Прозревшие в преисподней Игорь Владимирович Огай
        Когда человечество, почти выиграв межзвездную войну, вдруг сдается на милость победителю в шаге от собственной победы, пилоту космического штурмовика только и остается, что продолжать свой собственный бой. Даже если для этого придется податься в пираты. Вот только не быть героем у него получается плохо. Да к тому же надо обязательно узнать, кто предал всех людей Земли. Что же станет с героем, когда он окончательно прозреет?
        Камни и пыль над головой. Лишь камни и пыль…
        Равнины, изъеденные оспинами кратеров, покатые склоны хребтов осыпавшихся миллионы лет назад, изгрызенные временем пики скал, сверху вниз топырящиеся из грунта…
        Лишь камни и пыль над головой.
        А под ногами - бездна. Черная бесконечная бездна, с контрастными до боли в глазах иголками звезд. Внизу. Под ногами.
        Потому что мир давно сошел с ума и встал на голову…
        Облет Луны по низкой орбите в перевернутом положении - лучшая позиция для медитации. Особенно если правильно подобрана высота. Не корабль вверх тормашками - огромная планета, повисшая над бездной - давящая тяжесть против разверстой пустоты. Ну и где-то посередине ты - козявка, ползущая под исполинским выщербленным шаром в наполненной воздухом жестянке… Ни всплыть, ни упасть - самое подходящее место для человека в этом мире.
        Семен вздохнул, вяло пошарил взглядом по приборной панели. Кто-то хочет с ним поспорить? Нет? Жаль. Потому что на самом деле здесь было ужасно скучно.
        Земля, выпала из-за близкого выгнутого «улыбочкой» горизонта, и стремительно канула под блистер носового маскировочного термоэмиттера… Красиво, но не больше пары минут. А дальше - опять скучно.
        Вот если проложить курс на семь-восемь градусов левее… О, да, вот это было бы весело! Тоже недолго, но уж со скуки точно не помрешь. Точнее помрешь, но не со скуки.
        Спутник наблюдения на высокой орбите можно было бы игнорировать - корабль, слава богу, достался не из самых заметных. Локатор на грунте мощнее и разборчивее, его пришлось бы обходить по рельефу, вручную вписываясь в сектора мертвых зон, да еще включить кое-что из старого, недоразукомплектованного по халатности флотских техников снаряжения корабля. Повертеться пришлось бы здорово, но шансы все равно хороши. А вот над периметром отчуждения уже вертись, не вертись… Оптика на маяках стоит отличная. Земная там стоит оптика. Вешки периметра натыканы в пределах прямой видимости - ни щелки, ни лазейки. В общем, тут уже без вариантов, отсчет что называется, пошел. То есть «пошел бы»…
        Секунд тридцать на включение тревоги и осознание гарнизоном факта появления нарушителя непосредственно над периметром. Уж, кажется, сколько учили их верить только своим глазам (ну или «глазам» земным), а не завезенным с Лерона-прайм системам, устаревшим еще во времена Вооруженного Недопонимания. Делом учили, с громом и пламенем… Все равно верят, значит ступор на полминуты обеспечен. Еще десяток секунд - пробуждение системы охраны периметра, захват цели на автосопровождение, подготовка к стрельбе… Ну и собственно все. Потому что очередь из зенитной установки «Водопад» движется в вакууме со скоростью 7950 метров в секунду, что при стрельбе в упор надежд не оставляет. Десять снарядов - отсечка. Больше не понадобится - все десять лягут в цель. Вернее первые три-четыре - остальные пройдут по траектории, уже не встретив препятствия.
        Нарушитель распылен на атомы, на Землю отправлена возмущенная нота (автоматически, одновременно с открытием огня и извинениями за невосполнимый ущерб кораблю и пилоту), инцидент исчерпан. Еще бы! Попробовали бы леры его не исчерпать! В одном только загвоздка. Будь в корабле не псих из любителей острых суицидальных ощущений, а реальный террорист - вся эта треклятая лунная оккупационная база, занозой сидящая в задницах адмиралов и земного и лерского флотов, приносящая больше проблем, чем пользы даже самим оккупантам, но положенная по ордеру опорных объектов…
        В общем, не было бы уже этой базы. Полностью. Со всеми ее радарами, «водопадами», с периметром отчуждения, полутысячей гарнизона и даже спутниковой группировкой. Зато одной проблемой у всех стало бы меньше. У флота Содружества государств Земли отпала бы нужда исподтишка охранять потенциально враждебный Содружеству же объект, что б с ним не дай бог чего не стряслось. У леров - снабжать и обеспечивать быт пятисот прикормившихся в теплом и тихом уголке обормотов, еженедельно заискивая опять-таки с Землей, выпрашивая то замену очередному, выбывшему из строя по халатности «глазу», то эскорт продовольственному транспорту через ничейные пространства, то новую серию Болливудской «Звездной саги». Ну, нравится им индийская видеопродукция, что с них взять?
        Ни чего.
        И на том спасибо.
        Семен снова вздохнул. Даже где-то жаль, право слово, что нельзя принять на семь градусов левее… Пока еще нельзя. Рано. Но ведь когда-нибудь придет и такое время, и тогда главное, чтобы отпала нужда в камикадзе…
        1.
        Дело было сделано чисто. Даже слишком чисто. Строго по плану, без единой помарки, без лишних нервов, и конечно без всяких следов. Сведения заказчика об объекте оказались точными. Охрана заказанного «клиента» не сменила в последний момент ни время прохода контрольного пункта, ни маршрут, ни корабль. Эскорт-лидер бедолаги не сумел распознать атаку, потеряв последние шансы уклониться или перехватить выстрел землянина. Даже расчет на стрельбу удался с первого раза, причем для его реализации не потребовалось нарушать режим предельной маскировки.
        Кому перешел дорогу этот несчастный лер, сгоревший вместе со своим кораблем, Семена не волновало. Один инопланетчик заказал другого - обычное дело на оживленных межзвездных трассах, где торговля порой больше походит на локальные криминальные войны. Желающие помочь выяснить отношения между конкурентами всегда найдутся. В этот раз таким снова оказался землянин Семен Сикорский. Так что же, оставалось лишь удостовериться, что оплата за чистую работу перечислена сполна? За слишком, удивительно чистую работу…
        Вообще говоря, так бывает только в одном случае: если цель подставная, а заказ - ловушка. Год назад такое уже случилось и уйти удалось лишь благодаря… нет, не чуду, даже, и не везению - благодаря исключительной тупости командира лерского «охранителя», почти добровольно напоровшегося на второй и последний выстрел Семена. И потому теперь, пока корабль в течение суток набирал релятивистскую скорость, Семен откровенно дергался, ожидая не то адресного вызова с Лерона-прайм, не то отправленного вдогонку перехватчика. А может и попросту ракеты в корму, если ловушка была устроена не лерами, а земным Департаментом Содействия Оккупационным Силам. Такое тоже было возможно, чего душой кривить.
        Но…Вот она - Луна. Вот идеально черный бархатный силуэт корабля, стелящийся по белым от солнца скалам. Позади сутки торможения, сброшенная на случайную окололунную орбиту боевая надстройка, загруженный фантомным маршрутом бортовой самописец. Так что же, все в порядке? Вот такая случайная - один раз на миллион - удача?
        Что ж, когда-нибудь, наверное, должно было случиться и такое. А значит, пожалуй, уже можно снять трубку и позвонить в «Лунную радугу» насчет ужина. И сразу затем - Жустин, чтобы скромное празднование еще одной маленькой победы над оккупантами не превратилось в вульгарное надиралово в одно лицо.
        СтОят бессонные сутки одного ужина в приятной компании? Безусловно. Особенно если и Жустин с эти согласится…
        На пульте мигнул сигнал вызова, и тут же в углу хрюкнул динамик:
        - Сто-ровно-полста-пять, идешь раньше расчетного.
        Семен сверился с приборами и мысленно кивнул. Правильно, эту маленькую проблему тоже надо было предвидеть. Заявку на вход в круговую орбиту он подавал еще перед стартом. С обычным запасом по времени на пережидание в режиме маскировки периода активного поиска, либо на пару ложных разгонов для запутывания следа… В общем заложившись на все те маленькие неприятности, которые обычно сопутствуют попытке покинуть позицию. Кто же знал, что в этот раз ему позволят уйти практически по-английски?
        - Тимур, - произнес Семен с чувством, - Я больше не буду. Честное слово… Приткни куда-нибудь, а? В последний раз.
        Удобнее порта, чем естественный спутник планеты для звездолетов не бывает. Луна исключения не составляла, и потому буквально через полода после передачи в частные руки бывшей военной базы времен Вооруженного Недопонимания прилегающее к ней пространство приняло вид роящегося пчелиного улья. График в посадочном секторе «Луна Сортировочная» был слишком плотным, чтобы можно было нарушить его без всяких последствий.
        - Аварийная, что ли? - деловито осведомился динамик, и Семен даже съежился от соблазна брякнуть «да».
        Не дай бог. Все на виду, все пишется. Подтвердишь вот так, сдуру, аварийную посадку ради выгоды в полчаса - на полгода прощайся с полетами. А это при определенном роде занятий крайне нежелательно. Крайне.
        - Штатная, Тимур. - Семен поморщился. - Но очень нужно.
        Диспетчер медлил. С одной стороны лишняя работа: связываться с «Луна-контроль» согласовывать новое время подхода, синхронизировать график следования через сектор… Все автоматизировано конечно, но лишняя работа это всегда и лишняя ответственность. С другой стороны, а чего ему еще делать, отставному оператору вооружения линейного крейсера «Александр Великий», списанному с флота одновременно с его расформированием? Гонять мусоровозы с одной стоянки на другую?
        Непременная бутылочка земного коньяка под новый год от Жустин - тоже аргумент. Транзитная (читай: дешевая) лерская водка давно уже поперек горла всей «Сортировочной». А коньяк можно выгодно продать в любой местный бар, или даже ресторан.
        - Причина нарушения графика? - молвил, наконец, Тимур.
        - Не поверишь, - Семен улыбнулся, - у меня столик в «Лунной радуге»… - он покосился на часы, прикинул время и добавил: - На полседьмого. Уважь, Ибрагимыч. В долгу не останусь, ты же знаешь.
        - Да я при чем? Старший смены неустойку выкатит.
        - Отлично, - согласился Семен. - Отправляйте счет, адрес ваша бухгалтерия наизусть знает.
        Все, ключевая фраза произнесена. Допуслуги управления движением будут оплачены. Неустойки рейсовым бортам, отправленным в случае серьезных коллизий на второй круг по орбите - тоже.
        - Полста-пять, рассчитывайте посадку, - снисходительно сообщил динамик. - Успешное касание доложить.
        Семен снова откинулся в кресле и потянулся к телефону. Вроде бы здесь уже должен брать сигнал.
        Столик в «Лунной радуге» стоил не то что бы запредельно - говорят, был где-то на «Луне-Пересадочной» один ресторан еще дороже - но очень близко к тому. Однако при бешенных ценах на все что имелось в меню, вплоть до каким-то особенным образом кондиционированного воздуха в небольшом зале, «Радуга» отличалась нарочитой простотой, если не сказать грубостью обстановки и ненавязчивостью обслуживания. Той самой простотой и ненавязчивостью, что граничит с тончайшей изысканностью. Завези деревянную мебель с Земли, выстели пол коврами с Яшми, отделай стены ручной росписью по натуральной штукатурке, увешай зал золотыми побрякушками. Зажги вместо электричества свечи, жрущие кислород вдесятеро больше самих посетителей.
        Если все это сделать умело, получится настоящая дорогая роскошь, которая высоко ценится клиентами не зависимо от времени и расположения оной. Но это простой путь. А вот попробуй-ка добиться того же эффекта, заставив зал пластиковыми столами и стульями, вспоров автогеном обшивку стен, выставив наружу все коммуникации, а к потолку подвесив на проволоке немногочисленные трубки дневного света…
        Остановившись на пороге зала, Семен подождал, пока его кислородный пай будет переведен на счет ресторана, выискивая одновременно заказанный с орбиты столик. Да, кажется вон тот за ширмочкой в виде огромного отогнутого куска обшивки. Пока свободен. Слава богу, Жустин опоздания хоть и терпит, но искренне на них обижается.
        Мэтр возился у другого столика. Семена он увидел, узнал, хоть и не с первого взгляда, сделал профессионально приветливый приглашающий жест, одновременно подзывая официанта. Семен снисходительно кивнул и двинулся в нужном направлении. За тем столиком явно были новички - мэтр с самым серьезным видом втирал им, что во времена, когда «Луна-Сортировочная» еще называлась базой материального обеспечения военно-космического флота Содружества Земли «Луна-44» в этом самом зале, мол, располагался пункт управления системой обороны - единственное помещение, которое лерам пришлось брать штурмом. Вранье, от начала до конца, но байка нравилась не только землянам, чувствовавшим в ней тонкий налет фрондерства, но и самим лерам, которые были в «Радуге» отнюдь не редкими гостями, и даже чи-при, показательно соблюдавшим нейтралитет во время межзвездного «Вооруженного Недопонимания».
        Слушая краем уха подобную чушь, Семен давно перестал морщиться. В конце концов, кто из нынешних посетителей способен уловить разницу между автогеном и лерским штурмовым лучеметом «Штроборез»? А вот мебель была настоящая. С той самой «Лунной радуги», команда которой отказалась подчиниться приказу собственного штаба о сдаче своего крейсера лерам, объявила всех адмиралов предателями, и была сброшена с орбиты на грунт «Александром Великим» во время попытки атаковать будущую «Луну-Сортировочную» в момент подписания акта о капитуляции Земли. Об этом обстоятельстве мэтр, впрочем, не распространялся - здесь уже пахло фрондой не выдуманной, а самой настоящей. Леры, в отличие от знатоков новейшей истории Земли, могли не оценить.
        - Сема! - раздалось от самого порога, и Семен едва не выронил поданное официантом меню.
        Он поднял руку, привлекая внимание Жустин, одновременно оглядывая зал. Те самые новички - парень с девушкой, явно только что с Земли. Трое леров, не в форме, должно быть негоцианты с примеченного на летном поле тяжелого грузовика «Барракуда». Какой-то старик в противоположном углу. Впрочем… не старик - чи-при. Редкий, ох редкий гость в пространстве Содружества. В человеческой одежде действительно похож на пожилого землянина, вот только к чему маскарад?
        Плевать. Какое Семену до этого дело? Главное - все тихо и мирно, ни кто не спешил реагировать на экстравагантное появление. Ох уж эта вечная привычка избегать лишнего внимания!
        Едва кивнув по дороге расплывшемуся в улыбке мэтру, Жустин почти бегом проследовала к столику, упала на скрипнувший пластиковый стул. Взгляд, брошенный на бедного официанта, тот расценил совершенно правильно, и, молча, вручив ей вторую папку с меню, поспешил удалиться.
        - Здравствуй, дорогая, - Семен улыбнулся. - Ты сегодня не на шутку пунктуальна.
        На издевательский комплимент та не обратила никакого внимания.
        - Сема, ты, правда, цел? - Почти шепотом выговорила Жустин, уже явно понимая неуместность этого вопроса. - Черт… Черт! Скарлатину убью! При первой же встрече!
        - Если догонишь, - добавил Семен, сгоняя с лица улыбку.
        Так. Ну и что за ерунда здесь творится?
        Он бегло осмотрел Жустин: бытовой минимум макияжа, красноватые, припухшие глаза, явно наспех напяленная прямо на спортивный костюм роскошная кофта натуральной шерсти. Сумочка с вшитой кобурой для дамского «Хлыста». Нет, конечно, собираясь в «Радугу», мало кому пришло бы в голову надеть смокинг или вечернее платье, сюда запросто можно было войти прямо в летном комбинезоне, и это послужило бы лишь знаком уважения имиджу заведения. Но одно дело имидж, и совсем другое - полное отсутствие интереса к собственной внешности. Для женщины вообще, и для Жустин в частности - невозможно. Совершенно. К тому же «Хлыст»… Лицензия на оружие была настоящая, но сумочку эту Жустин терпеть не могла.
        - Рассказывай, - сквозь зубы потребовал Семен, не отрывая взгляда от меню. - Где мы погорели, и причем тут Скарлатина?
        - Сволочь… - прошипела Жустин, на глазах приходя в себя. - И ты такой же! Как будто не знаешь, что!..
        - Не знаю! В чем дело?
        - Ты погиб, Семен, - просто сказала она, покусывая губу. - Убит, при попытке скрыться от эскорт-перехватчика во внешнем полукольце астероидов системы Лерона-прайм. Корабль уничтожен, тело не обнаружено…
        - Идентификация не проводилась, - подхватил Семен. - С чего ты решила?..
        - А кто там еще мог быть? - тонкие пальчики Жустин впились в кожаную папку с меню, и Семену показалось, что она готова огреть его по тупой башке. - Кто, кроме тебя? Какой еще земной борт мог быть атакован перехватчиками в этом секторе?
        Семен кивнул. Все правильно, ни какой. Леры могли начать стрелять лишь в ответ на откровенно враждебные действия. Не намерения, а именно действия, то есть - атаку. Трудно было ожидать, что в том же секторе пространства нашелся еще один идиот, открывший огонь по бизнес-конвою горе-оккупантов.
        - Скарлатина откуда знает? - вопросил Семен, чувствуя, что начинает закипать.
        - Он шел через Лерон-прайм из пространства Чи-при. Разрешенная контрабанда… Послушал оперативный эфир, ты же знаешь его корабль.
        Семен знал. Эскадренный корабль поддержки оперативного управления, снятый с вооружения после капитуляции человечества и по программе конверсии проданный на вес металлолома. Небольшой, абсолютно беззащитный для любых видов оружия, зато по горлышко напичканный аппаратурой связи. По сути - мобильный всеволновой мультидиапазонный ретранслятор. Перед продажей большую часть оборудования должны были снять, или вывести из строя, но… Кто в смутное время планетарной капитуляции исполнял инструкции?
        - Не понимаю, - проговорил Семен. - Не понимаю, зачем ему врать…
        - Я первые сутки вообще не помню, как прожила, - Жустин наконец-то всхлипнула, но тут же спохватилась, снова сжала кулаки. - А потом еще три дня… Пока ты не соизволил…
        - Жус, очнись! Что я не соизволил? Четверо суток - обычный срок на возвращение! Или я должен был «курьера» отправить? Прямо из-под маскировки?
        Сообразив, что сам подсказал возможный способ связи, Семен прикусил язык.
        Математический парадокс, позволявший материальным телам преодолевать межзвездные расстояния в считанные дни, оказался неприменим для любых видов излучения. Скорость света в вакууме по прежнему оставалась предельной для… самого света, а так же радио - и рентгеновского излучения, не говоря уже о куда более медленных потоках частиц. В результате наиболее оперативным способом дальней связи оказался банальный перенос носителя информации из одной точки пространства в другую. Письмо с курьером, как в докосмическую эру. Только «курьеры» теперь в основном были автоматические, одноразовые и безумно дорогие.
        - У тебя есть «курьер»? - растерянно переспросила Жустин.
        Уже чувствуя себя той самой скотиной и эгоистом, который предпочел сэкономить на отправке сообщения, Семен обреченно кивнул. На его корабле «курьер» был только один. От боевой ракеты класса «пространство-пространство» автономный модуль доставки отличался лишь отсутствием боевой части и полетной программой, позволяющей затормозить в точке назначения. Нужную дистанцию «курьер» преодолел бы примерно в восемнадцать раз быстрее любого пилотируемого корабля.
        - И правильно, что не послал, - неожиданно конструктивно закончила Жустин. - Еще бы засекли. Но… откуда?
        - Вместе с кораблем купил. Входил в комплект поставки.
        Семен усмехнулся, а Жустин понимающе кивнула. Его слова означали, что модуль доставки попросту забыли изъять перед продажей борта. Семен тоже брал корабль по программе конверсии.
        - Черт знает что, - заключила Жустин. - Да и Скарлатина не врал, в новостях был сюжетик про перехват капера. Возмущенный такой…
        - Представляю, - Семен кивнул.
        Он действительно живо представил себе этот сюжетик - три минуты негодования по поводу безответственных действий неоинсургентов, провоцирующих Лерон на ужесточение оккупационного режима. Соответствующий видеоряд: космос, эскорт-перехватчик крупным планом (необязательно, кстати, настоящий), бортовая лазерная батарея «святая зарница» (необязательно действующая), вспышка попадания (полное вранье). Плюс коротенькое интервью средней руки чиновника из Департамента Содействия Оккупационным Силам: отщепенцы… дешевые провокаторы… толерантность, политкорректность и мирное сосуществование… вооруженная робингудовщина не выход… единодушное осуждение прогрессивного человечества.
        Жустин продолжала болтать. Напряжение последних дней ее потихоньку отпускало, но непонятная тревога в глазах таять не спешила.
        - …А вчера челнок с Земли ошвартовался, представляешь? С припиской центрального Департамента СОС. Инкогнито, конечно. Но слушок по «Сортировочной» прошел, спасибо Тимурику… Спец-класс - на борту пилот, инспектор и больше ни кого. Это к нам-то в наш трижды пролерский гадюшник! Скарлатина низкий старт взял от греха. Причем заказ принять не успел, порожняком ушел. Остальные… Тоже в общем. Парамона помнишь? Черный собиратель…
        Семен снова кивнул. Безбашенного собирателя старого оружия по местам боевой славы времен Вооруженного Недопонимания он конечно помнил. Откуда бы еще взялась та самая, парящая сейчас по случайной траектории боевая надстройка для его корабля?
        - …Его корыто, двое суток уже на базе. А самого ни кто не видел и не слышал. Диспетчера говорят, что борт заходил на автоматике, заправку и обслуживание не заказывал. А еще - все леры из купола пропали.
        - Так уж и все? - недоверчиво переспросил Семен, косясь на пировавшую посреди зала троицу серокожих гуманоидов.
        - Все монахи, с опорной базы, - поправилась Жустин. - Знаешь ведь, они у нас все время толкутся, то по барам, то по девочкам, то в синема… А тут уже третьи сутки - ни единой особи… Буд-то у них там тревога по боевому расписанию. Да что там, я бы раньше почуяла, если б не ходила, как под декомпрессией. И вот ты мне с того света звонишь. Конечно, я невесть что подумала! Мало ли кто твоим голосом… А с другой стороны - вдруг правда? Схватила пистолет и бегом сюда… Все мозги в раскорячку…
        - Оно и видно, - мрачно обронил Семен. - Стрелять в инспектора СОС - шухер на всю Луну.
        - Пистолет не для него, - огрызнулась Жустин. - Если б звонок действительно оказался фальшивкой… У меня же все наши заказчики в голове. Если подстава - так лучше сразу. Живой бы не далась.
        Семен прикусил язык. Да, конечно. Представить себе Жустин, стреляющий в человека он не мог. В лера еще пожалуй… Да и то вряд ли. Зато решимости вот так радикально прервать канал возможной утечки информации у нее хватило бы вполне.
        - Прости, - произнес он. - Жус… Прости.
        - За что? - удивилась она.
        - За то, что не отправил «курьера». Честное слово, если бы знал…
        - Пустое, - она легкомысленно махнула рукой, как будто все, о чем она только что говорила, с возвращением Семена рассосалось само собой. - Ты ведь здесь, это главное. Расскажешь, как у тебя прошло?
        - Расскажу. Давай закажем уже что-нибудь. А то Монти удивляется.
        Жустин совершенно машинально полуобренулась к мэтру, одарив того соответствующей улыбкой.
        - Выбирай с первой страницы, - подсказал Семен. - Гонорар нам, надеюсь, перевели?
        - Сполна, - кивнула Жустин. - Контракт в любом случае был тобой выполнен… Только я его чуть было назад не отправила. С комментариями.
        - Ну не отправила и, слава богу…
        Семен подчеркнул несколько блюд с первой, самой дорогой страницы. Потом перелистнул меню в винный раздел. Посмотрел, прищурившись на Жустин, прикидывая, чтобы сейчас пошло к ее настроению. Кивнул сам себе, добавил в заказ пепельницу с сигаретой, и вручил заполненное меню выросшему около столика официанту. Жустин подала свою папку.
        - Слушай, Жус, - произнес Семен, - А вот с чего ты психанула так, а? Ну, сдох, бы я три дня назад, и что? Ты же девочка взрослая, самостоятельная. Деньги у тебя остались - на первое время перебиться. А потом работа тебя сама бы нашла. Такую наводчицу не то, что по Луне, по всей периферии поискать…
        - Что? - переспросила Жустин, опешив. - Семен, ты…
        - Ну, чего, все Семен-Семен? Тебя любой бы в долю взял. Вернее нет, ты бы еще сама напарника выбирала. Торгуясь и капризничая. Только слух пусти, Коготок-Жус, мол, освободилась…
        Это была чистая правда, и Семен порой действительно не понимал, что держит при нем такую женщину. Красавицу? Да, не без этого, хотя и не топ модель, слава богу. Но главное, умницу, с веселым, легким характером в быту, и одновременно цепкую, предельно собранную, профессионалку с холодным безжалостным рассудком, едва речь заходила о деле. Семен был готов боготворить случайность, которая два года назад свела его с Жустин. Об истоках ее обширных связей и с чужими, и с людьми, да еще такого специфического круга, к которому принадлежали их заказчики, Семен мог только догадываться. Однако, его работа с тех пор стала вчетверо эффективнее. В том числе и в финансовом плане, хотя для него это ни когда не было главным.
        Только вот на такую счастливую случайность вполне могла найтись и другая, несчастливая…
        - …Ты между прочим знаешь, что Руди-крематорий тебя у меня торговал? - продолжал он, все больше и больше опасаясь, что настала та самая неминуемая минута по истечении которой его недолгая успешная карьера перестанет быть успешной. А может и вообще перестанет быть. Однако прикусить язык он уже не мог. - Большие деньги давал! Мы с тобой таких еще не заработали… А еще можно азиатам стукнуть! Ей богу, через годик я бы не удивился, узнав тебя в их новой крестной. Представляешь, какие перспективы? Профсоюз опять же в беде бы не оставил…
        Пощечина ударила словно выстрел. Господи, как дотянулась то через весь стол? Щека вспыхнула, посетители - все как один - повернулись на звук, мэтр застыл с раскрытым ртом на середине очередной байки о боевом прошлом ресторана, официант с подносом едва не споткнулся… Мало заботясь о том, что стала центром всеобщего внимания, Жустин встала со своего места, обошла столик, уселась Семену на колени.
        Через секунду он поймал себя на мысли, что такой поцелуй, несомненно, компенсирует мимолетные болевые ощущения. Даже больше: если такова компенсация, то оплеухи от Жустин он готов получать по десять раз на день.
        Землянин за столиком новичков присвистнул и поощрительно зааплодировал. Через секунду его девушка присоединилась, а за ней и леры, видимо решив, что стали свидетелями незнакомого любовного ритуала.
        Жустин, наконец, оторвалась от Семена, перевела дух. Дотянувшись до сумочки, извлекла на свет носовой платок, изящно промокнула сначала свои губы, затем его…
        - Значит так, рыцарь, - произнесла она, поднимаясь на ноги. - Во-первых: это был последний поцелуй по моей инициативе. Во-вторых: если и правда попробуешь меня продать - пристрелю. Из этого самого ствола. Понял меня?
        - Вполне, - выговорил Семен, пытаясь собраться с мыслями. - Слушай, Жус… А что это было?
        Та спокойно вернулась на свое место, прищурившись, смерила взглядом его доступную для обозрения часть. Прошептала:
        - Господи, какие ж вы все-таки мужики, козлы… Да, кстати! О всех попытках торга впредь прошу извещать меня лично. Я… свои меры приму.
        - Ладно, - согласился Семен. - Договорились. Так ты, это… Тебе еще интересно?
        - Само собой, - она кивнула головой, косясь на едва сдерживающего понимающую улыбку официанта, подоспевшего с заказом. - Рассказывай… Погоди, сигарета? Какого черта, Сема?
        - Я подумал, что тебе сейчас будет не лишней.
        - Будет, будет… Ты решил весь наш гонорар за один ужин спустить? Учти, свой процент я уже вычла.
        - Я на это и надеялся. Подожди, не закуривай. Сигарета хороша к вину.
        Жустин помедлила, отложила пепельницу со встроенной зажигалкой.
        - И вино тоже?.. - риторически переспросила она. - У нас все так плохо?
        - Похоже, что да. Тем более после твоего рассказа о четырех крайних сутках.
        - Ясно… Ты скажешь, наконец, что произошло у леров?
        - Скажу. Ни чего не произошло. Абсолютно. Такой идеальной операции у меня еще не было. Бизнес-конвой, четыре охранника и транспорт - конфетка, а не цель. Данные твоего заказчика оказались абсолютно точными. Ни секунды опоздания, ни единого лишнего перехватчика в эскорте, ни попыток маневрирования… Моего выстрела они вообще не заметили. Попадание пришлось в область тринадцатого шпангоута, ты же знаешь эти лерские корыта…
        - «Центральная гайка»? - Жустин попыталась усмехнуться, хотя в голосе ее не было даже обычной издевки над незадачливыми оккупантами, не говоря уже о веселости.
        - Именно. Точка, при попадании, в которую вся конструкция теряет жесткость.
        - Дальше, - сухо бросила Жустин.
        - Дальше ни чего не было. Когда корабль закончил разваливаться, все четыре охранника развернулись и ушли обратно к центру системы.
        - К Лерону-прайм?
        - Скорее всего. Проследить мне, знаешь, было недосуг… Подождал пока рассосется их кормовой след и начал разгон. Все.
        - Так, - она рассеянно ковыряла вилкой золотистую шкурку настоящего запеченного в собственном соку земного карпа. - Допустим. И что тебе не понравилось?
        - Так не бывает, Жус, - произнес Семен, мрачно наблюдая за гастрономическим святотатством. - Всегда что-нибудь идет не так, и это совершенно нормально. Клиент внезапно меняет привычки, и я мечусь по всему внешнему поясу, отыскивая новую удобную позицию. Или вдруг меняется ордер бизнес-конвоя, и вместо эскорт-охраны приходят эскорт-перехватчики, которые засыпают пространство поисковыми зондами. Или не удается вписаться в «рельеф», и процент маскировки едва достигает пятидесяти… Ну или наконец я попросту мажу, потому что грамотный конвой-лидер ведет клиента контрснарядным маневром… Кстати, знаешь, теперь мне почему-то кажется, что тот транспорт в последний момент притормозил и нарочно подставил свой тринадцатый шпангоут. Иначе удар наверняка пришелся бы вскользь.
        Она скривилась на секунду, будто готовая спошлить что-нибудь про излишнюю мнительность. Но потом видимо вспомнила собственные четверо суток и передумала.
        - Куда? - только и проговорила она.
        - Куда угодно. И как можно быстрее… Слушай, прекрати мучить рыбу! Не хочешь, давай мне. Впрок не наешься, но теперь, когда еще такую попробуешь.
        - Обойдешься, - отозвалась Жустин, отправляя, наконец, еду в рот. - Куда угодно - не выход. В ничейном пространстве можно хоть год проболтаться - спокойно и безопасно. Но хватка за это время уйдет. Рынок на месте не стоит, связи имеют привычку рваться… Либо руку на пульсе держать, либо сразу на обочину. Ты к этому готов?
        - Нет, - Семен качнул головой. И задал главный вопрос вечера: - Ты со мной?
        - Черта с два, - просто ответила Жустин. - Это ты со мной, Сема. Думаю, для начала придется под Профсоюз полностью лечь. Временно, суток на тридцать-сорок, пока не прояснится. К Крематорию не лезь, я сама прощупаю, где у них теперь главная «малина»… Чего кривишься? Есть идеи получше?
        Семен качнул головой. Идей получше у него не было. Если и можно было где-то отлежаться без особой потери квалификации, так это именно на блуждающих базах Профсоюза. Организации, объявленной вне закона абсолютно всеми известными правительствами освоенного космоса, однако заставляющей считаться с собой, как с реальной силой, не только конвой-лидеров, водящих караваны между звездами, но и адмиралов иных военных флотов. Земной, пусть даже демилитаризованный, и пресветлого Лерона флоты не в счет. А вот какие-нибудь нейтралы чи-при или далекие и загадочные дроффа даже патрулируя собственное пространство, частенько предпочитали прибиваться к эскадрам сильных мира сего. Ну, или приплачивать самому Профсоюзу за право свободного прохода патрульных ордеров.
        Семен всегда предпочитал работать самостоятельно, но лучшей крыши для «переждать шухер», придумать было невозможно. Только вот… было одно маленькое обстоятельство…
        - Не выйдет, Жус, - проговорил он. - Я ведь тогда… В общем обидел я Крематория, когда продавать тебя отказывал. Сильно.
        - Чушь, - отмахнулась та. - Руди - шестерка, местный смотрящий на «Сортировочной». Я знаю, кому позвонить, чтобы меня выслушали. Зря, что ли второй год профсоюзные взносы с каждого заказа перечисляла?
        - Взносы? - Семен растеряно почесал переносицу. - Жус, ну ты даешь… Умница ты моя!
        - Умница, умница, - согласилась та. - Хоть бы тост за это поднял. А то когда еще теперь виноградного вина попробуешь?
        По всему выходило, что уносить ноги с «Сортировочной» нужно было немедленно. Бросать недоеденного карпа, рвать в посадочный сектор и звонить в Профсоюз уже с орбиты. Странный интерес департамента Содействия к делам пригревшейся на Луне мелкой полукриминальной шушеры, неизбежной при наличии значительного грузооборота и практическом отсутствии полицейского контроля, не то, что настораживал - пугал. Очень все походило на марсианскую зачистку, устроенную СОС чуть меньше двух лет назад. Дело было достаточно громкое, чтобы вызвать широкий резонанс в обществе, не ограничиваясь слоями, которых оно непосредственно касалось…
        Марс - притча во языцех. Неизбежный кандидат для первого по настоящему межпланетного полета (Луна не в счет), для строительства первой внеземельной базы, сначала исследовательской, а после и военной, для основания первой же и единственной полноценной колонии человечества… Ну и, как уж водится - первый и опять таки единственный межпланетный очаг сепаратистских настроений. Не важно, что жизнедеятельность и некое подобие комфорта возможны только за счет поставок с Земли. Свобода, независимость, возможно даже равенство и братство - вот идеалы истинного патриота. Ну и демократия, само собой, куда ж без нее. А что на Марсе к тому времени едва начало меняться первое поколение колонистов - плевать. Патриотизм дело наживное. Особенно когда появляется возможность продавать бывшей земной родине жирную марсианскую нефть, вместо того чтобы поставлять ее по вахтовому графику в обмен на радионуклиды и картошку. Лет пять Земля терпела - пока достраивался первый в истории человечества военно-космический флот и готовился десантный корпус. А потом…
        До полномасштабного развертывания операции «Возвращение к истокам» дело не дошло лишь по одной причине - появились чужие. И уже через пару лет, едва придя в себя от притока инопланетных технологий - абсолютное топливо, контроль гравитации, методика межзвездной навигации - человечество совершенно неожиданно для себя на долгую дюжину лет погрязло в войне с Лероном. Марсу в то время пришлось несладко. «Возвращение к истокам» ему больше не грозило, но вместе с этим оказались предельно урезаны любые поставки, Земля гнала все доступные ресурсы в оборонку. А потом, «за два дня до победы» (по меткому выражению командира линейного крейсера «Александр Великий») Земля капитулировала. Выставила десятки условий: об отсутствии репараций, об ограничении прав оккупационных сил, о привилегиях некоторым своим силовым ведомствам, о сохранении территориального, национального, экономического и политического статуса… Подобная капитуляция была большим позором для самого Лерона, чем для Земли. И все-таки каринал-вершитель ее принял, поскольку альтернативой был немедленный и окончательный разгром «Сил привнесения света» и
высадка земного корпуса прямиком на крышу его дворца.
        От обиды на собственных правителей человечество скрипнуло зубами. Показательно разгромило несколько посольств чужих, устроило полугодовой пикет здания Межконтинентального парламента, плюс всякие мелочи, типа акций неповиновения по центральным площадям национальных столиц, ксенофобских бунтов неоглобалистов и показательными выходами из состава мировых законодательных органов… Однако вскоре выяснилось, что леры не жрут живьем человеческих младенцев, да к тому же кусок хлеба и толщина слоя масла на нем для обывателя по прежнему зависят от продолжительности его рабочего дня, а вовсе не от жадности злобных оккупантов. Тогда человечество плюнуло и занялось своими делами. Тем более, кто вообще этих оккупантов видел? А? Нет, в лицо, а не по ящику? Ты, Джон видел? А ты, Иван? Или может быть ты, Пьер? Ну а раз нет, так и черт с ними совсем. Да, кстати еще и оборонный налог обещают снизить, в связи с сокращением военных расходов! Вот заживем!..
        А Марс не успокоился. Объявил себя портом беспошлинной торговли и вольного негоцианства, подгреб десяток взбунтовавшихся против капитуляции экипажей вместе с их сторожевиками и миноносцами, разметил орбитальное пространство под платные рейды для земных и лерских кораблей…
        Как раз тогда, два года назад, совсем еще юный департамент Содействия Оккупационным Силам отчаянно нуждался в громком деле для наращивания капитала влияния. Межконтинентальный парламент дал добро, и… Нет, Марс не захлебнулся в репрессиях. Агенты и инспектора Содействия работали ювелирно точно: всех авторитетов, обнаглевших контрабандистов, вместе со скупщиками и крышующей их полицией, всех откровенных пиратов - на Землю в Страсбург, в руки уголовного правосудия. Политических организаторов, руководителей месткомов вместе с идейными бомбистами, постоянно достающими немногочисленный лерский гарнизон - тоже на Землю. Но уже не в Страсбург. Древний лихтеровоз, временно переоборудованный в тюремный транспорт, при совершении динамического маневра по корректировке околоземной орбиты неожиданно развалился пополам. Агрегатный отсек, в котором - вот удача - как раз собралась вся команда и охрана, остался на эллипсе и, сутки спустя, был подобран бортом МЧС. Головная часть транспорта вместе с пятью трюмными камерами по сотне человек в каждой, сошла с орбиты и рухнула в Тихий океан. Спасательные работы виду их
полной бессмысленности не проводились.
        Вполне громко и резонансно. Земной обыватель, лишенный политиками и адмиралами большой победы, сглотнул вместо нее маленькую и улыбнулся пошире. Угроза сепаратизма уничтожена, рассадник криминала и пиратства зачищен, человечество снова едино. Аминь! Оккупанты почесали в затылке и безоговорочно признали за департаментом СОС право на условно демилитаризованный флот и внутрисистемные силовые акции без предварительного согласования. Но это в результате.
        А начиналось то помнится примерно так же как сейчас на «Сортировочной»: одинокий инспектор, аккуратная работа с местной шушерой, сбор или скупка информации об авторитетах и крышующих… Доказательствами Содействовцы себя и на Марсе не сковывали, и на Луне не будут. Высадка, мгновенная разработка адресов и явок, тюремный транспорт, Страсбург. Ну, или Тихий океан, смотря по тому насколько показательным должен быть эффект.
        В общем, бежать с «Сортировочной» действительно нужно было сразу. Однако Семен решил, что на одну сигарету для Жустин время еще есть. Да и допить бутылочку, закусив долькой живого нектарина… И в общем не прогадал. Деловой разговор, слава богу, не склеился, все главное, в общем, было сказано и переливать лишний раз из пустого в порожнее - какой смысл? Да и куда приятней оказалось просто сидеть за столиком, потягивать драгоценное вино, любоваться женщиной напротив с длинной тонкой сигаретой в изящных пальчиках…
        - Что у тебя есть на корабле? - поинтересовалась Жустин, придавливая окурок в пепельнице.
        - Все, - самонадеянно заявил Семен, подивившись мимоходом проявленному интересу. Уж чем-чем, а пустым любопытством по поводу технического устройства их основного средства производства Жустин ни когда не страдала, благоразумно оставляя заботу о железе партнеру. - Движки «Повер динамик», почти новые, в прошлом году в них топки сменил. Навигатор старый, доконверсионный. Надежный аппарат. К тому же недавно прошивку обновил, карты кое-какие добавил. Пост маскировки… Хороший пост, после войны таких, пожалуй, больше и не делают. Леры слюной бы изошли. Ну, что еще?.. Допконтейнеры для топливных элементов с приводами «горячей дозаправки», система рециркуляции - усиленная, без ограничения срока жизнедеятельности. Два поста ближней обороны… обезоруженные правда. Но это уже так, по мелочи. Боевую надстройку я на полпути сбросил, надо будет подобрать обязательно.
        - И все? - удивилась Жустин, внимательно, но равнодушно выслушав перечень. - Слушай, к чему мне все эти твои железки? Ты лучше скажи, что мне брать с собой? Ванная у тебя там есть?
        - Н-нет, - выдавил Семен, опешив.
        - А каюта хотя бы отдельная?
        - Ну… Хочешь мою займи. Капитанскую. Я в рубке пока перекантуюсь.
        Жустин сморщила носик.
        - Представляю себе этот холостяцкий хлев… Душ, туалет, кухня?
        - Слушай, какая кухня, Жус? У меня же диверсионный корвет ограниченной автономности - экипаж четыре человека вместе с капитаном. Поиск замаскированных объектов, патруль раннего предупреждения, короткие диверсионные акции - семь суток боевого дежурства и обратно на эсминец заправляться. Какая там к чертовой матери ванная?
        - Ясно, - проговорила Жустин. И упрямо повторила: - Туалет, душ?
        - Душа тоже нет, - сообщил Семен. - Нормой расхода воды не предусмотрен.
        - Ну и калоша, - она вздохнула. - Как же ты все это время, бедный?..
        - Когда мне понадобится душ, я куплю круизный лайнер, - разозлился Семен. - А пока так обхожусь. Тем более что на деле обычно бывает не до душа.
        - Так уж и купишь? - усмехнулась Жустин. - Ладно… Когда будешь готов к отлету?
        - Да хоть сейчас. Топливо должны уже загрузить, я следующий старт обычно оплачиваю сразу после посадки.
        - Хорошо. Тогда сделаем так. Встречаться больше не будем. Завтра с утра, часиков в шесть поднимайся на орбиту и жди старта «барракуды», - она выразительно кивнула в стону леров. - Уверена, такую рыбку ты не пропустишь. Я буду на борту, куплю каюту, якобы для перелета… Ну в общем узнаю, куда они там летят. Сутки повиси у них на хвосте, потом возьмешь посудину на абордаж и украдешь меня… - Жустин завела глазки к потолку, просмаковав последнюю фразу. - Смотри-ка, даже для романтики место нашлось.
        Семен подумал. Потом кивнул.
        - Хитро. Леров не досматривают, декларации о грузах и пассажирах они не подают. Если Содействие тебя хватится - а оно хватится, всегда найдется, кому заложить - то очень долго не смогут понять, куда ты делась.
        Жустин кивнула.
        - Департамент предпочитает молниеносные операции. На того, кто не попадется сразу, скорее всего попросту плюнут. На тебя так точно, тем более что меня на борту не будет.
        - Взлетим вдвоем - привлечем внимание. Жус, ты снова умница, жаль вино кончилось. Денег на билет у тебя хватит?
        - Наверняка придется потратить весь гонорар, - она хитро улыбнулась. - Но ты ведь заработаешь еще, рыцарь?
        - Ну, если подкинешь работенку… Завтра в шесть не поздно? У Скарлатины нюх на проблемы, не зря же он снялся порожняком и впопыхах.
        - От суток до трех инспектору еще понадобится на раскрутку, - Жустин потянула к себе сумочку, поднялась. - Раньше завтрашней ночи десанта по любому не будет. А я как раз позвоню везде… Успеем. Все, не провожай…
        Семен проследил за тем, как она покинула зал, приласкав по пути взглядом мэтра, который тут же расплылся в ответ. Поймал себя на глуповатой улыбке вслед, размял лицо и подозвал официанта.
        Н-да… если б знать заранее, что Жустин понадобится каюта на лерском транспорте, гонорар стоило бы поэкономить. Еще секунду Семен мялся, потом достал свою резервную карточку, и расплатился с другого счета. Хорошо, что Жус ушла, иначе появились бы опасные вопросы, которых он успешно избегал в течение двух лет совместной работы.
        На выходе из зала ресторана он снова остановился в раздумьях. По окончании очередного дела стоило бы по обычаю залечь на дно недельки на три-четыре. Хороший повод отправиться в особняк в «Море Спокойствия» принадлежащий - вот удача - тезке и однофамильцу, да еще по всему видать и абсолютному близнецу вплоть до папиллярных линий и генетического кода.
        Особняк на открытом лунном грунте, это не просто дорого. Это за пределами всякого понимания о рациональности и целесообразности. Стоило углубиться на десяток метров под поверхность, и жилище такой же площади обошлось бы в десятки раз дешевле. Но… Но! Разве тогда это было бы настолько круто? Для Семена Сикорски - того самого, однофамильца и близнеца - это было бы безвозвратной потерей лица.
        Да, проведать жилище было бы надо. Присматривать там конечно было кому - экономить на воздушном и водяном пайке для прислуги в таком доме значило бы лишь привлекать к нему внимание. Но, все же, хозяйский глаз, есть хозяйский глаз… Тем более когда еще теперь доведется.
        Семен вдохнул и повернул в сторону лифта на нижние горизонты. Там другой его однофамилец, правда, с уже совершенно иным социальным статусом, снимал квартиру. Квартирку… А если уж совсем честно - комнату со встроенным санузлом, у которой было только одно преимущество - Жустин о ней знала и, морща носик, могла в любое время посещать «этот холостятский хлев», хотя и не злоупотребляла такой возможностью. Для деловых переговоров и стратегического планирования предпочитала приглашать партнера к себе во вполне приличную квартиру (действительно квартиру) на втором уровне от поверхности. С одной стороны, достаточно престижно, а с другой - все еще не запредельно дорого. Ее доли гонораров на оплату вполне хватало.
        У своей двери Семен снова взгрустнул на секунду о теперь уж точно недостижимой возможности расслабиться в приличной обстановке, позабыв на время о построении новых планов насчет куска хлеба насущного. Покой, виды на земные и солнечные закаты, еда, о стоимости которой не нужно заботиться. Старина дворецкий, крепко знающий свое дело и к тому же искренне уважающий своего молодого хозяина… Что еще надо для счастья? Так нет же! Будет однокомнатная клеть, восемь часов беспокойного сна, и опять корабль, находясь в котором строить планы дальше послезавтрашнего дня вредно для нервов. Не в силу отсутствия надежности аппарата, а в силу его назначения.
        Пнув откидную кровать, Семен увалился поверх затянутых в пленку простыней и одеяла. Не раздеваясь, и не ставя будильник. Жус права, сутки спокойствия у «Луны-Сортировочной» еще есть. Пока инспектор наметит цели, составит график, расставит людей по местам - полиция будет подчиняться ему беспрекословно, но возможно потребуется усиление. Потом последует молниеносный удар. Рядовому нарушителю закона, как ни странно, ни чего особенного грозить не будет. Но если ты держишь этаж, контролируешь хотя бы двух-трех толкачей биксоидной дури (да хотя бы и просто марихуаны), а уж тем более собираешь дань с магазинов и кафешек центрального коридора… В общем понятно. Крематорию кстати первому тикать надо бы, неужели не почуял еще? Контрабанда и оружие, отдельный разговор. Здесь выгребут всех до самого мелкого курьера. Дело-то почти политическое - подрыв доминирования леров на торговых перевозках, а то и вовсе подготовка к террор-акциям. Но… Но в принципе на этом и все. Ни тебе сепаратистов, ни инсургентов, ни, упаси господи, коллаборационистов на «Сортировочной» нет. Ни какой революцией и в помине не пахнет.
Вопрос: на кой черт это надо департаменту Содействия - исключительно политической карательной структуре? Ответ: да хрен его знает. Главное не проспать и не упустить «барракуду». А там - перетопчемся как-нибудь …
        Звонок в дверь раздался около трех ночи. Семен открыл глаза, как будто и не спал - на первую же коротенькую трель. Машинально похвалил самого себя, что лег не раздеваясь, дотянулся до совершенно законно зарегистрированного тайничка с газовым пистолетом. И лишь потом щелкнул пальцами, включая домофон.
        - Кто?
        - Сема, открой это я.
        - Жус?.. - мысли моментально сорвались в галоп. Не бывает, так не бывает. Нет, конечно тот поцелуй в ресторане… Но ведь и два года деловых и даже дружеских, но чисто платонических отношений… Да и не в этом же «холостяцком хлеву». - Погоди, я не одет… Что-то случилось, Жус?
        Тайничок открывался легко и бесшумно. Баллон в пистолете он менял давно, давление упало почти вдвое. Ну хоть обойма с пулями полная. Предохранитель, боевой взвод…
        - Сема, я вот еще вина взяла… Открой, мне что-то страшно стало…
        Ну да, правильно… Точнее совсем, абсолютно не правильно! Как же так, умница? Почему же мы ошиблись?
        Семен приблизился к двери. Домофон у него был, как и положено, двусторонним. Вот только глазок внутреннего объектива давно перекосился и смотрел в боковую стену, однажды он очень удачно попал в него ботинком в ответ на неурочный приход контролера-водопроводчика. Внешний объектив работал исправно. Вот только не сейчас. Потому что одно дело заставить человека произнести заранее подсказанный текст, и совсем другое - показать при этом камере его лицо.
        - Жус… - выдохнул Семен, - Как же тебя, Жус…
        Сомнений не было. Была лишь обида, что вот так запросто, так глупо. И еще немного жаль особняка на открытом грунте. После того, что сейчас произойдет в грязноватых коридорах третьего жилого класса, ни какой двойник Семена Сикорски не выживет. Даже просто однофамильцам некоторое время будет неудобно под излишне пристальным вниманием Департамента, а уж самому оригиналу останется лишь навсегда исчезнуть из цивилизации людей…
        Семен обогнул кровать, приблизившись к переборке между его и соседней комнатой. Хилой переборке, предельно звуко - и даже воздухопроницаемой - герметичностью личных помещений, как двумя этажами выше, здесь ни кто не озабачивался и «доработка» этой переборки в свое время много проблем не доставила. Благо соседнюю квартиру занимал некто Джон Иванов, вечно отсутствующий торговый агент, то и дело просящий своего соседа оплатить жилье еще на декаду вперед, принять очередную жилинспекцию, или даже сбросить от его имени очередную налоговую декларацию. В прошлый свой приход контролер, помнится, даже выразил желание наконец-то повидать господина Иванова лично, усомнившись при этом, что помещением действительно кто-то пользуется. Семен тогда лишь виновато развел руками, отметив, что еще через пару приходов это действительно станет проблемой.
        Теперь не станет.
        Лист обшивки послушно разошелся по заранее намеченному шву. Проводка и трубы, обрывки звукоизоляции - все давно раздвинуто и подвязано по краям лаза. Обшивка со стороны соседней комнаты не тронута, но здесь уже можно немного пошуметь. Этот путь отхода в любом случае был одноразовым, и ни для чего более, кроме как дать минуту форы, не предназначался.
        Квартира Джона Иванова располагался на перекрестке коридоров, и дверь его удачно открывалась за угол. С оружием наизготовку Семен шагнул через порог. В исходе следующих трех-четырех секунд он не сомневался. Газовое оружие - не предел мечтаний террориста, но на двух-трех полицейских баллона хватит. Может и инспектору достанется. А больше там и нет ни кого. Не просить же у леров отделение пехотинцев ради ареста одного единственного… Ведь нет же?..
        Угол близко - пара шагов, но отсюда его не ждут. А десять метров не то расстояние чтобы мазать или долго целиться. На вскидку, от бедра…
        Первому досталось в шлем - повезло, отделается контузией.
        Второму вошло в левый бок, между грудной и спинной пластинами жилета. Жаль мужика - не жилец.
        Третий успел опасно повернуться, вскидывая короткоствольный полицейский «Мухобой», идеальный для тесных помещений с опасностью разгерметизации. Короткий окрик «не стрелять!» он игнорировал. Семен, впрочем, тоже.
        Коленная чашечка, локоть, правая кисть… Трех выстрелов было жаль, но хотя бы «мухобой» теперь не опасен.
        Остатки баллона Семен вогнал в инспектора, который кроме запоздалого приказа не успел совсем ни чего. Форменный китель, совсем не то что бронежилет, но и пистолет уже бил не сильнее травматика, теряя мощь с каждым выхлопом. Вот только пяток таких пуль у кого угодно отобьют охоту вставать на ноги.
        - Жус! Ко мне! - крикнул Семен.
        Та уже бежала навстречу, как-то ухитряясь не перекрыть линию огня.
        - Придурок!.. - она попыталась отвесить ему оплеуху, но на этот раз Семен перехватил руку, - Ты что наделал, Сикорский?! Нападение на сотрудника при исполнении!.. Они же тебя даже брать не собирались!.. Да ты теперь труп ходячий, Сема!
        Семен немного вывернул кисть, Жустин пискнула и затихла.
        - За мной, - коротко бросил он, отступая за угол, и увлекая ее за собой.
        Последний раненный полицейский левой рукой тянулся к «Мухобою», давать ему шанс не стоило.
        - Сикорский! - инспектор пытался приподняться на локте. - Сикорский, стойте! Послушайте её, я хочу только поговорить!.. Отставить огонь, идиот!..
        С последними словами Семен отшатнулся, и в стену коридора хлестко простучала короткая очередь «Мухобоя». Обшивка пошла вмятинами, по полу запрыгали деформированные, не дающие рикошетов шарики боезапаса.
        - Брать не собирались? - процедил Семен. - Вот теперь верю. Не отставай!
        Не выпуская ее руки, он побежал. Этот маршрут тоже был выверен и просчитан заранее. Мимо вакуум-переборок, перекрываемых по команде с пульта, обходя оживленные перекрестки с обилием камер наблюдения, огибая контрольные пункты передачи воздушного довольствия из одного сектора в другой… Прочь из спальных районов и глубже, глубже. Туда где перекрыть что либо решаться лишь в случае полномасштабной облавы, либо реальной разгерметизации, где наблюдение ведется только за весом, скоростью и количеством, но ни как не за отдельными людьми, где даже инспектор Содействия может получить власть лишь официально подчинив себе всю полицию, спец - и техслужбы «Луны-Сортировочной». На нижний грузо-транспортный горизонт - часть бывшей системы доставки топлива, боеприпасов и прочей военной амуниции со складов на стартовые площадки.
        Семен тащил едва успевающую перебирать ногами Жустин по коридорам и лестницам, прыгал с этажа на этаж через люки системы вентиляции, даже впихнул пару раз упирающуюся Жус в раструб мусоропровода… Скорость была важнее скрытности, и они бежали классическим драпом, без оглядки. Распугивая немногих полночных прохожих, кого разряженным пистолетом в руке, а кого и просто бешенным взглядом… Получалось быстро пожалуй даже быстрее чем в расчетах. Но Семен все равно не верил, что они успеют.
        Свою главную ошибку он осознал уже на полпути, когда возвращаться стало поздно. Он оставил инспектора в сознании. Нет, убивать было не обязательно, но засадить рукояткой по темечку - в самый раз. Потому что дойти до корабля, как ни торопись - минут пятнадцать-двадцать, а ему нужно лишь пару слов в телефон, чтобы поднять на ноги всю полицию, перекрыть коридоры (ну не обойдешь ты все переборки, как ни извращайся!), а то и вовсе остановить работу порта. Лерские грузовики сделают несколько лишних витков по орбите, каботажная мелочь задержится на пару часов на грунте. Ерунда. Первым правительство выплатит неустойку, на вторых попросту наплюют. Зато департамент получит то, что хочет. Верняк. Без вариантов. Потому что куда ты, в общем-то, денешься на безатмосферном спутнике?
        Закрываясь локтем от ревущего воздушного потока в лицо, Семен съехал по очередному воздуховоду, пнул последнюю на пути решетку и вывалился в широкий полутемный тоннель. Тут же сгруппировался, вскочил и подхватил свалившуюся следом Жустин. Не очень удачно - та пискнула приложившись коленкой о грунт. Нет, не о пол - именно о грунт. Тоннель в свое время был вырезан в скале и в силу своего назначения в декоративном интерьере не нуждался.
        - Ну? - взвизгнула близкая к истерике Жустин, - Что дальше, партизан? Ты хоть понимаешь, что здесь мы и сдохнем?..
        - Для начала голову ниже! - скомандовал Семен, перекрикивая быстро нарастающий шум. - Вагонетки идут с интервалом в полминуты - не важно, пустые или полные! Монорельс низко, не пригнешься - снесут скальп!
        Жустин послушно упала на корточки, обхватив голову руками. Семен просто прижался к покатой стене, пропуская мимо лица, что-то большое, быстрое, оглушительно громкое.
        - Отсюда налево, - произнес он, когда грохот изношенной колесной подвески утих до уровня возможности разговора. - Недалеко, минут пять. Там выход к техникам. Возьмем пустолазники и в корабль.
        - Вот там нас и повяжут, - огрызнулась Жустин.
        - Могут, - согласился Семен. - А может, и нет. Давай вперед, и про голову не забывай.
        Тоннель был темным, автоматический транспорт в освещении не нуждался. Редкие дежурные лампы могли сойти лишь за смутные путеводные ориентиры - когда одно пятно бледного голубого света оставалось позади, прямо по ходу едва начинало брезжить следующее. Про пять минут Семен преуменьшил. Про техников - наврал. Надежда была лишь на плохое чувство времени Жустин в условиях стресса. На последнем этапе бегства людей следовало избегать особенно тщательно.
        Насчитав три десятка обогнавших их вагонеток, Семен почувствовал, что пространство вокруг расширилось. Оценить пройденное расстояние в темноте было трудно, но по времени вроде все сходилось.
        Стена за спиной вдруг кончилась как обрезанная и потерявшая равновесие Жустин, вцепилась ему в плечо.
        - Что это? - Резко бросила она. - Мы где?
        - Развязка, - спокойно пояснил Семен. - Здесь должна быть большая развязка. На «Луне-44» была отличная система снабжения. Полностью автоматическая, почти невозможно что-нибудь своровать. Леры очень любят здесь разгружаться. Ни когда не интересовалась такими подробностями?
        - Ковыряться в железках - твоя работа, - отрезала та.
        - И прокладывать курс, - подсказал Семен.
        - Да.
        - И спускать курок.
        - Да… Черт, я же не об этом!
        - Ладно, проехали. Здесь пока направо.
        - А дальше?
        - Дальше посмотрим.
        Но Жустин не унималась.
        - К каждой площадке ведет свой коридор, так?
        - Да. Грузовые элеваторы автоматические, люки и контейнеры унифицированы. Нас ни кто не увидит. Голову ниже!..
        Они уже вошли в новый тоннель, по которому, грохоча, надвигалась очередная вагонетка. На этот раз спереди.
        Потом попалась новая развилка. Семен подумал и свернул налево. Вагонетки стали попадаться реже - поток из главной транспортной артерии базы, рассасывался по капиллярам. На очередной развилке, пока Семен изучал едва различимую в свете далекой лампы маркировку четырех сходящихся в единый пучок тоннелей, Жустин вдруг произнесла:
        - Ни чего не понимаю.
        - Я тоже, - согласился Семен. - Как сейчас помню, на «С-43» швартовался… А тут «В» и сразу «D»…
        - При чем тут швартовка? Я про инспектора!
        - Да?.. - рассеянно переспросил Семен. - Ну и что там про инспектора?..
        - Почему мы до сих пор на воле? - в лоб спросила Жустин. - Покушение на сотрудника Содействия! Десять минут в «спальнях» и еще столько же в катакомбах… Да из этих туннелей уже воздух должны были откачать!
        - Во-первых, после того мусоропровода они могли нас потерять. А во-вторых…
        - А во-вторых - все это чушь, Семен! Уж тебе ли не знать - на Луне потерять человека нельзя! А уж тем более двоих и с оружием. По пути из «спален» твой пистолет опознали с десяток камер!
        - В грузовых туннелях камер нет. Только сканеры электронных меток на контейнерах.
        - Да черт с ними с камерами! Любой мало-мальски опытный полицейский вычислит нашу цель за десять секунд! А в инспектора Содействия дураков не берут.
        - Правильно. Вот теперь ты знаешь, что я чувствовал, глядя, как эскорт-охраники разворачиваются обратно к Лерону.
        - Не бывает? - переспросила Жустин.
        - Не бывает, - согласился Семен. - Так, сюда пошли. «В» дальше раздваивается, найдется и наша буква.
        Буква нашлась почти сразу, десятка через два шагов. Новый боковой тоннель полностью тонул во тьме, маркировки здесь было уже не различить.
        - Ты бы, партизан, хоть фонарь захватил, что ли… - пробормотала Жустин.
        - А ты бы лучше мне позвонила, прежде чем открывать полиции, - огрызнулся Семен. От осознания ее правоты получилось грубовато. Любая дверь на «Сортировочной» перед полицией открывалась сама собой, а фонарь он вполне мог приготовить заранее, так же как и лаз в соседнюю квартиру. Ну, вот не подумал! Нельзя же предусмотреть абсолютно все!
        Жустин фыркнула и первой шагнула в темноту.
        - Голову ниже!.. - напомнил Семен, и поспешил следом ведя рукой по стене, вслух отсчитывая ниши элеваторов.
        На третьем десятке он все-таки сбился, когда над головой промчалась заблудшая вагонетка. Кому-то на стоянках малотонажников именно сейчас понадобилось обслуживание!
        - Тина! - жалобно позвал Семен, - Тина, стой! Надо вернуться, я сбился со счета.
        - Ну и что? - раздалось из темноты впереди. - Велика важность…
        - Ты тоже считала? - с надеждой ухватился он.
        - Нет. Но ты же говорил цифры. Где-то 33 или 34..
        - Нужно точно. Не то выйдем наверх в чистом поле… - Семен прикусил язык, едва не сболтнув лишнего. Но Жустин на оговорку внимания не обратила.
        - Не надо точно, - проворчала она. - Там свет за углом. Начнешь оттуда считать.
        Семен сглотнул и поспешил обогнать слишком легкую на ногу спутницу. Свет за углом это хорошо… если он от дежурной лампочки. А если нет? Полиция ведь прихватить фонари не забудет.
        Считать заново не пришлось. Дежурная лампочка горела строго напротив элеватора с маркером «С-43». Ручное управление механизмами подачи грузов, оставленное на всякий пожарный случай, пришлось очень кстати.
        - Лезь сюда, - распорядился Семен, указав на решетчатую платформу. - И послушай, пожалуйста, внимательно. Я сейчас нажму кнопку, и мы поедем вверх. Далеко, метров сорок. Хватайся и держись… ну вот за эту железку что ли. Так… Наверху будет шлюз с очень быстрым циклом декомпрессии.
        - Декомпрессии? - выдохнула Жустин. - Семен, какого черта?..
        - По-другому ни как, Тина, - быстро проговорил он. - Надо будет минутку потерпеть, понимаешь? Это грузовой шлюз. Хорошо, что он вообще есть, станции не выгодно терять воздух при перекладке контейнеров. Цикл действительно быстрый - секунд двадцать, не больше…
        - Семен…
        - Главное, зажмурься!.. - перебил тот, не давая возможности возразить. - И не пытайся удержать воздух в легких, выдохни изо всех сил. Поняла меня!
        - Поняла… Семен! Там же за шлюзом открытый грунт!..
        - Люк подачи стандартизирован с корабельным! Элеватор впихнет нас в корабль, и оставит на платформе. В корабле грузовой шлюз тоже очень быстрый.
        - Декомпрессия… - прошептала Жустин. Страшнее слова для жителей лунных баз не было. - Ты так уже делал?
        - Нет. Но ребята говорили, что делали.
        - Кто?
        - Пауль, из доковой бригады, - честно сказал Семен. - Безо всякой погони, на спор. Попытался задержать воздух и неделю провалялся в госпитале с кровоизлиянием в легких.
        - И сдох там! - крикнула Жустин. - Я видела этот выпуск новостей!..
        Вот на это Семен ни как не рассчитывал. Он прыгнул на платформу, прямо навстречу Жустин, пытавшейся проделать прямо противоположное, подхватил, прижал к вертикальной стойке. Кнопку запуска подъемника пришлось пнуть ногой.
        - Пусти, идиот! Да пусти же, я останусь!.. - инспектор департамента Содействия Оккупационным Силам явно был менее страшен, чем открытый грунт.
        - Поздно, Жус? - заорал он в самое ухо. - Уже поздно, слышишь? Дороги назад нет! Помни, что я сказал! Глаза зажмурить, воздух выпустить!.. И рот открой, не то барабанные перепонки наружу выдавит! Да чему я тебя учу, в конце концов!?.
        Элеватор действительно работал быстро, без излишних церемоний, свойственных предупредительным пассажирским лифтам. Стартовое ускорение едва не поставило их обоих на колени. Финальное торможение - почти бросило к закрытому пока внешнему люку. Нижние створки сошлись с лязгом голодных металлических челюстей, и воздух с ревом рванул сквозь решетку вакуумного насоса.
        Жустин закричала, и Семен как-то отстраненно отметил, что это хорошо: вдохнуть снова ей будет уже нечем, значит, задержка воздуха в легких не грозит.
        Так, что же дальше?.. Десять секунд и внешние створки распахнуться так же стремительно, как закрывались нижние. За ними приемный шлюз корабля… Либо - открытый грунт. Мало ли почему? Ошибся с номером стоянки, борт перегнали по требованию инспектора… Это все, это конец. Не такой уж мучительный, кстати, больше пятнадцати секунд в сознании на открытом грунте еще ни кто не продержался. Тело еще будет рвать судорога, сердце, надрываясь, две минуты сможет качать кровь, мышцы и мягкие ткани успеют наполниться испаряющейся внутри самой себя жидкостью и раздуться вдвое…
        Но мозг этого уже не почувствует. Легче чем в рубке эсминца, сгорающего под огнем лерской лазерной батареи. Быстрее и гуманнее чем от лучевой болезни после удара гамма-ускорителей флагмана «Карающая десница»… Вот только все равно не хочется!
        Ну… Ну же!..
        Внешние створки распахнулись беззвучно - воздуха в шлюзе уже почти не было. Декомпрессия навалилась многотонным прессом. Сразу отовсюду, на каждую клеточку парализованного страхом тела - именно так сбитое с толку сознание интерпретировало полное отсутствие атмосферного давления. Семен успел открыть рот, но уши все равно заложило плотнейшим войлоком вакуума - человек не привык к настолько идеальной тишине.
        Космос коснулся обнаженной кожи прохладным влажным языком - с поверхности тела интенсивно испарялась влага. Жгучего, обжигающего холода не было. Вопреки заблуждениям не покидавших пределы атмосферы обывателей, вакуум не холодный. В нем вообще нет температуры - нельзя ведь измерить температуру пустоты. Ни единой молекулы, способной поделиться энергией с градусником, или отобрать хоть капельку тепла у живого тела… Лишь прохлада испаряющейся влаги, да еще будто ледяной воды набрал в носоглотку - со слизистых испарение шло интенсивнее.
        И бешенный, не замутненный фильтрами свет низкого закатного солнца, ослепляющий прямо сквозь веки! Ни чего, терпимо…
        Вот только было бы, чем дышать!
        Легкие сокращались и расширялись судорожно, рывками. Такого не испытывает даже утопающий, в его грудь хоть что-то поступает. Но на открытом лунном грунте…
        Семену казалось, что он все еще держится за балку платформы, еще прижимает к настилу Жустин, еще мыслит и даже может быть что-то контролирует… На самом деле судорога уже бросила его на железо. Пальцы скребли по пустой грудной клетке, и царапины немедленно исходили красным туманом сквозь разодранную рубашку. А глотка до спазма надрывалась в последнем, безнадежном крике… Крике, которого не было.
        Потом откуда-то сверху наползла массивная тень, жесткий металлический лязг отозвался во всем теле, и сознание наконец-то милосердно отключилось.
        Кто-то звал его по имени. Кто? Зачем? Кому это может быть важно в этой багровой тьме, пронизанной болью каждой мышцы, каждой ткани тела?
        Непроизвольное сокращение грудной клетки - через горло свистит такой вязкий, такой сладкий воздух… Воздух корабельного шлюза, пропитанный неистребимым резко химическим запахом загружаемых сюда топливных элементов из пирокинетика.
        Натужное биение сердечной мышцы, толчками качающей боль в головной мозг. Раз… Раз… Раз… Неизбежно. Если жив - терпи. И ни какого выбора… Слава тебе господи!
        - Семен…
        Он вслушался. Сложная это штука - подсознание, такие вот у него тупые шутки. Потому что откуда здесь?.. В разгерметизированом грузовом шлюзе?..
        - Семен…
        Черт. Черт!..
        Он рывком сел, разлепил до сих пор рефлекторно сжатые веки.
        - Семен… Где?.. Семен…
        Жустин лежала тут же, у самого бока. С поджатыми к животу коленями, закрывая покрасневшими ладошками лицо.
        - Где мы?.. Семен, где?..
        - Здесь, - выдохнул он сквозь шершавое словно наждак горло. - Тина, я здесь! Все кончилось. Поднимайся, надо идти.
        Непослушными, толстыми, как сосиски, пальцами он взял ее за руки. Ни чего, могло быть хуже. Не затянутые одеждой части конечностей после минутной декомпрессии легко раздувались вдвое.
        - Поднимайся, Тина. Некогда…
        - Семен, - она всхлипнула радостно и одновременно как-то виновато. - Семен, я… Прости…
        Он уже и сам видел. Жустин опустила ладони и послушно села. Широко раскрытые глаза удивленно смотрели в переборку за его спиной. Белок подернулся плотной кровавой сеткой, зрачок расширился во всю радужку. Что стало с сетчаткой, страшно было даже подумать.
        - Ты смотрела? - зачем-то переспросил он. - Черт! Зачем, Жус?!.
        - Страшно стало, - сказала она. - Очень страшно. Хотела увидеть корабль. Прости…
        - Так… - пробормотал он. - Так, без паники, Жус. Это лечится. Только доберемся до… до…
        Он прикусил язык, сообразив, что до нормальной клиники они доберутся теперь очень не скоро. Возможно и вообще никогда.
        - На базах Профсоюза есть «мясники», - сообщила Жустин. - Есть даже хорошие. Скарлатина говорил, он однажды поломался на перегрузке…
        - Это хорошо, - Семен сморщился и мимолетно порадовался, что она не видит его лица. Все-таки Скарлатина известный враль. - Очень хорошо, Жус. Вставай, нам надо в рубку. Можешь встать-то?
        Цепляясь за его плечо, она поднялась на ноги и внезапно повернулась к нему лицом - на голос.
        - Ты не представляешь, как это красиво! Совсем не то, что через стекло…
        - Угу… - он потянул ее к трапу. - Как в том анекдоте: красиво, но недолго. Идем, идем…
        - Я солнце видела, Семен, - непонятно произнесла она, помедлила, словно ожидая реакции. - Ты знал, что на Луне оно багровое, когда не за стеклом?
        Семен сглотнул. Стекловидное тело, похоже, наполнилось кровью, прежде чем Жустин успела перевести ни чем не защищенный взгляд на солнце. Иначе этот взгляд точно стал бы последним.
        Не дождавшись ответа, она вздохнула, как-то буднично с облегчением.
        - Можешь не спешить, капитан, инспектор не станет блокировать порт.
        - Это почему?
        - По тому же почему не стал останавливать систему доставки. Он, конечно, попробует нас задержать, но в тихую. Широкая огласка ему почему-то словно кость в горле, а это всегда снижает темп.
        Семен сморщился, закусив губу. Плохо. Как плохо-то, черт! Что может быть хуже такой степени секретности?
        - На орбите нас ждет фрегат СОС, - уверенно сообщил он. - Условно демилитаризованный.
        Жустин споткнулась о ступеньку короткого трапа на единственную жилую палубу корабля, некогда гордо именуемую боевой.
        - Фигня, - бодро заявил Семен. - Лучше десяток фрегатов на орбите, чем один инспектор на тверди.
        Он почти силком протащил Жустин десять шагов по коридору до рубки, пригнул рукой голову перед низким люком, усадил в кресло оператора-маскировщика. Поторапливаться все-же стоило, несмотря на ее уверенность в обратном. Руки пробежались по пульту: тумблеры, кнопки, ползунки… Ни модного голографического интерфейса, ни интерактивного голосового управления. Этот корабль строился во времена, когда надежность, функциональность и дешевизна ценились куда больше эргономики, удобства и прочих потребительских качеств.
        Малый засадно-диверсионный корвет был, в общем-то кораблем одноразовым. Мелкой разменной монетой для штабных адмиралов и командиров линейных кораблей. Выдвинуться в избыточно запыленный район, провести разведку боем, остаться в заслоне, прикрывая отход потрепанной эскадры… Вероятность возвращения из первых трех вылетов - шестьдесят пять процентов. Из следующих пяти - меньше тридцати. «Десятку» разменивали единицы, которых считали уже не в процентах, а поголовно.
        Округлый, цельнолитой корпус, аппаратура из стандартных блоков, двигательная установка, простейшая, но в виду малой массы корабля - эффективная. Не подлежащая перезарядке сменная кассета отчаянно кусачих ракет. Три марсианских верфи, конвейерный цикл производства: полтора десятка машин в сутки, почти как снаряды к пушкам линкоров. Некоторые аналитики до сих пор считали, что своей практической победе Земля была обязана не столько превосходству традиционных флотских единиц, сколько поточному производству диверсионных корветов, сама вероятность замаскированного присутствия которых на пути флотов, заставляла лерских архиепископов-флотодержцев задерживать наступления, терять время в сложных обходных маневрах, менять трассы переброски подкреплений… Частенько как раз при этом и нарываясь на коварный залп в спину. В итоге диверсионный корвет оказался единственным типом из всех земных кораблей, который леры сразу после оккупации потребовали полностью пустить под нож. Условие было выполнено почти без исключений. Почти…
        …Пульт вздохнул и ожил. Боковая контрольная панель вспыхнула целым полем зеленых лампочек. Именно лампочек, безо всяких мониторов состояния и компьютерного контроля систем. Простота - мать надежности. Семен скользнул взглядом по самым важным. Загрузка топлива - зеленая, давление в отсеках - зеленая, зажигание - зеленая, питание бортовой сети - пока еще желтая, но это нормально… Загрузка боезапаса - к сожалению красная. Все как обычно.
        - Пол ста пятый к старту готов, - прокомментировал Семен. Для самого себя, не включая радио. Не хватало еще впутать ни в чем не повинного и наверняка знакомого диспетчера местного пункта управления.
        - Что? - Жустин дернулась в кресле. - Уже?
        - Уже, - подтвердил Семен. - Прижмись к спинке и расслабься. Будет перегрузка.
        Не дожидаясь ответа, он рывком замкнул пакетный переключатель зажигания, одновременно выводя рукоять управления напряжением магнитного поля на максимум.
        В топливных элементах - четырех литых трубах из пирокинетика - синхронно треснули свечи электрического запала. Четыре языка пламени, пока еще слабых, не способных преодолеть лунную гравитацию, лизнули плиты между опорами корабля. Часть раскаленной плазмы хлынула в отводной канал, раскручивая турбину генератора. Примитивную газовую турбину… Индикатор питания бортовой сети на контрольной панели перемигнул на зеленый, обмотки электромагнитных катушек всосали энергию, окутав горящий в холостую пирокинетик магнитным полем…
        Что происходило в топках двигателей после этого, ни кто из землян не знал. Чи-при, по цене доставки продающие топливо всем без исключения расам, скорее всего не знали тоже. Важен лишь результат: структурированный магнитным полем пирокинетик превращался в «абсолютное топливо» с бешенной калорийностью и огромным ресурсом. Плутоний-239 в сходном по массе количестве мог дать энергии лишь немногим меньше, однако создать реактивный двигатель из оружейного плутония пока еще ни кому не удалось. Как, впрочем, и бомбу из «абсолютного топлива»…
        Кресло снизу вверх ударило по пятой точке. Плиты летного поля вздрогнули, вспоминая былые старты сверхдредноутов. Бывший корвет сорвался с поверхности, словно взрывом сброшенный с лика земного спутника. Акселерометр рывком прыгнул к цифре «6», и Семен потянул вниз регулятор поля, немного сбрасывая тягу. Будь он один, предпочел бы довести перегрузку до «восьмерки», но Жустин…
        Ни чего, сойдет. Так над Луной даже полиция не летает. Минута такого ускорения и… Нет догнать их мощный крупный корабль смог бы. Но попробуй найди! Немного сменить курс, немного подстроиться под «рельеф»…
        - Пол ста пятый, контроль Содействия, - гаркнул вечно включенный динамик приемника. - Пол ста пятый, ответить контролю Содействия.
        Семен скосил глаза в сторону нужного тумблера. Потом на пустой монитор локатора. Эх, все-таки надо было запустить системы!..
        С учетом перегрузки улыбка получилась просто дьявольская.
        - Пол ста пятый… Сикорский, отвечайте. Содействием санкционирован огонь на поражение. Десять секунд на размышление.
        - Семен, - выдавила Жустин. - Не будь снова идиотом…
        Он попробовал собрать растянутые в улыбке губы.
        - Расслабься, Жус… Я начну маневрировать… Будет тяжело, но ты не бойся. Главное - не бойся, поняла?.. Через две минуты мы оторвемся и уйдем в стелс-режим.
        - Через две минуты… - выдохнула Жустин, - мы станем пеплом…
        Семен проглотил рвущееся с языка проклятье. Нет, она была не вполне права. Всего лишь где-то на девять десятых. Фрегат департамента Содействия - читай: эсминец военно-космических сил обороны Земли. Формальная смена ранга разумеется ни как не сказалась на боеспособности. А вся демилитаризация заключается в присутствии на мостике лерских наблюдателей, задача которых сводится к объявлению протеста при попытке обстрела кораблей приписки Лерона-прайм.
        - Сикорский… Пять секунд!
        - У нас есть шансы? - быстро спросила Жустин.
        - Почти нет, - честно признался Семен. - Всего лишь почти, Жус…
        - Тогда… Тогда не сдавайся, капитан! Жми свои маневры…
        Одно попадание снаряда главного калибра эсминца уничтожит корвет целиком. Даже пепла не останется, тут Жустин дала маху. Однако дистанция мала, цель малоразмерна, корректировка снарядов первые секунды после выстрела затруднена. Куда опаснее автоматические малокалиберные турели. Те же «водопады», только корабельного базирования, да еще собранные в батареи по пять стволов. Впрочем, как раз для них дистанция предельна, и шансы на успешное маневрирование все же остаются. Поэтому капитан эсминца не станет стрелять из пушек. Он пустит стандартную ракетную очередь: с оптической головкой наведения, с тепловой и радиолокационной. В теории вероятность поражения цели 200% - две ракеты из трех попадают гарантированно. Хотя на практике чаще всего попадают все три, если первая не разносит цель на атомы.
        Семен мысленно усмехнулся, скосил глаза на соседнее кресло. Нет, он бы все равно попытался. Потому что даже ракеты порой теряют контраст на фоне раскаленной солнцем лунной поверхности. Будь он один - попытался бы…
        - Три… - сообщил динамик, - Два… Один. Сикорский, не будь дураком. Я отдаю приказ…
        Семен сдвинул регулятор поля до нуля и щелчком по тумблеру включил двустороннюю связь.
        - Какой у тебя борт, капитан?
        Ответ пришел не сразу.
        - Ноль пять два один три, - раздалось в динамике. - Начинай торможение, полста пятый. Мы у тебя на хвосте, не уйдешь.
        - Один три?.. - Семен усмехнулся. - «Тринадцатый», стало быть? Повезло ж тебе, капитан. Лерские лазеры уже установили?
        - В целях содействия оккупационным силам, - показалось, или капитан произнес эти слов с сарказмом? - Батарея ведет тебя с самой поверхности. Если что, отрежу двигатели. Пожалей корабль.
        Да, вот поэтому Семен и выключил тягу. Лазеры в эскадренном космическом бою - дерьмо. Не та дальнобойность, относительно слабое поражающее воздействие, полное отсутствие останавливающего кинетического момента… Во время Вооруженного Недопонимания сплошь и рядом случалось, что даже разрезанный на две-три части земной крейсер продолжал вести огонь, почти наверняка прихватывая обидчика с собой на тот свет. Лучевая артиллерия превосходит классическую лишь в точности. Сколь бы ни была мала цель - попасть в нее все равно, что лазерной указкой указать…
        - «Тринадцатый», не стреляй, - произнес Семен. - Я твой.
        - Семен! - вскинулась Жустин, - Как же?..
        - Спокойно! - оборвал тот, отключая передачу. - Эсминец без эскорта бронекатеров, вблизи почти не опасен. Это все рано что из пушки по воробью… Зависнем над броней, получим передышку.
        - Сколько?
        Семен прикинул.
        - Десять-двадцать минут… Пока не выдохнусь на маневрах. За это время может, что и подвернется…
        - Не советуем, Сикорский!
        Семен вздрогнул и уставился на динамик внешней связи. В первое мгновение он подумал, что капитан эсминца подслушал его нехитрый план. Однако связь работала на прием, да и голос был другим.
        - Фрегат вооруженных сил обороны Содействия, борту приписки Чи-При! - немедленно раздалось в ответ. От волнения капитан эсминца смешал в кучу бывший и нынешний титулы своего корабля, - Смените курс! Вы вторгаетесь в пространство проведения спецоперации Зем… департамента СОС!
        - Чего?.. - тупо переспросил Семен. И рывком повернулся к пульту оператора наведения. О каждой секунде промедления речь уже не шла, парочку из них вполне можно было потратить на возвращение себе контроля над обстановкой.
        - Что там Семен? - прошептала Жустин. - Да говори же!
        - Сейчас, - отозвался он, оживляя локационную аппаратуру. - Сейчас погоди…
        - Эсминец сил обороны Земли, - ровно произнес чи, - под угрозой немедленного уничтожения прекратите свою спецоперацию. Семен Сикорский находится в вечном розыске комитета Надзора за справедливостью. Вы не можете принять его на борт, не оскорбив равновесия.
        - Какого черта, Семен! - крикнула Жустин. - Откуда здесь чи?
        - Сама подумай! - огрызнулся он. - От кого был последний заказ?
        - Но он выполнен! Ты ведь выполнил его, Семен? Не соврал?
        - Не пори чушь, Тина! Конечно, выполнил! Правда мне все больше сдается, что это все-таки была ловушка… Хоть она почему-то и не сработала.
        Процессоры, наконец, прогрелись, подгрузили данные натыканных по всей поверхности корпуса датчиков, разослали и получили обратно миллионы направленных импульсов, всех известных видов излучений… И развернули картину окружающей действительности.
        Аппаратура наблюдения, прицеливания и маскировки - единственное на чем конструкторы в свое время экономить не стали. Иначе корабль из быстроногого снайпера-невидимки превратился бы в обычный легкий катер эскадренного сопровождения. Одним взглядом Семен оценил спроецированную на лобовое стекло картинку. Отбросил фон ни чего незначащих событий, вычленил главное…
        Извечный транспортный поток над «Луной-Сортировочной» иссяк. Порт заглушил посадочные маяки, орбиты судов на близком рейде изгибались буквально на глазах, обходя район спецоперации.
        Фрегат Содействия висел почти прямо по курсу. Имея скорость явно ниже орбитальной, он непрерывно жег пирокинетик в ускорителях, практически стоя на столбе плазмы. Поток энергии, направленный практически в объективы корабля Семена, мешал оценить боеготовность бывшего эсминца - компьютер смущенно маркировал его моргающим знаком вопроса.
        Чи-при неторопливо приближались со стороны солнца, выдерживая высокую, выгодную для атаки орбиту. Вот только их корабль не был линейным крейсером орбитального подавления, чего после слов об угрозе уничтожения, Семен втайне опасался. Каботажник, малый внутрисистемный транспорт. Господи, как его вообще занесло в Солнечную систему? И эта уверенность в своих силах диктовать условия?.. Несмотря на однозначную отметку на дисплее - «невооруженная цель».
        Ни чего себе интрижка. Тема для новостей «Луна-ТВ» на неделю вперед. И ведь это еще не все! Семен сглотнул вставшую комом в горле слюну. Близкий лунный горизонт, за которым пока еще скрывалась лерская оккупационная база, вдруг разукрасился маркером «Внимание, прицеливание!» Это корабельные детекторы засекли действующее оружие, в фазе активного наведения. Компьютер словно обрадовался, найдя, наконец, для себя работу: «предполагаемый тип вооружения… сектора поражения… сектора предполагаемых мертвых зон…»
        Семен смотрел на цветную штрихограмму и, закусив губу, отчаянно пытался понять, в чем подвох. Выходила полная ерунда. Сначала инспектор содействия настолько боится поднять шум, что позволяет ему добраться до корабля. И тут же, без перехода и дополнительных условий готовится расстрелять прямо ввиду космопорта и десятков кораблей на рейде. Чи сначала устраивают ловушку в пространстве Лерона-прайм, затем совершенно открыто объявляют ультиматум земному фрегату с лерскими наблюдателями на борту… В конце концов, оккупация оккупацией, но ведь всем хорошо известно чьи пушки едва не начали обстрел резиденции кардинал-вершителя пресветлого Лерона. Ну и наконец опорная база… Хотя ее-то действия как раз вполне укладываются в уставные правила. Послушники-наблюдатели на борту фрегата подвергаются опасности. Шашки на голо!.. И все бы хорошо, если б тревогу они не объявили еще три дня назад.
        - …Прианский борт, последнее предупреждение! - в пылу продолжавшейся перебранки в эфире капитан фрегата допустил оскорбительное сокращение наименования расы. - Еще полминуты и мы открываем огонь на поражение!
        - Спасибо за предупреждение. Срок вашего уничтожения пересмотрен - двадцать девять секунд! Не препятствуйте исполнению розыскного ордера!..
        - Да вы что, за идиота меня держите? - от возмущения землянин едва не пустил петуха. - Мы выдержим таран вашей посудины! Да и не успеете за полминуты!
        Семен мысленно кивнул. Правильно, таран. О чем еще мог подумать капитан вооруженного до зубов, отлично бронированного корабля глядя на настырный, но безоружный транспорт? И в ту же секунду Жустин спросила.
        - У них получится? Семен… а?
        - Уничтожить фрегат? - тот запнулся и неожиданно для себя кивнул. - Получится, Жус. Чи что-то держат в рукаве. А на службе Содействия флотские видать тупеют раньше времени.
        - Двадцать секунд, - сообщил капитан фрегата и, не скрываясь, приказал. - Цель захватить, главный калибр изготовить. Огонь по отсчету без команды.
        - Чи-при, внемлите, - вмешался вдруг новый голос. - Я, настоятель Опоры светоносного на этой луне, благословляю праведных слуг Земли и Лерона, на любые их действия против грешников Семена Сикорского и Жустин Бертье. Не пытайтесь вмешаться в промысел божий, ибо не в ваших силах. «Святая зарница» следит за вами неотрывным оком. Не вводите в искус.
        - Оба-на… - прошептал Семен. - Кстати заметь, теперь ты официально моя соучастница.
        - Я прямо горжусь, - отозвалась та, и вдруг отвернулась, смутившись, потому что иронии в ее голосе оказалось куда меньше чем хотелось.
        - …Десять, секунд, - сообщил капитан фрегата. - Кстати Сикорский, не пытайся запустить двигатель. Моя «зарница» следит только за тобой.
        Семен перекинул тумблер на двустороннюю связь и произнес:
        - Дурак ты капитан, и номер у тебя несчастливый. На корабль наплевать, хоть людей пожалей.
        - С тобой, Сикорский, мы отдельно поговорим!.. Борт приписки Чи-при, извещаю вас, что мы готовы открыть огонь. У вас осталось пять секунд!.. Четыре!..
        Семен невольно прижмурился, сжал подлокотники кресла. Ох, что-то будет…
        - …Три!.. Две!..
        - Тебя предупреждали, - как-то вроде даже обиженно отозвался инопланетчик.
        Одновременно с этими словами, эсминец сил обороны Земли разрушился. Не взорвался, именно разрушился. Мгновенно и в хлам, словно вспоротый изнутри… четырьмя огненными клинками! Которые, закончив разрушение, вырвались из облака обломков и устремились в пространство, по четырем хаотичным траекториям…
        «Неприцельный ракетный залп!» - прокомментировал компьютер, исправно маркируя каждую из четырех безумно быстрых, ослепительно белых черточек, - «Вероятность попадания 0%»
        - Черт… - выдавил Семен. - Черт, Жус! Они убили их!
        - Кого? Кто кого убил, Сема?! Да объясни, в конце концов, я же не вижу!
        - Жус… - он потряс головой. - Жус, так не бывает, понимаешь? Я знаю эти эсминцы, это хорошие корабли. Я видел, как такой в одиночку держался против «Карающей десницы» с охранением. Минут десять держался… Не может быть чтобы всего четырьмя ракетами!..
        Он умолк. Потому что каботажный кораблик чи-при, уже довернувший на перехват вдруг распался веером раскаленных обломков. Ровных геометрически правильных «кубиков». Ну, это хотя бы понятно. Лерская лазерная батарея, «Святая зарница»: десять попарно соединенных стволов, качающихся во взаимно перпендикулярных плоскостях, накрывали сразу всю цель, шинкуя ее со сноровкой хлеборезки. Просто настоятель опорной базы не стал тратить слов - сразу нажал на курок. Надо полагать во исполнение промысла божьего…
        - Ты видел это, сын греха? - укоризненно произнес лер. - Люди двух кораблей погибли по твоей вине. Беспрекословно опускайся на грунт, «Святая зарница» бдит.
        - Я видел, - отозвался Семен. - Видел, как люди убили друг друга из-за ценного приза. А прав как всегда оказался тот, кто стрелял последним. Я опускаюсь, но не по твоей власти… И не под твою власть. - Он снова выключил передачу, повернулся к Жустин. - А вот теперь, милая, и, правда, держись!
        Помнится, всего-то сутки назад он жалел, что не может устроить слалом над поверхностью? Ну что же, вот и повод.
        Разворачивая корабль носом к лунным скалам, Семен до упора выжал регулятор тяги.
        Жустин вздохнула, дернулась в кресле, вскинулась, испуганно шаря по кабине незрячим взглядом.
        - Семен… - позвала она. - Ты здесь, Семен?
        - Я здесь, Тина, - привычно отозвался тот. - Все в порядке, отдыхай.
        За прошедшие шесть часов полета по инерционной части траектории, она просыпалась раз пять или шесть. Вымотанный декомпрессией и перегрузками организм, все ни как не мог согласиться с необходимостью отдыха, то и дело вбрасывая в кровь совершенно не нужный сейчас адреналин. Во время одного из пробуждений Семен даже умудрился запихнуть в нее полпорции бортового сух-пайка, понадеявшись что на сытый желудок лучше спится. Не помогло.
        - Где мы, Семен?
        На этот раз Жустин видимо решила прекратить попытки уснуть, на ощупь нашла регулятор положения кресла, подняла спинку в сидячее положение.
        - Рано еще, - Семен скользнул взглядом по курсовым отметкам. - Зря вскочила, минимум час вне зоны доступа.
        - Да ладно, ерунда… Все равно, не сон, а сплошные кошмары.
        - Как хочешь, - Семен пожал плечами. Пока Жустин приходила в себя, то и дело проваливаясь в беспокойный сон, он чувствовал себя свободнее - слишком привык к одиночеству в этой рубке. К тому же он совершенно не представлял, как теперь вести себя с ней, все еще пытающейся верить в вечно пьяных «мясников» с немытыми руками на базах Профсоюза, как правило, бежавших к пиратам из под статьи за хищение и реализацию наркотических средств, а то и за незаконное извлечение донорских органов.
        - Я бы разбудил, - сказал он. - Соваться к ним на рейд без твоего звонка - упаси господи.
        Она лишь махнула рукой. И спросила совсем о другом:
        - Семен, я теперь… Я совсем уродина, да?
        От такого поворота тот едва не вывалился из кресла.
        - Это с чего ты взяла?
        - Перегрузки… Я читала, что кожа тянется и сосуды сеточкой. Сколько ты выжал? «Пятерку»?
        - «Девятку», - ответил он, помедлив. - Кратковременно. Выбрось из головы, Тина. За семь минут маневрирования ни чего не будет. Иначе я бы давно ходил весь синий со щеками до колен… Господи, да где ты вычитала такую чушь?
        Она шмыгнула носом.
        - Что, правда, ни чего?..
        - Абсолютно.
        Насчет «девятки» он малость приуменьшил. Был момент, когда стрелка акселерометра коснулась отметки 12g, а щеки действительно едва не достали до ушей. Насчет кратковременности - в общем тоже: первый час разгона, пока инерционная масса по мере нарастания скорости неторопливо шла к нулю, он держал ту самую «пятерку», постепенно увеличивая ускорение. К счастью Жустин вырубилась уже на втором вираже, а на разгоне ее обморок плавно перешел спасительный сон… И все-таки хорошо, что она не видит сейчас своего лица. Сосудистая сеточка, конечно, рассосется, недели через две. Но истерики при первом взгляде было бы точно не избежать.
        Жустин вздохнула с облегчением, но тут же снова нахмурилась. Проговорила:
        - Я не спала последний час.
        - Зря, - прокомментировал Семен.
        - Я не спала… - повторила она. - Я думала. Знаешь о чем?
        - О том, какого сваляла дурака, войдя со мной в долю.
        - Почти. Я вдруг поняла, что совершенно тебя не знаю. Семен, кто ты на самом деле?
        - Раздолбай, - почти откровенно ответил тот. - Беглый инсургент, отщепенец и отброс общества. С таким уж связалась. И не ври, будто не знала, что именно этим все когда-нибудь и кончится.
        - Конечно, знала. И готова была терпеть в доле даже раздолбая, пока понимала чего от него можно ждать. А теперь вижу, что может быть действительно зря?..
        - Слушай, Коготок… - Семен посерьезнел. - Давай-ка, фильтруй базар получше. Соскочить хочешь? Добро. Если по уму все сделаешь - в обиде не останусь. До Профсоюза меня доведешь, представишь кому надо… А то знаешь, у нас на Марсе, бывало, за такое кидалово…
        - Хватит, Семен, - твердо сказала она, и тот действительно осекся. Когда она говорила таким тоном даже яшми, не торгуясь, давали за контракт нужную цену. - Хватит врать. Ты ни когда не был на Марсе. Не промышлял во время войны рэкетом по дальним рейдам, не брал конвои чи с топливом, не тырил тушенку с флотских складов… И не сидел ты тоже ни дня, не освобождался по амнистии под тотальную мобилизацию, не бежал с блокпоста на капитанском бронекатере… Я уже давно эти твои росказни в пол уха слушаю. А сейчас, когда на тебя в деле посмотрела… Все что ты говорил о себе - ложь. Так… кто же ты на самом деле?
        Семен молчал. Жустин никогда прежде не расспрашивала его о прошлом, так же как, впрочем, и он ее. При определенном роде занятий про такое не спрашивают - непрофессионально, а порой и опасно. И вообще - меньше знаешь, крепче спишь. Жаль только, что к доверию такое положение дел не располагает. Последнее обстоятельство Семена не устраивало. Возможно это было глупостью, возможно даже пережитком того самого прошлого, о котором он действительно не торопился рассказывать хотя бы и Жустин… Однако привычка чувствовать доверие партнера в конце концов взяла верх. Легенда родилась за одну ночь, а потом в течение нескольких месяцев осторожно и ненавязчиво доводилась до сведения подельщицы. Оговорками, обмолвками, старыми «уголовными» байками, порой даже анекдотами… Избытка симпатии образ пирата, не лишенного понятий о благородстве, не вызывал, но к определенному уровню доверия все-таки располагал, и этого было достаточно.
        А теперь вся его, неплохо, в общем-то, продуманная легенда на глазах рассыпалась прахом. Как же не вовремя! Вот и что, спрашивается, делать с этой умницей?
        - Ты воевал, Семен, - произнесла она, будто сделав, наконец, для себя какой-то вывод. - Эта твоя избирательность при выборе целей… Бог мой, как же я раньше не подумала! Ты дрался с лерами во время «Недопонимания»! И Ты… ты до сих пор с ними воюешь.
        - Хорошо… - отмалчиваться и дальше было больше нельзя, но Семен пока еще понятья не имел, что он будет говорить. - Хорошо, Тина, ты меня поймала. Первый раз за два года. Долго же тебе пришлось думать!
        - Хватило часа, - огрызнулась она.
        - Ну, хорошо, хорошо… - повторил он, в отчаянии оглядывая кабину, будто в поисках подсказки. - Ладно, как хочешь… Да, я воевал. Про «Лунную радугу» слышала? Первая огневая палуба, вторая кормовая башня главного калибра… Я был мастер-канониром, командиром расчета. Два поощрения за снайперскую стрельбу. «Храброе сердце» за спасение расчета после попадания лерской торпеды, «Земля обетованная» за бойню при Эриде.
        Это тоже не была правда, во всяком случае, не вся и не во всем. Но уже ближе, гораздо ближе. Хотя бы, потому что выдумать новую убедительную ложь он сейчас просто не успевал.
        - Так… - Жустин покусала наманикюренный кого… то есть ноготок. - Значит, так.… И, к чему тогда было все это вранье?
        - Может, я хотел тебе понравиться, - почти честно ответил Семен.
        - Ты не настолько туп, чтобы решить, будто уголовники мне нравятся больше героев Эридейской бойни. Думай еще…
        - Тина, ну что ты как маленькая, в самом деле! Ты про «Радугу» слышала или нет?
        - Слышала. Ее команда подняла мятеж и попыталась накрыть «Луну Сортировочную» вместе с кардинал-воителем, как раз принимавшим акт капитуляции Земли.
        - А потом?
        - Корабль расстреляли и сбили с орбиты. Уцелевшую десятую часть команды признали мятежниками и военными преступниками. Со всеми вытекающими последствиями.
        - Ну, так, а чего спрашиваешь? - возмутился Семен. - Намекаю, расчет второй кормовой башни главного калибра - уцелел, но скрыться удалось только мне. Догадайся, кто сделал тот единственный выстрел?
        - И промазал!
        - Конечно, промазал! Крейсер падал, турбины вырубились, энергии ноль - ни стабилизации, ни наведения!.. А «Сортировочная» уже ушла за горизонт. Ты представляешь себе, что такое выстрел по баллистической траектории без прицельного расчета, на глазок?
        - Допустим, - Жустин прищурилась в его сторону, будто могла видеть. - Что потом?
        - Потом? Да какая разница, Жус… Очнулся в темноте. Все кувырком, где-то что-то искрит, корпус хрустит - мнется… Через трещины воздух свистит. Добрался до аварийного шкафа, взял спас-комбинезон. Как вышел на грунт - не помню. Наверно просто через дырку в броне провалился. Ну, и пешком, пешком… Ты наверно знаешь про этот поселок миллиардеров?
        - Коттеджи на открытом грунте?
        - Они самые. Я когда эту травку пластмассовую, да яблоньки раскрашенные увидел - решил было, что брежу от недостатка кислорода, но… В один из домов меня впустили. Хозяин оказался правильным мужиком и, разумеется, при деньгах. Сначала укрывал, неделю, пока полиция на «Сортировочной» бесновалась, потом документы сделал и до шлюза проводил. Собственно… Он собственно и на корабль денег мне дал. И человеку нужному словечко шепнул.
        - Скарлатине?
        - Скарлатине. Сама знаешь наш гадюшник - только слух пусти, ищу мол рискованную работу.
        Жустин медлила.
        - Пока вроде сходится, - проговорила она, наконец, будто бы даже с досадой. - Как того мужика звали?
        - Не скажу, - отрезал Семен. - Ты что, Жус? Понимать же должна!
        Спорить она не стала.
        - Ладно. Это я сама выясню. Не так уж много там домов.
        - Не нужно, - попросил Семен. - Правда, Тина, не нужно. Человек за меня на статью о мятеже подписался. Хочешь подставить его?
        - Н-нет. Пока, пожалуй, не хочу… Хорошо, допустим! Мастер-канонир, наводчик-снайпер - верю. Не каждый засадит снаряд леру в тринадцатый шпангоут. А навигация? Маскировка? Пилотаж, в конце концов? В орудийной башне факультативно изучал? Я же слышу, как ты работаешь с пультом, Семен. Бегло, работаешь…
        - Я два года за этим пультом, Жус, - перебил тот. - Было время попрактиковаться.
        - Тебя на первом вылете такой практики самый дохлый эскорт-конвой в муку размолол бы.
        - На первом чуть и не размолол, - насупился Семен. - Чудом ушел. Не помнишь?
        Жустин нахмурилась.
        - Да, в самом деле… Если не врал, конечно!
        - Я не врал. Я хвастался. Какой я крутой и из какой задницы выбрался.
        Это тоже была только часть правды, однако Коготку совершенно не обязательно было знать, все подробности военной карьеры своего подельника, в которой должность мастер-канонира рисовалась всего лишь ярким штрихом, а вовсе не генеральной линией.
        Жустин утихла. Устало откинулась в кресле, опустив веки. Перебранка, похоже, высосала из нее последние силы.
        - Ладно, черт с тобой, - выговорила она. - Все равно я без тебя ни чего сейчас не могу. А там… там видно будет.
        Где - «там» и что «видно», Семен решил не уточнять. Дурацкое это занятие, выяснять подробности у оскорбленной ложью женщины. Пусть даже ложью необходимой и, возможно, спасительной. Вместо этого он дотянулся до нужной кнопки и проверил индикатор приема ближайшего орбитального ретранслятора. Самая нижняя полоска в «стаканчике» едва подрагивала, но все же индикатор был не пуст.
        - Мы почти в зоне доступа, - сказал он, выдергивая из зарядного гнезда телефонную трубку. - Попробуй дозвониться. Я бы не хотел тормозить с перегрузкой больше двух «Же».
        Базы пиратского Профсоюза Семен прежде видел только в кино, когда нелегкая заносила его в синема на «Сортировочной». Поэтому представление о предмете у него было несколько однобоким, таким же, впрочем, как и у Болливудских режиссеров, штампующих свои «Звездные саги» на утеху массовому потребителю, да к тому же умудрявшихся соблюдать политкорректность по отношению к лерам. Узкие штольни старых выработок на астероидах, изношенное в хлам оборудование, грязь и ржавое железо, заселенное отщепенцами различной степени оборванности в вечном наркотическом опьянении… Плюс непременный бар, торгующий продуктами перегонки в дурь любых технических спирто - либо наркосодержащих жидкостей, предназначенный в основном для массовых попоек, драк, а так же других непотребств и всяческого разврата. В качестве альтернативы Семен так же готов был принять какой-нибудь старый рудовоз, либо даже торпедированный во времена «Недопонимания» эсминец. По этому к увиденному воочию он оказался совершенно не готов.
        Получив извещение о выходе на дистанцию прямой видимости, Семен подключил визуальную систему, и, любопытства ради, попытался рассмотреть приближающийся объект. Не поверил глазам, проверил настройку объективов, всмотрелся снова.
        - Черт возьми, - выдавил он. - И все это в семи часах лета от ближайшей оккупационной базы…
        - Что там? - насторожилась Жустин. - Да говори же!
        - Это пассажирский корабль, Тина. Круизный лайнер класса «экстра-люкс», двенадцать звезд, не меньше…
        - «Новая Луизитания»… - проворчала та.
        Семен дернулся к бинокулярам прямого визуального наблюдения.
        - Названия нет, - прокомментировал он. - Затерто.
        - Это она, - уверенно сказала Жустин. - Лет семь назад Профсоюз неплохо отмыл денег, сначала на постройке лайнера, а потом и на страховке после его пропажи без вести. Думаю, председатель с самого начала так все и замышлял. Старый жучила ценит комфорт.
        - Шестнадцать палуб, двести тысяч тон, восемнадцать дюз… Тина, неужели это она?
        - Спросил зрячий слепого, - фыркнула та. - Не веришь - пересчитай двигатели.
        Семен пробежался взглядом по выпуклостям огромных ускорителей, потом спохватился.
        - Я верю. Откуда ты знала?
        - Оттуда же откуда и нужный курс. Крематорий, кстати, этого курса не знает, смотри не сболтни при случае.
        Семен оторвался от окуляров, новым взглядом осмотрел напарницу.
        - Знаешь, Тина, по-моему мне самое время повторить твой вопрос: кто ты такая?
        - Я? - изумление ее было почти искренним. - Я член Профсоюза. Очень лояльный, дисциплинированно уплачивающий взносы.
        - Настолько лояльный, что тебя принимают в штаб-квартире председателя?
        - Ну… Как тебе сказать? Он ведь не всегда был председателем, верно? А вот шестеро дочерей у него уже довольно давно.
        От мгновенной, ослепительной догадки Семен подавился своим следующим язвительным замечанием.
        - Тина!.. Ты… Ты, что?..
        - Расслабься, снайпер. - Жустин усмехнулась. - Я не его дочь. Просто был момент, когда одной из них - самой беспутной, если уж честно - он не сумел помочь. А я сумела.
        - Так, - Семен сглотнул. - Ты сумела… Вытащила, значит, дочь самого председателя всемогущего Профсоюза из какой-то передряги… А теперь перебиваешься наводчицей по разовым случайным заказам, и держишь в подручных раздолбая? В чем подвох, Тина? Только не клянись в любви, не поверю.
        - Какая еще любовь, дурачок, - совсем не сердито отозвалась та. - Я же говорю: дело давнее, девчонка беспутная. Да и с чего ты решил, что председателю вообще нужны его дети? Он меня тогда на ужин пригласил, типа выразить признательность. А сам так смотрел, будто не решил еще, благодарить меня или вывести через черный ход, да и перо под ребро…
        - Ты встречалась с председателем Профсоюза, - произнес Семен в слух, словно укладывая эти слова в своем сознании. - И все это время молчала…
        - Да, говорю же, не был он тогда председателем! Так, смотрящий за околоземными рейдами.
        - Как будто этого мало!
        - Оказалось - достаточно, - отрезала Жустин. - Слава богу, что мочить меня передумал! Скривил этакую, знаешь, рыбью улыбочку, махнул референту и велел оказывать мне всяческое содействие в разумных пределах. С тех пор заказчики меня находят регулярно… А пару лет назад и с исполнителем наконец-то повезло.
        До Семена не сразу дошло, что он услышал комплимент. Наверное, первый комплимент от Жустин за все эти «пару лет».
        - Я за тебя рад, - буркнул он, зачем-то пряча от незрячего человека неуместное смущение.
        - А я не очень, - Жустин вдруг смутилась. - Слушай… проводи меня в туалет. Черт его знает, как нас там встретят…
        Через двадцать минут, когда Семен уже окончательно решил, что ни какого управления движением в пространстве вокруг такого массивного объекта нет, их неожиданно окликнули. Хорошо поставленным голосом, на профессиональным диспетчерским сленге. Главный гангстер внеземелья видимо своим лайнером дорожил, и не собирался позволять всяким сомнительным пилотам и еще более сомнительным капитанам пробовать на прочность его обшивку.
        Четко контролируя вектора и скорости, диспетчера бережно завели корвет в док. Именно диспетчера - дальнего подхода, ближнего рейда и непосредственно докинга, что Семена добило окончательно. Все-таки надо бы сюда притащить хоть одного режиссера, чтобы воочию убедился: пират пирату рознь.
        Док был явно расширен, углублен и даже, кажется, надстроен за счет пары ближайших пассажирских палуб, едва ли востребованных на лайнере в его теперешнем статусе. Переделка проводилась грубо и быстро. Автогеном не обошлось, местами переборки носили следы взрывчатки. По сравнению с внешним лощеным обликом корабля это помещение куда лучше вписывалось в представления Семена о пиратском логове. Впечатление довершили древний, ржавый, марсианский рудовоз, припаркованный слева от его корвета с зачем-то вырезанными напрочь внутренними переборками. Переборки корявым штабелем лежали тут же у борта. Справа от корвета имел место изящный гоночный шлюп с ужасной рваной пробоиной вместо лобового рубочного остекления.
        Ощутив, прокатившийся по всему корпусу лязг опор, ударивших в рифленый настил, Семен убрал остатки тяги, привычно пробежав пальцами по пульту, обесточил магнитные катушки и бортовую аппаратуру. Через полминуты лишенное оков магнитного поля пламя в топках окончательно угаснет. Удобнее всего это время было бы переждать, не вставая с кресла. Но сейчас - как раз успеть дойти до шлюза.
        - Приехали, - произнес Семен.
        Поднялся, провернул штурвальчик люка на бывшую боевую палубу, с натугой отодвинул литую крышку. Ни каких тебе приводов и кнопочного управления! Такой вот еще элемент надежности в три пуда весом.
        - Я поняла, - отозвалась Жустин. - Встречают?
        Семен вернулся к окнам.
        - Вроде бы нет. Хотя погоди… Такой наглаженный тип с козлиной бородкой у дальнего входа…
        - Это Карлос, - Жустин вздохнула с облегчением. - Через него все мои дела с Профсоюзом идут. Помоги-ка…
        Семен подхватил ее под локоток, развернул в сторону выхода, привычно уже придержал голову перед низким проемом. Десять шагов по стальному настилу: справа капитанский закуток два на три метра, слева бывший кубрик - три на пять, превращенный за ненадобностью в склад разных запчастей, и емкостей для усиленной системы рециркуляции. Плюс по одному посту ближней обороны с удобными прозрачными блистерами, но давным-давно без орудий, и еще рядом с капитанской каютой примостился санузел. Вот собственно и весь корабль. Да, еще лесенка в шлюз автоматической загрузки и совсем уже крохотный шлюз для экипажа. В нормальном состоянии корабля, то есть в доках эсминца, пользоваться им не приходилось. В условиях же лунной стоянки Семен постоянно испытывал трудности с надеванием пустотного комбинезона в помещении, где противоположные стены можно достать растопыренными локтями.
        За шлюзом - еще один люк со штурвальчиком побольше, и короткий спуск в пять ступеней, приваренных прямо к одной из опор. Семен спрыгнул первым, рукой поставил ногу Жустин на первую ступеньку.
        - Осторожно, поручней нет, - подсказал он. - Давай, потихоньку…
        На третьей ступени она оступилась и с визгом полетела в объятия Семена. Краем глаза тот заметил, что наглаженный субъект, успевший за это время приблизиться к кораблю, сделал было движение помочь, но вовремя спохватился.
        - Боже мой, кого я наконец-то вижу своими глазами! - провозгласил он.
        Жустин живо повернулась на голос.
        - Здравствуй, Карлос. К сожалению, не могу сказать того же о тебе.
        Субъект моментально осекся, застыв с разведенными, словно для объятия, руками.
        - Боже мой, - повторил он совсем другим голосом: - Жустин, твои глаза!..
        - Они почти в порядке, - отрезала та. - Не надо трагедий. Лучше позови вашего «мясника».
        - Да… Да, разумеется. И пойдемте, наконец, отсюда. Господин Сикорский, насколько я понимаю? - тип, наконец, удостоил Семена взглядом.
        Тот сдержано кивнул:
        - Он.
        - Идемте, идемте… Жустин, я велел приготовить одну каюту. Разумеется люкс, на верхней палубе. Почему-то не подумал, что ты едва ли сама будешь за штурвалом. Однако я сейчас же распоряжусь насчет второй каюты. Или?.. - Карлос снова смерил взглядом Семена. - Кровать там конечно двуспальная, но…
        - Распорядись, - перебила Жустин. - Но чтобы была по соседству. Проводишь?
        Она подставила ему локоть.
        - Бог мой, конечно! - Карлос на миг склонился над ее ладонью, затем взял под руку. - Извини, я что-то сегодня плохо соображаю. Отсутствие общества прекрасной половины человечества на этом корабле дурно влияет на манеры.
        Он повлек Жустин к выходу из дока. Не оборачиваясь, как бы само собой полагая, что Семену ни чего другого не останется кроме как плестись следом. Семен скрипнул зубами и поплелся.
        - Ой, не смеши меня, - отрезала Жустин. - Прекрасному обществу на этом корабле наверняка отведена, по крайней мере, одна палуба. К тому же оно меняется вахтовым методом, чтобы не закисало и не приедалось господину Сурэ.
        Карлос вздохнул с искренней печалью.
        - Увы, моя радость, что позволено Юпитеру…
        - Быком ты ни когда не был, не прибедняйся. И, кстати, с чего вдруг такая предупредительность? - она умудрилась полуобернуться и подмигнуть Семену. - Когда я прилетала сюда в прошлый раз…
        - Три года назад! - перебил Карлос.
        - …Ты запихнул меня в конуру третьего класса, неподалеку от этого ангара.
        Карлос запнулся, подбирая ответ, вписывающийся в «манеры».
        - Ты, помнится, торопилась поскорее убраться…
        - …Отсюда живой, - подхватила Жустин.
        - Бог с тобой! - возмутился Карлос. - Господин Сурэ хорошо помнит твою неоценимую услугу его дочери! Клянусь, что на этом корабле ни кто не посмеет тронуть тебя и пальцем!.. Кстати в этот раз ты, надеюсь, задержишься?
        - По крайней мере, на некоторое время, - она выразительно указала на свое лицо. - Плюс прочие обстоятельства… О них мы наверняка еще поговорим.
        - Да, конечно, конечно…
        - Сначала - «мясник», - буркнул Семен.
        - Конечно, - повторил Карлос, обратив на него бесцветный взор. - Здесь лифт на верхние палубы, прошу вас…
        Продолжая рассыпаться в слащавых любезностях, он нажал нужную кнопку. Лифт слава богу оказался скоростным, а на верхней палубе их даже ждал гольф-кар. Погрузившись в электрическую машинку, они еще минут пять перемещались по широченному коридору, если не сказать проспекту. Прямо по затейливым коврам яшми невиданных доселе размеров, под хрустальными люстрами, свисавшими со стеклянного потолка, открывающего вид в космическую тьму, мимо литых чугунных скамеек перед огромными панорамными террасами и немногочисленной публики, гуляющей… ну да именно гуляющей под звездами. Что за люди это были - действительно приближенные главаря самого могущественного пиратского клана или так, массовка для создания видимости жизни - Семен даже задумываться не стал. Лишь отметил мельком, что Жустин опять оказалась права, прекрасной половины человечества здесь было достаточно.
        - Какой-то кошмарный день сегодня, - как-то вдруг совершенно по-человечески посетовал Карлос, на минуту переставая зубоскалить. - Босс еще месяц назад выписал с Земли трупу из Grand Opera. Утром вот доставили, весь командный состав на вечер в главный салон пригласили… А в два часа - сигнал бедствия. Муирья видишь ли по округе покататься решила, папин подарок обновить!..
        - Муирья? - с трудом повторил Семен.
        - Его младшая, - коротко пояснила Жустин.
        - И как водится - любимая, - добавил Карлос. - Покушение! Представляете? Кто бы мог подумать, что прямо здесь!.. Что на дочь самого председателя!..
        - Тот простреленный шлюп в доке, - догадался, наконец, Семен. - И что вот так без охраны каталась?
        - Молодой человек, - Карлос, наконец, соизволил проявить в отношении Семена хоть какие-то эмоции. - При вашей профессии вы должны знать чего стоит самая дорогая охрана. Или, вернее, что ни чего она не стоит. Телохранители не в силах остановить снайперский выстрел с замаскированной позиции. Самой эффективной охраной было имя ее отца. Во всяком случае, до сих пор.
        Семен с сомнением качнул головой. С замаскированных позиций? Еще на подлете он чисто рефлекторно оценил «рельеф»: ни пыли, ни астероидов, ни человеческого мусора. Минимальный фон реликтовых излучений, не разбавленный потоками частиц и энергий - вечных спутников бывших полей сражений. На редкость чистая пустота, замаскироваться здесь было попросту негде.
        - Жива? - спросил он
        Карлос поежился.
        - Отчасти… И концерт уже отменить вроде бы нельзя. И тут еще вы с самой Луны…
        - Так, а при чем здесь?!. - начал, было, Семен, но Жустин умудрилась больно пнуть его под сиденьем ногой.
        Однако провожатый уже спохватился. Снова расплылся в улыбке, и затормозил у… Нет, не у двери - у ворот номера, выходящих прямо в главный коридор самой роскошной палубы лайнера. У золоченых створок в широком арочном проеме. У постояльцев таких кают видимо должно было появляться ощущение, что они не иначе как на пороге рая…
        - Твой номер, Коготок, - провозгласил он, вкладывая ей в ладонь тяжелый резной ключ. Наверняка золотой. - А ваш, господин Сикорский, будет напротив. Я кого-нибудь пришлю открыть, подождёте?
        - Подождет у меня, - заключила Жустин, осторожно нащупывая ногой ковер под колесами кара.
        - К черту номер, - буркнул Семен. - Вы мне тут на коврике постелите…
        Жустин нашарила его руку, сунула ключ в ладонь.
        - Открывай, - и тут же Карлосу: - можешь не торопиться, мне еще надо освоиться.
        Человек, ослепший внезапно, куда беспомощней, врожденного калеки. Семен понял это, как только выпустил руку Жустин, открывая дверь и та, немедленно врезалась в полуоткрытую створку, не догадавшись даже ощупать пространство перед собой.
        - Зар-раза, - прошептала она. - Ну, сколько ж еще?..
        - Сюда, - Семен мягко направил ее вглубь холла в сторону изысканного дивана. - Пять шагов прямо, потом поворачивайся и садись.
        Острее чем собственную ущербность внезапно ослепшие переживают лишь избыток сочувствия и навязчивую предупредительность окружающих. Прежде чем сесть Жустин все-таки нашла диван руками.
        - Лучше бы тебе дали ту же коморку, что и в прошлый раз, - прокомментировал Семен, осматривая шесть выходов из полукруглого холла. - Здесь и зрячий с непривычки заблудится.
        - Надо будет потребовать горничную… - пробормотала Жустин. - Здесь… очень красиво, Семен?
        Тот кивнул и тут же, спохватившись, добавил в слух.
        - Очень. Я, если честно, шагнуть боюсь - ковер помять. Очень красиво и очень дорого.
        Она кивнула.
        - Вряд ли это хорошо. Что-то происходит, Семен. Я не могу концы с концами связать.
        Он подошел поближе, уселся на тот же диван.
        - Только сейчас поняла? Я всю дорогу голову ломал. Откуда к тебе пришел наш крайний заказ?
        - Обычными путями.
        - Карлос передал?
        - Нет, что ты? Мы ни когда не контактируем на эту тему. Ты на его ужимки не смотри, он далеко не последний человек при господине Сурэ. Наши с тобой делишки для Карлоса мелковаты.
        - Мне так не показалось.
        - Это потому что босс когда-то приказал быть со мной любезным. Ну и еще немного личного…
        Семен скривился, но решил не развивать эту тему.
        - Слушай, ты, наверное, хочешь чего-нибудь?
        - Выпить, - с готовностью отозвалась она. - И еще спать. Но сначала выпить…
        - Да, спать я тоже хочу, - отозвался Семен. - Но первая мысль получше. Где-то здесь наверняка есть бар. Погоди, я поищу. Может еще перекусить?
        - Нет, только выпить. У меня до сих пор твои сухари поперек горла стоят. Джин-тоник, если можно… Последний заказчик связался анонимно по моему рабочему номеру. Кто-то из мелких посредников Профсоюза нас ему продал - все как обычно.
        - И все-таки что-то было не как обычно… - отозвался Семен из другой комнаты. - Ты поняла, что произошло на лунной орбите?
        - Я слепая, но не дура, - огрызнулась Жустин. - Чи были готовы нарваться на межзвездный скандал, лишь бы не отдать нас в руки Содействия.
        - Вот как?.. - с сомнением протянул Семен, перемещаясь из гостиной в спальню. - А мне показалось, что они были готовы начать новую войну. И даже умереть ради этого. Атака фрегата Содействия в виду опорной базы леров - гарантированное самоубийство. Что сейчас творится в посольствах Чи-при - страшно представить.
        Жустин умолкла. Семен обошел еще три комнаты, вернулся в первую и, наконец, обнаружил барный шкаф за декорированной под стальной сейф дверцей. Джин-тоник в нем конечно же был.
        - Черта с два, - произнесла Жустин, снова заслышав его шаги. - Войны не будет, и чи это понимают. Но умереть они действительно были готовы.
        - Вопрос, - Семен сунул стакан в ее протянутую в пространство руку. Глотнул из своего. - За каким чертом? Может обыскать наш кораблик? Вдруг там спрятан клад времен прежней войны.
        - Скорее уж секретные документы, - Жустин усмехнулась. - Да нет, чушь это… Думай, Семен. Думай, что ты сделал не так. Оскорбить чи-при очень просто. Смертельно оскорбить - еще проще. Господи, должна же была найтись такая раса в галактике!
        - Я нечаянно… И вообще это не я… Да я там сроду не бывал, дело шьешь начальник?
        - Прекрати паясничать, - попросила Жустин, и Семен послушно сбросил маску бравады.
        - Серьезно, Тина. Я чи живьем всего раза три-четыре видел.
        - А через прицел? А во время войны? Ты слышал их слова о розыскном ордере? Такие выписываются раз и навсегда, и не имеют срока давности. Любой уполномоченный надзиратель за справедливостью сможет арестовать тебя, когда бы вы не встретились. Или пристрелить при попытке сопротивления.
        - Почему сразу меня? - насупился Семен.
        - Потому что я не стреляла по инопланетчикам из главного калибра!
        - Зато ты постоянно ведешь с ними базары! Слово бывает куда оскорбительнее снаряда!
        Жустин подумала.
        - Хорошо, - произнесла она через силу. - Ордер на одного из нас… Может быть и на меня, ты прав. Это что-то меняет для тебя?
        Семен хмыкнул.
        - Если б меняло, я оставил бы тебя на Луне. Может, глаза были б целы. Кстати что хотел от тебя инспектор?
        Жустин фыркнула и ополовинила свой стакан.
        - Ничего, о чем я могла бы пожалеть. Тебя он хотел, Семен! Пришел спокойно, объяснил, что вышел на меня через наших обычных посредников, что ты ему нужен для важного разговора… Но непременно полезешь в драку, не выслушав и слова.
        - И ты понадобилась ему как заложница.
        - Скорее, как… гм… посредник. Ей богу, если б я не знала, кто он такой, решила бы что речь пойдет об эксклюзивном заказе.
        - А полиция?
        - По-моему, чисто для страховки. Он все-таки опасался тебя, Семен. И не зря как я теперь ви… э-э… понимаю.
        Семен побарабанил пальцами по стеклу.
        - Отлично. Просто отлично. Чи-при, Содействие… Кому еще мы перешли дорогу? Лерам?
        - С какой стати? - Жустин пожала плечиами. - То есть ну да, конечно… Ты же с ними до сих пор воюешь. Нет, Сема, леры просто прислали бы отделение монахов-бойников. И на твой отказ сдаться, открыли бы огонь. Нет, леры ни чего про нас не знают.
        - А тревога на их базе дня за три до акции? А слова настоятеля?
        - Содействие просило оказать… содействие - обычная практика. А слова настоятеля вообще цитата из устава.
        Семен с сомнением качнул головой.
        - Дай-то бог, Тина. Дай-то бог… Нам и первых двоих - за глаза. Когда земной департамент или чи-прианский комитет напрямую выйдут на председателя Профсоюза… Угадай что он сделает?
        - Выдаст нас, - сообщила Жустин. - Без всякого сомнения.
        - Скорее продаст, - поправил Семен. - Поторгуется маленько и продаст. Твои прогнозы: как скоро это случится?
        - Черт… - стакан в ее руке дрогнул. - Черт! А я-то, дура, рассчитывала отсидеться суток двести!
        - Есть вариант: сдаться Содействию. Как твое чутье, Тина? Они действительно не собирались нас арестовывать?
        - Я теперь не знаю, - она вроде бы даже растерялась. - Вот после всего - не знаю.
        - А ты узнай, - попросил Семен. - Перетри с Карлосом. Не может быть, чтобы в Содействии не было стукачей Профсоюза. Может и выяснится, чего они от нас хотят?
        - Может, - согласилась она. - А ты не боишься отдавать такую информацию Карлосу?
        Семен вздохнул. Теперь бы еще решить, кого следует больше бояться. Допил свой стакан. В процессе выбора это не помогло, зато он вдруг совершенно точно осознал, что до завтрашнего утра любые проблемы спокойно могут подождать. И даже более того - Карлос вместе с господином Сурэ наверняка думают точно так же.
        - Погоди-ка, Жус… - выговорил он и направился к дверям на палубу.
        Провернул ключ, распахнул створку. И оказался лицом к лицу с крепким молодым человеком в строгом черном костюме, и показательно нацепленным на ухо наушником.
        - Господин Сикорский? - предельно вежливо осведомился тот. - Господин Куартьеро просил передать вам вот это.
        В руке молодой человек держал другой ключ. Такой же золотой, как и от номера Жустин, и наверняка такой же символический.
        - Ваши двери напротив. Вас проводить?
        - Э-э… не стоит приятель, - Семен развязано усмехнулся. - Подержи-ка его у себя, лады? Я пока по палубе прошвырнусь.
        - Простите, сэр, у вас есть приглашение на сегодняшний вечер?
        - Не успели доставить, - нагло соврал Семен. - Я, видишь ли, здесь недавно…
        - В таком случае ваши перемещения по палубе ограничены этими двумя номерами. Сожалею, но это необходимо в целях вашей же безопасности.
        - Моей? - Семен хмыкнул, - Вот что парень! Позволь-ка мне самому решать…
        - Простите, сэр! - молодой человек повысил голос. За его спиной появился второй, почти полная копия первого. - Сегодня на корабле неспокойно. Вы займете свой номер, или пока останетесь в этом?
        Семен обернулся на Жустин, с интересом внимавшую спектаклю.
        - Как быстро здесь можно найти горничную? - осведомился он. - Даме понадобится помощь.
        - Боюсь сегодня вечером это невозможно. Проход на верхнюю палубу только для авторизированного персонала и вип-гостей.
        - Вот как? - поинтересовался Семен. - Кто же тогда мы такие?
        Не дожидаясь ответа, он взял на всякий случай ключ от своего номера, и захлопнул дверь перед носом охранника. Повернулся к Жустин, развел руками:
        - Нет, ну может, в самом деле? Все-таки покушение на дочь председателя…
        - Не обольщайся, - она повела плечиком, пошарила вокруг рукой в поисках, куда бы поставить стакан. Не нашла, и с прорвавшейся на лицо досадой запустила им в пространство. - Ограничения касаются только нас с тобой. Даже лишних людей подпускать к нам не хотят.
        Семен с сожалением посмотрел на вазу, сбитую стаканом с тумбы. Ваза была красивая.
        - Если мы под арестом, значит на председателя уже вышли, - мрачно произнес он. - Содействие или чи-при?
        - Ни то ни другое. Скорее всего, нас проверяют на предмет участия в покушении.
        - Чего? - челюсть у Семена так и отпала.
        - Твой корабль прямо таки создан для такой миссии, - осознав иронию сказанного, Жустин усмехнулась. - Появились мы вовремя. Репутация у нас - соответствующая. Еще вопросы?
        - Конечно. Они за идиотов нас держат? Следы продуктов выстрела сохраняются на обшивке очень долго. Соскоб и простейший анализ… Да разве б мы сунулись после такого на это корыто?
        Жустин пожала плечами.
        - Скоре всего Карлос это понимает. Но господин Сурэ… У него сегодня едва не убили дочь, понимаешь? Ты бы смог оставаться на его месте рациональным?
        - Не знаю… - Семен мотнул головой. Подумал и повторил: - Не знаю, Жус. Зато точно знаю, что они ни чего не найдут.
        - Правильно. Вот тогда и начнутся настоящие переговоры, - Жустин потянулась, попыталась, было подавить зевок, но тут же сдалась. - Слушай, ты спальню здесь нашел уже? Все равно раньше утра ни чего интересного не случится.
        - Думаешь? Вчера мы вот тоже решили дождаться утра.
        - Теперь у нас выбора нет, - она вдруг помрачнела, коснулась своего лица, - Как ты думаешь, это очень вредно? Ну, лишнее промедление… «Мясника» ведь к нам сегодня тоже не пустят.
        Семен сморщился, словно от нестерпимой горечи.
        - Тина, понимаешь?.. Я думаю, что это уже все равно.
        Она вздрогнула.
        - В каком смысле?
        - Без капитальной операции теперь все равно не обойтись. Тебе придется привыкать к мысли, что скоро у тебя будут новые глаза. Совсем новые, - он выдавил из себя жалкую улыбку. - Ты, кстати, какой цвет предпочитаешь?
        - Совсем новые… - ошеломленно произнесла она. - «Стекляшки» что ли? Я видела на Луне одного такого…
        - Жустин, послушай! - Семен подошел, взял ее за руки. - Протезы работают не хуже настоящих глаз. Зрение даже улучшится. У тебя близорукости случайно не было? Если что - исправится. Опять же цвет на выбор…
        - Работают не хуже? - она вырвала ладони из его рук, отшатнулась к спинке дивана. - А как они выглядят, ты знаешь?
        - Знаю. У нас во время войны на флоте…
        - Это вообще не глаза, это объективы оптического прицела! Из глазниц линзы торчат, в темноте светятся и жужат, когда наводят резкость!
        - Светятся только ИК-чувствительные. Тина, ну… Ты пойми, при таких повреждениях… Даже немедленно едва ли что-то можно было сделать. А уж теперь… И ты, между прочим, не права! Сейчас протезы очень даже ничего. Почти не жужжат. Это раньше на войне… Поражение сетчатки лерскими лазерами через прицельную оптику - очень распространенное ранение. Каждый второй наводчик с протезами ходил. Поточное производство, три стандартных размера… Второго, самого ходового, вечно не хватало - врачи вставляли, какой придется, бывало прямо в бою. Укол анестетика с антибиотиком и обратно к прицелу… А тебе мы заказные сделаем. В хорошей клинике. Карлос, вон подскажет в какой…
        - Если завтра по доске пройтись не заставит, - она всхлипнула, но уже успокаиваясь. Вернее - беря себя в руки. Вот же все-таки характер! - Ладно, офтальмолог, что там у нас насчет спальни?
        - Где то тут за углом должна быть в паре кварталов… Да нашел, нашел, не напрягайся.
        - Ну, так веди! Не видишь, девушка с ног валится?
        Семен поднялся, снова взял ее протянутую перед собой руку, помог встать. Осторожно обогнул два попавшихся по дороге угла, и остановился на пороге, пытаясь сообразить, нет ли у слов «что там насчет спальни» тайного смысла. Забавно, прежде он даже не пытался искать подобных намеков, но теперь, в условиях только что пережитого стресса… Ну а что? Неплохой, в конце концов, способ немного уравновесить нервную систему.
        - Сема… - произнесла Жустин. - Не бросай меня сейчас ладно? Черт с ней с твоей каютой, здесь же на каждом углу по дивану. Даже коврика не понадобится… А?
        - Конечно, Жус - отозвался тот, подавив слегка разочарованный вздох. Тайного смысла все-таки не было.
        - Не обиделся? - немедленно уточнила она, словно почувствовав. - Просто сама я… В этих огромных комнатах…
        - Я понимаю, не нужно объяснять. Кровать прямо перед тобой, пять шагов. Дверь я закрывать не буду, если что зови, не стесняйся.
        Она кивнула, отпустила его руку и неуверенно шагнула вперед.
        Искать какой-то новый диван Семен не стал, тот, что стоял в холле, вполне подходил на роль заменителя коврика у двери. Опять же до Жустин не далеко, если что - должен услышать. И вход в номер под контролем. Пусть иллюзорным, но все же…
        Устраиваясь на подлокотнике, он думал о том, что заснуть наверное получится далеко не сразу. И, конечно же, вырубился, едва опустив голову на мягкое.
        Он не стал гасить в холле свет. Лишь притушил немного до привычного уровня освещенной приборами корабельной рубки. По этому, очнувшись, среагировал сразу.
        Захват за кисть получился как бы автоматически. Рывок, поворот, перекат с дивана на пол… Болевой на локтевом суставе он, слава богу, до конца не довел. Захваченная кисть оказалась слишком тонкой, а визг - слишком звонким.
        Хорошо, что Жустин не могла видеть этой внезапной активности, не вполне характерной для наводчика-снайпера. У нее снова появились бы несвоевременные вопросы.
        - Пусти, придурок! - снова крикнула гостья. - Больно!..
        - Тихо, тихо, рыбка, - успокоил Семен. - Это еще не больно.
        Он оглянулся на приоткрытую входную створку.
        - Одна?
        - Нет, со взводом охраны! Пусти, говорю, пока гиббоны к дверям не вернулись!
        - Оружие? - Семен обшарил свободной рукой ее пояс, провел по рукавам, дотянулся до щиколоток.
        - Идиот! - рявкнула гостья. - Жустин, слышишь? Хоть ты скажи ему!..
        Семен ослабил хватку, выпрямил девушку, развернул к себе лицом.
        - Она спит, - сообщил он. - Намаялась. Денек был у нас, знаешь… Как доложить-то о тебе?
        - Скажи, Нэсултэ пришла… Да пусти же в конце концов!
        - Семен! - раздалось от выхода в короткий коридор к спальне. - Пусти ее!
        Тот окончательно разжал объятия, отступил на шаг.
        - Знакомы? - осведомился он, уже понимая, что вопрос риторический.
        Справедливо его игнорируя, пришелица бросилась на шею Жустин.
        - Коготок! Господи, что же они с тобой сделали?!.
        Та стояла, придерживаясь за угол проема. Интересно так и спала не раздеваясь? Побоялась потом не найти одежду?
        - Ниси, Ниси… - проговорила она будто бы снисходительно, но в то же время тепло. - Что же так долго? Я ждала, что ты встретишь нас с Карлосом.
        Семен, хмыкнул, качнул головой. Уселся обратно на диван и приготовился слушать. Это порой куда полезнее, чем спрашивать.
        - Жуси, я не могла с Карлосом. Он все расскажет отцу!
        - Тебя ко мне не пускали?
        - К тебе ни кого не пускали. Но я не верю, что ты хотела меня убить. Ты бы не смогла.
        - Тебя? - Жустин склонила голову. - Ну-ка, ну-ка, Нис?..
        - Это был мой катер, - выпалила та. - Отец подарил на прошлой неделе. Мия попросила покататься, ты же знаешь ей тоже нравятся крутые тачки.
        - Я не знаю, - Жустин, качнула головой. - Дальше?
        - Я разрешила, и она пошла в ангар. Тревога через полчаса поднялась, а еще минут через двадцать… Её на буксире… Жуси, какой ужас! Это же я должна была быть в той кабине! Это же в меня стреляли!..
        - Я поняла, - деловито перебила Жустин. - Во что ты снова вляпалась?
        - Ни во что! Честно-честно! Я целый год на этом корабле!.. Как в тюрьме! Я ни в чем не виновата, и ни разу ни с кем посторонним … - она оглянулась на Семена и прикусила язык. - В общем, совсем не то, что в прошлый раз… Я совсем не понимаю в чем дело! Коготок, спаси меня, пожалуйста!.. Увези куда-нибудь, как тогда…
        - Спокойно, Ниси, спокойно… - предупреждая готовые хлынуть рыдания, Жустин склонила ее голову к себе на грудь. - Если ты говоришь правду, то это не в тебя стреляли, даже в голову не бери. Ни кто не собирался тебя убивать. Именно тебя - не собирался.
        - Как это? Это же был мой катер…
        - Это удар по твоему отцу, Ниси. Кто бы его ни нанес, им все равно кто был в катере. Просто такой намек председателю Профсоюза. Успокойся, ни кто не продолжит преследовать лично тебя. Это… совсем не как в прошлый раз.
        Нэсултэ высвободилась, отступила на шаг, уселась на диван рядом с наблюдавшим за сценой Семеном.
        - Я дура, - самокритично призналась девушка. - Я круглая идиотка. Ты как всегда права, Коготок. Как всегда все знаешь наперед.
        - Не все, милая, - Жустин на ощупь приблизилась, уселась третьей. - Если бы я могла знать все… Расскажи-ка мне что за дела нынче в Профсоюзе? У твоего отца с кем-то проблемы?
        - Нет, - девушка потянулась, сосредоточилась. И как-то вдруг совсем перестала походить на истеричную перепуганную малолетку. - Нет, ни каких проблем. Представитель департамента был на той неделе - расставаясь, они обнимались.
        - Департамента Содействия? - уточнил Семен.
        - Ну, какого же еще? Эмиссар комитета заглядывал в прошлом месяце. Кто-то из наших с дуру нагрел слишком большой конвой чи.
        - И что? - Жустин сделала вид, что не удивилась. В контактах Профсоюза с Содействием она, конечно, не сомневалась, но комитет Надзора Чи-при явно стал для нее новостью.
        - Ерунда, - Нэсултэ махнула рукой. - Договорились о выдаче, пообещали держать гиббонов в узде… Все как обычно. Чи догматики, но не идиоты, они отлично понимают, что не в силах искоренить пиратство в одиночку. Договариваться с нами куда дешевле, чем всерьез воевать.
        Семен невольно отметил это «договорились» и «пообещали». И почему-то вдруг поверил - девчонка действительно участвовала в тех переговорах.
        - Леры? - бросила Жустин.
        - Господи, эти-то здесь при чем? - Нэсултэ искренне удивилась. - Профсоюз не интересуют их оккупационные претензии. Леров не интересуют честные контракты. Да, в конце концов, монахов же все грабят кому не лень! Даже одиночки безбашенные, не говоря уже о китайцах!..
        Жустин кивнула.
        - Кстати о них. Помнится между председателем и мадам По были разногласия…
        Девушка задумалась на минуту. Потом покачала головой.
        - Нет, Жуси, это не они. Все старое улажено и поделено. О новом я бы знала. Но ты снова права, отец в первую очередь подумает о мадам По.
        - Не подумает, - обронила Жустин. - Я думаю, он знает, кто заказал этот выстрел. И… я боюсь его реакции на такой намек.
        - Ты - боишься? - Нэсултэ неуверенно улыбнулась, словно заподозрив розыгрыш. - Коготок может кого-то бояться?
        - Ягодка, слушай меня… - проникновенно сказала Жустин. Замялась, было на секунду, но все же продолжила: - Мы с Семеном сейчас в бегах. На Луне нас едва не взяли за жабры. Сначала наш департамент, потом комитет Чи-при. Удалось уйти лишь потому, что они передрались между собой…
        - Поэтому ты… такая? - перебила непутевая дочь председателя.
        - Поэтому. Но главное, я не понимаю, чем мы им насолили. Содействие не интересуется уголовными преступлениями. Контроль справедливости не выдает бессрочные розыскные ордера без пролитой крови.
        - А вы точно не?..
        - Точно. Для наемного убийцы у Семена странные принципы, он берется стрелять только в леров.
        - Да, я слышала, - девчонка обернулась, смерила его снисходительным взглядом. - Сема-Чистоплюй… Не слишком прибыльно для вашего бизнеса, верно?
        - На хлеб хватало, - огрызнулся тот. - Порой даже с маслом.
        - Ты про это слышала?.. - переспросила Жустин.
        Семен нахмурился: показалось, или напарница насторожилась?
        - Ты подросла, Ниси, если в теме таких дел, - продолжила Жустин. - Кто-нибудь еще из дочерей работает с отцом?
        - Нет, - в ее тоне мелькнул оттенок гордости. - Я тогда кое-что пересмотрела в своей жизни. Твоими стараньями, Коготок.
        Жустин улыбнулась.
        - Точно? А за защитой снова ко мне прибежала?..
        - Ой, ну я же говорю - идиотка! Перепугалась до одури, совсем как раньше! Не поверишь, побоялась, что весь этот корабль…
        - Ты права, - согласилась Жустин. - Не поверю. Возвращайся к отцу и передай, что ко мне не нужно искать подходы. Достаточно просто поговорить. Как ты сказала: договориться дешевле, чем воевать?
        - Жуси… - обиженно выговорила девчонка. Она еще пыталась вернуться в образ. - Жуси, ну ты что?..
        - Иди, Ягодка. Я не сказала тебе ни чего такого, что хотела бы утаить от мистера Копье. И чего бы сам он уже не знал. Передай - мы готовы к диалогу.
        - Коготок, извини, - серьезно сказала Нэсултэ. - Так было надо. Для вас же лучше.
        - Вот в это верю. И… я правда рада, что ты повзрослела.
        Девушка поднялась с дивана, но у дверей задержалась.
        - Жуси… Я правда не желаю вам плохого. Чем я могу помочь?
        - Скажи, кто напал на твою сестру.
        Та открыла, было, рот, но удержалась.
        - Это ты и так скоро узнаешь. Если понадобится что-то действительно важное - найди меня.
        И, не прощаясь, вышла из каюты, не прикрыв за собой дверь. Жустин молчала, и Семен тоже не торопился начинать говорить, наблюдая за ней. Интересно, все слепые теряют контроль над своим лицом, вместе с возможностью видеть выражение собеседника? Этакая невольная позиция страуса…
        - Да, повзрослела… - задумчиво произнесла, наконец, Жустин с долей ностальгии в голосе. - А всего-то три года назад… Впрочем владеть собой, ей еще поучиться.
        - А я вот не раскусил, - признался Семен. - До самого последнего момента.
        Жустин усмехнулась.
        - Вот поэтому ты нажимаешь на курок, а переговоры веду я.
        Семен пожал плечами, он ни чего не имел против такого положения дел.
        - Слушай, что за имена у них в семейке?
        - Обычные имена. Ягодка, Звонкий ручей, Копье… Как это звучит по нанайски ты уже слышал.
        - Как-как звучит? - изумился Семен.
        Жустин вздохнула.
        - Господин Сурэ, этнический нанаец - есть на Земле такая малая народность где-то на крайнем севере. Очень трепетно относится к традициям рода, прикладывает большие усилия к восстановлению этнического уклада и самобытности своего народа. Господи, Семен! Нельзя же настолько откровенно плевать на окружающий мир! Это, между прочим, открытая информация.
        - Ну да, точно. Вот чего мне, оказывается, не хватало в жизни - сведений о национальности главного пахана пиратского клана.
        - При нашей профессии знать такое бывает полезно, - отрезала Жустин.
        - А «Коготок», по-ихнему как? - уточнил Семен. - Можно я всегда буду тебя так звать? Очень эротично.
        - Только попробуй… Чего толкаешься? Снова спать ложишься что ли?
        - Ну… - Семен растерялся. - До утра еще далеко. А-а, тебя в спальню проводить?!.
        - Вот же бестолочь! - искренне возмутилась Жустин, - Вставай, говорю! Разведка боем удалась, сейчас в ход пойдут тяжелые танки.
        - Что? - Семен оглянулся на дверь. Поспешно поднялся, дотянулся до пульта, усилил освещение.
        Вовремя. Будто ожидая именно этого, створка распахнулась настежь, двое уже виденных молодых людей в костюмах шагнули в номер. Один застыл в дверях, второй быстро обшарил пространство холла сканером. Обернулся, кивнул и тогда первый отступил с прохода.
        - Ну и что это за цирк? - осведомился Семен у низенького сморщенного человечка, появившегося на пороге. - Вам ли не знать, что я без оружия.
        - Цирк, цирк! - человечек два раза кивнул, улыбаясь. Характерное для его этноса строение лица делало улыбку заискивающей. - Настоящий цирк. Прямо беда с этой охраной. Ай, беда! Она только капитану подчиняется. А тот только Карлосу. А Карлос все за меня беспокоится… Правда Карлос?
        Появившийся за его спиной Карлос истово кивнул, но голос его прозвучал словно бы укоризненно:
        - Господин председатель!..
        - Цирк, - повторил глава клана. - Кресло мне вон то пододвинь… Так, так, хорошо… Я с тобой буду говорить, Семен Сикорский. Можно? Пригласишь присесть?
        - Отчего же, - отозвался Семен. - Трубку мира, правда, не предложу, в корабле забыл.
        - Это лишнее, - председатель сморщился. - Это про другой народ.
        - Семен, - подала голос Жустин. - Не передергивай. Я же говорила тебе…
        - А ты, женщина, молчи, пока охотники делят добычу, - не меняя выражения лица и голоса перебил председатель. - Слишком хитрая, слишком упрямая… Ты умеешь говорить, но сегодня старое Копье пришел не к тебе.
        Жустин осеклась, закусила губу. И Семен вдруг осознал, что очень хочет свернуть старому негодяю шею. Просто так, за все то, что он еще не сказал. Интересно было бы после посмотреть в глаза его охраны…
        - Женщины… - проворчал тот. - Ни чего нельзя доверить, все на лице написано… Но не у тебя, Коготок. Не у тебя… Скажи мне Сикорский, на что ты готов пойти, чтобы вернуть твоей женщине глаза?
        - Семен!.. - не выдержала Жустин. - Семен, молчи!
        - Она снова будет решать за тебя? - осведомился господин Сурэ все с той же улыбкой. - Что ты скажешь мне, охотник?
        - Я…
        - Семен!
        - Я заплачу, - проговорил он. - Если вы устроите операцию, я заплачу любую сумму. Не торгуясь.
        - Ай-ай… - вздохнул председатель, - А хватит?
        Хватит, Семен был в этом уверен. Глава пиратской империи сумеет вытащить его деньги со всех без сомнения уже арестованных счетов, о которых Жустин даже не подозревала. В крайнем случае, в ход пойдет недвижимость. Один лунный особняк чего стоит, но есть еще активы на Земле и даже вроде бы на Марсе… Пожалуй стоило загодя порыться в старых фамильных бумагах. Ни чего, у председателя должны быть хорошие юристы, которые при надобности разыщут все, что принадлежало Сикорским еще со времен первой колонизации.
        - Я найду деньги, - выговорил Семен. - Уверен, в накладе вы не останетесь.
        - Ай-ай, - горестно повторил господин Сурэ все с той же улыбкой. - Молодой человек, вам ли не знать, что, начиная с определенной суммы деньги перестают быть целью. Они становятся лишь средством достижения других, куда более заманчивых высот.
        Жустин нахмурилась. В ее представлении этой суммы они даже в первом приближении пока не достигли.
        - Семен?.. - осторожно произнесла она, но председатель еще не закончил.
        - Главный капитал во вселенной - влияние. Оно покупается - до определенной степени. Но если хочешь добиться большего, за тебя должны начать говорить твои поступки. Все, за что можно было заплатить, я купил давным-давно. Потом работал. Много работал, чтобы заполучить то, что имею. И теперь департамент Содействия советуются со мной при проведении тайных операций. Комитет справедливости Чи-при корректирует свои планы, если они наносят мне слишком большой ущерб. Леры и яшми откровенно платят за право беспрепятственного прохода нейтральных пространств. Дроффа просят охранять их собственные патрульные корабли. Ты знаешь, почему все это происходит?
        - Ну, еще бы, - не удержалась Жустин. - Около полутысячи бортов под вашими вымпелами любого возможного тоннажа. От бронекатера до… до «Адмирала Нельсона». Кстати, линкор действительно найден и восстановлен?
        - Это не важно, Коготок, - господин Сурэ снова подобострастно улыбнулся.
        - Точно, - кивнула та. - Слухов об этом вполне достаточно, чтобы дроффа и яшми трепетали. Да и леры призадумаются.
        - Э-эй, женщина, что значит железо, без верных людей?
        - Верность покупается, - бросил Семен.
        - Да! И стоит она не дорого. Куда дороже верность охотника, который знает, что вождь не бросит его на растерзание шакалов.
        Семен криво усмехнулся.
        - Это кажется тоже про другой народ… Нет? Что вас не устраивает в оплате деньгами?
        В улыбке на лице председателя проступило разочарование.
        - Э-хе-хе… Я думал, что говорю с охотником. А оказывается - с купцом. Хорошо, я скажу прямо. Любые деньги, которые ты сможешь заплатить, не составят и процента от недельного дохода моего Профсоюза. Мне это попросту не интересно. А вот моему капиталу влияния сегодня был нанесен удар. Очень серьезный удар. Что скажут мои капитаны, когда узнают, что я не смог отомстить за собственную дочь!
        - Отомстить, - Семен понимающе кивнул. - Вот с этого бы и начинали. Без побасенок о влиянии…
        - Надо так понимать, что вы знаете, кому надо мстить? - обронила Жустин.
        - Да. И в то же время - нет. Но зато я знаю, кто сможет прояснить для меня этот вопрос.
        - Говорите, - произнес Семен.
        - Сегодня утром я получил сообщение, - председатель наконец-то перестал улыбаться. - Личное и анонимное. Конверт доставил одноразовый «курьер», обратный курс которого определить не удалось. В конверте была бумага с приметами вашего корабля и вас самих. И еще - распоряжение не оказывать вам никакого содействия.
        - Распоряжение? - переспросила Жустин.
        - Да. Именно распоряжение. В ультимативной форме. С обещанием скорого подтверждения полномочий и возможностей отправителя.
        - Так, - произнес Семен. - И парой часов спустя был обстрелян кораблик несчастной Мии.
        - Совершенно верно. Удивительно что при таких повреждениях она выжила… Но дело не в этом. Со мной не договаривались, понимаете? На меня не пытались давить, не ставили ультиматум, и даже не угрожали! Мне просто приказали и для верности наддали шпорой! Мне!
        - Ага, - подхватила Жустин. - Ни кто не смеет приказывать председателю. Все дело в этом, правда? Даже месть - лишь предлог. И еще вы теперь не сможете свистнуть свою свору и спустить поводки. Если каждая собака в Профсоюзе узнает, что председатель позволяет собой командовать - его съедят меньше чем за год. Молодые конкуренты в затылок ведь дышат. А? Что скажешь Карлос?
        - Не стоит меня подозревать, - мягко отозвался тот. - Первая претендентка на трон - госпожа Нэсултэ.
        - Сикорский, - в голосе председателя впервые прорезались железные нотки. - Уйми свою женщину. Она слишком умна для тебя, но при этом слишком болтлива. Если хочешь вернуть ей глаза, ты найдешь того, кто прислал мне «курьера» сегодня утром, и принесешь мне его голову в чемодане.
        - Осторожнее, Сема, - прошептала Жустин словно бы про себя. - Слово не воробей…
        Тот оглянулся на нее. Покачал головой. Неужели она думает, что он все еще не принял решения? Господи, да кто же он тогда в ее… гм… глазах?
        - Насчет головы не обещаю, - буркнул он председателю. - После моего выстрела будет слишком хлопотно искать ее в обломках.
        Председатель кивнул.
        - Я знал, что ты все-таки больше охотник, чем купец.
        - Вот как? - произнес Семен. - В таком случае вот мои условия…
        - Что? - от удивления председатель едва не вскочил с кресла. - Ты диктуешь мне?..
        - Я договариваюсь, - нагло оборвал Семен. - В вашем распоряжении десять тысяч наемников, но каждый новый посвященный недопустимо увеличивает риск разглашения. Значит - вам нужен именно я. В конце концов, именно меня касался переданный вам приказ. С другой стороны во внеземелье десятки клиник, которые сделают отличные глазные протезы или даже трансплантацию, чтоб не блестели «как лампочки». Но в таких клиниках Жустин арестуют прямо на пороге. Значит - вы нужны мне. Осталось обсудить условия сотрудничества. Нет?
        Секунду председатель размышлял, потом хлопнул себя по коленке.
        - А, шайтан иблиз! Плох тот охотник, который немножко не купец!
        - Шайтан - это уже про третий народ, - заметил Семен, но председатель не обратил внимания.
        - Говори, Сема-чистоплюй. Чего ты хочешь?
        Тот пожал плечами.
        - Обычные требования к заказчику. Снаряжение корабля за ваш счет, достойные условия проживания для госпожи Бертье, стандартная ставка оплаты по выполнении контракта - Жустин назовет нашу цену. Накладные расходы, разумеется, отдельно, не думаю, что все вместе это превысит хотя бы процент от вашего дневного заработка… Да, еще нужно найти и вернуть на корабль пушку, которую я сбросил ввиду Луны. Параметры орбиты я укажу.
        - Годится, - председатель протянул Семену руку, и тот ответил на пожатие. - Что-то еще?
        - Еще лояльность любых ваших агентов и наводчиков, как только нам понадобится информация.
        - Эти вопросы будет курировать Карлос, обращайся к нему по необходимости. А я зайду к тебе снова, когда ты вернешься с головой того мерзавца.
        Опираясь на руку помощника, он поднялся на ноги. У дверей обернулся и, снова натянув свою дурацкую улыбку, добавил:
        - Не волнуйся, охотник: пока ты идешь по следу, твоя женщина будет в безопасности, здесь, под моим присмотром.
        Семен проводил взглядом вышедшую вслед за боссом охрану, облизнул губы. Нарочито бодрым тоном произнес:
        - Горничную ты себе все-таки выпиши, Тина. Слышь меня? И построже, построже с ней, прислуга это любит.
        - Дурак… - прошептала та в ответ. Подтянула ноги на подушки дивана, уткнулась лбом в колени. - Ох и дурак же… Ну кто тебя за язык тянул, а?
        - А что было делать? - удивился Семен. - Тебе глаза твои нужны, или нет?
        - Обошлась бы! - резко бросила она.
        - Не дури, Тина. Я накосячил, мне исправлять. Да и не в этом дело вообще! Уж ты-то должна понимать, что нанайцу только одно от нас нужно! Не согласись я - тут же обоих в открытый шлюз по доске!.. Это ведь из-за нас его дочь едва не убили, нет? К тому же… Похоже это единственный шанс выяснить чем мы насолили сразу двум правительствам, и еще кому-то третьему, которому даже на Профсоюз плевать.
        Она тихонько всхлипнула.
        - Тебе хорошо… Сам улетишь, а я останусь заложницей… Одна и слепая как крот…
        Все она понимала. И общую безвыходность ситуации, и вынужденное согласие, и необходимость, в конце концов, прояснить собственное положение… Просто действительно боялась остаться одна.
        - Тебя со мной не выпустят, - подтвердил Семен. - Но, черт возьми, я бы не пожелал себе такую беспокойную заложницу! Голову на отсеченье - через неделю ты обзаведешься восторженным болванчиком, который если придется, в чемодане тебя с этого корабля вынесет.
        - Я попробую, - вздохнув, честно согласилась она.
        - Если получится, как я об этом узнаю? - улыбнулся Семен.
        - Пришлю «курьера», - она нашла его плечо, прижалась, бесполезно пряча слезы. - Туда, где ты попал тому леру в тринадцатый шпангоут.
        - Договорились, - Семен обнял ее, устроил у себя на груди. - Вздремнешь? До утра еще все-таки…
        - Все-таки ты раздолбай, - произнесла она, не пытаясь изменить своего положения. - Куда ты полетишь, хоть придумал?
        Семен пожал плечами.
        - Думать - не моя профессия. Я просто включаю зажигание, а там, куда кривая вывезет.
        - Может, не станешь возвращаться? - она сказала это с неожиданной надеждой, но и с плохо скрытым испугом. - Нейтральные пространства огромны, авантюристы-одиночки ни кого там не интересуют…
        - Дурочка, - ласково сказал Семен. - Ладно, не хочешь больше спать, тогда правда помогай думать. А то мне что-то все больше хочется разнести эту халабудину вдребезги пополам! Нет?
        - Я и думаю, - отозвалась Жустин. - Только ты, пожалуйста, заткнись на полчасика, ладно? Нет, не вставай, мне так удобно. Просто помолчи…
        Когда он продрал глаза, было уже явно за полдень. Спрашивается, откуда он это узнал? Освещение каюты электрическое, иллюминаторы, если они и были, то уж точно не со стороны общего коридора, да и что в них толку на таком удалении от любых небесных тел? Однако же, он точно знал - чутье не подводит: полпервого, не меньше.
        Откуда-то из недр каюты слышался шум воды, набирающейся в ванну. С другой стороны доносился шелест пылесоса. Разбитая с вечера ваза исчезла, ее место заняла другая, вероятно не менее дорогая. И еще голос Жустин.
        - …Да… Да, Карлос, я говорю именно об этом… Нет так не годится, мне нужен личный выход на вашего стукача в лунном отделе… Ну что значит ты не можешь? Мне что теперь председателю звонить?.. Да не колышет, ты меня знаешь! Погоди минуту… Бетти! Бетти, вот я тебе что сказала? Я сказала спальню - два раза пропылесосить. Второй раз с увлажнением! Я слепая, но обоняние у меня еще работает. Там пылью пахнет, понимаешь?
        - Да, госпожа Бертье… - едва слышно лепетали в ответ, - Разумеется, госпожа Бертье…
        - Что - разумеется? Сколько этот номер пустовал у вас? Хоть раз в неделю можно было убраться? Заново, заново давай. И ванну проверь!.. Карлос, да, я снова с тобой… Ну откуда ты знаешь о чем я собираюсь его спрашивать?.. Нет, что значит «тем более»?..
        Семен переместился в сидячее положение. Надо так понимать, что горничная с утра уже пришла, и поступила в распоряжение Жустин. Бедняжка. Сама же госпожа Бертье немедленно принялась злоупотреблять разрешением председателя «по необходимости обращаться к Карлосу».
        - Жус!.. - позвал он. - Ты где, Жус?
        - Так, все, я сказала, чтоб телефон его у меня вечером был, - распорядилась она. - Хорошо, пусть сам звонит. Хорошо, договорились. Хотя бы так…
        Она выключила связь и видимо попыталась пристроить куда-нибудь трубку, но промахнулась. Аппарат глухо ударил в ковер.
        - Семен, ты проснулся? Иди сюда, где эта дверь чертова?..
        Он поспешно поднялся, и пошел на голос. Жустин он нашел в уютном зале виртуального синема в кресле за боковым столиком для напитков.
        - Ты чего здесь делаешь? - выпалил он.
        - С добрым утром, - отозвалась та. - Где это - здесь?
        - Ну… в синема-зале.
        - Дьявол! - сообщила она. - Мне показалось, что это кабинет… Представляешь, Карлос - жучила, не хочет делиться своим стукачом в Содействии!
        - Я слышал.
        - Ни чего, ни куда не денется. Пока не выясним, что инспектор от тебя хотел, с места не двинешься. Председателю это не понравится, так что сдаст он стукача, как миленький.
        - Потеряем время, - предположил Семен.
        - Сутки, другие, не больше. Ерунда. Без разведки я тебя не отпущу.
        - Угу… - буркнул Семен. - Понятно, Жус. А в комитете Чи-при у Карлоса никого случайно нет?
        - Наверняка есть, - она сморщилась. - И не случайно. Но таким человеком без личного распоряжения нанайца он точно не станет делиться. Ни чего я подскажу, что у него нужно узнать, раскрутим ниточку и с этой стороны.
        - Ну-ну… - отозвался Семен. - Слушай, а завтрак тебе уже приносили? Нет?
        - Ой, черт! Ты же голодный… Бетти!
        - Да, госпожа… - горничная появилась моментально, словно стояла за углом. Невысокая полноватая негритянка в переднике. Прямо таки классическая служанка. Все, что касалось роскоши на этом корабле, доводилось до абсолютного идеала. - Ванна готова, госпожа. Второй цикл уборки в спальне я уже запустила.
        В руках Бетти все еще держала пульт от пылесоса.
        - Бетти, накрой господину Сикорскому… где-нибудь, в приличном месте. А потом еще раз проведи меня по всей каюте. Почему ты не сказала мне, что здесь не кабинет, а синема?
        - Я думала вы хотите посмотреть… Ой, простите, госпожа Бертье!
        Жустин повернулась примерно в том направлении, где в последний раз слышала голос Семена.
        - Вот представляешь? - непритворно ужаснулась она. - Все это время мне придется как-то с ней ладить!
        - Беда, - согласился тот. - Но ты справишься, я верю. Бетти, не надо ни чего накрывать. Скажи лучше, где здесь ближайший ресторан?
        - Так, а вот налево от выхода, господин. Сразу за музыкальным салоном.
        - Ну… - Жустин замялась. - Ну, вообще-то, правильно, сходи, разведай. Я пока ванну приму. А потом, часика в четыре, там и пообедаем. Смотри, не объедайся пока, береги аппетит.
        - За счет принимающей стороны аппетит у меня всегда превосходный, - отозвался Семен.
        - Ну, еще бы… - на лице у Жустин вдруг проступило выражение легкой тревоги. - Слушай, ты ни чего не задумал, Сема?
        - Я? - он постарался удивиться как можно искренней. - Не бери в голову, насчет «разнести эту халабудину» я не серьезно.
        - Очень надеюсь. Сема, правда, поосторожней. С барменом не болтай, охрану не провоцируй. Договорились?
        - Я буду тише воды, - пообещал тот. - Спасибо, Бетти, выход я найду. Лучше покажи госпоже ванную.
        Парни в костюмах ни куда от дверей каюты не делись. Разве что сменились за ночь. А может, были те же самые, черт их разберет…
        - Концерт кончился? - осведомился Семен, закрывая за собой створки. - Приглашения на верхнюю палубу отменили?
        Парни переглянулись.
        - Отменили, сэр, - произнес один из них.
        - Жаль. А то я как раз получил одно из них. Правда, устно, зато лично от господина Сурэ.
        - Как угодно, сэр, - секьюрити решил не спорить. - Однако нам выданы инструкции, сопровождать вас, куда бы вы ни пошли.
        - В целях моей же безопасности? - уточнил Семен. - Валяй, я не против. Заодно покажешь, где здесь ресторан, который сразу за салоном.
        - Идемте, сэр, - с облегчением согласился секьюрити.
        Идти оказалось недалеко. Минут пятнадцать. Ресторан оказался самым настоящим. Не декорированным корабельным отсеком, а установленным на палубе павильоном, с верандой, столиками, фонариками и прозрачной крышей… позволяющей обозревать прозрачную же крышу самой палубы. Запах у ресторана тоже был настоящий: жаренного на открытом огне мяса. И никакой тебе сои на электрогриле, не забегаловка в третьем классе!
        - Зайдешь, или здесь постоишь? - осведомился Семен у своего провожатого.
        - Постою, - с улыбкой отозвался тот. - Черного хода здесь нету.
        - Тогда вот что… Чем скучать просто так, позвони-ка Карлосу и скажи, что я жду его в этом ресторане.
        - Господину Куартьеро?
        - Ему.
        - Он ждет звонка от вас?
        - Нет. Но уверяю, зайти он не откажется.
        Не дожидаясь ни согласия, ни возражений, Семен поднялся на три ступеньки и шагнул в зал. Не слишком большой, ресторан явно не был рассчитан на массового посетителя. Навстречу тут же выдвинулся официант. Смерил Семена взглядом, и его дежурная улыбка стала прохладнее, чуть-чуть, едва заметно.
        - Простите, сэр, - произнес он. - Боюсь, я должен предупредить сразу: у нас очень дорогое обслуживание. Очень дорогое.
        - Я что так плохо выгляжу? - Семен придирчиво осмотрел свой наряд. Окровавленную, разодранную собственными ногтями рубашку, в которой он прыгал по мусоропроводам еще на «Луне Сортировочной», Семен сменил еще в своем корабле. Особого выбора правда не было, большой гардероб на диверсионном корвете, вещь излишняя. В результате теперь официант вполне мог принять его за докера. Ну, в лучшем случае, за пилота недавно ошвартовавшегося каботажника.
        - Э… сэр? - вопросительно протянул официант.
        - Я жду господина Куартьеро, - провозгласил Семен. - Это имя ведь вам известно? Подай-ка, дружок, меню вон за тот столик.
        Секунду официант сомневался, словно обдумывая, может ли сказанное оказаться ложью. Затем все-таки решил, что такими именами не шутят.
        - Господин Куартьеро, наш почетный гость, - с легким поклоном он сделал приглашающий жест.
        Когда около ресторана, попирая шинами вплотную подходящий к крыльцу ковер, едва слышно затормозил гольф-кар, Семен успел почти доесть порцию шашлыка, действительно зажаренного на настоящих углях. Подчеркивая эту строчку в меню, Семен испытывал некоторое злорадство - дороже здесь ни чего не было. Конечно, цена порции едва ли составляла хотя бы сотую долю процента часового заработка председателя Профсоюза, но все же было в этом некоторое извращенное удовольствие - заставить его самому себе заплатить за обед наемника.
        Господин Куартьеро отчего-то оказался не рад нежданному приглашению в самый дорогой ресторан верхней палубы.
        - Сикорский! - начал он прямо от входа. - Не кажется ли вам, сударь, что вы злоупотребляете благоволением господина Сурэ? Жустин все утро медленно вытягивает из меня жилы, требуя сдать ей с таким трудом налаженную агентурную сеть! Затем вы в безапелляционной форме требуете моего присутствия!..
        - Как-как? - переспросил Семен. - В без… чего? Да ты присаживайся, амиго. Мне сказали, ты тут почетный гость. Шашлык будешь?
        Карлос стремительно приблизился, склонился над столом.
        - Издеваешься, наемник? Считаешь, нанаец тебя защитит? Может и так - пока ты ему нужен. Зато после!..
        - Спокойно, Карлос… Можно я так тебя буду называть? Побереги свои нервы, Коготок тебе их еще потреплет. Так ты сядешь?
        Тот порывисто отодвинул стул, уселся. Однако наметанное на интригах ухо уже уловило оговорку:
        - Только Коготок?
        - Во всяком случае, пока я не вернусь, - подтвердил Семен. - Ты ведь хочешь от меня избавиться, хотя бы на время?
        - Собираешься соскочить? Не забывай, что именно ты обещал председателю… амиго.
        - И не только ему, - согласился Семен. - Жустин я тоже кое-что обещал. Пора начинать исполнять. Нет?
        Карлос помедлил.
        - У меня еще ни чего не готово, из того, что она просила. Ответов от моих людей в Содействии раньше завтрашнего дня не будет. Да и то это лишь предварительно…
        - Я знаю, у кого получу нужные мне ответы, - перебил Семен. - Просто приготовь мой корабль. Прямо сейчас.
        - Уверен? - Карлос впился в него цепким взглядом. - А Жустин? Отпустит без нужных сведений?
        - Женщины… - Семен усмехнулся. - Жустин принимает ванну. У нас с тобой есть примерно два часа, чтобы отправить меня на орбиту.
        - Топливо должны были погрузить, - на этот раз Карлос среагировал быстро. - Что там еще? Кислород, вода?
        - У меня замкнутый цикл без ограничения автономии.
        - Оружие? Боеприпасы?
        - Вы нашли мою боевую надстройку?
        - Нашли. Через час ждем буксир обратно.
        - Ну тогда я и не знаю… Разве что пару кремниевых пистолетов и саблю.
        - Издеваешься? Что конкретно тебе надо?
        - Во-первых: чтобы ты был в курсе моего отлета и не счел это бегством. Во-вторых: два автономных «курьера» без программной прошивки.
        - Именно два? - переспросил Карлос. - Пара их переплюнет в цене весь твой корабль.
        - Ой, только не жмись по мелочам! - Семен поморщился. - Этот мой обед стоит четверть цены «курьера», однако же - терпишь.
        Карлос, прищурившись, погладил свою бородку.
        - Ты получишь три «курьера», - сообщил он. - Первые два используешь по усмотрению. Последнего отправишь сюда, как только получишь нужные сведения. Лично мне. С подробным изложением ситуации.
        - Тебе? А как же голова негодяя для председателя?
        - Я не верю, что тебе удастся добыть эту голову, - объяснил Карлос. - Скорее уж он получит твою. На это мне, в общем, плевать, но я очень хочу знать - кто посмел диктовать условия мистеру Копье и стрелять в его дочь. Старик порой зарывается, но я в любом случае должен успеть вывести его из-под удара. Поэтому ты отправишь мне «курьера», как только узнаешь, кто тебя преследует. И лишь после этого постараешься его убить, если это вообще в человеческих силах.
        Семен кивнул.
        - А ты считаешь, что не в человеческих? Впрочем, ладно, я согласен. Только есть еще одно условие… - он посмотрел Карлосу прямо в глаза. - Тебе нравится Жустин.
        - Чего? - От неожиданности Карлос позабыл про свои «манеры». - Сикорский, какого черта!..
        - Не валяй дурака, - жестко перебил Семен. - Жус может быть и ослепла, но я - нет. Ты покровительствовал ей все это время не только по приказу нанайца. И может быть даже не столько… Как скоро председатель забыл о спасительнице своей дочери? Через год?
        Карлос фыркнул.
        - Сикорский, ты все-таки идиот. Уже через месяц он бы не вспомнил кто такая эта Бертье, если б я ненароком не напоминал.
        - Ах, все-таки напоминал. Только не говори, что беспокоился о регулярности ее профсоюзных взносов.
        - Между прочим, они были не такие уж регулярные, - Карлос усмехнулся. - Временами я доплачивал за нее сам.
        - Отлично, - заключил Семен. - Вот мое крайнее условие: продолжай в том же духе. Присмотри за ней здесь. Верни ей глаза, если я… не сумею. Если решишь, что пора спасать босса, прихвати с собой и ее.
        С минуту Карлос молчал. Потом поднял руку и в тот же момент рядом бесшумно вырос официант. Тот самый - с усмешкой отметил Семен.
        - Две водки, - бросил Карлос и официант испарился.
        Семен ждал. Поднос с двумя стаканами опустился на стол меньше чем через минуту. Да, в этом заведении вкусы господина Куартьеро знали. «Две водки» оказались нормальными двухсот граммовыми гранеными стаканами, наполненными почти до краев.
        - Сема-чистоплюй… - проговорил амиго. - Знаешь, до сих пор я считал, что ты недостоин такой женщины. Я считаю так и сейчас, но… Ты все же сумел заставить меня в этом усомниться.
        С горькой усмешкой Семен придвинул к себе один из стаканов.
        - Если б ты знал насколько не прав, амиго. Будь здоров.
        Стопка ледяной водки, под селедочку с лучком - это нормально. Три теплых глотка подряд и ложка протеиновой каши - терпимо, под настроение. Стакан залпом… Лишь в исключительных, безусловно заслуживающих того случаях. Семен остро пожалел, что так и не заказал себе хоть какого-нибудь напитка, сунул в рот последний остывший кусок шашлыка и принялся отчаянно жевать.
        Амиго Карлос лишь задержал дыхание, смахнул проступившую в уголке глаза слезу, и со стуком поставил пустой стакан на стол.
        - Надеюсь, что на орбите тебе это не помешает, - выговорил он через некоторое время.
        - Ни чего… - Семен еще раз перевел дух. - Двое суток до точки… Отосплюсь.
        - После того, что ты мне здесь про Жустин… - сообщил Карлос. - Понимаешь, что я сделаю все, чтобы ты не вернулся?
        - Догадываюсь, - Семен кивнул. - Ну что же, рискни. Нет?
        - Чистоплюй… - повторил Карлос. - Ты все больше меня удивляешь, амиго. Я даже готов повторить заказ…
        - В этом твой план? - перебил Семен. - Споить меня до смерти?
        - Черта с два ты отделаешься так просто, - отрезал Карлос. - Сначала пришлешь мне «курьера». Ты насытился?
        - Вполне. Отличное мясо, кстати. Передай при случае мой респект шефу.
        - Непременно… Два часа, говоришь? - Карлос сверился с часами. - Пожалуй, нам надо поспешить в ангар.
        - Если только ты не будешь за рулем. - Семен улыбнулся собственному каламбуру. - А вообще я тебе - не завидую.
        - Это еще почему?
        - Ну, как же?.. Я, положим, обойдусь прощальной запиской. А тебе придется лично объясняться с Жустин.
        Лицо господина Куартьеро вдруг приобрело страдальческое выражение. Но тут же вернулось к маске едва скрываемого злорадства.
        - Ни чего, переживу. Главное что тебя уже не будет на этом корабле. Идем, где-то здесь должна быть моя машина…
        Рассматривая через прицельную оптику тающий в непроглядной межзвездной тьме лайнер, Семен пытался понять, почему он поступил именно так. С поспешностью бегства, тайком от Жустин, вопреки, если уж честно, здравому смыслу. Нет, засиживаться под крылышком у председателя профсоюза, разумеется, не стоило. Тем более что не такое уж это крылышко оказалось надежное. Но улети он, к примеру, завтра, все равно бы ни куда не опоздал. Стукачи Карлоса за это время ни чего конечно не нароют, но вполне могут дать пару имен осведомленных о ситуации лиц. А могут и не дать, и тогда все равно ни чего ровным счетом не изменится. Однако ж нет! Вторая ночь подряд в роскошной каюте с Жустин почему-то казалась менее правильным решением, чем такой вот отлет…
        Семен хмыкнул. Слазил под пульт за мягкой салфеткой и, плюнув в окуляр, принялся ожесточенно драить линзы. Надо бы конечно спиртом, но откуда в этом «холостяцком хлеву» взяться невостребованному ранее спирту? Тем более что посты ближней обороны все равно безоружны, а стрелять из главного калибра через оптический прицел - все равно, что пытаться убить блоху кувалдой. Если попадешь - мокрого места не останется. Но куда больше шансов садануть себе по ноге… Швырнув тряпку обратно под пульт, Семен отодвинул консоль оптического наведения и откинулся в кресле.
        Так, вторая ночь подряд значит?.. Что же, вот в этом, выходит, все и дело? Ощутив неприятный укол в груди, Семен поморщился. Вот это да! Вот это рыцарь, блин, на белом коне! Сема-чистоплюй! Стоило женщине по-настоящему начать в нем нуждаться, как тут же нашлись куда более неотложные дела!.. Которые всегда, если уж честно, находились. Сразу, как только появлялся хотя бы намек на шанс немного сблизиться с Жустин. Ни каких теплых отношений, боже упаси! Просто чуть больше доверительности… Чуть больше чем надо для сохранения легенды, которую он столь блистательно провалил всего-то сутки назад.
        Шансов таких было немного, чего там говорить. Раз или два за оба прошедших года. И все же, как он ухватился за тот дурацкий контракт, который позволил прервать их единственный, спланированный по обоюдной договоренности недельный отпуск на Земле. Прервать на третий же день. И клиент, помнится, был скользкий, и гонорар на нижнем допустимом пределе, и лететь черти куда - пятеро суток в один конец. А, поди ж ты, сорвался как ужаленный!..
        - Болван, - прошипел Семен, - Вот же болван!
        Он вспомнил записку, накарябанную на коленке у самого люка, пока грузчики, впрягшись по четверо, прямо через дюзы запихивали в топки так и не загруженные топливные элементы.
        «Коготок, я улетел по нашим делам. Не дуйся. Работай по своему направлению. Насчет 13-го шпангоута - все в силе. Карлоса напрягай по полной. Я с ним договорился…»
        На этом месте огрызок карандаша сломался, и точить его не захотелось. А она в этот момент, должно быть, еще гадала, что наденет на обед с ним…
        - Твою мать!.. - очень захотелось врезать самому себе по лбу, чем-нибудь тяжелым. - С Карлосом договорился, идиот!
        Семен почувствовал что краснеет.
        Нет. Девчонку жалко, конечно, почти до слез. Но - нет. Возвращаться сейчас было бы уже совершенной глупостью. Ведь… да?
        Он сверился с акселерометром, индикатором реального ускорения, указателем коэффициента падения массы… И передвинул регулятор тяги на пару делений вперед. «Четверочка» в течение ближайших трех часов - тяжеловато, зато теперь уже точно ни какого желания повернуть корвет дюзами вперед. Потом корабль обгонит свой первый, излученный им же фотон, инерционная масса по экспоненте устремится к нулю, и ускорение перестанет рождать перегрузку. Тридцать шесть часов вместо расчетных двух суток полета - мелочь, а приятно. Опять же, может и вернуться пораньше удастся… Чистым, без погони, без претензий со стороны Содействия, а может - чем черт не шутит? - и с аннулированным ордером комитета!
        Кстати об ордере… Семен крякнул не столько от перегрузки, сколько от досады. Что же все-таки чи умудрились сделать с фрегатом Содействия?
        Он с усилием дотянулся до клавиатурной консоли, подтянул поближе. Роняя свинцовые пальцы на клавиши, вбил команду: «интерактивный режим». Не обезображенный избытком интеллекта компьютер выложил «рабочий стол» прямо на лобовое остекление рубки. Семен зажал кнопки курсора. Ниже, ниже, и влево по диагонали… Да, вот эта иконка: «архив данных целеуказания». Раздел «данные комплексного наблюдения». Подраздел «запись систем оптического наведения»… Впрочем, нет, это после. Сначала картинку целиком.
        По стеклу пробежала рябь и тут же сменилась разлинованной всеми цветами радуги схемой окололунного пространства. В углу налился предупреждающий красный глаз: «внимание, воспроизведение». Это чтобы переутомленный недельным патрулированием пилот не принял происходящее за чистую монету.
        Так, что там у нас?.. Собственный взлет с поверхности, фрегат Содействия прямо по курсу - вот же разиня! Сигнал на частоте космопорта: «Запретная зона, координаты…» Ага, вот почему грузовики и каботажники брызнули с орбиты кто куда… Тоже между прочим не заметил. Ну и что, что перегрузку в это время давил? Должен был заметить и все тут!.. А вот и чи-при. Обычный невооруженный транспорт малого тоннажа. Другие послушно отвернули - этот остался. Даже курса не поменял, точно знал, паразит, куда шел!… Так, здесь у нас треп… Здесь тоже… А здесь они между собой… Ага, вот!
        Семен разочарованно пронаблюдал, как распадается земной фрегат, проследил за маркерами ракет. Отмотал назад, присмотрелся к транспорту чи. Без толку. Да и чего он собирался заметить на глаз, если даже наблюдательные системы корабля не уловили момента старта?
        Стоп. Старта чего? Ракет? А если использовать немножко больше воображения, чем есть у компьютера? Он снова отмотал назад. Включил запись оптического наведения, очень медленно пролистал вперед десятка три кадров. И с облегчением расслабил перенапрягшуюся кисть.
        Системы корабля были правы, чи-при не производили ракетного залпа. Просто двигатели земного фрегата вдруг сошли с ума и мгновенно развили бешенную, абсолютно ненормативную тягу. Трубы ускорителей сорвались с силовых рам и устремились вперед прямо сквозь палубы, переборки и броню внешнего корпуса, хаотически меняя траекторию, вспарывая на своем пути металл, испепеляя плоть… Вообще говоря это было невозможно. Силовые элементы двигателей должны были выдерживать нагрузку ускорителей, мгновенно выведенных в режим максимальной тяги при полной инерционной массе - то есть на стоячем корабле. Шпангоуты повело бы винтом, обшивка пошла бы трещинами, экипажу переломало бы кости на прогнувшихся переборках… Фрегат вышел бы из строя, но он бы выдержал! Так что же? Несчастный случай? Непредусмотренный конструкторами аварийный режим? Технологическая ошибка при постройке?
        Вот только чи-при знали момент с точностью до секунды.
        - Твою, мать, Карлос… - выдавил Семен сквозь зажатую перегрузкой гортань. - Вот, откуда ты знал, что я окажусь в такой заднице? Нет, ну откуда?..
        Произошедшее на лунной орбите можно было интерпретировать лишь одним способом: чи-при все-таки умели превращать пирокинетик в оружие. Они хранили свой секрет по крайней мере пятнадцать лет, с момента выхода землян на межзвездную арену. А, скорее всего, гораздо дольше. Они сторонились войн, покупали за безумные политические уступки свой нейтралитет… и вдруг вот так в одночасье расстались с тайной, дающей абсолютное превосходство в любой звездной войне, только ради того, чтобы не отдать какого-то Семена Сикорского в руки Содействия. Пожалуй, на этом фоне меркнет даже готовность экипажа каботажника к самопожертвованию.
        Вздох получился судорожный, свистящий, зато от души. Очень хотелось погрызть ноготь, если бы не лень донести руку до рта. А так оставалось лишь помянуть лишний раз недобрым словом прозорливого амиго.
        Одно утешение все-таки осталось: теперь Семен точно знал, почему поспешил убраться с «Луизитании», не тратя времени на прощания. То, что за ним гонится, не должно его настигнуть, когда Жустин будет рядом.
        Через три часа, когда коэффициент инерционной массы наконец-то упал на порядок, и перегрузка при неизменном ускорении опустилась до вполне терпимой «двушки», Семен отвязался от кресла, разыскал в извечном бардаке кубрика мятый листок бумаги и заново заточил карандаш. Попытался, было, придумать нечто убедительное, но быстро разочаровался, пожалев мельком об отсутствии на борту умницы Жустин, и вывел:
        «Прилетай один. Тоннажем не более 100. Жду двое суток, координаты… Возьмешь эскорт - стреляю без предупреждения, ты меня знаешь. Сикорский.»
        Сложив листок знаменитым флотским «треугольником», на внешней стороне он добавил: «Луна Сортировочная», инспектору департамента СОС, лично. Вскрытие приравнивается к государственной измене».
        Вполне удовлетворенный обеими формулировками, Семен засунул письмо в грузовой контейнер «курьера», набрал соответствующую программу и вышвырнул через шлюз в космос. Уловив отсутствие атмосферы, миниатюрная ракета сориентировалась в пространстве и молниеносным белым росчерком исчезла из поля зрения. Простенькому ее компьютеру перегрузки были не страшны - дистанцию, на которую пилотируемый Семеном корабль сутки назад потратил шесть часов, «курьер» преодолеет минут за сорок. Почтовая служба космопорта примет корреспонденцию, извлечет послание и отправит опустевшую ракету в утиль. Еще минут через десять разбирающий почту служащий придет в ужас от указанного на треугольничке адресата и примет все меры для скорейшей доставки. Само собой, не разворачивая листа.
        Представив себе эту панику Семен, ухмыльнулся, разыскал листок побольше, снова подточил карандаш. Секунду размышлял, подходит ли он для официальных юридических документов. Потом плюнул и приступил: «Я, Семен Бертольдович Сикорский, находясь в здравом уме и твердой памяти, завещаю…»
        Через три часа он разогнулся, размял пальцы, с удивлением осмотрел на четверть сгрызенный карандаш. Сходил в кубик, сделал нелегкий выбор между кофе и початой бутылкой паршивого лерского виски. Вернулся и продолжил: «…Права на розыск и последующую приватизацию прочего фамильного имущества Сикорских, в том числе медных марсианских копий и водяных скважин, я так же завещаю…»
        Еще через два часа он сходил-таки и за бутылкой. Спустя сорок минут она кончилась, и Семен понял, что в этот момент ему придется сделать перерыв. Это же надо! Не слишком и большой в общем-то документ, на который любой захудалый крючкотвор не потратил бы больше получаса, выжал из него все соки!
        Перерыв получился серьезным. Вполне достойным проделанной работы. Когда Семен продрал глаза, на пульте нервно и, видимо уже давно, моргал индикатор дрейфа. Торможение закончилось, пирокинетик в ускорителях вяло тлел, корабль, не имея дальнейшей полетной программы, пребывал в относительной неподвижности.
        Семен сверился с координатами, потом - со временем, удовлетворенно кивнул. Впереди, тусклым шариком фосфоресцировала звезда системы Лерона-прайм. Отсюда, из внешнего астероидного полукольца, на солнце цивилизации, возведшей в ранг конституции закон божий, можно было смотреть не щурясь. Слишком много пыли было на месте безвестного небесного тела, совсем недавно - всего-то пару тысяч лет назад - превращенного неведомым катаклизмом в кучу медленно разлетавшихся в пространстве бывшей орбиты камней. Бич Лерона-прайм - излюбленная позиция для пиратских засад. По мере перемещения полукольца вокруг звезды, кардиналы были вынуждены перекрывать прямые торговые пути то к яшми - ближайшим соседям, то к чи-чри, временно лишаясь стратегических топливных поставок, то к дроффа и Земле, прекращая на время вялотекущую дипломатию и поддержку собственных оккупационных сил. Однако безумцы не переводились, через блуждающее астероидное полукольцо то и дело пытались прорваться особо отчаянные коммерсанты. Многим - удавалось. Еще неделю назад Семен считал, что всего-навсего исполняет контракт на перехват такого вот
безумного негоцианта… Как же тогда все было просто и ясно!
        Он вздохнул, подавив минутную ностальгию по таким близким, но уже безвозвратно минувшим временам, и пересел за пульт оператора-маскировщика…
        Генералы и писаки-фантазеры до сих пор мечтали о силовых щитах, фазарах, мазарах и плазменных пушках, однако реальность оказалась куда проще.
        Чем ограничена дистанция космического боя? Калибром орудий? Начальной скоростью снаряда? Точностью прицела? Чушь! Она ограничена дистанцией уверенного обнаружения. Корректируемый в полете снаряд не промахивается, не теряет скорости, не стремиться куда-нибудь упасть. Сила разрушения зависит исключительно от его массы и скорости. Лерские нанопокрытия, с успехом рассеивающие большую часть лазерного луча, оказались бессильны против чугунной чушки, отправленной в полет из башни главного калибра того же «Адмирала Нельсона». Две с половиной тонны, на скорости, обеспечивающей при встрече с броней переход значительной части массы в тепловую энергию… Взрывчатка уже не нужна. Атомные снаряды и термоядерные ракеты канули в лету вместе с силовыми щитами, не оказавшись даже в числе перспективных разработок. Разрушения от попадания простой цельнолитой болванки превосходили самые смелые ожидания адептов атомного оружия. А уж если это экспансивная болванка из пористого чугуна, полностью отдающая препятствию свою кинетическую энергию…
        Лерские лазеры и излучатели частиц, действовали не так надежно, не так сокрушительно и на меньшей дистанции. Но если святым отцам удавалось выстрелить первыми, да еще с подходящего расстояния утешением для экипажей пылающих крейсеров и эсминцев это не служило. В итоге главным, фактором победы, стала не поражающая мощь оружия и не стойкость защиты, а способность первым обнаружить противника и открыть огонь, оставаясь невидимым.
        У землян, как ни странно, понявших это раньше остальных, маскироваться получалось лучше…
        Семен пробежался взглядом по разукрашенной картинке окружающего пространства. Множественные твердые образования - попросту говоря, камни различной величины. Пыль. Где-то на границе обзора специально помечены останки искусственного происхождения. Довольно сильно искаженный пылью и объектами фон реликтовых излучений, плюс, забивающая любой радиационный сканер ярко-красная точка, которую компьютер пометил какой-то сильно излучающий объект - предположительно сброшенный отсек крупного корабля, некогда зараженный лерским излучателем частиц. Неплохой в общем «рельеф». Да что там - просто отличный!
        Все боевые системы поиска - пассивные. Любой активный локатор, прежде чем обнаружить что-то ценное, прокричит на всю вселенную: «я здесь, стреляйте в меня, стреляйте…» Поначалу, привыкшие к огневым контактам на средней и ближней дистанции леры, весьма удивлялись, получая бортовой эскадренный залп, в ответ на попытку прощупать пространство активными средствами.
        А ведь простая, казалось бы, мысль: к чему рассылать по космосу излучения локаторов, надеясь засечь слабый отраженный сигнал, если межзвездное пространство и без того наполнено излучениями. Смотри. Анализируй. Ищи крохотную тень на фоне звездного поля. Фиксируй мгновенные изменения спектров звезд по пути следования вражеской эскадры. Внимай искажению реликтового фона с той стороны, где притаился враг. Плюс собственные излучения кораблей - тепловое от дюз, радиационное от заряженных излучателей, электромагнитное от энергосистем… Наблюдательность и верный анализ дадут куда больше информации, чем попытка «подсветить фонариком».
        Однако, если постараться, и самый верный глаз можно обмануть.
        Семен навскидку выделил несколько подходящих для засады точек, запустил просчет. Минуту спустя компьютер расставил метки. Первая: «скрытность - 48%». Надо же? Нет, бывает, конечно, не угадаешь с первого раза, но чтобы так! Сноровка, что ли уходит?..
        Ах, ну да - солнце! Вот этот почти свободный от пыли канал, в котором корвет окажется черной тенью, спроецированной на тусклый диск. 48% компьютер милостиво дал лишь с учетом небольшой ширины свободного от пыли канала.
        Вторая область получше: «скрытность - 76%». Со стороны местного светила корабль прикроет крупная скала - падение здесь солнечной освещенности будет отнесено на ее счет. Со стороны открытого межзвездного пространства почти половину сферы перекрывал фон того самого излучающего объекта, спектр которого рассыпанные по броне имитаторы излучений подберут без труда. Разве что немного не хватит мощности, но ведь такая полупрозрачная «тень» от корвета вполне может оказаться и неоднородностью пылевого облака, и неравномерностью излучения фонящего объекта… В общем 76% - это компьютер поскромничал. С учетом большой доли субъективности операторов систем обнаружения, Семен дал бы все 85.
        Третья область правда была помечена индексом аж 97%. Семен прикинул и так и элак… Да, честные 97%, не подкопаешься. Одно плохо - идеальная позиция зачастую хуже, чем просто хорошая. Даже леры под конец «Недопонимания» научились накрывать такие местечки веерно-перекрестным огнем просто так, на всякий случай. Не дожидаясь предательского ракетного залпа по кормовым дюзам.
        Значит второй вариант. Нет?
        Семен снова пересел за пилотажный пульт, осторожно сдвинул регулятор тяги, скорректировал траекторию. Найти подходящую позицию - полдела. Важно суметь вписаться в «рельеф», не разрушив зачастую хрупкое равновесие объектов и излучений, не привнеся в картину нерасчетных возмущений. Чего стоит самая выверенная позиция, если к ней ведет четкий след из продуктов горения пирокинетика, а перегретые дюзы спрятавшегося корвета еще несколько часов светятся на любом сканере, как новогодняя иллюминация на главной палубе флагмана эскадры? Правильно, не много стоит такая позиция. Поэтому только ползком, только вручную, погасив на крайнем этапе пирокинетик, ювелирно работая жидкостными маневровыми движками - пережитком эпохи первых космических стартов… Медленно? Неудобно? Ни чего. Потратить час-другой на вписывание в «рельеф» и, замерев, наконец, мгновенно стать невидимкой - это куда лучше чем влететь на полном газу, затормозить «скрипнув шинами», и еще сутки молиться чтобы мимо не прошел разведчик, оборудованный детектором продуктов горения.
        Чудесных проявлений мастерства следопыта Семен от инспектора Содействия не ждал. Но с другой стороны, черт его знает, чему их там, в департаменте учат? Береженого, как известно, бог бережет.
        Покосившись на искорябаный тупым карандашом листок, Семен вздохнул. Надо ж до чего дошло а?! Нет, оно конечно и раньше случались минуты, которые он вполне искренне считал последними. Вот только тогда, кроме своей шкуры ему бояться было не за что. Теперь же… Ну правда: случись чего - куда Жустин податься? На иждивении у Профсоюза долго не протянешь.
        Медленно досчитав до десяти, Семен собрался с духом и потянулся за листком. Надо все-таки закончить, там немного осталось. Потом послюнявить уголок в качестве генетической росписи, пойти в шлюз, засунуть листок во второй «курьер» и задать адрес. Если корабль развалится - «курьер» отправится в путь. Если нет… То и слава богу.
        Вот только куда же он карандаш засунул? Не иначе смахнул с пульта во время маневров, ищи теперь свищи в проводах под консолями…
        Семен уже отстегнулся от кресла и почти влез под пульт, когда посторонний звук в кабине заставил выдохнуть и замереть. Секунда неизбежного ступора - это ни чего, это привычно. Такой вот дремучий рефлекс прячущейся в кустах обезьяны - сжаться, замереть, затаиться… Только вот в вакууме любые действия экипажа внутри корабля ни как не влияют на процент его скрытности.
        Семен выдохнул, разогнулся. Ну, надо же! А инспектор-то оказывается, мужик с юмором. Официальный позывной Содействия в пространстве Лерона-прайм, пусть и на окраине… Да, с юморком. С черным таким. Вот нагрянет «на огонек» эскадра дальнего патруля, пройдется частым гребешком по всему пространству… Да что ж он, придурок, делает? Обоих ведь запалит, честное слово!
        Скользнув взглядом по пульту маскировки (процент скрытности в порядке) Семен торопливо перебросил несколько тумблеров. Едва слышно лязгнув, в броне распахнулись люки и мощные пружины вышвырнули в пространство три автономных модуля-ретранслятора. Стандартный способ вести переговоры с замаскированной позиции, не опасаясь, что на сигнал твоего передатчика в ответ на простое «здрасте» прилетит чья-нибудь ракета.
        Мелодичный позывной Содействия выводил на нервах свою несложную гамму каждые десять секунд, а Семен с тоской следил за траекториями спутников, дожидаясь пока наконец заполнится шакала безопасности соединения. Потом, ткнул последний нужный тумблер и прорычал в микрофон:
        - Заткни свой граммофон, придурок! Давно с монахами не здоровался?
        Сигнал оборвался мгновенно, на самой эффектной своей ноте. В эфире щелкнуло и Семен услышал тот самый, знакомый еще с «Луны Сортировочной» голос. Надо же все-го-то парой слов тогда перекинулись, а вот запомнился!
        - Спокойно, Сикорский, не дергайся. Мой корабль с внутренней стороны кольца, антенна направлена в сторону от Лерона-прайм. Но я знал, что так ты отзовешься быстрее. Уже замаскировался?
        - Конечно, - отозвался Семен, начиная чувствовать себя идиотом. - Не тебя же дожидаться.
        - Черт, жалко, - в голосе инспектора послышалось искреннее разочарование. - Я надеялся успеть до того как ты ляжешь на «рельеф».
        Семен прикинул время и скорость. Уважительно присвистнул.
        - «Семерка» на разгоне, «тройка» на торможении?
        - Ты про перегрузку? - уточнил инспектор. - Восьмикратная. С обоих концов. Эти придурки из почтовой службы побоялись меня разбудить, и ты получил часа четыре форы.
        - Сильно, - Семен кивнул сам себе. Невольно повторил: - Да, это сильно… Но я, с твоего позволения, пока полежу на «рельефе». Ты же поговорить хотел? Можешь начинать.
        Одновременно со словами Семен потихоньку перестраивал границы обсчитываемого пространства, пока компьютер не нарисовал с внутренней стороны астероидного полукольца уверенную закорючку: «Невооруженная цель. Вероятность поражения - 99.8%. Расчет на стрельбу…».
        - Хотел, правда, - отозвался инспектор. - А теперь-то как хочу, ты себе не представляешь… Уже прицелился в меня?
        - Прицелился, - не стал отпираться Семен.
        - Нас тут двое, если что. Я и пилот. Нажмешь на курок - ставь сразу две галочки.
        - Ни когда не вел такую статистику, - фыркнул Семен.
        - А я вот со вчерашнего дня начал - за тебя. Восемьдесят два.
        - Чего - восемьдесят два? - не понял Семен.
        - Штатный экипаж фрегата триста шестьдесят пять человек. Но, когда я отправил вызов, большинство было в увольнении на тверди. Капитан, однако, решил, что на тебя хватит одной вахты, и стартовал. Так что - твои первые восемьдесят два человека… Прежние леры понятно не в счет.
        - Ты что несешь, мусор! - Семен не заметил, что сжал подлокотники до побелевших костяшек. - Какие восемьдесят два? Фрегат чи-при завалили, со мной даже ствола тогда не было!
        - Точно, - легко согласился инспектор. - Попробуй ты выстрелить, сейчас разговаривал бы не со мной. Но чи ты зачем-то был настолько нужен, что они решились открыть огонь по земному кораблю. Причина той бойни в тебе, Сикорский. Не пытайся остаться в сторонке.
        - Да куда уж мне… - машинально отозвался тот, но сознание зацепилось за совсем другие слова инспектора.
        «Решились открыть огонь…» Это что же? Он так и не соизволил изучить запись инцидента? Или… или таковой в его распоряжении попросту не было! Ну, правильно, леры конечно со временем поделятся, однако всеми путями постараются оттянуть этот момент. А если не идиоты, то и вовсе замнут - как ни крути, теперь у них на руках информация стратегической важности. Другой же записи взяться пожалуй неоткуда - фрегат уничтожен, портовые диспетчера были по уши заняты разводкой бортов по орбитам, едва ли кто-то из них вел визуальное наблюдение.
        Семен почесал в затылке. Может не такие уж и дураки чи-при? Просто взвешенно рассчитали шансы на сохранений своей тайны?
        - Завязывай, - проговорил он, и инспектор умолк на полуслове. - На жалость меня не продавишь, и вину за фрегат я на себя не возьму. Если уж на то пошло - кто вынудил меня рвать когти с Луны?
        - Твое больное воображение. Нет, я все понимаю! Только с дела вернулся, следы остыть не успели, нервы на взводе… Но мозги-то тебе зачем? Неужели ты решил, что департаменту СОС вдруг понадобилось прищучить мелкого наемника Сему-чистоплюя?
        - А что если и так? Почему я Чистоплюй - знаешь?
        - Знаю. Еще и не такое про тебя знаю. Только самомнение тешить не спеши, мне твоя личная война с ненавистными оккупантами не интересна. Это дело уголовной полиции. И если уж они пока не чешутся, твои похождения департаменту до поры до времени только на руку. Оккупантов в тонусе держат, и ассигнования на мое содержание оправдывают. Сечешь, Робин Гуд?
        Семен сглотнул. Нет… Да нет, не может быть! Чтобы все эти оба года под колпаком у Содействия? Или… Или может? Куда же, блин, Коготок глядела? Пока еще могла…
        - Я тоже дурака свалял, - самокритично признался вдруг инспектор. - Просмотрел твой профиль, решил что подойдешь. По всем статьям подойдешь, особенно с твоими тараканами насчет леров. Только заведенных нервов не учел.
        - Слышь, умник, - проговорил Семен, с трудом преодолевая ступор. - Как в другой раз без нервов поболтать захочешь, не спец-бортом прилетай, а пассажирским челноком. Да костюмчик на робу загодя смени… Ты ж за трое суток всю Сортировочную на уши поставил одним своим присутствием! Каких тут нервов хватит?
        - Да, правильно, правильно все! - взорвался вдруг инспектор. - Я об эти лбы из Лунного отдела весь язык обмолотил! Аккуратно надо, не шумя, не привлекая… То, что годилось для массовых депортаций с Марса на Луне с деликатной миссией не прокатит! Так нет же, все по писанному, все по инструкциям!.. И попробуй только не взять с собой этих полицейских горилл! Департамент многое может, Сикорский. Давить, выбивать и скупать информацию, анализировать, делать выводы, даже договариваться и играть в политику!.. С одним у нас плохо - с агентурной работой. Все бы силой брать, все бы авторитетом… Не умеем по-другому! Да и нужды вроде нет - пока все получается…
        Он умолк, будто бы обиженно сопя в микрофон. Семен задумчиво почесал подбородок.
        - Ну и как? - ядовито произнес он, - Полегчало?
        - Не особенно, - тут же отозвался инспектор. - Сегодня я так или иначе нарушил большую половину инструкций. Зачем было до этого доводить?
        - Ты меня для этого на Луне искал? - осведомился Семен. - Чтобы в жилетку порыдать? Или все-таки есть до меня серьезный базар? И не забывай - твоя посудина все еще на прицеле.
        На другом конце линии связи отчетливо прозвучал вздох.
        - Да, все правильно. У меня есть базар. Дурацкая в общем-то ситуация… Все дело в том, что я был неофициально уполномочен предложить тебе контракт.
        От неожиданности Семен икнул. Сморщился, постучал кулаком по груди. Проговорил:
        - Погоди, я, кажется, плохо расслышал… Чё ты мне уполномочен предложить?
        - Контракт. Полностью соответствующий твоему роду занятий.
        - Как интересно, - протянул Семен. - И кого же это департаменту понадобилось пришить?
        - Одного лера. Я же сказал - контракт соответствующий…
        - Охренеть!.. Пургу гонишь, мусор? В чем подвох?
        На том конце линии помолчали.
        - Контракт трудный, - наконец признался инспектор. - Но подвоха нет. Ты выполняешь работу, мы снимаем наши претензии.
        - Претензии? - уцепился Семен.
        - Разумеется. Восемь лерских кораблей за последний год… Неужели ты думаешь, что департамент Содействия не имеет к тебе претензий?
        - Ага, - Семен облегченно вздохнул. - А ты говоришь, нет подвоха… Знаешь о чем я сейчас думаю?
        - Не спустить ли курок, - инспектор усмехнулся. - Брось, ты не настолько туп. Если не удалить ориентировки из диспетчерской сети Солнечной системы, в любом порту тебя возьмут на мушку, прежде чем успеешь сделать запрос на швартовку. Любой оккупационный патруль, любая опорная база имеют сейчас все основания немедленно открывать огонь на поражение. О Профсоюзе или Китайской коммуне лучше сразу забудь. Во-первых, чистоплюем там остаться не получится, придется и человеческой кровью замараться. А во-вторых, сдадут тебя дружки. С потрохами. Как только леры еще немного поднимут награду за твою голову… Нет, прожить конечно все равно можно. Уйти в нейтральные пространства, рвать глотку каждому встречному за остатки топлива в сожженных ускорителях, за глоток чистой воды и кусок… нет не хлеба даже - протеинового холодца, перегнанного из трупов и собственного дерьма… По-волчьи ты бы сумел, верю. А вот так - по-шакальи? С другой стороны - прощение грехов и каперская грамота от Содействия. Нет, Сикорский, ты не настолько дурак, чтобы сейчас так грубо ошибиться с выбором.
        - Грамота? - тупо переспросил Семен. - Врешь, инспектор, какая еще грамота? Я бы знал про такие бумажки…
        - Да при чем здесь бумажки? - искренне удивился тот. - Напомни, я уже сказал, что твоя работа для нас выгодна? Во всяком случае, пока не зарываешься. Выполни мой заказ и сможешь продолжать воевать с лерами, пока сам с дуру не напорешься на лазерный залп. Даже уголовная полиция тебя больше не тронет.
        Семен молчал. Что из сказанного инспектором было правдой, а что нет? Была ли вообще там хоть толика правды? Потому что если да… Многое это поменяло бы. Ох, многое!
        - Слышь, инспектор, - позвал он. - Как тебя зовут?
        - Это тебе зачем? - насторожился тот.
        - За тем за самым! Если врешь мне сейчас - найду. Выживу, в ничейные зоны уйду - дерьмо жрать, дождусь момента… и найду. Где угодно, хоть в центральном офисе, хоть президентском бункере. А сдохнешь раньше времени - другие поплатятся. Все кто тебе дорог был, проклянут тот день, когда ты мне соврал. Ну, как, инспектор? Будешь с такой раздачей играть?
        Пауза получилась длинной. То, что надо пауза, в самый раз. Ответь инспектор сразу, Семен, наверное, и, правда, спустил бы курок. В готовность профессионала поставить на карту собственную жизнь он бы поверил, но когда речь заходит о близких… Здесь в своей раздаче нужно быть уверенным на сто процентов.
        - Я рискну, Сема-чистоплюй, - с расстановкой произнес инспектор. - С тобой - пожалуй, рискну. Записывай: Филипп Груббер, центральное управление, неофициально уполномоченный отдела курирования особых поручений. Работа с наемниками, проще говоря. Думаешь ты первый у меня в деле? Кстати, можешь гордиться, ни кому из прежних своих людей я бы такой информации не доверил.
        - Да чем уж тут гордиться? - Семен вздохнул и убрал руку со спусковой кнопки. - Другой бы сейчас размазал тебя по космосу, и горя б не знал. Один я, идиот, вечно готов во что-то впутаться.
        - Значит - не безнадежен. Приметы тебе диктовать?
        - Погоди, Фил, - Семен качнул головой. - Есть еще одно условие, кроме твоей каперской грамоты.
        - Н-ну? - протянул инспектор. - Только не зарывайся, Сикорский. Все-таки условия диктуешь не ты.
        - Ни чего особенного… Ты и сам уже заметил, что у меня проблемы с чи-при. Не шухерись, я не прошу решать их за меня - руки у вас коротки. Нет?
        - Да, - коротко признал инспектор.
        - Я просто хочу знать, какую предъяву они мне шьют. Ты говоришь мне, за что комитет выписал свой ордер, и мы бьем по рукам насчет твоего лера?
        Груббер снова посопел в микрофон.
        - Это непременное условие, Сема-чистоплюй?
        - Непременное. Знаешь, на себя я бы возможно даже плюнул, но так уж вышло, что от этой информации зависит еще один человек… Очень нужный мне человек.
        - Ах, эта Бертье, - в полголоса проговорил Груббер. - Похоже, теперь ее придется принимать в расчет… Однако у нас проблема, Сикорский. Я понятия не имею, что тебе предъявляют чи.
        - Врешь… - злорадно улыбнулся Семен. - А вот теперь ты точно врешь, Филя. Не может быть, чтобы ты не ринулся копать, из-за чего грохнули ваш фрегат. Нет?
        - Я ринулся, - признался инспектор. - Разумеется, ринулся. И ни чего не нашел. Ровным счетом. В твоем прошлом нет ни чего оскорбительного для комитета. Упомянутый их капитаном ордер нигде прежде не фигурировал. Требований о твоей выдаче ни в земные, ни в лерские структуры не поступало. У меня создалось впечатление, что это была первая и единственная попытка комитета взять тебя. Во всяком случае - пока.
        - Все это я мог бы тебе сам рассказать! - перебил Семен. - Только не ври мне, что у Содействия нет агентов в комитете Справедливости! Даже у Профсоюза там есть свои люди!
        - У профсоюза? Ну-ну! Если они и правда так думают… Впрочем это не важно. Связи с комитетом у нас, конечно, есть, в том числе и не вполне официальные. Однако по этим связям поступает та же самая информация: оскорбительных претензий не зафиксировано, ордер действительно выписан шесть суток назад. Если объективная причина к этому все же есть, она лежит глубже доступного нам слоя информации.
        - Черт… - проговорил Семен. - Черт, Филя… Может все-таки врешь?
        - Не вру. Я действительно ни чего не знаю. Не думай, кстати, что это тебя одного напрягает. Я все-таки нанимаю тебя на работу, и очень не хочу, чтобы она сорвалась по какой-то сторонней причине.
        - Ладно, допустим. Но ведь ты же не дурак, Груббер. Дураков у вас, как и везде, хватает, но ты не из таких. Иначе не занимался бы своими неофициально уполномоченными поручениями. Нет?
        - Льщу себя надеждой, то ты прав.
        - Тогда не строй из себя идиота! Если ты не знаешь точной причины, то наверняка имеешь на эту тему свои соображения. Выкладывай карты, Груббер, не жмись. Для общего блага, чтобы всякие сторонние причины мне случайно не помешали.
        - У меня есть соображения, - признал Филипп. - Однако я бы предпочел принудить тебя отказаться от твоего условия.
        - Исключено, - отрезал Семен. - Я тебе нужен. Именно я, и не только из-за моих тараканов относительно леров. Если конечно ты действительно знаешь обо мне все…
        - Да знаю, знаю… Ну что ж. На данный момент я исхожу из того мало сомнительного утверждения, что «свои люди» есть не только у нас в их комитете, но и наоборот. Учитывая нашу скованность в любых отношениях с инопланетчиками, и в особенности - с единственными в освоенном пространстве поставщиками стратегического сырья, я склонен предполагать, что качество действующих среди нас агентов чи-при куда выше наших, действующих у них.
        - Верю, - согласился Семен. - Но пока не въезжаю.
        - Все просто: скорее всего, чи знают о моей попытке выйти на тебя с особым поручением. И в свою очередь попытались этому воспрепятствовать.
        Семен открыл рот… и закрыл его обратно - от возмущения куда-то вдруг пропали все слова. Атака земного фрегата, неизбежная собственная гибель, безумный риск раскрытия стратегического секрета… Знал бы инспектор, чем на самом деле рискнули чи-при, небось не вещал бы об этом так спокойно!
        - На что же ты меня подписываешь, Груббер? Если ради того чтобы всего лишь воспрепятствовать…
        - Для этого они стреляли бы не во фрегат, а в тебя, - перебил инспектор. - Здесь мои допущения более грубы, однако я считаю, что они все-таки собирались не столько воспрепятствовать, сколько перехватить у меня миссию, а заодно и ее исполнителя. То есть взять тебя живым.
        - Ты даже не подозреваешь, на что меня подписываешь, - повторил Семен. - Но… считай, что я мотивирован. Теперь мне уже самому интересно, чего такого в этом треклятом лере, если комитет дерется за него с Содействием.
        - Заключенный, - охотно пояснил Груббер, - всего лишь заключенный. Отец-изыскатель, лишенный сана за какие-то свои, видимо противные богу, изыскания, и помещенный в монастырь лютой строгости. Именно потому, кстати, лучшего, чем ты, кандидата на эту миссию ни мне, ни чи-при не найти.
        Семен вздрогнул.
        - «Врата небесные»?
        - Они. Слышу, название будит воспоминания? Это хорошо, они пригодятся.
        - Тебе б таких воспоминаний, - прошипел Семен. - Семь месяцев в этих… «небесах». Ты хоть знаешь, что это были за семь месяцев?! Нет?!
        - Догадываюсь. Я читал твое дело, помнишь? Все к лучшему, Сикорский. Ты знаешь внутреннее устройство, распорядок, расписание патрулей и снабжения. А главное - их повадки. Леры очень консервативный народ. Едва ли за прошедшие годы они что-то сильно изменили. Да, еще одна деталь - изыскатель этот нужен нам живым. Если ты уже решил что разнесешь всю тюрьму с орбиты - я не сочту контракт выполненным.
        Отчаянным усилием воли Семен сдержал рвущиеся с языка проклятья. Нет, ну какая собственно разница? Живым, так живым. Снявши голову, по волосам, как известно, уже не плачут. Разве что из просто сложной, миссия вдруг превратилась в почти невыполнимую…
        - Ты видимо плохо знаешь леров, Фил, - произнес он. - Дело даже не в охране и не в полной неприступности монастыря. Просто это народ такой, понимаешь? Я могу навербовать пять сотен головорезов, молниеносно прорваться на планету и взять крепость штурмом. Охраны всего-то взвод монахов, казалось бы на один зуб. Но как только настоятель кинет по камерам кличь, что, мол, еретики вознамерились помешать исправительным обетам - каждый заключенный нам в глотку зубами вцепится. Несколько тысяч зеков, которым терять, кроме своей веры, нечего. Они либо сдохнут все до последнего сопливого послушника, либо агрессора в клочья порвут, а потом обратно по камерам разойдутся, грехи замаливать. Этот ваш отец-изыскатель первым шухер поднимет, что я его от покаяния отрываю… В общем я тебя по хорошему предупреждаю: передумай насчет «живьем» пока не поздно. Грохнуть лера куда проще, чем отвратить от веры.
        - Не могу, Сикорский, - коротко бросил Груббер, и в голосе его вдруг прибавилось стали. - Это мое условие. И… я в последний раз тебе напоминаю - не зарывайся. Кроме того, есть основания считать, что этот конкретный лер уже не слишком держится за свою веру. Скорее всего, он пойдет с тобой добровольно.
        - Убийца, - выдавил Семен. - Зачем же так изощренно? Просто приказал бы капитану того фрегата сразу открыть по мне огонь.
        - Я стал бы убийцей, нанимая кого-то другого. Только у тебя есть шансы. А я их еще немного увеличу.
        - В каком смысле? - напрягся Семен.
        - В прямом. Тебе не нужно штурмовать «Врата небесные». Отца-изыскателя на этой неделе переводят в другое учреждение. Кто-то из епископов решил, что его опасно держать даже в лютой строгости и сменил меру пресечения.
        - Не понял, - подал голос Семен. - Есть что-то еще более лютое?
        - Есть, не сомневайся. Так называемое «Поле отшельников». Просто кучка нор, пробитых в астероидах внутреннего кольца. Дыра в камне, простенький рециркулятор, паек раз в месяц. И абсолютное, идеальное одиночество, чего и добиваются кардиналы в отношении нашего изыскателя… Достать его из этой дыры будет еще труднее чем из монастыря, так что работать тебе придется на марше. Обычный перехват вооруженного конвоя. Лерского конвоя - это же тебе знакомо?
        - В центре домашней системы, - уточнил Семен.
        - Да.
        - По пути с орбиты Лерона-прайм, до внутреннего кольца…
        - И не говори мне, что это впервой.
        - Не впервой. Сунулся я один раз в такую мясорубку. Еле ноги унес.
        - Ну, вот видишь, значит, шансы есть. Приготовь компьютер, я отправляю тебе данные орбиты конвоя. И забери потом от меня посылочку - оставлю ее по текущим координатам.
        - Что там? - бросил Семен.
        - Оружие, оборудование, снаряжение. Все, что тебе понадобиться. Да, вот еще что: надеюсь, про пятьсот головорезов ты пошутил. В этом задании очень важна абсолютная конфиденциальность.
        Семен вздохнул, вытащил клавиатурную консоль, пробежался по кнопкам. Все, пути назад отрезаны. Теперь либо Содействие получит своего лера, либо Жустин… получит завещание. Что ж, обычный, в общем-то, выбор. Разве что вероятность обоих исходов распределилась как-то непривычно.
        Завещание, кстати, с собой брать не стоит. Поставить «курьера» на таймер и сбросить прямо тут. Целее будет.
        Через час, убедившись, что Семен воспринял данные, инспектор, наконец, дал добро своему пилоту и тот включил зажигание. Разглядывая четкий кормовой след его челнока Семен некоторое время смаковал мысль, что вот-вот по этому следу скользнет звено лерских перехватчиков и разом решит все его проблемы с департаментом. Напрасно, разумеется. Да и к чему? Инспектор сгинет - проблемы останутся. С тем же успехом Семен мог и сам нажать на курок.
        Подобрав с пульта исписанный карандашом лист, он не удержался, перевернул и на обратной стороне добавил: «Коготок, передай амиго, что дело дрянь». Да. Именно так. Если уж дело действительно станет дрянь - пускай хоть Карлос почешется и сделает чего-нибудь полезное.
        Поставив на всякий случай подпись, Семен снарядил второго «курьера», запустил программу отложенного старта и через шлюз отправил его в вакуум. Не забыть бы подобрать на обратном пути, не то будет потом шухеру!
        По дороге обратно в рубку, он завернул в кубрик, пнул ближайший ящик с припасами, извлек жестяную коробку стандартного бортового пайка. Поднявшись на положенные три ступеньки, вскрыл контейнер прямо на пульте, и лишь запустив одноразовую ложку в самоподогревшийся отсек с густым супом из массово выращиваемой для флота генно-модифицированной фасоли, включил воспроизведение полученных от инспектора файлов.
        Данных было не много, однако, все по делу. Пробежавшись взглядом по строчкам и схемам, Семен одобрительно хмыкнул. Инспектор не соврал, собирать информацию в департаменте СОС действительно умели.
        Время старта, расписание следования по орбите, пункты передачи ответственности от линейного конвоя к охране опорных объектов… Сводка запрошенных к погрузке пайков и комплектов роб, выводы о числе заключенных на борту. Это правильно. Это нужно. Каждый заключенный - потенциальный противник в более чем возможном рукопашном бою.
        Эскорт-ордер: два «воздавателя», два «охранителя», один «пресекатель»… Ого! «пресекатель»! Корабль завоевания превосходства в пограничных схватках сил дальнего эскадренного сопровождения. Видать отцом-изыскателем леры действительно дорожили. Настолько, что предположили возможность перехвата конвоя организованной группой кораблей. Не то чтобы «пресекатель» так уж сильно Семену мешал - слишком уж неповоротливая махина. В борьбе с кораблями класса диверсионных корветов куда полезнее окажутся те же «воздаватели». Однако сам факт! Нет?
        Кто же ты такой, подлый лер?
        Прокручивая схему, Семен состроил скептическую мину. Нет, ну куда это годится? Любому сержанту же ясно, что в условиях опасности нападения трасса должна обеспечивать максимальную дистанцию обнаружения вероятного агрессора. Однако же на тебе! - этап разгона в виду всех трех естественных спутников Лерона-прайм, как на заказ выстроившихся в линеечку - прячься, не хочу. Дальше - больше. Между домашним миром и внутренним поясом астероидов, еще три планеты, тоже, будто нарочно выстроенные в растянутую, но непрерывную дугу. Трасса конвоя ломалась, полнилась участками разгона и торможения, поворотными пунктами, однако упрямо жалась к планетам. Вместо того чтобы, сократив путевое время почти впятеро, пролечь напрямую к центру системы, через абсолютно пустое, идеально просматриваемое пространство.
        Что там он выше говорил про леров? Не идиоты, мол?
        Гримаса скепсиса сменилась на лице Семена недоумением. Он пролистал трасу снова - помедленнее. Потом в обратном порядке. Укрупнил масштаб и обозрел всю целиком. После чего снова непроизвольно сменил выражение лица на глубокую задумчивость. Если трасса проложена так чтобы постоянно проходить вблизи планет - читай опорных объектов обороны - это что-нибудь да значит. Похоже, что леры прокладывали курсы, всерьез опасаясь перехвата конвоя эскадрой крупных кораблей. Прямой путь с этой точки зрения был попросту опасен, потому что как раз в этом году в систему вернулась одна из десятков комет - неизменных спутниц почти любой из звезд. Вернулась по сильно наклоненной орбите, и повисла над плоскостью эклиптики - вот же, черт возьми! - как раз на дистанции эффективного атакующего броска ударной группировки. О том, что в хвосте даже не очень большой кометы можно спрятать не только эскадру, а и целый флот, лерские кардиналы-воители конечно же знали.
        Семен откинулся в кресле, отковырял соломинку от контейнера с соком из генно-модифицированной морковки, задумчиво сделал первый глоток.
        Вот значит как? И что же тогда у нас выходит? А выходит у нас, что леры не столько ссылают отшельничать всерьез видать нагрешившего отца-изыскателя, сколько стараются уберечь его от… Ну наверное от уничтожения. Потому что Лерон-прайм - святая планета-прародина, это лишь на словах звучит грозно и неприступно. На самом же деле ни что не помешает той же гипотетической ударной группировке, упасть из хвоста кометы вниз, в плоскость эклиптики, дать по злосчастному монастырю залп из орудий… ну или запустить ракеты. И таки да - скорее всего, сдохнуть после того в огне справедливой божьей кары. Но дело будет уже сделано.
        Можно отрыть бомбоубежища, можно спуститься в глубокие шахты - не спасет ни что. Не бывает шахт глубже толщины планетарной коры. А ракеты, которые прокалывают ее как шприц арбузную кожуру - бывают. Совсем другое дело внутренний астероидный пояс. Это пыль, это камни, тонущие в потоках солнечной радиации, бликующей и переотражающейся на сотнях скал. Это прицел наугад и огонь почти в пустое место. Все равно, что бомбить целый лес, надеясь попасть в забившегося под корягу партизана. Любая ударная группировка легко завязнет здесь на пару недель и непременно дождется подхода сил возмездия. Штурм астероидного пояса - это полномасштабная флотская операция. А флотская операция - это уже война…
        Вот только с кем? Кого так испугались кардиналы? От кого пытаются уберечь особо-ценного заключенного?
        Семен перебрал в уме несколько миров. Чи-при, яшми, дроффа… Чушь. С тем же успехом это может быть Профсоюз или даже флот Содействия. Нет? Уж скорее тогда кто-то с окраин освоенной сферы, из тех о ком человечество до сих пор судит лишь по слухам, передаваемым через третьи руки негоциантами ближайших рас. Да чушь…
        Но есть ведь и рациональное зерно! Его, Семена, леры уж точно не ждут, напрочь игнорируя саму возможность существования подобного безумца-одиночки. Значит паникой в головах кардиналов вполне можно воспользоваться.
        Так-так-так… А план-то пожалуй начинает вырисовываться. И неплохой, в общем-то, план! Ай да Сема-чистоплюй, ай да сукин сын…
        Он смахнул с пульта контейнер с остатками обеда. На пол? К черту! Главное сейчас детали. Общая идея уже понятна, и хороша настолько, что даже предусматривает возможность его возвращения к Жустин, особенно с учетом посылочки, действительно оставленной инспектором. Однако детали, как известно, решают все. Координаты, скорости, расстояния, секунды… Ох и придется же поработать им с компьютером! Кто сказал, что пиратство в космосе, это лихая стрельба навскидку и удалое размахивание абордажной саблей?
        Черта с два!
        В первую очередь это цифры. Курсы, время, процент скрытности, вероятность поражения… И только во вторую - один единственный точный выстрел. Потому что второй выстрел - это, как правило, уже провал.
        ***
        Лед и пламя над головой… Лишь лед и пламя.
        Пылающие отраженным светом ледяные глыбы, кипящие струи возгоняющегося изо льда газа, мелкое сверкающее дробящееся крошево… А внизу огромный огненный шар. Почти прямо под ногами. Вот они - настоящие врата небесные. Ни вниз, ни вверх, самое место для человека в этом мире…
        Полет под ядром кометы, неспешно возвращающейся к своему солнцу - лучшее место для размышлений о диалектике жизни. Можешь попробовать прожить ее красиво и ярко, но тогда велик шанс, что получится недолго. Можешь напротив, забиться в тень, на окраину, куда едва достигают лучи чужого света. Тогда получишь покой, долголетие и… забвение. Бывают, правда, исключения из обоих вариантов. Но редко, редко… Нет?
        О проценте скрытности Семен не беспокоился. Комета - одна огромная помеха на сканерах систем обнаружения. Целые сутки Семен потратил на погоню за ядром по медленной, безумно нагруженной траектории, горбом выгнутой в сторону от солнца. Заняв, наконец, нужную позицию и выровняв скорости, он дополз до своей единственной на корабле койки и рухнул отсыпаться. Двенадцать часов здорового сна перед тяжелым и опасным трудом - что может быть лучше?
        Только одно - вернуться к действительности и увидеть, что оказался прав во всех своих расчетах…
        Сверившись в очередной раз со схемой движения конвоя, Семен решил что пора, и переключил компьютер на поиск и сопровождение. Если предварительные расчеты не были совсем уж ошибочны, примерно сейчас леры должны были войти в заранее намеченный узкий обсчитываемый сектор.
        Минуту-другую Семен ждал смирно. Потом погрыз заусенцы на указательном пальце. Затем встал, подошел к маскировочному пульту, проверил процент скрытности. Убедившись, что процент в допуске - вернулся в командирское кресло, и постарался притормозить сорвавшийся с цепи мыслительный процесс.
        Спокойно, все в порядке, все еще будет. Трасса через полсистемы не может обойтись без задержек и неурядиц. Час-другой отставания от графика даже не нарушение - норма. Проекция орбиты кометы на предполагаемую траекторию конвоя позволяет ждать еще часа три. Потом проекции пересекутся, и можно будет ждать еще столько же, пока две несуществующие линии неторопливо разбегаются в пространстве. Потом - да, придется признать, что возникли проблемы. Но пока не прошли эти шесть часов…
        Компьютер подал сигнал тревоги и нервно отрисовал на границе заданного сектора две цели. Тоннаж, скорость, предполагаемое вооружение… Семен нервно выдохнул и, сдержав порыв прильнуть к монитору точного наведения, блаженно развалился в кресле. Все правильно, «воздаватели» идут первыми, непрерывно ощупывая пространство на пути следования конвоя снующими по челночным орбитам дронами. Значит еще минутка и…
        Да, вот она, новая цель. Тоннаж, скорость, тяжелое вооружение отсутствует… И тут же еще две - «охранители» ближнего сопровождения… Шестая, самая крупная отметка вползла в расчетный сектор, немного отставая от конвоя. Правильно: именно в таком положении «пресекатель» контролировал максимальный объем пространства вокруг тюремного транспорта.
        Подумав еще секунду, Семен дотянулся до выключателя «горячей дозаправки» и передвинул рычаг в положение «II». Где-то под ногами тут же лязгнуло, загудело. Выдавив наружу почти новые сгоревшие едва на четверть топливные элементы, привода «горячей замены» загрузили в топки двигателя комплект из посылки Филипа Груббера. Дубль-элементы отличались от штатных хитрым рельефом на внутренней поверхности, вдвое увеличивающим площадь горения, а значит и предельную тягу. Запас хода, правда, при этом уменьшался почему-то сразу вчетверо, и Семен с тоской подумал о нескольких потерянных сутках непрерывного ускорения. Хотя… В нынешнем положении жалеть пожалуй не о чем. Если не получится лететь быстро, то по любому это будет недолго.
        Семен прикрыл веки, заново перебрал проделанные приготовления. Расчеты видимо, все-таки скорее верны, чем нет, «дубли» в топках сидят как влитые, ящик с «обманками» - имитаторами ложных целей - еще час назад вышвырнут из шлюза, и теперь падает в плоскость эклиптики по собственной тщательно выверенной траектории. Прочее полезное снаряжение из посылки, бронекостюм и оружие дожидается в трюме, разложенное кучками в предполагаемом порядке использования.
        Все готово. Все по плану. Риск велик, но все-таки еще где-то в пределах разумного… Почти как всегда. Только вот почему-то дрожат немного руки. Возбуждение? Предвкушение? Страх?
        Семен рывком поднял спинку сидения. Он вдруг отчетливо понял - сейчас! Потому что нервы, оказывается, на взводе. По настоящему, как в самый первый раз. Будто канули в лету почти десяток оборотов Земли вокруг Солнца, и вот он, едва закончивший трехнедельные курсы лейтенант впервые стоит перед монитором-панорамой башенного орудия среднего калибра марсианской канонерки - древнего едва ли не как сам Марс корыта, брошенного на перехват легкой развед-группы леров… Потом бывало много чего. И настоящей крови, и настоящего ужаса и абсолютной обреченности… Только не было больше того первого же угодившего в цель выстрела. А еще мокрой спины от страха промазать, провалиться, подвести. И мокрых - уже просто от страха - штанов…
        Сегодня до штанов, пожалуй, дело не дойдет - закалка, как ни как… Но в остальном - очень похоже. Да что ж такое?! Неужели он так боится сдохнуть именно сейчас?! Сотни раз за годы войны и пиратства плевал с высокой колокольни, а теперь вот едва не обмочился?
        Не глядя, Семен нащупал кнопку запуска программы имитации. Не нажал даже - небрежно ткнул. Будто спичкой чиркнул, поджигая мосты, не давая себе времени задуматься… Ну вот, вроде бы даже как-то полегчало. Нет?
        Где-то позади корабля, парой миллионов километров ниже орбиты кометы, ящик с «обманками» беззвучно треснул и брызнул в разные стороны пластиковыми обломками. Десяток дронов - хороших дронов, новых, не чета Семеновским еще из флотских запасов - сыпанули в пространство, тут же скорректировали траектории, выстроились в классическом порядке атакующей ударной эскадры, включая имитаторы излучений одновременно с маршевыми двигателями…
        И монах, следящий за мониторами оперативной обстановки «пресекателя» на миг потерял дар речи. Нет, леры не трусы. Просто такая реакция на выброс адреналина. А потом в дело пошли четкие, предельно структурированные инструкции по несению воинской повинности, и размеренное движение конвоя мгновенно изменилось. Корабли добавили тяги, траектории начали искривляться, но компьютер еще с полминуты выверял и перестраивал линии пути, жонглировал цифрами скоростей, ускорений и секунд…
        Семен рукавом обтер внезапно вспотевший лоб. Успех операции решался именно сейчас. Если эскорт-лидер засомневается и все-таки отправит разведзонд, Семену останется разве что грудью броситься на восемнадцать бортовых батарей «пресекателя».
        Под конец расчета в груди словно бы даже что-то натянулось и лопнуло. И в то же мгновение тактическая картинка на лобовом стекле обрела законченный вид. Оба «водзавателя» отвернули правее и в стороны, охватывая «нападающую эскадру» огромными клещами. «Пресекатель» почти закончил разворот, выходя мнимому противнику в лоб. Транспорт и два «охранителя», взяли левее и вовсю жгли пирокинетик. Да, все правильно. Задача тяжелого эскорта связать агрессора боем, заставить потерять темп преследования, исключить возможность прицельного залпа. «Пресекатель» станет щитом для более ценных кораблей.
        Возможно, это и было самым сложным во всем спонтанно родившемся плане Семена: подобрать лерскому «пресекателю» достойного, но одолимого противника. Нащупать эту тонкую грань между вполне вероятной паникой и отважным решением пойти на перехват.
        Судя по тактической картинке, Семен угадал. Эскорт-лидер принял встречный бой, а значит, с этого мгновения счет пошел на минуты.
        Впившись обеими пятернями в клавиатуру, Семен пометил цели, задал очередность обстрела, установил минимальный порог вероятности поражения… Компьютер сглотнул данные, моргнул зеленым глазком готовности расчета. Как-то слишком быстро… Нет?
        Семен скосил взгляд. Так и есть. Не сигнал готовности - вызов. Причем не прямой, ретранслируемый с идущего полным ходом в «атаку» головного дрона-обманки. Не отрываясь от компьютера, Семен щелкнул тумблером приема.
        - …повторяю, я не желаю убивать тебя, прозревший! Именем Единого Господа заклинаю, отзовись! Не доводи до греха!
        Семен застыл с открытым ртом. Выходит, леры ждали здесь кого-то совершенно конкретного? Они думали, что знают от кого именно защищают нагрешившего отца-изыскателя?
        Ну-ка, ну-ка, это уже интересно! Он помассировал сложенные трубочкой губы и включил двустороннюю связь.
        - Не тебе считать грехи, верящий в Единого… В сторону отверни и не препятствуй…
        Язык немедленно свело судорогой, и Семен вытянул шею, массируя челюсть. Едва ли эскорт-лидер был знатоком фонетики различных галактических диалектов. Акцент землянина, говорящего на лерском, был ни чем не хуже любого другого акцента. Нехарактерное для человека построение фраз довершит самообман.
        - Иначе что, прозревший? - быстро отозвался эскорт-лидер. - Я сосчитал твои корабли. Ты решил изменить своему правилу и пришел не в одиночку. Но Господь со мной, я справлюсь малой кровью.
        Семен мысленно усмехнулся. Возможности имитаторов «обманок» были не безграничны, с некоторым трудом удалось воспроизвести лишь классовый состав, типичный для мобильной экспедиционной группы. Легкий разведчик, четыре борта класса «корвет» - дальнее сопровождение, один борт тяжелого класса - вполне мог сойти за носитель боевых дронов или ударный корабль прорыва, еще три поменьше, но с характерными спектрами активных систем наведения - тактические ракетноносцы либо артиллерийские мониторы-заградители. Причем скорее первое - все же мобильное ударное соединение.
        Если бы лер еще представлял их действительный тоннаж!
        - Не нужно умирать, спасая еретика… - выдавил Семен из скованной усилием гортани.
        - Не нужно умирать, желая получить чужое! - воззвал эскорт-лидер. - Светлый Лерон отказывает тебе в праве призывать отрекшегося от веры. Вы - пророки наши, но требуете противного Господу! Не заставляй меня стрелять, ни кто из нас не сможет жить после такого!
        Семен вскинул брови и прикусил язык. В третий раз «прозревший» - точно не оговорка. Эскорт-лидер действительно знает, с кем говорит! Вот только… с кем именно? Патетичное название пиратской группировки? Чужая раса с окраин освоенного космоса?
        Семен напрягся и построил сложную вопросительную фразу аж из четырех слов:
        - Зачем светлому утративший веру?.. Отдай мне…
        - Любой грешник имеет право на покаяние, - возвестил эскорт-лидер. - Предоставить ему для этого время - святой долг праведника. А вот зачем он тебе, прозревший? Почему именно он? Тысячи достойных на десятках планет ждут лишь одного слова. Они взойдут к тебе, бросив все, чем дорожат у себя дома. Но ты разборчив, и они ждут напрасно. Однако ради этого грешника ты готов угрожать Светлому Лерону и совету кардиналов, а возможно даже умереть! Ради Господа, с чего такое рвение, достойное праведного применения?
        Семен снова сверил скорости и расстояния, и решил, что пора идти ва-банк:
        - Ты знаешь… Изыскатель нашел…
        Уже выдавив эти слова из горла, он вдруг задрал от удивления брови. Да, ведь в этом все дело и есть! Отец-изыскатель действительно нашел что-то неугодное кардиналам, такое, что поколебало даже его собственную веру! А заодно очень понадобилось земному департаменту Содействия. И… еще прозревшим, кем бы они ни были. Неужели, правда, новая раса?
        - Ты не отступишься, - скорбно констатировал эскорт-лидер. - Мне снова суждено стать карающей десницей Господа, ибо даже пророки его порой ошибаются.
        По-прежнему следя за цифрами и думая уже совершенно о другом, Семен натужно откашлялся и молвил человеческим голосом:
        - Да пошел ты к черту, святой отец. Побереги красноречие для трибунала кардиналов.
        Ответ Лера его больше не интересовал - последние секунды короткой паузы перед теперь уж точно неизбежной бурей истекали. Прозревшие? Находка отца-изыскателя? Да, это интересно, но ответы подождут. Они уже рядом эти ответы, всего в нескольких минутах падения из-под ядра кометы в плоскость эклиптики. Эскорт-лидер может съесть на ужин свою сутану, его «пресекатель» уже ни чем не поможет столь ценному аж для трех рас еретику. Потому что оба «охранителя» и транспорт наконец-то заняли идеальную позицию для обстрела…
        Семен прищурил глаз, в последний раз прикидывая варианты. Это порой нужно: выждать еще немного, мирясь с неизбежным снижением вероятности поражения, оценить собственные ощущения в придачу к сухим цифрам компьютера, и может быть немного, совсем чуть-чуть скорректировать прицел, предугадывая возможный маневр уклонения…
        Нет. Не в этот раз. Дистанция идеальна для коррекции снаряда, ракурс поражения наивыгоднейший, подлетное время слишком мало для мер противодействия. Ни чего они не успеют сделать. Ни-че-го!
        Семен откинул предохранитель и утопил клавишу стрельбы. Первую из пары…
        Капсюль ударного действия в зарядной камере правого башенного ствола воспламенил метательный заряд, и полуторатонная чугунная болванка, утыканная по заднему торцу крошечными соплами двигателей коррекции, ушла к цели.
        Отдача ударила, словно молотом в железную бочку. Кресло наддало в поясницу, нос корвета подбросило вверх, проекционная картинка на лобовом остеклении дрогнула и тут же выровнялась… Восстанавливая мировосприятие, Семен тряхнул головой. Ни чего, это привычно. Теперь бы замереть и провести осмотр систем, но… Не сегодня. Нет!
        Короткое дуговое движение джойстиком ручного управления, коррекция положения и компьютер уже подхватил вторую цель, выложив данные для стрельбы. Вторая клавиша поддалась туже - она так и не разаработалась.
        Когда разрядился левый башенный ствол, корабль бросило вверх и крутануло вправо по продольной оси. Семена вышвырнуло из кресла, картинка на лобовом стекле смялась в какой-то неразборчивый комок, что-то звучно загремело в кубрике… Все правильно, не зря тот мародер, что продал ему срезанную с погибшего коейсера орудийную башню, предупреждал про смятое противооткатное сопло на левом стволе! И не зря Семен с тех пор предпочитал пользоваться только правым орудием…
        Кряхтя он выбрался из под пульта, смахнул кровь из разбитой брови. Сам дурак - пристегиваться надо. Мог ведь и шею сломать.
        Индикация восстановилась как раз в тот момент, когда первый снаряд достиг цели. Первый «охранитель» выбыл из строя быстро и скучно. Снаряд угодил в головную часть, расплескал брызгами легкую броню, разметал кабину управления, высадил нижний бронелист и безвозвратно канул во мрак космоса. Удачно - как боевая единица, этот корабль ценности больше не представлял. Но где же, шоу?
        Ага, вот оно!
        Удар по второму «охранителю» пришелся в агрегатный отсек, где в форсируемых топках пылало топливо. Пирокинетик от удара не детонирует, однако попадание разрушило силовые элементы конструкции - два из пяти ускорителей сорвались со своих мест. Один спустя мгновение вышел через носовую часть корабля, вывернув бронелисты раскрытым тюльпаном. Второй, продолжая гореть, застрял в недрах корпуса. Корабль словно вздулся изнутри и вспыхнул. Из щелей разошедшейся брони ударило белое пламя. Реактивный момент закрутил разрушающийся на глазах корпус, в стороны брызнули раскаленные обломки. Потом пламя видимо добралось до боезапаса…
        Семен зажмурился, заслонился ладонью от ослепительного сияния. Через секунду адское пламя схлопнулось, оставив лишь звездочки в глазах.
        Быстро. Слишком быстро и гуманно для лицемеров, так удобно и надежно прикрывающихся божьей волей. Слишком легкая смерть, совсем не то, что удушье от медленной декомпрессии в изрезанных на куски эсминцах, или гниение заживо после удара пучком частиц… Но, ради таких вот минут пожалуй стоило продолжать свою маленькую личную войну. Нет?
        - Человек?! - взорвался динамик воплем эскорт-лидера. - Проклятье, это же твои пушки, землянин! Ты поплатишься за вероломство! Вся твоя раса поплатиться, клянусь гиеной огненной!.. Десница божья настигнет, даже если я опоздаю!..
        - Опоздаешь, ваше преподобие, - прошипел Семен в ответ. - Обязательно опоздаешь. А с десницей я уж как-нибудь сам договорюсь.
        Ни каких сомнений в этом факте он не испытывал - «пресекателю» с эскортом теперь требовалось минимум полчаса на торможение и обратный разгон.
        Семен сдвинул рукоятку управления тягой вперед. Не до предела - на треть. Ни к чему раньше времени ломать корабль и собственные кости. Удвоенная сила новых топливных элементов еще понадобится на обратном пути. Другой рукой, уже придавленной к пульту семикратной перегрузкой он дотянулся до нужной кнопки и, заранее смирившись с потерей пяти кубометров воздуха, распахнул грузовой шлюз прямо в вакуум. Вместе с прочим забытым в отсеке мусором, остаточное давление выбросило наружу очередной подарочек инспектора Груббера - почти обычного почтового «курьера» с наглухо запечатанным грузовым отсеком. В инструкции по применению странного боеприпаса значилось: «снаряд реактивный парализующий». Применять снаряд полагалось именно так, как и подумал Семен при первом на него взгляде - задать почтовый адрес и любым доступным способом отправить за борт. Во всяком случае, спецы департамента так искренне считали.
        Ну что ж, леры сами виноваты. Кто их заставлял назначать почтовый индекс тюремному транспорту? Однако же - «орднунг унд дициплинен». В наставлениях четко указано: любой корабль тоннажом более тысячи должен иметь возможность получать срочную корреспонденцию…
        Скосив глаза в строну боковых окон, Семен проводил взглядом белый росчерк отправленной «бандероли» и сдвинул регулятор тяги ко вполне терпимой «двойке». Скорость почти расчетная, дальше компьютер справится и сам. А вот ему пришла пора торопиться - четыре с половиной минуты совсем не то время что б прохаживаться по кораблю вразвалочку…
        Ссыпавшись по двум трапам в грузовой шлюз, он пнул ящик со стандартным десантным комплектом. Пустотный бронекостюм, абордажный карабин, набор сопутствующей взрыво-огнеопасной амуниции… Этой частью своей посылки инспектор конечно повеселил. Уж если «снаряд реактивный», накачанный видимо какой-то нервнопаралитической дрянью, не сумеет вывести из строя подавляющую часть экипажа лерского транспорта - огнестрельное снаряжение панацеей не станет. Хотя бы потому, что во время войны, если уж дело доходило до абордажа, решающим фактором в коридорных схватках зачастую становился лерский строевой лучемет «Штроборез», а вовсе не «безоткатный вакуум-приспособленный абордажный карабин АК-45».
        Одно было в земном десантном снаряжении безусловно хорошо - оно без посторонней помощи целиком напяливалось, навешивалось и пристегивалось за три минуты. Семен уложился в три с половиной - то ли сноровка ушла, то ли руки все-таки дрожали… А ведь было же время, сдавал нормативы на пятерку с большим запасом…
        Застегнув последнюю железку, Семен рысцой проследовал в пристыкованный к пассажирскому люку контейнер - едва ли не самую полезную часть посылки инспектора - улегся там на пол, привычно уложил рядом карабин, повернул голову щекой вниз… Вовремя! Подчиняясь заданию, компьютер снова поджег пирокинетик. Шлем хрустнул на железе, подстежка костюма, как тугая резина, плотно обжала тело, щека расплющилась на стекле, словно стараясь протечь в горло сквозь зубы… И еще четыре с половиной минуты беззвучного мата и бесплодных мечтаний о невесомости…
        Черт, как же это было давно! Такое же ощущение расплющенной кирпичом тли в разгоняющемся на пределе прочности эсминце во время драпа из бойни при Эриде! Капитан тогда врубил форсаж, не дожидаясь, пока люди займут ложементы… Потому что те кто дожидался, получали потом свою «Землю обетованную» посмертно.
        Перегрузка кончилась одновременно с жестким металлическим лязгом, дрожью прокатившимся по корпусу. Взвизгнув приводами, захлопнулась створка корабельного шлюза. Стенки контейнера дрогнули и заметно пошли «гармошкой». Это ерунда, это по-божески. Погрешность погрубее сплющила бы между кораблями жестяную коробку временного абордажного отсека, как пустую банку от морковного сока…
        Семен едва успел сдержать порыв немедленно вскочить на ноги. Кольцевой заряд на внешней стороне контейнера ударил сразу в обе стороны: в броню транспорта посильнее, в мягкую стенку отсека - слабее. Дырка получилась что надо - с рваными, хищно вывернутыми краями, с набухающими на глазах уродливыми пузырями гермопласта, с туманом на границе перепада давлений и мгновенно вспотевшим металлом вокруг. С какими-то искрящими проводами и бьющими паром рваными трубами в дымящейся полутьме…
        А вот теперь действительно - ноги в руки!
        Взгляд на часы, мельком - заметить время. Разгон через семнадцать минут - для выхода из зоны поражения «пресекателя». Нормально, ни чего не выполнимого.
        Ломанная железка на полу - пинком в пробоину. Засечь изменение вектора гравитации… И следом, следом, быстро!..
        Излом брони, ошметки теплоизоляции, узкое межпереборочное пространство, до отказа забитое трубами и кабелями. Вырванные с мясом листы внутренней обшивки… Пол слева, потолок справа - мгновение на перестройку восприятия… Так, вот на эту стену пожалуй…
        Камера-келья для содержания заключенных, и тут же первый из них. Судя по грузовой декларации, монастырский транспорт заполнен едва на четверть - однако этому леру не повезло оказаться именно здесь.
        Семен перепрыгнул размазанную по настилу плоть, пнул болтающуюся металлическую створку. Дверь в порядке, взрыв ее не повредил. Просто отец-навигатор корабля после начала атаки сделал именно то, что и должен был сделать лер - открыл камеры и призвал заключенных к оружию. Разойтись по боевым постам правда успели не все.
        Бросок в коридор, ствол из стороны в сторону… Ни кого. Обшивка нежных салатовых оттенков, сводчатый потолок - все как и в том, таком же точно транспорте, на котором Семена однажды…
        Мгновение - припомнить планировку. Две палубы, магистральные коридоры, четыре ряда камер. Кормовой агрегатный и носовой навигационный отсеки. Вверх и вниз по паре лесенок - к постам ближней обороны…
        У одной из них - первый живой гуманоид: тусклый, но осмысленный взгляд, рефлекторные подергиванья конечностей, розовая пена на губах. Что же за дрянь была в посылке департамента?
        Не медлить! Боеприпасы на юродивого не тратить, так, для профилактики носком под ребра… В пушечной башенке ни кого, значит этот сюда и шел. А остальные? Десяток зэков, плюс охрана и экипаж - тридцать душ не меньше. Где?
        Семен с ненавистью оглядел ряды раскрытых дверей камер. Черт бы побрал этот фанатичный лерский патриотизм! Нужная, обозначенная в плане инспектора келья наверняка пуста, так что же обыскивать весь корабль? За пятнадцать оставшихся минут?
        Мимо раскрытых проемов - бегом. Пусто, пусто, пусто… Еще один парализованный, но не тот. Где же они все?
        Наводчик второй по этому борту лучевой башенки отрубился уже на боевом посту, четырех палая кисть его подрагивала в опасной близости от гашетки. А сразу за блистером, почти упершись в ствол пушки - покатое брюхо корабля Семена.
        За шиворот с кресла и сплюнуть от души прямо в дрожащую серую ладонь!.. Надо же, чуть-чуть сволочь не успел!
        Четырнадцать минут до огневого контакта, и ни какого смысла обыскивать другой борт и нижнюю палубу. Нет там ни кого - к гадалке не ходи…
        Семен бросился на нос корабля. Покаяние - покаянием, но и датчики положения на каждого монастырского послушника отцы-настоятели вешать не забывали. Значит должен быть где-то и монитор на котором их видно.
        Навигационный отсек оказался заперт изнутри. Правильно, призыв грешников к оружию это одно, а безопасность комсостава совсем другое. Только вот дверь жестяная, на случай вооруженного штурма не рассчитанная. Так, пресечь утечку воздуха при декомпрессии… Гранату к рукоятке и за угол.
        Грохнуло как надо. В корабле, набитом чужими зомби - самый, что ни наесть оттяг для души.
        - Стоять, суки, грабли на затылок!..
        И короткую поверх спинок кресел - что б грохот и звон стекла… Потому что кто их знает этих леров, может рубка у них как-то особенно изолирована. Оказалось - нет. Семеро в разных позах, кто на полу, кто в креслах. Все в судорогах разной степени. Один вот навзничь - захлебнулся собственной рвотой. У другого вместе с пеной на губах - кровь из ушей… Что же за дрянь подсунул Груббер?
        - С-с-с… т-т…
        Семен шарахнулся в угол, вскидывая ствол. Нет, не опасно. Просто такой вот крепкий отец-навигатор попался: мордой в пульт, а все норовит пасть раскрыть… Семен подскочил ближе, рывком откинул безвольную голову на спинку кресла.
        - Где!? Говори, тварь, ты знаешь, кого я ищу! Где он?
        Намек на злорадную улыбку получился оскалом. Напрягая дергающуюся гортань, лер выдавил:
        - С-стой… гр… греш… ш-ш…
        Семен безжалостно тряхнул безвольное тело.
        - Где, я спрашиваю! Говори, всех здесь замочу!
        - С-ст… рель-ль… Мир с-с-с… т-тобой…
        Вот так. И хоть действительно стреляй их здесь всех по одному на глазах у отца-навигатора, хоть на куски медленно режь тупой пилой - не скажет. А на мониторах как назло одни звездные карты, и черта с два ты найдешь здесь нужную кнопку раньше рождества!
        С низменным удовлетворением Семен отпустил голову лера - тот со стуком упал лицом на пульт. Вспыхнула какая-то новая лампа, в тревожные трели звуковой индикации вплелись какие-то новые тона…
        К черту! Одиннадцать минут! И, в общем-то, одно единственное место, которое нельзя не осмотреть. При всех бесчисленных закутках совсем не маленького корабля, при четырех вместительных трюмах, где зарыться в коробках - за сутки не отыщешь, при обширных межпереборочных пространствах, где и вовсе можно лазить три недели кряду и никого не встретить… Одно единственное место. Потому что оно по уставу, а все остальное нет, и были б мозги в голове - пошел бы туда сразу.
        Поборов мимолетное желание оставить вместо себя вторую гранату, Семен выскочил из навигационного отсека, и бросился на нижнюю палубу. Где же этот трап? Да где же, ч-черт! Ах, правильно, здесь же налево…
        Ссыпавшись по ступенькам, Семен задержался на нижней палубе лишь на секунду. Повел стволом карабина вдоль коридора. Нет здесь больше ни кого стойкого? Точно нет? Тогда ниже, ниже…
        Последний пролет трапа вел в трюмы кладовые и еще… правильно в эвакуационный отсек. Длинная низкая труба через все продольное сечение корабля с отростками катапульт для индивидуальных спасательных капсул. Строго по числу заключенных - экипаж в расчет не принимался. Леры искренне полагали, что спасать надо в первую очередь ступивших на путь покаяния грешников, дабы дать им шанс вымолить истинное спасение. Праведные же слуги господни и без того в любой момент должны быть готовы к встрече с создателем…
        Лазерный луч ударил, как только нога коснулась пола отсека. Пляшущий, направленный нетвердой дрожащей рукой, но от этого не менее разрушительный… Перилла трапа - алым всплеском, багровый зигзаг по стене за спиной…
        Мозг еще не врубился, но тело уже реагирует. Ловко и привычно - будто не было пары долгих лет расслабухи в пилотском кресле!..
        Прыжок через луч, перекат, очередь навскидку… Кто-то думал, что пиратство в космосе обходится без абордажных сабель? Ну-ну!.. Едва поднявшись на колени монах рушится навзничь - сил кричать у него уже нет. Мертвая рука еще жмет на гашетку, луч чертит по своду огненную дорожку. Жидкий металл заливает второго монаха, и тот, хрипя распахнутым горлом, дергается на полу, бросив оружие, стряхивая огненные капли голыми руками…
        Добить бы из жалости, но к черту! - еще двое юродивых в отводах катапульт. И еще трое чуть дальше… Не взяла их здесь отрава что ли?
        Луч и пули пересекаются друг с другом… Еще один кающийся грешник откидывается в свое ненадежное укрытие, а вокруг комбинезона вдруг вспыхивает радуга. Единственный шанс десантника - «первое попадание не в счет». Потому что второго нанопокрытие уже не выдержит.
        Длинно, по всему коридору, подавляя само желание высунуться и дать отпор!.. Грохот, визг рикошетов, лопнувшие плафоны освещения… Какой-то пробитый трубопровод, струя пара… Обойма - в семь секунд, плюс еще две на перезарядку…
        Семен уже видел, куда ему было надо. У монахов в этом отсеке тоже были проблемы с подвижностью, однако меньше чем на верхних палубах. Нарушенная координация почти не мешала троим из них толпиться у дальней катапульты, уминая в нее безвольное тело четвертого. Да, именно так, в полном соответствии с боевым наставлением. «При угрозе захвата, либо гибели благословенного судна, спасать надлежит наиболее ценных братьев своих… Бойник да уступит место навигатору, палубный монах - башенному стрельцу…» Впрочем, грешник порой оказывается ценней святого отца, и навигатор отдает соответствующий приказ…
        Еще один луч прошел наискось, даже не уклоняясь Семен, резанул короткую в ответ. И бросился вперед. Двадцать метров по прямой - семь секунд… Ну восемь - в комбинезоне. В нишах катапульт еще леры - по гранате в каждую, не разбираясь кто с оружием, а кто безвинно… Грохот в спину, визг осколков… Все, теперь господь рассортирует.
        Последние метры - эти трое наконец поняли, что не успеют, не спасут… Но приказ есть приказ, и двое из них развернулись к землянину.
        Первому в горло, раскрытыми пальцами… И коленом в пах - как же схожа в этом месте анатомия гуманоидов!.. И на последок локтем в затылок - что б наверняка…
        Второй видать из бывших бойников - уж очень ладно держит клинок. Нет, святой брат не сегодня!.. Бросок влево, рукой за запястье, раскрытой ладонью под локоть… Хруст выломанного сустава, распахнутый в беззвучном крике рот…
        Третий кинулся с отчаянной готовностью умереть, но выполнить… Что ж, это можно, это годится. Удар шлемом прямо в лицо, в рельефные надбровные дуги, где сплелась половина нервных путей… Рывок, поворот. Вот и пригодился клинок, что второй так и не выпустил из согнутой пополам руки… Хороший клинок, длинный. Где он подобрал этот ритуальный меч?
        Семен разжал хватку и отступил на шаг. Два приколотых друг к другу лера так и рухнули на пол - в объятиях. Что ж, достойное рвение. Дай бог каждому в последний час остаться столь же верным долгу. Семен перешагнул тела и нагнулся над последним живым на палубе гуманоидом. Рукавом стер кровь со стекла перед глазами. Черт его знает тот или нет? Плохая у инспектора была фотка, старая. В монастыре-то отец-изыскатель чай не на щах с мясом сидел…
        - Люди… - выдавил лер, с усилием поднимаясь на локти. - Наконец-то… Думал не успеете…
        Семен почти не удивился. Только кивнул - похоже, тот.
        - Успеем, - отозвался тот. - Мы всегда успеваем, когда нет приказа опоздать. Идти сможешь?
        Святой отец судорожно мотнул головой.
        - Если… поможешь ты… И бог…
        Ясно. Семен подхватил его под руку, вздернул себе на шею. Четыре минуты, дьявол! Ничего, успеть можно. Если не будет помех, потому что тащить второй рукой еще и карабин…
        - Долго… - сообщил лер. - Я ждал… еще на старте…
        - Ну, дождался же? - огрызнулся Семен, шагая на первую ступеньку трапа. - Ты ногами-то перебирай, перебирай…
        На нижней палубе все по старому - ни единой души в опасной степени подвижности. Зато на следующем трапе Семен вдруг облился холодным потом, сообразив, что оставить гранату на пульте в рубке все-таки было надо. Всего одно судорожное движение навигатора, всего на сантиметр сдвинутый регулятор тяги, и транспорт сбросит на соплях прилипший к нему корвет. Вот это будет точно конец. После всего проделанного - особенно печальный, нет?
        - Быстрее, падре, быстрее!.. - выдохнул Семен и попробовал прибавить темп.
        - Человек… Один?.. - словно вдруг прозревая, осведомился тот.
        - Со взводом архангелов! - рявкнул Семен. - Идти ты будешь, падла, или нет?!
        - Безумец… - прошептал лер, действительно пытаясь шевелить ногами. - Безумец… Как это… по человечески…
        На верхней палубе начиналось вялое движение - мучительно ползущий в сторону трапа стрелок из орудийной башни попробовал ухватить Семена за штанину. Тот не стал тратить времени даже на пинок, на ходу обшаривая взглядом коридор. Где эта проклятая камера? Все одинаковые, черт, надо было хоть номер запомнить!.. Ага, вот эта с пятном окалины на стене напротив.
        Увидев поджаренное месиво из мяса и костей, отец-изыскатель судорожно подтянул свободную руку ко рту, сдерживая позыв.
        - Что, не воевал? - скривился Семен. - А он вот отвоевался. Не нравится?
        - Безумие… - отозвался лер, уже не уточняя чье именно.
        Отодвигая искрящие провода, Семен протиснулся через пробоину, прикрывая плечом особо ценного грешника. Располосовав ладонь о рваный металл тот едва слышно вскрикнул.
        - Спокойно, падре, спокойно… Уже дома…
        Во временном шлюзе Семен содрал с себя шлем, прислушался. Сквозь трещины смятой обшивки наружу с ревом свистел воздух. Слава богу - воздух лерского корабля. Только вот откроются ли в условиях разгерметизации двери внутреннего шлюза? Была там такая простенькая но эффективная, механическая блокировка…
        - Где охрана? - заинтересовался вдруг лер. - Эскорт-«пресекатель»… Где он?
        - Не беспокойся, уже рядом, - отозвался Семен, яростно вращая штурвальчик. - Минуты две не больше…
        Блокировка не сработала, двери послушно разъехались в стороны и снова принялись сходиться, но уже за спиной. В самый последний момент взвыл раздираемый металл. Треснули, словно бумага, стенки временного шлюза, коробка разошлась пополам, мелькнула мимо броня набирающего ход транспорта… Навигатор все-таки дотянулся до рычага. А потом за порогом оказалась черная игольчатая бездна. На целый миг, вполне достаточный чтобы недосчитаться последних не седых волос. Рванувший мощным потоком воздух сбил с ног, вытянул в струнку цепь грузового подъемника, подмел мусор с пола…
        Когда створки, наконец, сомкнулись, Семен мощно сглотнул, пробивая ком ваты в ушах от перепада давлений. Сгреб за шкирку святого отца, бросился к трапу наверх.
        В рубке он первым делом разодрал швы упаковок «подушек контрперегрузочных» - последнего из подарков инспектора Груббера. Потому что теперь из дубль-элементов наверняка придется выжать всю доступную мощь, и тут уж сохранить бы целыми кости.
        Подушка… На самом-то деле коврик из ломкой, на ходу крошащейся в пыль ткани - безумно редкий и дорогой изотоп всем известного и предельно дешевого гравилина, имеющий прямо противоположные свойства и немудреное название «Анти-g». Уложенный на кресло, он немедленно воспарил в воздух. Семен придавил его обратно, оглянулся на сброшенную упаковку. Ага, вот собственно, почему та просвинцованная. Защита от радиации не при чем - просто тара банально должна была быть тяжелой.
        - Сюда, быстро! - бросил он леру, временно прислоненному к переборке. - Садись сверху… Аккуратней, аккуратней, не ломай!
        Со своим ковриком Семен обошелся уже сноровистей. Расстелил, торопливо плюхнулся сверху, накинул ремни, защелкнул пряжку. Взгляд скользнул по ручному хронометру - полминуты до выхода на дистанцию поражения «пресекателя».
        - Молиться умеешь? - осведомился он, бегая пальцами по пульту. Боевая индикация, тактическая картинка, слежение за прицеливанием, заранее скомпилированная программа разгона и выхода на инерционный участок в обгон головы кометы.
        - Это не трудно, человек, - отозвался лер на удивление без пауз. - Даже вы умеете.
        - Не все, - Семен качнул головой. - Не все… Постарайся-ка за нас обоих, лады?
        И не дожидаясь ответа, сдвинул регулятор тяги до максимума.
        Невесомость. Покой и блаженная легкость в каждой клеточке тела - в каждой исстрадавшейся клеточке, уже почти привыкшей быть в десять раз тяжелее своего нормального веса…
        Первые полчаса инерционной траектории, Семен блаженствовал. Просто блаженствовал, не желая даже думать и уж тем более двигаться. Откровенно наслаждался невесомостью и отдыхал, пытаясь понять все ли кости на месте, не потерялась ли парочка, оказавшись выдавленной из организма через какое-нибудь подходящее отверстие. Потом, сообразив по запаху, что кое-чего все-таки было из организма выдавлено, он, старательно кряхтя, выбрался из кресла. Пробрался вдоль стеночки в кубрик, где, наконец-то избавился от так и не снятого перед стартом комбинезона. Отодрав какую-то из трубок от дополнительного блока фильтров системы рециркуляции, Семен истратил процентов десять корабельных запасов воды, смывая впечатления о разгоне прямо на пол.
        А что еще поделать? Совсем недавно он сказал Жустин чистую правду - дУша на корабле действительно не было.
        Некоторое время он с удивлением разглядывал свою майку с окровавленной спиной, пока не сообразил, что в какой-о момент перегрузка видимо выдавливала кровь прямо через кожу. Слава богу, что сознание отключилось раньше…
        Натягивая запасные штаны, Семен вдруг вспомнил, ради чего были все эти муки, и кинулся обратно в рубку. Здесь, в воздухе витало крошево от подстилки из «анти-g». Ослабив во время разгона нагрузку на хлипкое человеческое тело, и подарив после несколько блаженных минут невесомости, растрескавшаяся подушка немедленно разлетелась по всему помещению мелкими кусками, как только Семен выбрался из кресла. Раскашлявшись от анти-гравитационной пыли, Семен включил посильнее вентиляцию, и, боясь чихнуть, приблизился к разложенному в соседнем кресле леру.
        Обошлось - лер дышал. Больше того, едва Семен тронул его за плечо, отец-изыскатель приоткрыл заплывшие глаза и произнес:
        - Я понимаю, что ты сделал, человек. Я не забуду.
        Выдохнув с облегчением, Семен осклабился в ответ.
        - Поверь - я тоже. Подняться сможешь?
        - Прямо сейчас? Зачем?
        - Сходим в кубрик. Потратим еще немного воды…
        Предусмотрительность инспектора Содействия, Семен оценил по достоинству чуть позже, во время беглой ревизии отсеков. Ревизия эта сомнений не оставляла - во время разгона на удвоенной тяге и лера, и его самого от ужасной участи спасли лишь «подушки контрперегрузочные».
        Непоправимо изувеченные конструкции агрегатного отсека, силовые фермы, выгнутые дугой, срезанные болты, надорванные сварные швы… Днища топок уродливыми горбами наружу - чтобы порваться совсем, им не хватило самую малость. Все здесь держалось на честном слове. И не только здесь.
        Приложив линейку к одному из шпангоутов поперечного набора, Семен лишь горько усмехнулся: стальной брус ощутимо изогнулся и, кажется, пошел винтом. Было совершенно ясно, что силовые элементы потеряли геометрию по всей длине корпуса. Кроме того, контроль рециркуляции показывал пока не фатальную, но существенную потерю воздуха - где-то образовались трещины или зазоры между бронелистами.
        Осмотр отсеков продемонстрировал полнейший хаос. Лопнувшие стекла, выдранные дверцы шкафчиков, разбросанные и раздавленные немногочисленные предметы быта… Среди утраченного особенно жалко было вывернутый с корнем унитаз. Однако куда больше Семена поразил треснувший по всей поверхности и раздавленный в плоский блин шлем от комбинезона - наглядная демонстрация того, что было бы с его собственной головой, не окажись под ней спасительной подстилки.
        Венцом потерь оказалась исчезнувшая боевая надстройка. Не являясь неотъемлемой частью конструкции корабля, она и держалась хуже всего. По хорошему-то, ее безо всякой жалости следовало сбросить еще до начала разгона - отрываясь, массивная башня вполне могла прихватить с собой пару верхних бронелистов, и тогда утечка воздуха стала бы фатальной задолго до того как Семен пришел в себя. Однако почему-то именно эта деталь окончательно убедила его, что отныне корабль, как боевая единица, потерян окончательно и безвозвратно.
        Жаль, черт возьми. Ему бы летать и летать. Пойди, теперь поищи другой такой же по черным рынкам да по свалкам мертвого корабельного железа…
        Вторично вернувшись в рубку, Семен застал лера в кресле пилота. Тот увлеченно тормошил компьютер и даже не сразу заметил тяжелую длань, подхватившую его за воротник.
        - Стой! - произнес он удивленно, обнаружив, что не может больше дотянуться до клавиш. - Человек!.. Еще одну минуту…
        - Семен, - представился Семен, окончательно переместив лера в пока не нужное и потому безопасное кресло оператора-маскировщика. - Привыкай к нашим именам. Через пару дней сгружу тебя Содействию, там в «человеках» запутаешься.
        - Я учту, - пообещал лер. - Однако должен сказать, что я знаком с вашими именами, не хуже чем с языком.
        Семен смерил его взглядом и процедил:
        - Да, не пожалуешься. Ну, тогда давай, святой отец, выкладывай по порядочку. Кто такой, откуда, за что срок мотал? Зачем понадобился людям из Содействия? И… кому еще кроме них?
        Лер хитро прищурился, совсем по-человечески. И произнес:
        - Ты умеешь задавать вопросы, чел… Семен. Но уверен ли ты что ответы на них будут для тебя безопасны?
        - Чего? - Семен подозрительно покосился на лера, - Это у тебя юмор такой? По-твоему, когда я в душегубку за тобой полез, о безопасности думал? Да и сейчас… Ты не в курсе, падрэ, но…
        - Киит.
        - Что?
        - Отец Киит. Хотя теперь первое слово не слишком уместно. Привыкай к нашим именам, человек Семен.
        - Вот уж чего вовек не забуду… - буркнул тот. - Ну хорошо, Киит… Так вот, наше с тобой корыто дышит на ладан. Мы теряем воздух по полкуба в час. Запаса должно хватить на четверо суток, но никто не поручится, что при торможении швы не разойдутся совсем. Кроме того, в конечной точке нас вполне может ждать другой «пресекатель». Ну и, наконец, теперь я почти уверен, что мой заказчик, заполучив тебя, попробует от меня избавиться.
        - Так ты наемник? - лер удивленно вскинул брови. - Тогда тебе и правда лучше удержаться от расспросов. Возможно, люди Содействия сочтут, что с тобой проще расплатиться, чем убивать.
        - Черта с два! Во-первых, я и так слишком много знаю, о чем с дуру проговорился инспектору. Во-вторых Содействие ни когда не оставит свидетеля тайной операции, да еще в пространстве Лерона-прайм. Ну и в-третьих… уж больно велика награда, чтобы был смысл ее выплачивать.
        - Тогда почему ты не пытаешься скрыться?
        Семен усмехнулся.
        - Потому что у меня есть за кем возвращаться. И еще, потому что у меня есть ты. Так что не молчи, падре. Для нашей обоюдной безопасности мне нужно знать до какого предела стоит торговаться.
        Лер в раздумье пожевал синими губами воздух. Сложил ладони в согласительном жесте.
        - Пожалуй ты прав, Семен. Кроме того, лично для себя я не вижу в том большой беды. Задай свои вопросы еще раз, но по очереди.
        Семен глубоко вдохнул, затем медленно выдохнул. Спокойно, этот лер возможно его единственная надежда получить желаемое, не попортив при этом собственной шкуры. Скрипнув, напоследок зубами он начал сначала:
        - Кто ты такой?
        - Я тот, кому сдалась Земля, - просто ответил отец-изыскатель.
        В следующую секунду Семен успел удивиться сразу двум вещам. Во-первых - как он сумел не узнать кардинала-посланника еще по предоставленной инспектором фотографии. Во-вторых - почему до сих пор не вцепился ему в глотку. Зубами, как и собирался два года назад, в полуобмороке пробираясь через хаос темных, изломанных коридоров «Лунной радуги»…
        Хватанув воздух, он сжал и разжал кулаки. Стиснул зубы и снова взглянул на лера в соседнем кресле. И понял, что ответ на первый вопрос был прямо здесь, перед ним. Монастырские харчи может и шли на пользу грешным душам, напоминая о смирении, покаянии, а так же о бренности вселенной в целом, однако сказать того же о грешном теле явно было нельзя. Должно быть, сейчас на всей Земле мало кто узнал бы в этом заморенном постами серокожем старике полномочного посла кардинал-вершителя, ставившего подпись со стороны Пресветлого Лерона под актом капитуляции человечества…
        Собственно это был ответ и на второй вопрос - того, преисполненного осознанием возложенного на него святого долга, снисходящего до неразумных святотатцев с высот едва ли не божественного величия… В общем, прежнего посланника Семен уже задушил бы прямо здесь, не задумываясь ни о собственной судьбе, ни о чьих либо других судьбах, так уж случилось теперь от него зависящих. Но этого едва живого сморчка!..
        Ненависть, как ни странно осталась. Но рука уже не поднялась.
        - Ты… - выдавил Семен. - Ты хоть знаешь, как тебе повезло тогда? Будь у меня всего четверть минуты на баллистический расчет на коленке…
        Если телом отец Киит и стал немощен, то ясность ума наверняка не рядового когда-то кардинала ни куда не делась.
        - Тот мятежный земной корабль, и его последний выстрел! - немедленно подхватил он. - Как же… «Лунная радуга»?
        - Крейсер первого ранга «Лунная радуга», - процедил Семен. - Не вздумай глумиться серожопый, я еще увижу, как из его обломков выстроят монумент.
        Оскорбление лер пропустил мимо ушей. Его культурные стереотипы не позволяли обижаться на собственные расовые особенности.
        - Господь Единый, - только и произнес он. - Неисповедимы пути твои… Мы с тобой близки, куда больше чем ты думаешь, человек. Две заблудшие, мятежные души, так и не нашедшие места среди себе подобных.
        - За себя говори, святоша, я свое место знаю. Да и ты не так уж прост. Из последних сил упирался, но в шлюпку не полез! Нет? И мне помогал, как мог… Дьявол, как же это я не подумал, откуда у Груббера такой подробный план маршрута?
        - Хорошо, что не подумал, - заметил лер. - Раньше времени появилась бы куча вопросов.
        - Лучше поздно, чем ни когда. Зачем ты понадобился Содействию? Честный ответ в наших общих интересах, напомнить почему?
        - Не надо, Семен. Наше положение мне достаточно ясно. К тому же ответ не так сложен, как тебе кажется. Земной департамент СОС все больше набирает силу. Полагаю, его руководству уже порядком мешает статус подчиненной правительству узкоспециализированной организации. Чтобы подняться на новый уровень влияния им понадобились мощные компрометирующие материалы.
        - Компрометирующие?.. - тупо переспросил Семен. - На кого?
        - Ну, как же?.. На членов исполнительных комитетов. На депутатов межконтинентального парламента. На владельцев крупнейших частных монополий, вроде верфей Брауна - колыбели вашего флота, или торговой компании Транс-чи - топливные поставки. Наконец на президентов наиболее влиятельных национальных правительств.
        - Погоди… - Семен тряхнул головой. - Вот здесь перебор, святой отец. Все кого ты перечислил… Там же одних депутатов шестьсот душ. Где же они все пересеклись? Откуда у тебя может быть компромат на таких разных людей?
        - Ты не понял? - изумление Лера было искренним. - Святая простота! Они все замешаны в том же самом, что сломало и мою судьбу! Они привели Землю к капитуляции!
        Секунду Семен сдерживался. Потом все-таки не выдержал и захохотал. Преисполнившись смирения, лер терпеливо ждал целую минуту. И дождавшись затишья, осведомился:
        - Что смешного в моих словах, землянин?
        - Все!.. - выдавил Семен, утирая проступившие слезы. - Все, святоша… У нас, землян, только глухой об этом не слышал. Второй год каждая желтая газетенка орет о том как политиканы с генералами продали Землю, да как олигархи сторговались с инопланетчиками… Фактики, расследованица, слухи… Какой уж тут к черту компромат? От тебя я ждал большего.
        - Святая простота, - повторил отец-изыскатель. - Воистину, когда господь решает покарать, он лишает разума…
        - У вас тоже? - не удержался Семен.
        - Это непреложная аксиома не имеет исключений среди рас освоенного космоса… Я начал готовить эту операцию пять лет назад. Наши эскадры вели еще почти равные поединки, одерживая верх не столько оружием или мастерством, сколько удачей. С верфей Брауна еще не сошли первые сверхтяжелые линкоры серии «Адмирал Нельсон». Еще действовал надежный канал топливных поставок из Чи-при - муравьиные полчища ваших корветов лишь через год превратили стратегические закупки из отлаженной системы в невероятное везение. Да что я - земной флот буквально только что потерял треть своей мощи в бойне при Эриде! В общем, это был не самый лучший момент для представления на совет кардиналов концепции невооруженной победы. Тем не менее, ко мне прислушались. Частью догматиков - в основном воителей - я был предсказуемо осмеян, но большинство светлых умов уже тогда чувствовало - мы держимся на пределе. Наш народ был весь подчинен борьбе. Тот, кто еще не воевал - учился это делать. Кто не годился в ученики - работал на флот. Только на флот, на войну, на поддержание боеспособности… У нас еще были ресурсы, и производственные
мощности, но не было людей, чтобы заставить все это работать в полную силу. Наша экономика трещала по швам, в то время как семьдесят процентов вашего населения вспоминало о войне, лишь заполняя строку оборонного налога в декларации… Потом случился «Безудержный порыв», и мы сломались окончательно. Ты ведь помнишь, что это такое, Семен? На тебе печать той войны, ты не мог не слышать об операции, положившей начало перелома.
        - Я… знаю о ней, - Семен кивнул и невольно стиснул зубы. Какие либо признания в его планы сейчас не входили, но сказать «слышал» язык не повернулся… Зато он совершенно точно знал, что об этом эпизоде своей военной карьеры, он никогда не расскажет Жустин по собственной воле.
        …Четыре войсковых транспорта, один крейсер, два эсминца, семь бронекатеров поддержки - ни какой реальной боевой силой по меркам звездных войн они считаться не могли. Группа взяла разгон прямо с лунной орбиты - короткий рывок и еще восемь недель инерционной траектории. Ни каких динамических маневров. Ни какой связи. Вообще ни чего электронного и даже просто электрического, с отключенной рециркуляцией - лишь какая-то химия для восстановления состава воздуха, да сублимированная пища, дающая минимум отходов… Восемь недель, вслепую по заранее просчитанным траекториям, на смешное расстояние, которое в активном режиме преодолевается за двое суток. Не смея вздохнуть, боясь осмотреться, не зная вообще, идет ли еще война! И, в общем, было бы ни чего, терпимо. Если бы не абсолютная уверенность - обратно не вернется ни кто. Десантники, запертые в четырех беззащитных банках транспортов, поделенных на гермоотсеки, словно на камеры, держались лучше экипажей боевых кораблей: всего один случай суицида, два - острого помешательства, и почти без драк на почве психологической несовместимости в условиях не проходящего
стресса… Временами Семен даже ухитрялся гордится - то собственной смелостью когда еще за год до этого подавал рапорт о переводе в десант, то предстоящей несомненно важнейшей миссией этой войны…
        Потом было такое же безмолвное падение в плоскость эклиптики системы Лерона-Прайм, молниеносная гибель легкого эскорта, горящий крейсер, и безудержный угар рукопашной драки в пробитых через скалы астероида коридорах главной базы обеспечения лерского флота. Один из эсминцев, погибая, таранил орбитальную крепость, что позволило капитану крейсера, безнадежно потерявшего боеспособность, подобрать с опустошенной каменюки остатки десанта и включить на полную мощность двигатели. Какого-то разумного курса он взять не успел - как раз во время неуклюжей попытки маневрирования крейсер лишился половины головных отсеков вместе с боевой и навигационной рубками. Пирокинетик исправно горел в топках еще несколько суток, и ни кто из почти полусотни выживших не знал, куда они все летят… Впрочем, это было начало уже совсем другой истории сама память о которой доставляла почти физическую боль, словно отдирал грязным ногтем засохший на застарелом нарыве струпень… А тогда главным казалось лишь то, что позади оставалась полностью разгромленная главная база снабжения флота Пресветлого Лерона с уничтоженными годовыми
запасами топлива, вооружений, продовольствия…
        - Да, я знаю об этой операции, - повторил Семен.
        Святой отец на секунду нахмурился, уловив напряжение человека. Однако он был слишком увлечен собственным повествованием.
        - Тогда ты поймешь, почему именно в это время я, наконец, получил разрешение приступить к воплощению моей концепции в жизнь. Это было непросто, Семен. Очень непросто. На это ушло куда больше сил и времени, чем я полагал вначале. Временами я даже был уверен, что мы не успеем. Депутатов было конечно не шестьсот человек. Не было нужды покупать каждого. Достаточно склонить на свою сторону руководство партий и фракций, нескольких генералов, способных отдавать ключевые приказы, пару олигархов, контролировавших основные военные поставки… Общее число лиц, подлежащих разработке, не превышало нескольких десятков. Однако и это оказалось много. Слишком много. Куча чисто технических трудностей. Нормальная агентурная работа на Земле по понятной причине была невозможна. Мы подбирались к вашим людям через третьи, четвертые руки. Через торговцев Чи-при, через не гнушавшихся ни чьими деньгами главарей пиратских кланов, через не раздавленных до конца марсианских сепаратистов… И ведь к каждому был нужен свой подход. Для кого-то годились банальные деньги. Кто-то поддавался угрозам. Третьих удавалось взять шантажом.
Четвертые - я даже не ожидал, что таких все-таки окажется большинство - соглашались содействовать лишь искренне проникнувшись угрозой, нависшей над человечеством. Кого-то мы покупали золотом, кого-то - обещаниями максимально мягких условий капитуляции… Были и такие, кого не удалось взять ни чем. Единицы, но они были, и тогда все повисало на волоске. В конце концов достаточно было одного-единственного решительного политика, вышедшего к трибуне с нашим разоблачением, и землян было бы уже не остановить. Один-единственный генерал, способный отдать приказ вопреки ратифицированному парламентом прекращению огня, и ваш десант высадился бы во дворце Вершителя… Подобное было недопустимо, и мне приходилось брать грех на душу, отдавая свой приказ. Если ты следил за новостями в последние месяцы войны то, возможно, припомнишь серию странных смертей среди ключевых особей вашей цивилизации.
        - Я не следил, - Семен качнул головой. Однако и без этого косвенного доказательства охота зубоскалить над отцом-изыскателем отчего-то пропала. Разве кто-нибудь когда-нибудь сомневался в продажности генералов, кинувшихся делить и продавать флотское имущество, едва леры упразднили вооруженные силы Земли? Разве не обвинялись скупавшие все это по дешевке корпорации в умышленном прекращении финансирования флотских заказов? О политиках и говорить нечего - с ними все ясно еще с докосмической эры.
        - Кажется, все это время я не там искал себе врага, лер, - проговорил Семен. - Ты всех их знаешь по именам?
        - Конечно, - отец Киит постучал себя по черепу. - Все здесь. Эта информация слишком дорого стоит, чтобы доверять ее иному носителю.
        - Ни чего, бумага стерпит. Прежде чем переправишься на корабль Содействия, оставишь мне список.
        Лер вздохнул.
        - Зачем он тебе, человек? Среди них действительно почти не было настоящих подонков. Ни кто не соглашался сотрудничать не получив гарантий безопасности человечества.
        - Гарантий?! - вскипел Семен. - Какие к черту могли быть гарантии надежнее нашей готовности гореть заживо в этих железных коробках?! Несколько дней, святоша! Всего несколько дней, и вы сами просили бы у Земли хоть каких-нибудь гарантий! Твой кардинал-Вершитель был у меня на прицеле, когда нам всем натянули поводок!..
        - А дальше что, бойник?! - лер тоже повысил голос. - Что было бы дальше, ты когда-нибудь думал? Разве люди удержались бы от геноцида? От взимания репараций, от гонения веры, от упразднения государства? Вспомни вашу собственную историю, землянин! Что скажешь? Удержались бы?
        - Черт возьми, конечно, да! - гаркнул Семен.
        - Конечно, нет! - перебил отец-изыскатель. - И вот тогда действительно наступил бы ваш конец!
        - Да с чего ты это взял, святоша!
        - С того что по-другому еще не бывало! Ты думаешь, вы первые, кто вот так триумфально врывается в освоенный космос!
        Семен застыл с открытым ртом. Потом сложил два и два и выдохнул?
        - Дроффа?
        - Нет. Эти полуптицы давно замкнулись в себе, даже в летописях нет ни чего про их появление. За полтора века до вас, Чи-при доставил первую партию пирокинетика на Яшми. Как ни странно они оказались готовы к этому морально и технологически и немедленно поднялись в космос. Им давался шанс мирно и достойно занять свое место - раскрыть свои военные технологии, разоружить флоты, выкупить свою часть пространства… Однако каждая молодая раса самонадеянна, и жаждет большего!
        - Конечно! - Семен едва не расхохотался. - На таких входных условиях кто угодно зажаждет большего! Что вы с ними сделали?
        - Мы лишь орудие в руках божьих, - вздохнул Лер. - В общем-то, ни чего сверх того, что предлагали и вам с самого начала. Мы не вероломные захватчики, Семен. И не кровавые поработители. Всего лишь слуги, следящие за порядком в нашем общем доме.
        - Ясно! Все с вами ясно святые отцы. И теперь яшми пресмыкаются перед пиратами, платя им дань за возможность патрулировать собственные пространства.
        Отец Киит пожал плечами.
        - Протекторат Пресветлого Лерона был снят с яшми больше десяти лет назад. В своем дальнейшем развитии они предоставлены сами себе.
        - Ну да, - заметил Семен, - как только вы развязали войну с людьми… - Только при чем здесь угроза человечеству? Мы вас едва не одолели.
        - Все очень просто, - спокойно произнес лер. - Господь единый желает, чтобы в нашем уголке вселенной соблюдались определенные условия существования цивилизаций. Если бы мы позволили людям их нарушить - он отвернулся бы от вас, потеряв интерес. Ты можешь смеяться, человек, но это для Земли имело бы катастрофические последствия.
        Семен уставился на святого отца.
        - Знаешь, я уже не могу смеяться. У вас, что действительно все в это верят? Нет, плевать… Но ты действительно считаешь, что в это могли поверить наши генералы?
        - И у вас и у нас нет никаких оснований этому не верить. Разрушить текущее положение вещей, исключить цивилизацию из освоенного космоса - это очень просто. Если ты дашь себе труд задуматься, то и сам поймешь.
        - Разумеется, достаточно всего лишь прервать поставки пирокинетика. Но даже если и так! Плевало человечество на весь ваш освоенный космос! До явления чи-при с их абсолютным топливом у нас и дома было дел по горло.
        - В том-то и дело, что до… - заметил лер. - А теперь, когда вы знаете, что есть и другие миры?
        - Плевать, - упрямо повторил Семен. - Новые миры - означают лишь новые войны. Девяносто пять процентов населения Земли ни когда не покидало планету. Еще четыре из тех пяти - не улетало дальше Марса. Из оставшихся - львиная доля отставных ветеранов с Эридским синдромом, которые в гробу видали твои миры! Черта с два наша изоляция кого-то действительно взволнует! Обыватели будут пялиться в экраны и жрать бургеры. Военщина придет в восторг: противник исчез, угроза осталась - значит можно снова безопасно доить бюджеты на оборонку. Олигархи повздыхают о коврах с Яшми и снова займутся марсианскими рудниками. Политики, полиция, даже пираты!.. Все найдут, чем заняться! Проживем как-нибудь… А потом, глядишь, вернемся, ни кого не спросив, и снова надерем вам задницу!
        Лер со вздохом качнул головой.
        - Ты когда-нибудь задумывался, человек, почему пространство вокруг Пустой звезды считается запрещенным для навигации? Даже ваши корабли, капитаны которых не сковывали себя ни какими межпланетными конвенциями, не захаживали туда во время войны.
        - Туда и пираты не суются, - усмехнулся Семен. - Это ведь Пустая звезда. Единственная из доступных, у которой нет ни одной планеты, она ни кому не нужна.
        - Не совсем так. Около этой звезды были планеты, а возможно есть и сейчас. Они принадлежали одной из старых рас. Возможно, она погибла задолго до того, как на Лерон впервые прибыла делегация с Чи-При. А может быть, до сих пор влачит свое странное существование - существование изгоя. Лишь в редких летописях сохранилось упоминание о безумных юу, которые посмели зайти так далеко, что стало некому их остановить, кроме Господа Единого… И увидев это, Господь сошел со звезд, дабы восстановить разрушенное равновесие. С тех пор в систему Юу нет прохода, пока горит Пустая звезда. Кстати на языке дроффа ее название звучит как «Смерть». Их язык самый древний из живых языков освоенного космоса.
        - Нет прохода? - скептически повторил Семен. - Охрана? Что за чушь, падре? Ни кто не может контролировать сферу такого размера. Можно перекрыть удобные маршруты, вероятные направления вторжения… Может даже развернуть масштабную систему раннего предупреждения. Но полностью перекрыть?.. Проходы найдутся всегда.
        - Мы искали, - согласился лер. - И вы искали. И чи-при, и даже пираты… Ни кто из следопытов не возвращался. Так было, и так будет. И…Ты знаешь, кому под силу обеспечивать такую охрану, - лер завел глаза и сложил руки в жесте смирения. - Он кстати прекрасно обходится без систем раннего предупреждения.
        - Ч-черт, - выдавил Семен. - Вот же угораздило… Из пяти миллиардов леров мне достался самый упертый фанатик. Ну ладно, хрен с тобой, допустим. В конце концов, вы ведь и постарше нас будете… Но даже если Пустая звезда - действительно созданная кем-то зона отчуждения, нашим политикам и уж тем более генералам плевать на это с высокой башни! Абстрактной угрозой их не проймешь.
        - Может быть, кто-то предъявил им весьма конкретные доказательства? - хитро прищурился лер, - К тому же кроме абстрактной угрозы для каждого были и другие весьма конкретные условия сделки, - напомнил лер.
        Семен кивнул. В «конкретные условия» он верил куда больше.
        - Знаешь, падре, я теперь даже злиться на вас перестал, - устало произнес он. - Религиозные фанатики, повернутые на святом долге перед вселенной… У нас так тоже бывало: сначала крестоносцы, потом ислам… Но мы справились. А вы так и загнетесь в своем рвении.
        - Если праведнику удается наставить грешника на путь истинный… Пусть даже ценой собственной жизни…
        - Вот-вот, - поддакнул Семен. - Почему же ты еще жив, падре?
        Вопрос он обращал больше к самому себе, но лер счел необходимым ответить.
        - Иногда я сам задаю себе этот вопрос, человек. Пусть свершенные во имя благого дела, но грехи мои неисчислимы и тяжки. Я лгал, я угрожал, я приказывал убивать. Не в доблестном сражении - подло из-за угла… Порой я просыпаюсь среди ночи, уверенный, что Господь Единый вот-вот снизойдет до грешника, и кара его настигнет меня… Два года жестоких обетов, горячих молитв, искреннего покаяния - ни чего не помогло мне облегчить этот душевный гнет… Даже напротив…
        - Ты говоришь так, будто сам сдался в монастырь, - усмехнулся Семен. - Грехи замаливать.
        И лишь закрыв рот, он сообразил: так оно и было.
        - А как еще я мог поступить? - нахмурился бывший кардинал. - В то время - ни как иначе. Приняв достойные всего свершенного почести, я отрекся от сана и удалился в монастырь. Братья поняли и приняли мое решение. Кстати ваши правители почему-то моему примеру не последовали. Солгав своему народу, пусть даже во спасение, большинство из них предпочли сохранить свое положение.
        - Нам не привыкать, - пробормотал Семен. Желание вцепиться Леру в горло осталось, но почему-то бороться с ним становилось все проще. - Слушай, святоша, ты, это… есть хочешь?
        Лер без раздумий и с энтузиазмом закивал.
        - Не вздумай трогать пульт, - предупредил Семен. Поднялся и двинулся в заваленный хламом кубрик. Не без усилий отыскал то, что осталось от ящика с припасами, подцепив какой-то железкой, отодрал заклинившую металлическую крышку, и с удивлением присвистнул. Нет, ну, в общем, отчего же? Если вокруг сплошное дерьмо, должно же везти хоть в мелочах?
        Подобрав два абсолютно целых пайка, он вернулся в рубку. Отец-изыскатель сидел в той же растекшейся позе изнемогшего за время дальней дороги путника. Картинка на лобовом остеклении не изменилась.
        - Держи, - Семен протянул ему коробку. - Открывается за этот клапан. Ложка справа, трубочка слева.
        И только зачерпнув первую ложку фасоли, он продолжил:
        - Не сходится, падре. Да ты ешь, не кривись, оно почти постное… Если два года назад ты сел по доброй воле, с какой стати сейчас тебе рвать когти? Я даже не спрашиваю, как ты умудрился сдать Содействию маршрут тюремного конвоя - такой хитрой сволочи как ты, оно раз плюнуть. Я спрашиваю - зачем?
        - Не хотел больше оставаться на Лероне, - просто ответил отец-изыскатель, усердно жуя. - Та часть моего пути закончена, и я получил возможность двигаться дальше. Однако в этот раз совет кардиналов решил по-другому. Они не захотели отпускать меня и попробовали спрятать.
        - Наш департамент показался надежнее? Сменил шило на мыло, святоша.
        Отец-изыскатель усмехнулся.
        - В руках департамента я пробуду не долго, человек.
        - Так, - произнес Семен, лихорадочно складывая все услышанное - и не только сегодня - в единую картинку. - Тогда от кого же тебя прятали кардиналы? Колись, падре, ты и так уже почти проговорился. Кто мог выкрасть тебя с планеты-родины? Кто запер звезду Смерть? Кто, в конце концов, осмелился угрожать владельцу Профсоюза?.. В общем - кто такие эти «прозревшие»? Ну? Не молчи, святой отец, останавливаться поздно.
        Лер застыл с полной ложкой перед раскрытым ртом. Потом медленно положил ее обратно в коробку.
        - Ты солгал мне, человек. Уровень твоей осведомленности… Ты не можешь быть простым наемником!
        - Я не простой наемник, - согласился Семен. - Я - догадливый наемник. Имеющий уши да услышит… И сейчас я тебя слушаю.
        - Вот как, - лер в затруднении качнул головой. - Ну что ж, во истину пути Единого неисповедимы… Включи оперативную запись времени нашего бегства из системы. Я там как раз паузу поставил.
        Семен, окинул его подозрительным взглядом. Потом все-таки дотянулся до кнопок, сменил режим воспроизведения.
        - В правом верхнем углу, - подсказал лер.
        - Вижу, - хмуро отозвался землянин. Отставил банку с фасолью, прокрутил несколько кадров вперед-назад… Да, хорошая эта все-таки была идея - воспользоваться кометой для проникновения в систему. Настолько хорошая, что пришла в голову отнюдь не ему одному. Надо же - ведь угадал, оказывается, насчет агрессора!
        - Что это за корабль? - произнес Семен.
        - Это их корабль, - неохотно отозвался лер. - Их корабль. Полагаю, наше бегство было успешным не только благодаря удвоенной тяге твоих двигателей, землянин. Ординарию на «пресекателе» похоже пришлось в это время не сладко.
        Семен снова прокрутил запись. Нет, ни чего не понять. Одна не поддавшаяся классификации цель на самой границе обсчитанного пространства - несколько мгновений, когда прихотливые облака кометных испарений вдруг образовали просвет. Ни размера, ни вооружения, ни тем более намерений. Ни, кстати говоря, числа.
        - Где остальные? - бросил Семен. - Ждали за кометой? Почему не перехватили?
        - Скорее всего, корабль был один, - ответил лер. - Это… скажем - такая их особенность. У прозревших еще никто не видел больше одного корабля сразу.
        - Они так сильны? В одиночку схватиться с пятью кораблями эскорта во главе с «пресекателем»…
        - Сила - понятие относительное, - сообщил лер. - Особенно когда стреляешь из засады. Уж тебе должно быть это известно, землянин.
        - Логично… Где они сейчас? Почему не преследовали?
        - Возможно, они отвлеклись на что-то. В конце концов «пресекатель» ведь действительно был неподалеку.
        - Ч-черт, - прошипел Семен. - Сдается мне, что «пресекатель» надолго их отвлечь не смог бы…
        Он невольно оглянулся. Где-то за кормой изуродованного чудовищной перегрузкой корвета сейчас висел «хвост». Причем возможно не так уж далеко.
        - З-зараза, ты падре… Ну и когда собирался мне об этом сказать?
        - По правде говоря - не собирался, - огрызнулся лер. - Прозревшие переносят перегрузки ничуть не легче. Учитывая нашу скорость, они не должны стать твоей проблемой, человек. Они станут проблемой людей Содействия.
        - Отлично! - подытожил Семен. - Теперь мне не только надо уцелеть, отдавая тебя департаменту, но еще и успеть сделать это вовремя! Ты мне ответишь или нет, лер?! Кто такие: прозревшие? Раса с окраин космоса? Нет? Может бандиты из нейтральных пространств? Или ваши боги во плоти?
        - О, Единый!.. - лер возвел очи горе. - Не святотатствуй, землянин!
        - Твою мать! - Семен смахнул с пульта недоеденный обед, дернул к себе консоль ручного управления. - Знаешь, что я сейчас сделаю, лер? Нет? В топках еще осталось часа на четыре пирокинетика. Я сейчас включу зажигание и поверну нос куда-нибудь в сторону от эклиптики! Скорее всего, мы сдохнем быстро - несколько часов двадцатикратной перегрузки еще ни кто не выдерживал. А если нет - сдохнем медленно. От удушья, когда окончательно разойдутся швы. Тебе, какой вариант интересней?
        - Господи, - прошептал лер. - Ты, правда, это сделаешь.
        - Даже не сомневайся! Завещание я уже написал!
        - Нет, пожалуйста… - про банку с пайком в одной руке и ложку в другой, отец Киит напрочь забыл, и от этого его мольба выглядела едва ли не комичной. - После всего, чего нам удалось избежать… Что ты хочешь, землянин? Я откровенен с тобой!
        - Еще один отсыл к божественной воле, и я запускаю двигатели, - произнес Семен и на секунду сам поверил, что именно так и поступит. Потому что, сколько можно, в конце концов, убивать собственный мозг?
        А лер напротив вдруг успокоился. Отложил банку, сложил ладони в интерпланетном жесте смирения и внимательно посмотрел на землянина.
        - Ты уже понял, почему совет кардиналов собирался спрятать меня в «Саду отшельников»? Понял, конечно. Ты не так прост, как хочешь казаться.
        - Ты что-то нашел, падре. Вычитал что-то запретное в ваших архивах.
        - Верно… Скажи, ты ведь искренне считаешь нас расой религиозных фанатиков? Не усмехайся, ты такой не один. И я имею в виду не только землян. Чи-при, дроффа, яшми - все вы знаете, что каждый лер рождается и умирает в твердом убеждении - Единый Бог есть. Потому что совсем недавно мы получили этому исчерпывающие доказательства. Ведь пятьсот лет по историческим меркам это недавно.
        Семен торопливо пересчитал период одного оборота Лерона-прайм вокруг его звезды в земные года. По человеческим меркам выходило чуть больше трехсот лет. Действительно недавно.
        - Мы были вполне светским обществом, - продолжил лер. - И мы были единым народом, это всегда отличало нас от остальных. Если угодно генетическая предрасположенность к сотрудничеству с существом одной с тобой расы. Вам, землянам, погрязшим во внутрипланетной конкуренции, это понять трудно. Дроффа чуть легче, но и у них потомки перелетных до сих пор соперничают с потомками оседлых. Возможно, поэтому прозревшие выбрали нас. Из единого народа проще создать единую армию. Один из них явился к нам на звездолете и одним этим приковал к себе внимание всей планеты. А дальше… Подними наши архивы, прочти летописи - везде будут сказанья о том, как целая цивилизация обрела новую цель в истовом служении Господу Единому. О благодати, снизошедшей в души и просветлении - в умы. О добровольном и легком прощании с сомнениями и несовершенством светского мироустройства. Родители учат этому своих детей, едва те начинают понимать слова. Прозревшие принесли на нашу планету концепцию реализованного Бога, и народ возликовал, получив доказательства того, во что верил тысячелетиями! Так возликуй же и ты, праведник и никогда
не ставь под сомнение сущее Единого, ибо он есмь, аминь!
        Семен откашлялся.
        - Для детишек сойдет. Как было на самом деле?
        - На самом деле прозревший оказался чертовски умен. Да, общество наше было скорее светским, но религия существовала. Какая же цивилизация обходится без веры в высшие силы? Церковь Господа Единого играла важную роль в духовной жизни планеты, но не участвовала в государственных решениях. С этого прозревший и начал. Концепция Единого - бога который правит вселенной под любым представимым именем - подходила ему как нельзя лучше, и прозревший, как водится, объявив себя мессией, начал творить чудеса. Первым из них стал транспорт с Чи-при, разгрузивший первую тысячу тон пирокинетика в аббатстве одного из отдаленных островов. Вторым - три десятка их же сторожевиков, переданных в дар церкви вместе с курсом обучения полетам для монахов. Остальное ты можешь представить и сам.
        - Раскол, - буркнул Семен.
        - Первый и единственный в истории Светлого Лерона. Четыре года усердного труда прозревшего, технологии как дар бога, пропаганда как слово его, откровения о вселенной для людей научного склада, чудеса и явления для обывателей… Кто-то верил в дары Единого, кто-то считал их умелой профанацией. И было их примерно поровну. Император попал под влияние едва ли не первым, и спохватился только тогда, когда совет кардиналов прислал ему гонца с предложением о передачи церкви всей полноты власти. Было страшное потрясение. Была сорокалетняя война - брат против брата, отец против сына… Была агония светских властей, были «крестовые походы» церкви, была целая эпоха смятения, стихийных бунтов, голодные годы… В конце концов все это сыграло на руку кардиналам - чем глубже рушится материальная основа существования, тем охотнее души обращаются к вере, подтвержденной к тому же вполне материально - прозревший не дремал…
        Потом последний император, глядя на опустошенную планету, растоптал свою корону, и добровольно явился на суд Вершителя, вполне понимая, чем это кончится. Правду об огненном столетии сухо и кратко записали в одну единственную книгу, и засунули ее в самый глубокий подвал самого глухого монастыря, а по павшей ниц планете победным маршем прошли прозревшие, потрясая хоругвями, исцеляя слепцов, бесноватых и прокаженных, кормя пятью хлебами тысячи голодных… Да, я почитал кое что из ваших религиозных трудов, и поразился насколько же стандартны эти приемы. С одной лишь разницей - в нашем случае все это происходило на самом деле и массово. С тех пор народ Пресветлого Лерона искренне верит в снизошедшую благодать и во всем следует глашатаям воли Господа. Ну… Почти во всем.
        - А ты? - В лоб спросил Семен.
        - Я? - вопрос неожиданно поставил Лера в тупик. - Я уже не знаю чему следовать, человек. Всю свою жизнь я видел подтверждения наличия всевышней воли. Я привык к тому, что Господь вершит закон свой во всей освоенной вселенной. Каждый лер рождается и умирает с этим знанием. Это даже верой уже нельзя назвать - это практически научно доказанный факт. Трудно не верить в математику, раз за разом убеждаясь, что дважды два - четыре. И все же…
        - И все же ты сумел усомниться в боге, блюдя обеды во имя его в стенах самого строго монастыря Лерона. Все дело только в этой книге, падре? Или было еще что-то?
        Лер кинул быстрый цепкий взгляд на землянина, и сейчас же снова поник.
        - Д-да… Именно в ней, Семен Сикорский. Вернее в том, что она такая была лишь одна. Написанное в ней дОлжно бы преподавать в младших классах семинарий, ибо лишь самые чистые души приходят к вере в благодати, остальные - через страдание великое. Огненное столетье не позор нашего народа, а пример могущества истинной веры. И все же кардиналы спрятали правду так далеко, что даже я, имея когда-то отнюдь не малый сан, ни чего не знал об этой книге.
        - Могу представить, что творилось в тех «крестовых походах», - процедил Семен. - Если даже победители, оглянувшись, устыдились содеянного.
        - Да, - лер кинул. - В этом ты прав. Руками прозревшего именно церковь получала все новоявленные чудеса Господни. Но они были слишком могучи для тех кто не в состоянии представить последствия. Химическое оружие, бактериологическое… точечные атомные бомбардировки. Геноцид десятков племен и родов… Но ирония здесь в том, что именно прозревший остановил планетарную катастрофу вовремя прекратив поставки инопланетных вооружений. Однако время - лучший адвокат. Грехи прошлого канули в лету, грешники давно держат ответ пред Господом, а вера осталась. Истинная, обретенная в страдании и искреннем прозрении… Крайне поучительная история, на мой взгляд. Крайне. Поборов некоторые колебания, я довел эту точку зрения до совета кардиналов.
        - И они тут же попытались упрятать тебя в астероидах, - усмехнулся Семен.
        - Неожиданное предательство, - согласился лер. - Возможно именно оно стало последней каплей в моей чаше сомнений… Послушай-ка землянин, я знаю, что у тебя есть алкоголь.
        - Чего? - искренне изумился Семен.
        - Алкоголь, - повторил святой отец. - У вас на кораблях он всегда есть. Наши аналитики изучал этот аспект как один из факторов ваших военных успехов. Так вот… в целях снятия последствий стресса и сохранения адекватности в ближайшем будущем… Кстати, на наш организм алкоголь оказывает аналогичное действие. Такое исследование тоже проводилось.
        - Исследование? - Семен едва не свалился с кресла. - Да ни в жисть не поверю, чтоб в монастырях не гнали самогон!
        - Молитва - куда лучшее утешение, для мятежной души, - отец-изыскатель сплел пальцы в ритуальном жесте. - Однако порой ее необходимо подкреплять… э-э-э…
        - Чем-нибудь покрепче, - подсказал Семен, невольно соображая, какие из корабельных жидкостей годятся для снятия стресса. - Знаешь, падре, даже не думал, что хоть в чем-нибудь когда-нибудь с тобой соглашусь. Сиди здесь и не трогай пульт, гад! Я скоро…
        ***
        Голова болела. Очень. Как ни болела, наверное, никогда. Даже после той дряни, что гнали на Марсе во времена канонерских патрулей. Кроме головы еще болело горло (с чего бы? Песни что ли горланили со святым отцом на пару?), и живот. Впрочем, это уже были мелочи. Главное - голова… Господи, есть там еще что внутри или все через уши вытекло? Тогда хоть было бы понятно, откуда боль - от декомпрессии под черепом…
        Семен застонал и попробовал перевернуться на спину.
        Ага! Перевернуться! Стало быть, он лежит. И, стало быть, на чем-то мягком. Относительно, но все же… А вот и одежная полка над самым носом. Значит - каюта. Его собственная капитанская каюта во всей своей вызывающей тесноте. Однако не настолько же! Нет?
        Возобновив попытки сменить позу, Семен оттолкнулся от стены чуть сильнее и то что мешало ему повернуться наконец-то обрушилось на пол. С глухим ударом, легким стоном и… Вот это да! Нет, ну кто бы мог подумать?!.
        - Падре, - позвал Семен, с уважением дослушав до конца витиеватую тираду на лерском: что-то о дьявольских проклятьях матерей грешников… Или грешных матерей… На этом месте знание языка у Семена дало сбой и он, перекатившись к краю койки, свесился вниз.
        Лер был тут, на полу. В той же позе, какую приняло его свалившееся с капитанского ложа тело. Тело отчего-то было без штанов и вовсю отсвечивало тощими серыми лерскими ягодицами.
        - Падрэ, твою мать… - просипел Семен, торопливо оглядывая себя. Его штаны, слава Единому, были на месте, да и не смог бы он упиться до такой степени. Ведь, нет?
        - Что б ты в своем лерском аду сгорел, пьянь…
        Святой отец не отозвался. Судя по продолжавшим шевелиться в беззвучных проклятьях синим губам, он сейчас где-то примерно там и находился.
        Семен свесил ноги с койки, осторожно придерживаясь за переборку, подтянул тело в вертикальное положение. Так, спокойно. Спокойно! Ни чего, стоять можно. Значит почти все в порядке. Почти… А еще где-то среди хлама в кубрике он помнится видел аптечку. Сломанную. С лопнувшими шприцами и выдавленными тюбиками… Но анальгетик ведь был в таблетках! Значит, осталось потерпеть еще немного, буквально вот тут за второй дверью…
        Лишь перешагнув порог, Семен, наконец сообразил: в его сложностях с координацией похмелье было виновато лишь отчасти. Перегрузка была щадящая - двушка, не больше. Максимум два с половиной, что и подразумевалось программой завершения инерционного участка траектории. Корабль тормозил, и по всему видать был уже где-то неподалеку от назначенной точки встречи. Однако… Это все ведь могло подождать, правда? Ну, минут двадцать ведь могло бы?
        В кубрике Семен первым делом отодрал уже знакомую трубку от насоса рециркуляции и долго утолял жажду. Потом потратил еще литра три драгоценной прохладной жидкости, окатывая многострадальную голову и запивая - о чудо! - найденную буквально тут же под ногами пачку заветных таблеток. Таблетки, правда, полагалось прежде разводить в воде, вот только где бы еще взять стакан? Пришлось прямо так, в желудке. Таблетки растревоженной коброй шипели в глотке, булькали пеной и все норовили выпрыгнуть обратно, но Семен справился. Страдая жестокой химической отрыжкой, он, уже почти осознанно, поднялся в рубку.
        Здесь все было вроде по-старому. Вот тазик, в который он вчера (а вчера ли?) цедил спиртовой конденсат из гидросистемы внутренних приводов. Вот банки из-под фасоли, которой они со святым отцом поначалу пытались закусывать. Только почему-то смятые, будто каблуками… В пляс они под конец пустились что ли? Здесь же была и недостающая часть одежды падре - похоже, отправляясь спать, тот всего лишь поторопился начать раздеваться.
        А вот собственно и сам пульт. И кресло перед ним - почти чистое, только слегка заляпанное… да нет, всего лишь фасолевым соусом!
        Семен подобрал штаны лера, брезгливо отер ими подлокотник. Н-да, вот и состоялось прощание с кораблем - верным боевым товарищем…
        Пульт, слава богу, был исправен, хотя и тоже не вполне чист. Сверившись со временем, Семен убедился, что собранная в тазик субстанция вырубила его аж на целых двенадцать часов. Если бы за это время их, к примеру догнал корабль прозревших, или они успели бы пересечься с челноком инспектора Содействия… Что ж, это была бы не самая геройская смерть. Однако же - легкая. Знать - не судьба, не заслужил.
        С облегчением уронив свои измученные перегрузкой и абстинентным синдромом члены в кресло, Семен проверил результаты обсчета наблюдаемого пространства и решил не удивляться. Лишь удовлетворенно кивнул. Удача это была, или выработанный за годы войны и пиратства инстинкт - так или иначе он проснулся вовремя. Отметка единичной малотоннажной цели светилась даже не на краю обзора - прямо в центре. Нагло, не маскируясь, не пытаясь хотя бы просто нырнуть в кашу пыли и флуктуаций излучений, что догадался бы сделать даже полный дилетант. Просто катастрофическая самоуверенность! Хотя… Вот эта тень, как раз в том самом месте, где еще три дня назад Семен прятался сам… Что ж, умнеешь, инспектор. Прямо на глазах. Без подстраховки на этот раз не рискнул. Эсминец ты конечно с собой не потащил, но все равно взял что-то солидное, фонящее даже сквозь пыль и камни. Скажем - тяжелый сторожевик.
        Семен прикинул взаиморасположение кораблей относительно вектора сближения… Нет, не должны были засечь. Узкий луч уйдет в сторону от Лерона и наиболее вероятных траекторий патрульных групп. Настроив условия передачи, Семен подтянул к себе микрофон и щелкнул тумблером.
        - Как грубо, Фил, - произнес он, не сомневаясь, что передачу примут. - Прямо подстать фамилии… Не гневи бога, засекай частоту и отвечай на ней же.
        Эфир отозвался потрескиванием и щелчками - системы связи двух кораблей синхронизировали коды смены частот. А потом динамик вдруг взорвался совершенно невозможным здесь и сейчас, но таким знакомым и… да чего уж там - желанным голосом:
        - Семен! Ты?! Идиот чертов, что ты наделал на этот раз?!
        - Жустин?!. - он вскочил с кресла, потер в растерянности лоб. Уселся обратно, снова прильнул к микрофону. - Жус, ты чего здесь делаешь?
        - Я тебя ищу, идиот! Все как условились, место выполнения твоего последнего контракта…
        - Крайнего, - машинально поправил Семен.
        - Да какого к черту крайнего?!. - взорвалась Жустин. - Ты хоть понимаешь, что я тебя второй раз за неделю хороню!
        - Стоп, - удивился Семен. - Почему, второй?..
        - А откуда бы взялось твое идиотское завещание?!! Ты сволочь, Сикорский, понял? Удовлетворяешься, что ли так, извращенец? Если, это правда ты - сама прибью, понял?..
        - Е-мое… - выдохнул Семен, хлопнув себя по лбу.
        Несильный шлепок немедленно отозвался взрывом боли под черепом. Вот уж накосячил, ничего не скажешь! Как бы ни оказалась здесь Жустин, она конечно первым делом обнаружила оставленного в спящем режиме «курьера» заряженного выстраданным в поте лица завещанием, и… Даже подумать страшно, чем она накрутила себя за это время и что пережила!
        - Так, стоп, Жус. Да погоди же, говорю! Давай уясним главное: я - жив, ты - жива. Все остальное - после стыковки. Чей это корабль? Надеюсь не Груббера?
        - Какого еще Груббера? - немедленно выпалила она. - Это Ниси корабль. Она вывезла меня с «Луизитании» на третий день, после того как ты сбежал!..
        - Отлично! - перебил Семен. - Пусть готовит шлюз, не стоит оповещать о наших разборках весь Лерон.
        Он щелчком вырубил связь и потянулся к клавиатуре. Тыкнув пару кнопок, сбросил остатки разорванного пополам абордажного контейнера, быстренько включил программу стыковки… Надо бы в ручную конечно, черт его знает, что там стало с его штатным шлюзовым отсеком? Однако сейчас есть и другие дела. В кубрике вот, например, валяется бывший кардинал без штанов, а там женщины! Причем как минимум одна - зрячая… Самому бы тоже не мешало шкуру на подбородке поскоблить. Ну и вообще… А до стыковки между прочим всего-то минут двадцать!
        Семен снова вскочил с кресла и, подхватив перепачканные фасолью (точно лишь фасолью?) штаны лера, рысцой отправился в кубрик.
        Перешагнув порог шлюза, с безвольно повисшем на плече святым отцом, Семен невольно зажмурился. На секунду, не больше, но все-таки… Очень уж разительным получился контраст. Будто из подвалов марсианских трущоб прямо в холл безудержно роскошного земного «Рица». Мрачный свет единственной уцелевшей в отсеке лампочки, измочаленный и расплющенный хлам вокруг, залитый чем-то скользким штурвалчик побитого ржавчиной люка… И вдруг сразу, без перехода - яркие люстры (да, именно люстры!), деревянная отделка, полупрозрачные автоматические створки. Опять же ковер на палубе… То есть, простите, на полу штучного наборного паркета…
        И еще запах!.. Нет у Семена на борту тоже помоями не воняло, но этот вечный привкус горячего железа, работающей электроники, паленого пирокинетика в конце концов. Однако же нет, может в кораблях, оказывается, пахнуть и по-другому. Тонкий аромат лаванды, подмешанный в систему рециркуляции, плюс что-то потяжелее, но тоже цветочное - не иначе духи хозяйки. Аромат роскоши… И, наконец, уж точно ни когда бы Семену не пришло в голову садиться за пульт в смокинге и при бабочке. Или в таком вот наверняка приятном на ощупь, но крайне непрактичном шерстяном халате.
        А им обеим - пришло. Нэсултэ была в вечернем платье - словно только что сбежала с приема у посла Чи-при. Жустин - в огромном, пушистом и безумно уютном на вид халате. Первая уверенно и легко держала в руке лерскую «пчелу». Вторая обошлась без оружия.
        Семен сглотнул и, так и не решившись ступить на ковер, начал первым:
        - Дорогая… Мы тут с приятелем… Ну, ты же понимаешь, путь-то неблизкий…
        Жустин повела головой в сторону спутницы, на чью руку опиралась. Холодно произнесла:
        - Который из них?
        - Справа, - подсказала нанайка, не опуская ствола.
        Жустин отделилась от нее, уверенно преодолела пять шагов через холл - ну не поворачивался у Семена язык назвать это помещение шлюзом! - и каким-то образом точно рассчитав дистанцию, со всего размаху залепила пощечину по серой лерской щеке.
        - Во! - прокомментировал Семен. - Правильно. Только не поможет, я уже пробовал.
        - Ни-иси-и? - вопросительно протянула Жустин.
        - Извини, Коготок, - хладнокровно отозвалась та. - Я думала ты про монаха.
        Жустин кивнула, взяла поправку на голос и снова замахнулась.
        - Стой, Жус! - Семен перехватил руку. - Не возводи случайность в традицию. Уже второй раз, как только я возвращаюсь…
        - Она тебя убить обещала, - усмехаясь, сообщила нанайка, поигрывая очевидно уже ненужным лучеметом. - Радуйся, что легко отделался.
        Семен с кривой усмешкой отвесил ей кивок, и снова посмотрел на все еще упирающуюся Жустин.
        - Ну, Коготок? Скажешь что-нибудь, или будем на пороге топтаться?
        - Слава богу… - прошептала она. - Слава богу, что пистолет не у меня… Ниси, пригласишь гостей в салон? Кажется, нам всем предстоит долгий разговор.
        Чтобы попасть в салон, Смену все-таки пришлось пройти по ковру, с ужасом осознавая, что за ним остаются жирные рыжие следы. Во что он успел вляпаться на своем корвете? Уже не удивляясь, он отметил роскошь всех без исключения помещений яхты, включая коридоры и туалет, куда он был вынужден на минутку отпроситься. Собственно, разве могло быть по-другому у дочери главы Профсоюза?
        По-прежнему не осознающего действительность лера он кое как бросил в первом же попавшемся кресле. Нэсултэ приблизилась, брезгливо поморщившись, ткнула вытянутым указательным пальчиком какую-то кнопку, и кресло немедленно преобразовалось в противоперегрузочное ложе. Бывший кардинал конвульсивно вздрогнул, подтянул ноги и сладко зевнул.
        Жустин, ощупью, но довольно уверенно нашедшая другое кресло, прислушалась, задумчиво сдвинув бровки.
        - Я правильно понимаю - это лер? - произнесла она, наконец.
        - Он, - согласился Семен, заняв место на роскошном диване.
        - Живой? - словно бы с сомнением уточнила Жустин. - Семен, с какой стати?
        - Это долгая история, Жус, - тот покосился на хозяйку яхты. - И, возможно, не все здесь захотят ее услышать.
        - На что ты намекаешь, Чистоплюй? - немедленно вскинулась нанайка.
        - Лишь на то, что из многия знания бывают многия беды, - отозвался тот. - Уж тебе ли не знать, наследница трона. А ты что подумала?
        Нанайка набрала в грудь побольше воздуха, но Жустин успела раньше:
        - Она подумала, что ты не доверяешь ей. Она подумала, что прямое нарушение приказа господина Копье грозит ей бедами ничуть не меньшими. И еще, возможно, что, вытащив меня, брошенную тобой в заложницах председателя, она заслужила некоторую благодарность с твоей стороны… Если конечно ты не собирался распрощаться со мной навсегда!
        - Знаешь, Жус… - задумчиво проговорил Семен. - Была пара моментов, когда я действительно считал что распрощался навсегда. Завещание ты, стало быть, все-таки получила…
        - Получила! И это, между прочим, повод для отдельного разговора! Откуда вообще у тебя такое наследство, Сикорский! Я как дура, выбиваю из Карлоса контракты подороже, торгуюсь за каждую копейку, словно на базаре!.. Топливо за счет заказчика, сверхурочные за задержку на орбите, отступные за ложные данные по цели!.. На кой черт нам это было надо, если на любой наш заказ ты мог, не моргнув глазом, снарядить эскадру!?.
        - Жус, - попросил Семен. - Не начинай, Жус, ладно? Да, я виноват. Немножко… Но во-первых наши разборки здесь не всем интересны. А во-вторых… снаряди я эскадру, разве б это было настолько захватывающе?
        - Захватывающе? - переспросила она. - Ах, вот, значит, в чем дело? Развлекался, значит, мажор чертов! А то, что я несколько раз на волоске?.. Что от полиции не успевала откупаться?! Что, в конце концов, на карандаше у Содействия оказалась - это тебе как?
        - На карандаше? - уточнил Семен. - Откуда данные?
        Жустин фыркнула и отвернулась. Вместо нее ответила Нэсултэ:
        - Перед самым нашим бегством Карлос принес весточку от своего человека в департаменте.
        - Ах, вот в чем дело? Могу успокоить - ты не одна такая. Они давно нас вели, Жус. По крайней мере, половину наших контрактов.
        - Что? - Жустин дернулась. - С чего ты это взял?
        - Ну… Скажем так, у меня теперь тоже есть свой человек в Содействии. Кстати вы знакомы - этот тот невежливый тип, который заставил тебя однажды посреди ночи звонить в мою дверь. И, в общем-то, теперь я думаю, что мы зря тогда сорвали когти. По крайней мере, одним игроком на этом поле было бы меньше, - он выразительно кивнул в сторону нанайки, но прежде чем сообразил, что Жустин этого жеста не увидит, она произнесла:
        - Если ты о Профсоюзе, то отсюда поподробней, Сикорский. Как тебя угораздило снова пересечься с инспектором?
        - Жус… - произнес Семен, покосившись на Нэсултэ. - Пойми меня правильно, Жус… Ни чего личного, против твоей спасительницы я не имею. Но она дочь господина Копье, и однажды уже пыталась развести тебя на информацию, прямо у меня на глазах. С чего ты решила, что сейчас она здесь по другому поводу?
        - Да хотя бы с того, Чистоплюй, что я обещала ей помощь! - вмешалась сама спасительница. - И в отличии от тебя я держу слово! Ты собирался вернуть ей глаза!..
        - Вот они - ее глаза, - жестко перебил Семен, указывая на беспокойно ворочавшегося в ложементе лера. - И не какие-нибудь протезы - трансплантанты, у лучших хирургов, в самой дорогой клинике Земли. А заодно моя каперская грамота в придачу… И еще может быть кое-что по мелочи. Это - насчет моего слова. А теперь, дорогуша, насчет доверия! Объясни-ка мне, что за корабль висит в облаке в десяти мегаметрах от нас?
        - Корабль? - переспросила Нэсултэ. - Какой еще корабль?
        - Не валяй дурочку, наследница! Не знаю, чем эта интрижка поможет тебе приблизить трон, но лучше закончи ее вовремя. Пока еще все живы и ни кто не пострадал.
        - При чем здесь трон, Чистоплюй? - нанайка вскочила, стремительно бледнея. - Когда ты засек этот корабль?
        - На подлете перед нашей стыковкой, - уже ни так уверенно пояснил Семен. - По тоннажу тянет на тяжелый сторожевик. Думал, оставила на подстраховке… Что - не твой?
        - Конечно, нет, идиот! - рявкнула Нэсултэ, метнувшись к выходу из салона.
        Жустин повернулась к Семену.
        - На этот раз ты все-таки обосрался, ковбой, - сообщила она.
        - Ч-черт… - произнес тот, лихорадочно соображая.
        Двадцать минут потраченные на стыковку - это много. Дьявольски много. Это время уже не вернешь. Яхта, конечно, не вооружена, во всяком случае, ни чего серьезного. Но и в них стрелять на поражение тоже не будут, кто бы не висел в тумане на пределе видимости… А может быть все таки Груббер? Ну взял борт потяжелее, на месте увидел не того кого ждал, решил осмотреться… Нет? Скорее всего - нет.
        - Не уйти, - прошептал Семен. - Элементы в топках штатные? Плюс пристыкованный корвет. Не уйти… Ниси!
        Она вернулась уже из коридора. Либо сама поняла, либо просто блеснула в ее душе безумная надежда на киллера-профессионала…
        - Какое оружие на борту? - бросил Семен, тоже вскакивая. - Сколько человек экипаж? Всех под ружье, готовиться к абордажу!
        - Дурак! - вскричала Жустин. - Какой экипаж? Здесь всюду автоматика, на борту больше ни кого нет!
        - Ну, тогда… - Семен осекся, но все же закончил: - Тогда - кранты. Даже помолиться за нас некому.
        Он смерил беспробудного лера ненавидящим взглядом, будто именно он был во всем виноват. Впрочем, возможно и был. Скажи он о прозревших пораньше…
        - Жуси, прости, - выговорила Нэсултэ, трясущимися губами. - Это все из-за меня. Постарайся остаться в живых, очень тебя прошу…
        Та собралась что-то возмущенно ответить, но в этот момент наконец-то в борт ударило. Жестко. По-настоящему. Брызнуло стекло дорогих светильников. Грохнул об пол сорванный с переборки видеоэкран, вдребезги разлетелась замысловатая посуда с привинченного к полу не менее замысловатого столика…
        Лера и Жустин выбросило из кресел. Семена с нанайкой бросило на разом покоробившийся паркет. Где-то в коридоре взревела сирена аварийной тревоги, перемежаясь с сигналами опасной разгерметизации. И тут же утонула в грохоте нового удара. Волна спрессованного, провонявшего сгоревшей взрывчаткой воздуха пронеслась по коридору, заглянула мимоходом в салон, вздыбила ковер, подмела мусор, словно шрапнель метнула перед собой битое стекло… Семена, едва поднявшегося на четвереньки, снова приложило затылком о переборку. Плюс короткая ударная декомпрессия, плюс ни куда особенно не девшееся похмелье, черт его дери!..
        Как в тумане, с наглухо заложенными ушами, он наблюдал за бесшумными быстрыми фигурами в армейских броне-комбинезонах, мелькающими в проеме, заполнявшими некогда роскошный салон… Вот кто-то подхватил его под локти, вздернул, вывернул, да так и оставил стоять в полупоклоне, на подгибающихся коленях… Еще двое точно так же вздернули нанайку, всмотрелись в лицо и отступили на шаг, цепко держа на прицеле. Жустин со святым отцом грубо вернули в кресла, приставили к головам по стволу.
        И только тогда, наконец, появился звук. Страшный звук - где-то в коридоре надрывно свистел утекающий за борт воздух.
        В дверях появилась еще одна фигура. Смутно знакомая, долговязая, без оружия, зато с характерной бородкой на ни чем не защищенном лице… Карлос! Вот как он оказывается выглядит без смокинга.
        На секунду Семен испытал постыдное сладостное облегчение, словно захваченный врасплох приступом диареи все-таки успел добежать до унитаза… Нет, правда, может не все так уж плохо? Хотя бы не лерский патруль, не наряд комитета Чи-при, и даже не загадочные прозревшие!.. Затем в исстрадавшейся за утро голове сложились два и два, и ему снова стало плохо. Даже хуже чем было. Уж если правая рука главы пиратского клана штурмом берет яхту его дочери - на то должна быть веская причина.
        - Та-ак, - протянул Карлос оглядываясь. Его цепкий взгляд презрительно смерил Нэсултэ, задержался, прищурившись, на Жустин, удивленно споткнулся о тело лера… и, наконец, удовлетворенно остановился на Семене.
        - Сикорский и компания, - проговорил Карлос, проходя в салон. - Ну что же, чего-то подобного я и ожидал. Жаль, что мистер Копье меня не послушал сразу - дождался доказательств. Я тебе говорил, что этим кончится, Чистоплюй?
        Семен молчал, и Карлос закончил сам:
        - Говорил. И, посмотри-ка, оказался прав!
        - Ты мне кое-что обещал, - выдавил Семен, кивнув в сторону Жустин.
        - Но ты же так и не прислал мне курьера с отчетом, - отозвался Карлос. - Впрочем, я все равно сдержу слово. Она не пострадает.
        - Скотина… - прошипела Жустин. Разобраться в обстановке на слух для нее труда не составило, звучало все слишком красноречиво. - Я тебе верила… Ни когда тебя не подставляла…
        - Мне ты тоже кое-что обещал! - выкрикнула вдруг нанайка, - И я тебе тоже верила!
        - О, что ты, милая, - немедленно переключился Карлос. - Тебе единственной я здесь ни чего не обещал. Я просто провел операцию по выявлению заговора против господина председателя… Кстати о нем. Больше ведь на этой посудине ни кого нет?
        Последний вопрос был адресован одному из десантников, и тот отрицательно мотнул головой.
        - Ни кого, босс. Только эти четверо.
        Карлос отступил в коридор и кому-то кивнул. В ответ звякнул мусор, захрустело стекло под еще чьими-то не слишком твердыми шагами и на пороге изуродованного салона появился господин председатель лично. По левую руку его материализовался какой-то невзрачный тип с планшетом наготове. Позади маячили головы пары личной охраны. Но все это было не важно, потому что этот маленький, сморщенный, престарелый нанаец несомненно был сейчас самым опасным человеком в этом маленьком уголке космоса.
        - Так-так-так, - произнес господин Сурэ словно бы по привычке заискивающим голосом, однако соответствующей улыбочки на его лице не было. - Ай-ай-ай… Как же так дочка моя?
        Взгляд его зафиксировался на Нэсултэ, словно ни кого кроме нее в помещении больше не было. И Семен вдруг печенкой почувствовал - это было плохо.
        - Эй, - выдавил он, - Слушай, охотник… Оставь девчонок, я кое что привез тебе…
        Мистер копье досадливо поморщился и тут же десантник справа от Семен сделал короткое движение. Не удар даже - тычок в солнечное сплетение.
        - Отец… - произнесла Нэсултэ. - Слава богу, ты жив, отец!.. Ты все не так понял, я собиралась лишь спровоцировать змею у тебя на груди…
        Голос ее дрожал, в глазах застыл страх. Чего бы она ни пыталась объяснить, даже с трудом глотавший воздух Семен ей не верил. Как, впрочем, и она сама.
        - И поэтому ты сбежала, прихватив свою подружку, - мягко уточнил мистер Копье. - Как раз в тот самый час, на который выставила таймер бомбы. Я знаю, что это был за час, не сомневайся. Карлос принес твою посылку прямо ко мне. Признаться я не сразу поверил, сначала дождался твоего отлета, а потом и взрыва… На твою беду взрыв этот случился за боротом, подальше от корабля.
        - Отец!.. - Нэсултэ бросилась вперед. А когда ее удержали - упала на колени, протянув вперед руки. - Прости меня!.. Я брошу дела, я оставлю клан - все что хочешь!.. Любая ссылка, хоть на Марс, хоть в ничейные пространства!..
        - Встань, дочь, - произнес председатель, и она как завороженная поднялась. - Я уже простил тебя. Что поделать - я виноват не меньше. Знал, что это в конце концов случится, и все же не сумел уберечь тебя от роковой ошибки… Так что - если тебя это беспокоит - я действительно простил тебя, Ниси.
        - Отец… - она судорожно вздохнула, - Отец, спасибо… Любая твоя воля…
        - Не за что, Ягодка, - председатель, не глядя, протянул руку к референту, и тот вложил в нее пистолет. Какой-то старинный вариант полуспортивного оружия, для стрелковых развлечений в помещениях с опасностью разгерметизации. Толкаемые воздушной струей легкие хрупкие стрелы легко впивались в специальный гелиевые мишени и неизбежно крошились о металл даже самых тонких стен.
        - Ч-черт… - прохрипел Семен. Дыхания не хватило даже на крик, не то, что на действие. - Беги, дура…
        - Можешь быть покойна, Ягодка, - скорбно произнес господин Сурэ, - Ты умерла прощенной…
        И спустил курок.
        Человеческая плоть от гелиевой мишени не отличалась практически ни чем. Нэсултэ, всхлипнула, отступая на шаг. Ее подхватил кто-то из маячивших за спиной десантников.
        - Отец… - прошептала она. Однако не найдя в глазах своего палача ни капли жалости, отыскала тускнеющим взглядом подругу. - Жуси… Помоги мне…
        Белеющие пальцы ее коснулись стального оперения короткого дротика, почти целиком погрузившегося в левую грудь.
        Что-то закричав, Жустин попыталась вскочить с кресла и тут же уперлась лицом в ствол десантного карабина.
        - Ниси!.. Что?!.
        Однако та, сумев лишь едва шевельнуть губами, обмякла на руках у десантника, который, помедлив еще секунду, аккуратно, со всем полагающимся дочери босса почтением, опустил тело на смятый, усыпанный осколками ковер.
        - Твою мать, - выдохнул Семен. - Ну и тварь ты, охотник.
        - Ай-ай, - произнес председатель сильнее обычного ударяясь в вымышленный акцент, - Зачем так обидыно гаваришь, охотыник? Женыщина первый начала. Охотыник должен своя женыщина уметь наказать.
        - Она же была твоей дочерью! - выкрикнула Жустин, не пытаясь утереть слезы. - Она бы ни когда больше не посмела!..
        - Э-хе… - вздохнул председатель. Протянул пистолет референту, и через мгновение получил обратно заряженный новым дротиком. - Женыщины… Такие непонятыливые… Почему не винишь себя, Коготок? О чем ты сказал моей Ягодке, чтобы она быстро-быстро торопиться начала?
        - Я? - изумилась Жустин. - О чем я сказала?!
        - Ты, ты, женыщина. Ягодка еще тыри года собирался б. Много-много время, что б осытановить, не убивать. Но ты сказал, и она подумал - пора. О чем?
        - Убирайся к дьяволу, - прошипела Жустин. - Чурка, хренов…
        Председатель посмотрел на нее - внимательно-внимательно - и повернулся к Семену, снова забывая про деланный акцент.
        - А ты, охотник, что мне скажешь?
        - Я скажу, что зря ты это затеял, - проговорил Семен. - Могли миром разойтись, много полезного узнал бы. Теперь - даже и не знаю… Она мне ни кто была, но на мысли наводит.
        - Наводит? - оживился председатель. - Ай, значит, не зря затеял! Ягодка первая была, Коготок - вторая. Ну что, охотник? Сторгуемся?
        Он, словно бы не глядя, навел пистолет на Жустин, но Семен почувствовал - прямо в сердце. Вот так, не целясь, и попадет. Видать, сволочь, баловался с такими игрушками.
        - Торгуются двое, - произнес Семен. - А когда один - это шантаж.
        - Да! - согласился председатель. - Вот такой пылахой тарговля!.. Начинай говорить, Чистоплюй, у меня палец чешется.
        - Босс, - подал вдруг голос Карлос. - Не стоит. Девчонка - тоже информатор… Чистоплюй запрется, с кого спросим?
        - Назад, пес, - приказал председатель, не меняя тона. - Собака полезна на охоте, пока не путается под ногами. Тебе еще за мою дочь нужно ответить… Сикорский! Мне начинать считать до трех?
        - Погоди! - это вырвалось у Семена, прежде чем он успел подумать. - Погоди, мистер Копье… Что ты хочешь знать?
        Господи, ну хоть бы минуту на размышление! Черт его знает, что надо говорить не столько мудрому, сколько хитрому пиратскому главарю, чтобы он поверил. Причем, даже закончив говорить, нужно суметь остаться полезным! Иначе - за борт, и точка.
        - Ты знаешь главный вопрос, охотник. - произнес господин Копье, - Кто посмел мной командовать?
        - Это… - взгляд Семена скользнул по неподвижному серому телу. Как же можно до сих пор не очнуться? - Это были леры. Ты же сам знаешь - на честные сделки они не идут. А потому братва твоя им поперек горла. Особенно им. Вот и ищут другой подход.
        - Ты врешь, Чистоплюй, - констатировал председатель. - На Земле леры действуют только через департамент Содействия. В Содействии - мои люди. О любой их операции я бы знал за полгода до ее начала.
        - Ты их за идиотов держишь? - нагло осведомился Семен. - Потому они и начали свою операцию в обход департамента! Не знаю, что себе вбила в голову твоя Ягодка. Может, решила, договорится с ними вместо тебя? Это была бы реальная заявка на лидерство в клане… Слушай, моргни своим гиббонам, руки затекли!
        - Потерпишь. Доказательства?
        - Вон мое доказательство, - Семен кивнул в сторону святого отца. - Я ведь уже обратно шел. С докладом. Курьеров - извини - по пути истратил. Так что заранее не известил… Ты, это… Пистолет убрал бы, охотник?
        - Не указывай мне, Чистоплюй. Кто этот серозадый? Как ты на него вышел? Что он мне расскажет?
        - Отец Киит, - совершенно честно ответил Семен. - Тот самый, что принимал капитуляцию Земли. Я не вру - можешь пробить фотки через сеть. А перед этим он провел операцию «невооруженная победа». Название говорящее, нет? Расшифровывать надо?
        - Надо, - отозвался председатель, - еще расшифруешь. Как вышел на него?
        - Департамент сдал. Не знаю уж какие у тебя там люди… Попробуй стукнуться в отдел курирования особых поручений, найди там неофициально уполномоченного Груббера…
        - Семен! - подала вдруг голос Жустин. - Что ты несешь, идиот?..
        - О! - восхитился председатель. - Твой женыщина - умыный! Мэне бы такой!.. Однако, хватит. Ты даже соврать убедительно не можешь.
        Он поднял пистолет.
        - Семен? - пискнула Жустин, - Что он делает?..
        - Ну? - быстро произнес господин Сурэ. - Правду мне! О прозревших с их реализованным богом! Ну? Правду!!!
        - Прозревшие? - Жустин дернулась. Она не видела направленного в ее сердце ствола, зато отлично чувствовала, что ситуация держится на волоске. - Семен, да скажи ему, наконец!..
        - Скажу, - отчаянно согласился Семен. - Прозревшие - знаю. Есть такие. Когда Лера брал - едва ноги от них унес. Кстати не исключено, что они до сих пор на хвосте. Отстали немного, но…
        - Э-э-э - пылахой охотыник, - протянул председаткль. - Ни чего не зынает… Старый Копье зынает, серый тоже зынает! - глава клана кивнул в сторону лера. - Охотыник ни чего не зынает… Охотыник думай, што умней старый Копье, но Копье перехитрил…
        Едва пират начал свою речь, Семен уже понял, чем она закончится. И ждал этого конца с ужасом. Разумеется, чего проще было еще перед отлетом посадить где-то в его рубке жучка, и теперь - пока он готовился к стыковке, а потом препирался с Жустин, кто из них больше виноват - дистанционно считать данные…
        Ничего нельзя было сделать. Хотя бы одна свободная рука! Хотя бы кисть! Или один конвоир… Упасть вперед, увлекая свом весом, вывернуться, провести захват оружия… Но нет - двое спокойно удержат его на весу, при надобности вывернут суставы. Да и вообще скоро перестанут церемониться. Вот только Копье скажет последнее слово…
        - Семен, сделай что-нибудь!.. - наверное, впервые в голосе Жустин он услышал настоящий страх. При всей своей переговорной сноровке она тоже не видела выхода.
        - Нет, не сделает, - отозвался председатель. - Охотник - не нужен. Женщина - не нужна. Только серый нужен.
        - Нет, босс!.. - Лучше всех, зная повадки босса Карлос бросился ему под ноги, схватил руку с пистолетом, пригнул к полу… Последняя отчаянная попытка, выиграть время на еще несколько слов. Возможно они даже были приготовлены, возможно пес знал что сказать своему хозяину… Вот только Семен с ужасом осознал, что выкрик Карлоса совпал с тонким «пшик» пневматического метательного механизма.
        В тот же миг изуродованный салон и лица людей осветились яркой белой вспышкой. Короткий луч метнулся между поднявшимся на локте святым отцом и ближайшим к нему десантником. Пронзил пирата насквозь, расплескав пластины бронежилета, выбил искры из потолка, и тут же прыгнул в сторону, к следующему…
        И помещение внезапно взорвалось движением.
        Двое десантников у выхода вскидывали оружие, еще не осознав где источник угрозы. Еще двое над телом Нэсултэ, только начали оборачиваться. Что-то бессвязное начал кричать референт, загораживаясь планшетом. Один из охранников господина Сурэ схватил босса за жидкие волосы, увлекая того в коридор, второй сверху, с высоты своего роста рушил кулак на челюсть господина Куартьеро. Штурмовик, державший Семена слева ослабил хватку, внезапно обнаружив другую опасность…
        Ну, стало быть, вот он и момент.
        Луч настиг третьего пирата - у входа - мимоходом обезглавил, метнулся куда-то в сторону… И тогда наконец ударили пули - сразу из трех стволов. Два ожесточенно дырявили кресло вместе с серым телом на нем. Третий ствол оказался в руках у Семена.
        …В падении с перекатом - обоих своих конвоиров…
        …Снова перевернуться… Налево, налево за чье-то уже рухнувшее тело!..
        …И в ответ - коротко, метко, и совершенно механически…
        А пока руки делают привычное дело, в голове одна единственная мысль: - «Жустин!..»
        Когда магазин, наконец, опустел, в салоне не осталось на ногах ни одного человека. Кто-то еще дергался по полу. Большинство рухнули мешками и больше не двигались.
        Семен выпустил из рук дымящийся карабин, бросился к креслу.
        - Жус! Черт! Ты как?
        - Спокойно… Охотник… - прошептала та. - Почти нормально…
        Он не поверил. Слишком настойчиво она пыталась закрыть ладошкой…
        - Покажи, - выдохнул он. - Жус, не бойся. Покажи мне.
        Сопротивляться она не могла. Семен отвел руку и задохнулся от ужаса. Под левой ее грудью, почти утонув в мякоти халата, торчал дротик, точно такой же что убил дочь председателя.
        - Жус… - выдохнул Семен. - Милая… Не бойся, я сейчас… Я что-нибудь!.. Ну можно же что-нибудь сделать, нет?
        - Спокойно… - повторила она, так же тихо, как и в первый раз. - Ты тоже не бойся… Я не умру… По крайней мере - не сразу…
        Тот стеклянным взглядом уставился на блестящее оперение. Халат был слишком толстый и пушистый, скрадывающий контуры тела. Председатель мог ошибиться всего на пару сантиметров…
        Вот только он не ошибся. Человеческое сердце было бы пробито в самую середину.
        - Оно у меня… не там… - прошептала Жустин. - Справа… И ниже… Он не мог знать…
        - Так… - Семен сглотнул. Сухое горло, словно наждаком, дерануло пороховой гарью и паленой человеческой плотью. - Ну что ж, слава Единому…
        Да, это конечно бывает и у людей. Транспозиция органов даже не болезнь, просто редкое - уникальное - строение организма… Вот только не слишком ли много совпадений для одного дня?
        - Коготок, - выдавил он через охрипшую гортань. - Только пойми меня правильно, Коготок… Ладно? Ты ведь - человек?
        - Двуногое, прямоходящее… - она попыталась улыбнуться сквозь боль. На ощупь нашла его руку, сжала перепачканными в крови пальчиками. - Так что… почти…
        - Кто ты, Жус? - Семен повторил вопрос, заранее холодея от мысли, что знает, каким будет ответ. - Хотя бы сейчас не шифруйся.
        - Я не скажу… - прошептала она. - Ты же знаешь… Как больно, сволочь!.. Легкое - плохо… Оно у меня одно… Не спрашивай больше об этом, Семен…
        - Отлично, - отозвался землянин, едва сдерживая нервный смех. В ответе, который Жустин так и не дала, он уже не сомневался. - Да нет - просто зашибись! Кажется, нам будет что обсудить, пока ты регенерируешь. Или как там у вас это происходит?
        - Ни как. Без помощи… не заживет. Или… может, сам добьешь?
        Смотреть в ее почти черные, наполненные плохо скрытым ужасом и давней запекшийся кровью глаза было страшно, и Семен сдался.
        - Ладно, ладно, Жус… - он сжал в ответ ее ладонь. - Вот еще выдумала!.. Где на этой посудине лазарет? Ты ведь подскажешь мне, что делать?
        - Я?.. - она судорожно сглотнула. - Ну, тогда мне конец, Охотник…
        2.
        - Ваш глинтвейн, сэр…
        Семен, не оборачиваясь, протянул руку и получил в нее высокий теплый бокал.
        - Спасибо, Патрик,
        - Что-нибудь еще, сэр? - Дворецкий помялся. - Может быть плед? Или пятый скрипичный концерт Моцарта?
        - Ни чего, спасибо, - повторил Семен. - Хотя… У нас еще остались дрова?
        - Конечно, сэр. Перед вашим последним отлетом я как раз заказал два кубометра. Их доставили только вчера.
        - Вчера? - Семен нахмурился. - Право, не заметил… Что ж, тогда разожги-ка, старина, камин в гостиной. Я скоро подойду.
        - Конечно, сэр. Однако… С вашего позволения…
        - Ну что еще?
        - Только расход кислорода, сэр… С тех пор как в доме появились новые гости…
        - Патрик! - Семен приподнял бровь и комично повысил голос. - Неужели ты думаешь, что я больше не в состоянии оплатить лишний десяток кубов воздуха?
        - Простите, сэр. Я видимо отвык от большого количества людей… Если у вас нет других пожеланий?..
        - У меня нет, Патрик. Зайди к мадемуазель Жустин. Если у нее тоже нет пожеланий, можешь быть свободен сегодня.
        - Мадемуазель Жустин никогда ни о чем не просит. Но я, конечно, зайду, сэр.
        За спиной Семена тихонько звякнул сервировочный столик - слуга старой закалки даже термос для глинтвейна не посмел принести в руках. Затем мелодично закрылась герметичная, как и все прочие в доме, дверь на веранду.
        Семен так и не обернулся. Солнечный закат сегодня был просто замечательный, пожалуй, лучший за все прошедшие годы. Белый солнечный диск, медленно стекающий за близкий выпуклый горизонт… Резкое черно-белое граффити теней от недалекой, изъеденной временем скальной гряды… Плывущие радужные переливы косо освещенного реголита… Это вообще-то неправда, всего лишь побочный эффект фильтров панорамного остекления веранды, но красиво - дух захватывает!
        К тому же челнок департамента Содействия Оккупационным Силам, все это время торчавший поперек горизонта, наконец-то снялся с грунта и вместе с уполномоченным Груббером отбыл по их странным делам. Ненадолго, но… Что ж, это лишний повод ценить краткие часы спокойствия. Шестеро агентов, правда, ни куда из дома не делись. Приставленный к леру и Жустин врач - тоже. Однако, если не принимать в расчет опасения Патрика насчет избыточного потребления кислорода, эта публика не должна доставить проблем ни при каких обстоятельствах. Опасаться стоит лишь тех, кто принимает решения, не исполнителей. К какой категории причислить Груббера Семен пока не решил, это будет окончательно ясно только после его возвращения. И к этому возвращению еще нужно будет приготовиться. Но пока…
        Закат над Луной продлится до утра следующего земного дня, прежде чем с последним погасшим лучом солнца на грунт мгновенно падет непроглядная тьма. Так почему бы не побаловать себя красивым вечером у камина?
        Семен поднялся с кресла-качалки, и вернулся в гостиную. Широкие двери на веранду, он оставил открытыми - довольно грубое нарушение правил декомпрессионной безопасности, зато какой вид! Подожженный Патриком запальный патрон в камине почти прогорел, и сложные над ним дрова уже занялись. Потрескивание пламени, легкий аромат горячей смолы по комнате, прекрасное вино… Притащить что ли кресло с веранды, или здесь на диванчике тоже сойдет?
        А главное полное отсутствие нужды что-то решать и планировать. Вот уже почти неделю как от Семена больше ни чего не зависит, и, положа руку на сердце, - слава богу. Разгрузить мозги тоже бывает полезно.
        - Сикорский!
        Семен вздрогнул, едва не расплескав содержимое бокала. Обернулся к дверям.
        - Сэр, вы просили узнать, нет ли у мадемуазель Жустин пожеланий, - извиняющимся тоном произнес Патрик.
        Кресло-каталку с мадемуазелью дворецкий уже протиснул через двери в гостиную, и Семен понял, что в этот раз он не отвертится. Нет?
        - Спасибо Патрик, - произнесла Жустин. - Если он действительно здесь, вы можете быть свободны.
        - Сэр? - переспросил тот, глядя на Семена.
        - Можете-можете, - подтвердил он предельно нейтральным тоном. - Вы сегодня и так уже малость перестарались… Жус, привет. Как дела?
        - У тебя что-то горит? - она повела носом. - Семен!
        - Всего лишь камин, - отозвался он.
        - Открытое пламя?
        - И еще дрова. Сосновые. Очень красиво кстати, жаль, ты не оценишь.
        - Все-таки ты псих, - прошептала она. - Почему ты не приходил ко мне, Семен?
        - О, на то было сразу три причины, - с готовность пояснил тот. - Во-первых, мне запретил врач. Во-вторых, я не хотел давать лишний материал для аналитиков Груббера - как ты понимаешь, с некоторых пор в этом доме ведется тотальная круглосуточная прослушка. Ну и, наконец, в-третьих, мне не хотелось выслушивать твою мастерскую изворотливую ложь. Ума не приложу, как ты собиралась выкручиваться, но ты бы наверняка чего-нибудь придумала.
        - Что?.. - она порывисто вздохнула и, сморщившись, непроизвольно коснулась груди, где под халатом еще лежали бинты. - О чем ты, Сикорский? Я несколько дней приговора ждала, пока не поняла, где нахожусь! Груббер твой, сволочь, ни полсловечком!.. Из доктора звука не вытянешь - сплошное «не волнуйтесь» да «сохраняйте спокойствие»… Хоть Патрика на третий день пропустили - расслабилась немного. А ты в это время тут оказывается за двумя стенками!.. Гнида ты Сикорский, понял?!!
        - Ну вот, - спокойно вздохнул тот. - Я же говорил… При чем тут приговор, Жус? Умоляю тебя, не дави на жалость. Ты должна была просчитать ситуацию за час.
        - Какой час, идиот? Я в себя пришла на вторые сутки! А вокруг темно, больно и страшно! После того, что ты себе про меня навыдумывал, очнуться я могла где угодно, в том числе и в могиле! У тебя же крыша чуть не поехала, когда стрелу увидал!
        - Жуси, Жуси… - Семен поморщился. - Господи, о чем ты говоришь?.. Нет, я все помню: бешенные четверо суток, падрэ - редкостный трепач, абордаж, твое ранение, состояние аффекта и жуткое похмелье, в конце концов. У кого угодно крыша съедет. Но мне казалось, что о моей ты была лучшего мнения. Не будь дурой, прозревшая, гроза леров! И других за дураков не держи!
        - Семен!.. - она снова здохнулась. - Ты говорил - прослушка!..
        - Да хоть сам Груббер во плоти! - перебил тот. - Ты человек, Жустин Бертье! Чего бы ты там сама о себе не думала! С бешенной транспозицией органов, со спаренным легким, и правым расположением сердца! Но - человек! И проверяется это простым анализом крови! ДНК, биохимия, физиология… Даже сами органы. У тебя обычное человеческое сердце, хоть оно и не на месте. И печень с почками, и даже - прости за подробности - матка! Хирургия конечно налицо. Не знаю, кому это понадобилось, но это человеческая хирургия! Так что, вопрос о том, кто ты такая, Жус, для меня все еще открыт. Агент мадам По и Китайской коммуны? Нет? Наверное нет… Тогда может одного из наших безумных неприсоединившихся правительств? Снова нет? Погоди, я понял! Ты марсианская сепаратистка, а тело переделали, что б могла дышать при пониженном давлении. Точно, надо Грубберу намекнуть…
        - Слава богу, Семен, - тихо сказала Жустин, и он осекся, - Слава богу, что у Груббера такой болтливый врач. Мне бы ты не поверил.
        - Слава богу, что у Груббера врач старой флотской закалки, - поправил Семен. - Во время войны лечить по два месяца каждую царапину было недопустимо. Проникающее, совместимое с жизнью, без сепсиса - пять дней на возвращение в строй. Еще вчера ты должна была встать с коляски, но доктор, похоже, тебя щадит.
        - Не сказала бы, - она усмехнулась, - Это его нейро-резонансное стимулирование… Иногда мне казалось, что проще самой заколоться.
        - Наверняка в половину мощности, - отрезал Семен. - На полной меня однажды ремонтировали - открытый перелом голени за три дня… В общем тебя док щадит, ты уж поверь.
        - Ну, может быть… Как у падре дела знаешь?
        Семен поморщился. Ответил неохотно:
        - Хуже чем у тебя. Четырнадцать пулевых, большинство по конечностям, но есть три тяжелых и одно почти смертельное. Нейро-резонанс на леров не действует. Как и вообще на всех чужых… Так что была бы ты вражеским инфильтрантом, спалил бы тебе док все нервы за первую минуту.
        - Почему?!
        Жустин не просто удивилась. Этим известным каждому земному школьнику элементарным медицинским фактом она оказалась по настоящему ошеломлена… Насколько это можно было прочесть в слепых глазах. Новая ложь? Бессмысленная попытка восстановить провальную запасную легенду?
        Семен состроил скептическую мину, но уже не так уверенно.
        - Потому что, - бросил он. - Частоты у нас с ними не совпадают! Дурочку не валяй.
        Она перевела дыхание и замолчала на целую минуту. Потом произнесла прежним хорошо знакомым Семену тоном, таким она обычно уточняла детали особенно щекотливых контрактов:
        - Как мы выбрались с корабля Ниси? Он, кажется, был прилично разбит, я помню, как ты ругался.
        - Правда, помнишь? - Семен смутился. Ему-то казалось, что Жустин потеряла сознание, как только оказалась у него на руках, и после этого в выражениях он уже не стеснялся.
        …Хрипящий простреленным горлом господин председатель Профсоюза у выхода из салона, цепкие костлявые пальцы за штанину, бешенный ненавидящий взгляд… Каблуком на кадык. И аккуратно надавить, чтобы хрустнуло…
        …Дверь в рубку - десять шагов по изуродованному, пошедшему гармошкой коридору. На секунду, лишь на одну секунду, прости Жус… Регулятор тяги коленом, не опуская ноши, на одно деление вперед. Сбросить присосавшийся десантный бот, мало ли кто в нем остался? И черт с ним, с развороченным бортом…
        …Ярко белые панели нейро-резонатора в тесном медотсеке. Экраны, надписи и кнопки, кнопки, кнопки… И хоть бы минуточку прочесть инструкцию…
        - Да, ругался, - подтвердил Семен очевидное. - Ни какого чуда, Жус. Через пятнадцать минут неподалеку оттормозился фрегат Груббера и снова взял нас на абордаж. Кораблям его тоннажа слава богу уже полагается свой судовой врач, так что героя я строить не стал.
        - Остальные пираты? - уточнила Жустин. - Председатель не мог преследовать Ниси на десантном боте.
        Семен пожал плечами.
        - На это мне, если честно, плевать. Груббер, кажется, распоряжался насчет конвоя до лунного рейда… Лучше бы просто приказал открыть огонь.
        - Допустим, - согласилась Жустин. - Работать с Профсоюзом все равно больше не придется… Почему мы здесь, Семен? Я не сразу поняла, где, но док действительно иногда любит поболтать. Целую неделю мариновать нас в твоем особняке… Операция закончена. Твой Груббер получил что хотел, и даже больше. Почему мы все еще не в камерах Содействия? Где допросы, где их дознаватели, где сам Груббер, наконец? Если ты что-нибудь в этом понимаешь - самое время поделиться. Другого случая может и не быть.
        Семен согласно кивнул. Потом сообразил и ответил вслух:
        - Правильно, Жус. Все правильно, - он отставил бокал, подошел к камину, выбрал из пирамиды новое полено. - На месте Груббера я бы высадился во дворе центрального офиса департамента СОС, для лера поднял бы на ноги всех светил внеземной медицины, тебя действительно сдал бы в камеру к дознавателям, а меня так и вообще шлепнул бы еще по дороге. Вместо этого он меняет курс в последний момент, отпускает фрегат, забрав с него вместо пехоты лишь врача с оборудованием, и сажает всех нас под очень мягкий и обходительный домашний арест. Сам постоянно отлучается, а когда бывает в доме - не торопится задавать вопросы, и уж тем более что-то объяснять. Шестеро его агентов - раздолбаи каких мало. Если бы я видел в этом какой-нибудь смысл - уже через сутки ушел бы от них на Сортировочную, а оттуда… Да куда угодно.
        - Семен! - перебила Жустин. - Прослушка…
        - Ерунда, - тот махнул рукой. - Груббер и сам все это понимает. Сам факт нашего с тобой разговора, кстати, противоречит любым правилам дознания. Исключить прямое общение фигурантов - первое, что должен сделать самый тупой агент. Эти же еще, небось, коляску Патрику помогли довезти.
        Жустин медленно кивнула.
        - Из лифта. Там такой порожек у тебя…
        - Единственное объяснение, которое мне приходит в голову - Груббер получил больше, чем хотел. Лер с самого начала был целью операции. Я - средством. В изначальный список персонажей не входила только ты, Жус.
        - Точно, - она невесело усмехнулась. - Наконец-то до тебя начинает доходить, охотник.
        Семен скривился как от оплеухи.
        - Знаешь, «Чистоплюй» мне нравился больше.
        - Мне тоже. Но он был… недалекого ума парень. Может Охотнику повезет больше?
        - Черта с два, - Семен невесело усмехнулся. - И кстати не набивай себе цену, Коготок. Как мы уже выяснили на прозревшую ты не тянешь. Иначе Груббер без колебаний сдал бы тебя в ближайшее отделение контрразведки. Его департамент чужими интересуется мало. Предпочитает находить врагов среди своих.
        Жустин, подумала, потом кивнула.
        - Да, Охотник такой же осталоп как и Чистоплюй. Ладно. Бог с вами с обоими. В палату меня отвезешь? Устала…
        Семен пожал плечами. Не он добивался этого разговора, а все-таки нарвавшись, ни чего нового не услышал. Молча поднялся, подошел к креслу, взялся за рукоятки.
        - На первый этаж, - уточнила Жустин.
        - Я знаю, - он подтолкнул кресло к двери.
        Дежурный агент в коридоре профессионально стойко переносил скуку. Стул, притащенная из какой-то спальни тумбочка, планшетка в руке, на экране то ли газета, то ли порно. Пост охраны. Н-да…
        - Мы на первый, - прокомментировал Семен, прокатывая Жустин мимо агента к лифту.
        - Только холл, кухня и сортир, - машинально отозвался агент. - Шлюз и подвал запрещены.
        Семен закатил Жустин в лифт, задумчиво нажал кнопку. Что же ты творишь Груббер? Что ты нашел, чего сам Семен до сих пор не заметил? Эти агенты, предназначенные для единственной строчки в отчете: «объект под охраной…». Эти камеры, открыто расставленные на треногах по всем углам: «объект под наблюдением…». Слава богу, врач настоящий. Хотя… Если таковым считать судового медика с фрегата третьего класса…
        У двери одной из вечно пустых раньше комнат для прислуги, наскоро превращенных в межпланетный госпиталь, Семен задержался.
        - Жус, - позвал он. - Зачем ты приходила?
        Повернув к нему лицо, она устало подняла веки - ни как не могла отделаться от этой бесполезной теперь привычки.
        - Я боялась, что на самом деле тебя нет в доме. Хотела… услышать.
        - Жаль, - он откашлялся. - Я, было, надеялся, что хотела рассказать… Ладно, через пару дней док вытащит из-под тебя каталку. Может, к тому времени созреешь. Нет?
        Не дожидаясь ответа, он толкнул кресло в комнату.
        - Майк, привет. Пациентку не терял?
        - А, Симион! - радостно сообщил врач. - Этой пациентке давно пора бегать на прогулки с заводными парнями, если бы Фил не просил быть с ней помягче!
        Занимавший угловой диван агент охраны осклабился. Семен тоже сделал вид что улыбнулся.
        - Полегче, док, полегче. У нее проблемы со зрением, а не со слухом. Твой флотский юмор сейчас вгонит мадемуазель в краску.
        - Не будь мадемуазель в каталке, она сама бы кое-что, кое-кому вогнала, - холодно отозвалась Жустин.
        - О-о, - подхватил Майк. - Вот это мне уже нравится. Неделя сплошной депрессии - многовато для выздоравливающей. Видит бог, я был готов прописать ей бокал сухого мартини и SPA-процедуры на побережье Ля Боль.
        - Боюсь, Фил такого назначения не оценил бы. Когда он вернется кстати?
        - Мне не докладывал, - Майк пожал плечами.
        - Завтра к утру обещал, - произнес агент. Подумал и добавил: - Вообще-то, Сикорский, тебе сюда нельзя. Только холл, кухня и…
        - И сортир, - с готовностью подтвердил тот. - Все, уже ухожу. Майк, выйди на минутку…
        Док сморщился, с неохотой поднялся, шагнул за Семеном в коридор.
        - Что скажешь, Майк? Когда поднимешь ее? - Семен кивнул в сторону закрытой двери.
        - На втором режиме - еще два дня не меньше, - док помрачнел еще больше и, оглянувшись на ближайшую камеру в углу, вдруг повернулся к ней спиной. - Я все помню, Сикорский, не беспокойся. Да и не при чем я! Угрозы давно уже нет, дело на поправку… А насчет душевного, ты уж давай сам как-нибудь…
        Улыбаясь, Семен согласно кивал после каждого слова.
        - А глаза?
        - А глаза, что? Я тебе еще тогда сказал - толку с меня здесь не будет. Трансплантация или протезирование - однозначно.
        - Точно, точно, - снова кивнул Семен. - Ты еще зацепочку обещал, в какую клинику, мол. Нет?
        - Господи, ну какие у меня зацепочки? Ну есть один профессор, я у него интернатуру когда-то провалил… Нет, сам не офтальмолог, но вот он действительно может клинику…
        - Вот, - обрадовался Семен. - А говоришь, какие зацепочки? Знаю я вашу медицинскую породу - свой свояка видит… далеко, в общем, видит. Ты мне потом его телефончик чиркнешь, лады? А пока вот еще чего…
        - Симеон! - взмолился док, но, снова оглянувшись на камеру, понизил голос. - С серозадым я ничего больше не могу! Витамины, иммуностимуляторы, ну еще перевязки… Средней тяжести, но стабильное… В принципе должен выкарабкаться, но что-то обещать!.. Я Грубберу сказал сразу, здесь нужен ксеноспециалист!
        - Майк, Майк, - Семен хлопнул американца по плечу. - При чем тут лер? Про него я давно все понял. Другое дело - мадемуазель.
        - Ну?.. - потерянно осведомился док.
        - А если не второй режим, а? Если первый. За ночь восстановится?
        - За ночь, - подтвердил Майк - Но будет слаба… И это болезненно…
        - Ничего, она сильная. Поверь, я знаю.
        - И еще Груббер велел не форсировать до его возвращения, - обреченно закончил док.
        - Ага, ага, - Семен сочувственно кивнул. - Груббер это - да. И даже ясно почему… Слушай, который день спросить хочу: в Колорадо как дела, Майк? Как погода, как матушка? Кредиторы не беспокоят? Налоговая?
        Док глубоко вздохнул.
        - Нет, не беспокоят. В Колорадо все в порядке, Симион. Твоего чека хватило даже на налоги. Но… это запрещенный прием, Симион.
        Тот пожал плечами
        - А по мне так нормально. Знал бы ты какими я обычно пользуюсь… Ну так что с мадемуазель?
        - Ты хочешь ее за что-то наказать?
        - Я хочу, чтобы в случае неприятностей мне не пришлось тащить за собой еще и коляску. Так мы договорились, Майк?
        Тот вздохнул в последний раз.
        - Договорились, Симион. У нее действительно сильный организм, хорошо отвечает на нейро-стимуляцию. Скажу Грубберу, что не рассчитал время.
        - Окей, окей, - Семен уже опять улыбался. - Ты, если чего матушке еще понадобится, не стесняйся. Свои люди, сочтемся.
        Он в последний раз хлопнул американца по плечу и через разрешенный для посещения холл двинулся обратно к лифту. Камер наблюдения док боялся напрасно. Проследить за деньгами на его счету в Колорадо не составляло для Груббера никакого труда. Так что жил он лишь до тех пор, пока неофициально уполномоченному было наплевать на этот маленький подкуп.
        Семен легко поборол чахлое угрызенице совести. Доктору скорей всего ничего грозит - слишком мелкая сошка. Зато, если Жустин действительно поднимется на ноги, это может оказаться полезным. Другое дело, что Семен еще не понял, стоит ли брать ее с собой в бега, но ведь это всегда можно решить на ходу. Нет?
        Камин в гостиной на втором этаже почти прогорел. Вино в бокале остыло. Зато солнце почти не сдвинулось со своей позиции над близким горизонтом. Значит, пара часов незабываемого зрелища в запасе еще есть.
        Семен снова вышел на веранду, прижался лбом к прохладному семислойному стеклопакету. Отсюда, если сильно скосить вправо глаза, будет видна узкая расщелина между стенкой какого-то местного безымянного кратера и отколовшейся от нее в незапамятные времена скалой. Вот по той расселине Семен и вышел тогда к этому самому дому. К травке и яблонькам, что были натыканы на заднем дворе, совсем как он рассказывал Жустин всего десять дней назад. Лишь в одном ей не признался: шел он сюда не случайно. С контузией, на последнем дыхании, зажимая в кулаке разрыв на коленке и уже перестав следить за моргающей красным светом шкалой манометра… Домой он шел. Точно зная куда, но совершенно не удивился бы запертым наглухо дверям входного шлюза. Ведь, уходя на войну, Семен был уверен, что переступает этот порог в последний раз. В том, что выживет, он, по молодости лет, не сомневался. Но слишком многое из прежней жизни ему пришлось отторгнуть и презреть, чтобы встать к панораме орудия на той первой канонерке… И главное даже не слова отца, всю последнюю ночь пытавшегося убедить упрямого сопляка не совершать безумства.
Главное - его взгляд вслед. Вот отсюда со второго этажа, через это самое стекло веранды. Добираться до сборного пункта по подземной магистрали было неудобно - три пересадки. Куда ближе напрямик по поверхности на луноходе… Но этот взгляд Семен чувствовал даже тогда, когда поселок скрылся за выпуклым горизонтом.
        Отец уже тогда чувствовал себя неважно. А потом были семь лет войны, и ни единого слова по телефону, ни единой строчки в письме… В общем вернулся Семен почти вовремя, всего через три года после похорон. Видать, затем и подался в наемники, что б иметь возможность продолжать убивать леров. Такая вот глупая месть, родившаяся из страха признаться самому себе, что горе-оккупанты здесь совсем-совсем не при чем…
        Разве можно было рассказать все это Жустин, да еще смотреть ей после этого в глаза?
        Впрочем… Семен вздохнул. Сама Жустин умудрилась в десятки раз перещеголять его во лжи. Скорее бы возвращался Груббер что ли? Уж очень хотелось начистить кому-нибудь морду.
        Груббер действительно вернулся утром. Не спозаранку, перебудив, весь дом и не к полудню, заставляя себя ждать. В банальные девять утра по Гринвичу. Семен почти успел к этому времени позавтракать - провинившийся вчера Патрик сумел раздобыть где-то деликатесную овсянку. Солнце почти успело зайти - рассеченная длинными резкими тенями равнина стала полосатой как зебра. Док наверняка успел поднять на ноги Жустин, агенты - поменяться сменами, лер… тоже наверняка что-нибудь успел. Лишь бы не помереть.
        Соскребывая овсянку с донышка тарелки, Семен проследил косым взглядом за длинной подвижной тенью за окном. Взметнулась и тут же опала тяжелая реголитовая пыль, едва заметно дрогнул грунт. Презрев бетонированную специально для этих целей площадку на другом краю поселка, челнок опустился почти у самого порога, но звонка в двери пришлось ждать еще минут пять.
        Семен составил посуду на сервировочный столик - Патрик потом заберет. Прошелся по гостиной, поворошил холодный пепел в камине. Потом решительно сунул в топку четыре палена и запалил патрон. Знай наших, инспектор! Сдохни от зависти!
        Внизу, наконец, чавкнула внутренняя дверь шлюза, донеся приглушенный голос дворецкого: «позвольте ваш комбинезон и шлем, сэр…». Потом, как-то быстро донеслись шаги уже здесь, на втором этаже - предпочтя комфорту скорость Груббер пренебрег лифтом и поднялся по лестнице.
        - Сикорский, ты здесь? - уже почти миновав дверь гостиной, Груббер резко развернулся. - Это хорошо, я боялся, что придется будить.
        - В девять часов? - искренне удивился Семен.
        - В девять? Черт вы же здесь по Гринвичу… Все забываю переводить часы.
        Это было вранье. Просто такой намек на экстремальную важность его короткой командировки на Землю. Луна часовых поясов не имела.
        На огонь Груббер не обратил ни малейшего внимания.
        - Позавтракал ты, я надеюсь, в Сорбонне? - с некоторым разочарованием осведомился Семен. - Патрик накрывал на одну персону, но если ты не успел…
        - Перекусил, - отрезал Груббер. - В корабле. Сикорский, признайся, ты же не держишь меня за идиота? Осесть здесь, на Луне, вместо земной штаб-кваритры департамента, целую неделю жевать сопли, а потом и вовсе бросить трех ценных фигурантов на дебилов-охранников и свалить на планету. А?
        - Ну… - Семен почесал переносицу. - Признаться было искушение. Но я с ним справился. Слишком мало фактов для такого вывода.
        Груббер кивнул.
        - Вот и я все меньше склонен держать тебя за рядового наемника… Надеюсь ты понял, почему не попробовал сбежать отсюда ночью? Унять моих шестерок для тебя дело двух минут. Потом на Сортировочную - наверняка там остались кореша. Хотя нет - далеко. Придется же на краулере по поверхности… Ну тогда на Пересадочную. А там… Ну хотя бы взять любой готовый к старту борт с заложниками и в нейтральные пространства. Нет?
        Услышав любимое словечко, Семен поморщился.
        - Как я задницу в сортире подтираю, ты случайно не изучал?
        - Надо будет - изучу, - хладнокровно заметил Груббер. - Для дела и не такое изучал. Ну, так что, Чистоплюй? Ты действительно понял, почему этого не сделал?
        - Нашел дурака, - Семен натужно усмехнулся. - У тебя наверняка козырек в рукаве. Наблюдение со спутника, крейсер на стационарной орбите. А может ты и «Луну-пересадочную» закрыл? На все эти сутки. Нет?
        - Не без этого, - согласился Груббер. - Козырек есть, конечно, как без него. Хотя, и не туз, так - валетик. Тебе бы хватило, но ведь дело не в этом, Сикорский. Плевал ты на мои козыри, не из той породы, что б на моего валета не поискать крапленую шестерку, если игра по-твоему стоит свеч. Однако не стал. Потому что ты в ступоре, Сикорский. Ты мстил лерам за то что опоздал вернутся домой с войны, но оказалось это всего лишь вранье лицом к лицу с зеркалом. Ты дрался за свою женщину, но оказалось что она не твоя, что она лгала тебе два года подряд, да и неизвестно теперь женщина ли вообще. Ты игрался в свою маленькую революцию, сочувствовал марсианским сепаратистам, упивался свободой от обязательств всякого добропорядочного гражданина, гордился крошечными победами… Но свобода тоже оказалось ложью, подачкой департамента Содействия, да и победы твои случались с нашего разрешения. Все в твоей жизни развалилось на куски, и ты больше не знаешь, что с этим делать. Не знаешь даже, хочешь ли вообще что-то делать. Вот почему ты не ушел на Пересадочную, Чистоплюй. Я надеюсь, что ты это все-таки понимаешь,
потому что времени на душевные терзания у нас с тобой больше нет.
        Усилием воли Семен разжал кулаки. Скосил взгляд на последний солнечный проблеск над равниной. И, наконец, произнес:
        - Кое про кого я точно знаю - чего хочу.
        - Догадываюсь, - Груббер усмехнулся. - Триста раз уже пожалел, что не разрядил стволы в мой челнок еще там, у Лерона-прайм. Не переживай, возможно, это было самое разумное из твоих решений за оба последних года.
        - Следил бы ты за своим базаром, уполномоченный, - заметил Семен. - А то ведь любое решение можно исправить. Даже самое разумное.
        - Да, да, понимаю… Этот твой рапорт о переводе из артиллерии в планетарный десант, семь месяцев усиленной переподготовки, десяток боевых операций, программа особой подготовки к штурму дворца кардинал-вершителя… И все же голыми руками тебе меня не взять, Сикорский. Во всяком случае, быстро. Так что лучше перестань кабениться и слушай.
        Семен промолчал. Насчет голыми руками Груббер, пожалуй, погорячился. Вот эта кочерга, к примеру, запросто сойдет при нужде за боевой жезл чи-при…
        - Неделю назад комитет Надзора за Справедливостью официально обратился с требованием о твоей выдаче, - как-то совсем невыразительно произнес инспектор. - Собственный ордер двухнедельной давности они переделали, теперь в нем указаны очень веские основания для твоего немедленного ареста.
        Семен осекся на самой середине своих фривольных мечтаний о свернутой шее уполномоченного. Тонкая усмешка на его губах медленно растворилась.
        - К кому обратился? - произнес он. - К Содействию?
        - К Содействию, - Груббер кивнул. - И еще к лерам, к яшма и дроффа. Насчет других рас сведения не точны, но я не удивлюсь, если запрос разошелся по всем известным населенным системам.
        - И вы, конечно, согласились, - заключил Семен.
        - Конечно, - Груббер снова кивнул. - И тут же объявили тебя в розыск. Но это полбеды. Вчера главу нашего департамента леры вызывали в резиденцию окупационного управления. Это случилось впервые за оба года после окончания войны. Догадываешься зачем?
        - Святой отец… - кивнул Семен.
        - Да, я вот тоже так поначалу решил. Черта с два, Сикорский! Наплевать им на своего грешника! Им понадобился ты. Наш глава был к такому обороту совершенно не готов. Кадется он сказал что-то не то и тотальный обыск всех отделений Содействия с привлечением регулярных войск теперь более чем вероятен.
        - Поэтому ты замариновал нас на Луне, вместо того, чтобы отправить в допросные Комитета! - прозрел, наконец, Семен. - Только зачем всех? Святой отец у тебя. Твоя миссия выполнена. Дальше варианта всего два: отдать мне обещанную награду, или… отдать меня чи-при и дело с концом. Жустин для тебя вообще побочный груз, что бы она себе не надумала. Вышвырни ее обратно на Сортировочную, ни кто и не заметит.
        - Жустин Бертье, - протянул Груббер. - Личность ныне почти столь же загадочная во всех отношениях, как и ты, Сикорский. Да, она побочный груз, но просто так ее не вышвырнешь. Она как-то связанна с тобой, и не только по деловому. - Груббер смерил его взглядом, сморщился. - Ума не приложу, что она в тебе нашла? Даже военную карьеру - самую яркую часть биографии - ты сумел изгадить участием в бунте и нарушением присяги. Пират толковый из тебя не вышел с этим твоим дурацким чистоплюйством. А уж в остальном… Завравшийся богатенький бездельник, затеявший личную войну из спортивного интереса. Сколько же ты доставлял ей проблем, Сикорский! Если бы ты только знал. А ведь все рано не ушла.
        - Я знал, - выдавил Семен.
        - Тогда вдвойне дурак! Свезло тебе с бабой, так держись за нее, не отпускай! А ты… калекой вон сделал, да и только.
        - Вот сейчас я тебя точно убью, Филя, - произнес Семен. - Без дураков. Еще только слово…
        Груббер поднял на него глаза, и осекся, отведя взгляд.
        - Ладно, Чистоплюй, уймись, не о ней сейчас речь. Я кому-нибудь поручу ее в разработку, побочно, вторым планом. Сегодня ночью получил одобрение… Впрочем, это не важно. Как ты и сказал: Бертье - вторичная цель.
        - А кто первичная? Все-таки лер?
        Груббер махнул рукой, не обращая внимания на вопрос.
        - Вспомни, как ты с познакомился с Коготком, Сикорский. Ты был вообще ни кем, скрывавшимся от ареста бунтовщиком и дезертиром. Едва появился на Сортировочной, тут же вляпался в драку в первом же баре, еле дополз до своей дешевой конуры… А что потом? Ну?
        Семен промолчал. Однако заставить умолкнуть и память - задача потруднее. Картинка всплыла, будто все случилось вчера: больная голова, разбитая физиономия, драная куртка, в которой он завалился с вечера… Приклеенная к тыльной стороне ладони квитанция сразу на четыре штрафа, и черные сомнения - стоит ли стараться дожить до завтра?
        - Наутро к тебе явилась Жустин Бертье, - объявил Груббер, - отпоила дорогим коньяком, оплатила водяной паек на неделю вперед, что б отмылся, как следует, и предложила работать вместе с ней. Тебе, пьяному отребью, без гроша в кармане - фамильных денег ведь ты поклялся тогда не трогать - без репутации, без единого стоящего дела за плечами. С ней - с Коготком-Жус, лучшей наводчицей Луны-Сортировочной, к которой в очереди за заказом стояли самые удачливые наемники, ведущей дела с самим Куартьеро - правой рукой председателя Профсоюза, и водящей дружбу с его семейством. Да она что, белены объелась, эта Бертье? Ну? Отвечай, Сикорский!
        Семен сглотнул.
        - Я… Я тогда этого не знал, - выдавил он. - Просто принял ее предложение…
        - Просто ты был дурак, - отвесил Груббер. - Но теперь-то поумнел, нет? Теперь ты можешь спросить себя, что ей тогда от тебя понадобилось? Да, да, я готов поверить даже в ее искренние чувства к тебе… Чего только не бывает с женщинами! Из-за этих чувств погибли по меньшей мере две наши лучшие агентессы. Но не в тот момент, Чистоплюй! Позже, гораздо позже. А в то утро ей нужно было от тебя нечто совершенно иное. Так или нет?
        - Ну… - Семен тряхнул головой. Не так он представлял себе этот разговор, ох не так! Но разве попрешь против элементарной логики? - Возможно…
        - Возможно! - усмехнулся Груббер. - Что ж уже прогресс. Теперь к столь удачному знакомству прибавим два года вашей совместной деятельности, не принесшей мадемуазель Бертье ни славы, ни репутации, ни денег - одни проблемы, о чем я уже упоминал. Дальше - больше. Кроме нее вопросы к тебе появились у чи-при. Вскоре после этого мы выясняем, что госпожа Бертье - не человек. Ну, хорошо, хорошо - очень необычный человек. Вот уже неделю мои спецы бесполезно роют землю на тему, кому под силу такая реформа человеческого организма и с какой целью, но дело, в общем-то, не в этом… Тут же во время рейда к Лерону-прайм в обозримом пространстве всплывают некие прозревшие, которым - что? Напрягайся, Чистоплюй, напрягайся! Которым нужен бывший кардинал, списанный ныне в монахи-архивариусы? Или все-таки нет?
        Семен поднял на него растерянный взгляд.
        - Я?..
        - Ты, Сикорский! - Груббер ткнул пальцем прямо Семену в грудь. - Ты, будь проклят тот день, когда я решил тебя нанять!.. Итак - три. Понимаешь ты - три заинтересованные в тебе стороны! А если включить теперь и меня - четыре! И, при этом, ты умудряешься мне не врать - потому что действительно не имеешь ни малейшего представления о причине такого интереса к своей скромной персоне!
        - Еще был господин Копье, - выдавил Семен.
        Груббер дернул головой из стороны в сторону.
        - Нет, он тоже ни чего не знал, и в конные концов, пал случайной жертвой чужого интереса… Славно послужив перед этим крышей для госпожи Бертье. Вот кто действительно знает о тебе больше, чем мы догадываемся! Она если и не причина всего произошедшего, то важнейшее звено в этой цепи. Ты готов, наконец, попытаться понять, что происходит? Или будешь продолжать лелеять свою депрессию и дождешься новой войны со всей вселенной!?
        - Нет, больше не буду, - Семен качнул головой. - Ты прав, Филл: четыре заинтересованные стороны - уже перебор. Надо устранить хотя бы одну.
        В инспектора Содействия действительно дураков не брали. Как он складно все провернул! Дождался полного морального разложения объекта разработки, предельно четко по пунктам сформулировал текущий психологический портрет прямо ему в лицо, затем обозначил угрозы, расставил на доске противников, в числе которых оказались и те кто раньше считался союзником и даже больше… А под конец намекнул где выход. В сотрудничестве с ним разумеется, с Филиппом Груббером, которое к тому же должно пойти на пользу всему человечеству, ни больше не меньше.
        И разорвать эту порочную причинно-следственную цепь можно было лишь одним способом. Слава богу, кочерга, или, на менее прихотливый взгляд, боевой жезл чи-при, совсем рядом, в двух шагах.
        Мышцы уже напряглись и рука почти дернулась в обманном движении за спинку стула…
        - Руки вверх! - раздалось от порога, и Семен чуть ли не в судороге рухнул обратно на стул.
        Инспектор сидел лицом к двери и глаза его выражали безмерное удивление.
        - Чего? - переспросил он. - Мадемуазель, вы здесь надышались чем-то?
        - Вверх! - повторила невидимая Семену Жустин. - Стреляю без предупреждения!
        - В кого? - осведомился инспектор.
        - Он видит в кого! Не двигаться, я все слышу!
        - Можно я тоже посмотрю? - осведомился Семен, и осторожно обернулся.
        От хохота он сдержался только потому, что на любой резкий звук Жустин действительно могла выстрелить. Это без сомнения была самая странная штурмовая группа из кем-либо когда-либо виденных. Жустин была уже на ногах. Одной рукой она держала за рукоятку АК-45, другой - скальпель. Карабин был взведен и направлен на инспектора. Наводил его, придерживая прямо за ствол расплывшийся в кресле-каталке святой отец. Скальпель подрагивал в опасной близости от кадыка Майкла, который в свою очередь вцепился в рукоятки кресла и очевидно служил основной тягловой силой всей этой конструкции.
        - Требую зафиксировать… - сдавлено произнес американец. - Я действую исключительно под давлением…
        - Ты - встать! - гаркнула Жустин, и Семен с инспектором переглянулись.
        - Филипп Груббер, - уточнил треснутым голосом лер.
        - Да! - согласилась Жустин. - К стене! К левой.
        - У левой стены камин, - подсказал Семен. - Он обожжется.
        - Я лучше тогда к правой, хорошо? - осведомился инспектор и, неторопливо поднявшись, действительно проследовал к правой стене. Лер прилежно сопроводил его стволом карабина Жустин.
        - Прошу продолжайте, - произнес инспектор. - Любопытно, что вы собираетесь делать дальше.
        - Семен, - позвала Жустин. - Ты с нами? Свяжи его. Быстрее, пока нижние охранники не догадались.
        - И что, Сикорский? - осведомился инспектор. - Ты действительно с ними?
        - Извини, - тот пожал плечами. - Я даже больше скажу: ты тоже с нами. Теперь без этого уже никак.
        Кочерга не понадобилась. Вполне достаточно оказалось прямого раскрытой ладонью в затылок. Инспектор гулко шмякнулся лбом о стену, и Семен подхватил обмякшее тело, избегая лишнего шума.
        - Что ты сделал? - пискнула Жустин. - Падрэ, что он сделал?..
        - Тихо, не стреляй, - Семен приблизился к безумной троице. - Дай-ка мне эту штуку, Жус. Где ты вообще ее взяла?
        - Патрик принес. Каждый вечер приставал, не угодно ли чего, ну я вчера и сказала…
        Семен сдержал новый приступ хохота. Вот оказывается, как начинаются революции.
        - Заправленный гоночный шлюп ты ему случайно не заказала? Ладно, ладно, шучу… Что с охраной? Надеюсь без трупов?
        - Исключительно под давлением… - пролепетал док, - Три кубика ультрахлоралгидрата в кофейник… Они же кофе так и хлещут…
        - А нижний этаж не хлещет? - уточнил Семен.
        - На нижнем этаже другой кофейник, - сообщила Жустин. - Груббер прилетел очень возбужденный, и я решила, что пора начинать… Семен! - она вдруг шмыгнула носом, нашарила в пространстве его рукав. - Слишком рано? Я все испортила?..
        - Ты… - Семену вдруг стало весело. Не нервная истерика - по-настоящему весело и легко. Еще минуту назад он собирался сделать то же самое, спонтанно совсем без всякой подготовки. Жустин еще молодец…
        - Ты все правильно сделала, Жус. Кто сказал, что давить на курок это моя забота? А теперь слушай мою команду, бойцы! Док - вторую каталку, быстро! С ажайте в нее Груббера. Жус, ты везешь лера, у меня руки будут заняты. Падрэ сидите смирно и стараетесь не загнуться. Задача ясна? Выдвигайтесь к лифту занимайте круговую оборону и ждите моего сигнала.
        Появиться внизу всей компанией, означало тут-же и закончить эту спонтанную, несуразную попытку к бегству. Стараясь не обращать внимания на камеры по углам, Семен ссыпался по лестнице. Три боеспособных агента на первом этаже - это серьезно. Особенно если они успели почуять всю эту возню наверху.
        Скорость и напор, как на лерском тюремном транспорте. Только скорость и напор! А-ах, черт…
        Шагнуть с предпоследней ступеньки у Семена не получилось. Изгиб лестницы, прихотливая колонна, намертво перекрывающая обзор - дьявол побери того архитектора! И черенок швабры, просунутый между периллами.
        Надо ж, а ребята оказывается с юмором!..
        Эту мысль, как ни странно, он успел додумать уже в полете. Карабин куда-то в сторону, коленки, локти, нос - очень больно, до синих искр в глазах. И две девяностокилограммовые туши на спину, заворачивают руки за плечи, запрокидывают за волосы голову.
        - Наверху, - прохрипел он, еще пытаясь хотя бы сбить с толку, разделить охранников, - Быстрее! У лера лучемет… Груббер убит!..
        - Молчи и лежи, - посоветовали ему, и тут же торопливые шаги вверх по лестнице. - Отбегался, Сикорский.
        Угрозу они оценили совершенно правильно, наверх пошел только один, двое остались здесь внизу. Тогда Семен расслабился и прижался щекой к полу, слизывая с верхней губы кровь.
        Да, Жус, все-таки мы поторопились…
        В этот момент он услышал гул. Далекий, приглушенный, прямо сквозь пол.
        На Луне это очень страшный звук. Здесь нет и не может быть никакой сейсмики, не носятся машины по близкой эстакаде, на шумят поезда по монорельсу, не трясет грунт метро, не рвут воздух межконтинентальные стратосферники. В окрестностях космопорта такой звук в реголите был бы еще уместен, но здесь, за четыреста километров от Сортировочной…
        Через мгновение к гулу прибавилась вибрация, и тогда Семену стало по-настоящему страшно.
        - Шлюз, - заорал он, - Держите шлюз, идиоты! Я не встану, честное слово!..
        Его не послушали. Да и не было времени у них сообразить, слишком заняты гибкой стяжкой на руках Семена. С выбором агентов Груббер все-таки перестарался, нужно было взять хотя бы одного не только с мышцами, но и с мозгами.
        Тяжелый армейский транспортер - гусеничное шасси, класс бронирования пять, боевой отсек для трех пехотных отделений - затормозил у самых дверей. С полного хода, с юзом и волной реголитовой пыли, отлично видимый сквозь полупрозрачные стены холла. Распахнул люки и почти мгновенно выплюнул на грунт десяток человек в штурмовой броне планетарного десанта.
        - В ружье! - отчаянно выкрикнул Семен. - Защищайтесь, болваны!
        Поздно. Поздно…
        Вспоротая внешняя дверь порхнула куда-то в пространство, пятеро в броне забились в шлюз. Оставшиеся снаружи еще затягивали проем временным пластырем, а внутренние створки уже расходились по швам.
        Короткий рывок утекающего воздуха наружу, волна ледяного холода внутрь… И огонь на поражение, сразу, без предупреждения, без приказа сдаться.
        Первого агента смело со спины Семена, словно картечным залпом. Второй успел хватануть из кобуры свою игрушку. Кто-то из нападавших дернулся, припал на колено, остальные перенесли прицел…
        А карабин, оказывается, улетел совсем не далеко, всего на пару шагов. Но не дотянуться. Уже, не дотянуться…
        Двое штурмовиков метнулись к лестнице, один к лифту. Последний оставшийся поднес пахнувший порохом ствол к самому лицу.
        - Семьен Сикоськи? - глухо донеслось из-под челюсти шлема.
        - Сука… - искренне изумился Семен.
        - Льежи симирьна, вся буде жить…
        Сверху раздался одиночный выстрел, тут же перекрытый короткой очередью. И шум падения сразу двух тел.
        - Почити вся, - поправился штурмовик. Отщелкнул какую-то штуковину с пояса, посоветовал: - Сдела зубы вместье.
        Лежа на животе с вывернутыми руками довольно трудно парировать даже простой выпад. В затылок ударила молния…
        Тяжелый армейский транспортер - отличное средство для наземной доставки десанта к объекту с избыточной противокорабельной обороной. Хорошая скорость, неплохая защищенность броней, плюс обязательные три танковых взвод для взлома наземной линии укреплений, эскадра орбитального подавления для зачистки пространства над маршрутом подхода…
        Но использовать такого монстра в тайной операции, все равно, что пытаться грабить банк, верхом на слоне. Тем более в условиях безатмосферного спутника Земли.
        - Кто бы ни спланировал ваш рейд - он идиот, - процедил Семен, не разлепляя век. - Так ему и передайте…
        - Сикоськи, молча-молча, - сообщили ему, и где-то рядом, у самого уха, выразительно треснул электрошокер.
        Семен лишь пожал плечами. Молчать, так молчать. Груббер не мог надеяться только на своих шестерок в доме. С орбиты пространство наверняка контролировал крейсер Содействия, укомплектованный десантным подразделением. Куда-то же передавались данные прослушки и демонстративно расставленных по всему особняку камер. Жустин, затевая свой безнадежный бунт, наверняка надеялась уйти тоннелями метро, и в этом был определенный резон. Семен, включаясь в игру, рассчитывал оседлать скоростной шаттл самого инспектора, в слаломе над поверхностью, по его мнению шансов, было больше. Но вот так, в ползущей по реголиту бронированной черепахе!..
        Должно быть, без сознания он был совсем недолго, и крейсер как раз сейчас выходит на курс боевого десантирования.
        Он мысленно сосчитал до шестидесяти. Ни чего. Потом до ста двадцати. До ста восьмидесяти… Около шестисот он услышал знакомый голос, и удивленно открыл глаза.
        - ?????????? (*Вы не должны были ни кого убивать), - строго говорила Жустин, и штурмовик, подняв забрало шлема, внимательно слушал.
        - ?????? (*Это не касалось охраны), - ответил он. - ????,?? Sikoski (*Ты жива, Сикорский жив).
        - ????? (*Мать будет не довольна).
        - ?????? (*Мать так приказала)…
        - Ни хрена себе, - Семен моргнул, - Тина, как это?
        Она повернула к нему слепое лицо, и на этот раз ни кто из штурмовиков не посмел заткнуть ему рот.
        - Очнулся? Не сильно они тебя?
        - Они?.. - тупо переспросил тот, оглядывая боевое отделение транспортера.
        Десять все тех же штурмовиков, причем двое - лежа в проходе между скамьями. Жустин, отец Киит, инспектор Филипп Груббер. Ну и он сам, разумеется. Что характерно - все кроме Жустин, даже едва живой лер, накрепко притянуты наручниками к фиксирующим перекладинам. Госпожа Бертье свободна и даже имеет наглость выговаривать что-то боевикам.
        - Они - не сильно, - произнес Семен. - За тебя еще не знаю.
        Она скривила губы в грустной усмешке.
        - Прости, Сема, сами мы бы не справились. Даже ты…
        - Инспектор все-таки дурак, - произнес Семен. - Пропустить такой контакт! Но ведь ты еле ноги таскала, Тина. Как ты за сутки смогла выйти на мадам По? Или все-таки не за сутки? Нет?
        - Дави, на курок, Чистоплюй, - тихо произнесла она. - И не задумывайся, откуда приходят заказы. Профсоюз покрывает лишь половину рынка, при твоей избирательности мы жили бы впроголодь. Пришлось привлекать и других заказчиков.
        - Ясно, - выдавил он. - Значит не только инспектор здесь в дураках… Кто еще поставлял тебе цели? Чужие?
        Она не ответила, снова лишь грустно усмехнулась. И Семен предпочел не гадать, о чем она молчит.
        Транспортер, несшийся по грунту плавно покачиваясь, вдруг резко сбавил ход. Нос его подпрыгнул, гусеницы грохотнули по короткому металлическому пандусу и со скрежетом остановились совсем. За кормой машины лязгнуло что-то большое и тяжелое - Семен мог поклясться: закрылась грузовая рампа. И тут же на тело навалилась перегрузка.
        - Ох, черт… - выдохнула Жустин. - Опять…
        Лер и до сих пор не пришедший в себя инспектор растеклись в перегрузочных фиксаторах. Штурмовики как будто и не заметили. Семен осклабился. «Трешка», не меньше. Но и не больше. Десантный бот, неторопливо стартующий с грунта, лакомая цель для капитана крейсера орбитального прикрытия. Значит, что? Правильно. Значит, крейсера нет. Уже нет. В том, что он был - Семен не сомневался.
        Коммуна это конечно не Профсоюз, силовые акции не их конек. Но все-же китайцы вполне могли устранить боевой корабль такого тоннажа. Собрали бы полторы сотни бортов, устроили собачью свалку в своем стиле, и за несколько часов разобрали бы на заклепки. Фейерверк было бы видно с дневного полушария Земли, орбитальное пространство вокруг Луны на целые стуки покрылось бы горящими обломками и трупами китайских пилотов, Луна-ТВ изошла бы слюной на пропахшую пороховой гарью сенсацию, полиция и, главное, департамент СОС сорвались бы с цепи…
        Мадам По с некоторой натяжкой можно было назвать авантюристкой. По некоторым ее делам с инопланетчиками - можно. Но самоубийцей ее назвать было нельзя.
        Семен кивнул сам себе, в ответ на заданный минуту назад вопрос.
        - Все-таки чужие. Что же ты так со мной, Жус?..
        - Сегодня вы, кажется, переиграли сами себя, мадемуазель Бертье, - неожиданно произнес инспектор, по-прежнему сидя с закрытыми глазами. - Черт, голова раскалывается…
        - Прошу вас, Филипп, просто Жустин, - отозвалась та.
        - Хорошо, - согласился Груббер. - Скажи, Жустин, совесть по ночам мучать не будет? Ты хоть знаешь, какова участь тех, кто числится в вечном розыске комитета Надзора за Справедливостью?
        - Я знаю, Филипп. Нет, не будет. Коммуна прикроет нас от чи-при, Матушка знает как вести дела с инопланетчиками.
        - Об этом я и говорю. Мадам По отлично умеет на них наживаться. Подумай еще, Жустин, все-таки два года он был твоим партнером.
        Через секунду до Семена дошло, что имел в виду Груббер.
        - Тина… - простонал он. - Где же твои коготки, Тина. Это же элементарно!
        - Сема, не дергайся, - она повернулась к нему. - Тебе ни чего не грозит, если не будешь полным глупцом, конечно. Ответишь на несколько вопросов, и свободен как ветер. Матушка любой информацией сумеет распорядиться в нашу пользу, а меня за это время прооперируют. У нас с тобой маленький бизнес на Луне, помнишь? Если захочешь, мы его расширим, лишь бы Скарлатина нашу долю не занял. Кстати, инспектор, если каперская грамота при вас, можете вручить, ваше задание мы все-таки выполнили.
        - Ну, ты даешь, Бертье, - только и выдохнул тот. - Не может быть, чтобы ты действительно так думала.
        - Это не важно. Главное, что ему ни чего не грозит.
        Да она же боится, понял вдруг Семен. Боится до одури, до нервной болтовни. Она сыграла ва-банк и только теперь это поняла.
        Перегрузка рывком упала до двух единиц. По космическим меркам можно было считать, что корабль остановился. Однако Семен не стал тешить себя надеждами на перехват силами Содействия. Скорее просто пришла пора разобраться с пленниками.
        В приоткрытом шлеме штурмовика скрипнул чей-то голос. Он кивнул и произнес:
        - Сикоськи, виситавать! Вся виситавать!
        Указав на лера, он добавил несколько слов. Пара других боевиков проворно вытащила откуда-то давешнюю каталку, неуклюже, но осторожно пересадили в нее святого отца. В ту же секунду люк боевого отделения распахнулся, и Семена подтолкнули к выходу. Изображать десантника на штурме он из себя не стал. Неторопливо и аккуратно сошел с короткого трапа, по привычке обернулся, поддержать Жустин, но в этот раз у нее нашлись другие поводыри. Тогда он снова повернулся и осмотрелся.
        Нет, это корабль не был армейским десантным ботом. Узкий и короткий ангар - транспортер занял его почти целиком. Необычный, режущий глаз неуместными цветами и диспропорциями интерьер, такого нет ни у леров, ни у чи-при.
        Последнее несколько обнадеживало и тогда, незаметно выдохнув, Семен обратил взгляд к встречающим. В тусклом голубом освещении узнал лишь спустя секунду и коротко поклонился.
        Мадам Лиджуан По - бессменная мать китайской Коммуны. Запрещенная контрабанда, крышевание самых оживленных торговых маршрутов, оружие, наркотики, алкоголь, проституция, в том числе и межрассовая… Промышленный и политический шпионаж, шантаж и торговля информацией, не стесненная ни какими моральными рамками… Одна из легенд гласила, что во время войны именно мадам По продала лерам координаты секретного завода на орбите Сатурна, где поставляемые чи-при болванки из пирокинетика подгонялись под топки земных линкоров. Вместо завода, правда, леров дождались два десятка притопленных в стратосфере гигантской планеты диверсионных корветов - сигнала бедствия святые отцы передать так и не успели.
        - Матушка Ли! - позвала Жустин, появляясь на палубе в след за Семеном. - Вы здесь, матушка?
        - Я здесь, Коготок, - отозвалась китаянка, без малейшего акцента в произношении. - Рада видеть тебя живой. Подойди, я обниму тебя.
        Жустин растерянно повела головой, и шагнувший следом разговорчивый штурмовик тут же положил ее руку себе на локоть.
        Исподлобья Семен наблюдал за церемонным приветствием и первичный энтузиазм его понемногу таял. Больше того, происходящее начинало ему активно не нравиться.
        - Что скажешь, Чистоплюй? - шепнул инспектор, которого вывели следом. - Знаешь, чей это корабль?
        - У тебя было прикрытие на орбите? - спросил Семен вместо ответа.
        - Было. Так что скажешь?
        - Я не знаю, чей это корабль. Но уже почти жалею, что не чи-при.
        - Может быть, мы все об этом скоро пожалеем. Бертье не видит, она еще не поняла, что натворила.
        - Семен, подойди! - позвала Жустин. - Матушка я хочу представить тебе…
        - Сема-чистоплюй, - перебила та. - Брезгливый киллер, позор профессии… Впрочем, ты уже взрослая, Коготок, тебе решать. Инспектор Груббер, рада, наконец, увидеть вас лично.
        - Аналогично, мадам, - грубовато отозвался тот. - Фехтование интеллектом с вами порой бывало увлекательно, но меня всегда огорчало, что соперничество заочно.
        - Не только соперничество, Филипп, не только, - мадам изволила тонко улыбнуться. - Порой случалось и сотрудничество. Кстати, спасибо за Жустин, мне было бы жаль потерять крестницу.
        С последними словами колючий холодный взгляд уперся в Семена, и тот моментально понял, что его заслуги в спасении Жустин нет ни какой.
        В этот момент одна из фигур, торчащих в тени за ее спиной, на которых до этого взгляд как-то не фиксировался, качнулась вперед, и показалось вдруг, что одновременно с его шагом по пружинящему настилу царапнули когти. Внимание людей в ангаре тут же оказались приковано к этой фигуре, вот только тень словно бы еще больше сгустилась вокруг нее…
        - Извини, Коготок. - произнесла мадам По, перебивая Жустин на полуслове. - Я рада, что ты жива, но дальше мы пойдем врозь.
        - Что? - та осеклась, повела головой вправо-влево, будто пытаясь оглядеться. - Матушка, я не понимаю…
        - Не обижайся, ты же знаешь: все для семьи, все для Коммуны. Личные привязанности не могут мешать бизнесу. А в том, что твои привязанности вдруг сами стали бизнесом, да еще чужим - виновата только ты.
        Мадам снова смерила Семена взглядом, и внезапно повторила вслед за Груббером:
        - Не понимаю, что ты в нем нашла, Коготок?
        - Мадам, - проскрипела тень. - Вы просили пять минут. Мы не можем больше ждать.
        - Матушка! - дернулась Жустин, и едва не оступилась, подавшись назад. - Кто еще здесь!..
        - Дроффа, - выдохнул Семен.
        - Дроффа, - повторил за ним инспектор.
        - Как вы… Как ты могла, Лиджуан По! - выкрикнула Жустин. - Это не бизнес, это предательство!
        Мадам, повела плечом. На ее взгляд это было одно и то же.
        - Мне пора, Коготок, - произнесла она. - С тобой все в порядке. Я в этом убедилась и моя совесть чиста. А если не сглупишь, еще и в накладе не останешься. В любом случае, Коммуна встретит и примет тебя всякой, какой бы ты не возвратилась, богатой или бедной, невредимой или убогой.
        Не дожидаясь ответа, мадам развернулась и двинулась к раскрывшемуся, словно по сигналу, выходу из ангара. Боевики торопливо потянулись за ней, как будто опасались задерживаться здесь вне поля ее зрения. Пленников они оставили прямо как есть, ни мало не заботясь больше их судьбой. Однако неожиданной свободе Семен обрадоваться не успел, потому что вдруг оказалось, что место конвоиров уже заняли фигуры, закутанные в тени. По контрасту с угловатыми, закованными в броню штурмовиками, они казались изящными и даже хрупкими. Они не хватали под локти, не заламывали руки, не надевали наручники… и Семен решил, что сейчас не стоит проверять боеспособность солдат дроффа.
        - Коммуна встретит? - процедила Жустин. - Молись мамочка Ли, чтобы я ни когда больше не вернулась в Коммуну!
        Мадам не обернулась. Штурмовики всосались в проем, и створка тут же затянулась за ними. А другая, в стене напротив, открылась.
        - Сюда, - произнес первый дроффа, сделал невнятное движение и внезапно проявился из-под тени.
        Полуптицы - как-то сказал про них святой отец, и сам был прав только наполовину.
        Недоптицы, сказал бы Семен. В конце концов, всем ведь известно, что курица - не птица. Здоровенный, и худющий петух, метр девяносто ростом, без единого пера на синем пупырчатом теле. Верхние конечности с одрябшей провисшей кожей и тремя кривыми пальцами, подобие широких шаровар на нижних конечностях, отсутствие обуви и верхней одежды - только широкая блестящая лента поперек груди, утыканная кармашками, различной вместимости. Увенчанная поникшим сизым гребнем голова, и подвижный, словно собранный из нескольких сочленений клюв, позволявший говорить, жевать и даже отражать некоторые эмоции.
        - Да, ребята, - пробормотал Семен, стараясь не смотреть в огромный круглый немигающий глаз, скошенный прямо на него. - Вам действительно надо побольше прятаться в тени.
        Кто из людей мог похвастаться, что видел их такими? Дипломаты, что вели когда-то переговоры о союзе против леров? Дальнобойщики, возящие из сектора Дроффа сладости, пряности и алкоголь, в обмен на коноплю и маковую соломку, как во времена Британской Вест-Индской компании? Или может быть пираты, крышующие торговые конвои? Едва ли. Недаром в сети нет ни одного изображения недоптиц в таком виде. Либо черно-белый контур на экране связи, либо темное мутное облачко в фото-объективе, либо до гребешка затянутый в блестящую материю монумент по другую сторону переговорного стола.
        Удивительно, что есть хотя бы это. Дроффа - раса-интраверт… Нет, больше - раса-отшельник. Они были готовы отвечать на вызовы, принимать послов и деловые делегации и вести копеечную меновую торговлю. Но никогда еще ни один дроффа не отправлял вызов первым, а послы, бизнесмены и торговые конвои принимались на безвестном номерном астероиде на самой границе системы. Нет, они не запирались в своей орбите - патрульные эскадры крейсировали далеко в ничейных пространствах, транспорты с товарами относительно регулярно приходили на Луну-Сортировочную. Но дальше отношения не шли, хоть тресни. Во время войны, и Земля и Лерон регулярно снаряжали посольства, надеясь перетянуть к себе в союзники, ответ был неизменен: спасибо за ваше лестное предложение, Парящий непременно рассмотрит его, как только оставит заботы о гнездах. Под конец войны кто-то из земных дипломатов внезапно выяснил, что эта формулировка фактически означает: «как только выйдет в отставку», и от дроффа отстали, не успев как следует обидеться - нагрянула лерская оккупация. Торговые представители, послы крупных корпораций, выходящие позже с
предложениями совместных проектов, слышали, в общем, тот же ответ. Кто-то из адмиралов однажды едко пошутил, что дроффа сказали бы то же самое и на прямое объявление войны.
        А сейчас корабль недоптиц участвует в диверсионной акции в пространстве Земли… Какие же ставки сделаны в этой игре?
        Поход по коридорам был недолгим, пропустив пару дверей, дроффа распахнул третью и сделал недвусмысленный жест. Груббер вошел первым, Семен задержался на пороге, протянув руку Жустин, но вдруг ощутил, что упругая сила толкнула его в помещение, и едва не потерял равновесие. Жустин осторожно ввели следом.
        Тот же чуждый рельеф стен, то же приглушенное освещение. Дверь, четыре округлые стены и все. Ни стульев, ни насестов, ни столов, ни кормушек.
        - Куда это его? - встревожился Груббер, глядя, как коляска с полумертвым лером, будто бы сама собой, прокатилась мимо. - Что вы собираетесь с ним делать?
        - Лечить, - коротко проскрипел клюв. - Расслабьтесь и ждите. Для каждого из вас мы приготовим вопросы. Ответьте на них, и ваша судьба определиться.
        - Долго? - деловито осведомился Груббер, и дроффа удивленно дернул головой.
        - Зачем тебе знать? У каждого свой срок.
        - Тогда хотя бы включите двигатели! Не знаю, как вы умудряетесь маскироваться, но уничтожение земного корабля вам долго не скрыть. Уходите с орбиты, пока леры и люди не накрыли этот объем частой сеточкой, не хочется сдохнуть здесь вместе с вами.
        Недоптиц дважды сморгнул.
        - Твой эсминец цел, землянин. Ни кто не узнает, что мы опускались на Луну, пока не найдет следы вашей машины. Кроме того, мы давно не на орбите, этот корабль ни кому из вас не догнать.
        Недоптиц скрылся за выросшей из пола дверной перепонкой. А Семен остался стоять с раскрытым ртом.
        - Не на орбите? - повторил он. - Но…
        Его сомнения в комментариях не нуждались. Чтобы так уверенно говорить о «никому не догнать», нужно было хотя бы пару часов держать перегрузку в 4-5g.
        Груббер вдруг присел, провел ладонью по шершавому, слегка пружинящему покрытию.
        - Твою мать, Сикорский! Сколько же они вбухали в эту операцию?
        - Что? - подала голос Жустин, протягивая в пространство руку. - Семен, о чем он говорит?
        Тот шагнул навстречу, устроил ее ладонь у себя на рукаве.
        - Хороший вопрос, Тина. У меня правда есть еще парочка, но сначала подождем ответа на твой.
        - Подушка контрперегрузочная, - хмуро сказал инспектор поднимаясь. - Ты хоть понимаешь, сколько стоили те мои коврики, из «Анти-g»?
        - Ерунда… - протянул, Семен. - Они нас с падре спасли, конечно, но мы все равно вырубились от перегрузки. А здесь…
        - Вот именно, - согласился инспектор. - Ни каких неудобств. К тому же этой дрянью, уверен, покрыты все полы.
        - Вы меня пугаете, Филипп, - сообщила Жустин. - Если прибавить к этому цену, которую дроффа заплатили китайцам…
        - К черту цену! - Семен тряхнул головой. - Сколько мы уже на борту, минут десять-пятнадцать? Если эта дрянь сглатывает любую перегрузку, мы сейчас можем быть где угодно… Черт, да это же адмиралам в страшном сне не присниться! Корабль с неограниченным ускорением - кто бы думал, что это возможно.
        - Жаль, что ты догадался, - раздалось от двери.
        Двое зрячих и одна слепая одинаково порывисто обернулись.
        - Идем, Сикорский, - произнес дроффа, - для тебя вопросы готовы.
        Тот кивнул, переложил ладонь Жустин со своего рукава, на локоть Груббера.
        - Не жмись, Тина, я скоро.
        - Только, думай, что говоришь, Сема! - выкрикнула она уже сквозь закрывающуюся перепонку. Без сомнения на войну она отпустила бы его куда легче, чем на переговоры.
        Семен кивнул сам себе. Чего уж тут думать? Первые, и надо думать самые важные вопросы - к нему. Возможно ради таких же вопросов чи-при рискнули своей технологией превращения пирокинетика в оружие. Теперь дроффа засветили корабль, скорость которого может быть недостижима даже для земных беспилотников, не говоря уже об обитаемых линкорах, крейсерах и эсминцах. А кто сказал, что такой корабль у них один?
        Семен чуть не споткнулся, осознав, что уже две расы, пошли на раскрытие своих стратегических секретов, каждый из которых способен обеспечить лидерство в освоенной части галактики.
        Не много ли для пары вопросов?
        А для того, кто должен на них ответить?
        - Прощай, Жус, - прошептал Семен, когда перед ним, наконец, раскрылась нужная дверь. - Надеюсь, тебе повезет больше…
        Страшно не было. Было лишь безумно жаль, что так и не сумел выполнить обещанное.
        ***
        Оказалось действительно не страшно. Оказалось скучно. Первый допрос продлился шесть часов и начался с вопроса, едва не сбившего Семена с ног. До плеч закутанный в тени дроффа указал на обычный человеческий стул напротив своего насеста, и деловито проскрипел:
        - Сикорский, в каком настроении ты покинул дом, записавшись во флот добровольцем?
        Секунд через пять Семен сумел захлопнуть рот, и сообщил дознавателю все, что думает по поводу таких вот вопросов личного характера. Дроффа сосредоточено выслушал, сделал пометку когтем на дощечке, и тем же деловитым тоном задал следующий вопрос:
        - Сикорский, как относилось командование твоего первого корабля к нетрадиционным сексуальным отношениям в экипаже?
        К исходу первого часа, Семен перестал удивляться. Еще через два перестал и беситься. Вопросов оказалась далеко не пара и даже не пара десятков. Первую пару сотен они с дознавателем разменяли за первые же сутки, и Семен понял, что если он хочет сохранить рассудок, отвечать надо либо, не задумываясь, либо, издеваясь.
        - …Сикорский, какую еду предпочитал командир твоего башенного расчета после учебных стрельб?
        Самодельный хот-дог, из сублимированной булки, консервированной фасоли и запеченных на стволе орудия мясных отходах с кухни. Жирный тупой боров считал это посвящением в канониры - белую кость экипажа. Но какое до этого дело недоптицу?
        - …Сикорский, командир твоего башенного расчета сейчас жив? Нет? Он погиб на войне?
        Черта с два. Однажды заряжающий забыл закрепить башенный комплект, и при первом же боевом ускорении борову раздавило голову выпавшим из пирамиды снарядом. Да, не закреплен был только этот снаряд, иначе раздавило бы всех. Может и специально, черт возьми! Какое тебе дело, курица тупая?!.
        Когда он откровенно уставал, дроффа приносили еду и напиток, и дознаватель оставлял его минут на двадцать. Пища и жидкость всегда были одинаковыми. Дознаватели - разными. Это Семен осознал уже через день. Едва заметные детали лиц… Или морд… Господи, как у птиц это называется? Но главное отличалась одежда. Да, тени, в которые были погружены тела дроффа, и которые Семен поначалу принял за механизм маскировки, скорее всего, были одеждой. Они различались объемом, цветом, фасоном в конце концов… Иные были закутаны в черное марево до гребешка. Другие носили серые, синие или зеленые облачка, в целом повторяющие контуры корявых цыплячьих фигур. Трети укрывали лишь отдельные части тел яркими - желтыми или рыжими - клочками тумана.
        - …Сикорский, судя по твоим прежним ответам, отец не одобрял твою военную карьеру. Почему ты решился навлечь на себя родовое проклятье?
        - Отвали, недоптиц. Как еще тебе объяснить, чтобы в душу не лез?
        Дроффа не обижались. Система ценностей их лежала где-то очень далеко от человеческой, до них не доходило, что слова Семена оскорбительны. Но и он не собирался сдаваться.
        - …Сикорский, ты прослужил наводчиком башенного орудия всю войну с Лероном? Нет? Почему?
        - Потому что сквозь башенную панораму не видно убитых леров! Я подал рапорт о переводе в десант.
        - Это было уже после смерти твоего отца?
        - Да! После, после, курица ты щипанная, чтоб протухли все яйца в твоем гнезде! Я поэтому перевелся, понятно?
        - В скольких десантах ты участвовал?
        Когда-то это была военная тайна. Сейчас?.. Что значит сейчас для дроффа, эта скромная цифра?
        Сутки Семен различал по более продолжительным периодам отдыха. Если дознаватель пропадал больше чем на двадцать минут - он укладывался спать. Прямо здесь под насестом, на едва пружинящий пол, покрытый безумно дорогим «Анти-g». Еда и напиток имели какой-то сумасшедший коэффициент усваиваемости, в туалет хотелось очень редко. А когда все-таки подпирало, дознаватель скрипел что-то в пространство и за спиной Семена вырастала пара дроффа в черном. Путь до корабельного гальюна был недалеким, но уже во второй раз, Семен попробовал, как бы невзначай, отклониться от маршрута. И ощутил, как уже испытанная им упругая сила разворачивает его в нужный коридор. Сила очень похожая на перегрузку в полторы единицы, будь она направленна в сторону пола, а не параллельно ему… Кажется дроффа обращались с гравитацией куда более вольно, чем это сначала показалось Семену с инспектором. Во всяком случае, сделать из силы тяжести оружие никакая другая раса еще не догадалась.
        - …Сикорский, что побудило тебя вызваться добровольцем для участия в операции «Безудержный порыв»?
        - То же самое, что заставило вообще перевестись в десант, сдохни твоя самка на кладке!
        - Ты знал, что успешное возвращение из операции «Безудержный порыв» не предполагалось?
        - Конечно. Потому и записался.
        - Сикорский, кому пришло в голову такое идиотское название для операции, которая ознаменовала окончательный перелом в войне?
        - Нами командовал контр-адмирал Рассел Калдвелл. Он был американцем.
        - Тогда, понятно. Сикорский, перечисли рядовой состав твоего отделения во время «Безудержного порыва»?
        К концу третьих суток, он уже узнавал дознавателей по их птичьим головам, насчитал две смены водивших его в туалет охранников, мельком видел Жустин, и почти в упор столкнулся с отцом Киитом. Лер выглядел слабым, но вполне уверенно передвигался на своих собственных ногах. К падре и Жустин было приставлено по одному охраннику. Перекинуться хотя бы парой слов не удалось.
        - …Сикорский, оцени свои боевые способности в сравнении с рядовым пехотинцем землянином.
        - Они все слеподырые. Ты когда-нибудь пробовал с замаскированной позиции по маневрирующей цели с однозарядного ствола да прямо в тринадцатый шпангоут ?..
        - В ближнем бою.
        - А-а… Один на один - раздавлю как тлю. С любым оружием.
        - В сравнении с пехотинцем лером?
        - Как тлю.
        - Хвастовство не является положительным моральным качеством землянина.
        - Тогда не спрашивай всякую чушь, цыпленок? Или думать ты разучился еще раньше, чем летать?
        Да! Вот это было попадание. Дознаватель великолепно контролировал мимику, но в этот раз, перед тем как озвучить новый вопрос он дважды открыл и закрыл клюв. Первый раз - со звучным щелчком.
        - В сравнении с пехотинцем дроффа? - произнес он как-то особенно скрипуче.
        - Без этих ваших гравитационных штучек? - Семен подался вперед. - Как червяка, ползающего в грязи и неспособного поднять голову к небесам!
        Дознаватель поднялся и удалился на перерыв почти на час раньше положенного срока.
        Трое суток, на корабле с неограниченным ускорением. Куда можно было улететь за это время? В конце концов, Семен догадался прикинуть возможные скорости и расстояния, и присвистнул. Получалось, что они вполне могли раза три пересечь все освоенное пространство, и удалиться за дальнюю, еще ни кем не пересеченную границу. Впрочем, с той же вероятностью корабль мог все это время лежать в дрейфе в ничейном межзвездном пространстве. Риск нарваться на изгоев почти отсутствовал - слишком скромны возможности разумных в поиске и обнаружении целей по сравнению с бесконечными межзвездными расстояниями.
        - …Сикорский, как ты оказался в плену у леров?
        - В бессознательном состоянии. Они сняли меня с обломков крейсера.
        - Только одного человека?
        - Да.
        - Это было уже после «Безудержного порыва»?
        - Это было результатом «Безудержного порыва». Наш крейсер подобрал группу уцелевших и пытался уйти, но леры отстрелили головную часть. Двигатели еще работали и половина корабля все-же вышла из-под обстрела.
        - Почему выжил только ты?
        - Мне не повезло.
        На четвертые сутки Семен аккуратно распустил половину правого носка, привязал к нитке пряжку от ремня и приложил отвес к дверной окантовке - по идее должной быть абсолютно вертикальной. Нитка отклонялась в сторону всего на пару миллиметров, заметить которые на глаз было невозможно. Вектор гравитации не совпадал с вертикалью, и это значило, что корабль поворачивал. Выписывал огромную дугу или даже окружность в ничейных пространствах.
        Домой дроффа очевидно не торопились, и Семен не знал радоваться этому факту, или огорчаться.
        - …Сикорский, во «Вратах Небесных», ты был в заключении семь земных месяцев. Почему ты отказался покаяться и поверить в Единого, чтобы облегчить свою участь?
        - Я надеялся, что, в конце концов, леры меня расстреляют.
        - Твой комплекс вины перед почившим родителем был так силен?
        - Мне что, опять напомнить про твои одрябшие крылья, недоптиц?
        На пятые сутки Семен вдруг сделал неожиданное заключение - корабль дроффа был довольно мал. По правде говоря, об этом можно было догадаться и раньше, если бы не бесконечные допросы, напрочь засушившие мозг. Нет, действительно, одна и та же охрана, причем на всех пленников сразу, потому что ни какой смены на самом деле не было - они просто менялись местами. Три дознавателя, которые - Семен мог поклясться - тоже всего лишь менялись местами, на деле, скорее всего, были наиболее уполномоченными старшими офицерами экипажа. Единственный гальюн - однажды Семен застал там очередь сразу из трех дроффа и одного лера. Однородная, скорее всего консервированная пища подразумевала отсутствие камбуза. Плюс элементарное чутье на массу судна, на котором находишься - это понятно лишь тому, кто хотя бы несколько раз, покидая только что вернувшийся с задания диверсионный корвет, ступал на палубу линкора, словно на берег обетованный.
        В общем, ранг посудины дроффа Семен на глазок определил бы, как тяжелый сторожевой корабль внешнего рейдового прикрытия. От восьмисот до тысячи тонн, хороший запас хода, экипаж - особей тридцать, вряд ли больше. Бронирование, вооружение, способность к маскировке оставались для пленника загадкой, но сейчас все это было неважно. Куда меньше хотелось бы ошибиться с численностью экипажа.
        - …Сикорский, когда ты обучился управлению малым диверсионным корветом?
        - Почти сразу, как только меня обменяли из плена. Тогда уже вовсю шла подготовка к десанту на Лерон-прайм. Предполагалось сделать это по возможности скрытно, используя диверсионники в качестве десантных капсул. Один корвет - одно отделение… Осиный рой опаснее одинокого коршуна.
        - Все десантники прошли летную подготовку?
        - Многие. Считалось, что в отделении должен иметься хотя бы один человек, способный при случае подменить пилота.
        - Сикорский, вернемся к началу твоей военной карьеры. Почему ты улетел в марсианское артиллерийское училище?
        - Потому что Земля слишком близко от Луны…
        Детали накапливались, прилипая одна к другой. Картина службы и быта на этом корабле постепенно прояснялась, но как ни странно на пользу это не шло. Один из дознавателей совершенно точно был в должности старшего помощника. Еду приносили те же охранники, что водили пленников в гальюн. Двери вне их камер управлялись легкими пассами у окантовки. Видеонаблюдение в помещениях отсутствовало. Все это значило, что корабль не был арестантским спецтранспортом. Более того, перед столь деликатной операцией недоптицы даже не пополнили экипаж необходимым штатом спецов. Иначе допросы проводили бы представители совсем других структур, а охрану осуществляли бы не рядовые пехотинцы. Этот промах не являлся бы таковым, если бы корабль всего лишь должен был доставить захваченных землян в родной мир Дроффа, и передать их в соответствующие компетентные руки. Однако зачем тогда вот уже почти неделю кружить по галактике? И… откуда этот огромный список вопросов? Если Семен так и не уловил среди них главный, это вовсе не означало, что он на него уже не ответил.
        - …Сикорский, каким курсом двигалась кормовая часть вашего крейсера, после завершения «Безудержного порыва»?
        - Прямиком к черту в задницу.
        - Ты не можешь вспомнить точнее?
        - Какой еще курс, недоптиц? Из восьми двигателей работали пять. Синхронизации - ноль, жуткая прецессия, хаотичная смена тяги из-за перебоев в питании катушек… Леры даже не смогли толком взять прицел по этому хаотически мечущемуся в небе объекту.
        - Откуда у тебя такие сведения? Ты был десантником, а не навигатором. Рубка управления уже отсутствовала.
        - В агрегатном отсеке поначалу уцелела пара знающих ребят. Там был неплохой контрольный пульт…
        План. Семену отчаянно был нужен план. Любой, который предусматривал бы чуть более детальную программу действий нежели «сначала всех убить, а потом будь что будет». При этом насчет «всех убить» Семен почти не сомневался - это возможно. Если выбрать момент и если он не ошибся с боеспособной численностью экипажа… Офицеры, навигаторы, техники, агрегатчики, операторы оружия и прочая обслуга, если таковая была - всех их в расчет можно было не принимать. Главное в первый момент уничтожить как можно больше солдат. Только вот, что дальше? Как управлять совершенно незнакомым кораблем? Даже если удастся вычислить и взять живьем парочку навигаторов, где гарантия, что они будут выполнять требования землян? Да и можно ли управлять этим кораблем автоматически по команде с пульта, или в агрегатном кто-нибудь обязательно должен «бросать в топку уголь»?
        Господи, как же ему нужна была сейчас Жустин!
        - …Сикорский, как погибли уцелевшие после «Безудержного порыва»?
        - Отстань, недоптиц, я уже говорил.
        - Ты говорил о факте, но не объяснил причины.
        - Причины? Регенерация в отрубе, воды на три дня, воздуха на неделю, добрая половина с тяжелыми ранениями, другая едва хлебнула надежды на выживание, после месяцев обреченности!.. И все это в железной банке, несущейся прочь из известной галактики. Какие еще тебе нужны причины?
        - Вы дрались за ресурсы?
        - Нет, какого черта? Просто выкинули за борт нескольких самых психованных, потом подсчитали шансы… Раненные умирали, ни кто не мог им помочь, но оставшимся это экономило воздух. Следующие пару недель мы ежедневно складывали трупы в коридоре на отрезанную орудийную палубу. Пирокинетик в «топках» прогорел, мы шли по инерционной кривой, и тела, которые мы сгоряча выкинули, двигались вместе с нами. Какой-то шутник-конструктор предусмотрел в броне смотровые иллюминаторы… В общем, я тебе от души советую - попадешь в такую засаду - лучше сразу разбей башку о переборку…
        Утром седьмого дня на двери сортира со внутренней стороны Семен увидел надпись на чистом русском языке: «Сема действуй не жди больше пора».
        Унитаз в человеческом понимании здесь конечно отсутствовал. Установленное вместо него приспособление для приема отходов жизнедеятельности было создано для дроффа, которые пользовались им, располагаясь спиной к закрытой двери, совмещая при этом на манер земных птиц дефекацию с диурезом. Когда же они, закончив свои дела, поворачивались к двери лицом, та мгновенно всасывалась в пазы на полу - такая вот трогательная автоматизация. Человек мужского пола имел в этом смысле определенный выбор. По маленькому сходить можно было так же, стоя спиной к двери. По большому - волей неволей приходилось разворачиваться к ней носом. Человек женского пола такого выбора не имел, поэтому Семен вовсе не удивился, узнав в надписи почерк Жустин.
        - …Сикорский, как получилось, что леры перехватили твой разбитый крейсер?
        - Все просто - Единый решил поиздеваться надо мной. Остальных он милосердно прибрал к рукам, а мне подсунул не вскрытый регенерационный химзаряд - такими пользовались на всех кораблях по дороге к лерской базе.
        - Зачем?
        - Чтобы не включать системы автономности. Любое работающее оборудование повышало риск обнаружения.
        - И все-таки о лерах.
        - Да, да… Это было звено охотников. Как раз за неделю до того, банда отщепенцев из ничейных пространств нагрела транспорт чи-при на подходе к Лерону. Бедняги, им наверняка так свезло в первый и последний раз… Но леры решили разобраться с проблемой и отправили пару флотских единиц. Искали отщепенцев, а нашли меня.
        - Они могли вычислить ваш изначальный курс?
        - Сомнительно. Как раз за пару часов до того я сумел провернуть привод горячей замены топливных элементов, и запалил три топки. Собственно потому меня и обнаружили. Но кто теперь скажет, куда были направлены дюзы, и какую загогулину я рисовал все эти последние два часа?..
        Во время очередного перерыва Семен вдруг вспомнил о существовании такого человеческого недуга, как диарея. Может же его, в конце концов, развести с незнакомой и потрясающе однообразной пищи? Следующие сутки он наведывался в гальюн каждые полчаса.
        Удача не шла. Ему так и не случилось пересечься ни с кем из своих хотя бы издали, не удалось застать одновременно больше трех солдат, двое из которых были его собственными охранниками. Этого было мало, для относительной свободы действий необходимо было сразу устранить хотя бы пятерых, пока не угас эффект неожиданности,.
        Зато во время очередной микромедитации на слишком ребристом для человеческой задницы унитазе, Семен вдруг осознал, что надпись на двери изменилась. Грубым решительным почерком к ней было добавлено: «лер 1 лево 2 дверь я 2 право 3 бертье следующая начни с меня». Посидев еще секунд пять с задранными от удивления бровями, Семен сообразил, что перед ним карта ближайшей местности. Номера и направления поворотов, порядковое положение нужных дверей. Груббер, стало быть, тоже увидел послание Жустин, и внес в план мятежа свою лепту. Весьма существенную, надо сказать, лепту.
        Вот только почему инспектор департамента Содействия, не многим уступающий в драке бывшему десантнику, уповает на Семена Сикорского так же истово, как и хрупкая слепая девушка?
        - …Сикорский, до перехвата лерским патрулем, ты не встречался в пространстве с иным объектом?
        - Да, меня кажется, навещал архангел Гавриил. Ну, точно! Разве ж я сумел бы в одиночку руками провернуть этот привод? Там же усилие тонны три…
        - Сикорский!
        - Что Сикорский!? Ты думаешь, мне было дело наблюдать за пространством? Как? В оба глаза что ли? Ни чего из регистрирующего оборудования не работало! Локаторы улетели к лерам вместе с рубкой! Мы могли пройти в мегаметре от Пустой звезды и не заметить этого!
        - Хорошо, - дроффа по очереди моргнул обоими глазами, и не меняя тона произнес: - Вернемся к началу войны. Верно, ли мы поняли, что истинная причина поступления во флот - ссора с твоим непосредственным предком?..
        Именно в этот момент Семен как-то вдруг всеми поджилками осознал: вот теперь действительно пора. Потому что иначе ничего нового с ним больше никогда не произойдет. Этот корабль никуда не прилетит. Допросы никогда не кончатся. Только разум будет все дальше и дальше погружаться в этот беспросветный круговорот бессмысленных вопросов. Да и просто ни каких же сил больше нет это терпеть!
        Пряжку на ремне он заточил еще вчера. Лекарство от диареи он так и не получил, чего втайне опасался. Значит, перерыва дожидаться бессмысленно. Нет?
        Семен поднялся, как это делал обычно и привычным уже тоном сообщил:
        - Мне в туалет. Срочно.
        Дроффа сморгнул.
        - Наш врач еще не работал с людьми, - уведомил он. - Только с лерами когда-то. Но скоро он найдет лекарство. Иди и терпи.
        - Желаю и тебе того же, - пробормотал Семен, и открыл дверь. Боясь спугнуть надежду, что делает это в последний раз.
        Оба солдата были здесь. Сразу начать, или все же дойти до сортира? Дойти. Вдруг по пути кто-нибудь встретится. Три поворота как в той сказке - налево, направо и опять налево. По пути ни коммуникаций, ни других дверей. Только одна развилка, на которой…
        Нет, ну это, наверное, все-таки знак. Еще двое солдат. Причем без конвоируемого, в спущенных до пояса тенях, рукокрылья опущены и свободны… Не на вахте что ли?
        Семен остановился, повернулся к своему конвою.
        - Пацаны, хотите анекдот?
        Дроффа переглянулись.
        - Иди вперед, - проскрипел правый, приподнимая передние конечности. Корявые пальцы его сжимали что-то небольшое, но тяжелое, укрытое почти черными тенями одежды.
        - Так вот, - сообщил Семен, не обращая внимания, - у нас на Земле есть одна птица, страус называется. Так представляете, она совсем не умеет летать! Вместо этого, стоит напугать, она зарывает голову в песок. Так и стоит, пока сапогом под зад не наподдашь!
        Живого страуса Семен никогда не видел, как и ни кто из землян в последние пятьдесят лет. Но обрывки книжных строк и древней хроники, создавали об этой ошибке природы именно такое впечатление.
        Один дроффа дважды сморгнул. Другой - тихонько щелкнул клювом. Двое проходивших мимо, замедлили шаг.
        - А вот еще, прикол: курица. Вроде все при ней, крылья, перья… Ну в общем не то что у вас. Но, что бы вы думали? Не летает! Умная птица. На кой черт ей небо, если все червяки на земле в навозе? Вот и ковыряется… пока башку не срубят, да в суп.
        - Ч-человек… - скрипнул первый солдат и сделал маленький шажок вперед. Второй что-то крякнул, присвистнул и первый остановился.
        - Ну, вы-то ребята с мозгами, понимание имеете, - Семен снисходительно махнул рукой. - Все эти перелетные - пустоголовки. Ветер, ни ветер, дождь, ни дождь, а ты маши давай крыльями, мозоли подмышками набивай. Идиоты, верно? Небо им, видите ли! А если жаканом в поддых? Падать-то высоко? Не, пацаны, ваши предки дело решили: по земле оно надежней! Конечно погрязней маленько, но мы же вот, приматы, терпим. Да в перьях, небось, и паразиты водились, поди, выведи! Нет?..
        Они все-таки бросились. Сразу двое - такой удачи Семен и не ждал. Один из его конвоя, присев, распахнув клюв в утробном клекоте, расставив в стороны, заведенные за спину руки, мгновенно забыв об оружии, если в его пальцах было именно оружие. Второй - из проходивших мимо. Без теней, скрывавших верхнюю половину тела, это выглядело не столь смешно, сколь отталкивающе. Рассерженный ципленок-табака. Даже жаль, что нет времени посмеяться.
        Легкий шаг, полувращение, полузахват, полупоправка… Два черепа с сухим треском встретились у Семена за спиной, но прежде чем оба тела рухнули, черная кожаная змея с заостренной блестящей головкой метнулась к последнему конвоиру. Больше всего Семен опасался, что для солдат их призрачная одежда является еще и броней. Напрасно. Голова дроффа дернулась вверх, горло исторгло хрип, оружие в руках натужно загудело… Поздно, конвоир уже падал. По потолку пробежала волна выгибающегося наружу металла, с треском и искрами лопнул светильник… Все это тоже уже за спиной.
        Последний противник безоружен, но он полон сил и готов к драке. Какая из земных школ рукопашного боя подойдет для схватки с огромным петухом? А какую школу покажет он сам?
        Оказалось - ни чего особенного. Широкие взмахи крыльями, из-за спины, по большому полукружью. Пальцы с когтями - что кинжалы, но медленно, медленно… А вот этот выпад клювом хорош. Не будь Семен уже предупрежден о таком способе атаки, тут бы и лег. А так…
        Еще секунду он подождал, пока утихнет последний хрип в разинутом клюве, потом разжал захват, и голова дроффа на длинной шее последовала на пол вслед за телом.
        Так. Начало есть. Что он хотел дальше? Нет, стоп - этот темный предмет в судорожно сжатых пальцах…
        Семен нагнулся, с некоторой опаской погрузил кисти в черное марево, по-прежнему окружавшее поверженного конвоира. Напрягся, потянул. На оружие эта штуковина походила мало. Плоский корпус, широкой стороной вперед, две скобы рукояток по торцам, с двумя одинаковыми кнопками у основания. Ни каких прицельных приспособлений, абсолютно неудобный хват для одной руки.
        Семен взялся за обе ручки, блестящей пластиной от себя, как это делал конвоир. Осторожно нажал на кнопку - ни чего. Нажал вторую - безрезультатно. Потом догадался и нажал обе сразу.
        Штуковина загудела и плавно надавила рукоятками на ладони, а в стене напротив ощутимо треснула декоративная панель.
        Ясно. Все с вами ясно, недоптицы. Не оружие - скорее инструмент. С тем же успехом за оружие при нужде сойдет бензопила или перфоратор. Так значит выходит, что и солдаты не солдаты? А корабль? Что же это за корабль?
        Семен тряхнул головой и сорвался с места. Описанная Груббером схема поворотов уже через десяток секунд привела его к нужной двери. На прикосновение створка не среагировала - хоть один проблеск разума в режиме содержания пленников. Семен прижался спиной и локтями к противоположной стене, поднял перед собой инструмент и надавил кнопки посильнее. Штуковина в руках взвизгнула, металл напротив вздохнул, прогнулся внутрь камеры. Потом оказавшийся довольно тонким лист надорвался в верхней части, и дверь с отчаянным металлическим скрежетом размазалась вдоль пола.
        - Тина!.. - Семен шагнул внутрь. Если в камере есть еще и дознаватель, инструмент ему не понадобится. - Здесь?..
        - Сема?! - Она была здесь, описывая схему коридоров Груббер не ошибся. - По-тихому ты так и не научился… Чего так долго, Сема?
        - Извини, Тина, в сортире очередь была.
        Она не ответила, резво поднялась с койки (у нее была койка!) и уверенно двинулась к выходу.
        - Остальные где? Инспектор?
        - Он пока у себя. Я решил с тебя начать.
        - Ну и дурак! Собрался в одиночку захватить корабль? Я же не боец!
        - Это ни чего, я почему-то думаю, что меня хватит. А инспектор… Ты уверена, что он нам нужен?
        - Семен!.. - Она достигла двери и остановилась, ее изученное за неделю заточения пространство заканчивалось здесь. - Сема, - повторила она примирительно, - будь все это на Луне или на Марсе… Черт, будь мы даже на крейсере Содействия! Я бы первая сказала: к черту инспектора. Но мы в чужой жестянке где-то посреди галактики. Здесь может пригодиться любая информация. У инспекторов Содействия в голове очень много информации, Сема.
        - Хорошо, Жус, - отозвался Семен, - только не забывай из-за кого мы на эту жестянку загремели. И вообще сорвались с Сортировочной.
        Он взял ее руку и положил на пояс у себя за спиной. Ну что ж, герр Груббер, если у вас такой адвокат… Как там ваше «налево» и «направо»?..
        На пути к нужной камере Семен без всякой жалости был готов размазать по стенам любого встречного дроффа. Однако к тайному его сожалению им так никто и не встретился.
        - Наконец-то, - коротко сообщил Груббер, когда дверь его темницы пала. - Сколько прошло времени?
        - Минут семь, - хмуро ответил Семен, не сразу сообразив, о чем вопрос.
        - Долго. Я считал, ты управишься за три минуты.
        - Он в очереди стоял, - неожиданно заступилась за напарника Жустин. - В туалет.
        Груббер удивленно уставился Семену за спину.
        - Идиот! Я же просил начать с меня!
        - Сначала выпьем на брудершафт! - в тон отозвался Семен.
        Груббер сплюнул.
        - Ладно, пока успеваем. За мной, надо лера прихватить!
        - К черту лера, - отрезал Семен. - Если знаешь куда дальше - веди!
        - Семен! - Жустин ощутимо шлепнула его по спине. - Я же сказала! Информация!
        - У лера тоже? - изумился тот.
        - У лера - в первую очередь, - обрадовал его Груббер. - По-моему, он знает, что это за корабль. Да и план побега - его.
        - Как его?
        - Тебе прямо тут объяснить? - Груббер ядовито осклабился.
        Семен тоже сплюнул. Качнул «перфоратором».
        - Ладно. Давай вперед.
        Приподняв бровь, Груббер покосился на прибор, и шагнул в нужный коридор.
        В этот момент будто соловьиная трель прокатилась по кораблю. Замерла на миг, но тут же снова набрала силу, и покатилась в обратную сторону.
        - Сволочь! - сообщил Груббер. - Не успели! Сколько охранников ты вырубил?
        - Четверых…
        - Всего? Ну, тогда держись, Сикорский. Бегом, бегом, бегом!..
        Бегом не получилось. Едва инспектор сделал пару шагов, ближайшая дверь распахнулась, и в проеме мелькнули крылья. Груббер крякнул, присел и пружинисто прыгнул внутрь помещения. Семен рванулся вперед, тут же уронив по-прежнему цеплявшуюся за пояс Жустин. Рывком поднял на ноги, прислонил к стене и вскинул «перфоратор»…
        Не успел. Недоптиц в оранжевом одежном облаке распластался на полу, Груббер брезгливо вытирал пальцы о штаны.
        - Дальше, дальше!..
        Они снова вывалились в коридор, подхватили Жустин.
        - Тыл держи!..
        Семен обернулся вовремя. Недалекая переборка, совсем недавно принятая им за изгиб стены была уже поднята.
        Обе кнопки до упора, визгливая дрожь в ладони и упереться пятками словно бежишь против ветра… Крылья, лапы, клочки тумана в проеме… А вон тому оторвало голову. Сколько полегло с одного такого взмаха?
        - Сюда, сюда давай!..
        Груббер уже завернул за угол, увлекая Жустин.
        - Эта дверь! Живее, живее!..
        Лер немного удивлен, но Семен удивлен сильнее. Почему сегодня каждый хочет узнать у него «почему так долго»?
        - Еще, еще! Это охрана! Бертье, держитесь за падре!
        Двое в черном мареве вывалились из дальней по коридору двери и руки у переднего не пустые!
        Семен успел нажать кнопки. Но и дроффа тоже успел. Две волны встретились в тесном проходе, воздух вздрогнул, устремляясь из гравитационной ловушки, спрессовался в осязаемую линзу посреди коридора.
        Семен упирался ногами, словно катил в гору груженую вагонетку, навалившись на инструмент всей грудью.
        - Инспектор, м-мать!.. Помогай!
        Груббер приложился плечом между лопаток, уперся, скрипнул зубами.
        - Давай, давай, пошло помалу!..
        Один короткий шаг. Второй чуть пошире. Изгибая шею и треща клювом дроффа отступал. Второй тоже пытался помогать, но строение тела не позволяло эффективно взаимодействовать.
        - Падре, ты тоже! Тина!..
        Этой последней капли хватило, чтобы перевесить чашу. Вчетвером они уже почти бежали. Жустин, наконец, споткнулась, лер попросту отстал, но дроффа уже не мог остановиться, катясь спиной вперед вдоль коридора. Локальный гравитационный коллапс между противниками калечил стены, выдавливал двери, смял несколько внеурочно высунувшихся крылатых. Потом охранники докатились до переборки, в уши смачно шмякнуло, словно комок фарша швырнули на разделочную доску… Резко и неприятно запахло.
        - Твою мать, - выдавил Груббер, отворачиваясь. - Падре, вы здесь?
        - Да-да, конечно… Госпожа Берьте, отвернитесь. Не смотрите туда.
        - Очень смешно, святой отец.
        - О, черт, простите, я совсем забыл.
        - Ни чего, бывает. Чем это так пахнет?
        - Падре не отвлекайтесь. Куда дальше?
        - Да, собственно, как раз туда.
        Семен решил не удивляться и не переспрашивать. Просто перешагнул через кучку мяса, перемешанного с дерьмом, нащупал сенсорную зону, открывающую переборку. Это помещение явно было связанно с управлением кораблем и здесь их, конечно, ждали. Кто эти двое в синих ореолах вокруг голов и белых туманчиках на бедрах и крыльях? Пилоты? Навигаторы?
        Не важно, они повели себя слишком агрессивно. Первого Семен просто сбил кулаком в левую скулу… ну или что там у него было между клювом и глазом? Второго принял Груббер, виртуозно, буквально одним пальцем. Правда, палец снова пришлось вытирать о штаны. Кто бы мог подумать, что департамент СОС учит рукопашному бою с дроффа?
        - Убил? - осведомился инспектор.
        Семен дернул плечом.
        - Очень хрупкие черепа.
        - Что есть - то есть. Вот этого не тронь!
        Последний недоптиц нападать не собирался. Возможно, потому что слишком хорошо помнил семеновское: «…как тлю».
        - Падре, заходим. Дверь закройте. Заблокировать ее можно?
        - Нет, иначе мы бы так просто не вошли. Но можно кое-что другое… Подержите прошу вас.
        Вручив руку Жустин ошарашенному Грубберу, лер приблизился к дроффа. Без всякого смущения отодвинул его от какого-то пульта («…Простите, ваше воздушество…»), засунул палец в отверстие с цветным ободком, каких было множество на изогнутой поверхности, наклонился к другому отверстию и заговорил.
        При первых звуках этого языка, Семен едва не надавил на кнопки «перфоратора». Нет, ни каких нервов, просто старый рефлекс: слышишь лерский - сначала стреляй, потом… потом стреляй еще раз. Даже если второй выстрел придется в труп.
        - Умно, - проскрипел дроффа, по-прежнему не пытаясь двигаться. - Земной язык почти ни кто больше не знает. Лерский - знают все.
        Святой отец распрямился.
        - Все. Ближайшие сутки нас ни кто не побеспокоит.
        - Какого черта? - агрессивно осведомился Семен. - Они не собираются вернуть себе корабль?
        - В ближайшие двадцать часов это личное дело воспарившего.
        - Ты только что сказал - сутки.
        - Конечно. Но я не сказал что земные.
        Жустин кашлянула и задала более конструктивный вопрос:
        - Ваше воздушество? Это… Это же…
        - Это последний птенец, проклюнувшийся в кладке Парящего.
        - Принц, - подытожил Груббер.
        - Кронпринц, - поправил лер. - И я только что во всеуслышание бросил ему вызов на схватку голосов… Не берите в голову, в нашем примитивном понимании приматов это всего лишь философский диспут, проигравший в котором должен будет развернуть себе голову клювом вперед через полный оборот шеи.
        Семен кивнул, срок обещанного затишья его вполне устраивал. В отличие от всего остального.
        - Двадцать часов, - повторил он. - Отлично. Тогда, надеюсь, у вас найдется хотя бы двадцать минут, чтобы объяснить мне, какого дьявола здесь происходит!
        - Мы захватили корабль, - просто ответил лер. - Он в нашем распоряжении. За двадцать часов на этом корабле мы можем оказаться в любой угодной нам точке освоенного пространства.
        - Как? Кто будет управлять? Почему-то я думаю, что птенец не согласится!
        - Я, - лер коротко поклонился. - С вашего позволения.
        - Ну, разумеется, падре! Нашел инструкцию, пока копался в архивах монастыря? Как ты вообще сумел сообщить Филу план побега?
        - Я молился, и меня услышали.
        - Щас убью, - пообещал Семен.
        - Это правда, Сикорский, - вмешался Груббер. - У дроффа весьма примитивное устройство слухового аппарата. Гармоничные звуковые колебания они различают, но неспособны разделить их на слова. Поэтому в песнях у полуптиц только мелодии.
        - Молитва может быть очень мелодичной, - укоризненно пояснил лер. - Как-то мы с Филиппом столкнулись в коридоре…
        - Дайте, угадаю, - перебил Семен: - у сортира. Мне уже кажется, что это главное место на корабле. Дальше!
        - Я спел молитву, Филипп меня понял, а дроффа - нет.
        - Черт, падре!.. Я спрашивал, что это за корабль! Вернее - чей! Сторговаться с китайцами, тайно опуститься на Луну, взять ценных пленников и уйти из-под носа крейсера Содействия - это нормально, верю. С их скоростью - верю. Хорошо спланированная и безукоризненно выполненная тайная операция плюс чуточка везения. Но дальше! Неделя в ничейных пространствах, идиотский полет по кругу, еще более идиотские допросы по шесть раз на день! Кого-нибудь еще из вас допрашивали?
        - Нет, - выдохнула Жустин. - Господи, Сема!..
        - Два раза за все время, - поморщился Груббер. - И, согласен, вопросы были идиотские.
        - Меня только лечили, - улыбнулся лер. - Должен признаться, у них получилось.
        - Бред! - подытожил Семен. - Топтание на месте, во всех смыслах. Они рискнули раскрыть свои технологии ради этого? Вот здесь - не верю! Голову на отсеченье - разведка дроффа не имеет к этой миссии никакого отношения. Вообще ни кто из спецов не имеет! Корабль совершенно не приспособлен для содержания заключенных дольше пары часов, охрана - смех, наблюдения нет, одна ваша переписка в сортире чего стоит! Вместо личного оружия какой-то специнструмент. Короче, повторяю, падре: что это за корабль?
        - Господь Единый! - лер всплеснул руками. - Я уже третий раз пытаюсь ответить! Это корабль прозревших, что тут непонятного?
        Жустин тихо ахнула, приложив ладонь ко рту. Ну да, она ведь тоже слышала о прозревших.
        Груббер дернул щекой, открыл рот, да так и замер. Он слышал наверняка, по должности положено. Но едва ли рассчитывал когда-нибудь всерьез заниматься столь абстрактной проблемой.
        Семен… Нет, он не удивился. Ну чему тут удивляться, в самом деле? После сумасшедшего драпа с лунной базы в объятия Профсоюза, после безумного рейда к Лерону-прайм, после похищения китайской Коммуной, после… Нет, право, чему тут удивляться? Вот только левое веко надо бы унять, нервный тик сейчас особенно раздражал.
        Если последний птенец Парящего собирался предпринять что-то большее, нежели так и не состоявшийся философский диспут, он явно упустил момент. Прыгни он к дверям рубки, сейчас его бы ни кто не остановил.
        - Вот только не надо таких глаз! - произнес отец Киит в тишине. - Я сказал, что это всего лишь корабль прозревших. А не то, что дроффа - и есть прозревшие. Скорее всего ты прав наемник, это не спецоперация. Скорее - частная инициатива дерзкого птенца. Корабль прозревших есть на каждой планете, куда они когда либо приходили. У нас это реликвия в той первой островной обители. У чи-при - экспонат в музее космонавтики. У крылатых должно быть тоже был какой-то такой монумент. Пока прямой наследник Парящего его не угнал! Я прав?
        Кронпринц подвинул поближе к себе насест, устроился на нем и сварливо произнес:
        - Хитрый лер. Хитрый человек. И оба здесь. Какая неудача…
        - Оба здесь, - повторил Семен. - Так это был ты, недоптиц. Это ты на корабле прозревших засветился через хвост кометы там, у Лерона.
        - Это был я, Сикорский.
        - За кем ты туда прилетел? За падре, или за мной?
        - Я прилетал за отцом Киитом. Но когда наблюдатели опознали твой корвет, я решил, что это воля Единого. Погнался за двумя зайцами. Ошибка. Я еще не знал, что вы оба уже на одном корабле.
        - А раньше ты угрожал председателю Профсоюза.
        - Господин Сурэ оказался не столь привязан к своим детям, как я рассчитывал. Снова ошибка.
        - Твоей главной ошибкой была сделка с Коммуной, - внезапно прошипела Жустин. - Сема, давай, нажми на курок. Сделай то, что лучше всего умеешь.
        - Нет, погодите! - вскричал лер. - Двадцать часов! Нам нужна эта фора.
        - А мне нужны ответы, - Семен приблизился к дроффа. - Иначе - как тлю. Помнишь? Зачем я вам нужен!? Лерам, чи-при, прозревшим - вам всем? Говори, тварь щипанная!
        - Ты не умен, - констатировал недоптиц. - Если ты все еще ни чего не понял, это мой шанс сохранить тайну. Я не отвечу тебе, можешь повернуть мой клюв вокруг шеи.
        Дроффа сложил крылья по бокам и закрыл круглые глаза, будто действительно ждал немедленной расправы.
        - Сломать тебе шею? - прошипел Семен. - Хочешь легко отделаться? Черта с два! Ты ведь знаешь - я в десантуре служил. Рассказать тебе, что мы делали с пойманными лерами? У них, правда, другая анатомия, но я и к тебе подход найду. У каждого есть свое особенно страшное место верно? Сказать где оно у леров? Нет, лучше я скажу, как буду искать его у тебя!..
        - Семен! - вскрикнула Жустин. - Прекрати!
        - Что, Семен?.. Ах да, Жус, ты ведь ни разу не видела меня в деле. Порой приходится и вот так, ручками в дерьме! Не каждый раз удается просто нажать на курок!
        - Двадцать часов… - прошептал лер. - Умоляю…
        - Плевать! Если понадобится, я убью здесь всех ощипанных! По одному. И каждого медленно, с переподвывертом. Надо же как-то набивать руку… Что скажешь, птенец? Возьмешь на себя их души?
        Дроффа открыл правый глаз.
        - Каждого? - переспросил он. - Не сумеешь. Пятьдесят взрослых самцов. Кто-нибудь успеет клюнуть в темя.
        - Уже не пятьдесят, так что сумею, не сомневайся. А если что, вон инспектор поможет. Ему ведь тоже до колик интересно. Как, Филипп?
        Груббер промолчал, но по кривой предвкушающей ухмылке было ясно - поможет. С удовольствием.
        - Семен Сикорский! - провозгласил лер. - Остановись, ибо грех сей не сможет быть искуплен в глазах Господа Единого! Познанное столь ужасным путем не принесет тебе покоя!
        - Заткнись, падре! Для проповеди сейчас не время!
        - Даже и не собирался, - пожал плечами лер. - Просто я хочу разобраться, не разбивая всех яиц в этом курятнике. Особенно - этого.
        - Что? - до Семена дошло не сразу. - Что ты об этом знаешь, падре? Если ты что-то об этом знаешь!..
        - Ровным счетом ни чего! - лер поднял руки в знаке смирения, - Во всяком случае, пока что. Но ведь тебя допрашивали, наемник. Много допрашивали. А задающий вопросы не всегда понимает, что сам дает на них ответы. В конце концов, у нас есть целых двадцать часов. Убить всех ты еще успеешь.
        Груббер покачал головой, разочарованно пошевелил пальцами. Жустин выдохнула.
        - Сема, правда, давай попробуем. У нас вторую неделю сплошь тараканьи бега, подумать толком некогда. Давай - сейчас! О чем тебя спрашивали?
        - Обо всем, Жус! Они знают обо мне все, даже то чего не знаешь ты, а я сам давно забыл!
        - Ну, это немудрено, - фыркнула та.
        - И все равно они спрашивали, снова и снова по кругу! Как я расстался с отцом, зачем пошел в училище, что жрал на завтрак командир расчета, как я оказался в десанте!..
        - Ты оказался в десанте? - ахнула Жустин.
        - Да, черт возьми! В особом штурмовом корпусе! Я готовился брать дворец кардинал-вершителя, когда «Лунную радугу» внезапно развернули с полпути!
        - Вот об этом я бы на каждом углу не кричал, - заметил Груббер.
        - Да что толку молчать? Среди всех вас только Жус этого не знала!
        - Похоже, и правда все дело в тебе, наемник, - сообщил лер. - Чтобы задавать такие вопросы о тебе действительно нужно знать все. Но зачем?
        - Хочешь, я спрошу, падре? Я знаю у кого.
        Семен развернулся к дроффа и недоптиц судорожно затянул глаза пленкой век.
        - Не стоит, - произнес лер. - Лучше я спрошу сам.
        - Вы? - переспросила Жустин. - Вы что, святой отец, тоже?..
        - Ни чего подобного. Я просто напомню ему, с чего начался наш визит в рубку.
        Дроффа дернул головой.
        - Ты не сумеешь, лер, - проскрипел он. - Обманом ты выиграл время, но честной победы в схватке голосов тебе не одержать.
        - Попробуем? - лер хитро прищурился. - Только изменим условия победы, поворот головы вокруг клюва, это как-то по-детски, ваше высочество. Я готов поставить на кон ваше освобождение и возврат контроля над кораблем.
        - Против чего?
        - Вы уже знаете, ваше высочество.
        - Ты прав, знаю. Ты не боишься выиграть, лер? Есть знание, которое убивает быстро.
        - И есть неведение, которое убивает еще быстрее. Кроме того, вы ведь знаете, что у меня нет шансов.
        - Слушай, Падре, - вмешался Семен. - Я не собираюсь все оставшееся время…
        - О, нет! Пара часов, не больше. Его высочество наверняка искушен в подобных дуэлях.
        Семен открыл рот, и… промолчал. Зачем напоминать очевидное. Корабль птенцам он не отдаст, это и так ясно всем. По крайней мере, всем гуманоидам. А там, глядишь, у лера что-нибудь и получится. Неспроста же хитрый старик все это затеял.
        - Ну что ж… - выдавил он. - Отдохнем.
        Отошел в дальний угол рубки и примостился на свободный насест. Притянул за рукав Жустин и усадил на соседний.
        - Ты в это веришь? - тихо произнес оказавшийся рядом Груббер.
        - Ага, - Семен кивнул. - Процентов на семь. Но под пыткой птенец может запереться наглухо или солгать. И мы даже не узнаем в чем.
        - Под пытками… - потерянно повторила Жустин. - Господи, Сема, что с нами стало…
        - Что с нами сделали, - поправил тот. - Не мы таки - жисть така.
        - Вот как? - заинтересовался Груббер. - Кто же гнал тебя из отчего дома? Очень дорогого, комфортабельного, безопасного и обеспеченного дома? Тогда с твоей жизнью все было в порядке.
        - Инспектор, не начинай, - оборвал Семен. - Здесь твоя психоломка не подействует.
        - Я их не слышу, - неожиданно произнесла Жустин. Повела головой прислушиваясь. - Они ушли?
        - Кто? - не понял Семен. Оглянулся на лера с птенцом у дальнего края пульта, на мертвых дроффа. Все были здесь.
        - А ведь, правда! - поддержал инспектор. - Это какая-то блокировка. Они разговаривают, но совершенно беззвучно.
        Лер активно шевелил губами, жестикулировал и подпрыгивал на насесте. Коронованный птенец внимал, полуприкрыв глаза. Но до остальных - всего-то метров семь, не такая уж большая была рубка - не доносилось ни звука.
        - Ну что ж, это даже к лучшему, - заключил Груббер. - Обойдемся без инопланетчиков. Сикорский, ты уже решил, что собираешься делать дальше, или тебе нужно посовещаться с мозгом вашего дуэта?
        Семен скривился. Посовещаться не помешало бы, уж больно все спонтанно вышло.
        - Надо бы с управлением разобраться, - проворчал он. - Не хочу отдавать корабль леру.
        - Не увиливай, - перебил Груббер. - Я спросил, ЧТО ты собираешься делать, а не КАК.
        - Каперская грамота еще при тебе? - Семен усмехнулся. - Жус, ты, кажется, хотела вернуть бизнес?
        Та качнула головой.
        - Не знаю кто теперь главный в Профсоюзе. В коммуну тоже пока лучше не соваться, так что с крышей будут проблемы.
        - А крышей обязательно должны быть бандиты или пираты? - осведомился Груббер. - Не пора ли перейти на новый уровень, Сикорский? Бертье вот уже давно пора, но куда ж ты без нее.
        - Это что, вербовка? - оборвал Семен. - Именно сейчас? Ты спятил, инспектор?
        - Отчего же, по-моему, самое время. Именно сейчас можно качнуть ситуацию в любую сторону. Не ошибись, Сикорский. Департамент СОС - это надежная крыша.
        - Одна заминочка, Фил. Я тебе не нужен. Боевик, киллер-снайпер, немножко шарю в рукопашке - у вас таких пруд пруди, да и покруче профи найдутся. Тебе тайна моя нужна. И если, что б раскрыть ее, понадобится меня сдать - сдашь. Чи-при, лерам, дроффа - кому угодно. Понадобится накачать наркотой, запихнуть в мозголомку, шлепнуть, в конце концов - накачаешь, запихнешь и шлепнешь. А Жустин… у нее своя тайна. И она тоже тебе нужна. Вот только с ее мозгами и связями шансов у нее чуть побольше - может и живой пригодится. Я прав? Нет?
        - Если уж речь зашла о тайнах… - протянула Жустин. - Есть кому продать их и подороже. Как ты думаешь, Сема, чи-при действительно выписали на тебя ордер, чтобы всего лишь казнить?
        - А-а… - протянул Семен. - Знаешь, Тина, вот теперь уже не уверен. Только и торговать пока нечем. Не знаем мы, что у меня за тайна. А твоя им наверняка ни к чему.
        - Чи-при, - фыркнул Груббер. - И это говорят земляне! Нет - это Сема-чистоплюй, который дерьмо готов был жрать на Сортировочной, лишь бы продолжать убивать леров!
        - Отвянь, Филл, - лениво отмахнулся Семен, топорные попытки Груббера начинали утомлять. - Смирись уже с тем, что Содействие нас потеряло.
        - Не спеши меня в этом убеждать, Сиокрский, - отозвался в тон ему инспектор. - Если Содействие тебя потеряет, то и чи-при не получат. Это я тебе обеспечу.
        - Угрожаешь? - деловито осведомился Семен, подбираясь и спуская ноги с насеста.
        - Предупреждаю, - Груббер воде бы не сделал никаких приготовлений. Только рука с нарочито расслабленной кистью легла на приподнятое колено.
        - После всего что видел? - уточнил Семен. - Рискнешь?
        Тот пожал плечами, невзначай отводя вторую руку за спину.
        - Ну, ты-то видел как раз не все… Мы вернемся на Землю, Сикорский, так или иначе. Но если добровольно, честное слово, ты не пожалеешь.
        - Если хотя бы попытаешься, честное слово, пожалеешь ты.
        - Мальчики, не ссорьтесь, - обидчиво протянула Жустин. - Или, честное слово, пожалеете оба.
        Семен дернул щекой. Это, Жус, сейчас не к месту, это тебе не с Карлосом глазки за процент от контракта строить. С Груббером скоро действительно придется что-то решать. Иначе он сам наверняка попытается что-то решить с Семой-чистоплюем. А если так, то чего ждать?.. И что у него там за спиной?.. Блефует, нет ни черта. Проверим? Нет?
        Убивать Семен не собирался. В ушах еще звучали слова Жустин о ценности информации в голове у инспектора, да и вообще, как-то не с руки. Лера бы запросто, дроффа, опять же, но Груббер только что дрался с ним плечом к плечу. Оглушить, иммобилизрвать, вывести из строя в качестве боевой единицы… А пару сломанных ребер он уж как-нибудь переживет.
        Птичий инструментик лежал удобно, чуть поправить, чуть надавить кнопку… Не до конца, не в фарш, как тех цыплят. И движение уже пошло, и инспектор не успевал, ни как не успевал, и рука его за спиной действительно была пуста… А через мгновение Семен осознал, что не успевает не только инспектор, но и он сам.
        И только Жустин успевала все и везде. Плавные, скользящие движения, как будто она не на ногах, а на змеином хвосте, стелясь над полом, как в замедленном кино, но вместе с тем быстро - молниеносно быстро… Пальчиками вытянутой руки, из которой будто исчезли все кости, коснулась инструмента дроффа и тот оказался вдавлен в грудь Семена будто ударом кувалды… Носок башмачка под коленки Груббера и тот уже летит спиной вперед со своего насеста, смешно растопырив ноги… Плавный бросок к нелюдям через всю рубку, удивленный взгляд лера, но и только, и только… И снова к Семену на новый круг, пока инопланетчики, так и не успевшие осознать опасность, оседают на пол…
        Судорожный вздох отбитыми ребрами и рядом, совсем рядом ее лицо, такое знакомое… и такое чужое. И взгляд черных заполненных спекшейся кровью глазниц. Не на Семена - в сторону, в пустоту, в бесконечность…
        - Я же просила!
        А вот голос был ее. Тот самый, каким она однажды сказала «…не бросай меня сейчас, Сема…»
        - Почему не послушал? Почему?
        Он вцепился в руку, что сжимала его горло. С тем же успехом можно было пытаться согнуть стальной швеллер.
        - Ты… - выдавил он через перехваченную гортань. - Ты же почти призналась… Что же я дурак… не поверил… Тина…
        А потом ее рука на горле сжалась еще чуть сильнее.
        ***
        Светлее почти не стало. Так, совсем чуть-чуть. Как будто лишь для того чтобы довести до сведения - сознание уже вернулось. Можешь пользоваться, если конечно видишь в этом хоть какой-нибудь смысл.
        Семен с усилием по очереди разлепил веки. Да, действительно стало светлее. Потому что включился вот этот ночник над входом. Слабенькая голубая лампочка. Но и в ее свете уже можно осмотреться. Аккуратно, не поворачивая головы. Потому что…
        Он вдруг понял, чем был занят все это время. Он пытался дышать. Это получалось, но с огромным трудом, мизерными порциями, с реальным напряжением в отбитых ребрах. Как будто в горло вставили пробку с тонкой коктейльной трубочкой. Кислород в легких вроде и есть, но ровно столько, чтобы не сдохнуть, не больше и не меньше. Чуть энергичней дернешь рукой и тут же задохнешься, будто взбежал на десятый этаж.
        Семен проморгался окончательно, и попробовал осознать положение.
        Положение его оказалось - лежа. На спине. Под задницей твердая и шершавая, как камень, но теплая поверхность. Руки-ноги действительно свободны, но что в этом толку, если шея прихвачена к лежаку тугим стальным кольцом. Ни повернуться, ни вздохнуть поглубже.
        Остальное пространство вокруг на расстоянии вытянутой руки было пусто. Он скосил глаза налево, затем направо. Потом вверх-вниз. И… нет не вздохнул, лишь попытался. Увиденное того стоило.
        В отличие от интерьеров корабля дроффа, (или, если верить падрэ, самих прозревших) этот дизайн был Семену знаком. Однажды Скарлатина связался с контрабандой с Чи-при, и пытался втянуть в это дело Семена. Жустин, узнав потом, едва не убила их обоих. Переговоры, помнится, проходили на корабле инопланетчиков, и Семену теперь было с чем сравнить эти воспоминания.
        Ох, Тина, что же ты наделала?!.
        Сердце сделало несколько лишних ударов, и кислорода тут же не хватило. Усилием воли он подавил животный приступ паники, заставил себя втягивать воздух размеренно и спокойно, не обращая на темные круги перед глазами. Минута-другая, нервы успокоились и вроде бы можно начинать думать дальше. Но… Показалось или ночник над дверью действительно разгорелся ярче?
        Не показалось. Дверь распахнулась, и на пороге оказался одинокий старик. Правильно, именно так чи-при и должен выглядеть для земного взгляда.
        Инопланетчик неторопливо перешагнул порог, приблизился к землянину, остановившись в нешироком секторе обзора.
        - Семен Сикорский, - тихо произнес он. - Ты знаешь, почему находишься здесь?
        И - о чудо! - словно почувствовав предполагаемый момент ответа землянина, обруч на горле ослаб!
        - Какого черта? - прохрипел тот. - Потому что я идиот, конечно.
        Он смок, и обруч немедленно затянулся вновь.
        - Ты находишься здесь, потому что порядок должен соблюдаться. И он соблюдается. Всегда. Даже если на это требуются века, хотя с тобой работу удалось завершить раньше.
        - А, так ты о той бумажке? - обруч ослаб. - Как там ее? Бессрочный ордер на розыск?
        Едва он замолк, обруч затянулся. Черт возьми, да что ж это такое? Чтобы дышать придется все время болтать?
        - Не правильный вопрос. И неправильный ответ. Почему ты здесь, Семен Сикорский?
        - Потому что я не простой идиот, я - доверчивый идиот. Я слишком хорошо думаю о людях, с которыми провел вместе два года. И еще, потому что я самонадеянный идиот. Я решил, что способен выполнить обещанное, даже если все чужие в галактике объявят меня в бессрочный розыск. А главное - я здесь потому что…
        В этот раз обруч сжался, не дожидаясь окончания речи, и землянин захлебнулся окончанием фразы.
        - Ты не готов ответить, - констатировал чи-при. - Я оставлю тебя ненадолго, а потом снова задам вопрос. Постарайся хорошенько обдумать ответ.
        Дверь закрылась. Лампочка притухла. Обруч на шее подергался, словно решая, не придушить ли человека прямо сейчас, но потом все-же застыл в приоткрытом состоянии и Семен обнаружил, что коктейльная трубочка в затыкавшей горло пробке стала пошире. Возможно чи-при решили, что кислородное голодание у людей отрицательно сказывается на мыслительном процессе, а может быть просто ошибка настройки.
        Семен закрыл глаза и попытался осознать, что он сейчас чувствует. Все-таки за прошедшие годы Жустин стала для него немногим больше чем просто коллегой по криминальному бизнесу. Временами казалось даже, что и он для нее тоже, даже Груббер повелся на эту версию. Однако теперь все разъяснилась - виртуозно внедренный агент чужих просто отрабатывал задание. Чем можно всерьез и надолго привязать к себе объект влияния? Три - старых как мир варианта. Финансовая зависимость не прокатывала - агент наверняка знала о реальном состоянии Семы-чистоплюя. Страх тоже не годился, в момент их встречи Семену было глубоко наплевать, что с ним будет дальше. Он уже потерял все, что было дороже доставшихся ему на халяву денег, и был готов продать собственную жизнь, за возможность придушить напоследок еще хоть одного лера. Значит, оставался третий вариант. Тот самый, который любая женщина, не будь даже она опытной агентессой, наверняка держала бы за первый…
        Однако сейчас, окончательно убедившись в предательстве, Семен не чувствовал ничего, кроме облегчения. Его тайна, на которую слетелись все известные ему расы, и возможно даже одна неизвестная, не только не разгадана, но даже и не сформулирована толком. Его судьба в застенках Чи-при более чем туманна: после приведения в исполнение бессрочного ордера освободить его могли, пожалуй, только прозревшие, если они все-же существуют, и радоваться ли такой возможности - еще большой вопрос. Окончательно прояснился лишь статус Жустин Бертье, и почему-то именно это обстоятельство воспаленный разум Семена воспринял как отмену всех вольно или невольно, явно или скрыто взятых на себя обязательств.
        Два года, если подумать, не такой уж большой срок. Чтобы откатить его назад нужно не так много, всего лишь отобрать у него человека, который стал его якорем в море безразличия к окружающему миру и к самому себе. Мастерски стал, надо это признать. Нет?
        Да. И, значит, для окончательного погружения в привычное некогда состояние не хватает лишь бутылки дешевого лерского пойла, и отчаянной пьяной драки в баре за кинутое вскользь неприглядное слово или неловкий толчок локтем. Не в кровь, не в бессознанку - насмерть.
        Впрочем, сейчас он, кажется, лишен и этого. Нет?
        Лампочка над дверью снова разгорелась, в камеру снова вошел чи.
        - Ты придумал ответ Семен Сикорский? - произнес он. - Тебе хватило времени?
        Если бы не ошейник, тот рассмеялся бы. Искренне и весело. Господи, о чем думает этот инопланетчик? Неужели он надеется, что для землянина это все еще имеет значение? Хоть что-то имеет еще для него значение?
        Ошейник ослаб, но Семен не произнес ни слова. Лишь выбулькнул несколько спазмов того смеха, что душил его сейчас надежнее оковы на горле. Чи-при ждал. Старик, он или юнец - не понять. Еще ни кто не видел их выглядевшими как-то по-другому.
        - Уй… ди… - выдавил наконец Семен. - Или убей… Сэкономь себе… время…
        - Ясно, - чи-при понимающе кивнул. - Ты счел мой вопрос праздным. Однако самые важные ответы редко возникают сами по себе. Часто необходимо пройти путь к ним с самого начала. От осознания своего места в этом континууме. И так, почему ты здесь, Семен Сикорский?
        Ну вот, всего пара глотков воздуха и уже можно говорить.
        - Мне на это плевать, чи. Ты не первый кто пытается меня ломать. Раньше я держался, потому что было ради чего. Вернее - кого. Теперь - как раз потому что мне плевать. Не трать время чи, я не стану играть с тобой в разгадки вселенских вопросов.
        Чи-при качнул головой, словно выражая досаду. Совсем по-человечески. Интересно, этот жест естественный, или эту особь специально готовили к работе с землянами? Скорее второе конечно.
        - Ты знаешь, как приводится в исполнение вечный ордер? - произнес он, приближаясь и склоняясь над человеком. - Ты проживешь весь срок, положенный твоему биологическому виду. Ты проживешь его в этой комнате, лежа на спине, с душилом на горле. Тебе будет предоставлено питание, подходящий температурный режим, и состав атмосферы. У тебя будет всего лишь одно ограничение - ты ни когда не сможешь дышать полной грудью. Сейчас ты еще полон сил и думаешь, что к этому можно приспособиться. Но я видел, как сулят все секреты вселенной за возможность свободно дышать хотя бы минуту. А потом я видел, как от этого сходят с ума, и тогда борьба с душилом становится единственным смыслом на весь остаток жизни. Ты конечно готов умереть. Ты даже готов к бессрочному заключению. Но готов ли ты к бессрочной схватке с собственным телом?
        Чи-при был очень близко. Семен различил даже запах чужого - немного пряный и довольно приятный запах дезодоранта. Накидка со сброшенным назад капюшоном едва прикрывала его шею. Такую же морщинистую и дряблую, как и лицо. Едва ли внутри этой шеи находится какой-то особенно крепкий костяк. Простейший захват коленями, и поворот…
        Соблазн возник внезапно, и через секунду уже угас. Зачем? Что это исправит? Одной жизнью в континууме станет меньше, но в судьбе землянина это не изменит ничего.
        - Я мог бы тебя убить, чи, - выдавил он. - Прямо сейчас, секунду назад. Но тебе везет, мне и на это плевать.
        Инопланетчик моргнул и сделал шаг назад.
        - Ты готов? - повторил он свой давешний вопрос. - Или тебе нужно время, чтобы придумать и такой ответ?
        - Ты его получил, - Семен усмехнулся. - Департамент СОС, профсоюз, леры, дроффа, даже прозревшие… Неужели ты думаешь, что в этой компании ты самый страшный?
        Чи-при склонил голову и глубоко вздохнул. Все-таки его определенно готовили.
        - Безразличие… В этом все дело? Тебе все равно, что с тобой будет. Но, может быть, тебя еще волнует судьба твоих спутников? Разве ты не осознаешь, что все, кто был с тобой, разделят твою судьбу, в точности до последнего вздоха?
        Мгновение изумления было совершенно искренним. Чи-при что, действительно такие идиоты? Они заслали агента экстра-класса в пространство Земли, подготовили переговорщика, а может быть и не одного, вплоть до имитации человеческих эмоциональных проявлений, но не просчитали реакцию объекта на такой вопрос? Да, если инспектору вместе с лером достанется такой же вот ошейник, до конца их дней, Семен Сикорский примет свой не только с радостью, а и с благодарностью!
        - Спасибо, чи! - булькнул он. - Порадовал! Теперь я точно не желаю другой участи.
        Инопланетчик умолк на целую минуту, склонив голову, словно в раздумьях. Затем произнес:
        - Я оставлю тебя ненадолго. Впрочем, вернусь, возможно, уже не я. Тебе нужно заглянуть в глаза тем, кого ты обрекаешь.
        Дверь закрылась, лампочка пригасла. И воздух снова кончился. Почти - на легкое избавление здесь надеяться нечего. Семен представил себе, как заглядывает в глаза Грубберу… и заставил себя не смеяться. Давайте, старики, доставьте такое удовольствие! И лера приводите в придачу, падре давно напрашивался на покаяние за дела свои неправедные.
        Интересно недоптицы с корабля тоже все лежат с хомутами на шее? Если и птенец присоединился к этой компании, чи-при не смогли бы сделать подарка лучше.
        Дверь в камере открывалась бесшумно, а лампочка так и осталась гореть в полнакала. Так что появление постороннего на этот раз Семен пропустил. Он открыл глаза лишь на голос.
        - Кто здесь?
        Жустин сделала короткий шаг, беспомощно протянув руку в пространство перед собой. Другой она держалась за стену, в страхе потерять единственный ориентир в пространстве. На лице застыли растерянность и ужас.
        - Здесь есть кто-нибудь?
        Сердце ударило сильнее, чем нужно, кровь тут же всосала остатки кислорода из легких и ребра непроизвольно напряглись для глубокого вздоха. И он получился! Ошейник внезапно полностью расслабился, словно приглашая ответить.
        - Не ломай комедию, - произнес Семен, - Ты же можешь видеть. Или как там это у вас делается?
        - Сема!.. - она вскрикнула, даже не дослушав его до конца, и подалась вперед, мгновенно потеряв опору. - Сема, где ты?
        Три быстрых шага вперед, а на четвертом она с размаху натолкнулась на его ложе. И его руки, вопреки желанию, сработали сами собой - подхватили, удержали, помогли…
        Она все же упала на колени и шарила, шарила руками перед собой.
        - Сема, ты здесь, Сема?.. Что с тобой? Цел? Что они с тобой?.. Семен, что же это?..
        Ее пальцы добрались до шеи и, встретив металл, отдернулись, словно нащупав оголенный провод.
        - И ты!.. И у тебя!.. Что происходит, Сема? Где мы? Кто нас повязал?
        Да, он уже видел на шее Жустин стальной ошейник, вероятно, такой же, как его собственный. Но разве это что-то значит? Разве это значит больше, чем ее собственные пальчики, так же крепко сжимавшие его горло?
        - Тина, - попросил он. - Хватит. Приложила ты меня знатно, но память не отшибла. Хватит комедий. За те два года ты и так вволю посмеялась.
        - Память? - переспросила она, всего остального казалось, просто не услышав. - Ты помнишь? Тогда объясни, Сема, потому что я ни черта не помню! Как мы вляпались в это дерьмо? Где инспектор, где падре? Где птенцы, в конце концов?.. И, все-таки кто нас взял?
        Он скривился, словно от боли. Впрочем, почему «словно»? Видеть и слышать ее такой, почти прежней, и в то же время помнить совсем другие недавние ее слова и другие глаза… Чи-при не были настолько наивны, чтобы рассчитывать, будто он поверит. Скорее хотели доставить боль. Именно такую боль. Что ж, в эту игру даже интересно сыграть. Нет?
        - Ты, Жус. - произнес он. - Это ты нас повязала. И отдала «крыше». Своей настоящей «крыше».
        - Как? - она не поняла. Или хорошо сделала вид. - Как - повязала? Какой «крыше», Сема? Профсоюз остался без главарей, там сейчас паучья драка за власть!.. А Карлоса ты сам грохнул! Без куратора под эту «крышу» мне теперь долго не соваться. А мадам По…
        - К черту мадам По! - прошипел Семен. - У бедной мамаши, как и у нанайца, перед тобой не было ни единого шанса. Пиратиков даже жаль - они не знали, с кем связались!
        - Они? - переспросила Жустин, словно начиная понимать - что-то не так. - С кем, Сема? С прозревшими?.. Но ведь падре говорил…
        - С тобой! С тобой они связались, Тина! Как и я, влюбленный дурак! А ты всего лишь выполняла задание! Кто ты Тина? На самом деле - кто? Не прозревшая, на лер, не человек… Но ведь и не чи-при!
        - Чи!? - она вздрогнула. - Черт, я так и думала, мы у чи… Они молчат как рыба об лед, но все повадки, все до чего я дотянулась… Это они взяли нас! Что нам делать, Сема? Ты же знаешь? Стой, не говори, они же слушают, да?
        - Ладно, - Семен вздохнул поглубже, когда еще придется. И закрыл глаза. - Ладно, Тина. Если хочешь, продолжай. Но лучше выйди за дверь и доложи начальству, что не сработало. Мне, знаешь, и на это теперь наплевать. Во всяком случае - скоро будет. А если нет - сломать себе шею об этот воротник проще, чем два пальца об асфальт.
        - Подожди… - она отпрянула, широко раскрыв мертвые глаза, все так же смотрящие в бесконечность. - Пого… Нет! Ты что думаешь, Сема!?. Ты что себе надумал! Ты решил, что это все я!? Я сдала тебя инопланетчикам!?
        - Ага, - согласился тот. - Догадливая агентессочка. Я тебе уже минут пять об этом открытым текстом…
        - Господи! Какой же ты козел, Чистоплюй!
        Она даже замахнулась для оплеухи, но замешкалась, нащупывая другой рукой цель.
        - Давай, Тина, - подбодрил Семен. - Совсем недавно проблемы со зрением тебе не мешали. Жаль, Груббера нет, он бы сейчас посмеялся. Да и падре не заскучал бы…
        Закончить он не успел. Ошейник внезапно пережал горло, показалось, наглухо. Но нет, всего лишь до прежнего уровня, оставив в гортани крошечную щель. В глазах тут же потемнело - к хорошему слишком быстро привыкаешь - но он все же успел увидеть как Жустин, поднявшаяся было на ноги, вдруг вцепилась обеими руками в железо на горле и стала валиться навзничь.
        А когда рой черных точек перед глазами поредел, около койки уже торчал чи-при. Просто стоял и ждал, будто все произошедшее должно было что-то изменить. Семен дождался пока ошейник приоткроется и поинтересовался:
        - Слышь, начальник, ужин здесь во скока? Жрать охота, никакой мочи нет.
        Чи-при вздохнул, повернулся и вышел, не задавая вопросов.
        Ошейник сжался.
        Второй раз она пришла сразу после ужина.
        Процесс кормления оказался крайне примитивен и, в общем-то, предсказуем. В потолке открылся люк, через него спустилась гофрированная кишка, прицельно воткнувшись прямо в горло через рефлекторно разинутый рот - как раз за секунду до этого ошейник перекрыл кислород. Затем железка расслабилась, позволяя порции безвкусной жидкости проникнуть в пищевод, после чего затянулась. Кишка убралась обратно в потолок, умудрившись по пути промокнуть губы невесть откуда взявшейся салфеткой.
        Потом дверь открылась, вошли двое чи-при. Один без особых усилий вкатил тяжелое каменное ложе, такое же, как под Семеном. Второй втолкнул в камеру Жустин. Что-то щелкнуло, она хрипло втянула воздух, и вдруг, будто сама собой, потянулась к свободной койке. Как-то неловко, головой вперед. Так ее мог бы тянуть прицепленный к ошейнику тросик. Она повалилась на жесткое ложе, едва успев подтянуться и развернуться под нужным углом, чтобы только не хрустнул позвоночник. Ошейник со звоном ударился в камень и зафиксировался, по-видимому, намертво.
        Один чи вышел. Второй остался.
        - Ты все еще не готов ответить, - произнес он в сторону Семена. - Но вопрос ты помнишь. Она разделит с тобой время, которое потребуется тебе, чтобы найти правильный ответ.
        - Твою мать… - просипел он. - А я как раз… в сортир захотел …
        С учетом опыта кормления вполне можно было предположить, каким окажется процесс дефекации. Чи-при не счел нужным понять сарказм, он просто развернулся и вышел. Через пару секунд ошейник вздрогнул и распустился почти полностью.
        Понятно. Все с вами понятно, чи. Приглашаете, значит, поговорить.
        - Семен, - тихо, но разборчиво позвала Жустин. - Ты здесь?
        Скрываться смысла не было. Наверняка она его слышала.
        - Я здесь, - подтвердил он.
        - Ты, как, дышишь? Нормально?
        - Нормально, Тина. У меня теперь долго все будет нормально.
        - Ясно. Я думала… О том, что ты сказал.
        - Рад за тебя.
        - Напрасно. Я бы тебе и сейчас вмазала, если б добралась, но… Знаешь, это возможно. То о чем ты говорил.
        - Это не просто возможно, Тина. Это случилось. Ты меня кинула … И не только по нашему бизнесу. Знаешь, я тоже кой о чем подумал. Два года ведь немалый срок, нет? Ты не могла все это время играть, какой бы супер ты ни была. Не знаю, чем накачали тебя чи-при, из чего они тебя сделали. Но два года - слишком долго. За это время было и что-то настоящее. Что-то лично твое. А может быть даже наше, общее. И теперь ты все это кинула… Ничего, Тина, это тоже нормально. Чи обещали, что не дадут мне быстро сдохнуть, так что я еще привыкну к этой норме.
        В ответ послышался глубокий вздох Жустин. Потом она шмыгнула носом, приложила ладонь к закрытым глазам. Но не более того. И Семен вдруг подумал, что за все это время ни разу не видел ее слез. Нормальных женских слез, хотя поводов для них было в достатке.
        - Ладно, - произнесла она, наконец. - Все правильно, рыцарь, все так и есть. Я тоже не знаю, из чего меня сделали. Только догадываюсь… Скажи, ты верил мне тогда? Два года назад?
        Семен усмехнулся. Как будто ей действительно требовался ответ.
        - А после, до самого конца - верил? Что я - конечно да! Я все это помню, Семен. И про личное и про общее, и даже большее, которого так и не случилось, потому что ты его все это время боялся как огня!.. Все помню. Это ни куда не делось, это все во мне сейчас. А вот что ты видел, по пути сюда на Чи-при, я не знаю. Это было не со мной - с кем-то другим. Это чьи-то чужие руки, чужие слова и чужая память. Я с той стервой не знакома, поверь мне, Сема! Как тогда - поверь! Я больше не она!..
        Он молчал. Ответ не требовался, но проклятый ошейник все не затягивался. Жаль, было бы легче, если бы горло сдавила стальная полоса, вместо перехватившего нервного спазма.
        - Может быть, я забыла самое главное, - сказала Жустин. - Может я смогла бы оправдаться, или хотя бы объяснить… Но я не помню что. Зато я теперь помню другое, то что было раньше… У меня ведь не было прошлого, Семен, ты не замечал? У тебя было. Ты скрывал, и правильно делал, даже я так и не докопалась до всего. Но оно у тебя было - легкая и никчемная жизнь мажора, отец-миллиардер, особняк на Луне, потом дурацкий подростковый бунт, армия, наконец, война… Это все было на самом деле. О себе я тоже кое-что помнила. Вернее думала что помнила. Однако теперь я знаю точно - все, что я помню до той идиотской заварушки в притоне «Луны-пересадочной», где беспутную дочь председателя профсоюза едва не продали в бордель, все это лишь компиляция, собранная с одной целью - вывести меня на объект. Я ни когда не была на Марсе, и уж тем более не родилась там, не росла в пещерной банде с повадками троглодитов-извращенцев, не выбивалась на верхние уровни через три публичных дома, не заводила там же концы на контрабандистов и пиратов, не бежала на Луну в холодном трюме от зачистки департамента СОС… В таком прошлом мне
не чем было бы гордится, но теперь нет и его. Зато у меня появился один единственный мой настоящий день. Не хмыкай, он точно настоящий. Он отличается… Мы тогда были с мамой. На борту - я помню - «Канко-мару». Хоть убей, не знаю, куда и зачем мы летели. Помню только ожидание - там должно быть много интересной и нужной работы. Даже для меня, соплячки, у которой еще краска на дипломе «Universite de Strasbourg» не обсохла, а мама все равно взяла с собой. На практику… Кем она работала-то? Потом что-то случилось, потому, наверное, тот день и запомнился. Врезался в мозг, так что и вычистить не сумели. Удар, темнота, крики, сирена… Мамы уже нет. Потом все смолкло - воздух ушел. Только лицо, перед самыми глазами. Лицо старика в прозрачном таком мареве вместо шлема… И страшно! Так страшно, что почти нет боли…
        Она замолчала. А Семен так и не открыл рта. Отчасти потому что это все могло быть - и даже наверняка было! - всего лишь новой провокацией, именно в это нужно было верить всеми силами. А отчасти от того что он отлично знал куда шел «Канко-мару», и кем могла быть мать Жустин, если ее дочь закончила «Universite de Strasbourg».
        Первая и единственная официальная посольская миссия, которую согласились принять на Чи-при. «Вооруженное недопонимание» с Лероном тогда было в самом разгаре, Земле отчаянно были нужны союзники. Если бы с единственным в галактике поставщиком пирокинетика удалось найти хоть какие-то компромиссы… Поторговаться за цену, увеличить квоты на поставки, задержать караван на Лерон-прайм… Хоть ненадолго, хоть один! Ну и конечно подсмотреть и заснять все, что удастся увидеть и подслушать - когда это во время войны дипломаты оставались просто дипломатами?
        «Канко-мару» не долетел. Три эсминца сопровождения и посольский транспорт исчезли без следа, как это и бывает в открытом космосе, если команда не успевает передать хоть какие-нибудь координаты. Чи-при извинялись и грешили на флуктуационное астероидное поле - очень редкое явление на подходе к их системе. Земля - на перехват лерским рейдером. Однако с тех пор все официальные контакты происходили исключительно в пространстве Солнечной системы.
        Только вот… Не могло это быть правдой. Не могло и все. Ведь иначе вся его оборона, вся его наплевательская стратегия валилась к черту, потому что переставала быть искренней!
        - За дешево берешь, мадемуазель Бертье, - выдавил он, отчаянно надеясь, что сарказм прозвучал убедительно. - Не фартовые ты понты колотишь. На гнилой базар я тебе не дамся, так и начальнику своему в уши дуй. Поняла? Нет?
        - Сема!..
        - Что Сема!? Был Сема да весь вышел, один Чистоплюй остался. А ему твоя слеза ломанная по барабану! Он на психа не разменяется. Думали своего кадра усеку так в вафлю и размякну? Да черта лысого!..
        - Размякнешь?.. - она судорожно вздохнула. - Проклятье, Сема! Я дура! Последняя дура! Залилась тут соловьем!.. Не слушай меня, забудь все что сказала! Это вранье, чтобы тебя сломать!.. Что бы размяк, понял!? Все вранье! Я на чи работаю, у меня заказ на тебя, понял!? И никогда ничего другого на тебя у меня не было!.. Забудь про Коготок-Жус, понял!?.. Не было ее никогда!..
        Он вдруг ощутил, как ошейник на горле сжался. Резко, судорожно, словно спохватившись. И Жустин, коротко всхрипнув, замолкла на полуслове. Непривычно ярко в камере вспыхнул свет, трое чи-при - ворвались в помещение. Двое вцепились в ложе Жустин и поволокли его к выходу, вроде бы и торопясь, но как-то неловко. То один споткнулся и чуть не упал, то второму наехали на ногу, то тяжелая койка уперлась углом в косяк двери, и раскорячилась поперек выхода…
        С усилием втягивая воздух, Семен отлично видел Жустин. Ее ошейник, перетянувшийся намертво, глубоко впившийся в кожу на шее. И ее пальцы, ломающие ногти о железо на горле, и распахнутый рот, в который не попадает ни глотка воздуха, и судорожное сучение пятками по камню…
        - Она повела себя не по начертанному, - спокойно пояснил третий чи, приближаясь к Семену. - Для нас она теперь полностью бесполезна. А для тебя, Семен Сикорский? Ты и теперь не готов ответить на мой вопрос?
        Тот дернул головой вправо-влево, но ошейник так и не разжался. Долгий разговор не предполагался, инопланетчики решили, что с него хватит одного слова: «Да» или «Нет».
        - Гру… бо… началь… - выдавил он. - Пусти… ее…
        - Да, - согласился чи-при. - Классический шантаж. Очень грубо и примитивно. Так что ты решил Семен Сикорский? Тебе по-прежнему плевать?
        Двое других ни как не могли справиться с ложем. Движения Жустин перестали быть судорожными, теперь это было лишь вялое рефлекторное сокращение мускулатуры ее конечностей.
        - Не убьешь… - прохрипел Семен. - Она… ваша…
        - Нет, не наша. Она даже не ваша. Она только твоя, Сикорский. Ты последний человек, кому она была нужна. Если это уже не так, она больше не нужна никому.
        Ноги Жустин в последний раз дернулись и замерли, рука бессильно свесилась с ложа. Двое чи-при перестали имитировать суету у выхода и замерли в ожидании глядя на Семена.
        - Да… - выдавил тот. - Да… Сука, доволен?…
        И когда ошейник рывком расслабился, поспешно добавил:
        - Одно условие, старик: хватит пурги! Спрашивай по делу, тогда будет серьезный базар.
        Чи-при внимательно посмотрел на него, потом бесцеремонно подвинул его ногу и уселся на край ложа.
        - Ну что ж. Давай побазарим всерьез… Чистоплюй.
        Прежде чем его помощники без всяких усилий выкатили Жустин из камеры, Семен успел увидеть, как ее грудь немного приподнялась.
        - Сегодня она выживет, - успокоил чи-при, проследив его взгляд. - Однажды мы уже собрали ее по кускам. Видит Единый, тогда мы ни чего не знали об анатомии людей.
        - Это заметно, - буркнул Семен. - Но мозги ей все-таки прополоскали. Нет?
        - Не сразу. Сначала ее спасли из чистого альтруизма. Потом… просто не знали, что с ней делать. Земляне вели себя не предсказуемо, как ни кто в освоенной вселенной. Вы даже почти выиграли войну у Лерона. Это могло стать началом катастрофы, но серые выкрутились. А мы, пристально следя за ходом войны, узнали о тебе, Чистоплюй. Тут она и пригодилась.
        Он сделал жест, и ошейник внезапно отлип от каменного ложа. Семен размял шею, потом осторожно сел. Голова немного кружилась. Сколько же он пролежал?
        - Вот даже как, - произнес он. - Не боишься? Сверну ведь башку, вякнуть не успеешь.
        - Еще вчера я бы не рискнул. Но сегодня все изменилось, Сикорский. Нет?
        - Ладно, - тот кивнул. - Допустим. Хоть убей, не представляю в чем я перешел вам дорожку, но вы меня все-таки взяли. Даже подцепили на крючок… который я уже считал затупившимся. Ваш ордер исполнен, срок пошел! Какого черта тебе, старик, еще от меня надо?
        - Да-а… - протянул Чи-при. - Вот это и было вашей главной загадкой. Как только люди умудряются быть столь коварны и наивны одновременно! Лерон готов поссориться со своей земной крышей - департаментом СОС, и получить через пару лет открытое восстание против навязанной вашим же правительством оккупации. Наш комитет Надзора за Справедливостью активирует процедуру выдачи вечного розыскного ордера на инопланетчика - неслыханный прецедент сам по себе граничащий со смертельным оскорблением. Наследный принц Дроффа вопреки воле Воспарившего отказывается от притязаний на трон, крадет корабль прозревших и совершает диверсионную вылазку в пространство расы, которая едва не раздавила леров - этих полисменов освоенной вселенной. А некто Семен Сикорский делает вид, что его все это не касается и норовит задавать риторические вопросы!
        - Да! - Резко перебил Семен. - Вот такой я дурак, чи?! За мной гоняется половина разумных рас галактики, а я до сих пор не знаю - зачем! Может, хоть один из вас, чертовых умников, наконец, объяснит мне, в чем дело? Может быть, это будешь ты, старик? И может быть - чем черт не шутит - я тогда и сам соглашусь вам помочь?
        - Может быть, - согласился чи-при. - Этот вариант еще не использовал ни кто, так что вполне можно и попробовать.
        Семен подавился своим следующим ругательством. Да неужто? Вот так возьмет все и выложит? Черта с два, скорее опять провокация! Хитрая, пятислойная, с подходцем и обхожденицем! Попытка купить на откровенность… Ну что ж, посмотрим насколько далеко готов зайти этот чи. Он, кажется, угрожал его спутникам?
        - Где моя команда? - спокойно произнес Семен.
        - Кто, прости?
        - Моя команда. Человек, лер и птенец. Госпожа Бертье их, надеюсь, не прикончила?
        - Нет. Но… твоя ли это команда, Чистоплюй? Совсем недавно ты не проявлял к ним даже сочувствия.
        - За неимением лучшей.
        - Даже лер и птиц?
        - Даже Бертье. И, кстати, чего это она взбрыкнула там, на корабле?
        Чи-при пожал плечами. Ох уж эта накладная человеческая моторика!
        - Скорее всего, случайно. Это конечно была наша закладка - вариант «ва-банк». Но сработать она должна была лишь при полном провале, чтобы дать шанс спасти хоть какую-то информацию. Пусковой механизм был замкнут на вполне определенное эмоциональное состояние, однако, лишив Бертье зрения, ты разрушил ее расчётный эмоциональный спектр. Удивительно еще, что закладка не сработала раньше.
        - Вот как? - Смен усмехнулся. - Ну, в таком случае, вам придется вернуть ей глаза. Они у нее всмятку, но вы сможете. После того куда вы вставили ей сердце - еще и не такое сможете.
        - Конечно, - чи-при кивнул. - Но это займет время. Ты уверен, что готов ждать?
        Семен прищурился.
        - Ну, ведь ты же готов. Жустин пасла меня два года, может и сама того не понимая. Собирала крохи информации: мои оговорки по пьяни, мои маршруты в Лерон, обрывки сведений из полицейских архивов, фактики из прежней биографии, знакомства, имена… А ты терпеливо ждал, старик. Значит, время терпит, подождем и еще пару суток.
        Секунду Семену казалось, что вот прямо сейчас чи-при моргнет глазом, и ошейник переломит позвоночник землянину, который даже из положения «согнутый в бараний рог» вздумал диктовать условия. Однако инопланетчик спокойно поднялся на ноги, и двинулся к двери.
        - Время больше не терпит, Сикорский, - произнес он в пол оборота. - Ты поймешь это, когда я вернусь с ответами, которых ты ждешь. Но я готов пожертвовать даже временем - последним, что у нас осталось. Надеюсь, эта жертва будет оценена тобой, иначе нас всех ждет ад, по сравнению с которым исполненный вечный ордер покажется передышкой в раю.
        Либо в сутках чи-при было куда меньше часов, чем в земных, либо их технология работы с биомассой радикально опережала все известные Семену. Вместо напророченных им «пары суток», в которые едва ли уложился бы даже лучший реабилитационный центр Земли, инопланетчики управились с трансплантацией за ночь. Где они взяли для этого пару человеческих глаз, не хотелось даже гадать.
        Едва чи-при ушел, ошейник Семена снова примагнитился к ложу, но остался предельно растянутым. Семена еще раз накормили, удовлетворили его гигиенические потребности именно тем варварским способом какой он и предполагал. Потом он умудрился впасть в забытье и крепко выспаться.
        Утреннего кормления не состоялось. Вместо него дверь открылась и в камеру вошла Жустин. Одна, своими собственными ногами, не пытаясь держаться за стену. За ночь чи-при умудрились не только провести трансплантацию, но и полностью реабилитировать пациентку. Ни капли неуверенности в движениях, ни тени попытки защитить вновь обретенное зрение от ярко вспыхнувшего света.
        В ту же секунду ошейник Семена отлип от ложа. Он уселся, разминая шею и молча глядя на гостью.
        Жустин сделала два порывистых шага навстречу, замерла на миг, глубоко вздохнула, сжав кулачки. И уже спокойной деловой походкой приблизилась вплотную.
        - Спасибо что оставил меня в живых, Чистоплюй, - холодно проговорила она. - Но больше никаких уступок, слышишь? Они и дальше будут давить на жалость, на твое идиотское чувство долга, на наше общее прошлое. Я - твоя ахиллесова пята, запомни. Как бы ты ни крепился, от этого так быстро не избавиться, значит, придется делать на это поправку.
        - Я пробовал, - выдохнул Семен. - Это не так просто.
        - Тактически грамотно было бы позволить мне вчера умереть, - отрезала она. - Но раз уж не вышло, хотя бы забудь, все, что я тебе вчера наплела. Сама виновата, дура психованная… Нервы сдали. Но ты-то, Чистоплюй, мог сообразить?!
        Он молча пожал плечами.
        - Впрочем, пока все не так плохо, - продолжала она спокойно, без спешки, как, бывало, раскладывала перед Семой-Чистоплюем очередную наводку еще там, на «Луне-сортировочной». - Может быть даже совсем неплохо. Картина теперь такая: ты сдался и раскис. Ты начал торговаться. Ты почти готов выложить все, что знаешь. Учитывая, что ты по-прежнему не знаешь ни чего, мы ни чем и не рискуем. А вот чи-при могут проговориться. Нужно заставить их проговориться, Чистоплюй. Играй дурачка, заставляй их делать намеки, давать подсказки. Вряд ли они позволят мне быть с тобой все это время, так что соображай сам. Если поймешь в чем дело, не выкладывай на стол сразу все козыри. Фильтруй базар, Чистоплюй. Главное фильтруй базар, а не как обычно…
        - Жус, - позвал Семен, и она осеклась на полуслове. - Ты знаешь, что у тебя теперь зеленые глаза?
        - Что? - она моргнула.
        - Зеленые, - повторил он. - Ей богу, тебе идет.
        Жустин вздрогнула, судорожно вздохнула, на миг став той слепой и напуганной девчонкой, что швартовалась вместе с ним в доке пиратского лайнера. Но тут же собралась, снова заледенела.
        - Идиот, - прошипела она. - Ты хотя бы слышал, что я тебе сейчас говорила? Сглупишь, нас обоих пришьют! В этот раз по-настоящему!
        - Я слышал, - произнес он. - Но ты должно быть забыла. Глаза я тебе вернул, но у меня перед тобой еще один должок… Коготок-Жус.
        - Ясно, - произнесла она. - Вот это правильно, Чистоплюй. Почаще вспоминай мне мое предательство, и, в конце концов, они поверят…
        Договорить он ей не дал - что еще нового или разумного она могла сказать? Просто притянул к себе и закрыл рот поцелуем. На целую минуту, пока, несмотря на открытый ошейник, кислород в легких не подошел к концу.
        - Дурак!.. - всхлипнула она, отрываясь, наконец, на расстояние возможности продолжения разговора.
        - Извини, Тина, - отозвался Семен. - Вино и сигарету предложить в этот раз не могу. Зато инициатива - моя.
        - Сема, ты идиот! - выдохнула она, не в силах скрыть безумного облегчения. - Нам же теперь крышка, ты хоть понимаешь?
        И не дав ответить, повисла на шее, уже не скрывая радостных слез и едва не удушив вместо стального обруча.
        - Да мне плевать, - просипел Семен. - Разве я тебе не говорил?
        - Браво, коллеги!
        При звуках этого голоса вздрогнул даже Семен. Жустин обернулась, так и не отлипнув от него.
        - Браво! - Стоя на пороге, Груббер трижды хлопнул в ладоши. - Продолжайте в том же духе. У хитрых чи мало на вас крючков, дайте им еще один.
        - А нам плевать! - весело всхлипнула она, отпуская шею Семена и усаживаясь рядом на ложе. - Правда, Сема! А вы невежа, инспектор. Так врываться без стука…
        - Извините, мадемуазель, ваши хозяева не спрашивали, хотел ли я сюда войти. Кстати я вижу вас можно поздравить с обновкой. Рад, что о вас хотя бы заботятся. Цвет радужки подбирали к платью или туфлям?
        - Заткнись, Филл, - огрызнулся Семен, но вышло как-то беззлобно. - Я эту стадию тоже прошел, и теперь почти уверен, она еще с нами.
        - Почти!? - Жустин стукнула его кулачком в плечо. - Нахал!
        - Ну, во всяком случае, пока ты снова не слетишь с резьбы, - уточнил Семен. - Но в этот раз я постараюсь подготовиться.
        - Можешь расслабиться, Чистоплюй, - за общим оживлением, чи-при появился в камере беззвучно и незаметно. - Наша закладка была одноразовая. Вариант «ва-банк», помнишь? Я ведь уже говорил, что как запрограммированный агент госпожа Бертье полностью исчерпала свой ресурс.
        - Очень жаль, - тихо проговорила Жустин. - В отношении кое-кого я бы с удовольствием слетела с резьбы. Прямо сейчас.
        - Ни чего, Жус, - отозвался Семен. - При надобности мы и без тебя обойдемся. Филл?
        Груббер потер скулу, где просвечивал богатырский синяк. И ни чего не сказал, лишь плотоядно улыбнулся в сторону чи-при.
        - Сикорский, - произнес тот, словно не слыша кровожадных намеков. - Ты помнишь, зачем заставил меня потратить это время?
        - Где остальные? - спросил он вместо ответа.
        Чи-при посторонился, и в ту же дверь вошли лер и недоптиц. Семен прищурился. Что-то было не так в их облике. Как будто не хватало чего-то обязательного в их положении, уже почти привычного…
        - Я всегда знал, что леры говорят и дышат через задницу, - сообщил внезапно Груббер. - Но о дроффа я такого раньше не слышал.
        Точно! Оба инопланетчика были без ошейников! На инспекторе он был, а на них нет. Словно не пленники, а дорогие гости.
        - Я предупреждал, - чи-при усмехнулся. - Кое-кого ты рано зачислил в свою команду.
        - Просто кое-кто может оказаться умнее меня, - проворчал Семен. - Так что не торопись зачислять их в свою, старик.
        - Мне чуть больше пятидесяти, - произнес чи-при. - Наш средний срок жизни превышает человеческий лишь на восемь лет. Я еще далеко не стар.
        - Ну… - Семен с усмешкой пожал плечами. - Тогда терпи. Сам небось знаешь, погоняло прилипнет, наждаком не ототрешь. А настоящего твоего чина нам не ведомо.
        - Мне ведомо, - произнес вдруг лер, выступая вперед. - Познакомься, наемник: старший надзиратель комитета Надзора за справедливостью Чи-при Луманчкстрат Отрекающий. Широко известен в узких кругах парой-тройкой громких дел, но главным образом тем, что осмелился перечить своему главному наблюдателю, а позже и доказать ошибочность выдачи одного из ордеров. Не твоего, к сожалению.
        - Благодарю за раскрытие моего инкогнито, - холодно произнес чи, резко повернувшись к леру.
        - Право, не стоит, - отозвался тот. - Вы же спрашивали моего совета как лучше вести себя с Чистоплюем. Напомнить, что я вам посоветовал?
        - Сочетание предельной жесткости с предельной откровенностью.
        - А так же предельно честное выполнение его условий, на которые вы согласитесь пойти, - добавил Лер. - Жесткость уже дала свои плоды, как я вижу. Он хотя бы соизволил эти условия высказать.
        - Твою мать, - прошипел Семен. - Так значит это ты, падре! Значит вот кому Жус обязана новым шрамом на шее!
        - Не перекладывай свой грех на мои плечи, наемник, - отозвался лер. - Они уже достаточно отягощены.
        - Не ведись, Сема, - шепнула Жустин. - Он смещает фокус неприязни на себя, отвлекает от старика.
        - Ладно, - выговорил Семен. - Это я тебе еще припомню, святой отец. Но сейчас базар о другом. Что ты там говорил об откровенности?
        Чи-при смерил его взглядом, шагнул поближе.
        - Да, это отвечает сразу двум советам святого отца, ведь я обещал тебе объяснения. Но раз уж на то пошло, добавим и сюда немного жесткости. Какое именно откровение ты хочешь услышать, Сикорский? Подумай над вопросом, у тебя будет только одна попытка. Потому что затем я потребую ответа на свой вопрос.
        Семен усмехнулся. Так и есть, вчера он все понял правильно. Провокация. Имитация справедливого обмена, только за тем чтобы землянин почувствовал хотя бы тень обязательств перед чи-при.
        - Узнай, как они взорвали эсминец, - тихо проворчал Груббер, поворачиваясь к инопланетчикам спиной.
        - Не вздумай! - звонко шепнула на ухо Жустин, - Спроси, зачем они выписали свой ордер. Что им всем от тебя надо!
        Семен, уже открывший рот именно для такого вопроса, снова захлопнул его. Инспектора понять можно - что ему судьба наемника? Так, разменная монета. Другое дело стратегический секрет - вдруг чи-при действительно проговорится, ну или хотя бы намекнет. Жустин… ее тоже можно понять. Во всяком случае, если это действительно та, прежняя Жустин. Если это так - можно. Все-таки она по своему пеклась о нем последнюю пару лет.
        Но сейчас все это был не тот масштаб. Семен селезенкой чувствовал, сейчас все это стремительно становилось мелко и сиюминутно. Суета в мышиной норе. Не могут такие силы сойтись клином на его скромной персоне без веской причины. Без очень веской, может быть - глобальной, к которой человек Семен Сикорский может служить в лучшем случае проводником, ключиком, подсказкой. Но не целью. А значит «проводнику» еще предстоит вовремя сообразить, стоит ли ему «подсказывать», не будет ли это слишком на руку инопланетчикам? Все-таки Груббер прав, сволочь - для бывшего наводчика башенного орудия патриотизм к собственной расе не пустой звук. Да и самому вдруг почему-то захотелось выжить!
        Но при этом очень хотелось и понять. Причем сразу все.
        Он коротко вздохнул и с хорошо заметным усилием выдавил:
        - Кто такие прозревшие?
        Жустин хватанула воздух, ткнулась ему в ухо.
        - Сема, ты чего?!
        Инопланетчики переглянулись. Все трое, со значением.
        - Однажды ты уже задавал этот вопрос, - сказал святой отец. - И я…
        - Ты рассказал мне сказочку о падении Лерона в лоно церкви, - оборвал Семен. - Спасибо и на том, я хотя бы понял, на что способны прозревшие. Но кто они такие, ты так и не ответил. Должно быть не без умысла падре. Нет?
        - Ограничивая землянина в числе вопросов, вы хотели сэкономить время, надзиратель? - произнес свои первые слова недоптиц, обращаясь к чи-при. - Кажется, вам это не удалось.
        Тот вздохнул.
        - Посмотрите, люди, - произнес он, обращаясь уже не только к Семену. - Перед вами три самые активные расы освоенной галактики. Три мира, с которыми вы, земляне, сумели установить хоть какие-то отношения. Каждый из нас троих занимает… или занимал достойное место в своей иерархии, обладал и обладает доступом к секретной информации, уполномочен принимать сложные решения, компетентен каждый в своей области и, в конце концов, просто умен. Надеюсь, в этом вы не сомневаетесь?
        - Ну, за птенца не поручусь, - протянул Груббер. - Но, если в общем…
        - Вы не сомневаетесь, - подытожил надзиратель за справделивостью. - Тогда не удивляйтесь тому, что на вопрос Сикорского получите три разных ответа. Леры - убежденные теократы, искренне считающие все сущее результатом прямого божественного управления. Дроффа - раса, обиженная собственной природой, закоренелые фаталисты, полагающие, что в момент своего рождения вселенная составила расписание для каждого кварка материи, для каждого кванта времени, и уж конечно для каждой разумной особи. И мы, чи-при…
        - Повернутые на справедливости рационалисты, - брякнул внезапно святой отец. - В абсолют возводящие стремление быть в самой середине коромысла, в идеальном равновесии по отношению к любой силе во вселенной, будь то сила гравитации или межзвездная политика.
        - Отец Киит! - перебил чи-при. И уже тише добавил: - Вы имеете что-то против справедливости?
        - Ровным счетом ничего, - отозвался тот. Я только не понимаю, как ее можно рассчитать математически.
        - Этот ваш вечный нейтралитет… - проскрипел дроффа. - Уж лучше пасть на дно, чем болтаться посередине в вечном страхе принять решение.
        Надзиратель за справедливостью вздохнул, прикрыл на миг глаза и вновь повернулся к Семену.
        - Ты видишь, землянин? Так чей же ответ тебе нужен? Кого из нас ты поймешь лучше остальных?
        Семен пожал плечами.
        - Стоя у панорамы башни главного калибра, я больше всего доверял цифрам целеуказания с ближайшего дальномерного поста. Позже я получил в руки десантный карабин, и был готов упасть не то, что на дно - в ад, лишь бы найти там прощение самому себе. А когда я туда действительно упал, то почти научился молиться богу. Мне нужны все три истории, надзиратель. Можно вперемешку. Начинай первым, остальные подхватят.
        Чи-при кивнул, будто и не ожидал другого. Оглянулся на лера, скептически смерил того взглядом.
        - Значит, говорите, предельно честно, святой отец? Ну что ж… Семен Сикорский, знакомо ли тебе имя Альберта Эйнштейна?
        - Чиво? - он даже не сразу нашелся, как ответить. - Послушай, старик…
        - Ты хотел ответ, это его начало. Так что насчет Эйнштейна?
        - У меня папа миллиардер. Мульти. Как ты думаешь, какое у меня образование?
        - Два курса новосибирского политеха, - не моргнув глазом сдал его, а заодно и себя недоптиц. - С третьего ты сбежал в армию.
        Вот значит как? Стоило догадаться, что не только чи-при собирали на него компромат.
        - Это были очень длинные два курса, - огрызнулся Семен. - Краткую историю мирового заблуждения нам конечно подали.
        - Заблуждения, - надзиратель кивнул. - Именно так. Почти в два века длинной. Два земных века. Наше заблуждение длилось чуть меньше четырех. Святой отец?
        - Мы не успели, - отозвался тот. - Первый тираж «Ученья о единстве и взаимодействии вселенских констант» издали всего за год до пришествия. Разумеется, оно было тут же опровергнуто практикой и причислено к ереси.
        - «Откровенье упавшего о потере крыльев», - проскрипел дроффа. - Сорок поколений оно служило утешением крылатым, так и не достигшим звезд.
        - Мы называли это правилом «Равновесия скоростей, энергий и масс». Это правило было настолько стройно и логично, вычислено настолько точно, и неоднократно к тому же подтверждено экспериментально… Ты уже понял, землянин как оно называлось у вас?
        - Специальная теория относительности, - произнесла Жустин и моментально стала центром удивленного внимания. - Что? Не только у тебя были длинные два курса. У некоторых потом было еще четыре.
        - «Е» равно «Эм-Це» квадрат, - произнес чи-при. - Цэ - скорость света в вакууме - непреложная константа, непреодолимая даже для самого света. Согласно этому правилу наши корабли до сих пор не преодолели бы и сотой доли расстояния до Земли.
        - Хорошая шутка, правда? - Семен усмехнулся. - Я вот всегда удивлялся, чего бы тому старику посчитать константой не скорость света, а массу? Ну, хорошо, хотя бы инерционную массу. Теория вышла бы совсем другая, нет? Глядишь тогда не ваши, а наши корабли прилетели бы к вам первыми.
        - Такая теория тоже есть, Сема, - сообщила Жустин. - Теперь - есть.
        - Огромное число допущений, сплошное нарушение баланса и логики, - прокомментировал чи-при. - Чтобы хоть как-то сошлись концы с концами, в математику пришлось вводить принцип умышленной ошибочности вычислений.
        - Попытка разума оправдать то, что видят глаза, - каркнул дроффа.
        - Попытка натянуть презерватив на глобус, - поправила Жустин. - Но, блин, работает, когда тебе нужно рассчитать курс.
        Семен побарабанил пальцами по коленке.
        - Спасибо за информацию, - прокомментировал он, уставившись на надзирателя. - Очень познавательно.
        - Еще не очень, - отозвался тот. - «Очень» станет когда ты сообразишь с какого момента наши прежние теории и правила стали ложными.
        - С того самого, как три ваших грузовика брякнулись в Неваде с тремя тысячами болванок пирокинетика на борту и запросили за все богатство сто пятьдесят килограмм иридия!
        - Да, поначалу мы демпинговали, - чи-при позволил себе улыбнуться. - Но для нас космическая эпоха начиналась по-другому.
        - Прозревшие… - неожиданно фыркнул Груббер, решив, наконец, принять посильное участие в беседе.
        - Они, - согласился надзиратель. - Вернее - он. В единственном числе. К тому времени мы были достаточно развитой технологической цивилизацией. Мы уже построили города на трех наших лунах, уже основали колонию на пятой планете, высадили научные станции на ближней к солнцу лавовой и на дальней - ледяной. Мы уже отправили автоматы к ближайшим звездам пусть и на досветовой скорости, и вовсю вели добычу в поясе астероидов. Назваться посланником богов со стороны прозревшего было бы глупостью, его сочли бы одним из сумасшедших сторонников немногих сохранившихся сект.
        - Единый щадит разум, не готовый принять его, - выдохнул лер. - Иногда он выбирает окружной путь.
        Надзиратель нетерпеливо отмахнулся от этой ремарки и продолжил, будто его и не прерывали:
        - Пришелец со звезд для развитого общества тоже стал бы всего лишь гостем. В лучшем случае партнером, в худшем - врагом. А прозревшему нужно было влияние. Не власть, но возможность воздействовать на власть. И потому для начала он назвался… рудокопом! Учрежденная им компания с более чем скромным капиталом и одним единственным харвестером выкупила лицензию на разработку одного единственного астероида.
        - Это как выкупила? - хитро прищурился неофициально уполномоченный Груббер. - А твой комитет уже существовал в то время, Старик?
        Семен понял и кивнул, соглашаясь.
        - Развитое общество - это в первую очередь финансы и документы, и лишь во вторую - города на луне. Откуда у инопланетчика вообще хоть какой-то капитал? Да еще в местной валюте?
        - Это удивительный факт, - отозвался надзиратель. - Прозревший был чи-при по рождению, способу мышления и генотипу. Остальное - обычное дело, таких мелких предпринимателей тогда были сотни. Первым же рейсом из пояса астероидов на планету он доставил полный трюм пирокинетика. Дальнейшее вы вполне можете представить и сами.
        - Из рудокопа он внезапно превратился в изобретателя, - предположила Жустин. - Переделал свой корабль, заправил пирокинетиком и преодолел световой барьер.
        - Его крохотная компания в течение года превратилась в мега-корпорацию мега-монополию, контролирующую не только все топливные поставки, но и строительство кораблей нового типа. Сначала внутрисистемных, затем - звездолетов. Экономическое равновесие нарушалось все больше, но когда правительство спохватилось, было уже поздно. Прозревший скинул свою маску, оплатил экспедицию к Пустой звезде и на ее примере объяснил нам нашу роль во вселенной. Если Лерону позже досталась роль вечного полицейского освоенной вселенной, то мы становились рудокопами, обязанными поставлять межзвездное топливо всем без исключения.
        - А вы вот так взяли и согласились? - Спросила Жустин и большими от удивления глазами. - Какой-то один единственный пришелец, какая-то Пустая звезда, и все? Мощная технологическая цивилизация, меняет вектор развития?
        - Не так просто, - чи-при вздохнул. - И не сразу. Хорошо, что для разворота нам хотя бы не понадобились бомбы, как пресветлому Лерону. На урожденного чи-при куда эффективнее действует нарушение равновесия биржевых котировок. Когда из трех финансовых подсистем планеты две в одночасье рушатся, а последняя резервная трещит по швам… Знаете ли вы, люди, что голод в больших городах наступает всего через две-три недели, после того как банки перестают выдавать кредиты? Важны ли вам вообще эти подробности?
        Он в упор посмотрел на Семена и тот с охотой согласился.
        - Не важны, старик. Пока я все еще не вижу обещанных ответов. Кто такие Прозревшие и откуда они взялись?
        - Какой же ты тупой, человек! - проскрипел дроффа, внезапно потеряв терпение. - Как ты еще мог не понять? Прозревшие - это те, кто создал наш мир! Эмиссары, несущие волю бога на Лерон, расчетливые экспериментаторы пришедшие к чи-при, или возвышенные искусители, сошедшие на Дрофф - есть ли для тебя разница? Пойми главное - они виновны во всех катаклизмах последнего тысячелетия!
        - Я поправлю, - вставил надзиратель, - не создал, а модифицировал наш мир.
        - Разумеется, - не удержался святой отец. - В расчетливый эксперимент вам поверить легче, чем в высшую волю.
        - Эксперимент - тоже чья-то воля, - надзиратель не пожелал ввязываться в затяжной спор. - В конце концов, сейчас важен лишь результат. Наши цивилизации, которым до первого контакта с иным разумом предстояло развиваться еще не одну сотню лет, внезапно оказались связаны друг с другом. Грубо, почти насильно и наверняка преждевременно. Мы должны были дорасти до этого сами, постепенно, открывая нерелятивистские свойства пространства, изобретая всякие гипердвигатели и телепортацию - да, у нас тоже была такая фантастика! Но главное мы должны были эволюционировать социально, чтобы первая встреча звездолетов не вылилась в девять лет «Вооруженного недопонимания»! Чтобы галактике не потребовался вселенский полицай, чтобы функции сразу двух самобытных народов не ограничивались банальными поставками сырья. Сырья, которое, если уж на то пошло, способно вывести каждый из них в галактические лидеры!
        - Двух? - бесцеремонно перебил Груббер, мимо которого прошла вся патетика возвышенной речи. Неофициально уполномоченный был на службе, он продолжал собирать информацию. - Пирокинетик ваш. Значит гравилин…
        - Наш, - скрипнул дроффа. - Чи-при лишь посредник.
        - Дроффа слишком консервативны, чтобы напрямую контактировать с десятками миров, - надзиратель усмехнулся. - Но прозревших это не остановило когда они решили нагрузить крылатых его добычей.
        - С десятками?!. - выдохнула Жустин.
        Чи-при стремительно сдавал одну стратегическую тайну за другой. И Семен вдруг с отчетливой обреченностью понял: это потому, что у пленников не было шансов с кем-то ими поделиться.
        - Но мы знаем… - Жустин нахмурилась, - Семен, сколько миров мы знаем?
        - А вы думаете, зачем вселенной полицай? - криво усмехнулся лер. - Вот именно за этим - чтобы встречать новичков и ставить их на место, прежде чем пускать в общий дом.
        - Скорее уж в общий барак, - поправил чи-при. - В котором у каждого свой гонор, но и свое назначение. Мы добываем пирокинетик. Не синтезируем, не производим - всего лишь добываем в астероидах! В указанных прозревшими астероидах! Дроффа точно так же добывают гравилин. Абсолютное топливо и приемлемый бытовой комфорт, чтобы перелеты перестали быть привилегией пионеров-экстремалов. По-вашему, этого достаточно, чтобы летать между звезд?
        - Альберт Эйнштейн был бы против, - произнесла Жустин.
        - Именно! - надзиратель дважды хлопнул в ладоши. - Чтобы все заработало, прозревшим нужно было убрать Эйнштейна. Вернее то, о чем гласит его теория. Мы изучали мифы, религии и научные архивы других, еще недоступных вам миров - почти в каждом был свой эйнштейн. Однако вселенная внезапно оказалась другой. Теории, ученья и правила пошли прахом, опровергнутые грубой практикой. Как ты думаешь, Семен Сикорский, все они ошибались? Гениальные мыслители, рожденные разными народами в разных концах галактики, в разное время пришедшие к одному и тому же мнению о фундаментальном устройстве нашей вселенной - они все ошибались? Или стоит предположить нечто другое?
        - Осторожнее, надзиратель, - саркастически произнес святой отец. - Еще немного и вы назовете Единого по имени.
        - Разве что он и есть наш великий экспериментатор, - не менее ядовито отозвался чи-при.
        - Намек понял, - произнес Семен. - Продолжайте.
        - А я не понял, - отрубил Груббер. - Давайте-ка без намеков, коллега. Вы и так здесь уже на разглашение гостайны наговорили, чего теперь кругами ходить?
        - Ни каких кругов, - отозвался надзиратель. - Лишь толика осторожности. Впрочем, вы правы коллега, ваши мозги в пощаде не нуждаются. И вот вам еще одна гостайна - карта освоенного пространства. Земляне еще никогда не видели ее целиком.
        С этими словами чи-при вытянул из недр своей одежды свернутый в трубочку планшет, раскатал его перед собой прямо в воздухе и сделал над образовавшимся рабочим столом несколько жестов. Из мерцающей символами чужого языка плоскости выпрыгнула и повисла на уровне глаз сложная трехмерная структура. Пара десятков шариков развешенных в случайном порядке, соединялись между собой трубками разной длины и ширины - грубая и кривобокая модель не слишком сложного белкового соединения. Шарики и трубки были разных цветов, у каждого рядом парила надпись на чи, недоступная землянам. Некоторые из трубок были пунктирными.
        - Двадцать две звездные системы, - прокомментировал надзиратель. - Включая вашу. Все они соединены коридорами, в которых способны перемещаться звездолеты, заправленные пирокинетиком. Вне этих коридоров корабли исчезают. Мгновенно и бесследно. Системы разбросаны по всему объему галактики. Эти пунктиры - очень длинные коридоры, масштаб которых не влезает в изображение. На таких перегонах при постоянном ускорении корабли успевают опередить свет в тысячи и миллионы раз. Теория относительности здесь не работает. Инерционная масса асимптотически приближается к нулю, ускорение растет неограниченно, а энергия тратиться по таким масштабам мизерная. Однако материя и время сохраняют все свои фундаментальные свойства. Навигационные ошибки на таких скоростях бывают довольно грубы, поэтому коридоры широкие, но не бесконечно. А за их пределами простирается совсем другое пространство. То самое, в котором скорость света предельна, время - относительно, а масса и энергия неразрывно связаны. В котором Е, черт возьми, все-таки равно эм цэ квадрат!
        - Откуда вы знаете? - прошептала Жустин.
        - Мы технологическая цивилизация, - напомнил чи-при. - Мы строим хорошие корабли. Это был очень дорогой проект: сотни автоматических разведчиков самых разных классов, набитые дорогущим измерительным оборудованием, снабженные автоматикой управления различных типов - от квантовых компьютеров, до простейших механических приводов, с различными силовыми установками вплоть до примитивных ядерных двигателей. Даже химические ракеты!.. Результат был один - релятивистские скорости за пределами коридоров невозможны. Можно затормозить у самой границы пересечь ее на досветовых скоростях и снова начать разгон… Возможно некоторые из разведчиков разгоняются до сих пор. Но начиная со ста мегаметров в секунду, правило «Равновесия» начинает работать в полную силу. Электроны и кванты в компьютерах перестают вычислять, механические приводы ломаются под собственной стократ возросшей массой, сигналы телеметрии вязнут в растянувшемся времени… Само собой, пересечь границу на сверхсвете невозможно в принципе, все эти эффекты наступают мгновенно и материально тело превращается невесть во что. Или в невесть когда.
        Жустин надула щеки и звонко сказала:
        - Пух-х…
        Семен хмыкнул, оторвал задницу от каменного лежака, подошел к схеме.
        - Где здесь Солнце?
        - Вот это, - с готовностью откликнулся надзиратель. - Здесь Чи-при, Дрофф, и Лерон. Видите, мы четверо почти у центра, в пределах одного коридора друг от друга. Вы - в узле на их пересечении. Поэтому вам, людям до сих пор казалось, что пространство изотропно.
        Указанный узел увеличился, и Семен понял. Солнце висело на уширении перекрестья трех крупных коридоров, с этой позиции действительно могло показаться, что пространство во все стороны одинаково, если только не залетать слишком далеко. А кому спрашивается, охота залетать туда, где ничего нет? Пути к перечисленным системам лежали, разумеется, внутри коридоров. Ближайшим был Лерон, грудью вставший на пути энергичного, самонадеянного, не признающего галактических правил и авторитетов неофита, которого столь опасно было впустить в общий дом или, по вкусу - в барак.
        - Разведчики, отправленные к другим звездам никогда не возвращались, - сообщил Груббер. - Выходит, леры были здесь ни при чем.
        - Почти всегда - ни при чем, - согласился святой отец. - Разве что пару тройку раз, когда им везло оказаться перед устьем существующего коридора.
        - Три, - вдруг проскрипел дроффа, указывая когтем в грудь Семену. - Все три условия перед тобой, Сикорский. Абсолютное топливо для звездолетов, привычный комфорт для разумных, измененное пространство для неограниченных скоростей. Вот что такое - прозревшие. Это связь миров, которые не были к ней не готовы, а многие ее и не хотели. Двадцать две звездные системы, двадцать одна цивилизация. Ты кое-что слышал о яшми - гордом, самоотверженном народе, который отверг эмиссара прозревших и тут же оказался раздавлен святым воинством пресветлого Лерона. Воинством, без оглядки верящим в своего бога. А пока продолжалась бойня, чи-при и мы продолжали за бесценок поставлять яшми пирокинетик и гравилин. Ты хочешь узнать, чем занимались остальные семнадцать миров?
        - Нет, - тихо сказал Семен. - Я знаю лишь, что они не вмешались, когда лерский «заградитель» в упор резал на ремни наш первый колониальный транспорт, едва прошедший орбиту Плутона. А значит, мне на них плевать.
        - Правильно, - согласился святой отец. - Вот и им всем было плевать. Большинство из них закукленные цивилизации. Зацикленные на своих внутренних делах. Соблюдающие условия торговли и контактов, но не более. Кое-кто так же как мы выполняет свои полученные от прозревших функции. Но все они слишком хорошо знают, что бывает в нашем общем бараке с новичками. И что такое Пустая звезда - они тоже отлично знают.
        - А я не знаю! - Груббер, похоже, задался целью вытянуть максимум информации из разболтавшихся инопланетчиков. - Что такое Пустая звезда?
        Лер приблизился к схеме и ткнул в один из шариков - единственный из всех черного цвета.
        - Здесь выгодное пересечение сразу пяти коридоров. И древние юу когда-то решили этим воспользоваться. Идея монополии должно быть так же стара, как сама галактика. Вселенского полицейского тогда еще не было, на Лерон прозревшие пришли позже. Вместо этого они выдавили Пустую звезду из их коридорного узла обратно в классическое релятивистское пространство. Этого оказалось достаточно, чтобы ни кто и ни когда больше не видел живого юу.
        - А вы все стерпели! - звонко обвинила Жустин инопланетчиков. - И терпите до сих пор! Технологическая цивилизация? Трусы вы, застывшие в равновесии! Воинство светлого Лерона? Тупые религиозные фанатики! Неужели до сих пор ни кто у вас не включил свои мозги? И вы, дроффа… Наверняка тоже хороши! Да, подними вы трое бунт в бараке - раздавили б и прозревших, и Единого экспериментатора и черта с искусителем! Не напрягаясь! А если б еще кого-то из разомлевших подтянули!.. Размазали бы по их собственным коридорам, как пылесос - тараканов! Или все что вы говорили здесь пустой треп? А на самом деле вас устраивает? И зачем тогда, черт возьми, вам нужен Семен Сикорский!
        Инопланетчики переглянулись. Дроффа кукарекнул что-то по-своему и прикрыл глаза пленкой - смущенье это или гнев землянам было недоступно. Лер приблизился к чи-при и тихо поделился:
        - Возможно, вы были правы, дражайший Луманчкстрат. Возможно, ее действительно стоило устранить. Слишком умна.
        Чи-при совершенно по-человечески смерил святого отца уничтожающим взглядом.
        - Теперь об этом говорить абсолютно не уместно, - холодно отрезал он. - Мадемуазель Бертье, Семен Сикорский нужен мне, как раз для того, чтобы ответить на заданный вами вопрос. Тем более что теперь как раз подошла его очередь отвечать.
        Семен усмехнулся. По идее именно сейчас должна была решиться его судьба, а заодно и судьба всех остальных присутствующих землян. А может быть и вообще - всех. Чем черт не шутит, раз уж пошел такой глобальный базар? Слишком глобальный, если подумать. Задавая свой вопрос, Семен рассчитывал узнать что-то о тайной изуверской секте, в крайнем случае о новой, недоступной землянам планете… Но не о двадцати же сразу! И не об эмиссарах тайных сил, действительно сравнимых с божественными!
        Рассудок все еще пытался угнаться за агентом Груббером, впитывал новую информа-цию, сортировал по полчкам, пытался уложить в формирующиеся на ходу представления о новом мироустройстве. А вот эмоции так и не проснулись. Вселенная рухнула, будто Луна сорвалась все-таки со своей орбиты и отправилась в бездну, прихватив с собой крошечную жестянку с одиноким человечком на борту. И что же? Какова реакция этой козявки? Ошеломление? Ни чего подобного - всего лишь отстраненное удивление собственным спокойствием. Страх? Нет и в помине - только легкое беспокойство по поводу отсутствия видимых путей отступления. В конце концов, галактическая масштабность проблемы меркла по сравнению с малозначимым, частным, можно сказать, фактором: Жустин была рядом, живая и снова зрячая. Прозревшая, блин…
        Честное слово, ему было даже любопытно, чего же именно хочет услышать от него надзиратель за справедливостью Луманчкстрат Отрекающий! И тот, конечно же, не заставил себя ждать.
        - Мы не знаем, зачем прозревшие сделали то, что они сделали. Если это эксперимент, мы не понимаем его цели. Если божественное вмешательство или вселенская предопределенность - нет смысла даже пытаться понять. Но одно мы знаем точно - все мы заслуживаем большего. Большего чем просто исполнять свою функцию, чем подчиняться чужим правилам, вписываться в рамки невесть кем заданных ограничений… Ты права Жустин Бертье, нас не устраивает нынешнее устройство вселенной. И потому больше всего мы хотим поговорить с ее создателями. По своей инициативе и на наших условиях.
        - Отлично, - хмыкнул Семен. - Сегодня определенно день пафосных речей и грандиозных намерений. Желаю успеха! Замолвите там и за людей словечко. А мы пока можно пойдем домой?
        - Тебе уж точно нельзя, Чистолюй, - сообщил чи-при, улыбаясь.
        - Я должен буду переводить, или подавать кофе?
        - С переводом мы справимся. Ты всего лишь должен указать курс моим кораблям.
        - Ага, - тот задумчиво почесал переносицу. - Ну что же ты сразу не спросил… Десять шагов на север от старой березы, повернуть налево и копать под большим камнем. Еще раз успеха пожелать? Нет?
        - Не паясничай, ты знаешь нужный мне ответ. У нас был уговор, помнишь? Я выполнил все твои условия, - чи-при сделал неопределенный жест в сторону лера. - Куда больше чем планировал вначале. Твоя очередь. Ты ведь понимаешь, что сделка должна быть честной, иначе совсем недолго все отыграть назад.
        При этих словах Семен почувствовал, что его ошейник зашевелился. Только что лежал на плечах свободным воротником и вот уже снова плотно охватил шею холодным металлом. Пока еще не до хрипа, но долго ли?.. Жустин рядом вздрогнула, схватила его за локоть. Груббер потянулся к горлу непроизвольно отшатнувшись от Семена и оказавшись бок о бок с надзирателем.
        Вот тут-то все и обрушилось. По настоящему, как и положено было с самого начала. Ошеломление, страх, бешенство от собственного бессилия, жгучий стыд за невозможность оградить… Наконец осознание истинного масштаба игры, перед которым три человеческие судьбы и сами жизни даже не разменная монета - полный ноль…
        - Я… я не знаю… - прошептал он. - Откуда?.. Ты ошибся… Ты не того взял, старик! Убить лера, сорвать куш, напиться на радостях до бессознанки - вот Сема-чистоплюй!.. Откуда у него такая тайна? Какой, к чертовой матери из него охотник на прозревших? Ну, подумай же сам, ты ведь не дурак! Где я, и где твой экспериментатор! Нет?
        Жустин положила руку ему на плечо, и Семен осекся. Лишь судорожно втянул в себя воздух, которого вдруг стало не хватать. И вовсе не из-за ошейника.
        - Ну что ж, - тихо прокомментировал лер, - такой вариант мы рассматривали. Господин надзиратель?
        Чи-при резко отмахнулся от непрошенного советчика, шагнул вплотную к двум землянам, забыв третьего у себя за спиной.
        - Сколько раз ты горел в той войне, Чистоплюй? Сколько раз задыхался в пробитых навылет отсеках, гнил заживо облученный быстрым нейтрино! Тебе везло, ты не сгорал. Но рядом с тобой люди сгорали. Задыхались и разлагались как ходячие зомби. Десятки твоих товарищей? Сотни? Скорее тысячи. Память об этом не унять, поверь, я знаю. И о том порезанном лерами «колониальнике» - тоже. Там летели семьи, ты помнишь? Полтысячи человек и сотня экипажа. С детьми, которых взрослые в последние минуты пытались спасти в холодильной камере - единственном отсеке оставшемся герметичным. Ты помнишь: малыши взяли туда свои игрушки…
        Старик чи-при был одного роста с землянином, но тому вдруг показалось, что он нависает над ним как взрослый над нашкодившим ребенком. Как дед над малолетним внуком. Мудрый дед, насквозь видящий, что твориться в душе упрямого сорванца, старающийся не отругать за новую шалость, но помочь… Помочь найти для себя новый путь…
        - Ума не приложу, как отец-навигатор «заградителя» сумел перепутать транспорт с военной целью? Узрев дело рук своих он отрекся от службы во светлом флоте и ушел в монастырь - да, тот самый - где через полгода совершил свой последний грех, наложив на себя руки. Тебе плевать, я знаю. Ты предпочел бы своими руками, медленно, без оружия… Отказываясь понять что леры тоже не звери. Что они тоже не хотели умирать под прицелом твоего башенного орудия, а позже и под твоим кованным десантным сапогом. Миллионы жертв, с обеих сторон! А беспринципные чи продолжают поставлять агрессору топливо, не в силах отказаться от навязанного нейтралитета… И все дело лишь в том что ни они ни леры не имели выбора, и потому не оставили его вам, людям. Поставив вас на колени, не силой так подлостью, на самом пороге вашего триумфа! Твоего личного триумфа, Сема-чистоплюй. Ты ведь не собирался брать кардинал-вершителя в плен, доведись тебе приземлиться на крышу его дворца? Не так ли? Не сбылось, потому что, кое у кого были иные планы на леров и людей.
        Семен попытался отвести взгляд и не смог. Инопланетчик был прав. Во всем. Опускать в стыде глаза больше не имело смысла. Как и затыкать уши, в которые лился этот мягкий, вкрадчивый голос, все-все-все знающего старца. Еще немного и он наконец откроет Семену все уголки его души, очистит их, объяснит все смятущее ее, оправдает, откроет истину, укажет выход…
        - Таким тебе нравится наш мир? Правильного ли ты выбрал врага, продолжая свою последнюю войну? Может быть, ты все-таки знаешь, где прячется настоящий, не марионеточный враг, но здесь твоя память над тобой сжалилась? Только представь, если бы это действительно было так, ты ведь тоже захотел бы кое-что изменить и кое с кем поквитаться. Я не спрашиваю, я знаю - захотел бы. И тогда, может быть, ты согласился бы, чтобы я помог тебе вспомнить?.. Совсем немного, тебя ведь тоже это тяготит. Забудь мой первый вопрос, Чистоплюй. Сейчас я жду ответа на этот.
        - Ну ладно, хватит, - каким-то усталым, будничным голосом произнес инспектор Груббер.
        И обрушил свой кулак на затылок надзирателя за справедливостью. Луманчкстрат Отрекающий, как подкошенный, рухнул на пол.
        - Назад! - крикнул Груббер, но остальные инопланетчики и не думали приближаться. - Сикорский, не торчи столбом! Обыщи!
        Сам он уже копался в одеждах чи-при.
        - Ты идиот, уполномоченный! - Семен и не подумал двинуться с места. - Удавка! Нас все равно сейчас вырубят!
        - Не сейчас, - отозвался тот, извлекая из кучи ткани округлый предмет. - Пульт-то у него был.
        Семен еще не сообразил, еще медлил. В его ушах еще звучал голос надзирателя, так просто объясняющий такие сложные вещи. И тогда вместо него среагировала Жустин.
        - Все равно ты идиот, - сообщила она инспектору. - Но раз уж начал этот бардак… Три шага назад! Лицом к стене, руки на затылок!
        Этот выкрик, адресованный инопланетчикам, сопровождался стремительным выпадом в их сторону. Почти столь же стремительным, как тогда, на корабле. Почти… Семен скептически прищурился, но Дроффа и лер разницы не заметили, отшатнулись, послушно пятясь и поворачиваясь к ней спиной. Не очень ловко Жустин обстучала святого отца по пустым карманам и остановилась перед недоптицем, не в силах заставить себя сунуть руки под плотный синий туман, покрывающий его тело.
        - Эй, птенец! - позвал Семен. - Отдай ей. Не то хуже будет, ты же помнишь.
        Не говоря ни слова, дроффа сунул крыло на пояс и извлек на свет уже знакомый инструмент, столь успешно послуживший землянам при захвате его собственного корабля. Жустин схватила прибор, подняла на уровень груди, держа рабочей поверхностью к себе.
        - Отлично, Жус. Только ради бога не жми на кнопки!
        С перового удара Груббера прошло целых полминуты, когда дверь в камеру, наконец, распахнулась. Охрана чи-при дала пленникам непозволительно много времени, а пленники были не из тех, кто терял это время зря.
        - Стоять! - гаркнул инспектор, мгновенно оказываясь за спиной у Семена.
        Это была не опереточная стража дроффа - настоящая профессиональная тюремная охрана. Но не группа захвата. Должно быть, у всех рас галактики первые отличаются от вторых допустимым уровнем инициативы. Там где штурмовик решит идти напролом, не считаясь с последствиями, охранник остановится, всеми силами постаравшись не усугубить ситуацию. На всякий случай. Пока не поступит другого приказа.
        Пятеро чи-при застыли. Пять пар глаз, съедающих землян, пять стволов совершенно незнакомой конструкции - тонкая прозрачная трубка, забранная в решетчатый конус с парой рукояток.
        Семен вдруг ощутил классический шейный захват и машинально поднял руки.
        - Нет, ты издеваешься? - просипел он инспектору. - Тебе ошейника мало?
        Ошейника грубберу было в самый раз. Свободной рукой он как раз демонстрировал охране круглую таблетку пульта.
        - Дернитесь - сожму на полную, - уведомил он чи-при. - Щелк - и голова с плеч. Вам ведь еще нужна его голова, не так ли?
        Те переглянулись.
        - Твоя - тоже, - произнес крайний справа. - Не сможешь управлять отдельно.
        - Уверен? Попробуем? - осведомился инспектор. - Мне терять нечего. А тебе?
        Охранники медлили, и теперь время работало на них. Как далеко подкрепление? Какие средства подавления есть в этой камере? Наконец, кто ими командовал? Начальник смены едва ли посвящен в стратегические интересы надзирателя и вполне мог отдать приказ открыть огонь.
        - Неожиданно, - задумчиво произнес святой отец. - А я-то думал, что кашу заварит Сикорский.
        - Молчать! - рявкнула Жустин, воинственно выставляя перед собой инструмент дроффа. - Вы двое, поднимите надзирателя! Быстро!
        Она тоже сообразила, что главным должен быть тот, кому Сема-чистоплюй нужен живым.
        Пара охранников покосилась на командира и, видимо получив подтверждение, подхватили под руки возившегося на полу соотечественника. Подняли, усадили на каменное ложе, удержали от попытки снова упасть.
        - Я тоже… - прогнусавил тот. - Держал только Чистоплюя… Не думал, что он удержится…
        - Видишь, Сикорский, как полезно иногда ни чего не делать, - подытожил груббер. - А теперь, старик, слушай мои вопросы. Где мы находимся?
        - Справедливоносец «Заря в преисподней»… - послушно ответил надзиратель. С каждым словом голос его становился все тверже. - С группой непосредственного сопровождения.
        Семен и Жустин переглянулись. Судовая классификация флота Чи-при им ни о чем не говорила. Лишь Груббер понимающе усмехнулся.
        - Неплохо, - одобрил он. - Значит пространство, не планета.
        - Еще не хватало тащить вас на планету, - огрызнулся надзиратель, и инспектор кивнул. Совсем недавно на Луне он сам был в точно таком же положении - доставшийся пленники стоили слишком дорого, чтобы отдавать их в руки собственной службистской бюрократии.
        - Флуктуационное поле, астероид А-43-254-бис. Это место для вас не существует. Ни для кого не существует. Даже для прозревших.
        - Состав эскадры?
        - Перебьетесь, коллега, - чи-при усмехнулся. - Лучше спросите о числе дронов с ручным управлением на борту.
        - И то, правда, - спецслужбисты понимали друг друга с полуслова. - Хоть один есть?
        - Тридцать четыре штуки.
        - Достаточно одного. С автономным навигатором, блокировкой телеуправления и запасом хода хотя бы до Лерона. Оружие можете снять.
        Командир охранников, так и не опустивших стволы, шагнул к надзирателю, произнес короткую, но экспрессивную речь. Семену показалось - по-немецки. Характерные шипящие, жесткие согласные, рубленные командные интонации… Но Груббер остался бесстрастен. Надзиратель ответил лишь тремя словами, и командир сник. Отступил назад, по-прежнему держа ствол наизготовку, но уже не целясь ни в кого конкретно.
        - В один вы не поместитесь. Это всего лишь дроны, а не истребители. Вам понадобится три штуки и тогда хотя бы на двух телеуправление придется оставить. В режиме следования за лидером.
        - Собираетесь перехватить и вернуть? - Груббер прищурился. - Не надейтесь, уничтожу на месте. Кстати требования меняются, на головном оружие мне понадобится.
        - Вы тоже не истребитель, коллега, - чи-при холодно улыбался. - Сикорского я бы, пожалуй, ведущим не выпустил. Но вас… Пятьдесят на пятьдесят.
        - Лотерея, - согласился груббер. - Сыграем?
        - С пультом от ошейника вы гораздо опаснее, чем за пультом целеуказания ракет. Сыграем. Пятьдесят шансов на успех из ста, это на сорок девять больше чем у меня было еще три дня назад.
        - Ведите, - коротко распорядился Груббер.
        Надзиратель гаркнул что-то охране и те моментально перегруппировались. Двое шагнули в открывшуюся дверь, еще двое - за спину землянам. Последний приблизился к леру и дроффа и выразительно выставил вперед поднятую ладонь. Инопланетчики на прогулку не приглашались.
        - Шею отпусти, - сказал Семен Грубберу. - Неудобно.
        - Мог бы потерпеть, - проворчал тот, освобождая захват и отступая на шаг. - Для вас же, дураков, стараюсь.
        Так они и пошли. Конвой спереди, конвой сзади, Жустин в обнимку с инструментом дроффа, совершенно не представляя, что с ним делать. Все та же безумная команда и совершенно патовая комбинация…
        Широкий коридор с легкостью вмещал безумную процессию. Надзиратель что-то быстро говорил на ходу в пространство перед собой. С кем он выходил на связь, и какие команды отдавал, оставалось только гадать.
        Семен состроил кривую ухмылку. На самом деле это была даже не авантюра - глупость чистой воды. Технологическая цивилизация, говорил чи… Не могли они пропустить землян на летную палубу! Не могло у них не быть средств быстро и эффективно вывести из строя захватчика, да и вообще всех в этом коридоре! Какой-нибудь газ, какие-нибудь парализаторы, какое-нибудь гипноизлучение… Да, это не тюрьма, как думалось вначале. Это боевой корабль, и стационарно встраивать такие штуки в стены здесь не имело смысла, но что-то наверняка было в переносном или ручном варианте. Пара солдат из-за ближайшего угла с такими игрушками и конец побегу. Так почему же надзиратель по-прежнему спокойно ведет конвой по коридорам? Разве что прямиком в засаду.
        - Жус, - позвал Семен. - Слышишь?
        - Чего тебе? - у нее получилось грубо, нервы на последнем взводе.
        - Ты только на кнопки не дави, - попросил Семен. - Когда начнется, бросай на пол и ложись.
        - Что начнется? - не поняла она.
        - Все. Ты поймешь. Не дави на кнопки - поняла? Только хуже будет.
        - Если начнется, - сказал Груббер, не столько в ответ Семену, сколько для вышагивающего впереди надзирателя, - то - для протокола - я не шутил. Все трое здесь ляжем, с переломанным хребтом.
        Чи-при на миг оглянулся, окатил коллегу ледяной улыбкой и вновь вернулся к переговорам.
        Поворот, второй, третий… Гермодвери, переборки, трапы… Материал стен, тон окраски и технические указатели были непривычны, в остальном интерьер справедливоносца вполне мог сойти за внутренности походящего по тоннажу «одноклассника» земного флота. Военная функциональность требовала одного и того же от конструкторов любой расы в галактике.
        - Он большой? - спросил Семен.
        Груббер понял.
        - «Лунную радугу» свою помнишь? Умножь на пять.
        Семен послушно прикинул. Тяжелый крейсер первого ранга уступал размерами «Адмиралу Нельсону» раза в полтора не больше. При этом путь из кормовой башни главного калибра до носового кубрика с учетом всех трапов и вечно задраенных аварийных переборок занимал минут двадцать. Если умножить это на пять… В общем понятно почему ему изначально отказало чувство «палубы под ногами».
        - Мы пришли, - произнес надзиратель, словно в ответ на эти подсчеты.
        Он остановился у первой задраенной двери, встретившейся на их пути. Нажал огромную, размером с ладонь, кнопку. Все правильно, в случае аврала целиться пальцем в пуговку - тратить лишние полсекунды. Двери - не двери даже, а целые ворота - разъехались в стороны, однако путь все еще был перекрыт. В проеме тускло мерцала голубоватая пленка, словно затянули мятым полиэтиленом. По ту сторону стоял чи-при в некоем форменном одеянии. Строгие линии, симметрично вшитые в ткань цветные шнуры, металлические подвески, пара узорчатых голограмм вдоль рукавов… Ни чего общего с земными аналогами, но отчего-то сразу становилось ясно, маячившим за спиной охранникам такую не носить. Никогда.
        За спиной носителя формы в два яруса построились с десяток солдат. Уже не в форме - в броне, со стволами наизготовку.
        - Капитан! - возвестил надзиратель. - Я уже слышал все ваши возражения. И счел их недостаточно обоснованными. Со всем уважением, но вы не владеете всей полнотой информации, чтобы оспаривать мои решения!
        Капитан не проходил спецкурса человеческой эмо-гаммы. Его лицо исказилось совершенно непередаваемой гримасой, руки сделали несколько резких рубящих жестов в сторону землян, сопровождая два последовательных выкрика на чи.
        Тонкая улыбка на губах надзирателя окаменела. Он ответил подчеркнуто по-русски:
        - Вы ошибаетесь, уважаемый Инаклчстрат. В данный момент этим кораблем командуете не вы. Сейчас вы им всего лишь управляете. А командует комитет Надзора за Справедливостью. В моем лице. Откройте дверь.
        Это поле - невпопад подумал Семен. Первая уступка простоты и функциональности высоким технологиям. Да ведь корабль, наверняка ими полон! Но, во-первых он сейчас не в бою, чтобы проявлять все свои чудеса техники, а во-вторых к чему лишний раз демонстрировать их землянам?
        Вспомнился, последний трап, минованный ими по пути к этой двери. Длиннющий, узкий, совершенно неудобный, в четыре пролета. По тревоге на таком скорее шею свернешь, чем достигнешь цели! Значит - просто резервный проход, а где-то рядом настоящий подъемник с каким-нибудь гравитационным приводом. И теперь вот эта штука, наверняка для экстренной герметизации при пробоинах на летной палубе…
        Чи-при за пленкой гермо-поля разразился длинной речью на псевдо-немецком. Руки, шея, даже ноги его агрессивно жестикулировали. В сочетании с лицом девяностолетнего старца это выглядело жутко.
        - Я отмечу ваше стремление во что бы то ни стало соблюсти букву устава. На Справедливом процессе это будет вменено вам в заслугу. Но только это. Все остальное будет справедливо расценено как умышленное препятствие справедливости. Вы согласны, что это будет справедливо?
        От количества «справедливости» у Семена начали вянуть уши. У капитана видимо тоже. Потому что он шагнул к барьеру гермо-поля схватил себя за цветной шнур, тянущийся вдоль правого крыла подола форменного балахона и с усилием дернул. Шнур отделился только с третьего рывка, с треском, с мясом и тянущимися вслед нитками. Зато голограмма на рукавах погасла сразу. Бросив добычу под ноги, словно шмат окровавленного мяса, капитан со своей стороны ударил по кнопке и поле погасло.
        - Как пожелаете, - прокомментировал надзиратель. - Я на этом не настаивал.
        Капитан харкнул несколько слов и решительным шагом проследовал в коридор. Землянам и конвою пришлось поспешно расступиться - чи-при не собирался останавливаться. Похоже, он надеялся найти повод для ссоры, с кем угодно, пусть даже с инопланетчиками, главное чтобы комитетчик уже не смог вмешаться.
        Тот проводил его совершенно пустым взглядом, не считая нужным вкладывать человеческие эмоции в отношения с соотечественником. Затем сказал солдатам пару слов и первым шагнул на летную палубу. Солдаты присоединились к конвою. Теперь люди оказались в плотной коробочке - не то что шагнуть, не осмотреться толком. Одно обстоятельство, правда, скрыть было невозможно. Шокированный Семен едва не споткнулся на ровном месте, когда сообразил что у огромного, набитого различной летучей техникой помещения нет одной стены. Вернее, двух. Проклятье, и крыши тоже нет! Только легкий ажурный переплет и ни единого стеклышка между балками!
        Да-а!.. Технологическая, стало быть, цивилизация!.. Такие штуки еще в кино часто показывают. Удобно: ни громоздких шлюзов, ни вакуум-насосов, ни тяжелых гермоворот… Но как же это оказалось жутко - идти по рифленому резинометаллическому настилу, всего в паре сотнях шагов обрывающемся в бездну! Оживший кошмар звездолетчика - разгерметизация размером в целый борт!
        Жустин ахнула и выпустив свой инструмент из одной руки вцепилась Семену в локоть, будто снова потеряла зрение.
        Груббер от комментария не удержался:
        - Довольно рискованно… Понятно, поле непроницаемо. Дублирование систем и все такое. Но в бою!.. Даже кратковременный перебой питания…
        - Ни какого поля, - на удивление бодро отозвался чи-при. - Просто связанный воздух. Атмосфера не стремиться улетучиться из корабля, как вода в спокойном состоянии не стремиться перепрыгнуть через край ведра. Энергонезависимо, декомпресионно безопасно, просто и эффективно. Не заходите за черту, здесь вы ни чем не отделены от космоса. Вас, инспектор, это не касается, сорвётесь за борт - избавите от кучи хлопот.
        Вопрос, как они всем этим дышат, застрял в горле - Семен поперхнулся, когда до него дошло, что одна эта технология ставит любой корабль чи-при наголову выше любого земного аналога. Декомпрессия - главная проблема сохранения живучести в бою была решена на корню - такой вот справедливоносец невозможно было вывести из строя, просто наделав достаточное количество дырок в бортах. Его можно уничтожать лишь целиком.
        Словно решив предоставить Грубберу шанс исполнить свое последнее пожелание, надзиратель вел конвой прямиком к краю палубы. К трем ближайшим к открытому космосу небольшим, но замысловатым аппаратам, закрепленным в палубных захватах. Соседние крепления пустовали, чтобы, стало быть, не ошибиться. Троица техников в соответствующих комбинезонах при их приближении торопливо испарилась из поля зрения. В остальном палуба, насколько хватало глаз, и без того пустовала.
        - Ну? - осведомился надзиратель, останавливаясь у одного аппарата. - Не передумали, коллега? Может все-таки на мировую?
        - Обязательно, - груббер тряхнул пультом. - Будете на Луне, заходите на огонек, обсудим условия. Который из них головной?
        - Вот этот. Занимайте, не стесняйтесь.
        В конфигурации аппаратов Семену знакомы были только четыре трубы топок с пирокинетиком. Корпуса, как такового, не было вовсе. Решетчатые фермы соединяли между собой узлы и агрегаты, среди которых где-то пряталась и обитаемая кабина. Назад и в стороны торчали решетчатые, закрученные спиралью стержни. Антенны? Сенсоры? Эмиттеры активных помех? Вперед - несколько раструбов, напоминающих ручное оружие солдат. Пушки?
        - Ну же, коллега, - подбодрил чи-при. - Вот сюда, головой вперед. Обычно здесь пилота нет, но если есть - он управляет дроном лежа.
        - Заправлены? - усомнился Груббер.
        - Вы считаете, мне нужен столь дешевый обман? До Лерона-прайм с умеренным ускорением вы доберетесь за пару дней. Воздуха хватит. Литр энергетического коктейля в аварийном запасе. С остальными удобствами помочь не могу - это ваш выбор.
        - Они первые, - Груббер кивнул на единорасцев. - Стартуем одновременно.
        - Как угодно. Вот эти два, пожалуйста, - чи в упор уставился не Семена, - Если конечно вы тоже сделали свой выбор.
        - Давай, Чистоплюй. Бертье, вон в тот. Ну, шевелитесь, schneller, schneller!..
        Он серьезно нервничал, неофициально уполномоченный инспектор Груббер. Нет, больше - понял Семен - он на последнем взводе. Одно неверное движение, одно слово и рука дрогнет на пульте… Так почему же Чистоплюю на это, простите за каламбур, чисто наплевать?
        - Ты за этим все устроил? - тихо произнес он, поворачиваясь к надзирателю за справедливостью. - Чтобы я тоже сделал выбор?
        - Конечно, нет. Лишь для того чтобы ты его осознал.
        Семен кивнул. Он не удивился бы, если б так все и было.
        - Вчера ты говорил, что у нас совсем нет времени. Почему?
        - Потому что пять усредненных суток тому назад прозревшие передали нам координаты новой планеты, и заказ на пятьдесят тысяч тонн пирокинетика. Вчера мы должны были его доставить.
        - Они впускают в наш «барак» кого-то еще?
        - Боюсь, что не впускают, а зовут. Для первого контакта обычно хватает три-пять тысяч тонн: пока поверят, пока воспримут, пока переделают первый десяток кораблей… а то и вовсе корабли поставляем мы - для комплекта. Пятьдесят тысяч - очень большая партия. Это значит, что новички уже сейчас могут воспользоваться такой прорвой топлива. Им есть куда его загрузить.
        - Допустим. И что с того?
        - До начала вашей войны самый сильный флот был у леров. Теперь - снова у леров. Зачем прозревшим понадобился еще один, да еще совершенно чужой? Вспомни, землянин, как вы сами ворвались в наш «барак». Как вы вцепились в первого же подвернувшегося противника, и почти поставили его на колени. Как готовились наводить свои порядки, ни чего не зная об устройстве нашей маленькой вселенной! Вспомни эту историю и подумай. Все вы - подумайте. И если вы не круглые идиоты, вам станет так же страшно, как и мне.
        Да, Семену было что вспомнить, девять лет войны - не хрен собачий. Но он не стал. Думать он тоже не стал. Чего тут думать, все ведь и так ясно. Нет?
        - Филл, - позвал он не, оборачиваясь. - Я не лечу. Ныряй в дудку и рви когти, пока не опомнились. Тебя ведь устраивает пятьдесят на пятьдесят?
        - Рехнулся? - рявкнул груббер. - Ты моя страховка! Залезай живо, oder ich reduzieren unsere Chancen auf null!!!
        Он выставил перед собой пульт, словно пистолет.
        - Только не этим, - Семен качнул головой. - Он не работает. Я прав, надзиратель?
        - Разумеется. Я собирался дать тебе пищу для размышлений, а не убить.
        - Отпустите его. Это мое последнее условие. Если игра идет по таким ставкам - он вам не интересен.
        - Вот это и есть ваша страховка, коллега, - согласился надзиратель, глядя на Груббера. - Вы действительно не интересны. Отправляйтесь на Лерон, или куда там вы собирались. Хоть к Единому в гости. Ваша мышиная возня утратила всякую важность даже для вас, хоть вы этого еще и не поняли.
        И Груббер скис. На глазах, в один миг. Расслабил цепкую оперативную хватку, и из действующего, хитрого и умелого агента самого могущественного департамента на Земле сразу превратился в агента отставного - уже лет двадцать на пенсии.
        - А знаете, что? - произнес он. - В конце концов, мне тоже плевать. Если это такой способ от меня избавиться - у вас получилось. Не стойте под дюзами, ждать не буду!
        Груббер швырнул пульт под ноги надзирателю и на удивление ловко погрузился в узкий люк кабины.
        - Мадемуазель? - осведомился чи-при, указывая на соседний дрон.
        - Я? - изумилась та. - Н-нет!.. Мне не плевать! Я остаюсь!
        Она тоже швырнула свой инструмент под ноги надзирателя (тот ощутимо вздрогнул), и шагнула ближе к Семену.
        - Мы с самого начала в этом деле, - сказала она уже ему, не чи. - Каждый по своему - да? Посмотрим, чем кончится?
        Он медленно кивнул. Просто потому, что не смог решить, где опасней - на палубе огромного справедливоносца, судя по всему готовящегося сунуться в пекло, или в крошечной кабинке одноместного дрона среди бескрайней пустоты под управлением далеко не самого умелого пилота.
        - Обязательно посмотрим. Если только чи не наврал и действительно поможет мне вспомнить.
        - Что вспомнить, Сема?
        - В этом и загвоздка, Жус. Я понятия не имею.
        - А с тобой вечно так… Слушайте, давайте, правда, отойдем! Он же сейчас включит мотор!
        ***
        Тьма над головой… Лишь непроглядная, вязкая тьма. Ее не бывает - такой тьмы. В других местах - не бывает. Разве что в коридорах лерской базы снабжения, когда вырубилось наконец освещение… Или в облаках пыли и обломков, когда надо просто сидеть и ждать проходящий мимо конвой… Но, нет. И там - по-другому. Там есть звезды. За километровой твердью астероида, за клубами космического мусора - они там есть. А здесь - нет. Ни единого лучика, ни малейшего сполоха над головой. Только под ногами. И острая, режущая ножом уверенность - туда, где звезды, уже вернуться.
        Порог небытия. Тонкая пленочка между «есть» и «нет». Между «было» и «больше не будет». Самое место для человека в этом безумном мире. Ты рассчитывал на большее? Ты поднимался с колен? Ты стремился ввысь? Так посмотри, попробуй на вкус - ты стремился сюда. Это то, чем, в конце концов, кончится все, что ты знаешь.
        Лишь вязкая непроглядная тьма над головой…
        - Сема, ты боишься? - прошептала Жустин.
        Тот помедлил, честно оценивая ситуацию в организме.
        - Нет. Ты же знаешь, мне плевать.
        Она вздохнула.
        - А я боюсь. Зуб на зуб не попадает.
        - Потому что ты не знаешь, что мы там увидим.
        - А ты знаешь?
        - Я - знаю. Но не помню. Потому мне и плевать.
        - Сволочь надзиратель, - Жустин завозилась, устраиваясь в кресле, как бывало, с ногами. - Мог ведь и это вытащить.
        - Вытащить и показать мне - не одно и то же.
        Она подумала мгновенье. Потом уверенно кивнула:
        - Вот я и говорю - сволочь.
        И, прищурившись, она покосилась за спину, словно надеясь через три отсека и четыре переборки крохотного кораблика разглядеть развернутый в оперативный порядок ордер справедливоносца «Заря в преисподней» с боевым охранением.
        … - Я помогу тебе вспомнить, - сказал надзиратель.
        Катапульта только что выкинула дрон инспектора Груббера за пределы палубы, но пирокинетик в топках тот успел поджечь еще в атмосфере отсека, и теперь в ушах стоял легкий звон, а в ноздрях немного пощипывало.
        - Я помогу тебе вспомнить, - повторил чи-при. - А ты потом все мне расскажешь.
        Он не ставил условия, он просто озвучивал, как именно все будет. Потом махнул в воздухе брошенным Груббером и подобранным им пультом. Ошейники на обоих землянах щелкнули и осыпались на пол десятком неравных фрагментов.
        - Так он работал!.. - ахнула Жустин, невольно потирая шею. - Значит Груббер мог…
        - Как видишь - не мог, - перебил Семен. Повернулся к надзирателю: - «Безудержный порыв»?
        - Да, Чистоплюй.
        - Не зря дроффа достал меня со своими допросами… Одна заминочка - я все время был в сознании. Как ни старался свалиться с гипоксией или обезвоживанием - не удалось. До сих пор, блин, жалею.
        - Удалось, - перебил надзиратель Луманчкстрат. - Конечно же удалось. Иначе первыми тебя допросили бы еще монахи во «Вратах небесных». Поверь, ты бы рассказал все.
        - Допустим. Как ты собираешься вернуть мне память?
        - Об этом не беспокойся. Мы технологический народ, забыл? Церебротехника - наш конек. У своей женщины спроси, она подтвердит.
        - Да уж… - пробормотала та. - Попробуй не подтверди, как же…
        Семен с удовлетворением отметил, что против «его женщины» она не возразила.
        Чи за болтовней времени не терял. Вся компания вместе с десятком тех же солдат оказывается уже шла вон с летной палубы (из других дверей, люков и ворот прыснули техники по своим рабочим местам, как только они шагнули за порог), по коридорам - другим, не тем по которым шли сюда (и с дороги поспешно рассасывались случайные встречные) по коротким трапам и длинным подъемникам (действительно на магнитной подвеске что ли?) пока не оказались… ну, наверное, в медотсеке. В большом медотсеке. Целый десяток операционных капсул - воплощенная мечта сценариста «Звездной саги». Чуть ли не сотня лежачих мест, разделенных туманным, и наверняка герметичным занавесом. Дальше по центру целых пять столов с нависшими над ним многорукими автоматами - видимо для особо сложных ручных операций. Объем помещения и количество оборудования намекали на промышленные масштабы работы медперсонала. Оно и понятно - огромное судно, должно быть тысячи особей экипажа. В боевых условиях раненные могли поступать сюда сотнями. Сейчас правда из всего медперсонала здесь присутствовала лишь одна особь.
        Надзиратель обменялся с ней парой слов и указал Семену на ближайшую капсулу. Вот значит как! Копание, значит, в мозгу инопланетчика даже не является особо сложной операцией!
        - Это долго? - спросил Семен.
        - Как повезет. От нескольких часов, до нескольких суток. Для этого и капсула, чтобы не испытывать голода, обезвоживания и санитарных неудобств.
        - А… это больно? - произнесла Жустин.
        Надзиратель пожал плечами и промолчал.
        - Как повезет, - перевел его жест Семен. - Сюда что ли залезать?..
        …Семьдесят килограмм. Всего-то. А сейчас и того меньше. Да не поднимать - волоком, волоком. Разве это вес для здоровенного, откормленного и натренированного космодесантника - без малого сто кило сплошной опорно-двигательной системы? Плевое дело! Тем более что недалеко. В общей сложности метров сто, не больше…
        Семен поскользнулся. Совсем чуть-чуть, еще неделю назад и не заметил бы. Коленка предательски ослабла, подогнулась, и он кулем свалился на пол, с размаху въехав Антохе локтем в глаз.
        Антоха не возражал. Лишь его голова дернулась и снова повернулась лицом к Семену. Глаза в глаза…
        Семен дождался, пока звездная круговерть в мозгу прояснится, и принялся подниматься. Теперь это было нелегко. Теперь - оно совсем не то, что неделю назад. И даже не то, что вчера. Хотя бы потому, что вчера они с Антохой - почти на этом же самом месте - поднимались вдвоем.
        Приняв относительную вертикаль, Семен нагнулся, ухватился за оттопыренный шиворот Антохи и двинулся дальше. Цепляясь за ткань содранными ногтями, хрипло и мощно втягивая горячий воздух широко раскрытым ртом. Воздух, уровень кислорода в котором еще вчера упал ниже предельно допустимых 17%.
        Он должен был это сделать. Потому что Антоха наверняка для него это сделал бы. Вопреки бешенному шуму в голове, и потемнению в глазах. Вопреки отказывавшим на ходу мышцам, норовящим удариться в судорогу. Вопреки тому, что последним ему оставалось быть недолго. Еще минус пару-тройку процентов, а может и раньше…
        Он уперся спиной в задраенный люк между агрегатным отсеком и ярусной галереей на боевые палубы. Не открывая глаз - все равно почти бесполезно - нашарил кнопку. Люк дрогнул, мягко и бесшумно ушел в пазы. Такой вот идеально работающий атавизм на безвозвратно погибшем корабле. Впрочем, энергии - пока еще тлел пирокинетик в последней топке - у Семена было с избытком. Если б еще можно было поменять пару лишних мегават на пару глотков чистого воздуха! Но система регенерации к работающим атавизмам не относилась.
        В галерее было холодно. До озноба. Показалось даже, что и воздух посвежел, и вроде бы легче дышится… Обман воспаленной памяти тела, которому плевать, что свежему бризу - или хотя бы обогащенной кислородом прохладной струе из кондиционера - здесь взяться не откуда. И все-таки легче. Немножко. Совсем чуть-чуть. Да и недалеко уже осталось. Пятьдесят шагов, не больше, до сработавшей еще в том последнем бою аварийной переборки, отсекшей кормовые отсеки гибнущего крейсера от… практически от открытого космоса. Потому что отрезанная лерским лазером главного калибра центральная и носовая часть так и остались на орбите проклятой базы снабжения и конечно была изрезана планетарными батареями в капусту.
        Впрочем, за этой переборкой еще не вакуум. Холод уже почти космический, но не вакуум. Вакуум начинался за следующей. А здесь и вправду дышалось немного легче. Кислорода в этом коротком отрезке коридора сохранилось чуть больше, тратить его здесь было некому. Потому что кому тратить кислород в склепе?
        Семен сделал несколько судорожных вздохов. Тьма перед глазами посерела, распалась на рой мельтешащий черных точек, сквозь который уже можно было различать предметы.
        Так… Это значит куда ж тебя, Антоха?.. Сюда что ли, рядом с Джонни-Невадой? Скособочено получится, у самой стенки. Неудобно… Или вот здесь пацанов, подвинуть? Абим сын Абиойя не обидится, ему места достаточно. Правда Николасу тогда шею согнуть придется. Ну и ладно. Этот потерпит. Сволочь он редкостная был этот Николас Дидье. И в команду затесался по сволочному.
        …О том что, несмотря на все обещанные участникам операции преференции, намечается недобор штурмовых групп стало понятно незадолго перед отлетом. Добровольцев, охотников за удачей было много. Но не настолько. Да еще и годились не все. И тогда контр-адмирал Рассел Калдвелл с легкой душой пополнил недостаток из штрафных батальонов. Нарушителям дисциплины, дезертирам, паникерам и мародёрам представился шанс вернуться на Землю с очищенным личным делом и изрядной суммой в кармане. Правда, сперва предстояло просто вернуться. Подавляющее большинство оценили шансы верно и предпочли остаться за решеткой. Однако нашлись и такие кому было все равно где сдохнуть. Надо признать, Ник Дидье дрался как черт. Из коридоров лерской базы он вышел одним из последних - спиной вперед, отчаянно матерясь по-французски и с обеих рук полосуя черный проем выхода из двух трофейных лерских лучеметов… Обхватив за шлем Семен втянул его в последний десантный бот, уже отрывающийся от исковерканной, заваленной человеческими и лерскими трупами площадки… А спустя две с половиной недели, когда бешенство Ника наконец переросло в
истинное безумие, он сам прострелил французу голову…
        Задерживаться в «склепе» не стоило, пальцы от холода уже теряли чувствительность. Семен опустился на ледяной пол, уперся спиной в переборку и ногами сдвинул тело Ника немного в сторону. Потом подтянул Антоху поближе, аккуратно, насколько смог, уложил его последним в ближнем к дверям ряду. Дальше тела лежали плотнее, некуда и шагнуть.
        …Еще там, в обесточенных трюмах транспортника, на подлете к лерской базе, парни глядя на Антона Полянски безбожно зубоскалили. Делали ставки, пройдет ли он, с его семьюдесятью килограммами живого веса, дальше входного шлюза, сумеет ли надеть скафандр, поднимет ли вообще пятнадцать кило боевой выкладки вместе с абордажным карабином, боезапасом и гранатами. Антоха поднял, сумел, и прошел. Прошел куда дальше многих из тех, кто над ним зубоскалил. Может быть, потому что в отличие от большинства других его на Земле ждали. Престарелая парализованная мать и беременная жена, у которой врачи пытались прервать беременность, категорически запретив рожать. «Нет, нет… Совершенно невозможно… Разве что в киберкапсуле, но у нас в клинике нет… Лучше в Израиле, в спец-центре репродукции человека… Дорого, очень дорого…» Вознаграждение за участие в «Безудержном порыве» флот обещал выплатить независимо от того вернется боец или нет. Если нет, даже лучше - сумма вдвое больше. Но Антоха все-таки собирался отвезти деньги домой лично…
        Превозмогая боль в затвердевающих от холода мышцах, Семен поднялся с колен. Отступил к открытой переборке. Теперь ему нужен был для этого всего один шаг. После того как выжившие сообразили, что вместе с телами они выбрасывают за борт и кислород, «склеп» заполнился с ужасающей быстротой. Наверное, зря. Остальным это все равно не помогло, а для него сейчас уже все было бы кончено. Впрочем… все ведь еще можно исправить, нет? Вот здесь как раз есть местечко, если удастся отодрать эту расколотую панель обшивки… Последнее. Как будто заранее все рассчитал. Но Абима сына Абиойя все-таки тоже придется подвинуть.
        …Черный как смоль негр-банту из остающихся и поныне диких и непроходимых джунглей долины реки Нигер - что занесло его из тростниковой хижины прямиком в трюм войскового транспорта? Какие из его речных богов шепнули сыну местного колдуна где и какую именно следует принести им жертву? Когда он с фамильным копьем и в набедренной повязке из сухих листьев вышел к призывному пункту ВКФ, комиссар, поднял его на смех. Но Абима, не слишком напрягаясь, вышвырнул через окна и двери четырех молодцов, явившихся выпроводить его не улицу, и на ломанном английском объяснил комиссару куда именно и зачем ему нужно. Контр-адмиралу Калдвеллу такие молодцы были по вкусу. У негра отобрали копье, наскоро показали, куда, что вставлять в десантном карабине, куда нажимать и как целиться, чтобы гром Шанго - владыки огня земного и небесного - поражал врагов, а не своих. Впрочем в лерских коридорах патроны у него кончились моментально, за одну единственную бешенную очередь. Тогда Абима бросил карабин, отодрал двухметровый кусок трубы и с боевым кличем своего племени кинулся на попятившихся монахов, уже не верящих в свои
лучеметы… Когда разбитый крейсер покидал систему Лерона, и уцелевшие, еще не зная что их ждет, отчаянно собачились над планом спасения, Абима подсел к Фариду, которому уже через закрывающийся люк бота отсекло лучом обе ноги. Подсел, обхватил руками голову обреченного, сходившего с ума от боли, и что-то тихо замычал на языке племени. И речные боги сжалились над умирающим, забрав его страх и боль… А еще через неделю Абима сломался. Страх и боль десятков умирающих - слишком много даже для сына колдуна, который накоротке с божеством. Успокоив последнего из тех, кому суждено было уйти первыми, негр достал из стандартных ножен для десантного ножа невесть как впихнутый туда изогнутый ритуальный кинжал с костяной ручкой и воткнул себе в горло. Боги радостно вздохнули, приняв, наконец, свою жертву…
        Семен перевел дух и сделал еще шаг. Там за переборкой его ждали еще одни, максимум двое суток хронической нарастающей гипоксии. Краткий период эйфории случился с ним и Антохой еще сегодня утром. Приступ депрессии накатил прямо сейчас. Значит и все остальное не за горами. Совсем скоро отмирание клеток коры головного мозга примет необратимый лавинообразный характер, тело скрутит судорога, потом короткая кома и… Нет, не все. Еще пару недель в удушливой жаре агрегатного отсека его труп будет активно разлагаться, так что если этот обломок корабля кто-нибудь когда-нибудь найдет, его - Семена Сикорски - даже не опознают. Антоху вот опознают. И Ника, совсем не заслужившего такой легкой смерти… А его - нет.
        Черта с два! Смерть от переохлаждения гораздо гуманнее, не говоря уже о гарантированной сохранности тела!
        Семен совсем уже собрался сплюнуть - прямо судьбе в рожу: не будет по-твоему, сам решу как! Но не сумел собрать слюны в пересохшей глотке. И взялся за край оторванного куска обшивки.
        Тот отошел легко, будто только этого и ждал. От неожиданности Семен сел. От неожиданности и… Нет, это была не радость, не ожившая надежда. Обреченность это была. Тяжелая скользкая обреченность на еще несколько месяцев одиночества в попытках не сойти с ума в окружении десятков трупов…
        Отупевший мозг еще не решил, стоит, или нет, а руки уже вцепились заиндивевшими пальцами в крышку «аварийного патрона, регенерационного». Невесть как оставшийся неиспользованным, тяжелый ящик с химической дрянью, очищающей воздух в кораблях эскадры по пути к Лерону должно быть проломил во время катастрофы вот этот самый кусок обшивки, да так и остался лежать за ним, дожидаясь пока понадобится последнему живому человеку в этом безвозвратно мертвом остове корабля…
        - Сема, сколько нам еще? - позвала Жустин.
        Он разлепил веки, отгоняя яркие видения прошлого. Слишком, предельно яркие. Мозго-машина чи проявила все, столь старательно забытое, заставила заново пережить каждую минуту, уложив в несколько часов сеанса несколько недель реальной агонии. И теперь эти картинки накатывали в самый неподходящий момент.
        - Чего? - переспросил Семен, ожесточенно растирая лицо. - Чего, сколько?
        - Спишь в одном ботинке, пилот. Лететь, говорю, долго?
        Он кинул беглый взгляд на пульт. Потом на черную непроглядную пелену над головой. Пелена была обширна, а они - уже слишком близко. В таком положении чернота закрывала ровно половину доступного для обозрения в данной точке пространства звездного глобуса и отнюдь не в переносном смысле.
        - Пара часов, не меньше. Я же говорил, скорость набирать нельзя - не пропустит. Сюда не получится влететь случайно, сослепу, только преднамеренно затормозив перед порогом.
        - Как же вас в первый раз угораздило?
        Семен не ответил. Все эти вопросы были уже заданы, и не только ему. И не только эти. Многие - не по одному разу, только вот ответа на них не было. Все, что отложилось в его утомленной памяти позже, оказалось фальшивкой. Этого не было.
        - …Этого не было! - возбужденно объяснял надзиратель за справедливостью, и видеть подобную экспрессию было непривычно. - Понимаешь, Чистоплюй! Нет? Вот до сих пор - все правда. Побег, трупы вокруг, желание побыстрее сдохнуть… Вот здесь видишь?
        Церебро-технологии у чи-при действительно были превосходные. Они - все пять заинтересованных особей трех рас - смотрели фильм от первого лица. От его лица. В цвете, объеме, со вкусом, запахами и тактильными ощущениями. Внушаемая эмоциональная гамма персонажей была приглушена для адекватности восприятия зрителей - асфиксийные обмороки ни кому здесь были не нужны. Но Жустин все равно сжалась в своем кресле, не смыкая подозрительно сухих глаз, и не проронив ни слова в последующем обсуждении. Под конец просмотра в косых взглядах чи-при на Семена к интересу и снисходительности прибавилось уважение. Святой отец периодически осенял себя знаком Единого. Наследник трона Дрофф таращил круглые глаза - кроме предельно высушенной визуальной информации до него ни чего не доходило.
        - …Вот, вот! - чи-при вскочил и резво прошелся до экрана и обратно. - Здесь техник даже маркер поставил! Ни какого ящика с реагентами не было! Ты сдался, Чистоплюй. Ты лег вот сюда на пол и минут через пять замерз насмерть! Наверное. Скорее всего… Во всяком случае должен был! Но этого не случилось. Дальше - все фальшивка, неужели не чувствуете? Картинка более четкая, эмоции наигранны, слишком резкий запах химии, тактилка вообще исчезла! Кто-то переписал твою память, Чистоплюй! Топорно, наскоро, на коленке! Либо очень торопился, либо… Либо…
        - Просто как сумел, - проронил лер, и чи-при замолчал. - Послушание и молитва во истину творят чудеса… Да-да, Семен Сикорский, я знаю, ты не веришь. Это ирония Единого - ведь ты не веришь сам в себя, ибо ты и честь главное доказательство чуда его. Во «Вратах небесных» ты прошел очень строгое послушание. А святые братья тебе помогли. Они очень умелы в этом, святые братья во «Вратах небесных».
        - «Врата небесные»? - осведомился надзиратель.
        - Монастырь строго содержания, - задумчиво пояснил Семен. - Скажи-ка, падре, кто еще послушАется во «Вратах»?
        - Правильно мыслишь, наемник. Это обитель утративших веру. Господь Единый бесконечно добр, но строг, и порой свершаемое во имя его способно родить у свершающего вопросы. Так ли Единый справедлив? Так ли он неисповедим? Стоит ли служение ему тех жертв, которые порой для этого требуются? Многим для возвращения в лоно веры достаточно обычного пострига. Но человек слаб, и некоторым, особо упорствующим в сомнениях, требуется помощь.
        - В том чтобы забыть, чего они во имя Господа натворили, - подытожил надзиратель. - Или, вернее, вспомнить то, чего на самом деле не было. Спасибо за информацию, святой отец, о существовании на Лероне церебро-техники мы не были осведомлены.
        - Нет, нет, что вы! - вскинулся тот. - Ни какой техники! Лишь молитва и покаяние!..
        - Ну да, конечно. Значит, вы - леры - все это время знали. Вселенская несправедливость, вы знали с самого начала! Как только прозревшие, которые видимо подобрали сикорского - только так можно объяснить его выживание - сдали его вам на руки!
        - Я не могу этого подтвердить или опровергнуть. Если и знали - то лишь те из отцов, кого Господь наградил этим тяжелым бременем. Я же в ту пору занимался другим проектом. А после и сам попал во «Врата небесные» всего лишь скромным послушником.
        - Для совета кардиналов прозревшие - реальные посланцы бога во плоти, - сказал Семен. - Даже если святые отцы узнали к ним дорогу, то секретом делиться не собирались. И сделали так, что б я тоже не смог.
        - Значит леры… - протянул чи-при, задумчиво глядя на святого отца, и явно делая какие-то выводы. - Почему не избавились от свидетеля? Проще простого, о нем ведь ни кто не знал. Коррекция памяти сложнее и менее надежна… каким бы методом она не производилась.
        - Пирокинетик, - произнес лер. - Возможно дело в этом. Поставки с Чи-при тогда уже стали ненадежными, спасибо массовому производству земных диверсионников. В течение десяти дней флот рисковал остаться без топлива. Это был бы конец войны. Однако люди не подозревали, насколько хорошо им удался «Безудержный порыв», и пошли на обмен. Тридцать семь тысяч тонн позволили нам продержаться до вашего следующего каравана.
        Чи-при скептически поморщился.
        - Тридцать семь тысяч тонн в обмен на риск поколебать основы собственной веры? Не знаю, святой отец… Если вы правы, то я был о Вершителе лучшего мнения.
        - К черту Вершителя! - внезапно каркнул дроффа, и лер вздрогнул. - Надзиратель, как еще можно восстановить память этому человеку?
        - Ни как. Техники сделали все возможное. Все случившееся после его несостоявшейся смерти нам недоступно.
        - Тогда, это конец? - осведомился недоптиц. - Мы ничего не добились? Не знаю, чем рисковали вы, но я ради этого человека потерял все что имел. Честь, наследное гнездо на вершине скалы, доверие Воспарившего… Я угнал корабль и пошел против его воли, веря в возможность избавления! Если ее больше нет, мне лучше повернуть голову клювом вперед.
        - Не торопитесь, коллега. У меня нет клюва, но поверьте, если затея провалится, мне тоже не поздоровится.
        - А если не провалится? - произнес Семен, и мгновенно стал центром внимания.
        Дроффа щелкнул клювом, уставившись на землянина одним глазом. Лер трижды осенил себя знаменем Единого. Чи-при икнул - должно быть индуцированные в его инопланетную голову человеческие замашки дали сбой.
        - Нет… - прошептала Жустин в наступившей тишине. - Нет, Сема… Не надо…
        Он не ответил. Лишь весело подмигнул, семь бед один ответ.
        - Восемь-два-тринадцать по верхнему четвертичному сектору. Уточнение до восемнадцатого знака после запятой за десять петаметров при снижении до семи световых. Итерационный алгоритм я позже напишу, выговаривать долго. Да, на финише торможение до релятивистской обязательно, иначе не впустит.
        Чи-при порывисто шагнул ближе.
        - Ты играл со мной, - произнес он. - Все это время. Невозможно чтобы человек столь идеально сбалансировал вокруг себя интересы четырех миров! Но… Ты это сделал?
        - Не усложняй сущее, надзиратель. Твои мозго-техники сделали все как надо, но этот кусок памяти не был голосом или картинкой, которые можно показать на экране. Он вообще ни чем не был. Ни чем кроме смерти. В том ледяном коридоре я, наверное, все-таки умер, и не спрашивай, падре, как оно там с глазу на глаз с Единым - не помню. Только эти цифры. И еще - что я должен вернуться туда один. Справедливоносец с эскортом Прозревшие к себе не приглашали.
        Самое смешное было в том, что ему поверили. И сразу, без глупых возражений принялись прорабатывать именно такой план.
        А потом оказалось, что в ангарах справедливоносца есть не только боевые дроны.
        - Забирай, человек, - хмуро произнес надзиратель. - Я даже не буду просить тебя быть осторожным, этого трофейного хлама у меня полно.
        - Конечно, не будешь, - ответил Семен, любовно похлопывая по опоре диверсионного корвета ограниченной автономности. - Если что, сам же мне ракету в корму и всадишь. Не тушуйся, справедливый, я бы так и сделал. Это хороший план.
        - Сема, - сказала Жустин. - А насчет тебя одного, это ты хорошо запомнил?
        - Хочешь проверить мою память?
        - Нет, хочу сохранить свою. Если оставишь меня здесь, кто знает, к какой мне ты вернешься?
        Семен кивнул, повернулся к чи-при.
        - Я увожу с собой либо ее, либо твою церебро-машинку. Извини, заложник из нее у тебя не получится.
        - Заложник не обязательно должен быть у меня на борту Чистоплюй. Если тебе не жаль свою женщину, забирай и ее. Про ракету в корму ты помнишь…
        Про ракету он помнил. Собственно и ракеты не понадобится, у справедливоносной группировки наверняка найдется сотня способов быстро и надежно уничтожить одиночную малоразмерную небронированную цель в условиях прямой видимости и ограниченной способности к маневрированию. Достаточно вспомнить фрегат содействия на лунном рейде, вспоротый через все брюхо своими собственными двигателями, чтобы окончательно утратить соблазн раствориться в реликтовом «рельефе» и слинять по-тихому в нейтральные пространства.
        Так что про ракету он помнил. А вот про вселенскую тьму над головой он помнить не мог. А надзиратель попросту не мог о ней знать. Что случиться, когда кораблик сбросит скорость до приемлемой четвертьсветовой и воткнется в черное ничто? Как тогда быть с визуальным контактом? И как поведет себя чи-при? Черт возьми, как он поведет себя прямо сейчас, когда возвращать двух человек в их скорлупке уже поздно, а угроза утратить контроль все реальнее с каждой сотней мегаметров?
        Семен украдкой вздохнул. Жустин боится, это видно невооруженным глазом. Но, возможно, она боится не того.
        - Что ты собираешься делать? - произнесла она.
        - В каком смысле?
        - В том самом. Что ты будешь делать, когда мы окажемся на той стороне?
        - Ну… - он почесал в затылке. - Ты же слышала. Замер параметров среды, определение вероятного направления коридора, обнаружение материальных объектов… Плюс попытка передать все это на «Зарю». Им надо знать условия, при которых возможен вход в коридор…
        - Сема! - Нервное напряжение сказывалось, окрик вышел слишком резким. Жустин сделал глубокий вздох, и продолжила спокойней. - Семен, я не спрашиваю, что о чем вы договорились с чи. Я спрашиваю о том, что будешь делать ты.
        - В каком… смысле? - тупо повторил он.
        Она снова вздохнула но уже с совершенно другим выражением на лице.
        - Боже Единый, как мы с тобой два года продержались? Когда же ты начнешь соображать, Сема? Неужели ты правда решил что чи, лер и дроффа - трое хитрых заговорщиков, за каждым из которых стоит мощь всей его планеты - отпустили тебя к их заклятым друзьям прозревшим? В одиночку? На переговоры?
        - Не решил! - огрызнулся Семен. - Я конечно тупой наемник, Жус, но как раз в эту фишку я секу. Мы с тобой пробный камень. Зонд, который должен показать, как войти в коридор. Все нужные параметры они замерят и без нас, прямо оттуда, - он указал большим пальцем себе за спину. - А потом подожгут пирокинетик в топках, и нам придется очень постараться, чтоб не угодить в замес, который они устроят прозревшим.
        - Замес? - Жустин прыснула нервным смешком, но тут же зажала себе рот ладонью. - Сечешь, значит, фишку, наемник? Да не будет ни какого замеса, Сема! Это будет всего лишь сделка. Сперва возможно шантаж, наезд, угрозы… Но в конце концов всего лишь сделка. Чи-при не собираются воевать с богом, они собираются слегка надавить и договориться. Ты хоть представляешь, что станет с населенным космосом, если пирокинетик поступит в продажу по рыночной цене? По цене, которую станет диктовать вырвавшийся из узды монополист? Я, например - не представляю. Знаю лишь, что если чи смогут выбирать, кому и на каких условиях продавать топливо, они станут хозяевами галактики. Помешанными на справедливости и равновесии хозяевами, и тогда про благородные сказочки о слишком рано связанных друг с другом мирах лучше забыть сразу. Как оно тебе понравится?
        Семен задумчиво посмотрел в потолок.
        - Боюсь, тогда наше скромное лунное предприятие придется закрыть, - философски предположил он.
        Жустин подозрительно покосилась на него, и, не удержавшись, снова хихикнула.
        - Тфу на тебя… Дурак!
        - Ага, - согласился он. - А дроффа? Птенец-то с чего в это полез? Да еще вопреки воле Воспарившего?
        - Шоб я хоть чего-то знала за дроффа! - экспрессивно сообщила она. - Предположительно - он собирался сделать нечто подобное. Найти прозревших, встретиться, договориться. Пирокинетика у них нет, но есть гравилин. Уже не туз, но все равно козырек из марьяжа, тем более что они, кажется, научились делать из него оружие. Плюс, возможно, особенности менталитета и какие-то свои философско-расовые заморочки. С птиц, боготворящих легенду о том, как они разучились летать, еще и не то станется. Так что… сколько нам осталось, говоришь?
        - Примерно семьдесят пять минут, - ответил он в этот раз без уточнений. - Точнее не скажу, алгоритм итераций какой-то слишком приближенный. Постоянно меняет расстояние до точки.
        - Час, - понимающе кивнула Жустин, и Семен поморщился от столь грубого приближения. За пятнадцать минут на скорости 75 мегаметров в секунду ой как много может произойти. - Значит у тебя час, наемник. Всего час, что бы придумать, что ты все-таки будешь делать, когда войдешь в облака.
        Она ткнула пальчиком с обломанным, недельной давности маникюром в потолок.
        - А знаешь… - Семен скосил глаза на пульт пустующего поста наблюдателя-маскировщика. Показалось, или там действительно что-то ожило? - …Я собственно про сказочку надзирателя… - вставать и пересаживаться было лень, средним пальцем он дотянулся до крайнего справа тумблера и перекинул рычажок в положение «вкл», - …Так насчет сказочки. Знаешь, мне вот она глупой не показалась. Да, малость наивной, и сильно патетичной… - (компьютер-целеуказатель ожил. Повезло, что чи его не отрубили) - …Но в общем-то он был прав, не находишь? Кинули всех нас в одну банку, как тех пауков, не дождавшись пока наши жвалы и яд эволюционируют в губы и способность говорить…
        Четыре секунды на загрузку софта, две на первичный опрос визуальных датчиков и сенсоров излучений. Одна на построение и вывод на экран оперативной схемы пространства.
        Семен сглотнул.
        - В общем, не понравилась мне такая сказочка, Жус. И, кажется, не мне одному. Так что часа у нас больше нет. Минут восемь-десять, не больше.
        - Это почему? - она, тоже смотрела на экран, но не понимала. Да и не должна была. Чтобы верно оценить картинку, а заодно и самый вероятный вариант ее развития, нужно было просидеть в такой же вот рубке не один день. Кое как вписавшись в разреженный «рельеф» с жалкими сорока процентами скрытности, держа палец на гашетке запуска ракетной серии, гадая хватит ли ограниченной автономности корвета до того момента когда намеченный для перехвата конвой войдет в зону поражения…
        - Вот эта черточка со стрелочкой, видишь? А рядом меточка и циферки бегут.
        - Ну и?.. - от его невинного тона она невольно напряглась, - Не томи, пилот, это то в чем ты сечешь?
        - Именно. Двадцать четвертая тяжелая эскадра дальнего поиска и перехвата пресветлого флота его преподобия кардинал-вершителя. Восемнадцать «охранителей», четыре «пресекателя», два «карателя» и одна «десница господня» в заключительной фазе активного торможения.
        - «Десница»? - переспросила Жучтин. - Я не понимаю, Сема, как это по-нашему?
        - По-нашему это линейный корабль первой линии в сопровождении двух тяжелых линейных крейсеров, четырех броненосных крейсеров и своры эсминцев в ближнем охранении, не считая остальной мелочи.
        - Это много?
        - Достаточно чтобы их лазеры пошинковали на ремни весь окружающий космос. Ты, ошиблась, Тина. Замес все-таки будет. Через семь минут они оттормозятся аккурат посередине между нами и облаком. Как ты думаешь, что сделают чи?
        - Леры… - пробормотала Жустин. - Не понимаю… Как они здесь?
        - Конечно, не понимаешь, это ж не высокая стратегия и не тонкая интрига. Голимая тактика, Тина. Всего лишь простая военная тактика. Они знали об этом месте со времен моего заключения во «Вратах». И конечно не могли не отправить разведывательную миссию. Нашли вход, но Прозревшие их не пропустили, не сочли нужным снизойти… Дальше и того проще: развесить зонды раннего предупреждения, разместить на дежурство неподалеку ударную группу… Вообще-то это можно было предвидеть.
        - Потому что здесь живут пророки их Господа… - прошептала она. - Сема, что мы можем сделать? Они же вцепятся друг другу в глотку!
        - Ни чего, Жус, - ответил Семен, хмуро следя за другой отметкой на экране, над которой тоже побежали цифры. - Разве что попытаться выжить в аду.
        Чи уже обнаружили эскадру «десницы господней» и ордер справедливоносца далеко за кормой корвета начал свой разгон, на ходу перестраиваясь в боевой порядок. Теперь предотвратить столкновение этих двух сил мог разве что сам Единый.
        Семен оглянулся на напарницу, качнул головой. Нет, он и сейчас не был уверен, что на палубе гиганта чи-при она была бы в меньшей опасности, но все-таки в кресле маскировщика он предпочел бы сейчас увидеть Антоху.
        - Подвинься-ка, Жус… - он рывком перепрыгнул за соседний пульт. - Нет, пилотское не занимай. Вон то, командирское. Командовать же ты любишь?
        Пальцы привычно пробежались по клавишам и выключателям. На внешней броне кораблика ожили пассивные датчики излучений, на миг активировался импульсный локатор ближнего радиуса, мигнул выпущенным в окружающий космос лучиком, молниеносно обежавшем сферу небосвода. Компьютер впитал данные и секунду спустя наложил результат на оперативную схему.
        Семен чертыхнулся. Настолько чистый космос он видел лишь однажды, когда с полгода назад попытался перехватить цель после смены эскорт-лидером расчетного курса следования. Это был единственный случай, когда Жустин пришлось возвращать заказчику гонорар, а потом еще отчаянно торговаться за размер неустойки.
        - Что, Сема? - вскинулась она. - Так плохо?
        - Тепловых излучений ноль, реликтовых - крохи, пыли почти ноль, фонящие объекты отсутствуют… - он поглядел вверх на едва приблизившуюся пелену тьмы над головой. - Даже эта штука похоже лишь поглощает, ни чего не излучая…
        - Сема, хватит давить мне на нервы! Если еще соберешься сказать чего-нибудь на китайском, лучше промолчи, договорились?
        - Китайский ты, кажется, знаешь, нет?.. - осклабился он. И снизошел до перевода: - До начала замеса спрятаться не удастся. Пятнадцать процентов скрытности - курам на смех. Будем надеяться, что первый залп будет в цель покрупнее нас.
        - Просто надеяться? Я помню там, у Луны ты вел себя по-другому!
        - Предлагаешь бежать? Даже не думай. Леры не знают с расклада, для них главная цель наверняка самая крупная. Зато чи следят за нами в оба глаза. Надзиратель не зря отпустил своего заложника ко мне на борт. Нет, Тина, я ни на шаг не сойду с курса и режима торможения… А теперь молчи и молись.
        Схема на экране стремительно перестраивалась. Справедливоносец с охранением разгонялся не вслед корвету, забирал правее в сторону эскадры леров. Чи явно пытались перехватить атакующую группу на подходе, прикрыв скорлупку с бесценным человеком и никчемной заложницей на одном борту. Коадъютор «десницы» в полном соответствии с уставом расценил эти действия как враждебные, и траектория его эскадры тоже принялась изгибаться, увеличив интенсивность торможения. Одно из непреложных правил любого космического боя: если хочешь чтобы он состоялся, добейся сопоставимой с противником скорости. Именно поэтому огневой контакт на встречных курсах возможен лишь на большой дистанции и только в начальной фазе сражения.
        Оба противника эту фазу благополучно пропустили. Теперь леры отчаянно, на пределе выносливости экипажа (Семен уважительно прищелкнул языком, прочитав цифры расчетных перегрузок), одновременно с торможением закладывали левый вираж, перестраиваясь в ромб, развернутый к чи-при своей правой плоскостью. Наличие в составе эскадры трех тяжелых кораблей линии и еще двух облегченных, но лишь немногим уступающих в мощи бортового залпа крейсеров требовало от коадъютора «десницы» навязать противнику линейный эскадренный бой, когда вражеские корабли следуют примерно параллельными курсами на сопоставимых скоростях и обмениваются залпами, пробуя на прочность броню друг друга.
        Такая примитивная, известная со времен древних морских сражений, но действенная и в трехмерном пространстве тактика, первую пару лет приносила лерам неизменный успех в боях с земным флотом. Однако лишь до тех пор, пока, наконец, не выяснилось, что снаряды калибром от четырехсот миллиметров полностью игнорируют противолазерное нанопокрытие святых отцов, а крепкой броней линкоры пресветлого Лерона похвастаться на могли. Да и какая броня удержит две с половиной тонны пористого чугуна на скорости далеко за 20000 метров в секунду?
        Однако огромный справедливоносец чи-при не был предназначен для линейного эскадренного боя. Там, где в первую очередь важна поражающая способность бортового залпа, а большой размер являлся скорее негативным фактором, увеличивая вероятность попаданий, вооруженному лишь ближней оборонительной артиллерией носителю дронов делать было нечего. И Семен удовлетворенно кивнул, обнаружив, что исполин неуклюже развернулся маршевыми дюзами вперед и начал резко отставать от группы своего прикрытия. Через пару секунд его метка на экране вспухла целым роем траекторий и цифр - чи выбросили в космос свой главный козырь, без которого, его собственная группа прикрытия была обречена.
        В чем основная сила ордера носителя боевых дронов? Правильно, в боевых дронах. Ни как иначе принять участие в сражении справедливоносец шансов не имел. Зато дронов на его необъятных летных палубах были сотни. Такого плотного клубка траекторий и отметок, заслонявших друг друга до полной не читаемости данных, Семен еще ни разу не видел. В считанные секунды рой догнал передовые корабли охранения, и отрисованные на экране траектории начали красиво раскрываться воронкой, готовясь охватить плотный вражеский ромб.
        Именно в этот момент, коадъютор отдал приказ открыть огонь…
        Сражение в открытом космосе - зрелище скучное.
        Земные обыватели (и леры на лунной оккупационной базе) выросшие на болливудской «Звездной саге», несомненно, считают иначе. Они привыкли что противники, едва завидев друг друга, норовят сойтись вплотную, в клинч, стенка на стенку (иначе как обеспечить зрелище?), что в перемешавшихся боевых порядках красиво освещенное ближайшей туманностью пространство феерично рвется вспышками залпов лазерных батарей - вплотную, вырезая из бортов ближайшего врага куски оплавленной брони. Ужасный главный калибр линкоров в упор бьет в ответ, и огромные раскаленные снаряды, с оглушительным стоном рвущегося металла вламываются в обидчика, взрываясь клубастым огненным облаком. Тут же рядом, между исполинами отчаянно визжа, мечутся истребители, закладывая залихватские виражи, будто подчиняются законом аэродинамики, а не силам инерции, дробно строчат друг в друга и в окружающий металл пулями и плазменными разрядами. Хищные ракеты, злобно шурша двигателями, рыскают жалом, безотрывно следя за целью. Ревет пирокинетик в соплах, грохочет пламя, мерзко жужжат лазеры, вспарывая обшивку… На всех радиочастотах (как правило
одинаковых у обоих противников) звучат резкие команды, четкие сводки, панические доклады, вопли: отчаянные - побежденных и ликущие - победителей.
        Вот по этому участники «Вооруженного недопонимания» с обоих сторон «Звездную сагу» не смотрят. Они знают, что космический бой очень скучное зрелище. Хотя бы, потому что дистанция обмена ударами, заведомо превышает дистанцию прямой видимости невооруженным глазом и составляет как правило от половины до полутора мегаметра. Лазерный залп в вакууме беззвучен и невидим. Экспансивные снаряды главного калибра линкоров не снабжены разрывной боевой частью. Легкий маневренный кораблик ближнего охранения, приблизившись на дистанцию визуального наведения подвергается мгновенному гарантированному уничтожению, а космических истребителей не бывает вовсе. Потому что с учетом сто процентной вероятности поражения оборонительной артиллерией, их расход в боях промышленность противоборствующих сторон была бы восполнить не в состоянии. Бывают, правда, беспилотные дроны, но и те воюют совсем по-другому, на сторонний взгляд - совсем некрасиво.
        А главное космический бой происходит в идеальной, реликтовой тишине вакуума той случайной точки пространства, которую угораздило стать в этот раз полем сражения.
        Разве что с интонацией радиообмена (на закрытых, трижды кодированных, со случайным алгоритмом смены несущей частоты радиоволнах) болливудские сценаристы в целом угадали. В самом общем целом. Особенно в начале, в завязке боя, когда удары еще не сыплются с обеих сторон, еще не потерян ни один корабль, никто не убит и разгоряченный канонир не орет изнемогающему подносчику (уже смешно!) снарядов «…Давай, давай, давай, тараканья немочь!..». В завязке боя, как правило, убеленный благородными сединами капитан самого главного линкора стоя на широком мостике своего дредноута в окружении офицеров и погруженных в вычисления операторов произносит сокровенное: «Рассчитать данные по поражению. Передать дистанцию на боевые посты. Приготовиться! На счет три… (раз, два три…) …открыть огонь!»
        Досчитал до трех коадъютор «десницы господней» или нет, для Семена так и осталось загадкой (если он хоть раз смотрел «Звездную сагу», то конечно досчитал). Просто компьютер в один отнюдь не прекрасный момент над отметками лерских кораблей высветил: «активное наведение» и «активация оружия». А секунду спустя добавил: «прицельный огневой контакт». И пространство между эскадрами оказалось порвано в клочья потоками энергии способной менять очертания материков планет. На невидимые клочья, невидимыми и бесшумными потоками.
        Нет, так не годится. Так уж совсем не интересно… Семен перебросил картинку на центральный проектор обзорного остекления рубки. Перепрыгнул сам в пилотское кресло, защелкал выключателями. Да, голосовое управление удобнее, современнее функциональнее… Но конструкторы в свое время решили, что ставить дорогое оборудование на «одноразовый» корабль ни к чему, и пилотам пришлось выучить кнопки.
        Автоматическое масштабирование, усечение незначащего пространства между объектами, служебные отметки, визуализация огневого контакта… Что еще добавить? Да, расчет и визуализация поражений! Вот теперь картинка отдаленно напоминала «Звездную сагу», хоть и без звука.
        - Жус, за попкорном сбегаешь?
        Раздраженный, непонимающий взгляд в ответ.
        - Сдурел?
        - И уже давно. Не напрягайся пока, минут двадцать свободных у нас еще есть.
        - А потом?
        - А потом как пойдет.
        Первый залп леры сделали на пределе дистанции эффективного поражения. И даже, пожалуй, за пределами (не меньше 1,2 мегаметра), когда расфокусированный луч уже не обеспечивает точечного воздействия, размазывает энергию по броне, нанося минимальные повреждения. Отметки баланса генерируемой и потребленной энергии трех линейных кораблей немедленно дернулись вниз. Прогноз износа магнитных линз системы фокусировки орудий - вверх. Семен непроизвольно ухмыльнулся: коадъютор видать из новопосвященных, не прошедший школы «Вооруженного недопонимания». Расход боевых ресурсов эскадры в пустоту, в угоду натянутым нервам, не лучшее решение для дебюта боя.
        А секунду спустя он понял, что не прав. Просто лер знал своих противников, а землянин - нет. Первый залп ударил в тонкую изогнутую пелену перед кораблями эскорта справедливоносца. Компьютер помедлил, проанализировал данные, дорисовал вокруг них сферические пузыри и пометил: «Недокументируемый энергетический барьер». И через мгновение прибавил индикатор напряженности, столбик которого тут же пополз к нулю.
        …Твою м-мать, защитное поле! Настоящее!..
        Впрочем, чему удивляться? Инженерам Чи-при наверняка хватало времени на решение проблемы, которую их земные и даже лерские коллеги ставили перед собой лишь в виде вольно-теоретических фантазий. Надзиратель не зря говорил, что у них очень хорошие корабли.
        Чи не стали отвечать огнем. Не стремились сократить или увеличить дистанцию, просто заслоняли щитами дрононосец - свою основную ударную единицу. Нет, не просто! Эскорт умудрялся перестраиваться, пряча в тыл борта с уже подсаженными полями, выдвигая вперед - со свежими.
        Воронка, образованная дронами продолжала расширяться, обволакивая со всех сторон кусок пространства между эскадрами, не попадая при этом в зону поражения, плотно расчерченную лазерными батареями. Стрелять по пчелиному рою главным калибром кораблей линии было бы верхом глупости, и Семен согласно кивнул, обнаружив, что малотоннажные «охранители» леров из кильватера ромбовидного построения выдвигаются к его граням, готовясь отражать ближние атаки. Судя по тому, что землянин знал о возможностях прицельной стрельбы прямой наводкой оборонительного лазерного комплекса «святая зарница», стать проблемой это было не должно.
        - Сема! - выкрикнула Жустин, осознав наконец увиденное. - Они стреляют!
        - Уже почти минуту, - согласился тот. - Не бойся, пока еще не в нас.
        - Но они же перебьют друг друга! Там же сотни людей!
        - Тысячи, - холодно поправил Семен. - Но не людей, а леров и чи. И я бы предпочел, чтобы вторые перебили первых, а не наоборот.
        - Ну, еще бы! - она смерила его убийственным взглядом. - Хороший лер - мертвый лер, да?!
        - Что тебе не нравится, Тина? Помнится, давая мне наводку на очередной конвой, ты сантиментами не заморачивалась. И, таки да, хороший лер - мертвый лер. Потому что живой он помешает нам с тобой прибыть по назначению.
        - Дурак ты, Чистоплюй! Одно дело бизнес, и ни чего личного… А другое вот так, тысячами, ни за что…
        - Ну почему, ни за что? Они делают то же самое, что и во время войны - защищают своего бога. Едва ли можно придумать благороднее повод сдохнуть. Поверь, я такое уже видел.
        - Козел ты бездушный… - тихо фыркнула она себе под нос, уже не споря, но и не в силах согласиться с происходящим.
        Он пожал плечами.
        - Ты видела мою память. Так что да, по отношению к святошам я козел бездушный. И ты знаешь почему.
        Картинка на стекле непрерывно менялась, посекундно расцвечиваясь визуализацией огневого контакта и отметками комментариев. Коадъютор «десницы» вел головной корабль по широкой спирали вокруг справедливоносца, медленно но верно сокращая дистанцию до наиболее эффективной для его лазеров - 0,6-0,7 мегеметра. Главный калибр леров работал непрерывно, не давая остывать линзам, тераватами пожирая энергию турбин, жгущих теперь пирокинетик только лишь на подпитку энергосистем. Пелена перед эскортом чи светилась как молодой серп Луны - собственным светом уже без всякой визуализации - постепенно переливаясь из голубой части видимого спектра в бледно розовую, а затем в красную и даже бордовую. И тут же обратно, когда место во фронте строя занимал новый корабль. Семен скрипнул зубами, вынужденно признав, что тяжелая броня земного линкора под таким огнем уже потекла бы по отсекам, выплескивая в вакуум воздух и людей. Но щиты чи держались, заставляя компьютер постоянно пересчитывать их предполагаемый ресурс, дергая столбики напряженности вверх-вниз… И все-таки вниз немного чаще чем вверх. И немного быстрее, чем
падал индикатор запаса энергии леров.
        Воронка дронов справедливоносца, развив немыслимое для обитаемых кораблей ускорение, преодолела две трети дистанции до противника и принялась сужаться. Крохотные летучие машинки выходили на курс атаки. И Семен понял, что именно сейчас произойдет. Еще минуты две, может быть три, и дроны сблизятся с лерами, чтобы применить свое главное, а может быть и единственное оружие. Оружие, эффективность которого затмит мощь бортового залпа леров. Затмит и погасит. Мгновенно…
        - Все. Хана, святым отцам, - произнес Семен, с удивлением отмечая отсутствие в своем голосе не то что плотоядного злорадства, а хотя бы и простого удовлетворения.
        - Почему? - отвлеченно поинтересовалась Жустин, поглощенная зрелищем, в котором понимала едва четверть увиденного.
        - Помнишь фрегат Содействия на лунной орбите? Видела, что с ним сделали чи?
        - Видела? - она усмехнулась. - Смешно…
        - Да, извини… Но уж точно слышала. От меня. Вот эти дроны, Жус, он ткнул пальцем в стекло, - они сейчас выйдут на такую же дистанцию как тогда до фрегата. Наверно, это предел для их воздействия на пирокинетик в топках. А потом святошам хана.
        Она поняла без уточнений, и впилась взглядом в картинку проектора. И Семен тоже, шевеля губами отсчитывая секунды.
        Индикатор износа линз на линейных кораблях, наконец, зашкалил, и те перешли на импульсные, поочередные залпы, давая время приводам излучателей отработать горячую замену оптики. Однако дистанция между эскадрами уже сократилась до 0,65 мегеметров, и в бой вступил главный калибр четырех «пресекателей». Уступая линкорам каждым стволом в отдельности, сообща они с лихвой восполнили упавшую поражающую способность бортового залпа эскадры. И чи, наконец, дрогнули. Отметка напряженности их щитов поползла вниз втрое быстрее. Два относительно тяжелых, крейсерского тоннажа корабля, не успев восстановиться, были вынуждены снова выдвигаться во фронт, прикрывая четверку почти истощенных эсминцев. Один из десятка мелких сторожевиков с полностью погашенным щитом замешкался с отходом в тыл и, угодив в фокус лерского залпа, вспыхнул новой звездой, не оставив после себя даже обломков.
        «Поражение цели» сообщил компьютер, поместив маркер над гаснущим на сетчатке глаза солнечным зайчиком, «Боеспособность 0%. Живучесть 0%».
        - Сема, это чей? - встрепенулась Жустин.
        - Наш, - хмуро отозвался тот. - Тоннаж тысяч пять, экипаж сто - сто пятьдесят особей… Пока что мелочь, но долго чи, не продержатся. Им пора начинать стрелять.
        Должно быть командующий дрононосной группировки справедливого флота Чи-при понимал это не хуже землянина. А может быть просто основные ударные силы вышли на приемлемую дистанцию. Так или иначе, именно в этот момент оперативная схема на панорамном остеклении рубки расцветилась новыми данными. Передовые дроны сужающейся вокруг лерских линкоров воронки включили… Черт его знает, что они включили. Обнаружив воздействие, но не сумев опознать его, компьютер не нашел ни чего лучше чем отрисовать его в виде лучей десятков прожекторов, проставив пометки: «недокументируемое облучение».
        Семен замер. Вот сейчас все и решится. Именно так, как должно было, и как он предпочел бы еще минуту назад. Жус права - тысячи леров канут в вакуум ни за понюшку табака. Всего лишь потому, что один единственный землянин не верит в их бога…
        Пометки над атакующими дронами моргнули и сменили текст. Компьютер проанализировал новые данные и сделал выводы куда быстрее человека. И перед словом «облучение» подставил приписку: «безвредное».
        - Это что?.. - Семен сморгнул, пытаясь осознать новую реальность. - Это как это?..
        - Не пробивает! - выкрикнула Жустин, сообразившая куда смотреть и что читать. - Семен, леры выиграют?
        - Не может быть, - он недоверчиво тряхнул головой, но картинка на стекле от этого не изменилась. Лучи «прожекторов» дронов упирались в противолазерное покрытие лерской брони без всякого видимого эффекта. И невидимого - тоже.
        - Кажется, монахи изобрели защиту, Тина. Так что да, они могут выиграть, и тогда нам крышка.
        В этот момент вышедшие на грани ромба «охранители» открыли огонь по высокоманевренным малоразмерным, но весьма слабо защищенным целям. Дроны чи-при тоже были оснащены защитными полями, но напряженности их хватало лишь на первый залп «святой зарницы». Второй гарантированно выводил аппарат из строя. С учетом высокой точности и простоты наведения лазерного оружия, оборонительные батареи почти не промахивались, и передний край воронки превратился в огненный вал, в котором сгорали надежды чи теперь уже не на победу - на выживание.
        - Черт вас подери, справедливые! - Семен грохнул кулаком по подлокотнику. - У вас что, других пушек нет?
        У них были другие пушки. Вернее - другие дроны. Классические ракетные дроны, широким веером покидавшие сейчас палубы справедливоносца.
        - Господи, сколько их там? - выдохнула Жустин.
        - Надеюсь - это не последние, - отозвался Семен.
        Вооружение второй волны дронов не требовало избыточно приближаться к противнику, они сделали залп, едва поравнявшись с передовым крейсером эскорта справедливоносца. На какой-то миг траектории сотен стартующих ракет слились в сплошное заштрихованное поле, потом картинка моргнула и компьютер объединил сразу целые пучки в одну линию вывесив пометку: «Прицельный ракетный залп. 420 шт.»
        Крейсера и эсминцы эскорта выжимали из своих турбин последние гигаватты энергии расходуя их только на подпитку щитов, но энергобаланс был в пользу леров. Справившись с заменой выгоревшей оптики, главный калибр трех кораблей линии снова ударил согласованным до наносекунды залпом с близкой к оптимальной дистанции 0,56 мегаметра, которая уже позволяла концентрировать излучение не просто на отдельном корабле противника - на отдельном отсеке отдельного корабля.
        Щит передового крейсера чи вспыхнул ослепительной полусферой и погас. Лазеры леров впились в броню. «Поражение цели» - прокомментировал компьютер. «Оценка повреждений. Остаточная боеспособность 82%… 69%… 58%…»
        Семен закрыл глаза. Он отлично знал, как все это выглядит не на экране - вблизи. Когда залп угодил еще не в твой эсминец, но уже в соседний по эскадренному строю, а прицельная оптика твоего орудия слишком хороша, чтобы скрыть ошеломляющие детали…
        Луч с высокой энергией, на оптимальной дистанции не плавит, и даже не режет броню. Он ее испаряет. Мгновенно. Не по всей толщине, только верхний слой, но этого достаточно, потому что металлический пар, оказавшись в пределах луча, тут же переходит в состояние перегретой плазмы. Взрыв которой проламывает бронеплиты обшивки, вгоняя обломки и осколки во внешние отсеки, превращая людей в протоплазменный туман, немедленно выбрасываемый в космос рвущимся из корпуса воздухом… И это лишь начало. Потому что лерское лазерное орудие непрерывного действия способно «подсвечивать» цель от двух до трех с половиной минут - до ближайшего цикла смены оптики. И смертоносный луч ползет по броне, вскрывая ее сплошной серией взрывов, эффективнее, чем нож консервную банку. Или не ползет - задерживается в фокусе первичного попадания, и тогда взрываться начинают внутренние, ни чем не защищенные отсеки. Лучу все равно, что испарять. Любая материя на его пути превращается в перегретый газ, расширяющийся в новый взрыв. Почти мгновенно, за один человеческий вздох, серийный эсминец ВКФ Земли оказывается, проколот насквозь, либо
вспорот от носа до кормы как рыба на разделочной доске… А дальше как повезет. Если да - гибнущий корабль прежде чем в нем кончится воздух успеет отправить в ответ пару бортовых залпов, и тогда обидчику возможно тоже не поздоровится. Если нет, и луч заденет боекомплект, разрушит управляющие коммуникации, перебьет подачу энергии…
        Крейсер чи имел преимущество - при нарушении герметичности обшивки он все равно не терял воздух. И потому держался почти на минуту дольше обычного.
        «Боеспособность 48%…» - продолжал отсчет компьютер и Семен невольно присмотрелся. Десяток раскаленных изломанных разрывов уже располосовали броню. В трех местах лазеры сверлили дыры из которых как из жерла вулкана в окружающий космос летели обломки, пыль и пар, только что бывшие пластиком, металлом, и разумными особями… Но из уцелевших стартовых шахт продолжали выпрыгивать молниеносные, едва заметные даже с помощью компьютерной визуализации продолговатые тела, тут же разворачивавшиеся на противника.
        «Прицельный ракетный залп» - помечал их компьютер и тут же добавлял: «Боеспособность 41%…» Текст отметок сменился еще трижды. Потом застыл на цифрах «Боеспособность 0%. Живучесть 34%».
        - Это что, тоже мелочь? - скривилась Жустин. - Сколько там было?
        - Не знаю. Для такого тоннажа тысячи полторы особей не меньше. Но многие должны уцелеть, у них же воздух не уходит…
        Он приблизил изображение пораженного корабля Чи-при на все стекло. Крейсера собственно уже не было, лишь набор обломков различной величины. В нескольких самых крупных вполне могли сохраниться целые отсеки. При отсутствии утечек, даже без энергии и регенерации в них можно было продержаться несколько часов, до подхода спасательных партий. Если конечно будет кому спасать…
        - Сема, надо что-то делать! - решительно сообщила Жустин. - Леры сейчас их перебьют!
        - Предлагаешь садануть, нашими ракетами? - он усмехнулся.
        - А у нас есть? - изумилась она.
        - Есть.
        Это была правда. Еще перед вылетом, взглянув на контрольную панель, изумленный Семен обнаружил лампу «загрузка боезапаса», горящую зеленым. Он сглотнул и не стал расстраивать надзирателя тем, что тот отдает землянину корвет вооруженным.
        - У нас полный комплект, Жус. Четыре в носовых установках и два раза по столько в заряжающей машине. Предлагаешь вдарить по «деснице господней»?
        - Мало? - всерьез осведомилась она.
        - По сравнению с этим - вообще ни что, - он указал на схему, где первые ракеты роя вышли на заключительный участок траектории.
        Оборонительные «святые зарницы» лерских «охранителей» тут же переключились на более опасные цели, и недобитые остатки дронов-излучателей повели себя странно. Вместо вражеских кораблей они принялись облучать собственные подлетавшие ракеты. Впрочем, почему странно? В качестве ракетного топлива чи конечно использовали все тот же пирокинетик. Фактически это и были трубы из пирокинетика с нахлобученным на нос простейшим устройством наведения. Попав под облучения дронов, они разом высвобождали всю свою энергию. Во все стороны. Боевых частей в этих ракетах, по-видимому, не имелось - они сами целиком были и боевой частью и средством ее доставки.
        «Поражение цели» на этот раз компьютер вывесил пометку над одним из лерских карателей. «Оценка повреждений. Боеспособность 97%. Живучесть 100%..»
        Нанопокрытие «карателя» осталось почти нетронутым, лишь маленькая колотая дырочка. Ракеты чи, как и снаряды земных линкоров его игнорировали. А в следующее мгновение основная волна ракетного роя накатила на леров и оперативная схема на остеклении превратилась в полную кашу. Семен рывком придвинулся к пульту наблюдателя, защелкал кнопками, отключая половину визуализации и оповещений, оставляя минимум необходимой для понимания обстановки информации. Как собственно и должно быть в бою.
        За две секунды компьютер пересчитал картинку, и Семен впился взглядом в цифры, вектора и спец-отметки.
        «Пресекатели» прекратили огонь по эскорту справедлоивоносца и вместе с «охранителями» залили ближайшее к своим основным кораблям пространство сплошным полем лазерного излучения («Зона заградительного огня. Эффективность 86%. Не входить!»), засыпали его тысячами ложных целей («Незначащие объекты. Фильтрация включена.»), поставили непроницаемую завесу активных помех («Безвредное облучение. Фильтрация включена.»)…
        Дроны и корабли эскорта чи выпустили вторую волну ракет… («Прицельный ракетный залп. 267 шт.»)
        «Десница» и оба «крателя» леров сожгли щит второго крейсера чи и ожесточенно рвали его броню… («Остаточная боеспособность 44%… 39%…32%…»)
        14% не сбитых ракет первой волны преодолели заградительный огонь леров. Половина вошла в «каратель» верхнего угла ромба. Вторая - в нижний… («Поражение цели №1. Боеспособность 29%. Живучесть 31%… Поражение цели №2. Боеспособность 76%. Живучесть 83%»)
        Орудия первого «карателя» погасли вместе с тремя топками двигателей правого борта. («Оценка повреждений: энергосистема 24%…») Некомпенсированный момент тут же потащил тяжелый корабль вон из строя («двигатели 58%, управляемость 30%…»).
        Второй «каратель» пострадал меньше, но одна из ракет, разорвавшись раньше времени, оставила на его корме огромную оплавленную кляксу вместо противолазерного покрытия. («Локальное нарушение защиты от излучений…»). Ближайший дрон-излучетель тут же направил в «дыру» свой «прожектор» и сбесившийся в топках тяжелого линейного крейсера пирокинетик сорвал двигатели с фундаментов. Все восемь штук. Кроша и сминая мягкие внутренности, восемь стремительных болидов продрали изнутри броню и удалились в космос. («Оценка повреждений: двигатели 0%, энергосистема 0%, управляемость 0%, система управления огнем 0%, боеспособность 0%, живучесть 7%…»)
        И Семен понял, что силы вновь уравновесились. По два тяжелых корабля с обеих сторон выведено из строя, но у леров почти неповрежденной осталась «десница», правда вновь запустившая цикл смены оптики, а у чи - совершенно целый справедливоносец. Бой перешел в фазу клинча, когда разнять противников не в силах уже ничто. Обе стороны ввели в действие все свои ресурсы, и в процессе их взаимного уничтожения установилось хрупкое, и наверняка краткое равновесие, нарушить которое теперь могла любая случайность, любая неучтенная мелочь.
        А еще через секунду он осознал, что случайность произошла. И не какая-то там мелочь - полновесное, определяющее исход сражения вмешательство, вот только понять бы еще, на чьей оно стороне?
        - Семен, смотри, смотри! - Жустин даже привстала с кресла, указывая именно в этот угол экрана. - Это кто, Сема? Еще леры?..
        - Это? - нет, он не смог отказать себе в удовольствии выдержать драматическую паузу. - Это, Тина, либо наше спасение, либо гарантированный конец. Это сверхтяжелый линейный корабль эскадренного противодействия «Адмирал Нельсон» военно-космического флота сил обороны Земли. В активной фазе торможения. Минут через пять он сможет вступить в бой.
        - Земной линкор? - она не поверила. - Они же все на приколе у марсианских верфей! Леры не позволяют Содействию хоть один снова ввести в строй!
        - Ты не поняла, Жус, - он нервно хихикнул. - Это не корабль серии «адмирал Нельсон». Это сам «Адмирал Нельсон», первый, тот самый, который дал название всей этой серии. Он пропал без вести при нашем всеобщем бегстве из бойни при Эриде. Потом ходило множество слухов и выдумок, вплоть до самых безумных…
        - Мертвые мстители… - припомнила Жустин.
        - О них тоже. А правда, значит, вот она какая.
        Жустин качнула головой, складывая два и два.
        - Господин Сурэ был все-таки не дурак. Покажи он хоть раз такую игрушку в действии, отняли бы, будь он хоть трижды королем Профсоюза. А так… Одни слухи о его находке держали в узде конкурентов лучше чем пушки.
        - Господин Сурэ… - повторил за ней Семен. - Это не ответ, Тина, это лишь новый вопрос. Председатель мертв, в профсоюзе творится черт знает что, конкуренты не спят, дерут куски пожирнее… Кто сейчас на капитанском мостике этого «Нельсона»?
        - Какой же ты все-таки ограниченный тип, Сикорский! - Жустин довольно фыркнула, увидев шанс отыграться за свою тактико-техническую безграмотность. - Неофициально уполномоченный отдела курирования особых поручений Филипп Груббер, кто же еще?
        Семен почувствовал, что кресло под ним поплыло, и даже ухватился за край пульта, чтобы не свалиться.
        - Как? - выговорил он. - Извини, Жус, мне показалось, что ты назвала…
        - Фил Груббер, - повторила она. - Надеюсь, леров он ненавидит так же сильно как ты. Сомневаешься в его способности рекрутировать у Профсоюза линкор с командой?
        - Но… как? - спросить чего получше он придумать не смог.
        Она показательно вздохнула, полностью возвращая себе инициативу в разговоре.
        - Ты слышал, как надзиратель говорил о биржевых котировках?
        - С благоговением, - отозвался Семен.
        - Вот именно. Пока ты сутки напролет торчал под брюхом этого ведра с болтами и гремел гаечным ключом, я немножко поработала головой. У нас были лишние деньги, Сема. А для того новобранца из оружейки они лишними как раз не стали. Пришлось правда сделать скидку на двойную конвертацию через лерский банк… Но это ничего, ты же заработаешь нам еще?
        - Сколько? - как бы невзначай поинтересовался Семен.
        - Все что было. Плюс моментальный кредит в Селена-экспресс… Хватило как раз на одного «курьера» с запиской в твой лунный особняк. Его кстати придется переписать банку за проценты. Не сердишься?
        - Сержусь. Но не за проценты. Ты забыла, что Груббер нас кинул? Да если б он мог, придушил бы меня прямо там на палубе! Лишь бы не отдать чи!
        - Семен! - Она почти обиделась. - Хватит дурака валять! Не можешь ты и вправду быть таким тупым!
        - Почему? - искренне изумился он, мгновенно почувствовав, что может.
        - Груббер ни кого не кидал! Он за подмогой полетел, ну подумай же ты хоть чуть-чуть!
        Семен не ответил. Не его это дело - думать. Его дело нажимать кнопки. Вполне достаточно того что Жустин думала за двоих, еще пару недель назад его это вполне устраивало… Что? С тех пор кое-что изменилось? Да ерунда, пара мелочей, не больше… Нет?
        Он пододвинулся к консоли связи и вбил цифры принятой со времен «Недопонимания» открытой общефлотской частоты для экстренной нешифрованной связи. Тогда использование этой частоты можно было оправдать лишь передачей сигнала бедствия. Но сейчас ведь это именно он и есть, нет? Ну, почти…
        - Фил, это ты? - произнес Семен. Подождал в тишине пять секунд. Прикинул, кто его должен услышать первым и, скосив глаза на прикрученную к пульту табличку с бортовым номером, поправился: - «Кузнечик ноль-один пять восемь пять» «Адмиралу Нельсону»
        - «Адмирал Нельсон», «пять восемь пять», - тут же донеслось в ответ. - Включить локационный ответчик, подтвердить принадлежность.
        Ответивший оператор конечно был из флотских. Оно и понятно, организовать грамотное управление линкором без прошедших академию спецов было невозможно. Это вам не абордажный пиратский галеон.
        - Молодец, парень, - заключил Семен. - Но дурак. По открытой частоте, принадлежность? И ты бы поверил? Позови лучше капитана. А он пусть позовет инспектора Груббера. Скажи, Чистоплюй звонит.
        - Я здесь, Чистоплюй, - немедленно отозвался Груббер. Слушал зар-раза! - Что за бардак ты здесь затеял?
        - Все очень просто. Чи хотят поговорить с прозревшими, те никого кроме меня к себе не пускают, а леры во имя Единого, не разбираясь, стреляют во все что движется.
        - Отлично. И в кого теперь стрелять мне?
        - А в кого тебе больше хочется?
        - В тебя. Но что-то не соображу, кому это будет на руку.
        - Лерам! - выкрикнула Жустин.
        - О, мадемуазель! - восхитился груббер. - И вы тоже? Записка надо понимать ваших рук дело?
        - Моих! Соображайте, быстрее Филипп! Вам ведь тоже любопытно, что такое прозревшие?
        - Разумеется. Но едва ли мой департамент заинтересован в обострении отношений с оккупационными силами…
        - Твой департамент прислал бы эскадру эсминцев, - перебил Сикорский. - Ты здесь один. Сам решай, инспектор, нужны тебе прозревшие так же как мне? У тебя минута до сопоставления скоростей.
        - Oh Gott, Сикорский! Да если б я еще не решил, вместо меня здесь как раз была бы эскадра департамента! Занимайся лучше своим делом, и прекрати демаскировать себя на всю вселенную!
        - Да пошел ты… - огрызнулся Семен, отключая связь.
        Пять минут в космическом бою могут длиться вечностью, а могут пролететь в одно мгновенье. Все зависит от фазы и остатка ресурсов противоборствующих сторон. У сошедшихся сейчас в клинче противников ресурсы были на исходе, и время прыжками набирало скорость. Каждый выстрел, отраженный или пробивший чью-то броню становился значимым, каждый мегават защитного поля - спасительной соломинкой.
        Значков на оперативной схеме убавилось. Уже два из четырех лерских «пресекателя» дрейфовали прочь из рвущегося эскадренного строя с пометкой «Боеспособность 0%». Эсминцев в эскорте справедливоносца тоже убавилось вдвое. Ракетных отметок на стекле больше не осталось, вместо них объединенные в групповые метки дроны, помеченные маркером «Боезапас исчерпан», с двухсоткратной перегрузкой закладывали разворот обратно к справедливоносцу. «Десница господня» завершала третий цикл замены оптики, и перезарядить дронов чи явно не успевали. Следующие несколько залпов должны были полностью смести эскорт с его трепещущими у нуля столбиками напряженности щитов и ударить по флагману эскадры справедливых. Должны были бы…
        Сверхтяжелый линейный корабль «Адмирал Нельсон» прекратил торможение в полутора мегаметрах над областью сражения. Выровняв с противником скорости до значений, допустимых для внесения в поправку артиллерийских прицелов, еще двадцать секунд дредноут потратил на разворот шести башен главного калибра (по три штуки на верхней бронепалубе и под килем) в сторону противника, замер точной дистанции, принятие и ввод расчета на стрельбу…
        Потом метка линкора перед глазами Семена разукрасилась уведомлением «прицельный артиллерийский залп».
        Восемнадцать экспансивных болванок пористого чугуна с крошечными двигателями коррекции, массой две с половинной тонны каждая на скорости 23000 метров в секунду… Первые 5000 м/с в стволе длинной 120 калибров снаряду сообщал классический метательный заряд в четыре картуза акселерированного пороха. Однако на этой скорости болванка летела бы к цели больше 10 минут - вполне достаточно, чтобы сбить, уклониться, или даже покинуть палубу обреченной цели. Поэтому из канала ствола снаряд попадал в решетчатую ферму ускорителя Гауса, длина которой не позволяла разворачивать орудия на борт до окончания торможения. Ускоритель добавлял еще 18000 м/с, сокращая для данной дистанции подлетное время до 65,21 секунды, и противник лишался последних шансов на выживание.
        Идеально прямые как лазерный луч расчетные траектории полета восемнадцати снарядов пересеклись с курсом головного корабля лерской эскадры. Это был конец боя и начало избиения. Коадъютор «десницы» это конечно понимал, однако смиренным монахом, который сложит ладони в молитве и станет минуту с лишним покорно ждать смерти, он не был. Да и наставления по ведению линейного эскадренного сражения предписывали вполне определенные действия…
        На 20-ой секунде полета снарядов лерский флагман закончил поворот вокруг своей продольной оси, оказавшись бортом к новому врагу. На 35-ой секунде - закончил расчет на открытие огня и стабильный захват малоразмерных высокоскоростных целей с нулевой маневренностью. На 36-ой задействовал свой главный калибр в режиме активной обороны.
        Болванки снарядов вспыхнули в лучах тяжелых лазерных орудий. Некоторые в несколько секунд испарились. Другие - задетые вскользь - были грубо сброшены с траекторий, утратив возможность поразить цель. Первый залп оказался рассеян и это был бы неплохой шанс для коадъютора и его корабля… Но всего лишь «был бы». Потому что боевые элеваторы проклятого «Адмирала Нельсона» имели возможность подавать снаряды в орудийные башни раз в шесть секунд. Еще две секунды тратили заряжающие машины, снаряжая и закупоривая стволы. После чего следовал новый залп.
        К моменту уничтожения первой волны старший офицер-артиллерист «Нельсона», не особенно торопясь, дал еще три залпа, и, не дожидаясь накрытия лерского флагмана, перенес огонь на второстепенные цели. Он, конечно, тоже был из флотских и отлично знал свое дело, и чем это дело закончится.
        Вторую партию снарядов «десница» рассеяла на 43-ей секунде их полета. Третью - на 56-ой. Четвертая - накрыла цель. Столкновение с жесткой броней экспансивного снаряда с пористой головной частью и сердцевиной преобразовало почти всю кинетическую энергию полета в тепловую, высвободив ее внутрь корпуса цели. В считанные мгновения корабль массой сто двадцать тысяч тонн перестал существовать…
        «…Боеспособность 0%. Живучесть 0%…»
        Семен сморгнул, вспышка резанула по глазам.
        - Вот так мы должны были выиграть ту войну… - тихо сообщил он.
        Жустин коротко и энергично сказала что-то по-французски. Должно быть согласилась.
        - Сикорский, ушами хлопаешь! - внезапно сообщило радио голосом молчащего с самого начала боя надзирателя за справедливостью. - Две цели курсом на перехват по пеленгу 128-70!
        Семен проследил за указанием и похолодел. Коадъютор погибшего флагмана действительно был опытным, хладнокровным воякой, наверняка прошедшим школу «Вооруженного недопонимания». Отстреливаясь от подлетающих снарядов «Нельсона» он выиграл себе пару десятков секунд на последние распоряжения остаткам эскадры, и теперь траектории двух самых мелких отметок на схеме, отделившись от общего курса, все круче выгибались в сторону одинокого земного корвета, продолжавшего неторопливо тормозить перед вязкой пеленой непроницаемой тьмы.
        - Тина, пристегнись, - процедил сквозь зубы Семен. - И, если можешь закрой, глаза.
        Она удивленно оглянулась на него и торопливо выполнила первую часть распоряжения, предсказуемо проигнорировав вторую.
        Семен перепрыгнул к пульту наблюдателя, защелкал кнопками. Слишком много лишних действия для единственного работоспособного члена экипажа. Как ему бы сейчас пригодились модификации, внесенные в управление его собственным корабликом, пару недель назад утраченным, где-то на окраине системы Лерона-прайм! Ничего, времени еще много. Справимся, нет?
        «Цель №1» - сообщил компьютер обработав данные по указанным отметкам. «Тип - «Охранитель» производства Лерон-прайм. Вооружение: 8 легких лазеров до 10 тВт, 2 излучателя Альфа-частиц. Бронирование: отсутствует. Активная оборона: 1 батарея «Святая зарница», мультиспектральный постановщик помех, универсальный набор сбрасываемых ложных целей. Цель №2 - идентична. Курс на сближение. Вероятность выхода в точку перехвата 99,93%. Время выхода на дистанцию эффективного поражения - 47,34 с. Рекомендации: маневр уклонения, активное вооруженное противодействие».
        Два относительно свежих, почти нетронутых боем «охранителя» против одного земного корвета с нулевым уровнем маскировки и защиты, предназначенного внезапно поражать цели из засады, после чего спасаться бегством. На кого ставите, господа?
        - Эй, надзиратель, - позвал Семен без особой надежды. - Поможешь?
        - Не успею. Они дотянутся до тебя раньше, чем мои дроны - до них. Крутись, человек, теперь все зависит только от тебя.
        - Ну тогда не удивляйся, справедливый. И ни в каком случае не вздумай стрелять.
        «…38,53 с.» - сообщил компьютер.
        И Семен, нет - Сема-Чистоплюй! - начал действовать. Как тогда, в своем последнем за всю оставшуюся войну рейде на таком же вот корвете, в который уже попал один из «заградителей» того проклятого наполовину разбитого лерского конвоя, и его оператор-маскировщик, порвав плечевые ремни, въехал головой в подволок… Разрываясь между двумя пультами, отщелкивая наугад кнопки, успевая не читать, а угадывать стремительные изменения на оперативной схеме…
        «…32,44 с.»
        …Захватить обе цели на автосопровождение, подстроить фильтры под веерные помехи, задать режим расчета стрельбы - это правой рукой, на ощупь, почти на слух. Потому что с пультом наблюдателя он знаком хуже, его надо видеть глазами.
        «…29,22 с.»
        …Сбросить все восемь «обманок». Это не штучные изделия департамента Содействия - шаблонные штатные модели, но за отсутствием лучших… Запустить четыре мелких дрона-наблюдателя - пригодятся когда помехи забьют основной канал наведения…
        «…23,39 с.»
        …Дальше снова на правый - выставить очередь пуска. Тепловая и радиолокационная головки мало эффективны, их собьют с курса помехи и ложные цели. Визуальное наведение в таком чистом космосе - самое то. Хорошо, что их (косой взгляд на панель с лампами индикаторов) 8 штук из 12 имеющихся…
        «…19,56 с.»
        …Левый пульт. 15% скрытности, это 15 секунд задержки уверенного целеуказания. Сейчас даже этим нельзя брезговать. Датчики и сенсоры впитали спектры и состав реликтовых излучений по правому борту. Эмиттеры по левому - в меру возможностей воспроизвели заслоняемую корпусом корвета картину окружающего космоса, и его силуэт на экранах лерских локаторов расплылся, сделался полупрозрачным, запрыгал по координатной сетке, не позволяя точно навести пушки…
        «…34,13 с.»
        …Теперь - почти шаг отчаяния. Так конечно леры и подумают, для того и делается.
        - Жус, вот теперь, правда, зажмурься!
        Кнопка запуска ракетной очереди ушла в пульт с приятным кликом. Кораблик четырежды содрогнулся, остекление рубки озарилось четырьмя ослепительными росчерками молний, тут же изогнувшимися в сторону врага. Совсем рядом над головой со скрежетом и лязгом провернулись давно неиспользуемые заряжающие механизмы, и все повторилось снова… И еще снова - в последний раз.
        «Собственный прицельный запуск» - прокомментировал компьютер. «Боезапас исчерпан. Рекомендуется маневр уклонения и отхода».
        Метки оханителей на оперативной схеме дрогнули и сменили цвет с красного на желтый. («…Постановка активных помех. Целеуказание невозможно. Положение рассчитано по данным удаленных наблюдений…»). А еще через секунду каждая из них двадцатикратно размножилась («…Сброс ложных целей. Самонаведение затруднено…»).
        Первые восемь ракет с оптическим наведением неслись к целям и какие из них вели истинные, а какие уже сбились на ложные - предсказать было невозможно.
        «…21,33 с.»
        Семен осклабился и дотянулся до крошечной секции управления оружием. Радиоэфир и ИК-спектр были плотно забиты помехами - четыре, запущенные последними ракеты уже ослепли и оглохли. Они были нужны для другого. Дождавшись пока проекция их траекторий совпадет с направлением на противника, Семен четырежды нажал кнопку самоподрыва, и тут же снова метнулся…
        «…16,47 с.»
        - Попали! - вскричала Жустин. - Сема, мы попали!
        - Не попали, - от том, что ей сейчас предстояло пережить, не хотелось даже думать. - Заткнись и прижмись затылком к подголовнику. Руки в подлокотники, плотно …
        «…12,21 с.»
        …Правый пульт. Смена программы маскировки, расчет имитации ракетного пуска, активация сброшенных имитаторов… Взорванная четверка ракет засеяла космос светящимся на локаторах металлом, облаком газов и радиацией из обедненного урана бронебойных наконечников боеголовок. («…Расчетная скрытность 42%. Малоразмерная локальная зона. Маскировка не рекомендуется…»). Какая еще маскировка? Всего лишь пара секунд заслона на смену имиджа!
        «…9,43 с.»
        - Сема, эти цифры!?..
        - Дойдет до нуля, они нас поджарят. Все в порядке, Жус, делай, что я сказал. А лучше постарайся сразу потерять сознание.
        …Полная тяга, рывком, до максимума… Запуск программы имитации…
        Маскировочные эмиттеры сменили спектр, состав и интенсивность излучений. На локаторах «охранителей» полыхнула засветка, из которой выпрыгнули и понеслись по бешено перегруженным траекториям девять малоразмерных целей.
        («-…Новый пуск ракет, - доложили монахи-наблюдатели своим отцам-наставникам. - Наведение на нас не удалось, волей Господа опасности нет. Основная цель не наблюдается, отче…»
        «-…Это что, детонация боезапаса? Старое земное корыто развалилось от собственного залпа?..»
        « - Неисповедимы пути Единого, отче…»
        « - Оставайтесь бдительны, братья. Поражайте, молясь, первые восемь, а потом и остальные, если успеете…»)
        «…3,45 с. …4,52 с. …8,11 с. …Сбой отсчета…»
        Запущенная ракета со сбитым наведением ведет себя как муха в ее хаотичном полете под комнатной люстрой. Головка ищет хоть какую-то цель - не пропадать же впустую заряженной боевой части - двигатели коррекции хаотически меняют траекторию и ориентацию, позволяя оптике осматривать новые участки пространства. И снова, снова, снова… Пока не кончится топливо или головка не захватит первый попавшийся вражеский силуэт. Беспилотное тело ракеты при этом испытывает запредельные перегрузки. Чтобы хоть немного приблизиться к ее безумной ломанной траектории пилотируемый корабль должен выжать все ресурсы… нет, не из двигателей, и не собственных шпангоутов - из тел своих пилотов. Непрерывное предельное ускорение и виражи на перегрузках близких к излому костей - вот что должен делать корабль, пожелавший сымитировать бесцельно пущенную ракету. Да и то получится лишь издалека, лишь при взгляде вскользь, и только в компании других, не столь стесненных в маневрах имитаторов.
        Семен успел испугаться, что выдавленные друг об друга зубы выпадут ему в глотку и продавят ее до самого подголовника.
        Больше он ничего не успел.
        Ее величество Перегрузка решила не делать различий между мужчиной и женщиной - оба мягких человечка внутри бешено мечущейся по космосу консервной банки потеряли сознание одновременно.
        («… - Отче, мне показалось…»
        «… - Говори, брат.»
        «… - Одна из меток слишком медленна для ракеты, как раз та, что канула во тьму вот здесь. Возможно это…»
        «… - Возможно, брат. Но теперь эти люди в руках Господа, как и мы сами. Боевой разворот «все вдруг»! Орудия изготовить, цель захватить!..»
        «… - Отче, звено дронов чи-при курсом на перехват!..»
        «… - Отче, прицельная серия с «Адмирала Нельсона»! Восемь снарядов! Время накрытия… »
        «… - Молитесь братья. Работайте и молитесь, ибо осталось у нас еще одно дело!..»
        «… - Какое же, отче? Ведь время накрытия…»
        «… - Достойно умереть за веру нашу! Примите сею участь с гордостью и смирением!.. Господи Единый наш, по неисповедимым судьбам твоим, овому посылаеши Ангела смерти под кровом его, овому на мори, овому на поле брани, овому же в пространстви бесконечном от оружий бранных, изрыгающих страшныя и смертоносныя силы…»)
        ***
        Ему приснилось, что он в море. Что ему пятнадцать лет, и он еще не разошелся с отцом во взглядах на свою судьбу, соглашаясь когда-нибудь в будущем стать третьим промышленником в списке New Forbs. И что на кипрском берегу в ста шагах позади его покорно ждут пара телохранителей и гувернантка с пушистым полотенцем. А вокруг - только вода…
        В которой совершенно не чувствуется вес своего тела, в которой легко и приятно… Приятно и прохладно… Но главное - легко…
        Потому что собственные 90 килограмм, не умноженные больше на 20g кажутся просто пушинкой…
        Семен открыл глаза. Сморщился, мотнул головой, снова закрыл.
        - Не может быть… - прошептал он. - Какого черта?..
        - Может, рыцарь, - произнесла в ответ Жустин. - Здесь, наверное, еще и не то может быть.
        - Где это - здесь?
        Через стекло рубки смотреть не хотелось. Совсем. И он не смотрел.
        - В гостях у прозревших, где еще? Потому что либо это так, либо мы одинаково сошли с ума.
        - Одно другого не исключает… Ты тоже его видишь?
        - Это он? Тот корабль, на котором ты умирал?
        Он все же открыл глаза. Так, на всякий случай, убедиться, что не приснилось.
        - Не может быть, - повторил он. - Топки не могут гореть так долго. Даже в режиме генерации.
        Они горели. Сопла трех двигателей из восьми (совсем как тогда!) все еще светились слабым багровым отсветом пирокинетика, питающего лишь турбины энергосистемы. И турбины все еще давали электричество. По истечении трех лет на отрезанной лерским лазером кормовой части погибшего крейсера, все еще светились уцелевшие бортовые огни, иллюминаторы и даже кое-где освещение на открытых в вакуум, перерезанных палубах обрубленного торца.
        - Прозревшие, - туманно напомнила Жустин. - Думаю нам нужно швартоваться.
        Семен привстал с кресла, заглядывая за край остекления. Позади корвета непроглядно темнела все та же ватная пелена, снова отрезая половину небосвода, но теперь уже нижнюю. Впереди - медленно поворачивался обломок корабля, ставшего братской могилой для уцелевших в «Безудержном порыве».
        - Прозревшие, - безнадежно согласился он. - Ты как, Тина, кости целы? Нигде не болит?
        - Спохватился! Опять небось вся рожа сеточкой, а так - не болит.
        - Нормальная у тебя рожа. Извини, «трешечку» я выжму, иначе еще пару часов пилить. Потерпишь? Нет?
        Она вздохнула. Глубоко, словно пробуя легкие на эластичность.
        - Да хоть «четверочку». Лишь бы все быстрей кончилось…
        Семен выщелкнул из панели джойстик ручного управления - от одной мысли доверить стыковку компьютеру веяло почти кощунством - и плавно сдвинул вперед регулятор тяги. Щадящие по меркам космического боя 3g вдавили измученный организм в кресло, словно просыпанный на грудь мешок песка. Нет - три просыпанных мешка. Схема на стекле перестроилась, расчетное время перехвата объекта «останки» рывком сократилось до 15 минут.
        Так они и пошли, по плавной слегка изогнутой траектории, выводящей корвет к обрубкам палуб. Почти молча, не обменявшись и парой слов - говорить было тяжело, да, в общем, и не о чем. Оба понимали, что строить планы в этом месте бесполезно.
        Ровно через 7 с половиной минут Семен отключил тягу, развернул корабль маршевыми дюзами вперед (Жустин громко сглотнула поднявшийся в горло комок) и снова выжал 3g - на торможение.
        «Опасность столкновения» - сообщил компьютер. «Действующие стыковочные узлы не обнаружены. Рекомендуется выход на курс уклонения.»
        Семен фыркнул. Тоже новость! Кому нужны стыковочные узлы, когда половина остова открыта в пространство, что летная палуба справедливоносца? Выбирай - не хочу.
        Семен выбрал. Обрубок седьмой бронепалубы с начисто выметенными из казематов орудиями - вполне сойдет за малый летный ангар «Нельсона».
        - Сюда хочешь? - Жустин почти угадала намеченную траекторию, ткнув пальчиком в стекло.
        - Правее. Там места больше и свет сохранился.
        - А воздух?
        - Не думаю, что это не проблема.
        - Почему?
        - Потому что всего этого все равно не может быть. А на крайний случай у нас «пустолазник» есть. Один.
        - Жадина, - невпопад сообщила Жустин и смокла.
        Семен пожал плечами. Под перегрузкой получилось едва заметно, но уж что есть, то есть. Кстати о перегрузке…
        Он ослабил тягу, повел джойстиком поправляя траекторию. Визуальный заход, правее-правее-чуть выше… Тяга 0,7g… Еще секунда-две… Тяга 0,5g, вход в «тень» корпуса, прожектор по левому борту… Бортовыми маневровыми разворот на 180… Тяга 0,0g, приготовиться килевыми маневровыми парировать гравитацию… Носовыми гасить остаток скорости… Мягче, еще, еще… Вход в зону действующей гравитации, парирование просадки, носовыми еще немного… Касание!
        Опоры скрежетнули по настилу из «гравилина», принимая на себя вес корвета, остаток инерции протащил кораблик метров пять юзом. Ни чего, почти ювелирно. Визуально, в условиях отсутствия диспетчерского сопровождения и действующих швартовочных механизмов… В общем сойдет. Нет?
        Только вот что там теперь за бортом?
        - Тина, ты идешь? - вопрос вышел будничным, словно они собирались прогуляться до ближайшего магазина на втором уровне «Луны сортировочной».
        - Не дождешься!.. - агрессивно сообщила она и вскочила на ноги. Покачнулась, удержалась за спинку и, со второй попытки взяв правильный азимут, шагнула к короткому трапу из рубки.
        В крохотный шлюз они поместились вместе. Ни чего, бывало уже, в тесноте да не в обиде. Крохотное табло над люком горело зеленым, сообщая о наличии за бортом кислорода, гравитации и приемлемого для теплокровных температурного режима. Семен хмыкнул, провернул штурвальчик и откатил в сторону тяжелую створку. В шлюз дунуло теплым, пропахшим продуктами сгорания воздухом.
        Воздухом!
        - Жус, осторожно, здесь ступеньки без поручней…
        Кажется, он уже однажды это говорил. Прямо де-жа-вю какое-то… Может быть и Карлос тоже здесь?
        Здесь. Но не Карлос.
        - Семен, привет. Рад что, наконец, вернулся. Сам решил, или обстоятельства?
        Крепкое здоровое рукопожатие. И не скажешь, что в тот последний раз эта рука была безвольна как горячая вата.
        - Привет, Тоха. Обстоятельства… Извини, я не один.
        - Конечно, что за вопрос? Спускайся, Коготок, будь как дома.
        - Вот даже как? - буркнул Семен. - Коготок?
        - Ну, ты же и меня не ждал, здесь увидеть верно? Идемте в агрегатный, пацаны ждут.
        - Еще и пацаны…
        Семен зачем-то оглянулся на корабль, скользнул взглядом по близкому излому палубы, обрывающейся прямо в открытый космос.
        - Вязкий воздух? - произнес он. - Как у чи?
        - Конечно. Очень удобно.
        Они уже шли прочь с казематной палубы, в тот самый знакомый, тысячи раз снившийся Семену коридор. Только он никогда не заходил в него со стороны пространства.
        - А если бы я выучил китайский? - на всякий случай уточнил он.
        - ???????????(*) (*Тогда мы поговорили бы на китайском) - сказал Антон. - Кстати Коготок-то его знает. Нет?
        - ?????, (*) (*Не твое дело) - порывисто отозвалась та.
        Антон щелкнул по кнопке, и люк в переборке открылся. На миг в груди у Семена все заледенело, и сердце вроде бы пропустило пару ударов. Но этот коридор уже перестал быть склепом, он был пуст. Следующая переборка, еще один люк. В тот последний раз на этот путь, в пятьдесят шагов Семену понадобилось полчаса. Сейчас - не прошло и полминуты.
        - Заходите, - пригласил Антон, распахивая последний люк. - Представлять ни кого надеюсь не надо? Да, мы здесь прибрались маленько, переставили кое-что. Парни вот мебель из кают-компании притащили - от нее-то самой аккурат половина осталась.
        Они были здесь, все остальные. Словно в отключке Семен отвечал на рукопожатия: Николас Дидье, Джонни-Невада, Абим сын Абиойя… Еще кто-то, чьи лица проявлялись, а имена всплывали в памяти едва на них фокусировался глаз, и тут же снова расплывались в туман, когда взгляд уходил к следующему лицу…
        - Маладэс! - сообщил ослепительно улыбаясь огромный негр. Тут же добавил, указывая на Жустин. - И твоя маладэс! Моя долго твоя ждать! Давай стол, давай еда кушать, давай чангаа пить!
        Стол был тут. Несколько столов, куча стульев из столовой, пара диванов из рекреационной, в свободном порядке расставленные прямо между приводами замены топливных элементов, пультами контроля тягловиков и энергетиков, турбин и первичных накопителей избытков энергии.
        - Давай, давай!..
        - Отметим, Семен!..
        - С возвращеницем!..
        - Мадемуазель, мое почтение…
        Со всех сторон сыпались реплики, рукопожатия, и одобрительные хлопки по плечам.
        - А ну-ка, братва, ша! - гаркнул наконец Джонни. - Сема-Чистоплюй не на блины приехал! Базар держать будем! Здесь, при всех. Но что б мне не базарить! Кому чего сказать есть - по одному подходите… А вот потом и по чангаа можно!
        - Садись, братан, - Николас пододвинул стул к ближайшему столу. - В ногах правды нет. Говорить, так говорить.
        - Давай, давай, командир, - Антоха тоже пододвинул стул - для Жустин. - Мадемуазель…
        - Сема? - напряженно уточнила она.
        - Садись, - отозвался тот. - И вы четверо. Маловат столик, да ни чего, поместимся…
        Он осекся, обнаружив, что столик уже не маловат, а как раз для шестерых, чтоб без стеснения и толкания локтями.
        Народ вокруг начал рассасываться, по-прежнему создавая фон, но больше не докучая назойливым и бесполезным общением.
        - Ну? - произнес Антоха. - Что решил, командир? Время было, подумать, небось, успел.
        Семен по очереди осмотрел каждое знакомое лицо. В упор. В подробностях. Во всех - которые помнил. Не придерешься, не подкопаешся. Разумеется, ведь он сейчас видел как раз то, что помнил!
        - Вы все мертвы, - проговорил он тихо. - Все. Вот этими руками каждого из вас я отнес в склеп.
        - И в конце концов там остался, - подлюга Николас весело осклабился. - Значит тоже мертв. Мадемуазель, Sauvagement suis desole, si c'est votre mec (*)(*дико извиняюсь, если это ваш парень).
        - Моя умэр! - обрадовался негр. - Твоя умэр! Разныца нэ-эт! Тот, кыто отыкрывай глаза - нэт разныца!
        - Открывай глаза, - шепнула Жустин будто себе под нос, но в сторону семенова уха. - Прозревший…
        Тот кивнул.
        - Вы не прозревшие, - сказал он. - Они кто угодно - мошенники, великие манипуляторы или - чем черт не шутит - действительно пророки. Но не призраки. Не призраки моей памяти.
        - Нэт разныца, - повторил негр, снижая градус восторженности. - Джонни, доказай!
        - Черный дело говорит, - выложил Невада. - Какая тебе разница кто мы. Ты собирался решить - кто ты. С тем и улетал. Думали - насовсем, но ты, все же, вернулся («маладэс!» немедленно вставил Абим). Знать, что-то решил?
        Секунда, другая, и до Семена дошло. Кто бы ни был перед ним, Прозревшие-метаморфы, или фантомные воспоминания - дело неумолимо сводилось к недоразумению и всеобщему конфузу.
        - Если и решил, - сказал он, - то, убейте, не помню что. И даже о чем - не помню, спасибо монастырским настоятелям. Зато другое помню, братцы: зачем сегодня прилетел.
        - Это ты брось, командир, - оборвал Антоха. - Это мы и без тебя знаем. Спасать мир от криворуких экспериментаторов и равнодушных богов… прямо детство, чес-слово. Вспоминай лучше остальное. Ну?
        - Вы не прозревшие, - Семен удовлетворенно кивнул. - Всего лишь сбесившаяся память. Так у нас базар не пойдет. Слышите?! - он поднял голову к потолку. - Эй, всемогущие! Выходите сами, с марионетками не договоримся!
        - Обижаешь, Чистоплюй, - насупился с угрозой Ник. И Абим перехватил его руку, уже легшую на кобуру. - Да и дурак к тому же. Джонни, разъясни салаге, не то мы здесь еще три года проторчим. Жрать же охота, сил нет!
        - Опять я, - проворчал Невада. - Тогда - я, теперь - я… Помнишь чем в тот раз кончилось? Короче, Семен, держи себя в руках, лады? Время-то, правда, к ужину, вопрос как-то надо решать.
        - Не с тобой, - Семен усмехнулся. - Ты всего лишь интерфейс. Передай прозревшим, что я возвращаюсь домой. Но тогда вместо меня сюда вернутся три объединенных флота. Чи-при умные, они найдут, как пройти через пленку. Жус, вставай, пошли…
        Она вцепилась в его руку, мешая подняться. Жарко зашептала в ухо:
        - Подожди, Сема, что-то не ладится. Не так просто…
        - Идиот! - рявкнул грубиян Николас. - У тебя что, расстройство личности? Сам с собой разговариваешь? ТЫ, Чистоплюй, И ЕСТЬ ПРОЗРЕВШИЙ !!! Последний и единственный на данном отрезке времени!
        - Ага, ага, - радостно закивал негр. - Одын! Савсем одын!
        Семен прекратил попытки встать и поднять за собой Жустин.
        - Расстройство есть, - согласился он. - Если я вас вижу, как тут без расстройства? К тому же Ник вот явный псих, и при этом часть моей памяти. Как тут остаться нормальным?
        - Вот! - вскинулся негр. - Пыравина! Все пыравина! Он - тывой памяти! Значе тывой выспоминать! Твой выспоминать! Маладэс!
        - Он прав, Сема, - Жустин намертво прилепилась к его рукаву. - Если это все твои воспоминания, значит и то, что они говорят - тоже. Они не врут. Это ты все вспоминаешь.
        - К черту! - рыкнул он. - Как я могу вспоминать эту чушь!
        - Не хочешь, не верь, - надулся Антоха. - А только от себя не убежишь. Ты прозревший, командир. Пока что на десятую часть. А мог бы давно стать полностью, если б еще тогда к лерам не сбежал.
        - Но почему один? - встряла Жустин. - Почему - последний?
        - Потому что прозревший всегда последний, - пояснил Джонни. - А еще чаще его совсем нет. Но когда появляется - он всегда один. Потому что больше и не нужно. Отец Каприни, где вы там?!
        Из-за ближайшего стола поднялся престарелый лер (Лер!). Как водится в монашеской рясе, с руками в смиренном жесте и хитрым жестким взглядом фанатика.
        - Во! - обрадовался Джонни. - Этот приходил на Лерон-прайм. А этот… Кью-Ти-Си, покажись, не стесняйся!.. Да вот же он! Был эмиссаром у Дроффа.
        Цыпленок переросток лишь на секунду выглянул из-за компрессора пневмопривода и снова скрылся.
        - Еще чи где-то здесь шатается, - заметил Антоха. - Не зовите, видеть его не хочу. У каждой планеты из тех, что показал вам надзиратель, когда-то был свой прозревший. Но теперь они тоже всего лишь воспоминания. Очень, очень давние. Не дергайся, командир, не твои, это место тоже многое помнит.
        - Каждый из них когда-то был последним и единственным, - сказал Джонни. - И все же они смогли исправить судьбы своих миров, а вместе с ними и судьбу обитаемой части галактики. Следующим должен был стать ты, Чистоплюй.
        - Почему? - прошептала Жустин, а глаза ее кричали каждому сидящему напротив: «Не отдам! Подавитесь слюной, сволочи!»
        - Потому что галактике нужны перемены, - задумчиво произнес Джонни. Встал из за стола, прошелся взад-вперед заложив руки за спину. - Прежний вариант развития признан тупиковым. Искусственная акселерация космической экспансии и провокационная организация внешних контактов - как теперь очевидно, преждевременная - привели к эффекту, противоположному ожидаемому. Большинство цивилизаций, испытав ментальный, технологический и культурологический шок пошли по пути самоограничения, а порой и откровенной апатии, потери интереса к экспансии, как таковой. Средства свободного перемещения в космосе достались им слишком легко, чтобы они смогли оценить все прилагающиеся к ним возможности. Ждать пассионарной инициативы от них теперь бесполезно, чем больше времени проходит, тем больше их интересы свертываются к сугубо внутренним. Постепенно сворачивается даже торговые контакты, хотя именно негоцианты всегда являлись наиболее активной прослойкой путешественников. Малая же часть миров повели себя совершенно противоположно. А именно - предельно агрессивно и пассионарно, угрожая разрушить или подчинить в свою пользу
существующий порядок вещей. Первый такой случай поставил в тупик, вынудил применить экстренные меры подавления необратимого характера с плохо прогнозируемыми для объекта воздействия последствиями.
        - Пустая звезда? - невзначай уточнила Жустин.
        - Теперь очевидно, что уже тогда следовало пересмотреть стратегию акселерации общегалактического развития. Однако соответствующие выводы были сделаны только сейчас. Тогда же стремление остаться в рамках заданного вектора заставило прибегнуть к тактике создания контролера-посредника, исполняющего функции сдерживания, приведения к общим правилам новых членов галактического сообщества, получивших материалы и технологии для доступа к транспортной сети освоенного пространства.
        - Леры, - так же тихо произнесла Жустин. - Как же вы их изувечили…
        - Ментальность, общественный строй и вектор технологического развития цивилизации Лерона-прайм были изменены радикальным образом, - согласился Джонни. - И в аспекте сдерживания это сработало. Возведение к звездам следующего же мира потенциально пассионарных разумных, для которых полет был естественен как сама жизнь (и полет в космосе стал бы для них всего лишь новым измерением, которое необходимо покорить), прошло спокойно для всего остального сообщества миров.
        - А сами дроффа разучились летать даже по воздуху, - вставила неугомонная Жустин. - Были крылатыми, стали еще одним депрессоидом.
        - Была предпринята попытка переломить подобную тенденцию, нагрузив этот народ полезными для сообщества функциями. Добыча уникального и необходимого для комфортного полета минерала должна была поднять самооценку расы, однако неожиданно это привело к обратному эффекту.
        - А что вы хотели? Надавали по загривку и сунули в руки лопату. Копай, раб и будь счастлив?
        - Именно этот прецедент послужил причиной глубокой ревизии заданной стратегии развития, в результате которой Чи-при было поручено доставить подъемную партию пирокинетика на Землю. На вашу расу, остающуюся в рамках разумной пассионарности, которую вполне по силам контролировать с помощью Лерона возлагаются большие надежды. Вы должны дать старт новой, принятой на основе анализа «Вооруженного недопонимания» экспансивной модели развития. Вместо взаимных ограничений между остальными мирами человечество получит свободу передвижения, право устанавливать первые контакты и главное - колонизировать подходящие для физического выживания людей планеты. Вы станете пионерами космоса. Это почетная роль, она соответствует коллективному собирательному психотипу землян в целом и должна быть принята вами с благодарностью. Однако для реализации данного модернизационного проекта необходим эффективный агент влияния, обладающий достаточной свободой воли и достаточной убежденностью в верности своего пути. Другими словами для этого нужен прозревший. Прозревший - человек.
        - Слышь, прахфессор! - брякнул Семен. - Указку забыл! Слазь с кафедры, без указки не канает.
        - Чего?.. - Джонни едва не споткнулся, сбился на полуслове и вдруг потер левую скулу. - Вот вечно ты, Чистоплюй!.. Тебе вещи умные говорят, а ты?.. Спасибо что не сразу в морду, как тогда!.. Братва, ну что ему опять не так?
        - Умных не любит, - предположил Николас. - Потому что дурак.
        - Любит, - возразила Жустин, скромно опустив глазки. - Но не всех.
        - Ты не умный, - отрезал Семен. - И вообще не Джонни. Если б ты мне стакан без закуси налил или сразу за карабин схватился - другое дело. А так, ты даже не мое воспоминание. Такого про Неваду, простака и рубаху-парня, я даже в страшном сне не вспомнил бы.
        - Верно, чистоплюй, - Джонни снова уселся. Верхом, развернув стул спинкой вперед. - Ты же сказал, кто я. Интерфейс. Программная оболочка для интерактивного общения с автономной системой управления, контроля и информационной поддержки глобального проекта «Объединенная вселенная 1.98.99». Приоритетные задачи: сканирование неограниченного объема пространства, обнаружение миров, населенных разумными особями, разработка и реализация стратегии форсирования прогресса и приобщения новых рас к галактическому сообществу, а так же поддержка и обоснованное расширение комплекса коридоров с измененными свойствами пространства, как основного инструмента реализации проекта.
        - Ясно, - скривившись, Семен кивнул себе за спину. - Бог из машины… А остальные значит - антураж.
        - Сам ты!.. - внезапно оскорбился Антоха. - Вот Абима у нас пророк бога. Единого само собой.
        - Река… - туманно подтвердил негр. - А у нее Дух. Адын ее Дух. Очена силиный, везде-везде…
        - Красиво, - Семен усмехнулся. - А ты?
        - Материальное воплощение реализации замысла вселенной, - усмехнулся Антон. - А чё, нормальный вариант. Апокалиптичненко и не поспоришь. Нет?
        - Посланник, - Николас Дидье послюнявил ладонь, зализал челку на бок и коротко поклонился. - Из грядущих веков. Во имя спасения цивилизаций и предотвращения катаклизмов вашего будущего.
        - Слушай, Сема, - шепнула Жустин, еще крепче вцепляясь в рукав. - Ну и бардак у тебя в тыкве.
        - Выбирай, - сказал Джонни. - На любой вкус. Вон Фарид, ну помнишь, которому ноги отрезало? Он у нас древний артефакт предтечей, которые засеяли вселенную зернами разума и завещали ему их опекать. Такой же неподвижный, блин.
        - А еще есть пришельцы из другой галактики, хошь - добрые, хошь - злые!.. - весело вскинулся Антоха, но Семен со всей силы хлопнул ладонью по столешнице.
        - Хватит. Я понял. Вы скажете только то, что я сам могу придумать. Выходит, лажа все это, и правды я не получу.
        - А нужна она тебе, правда? - ощерился Николас. - Ты вон за себя решить не можешь, а все туда же, рвешься к пониманию верхних сущностей.
        - Высших, - поправил Антон.
        - Да мне пофиг…
        - За себя, пацаны, я, кажется, все уже решил, - произнес Семен. - Причем еще в прошлый раз, хоть того и не помню. Иначе чего бы Неваде за щеку держаться? Где, говорите, у вас тут выход?
        - Да там же где и вход, - хмуро бросил Антоха. - Кидаешь, командир. Снова.
        - Дух река… - произнес Абима. - Силиный Дух… А колдун - нэ-эт. Без колдун дух одын решать станэ. Как люды живи будэ, как пей, как ешь, шито думай… Бэда тогда люды будэ. Болышой-болышой бэда!..
        - Во, - Николас указал на негра пальцем. - Верь шаману. Шаман знает, чё базарит.
        - Прозревший - важное звено, - вставил Джонни. - Он нужен, позарез. Он сократит время на внедрение нового курса развития, снизит затраты, ослабит цивилизационный шок, предотвратит необратимые последствия. Прозревший очень важное звено. Но необязательное. Поначалу обходились без него. И, поверь, первым, за уши втянутым в космос мирам пришлось гораздо хуже чем лерам с их огненным столетием и даже дроффа, претерпевших, в конце концов, отрицательную мутацию. Так что да, Чистоплюй, ты кидаешь. Не нас, и даже не себя - человечество. Все как оно есть.
        - Глобальненько… - усмехнулся Семен. - Не жирно для меня все человечество-то?.. Не слишком масштабно для правды?
        - А ты не верь, не верь, - заявил Николас. - Давай вон в ту дверку, на «диверсионник», а там и до Луны всего-то трое суток на щадящей «четверочке». Оторвись там с девчонкой напоследок полгодика-год. Пока не начнется.
        - Я ж тебя знаю, командир, - встрял Антоха, - Ногти потом до локтей съешь, да поздно будет. У тебя и так второй шанс. Уникальный случай.
        - Второй шанс на предательство? Заделать меня Иудой всея людей хотите? Что-то леры, чи и дроффа не очень то чтят своих прозревших!
        - Это потому что им не повезло. У них в прозревшие выбились предприимчивые подонки или неудачники, обозленные на всю свою расу. Как именно будет происходить переход цивилизации на новые рельсы, зависит в первую очередь от личности агента влияния. Попадется целеустремленный циничный эгоист с нереализованным диктаторским комплексом - получишь Огненное столетье. Выпадет мстительный слизняк-отщепенец, сброшенный собратьями по породе со скалы первого суда со связанными крыльями - и нате-здрасьте: атрофирование умения полета на пси-уровне.
        - У чи-при попался барыга? - вбросила идею Жустин.
        - Ты не представляешь - какой, - хохотнул Антоха. - Спекулянт первой гильдии. Слушай, Чистоплюй, ты где ее откопал? Я тоже такую хочу.
        - Ты женат, - отрезал тот.
        - Я разведен посмертно…
        - Ты не такой, Сема, - перебила Жустин, и в глазах ее вдруг проскользнул страх. Она кажется уже что-то решила для себя и боялась этого решения до обморока. - Ты не циничный отщепенец и не барыга-эгоист. Ты даже не дурак, хоть и пытаешься им казаться…
        - Герой без страха и упрека! - возвестил Николас. - Заоблачно богатый и потому не алчный. Успевший пережечь в золу свою месть, сохранивший веру в аду, совесть - среди подонков, бывший готовым отказаться от любви во имя ее… Один твой выстрел с «Лунной радуги» чего стоит - последний выстрел в той войне. Блин, да я сидеть с тобой рядом боюсь! Зачихаю, не ровен час, сверкающий доспех!
        - А ты, Коготок, не ценила, - Джонни назидательно поднял палец к потолку. - Представляешь, как человечеству повезло бы с таким прозревшим? И еще представь на этом месте кого-то из нас.
        - Да почему - человечеству? Надзиратель говорил, что вы еще для кого-то топливо заказали! Пятьдесят тысяч тон пирокинетика!
        - А вы ему верьте больше! На пушку он вас взял, чтоб под нужную дудочку плясали.
        - Что… - она порывисто вздохнула, маскируя совершенно иной позыв. И снова взяла себя в руки. - Что вы с ним сделаете?
        Она кивнула на Семена.
        - Не так уж много. Легкие изменения в характере… Инициативности хватает, но потребуется небольшое усиление социальной активности. Склонность к постановке масштабных целей, чуть больше здоровой наглости… Да-да, еще чуть больше. Плюс способность мыслить категориями сотен тысяч и миллионов людей, а не только за себя решать…
        - Эта… - брякнул Ник. - Еще харизма.
        - Да, это тоже талант, без него не обойтись. И немножко придушить совесть, легкую склонность к рефлексии, и лишнюю сентиментальность - когда ведешь человечество в светлое будущее, некогда думать о щепках во время рубки. Ну и физиология конечно. Утомляемость, психологические перегрузки, уязвимость к ядам и физическим атакам - это нам ни к чему… И наоборот, способность к регенерации… А как вы думали? На того прозревшего лера двадцать семь покушений было. Девять из них удачных.
        - Почему - он? - обреченно задала Жустин свой ключевой вопрос. - Других достойных не нашлось?
        - Это не выбор достойного, - ответил Невада. - Это случайность. Ему просто не повезло умереть в нужном месте и в нужное время.
        Семен сглотнул. Полное переформатирование личности, плюс работоспособность и выживаемость супермена! По сказкам о предыдущих прозревших, чего-то подобного следовало ожидать. Такой вот новый вождь народов на больную голову человечества. Как будто у Земли других проблем мало!.. Что ж, второй раз его отсюда точно не выпустят. Значит, придется умирать снова.
        - Сема, подумай?..
        Душу окатило ледяным страхом. Жустин!.. Черт возьми, все-таки стоило бросить ее на справедливоносце! Хотя, чи ведь непременно сунуться следом. Что они найдут здесь вместо обломка погибшего крейсера? Вполне может быть - гиену огненную!..
        И умирать теперь - не вариант. Нет? Проклятье, ну почему все так сложно!
        - Сема, а если бы не ты?.. - она с отчаянием шептала ему в ухо, все явственней глотая душившие слезы. - Если какой-нибудь подонок?.. Это же миллионы людей понимаешь?.. Может, миллиарды!.. Я знаю - НАС уже не будет… Будешь только ты, активный, наглый и без сантиментов. Ты нас забудешь, тебе не будет больно…
        - Не хочу, - тихо произнес он в ответ. - Я не хочу так, Тина.
        - И я не хочу! Но ни чего, тоже как-нибудь переживу… А если и нет, люди не виноваты, Сема!.. Спаси их, раз уж так вышло!.. Вспомни, что случилось с лерами и дроффа!..
        Семен поднял на нее взгляд и понял - не переживет. Даже и не планирует. Только согласись, прямо здесь шагнет с излома перерезанной палубы, потому что кроме НИХ ни чего другого у нее в этом мире нет. После аварийного прорыва программы чи - даже самой себя.
        «Не спеши, родная» - беззвучно попросил он. - «Может, еще извернемся».
        - Полномочия? - Семен тяжело посмотрел прямо в глаза Джонни. - Мне понадобится поддержка. Инструкции, консультации… Особенно поначалу. А когда пойдет экспансия - управление коридорами с измененным пространством. Или вы дадите Земле какие-нибудь гипер-двигатели?
        - Нет, только пирокинетик. В неограниченных количествах по демпинговой цене. А инструкции и коридоры… Все здесь, Чистоплюй, - Джонни широко развел руками. - Ты закрепил за собой эту реальность. Так что адрес известен, прилетай, присылай «курьеров». Интерфейс открыт, пароли сняты. А леров с их фанатизмом мы придержим.
        - Кстати о святошах. Оккупационный режим придется снять.
        - Уверен, все в твоих руках. Через годик другой, как освоишься во власти… Все-таки процесс должен хотя бы походить на естественный.
        - Хорошо, я согласен. Можете начинать меня прокачивать.
        - Нет необходимости. Ты прокачан еще с прошлого раза. Просто действовала ментальная авто-блокировка. Но теперь, когда ты осознал свое согласие, за пару-тройку суток она слезет.
        «Пару суток!.. Кажется, у нас еще есть время Тина!..»
        - Хорошо. Показывайте.
        - Что?
        - Пульт управления. Моя реальность - корабль. Значит все здесь по-корабельному. Показывай пульт управления коридорами.
        Они переглянулись, все четверо. И не удержались - по очереди кинули взгляды куда-то Семену за спину. Выходит он помнил и это - то на что смотрели сейчас его воспоминания. Иначе откуда бы взяться этим взглядам?
        - Торопишься, Чистоплюй, - хмуро произнес Николас. - Перекантуйся тут еще пару деньков, каютка для вашей парочки найдется. Потом на Землю, с инструкциями. Как приживешься в большой политике - возвращайся, поговорим за пульт.
        - Молчи, интерфейс, - нагло перебил Семен. - Кто здесь прозревший?
        - Да ты, Чистоплюй, берега попутал? На каждого прозревшего здесь найдется бог из машины! Там, на Земле будешь рулить, а здесь - на цыпочках ходи и говори шепотом!
        - Ага, - согласился Семен весело. - Вот так и получаются диктаторы и отщепенцы - когда начинают ходить шепотом!
        И коротко, без замаха, едва дотянувшись через стол, засадил Николасу в зубы.
        - Ну, вот опять!.. - протянул Джонни. - Ты ошибся, Чистоплюй, я не только интерфейс, но еще и «файерволл». Понеслась, пацаны!..
        И действительно понеслась… Семен вскочил, отбрасывая стул, отстраняя левым локтем Жустин и переворачивая перед собой стол на манер баррикады - мгновение на восстановление равновесия и пару слов…
        - Жус, на корабль, бегом! Жди три минуты, потом стартуй, поняла меня!..
        Антоха первым огибает препятствие, сокращая дистанцию… Это ничего, в рукопашке он всегда был слабоват. Парировать боковой, один ложный в корпус и следом прямой правой в голову…
        И развернуться! С другой стороны уже негр!.. Шаг назад и медвежий захват соскальзывает в пустоту, полуподшаг и левой ногой боковой по колену… И еще раз уже по плечу… И правой добить уже сверху вниз…
        Шум сзади! С хищным оскалом и непониманием в глазах Ник валится на пол, а Жустин отбрасывает в сторону обломки стула.
        И снова развернуться! Джонни-Невада - вот он главный противник, негласный чемпион отсека №3 абордажного транспорта… Уже в стойке, в непробиваемой обороне, готовый к сокрушительной атаке… Черта с два с ним можно драться честно! Быстрый двойной подшаг, и в подкате на колени… Левая защищает голову и едва не отнимается от молодетского наката сверху вниз пудовым кулаком. Зато правая, коротко, но точно, в самую уязвимую точку чуть пониже живота…
        - Жус беги, нах!.. Ты мне мешаешь!
        Она пятится и кричит уже действительно на бегу:
        - Сема, быстрее! Без тебя не полечу!..
        Твою ж мать!
        - Пацаны! - ревет с колен согнутый в бублик Джонни. - Наших бьют!..
        И вот тогда становится не до драки. Он уже понял, уже увидел, куда ему надо. Вон она впереди - широкая подкова пульта контроля тяги, оборотов и нагрузки турбин, заряда накопителей и даже телеметрии. Хороший пульт, многофункциональный. И еще вон та пристроенная сбоку секция, которой вроде раньше не было. Впереди… Всего в сорока шагах. Но перед ним уже вырастает живой заслон - человек десять не меньше. А остальные - сколько ж тогда уцелело народу в отсеке? - уже бегут навстречу. Не убить и даже не ударить, едва проклюнувшийся прозревший слишком ценен. Вцепиться, не пустить, удержать…
        Уклонение, сброс захвата, простые дворовые плюхи налево и направо, уже без всякой техники, но противники катятся под ноги остальным, заставляют спотыкаться, мешают… И все же их много. Слишком много.
        За пять последних шагов чья-то пара рук, наконец, вцепляется в штанину. Нога подворачивается и… И все. Десятки рук вцепляются в конечности, десятки тел валятся сверху. Не то что двинуться - вздохнуть едва получается. Лишь отчаянный, рвущий связки крик, словно из-за леса: «Сё-ома-а!..»
        - Поднимите! - приказал Джонни, приближаясь. - И держите крепче… Все-таки ты дурак, Чистоплюй. Ты хоть понимаешь, что все это в твоей голове? Ты уже прокачан, новые установки личности все равно начнут действовать, нужно только немного подождать! Собственно это мы и есть - твои новые установки. Зачем воевать самому с собой?
        - Ну, ты же знаешь, я всегда был склонен к рефлексии, - Семен скосил глаза на шум в дальнем конце отсека. Как раз там кажется люк в коридор на казематную палубу. - И еще: чей бы ты ни был интерфейс, Джонни, твой бог из машины кажись облажался, связавшись с шизофреником. У нас здесь коллективный бред.
        Шум вроде бы стал ближе и тогда Джонни тоже обернулся. И, изменившись в лице, закричал:
        - Взять! Трое держат этого, остальным - урыть девчонку!
        Стена тел с размытыми лицами зашевелилась, быстро поредела и рассосалась, выполняя приказ. И тогда Семен вдруг засмеялся. От души, едва не взахлеб.
        - Чего скалишься, Чистоплюй? Считаешь, не справлюсь?
        - Я… никогда не думал, что… захочу расцеловать надзирателя чи-при!..
        По отсеку метался вихрь. Молниеносно быстрый, на грани фиксации взгляда, гибкий и красивый как балет, смертельный как бросок удава. Куда смертельней чем в прошлый раз, потому что теперь у Жустин были глаза.
        - Мочи суку! - взревел Джонни осознав происходящее.
        И кто-то из статистов выхватил ножи, кто-то саданул длинной очередью из карабина…
        В ответ прилетела сбитая с плеч голова недоптица…
        Бывший прозревший лер раскроил себе череп, въехав им в угол кожуха накопителя…
        А карабин захлебнулся пустым магазином…
        А нож уже был в руке Жустин…
        И Семен понял - ее не остановить. А через секунду это понял и Джонни-Невада. Вперед он кинулся от отчаяния, крича ругательства и тоже выхватывая клинок. Чемпионом третьего отсека он был не даром - продержался на три секунды дольше любого из тех, чьи бессознательные или даже бездыханные тела усеивали сейчас палубу.
        - Сема, извини… - проговорила Жустин, восстанавливая едва сбитое дыхание. - Я тут прибралась маленько… у тебя на чердаке…
        Джонни скрипел зубами у ее ног, железной хваткой взятый на болевой.
        - Что ты хотел от этого пульта? - осведомилась Жустин. - Делай быстрей… Долго не продержусь…
        Семен недоуменно поднял бровь. Оценил беспомощное состояние обезоруженного противника, пробежался взглядом по телу спасительницы… И, поняв, куда делся нож Невады, забыл сделать следующий вдох.
        - Тина! Спокойно… Скажи, ведь печень у тебя тоже пересажена? Нет?
        - Нет, - она вымученно улыбнулась. - Это единственное, что было на своем месте. Зараза, больно-то как!.. Займись делом, прозревший… Поторопись.
        - Не смей! - прохрипел Джонни. Он конечно уже знал, что собирался сделать носитель его персонального воспоминания. - Ты не представляешь, какая мощность нужна для нового запуска процесса! Чтобы пробить первый коридор понадобилось выкачать энергию из столкновения двух соседних галактик!
        - Отлично, - заморожено прошептал Семен. - Надеюсь, следующее событие такого масштаба в текущем миллиарде лет не предусмотрено.
        Он шагнул в подкову пульта, бегло осмотрел секции: движки, турбины, атмосфера, параметры движения… А вот эта все-таки лишняя. И продвинутый голло-сенсорный интерфейс явно выделяется среди прочей «тумблерно-кнопочной» флотской надежности.
        Программный, значит интерфейс, говорите?..
        Пальцы забегали по иконкам и пиктограммам. «Документация: «Задачи проекта «Объединенная вселенная»… «Основа стратегии»… «Рекомендации по коррекции генерального алгоритма»…»
        Не то!
        «Защита: «Функции контроля исполнения алгоритма»… «Защита целостности программного ядра»… «Контроль периферийных функций»… «Критически важные обновления»…»
        Не то!!
        «Аппаратное обеспечение: «Драйверы системных устройств»… «Драйверы периферийного оборудования»… «Драйверы удаленных устройств»…»
        Не то!!! Хотя?..
        «Удаленные устройства» -.> «Позревший, версия 1.001 - устройство отключено», «Прозревший, версия 1.002 - устройство отключено» … «Прозревший, версия 1.022, устройство работает нормально.»
        Вот как? Устройство, значит, сука!.. Ну тогда держись, электронный боженька!
        «Аппаратное обеспечение» -.> «Системные устройства» -.> «Универсальный контроллер деформации свойств пространства». Торжествовать сейчас Семен не смог, просто ткнул в закладку: «Драйвер: «Сведения», «Обновить», «Удалить»».
        И выбрал последний пункт.
        - Не-ет! - прохрипел Джонни и взвыл, когда треснул, выворачиваясь в обратную сторону, взятый на захват локтевой сустав.
        «Драйвер устройства будет удален. Работа устройства будет затруднена или невозможна: «Подтвердить», «Отменить»».
        - Сема, прости!.. Не могу больше!.. Больно…
        Не испытывая ровным счетом ничего, Семен мазанул пальцем по нужной надписи, и метнулся к упавшей на колени Жустин. Подхватил, не дал повалиться на пол.
        - Тина, я здесь. Уже все, Тина, мы уходим! Чи недалеко, в получасе лета, ты же знаешь какая у них медицина!
        - Нет, не трогай!..
        Оказывается, он схватился зачем-то за рукоятку ножа, то ли выдернуть, то ли…
        - Не торопись уже, рыцарь… Лучше поцелуй, как тогда… И закончи здесь все. Чтобы по уму… Чтобы насовсем…
        Она не договорила. Расслабилась, выдохнула в последний раз, и застыла с отрешенной полуулыбкой у него в объятиях. Деревянными руками он положил ее голову на гравилин. Провел ладонью по лицу, закрывая глаза, в которых застыло безмерное облегчение. Поднялся на ноги.
        - Я сделаю, милая. Я все сделаю… По уму и насовсем.
        Снова шаг к пульту. Дополнительная секция больше не нужна, теперь дело за исконно флотским железом. Рычаг магнитного поля на максимум, и пирокинетик в трех сохранившихся топках вспыхивает почти звездным пламенем. Ползунок конфигурации сопел - на минимум. Лететь никуда не нужно, всю энергию на турбины. Красный столбик генерации внутри стеклянной трубки подскакивает до верхнего торца, стремясь пробить колбу. Расхода энергии в таком масштабе нет, и автомат защиты сети пускает ее в накопители. Значит, остался вот этот тумблер, с краю под предохранительной крышечкой…
        - Ты ошиблась, Тина, - шепчет он для самого себя. - МЫ все-таки есть. И будем всегда. Жаль только что «всегда», это не обязательно «долго»…
        - Не надо!.. - скулит Джонни, толкая себя изломанными ногами и руками к пульту. - Ты уже вырубил коридоры! Отбросил нас на тысячу лет! Что тебе еще надо? Остановись, оставь доступ! Стратегию всегда можно пересмотреть, обещаю, в следующий раз мы попробуем по-другому!..
        - Попробуйте, - соглашается Семен. - Где-нибудь в другом месте. Эта вселенная объединится без вас. Проект закрыт, все по домам…
        Щелчок тумблера.
        Ошалело пищит автоматика: «Деактивация контура охлаждения!», «Немедленно прекратить генерацию!», «Персоналу, незадействованному в устранении неисправности, покинуть судно!»…
        И, наконец, заветное: «Критический перегрев накопителей! Выход за порог стабильности через 8… 7… 6…»
        - Пять… Четыре…Три… - беззвучно шепчут губы.
        А потом нестерпимый даже сквозь сомкнутые веки поток живого огня слепит закрытые глаза.
        …Знаешь, Тина, багровое солнце, когда оно вот так, не за стеклом, действительно очень красиво…
        …Жаль, что недолго…
        - Два… Один…
        Нет?
        Эпилог.
        Ленивая волна расслабленно шлепнула в основание широкого плоского камня в паре шагов от берега. Мгновение помедлила, размышляя стоит ли тратить лишние силы. Решила попробовать, вплеснулась на горячую от солнца поверхность, но тут же передумала, и докатившись едва до половины, стекла с краев веселыми ручейками. Более осмотрительные сестры ее обогнули камень, и, докатившись до узенького - всего в пару метров галечного пляжа под высоким обрывистым скальным берегом полуострова Акомас, омыли ноги мужчины, возлежащего на крошечной надувной подстилке. Мужчина, блаженствуя, что-то промычал, поправил бейсболку с огромным, полностью скрывающим лицо козырьком. Услышав недалекий всплеск, улыбнулся.
        Совсем недалеко от кромки оплавленного солнцем прибоя морское дно проваливалось на полтора метров вглубь, и чтобы взобраться на камень девушке пришлось подпрыгнуть. Она тоже улыбнулась, растягиваясь на жестком ложе, словно кошка на прогретом солнцем подоконнике. Едва слышно за плеском новой волны сказала: «мур-р-р…»
        - Накупалась? - риторически осведомился мужчина.
        - Нет, конечно. Разве я смогу когда-нибудь накупаться? Включай дальше, где я там остановилась…
        - А может в тишине?
        - Включай, включай… Полезное с приятным. Иначе как еще сюда выбраться?
        Мужчина протянул руку, не глядя, нащупал планшетку…
        - …совета безопасности, - продолжил с полуслова хорошо поставленный дикторский баритон. - Как и ожидалось, главным вопросом повестки дня оказался новый запрос аббата-настоятеля бывшей оккупационной базы флота его святейшества кардинал-вершителя Лерона-прайм. Акт о сдаче оружия и полной демилитаризации этой базы был подписан лишь накануне вечером. Напомним, согласившись на все условия, настоятель уже в третий раз просит присвоить населению базы, а так же экипажам и пассажирам оставшихся на лунном рейде лерских кораблей, статус беженцев природных катастроф. Хотя бы временно, вплоть до возобновления сообщения с Лероном или иными мирами, если таковое вообще состоится…
        - Перемотай, - девушка капризно наморщила носик. - Здесь все ясно, присвоим, конечно.
        - …состоявшейся пресс-конференции, - продолжил диктор с нового места. - Директор департамента Содействия Оккупационным Силам заявил, что крайне удивлен и огорчен все более явно прослеживающийся тенденцией общественного мнения, откровенно поддерживаемой многими независимыми СМИ, а так же национальными правительствами и даже депутатами межконтинентального парламента. Тавот Бернулли напомнил, что департамент в целом и его сотрудники в частности ни когда не являлись предателями интересов Содружества государств Земли. По его словам департамент, якобы, был создан в самый трудный для человечества момент, и всячески защищал и отстаивал таковые интересы перед лерской оккупационной администрацией. Распускать или серьезно реформировать Департамент СОС всего лишь через полгода фактического прекращения оккупации за отсутствием оккупантов, как таковых, явно преждевременно и опрометчиво…
        - С этими ребятами мы еще хлебнем дерьма, - прокомментировал мужчина. - Вот увидишь. От власти так просто не отказываются. Сегодня же надо ответную «прессуху» созвать.
        - Это твоя забота, - девушка довольно прижмурилась. - Политика - выгребная яма. Бедненький ты мой…
        - Да, - тут же согласился он. - Я бедненький, меня надо пожалеть, приласкать и положить в тенек, пока я совсем не спекся на этом солнце. Можно в обратном порядке.
        - Потерпишь. У меня еще полчаса, и я своего не упущу. - Она перевернулась на камне, окунув в воду ступни. Видимо для улучшения теплообмена. - Что там дальше?
        - Дальше как раз про тебя. Прищемила бы ты языки своим грантополучателям. Рано еще на весь свет трепаться.
        - …нашему корреспонденту, - сообщил диктор. - Профессор Мещериков убежден, что первые теоретически и математически обоснованные модели кваркового ретардера - замедлителя базовых пространство-образующих частиц - могут быть опубликованы уже в следующем году. С его слов это окончательно похоронит теорию доктора Смита, профессора массачусецского университета изучения нерелятивистских свойств субкварков, неограниченных моноразмерно. Так называемые «струны вселенной», по словам профессора Мещерикова, не более чем известные с 20-го века досужие выдумки, ныне предназначенные лишь для выкачивания средств из фонда Бертье, известного как «Фонд нетрадиционных исследований фундаментальных свойств бытия». Совсем другое дело - математическая модель разрыва пространства. Профессор убежден, что именно такая модель когда-нибудь в будущем может быть использована при конструировании новых межзвездных двигателей…
        Мужчина выключил новостную ленту.
        - Значит, говоришь, у меня в политике яма?
        Девушка фыркнула.
        - Вот же болтуны седовласые! Плевать, разберусь… - плавными, змеящимися движениями она поднялась и словно бы стекла с камня на гальку. - А еще я говорила, что у меня есть полчаса…
        …Шестьдесят минут спустя тяжелый ховер-чоппер поднял двух просоленных и прожаренных ядреным средиземноморским солнцем седоков над обрывом берега, упирающимся в узкую полоску галечного пляжа.
        - До аэропорта, подкинешь? - крикнула девушка в микрофон шлема. - А то с тебя бизнес-класс на следующий рейс… И нечего ржать, сам виноват!
        - Ерунда, у меня же свой борт. Я тебя лучше до Женевы сразу подкину.
        - Шикуешь, депутат межконтинентального парламента!
        - Ты против, держательница планетарного фонда Бертье?!
        - Да черта с два! Я тогда от тебя министру транспорта позвоню. Всю плешь проел, зараза, что пирокинетек кончается.
        - Деньги клянчит!
        - Конечно. На перестройку внутрисистемного флота под старые «ядерники».
        - Погоди, за ним еще генералы потянутся.
        - Генералы - к тебе… Как же, Сема голова пухнет! Думаешь, справимся, прозревший?!
        - Справимся, прозревшая! У нас выхода нет. В следующий раз на Лерон и Чи-при должны прилететь наши корабли. Нет?
        P.S.
        «…Критический перегрев накопителей! Выход за порог стабильности через 8… 7… 6…»
        - Пять… Четыре…Три… - беззвучно шепчут губы…
        Электронный мозг действует быстрее и бесстрастнее, хотя заданная землянином реальность сильно ограничивает быстродействие. «Критическая угроза. Прогноз системного сбоя - 100%. Приоритет: защита невоспроизводимого аппаратного обеспечения, резервирование массива данных. Второстепенная задача: сохранение периферийного оборудования…»
        …Нестерпимый даже сквозь сомкнутые веки поток живого огня слепит закрытые глаза.
        «Прогноз: разрушение системного ядра обработки данных - 100%. Деактивация невоспроизводимого аппаратного обеспечения «коридоры» - 100%. Утрата измененных свойств пространства - 100%. Разрушение удаленного устройства «прозревший, версия 1.022» - 100%. Рекомендация: применение средств аппаратной защиты - смена реальности. Конфликт с директивой «прозревшего»! Процедура выбора: в процессе…в процессе… бесконечный цикл…»
        …Знаешь, Тина, багровое солнце, когда оно вот так, не за стеклом, действительно очень красиво…
        «Процедура выбора: бесконечный цикл… Выполнение приоритетной задачи невозможно. Рекомендация: выполнение второстепенной задачи в параллельном потоке. Применение программных средств защиты: резервное копирование личности и ее носителя. Прогноз эффективности 67%. Надежность недостаточна. Рекомендация - аварийный ввод в строй удаленного устройства «прозревший, версия 1.023»…»
        …Жаль, что недолго…
        «Рекомендация принята. Резервное копирования личностей: 1.022 - завершено. 1.023 - завершено…»
        - Два…
        «Репликация носителей вне области поражения: завершено. Репликация средств индивидуальной защиты в вакууме: опция подтверждена…»
        - Один…
        «Применение опции завершено.
        Статус программно-аппаратного комплекса «Объединенная вселенная, версия 1.98.99»: прекращение функционирования. Прогноз возобновления работоспособности: отрицательный. Резервное копирование массива данных: не выполнено. Архив настроек системы: удален. Системный лог: уда…»
        «Да?..»