. Тот, кто считает, что бродить по дому в мужском халате - это прикольно и романтично, ни черта не понимает. Полы разъезжаются, закатанные до локтя рукава норовят съехать обратно, пояс, завязанный двойным узлом на талии, постоянно развязывается. Вещь будто изо всех сил старается сползти с того, кто на время возомнил себя ее хозяином.
        Чертыхаясь и путаясь в халате, я, наконец, выползла пред светлые очи Хмеля.
        - Проходи в комнату. Вещи еще достирываются. Я нам ужин заказал, скоро должна приехать доставка.
        Я провалилась в огромное кресло. Чуть подумав, и ноги под себя поджала. Обстановка в комнате была весьма современная и комфортная, не то, что в моей квартире, обставленной бабушкиной мебелью.
        - У тебя здесь хорошо. Уютно. И кресла я такие люблю.
        - Спасибо. Мне тоже нравится. - Он протянул мне два пульта. - Если хочешь, пощелкай каналами, телевизор посмотри. Или включи музыку, какую захочешь. А я тоже схожу погреюсь, если ты не против.
        Я пожала плечами. Какое у меня право что-то запрещать Хмелю в его же квартире?
        - Если в домофон курьер позвонит без меня, впусти его, пожалуйста. Я заказ уже оплатил, нужно только его забрать.
        - Хорошо. Наверное, справлюсь…
        И меня снова оставили наедине со своими мыслями. Глупо, наверное, со стороны Хмеля… Женщина в одиночестве может многое себе напридумывать. Особенно, такая как я. Но не в этот раз. В этот раз я бессовестно заснула…
        Проснулась от того, что кто-то нагло меня лягнул. Кто-то, лежащий рядом на большой кровати, плохо различимый в темноте. Когда до мозга дошло происходящее, резко пришла в себя, ойкнула, уселась, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть. Полы халата все так же нещадно путались и мешали двигаться.
        - Надь, давай, поспим еще чуток? Сегодня же воскресенье, не нужно никуда спешить…
        Голос принадлежал, конечно же, Хмелю. И сидела я, а до этого лежала, в его постели. Слава Богу, что не в обнимку и не раздетая.
        - А почему я… здесь? - обвела руками пространство вокруг себя. Не факт, конечно, что Хмель разглядел этот жест. - И ты здесь… тоже… почему?
        Влад приподнялся на локте, зевнул, потер глаза рукой. Выражение лица было неразличимым.
        - Надь, вот чего тебе не спится-то, а?
        - Так ты сам разбудил меня… Зачем так пинаться-то?
        - Да? Ну, извини тогда… Сама понимаешь, это не специально было… - и потянул ко мне руки, пытаясь уложить обратно. - Давай, забудем этот инцидент, и будем дальше дрыхнуть. Когда еще такая возможность выпадет? Неизвестно…
        Он что-то еще бубнил под нос, на тему воскресенья, которое никак нельзя испортить ранним подъемом, а руками подгребал меня поближе к телу, обхватывал, опутывал…
        - Ты мне не ответил, как я оказалась в одной постели с тобой. Мы же так не договаривались? - в объятиях Влада было тепло и удобно, и пофигу, что халат задрался куда-то на пояс…
        - Ты уснула в кресле, я тебя перенес. Ждал долго, не ел, думал, что ты проснешься, вместе поужинаем… Потом прилег рядом, ждать уже надоело, и тоже вырубился.
        - Ммм… Понятно, нужно было разбудить и отправить домой…
        - Вот еще… Когда еще ты окажешься у меня дома, почти без одежды и сонной?
        - Надеюсь, что никогда…
        - Вот и я так подумал, что сложно будет заставить. Поэтому решил воспользоваться ситуацией.
        Это было даже забавно немного: выяснять отношения шепотом, словно кто-то посторонний мог услышать, лежа в обнимку в темной комнате. Я еще и спиной к Хмелю была повернута. Великолепная диспозиция для диалога…
        - Ну, и ты доволен итогом? Нечаянно разбудил меня, я тебе спать помешала…
        - Очень доволен. - Он потерся носом о мою шею, шумно втянул воздух. - Ты вкусно пахнешь, Надь.
        - Хм… конечно. Твоим шампунем и гелем для душа. Странно было бы, если бы они тебе не нравились.
        - Твой сарказм неуместен. Это был комплимент сейчас. Тебе, а не моим гелям. И мне реально нравится твой запах. До одури.
        - Хмель, давай уже спать. Раз уж ты так настаивал…
        - Давай. Спокойной ночи, Надя.
        - И тебе хороших снов.
        Некоторое время мы так лежали. Я даже глаза закрыла, надеясь, что придет спасительный сон. Судя по дыханию Хмеля, ничуть не изменившемуся, он тоже надеялся на что-то. Только вот, уснуть не получалось никак.
        - К черту. Надь. Мы снова теряем время! На какую-то ерунду! - он первым не выдержал. Развернул меня лицом к себе, приподнялся на локте. - Мне уже надоело постоянно ждать, надеяться и обламываться!
        Я не отвечала. Внимательно рассматривала черты лица Влада. Глаза немного привыкли к темноте, и уже спокойно различали подробности, не только силуэты. Хмель казался очень искренним в своем выступлении.
        - Что ты молчишь? Если имеешь против что-то - говори сразу! Я не хочу снова оказаться уродом и подлецом в твоих глазах.
        - А что я должна сказать? «Скорее возьми меня, о, мой долгожданный?!» - Подбавила в голос пафоса, чтобы звучало совсем уж противно. - Ну, серьезно, Влад, какого ответа ты ожидаешь?
        - Почему с тобой все так сложно получается? - видимо, он принял мою фразу за согласие. А я сама до конца не понимала, как ее нужно воспринимать. «И хочется, и колется» - это сейчас точно было про меня.
        - Наверное, потому, что не должно быть просто. Не с нашим прошлым…
        - К черту прошлое. Пора уже настоящим заняться.
        Говорил решительно, а сам, отчего-то, не спешил. Улегся набок, лицом к лицу, начал поглаживать волосы, так и не высохшие до конца, подергал за прядки… Протянул руку, чтобы распустить до конца и без того уже растрепанный узел. Обнял, притягивая на себя, обеими руками обхватил лицо, погладил брови, щеки, губы…
        - Обожаю тебя целовать, Игнатьева! - Глубокий вдох, а потом поцелуй - глубокий, жадный, долгий, исступленный - такой, после которого необходимо отдышаться. Выдохнул, позволил мне набрать воздуха побольше. - И вообще, всю тебя обожаю.
        - Не торопись, Хмелевский, чтобы не разочароваться после… - хриплым голосом, с трудом нашла силы, чтобы суметь ответить.
        - Не разочаруюсь, Наденька…
        Он словно не мог надышаться мною: каждый раз, отрываясь от губ, втягивал воздух то где-то в районе виска, то ниже - у шеи, в ямочке между ключицами, то зарывался лицом в моих волосах, вздыхал блаженно, и снова начинал целовать. Руки Хмеля проворно распахнули халат, задрали футболку, открыв почти стопроцентный доступ к телу. А я лежала, спутанная рукавами одежды, распластанная и практически лишенная возможности двигаться. Но и не спешила особенно: мне, пока что, и так все нравилось.
        Одна горячая ладонь пробралась под спину, устроилась между лопаток, заставила выгнуться навстречу глазам и губам Хмеля - все более откровенным, все более жадным, другая пошла бродить ниже, дразня и возбуждая. То легкими, почти невесомыми прикосновениями костяшек, то игривой щекоткой, то жадным, на грани грубости, движением, сминающим ягодицы… Сладко, горячо, нежно, упоительно до одури…Очень быстро и почти незаметно стянул с меня трусики, лишив последнего барьера скромности… Замер. Снова жадно воздух втянул.
        - Я не верю, что все это на самом деле происходит… - Жаль, нельзя было разобрать выражение лица в полутьме. Но голос был какой-то потерянный… На обычного Хмеля совсем не похожий.
        - Я тоже не очень верю, Влад. Но если ты решил поговорить, то выбрал не самое лучшее время… И помоги уже мне стащить эти чертовы тряпки! - что бы он там себе ни насочинял, а мне останавливаться точно не хотелось. Хватило и вчерашнего облома. - Мне надоело просто так лежать и ждать!
        Он лишь усмехнулся, но халат и футболку стянул с меня до конца. Позволив прижаться кожей к коже, обжечься, зашипеть от переизбытка ощущений, и снова обжечься. Упоительно сильные, гладкие мускулы на руках, плечах, спине - хотелось трогать их снова и снова, жесткие на вид, но такие мягкие волосы на затылке - безумно тянуло в них запутаться… Неожиданно поймала себя на том, что недостаточно просто принимать ласки, загораться от них и ждать продолжения. Еще немного - и начала бы выпрашивать, или хуже того - требовать. Из горла вырвался нетерпеливый то ли всхлип, то ли стон… Он стал спусковым крючком для Хмелевского.
        Все, что происходило до этого - мелочи, прелюдия, детский лепет.
        ВСЕ, ЧТО ПРОИСХОДИЛО ДО ЭТОГО - МЕЛОЧИ, ПРЕЛЮДИЯ, ДЕТСКИЙ ЛЕПЕТ.
        Теперь уже наши руки путались и мешали друг другу трогать, сжимать, дотягиваться до самых желанных мест… Кожа, ставшая чувствительной до невозможности, горела от этих прикосновений, губы высохли от недостатка воздуха, от того, что постоянно хотелось то всхлипнуть, то зашипеть…
        - Надь, я тебе дам возможность побыть главной, но потом, чуть позже, окей? - с этими словами, произнесенными прерывистым шепотом, Влад перехватил мои запястья, высоко задрав их над головой. Мне оставалось лишь извиваться от нетерпения, подставляя под его ласки все тело, еще немного - и начала бы вслух умолять. Но он, как будто зная, что именно требуется делать, успевал поцеловать, прикусить, потрогать - так, как нужно, и даже немного больше.
        Долго держать мои руки Хмелевский не смог: не выдержал, снова сгреб в охапку, подхватил одной ладонью под затылок, вторую примостил под поясницей, и мы в который уже раз потерялись в жарком мареве из ласк и поцелуев.
        - Не могу больше, - этой фразой Влад опередил меня всего лишь на секунду, оторвавшись от голодных губ.
        - Я тоже… - не смогла промолчать. Прикидываться невинной овечкой уже было поздно. Мне просто дико хотелось продолжения, так, что все мысли о чем-то другом куда-то разбежались.
        Он протянул руку куда-то под подушку, на секунду от меня оторвался, явно занятый важный делом, затем улегся рядом. Объятья, как будто, стали сильнее и увереннее.
        - Подготовился, да? - все-таки, этой паузы хватило, чтобы мой сарказм очнулся.
        - Ну, а то! Я ж не дурак, чтобы дважды обламываться. - И такое довольство звучало в голосе, что невозможно было не улыбнуться.
        - Ты мог бы стать трупом, если бы еще раз меня обломал.
        - Похоже, здесь кто-то слегка остыл и расслабился… Пора возвращаться к тому, на чем мы остановились. - Вот только он забыл предупредить, что теперь все станет намного интенсивнее и … смелее, что ли?
        Раньше была прелюдия, подготовка. А теперь начался откровенный разврат и совращение. Такие, от которых я вся выгибалась дугой, вздрагивала, что-то неразборчиво шипела, непонятное даже мне самой. Мало было всего - и его рук, и губ, и кожи. Ладони все никак не могли остановиться, блуждая от его плеч по спине к ягодицам, и обратно, цепляя ногтями предплечья, запястья, пальцы… Пока он снова не пришпилил мои руки к подушке. Затих, нависая, сделал короткий, рваный вздох сквозь зубы, и… Начался, кажется, новый отсчет в моей жизни…
        Впервые такое было: когда и так невозможно хорошо, но нужно еще больше, сильнее, ярче, и ты требуешь этого стонами, вздохами, шепотом, и знаешь, что получишь… Когда хочется кричать, и был бы голос сорван, но его выпили, жадно, не отпуская ни на секунду… И необходимо вжаться, прикипеть, пристать намертво к мужскому сильному, такому желанному телу, а дальше вжиматься уже невозможно - и так уже слиты воедино, но ты все равно стараешься, будто есть шанс прорасти под кожу…
        Это безумие было сладким почти до боли, до изнеможения. И не могло продолжаться долго, иначе бы я просто сгорела. Словно боясь потеряться, вцепилась в ладони Влада, что-то отчаянно пискнула и провалилась в бездну. Обмякла, так, что даже пальцем шевельнуть не могла. Хмель догнал меня всего через пару мгновений. Блаженно выдохнул, повис надо мной на локтях, коснулся нежным поцелуем губ, потерся щекой о висок и опустился рядом.
        Кажется, я начала засыпать. Пару раз зевнула, это точно.
        - Надь, теперь уже можешь отпустить меня… - Влад пошевелил пальцами, намекая на то, что я до сих пор держала сцепленными наши руки. - Кто-то у нас оказался чересчур страстным.
        Только сейчас поняла, как сильно впивалась ногтями в тыльные стороны его ладоней.
        - Больно, да? Извини…
        - Да брось ты, мне все понравилось… Не до крови же… - Он поцеловал костяшки пальцев, каждый по очереди, затем подгреб меня ближе, под бок. - Я даже не против повторить этот трюк, если ты не против.
        - Ты что! Я не смогу специально кому-то делать больно!
        - А я постараюсь, чтобы ты это делала не специально. - Похоже, ко мне возвращался все тот же самодовольный и самоуверенный Влад. Правда, на этот раз меня ничто в нем не раздражало.
        - Может быть, лучше поспим немного? - я бы и сама была не прочь повторить, но только вот, глаза нещадно слипались, а язык еле ворочался.
        - Конечно, поспим. А потом уже повторим. Две-три минуты достаточно? Или тебе нужно пять?
        - Откуда столько самоуверенности? - любопытство заставило раскрыть глаза пошире.
        - Это не самоуверенность. Мне просто мало тебя, Надь. Вот прямо сейчас уже мало. - А руки уже загуляли по телу, снова оглаживая, сминая, вжимая… Заставляя вздрагивать и самой прижиматься. А слова… чересчур откровенные и жадные. От которых сглотнула и замолчала, не зная, что ответить. - Я знал, всегда знал, что это будет охренительно. Но даже не догадывался, насколько…
        Казалось бы, второй раз должен был быть немного легче и спокойнее: все-таки, невозможно так долго сходить с ума. Ничего подобного! Пара неосторожных движений, моих и Влада, и мы снова, будто и не было первого сумасшествия, прильнули друг к другу все с таким же голодом и желанием.
        - Все-таки, тебе очень хочется покомандовать, да? - Хмель усмехнулся, когда я слишком уж напористо попыталась пристроить его руки туда, где они вот очень уж требовались.
        - Нет. Я просто показываю, как мне нравится больше.
        - Отлично. Продолжай в том же духе. - Все-то тихий шепот на ухо, потом легкий укус за мочку, и я уже забыла, чего там конкретно хотела, и как именно больше нравилось…
        Новый этап сумасшествия. Снова нехватка воздуха и прикосновений. Слишком откровенные движения и слишком яркое желание в глазах Хмеля. Чтобы совсем не свихнуться от потока эмоций, зажмурилась. Теперь все стало еще острее и жестче.
        - Эй, куда ты спряталась? Смотри на меня… - и я смотрела, не в силах оторваться, теряя себя и пропадая…
        Влад тоже взгляд не отрывал, ни на секунду, до самого момента, когда мы оба взорвались и обессиленно обмякли на подушке.
        - Надь, ты еще не спишь?
        - Не знаю… - с трудом разомкнула пересохшие губы.
        - Ты подожди немного. Я сейчас принесу попить.
        - Умгу… - кивнула, даже не надеясь, что выйдет понятно. Потянулась вслед за губами, которыми Влад решил пройтись по моему лицу, прежде чем встать. Ответила на новый поцелуй, никак не похожий на усталую ласку…
        - Так, я пошел. Иначе не остановлюсь никогда.
        Конечно же, я не смогла дождаться. Уснула, кажется, всего за одну секунду.
        Глава 11
        Разбудил меня аромат кофе и чего-то очень вкусного. Кажется, блинчиков. Или какой-то выпечки… Тут же вспомнила, что в последний раз ела… кажется, очень давно. А потом уже и все остальное вспомнила. Покраснела. Натянула на голову одеяло. Да только смысл под ним прятаться от самой себя? Правильно, никакого. К счастью, рядом не оказалось Хмеля. Как бы ему в глаза смотрела - представить очень сложно.
        А так у меня было немного времени на моральную подготовку. Никакой приличной одежды, кроме все того же халата и футболки, поблизости не оказалось. А. Трусики, что важно, искать не пришлось: их кто-то заботливый очень аккуратно сложил рядом с другими вещами. Хмыкнула, представив, как Влад их раскапывал среди скомканных простыней и одеял. Сразу стало легче и проще как-то.
        - Капец! Ты почему не спишь в такую рань? - Часы, висевшие на стене кухни, показывали только начало восьмого. - Я-то думала, что полдень уже на дворе…
        - И тебе, Надя, доброе утро! - В этом приветствии не звучало ни ноты иронии или сарказма, таких привычных для Хмелевского. Скорее, радость. Или нежность? Или это мой мозг, измученный эндорфинами, начинал искать в окружающем мире то, чего нет?
        Влад поднялся из-за стола навстречу мне, обнял как-то по-хозяйски, поцеловал, всем телом прижался.
        - Доброе! Так почему не спишь-то?
        - Да рядом с тобой невозможно спать! Извертелся весь, потом решил не мучиться, поднялся, заказал нам завтрак. Любишь блинчики? Я попросил положить сгущенку, сметану и джем. Не знаю, что тебе больше по вкусу…
        От этой заботы, такой неожиданной, даже в глазах защипало. Чтобы не спалиться, усиленно растерла лицо руками. Якобы, чтобы проснуться.
        - Спасибо за заботу. Я сейчас такая голодная, что даже под кетчупом смогла бы их съесть.
        - Тогда садись и ешь. Еще не успело остыть. Я тоже только-только взялся за кофе.
        Первые несколько глотков латте были божественными. Следующие, впрочем, тоже. Только выпив половину большого стакана, заметила, что почти весь разделочный стол на кухне заставлен этими фирменными стаканчиками с кофе и пакетами с едой. На мой изумленный взгляд Хмелевский пожал плечами, затем решил пояснить:
        - Ну, я не знал, какого именно кофе тебе захочется с утра, поэтому заказал несколько вариантов…
        - Смотрю, ты своим правилам не изменяешь… - Похоже, мы оба вспомнили про его фееричное появление на заправке, рассмеялись.
        - Ну, я стараюсь подготовиться максимально, чтобы избежать прокола. Пытаюсь все варианты предусмотреть.
        - Забавно. А цветы своим девушкам ты как даришь? Тоже набираешь все букеты, которые есть в наличии, чтобы ненароком не промахнуться?
        Влад неожиданно посерьезнел.
        - Нет. Беру, какой попадется. Не парюсь.
        - А, значит, у тебя этот пунктик связан только с едой?
        - Нет, Надь. Только с тобой.
        Медленно жевала блинчик, неожиданно ставший деревянным и пресным. До этого был божественным. Обдумывала услышанное. Не знала, что ответить.
        - Кхм… ты специально так откровенно сбиваешь меня с толку?
        - Я не сбиваю. Говорю то, что думаю и ощущаю. Когда-то профукал все свои возможности, больше не хочу повторений.
        - Влад, ты только не обижайся… Но… - Набрала в грудь воздуха побольше, собралась с духом, выпалила, наконец, то, что давно свербило в мыслях: - Ты же не думаешь, что я поверю, будто все эти годы ты лишь обо мне помнил и не встречался ни с кем?
        - Нет, конечно же.
        - Что «нет»?
        - Не думаю, что поверишь, и нет - встречался с другими девушками. Я не монах. И, в принципе, не очень-то и верил, что когда-нибудь встретимся снова.
        Он правду сказал, такую, какую и ожидала. Но стало грустно, будто меня сейчас лишили очередных розовых очков, что сами собой нечаянно уселись мне на нос.
        - Тогда откуда такие откровенности? Зачем ты так?
        - Затем, что увидел тебя, и все вернулось обратно. Словно и не терялись на столько лет. Я с тобой честен, насколько это возможно. И я свободен, если что-то тебя смущает.
        - А почему это должно меня смущать?
        - Ну, хотя бы потому, что ты вчера согласилась со мной встречаться, а потом мы провели замечательную ночь. Имеешь право знать о таких мелочах.
        - Кхм… Я как раз хотела об этом поговорить.
        - Поздно. Ты согласилась вчера, а потом активно доказала свое согласие. - Тон его неожиданно смягчился, словно Влад заметил, как я постепенно замыкаюсь. - Прости, Надь, я ж говорил, что не очень хорошо умею с девушками общаться. Так себе из меня дипломат и ухажер…
        - Мда уж...
        - А какие ты любишь цветы, кстати?
        Этот неожиданный вопрос заставил рассмеяться:
        - Решил подстраховаться, все-таки?
        - Вдруг, у тебя аллергия на что-нибудь, а я целую охапку притащу? Кстати, там еще много разного вкусного кофе. Ты не стесняйся, выбирай, какой понравится. - Он заметил, что я уже разглядываю дно своего стаканчика. Но не понял, что это просто возможность отвести взгляд.
        - Нет, спасибо. Мне уже всего достаточно. Было очень вкусно, ты угадал с завтраком, Влад.
        Он расплылся в улыбке, словно Чеширский кот. Или любой другой кот, которого приласкали. Видеть Хмеля таким вот расслабленным и довольным было неожиданно и приятно.
        - Тогда поднимайся, пойдем.
        - Куда?
        - Сначала в душ, а потом в постель.
        - Ты после кофе решил еще поспать?
        - Вот еще! Можно подумать, я из-за этого проснулся!
        - Я думала, что помешала тебе… Толкалась или сопела громко…
        Мы обсуждали этот важный вопрос, а Хмель потихоньку подталкивал меня к двери в ванную комнату. Ненавязчиво так, почти незаметно стягивая одежду с нас обоих.
        - Надь, ты такая наивная или просто напрашиваешься на комплименты?
        - Да в чем дело-то? - да, напрашивалась. Но мне очень хотелось, чтобы он произнес это вслух. Если уж настоял, чтобы мы стали парой, так пусть старается, что ли…
        - Я боялся, что просто тебя изнасилую сонную. И вряд ли ты мне это простила бы. Пришлось свалить и ждать, пока ты проснешься. Довольна таким ответом?
        - Да! Очень довольна!
        Глава 12
        Хмелевский, который не хамил, не говорил гадости и, вообще, не делал ничего дурного, был совсем не похожим на привычного мне Хмеля. Вернее, на того, каким я его помнила по временам универа.
        Я продолжала подозрительно присматриваться, постоянно ожидая какого-нибудь подвоха, но, как назло, Влад не давал никаких поводов для разочарования.
        Он был вежлив, внимателен и предупредителен донельзя. Так, что я поверила в его внезапно вспыхнувшую влюбленность, которая тлела где-то в неведении столько лет.
        А дальше все понеслось как по накатанной: разряды, что и раньше между нами проскакивали, теперь ничем не сдерживались, и каждый раз перерастали в жаркое пламя. Было очень трудно сдерживаться на работе: делать вид, что мы с Хмелевским - просто старые знакомые, и ничего больше. Решили, что ни к чему нам лишние сплетни и обсуждения, и личную жизнь выставлять напоказ не стоит. Работать стало очень сложно: все время, пока Хмель находился в нашем кабинете, я, словно локатор, настроенная на него, постоянно отвлекалась от своих обязанностей. Иными словами, грела уши, с трудом сдерживаясь, чтобы не надавать подзатыльников очередной нашей клуше, пожелавшей с ним пококетничать. А когда Влад уезжал с Таисией Петровной куда-нибудь по делам, я начинала скучать. Нещадно. Убеждала себя, что это совсем не влюбленность, и никакая это не привязанность, а просто… Просто новое лицо в коллективе, без которого становилось неинтересно. Вот и все. О том, что без зазрения совести отвечала на его смс-ки, порой весьма фривольные, как будто забывала. Аж до самого вечера, когда мы снова виделись. Почти каждый день после работы
Влад встречал меня. Иногда подвозил домой, иногда - уговаривал остаться у него. Но, хотя бы в этом, я старалась делать паузы побольше. Хотя бы на день, порой - на два. Чтобы не все коту масленица была. И кошке - тоже. Нельзя было вот так просто, с головой бросаться во влюбленность в своего недавнего врага. Тем более, что каждый раз, оставаясь дома в одиночестве, я снова начинала сомневаться. Старые раны заживить не так-то просто, даже если их нещадно смазывать и поливать елеем…
        - Слушай, Надь, я скоро, все-таки, обо всем расскажу Тасечке… - В очередной раз, подбирая меня с трамвайной остановки недалеко от офиса, Влад начал разговор в каком-то слишком взбудораженном тоне.
        - Зачем? Тебе скучно живется?
        - Мне очень весело, наоборот. Таисия Петровна меня вконец заколебала своей заботой…
        - Слушай, она ведь замужем, и мужу абсолютно верна! Чем она тебя заколебала?
        - Так она сватает меня без конца!
        - Ммм… и к кому же, если не секрет? Может, стоит прислушаться к советам бывалого бойца? - хотела его подколоть, а внутри что-то неприятно дернулось. Ревность, что ли? Нет! Ревность - не про меня, совсем! Отпущу в любой момент, и пускай себе летит во все четыре стороны!
        - Так я прислушиваюсь, Надь! - не понятно было, шутит он так или вернулся к своей старой привычке издеваться… - Но вот как ей отвечать, что сам намного лучше тебя знаю, и не надо мне так Игнатьеву нахваливать? Иногда ощущение, что вы с ней в каком-то сговоре, и Петровна отрабатывает повинность…
        - Вот мне делать больше нечего, как ее о таком просить… - я надулась обиженно. Кажется, дело очень быстро двигалось к нашей первой ссоре за прошедшие пару недель.
        - Я не об этом, Надь. Не передергивай. - Влад устало потер лицо рукой. - Просто она реально меня достала, расписывая твои достоинства. Так и подмывает ответить, что давно уже все разглядел вплотную, и сам ей многое могу рассказать!
        - Даже не вздумай!
        - А что такого-то? Мы же взрослые люди, в конце концов… А она не похожа на сплетницу.
        - Зато все остальные похожи. И пока девчонки слышат, как тебя ко мне сватают, они считают, что между нами ничего не происходит. И на что-то еще надеются.
        - Ну, так зато можно будет убить двух зайцев сразу: я от Тасиных советов отделаюсь, и у тебя не будет конкуренции.
        - Нам тогда придется разойтись по разным отделам.
        - Почему?
        - Неписаный кодекс компании. Никаких личных отношений между коллегами, которые могут пересекаться в одном направлении работы.
        - А в чем проблема-то? Мы ж не будем с тобой зажиматься по углам или заниматься сексом прямо на рабочем столе…
        - Вот это, мне кажется, меньше всего волнует наше начальство.
        - Тогда в чем дело?
        - В том, что многие пары, разбегаясь по сторонам, начинают конкретно так портить жизнь друг другу. Вплоть до того, что занимаются сливами данных, чтобы подставить своих бывших, и много других гадостей делают.
        - Да ладно? Серьезно? Как-то не очень верится…
        - Хмм… Здесь тоже никто не задумывался, пока одна дамочка не решила насолить своему бывшему мужу. Мы целую сеть аптек профукали благодаря ей. Я уж не знаю подробностей… Но если раньше у нас только приветствовали «производственные браки», даже на свадьбы людям подарки от фирмы дарили, то теперь это категорически запрещено. И не только браки, но и сами отношения в целом… - я даже поморщилась, вспоминая, какой неприятный был скандал всего-то полгода назад… С каким позором был изгнан несчастный Федька, как светилась его ненаглядная, наблюдая этот позор… И как со свистом вылетела вслед за бывшим. Внутренняя служба безопасности оперативно сработала. Федьку, вроде бы, даже обратно звали: спец был хороший, но он обиделся и возвращаться не захотел. Ушел к конкурентам.
        - Что ж, придется тогда завершать у вас стажировку и проситься в другой отдел. Мы же не будем с тобой вечно прятаться? - я пожала плечами в ответ. Сама не знала, как лучше выкрутиться. Ведь если моя мечта сбудется, и я займу место Дениса Викторовича, Влад все равно не захочет работать под моим началом. В этом я не сомневалась ни на секунду. Но посоветовать ему уйти… Куда? Мы считались самыми крутыми в компании. Круче были только персональные эйчары, которые работали с топ-менеджерами: перекупали их у одних гигантов, продавали другим, могли годами вести всего один-два проекта, но при этом получали какие-то баснословные деньги. Но вход в эту элиту был заказан даже для Хмеля. Даже с его финансовым опытом и умениями, слишком многое и многих еще нужно было знать. - Ну, что молчишь, Надь?
        - Я не хочу вечно прятаться, но не знаю, что тебе можно посоветовать. Честно, Влад. Ничего хорошего в голову не приходит…
        - Значит, это будет задачей номер один, которую придется решать, и как можно быстрее.
        - И как ты собираешься ее решать?
        - Пока не знаю. Но это мои проблемы. Я их создал своим появлением, значит, мне их и устранять…
        В тот вечер он прощался со мной у подъезда, очень долго и нежно целовал, нашептывал всякие глупости, но в гости не напрашивался. Может быть, его так сильно озаботила проблема «легализации» наших отношений, а может, уже догадался, что раз не зову к себе, значит, и не стоит намекать.
        - Знаешь, Влад, я иногда задумываюсь: кому из твоих бывших девушек нужно сказать спасибо?
        - Не понял… - похоже, он даже слегка растерялся. - За что?
        - За то, что так тебя преобразила… Такой стал внимательный, заботливый и нежный… Если бы ты в универе таким был, я б еще тогда в тебя влюбилась…
        - О как! - Хмель расплылся в широкой улыбке. - Я, наконец-то, дожил до признания? Да, Надь? Мне это не послышалось же?
        Блин! Вот это ж надо было так проколоться, в самом неожиданном месте…
        - Нет. Не послышалось. - Угрюмо ответила, изо всех сил сдерживая свою ответную улыбку.
        - Вау! Круто! Люди, вы слышали это? - он дурашливо закружил меня, невпопад целуя то в щеки, то в глаза, то еще куда-то… - Надя Игнатьева в меня влюблена! Это нужно срочно отметить! И теперь только попробуй запретить мне зайти за тобой в подъезд!
        Отметили. Несколько раз. Так, что забыли, как дышать и как на ногах держаться. Хмель все никак не мог наслушаться и требовал, чтобы я бесконечно повторяла эту фразу про влюбленность, будь она не ладна.
        Когда уже надоело твердить одно и то же, словно попугай, я не выдержала:
        - Ты мне так и не ответил, кому спасибо-то говорить?
        - Никому не нужно. Я просто немного повзрослел. И понял, что дергать девочек за косички модно в начальных классах. Тогда они еще могут правильно все интерпретировать. А дальше пора уже другие методы применять. - Он рассказывал эти банальные вещи, словно каким-то откровением делился. Не забывая, при этом, то гладить мои волосы, то снова меня тискать.
        - Но методы, все же, ты на ком-то обкатывал? Или их так много было, что даже не вспомнить имена?
        - Черт. Да ты ревнуешь, что ли? Как много приятных открытий сегодня, Надя! Ты делаешь меня счастливым, честно!
        - Причем тут ревность? Мне просто любопытно, как ты вдруг так неожиданно преобразился…
        - Я и раньше пытался быть с тобой таким… Просто ты не хотела видеть.
        - Значит, плохо пытался…
        - Наверное… Зато теперь, видишь, научился на своих ошибках! И очень стараюсь, правда, чтобы ты увидела во мне не только гадости. У меня же получается, правда?
        - Получается, правда… И не смотри на меня такими глазами, Влад! Хватит с тебя на сегодня комплиментов и радостей!
        Иногда Хмелевский напоминал мне большого и ласкового щенка, которого, наконец-то, подпустили к любимому хозяину… Такой дурашливый, милый, эмоциональный… Настолько не похожий на прежнего Хмеля, что становилось страшно: он такой настоящий или только притворяется?
        Глава 13
        Разобраться с сомнениями быстро не получилось: на меня свалился новый проект, который требовал немедленной поездки в очередную Тьмутаракань. Федеральная сеть магазинов решила захватить очередной небольшой город, открыв сразу несколько десятков точек, их собственные кадровики с огромным объемом работы не справлялись, наняли несколько человек из нашей компании. А меня отправили вместе с ними в качестве наставника и координатора. Ну, и намекнули аккуратненько, что это моя проверка боем. Якобы, для оценки моей готовности к повышению. Можно подумать, у меня была возможность отказаться от командировки, даже если бы ни о каком повышении не было и речи…
        - Черт, Надюх, как же не вовремя это все… - на Хмелевского смотреть было жалко и больно: так он расстроился новостью о моей поездке.
        - Влад, ну это часть нашей с тобой работы, привыкай к тому, что придется уезжать на какое-то время, то мне, то тебе. - Мне тоже не очень хотелось расставаться, тем более, что еще и загадать не могла - как надолго затянется эта поездка… Бывали случаи, когда люди в небольших городках и месяцами зависали, пытаясь найти хоть что-то стоящее среди потока бестолковых кандидатов.
        - Хреново, конечно… И тебе нравится это все? Вот эти разъезды непонятные? Ладно бы, хоть в какие-то места интересные посылали, а то какая-то чертова дыра, в которую добираться надо с пятью пересадками…
        - Ты знаешь, даже в интересных местах я не замечаю ничего, кроме гостиничного номера, салонов такси да офиса, в котором приходится работать. Некогда, Влад, ходить по интересным местам…
        - Надь, ты действительно, такая фанатка своей работы? Не замечал за тобой прежде… - Мы ужинали, отмечая скорый мой отъезд, в небольшом уютном ресторанчике. У Влада, похоже, не было вообще никакого настроения: он бесцельно накручивал на вилку спагетти, рассматривал свое произведение, потом снова сваливал все на тарелку, почти ничего не ел. Чаще к бокалу с вином прикладывался.
        - Я тоже раньше этим не страдала, Влад. Но не ты ли, помнится, читал мне наставления о том, что нужно все силы отдавать тому, чем занимаешься, чтобы себе будущее обеспечить?
        - Только не говори мне, что теперь я виноват в твоем стремлении всю жизнь положить на работу…
        - Ты здесь вообще не причем, Влад. Если только дал совет хороший и своевременный. А я ему следовать стараюсь.
        - Что же ты не слушала все мои остальные советы?
        - Это какие же, например?
        - Я сразу говорил тебе держаться подальше от Зацепина. А ты меня не поняла…
        - Ну, отчего же? Как видишь, мы с ним не пересекаемся уже очень много лет… - я попыталась снять напряжение шуткой, но как-то не очень удачно вышло. И моя улыбка натянутой получилась, и Влад на нее никак не ответил.
        - Ну да… А если бы ты с ним встречаться не начала, у нас с тобой могли бы уже быть дети, между прочим.
        Кусок мяса, который я только начала жевать, чуть изо рта не выпал.
        - Какие дети, ты о чем, Влад?
        - О том, что мы с тобой очень много времени зря потеряли. И сейчас опять его терять придется.
        - Ничего мы не потеряли. И я пока не планирую заводить детей. Это чтобы ты был в курсе. - Многозначительно бровью повела. Фиг его знает, какие он там себе планы уже напридумывал. Они не должны идти вразрез с моими.
        - А когда планируешь, если не секрет? - легким холодком обдало. Так, словно я должна была уже придумывать имя для всех наших будущих четверых потомков, а тут выяснилось, что ничем подобным не занимаюсь. В общем, выглядело так, словно Хмель на меня обиделся. - Или не планируешь со мной конкретно?
        - Господи, Влад, с чего тебя вдруг понесло на такие темы?
        Он пожал плечами. Ответил суховато:
        - А о чем еще мы должны с тобой говорить? Прошлое, вроде бы, обсудили, вопросов там не осталось. В настоящем много интересного, конечно… Однако, о нашем будущем тоже разговаривать нужно.
        Вот это называется «с места в карьер»! Я еще вся в сомнениях маюсь, переживая о том, насколько Хмель искренен, и не окажется ли его увлечение очередной насмешкой… А он, видите ли, решил, что пора о детях говорить!
        - Не знаю, Влад. Я еще не думала об этом серьезно и конкретно. И дело не в тебе вовсе.
        - Но ты же не чайлдфри, надеюсь?
        - Вот тебя заносит сегодня, из одной крайности в другую! Это моя командировка так подействовала?
        - Наверное. И еще вино на пустой желудок… - Влад ухмыльнулся грустно. - Как-то не готов я был к тому, что придется расстаться так скоро, и на неопределенно долгое время.
        - Ну, блин! Пять лет не видел же… Пару недель теперь, точно, переживешь! Или не переживешь? - уточнила, теперь уже сама засомневалась. - Вообще, говорят, отношения лучше всего проверять расстоянием и временем. Вот и нам такая возможность выпала.
        - Ты сейчас кого пытаешься успокоить, Надь? Себя или меня?
        - Не знаю… Я от тебя такой реакции не ожидала. А теперь уже и сама не понимаю, как относиться ко всему этому.
        - Ладно, Надюш. Переживем уж, как-нибудь! Главное, что переживать будем вместе, хоть и на расстоянии…
        Всю душу мне разбередил, а потом старался делать вид, что ничего такого страшного и не случилось. Изо всех сил улыбался и веселил меня… Да только теперь уже и на моей душе кошки скребли…
        Глава 14
        Поездка оказалась одной из самых тяжелых. Мало того, что добираться пришлось на перекладных, с кучей промежуточных пересадок, так еще и поезд в дороге задержался на несколько часов, из-за чего сбились все графики. И меня с коллегами подсаживали на совсем другие маршруты, вместо нормальных спальных мест мы ютились по боковушкам в плацкарте… Вместо скорых поездов - какие-то нелепые электрички, еле живые и стонущие каждым своим креплением на поворотах…
        Влад нервничал, пока я была в дороге, накидал кучу смс-ок с вопросами, почему я не отвечаю на звонки… А как мне ответить на них, когда я то носилась по вокзалам с чемоданами, то надолго выпадала из зоны действия сети?
        - Влад, я только добралась до гостиницы… Сейчас четыре часа ночи! Или утра, не знаю… Сил нет на то, чтобы описывать все наши приключения, вот правда! Мне в семь уже нужно будет подняться и тащиться на работу… - Он ведь позвонил сразу же, как только я ему отписалась, что уже прибыла на место, и что завтра в подробностях все расскажу. Надеялась, что спит человек крепким сном и только утром все прочитает. Так нет же! Ему, видите ли, не спалось!
        - Надюх, я весь день хожу, как неприкаянный, жду, что ты хоть пару слов напишешь или на минуту позвонишь. У тебя точно все нормально? Может, пора выезжать на помощь?
        - Теперь уже все хорошо, правда. Просто наши железные дороги умеют удивлять своим непостоянством. Спасибо хоть, что транзитным пассажирам подбирают альтернативные маршруты, если поезд опаздывает…
        - Ничего себе… А так бывает, что ли? Я думал, это все в советском прошлом осталось…
        - Ну, пару раз сгоняешь куда-нибудь, как я, и сразу розовые очки снимешь. - Мне было сложно говорить: голова казалась налитой чугуном от усталости, руки немного дрожали от того, как часто и много пришлось поднимать чемодан и тяжеленный ноутбук. Это он казался маленьким и компактным, когда стоял на одном месте и собирал пыль. А стоило его поносить на плече пару-тройку километров, как сразу же хотелось выкинуть куда подальше. - Влад, я очень хочу сходить в душ, слопать хоть какую-нибудь печенюшку и завалиться под одеяло. Честно.
        - Я понял. Скучаю по тебе очень. Но понимаю, что тебе сегодня скучать было некогда.
        - Спасибо тебе за понимание. Целую. Спокойной ночи. Не переживай за меня. Это все рабочие мелочи, справлюсь.
        - И часто у тебя случаются такие мелочи? Ну, действительно, Надь, это не очень правильно, что ты так убиваешься на работе…
        - Влад, давай не сейчас об этом разговаривать, хорошо? - мне только его нравоучений в тот момент не хватало… Был очень велик шанс поссориться.
        - Хорошо. Но мы с тобой обязательно вернемся к этому разговору…
        На этом и распрощались. Нет, конечно, Хмелевский понял мой настрой и не стал настаивать. Наговорил мне кучу нежных слов и пожелал спокойной ночи.
        Но зато каждый день после пытался снова завести свою пластинку о том, что ему совсем не нравится, какую тяжесть мне приходится тащить на своих хрупких плечах. Я сначала пыталась отшучиваться, а потом пообещала, что обсудим все после моего возвращения. Хотела объяснить свою позицию, глядя прямо в глаза, а не по телефону. Чтобы не обидеть, ненароком. Как бы Влад ни старался делать вид, что мы - на равных, и статусы жизненные у нас одинаковые… Но он мог себе позволить выбирать, а у меня такой возможности пока что не было.
        Тему на время закрыли, и все наши разговоры превратились в милые, уютные беседы о том, как мы скучаем друг по другу, и как будем рады встрече. Влад порывался приехать ко мне на выходные, но пришлось отговаривать: и субботы, и воскресенья я посвящала все той же любимой и ненавистной, порою, работе. Хотелось закончить все побыстрее и вернуться домой. И к Владу, конечно же. Здесь, на расстоянии, стало все ясно и просто до боли: я попала, влипла, втрескалась, втюрилась, влюбилась. Влад мне снился по ночам. Я по нему скучала. И какую бы ерунду он, порою, не произносил, я даже этой ерунде была рада. Просто приятно было слышать его голос.
        На третьей неделе пахоты, когда я даже во сне перестала видеть Хмелевского, зато начала изучать всевозможные анкеты и резюме, проводить собеседования, которые всегда прерывались звонком будильника… Так вот, на том этапе, когда все, включая моих коллег и штатных кадровиков заказчика, начинали по-тихому лысеть и седеть, клиент объявил отбой. Вот так просто: пришло письмо о том, что запуск сети в этом городе переносится на неопределенное время, и все мы можем быть свободными. Вот прямо сейчас - имеем право собрать вещички, одеться и отбыть домой. Слава Богу, что все наши труды уже были оплачены авансом, и было не так обидно… Однако, ощущение того, что нас просто кинули, не позволив доделать начатую работу, где-то внутри осталось.
        Мне, действительно, всегда было радостно и приятно, когда усилия вознаграждались: и благодарностью заказчика, и премией от компании, и галочкой в моем личном послужном списке. А в этот раз какая-то ерунда получилась… Правда, вся эта грусть очень быстро испарилась, как только вспомнилось, что скоро я буду дома, и… Да, радость от скорой встречи с Владом перевесила все мои терзания по поводу карьеры.
        На удивление, быстро нашлись подходящие билеты, можно было стартовать в тот же день. И я решила сделать сюрприз Хмелевскому: ничего ему не говорить о своем возвращении. Пусть обрадуется при личной встрече.
        В этот раз и дорога показалась намного более легкой, и чемодан как будто потерял половину своего веса, а ноутбук на плече болтался, словно клатчик с губной помадой… Душа замирала от предвкушения: я знала, что в этот раз меня ждут, мне будут рады, мое возвращение может сделать кого-то чуточку более счастливым. Романтичные розовые бредни, которые никогда раньше в мою головушку не забредали, в этот раз поселились в ней и никуда уходить не собирались.
        Я снова приезжала глубокой ночью, поэтому решила, что не стоит тревожить Влада сразу же по прибытию. Да и показываться ему на глаза грязной, измученной и помятой было немного стыдно.
        Утром потратила в два раза больше времени, чем обычно, на макияж, прическу и выбор наряда. Впервые мне так хотелось быть неотразимой. Из дома вылетала, словно пробка от шампанского: любовь любовью, а за опоздание могло бы и влететь…
        Я произвела своим появлением фурор на всех, кроме Влада. Вот, действительно, все девчонки ахнули от удивления и восторга. А Хмелевский никак не ахнул. Его в кабинете не было.
        Глава 15
        Ну, не получился у меня сюрприз прямо с порога… С одной стороны, жаль, а с другой - и к лучшему. Вдруг, Хмель настолько не смог бы скрыть свою радость, что все окружающие сразу бы догадались, что и как нас с ним связывает?
        Любопытно, конечно, где его носит в самом начале рабочего дня… Особенно, когда я, вся такая красивая, уже минут пять, как через порог переступила… Возможно, куда-то уехал, уже без Таисии Петровны: потому как сама Тасечка сидит за своим компьютером, чем-то очень важным занимается. В конце концов, стажировка у Влада уже закончилась, он стал полноценным сотрудником отдела, имеет полное право мотаться на встречи с клиентами. Опыт нарабатывать, связи там всяческие…
        Хоть и уговаривала себя, что ничего страшного не случилось, но настроение резко ушло ниже нулевой отметки. И с девчонками болтать о поездке не хотелось: что там особенного, в этой командировке? Ничего, кроме того, что она закончилась полной ерундой и провалом самого заказчика на рынке.
        Включила комп, начала грузить почту. Есть дурацкая особенность у нашего почтового агента: на ноутбуки сотрудникам приходит только часть информации, необходимая для работы в полях. А все важное и срочное, относящееся к компании в целом, выносить за пределы офиса не позволяется. Вот и приходится каждый раз, возвращаясь, пару дней тратить на изучение «пройденного материала». Пройденного всеми, кроме тебя. Смешная мера предосторожности, с учетом нынешних возможностей любого офисного жителя: любую коммерческую тайну можно снять камерой обычного телефона и тут же отправить куда угодно. Но наша служба безопасности так не считает. И мне снова светило сомнительное удовольствие читать все приказы и распоряжения за последние несколько недель.
        Я с головой погрузилась в почту. Отвлекающий фактор в виде Хмеля отсутствовал, и этому погружению никто не мешал. Девчонки о чем-то переговаривались на заднем плане, но я не вслушивалась особенно: хотелось побыстрее с рутиной разобраться и приниматься за новые дела, да еще и старыми клиентами заняться как следует. Они же были почти заброшены, пока я моталась к черту на рога. Работа продвигалась не очень бодро, все-таки, недосып сегодняшний и все предыдущие сказывались. Пришлось даже пару раз сгонять к кофейному аппарату, чтобы немного разлепить глаза и расшевелить мозг.
        И мне почти удалось справиться с сонливостью, где-то ближе к обеду, пока в моем сознании не случился переворот…
        «Уважаемые коллеги! Сегодня я хочу поблагодарить вас за долгие годы, проведенные в успешном сотрудничестве!» - так начиналось письмо от шефа, Дениса Викторовича. И уже начало не сулило ничего хорошего. Особенно, если учесть заголовок «До свидания!». Так у нас было принято писать только в одном случае, когда человек покидал компанию.
        И, в общем-то, я должна была бы радоваться. Вот прямо искренне должна была запрыгать на своем кресле от радости. Если бы не одно «но»: письмо было десятидневной давности. А я об уходе шефа ни-че-го-шень-ки не знала!
        Ладно, девчонки из отдела: мы очень редко общались с ними, как только покидали рабочее место. Ну, как-то не принято было у нас созваниваться и обмусоливать все, что происходит в офисе. Ну, могли и не подумать даже, что я не в курсе новостей. Я на их месте, точно не стала бы лично что-то сообщать нашим командировочным.
        Ладно, руководство, которое так долго кормило меня обещаниями о скором повышении. Ведь, если бы не эта возможность, давно моей ноги уже тут не было: была масса разных вариантов с аналогичной зарплатой, но гораздо меньшими нагрузками. Может быть, они взяли паузу для того, чтобы объявить конкурс среди кандидатов, может, еще какие-то причины имелись… Да и вообще, нужно внимательно дочитать письма. Возможно, там и для меня что-то важное было на эту тему…
        Но Влад! Неужели не мог рассказать мне о таких новостях? Мы же с ним каждый вечер общались! Да еще и переписывались постоянно в течение дня… И ни словечком, ни буковкой не обмолвился… Разве так можно?!
        Руки зазудели от желания набрать его номер тут же, не отходя от кассы. Но было другое желание, не менее сильное: быстрее найти в завалах почты следующие письма, касающиеся работы отдела и того, кто сейчас выполнял функции начальника, а еще больше хотелось понять, какое же будущее маячит передо мной. Это было, наверное, самым важным.
        Как назло, длинными списками вылезали непрочитанные сообщения о всякой разной ерунде, и ничего - о самом важном. Психанула. Надоело. В конце концов, у меня еще и коллеги есть. Они-то, уж точно, об этом все знают.
        - Девочки, а кто у нас теперь за главного-то? И что с Викторовичем случилось, что он раньше срока ушел?
        - Ой, Надь, а ты что, не в курсе?! Как так? Так его сняли за что-то, нам же не расскажет никто… - коллеги тут же загалдели, словно полдня только и ждали, когда же я их о новостях спрошу.
        - Значит, доигрался в свои пасьянсы, наверное… - пробормотала себе под нос. Нехорошо плевать в спину уходящему, даже если точно знаешь, что он не вернется. Поэтому постаралась, чтобы никто не услышал.
        - А кто за него-то сейчас? Исполняющего обязанности назначили? Мне бы авансовый отчет подписать не мешало… - никто из окружающих не знал о моих далекоидущих карьерных планах. И сейчас просвещать на эту тему я их не собиралась.
        - Так новенький наш, Хмелевский!
        - Кто? - хорошо, что уже сидела на стуле. Если бы стояла, то прямо на пол бы и уселась.
        - Хмелевский, Владислав! Ты что, забыла уже, пока каталась в свои дальние дали? Однокурсник твой! - словно дурочке малахольной, мне старались на пальцах донести информацию, кто такой этот Влад… Хорошо, что хоть фото под нос не совали.
        - Да помню я его прекрасно, совсем-то уж не надо издеваться… Только, не пойму, почему он-то обязанности исполняет? Никого поопытнее не нашлось?
        - Надь, уймись! Какое исполняет? Его уже назначили на должность. А вот за какие заслуги - лучше сама спроси. Нам-то уже по статусу не положено, а ты его, вроде, со студенчества знаешь… - Таисия Петровна, кажется, была обижена не менее, чем я. То ли Влад ее оскорбил своим коварством и тем, что не предупредил о планах. То ли она сама рассчитывала на должность не меньше, чем я.
        - А вот сейчас пойду и спрошу. - Поднялась, прекрасно понимая, что выгляжу все глупее и смешнее в глазах коллег.
        - Не, сейчас не спеши! Человек теперь важный, занятой… вдруг, помешаешь?
        Что такое ненависть, вы знаете? Это когда в глазах мутнеет. Когда рассудок перестает управлять эмоциями и телом. Когда все ваше существо нацелено только на одно: уничтожить! А если для уничтожения кишка тонка, то необходимо сделать что-то, максимально гадкое и неуместное. Во всяком случае, мною двигало только такое желание. А еще требовалось сообщить о своей ненависти. Вот прямо, не откладывая, сейчас!
        Это каким же надо быть моральным уродом, чтобы вот так нагло и беспардонно прибрать к рукам мою мечту? Каким бессовестным подонком должен быть человек, чтобы охмурить девушку, влюбить в себя по уши, растопить все бывшие обиды и претензии, а потом… а потом растоптать, но уже по-новому? Ведь он со мной разговаривал каждый божий день! Рассказывал такие мелочи о себе, что казалось, будто я с ним рядом находилась и не уезжала никуда! Я думала, Хмель старается компенсировать расстояние между нами, а эта сволочь просто зубы мне заговаривала!
        - Ненавижу! - Горячим плевком сорвалось с языка, с шипением разнеслось по пространству. Кричать нельзя, а хотелось. Приходилось шепотом ругаться.
        - Не-на-ви-жу! - Цокотом, в ритм каблукам, стучащим по офисной плитке. В мыслях, конечно же, в мыслях.
        - Ненавижу… - змеиным шипением, чтобы заглушить сдавленные смешки окружающих, что доносились вслед. Казалось, мне, конечно же, все это только казалось…
        - Ненавижу, ненавижу… - я ненавидела эти презрительные взгляды, которые меня провожают. Я ненавижу ненавидеть, но ничего не могла с этим сделать.
        - Я ненавижу тебя, Владислав Хмелевский! Какого хрена ты вечно портишь мне жизнь? - крикнула, распахнув дверь его новенького кабинета. Даже не думая, чтобы стучать и спрашивать,
        - Надежда… Владимировна… Что случилось? - Вот. И опять испортил. Надо же, не успел занять место, которое должно моим быть, а уже совещание с утра собрал. Как последняя идиотка, опозорилась.
        - Ничего хорошего! - Помирать - так с музыкой. - Для тебя, Хмелевский…
        Прошипела последнюю фразу максимально зловеще и захлопнула дверь. С той же стороны, откуда и открывала. Развернулась и почесала назад. Нет, желание скандалить никуда не пропало. Но там - люди, их наши разборки с Хмелём не касаются. Потом разберемся. Никуда он от меня не денется. А от ненависти моей - и подавно.
        Глава 16
        Меня потряхивало. Так, что зубы скрипели, а скулы сводило от желания что-нибудь проорать. А еще больше хотелось вытворить что-то такое гадкое, чтобы мало не показалось всем этим сволочам! И Хмелю - в первую очередь!
        Первая мысль была - уволиться, ко всем чертям, без отработки. В конце концов, мои многолетние сверхурочные переработки и пахота по выходным могли с лихвой компенсировать эти обязательные две недели. Да только вот… Это было бы больше похоже на то, что я пошла пешком, кондуктору назло. А мне хотелось справедливости. И еще мести. Совсем немного. Ровно столько, чтобы успокоилась израненная душа.
        Ну, нет, каков же, а? В прошлый раз он меня сделал, хотя бы не втираясь в доверие. А теперь и этого ему показалось мало!
        Сил на то, чтобы вернуться обратно к девчонкам, в тихий и спокойный отдел, у меня просто не было: не смогла бы притвориться невозмутимой и уравновешенной. Разнесла бы все, к черту. А коллег в свои проблемы посвящать ох, как не хотелось.
        И я приняла единственно верное на тот момент решение: двинула сразу в приемную начальника нашего направления. Никто иной, как он вечно дразнил меня этим повышением. Только он уговаривал остаться и подождать немного, не уходить из компании, ведь «такие талантливые специалисты им очень дороги». Еще одна сволочь гадкая! Намного хуже даже, чем Хмель.
        - Сергей Петрович у себя? - уточнила у секретаря, скорее, по привычке. Прекрасно знала, что шеф на месте. Иначе бы эта блондинка давно уже свои ногти точила. А сейчас она делала вид, что что-то очень важное нашла в своем мониторе.
        - Да. Но прием сотрудников у него только завтра… - проблеяла эта овца бестолковая. Как будто меня остановит этот неприемный день.
        - Спасибо. Я в курсе. Но дело безотлагательное. - Не спрашивая разрешения, сама постучала в дверь. Никогда еще не была я настолько наглой и безответственной. Но терять-то нечего. Можно хоть раз позволить себе сделать то, на что никогда не решалась.
        - Сергей Петрович, я по важному делу. - Сообщила, как только в кабинет вошла. Не ждала разрешения. Главное, убедилась, что никого постороннего нет.
        - Наденька? У нас какое-то ЧП? - Сергей Петрович изобразил максимально возможное удивление на лице. Но вышло у него плохо.
        - У вас - нет. У меня - да. - Не дожидаясь приглашения, уселась в кресло напротив его стола.
        - Ну, вообще-то, по личным вопросам я завтра планировал общаться…
        - А это не личное. Это профессиональное. И касается всего отдела, не только меня.
        - Ну, что ж… Тогда, давайте, побеседуем… - Он с видимой неохотой закрыл какую-то папку с документами, отодвинул в сторону клавиатуру, наклонился ко мне. Всем видом своим показал, что очень внимателен и сосредоточен. Только вот, раньше я велась на все эти ужимки, а сегодня - нет.
        - Почему Хмелевский?
        - Что, простите? - Вот же, гад какой. Словно впервые слышит эту фамилию. Словно бы не он назначает всех начальников отделов.
        - Почему вы назначили Хмеля… левского Владислава на должность, которую мне обещали несколько лет?
        - Хммм… Так вот, что вас так взбудоражило… А я и не подозревал, что вы обладаете таким темпераментом, Надя. Дверь почти с ноги открыли… Не ожидал…
        - Сергей Петрович, вы зубы-то мне не заговаривайте! Ответьте на мой вопрос. Почему назначили какого-то неопытного новичка, а не меня? Я что, плохо старалась как-то?
        - Наденька, вы вспомните, пожалуйста, что я вам конкретно обещал?
        - Что я буду участвовать в конкурсе на место Дениса Викторовича, когда оно освободится. А меня даже не известили о том, что он ушел. И конкурс прошел без меня, получается. - Шипела сквозь зубы. Ощущение, словно с дегенератом говорю: это ж надо, задавать такие глупые вопросы!
        - В том-то все и дело, Надежда Владимировна, что конкурса не было. - Шеф пожал плечами с сочувствующим видом. - Мы с коллегами приняли решение, что пора добавить свежую кровь в наш коллектив, и нашли внешнего кандидата. Владислав Михайлович идеально подошел на эту роль.
        - То есть, вы меня откровенно кинули, так, получается?
        - Ну, я прошу вас, вы же очень милая и интеллигентная девушка… Что за жаргон?
        - А мне уже без разницы, как я выгляжу. Столько лет старалась, и все коту под хвост! Так чего ради теперь еще напрягаться? Имею я право хоть раз в жизни назвать вещи своими именами?
        - Что ж… Раз вам так неймется… Могу понять ваши эмоции, Надежда Владимировна. Однако, для вас еще не все потеряно…
        - Да что вы? - тут я зло и откровенно расхохоталась. - Еще пару-тройку годиков подождать, когда вы Хмелевского сольете? И тогда уже не потребуется свежая кровь?
        - Мы сейчас планируем совершенно новый проект. Выходим на международный уровень. Вернее, иностранные клиенты приходят к нам. И вот в этом проекте нам точно потребуется опытный профессионал вашего класса. Так что, не торопитесь с выводами, Надя.
        - Вы это только что придумали? Что подсластить пилюлю?
        - Да.
        Я растерялась от этого откровенного признания в ответ на мою дерзость.
        - И даже не стесняетесь об этом говорить?
        - А почему я должен стесняться? Мы долго думали, кого поставить на этот проект, чтобы человек был молод, амбициозен, трудолюбив и хорошо разбирался во всех нюансах. Кроме того, должны быть хорошие способности в коммуникациях со сложными клиентами… И вот тут у меня на пороге появляется Надя Игнатьева. Эврика просто! - Такими искренними глазами только дети умеют смотреть. И то, в возрасте не старше года. Потом у них тоже хитринка появляется. Ну, а Сергей Петрович не утратил эту способность даже в свои сорок, приближающиеся к полтиннику.
        - Так что же вы меня, такую замечательную и одаренную, на Хмелевского променяли?
        - Он мужчина. - И снова пожимание плечами, якобы, что тут непонятного-то? Все же ясно, как Божий день!
        - Вообще-то, вы сейчас пытаетесь рассказать мне о дискриминации. Которая в нашей стране карается законом.
        - Я вам, моя хорошая, говорю о том, что все наши ключевые клиенты в российском бизнесе - мужчины. И даже самые продвинутые из них дамам не доверяют. Хоть на словах и кичатся своей толерантностью. Ну-ка, вспомните, много вы помните женских фамилий в договорах? Там, где пункт «генеральный директор» или подобные ему должности?
        - Ну, тогда зачем вы снова показываете пряник, который никогда не будет моим? В новом проекте тоже должен руководить мужчина… - теперь я задавала вопросы больше из принципа. Запал иссяк. Суровая правда жизни совсем придавила. Можно спорить и доказывать все, что угодно и кому угодно. Но вот полом своим я горжусь и менять его ради этих чертовых идиотов не собираюсь.
        - У иностранцев другие взгляды. Не забывайте, они ушли далеко вперед в плане лояльности. Поверьте, Надя, если бы вы активно проявляли свою принадлежность к секс-меньшинствам, то стали бы в этом проекте совсем уж бесценным кладом! - Он заметил вовремя, как я вскинулась, успокаивающе поднял руки. - Тихо, тихо! Я вас ни к чему не агитирую!
        - А если появятся новые претенденты? Только теперь уже… - не смогла подобрать правильных слов, чтобы остаться толерантной. Привычка профессиональная, чтоб ее черти драли…
        -Ну, что вы! Боюсь, даже мы с коллегами не настолько продвинуты и не готовы так прогибаться под клиентов.
        Я молчала. Вопросов по поводу Хмеля не осталось больше. А от мысли о новой морковке, которой сейчас помахали перед моим носом, откровенно становилось плохо. Гадкое ощущение, что все вокруг давно уже держали тебя за очень удобную идиотку, и только ты гордо верила в свою исключительность и необыкновенность…
        - Я сейчас не требую от вас согласия, конечно же. Скорее всего, вам нужно переварить это предложение, обдумать нюансы… Тем более, что вопросов по проекту больше, чем ответов. Но, уверен, вы со своей дотошностью сможете прекрасно во всем разобраться. Я дам поручение секретарю, чтобы всю информацию вам переслали на почту. А вы разбирайтесь с текущими делами, Надя, и хорошенько подумайте. Игра стоит свеч. Уверяю!
        Я вернулась на рабочее место совсем понурая. В голове было пусто. Выходила с наполеоновскими планами: всех уничтожить, раздавить, поломать… А меня саму поломали. Причем, дважды. Одним простым непреложным фактом: Владислав Хмелевский - мужик. И ему открыты все двери, в которые я должна биться лбом годами. Лоб расшибу, а вот получится ли с дверьми - не факт.
        Сидела и тупо щелкала мышкой. Гоняла вперед-назад, вверх-вниз те самые непрочитанные письма. Читать не получалось. Каждое слово по отдельности могла понять. Знакомые все, в принципе. Но как-то не получилось уловить смысл предложений, в которые были связаны эти слова.
        - Надюш, тебя там новый шеф вызывает… - окликнул кто-то из девчонок. То ли с иронией, то ли с сочувствием. - Что ты уже натворить успела, хвастайся?
        - Пошел он в задницу. - Произнесла это четко и внятно. Сознательно громко. Чтобы слышали все.
        - Ээээ… А как ему-то передать твой отказ? Нужно ж какую-то приличную причину озвучить… - Похоже, я народ повеселила и обрадовала своей дерзостью.
        - Вот так и передайте. Дословно.
        - Блин, Надь… Я б с удовольствием, если честно… Но что-то за свою задницу страшно…
        - Ну, тогда скажи ему, что не нанималась в посыльные. Пусть секретаря себе заведет, чтобы бегала и меня уговаривала. Или сам свою задницу пусть поднимает и сюда принесет. Еще не должна была прирасти к креслу. - Тираду эту произнесла, даже голову не поворачивая. Сил просто не было, чтобы смотреть в глаза девчонкам. Мечтала только дожить до конца рабочего дня. А то и сбежать пораньше, не дожидаясь. В конце концов, имею право взять отгул. Впервые за столько-то лет!
        - Дамы, у вас через пятнадцать минут должен начаться обеденный перерыв. Так вот, официально заявляю, что он уже начался. А закончится, как обычно. - ненавистный голос прервал мои размышления на тему, стоит ли валить с работы уже сейчас, или просто не возвращаться с обеда.
        Девчонки радостно зашушукались и завозились, предвкушая, как много вкусного успеют урвать в кафе на первом этаже, ведь они окажутся первыми в очереди. А я все так же бездумно щелкала компьютерной мышкой. Только теперь отправляла в мусор все письма, даже непрочитанные.
        - У меня к вам единственная просьба: оставьте нас с Надеждой Владимировной в кабинете вдвоем. Больше не вижу возможности обсудить с ней возникшие вопросы.
        И ведь все эти засранки, как одна, встали и свалили из помещения. Уверена, что еще и оглядывались с любопытством. А мне уже было фиолетово. Абсолютно.
        - Как видишь, я принес свою задницу прямо к тебе, Надя. Может, расскажешь, что это было сегодня? И что творится сейчас?
        Глава 17
        Мне стоило серьезных усилий поднять на него взгляд и не заорать сходу. И не запустить в его слишком встревоженное и озабоченное лицо чем-нибудь тяжелым. А ведь так хотелось… Просто руки чесались!
        Вместо этого, прикрыла глаза, сделала глубокий вдох и такой же выдох… Ногти с силой вжала в ладони, потом разжала: не хватало еще показывать Хмелю, насколько сильно меня все происходящее задевает. Так увлеклась этими нехитрыми манипуляциями, что забыла даже повернуться в его сторону.
        - Надя, ау… Ты будешь со мной разговаривать, или все уже сказала, когда на совещание влетела? - Горячая ладонь Влада опустилась на мое плечо крайне осторожно, да только все равно обожгла, даже сквозь ткань легкой блузки.
        - В общем-то, все сказала, наверное… - нашла в себе силы, все-таки, развернулась на кресле. - Даже и не знаю, что добавить.
        - А мне вот, как ни странно, хотелось бы понять, что это было, и почему так громко? - Надо же, как ловко сумел прикинуться этот гад: взгляд внимательный, ищущий, встревоженный. И даже немного нежности и ласки в него подпустил…
        - Ты ведь прекрасно знал, что я сегодня буду на работе? Отмена заявки от клиента не могла пройти мимо тебя? - начала совсем не с того, о чем хотела поговорить в действительности. Первое, что в голову пришло, выпалила. Наверное, потому, что боялась - взорвусь опять, если затрону больную тему.
        - Не поверишь, конечно, да только и вправду не знал. Здесь такой дурдом творится в последние дни, что не успеваю все в кучу собрать… И твое появление на пороге было большим сюрпризом… - Хмель взлохматил волосы надо лбом, потом пригладил их. Подтянул к себе стул из-за соседнего рабочего стола, верхом на него взгромоздился. Сравнял позиции, так сказать. И теперь смотрел мне прямо в глаза - не отвертишься, не увернешься. - Так ты из-за этого разошлась, из-за того, что не встретил тебя по-человечески? Потрясающе выглядишь, кстати…
        - Ты реально считаешь, что я взбеленилась по такому пустячному поводу? И решила всем сразу показать, какие у нас отношения? Влад, ты точно со мной разговариваешь, не путаешь ни с кем? - удивительно, как удачно у нас складывалось подобие конструктивного разговора. Несколько минут прошло с его появления, а я еще ни разу не матюкнулась и не кричала в голос гадости.
        - Ну, так ты мне объясни, пожалуйста, чтобы я ничего не путал. Говорил же тебе, и не раз, о том, что плохо разбираюсь в тонкостях женской логики. Чувствую, что где-то налажал, а где-то конкретно - не понимаю. - Он развел руками настолько искренне и простодушно, что меня просто накрыло. Разом. С трудом сдерживаемые в рамках приличия эмоции вылетели из-под контроля. Все внутри заворочалось, заклокотало, зашипело.
        - Какого хрена ты занял место, которое мне обещали больше года назад?! - Помнила, что не к нему уже претензии, но легче от этого не становилось.
        - Вот как… Ты сейчас про какое место? Я что-то не понимаю, Надь…
        - Ну, не про стул же этот, на который ты сейчас пристроил свою задницу! - Господи, что за дебил передо мной сидел?! Вернее, умник, удачно им притворяющийся?
        - Ты про должность, что ли? В этом претензия? - Хмель долго смотрел на меня, словно пытаясь сложить в голове какой-то сложный пазл. Хмурился, недоверчиво вскидывал бровь. - Надь, ты реально меня ненавидишь за то, что мне, наконец-то, дали повышение, ради которого, собственно, сюда и брали?
        Я хмуро молчала, даже не планируя больше ничего объяснять. Как бы Влад ни прикидывался придурком, сам прекрасно мог во всем разобраться.
        - Тааак… значит, все-таки, по этой причине… Но ты же не думала, что я действительно пришел сюда, чтобы трудиться рядовым менеджером? Пахать месяцами в командировках, чтобы получить в итоге не копейку, а целых две? За кого ты меня принимаешь-то, Надь?
        Вот это было обидно и больно. Даже еще больнее, чем когда я думала, что он специально меня обошел и обставил. А тут, оказывается, совсем другое вылезло…
        - Интересно, а ты меня - за кого? Я ведь ради этих двух копеек вкалывала и месяцами, и целыми годами. Все - в надежде на то самое повышение.
        - Я тебя искренне понимаю, честно. Только совсем ненормальный человек будет готов провести всю свою жизнь в этой никчемной должности…
        - Ты меня искренне унижаешь, сейчас, Владислав! И меня, и всех девчонок, с которыми ты провел бок о бок столько времени! Мы в этой никчемной, как ты выразился, должности, уже очень долго прозябаем!
        - Господи… Как ж с тобой сложно-то… Надь, я никого не хотел обижать и унижать…
        - Тем не менее, у тебя прекрасно получилось, как всегда! В этом тебе просто равных нет, Хмель! Можешь даже курсы проводить, в свободное от работы время!
        - Так, погоди. Давай, сначала разберемся до конца по первой претензии, с должностью, а потом уже перейдем к остальным вопросам. Хорошо?
        Я пожала плечами:
        - Как скажешь. - Желания общаться с ним становилось все меньше и меньше.
        - Мне изначально предложили место начальника отдела. Еще при приеме на работу. Но так как Викторович не мог точно сказать, когда уже соберется сваливать, меня поставили сюда, в отдел, для стажировки. Ну, и чтобы время выждать. В противном случае, все прекрасно понимали, я бы уже давно нашел себе другую работу.
        - Я очень за тебя рада. Ты молодец. Тебя ценят. Еще, наверняка, и платить сразу начали не копейки, как нам, а нормальный оклад, как шефу.
        - Естественно. Я бы иначе здесь и минуты не задержался.
        - Ну, что ж, я вас поздравляю, Владислав Михайлович! Вы прекрасный специалист, умеющий себя дорого продать! - даже в ладони картинно похлопала.
        - В чем подвох?
        - В том, что как человек ты - дерьмо полнейшее, Хмель! И с этим поздравить сложно. Хотя… наверное, одно без другого представить нельзя.
        Хмель подорвался: вскочил со стула, откинул его в сторону, шагнул ближе ко мне, навис, уперся ладонями в ручки кресла. Стало очень неуютно от ощущения, что меня загнали в угол. Во всех смыслах - и прямом, и переносном.
        - Чем я тебя не устраиваю как человек? Тем, что хочу получать за свои навыки и способности то, чего стою? Тем, что не стал прикидываться жертвенным агнцем? Делать вид, что здесь много других, достойных меня? Я должен был отказаться в самый ответственный момент и предложить чью-то другую кандидатуру? Нади Игнатьевой, например? Она же такая классная, почему вы ее не заметили? Повышайте ее, вместо меня! Так я должен был себя повести, что ли?! - А он конкретно завелся. Хоть и старался голос не повышать, но брови сошлись к переносице, ноздри трепетали, а на кулаках, что намертво вцепились в подлокотники, вены напряглись и вздулись.
        - А ты считаешь, что я недостойна этого назначения была?
        - Млять… А откуда я должен был догадаться, что ты на это место метишь, а? Мысли твои прочитать, провести сеанс пыток, чтобы призналась? Или, может быть, ты мне каждое утро о своих карьерных планах говорила?
        - А сам ты, конечно, догадаться не мог, зачем я здесь горбачусь за копейки?
        - Нет. Не мог! Каждый раз, когда я спрашивал, нафига ты так надрываешься, ты делала обиженный вид и переводила тему. Не могла сказать, что ради дальнейшей карьеры впрягаешься? Вот просто сообщить мне: «Влад, я живу на работе и только ею, потому что надеюсь вырасти»? Нет? Это было очень сложно?
        - А ты не мог мне просто по-человечески сказать, что у тебя тоже планы какие-то есть грандиозные? Что мешало-то?
        - Не мог. - Он вдруг резко успокоился. Даже от меня отпрянул. - У нас была договоренность, что я никому ни о чем не говорю, пока не будет подписан приказ о назначении.
        - Ну, вот, и я не могла. Тоже договоренность с начальством.
        Хмель выдохнул, устало потер глаза.
        - Ну, так что, получается, мы оба оказались заложниками договоренностей. Оба не имели права распространяться. И, по сути, никто ни в чем не виноват. Так же? - он протянул мне руку, надеясь на ответный жест. - Мир, дружба, жвачка, Надь? И никакой ненависти?
        Фыркнула злорадно:
        - Вот еще. У меня к тебе фигова туча претензий. И ненавидеть тебя я планирую дальше!
        - Ну, может, расскажешь, в чем еще дело? - он явно был настроен на то, чтобы меня дожать. Даже руку еще подержал вытянутой какое-то время.
        - Влад, уйди. И не беси меня одним своим видом. Я все уже сказала, и мнение менять не собираюсь.
        - Владислав Михайлович, вас там срочно разыскивает бухгалтерия! Какие-то бумажки подписать! - в дверь влетела одна из наших девчонок, ойкнула, увидев наше странное с Владом расположение. - Я, наверное, пойду… Но вы не забудьте, пожалуйста! Загляните к ним!
        - Спасибо, Светлана! - он, как ни в чем не бывало, спрятал руку в карман. - Уже иду.
        Лишь после этого внимательно посмотрел на меня:
        - А с тобой мы еще не договорили! В шесть зайду. И все обсудим, обязательно. Только, пожалуйста, никуда не убегай!
        Ага, конечно. Я прямо-таки мечтала о том, чтобы его послушаться…
        Глава 18
        Первым порывом было встать и уйти, никого ни о чем не предупреждая. Стало пофигу и на дисциплину, и на репутацию, и вообще - на весь окружающий мир.
        Но сил на новые «подвиги» не осталось: будто выпустили воздух из шарика, и теперь на кресле вместо Нади Игнатьевой сидела пустая, бессодержательная оболочка. Абсолютно никакая.
        К тому же, снова бежать куда-то от Хмеля стало бы новой глупостью: лучше сначала расставить все точки над «и», разобраться со всеми претензиями, а потом уже расходиться, каждый - в свою сторону. Мне хватило уже одного раза, после которого вопросы мучили и не отпускали бесконечную прорву времени.
        Единственное, о чем позаботилась - это поиском свежих вакансий, подходящих моему профилю. Благо, что мониторить конкурентов нам никогда не возбранялось, и такая моя активность никому не показалась бы подозрительной. Правда, составить резюме и разослать его прямо с рабочего места наглости мне не хватило.
        - Надь, а что у вас такого случилось-то? Зачем новый шеф вызывал, а потом сам пришел? - естественно, окружающие не смогли не заметить интерес Хмелевского к моей скромной персоне. Еще бы, не каждой такую честь оказывали, да еще и в первый же день после возвращения.
        - Ничего особенного. Пришел пожаловаться, как ему тяжело приходится на новом месте, и просил помочь советами, по старой студенческой дружбе… - не смогла отказать себе в меленькой такой и немного пакостной мести. Ну, в конце концов, терять-то мне уже и нечего.
        - Да? Ничего себе… А говорят, ты скандал ему учинила какой-то, прямо в кабинете… - это уже вписалась Люська, которая умела знать все и про всех еще до того, как что-нибудь приключится.
        - Ну, так он решил всех вас тут разогнать, к чертовой матери, и набрать новичков. Типа, засиделись на своих местах, расслабились, скоро пылью покроетесь. Надо, говорит, свежую молодую кровь набирать… Вот я и решила вступиться за всех сразу. - Да, некрасиво так делать. Да, нехорошо сочинять то, чего не было и в помине. Но, в конце концов, начальство решило, что парень отлично справится со всеми трудностями, намного лучше меня и других девчонок. Вот пусть и справляется. Глядишь, и новый опыт приобретет… И для меня этот опыт будет новым, кстати: сочинять сплетни я еще никогда не пробовала. Вот и посмотрим, что из этого выйдет.
        - Да ладно?! Быть такого не может, Надь! Откуда ты это узнала? Что, прямо так и сказал?! - вопросы посыпались, будто из рога изобилия. Я как-то и не ждала, что мои слова возымеют эффект разорвавшейся бомбы.
        - Ничего такого он не говорил. Я только что сама сочинила. Просто злая очень, но это наши с ним разборки, вас они не касаются вовсе. - Как-то сразу стыдно стало за такую глупость, мне ранее не свойственную.
        - Да конечно, теперь рассказывай… Надь, ну, правда, что ты? Если уж начала делиться информацией, так делись до конца! - Действительно, слово - не воробей. Уже ляпнула глупость, теперь ее обратно не затолкаешь. И девчонки, как их ни разубеждай, будут все больше верить в эту ерунду.
        - Девочки, никого из вас никто никуда выгонять не собирался. Успокойтесь. Можете у Влада… Владислава Михайловича, - успела вовремя исправиться, - сами спросить. А ко мне не приставайте лучше, а то я что-нибудь еще пострашнее насочиняю! - И уткнулась в монитор, от греха подальше. Ведь, действительно, женская фантазия, да еще и разозленная, границ не знает. Можно и не такой чепухи наговорить, а потом отмываться от нее годами.
        - А вот сходим и спросим! Ты думаешь, одна такая умная? За себя, небось, успела постоять и местечко потеплее сохранить, а мы - отдувайся тут, как хочешь? - та самая Люсечка, которую надо было бы гнать самой первой, случись что, никак не могла успокоиться. Видимо, подозревала, что ее позиции - самые шаткие.
        -Ради Бога. Можете даже не стесняться и сказать, что информацию от меня получили.
        - Надя, что происходит? Можешь сказать хотя бы мне? - Таисия Петровна подсела поближе, среди общего шума и гвалта, и спросила так, чтобы никто другой не расслышал.
        - Тасечка Петровна, а вы сами не мечтали о том, чтобы занять то место, на которое Хмелевский уселся? Вот только честно, положа руку на сердце?
        - Нет.
        Я даже развернулась в ее сторону. Так вдруг стало интересно:
        - А почему?
        - Не хочу участвовать в тараканьих бегах. В свое время от души наигралась, теперь успокоилась.
        - Но… как же? - вообще-то, я как раз ее рассматривала в качестве главного конкурента, когда еще думала, что будет конкурс.
        - Так. У меня не хватит сил и нервов, чтобы такую ораву из трепетных ланей, что у нас работают, держать в узде. Ты вон, одна чего стоишь: тихая была, спокойная, милая девочка. А как только что-то пошло не по-твоему, за полдня умудрилась наделать разных дел.
        - Вы еще даже не слышали обо всех моих делах… - отчего-то, стало весело. С этой стороны я на себя еще не смотрела.
        - Уверена, еще услышу. Ты только не пори горячку, Надь. Хорошенько обо всем подумай сначала, а потом принимай решения.
        - Почему вы так обо мне беспокоитесь? Как-то неожиданно и непривычно…
        - Мне надоело уже обучать новичков. Сидят костью в горле. А если ты уйдешь, то еще один стажер мне обеспечен. - На этом Таисия Петровна подмигнула, похлопала меня по плечу и ушла на свое место. Оставив в еще больших сомнениях, чем были до этого.
        В шесть за мной никто не зашел. И в шесть десять - тоже. Напряжение, которое все возрастало к концу рабочего дня, вылилось в какую-то веселую злость и облегчение. Что ж, получается, даже в этой мелочи Хмель остался верен себе: на то, чтобы встретиться и поговорить по-человечески, сил ему не хватило.
        Я с чистой совестью погасила монитор, собрала вещи и заторопилась домой. Отчего-то, стало очень важно как можно быстрее оказаться в своей квартире, выключить телефон и никого больше не видеть и не слышать.
        По дороге к лифту, потом к выходу из здания, и даже на пути к автобусной остановке меня никто не остановил, не окликнул… А я, кажется, надеялась на это и ждала. Запрещала себе надеяться, но надежда - она ведь такая, бессмертная… И зачем меня в ее честь назвали…
        На удивление, в этот вечер весь транспорт в городе словно бы сговорился: все автобусы и трамваи подходили во время, пробок по пути не оказалось. Я влетела домой часа на полтора раньше, чем возвращалась обычно. И надо бы радоваться… Но радости, отчего-то не было.
        Глянула на экран телефона: он оставался все таким же темным, как и раньше. Ни звонков непринятых, ни сообщений хоть где-нибудь… Только рабочий чат гудел, не прекращая, как обычно, счетчик непрочитанных смс набирал обороты, но туда заглядывать мне совсем не хотелось.
        Вспомнила, что в моем доме нет никакой еды: некогда было делать покупки после возвращения из командировки. Идти в магазин, а потом еще что-то готовить было выше моих сил. Заказала всякой нездоровой, но очень вкусной ерунды в китайском ресторанчике неподалеку, указала номер квартиры и код домофона, и с чистой совестью вырубила телефон.
        С грустью посмотрела на красоту, которую еще утром наводила с такой радостью и воодушевлением… Как назло, ни макияж, ни прическа не потеряли свой первозданный вид, может, конечно, слегка поплыли стрелки, да несколько локонов выбились в неположенном месте. Это закон подлости: когда хочешь быть неотразимой, ничего не получается. А когда и думать забыл о внешнем виде, он сам за себя старается!
        Погрустила немного по этому поводу, а потом, не жалея, шагнула в душ и смыла все, к такой-то матери! Очень долго стояла под водой, надеясь, что горячие струи хоть немного помогут расслабиться и забыть об очередном разочаровании. Или нескольких сразу?
        Из медитативного состояния выдернуло дребезжание дверного звонка. Хорошо, хоть дверь в ванную оставила открытой! Пока спешно вытирала голову и искала халат, чтобы совсем уж голой к курьеру не выскакивать, к звонку присоединился и страшный грохот.
        - Да иду, иду уже! - чуть не спотыкаясь, побежала открывать. Еще не хватало, чтобы соседи выскочили на шум.
        - Здравствуйте, извините, сейчас я деньги принесу! - тараторила, вспоминая, куда закинула кошелек, открывая дверь и придерживая попеременно то полы халата, то полотенце на голове.
        - И часто ты курьеров в таком виде встречаешь?
        Тишина. Ступор. Озарение.
        - Не твое дело, Хмель! Вали отсюда! Тебя не приглашали!
        Глава 19
        - Сомневаюсь, что ты захочешь остаться голодной… - Хмелевский не стал дожидаться особого приглашения, как и разрешения, впрочем, тоже. Просто дернул дверь на себя посильнее, вошел и тут же плотно ее за собой закрыл. Как будто знал, что я первым делом хотела его вытолкать. Но есть хотелось жутко. Да и поговорить с ним не помешало бы, наконец-то.
        - А ты что, курьера по дороге ограбил? Или сам подрабатываешь, в свободное от основной работы время? Неужели на новой должности так мало платят?
        - Очень смешно. - Все так же, не спрашивая моего мнения, Хмель начал снимать плащ и разуваться. Пакет с едой, при этом, впихнул мне прямо в руки. - Парень тут под дверью неизвестно сколько стоял. Только звонил, а постучать в дверь не решался. Я ему деньги отдал, отправил восвояси. Мне-то спешить некуда, как ты понимаешь…
        - А ты адрес не перепутал, часом? - дар речи не совсем потеряла, конечно же, но слегка опешила от такой наглости. - Или тебе приснилось что-то новое про наши отношения, а, Влад?
        - Слушай, если ты сейчас еще подбоченишься, то будешь выглядеть, как жена, встречающая с гулянки мужа! - он забрал у меня пакет и прямой наводкой двинулся на кухню.
        - Владислав Хмелевский, ты можешь мне объяснить, что происходит, вообще?! Ты охамел окончательно! - ничего не оставалось делать, как следовать за ним.
        - Надь. Я голодный до ужаса. И устал, как черт! - На уставшего Хмель был ни капельки не похож. - А тут ты…
        - Удивительно! И как это я так неожиданно у себя дома оказалась-то? - театрально всплеснула руками, глаза вытаращила. Ничего смешного, этот абсурд уже порядком начал надоедать.
        - А ты, блин, в халате на голое тело, мокрая и еще горячая! А я тебя не видел уже хренову тучу времени! Ты хочешь быть изнасилованной на фоне недоеденного ужина? Прошу тебя, сходи оденься, Надь! Иначе я за себя не отвечаю!
        - А вот хрен тебе! Я у себя дома, как хочу, так и хожу. - Его взбудораженный донельзя тон и меня взвинтил до предела. Только ведь успокоилась, кажется, в душе… И все - коту под хвост!
        Я решительно пристроила свою пятую точку на стуле. Демонстративно запахнула халат поглубже, поясок затянула. Но не смогла себе отказать в мелочи: ногу на ногу закинула так же демонстративно.
        Хмелевский смотрел на всю эту демонстрацию женской непокорности молча, только вздыхал и ерошил волосы на макушке. Когда понял, что большего от меня не дождется, выдохнул:
        - Надь, ну, ведь ты же, наверняка, хочешь обсудить все до конца, разобраться во всех вопросах. Я тоже этого хочу. Но не смогу нормально соображать и внятно говорить, глядя на твои голые ноги. И на грудь. И вообще… ты пахнешь вкусно! Какой может быть разговор сейчас? - и он сглотнул, глядя дикими голодными глазами.
        - А вот и прояви свои деловые качества, присущие только мужчинам! - Вообще-то, я тоже Влада не видела почти сто лет, и жутко по нему соскучилась, особенно по такому - с ищущим, жадным взглядом, которым он меня уже трижды успел изнасиловать, кажется. Но сдаться вот так, не раздумывая, лишь потому, что тело требует, было бы слишком глупо. Приходилось на ходу искать и сочинять поводы для споров и ссоры. Тем более, что Хмель был прав: нам поговорить было нужно. А там, глядишь, ничего большего и не потребовалось бы.
        - Это ты о чем?
        - Можно подумать, ты не в курсе?
        - Надя. У меня ощущение, что я виноват во всех грехах, которые лишь тебе известны. Может, все-таки попробуем нормально пообщаться? - Хмель прислонился к подоконнику, поднял руки в знак примирения.
        - Так кто ж тебе мешает? Общайся. А я послушаю.
        - Понятно. Сначала нам нужно поесть. Потом ты придешь в себя немного, и можно будет попытаться вести диалог.
        - Вообще-то, еда на одного заказана. Что ты будешь есть, я не знаю.
        Хмель поднял бровь, насмешливо глянув на пакет. Ну, да. Я слегка не рассчитала возможности и набрала вредностей и вкусностей чуть больше, чем можно было бы втроем осилить.
        - Я думаю, ты поделишься. Нельзя оставлять гостя голодным.
        - Черт с тобой, доставай продукты. Только, чур, ухаживать за дамой придется тебе.
        - С радостью и превеликим удовольствием! - вот ничто не брало этого гада! Как будто валерьянки наглотался, или чего покрепче…
        - Я сегодня уже говорила, как ты меня бесишь, Влад?
        - Я и так в курсе. Напоминать не обязательно. - Он уже успел помыть руки, достать тарелки и приборы, и занимался тем, что накрывал стол. - Приятного аппетита, Надя.
        На какое-то время воцарилось молчание. Я потихоньку жевала, не особенно-то и разбирая вкус. Наблюдала за Хмелем больше. И видела, что он действительно голоден и очень устал. Даже стало немного жаль парня, несмотря на все его косяки и проколы.
        - Ну, так что, ты стала немного добрее сейчас? - Влад заметил, что я отложила приборы и отодвинула от себя тарелку.
        - Не знаю. Чай будешь? У меня какое-то печенье завалялось, но не уверена, что очень съедобное…
        - Чай буду. Можно и без печенья.
        Встала, чтобы набрать воды и поставить чайник, Хмель в ту же секунду оказался за спиной.
        - Я разве сказала, что можно меня трогать? - дернулась, когда его руки сомкнулись на талии, а лицом Влад прижался к моей шее.
        - Нет. Знаю, что не стоит сейчас нарываться, но ничего не могу с собой поделать… - горестный вздох пощекотал кожу, заставив меня поежиться. Приятные ощущения, черт подери! Оттого еще больше захотелось вывернуться из объятий, но не тут-то было: все мои усилия привели к тому, что я просто развернулась лицом к Владу. - С возвращением тебя, Надюша! Я очень соскучился! Весь день хотел об этом сказать.
        Целовать не стал, и на том спасибо! Просто трепетно и проникновенно смотрел в глаза.
        - Я тоже скучала. До определенного момента. А потом как бабка отшептала: все прошло сразу же!
        - Ну, так, может быть, расскажешь, в чем суть твоей претензии? Кажется, я все тебе объяснил. Как еще оправдаться, уже и не знаю… - Хмель совсем немного отодвинулся, будто давая мне больше пространства, но руки не отпустил.
        - Тебя назначили уже больше недели назад. Почему ты мне не сказал ничего? Думал, все так и останется тайной? - это было самое обидное из произошедшего. По всем остальным вопросам, в общем-то, мы уже разобрались. И я злость на Влада лелеяла больше потому, что просто необходимо было на кого-то ее выплеснуть.
        - Ну, думал, приедешь, а я сюрпризом обрадую: ты теперь встречаешься не просто с коллегой, а с руководителем… - Хмель пожал плечами так, словно это все объясняло. - Только сюрприз какой-то неправильный получился…
        - Ты, действительно, считаешь, что для меня так важен статус человека, с которым встречаюсь? За кого ты меня держишь?
        - Тебе, возможно, и фиолетово на статусы. А меня рядовая должность угнетала. Я должен зарабатывать больше, чем моя девушка. А в идеале моя женщина вообще не должна работать. - Последнюю фразу он отчеканил, словно после каждого слова ставил большую жирную точку.
        - Это как понимать? Босая, беременная и на кухне? Это твой идеал?
        Влад хмыкнул неожиданно:
        - Ага. Почти как сейчас! Только осталось решить вопрос с беременностью…
        - Ты бы лучше решил, с какой скоростью уходить отсюда будешь! Чтобы никогда не возвращаться!
        - А что тебе не нравится в моем видении будущего?
        - Домостроем попахивает…
        - Да я не против того, чтобы ты работала, Надя! Только это должно быть твоим удовольствием, а не пахотой. Я должен заниматься добычей денег. Я должен нервничать, прогибаться, мотаться по дальним городам и весям, не спать ночами… И все другие «радости» должны быть моими, понимаешь? Чтобы ты могла спокойно отдыхать и не заботиться о том, как заработать побольше. Ведь весь сыр-бор из-за этого, правильно?
        У меня пропало всякое желание спорить и возмущаться. Хмель нашел мою главную болевую точку. Я всю жизнь была сама себе тылом и опорой. Надеяться на чью-то помощь и поддержку не приходилось. И уже давно осточертела эта гонка за каким-то призрачным призом в виде повышения и достойного оклада. Но других вариантов, отчего-то, на моем пути не попадалось.
        - То, что ты описываешь, очень похоже на жизнь содержанки…
        - Вообще-то, все нормальные мужики своих жен содержат!
        - А причем здесь жены-то, Хмелевский?
        - Надь, ты сейчас прикидываешься глупенькой или совсем ничего не понимаешь?
        - Я с сегодняшнего утра только и делаю, что ошибаюсь. Объясни, уж будь так добр, пожалуйста!
        Глава 20
        Хмель тяжело вздохнул. Отпустил меня, присел на свой стул обратно. Без его объятий стало холодно и неуютно. Пришлось поежиться, обхватить себя руками.
        - Слушай, пойдем в комнату, а? Там хоть посидеть нормально можно, пообниматься за разговорами. - От него не укрылось мое состояние. Как обычно: все видит, все понимает, но поступает - через задницу. Словно в какой-то важной цепи «мысль-действие» у Хмелевского вечное короткое замыкание.
        - Это закончится тем, что никакого разговора не выйдет вообще! Давай уж лучше здесь все обсудим!
        - Значит, тоже понимаешь, как мне сложно, да? - и снова взгляд, обжигающий, плотоядный.
        - Ну, я тоже человек, между прочим. Имею слабости. Но это к делу совсем не относится.
        - Очень даже относится, Надь! Ты ко мне совсем не так равнодушна, как пытаешься казаться.
        - А я и не пытаюсь. Я на тебя очень зла! Какое тут может быть равнодушие?
        - А почему злишься?
        - Потому, что ты заставил себе поверить, а потом разочаровал. Несколько раз за день, между прочим!
        - Разве я не все причины тебе объяснил? Или этих объяснений недостаточно?
        - Влад, мужчина, пообещав, должен держать свое слово! Какого хрена я должна была тебя дожидаться, если ты сказал, что в шесть зайдешь? А во сколько явился, в итоге?
        - Если бы кто-то не отключил свой телефон, то я мог бы позвонить и хоть что-то сказать в свое оправдание. Но когда я смог тебя набрать, наконец-то, услышал только, что абонент не желает ни с кем разговаривать. Пришлось тащиться к тебе без всякого предупреждения. Даже за цветами не заехал, как хотел.
        - Влад, вот не надо мне заливать! Я вырубила трубку, когда уже домой пришла. Прошло часа два, если не больше, после ухода из офиса.
        - А я, между прочим, все это время разгребал последствия бунта на корабле. Который спровоцировала какая-то бойкая на язычок дама. Не знаешь, случаем, зачем ей понадобилось распускать сплетни, что я планирую разогнать весь отдел, к чертям собачьим? - в его глазах не было осуждения, только какая-то жуткая усталость. Мне стало стыдно за собственное поведение.
        - Ну, я же сказала им сразу, что это все выдумки, и не нужно в них верить… - тут же призналась в содеянном, не пытаясь отпереться.
        - Это идеальный способ зародить сомнение в массах! Ты разве не знала, Надь? Чисто на интуиции сработала? Из тебя вышел бы отличный комбинатор, правда!
        - Черт побери, Влад! Сомневаться начали те, кто реально понимает, что их стул качается. Вот и задергались!
        - А ты знаешь, что пол-отдела таких вот понятливых собралось под дверью у генерального с требованием убрать Хмелевского?
        - Что, вот прямо к генеральному пошли? Даже к Сергею Петровичу не заглянули?
        - Заглянули. Только он их нафиг послал. Сказал, что день неприемный, и хватит ему посетителей на сегодня. Тоже, кстати, благодаря тебе…
        - Господи… - Как-то совсем неуютно стало. - Тебя послушаешь, так выходит, что я нечаянно устроила какую-то революцию, да еще и заранее все ходы просчитала…
        - Просто так вышло, что ты сделала решающий рывок там, где все и раньше трещало по швам.
        - Ничего не понимаю, Влад. Объясни попроще. - Поняла, что разговор обещает быть долгим. Присела сначала, потом передумала. - И пойдем уже на диван сядем. Здесь, реально, надоело уже торчать.
        - Короче, Гендир вызвал нас с Петровичем лично, по внутренней связи. Таким тоном, что я подорвался и полетел, не оглядываясь… - Влад начал делиться впечатлениями еще по дороге в комнату, видимо, не терпелось высказаться. Вот так шел сзади за мной и в спину говорил.
        - Да ладно? - я даже обернулась, чтобы посмотреть ему в лицо. - Не представлю, чтобы ты куда-то там подрывался…
        - Поверь, Надь, я тоже умею уважать и бояться начальства. Особенно, когда оно новое, а я еще ничем не показал свою ценность.
        - Понятно, ты испугался и побежал на ковер.
        - Да. Без мобильного. Кто ж знал, что там такая засада будет, и все затянется на несколько часов?
        Я остановилась посреди комнаты, хлопая глазами:
        - Влад, неужели все так просто?
        А он уже плюхнулся на диван, расстегивая верхние пуговицы на рубашке, закатывая рукава…
        - Что именно, Надь? Вообще-то, все было капец как сложно и серьезно…
        - Ты просто ушел без телефона к начальству, да там и застрял?
        - А тебе не приходили в голову простые объяснения моих поступков? Обязательно подвох искать?
        - Жизнь заставила постоянно ждать ото всех подвоха.
        - От меня не надо. Даже если где-то мое поведение тебе не нравится, дай мне шанс высказаться. А потом уже наказывай и наезжай, если объясню плохо.
        - Так уже все объяснил, вроде бы… - я тоже присела рядом. Как примерная девочка, сложила руки на коленях. Смотрела на свои ладони и пыталась соображать. Получалось так себе, вернее, совсем никак.
        - Все претензии сняты, получается? - Влада, конечно же, такая позиция не устроила: он подтянул меня ближе, за плечи обнял, начал поглаживать шею. Захотелось прижаться к его сильному телу, закрыть глаза и вообще ни о чем не думать и не помнить. Только сейчас поняла, что я до смерти устала.
        - Видимо, так. Я даже не знаю, отчего так сильно психанула. Просто необходимо было тебя растерзать! Наверное, сюрпризы должны быть немного другими…
        - Ну, блин, кто ж знал-то, Надь, что тебе тоже фигову тучу всего наобещали? Ты ведь со мной секретами как-то не особенно и делилась…
        - Я теперь, кажется, уже никогда и никому не поверю, пока не увижу приказ о назначении…
        - А ты в курсе, что Петрович сулил золотые горы не только тебе, а еще пятерым девчонкам? Кстати, в смежных отделах тоже есть несколько человек, которым я перешел дорогу.
        - Надо же… Умеешь ты создать ажиотаж своим появлением, Влад. - Я усмехнулась, но не очень-то весело. - Интересно, они тоже ходили к нему на разборки?
        - Это только ты у нас такая наглая и смелая. Остальные молчали в тряпочку и ждали момента, чтобы устроить бунт. А кто-то и заявление об уходе написал.
        - Откуда ты знаешь? Он же требовал, чтобы эта договоренность держалась в секрете? Наверняка, и с остальными был такой же разговор?
        - Ну, вот сегодня все секреты и раскрылись.
        - Погоди… Не поняла… - Я даже оторвалась от его горячего плеча, на котором успела пригреться. Отодвинулась, чтобы смотреть прямо в глаза. - Петрович что, пришел на ковер и сам во всем покаялся?
        - Ага. Десять раз, с подробностями… Надь, там такая хрень творилась, ты не представляешь даже! Служба безопасности, юристы, кадровики… кто только не набежал на разборки! Естественно, когда всей толпой навалились, он просто вынужден был во всем признаться.
        - А ты каким боком там оказался? Тебе ж, вроде, не по статусу наблюдать, как непосредственного руководителя пытают…
        - А нас пытали по очереди. Хотели разобраться, где мои косяки, а где - Петровича, и кто из нас больше подставился.
        - И тебе прилетело, что ли?
        - Мне-то за что? На должность меня утверждала целая комиссия, собственных косяков налепить не успел, зато за Денисом Викторовичем успел выгрести на божий свет целую кучу всякого дерьма… Они, с Петровичем заодно, очень сложные схемы прокручивали.
        - Так вот почему ему свежая кровь понадобилась… Чтобы никто из «стареньких» ничего не узнал. А пел мне песню про то, что женщинам не место на этой должности…
        - За это ему тоже нос прищемили. Кто-то успел пожаловаться, кроме тебя.
        - Господи. В один день все сразу, что ли?
        - Да ну, безопасники под него давно уже копали, собирали информацию, дело шили… А тут подвернулась возможность одним разом все козыри предъявить…
        Влад задумался о чем-то. Брови хмурил, похоже, вспоминая какие-то неприятные моменты. Я молчала и ждала, когда очнется. Не хотелось его тревожить. Судя по всему, это не у меня сложился очень тяжелый день… У меня - так, мелочи, больше собственные обиды и несбывшиеся надежды. А Владу пришлось пережить реальную бурю. Видно было, что он старается сгладить впечатление и казаться веселым, но это уже плохо удавалось.
        - И как ты вырвался от них, в итоге? Там же, наверняка, разборок было не на пару часов, а гораздо сложнее все… - не выдержала, все-таки, уточнила.
        - А все оказалось просто: Петрович сломался в какой-то момент и попросил, чтобы его отпустили «на волю» без отработки. С условием, что он во всем признается и все свои карты выложит, только бы не по статье слили.
        - Ах, даже так? Ему и статья уже светила? У нас же не любят такие увольнения… Не хотят связываться…
        - Генеральный удила закусил. Сказал, что вообще подаст заявление в полицию и заведет уголовное дело за финансовые махинации. В общем, на нашего шефа под конец было жалко смотреть.
        - И что, он увольняется, в итоге?
        - Да. Завтра уже не выйдет на работу. Так что, Надь, можешь подавать заявку и проситься на его место!
        Я недоверчиво покосилась:
        - Это была такая тонкая шутка, что ли?
        - Нет. На полном серьезе говорю.
        - А как же эти все твои песни про «я должен зарабатывать больше»? Не стремно будет, если я выше тебя окажусь?
        - Ну, так я тоже заявку подам. Будем соревноваться на равных условиях. - Устало улыбнулся и вздохнул.
        - Так уверен в своей победе, что даже не боишься конкуренции?
        - Я уверен в том, что тебе в этой конторе вообще не место. Здесь все гнилое изнутри, если начинаешь ковыряться.
        - Тогда зачем предлагаешь подать заявку?
        - Затем, что это место явно лучше того, которое ты сейчас занимаешь. Мне будет спокойнее и легче от того, что ты никуда не мотаешься, кроме местных переговоров, и домой уходишь вовремя.
        - А как же разница в доходе?
        - Будет стимулом добиваться большего. Неужели ты думаешь, что я планирую остановиться на достигнутом?
        - А если я тоже захочу двигаться дальше?
        - Ну, ради Бога, Надь. Двигайся. Только однажды, все равно, ты родишь ребенка, пойдешь в декрет, и я должен буду содержать вас обоих. Я об этом должен думать заранее, о том, чтобы ты не убивалась, а не о том, какую тебе хочется карьеру…
        - Погоди-ка, вот с этого места поподробнее!
        - С какого конкретно?
        - Про какого ребенка ты сейчас вообще говоришь?
        - Ну, когда-нибудь мы его точно захотим. Можем, конечно, прямо сейчас заняться этим вопросом, но боюсь, что ты пока против…
        - Влад, о чем ты? Дети в браке должны рождаться, по обоюдному согласию… - Наш разговор катился по каким-то совсем непонятным рельсам…
        - Еще скажи, что ты замуж за меня не хочешь!
        - Откуда такая самоуверенность?
        Он как-то резко подобрался, глянул остро и колко:
        - Не хочешь? Скажи прямо! - продолжая буравить взглядом. Даже не по себе стало.
        - Не знаю. Как-то вообще не думала об этом…
        - Уже неплохо. Главное, чтобы не было категоричного отказа. - Он снова расслабился, откинулся на спинку дивана. - Ну, и подумай хорошенько, конечно же. Такие вопросы на ходу не решаются.
        - Не боишься, что насочиняю чего-нибудь этакого? - от растерянности я несла чепуху, сама не очень понимая, как вообще реагировать на такое «предложение». А ведь это было почти оно…
        - Не боюсь. Я сейчас постараюсь убедить тебя, что выбор может быть один, и только положительный.
        ГЛАВА 21
        Убеждения у Влада получились так себе… Я бы сказала, совсем не убедительные. Он решил сначала сходить в душ после долгого рабочего дня, а затем уже продолжить беседу. Перейти к практической части, для закрепления материала, так сказать.
        А я решила прилечь под одеяло, чтобы подумать над услышанным в комфорте и уюте. Прилегла. Задумалась. Наверное, даже успела как-то разделить вопросы на две части - рабочие и нерабочие. Но потом черт меня дернул зевнуть… И на этом все думы закончились. Тяжелая ночь предыдущая, да и день, чересчур нагруженный событиями, дали о себе знать.
        Сквозь сладкую дрему чувствовала, как Влад пробирается в постель, как горячее тело прижимается к моей спине, как меня оплетают сильные руки и ноги, даже дыхание на шее ощутила… Все это было здорово и классно, особенно после долгой разлуки, но сил на то, чтобы открыть глаза, у меня не нашлось.
        - Игнатьева, ну, кто же так делает, а? - шепотом сокрушался Влад мне на ухо, нежно оглаживая и ощупывая в самых стратегических местах, будто проверяя, ничего ли не потеряла за проведенное в командировке время. - Я тут пришел к ней с вескими аргументами, морально подготовился, чтобы уговаривать пойти замуж, а она спиной повернулась и посапывает!
        - Скажи спасибо, что не храплю. А то, глядишь, и передумал бы свои аргументы предъявлять. - Огрызнулась сквозь сон, повернулась лицом к Хмелю, голову у него на плече устроила поудобнее. - Я сейчас невменяема, Влад. И недееспособна. Все договоренности, которые будут достигнуты, можно будет смело аннулировать.
        - Капец! Игнатьева, ты зачем такие слова говоришь, непонятные, если притворяешься, что спишь?
        - Я не притворяюсь, Влад. Спокойной ночи. - На ощупь, не открывая глаз, нашла его губы, нежно коснулась… даже не целовала, просто прикасалась к его рту, ничего не показывая и не доказывая, наслаждаясь ощущением того, что он рядом, и от этого мне хорошо. Потом широко зевнула, испортив момент, и улеглась обратно на жесткое мужское плечо. Твердое, горячее, неудобное, в отличие от моей подушки -прохладной, мягкой и манящей - в общем, самое лучшее плечо для сна под моей щекой оказалось.
        - Ты умеешь быть убедительной, Надь. И тебе приятных снов! - Влад негромко рассмеялся, но больше не приставал. Кажется, провалился в сон даже быстрее меня.
        Зато утром Хмель оторвался по полной программе. Не знаю, что его дернуло открыть глаза ни свет, ни заря - по моим ощущениям, было около пяти, если не раньше - но Влад проснулся, готовый к подвигам и свершениям. Начал с того, что прямо под одеялом взялся стягивать мою пижаму, покрывая шею и плечи поцелуями. Нижняя часть скатилась легко и беспрепятственно, на что он отреагировал довольным урчанием, а вот с верхней пришлось повозиться: мои руки никак не хотели слушаться и не поднимались без участия хозяйки. А хозяйка спросонья не очень-то и понимала, что от нее требуется. Хотелось просто плыть по течению, наслаждаясь горячей и требовательной лаской мужчины, умело оживляющего мое тело. Я так соскучилась по его прикосновениям, оказывается, что готова была урчать в ответ.
        - Надюш, если ты не поможешь, майку придется порвать… - первые слова, которые от него услышала.
        - Хмелевский, умеешь ты создать романтичное настроение одной фразой… - мурлыкнула в ответ. Даже сарказм сейчас из меня сочился каким-то елейным голосом. Какая разница, что мужчина говорит, когда он так здорово все делает?
        - Что есть, то есть. Талант не спрячешь… - он был не менее довольным, чем я, кажется. Еще бы, майку, наконец-то, совместными усилиями стащили, на хрен. И в распоряжении Хмеля теперь было целое обнаженное тело, у которого и голова оказалась на все согласная.
        - Ты долго тут разговаривать собираешься? - Сама проявила инициативу и притянула Влада к себе, оплела руками и ногами, выгнулась дугой, потерлась лицом о его шею. Вдохнула запах - такой родной уже, такой волнующий…
        - Я ведь так и не предъявил тебе самые мощные аргументы, Надь… - это он уже почти шипел сквозь зубы, с шумом втягивая воздух.
        - Ну, вот и предъявляй, не затягивай. И без лишних слов, пожалуйста!
        В это раз он был очень убедительным. Настолько, что простыни мгновенно промокли, вбирая жар и влагу с наших тел. Я будто провалилась в беспамятство, в котором осталось лишь сильное, горячее тело, настолько желанное, что рук не хватало - обнять, потрогать, погладить, слегка царапнуть, потом приласкать. Пришлось подключать к процессу и губы, и зубы, чтобы целовать и покусывать шею, плечи, грудь, даже до рук его добиралась - но ненадолго, инициативу он быстро перехватывал, закрывая мой рот своим. Даже под весом Влада, распятая на постели, с заведенными над головой руками, я умудрялась гнуться и извиваться, стремясь стать еще ближе, слиться плотнее, срастись намертво. Он шел мне навстречу, подстраивался, придерживал мою спину широкой ладонью, прижатой меж лопатками, что-то шептал на ухо, ласково-убедительное… А мне всего этого было мало. И вдруг я оказалась сверху. То ли Владу надоела моя требовательность, то ли чересчур понравилась - так и не успела узнать. Такое пиршество представилось для голодного взгляда и жадных рук: целое распластанное мужское тело, красивое, горячее, желанное… Наверное, я
сошла с ума, потому что не помню, что было дальше. Только горловые стоны и тихие вскрики: забыла, что надо сдерживаться из-за тонких стен, забыла про скромность и стеснение, я вся в тот момент состояла из этих звуков и пьянящего, жаркого, порочного, дурманящего наслаждения. Такого, что в самый важный момент забыла, как дышать и как двигаться. Просто свалилась на грудь Хмелевскому и долго не могла вспомнить, что нужно делать, чтобы дальше-то жить…
        А он не спешил возвращать меня из этого состояния. Легонько поглаживал по спине, перебирал волосы, мерно дышал, убаюкивая громким стуком своего сердца. Понял, видимо, что пациент планирует спать на нем дальше, создавая ощутимые неудобства: аккуратно переложил меня на кровать, сам устроился на боку. Кажется, долго и внимательно разглядывал. Но могло и причудиться, в том моем измененном состоянии…
        - Можно поспать еще немного, если хочешь… Вставать нескоро. - Прошептал убедительно, целуя в нос, в щеку, в губы, притягивая ближе, снова обволакивая уютом и спокойствием.
        - Умгу. - Вот не было никакого желания спорить. Покорно согласилась, устроилась поудобнее на его руке и снова отключилась. Все-таки, отличное снотворное из Влада выходило. Некоторые побочные эффекты в виде внеплановых пробуждений нисколько его не портили.
        Очнулась от того, что нещадно затекла шея, плечи, руки, спина. В общем, все тело болело от неудобного положения. Судя по дыханию, Влад не спал. То, что он помог устроиться на подушке более комфортно, как только я зашевелилась, лишь подтвердило мои предположения.
        - Привет. - Очень оригинально. Но ничего лучше не придумала.
        - И тебе доброе утро. Будем вставать, или еще понежишься? Будильники еще не сработали…
        - Будем нежиться, конечно. Когда еще в моей постели окажется такой сладкий пончик? - я подмигнула, уверенная, что шутку Хмелевский оценит.
        - Кто? Сладкий пончик? Это я - пончик, да еще и сладкий?! - изумление на его лице, вперемешку с гневом, очень многого стоило. Зато я проснулась и взбодрилась сразу. А Хмель - тем более.
        - Конечно. Мой сладкий пончик. Так бы тебя и съела! - клацнула зубами, для убедительности.
        - А, ну, раз твой, пусть будет… - С видом глубочайшего удовлетворения он откинулся на подушку. А ведь действительно, я впервые так обозначила наши отношения. Раньше умудрялась как-то обходиться очень аккуратными и нейтральными выражениями. Теперь же захотелось прямо обозначить свои претензии - мой! А в идеале - поставить бы клеймо… Такое, чтобы не позволяло далеко отходить.
        Мы какое-то время дурачились, переплетая пальцы наших рук, любуясь тем, как они смотрятся вместе… Такого потрясающего утра у нас еще не было. У меня так точно не было. Вообще никогда.
        Внезапное озарение заставило очнуться, распахнуть глаза, резко сесть на постели.
        - Влад. Ты что, ничем не пользовался в этот раз?!
        - Ну, да. Я думал, ты сразу все поняла и почувствовала… - в его голосе не слышалось ни капли раскаяния и сожаления.
        - Почувствовала сразу. Наверное. А поняла только сейчас…
        Он молчал. Только внимательно следил взглядом.
        - Ты что, решил таким образом воплотить все свои идеи?
        - Честно говоря, Надь, я в тот момент ничего не решал и ни о чем не думал. С соображением вообще было сложновато. А что, это проблема?
        Прямой вопрос сбил меня с толку.
        - А для тебя ребенок не проблема? - наконец, нашла, что сказать в ответ.
        - Я же сказал, что готов хоть сейчас заняться созданием. Ничего не изменилось за ночь. От тебя ребенок будет только счастьем.
        - Капец. А если я не готова?
        - Надь, ты приляг пока. Подумай хорошенько. У тебя будет масса времени для подготовки. Девять месяцев - это больше, чем полгода. Даже почти год. Успеешь созреть. - В его устах все это звучало настолько банально, обыденно и просто, что даже крыть стало нечем. Осталось только прилечь и, действительно, подумать.
        ГЛАВА 22
        Удивительно, как просто и легко заронить мысль в голову, чтобы она дала ростки, а потом уже покоя не давала. Тем же утром я чуть не опоздала на работу, застряла в душе: разглядывала себя в зеркало, представляя, что через какое-то время появится маленький, а потом и немаленький животик… и что это будет ребенок Влада. Сначала не поняла, что почувствовала, а потом… мне понравилось это представлять. И как будто не было всей предыдущей жизни, в которой я всегда жестко отстаивала идею, что дети должны быть запланированными, а никак не случайными. Фигня какая! Если жизнь в тебе зародилась, то она уже точно должна продолжаться!
        Подозреваю, что так проявилась влюбленность в Хмеля. Любовью свое отношение называть еще побаивалась. Не самого чувства боялась. Нет. Страшилась ошибиться и принять за данность то, чего еще в природе нет. С такими дурацкими мыслями я и бродила по дому, да и по офису тоже, будто слегка пришибленная пыльным мешком. Влад, похоже, понять не мог, что со мной происходит: вопросы задавал наводящие, ответы получал, по-моему, адекватные, но оставался ими не очень доволен.
        Я, как он и предлагал, подала заявку, чтобы участвовать в конкурсе на должность смещенного шефа. Влад тоже направил свою анкету. Думаю, что еще половина всех коллег туда же свои взоры обратила. Девчонки и парни шушукались, шептались по углам и в чатах, растущих как грибы после дождя, обсуждали возможности и шансы свои и конкурентов… А мне было как-то пофигу, параллельно, фиолетово. Я отправила резюме в несколько разных компаний и ждала от них ответ. А в конкурс подалась лишь потому, что не знала, сколько времени займет поиск новой работы. Ну, и силы свои захотелось проверить. На что я, вообще, гожусь, когда палки в колеса не ставят?
        Влад был не в курсе моих поисков нового места. Решила не пороть горячку и не сообщать ему ни о чем раньше времени. Тем более, очень не хотелось, чтобы он на мой выбор влиял. А в том, что Хмель будет вмешиваться и давать советы, ни на секунду не сомневалась.
        - Надь, давай, сходим в ресторан в пятницу? - он огорошил меня идеей где-то через неделю после моего возвращения из командировки.
        - Ого. Что за праздник? У тебя же нескоро еще День Рождения? Или я что-то путаю? - даже испугалась немного. Не хотелось бы выглядеть невнимательной дурой. - Или тебя опять на должность назначили, без всяких там конкурсов?
        - Игнатьева, ты думаешь, мне одного раза не хватило, чтобы больше сюрпризов тебе не делать? Я похож на любителя бродить по одним и тем же граблям?
        - А что за повод, в таком случае? - ненавидела разговаривать с ним, когда мы куда-то ехали: в глаза не посмотришь, а разглядывать профиль - неинформативно, хоть и приносит эстетическое удовольствие.
        - Да мы с тобой вечно, как затворники: то у меня дома, то у тебя в квартире. Пора уже и в люди выходить.
        - И начать ты решил с ресторана?
        - А тебе очень хочется побродить под дождем и ветром? Любишь осеннюю романтику? Или в кино, на кресла в последнем ряду пойдем?
        - Ну… не знаю… - мне, действительно, в голову не приходило ничего интересного.
        - Ну, как придумаешь, мы сразу же твою идею и осуществим. А пока в ресторан сходим. Это ж не значит, что наши выходы в свет на нем и закончатся?
        - Ну, да…
        - Тогда давай в субботу лучше. В пятницу после работы вряд ли у тебя будет настроение наряжаться, красоту наводить и тащиться из дому куда-то к черту на рога.
        - Прямо к черту, таки?
        - Ну, от дома твоего далековато. Поэтому лучше в субботу, хорошо?
        - Давай. - Я и в субботу с удовольствием бы дома повалялась, погода стояла совсем нелетная, и мысли об уютном выходном с книжкой под одеялом очень меня вдохновляли. Поэтому ответила без особого азарта в голосе.
        - Надь, я постараюсь сделать так, чтобы ты не пожалела об этом выходе в свет. Правда!
        Что мне оставалось делать? Только поверить и согласиться. Тем более, в состоянии легкой прострации, что не покидало меня все эти дни, я вообще почти во всем была с Владом согласная…
        Ресторан Хмелевский выбрал пафосный и красивый, я в такие за свой счет никогда не рисковала ходить. И даже корпоративные праздники у нас проходили в заведениях попроще и подешевле. Но, раз уж парень решил произвести на меня впечатление, нужно было его этим порадовать. Я восхищалась и хвалила все, что видела, даже чуть больше, чем надо.
        - Надь, прекрати, ты уже перебарщиваешь… - Влад поморщился, когда я изумленно прочитала состав очередного блюда в меню. - Я помню, что ты всегда стебалась над нашей разницей в статусах, но сейчас-то можно не так ее акцентировать?
        - Черт побери, Влад! Тебе жалко, что ли, что я дурака поваляю? И я шучу не над тобой, а над тем, как у ребят все серьезно и пафосно. Кстати, в карте вин я вообще ничего не поняла. Закажи мне красного сухого, пожалуйста! Оно ведь здесь должно быть вкусным, я уверена. Мне всегда хотелось попробовать настоящего вина, а не дешевого из супермаркетов…
        - А… тебе можно, Надь? Это никак не отразится на… - видно было, что он хочет спросить о возможной беременности, но сформулировать мысль не может. Забавно: Влад - и не знает, как правильно что-то сказать. Похоже, не одну меня придурью накрыло…
        - Пока еще непонятно, есть ли на чем отражаться, Влад. Тест еще рано делать. - Почему-то, и мне было странно и страшно было вслух произносить слово «беременность». Словно сглазить боялась.
        - А если, вдруг, он положительный будет? А тут вино?
        - Слушай, Хмелевский, ты в курсе, что беременным женщинам отказывать нельзя? Удачи в жизни не будет? - все-таки, это слово выскочило. И сразу стало намного легче. - Ну, серьезно. Бокал хорошего вина вреда не нанесет. А я, может, всего пару глотков хочу сделать!
        Влад о чем-то серьезно поразмышлял, похмурил брови, потом кивнул. Подозвал официанта, сделал заказ из слов, из которых ни одно мне не было знакомым и понятным.
        - Вот сейчас ты заработал сто дополнительных очков в моих глазах!
        - Надеюсь, что это мне поможет.
        - В чем?
        - Ну, так… Решишь меня убить когда-нибудь, а я тебе напомню про эти сто очков и получу помилование… Или еще какая-то сложная ситуация случится, а у меня всегда козырь в рукаве… - Влад улыбался одними губами, но взгляд, отчего-то, был очень серьезным и сосредоточенным. Не могла понять, в чем дело: неужели, так расстроился из-за этого бокала вина?
        Официант бродил где-то очень долго. Так, что я успела изучить меню от корки до корки, выбрать блюда, забыть их название, сделать выбор заново…
        Наконец, приперся. Почему-то, в руках тащил не только бутылку, но еще и здоровенный букет из бордовых роз. С таким бы селфи сделать, да выложить где-нибудь в сетях - все знакомые и незнакомые обзавидуются. Жаль, что я не люблю делать селфи.
        Букет был очень осторожно положен на стол. Рядом поставлена бутылка с вином. Парнишка с крайне важным видом ее откупорил, затем отлил в здоровенный бокал какие-то несколько капель и вручил его Владу. По-хорошему, в эту посудину можно было бы всю бутылку поместить. Но я молчала и лишь с любопытством взирала на происходящее. Хмелевский сначала разболтал содержимое по стеклу, затем понюхал, и только потом пригубил. Я такое видела только в кино. Однако, и Влад, и официант, похоже, считали, что все их действия - норма. Или ржали в душе, но очень качественно притворялись, кто их поймет? В конце концов, дегустация закончилась. Хмель кивнул. Парнишка испарился. Бутылка осталась на столе. Заказ на еду, кстати, мы так и не сделали.
        - Ну, наливай уже, что ли… Если есть нечего, так хоть выпьем… - я так расстроилась тем, что нормальный ужин откладывается все дальше, что даже о розах на время позабыла.
        - Надь, я заказ еще вчера сделал, старался выбрать самые адекватные блюда, ты уж прости, что твоего мнения не спросил.
        - А если мне не понравится?
        - Закажем что-нибудь еще, здесь быстро готовят. Не расстраивайся.
        - Ну, так мы будем пить или нет? - начала настаивать больше из вредности, чем из настоящего желания попробовать вино.
        Влад молча наполнил бокалы, один протянул мне. Я тут же подняла свой, хоть и не знала, положено ли здесь чокаться, или это вообще моветон.
        - Погоди, я сначала скажу пару слов, ладно, Игнатьева? - в его устах моя фамилия давно уже не звучала обидно, но иногда цепляла слух.
        - Да куда уж деваться, говори, Хмелевский.
        - А «Хмелевская Надежда» тоже хорошо звучит, согласись?
        - К чему ты клонишь, Влад?
        - Вот никакой романтики с тобой. Выходи за меня замуж, Надя! Я что-то все слова, которые готовил, уже забыл! - и он вручил мне тот самый букет и коробочку. Ну, такую, бархатную, маленькую. Вот прямо как во всех мелодрамах показывают. Здесь мой новоявленный жених был ничуть не оригинален.
        - Ой, спасибо! Цветы красивые, очень… Давай, попросим, чтобы их в вазу поставили? Жалко, если к вечеру завянут…
        - Надь, с цветами разберемся. Если завянут - куплю еще букет, не хуже этого.
        - Нет, я не хочу другой букет. Мне нужен этот… - я от растерянности жутко тормозила. Были мысли, конечно, к чему весь этот балаган затеян… Но одно дело - предположение, а совсем другое - когда тебя прямо в лоб спрашивают.
        - Черт побери! Игнатьева! Ты выйдешь замуж за меня или нет? - Влад не выдержал, вспылил. Понятное дело, я бы на его месте уже ногами топотала.
        - Да конечно, выйду. С тобой проще сразу согласиться, чем объяснять, почему не согласна! Теперь ты займешься букетом?
        - Теперь мы выпьем за твое согласие! За две секунды ничего не случится с цветами! - Он отобрал у меня розы, всучил в руки бокал, который пришлось отставить, так как обе руки были заняты подарками. - Повтори еще раз, ты согласна выйти за меня замуж?
        Что-то было в его тоне такое… волнение, скрытое за нарочитой злостью, неуверенность, затаенная радость… какая-то смесь загадочная, из-за которой резко расхотелось валять дурака и отвечать шутками. Это было бы сродни кощунству.
        - Да, Владислав Хмелевский, я согласна. - И взгляд не смогла отвести от его глаз: таких дерзких, таких наглых, таких жгучих и таких… нежных? Ласковые глаза у Хмелевского? Только ради этого стоило согласиться выйти за него замуж. Честно. Даже слегка прослезилась, кажется. Носом шмыгнула, так точно.
        - Я тебя люблю. Ты знаешь это?
        - Ну, теперь уж точно знаю… - О любви он еще никогда не говорил так прямо.
        - Если не хочешь признаваться в ответ, то не надо. Я не тороплю события… - похоже, он таким образом готовил пути отступления, и мне, и себе.
        - Капец, Хмелевский, вот же ты умеешь взбесить в самый нужный момент! Как детей мне делать, так он и мнения не спрашивает, как замуж звать - так подумать не дал даже, а как про любовь говорить - он, видите ли, не спешит. Ты как, вообще, нормальный?
        - Я-то спешу, Надя. На тебя не хочу давить…
        - Ну, и не дави! Теперь вообще будешь ждать очень долго… - сама не понимала, отчего так завелась. Наверное, оттого, что слишком хорошо меня Влад понял: не готова была в тот момент в любви признаваться. А надо было бы, по идее…
        - Я подожду, сказал же. И давай не будем ссориться в такой ответственный момент?
        ГЛАВА 23
        Ссориться мы не стали. Глупо было бы переругаться в тот самый день, когда решался очень важный момент в наших жизнях. Но это не значит, что после моего согласия выйти замуж все стало светлым и радужным. Очень многое меня смущало и совсем не радовало, и с этим приходилось бороться нещадно. Влад умел выпутываться из любой ситуации, чтобы ни случилось, и это порядком утомляло. Этакий вечный невинный агнец на заклании у придирчивой Нади Игнатьевой. Агнец периодически ржал надо мной и намекал, что это только первые признаки беременности. Почему продолжение его не пугало нисколько - это загадка, конечно.
        - Надюш, на следующих выходных поедем домой? - Влад как бы вопрос задал, но по факту просто сообщил о принятом решении. Даже интонация вопросительная была очень сильно смазана.
        - Зачем? Что мы там забыли? - я не любила поездки ни в родной городок, ни в город, где училась целых пять лет. Ностальгией нисколько не страдала. А встречи с родителями всегда оставляли тягостный осадок: по их мнению, я уже перешагнула возраст старых дев, карьеру нормальную не сделала, жила на съемной хате - в общем, идеальный портрет неудачницы, которая не слушала маму и папу, и получила в итоге вот это вот всё. Не любила я дурацкие разговоры с родней, не дававшие даже шанса на оправдание. Неудачница - и все тут!
        - Ну, я родителям сообщил, что жениться планирую. Нужно вас теперь познакомить… Не хотелось бы откладывать все в долгий ящик. - Влад говорил об этом ровно, словно бы никогда с родными не ругался, и поездка домой - вполне обычное явление для него.
        - Эм… ты быстрый, однако. Я своим ничего не говорила. И как-то даже не думала еще на эту тему… - Действительно, мысль о том, что родным не помешало бы знать о грядущих изменениях в моей жизни, как-то даже в голову не приходила. А по-хорошему, должна была бы прийти… - Погоди. Влад. Ты же говорил, что с родителями не общаешься после ссоры? Как ты им сообщил?
        - Обыкновенно. Взял телефон и позвонил. Я же не мог удалить все контакты отца и матери, как и они - мои. - Он говорил об этом, как о само собой разумеющемся, но я-то знала, что решение пойти на мировую далось ему очень непросто.
        - Ну, ты же когда-то сказал мне, что поссорился начисто, полностью отношения разорвал…
        - Надь, я - их сын. Они меня вырастили, дали образование, научили работать и зарабатывать, душу вкладывали. Какие бы ни были у нас разногласия, они имеют полное право знать о важных событиях в моей жизни. - Эти фразы Влад просто чеканил. Видимо, когда-то обдумывал их долго, и сам себе проговаривал много раз, чтобы не усомниться в решении.
        - Ты знаешь, мне очень хочется познакомиться с твоими родными. Просто очень любопытно посмотреть на людей, которые воспитали тебя настолько правильным… - я реально его зауважала за такой подход к проблеме отцов и детей. Мало кто, после ссоры, смог бы принять такое решение. Скорее, валялись бы в обидках еще очень долго…
        - Боюсь, Надь, они сами жалеют о том, что эта правильность изо всех щелей прёт. - Улыбка вышла не очень веселой.
        - Ну, тем не менее, ты же сам сделал первый шаг навстречу. А этот очень дорогого стоит.
        - Посмотрим еще, чем это все обернется…
        Это было второе в моей жизни знакомство с родителями парня, после опыта с Зацепиным больше ни с кем еще мои отношения так далеко не заходили. И если тогда, много лет назад, я очень переживала, то сейчас больше мучило любопытство: что это за люди такие, у которых получился экземпляр по имени Хмелевский Владислав? Неплохой, в общем-то, экземпляр, но порой чересчур оригинальный и загадочный.
        Наверное, это любопытство и пересилило мои волнения и страхи. А может быть, спокойствие Влада передалось: в конце концов, это же он меня замуж позвал, а не я его. Вот пусть за свой выбор и отдувается. И, отчего-то, было совершенно ясно, что Хмель с этим справится прекрасно.
        Приняли меня вполне спокойно. Похоже, что предков Влада не столько волновала моя персона, сколько то, что он вернулся в лоно семьи благодаря нашему решению пожениться. Даже если бы он приволок домой какую-нибудь пожилую тетеньку с тремя детьми-ровесниками жениха, ей бы тоже обрадовались. Ну, потом, возможно, стукнули чем-нибудь по голове и спрятали в дальнем чулане. Я бы, наверняка, на их месте так поступила. Если же не вдаваться в подробности, то со мной все были вежливы, гостеприимны, лишних вопросов не задавали, хоть и видно было, что мои будущие свекры просто горят от желания пообщаться поближе. Но Влад практически не давал нам шансов на это: просто не отходил от меня ни на шаг. А ночевать мы уехали в гостиницу. Сказал, что нам проще будет на независимой территории, чем под крылом у родителей. За это я была ему чрезмерно благодарна.
        А через несколько дней после знакомства, когда я уже успела слегка расслабиться и забыть о поездке, прямо на пороге офиса меня встретил… кто бы мог подумать?! Вова Зацепин, собственной персоной!
        Я возвращалась с выездного собеседования, уставшая, голодная и замотанная. На чем свет стоит проклинала эту работу, уже переставшую радовать и удовлетворять, мечтала о том, чтобы как можно скорее устроиться куда-нибудь в обычную контору и там заниматься работой с кадрами. На месте заниматься, а не мотаться к черту на куличики. Вот под это настроение мне Зацепин и подвернулся.
        - Ну, здравствуй, Надя! - он был совсем не похож на того Вовку, что я когда-то знала. Нет, внешне мало что изменилось: он был все таким же привлекательным, хорошо одетым, только возмужал и похорошел еще больше. А вот интонации гадкие в голосе, до ужаса противные.
        - И тебе не болеть, Вова! - я планировала пройти мимо, не останавливаясь. Не до него было. Но Зацепин, зачем-то, придержал меня за рукав.
        - А ты не хочешь поболтать со старым знакомым, рассказать что-нибудь о себе, меня послушать?
        - Ты знаешь, не очень люблю встречи с прошлым. Тем более, с таким, не очень приятным… - Хотелось послать его в тридесятое царство за каким-нибудь неприличным органом, но вежливость перевесила. Не хотелось до уровня быдла опускаться. Я же воспитанная, интеллигентная девушка.
        - А что ж ты с Хмелем встречаешься тогда? Еще и замуж, говорят, собралась за него? - ехидство в голосе Зацепина так и сочилось.
        - А он - мое настоящее, в отличие от тебя. И не твое дело, за кого я выхожу замуж.
        - Игнатьева, а ты все такая же доверчивая дура, как я посмотрю… - протянул загадочно и интригующе. А сам потихоньку отводил меня в сторону от входа в здание.
        - Ну, тебе, конечно, легко разбираться. Ты ж, наверное, с умными женщинами связываться не рискуешь?
        - А ты в курсе, вообще, что Хмель до сих пор пытается выиграть в нашем споре? Ему не ты нужна, а победа! Если он женится на тебе, то я должен свою долю в партнерстве ему передать. Если не женится - то сам останется в заднице! Поняла, Игнатьева, в чем смысл вашей женитьбы? Думала, это у него любовь такая вечная к тебе? Тогда ты - полная и абсолютная дура! Я тебе очень советую: беги от Хмелевского, пока не поздно. Он же тебя выгонит на улицу, как только мои бабки заберет!
        Я долго и внимательно смотрела на Вовку. Молчала. Не могла придумать, что ответить.
        - Ну, и что ты на меня уставилась? Соскучилась так сильно? - первым не выдержал Зацепин. Занервничал.
        - Стараюсь понять…
        - А что тут непонятного? Я же тебе русскими словами все сказал, Игнатьева, что еще нужно-то, чтобы допетрить?
        - Да вот пытаюсь разобраться, как можно по внешности сразу определить, что человек - мудак?
        - Не понял…
        - Ну, ты выглядишь, как вполне нормальный парень. А ведешь себя, как последняя мразь, Зацепин. Разве это не удивительно? У таких, как ты, должно бы клеймо на лбу светиться, чтобы заранее все видели, кто перед ними стоит.
        - Слышь, Игнатьева, что ты несешь-то? - он даже попытался схватить меня за руку, но я вовремя сделала шаг в сторону. - За словами-то следи…
        - Это ты следи за собой. Иначе, сейчас охранников позову. И тебя сюда не пустят даже на пушечный выстрел. Здесь камеры по всему периметру висят. И от того, что ты меня за угол завел, невидимым совсем не стал. Так что, иди в задницу, Зацепин. И больше в моей жизни не появляйся. Ты мне очень неприятен.
        Наверняка, Вовка хотел бы что-нибудь ответить. Он даже рот открыл, готовясь к новой тираде… Да только, видимо, на такой случай слов не подготовил, поэтому рот пришлось ему захлопнуть. С очень недовольным видом. Я даже ручкой ему не помахала. Просто развернулась и пошагала к входу в здание. Некогда было разглагольствовать - работа-то стояла, пока я тратила время на ерунду.
        Мы с Владом все так же старательно прятали от всех наши отношения: не хотелось создавать проблемы ни мне, ни ему. Все-таки, я до сих пор оставалась у него в подчинении, и узнай хоть кто-нибудь, что мы планируем пожениться - устали бы разгребать всякие неприятные претензии как от коллег, так и от начальства. О том, как все будет выглядеть, если я вдруг окажусь на месте Сергея Петровича, то есть стану шефом Хмелевского, вообще не хотелось думать. Что-то мне подсказывало, что долго такое положение дел Хмель не вытерпит. Но грела надежда, что проверять это на деле не придется, и я просто успею уйти в какую-нибудь другую компанию. Тогда все проблемы решились бы сами собой.
        - Надь, заберу тебя на остановке, как обычно. - Это все, что услышала от Влада за весь день по телефону. А ведь так хотелось поделиться с ним новостями. Все-таки, Зацепин в моей жизни не так часто объявлялся в последнее время…
        И, конечно же, не утерпела, вывалила это известие на Хмеля, только лишь успев сесть в машину:
        - Прикинь, кто сегодня ко мне приходил на разговор?
        - Даже угадывать не буду, Надь. Честно. Такое количество вариантов крутится в голове, что даже не знаю, с кого начать. Ты же у нас особа популярная, в последнее время… - Мне, действительно, половина конторы готова была памятник поставить за то, что поучаствовала в свержении неугодного шефа.
        - Ладно, не гадай. Зацепин подловил прямо у входа в офис. Представляешь?!
        - Надо же. И чего хотел? - Лицо Влада было непроницаемым. Чересчур непроницаемым. Настолько, что сразу ясно было: он очень переживает по этому поводу. Но, пока не зная, как правильно реагировать, все свои эмоции прячет.
        - Да пришел мне глаза открыть. На наши с тобой отношения. - Сделала театральную паузу. Очень хотелось, чтобы Хмель реагировать начал. Да только вот - зря. Очевидно, что не ждал ничего хорошего. А вот к чему конкретно он готовился, было не разобрать.
        - И как, удачно?
        - Что удачно?
        - Получилось у него глаза-то открыть? - Хмель неожиданно притормозил, съехал в какой-то карман, припарковался. Даже отстегнул ремень, чтобы было удобнее повернуться и смотреть на меня.
        - Ну, как сказать… - Я пожала плечами… - Новые вещи сказал, конечно, о которых я не знала…
        - Например?
        - Говорит, что ты жениться на мне хочешь из-за спора с ним. Якобы, после женитьбы отхватишь всю его долю в вашей совместной компании. А если не женишься, то, наоборот, все потеряешь. Это если коротко.
        - А если не коротко? - напряжение в голосе Хмеля только нарастало. Оно было почти осязаемым, звенело в воздухе, словно духота перед грозой.
        - А подробностей я не знаю. - Всплеснула руками наигранно, максимально честно глядя ему в глаза.
        - Отчего же?
        - Так я на хрен его послала. Сказала, что люблю тебя, а он мудила последний.
        - Что? Вот прямо так и сказала? - неверие просто сочилось. И даже немного обижало…
        - Ну, насчет мудилы - точно. В этом уверена на сто процентов.
        - А насчет остального, Надь? - он уже за руку меня схватил. И сжал крепко. Похоже, я с театральными эффектами переборщила.
        - Насчет любви? Нет. Вовке я этого не говорила. Незачем марать наши отношения об эту мразь. Просто решила, что я тебя люблю, похоже, раз даже не задумалась о том, чтобы поверить Зацепину…
        - Блин. Хоть звони и благодари его теперь… - Влад с силой выдохнул, откинулся расслабленно на кресле, забарабанил пальцами по рулю.
        - За что?
        - Ну, считай, что он тебя спровоцировал на признание… Так бы мне еще ждать пришлось фигову тучу времени.
        - А… Ну, если хочешь, поблагодари. Мне не жалко. Только тебе не противно будет, зная, что он со мною втихую встречи ищет?
        - Так он ко мне приходил тоже. Тебя уже, видимо, встретил потом. Когда его на выход проводили.
        Если опустить подробности, то Зацепин явился, чтобы пообщаться с Владом. Родители Хмелевского, после перемирия, снова сына выслушали, и на этот раз не пороли горячку, а тоже решили избавиться от такого ненадежного партнера. Вариантов было два: они либо продавали свою долю другому человеку, либо выкупали зацепинскую долю. В обоих случаях, места в компании Вовке не оставалось, так как возможный новый собственник Зацепина тоже успел невзлюбить, и планировал его выдавить, не мытьем так катаньем. Вот Владимир и пришел к Владу с белым флагом, то бишь мириться. Только вот был изгнан пинком под задницу, хорошо хоть флаг никуда не засунули. А я ему попалась на закуску и была последней попыткой нагадить бывшему другу. Неудачной, как он ни старался.
        - Надь, только нам теперь придется вскрыть карты на работе. Не хватало, чтобы этот наглец начал гадить. Если шефы узнают о наших отношениях от кого-нибудь постороннего, ничего хорошего нам не светит.
        - Я уже разослала резюме в разные компании. Несколько вариантов есть на примете, но хотелось поискать что-нибудь более достойное. Но если очень прижмет, я могу хоть завтра написать заявление и пойти туда, куда уже приглашали…
        - Надь, я не хочу, чтобы ты работала где попало. Хоть и наша контора - не идеальный вариант, но менять шило на мыло не стоит. - Как ни странно, Влад даже не обиделся, что я предприняла какие-то действия у него за спиной. Или история с Зацепиным его так вышибла из колеи, что остальное стало не таким и важным…
        - Ну, а что ты тогда предлагаешь?
        - Мы можем подобрать тебе место в хорошей компании. У предков очень много связей здесь. И тебя с удовольствием возьмет на работу кто-нибудь из его партнеров.
        - Мне это не нравится, Влад. - Он уже снова тронулся с места, и приходилось общаться с профилем Хмеля, не видя лица полностью. Но не заставишь же его снова остановиться?
        - Ну, давай, тогда я уйду. Какие проблемы? Тебе хочется дальше здесь участвовать в тараканьих бегах? Ради бога, Надь. Развлекайся. А я займусь чем-нибудь еще интересным. Вариантов - масса.
        - Ага. И оба останемся, в итоге, безработными… Отличная перспектива, Влад. Мне она нравится, бесспорно.
        - Надя, не переживай. Если вопрос встанет о том, чтобы содержать тебя и ребенка, я и к отцу на фирму вернусь. В том случае, если других вариантов не останется.
        - Но… вы же поссорились, ты хотел доказать, что можешь и сам пробиться в жизни…
        - Все это ерунда. У меня теперь другой уровень ответственности. И понты закончились. Ты это понимаешь, Надь? - он глянул коротко и очень остро. Потом снова отвернулся.
        - Такое ощущение, что я к тебе уже на шею уселась и устраиваюсь поудобнее.
        - Ради бога. Мне только в удовольствие. Только ж ты, все равно, там сидеть не станешь. Дай только волю - и понесешься куда-то доказывать, какая ты независимая и амбициозная. Разве не так?
        ГЛАВА 24
        Спорить с ним и доказывать обратное не стала. Одно дело - надежный партнер в отношениях, на которого можно положиться и быть за ним, как за каменной стеной. И совсем другое - вообще ничего не делать и только на партнера полагаться. Особенно, когда вы еще не женаты, и вообще неизвестно, будет ли у вас ребенок, или это только мечты и надежды.
        Я написала заявление на увольнение уже на следующий день. Самое смешное, что визировать его должен был сам Хмелевский, как мой непосредственный начальник. У Влада не дрогнул ни один мускул на лице.
        - Пиши уже тогда и заявление на отпуск. С последующим увольнением. Зачем тебе сюда еще две недели таскаться, Надь? - я не такой реакции ожидала. К более горячему приему готовилась.
        - И ты меня отпустишь, вот просто так, не уговаривая?
        - Ну, ты девочка взрослая. Сама лучше знаешь, как поступать. А мне будет легче и приятнее, если ты пару недель побудешь дома. Может, станешь ужинами встречать и провожать завтраками… - и он мечтательно заулыбался.
        - Мне твою логику никогда не понять, Хмелевский!
        - Ну, и не трать на это силы и время. Давай, пиши заново заявления, только в отпуск с завтрашнего дня пойдешь, и увольнение тоже от завтрашнего дня отсчитывай. Сегодня передашь дела Тасечке. А вечером я гордо и счастливо заберу тебя прямо из кабинета. Еще и расцелую при всех.
        Отчего-то, такая перспектива меня взволновала и заставила покраснеть. Но повеселиться стоило. Хотя бы в последний рабочий день. Все-таки, есть преимущества, когда твой жених по совместительству - твой же начальник.
        Такого фурора в нашем отделе еще никто и никогда не производил. Сначала я - новостью о быстром и для всех неожиданном уходе. Все девчонки в кабинете гудели, донимая меня вопросами о том, что же случилось, и о чем таком я знаю: вдруг, им тоже пора делать ноги? Я второй волны сопротивления Владу не желала, поэтому изо всех своих оставшихся сил отмазывалась, сочиняя байки про хорошую вакансию на стороне, и про усталость от разъездов, и прочее, и прочее. Девочки, вроде бы, поверили, но не очень охотно. Косо поглядывали, и каждая по отдельности пыталась выведать подробности. Но я не кололась до последнего.
        А за полчаса до конца рабочего дня в кабинет ввалился Влад с огромным тортом и двумя бутылями шампанского. Девочки обалдели еще больше: еще никого у нас так с работы не провожали.
        - Дорогие коллеги. Прошу капельку вашего внимания! Хочу объявить вам о том, что мы с Надеждой планируем очень скоро сыграть свадьбу. Вы все приглашены. А так как мы слегка зажали помолвку, то я хочу реабилитироваться: угощайтесь, пожалуйста, шампанским и тортом!
        Я молчала, будто пришибленная. Мы о таком не договаривались, вообще-то. Но ведь не станешь выяснять отношения с новоявленным женихом принародно? Некрасиво получится. Тем более, что меня бы никто и не услышал: все ахали, рассыпались в поздравлениях, сетовали, что никакого подарка нет… В общем, вели себя, как любой женский коллектив при известии о готовящейся свадьбе: слегка радостно, немного завидно, кому-то горчит, а кому-то и вовсе противно, но показывать это нельзя, ибо некомильфо. Владу было совершенно пофигу на эти настроения: он шампанское открыл, торт вручил Тасечке с наставлением порезать и разделить, а потом нагло меня обнимал и целовал, на зависть всем незамужним девчонкам.
        Этот же номер с шампанским и тортом был повторен еще несколько раз: в самых стратегических отделах и кабинетах. Хорошо, что хоть у генерального директора в приемной у Хмелевского хватило ума не целоваться. Только вручил начальству коньяк и объявил о приглашении на свадьбу. Гендир слегка удивился, сдержанно нас поздравил, насчет явления на торжество отвечал очень туманно. Получив самое главное благословение, мы отбыли восвояси. То есть впервые смело уселись вдвоем в машину Хмеля прямо на парковке офиса.
        - И что это было, Влад? - такая залихватская демонстрация чувств и намерений была совсем не в его духе. Грешным делом подумала, что он сам где-то успел шампанского перебрать, а теперь еще и за руль брался.
        - Лучшая защита - нападение. - В этот момент я увидела, насколько он выжат морально и как физически устал.
        - А на кого мы с тобой нападали? Чтобы не защищаться?
        - Пока ни на кого. Но, кроме Зацепина, есть много желающих посплетничать и вывернуть ситуацию как-нибудь некрасиво. А теперь у них не осталось шансов. Мы всем сообщили о статусе отношений. Ты уволилась. Тема закрыта. Ее немного помусолят в кулуарах и забудут.
        - Я бы никогда не додумалась до этого…
        - Ты не видела, какие многоходовки мой отец проворачивает. То, что я сегодня сделал, это такая мелочь по его масштабам…
        - Ты и со мной так же ходы вперед просчитываешь, да, Влад? - вроде бы, и не так это страшно… Однако, вопрос прозвучал очень грустно.
        - А толку-то от них? С тобой, как ни просчитывай, вечная фигня получается. Я от этой затеи отказался еще в универе, Надь. Что бы ни сделал, чтобы тебя завоевать, постоянно в дураках оставался. Так что в личной жизни больше по наитию действую.
        - Но привычка-то все равно никуда не девается? Вон, на мое увольнение как спокойно отреагировал?
        - Ну, ясное дело, я заранее продумывал возможные варианты твоих поступков, чтобы быть готовым к ним.
        - У тебя хорошо получилось…
        - А что получилось-то, Надь? Сегодня был сплошной и бесконечный экспромт. Ты столько лет пахала, сцепив зубы, что я не верил до последнего, что вот так возьмешь и запросто уйдешь. Пришлось достойно реагировать.
        - Да что-то я устала, Влад. Неожиданно для себя поняла, что устала, и нужно сделать перерыв.
        - Вот и славненько! Поехали отмечать! Давай, у меня сегодня? Мне будет приятно уходить завтра из дома и знать, что ты там осталась и будешь меня ждать… - это звучало настолько мечтательно и заманчиво, что я не смогла не согласиться.
        И мы отметили замечательно. Никаких завтраков от меня Хмелевский не дождался, потому что уснули мы ближе к утру и, конечно же, дружно проспали. Он метался по квартире, пытаясь хоть как-то привести себя в порядок и не опоздать, а я довольно наблюдала за этой процедурой из-под одеяла. Только проводить вышла к самой двери, завернутая в рубашку Влада.
        - Может, и мне уволиться, а, Надюх? - он целовал меня в губы и все никак не мог уйти. - Я бы тоже пару неделек с тобой тут повалял дурака. Правда, отличная же идея,а?
        - Иди уже! Зарабатывай на семью! На пенсии наваляешься.
        Поваляться мне так и не дали, в общем-то. Успела только призадуматься о том, как бы потратить свободное время с максимальной для себя пользой, да еще поломала голову над тем, что приготовить на ужин. Зря, что ли, Хмель, так об этом мечтал?
        Но не успела даже провести ревизию кухонных шкафов и холодильника, как мне на телефон посыпались звонки. Будто прорвало какую-то плотину: раньше все общение по поводу моего резюме происходило только в переписке, мне задавали уточняющие вопросы, я на них отвечала, до личных разговоров не доходило.
        А тут, неожиданно, я заинтересовала сразу нескольких работодателей. Им просто необходимо стало позвонить, поговорить, выяснить какие-то подробности. И я отвечала, рассказывала, пыталась с телефона дать приличные ответы в почте, после этих ответов снова отвечала на звонки. Увлеклась процессом настолько, что про ужин вспомнила… Ровно в тот момент, когда Влад открыл двери своим ключом.
        - Надя, привет, я дома! - Он прошел в комнату, не раздеваясь. Только ботинки снял. - А ты здесь?
        Я сидела в темной комнате, даже свет не включила - было не до того. Вылезла из мягкого кресла, с трудом разгибая конечности, затекшие от долгой неподвижности.
        - Надь, а ты почему в темноте сидишь? Что-то произошло? - голос у Влада был встревоженный, почти испуганный.
        - Ничего страшного, Влад. Я просто увлеклась звонками и перепиской, про свет забыла… - Подошла к нему ближе, обняла, потерлась щекой о его шею и лицо, с утра не бритые и довольно колючие. Но даже не поморщилась: отчего-то, чувствовала себя немного виноватой. - И про ужин для тебя тоже… Извини, пожалуйста? Я сейчас придумаю что-нибудь на скорую руку…
        - Успокойся, Надя! - выдохнул шумно и с облегчением. - Я уж себе всякого насочинял! Еще звонить не стал заранее, что еду домой, хотел сделать сюрприз… А дома встречает тишина и темнота… Решил, грешным делом, что ты к себе уехала. Хотел уже сзади бежать и догонять!
        - Блин, прости, Влад… - начала потихоньку расстегивать ему пуговицы на пальто. - Я просто не ожидала, что сегодня будет столько звонков, и это настолько затянет… А ты теперь голодный, в итоге. Хреновая вышла из меня домохозяйка…
        - Капец. Игнатьева, ты что, всерьез решила, что обязана мне готовить? Еще, может быть, уборку делать и гладить рубашки? Одевайся во что-нибудь… Кстати, да, насчет одежды мы не подумали, надо съездить, что-нибудь привезти из твоей квартиры. В общем, снимай мою рубашку, натягивай свое платье, и пойдем, съедим что-нибудь в ближайшем кафе. У нас тут через дорогу неплохо кормят, кажется.
        - А заказать что-нибудь на дом не хочешь? - мне было как-то не по себе, что вместо уютного домашнего отдыха Влад вынужден снова куда-то идти.
        - Тебе нужно подвигаться хоть немного. Наверное, весь день тут проторчала, в этом кресле? Чай-то хоть пила, вспоминала об этом?
        - Да! - такая забота уже начала немного раздражать. - И даже в туалет сходила несколько раз, если тебя так волнуют подробности!
        - Господи… вот же ты дурная у меня! Одевайся. Сначала перекусим, потом поговорим. На голодный желудок можем и поссориться из-за ерунды.
        Он был прав, как обычно. И спорить было глупо: меня уже подташнивать начало от бесконечного кофе, которым я целый день накачивалась, забыв о том, что можно сделать хотя бы бутерброды.
        Только разместившись за столиком в небольшом кафе и сделав заказ, Влад решил уточнить, чем же я так увлеченно занималась.
        - Представляешь, звонили по поводу работы! Сразу из трех крупных фирм…
        - Ну, это же круто, поздравляю! - Влад, кажется, был искренним. Смотрел с интересом, прямо в глаза. Даже стакан с томатным соком в сторону отставил.
        - Завтра меня ждут на собеседование. Но говорят, что больше для проформы, потому что я их в целом уже устраиваю… Это просто работа моей мечты, Влад! - я назвала компанию, которая была ближе всех к тому, чтобы со мной сотрудничать.
        - Почему ты так удивляешься?
        - Ну, так не бывает, чтобы вот так, сразу, куда-то звали человека, на такую классную должность!
        - У тебя послужной список такой, что только идиот откажется от твоих услуг, Надь. Прекрати умалять свои достоинства! Если тебя здесь опрокинули, свалив свои косяки на твою принадлежность к женскому полу, еще не значит, что везде творится такая же ерунда.
        - Наверное… - я задумчиво крутила трубочку в стакане с водой. - Но это так неожиданно… И… скорее всего, придется выходить на работу сразу же, как только мне здесь отдадут документы…
        - Что тебя смущает в этом?
        - Ну, ты ж мечтал, чтобы я посидела дома, завтраками тебя кормила…
        - Я мечтал, чтобы ты ко мне переехала. Спала в моей постели. Завтракала и ужинала со мной. А не меня, такого рукожопого, кормила. Делай, что тебе нравится, Надь. Главное, только не убивайся на этой своей новой работе.
        - И ты не хотел жену-домохозяйку? Разве не об этом постоянно шла речь?
        Влад отвлекся на принесенное официантом горячее, поэтому ответил не сразу. Да и мне, вдруг, стало не так и важно получить ответ. Голод - не тетка, даже когда такие важные вещи обсуждаются.
        Лишь дожевав остатки гарнира, поковыряв салат и запив все это великолепие чаем, Влад откинулся на спинку диванчика и решил продолжить:
        - Надь, у меня мама всегда работала, сколько себя помню. Впахивала наравне с отцом практически. Единственное, в чем отличалась: она всегда была дома утром, вечерами и по выходным. Ну, кроме каких-то авралов, конечно: тогда они оба пропадали, а мной занималась бабушка. И сейчас моя мама - замечательная, интересная, состоявшаяся женщина. А не помешанная на шмотках и всяких подтяжках клуша, как у некоторых моих друзей. И меня вполне устроит, что ты тоже не станешь клушей.
        - А если я сама захочу сидеть дома и заниматься шмотками, своей внешностью и поездками на курорты? Тебя такой вариант не устроит? - сама себе противоречила, наверное, но очень хотелось до конца разобраться с запросами Хмеля.
        Влад расхохотался.
        - Ты сама-то себя слышишь, Надь? У тебя глаза светятся, когда говоришь про новую должность. А внешность… вот сколько раз в день ты смотришься в зеркало?
        - Эм… не считала, а что?
        - Я наблюдал. Специально. Только по утрам, наверное. И вечером, когда умываешься. Ты даже помаду не поправляешь, когда что-то съешь или выпьешь. И как тебя можно представить помешанной на внешности, не расскажешь?
        - Капец. Тебе теперь и моя помада не угодила? Нужно ходить размалеванной вечно?
        - Надя, ты мне угодила абсолютно всем. Просто выйди за меня замуж, роди мне детей и давай будем жить долго и счастливо! - он взял меня за руки и очень проникновенно посмотрел в глаза.
        - Откуда такая покладистость, Влад? Я не узнаю вас в гриме, молодой человек!
        - Ты про отношение к работе?
        - Ну, да. Совсем недавно ратовал за домострой, а теперь так резко все изменилось…
        - Ну, если признаюсь, ты меня не разжалуешь в маменькины сыночки?
        - Постараюсь.
        - С мамой разговаривал. Она сказала, что я буду дурак, если решу запереть тебя дома с выводком детей. И что ты свою нерастраченную энергию направишь на то, чтобы сделать мне раннюю плешь. - Выдал свою фирменную ухмылку. - А я как-то не готов зачесывать лысину в самом расцвете лет. Так что, делай все, что нравится тебе самой. Главное, оставь силы и время на меня и семью.
        Какая мудрая у него мама, оказывается. Жаль, что мне не хватило ума познакомиться с ней поближе.
        К счастью, потом у меня была масса возможностей для близкого знакомства и частых встреч: несмотря на новую работу, отнимавшую до чертиков много сил и времени, нам пришлось общаться долго, подробно, бесконечно. Какая же мама позволит сыну жениться, не вмешиваясь в приготовления? Слава Богу, моя мама не сильно вникала в подробности. Ей хватило того, что я выхожу замуж за обеспеченного человека. Ну, и дату и место торжества еще уточнила. И за это я была ей премного благодарна. Двух советчиц, наверное, пережить не смогла бы.
        К счастью или к сожалению, но свадьба у нас вышла не по залету. Просто свадьба. Первая попытка заделать мне ребенка у Влада не получилась, он был, кажется, сильно расстроен, но виду не подавал. А я тогда очень сильно горевала: уже привыкла к мысли, что беременна от Хмелевского, даже имена придумывать начала… Но Хмель постарался меня успокоить и подбодрить: каждую ночь старался. Вот прямо из сил выбивался, бедный, чтобы обеспечить успешную попытку. Правда, по ощущениям, он больше для удовольствия напрягался, чем для продолжения рода. Но и я была не в обиде. Просто медовый месяц плавно переместился на период до, а не после свадьбы.
        ЭПИЛОГ
        - Хмель! Не беси меня! - наверное, счастливая невеста должна бы вести себя иначе… Видит Бог, я старалась, пока на нас смотрели родственники и гости.
        - А что случилось-то, Надь? Ты только что была счастливой и всем довольной. Когда опять тумблер переключился?
        - Ты издеваешься, да? Я задаю тебе вопросы, а вместо ответов получаю какие-то странные ужимки, закатывания глаз, ухмылки…
        - Ты такая забавная, правда! Красивая, нежная такая в этом платье… И вообще - белое облачко… - он улыбался счастливо, разглядывал кольцо на пальце - сначала на своем, потом и мою руку поближе подтянул.
        - Зубы мне не заговаривай, пожалуйста! Комплиментами не отделаешься!
        - Так вот, издалека смотришь - нежное милое создание. А подходишь ближе, всмотришься - глаза горят, аж искры проскакивают, ногой топаешь… Обожаю твой темперамент, Хмелевская Надя!
        - Такими темпами, я через месяц опять буду Игнатьевой, понял, Хмель?
        - Не получится. Мы же с тобой на месяц улетаем. Сегодня суббота. Никто твое заявление о разводе не примет.
        - Ну, вот и объясни мне, пожалуйста, с какого перепугу у меня появился такой блат на работе? Без году неделя, как пришла, а уже отпуск дали на целый месяц, авансом? Даже словом не упрекнули, а? - во мне все еще больше закипало от этого его напускного спокойствия.
        - Ты - классный специалист, заслужила. Не вижу причин сомневаться.
        - А то, что жена генерального в нашей конторе вдруг оказалась среди гостей на нашей свадьбе, это как понимать прикажешь?!
        - А ты ее не приглашала, что ли? Странно… Я тоже не звал… - Это клоун все так же продолжал ломать комедию. А я уже устала надеяться, что он признается в чем-нибудь.
        - Влад, почему ты мне сразу не сказал, что Марина Георгиевна - одна из близких подруг твоей мамы? Почему я должна была выглядеть дурой, когда она подошла нас поздравлять?
        - Ты видела список всех маминых подруг, которые приглашены? По-моему, тут наших друзей меньше, чем родительских…
        - Не уходи от темы, Влад. Меня взяли на работу по вашей просьбе? По блату, да? - я чуть ли не плакала от обиды. Вся моя гордость и радость оказались пшиком. Как была я ничем в профессии, так ничем и осталась.
        - Не придумывай. Марине просто показали твою анкету. Дальше она сама решала. У нас в семье не принято пользоваться связями там, где в этом нет необходимости.
        - Я больше никогда не смогу быть уверена в своем профессионализме. Ты это понимаешь, Влад?
        - Жена моя драгоценная. - Как-то это жестко прозвучало. Неожиданно. Между прочим, он меня впервые так назвал. - Если тебе так хочется валяться в характере, можешь прямо сейчас подойти и сообщить ей, что увольняешься. Обидишь человека, который на тебя рассчитывал и очень обрадовался, когда ты появилась. Но ты же видишь и слышишь только себя, да, Надя? И даже просто ради приличия не умеешь говорить спасибо, когда люди для тебя стараются?
        - Спасибо тебе, Влад. Ты очень хорошо постарался. - Вырвалось неожиданно тихо и потерянно. Я сама себя в тот день не понимала. По очень многим разным причинам.
        - Надюш, может, свалим отсюда? Похоже, ты слишком устала от этого напряжения… Пусть без нас гуляют? Снимем эти чертовы костюмы, разуемся, останемся в одних только кольцах… - его взгляд мечтательно поплыл…
        - А как же конкурсы всякие?
        - Тебе мало конкурсов в этой жизни было? Еще не наигралась?
        - Нет. Я хочу один дождаться, а потом и сбежать можно…
        - Это какой же?
        - Когда гости голосуют, кто родится первым - девочка или мальчик. Очень интересно знать…
        - Господи, ты еще веришь в эти абсурдные приметы? Сейчас же на УЗИ все прекрасно смотрят, даже я об этом знаю.
        - До УЗИ еще слишком долго ждать. А мне сейчас хочется…
        Пауза. Долгая такая. Влад все так же любовался нашими кольцами на сплетенных руках. Кажется, чересчур долго.
        - Не понял… Теперь ты расшифруй, пожалуйста… - Он, наконец, решился поднять на меня взгляд.
        - Ну, говорю же: «Ты очень хорошо постарался. Спасибо». Что непонятного?
        - Надь, это точно? Я все правильно понимаю? Ты… Мы… у нас будет ребенок, что ли?
        - Да, блин, мой муж драгоценный! Ладно, я туплю и нервничаю - имею полное право теперь. А с тобой-то что приключилось?
        - Ааааа! Надюха! Так это же круто! - Влад подхватил меня и закружил радостно. Хорошо, что невеста с женихом имеют полное право сходить с ума на своей свадьбе, как им только заблагорассудится. Иначе бы меня уже начали спасать. - Все. Пойдем договариваться с ведущим, чтобы следующий конкурс был на пол ребенка!
        И он, действительно, потянул меня за руку куда-то.
        - Влад, я пошутила! - пришлось упираться в пол каблуками, чтобы притормозить.
        - Не понял. - Хмель развернулся ко мне, мрачнее тучи. - Что значит «пошутила»?
        - Такие конкурсы у нас не запланированы. Твоя мама сказала, что это прошлый век и моветон. Мы же не в деревне, а в приличном обществе! Так что придется ждать УЗИ. Сегодня ничего не узнаем. - Пришлось тараторить очень быстро, но негромко. Чтобы окружающие ничего не услышали. И чтобы Влад не пришиб меня, ненароком.
        - Знаешь что, Надежда Хмелевская?
        - Что, муж мой драгоценный?
        - Не беси меня, Хмелевская!
        Я, конечно, старалась и стараюсь до сих пор. Но с этим человеком жить спокойно невозможно. И мы доводим друг друга до припадков бешенства регулярно и методично. Однако, существовать друг без друга не можем. Когда любишь, очень многое можно понять и простить. А мы друг друга очень любим.
        КОНЕЦ.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к