Отверженный Алексис Опсокополос
        Отверженный #1
        10 марта 2119 года я запомнил навсегда.
        В этот день мне исполнилось шестнадцать лет, и во мне пробудилась Сила.
        И в этот день от меня отказались родители, отвернулась семья, и меня изгнали из рода.
        Меня лишили всего, что мне принадлежало по праву рождения. Но однажды я верну себе всё. И даже больше. Верну по праву сильного.
        АЛЕКСИС ОПСОКОПОЛОС
        ОТВЕРЖЕННЫЙ
        Глава 1
        Мне повезло родиться эльфом. Хотя правильнее будет сказать - в семье эльфов. Впрочем, время этой оговорки, частенько меня бесившей, подошло к концу.
        Не помню, чтобы я когда-либо ждал чего-то так сильно, как день своего шестнадцатилетия. Его я должен был запомнить навсегда. Для каждого подростка это особый день, возможно, самый важный в жизни. До этого возраста все мы не отличаемся друг от друга: эльфы, орки, люди. Но в день, когда исполняется шестнадцать, в тебе просыпается Сила, и всё меняется.
        Сила присутствует в каждом из нас. До шестнадцати лет она будто спит, никак себя не проявляет. А в шестнадцать Сила просыпается и определяет, кем тебе быть: эльфом, орком или, если уж совсем не повезло, и ты родился в семье людей - человеком.
        Внешне мы друг от друга не отличаемся, да и внутри тоже. Если рассматривать нас с биологической точки зрения, то нет никаких сомнений - мы один вид. Всё различие между нами в Силе. У каждой расы она своя. По ауре, которую создаёт Сила и которая окружает каждого жителя Земли, можно определить, какой расе он принадлежит.
        У эльфов аура имеет синий оттенок, у орков - красный, у людей - зелёный. Видеть ауру могут лишь одарённые. Соответственно, только они могут безошибочно на глаз отличить эльфа от орка или человека.
        За те почти двести лет, что на Земле не было одарённых, никто не мог различать расы, и постепенно все противоречия между их представителями сошли на нет. Сначала в этом нашли даже плюс - между отдельными жителями, а также между родами и кланами стало намного меньше конфликтов, ведь большинство из них возникало на почве расовых разногласий.
        Но через какое-то время все увидели оборотную сторону медали - невозможность ощущать себя полноценным орком или эльфом постепенно привела к тому, что представители этих рас стали скрывать своё происхождение, чтобы не выделяться на фоне людей, которых во все времена было, пусть ненамного, но больше.
        Первое время роды эльфов и орков ещё хранили информацию о своих особенностях, традициях, деяниях, а потом люди переписали историю. Конечно, это было сделать не так уж и легко, но люди справились. За каких-то пятьдесят - сто лет многовековая история развития и противостояния трёх рас превратилась в историю людей.
        Люди переписали архивы, летописи, учебники, художественную литературу так, чтобы никто не вспомнил больше про эльфов и орков. В период так называемого бездарья, с одна тысяча восемьсот двадцать восьмого по две тысячи двадцать третий год, упоминание этих двух рас фактически находилось под запретом. И это приносило свои плоды.
        Однако, несмотря на тотальный запрет упоминаний о попавших в немилость расах и «чистку» истории, в некоторых семьях из поколения в поколение передавалась информация о расовой принадлежности их рода. В основном такая фамильная память была свойственна древним аристократическим родам.
        Когда в две тысячи двадцать третьем году многие жители Земли вновь почувствовали в себе Силу, и появились первые новые одарённые, в большинстве своём эти одарённые оказались представителями тех самых родов - сохранивших за годы бездарья память о своей расовой идентичности.
        Эти роды и семьи получили наибольшее количество одарённых в первые годы возвращения Силы. Они создали самые крепкие и могущественные кланы, стали новой аристократией и получили невероятное преимущество перед всеми остальными представителями своих рас.
        Наш род Седовых-Белозерских - один из таких, один из первых эльфийских родов, возвысившихся по окончании периода бездарья. Мой прадед, князь Роман Максимович Седов-Белозерский был в числе первых детей, родившихся на Земле в семье эльфов после того, как вернулась Сила.
        Впрочем, определение «родившийся в семье эльфов» ему не совсем подходит. Отца своего он никогда не видел, прадеда воспитывала мать, моя прапрабабушка, принадлежащая к одному из ответвлений древнего рода князей Белозерских и получившая не только сильный Дар, но и право на титул для себя и своих детей. От неё, а точнее, от её сына и пошла наша ветка рода.
        Прадед и уж тем более прапрабабушка, в силу почтенного возраста, давно отошли от дел. Формальным главой рода был мой дед князь Константин Романович Седов-Белозерский. Почему формально? Потому что дед был членом дворянской думы и почти всё время занимался государственными делами. Фактически родом руководил мой отец - его старший сын и первый наследник.
        Как старший ребёнок в семье я с детства ощущал на себе бремя ответственности, ведь мне рано или поздно предстояло пойти по пути отца и деда. Собственно, к этому меня с раннего возраста и готовили. Мой род не меньше, чем я, ждал дня моего совершеннолетия.
        Помимо ощущения в себе Силы, для представителя древнего аристократического рода шестнадцатилетие - это с большой долей вероятности день получения Дара. По традиции в этот день собирается весь род, самые сильные его представители. Считается, что присутствие в этот день рядом с именинником одарённых родичей увеличивает шансы на Дар.
        Как настоящий эльф, я никак не проявлял своих чувств, но в этот день внутри меня бушевал вулкан эмоций, грозившийся в любой момент прорваться наружу. Мне было немного стыдно перед самим собой за то, что я не мог сдержать эмоции, но поверьте в шестнадцать лет это непросто. Особенно когда ощущаешь на себе тяжесть надежд и ожиданий семьи и рода.
        Нет, меня эта тяжесть не тяготила, скорее, было даже приятно - очень хотелось стать полезным для семьи. Но нервы никто не отменял. Несмотря на мои постоянные тренировки с учителем йоги, в этот день абсолютным спокойствием я похвастать не мог.
        В наше имение в Павловске, которое мой прадед приобрёл в две тысячи пятьдесят седьмом году и сделал родовым, по такому важному случаю приехали все близкие родственники и даже несколько дальних, всего около тридцати человек. Не так уж и много, но посторонние на таком мероприятии нежелательны.
        По традиции в этот день представители рода собираются ближе к полудню, все поздравляют родителей именинника с тем, что их ребёнок вступает во взрослую жизнь и что Сила в нём наконец-то проснётся. И ещё все непременно желают, чтобы у именинника открылся сильный Дар. Считается, что он появляется в день шестнадцатилетия, но бывали случаи, когда это происходило и на следующий день и через неделю. А вот что я точно ожидал именно в этот день, так это пробуждение во мне Силы.
        По рассказам взрослых я знал, что поначалу даже не почувствую Силу, но меня это нисколько не печалило. Главное, она должна была наконец-то сделать меня настоящим полноценным эльфом, дав ауру, видимую большинством моих родичей, так как почти все они были одарёнными.
        - Его Сиятельство князь Роман Николаевич Седов-Белозерский! - объявил гостям, собравшимся в парадном зале нашего дома, специально нанятый для проведения мероприятия церемониймейстер.
        Я вошёл в зал, стараясь не показать своего волнения и не ударить в грязь лицом перед собравшимися родственниками, которые поприветствовали меня лёгкими аплодисментами. Стараясь не растянуться в нелепой улыбке на всё лицо, недостойной настоящего эльфа, я поклонился, поприветствовав и поблагодарив собравшихся, и направился прямиком к деду.
        Князь Константин Романович Седов-Белозерский, как глава рода, должен был объявить, что с сегодняшнего дня я являюсь его полноправным членом.
        Пока я подходил к деду, аплодисменты стихли. Боковым зрением я заметил, как лица родичей стали серьёзными и даже встревоженными. Все смотрели на меня с нескрываемым удивлением.
        Не понимая, что к чему, я подошёл к деду и остановился, не дойдя до него трёх метров. По традиции он должен был обнять меня и объявить новым членом рода и клана. Но дед молчал и лишь внимательно меня разглядывал. По тому, как он нахмурился, я догадался: происходит что-то нехорошее, но что именно понять не мог.
        Я молчал и ждал хоть каких-то объяснений. Однако дед не потрудился их сделать, он лишь ещё сильнее нахмурился и отвёл взгляд. Но я успел заметить, как его глаза вспыхнули синим - обычно такое бывает, когда эльфы используют боевые заклинания, либо когда они не контролируют эмоции.
        Представить, что князь Седов-Белозерский не смог себя контролировать, было сложно, но боевое заклинание в кругу членов семьи без явного повода тоже исключалось. Неужели всё-таки это были эмоции? Ещё я заметил на кончиках пальцев деда небольшое голубое свечение. А вдогонку к этому всему ещё и двое слуг упали в обморок. Это было уже совсем нехорошо, я не на шутку занервничал.
        - Что-то не так? - осторожно спросил я, не в силах больше выносить тягостное молчание деда, но он проигнорировал мой вопрос и лишь тяжело вздохнул.
        Глаза и руки главы рода уже приобрели свой обычный вид. А вот мать, наоборот, побледнела. Отец что-то пробормотал, видимо, грязно выругался. Иногда он так поступал, несмотря на аристократическое воспитание.
        Дед посмотрел на меня, разочарованно покачал головой и громко произнёс два слова, которые навсегда изменили мою жизнь:
        - Он человек!
        Меня словно ударило током, в груди что-то сжалось, а в голове застучали тысячи молотков. Я не мог поверить и осознать суть сказанных дедом слов.
        Глава рода вздохнул ещё раз и добавил:
        - Выбраковка.
        И тут мне стало плохо по-настоящему. Выбраковкой назывались случаи, когда один из детей в семье эльфов или орков по достижении шестнадцати лет становился человеком. Это было довольно редким явлением, а уж в таких аристократических и могущественных родах, как мой - практически невозможным. Во всяком случае, в нашем роду до меня выбракованных не было.
        Обычно такое происходило, когда наследник не ощущал со своим родом ментальной связи или когда какое-либо его качество или черта характера шли вразрез с определяющими характеристиками расы. Например, выбраковкой мог стать трусливый ребёнок в семье бесстрашных орков или несдержанный и болтливый ребёнок эльфов.
        Но почему выбраковкой стал я? Понять это было невозможно. Да куда уж там понять - я даже принять этот факт отказывался. Я ощущал себя настоящим стопроцентным эльфом, выросшим в традициях нашего рода и расы. В конце концов я негативно относился к людям, и сама мысль, что я человек вызывала у меня отвращение.
        Но почему-то Силе внутри меня было всё равно, кем я себя ощущал. Она проснулась и окрасила мою ауру зелёным - цветом самой непривлекательной расы на Земле.
        Сразу стало понятно, почему дед не смог сдержать эмоции. Их всплеск оказался столь мощным, что Сила главы рода вышла наружу и придавила всех, кто был вокруг. Но у каждого члена семьи был амулет рода, который защитил нас. Поэтому пострадала лишь прислуга, не имевшая таких амулетов. Помимо того, что двое упали в обморок, у всех остальных носом пошла кровь и разболелась голова. Но мне в этот момент было плевать на прислугу, я с ужасом пытался осознать свой новый статус.
        - Папа, мама! Как такое могло произойти? - воскликнул я, из последних сил сдерживаясь, чтобы натурально не зареветь. - Почему?
        Отец посмотрел на меня с невероятной тоской во взгляде и ответил. Точнее, даже не ответил, а просто произнёс то, что вертелось у него на языке:
        - Позор.
        Осознать, что ты стал позором семьи, ничего, по сути, не сделав, было трудно, и мне стало ещё больнее.
        - Николай, Ольга! Мои соболезнования! - голос младшего брата отца, Павла Константиновича Седова-Белозерского прозвучал в тишине как выстрел.
        «Соболезнования» - это слово ранило сильнее, чем сказанное дедом «выбраковка». Обо мне говорили так, будто меня не существовало. Все делали вид, будто меня в этом зале нет. И это было крайне неприятно и обидно. Я возненавидел родственников, которые принялись выражать соболезнование моим родителям и покидать зал.
        В глазах некоторых дальних родственников я заметил радость - многие недолюбливали моего отца и завидовали. А теперь князь Николай Константинович Седов-Белозерский оказался в ситуации, что не позавидуешь. Его старший сын стал выбраковкой.
        Мне было больно смотреть на всё это. И тошно. Меня чуть не вырвало, но я держался. Всё же я был воспитан как эльф, а эльфы не имеют права раскисать ни при какой ситуации.
        Очень быстро в гостиной остались лишь родители, дед и брат мамы, князь Владимир Николаевич Волошин - дядя Володя, как я его называл, когда мы были наедине. Ушла с глаз долой на всякий случай даже прислуга. А ещё увели Андрея и Машу, моих младших брата и сестру.
        - Мама, - сказал я. - Что теперь…
        - Извини, но я тебе больше не мать, - перебила меня мама. - А ты мне теперь не сын. И ты должен это понять и принять. Таковы правила.
        - Как не сын? - пробормотал я в растерянности.
        - Таковы правила, молодой человек! - отрезал отец.
        - Николай, сестра! - обратился к родителям дядя Володя. - Это тяжёлый удар, вам лучше отдохнуть. Разрешите вам помочь и заняться отправкой Романа!
        - Благодарю за предложение, но не стоит так утруждать себя, - ответил отец. - Я сейчас вызову омбудсмена. Впрочем, ты можешь помочь, вызвав его вместо меня. Я пока не готов обсуждать этот позор с посторонними.
        - Омбудсмена можно прождать до вечера, - возразил дядя. - Мне нетрудно самому отвезти Романа.
        - Что ж, если нетрудно, то это будет любезно с твоей стороны, - согласился отец. - Проследи, пожалуйста, чтобы он уложился в полчаса со сборами.
        - Благодарю тебя, брат! - сказала мама. - Я ценю твою помощь и велю прислуге, чтобы в бывшую комнату Романа доставили чемоданы.
        - Погодите! Какие чемоданы? Куда вы меня собрались везти? - встревоженно спросил я. - Я не хочу никуда уезжать из дома.
        - Это больше не твой дом, - отрезал отец. - Ты должен покинуть имение - таковы правила! У тебя есть полчаса, чтобы собрать личные вещи.
        - Бери самое необходимое, на первое время, - посоветовал дядя. - За остальное не переживай. Позже все твои вещи будут доставлены по месту твоего нового постоянного пребывания.
        Родители тем временем развернулись и направились к выходу из зала. А я смотрел им вслед и отказывался верить в происходящее. Земля уходила из-под ног, мне казалось, я сейчас упаду и потеряю сознание. Но на удивление я ощущал в себе некую мощь, будто какая-то сила была внутри меня и не давала расклеиться.
        Сила. Как я мог про неё забыть. Та самая Сила, что ранее «наградила» меня зелёной человеческой аурой, теперь не давала мне упасть в обморок. Видимо, хотела, чтобы я сполна испытал все «прелести» первых минут ощущения себя выбраковкой.
        - Постойте! - крикнул я родителям, которые уже почти вышли из зала.
        Они остановились и обернулись. Мне было трудно смотреть на тех, кого совсем недавно я считал любящими родителями, трудно и больно. Но если их отказ от меня я уже принял, то уехать, не попрощавшись с сестрой и особенно с братом, я не мог.
        - Разрешите мне попрощаться хотя бы с Андреем! - попросил я.
        - Это исключено! - отрезал отец, взял маму под руку, и они покинули зал.
        В помещении остались лишь я, дядя Володя и дед, который всё это время молчал. Но когда ушли родители, он задал мне вопрос:
        - Ты получил Дар?
        - Нет, - ответил я.
        - Может, просто не заметил? - уточнил дед. - Ты ощущал что-нибудь необычное сегодня? Дар не так-то просто сразу опознать.
        На самом деле что-то необычное я ощущал с самого утра, но было ли это Даром или просто сказывалось волнение особенного дня, я не знал. Однако рассказывать об этом деду, отказавшемуся от меня, никакого желания не было.
        - Нет, никаких ощущений не было, - соврал я.
        - Надеюсь, всё так и останется, - пробурчал дед себе под нос и тоже покинул зал, как и родители, даже не попрощавшись со мной.
        Расставание с дедом далось легче, чем с мамой. Больнее уже быть не могло, но вот обида, всё ещё росла.
        - Почему они даже не попрощались со мной? - спросил я дядю. - Ведь я всё равно их сын и внук.
        - Поверь, им тоже больно, - ответил дядя. - Но таковы правила. В сдержанности твоих родителей и деда их сила. Одарённые их уровня не могут себе позволить лишних эмоций.
        - Да мне не нужны их эмоции! - воскликнул я. - Просто могли бы…
        Горло перехватило, я не смог закончить фразу. Было обидно настолько, что казалось: ещё одно слово, и меня разорвёт на части. Дядя Володя это заметил и сказал:
        - Надо собираться, Роман! У тебя не так много времени. Я буду ждать в машине.
        Глава 2
        Придя в свою комнату, я обнаружил там два чемодана. Они были достаточно вместительными, поэтому я решил, что мне вполне хватит одного. Ещё достал из шкафа свою любимую спортивную сумку. Помня слова дяди, что брать надо только самое необходимое, сложил в чемодан лишь летние вещи да обувь, и на всякий случай одну тёплую куртку.
        В сумку закинул несколько смен нижнего белья и носков, спортивный костюм да добил её разными мелочами, к которым привязался. Надел чистую удобную одежду взамен праздничной, по карманам распихал телефон и деньги.
        Так получилось, что собрался я минут за двадцать. Время оставалось, спешить было некуда, и я присел на кровать. Оглядел комнату: стол, за которым делал уроки, полку с моделями поездов, которые я собирал, когда был помладше, фотографию на стене, где мы с братом в обнимку позируем в форме жокеев. Почему-то раньше я не замечал, как это всё мне дорого.
        Предательский комок снова подкатил к горлу. Я никогда не был сентиментальным, не особо это приветствовалось у эльфов, но теперь, когда Сила определила мне быть человеком, можно было и пустить слезу. Однако плакать не хотелось. Хотелось громко заорать, да так чтобы весь дом содрогнулся. И прибежала мама и спросила, что случилось. А я бы сказал, что увидел страшный сон, в котором стал человеком. И мама бы меня успокоила, и всё было бы как раньше.
        Я схватил подушку, прижал её к лицу и закричал.
        Кричал я долго, так, что почти сорвал горло. Думаю, несмотря на подушку, прислуга за дверью всё слышала. Но мне было плевать. С этим криком из меня словно вышла вся боль. Правда, теперь внутри была пустота, но лучше так. Пустоту со временем можно будет попытаться чем-то заполнить. Боль сводила с ума.
        Я встал с кровати, закинул на плечо сумку и взял чемодан. Вышел из комнаты, спустился на первый этаж и покинул свой дом. Точнее, свой бывший дом.
        Машина дяди Володи, новенький спортивный «Мерседес» последней модели, стояла в тени раскидистого каштана. Дерево почти отцвело, но несколько больших белых «свечек» ещё осталось на ветвях. Я вспомнил, как маленьким любил собирать под этим каштаном зелёных «ёжиков», падающих с ветвей в ветреную погоду.
        В этот раз воспоминания никаких чувств во мне не вызвали, просто пролетели, и всё. Видимо, что-то внутри всё же перегорело, и я этому отчасти был рад.
        Дядя Володя стоял у машины, прислонившись к водительской двери, и с кем-то разговаривал по телефону. Увидев меня, не прерывая разговор, он переместился к багажнику и открыл его. Я подошёл к машине, сгрузил в багажник чемодан и сумку, после чего залез в салон и устроился на заднем сидении.
        Дядя закончил разговор, быстро сел за руль и завёл двигатель. Спустя секунду машина тронулась, увозя меня из имения, в котором я провёл всю свою пока ещё недолгую жизнь. Когда мы выехали за ворота, я невольно обернулся и через заднее окно посмотрел на родительский дом. Что-то мне подсказывало: сюда я больше никогда не вернусь.
        Минут пять ехали молча, но потом я не удержался и спросил:
        - Куда Вы меня везёте?
        - В Петербург, - ответил дядя. - В отделение центра поддержки и реабилитации подростков. Передам тебя там омбудсмену, а он уже займётся дальнейшим распределением. Кстати, вот твоё свидетельство о рождении, мама передала.
        При слове «мама» меня передёрнуло - всё же полностью с эмоциями я ещё не совладал. Дядя достал из внутреннего кармана пиджака синюю пластиковую карточку и протянул мне. Я взял свидетельство и спросил:
        - Распределением куда?
        - Всё зависит от того, открылся ли у тебя Дар. Если нет, то в обычный колледж, чтобы ты мог получить полное среднее образование. А после него уже по способностям. Если есть Дар, и ты захочешь его развивать, то в специальную академию. Кстати, он у тебя открылся?
        Я не стал отвечать на этот вопрос. Хоть я был уверен почти на сто процентов, что дар у меня открылся, но говорить об этом почему-то не хотел. Дядя усмехнулся.
        - Не хочешь говорить, и не надо. Оно даже и правильно. Чем меньше о тебе будут знать другие, тем больше шансов прожить подольше. Я бы тебе даже рекомендовал никому не говорить про Дар, если он всё же открылся или откроется. Как минимум в ближайшее время не говори.
        - Но почему?
        - Долго объяснять, просто поверь.
        - Хорошо, поверю, - согласился я. - Только знать бы ещё, как определить, открылся ли он. Если открылся, я должен видеть ауру?
        - Чтобы её видеть, нужно не просто получить Дар, но и активировать его. А пока ты этого не сделал, ни ты не видишь других одарённых, ни они не могут определить тебя.
        - А как активировать?
        - Так у тебя же нет дара? - усмехнулся дядя.
        - Просто интересно стало, - нисколько не смутившись, ответил я на «подколку». - Я действительно пока не могу разобрать, открылся или нет.
        После этого ещё некоторое время ехали молча, но потом дядя решил продолжить разговор и сказал:
        - Чуть не забыл, я должен забрать у тебя амулет рода.
        Я достал из-за пазухи амулет, со злостью сорвал его с шеи и протянул дяде. Он взял и сказал:
        - Таковы правила, тут уж злись не злись, но ты больше не член рода.
        - Плевать, - огрызнулся я.
        - Вижу, что не плевать, - сказал дядя. - Я понимаю, ты иначе представлял своё шестнадцатилетие. Мне очень жаль, что так получилось, но ты должен понять свою семью и своих родителей. Они возлагали на тебя большие надежды.
        - Разве я хоть в чём-то виноват? - спросил я, искренне не понимая такой постановки вопроса.
        - Считается, что да. Я ведь не говорю, что ты сделал это всё специально, но по какой-то причине Сила решила, что ты не должен быть эльфом.
        - Недостоин?
        - Не должен, - поправил меня дядя. - Это разное.
        - Мне от этого не легче, - огрызнулся я.
        - Роман! - голос дяди неожиданно стал очень серьёзным и каким-то официальным. - Если ты дашь слово никогда не причинять зла мне и моему роду, я сделаю тебе одолжение.
        - Как я могу причинить Вам зло? - удивился я.
        - У нас не так много времени.
        Намёк я понял и сразу же сказал:
        - Я даю слово никогда не причинять зла ни вам, ни Вашей семье, ни Вашему роду! Клянусь честью…
        Я чуть было не произнёс «честью эльфа», но осекся. Дядя это явно заметил.
        - И дай слово сохранить наш разговор втайне.
        - Даю слово! - ответил я.
        - А теперь слушай меня внимательно! Тебе будет очень трудно, особенно в первое время. Я допускаю, что ты получил Дар. Должен был получить по всем раскладам. Если этот так, то твои шансы выжить примерно пятьдесят на пятьдесят. И лучше ты это сразу знай и готовься к худшему.
        - А если нет Дара, то какие шансы выжить? Ещё меньше?
        - Почти сто процентов.
        - Но почему? - удивился я.
        - Потому что бездарный ты никому не интересен и ни для кого не опасен. А вот одарённый, да ещё, если с сильным Даром, да без поддержки рода - лакомый кусочек для многих. Из такого можно слепить всё, что годно. Именно поэтому я тебе и говорю: не спеши никому рассказывать про Дар!
        - Да уж, - только и смог я сказать.
        - Слушай дальше! - продолжил дядя. - У тебя есть двоюродный дедушка! Максим Романович Седов-Белозерский. Он родной брат твоего деда Константина. Младший.
        - Но мне никогда про него не говорили, - я продолжил удивляться.
        - Ну а кто будет рассказывать, что у самого князя Седова-Белозерского, одного из влиятельнейших эльфов России, есть родной брат человек?
        - Выходит, я не первая выбраковка в роду?
        - Как минимум вторая, - подтвердил мою догадку дядя.
        И тут я вспомнил реакцию деда на моё появление. Когда он увидел мою зелёную ауру, он совершенно не удивился. Расстроился, и это было заметно. Но удивления на его лице я не заметил. Тогда я не придал этому особого значения, но зато теперь всё встало на свои места.
        - Если сможешь, разыщи его, - продолжил давать наставления дядя. - Думаю, он окажет тебе поддержку. Но сразу скажу: найти его будет непросто. Поговаривали, что он был всю жизнь связан то ли с военными, то ли ещё серьёзнее. Но в любом случае знай, что он есть! Лишней такая информация не будет.
        Дядя замолчал, полез во внутренний карман пиджака, достал оттуда пачку купюр и протянул мне.
        - Держи! Карту дать не могу, сам понимаешь почему. Но за пределами Петербурга наличность очень даже в ходу. Здесь десять тысяч.
        - Я не могу взять у Вас деньги, - сказал я. - Тем более такую большую сумму.
        - Можешь, - возразил дядя. - Да и не такая уж она и большая. Впрочем, тебе на мелкие расходы надолго хватит. А крупных у тебя пока не предвидится. Обучение и проживание тебе обеспечит государство, плюс твой отец будет ежемесячно перечислять деньги на специальный счёт, который тебе откроют. Это определено законом.
        Последнюю минуту дядя управлял машиной одной левой рукой, так как в правой держал деньги и безуспешно пытался их мне всучить. Мы в это время двигались по Московскому проспекту и уже подъезжали к Фонтанке, как с Загородного проспекта нам наперерез вылетела машина. Как дядя умудрился одной рукой вывернуть руль и не допустить столкновения, я так и не понял, но после этого он сразу же сменил тон.
        - Бери уже! - прикрикнул дядя. - Долго я ещё одной рукой управлять машиной буду?
        Я поспешил взять деньги и сказал:
        - Благодарю! Но я не понимаю, зачем Вы мне помогаете? Не похоже, чтобы Вам было меня жалко.
        - Жалость - удел слабых! - отрезал дядя. - Я помогаю тебе, чтобы избежать проблем в будущем.
        - Но каких?
        - Как я уже сказал, если у тебя откроется Дар, шансов, что ты выживешь, немного. Но если это случится, ты будешь мстить. Своей семье, роду, клану, знакомым твоей семьи, их союзным кланам. Много кому.
        - Не думаю, - возразил я.
        - Это ты сейчас не думаешь. Поверь, я знаю, о чём говорю. Так вот, когда ты примешься мстить, то вспомнишь, как я тебе помог.
        - Не бойтесь, я не забуду, что я дал слово.
        Дядя рассмеялся.
        - С чего ты взял, что я боюсь? Я тебя не боюсь и буду готов дать отпор, но зачем тратить на это силы и ресурсы, когда можно заранее договориться?
        Дядя снова рассмеялся, а у меня возникло стойкое ощущение, что он что-то недоговорил. Вряд ли он опасался моей возможной мести. Явно была ещё какая-то причина, по которой он решил мне помочь. Но какая? Этого я не знал, а дядя её раскрывать не хотел.
        В процессе разговора мы доехали до Садовой, свернули на неё и вскоре остановились. Дядя припарковал машину, велел мне сразу брать вещи и открыл багажник. Мы вышли из салона, я взял чемодан и сумку, и мы направились в сторону Гороховой улицы. Дойдя до неё, вошли в первый же двор, где и увидели вывеску гласящую, что в этом доме находится офис омбудсмена по правам подростков.
        - Прибыли! - констатировал очевидный факт дядя и неожиданно хлопнул меня по плечу. - Не бойся! Не ты первый, не ты последний! А страху я тебе с запасом нагнал, чтобы ты глупостей не наделал.
        - Хорошо нагнали, - с некоторой обидой сказал я.
        - Запомни правило трёх «не»! Оно поможет тебе выжить. Не выделяйся, не расслабляйся и не болтай лишнего! Будешь его соблюдать - шансы выжить увеличатся значительно.
        Дядя улыбнулся, подмигнул мне, а потому его лицо резко стало очень серьёзным, и он перешёл почти на шёпот:
        - Никому и ни при каких обстоятельствах не рассказывай про Дар, если он откроется, пока не решишь его развивать. А если решишь, то трать на развитие все свои силы и всё время. Это впоследствии окупится сторицей. И никому никогда не показывай свою истинную силу! Не лезь в драку, если не готов идти до конца! А если всё же полез, то уже не отступай несмотря ни на что! Сила не прощает слабых!
        Я стоял и кивал, давая понять, что всё запоминаю.
        - Собственно, не я должен был тебе это всё говорить, но больше некому, - сказал дядя и неожиданно крепко меня обнял, а потом, не выпуская из объятий, добавил: - Держись, племянник! Ты справишься! Ты сильный! Удачи!
        Дядя Володя отпустил меня, подмигнул и быстро пошёл к выходу из двора. Я смотрел ему вслед и думал, что за это объятие и пожелание удачи я и без всякого обещания никогда не смог бы причинить ему вреда. Он оказался единственным из всей родни, кто отнёсся ко мне с душой.
        И я снова подумал, что дядя мне всё это рассказал вовсе не ради того, чтобы получить нелепое обещание. Что-то было ещё. Я дождался, пока он выйдет из двора, после чего подошёл к обшарпанной металлической двери и нажал на кнопку звонка.
        Через две минуты я уже сидел в кабинете омбудсмена. Им оказалась милая миниатюрная женщина примерно тридцати лет. Одетая в строгий деловой костюм, она тем не менее не казалась суровой государственной служащей. Возможно, потому что почти всё время улыбалась. В этом было даже что-то сексуальное: строгий костюм на идеальной фигуре, открытая улыбка и красивые глаза с какой-то странной непонятной искоркой. Судя по всему, она была человеком.
        «Интересно, все женщины у людей такие?» - подумал я, не без удовольствия разглядывая омбудсмена.
        Женщина заметила, как я на неё смотрю, но её это не смутило. Она внимательно рассмотрела моё свидетельство о рождении и, одарив меня очередной улыбкой, сказала:
        - Роман Николаевич Седов-Белозерский, значит?
        - Князь Седов-Белозерский, - поправил я, сам не понимая зачем, возможно, захотелось выглядеть максимально важным в глазах красивой госслужащей.
        - Видите ли, Роман, - женщина опять улыбнулась. - Принятое в Санкт-Петербургской губернии положение о титулах не распространяется на представителей федеральных органов и ведомств. В их отношении оно носит лишь рекомендательный характер. А я сотрудник федерального ведомства и нахожусь на своём рабочем месте. Поэтому в моём кабинете Вы просто Роман Седов-Белозерский. Впрочем, нам с Вами этот момент сейчас предстоит исправить.
        - Вы о чём? - удивился я, смирившись, что князем меня называть не будут.
        - О том, что я настоятельно рекомендую Вам сменить фамилию на период обучения в колледже и в академии, если Вам повезёт в неё попасть.
        - Зачем?
        - То, что Вас изгнали из рода, не означает, что Вы утратили с ним связь. Объяснять долго, да и не факт, что Вы сейчас всё поймёте. Просто поверьте, что для Вашей безопасности лучше сменить фамилию. Хотя бы до восемнадцати лет.
        Я насупился и ничего не ответил. Сначала потерял семью, теперь хотели забрать ещё и фамилию.
        - Смена фамилии не будет означать ничего, кроме того, что на период учёбы никто не будет знать, из какого Вы рода, - поспешила пояснить омбудсмен. - Вы всё так же останетесь Седовым-Белозерским и будете обладать теми же правами, что любой другой член вашей семьи.
        - Даже так? - я усмехнулся, вспомнив, как меня быстро выставили из дома.
        - Роман, мы живём не в средневековье. Ваш отец, может выгнать Вас, хоть это у эльфов официально и называется отправить на учёбу в колледж, он может вычеркнуть Вас из завещания, но он не имеет права лишить вас содержания или гарантированной части наследства. А также фамилии и титула. Помимо этого, Ваши родители обязаны содержать Вас до весемнадцатилетия или до окончания учёбы. Государство принимает эльфийские традиции, относится к ним с уважением и мирится с так называемой выбраковкой, но оно строго контролирует, чтобы дети… - женщина запнулась, подбирая слова, - выставленные своими родителями за порог, ни в чём не нуждались, получили хорошее образование и встали на ноги!
        Фразу про выставленных за порог детей омбудсмен произнесла без улыбки.
        - Хорошо, - согласился я. - Давайте сменим фамилию. Имя, надеюсь, менять не нужно?
        - Вообще-то, желательно и имя сменить. Это всё для Вашей безопасности.
        - Но если я оставлю настоящее имя, а все будут думать, что оно придуманное, разве это не увеличит уровень конспирации? - поинтересовался я.
        - А Вы смышлёный молодой человек, - рассмеялась женщина. - Хорошо, придумывайте быстрее фамилию и говорите мне, да я сразу на неё буду заполнять Ваши новые документы. А через неделю-две получите ID-карту с изменёнными данными.
        - Андреев, - сказал я, не думая, мне почему-то сразу захотелось взять новую фамилию в честь младшего брата. - Только я не совсем понял…
        - Роман Николаевич Андреев! Отлично! - перебила меня омбудсмен. - Сейчас я займусь бумагами, а мой ассистент отведёт Вас в гостиницу и ответит на все вопросы. Ну или почти на все.
        Женщина ещё раз улыбнулась, и в её глазах опять зажглись те самые искорки, придающие ей невероятную сексуальность.
        Глава 3
        Гостиница располагалась на верхнем этаже этого же здания. За те несколько минут, что мы шли к комнате, в которой мне предстояло остановиться, невероятно болтливый ассистент омбудсмена, парень лет двадцати, поведал мне, что быть человеком намного лучше, чем эльфом, что впереди меня ждёт интересная и яркая жизнь и ещё кучу информации разной степени ценности.
        Самым важным из услышанного было то, что наутро мне предстояло отправиться в Череповец, в реабилитационный центр. По этому поводу у меня возникли новые вопросы, но желание поскорее избавиться от общества столь болтливого парня оказалось сильнее любопытства.
        Комната, в которую меня поселили, была рассчитана на четверых. Когда мы вошли в неё, внутри никого не было.
        - Ребята, наверное, в комнате для видеоигр, - предположил сотрудник центра. - Ищи свободное место и располагайся. И кстати, есть хочешь? Могу организовать что-нибудь, а то на обед ты опоздал, а ужин нескоро.
        Я поблагодарил за заботу, но от еды отказался. Мне всё ещё дышать было тяжело после пережитого, а уж о том, чтобы пихать в себя пищу я даже и думать не мог. Спросил лишь где можно попить. Ассистент омбудсмена объяснил, где находится кулер, ещё раз пожелал не отчаиваться и ушёл.
        По тому, что на трёх кроватях беспорядочно валялись вещи, а одна была аккуратно заправлена, ломать голову в поисках свободного места не пришлось. Я запихнул чемодан и сумку под заправленную кровать и прилёг на неё.
        Примерно через час вернулись соседи по комнате, мы познакомились и даже немного поболтали. Из разговора я узнал, что мне в некоторой степени повезло. Подростков отправляли из петербургского представительства в Череповец, где находился главный реабилитационный центр всего Северо-Западного региона, два раза в месяц: одиннадцатого и двадцать шестого числа. Поэтому некоторые были вынуждены ожидать отправки по десять - четырнадцать дней.
        Судя по первому впечатлению соседи по комнате мне попались неплохие, но всё равно никакого желания с ними общаться у меня не было. По крайней мере, в тот момент. Я сказал ребятам, что плохо себя чувствую и хочу немного вздремнуть. Хотя, конечно же, спать мне совершенно не хотелось, я планировал просто отвернуться к стене и выпасть из общения. Что тут же и сделал.
        - Погоди ты спать! - неожиданно воскликнул один из соседей по комнате. - Скажи, у тебя Дар открылся?
        Парня звали Егор, я сразу отметил, что из всех троих он был самым болтливым, видимо, за это и попал в отбраковку.
        - Нет, - соврал я не оборачиваясь.
        - Не повезло, - с сочувствием сказал Егор. - А у меня открылся. И у Дениса тоже.
        - Я рад за вас, - ответил я тоном, не подразумевающим продолжения разговора.
        Ребята намёк поняли, и до ужина меня никто не беспокоил. А вот сами они решили тему Дара развить, и только о нём и болтали. Из их разговора я понял, что, помимо Егора, Дар обнаружился у второго соседа, Дениса, а вот третий - Стас либо оказался обделён, либо, как и я, не спешил говорить правду.
        Около шести часов вечера ребята позвали меня ужинать. Есть не хотелось, но я пошёл, так как было интересно узнать, сколько вообще находилось жертв выбраковки в этом представительстве центра реабилитации. Дойдя до столовой, я своё любопытство удовлетворил. Нас оказалось одиннадцать: семь парней и четыре девушки.
        Как я и предполагал, еда мне в горло не полезла. Я лишь выпил чай и забрал с собой два куска хлеба, завернув их в салфетку. На случай если реакция на стресс сменится с апатии на голод.
        За ужином тоже все болтали о Даре. Как я понял, у ребят это была излюбленная тема для разговоров. Больше всех распалялся Егор, который хвастал, что уже настолько хорошо чувствует свой Дар, что вот-вот сможет управлять Силой.
        После ужина я вернулся в комнату, а ребята отправились смотреть какой-то фильм в видеозал. Воспользовавшись тем, что нахожусь один, я попытался почувствовать Дар, но особо в этом не преуспел. Это было странно. Утром я был уверен, что ощутил его.
        Я не заметил, как уснул и как пришли соседи по комнате и как они весь вечер галдели. Я словно отключился, видимо, сказался стресс. До утра так и проспал, в одежде и кроссовках.
        Проснулся от смеха ребят. Поначалу решил, что это смеётся брат, но открыв глаза, вспомнил, где нахожусь и что произошло накануне. Получил заряд ужасного настроения на весь день. Но, несмотря на настроение, жизнь продолжалась, и к этой новой жизни нужно было приспосабливаться.
        Накануне нам сообщили, что в Череповец мы отправимся сразу же после завтрака, но утром в столовой объявили, что выезд задержится до обеда - должны были доставить ещё одну девочку, и омбудсмен решила не мариновать несчастную две недели до следующего рейса.
        За обедом новенькой ещё не было, а ждать её дальше мы не могли. Путь в Череповец из Санкт-Петербурга на обычном микроавтобусе по бесплатной федеральной трассе занимал не менее пяти-шести часов, мы и так уже не успевали прибыть на место засветло. Отправление назначили на три, а в два сорок пять все мы с вещами отправились к автобусу, ожидавшему нас на Гороховой улице.
        В салоне было всего двенадцать посадочных мест. Я пришёл одним из первых и сразу сел в самом конце, надеясь, что мне не попадётся излишне разговорчивый сосед. Постепенно автобус заполнился. Мне повезло даже больше, чем я ожидал - все расселись парами, и место возле меня осталось свободным. Ребята галдели, смеялись, спорили, всем своим видом оправдывая решение Силы отправить их на выбраковку.
        Эльфийской серьёзности и сдержанности я не заметил ни у кого из присутствующих. Тем сильнее для меня встал вопрос - за что же был выбракован я?
        Водитель завёл двигатель и уже почти был готов тронуться в путь, как в автобус заскочил ассистент омбудсмена и попросил немного подождать. Девочка, которую мы ждали с утра, наконец-то приехала и сейчас ей быстро оформляли документы.
        Водитель, выразив недовольство, всё же заглушил двигатель, а через десять минут пришла опоздавшая - милая девушка с красивой фигуркой, длинными светлыми волосами и большими зелёными глазами. В другое время я бы даже нашёл её красивой, но в тот момент мне было не до девушек.
        Приметив единственное свободное место, опоздавшая прошла в конец салона и уселась рядом со мной и сразу же представилась:
        - Я Мила.
        - Роман, - ответил я, в надежде, что на этом наше общение закончится, мне было всё ещё тошно до такой степени, что не хотелось разговаривать даже с красивыми девушками.
        К моей радости, Мила оказалась необщительной - лишь спросила, не в курсе ли я, как долго нам предстоит ехать. Я ответил, на том разговор и закончился. И судя по тому, какие недоуменные и раздражённые взгляды девушка бросала на изрядно шумевшую переднюю часть салона, ей тоже не слишком-то хотелось общаться.
        Примерно через час общий разговор в автобусе снова свернул на тему Дара, и Егор предложил посчитать кого среди нас больше - одарённых или как он выразился, обделённых.
        Ребятам, особенно тем, кто получил Дар, эта идея понравилась, и они устроили перекличку. По её результатам оказалось, что одарённых в автобусе пятеро. Точнее, пятеро сказали, что у них есть Дар, но проверить это никакой возможности не было. В опросе приняли участие все, кроме нас с новенькой. Но я соврал про Дар ещё накануне, поэтому по большому счёту неопрошенной осталась лишь Мила.
        - Эй, новенькая! - бесцеремонно крикнул через весь салон Егор. - У тебя есть Дар?
        Девушка лишь бросила на него презрительный взгляд и промолчала.
        - Новенькая! - снова крикнул Егор. - Я тебе вопрос задал!
        Мила окинула заводилу ещё одним уничижительным взглядом и, чётко проговаривая каждое слово, произнесла:
        - Кто ты такой, чтобы задавать мне вопросы?
        В автобусе сразу же наступила тишина, никто не ожидал подобного отпора от милой и с виду хрупкой девушки.
        - Ты чего такая агрессивная? - усмехнулся Егор, стараясь перевести неловкую ситуацию в шутку. - Что, ответить трудно?
        В этот раз девушка на него даже не посмотрела.
        «А она хороша, - подумал я. - Поставила зарвавшегося парнишку на место одной фразой, после чего даже не снизошла до общения. Чувствуется элитное эльфийское воспитание. Интересно, а она за что попала в выбраковку?»
        Егор после этого инцидента как-то сразу поник, и дальше мы ехали уже без особого общего веселья. Ребята больше общались по парам.
        Примерно на половине пути, после поворота на Бокситогорск, начался ремонт трассы, и нам пришлось поехать в объезд, чуть ли не по грунтовой дороге. Но и это было ещё не всё. Проехав по грунтовке около получаса, мы упёрлись в две машины, стоявшие на мосту через небольшую речушку. Оказалось, что одна из машин, старая «Волга» семьдесят восьмой модели, умудрилась заглохнуть прямо на мосту.
        Стоящий рядом минивен должен был её отбуксировать, но у «Волги» судя по словам её хозяина что-то заклинило так, что не крутились колёса. Ситуация складывалась так, что мы не успевали в Череповец не только к вечеру, но и к полуночи.
        Однако водитель минивена сказал, что недалеко есть ещё один мост и любезно согласился показать к нему дорогу, учитывая, что ему самому нужно было ехать в ту же сторону, за запчастями для «Волги». Сразу же и выдвинулись в путь: впереди минивен, сзади наш автобус.
        Когда объездная дорога завела нас в глухой лес, автомобиль, показывающий дорогу, остановился, преградив нам путь. Мне это сразу не понравилось, а когда из минивена вышел мужчина в камуфляжной куртке, подошёл к автобусу и направил в лицо нашему водителю пистолет, стало окончательно ясно - мы влипли в большие неприятности.
        Незнакомец заставил водителя выйти и отобрал у него телефон - единственный на всю нашу группу. Нам до получения новых ID-карт телефоны не полагались - их просто невозможно было зарегистрировать. Таким образом, позвонить в полицию никто не мог.
        Почти сразу же сзади подъехала знакомая «Волга», которая оказалась вовсе даже не сломанной. Из неё вышли двое мужчин и подошли к нашему автобусу. Один из них был в кожаной куртке и джинсах, второй в плаще поверх спортивного костюма. Тот, что был в кожанке, открыл дверь и крикнул в салон:
        - Все выходим! Аккуратно и без глупостей!
        А чтобы простимулировать нас не делать глупостей, незнакомец продемонстрировал пистолет. Деваться было некуда, пришлось покинуть автобус. Нас согнали на небольшую полянку метрах в тридцати от дороги. Мужчина в камуфляже оглядел нас и спросил:
        - У кого из вас есть Дар?
        Все молчали, всем было понятно, что ничего хорошего обладателям Дара это признание не сулит. Мужчина усмехнулся и сказал:
        - Всё, как всегда.
        - Дар есть у четверых! - неожиданно заявил Егор, он отошёл от нас на некоторое расстояние и указал пальцем на тех, кто в пути рассказал об открывшемся Даре.
        - Вы, четверо! - приказал мужчина в камуфляже. - Идите и садитесь в минивен! Быстро!
        Никто не тронулся с места, тогда мужчина достал пистолет, направил его в нашу сторону и повторил:
        - В минивен, я сказал! Быстро!
        Четверо обладателей Дара тут же побежали к минивену. Мужчина в камуфляже отправился за ними, потеряв к оставшимся на поляне всякий интерес. Мы продолжали стоять, потому что направленный в нашу сторону пистолет незнакомца в кожанке не располагал к каким-либо действиям без разрешения.
        Да и у второго незнакомца под плащом с правой стороны что-то топорщилось. Скорее всего, там был автомат, иначе я просто не мог объяснить такое нелепое сочетание предметов его гардероба.
        Егор тоже направился к минивену, но затем неожиданно развернулся и подбежал к нам. Посмотрел на Милу и сказал с ехидцей и нескрываемой неприязнью:
        - Ты спрашивала, кто я такой? Так вот, я тот, кто решил твою судьбу!
        И снова он получил в ответ всё тот же презрительный взгляд. Мила посмотрела на Егора, как на полное ничтожество, и тут же отвернулась. При этом у неё на лице не дрогнул ни один мускул. Эта девчонка была воспитана в лучших эльфийских традициях и однозначно знала себе цену. Егор запыхтел, хотел что-то сказать, но увидев, что ребята уже погрузились в минивен, сорвался с места и побежал к ним. Едва он залез в салон, машина уехала, увозя четверых обладателей Дара в неизвестном направлении.
        Глядя вслед удаляющемуся минивену, я совершенно не представлял, жалеть ребят, или, наоборот, завидовать им, потому что даже предположить не мог, что ожидало нас.
        С нами остались двое бандитов, что приехали на «Волге». Хотя это вполне могли быть и террористы. Впрочем, нам было всё равно, ведь в первую очередь это были вооружённые агрессивные люди, очень недружелюбно настроенные по отношению к нам.
        Мужчина в кожаной куртке убрал пистолет и сказал напарнику:
        - Я подожду тебя в машине, давай только быстрее!
        Незнакомец в плаще кивнул и тут же достал свой пистолет, который, судя по всему, находился у него в плечевой кобуре. В тот момент, когда он ненадолго отодвинул полу плаща, я отчётливо увидел мелькнувшее дуло автомата. И думаю, не только я.
        - А теперь аккуратно, без лишней суеты идите в лес! - приказал нам мужчина. - Кто первый дёрнется или вздумает бежать, сразу получит пулю в башку!
        Глава 4
        В лес идти никому не хотелось, так как все понимали, для чего нас туда собрался вести человек с автоматом. В принципе бандиты вполне могли разделаться с нами и на поляне, но восемь тел у просёлочной дороги, однозначно привлеки бы внимание очень быстро. А перетаскивать нас потом в глубину леса - это тратить силы и время, намного разумнее было заставить нас туда дойти своим ходом.
        - Чего стоите? - прикрикнул на нас бандит в плаще. - Я что вам сказал делать?
        Нас было восемь человек - семь подростков и водитель. Против двоих вооружённых бандитов. Точнее, даже против одного, так как второй уже дошёл до «Волги» и уселся в машину. Будь среди нас хоть один маг, пусть даже десятого уровня, хотя, конечно, лучше восьмого, и всё было бы иначе. Но семеро подростков и один неодарённый взрослый - слабый противовес пистолету.
        Мы стояли как вкопанные. Было страшно ослушаться, но идти в лес на верную гибель было ещё страшнее. Бандит начал злиться. Он вытянул руку с пистолетом в нашу сторону и выстрелил. Пуля попала в землю, возле ног одного из ребят.
        - Следующая будет кому-нибудь в башку! - закричал бандит. - Быстро в лес!
        Выстрел возымел результат - одна девочка и двое ребят тут же пошли в сторону леса.
        - Остальным особое приглашение нужно? - закричал бандит и снова выстрелил, на этот раз в воздух.
        Водитель и ещё двое ребят отправились за первой тройкой. На месте остались лишь я да Стас, мой бывший сосед по комнате. Почему-то у меня возникло стойкое ощущение, что идти я не должен. Какая-то странная уверенность, что пока я стою, со мной ничего не случится и что бандит в меня не выстрелит. Я словно ощущал его настрой и желание во что бы то ни стало загнать всех в лес.
        Стас не двигался совершенно по другой причине. Судя по его испуганному лицу, парня просто сковал страх, и он буквально не мог сделать и шаг. После очередного выкрика бандита Стас пришёл в себя и бросился догонять остальных, но сразу же подвернул ногу, упал и вскрикнул от боли. Бандит быстро подошёл к моему бывшему соседу по комнате, направил пистолет ему прямо в лицо и прошипел:
        - Не можешь идти - ползи!
        Бандит отвлёкся на Стаса всего на секунду. Никто из шагающих в сторону леса этого и не заметил. Думаю, они все шли в полной уверенности, что ствол пистолета смотрит им в спину. Но я стоял всего в трёх метрах от бандита и видел, что он сконцентрировал всё своё внимание на Стасе. Пусть на доли секунды, но он перестал контролировать ситуацию вокруг. И я понял: другой такой возможности уже не будет. Возможно, именно ради этого момента у меня возникло то самое предчувствие, не давшее мне сойти с места.
        Я так и не понял, как у меня получилось преодолеть эти три метра до того, как бандит заметил мой рывок и вскинул руку с пистолетом. Это было похоже на чудо, но я успел. Мне удалось обхватить бандита за туловище и руки и повалить на землю. Я крепко вцепился в него, и мы покатились по траве.
        Противник прилагал все силы, чтобы освободить руку с пистолетом. Но я вцепился как клещ - намертво.
        - Помогите! - закричал я во всё горло. - Я держу его!
        Ребята отошли недалеко, всего двоих хватило бы мне в помощь, чтобы разоружить бандита до того, как его сообщник выскочит из «Волги». А ещё был взрослый и довольно крепкий водитель. Шансы на нашу победу были велики.
        - Быстрее! Помогите! - заорал я ещё громче, но толку от этого не было.
        На помощь мне никто не пришёл. Боковым зрением я заметил, как мои собратья по выбраковке и водитель разбегаются в разные стороны в надежде успеть добежать до леса и спрятаться там до того, как бандит расправится со мной. Даже Стас с травмированной ногой бежал как заправский спринтер.
        Я понял, что в моём плане было учтено всё, кроме боевого духа моих товарищей по несчастью. Они просто сбежали, бросив меня, и теперь я катался по земле, из последних сил удерживая сцепку, не давая бандиту высвободить руку с пистолетом. В бок ещё постоянно упирались, то магазин, то приклад автомата и оставалось лишь надеяться, что оружие стояло на предохранителе.
        - Тебе конец, сучонок, - шипел извивающийся ужом на земле бандит. - Ты у меня сдо…
        Противник недоговорил. На его голову опустился огромный камень, размером больше самой головы раза в полтора. Я отчётливо услышал неприятный хруст костей черепа. Бандит сразу же обмяк и затих.
        В пылу драки я не увидел, кто именно раскроил моему противнику голову, но зато заметил, как выскакивает из «Волги» бандит в кожаной куртке. Время шло уже даже не на секунды, оно, казалось, просто остановилось.
        Я за какие-то мгновения перевернул бездыханное тело на спину, откинул полу плаща и сорвал с плеча бывшего противника автомат. Это оказался АК-146. Направить оружие в сторону «Волги» я успел в последний момент, второй бандит в это время уже протягивал в мою сторону руку с пистолетом.
        Так мы и застыли, держа друг друга на прицеле. С виду могло показаться, что у меня с автоматом было преимущество, и я очень надеялся, что противник именно так и думает. На самом же деле всё было намного хуже - я не умел стрелять из АК-146, я даже не знал, как снять его с предохранителя, чтобы сделать выстрел.
        - Давай разойдёмся! - предложил бандит.
        Меня такой вариант устраивал, но всё же я не удержался и спросил:
        - Вот так уйдёшь и друга своего бросишь?
        - Да какой он мне друг? Я его третий раз в жизни вижу, - совершенно спокойно ответил противник, продолжая держать меня на прицеле. - Так что, я пошёл?
        - Иди, - сказал я. - Только без глупостей!
        Мне очень хотелось выпустить автоматную очередь в уходившего, но я не представлял, как это сделать. Я ни разу в жизни не держал в руках АК-146, но слышал, что он обычно стоит на предохранителе. Конечно, можно было рискнуть и попробовать сделать выстрел или попытаться снять автомат с предохранителя. Но был шанс, что у меня ничего не получится и противник это заметит. В таком случае моя попытка вышла бы мне боком, и бандиту ничего не смогло бы помешать меня расстрелять.
        В этой ситуации имело смысл не рисковать, а продолжать и дальше делать вид, что у меня всё под контролем и всё-таки дать бандиту уехать. Тот, пока я раздумывал, стрелять или не стрелять, пятясь, дошёл до своей машины и сел за руль, продолжая при этом держать меня на прицеле. Бандит завёл двигатель, и «Волга» с пробуксовкой рванула с места.
        А я всё же попробовал выпустить ей вслед очередь из автомата, но ожидаемо ничего не вышло - он всё-таки стоял на предохранителе. И я понял: решение не пытаться выстрелить раньше, было верным и спасло мне жизнь, как и предыдущее решение наброситься на бандита в плаще.
        Два правильных и своевременных решения за короткий срок. Раньше я не мог похвастать таким результатом. Нет, я не был глупым и уж тем более трусливым, но подобных достижений ранее за мной не было. Возможно, это Дар уже начал как-то на меня влиять, а может, просто стрессовая ситуация вытащила наружу все ранее скрытые ресурсы моего организма.
        Я проводил взглядом «Волгу», и тут до меня дошло, что я так и не разглядел, кто размозжил череп моему противнику. Быстро обернулся и увидел Милу. Меньше всего я ожидал увидеть её. Четверо парней и взрослый водитель испугались и убежали в лес, а эта милая хрупкая девушка не растерялась, не струсила, а нашла где-то огромный камень и раскроила им голову бандиту.
        И ещё меня поразило, что Мила при этом стояла и улыбалась, будто всё это было какой-то житейской мелочью, словно она не человека только что убила, а комара прихлопнула. Впрочем, эта улыбка вполне могла быть защитной реакцией организма на стресс.
        - Спасибо, - сказал я, вспомнив, что надо бы поблагодарить мою спасительницу.
        - Тебе спасибо! - ответила Мила. - Я уж думала, конец нам всем сегодня настанет в этом лесу. Здорово ты его зафиксировал. Молодец!
        - Ты не меньший молодец, особенно на фоне всех тех трусов.
        Мы могли бы ещё долго обмениваться комплиментами, но времени на это не было.
        - Надо уходить, - сказал я.
        - Куда?
        - Для начала просто отсюда. А там желательно найти полицейских или хоть кого-нибудь из нормальных жителей.
        - Давай заберём вещи из автобуса, - предложила Мила.
        - Я бы на твоём месте думал не о вещах, а куда камень спрятать со следами твоего ДНК. Оно хоть и самооборона, но лучше, если вообще никто не узнает, что это мы с тобой этого гада уделали.
        Пока мы разговаривали, на грунтовке появилась машина. И ехала она в нашу сторону, и с довольно большой скоростью.
        - Вещи! - воскликнула Мила.
        - Не успеем! - возразил я. - Держи автомат!
        Я передал Миле автомат, а сам схватил камень с кровью погибшего бандита и ДНК Милы и рванул в лес. Девушка побежала за мной.
        Мы бежали минут тридцать через глухую чащу пока не уткнулись в небольшое болотце. В нём утопили и камень, и автомат. Конечно, я мог выбросить камень и раньше, но хотелось, чтобы даже обученные полицейские собаки не смогли его отыскать.
        - Вроде никто не бежит следом, - сказал я отдышавшись. - Можно и на шаг перейти.
        - А, может, это вообще кто-то совсем посторонний случайно мимо проезжал, - предположила Мила.
        - Может, и так, - согласился я. - Но думаю, мы правильно сделали, что не стали проверять, кто это был.
        - Это точно, - ответила девушка. - Но, похоже, мы заблудились.
        А вот это я уже понял и без неё. Убегая от возможных преследователей, да ещё и с важными уликами в руках, мы думали лишь о том, чтобы скрыться. Мыслей хоть как-то запомнить дорогу не возникло. Страх гнал нас, не давая анализировать ситуацию. Но теперь мы стояли, смотрели по сторонам, и до нас дошло, что мы совершенно не знаем, где мы и куда нам лучше двигаться.
        - В какую сторону пойдём? - спросила Мила.
        - Давай на запад, - предложил я. - Пока солнце не село, у нас хоть есть ориентир, и мы не будем ходить по кругу.
        На том и порешили, и пошли в сторону заката. Однако долго ориентироваться по солнцу не получилось, вскоре набежали тучи, и начался проливной дождь. Мы промокли до нитки, но зато наткнулись на просеку и дальше шли уже по ней. Примерно через час услышали шум и крики, сначала насторожились, но потом крики сменились смехом, видимо, кто-то большой компанией веселился на природе.
        Мы пошли на шум и в итоге добрались до охотничьего домика, возле которого большая компания предавалась бурному веселью - около десяти мужчин и женщин громко разговаривали, смеялись, ели и выпивали. Сидели отдыхающие под большим навесом, поэтому дождь их не беспокоил.
        Вышли мы к ним с восточной стороны, а с западной, как оказалось, к домику примыкала другая просека, более укатанная и широкая. Дорогой её назвать было нельзя, но три внедорожника, стоявшие возле домика, проехать по ней смогли.
        Солнце к этому моменту уже окончательно скрылось за лесом, а в дополнение к ливню подул холодный пронзительный ветер. Насквозь промокшие мы сильно замёрзли, и нам очень хотелось подойти к этим незнакомцам и попросить у них помощи. Но мы понимали: делать это нельзя.
        Веселиться в лесу могли как добропорядочные граждане, так и бандиты. К тому же мы уже выехали из Санкт-Петербургской губернии и находились на территории губернии Вологодской. А в ней, как и в любом другом регионе, контролируемом людьми, преступность была высокой. По крайней мере, мне так об этом рассказывали в лицее.
        Таким образом, за помощью мы обратиться однозначно не могли, но и уйти оттуда, чтобы продолжить плутать по лесу - было глупо. Сейчас мы хотя бы видели широкую просеку, ведущую куда-то от этого места. Возможно, к настоящей дороге.
        Из всех вариантов самым реальным казалось - дождаться, когда хоть немного стихнет ливень и пойти по просеке от дома в надежде, что в итоге она выведет к какой-нибудь крупной дороге.
        В какой-то момент я даже подумал о том, чтобы угнать внедорожник, когда все напьются и уснут, но быстро отогнал эту шальную мысль. Судя по дороговизне представленных на стоянке возле домика моделей, все они были с самой навороченной защитой от угона. Поэтому на рассмотрение варианта с машиной время тратить не стоило. Разве что у кого-нибудь в багажнике можно было поискать велосипед.
        Веселье было в самом разгаре, и на его спад в ближайшие два-три часа надеяться не стоило. Поэтому я предложил Миле осмотреть территорию вокруг домика и поискать какое-нибудь временное укрытие от дождя.
        Осторожно обойдя дом по большому кругу, мы обнаружили к северу от него ещё одно сооружение, с виду похожее на баню или совсем маленький гостевой домик. Подошли к нему поближе. При ближайшем рассмотрении строение оказалось баней. И в ней кто-то был.
        - Как же я им завидую, - с тоской сказала Мила, поёжившись от холода. - У них там тепло.
        - Это да, - согласился я. - Там тепло. И ветра нет. А на улице холодно, и впереди ночь. Станет ещё холоднее, а сколько нам идти до помощи - неизвестно. К тому же в этих местах ночью есть риск встретить диких зверей.
        - Что предлагаешь? - спросила Мила.
        - Дождаться, когда они уйдут из бани, окончательно добьют себя выпивкой и завалятся спать. Тогда мы сможем проникнуть в баню, отогреться и, возможно, пересидеть в ней до утра. Может, даже пару часиков поспать.
        - Отогреться бы не помешало, - согласилась девушка. - Но если они уйдут, а потом опять решать попариться?
        - Не исключено, но шансов немного. Мы же не полезем туда сразу. Дождёмся, когда они спать лягут или перепьются до неходячего состояния. В любом случае других вариантов я не вижу.
        - Согласна, давай ждать.
        И мы стали ждать, спрятавшись от потоков воды под раскидистым дубом. Правда, дерево нам ничем не помогло. Дождь лил как из ведра, да и ветер усилился. И если я ещё держался, то промокшая насквозь Мила уже тряслась от холода так, что я отчётливо слышал довольно громкое постукивание её зубов. Мне стало не по себе.
        Я подошёл к девушке и крепко её обнял, не сказав ни слова, стараясь прижаться грудью к её спине так, чтобы максимально прикрыть от холода и ветра. Выглядело это двусмысленно, но у меня в голове не было никаких мыслей, кроме как, немного согреть замёрзшую девчонку. Мила поняла меня правильно, ничего не сказала, и лишь сжалась в комочек, чтобы мне было легче её прикрывать.
        Пережив смертельную опасность и выбравшись совместными усилиями из, казалось бы, безвыходной ситуации, мы, несмотря на недолгое знакомство, ощущали себя если не родственными душами, то уж точно очень близкими… людьми, которые стояли, обнявшись под дождём, молчали и ждали.
        Глава 5
        Князь Николай Константинович Седов-Белозерский ходил по своему кабинету в родовом имении в Павловске и курил трубку. Супруга его Ольга Николаевна относилась к этой привычке крайне негативно, но князь курением не злоупотреблял. Он брал трубку в руки редко - либо по причине отличного настроения, либо, наоборот, когда на душе скребли кошки. В этот вечер имел место второй вариант.
        Супруги рядом не было, высказать в очередной раз мнение о вреде табака было некому, зато с минуты на минуту должен были прибыть родной брат Ольги Николаевны - князь Волошин, Владимир Николаевич.
        Видеться с шурином Николай Константинович не очень-то и хотел. Более того, князь Седов-Белозерский откровенно недолюбливал шурина за его либеральные взгляды и излишнюю толерантность по отношению к оркам и людям. Волошин часто критиковал эльфийские устои и принципиально ездил на «Мерседесе», машине, мало того, что нероссийской, так ещё и произведённой кланом швабских орков.
        Но накануне Владимир Николаевич оказал семье Седовых-Белозерских большую услугу - отвёз к омбудсмену попавшего в так называемую выбраковку старшего сына Романа, а два часа назад неожиданно позвонил и попросил о встрече - отказать в сложившейся ситуации было бы крайне некрасиво.
        Выбраковка оказалась тяжёлым ударом для рода. На Романа, первого наследника, возлагались большие надежды. Он был гордостью семьи, идеальным эльфом: умным, сдержанным, невозмутимым - самая что ни на есть белая кость и голубая кровь.
        Николай Константинович с нетерпением ждал, когда в сыне пробудится Сила, и Роман получит Дар, чтобы потихоньку вводить наследника в курс дел рода и клана - и тут такое. Это был тяжёлый удар. Даже несмотря на эльфийскую выдержку и железную волю, князю пришлось нелегко. Нервы подводили - в руках была уже пятая трубка за день.
        Разговаривать ни с кем не хотелось. Дела и без того шли в последнее время не очень хорошо, недруги клана уже даже поговаривали за спинами, что, мол, один из самых могущественных родов Санкт-Петербурга и России уже не тот. И вдогонку к этому всему выбраковка. И ладно, если бы к этому были хоть какие-то предпосылки, но их не было - Роман рос и воспитывался идеальным эльфом. Почему Сила определила ему стать человеком - стало загадкой для всех.
        Открылась дверь, в кабинет вошёл князь Волошин, слегка преклонил голову и сказал:
        - Моё почтение, Николай Константинович!
        - Приветствую, Владимир Николаевич! - ответил хозяин кабинета. - Проходи! Присаживайся! Как здоровье?
        - Твоими молитвами! А ты, я смотрю, о здоровье не сильно печёшься?
        Волошин кивнул на трубку, Николай Константинович пожал плечами и выпустил очередное кольцо дыма. Дежурный обмен любезностями князья закрепили рукопожатием, гость прошёл к дивану и присел. После чего сразу же задал очень неприятный вопрос:
        - Николай, ты хочешь знать, что с твоим сыном?
        Князю Седову-Белозерскому не хотелось разговаривать на эту тему, но всё же он нашёл в себе силы и довольно сдержанно ответил:
        - Я надеюсь, с ним всё хорошо. Сегодня приезжал представитель омбудсмена, привёз бумаги, я их подписал и распорядился платить по всем предоставляемым счетам.
        - Счета счетами, но неужели тебе его не жалко? - похоже, Волошин с какой-то целью решил вывести зятя из себя.
        - Он жив и здоров и сейчас находится среди подобных себе, - сухо ответил Николай Константинович. - А вот тебе, как я посмотрю, его действительно жалко.
        - Увы, ты ошибаешься. Рад бы пожалеть, да не могу. Папенька мой в своё время вытравил из меня это чувство, как и из моей сестры. Так сказать, в лучших традициях эльфийского воспитания. Но мне жаль, что мне не жаль Романа. Прошу прощения за такой каламбур. Впрочем, поговорить я пришёл не о жалости, а совершенно на другую тему.
        - Тогда, может, к ней и перейдём?
        - Перейдём, - согласился Волошин, он встал с дивана, подошёл к зятю и спросил его, глядя в глаза: - Николай, тебе не кажется, что в наше время разбрасываться одарёнными как минимум глупо?
        - Не нам с тобой это решать! И с чего ты решил, что Роман - одарённый?
        - С того, извини за грубость выражения, что он результат идеальный селекции! Два наших рода - самые чистые и самые сильные среди эльфов России, а он первый, кто родился в результате смешения наших кровей!
        - Есть ещё Андрей.
        - Ты не хуже моего знаешь, что в большинстве случаев всё лучшее достаётся именно первому наследнику.
        - Досталось бы лучшее - Сила не сделала бы его человеком, - возразил Николай Константинович.
        - Ну, мне-то не надо рассказывать эти байки, - усмехнулся князь Волошин. - Мы оба прекрасно знаем, что Дар и его уровень, вообще не зависят от расы.
        - В любом случае мы уже ничего не можем изменить - Роман уехал. Будем надеяться, что дар получит Андрей.
        - А если нет?
        - Если нет, то нет! Сила определила Роману расу, и мы, как я уже сказал, не можем ничего изменить!
        - Мы не можем изменить ему расу, но мы можем изменить своё отношение к нему! Вы просто так взяли и подарили людям, возможно, самого одарённого представителя двух наших родов! По всем показателям у него должен быть очень сильный Дар!
        - Не нам это решать, Володя! Давай закроем тему! И, прошу, не поднимай этот разговор с Ольгой!
        - Но мы совершаем большую ошибку, отдавая своих одарённых людям! - не унимался Волошин. - Мы делаем себя слабее и усиливаем людей! И всё из-за того, что у кого-то слишком много гордыни!
        - Таковы правила! То, что ты пренебрежительно называешь гордыней - основа нашего порядка! А ты предлагаешь его сломать!
        - Нет! Я лишь говорю, что порядок надо адаптировать к текущим условиям, пока его не сломали без нас и не оставили нам лишь одни обломки! Зачем нам такие правила, если они делают нашу расу слабее? Отдавать наших лучших сыновей людям - это не просто глупо, но и преступно! Посмотри на орков! Они давно адаптировались и оставляют у себя почти всех своих одарённых!
        - Ты сравнил нас с орками? С этим генетическим мусором? Хорошо, что это услышал лишь я. Эльфы - высшая раса! Мы на этом стоим и на этом стояли наши предки! Чистота крови - то, на чём держится наше величие! Мы лучше, мы сильнейшие, мы истинная элита! Даже если орки будут оставлять у себя всех своих отбракованных, это им не поможет! Они хотят взять нас количеством? Пусть попробуют! Их одарённые никогда не сравнятся с нашими! Орки всегда были вторым сортом, им и останутся!
        Князь Седов-Белозерский не на шутку разошёлся, что для эльфа было недопустимо. Но он быстро взял себя в руки, приложился к трубке, после чего сказал:
        - И вообще, Володя, орки сейчас последнее, что нас должно волновать!
        - А что должно в первую очередь?
        - Кесарь. За семь лет он неожиданно стал полноценной силой, с которой надо считаться. Потенциально опасности от него намного больше, чем от орков.
        - Почему ты так думаешь? - поинтересовался князь Волошин.
        - Потому что орков устраивает существующий порядок вещей, а кесаря нет. За полтора своих срока он наворотил больше, чем все его предшественники за сто лет!
        - Странно слышать это от тебя. Если уж орки для тебя второй сорт, то люди - третий. Чего это вдруг ты стал опасаться людей?
        - Не людей, а кесаря! Он не простой человек! Он один из самых сильных одарённых в стране, и ему подчиняется армия и все федеральные силовые ведомства.
        - Формально подчиняются.
        - А этого никто не знает, Володя! Формально они ему подчинялись семь лет назад, а что там происходит сейчас, не знает вообще никто! Возможно, уже давно и не формально! Как никто не знает, сколько сейчас в армии одарённых. После того как кесарь развернул федеральную программу «Резерв», он засекретил данные о количестве одарённых в армии, якобы чтобы не узнали враги. И уже три года даже члены дворянской Думы не имеют права на получение этой информации. И все три года в рамках этой программы по стране идёт активный рекрутинг одарённых. Якобы для службы в армии, а на самом деле, неизвестно для чего. Так что никто не знает, насколько в действительности силён кесарь.
        - Мне кажется, ты сгущаешь краски. Сколько бы ни было одарённых в армии, у нас в любом случае пока больше. Хотя, учитывая, как мы разбрасываемся одарёнными детьми - это ненадолго. Но в случае противостояния с кесарем орки нас поддержат.
        - Они нас не поддержат никогда! - категорически заявил Николай Константинович. - На этом кесарь и строит всю свою политику - на нашем вечном противостоянии с орками. Он невероятно хитёр и очень умён! Он потихоньку стравливает нас, но при этом вовсю играет на патриотизме. И у него это получается. Не то что люди, многие орки и даже некоторые эльфы считают его хорошим правителем.
        - Объективности ради мы не можем не признать, его успехов. Он значительно снизил преступность в отсталых губерниях, поднял экономику и не дал втянуть Россию минимум в две войны. Более того, благодаря ему этих войн удалось избежать!
        - С первыми двумя утверждениями соглашусь, а вот насчёт войны спорно. Он лишь оттянул неизбежное - британцы рано или поздно войну развяжут. И как бы нам не пришлось воевать на их стороне.
        - Не думаю, что до этого дойдёт. Кесарь объявил о нейтралитете России. По-моему, это самая взвешенная позиция.
        - Если это именно позиция, а не прикрытие, то да. Только вот меня смущает, что в последние годы все его успехи на международной арене активно поддерживаются Британской Империей. Даже наш союз с Тюркским Каганатом Британия признала, хотя никто от неё этого не ожидал. Это всё очень похоже на уступки. Уступки ради чего-то, о чём мы не знаем. Поэтому, Володя, я бы не спешил так уверенно заявлять, что России не грозит война в ближайшее время. Семь лет назад, дворянская дума полагала, что посадила на должность кесаря мальчишку из древнего человеческого рода, удобного и безобидного, а в итоге получила жёсткого независимого политика, у которого неизвестно что на уме, и которому быть у власти ещё три года! И вот это меня волнует намного сильнее, чем то, что у орков больше одарённых!
        - Твоё право, Николай, волноваться по тому поводу, какой сочтёшь нужным. Но оправдывать усилением власти кесаря отказ от сына - это смешно.
        - Не забывайся, Володя! - глаза князя Седова-Белозерского на секунду вспыхнули синим. - Лишь безграничное уважение к твоему отцу и всему вашему клану, да факт женитьбы на твоей сестре остановило меня сейчас от того, чтобы не потребовать у тебя сатисфакции! Ты ходишь по грани! Второго такого оскорбления я не прощу!
        - В моих намерениях не было тебя оскорбить. Ты знаешь, как я уважаю и тебя, и твой род. Именно поэтому я так переживаю за твоего сына…
        - Довольно! - прервал шурина Николай Константинович. - Мы закрыли эту тему!
        - Ты прав, закрыли, да и мне пора. Благодарю за уделённое время!
        Князь Волошин слегка преклонил голову, развернулся и покинул кабинет. А хозяин кабинета без единой эмоции на лице дождался, пока за шурином закроется дверь, и лишь после этого дал волю чувствам, сжав кулаки. Курительная трубка, находившаяся в правой руке, мгновенно покрылась изморозью, будто её окунули в жидкий азот, и рассыпалась в порошок.
        - Твою мать… - совсем не как аристократ выругался князь Седов-Белозерский и посмотрел на руки.
        Ладони Николая Константиновича тоже покрыла изморозь, а глаза приобрели насыщенный синий цвет - одарённый пятого уровня злился и не мог совладать с эмоциями, что было для него непривычно.
        Решив не держать отрицательные эмоции в себе, князь собрал всю негативную энергию в большой искрящийся энергетический шар и швырнул его в камин - тот разлетелся на кусочки. Пол и стены вокруг камина обледенили, но Николая Константиновича отпустило. Он выдохнул и пошёл к шкафу за новой трубкой.
        Глава 6
        Март в год моего шестнадцатилетия выдался холодный. Если поначалу мне удалось согреть Милу, что она даже перестала стучать зубами, то примерно через час трясло уже нас обоих. И когда наконец-то баню покинула молодая парочка, мы уже практически примёрзли друг к другу.
        Уходя, они закрыли дверь снаружи на ключ, и это означало, что, скорее всего, внутри никого не осталось. Второе радовало, а вот первое - нет.
        Я почему-то был уверен, что находившиеся внутри бани парились и выпивали, и по моим прогнозам, они должны были покинуть баню изрядно навеселе и явно не заботиться о том, чтобы её закрыть. Но парочка использовала помещение явно для другого и вышла оттуда почти трезвой, поэтому и не забыла запереть дверь.
        Прежде чем думать, как взломать замок я решил обойти строение, в надежде, что отдыхающие забыли закрыть какое-нибудь окно. К моей радости, с южной стороны я такое заметил. Окно было маленькое и вело в парилку. Скорее всего, его специально оставили приоткрытым - для проветривания.
        Не без усилий, но я смог в это окно влезть. Сразу же его закрыл, чтобы не уходило тепло после чего прошёл в предбанник, окна которого выходили в сторону леса, и открыл одно из них, чтобы Мила тоже смогла забраться внутрь.
        Мы обнаружили в шкафчике в предбаннике чистые простыни, обернулись в них, сняв и побросав промокшую одежду, и отправились в парилку отогреваться.
        Отогревались мы минут тридцать, и это казалось каким-то блаженством, особенно после пережитого стресса, встречи с бандитами, беготни по лесу и стояния под ледяным дождём на ветру. Меня так разморило, что даже потянуло в сон. Милу судя по её довольному лицу тоже.
        Отогревшись, мы развесили возле каменки вещи для просушки и отправились осматриваться. Строение состояло из непосредственно бани, с предбанником и парилкой, комнаты отдыха, где стоял стол со стульями и диванчиком и небольшой комнатки с кроватью. Ну и, разумеется, имелись туалет и душевая.
        Парочка забыла выключить в душевой свет, и он через открытую дверь неплохо освещал комнату для отдыха. Снаружи через окна этот свет был незаметен, но внутри он был очень кстати - бродить по комнатам в полной темноте было бы неудобно.
        Ещё, согревшись, мы поняли, что хотим есть. Обнаружили холодильник с довольно большим запасом закусок и чайник. Пока я заваривал чай, Мила перетащила на стол из холодильника почти всё, что там было. Я разлил по кружкам чай, и мы принялись ужинать.
        - Хорошо, - сказала Мила, отхлебнув чай из большой керамической кружки, и даже немного зажмурилась от удовольствия.
        - Бывало и лучше, - заметил я. - Но учитывая, что мы могли сейчас мокрые бродить по холодному лесу - всё просто замечательно.
        Девушка улыбнулась, сделала ещё глоток и сказала:
        - Жаль, конечно, что не смогли вещи забрать, но хорошо хоть, я сумочку с документами сразу с собой взяла.
        Это я заметил - Мила бегала по лесу с довольно большой женской сумочкой через плечо. Я тоже остался при документах - когда получил ID-карту, догадался положить её в карман, а не в сумку. И хорошо, что все документы были из пластика, бумажные к окончанию беготни под дождём превратились бы в кашу.
        Большая кружка с чаем приятно обжигала ладони, я поднёс её к губам и сделал большой глоток, обжёгся. Мила это заметила и улыбнулась.
        - Осторожнее! - сказала она и сделала несколько маленьких глоточков из своей кружки.
        Я наблюдал, с каким блаженством Мила пьёт чай, и это зрелище вызывало во мне ощущение уюта. Мне уже не верилось, что эта закутанная в простыню милая хрупкая девочка с влажными волосами цвета мокрой соломы и бездонными зелёными, немного наивными глазами пару часов назад убила камнем вооружённого бандита.
        Смотреть на Милу было приятно, и в голове у меня начали возникать мысли определённого характера, какие обязательно должны были появиться у нормального шестнадцатилетнего парня при виде полуобнажённой девушки. А ведь всего лишь час назад, стоя под дождём, я крепко обнимал эту девчонку, и у меня в голове ничего подобного не возникало. Зато теперь, в тепле, всё было иначе.
        Я смотрел на неё и не мог отвести взгляда. Потому что, откровенно говоря, смотреть было на что: помимо красивого личика, Мила могла похвастать отличной фигурой с не по годам развитой грудью. Не настолько большой, чтобы она казалась неестественной, но в самый раз, чтобы притягивать восхищённые взгляды сверстников. И вся эта красота была едва прикрыта простынёй.
        Иногда простыня съезжала от движений Милы, и девушка поправляла её, лишь когда грудь обнажалась чуть ли не полностью. Я почувствовал, как участился мой пульс. Даже есть расхотелось. Сама Мила, похоже, не понимала, как это всё выглядит со стороны. Возможно, она не отошла ещё от пережитых приключений и мыслями была далеко отсюда. А вот мои мысли всё больше крутились вокруг спадающей простыни.
        Но превращать опасное приключение в романтическое - было не самой лучшей затеей. Если мы хотели выжить, нельзя было отвлекаться ни на что. К тому же я понимал: если нам удастся спастись, Мила с её замечательной грудью никуда от меня не денется. Поэтому я решил продолжить разговор, чтобы таким образом отвлечься от неуместных мыслей.
        - Красивое у тебя имя, - сказал я и понял, что пока отвлечься не очень-то получается, навязчивые мысли повлияли даже на тему разговора.
        - Вообще-то, я Милослава, - ответила девушка. - Но мне не нравится полная версия. Мила лучше.
        - Надо нам, Мила, распланировать наши дальнейшие действия, - я всё-таки перевёл разговор на правильную тему, подошёл к окну, посмотрел на непрекращающийся ливень и добавил: - Но пока выходить на улицу что-то не хочется.
        - Мне тоже, - сказала девушка. - Может, подождём окончания дождя?
        - Или рассвета, - поправил я. - Если к рассвету, ливень не прекратится, всё равно надо будет отсюда уходить. А сейчас надо ложиться спать. Нужно восстановить силы по максимуму.
        - Спать будем по очереди? - спросила Мила.
        - Не думаю, что в этом есть необходимость. На двери есть засов, мы можем закрыться изнутри, спящими нас не застанут. Не смогут сразу открыть дверь, подумают, что с замком что-то. Будут с ним возиться, а мы за это время через окно, в которое ты влезла, убежим в лес.
        - Хороший план, - похвалила меня Мила.
        - И я думаю, что спать нам лучше в одежде, она явно уже просохла у камней. Времени одеться не будет. И надо сейчас собрать еды и воды в дорогу, неизвестно сколько ходить будем.
        - Сейчас я соберу, - сказала девушка. - Там кто-то сумку спортивную оставил в предбаннике. В неё всё и сложу.
        Мила отправилась складывать в чью-то сумку продукты и бутилированную воду, а я перетащил диванчик из комнаты отдыха прямо к входной двери, чтобы наверняка расслышать, когда в замке начнут проворачивать ключ.
        Через пять минут мы уже улеглись: Мила на кровати в маленькой комнатке, я на диванчике у входа.
        К моему удивлению, сразу уснуть несмотря на большую физическую усталость, не получилось. В голову лезли разные мысли, вытесняя друг друга: про Милу и её красивую грудь, про убитого бандита, про предстоящий путь и будущую жизнь, про прошлую жизнь и бывший родной дом. Всё это чуть ли не взрывало голову, и я попытался думать о чём-то одном, чтобы успокоиться и всё же уснуть.
        Когда я принял решение оставить в голове лишь одну мысль, мозг решил, что это будет воспоминание о доме. Это было жестоко с его стороны, настроение сразу испортилось, но зато я быстро уснул.
        Проснулся я от громкого разговора на улице. Причём переговаривалось несколько человек. Быстро подошёл к окну и осторожно посмотрел в него, стараясь, остаться незамеченным. Увиденное одновременно и обрадовало, и испугало: на большой поляне между домом и баней, где накануне стояли лишь машины отдыхающих, теперь припарковались два полицейских автомобиля.
        С одной стороны, это избавляло нас от возможных долгих блужданий по лесу, можно было выйти и попросить помощи, но с другой - мы вчера убили человека, и пусть это была самооборона, и никто этого не видел, но при виде полицейских стало не по себе. Захотелось убежать.
        Я пошёл и разбудил Милу, рассказал ей о полиции. Немного посовещавшись, решили, что правильней будет выйти к полицейским - если мы собирались стоять на позиции, что ничего не совершали, то убегать было глупо. Нас могли заметить и поймать, а побег сразу навёл бы на подозрения. Однозначно надо было выходить.
        - Ладно, - сказал я Миле. - Давай утвердим общую версию событий. Было всё так: я прыгнул на бандита и сбил его с ног. Это отрицать глупо, это подтвердят все, кто там был. Вопрос: видел ли кто-нибудь, как ты его камнем припечатала?
        - Точно никто, - ответила Мила. - Они убегали так, что только пятки сверкали, даже этот с подвёрнутой ногой.
        - И ты с ними бежала. А мне удалось его свалить на землю, а потом тоже убежать.
        - Звучит не очень, - сказала Мила. - Особенно, учитывая, что он там остался с разбитой башкой.
        - Понимаю, что не очень, но если мы будем стоять на этом, нам никто не сможет ничего возразить. Свидетелей нет, а этот мужик - преступник. А мы двое пострадавших от нападения детей.
        На том остановились. Мы вышли из бани и направились прямиком к полицейским, чем удивили и их и отдыхающих. Служителей порядка было пятеро: четверо в форме и один в штатском. Возможно, он не был полицейским, но прибыл он с ними.
        Оказалось, что нас искали со вчерашнего вечера. Водитель автобуса, добравшись до ближайшей крупной дороги, остановил первую встречную машину и попросил телефон. Позвонил в полицию и рассказал о происшествии. Тут же объявили спецоперацию. Полицейские прочесали местность, обнаружили брошенный автобус и ещё вечером нашли почти всех ребят, а к утру добрались и до домика егеря.
        Так как в целом полицейские уже знали все детали происшествия, нам осталось лишь рассказать про то, чем занимались мы вдвоём после того, как убежали. Что мы и сделали согласно утверждённого плана.
        Пока мы общались с полицейскими, мужчина в штатском молчал, внимательно нас слушая. Временами, как мне показалось, он делал это чересчур сосредоточенно. Когда мы ответили на все вопросы полицейских, этот мужчина неожиданно заявил, что ему нужно со мной переговорить с глазу на глаз. Я удивился и занервничал, хоть и старался всеми силами контролировать себя.
        Полицейские были не против нашей беседы, а так как мужчина хотел побеседовать наедине, мы направились в баню. Когда зашли внутрь, мужчина запер дверь и сказал:
        - Тебе не стоит переживать, я всего лишь хочу, чтобы ты их подробно описал.
        - Кого именно?
        - Всех, кто на вас напал и потом уехал. Бедолагу, которого вы с подругой убили, описывать не нужно, я его видел.
        Глава 7
        Я растерялся и не знал, что ответить. Отпираться было бесполезно, я чувствовал, что этот мужчина всё знает. Это не было попыткой взять меня на испуг - он именно знал. Но и вот так сразу брать и признаваться в убийстве не хотелось.
        - Тебе не стоит переживать, - повторил мужчина. - В отчёте для полицейских я укажу, что вы с подружкой сказали им правду. Их это более, чем устроит. Никто не хочет возиться с этим делом. Спишут на внутренние бандитские разборки. Но мне необходимо знать подробности, и в первую очередь мне нужны лица тех, кто увёз одарённых детей. И давай присядем, в беседе стоя всегда присутствует какое-то напряжение.
        - Кто Вы? - спросил я, садясь за стол.
        - Дознаватель, - ответил мужчина и сел напротив. - Из отдела «Д». Хотя не думаю, что ты слышал что-либо о нашей организации. Но ты можешь мне доверять.
        - Вы даже не назвали своего имени, почему я должен Вам доверять?
        - Потому что у тебя нет другого выхода, - улыбнулся дознаватель. - И потому что сотрудничать со мной выгодно. Напомню: официальная причина моего нахождения здесь - определение степени искренности свидетелей. Я, можно сказать, ходячий детектор лжи. И я решаю, были ли вы откровенны с полицейскими. А имя моё тебе знать не нужно.
        - Вы одарённый?
        - Других на такую работу не берут.
        - А как Вы догадались, что это мы его убили? - косвенно сознался я.
        - Не хочу тебя расстраивать, но твою подружку прочитать легче, чем рекламный щит на трассе. Она во время разговора только и думала, чтобы не расколоться.
        - Я тоже об этом думал.
        - Но тебя я не смог прочитать. Ты поставил сильную защиту, - заметив моё удивление, мужчина пояснил: - Ты это сделал неосознанно. Но сделал! И мне нужно, чтобы ты её снял.
        - Хотите покопаться у меня в голове?
        - Есть такие планы.
        - А если я не соглашусь?
        - Я всё рано это сделаю. Но это уже не будет считаться сотрудничеством, со всеми вытекающими последствиями.
        - Но если Вы так хорошо прочитали Милу, почему Вы не хотите копаться у неё в голове?
        - Молодой человек, одно дело перехватить транслируемые на полной мощности мысли и совсем другое - вытащить из головы информацию. Первое можно сделать незаметно, второе - нет. У тебя я буду копаться в голове или у неё - вы заметите. Но твоя подружка сейчас находится в состоянии крайнего стресса, она, можно сказать, на грани срыва. Если узнает, что мне всё известно о совершённом вами убийстве, то может не выдержать и что-нибудь вытворить. А если и не вытворит, то это будет для неё постоянным раздражителем, и рано или поздно она всё-таки сорвётся. Давай пожалеем девочку.
        - Вы сказали, она на грани срыва? - переспросил я. - Но по ней этого не скажешь.
        - Вот здесь соглашусь. Выдержка у девчонки просто невероятная. Но поверь, там совсем немного осталось до срыва.
        Я не мог выяснить, говорил ли дознаватель правду относительно состояния Милы, но в одном был с ним согласен - ей не стоило знать, что кто-то в курсе того, что мы убили бандита. Ни к чему ей было это всё. Но и пускать в голову первого встречного мне не хотелось.
        - Что я должен делать? - спросил я. - Как это всё должно происходить?
        - Ты должен снять защиту и пустить меня в голову. И я соберу там всю необходимую мне информацию.
        - Извините, но не могу, - ответил я, немного подумав. - Я за свою жизнь узнал много информации, в том числе о моей семье. Я не могу позволить, чтобы кто-то её вытащил из моей головы.
        - Выходит, будем расстраивать твою подружку? - ухмыльнувшись, спросил дознаватель.
        - Почему-то мне кажется, что есть ещё вариант, - сказал я и почему-то вдруг понял: так оно и есть.
        - Скажи мне, парень, - дознаватель неожиданно стал очень серьёзным. - С чего ты решил, что есть ещё вариант?
        - Я почему-то знаю, что Вы не собираетесь лезть в голову к Миле, - признался я. - Не знаю, почему именно, но я это знаю.
        - Потрясающе! - воскликнул дознаватель и хлопнул ладонью по столу. - Но как? Ты активировал дар?
        - Вы же видите, что нет.
        - Вижу, - согласился мужчина. - Но ты считал мои намерения!
        - Оно как-то само.
        - Ладно, не будем терять время. Закрой глаза и представляй перед собой лица всех бандитов, кого видел.
        Я первым делом представил Егора - отчётливо со всеми подробностями.
        - Охренеть! - воскликнул дознаватель. - Я ничего не вижу!
        - Ну, извините. Я представил.
        - Хорошо, давай попробуем по-другому. Глаза не закрывай! Смотри на меня и представляй, что этот человек стоит между нами. Держи меня в поле зрения и представляй его. Постарайся как бы наложить его на меня. Давай попробуем!
        Мы мучились так минут десять, пока дознаватель вдруг не крикнул:
        - Вижу! Пацан! Примерно твой ровесник. Кто это?
        - Это тот, кого они заслали к нам. Он был с нами в автобусе и по дороге выспрашивал, у кого есть Дар. Потом он всех одарённых и показал, когда нас остановили.
        Таким образом, минут за пять я показал дознавателю всех преступников. И оставалось лишь надеяться, что больше ничего он из моей головы не выудил.
        - Я всё равно не понимаю, - сказал я после того, как мы закончили. - Полицейские подробно всё расспрашивают, Вы в голову лезете. Почему вы просто не посмотрите записи камер с дороги?
        Дознаватель искренне и громко рассмеялся.
        - Если ты не в курсе, после событий две тысячи двадцать четвёртого года в России запрещено любое вмешательство в частную жизнь граждан и любой сбор информации о них, в том числе и установка камер видеонаблюдения. Их можно ставить только в жилищах и офисах, то есть, на частной территории. Хотя, признаюсь, мои друзья полицейские каждый раз, раскрывая очередное преступление, проклинают этот запрет. Они бы с радостью увешали камерами каждый куст. Но нельзя.
        - Но у нас в Петербурге камеры стоят на каждом углу, - удивился я.
        Дознаватель снова рассмеялся.
        - Петербург, как и Москва, это не Россия! Забывай, мой юный друг, всё, к чему привык в Петербурге. Чем раньше забудешь, тем легче будет жить.
        После этого сотрудник неизвестного мне отдела «Д» ещё раз уверил меня, что нам с Милой нечего опасаться, поблагодарил за сотрудничество и передал полицейским. Двое из них взялись отвезти нас с Милой в Череповец прямо до реабилитационного центра, с двумя другими уехал дознаватель. На вопрос Милы, о чём мы с ним разговаривали, я сказал почти правду - что описывал преступников. Просто не уточнил, каким образом.
        До Череповца мы доехали быстро, около одиннадцати часов утра уже были в городе. Но там нас ждал ещё один сюрприз - оказалось, что мы должны проехать через отделение полиции и написать там заявление на получение наших вещей из найденного в лесу автобуса. Полицейские сгрузили нас в участке и сразу же уехали. И до самого обеда к нам никто не подошёл. Хорошо, что мы захватили с собой сумку с продуктами, которую Мила накануне предусмотрительно собрала в дорогу.
        После обеда вернулись те, кто нас привёз, очень удивились, что нам ещё не дали бланки заявлений и устроили небольшой разгон тем, кто должен был это сделать. После этого бланки нам выдали в течение пяти минут. Мы быстро описали свои сумки и чемоданы, и получили обещание, что уже завтра их доставят в реабилитационный центр. После подачи заявлений мы поинтересовались, когда нас самих отвезут в центр.
        Однако утренние полицейские опять куда-то уехали, а тот сотрудник, что занимался бумагами, этот вопрос решить не мог. Но он посоветовал нам не терять время и отправиться в центр пешком, так как до него от полицейского участка было не более семи-восьми километров. Мы с Милой решили воспользоваться советом, так как уже устали сидеть в участке.
        Выяснив адрес реабилитационного центра, мы отправились в путь. По дороге я сравнивал работу полицейских Вологодской губернии с полицейскими Петербурга, и выводы были не в пользу вологжан.
        Добрались примерно за полтора часа и к окончанию пути почувствовали, что сильно устали. Видимо, сказывался стресс. В центре нас встретил заместитель директора, который тут же заявил:
        - По правилам с вами должен побеседовать директор центра, ответить на все ваши вопросы и объяснить, чего вам здесь ждать и как долго вы здесь пробудете. Но Мирон Савельевич позавчера отбыл в столицу, в командировку. Завтра с утра он будет на работе и примет вас. Моя же задача в его отсутствие - лишь разместить вас и объяснить, куда идти на ужин.
        Нас с Милой это очень даже устроило. Меньше всего в тот момент хотелось с кем-то беседовать. Желание было только одно - лечь на кровать и проспать до ужина, а может, и сразу до утра.
        - Чуть не забыл! - воскликнул заместитель директора. - Полчаса назад ваши вещи привезли! Пойдёмте, они в приёмной у секретаря!
        Это было неожиданно и приятно и добавило плюсов полицейским Вологодской губернии.
        Спальные комнаты для девушек и для парней находились на разных этажах, после того как мы забрали вещи, мне велели идти на второй этаж и искать двадцать седьмую комнату, а Миле на третий - в тридцать четвёртую. Мы договорились встретиться за ужином и разбрелись по своим этажам.
        Нужную комнату я нашёл быстро, на втором этаже их было всего восемь: с двадцать первой по двадцать восьмую. И признаться, спальня меня удивила. Я полагал, что это будет комната на двух в крайнем случае на четырёх человек, но в большом помещении площадью не менее пятидесяти квадратных метров стояло десять кроватей. Почти все они были заняты моими новыми соседями. Ребят оказалось семеро, я прошёл на середину комнаты и поздоровался:
        - Всем привет! Я Роман!
        Ответили мне только двое. В принципе меня это не сильно расстроило, мало ли какие у ребят на это были причины. Возможно, пребывали в депрессии. Да и у меня желания ни с кем общаться не было, поздоровался я исключительно из вежливости. Хоть мне и предстояло провести какое-то время с этими ребятами, но заводить с кем-либо дружбу в перевалочном центре я не собирался.
        Я огляделся в поисках свободной кровати - таких оказалось три. Одна стояла сразу у входа, и её расположение было крайне неудачным - дверь, если её открыть настежь, била по изголовью. Вторая находилась у входа в туалетную комнату, а третья у окна. Я направился к третьей. На ней лежала чья-то куртка, но судя по тому, что кровать была заправлена, на ней никто не спал.
        Я подошёл к кровати, положил на неё сумку, поставил рядом чемодан и обратился ко всем присутствующим в комнате:
        - Это место свободно? Кто-нибудь спит на этой кровати?
        - Ты что слепой? - довольно грубо ответил мне парнишка, лежавший на соседней кровати. - Не видишь, что она занята?
        - Я вижу лишь, что на ней лежит чья-то куртка, а я спросил, не спит ли на ней кто-нибудь.
        - Ну вот моя куртка на ней и спит, - парнишка рассмеялся, встал с кровати и огляделся, желая рассмотреть, как на его шутку отреагировали окружающие.
        Двое ребят, что сидели возле него, отреагировали очень бурно - рассмеялись во весь голос, правда, довольно натужно.
        Судя по всему, этот шутник был здесь заводилой. Он вёл себя исключительно вызывающе, и не сомневался, что может себе это позволить. И на то были причины - парнишка был огромным. Он страдал от лишнего веса и был на голову выше меня, притом что я был для своего возраста довольно крупным.
        Ребята, выдавившие из себя смех, видимо, были чем-то вроде его свиты. Я тоже через силу улыбнулся, показывая, что оценил шутку и миролюбиво сказал:
        - А твоя куртка не может поспать на вешалке? Я был бы очень признателен ей за это, ну, и тебе тоже.
        Не хотелось сразу по приезде на новое место идти на конфликт, и я рассчитывал, что удастся это всё перевести в шутку. А вот здоровяк, судя по всему, был вовсе не против конфликта.
        - Моя куртка привыкла спать на кроватке возле меня, - сказал парнишка, нагло ухмыляясь. - Я ей на ночь рассказываю сказки.
        Двое из свиты опять расхохотались, я ценой невероятных усилий тоже смог улыбнуться.
        - И вообще, эта часть комнаты для орков! - неожиданно заявил здоровяк.
        Парнишка, видимо, прибыл из Московской губернии, и, несмотря на то, что был отбраковкой, всё равно продолжал считать себя орком. Такое бывало - не все могли сразу принять такие серьёзные изменения и осознать свой новый статус.
        - Так что поищи себе место в другой половине комнаты! - сказал здоровяк. - Можешь кинуть свои кости на кроватку возле туалета! Хорошее место - тебе подойдёт!
        Парнишка рассмеялся, свита его поддержала. Оставшиеся ребята с интересом наблюдали, чем это всё закончится.
        Мне очень не хотелось конфликтовать, но как выйти из этой ситуации без конфликта я не представлял. Послушать здоровяка и пойти спать к туалету я не мог. Нет, если бы изначально в комнате были только мета у входа и у туалета, я бы выбрал одно из них. В конце концов можно было немного оттащить кровать от туалета в сторону. Но место было. И какой-то толстяк, продолжающий считать себя орком, не давал мне его занять.
        - Я уже понял, что ты шутник, но шутка затянулась. Давай ты уберёшь свою куртку, и мы закончим этот разговор, - предпринял я ещё одну попытку решить вопрос миром.
        Здоровяк подошёл ко мне вплотную и посмотрел на меня сверху вниз.
        - Ничего ты не понял! - рявкнул толстяк так, что аж слюни полетели в разные стороны. - На этой кровати спит моя куртка! А ты будешь спать у туалета!
        Выбракованный орк схватил мою сумку и отнёс её к туалету. Один парнишка из его свиты подхватил мой чемодан и поспешил за заводилой. Здоровяк сначала хотел поставить сумку на кровать, но передумал и швырнул её на пол, прямо у входа в туалет. Его друг не рискнул проделать подобный трюк с чемоданом и просто поставил его возле кровати.
        К этому времени к туалету подошёл и я. Толстяк оглядел меня с ног до головы гордым взглядом победителя, ухмыльнулся и не спеша пошёл на своё место. Я смотрел ему вслед и морально готовил себя к тому, что моё пребывание в этом реабилитационном центре начнётся с хорошей драки. А ведь так хотелось просто прийти, лечь на кровать и проспать до ужина.
        «Опять не срослось», - подумал я и крепко сжал кулаки.
        Глава 8
        Вся комната ожидала продолжения шоу. Ребята гадали: попробую ли я что-то ответить здоровяку или молча начну располагаться у туалета - и то и другое было для соседей по комнате развлечением.
        Внутри меня всё клокотало от ярости, мне захотелось пойти и сильно избить этого парня. Несмотря на его габариты, труда бы мне это не составило - сколько я себя помнил, я тренировался рукопашному бою и выносливости. Лучшие специалисты обучали меня, как и моего брата, как их всех мужчин в нашем роду.
        С раннего детства отец внушал мне, что сильный Дар не может проявиться у слабых и хилых, и что, вообще, в нашей семье не должно быть слабаков. И я тренировался на износ, утешая себя тем, что если Дара всё-таки не будет, то хорошая физическая форма и умение драться, тем более, пригодится в жизни. И вот, похоже, настал этот момент.
        Я очень хотел избить выбракованного орка. И это чувство меня удивило - я никогда ранее не испытывал ничего подобного, никогда ранее я ни на кого так не злился. Дрался я прежде исключительно на ринге: либо на тренировках со спарринг-партнёрами, либо на соревнованиях. И ни разу за пределами ринга. В Санкт-Петербургской губернии почти не было преступности, я учился в элитной гимназии и жил в родовом имении - у меня просто физически не было возможности с кем-нибудь подраться.
        Приступ ярости я в себе погасил - голова должна была оставаться ясной. И сразу вспомнил совет дяди Володи следовать правилу трёх «не» - не выделяться, не расслабляться и не болтать лишнего. Но легко было советовать, а вот как было не выделиться в моей ситуации?
        Я честно собирался соблюдать эти правила, я всего лишь хотел занять свободную кровать и лечь спать. И не хотел выделяться, и не хотел идти на конфликт. Но не получилось.
        Глупый толстый бывший орк лишил меня такой возможности. После его выходки меня должны были запомнить в любом случае - либо как того, кто промолчал и лёг спать возле туалета, после того как его вещи бросили на пол, либо как того, кто устроил драку сразу по прибытии.
        Выбор был невелик, но он был. Я вдохнул, спокойно поднял сумку, взял чемодан и направился к кровати возле окна. У всех ребят в комнате загорелись глаза - шоу продолжалось! Толстяк нахмурился и постарался сделать максимально страшное лицо.
        Я спокойно подошёл к кровати у окна, снова положил на неё сумку и поставил рядом чемодан.
        - Непонятливый попался, - с насмешкой сказал толстяк. - Эльф, наверное.
        Здоровяк хотел сказать что-то ещё, но не успел, я подошёл к нему и сильно ударил кулаком в нос. Парнишка упал на пол и закричал, из разбитого носа обильно потекла кровь, видимо, я его сломал. Свита здоровяка даже не дёрнулась, чтобы вступиться за своего вожака. То ли в принципе были трусливыми, то ли на них произвело сильное впечатление зрелище лежащего на полу и скулящего здоровяка.
        Подумав, что всё равно буду наказан администрацией за драку, я решил немного добавить глупому бывшему орку, чтобы ему уже наверняка хватило и чтобы у него больше никогда не возникло желания со мной связываться, ну и заодно у всех остальных.
        Я подошёл к лежащему на полу здоровяку и сильно пнул его в живот. Бедняга согнулся калачиком и заскулил ещё громче. Стало понятно, что парень вообще не умеет драться. Видимо, он всегда нападал только на тех, кто слабее него и брал размерами и наглостью. И ещё было видно, что парень - трус. Скорее всего, за это он и попал в отбраковку. Трусость считалась у орков самым недостойным и позорным качеством.
        - Считай, что я тебя простил, - сказал я скулящему здоровяку. - Но на второй раз могу покалечить. На третий убью.
        Сказав эти слова, я испугался. Говорил я их, просто чтобы напугать здоровяка, но когда произнёс, понял: действительно, могу и убить. После приключений в лесу и убийства бандита, я, казалось, был уже готов к чему угодно. И меня это не очень-то радовало, как-то слишком быстро я менялся, а ведь ещё толком даже не разобрался с Даром.
        - И ещё! Я не эльф. Я человек! - добавил я, после чего свернул в рулон постельные принадлежности толстяка: одеяло, простынь, подушку и лежащие на кровати вещи, перешагнул через бывшего орка и направился к туалету.
        Бросил всё, что собрал, у входа в туалет, вернулся к кровати здоровяка, снял с себя куртку и положил её на матрац. После этого подошёл к кровати у окна, взял куртку, с которой всё началось, и швырнул её подальше. После чего прилёг на освободившуюся кровать и решил, что на этом можно и закруглиться - ребята в комнате и так получили шоу, о котором не могли даже и мечтать. Судя по улыбкам некоторых из них, толстяка многие недолюбливали.
        И ещё я почувствовал, как меня боятся, раньше я такого никогда не ощущал. Нет, конечно, на соревнованиях бывало всякое, порой я видел, что соперник меня боится, но это было другое. А сейчас я прямо ощущал, как от здоровяка и двух его дружков исходит страх, такой сильный и густой, что я его чуть ли не осязал. Однозначно это было действие Дара.
        И ещё я был уверен - бывший орк и его дружки даже не попытаются мне отомстить, по крайней мере, в ближайшее время точно. Здоровяк ещё немного поскулил, затем поднялся с пола и, не поднимая головы, отправился в ванную, видимо, чтобы умыться.
        Я прикрыл глаза и попытался расслабиться, а возможно, и подремать. Нервам и телу нужно было дать отдых.
        *****
        Светлейший князь Александр Петрович Романов, представитель одной из многочисленных ветвей Российского Императорского Дома Романовых уже семь лет занимал должность кесаря Российской Федерации.
        Должность эту учредили ещё в середине двадцать первого века, сразу же после создания Дворянской Думы. Эта же Дума кесаря и назначала, как и премьер-министра. До две тысячи сто двенадцатого года функции кесаря были в основном представительскими - он ни на что не влиял и ничего не решал.
        Все эти годы между фракциями эльфов и орков Дворянской Думы существовала негласная договорённость - назначать кесарем представителя одной расы, а премьер-министром представителя другой, и каждые пять лет менять. Людей в Дворянской Думе было немного, и повлиять на что-либо они не могли.
        Неизвестно, сколько бы всё так продолжалось, если бы в две тысячи сто одиннадцатом году в России не разразился крупнейший политический кризис, едва не превратившийся в гражданскую войну.
        А началось всё с того, что очередное эльфийское правительство при попустительстве кесаря орка приняло ряд законов, воспринятых людьми, как ущемление их прав. По всей России, кроме Петербургской и Московской губерний, прокатилась череда волнений. Люди массово выходили на улицы, кое-где даже поджигали дома эльфийской аристократии и принадлежавшие им предприятия.
        Орки сумели от всего этого откреститься, а между людьми и эльфами начались открытые конфликты. Иногда простые люди даже брали в руки оружие, на что одарённые эльфы отвечали боевой магией. Без жертв с обеих сторон не обошлось. А когда немногочисленная, но достаточно одарённая людская аристократия выступила на стороне простых людей, возникла реальная угроза гражданской войны.
        И, как назло, в это же время обострились отношения с Британской Империей, у которой неожиданно появились к России различные претензии. Впрочем, здесь ничего удивительного не было - британцы просто решили воспользоваться ситуацией и проверить Россию на прочность.
        Ситуация накалилась настолько, что оркам пришлось взять на себя функцию миротворцев. Погасить кризис удалось лишь принятием новой конституции, по которой Дворянская Дума всё так же назначала и кесаря, и премьер-министра, но в должность они теперь могли вступить лишь после утверждения их кандидатур Государственной Думой.
        А также по новой конституции кесарю передали много дополнительных полномочий, в первую очередь контроль над силовиками и армией. В преддверии казавшейся тогда неизбежной войны с Британской Империей это было логично. В случае чего кто-то должен был принимать важные и быстрые решения.
        После принятия изменённой конституции представители трёх рас почти год пытались договориться о кандидатуре нового кесаря, и всё это время в стране фактически царило безвластие. В итоге, отказавшиеся уступать друг другу эльфы и орки, согласились, что кесарем будет человек.
        Орки поставили условие, что кесарь должен обладать даром не ниже пятого уровня, а эльфы потребовали, чтобы он был из рода, равного главным эльфийским. А ещё по конституции кесарь должен был родиться и большую часть жизни прожить в России. Оказалось, что кандидатур, удовлетворяющих всем трём требованиям, и при этом способных быть кесарем, не так уж и много.
        Тут - то и вышел на передний план тридцатидвухлетний светлейший князь Романов. Александр Петрович родился в России, был представителем не просто знатного рода, а императорского дома, и готовился принять пятый магический уровень. И, главное, имел опыт государственно службы, да ещё какой - возглавлял столичный департамент Комитета федеральной безопасности. Лучшей кандидатуры было не сыскать.
        А ещё Александр Петрович был дальним кузеном английской королевы и уже в первый год на должности кесаря полностью ликвидировал угрозу войны с Британией, подписав с ней Договор о вечной дружбе и взаимопомощи.
        А на второй год ему удалось наконец-то завершить демаркацию западной границы со Священной Римской империей, разделив сферы влияния в Прибалтике, а на третий - заключить союз с Тюркским каганатом и создать на востоке противовес Китаю.
        Всё это повысило популярность кесаря как у простых людей, так и у эльфийской аристократии, и он без проблем переизбрался на второй срок.
        И вот уже два года второго срока пролетели, как две недели. Александр Петрович работал почти круглосуточно. Слишком много нужно было ему сделать. И слишком мало на это осталось времени. Вот и сейчас у всех жителей столицы уже подходил к концу рабочий день, уставшие они расходились по домам, а у кесаря только открылось второе дыхание - на вечер было запланировано пять важных встреч.
        Первым прибыл генерал Глебов, один из руководителей КФБ и куратор секретного проекта «Щит». Генерал вошёл в кабинет к кесарю с чёрной кожаной папкой в руках, поздоровался, подошёл к рабочему столу и положил на него папку.
        - Здесь все данные за месяц, Александр Петрович, - Глебов. - Кого, когда, где и при каких обстоятельствах.
        - Сколько всего?
        - Много, Александр Петрович. За последний месяц по стране пропали без вести или были похищены тридцать семь одарённых в возрасте от шестнадцати до двадцати лет.
        - Тридцать семь? - переспросил кесарь.
        - Так точно, и все случаи за пределами Петербургской и Московских губерний.
        - Значит, кому-то нужды именно одарённые люди.
        Кесарь взял со стола папку, открыл её, пробежал взглядом по лежащему сверху листу, вздохнул и сказал:
        - А по проекту «Щит» какие у Вас новости, Родион Степанович?
        Глава 9
        Проспал я до самого утра. Когда ребята собирались на ужин, проснулся, но почувствовал себя настолько разбитым, что решил никуда не идти, разделся и снова завалился в кровать. Зато утром встал настолько бодрым, что захотелось первым же делом броситься на поиски тренажёрного зала - отдохнувший организм требовал нагрузок.
        Пообщавшись с ребятами, выяснил, что занятия спортом, скорее всего, придётся отложить до вечера. Тренажёрного зала с круглосуточным доступом в центре не имелось, был лишь спортзал, который открывали только по вечерам на три часа. Но ещё во дворе имелся турник.
        Деваться было некуда, я быстро умылся, одел спортивный костюм и отправился во двор, где помимо турника, обнаружил настоящий гимнастический комплекс с брусьями и шведской стенкой. Погода стояла плюсовая, дождя не было, а мой тренированный организм за три дня так соскучился по нагрузкам, что я провёл на площадке больше часа.
        Довольный и бодрый я вернулся в спальную комнату, заскочил в душевую и в приподнятом настроении отправился на завтрак.
        Столовая была очень большой, минимум на сто посадочных мест, но на завтрак вышло не более пятидесяти ребят. Поэтому все сидели кто где хотел. Столики были рассчитаны на четверых, но кто-то сидел один, кто-то по двое, а некоторые ребята сдвигали столы и сидели большими компаниями.
        Оглядевшись, я увидел одиноко сидящую в конце зала Милу и направился к её столику.
        - Привет! - сказал я, подойдя к девушке. - А ты чего за пустым столом сидишь?
        - Привет! - ответила Мила. - Жду, когда давка у раздачи закончится. Ты как устроился? Чего к ужину не вышел?
        - В итоге устроился хорошо, но в процессе пришлось немного напрячься, - уклончиво ответил я.
        - Подрался, что ли?
        - Ну не то чтобы подрался, - я снова ушёл от прямого ответа, почему-то было неприятно вспоминать вчерашний инцидент в спальной комнате.
        - А мне почти пришлось, - вздохнула Мила. - Но пришла куратор, и это дело замялось. Но чувствую, сегодня будет повтор.
        - Могу я тебе как-то помочь?
        - А как ты мне поможешь? Мозги этим курицам вправишь? - Мила улыбнулась. - Не переживай, сама справлюсь. Скажи лучше, с кем сцепился? Вижу же, что дрался.
        - Да с дураком одним, - ответил я. - Но дракой я бы это не назвал. Просто один странный тип называл себя орком и пытался качать права. Пришлось разок ударить. Точнее, два раза.
        - Да ну! - воскликнула Мила. - И мне орчанка бывшая пыталась объяснить, что у них тут есть какие-то правила, и что я должна их соблюдать. Похоже, здесь орки заправляют.
        - Похоже на то, - согласился я. - И странно, что они называют себя орками. Они ведь не орки - выбраковка.
        - Я слышала, у них к этому другое отношение. Многие продолжают считать себя орками.
        - А какой в этом смысл, если они люди? - удивился я.
        - Не знаю, - ответила Мила. - Просто им хочется быть орками, и всё.
        - Странно это. Вот я не хочу быть эльфом, после всего, что пережил: и дома, и потом.
        - Я тоже, но мы ведь не знаем, как это всё происходит у орков. Я слышала у них не так всё строго. У них многие после выбраковки остаются жить с родителями.
        - А разве так можно? - я удивлялся всё сильнее.
        - А почему нет? Какой от тебя вред семье? Это всё - правила, которые неизвестно кто установил.
        - Ну не знаю, жить среди эльфов, осознавая, что ты человек.
        - И что? - Мила не на шутку завелась. - По всей России народ так живёт! Знаешь, сколько эльфов в губерниях, где людские законы? Очень много! И ничего, живут как-то. Даже смешанных браков куча.
        - Откуда ты это знаешь?
        - У нас в гимназии была одна учительница с довольно смелыми взглядами, за которые её потом и уволили. Но она много чего успела нам рассказывать. Многое, конечно, для меня было дико, например, те же смешанные браки, но пожить дома хотя бы до окончания гимназии я бы не отказалась. Если орки так делают, почему нам нельзя?
        - Ну, видимо, не все орки так делают, - возразил я. - Иначе здесь бы их вообще не было.
        - Да, наверное, самых придурков при любом раскладе выгоняют, - предположила Мила и усмехнулась. - Пойдём, вроде рассосалась толпа.
        Мы сходили на раздачу и получили завтрак: каждому полагалась тарелка овсяной каши, сосиска, омлет, жареный тост, стакан чая и пряник - настоящий тульский в фирменной упаковке. Такие продавались в Петербурге, когда я был маленьким, мама часто покупала мне их. Снова нахлынули ненужные воспоминания, но мне удалось их быстро прогнать.
        Вернулись за стол и начали есть. Нельзя сказать, что завтрак меня впечатлил, но учитывая, что я не выходил к ужину, да ещё хорошо потренировался утром, я проглотил бы что угодно. Поэтому быстро справился с кашей и приступил к сосиске.
        - Если хочешь, возьми мою, - сказала моя подруга, глядя, как я жадно накинулся на еду. - Я по утрам мало ем, думаю, пряником и чаем ограничусь.
        - Спасибо, не откажусь, - ответил я и придвинул к себе тарелки с сосиской и омлетом Милы.
        Минут пять мы сидели молча, я ел, а Мила ждала, когда остынет чай и думала о чём-то своём.
        Неожиданно к нашему столу подошла девушка, невысокая, худенькая с ярко-рыжими волосами. Она внимательно оглядела меня, после чего обратилась к Миле:
        - А ты что, новенькая - особенная? С нами сидеть не хочешь?
        - Нет, не хочу, - спокойно ответила Мила.
        - Ладно, сидеть можешь где хочешь, - «разрешила» подошедшая. - Но ты должна Марине десерт!
        - Марина так любит десерт? - поинтересовалась Мила.
        - Любит, - ответила девушка.
        - Ну, так отдай ей свой!
        Подошедшая растерялась, некоторое время думала, что ответить, после чего выпалила:
        - В общем, моё дело - передать! Ты должна Марине десерт!
        - Твоё дело - быть на побегушках, - спокойно сказала Мила. - Поэтому беги давай отсюда! А Марине передай, если хочет получить десерт, пусть сама за ним придёт, а не посылает своих куриц.
        Девушка покраснела, бросила на Милу испепеляющий взгляд и медленно произнесла, смакуя каждое слово:
        - Я бы на твоём месте боялась Марины! Была у нас тут одна, типа тебя, наглая. Марина ей разбила лицо!
        - Ну вот ты и бойся, - спокойно сказала Мила. - И вали уже, пока я сама тебе лицо не разбила!
        Рыжая на всякий случай отошла и злобно прошипела:
        - Ты не знаешь, с кем связываешься!
        Девушка быстро ушла, а я посмотрел на Милу. Ни один мускул не дрогнул на её лице, ни одной эмоции не проявилось - просто невероятная выдержка. И ещё мне стало смешно от фразы «ты не знаешь, с кем связываешься». Знали бы они сами, с кем хотят связаться. Угрожать разбитым лицом девушке, которая два дня назад глазом не моргнув размозжила камнем голову вооружённому бандиту - это было опрометчиво.
        - Кто такая Марина? - поинтересовался я.
        - Не знаю - ответила Мила. - Если сейчас придёт - увидим. Наверное, та курица, что вчера мне пыталась объяснить, насколько орки крутые.
        Я заметил, что слово «курица» было у моей подруги любимым при описании её соседок по спальне.
        Марина пришла очень быстро. Это оказалась крупная девушка, довольно симпатичная, но лицо её было искажено гримасой злости. Она встала слева от Милы и презрительно её оглядела.
        - Новенькая! Ты совсем страх потеряла? - возмутилась Марина. - Тебе что было сказано? Где мой десерт?
        - Откуда мне знать, где твой десерт? - спокойно спросила, Мила, сделав акцент на слове «твой». - Мой вот на тарелке лежит.
        Марина ухмыльнулась, накрыла правой ладонью лежащий на тарелке пряник, левую тоже положила на стол, немного пригнулась, опершись на руки, и с чувством полного превосходства заявила:
        - Был твой - стал мой!
        Мила не ответила ни слова. Она взяла вилку и резко с размаху пригвоздила левую ладонь Марины к столу. Любительница чужих десертов закричала во всё горло, убрала правую руку с пряника и, морщась от боли, вытащила вилку из левой руки.
        - Психопатка! - заорала Марина, и в глазах раненой девушки я заметил настоящий животный страх, и ещё я очень хорошо его почувствовал.
        - Следующий удар будет ножом и в горло, - как ни в чём не бывало, сказала Мила, взяла со стола пряник и принялась его распаковывать.
        Жутко стало даже мне, что уж говорить про Марину, которая, прижимая к груди окровавленную ладонь, побежала к выходу из столовой.
        Мила распаковала пряник, откусила от него кусочек, запила чаем и сказала:
        - Вкусный. Очень свежий.
        Она это сказала так, словно ничего не произошло, будто не бежала сейчас несчастная Марина с окровавленной ладонью в медпункт. Или это была супервыдержка, или мне стоило самому начинать опасаться своей подруги.
        Внешне Мила выглядела чистым ангелочком - хрупкая блондиночка с длинными прямыми волосами, белой кожей, огромными зелёными глазами и красивой грудью. Но что было внутри этой девушки - не знал никто.
        То, с каким спокойствием эта милашка пригвоздила к столу руку Марины из-за небольшого конфликта, заставляло насторожиться. Впрочем, возможно, так и стоило себя вести в этом месте. Неизвестно, чего захотела бы наглая девушка в следующий раз. Да и сам я накануне сломал человеку нос в ситуации, когда, возможно, хватило бы жёсткого разговора или двух ударов по рёбрам. Так что уж кому и стоило осуждать Милу, так точно не мне. Но я и не осуждал - мы с ней стоили друг друга.
        Мила так аппетитно ела пряник, что я решил от неё не отставать и вернулся к отложенной сосиске. А вот, кроме нас двоих, в столовой никто больше не ел. Все находившиеся в помещении ребята и девушки не сводили глаз с нашего столика. Особенно был впечатлён толстый бывший орк с повязкой на лице.
        - Хороший пряник, - сказала Мила, допив чай. - Очень вкусный. За такой можно и убить.
        Моя подруга, судя по всему, пошутила, но мне стало не до смеха. Я отчётливо ощутил, что в этой шутке была очень большая доля правды и что эта девушка способна на многое. И мне показалось, я понял, за что Мила попала в выбраковку.
        - Держи мой, - сказал я и протянул подруге свой пряник. - Я не люблю сладкое.
        - Спасибо! - ответила Мила и подарила мне очаровательную улыбку.
        Однако насладиться вторым пряником моей подруге не удалось, равно как и мне доесть сосиску. В столовую влетел запыхавшийся заместитель директора, подбежал к нашему столику и, брызгая слюной, заорал:
        - Вы что творите?!
        - Завтракаем, - ответил я. - А что?
        Заместитель директора не ожидал такого ответа, видимо, думал, что мы сразу же начнём извиняться и просить прощения. Он выпучил глаза, немного попыхтел, подбирая слова, и заорал ещё громче:
        - Быстро к директору!
        Глава 10
        Когда мы вошли в кабинет директора реабилитационного центра, он сидел за рабочим столом и рассматривал какие-то бумаги, как мне показалось, наши с Милой личные дела.
        - Приезжаю я из столицы, не успеваю даже дойти до кабинета, как мне сообщают, что один из вчерашних новеньких избил соседа по комнате, да так, что сломал ему нос, - пробурчал директор, даже не посмотрев на нас. - Не успеваю я переварить эту информацию, всё же дохожу до кабинета, и мне сообщают, что в столовой второй новенький проткнул кому-то вилкой руку. Отличное начало дня.
        Директор поднял взгляд с бумаг на нас и с нескрываемой злостью сказал:
        - Андреев, Чернова, вы что творите? Вы же эльфы! То есть, я понимаю, что вы люди, раз попали сюда, но воспитывали ведь вас как эльфов! Что же вы тогда ведёте себя как самые отмороженные орки? Я уже давно не припомню, чтобы два таких ЧП произошли за одни сутки! Как это понимать?
        - Вопрос не к нам, - неожиданно грубо ответила Мила.
        - А к кому?
        - Не знаю, возможно, к пострадавшим. Пусть объяснят, почему с ними это произошло.
        - Я допускаю, что между вами могло произойти недопонимание, - директор немного смягчил тон, видимо, имена пострадавших ему были хорошо знакомы, и он догадывался, что они могли, так сказать, сами напроситься. - Но надо же учиться избегать конфликтов! Всегда есть выбор и возможность решить проблему мирно!
        - Выбор у вас здесь небольшой, - ещё более резко сказала Мила. - Или бьёшь ты, или тебя. А я не привыкла, чтобы меня.
        - Не спорю, контингент у нас ещё тот, - согласился директор. - Частенько попадается самая что ни на есть выбраковка, уж простите мне это слово. Ещё и постоянная текучка - нет сложившегося коллектива, устоявшихся отношений. Постоянно меняются лидеры, постоянно кто-то самоутверждается за счёт других.
        Директор замолчал, некоторое время смотрел на нас, о чём-то думал, затем сказал:
        - Ладно, вижу, вы неглупые ребята, и допускаю, что вас спровоцировали. И я даже готов простить вам эти проступки и не указывать их в характеристиках, когда буду отправлять вас дальше. Но для этого вы должны не допустить впредь подобного!
        - Мы сделаем для этого всё, что от нас зависит - сказал я.
        - Вам всего-то нужно месяц продержаться, - усмехнулся директор.
        - Месяц? - переспросили мы хором.
        - А вы что, собирались здесь на всю жизнь остаться? Наше учреждение в своём роде перевалочный центр, где за месяц мы должны посмотреть, появится ли у вас Дар, после чего отправить вас дальше. Или в академию для одарённых, или, если Дара не окажется, в один из обычных колледжей-интернатов, где вы получите полное среднее образование и какую-нибудь профессию, например, парикмахера или повара. В большинстве случаев Дар проявляется в день шестнадцатилетия. Иногда спустя несколько дней от этой даты. Но за месяц всё становится ясно наверняка.
        Мы ещё раз поблагодарили директора за то, что не стал нас наказывать, и покинули кабинет.
        Сразу же за дверью, не дав мне толком переварить полученную только что информацию, Мила заявила:
        - Как жаль, что у тебя нет Дара.
        - Почему? - поинтересовался я.
        - Уехали бы отсюда, - ответила Мила.
        - А у тебя он есть?
        - Есть.
        - Уверена?
        - Конечно! Просто после истории в лесу я решила, что о Даре рассказывать небезопасно.
        - Я придерживался того же мнения, - сказал я. - Но когда-нибудь говорить о Даре придётся, мы же не хотим поехать в колледж-интернат получать профессию парикмахера. Пойдём!
        Я постучал в дверь директорского кабинета, сразу же её открыл и спросил:
        - Разрешите войти?
        Получив в ответ какой-то нечленораздельный возглас, мы с Милой приняли его за разрешение и вошли. Директор посмотрел на нас с неподдельным интересом и, как мне показалось, с некоторой издёвкой спросил:
        - Чему обязан, молодые люди? Хотите меня ещё чем-то обрадовать?
        На последнем слове он сделал акцент и ухмыльнулся.
        - Если Вас это обрадует, то мы хотим отсюда уехать, - сказал я. - Готовы сделать это хоть сегодня.
        - Признаюсь, меня бы это очень обрадовало. Но чтобы отсюда уехать до окончания положенного месячного срока, мало одного хотения. Надо Дар иметь!
        - Мы имеем, просто боялись сразу про него рассказывать.
        Директор встал с кресла и уже без усмешек спросил:
        - Вы понимаете, что если обманываете меня сейчас, то наказание за это будет похлеще, чем за неосторожное обращение с вилкой?
        - Понимаем, - ответили мы хором.
        - Ну что ж, я не вижу причины, вам не верить. В любом случае по прибытии в академию вам сразу же предстоит активация Дара. Если что-то не так, то там всё и выяснится.
        - Всё так, - сказал я. - А как происходит эта активация?
        - На месте всё расскажут. Если вам повезёт, то уже завтра поедете в столицу. У меня двое одарённых почти неделю отправки ожидают. Измучались бедняги. Одному из них даже кто-то вчера нос сломал, - директор с укором посмотрел на меня. - А представитель академии менее чем за тремя, не приезжает. Но теперь я могу его смело вызывать. А вы с утра будьте готовы к отъезду!
        - И Вы обещали не отражать в характеристиках наши инциденты, - напомнил я.
        - Обещал, значит, не отражу, - ответил директор. - Идите уже отсюда!
        Нам повезло: представители академии подтвердили, что приедут за нами уже следующим утром. Весь день мы особо ничего не делали, вечером сходили в спортзал и еле дождались отбоя. Очень уж хотелось поскорее покинуть этот центр.
        Утром после завтрака нам объявили, что приехал представитель академии и дали пятнадцать минут на то, чтобы собрать вещи и подойти к воротам центра. Я был у ворот гораздо раньше. Почти сразу же подошла Мила, чуть позже бывший орк, которому я сломал нос, и ещё один невысокий щуплый парнишка. У толстяка на лице была специальная повязка.
        К нам подошёл представитель академии, поздоровался и предложил сесть в новенький минивэн Ижевского автозавода, казалось, только что сошедший с конвейера. Наша четвёрка быстро залезла в салон, сам представитель сел в кабину к водителю, и мы отправились в путь.
        Расстояние от Череповца до Великого Новгорода - около пятисот километров. На автобусе типа того, что нас вёз из Петербурга, пришлось бы трястись не менее пяти часов. Но новенький минивэн ехал намного быстрее, к тому же у представителя академии были предусмотрены деньги на платную трассу. До столицы мы добрались за три часа.
        Академия Министерства обороны Российской Федерации имени Светлейшего князя Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова, в просторечии именуемая Кутузовской академией или ещё проще Кутузовкой, находилась практически в центре столицы. Главный корпус академии стоял на Колмовской набережной и смотрел прямо на Волхов. К западу от него располагались дополнительные корпуса и общежитие для учащихся.
        Академия находилась в ведении министерства обороны не случайно - каждый её выпускник, прошедший полный курс обучения, получал звание и становился офицером запаса. Это было стандартной практикой. Во всех странах одарённые являлись военнообязанными и в случае чего подлежали моментальному призыву на службу. Исключение делалось лишь для тех одарённых, кто сотрудничал с другими спецслужбами и для лекарей. Те тоже призывались, но для других целей.
        Представитель академии завёл нас в главный корпус и проводил в приёмную ректора. Там и оставил на попечение помощника ректора - молодого человека в строгом сером костюме.
        - Меня зовут Пётр! - объявил молодой человек. - Я сейчас займусь вашим оформлением, а ректор освободится с минуты на минуту. Вы ведь из Череповца приехали?
        - Из Череповца, - ответил четвёртый участник нашей группы. - А, вообще, я вот из Подольска, а…
        - Не стоит! - Пётр резко оборвал начало рассказа. - Мне вполне хватило полученной информации.
        После этого мы сидели молча. Помощник ректора вносил наши данные в базу академии, а мы разглядывали стены приёмной.
        Через десять минут из кабинета ректора выскочила девушка лет двадцати с недовольным лицом и планшетом в руках и проследовала в коридор.
        - Можете проходить! - тут же сказал Пётр. - Анна Алексеевна ждёт вас!
        Это был сюрприз - ректор оказался «ректоршей». Мы вошли в кабинет и увидели там за огромным рабочим столом довольно миниатюрную женщину примерно тридцати пяти - сорока лет в строгом деловом костюме. Ректор, заметив нас, вытянулась на стуле и сказала:
        - Я приветствую вас в нашей академии! Надеюсь, она станет для вас в ближайшие два, а для кого-то и четыре года, тем местом, где вам будет комфортно и учиться, и жить! Давайте знакомиться! Меня зовут Милютина Анна Алексеевна. Графиня Милютина, если кто-то решит навести обо мне справки. Впрочем, в учреждениях Министерства обороны, к которым относится и наша академия, обращения по титулам не введены. Поэтому я для вас просто госпожа ректор. А если подружимся, то Анна Алексеевна. Теперь я хотела бы услышать ваши имена?
        Мы все по очереди представились.
        - Отлично! - сказала Милютина. - И все вы так называемая выбраковка?
        Слышать это было неприятно, но от правды не уйдёшь. Мы все ответили на вопрос ректора утвердительно.
        Анна Алексеевна встала с кресла, вышла из-за стола и подошла к нам. Вблизи она оказалась не настолько уж и миниатюрной, разве что немного худенькой. Ростом она была лишь чуть ниже меня, а во мне - сто восемьдесят пять сантиметров.
        До этого ректор улыбалась, но теперь её лицо вдруг стало очень серьёзным. Она посмотрела по очереди каждому из нас в глаза и сказала:
        - Прежде чем вы начнёте учиться в нашей академии, вы должны запомнить одну важную вещь! Настолько важную, что с ней не сравнится никакая другая!
        Милютина выдержала паузу, после чего медленно и громко, проговаривая каждый слог, произнесла:
        - Вы не выбраковка!
        Ректор сделала особое интонационное ударение на частице «не».
        - Забудьте это слово! Оно запрещено в нашей академии! Если кто-то считает себя выбраковкой, ему не место среди нас! В Кутузовской академии учатся лучшие из лучших! Вы одарённые! У вас есть шанс в стенах нашей академии развить свой Дар и стать настоящей элитой! Если вы по каким-то параметрам не подошли вашим эльфийским и орочьим родственникам, это не значит, что вы хуже них! Вы просто другие! И я думаю, что вы лучше! Я уверена в этом! Сила дала вам шанс - не упустите его!
        Признаться, меня потрясли эти слова. Мне, конечно, изначально было неприятно ощущать себя выбраковкой, но почему-то до этого момента я с этим как-то мирился. Возможно, дело было в традициях, которые мне прививали с раннего детства. Но слова Милютиной заставили посмотреть на ситуацию с другой стороны. Действительно, а кто сказал, что я хуже моих родственников? Я просто другой. А вот кто из нас хуже, мы ещё посмотрим.
        - Кто-нибудь ещё считает себя выбраковкой? - продолжила тему ректор.
        - Нет, госпожа ректор! - сразу же ответил я.
        За мной эту фразу тут же повторили Мила и два бывших орка.
        Милютина улыбнулась и объявила:
        - А вот теперь добро пожаловать в Кутузовскую академию!
        Лицо ректора излучало такую радость, что казалось, она сейчас бросится нас обнимать, но вместо этого Анна Алексеевна вернулась за стол, приняла свой обычный вид и сказала:
        - И ещё у нас не приветствуется делиться на орков, эльфов и людей. Раз вы здесь, значит, вы люди. Чем быстрее вы это осознаете, тем лучше. В нашей академии учатся дети из очень уважаемых семей и родов. Многие из них приехали из других городов, поэтому живут в общежитии. У нас очень хорошее общежитие. Вы, конечно, можете снимать квартиру, если вам это по средствам, но рекомендую сначала попробовать пожить в общежитии. Это облегчит социализацию и поможет завести знакомства. А знакомства в вашей будущей жизни будут решать многое. Уж поверьте мне.
        Мы молча кивнули, подтверждая, что полностью верим услышанному, а Милютина продолжила:
        - Учебный год в академии начинается в сентябре. Учатся у нас или два года или четыре. Всё будет зависеть от ваших способностей. Первые два года идёт базовое обучение. Затем две трети студентов уходит.
        - Куда? - перебив ректора, спросил щуплый орк.
        - Кто-то решает стать лекарем и отправляется в высшую медицинскую академию для одарённых. Кто-то идёт на госслужбу, на нижние должности. Во многих местах требуются одарённые с базовым уровнем. А самые талантливые остаются у нас ещё на два года и получают полное образование. Как я уже сказала, обучение начинается с сентября. Кто пришёл в течение года, как вы, тот зачисляется на подготовительный курс. На них вы освежите знания по всем предметам и изучите основы боевой магии. И к сентябрю будете полностью готовы, чтобы начать обучение на первом курсе.
        Милютина дала нам немного времени переварить информацию и продолжила:
        - Сейчас мой помощник проводит вас в общежитие и поможет устроиться, завтра вы уже выйдете на учёбу, пока в качестве слушателей, а в течение недели активируете Дар. После этого станете полноценными студентами.
        - А как активируется Дар? - спросила Мила.
        - Об этом вам расскажет куратор, он же и поможет подготовиться, - ответила ректор, вернула на лицо улыбку и произнесла: - Не смею вас больше задерживать! Пётр ждёт вас. Академия имени Светлейшего князя Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова с этой минуты - ваш дом!
        Глава 11
        Кутузовская академия для одарённых произвела на меня сильное впечатление: что само монументальное здание ещё снаружи, что каждая мелочь внутри. Казалось, от всего исходит аура силы и величия.
        Элитарность чувствовалась во всём: от дорогого паркета в коридорах академии до взгляда помощника ректора. Всё подчёркивало - здесь обучаются лучшие. Признаться, я не понял пока, за что нам перепала такая честь, но было очень приятно оказаться в таком учебном заведении.
        Я сразу же вспомнил свой лицей в Царском Селе. В нём учились дети из самых знатных родов Петербургской губернии, и атмосфера там тоже была пропитана роскошью и державностью. Здесь был такой же уровень, но размах куда больше.
        Помощник куратора отвёл нас в общежитие, которое соответствовало учебному заведению и занимало отдельно стоящее пятиэтажное строение, отделанное гранитом и стеклом. Общежитие было окружено клумбами и деревьями, и я представил, как это всё должно быть красиво через пару месяцев, когда зацветёт. Я ещё не знал, что меня ждёт в академии, но мне однозначно нравилось это место.
        - В общежитии у нас не только живут, - пояснил Пётр, когда мы подошли к зданию. - На первом этаже находятся столовая, большой информационный зал на сто мест с доступом к хранилищу академии и даже небольшой тренажёрный зал. Но для серьёзных занятий рекомендую посещать спортивный зал. Он расположен отдельно, здесь недалеко. Там и тренажёров больше и места. На втором и третьем этажах проживают девушки, на верхних - молодые люди.
        Ещё помощник ректора раздал нам планшеты.
        - Это вам на весь период учёбы, - пояснил он. - Ну или пока не потеряете. Там, кстати, есть подробная презентация академии. Рекомендую ознакомиться как можно быстрее. И ещё есть доступ по внутренней сети к научному хранилищу академии.
        После событий две тысячи двадцать третьего года на Земле не было единой информационной сети. В России сетей было несколько и они не были между собой никак связаны. Все существовали отдельно друг от друга: развлекательная, информационная, образовательная, научная, банковская и так далее.
        Конечно, это было неудобно, и сторонники единого информационного пространства постоянно заявляли, что такое положение дел тормозит развитие и нашей страны, и всего мира, но никто не хотел повторения трагедии начала прошлого века, когда мир попал под контроль так называемого большого брата и был почти уничтожен.
        Последствия тех событий полностью удалось исправить не так уж и давно. Всего каких-то десять - двадцать лет назад страны первого мира вышли в своём развитии на уровень две тысячи двадцать третьего года. Да и то не по всем показателям. А страны второго, и уж тем более третьего мира, до сих пор не оправились. И судя по активной неоколониальной политике ведущих мировых держав шансов оправиться у них не осталось.
        Ещё на планшете был доступ к видеотеке. Но к моему разочарованию, сама видеотека состояла только из научных и образовательных фильмов.
        - Мы что, киношку обычную не сможем на них посмотреть? - недовольно пробурчал толстый бывший орк, когда узнал об этом ограничении.
        - Для просмотров художественных фильмов и развлекательных программ вы можете спуститься в комнаты отдыха, - ответил Пётр. - Они тоже расположены на первом этаже.
        - И игр, наверное, тоже нет? - совсем уж грустно сказал толстяк, продолжая вертеть в руках планшет.
        - Из всех развлечений только доступ к аудиобиблиотеке, - отрезал помощник ректора.
        - Но там тоже только обучающие программы, - съязвил любитель развлечений.
        - Нет, аудиобиблиотека синхронизируется каждый месяц с хранилищем фонограмм Радио России.
        - Ну, хоть так, - вздохнул бывший орк.
        - Ты сюда, вообще, зачем приехал? - не сдержалась Мила. - Учиться или кино смотреть?
        Толстяк злобно взглянул на мою подругу, хотел ей что-то ответить, но посмотрел на меня и передумал.
        Первым делом заместитель ректора разместил Милу, а когда вернулся, то сообщил просто отличную новость: трёх свободных мест в одной комнате не было, и нам предстояло поселиться в разных. Я искренне этому обрадовался, очень уж мне не хотелось опять жить в одной комнате с толстым бывшим орком.
        Комнаты были рассчитаны на четверых. Мои соседи оказались на месте, и мы сразу же познакомились. Ребята сильно отличались друг от друга. Высокий спортивного сложения Глеб, первым протянувший мне руку, немного стеснительный, длинный и очень худой Данила и невысокий полноватый Мирон с конопушками и постоянной улыбкой на лице.
        Никто из соседей по комнате на первый взгляд у меня отрицательных эмоций не вызвал, а долго с ними общаться я не стал - мы с Милой договорились быстро закинуть вещи в комнаты и сразу же отправится на прогулку. Мы ни разу не были в столице, и нам не терпелось на неё посмотреть.
        Главный город страны произвёл на нас сильное впечатление. После державного Санкт-Петербурга с его старинными набережными и дворцами, мы оказались в ультрасовременном мегаполисе. Великий Новгород оправдывал первую половину своего названия на все сто процентов. Да и вторую тоже. А ведь всего чуть более шестидесяти лет назад это был небольшой провинциальный город.
        После того как в прошлом веке в Московской губернии собралась большая часть орков России, эльфы в Петербурге всё чаще стали возмущаться тем фактом, что якобы орки получают преимущества, проживая в столице. Эльфы требовали паритета. Рассматривались два варианта: разбросать все федеральные ведомства поровну между двумя городами, и также развести по разным городам Государственную думу и правительство. Некоторые даже предлагали менять столицу каждые десять лет. Но это было слишком накладно, страна ещё не оправилась от событий двадцать третьего года, каждая копейка бюджета была на счету. Поэтому Соломоновым решением стал перенос столицы в третий город. В две тысячи пятьдесят шестом году этот проект реализовали.
        Великий Новгород выбрали сразу. Богатая история и почти равноудалённое расположение от Москвы и Санкт-Петербурга делали его идеальным кандидатом на должность новой столицы России. И ещё с переносом столицы в этот город история, можно сказать, сделала круг. Ведь если не считать двухлетнего пребывания Рюрика в Ладоге, Новгород был первой настоящей столицей русских земель и оставался ей около двадцати лет, до переноса княжьего стола в Киев.
        Почти сразу же после переноса столицы в Великий Новгород, была создана Дворянская Дума, которая здесь же и разместилась. А ещё через несколько лет здесь вступил в должность и начал работать первый кесарь.
        За каких-то полвека Великий Новгород превратился в одну из красивейших столиц мира. Он ещё не догнал по численности населения двадцатимиллионную Москву и семнадцатимиллионный Санкт-Петербург, но уже подобрался к ним вплотную.
        Весь день мы провели с Милой, гуляя по городу, восхищаясь красотами, вечером сидели на набережной Волхова. А благодаря щедрости дяди Володи, выдавшего мне денег, даже поужинали в одном из кафе. В общежитие вернулись очень поздно, переполненные впечатлениями и грандиозными планами.
        Занятия в академии начинались в девять утра. Ложась спать, я запланировал ранний подъём, очень уж хотелось опробовать местный тренажёрный зал до завтрака. Однако у переполненного эмоциями организма были свои планы.
        Разбудил меня Глеб.
        - Вставай, Рома! - сказал сосед по комнате, расталкивая меня. - Через полчаса в столовой завтрак заканчивается!
        Я быстро вскочил, оделся, поблагодарил соседа по комнате и побежал в столовую. Студентов академии кормили за счёт государства. Обучение и проживание в общежитии тоже были бесплатными - стране были нужны сильные одарённые, и она заботилась, чтобы материальные трудности не помешали ни одному получившему Дар ребёнку, получить ещё и соответствующее образование. Можно сказать, наличие Дара обеспечивало его обладателю доступ к социальному лифту, а государство этот лифт предоставляло.
        - Я уж думала, ты опять проспал - сказала моя подруга.
        Когда я присоединился к ней в столовой, она уже заканчивала завтрак.
        - А я проспал, - признался я. - Но спасибо соседу по комнате - разбудил.
        - Кстати, как соседи? - спросил Мила.
        - Вроде ничего. Ну, по крайней мере, на первый взгляд. Конфликтных нет. А у тебя?
        - У меня тоже, вроде, все нормальные.
        - Ну, оно и логично. Не хватало ещё, чтобы в таком заведении приходили десерты отбирать.
        - Да пусть приходят, - ответила Мила, повертела в руках вилку и улыбнулась. Я тему развивать не стал, а накинулся на завтрак. Опоздать на первое занятие не хотелось.
        Первое занятие, оно же знакомство с группой, проводил наш куратор - Андрей Николаевич Коржов. Он не был аристократом, но обладал шестым магическим уровнем и был живым примером работы того самого социального лифта.
        Андрей Николаевич представился сам, назвал по именам всех одногруппников, которых, помимо нас, было двенадцать человек, и попросил нас назвать имена. Что мы и сделали. И я наконец-то узнал, что толстого бывшего орка зовут Илья, а четвёртый приехавший был Климом.
        - Сегодня и завтра, - сказал куратор. - Вы, новенькие, будете у нас обычными слушателями. Но послезавтра состоится активация вашего дара, и после этого вы станете настоящими студентами академии и сможете принимать участие в занятиях.
        - А как проходит активация? - спросил Клим, который из всех нас был самым болтливым.
        - Увидите на месте. Такое не расскажешь. Обычно одарённые проходят активацию у родового источника. Но у вас такой возможности нет, поэтому будем использовать источник академии. Конечно, в отличие от родового, он не добавит вам Силу рода, но Дар ваш активирует. У нашей академии очень сильный источник, можете не переживать. Возле слабого не стали бы такую академию строить.
        - Академия построена возле источника? - не удержался уже я.
        - А как иначе? - удивился куратор. - Не зря наша академия носит имя Светлейшего князя Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова. История этого места насчитывает не одну сотню лет. Ещё в одна тысяча четыреста семьдесят первом году одарённый боярин Словенского конца Василий Ананьевич по прозвищу Голенище, родоначальник Голенищевых-Кутузовых обнаружил в лесу севернее кремля мощный источник Силы. Источник этот находился недалеко от западного берега Волхова и так поразил своей мощью Василия Ананьевича, что тот построил возле источника дом. Вы ведь прочитали вчера презентацию в планшете?
        Мы все потупили взоры.
        - Почему-то никто не читает, - грустно сказал куратор и продолжил рассказ: - В том же году Василий Ананьевич был избран новгородским посадником и переделал дом у источника в родовое поместье. В эпоху бездарья месторасположение источника было забыто. Но когда Сила вернулась, его быстро отыскали. Так как наследников рода Голенищевых-Кутузовых, к сожалению, уже нет, то было принято решение передать этот источник государству и построить на его базе нашу академию. Ну и, конечно же, ей дали имя одного из самых великих представителей рода Голенищевых-Кутузовых - Михаила Илларионовича. Думаю, все знают, что этот человек сделал для России. Его заслуги невозможно переоценить.
        - Москву сжёг, большая заслуга, - недовольно пробурчал Илья и тут же осекся, видимо, сказал это на эмоциях, а потом понял, что сделал.
        - Вы что-то сказали, молодой человек? - спросил у Ильи куратор.
        - Я сказал, что он Москву специально французам отдал на разграбление, чтобы московским оркам отомстить, - неожиданно агрессивно ответил толстяк.
        - А вот это ничем не подтверждённое предположение! - возразил куратор. - Крайне вредное к тому же, так как вот уже триста лет вносит раскол между расами. Я вам больше скажу: среди ближайших соратников Михаила Илларионовича было много орков, и ни один из них при жизни не подтвердил версию сдачи Москвы по причине какой-то там мести оркам. Да и за что мстить-то? У Кутузова всегда были отличные отношения с орками. Если уж залезать в дебри теории заговора, то гораздо логичнее выглядит другая версия.
        Куратор выдержал паузу, собрал на себе любопытные взгляды и продолжил:
        - Наполеона, как орка, возмущало, что основные королевские дома Европы были человеческие или эльфийские. Он считал это несправедливым. Он вообще считал, что орков в Европе угнетают и во время своих походов объявлял, что несёт справедливость и равноправие. Многие орки Европы, в том числе и великие дворянские роды, ему по этой причине симпатизировали. Вплоть до того, что орки некоторых стран просто отказывались воевать против армии Наполеона. Но после того как французы сожгли Москву - главный город древнейших орочьих родов России, отношение к корсиканскому орку в Европе сильно изменилось. Поэтому если уж играть в заговоры, то логичнее принять версию, что Кутузов, зная кровожадность Наполеона и его безумный характер, сдал Москву не из-за мести, а чтобы спровоцировать французов на разорение города.
        Мне было интересно слушать рассказ куратора, а вот бывший орк Илья окончательно насупился. Андрей Николаевич это заметил и сказал:
        - Но это всё гипотезы. Сам я больше склоняюсь к официальной версии, что Москву просто было необходимо сдать, чтобы отвести удар от Петербурга и императорской семьи. А сожгли её случайно. Большинство одарённых орков на службе у Наполеона были магами огня. Представьте! Они захватили крупнейший город, как тогда говорили, сердце Российской Империи. На радостях стали отмечать, буянить, как итог - неосторожное обращение с заклинаниями огня. А тушить было некому. Магов воды в городе не оказалось.
        - Неосторожное обращение с заклятиями? - удивился я.
        - Именно! - ответил куратор. - Магия - страшная штука в руках неуравновешенных одарённых. Первыми это заметили ещё жители Рима, когда сумасбродный тиран Нерон сжёг почти весь великий город лишь из-за того, что жители Рима не ценили его песен. Но всё это вы будете обсуждать на уроках истории, а моя задача заключается в другом: как раз таки научить вас пользоваться боевыми заклинаниями, чтобы вы никогда ничего случайно не сожгли и не затопили.
        - Никогда не думала, что так можно, - удивилась Мила.
        - По глупости или в состоянии алкогольного опьянения можно всё, моя милая, - Андрей Николаевич улыбнулся. - Контроль Силы - это один из основных предметов на первых двух курсах. Им многие пренебрегают, думая, что он особо ничем не может помочь в критических ситуациях. Это отчасти верно. Но все забывают, что отсутствие контроля и создаёт эти самые ситуации. И я как раз контроль Силы и буду у вас преподавать. И не только его. И занятия у нас будут проходить как в теории, так и на практике.
        Андрей Николаевич резко замолчал и задумался. После чего сказал:
        - Кстати, насчёт практики! Сегодня пятница, как раз день практических занятий у старшекурсников. У них сегодня будут проходить поединки в рамках сдачи годовых тестов. Это почти полноценные поединки. Думаю, вам будет и полезно, и интересно на это посмотреть.
        - Почти полноценный? - спросил Клим. - Это как?
        - Полноценный поединок - это поединок с использованием всех доступных боевых заклинаний. Абсолютно всех. Такие поединки у нас проводятся раз в год на весеннем турнире. Это серьёзное дело, на таких мероприятиях, помимо наших штатных лекарей, всегда присутствует приглашённый лекарь четвёртого уровня, способный в случае чего собирать бойцов буквально по кусочкам. Почти полноценный поединок - то же самое, но с запретом на использование летальных заклятий. На таких поединках обычно наши врачи справляются в случае чего.
        Андрей Николаевич хотел рассказать что-то ещё, но раздался звонок. Куратор отправил нас на магическую биологию, и велел всем собраться после неё на улице перед спортзалом.
        Глава 12
        Оказалось, возле спортзала была лишь точка сбора, сами бои проходили в другом месте - в амфитеатре, расположенном примерно в десяти минутах ходьбы. Кроме новичков, ни у кого из группы я не заметил особого интереса к предстоящему зрелищу. У ребят на лицах было откровенное безразличие, что меня удивило. Когда вся группа была в сборе, куратор сказал:
        - Сегодня тесты сдают третьекурсники. Будет четыре поединка, но думаю, одного вам хватит. Впрочем, новенькие могут и все посмотреть, если им интересно.
        У меня было желание посмотреть все и судя по горящим глазам Милы у неё тоже.
        Андрей Николаевич привёл нас к амфитеатру, завёл внутрь и предложил садиться, где нам хочется. Внутри строения находилась круглая арена для боёв диаметром около десяти метров. Вокруг неё располагались места для зрителей. Всё было сделано по образу древнеримских сооружений подобного типа, только с крышей. Ну и размером под нужды академии.
        Арена для безопасности наблюдающих за поединком была огорожена трёхметровой стеклянной стеной, которую явно укрепили всевозможными заклятиями, чтобы никакая магия, исходящая от бойцов, её не разбила.
        Места для зрителей располагались в двадцать рядов, я представил, какая энергетика была в этом зале, когда он забивался до отказа. Мы с Милой сели на седьмой ряд, по мне, это было наиболее удобно для просмотра. Одногруппники тоже расселись: кто-то ближе к арене, кто-то, наоборот, на самом верху. Возможно, чтобы спокойно поболтать, не мешая бойцам. Кроме нашей группы, в амфитеатре было не так уж и много народа - человек десять, не больше. Возле нас никого не было. Лишь внизу на втором ряду сидела черноволосая девушка в спортивном костюме. Наверное, тоже пришла сдавать тест.
        Минут через пятнадцать после нашего прихода начался первый бой, и к нашему удивлению и разочарованию, он нас совершенно не впечатлил. Мы ожидали чего-то выдающегося, настоящего зрелища, а по факту получили обычную сдачу зачёта по боевой магии.
        В отличие от классического поединка, где нужно как можно быстрее и эффектнее победить противника, здесь у бойцов стояла задача продемонстрировать все изученные заклинания атаки и защиты. Ребята показывали преподавателю, какие навыки они изучили и насколько хорошо их усвоили. Разумеется, со стороны это выглядело не очень зрелищно.
        В первом поединке сошлись высокий широкоплечий блондин, использующий магию огня и худощавый чернявый парнишка среднего роста - адепт магии воды. Парни были одеты в тренировочные костюмы, но блондин перед самым боем снял верх и остался с голым торсом.
        Противники по очереди атаковали друг друга. Сначала один метнул файербол, а другой выставил перед ним стену из воды, потом наоборот, второй бросил глыбу льда, которая была уведена в сторону огненным смерчем.
        Запрет на летальные заклятия чувствовался. Там, где можно было метнуть ледяные клинки, способные прошить противника насквозь, маг воды бросал большой ледяной шар, способный разве что с ног сбить. То же касалось и мага огня: вместо того, чтобы просто поджечь соперника, блондин запускал банальные файерболы. За всем эти делом наблюдал пожилой мужчина с небольшой седой бородкой - куратор этих ребят.
        Мне стало ясно, почему никто, кроме новичков, не воспринял поход на арену с энтузиазмом - зрелище было откровенно скучным. И я уже думал, что этот так называемый поединок так и закончится, но неожиданно пожилой куратор остановил спарринг и объявил, что обязательная программа выполнена, и тест ребята сдали успешно.
        После этого куратор дал команду продолжить бой до победы. Летальные заклинания всё так же были запрещены, но теперь парни хоть получили свободу действий и возможность сойтись ещё и в рукопашной. Что они сразу же и сделали.
        Маг огня с ходу выпустил в противника два небольших файербола, одновременно с обеих рук, и пока маг воды блокировал огненные шары, блондин подбежал к нему и попытался ударить кулаком в грудь. Однако ничего не получилось, чернявый успел выставить сильное энергетическое поле, которое и файерболы погасило, и остановило кулак.
        Маг огня немного растерялся, а его противник быстро создал у него в ногах ледяную глыбу, вморозив туда блондина, после чего подбежал вплотную и начал лупить мага огня кулаками. Блондин, как мог, отбивался, но делать это, будучи вмороженным почти по пояс в глыбу льда, получалось плохо. Чернявый забегал со спины, а у блондина манёвренность была, как у ваньки-встаньки. Пока он хоть немного разворачивался, успевал получать с десяток ударов. А ничего поделать со льдом он не мог. Видимо, чернявый сбивал магу огня всю концентрацию и не давал направить поток Силы на разрушение льда. Да и маг воды постоянно подмораживал глыбу, она дошла магу огня уже почти до груди.
        Блондин получал один удар за другим, но потом всё же каким-то чудом смог сгенерировать огненный смерч и направить его на чернявого. А у того, видимо, уже не осталось сил, чтобы хоть что-то противопоставить. Смерч закрутил мага воды, кое-где на нём загорелась одежда - это значило, что он не смог выставить даже минимальной защиты.
        Чернявый запаниковал, а блондин тем временем расплавил лёд вокруг себя и бросился добивать противника руками и ногами. Маг воды лишь прикрывался, и рефери тут же остановил поединок за явной победой мага огня.
        Блондин вскинул вверх руки, посмотрел в нашу сторону и издал какой-то возглас. Что он крикнул, я не разобрал, возможно, это был девиз его рода. Но выглядело это довольно странно, даже немного смешно - так эмоционально радоваться перед пустым залом.
        - Да уж, - произнесла Мила, которой тоже поведение блондина показалось странным. - Ведёт себя так, будто не зачёт сдал, а чемпионат академии выиграл.
        Мила сказала это так громко, что сидящая тремя рядам ниже девушка обернулась и со злостью прошипела:
        - Попридержи язык!
        - А то что? - тут же ответила Мила.
        Я сразу понял, кому был обращён возглас победителя, даже стало немного неудобно. Впрочем, Мила была права - как-то слишком уж эмоционально отреагировал блондин на победу в обычном спарринге, возможно, страдал нарциссизмом.
        - А то сильно пожалеешь! - ответила тем временем брюнетка моей подруге.
        - Кого я должна пожалеть? Тебя? - Мила не лезла за словом в карман. - Если это твой парень, то мне тебя действительно жаль.
        Начинался конфликт, и я никак не мог помешать его развитию - лезть в разговор девчонок было несерьёзно. Я вздохнул и принялся ожидать развития событий, втайне надеясь, что всё ограничится перебранкой.
        Пока девчонки ругались, к нам подошёл блондин. Он бросил на нас с Милой уничижительный взгляд, обнял свою девушку и поцеловал её. Точнее, даже не поцеловал, а позволил ей себя поцеловать - у этого парня явно были проблемы, он считал себя неотразимым. Но являлся таковым лишь для своей подруги.
        - Отличный бой, Олег! - нарочито громко сказала брюнетка. - Ты лучший!
        - А ты в этом сомневалась? - спросил блондин и улыбнулся во весь рот, продемонстрировав идеальные белоснежные зубы.
        - Я нет, но здесь некоторые сомневаются, - ответила брюнетка и злобно зыркнула на нас с Милой. - Хотя сами на арене, наверное, ни разу не были и что такое бой не знают!
        - Где мы были и где не были, тебя не касается! - вспылила Мила. - И ты бы уже угомонилась, пока я тебя здесь без всякой арены не отлупила!
        - Ух ты, какая храбрая! - рассмеялся блондин. - Наверное, её пухлые губки ещё ни разу не разбивали за неосторожные слова. Но это дело поправимое.
        Тут я понял: придётся вмешаться и мне. Теперь уже точно. Не хотелось в первый учебный день влезать в конфликты, но вариантов не было - когда между собой пикировались девчонки, я не лез, но блондин перевёл конфликт на следующий уровень, поэтому промолчать я уже не мог.
        - Герой, влезающий в женский спор? Это что-то новенькое, - сказал я. - Ты угрожаешь девчонке?
        - Я объясняю ей, что за длинный язычок можно поплатиться! И тебя это тоже касается!
        - Ты мне угрожаешь?
        - А ты этого ещё не понял? - с каким-то уж совсем нереальным самолюбованием произнёс блондин.
        - Если честно, то нет, - спокойно ответил я. - Не особо ты страшный, чтобы тебя бояться.
        - Ну, тогда после поединков не уходи, как арена освободится, продолжим разговор на тему, кто здесь страшный, а кому нужно язычок укоротить.
        - Договорились! - ответил я, не особо представляя, что смогу противопоставить третьекурснику, довольно неплохо владеющему боевой магией.
        Но вариантов не было, не отступать же, давая этому самовлюблённому наглецу ещё один повод к бахвальству.
        - Олег, ты не можешь с ним драться, - сказала брюнетка. - Они новенькие, посмотри, у него даже дар не активирован. И вообще, ты не можешь вызвать на бой студента подготовительного курса. Это запрещено. Потому они и ведут себя так.
        - Я могу начистить ему морду без использования магии, - ответил блондин. - Но вызвать не могу, тут ты права. Но он может меня вызвать, если не зассыт, а я приму этот вызов. Тогда бой будет легитимен.
        А вот это уже было хорошо, если без использования магии, то у меня появились все шансы проучить нарцисса.
        - Я вызываю тебя на поединок! - тут же сказал я.
        - Какие ещё поединки? - послышался из-за наших спин недовольный голос Коржова.
        - Я принимаю вызов! - ответил мне блондин и тут же обратился к куратору: - Андрей Николаевич, извините, но Вы не можете мне запретить принять этот вызов. Я дворянин, и должен драться!
        - Запретить принять не могу, - согласился куратор. - И драться запретить не могу. Но я могу отложить ваш поединок до момента, пока не посчитаю, что студент Андреев готов к поединку. Это моё право!
        Блондин недовольно поморщился, но сделал над собой усилие и произнёс:
        - Вы в своём праве, Андрей Николаевич. С нетерпением жду того дня, когда Вы разрешите этому зазнайке выти на арену, и я смогу его поколотить! Надеюсь, Вы не будете оттягивать это дело на весь положенный Вам по правилам год. А теперь разрешите вас покинуть!
        С этими словами блондин взял под руку свою подругу, и они удалились, бросив на нас с Милой презрительные взгляды. Впрочем, нас эти взгляды лишь развеселили. Спрашивать куратора, когда он разрешит мне драться, я не стал - очень уж у него было недовольное лицо.
        К этому времени арену привели в порядок, ликвидировав последствия боевых заклинаний, лекарь осмотрел и отпустил чернявого, и к бою уже готовилась следующая пара бойцов. Но смотреть второй поединок не было ни желания, ни смысла, вся группа отправилась на практические занятия по контролю Силы, нас же, не активировавших пока Дар, отпустили.
        Мы с Милой отправились в общежитие. Договорились встретиться в пять часов вечера, чтобы продолжить изучать город, и разошлись по комнатам. На обед решили не идти, чтобы нагулять аппетит к ужину. Деньги дяди Володи позволяли мне снова пригласить девушку в кафе.
        В комнате я достал планшет, завалился с ним на кровать и решил всё-таки посмотреть презентацию академии, с неё перешёл на фильм о Великом Новгороде и так и не заметил, как отсмотрел почти с десяток образовательных фильмов.
        В начале четвёртого пришёл Мирон. Я сразу заметил, что он был неестественно напряжён. От обычной улыбки на его лице не осталось и следа. Сосед по комнате подошёл ко мне и сказал:
        - Роман, тут такое дело - меня попросили передать тебе информацию.
        - Ну, передавай, раз попросили, - ответил я.
        - Ты только не подумай, что я с ними заодно, - чуть ли не заикаясь, проговорил Мирон. - Я к тебе очень хорошо отношусь. Но и отказать им я не мог. Ты не подумай чего!
        Трусливое блеяние Мирона начало меня раздражать.
        - Я вообще не собираюсь думать на эту тему, и меня мало волнует, как ты ко мне относишься, - резко сказал я. - Давай ближе к делу! Кто и что попросил тебя мне передать?
        - Олег Левашов. Он ждёт тебя в парке. За спортзалом. Там в конце парка есть еловая аллея. Вот туда ты должен прийти.
        - Должен? - удивился я.
        - Нет! Не должен! Конечно, не должен! - тут же начал оправдываться Мирон. - Ты можешь не идти, но большая просьба, если тебя потом спросят, скажи, что я передал информацию! Пожалуйста!
        Сосед по комнате чуть ли не плакал - он явно боялся этого Олега. И боялся сильно. Похоже, блондинистый нарцисс держал некоторых студентов в страхе. Мирона уж точно. Надо же было нам прийти именно на его бой и сесть возле его подруги. И надо ж было Миле над ним смеяться.
        Но что сделано, то сделано, прятаться от кого бы то ни было я не собирался. Возникшую проблему имело смысл решить, не откладывая в долгий ящик. И желательно решить сразу и навсегда. До встречи с Милой оставалось почти два часа, был шанс успеть обернуться. Я встал с кровати, убрал в тумбочку планшет и надел куртку.
        - Так ты пойдёшь? - с нескрываемой надеждой в голосе спросил Мирон.
        - Время есть, делать нечего, чего бы и не сходить? - ответил я и вышел из комнаты.
        Глава 13
        Нужное место я нашёл почти сразу. И сразу стало понятно, почему Левашов назначил встречу именно там. Все деревья в парке стояли ещё без листвы, и он полностью просматривался. Но та его часть, где меня ждали, была надёжно скрыта от посторонних глаз густыми зарослями мохнатых елей. Идти туда было неприятно. Нет, я не боялся, но осторожность была привита мне с детства.
        И ещё после Петербурга, где на каждом углу висят камеры, было непривычно. В столице, как и в большей части России, камеры слежения были запрещены на губернском уровне - Законодательными собраниями. Без ограничений их можно было устанавливать лишь в жилищах. Да ещё в ограниченном количестве в государственных и образовательных учреждениях и банках.
        В академии одна камера стояла на входе в главный корпус и одна на входе в общежитие. Больше я их нигде камер не заметил. Возможно, в этом были и свои плюсы, но пока, с момента, как я покинул Санкт-Петербургскую губернию, я видел лишь минусы такого подхода.
        Дойдя до еловой аллеи и свернув на неё, я сразу же увидел Левашова. И не одного. С ним была уже знакомая мне брюнетка и трое каких-то парней. Присутствие девушки меня смутило. Если блондин собирался драться, то это было исключительно мужским делом, зачем приводить с собой девчонку?
        Впрочем, от этого нарцисса можно было ожидать чего угодно. Может, ему настолько нравилось, как подружка им восхищается, что он таскал её на все драки. Я ещё плохо знал человеческую психологию. Может, у них это было нормой. Я ведь раньше с людьми особо и не общался. Поэтому нужно было быть готовым ко всему.
        «Роман Седов-Белозерский ни от кого прятаться и бегать не будет, - подумал я и тут же мысленно исправился: - Роман Андреев ни от кого прятаться и бегать не будет».
        Постаравшись настроить себя на решительные действия, я быстрым и уверенным шагом направился к Левашову и его друзьям. Ещё толком не подойдя к ним, я почувствовал сильную агрессию и неприязнь. Почувствовал настолько сильно, что аж удивился. Неужели мой Дар проявлялся в том числе и в направлении эмпатии? Было бы неплохо, я слышал, что это довольно редкое и полезное умение.
        - Смотрите-ка! Пришёл! - не без удивления сказал Левашов. - Или храбрый, или глупый.
        - Скорее всего - и то и другое! - ответил один из его друзей, и вся компания засмеялась, причём парни хохотали во весь голос, а брюнетка лишь натужно улыбнулась.
        Выглядело это убого. И настолько нелепо, что я даже не нашёл в себе силы обидеться на эту выходку.
        - Чего хотел? - спросил я Левашова без долгих вступлений.
        - Извинений! - ответил блондин.
        - Ещё чего нужно? - усмехнулся я.
        - Извинений вполне хватит, - сухо ответил Левашов, но не удержался и, ухмыльнувшись, добавил: - Но, если хочешь, можешь принести их, стоя на коленях!
        Компания снова рассмеялась.
        - Извинений ты, конечно, не получишь, - спокойно сказал я. - Но мне интересно, с чего ты, вообще, решил, что они тебе положены?
        - Ты на арене пригласил меня на бой. А потом позорно убежал, спрятавшись за куратором.
        Мне стало любопытно: это он специально меня так провоцировал или действительно был настолько глуп, что мог таким образом трактовать утренние события? У этого парня явно были проблемы и с логикой, и со здравым смыслом. Он даже не мог нормально ко мне прицепиться.
        - Мы можем подраться сейчас, - предложил я.
        - Понимаешь ли, чучело - усмехнувшись, сказал блондин. - Там на арене мы были студентами, и ты, как студент, бросил мне вызов. А здесь и сейчас я граф Левашов, а ты недоразумение по фамилии Андреев! И я не могу с тобой драться! Для меня это всё равно, что пойти бороться со свиньёй в свинарнике!
        А я всё пытался понять, был ли блондин настолько глуп и не догадывался, что Андреев - ненастоящая фамилия, или он просто хотел любым способом меня унизить и вывести из себя. Первое не вышло, а вот второе получилось.
        - Ты понимаешь, что за чучело придётся ответить? - сказал я и сжал кулаки, к этому моменту я уже точно понял: прямо сейчас придётся драться.
        То, что придётся драться, я понял, а вот что на меня нападут сразу четверо - не предполагал. Всё же я рассчитывал, что студенты такого заведения, да ещё и дворяне, хоть как-то следуют кодексу чести. Но я ошибся - Левашов и его друзья набросились на меня как псы на медведя, разом и со всех сторон. Удивительно, что брюнетка осталась стоять на месте.
        Я как мог, отбивался, стараясь не дать повалить себя на землю. В отличие от Левашова, его друзья были бойцы так себе. Но противников было четверо, а я один.
        Помимо ударов руками и ногами, через некоторое время я почувствовал сильный электрический разряд в правый бок, видимо, кто-то из противников использовал боевое заклинание. Ударило под рёбра и очень больно, я сразу же упал на землю. И ещё удивился, почему я не почувствовал, как кто-то призвал Силу для заклинания.
        Утром, когда бойцы дрались на арене, я прямо ощущал пусть не сильное, но устойчивое присутствие чужой Силы, исходящей от них. А сейчас ничего подобного не почувствовал. Это было странно, но вопросы отпали, когда я увидел в руках одного из нападавших электрошокер.
        На некоторое время меня скрутило от разряда, противники воспользовались этим и набросились на меня с утроенной силой, но тут неожиданно закричала брюнетка:
        - Олег, хватит! Ребята остановитесь!
        Удивительно, но бить меня сразу же перестали.
        - Кто-то идёт? - спросил блондин, и мне стало понятно, почему они так быстро послушались девчонки - боялись, что их вычислят и накажут за драку.
        - Никто не идёт, - ответила брюнетка. - Просто хватит! Тебе мало прошлых проблем? А если он пожалуется?
        - Пусть жалуется, - усмехнулся Левашов. - Как он докажет, что это мы? Может, он упал с лестницы?
        Все опять рассмеялись, но продолжать драку никто не желал. Кроме меня, но я пока не пришёл в себя после электрического разряда.
        - Это ещё не всё! - сказал мне Левашов. - Это только начало!
        Он осклабился, развернулся и зашагал от меня прочь. Свита направилась за ним.
        - Ты прав, урод! - крикнул я вслед своему обидчику. - Это только начало! Я готов выйти с каждым из вас один на один, если не зассыте! Или вы только толпой нападаете?
        Любители драться толпой остановились и развернулись. Они переглянулись, после чего один из друзей Левашова направился ко мне. Я к этому моменту наконец-то встал, правда, ещё не до конца выпрямился - стоял полусогнувшись.
        Друг Левашова шёл прямо на меня и ухмылялся. И демонстративно хрустел костяшками пальцев. Какой же он был глупый. Он позволил себе не просто подойти ко мне слишком близко, он ещё и презрительно посмотрел на меня, задрав нос. И соответственно он приподнял при этом подбородок - просто идеально подставив его под удар. Такими шансами не разбрасываются.
        Я среагировал молниеносно - распрямился как пружина и в продолжение этого движения нанёс другу Левашова мощнейший апперкот прямо в подбородок. Он отправился в нокаут, даже не охнув.
        Обалдев от увиденного, Левашов на эмоциях сгенерировал файербол и замахнулся им в меня. Я уже мысленно приготовился обгореть, но тут громко заорала брюнетка, и до нарцисса дошло, что он делает. Но раз уж файербол был в руке, противник швырнул его мне в ноги.
        Инстинктивно отскочив, я посмотрел под ноги, затем поднял взгляд и увидел направленные в мою сторону руки Левашова. Почувствовал сильный гнев противника и тут же ощутил мощный удар в грудь. Ничего не понял, но грудь сдавило, дыхание перехватило, и силы стали меня покидать. Я сделал на автомате пару шагов назад и упал на спину. Сознание стало меня покидать.
        - Олег! Что ты натворил?! - крик брюнетки был настолько истошным, что я почти пришёл в себя.
        - Ничего страшного, - послышался голос Левашова. - Он живой.
        Я находился в странном состоянии - будто куда-то провалился, не ощущал тела и не мог открыть глаза. Казалось, из всех чувств у меня остался только слух. И ещё непонятно откуда доносился странный гул.
        - Олег, тебя могут отчислить за использование боевой магии вне арены! Да ещё и против человека с неактивированным даром! - выговаривала брюнетка нарциссу. - В прошлый раз твой отец еле уладил всё.
        - Арина! Прекрати! - вспылил Левашов. - Сейчас я его приведу в себя! Потом договоримся, не будет он жаловаться! Не рискнёт он на меня жаловаться!
        И тут я почувствовал страх. Как мой противник ни хорохорился перед своей подружкой, но он сильно испугался, что я на него пожалуюсь. Очень сильно. Даже находясь в прострации, я почувствовал этот страх.
        Неожиданно гул прекратился, я почувствовал сильную боль в груди и терпимую во всём теле, смог приоткрыть глаза. Левашов сидел у меня на груди и делал пассы руками прямо перед моим лицом. Он не заметил, что я пришёл в себя полностью и в какой-то момент развёл руки.
        Ну что ж, держи! Я резко дёрнул головой вперёд. Думаю, хруст ломаемых хрящей носа Левашова услышали и его друзья, и подруга Арина. А его вопль явно был слышен во всех уголках парка.
        Мой противник держался за окровавленное лицо и выл, но при этом продолжал сидеть у меня на груди. Мне это не понравилось. Силы уже вернулись, я крепко сжал кулак правой руки и с размаху заехал им нарциссу прямо в ухо. Он слетел с меня как кегля.
        - Это тебе за чучело! - крикнул я и быстро вскочил на ноги.
        На меня уже бросились два оставшихся в строю друга Левашова. Третий всё ещё лежал в нокауте. А главарю компании было не до меня.
        - Стоять! - заорал я, что было мочи. - Сейчас я пойду и напишу два заявления о нападении на меня с использованием боевой магии: ректору и в полицию! Левашова отчислят из академии, и вас, скорее всего, тоже!
        Парни остановились и стали переглядываться, не зная, как им поступить.
        - Не делай этого! - сказала Арина. - Всегда можно договориться.
        - С кем договариваться? - возмутился я. - С теми, кто вчетвером на одного нападают? Нет уж! Лучше пусть их отчислят, да я спокойно буду ходить на занятия!
        - Будешь стучать? - прорычал сквозь боль Левашов. - Не стыдно?
        - Не менее стыдно, чем вчетвером на одного! - ответил я.
        Разумеется, я никогда бы не пошёл жаловаться, а вот те, кто нападает на одного вчетвером, явно на такое способны, потому и поверили мне.
        Сказать честно, я был даже немного благодарен Арине за её неосознанную помощь. Если бы она не напомнила Левашову про наказание за использование боевой магии, и он не испугался настолько сильно, что я почувствовал его страх, даже не знаю, как бы я выпутался из этой ситуации.
        У меня, конечно, был шанс справиться с двумя оставшимися противниками, всё же два не четыре, но у них был электрошокер, а я довольно сильно устал. Но даже если бы я их раскидал, не факт, что после того, как Левашов «починит» у лекаря нос, они не пришли бы ко мне всей толпой в общежитие. Сейчас же страх перед моим возможным рассказом об инциденте ректору мог заставить их хотя бы на словах пойти на перемирие и не предпринимать совсем уж открытых попыток отомстить мне или Миле.
        Только надо было, чтобы это перемирие предложил не я. Но противники молчали. Молчала даже Арина, а она, судя по всему, из них была самая умная.
        - Ладно, счастливо оставаться! Увидимся в кабинете у ректора! - сказал я, развернулся и пошёл в сторону общежития.
        Левашов держался секунд десять, но потом мне в спину донёсся его крик:
        - Постой!
        Я обернулся.
        - Не сдавай нас, - поникшим голосом попросил избитый нарцисс. - Мы больше не тронем ни тебя, ни твою девчонку! Даю слово дворянина!
        На секунду мне захотелось ещё затребовать извинений, но это было бы чересчур. Левашов мог слететь с катушек, и всё началось бы заново. К тому же его сломанный нос был приятнее его неискренних извинений.
        - Забыли, - сказал я, развернулся и пошёл в общежитие.
        Глава 14
        Это надо было умудриться - в первый же день обучения в академии приобрести врага, и, судя по всему, довольно серьёзного. Несмотря на то что из драки мне удалось выйти максимально удачно, я понимал: Левашов мне этого не простит. Я разбил ему нос на глазах у его девушки и друзей и вынудил просить меня никому не рассказывать об инциденте. Для такого нарцисса это было больше, чем просто унижение.
        Левашовское слово дворянина меня в заблуждение не ввело - вероятность, что он его нарушит, была большая. Почти стопроцентная. Я ощущал, когда покидал аллею, идущий мне в спину поток ненависти. Просто, дав слово, он будет стараться, чтобы его нарушение не было заметно. А значит, прежде чем мстить, выждет какое-то время. Уже хорошо - у меня появилась возможность подготовиться.
        Ещё я злился на Милу. С одной стороны, она была не виновата, что сказанные мне слова, услышала Арина, с другой - мы находились уже не в перевалочном центре, стоило взвешивать каждое слово и каждый поступок. Надо было попытаться ей это объяснить, не хотелось, чтобы она по глупости попала в какую-нибудь нехорошую историю. Всё же после пережитого в лесу, нас связывало нечто большее, чем статус выбракованных эльфов.
        Когда я вернулся в комнату, сразу же обратил внимание на кровати Мирона и Данилы - они были заправлены. И нигде не было вещей ребят.
        - Переехали от греха подальше, перестраховались, - пояснил Глеб, заметив моё удивление, сам он сидел за столом и что-то смотрел на экране ноутбука.
        - От какого ещё греха? - не понял я.
        - Мирон сказал, что ты умудрился Левашову дорогу перейти. А жить в одной комнате с тем, на кого этот отморозок держит зуб - опасно. У них вся семья на голову больная: что Олег, что папаша его.
        - А ты тогда чего не переехал?
        - Да мне на Левашовых плевать. Расскажи лучше, что у вас случилось?
        - Он моральный урод.
        - Это-то понятно, - Глеб рассмеялся. - А что случилось-то?
        - Да там девчонки сцепились сначала, а потом пошло-поехало, - я отмахнулся, не хотелось всё это перемусоливать.
        - Арина опять что-то учудила?
        - Не совсем, - ответил я. - Но эта Арина слишком уж нагло себя ведёт. Я так понял, она подруга Левашова?
        - Невеста.
        - Даже так?
        - Да. У них уже даже помолвка была.
        - Что ж, два сапога - пара, - я не удержался от улыбки. - Они друг другу подходят.
        - Подходят - не подходят, это никого не волнует. Их роды договорились ещё когда они были маленькие. У Левашовых есть связи, у Зотовых - деньги. Арину и Олега никто и не спрашивал. Это будет союз, а не брак.
        Но обсуждать чужой брак мне не хотелось, были вопросы, которые меня интересовали больше.
        - Скажи, Глеб, - осторожно начал я. - Ты вроде тут многое знаешь, а за что Левашова однажды чуть не отчислили?
        - Этот дурак избил первокурсника прямо в академии, ещё и поджёг его. Парнишку чудом откачали. Повезло, что лекарь оказался рядом и что первокурсник не был аристократом. Отец Левашова заплатил его семье денег, и замяли это дело.
        - А что же академия? Ректору тоже денег дали?
        - Хотели отчислить сначала, но дед Левашова был членом попечительского совета академии.
        - Дедушка, значит, выгородил? - я усмехнулся. - Не знал, что в Кутузовке такое прокатывает.
        - А здесь и не прокатывает, - ответил Глеб. - Дед принёс извинения от всей семьи и вышел из попечительского совета, сказав, что недостоин там находиться, раз у него такой внук. Это произвело на всех впечатление, и дурака оставили, сделав внушение.
        - Странно у такого деда - такие сын и внук, - удивился я.
        - Этот дед - отец матери. Она из рода Мещерских. Очень уважаемый род, много одарённых имеет. А Левашовы все отмороженные, и дед там такой же, как Олег, только старый.
        - Откуда ты это всё знаешь?
        - Ну я здесь второй год учусь, было время узнать, - ответил Глеб. - А без таких знаний здесь никуда. Но ты спрашивай, что знаю, всегда расскажу.
        - Благодарю, - сказал я. - И за информацию, и за моральную поддержку.
        Действительно, на фоне поступка Мирона и Данилы, поведение Глеба было самой настоящей поддержкой.
        - Но я смотрю, этот отморозок тебя не так уж и сильно отделал, - сказал сосед по комнате. - Можно даже и к лекарю не идти. Не вижу особо сильных следов побоев, чтобы их снимать,
        - К лекарю пусть Левашов идёт, я ему нос сломал, - ответил я.
        Глеб расхохотался, да так сильно, что даже присел на кровать. Соседа по комнате моё приключение ужасно вселило, и его можно было понять, но вот мне было не до смеха.
        - Набросились вчетвером на одного, на глазах у девушки, ещё и с электрошокером, будто рук и ног мало у четверых, - возмутился я. - В Петербурге такое невозможно даже представить!
        - Привыкай, это люди - сказал Глеб. - Среди людей много, скажем так, не самых приятных личностей.
        - Их и среди эльфов хватает, но чтобы вчетвером на одного!
        Глеб хотел что-то ответить, но в дверь постучали. И сразу же дверь отворилась, и в комнату вошла Мила. Она посмотрела на меня и сказала:
        - Я так и думала, что это ты!
        - Ты о чём? - не понял я.
        - Девчонки сказали, что в парке была драка и какой-то новенький сломал нос старшекурснику. Я сразу поняла, что это ты.
        - Почему сразу я?
        - Ну а кто у нас спец по носам? - рассмеялась Мила.
        Мне осталось лишь развести руками.
        - Но как все узнали? - удивился я. - Там же камер нет!
        - Вот именно потому, что там нет камер, в этих ёлках одна из девчонок со своим парнем целовалась, - ответила Мила. - Они в двух метрах от вас в кусах лежали, пока вы дрались. Страху натерпелись.
        - Страху? - переспросил я.
        - Ну да, - ответила Мила. - Боялись, что им, как свидетелям, тоже перепадёт.
        - А им и перепадёт, - глубокомысленно заметил Глеб. - За длинный язык!
        Глеб с Милой начали о чём-то говорить, но я их уже не слушал. Я думал о произошедшем в парке и понял: страх, который я ощущал там, скорее всего, исходил не от Левашова и его друзей, а от этих ребят в кустах. Мне тогда казалось, что враги меня испугались, а это было не так. Скорее всего, они просто опешили от моей наглости и немного растерялись. Что ж, имело смысл мысленно сказать спасибо неизвестной парочке, которая своим страхом помогла мне в драке.
        - Ладно, что-то я с вами заболтался, - неожиданно сказал Глеб. - А у меня на вечер куча дел. Может, и до утра.
        Сказав последнюю фразу, сосед по комнате ухмыльнулся и подмигнул мне, после чего уже серьёзно добавил:
        - Надеюсь, они тебе ничего не сломали.
        Едва Глеб покинул комнату, Мила подошла ко мне, внимательно оглядела с головы до ног и спросила:
        - Сильно били? Ничего не болит?
        - Не сильно, - ответил я. - Бок болит, но это от электрошокера. Так особо не били. Не смогли. Ну и главное - лицо удалось прикрыть.
        - Сними рубашку, я посмотрю, - сказала Мила и, поймав мой удивлённый взгляд, пояснила: - У меня по маминой линии в роду все лекарки: и она сама, и сестра её, и бабушка. Думаю, и мне придётся становиться лекаркой, хотя не хочется.
        - А кем хочется?
        - Не знаю пока, но точно не лекаркой. Рубашку снимай и спиной повернись! У меня хоть и нет навыка лекарского, и Дар не активирован, но анатомию я знаю с детства. Починить тебя не смогу, а вот осмотреть на предмет переломов - запросто!
        - Да нет у меня никаких переломов, - ответил я, но спорить не хотелось, проще было дать себя осмотреть.
        Я снял рубашку и повернулся к Миле спиной.
        - Ага, как же, не били, - пробурчала Мила. - Вон гематома расплывается под рёбрами прямо на глазах!
        Я почувствовал, как её руки коснулись моего правого бока. Было больно, но одновременно приятно - очень странное ощущение, необычное. Мила осторожно ощупала бок и сказала:
        - Снимок надо сделать или толковому лекарю показаться, насчёт перелома не факт, но трещина запросто может быть.
        После этого она взялась за левый бок. Там уже болезненных ощущений не было, а вот пульс у меня от этих прикосновений участился заметно. Тем временем Мила перешла на верхнюю часть спины и плечи, Движения её рук замедлились. Это уже не было похоже на пальпацию - девушка гладила мои плечи. И ещё я ощутил сильнейшее желание близости, которое исходило от моей подруги. Дальше вот так стоять я уже не мог. Резко обернулся, прижал её к себе и поцеловал. Мила была не против. Наоборот, она так вцепилась в меня, словно нас кто-то собирался растащить в разные стороны.
        После долгого страстного поцелуя я быстро, за какие-то секунды, снял с девушки всю одежду. Как я и предполагал в ту дождливую ночь в лесной бане, ни Мила, ни её прекрасная грудь от меня никуда не делись. Я получил всё, чего желал тогда, глядя, как с неё спадает простыня. И получил за ночь не раз.
        Утром мы проснулись, казалось, одновременно. Просто открыли глаза и уставились друг на друга. Надо было что-то сказать. Я боковым зрением заметил на часах на стене, что до начала занятий осталось около сорока минут, и чуть было не ляпнул, что мы опаздываем. Однако вовремя осознал, что девушка ждёт явно других слов. Знать бы ещё - каких. Я не был опытным ловеласом - это, вообще, была моя первая ночь с женщиной.
        Сказать какую-нибудь глупость не хотелось, и я решил выкручиваться, как подсказывала интуиция - потянулся к Миле и поцеловал её. Слегка, в самые кончики губ. Девушка тут же схватила меня за шею и притянула к себе сильнее. Я понял: Мила не против того, чтобы отложить разговоры и поцеловал девушку уже со всей страстью.
        На занятия мы опоздали. На полтора часа. И поговорить нам за это время так и не удалось. Но ни я, ни Мила от этого не расстроились.
        Глядя на нас опоздавших, но при этом таких довольных и ни капли не сожалеющих об опоздании, куратор явно догадался о причине пропуска первой пары. Он выслушал наши дежурные извинения, покачал головой и сказал:
        - Хорошо хоть вообще пришли. Пропустить занятия в день активации Дара было бы чересчур.
        - В день активации Дара? - воскликнули мы хором.
        И я тут же добавил:
        - Вы же говорили, что завтра!
        - Я и планировал на завтра, - ответил Андрей Николаевич. - Но завтра ректор не сможет. И послезавтра тоже. А затягивать на три дня я не вижу смысла. Вам надо начинать полноценные занятия.
        - Ректор будет присутствовать на активации? - спросила Мила.
        - Анна Алексеевна - хранительница источника, - ответил куратор. - Её присутствие необходимо. Через полчаса она уже будет ждать нас у источника. Заранее хочу вас предупредить! Источник при активации Дара покажет вашу предрасположенность к различным видам магии. Как говорится, это не приговор, но подсказка в каком направлении можно добиться лучших результатов. Если ваш потолок согласно Дара и Силы - шестой уровень, а источник видит у вас предрасположенность к магии воды, то, выбирая изучение магии огня, вы рискуете не подняться выше седьмого. А вот в магии воды, при определённых условиях можете и пятого достичь.
        - При неправильном выборе вида магии можно недополучить аж два уровня? - перебил куратора Клим.
        - Один-два, а то и три. Но три не ваш случай. Это надо жить в семье магов воды и изучать огонь. Тогда семейный источник и Сила рода будет гасить твой дар. У вас же, как нет поддержки родового источника, так нет и родовых ограничений. Свой минус и свой плюс.
        - А если неправильно вид магии выберешь? - осторожно поинтересовался бывший орк Илья.
        - Ничего страшного. Если осознаешь это, начнёшь развивать правильный, но время потеряешь. Поэму Сила и даёт вам время. Специализация возможна лишь на девятом-восьмом уровнях. На десятом вам выбирать не дадут. А на седьмой без специализации не перейти.
        - А как быстро мы получим девятый уровень? - спросил Клим.
        - Не о том Вы думаете, молодой человек, - усмехнулся ректор. - Вам надо сейчас думать, как бы получение десятого на год не затянулось.
        - А мы его не сразу получим? - удивился Илья.
        - Сразу можно получить только файербол в лоб. А всё остальное нужно заслужить! - отрезал куратор.
        Источник силы располагался во внутреннем дворе академии. Вокруг него был построен небольшой храм, который и храмом-то можно было назвать с натяжкой - невысокое деревянное конусообразное строение без окон и с узкой дверью. И со срезанным верхом.
        Я слышал, чистая Сила любит простоту. Не раз было, что многие роды отстраивали вокруг своих источников храмы из гранита или мрамора и отделывали их золотом, и Сила в таких источниках со временем угасала.
        Наш семейный источник в Павловске располагался в небольшой деревянной постройке с земляным полом. Когда я был маленьким, то глядя на роскошь нашего особняка, постоянно ждал, когда же, наконец, отремонтируют этот небольшой домик в саду. Снова нахлынули воспоминания о семье. Даже и не о семье, а именно о доме, в котором я провёл всю жизнь до шестнадцати лет.
        Ректор, в сопровождении преподавателя по изучению природы Силы, Антона Олеговича Перовского уже ждали нас на месте. Мы сразу же стали извиняться за опоздание, но Анна Алексеевна сказала, что это она пришла раньше и предложила пройти в строение.
        Храм академии оказался похожим на мой родовой не только снаружи. Внутри был такой же земляной пол, как дома, то же дерево в отделке, никаких окон, лишь одно отверстие наверху диаметром около полуметра. Впрочем, сквозь него поступало достаточно света
        Едва мы вошли в храм, Андрей Николаевич знаком указал всем новичкам встать у стены. Мы послушно повиновались. Сам куратор встал слева от нас, Антон Олегович - справа.
        В воздухе ощущалось присутствие Силы, не сказать, чтобы сильно, но ощущалось. Впрочем, возможно дело было в моей чувствительности к таким вещам.
        - Чувствуешь что-нибудь? - спросил я негромко Милу.
        - Ага, - прошептала она в ответ, - Будто мне батарейку поменяли.
        Это было простое, но ёмкое определение. Действительно, в храме ощущался подъём сил.
        Я присмотрелся и увидел главное отличие источника Кутузовки от нашего семейного - у нас в имении Сила концентрировалась вокруг небольшого ключа, бившего из-под земли, а здесь, судя по всему, вокруг большого камня, находившегося прямо в центре помещения.
        Кусок гранита торчал прямо из земли, выглядывая из неё чуть более, чем на полметра. Насколько он уходил вниз, сказать было трудно, как и угадать его полные габариты. Видимая часть была размером и формой похожа на три средних автомобильных колеса, положенных друг на друга. Но, конечно, камень не был таким идеально круглым.
        Слева от камня на деревянной подставке стояла чаша с водой, справа - факел, который добавлял помещению света. Вода и огонь в сочетании с землёй, из которой торчал камень, и окружавшим нас воздухом представляли основные стихии.
        Анна Алексеевна подошла к камню, положила на него руки и принялась начитывать заклинание. Почти сразу же воздух вокруг камня заискрился, а сам гранит начал светиться лёгким, едва заметным, будто неоновым светом.
        Ректор так простояла около трёх минут, после чего дала знак нашему куратору. Андрей Николаевич аккуратно подтолкнул в спину стоявшего к нему ближе всех Клима. Тот тотчас же направился к ректору.
        - Положи руки на артефакт! - приказала Анна Алексеевна и открой душу и разум для Силы!
        Клим закивал и, как мне показалось, занервничал. Он положил руки на камень и застыл. Стоял наш одногруппника там минут пять, пока воздух над камнем наконец не начал искриться и мутнеть. Буквально в течение тридцати секунд над поверхностью камня, сантиметрах в тридцати от него материализовался светящийся шар ярко-голубого цвета размером с грейпфрут.
        Анна Алексеевна внимательно всмотрелась в шар и произнесла:
        - Дар активирован! Предрасположенность к магии воды и земли. Сила Дара ниже среднего. Следующий!
        Клим быстро отошёл от источника, его шар растворился в воздухе, а место у камня занял стоявший за Климом у стены Илья. Бывший орк сложил руки на камень и застыл. Через некоторое время над камнем стал появляться его шар - чистого красного цвета, не оставляя никаких сомнений, что Илье уготована участь изучать магию огня. Бывший орк этому обрадовался, но радость его была недолгой - шар полностью материализовался, и его размер был не больше среднего апельсина.
        - Дар активирован! Предрасположенность к магии огня. Сила Дара низкая, - добила расстроенного Илью ректор. - Следующий!
        На очереди была Мила. Она подошла к камню и сложила на него ладони. Почти сразу же появился шар пурпурного цвета размером с шар для боулинга.
        - Дар активирован! - объявила Анна Алексеевна. - Предрасположенность к магии огня и воды. Сила Дара выше среднего. Следующий!
        Илья совсем загрустил, очень уж ему не хотелось иметь самый маленький дар в нашей четвёрке, и он с надеждой уставился на меня, надеясь, что, может, я его обрадую шаром размером с черешню.
        Я подошёл к камню. Как ни пытался побороть в себе волнение, полностью это сделать не смог. Положил руки на камень, удивился, какой он тёплый и попытался расслабиться и ни о чём не думать.
        Так я простоял около десяти минут, никакой шар не появлялся. Я чувствовал огромную силу, исходящую от источника, ощущал, как она проникает в меня, но шар не появлялся. Я начал нервничать. Ещё минут через пять куратор задумчиво пробормотала:
        - Странно.
        Эти слова меня уже совсем напугали. Я ещё я представил, как радуется Илья. Впрочем, следующая фраза ректора немного успокоила.
        - Ничего не понимаю, - сказала Милютина то ли себе, то ли окружающим. - Я чувствую Дар, причём, большой Дар. Очень большой. Но источник его… - ректор долго подбирала слова и продолжила: - Будто игнорирует. - Ничего не понимаю.
        Анна Алексеевна повернулась к моим одногруппникам и преподавателям и сказала:
        - Будьте добры, оставьте нас у источника двоих!
        Глава 15
        Все, кроме меня и ректора, быстро покинули помещение. Анна Алексеевна внимательно оглядела меня, призадумалась и сказала:
        - Очень странно. Дар у тебя есть, в этом я даже не сомневаюсь. Но я не вижу не то что твоего уровня или стихии, я даже не вижу, что ты одарённый.
        - А я точно одарённый? - осторожно спросил я. - Мне тоже кажется, что дар есть, но мало ли.
        - Не одарённый не простоял бы возле источника долго, - развеяла мои сомнения куратор. - А уж положить руки на артефакт - для неодарённого минимум потеря сознания.
        Анна Алексеевна ещё немного помолчала, подумала, затем сказала:
        - Такое ощущение, будто ты закрылся. Но это невозможно в твоей ситуации.
        - К сожалению, я не понимаю, о чём Вы говорите, - признался я.
        - Некоторые одарённые могут, так сказать, закрываться, - пояснила куратор. - Делать так, что со стороны они кажутся не одарёнными, а простыми людьми или эльфами. Это редкий навык. Он доступен только эмпатам и то не всем. И далеко не на низших уровнях. У тебя есть склонности к эмпатии?
        - Иногда я чувствую, что ощущают другие, - ответил я. - Но называть это прямо эмпатией я бы не стал. Я никак не контролирую это. Оно само собой происходит.
        - Ну, если бы ты это мог ещё и контролировать до активации Дара, то я бы тебя уже бояться начала, - улыбнулась ректор. - Скажи, а у тебя не возникало желания скрыть от кого-либо свой Дар?
        - Возникало. Я очень хотел его скрыть. Вы, наверное, не в курсе, но на нас напали, когда мы ехали в Череповец…
        - Я в курсе, - перебила меня куратор. - И я не вижу смысла дальше гадать, давай проверим мои предположения. Клади руки на артефакт источника, но откройся мне.
        - Как?
        - Представь, что ты в безопасности, что я твой друг и тебе не нужно ничего скрывать. Как-то же ты закрылся, значит, и открыться сможешь. Просто расслабься и почувствуй единение с источником. И главное - не нервничай! Дай почувствовать Силе, что тебя не нужно ни от чего защищать, что ты в безопасности.
        Взяв себя в руки, я подошёл к камню и положил ладони на гранитную поверхность. Первое время ничего не происходило, но постепенно вокруг камня опять заискрился воздух и появился еле заметный неоновый свет.
        Я почувствовал, как источник наполняет меня своей энергией. Приятная теплота разлилась по каждой клеточке моего тела, казалось, я воспарил над землёй, до такой степени подействовала на меня энергия источника.
        А над камнем закрутился едва заметный вихрь искорок, которые собрались в небольшой бесцветный шар, почти прозрачный, без каких-либо оттенков. Но он терял свою прозрачность и рос прямо на глазах. Буквально через несколько секунд над камнем висел шар молочно-белого цвета размером чуть больше баскетбольного мяча с еле заметной серой полосой посередине.
        - Теперь всё предельно ясно, - сказала куратор и вывела меня из подобия транса, в котором я пребывал. - Дар активирован. Причём ещё с прошлой попытки. Сила Дара, как я и предполагала, очень большая.
        - А что значит этот цвет? - поинтересовался я.
        - Это значит, что твой Дар неподвластен стихиям. Таких, как ты, называют ещё адептами Силы.
        - Почему?
        - Считается, что вам покровительствует непосредственно Сила. Напрямую, а не через стихии.
        - А это хорошо или плохо?
        - Ни хорошо ни плохо, - ответила ректор. - Всё зависит от твоих целей и задач. Если ты хотел стать сильным стихийником, то это плохо - ничего не выйдет. Ты, конечно, можешь выбрать любую из стихий и даже дойти до четвёртого или третьего уровня, но это твой потолок. Впрочем, для многих такой потолок - мечта.
        Тем временем я убрал руки от камня, и он перестал искрить и светиться, а белый шар исчез.
        - А ещё многое зависит от величины Дара, - продолжила объяснять Милютина. - Адептом Силы может стать, как и тот, чей Дар не укладывается в рамки любой из стихий, так и тот, чей Дар ни до одной из стихий недотягивает. Из вторых, несмотря на слабый Дар, получаются хорошие лекари. Первые могут стать униками. Судя по тому, что нам сейчас показал источник, у тебя есть шанс стать одним из них. Но это непросто. Здесь одного большого Дара мало. Поэтому уником становится в лучшем случае один из сотни адептов Силы. А хорошим уником - один из тысячи.
        Я много слышал про уников. Так называли одарённых, использующих возможности всех четырёх стихий или вообще не обращающихся за помощью к стихиям, а развивающих свои способности исключительно на общении напрямую с Силой. И для одного, и для другого нужен был очень большой Дар. Хватало ли для этого моего «баскетбольного мяча» - было неясно. Ясно было другое - Сила дала мне шанс, и распорядиться им нужно было грамотно.
        - Но тебе ещё рано думать о том, кем стать, - словно прочитав мои мысли, сказала ректор. - Не забивай себе голову ненужными задачами. Чтобы принять такое важное решение и определиться, кем быть, нужен большой объём вводных данных и адекватная оценка своих возможностей. У тебя нет ни одного, ни другого. Но первые два года у вас не будет специализации по стихиям, поэтому времени, чтобы выбрать, кем стать, у тебя предостаточно. Просто собирай пока информацию и познавай себя.
        - Я так и поступлю, госпожа ректор, - ответил я.
        - Анна Алексеевна, - поправила меня Милютина. - Когда мы вдвоём, можешь называть меня так.
        В знак благодарности за такую честь я немного преклонил голову. Я ещё не стал уником, но даже теоретическая возможность им стать уже давала плюсы. После первой встречи с Милютиной я запомнил её слова, что право называть ректора по имени-отчеству, нужно было заслужить. Но как выяснилось, были ещё варианты получить это право.
        - А ещё у тебя десятый уровень, - неожиданно сказала ректор, перехватила мой удивлённый взгляд и пояснила: - Такое тоже бывает, хоть и редко. Именно наличие уровня позволило тебе закрыться до активации. Поэтому она и прошла незаметно для всех. Очень редкий случай, но не уникальный. На моих глазах такого ещё не происходило, но я о подобном слышала.
        - А я никогда ни о чём таком не слышал, - признался я.
        - Для этого должно сложиться несколько условий: большой Дар, предрасположенность к прямому общению с Силой, хорошая наследственность и чрезвычайная эмоциональная встряска, к примеру, ярость или страх. Да любой сильный стресс. В таких случаях Сила помогает - она даёт возможность ограниченно использовать Дар до его активации, как бы частично его активирует. И использование Дара происходит неосознанно.
        Я слушал ректора и вроде бы всё понимал, но как-то мне в это не верилось. Видимо, Милютина уловила мой настрой и, улыбнувшись, пояснила более детально:
        - Ты сказал, что ощущал чувства других. Что ты для этого делал?
        - Ничего.
        - А это была твоя защита. Ты мог её себе обеспечить, но не знал, как включить. За тебя это делала Сила. А вот пользовался ты этим уже сам. И судя по тому, что Сила дала тебе десятый уровень до активации дара, пользовался неплохо. Впрочем, ранний уровень вполне может быть результатом хорошей наследственности. Но, так или иначе, ты его получил, с чем тебя искренне поздравляю. Это хороший знак!
        - Благодарю, Анна Алексеевна, - сказал я и опять слегка преклонил голову.
        Ректор улыбнулась, но тут же стала очень серьёзной и сказала:
        - Я должна сообщить тебе ещё кое-что. Одарённые, способные закрываться, относятся к категории потенциально очень опасных и подлежат учёту. Согласно секретной директиве министерства обороны, я теперь обязана сделать три вещи: сообщить об этом факте в комитет по делам одарённых, никогда и никому не рассказывать об этом случае и рекомендовать тебе держать эту способность втайне. И от себя лично, я рекомендую тебе никому не говорить про уровень. Как и про то, что ты являешься адептом Силы.
        - Даже куратору?
        - Никому.
        - Благодарю за совет, Анна Алексеевна. Пожалуй, я скажу всем, что у меня склонности к магии воды, как у моих родителей. И средний Дар.
        - Ты умный парень, ты мне нравишься, - сказала ректор. - Надеюсь, в последующем не разочаруешь. Если у тебя нет по-настоящему важных вопросов, то нам пора. Твои одногруппники и куратор нас уже заждались.
        - С Вашего позволения, я бы задал один вопрос, - сказал я и, получив утвердительный кивок, добавил: - Как Вы увидели мой уровень? Почему я его не вижу?
        - Ты его тоже увидел, - Анна Алексеевна улыбнулась.
        - Прошу прощения, но я ничего не видел.
        - Цвет шара над артефактом источника показывает предрасположенности к стихиям, размер его - величину Дара, количество полос - уровень. Одна полоса соответствует десятому и так далее. А теперь, Роман, нам действительно пора.
        Милютина даже назвала меня по имени, это действительно можно было расценить как наивысшее проявление благосклонности. Но едва мы покинули храм источника, ректор вернулась в привычный образ.
        - Студент Андреев, Вы можете присоединиться к своим товарищам! - произнесла Анна Алексеевна своим дежурным официальным тоном, обратившись ко мне опять на Вы.
        - Благодарю, госпожа ректор! - ответил я и присоединился к одногруппникам.
        - Ещё раз поздравляю вас с активацией Дара! - громко и торжественно произнесла ректор, оглядев четверых студентов. - Желаю успехов в учёбе и овладении навыками магии!
        - И от меня примите поздравления, - сказал Перовский. - Я надеюсь, наша академия будет вами гордиться.
        После этого Анна Алексеевна и Антон Олегович нас покинули и отправились к главному корпусу академии.
        - Ну и я, стало быть, поздравляю, - сказал куратор, посмотрел на меня и спросил: - Я так понимаю, в итоге всё прошло хорошо?
        - Да, просто немного перенервничал вначале, - ответил я. - Склонность к магии воды. Средний Дар.
        - Ну, как я уже говорил, цвет шара это не диагноз, а лишь подсказка, в каком направлении удобнее развиваться, - сказал Андрей Николаевич. - И времени, чтобы сделать правильный выбор, у вас предостаточно.
        - А размер шара - диагноз! - усмехнувшись, добавила Мила, бросив колкий взгляд на Илью.
        Бывший орк насупился и злобно посмотрел на мою девушку, но ничего не сказал. А вот куратор не оставил Милину выходку без ответа.
        - Чернова! - недовольно произнёс Андрей Николаевич. - Мне стыдно за тебя.
        И всё. Больше ни слова. Куратор не стал ни ругать Милу, ни читать ей нотаций. Но вот после этого «мне стыдно» даже мне захотелось провалиться сквозь землю за поступок моей девушки. А вот Мила лишь пожала плечами и выдавила из себя дежурное «Извините!»
        Однозначно стоило с ней поговорить на тему поведения. Если мы хотели получить достойное образование и занять место среди лучших учеников Кутузовской академии, следовало вести себя соответственно. Эти колкости, что накануне на арене, что сейчас нужно было прекращать. Ни к чему хорошему они привести не могли.
        Мила была горячей девчонкой, можно сказать, безбашенной. Она была невероятно горяча и прекрасна ночью в постели. Там её огненный темперамент и постоянный напор были хороши и уместны. Но в любых других ситуациях ей стоило научиться охлаждать свой нрав, быть корректнее и по возможности держать все свои колкости при себе.
        Теперь, когда Мила была не просто моей подругой, а стала моей женщиной, распутывать всё, что она могла натворить, без вариантов предстояло бы мне. А лишние проблемы были не нужны. Одного Левашова хватало с горкой.
        От занятий куратор нас освободил, чтобы мы могли отдохнуть после процедуры активации, осознать всю торжественность этого дела и всю важность этого дня. Не знаю, как двум бывшим оркам, но нам с Милой отдохнуть не мешало - в общей сложности мы спали за ночь не более двух часов. Да и важность той ночи переоценить было трудно - для нас обоих это был первый сексуальный опыт. И признаться, эмоции от него были не менее яркими, чем от активации Дара. В общем, отдых был очень кстати.
        Прежде чем разойтись по комнатам, чтобы отоспаться, я пригласил Милу отметить вечером и активацию Дара, и начало наших серьёзных отношений. Разумеется, она с радостью согласилась. А мне нужно было, помимо отдыха, ещё и выбрать приличное место для такого случая. В обычное кафе идти не хотелось. Но здесь я всецело полагался на помощь Глеба, которому был невероятно благодарен за его уход на всю ночь. И ещё я был благодарен двоим трусливым соседям по комнате за то, что сбежали.
        Договорились встретиться в пять часов вечера у входа в общежитие. Когда мы расставались, Мила крепко меня поцеловала. Это было непривычно, но приятно. Хоть я и приехал в эту академию не романы крутить, а учиться, избегать отношений, если они не будут мешать учёбе, было бы глупо. Имело смысл попробовать совместить. Главное, не терять голову.
        Глеб вернулся с занятий только к четырём, разбудил меня и тут же задал главный вопрос:
        - Ну как, было?
        - Было, - ответил я. - Но подробности обсуждать не буду.
        - Да мне подробности и не нужны, - рассмеялся сосед по комнате. - Мне и этого достаточно, чтобы за тебя порадоваться.
        - Можешь не только порадоваться, но ещё и помочь.
        - Извини, но вторую ночь у знакомых на матрасе я ночевать не буду, - отрезал Глеб. - Хорошего помаленьку!
        - Мне, вообще-то, всего лишь был нужен совет, куда Милу отвести вечером. Мы же сегодня ещё и Дар активировали. Надо это всё отметить.
        - Ну, совет - это всегда, пожалуйста! Веди её в Ржавую Бочку, - сосед по комнате заметил, что название заведения меня не впечатлило, и пояснил: - Культовое место! Самый популярный сейчас клуб столицы. Правда, там недёшево, но вся золотая молодёжь сейчас там тусит по вечерам. Ну, или почти вся.
        Мне не очень хотелось идти именно в клуб, я бы предпочёл ресторан - хотелось пообщаться в спокойной обстановке. Да и вообще, это было не только наше первое настоящее свидание, но и отмечание активации Дара. Хотелось, чтобы всё соответствовало важности отмечаемых событий.
        Но в то же время я опасался, что в ресторане нам с Милой будет неуютно. К тому же мне и одеть в статусное место было нечего, и не факт, что у Милы был гардероб для похода в приличный ресторан. Поэтому после недолгих колебаний я решил пригласить свою девушку в Ржавую Бочку. Что касается цен в этом заведении, они меня волновали не сильно - спасибо дяде Володе, деньги на поход в дорогое место имелись. Хотя, конечно же, в будущем финансы стоило экономить. В будущем, но не в такой день.
        Глава 16
        Ржавая Бочка впечатляла уже снаружи - отдельно стоящее пятиэтажное здание в форме бочки, почти без окон, отделанное металлом и покрашенное под ржавчину. Клуб находился на окраине города, чтобы туда добраться, нам пришлось заказать такси. Вокруг здания располагалась огромная парковка. Хоть таксист и подвёз нас к самому входу, и мы почти сразу же вошли в здание, я успел заметить на парковке множество машин премиум-класса как российского, так и зарубежного производств. У столичной молодёжи водились деньги.
        - Добро пожаловать в Бочку! - поприветствовал нас здоровенный охранник на входе. - Должен предупредить: четвёртый этаж после двадцати трёх часов будет закрыт на спец-мероприятие. Спиртное лицам до восемнадцати лет продавать запрещено. Вход на пятый этаж только для лиц старше двадцати одного года.
        Мы поблагодарили охранника и прошли внутрь, где сразу же попали в руки очаровательной девушки хостес. Она быстро рассказала нам, как всё в Бочке устроено. Весь первый этаж был огромным танцевальным пространством с кучей баров, там правил балом диджей и было очень шумно. Второй и третий этажи состояли из отдельных заведений разной направленности: от стейк-хауса до веганского смузи-бара. Сердцем четвёртого была сцена, вокруг которой располагались столики и небольшие бары. Пятый этаж был отдан под стриптиз и кабинки для отдыха особо важных персон.
        Мы с Милой, не сговариваясь, выразили желание съесть стейк, что было немудрено: мы оба после завтрака не ели. Хостес провела нас на третий этаж, усадила за уютный столик и пообещала прислать расторопного и вежливого официанта.
        Хостес не обманула: официант оказался действительно расторопным - уже через полчаса на нашем столе красовались два сочных стейка и бутылка красного вина. В вежливости официанту тоже нельзя было отказать - при заказе вина он поверил на слово, что нам по восемнадцать лет. И я сразу понял, почему Ржавая Бочка пользуется такой популярностью у столичной молодёжи.
        - Сегодня на сцене четвёртого этажа состоится концерт Ермовата, - сообщил нам официант, разливая вино по бокалам.
        - Мы в курсе, - ответил я. - Только нас уже предупредили, что туда не пустят.
        - Это да, - сказал официант, - Билеты были распроданы ещё месяц назад. Но сегодня у нас проходит акция: при заказе более, чем на сто рублей вы участвуете в розыгрыше двух билетов на концерт!
        Хоть мы уже и заказали почти на двести рублей, идти на концерт неизвестного Ермовата мне не хотелось. Миле, судя по всему, тоже, поэтому мы восприняли сообщение без особого энтузиазма. Официант разлил вино и, пожелав нам приятного вечера, удалился.
        Я взял бокал с вином, дождался, пока Мила поднимет свой и… растерялся. Надо было предложить тост. За начало наших отношений? Или за активацию Дара? С чего начать? Второе было, безусловно, важнее, но мы всё же были на свидании.
        - За тебя! И за активацию твоего дара! - выкрутился я.
        - За нас! - ответила Мила, чокнулась своим бокалом о мой и пригубила вино.
        Я тоже сделал глоток. Не сказать чтобы мне особо понравилось - я пил алкоголь всего четвёртый или пятый раз в жизни и в вине совершенно не разбирался. Но душа требовала праздника и полноценного отмечания двух таких важных событий. Сначала я, вообще, хотел заказать шампанского, но вспомнил, как где-то читал, что к стейкам лучше подходит красное вино. На нём свой выбор и остановил.
        А вот в стейках, в отличие от вина, я разбирался и мог смело заявить, что повар в этом стейк-хаусе не зря получал свою зарплату - наши рибаи были великолепны. Управились мы с ними довольно быстро и, чтобы не пить вино просто так, заказали сырную тарелку и ассорти из мясных закусок.
        За милой беседой мы не заметили, как бутылка опустела, а само вино уже казалось очень даже приятным. Можно было заказать ещё бутылочку, но рисковать не хотелось, я и так уже чувствовал себя достаточно выпившим - с непривычки вино неплохо ударило по голове.
        - Хочешь десерт? - спросил я Милу.
        - Хочу, - ответила она. - Но не такой.
        - А откуда ты знаешь, какой я предлагаю?
        - А чего тогда мы здесь сидим?
        На этот вопрос ответа у меня не было. Не объяснять же Миле, что Глеб наотрез отказывается гулять второй вечер подряд. Я было уже собрался выяснять, на каких условиях можно арендовать кабинку для особо важных персон на пятом этаже, но Мила взяла инициативу в свои руки.
        - Мои соседки по комнате сегодня как раз собрались на этого Ермовата, - сказала моя девушка. - С одиннадцати до двух часов ночи их точно не будет. Три часа на десерт.
        - Думаешь, концерт так рано закончится?
        - Концерт до утра, но у них важный зачёт завтра.
        - Уже десять, - сказал я. - Не вижу смысла терять драгоценные минуты и уменьшать порцию десерта!
        Мы подозвали официанта, который притащил барабан для розыгрыша лотерейных билетов, раскрутил его и предложил нам достать билетик. Мила достала, и оказалось, что мы выиграли два билета на предстоящий концерт. Официант принялся нас поздравлять, мы поблагодарили его, я сунул билет в карман, быстро рассчитался и мы покинули помещение.
        Когда вышли на лестницу, меня ожидал сюрприз - я почти нос к носу столкнулся с одним из друзей Левашова, тем самым, кого я отправил в нокаут. И он был не один. Я уже представил предстоящую стычку, но к моей радости, друг Левашова говорил с кем-то по телефону и совершенно не смотрел по сторонам. Он почти столкнулся со мной, но не взглянул мне в лицо. А я сразу же отвернулся. Нет, я не боялся очередной стычки, мне просто очень не хотелось тратить на кого попало время, когда меня ожидал приятный вечер с девушкой.
        До академии доехали быстро. До общежития почти добежали, на второй этаж практически взлетели. К нашей радости, соседки Милы по комнате уже ушли на концерт.
        Мне кажется, я так быстро не раздевался, даже когда был в молодёжном лагере, и мы с ребятами соревновались, кто быстрее разденется и сложит вещи стопочкой. Мы с Милой желали друг друга с такой страстью, что отлетевшие пуговицы нам не смущали. Да и просто терять каждую минуту от предстоящих трёх часов удовольствия казалось нам расточительством.
        Как бы ни было нам хорошо, но всё хорошее рано или поздно заканчивается. Наши три часа страсти и безумия пролетели, и будильник, выставленный Милой на планшете, сообщил, что уже два часа ночи и её соседки по комнате могут в любой момент вернуться. Мы собрали разбросанную по комнате одежду и почувствовали себя невероятно уставшими, но счастливыми. Я оделся, получил долгий поцелуй на ночь и отправился к себе.
        Дойдя до своей комнаты, попытался открыть дверь, но ничего не вышло. После нескольких попыток дверь всё же отворилась, и в коридор выглянул запыхавшийся и лохматый Глеб.
        - Рома! - удивлённо воскликнул сосед по комнате. - Так быстро?
        - Третий час ночи уже, - сказал я.
        - Летит время, - грустно заметил Глеб. - Будь другом, часик ещё погуляй, а?
        - Не проблема, погуляю. Могу и два погулять, и три.
        - Три не надо, два хватит, мне отоспаться надо, завтра зачёт. Спасибо!
        Глеб закрыл дверь, а я остался стоять в коридоре, совершенно не представляя, куда идти. Комнаты отдыха были закрыты, гулять по улице не хотелось - было довольно прохладно. Я на автомате засунул руки в карманы и обнаружил там выигранный билет на концерт. Не то, чтобы мне особо хотелось слушать песни неизвестного мне Ермовата, но в клубе хотя бы было тепло и можно было перекусить. После наших с Милой упражнений в любви мне захотелось есть. Я вызвал с проходной общежития такси и отправился в Ржавую Бочку.
        К моему приезду концерт был в самом разгаре. Лысый, одетый в одни шорты, татуированный парнишка прыгал по сцене и то ли пел, то ли кричал, а разношёрстная толпа на танцполе перед сценой ему вторила. Более респектабельные посетители концерта сидели за столиками и наблюдали за концертом, потягивая алкоголь. Совсем уж уважаемые гости смотрели на это всё с диванчиков вип-лож, расположенных на возвышении вокруг сцены. Эти, помимо алкоголя, могли позволить себе и более забористые вещества.
        Послушав Ермовата около десяти минут, я понял, что не являюсь поклонником его творчества и решил, что можно с чистой совестью покинуть концерт. Тем более, очень хотелось есть.
        Я спустился на третий этаж и попытался найти свободный столик в одном из баров. Это удалось быстро, но к моему разочарованию, официант сообщил, что после двух часов ночи кухня обслуживает только пятый этаж, и ничего, кроме выпивки, я заказать не могу. Ещё официант дал совет подождать до трёх часов. После этого времени стоимость аренды кабинок для отдыха была чисто символической.
        Я поблагодарил официанта и не спеша отправился наверх. До трёх часов оставалось десять минут, поэтому я задержался на четвёртом этаже. Ещё немного послушал Ермовата, окончательно убедился, что это не моё и пошёл на пятый.
        Оказалось, что стоимость аренды кабинки для отдыха после трёх часов ночи была всего двадцать пять рублей в час, а за пятьдесят рублей её можно было снять до самого закрытия - до семи утра. Это меня устроило. Приехать в общежитие и столкнуться с тем, что Глебу нужно ещё два часа, не хотелось. Я арендовал кабинку и заказал стейк с картофелем фри и литр холодного газированного кваса. Это было ужасно вредно есть на ночь, но душа и тело требовали продолжения праздника.
        Кабинка оказалась очень уютной. Вроде бы и не большая, но в ней удачно расположилась двуспальная кровать, стол с четырьмя стульями и телевизор, на который, помимо ТВ-программ транслировался идущий внизу концерт. Ещё к кабинке примыкал санузел, совмещённый с душевой.
        Еду принесли довольно быстро. Расправившись с мясом и картошкой, я решил сразу же лечь спать. Звукоизоляция у кабинок была отличной, звуки от продолжающегося этажом ниже концерта сюда не доходили. Я быстро разделся, выключил свет и лёг спать.
        Боль я почувствовал минут через десять после того, как лёг. Боль сильную, но не мою. К этому моменту я почти уснул, но тут сон как рукой сняло. Ощущение чужой боли было настолько явственным, что мне показалось даже, что и у меня что-то болит. И это была не физическая боль, а душевная. Кому-то было плохо. Очень плохо, просто невыносимо. Всё это шло из-за стены, справа от моей кабинки. Возможно, кому-то было очень плохо, и он приехал в Ржавую Бочку, чтобы забыться в этом гаме, но не получилось. И теперь таинственный незнакомец арендовал кабинку, чтобы до утра остаться там со своей болью наедине.
        Я понимал, что вряд ли чем-то могу помочь этому человеку, не лезть же к каждому встречному с предложением помощи лишь потому, что ты можешь ощущать его эмоции. Мало кому такое бы понравилось. Да и мне, если я собирался становиться эмпатом, стоило относиться к таким вещам попроще.
        Надо было как-то отключить эту способность до утра и спокойно выспаться. Но как это сделать? Я пока ещё не умел использовать подаренный мне Силой навык. Попробовал объяснить самому себе, что это не моё дело, попытался думать о чём-то хорошем, о Миле, о наших отношениях. Ничего не помогало - боль за стеной становилась лишь сильнее и начала переходить в отчаяние. Дикое безумное отчаяние, смешанное со страхом.
        Мне стало не по себе, и я решил пойти в соседнюю кабинку и выяснить, что же там происходит. И как только я принял это решение, ощутил ещё одну эмоцию, но уже от другого человека. Из той же кабинки. И эта эмоция была неприятной. Я ощутил чьё-то невероятное желание совершить насилие - какое-то совершенно животное чувство.
        Сомнений у меня не осталось - там за стеной совершалось насилие. Сексуальное, физическое или эмоциональное, этого я не знал. Но совершенно точно там находились насильник и его жертва.
        Я быстро вскочил с кровати, оделся и выбежал из кабинки. Подошёл к соседней двери, дёрнул за ручку. Разумеется, оказалось заперто. Я постучал. Подождал немного и снова постучал. Никто мне не открыл,
        Я подумал, что стоило пойти и вызвать охрану, а не ломиться самому в закрытую дверь. Но что бы я им сказал? Что я одарённый эмпат и почувствовал за стеной неладное?
        Пока я думал, открылась дверь, и в проёме показалось недовольное мужское лицо.
        - Что надо? - возмущённо спросил незнакомец. - Мы отдыхаем.
        Я осмотрел его - парень лет двадцати в грязной майке, с длинными волосами, пятидневной щетиной и татуировкой в виде зелёной молнии на всю шею. На человека, который может себе позволить аренду кабинки для отдыха важных персон, пусть и со скидкой, он совершенно не был похож.
        Времени думать и разбираться не было - я без разговоров, как говорится, прописал мощный джеб прямо в нос незнакомцу. Он вскрикнул, схватился за лицо и отступил на шаг назад. Дверь приоткрылась сильнее, я шагнул в комнату, добивая парнишку сильным хуком в печень. Он упал на пол, а я прошёл дальше и обнаружил лежащую на кровати полуголую девушку и стоящего возле неё парня.
        - Ты кто такой? - закричал он на меня.
        - Могу задать тебе тот же вопрос, - ответил я. - И ещё спросить, что вы здесь делаете?
        - А ты не видишь? С проституткой развлекаемся!
        - Мне кажется, вы её насилуете.
        - А тебе какое дело? Мы девку купили, делаем с ней, что хотим.
        Вести беседы с этим отбросом мне не хотелось, и я сказал:
        - Даю тебе возможность быстро уйти.
        - Да кто ты такой, чтобы что-то мне давать?! - заорал насильник, вытащил из кармана висевшей на спинке стула куртки нож и бросился на меня.
        Выбить нож и сломать отморозку руку не составило мне труда. Он совершенно не умел драться и явно считал, что при виде ножа я должен был убежать.
        - Пошли вон, твари! - крикнул я насильникам. - Пока я не вызвал полицию!
        Оба отморозка, изрыгая ругательства, покинули кабинку, а я подошёл к девушке. Она лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку и стонала. Одежда с девушки была почти вся сорвана, осталось только нижнее бельё и то лишь нижняя его часть.
        - Вы в безопасности, - сказал я. - Вам не стоит больше ничего бояться. Если хотите, я могу вызвать полицию, если нет, то могу помочь вам собраться и уйти отсюда.
        Девушка пробормотала в ответ что-то невнятное, и я понял, что она очень пьяна. Осторожно подошёл к ней и стал переворачивать на спину, чтобы хоть немного привести в чувство. Перевернул, несмотря на вялое сопротивление.
        Невольно рассмотрел нагое тело - красивая спортивная фигура, идеальные ножки, роскошная грудь, светлая кожа, чёрные волосы, закрывшие лицо. Если это была проститутка, то очень дорогая и ухоженная. И молодая. Я осторожно убрал волосы с лица девушки и… у меня перехватило дыхание и отпала челюсть. Передо мной лежала Арина.
        В то, что дочь князя Зотова могла быть проституткой я поверить не мог. Это было просто невозможно. Но что она тогда делала в этом месте в таком виде с такими отбросами? Ответов на эти вопросы у меня не было. Я попытался завязать с Ариной разговор, но ничего не вышло - девушка была настолько пьяна, что просто не понимала, что происходит.
        Я попытался одеть Арину, но и здесь потерпел фиаско. Тогда я просто прикрыл её одеялом и принялся ждать, когда она проспится. Бросить её в таком состоянии я не мог.
        Глава 17
        Арина спала, а я сидел и пытался понять, куда я вляпался. Несколько раз меня подмывало встать и уйти, но вид беспомощной девушки и воспоминание о насильниках не давали мне этого сделать. Отморозки вполне могли вернуться. Ещё была мысль вызвать полицию, но её я тоже отогнал. Арина была наследницей влиятельного и уважаемого рода, вряд ли её семья хотела бы огласки произошедшего.
        Проспала Арина чуть больше часа. Около пяти утра она пришла в себя, застонала и попробовала подняться. Я помог девушке, усадил её на кровати, укутал в простыню и предложил воды. Арина отмахнулась. Она просидела так минут десять и негромко произнесла:
        - Спасибо.
        - Да не за что, - ответил я. - Не знаю, что здесь у вас произошло, но напилась ты сильно.
        - Я не пила, - ответила Арина и попыталась встать, однако у неё ничего не получилось, девушка посмотрела на меня и добавила: - Пожалуйста, помоги мне дойти до душа.
        Я взял Арину под локоть, помог ей подняться и отвёл в душевую кабинку.
        - Помочь? - спросил я, когда девушка встала под душ. - Я отвернусь, но буду придерживать тебя за руку.
        - Включи ледяную воду и уходи, - ответила Арина.
        Спорить я не стал, выполнил просьбу и вернулся в комнату с кроватью.
        Минут через десять пришла Арина, укутанная в простыню и с виду совершенно трезвая.
        - Ещё раз спасибо! - сказала девушка. - И прости за тот случай в парке, мне ужасно неудобно, что так получилось тогда.
        Меня поразило, что Арина выглядела совершенно трезвой. Мне даже как-то не верилось в это, ведь каких-то пятнадцать - двадцать минут назад она была мертвецки пьяна.
        - Тебе рассказать, что произошло и почему я здесь? - спросил я.
        - Я видела, как ты пришёл. Иногда меня немного отпускало. Просто не могла ничего сказать.
        - Что ещё ты видела? Кто это был? Как ты вообще здесь оказалась?
        - Ещё видела, как ты пялился на мою грудь.
        - Ну, извини, так получилось.
        - Да плевать, это не самое страшное, что со мной произошло этой ночью. Лучше скажи, как ты здесь оказался?
        - Снял соседнюю капсулу и когда проходил мимо этой, один из твоих мучителей открыл дверь, наверное, выйти хотел. Я услышал, как ты кричишь, решил разобраться, - соврал я, не желая засветить свой навык эмпатии. - Но всё же мне интересно, кто это был с тобой и как ты так напилась?
        - Я не знаю, кто это был, - ответила Арина. - И я не пила.
        - Ты двух слов не могла связать, - возразил я.
        - Это было заклятие, очень сильное. Я была в полном сознании, но ни тело, ни язык, ни даже глаза не слушались.
        Неожиданное объяснение меняло дело. Стало понятно, почему девушка так быстро пришла в себя. В отличие от похмелья, последствия заклятий проходили быстро, конечно, если они не были летальными или на увечье. И ещё стали понятны эмоции Арины, которые пробились ко мне сквозь стену.
        Пьяная в дым девушка в такой ситуации, возможно, до самого последнего момента вообще не понимала бы, что происходит. Арина же, находясь под действием заклятия и в полном сознании, с самого начала правильно оценила ситуацию и потому испытала сильный страх и отчаяние, которые до меня и дошли.
        - А кто это заклятие на тебя наложил? - поинтересовался я. - Ты можешь, хоть что-нибудь вспомнить?
        - Могу кое-что, но мало.
        - Что?
        - Извини, но я не могу это обсуждать с тобой. Я очень благодарна тебе за спасение, ты спас не только мою честь, но и честь всей моей семьи, но я должна сначала всё рассказать отцу. А он уже примет решение, что из этого можно выносить за пределы семьи.
        - Понимаю, - ответил я.
        - Поможешь дойти до такси?
        - Конечно.
        Я хотел опять взять Арину под локоть, но она отдёрнула руку и сказала:
        - Идти я могу сама, меня уже отпустило. Просто подстрахуй, чтобы я смогла дойти до стоянки без приключений. И дай мне пару минут, чтобы одеться.
        Намёк я понял и сразу же отвернулся. Через две минуты девушка сообщила, что готова, и мы покинули капсулу. По пути зашли в мою, я забрал куртку, после чего отправились на стоянку. Там я посадил Арину в такси, запомнив на всякий случай номер, и сам поехал в общежитие.
        Досыпать в капсуле мне не хотелось - это было небезопасно. Двое насильников, с которыми я разобрался, наложить заклятие никак не могли, они не были одарёнными. После активации дара я уже мог отличить одарённых от обычных людей - у одарённых с активированным даром аура была намного ярче. А если заклятие не могли наложить эти двое, то был кто-то ещё, кому хотелось, чтобы наследница рода Зотовых была изнасилована.
        И этот кто-то мог вернуться. И он явно был зол на меня, ведь какие бы он ни преследовал цели, я ему всё испортил. Ещё одним врагом стало больше. На этот раз неизвестным. Зато можно было надеяться на улучшение отношений с Левашовым, всё же я спас честь его невесты.
        Когда я вернулся в свою комнату в общежитии, Глеб уже видел десятый сон. Было начало седьмого, я мог ещё смело поспать около двух часов, а то и больше, поэтому быстро разделся и прыгнул в кровать, заведя будильник на восемь тридцать - завтраком решил пожертвовать, стейка с картофелем фри должно было хватить, чтобы продержаться до обеда.
        Неприятный громкий сигнал пропищал, казалось, сразу же, едва я уснул. С невероятным усилием я разлепил глаза и взял в руки планшет, в надежде, что неверно установил будильник. Но нет, часы показывали восемь тридцать. Поднялся, быстро оделся, умылся и отправился на учёбу.
        От общежития до учебного корпуса идти было всего ничего - метров пятьсот. Примерно на середине между этими зданиями проходила асфальтированная дорога. Она вела от Колмовской набережной к автомобильной стоянке за учебным корпусом. Многие студенты, проживающие в столице, приезжали на учёбу на своих авто, многих привозили водители.
        Когда я подходил к дороге, заметил стоявший на ней чёрный автомобиль представительского класса. Машина стояла немного в стороне, но когда я почти подошёл к дороге, она сорвалась с места и подъехала, перегородив мне путь. Тут же из машины вышел водитель, двухметровый здоровяк в чёрном костюме, обошёл её и обратился ко мне:
        - Роман Андреев?
        - Допустим, - ответил я, отрицать было глупо, вопрос был явно риторическим.
        - Будьте добры, сядьте в машину, - сказал водитель. - Это ненадолго.
        «Мы тебя быстро убьём», - мысленно закончил я фразу здоровяка.
        Садиться в незнакомую машину у меня не было никакого желания, я быстро огляделся, не подходит ли ко мне кто-нибудь, чтобы силком меня в неё запихать. Никого не заметил, зато открылось переднее окно со стороны пассажира, и оттуда высунулась голова Арины.
        - Роман, не волнуйся, - сказала девушка. - Мой папа просто хочет задать тебе несколько вопросов. Тебе ничего не угрожает.
        Возможно, она была и права - никакой агрессии и каких-либо ещё негативных эмоций я от сидящих в машине не ощутил. Но всё равно было немного страшно. А вдруг Арина решила в рассказе отцу выставить насильником меня? Мало ли что у неё на уме. Впрочем, если она не дура, а на дуру она похожа никак не была, то я нужен её семье не как козёл отпущения, а как ценный свидетель. Ведь, скорее всего, Арину подставили под двух отморозков не просто как красивую девчонку, а как наследницу рода Зотовых.
        Я это всё понимал, но тем не менее было страшновато. Но с другой стороны, назвался груздём - полезай в кузов, спас дочь влиятельного аристократа - садись в машину. Убегать глупо, всё равно найдут и поймают, но прослывёшь трусом. Тем временем здоровяк в костюме открыл заднюю дверь. Я набрался смелости и сел в машину.
        В салоне находились Арина и её отец. Князь Зотов, седовласый мужчина примерно пятидесяти лет, средней комплекции и спортивного телосложения сидел сзади, Арина впереди. Едва я устроился на сидении и закрыл изнутри дверь, князь протянул мне руку и произнёс:
        - Зотов Фёдор Сергеевич, отец Арины.
        Я пожал протянутую ладонь и сказал:
        - Роман Андреев.
        - От себя лично и от всей нашей семьи, я выражаю тебе, Роман, искреннюю благодарность за спасение Арины. Мы будем разбираться, что там произошло, но что бы это ни было, мы понимаем: не окажись ты рядом, последствия были бы для моей дочери самыми печальными.
        - Я рад, что смог помочь, - ответил я.
        - Ты защитил не только Арину, ты защитил честь нашего рода, я теперь твой должник, - сказал князь. - И это не пустые слова. Если когда-либо я чем-либо смогу отблагодарить тебя, сделаю это с радостью.
        - Благодарю Вас, князь, Ваши слова большая честь для меня.
        - Мне не хотелось бы тебя надолго задерживать, поэтому я быстро задам тебе пару вопросов, если ты не против.
        - Конечно, не против, задавайте. Вы хотите, чтобы я описал насильников?
        - В этом нет необходимости, Арина их описала достаточно хорошо. Меня интересует, видел ли ты их где-либо раньше? Не заметил ли особых примет у них? И, вообще, не заметил ли чего-то необычного?
        - К сожалению, ничего совсем уж необычного я не заметил. Разве что яркая татуировка на шее у одного из них - зелёная молния. И где-то я их видел. Да. Вот незадолго до этого. Но где - не помню.
        - Попробуй вспомнить.
        - Скорее всего, на четвёртом этаже, там проходил концерт, и было много народа. Однозначно видел этого с татуировкой, но вот где - точно сказать не могу.
        Зотов достал визитку, протянул её мне и сказал:
        - Здесь телефон начальника моей службы безопасности, Аркадия Антоновича Зубова. Если что-то вспомнишь, сразу же звони ему. Или если возникнут проблемы, тоже звони ему. И дай мне номер своего телефона на всякий случай.
        - У меня пока нет телефона, - ответил я, взяв визитку. - Не могу оформить пока. ID-карту ещё не получил.
        Я попрощался и покинул салон автомобиля. Арина перекинулась парой слов с отцом и тоже стала выходить. В этот момент я заметил проходящих по дороге ребят, которые шли на занятия. И среди них был друг Левашова. Он разговаривал по телефону. Меня словно пронзило молнией. Я вспомнил нашу встречу в Ржавой Бочке. Картинка всплыла перед глазами: парень, которого я отправил накануне в нокаут, говорит по телефону, а рядом с ним стоят два незнакомца, и у одного из них татуировка на всю шею - зелёная молния.
        Я быстро запрыгнул в машину.
        - Вспомнил! - сказал я удивлённому Зотову. - Я вспомнил, где я видел насильников! Это прозвучит странно, но они были в клубе в компании с другом Левашова.
        - С каким? - хором спросили Зотовы.
        - С тем, которого я во время драки в парке отправил в нокаут, - ответил я в первую очередь Арине.
        - О ком он говорит? - спросил Зотов дочь.
        - Если я правильно поняла, то о Родионе Сорокине, - ответила Арина. - Он близкий друг Олега. Но это невозможно. У Родиона нет таких друзей.
        - Ты уверен, что видел их именно с Сорокиным? - этот вопрос Зотов задал уже мне.
        - Абсолютно, - ответил я. - Они вместе спускались по лестнице. Сорокин остановился поговорить по телефону, а они его ждали.
        - Мы всё проверим. Если это действительно так, то это очень ценная информация, - сказал Зотов. - Благодарю!
        - Всегда рад помочь, - ответил я дежурной фразой и опять вышел из машины.
        Следом выскочила Арина.
        - Постой! - сказала она. - Роман, ты понимаешь, что если решил так отомстить Олегу и Родиону, то это очень глупо.
        - Я действительно похож на такого идиота, который готов просто так наговаривать князю на сына графа? - спросил я.
        - Непохож, - ответила Арина. - Просто у меня в голове такое не укладывается. Хотя…
        Арина неожиданно помрачнела, будто что-то вспомнила.
        - Я думаю, твой отец всё выяснит, - попытался я успокоить девушку. - Ты и так за ночь столько всего пережила, не забивай сейчас себе этим голову.
        - Спасибо за поддержку, - ответила Арина. - И ещё раз спасибо за то, что спас меня ночью. То, что сказал мой отец, не пустые слова. Мы действительно теперь у тебя в долгу. Особенно я. И мне ужасно стыдно за своё поведение в парке. Да и на арене тоже. Хотя подруга у тебя тоже не подарок.
        - Она хорошая, - попытался я оправдать Милу. - Просто немного резкая. Она же не знала, что Левашов твой жених. А он и вправду вёл себя как нарцисс.
        - Не без этого, - согласилась Арина, - Но какой уж есть, я его не выбирала…
        Девушка осеклась, понимая, что ляпнула лишнее, и тут же сменила тему:
        - Ты иди вперёд, а то заметит твоя немного резкая подруга, как мы вместе в академию заходим, потом проблем не оберёшься.
        - Она у меня не такая.
        - Это ты так думаешь, - усмехнулась Арина. - Все девушки такие.
        Глава 18
        В аудиторию я вошёл со звонком, быстро сел рядом с Милой и приготовился слушать преподавателя. Первой парой шла физика Силы - интересный предмет, на котором нам объясняли, как меняются законы физики нашего мира под воздействием Силы. Преподаватель рассказывал много полезной информации, но я его не слушал.
        Я думал о ночном происшествии и его возможных последствиях для всех и в первую очередь для меня. Прикидывал, мог ли я не войти в ту капсулу, почувствовав боль Арины, и понимал, что не мог. Мог ли я вообще не возвращаться в Ржавую Бочку? А вот на этот вопрос ответ был утвердительным. Вполне мог. Но тогда два отморозка изнасиловали бы Арину. А это было бы несправедливо. Возможно, Сила отправила меня пройти это испытание и помочь девушке.
        Так или иначе, что произошло, то произошло. Главное было - понять, хотя бы со временем, кого я в первую очередь нажил этим приключением: врагов в виде Сорокина и неизвестных татуированных отморозков или друзей в виде семьи Зотовых? И я бы даже успокоился и забыл про это происшествие до окончания занятий, только вот связь друга Левашова с насильниками не давала мне покоя.
        После двух пар была большая перемена на второй завтрак. В столовой за едой я рассказал Миле обо всём, что со мной произошло ночью и утром. Моя девушка внимательно всё выслушала и неожиданно улыбнулась. Поймав мой недоуменный взгляд, она пояснила:
        - Хорошо, что ты мне рассказал об этом. Я видела, как ты с этой стервой выходил из машины. Теперь я знаю причину, и я спокойна.
        - Да я бы не сказал, что она такая уж и стерва, - заметил я. - Вы тогда обе как с цепи сорвались.
        - Она стерва! - насупившись, произнесла Мила. - Но ты поступил хорошо, что помог ей. Насильники - отбросы. Их вообще надо убивать.
        Развивать эту тему я не стал и перевёл разговор на занятия, а потом раздался звонок, и мы отправились на третью пару. Как ни пытался я в этот день настроиться на учёбу, у меня ничего не получилось. И третью, и четвёртую пары, я тоже провёл в раздумьях.
        По окончании занятий куратор предложил посетить арену и понаблюдать, как старшекурсники проводят групповые бои - три на три. Дело было добровольное, поэтому все пошли, а я отказался. Мне к этому времени уже просто хотелось быстрее прийти в общежитие и лечь спать.
        Однако быстро лечь спать мне было не суждено. По пути в общежитие я снова наткнулся на автомобиль Левашова. Здоровяк водитель, заметив меня, выскочил из салона и обратился ко мне с неожиданной просьбой.
        - Фёдор Сергеевич просит Вас навестить его в имении Зотовых, - сообщил мне водитель. - Это недалеко и не займёт много времени.
        Я опять вспомнил поговорку про груздь, вздохнул и залез на заднее сиденье автомобиля.
        Поместье Зотовых находилось за городом. Размах его меня впечатлил. Один особняк чего стоил - раза в два больше нашего в Павловске. Правда, наш был красивее и богаче отделан.
        Меня пригласили в особняк, провели по нескольким коридорам и в итоге я попал в кабинет к князю Зотову. Он, увидев меня, улыбнулся и сказал:
        - Роман! Извиняюсь, что пришлось потревожить, но твоя помощь нам необходима. Это займёт буквально десять минут. Пройдём!
        Зотов рукой показал на выход, и я первый пошёл к дверям. В коридоре нас ждали уже знакомый мне водитель и сурового вида мужчина лет сорока в какой-то незнакомой мне униформе, видимо, сотрудник службы безопасности. Мои догадки тут же подтвердил хозяин дома.
        - Это Аркадий Антонович Зубов, - сообщил мне Зотов. - Начальник нашей службы безопасности, его визитку я тебе сегодня утром дал. Аркадий Антонович тут проделал за эти несколько часов большой объём работы. Мы хотели бы показать тебе её результат.
        Меня немного напрягли слова князя. С чего бы Зотову показывать мне результат работы его службы безопасности? Но деваться было некуда.
        - Если мне нужно это видеть, то я готов на это посмотреть, - ответил я, давая понять, что от любопытства не сгораю.
        Зубов предложил пройти за ним, и мы вчетвером направились по коридорам особняка, затем спустились в подвал, там немного поплутали, спустились ещё и в итоге оказались в большой просторной комнате, как мне показалось, расположенной на уровне не менее двух этажей под землёй.
        Комната с виду напоминала помещение для пыток и, скорее всего, им и являлась. Она произвела на меня сильное впечатление, и оно особенно усилилось, когда я разглядел двух раздетых по пояс мужчин, висящих вверх ногами в углу. Даже издалека я смог разглядеть, что они были в крови. Подвесили их за ноги верёвками к деревянной балке.
        - Прошу! - с невероятной любезностью произнёс Зубов и жестом предложил подойти к подвешенным.
        Было неприятно, но я пошёл. Не пройдя и половину пути, я узнал избитых мужчин - это были два несостоявшихся насильника. И они были не просто избиты, на их теле было множество мелких порезов и ожогов, будто их резали и тут же прижигали чем-то порез. Рты их были заклеены скотчем, они висели и постанывали. Когда мы подошли к ним вплотную, Зотов сказал:
        - Арина их опознала, но всё же она была под действием заклятия. Мы хоть и действуем жестоко, но невиновных наказывать не хотим. Будь добр, Роман, подтверди или опровергни показания моей дочери. Это те люди, что хотели её изнасиловать?
        Я внимательно вгляделся в висящих парней. Несмотря на то, что их лица были сильно разбиты, я их узнал сразу же. Сомнений не было - передо мной висели два отморозка из Ржавой Бочки, которым я не дал изнасиловать Арину Зотову. Я хорошо запомнил их лица, а у одного из них ещё была заметная татуировка в виде зелёной молнии. Я подтвердил князю, что его дочь права, и именно эти люди хотели над ней надругаться.
        - Благодарю за помощь! - сказал Зотов. - Филипп тебя сейчас отвезёт обратно. Кстати, у меня есть для тебя кое-что!
        Князь достал из кармана новый очень дорогой телефон, протянул его мне и сказал:
        - Не откажи, прими в дар!
        - Мне неудобно принимать такую дорогую вещь, - ответил я. - Но ещё неудобнее будет обидеть Вас отказом.
        Я взял у Зотова телефон и добавил:
        - Благодарю!
        - Номер и книжка с инструкцией по эксплуатации у Филиппа, он ездил его покупать, - сообщил князь. - Не забудь у него их взять!
        - Обязательно. А можно вопрос?
        - Задавай.
        - Что с ними будет? - спросил я и указал на подвешенных парней.
        - Я так понимаю, тебя интересует, смогут ли они тебе отомстить? - уточнил Зотов и тут же ответил: - Они уже никому ничего не смогут сделать. Можешь забыть про них навсегда.
        Мне стало жутко, но с другой стороны, этим ребятам стоило сто раз подумать, прежде чем соглашаться насиловать дочь влиятельного аристократа.
        Заметив моё напряжённое лицо, князь сказал:
        - Ты не переживай, если у тебя возникнут проблемы из-за того, что ты спас мою дочь, я смогу тебя защитить.
        Я ещё раз поблагодарил Зотова, и мы с водителем Филиппом покинули комнату пыток, оставив несчастных наедине с переполненным желанием мести главой рода и его начальником службы безопасности.
        Примерно за два квартала до академии я попросил Филиппа меня высадить. Не хватало ещё, чтобы по закону подлости Мила опять увидела, как я выхожу из машины Зотова. Я покинул автомобиль и быстрым шагом направился к общежитию, думая лишь о том, как упаду на кровать.
        Но и в этот раз мне было не суждено поспать. Я прошёл всего квартал, как дорогу мне перегородила ещё одна машина, из которой быстро выскочили двое крепких мужчин. Я сразу же понял, что с ними лучше и не пытаться разговаривать и быстро рванул в сторону. Пробежав около пяти метров, услышал хлопок и почувствовал, как что-то укололо меня в районе лопатки. Почти сразу же в глазах стало мутнеть. Я сделал ещё несколько шагов, но ноги отказывались идти, и я упал на дорогу.
        Не знаю, сколько я пробыл без сознания, но очнулся от нестерпимой головной боли. Почувствовал, что лежу. Перед глазами стояла белая пелена, я ничего не мог разглядеть. Зато услышал чей-то незнакомый голос:
        - Зовите хорошего менталиста, если хотите его вскрыть, и желательно с уровнем не ниже пятого, а то и четвёртого. Этот щенок так закрылся, что я со своим седьмым не могу даже его эмоции считать, не говоря уже про мысли. Первый раз такое вижу, если честно.
        - А если его к краю подвести? - спросил второй незнакомый голос.
        - А если не удержим? - ответил вопросом на вопрос первый. - Дураком станет, кто за это отвечать будет? Пока что у нас нет даже разрешения на физическое воздействие. Так что или зовите менталиста, или снимайте ограничения. Я, конечно, сейчас ещё раз попробую, но шансов немного.
        Сразу же после этих слов головная боль усилилась и стала настолько невыносимой, что я потерял сознание.
        ***
        В особняке Левашовых, в кабинете хозяина дома стоял его испуганный сын Олег и смотрел в пол. Граф Семён Григорьевич Левашов расхаживал по кабинету и разводил руками, пытаясь успокоиться. Ничего не получалось. На кончиках пальцев то и дело вспыхивали небольшие огоньки пламени. Левашов-старший подошёл к сыну, взял Олега за подбородок, приподнял ему голову, посмотрел в глаза и спросил:
        - Сынок, ты идиот?
        Младший Левашов молчал, пытаясь отвести взгляд.
        - Ты что наделал?
        - Я хотел помочь.
        - Помочь? - Семён Григорьевич всплеснул руками. - Наложить на свою невесту заклятие и закинуть её в постель к двум наркоманам, это называется помочь?
        - Я хотел как лучше.
        - Да в кого ты такой тупой? С чего ты решил, что это лучше?
        - Я хотел расстроить помолвку.
        - Даже если принять твою идею скомпрометировать дочь Зотова, чтобы потом из-за этого расторгнуть помолвку, как рабочую, то её реализация просто верх кретинизма! Хотя и сама идея идиотская! Зачем? Почему изнасилование?
        - Это должно было выглядеть не как изнасилование, а будто она сама. Типа она мне не верна. Видео бы сняли в процессе.
        - Ты хотел снять видео, как твоя невеста под действием одурманивающего заклятия кувыркается в кровати с двумя наркоманами, а потом принести эту запись её отцу и на основании этого разорвать помолвку?
        - Не совсем так, но близко.
        - Пойми, сынок, это ты тупой, а Зотов - нет! Он не поверит, что его дочь на такое способна, и первым делом спросит: откуда у тебя такое видео? И что ты скажешь? Нашёл на улице?
        - Ну, я это продумал…
        - Заткнись, продумывальщик! - Левашов-старший еле держался от злости. - Ты не умеешь думать! Мало того что сам тупой, поручил исполнение ещё более тупому дружку!
        - Но я сам не мог там появиться. А Родион человек надёжный.
        - Твой надёжный человек превратил твой и без того идиотский план в полную катастрофу! Сейчас, если Зотов его расколет, и он всё расскажет, то считай, ты начал войну родов! А Фёдор расколет! Вся надежда, что Берёзин сможет отыскать и твоего надёжного друга, и тех наркоманов, что он нанял, раньше Зотова!
        - Отец, прости, - пробубнил Олег.
        - Ты просил прощения, когда мы прикрыли твою прошлую выходку в академии! Толку от того, что тебя простили? Тебя ничему жизнь не учит! Ты понимаешь, что войны нам сейчас только не хватало? Ты, вообще, понимаешь, что такое война родов? Понимаешь, что начаться она может из-за одного идиота, типа тебя, а пострадают десятки людей?
        - Ну, может, Зотовы её не начнут. Арину всё же не изнасиловали.
        - Вся надежда сейчас на то, что им самим войну не потянуть! Это очень дорогое удовольствие! Но они явно узнают, что это твоих рук дело. И могут попросить Суда Чести. А знаешь, что это значит для тебя?
        - Догадываюсь, что ничего хорошего, - промямлил Олег.
        - А ты не гадай, я тебе расскажу! Если Суд Чести признает тебя виновным в организации изнасилования дочери аристократа, то независимо от того, что оно сорвалось, ты должен будешь искупить это кровью, тем самым спасая честь нашей семьи - либо сам застрелишься, либо, если у тебя не хватит духу, я должен буду тебя застрелить. В противном случае на весь наш род ляжет клеймо несмываемого позора, и иметь дела с нами не будет ни один аристократ. Никогда и ни при каких обстоятельствах!
        - Но ты же меня не убьёшь! - испугавшись, воскликнул младший Левашов.
        - Если я этого не сделаю, совет рода отстранит меня от руководства, - ответил Семён Григорьевич. - Кто-нибудь из рода это всё равно сделает. Из-за одного дурака наши родственники не захотят терять всё, что имеют.
        - Но ведь у Зотовых для Суда Чести нет доказательств, - чуть ли не плача, сказал Олег.
        - Пока нет! Но есть два наркомана, твой друг-идиот Сорокин и не в меру шустрый студент Андреев. И все они доказательство нашей вины! Точнее, твоей!
        - Родион точно не будет давать показания против нас. А тех двоих ещё надо найти. А если их не найти, то и показания Андреева не будут иметь силу.
        - Вот тут ты прав. Этих двоих надо найти. И принести их головы Зотову!
        - Зачем?
        - Формально, чтобы признать вину и сделать шаг к примирению, так как без этого уже никак - Зотовы уже явно знают, что это твоих рук дело. А по факту, чтобы показать, что главных свидетелей не осталось! Кстати, кто накладывал заклятие?
        - Один эльф, я его нашёл через знакомых. Он даже не местный. Приехал - наложил заклятие - уехал. Его точно не найти. Его, кроме меня, никто не видел.
        Семён Григорьевич хотел что-то сказать, но в этот момент постучали в дверь.
        - Входи! - крикнул Левашов-старший.
        В комнату вошёл начальник службы безопасности семьи, Егор Берёзин.
        - Семён Григорьевич, плохие новости, - доложил Берёзин. - Зотовы нашли Сорокина, и он им сдал двоих подельников.
        - Откуда эта информация?
        - От него самого. Мы его допросили.
        - Хреново, надо теперь найти их раньше Зотова.
        - Хреново - не то слово. Зотов их уже нашёл. Держит у себя в особняке. Туда же приезжал Андреев, скорее всего, на опознание.
        Граф Левашов громко выругался и запустил файербол в стену. Его руки вспыхнули ярким пламенем, а глаза покраснели.
        - Это война! - в сердцах произнёс Левашов, подошёл к сыну и прокричал ему в лицо: - Понимаешь, дебил ты малолетний, что начал войну?
        Младший Левашов стоял, потупив взор, и боялся что-либо говорить отцу. Граф немного пришёл в себя, пламя с его рук спало, и он спросил у начальника безопасности:
        - Хоть какие-то хорошие новости есть?
        - Есть, Семён Григорьевич! Мы взяли Андреева, когда он возвращался от Зотовых. И он, и Сорокин на базе в Прохоровке.
        - Ну хоть что-то. Андреева допросили? Выяснили, кто он такой?
        - Допросили, но, удивительное дело, не можем вытянуть информацию. В голову пытались залезть - бесполезно. Закрылся гадёныш, и ничего с ним не поделать. Одарённый седьмого уровня не смог вскрыть защиту.
        - Пытайте! Какие ещё варианты?
        - Мы же не знаем, до каких пределов можно, - начал оправдываться Берёзин. - Мало ли, кем этот Андреев может оказаться на самом деле.
        - Теперь можно до любых пределов. Хоть на ремни режьте, но узнайте. Всё равно им с Сорокиным приговор.
        - За что Родиону приговор? - не удержался Олег. - Отец, не выписывай ему приговор! Пожалуйста!
        - А какие у нас варианты? Дружок твой с ходу сдал своих подельников Зотову и с таким же успехом выступит свидетелем на Суде Чести. Теперь, когда наркоманы у Фёдора, у нас нет других вариантов, кроме как убрать тех, кто может подтвердить их связь с нами. Это не я, это ты своему другу приговор выписал, когда доверил ему такое важное дело!
        - Но…
        - Заткнись! - вскипел старший Левашов. - Вопрос решённый! В конце концов, это твою задницу я пытаюсь спасти от Суда Чести! Нам теперь надо выяснить, кто такой этот Андреев и забыть про них обоих.
        - А зачем выяснять, если ему ты тоже приговор выписал? - удивился Олег.
        - Затем, чтобы знать, чьего сына я приговорил! Сорокин твой - безродный студент из бедной семьи! Его полиция поищет неделю, да и бросит. Семья погорюет, да и всё! Особо никто не будет раскапывать это дело - пропал, да пропал. А ты знаешь, кто такой Андреев, настоящая ли это фамилия? Из какого он рода?
        - Не знаю.
        - Хорошо, если это бывший эльф, родители которого забыли о нём на следующий день после его выбраковки, а если он из семьи орков? Если он из влиятельного московского рода, который ожидает, когда этот, так сказать, Андреев отучится в академии и вернётся домой? Если войну с Зотовыми мы ещё способны потянуть, то противостояние на два фронта нас уничтожит!
        - Выходит, если он из семьи влиятельных орков, ты отменишь приговор? - спросил Олег.
        - Не знаю! Я не готов сейчас ответить на этот вопрос! Пошёл вон, пока я тебя самого не приговорил!
        У графа Левашова опять воспламенились руки, и ему пришлось бросить три огненных шара в стену, чтобы хоть как-то снять напряжение. Олег быстро убежал. Берёзин стоял, вытянувшись, как по струнке, и ждал указаний.
        - Вытряси из этого Андреева информацию, Егор, и в расход, - сказал Левашов. - Но обязательно вытряси. Мы должны знать, из какого он рода и откуда может прилететь проблема.
        - Слушаюсь, Семён Григорьевич! - ответил начальник службы безопасности. - А если окажется, что он из влиятельного рода. Всё равно в расход?
        - Тем более в расход, влиятельный род не простит нам пыток наследника.
        - Слушаюсь! Разрешите идти?
        - Иди, Егор, на тебя сейчас вся надежда. Не нужна нам война. Не вытянем мы её. И, кстати, надо найти того эльфа, который заклятие на Зотову наложил.
        - Его тоже в расход?
        - Разумеется, - ответил граф. - Подчистить надо всё! Рисковать и оставлять свидетелей мы не можем.
        - Сделаем, Семён Григорьевич! - отрапортовал Берёзин и покинул кабинет.
        Глава 19
        Я очнулся оттого, что кто-то лупил меня ладонью по лицу. Всё так же болела голова, но боль уже не была такой невыносимой, как раньше. И ещё я сидел, а не лежал. Я открыл глаза и увидел перед собой двух незнакомых мужчин - полного невысокого лет сорока и молодого - худого и долговязого с безумными глазами. Сидел я на стуле. И почему-то не был связан, что было странно. Видимо, никто не воспринимал всерьёз возможность моего побега или нападения на похитителей.
        - Очнулся, щенок? - спросил меня полный.
        Я проигнорировал вопрос, за что получил затрещину.
        - Отвечай, когда тебя спрашивают! - заорал толстяк. - Как твоё имя и фамилия? Настоящие имя и фамилия! И не вздумай врать! Я не могу залезть к тебе в башку, но враньё распознаю!
        - Роман Андреев, - ответил я и сразу же получил ещё один удар.
        - Ты ещё не понял щенок, что всё очень серьёзно? - толстяк достал пистолет и направил его на меня. - Имя!
        - Роман.
        Я оглядел комнату и заметил в другом углу ещё один стул. На нём сидел какой-то парнишка. Он был привязан к стулу и сильно избит. Его голова свесилась на грудь, видимо, был без сознания. Кроме толстого и худого, в комнате находился ещё один мужчина. Он сидел на стуле в углу с автоматом в руках и, казалось, вообще не обращал ни на что внимания. Глядя на его АК-146, я понял, почему никто не озаботился тем, чтобы меня связать. Парнишку на стуле привязали, скорее всего, чтобы он просто не упал.
        - Дай я попробую, - сказал долговязый с безумным взглядом товарищу и подошёл ко мне.
        Я сразу отметил, что он был одарённым. Долговязый поднёс к моему лицу правую руку и нахмурился. Рука его быстро обледенела, а на каждом пальце появился острый ледяной коготь. Парень освоил магию воды и холода и пытался меня впечатлить. И ему это удалось, когда он вонзил мне свои когти в ногу. Я не удержался и вскрикнул от боли.
        От обоих моих мучителей исходила ненависть, но от долговязого ещё и какое-то другое чувство. Будто он испытывал удовольствие. Возможно, так оно и было - парню нравилось мучить других.
        Вытащив ледяные когти у меня из бедра, тощий маньяк полоснул ими мою щёку. На пол закапала кровь.
        - Имя, щенок! - заорал опять толстый.
        Я не отвечал. Не знал, зачем им нужно моё настоящее имя, но почему-то был уверен: узнав его, они меня убьют. И ещё я думал, что если бы можно было откатить время назад, я ни за что бы не отправился в Ржавую Бочку на концерт. Лучше бы я всю ночь просто просидел на лавочке возле общежития.
        Но я пошёл на концерт и этим запустил череду событий, которые в итоге привели меня в непонятную комнату с незнакомыми людьми, что меня били и вытрясали из меня моё настоящее имя. Самое обидное - я даже не мог точно сказать, чьи это были люди. Сорокина? Вряд ли. Знакомые тех бедолаг, что висели у Зотова? Ещё мене вероятно. А может, это сам князь решил избавиться от свидетеля того, как его дочь чуть не обесчестили. Так ведь не обесчестили же. На Зотова тоже было мало похоже.
        Но кто тогда притащил меня в эту комнату и приставил ко мне парочку маньяков? Вместо ответа, я получил очередной удар по лицу от толстого и ещё один его вопль:
        - Мы тебя сейчас на куски порежем! Говори своё имя, щенок!
        И тут же ледяные когти тощего опять вонзились в моё тело, на этот раз в плечо.
        Я получил ещё несколько ударов, после чего отворилась дверь, и в комнату вошёл лысый мужчина в камуфляжной куртке.
        - Сказал? - спросил он у моих мучителей.
        - Молчит гад, - ответил толстый. - Но это ненадолго. У нас и не такие становились разговорчивыми.
        После этого толстый так врезал мне по лицу, что я вместе со стулом отлетел к стене.
        «А ведь надо было просто посидеть пару часов на лавочке», - опять подумал я, почувствовав во рту сильный привкус крови.
        Незнакомец в камуфляже кивнул на парня, сидящего на втором стуле, и спросил:
        - А что с тем?
        - Отключился, - ответил долговязый.
        - Притащите его сюда, поставьте их рядом! - приказал лысый.
        Мои мучители исполнили приказ и поставили стул с избитым парнишкой возле меня. Я узнал в несчастном Сорокина. Неужели всё же, это Зотов устроил? Кому ещё нужно так избивать Сорокина? Я ничего не понимал.
        - У тебя есть возможность спасти себе жизнь, - сказал мне лысый. - Назови своё настоящее имя и фамилию!
        - Роман Андреев, - ответил я.
        Удар у лысого был посильнее, чем у первых двух, у меня аж в глазах потемнело.
        - Приведите его в чувство! - приказал лысый и кивнул на Сорокина.
        Долговязый притащил откуда-то ведро воды и вылил на друга Левашова. Тот пришёл в себя и начал испуганно озираться. Увидев меня, несказанно удивился. Даже приоткрыл рот, хотел мне что-то сказать, но посмотрев на наших мучителей, не стал этого делать.
        А то, что произошло дальше, повергло меня уже в настоящий шок. Лысый не спеша достал из поясной кобуры пистолет и выстрелил Сорокину в грудь. Бедняга вскрикнул и обмяк на стуле. Лысый выстрелил в друга Левашова ещё два раза, после чего обратился ко мне:
        - Ты следующий! Если не назовёшь своё настоящее имя, ты следующий!
        Мне было очень страшно, но я понимал, что стать следующим у меня намного больше шансов как раз таки, если я назову имя. Ребята были суровые, но, судя по всему, не самые сообразительные, если думали, что убив Сорокина, они подтолкнут меня к откровению. Наоборот, я решил молчать до конца. Впрочем, при таком развитии событий, конец обещал быть скорым.
        Тощий опять вонзил свои ледяные когти мне в левое плечо, но в этот раз вытаскивать их не стал. Я почувствовал, как от раны начинает по всему телу расходиться холод. Особенно сильно начала замерзать рука.
        - Ты что собрался делать? - спросил толстый товарища.
        - Сейчас заморожу ему руку, - ответил долговязый. - Потому будем молоточком откалывать по кусочку начиная с пальцев. Посмотрим, как ему это понравится.
        Мне это не понравилось ещё на этапе озвучивания идеи, но поделать я ничего не мог - руку почти не чувствовал, хотя пальцами шевелить ещё получалось. Ситуация казалась безвыходной - мне оставалось лишь сидеть и терпеть все эти мучения, поедал себя за то, что попёрся в клуб или назвать имя и фамилию и всё это прекратить. Но вид убитого Сорокина напоминал, что второй вариант я выбрать всегда успею.
        Когда я уже не чувствовал своей левой руки, а морда долговязого расплылась в предвкушении скорого развлечения, где-то снаружи раздался громкий взрыв. Сразу же за ним ещё один, за ним ещё. Потом застрочила автоматная очередь.
        Мои мучители на автомате посмотрели в сторону входной двери. Долговязый от удивления аж вытянул шею. Такой отлично возможности ударить ему правой в кадык упускать было нельзя. Я пробил. Долговязый вытащил из моего плеча когти и обеими руками схватился за горло. У него надолго перехватило дыхание - пробил я сильно и попал удачно.
        Я вскочил со стула, но лысый тут же навёл на меня пистолет и прикрикнул:
        - Сядь! Быстро!
        Злить его я не рискнул и повиновался. Тем временем сидевший в углу с автоматом уже выбежал в коридор, по пути снимая АК-146 с предохранителя. Шум боя усиливался и приближался.
        - Похоже, надо уходить, - сказал лысый своим товарищам.
        - А с ним что? - спросил толстый, кивнув на меня.
        Не знаю, что я заметил раньше - движение руки лысого с пистолетом или исходящее от него желание убить меня, которое появилось внезапно и буквально накрыло меня холодной волной. Скорее второе, так как я успел выхватить из-под себя стул и ударить им лысого по голове. Получилось неплохо - лысый не удержался на ногах и упал. Он даже выронил пистолет. Зато толстый навёл своё оружие на меня. Но от него исходил испуг, я это почувствовал и сказал:
        - Не делай этого! Это пришли явно за мной. Отдай меня живым, этим ты спасёшь жизнь себе. Я попрошу, чтобы тебя не наказывали.
        Я смотрел, как толстый мечется в раздумьях и как в это время лысый поднимается и подбирает с пола пистолет.
        - Не делай глупостей! - продолжал я давить на толстого. - Вы не успеете уже уйти, дом явно окружён! Вам не простят, если вы меня убьёте!
        В это время лысый направил на меня пистолет и почти выстрелил, но толстый неожиданно заорал:
        - Не стреляй!
        Толстяк направил свой пистолет на лысого, встал между ним и мной и сказал:
        - Пацан прав! Надо его отдать, и нас отпустят.
        - Отдать? - усмехнулся лысый. - С тебя потом хозяин с живого шкуру сдерёт. В лучшем случае. Отойди!
        - Если не отдадим, нас убьют! - стоял на своём толстый. - Плевал я на твоего хозяина! Я жить хочу!
        Толстый насупился, и по нему было видно, что он твёрдо настроен меня отдать живым. Правда, я не был уверен, что пришли именно за мной. Всё это я обещал ему просто от безысходности. Но, похоже, мой план получил шанс на успех - толстый мне поверил. Но шанс этот просуществовал недолго - он исчез в тот момент, когда ледяные когти долговязого вонзились в шею толстяка.
        Маг воды и холода к тому времени полностью пришёл в себя, слушал разговор товарищей и решил встать на сторону лысого и радикальным способом прекратить спор. Толстый захрипел, уронил пистолет, упал на колени и испуганно посмотрел сначала на долговязого, затем на меня. Потом упал на пол и затих.
        Шансов, что я успею к пистолету толстяка до того, как в меня выстрелит лысый, было немного. Но стоять и ждать пулю было глупо, поэтому я прыгнул - сильно, вложив в этот прыжок всю оставшуюся энергию. И я допрыгнул. Я даже успел схватить пистолет, но в этот момент услышал звук выстрела и ощутил, как что-то обожгло мне грудь.
        В эту же секунду с грохотом раскрылась дверь и в помещение вбежали несколько человек в камуфляже и масках. Первый из них прошил автоматной очередью лысого, но тот, несмотря на это, успел три раза нажать на спусковой крючок. И я ещё раз ощутил, как мне обжигает грудь и два раза - живот.
        Я уже не видел, как незнакомые люди в камуфляже добили лысого и долговязого, как они подбежали ко мне и пытались привести меня в чувство - вязкая чёрная пелена поглотила меня, облепила с головы до ног, а потом словно выплюнула. Я куда-то летел и замерзал. Звуки окружающего мира сменились монотонным гулом, а моё сознание затуманилось почти полностью.
        Лишь небольшая светлая точка где-то далеко ещё держала моё внимание, и казалось, что как только не станет этой точки, возврата уже не будет. Я уже не мог ни думать, ни ощущать что-либо, ни даже слышать гул - лишь видел точку.
        Неожиданно точка увеличилась и приблизилась, превратившись в яркую вспышку. В ушах снова появился гул, и вернулись боль и жжение в груди и животе. Я попытался открыть глаза, но не смог - сил не было. Прислушался. Сквозь гул доносились чьи-то голоса. Через некоторое время голоса стали чётче. И я услышал, как кто-то незнакомый говорит:
        - Не извольте беспокоиться, Фёдор Сергеевич, жить он точно будет. Самое страшное позади. Сейчас подшаманим, и будет как новенький.
        - Благодарю, Елизар Тимофеевич, - послышался в ответ голос Зотова. - Выручил ты меня. Я ведь слово дал этому парню, что смогу его защитить, если что. И чуть было слово своё не нарушил.
        Я почувствовал, как боль в груди и животе сменилась приятным теплом, оно разлилось по всему телу, и я отключился.
        Глава 20
        Когда я пришёл в себя, обнаружил, что лежу в кровати, а возле меня стоят Зотов и незнакомый мне одарённый лет шестидесяти, от которого исходили потоки энергии. Руки незнакомца были вытянуты в мою сторону, а лицо очень сосредоточенно. Увидев, что я очнулся, он улыбнулся и опустил руки. Ощущение потока энергии сразу же прошло.
        - Вот видите, Фёдор Сергеевич, - сказал незнакомец. - Целёхонек и относительно бодр Ваш подопечный. Хоть сейчас может в академию на занятия бежать. Хотя я бы порекомендовал денёк-другой отдохнуть. Тело-то я подшаманил, но разуму нужно время, чтобы отойти от такого стресса.
        - Что бы я без тебя делал, Елизар Тимофеевич, - ответил Зотов и, заметив, что я открыл глаза, обратился ко мне: - Ты уж извини, Роман, что так вышло. Не ожидали мы от Левашовых такой прыти и такой глупости.
        - И я тоже не ожидал, - сказал я. - Стоило быть осторожнее. Спасибо, что спасли,
        Я прекрасно помнил, как в моё тело вошли четыре пули - ощущения были крайне неприятные, а теперь я лежал, будто ничего не произошло, и ощущал себя совершенно здоровым. Инстинктивно я попытался нащупать на груди шрамы от пуль, но ничего не обнаружил. Заметив движения моей руки, Зотов и лекарь улыбнулись.
        - Ищешь следы ранений? - спросил отец Арины. - Бесполезное занятие. Елизар Тимофеевич четвертованного умеет собрать так, что шрамов не будет. А уж пулевое отверстие для него - сущая ерунда.
        - Ну с четвертованным всего раз было, - ответил лекарь. - И то нам повезло, что его жизненная искра не покинула. Мясо срастить ума много не надо. Искру не упустить - вот главная задача.
        - Спасибо Вам большое, - сказал я лекарю. - И что раны заживили, и что искру не упустили.
        - Так её ты сам не упустил, - улыбнулся Елизар Тимофеевич. - Я лишь тело чинил.
        Одарив меня ещё одной улыбкой, лекарь обратился к Зотову:
        - С Вашего позволения, я пойду Фёдор Сергеевич. Если что, любое время я к Вашим услугам.
        - Благодарю, Елизар Тимофеевич! - ответил Зотов, пожал лекарю руку, и тот ушёл.
        - Думаю, подобного больше не должно случиться, - сказал отец Арины, когда мы остались вдвоём. - Мы ясно дали понять Левашовым, что ты под нашей защитой. Ты ведь понял, что это они тебя похитили?
        - Догадался.
        - Но первое время лучше не покидай территорию академии. Всё должно успокоиться. Война не нужна ни нам, ни им, но первое время не исключены импульсивные поступки на эмоциях.
        - Вы разнесли их дом, и они не начнут войну? - удивился я.
        Зотов рассмеялся и сказал:
        - У Левашова хватило ума держать тебя не дома, а на базе охранной фирмы, принадлежащей их семье. Формально это не их территория, и при штурме базы не погиб ни один член их семьи, так что началом войны это никак не назвать. Тем более мы действовали в своём праве - спасали незаконно похищенного друга нашего рода. Поэтому реши Левашов начать после этого инцидента войну, Суд Чести не признал бы её обоснованной.
        - Простите, но я не знаю, что такое Суд Чести, - признался я.
        - У людей это инструмент разрешения споров между аристократами, - пояснил Зотов. - В его состав входят представители двадцати трёх самых влиятельных человеческих родов России. В основном старейшие в роду. Суд Чести формально не имеет никакой силы, но его решения являются рекомендациями для каждого уважающего себя рода. Если Суд Чести признает, что в войне какая-либо сторона неправа, то её рискнут поддержать лишь самые верные союзники. Если Суд Чести решит, что представитель какой-либо семьи совершил поступок недостойный аристократа, то весь род провинившегося может пострадать. Вина, доказанная Судом Чести, может быть смыта лишь кровью, поэтому не многие спешат туда обращаться - иногда решения суда могут удивить, а назад ситуацию уже не отыграешь.
        - Поэтому Вы уверены, что Левашовы туда не обратятся?
        - Если они это сделают, мы попросим Суд Чести рассмотреть поступок младшего Левашова в отношении Арины. А в таких ситуациях обычно исход предугадать легко.
        Зотов выдержал небольшую паузу и добавил:
        - Но мы этого делать не будем. Сказать честно, твоё похищение, хоть и оказалось крайне неприятным событием, но пошло нам на пользу. Освободив тебя, мы ответили Левашовым на гнусный поступок Олега. Мы уничтожили их людей, не причинив вреда непосредственно членам семьи. Признаюсь, вышло всё очень удачно. Теперь мы ещё и разорвём помолвку на основании непорядочности младшего Левашова, чем окончательно отплатим ему за его поступок. И на этом можно будет считать конфликт исчерпанным. Надеюсь, у Левашовых хватит ума понять, что общественное порицание их наследника намного лучше приговора Суда Чести. Тем более репутации Олега уже особо ничем не испортить.
        Мне захотелось спросить Зотова, зачем он тогда собирался отдавать дочь за такого человека, но понял, что это точно не моё дело. Спросить такое я мог разве что у Арины, если совсем уж будет интересно. Зотову я задал другой вопрос, который интересовал меня намного больше:
        - Вы не знаете, зачем они пытались выпытать мои настоящие имя и фамилию?
        - А разве Роман Андреев не настоящие? - наигранно удивился отец Арины.
        - Вы же знаете, что нет.
        - Знаю, конечно, - Зотов улыбнулся. - Думаю, Левашовы хотели выяснить, наследник какого рода создал им столько проблем. Мне бы тоже хотелось знать, кто ты такой, но думаю, ты и мне не скажешь.
        Я не знал, что ответить на это. Отец Арины заметил моё смущение и сказал:
        - Не переживай, я всё понимаю. И мне, пожалуй, пора. Скоро придёт Филипп и отвезёт тебя в академию. Но послушай Елизара Тимофеевича, хотя бы денёк полежи, отдохни. И ничего не бойся! Ты под защитой нашего рода. Случись что, мы будем драться за тебя, как за своего. И Левашовы теперь это знают.
        - Благодарю! - ответил я.
        Зотов по-отечески похлопал меня по плечу, улыбнулся и покинул комнату.
        Примерно через полчаса открылась дверь, я приготовился увидеть Филиппа и ехать в академию, но в комнату вошла Арина.
        - Привет! - сказала девушка. - Мне очень жаль, что так получилось, что из-за меня у тебя теперь столько проблем. Отец мне рассказал про похищение.
        - Привет! - ответил я. - Ну вроде всё разрешилось, так что сильно не сожалей.
        - Самочувствие как?
        - Отличное. Этот Елизар Тимофеевич настоящий волшебник.
        - Ну не волшебник, но одарённый третьего уровня. Очень сильный лекарь, один из лучших в столице.
        Я кивнул, соглашаясь с этим мнением, и в воздухе повисла тишина. Нам с Ариной было не о чем разговаривать. У меня, конечно, имелись к ней вопросы, и очень много, но задавать их было бы бестактно. Но очень хотелось задать. Девушка заметила моё смущение, присела на край кровати и сказала:
        - Я вижу, что ты хочешь что-то спросить. Не стесняйся, я постараюсь ответить.
        - Меня очень интересует, зачем твой жених решил организовать твоё изнасилование. Но если это личное, то лучше не отвечай.
        - Личного там немного, - ответила Арина. - Он очень хотел расстроить нашу помолвку. Так получилось, что родители договорились о нашем браке ещё когда мы били детьми. Тогда это казалось обоим родам отличной идеей. Но со временем многое поменялось. Левашовы вложили средства в некоторые сомнительные проекты и прогорели. Они сейчас на грани банкротства. А мой отец не собирался закрывать их долги, пусть нам и пришлось бы породниться. И тогда Левашовы нашли другой вариант - у Корецких старшая дочь Дарья почти моя ровесница, на два года младше. И денег у них очень много. Вот Левашовы и решили меня на Дарью поменять.
        - А вы были против? - спросил я.
        - Ну я была бы только за, но помолвка между наследниками двух аристократических родов такая штука, что просто так по согласию сторон её не отменишь. Для этого нужен веский повод, например, неверность одного из будущих супругов. Вот такой сценарий Олег и хотел разыграть. Надо сказать, организовал всё довольно хорошо, я даже удивлена, что с его способностями он такое провернул. Не окажись ты рядом, у него всё бы получилось.
        - Но как ты оказалась в той капсуле? - задал я совсем уж некорректный вопрос.
        - Это долгая история…
        Договорить Арина не успела, в комнату вошёл Филипп с большим пакетом. Я понял, что продолжения истории не будет, но девушка, заметив моё разочарование, произнесла:
        - Я потом тебе могу всё рассказать, если захочешь. Как-нибудь. Выздоравливай!
        Арина встала с кровати и вышла из комнаты, Филип протянул мне пакет.
        - Здесь одежда, - сказал он. - Ваша была вся в крови. Одевайтесь, пора ехать.
        ***
        Изрядно уставший кесарь вот уже второй час в своём кабинете для приёмов вёл беседу с британским послом - бароном Ричардом Томлином. Встреча носила неофициальный характер. Посол Её Величества пытался объяснить российскому кесарю, что поддержка Россией Британии в её стремлении устроить на Балканах большую войну, принесёт российскому государству одни лишь дивиденды.
        - Разве вы, русские, не хотите получить полный контроль над проливами? - спрашивал посол и в удивлении закатывал глаза. - Разве не хотите полностью забрать Константинополь?
        - Мы не ходим забирать Константинополь ни полностью, ни частично, - ответил кесарь. - Наш ограниченный воинский контингент находится в Западном Константинополе исключительно с миротворческой миссией. Как только между Турцией и Грецией будет заключён мирный договор, мы выведем оттуда войска.
        - А проливы?
        - Де-факто они уже наши. Россия является гарантом нейтрального статуса проливов, и мы имеем право проводить по ним любые суда в любое время, в том числе и военные. В условиях мирного договора, который, надеюсь, Турция и Греция рано или поздно подпишут, нейтральный статус проливов - главный пункт. И никто, кроме России, не сможет обеспечить соблюдение этого нейтралитета. А если так, то зачем нам дополнительные проблемы?
        - Но вы не получаете платы за проход через проливы торговых судов других государств, - возразил Томлин. - Никакой прибыли от этой сделки!
        - Это вы, англичане, во всём видите сделки и стараетесь прибрать к рукам каждый кусок чужой земли, который может принести хоть копейку дохода. А нам нужен лишь беспрепятственный проход для наших судов.
        - Лукавите, Ваше Сиятельство! - ухмыльнулся посол.
        - Ни в коем случае! Превращать два государства, призвавшие нас выступить в роли миротворцев, в двух врагов - было бы большой ошибкой.
        - А мне кажется, большой ошибкой будет не определиться как можно раньше, на какой стороне вы выступите, когда начнётся новая балканская война, а возможно, вслед за ней и мировая.
        - Мы всегда выступаем на стороне мира, - улыбнувшись, ответил кесарь.
        - Глядя на ваших военных, этого не скажешь, - заметил Томлин.
        Посол был заметно недоволен. После того как Греция реставрировала монархию, первым делом она вернула себе Кипр, а позже, воспользовавшись войной между Турцией и Курдистаном, решала вернуть себе и Константинополь. Захватить европейские владения Турции вместе с западной частью Стамбула удалось быстро, но потом конфликт перешёл в затяжную стадию и продолжался более десяти лет.
        Устав воевать, стороны при посредничестве России сели за стол переговоров. Их результатом стали окончательное прекращение огня и вывод греческих войск с территории восточного Стамбула. Правда, западную часть города греки переименовали в Западный Константинополь и возвращать категорически отказывались.
        Британия, лишившаяся в связи с переходом Кипра под юрисдикцию Греции своих военных баз Акротири и Декелии, предпринимала максимальные усилия, чтобы эти базы вернуть и вот уже несколько лет готовилась к войне на Балканах. И лишь наличие большого количества одарённых в греческой армии и отсутствие сильного и верного союзника останавливали британскую корону от начала военной кампании.
        Самым верным союзником в предстоящей войне могла стать Турция, но британцы за четверть века до конфликта с Грецией поддержали создание на территории юго-восточной Турции и северного Ирака независимого Курдистана и помогли вновь образованному государству оружием и деньгами. Турция тогда лишилась большой части своей территории и объявила Британию врагом на все времена.
        Британская корона очень хотела вернуть утерянные базы, а вместе с ними заодно и весь Кипр, но в одиночку воевать не хотела. Королева Виктория Вторая искала союзника, который должен был проделать большую часть грязной работы. Это была старая, не раз проверенная британцами схема, и отказываться от неё они не собирались.
        Но, как назло, ни у одной из ведущих мировых держав не было интересов ни на Балканах, ни в Турции, а без союзников воевать с Грецией было бы накладно, поэтому Британия изо всех сил старалась втянуть в предстоящий конфликт Россию. Посол Её Величества натужно улыбнулся и произнёс:
        - Скажите, Ваше Сиятельство, раз уж вам не нужны проливы, то чего Вы тогда хотите?
        - Не так уж и много, - ответил кесарь. - Не воевать.
        - Но Вы же понимаете что это невозможно. Большая война назрела. Не в Европе, так в Азии. Без войны наши экономики входят в стагнацию. Война нам необходима, и воевать придётся всем. Вопрос лишь: на чьей территории - своей или чужой.
        - Это прозвучало как угроза, барон.
        - Что Вы! Ни в коем случае! Независимо от Вашего решения по Балканам, Британская Империя будет придерживаться нашего Договора о вечной дружбе и взаимопомощи. Кстати, говоря о помощи, мы имеем в виду не только российское государство, но и Вас лично!
        - Меня? - удивился кесарь.
        - Королеве известно о Ваших планах на реставрацию монархи в России. Её Величество крайне благосклонно относится к этой идее и считает, что лучшего претендента на российский престол, чем Вы, не существует.
        Это было неожиданно. В планы кесаря о возможной реставрации монархии были посвящены немногие. И как теперь выяснилось, кто-то из этих немногих оказался неспособным хранить тайны. Теперь предстояло выяснить - кто. Но раз уж британцы объявили, что им известно о планах кесаря, то явно не для того, чтобы заявить о своей поддержке. Скорее, наоборот - посол дал понять, что секретный план больше не такой уж и секретный, и от Британии зависит, как скоро о намерениях кесаря узнают в Москве и Петербурге.
        Точнее, это теперь зависело от сговорчивости Александра Петровича. Перед Романовым встал непростой выбор: взойти на престол при поддержке Британии ценой участия России в большой войне или избежать войны, отказавшись от планов на реставрацию монархии. Александр Петрович мог бы выбрать второй вариант, но понимал: при таком раскладе велик риск, что через три года Британия начнёт новые переговоры о войне с новым кесарем. И никто не мог предсказать, чем они закончатся.
        - Я слышал, на ваш ультиматум о мирной передаче Гонконга Китай ответил предложением передать им Манчестер, - кесарь перевёл разговор в не самое приятное для Томлина русло, заодно дав понять, что и русская разведка свой хлеб ест не зря.
        Глава 21
        Водитель Филипп довёз меня до самого общежития. Перед тем как высадить меня, дал телефон, который у меня забрали при похищении. Впрочем, я не был уверен, что это был тот же самый аппарат, возможно, купили новый, отец Арины мог себе это позволить.
        У меня в чемодане валялся мой старый телефон, который я забрал из дома, но он, конечно, уступал подаренному Зотовым. Миле я решил не рассказывать об этом подарке. Во-первых, она очень хотела телефон, а во-вторых, могла не поверить и решить, что телефон мне подарила Арина. К чему было расстраивать свою девушку на пустом месте? Тем более, на днях нам должны были наконец-то выдать ID-карты. Мы с Милой сразу же после этого собирались бежать и покупать по ним сим-карты с регистрацией. Вот тогда я бы и достал подаренный Зотовым телефон, сказав, что это мой старый. Мало ли какой он у меня мог быть, всё же я рос в очень богатой семье.
        - Роман! - обратился ко мне Филипп, когда я покидал салон автомобиля. - Фёдор Сергеевич будет тебе признателен, если ты никому не расскажешь о том, что с тобой произошло. Операция по твоему спасению была не вполне законна, Зотовым хотелось бы, чтобы об этом знало как можно меньше народа.
        - Разумеется, - ответил я. - Не беспокойтесь на этот счёт. Я умею хранить тайны.
        Я поблагодарил ещё раз Филиппа и за телефон, и за то, что довёз, вышел из машины и отправился прямиком к Миле. Всё же меня не было больше суток, она явно волновалась. Как минимум я на это надеялся.
        Дошёл до комнаты Милы и постучал в дверь.
        - Заходите! - послышался изнутри знакомый голос.
        Я тут же вошёл. И я не ошибся, едва завидев меня, Мила возмущённо воскликнула:
        - Ты где был? Я места себе не нахожу! Куратор утром спрашивал.
        - Попал в не очень приятную ситуацию, - ответил я. - Но всё разрешилось очень удачно, и повториться не должно.
        - Это замечательно, что разрешилось, - сказала Мила. - Но где ты был?
        - Я не могу тебе рассказать. Извини! Это касается не только меня, и я дал слово держать всё в тайне. Просто поверь, что тебе не о чем волноваться.
        - То есть, кому-то ты дал слово, а уже ничего не значу? - возмущённо воскликнула девушка. - Я волновалась за тебя, но даже не имею права знать, где ты был?
        - Мила! Ты чего? - я искренне удивился такой реакции. - Ты для меня много значишь. Очень много. Но какое это имеет отношение к тому, что я дал слово другим людям? Всё, что со мной произошло, не имеет к тебе никакого отношения. Именно поэтому я спокойно дал слово, зная, что тебя это никак не заденет.
        - Ты был с этой стервой? - сурово спросила Мила нахмурившись.
        Такого поведения я от своей подруги не ожидал. Возможно, Арина была права, и есть моменты, в которых все девушки одинаковые. Это меня, кончено, расстроило, но ругаться с Милой не хотелось.
        - Врать не хочу и не буду, - сказал я. - Сегодня я видел Арину Зотову в течение трёх минут и даже разговаривал с ней. Но зря ты ведёшь разговор к теме, с которой потом будет сложно свернуть. Между мной и Ариной ничего нет и быть не может. И на этом я хочу раз и навсегда закончить её обсуждение!
        - Ясно, - надувшись, сказала девушка. - Объяснения нет, тайны есть, а богатую стерву со второго курса обсуждать я не имею права. Что ещё ты мне запретишь?
        - Да что с тобой происходит, Мила? - воскликнул я. - Я тебе ничего не запрещаю! Просто не хочу говорить о тех, кто мне неинтересен! И да, объяснений нет. Но я уже сказал, что дал слово. А слово я не нарушаю никогда! Но зато у меня есть кое-что лучше объяснений!
        Я подошёл к Миле, обнял её и тихо сказал на ушко:
        - Намного лучше. Сейчас я быстро выгоню Глеба погулять, и ты поймёшь, что, кроме тебя, мне никто не нужен. Впрочем, если твои соседки придут нескоро, то можно Глеба и не тревожить.
        - Нет уж! Если у тебя нет для меня объяснений, то это своё «кое-что получше» тоже оставь себе! - заявила Мила и демонстративно отстранилась от меня.
        Похоже, ситуация оказалась намного серьёзнее, чем я подумал вначале. Но что я мог поделать? Нарушить данное Филиппу слово? Это было исключено. Попытаться уговорить Милу не дуться? Моё чувство вины было не настолько большим, чтобы броситься в уговоры и извинения. Его вообще не было, так как я не специально заставил Милу переживать за меня накануне.
        Но я искренне хотел искупить свою несуществующую вину, возможно, и не раз за вечер. Однако Мила решила дуться и обижаться. Зачем было лишать её этого удовольствия? К тому же после пережитого избиения у Левашовых и последующего восстановления мне было не до любовных утех, и сам по себе отказ меня не очень-то и расстроил - спать мне хотелось намного больше.
        - Оставить «кое-что получше» себе не получится, - сказал я. - Там без тебя никак. Если передумаешь, заходи!
        Возможно, это я сказал зря. Но поведение Милы было настолько нелепым, что я просто не удержался, чтобы её не поддеть.
        - Не передумаю! - возмущённо ответила девушка, покраснев от злости.
        - Тогда увидимся завтра на занятиях, - спокойно сказал я и отправился к себе.
        Хотелось, как и советовал лекарь, отлежаться сутки, состояние тела хоть и было в целом нормальным, но голове отдых бы не помешал. Но с другой стороны, было шесть часов вечера, если дождаться ужина, быстро поесть, а потом сразу лечь и спать до утра, вполне можно было и отоспаться. Так я и поступил. Не стоило пропускать занятия.
        Утром, придя на первую пару, заметил, что Мила сидит не на своём привычном месте - возле меня, а совершенно в другом конце аудитории. Это был уже настоящий детский сад, но если девушка решила поиграть в несчастную и обиженную, то я не видел смысла мешать ей.
        Возможно, три дня назад я бы и расстроился с такого, но позавчера в меня выпустили четыре пули и резали на части ледяными когтями. После таких приключений обиды девушки по незначительному поводу не казались чем-то ужасным.
        Но выяснять отношения не хотелось, и я решил дать Миле время самой понять, что в данный момент у неё нет никого ближе меня, как, впрочем, и у меня никого ближе неё. Я подошёл к куратору, извинился за пропущенный день, после чего спокойно сел на своё место.
        Почти сразу же прозвенел звонок, Андрей Николаевич подождал минуту, пока рассядутся двое опоздавших, и сказал:
        - Сегодня я хочу часть занятия посвятить объяснению нашим новичкам таких, казалось бы, простых и близких понятий, как Сила, Дар и Энергия. Возможно, вы уже о многом наслышаны, но основы я вам напомнить должен. Если будут вопросы, не стесняйтесь, задавайте прямо во время моего объяснения, а то потом забудете, - куратор улыбнулся. - Итак! Первое, с чем вам пришлось столкнуться осознанно - это Сила. Когда вам исполнилось шестнадцать лет, Сила определила вашу расу, а чуть позже наделила вас Даром. А Дар, в свою очередь, позволит вам черпать Энергию из окружающего мира, когда вы научитесь это делать. И сразу же у меня к вам вопрос: В чём мощь настоящего мага?
        Андрей Николаевич оглядел всех новичков и остановил взгляд на Миле.
        - Во владении боевыми заклинаниями и навыках боя, - ответила моя девушка. - А они от Силы зависят.
        - Это Вы, моя дорогая, имеете в виду боевого мага, я же спрашиваю об абстрактном одарённом, не обязательно бойце. И кстати, навыки от Силы не зависят.
        Мила пожала плечами, зато ответить решил Илья.
        - В Даре? - с грустью спросил бывший орк, получивший самый маленький Дар из нас всех.
        - Как ни странно, ни в Даре, ни в Силе, - ответил куратор улыбнувшись. - А в умении пользоваться Даром. Именно этому мы вас и будем в первую очередь учить в нашей академии. Я знал одарённых с очень большим Даром, которые не могли использовать и десятой части его потенциала, и знал тех, что использовали небольшой Дар на все сто процентов. Надо ли говорить, кто из них преуспел в учёбе и в последующем взаимодействии с Силой и Энергией?
        Куратор посмотрел на каждого, из четырёх новеньких, и продолжил:
        - Вижу, что не надо. А вот что надо - это лишний раз напомнить, чем отличается Сила от Энергии. Сила находится внутри вас. И неважно, одарённые вы или обычные люди, эльфы или орки. Сила присутствует в каждом. Иначе вы просто не могли бы жить. Почти на двести лет мы все были лишены возможности ощущать Силу и взаимодействовать с ней, но она нас поддерживала. С окончанием периода бездарья, с появлением первых новых одарённых, мы научились опять с ней взаимодействовать. Кто знает, может, когда-нибудь каждый житель земли будет одарённым, а, может, Сила опять отвернётся от нас.
        - А почему она в прошлый раз отвернулась? - опять воспользовался правом задавать вопросы Илья.
        - Никто не знает. Есть мнение, что это произошло, потому что одарённые начали скрывать свой Дар. В принципе их можно было понять: тогда в некоторых деревнях, одарённого могли и на костре сжечь за использование магии. Плюс постоянные войны родов и кланов, когда многие семьи уничтожались до последнего наследника. В те времена каждый одарённый воспринимался, как угроза, и другими одарёнными и уж тем более соседями без дара. И хоть простые люди, орки и эльфы не могли опознать одарённого, но, как говорится, земля слухами полнится. Соперничающие роды раскрывали тайны друг друга и распространяли про врагов своих семей различную порочащую информацию, вплоть до обвинений в чёрной магии. Всё это пугало простой народ. Костры инквизиции горели в каждом селении. Самым ценным навыком тогда была способность скрывать свой Дар.
        - А разве так можно? - удивилась Мила.
        - Да, - ответил куратор. - Это очень редкий и ценный навык, доступный одному из тысячи. Сейчас он просто добавляет определённые преимущества, а раньше в прямом смысле спасал жизнь.
        Эта часть рассказа меня особенно заинтересовала, так как со слов ректора мне повезло стать одним из обладателей такого редкого навыка. Андрей Николаевич тем временем продолжал:
        - Вот так, постоянно воюя друг с другом, изводя одарённых целыми родами, скрывая от своих лишённых дара собратьев такие понятия, как Сила, Дар, Энергия, наши предки перевели способность взаимодействовать с Силой и использовать Дар чуть ли не в разряд тайных практик. К тому же во многих странах, в том числе и в России, на престол взошли монархи, не владеющие Даром. Это тоже невольно вынудило одарённую аристократию не выпячивать сильно свои способности. И как-то так само собой получилось, что Дар стал чем-то таким, что было принято скрывать и использовать лишь в редких случаях. В итоге Сила, видимо, решила помочь людям, оркам и эльфам и избавила их от необходимости скрывать свой Дар - она решила скрыться сама.
        Куратор выдержал небольшую паузу, дав нам осознать услышанное, и добавил:
        - Поэтому после возвращения Силы и появления новых одарённых мы в России, как и в большинстве стран мира, стараемся не создавать из этого всего тайны и делаем всё от нас зависящее, чтобы интегрировать одарённых в обычную жизнь и по возможности стирать границы между обладателями Дара и неодарёнными жителями Земли. Существует теория, согласно которой, чем больше жителей планеты верит в возможности Силы, тем больше её влияние. Развивая, полученный от неё Дар, мы питаем Силу. А она питает нас и даёт Дар всё большему количеству подростков в день их шестнадцатилетия.
        Куратор ненадолго замолчал, видимо, подбирал нужные слова, чтобы случайно не оскорбить бывших орков и эльфов, затем сказал:
        - В отношении к этому вопросу и заключается главное отличие людей от орков и эльфов. Последние считают, что Дара достойны лишь избранные, и их одарённые всячески дистанцируются от других представителей своих рас, особенно в этом перегибают, на мой взгляд, эльфы. Мы же, люди, выступаем за максимальную интеграцию одарённых и неодарённых граждан в единое общество.
        Андрей Николаевич опять выдержал паузу и сказал:
        - Но это меня уже понесло немного не туда. Вернёмся к нашим основам: Силе и Энергии. Как я сказал, Сила - это то, что существует внутри каждого из нас. Энергия - то, что наполняет окружающий мир. Без Силы не можем существовать мы, без Энергии мир вокруг нас. Но одной лишь Силы хватает только для жизни и максимум некоторых простых заклятий. Для полноценного владения магией необходима Энергия. Она топливо для любых заклятий. Чем больше Энергии вы можете взять из окружающего мира, тем сильнее ваша магия. И вот теперь мы переходим к Дару. Дар - это в первую очередь способность брать энергию. Чем больше Дар, тем больше Энергии вы можете получить из окружающего мира, и тем сильнее будет ваша магия. Кто из вас может определить, сколько Энергии вы способны взять прямо сейчас?
        Куратор снова посмотрел на нас.
        - Мне кажется, что ни сколько, - ответил я.
        - Именно! - радостно воскликнул куратор. - Ни сколько! И моя задача, как и всех ваших преподавателей, к концу второго курса сделать так, чтобы вы могли брать необходимый минимум. А для этого вы должны оттачивать навык использования Дара каждый день! Взять те же боевые заклинания. Изучить их не проблема, а вот научиться брать дня них необходимое количество Энергии - задача непосильная большинству! Если объяснять совсем уж просто и наглядно, то представьте огромную библиотеку из тысячи книг, наполненных знаниями! Вы полны сил и желания изучить все эти книги и впитать в себя все их знания. У вас имеется необходимое время и доступ в эту библиотеку, но есть один нюанс - вы не умеете читать! Сможете ли вы воспользоваться знаниями этой библиотеки? Увы, но нет.
        Куратор завёлся, было видно, что его очень волнует обсуждаемая тема.
        - Так вот! - продолжал Андрей Николаевич. - Окружающий мир - огромная библиотека, Энергия - знания, а Дар - умение читать. Двести лет люди, эльфы и орки заходили в библиотеку и лишь смотрели на книги. А потом одному из них Сила дала умение читать, затем другому, третьему, и вот уже сто лет, как новые одарённые появляются на земле. Вам повезло стать одними из них! Используйте свой Дар во благо своих семей, своей страны и всего нашего мира. Используйте его для благих и добрых дел! И тогда Сила больше не покинет нас, я в этом уверен!
        Я почувствовал, как от куратора исходят волны добра и желания сделать нас и мир лучше, Андрей Николаевич по-настоящему горел желанием научить нас многому.
        Занятия пролетели быстро, практики в этот день не было, и после четвёртой пары нас отпустили. Кто-то из ребят, в том числе и Мила, отправились на дополнительные факультативные занятия, я же пошёл в общежитие. Мне хотелось посидеть в большом информационном зале и изучить информацию о Суде Чести и войнах аристократических родов, если таковая, конечно, имелась в хранилище академии.
        Когда подошёл к общежитию, заметил недалеко от его входа скучающую Арину. Увидев меня, она оживилась и выдвинулась мне навстречу.
        - Привет! - сказала Зотова, когда мы приблизились друг к другу.
        - Здравствуй! - ответил я.
        - Я по делу. В воскресенье мой отец даёт приём в честь выхода нашей корпорации на рынок Священной Римской Империи и открытия представительств в Берлине и Риме. Он и вся наша семья будем рады видеть тебя на этом приёме в нашем имении. Вот приглашение!
        Арина достала из сумочки красивый конверт с родовым гербом Зотовых и протянула мне.
        - Благодарю, - сказал я, забирая конверт.
        - Папа хотел отправить с приглашением Филиппа, но я подумала, что при его виде у тебя возникнут неприятные воспоминания.
        «Они у меня и без его вида частенько возникают», - подумал я, но вслух ничего не сказал.
        - Вот я и решила сама передать, - закончила объяснения Арина.
        - Это большая честь для меня, но, признаюсь, я немного озадачен. У меня нет подарка для твоего отца, и даже не знаю, смогу ли я его найти до воскресенья.
        - Но это же не день рождения! - рассмеялась Арина. - Зачем подарок? Главное, чтобы тебе было в чём пойти.
        - Пока не в чем, - признался я. - Но этот вопрос я точно до воскресенья улажу.
        - Я тебе помогу. Хочешь?
        - Каким образом?
        - Помогу тебе одеться хорошо и недорого. Не думаю, что тебе сейчас имеет смысл тратить много денег на гардероб. А я знаю все столичные магазины брендовой одежды, и в некоторых у нашей семьи очень хорошие скидки.
        - Не откажусь, - ответил я, так как денег у меня было не так уж и много, чтобы отказаться сэкономить.
        - Тогда я заеду за тобой в воскресенье в десять утра, - сказала Арина. - Буду подъезжать - позвоню. Телефон держи включённым!
        - Хорошо, спасибо!
        - Пока не за что!
        Зотова едва заметно улыбнулась и быстро ушла, а я остался стоять у входа в общежитие с конвертом в руках и новой задачкой в голове.
        Глава 22
        Чем ближе приближались выходные, тем сильнее мне не хотелось идти к Зотовым. Мне казалось, что я и так слишком уж сильно влез в чужую историю, а этот визит затянет меня туда ещё сильнее. Поэтому когда в воскресенье в половину десятого утра зазвонил телефон, я принял звонок и сразу же после приветствия спросил Арину:
        - Можно задать тебе не очень корректный вопрос?
        - Задавай, - послышалось из трубки.
        - А идти на этот приём обязательно?
        - Позволь, я тоже задам вопрос? - спросила Арина и, не дождавшись согласия, добавила: - Ты жить хочешь?
        - Похоже на угрозу, - заметил я.
        - Это не угроза, и это нетелефонный разговор. Через полчаса я подъеду и кое-что тебе объясню. После этого сам решишь: идти или нет.
        - Хорошо, я буду ждать.
        - Мне не хотелось бы заезжать на территорию академии. Недалеко от неё на набережной есть кафе Ландыш. Возле него большая парковка, на ней и встретимся, - сказала Зотова и сбросила звонок.
        Я убрал телефон в карман, надел ветровку и отправился к нужному кафе. В конце концов, разговор с Ариной, в отличие от визита на торжественный приём к её отцу, на меня никаких обязательств не накладывал.
        К нужной парковке я пришёл немного раньше, чем договорились, но нисколько не расстроился. С реки дул свежий ветер, немного припекало солнце, и всё это вместе создавало приятное весеннее настроение. Несмотря на события последних дней и возможный предстоящий визит к Зотовым, на душе неожиданно стало очень спокойно.
        Арина прибыла ровно в десять. На новеньком красном Порше-кабриолете она подъехала ко мне и остановилась, двигатель глушить не стала. Я сел в машину и сказал:
        - Я готов к нетелефонному разговору. Надеюсь, для этого не нужно никуда ехать?
        - Не бойся, - ответила девушка. - Не нужно.
        - После событий последних дней я уже мало чего боюсь, - ответил я довольно резко.
        - Извини, - спохватилась Арина. - Как я уже не раз говорили и я, и мой папа, вся наша семья благодарна тебе за твой поступок. И мы понимаем, какому риску ты себя подверг тогда в клубе и подвергаешь сейчас. И ты сам это понимаешь, особенно после похищения. То, что нам удалось избежать войны с Левашовыми, не значит, что конфликт исчерпан. Они чувствуют себя ущемлёнными и оскорблёнными особенно, после того как мой отец разорвал помолвку, точнее, после того, по какой официальной причине он это сделал.
        - И по какой же?
        - Чуть позже расскажу. Сейчас речь о другом. Конфликт в той или иной форме неизбежен, и очень важно, сколько сторонников будет в предстоящем противостоянии на нашей стороне, а сколько на Левашовской. Думаешь, отцу очень нужно отмечать с таким размахом выход на рынок Священной Римской Империи? Да он в самых благоприятных прогнозах не достигает и пяти процентов товарооборота нашей компании. По крайней мере, пока немцы и итальянцы не снизят пошлины.
        Арина ненадолго замолчала, дав мне переварить информацию, затем продолжила:
        - Отцу просто нужен повод, чтобы собрать в нашем имении уважаемых людей столицы и представителей всех дружественных родов. Ведь все уже знают про наш конфликт с Левашовыми. Прийти к нам, значит, принять нашу сторону. Отец допускает, что некоторые семьи не рискнут так открыто показать свою позицию. Но зато мы будем знать, на кого можно рассчитывать.
        - Это умный ход, - согласился я. - Но какая твоему отцу польза от того, что приду я? А ведь он явно не просто так меня позвал. Мне кажется, он у тебя вообще ничего просто так не делает.
        - Отцу никакой пользы, - ответила Арина. - А вот тебе - огромная! Не хочу, чтобы это выглядело как хвастовство, но показаться в приличном обществе в качестве друга Зотовых кое-что значит. Но ты можешь отказаться. Отца ты этим не обидишь. Разве что немного расстроишь - он считает тебя умным.
        - А вот это немного обидно.
        - Ну, извини.
        - Ладно, поехали закупаться.
        Арина так искренне и заразительно расхохоталась после моих слов, что я даже перестал на неё злиться.
        Шопинг, к моей радости, прошёл быстро. Зотова знала, куда нужно ехать и что лучше купить для такого случая. С её помощью чуть более чем за два часа я приобрёл костюм, сорочку, галстук и туфли. И ещё меня приятно удивили цены. Они были не такими уж заоблачными, а с учётом скидок, что Зотова имела в каждом магазине, я не просто смог уложиться в имеющуюся сумму - у меня даже ещё остались деньки на два похода в хорошее кафе или недорогой ресторан.
        Вот только вести туда мне пока было некого - Мила всё ещё дулась и всячески меня игнорировала. Она продолжала сидеть в другом конце аудитории и делала вид, что на занятиях, что вне их, будто вообще меня не знает. Не то чтобы это создавало какие-то проблемы, но немного нервировало.
        Долго так продолжаться в любом случае не могло, и я намеревался с ней поговорить, но решил отложить это дело до понедельника. Вероятность, что разговор окончится примирением, была очень велика, а помириться и после этого поехать сначала на шопинг с Ариной, а потом на приём в имение её отца, означало опять дразнить ещё не отошедшую от прошлой обиды Милу и давать ей ненужный повод для ревности.
        К часу дня я погрузил пакеты с покупками в багажник Порше и был готов отправляться в общежитие. Но, как оказалось, у Арины были немного иные планы.
        - Не хочешь пообедать? - спросила девушка. - Здесь рядом есть отличный итальянский ресторан.
        Я уже заметил, что люди, в отличие от эльфов, не так строго подходили к вопросу национальной идентичности. Они могли ездить на немецких или английских автомобилях, обедать в итальянских или японских ресторанах. И это не мешало им ощущать себя русскими. В Петербурге всё было иначе. В доме моих родителей не было ничего импортного: ни одежды, ни продуктов. Возможно, кое-что и было, конечно, но что-то незначительное. Поэтому дядя Володя, ездящий на Мерседесе, воспринимался моим отцом чуть ли не как предатель Родины.
        - Благодарю за предложение, - ответил я Арине. - Но боюсь, мне придётся отказаться.
        Я сказал это на автомате, не поняв даже причины, побудившей меня принять такое решение. Возможно, боялся потратить оставшиеся деньги, или не хотелось ещё сильнее сближаться с Ариной. А может, всё вместе.
        - Я не приму отказ! - заявила Арина. - И я не предлагаю вместе отобедать, а приглашаю тебя! Я хочу угостить тебя фетучини с чёрным трюфелем! В Аркобалено делают лучшую пасту в столице! А мы находимся в одном квартале от этого ресторана. Я хочу угостить человека, который меня спас, и отказ не приму!
        - Спасибо, конечно, но я не люблю итальянскую кухню, - сказал я.
        На самом деле я не мог её любить или не любить, так как настоящей итальянской кухни особо никогда и не пробовал. У нас в семье все рецепты, берущие корни в этой кухне, были очень сильно адаптированы. И пасту мы называли исключительно макаронами вермишелью и лапшой.
        - А аргентинскую? - спросила Зотова. - Стейк-хаус Эль Гаучо тоже рядом. Самые сочные стейки в столице, поставки мяса ежедневно из Аргентины.
        - Это можно, - согласился я, поняв, что избежать визита в ресторан не получится, а стейк меня привлекал однозначно больше, чем паста.
        Менее чем через полчаса мы уже сидели в Эль Гаучо, ожидали заказанные стейки и попивали лимонад.
        - Может, расскажешь что-нибудь интересное? - спросила Арина, сделав очередной глоток.
        - Вообще-то, это ты обещала мне рассказать, как очутилась в той капсуле, - ответил я.
        - Меня пригласил в Ржавую Бочку Олег. В бар на третьем этаже. А когда я пришла, позвонил и сказал, что задерживается, и попросил дождаться. Куда было деваться? Заказала коктейль, начала ждать. И вот или в этот коктейль мне чего-то подлили, или со стороны какой-то маг наложил заклятие, но только я допила, сразу, как будто, опьянела. Причём очень сильно. Ко мне подсели те два козла, поставили на стол бутылку чего-то крепкого и предложили ещё выпить. Точнее, не предложили, а приказали.
        По Арине было видно, что девушке тяжело вспоминать события того вечера, но она продолжала рассказ несмотря на неприятные эмоции.
        - Налили полный стакан и сказали, чтобы я пила. Заклятие подавило мою волю. Очень сильное было, даже не представляю, какого уровня маг его наложил. Я не хотела ничего пить, но ослушаться не могла. Со стороны это выглядело, будто я напиваюсь с незнакомыми парнями. Много свидетелей было. Мы сидели несколько часов. Олег хотел, чтобы как можно больше людей увидели меня такой. Потом эти козлы взяли меня под руки и повели наверх, я сама даже идти не могла. Бросили на кровать, сорвали одежду и чуть ли не до драки стали спорить, кто первый возьмёт меня. Долго спорили, впрочем, мне могло показаться, что долго. А потом пришёл ты, - Арина замолчала, выдержала небольшую паузу и добавила: - Вот такой вот невесёлый рассказ.
        - Прости, что заставил тебя всё это заново пережить, - сказал я.
        - Ничего, - Арина постаралась улыбнуться. - Рассказ невесёлый, но хоть со счастливым концом благодаря тебе. Сорокин рассказал отцу, что Олег хотел всё отснять на видео и на основании того, что я якобы шлюха и не берегу себя для него, отменить помолвку.
        - Урод он моральный, - в сердцах сказал я. - Ради отмены помолвки такое устраивать. Всё же ты его девушкой была. У меня просто в голове не укладывается, как можно такое делать!
        - Я думаю, не меньше разрыва помолвки он хотел мне отомстить.
        - За что? - удивился я.
        - За всё хорошее, - ответила Арина и рассмеялась, её начало немного отпускать от ужасных воспоминаний.
        - Вообще, у меня за недолгое время общения с твоим бывшим женихом сложилось мнение, что он, скажем так, не очень умный.
        - И я это тоже замечала, - ещё сильнее рассмеялась Арина. - И это его бесило больше всего.
        - Но, надо признать, со стороны вы выглядели просто идеальной парой.
        - А какие у меня были варианты? В наших кругах по любви браки не создают. Мне назначили его. Хоть не урод - уже было хорошо.
        - А как вы узнали, что я у Левашовых? - спросил я, чтобы сменить тему, мне показалось не совсем этичным обсуждать с Ариной её отношения с бывшим женихом.
        - У моего отца почти везде есть свои люди, - ответила девушка. - Он довольно влиятельный человек. А ты к нему на приём ехать не хотел.
        Арина снова рассмеялась. У неё однозначно поднялось настроение, и мне было непривычно видеть её такой. Раньше она всегда была довольно строгой в общении, я бы даже сказал, холодной, если и смеялась, то как-то осторожно. А теперь она хохотала как маленькая девочка, до слёз, которые она вытирала кулаком, забыв о приличиях.
        - Уже хочу. Ты была невероятно убедительна.
        - И ещё важный момент! - Арина резко стала очень серьёзной. - Так как многие видели меня в том клубе, официальная версия происшествия такова: меня хотели похитить, для этого наложили заклятие. Но ты помешал злоумышленникам. Заодно и помолвку расторгли по причине того, что Олег пригласил меня в такое опасное место, а защитить в нужный момент не смог. Мой отец официально заявил, что такому человеку дочь доверить не может.
        - Выходит, Левашовы теперь официально виноваты в отмене помолвки?
        - Выходит так. Но поверь, это лучше, чем обнародование реальной причины конфликта родов.
        - Ясно, что лучше, но они ведь могут не согласиться с такой формулировкой.
        - Уже согласились. Отец выслал им запись признания Сорокина. Левашовы, конечно, успели ликвидировать Родиона, но запись осталась.
        - У меня на глазах ликвидировали, - сказал я и невольно содрогнулся от неприятных воспоминаний.
        - Я думаю, отец Олега умный человек и понял, что с такой официальной причиной расторжения помолвки они ещё легко отделались.
        - Ну да, - согласился я. - Если не полный дурак, то должен понять.
        - Со связями моего отца это дело можно было раскрутить через полицию, и Олега за организацию изнасилования могли посадить, а если бы его отец и откупил, то из академии бы в этот раз точно попёрли. Так что не было у них вариантов.
        - А у отца Олега, выходит, нет связей? - спросил я.
        - Есть, но больше в бизнесе и в городской администрации, а у моего папы в спецслужбах. Но когда кто-то сильно неправ, как в данный момент Левашовы, то связи могут и не помочь. Это когда войны родов идут из-за коммерческих интересов или земли, с каждой стороны влезают все, кто только может. Тогда не считается зазорным поддержать своих. Но не в нашей ситуации. Здесь, вступаясь за Левашовых, по сути, оправдываешь поступок Олега, а это может стоить репутации.
        - Как всё сложно, - только и смог я сказать.
        - Да, непросто, - согласилась Арина.
        В этот момент официант принёс заказ, и разговор мы завершили. Надо признать, мясо в Эль Гаучо было бесподобным. Я с удовольствием съел стейк, поблагодарил Арину за обед, дождался, пока девушка закончит трапезу, и мы покинули заведение.
        Арина высадила меня на парковке у кафе Ландыш, оттуда я с пакетами отправился в общежитие. Лучше было немного пройти, чем выйти из Порше на глазах у Милы. А с моей везучестью в последнее время такой вариант казался вполне реальным.
        Приглашение было на семь вечера, я решил, что прийти минут за пятнадцать будет в самый раз. Заранее вызвал такси на шесть часов и к нужному времени был уже, как говорится, при параде.
        Имение Зотовых находилось за городом, но трафик в воскресенье вечером был слабым, и уже в пять сорок я стоял у главных ворот. Приготовился показать приглашение, но меня заметил Зубов, поприветствовал и проводил через охрану.
        Многие гости к этому времени уже собрались. Апрель выдался тёплым, а это воскресенье особенно, поэтому столы накрыли на улице, на огромной лужайке перед особняком Зотовых. Играл струнный квартет. Бегали официанты с напитками. Я немного перекусил и даже выпил бокал шампанского для храбрости.
        Потом началась официальная часть. Зотов, выйдя на небольшую сцену в центре лужайки, поприветствовал гостей, сказал несколько красивых слов о единстве и поддержке, рассказал о выходе на новые рынки и пригласил на сцену какого-то немца. Тот на ломаном русском языке сообщил, что счастлив сотрудничать с корпорацией Зотова. На этом официальная часть закончилась, уложившись примерно в пятнадцать минут. После чего официанты стали разносить горячее.
        Я присел за один из столиков и перекусил. Просидел так около часа, время от времени отходя за напитками и закусками. Потом меня нашла Арина и отвела к отцу. Тот стоял под древним раскидистым дубом немного в стороне от общего веселья и разговаривал с тремя мужчинами.
        - Господа! - воскликнул Зотов, едва я к нему приблизился. - Позвольте представить вам спасителя моей дочери, Романа Андреева! Этот молодой человек не побоялся вступить в схватку с похитителями Арины и отбить у них мою дочь, находившуюся под действием одурманивающего заклятия.
        По словам Зотова, я понял, что он развивает версию о якобы несостоявшемся похищении Арины.
        - Князь Мещерский! - объявил хозяин дома, указывая на высокого худого мужчину лет сорока. - Павел Николаевич - министр внутренних дел, и он взял под личный контроль происшествие в том ночном клубе.
        Мещерский улыбнулся, протянул мне руку и представился лично:
        - Павел Николаевич!
        - Роман! - ответил я, пожимая ладонь министра.
        - Наслышан о вашем поступке, молодой человек, - произнёс Мещерский. - Очень, очень похвально! Глядя на таких парней, начинаешь меньше переживать за порядок.
        - Не поверю, Павел Николаевич, что Вы хоть на минуту способны переживать на этот счёт меньше, чем обычно, - сказал Зотов, и все мужчины рассмеялись.
        - Я стараюсь, - с улыбкой ответит министр. - А что касается того заведения, я уже распорядился закрыть его до конца расследования. И расследование будет самым серьёзным, это я вам обещаю.
        - Не сомневаюсь, что оно закончится справедливым возмездием для всех преступников, - сказал Зотов и перешёл к представлению второго собеседника: - Граф Милютин! Иван Иванович возглавляет столичный департамент Комитета федеральной безопасности.
        Милютин тоже протянул мне руку и, заметив некоторое моё удивление, сказал:
        - Анна Алексеевна - моя дражайшая супруга.
        В принципе это было логично: человека со стороны назначить на должность ректора главной магической академии страны не могли. В любом случае его деятельность должна была курироваться спецслужбами, но вот то, что ректор окажется супругой руководителя столичного департамента КФБ я почему-то не ожидал.
        Я пожал протянутую руку и назвал своё имя.
        - Князь Глебов! - представил тем временем Зотов третьего мужчину. - Родион Степанович служит в администрации кесаря и курирует проекты, связанные с одарёнными детьми. И между прочим, отбирает претендентов на специальную стипендию кесаря для особо талантливых и одарённых студентов. Я уже попросил его присмотреться к тебе. У такого храброго парня однозначно должны быть хорошие способности.
        - Благодарю, - ответил я Зотову и обратился к Глебову: - Надеюсь, Фёдор Сергеевич простит меня за эти слова, но он сильно преувеличивает мои способности. Мне просто повезло оказаться в нужное время в нужном месте.
        - Скромность - это хорошо, - ответил Глебов. - Но не всегда!
        Мужчины снова негромко рассмеялись.
        - Вы уже выбрали, молодой человек, какой вид магии будете развивать? - спросил Глебов.
        - Ещё нет, - ответил я. - Анна Алексеевна рекомендовала не торопиться с выбором.
        - Разумный совет. Нам остаётся лишь пожелать вам удачи, Роман! - сказал Глебов, а Мещерский и Милютин закивали, подтверждая своё полное согласие со словами сотрудника администрации кесаря.
        Я поблагодарил князя за пожелание, Зотова ещё раз за приглашение и сказал, что просто счастлив познакомиться с такими уважаемыми людьми. Судя по должностям друзей Зотова, я понял, что к возможной войне с Левашовыми он готовится основательно. И Арина была права, представление меня этим людям, как друга Зотовых, переоценить было сложно, но долго отягощать их своим присутствием не стоило, и я откланялся.
        Я отправился искать Арину, чтобы выяснить, могу ли уже ехать в общежитие, но её нигде не было. Зато я наткнулся на Милютину. В этот раз Анна Алексеевна была в вечернем платье с довольно откровенным декольте и при вечернем макияже. Это добавило ей сексуальности и сбросило минимум десять лет.
        - Роман! - воскликнула ректор с довольно наигранным удивлением. - Рада тебя видеть! Наслышана о твоём геройском поступке! Мне, конечно, интересно, что ты делал в такое время в ночном клубе, но не менее меня интересует другое - какие способности ты применил при схватке с преступниками? Испытал ли в состоянии стресса что-то необычное?
        - Нет, - соврал я. - Ничего такого не испытал.
        Милютина посмотрела на меня взглядом, откровенно показывающим, что она мне не верит, улыбнулась и сказала:
        - Мы на эту тему потом поговорим, в другом месте. Сегодня не буду мешать тебе отдыхать.
        Я распрощался с ректором и отправился опять искать Арину. В этот раз нашёл быстро. Девушка сказала, что я могу ехать, если мне нужно - с кем было необходимо, её отец меня познакомил. Ещё Арина вызвалась проводить меня до выхода и поручить одному из водителей отвезти меня в академию. Отказываться я не стал.
        Мы, не спеша, за разговором дошли до главных ворот. Арина попросила одного из охранников позвать кого-нибудь из водителей. Тот бросился выполнять поручение. Пока мы ждали водителя, к воротам подъехал минивен с логотипом кондитерской фирмы и большим рисунком торта на кузове. Водитель минивена открыл окно и стал объяснять охране, что привёз заказной торт. Мы с Ариной уже почти отошли от ворот в сторону парковки, как я почувствовал сильную негативную эмоцию, исходящую от водителя минивена.
        Остановился, чтобы разобраться, в чём дело, и как-то идентифицировать эмоцию. Она была невероятно сильной и негативной и очень походила на страх. Даже не на страх, а на ужас. Чего же мог так бояться этот водитель? Тем временем охранники выяснили, что на торжество действительно был заказан торт, и стали открывать ворота.
        Я так засмотрелся на водителя минивена, что Арина потянула меня за руку.
        - Пойдём, Роман! - сказала девушка. - Ты чего стал как вкопанный?
        Но я не мог отвести взгляд от водителя. Не должен был обычный доставщик тортов испытывать такой ужас на пустом месте. Значит, это был или не простой доставщик, или эмоции были не на пустом месте. Тем временем полотно ворот почти отошло в сторону, освободив проезд, водитель закрыл окно и собирался въехать на территорию. И в этот момент я отчётливо осознал: если это произойдёт, то случится что-то нехорошее. Очень нехорошее, непоправимое. Времени думать, как потом объяснять свой поступок не было, надо было действовать.
        - Закройте ворота! - что есть сил заорал я. - Быстро закройте ворота!
        Охранник с удивлением посмотрел на меня, но просьбу выполнять не спешил.
        - Закрой ворота! - закричала Арина. - Выполняй!
        Приказ дочери князя охранник игнорировать не стал, и полотно ворот тут же стало возвращаться в закрытое положение. В этот момент минивен рванул с места. Ему не хватило каких-то десяти сантиметров, чтобы проскочить в проём и въехать во двор. Левой стороной автомобиль зацепил стойку ворот, и его развернуло. Охрана этот манёвр восприняла как несанкционированное вторжение и тут же начала стрелять по колёсам. И в этот момент исходивший от водителя ужас пробрал меня насквозь. Я увидел, как он отстёгивает ремень и пытается выскочить из кабины.
        - Бежим! - закричал я Арине и, схватив её за руку, потащил прочь от минивена.
        Мы пробежали не более десяти метров, как раздался оглушительный взрыв. Нас так сильно швырнуло вперёд взрывной волной, что мы пролетели несколько метров и уткнулись лицами в клумбу.
        В заложенных ушах звенело, я приподнял голову и увидел лежащую рядом Арину. Помог ей подняться. На месте ворот и минивена в земле зияла большая воронка, к ней со всех сторон бежали люди.
        - Ты как? - спросил я Арину.
        - Нормально, - ответила девушка, утирая текущую из разбитого носа кровь. - Спасибо!
        Глава 23
        Мы с Ариной не успели ещё стряхнуть с себя пыль и траву, как к нам подбежал Зубов. Начальник службы безопасности Зотовых схватил княжну за плечи и спросил:
        - Арина Фёдоровна, как Вы?
        - Всё нормально, Аркадий Антонович, всё нормально, - ответила девушка, ещё не до конца пришедшая в себя от пережитого стресса. - Носом в клумбу только неудачно приземлилась.
        Арина запрокинула голову и приложила к носу платок, пытаясь остановить кровотечение. К этому времени к нам подбежали ещё трое охранников, и они вместе с Зубовым окружили Арину и так, под прикрытием, повели её в дом. Я отправился за ними, покидать усадьбу в такой ситуации было глупо - это выглядело бы подозрительно. К тому же я мог помочь, если срочно потребуется описать водителя. Беднягу мощным взрывом разнесло на кусочки, а я очень хорошо запомнил, как он выглядел.
        Не успели мы пройти и половину пути до особняка, как к нам подбежал Зотов. Князь был не на шутку взволнован, он обнял дочь, прижал к себе и долго не отпускал.
        - Всё нормально, папа, - сказала Арина спустя некоторое время. - Я даже не ранена, нос только разбила о клумбу, но это ерунда.
        Зотов отпустил дочь и посмотрел на меня.
        - Я так понимаю, мне опять следует благодарить тебя за спасение наследницы? - спросил князь.
        - Не думаю, Ваше Сиятельство, - ответил я. - Мы были достаточно далеко от машины.
        - Роман почувствовал неладное и успел крикнуть охране, чтобы эту машину не пустили за ворота, - заявила Арина. - Его лучше поблагодарить за то, что она не взорвалась среди гостей.
        - Благодарю, молодой человек! - сказал князь и пожал мне руку, после чего обратился к Зубову: - Отнесите всех раненых в дом, среди гостей есть сильные лекари, они помогут. Надо постараться всех спасти.
        Начальник службы безопасности бросился исполнять поручение, а нас с Ариной в сопровождении трёх охранников отправили в дом.
        По дороге в особняк я заметил, как Мещерский и Милютин раздавали кому-то приказы по телефону. Я ещё не осознал до конца, что же произошло, но понимал: пытаться взорвать приём, где присутствуют министр внутренних дел и глава столичного КФБ - это надо быть либо очень смелым, либо очень глупым. Ещё я отметил, что особой паники среди гостей не было. Все стояли небольшими группами, живо обсуждали случившееся и были относительно спокойны.
        Позже я узнал, что помимо водителя, погиб один охранник, который стоял совсем уж близко к машине. Он пострадал так сильно, что даже самые высокоуровневые лекари были не в состоянии ему помочь. Ещё двое охранников получили довольно серьёзные ранения, но их спасти удалось. На приёме присутствовало много одарённых с высоким уровнем владения магией и среди них были те, кто имел навыки лекаря. Эти гости сумели поддержать жизнь раненых до прибытия Елизара Тимофеевича с помощниками.
        Больше никто сильно не пострадал. А вот представить количество жертв, если бы машина прорвалась на территорию и взорвалась в толпе гостей, я даже и не пытался - одним охранником дело бы точно не ограничилось. Меня очень радовало, что я смог предотвратить ужасный теракт. Правда, теперь предстояло как-то объяснять, с чего я вдруг решил, что в машине взрывчатка, а говорить правду и раскрывать свои способности не хотелось.
        Нас с Ариной провели в дом, посадили в каком-то кабинете и даже приставили охранника на всякий случай. Почти сразу же пришёл лекарь, осмотрел нас и определил, что у Арины сломан нос. После этого он увёл девушку, чтобы оказать ей помощь. Охранник тоже ушёл, так как в его задачи входило обеспечивать безопасность княжны. Таким образом, я остался один.
        Я просидел в кабинете примерно тридцать минут, время от времени подходя к окну и пытаясь разглядеть, что же происходит на улице. Но видно было не очень хорошо - окна выходили на боковую часть двора. Мне показалось, что про меня просто забыли, хотелось выйти на улицу, но я решил на всякий случай посидеть ещё полчаса. После чего я собирался найти Зотова, попрощаться и отправиться в общежитие. Неожиданно у меня сильно разболелась голова, и мне очень хотелось быстрее добраться до кровати и лечь спать.
        Когда я уже собрался уходить, в кабинет вошёл Милютин.
        - Как самочувствие, молодой человек? - спросил граф и смерил меня оценивающим взглядом.
        - Голова немного болит, - ответил я. - А в целом хорошо. Меня не зацепило при взрыве.
        - Это ты определил, что в машине взрывчатка?
        - Не совсем так. Мне показалось очень странным лицо водителя. Оно было испуганным, сильно испуганным. Я подумал, с чего бы вдруг ему так пугаться?
        - Ты очень наблюдательный для своего возраста, - произнёс Милютин. - Я бы даже сказал, чрезвычайно наблюдательный. Ты что-нибудь ощутил в этот момент? Какие-нибудь необычные чувства? Может, предвидение трагедии?
        - Ничего, Ваше Сиятельство.
        - Совсем ничего?
        Начальник столичного КФБ подошёл ко мне поближе и посмотрел прямо в глаза.
        - Совсем ничего, - ответил я, не отводя взгляда, хотя это было непросто, я почувствовал, как граф ментально сканирует меня.
        - То есть, на основании одного лишь внешнего вида водителя ты сделал вывод, что в машине взрывчатка?
        - Ваше Сиятельство, я не делал такого вывода. Мне просто показалось очень странным его лицо.
        - Ну что ж… - Милютин призадумался, усмехнулся и хотел что-то сказать, но не успел, в кабинет вошла его супруга.
        - Иван Иванович! - возмущённо воскликнула ректор академии. - Мальчик ещё не пришёл в себя, а ты уже устраиваешь ему допрос!
        - Анна Алексеевна, душа моя! - ответил граф. - Да какой же это допрос? Просто поинтересовался, не видел ли наш герой чего-то особенного. Не почувствовал ли чего. Ну и заодно хотел выразить ему благодарность за проявленную бдительность!
        Глава столичного КФБ протянул мне руку и произнёс:
        - Это было очень мудро с Вашей стороны, молодой человек - заметить опасность и предупредить о ней! Это поступок настоящего мужчины! Думаю, когда Вы придёте в себя, мы продолжим наш разговор. Но, разумеется, не сегодня и не завтра.
        - Однозначно не сегодня и не завтра, - пробурчала Анна Алексеевна. - Я забираю мальчика.
        - Не смею мешать! - ответил Милютин, улыбнувшись супруге.
        - Пойдёмте, Роман, - сказала ректор. - Я отвезу вас в общежитие.
        - Мне, наверное, нужно попрощаться с Фёдором Сергеевичем? - спросил я.
        - В этом нет необходимости, он сейчас сильно занят и отнесётся с пониманием к тому, что мы уедем, не попрощавшись.
        Спорить я не стал, однако по пути к парковке мы наткнулись на Зубова, и я всё же попросил его передать хозяину дома мои извинения за уход без прощания и Арине пожелания выздоровления. Зубов обещал всё передать и ещё раз поблагодарил меня за проявленную осторожность и особенно за спасение княжны.
        Почти всю дорогу мы ехали молча, и лишь на подъезде к академии Милютина спросила:
        - Роман, ты не хочешь мне ничего рассказать?
        Ректор снова перешла на ты, словно подчёркивая неформальный статус разговора.
        - Мне нечего сказать Вам, Анна Алексеевна, кроме того, что я уже рассказал, - ответил я.
        - Ты снова закрылся.
        - Извините, я не специально.
        - Возможно, это от стресса. Но я хочу, чтобы ты знал - я твой друг. Моя задача помогать каждому студенту академии.
        - Я это понимаю и ценю.
        - Если тебе необходим отдых, чтобы отойти от стресса и вернуться к нормальному состоянию, я могу освободить тебя на два-три дня от занятий, - предложила ректор.
        - Благодарю Вас, но мне кажется, занятия, наоборот, помогут мне быстрее прийти в себя.
        Сказав это, я подумал, что если бы Милютина знала о моих приключениях по дороге в Череповец, она бы по-другому со мной разговаривала. После того как меня держали под прицелом, как мы с Милой убили бандита, как прятали в лесу улики, взрыв у ворот поместья Зотовых не казался чем-то уж совсем ужасным. Да, было очень неприятно, но не так страшно, как направленное в лицо дуло АК-146.
        Милютина довезла меня почти до самого общежития, я поблагодарил её и отправился в комнату. Глеба не было, я быстро принял душ и лёг спать.
        Утром я проснулся полным сил и даже не сразу вспомнил о произошедшем накануне происшествии. Здоровый долгий сон творил чудеса. Взглянул на часы и обнаружил, что до начала занятий осталось двадцать минут. Видимо, Глеб не ночевал в общежитии, иначе обязательно разбудил бы меня хотя б за час до занятий. Однако сосед по комнате где-то гулял всю ночь, и из-за этого я остался без завтрака.
        И хоть идти на занятия на голодный желудок было не самым страшным, что могло произойти, я всё же решил перекусить по пути энергетическим батончиком. Подошёл за ним к своему столу, хотел уже открыть выдвижной ящик, как заметил на столе большую записку от Глеба. Взял её, прочитал.
        «Рома! Мне срочно нужно уехать на несколько дней домой. Не скучай и никому не разрешай спать на моей кровати!»
        Я усмехнулся и подумал, что, если бы заметил послание накануне, завёл бы будильник и не пропустил завтрак. Положил записку на стол, взял из ящика батончик и побежал в учебный корпус.
        В аудитории меня ждал сюрприз, да ещё какой - Мила сидела на своём старом месте, возле меня. Это было настолько неожиданно, что я даже не нашёлся сразу, как на это отреагировать и что сказать. Да и не было времени говорить, я вошёл в аудиторию одновременно с трелью звонка.
        Дошёл до своего места и, воспользовавшись тем, что куратор в этот момент отвернулся, прежде чем сесть, склонился над Милой и поцеловал девушку в щёку. Она в ответ улыбнулась и кивнула, приветствуя меня.
        Я не знал, что повлияло на решение моей девушки кардинально сменить поведение, но это было как нельзя кстати - в свете последних происшествий тратить силы и нервы на выяснение отношений с Милой не хотелось категорически. И я был благодарен ей за то, что она нашла в себе силы перестать обижаться на пустом месте и сделать шаг к примирению. Впрочем, сильно радоваться и расслабляться не стоило - от Милы можно было ожидать чего угодно в любой момент.
        - Приветствую вас, господа студенты, - произнёс Андрей Николаевич, когда убедился, что все расселись по местам. - Сегодня, прежде чем приступить к основным занятиям, я расскажу вам о ежегодном весеннем турнире, который проводится в нашей академии. Турнир добровольный, в нём студенты участвуют исключительно по желанию и в основном начиная с первого курса. Вам, на мой взгляд, там делать нечего, но рассказать о турнире и известить вас о праве на него заявиться я обязан.
        Куратор сделал паузу, собрал на себе полные любопытства взгляды и продолжил:
        - Как я уже сказал, в турнире может принять участие любой студент Кутузовской академии. Для этого надо лишь оставить заявку и быть здоровым в день проведения боя. Других условий нет. Проходит он по кубковой системе: участники путём слепой жеребьёвки делятся на пары, каждая пара проводит один бой, проигравший выбывает, победитель выходит в следующий круг. Юноши и девушки соревнуются отдельно. Также идёт разделение по курсам. Отдельно соревнуются студенты двух младших курсов, отдельно - старших. Вы, если вдруг у кого-то возникнет непреодолимое желание принять в этом участие, попадаете в группу к младшим курсам. И это значит…
        Андрей Николаевич оглядел нас всех, улыбнулся и спросил:
        - Кто знает, что это значит?
        Никто не рискнул ответить, все с нетерпением ждали пояснений.
        - Это значит, что шансов у вас практически нет! - заявил куратор. - Так как нет ни опыта поединков, ни знаний, ни каких-либо серьёзных навыков в области боевых заклятий. А выходить, рассчитывая лишь на кулаки и максимум одно выученное заклятие, против второкурсника - это в лучшем случае гарантированно обрекать себя на избиение. А в худшем на посмешище! И если после первого и всех остальных курсов я буду вам настоятельно рекомендовать принять участие в весеннем турнире, то сейчас я вам категорически не советую этого делать. А вот посетить турнир в качестве зрителя вам необходимо! В отличие от тренировок и зачётных боёв, на турнире будут позволены все приёмы и заклятия, кроме мгновенно летальных. На это стоит посмотреть! Вот собственно и вся информация, если у кого-то есть вопросы, задавайте!
        Один из студентов, имя которого я до сих пор не запомнил, поднял руку и тут же спросил:
        - Если там будет разрешено использовать любые заклятия, то получается, это будут бои без правил?
        - Не любые, - ответил куратор. - Я ведь сказал: мгновенно летальные заклятия запрещены. Впрочем, такие даже четверокурсникам не показывают. Их изучают в другом месте.
        - Ну а вот, например, огненная стрела или ледяной серп, они ведь тоже опасны для жизни, - не сдавался парень.
        - Оба заклятия, что ты назвал, способны убить противника, но далеко не сразу. На турнире присутствуют высокоуровневые лекари, которым не составит труда привести в чувство бойца, как только рефери решит, что возникла угроза для его жизни. Если кто-то из студентов не в состоянии защитить себя и продолжить поединок, бой останавливается, объявляется победитель, а проигравшему оказывается помощь. За все годы проведения турнира было всего несколько трагических случаев, и все они были связаны с применением запрещённых летальных заклятий.
        - А ведь никто не даст гарантий, что кто-нибудь такие заклятия не применит, - задумчиво произнёс Илья.
        - Так тебя никто не заставляет участвовать, - тут же язвительно заметила Мила, сильно невзлюбившая бывшего орка. - Дело добровольное. Боишься - смотри из зала!
        Илья что-то негромко пробурчал в ответ и замолчал.
        - А почему такое разделение по полу и курсам? - спросила тем временем Софья, милая хрупкая девушка, скромная в общении и показывающая просто невероятные результаты на тренировках. - Почему турнир не проводится на абсолютного чемпиона академии?
        - Абсолютного чемпиона? - переспросил куратор. - А зачем нам абсолютный чемпион? Какой смысл участвовать в таком объединённом турнире студентам первого и второго курсов, если практически любой четверокурсник их победит? С третьего курса идёт совсем другая подготовка, чем на двух первых, уровень студентов настолько разный, что это будет не соревнование, а избиение. Вот поэтому и идёт разделение на младшие и старшие курсы. Ну и нам важно знать, кто у нас сильнейший студент, а кто сильнейшая студентка. Таким образом, на турнире будет четыре, так сказать, абсолютных чемпиона. К тому же победители получат в качестве приза хорошую стипендию от кесаря. Четыре стипендиата лучше, чем один.
        - А как именно подаётся заявка? - спросила Мила.
        - Пишется в свободной форме и относится в ректорат. Там для заявок установлен специальный ящик. Но, как я вам уже сказал - не советую! На этом тему закрываем и переходим к занятиям!
        После звонка Андрей Николаевич быстро покинул аудиторию, за ним постепенно вышли все студенты. Остались лишь мы с Милой. Девушка сидела за столом и не собиралась никуда идти, всем своим видом показывая, что хочет со мной поговорить. Деваться было некуда, я приготовился слушать.
        - Ты будешь принимать участие в турнире? - неожиданно спросила Мила и этим вопросом повергла меня в ступор, так как я ожидал услышать что угодно, но только не это.
        Я растерялся. И трудно было определить, что меня удивило больше: сам вопрос или тон, каким Мила его задала. Она спросила так, будто между нами не было никакой ссоры. Это было приятно, но довольно неожиданно, всё же я думал, что лёгкого выяснения отношений нам не избежать. Хорошо, что сам вопрос был непростым, и мою растерянность девушка приняла за раздумывание над ответом.
        - Не думаю, что это хорошая идея, - ответил я после небольшой паузы.
        - Почему?
        - Не люблю лезть в драку, когда знаю, что меня гарантированно изобьют. Особенно, если есть возможность туда не лезть.
        - Значит, не будешь?
        - Нет. И тебе не советую.
        - Но почему? Я не боюсь драк.
        - Потому что переживаю за тебя!
        - Вот прямо переживаешь?
        - Да. И очень сильно.
        - А насколько сильно? - спросила Мила и хитро улыбнулась, слегка прищурившись.
        - Долго объяснять, и здесь не лучшее место для этого, - ответил я и решил сразу же перейти в наступление: - Пойдём ко мне после занятий. Глеб уехал на несколько дней, и я смогу не торопясь объяснить тебе, как сильно я за тебя переживаю.
        Сказав это, я приобнял Милу и поцеловал её в губы. В глазах у девушки промелькнула озорная искорка, и она сказала:
        - Ну, давай попробуем, если у тебя останутся силы на объяснения после практических занятий по боевой магии.
        «У меня сейчас такая гора с плеч упала, что сил хватит на что угодно», - подумал я, но вслух ничего не сказал, а лишь ещё раз поцеловал Милу.
        *****
        Князь Зотов сидел в своём кабинете и с минуты на минуту ждал посетителя. Фёдору Сергеевичу предстоял непростой, неприятный, но важный разговор. Буквально час назад ему позвонил граф Левашов и попросил аудиенции. Это было неожиданно на фоне развязавшегося конфликта и особенно после взрыва, в организации которого многие подозревали Левашовых. Но как бы ни было Зотову неприятно, а отказать он не мог - если Левашов просил встречи, значит, ему было что сказать, а любая информация была на вес золота.
        Граф вошёл в кабинет и слегка преклонил голову в качестве приветствия, Зотов ответил тем же. Желать друг другу здравия и уж тем более пожимать руки они не могли. Хозяин дома молча указал визитёру на один из стульев, стоявших вокруг круглого стола в середине кабинета.
        - Я не буду приносить извинений за поступок моего сына, ты их всё равно не примешь, - сказал Левашов, присаживаясь на стул. - Я прибыл для другого - сказать, что ни я, ни кто-либо ещё из нашего рода не имеет отношения к тому, что произошло вчера у тебя на приёме. За этим взрывом стоим не мы.
        - Ты прав, - ответил Зотов и тоже присел. - Извинения мне не нужны, и я их не приму. И я допускаю, что взрыв не твоих рук дело. Но вот чьих? Есть какие-нибудь мысли на этот счёт? Не просто так же ты пришёл.
        - Никаких конкретных мыслей. Это может быть кто угодно. Как наши враги, задумавшие нас подставить, так и ваши, решившие нанести удар, будучи уверенными, что подозрения падут на нас. Это, вообще, может быть кто угодно. Не исключено, что под прикрытием нашей вражды кто-то хотел уничтожить одного из твоих гостей.
        - Я тоже думал о таком варианте, - сказал князь. - Но это маловероятно. Убить сильного одарённого ненаправленным взрывом просто невозможно. А в случае ранений, даже очень серьёзных, лекари восстановят пострадавшего без особых проблем. Тем более что при ранении некоторых моих гостей самые сильные лекари прибыли бы в течение буквально нескольких минут. Мне кажется, акция носила больше провокационный или устрашающий характер.
        - Возможно, и так, - согласился Левашов. - Не мне судить об этом. Я пришёл лишь официально заявить, что это не мы организовали вчерашний взрыв. И я хочу заверить тебя, что со стороны нашего рода не предпринимаются и не будут предприниматься никакие шаги по усугублению ситуации и обострению конфликта. Я понимаю, что вряд ли наши семьи уже когда-либо восстановят отношения, но натянутые отношения - это одно, а война - совсем другое. Нам не нужна война, как, надеюсь, она не нужна и вам. И уж тем более я не такой сумасшедший, чтобы устраивать теракт на приёме, где присутствовало столько важных персон.
        - Я услышал твои объяснения, Семён Григорьевич, - сказал Зотов. - И принял их. Мне тоже кажется, что не в твоих интересах вовлекать в наш конфликт столько влиятельных людей, попыткой их взорвать. Мне не нравится сложившаяся ситуация между нашими родами, но это наша ситуация, и она касается только нас. И только нам её разгребать.
        - И я предпочёл бы не выносить наш конфликт за пределы наших родов. Но меня не отпускает мысль, что кто-то хочет сделать нас пешками в большой и непонятной игре. И мне это очень не нравится.
        - Пешками, говоришь? - переспросил Фёдор Сергеевич и призадумался. - Не хотелось бы пешками. Но раз уж зашёл разговор на эту тему, хоть мне и неприятно это всё обсуждать, я спрошу: твой сын сам всё придумал или его кто надоумил?
        Левашов тяжело вздохнул, ему было неприятно и стыдно говорить о некрасивом поступке сына, но он ответил:
        - Говорит, что сам. Но теперь я думаю ещё раз с ним побеседовать. Более серьёзно.
        - Уж побеседуй, Семён Григорьевич, будь любезен. Дело непростое.
        - Обязательно. Сегодня же! - ответил Левашов, встал из-за стола и добавил: - На этом, Фёдор Сергеевич, я позволю себе откланяться.
        Зотов тоже встал и кивком головы показал, что не имеет ничего против того, чтобы завершить разговор.
        Левашов дошёл до входной двери, но перед самым порогом обернулся и сказал:
        - Олег наказан, он наказан очень серьёзно.
        Граф вышел, а князь смотрел на закрывшуюся дверь и пытался понять, какая доля правды была в словах ушедшего. В том, что Левашов не рискнул бы устраивать теракт на приёме с участием министра внутренних дел и главы столичного КФБ, Фёдор Сергеевич не сомневался. Вероятность, что высокопоставленные силовики раскопают, кто поставил под угрозу их жизни, была велика, поэтому только самоубийца мог организовать такой взрыв. Или тот, кому не страшны ни Мещерский, ни Милютин.
        Ещё можно было рассмотреть версию, что всё-таки взрыв организовал Левашов, не зная, какие гости будут на приёме, а когда всё случилось, граф бросился строить из себя невиновного, чтобы отвести подозрения. Но с другой стороны, не настолько глуп Левашов, чтобы не уточнить список гостей. Если бы на встрече с ним присутствовал менталист, он смог бы определить, насколько правдивы слова Левашова, но встреча была запрошена с глазу на глаз.
        Фёдор Сергеевич подошёл к бару, открыл его, достал бутылку коньяка и бокал. Наполнил бокал примерно на четверть и тут же его осушил. Очень быстро, практически залпом. Ощущение послевкусия дорогого напитка позволило на несколько секунд отвлечься, но почти сразу же тревожные мысли вновь овладели головой князя.
        Зотов в памяти прокрутил весь разговор с Левашовым. Что ни говори, но логика в словах графа была - подвергать риску министра внутренних дел и главу столичного КФБ было бы для него однозначно перебором. Левашов, конечно, мог чудить, но не до такой степени. Но кто тогда устроил этот взрыв? И главное - с какой целью? Это всё же была попытка кого-то ликвидировать? Или напугать? А может, дестабилизировать обстановку? Ответа на эти вопросы у Зотова не было. И ещё из головы Фёдора Сергеевича никак не выходили слова графа о большой игре и пешках.
        Но думай не думай, а факт оставался фактом - на родовое гнездо Зотовых было совершено дерзкое нападение. Кто бы за этим ни стоял, врага нужно было найти и уничтожить.
        Князь налил себе ещё коньяка, выпил и вновь погрузился в тревожные мысли. А если Левашовы действительно лишь инструмент в чьих-то руках? Неужели у Фёдора Сергеевича появился сильный и таинственный враг?
        Зотов прокручивал в голове события последних дней - сначала попытка обесчестить наследницу рода, затем организация взрыва в поместье. И оба раза чудом удалось избежать трагедии. И оба раза благодаря шестнадцатилетнему мальчишке, о котором ничего не было известно - кто он, из какого рода. Всё это выглядело так, будто кто-то очень хотел, чтобы этот парень вошёл в доверие к Зотовым.
        «Надо будет внимательнее приглядеться к этому Роману и по возможности узнать, кто он и откуда, - подумал Зотов, наливая себе ещё пятьдесят граммов коньяка. - Как-то это всё слишком подозрительно».
        Глава 24
        Мы с Милой по полной программе воспользовались отсутствием Глеба. Небольшая размолвка лишь подогрела наши чувства, поэтому примирение вышло ярким. Мирились мы с обеда и почти до середины ночи, отлучившись разок в кафе на ужин.
        Утром не выспавшиеся, но довольные еле успели к завтраку. Быстро проглотив гречневую кашу с молоком, сосиску, оладьи и кофе, побежали в учебный корпус.
        Занять свои места успели прямо перед звонком. А почти сразу за нами в аудиторию вошёл помощник ректора Пётр. Меня это сразу насторожило, и, как оказалось, не зря. Пётр подошёл прямиком ко мне и сказал:
        - Андреев, вместо третьей пары зайди к ректору. Преподаватель предупреждён.
        Я чуть было не спросил, зачем, но вовремя осознал, что ответа на этот вопрос не получу, поэтому просто подтвердил, что буду у ректора в назначенное время.
        После второй пары я направился в главный корпус. В кабинете ректора, помимо самой Милютиной, находились её супруг и Глебов. Увидев их, я понял, что разговор будет долгим и непростым.
        - Здравствуй, Роман! Присаживайся! - сказала Анна Алексеевна.
        Я поздоровался с присутствующими, сел на стул, а ректор продолжила:
        - Иван Иванович и Родион Степанович хотят задать тебе несколько вопросов. Так как тебе ещё нет восемнадцати, разговор должен состояться в присутствии попечителя или наставника, если речь идёт об одарённых. Я, как руководитель учебного заведения и лицо, присутствовавшее при активации твоего Дара, формально считаюсь твоим наставником и могу придать легитимность вашему разговору. Также я должна предупредить, что ты имеешь право отказаться от этой беседы или же прекратить её в любой момент.
        Ректор опять обращалась ко мне на ты, возможно, мне надо было воспринимать это, как напоминание, что я обещал ей по возможности не закрываться.
        - Анна Алексеевна! - улыбнувшись, сказал Милютин. - Ну, право слово, не стоит так уж официально всё представлять. Это ведь не допрос. Мы с Родионом Степановичем, как Вы верно заметили, лишь зададим несколько вопросов. Возможно, попросим рассмотреть несколько фотографий. Не более того.
        - Если Роман не против, то можете задавать, - ответила ректор.
        - Не против, - сказал я. - Если мои ответы хоть чем-то смогут помочь Ивану Ивановичу и Родиону Степановичу в их работе, я буду только рад.
        - Похвальное желание помочь, молодой человек! - сказал Глебов и сразу же перешёл к делу: - Мы изучили Ваше небогатое досье и обнаружили, что Вы были жертвой нападения террористов по пути из Санкт-Петербурга в Череповец. И что Вы с подругой смогли дать бандитам отпор и, по большому счёту спасли жизни всем, кто находился в тот момент с вами.
        - Да, это так, - коротко ответил я.
        - Это очень похвально, - сказал Милютин. - Я изучил секретный отчёт нашего сотрудника, который беседовал с вами в домике егеря, он отметил, что не смог пробиться сквозь ментальную защиту, которую Вы себе поставили. Это правда?
        - Роман, ты можешь не отвечать на вопросы, которые кажутся тебе личными или не имеющими отношения к предмету разговора! - неожиданно произнесла Анна Алексеевна.
        - Я не ставил никакой защиты, - сказал я. - Оно само так получилось. Я это вашему сотруднику сразу и сказал тогда. Он должен был это тоже записать.
        - А сейчас ты этому научился? - спросил Глебов, тоже перешедший на ты. - Потому как я чувствую сильнейшую защиту.
        Меня переход на ты не смутил, наоборот, стало даже спокойнее - разговор стал меньше напоминать допрос.
        - Нет, - ответил я. - Не научился. Иногда само собой выходит, когда стресс испытываю.
        - Склонность к какому виду магии определил тебе Источник? - поинтересовался Глебов.
        - Ни к какому. Анна Алексеевна сказала, что я могу развиваться в любом направлении или во всех сразу, если сил хватит.
        - Уник, значит? - Родион Степанович посмотрел на меня с интересом. - А уровень тебе Сила не подарила сразу? У уников это дело довольно распространённое. Так сказать, компенсация за то, что поначалу не будет поддержки от конкретной стихии.
        - Подарила, - ответил я.
        Врать было глупо, Анна Алексеевна могла лишь притворяться такой ярой защитницей моих прав, я не исключал, что на самом деле она уже давно рассказала мужу всё, что обо мне знает. В этой ситуации соврать - означало сразу представить себя в невыгодном свете.
        - Это отчасти объясняет твои способности к предвидению, - задумчиво произнёс Милютин.
        - Я не замечал за собой таких способностей, - сказал я и в этот раз не соврал.
        - Но ты ведь как-то предугадал и предотвратил теракт в поместье Зотовых.
        - Я ничего не предугадал, и я уже несколько раз объяснял, что произошло - мне показалось подозрительным испуганное лицо водителя минивена.
        - Испуганное? - спросил Глебов. - Ты ощутил его страх?
        - Нет, - соврал я. - Просто я умею отличить очень напуганного человека от того, кто просто привёз торт. Водитель был очень сильно напуган.
        Во второй части своего утверждения я не лгал, водитель минивена действительно был напуган, и это заметил не только я. Как минимум ещё и Арина.
        - Скажи, Роман, - обратился ко мне Милютин. - Какие ещё особенности ты за собой заметил, помимо склонности к внестихийному развитию магии и изначального первого уровня?
        - Я могу закрываться, когда мне лезут в голову, - ответил я. - Но это мы уже обсудили.
        - Это мы поняли ещё во время разговора с тобой у Зотовых, - сказал Глебов и усмехнулся. - Есть ещё какие-нибудь особенности?
        - Анна Алексеевна сказала, что я могу скрывать свой уровень, если потренируюсь. Но так ли это, я утверждать не могу, так как пока не тренировался.
        Я решил, что эту особенность тоже лучше не скрывать, внутреннее чутьё мне подсказывало: Милютин знает обо мне всё, что известно его супруге, хоть ректор и пыталась всеми силами показать, что она на моей стороне. Но вот почему-то в момент допроса я не ощущал от неё никакой ментальной поддержки. Во время активации Дара ощущал, а сейчас - нет. Поэтому предпочёл сказать Милютину всё, что было известно Анне Алексеевне.
        - Это очень хороший навык, если его умело использовать, - сказал Глебов. - Похвально, что ты поделился с нами такой важной информацией, но я рекомендую больше никому не рассказывать о такой способности. Настоятельно рекомендую! В свою очередь, смею заверить, что ни я, ни Иван Иванович, ни Анна Алексеевна никому об этом не расскажем.
        - Безусловно! - подтвердил Милютин, достал из портфеля планшет, положил его на стол и сказал: - А сейчас я хотел бы перейти к тому, собственно, ради чего мы с Родионом Степановичем и пришли. Будь добр, внимательно просмотри фотографии на этом планшете и скажи, есть ли среди них изображение хоть кого-то из тех, кто причастен к нападению на ваш автобус.
        Граф протянул мне планшет, активировав перед этим функцию просмотра фотографий. Не знаю, сколько там было снимков, но мне показалось, что рассматривал я их около получаса. За это время ректор успела куда-то сходить, а Милютин и Глебов выпить по две чашке кофе. И ещё я почувствовал, что Родион Степанович сильно нервничал, пока я разглядывал фотографии.
        К большому разочарованию высокопоставленных сотрудников спецслужб, я никого на фотографиях не узнал, о чём и сообщил, пролистав все изображения до конца. Поверили мне или нет, я не знал, и даже немного расстроился, что не смог помочь.
        - Хорошо, - сказал Милютин, убирая планшет. - Спасибо за помощь!
        - Ничего хорошего, на самом деле, - грустно произнёс Глебов, и я ощутил, как сильно он расстроился, видимо, всерьёз рассчитывал, что я кого-то узнаю на фотографиях. - Но за помощь спасибо! По крайней мере, мы теперь знаем, что за этим похищением стоит кто-то неизвестный. Кто-то, с кем мы ещё никогда не встречались.
        - Роман! - Милютин достал из кармана визитную карточку и протянул мне. - Здесь номер моего телефона. Если когда-либо где-либо случайно встретишь хоть кого-то из тех, кто был причастен к происшествию в лесу, звони сразу же! В любое время дня и ночи. Номер выучи наизусть, нигде не записывай. А как выучишь, карточку сожги!
        - Сегодня же выучу, - пообещал я, принимая из рук визитку. - И сожгу.
        Я со всеми попрощался и покинул кабинет ректора. В приёмной взглянул на большие настенные часы, понял, что вполне успеваю на практические занятия, которые шли четвёртой парой и очень обрадовался. В этот день нас ожидали не просто занятия, а первые полноценные бои. Разумеется, пропустить такое мне никак не хотелось, и я побежал на арену.
        Помимо нашего преподавателя боевой магии Ярослава Васильевича Игнатьева, в этот день на практических занятиях присутствовали куратор и штатная лекарка академии - Ольга Павловна Никитина. Это были первые наши бои с использованием боевых заклинаний, поэтому преподаватели решили подстраховаться.
        В рамках занятий подготовительного курса мы изучили по одному базовому боевому заклятию и по одному защитному, которые и оттачивали изо дня в день по мере сил и Дара. Так как, скрывая от куратора и однокурсников свою истинную магическую предрасположенность, я сообщил всем, что являюсь адептом магии воды, то изучать мне пришлось ледяную стрелу и туманный барьер. Первое заклятие позволяло выпустить в противника стрелу изо льда, которая при удачном попадании могла нанести довольно серьёзный урон, второе - создать вокруг себя взвесь из капелек льда и воды, гасящих многие виды магического урона и частично физический.
        - На тренировках вы все показали неплохое владение изученным навыком, - сказал нам Игнатьев, перед тем как разбить нас по парам. - Но тренировки - это одно, а реальный бой - другое. Сейчас мы посмотрим, кто из вас готов использовать полученный навык в бою, а кому ещё работать и работать над этим.
        Мы стояли и кивали, соглашаясь с преподавателем, а тем временем слово взял наш куратор.
        - Что нужно, прежде всего, для правильного исполнения заклятий как нападения, так и защиты? - спросил Андрей Николаевич и сам тут же ответил: - В первую очередь концентрация, навык и магический уровень! И если с навыком и уровнем всё относительно просто - они или есть, или нет, то концентрация - самый изменчивый показатель! Иной раз маг низшего уровня может одержать победу над более сильным, но потерявшим концентрацию соперником. Но если изученный навык утратить довольно сложно, магический уровень тем более, то потерять концентрацию проще простого. Особенно в экстремальной ситуации. Именно поэтому мы уделяли тренировкам на концентрацию очень много времени.
        Преподаватели разбили нас на пары - мне дождался Артём Савельев, крепкий парнишка примерно моей комплекции, показывавший на тренировках очень хорошие результаты. Это мне понравилось - драться со слабым противником было неинтересно.
        Миле тоже достался достойный соперник. Источник указал моей девушке предрасположенность к магии огня и воды, после недолгого раздумья Мила решила развиваться в огненной стихии. Позже она мне призналась, что с самого раннего детства любила огонь и мечтала научиться метать файерболы. Тренировалась Мила с невероятным упорством, ежедневно оттачивая изученные заклятия огненный шар для атаки и огненный щит для защиты. Пожалуй, среди девушек нашей группы только она и Софья подходили с таким усердием к тренировкам. Возможно, поэтому их и поставили в одну пару.
        Роль рефери досталась Ярославу Васильевичу. Первыми на арену вышли Илья и Клим - магия огня против магии воды. Ребята какое-то обменивались довольно слабыми атаками. То ли силы Дара им не хватало, то ли не могли сконцентрироваться, но то у Ильи огненный шар взрывался, не долетев до противника, то у Клима ледяная стрела проходила в двух метрах от цели. В итоге крупный Илья просто подбежал к щуплому противнику и надавал ему тумаков кулаками без всякой магии. Робкие попытки Клима поставить туманный барьер к успеху не привели. Оказалось не так-то просто выставлять защиту, получая кулаками по голове.
        Рефери остановил поединок за явным преимуществом Ильи. Потом вышла ещё одна пара, где тоже всё закончилось довольно быстро за явным преимуществом одного из бойцов, а затем очередь дошла до Милы и Софьи.
        Девушки были готовы к поединку и подошли к нему максимально серьёзно. Первым делом обе поставили защиту - Мила огненный щит, а Софья, как адепт магии воздуха, защитный вихрь. После чего попытались атаковать друг дружку. Но ничего из этого не вышло: огненные шары Милы сметало вихрем в стороны, а молнии Софьи вспыхивали и исчезали, едва коснувшись огненного щита.
        Мне стало интересно, как девушки будут выкручиваться из этой ситуации. Вариантов я видел два: держать защиту, пока у кого-либо не иссякнут силы, и он станет удобной мишенью, либо пытаться, помимо магических атак, провести физическую. Похоже, девушки выбрали первый путь. Каждая поддерживала свою защиту, они ходили по арене и выжидали момент для атаки.
        В какой-то момент я стал замечать бреши в щите Милы. Возможно, Дар у Софьи был больше, а может, генерация вихря требовала меньше энергии, чем огненный щит. Так или иначе, стало понятно - если Мила продолжит придерживаться этой тактики, ей не победить.
        Похоже, моя девушка сделала такой же вывод. Она резко убрала щит и отскочила в сторону. Тут же в то место, где она стояла, ударила молния. Мила в ответ ничего не предприняла, а лишь снова отпрыгнула, увернувшись от очередной молнии. То ли у неё совсем не осталось энергии для заклятий, то ли она решила поднакопить запас побольше, но моя девушка просто прыгала по арене, уворачиваясь от молний. Но в итоге Мила всё-таки смогла сгенерировать довольно большой огненный шар и запустить его в Софью. И тут же бросилась следом.
        У Софьи тоже уже почти иссякли силы, её защитный вихрь не справился бы с большим шаром. Девушка успела это понять за доли секунды до встречи с файерболом и прыгнула в сторону. От шара она увернулась, а вот от Милы не получилось. Моя подруга бросилась на соперницу и на удивление ловко хватила её за горло. Девушки рухнули на пол и начали бороться. Время от времени то одна, то другая пытались поставить защиту, но сделать это ни у кого не получалось - трудно сконцентрироваться на заклятии, когда тебя бьют или душат.
        Поединок вышел очень необычным, даже преподаватели смотрели на него с явным интересом. В какой-то момент мне показалось, что Мила начала доминировать - Софья всё больше отбивалась и почти не атаковала. Однако через некоторое время приверженка магии воздуха неожиданно отбежала в сторону, сгенерировала электрический смерч и направила его на Милу. Этого никто не ожидал. Нам не показывали это заклятие, возможно, Софья изучила его сама.
        Преподаватели искренне удивились, но поединок не остановили - правилами не запрещалось использование заклятий, выученных самостоятельно. Быстрый поток воздуха закружил Милу, не давая ей сконцентрироваться. Сотни небольших молний били в неё со всех сторон. Моя девушка не падала лишь потому, что её удерживал смерч.
        Заклятие длилось около тридцати секунд, после чего смерч исчез, а Мила рухнула на пол арены. Лекарка хотела сразу подбежать к девушке, но рефери остановил её, посчитав, что поединок ещё не закончился. И Ярослав Васильевич оказался прав - Мила смогла подняться. Вся в ожогах и синяках она стояла и ненавидящим взором смотрела на Софью, которая с улыбкой победительницы направилась к моей девушке, чтобы нанести последний критический удар.
        Закончились ли у Софьи силы для генерации очередной молнии или же ей просто захотелось уложить Милу на пол физическим ударом, этого я не понял. Я смотрел, как соперница подошла к моей девушке и замахнулась на неё, чтобы отвесить смачную и унизительную затрещину.
        Но, как это часто бывает, излишняя самоуверенность не пошла Софье на пользу. Настало время Милы удивить всех. Моя девушка каким-то чудом сгенерировала защиту и тут же бросилась к сопернице, яростно в неё вцепившись. Девушки упали на пол.
        Софья пыталась освободиться от цепких объятий Милы, но у неё ничего не получалось. А огненный щит держался, нанося приверженке магии воды большой урон, и в итоге от соприкосновения с щитом она просто-напросто загорелась. Тут-то рефери и прекратил поединок, подскочив к девушкам и растащив их в разные стороны.
        К Софье тут же подбежала лекарка и принялась приводить её в чувство. Мила, не в силах встать, поползла к краю арены. Ярослав Васильевич объявил мою девушку победителем, а я бросился к ней и помог подняться. Лицо у Милы было уставшим, разбитым, но счастливым.
        Следующими должны были выйти на поединок мы с Артёмом, но куратор, увидев, что я помогаю Миле, передвинул наш бой, отправив на арену другую пару.
        - Ну ты выдала, - сказал я Миле, когда она пришла в себя настолько, чтобы понимать, что ей говорят. - Поздравляю с победой!
        - Это было здорово! - ответила моя девушка. - Просто невероятно!
        - Победа?
        - Всё! Поединок! И победа тоже! Это что-то потрясающее!
        Мила на радостях поцеловала меня - крепко, искренне, не обращая внимания на одногруппников и преподавателей. Поцеловала так сильно и чувственно, что я ощутил солёный привкус крови с её разбитых губ.
        Такой свою девушку я ещё не видел: глаза Милы горели, от неё исходили сильнейшие эмоции - эйфория и невероятное возбуждение. Признаться, я даже немного расстроился - за всю предыдущую ночь любви моя подруга ни разу не испытала таких ярких эмоций, а я-то уж мог их читать.
        Я смотрел на эту счастливую девчонку и всё больше убеждался в мысли, что она рождена для боёв. Осознание этого факта меня одновременно и впечатляло и немного напугало - стало понятно: с такой подругой будет непросто.
        Глава 25
        Пара на арене управилась довольно быстро, и настало время выходить мне и Артёму. К Миле как раз подошла лекарка, и я мог отправиться на поединок, не переживая за свою девушку.
        Признаться, было страшновато. Я не боялся, что меня побьют, такими вещами меня не испугать. Просто очень уж не хотелось выглядеть нелепо, как Илья и Клим. Артём, как и большинство ребят, занимался давно, его навыки были намного лучше моих. По большому счёту, нас, недавно прибывших, немного ознакомили с азами и показали два заклятия. Времени их отточить, у нас просто не было.
        Нужно было заниматься сверхурочно, что Мила и делала - она всё свободное время проводила в зале или на малых тренировочных аренах. Мила занималась чуть ли не круглосуточно, потому и показала такой результат в поединке. А вот мне с моими приключениями в последнее время было не до тренировок, и подготовка у меня была ничуть не лучше, чем у Ильи и Клима, которые не смогли нормально выпустить друг в друга ни одного шара или стрелы.
        Я, конечно, рассчитывал на свои навыки в единоборствах, но задача ведь была не просто победить, а показать, насколько мы усвоили материал. Понятно, что преподаватели делали нам, новичкам, скидку, но всё равно не хотелось ударить в грязь лицом. Особенно после замечательного боя Милы.
        Как студента, заявившего, что он адепт магии воды, меня первым делом обучили ледяной стреле и туманному барьеру - двум простейшим базовым заклятиям этого вида магии. Они не были слишком сложными и дались мне без проблем, ректор оказалась права - как адепт Силы, я мог с лёгкостью изучать заклинания любой из стихий.
        Но одно дело изучить, другое - уметь использовать в бою. Если первое далось легко, то второе можно было добиться лишь долгими усиленными тренировками. Особенно это касалось заклятия нападения.
        С защитой было проще. Генерация туманного барьера не требовала такого навыка, как обращение с ледяной стрелой. Создание вокруг себя защиты из густого тумана, который замедлял или вовсе сводил на нет атаки противника, требовало лишь усилий. Здесь я не переживал. Приложить необходимые усилия, благодаря большому Дару, было нетрудно. Что я сразу же и сделал, едва рефери объявил о начале поединка.
        И надо сказать, барьер я сгенерировал вовремя - Артём не стал тратить время и силы на защиту, а сразу же, как адепт магии земли, запустил песчаный вихрь.
        Тысячи раскалённых песчинок, завертевшись смерчем, полетели в мою сторону. Туманный барьер, который ещё не до конца сформировался, не смог остановить их все. Я почувствовал, как эти песчинки вонзаются мне в лица, руки, а кое-где и сквозь одежду в тело. Было больно, но терпимо, и, надо сказать, мне повезло, что Артём не оказался магом воздуха или огня. Хорошо направленную молнию или огненный шар моя защита поначалу вполне могла пропустить. А песчаный вихрь был болезненным, но с ног не сбивал. Но лишь благодаря тому, что я смог поставить защиту. Но как долго мне удастся её продержать, я не знал.
        А ещё надо было как-то попытаться сгенерировать ледяную стрелу. И не просто сгенерировать, а удачно её запустить в противника. Артём так и не стал ставить защиту, решив все силы бросить на атаку, а от моей стрелы, скорее всего, просто уклониться. Здесь у него было преимущество. Если у меня не было вариантов защитить себя от песчаного смерча, кроме как, выставив туманный барьер, то от стрелы можно было просто уклониться.
        Видимо, мой противник, увидев, как атаковали друг друга Илья и Клим, резонно решил, что мои навыки от их навыков отличаются несильно. Поэтому все свои силы Артём вкладывал в атаку - песчаный вихрь становился всё сильнее, он увеличивался в размерах и не просто прошивал меня насквозь раскалёнными песчинками, но и грозил подхватить, как обычный смерч, и оторвать от земли.
        А там недалеко было и до потери концентрации. И в этом случае вся моя защита, вообще, могла слететь. Ещё одна проблема, которую создал вихрь, заключалась в том, что я и так-то не мог нормально создать и запустить ледяную стрелу, не имея навыков, а уж запускать её из эпицентра смерча, можно было и не пытаться. Я и не стал, все свои силы направив на усиление защитного барьера.
        Несмотря на густой туман вокруг меня, было всё хорошо видно, и я смог разглядеть противника. Он улыбался. Точнее, ухмылялся или даже насмехался. Параллельно с этим я ощутил, исходящее от него, чувство превосходства. Артём уже понял, что атаковать я не могу, защищаюсь из последних сил, поэтому вполне рассчитывал на скорую победу и уже начинал ей радоваться.
        Правда, я мог ещё пойти врукопашную, но глядя на ухмылку противника, понимал: этот вариант он предусмотрел и, судя по всему, приготовил на этот случай мне какой-то сюрприз. Надо было принимать решение, долго так стоять я не мог. Впрочем, долго и не пришлось.
        Я не ошибся с сюрпризом. И к сожалению, получил его намного раньше, чем ожидал. Артём, как и Софья, не зря считался одним из лучших студентов в группе, он тоже самостоятельно изучил ещё одно заклятие и решил применить его в бою. Противник в очередной раз ухмыльнулся и сильно топнул на полу арены правой ногой. Тут же меня подбросило вверх примерно на полметра, словно от сильного подземного толчка.
        Мне эта атака вреда не принесла, я даже не упал, приземлившись на ноги, а вот мой туманный барьер разлетелся. Видимо, на это и было рассчитано заклятие - лишить меня защиты. Но и это было не всё. Противник сделал несколько быстрых движений руками, и я ощутил невероятную тяжесть. Артём оказался очень прилежным студентом и имел в наличии как минимум три заклятия атаки. Третьим было притяжения земли, и оно сработало просто идеально.
        Я потерпел фиаско: моя защита развалилась, новую сгенерировать было нереально, так как я не мог сконцентрироваться, борясь с притяжением, а рукопашная осталась лишь в мечтах, так как я не мог сдвинуться с места. Мне стало невероятно обидно, но что-либо поделать я не мог.
        Противник к тому времени сгенерировал новый песчаный вихрь, но пока не направлял его на меня, а запустил совсем рядом, словно играл со мной. Чего он этим хотел добиться: напугать или поиздеваться, я не понял. Но это было чересчур. Я разозлился, и очень сильно. На Артёма с его неприятной ухмылкой и уверенностью в победе, на свою беспомощность, на ситуацию, в которой я выглядел довольно глупо, на всё это сразу.
        Внутри меня мгновенно вскипела невероятная ярость. Волна ненависти накрыла с головой. Захотелось не просто выиграть бой, а убить противника - разорвать его на маленькие кусочки, а их втоптать в пол арены. И не просто захотелось - я вознамерился это сделать во что бы то ни стало, даже не представляя, чего мне это может стоить. Меня даже немного напугало то, как я разозлился. Но это было минутным ощущением, а вот невероятная ярость и ненависть били ключом.
        Я мобилизовал все свои внутренние ресурсы, призвал Силу и попытался преодолеть заклятие притяжения земли. И оно дрогнуло, стало потихоньку ослабевать. Мне показалось, что ещё немного, и я смогу сорваться с места. Конечно, это было не так. Я с трудом передвинул правую ногу на несколько сантиметров. Но это было начало. Затем сдвинул левую, опять правую. Каждый шажок давался легче предыдущего.
        Песчаный вихрь лупил по мне тысячами раскалённых песчинок, но я делал шаг за шагом, медленно, но верно. Артём заметил это и на всякий случай поставил защиту. Но меня это не смутило, я собирался пробиться сквозь неё и схватить противника за горло. Я даже заранее представил, как мои пальцы сожмутся на его шее, это дало дополнительные силы и мотивацию. Представил ярко и в деталях, и это ещё сильнее всколыхнуло во мне желание убить противника. Жажда его крови была запредельной. Я уже мало себя контролировал, Сила превратила меня в настоящего бойца.
        Я сделал очередной небольшой шаг и вытянул руки в направлении Артёма, ещё раз представил, как схвачу его за горло и буду душить. И в этот момент защита противника развалилась, а сам он сделал шаг назад. И я почувствовал испуг. Даже не испуг, а сильный животный страх. Артём упал и схватился за шею. Он лежал на полу арены и трясся.
        Неожиданно у меня возле левого уха раздался громкий хлопок, левую щёку обожгло, меня обдало жаром и отбросило метра на три в сторону. И сразу же обдало ледяной водой, словно из брандспойта. Разумеется, весь мой боевой настрой сразу же слетел, а с ним и концентрация. Обгоревший и мокрый, я встал на ноги. Над Артёмом уже склонилась лекарка. Все остальные, кто был на арене, смотрели на меня - и одногруппники, и преподаватели.
        - Что это было? - с нескрываемым испугом спросил в возникшей тишине Мирослав, парнишка которому ещё предстояло выйти на арену.
        - Похоже на импульсивное неконтролируемое взаимодействие с Силой, - ответил куратор. - Такое иногда бывает. Ничего страшного.
        И тут ко мне бросилась Мила. Моя девушка, совершенно не обращая, в каком я состоянии бросилась мне на шею и закричала:
        - С победой! Я знала, что ты выиграешь этот бой!
        Мила говорила что-то ещё, а у меня не было сил не то что ответить ей, а даже слушать. Навалилась дикая усталость, будто из меня выжали все соки, пропустив через гигантскую соковыжималку. Казалось, я вот-вот упаду. Это заметил и подошедший рефери. Ярослав Васильевич официально объявил меня победителем боя и тут же, взяв под локоть, помог покинуть арену.
        - После занятий не уходи, - сказал он, помогая мне присесть. - Надо поговорить.
        Я кивнул, отвечать сил не было. Преподаватель ушёл, подбежала Мила, но в этот раз она просто села рядом и подставила мне плечо, чтобы я не упал. Минут через десять пришла лекарка, которая привела уже в порядок Артёма. Со мной она провозилась совсем недолго, буквально две минуты - сняла ожог с лица и вдохнула немного сил, чтобы я мог ходить и разговаривать. Особо у меня повреждений не было. Огненные песчинки жалили больно, но следов не оставляли.
        Когда лекарка ушла, я спросил у Милы:
        - Расскажи хоть, что было? Почему я мокрый?
        - А ты что, ничего не помнишь? - удивилась девушка.
        - Я только одно помню - хотел выиграть.
        - Ты каким-то образом на расстоянии стал душить Артёма. Причём сильно. Преподы испугались и лупанули по тебе заклятиями, чтобы концентрацию сбить. Один файербол метнул, а второй водяную струю. Но ты молодец. Это было круто!
        Мила поцеловала меня в щёку, и мне стало очень приятно. И от поцелуя, и от того, что возвращались силы, и от ощущения победы. Признаться, я немного понял свою девушку и её эмоции после боя. Ощущения выигранного поединка, да ещё и с использованием магии были близки к эйфории. И это учитывая не самую приятную концовку поединка. Чего уж говорить про Милу, которая победила с меньшим стрессом.
        Начался новый поединок, но мне он был неинтересен, я всё ещё не полностью пришёл в себя. Мила осталась смотреть бой внизу, у арены, а я отправился на верхние ряды. Там и просидел до окончания занятия.
        По окончании последнего поединка, все студенты и лекарка разошлись, а преподаватели остались на арене. Андрей Николаевич махнул мне, приглашая подойти, что я тут же и сделал.
        - Что это было, Роман? - спросил куратор, когда я подошёл.
        - Вы же сами сказали, что неконтролируемое взаимодействие с Силой, - ответил я. - Но если честно, я ничего не понял.
        - Я про другое. Что за заклятие ты использовал?
        - Ничего я не использовал.
        - Ты же видел, что было с Артёмом? - вступил в разговор Игнатьев.
        - Видел. Но я не специально. Оно как-то само собой получилось.
        - Сами собой такие вещи не случаются! - отрезал куратор. - Что ты делал? Расскажи нам в подробностях.
        - Мне страшно захотелось убить соперника, - ответил я. - Простите! Это неправильно, я понимаю. У нас был всего лишь тренировочный бой, а я не совладал с эмоциями.
        - Давай-ка подробнее! Просто захотел убить? - спросил Игнатьев.
        - Не просто. В деталях представил, как я это делаю. Это придало мне сил.
        - И руки вперёд вытянул, - сказал куратор. - Наверное, представил, как душишь соперника?
        Я кивнул, подтверждая это предположение.
        - Так я и думал! - воскликнул Ярослав Васильевич и обратился к коллеге: - Он сопернику страху нагнал! Он эмпат! Я догадывался во время их поединка, но теперь точно уверен!
        - Ну да, - согласился Андрей Николаевич. - Считай, это то же самое заклятие, только бессознательное. Артём испугался, потерял концентрацию и упал. А потом он его ещё чуть не придушил.
        - Простите, - только и смог я сказать в очередной раз.
        - Не надо просить прощения, - ответил куратор. - Это всё рабочие моменты. Зато теперь мы будем знать о твоих особенностях.
        - И мы должны поставить ректора в известность, - добавил Игнатьев.
        - И это тоже, - подтвердил Андрей Николаевич и задал мне ещё один вопрос:
        - Скажи, Роман, а тебе точно Источник магию воды выбрал? Как-то не вяжется это с твоими способностями.
        Я понял, что врать бесполезно. Преподаватели всё равно будут обсуждать этот случай с ректором, и правда откроется, поэтому признался:
        - Я уник. Анна Алексеевна в курсе. Но она мне рекомендовала сильно не распространяться на этот счёт.
        - Правильно рекомендовала, - сказал Игнатьев. - Но ты не просто уник, а, судя по всему, ещё и эмпат.
        - А склонности к ментализму есть? - неожиданно спросил куратор.
        - Не замечал, ответил я. - А к эмпатии точно есть.
        - Если есть, надо развивать, только вот ни я, ни Ярослав Васильевич в этом деле сильно помочь не можем. Эмпаты к нам попадают очень редко и долго не задерживаются. Тут надо с ректором разговаривать, чтобы она назначила тебе специального наставника для развития этого навыка.
        Слова куратора меня смутили и немного напугали.
        - А можно вопрос? - спросил я.
        - Задавай, - ответил Андрей Николаевич.
        - А что значит: эмпаты долго не задерживаются?
        - Да ты не бойся, просто, обычно это выявляется на третьем или четвёртом курсе, и ребята сразу уходят в более узкоспециализированные заведения, где могут научиться большему. А вот чтобы эмпат на подготовительном - такого на моей памяти ещё не было. Но в любом случае Анне Алексеевне решать, что с тобой делать. Если вопросов больше нет, то иди отдыхай.
        - Есть вопросы. Два ещё. Можно?
        Куратор кивнул.
        - А что такое неконтролируемое взаимодействие с Силой?
        - Это когда маг призывает Силу, а справиться с её поддержкой не может. Что, собственно, сегодня у тебя и произошло. Не злоупотребляй этим делом.
        - Постараюсь. Я ведь даже и не знал, что такое бывает.
        - Теперь знай! Что ещё хотел спросить?
        - Мне имеет смысл дальше скрывать, что я уник? Ведь все видели, что произошло.
        - А что произошло? Выглядело, будто ты пытался наложить заклятие и не смог с ним справиться. Решай сам, а нам с Ярославом Васильевичем запрещено об этом кому-либо рассказывать. Разумеется, кроме ректора.
        - Тогда, с вашего разрешения, я останусь для всех магом воды.
        - Грамотное решение! - похвалил меня Игнатьев.
        Преподаватели тут же принялись обсуждать результаты остальных поединков, а я отправился в общежитие.
        Глава 26
        Дворянская и Государственная Думы Российской Федерации собрались на совместное заседание, чтобы заслушать обращение кесаря. Большой зал парламента был забит до отказа. Аристократы из Дворянской думы и депутаты из Государственной заняли свои места и с минуты на минуту ожидали появление кесаря.
        Александр Петрович прибыл в здание парламента задолго до своего выхода на трибуну. В кабинете своего представителя в Дворянской Думе кесарь обсудил предстоящее выступление с помощниками, внёс в текст некоторые поправки и отправился зачитывать обращение.
        Кесарь шагал длинными думскими коридорами и пытался настроиться на предстоящее выступление, морально к нему подготовиться. Он понимал, от того, как находящиеся в Большом зале люди, эльфы и орки воспримут его речь, будет зависеть не только его будущее, но и судьба всей России. Александр Петрович планировал выступить со столь важным обращением на осенней сессии парламента, но события последних дней вынудили его сделать это немедленно.
        Романов вошёл в Большой зал, все присутствующие в нём сразу же затихли. Воцарилась полнейшая тишина, которую нарушил Председатель Государственной Думы, формально проводивший заседание.
        - Кесарь Российской Федерации Александр Петрович Романов! - торжественно объявил председатель, большинство присутствующих в зале зааплодировали, а Александр Петрович подошёл к трибуне для выступающих и оглядел зал.
        Впереди сидели представители Дворянской Думы: слева по традиции эльфы, по центру люди, справа орки. За ними расположились представители Государственной Думы. Среди депутатов можно было наблюдать некоторое смешение представителей разных рас. Но до какого-либо единства было далеко. Это сразу же бросалось в глаза и очень огорчало кесаря. Александр Петрович понимал: шансов что-то исправить в ближайшее время в области межрасовых отношений было немного. А вопрос, который Романов собирался поднять перед собравшимися, требовал единства.
        - Уважаемые дворяне! Уважаемые депутаты! - кесарь поприветствовал представителей обеих дум. - Сегодня я обращаюсь к вам с предложением, которое может стать судьбоносным для нашей Родины, а может оказаться просто неудачной попыткой её спасти.
        По рядам прошёлся лёгкий ропот непонимания, слишком уж неожиданно начал свою речь Александр Петрович.
        - Вы все знаете, что в мире сейчас неспокойно, - начал своё выступление кесарь. - Не за горами большая война. Как бы это ужасно ни звучало, но всё идёт к тому. Война на Балканах не думает прекращаться. Пока нам, можно сказать, повезло, что мы участвуем в этом конфликте лишь в роли миротворца. Но ситуация может измениться в любой момент. А ещё в любой момент может начаться война между каганатом и Китаем, который очень хочет вернуть, утерянные семьдесят лет назад территории Синьцзяня. И нельзя сбрасывать со счётов выход Священной Римской империи после аннексии Прибалтики к нашим границам. Судя по данным разведки, её нападение на Польшу - вопрос времени. Британия…
        Александр Петрович сделал небольшую паузу, дав всем немного переварить информацию, затем продолжил:
        - Британия почти до конца развалила Аравийское королевство и ищет новую жертву. Мы не знаем, у какой из наших границ начнётся война, но она начнётся. Вот уже восемьдесят лет нам кажется, что ничего страшнее небольшого локального конфликта быть не может, а локальный конфликт не так уж и страшен. Его всегда можно уладить переговорами или при помощи боевых магов. Мы с вами живём и мыслим в рамках этой парадигмы. Но это ненадолго!
        Каждый сидящий в зале понимал, о чём говорил кесарь. Во время событий две тысячи двадцать третьего года, когда «большой брат» забрал у людей контроль над системами запуска ядерных межконтинентальных ракет и захватил управление всеми атомными электростанциями, казалось, беды избежать не удастся. Мир тогда стоял на краю глобальной ядерной катастрофы: одна запущенная ракета или заглушённый не по правилам реактор могли запустить необратимый процесс уничтожения всего живого и навсегда изменить мир.
        Трагедия могла произойти в любой момент войны с «большим братом». Тот факт, что ни в процессе противостояния, ни после победы людей ни одна ракета не покинула свою пусковую установку, а управление АЭС удалось перевести в автономный режим, можно было смело называть чудом. Шансы на это были минимальными, но человечеству повезло.
        Пережитый страх не прошёл бесследно. А после возвращения Силы и появления первых новых одарённых всеми без исключения ведущими державами было принято решение избавиться как можно быстрее от ядерного вооружения и в ближайшей перспективе закрыть все атомные электростанции. И первое, и второе сделали довольно быстро.
        Даже самые одиозные режимы, обладающие ядерным оружием, не стали рисковать. В мире, где иной одарённый обладал силой, способной заменить боевое подразделение, держать на территории своей страны ядерное оружие или реакторы было просто опасно - хорошо подготовленный маг, готовый пожертвовать собой, при желании мог вывести из строя всё что угодно.
        К две тысячи тридцать пятому году на Земле не осталось ничего, что было бы связано с ядерными технологиями, даже атомные ледоколы переделали. А вслед за ядерными ракетами пришёл черёд остальной военной техники. Какой смысл делать ультрасовременные танки с дорогой начинкой, если любой маг земли от шестого уровня и выше мог превратить боевую машину в кусок камня? А подготовленный маг воды мог справиться с любым самолётом, просто превратив на его пути облака в густую вязкую субстанцию.
        Таким образом, к середине двадцать первого века использовать в бою имело смысл в основном лишь стрелковое оружие да гранатомёты. И то лишь в качестве средств поддержки боевых магов. Без средств ядерного сдерживания сразу же началась череда локальных конфликтов, в некоторых местах довольно сильно перекроивших политическую карту мира. Но это длилось недолго - одарённые, поначалу уничтожавшие друг друга в составах армий разных государств, а потом уставшие это делать, в итоге смогли договориться и прекратить почти все крупные конфликты.
        Это было сделано вовремя. Население Земли тогда ещё не оправилось от последствий катастрофы две тысячи двадцать третьего года, уже начались межрасовые конфликты между первыми эльфами и орками, и если бы в тот момент ещё и разгорелась мировая война, мир мог этого не пережить.
        И почти на пятьдесят лет наступило сравнительное затишье. Все страны восстанавливали свои экономики и наращивали силы для будущих конфликтов, в неизбежности которых никто не сомневался. И в первую очередь каждая страна готовила боевых магов. Все понимали: будущие войны будут выигрывать одарённые. Время простых бойцов с автоматами и гранатомётами в прошлом.
        Государства бросились искать среди своих граждан одарённых, и вот тогда выяснилась очень интересная закономерность - в больших странах оказалось не только больше одарённых, но и Дар у них, как правило, был сильнее и уникальные способности встречались чаще. Объяснение этому нашли быстро - в маленьких странах немногочисленные аристократические роды существовали сами по себе. Одарённых было мало, конкуренции между ними не было, и не имело смысла создавать кланы.
        В больших странах было по-другому: сильная конкуренция вынуждала аристократические роды объединяться в кланы, чтобы отстаивать свои интересы. Чем больше был клан, тем сильнее становился каждый входивший в него род. Это чувствовалось во всём - в силе родового источника, в величине Даре у представителей рода, в уникальных способностях одарённых.
        Ещё при появлении на Земле первых новых одарённых преимущество имели те страны, где на момент возвращения Силы сохранилась аристократия, где дворянство чтило традиции и относительную чистоту крови, в конце концов, где оно просто сохранилось. Ведь способности к дару передавались по наследству, пусть этого и нельзя было увидеть почти двести лет. И когда Сила вернулась, все древние аристократические роды оказались в выигрыше. Безусловно, бывали исключения, Дар мог достаться обычному парню из провинциального городка, но шансы на это были минимальны. Столетия тщательной «селекции» давали аристократическим родам колоссальное преимущество.
        Особенно повезло государствам, у которых сохранилась монархия - в первую очередь Британии. Огромное количество британских аристократов дало стране множество сильных одарённых в первые же годы после возвращения Силы. И так, пусть и в меньших масштабах, было в любой другой монархии от Швеции до Аравии. Из остальных стран относительно повезло Италии - любовь итальянцев к титулам и бывшая раздробленность страны сохранили множество аристократов.
        А вот коммунистическому Китаю или относительно демократичным Соединённым Штатам не повезло - у них количество одарённых в силу отсутствия или деградации аристократии было минимальным. И если Китай с этой проблемой впоследствии справился, то США в изменившемся мире уже не смогли играть важную роль. Впрочем, они и в катастрофе двадцать третьего года пострадали больше всего и дольше всех выходили после кризиса на уровень две тысячи двадцать первого года.
        Россия пошла своим путём - помимо того, что потомки российских аристократических родов в срочном порядке стали вспоминать свои корни, они ещё поспешили породниться с руководившей страной олигархией. Хотя правильнее будет сказать, что это олигархи породнились с аристократами. Так или иначе, с учётом того, что Россия ещё и меньше других стран пострадала в две тысячи двадцать третьем году, своих одарённых она получила. Пусть меньше, чем Британия, но больше многих других стран.
        А другие государства выкручивались как могли. Китай, в силу железной дисциплины, смог на корню зарубить у себя расовую вражду. Это была единственная страна в мире, где все граждане в первую очередь ощущали себя китайцами, а уже потом эльфами, орками или людьми. Правда, ради этого им пришлось отгородиться от всего мира.
        Германия и Италия объединились в Священную Римскую Империю, прихватив под шумок страны Бенилюкса и Австрию. А после ещё захватили Прибалтику и две трети Швейцарии, а теперь заглядывались на Польшу. Страны центральной Азии объединились в Тюркский каганат, прихватив отколовшийся от Китая Синьцзян. Объединялись, пусть даже и формально, все, кто мог. Все понимали - завтра от количества сильных одарённых будет зависеть судьба страны и каждого её гражданина.
        Но, как оказалось впоследствии, дело было не только в размерах страны и количестве кланов. Существовало ещё одно важное условие для появления в стране сильных одарённых. Об этом условии и собирался поведать кесарь сидящим перед ним дворянам и депутатам.
        - В последнее время в разных странах стали появляться необычные одарённые, - продолжил своё выступление кесарь. - Так сказать, одарённые совершенно нового типа. Они все уники. У них большой Дар и много уникальных способностей. И хотелось бы нам этого или нет, но именно такие одарённые скоро будут решать судьбу нашего мира. Они начали появляться примерно год или два назад. Мы не сразу заметили их отличие от обычных одарённых. В первый год-полтора после активации Дара они почти не выделяются среди своих сверстников и кажутся простыми униками. Но потом всё меняется - эти ребята получают необъяснимый толчок в развитии, оно идёт у них семимильными шагами. И ещё у них стали проявляться способности, о которых мы лишь читали в легендах и преданиях и даже не думали, что такое возможно в реальной жизни.
        Александр Петрович дал присутствующим в зале переварить очередной кусок информации и продолжил:
        - И что особенно меня расстраивает и пугает - один такой одарённый, хорошо обученный боевой магии, способен противостоять одному-двум десяткам обычных магов. И это предварительные данные, так как никто из этих новых одарённых ещё не достиг даже двадцатилетнего возраста - в данный момент все они развиваются. Процесс начался и идёт по всему миру, и как-то ему воспрепятствовать мы не можем. Наша задача - искать таких одарённых по всей России и обучать их. И тогда, возможно, они спасут Россию и нас в новой мировой войне.
        Кесарь бесспорно удивил дворян и депутатов своими словами. Возможно, кто-то из присутствующих и знал об одарённых нового типа, но таких в зале были единицы. Для большинства полученная от Романова информация стала неприятным открытием.
        - Наша разведка следит за ситуацией и за развитием событий, - продолжил Романов. - И она сделала очень неприятный вывод на основе собранной информации - в основном одарённые нового типа появляются в Британской и Священной Римской империях. Намного меньше в России и Тюркском каганате. В остальных странах - вообще, единицы. По Китаю у нас информации нет. Я не могу на память привести точные цифры, вы их получите отдельно, но могу сказать, что к моему великому сожалению, в России таких одарённых всего несколько, а в Англии их счёт идёт на десятки. Священная Римская империя отстаёт от неё не сильно. Даже каганат хоть не на много, но опережает нас. И если мы не примем меры, то проиграем в будущей войне уже сейчас. А война будет. Мир меняется, Сила меняет его с каждым годом. Этот мир ожидает большой передел. И я хотел бы видеть России среди тех, кто будет делить, а не среди тех, кого будут делить. Я против мировой войны, как, надеюсь, и все вы, но когда она начнётся, постоять в стороне не получится. Мы должны приспосабливаться к новым условиям уже сейчас, или впоследствии потеряем всё.
        Кесарь выдержал очередную паузу. Нужную информацию он сообщил, пора было переходить к основной части выступления.
        - Наша разведка провела большую работу, чтобы выяснить, почему у нас так мало новых одарённых по сравнению с Британией и Священной Римской империей. Было собрано много материала, наши аналитики работали с ним не один день. И их выводы таковы: мы в России имеем малое количество одарённых нового типа по причине того, что наши кланы слабее английских, немецких и итальянских. Намного слабее. Следовательно, слабее наши роды. А всем известно - в слабом роду не может появиться сильный одарённый. И тогда мы стали выяснять, почему наши кланы слабее. И мы выяснили.
        В глазах сидящих в зале дворян и депутатов Александр Петрович заметил неподдельный интерес. Это давало шанс, что кесарь хотя бы будет услышан.
        - Как я уже сегодня говорил, - продолжил Романов. - Какой бы ни был древний и сильный род, он становится намного сильнее в составе клана. И чем больше родов в клане, тем клан сильней. И тем сильнее каждый род в отдельности. Но есть одна большая проблема - кланы орков, людей и эльфов существуют как бы сами по себе. Как граждане единой страны мы хоть как-то объединились, тому доказательство две Думы и кесарь. Но между нами нет единства на уровне Силы. Мы раздроблены и поэтому слабы! И как бы мы ни пытались объединиться снизу, на уровне кланов, мы так и останемся в лучшем случае множеством сильных кланов, не более того. Очень сильными мы не станем. Для этого нас должно что-то объединять сверху! Что-то, что поднимет нас на новый уровень, что продолжит наше развитие в области взаимодействия с Силой!
        Александр Петрович подошёл к кульминации своего обращения. Он немного сбавил тон, слишком уж эмоциональный к концу выступления, и громко, уверенно, чётко проговаривая каждое слово, произнёс:
        - Не остаётся никаких сомнений, что лишь наличие главного сюзерена - королевы в Лондоне, императора в Берлине и кагана в Туркестане объединяет перед Силой кланы и роды этих государств, независимо от их рас, делает их сильнее и позволяет появляться новым сильным одарённым! И если мы не хотим отставать от этих государств, если не хотим в итоге потерять свою страну в новой мировой войне, то у каждого рода и клана в России тоже должен быть сюзерен! Один на всех! России необходим император!
        Наступила абсолютная тишина. Кесарю было необходимо перевести дыхание, а залу осознать услышанное. Пауза затянулась больше, чем на минуту, но в итоге один из депутатов, незнакомый Романову, поднялся со своего места и спросил:
        - Можно ли эту речь, Ваше Сиятельство, трактовать, как Ваше желание взойти на престол?
        - Нет! Однозначно нет! Разумеется, я выставлю свою кандидатуру, если будет принято решение о реставрации монархии. Глупо будет не сделать этого. Но главное для меня сейчас другое. Я хочу донести до всех вас, что верховный сюзерен, единый для всех родов и кланов России, независимо от их расовой принадлежности - единственный способ выжить нашей Родине в новой Большой Игре, которая уже началась.
        - Как Вы это себе представляете, князь? - спросил граф Засекин, представитель древнего московского рода в Дворянской Думе. - Для этого нужно как минимум изменить конституцию. И как Вы планируете выбирать будущего императора? Всенародным голосованием?
        - Конституция меняется референдумом, - ответил Романов. - А что касается выборов, логичнее было бы утвердить монарха голосованием Дворянской Думы. Это позволит избежать ненужного напряжения в обществе.
        - То есть, Вы предлагаете лишить народ возможности выбрать монарха? Думаете, это не создаст напряжения? - не унимался Засекин.
        - Никогда в истории России народ не выбирал монарха. Это право аристократии, и я не вижу смысла менять традицию. Император должен выбираться дворянами - в этом и есть сакральный смысл этого действия! Это позволит установить между императором и выбравшими его главами родов особую связь, благодаря которой впоследствии сюзерен поможет своим вассалам стать сильнее. А пункт о выборе императора Дворянской Думой можно сразу внести в обновлённую конституцию.
        Едва кесарь закончил говорить, как сразу же ему задал очередной вопрос ещё один незнакомый депутат.
        - Если всё будет именно так, как Вы говорите, Ваше Сиятельство, то это будет означать, что император станет самым сильным одарённым в стране, и его сила и могущество будут укрепляться с каждым годом. Не будет ли это автоматически создавать преимущества той расе, представитель которой станет императором?
        - Да! - поддержал высказавшегося ещё один представитель орков в Дворянской Думе, князь Салтыков. - При всём уважении к Вам, князь, как к хорошему государственнику, орки и эльфы слишком хорошо помнят, чем закончилось для них нахождение на российском престоле представителя человеческой династии, к которой, вы имеете непосредственное отношение. И все мы прекрасно помним, с каким трудом проходили выборы кесаря. И это при том, что он избирался максимум на десять лет и не наделялся полномочиям монарха. Вы действительно думаете, что сильные и независимые роды допустят, чтобы кто-то стал настолько сильнее, чем они?
        Вопрос был неприятный и неудобный, но кесарю нужно было на него отвечать.
        - Господа! Я не говорил, что будет легко. Я всего лишь рассказал, к чему движется наш мир и что мы можем сделать, чтобы в нём выжить и спасти нашу Родину. Каждый из вас получит после заседания большой подробный отчёт по текущей ситуации в мире с выводами наших аналитиков и прогнозами на развитие ситуации. Ещё вы получите проект новой конституции. Мне кажется, сейчас важнее решить, сможем ли мы реставрировать монархию, а уже потом стоит думать о кандидатах на престол.
        - Так какой смысл обсуждать плюсы монархии, если мы заранее знаем, что выборы императора перерастут в гражданскую войну между расами и приведут к возможному распаду России на три части? - спросил наконец-то первый представитель эльфов в зале, граф Уваров.
        - Если у нас в ближайшее время не появится необходимое количество новых одарённых, Россия распадётся на гораздо большее количество частей. В этом у меня нет никаких сомнений, и я уверен, у вас их тоже не останется после прочтения нашего отчёта, довольно жёстко ответил кесарь. - Благодарю вас за внимание, господа!
        Романов выключил микрофон, быстро отошёл от трибуны и покинул Большой зал. Вслед ему из думского кресла посмотрел пожилой князь Седов-Белозерский и негромко сказал своему соседу графу Самойлову:
        - Он не должен стать императором. Мы все помним, чем обернулось для эльфов прошлое правление династии Романовых.
        - Он им не станет, Ваше Сиятельство! Мы работаем над этим.
        *****
        Семья Левашовых заканчивала обеденную трапезу в узком кругу - в столовой графской усадьбы находились лишь сам Семён Григорьевич, его супруга Анастасия Ивановна и дети: Олег, Анфиса и Игорь. Дочери графа недавно исполнилось четырнадцать лет, а младшему сыну не было ещё и десяти. Семён Григорьевич дождался, когда все дети покончат с десертом, и сказал:
        - Анфиса, Игорь! Дорогие мои, если вы закончили обед, будьте любезны, оставьте нас с мамой и Олегом. Нам нужно побеседовать на взрослые темы.
        - Да, папа, конечно, - ответила графу дочь и тут же встала из-за стола, почти сразу же её примеру молча последовал младший брат.
        Когда Анфиса и Игорь покинули столовую, Левашов-старший произнёс:
        - Хотел поговорить с вами вечером, но думаю, что тянуть не стоит. Я встречался с Зотовым.
        Перехватив удивлённые взгляды жены и старшего сына, граф пояснил:
        - У меня не было вариантов. Надеюсь, вы не хуже меня видите, что нашу семью кто-то сильно пытается подставить. И у этих неизвестных пока всё получается довольно неплохо. Не без помощи одного глупого молодого человека.
        Левашов со злостью посмотрел на сына, Олег потупил взор, а графиня поспешила разрядить обстановку:
        - Семён! Мы ведь уже обсудили это, Олег наказан и явно вынес из случившегося большой урок.
        - Не знаю, чего он там вынес, - мрачно сказал Левашов. - Но нам повезло, что Зотов тоже считает, что наши роды кто-то стравливает. А я так в этом просто уверен. В свете этого я хочу выяснить один важный вопрос!
        Семён Григорьевич посмотрел на сына и грозно спросил:
        - Кто надоумил тебя устроить изнасилование Зотовской дочки?
        - Я сам, - потупив взор, ответил Олег.
        - Не лги нам! -
        Олег понял, что мать, одарённая пятого уровня, обладающая навыком эмпатии, вычислила его на раз. Он тяжело вздохнул и сказал:
        - Я не лгу. Идею Игорь подкинул, но мы тогда просто болтали, я сказал, что вот бы помолвку разорвать с этой заразой, ну и стали варианты обсуждать. Сначала в шутку. Игорь и предложил поймать её на прелюбодеянии с кем-нибудь. Ну и начали прикидывать варианты, как это можно организовать. Сначала всё в шутку. А уже потом я сам решил, что из этого может получиться неплохой план.
        Левашов-младший осекся и исправился:
        - Ну, я думал, что это неплохой план.
        Семён Григорьевич сразу же посмотрел на супругу, та удовлетворённо сказала:
        - В этот раз он говорит правду.
        - Великолепно! - со злостью и сарказмом произнёс граф. - Ему пропихнули эту идею так, что он даже и не понял, что его решили сделать орудием в чужой игре. Сынок, ну почему ты такой идиот?
        - Семён! - гневно воскликнула Анастасия Ивановна.
        - Настя! - перебил и осадил супругу граф. - Лучше молчи! А я имею право называть вещи своими именами! Наш сын не просто совершил невероятно глупый и опасный поступок, он совершил его по чьей-то указке! И мы даже не знаем, чьей! И теперь мы втянуты в историю, из которой я даже не представляю, как будем выбираться!
        Левашов-старший встал из-за стола, он был настолько взбешён, что просто не мог усидеть на месте. Граф прошёлся несколько раз по столовой, подошёл к сыну, посмотрел ему в глаза и спросил:
        - Кто такой этот Игорь?
        - Мой друг.
        - Где ты выкопал такого друга? Надеюсь, он с академии?
        - Нет. Мы как-то познакомились в клубе. Ещё год назад. Потом общались. Он нормальный парень. Не думаю, что…
        - Заткнись! - взревел граф. - Я уже говорил тебе, что ты не умеешь думать! Какая фамилия у этого Игоря? Где его найти?
        - Игнатьев. Он на Большой Московской живёт. Точного адреса не знаю, но могу показать.
        - Покажешь Берёзину! Когда ты в последний раз видел его?
        - Ну вот накануне того дня, когда с Ариной это всё случилось. Потом мне уже не до общения с друзьями было. Я ему звонил пару раз, но он не ответил, наверное, занят был.
        - В кого он такой тупой? - обратился старший Левашов к жене, игнорируя сына. - Ну не было ни в моём, ни в твоём роду идиотов! Откуда он такой взялся?
        Младший Левашов стоял, потупив взор. Когда отец немного успокоился, Олег сказал:
        - Я могу Игорю сейчас ещё раз позвонить.
        - Не вздумай! - закричал Семён Григорьевич. - И если он вдруг сам тебе позвонит, трубку не бери, чтобы лишнего не сболтнуть! С тебя станется. Покажешь Березину, где он живёт, и дашь его номер. Ну и информации побольше дашь об этом Игоре. У тебя есть его фотографии? Или, может, какие-то совместные?
        - Нет, он почему-то всегда отказывался фотографироваться.
        - Я даже знаю, почему! - воскликнул Левашов-старший. - Всё, сынок, иди! С меня на сегодня хватит.
        Олег быстро покинул столовую, а Семён Григорьевич с нескрываемым разочарованием посмотрел на супругу.
        - Мне нечего на это сказать, дорогой, - ответила Анастасия Ивановна. - Я сама пребываю в натуральном шоке от всего этого.
        - Будешь тут в шоке, - со злостью пробурчал граф. - Наш сын стал пешкой в чьей-то игре и подставил под удар всю семью. Я думал, после истории с избитым мальчишкой, после которой твой отец лишился почётной должности, хуже уже не будет. Как оказалось, я ошибся.
        Семён Григорьевич нервно прошагал по столовой до двери, а затем обратно к своему месту и обратился к супруге:
        - Будь добра, Настенька, вели Яше принести сто граммов анисовой настойки. Чувствую, без неё меня ещё долго трясти будет.
        - Я могу ввести тебя в транс на десять минут, станет легче.
        - Спасибо, дорогая, но ограничимся анисовкой.
        Анастасия Ивановна понимающе кивнула и нажала на кнопку, вызывающую прислугу.
        Глава 27
        Следующие две недели прошли без сюрпризов. Наконец-то я ощутил, что такое нормальная жизнь обычного студента кутузовской академии - с утра ходил на занятия, после них практиковался в боевой магии, а по вечерам проводил время с Милой. После пережитых стрессов и приключений такая размеренная жизнь казалась просто сказочной.
        Глеб задержался дома дольше, чем планировал, и Мила на это время полностью переехала ко мне. Конечно, это было вопиющим нарушением правил, никто нам ничего не сказал. Я давно заметил, что сильного контроля за студентами в общежитии не было. Если ты не нарушал общественный порядок, то никого особо не волновало, чем ты занимаешься.
        К хорошему привыкаешь быстро, за время отсутствия Глеба мы с Милой так привыкли жить вместе, что приезд соседа по комнате показалось нам чуть ли не катастрофой. Мила вернулась к себе, а я всерьёз задумался о том, чтобы снять квартиру, такое практиковали многие приезжие студенты. Но на съём квартиры нужны деньги, а их у меня не было - запасов, выданных дядей Володей, осталось на один хороший поход в кафе.
        И я всерьёз озаботился финансовым вопросом. Нужно было найти хоть какой-то способ заработка. В противном случае студенческая жизнь обещала быть довольно серой. Нам, конечно, сообщили, что совсем скоро мы получим доступ к счетам, на которые наши родные перечисляют средства на наше содержание, но я понимал: на съём квартиры и частые походы по кафе и ресторанам там точно не хватит.
        А помимо этого, было много других трат: на одежду, проезд, мелкие развлечения. Поэтому поиск заработка стал для меня главной заботой, не связанной с учёбой. Тем более, впереди были три летних месяца, не сидеть же всё это время просто так.
        Ещё мы наконец-то получили ID-карты и по ним смогли оформить себе сим-карты для телефонов. Теперь мы с Милой всегда могли быть на связи. О телефоне, полученном в подарок от Зотова, я на всякий случай девушке рассказывать не стал, чтобы не вызывать на пустом месте ненужную ревность.
        Впрочем, повода для ревности действительно не было - даже формального. Арина после теракта в особняке Зотовых сильно изменилась. Она стала замкнутой, приезжала с Филиппом к самому началу занятий, а после их окончания никогда не задерживалась, прыгала в машину и ехала домой. За всё это время мне лишь однажды удалось с ней поговорить, когда мы столкнулись на лестнице между парами. Я поинтересовался, как обстоят дела у её отца, княжна довольно сухо ответила, что всё хорошо и дежурно справилась о моём здоровье.
        На этом наш разговор и закончился, но после он долго не выходил у меня из головы - очень уж изменилась Арина. Либо изменилось её отношение ко мне. И что могло явиться причиной этих резких изменений, я не знал. Не сказать, что меня сильно расстроило такое отношение само по себе, наоборот, во многом обрадовало - особого желания общаться с княжной Зотовой у меня не было. У нас с Милой было всё хорошо, и я не собирался давать своей девушке повод для ревности, пусть даже и надуманный.
        Но причину такого поведения Арины узнать хотелось. Если дело было исключительно в ней, в какой-то её обиде, то сильно переживать не стоило. А вот если её поведение отражало общее отношение ко мне рода Зотовых, то здесь имело смысл беспокоиться. После моего спасения из лап Левашовых я не понаслышке знал, что поддержка князя Зотова не пустой звук. Но с другой стороны, беспокойся не беспокойся, а что я мог поделать в этой ситуации? Бежать к Арине с расспросами? Вряд ли от этого был бы толк. Что я реально мог сделать - это лишний раз не выходить за пределы академии, чтобы не подвергать себя ненужной опасности.
        Обычно по понедельникам второй парой у нас была алгебра. Я не любил этот предмет ещё с гимназии, несмотря на то, что оценки по нему у меня были хорошие. Мне просто не нравилось решать примеры и задачи на бумаге, я предпочитал науки, изучающие то, что можно было потрогать руками. Но так как в задачи подготовительно курса входила не только подготовка к обучению в Кутузовке, но и завершение среднего образования, то помимо профильных для магической академии дисциплин, мы занимались ещё и по обычной школьной программе, чтобы получить государственный аттестат о среднем образовании. Без него дверь на первый курс академии была закрыта.
        Когда мы пришли в аудиторию, то вместо преподавателя алгебры, увидели там куратора. Андрей Николаевич объявил нам, что пара отменяется, а вместо неё мы должны пройти на арену. Оказалось, что в академии существует традиция - за неделю до начала весеннего турнира на общем собрании студентов объявляются все его участники. После чего они на неделю освобождаются от всех занятий для подготовки к боям.
        Мы отправились на собрание. Здание, в котором находилась арена, было довольно большим, его трибуны вмещали всех студентов, даже ещё оставались места. Мы расселись в секторе, который нам указал куратор и, болтая о том о сём, принялись ждать начала мероприятия.
        Ждали недолго, минут через десять на середину арены вышла Милютина, а вместе с ней Игнатьев и помощник ректора Пётр. Анна Алексеевна сказала несколько дежурных фраз, после чего поручила помощнику зачитать списки участников. Пётр сказал, что всех, подавших заявки, уже разбили на четыре группы, разделив их по полу и курсам, и принялся объявлять имена студенток первого, второго и подготовительного курсов, изъявивших желание принять участие в турнире.
        Когда объявляя имена будущих участников, Пётр назвал Арину, я особо не удивился. Княжна Зотова была сильной студенткой и имела все шансы на победу в турнире. К тому же она была второкурсницей, что давало дополнительные преимущества. А вот когда помощник назвал Милу, я не то чтобы удивился, так как моя девушка не раз высказывала желание принять участие в турнире, но и радости от этого не испытал.
        Мила хоть и была той ещё оторвой и даже мне могла дать фору во время поединка, но для меня она в первую очередь была милой и нежной подругой, я воспринимал её прежде всего, как свою девушку, а не как бойца. И мне очень не хотелось, чтобы её сильно избили на арене. А шансы быть избитой самым жестоким образом были велики, для этого при жеребьёвке Миле всего-навсего надо было попасть на сильную второкурсницу. Я поймал себя на мысли, что мне уже заранее жалко мою подругу.
        Правда, сама девушка испытывала совершенно противоположные эмоции - она просто сияла от счастья и разве что не подпрыгивала от радости.
        - Всё-таки подала? - спросил я её.
        - Ага! - ответила счастливая Мила. - Это будет здорово!
        - Это будет больно и, возможно, обидно, если после первой же атаки от сильной второкурсницы вылетишь с арены.
        - Боли я не боюсь, а чтобы с первого удара не вылететь, уж что-нибудь придумаю. И не факт, что мне попадётся именно второкурсница.
        - Рано или поздно попадётся.
        - Да мне хотя бы один бой выиграть, уже будет круто!
        - Какая же ты у меня всё-таки безбашенная.
        - А я думала, тебе нравятся безбашенные, - Мила наигранно нахмурилась. - Вот буквально позавчера ночью сам об этом говорил.
        - Так позавчера ночью это было очень кстати, - ответил я и поцеловал девушку в надутые губки. - А насчёт турнира я сильно сомневаюсь.
        - Но ты болеть-то за меня будешь?
        - А куда ж я денусь?
        - Ну хоть на этом спасибо. Но вот если бы ты тоже подал заявку, и мне бы было за кого болеть. А так не за кого.
        - Будем вместе за Глеба болеть, он собирался участвовать. А я подожду годик. Нет у меня пока что такого сильного желания быть избитым.
        Пока мы разговаривали, Пётр зачитал второй список, с именами девушек старшекурсниц, и перешёл к третьему. Называя имена парней с первого, второго и подготовительного курсов, помощник ректора объявил в том числе Глеба и Левашова. Это было ожидаемо - они оба заканчивали второй курс, и на их месте неучастие в турнире могло быть расценено как трусость. Второкурсники участвовали все. Из первокурсников примерно половина. А с подготовительного курса Пётр объявил лишь Артёма и… меня.
        Когда я услышал своё имя, от неожиданности аж привстал, чем обратил на себя внимание окружающих. Все посмотрели на меня с уважением, а Мила так просто завизжала от радости. При всей её суровости и опасности на арене, в жизни она оставалась обычной девчонкой и иногда выражала свои чувства чересчур уж эмоционально. И мне это нравилось. Обычно нравилось, но в этой ситуации радости я не испытал.
        Мила тем временем бросилась мне на шею и прошептала в ухо:
        - Вот это сюрприз. Круто. Теперь мне по-настоящему будет за кого болеть.
        Сказав это, девушка легонько прикусила мочку моего уха, видимо, её это всё сильно заводило. А вот мои эмоции были прямо противоположными. Но всё же я через силу улыбнулся и сделал вид, что всё нормально. Но при этом прокручивал в мозгу ситуацию и с ужасом понимал, что иного выхода из неё, кроме как выйти на турнир, у меня нет. Отказаться после такого эффектного объявления - означало предстать перед всеми трусом, слабаком и дурачком, который записался на турнир, а потом отказался.
        Конечно, можно было попытаться объяснить, что меня записали без моего ведома, но в этом случае, разве что дураком бы не посчитали. А вот ярлык труса вполне мог и приклеиться, так что лучше уж быть избитым на арене, хоть этого и не хотелось, чем слава труса уже с подготовительного курса. Видимо, на это и рассчитывал тот, кто подал за меня заявку на участие. Но вот только кто это был?
        Кто меня записал? Я попытался прокрутить в голове варианты, но их просто не было. Можно было подумать на Милу, но она так искренне обрадовалась этому, что подозрения отпали. Конечно, удивление можно было и сыграть, но я ощутил сильнейший всплеск восторга, исходивший от Милы, когда объявили моё имя. Знай она об этом заранее, внутренние эмоции девушки были бы другие.
        Но кто тогда мог меня записать? И с какой целью? Ответа на этот вопрос не было. А пока я размышлял, Пётр зачитал четвёртый список и объявил, что жеребьёвка по парам будет проведена в день поединков. После помощника слово взяла сама ректор. Она поздравила всех участников, объявила, что нас освобождают от занятий до окончания турнира и пожелала всем хорошо подготовиться и достойно выступить.
        Неожиданно Анна Алексеевна подошла к той части трибуны, где сидел наш курс. Она оглядела меня, Милу и Артёма и сказала:
        - С вашей стороны это полное безрассудство - принимать участие в таком турнире. Но порой отчаянные и безрассудные поступки поворачивают ход истории. Или как минимум меняют судьбы людей. Я желаю вам удачи!
        Мы поблагодарили ректора, она одарила нас очаровательной улыбкой и неожиданно сказала:
        - Андреев, подойдите ко мне!
        Сказав это, Милютина отошла от трибун, чтобы наш с ней разговор никто не услышал, а когда я подошёл, заявила:
        - Роман, зайди ко мне в два часа дня.
        - Слушаюсь, Анна Алексеевна. Ровно в два часа буду у Вас.
        Мне очень хотелось спросить, с какой целью она меня приглашает, но я сдержался. В конце концов, до предстоящей встречи оставалось менее двух часов, и выставлять себя излишне любопытным, то есть, несдержанным, не стоило. Любопытство я поборол без проблем. Уж с чем, а со сдержанностью у меня было всё в порядке - воспитание в эльфийских традициях давало о себе знать.
        После общего собрания там же на арене куратор сообщил мне, Миле и Артёму, что мы поступаем в распоряжение Игнатьева. Преподаватель боевой магии должен был курировать нашу подготовку. После этого все ребята, кроме заявленных на турнир, отправились на занятия. Признаться, я думал, что с нашего курса ещё и Софья подаст заявку, но она, видимо, как и я, не любила поединки, в которых ты заведомо знаешь, что проиграешь.
        Впрочем, нежелание быть мальчиком для битья у какого-нибудь второкурсника не было главной причиной, по которой я старался избежать поединков. По большому счёту получить порцию синяков или даже переломов было не страшно - я знал, что лекари академии быстро приведут меня в форму.
        Гораздо страшнее было проявить во время поединка свои уникальные навыки и раскрыться перед всей академией. И эту истинную причину моего нежелания участвовать в турнире я не мог назвать никому, даже Миле. Я не знал, чем в итоге может мне аукнуться раскрытие секретов на широкую публику, но чувствовал, что делать этого не стоит.
        Но какой выбор у меня оставался после объявления моего имени среди участников турнира? Я видел лишь два варианта. Первый - просто дать себя избить, второй - драться, но стараться себя контролировать. И я тут же отмёл оба варианта. Первый был слишком позорный, а второй рискованный - я помнил, как во время тестового поединка потерял контроль над своими эмоциями и чуть не задушил Артёма. Что-то подобное вполне могло произойти и на турнире.
        В тринадцать пятьдесят пять я вошёл в приёмную ректора. Секретарь доложила Милютиной о моём прибытии, тут же заявила, что я могу войти в кабинет Анны Алексеевны и поинтересовалась, не хочу ли я чаю? Не знаю, почему, но я неожиданно попросил кофе. Неожиданно в первую очередь для самого себя. Видимо, сыграло то, что в приёмной стоял сильный запах этого вкусного напитка - наверное, совсем недавно сварили очередную порцию.
        Секретарь искренне удивилась, она всегда предлагала посетителям чай, но по негласному правилу у студентов было принято отказываться. А я мало того что не отказался, так ещё и затребовал кофе, да ещё и уточнил, что хочу с молоком и без сахара. Тут было чему поразиться. Но, несмотря на удивление, секретарь сразу же направилась к кофемашине. Я же вошёл в кабинет ректора. Анна Алексеевна сидела в своём кресле и пила кофе. Сразу стало понятно, почему в приёмной стоял такой запах.
        Я поздоровался и присел за стол для посетителей, почти сразу же вошла секретарь. Она поставила на стол передо мной чашку кофе и сказала:
        - Как вы просили, с молоком и без сахара.
        - Благодарю! - ответил я и придвинул к себе чашку.
        - Осваиваешься? - улыбнувшись, спросила Милютина, когда секретарь вышла.
        - Прошу прощения, Анна Алексеевна, у вас в приёмной так пахло кофе, что я не удержался и попросил чашечку.
        - Да на здоровье, что мне жалко, что ли?
        Ректор чуть ли не рассмеялась, видимо, её очень веселила ситуация.
        - Спасибо! - сказал я и сделал глоток.
        Горячий ароматный вкусный кофе, казалось, с первого глотка придал мне если не сил, то уверенности.
        - А не расскажешь мне, Роман, чего вдруг ты решил участвовать в турнире? - спросила Милютина.
        - А я, Анна Алексеевна, так не решал. Я не хотел в нём участвовать. И сейчас не хочу, - ответил я и вызвал искреннее удивление у ректора. - Я, вообще, заявку не подавал. Кто-то сделал это вместо меня.
        Я решил рассказать правду, в конце концов, пусть руководитель академии знает, как коряво у них организован приём заявок на главный турнир.
        - Однако ты меня удивил, - сказала Милютина. - Но если это действительно так, то почему ты не сказал об этом сразу же, там на арене?
        - Если честно, не хотелось выглядеть трусом, - признался я. - Решил, что лучше выйти на поединок, чем при всех оправдываться и объяснять, что это не я подал заявку. Но теперь начинаю об этом жалеть.
        - Почему?
        - Боюсь, что во время поединков раскроются все мои уникальные способности и навыки, я ведь не умею пока их контролировать. Более того, я, возможно, и не про все знаю. У меня уже был случай…
        - Я в курсе, - перебила меня ректор. - Мне доложили.
        - Ну вот я и боюсь, что опять нечто подобное выйдет.
        - И что ты теперь намерен делать?
        - В первую очередь спросить у Вас совета, Анна Алексеевна.
        - Какой хитрый молодой человек!
        Милютина рассмеялась, однозначно она была в этот день в хорошем расположении духа.
        - Мне больше не с кем посоветоваться, - пояснил я. - Кроме вас, никто не знает обо всех моих способностях, даже Андрей Николаевич и Ярослав Васильевич.
        Ректор неожиданно стала очень серьёзной и сказала:
        - Если ты будешь участвовать в поединках, то скрыть, что ты эмпат, не получится, и что уник тем более. Готов ли ты к этому?
        - Я постоянно думаю о своих способностях. Конечно, не хотелось бы раскрывать все свои секреты, но с другой стороны, если этого не сделать, то как тогда тренироваться в полную силу? Как развивать эти навыки?
        - Ты ставишь перед собой правильные вопросы.
        - Только вот ответов на них у меня нет, - ответил я с нескрываемым сожалением.
        - Есть. Просто ты пока не готов эти ответы принять. Но никто, кроме тебя, этого не сделает. Это твой выбор и ответственность за него нести тебе.
        - И я должен сделать этот выбор сейчас?
        Милютина пожала плечами и улыбнулась, после чего взяла свою чашку и принялась пить кофе.
        - Я выбираю развитие, - сказал я.
        - А теперь выпей кофе и подумай ещё раз, - сказала ректор. - Не торопись!
        Я взял чашку и не торопясь допил уже немного остывший напиток. Впрочем, менее вкусным он оттого что остыл, не стал. Сделав последний глоток, я поставил чашку на стол и твёрдо произнёс:
        - Я выбираю развитие, Анна Алексеевна.
        - Хороший выбор, молодой человек! - сказала Милютина. - Правильный или нет - покажет жизнь, но хороший!
        Признаться, я не совсем понял, что Анна Алексеевна этим хотела сказать, но на всякий случай поблагодарил её.
        - А вот что тебе стоит сохранить в тайне во что бы то ни стало - это способность к сокрытию уровней, ну и всего остального, что ты сможешь научиться скрывать, - сказала ректор. - Уников среди одарённых немного, но достаточно, эмпатов значительно меньше, но тоже хватает, а вот способных к сокрытию - единицы. Об этом твоём таланте я даже не стала писать в отчёте после активации Дара. Это один из немногих навыков, что приносит пользу, когда о нём никто не знает.
        - Я Вас понял, Анна Алексеевна! Никому не буду об этом рассказывать.
        - Никому! И даже человеку, с которым я тебя сейчас познакомлю!
        Я удивлённо посмотрел на Милютину, она улыбнулась и сказала:
        - Егор Андреевич должен подойти в половину третьего. Кроме нашего маленького секрета, тебе стоит рассказать ему всё.
        - Анна Николаевна, я прошу прощение за такую бестактность, но я сильно нервничаю и боюсь наделать глупостей. Позвольте заранее поинтересоваться, кто такой Егор Андреевич и почему мне стоит ему всё рассказывать?
        - Егор Андреевич - твой будущий персональный наставник. Он будет помогать тебе в развитии эмпатии и изучении уникальных заклятий, недоступных стихийным магам. Ну и раз уж ты решил участвовать в турнире, заодно будет тебя к нему уготовить.
        - Если я Вас правильно понял, Вы не сегодня решили назначить мне наставника. Но ведь я только сейчас решил не скрывать свои особые навыки!
        - Решил ты только сейчас, - согласилась ректор. - А то, что ты умный мальчик, я поняла уже давно.
        - Выходит, у меня и выбора-то никакого не было?
        - Очень умный мальчик! - Милютина опять рассмеялась. - Но выбор есть всегда! Егор Андреевич - один из лучших специалистов по уникальной магии в нашей академии. Он преподаёт на выпускном курсе. Я пригласила его, потому что после отчёта Игнатьева и Коржова должна была это сделать. Таковы правила - ты уник, ты проявил уникальные способности, с тобой должен побеседовать специалист по уникальной магии и по возможности оценить твой потенциал. Но сейчас, в процессе нашего разговора я решила попросить Егора Андреевича взять тебя под свою опеку. Мне кажется, из этого выйдет толк.
        Я выслушал ректора и понял, что никогда уже не узнаю, как оно было на самом деле: действовала ли Милютина по обстоятельствам или заранее меня просчитала. Я даже допускал, что это она включила меня в список участников турнира, чтобы подтолкнуть к принятию решения о развитии уникальных навыков. В пользу этой версии говорило то, что Анна Алексеевна как-то совсем уж спокойно отреагировала на мои слова о том, что список участников составляется как попало.
        Голова уже шла кругом, в неё лезли совсем уж дикие мысли и предположения, в том числе и о мотивах такого поведения ректора, но от всего этого меня избавил, вошедший в кабинет мужчина примерно сорока лет. Я переключил на него всё своё внимание, и меня немного отпустило.
        - Приветствую Вас, Анна Алексеевна! - произнёс мужчина. - Разрешите?
        - Проходите, Егор Андреевич! - ответила Милютина. - Мы как раз о Вас говорим. Проходите, знакомьтесь! Вот это тот самый молодой человек, о котором я вам рассказывала!
        Я быстро встал и немного склонил голову, выражая таким образом Егору Андреевичу своё почтение. Мужчина подошёл ко мне, внимательно меня оглядел, да так, что мне стало неуютно, протянул мне руку и сказал:
        - Гурьев Егор Андреевич!
        - Андреев Роман, - ответил я и на автомате пожал протянутую мне ладонь.
        Такое знакомство меня очень удивило - в академии было не принято, чтобы студенты пожимали руки преподавателям. Но всё встало на свои места очень быстро - я почувствовал, как по всему моему телу словно побежали электрические разряды, а виски сдавило. Стало неприятно, и я непроизвольно напрягся, чтобы хоть как-то противостоять такому открытому сканированию.
        - Хорошую защиту поставил! Молодец! - сказал Гурьев и отпустил мою руку, неприятные ощущения сразу же прошли.
        - Я Вам сразу сказала, что молодец, - ответила на это Милютина. - Берёте?
        - Отчего ж не взять, Анна Алексеевна, коль Вы советуете? Да и, признаюсь, защита его меня впечатлила, хотелось бы узнать, кто его научил так её ставить. Если я не ошибаюсь, молодой человек с подготовительного курса?
        - Не ошибаетесь, Егор Андреевич, с подготовительного. Но на ежегодный турнир заявился.
        - Даже так? - воскликнул Гурьев. - Но тогда я точно должен взять этого парня!
        - Берите! Я уверена, что не пожалеете!
        Ректор и преподаватель продолжили обмениваться любезностями, а я молчал и смотрел на Егора Андреевича. И чем дольше смотрел, тем больше убеждался, что видел его раньше. Но даже приблизительно не мог вспомнить: где, когда и при каких обстоятельствах.
        Глава 28
        Из кабинета ректора мы с Гурьевым направились прямиком в тренировочный зал. Так как ему предстояло не просто учить меня на перспективу, а ещё и подготовить к предстоящему турниру, наставник захотел начать занятия сразу же, не теряя драгоценного дня. Хорошо, что у меня с собой была спортивная форма.
        - Быстро переодевайся! - скомандовал мне Егор Андреевич, когда мы пришли в зал.
        - Слушаюсь, Ваше Высочество! - ответил я.
        - Тебе ещё не сказали, что в академии не принято называть преподавателей по титулу? - слегка удивившись, спросил Гурьев. - Можешь назвать меня наставником, можешь по имени-отчеству, как тебе больше нравится.
        - Прошу прощения, Егор Андреевич! Через пять минут буду готов!
        Я быстро побежал переодеваться и в обещанное время стоял на ринге. В отличие от большой арены, в тренировочных залах, коих было в академии достаточно, тренировки и бои проводились в октагонах. Я вышел на ринг и приготовился ждать указаний. Наставник подошёл ко мне внимательно меня оглядел и спросил:
        - Мне сказали, что ты очень удивил своих преподавателей на тестовом поединке.
        - Если честно, я сам удивился - признался я. - Чуть не задушил своего одногруппника, причём не собирался этого даже делать, как-то само получилось. Я ведь даже не знаю такого заклятия, не представляю, как я его смог наложить.
        - Так ты и не наложил ничего.
        - Но я его чуть не задушил!
        - Нет. Заклятия удушения там не было никакого. Там было внушение. Ты ему просто внушил, что душишь его. Ты дал ему эту эмоцию, вложил в его голову страх быть задушенным и ощущения того, что это происходит. У эмпатов это часто происходит на автомате, как у тебя тогда. Но если этими навыками овладеть по полной программе и научиться их применять по максимуму, можно достичь многого. Главное - не забывать, что каждый одарённый уникален, и уж тем более, уник! И у каждого свой путь. Я постараюсь научить тебя всему, что знаю, а там уже будет зависеть только от тебя самого: как ты воспользуешься этими знаниями и чего ты с их помощью добьёшься.
        - Я буду стараться и сделаю всё от меня возможное, чтобы не разочаровать вас, - ответил я.
        - А ты знаешь главное отличие стихийной магии от уникальной? - неожиданно спросил наставник.
        - Догадываюсь. Уникальная не завязана на стихиях.
        - А на чём она завязана?
        - Насколько мне известно, на Силе.
        - Так и есть. А ещё есть такое расхожее выражение: стихийная магия работает в первую очередь эффектно, а уникальная - эффективно. Стихийщики очень злятся, когда это слышат, но выражение не лишено смысла. Я, конечно же, нисколько не преуменьшаю силу стихийщиков, но все эти эффекты иной раз только мешают. А в некоторых ситуациях они вообще, нежелательны.
        Увидев моё непонимающее лицо, Гурьев пояснил:
        - Ты ведь знаешь, что боевая магия запрещена в повседневной жизни. Даже в пределах самообороны её нельзя использовать против неодарённых. Но часто случаются ситуации, которые требуют нарушить этот запрет, особенно это актуально для работников спецслужб. И вот здесь уникам намного проще, чем стихийщикам, ведь использование некоторых заклятий уникальной магии просто невозможно отследить со стороны и соответственно нельзя зафиксировать. Когда уник является сильным эмпатом и менталистом, у него в принципе нет необходимости призывать на помощь стихии. Он подавляет противника, используя напрямую Силу. И если всё делать аккуратно, то этого никак не увидишь. Оставив за скобками моральный аспект, скажу лишь, что это удобно, особенно когда на кону стоит жизнь или репутация.
        Наставник замолчал, пристально на меня посмотрел, прищурился, затем усмехнулся и сказал:
        - А ты хорошо закрылся.
        - Извините, я не специально.
        - Не стоит извиняться, это хороший знак. Это значит, что Сила благоволит тебе, раз помогает тебе защититься. Ну-ка давай мы проведём эксперимент, как долго ты продержишься.
        - Что я должен делать?
        - Ничего, - ответил Гурьев и внимательно на меня посмотрел.
        Я сразу же почувствовал, как у меня в голове запульсировали все сосуды, сразу же появилась острая боль в висках и затылке. И перед глазами словно появился туман.
        - Однако, - произнёс наставник и нахмурился, продолжая при этом сверлить меня взглядом.
        Голова заболела ещё сильнее, я прямо ощущал, как Гурьев пытается в неё влезть, чтобы ментально просканировать всё моё сознание. И судя по его недовольному виду у него это не получалось. А вот никаких эмоций, исходящих от наставника, я не почувствовал, видимо, он тоже хорошо закрылся.
        Примерно через минуту мне стало казаться, что мои ноги вот-вот подогнутся, и я рухну на ринг. Голова уже просто раскалывалась от боли, туман перед глазами стал практически непрозрачным. Я зашатался, но всё же на ногах устоял. Сквозь пелену тумана увидел лицо Гурьева и оно ещё сильнее показалось мне знакомым.
        И здесь я разозлился: то ли на себя, что никак не могу вспомнить очень важную информацию, то ли на наставника, который изводил меня неприятной процедурой, но так или иначе, внутри меня что-то вспыхнуло. И я тут же увидел в глазах Гурьева искренне удивление. После этого мне сразу стало легче, видимо, он прекратил попытки залезть в мою голову. Боль сразу стала стихать, а вот на ногах я не удержался - завалился набок, упал, но сразу же поднялся.
        - Очень хорошо закрылся, - задумчиво произнёс Гурьев себе под нос, а потом уже обратился ко мне: - Сильная у тебя защита, мне аж стало интересно её взломать.
        - А можно, как-нибудь в другой раз? - спросил я. - Очень голова болит.
        - Сейчас пройдёт, давай отдохнём минут десять.
        Я лёг на ринг и раскинул руки, постарался нормализовать пульс и с радостью ощутил, что головная боль проходит.
        Спустя обещанные десять минут Гурьев сказал:
        - При всех плюсах уникальной магии унику нельзя обойтись без стихийной. В принципе, конечно, можно, но делать так глупо. Иногда просто необходимо что-либо сжечь или завалить камнями. И речь не о производимом этими простыми заклятиями эффекте, который тоже иногда бывает нужен, а о том, что иногда полезно не тратить свой внутренний ресурс и не привлекать лишний раз Силу, а мелкие задачи решать при помощи магии стихий. Вообще, комбинированные атаки - очень эффективная штука! Надо попробовать нам пару вариантов к турниру выучить.
        - Я не против, но не совсем понимаю, о чём идёт речь.
        - О комбо-атаках! Это когда ты запускаешь в противника огненный смерч или генерируешь ему под ногами зыбучие пески, и пока он все силы тратит на борьбу с этой напастью, забираешь у него жизненную энергию. Или просто душишь внушением, если уровень что-то серьёзное сделать не позволяет. В любом случае у вас изучение стихийной магии будет посвящено на первых двух курсах почти всё время. Именно поэтому Анна Алексеевна меня к тебе и приставила, ведь иначе раньше третьего курса никто бы с тобой уникальную магию не изучал. Да оно обычно так и выходит - только к третьему курсу склонности к ней и проявляются. Ты у нас в этом плане действительно настоящий уникум. Какую стихию ты выбрал, чтобы изучать вместе со всеми?
        - Магию воды.
        - Отлично! Тогда нам с тобой нужно изучить и потренировать кислотный туман или ледяной дождь, в зависимости от того, что будет лучше получаться и к нему вдогонку отработать ментальное удушение, раз уж у тебя это один раз получилось. Против второкурсника вряд ли сработает, а вот против первокурсника должно.
        - А что сработает против второкурсника? - поинтересовался я.
        - Вот когда отработаем минимум, будем дальше планы строить. Зачем ты, вообще, на этот турнир подался? Анна Алексеевна посоветовала?
        - Мне захотелось проверить свои силы, - соврал я, не желая ударяться в объяснения.
        - Ну если захотелось, то давай тренироваться.
        Мы занимались до самого вечера. Ментальное удушение решили пока не трогать, а тренировали кислотный туман и ледяной дождь. Совсем скоро мы поняли, что туман у меня получается лучше. Наставника такой вариант устроил. Он боялся, что у меня не хватит концентрации выпускать одновременно ледяной дождь и душить противника. Заклятие кислотного тумана держалось дольше, я мог наложить его и спокойно переключиться на что-то другое.
        Примерно к шести часам я устал и вымотался настолько, что заклятия стали получаться через раз, и Гурьев прекратил тренировку. Он велел прийти в этот зал на следующее утро к десяти часам и оправил меня отдыхать.
        По пути в общежитие я всё время пытался вспомнить, где, когда и при каких обстоятельствах я мог видеть Егора Андреевича. И как ни старался, ничего припомнить не мог. Но при этом был уверен на сто процентов, что раньше я его видел. И ещё все эти попытки вспомнить, вызывали у меня неприятные ощущения, словно мой организм противился тому, чтобы эти воспоминания открылись. Либо они были очень хорошо кем-то заблокированы, каким-то сильным одарённым, который когда-то смог влезть в мою голову и проделать этот трюк. Оба эти варианта мне не нравились, и я упорно пытался вспомнить хоть что-то. В итоге у меня сильно разболелась голова, и я прекратил копаться в памяти.
        В комнату к себе я зашёл полностью разбитым и подавленным, испытывая крайне неприятные ощущения, что физические - болела голова, что эмоциональные - осознавал, что не могу доверять своему наставнику, но при этом отказаться от обучения не мог. В таком состоянии я завалился на кровать, походя поприветствовав Глеба.
        Сосед по комнате сразу заметил, что со мной что-то не так и поинтересовался причинами моего состояния. Я сослался на головную боль.
        - Ну-ка давай я сейчас её уберу! - с энтузиазмом заявил Глеб. - Ложись на спину и закрой глаза!
        - А ты умеешь?
        - А чего там уметь? Минутное дело.
        Глеб подошёл ко мне, приставил к кровати стул, сел на него и положил ладони мне на голову. Через некоторое время он спросил:
        - Ты чего-то боишься?
        - Нет, - ответил я. - С чего ты взял?
        - Потому что я не могу пробиться к твоей ауре, какая-то странная защита стоит, будто ты ждёшь, что на тебя сейчас нападут, и приготовился отражать удар.
        - Ну я после тренировки, видимо, не расслабился ещё.
        - Так расслабься! Может, голова и сама болеть перестанет.
        Я попробовал отогнать все неприятные мысли и обратился к Силе. Не с первой попытки, но всё же получил отклик - по телу прошла волна лёгкого напряжения, а потом навалилась усталость. Но при этом стало на удивление легко, будто я сбросил с себя какую-то тяжёлую ношу. Видимо, попытки Игнатьева залезть ко мне в голову, вынудили мой организм на автомате поставить настолько сильную защиту, что она потом сама не убиралась, ожидая новых попыток ментального сканирования моего мозга.
        - Вот! Чувствую! - радостно сообщил Глеб. - Сейчас будет всё хорошо!
        И действительно, головная боль почти сразу же стала стихать. Она уже после отклика Силы немного уменьшилась, но теперь пропала вовсе.
        - Спасибо! - поблагодарил я соседа по комнате. - Всё прошло.
        - Тебе надо поспать, - сказал Глеб. - Я прямо чувствую, что у тебя сил почти нет, будто ты держал какую-то невероятную оборону.
        - Так оно и было, - ответил я, после чего отвернулся к стене и попробовал уснуть.
        Но выполнить задуманное не удалось. После того как меня отпустило, и я перестал отвлекаться на головную боль, ко мне вернулись обычные ощущения, и я сразу же почувствовал исходящие от Глеба отрицательные эмоции - сосед был чем-то сильно расстроен. Очень хотелось узнать, в чём же дело и по возможности помочь, но раскрывать свои способности к эмпатии не стоило. Поэтому я повернулся, взял планшет, будто собираюсь в нём что-то посмотреть, и принялся вполглаза поглядывать за соседом по комнате, ожидая, когда он выдаст себя какой-нибудь эмоцией.
        Глеб не подавал виду, что чем-то расстроен, он сидел на своей кровати и с кем-то переписывался посредством телефона. Через несколько минут, прочитав очередное сообщение и не совладав с эмоциями, мой сосед швырнул аппарат в подушку. Здесь мне уже смело можно было интересоваться, что же у него стряслось, и я сразу же поспешил это сделать.
        - Что-то случилось? - осторожно спросил я.
        - Да не то чтобы случилось, - ответил Глеб. - Недопонимание с родителями. Мне же после второго курса надо будет выбирать специализацию. Я хочу стать лекарем, но семье нужен сильный боевой маг, так сказать, на перспективу. В принципе родных понять можно - я один наследник, и при хорошем раскладе рано или поздно мне придётся принять род, поэтому мой магический уровень будет очень важен. А бойцу его поднять намного проще, чем лекарю: там и стихия помогает, и родовой источник. А лекарю, если в роду их не было, очень трудно развивать уровни.
        - А ты вот прямо сильно хочешь стать лекарем?
        - Я не люблю насилие, мне не нравится разрушать. У меня, конечно, отлично по всем боевым предметам, но удовольствия я от боёв не получаю, скорее, наоборот. Хочется делать добро, да и способности к лекарскому делу у меня есть, - Глеб грустно улыбнулся и добавил: - Но чувствую, придётся стать машиной для уничтожения.
        - Да уж, даже и не знаю, что здесь сказать.
        - А нечего говорить, Рома. Против рода я идти не могу. Он дал мне всё.
        Тут я впервые подумал: в том, что меня выгнали из семьи, есть хоть какие-то преимущества. Но особой радости от этого не получил. Я очень завидовал Глебу, у которого была настоящая семья, и который мог, когда ему захочется, взять и съездить домой. Я был лишён всего этого. У меня из близких людей была одна лишь Мила. И я ещё раз подумал, что нужно сделать всё возможное, чтобы её не потерять.
        И ещё я вспомнил, что вечером мы собирались погулять. Но я понимал, что восстановить силы было важнее. Я достал телефон и позвонил своей девушке, чтобы перенести встречу. К моей радости, Мила сама настолько устала после усиленных тренировок, что тоже не хотела ничего, кроме как выспаться. Я быстро разделся, попросил Глеба не будить меня к ужину и вообще не будить, и залез под одеяло. Хоть было всего лишь около шести часов вечера, но я вознамерился спать до утра.
        И всё же Глеб меня растолкал. Недовольный я отмахнулся и попытался снова уснуть.
        - Вставай, Рома! - сказал сосед по комнате.
        - Глеб, ну я же сказал, что не пойду на завтрак, - пробурчал я, натягивая одеяло по самые уши.
        - Так завтрак уже начался, - ответил сосед.
        Это меняло дело, я быстро вскочил и побежал умываться. Гурьев назначил тренировку на десять, а перекусить надо было хотя бы часа за полтора до физических нагрузок. Я позвонил Миле. Как оказалось, она сама недавно проснулась и собиралась на завтрак. Мы договорились встретиться в столовой через десять минут.
        За завтраком я рассказал своей девушке, что получил персонального наставника. Сильно врать не стал, так и сказал, что его мне назначили, потому что я уник. Впрочем, Миле тоже повезло. Её поединок с Софьей и проявленная во время него абсолютная безбашенность и невероятная бойцовская злость так впечатлили Игнатьева, что преподаватель боевой магии взялся лично подготовить мою девушку к турниру. Накануне они занимались весь день, и расписанный Ярославом Васильевичем график тренировок обещал Миле очень тяжёлую неделю.
        По большому счёту у всех участников турнира неделя обещала быть трудной. Вплоть до пятницы нам предстояло нагружать себя изнурительными тренировками, в субботу ограничиться лёгкой, и лишь в воскресенье планировался отдых. На этот день мы с Милой и запланировали наше несостоявшееся в понедельник свидание.
        *****
        В последние дни Александр Петрович Романов часто вспоминал старое пророчество одного удивительного японца. В январе две тысячи двадцать третьего года пожилой учитель боевых единоборств Атару Ёсида, более тридцати лет не покидавший свою школу в пригороде Фудзи, неожиданно поехал в Лондон и каким-то образом добился разрешения выступить с трибуны палаты лордов британского парламента.
        Прибыв в Вестминстерский дворец, японец сказал самую короткую речь, которую только слышали стены парламента: «В этом году в мир вернётся Сила, и у жителей Земли будет сто лет до начала великой войны». Объявив это, старик быстро покинул дворец и исчез. Больше его никто никогда не видел.
        О поступке Ёсиды говорили, как об экстравагантной выходке пожилого человека. Но летом две тысячи двадцать третьего года вернулась Сила. В разных уголках Земли появились первые одарённые, мир снова разделился на людей, эльфов и орков, древние роды обрели утраченные позиции, а кое-кто даже достал передаваемые из поколения в поколение артефакты.
        Первая половина пророчества старого японца сбылась, и все снова вспомнили о Ёсиде. Поговаривали, что он состоял в тайном ордене, который хранил информацию о Силе, магии и одарённых с первого года периода бездарья и что ячейки ордена располагались в разных странах, в том числе и в Англии. Выдвигались даже версии, что чуть ли не сама королева Виктория Вторая была одним из магистров этого ордена, и именно поэтому простой мастер единоборств смог получить право на выступление в Вестминстерском дворце.
        Но всё это осталось на уровне предположений, а мысли жителей Земли заняла вторая половина пророчества - обещанная через сто лет война. Ёсида не оставил на счёт неё никаких уточнений, назвав лишь год её начала. И все стали гадать, между кем и кем будет эта война? По старинке между странами? Или между расами? Или, может, между собой столкнутся различные кланы и корпорации? Будут ли созданы новые союзы или это будет война всех против всех? Ответов на эти вопросы не находилось, а впереди было сто лет, поэтому постепенно год за годом эта тема сошла на нет, у людей, эльфов и орков было много других, более насущных проблем, о которых стоило думать.
        Тем же, кто о пророчестве не забыл, ясно было лишь одно - к возможной войне нужно готовиться. Романов никогда не забывал о сказанных Ёсидой словах. Когда в две тысячи двести двенадцатом году он вступил в должность кесаря Российской Федерации, до обещанной японцем войны оставалось одиннадцать лет.
        Первые два года в должности, помимо выполнения основных обязанностей, Романов собирал и анализировал всю информацию, как-либо связанную и пророчеством Ёсиды. А на третий год он сумел поставить во главе КФБ России своего друга графа Валуева, после чего в КФБ сразу же было создано «Секретное управление по изучению пророчества две тысячи двадцать третьего года», называемое сотрудниками КФБ просто «Управление двадцать три».
        Помимо пророчества, управление занималось одарёнными, изучало и анализировало всё, что было хоть как-то с ними связано: их общее количество, распределение по регионам, изменение способностей и навыков и многое другое. Именно Управление Двадцать Три раздобыло в своё время информацию о том, что в Британской и Священной Римской империях стали появляться одарённые нового типа. Все они были униками, имели новые невероятные способности и обладали намного большим Даром, чем обычные одарённые.
        Управление бросило все силы на изучение этого феномена и со временем обнаружило нескольких таких одарённых в России. К тому времени новости из-за границы были неутешительными. Мало того что Британия и Священная Римская империя опередили Россию по числу одарённых нового типа, но уже и Тюркский Каганат давал ей фору в этом деле - в нём таких уников было более десяти, а на всю Российскую Федерацию было обнаружено всего пять.
        Управление попыталось понять причины такого неравномерного распределения новых уников. После долгих изучений множества факторов аналитики управления пришли к выводу, что всё дело в наличие одного верховного правителя над всеми тремя расами в пределах одного государства, и не важно, реально правителя, как в Британии, или формального, как в Священной Римской Империи.
        Давно уже ни для кого не являлось секретом, что чем больше территория страны, тем больше среди её граждан встречается одарённых. И пропорция в этом деле была отнюдь не арифметическая. После объединения Германии, Италии и ряда мелких государств в одну империю общее количество одарённых в ней увеличилось по сравнению с тем, что было до объединения этих стран.
        Также правило больших территорий работало в отношении способностей одарённых и их уровней. И этому было объяснение. У каждого рода имелся свой родовой источник. Его сила зависела от древности рода, количества его членов и многих других характеристик. Источник хранил в себе родовую память и родовой опыт, соединяя в себе память и опыт каждого члена рода, когда-либо жившего или здравствующего ныне. Проще говоря, родовой источник являлся для членов рода одновременно мегабатарейкой и мегабазой данных - два в одном.
        Со временем, когда роды во многих крупных странах начали объединяться в кланы, то в процессе таких слияний все эти «батарейки» и «базы данных» объединялись в единую сеть. В этом случае при распределении Силой способностей для каждого нового одарённого, при наделении его Даром использовалась память и опыт уже не одного родового источника, а потенциал всех родов, объединённых в клан. Разумеется, в таком случае в родах, объединённых в кланы, появлялось больше сильных одарённых, чем у отдельных родов.
        Статистика количества одарённых и уников среди них росла с увеличением количества кланов и их величины. Из года в год одарённые становились всё сильнее, но качественно нового скачка не было. До тех пор, пока в Британии не появились одарённые нового типа. Вот тогда и началась эта гонка, от результата которой зависели без преувеличения судьбы мира.
        Переизбравшись на второй срок, кесарь первым же делом запустил программу «Щит», в задачи которой входили поиски одарённых нового типа по всей России и дальнейшая работа с ними. Романов понимал, от количества новых одарённых, возможно, в ближайшее время будет зависеть судьба страны. И не только от их количества, но и от их желания работать с властями над повышением обороноспособности государства.
        Будучи окружённой почти со всех сторон Священной Римской Империей, Тюркским Каганатом и британскими колониями, Россия находилась не в самой лучшей ситуации - она была единственной крупной державой, где над кланами людей, орков и эльфов не стоял один общий сюзерен и, следовательно, тормозилось развитие магии.
        И ещё нельзя было забывать про Китай. Он был полностью закрыт. Информации оттуда почти не поступало, но ни для кого не было секретом, что китайцы смогли побороть все противоречия между тремя расами и теперь строили новое единое общество под руководством Коммунистической партии Китая. Сколько такое общество могло дать одарённых нового типа, никто не знал. Романов искренне надеялся, что пока Китай не возродил монархию, сильным игроком на мировой политической арене он не станет.
        Александр Петрович посмотрел на часы, отмечая, что до начала рабочего совещания осталось две минуты, и в ту же секунду в кабинет вошли три участника предстоящей встречи: глава КФБ России граф Уваров, руководитель столичного КФБ князь Глебов и директор Управления двадцать три граф Гудович. Вошедшие поздоровались с кесарем и присели за стол.
        - Чем порадуете, господа? - спросил Романов гостей. - Как наши эльфийские и орковские сограждане отнеслись к моей последней инициативе? Хоть немного понимают, что это не моя прихоть, а продиктованная ситуацией необходимость?
        - Сложно всё, Александр Петрович, - тяжело вздохнув, ответил Валуев.
        Несмотря на высокий дворянский статус князя Романова, должность кесаря была гражданской, и Александр Петрович предпочитал, чтобы на работе к нему обращались по имени-отчеству. Титул он использовал только в общении с иностранцами.
        - Эльфы как всегда всё приняли в штыки, но это и не удивительно, - продолжил глава КФБ. - С орками чуть легче, они угрозу понимают. Но вот только говорят, что надо было сначала хоть немного подготовиться к войне, переживают, что сейчас мы своими действиями лишь подтолкнём англичан на скорейшее нападение на нас. Королеве явно уже доложили о Ваших планах.
        - Если Вы про восстановление монархии, так ей доложили уже давно, - усмехнулся Романов. - А что касается поисков новых одарённых и создания условия для их появления, так это такое дело, что без огласки не обойтись. И сейчас я понимаю, что поступил правильно. Тянуть здесь нельзя. Первые новые одарённые появились в Британии и Священной Римской Империи около года назад. Вы сами мне об этом докладывали. Быстро сделать из них сильных боевых магов не получится. Во-первых, все они ещё мальчишки максимум восемнадцатилетние, а во-вторых, какие бы у них ни были способности, им, помимо этого, нужно получить высокие магические уровни. А это быстро не делается. Так что года два-три, а то и четыре у нас есть. И как раз это дело попадает под пророчество старого японца.
        - Попадает, - согласился Валуев. - Но англичане могут попытаться это использовать. Уверенные, что все будут ждать двадцать третьего года, они начнут раньше какие-нибудь конфликты. Всё сильнее они вокруг Турции вьются, не за горами военная кампания, а оттуда, как всегда, на все Балканы конфликт перенесут.
        - Могут, - согласился кесарь. - Но вряд ли до двадцать третьего года эти конфликты перерастут в мировую войну. Так что времени у нас хоть и мало, но оно есть. Главное с орками и эльфами договориться.
        - У меня, Александр Петрович, сложилось впечатление, что большинство дворянской думы особо не удивились, слушая Ваше выступление, - подключился к разговору Глебов. - Будто были в курсе Ваших планов по реконструкции монархии.
        - Я это тоже заметил, - ответил кесарь. - И хотел попросить Игоря Денисовича отдельно проверить всех, кто имел доступ к столь ценной информации. А то мы грешим на эльфов, опасаемся англичан, а у самих не всё чисто - ценнейшая информация на сторону уходит.
        - Виноваты, Александр Петрович! - смутившись, ответил Валуев. - Разберёмся. На личный контроль поставлю.
        - Да уж поставьте, Игорь Денисович, будьте добры. И ещё надо в народе запустить кампанию по продвижению идеи возрождения монархии. Из бюджета на неё средства брать не стоит. Что-то я сам дам, что-то придётся собрать с крупнейших человеческих кланов. Но правду народу говорить пока рано: половина населения России ненавидит аристократов, а вторая половина поднимет панику, решив, что англичане уже завтра придут. Делайте упор на традиции, державность, патриотизм.
        - Работа по подготовке массированной рекламной кампании ведётся, но с завтрашнего дня ускоримся, - ответил Валуев.
        - А что у нас по проекту «Щит»? - поинтересовался кесарь у Глебова. - Как продвигается?
        - Пока со скрипом, Александр Петрович, ответил куратор проекта. - Но мы работаем. Давить на ребят не можем, сами понимаете, каждый из них, по сути, незаменимый. Кто-то хорошо реагирует, кто-то крайне негативно. Подробный отчёт будет на Вашем столе послезавтра.
        - Похищения ещё были?
        - Пока тишина.
        - Это хорошо.
        - Ну так мы же работаем. Жаль только эльфы на сотрудничество не идут. Девяносто процентов похищений в регионах пограничных с Петербургской губернией, а в ней самой ни одного случая. Странно это всё.
        - А что говорят руководители Петербургских департаментов КФБ и МВД?
        - Вежливо отписываются, что работают. Сами же знаете.
        - Знаю, - с досадой произнёс кесарь. - Но рано или поздно мы и с этим разберёмся. А что там на Белорусско-Польской границе?
        - За последние двое суток было три провокации, - ответил Валуев. - Перебежчики небольшими группами проникали на белорусскую территорию, после чего быстро возвращались к себе. Наши пограничники, согласно договору об охране общих границ Союзного Государства все эти провокации пресекли на корню, не дав ни одной группе проникнуть вглубь территории Белоруссии. Один раз пришлось применять оружие, жертв удалось избежать. Учитывая неспокойную обстановку в Польше и её неспособность обеспечить порядок на границе с их стороны, мы следим за ситуацией очень внимательно.
        - Следите, Игорь Денисович, следите. Провокаций в ближайшее время будет много - и на границах, и внутри страны.
        Глава 29
        Неделя прошла как во сне: тренировки с утра до вечера выматывали нас так сильно, что после ужина мы едва доползали до кровати. Игнатьев занимался с Милой каждый день подолгу и до полного изнеможения, в конце нам даже показалось, что Ярослав Васильевич воспринял эту подготовку как личный вызов. Натренировать за неделю пусть и талантливую, но всё же студентку подготовительного курса - это было непросто и не каждому по плечу.
        Но всё же Миле было проще, чем мне - её Игнатьев хоть и заставлял заниматься на износ, но все тренировки были на физическую выносливость и изучение стихийных заклятий. А вот мне под чутким руководством Егора Андреевича пришлось по полной программе задействовать эмпатию, поэтому каждый вечер, помимо физической усталости, я ощущал полное эмоциональное истощение.
        В конце дня казалось, что утром я просто не смогу встать с кровати, но благодаря Глебу мне удавалось невозможное. Сосед по комнате каждый вечер вводил меня в состояние восстановительного сна и, проснувшись утром, я ощущал себя полностью отдохнувшим и бежал на занятия полный сил.
        В воскресенье мы с Милой решили пропустить завтрак и отоспаться до обеда. Однако привычка рано вставать подняла меня уже в восемь тридцать. Я взял телефон и обнаружил там сообщение от своей подруги - её биологические часы подняли раньше меня. Тут же позвонил Миле, и мы договорились не тратить драгоценное время, а вместо этого быстро позавтракать и отправиться в город.
        За всё время проживания в столице мы ни разу не были в Новгородском Кремле, или как его называли местные, Детинце. Этот недочёт мы и решили исправить, надеясь, что прикосновение к истории даст нам дополнительных сил перед предстоящими поединками.
        Стены и башни кремля мы рассматривали до самого обеда, после чего я пригласил Милу в кафе, решив потратить последние оставшиеся у меня деньги. Она, конечно же, не отказалась.
        За обедом мы много говорили о предстоящем турнире и о нашей подготовке к нему. Мила была полна уверенности в себе и радостно сообщила, что у них с Игнатьевым есть особая тактика, благодаря которой моя девушка надеялась пройти в турнире далеко - если повезёт с жеребьёвкой, то не менее трёх раундов. Мила рассказывала о своих занятиях с Ярославом Васильевичем с таким восторгом, что я не удержался от шутки.
        - Да уж, - сказал я после очередного восторженного отзыва Милы о методах Игнатьева. - Чувствую, мне уже пора ревновать.
        - Ревновать? - переспросила Мила и рассмеялась на всё кафе. - Ну ты нашёл к кому ревновать. Зачем мне старый препод? Я тебя люблю.
        Мила сказала, что любит меня, как бы между делом, словно высказала что-то само собой разумеющееся, о чём уже не раз говорили. И, похоже, она даже не придала особого значения сказанному, слишком уж её развеселили мои слова о ревности.
        Для меня это необычное признание в любви оказалось не то чтобы неожиданными, но всё же оно застало меня врасплох. Мы ведь никогда раньше не говорили о чувствах. И нельзя сказать, что мы специально обходили эту тему, но как-то так получилось, что о любви разговор у нас не заходил.
        Нам просто было хорошо вместе. Сначала мы были друзьями, потом стали любовниками, я называл Милу своей девушкой, говорил ей кучу приятных слов, но ни разу не говорил ей, что люблю её. И я не мог сам себе объяснить, почему всё сложилось именно так. Просто сложилось, и всё. И вот теперь после такого мимолётного Милиного признания в любви я немного растерялся.
        А вот Мила, как мне показалось, даже не придала особого значения своим словам. Она просмеялась и продолжила рассказывать о подготовке к турниру, о том, как замечательно она тренировалась, какие заклятия выучила и как их отрабатывала.
        Моя девушка была полностью увлечена своим рассказом, а вот я впервые серьёзно задумался о наших отношениях. При этом я так сильно ушёл в свои мысли, что полностью утерял нить разговора. Поняв, что в такой ситуации очень легко можно ляпнуть какую-нибудь глупость, я сказал Миле, что горжусь ей и попробовал перевести разговор на другую тему.
        - Хочу найти на лето какую-нибудь работу, - сказал я, воспользовавшись небольшой паузой, пока Мила пила сок. - А то придётся нам всё лето питаться в столовой академии да гулять по паркам.
        - Не вижу ничего страшного, чтобы гулять по паркам, - ответила девушка. - Важно не где проводишь время, а с кем. Но идея насчёт работы хорошая. Я тоже об этом думала. Просто так бездельничать три месяца неохота. Я слышала, в ректорате можно получить список вакансий для летних подработок. В основном там, конечно, предлагают стажировки для старшекурсников, но есть варианты и для таких, как мы.
        - Надо будет зайти в ректорат, - согласился я.
        Мы ещё немного поболтали о работе, прикинули, кем могли бы потрудиться, потом закончили обед и вышли на залитые майским солнцем улицы столицы. На душе было очень спокойно. Необычное признание Милы в любви ко мне я уже «переварил», а предстоящий турнир меня особо не пугал. После недельных занятий с сильным наставником я совсем не боялся соревнований. Наоборот, мне было интересно, что я смогу показать, и я ждал поединков с нетерпением.
        Некоторое время мы ещё погуляли по городу, а потом поехали в общежитие. Глеб в субботу после обеда поехал домой, чтобы там, у родового источника, набраться дополнительных сил перед турниром, поэтому комната была полностью в нашем с Милой распоряжении. Так как мы не были вместе неделю, а ранний отбой накануне состязаний отменять было нельзя, то тратить чересчур много времени на прогулки не стоило.
        Однако, несмотря на то, что мы запланировали ранний отбой, осуществить этот план по вполне объяснимым причинам нам не удалось. Впрочем, вскочив утром в понедельник по будильнику ровно в семь часов, мы были полностью готовы к состязаниям - эмоции нас переполняли.
        В первый день турнира всех освободили от занятий - это была давняя традиция Кутузовской академии. В десять утра студенты, преподаватели, сотрудники академии и специально приглашённые гости собрались на арене. Все курсы расселись вперемешку, мы с Милой и Глебом забрались на самый верх и оттуда наблюдали за происходящим.
        В помещении царила атмосфера праздника, и я, как никто другой, это ощущал. Эмоции переполняли участников турнира и зрителей, и уже через несколько минут я понял: надо ставить от всего этого защиту. Иначе к началу своего поединка я мог быть уже достаточно вымотанным в эмоциональном плане.
        Наставник за неделю научил меня простейшим навыкам эмпата, в том числе и стандартной защите от фоновых эмоций - тех, что не были направлены непосредственно на меня. Я собрался мыслями, настроился на контакт с Силой и призвал её. Получилось не сразу, но когда я почувствовал её поддержку, то без особых проблем поставил ментальную защиту. Теперь чужие эмоции пролетали мимо меня. Сразу стало легче, потому что даже положительные эмоции, когда их чересчур много, вызывали сильный дискомфорт и мешали сконцентрироваться.
        На арену вышла ректор в сопровождении нескольких преподавателей, представителей министерства образования и комитета по контролю за использованием магии. Анна Алексеевна подняла руку, приветствуя собравшихся, дождалась тишины и обратилась к присутствующим:
        - Дорогие студенты академии! Уважаемые гости! Я приветствую вас на открытии нашего ежегодного весеннего турнира! Желаю всем удачи! Пусть турнир пройдёт без эксцессов и победят сильнейшие!
        После Милютиной слова приветствия и пожелания сказали представители министерства и комитета, после чего вся эта группа под аплодисменты покинула арену, а вместо них вышел помощник ректора Пётр с молоденькой ассистенткой, видимо, старшекурсницей. Помощник ректора принёс с собой небольшой стол, на котором стояли барабан для проведения жеребьёвки и четыре коробки. Он дождался, пока наступит тишина, после чего торжественно объявил:
        - Мы начинаем жеребьёвку среди девушек младших курсов! Я буду доставать попарно талоны с именами. Это и будут пары участниц. Поединки будут проводиться в той же последовательности, в какой будут озвучены пары. Турнирной сетки не предусмотрено. После каждого раунда среди победителей будет проведена очередная жеребьёвка. И так до финала.
        Девушка взяла одну из коробок и высыпала из неё в барабан аккуратно свёрнутые бумажки с именами участников. Пётр несколько раз крутанул барабан, после чего принялся вытягивать бумажки и зачитывать написанные на них имена. Ассистентка сразу же вносила эти пары в планшет.
        Мила оказалась в четвёртой паре, и ей досталась какая-то первокурсница, которая ужасно обрадовалась такому жребию. Мила тоже была довольна - она понимала, попади её студентка второго курса, шансов на победу почти бы не было, а так хоть маленькие, но имелись. Арина узнала свою пару в самом конце. Ей тоже досталась первокурсница. Зная уровень подготовки княжны Зотовой, можно было уже смело поздравлять её с выходом в следующий тур.
        Когда в барабане не осталось ни одной бумажки, Пётр попросил ассистентку ещё раз зачитать пары, что та с радостью сделала. После этого девушка высыпала в барабан содержимое второй коробки, и началась жеребьёвка среди парней младших курсов. Мы с Глебом напряглись, надеясь, получить удобного соперника.
        В барабане осталось не более четверти бумажек, но наши имена никак не называли. К своему удивлению, я обнаружил, что начал нервничать. Вроде бы и повода не было - я не боялся драться и был готов проиграть, но вся эта официальная напряжённая обстановка, как оказалось, подняла градус эмоционального напряжения. И вот наконец-то Пётр развернул очередную бумажку и объявил:
        - Роман Андреев! Подготовительный курс!
        В зале раздались немногочисленные аплодисменты - некоторые студенты таким образом поддерживали участников с подготовительного курса, отдавая должное нашей смелости. Тем временем помощник ректора развернул следующую бумажку и объявил имя моего соперника:
        - Олег Левашов! Второй курс!
        Признаться, я такого варианта не ожидал и искренне удивился. Вероятность, что мне попадётся именно Левашов, была очень мала, но он попался. Либо всё это было заранее подстроено. Учитывая, что меня без моего ведома записали в участники турнира, я вполне допускал такой вариант. Даже больше - теперь моя запись приобрела хоть какой-то смысл. Но с другой стороны, одно дело подать заявку, другое - подстроить жеребьёвку. Это было не так уж и просто. Либо Левашовы имели какое-то влияние на Петра, либо на Милютину, которая, в свою очередь, выдала соответствующее распоряжение помощнику.
        Но Милютина и её муж - друзья Зотова, вряд ли Левашовы могли на неё повлиять. Соответственно варианта оставалось два: либо подкупили Петра, либо это сделала Милютина, но не по просьбе Левашовых. Но тогда по чьей просьбе? Зотовых? Или ей самой или её мужу понадобилось для чего-то свести меня с Левашовым? Ответов на все эти вопросы не было. Да и не стоило забивать лишний раз голову перед боем. В любом случае надо было выходить и драться, разве что теперь мне не хотелось проиграть намного сильнее, чем раньше.
        После меня свою пару узнал и Глеб, ему достался сильный парнишка со второго курса, их бой обещал быть равным и интересным.
        Пока я размышлял о том, кто меня так подставил и прикидывал, как мне действовать на арене против Левашова, Пётр закончил жеребьёвку и объявил, что девушки младших курсов начинают состязания в полдень, а парни в три часа дня. Старшие курсы в это же время, но во вторник. После этого помощник ректора ещё раз поздравил всех с началом турнира и удалился, прихватив с собой стол.
        До начала поединков девушек младших курсов оставался ещё час, всех их, в том числе и Милу, оставили на арене, а остальным предложили покинуть помещение до начала боёв. Мы с Глебом направились к выходу. На половине пути наткнулись на Левашова, который стоял с невероятно довольной физиономией и явно ждал меня.
        - Тебе конец, Андреев! - радостно заявил мой соперник. - Я размажу твои сопли и кровь по арене!
        Я на секунду призадумался, что бы ему ответить пообиднее, но не успел.
        - Как бы тебе свои сопли на кулак наматывать ни пришлось, когда Рома тебе навешает, - неожиданно сказал Глеб.
        - Что? - возмутился Левашов. - Ты как со мной разговариваешь?
        - Как подобает разговаривать с таким дерьмом, как ты, - совершенно спокойно ответил Глеб.
        Я не ожидал такой реакции от своего соседа по комнате. Видимо, очень уж ему не нравился мой будущий соперник, и Глеб просто не удержался. Левашов тоже не ожидал ничего подобного, он мгновенно покраснел от злости и прорычал:
        - Ты хоть представляешь, с кем разговариваешь? Я граф Левашов! Знаешь, что бывает с теми, кто переходит дорогу Левашовым?
        - Кому? - усмехнувшись, спросил Глеб. - Левашовым?
        - Да! Извинись! А то ты и твоя семья сильно пожалеете о твоих словах!
        - У нас в Москве ни про каких Левашовых не слышали, - с нескрываемым пренебрежением произнёс мой сосед по комнате. - Но я сегодня расскажу отцу о твоей угрозе, и он наведёт справки о твоей семье.
        При упоминании Москвы молодой задиристый граф сразу же напрягся и, как мне показалось, растерялся. Глеб же мрачно усмехнулся и прошёл мимо Левашова, слегка зацепив того плечом. У моего соперника по предстоящему поединку перекосило лицо от злости, но он не сказал ни слова. Возможно, если бы я не заблокировал эмпатию, то почувствовал бы исходящий от него испуг.
        Когда мы вышли на улицу, Глеб сказал:
        - Если грамотно проведёшь поединок, то сможешь победить. Он трус.
        - Попробую, - ответил я. - Такой соперник - отдельная мотивация. Но напугал ты его знатно. Ещё и унизил.
        - Да, не сдержался, - усмехнувшись, ответил Глеб. - Не люблю я таких.
        Мы направились к общежитию и некоторое время шли молча, затем я не удержался и спросил:
        - А ты действительно из Москвы?
        - Конечно, - ответил Глеб и рассмеялся. - А что, не похож на орка?
        - Да я на этот счёт и не думал. Просто ты иногда совсем поздно домой уезжал, а утром уже на занятиях был. Я сделал вывод, что ты в Новгороде живёшь, или где-то рядом.
        - Ну, вывод у тебя вполне логичный. У меня дед живёт в столице, он здесь работает. Иногда я к нему езжу в гости с ночёвкой. Хотя до Москвы тоже всего два часа на скоростной электричке.
        - А я не знал, что москвичи работают в столице. Мне казалось, они не очень любят этот город.
        - У моего деда нет выбора, он член Дворянской Думы. Пока идёт парламентская сессия, он должен быть в столице.
        Теперь мне стало окончательно понятно, почему Глебу было плевать на всех задир академии, в том числе и на Левашова. Представитель сильного рода московских орков с поддержкой семьи и дедом депутатом Дворянской Думы мог себе позволить не бояться практически никого. Более того, меня очень удивило, что мой сосед по комнате никогда не хвалился своим положением и семьёй.
        - А ты ведь из Петербурга? - спросил меня Глеб.
        В академии среди студентов не было принято задавать друг другу вопросы про их личную жизнь и семьи, но раз уж мой сосед рассказал про себя, я решил ответить ему взаимностью.
        - Да, из Петербурга.
        - Я это сразу понял.
        - Неужели так заметно моё эльфийское воспитание?
        - И это тоже, - улыбнулся Глеб. - Но только бывший эльф-аристократ мог пойти тогда в парк драться с Левашовым.
        - Почему?
        - Потому что он всегда и всем рассказывает о своём дворянском происхождении и пугает всех своим отцом. Обычные ребята из простых семей предпочитают с ним не связываться. А аристократов не трогает он сам во избежание проблем. Но тебе было плевать на его происхождение, ты воспринял его как равного, да ещё пошёл и надавал ему по морде. И ещё… - Глеб замолчал, подбирая слова. - Я видел, как ты реагировал, когда я рассказывал про семью. Ты сразу грустнел.
        - Есть такое, - согласился я. - Это очень больно, когда теряешь семью. Я никому не пожелал бы подобного испытания.
        - Вот поэтому я тебе про свою старался не рассказывать раньше времени.
        - Раньше времени? - переспросил я, мне показалось, что Глеб что-то недоговорил.
        - Я хотел на летних каникулах пригласить тебя к себе на пару недель, в наше имение под Москвой. Собственно, вот сейчас и приглашаю. Мои родители будут рады тебя принять в своём доме. Отдохнёшь, походим на рыбалку, я тебе покажу наших лошадей. Любишь верховую езду?
        - Спасибо, конечно, большое, но боюсь, я не смогу принять твоё предложение, - ответил я. - Ну разве что на два-три дня. Не могу я Милу на две недели бросить. Ей одной совсем плохо здесь будет летом.
        - Так я вас обоих приглашаю! Только родители у меня строгих нравов - спать с Милой будете в разных комнатах.
        - Ради рыбалки я готов на это неудобство.
        - Ну, значит, договорились! - Глеб протянул мне ладонь, и мы закрепили нашу договорённость рукопожатием.
        - Договорились, - сказал я. - С удовольствием съезжу к тебе. Но сейчас главное на турнире хорошо выступить. Причём, если я смогу побить Левашова, а потом проиграю, то всё равно буду считать своё выступление успешным.
        - Побьёшь! Ещё как побьёшь! - подбодрил меня Глеб.
        Мы зашли в столовую и слегка перекусили, чтобы уже до самих наших поединков не забивать ничем животы. После не торопясь попили чай, поболтали немного и направились назад на арену.
        Без десяти двенадцать мы уже заняли места на трибуне. Народа в помещении было раза в два меньше, чем на жеребьёвке - старшекурсникам были неинтересны наши поединки.
        В отличие классических боевых искусств, где поединок разбивался на раунды и мог длиться достаточно долго, бои с использованием магии проводились в один раунд и длились обычно недолго - от трёх до семи минут, иногда десять. Больше десяти - редко.
        Так как Мила оказалась в четвёртой паре, то она вполне могла выйти на арену очень быстро, что в итоге и произошло. Если первая пара выясняла отношения минут семь, то победительницам второй и третьей понадобилось примерно по минуте, чтобы справиться с соперницами. В итоге с учётом этих трёх поединков и пауз на приведение в порядок арены, уже в пятнадцать минут первого моя подруга стояла напротив соперницы и ждала сигнала рефери к началу боя.
        Мне было очень интересно посмотреть, чему Игнатьев научил Милу. По её словам, они подготовили что-то совершенно потрясающее.
        Начался поединок буднично - соперницы сразу же сгенерировала защиту. Мила выставила стандартный огненный щит, первокурсница, пользующаяся магией земли - песчаный барьер. Только барьер этот был не такой, как ставили мои одногруппники на тренировках, а намного более сложный и сильный. Бессчётное количество песчинок не только летали вокруг соперницы Милы, защищая её со всех сторон, но время от времени из этого вихря вылетали потоки раскалённого песка и устремлялись в Милу. И что самое грустное - огненный щит не сильно-то спасал от таких атак. Да, он их немного гасил, но не более того.
        Моей девушке пришлось уворачиваться. Несколько раз ей это удалось, но потом очередной поток песка ударил ей прямо в лицо. Мила потеряла концентрацию, и её огненный щит развалился. Первокурсница тем временем ещё сильнее нарастила барьер, теперь за вьющимся кругами песком уже почти не было видно самого мага, что всё это запускал. Как Мила собиралась с этим бороться и почему до сих пор не использовала свои уникальные наработки, я не представлял. Возможно, в отличие от тренировок, в реальном бою она не могла нормально сконцентрироваться. Чего Миле было не занимать - это злости и отваги, но вот концентрация не была её сильным местом.
        Первокурсница тем временем усилила натиск и сменила тактику. В мою девушку больше не вылетали из песочного вихря спонтанные потоки, теперь соперница сама бросала в Милу горсти песка, каждая песчинка в которых на лету увеличивалась во много раз и долетала до моей подруги мелким камнем. А Мила, к моему удивлению, едва успевала уворачиваться. И при этом не ставила никакую защиту - либо растерялась, либо на что-то копила силы.
        Когда я уже начал не на шутку волноваться за свою девушку, а её соперница, ослабив щит-вихрь, все силы бросила на атаку, запуская в Милу уже чуть ли не булыжники, моя подруга, чудом избегая прямого попадания камней, стала покрываться чем-то блестящим. К моему искреннему удивлению, Мила буквально за несколько секунд нарастила себе толстенный слой ледяной брони. И ещё она совершенно перестала уворачиваться от камней и песка - они не причиняли ледяному панцирю совершенно никакого урона.
        В этом, судя по всему, и заключался тот самый сюрприз, что Мила с Игнатьевым приготовили её соперникам. Неожиданное заклятие магии воды среди заклятий магии огня - этакий сюрприз. Миле такое было несложно провернуть, так как она имела склонность к обоим этим видам магии.
        Но что это ей давало? Ледяной доспех был исключительно оборонительным заклятием - он хорошо защищал от любого урона, но сковывал движения. Мне прямо было видно, насколько тяжело моей девушке передвигаться под толстым ледяным панцирем. Да, Мила была защищена сплошным ледяным доспехом и казалась неуязвимой. Но ведь ей надо было как-то атаковать, и как она собиралась это делать, я совершенно не представлял.
        Похоже, первокурсница тоже решила, что Мила достаточно обездвижена и прекратила поддерживать песчаный щит, сконцентрировавшись только на атаке. Она запустила в Милу уже несколько больших булыжников, которые моя девушка пока что успешно отбивала.
        - Твоя девчонка атаковать собирается? - негромко спросил меня Глеб, который так же, как и я, не понимал, что происходит на арене.
        - Надеюсь, что да, - ответил я. - Хотя не представляю как.
        Тем временем первокурсница подошла совсем близко к моей девушке и забрасывала её камнями уже с расстояния одного метра, а Мила при этом перестала отбиваться. С каждым ударом мне казалось, что ледяной доспех развалится вот уже сейчас. Но он не развалился, а моя подруга неожиданно сделала быстрый шаг к сопернице. Та не ожидала подобного хода и, как мне показалось, растерялась. Секундное замешательство обошлось первокурснице дорого - Мила с размаху врезала ей ледяной рукой по лицу, да так, что бедняжка отлетела метра на три.
        Не успела первокурсница подняться, как Мила подошла к ней и нанесла ещё несколько ударов. Теперь я понял, почему моя девушка никак не реагировала на летящие в неё камни - она активировала заклятие ускорения. Без него она не смогла бы так быстро двигаться и осталась лишь мишенью для дистанционных атак соперницы. А теперь она лупила несчастную первокурсницу ледяными кулаками, не давая той сконцентрироваться, чтобы атаковать или поставить хоть какую-нибудь защиту. А бить Мила умела.
        Смотреть на такой поединок было интересно не только мне. Это оказалось настолько забавным и необычным зрелищем, что многие присутствующие на трибунах даже поднялись со своих мест. А я признал, что Игнатьев - действительно выдающийся наставник и тренер. Он понял, что как ни тренируйся, а обучить за неделю обычного стихийника с подготовительного курса так, чтобы он выиграл поединок у студента первого или второго курса - дело почти безнадёжное.
        И Ярослав Васильевич придумал эту необычную тактику, где основной упор был сделан на бойцовскую злость Милы, и требовалось, по сути, лишь два заклятия - ледяной доспех и ускорение. Да ещё в самом начале огненный щит для отвлечения внимания.
        Рефери остановил поединок за явным преимуществом Милы, и моя девушка сняла с себя ледяную защиту, после чего по традиции поклонилась зрителям и побежала на трибуны в мои объятия. Я её от всей души поздравил и расцеловал.
        Оставшиеся поединки мы смотрели уже вместе. Таких ярких, как у Милы, конечно же, не было, но один бой между двумя второкурсницами меня впечатлил - две девушки дрались так, что мне показалось, они разнесут арену. В итоге одной из них удалось проткнуть соперницу ледяным копьём в виде огромной сосульки, и поединок наконец-то остановили, чтобы срочно оказать проигравшей медицинскую помощь.
        А ещё я очень ждал поединок Арины - очень уж хотелось посмотреть, что умеет княжна Зотова. Но удовлетворить своё любопытство в полной мере мне не удалось - Арине досталась очень слабая соперница, и бой продлился чуть больше минуты. Мне пришлось смириться с мыслью, что реальные возможности княжны я увижу не раньше следующего тура.
        Поединки девушек закончились около двух часов, и всех зрителей попросили покинуть арену, чтобы технические работники полностью привели её в порядок. Мы с Милой прогулялись до столовой, где моя подруга, потратившая во время поединка большое количество энергии, плотно пообедала, а я выпил чашку чая. После обеда мы прогулялись по парку и в начале четвёртого вернулись на арену.
        Бои к этому времени уже начались, но мы на этот счёт сильно не переживали: что мой поединок, что Глеба должен был состояться ближе к концу, а остальные меня интересовали не настолько, чтобы смотреть их все до единого.
        Так как нам заранее сообщили список пар и очерёдность боёв и даже скинули всё это на планшеты, каждый знал, за кем ему выходить на арену. И когда объявили пару, выступающую за одну до моей, я отправился переодеваться и разминаться в специальную комнату, отведённую для таких целей.
        Когда сделал и первое, и второе, просто сел на скамейку и стал ожидать вызова на арену, пытаясь при этом достичь максимального единения с Силой. Заодно убрал блокировку эмпатии - во время боя она была бы мне только во вред. А когда мне показалось, что я почти готов к бою, до меня донёсся голос ассистентки Петра, объявлявшей пары:
        - Роман Андреев и Олег Левашов!
        Я сжал кулаки до хруста в суставах, поднялся и отправился на арену.
        Левашов вышел одновременно со мной, но с другой стороны. Мы искренне поприветствовали рефери, с неприязнью - друг друга и принялись ждать начала поединка. Ждали недолго - звук гонга прозвучал почти сразу же. Рефери отбежал в сторону, предоставляя нам полную свободу действий. По большому счёту в его задачи входила лишь одна полноценная обязанность - остановить поединок, когда будет виден явный победитель или когда возникнет реальная угроза для жизни одного из бойцов. Ну и после боя объявить того, кто его выиграл. Всё остальное время рефери никак не участвовал в процессе.
        Сразу же после сигнала к началу поединка Левашов активировал защиту. Как адепт магии огня, он поставил огненный туман. Это была защита более высокого уровня, чем изученный мной огненный щит - практически непробиваемая для любого стихийного заклятия. Но не для заклятия уников, и уж тем более не для заклятия эмпата.
        И надо признать, мне повезло, что мой противник, создавая заклятия, использовал огонь - это была и моя номинальная стихия, поэтому мне было легче противостоять такой магии. Я тут же поставил огненный щит, что помимо самой защиты, на такой уж и большой, автоматически увеличило в несколько раз сопротивляемость огню. И это было очень важно, так как Левашов уже запустил кольцо пламени, которое стало расходиться от него во все стороны.
        Кольцо это прошло сквозь меня и погасло на краю арены, разбившись о сильнейшую защиту из магических артефактов, не дающих действию заклятий выйти на трибуны. За первым пошло второе, за вторым - третье. Было больно, даже очень, но с ног меня это свалить не могло, в чём Левашов убедился довольно быстро и решил сменить тактику.
        Тем временем я истерично пытался сконцентрироваться и попытаться подавить волю противника. А для этого надо было хоть за что-то зацепиться, найти хоть одно его слабое место, хоть одно чувство, способное вывести его из равновесия. Но ничего не получалось - я не ощущал вообще никаких эмоций Левашова: ни страха, ни злости, ни презрения. Соперник не был похож на себя обычного - и это меня сильно удивляло.
        В какой-то момент мне даже показалось, что я забыл выключить блокировку эмпатии, но эмоции, долетавшие до меня из зала, заставили отбросить эту мысль. За ней пришла другая - либо Левашов умеет закрываться от влияния эмпатов и менталистов, либо он настолько сильно себя контролировал, что не позволял ни одной эмоции выйти за пределы, ограниченные этим контролем. И я даже не знал, что из этого для меня хуже. Надо было что-то делать, но я не знал что.
        Я попробовал несколько простых заклятий уников, которым меня научил Гурьев, чтобы хоть как-то повлиять на противника, но ничего не вышло - ментальная защита у Левашова оказалась непробиваемой для меня. Сам он тем временем решил испробовать очередную тактику - сгенерировал огненную плеть.
        Это было больнее, чем огненное кольцо. Противник хлестал меня по голове и телу горящей трёхметровой плетью из плотной субстанции, чем-то средним между огнём и плазмой. И я ничего не мог поделать. При попытках схватить плеть, руки обжигало так, что я невольно их разжимал.
        Всё же разница в уровне наших навыков чувствовалась. Студент подготовительного курса не мог на равных тягаться со второкурсником, как бы мне этого ни хотелось. Я не мог ни нормально противостоять атакам Левашова, ни вскрыть его защиту. Почему-то стало стыдно перед Гурьевым, который без толку потратил на меня целую неделю.
        Левашов стегал меня своей жуткой плетью, осыпая всю арену искрами и радостно скалился. А я не мог уже даже поставить примитивную защиту, настолько эти удары сбивали мне концентрацию. Всё тело горело, и мне казалось, что сил моих хватит ненадолго. Я невольно начал желать, чтобы всё это быстрее закончилось, но вот только как же не хотелось проигрывать.
        Противнику, судя по всему, тоже надоела эта экзекуция, и он ловким движением обернул плеть вокруг моей шеи на три раза. Это было неожиданно и совсем уж больно, причём болело будто изнутри - словно мне в горло влили кастрюлю раскалённого масла или засыпали килограмм молотого перца чили.
        И тут мой противник дёрнул плеть на себя, да так сильно, что я еле удержался на ногах - чтобы не упасть мне пришлось сделать два шага в его направлении. Я ощутил жар, исходящий от защиты Левашова, он снова неприятно оскалился и дёрнул ещё раз, намного сильнее. Но я снова устоял.
        - Приготовься размазать кровь и сопли по арене, как я тебе и обещал! - самоуверенно заявил графский сынок и, ухмыляясь, со всей силы дёрнул за плеть.
        Времени на раздумья у меня не было. Упасть на арену и размазать по ней кровь, как о том мечтал Левашов, я мог в любой момент. Поэтому глупо было не попытаться использовать последний шанс, чтобы переломить ход поединка. Несмотря на нестерпимый жар, который исходил от огненного тумана, я был уверен: фатального урона это заклятие мне не нанесёт, поэтому решил рискнуть и не стал упираться, а подался за плетью и в три больших шага подскочил к противнику и, не сбавляя скорости, ударил его головой в нос.
        Мой старый добрый безотказный приём - я услышал хруст носовых хрящей Левашова и почти сразу же остро почувствовал его боль, будто это мне сломали нос. А потом сразу же ощутил Левашовскую злость, но не чистую, а сильно смешанную с испугом.
        Я так и не понял, что помогало противнику до этого момента, какое-то особое заклятие или невиданное самообладание, но сломав ему нос, я лишил его этой защиты, а заодно и защиты стандартной - огненный туман рассеялся, едва поставивший его маг потерял концентрацию. Рассыпалась искрами и плеть, ярко вспыхнув на прощание.
        Вид крови, обильно текущей из разбитого носа противника вызвал у меня звериное желание добить его, такое же, как я испытал ранее во время поединка с Артёмом. Моя собственная кровь моментально вскипела от ярости, а в глазах Левашова я увидел животный страх. И явственно почувствовал его.
        Нестерпимое желание убить Левашова переполнило меня, и судя по тому, как исказилось в ужасе его лицо, противник ощутил всю силу этого желания и прочувствовал мои намерения. Я хотел не победить, а именно убить, как и в прошлый раз на тренировочном поединке. Похоже, у меня опять произошло то самое неконтролируемое взаимодействие с Силой.
        И вдруг мне неожиданно стало плохо, причём настолько, что я чуть не потерял сознание. Я пошатнулся и еле устоял на ногах. Не понимая, что происходит, я быстро нанёс Левашову несколько сильных и быстрых ударов в печень, шагнул назад и завершил избиение прямым с правой точно в сломанный нос. И тут же новая волна накрыла меня с головой.
        Уже словно в тумане я наблюдал за тем, как падает на спину поверженный противник и как бежит к нему лекарь, как подходит ко мне рефери и что-то говорит. Силы покинули меня, и я рухнул на арену. Стало нестерпимо холодно и зазвенело в ушах. Потом этот звон перерос в монотонный гул. Внутри появилось ощущение пустоты. Я ощущал, как тепло покидает моё тело, а его место занимает холод - вязкий, страшный, чужой. Сил не было совсем, я закрыл глаза, но всё равно осталось ощущение, будто я смотрю сквозь какой-то белый непрозрачный туман.
        Откуда-то издалека до меня донёсся голос рефери:
        - Срочно лекаря! Самого сильного!
        И тут же кто-то схватил меня за руку, положил свою ладонь мне на лоб и закричал:
        - Из него кто-то силы высасывает! Надо найти, кто! Ищите! Иначе мы очень быстро его потеряем!
        Потом ещё какие-то голоса что-то кричали, но я уже не мог различить, что именно. Это всё было уже слишком далеко, разве что постоянно повторяемое знакомым голосом «Рома» я ещё мог выделить в этой мешанине звуков.
        Но постепенно голоса превратились в монотонный гул, холод стал просто нестерпимым, а мутный свет сменился кромешной темнотой. И лишь где-то там наверху, неизвестно где, сияла та самая маленькая яркая точка, уже знакомая мне. Но она постепенно от меня отдалялась. Хотя правильней будет сказать, что она как раз таки стояла на месте, а вот я куда-то очень быстро падал. Куда-то вниз, в холод, в пустоту.
        Свет этой точки становился всё тусклее, а когда я уже смирился с тем, что она сейчас погаснет, этого почему-то не произошло. И ещё я ощутил что-то на своём левом запястье, что-то маленькое и тёплое во всём этом большом лютом холоде. И мне показалось, что я перестал падать.
        Я висел в пустоте, холоде и страхе и смотрел на почти угасшую точку, когда-то яркую, а теперь едва заметную. От полной тьмы меня отделяли лишь несколько секунд падения.
        Глава 30
        Я больше не падал. Это немного меня успокоило. И страх ушёл, точнее, сменился ощущением какой-то непонятной безысходности. Тоже ничего хорошего, но однозначно лучше дикого животного ужаса. И ещё ко мне вернулась способность к логичному спокойному рассуждению, что в моей ситуации было довольно удивительно. Я висел в какой-то непонятной тёмной пустоте, но при этом мой разум был на удивление ясным. Это дело надо было использовать, и я поднапряг свои извилины.
        Первым делом попытался понять, что же всё-таки со мной происходит, и где я нахожусь. Ощущения были похожи на те, что я испытал, когда меня чуть не пристрелили люди Левашовых. Но тогда я падал, а сейчас был на все сто процентов уверен, что вишу в воздухе. Или не в воздухе, но точно не падаю. Ощущение падения я бы ни с чем не перепутал, очень уж оно было неприятным.
        И ещё мне казалось, что я нахожусь где-то совсем недалеко от нашей арены. Я отчётливо слышал отголоски шума и людских голосов, среди которых отчётливо выделялся один, до боли знакомый. Время от времени этот знакомый голос повторял:
        - Держись, Рома, держись!
        И ещё мне показалось, что я буду теперь так висеть вечно, ну или очень долго. Эти мысли были мне неприятны, и я постарался их отогнать, а вместе с ними и тягостное ощущение безысходности. Получилось не очень, но зато после очередного пожелания держаться я наконец-то узнал голос Глеба. Вроде мелочь, но хоть какая-то победа в борьбе с неизвестностью.
        Знакомый голос прибавил моральных сил, и страх ушёл окончательно. А вот холод не проходил, наоборот, мне показалось, что становилось всё холоднее и холоднее, только левому запястью почему-то было тепло.
        Сколько я так провисел - неизвестно, но через какое-то время тусклая точка наверху стала приближаться и разгораться, а потом вспыхнула и ослепила меня. Впрочем, дискомфорта от этого я не ощутил. Просто казалось, будто я смотрю на лампу и не могу закрыть глаза - меня окружал достаточно яркий мягкий нейтральный свет.
        После вспышки почти сразу же ушёл холод, и затихли внешние звуки. И я уже не висел. Впрочем, утверждать последнее можно было с натяжкой, так как я в принципе не понимал, что со мной происходит. Я вообще себя никак не ощущал. Казалось, будто моё сознание, независимо от меня, находится в какой-то светлой комнате с ярким освещением.
        В этой комнате я провёл какое-то время, сколько именно - определить было невозможно. Что интересно, разум мой уже был полностью мне подвластен. Я не просто осознавал, кто я такой, но и отчётливо мог вспомнить, что со мной произошло. Мог размышлять и даже испытывать эмоции - искренне сожалел, что влез во всю эту историю с поединком.
        И чем больше я анализировал ситуацию, тем грустнее мне становилось. И вернулся страх. Но если раньше он был иррациональным, то сейчас я боялся вполне конкретных вещей - остаться в таком состоянии надолго или навсегда.
        Через некоторое время я почувствовал, что в комнате находится ещё кто-то, помимо меня. Этот кто-то не имел физического воплощения, я не мог его увидеть, но ощущал его присутствие совсем рядом.
        - Ты помнишь, кто ты? - спросил меня до боли знакомый голос.
        - Конечно, помню, - ответил я, пытаясь опознать говорившего.
        - Это хорошо, - сказал голос, и я на конец-то его узнал - он принадлежал Гурьеву.
        - Егор Андреевич? - спросил я и, не дожидаясь ответа, добавил: - Вы меня простите, пожалуйста. Я не смог в поединке использовать те навыки, которым Вы меня обучили. Пытался, но не смог.
        Не знаю, зачем я это сказал, возможно, чувствовал некоторую вину, что наставник потратил на меня неделю своего времени, а я не оправдал его надежд. Если это было не видение и не сон, логичнее было спросить, где мы находимся, но вместо этого я принялся извиняться.
        Гурьев ничего мне не ответил, а спустя несколько секунд я ощутил, что его в этой странной комнате больше нет. Я снова остался один.
        *****
        В просторной светлой комнате с открытыми настежь окнами на широкой кровати под белой накрахмаленной простынёй лежал парень шестнадцати лет. Он лежал на спине с закрытыми глазами и, на первый взгляд, не подавал никаких признаков жизни. На лице парня были видны слегка зажившие ссадины, а само лицо было бледным до синевы. Дыхание его было настолько слабым, что лишь внимательно приглядевшись, можно было определить, что парнишка жив.
        Возле кровати стояли двое мужчин. Один из них разводил руками от переизбытка эмоций, а второй с любопытством смотрел на первого. Наконец первый медленно и шумно выдохнул и сказал:
        - Невероятно! Это просто невероятно, Фёдор Сергеевич! Он меня узнал!
        - Что значит, узнал?
        - А то и значит! Я вошёл в его сознание, хотел наладить контакт, а он просит у меня прощения за то, что провалил бой. Невероятно! В прошлый раз он просто закрылся и отказался идти на контакт, а сейчас он меня узнал!
        Зотов, а вторым мужчиной был он, нахмурился. Ему не хотелось, чтобы парнишка узнал что, пока он был без сознания, в его голове копался менталист. Князь тяжело вздохнул и сказал:
        - Соглашусь с Вами, Егор Андреевич. Действительно, удивительно. Как думаете, он вспомнит об этом, когда придёт в себя?
        - Думаю, что да, - ответил Гурьев. - Но, возможно, примет это за сон. В конце концов, я ничего такого не сказал. Лишь подошёл и спросил, помнит ли он, кто он такой. А он в ответ ко мне по имени-отчеству обратился. Разумеется, я не стал продолжать разговор и просто исчез.
        - Удивительно. Кто же он такой?
        - Кем бы он ни был, но я эту информацию с него точно вытянуть не смогу.
        - А кто сможет?
        - Боюсь, без вреда для его сознания - никто. Ну и опять же, нужно или ждать, когда он снова окажется в пограничном состоянии, или самим его туда вводить. Но такой опыт не проходит бесследно, каждый раз ему будет всё труднее и труднее возвращаться.
        - А без пограничного состояния никак?
        - Никак. Очень сильная защита. Когда я с ним занимался, пытался пробить её, но это просто нереально. И при этом парень ещё и развивается. Причём очень быстро. Сами же видите, какой прогресс с прошлого раза. Если честно, я до сих пор ещё не пришёл в себя от такого сюрприза.
        - Да уж, - Зотов развёл руками и не нашёл, что ещё можно сказать в сложившейся ситуации.
        - Но Вы можете попробовать найти совсем уж сильного менталиста, не меньше второго уровня, - посоветовал Гурьев. - Может, он и без пограничного состояния пробьёт защиту этого Андреева. Но я должен предупредить, слишком грубое воздействие на его сознание, может вызвать самые непредсказуемые последствия.
        - Это лишнее. Я не хочу причинять ему вред. Мне нужно всего лишь узнать, кто он такой и из какого рода.
        - Тогда Вам стоит подключить свои связи в КФБ. В конце концов, он же не с луны свалился, откуда-то же его привезли в академию.
        - Уже, Егор Андреевич, уже подключил. Но что эльфы, что орки хорошо засекречивают информацию о своих так называемых выбракованных. Особенно эльфы. А Андреев, судя по всему, из Петербурга, и все наши попытки узнать о нём хоть что-то разбиваются о череповецкий реабилитационный центр. Сотрудники федеральной Службы поддержки и реабилитации подростков хранят секреты не хуже Комитета федеральной безопасности.
        Гурьев кивнул, выражая полное согласие с собеседником, подошёл к парню, оглядел его и спросил Зотова:
        - Долго собираетесь его в таком состоянии держать?
        - Он всё ещё очень слаб. Елизар Тимофеевич уже два раза работал с Романом, но жизненные силы ещё не вернулись к нему в полном объёме. Хоть мы и сняли летальное заклятие, но след от него всё ещё лежит на парне. Пока он в пограничном состоянии, ничто не может нанести ему вреда, но как только он вернётся, след заклятия продолжит действовать какое-то время.
        - А какие прогнозы?
        - Как только Елизар Тимофеевич восстановит ему силы хотя бы наполовину, можно будет выводить. Дальше молодой организм сам и со следом заклятия справится, и полностью восстановится.
        Гурьев ещё раз оглядел парня и сказал:
        - Всё же этот Андреев в рубашке родился. И Анна Алексеевна ему благоволит, и Вы ему помогаете, и тот паренёк просто чудом рядом оказался.
        - Я не могу ему не помогать, Вы ведь прекрасно знаете, почему я это делаю. А с тем пареньком действительно повезло. На Романа наложили летальное заклятие высшего уровня - счёт там шёл буквально на секунды. И, кстати, раз уж Вы упомянули любезную Анну Алексеевну, что она думает по этому поводу?
        - Анна Алексеевна обескуражена этим инцидентом. Она ведь после заявления Андреева, что его записали на турнир помимо его воли, инициировала внутреннее расследование с целью выяснить, кто это мог сделать. И это расследование закончилось ничем. При этом мы допускали, раз кому-то очень нужно, чтобы Андреев вышел на арену, то во время поединка могут возникнуть какие-либо эксцессы, и были готовы к этому, - Гурьев тяжело вздохнул. - Точнее, думали, что были готовы.
        - А как продвигается расследование инцидента?
        - Академия подключила и министерство образования, и пятый отдел КФБ, но вообще никаких зацепок. Отсмотрели все видеозаписи, помимо официальной съёмки, некоторые студенты незаконно снимали бой и трибуны на телефоны - ничего подозрительного и никого постороннего. Опросили всех, кто присутствовал на арене, особенно эмпатов - никто не почувствовал во время поединка всплесков магической активности, кроме исходящей от бойцов. А ведь судя по тому, что на Андреева наложили беспрецедентно сильное заклятие, такая активность была. Вытягивать жизнь и при этом оставаться незаметным, это по силам лишь одарённому первого или второго уровня.
        - Но зачем одарённому первого или второго уровня вытягивать жизнь из студента Андреева?
        - Фёдор Сергеевич, Вы задаёте мне вопросы, на которые у меня нет ответов. Может, имеет смысл задать их графу Левашову? Мне кажется очень странным такое совпадение, что именно его сын вышел на поединок с Андреевым. В свете известных нам событий я просто отказываюсь верить, что это совпадение. Впрочем, доказать что-либо на этот счёт я не могу, одни лишь предположения.
        - Если это Левашовы, то я даже не знаю, чего опасаться больше, - задумчиво произнёс Зотов. - Такой беспрецедентной наглой попытки обострить ситуацию или наличия у Семёна таких сильных исполнителей.
        - Прошу прощения, что лезу не в своё дело, но я бы посоветовал опасаться и того и другого.
        - Пожалуй, воспользуюсь Вашим советом.
        Зотов улыбнулся, а Гурьев протянул ему руку и произнёс:
        - С Вашего позволения, князь, я поеду. Сегодня очень тяжёлый день, ещё много чего нужно успеть сделать.
        - Спасибо за помощь, граф! - ответил Зотов и улыбнулся ещё раз. - И за совет!
        Мужчины пожали друг другу руки, после чего Гурьев покинул комнату, а Фёдор Сергеевич подошёл к лежащему на кровати парню и, глядя на него, задумчиво произнёс:
        - Кто же ты такой, студент Андреев? И что мне с тобой делать?
        *****
        Я проснулся в незнакомой просторной постели, укрытый пахнущей свежестью простынёй под самый подбородок. Буквально пару секунд не мог понять, что происходит, но быстро вспомнил, что совсем недавно находился в какой-то непонятной ярко освещённой комнате. Или не находился, возможно, комната мне приснилась, как и мой наставник Гурьев, который меня в этой комнате посетил. Правда, почему-то при этом отказался от общения.
        Вспомнил про поединок на арене и про то, как чуть не погиб. Искренне порадовался, что всё-таки живой и, судя по всему, невредимый. Ещё раз вспомнил про необычную комнату и понял, что сном это быть никак не могло. Скорее всего, моё сознание куда-то попадало. Но вот куда? Стоило рассказать об этом наставнику или куратору, может, они смогли бы мне объяснить, что это было.
        Но что бы ни было в той комнате, в данный момент я чувствовал, что именно проснулся. Возможно, в странной комнате я находился чуть раньше, а потом вернулся и уснул. А вот теперь проснулся. Это было хоть каким-то объяснением, и я перешёл к поискам ответа на следующий вопрос: где я нахожусь?
        Приподнялся на локте, оглядел комнату и обнаружил в дальнем углу девушку, которая натирала пол большой щёткой, двигая при этом стоявшие у стены стулья. Ножки стульев, скользя по паркету, издавали довольно громкий и неприятный скрип. От него я, скорее всего, и проснулся.
        Девушка не заметила моего пробуждения и продолжала усердно выполнять свою работу. А я принялся дальше разглядывать комнату, в надежде увидеть где-нибудь свою одежду. На мне были надеты лишь трусы, и я надеялся, что остальные предметы моего гардероба находятся неподалёку. Но оглядев всю комнату, одежды своей я не обнаружил, зато сама она показалась мне очень знакомой. Немного напрягшись, я вспомнил, что уже лежал здесь после похищения людьми Левашовых. Выходит, меня снова спас Зотов. Оставалось теперь узнать, от чего именно спас.
        - Прошу прощения, - негромко сказал я, надеясь привлечь внимание девушки.
        Задуманное удалось - девушка быстро обернулась и уставилась на меня.
        - Будьте любезны, скажите, где я нахожусь?
        - В имении князя Зотова, - ответила девушка и зачем-то добавила: - А я Лиза.
        - Очень приятно, Лиза, - ответил я, но вопреки правилам хорошего тона, сам представляться не стал. - А не могли бы Вы позвать кого-то, кто знает, где моя одежда?
        - Арина Фёдоровна, возможно, знает. Она только что была здесь. Наверное, ещё далеко не ушла. Сейчас я её догоню!
        Лиза положила на пол щётку и быстро выбежала из комнаты, громко хлопнув дверью. Я принялся ждать.
        Примерно через три минуты дверь отворилась, и в комнату вошла Арина. Княжна сдержанно улыбнулась мне, подошла к кровати и сказала:
        - Привет! Очнулся?
        - Привет! - ответил я. - Очнулся и обнаружил, что кто-то стянул мою одежду.
        Я попытался пошутить, чтобы настроить разговор на более дружественный лад, но вышло как-то не очень.
        Арина посмотрела на меня совершенно серьёзно и сказала:
        - Её постирали, Лиза сейчас принесёт.
        Сразу же после этих слов открылась дверь и появилась Лиза с моими вещами. Девушка быстро добежала до кресла, стоявшего возле моей кровати, сложила на них вещи и так же быстро выбежала из комнаты.
        - Одевайся! - сказала Арина и отошла к окну, повернувшись ко мне спиной.
        Я невольно оглядел княжну с головы до ног. Всё-таки она была хороша. И не просто хороша, а очень даже. И я лишний раз подумал, что Левашов - идиот. Встав с кровати, я быстро оделся и сообщил об этом Арине:
        - Готово!
        Девушка обернулась, оглядела меня и, усмехнувшись, сказала:
        - А ты быстрый. Видимо, полностью восстановился.
        - Ну, по крайней мере, чувствую я себя не плохо.
        - Елизар Тимофеевич хорошо знает своё дело. Если бы не он и не Глеб, мы бы сейчас с тобой не разговаривали.
        - Глеб? - удивился я. - А он здесь причём?
        - А он тебя спас, - ответила Арина. - Чуть ли не ценой своей жизни.
        Я ничего не понял, а княжна, увидев моё удивлённое лицо, пояснила:
        - Кто-то наложил на тебя сильное летальное заклятие. Видимо, из зала, скорее всего, с первых рядов. Буквально за минуту из тебя высосали почти всю жизненную силу. Очень сильный маг работал.
        - То-то мне так паршиво было, - пробормотал я, пытаясь осознать полученную информацию.
        - Ещё бы тебе было не паршиво. Тебя полностью опустошили. Твою искру лишили питания, она должна была покинуть тебя.
        - Но не покинула же.
        - Потому что её Глеб своей Силой подпитывал.
        - Это как? - удивился я.
        - Это очень сложная практика. Я не знаю, как он смог ей овладеть. Но все полчаса пока возвращался Елизар Тимофеевич, Глеб держал тебя за руку и питал твою искру. Сам чуть не умер, но смог тебя спасти.
        Теперь мне стало понятно, почему я постоянно слышал голос Глеба, и почему моё запястье было тёплым. Признаться, меня очень растрогало, что сосед по комнате рисковал своей жизнью ради того, чтобы меня спасти.
        - А почему все ждали Елизара Тимофеевича? - спросил я. - А что наши лекари?
        - Заклятие было слишком сильным, никто из присутствующих на арене лекарей с ним не справился. Тебе, вообще, повезло, что папа не доверяет штатным лекарям академии, и Елизар Тимофеевич всегда приезжает на мои поединки. И что он не успел далеко уехать.
        - Судя по тому, как лекари Кутузовки меня спасали, правильно твой папа делает, что им не доверяет, - не удержался я от едкого замечания.
        - Они не виноваты. Даже Елизар Тимофеевич еле справился с тем заклятием. Его наложил очень сильный маг.
        - Но зачем?
        Я искренне не мог понять, кому и зачем понадобилось накладывать на меня летальное заклятие. Неужели Левашовы были такими мстительными? Выходило, что так. И ещё они были достаточно влиятельными, раз сумели организовать мой поединок с Олегом и привлечь к выполнению своего плана столь сильного мага.
        - Никто не знает зачем, - ответила на мой вопрос Арина. - Насколько мне известно, сейчас в академии работает специальная комиссия, которая расследует этот инцидент. Но подробностей я не знаю.
        - А что с Глебом? Как он себя чувствует?
        - Нормально. Как только он перестал питать две искры, свою и твою, быстро восстановился, да и лекари помогли.
        - Ну хоть одна хорошая новость.
        - Могу ещё одну сказать.
        - Не откажусь, а то что-то в последнее время с хорошими новостями совсем плохо.
        - Ты выиграл бой.
        - Что? - я искренне удивился. - Как выиграл? Я же потерял сознание.
        - Но Олег отключился на несколько секунд раньше тебя, - Арина громко и звонко рассмеялась. - Так что ты официально считаешься победителем поединка.
        Это действительно было смешно. А ещё мне показалось забавным, что я смог выиграть поединок, не выполнив ни одной установки наставника и не использовав в бою ничего из того, чему он меня научил. Перед турниром Гурьев намекнул, что наши занятия могут продолжиться, если я хорошо выступлю. И вот теперь мне было интересно, оценит ли Егор Андреевич такую победу? И продолжит ли после этого со мной заниматься. Но долго размышлять на эту тему у меня не получилось, так как в голову пришла другая мысль, более своевременная.
        - Подожди! - воскликнул я. - Выходит, я вышел в следующий раунд?
        - Можно сказать и так, - ответила Арина, не переставая улыбаться.
        - Так ведь он уже завтра! Мне надо готовиться.
        - Вообще-то, он прошёл позавчера. Ты здесь третий день лежишь.
        - Третий?
        - Роман, тебя еле откачали после сильнейшего летального заклятия. Ты думал это дело нескольких часов?
        - Мне так показалось, - ответил я. - Жаль, конечно, что моё место в следующем туре пропало, но ничего не поделаешь.
        - Оно не пропало. Решением жюри его отдали Глебу.
        - Глебу?
        - Да. Он, конечно, быстро пришёл в себя после того как тебя передали Елизару Тимофеевичу, но сил, чтобы выйти на поединок и полноценно драться, у него не было. А регламент есть регламент - ему засчитали техническое поражение. Но так как Олег проиграл, а ты был не в состоянии продолжать соревнования, то место победителя вашей пары жюри отдало Глебу. Кстати, он уже два тура после этого прошёл и пробился в полуфинал.
        - А ты?
        - И я в полуфинале. И подружка твоя тоже.
        - Мила в полуфинале? Но как?
        - Никто не понимает как. Она у тебя сумасшедшая. Я даже радуюсь, что мы в разных парах оказались.
        Княжна Зотова снова рассмеялась. Я давно не видел её такой. В последнее время она избегала общения как со мной, а если нам удавалось столкнуться нос к носу, то была довольно холодна. Я не удержался и спросил:
        - Арина, можно задать тебе один вопрос?
        - Да ты их уже целую кучу задал. Чего вдруг разрешения решил спросить?
        - Он немного на другую тему.
        - Ну задавай, что уж теперь.
        - Скажи, почему в последнее время в академии ты будто игнорируешь меня?
        Не то чтобы Арина растерялась, но ответила не сразу. Мне показалось, что она думает, говорить ли мне правду или быстро что-нибудь придумать. Я даже почувствовал исходящее от неё лёгкое волнение. Но оно быстро прошло, и княжна сказала:
        - Папа запретил мне общаться с тобой. Я не должна тебе это говорить, но врать не хочу и надеюсь, это останется между нами.
        - Безусловно, - ответил я. - Но только мне непонятно, чем я разозлил твоего отца?
        - Нет, что ты, - поспешила развеять мои опасения Арина. - Он очень хорошо к тебе относится. Иначе ты бы сейчас здесь не находился. Просто он узнал, что мы с тобой были вместе в кафе. Не знаю, кто ему рассказал, но после этого мне запретили с тобой общаться. Даже в академии.
        - Сурово, что уж тут ещё сказать.
        - На самом деле родители не сильно лезут в мою жизнь. Просто сейчас они активно ищут мне нового жениха.
        - И боятся, что какой-нибудь потенциальный жених увидят тебя со мной и сильно расстроится, - попробовал я угадать.
        - Нет. Они боятся, что я в тебя влюблюсь.
        Я, конечно, был видным парнем и довольно-таки уверенным в себе, но мне было трудно представить, что в меня, студента подготовительного курса, по большому счёту теперь ещё и безродного, может влюбиться студентка второго курса, да ещё и наследница влиятельного аристократического рода.
        - Ты в меня влюбишься? - переспросил я, улыбнувшись. - А разве такое возможно?
        И тут я понял, что сморозил глупость. Арина неожиданно покраснела, причём довольно густо, прекратила улыбаться и довольно резко ответила:
        - Очень надеюсь, что нет.
        Но мало того что это прозвучало довольно фальшиво, так я ещё и почувствовал, что княжна лжёт. А если так, то выходило, что как раз таки наоборот - она была не против, чтобы в меня влюбиться или, что ещё хуже, это уже произошло.
        Вот только этого мне ещё не хватало. Мне сразу же тоже стало не до смеха. Только с Милой отношения наладились, а тут такое. Хорошо хоть, князь решил найти дочери жениха, и оставалось надеяться, что он эту задачу выполнит быстро. Хотя стоило признать - не будь у меня Милы, я бы Зотову планы по поиску жениха с удовольствием сорвал. Слишком уж хороша была молодая княжна.
        Арина тем временем совладала с эмоциями, натужно улыбнулась и сказала:
        - Мне пора. А ты ещё немного полежи. Пока тебя не осмотрит Елизар Тимофеевич, лучше отсюда не уходить. Как минимум он должен тебе с лица убрать все ссадины, не будешь же ты так по улицам ходить.
        - А когда он меня осмотрит? - поинтересовался я.
        - Думаю, часов до трёх должен зайти. А через час Лиза принесёт тебе обед. Выздоравливай!
        После этих слов Арина быстро покинула комнату, а я остался лежать и размышлять, что мне теперь надо сделать, чтобы княжна Зотова в меня не влюбилась. Но что-то мне подсказывало: делать что-либо уже поздно.
        Как и сказала Арина, примерно через час после её ухода пришла Лиза и принесла обед. Было вкусно, но мало, наверное, до осмотра лекарем мне нельзя было наедаться от пуза.
        После обеда я уснул, а разбудил меня уже Елизар Тимофеевич. Лекарь быстро осмотрел меня, убрал все ссадины с лица, извинившись, что не успел это сделать раньше, и после этого заявил, что я совершенно здоров, хотя и порекомендовал ещё несколько дней избегать сильных физических нагрузок.
        На мой вопрос, когда я смогу вернуться в общежитие, Елизар Тимофеевич ответил, что в любой момент, но посоветовал дождаться князя, так как тот хотел со мной поговорить.
        И сам хотел увидеться с Фёдором Сергеевичем и поблагодарить его за спасение и помощь, но лишний раз не хотел надоедать князю. А раз уж он сам желал со мной поговорить, то однозначно стоило дождаться вечера.
        Вернулся Зотов раньше, чем полагал лекарь. Уже в начале шестого за мной пришёл Филипп и проводил к князю в кабинет.
        Фёдор Сергеевич находился в приподнятом настроении, тепло меня поприветствовал, спросил, не хочу ли я чаю или кофе, и предложил присесть на одно из двух кресел, стоявших возле небольшого чайного столика. Я отказался от напитков и занял одно кресло. Князь почти сразу же сел во второе.
        - Рад видеть тебя в хорошем здравии, Роман, - сказал хозяин кабинета.
        - За это я в первую очередь должен поблагодарить вас, - ответил я.
        - В первую очередь Елизара Тимофеевича и своего друга, который не дал твоей искре погаснуть, - поправил меня Фёдор Сергеевич. - А потом уже можно и меня.
        - Благодарю Вас! Я очень ценю всё, что Вы для меня делали и делаете.
        - Да мы с тобой уже практически свои люди, так что не стоит благодарности.
        - Приятно слышать эти слова.
        - А раз уж мы свои люди, - Зотов резко стал очень серьёзным, - то я хотел бы задать тебе один важный вопрос.
        - Задавайте, - ответил я. - Надеюсь, что смогу на него ответить.
        - А как я на это надеюсь, - сказал князь, выдержал паузу и добавил: - Этот вопрос нарушает все правила приличия, то ситуация сейчас такова, что я не могу его тебе не задать. Скажи мне, Роман, из какого ты рода?
        Что-то подобное я и ожидал услышать, поэтому морально к такому вопросу был готов и не задумываясь сказал:
        - Прошу прощения, но именно на этот вопрос я ответить не могу. Мне очень жаль. Я не хочу вас огорчить, но не могу. Прошу меня понять и не держать зла.
        - Я тебя понимаю, - нисколько не расстроившись, сказал Зотов, видимо, ожидал такого ответа. - Но и ты меня пойми. Возможно, в ближайшее время из-за тебя начнётся война. Конечно же, ты будешь не причиной этой войны, а всего лишь поводом, но тем не менее можешь оказаться чуть ли не в её эпицентре. Я думал, мы с Левашовыми хоть и в плохом, но всё же в мире, но судя по последним событиям, это не так. Они тебя не простили и хотят наказать, а я тебя в обиду не дам.
        Князь сделал небольшую паузу, чтобы я осознал смысл сказанных им слов, и продолжил:
        - Но мне надо знать, кто ты и из какой семьи. Если окажется, что ты из рода наших врагов, я попаду в затруднительную ситуацию.
        - И не будете больше мне помогать?
        - Буду. Это дело чести и если уж на то пошло - принципа. Но я не могу просить об этом других людей. А возможно, просить придётся. После событий на турнире я затрудняюсь даже предположить, что ещё могут устроить Левашовы. Я, конечно, приму превентивные меры, возможно, даже очень скоро, но один я не справлюсь. Мне нужно будет обращаться за помощью к уважаемым людям, а они спросят про тебя.
        - Мне очень жаль, но я не могу ответить на Ваш вопрос, - стоял я на своём.
        Не знаю почему, но я был уверен: раскрывать тайну своего происхождения не стоит ни при каких обстоятельствах. Опасности от Зотова я не ощущал, и не было чувства, что он лжёт. Действительно ли это было так или князь поставил защиту, я не знал. Да и это не имело никакого значения - тайну своего происхождения я не собирался раскрывать в любом случае.
        - Ты можешь мне доверять, всё же я два раза спасал твою жизнь, - не отступал Фёдор Сергеевич.
        - Спасибо Вам за это. Но я не могу сказать. Извините! - не сдавался я.
        - Я знаю, что ты эльф.
        - Я человек!
        - Хорошо, ты человек из семьи эльфов.
        - Я просто человек.
        Мне было страшно перечить столь влиятельному аристократу, который в любой момент мог стереть меня в порошок. Причём ему даже и не пришлось бы со мной ничего делать - лишь подождать немного в следующий раз просто не прийти на помощь. Мне почему-то казалось, что приключения мои ещё далеко не закончились. Но при всём этом ощущение, что раскрывать тайну происхождения нельзя, было настолько сильным, что я решил держаться до упора. И чем сильнее Зотов настаивал, тем больше росла моя уверенность, что делать этого нельзя.
        И видимо, князь это понял. Он вздохнул, развёл руками и сказал:
        - Хорошо, это твоё решение. Не буду тебя больше задерживать. Филипп отвезёт тебя, куда скажешь. Он ждёт в коридоре.
        - Благодарю, - ответил я. - Спасибо Вам за всё. Прощайте!
        - Ты, кажется, меня не понял, - Фёдор Сергеевич горько усмехнулся. - Я с тобой не прощаюсь. Я буду тебе помогать, как и обещал. Просто, пока я не знаю, кто ты, мне будет сложнее это делать. До свидания!
        Зотов решил зайти с другой стороны и надавить на совесть. Но я был готов и к такому варианту.
        - Вы благородный человек! - сказал я, после чего слегка преклонил голову, выражая таким образом безмерную благодарность, и быстро покинул кабинет.
        *****
        Граф Левашов стоял в своём кабинете перед большим телевизором и подключал к нему флеш-накопитель. Его супруга Анастасия Ивановна сидела на бежевом кожаном диване напротив телевизора и вопросительно смотрела на мужа.
        - Сейчас, - сказал Левашов, закончив возиться с флешкой. - Подожди немного, Настенька. Придёт сынок наш непутёвый, и будем кино смотреть.
        Анастасия Ивановна хотела что-то сказать, но в последний момент передумала и тяжело вздохнула. Семён Григорьевич подошёл к ней и сел рядом. Сразу же после этого открылась дверь, и в кабинет вошёл Олег.
        - Ты хотел меня видеть, папа?
        - Да. Проходи, садись, кино посмотрим. Мне вот буквально час назад очень интересную запись привезли.
        - Какое кино?
        - Интересное. Про одного идиота.
        Левашов-старший пультом включил телевизор, нашёл на флешке нужный файл и запустил его. На экране появилась запись боя Левашова-младшего на турнире, вся семья молча её отсмотрела, после чего Семён Григорьевич встал с дивана, подошёл к сыну и вопросительно на него посмотрел. Олег развёл руками и пробормотал:
        - Мне очень стыдно, что я проиграл. Не знаю, как так получилось.
        - Да мне плевать, что ты проиграл! - взревел Левашов-старший. - Меня интересует, зачем ты это всё организовал и главное, как?
        - Я ничего не организовывал, - испуганно ответил Олег.
        - Не ври отцу!
        - Я не вру, я ничего не организовывал.
        - Семён, он не врёт, - вступила в разговор Анастасия Ивановна. - Я это вижу. Не горячись!
        - Да и как бы я это сделал, папа? - продолжил оправдываться младший Левашов. - Просто так сложилась жеребьёвка. Я сам удивился, но это вышло так удачно. Ну, то есть, я думал, что удачно. Я очень хотел отомстить этому выродку. Но не смог. Простите!
        - Действительно, я погорячился, - мрачно произнёс Семён Григорьевич. - Такой идиот, как ты, ты не смог бы организовать ничего стоящего.
        - Но, папа, почему идиот? - искренне возмутился Олег.
        - Да потому что только идиот может верить в то, что так сложилась жеребьёвка! Ты что не видел сейчас на экране, как этого Андреева чуть не убили? Я допускаю, что ты мог не заметить этого на арене, но сейчас на записи разве ты это не увидел?
        - Ну, я увидел, что он упал. Я и на арене это увидел. Там все сразу вокруг него бегать стали, откачивать. Вроде откачали.
        - Вроде откачали, - со злостью передразнил сына граф. - Ты понимаешь, что его хотели убить во время вашего боя? Тебя хотели подставить! Нас всех хотели подставить! А ты даже не рассказал мне об этом! Несколько дней уже прошло, а ты мне ничего не рассказал. Как можно быть таким тупым и беспечным? Ко мне через третьи руки совершенно случайно попала эта запись. Друзья прислали. А ведь могли и не прислать. И я бы ничего не узнал.
        Левашов младший втянул голову в плечи и ничего не ответил. Семён Григорьевич сделал несколько кругов по кабинету и сказал:
        - Я думал, это твоя очередная дурацкая выходка, но всё оказалось намного хуже - тебя кто-то использовал.
        - Семён, не стоит так нервничать, - снова вступила в разговор Анастасия Ивановна. - Делу ты этим не поможешь, лишь здоровье портишь.
        - Ты права, Настенька - расшатанными нервами делу точно не поможешь. Сейчас надо для начала… - граф Левашов осёкся, посмотрел на сына и обратился к нему: - Завтра в академию ты не идёшь! И послезавтра. В общем, до тех пор, пока я не выясню, кто и зачем пытается нас подставить, ты сидишь дома. А сейчас свободен!
        Олег кивнул, давая понять, что принял информацию, и быстро направился к выходу. У самой двери его догнал окрик отца:
        - Постой!
        Левашов младший остановился и обернулся.
        - Найди Яшу и вели ему принести сюда рюмочку анисовой настойки, - сказал граф.
        - Сегодня, пожалуй, и я от неё не откажусь, - добавила графиня.
        - Тогда пусть сразу несёт двести граммов и две рюмки, - уточнил Семён Григорьевич.
        - И бутылочку содовой, - сказала Анастасия Ивановна.
        Олег ещё раз кивнул и отправился выполнять поручение родителей.
        - Семён, ты действительно думаешь, что Зотовы будут нам делать гадости из-за того мальчишки? - спросила графиня, когда за сыном закрылась дверь.
        Анастасия Ивановна тоже встала с дивана, нервное напряжение было столь велико, что сидеть она не могла.
        - Я думаю, Зотовым плевать на этого мальчишку, - ответил граф. - Попытка его убийства - это всего лишь один из ходов в какой-то непонятной партии. Но кто её играет, и каким будет следующий ход, я даже примерно не представляю. Но зато знаю, что одна из пешек в этой игре - наш сын! А, возможно, и я. Кто-то усиленно пытается подставить наш род перед Зотовыми. И я очень хотел бы знать, кто это делает и с какой целью.
        Семён Григорьевич тяжело вздохнул, помолчал и добавил:
        - Анфисе и Игорю тоже не стоит в ближайшее время без особой нужды покидать поместье.
        Графиня молча кивнула, выражая согласие с супругом.
        Через минуту раздался стук в дверь, после чего она сразу же отворилась, и в кабинет вошёл дворецкий. В руках он держал большой поднос с двумя рюмками, двумя бокалами для воды, бутылкой содовой и графином с анисовой настойкой.
        - Проходи, Яша, поставь всё это на стол, - сказал Левашов.
        Дворецкий проследовал к столу, поставил на него поднос и вытянулся в струнку, ожидая дальнейших приказаний. Анастасия Ивановна бросила на него взгляд и спросила:
        - Что-то не так?
        - Всё так, - ответил дворецкий.
        - Но я ведь чувствую, что…
        Договорить графиня не успела. Яша быстро вытащил из кармана пистолет и выстрелил ей прямо в лоб. Анастасия Ивановна рухнула на пол. Ровно через секунду дворецкий выстрелил в графа, тому пуля тоже попала в лоб. За небольшой промежуток времени Семён Григорьевич не успел предпринять ничего для своей защиты, разве что одновременно с выстрелом дворецкого ладони графа на автомате выпустили две ледяные стрелы, которые разлетелись в разные стороны и причинили ущерб лишь отделке кабинета.
        Левашов-старший упал на дорогой паркет из палисандра. К нему подошёл дворецкий, наклонившись, он поднёс руку к животу графа, нахмурился и выстрелил Семёну Григорьевичу в левую часть груди. После этого Яша снова поднёс руку к животу графа, удовлетворённо кивнул и направился к лежащей возле дивана Анастасии Ивановне. К её животу дворецкий тоже поднёс руку, но в этот раз его сразу всё устроило.
        Яша положил пистолет в карман, подошёл к столу, взял с подноса графин с анисовкой, наполнил настойкой половину стакана и залпом всё это выпил. После чего бросил пустой стакан на пол и покинул кабинет.
        Эпилог
        В сорока километрах от Санкт-Петербурга, на берегу Ладожского озера юго-восточнее Шлиссельбурга в одном из загородных имений князя Константина Романовича Седова-Белозерского проходило собрание руководителей тайной организации «Русский эльфийский орден».
        История ордена уходила в позднее Средневековье.
        В одна тысяча четыреста семьдесят пятом году властолюбивый и хитрый французский король Людовик Одиннадцатый, представитель человеческой династии Валуа, не жалея сил, превращал раздроблённую феодальную Францию в абсолютную монархию. В это же время в Англии вовсю шла война за власть между эльфийской и человеческой ветвями династии Плантагенетов, более известная миру как Война Алой и Белой розы.
        А орк из древнего рода Рюриковичей, собиратель русских земель Великий князь Иван Третий, окончательно присоединил к Московскому княжеству Ростовское княжество и готовил новый поход на ещё формально независимую, но уже почти во всём ему подчинявшуюся эльфийскую Новгородскую республику.
        И в этом же году в маленькой, тогда ещё независимой Бретани, в городе Ренн собрались представители самых могущественных эльфийских родов Европы, чтобы создать организацию, которая отстаивала бы интересы эльфийской расы. В Бретань тогда приехали представители сорока трёх эльфийских родов из шестнадцати европейских государств. После долгих споров и обсуждений было принято решение учредить надгосударственную эльфийскую организацию и назвать её «Эльфийская лига».
        Состоять лига должна была из шестнадцати независимых орденов, по количеству стран, от которых прибыли делегаты. Основными задачами вновь созданной организации определили защиту интересов эльфов, недопущение чрезмерной интеграции с другими расами в рамках национальных образований и сохранение чистоты эльфийской крови.
        Для выполнения поставленных задач и усиления эльфийских связей было решено проводить общеевропейские съезды раз в пять лет, а между этими событиями поддерживать регулярные рабочие отношения между орденами.
        В качестве девиза лиги выбрали фразу «Эльфийское выше государственного», подчеркнув таким образом неприятие эльфами тесной интеграции с другими расами на национальном уровне. Каждый эльф считал себя прежде всего именно эльфом, а уже потом русским, французом или шведом.
        В течение нескольких последующих десятилетий организация показала себя довольно серьёзной силой, и большинство европейских монархий, узревших в ней угрозу для своей государственности, объявили «Эльфийскую лигу» вне закона. Сразу же после этого все входящие в неё ордена получили статус тайных. В этом статусе они и просуществовали до начала периода бездарья.
        Во время самого этого периода ордена, входившие в «Эльфийскую лигу» бросили все силы на сохранение памяти о своей расе и преуспели в этом, несмотря на мировую политику «очеловечивания» истории.
        После возвращения на Землю Силы наследники великих эльфийских родов реставрировали лигу. Цели, задачи и девиз оставили прежними, в силу чего пришлось оставить и тайный статус. Это доставляло определённые неудобства, но зато полностью развязывало руки.
        Но к большому сожалению эльфов, за годы бездарья некоторые роды угасли, многие утратили могущество, а в иных странах эльфы решили вообще не возрождать ордена и полностью интегрироваться в единое гражданское общество с орками и людьми. Таким образом, весной две тысячи сто девятнадцатого года «Эльфийская лига» включала в себя всего семь орденов, в том числе и «Русский эльфийский орден». И далеко не во все ордена входили те же роды, что до периода бездарья.
        После реставрации «Русского эльфийского ордена» в две тысячи тридцать седьмом году в него вошли следующие пять родов: Седовы-Белозерские, Гагарины, Жилинские, Самойловы и Уваровы.
        В отличие от многочисленных эльфийских кланов, целью существования которых было усиление политического и финансового могущества входивших в эти кланы отдельных родов, целью «Русского эльфийского ордена» была защита интересов эльфийской расы. Девизом ордена осталась та самая утверждённая в одна тысяча четыреста семьдесят пятом году фраза - «Эльфийское выше государственного».
        И если другие эльфийские роды частенько шли на компромиссы с орками и людьми, то пять родов ордена неукоснительно соблюдали заложенные несколько веков назад принципы: интересы эльфов превыше всего, чрезмерная интеграция с другими расами вредна, чистота эльфийской крови - высшая ценность. Немудрено, что с таким девизом и целями «Русскому эльфийскому ордену» пришлось оставить тайный статус.
        Магистром ордена был князь Константин Романович Седов-Белозерский, поэтому собрания совета по большей части проходили в его имении. Формально совет состоял из пяти эльфов - глав пяти входивших в него родов. Эти пятеро приминали все решения. Но за большим круглым столом в особняке князя Седова-Белозерского сидели десять мужчин. Это тоже была старая традиция - на все собрания каждый глава рода приходил с первым наследником.
        Таким образом обеспечивалась преемственность поколений. Когда глава рода уходил в мир иной, его место занимал наследник, который к тому времени был уже в курсе всех дел ордена. Наследники считались полноценными участниками совета. Они могли принимать участие в обсуждении любых проблем и предлагать варианты их решений. Они даже могли голосовать, если глава рода по причине болезни или важной поездки отсутствовал на собрании, так как формально голосовал род, а не его глава. Наследник имел права объявлять волю рода.
        Заседание совета с учётом небольших перерывов продолжалось уже почти три часа и было посвящено самой большой проблеме, с которой эльфам пришлось столкнуться в последние сто лет - попытке кесаря Романова реставрировать монархию в России. Эльфы ничего не имели бы против монархии, если бы будущим императором стал представитель их расы, но кесарь был человеком далеко не глупым, и раз уж он решился на такую авантюру, явно перед этим взвесил все свои шансы занять престол и счёл эти шансы весьма неплохими.
        Орден ещё несколько месяцев назад от английских эльфов узнал о намерениях кесаря и разработал несколько сценариев, как этому помешать: от срыва референдума о реставрации монархии до физического устранения кесаря. Все они ещё дорабатывались, но так как времени было мало, орден решил начать с мероприятий по дискредитации кесаря и его ближайших соратников. Граф Борис Афанасьевич Самойлов, первый наследник главы рода, рассказывал совету, как двигается процесс в этом направлении.
        - Кесарь в первую очередь опирается на силовиков и столичную аристократию. По силовикам у нас работает Илья Романович, он позже сам расскажет, как там идут дела, - Самойлов посмотрел на главу рода Гагариных, тот кивнул, подтверждая, что намерен поделиться информацией, и Борис Афанасьевич продолжил: - А по аристократии ситуация следующая: в столице постоянно борются за влияние два основных клана. Волховские - те, кто изначально родом из тех мест, и Столичные - те, кто приехал в Великий Новгород, после придания ему столичного статуса. Лидер первых - городской голова князь Троекуров, вторых - сам Романов. Троекуров находится в сложной и неприятной ситуации - он выборный глава города, а всех столичных силовиков назначил кесарь. Троекурова это очень злит.
        - Кесарь по всей стране своих людей поставил, - недовольно пробурчал глава рода Гагариных. - Скоро и в Петербург захочет прислать, если не остановим.
        - Как вы все знаете, - продолжил Самойлов. - Романов является ещё и главой богатого клана, а это значит, что его предвыборная кампания не будет стеснена в средствах. Но находясь в должности кесаря, делами клана он почти не занимается - просто нет времени. Переложил заботы на двух помощников. Практически всё, кроме финансов, на князя Глебова, а финансы исключительно на князя Зотова. Как мы выяснили, в этом деле он больше никому не доверяет, и уже несколько лет от Зотова, по сути, зависит финансовое благополучие Романова. А раз так, то мы решили ударить именно с этой стороны. Выведение из строя главного финансиста клана накануне предвыборной кампании - хороший вариант.
        Самойлов не по-эльфийски эмоционально потёр ладони и продолжил:
        - Ещё мы решили сыграть на противоречиях между столичными кланами и развязать между ними, если не войну, то хотя бы активное противостояние и желательно несколько вооружённых конфликтов. Это должно сильно пошатнуть авторитет и позиции кесаря. И нам удалось найти схему, при которой эти два момента можно объединить. Мы выяснили, что дочь князя Зотова давно помолвлена с сыном графа Левашова. Эти семьи издревле в хороших отношениях, но при этом они принадлежат разным кланам. Левашовы - волховские. Мало того, его жена - кузина супруги главы города. Брак между детьми Зотовых и Левашовых мог стать первым союзом между столь крупными представителями враждующих кланов.
        Борис Афанасьевич выдержал паузу, коварно улыбнулся и продолжил:
        - Но всё оказалось не так уж и гладко. Через агента, внедрённого в окружение сына Левашова, мы выяснили, что мальчишка не в восторге от предстоящей женитьбы. Чем-то ему не приглянулась Зотовская дочка, и он приметил себе более интересную партию. Через этого же агента мы закинули идею о разрыве помолвки через дискредитацию дочери Зотова, путём обвинения её в блуде.
        - Она даёт повод? - вскинув бровь, спросил магистр ордена.
        - Нет. Но мы решили организовать изнасилование девчонки, которое при определённых обстоятельствах и подставных свидетелях можно было интерпретировать, как блуд.
        Все, кто был за столом, с недоумением посмотрели на Самойлова, и тот поспешил объясниться:
        - Да, это совершенно дикая идея, которая не выдерживает никакой критики, если действительно ставить цель - опорочить девчонку. Но нам повезло, что сын Левашова не очень умный. Он принял эту идею на ура и бросился осуществлять. Разумеется, в случае успеха этого плана, Зотов быстро бы разобрался в ситуации, но именно это и было нам нужно. Ответ за поруганную честь дочери обещал быть очень жёстким.
        - Обещал, но не стал? - снова спросил магистр.
        - Нелепая случайность. Изнасилование сорвал другой мальчишка - студент Андреев из Кутузовской академии.
        - Один мальчишка сорвал весь ваш план?
        - К сожалению, да. Этот студент оказался в месте изнасилования в самый неподходящий момент, избил насильников и помог девчонке добраться домой. Но попытка изнасилования тем не менее состоялась, Зотов быстро раскопал, кто за этим стоит, и конфликт разжечь нам удалось. Причём, хороший конфликт. Левашовы хотели ликвидировать этого Андреева и выкрали его, но Зотовы спасли мальчишку, перестреляв кучу людей Левашова. Мы рассчитывали, что после этого граф даст достойный ответ, но он испугался. И тогда нам пришлось отвечать за него. Мы решили взорвать бомбу на торжественном приёме в особняке у Зотова, где находились многие члены клана Романова. Несколько жертв помогли бы нам спровоцировать Зотова на ответный шаг, и войну между кланами можно было бы считать начавшейся.
        - Но не спровоцировали? - поинтересовался магистр. - Я угадал?
        - Невероятное совпадение, Ваше Сиятельство, - тяжело вздохнув, ответил Самойлов. - На приёме тоже оказался этот студент Андреев, и он сорвал нам проведение теракта - взрыв прогремел за воротами особняка.
        - Это Вы так шутите, Борис Афанасьевич про студента?
        - К сожалению, нет.
        - Но как такое могло произойти? Какой-то студент специально ходит за вашими агентами и мешает им работать?
        - Нам показалось, что он специально ходит за дочерью Зотова. Поклонник.
        - Невероятно, - пробурчал глава рода Жилинских. - Простой студент срывает две тщательно подготовленные операции подряд. Может, это не студент вовсе?
        - К сожалению, студент, - ответил Самойлов. - Это подтвердил наш агент в Кутузовской академии. Но мы решили, раз уж этот Андреев перешёл нам дорогу, то стоит его использовать в наших интересах. Мы устроили его бой с сыном Левашова на весеннем турнире в академии. Наш агент организовал участие Андреева в турнире и жеребьёвку его и Левашова в одну пару. У них разница в два курса - победа Левашова была очевидна. Мы отправили на поединок сильного менталиста, он должен был дождаться, когда сын Левашова уложит Андреева, а потом добить мальчишку летальным заклятием. Но Андреев выиграл бой и ещё умудрился выжить несмотря на то, что заклятие на него всё равно наложили.
        - То есть, сорвал вам третий подготовленный план? - уточнил магистр ордена.
        Самойлов развёл руками и ничего не ответил. В комнате наступила тишина, все пытались переварить полученную информацию. Через некоторое время глава рода Жилинских произнёс.
        - Цирк какой-то, Вы уж меня простите, Борис Афанасьевич. Как такое, вообще, может произойти?
        - Ума не приложу, какой-то невероятно везучий мальчишка, - ответил Самойлов.
        - Не бывает невероятно везучих мальчишек. И не бывает таких совпадений, - мрачно произнёс Николай Константинович Седов-Белозерский. - Андреева этого нужно ликвидировать и как можно быстрее.
        - Можете про него забыть. Мы решим вопрос с ним через недельку, когда немного утихнут основные страсти. Или не утихнут. - Самойлов не по-эльфийски широко улыбнулся и добавил: - Во время перерыва мне подтвердили, что полчаса назад наш агент, внедрённый под видом прислуги к Левашовым, убил графа и графиню. Обвинения однозначно падут на Зотовых, и это позволит развязать войну между кланами. Вся прелесть в том, что Левашовскому сыну уже восемнадцать. Он теперь стал главой рода, и он очень глупый. Значит, не будет разбираться, а начнёт мстить Зотовым за родителей.
        - Вы в этом уверены? - спросил магистр.
        - Мы позаботились о том, чтобы было кому подсказать мальчишке, как нужно поступать.
        - Надеюсь, в этот раз ваш план сработает на все сто, и никакой везучий студент вам не помешает, - пробурчал Николай Константинович Седов-Белозерский.
        - Об Андрееве Вы больше не услышите. Как я уже сказал, мальчишка будет ликвидирован в ближайшее время.
        *****
        Мне всё-таки пришлось проторчать у Зотовых до самого вечера. Елизар Тимофеевич решил провести мне какую-то укрепляющую процедуру - глупо было от этого отказываться. После её проведения меня тут же отправили с Филиппом в академию.
        Я вышел из машины возле самых ворот Кутузовки - после происшествия на арене не хотелось лишний раз ходить по улицам, тем более вечером. До выяснения всех обстоятельств имело смысл осторожничать. По традиции после турнира почти сразу же заканчивался учебный год, и у меня даже возникла мысль тут же поехать гостить к Глебу, если он не передумал и не решил отозвать приглашение.
        Пока мы ехали, Филипп любезно подзарядил мой телефон, и как только я покинул машину и попрощался с водителем, сразу же включил аппарат. Тут же на него пришло несколько сообщений о пропущенных звонках от Милы. Я позвонил ей и почти сразу же из динамика послышался её взволнованный голос:
        - Рома?! Ты где? С тобой всё нормально?
        - Привет! - ответил я. - Всё нормально, я подхожу к общежитию.
        Мила мне ничего не ответила, она сбросила звонок, и уже через минуту я увидел её бегущей со всех ног ко мне навстречу. Я ускорил шаг. Добежав до меня, счастливая Мила бросилась мне на шею и прижалась так, будто мы не виделись как минимум год. Я поцеловал её и не удержался от шутки:
        - Такое ощущение, что ты сейчас отрабатываешь на мне удушающие приёмы для следующего боя.
        Моя девушка рассмеялась и расслабила объятья, но тут же нахмурилась и сказала:
        - Эти твари не пустили меня к тебе. А сучка Зотова лишь сказала, что ты живой, и всё.
        - Ну не сердись так! - я поцеловал подругу в её очаровательный носик. - Они спасли мне жизнь.
        - Из-за них ты этой жизнью теперь постоянно рискуешь! - возразила Мила. - Все твои проблемы из-за этой вертихвостки!
        - Отчасти так, - согласился я. - Но мне кажется, ты просто ревнуешь. И ревнуешь зря! Во-первых, мне, кроме тебя, никто не нужен, а во-вторых, Зотовы усиленно ищут Арине жениха.
        И я снова поцеловал свою девушку, но на этот раз в губы. Поцелуй получился страстным, после него я прижал Милу к себе и томно шепнул ей на ушко:
        - Мне кажется, Глеб давно не ночевал у дедушки.
        Мила приняла игру и с придыханием прошептала мне в ответ:
        - У Глеба завтра полуфинал. И у меня тоже. И отбой в девять, то есть, через двадцать минут.
        После этого Мила довольно больно укусила меня за мочку уха и улыбнулась просто невиннейшей улыбкой.
        - Но… - растерянно произнёс я.
        - Никаких «но»! - ответила Мила и нахмурилась.
        Всё-таки она была невероятно хороша в своём искреннем, немного детском гневе. Я снова поцеловал свою девушку и сказал:
        - Значит, отправим Глеба к дедушке после финала. И не дуйся! Тебе больше идёт, когда ты улыбаешься.
        - Да не слишком-то много поводов для улыбок в последнее время, - вздохнув, ответила Мила.
        - Всё будет нормально, - ответил я ей. - Всё будет хорошо!
        КОНЕЦ КНИГИ